Мастера иконописи и фрески

Зарождение искусства фрески

Разнообразные техники стенной живописи возникли в глубокой древности. Первые росписи люди исполняли на стенах пещер теми материалами, которые имелись у них под рукой: углем, известняком, ракушечником, другими мягкими минералами. Затем древние мастера стали изготовлять из минералов краски. Для этого их растирали и мешали с дополнительными компонентами, чтобы росписи держались дольше. Стены начали покрывать различными смесями – грунтами, на которые краски ложились лучше.

Правда, все эти росписи нельзя назвать фресками, так как для их создания применялась совершенно иная техника. Однако росписи как таковые постепенно становились более популярными. Основной темой таких наскальных изображений, как можно судить по сохранившимся образцам, являлась охота. Реже художники дополняли композиции схематическими изображениями человеческих фигур.

Египтяне украшали росписями стены заупокойных сооружений: мастаб и пирамид. Самые древние из известных на сегодняшний день египетских росписей исполнялись следующим образом. Стены выкладывались кирпичом, а затем покрывались обмазкой. По ней исполняли роспись. Изображения наносились по желтому охристому фону. Как правило, художники намечали контуры фигур, которые целиком покрывали краской, реже применяли контурную обводку. Благодаря такой технике фигуры людей или животных выглядели схематично.

Что касается сюжетов росписей, то они были разнообразными и нередко очень сложными. Самыми популярными сюжетами были ритуальные. На стенах гробниц фараонов часто изображали сцены сражений. При этом композиция состояла из нескольких эпизодов, нередко не связанных между собой.

Все изображенные сцены разворачиваются в условном пространстве, на нейтральном фоне. Иногда бывает так, что за изображением плывущего корабля сразу же помещается фигура человека, который, судя по позе и жестам, находится не в море, а на земле, несмотря на то что линия почвы даже не намечена. Вероятно, фигуры располагались хаотично, с их помощью заполнялось свободное пространство поля.

Схематические изображения человеческих фигур. Наскальная живопись, неолит, Ла Пенья Эскритта у Фуэнкалиенте, Сьерра-Морена

Все вышесказанное относится к росписям, исполненным в период Раннего царства, появившегося на территории Африки около 3000 года до н. э. и просуществовавшего примерно до 2800–2400 годов до н. э. Затем в развитии египетской цивилизации начался новый этап, который исследователи называют Древним царством. Он длился примерно до конца III тысячелетия до н. э.

В Древнем царстве роспись отошла на второй план. Стены стали украшать монументальными рельефными композициями, которые затем расписывали. Росписи сами по себе вновь стали популярными только в эпоху Среднего царства (конец III тысячелетия до н. э. – XVI век до н. э.).

Много росписей того периода было обнаружено в номах Среднего Египта, находившихся севернее Фив: Бени-Хасан, Меир, Берше и др. Потолки декорировались картинами, имитирующими небесный свод. Стены помещений украшались более сложными и многоярусными композициями. Они строились по регистрам, во внутренних частях которых художник располагал фигуры людей, птиц и животных.

«Охота на гиппопотама», середина III тысячелетия до н. э., Саккара

Тематика росписей осталась прежней: изображались ритуальные действия, сцены сражений и пленения врагов, захват военных трофеев.

Техника исполнения росписей была такова: первоначально мастер готовил эскиз, а затем при помощи сетки квадратов переносил его на поверхность стены. В отличие от периода Древнего царства, росписи уже не связывались с рельефом, а снова стали самостоятельными произведениями.

Мастера Среднего царства придавали большое значение сочетанию фона и колористической гаммы всей композиции. Контурные линии стали тоньше и менее заметны. Контурная обводка эпохи Раннего царства уже не применялась, ее заменила тонкая, мягкая прорисовка. Благодаря этому росписи стали менее рельефны, но более живописны. Художники начали очень активно применять белила, благодаря чему палитра заметно обогатилась. Например, в росписях стали появляться бледно-желтые, светло-зеленые и голубые оттенки.

Самые интересные образцы росписей находятся в некрополе Бени-Хасан, в скальной гробнице правителя Антилопьего нома Хнумхотепа II. Они интересны еще наличием текстов, в которых дается культовое описание картин, а также родословная и биографии номархов. Наиболее популярными являются сцены охоты или ловли птиц. Они развертываются поясами вдоль стен, при этом каждая из них представляет собой отдельную композицию. Животные и птицы исполнены с большим мастерством. Что касается фигур людей, то их продолжали изображать согласно традиционным канонам, в профиль. При раскраске фигур мастера также по-прежнему придерживались традиционной манеры.

«Семит с ослом», около 1920–1900 годов до н. э., гробница Хнумхотепа II, Бени-Хасан

Период с XVI по XI век до н. э. называют эпохой Нового царства. Тогда развивались различные виды искусства: скульптура, рельефы и т. д. Большое значение придавалось росписям, которыми украшались стены заупокойных сооружений. Наиболее ярко и красочно расписывались стены молелен, посвященных богам и фараонам. В эпоху Нового царства была популярна монументальная живопись. Тогда же впервые появилось новое направление стенописи, которое следует отнести не к монументальной живописи, а к графике: стены украшались текстами и пояснительными иллюстрациями к ним. В качестве примера можно привести канонические тексты из знаменитой «Книги мертвых» и иллюстрирующие ее картины, обнаруженные в одной из гробниц.

Монументальные росписи гробниц эпохи Нового царства разнообразны по тематике. Нередко композиция включала три части. Первая была посвящена земному бытию, вторая – обряду оживления тела для перехода к вечной жизни, третья – жертвенному пиру.

В первой части росписей, как правило, изображали различные эпизоды из жизни умершего. Эти картины воссоздавали привычную для него окружающую обстановку. Прочие росписи носили ритуальный характер.

Росписями украшались не только гробницы и заупокойные храмы, но и дворцы. Наиболее распространенными сюжетами были обыденные эпизоды из жизни: сцены охоты, портреты и др.

«Сбор плодов фигового дерева», около 1920–1900 годов до н. э., гробница Хнумхотепа II, Бени-Хасан

Интерьер гробницы Нахта, XV век до н. э., Фивы

Что касается других стран Востока, то там росписи имели меньшее значение, чем в Египте. Фасады и интерьеры архитектурных сооружений украшались рельефами и изразцами. Росписями чаще украшалась керамика. Но иногда расписывались и стены дворцов, как правило, сценами охоты или просто изображениями животных.

Однако все вышеописанные росписи нельзя отнести к технике фрески. Египтяне и другие жители Древнего Востока, вероятно, не были знакомы с ней. Первые фрески появились позднее, в античный период.

Само слово «фреска» – итальянского происхождения и в переводе на русский язык означает «свежий». Фреской называют роспись по сырой штукатурке. Техника ее выполнения чрезвычайно сложна и состоит из нескольких этапов.

Роспись гробницы Нахта. Фрагмент, XV век до н. э., Фивы

«Музыкантши». Фрагмент росписи в гробнице Нахта, XV век до н. э., Фивы

Предварительно мастер исполняет рисунок на бумаге. На стену накладывают гладкий слой штукатурки, на которую переводится рисунок. Для этого художник выполняет по всем линиям контура проколы. Затем он накладывает бумагу с рисунком на оштукатуренную стену, плотно прижимает к ней и вводит сквозь проколы угольную пыль. Таким образом весь рисунок переводится на стену.

Затем, не дожидаясь, пока штукатурка высохнет, мастер кистью наносит на него краску необходимого цвета. Причем краска не ложится тонкой пленкой по поверхности штукатурки, а впитывается в нее. Сложность заключается в том, что при росписи краска может заходить за пределы контура предварительного рисунка и сливаться с соседним тоном.

«Охота на льва», VIII век до н. э., дворец наместника Шамшиоу, Тель-Борсип

Фреска со львами, VIII век до н. э., Эребуни

Для того чтобы избежать слияния красок, мастер должен был процарапать штукатурку по контуру рисунка тонким острием. Царапина не давала краске распространиться за пределы контура. Мастер стремился быстро перевести рисунок, процарапать его и покрыть красками. Работа художника строго согласовывалась с работой штукатура. Следовало заштукатурить такую поверхность стены, которую мастер мог бы успеть покрыть росписью, пока слой не затвердел.

«Игры с быком», XVI век до н. э., Кносский дворец, Крит

Однако нужно отметить, что такой трудоемкий способ применялся не всегда. Довольно часто, даже в древности, исполняли росписи по сухой штукатурке без процарапывания контуров рисунка. Такое изображение было легче и быстрее наносить, но и сохранялась она хуже. Довольно часто подобную технику ошибочно называли фреской.

Первые фрески, вероятнее всего, появились во время расцвета крито-микенской культуры. Самым известным архитектурным сооружением того времени является Кносский дворец на острове Крит. Полагают, что именно об этом дворце шла речь в легендах о Лабиринте и жившем в нем чудовище Минотавре.

Дворец представляет собой группу построек, расположенных на разных уровнях и соединенных между собой разнообразными коридорами, лестницами, переходами и колодцами. Его площадь составляет 24 тыс. м². Такое сложное сооружение действительно правильнее называть лабиринтом, а не дворцом.

Стены строения украшены фресками. К сожалению, до наших дней многие из фресок не сохранились: они погибли в пожаре, который случился во время землетрясения, потрясшего остров. Впоследствии часть росписей удалось восстановить, другие оказались безвозвратно утеряны, но и по сохранившимся фрагментам можно судить о красоте интерьера внутренних помещений Кносского дворца. Наиболее богатые росписи декорировали Тронный зал: культовое помещение, находящееся на втором этаже, в западном крыле. На алом фоне были изображены грифоны и побеги папируса. Стены прочих парадных комнат украшали сцены шествий горожан, несущих жертвенные дары.

«Царь-жрец», XVI век до н. э., Кносский дворец, Крит

Античные живописцы выполняли монументальные росписи по сухой штукатурке, дереву, на мраморе. Самыми распространенными были два типа живописи – темпера и энкаустика, при которой применялись восковые краски. Что касается собственно техники фрески, то она не получила в то время широкого распространения.

Произведений древнегреческой живописи на сегодняшний день известно немного. Дело в том, что со временем краски под воздействием воды и солнечного света тускнеют и совсем исчезают с поверхности стены. До наших дней сохранились только фрагменты, долгое время пролежавшие в земле и обнаруженные при раскопках. При таком хранении цвет красок полностью сохранялся.

В лучшем состоянии находятся фрески римского периода, найденные в древнем городе Помпеях, да и то не на фасадах, а на внутренних стенах домов. Как известно, город Помпеи находился неподалеку от Неаполя, у подножия вулкана Везувий. В 79 году н. э. вулкан проснулся, начал извергать раскаленную лаву и пепел, который и засыпал весь город. Все жители Помпеев трагически погибли. В течение нескольких последующих веков город с площадями, улицами, домами, банями и театрами находился под землей.

В 1748 году в районе Везувия начались раскопки, в результате которых археологи обнаружили часть античного города и остатки городских стен. Затем были отрыты театры, рынки, жилые дома и другие сооружения. Внутренние части стен зданий были украшены фресками, которые прекрасно сохранились.

Помпейские фрески были внимательно изучены и условно разделены на четыре стилевых направления. Они различаются в зависимости от времени, когда были исполнены. По названию города все эти направления стали называть помпейским стилем.

«Дионис, обнаруживающий Ариадну». Фрагмент, II век до н. э., Помпеи

В период со II по начало I века до н. э. развивался так называемый инкрустационный стиль, затем, примерно в 80-х годах до н. э., его сменил архитектурно-перспективный стиль, просуществовавший до 30-х годов до н. э. Затем появился орнаментальный стиль, остававшийся популярным до первой половины I века до н. э. Последний стиль называется фантазийным.

Инкрустационный стиль являлся имитацией стенной кладки из цветного мрамора. Карнизы, пилястры и отдельные каменные плиты изображались на оштукатуренной поверхности при помощи рельефов. Для росписей использовали краски чистых, глубоких оттенков, среди которых преобладали теплые темно-красные и желтые, а также белые и черные. Краски наносились на штукатурку. Штукатурили стены следующим образом: наносили несколько слоев, причем каждый последующий слой штукатурки был тоньше предыдущего, отчего стена получалась очень гладкой. Этот способ римляне, как полагают, позаимствовали у греков.

Архитектурный декор виллы мистерий, 60-е годы до н. э., Помпеи

Росписи архитектурного стиля отличались бо?льшим объемом. Основными элементами продолжали оставаться всевозможные архитектурные детали: пилястры, карнизы, колонны с капителями. В средних частях стен в перспективе и с применением светотени изображали ниши, беседки, портики, благодаря чему зрительно увеличивалось пространство помещения. Некоторые росписи этого периода были скопированы художниками с работ греческих мастеров, которые те исполняли за несколько столетий до римского периода. В центральных частях стен, как правило, были изображены многофигурные сцены. Основными мотивами картин являлись мифологические или жанрово-бытовые.

В качестве примера архитектурного стиля можно привести фрески виллы Мистерий в Помпеях. Стены одной из комнат полностью покрыты подобной фресковой росписью.

Росписи на других стенах повествуют о таинствах культа Диониса. Живописцы изобразили в натуральную величину 29 фигур. Они объединены в группы, как бы выступающие на алом фоне стены. Преобладающими тонами являются желтые, зеленые, сиреневые, пурпурные и черно-лиловые. Композиция построена не на соотношении объемов, а на сопоставлении выразительных силуэтов на плоскости, что является типичным для росписей того времени.

Вилла мистерий. Фрагмент, 60-е годы до н. э., Помпеи

«Вилла Мистерий». Фрагмент, 60-е годы до н. э., Помпеи

Наиболее выразителен фрагмент с крылатой богиней, взмахнувшей хлыстом, который вот-вот опустится на спину девушки, склонившейся перед богиней. Затем взгляд зрителя выделяет из толпы фигуру вакханки в развевающемся золотистом покрывале, танцующую какой-то культовый танец.

Для архитектурного стиля типичными являются изображения садов, парков, городских ландшафтов. Все они, как правило, дополняются фигурами людей. Однако подобные мотивы не считались обязательными. На одной из стен показан простой, но мастерски написанный натюрморт. Наиболее выразительно изображена стеклянная ваза, наполовину заполненная водой.

Блики на стекле подчеркивают тонкие и гладкие стенки вазы. При взгляде на этот натюрморт становится ясно, что именно архитектурный стиль являлся периодом наивысшего расцвета мастерства римских живописцев.

Для третьего направления помпейского стиля характерно официозно-парадное направление. На этом этапе стены украшались сложными и замысловатыми орнаментальными мотивами. Нередко изображались также тонкие колонны, по виду напоминающие металлические канделябры. Из-за таких росписей этот стиль получил второе название – канделябрный.

Как правило, стены полностью покрывались орнаментами. Реже в центральной части стены в обрамлении сложных мотивов римские мастера изображали картины мифологического содержания. Таковы, например, фрески, украшающие дом Столетней годовщины (дом Юбилея) и дом Лукреция Фронтина.

Кроме того, примерно в это время к территориям Римской империи был присоединен Египет. Многие начали увлекаться египетским искусством, что нашло отражение и в стиле фресок, типичных для того времени. Впоследствии к третьему помпейскому стилю неоднократно обращались художники, создававшие росписи в стиле ампир во время эпохи Наполеона.

Вилла мистерий. Фрагмент, 60-е годы до н. э., Помпеи

«Морской порт», I век н. э., Стабии

Четвертый стиль назван фантазийным потому, что в росписях на фоне орнаментальных узоров все чаще стали появляться фантастические сцены. Самыми популярными персонажами были морские чудовища. Картины, украшающие центральные части стен, приобрели и пространственную перспективу. Тематика картин не изменилась: художники продолжали изображать персонажей античных мифов и легенд в движении, например в танце.

Таковы помпейские фрески. Прежде чем переходить к изучению росписей Средних веков, нельзя не упомянуть об аналогичных работах, обнаруженных на территории Азии. Считалось, что на Востоке преобладающим направлением изобразительного искусства являлись рельефы. Однако в XX столетии были получены новые данные, свидетельствующие о том, что архитектурные сооружения Азии также украшали фресками. Наилучшим примером тому являются индийские росписи.

Расцвет монументальной живописи Индии приходится на середину I тысячелетия н. э., точнее, на IV–VIII века. Среди сохранившихся до наших дней образцов живописи самыми известными являются стенописи, обнаруженные в Аджанте. Вероятно, большинство из них было исполнено в годы правления династии правителей Чалукья, с 550 по 642 год. Лучшие фрагменты, как полагают исследователи, были созданы в конце V – начале VI столетия, во время правления династии Вакатаков.

Долгое время живопись Аджанты находилась в очень плохом состоянии: на протяжении некоторого времени берега реки, протекавшей в том районе, обваливались, и вода затопляла пещеры, на стенах которых были исполнены росписи. Это привело к тому, что грунт вместе с росписями осыпался примерно на полтора метра вверх от пола. Оставшиеся фрагменты были испорчены летучими мышами, пчелами и голубями.

Меры по охране пещер начали принимать только в 20-х годах XX века. В 1843 году исследователь Д. Фергюссон выполнил описание пещер и представил его Королевскому азиатскому обществу.

Аджанту считают уникальным памятником древнего индийского искусства. Количество росписей здесь уступает только помпейским фрескам. Росписи были покрыты надписями, но большинство из них до наших дней не сохранилось.

Что касается техники исполнения росписей, то их нельзя назвать фресками в полном смысле этого слова, хоть краски и наносились, по всей видимости, на сырой грунт. Вместо штукатурки индийские художники покрывали стены пещер слоем из смеси коровьего навоза, глины и хорошо измельченного трапового камня. Если роспись планировалось делать на потолке, в грунтовую смесь добавляли рисовую шелуху. Слой смеси получался не гладким, а шероховатым; его покрывали тонким (не более 18 мм) слоем белой штукатурки. Ее наносили на стены специальной щеткой, а иногда дополнительно полировали плоской железной лопаточкой.

Яичные краски растирали, постепенно добавляя в них льняную или рисовую воду с клеем и патокой. Все компоненты для создания красок были местного происхождения. Их выполняли из различных минералов. Исключение составляла только ляпис-лазурь, которую в окрестностях Аджанты найти не удавалось и приходилось привозить из других районов.

«Повелитель нагов приходит к Древу познания бодхи», пещера № 10, Аджанта

Потолок вихары, около 450–500 годов, пещера № 11, Аджанта

«Будда и одноглазый монах», пещера № 10, Аджанта

Живопись исполняли следующим образом: на белой штукатурке намечали черной или коричневой краской контуры, которые заполняли краской, после чего стену заново полировали. Таким образом расписывали стены, потолки и даже колонны.

Краски всегда наносили на влажный грунт; если он высыхал, то его снова смачивали водой. В пещерах было темно, солнечный свет в них практически не проникал, что осложняло работу живописцев. Полагают, что они использовали для освещения металлические рефлекторы, которые отражали солнечный свет. Кроме того, сами краски, особенно краска белесовато-телесного оттенка, светились в темноте. Например, в пещере № 2 через некоторое время после выключения электрического освещения зрители начинают ясно различать изображенных на стене женщин, которые, кажется, движутся прямо на людей. Полагают, что подобного эффекта свечения художники достигали, добавляя в краску известь.

При создании росписей индийские мастера использовали всего несколько красок: белую, коричневую, красную, синюю, зеленую и желтую. Преобладающими являлись коричневая и желтая. Однако сочетания красок получались богатыми и праздничными.

Все росписи пещер Аджанты можно условно разделить на две большие группы: декоративно-орнаментальные и жанровые. Первые исполнялись на потолках, вторые украшали стены пещер. Большинство росписей посвящено религиозной тематике. Например, в некоторых пещерах имеются картины, повествующие о различных эпизодах из жизни Будды.

Композиции росписей очень сложны и многофигурны. При создании того или иного фрагмента художники учитывали особенности освещения и архитектурного окружения пещеры. Все картины декоративны по характеру письма и композиции и не нарушают впечатления плоскостности поверхности потолков и стен. Объем фигур только слегка намечен, перспективного сокращения и вовсе нет. Все персонажи росписей объединяет единый ритм красочной гаммы и композиции. Линия горизонта не обозначена.

Фигуры ограничивают четкие, но гибкие контуры. С большим мастерством переданы позы, жесты и движения персонажей.

Изображение дополнено многочисленными деталями. При этом заметно постоянное стремление художников к декоративности, к попытке превратить изображение в сказку. Таков фрагмент «Раджа выезжает на проповедь отшельника», который можно увидеть в пещере № 1.

Впереди процессии движутся грациозные танцовщицы, изгибаясь под звуки музыки. За танцовщицами следуют воины с мечами. Далее изображен сам раджа: он восседает на слоне, который медленно проходит через городские ворота. Справа от торжественной процессии и выше нее художники показали внутренний интерьер городских жилищ, в которых изобразили прочих жителей города, занятых своими повседневными делами.

«Смерть Сундари, жены раджи Нанды», пещера № 16, Аджанта

«Раджа выезжает на проповедь отшельника», пещера № 1, Аджанта

«Махамайя, стоящая у колонны», пещера № 2, Аджанта

«Добрый пастырь», III век, катакомбы, Рим

Роспись пещеры № 2 повествует о придворной жизни другого, менее знатного и богатого раджи. В большом, просторном помещении собрались его придворные и полуобнаженные женщины. Одна из них находится в стороне от толпы придворных. Она грациозно опирается спиной на колонну, согнув в колене одну ногу и прислонив ее пяткой к поверхности колонны. Исследователи пещеры полагают, что эта дама – Махамайя, мать Будды. Фигура Махамайи написана согласно распространенным в то время каноническим приемам. Фигура девушки стройная и тонкая. Линия контура подчеркивает все изгибы верхней части тела, но сглаживает их в нижней. В частности, икры ног почти не выделены. Зато глаза миндалевидной формы преувеличены, их разрез удлинен.

Эти и подобные им фрески украшали пещеры и архитектурные сооружения Индии. Возможно, в будущем на территории Азии будут обнаружены новые росписи. Что касается Европы, точнее, западной ее части, то здесь монументальная живопись продолжала развиваться на основе античных образцов. Художники создавали фрески на протяжении многих столетий, начиная с катакомбной живописи раннехристианской эпохи, но большинство из них до наших дней не сохранилось. Наиболее ранние образцы фресок, известные на сегодняшний день, датируются IX веком. В восточной части в то время все сферы жизни, в том числе и культуру, контролировала Византия.

Византийская империя образовалась в V веке н. э. и просуществовала до XV века. Наивысший расцвет культуры приходится на 527–565 годы, т. е годы царствования императора Юстиниана I.

Главной формой византийского изобразительного искусства являлась монументальная храмовая живопись, включающая мозаику и фреску. Тогда же стали появляться первые иконы. Мастера того времени изображали ангелов, херувимов, самого Бога. Они одевали этих персонажей христианской религии в роскошные одежды, придавали лицам правильные черты. Глаза изображаемых ими персонажей светились умом, одухотворенностью и как бы завораживали, гипнотизировали тех, кто смотрел на них. Но блюстителям христианской ортодоксии даже такие изображения божественных существ казались слишком материальными.

В поддержку этого мнения выступила партия иконоборцев, которые попытались вообще запретить художникам создавать изображения Бога, ангелов и святых в человеческом облике. В VIII столетии эта партия одержала верх: в Византии и ее провинциях официально были запрещены иконы и прочие изображения божественных существ.

Период иконоборчества продолжался более ста лет. На протяжении этого времени живопись развивалась по новому направлению – светскому. Подобные произведения не сохранились, но некоторые из них были описаны в литературных источниках.

Художники изображали всевозможные орнаменты, пейзажи, птиц, животных. Некоторые росписи повествовали о различных светских увеселительных мероприятиях: театральных представлениях, бегах на ипподроме и т. д. Однако против них резко возражали сторонники иконопочитания. Они называли росписи на сюжеты из повседневной жизни «сатанинскими сценами».

В IX веке иконопочитание в Византии было восстановлено. Вскоре после этого были уничтожены все светские картины и закрашены все без исключения росписи. Снова начали создаваться монументальные композиции на религиозные сюжеты и иконы. Тогда же было окончательно определено, что можно, а что нельзя изображать на иконах и фресковых росписях. Были выработаны определенные схемы написания того или иного святого – каноны.

Каноном предписывалось, какие композиции и сюжеты из Священного Писания можно изображать, а какие – нет. Кроме того, он регламентировал пропорции фигур, общий тип и общее выражение лица, тип внешности различных святых и их позы.

Придерживаясь канонов, художники сознательно нарушали пропорции человеческого тела, известные еще античным мастерам. Фигуры святых изображались более тонкими, плечи становились уже, пальцы рук и ног – длиннее. На большинстве икон все тело, за исключением рук, ног и лица, скрывалось складками просторного одеяния, как правило плаща и туники.

Цвет одеяния также был строго регламентирован. Например, платье Богоматери писали синей краской, а покрывало – вишневой, реже синей или лиловой. Рубашка Христа, наоборот, должна была быть вишневой, а плащ (гиматий) – синим.

Овал лица удлиняли, нос и рот писали маленькими, лоб – высоким. Глаза делали большими и придавали им миндалевидную форму. Взгляд святого должен был быть строгим и отрешенным, он как бы смотрел сквозь зрителя или мимо него.

Канон определял внешность каждого святого. Так, например, апостола Иоанна Златоуста следовало писать с русыми волосами и короткой бородой, а святого Василия – с длинной бородой, заостренной на конце, и темными волосами.

Художники не должны были показывать объем фигуры, так как изображаемые на иконах существа не имеют тел. Поэтому все фигуры святых, Богородицы и Христа на иконах являются двухмерными. Разумеется, плоские духовные фигуры не должны были находиться в окружении земного пейзажа или интерьера. Поэтому их писали на красочном фоне, пустое пространство которого дополнялось надписями. Фон мог быть золотым, что символизировало святость, белым (символ чистоты), зеленым (юность и бодрость), красным (символ императорского сана или крови и мученичества).

Линейная перспектива, известная еще в античности, не применялась. Вместо нее византийские мастера использовали обратную перспективу. На иконах показывались не предметы, а, так сказать, образы предметов во всей своей полноте, как их видит Создатель. Так, например, при изображении стола художник должен был нарисовать все четыре ножки, несмотря на то что две задние ножки могли быть и не видны.

Для создания иконы применялась специальная техника. На кипарисовую доску или холст наносили слой грунта из смеси гипса и мела (его называли левкас). Позднее слой грунта дополнительно стали покрывать слоем золота.

На левкасе намечались контуры рисунка. Затем художник наносил красочный слой (энкаустику или темперу), а поверх него – слой закрепителя: олифы или лака. Иногда икону дополняли окладом из золота, серебра с добавлением драгоценных камней и жемчуга. Реже оклад делали из дерева.

Византийские иконы, написанные по этим строгим канонам, уже ни у кого не вызывали упреков в идолопоклонстве и язычестве. Считалось, что эти каноны были взяты с первоисточников, или «первопроявленных», икон. Полагали, что они были написаны после духовного озарения, в результате которого художник видел явившегося ему святого.

Для людей, далеких от религии, существовало другое объяснение: подобные иконы были исполнены самыми талантливыми средневековыми иконописцами. Они оказались настолько удачными, что впоследствии их сделали образцами для подражания. И действительно, икона «Христос-Пантократор» монастыря Святой Екатерины на Афоне была написана еще в VI столетии, то есть задолго до введения канона. И все же все последующие иконы Христа-Пантократора являются копиями этого произведения.

Византийские мастера не обязаны были строго придерживаться вышеперечисленных канонов. Каждый талантливый художник имел право на некоторые вариации и отступления от правила. Что касается канонов, то они в первую очередь были необходимы тем, кому не хватало таланта и мастерства. И все же для настоящих византийских живописцев каноны были не скучными правилами, которых необходимо было придерживаться, а начальной схемой, основой для создания настоящих шедевров.

Впоследствии эти каноны перешли в русскую, а также западноевропейскую иконопись. Правда, в Европе они применялись более свободно, довольно быстро изменялись.

В Италии в конце XIII – начале XV столетия художники создавали иконы по типу византийских, но с добавлением собственных живописных традиций. В качестве примера можно привести две композиции: фрагмент алтарного образа «Мадонна с младенцем на троне» под названием «Поклонение волхвов» (около 1275–1280, ГМИИ, Москва), исполненную флорентийским мастером, и аналогичную композицию пизанского художника (около 1280, ГМИИ, Москва).

Фигуры изображены на фоне золотистого фона, который образует вокруг них некое подобие сияния. Силуэт Марии, сидящей на троне, ограничен четкими черными контурами плаща, закрывающего голову, плечи и часть фигуры. Платье Марии художники писали яркими и густыми красновато-кирпичными оттенками. Этот неизвестный итальянский художник, как и византийские, стремился свести до минимума любые житейские ассоциации, возникающие у зрителей при взгляде на тот или иной алтарный образ. Поэтому он придавал лицам своих персонажей выражение замкнутости и суровости, лишая их при этом индивидуальной неповторимости.

Среди многочисленных канонов изображения Богоматери самым популярным был канон Мадонны «Умиление». Именно к нему относятся две иконы неизвестных флорентийских мастеров с одинаковыми названиями «Мадонна с младенцем на троне» (около 1275–1280, ГМИИ, Москва).

Мадонна сидит на троне, склоняя голову к младенцу, которого она держит на коленях. Образ выражает идею Божественной любви. Над головой Марии, младенца, святых изображено золотое сияние – нимб, являющийся символом святости. Цветам одеяния Марии также придавалось символическое значение: красная туника и синий плащ указывают на чистоту и страдания Богородицы. Иисус одет в одежду царей – пурпурный хитон.

Флорентийский мастер. «Поклонение волхвов». Фрагмент образа «Мадонна с младенцем на троне», около 1275–1280 годов, ГМИИ, Москва

Флорентийский мастер. «Мадонна с младенцем на троне», около 1275–1280 годов, ГМИИ, Москва

Икона пизанского мастера «Мадонна с младенцем на троне» (около 1280, ГМИИ, Москва) относится к другому канону – Мадонны-путеводительницы. Богородица не прижимает ребенка к себе, а указывает на него рукой.

В период поздней готики в Италии стали создавать не иконы, а многостворчатые алтари-полиптихи. Обрамление таких икон соответствовало архитектурному стилю: иконы окружались деревянными рамками, которым придавалась форма стрельчатых арок. Одной из таких работ является полиптих мастера Ф. д’Антонио де Анкона. «Мадонна с младенцем, Христос и святые» (1393, ГМИИ, Москва).

Изображения святых можно было увидеть не только на иконах. Ими украшались даже сундуки и ларцы для реликвий.

Постепенно итальянские, а за ними и прочие европейские художники стали отходить от византийских канонов. По их работам можно проследить попытки изображения пространства, изучение законов перспективы. Изображения вновь стали приобретать телесность, персонажи икон и алтарных картин начали походить на обычных людей.

Новый интерес к фрескам в Европе появился с зарождением романского стиля. Росписями стали украшать не только стены, но и своды церквей. Во Франции возникли живописные школы, мастера которых работали в определенной, легко узнаваемой манере. Таковы школы светлых фонов, синих фонов и темных фонов. Все чаще стали украшать фресками церкви Италии, причем в произведениях итальянских художников было заметно влияние не античного, а византийского искусства.

Пизанский мастер. «Мадонна с младенцем на троне», около 1280 года, ГМИИ, Москва

Ф. д’Антонио де Анкона. «Мадонна с младенцем, Христос и святые», 1393 год, ГМИИ, Москва

Затем на смену романскому стилю пришел готический, и фрески как украшения церквей снова отошли на второй план, уступив место витражам и скульптурам. Это объясняется тем, что архитектурные сооружения этого периода практически не имели стен с гладкой поверхностью, подходящих для исполнения росписей. Зато в период готики фресковыми росписями с удовольствием украшали светские здания.

С началом эпохи Возрождения фреска как способ украшения церквей снова заняла первостепенное значение и достигла небывалого расцвета. В этой технике работали лучшие итальянские мастера: Пьеро делла Франческа, Боттичелли, Рафаэль и многие другие. Фрески писались на религиозные, мифологические и фантастические сюжеты.

В последующие столетия фресками и росписями во многих столицах и крупных городах Европы, в том числе и в России, продолжали украшать стены и потолки королевских дворцов, ратуш, театров, а затем и станции метрополитенов. Однако лучшими образцами являются фрески, исполненные в эпоху Возрождения.

В России иконопись и фресковая живопись также были популярны. В нашей стране был создан совершеннейший художественный язык иконы. Л. Успенский отмечал, что Византия дала миру богословие, выраженное словами, зато благодаря русским мастерам богословие нашло свое отражение в образе. Иконы русских художников были не менее аскетичны, чем византийские. Однако различие между ними все же существовало: в русских главным был не упор на трудности подвига, а выражение радости, которой достигал святой в результате этого подвига. Таким образом, русскую икону можно считать наивысшим воплощением в искусстве Божественного смирения. Она полна теплоты, покоя, легка и радостна.

П. Пеццоли. «Расписной ларец-реликварий», Музей западноевропейского и восточного искусства, Киев

М. ди Нардо. «Мадонна со святым Стефаном и Антонием Аббатом», ГМИИ, Москва

Иконопись на Руси начала развиваться в X столетии, после принятия в 988 году христианства. К тому времени поклонение иконе уже являлось неотъемлемой частью богослужения и вероучения. Византийцами уже были выработаны каноны, по которым и начали работать первые русские иконописцы.

Самые ранние из имеющихся на сегодняшний день произведений были исполнены в Киеве византийскими мастерами, которые и стали первыми учителями русских художников. Ими в X веке были написаны лики, сохранившиеся на фрагментах, найденных в Киеве при раскопках руин Десятинной церкви.

Византийские художники брали себе в ученики русских и посвящали их в тайны иконописи. Первые иконы, выполненные на Руси, ничем не отличались от византийских. Впоследствии художники стали придавать лицам святых славянские черты. Постепенно изменились костюмы, на смену лепке фигур цветом пришла линейная проработка. Мастера перестали использовать полутона. Но все же иконы киевских живописцев оставались образцом для подражания вплоть до монголотатарского нашествия, т. е. до 1237 года.

В XII–XIII веках в живописи становятся все более заметными местные особенности. Стали формироваться иконописные и живописные школы. Во второй половине XII столетия происходило формирование специфического новгородского стиля монументальной живописи. На основе киевских традиций развивалась владимиро-суздальская школа.

Татаромонгольское иго нанесло культуре Руси, в том числе и живописи, большой урон, который был заглажен только к началу XIV столетия. К тому времени проявились различия между северной, псковско-новгородской и московской школами мастеров. В XIII веке сложилась тверская школа иконописи.

В течение последующих двух столетий изменялись и стилистические особенности иконы. Изображение стало более декоративным, сюжет – занимательным. Художники начали уделять внимание деталям. Таким образом икона из лаконичного текста стала превращаться в многословный рассказ. Все чаще создавались житийные иконы. В начале XVI века сформировалась ярославская иконописная школа, а в конце столетия – строгановская.

М. Лоренцо. «Коронование Марии», 1414 год, Уффици, Флоренция

В XVII столетии в России происходил переход к новому европейскому бытию. Культура стран Западной Европы оказывала огромное влияние на все сферы жизни России, в том числе на живопись. В иконопись стали вводиться такие приемы реалистической живописи, как светотеневая моделировка лика, прямая перспектива, элементы натурализма и т. д. В качестве примера можно привести икону Симона Ушакова «Спас Нерукотворный».

Изменился сам статус мастера. Если раньше его называли иконником или изографом, то теперь все чаще стало употребляться слово «живописец». Изменилось и отношение к работе мастеров. Если первые иконописцы считали творчество сродни молитве или проповеди, то мастера XVII века – Кирилл Уланов, Иосиф Владимиров, Федор Зубов, Карп Золотарев и другие иконники государевой Оружейной палаты – были приписаны к определенному ведомству и получали жалованье за свою работу.

Изменилась и связь слова и образа: если поначалу икона воспринималась как эквивалент слова, то в XVII веке – как его иллюстрация. При этом иконы все чаще стали дополняться пояснительными текстами, что прежде не было принято. Происходило постепенное превращение церковной иконы в светскую религиозную картину.

Следующий век принес в Россию классицистские традиции, что отразилось на живописи. Иконостасы стали походить на триумфальные арки. Произведения этого времени уже нельзя назвать иконами в полном смысле этого слова. Это уже не иконы, а картины. Религиозные композиции XVIII–XIX веков исполнялись в экзальтированно-сентиментальной манере и дополнялись элементами натурализма. В качестве примера подобной живописи можно привести образы Исаакиевского собора в Петербурге и интерьер московской церкви «Всех Скорбящих Радость».

На рубеже XIX–XX веков художники снова обратились к иконам древности, стали изучать каноны, постарались возродить иконопись. Однако политические изменения в стране, произошедшие в начале XX века, остановили этот процесс. Вновь интерес к иконам и иконописанию стал появляться только в конце XX века. Нашлись мастера, которые постарались возродить иконописные традиции. Были организованы иконописные мастерские, появились новые художники-иконописцы. Среди них нельзя не выделить талантливого мастера архимандрита Зинона. Его произведения сегодня многие сравнивают с иконами Андрея Рублева.

Развитие иконописи и фрески в период готики

Пьетро Каваллини
(около 1260 – около 1330)

До наших дней сохранилось всего несколько произведений Каваллини, которые тем не менее дают прекрасное представление о его творчестве. Он был талантливым живописцем и сыграл важную роль в развитии итальянской живописи.

Итальянский художник Пьетро Каваллини был одним из мастеров римской школы.

О месте его рождения, родителях и детских годах ничего не известно. Не представляется возможным узнать и точную дату его рождения.

Первое упоминание об этом мастере датируется 1279 годом. Незадолго до этого художник приехал в Рим, где жил и работал до начала XIV века. Вскоре он получил заказ на исполнение цикла фресок под названием «Сцены из Ветхого Завета и жизни апостола Павла» (около 1279 – около 1290, церковь Сан-Паоло Фуори ле Мура, Рим). К сожалению, до наших дней росписи не сохранились. О них можно судить только по зарисовкам других художников, живших несколько столетий спустя. В настоящее время эти рисунки хранятся в библиотеке Ватикана.

Следующей крупной работой мастера стал мозаичный цикл, посвященный Богородице («Жизнь Марии», около 1291, церковь Санта-Мария ин Трастевере, Рим).

Лучшим произведением Каваллини называют фреску «Страшный суд» (около 1293, церковь Санта-Чечилия ин Трастевере, Рим). К сожалению, до наших дней сохранился лишь фрагмент этой росписи. На нем изображены Иисус Христос и апостолы, сидящие рядом с ним. Художник исполнил эти фигуры, руководствуясь правилами позднеримской живописи, с тонкими переходами от света к тени. Композиция фрески отличается сдержанностью, отсутствием лишних деталей. Фигуры исполнены с большим мастерством, согласно правилам пропорций. Позы естественны, в жестах чувствуется плавность и легкость.

П. Каваллини. «Страшный суд». Фрагмент, около 1293 года, церковь Санта-Чечилия ин Трастевере, Рим

В начале XIV столетия Каваллини переехал в Неаполь, где жил и работал в течение почти трех десятилетий. Но ни одна из фресок не сохранилась до наших дней, сведений о его произведениях этого периода также не имеется.

Главная заслуга Каваллини в том, что он первым отказался от византийских живописных традиций. Вместо этого он обратился к раннехристианской культуре, через которую воспринимал и изучал некоторые античные традиции. Впоследствии эти традиции продолжали развивать римские и флорентийские живописцы. Их имена не сохранились, поэтому художников называют по фрескам, которыми они украшали стены базилики Сан-Франческо в Ассизи: Мастер истории Исаака, Мастер святого Франциска. Кроме того, творчество Каваллини оказало значительное влияние на формирование художественной манеры Джотто, реформатора итальянской живописи.

Дуччо ди Буонинсенья
(сведения с 1278 – 1319)

Дуччо был одним из самых выдающихся живописцев своего времени. Популярность этого сиенца была так высока, что флорентийские религиозные братства, охотно заказывали ему произведения для украшения церквей.

Дуччо ди Буонинсенья – один из гениальных итальянских художников, основатель сиенской школы живописи, впоследствии одной из ведущих в живописи Италии. О месте и годе рождения мастера ничего не известно. Подробностей его жизни также немного. О его творческом пути можно судить только по сохранившимся до наших дней произведениям.

Как и другой ведущий художник того времени, Чимабуэ, Дуччо продолжал придерживаться византийских традиций. Кроме того, он интересовался искусством готики, в частности французскими миниатюрами, что также нашло отражение в его живописи. Но господствующим мотивом произведений Дуччо оставалось изображение Италии, царившая здесь атмосфера.

Дуччо. «Мадонна Ручеллаи», 1285 год, Уффици, Флоренция

Византийским иконам была присуща некоторая строгость, холодность. Дуччо наделял персонажей своих произведений более мягкой и одухотворенной красотой. Ему удавалось гармонично сочетать плавные, спокойные линии, тонкость письма и богатую цветовую гамму. Преобладающими тонами его работ являлись теплые, яркие красные и густые синие оттенки, дополненные золотом. Нередко он также использовал бледно-розовые, сиреневые, фисташково-зеленые и серебристо-голубые тона, дающие благородные сочетания.

Большинство сохранившихся до наших дней произведений являются небольшими по размеру иконами. Но наиболее широко талант мастера проявился не в иконах, а в двух монументальных алтарных работах: «Мадонна Ручеллаи» и «Маэста».

Композицию «Мадонна Ручеллаи» (Уффици, Флоренция) Дуччо исполнил в 1285 году. Он изобразил традиционный в то время сюжет: Мадонну, сидящую на троне и держащую на руках младенца. Трон поддерживают шесть ангелов (по трое с каждой стороны). Однако художнику впервые удалось придать образу Марии нежность и одухотворенность, чего не ощущалось в прочих работах подобного плана.

Особое внимание Дуччо, как и прочие художники тех лет, уделял линии и цвету. Фигуру Богородицы он обрисовал плавными, как бы струящимися линиями. Это подчеркивает и золотая кайма, идущая по краю плаща Марии.

Изображая фигуры Мадонны и младенца, художник придерживался строгой, традиционной цветовой гаммы. Одеяние женщины составляет красное платье с золотой каймой на вороте и рукавах, поверх которого накинут плащ. Цвет рубашки ребенка практически сливается с цветом его тела, его ножки наполовину прикрывает кирпично-красный плащ, на котором переливаются золотистые нити. Зато при исполнении одеяний ангелов художник проявил себя как талантливый колорист. Рубашки и плащи ангелов он исполнил густыми синими, сине-серыми, красными, красно-розовыми и другими оттенками.

В конце 1280-х годов Дуччо получил необычный заказ. Ему предложили исполнить витраж для одного из сиенских соборов. В последующие годы мастер написал картины «Мадонна на троне» (около 1288–1300, Художественный музей, Берн), «Мадонна с францисканцами» (около 1300, Национальная пинакотека, Сиена), а также «Мадонна с младенцем» (около 1300, собрание Стокле, Брюссель). Вскоре после завершения последней картины он начал работу над триптихом «Мадонна с младенцем и двое святых» (около 1300–1305, Национальная галерея, Лондон). В то же время он работал над картиной «Мадонна с младенцем» (Национальная галерея Умбрии, Перуджа).

Дуччо. «Призвание апостолов Петра и Андрея». Фрагмент алтарного образа «Маэста»

Дуччо. «Голова Марии». Фрагмент алтарного образа «Маэста»

В начале XIV столетия Дуччо создал еще более грандиозное произведение: двухсторонний алтарь «Маэста», или «Величание Богородицы» (1309–1311, Музей Опера дель Дуомо, Сиена). Это произведение считается одним из самых выдающихся шедевров того времени. Художник закончил его 3 июня. В этот день, как повествуют документы, в городе были закрыты все лавки и мастерские. В городе раздался колокольный звон, после которого все сиенцы вышли из своих домов и направились к мастерской Дуччо. Там торжественная процессия приняла от мастера «Маэсту» и понесла ее в церковь. Впереди процессии несли саму икону, далее шли наиболее знатные горожане с зажженными свечами в руках, за ними – прочие жители города. Торжественную процессию замыкали женщины и дети. Икону принесли в церковь, после чего до конца дня в городе не прекращались праздничные гулянья.

«Маэста» состоит из большой центральной композиции, 53 небольших картин, знакомящих зрителя с эпизодами жизни Марии и Иисуса Христа, а также 16 композиций, на которых мастер дал изображения апостолов и пророков. Алтарь долгое время включал все картины. Только в XVIII столетии его разделили на составные части, при этом отделили лицевую часть от оборотной, из-за чего было разрушено резное готическое обрамление этой композиции. Впоследствии были предложены различные варианты реконструкции, по которым можно восстановить алтарь.

«Маэста» выделяется из ряда подобных композиций тем, что в ней Дуччо применил новое, не использованное ранее решение. В центральной большой части алтаря он не просто изобразил Богородицу, а показал ее апофеоз. Богородица изображена в окружении прославляющих ее святых и ангелов. Преобладающими являются праздничные золотистые тона.

Сцены, рассказывающие о жизни Марии и Христа, гармонично сочетаются с данной композицией. Как правило, они разворачиваются на фоне скалистых пейзажей, архитектурных сооружений из светлого камня или другого материала, богато и разнообразно украшенных интерьеров. Изображаемые люди и предметы в перспективе уменьшаются.

Дуччо оказал огромное влияние на развитие живописных традиций Сиены. К его творчеству неоднократно обращались многие живописцы последующих лет, например братья Лоренцетти, Симоне Мартини и др.

Симоне Мартини
(около 1284–1344)

Знаменитого итальянского мастера Симоне Мартини очень любил поэт Петрарка, посвящавший художнику свои сонеты и заказавший ему портрет Лауры, не дошедший до наших дней. Произведения Мартини отличаются необыкновенным изяществом и выразительностью, певучие линии и поэтичные образы выделяют их среди работ других живописцев сиенской школы.

Итальянский живописец, крупнейший представитель сиенской школы Симоне Мартини родился в Сиене. Работал мастер у себя на родине, а также в Неаполе, Пизе, Орвьето, Ассизи и Авиньоне. Многочисленные фрески и станковые работы принесли Мартини широкую известность в Италии. Его заказчиками были знатные итальянцы и известные деятели искусства. Художник писал картины для поэта Петрарки, сиенского правительства, короля Роберта Неаполитанского, который в 1317 году возвел Мартини в сан рыцаря. Большую роль в становлении Мартини сыграло искусство Дуччо, от которого художник и воспринял многие традиции сиенской живописи, в том числе спокойную повествовательность, легкую эмоциональность, тонкое чувство цвета и изящество линий. Все это сделало мастера одним из самых известных (наряду с Джотто) итальянских художников первой половины XIV столетия. В то же время его творения говорят о глубочайшем интересе Мартини к только что зарождавшимся в Италии новым, гуманистическим настроениям и его знакомстве с западноевропейской готикой, о чем свидетельствуют великолепные алтарные композиции сиенского живописца с их светоносными, сияющими красками, четкими, отточенными, динамичными линиями. Образы, созданные Мартини, поражают своей одухотворенностью и изысканностью.

С. Мартини. «Благовещение», 1333 год, Уффици, Флоренция

Особенно хорошо заметны эти тенденции во фресковой живописи Мартини. Написанные на религиозные сюжеты росписи проникнуты мирскими настроениями. В одной из ранних работ, грандиозной монументальной росписи «Маэста» («Величание Богоматери», 1313, Палаццо Публико, Сиена), художник представляет триумф Марии в образе небесного видения, сверкающего золотистыми, нежно-голубыми и розовыми красками на синем фоне. Фреска совершенно не похожа на икону: широкая декоративная кайма по ее краям делает ее подобной красочному ковру. В лице Богоматери нет строгости, характерной для иконных ликов Мадонн, святые, окружающие ее, – это полные жизненных сил юноши и девушки. Возможно, в подобной трактовке образов немаловажную роль сыграло и то, что произведение предназначалось не для церкви, а для Большого зала сиенской ратуши (Палаццо Публико).

Светское начало возобладало над религиозным и в цикле фресковых росписей «История святого Мартина Турского» (1320-е, капелла Монтефьоре, базилика Сан-Франческо, Ассизи), где святой напоминает героя рыцарского романа. Мартини стал одним из первых итальянских художников, создавших монументальный портретный образ своего современника. В 1328 году он написал фреску «Кондотьер Гвидориччо да Фольяно» (Палаццо Публико, Сиена). Мастер изобразил полководца верхом на коне. За его спиной виден пустынный берег и замки, покоренные войском кондотьера. Портрет получился немногословным и величественным.

С. Мартини. «Маэста». Фрагмент, 1313 год, Палаццо Публико, Сиена

В 1333 году Мартини выполнил свою знаменитую алтарную композицию «Благовещение» (Уффици, Флоренция). Он показал тот момент, когда архангел Гавриил, явившийся Марии, предсказывает ей, что вскоре она станет матерью младенца Христа. Слова приветствия, с которыми Гавриил обращается к своей собеседнице, начертаны на золотом фоне. Плащ развевается за его спиной, эта деталь говорит о том, что ангел всего лишь мгновение назад прилетел сюда. Мария выглядит испуганной, охваченной смятением. Подобрав рукой ворот плаща, она слегка отвернулась от вестника. Рядом с Марией стоят лилии в большой вазе, в ее руке – книга. Эти постоянные атрибуты Богоматери художник изображает настолько реалистично, что они ничуть не напоминают традиционные предметы-символы, показанные в религиозных композициях его современников.

Среди других алтарных работ Мартини – «Святой Людовик Тулузский» (1317, Национальные галереи Каподимонте, Неаполь), серия алтарных полиптихов «Мадонна со святыми» (около 1312, Музей Опера дель Дуомо, Орвьето; 1319, Музей Сан-Маттео, Пиза).

В конце 1339 – начале 1340 года Мартини приехал в Авиньон, где расписал фасад церкви Нотр-Дам де Дом.

Чимабуэ
(сведения с 1272 по 1302)

Данте, создавая свою «Божественную комедию», упомянул в ней о Чимабуэ как о самом выдающемся живописце тех времен, превзойти которого удалось только его ученику, Джотто.

Чимабуэ – итальянский живописец, мастер флорентийской школы. О его происхождении ничего не известно. Предполагают, что он родился около 1240 года. Первые сведения о нем относятся к 1272 году. С этого времени он жил и работал в различных городах Италии: во Флоренции, Ассизи, Пизе, Риме.

В XIII столетии итальянские живописцы опирались на греческую манеру, но при этом не переставали искать что-то новое. Наиболее ярким представителем среди них являлся Чимабуэ. Он брал за основу яркую, светлую, радостную живопись Византии, но при этом постоянно стремился к обновлению, изучал новаторские работы художника Каваллини и скульпторов Н. и Дж. Пизано.

Не все работы Чимабуэ сохранились до наших дней. Среди известных его композиций наибольшее впечатление производят алтарные образы колоссальных размеров, иногда до 4 м в высоту.

Один из образов, «Распятие» (около 1274), в настоящее время находится в музее Санта-Кроче во Флоренции. Он исполнен в традиционной манере, с элементами экспрессии. К сожалению, в 1966 году в городе произошло наводнение, в результате которого образ почти полностью был разрушен.

Намного лучше сохранилась другая работа Чимабуэ – алтарный образ «Мадонна с ангелами» (Лувр, Париж). Долгое время авторство художника вызывало сомнения. Исследователи высказывали предположения, что он был выполнен художниками его мастерской. В настоящее время установлено, что мастер работал над ней самостоятельно.

Композиция образа проста и торжественна. Мария сидит на троне и держит на руках Спасителя. Ее поза, поворот головы, выражение лица полны спокойствия и величия. Трон придерживают шесть ангелов. Они располагаются по вертикали друг над другом, обрамляя фигуру Марии. Прямая осанка Марии и линии трона еще более поддерживают вертикаль, тогда как легкий наклон головы Богородицы и склоняющиеся в ее сторону головы ангелов, а также контуры их крыльев делают ритмическую композицию образа менее строгой. Долгое время алтарный образ находился в Италии, в Пизе, в соборе Сан-Франческо. В Лувр он попал в начале XIX столетия.

Над алтарным образом «Мадонна Санта-Тринита» (Уффици, Флоренция) художник работал с 1279 по 1280 год. По окончании композицию поместили в большом алтаре церкви Санта-Тринита во Флоренции, где она служила иконным образом и предназначалась для молитвы.

Чимабуэ. «Мадонна Санта-Тринита», 1279–1280 годы, Уффици, Флоренция

Композиция этого произведения во многом напоминает «Мадонну с ангелами». Художник изобразил Марию с младенцем, сидящую на троне. Правда, трон поддерживают уже не шесть, а восемь ангелов. Заметно и различие в выражении лица Богородицы: на первом образе оно серьезно, сурово, на втором – спокойное, умиротворенное, в нем чувствуется внутренняя радость. Таковы и лица ангелов. Под аркой, на которую опирается трон Богородицы, художник поместил четырех бородатых старцев – пророков, которым открылось это Божественное видение.

Образ имеет четкие, простые контуры. Преобладающим цветом является золотой, что позволяет лучше разглядеть изображение при церковном сумрачном освещении. Манера изображения Богородицы, в частности ее одеяние, поза, выражение лица, указывает, что художник при создании этого образа опирался на византийские традиции. Однако в отличие от мастеров Византии он постарался расположить фигуры в трехмерном пространстве, предвосхищая принципы, которые с таким успехом и блеском будут впоследствии развиты художниками эпохи Возрождения.

В заключение необходимо упомянуть еще об одной работе Чимабуэ: росписях верхней церкви базилики Сан-Франческо в Ассизи (около 1279–1280). Художник проиллюстрировал различные эпизоды из жизни Девы Марии, апостола Петра, а также изобразил сцены из последней книги Священного Писания – Апокалипсиса. В настоящее время росписи сильно разрушены, но все же можно понять, что художник применил в этой работе новые пространственные эффекты. Действие фрески развертывается на подобии сценической площадки, окруженной архитектурными кулисами.

Джотто
(1266/1267–1337)

Согласно имеющимся сведениям, Джотто, еще будучи мальчиком, однажды повстречался с Чимабуэ, который в то время уже был известным художником. Сам Джотто пас овец и в свободное время развлекался тем, что высекал на плоских камешках их изображения. Чимабуэ, повстречавшись с мальчиком и разговорившись с ним, обратил внимание на то, как Джотто быстро и ловко нацарапал на камне овечку. Мастер разглядел в нем талант и взялся учить его.

Итальянский живописец, скульптур и архитектор Джотто являлся представителем флорентийской школы. Его полное имя – Джотто ди Бондоне. Он родился в Колле ди Веспиньяно, в бедной крестьянской семье. Страсть к рисованию у мальчика проявилась с раннего детства, художником же он, вероятнее всего, стал по чистой случайности. Неизвестно, является история встречи Чимабуэ и Джотто правдивой или нет. Но, как бы то ни было, Чимабуэ действительно являлся учителем мальчика.

На формирование живописной манеры Джотто также оказал влияние Каваллини. С его произведениями молодой художник познакомился около 1300 года, когда жил и работал в Риме.

Нельзя не коснуться и окружающей обстановки, в которой формировалась личность начинающего мастера. Он жил в годы мощного прогресса во всех сферах общественной жизни и в первую очередь – в культуре. Происходило формирование новых нравственных ценностей, представлений о человеке. Джотто был знаком с поэтом Данте, тосканскими скульпторами Никколо и Джованни Пизано, Аонольфо ди Камбио. Он впитал в себя все происходящие изменения и одним из первых выразил их в творчестве. Он «принес новое искусство», как утверждал известный флорентийский скульптор Лоренцо Гиберти. Тот же Гиберти писал о Джотто следующие строки: «Он отошел от грубости греков. Чрезвычайно возвысился он в Этрурии. Им были созданы выдающиеся произведения, в частности в городе Флоренции и во многих других местах… Видел Джотто в искусстве то, что другим было недоступно. Он принес естественное искусство и вместе с тем утонченность… Он был весьма опытен во всех видах искусства, он был изобретателем и открывателем великой науки, которая была погребена около 600 лет назад».

Джотто. «Приход Иоакима к пастухам». Фрагмент, около 1305–1308 годов, капелла дель Арена, Падуя

Иными словами, по прошествии нескольких веков становится ясно, что Джотто являлся реформатором в живописи. Он отказался от популярных в то время итало-византийских традиций и наметил новые этические идеалы, а также изобразительные правила, которые в последующие годы развивались другими художниками.

Джотто не занимался изучением перспективы. Нередко здания и деревья, расположенные на заднем плане, по своим размерам не соответствуют людским фигурам на переднем. В самих фигурах тоже можно заметить множество недочетов, свидетельствующих о том, что Джотто не изучал анатомии. Ведь и анатомия как наука тогда еще только зарождалась. Кроме того, композиционному построению его произведений не хватает простора. Все эти технические приемы предстояло изучить и освоить мастерам эпохи Возрождения.

Однако именно Джотто, вероятно, первым из итальянских живописцев стал показывать объемы, изображать фигуру трехмерной. Он перестал вносить в свои произведения византийскую символику, многочисленные, порой очень сложные узоры, меньше внимания уделял деталям. Произведения Джотто просты, спокойны и величественны. Композиционное построение, как правило, цельное и ясное.

Не во всем Джотто был новатором. Нередко он использовал и приемы, распространенные в то время. Например, художник не стал отказываться от показа угловых ракурсов архитектурных сооружений, придерживался правил так называемой античной перспективы, без точки схода.

Джотто. «Встреча Иоакима и Анны». Фрагмент, около 1305–1308 годов, капелла дель Арена, Падуя

Обо всем этом можно судить по произведениям Джотто, точнее, по тем работам, авторство которых на сегодняшний день не вызывает сомнений. Что касается жизни Джотто, то сведений о ней имеется очень немного. Из его работ также сохранились далеко не все. Полагают, что именно Джотто трудился над мозаикой «Навичелла», которая украшает фасад римской раннехристианской базилики Святого Петра. Ему же приписывают авторство живописных циклов под названием «Знаменитые люди», которые были исполнены по заказу короля Неаполя Роберта и правителя Милана Аццоне Висконти.

Кроме того, многие авторитетные исследователи приписывают Джотто авторство цикла фресок под общим названием «История святого Франциска» (около 1297–1299, базилика Сан-Франческо, верхняя церковь, Ассизи). Однако другая довольно многочисленная группа искусствоведов полагает, что эти фрески создал другой мастер, имя которого осталось неизвестным. Его условно называют Мастером святого Франциска.

Лучше всего до наших дней сохранились фрески капеллы дель Арена в Падуе, над которыми художник работал около 1305–1308 годов. Некоторые полагают, что и сама капелла была построена по проекту Джотто.

Роспись капеллы представляет собой обширный цикл фресок религиозного содержания. Мастер украсил не только стены капеллы, но и ее потолок. На нем он показал небесный свод с золотыми звездами, дополненный медальонами с образами библейских пророков, Девы Марии и Иисуса Христа. На западной стене он изобразил свою интерпретацию одного из сюжетов Нового Завета – Страшный суд.

Джотто. «Поцелуй Иуды». Фрагмент, около 1305–1308 годов, капелла дель Арена, Падуя

Боковые стены украшают 34 сцены, повествующие о жизни Девы Марии и ее родителей, Иоакима и Анны, а также об эпизодах из жизни Иисуса Христа. Они размещены в три ряда и связаны по тематике с главной композицией (сценой Страшного суда). Художник стремился выразить в этих образах свое отношение к религии, к смыслу жизни, стремление к нравственности и одновременно показал простых людей, их жизнь, испытания, которые им приходилось выдерживать. Замечательной находкой Джотто многие исследователи считают облик большинства его персонажей. Это крепкие, коренастые, мускулистые мужчины и женщины с широкими лицами, одетые в просторные платья и плащи, ниспадающие к ногам тяжелыми складками.

На одной из фресок Джотто изобразил эпизод из жизни Иоакима: приход к пастухам. Иоаким – уже глубокий старик с седыми волосами и бородой, одетый в просторный плащ, собирающийся в складки на спине и груди. Поняв, что у него никогда не будет детей, он покинул свой дом, жену Анну и отправился к пастухам, чтобы провести остаток жизни с ними. Пастухи – молодые мужчины в длинных, подпоясанных белых рубахах встречают Иоакима у входа в жилище, которое больше напоминает пещеру.

У ног пастухов художник показал непропорционально маленьких овечек и барашков и собаку, а на скалах – такие же маленькие деревца. Фон он покрыл яркой краской красивого синего оттенка, что, вероятно, символизирует небо.

Согласно тексту Священного Писания, Иоакиму не удалось провести с пастухами последние годы жизни. У него было видение, в котором он получил указание вернуться обратно, в свой дом, к своей жене. На следующей фреске запечатлен момент встречи Иоакима и Анны. Муж и жена повстречались у ворот. Джотто изобразил тот миг, когда супруги, обнявшись, целуются. На Иоакиме тот же просторный плащ с золотой каймой, Анна одета в длинное платье кирпично-красного оттенка с широкой юбкой.

Интересна фреска «Поцелуй Иуды». Джотто сделал Христа и Иуду центральными персонажами многофигурной композиции. Иуда обнял Иисуса руками и укрыл его своим оранжевым плащом. Приблизившись к лицу Христа, Иуда целует его в губы, тем самым давая стражникам знак, по которому они должны узнать и схватить Иисуса.

Джотто. «Мадонна на троне» («Мадонна Оньисанти»), около 1310 года, Уффици, Флоренция

Взглянув на обе фигуры – Иуды и Христа, зритель сразу понимает, какие чувства переполняют обоих. Иуда в смятении, в его движениях и выражении лица, несмотря на то что оно повернуто в профиль, чувствуется неуверенность и одновременно коварство. Иисус смотрит на предателя спокойно, но сурово. Стражники с оружием столпились со всех сторон: они нетерпеливо ожидают, когда Иуда отойдет в сторону и даст им схватить Иисуса.

На одной из фресок Джотто изобразил момент оплакивания Христа апостолами и женщинами. Иисуса уже сняли с креста. Его голова и плечи лежат на коленях Марии, которая оплакивает его смерть. Вокруг нее собрались мужчины и женщины, ученики и последователи Иисуса. С неба спустились ангелы, которые также сокрушаются о его гибели.

С 1305 по 1308 год Джотто работал в Падуе, затем вернулся во Флоренцию, где продолжил писать. Одним из самых выдающихся его произведений этих лет считается монументальный алтарный образ «Мадонна на троне» («Мадонна Оньисанти», около 1310, Уффици, Флоренция).

В последующие годы художник неоднократно возвращался к созданию фресок. Он исполнил росписи семейных капелл Барди и Перуцци в хоре церкви Санта-Кроче, которая находится во Флоренции. Над этими росписями Джотто начал работать около 1320 года. Он окончил это произведение в 1325 году.

Росписи капеллы Перуцци посвящены в основном двум персонажам: Иоанну Крестителю и Иоанну Богослову. На стенах капеллы Барди Джотто изобразил эпизоды из жизни святого Франциска Ассизского. Художник украсил каждую капеллу шестью сценами, которые расположил на боковых стенах, по три друг под другом. Эти работы отличает от предыдущих то, что Джотто изобразил на заднем плане композиций более сложные архитектурные постройки, добавил детали.

Кроме того, в этих росписях становится заметным стремление художника к передаче оптических и пространственных эффектов. Например, на одной из росписей капеллы Перуцци он показал архитектурную декорацию в угловом ракурсе, который наиболее приближен к точке зрения зрителя, находящегося рядом с входом в капеллу. Что касается капеллы Барди, то здесь он применил другой прием: показал фронтально развернутую архитектурную декорацию в перспективе, привычной для фресок античности.

Джотто. «Оплакивание Христа». Фрагмент, около 1305–1308 годов, капелла дель Арена, Падуя

Не остановившись на этих опытах, в своих последующих работах Джотто делал попытки применить линейную перспективу с одной точкой схода. Сам художник так и не успел изучить до конца правила перспективы, но впоследствии, уже после смерти Джотто, его ученик применил достижения художника при создании росписей нижней церкви базилики Сан-Франческо в городе Ассизи. Имя ученика Джотто, к сожалению, осталось неизвестным.

Творчество Джотто оказало сильное влияние на формирование творческой манеры не только неизвестного ученика, но и других его последователей и помощников: Таддео Гадди, Мазо ди Банко, а также мастеров, которые работали в нижней церкви базилики Сан-Франческо в Ассизи.

Влияние Джотто чувствуется в работах многих других художников последующих десятилетий. Они увидели в произведениях Джотто новые горизонты, новые пространства, которые ринулись завоевывать.

Орканья
(около 1320–1368)

Прозвище Орканья, полученное художником, на местном диалекте означало «Архангел». Орканья был не только живописцем, но и талантливым скульптором и архитектором. В 1359–1362 годах он принимал участие в возведении соборов в городе Орвьето, а в 1357–1367 годах – во Флоренции. В скульптуре его дарование проявилось при создании в 1352–1359 годах табернакля для флорентийской церкви Орсанмикеле.

Итальянский живописец, архитектор, скульптор Орканья (настоящее имя Андреа ди Чоне) жил и работал главным образом во Флоренции. Первое упоминание о нем относится к 1343 году. Художественная манера Орканьи сформировалась под воздействием Джотто и Андреа Пизано. В живописи мастера нашли выражение пластическая ясность флорентийской школы и орнаментальность, свойственная готическому искусству Италии.

К лучшим живописным работам Орканьи относится фреска «Триумф смерти» (около 1350, церковь Санта-Кроче, Флоренция), а также алтарный образ «Христос во славе, окруженный святыми» (1357, капелла Строцци церкви Санта-Мария Новелла, Флоренция). Последнее произведение особенно ярко передает художественную манеру Орканьи. Строго симметричное расположение деталей композиции имеет чисто геральдический смысл. Расположенные в фас или профиль персонажи напоминают образы Мазо ди Банко, последователя великого Джотто. Композиция вытянута по вертикали, в ней отсутствует пространственная глубина.

Орканья. «Апостол Матфей с житием», 1367–1368 годов, Уффици, Флоренция

Одна из последних работ художника – икона «Апостол Матфей с житием» (1367–1368, Уффици, Флоренция), созданная в мастерской Орканьи совместно с помощниками. В центре композиции изображена величественная фигура апостола Матфея, считавшегося святым покровителем флорентийских ростовщиков, заказчиков этого произведения. Триптих предназначался для украшения флорентийской церкви Орсанмикеле, для которой ранее был выполнен табернакль Орканьи.

Завершить работу над иконой художник не успел, вместо него это сделал младший брат, Якопо ди Чоне. Живописцем был и другой брат мастера, Нардо ди Чоне, умерший еще в 1366 году.

Джентиле да Фабриано
(около 1370–1427)

Джентиле да Фабриано на протяжении всей жизни пользовался всеобщим почетом. Даже появление Мазаччо, не менее талантливого мастера, не лишило художника авторитета. Итальянцы почитали его с середины XV столетия. Например, гуманист Б. Фацио, давая жизнеописания великих современников, из художников выделил только двоих: Пизанелло и Джентиле да Фабриано.

Джентиле да Фабриано – итальянский живописец, один из крупнейших мастеров итальянской готики. Он родился в городе Фабриано, от которого и произошло его прозвище. Его настоящее имя – Джентиле ди Николо Массио.

На формирование художественной манеры Джентиле да Фабриано оказали влияние малоизвестные художники периода поздней готики, работавшие на территории Северной Италии. Начинающий художник впитал популярные в то время живописные традиции и переосмыслил их. До наших дней сохранились не все работы мастера. В основном известны его картины и алтарные образы. Джентиле де Фабриано создавал и росписи в Венеции, Брешии и Риме, но практически все они погибли. Наиболее выдающимися из ранних его работ считаются «Мадонна со святыми Николаем, Маргаритой и донатором» (около 1395, Государственные музеи, Берлин) и полиптих из Валле Ромита (около 1400, Брера, Милан). Их персонажами являются спокойные, сдержанные и миловидные женщины и мужчины. Фигуры мастер намечал широкими, плавными, лаконичными линиями.

Джентиле да Фабриано. «Поклонение волхвов», 1423 год, Уффици, Флоренция

На протяжении следующего десятилетия мастер исполнил картины «Мадонна с младенцем и ангелами» (около 1415, Метрополитен-музей, Нью-Йорк) и «Мадонна с младенцем» (около 1420, Национальный музей Сан-Матео, Пиза).

Талант мастера наиболее ярко проявился в произведении «Поклонение волхвов» (1423, Уффици, Флоренция). Этот алтарь Джентиле да Фабриано заказал гуманист Палла Строцци для украшения своей капеллы флорентийской церкви Санта-Тринита. Алтарь состоит из главной картины и трех пределл. Судя по произведению, которое удалось исполнить художнику, Строцци был богачом. Человек, стесненный в средствах, не смог бы предоставить художнику такое количество дорогостоящих материалов, например синий пигмент, изготовляемый из ляпис-лазури, а также золотые листы.

Художник изобразил один из эпизодов Евангелия: поклонение восточных волхвов новорожденному Иисусу. В левой части композиции мастер показал Марию в темно-синем плаще, держащую на руках младенца. Рядом с ней стоит Иосиф, за которым видны корова и осел: напоминание о том, что волхвы обнаружили Марию, Иосифа и младенца в хлеву. Три мудреца в богатых парчовых одеяниях, украшенных золотом, только что приблизились к ним. Один из них – старик с седой головой, опустившись на колени, целует ноги будущего Спасителя. Второй волхв, мужчина среднего возраста, преклонив колено, собирается передать Марии дар, третий – молодой юноша, ожидает своей очереди.

Мастер Франке
(работал в первой половине XV века)

Мастер Франке был одним из самых оригинальных представителей немецкой готики. В его работах сочетаются элементы, характерные для книжной миниатюры и позднеготической живописи (золотые фоны, плоскостное построение, условность форм). В то же время произведения Франке говорят о стремлении трактовать религиозные сюжеты как интимно-бытовые сцены.

Немецкий живописец, известный как мастер Франке, работал в Гамбурге около 1410–1425 годов. О его жизни сохранилось мало сведений. Франке был доминиканским монахом, и потому его имя не упоминается ни в одном из муниципальных списков. Вероятно, родился он в 1380-е годы.

Известно, что до 1420 года Франке написал для церкви в Мюнстере два панно, представляющих Богоматерь и Иоанна Крестителя (не сохранились). В 1424 художник начал работу над созданием алтаря для церкви Святого Иоанна в Гамбурге. По стилю этого алтаря, сохранившемуся в прекрасном виде, исследователи смогли определить и другие произведения Франке.

В дальнейшем о художнике узнали в балтийских государствах. В 1429 году мастер выполнил алтарную композицию по заказу братства черноголовых в Ревеле (Эстонии). До наших дней она не сохранилась.

Творческое наследие Франке включает две картины с одинаковыми названиями «Мученик» (1420, Музей изобразительных искусств, Лейпциг; около 1435–1440, Кунстхалле, Гамбург) и два алтаря. Первый, алтарь Святого Фомы (1424), сохранился лишь частично. От него осталось «Распятие», находившееся в центральной части, и двойные створки, изображавшие четыре сцены Страстей, две сцены детства Христа и две сцены из жизни святого Фомы Кентерберийского.

Мастер Франке. «Христос в терновом венце». Фрагмент алтаря Святого Фомы, 1424 год

Мастер Франке. «Поклонение волхвов». Фрагмент алтаря Святого Фомы, 1424 год

Алтарь Святой Варвары (около 1430–1435, Национальный музей, Хельсинки) был создан для храма ганзейского порта Або (ныне Турку) в Финляндии. Он состоял из скульптурной композиции, сделанной, скорее всего, в мастерской Франка по его рисункам, и двух створок, на которых изображалось восемь сцен из жизни святой Варвары.

В первом алтаре ощущается стремление мастера выразить собственную точку зрения на евангельские сюжеты, во втором заметно влияние французской миниатюры. Интерес к простым формам и сокращенному пространству сближает это произведение Франке с искусством знаменитых французских миниатюристов братьев Лимбург.

Посетив Вестфалию, художник внимательно изучил алтарь церкви в Вильдунгене, выполненный Конрадом из Зёста. Именно из этого произведения Франке и позаимствовал композицию своего «Распятия». О Вильдунгенском алтаре напоминают типы лиц, жесты и движения персонажей, складки одежды. Более ранний алтарь Святого Фомы показывает, что во время его создания художник еще не обладал достаточными анатомическими сведениями и не владел в нужной степени приемами передачи пространства. В дальнейшем он усовершенствовал свое мастерство. В алтаре Святой Варвары и в гамбургском «Мученике» более весомыми и осязаемыми стали складки одежд персонажей, фигуры приобрели пластическую убедительность, а пейзаж развернулся в глубь пространства. Таким образом, можно утверждать, что творчество Франке, отойдя от поздней готики, значительно приблизилось к новому реализму.

Хотя мастер Франке и не создал художественной школы, его творчество не могло не оказать влияния на немецких живописцев. Мотивы, образы и формы творчества Франке можно увидеть во многих алтарях Нижней Германии и ганзейских городов.

Конрад фон Сест
(работал в 1394–1422)

Живший на севере Германии Конрад фон Сест известен как создатель алтарных композиций, пользовавшихся популярностью у заказчиков. Его произведениям свойственны звучные, чистые цвета, сложность композиционного решения.

Немецкий живописец Конрад фон Сест принадлежит к числу наиболее известных художников, живших на рубеже XIV–XV столетий.

Широкую известность он получил как мастер алтарных композиций. В его живописи ощущается влияние разнообразных традиций. Чувствуется, что Сест был знаком с итальянской, французской, фламандской школами, поэтому его творчество стало ярчайшим образцом синтезирующего стиля позднеготического искусства.

К. фон Сест. «Распятие». Центральная часть Вильдунгенского алтаря, начало XIV века

Сведений о жизни Конрада фон Сеста сохранилось немного. Известно, что мастер работал в Дортмунде, где создал роспись Вильдунгенского алтаря. Это произведение поражает своим величием и размахом, разнообразием образов и верностью передачи человеческих типов, а также грандиозностью масштабов. Центральная часть алтаря, «Распятие», размеры которого – 1,6 x 2,7 м, представляет собой многофигурную композицию.

Художник тщательно выписывает расшитые золотом одежды персонажей, яркие краски которых отвлекают зрителя от главного – распятия.

Развитие иконописи и фрески в эпоху итальянского Возрождения

Амброджо Лоренцетти
(сведения с 1319–1348)

Творчество Амброджо Лоренцетти наиболее ярко иллюстрирует развитие живописных традиций первой половины XIV столетия. Он отошел от обобщенных форм и одним из первых начал изображать эпизоды из реальной жизни, свидетелем или участником которых он сам являлся.

Амброджо Лоренцетти – итальянский художник, мастер сиенской школы, брат Пьетро Лоренцетти, неоднократно работавший вместе с ним. Он выполнял заказы в Сиене и Флоренции, возможно, и в других городах.

Братья, по всей видимости, обучались живописи вместе. На формирование живописной манеры Амброджо также оказало влияние творчество Джотто и живописцев, развивающих его традиции: перспективное построение, обобщенность форм. Однако Лоренцетти пошел дальше них, отказавшись от обобщенности и начав дополнять композиции деталями. На заднем плане вместо условного пейзажа с горами и одиноко стоящими деревьями он изображал тосканскую природу: виноградники на склонах холма, берега озер, поля, заливы моря.

А. Лоренцетти. «Аллегория Доброго правления». Фрагмент, 1338–1340 годы, Палаццо Публико, Сиена

Религиозные сюжеты художник также трактовал по-новому. Например, около 1430 года он работал над произведением «Мадонна делла латте» (Архиепископский дворец, Сиена), где ему удалось создать новый образ Богородицы – величественной, гордой женщины, в которой одновременно чувствуются нежность, любовь к своему ребенку. Разработку этого образа он продолжил в работе «Величие Богоматери» (около 1335, муниципалитет, Масса Мариттима).

На рубеже 1330–1340-х годов Лоренцетти работал над росписями Палаццо Публико (Зала заседаний) в Сиене. Темой росписей стали выгода Доброго правления и результаты Злого правления. Лучшими являются картины «Аллегория Доброго правления», «Плоды Доброго правления» и «Плоды Злого правления».

Наибольший интерес вызывает фрагмент «Аллегория Доброго правления». Художник изобразил уголок города с каменными домами, башнями и высокой зубчатой стеной. В городе кипит жизнь, идет торговля. Кто-то из жителей работает, кто-то прогуливается по городу.

А. Лоренцетти. «Аллегория Доброго правления». Фрагмент, 1338–1340 годы, Палаццо Публико, Сиена

В 1340-х годах Лоренцетти исполнил картины «Принесение во храм» (1342, Уффици, Флоренция), «Благовещение» (1344, пинакотека, Сиена). При композиционном построении первой работы художник руководствовался правилами перспективного сокращения архитектурной декорацией. На фоне богатого церковного интерьера он свободно расположил участников события, описанного в Священном Писании.

Работая над «Благовещением», Лоренцетти использовал элементы линейной перспективы с одной точкой схода. Что касается композиции, то она довольно проста: Дева Мария, сидя в кресле, слушает ангела, явившегося к ней с вестью, что ей суждено родить ребенка, который станет Спасителем всего человечества. Мастеру удалось показать удивление и испуг Марии и одновременно ее покорность Божьей воле, что чувствуется в ее позе и скрещенных на груди руках.

Пьетро Лоренцетти
(около 1280–1348)

Как и о большинстве художников раннего Возрождения, о жизни Пьетро Лоренцетти практически ничего не известно. Не представляется возможным установить даже точную дату его рождения и смерти. Сведения о нем можно почерпнуть из документов, в которых упоминаются его произведения.

Пьетро Лоренцетти – итальянский живописец, один из представителей сиенской школы живописи. Его творчество относят к эпохе Треченто. Известно, что он работал в Сиене, Ассизи и Ареццо. О формировании его художественной манеры можно судить только по сохранившимся работам.

Как один из представителей сиенской школы, он придерживался традиций, разработанных ее основателем, Дуччо ди Буонинсеньей. Кроме того, на его творчество, вероятно, повлияло знакомство с фресками Джотто и Дж. Пизано. Находясь под впечатлением от их произведений, художник начал использовать элементы реалистического восприятия. Лоренцетти стремился сделать фигуры осязаемыми. Для этого он нередко применял архитектурные мотивы с развитой перспективой.

П. Лоренцетти. «Снятие с креста», 1325–1339 годы, Сан-Франческо, Ассизи

Среди его произведений необходимо отметить полиптих церкви Пьеве ди Санта-Мария, над которым мастер работал в 1320 году в Ареццо. Вскоре после окончания картины Лоренцетти вернулся в Сиену, где исполнил алтарный образ под названием «История ордена кармелитов» (1329).

Центральная часть алтаря носит название «Мадонна со святым Николаем и пророком Илией». Она больше напоминает не картину, а византийскую икону. В центральной части алтаря мастер изобразил Богородицу, сидящую на троне и держащую на руках Спасителя. Причем художник показал не новорожденного младенца, а двухлетнего мальчика с длинными золотистыми волосами. Иисус, повернув голову, протягивает руку к свитку, который держит в руках пророк Илья, стоящий справа от трона Марии. Слева художник поместил фигуру святого Николая в облачении епископа, в сан которого он был посвящен при жизни. За троном художник изобразил четырех ангелов, почтительно склонивших головы перед святыми, Богородицей и Спасителем.

П. Лоренцетти. «Мадонна со святым Николаем и пророком Илией», Кармелитский алтарь, Сиена

В конце 1330-х годов художник совместно со своим братом Амброджо работал над фресками в городской ратуше Палаццо Пубблико в Сиене. Для того чтобы скорее выполнить их, Пьетро пришлось прервать работу над другим заказом – росписями нижней церкви Сан-Франческо в Ассизи, над которыми он (с небольшими перерывами) трудился с 1325 года. К ним мастер вернулся только в 1339 году, окончил через год.

Росписи повествуют о различных событиях, описанных в Священном Писании. На одном из фрагментов изображен популярный мотив – «Снятие с креста». Эта работа тоже больше напоминает икону. Художник показал момент снятия с креста Спасителя. Апостолы в просторных одеяниях держат тощее, изможденное тело Христа в руках. Одна из женщин склонила голову к его холодному лбу, другой целует его руку, третий – ступню. Трагизм ситуации чувствуется во всем: позах, выражениях лиц людей, даже в колорите (действие разворачивается на темном, почти черном фоне). В начале 1340-х годов Лоренцетти получил заказ на создание триптиха «Рождение Марии». Его мастер закончил в 1342 году. Это одна из последних широко известных его работ.

Паоло Уччелло
(1397–1475)

Вазари писал: «Паоло Уччелло был самым привлекательным и самым своевольным талантом из всех, которых насчитывает искусство живописи от Джотто до наших дней».

Итальянский живописец, рисовальщик, мастер флорентийской школы Паоло Уччелло родился во Флоренции. Его настоящее имя Паоло ди Доно, прозвище Уччелло, что в переводе с итальянского означает «птица», он получил из-за своей любви к пернатым. Заинтересовавшись искусством, в 1407 году десятилетний Паоло начал обучаться скульптуре в мастерской Л. Гиберти. Но через некоторое время он ушел оттуда, чтобы заниматься живописью. В 1415 году Уччелло был принят в цех живописцев. Вскоре после этого он начал работать самостоятельно.

Уччелло был одним из экспериментаторов эпохи раннего Возрождения. Он был знаком с техникой исполнения скульптур, внимательно изучил живописные традиции, господствующие в то время. Иногда он стремился к лаконизму, как Джотто, иногда увлекался деталями.

Немало художник поставил опытов в области перспективы. Вероятно, он первым из мастеров того времени до конца изучил ее законы. По свидетельству Вазари, он «беспрерывно находился в погоне за самыми трудными вещами в искусстве и довел таким образом до совершенства способ перспективного построения зданий по планам и по разрезам при помощи пересеченных линий, сокращающихся и удаляющихся к точке схода. В итоге он столького достиг в преодолении этих трудностей, что нашел путь, способ и правила, как расставлять фигуры на плоскости…»

Однако это давалось мастеру нелегко. Как пишет Вазари далее, «…в этих размышлениях художник обрек себя на одиночество и одичание, оставаясь дома недели и месяцы, ни с кем не видясь и никому не показываясь… Тратя свое время в мудрствованиях подобного рода, он при жизни оказался более бедным, чем знаменитым». Среди ранних работ Уччелло на сегодняшний день известна только одна. Это картина, выполненная в технике фрески под названием «Табернакль Липпи и Мачо» (1416, Уффици, Флоренция). В дальнейшем, до середины 1420-х годов, художник, вероятно, продолжал жить и работать во Флоренции, но об этом периоде его жизни ничего не известно. В 1425 году Уччелло переехал в Венецию. В течение последующих пяти лет он работал над мозаичными картинами, украшающими фасад собора Сан-Марко. В дальнейшем собор неоднократно перестраивался, из-за чего до наших дней фрески не сохранились.

Вероятно, в эти годы художник работал и над другими заказами, благодаря которым стал популярным. После возвращения во Флоренцию в 1431 году он в течение последующих десяти лет получал множество крупных заказов.

Первым заказом стала роспись двора Косто Верде. Здесь Уччелло исполнил композицию «История Адама и Евы» (около 1430, монастырь Санта-Мария Новелла, Флоренция). Наилучшими считаются фрагменты «Создание Адама» и «Грехопадение».

В середине 1430-х годов Уччелло получил ряд значительных заказов, связанных с украшением церкви Санта-Мария дель Фьоре. Самой известной работой этого периода является фреска «Кондотьер Джованни Акуто». Эта работа была посвящена английскому полководцу Джону Хоквуду, который в XIV веке возглавил армию флорентийцев в борьбе против Милана. Во Флоренции военного называли на итальянский манер – Джованни Акуто, в связи с чем в различных книгах могут быть приведены разные названия фрески: «Конная статуя кондотьера Хоквуда» или «Кондотьер Джованни Акуто». Первоначально фреска украшала фасад собора. Через какое-то время было принято решение перенести ее на внутреннюю стену, где она и находится в настоящее время. Эта работа интересна тем, что является одновременно и фреской, и статуей. Художник изобразил красками на стене настоящую статую человека, сидящего верхом на коне. Конь стоит на каменном пьедестале, украшенном резьбой, который также является частью фрески. Кроме того, Уччелло использовал технику «терраверде», или «зеленой земли», благодаря чему лошадь и человек, сидящий на ней, действительно кажутся объемными. Он исполнил тело лошади и фигуру человека различными оттенками зеленого и смог добиться сильного пластического эффекта. Кроме того, мастер изобразил конную статую на темно-красном фоне, что еще более подчеркивает производимый ею эффект.

П. Уччелло. «Конная статуя кондотьера Хоквуда», 1430-е годы, Санта-Мария дель Фьоре, Флоренция

Около 1440 года художник трудился над фресковым циклом «История святых» для украшения двора и церкви Сан-Миньято. В 1443 году он снова работал в соборе Санта-Мария дель Фьоре. На этот раз его пригласили для исполнения росписи на циферблате часов собора. В том же году Уччелло получил еще более необычный заказ для того же собора. На этот раз ему предложили исполнить два витража. Несмотря на то что ранее Уччелло никогда не занимался подобным видом искусства, работа ему превосходно удалась.

В 1445 году Уччелло покинул Флоренцию и переехал в Падую, где провел около двух лет. По свидетельствам современников, он приехал в этот город по приглашению своего друга и земляка скульптора Донателло. Причиной, побудившей художника бросить работу в родном городе, стала просьба Донателло оказать ему помощь в окончании конной статуи Гаттамелаты. Кроме того, имеются сведения о том, что в Падуе Уччелло исполнил цикл фресок «Гиганты» в Каза Виталиани, который до наших дней не сохранился. Последней значительной работой мастера этого десятилетия стала фреска «История Ноя» (около 1446–1448, монастырь Санта-Мария Новелла, Флоренция).

Во второй половине 1440-х годов Уччелло вернулся во Флоренцию и получил заказ на исполнение цикла фресок для госпиталя Сан-Мартино алла Скала. К сожалению, до наших дней сохранился лишь небольшой фрагмент под названием «Рождество» (1446).

В 1430–1440-х годах художник работал в основном над фресками религиозного содержания. В начале следующего десятилетия в его творчестве появились новые тенденции. Он перестал писать фрески и начал создавать картины на светские сюжеты, предназначавшиеся для украшения жилых помещений. При выборе тем художник опирался на творчество Пизанелло. Кроме того, он нередко обращался к мотивам кассонов – свадебных сундуков, которые расписывали флорентийские художники. Одно из произведений этого периода – «Битва святого Георгия с драконом» (около 1456, Национальная галерея, Лондон; вариант – около 1456–1460, Музей Жакмар-Андре, Париж). Около 1460 года он исполнил полотно «Охота» (Музей Ашмолеан, Оксфорд). Самой известной картиной этого периода является исторический триптих «Битва при Сан-Романо» (1456). В настоящее время фрагменты этого произведения находятся в лондонской Национальной галерее, парижском Лувре и флорентийской Галерее Уффици.

Во второй половине 1460-х годов Уччелло снова вернулся к религиозной тематике. С 1465 по 1468 год он работал в Урбино над серией алтарных композиций под общим названием «Чудо с остией». Произведения предназначались для украшения церкви Корпус Домини.

На протяжении всего творческого пути Уччелло неоднократно обращался к жанру портрета. До наших дней сохранились работы «Маттео Оливеттти» (около 1433–1434, Национальная галерея, Вашингтон), «Микеле Оливетти» (около 1433–1434, собрание Ротшильда, Нью-Йорк), «Женский портрет» (около 1456, Метрополитен-музей , Нью-Йорк).

Уччелло умер во Флоренции в возрасте 78 лет. «Труды Паоло в живописи были и в самом деле велики, ибо рисовал он столько, что оставил своим родственникам, как они мне сами сказывали, ящики, полные рисунков», – писал Вазари.

Мазолино да Паникале
(1383–1447)

Мазолино да Паникале очень часто работал в соавторстве с Мазаччо. Иногда бывает трудно определить, кому из этих двух художников принадлежит та или иная часть композиции. Даже их прозвища – Мазолино и Мазаччо – говорят о стремлении разграничить художников, имевших одинаковые имена – Томмазо.

Итальянский живописец Мазолино да Паникале (настоящее имя Томазо ди Кристофоро ди Фино) родился в небольшом городке Паникале недалеко от Вальдорно. В 1423 году он вошел в цех флорентийских мастеров. Он работал во Флоренции, в Венгрии, где являлся придворным художником короля Сигизмунда, а также в Риме и в Ломбардии. Начало творческой деятельности Мазолино связано с традициями готического искусства. Большое влияние на него оказало творчество Джентиле да Фабриано.

Около 1424 года художник начал сотрудничество с Мазаччо, продолжавшееся до смерти последнего в 1428 году. Благодаря Мазаччо Мазолино сблизился с представителями флорентийских реформаторских кругов.

Немного простодушное и светлое искусство Мазолино проникнуто радостным чувством. Черты готического искусства проявляются в стилизации, вытянутости пропорций фигур. Его святые кажутся хрупкими и стройными, а Мадонны восхищают своей изящной красотой и грацией. Позднеготические элементы в творчестве мастера сосуществуют с особенностями ранней ренессансной живописи, воспринятой у Мазаччо: мягкость светотеневых нюансов, обобщенность форм, стремление к ясности и простоте. Большинство работ Мазолино говорит о его тяготении к новым приемам художественного воплощения. Так, мастер широко применял в своих произведениях возможности линейной перспективы.

Мазолино. «Святой Петр и святой Павел», около 1428 года, Музей искусств, Филадельфия

Считается, что первой совместной работой Мазаччо и Мазолино был алтарь Святой Анны (около 1424, Уффици, Флоренция). В дальнейшем художники вместе трудились над созданием росписей в капелле Бранкаччи (1425–1427, церковь Санта-Мария дель Кармине, Флоренция). В 1425 году Мазолино успел выполнить росписи люнетт и сводов капеллы (не сохранились), так как уже 1 сентября этого же года он отправился в Венгрию.

В июне 1427 года он вернулся во Флоренцию и продолжил работу над фресками капеллы. В верхнем регистре правой стены художник поместил сцены «Грехопадение» и «Исцеление Тавифы», а на алтарной стене – «Проповедь святого Петра». Хотя эти росписи и отразили влияние Мазаччо, что выразилось в их эпической направленности, в то же время видны неповторимые особенности стиля Мазолино: светлый колорит, плавность линий, стилизованность форм и поэтичность образов.

В конце 1427 года Мазолино уехал в Рим, куда вскоре за ним последовал и Мазаччо. Вместе они работали над картиной «Святой Петр и святой Павел» (около 1428, Музей искусств, Филадельфия). Первоначально эта композиция входила в алтарь церкви Санта-Мария Маджоре в Риме. Весомость образов, плотность форм – все это говорит о стиле Мазаччо. В то же время мягкие черты лица Петра, более теплые красочные оттенки в одежде выдают манеру Мазолино. Апостолы изображены со своими атрибутами: святой Павел держит в руке меч – символ истинной веры, а Петр – ключи от Царствия Небесного, полученные от Христа.

Мазолино. «Святой Иоанн Креститель и святой Иероним», 1435 год, Национальная галерея, Лондон

Интерес к перспективным построениям, обнаруженный во фресках Бранкаччи, нашел продолжение в росписях капеллы Святой Екатерины в Риме (1427, церковь Сан-Клементе, Рим).

После смерти Мазаччо Мазолино вернулся к традициям позднеготического искусства, о чем свидетельствуют росписи баптистерия в городке Кастильоне Олона в Ломбардии, созданные Мазолино около 1435 года. Эти композиции знакомят зрителя с эпизодами из жития Иоанна Крестителя («Святой Иоанн Креститель и святой Иероним», «Пир Ирода», 1435, Национальная галерея, Лондон). Сияющие чистые краски, необыкновенная живость образов делают помещение, в котором находятся фрески, праздничным и нарядным, они словно раздвигают стены и наполняют пространство воздухом и светом.

Мазаччо
(1401–1428)

Мазаччо умер, когда ему не было и двадцати восьми лет. Но вклад, который он внес в мировое искусство, огромен. Он первым начал создавать устойчивые, уравновешенные композиции, и Вазари справедливо заметил, что Мазаччо «первым поставил в них людей на ноги».

Знаменитый итальянский живописец Мазаччо (настоящее имя Томмазо ди Джованни ди Симоне Кассаи) родился в Кастелло Сан-Джованни Вальдарно. Его ученичество пришлось на время, когда в искусстве центральные позиции по-прежнему занимал готический стиль. Он и оказал главное воздействие на раннее творчество художника. Тем не менее уже в начале 1420-х годов Мазаччо отошел от готических традиций. Большую роль здесь сыграла дружба с архитектором Брунеллески и скульптором Донателло, а также складывающаяся во Флоренции обстановка культурного и общественного подъема, появление в обществе ренессансных гуманистических идей. Значительное влияние на молодого художника оказало и знакомство с росписями Джотто и принципами линейной перспективы, разработанными Брунеллески, творениями скульпторов того времени (намного раньше, чем живопись, скульптура отказалась от готических тенденций).

Характерные особенности творчества Мазаччо проявились в его алтарных композициях («Мадонна со святой Анной», около 1424, Уффици, Флоренция; «Мадонна с младенцем», 1426, Национальная галерея, Лондон; «Распятие», 1426, Национальные галереи Каподимонте, Неаполь; «Святой Павел», 1426, Национальный музей Сан-Маттео, Пиза). Фигуры святых представлены на традиционном для того времени золотом фоне, подчеркивающем мастерство художника, силу его письма, простоту и в то же время величие образов.

Великолепны фрески капеллы Бранкаччи, созданные примерно в 1426–1428 годах (церковь Санта-Мария дель Кармине, Флоренция), написанные на сюжеты из жизни апостола Петра. В работе над этими росписями Мазаччо сотрудничал с художником Мазолино да Паникале, который выполнил только три композиции, в то время как Мазаччо создал шесть, в том числе «Чудо со статиром», «Изгнание из рая», «Святой Петр, исцеляющий больных своей тенью», «Святой Петр и святой Иоанн, раздающие милостыню». Работа над росписями капеллы не была завершена. Как упоминалось выше, Мазолино, а через год и Мазаччо переехали в Рим. Закончил начатую ими работу Филиппино Липпи, дописавший в 1480-х годах фреску Мазаччо «Исцеление сына Теофила» и создавший три заключительные сцены на тему истории святого Петра.

Мазаччо. «Чудо со статиром». Фрагмент, 1426–1428 годы, церковь Санта-Мария дель Кармине, Флоренция

Фрески Мазаччо в капелле Бранкаччи стали исключительным явлением в искусстве раннего Возрождения. Они поражают своей жизненной убедительностью, внутренним драматизмом. Черты современной мастеру Флоренции ни в коей мере не лишают произведения духа библейской первозданности, которым проникнуты росписи. Персонажи Мазаччо наделены нравственным величием и духовной силой, что характерно для героев искусства Возрождения. Необычен для XV века и художественный язык, используемый Мазаччо. Мастер лепит формы свободными размашистыми мазками, моделирует объемы светом. Осязаемую убедительность изображению придает то, что направление света во фресках тождественно реальному освещению, идущему от проема в алтарной стене.

По-новому трактует Мазаччо и пространство, не ограниченное сценическими рамками, как в произведениях других живописцев того времени. Умело выстроенные планы в «Изгнании из рая» и «Чуде со статиром» позволяют наполнить фрески потоками воздуха и света. В «Чуде со статиром» художник объединил три разных по времени эпизода, расставив их по смысловой значимости. В центре изображена сцена разрешения Христом спора между Петром и сборщиком податей, слева – извлечение из пасти рыбы статира (монеты), справа – передача статира сборщику. Объединяющей деталью служит также обобщенный пейзажный фон с архитектурными элементами и природным ландшафтом.

В числе шедевров итальянской фресковой живописи XV столетия – знаменитая фреска «Троица», выполненная Мазаччо в 1427 году для церкви Санта-Мария Новелла во Флоренции. Известно, что математические расчеты перед началом работы художнику помогал делать архитектор Брунеллески. Мазаччо как будто раздвигает стены церкви, создавая иллюзию глубины пространства. Фигуры выстроены в виде четкой пирамиды: над распятием Христа – Бог-отец, справа и слева – Богоматерь и один из учеников, а в самом низу – заказчики. Мазаччо стал одним из первых живописцев, представивших в религиозной композиции достоверные портреты заказчиков. Человеческие фигуры кажутся крепкими и устойчивыми, а раскинувшаяся вокруг них арка с колоннами создает впечатление, что люди специально разместились перед зрителями в интерьере величественного храма. Неподвижность этой торжественной композиции нарушает жест Марии, указывающей на распятие. Глаза Богоматери смотрят прямо на зрителя.

Мазаччо. «Троица», 1427 год, церковь Санта-Мария Новелла, Флоренция

Мазаччо натурально и достоверно показал обнаженное человеческое тело, придал персонажам героические черты. Несмотря на религиозное содержание творений Мазаччо, их внутренняя суть в том, чтобы показать могущество человека, его величие, достоинство и силу. Американский историк искусства Бернард Бернсон очень точно описал те чувства, которые вызывают у зрители фрески Мазаччо: «Я чувствую, что, если прикоснуться пальцем к фигурам, они окажут мне определенное сопротивление, чтобы сдвинуть их с места, я должен был бы затратить значительные усилия, я смог бы даже обойти вокруг них. Короче говоря, в жизни они вряд ли были бы реальнее для меня, чем на фреске. А какая сила заключается в юношах кисти Мазаччо! Какая серьезность и властность в его стариках! Как быстро такие люди могли бы подчинить себе землю и не знать иных соперников, кроме сил природы! Что бы они ни свершили, было бы достойно и значительно, и они могли бы повелевать жизнью вселенной!»

В 1428 году Мазаччо скоропостижно скончался. И хотя при жизни он не получил признания в официальных кругах, его произведения в дальнейшем стали образцом для таких величайших живописцев Высокого Возрождения, как Микеланджело, Рафаэль, Леонардо да Винчи.

Джованни Фра Анджелико
(1387–1455)

Все шедевры Д. Фра Анджелико объединяет настроение светлой радости, красоты, чего-то такого, что не ощущается в обыденной жизни. Художник был монахом и глубоко верующим человеком. Его отношение к жизни выражается в прекрасных фресках и алтарных композициях.

Итальянский живописец Фра Анджелико родился в Виккьо да Муджелло. Настоящее его имя – Гвидо ди Пьетро. Первые упоминания о нем в документах относятся к 1417 или 1418 году. В то время мастеру исполнилось уже тридцать или тридцать один год.

Около 1420–1422 годов Гвидо ди Пьетро поступил в монастырь Сан-Доменико, находящийся в городе Фьезоле. Тогда же он принял имя Фра Джованни. Прозвище Анджелико, что означает «ангельский», к имени художника добавили уже после его смерти. Нередко его также называют Фра Беато Анджелико – Блаженный Ангельский.

Д. Фра Анджелико. «Распятие», 1440-е годы

Работы этого мастера занимают особое место в живописи флорентийских мастеров эпохи раннего Возрождения. Нельзя не отметить, что он был глубоко религиозным человеком. Его отношением к религии проникнуты все произведения. Кроме того, он прекрасно овладел техникой, разработанной живописцами Мазаччо и Мазолино, и не отступал от предложенных ими основ линейной перспективы, пространственного композиционного решения и прочих приемов.

На разработку мотивов работ Фра Анджелико, как полагают, повлиял архитектор Микелоццо. Под его руководством велось строительство монастыря Сан-Марко, стены которого художник впоследствии украсил прекрасными фресками. Их ритм «словно звук, льющийся из ангельских труб, что сверкают на его картинах, ритм единственный в живописи итальянского Возрождения… Эта живопись близка к иконе, но радость, ее озаряющая, это уже радость от красоты мира земного, реального. То же наслаждение испытываешь, глядя на его большие композиции и на отдельные, подчас крохотные фигуры… следя за нежным музыкальным аккордом, рождаемым каждой линией, каждым сочетанием тонов». Такими восторженными словами отзывался о живописи Фра Анджелико Л. Д. Любимов.

Фра Анджелико умел увидеть в обыденной реальности – цветущем саду, текущей реке, облаках, бегущих по небу, тенях, скользящих по стене, – свою красоту, которую он, человек эпохи Возрождения, воспринимал как отблеск небесной гармонии. Мастер прилагал все силы, чтобы как можно точнее запечатлеть в красках свое мироощущение. И это ему прекрасно удавалось.

Многого художник достиг с помощью цветовых сочетаний. Он строил цветовую гамму на соединении белых, сиреневых, голубых, серебристо-розовых и светло-красных тонов, но при этом не стремился сделать свои работы похожими на эмали, как это чаще всего получалось у его предшественников, мастеров готической эпохи. Краски Фра Анджелико прозрачные и легкие, фигуры как будто окутаны легким серебристым свечением. Наивысшее мастерство колориста ему удалось показать в росписях, например в «Короновании Марии» (около 1438–1446, Музей Сан-Марко, Флоренция). В этой работе Фра Анджелико преобладающими являются светлые и белые тона, кажется, что фигуры Марии и Иисуса Христа сотканы из легкого, невесомого, только что сгустившегося облака.

Фра Анджелико принадлежит создание нового типа, так называемой алтарной картины. В ней на смену торжественному, застывшему и отвлеченному изображению пришел лиризм. Автор как бы налаживает контакт со зрителем, предлагая ему взглянуть на героев той или иной росписи, проникнуться их задумчиво-созерцательным состоянием.

В ранних работах Фра Анджелико стремился писать по разработанным канонам. Это особенно заметно в произведении «Алтарь Линайоли» (около 1433, Музей Сан-Марко, Флоренция) и ряде других живописных работ. В частности, «Алтарь Линайоли» представляет собой полидиптих с изображенными на створках фигурами Марии и святых на золотом фоне.

Однако в тот же период им был исполнен новый тип алтарной композиции – «Благовещение» (1430, Прадо, Мадрид). Он стал как бы основой, образцом, по которому художник создал еще несколько вариантов «Благовещения». Первый вариант датируется 1433– 1434 годами и хранится в церковном музее города Кортоны. Следующее «Благовещение» Фра Анджелико исполнил около 1440 года (монастырь в Монте-Карло). Затем появилась работа, украшающая монастырь Сан-Марко (около 1441–1443).

Д. Фра Анджелико. «Страшный суд», 1440-е годы

Наконец в 1446 году в одном из коридоров монастыря Сан-Марко мастер исполнил фреску под тем же названием. В последнем варианте Фра Анджелико удалось показать эту евангельскую сцену с максимальным лиризмом и очарованием. Разговор между Девой Марией и ангелом, который пришел сообщить ей о том, что через девять месяцев ей предстоит родить Сына Божия, происходит не в бедной хижине Марии, а в светлой лоджии цветущего сада.

В последующих работах, например в «Алтаре Сан-Марко» (около 1438, Музей Сан-Марко, Флоренция) и фреске «Мадонна с тенями» (Музей Сан-Марко, Флоренция), мастер применял иное композиционное построение с пространственной структурой и объединением фигур святых и Марии в одну группу.

Д. Фра Анджелико. «Коронование Марии», около 1438–1446 годов, Музей Сан-Марко, Флоренция

К 1447 году Фра Анджелико был уже известным мастером. Он работал не только в Фьезоле, но и в Орвьето и Флоренции, где он трудился над фресками монастыря Сан-Марко (в музей его превратили намного позднее, в 1869 году). В 1447 году Фра Анджелико переехал в Рим и в течение двух последующих лет работал там. В 1440-х годах мастер трудился над росписями капеллы Николая V. С 1449 по 1452 год Фра Анджелико являлся приором монастыря Сан-Доменико, а затем – настоятелем монастыря Сан-Марко.

Среди прочих работ мастера необходимо отметить фрески «Рождество», «Преображение», «Благовещение», а также алтарные образы «Коронование Марии», «Мадонна с младенцем и ангелами».

Вся жизнь мастера прошла в монастырях, где он создавал фрески и алтарные композиции. Заказов было так много, что Фра Анджелико не успевал с ними справляться. У него появились ученики, которые помогали ему в работе. Самым известным и талантливым из них является живописец Беноццо Гоццоли.

Сано ди Пьетро
(1406–1481)

В начале XV столетия развитие живописных традиций сиенской школы происходило по пути усиления реализма отдельных деталей. Художники также активно изучали принципы пространственного иллюзионизма. Одним из мастеров, развивающим эти традиции, являлся Сано ди Пьетро.

Сано ди Пьетро – итальянский живописец, мастер сиенской школы. О его детстве и годах обучения не сохранилось никаких сведений. Среди прочих художников Сиены он выделился благодаря полиптиху, который был исполнен по заказу одной из церквей.

До наших дней от этого произведения остались только фрагменты. Одна часть находится в Музее изобразительных искусств в Будапеште, вторая, фрагмент пределлы «Усекновение главы Иоанна Предтечи», – в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве. На ней показан один из эпизодов, описанных в Новом Завете: казнь Иоанна Крестителя, находившегося в тюрьме. Согласно тексту Евангелия, Иоанна обезглавили по приказу царя Ирода, который пообещал отдать голову пророка своей падчерице Саломее за то, что та танцевала перед царем и развеселила его. Данный сюжет был довольно распространенным в то время.

На фрагменте, хранящемся в московском музее, художник показал непосредственно момент казни: палач только что обезглавил пророка и не успел еще вложить в ножны меч. Тело пророка свисает из окна зарешеченной тюремной камеры. Из его шеи потоком льется алая кровь. Отрубленная голова лежит тут же, на полу (художник изобразил над ней нимб, указывающий на то, что убитый был святым человеком).

С. ди Пьетро. «Усекновение главы Иоанна Предтечи», ГМИИ, Москва

При работе над этим произведением заметно стремление Пьетро к изображению деталей. В частности, он показал замки на деревянных дверях камер и даже круглое золотое блюдо, на которое палач через мгновение положит голову Иоанна Крестителя.

Пьетро создал золотой фон, типичный для икон, и изобразил по краям композиции орнамент. Ему не очень точно удалось передать движение палача. Но художник показал пространственный объем (коридор между камерами) и движение (палач вкладывает меч в ножны), благодаря чему произведение является уже не иконой, где изображение всегда отвлеченно, а картиной, где действие происходит здесь и сейчас.

Как известно, именно в тот период в Италии происходило развитие станковой живописи.

Произведение Пьетро является одним из образцов эволюции художественных традиций от иконы к картине религиозного содержания.

Фра Филиппо Липпи
(около 1406–1469)

Проведя большую часть жизни в монастыре и создавая произведения религиозного содержания, Филиппо Липпи в душе всегда оставался мирянином. Это отразилось и на его работах, и хотя в них ощущается религиозная созерцательность, образы и сюжеты трактованы по-иному, чем у таких мастеров, как, например, Мазаччо и Мазолино.

Итальянский художник Филиппо Липпи родился во Флоренции. Когда в восьмилетнем возрасте он остался без родителей, его отправили в монастырь, и в дальнейшем юноша стал монахом ордена кармелитов, хотя и не чувствовал к этому призвания.

Первые упоминания Липпи-живописце относятся к 1430–1431 годам. Известно, что работал Липпи во Флоренции, Падуе, Прато и Сполето. В 1456 году он получил должность приора в женском монастыре Санта-Маргарита в Прато, но пробыл там недолго, бежав с послушницей Лукрецией Бути. Через пять лет Папа Пий II освободил Липпи от монашеского обета, чтобы художник смог сочетаться браком со своей возлюбленной, постоянной моделью для его картин с образами Мадонн. Сын Лукреции и Филиппо Липпи также стал художником (его обучал великий Боттичелли).

Как живописец Филиппо Липпи сформировался под влиянием таких мастеров, как Фра Беато Анджелико, Мазаччо и Мазолино, но его неповторимая художественная манера видна уже в ранних произведениях. Так, в картине «Мадонна с младенцем» (1437, Национальный музей, Тарквиния) нет того религиозного благоговения, которое ощущается в композициях Фра Анджелико. Облик Марии, показанной в интерьере комнаты обычного флорентийского дома, прост и лишен торжественного величия. Перед зрителями предстает юная мать, одетая в будничные одежды.

Ф. Липпи. «Мадонна с младенцем и сцены из жизни Марии», 1452 год, Галерея Питти, Флоренция

Ф. Липпи. «Коронование Марии», около 1442–1445 годов, Уффици, Флоренция

Эти же черты прослеживаются и в композиции «Коронование Марии» (около 1442–1445, Уффици, Флоренция), где церемония небесного коронования Богоматери представлена на втором плане, первый же отведен изображению коленопреклоненных горожан. Отвернувшиеся от помоста, на котором происходит коронование, они словно позируют художнику. В образе епископа в зеленой мантии живописец изобразил самого себя. Своей нежной красотой трогает зрителя Мария, представленная в облике юной флорентийской горожанки. Картина проникнута тонким поэтическим чувством, мягкость и плавность линий, мерцание холодных и звучных красок придают ей неповторимое очарование.

Самым плодотворным для Липпи стал период конца 1440 – начала 1450-х годов. Художник по-прежнему пишет композиции с образами Мадонны, одухотворенной и нежной. Таковы «Мадонна с младенцем», написанная для Палаццо Медичи-Рикарди (конец 1440-х, Государственные музеи, Берлин), тондо «Мадонна с младенцем и сцены из жизни Марии» (1452, Галерея Питти, Флоренция), «Мадонна с младенцем и ангелом» (конец 1450-х, Уффици, Флоренция).

В 1450–1460-х годах Липпи обратился к монументальной живописи. Вместе с Фра Диаманте он создал цикл росписей «Сцены из жизни Иоанна Крестителя и святого Стефана» (1452–1464, собор, Прато). Эти фрески стали настоящим шедевром монументального искусства Италии второй половины XV столетия. Главные особенности работы мастера – живая повествовательность, красочная гармония. Поразительно, что даже самые сложные по композиции многофигурные сцены лишены театральной эффектности и выглядят простыми и ясными («Похороны святого Стефана», «Пир Ирода»).

Так же хороши и фрески, украшающие абсиды собора в Сполето (1467–1469), ставшие последней работой мастера.

Пьеро делла Франческа
(1416–1492)

В живописи Пьеро делла Франчески разлит свет, который, как писал М. Фичино, «пробуждает спящее, озаряет мрак, оживляет умершее, формирует неоформившееся и наделяет совершенством несовершенное».

Итальянец Пьеро делла Франческа был талантливым живописцем, одним из мастеров тосканской школы и теоретиком искусства. Он родился в небольшом тосканском городке Борго Сан-Сеполькро, который в наши дни называется просто Сансеполькро.

Согласно имеющимся сведениям, он начал творческий путь довольно поздно, в двадцать три года. Именно в таком возрасте он приехал во Флоренцию и поступил в ученики к уже известному в то время художнику Доменико Венециано. Под его руководством юноша овладел приемами флорентийской школы, которые навсегда вошли в живопись Пьеро делла Франчески.

Например, большинству его персонажей присущ так называемый патриархальный облик: они выглядят величавыми и степенными. Заметно стремление художника к крупным, монолитным формам, которые он намечал возможно меньшим числом линий. Влияние флорентийских мастеров чувствуется и в изображении одеяний мужчин и женщин, которые Пьеро делла Франческа изображал прямыми, спадающими складками.

В то время художники Флоренции уделяли большое внимание цветовым сочетаниям и изображению света. Пьеро делла Франческа не был исключением: он внимательно изучил принципы трактовки цвета и света в произведениях Венециано и пошел дальше.

Его работы написаны такими ясными, идеально чистыми тонами, которых до него не мог добиться никто. Как правило, он использовал белые, холодные льдисто-голубые, бирюзовые, сиреневые и зеленые тона, которые давали великолепные сочетания с золотисто-желтыми, кирпично-красными, сизо-коричневыми и вишневыми оттенками. Современник художника, математик Лука Пачоли, назвал его «королем живописи».

П. делла Франческа. «Крещение Христа», 1450–1455 годы, Национальная галерея, Лондон

К сожалению, искусство этого выдающегося мастера в дальнейшем стало считаться только одним из этапов развития живописи, предшествующим истинному классическому искусству эпохи Возрождения. Вероятно, именно поэтому впоследствии папа предложил Рафаэлю украсить стены Ватикана своими росписями, невзирая на то, что они уже были покрыты фресками Пьеро делла Франчески, а Рафаэль согласился исполнить эту работу. Однако сегодня, сравнивая произведения Пьеро делла Франчески с шедеврами более известных мастеров, можно смело утверждать, что этот тосканский живописец «принадлежит к числу мастеров, главное значение которых не в том, что они были предшественниками, а в том, что они сами были великими художниками».

Пьеро делла Франческа был всесторонне развитым человеком. Он знал латынь и много времени проводил за изучением теоретических трактатов по искусству. Кроме того, известно, что он обладал серьезными научными знаниями в области математики. Он был знаком с принципами линейной перспективы, изложенной в теоретическом трактате Альберти. Всесторонние интересы привели к тому, что творчество Пьеро делла Франчески неповторимо и совершенно не похоже на произведения других художников того периода.

Среди ранних самостоятельных работ художника необходимо отметить алтарную картину «Мадонна делла Мизерикордия» (около 1448, пинакотека, Сансеполькро). Затем последовали работы «Крещение Христа» (1450–1455, Национальная галерея, Лондон), «Бичевание Христа» (около 1455, Национальная галерея области Марке, Урбино), полиптих «Сант’Антонио» (около 1460–1465, Национальная пинакотека Умбрии, Перуджа), «Мадонна со святыми» (около 1472–1474, Брера, Милан).

П. делла Франческа. «Нахождение креста». Фрагмент, 1452–1460 годы, церковь Сан-Франческо, Ареццо

Лучшими фресковыми алтарными композициями художника считаются «Мадонна дель Парто» (около 1460, капелла кладбища, Монтерки), «Вознесение Христа» (1463–1465, пинакотека, Сансеполькро) и др. Этим произведениям присуще гармоничное композиционное построение. Причем все элементы прекрасно сочетаются не только друг с другом, но и с самим помещением, благодаря чему фрески дополняют архитектурное обрамление и ритмически перекликаются с очертаниями колонн и арок.

Архитектура была одним из увлечений Пьеро делла Франчески. Его восхищали гармоничные, упорядоченные сооружения зодчих эпохи раннего Возрождения. Он даже написал полотно под названием «Идеальный город» (около 1470, Национальная галерея Марке), в котором воплотил свои размышления об облике идеального города.

П. делла Франческа. «Посещение царя Соломона царицей Савской». Фрагмент, церковь Сан-Франческо, Ареццо

С 1452 по 1460 год Пьеро делла Франческа трудился над большим фресковым циклом «История святого креста» в церкви Сан-Франческо в Ареццо. Эти фрески были исполнены в самый расцвет его творчества. Он проявил себя в этих работах как мастер перспективы и композиции, талантливый колорист и выдающийся живописец. «История святого креста» считается шедевром художника.

Пьеро делла Франческа писал не только фрески и алтарные композиции. До наших дней сохранилось несколько его произведений на светские сюжеты, в основном портреты.

Среди них самыми удачными считаются парные портреты урбинского герцога Федериго да Монтефельтро и его жены Баттисты Сфорца (около 1465, Уффици, Флоренция).

В конце 1470-х годов художник прекратил писать, т. к. у него почти полностью пропало зрение. В последующие годы он работал над теоретическими трактатами по искусству. В начале 1480-х годов он окончил сочинение «О перспективе и живописи», «Книгу о пяти правильных телах».

Творчество Пьеро делла Франчески оказало большое влияние на художников Мелоццо да Форли и Синьорелли, его учеников. Кроме того, его произведения сыграли значительную роль при формировании живописной манеры многих мастеров, живших в последующие годы.

Андреа дель Кастаньо
(около 1419/1421 – 1457)

Одним из первых заказов Кастаньо стала роспись Палаццо дель Подеста. Повинуясь приказу Медичи, правителя Флоренции, художник изобразил на стене его врагов, членов семьи Альбицци, повешенными.

Андреа дель Кастаньо – итальянский живописец, мастер флорентийской школы. Его настоящее имя Андреа ди Бартоломео ди Симоне да Баржиэла, свое прозвище дель Кастаньо он получил от названия города, в котором родился, – Кастаньо.

Сведений о годах ученичества Кастаньо не имеется. Полагают, что на формирование его живописной манеры оказало влияние творчество Мазаччо, Д. Венециано, а также скульптурные произведения Донателло. Первое упоминание о нем относится к 1440 году. Именно тогда он исполнил один из первых крупных заказов: расписал стену Палаццо дель Подеста. Он пошел навстречу заказчику и написал то, что тот ожидал. Но произведение искусства просуществовало недолго. Сегодня нет сведений о том, по чьему приказу – Медичи или Альбицци – фреска была уничтожена.

В 1442 году Кастаньо работал в Венеции. Именно здесь он создал первую дошедшую до нас роспись свода капеллы Сан-Таразио (1442, церковь Сан-Дзаккария, Венеция).

Мастер исполнил сложную композицию, включающую фигуры Творца и шести святых. В этой работе проявляются характерные черты его творчества 1440-х годов: персонажи, даже ангелы, имеют облик простых людей.

Заметно стремление мастера к обобщенности форм, выразительность которым он придает при помощи эффекта света и тени. Художник использовал яркие, сочные оттенки, среди которых преобладали зеленые, льдисто-голубые, сиреневые и охристо-желтые.

По окончании работы над заказом Кастаньо вернулся во Флоренцию, а в 1444 году был принят в цех живописцев. С этого времени и до конца жизни художник, если верить документам, жил и работал во Флоренции.

А. дель Кастаньо. «Кондотьер Пиппо Спано». Фрагмент, Вилла Пандольфини

Среди его станковых работ можно отметить «Распятие», которое он исполнил в двух вариантах. Первый был им создан вскоре после переезда во Флоренцию, около 1443 года (он до сих пор находится в этом городе, в церкви Санта-Мария Нуова).

По прошествии десятилетия художник снова вернулся к теме «Распятия». Этот вариант (около 1453–1454) хранится во флорентийском музее Сант’Аполлония.

Следующие после первого «Распятия» работы Кастаньо выполнены в несколько ином стиле, который предшествовал искусству второй половины XV столетия. Его композиции приобрели динамичность, фигуры стали более одухотворенными. Рисунки фресок исполнялись очень четкими. Это стало возможным благодаря тому, что перед тем, как начинать фреску, художник делал подфресковые рисунки красной краской. Впервые он исполнил такие рисунки – синопии – перед началом росписи трапезной монастыря Сант’ Аполлония, над которыми трудился в конце 1440-х годов.

Художник создал грандиозную композицию площадью 9,1 x 9,75 м, где объединил различные сцены из Страстей Господних и «Тайную вечерю», которая имела больший масштаб и отличалась от остальной части композиции скученностью фигур. Благодаря такому приему у зрителей создавалось впечатление, что «Вечеря» как бы выдвинута за пределы стены.

По-новому Кастаньо подошел и к самой сцене Тайной вечери. Как правило, художники делали акцент на моменте евхаристии (причастия), стремясь придать этому мистическое значение. Кастаньо же постарался противопоставить драматизм, связанный с пророчеством будущего предательства. Мастер показал Иуду в конце стола, отдельно от Спасителя и остальных апостолов. Кроме того, он постарался показать реакцию апостолов на слова Христа о том, что вскоре один из присутствующих предаст его.

После окончания работы над украшением трапезной Кастаньо получил заказ на создание фрескового цикла виллы Кардуччи под названием «Знаменитые люди» (около 1450–1451, Уффици, Флоренция).

Эта работа интересна прежде всего тем, что дает представление о многих известных людях, бывших современниками художника.

Он написал портреты самых популярных поэтов, прославленных полководцев, красавиц, путешественников и правителей.

При этом Кастаньо разработал способ оформления портретов, поместив фигуры, исполненные в полный рост, в нишах, которые окружил иллюзорными архитектурными элементами. Таков портрет кондотьера Пиппо Спано. Мужчина в латах, с мечом в руках крепко и уверенно стоит на каменном полу рядом с нарисованной колонной. Слегка склонив голову набок, он спокойно и немного выжидающе смотрит в сторону.

Кажется, что он вот-вот пошевелится, поднимет меч и ринется в бой или, наоборот, вложит его в ножны, повернется и уйдет.

Последней работой Кастаньо стала фреска «Конный памятник кондотьера Николо Толентино» (1456, собор Санта-Мария дель Фьоре, Флоренция). Это произведение напоминает «Конный памятник Джованни Акуто», созданный Уччелло в технике «терраверде» («зеленая земля»).

Но работа Кастаньо более динамична и скульптурна.

Беноццо Гоццоли
(1420–1497)

Беноццо Гоццоли, являвшийся представителем второго поколения художников Раннего Возрождения, сумел передать в своих произведениях одну из важнейших особенностей искусства этой эпохи – восхищение красотой окружающего мира, его богатством и многообразием.

Итальянский живописец Беноццо Гоццоли родился во Флоренции. Его учителями были Лоренцо Гиберти и Фра Беато Анджелико. В годы ученичества Гоццоли помогал Фра Анджелико в работе над фресками монастыря Сан-Марко (1438–1446), капеллы Сан-Брицио (1447, Орвьето), капеллы Святого Николая (1447–1450, Ватикан, Рим). С Фра Анджелико Гоццоли сближает стремление к декоративности, сказочно-поэтическая трактовка религиозных мотивов. В то же время в его произведениях нет того восторженного благоговения, что отличает фрески Фра Анджелико. Библейские и евангельские сюжеты Гоццоли передает как яркие сцены светских праздничных торжеств, он тщательно прорабатывает мельчайшие детали, будь то костюмы персонажей или интерьер. Иногда художник настолько увлекался этим, что изображение теряло свою целостность и превращалось в некое нагромождение элементов. Красочное многоцветие и плоскостной композиционный строй нередко делали росписи Гоццоли похожими на ковер с ярким орнаментом.

Одна из самых известных работ зрелого Гоццоли – роспись «Шествие волхвов» (1459–1461, капелла Медичи, Палаццо Медичи-Риккарди, Флоренция). Фреска занимает три стены небольшой придворной капеллы и тематически сочетается с алтарной стеной, покрытой живописным изображением (раньше здесь находился алтарь работы Фра Филиппо Липпи «Рождество», в настоящее время хранящийся в берлинских Государственных музеях). Изысканная декоративность, красочное богатство и обилие позолоты не затеняют той искренности и естественности, с которой показан ход волхвов, ведомых звездой к месту рождения младенца Христа. В торжественном шествии принимают участие знатные современники художника, гордо восседающие на красивых конях. Кавалькаду возглавляет семейство Медичи. Легко узнаваемы Козимо Медичи и юный Лоренцо Медичи, Галеаццо Мария Сфорца, Иоанн VII, Сигизмунд Малатеста. Среди персонажей росписи можно увидеть самого автора, Беноццо Гоццоли, и его учителя Фра Анджелико. Богато одетые всадники и их свита представлены на фоне великолепного пейзажа.

Б. Гоццоли. «Шествие волхвов». Фрагмент, 1459–1461 годы, капелла Медичи, Палаццо Медичи-Риккарди, Флоренция

Прямо к первому плану спускаются горные уступы, покрытые деревьями, зелеными травами и яркими цветами. На скалах высятся замки и монастыри, тут же бегают разнообразные животные и летают птицы.

В поздних росписях Гоццоли гармония декоративного и изобразительного начал, характерная для «Шествия волхвов», утрачивается (цикл «История святого Августина», 1463–1465, церковь Сант-Агостино, Сан-Джиминьяно). Это свойственно и фрескам со сценами на сюжеты из Ветхого и Нового Завета (1458–1484, Кампо-Санто, Пиза), которые были сильно повреждены в годы Второй мировой войны.

Андреа Мантенья
(1431–1506)

А. Мантенья прославился как живописец. Мало кто знает о том, что он был еще талантливым гравером и активно интересовался науками. На протяжении свой долгой жизни он увлекался геометрией, оптикой, археологией и эпиграфикой, т. е. изучал надписи на камнях, деревянных, костяных и металлических предметах быта.

Выдающийся мастер эпохи раннего Возрождения Андреа Мантенья родился в Падуе. Здесь же, в мастерской Франческо Скварчоне, он начал учиться рисовать. Кроме того, в годы его молодости в Падуе зарождалось гуманистическое движение, и Мантенья стал свидетелем его развития. Тогда он и заинтересовался античностью. На формирование его живописной манеры также оказало влияние творчество скульптора Донателло, представителей венецианской художественной школы Якопо и Джованни Беллини, флорентийских мастеров Паоло Уччелло и Андреа дель Кастаньо.

Мантенья очень рано сформировался как живописец. Первые самостоятельные работы он исполнил, когда ему было только семнадцать лет. Тогда же его пригласили принять участие в росписях капеллы Оветари (1448 – около 1457). Их можно увидеть в церкви Эремитани, исключение составляют две композиции, которые погибли во время Второй мировой войны. В своих работах Мантенья проявил себя как реформатор живописных традиций Северной Италии. Он энергично и уверенно утвердил новые принципы эпохи Возрождения.

А. Мантенья. Роспись камеры дельи Спози. Фрагмент, около 1464–1475 годов, Мантуя

Роспись в капелле Оветари и многие последующие произведения отличаются суровостью, величием, напоминающим готический период. В качестве фона Мантенья нередко изображал пейзажи, на которых скалы чередуются с фантастическими башнями, а те, в свою очередь, сменяются каменистыми уступами, к вершинам которых ведут горные, почти отвесные дороги.

Персонажи его живописных произведений больше напоминают высеченные из камня статуи. В некоторых чувствуется воля и агрессия, другие, например Мадонны, выглядят холодными и отчужденными. Их лица властные и жесткие, позы полны динамики и экспрессии. Но при этом Мантенья наделял своих героев утонченной красотой.

С неменьшим вниманием художник относился и к изображению деталей. Он не только не пренебрегал ими, но и старался изобразить каждый предмет обстановки и каждый элемент одеяния людей с наибольшей точностью. Любую деталь он показывал с такой необычайной точностью и реализмом, как будто внимательно изучал ее под лупой (возможно, так оно и было, ведь художник увлекался оптикой).

Вскоре после окончания росписи Мантенья создал алтарную композицию для церкви Сан-Дзено в Вероне. Впоследствии воины Наполеона вывезли алтарь во Францию. После окончания войны алтарь вернули в Верону, а пределла осталась во Франции. «Голгофу» поместили в Лувре, а две другие ее композиции хранятся в музее города Тура.

Наиболее удачна композиция «Голгофа» (средний фрагмент пределлы алтаря). Ее сюжет практически ничем не отличается от множества других аналогичных работ, иллюстрирующих одно из самых трагичных мест Нового Завета. Взгляд зрителя притягивается к крестам, на которых распяты Христос и двое разбойников. Их фигуры резко контрастируют с серым небом и скалами.

Затем зритель начинает разглядывать картину подробнее и замечает множество фигур. В левой части композиции Мантенья изобразил убитую горем Марию, которую поддерживают женщины. Неподалеку стоит один из апостолов. Правую часть и задний план мастер заполнил стражниками. В их лицах не заметно ни горя, ни отчаяния, для них это только работа. Ожидая, когда умрут осужденные, они разговаривают друг с другом и играют, почти не обращая внимания на происходящее на горе. Вероятно, конец близок, так как некоторые воины, повернувшись, покидают место казни.

Полотно полно экспрессии, мастеру прекрасно удалось передать трагизм происходящего, отчаяние женщин. Для усиления этого впечатления Мантенья использовал напряженные цветовые контрасты. Резкие, жесткие контуры придают картине тревожное звучание.

Художник нередко применял цветовую гамму для поддержания красоты, силы и экспрессии работ. Чистые рубиново-красные, розовые, изумрудно-зеленые и сине-голубые оттенки гармонично сочетаются друг с другом. Художник накладывал краски прозрачными мазками, отчего изображение казалось легким и воздушным. Таковы произведения «Алтарь Сан-Дзено» (около 1457–1459, церковь Сан-Дзено, Верона) и многие последующие.

В 1459 году Мантенья женился на дочери руководителя венецианской школы, художника Я. Беллини. Вскоре после этого события он переехал в Мантую и стал выполнять заказы для Лодовико Гонзаги.

А. Мантенья. «Голгофа», 1457–1459 годы, Лувр, Париж

Его лучшим произведением мантуанского периода называют фрески для камеры дельи Спози «Брачный покой» во дворце Гонзага, над которыми он работал более одиннадцати лет. Фигуры людей настолько пластичны, что человек, взглянувший на фреску, вскоре начинает ощущать себя не зрителем, а участником изображенных событий. Это произведение гармонично соединяет в себе праздничность, декоративность, реалистичность и иллюзорные моменты.

С помощью росписей художник превратил зал с голыми стенами и довольно низким перекрытием, отделанным зеркалами, в богато украшенный павильон с высоким сводом и открытыми аркадами. Свод украшали антикизированные рельефы и золотая мозаика. В центральной части свода располагалось окно, в котором просматривалось синее небо с белыми кучевыми облачками. В окно заглядывают и миловидные женщины, и веселые путти (так в Италии называли один из популярных мотивов – изображения мальчиков, чаще всего крылатых).

При украшении стен зала Мантенья также применил эффект театральности. На двух стенах он изобразил тяжелые портьеры. Они настолько реально выглядят, что хочется протянуть руку и прикоснуться к ним. Главной является третья стена. На ней художник также написал тяжелый, складчатый занавес, но он закрывает стену только наполовину, позволяя разглядеть членов семьи Гонзага, которые мирно беседуют. Их фигуры написаны с большим мастерством и портретным сходством. У людей, находящихся в зале, возникает впечатление, что Гонзаги присутствуют здесь вместе с ними.

Этот эффект еще более подчеркивает занавес, изображенный на четвертой стене. На его фоне, как бы за пределами зала, показана лестница, по которой поднимаются и спускаются придворные, пажи. Слуги держат под уздцы лошадей. На этой же стене Мантенья показал встречу маркиза Гонзага со своим сыном-кардиналом. Вся эта картина как бы раздвигает пространство зала и наполняет его светом и воздухом, проникающим с улицы.

Как уже упоминалось выше, все изображения членов семьи Гонзага отличаются большим портретным сходством. Эта работа – не единственный опыт художника в создании портретов. На протяжении всего творческого пути он неоднократно обращался к этому жанру. В частности, незадолго до приезда в Мантую, в 1459 году, художник написал портрет кардинала Медзарота (Государственные музеи, Берлин). В 1461 году в Мантуе он исполнил полотно «Молодой прелат» (Национальные галереи Каподимонте, Неаполь).

В 1466 году художник ненадолго покинул город и переехал во Флоренцию, где работал над заказами. Но в том же году он закончил их и вернулся в Мантую.

С большим мастерством Мантенья исполнил серию небольших картин на религиозные сюжеты. Некоторые из них так малы, что их правильнее назвать миниатюрами. Над ними художник трудился в 1460-х и в начале 1470-х годов. Среди них можно отметить «Триптих Уффици» (около 1460–1464, Уффици, Флоренция), картины «Святой Георгий» (около 1467, Галереи академии, Венеция), «Святой Себастьян» (около 1470, Художественно-исторический музей, Вена).

Около 1484 года Мантенья начал создавать картины на тему «Триумф Цезаря» (Хемптон-Корт, Королевский дворец, Лондон). Завершил он работу в начале 1500-х годов.

Мантенья исполнил цикл, состоящий из 9 монументальных панно размерами 2,668 x 2,78 м каждое. Это самое обширное из произведений, созданных в Италии в XV столетии. Работа ценна еще и тем, что Мантенья, на протяжении всей жизни увлекаясь античностью и археологией, постарался наиболее точно воспроизвести события и обстановку того времени.

В 1497 году он написал картину «Парнас» (Лувр, Париж), предназначенную для античного кабинета Изабеллы д’Эсте, и две гризайли – «Самсон и Далила» (около 1495, Национальная галерея, Москва) и «Триумф Сципиона» (около 1500, Национальная галерея, Москва). Последние две работы являются имитацией античных рельефов. Среди прочих произведений Мантеньи нельзя не вспомнить выдающееся произведение «Мертвый Христос» (Брера, Милан) и «Святое семейство».

Примерно в это же время художник работал и над циклом гравюр. За свою жизнь он успел исполнить только десять гравюр на религиозные и мифологические сюжеты. Однако именно благодаря этим работам гравюру стали признавать таким же искусством, как и живопись.

Мантенья оказал огромное влияние на последующее развитие живописи Северной Италии. На его произведениях происходило формирование венецианской, феррарской и ломбардской школ. Кроме того, к его творчеству обращались некоторые выдающиеся художники немецкого Возрождения, в частности Пахер и Дюрер.

Франческо дель Косса
(около 1436 – около 1478)

Известно, что художник, начав трудиться над циклом фресок «Времена года», понял, что работа получается намного сложнее, чем было оговорено вначале. Он отправил герцогу д’Эсте прошение с просьбой повысить мизерное жалованье и упоминал об уважении и авторитете, которым он пользуется в городе. Однако герцог отказал ему в просьбе.

Итальянский художник Франческо дель Косса родился в Ферраре. О его семье и детстве сведений практически не сохранилось. На формирование его живописной манеры, по всей видимости, значительное влияние оказал Козимо Тура. От него Косса перенял такие стилистические элементы, как резкая характерность, иногда даже гротескность образов, способ моделировки форм, напряженный ритм, колорит. Многое молодой художник позаимствовал и у Мантеньи. Кроме того, он был знаком с произведениями талантливого колориста Пьеро делла Франчески, что отразилось в стремлении Коссы к сложным пространственным структурам и способу передачи света холодными и чистыми оттенками.

Этапы его биографии можно проследить лишь по документам того времени, в которых упоминаются произведения художника, сохранившиеся до наших дней или утраченные.

Из самого раннего документа, датируемого 1456 годом, можно почерпнуть сведения о том, что Косса получил заказ на создание фрески «Снятие с креста» для украшения собора в Ферраре (к сожалению, до наших дней она не сохранилась).

Другой документ сообщает о том, что в 1462 году мастер жил в Болонье и работал над картоном для витража в церкви Сан-Джованни ин Монте.

На витраже должна была быть изображена Мадонна на троне в окружении ангелов. В этой работе чувствуется спокойствие, Косса проявил себя как опытный и уверенный мастер.

В перерыве между двумя этими заказами Косса, согласно гипотезе Р. Лонги, создал произведения «Пьета со святым Франциском» (около 1460, Музей Жакмар-Андре, Париж) и «Святой Юстин с донатором» (Университет Мэдисон, собрание Кресса). Но документальных подтверждений этому найдено не было, а гипотеза Лонги, скорее всего, основывается на особенностях стиля художника, по которым можно идентифицировать его работы.

К концу 1460-х годов Косса завоевал популярность и авторитет. В 1469 году герцог Борсо д’Эсте предложил ему исполнить фрески для украшения Палаццо Скифанойя. Эта работа относится к зрелому периоду творчества мастера. Он создал фресковый цикл «Двенадцать месяцев», написав картины, соответствующие каждому времени года. Лучшими фресками считаются «Месяц март», «Месяц апрель» и «Месяц май».

Создавая эти произведения, художник руководствовался средневековыми астрологическими представлениями. Поэтому все картины включают символическое изображение того или иного месяца.

Ф. дель Косса. «Аллегория осени». Фрагмент, 1467–1471 годы, Палаццо Скифанойя, Феррара

Каждая фреска делилась на три части, которые были расположены одна над другой. Астрологические символы месяцев и декад располагались в средней части. Полагают, что эскизы для них были подготовлены профессором астрономии и историком дома д’Эсте Пеллегрино Прискани.

В этой же средней части каждой композиции Косса показал аллегорические фигуры месяцев и времен года. В качестве примера можно привести аллегорию осени. Косса изобразил ее в виде женщины в простом свободном платье, подпоясанном на бедрах. Одной рукой она придерживает мотыгу, лежащую на ее плечах; в пальцах зажата ветка винограда с большой спелой гроздью. Другой рукой она опирается на лопату. Женщина стоит на фоне пейзажа – зеленых полей и холмов. Над холмами синеет высокое чистое небо.

В верхней части фрески художник показал триумфы античных божеств, а также людей за различными занятиями. Например, на фреске, посвященной месяцу марту, Косса изобразил работников, которые обрезают виноград и ставят шпалеры. Работники находятся в самых различных позах: один из них, склонившись и сгорбив спину, строгает палочку, другой обрезает лозу, находящуюся на уровне его груди, третий забрался на лестницу. Еще один, высокий и молодой работник в красных штанах протянул руку, стараясь срезать ножом одну из веток.

Нижняя часть предназначалась для изображения самых разных эпизодов из жизни двора герцога д’Эсте и просто сцен городской жизни.

Работа была слишком объемна, и мастер согласился взять в помощь учеников. Сегодня можно точно сказать, что фрески «Март» и «Апрель» он выполнял самостоятельно, а композицию «Май» создал совместно с одним из помощников.

Ф. дель Косса. «Месяц март». Фрагмент, 1467–1471 годы, Палаццо Скифанойя, Феррара

После окончания «Мая» художник послал герцогу известное прошение с просьбой повысить жалованье, но получил отказ, после чего покинул родной город и отправился в Болонью, где и прожил остаток жизни.

В Болонье художник только единожды обращался к монументальной живописи. В 1472 году он переписал фреску «Мадонна с ангелами», находящуюся в церкви Санта-Мария дель Бараккано. В последующие годы мастер работал в основном над алтарными композициями и картинами.

В 1473 году Косса трудился над «Алтарем Гриффони», предназначенным для украшения церкви Сан-Петронио. На главной створке алтаря мастер изобразил святого Франческо Ферреро (около 1473, Национальная галерея, Лондон), на боковых – Иоанна Крестителя и апостола Петра (обе находятся в Музее Брера, в Милане).

В середине 1470-х годов Косса исполнил алтарную композицию «Благовещение» (Картинная галерея, Дрезден). Эти работы называют лучшими произведениями мастера, вершиной его художественного мастерства.

Ф. дель Косса. «Месяц май». Фрагмент, 1467–1471 годы, Палаццо Скифанойя, Феррара

Фигуры как бы высечены из камня и окутаны в яркие, святящиеся, рубиново-красные, серебристо-розовые, изумрудно-розовые или густо-синие одеяния. Все изображенное на картинах пространство заполнено светом. Среди прочих работ болонского периода можно отметить «Мадонну со святыми» (1474, Национальная пинакотека, Болонья) и «Мужской портрет» (собрание Тиссен-Борнемиса, Лугано), ставший последней оконченной картиной художника.

Косса умер от чумы во время работы над фресками в капелле Гарганелли церкви Сан-Пьетро. Окончить фрески поручили живописцу Эрколе де Роберти. До наших дней это произведение, как и многие другие шедевры мастера, не сохранилось: в XVII веке церковь была разрушена.

Пьетро Перуджино
(между 1445 и 1452-1523)

П. Перуджино учился живописи в мастерской Верроккьо одновременно с Леонардо да Винчи. Однако творчество двух этих художников значительно различается. Первый является центральной фигурой эпохи раннего Возрождения, тогда как второй развивал новые традиции Высокого Возрождения.

Пьетро Перуджино – итальянский живописец, мастер умбрийской школы. Его настоящее имя Пьетро Ваннуччи, он родился в Читта ди Пьеве. Его художественная манера сформировалась под влиянием фресок Пьеро делла Франчески. Кроме того, несколько лет он провел во Флоренции, где посещал мастерскую Верроккьо.

В 1472 году имя Перуджино внесли в списки цеха флорентийских художников. Благодаря этому живописец был надолго обеспечен заказами в этом городе. Помимо Флоренции, он работал в Перудже, от названия которой и произошло его прозвище, в Риме, Венеции, Орвьето, Мантуе и многих других городах Италии.

Перуджино – один из художников, в творчестве которого наиболее полно выразились традиции Раннего Возрождения. Его работы основываются на мироощущении и живописных традициях Кватроченто и одновременно предвосхищают новые традиции, развитием которых занимались живописцы Высокого Возрождения.

Первой значительной работой Перуджино называют фреску «Передача ключей» (1481–1482, Сикстинская капелла, Ватикан). Она резко выделяется из ряда произведений того времени, исполненных другими живописцами – Гирландайо, Синьорелли, Боттичелли. Ее особенность заключается в том, что она написана не на религиозный сюжет. Кроме того, в отличие от произведений этих художников, композиция Перуджино сдержанна, торжественна, немногословна.

Композиция фрески на первый взгляд кажется сложной и многофигурной. На самом деле она не так уж и сложна и очень гармонична. На заднем плане художник изобразил церковь с закругленным куполом, слева и справа от нее – две арки, за которыми виднеется простой пейзаж: зеленые холмы и одинокие деревья. Перед церковью простирается площадь, заполненная фигурками людей. На переднем плане Перуджино показал участников церемонии передачи ключей – символа папской власти.

Среди произведений первой половины 1480-х годов необходимо также отметить проникнутую спокойствием и умиротворенностью «Мадонну со святыми Екатериной и Розой» (около 1483–1485, Лувр, Париж). Это не фреска, а картина, исполненная в форме тондо, т. е. круглая. Композиция соответствует этой форме: ангелы, окружающие Марию с младенцем на руках, склоняются к ней. Художник разместил фигуры симметрично, причем так, что в перспективе они образуют второй, горизонтальный круг.

П. Перуджино. «Крещение», 1481–1482 годы, Сикстинская капелла, Ватикан

Силуэты ангелов выделяются на фоне светлого безоблачного неба. За фигурами женщин, стоящих по правую и левую руку от Марии, художник показал умбрийский пейзаж, как бы окутанный легкой серебристой дымкой. Фигуры Марии, младенца, святых Екатерины и Розы очерчены плавными, гибкими линиями, формы и объемы смодулированы мягкой светотенью.

Во второй половине 1480-х и в 1490-х годах стиль Перуджино окончательно сформировался.

В эти годы он работал в основном над алтарными образами и картинами. Таковы «Благовещение» (1488, церковь Санта-Мария Нуова, Фано), «Видение святого Бернарда» (1489, Старая пинакотека, Мюнхен), «Триптих Альбани» (1493, вилла Альбани, Рим).

Религиозную тему продолжают произведения «Мадонна со святыми» (1493, Художественно-исторический музей, Вена), «Мадонна со святыми» (1493, Уффици, Флоренция), «Оплакивание Христа» (1495, Галерея Питти, Флоренция). В 1495 году Перуджино получил заказ на исполнение фрески в церкви Санта-Мария Маддалена деи Пацци во Флоренции. Он создал композицию на популярную в то время тему «Распятие».

П. Перуджино. «Последнее путешествие Моисея», 1481–1482 годы, Сикстинская капелла, Ватикан

По окончании работы над фреской художник переехал в Перуджу, где в течение одиннадцати лет трудился над росписями Колледжо дель Камбио. Во время этой работы случались довольно продолжительные перерывы, и тогда художник возвращался к станковой живописи. Например, в 1504 году он исполнил картину «Триумф Целомудрия» (Лувр, Париж). А в 1504 году он был вынужден прервать работу над росписями на более длительный срок. Пришлось переехать в Рим, т. к. именно ему было решено поручить исполнение росписей свода Станц Рафаэля в Ватикане. После того как роспись под названием «Станца дель Инчендино» была закончена, художник вернулся в Перуджу и завершил роспись «Колледжо дель Камбио». Последней работой Перуджино стала, по всей видимости, фреска церкви Санта-Мария Маджоре в городе Спелло.

Помимо картин и фресок на религиозные сюжеты, Перуджино неоднократно обращался к жанру портрета. Лучшим считается «Портрет Франческо делле Опере» (1494, Уффици, Флоренция).

Доменико Гирландайо
(1449–1494)

Доменико Гирландайо, художника необыкновенно трудолюбивого и спокойного по характеру, всегда охотно приглашали для выполнения выгодных заказов. Сам Гирландайо заявлял: «Теперь, когда я начал понимать толк в этом искусстве, мне жалко, что я не получил заказа расписать историями все стены, опоясывающие город Флоренцию».

Итальянский живописец, известный мастер флорентийской школы Доменико Гирландайо (настоящее имя ди Томмазо Бигорди) родился во Флоренции в семье ювелира. Художественное образование он получил в мастерской А. Бальдовинетти.

Первые работы Гирландайо свидетельствуют, что уже на самом раннем этапе творческого пути он прекрасно усвоил приемы пространственного и объемного построения картины, разработанные флорентийскими мастерами. Произведения художника говорят также о некотором влиянии нидерландских живописцев XV века, в частности Гуго ван дер Гуса. Наиболее известным ранним творением Гирландайо является выполненный в несколько архаической манере фресковый цикл «История святой Фины» (около 1475, капелла Санта-Фина, Сан-Джиминьяно).

В 1480 году вместе с Боттичелли Гирландайо работал над росписями флорентийской церкви Оньисанти, где создал по заказу донатора Анастазио Веспуччи, отца знаменитого мореплавателя и первооткрывателя Америго Веспуччи, фрески «Святой Иероним» и «Тайная вечеря». Эти произведения, впрочем, как и многие другие работы Гирландайо, не выражают религиозного благоговения, а скорее представляют зрителю стиль vanitas – воплощение мирской суеты. Не вдаваясь в подробности изображенных событий, художник со спокойным темпераментом представляет их ход. Гирландайо отличает тонкая наблюдательность, умение живо и интересно передать традиционный сюжет, правильно построить сложную многофигурную композицию.

Д. Гирландайо. «Тайная вечеря», 1480 год, церковь Оньисанти, Флоренция

В 1481 году Гирландайо приехал в Рим, где вместе с Боттичелли и Перуджино создавал росписи Сикстинской капеллы. Его кисти принадлежит фреска «Призвание апостолов Петра и Андрея» (1481, Сикстинская капелла, Ватикан, Рим).

Значительное воздействие на творческую манеру зрелого Гирландайо оказало античное искусство, памятники которого художник внимательно изучал. Произведения мастера, выполненные в 1480–1490-х годах, отличаются композиционной уравновешенностью и стройностью, негромкой и мягкой цветовой гаммой. Таковы циклы росписей на сюжеты из жизни святого Франциска (1482–1486, капелла Сассетти, церковь Санта-Тринита, Флоренция), Богоматери и Иоанна Крестителя (1486–1490, хор церкви Санта-Мария Новелла, Флоренция). Гирландайо помещает своих персонажей в обстановку современной ему Флоренции и тем самым придает легендарным событиям вид исторической хроники. Он также помещает на фресках портреты своих современников. Это члены семей Медичи, Сассетти, Торнабуони, знаменитые художники, поэты, гуманисты. Они не только наблюдают за происходящим, но порой становятся активными участниками изображенных сцен (Лоренцо Великолепный, его сыновья, поэт Анджело Полициано, ученый Марсилио Фичино). Росписи Гирландайо интересны не только как художественное явление, но и как свидетельства флорентийского быта XV столетия. На одной из фресок цикла, посвященного Богоматери («Рождество Марии»), новорожденную Марию посещают женщины, одетые в костюмы знатных флорентийских дам.

Помимо росписей, Гирландайо исполнил целый ряд станковых картин на религиозные сюжеты («Поклонение волхвов», 1485, церковь Санта-Тринита, Флоренция) и портретов («Портрет старика с внуком», Лувр, Париж).

Получивший большую известность Гирландайо вместе со своим братом Давидом открыл во Флоренции мастерскую, где обучались молодые художники, в том числе Ф. Граначчи и Микеланджело.

Лука Синьорелли
(между 1445 и 1450–1523)

Л. Синьорелли – талантливый живописец эпохи Возрождения. Он работал в Италии: в Риме, Перудже, Флоренции, Орвьето, во многих городах Тосканы. И везде, где бы он ни жил, он внимательно изучал местные художественные традиции.

Итальянский художник Лука Синьорелли родился в Кортоне. Живописи учился у прославленного мастера Пьеро делла Франчески. Помимо этого, Синьорелли изучал работы флорентийских мастеров последней трети XV столетия. Наибольшее влияние на формирование его живописной манеры, как полагают, оказало творчество Верроккьо и Поллайоло. Итальянская живопись рубежа 1400–1500-х годов является переходным периодом, заключительным этапом раннего и началом Высокого Возрождения. И Синьорелли является одной из самых ярких фигур этого времени. Он, как и многие другие художники, прекрасно изучил традиции, и он же первым расширил их, наметил новые художественные проблемы, которые впоследствии успешно решали мастера Высокого Возрождения.

Именно в работах Синьорелли впервые появились драматическое начало, экспрессия, динамизм. Кроме того, он стремился к собранности композиций и одновременно к разнообразию поз и движений персонажей.

Синьорелли первым из художников того периода начал проявлять интерес к обнаженному телу, изучал пропорции, стремился изобразить пластику движений, и в этом его следует считать предшественником Микеланджело. Одна из первых его работ подобного плана – «Мадонна с младенцем» (около 1490, Уффици, Флоренция). Затем художник исполнил «Мужской портрет» (1490-е, Государственные музеи, Берлин), на котором на заднем плане показал несколько обнаженных юношей.

Однако это не первые его работы. Синьорелли начал свою деятельность гораздо раньше, около 1480-х годов, когда совместно с другими живописцами трудился над росписями Сакристии делла Кура (базилика Санта-Каза, Лорето). После окончания этого заказа он начал работать самостоятельно.

Среди произведений Синьорелли раннего периода можно отметить картину «Бичевание» (около 1480, Брера, Милан). В 1482 году художник работал в Риме, создавая фреску в Сикстинской капелле. Через два года он исполнил алтарь «Мадонна со святыми» (Музей собора, Перуджа). Вскоре после этого мастер написал картину «Школа Пана», которая до наших дней не сохранилась (она погибла во время Второй мировой войны).

Среди многочисленных произведений 1490-х годов можно выделить «Святое семейство» (1490-е, Уффици, Флоренция) и алтарь «Мадонна со святыми» (1490-е, Городская галерея, Вольтерра). В 1497 году мастер трудился над фресковым циклом «История святого Бенедикта» (аббатство, Монтеоливето Маджоре).

На рубеже XIV–XV столетий художник работал над обширным циклом фресок под общим названием «Деяния Антихриста и Страшный суд» (1499–1502, собор, капелла Мадонна ди Сан-Брицио, Орвьето).

Цикл состоит из шести больших композиций. На них показан Рай, Ад и сам Страшный суд.

Л. Синьорелли. «Деяния Антихриста и Страшный суд». Фрагмент, 1499–1502 годы, собор, капелла Мадонна ди Сан-Брицио, Орвьето

Все композиции многофигурны, персонажи, как правило, обнажены. Мастер постарался изобразить их в наиболее сложных ракурсах, с большим напряжением и динамикой, что напоминает последующие работы Микеланджело.

Мастерство и фантазия художника поражают. Можно бесконечно рассматривать его «Страшный суд» и удивляться.

Например, один из фрагментов показывает воскрешение мертвецов, которое, согласно тексту Нового Завета, должно произойти при конце света, перед началом Страшного суда. Ожившие мертвецы поднимаются из своих могил. Они выглядят не как тяжелобольные, с трудом встающие со своих постелей, а как живые существа, полные энергии, желания действовать.

Сначала они поднимают головы, затем энергичными движениями упираются в землю, как в края пропасти, и, подтягиваясь, напрягая все мускулы, освобождаются от могил, которые держали их в течение столетий и, кажется, до сих пор не хотят отпускать.

Творчество Синьорелли действительно оказало значительное влияние на формирование художественной манеры не только Микеланджело, но и Леонардо да Винчи.

Оба они в молодости внимательно изучали и даже копировали произведения этого мастера.

После окончания цикла фресок художник исполнил множество алтарных композиций.

Среди них можно отметить «Оплакивание Христа» (1502, церковный музей, Кортона), «Распятие с Марией Магдалиной» (1500-е, Уффици, Флоренция), «Мадонна со святыми» (1500-е, Уффици, Флоренция), «Причащение апостолов» (1512, церковный музей, Кортона).

Леонардо да Винчи
(1452–1519)

Главным искусством Леонардо да Винчи считал живопись, называя ее «наукой и законной дочерью природы» и говоря, что именно она позволяет передать «красоту творений природы». Что касается большинства наук, то они, по мнению Леонардо, нужны лишь для того, чтобы измерять «прерывные и непрерывные количества».

Леонардо да Винчи – один из самых выдающихся мастеров эпохи Возрождения. Он проявил себя во многих направлениях искусства: в живописи, графике, архитектуре. Кроме того, он был ученым и инженером. Его перу принадлежат труды по теории искусства.

Он принадлежал к тому же поколению, что и Боттичелли, Гирландайо, Карпаччо, Перуджино, Пинтуриккьо, Синьорелли – наиболее талантливые мастера эпохи Возрождения. Но по дарованию он превзошел их всех. Его уникальность заключается не только в таланте живописца и стремлении к новаторству, но и в том, что он пытался объединить интересы науки и искусства.

Этот выдающийся человек родился в городке Винчи, от которого и произошло его прозвище. Его настоящее имя – Леонардо ди сер Пьеро д’Антонио. Мальчик был незаконнорожденным сыном нотариуса Пьеро да Винчи и крестьянской девушки по имени Катерина.

Л. да Винчи. «Тайная вечеря», около 1495–1497 годов, монастырь Санта-Мария делле Грация, Милан

Пьеро да Винчи официально признал ребенка своим и уделял много времени его воспитанию. Он был состоятельным человеком и смог дать сыну хорошее образование. Кроме того, он поддерживал стремление мальчика рисовать. Когда выяснилось, что у Леонардо имеются способности к рисованию, отец отправил его учиться во Флоренцию, в мастерскую лучшего живописца – Андреа Верроккьо. Леонардо в то время было семнадцать лет.

Верроккьо учил своих воспитанников не только живописи, но и скульптуре, архитектуре, строительному делу. Леонардо вместе с остальными учениками помогал мастеру выполнять все заказы, которые поступали в мастерскую. При этом он не подражал учителю, а придерживался своей, оригинальной манеры. Его ранним образам присущи объем, колоритность, выразительность. Продолжая оставаться учеником, Леонардо уже прекрасно владел техникой, в частности, мог передавать освещение, отображать свет и тень. Персонажи картин, написанные Леонардо, выглядели как живые: кажется, они вот-вот задвигаются.

Кроме того, Леонардо одним из первых художников того времени в совершенстве изучил анатомию, препарируя трупы. Об этом свидетельствуют его многочисленные рисунки, на которых он изображал скелет и внутреннее строение человека.

Сегодня не представляет большого труда установить, какие из персонажей картин Верроккьо были исполнены Леонардо. Наиболее часто вспоминают полотно «Крещение Христа», на котором Леонардо исполнил фигуры ангелов и пейзаж.

Л. да Винчи. «Тайная вечеря». Фрагмент, около 1495–1497 годов, монастырь Санта-Мария делле Грация, Милан

Верроккьо и его ученики писали картины темперой. Связующим веществом для таких красок служили натуральные материалы, например цельное яйцо, желток или сок растений. Но такая краска имела свои недостатки: она слишком быстро высыхала, из-за чего художник, как правило, не успевал нанести тени. Сложность вызывала передача пространства, объема.

Леонардо отошел от этой традиции и начал работать масляными красками. Это дало ему возможность писать по-новому, например, изобразить ангелов объемными (именно поэтому они сильно отличаются от остальных персонажей картины). По сравнению с ними фигуры Христа и Иоанна Крестителя выглядят плоскими и более сухими.

На заднем плане Леонардо изобразил пейзаж: пустынную холмистую местность и ленту реки. Этот пейзаж впоследствии назвали леонардовским, т. к. художник неоднократно изображал те же элементы, но с небольшими вариациями, и на последующих произведениях.

Среди других творений Леонардо ученического периода можно отметить «Благовещение» (Лувр, Париж; вариант – в Галерее Уффици, Флоренция), а также полотно «Святой Иероним», которое, к сожалению, осталось незавершенным.

Леонардо да Винчи обучался в мастерской Верроккьо недолго: всего три года (как правило, ученики приходили в мастерскую в возрасте пяти-шести лет, обучение же длилось в течение десяти и более лет).

Он считал, что «плох тот ученик, который не стремится превзойти своего учителя» (позднее эту запись нашли в одном из его многочисленных дневников). Поэтому, почувствовав, что он уже впитал все знания учителя, Леонардо ушел из мастерской.

В 1472 году Леонардо да Винчи поступил в цех живописцев и занялся самостоятельным творчеством. Он исполнил свои выдающиеся произведения на религиозные сюжеты: «Мадонна с цветком» («Мадонна Бенуа», около 1478, Эрмитаж, Санкт-Петербург) и «Поклонение волхвов» (1481–1482, Уффици, Флоренция).

Тогда же молодой художник попробовал себя в жанре портрета. Он написал «Портрет Джиневры де’Бенчи» (около 1474–1476, Национальная галерея, Вашингтон).

В 1480 году Леонардо да Винчи заинтересовался скульптурой, считая, что только этот вид искусства позволяет с наибольшей точностью передавать динамику человеческого тела. Над скульптурными произведениями мастер работал в Академии искусств.

Л. да Винчи. «Тайная вечеря». Фрагмент, около 1495–1497 годов, монастырь Санта-Мария делле Грация, Милан

В 1481 или 1482 году Леонардо да Винчи получил от герцога Лодовика Моро приглашение переехать в Милан. Он прожил в Милане до 1499 года.

За этот период мастер проявил себя не только как живописец, но и как скульптор, архитектор, военный инженер. Кроме того, ему не раз приходилось принимать участие в придворных празднествах, играть на музыкальных инструментах и сочинять басни, чтобы развлечь герцога.

В качестве инженера ему приходилось руководить сооружением каналов, а также проектировать различные военные сооружения, осадные приспособления и даже заниматься усовершенствованием оружия.

Кроме того, в Милане мастер начал работу над конной статуей отца Лодовика Моро, герцога Франческо Сфорци. Эту работу он так и не закончил. Он успел создать только глиняную модель памятника в натуральную величину, которая была установлена в замке герцога. В 1500 году, во время нападения на город французов, модель погибла. Сегодня о ней можно судить только по сохранившимся наброскам и рисункам.

В Милане Леонардо да Винчи много времени уделял науке и теории искусства. Именно здесь художник написал большую часть рукописей. Впоследствии один из учеников художника систематизировал их и издал под названием «Книга о живописи».

Живописных работ Леонардо, относящихся к миланскому периоду, сравнительно немного. Это картины «Дама с горностаем» (около 1483, Национальная галерея Чарторыйских, Краков), «Мадонна в гроте» (1483 – начало 1490, Лувр, Париж) и «Мадонна Литта» (около 1490–1491, Эрмитаж, Санкт-Петербург). В 1489 году он начал работать над росписью Кастелло Сфорцеско, но не закончил ее.

Главным произведением миланского периода является монументальная роспись под названием «Тайная вечеря». Она украшает одну из стен трапезной монастыря Санта-Мария делле Грация.

Эта работа интересна тем, что Леонардо не использовал традиционную технику фрески, т. к. она требовала быстроты исполнения и не давала возможности поправить уже созданное изображение. Вместо этого мастер решил работать в смешанной технике, которая, впрочем, привела к тому, что роспись уже в XVI веке начала осыпаться. В последующие века ее неоднократно реставрировали, что привело к изменению первоначального изображения. В наши дни роспись очистили от реставрационных работ. Правда, она так и осталась частично разрушенной, но по сохранившемуся варианту все же можно оценить замысел Леонардо.

Художник работал над этим шедевром в течение двух лет: с 1495 по 1497 год. По свидетельству одного из современников, чаще всего Леонардо на рассвете забирался на леса и работал там до тех пор, пока солнце не закатывалось за горизонт, забывая о пище и воде. Бывали и такие периоды, когда Леонардо по три-четыре дня не брал в руки кисть. Вместо этого он приходил в трапезную и часами сидел и разглядывал свою работу. Иногда он хватал в руки кисть, залезал под самый потолок, но делал всего два или три мазка, после чего уходил из помещения.

Л. да Винчи. «Тайная вечеря». Фрагмент, около 1495–1497 годов, монастырь Санта-Мария делле Грация, Милан

Живописец и историк искусства Вазари писал: «Леонардо не торопился закончить работу. Это весьма раздражало настоятеля монастыря, которому казалось странным, что Леонардо добрую половину дня стоит погруженный в раздумье и созерцание. Он хотел, чтобы художник не выпускал из рук кисти, подобно тому, как не прекращают работу на огороде. Настоятель пожаловался самому герцогу, но тот, выслушав Леонардо, сказал, что художник тысячу раз прав. Как объяснил ему Леонардо, художник сначала творит в своем уме и воображении, а затем уже запечатлевает кистью свое внутреннее творчество. Так, например, он занят теперь головой Иуды, и если не найдет ничего лучшего и его будут торопить, то воспользуется как моделью головой этого столь навязчивого и нескромного настоятеля… После такого объяснения настоятель продолжал подгонять работу в монастырском огороде, но Леонардо он оставил в покое».

Работая таким образом, художнику удалось создать восхитительное, завораживающее зрителей произведение. В этой работе мастер выразил величие и силу духовных образов, присущих искусству периода Ренессанса. Леонардо изобразил эпизод, описанный в Священном Писании. Иисус, сидя за трапезой вместе со своими учениками, сообщает им о том, что один из них скоро предаст его. Ученики только что услышали об этом, и все отреагировали на известие по-разному. Кто-то пытается уверить учителя, что верен и никогда не предаст его, некоторые настороженно переглядываются, пытаясь определить, кто же из них предатель.

При взгляде на роспись зритель сразу же проникается тревожным волнением, которое как бы исходит от Иисуса и как волны распространяется в разные стороны, захватывая остальных присутствующих. Это впечатление еще более усиливает композиционное построение, которое выбрал художник. Он показал всех участников Тайной вечери, сидящих за длинным столом, покрытым белой скатертью. Иисус сидит в центре, апостолы разместились справа и слева от него. Леонардо не стремился придать произведению традиционную ритуальную торжественность. Вместо этого он постарался показать контраст между спокойствием и отрешенностью Иисуса и волнением его учеников.

В первой половине 1500-х годов Леонардо да Винчи жил и работал во Флоренции, покидая этот город лишь на короткое время. Известно, что с 1502 по 1503 год он состоял на службе у Чезаре Борджиа, но не в качестве живописца, а в качестве военного инженера.

Флорентийский период называют расцветом творчества Леонардо да Винчи. Именно работы, созданные им в эти несколько лет, оказали наибольшее влияние на формирование живописной манеры Рафаэля и других молодых и талантливых художников, которые были современниками Леонардо. Например, одна из работ мастера – картон «Святая Анна», который, к сожалению, был утерян, вызвала настоящее паломничество молодых художников всей Италии во Флоренцию. Юноши часами простаивали возле картона и делали с него зарисовки, а иногда и прихватывали с собой куски картона.

О грандиозности замысла Леонардо можно судить лишь по второму варианту, над которым художник работал около 1499–1500-х годов и который в настоящее время находится в лондонской Национальной галерее.

Здесь же, во Флоренции, художник создал свой лучший шедевр: «Мону Лизу (Джоконду)» (около 1503–1505, Лувр, Париж). Это самая загадочная и самая непостижимая картина мастера. До сих пор ведутся споры о том, кто послужил моделью для этого произведения. Высказывались самые разные мнения: что художник написал простой портрет одной из знатных венецианок, что он создал свой собственный портрет, воплотил в этом облике образ своей матери и т. д. Самой достоверной считают версию, согласно которой Леонардо да Винчи изобразил жену флорентийского нотариуса Франческо ди Джокондо.

Эта картина интересна еще и тем, что при ее исполнении художник применил новый технический прием, называемый сфумато. Он заключается в том, что художник писал контуры нечеткими, как бы размытыми линиями. За плечами Джоконды, на заднем плане, раскинулся привычный для картин Леонардо пустынный пейзаж.

Сам художник не расставался с картиной до самой смерти. Последние годы он провел во Франции, являясь гостем короля Франциска I. После смерти художника картина стала собственностью короля, который и поместил ее в Лувре, где она находится до сих пор.

Еще одной выдающейся работой флорентийского периода стал картон к центральному эпизоду росписи «Битва при Ангиари», над которым художник работал с 1503 по 1505 год. Роспись должна была украшать стены главного зала Палаццо Веккио. Здесь Леонардо показал сражение четырех всадников за знамя. Изображение было полно экспрессии и динамики.

К сожалению, картон просуществовал только до XVIII столетия. Сегодня о нем можно судить лишь по наброскам самого Леонардо да Винчи, рисунку Рубенса и многочисленным живописным копиям, которые находятся в музеях Флоренции и Вены. Два рисунка, на которых Леонардо набросал головы воинов, можно увидеть в Музее изобразительных искусств.

Л. да Винчи. «Тайная вечеря». Фрагмент, около 1495–1497 годов, монастырь Санта-Мария делле Грация, Милан

Саму роспись художнику выполнить не удалось. В 1506 году Леонардо да Винчи снова переехал в Милан, где жил и работал до 1513 года. Тогда им было исполнено произведение «Святая Анна» (около 1509, Лувр, Париж), а также «Мадонна в скалах» (около 1505–1508, Национальная галерея, Лондон). Последнюю картину художник писал совместно со своим учеником, А. де Предисом.

В 1513–1514 годах Леонардо да Винчи жил в Риме. В эти годы он все меньше внимания уделял живописи, в его работах этого периода чувствуется кризис, художник делал попытки вернуться к уже найденным формулам. В это время он более увлеченно занимался математикой и другими науками. В 1516 году Леонардо да Винчи получил от короля Франциска I приглашение переехать во Францию и откликнулся на него. Последние годы жизни он провел в замке Клу, неподалеку от города Амбуаза. К живописи он, по всей видимости, больше не возвращался.

Пинтуриккьо
(около 1454–1513)

Совместно с Перуджино Пинтуриккьо предложил новое решение ансамбля росписей как единой декоративной системы, организующей интерьер. Оно основывалось на гармонии изобразительных мотивов и орнаментов.

Пинтуриккьо – итальянский художник, один из мастеров умбрийской школы. Он родился в Перудже, его настоящее имя – Бернардино ди Бетто (Бенедетто) ди Бьяджо. Прозвище Пинтуриккьо, происходящее от итальянского слова «живописец», появилось позднее, когда ди Бьяджо уже прославился как художник.

Учителем Пинтуриккьо был Фьоренцо ди Лоренцо, мастерскую которого он одно время посещал. Кроме того, он учился также и у Б. Капорали и сотрудничал с Перуджино, у которого тоже заимствовал отдельные элементы. Как Перуджино и многие художники того времени, Пинтуриккьо работал в традициях Кватроченто. В его произведениях выражается радостное, немного наивное мироощущение, восхищение яркими, чистыми красками, красотой природы, гармоничностью архитектурных сооружений, многообразием типов лиц и различием нарядов. Он уделял большое внимание деталям, которые стремился выписать как можно точнее.

Мастер получал заказы во многих итальянских городах, чаще всего исполнял фрески. Герои его произведений отличались красотой и грацией и были наряжены в одеяния чистых, ярких локальных цветов.

С начала 1480-х до середины 1490-х годов художник практически все время жил и работал в Риме. Первое время он работал совместно с Перуджино, затем стал получать заказы, над которыми трудился самостоятельно. В 1492 году он выезжал в Орвьето, но сведений о его работах там не имеется.

Пинтуриккьо. «Коронование Марии», Ватикан

В начале 1480-х годов Пинтуриккьо украшал Сикстинскую капеллу. Он исполнил фрески «Странствия Моисея в Египте» и «Крещение Христа» (картоны для обеих фресок подготовил Перуджино). В 1486–1489 годах Пинтуриккьо работал над фресковым циклом «История святого Бернардина» (капелла Буфалини, церковь Санта-Мария ин Арачели, Рим). Картоны для этого произведения он готовил самостоятельно, фрески тоже писал сам, так что цикл можно назвать первой значительной самостоятельной работой художника.

Одна из творений мастера ватиканского периода – фреска «Коронование Марии» (Сикстинская капелла, Ватикан). В этой работе Пинтуриккьо еще чувствуется влияние византийской живописи, но в основном она написана по господствующим в то время традициям Возрождения.

Художник изобразил Богородицу, парящую на облаке в небесах. Мария, одетая в просторный темно-зеленый плащ с капюшоном, прикрывающим голову, преклонила колени, молитвенно сложила руки и почтительно склонила голову перед Христом. Спаситель в зеленой рубахе и красном плаще, ниспадающем с облака тяжелыми живописными складками, протягивая вперед руки, возлагает на голову Марии венец. Справа и слева от Богородицы и Христа художник поместил двух ангелов. Их ноги опираются на облака, в руках – музыкальные инструменты, скрипка и арфа, на которых они играют. Эту группу мастер разместил в верхней части композиции, в облаках, на фоне золотого щита.

Под облаками, на которые опираются Богородица, Спаситель и ангелы, на земле, художник изобразил двенадцать апостолов и пятерых святых. Все они одеты в просторные, ниспадающие складками плащи, над головами светятся золотые нимбы. За головами святых раскинулся пейзаж с одиноко стоящими деревьями. Далеко на холме виднеется дом, перед которым стоит крест.

Пинтуриккьо. «Император Фридрих III венчает Энео Пикколомини лавровым венком», Сиена

Во время работы над фресками Сикстинской капеллы Пинтуриккьо получил новый заказ в Риме. На этот раз ему предложили исполнить росписи в церквях Санта-Мария дель Пополо и Санта-Чечилия. Он работал над этими росписями во второй половине 1480-х годов, вероятно одновременно с работой над циклом «История святого Бернардина».

В начале 1490-х годов художник исполнил живописную декорацию апартаментов Борджиа (1492–1495, Ватикан). Это была его последняя работа в Риме. В 1496 году он покинул этот город и переехал в Перуджу, где прожил четыре года. Затем он посетил Спелло и исполнил фрески капеллы Бальони в церкви Санта-Мария Маджоре.

В 1502 году Пинтуриккьо переехал в Сиену, где провел остаток жизни. Здесь ему предложили исполнить роспись библиотеки Пикколомини в одном из сиенских соборов (1503–1508). Большинство эпизодов росписи являются иллюстрациями событий из жизни Папы Пия II.

Тогда же художник исполнил фреску «Император Фридрих III венчает Энео Пикколомини лавровым венком». Он создал сложную многофигурную композицию, которую органично сочетал с архитектурным решением. Нарисованная арка как бы приглашает зрителя выйти на площадь и принять участие в происходящих там событиях.

Император находится в левой части композиции. Он возлагает венок на Пикколомини, который стоит перед ним на коленях, сложив руки на груди и наклонив голову. Эта композиция чем-то напоминает ту, что художник изобразил на фреске «Коронование Марии», где Христос возлагает венец на голову Богородицы. Придворные, пажи, стражники и некоторые жители города окружают Фридриха и Пикколомини, наблюдая за происходящим. Другие не проявляют интереса к этому событию: двое мужчин, стоя в отдалении, ведут спокойную, непринужденную беседу, двое сидят на ступеньках перед красивым зданием и т. д.

Сандро Боттичелли
(1445–1510)

Имя С. Боттичелли известно благодаря «Рождению Венеры». Но не все знают, что он, создававший прекрасные произведения на сюжеты из античных мифов, одновременно являлся одним из сторонников проповедника Савонаролы, исполнил множество произведений на религиозные сюжеты, в том числе фресок, и даже, если верить легенде, сам бросал в огонь свои картины, которые церковники признали «греховными».

Сандро Боттичелли – выдающийся итальянский художник, один из мастеров флорентийской школы эпохи Возрождения. О его жизни, особенно о годах юности, сохранилось не так уж много сведений. О его детстве известно следующее: настоящее имя живописца Алессандро ди Мариано ди Ванни ди Амадео Филипепи. Он родился во Флоренции в семье кожевенника Мариано ди Джованни, довольно состоятельного человека. В детстве и отрочестве был хилым и больным мальчиком. Но его болезнь была не физической, просто Сандро был слишком впечатлительным и нервным ребенком.

Одним из первых увлечений Алессандро стала архитектура. Он мог целыми днями гулять по городу и разглядывать величественные сооружения. Затем он заинтересовался живописью. Отец не стал препятствовать ему: он отвел мальчика в мастерскую известного в то время художника Фра Филиппо Липпи.

Боттичелли обучался у него до тех пор, пока Липпи не пригласили для выполнения в Сполето, откуда учитель уже не вернулся. Что касается Боттичелли, то он решил продолжить обучение и стал посещать мастерскую Андреа Верроккьо. У этого мастера юноша учился примерно до конца 1460-х годов. С 1470 года Боттичелли занялся самостоятельным творчеством.

Творчество Боттичелли приходится на заключительный этап периода раннего Возрождения во Флоренции. В то время городом правил один из наиболее выдающихся представителей рода Медичи, Лоренцо Великолепный. На годы его правления приходится культурный расцвет, заключающийся в стремлении к новым эстетическим и духовным ценностям, в развитии гуманистических идей, возрождении неоплатонической философии и поэзии и т. п.

Лоренцо Великолепный увлекался скульптурой и даже собрал свою коллекцию античных и современных статуй, поддерживал художников, скульпторов и поэтов и сам был неплохим поэтом. В отличие от большинства жителей Флоренции он мог выражаться очень красиво. Вот отрывок одного из его монологов, которым он пытался утешить своего брата, оплакивающего смерть возлюбленной: «Разве было бы удивительно, если бы душа той прекраснейшей дамы превратилась в эту новую планету или соединилась с ней? И если так, то что же дивиться ее великолепию? Ее красота в жизни была великой радостью наших глаз, пусть же утешит нас теперь ее далекое сияние. И если наши глаза слабы и слепы для этого блеска, то помолимся Богу или ее духу, чтобы он даровал им силу и чтобы мы без ущерба для зрения могли созерцать ее!»

С. Боттичелли. «Лоренцо Торнабуони и свободные искусства», около 1480 года, Лувр, Париж

Эту прекрасную, возвышенную речь можно сравнить со словами, которые большинство ораторов произносили в церквях или на площадях: «Вы – порода свиней! Вы погрязли в языческом блуде. Вы извращены во всем: в речи и в молчании, в действии и бездействии, в вере и неверии. Церковь, смрад от которой поднимается до самого неба, умножила свои блудодеяния во вселенной, превратилась в дом терпимости…» и т. п. Этот и подобные ему тексты произносил известный в то время проповедник Савонарола.

Большая часть флорентийцев прислушивалась к речам Савонаролы, меньшая – стремилась к утонченной культуре, царившей в окружении Лоренцо Медичи. Немногие люди относились одновременно к двум этим культурам, и Боттичелли был одним из них. Он находился в центре этих изменений, впитывал их и выражал в своих произведениях. Художник сблизился с домом Медичи, что не могло не оказать влияние на формирование его мировоззрения.

В ранних произведениях Боттичелли чувствуется воздействие его учителей. Таково аллегорическое произведение «Сила», или «Аллегория Силы» (1470, Уффици, Флоренция), диптих «История Юдифи» (1470—1472), картины «Святой Себастьян» (1474), «Поклонение волхвов» (ок. 1470). Эти работы исполнены по всем принципам Кватроченто, что можно заметить по построению композиции, способу изображения объемов и вниманию к различным деталям. В 1476–1477 годах Боттичелли работал над новым вариантом «Поклонения волхвов». Это полотно считается первым, относящимся к зрелому периоду творчества.

В конце 1470-х и в 1480-е годы художник часто общался с флорентийцами, составляющими окружение Лоренцо Великолепного. Именно в это время он исполнил свои лучшие произведения на сюжеты, взятые из античных мифов, которыми в Италии в те годы сильно интересовались. Среди наиболее известных работ нельзя не вспомнить «Весну» (около 1477–1478, Уффици, Флоренция), «Рождение Венеры» (около 1483–1484, Уффици, Флоренция), «Палладу и кентавра» (около 1485, Уффици, Флоренция), «Венеру и Марса» (около 1485, Национальная галерея, Лондон). Эти произведения считаются лучшими из того, что было создано в тот период.

Персонажей своих картин Боттичелли наделял божественной красотой. Фигуры и мужчин, и женщин хрупки и тонки, лица имеют правильные черты и одухотворены, глаза смотрят на мир спокойно, но в то же время во всем облике персонажей чувствуется характер, огромная душевная сила.

Такого впечатления от своих картин Боттичелли удавалось достигнуть благодаря живописным приемам, которые он использовал. Художник, как правило, помещал изображаемых людей на фоне пейзажа с высокой линией горизонта. Хрупкие, грациозные и тонкие фигуры он дополнял еще более тонкими и легкими тенями, благодаря которым силуэты казались еще более легкими и воздушными. Они не стоят на земле, а как бы парят над ней. Колористическая гамма, в которой преобладают светлые и холодные оттенки голубого, белого и серого, еще более усиливает впечатление так называемой парящей легкости.

Картины на мифологические сюжеты до сих пор считаются лучшими из всех произведений живописца. Но это не единственная тематика, которой Боттичелли был увлечен. Все-таки он продолжал оставаться сторонником Савонаролы и верующим человеком, поэтому с не меньшим, а возможно, и с большим энтузиазмом он создавал картины на религиозные сюжеты. Неоднократно он писал Мадонн на картинах круглого формата – тондо. Как правило, изображал хрупкую, нежную, но сильную, красивую молодую женщину с младенцем на руках, иногда в окружении тонких, грациозных ангелов. Таковы «Мадонна дель Магнификат» (около 1485, Уффици, Флоренция), «Мадонна с гранатом» (1487, Уффици, Флоренция).

Среди многочисленных фресок Боттичелли подробнее можно изучить фрагменты «Джованна Торнабуони, Венера и грации» и «Лоренцо Торнабуони и свободные искусства» (около 1480), первоначально украшавшие лоджии виллы Лемми неподалеку от Флоренции. Вилла являлась собственностью семейства Торнабуони. Полагают, что сам Торнабуони заказал художнику эти фрески, чтобы украсить таким образом виллу ко дню своей свадьбы. Обе фрески в настоящее время находятся в парижском Лувре. Имеется также третья композиция, находящаяся в очень плохом состоянии.

На первой фреске мастер, по всей видимости, изобразил жену Лоренцо Торнабуони, Джованну дельи Альбицци. Она встречает Венеру, которую сопровождают три грации. Лицу Джованны художник придал портретное сходство, остальные героини фрески – это просто миловидные девушки. Фигуры Джованны, Венеры, граций и амура очерчены плавными, но точными линиями, отчего они кажутся легкими и невесомыми.

Героями и героинями второй фрески, как полагают, являются Минерва (Венера), ведущая Лоренцо к «свободным искусствам», расположившимся полукругом на опушке рощицы. Их возглавляет Риторика.

Еще одним жанром, в котором Боттичелли успешно проявил себя, стал портретный. Художник неоднократно писал портреты своих приятелей, флорентийцев, составляющих окружение Лоренцо Великолепного, и т. д. Среди портретов можно отметить «Человека с медалью» (около 1474, Уффици, Флоренция), «Джулиано Медичи» (около 1478, Галерея академии Каррара, Бергамо; вариант – в Национальной галерее, Вашингтон), «Юношу» (1480-е, Национальная галерея, Вашингтон), «Женский портрет» (1480-е, Галерея Питти, Флоренция) и др.

Боттичелли прекрасно удавалось передавать сходство своих персонажей с реальными людьми. Кроме того, его талант проявлялся и в манере размещения моделей, т. к. он придавал большое значение тому, как они должны предстать перед зрителем. Некоторых он писал в профиль, других – в фас, кого-то вполоборота. Помимо этого, он придавал большое значение освещению и окружающей обстановке (интерьеру или пейзажу).

Начиная с 1481 года художник совместно с другими мастерами работал над циклом фресковых композиций. Боттичелли, Гирландайо и Перуджино пригласили в Рим для выполнения фресок на стенах Сикстинской капеллы. Каждый из художников исполнил примерно по шесть фресок на сюжеты из Священного Писания. Работа продолжалась примерно полгода. Цикл фресок слева от входа рассказывал о жизни Моисея, фрески в правой части воспроизводили различные эпизоды из жизни Иисуса Христа и т. д. Боттичелли были исполнены фрески «Сцены из жизни Моисея», «Исцеление прокаженного», «Наказание Корея, Дафана и Авирона».

Эти работы отличает сложное композиционное построение, наличие большого количества второстепенных деталей, с помощью которых удавалось достичь необходимого впечатления. Кроме того, эти фрески интересны еще и тем, что включают множество портретов.

В конце 1480 – начале 1500-х годов эмоциональный настрой произведений Боттичелли резко изменился. Он уже не изображал безмятежных людей со спокойными и одухотворенными лицами. В его работах все сильнее стал чувствоваться драматизм, внутренняя тревога, а затем – отчаяние, ужас перед неизбежным. Изменились и технические приемы художника: он стал изображать мужчин и женщин в напряженных, динамичных позах. Спокойствие на их лицах сменилось тревогой, безмятежность – напряжением. Одна из первых работ такого рода – это «Алтарь Сан-Барбара» (около 1488–1489, Уффици, Флоренция). Затем последовали произведения «Оплакивание Христа» (конец 1490-х, Музей Польди-Пеццоли, Милан), «Благовещение» (около 1490, Уффици, Флоренция), «Клевета» (около 1495, Уффици, Флоренция).

Около 1500 года Боттичелли исполнил серию работ под общим названием «Чудеса святого Зиновия», которая в настоящее время разделена на три фрагмента. Первый из них находится в дрезденской Картинной галерее, второй – в лондонской Национальной галерее, третий – в нью-йоркском Метрополитен-музее.

Одной из последних картин Боттичелли является «Рождество» (1500–1502, Национальная галерея, Лондон). Вероятно, большинство картин этого заключительного периода было исполнено под влиянием проповедей Савонаролы, но в последней работе это настроение выражено наиболее сильно.

Над ней трудился не тот веселый флорентиец, каким Боттичелли был в юности, в годы общения с Лоренцо Великолепным и его окружением, а глубоко религиозный человек, чье отношение к религии, возможно, граничит с фанатизмом.

Бернардино Фунгаи
(1460–1516)

В XV столетии в Италии росписями украшались не только сцены церквей и дворцов, но и циферблаты часов и различная бытовая утварь: тарелки, короба, сундуки, лари, веера и т. п. Известно, что Леонардо да Винчи расписывал корзины. Другой художник того времени, Б. Фунгаи, покрывал росписями кассоны.

Итальянский живописец Бернардино Фунгаи родился Сиене. Он был одним из представителей сиенской школы. Юноша обучался в мастерской Джованни ди Паоло. На формирование его художественной манеры также оказали влияние мастера Франческо ди Джорджо, Пьетро ди Доменико, Перуджино и Лука Синьорелли.

В основном Фунгаи писал произведения на религиозные сюжеты. Нередко он получал заказ на роспись кассонов, на которых, как правило, изображал сцены мифологического и исторического содержания. Последние он чаще всего заимствовал из трактатов римских историков.

Роспись одного из наиболее известных кассонов повествует об эпизодах из жизни полководца Публия Корнелия Сципиона Африканского, героя 2-й Пунической войны 218–201 годов до н. э., завоевателя Испании и Карфагена. Сведения о нем Фунгаи мог почерпнуть из сочинения Тита Ливия «Римская история». В последующие века кассон был разделен на створки. Некоторые из них находятся в музеях Лондона и Парижа, еще одна створка под названием «Великодушие Сципиона Африканского» хранится в Эрмитаже в Санкт-Петербурге. Другой фрагмент – «Сципион Африканский принимает сдавшегося в плен царя Сифакса» – находится в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, в Москве.

Для облегчения понимания сюжета росписи Фунгаи написал в нижней части композиции имена многих изображенных на створке персонажей. В центральной части композиции живописец изобразил пленение Сципионом царя Сифакса. В правой части стоят Сципион и один из его приближенных, Массинис, который просит у полководца милости к Софонисбе, жене царя Сифакса. Слева разыгрывается трагическая сцена: услышав об отказе Сципиона, Массинис принес прекрасной Софонисбе чашу с ядом, которую она решилась выпить, лишь бы избежать позора в плену.

Б. Фунгаи. «Сципион Африканский принимает сдавшегося в плен царя Сифакса». Фрагмент, ГМИИ, Москва

Все три эпизода происходят в разное время, но на росписи они объединены в одну гармоничную композицию. При этом художник руководствовался не стремлением как можно точнее изобразить литературный сюжет, а живописной логикой. Именно поэтому сцена пленения царя Сифакса помещена в центральной части композиции, т. к. является моментом триумфа Сципиона Африканского.

Задний план представляет собой чередование холмов и моря, которое как бы является кулисами для каждого из трех эпизодов. По морю движутся корабли, ветер раздувает их белые паруса. Примечательно, что по мере удаления от берега корабли становятся все меньше и меньше. На холме, служащем фоном для центрального эпизода, раскинуты многочисленные шатры.

Б. Фунгаи. «Сципион Африканский принимает сдавшегося в плен царя Сифакса». Фрагмент, ГМИИ, Москва

Правый и левый эпизоды композиции дополняют изображения зверей. У ног Сципиона Фунгаи довольно точно изобразил оленя и пернатых самых разных пород, но из-за темного фона, на котором они расположены, их довольно сложно различить, тем более определить породы птиц. Пернатые, дополняющие левый эпизод, показаны на светлом фоне (землю в этом месте освещают лучи солнца), поэтому их проще разглядеть. Птицы хлопают крыльями, вытягивают шеи, некоторые, опустив головы, пьют воду в протекающей мимо речушке.

Стремясь к достоверности изображения, художник нарядил всех персонажей композиции в одежды и доспехи римских воинов и полководцев (художник мог их увидеть на монетах, медалях и других предметах, сохранившихся с античных времен). Софонисба, напротив, одета в платье, которое носили женщины эпохи Возрождения.

Микеланджело Буонарроти
(1475–1564)

Роспись Сикстинской капеллы, исполненная Микеланджело, до сих пор восхищает всех, кто хоть раз видел ее. Писатель Стендаль записал: «Не было с тех пор, за все три столетия, ничего, что хотя бы отдаленно напоминало этот подвиг. …он взялся, не зная даже технических приемов фресковой живописи, за огромное это произведение, чтобы признать в нем силу характера, равную грандиозности гения».

Микеланджело Буонарроти – один из наиболее выдающихся мастеров эпохи Возрождения, скульптор, живописец, архитектор, поэт. Его творчество относят к традициям флорентийско-римской школы.

Микеланджело родился в итальянском городе Капрезе, в знатной семье. С детства он решил заниматься искусством. Варки писал: «…Он предпочитал изучению грамматики в школе посещение церквей, где он копировал картины; часто он убегал из школы, чтобы посмотреть, как работают живописцы; и он охотнее проводил время с теми, кто рисует, нежели с теми, кто учится».

Что касается родителей и братьев будущего гения, то они были против увлечения мальчика, неодобрительно отзывались о его рисунках и даже нередко били. Однако это не останавливало Микеланджело. Он все больше укреплялся в решении отдать свою жизнь искусству.

Поначалу он решил, что его призвание – живопись, и в возрасте четырнадцати лет поступил в качестве ученика в мастерскую Гирландайо. Он многому научился у хозяина мастерской. Кроме того, Микеланджело сделал множество копий с рисунков выдающихся мастеров прошлого, которые хранились у Гирландайо.

Мальчику нравилось не просто копировать рисунки прославленных художников, а создавать такие точные копии, чтобы их нельзя было отличить от оригинала. Он делал рисунок на бумаге, а затем натирал ее землей и различными порошками, чтобы она выглядела пожелтевшей, старой. Однажды он даже подменил рисунки в папке учителя на свои и с нетерпением ждал, заметит ли Гирландайо подмену (которую тот, разумеется, все же заметил, так как был талантливым живописцем и прекрасно владел техникой рисунка).

Отец Микеланджело заключил с учителем Гирландайо договор на три года, в течение которых мальчик должен был обучаться в его мастерской. Однако, после того как прошла лишь половина указанного в договоре срока, юноша внезапно заинтересовался скульптурой.

Правитель города Лоренцо Великолепный собрал в садах Медичи множество прекрасных античных статуй и современных скульптур, которые нравились ему. Микеланджело, посетив сады впервые и увидев эти произведения искусства, долгое время находился под сильным впечатлением от них. Он забросил копии с произведений Мазаччо и Синьорелли, над которыми еще недавно с удовольствием трудился, и целые дни проводил в саду, рассматривая античные скульптуры, выполненные из ослепительно белого мрамора.

Живопись перестала его привлекать, он проклинал себя за недальновидность и за то, что ему придется еще некоторое время оставаться учеником Гирландайо, вместо того чтобы заниматься единственным любимым, как ему тогда казалось, делом. Однако дело вскоре уладилось так, как хотел Микеланджело. Гирландайо отпустил его, и юноша стал заниматься скульптурой в художественной школе в садах Медичи под руководством учителя Б. ди Джованни. Впоследствии Микеланджело неоднократно возвращался к живописи. Он написал несколько картин, создал прекрасные росписи.

Микеланджело. Плафон Сикстинской капеллы, 1508–1512 годы, Ватикан

Микеланджело. «Мадонна Дони». Фрагмент, 1503–1504 годы, галерея Уффици, Флоренция

Но и его современники, и более поздние исследователи искусства отмечали, что Микеланджело в первую очередь был скульптором. И даже когда он писал фигуры маслом на полотне или на стене, они выглядели так, словно были высечены из камня, полными динамики и экспрессии. Фигуры имели четкие контуры, резко выделялись на остальном фоне.

В художественной школе Микеланджело быстро изучил основы работы скульптора, научился разбираться в мраморе, обрабатывать и полировать его. Среди его скульптур самой известной, наверное, является «Давид» (1501–1504). Среди прочих работ можно вспомнить рельеф «Битва кентавров» (около 1492, Музей Буонарроти, Флоренция), «Пьету» (1498–1499, собор Святого Петра, Рим) и др.

Единственный образец станковой живописи Микеланджело, сохранившийся до наших дней, – «Мадонна Дони» (1504–1505, Уффици, Флоренция). В это же время художник работал над картоном «Битва при Кашине». По нему художник должен был выполнить роспись в Палаццо Веккьо во Флоренции, но, как и Леонардо, ему не суждено было работать здесь.

Впоследствии картон был утерян, и сегодня можно получить о нем представление только по копии художника Бастьяно да Сангалло.

На нем Микеланджело в разных ракурсах и позах изобразил 18 обнаженных фигур.

Картон привлекал к себе художников так же сильно, как в свое время работа Леонардо да Винчи. Художники часами простаивали возле него, делали копии со всей композиции и наиболее интересующих их фрагментов. Каждый из них стремился увезти с собой кусок картона на память, поэтому очень скоро от него ничего не осталось. Несмотря на бережное отношение художников к фрагментам картона, которые являлись для них настоящими сокровищами, ни один из них, к сожалению, не сохранился до наших дней.

Причина, по которой художнику пришлось отказаться от росписи Палаццо Веккьо, была серьезной: он получил от Папы Юлия II приглашение приехать в Рим. Первоначально папа решил заказать ему самую грандиозную гробницу, которая свидетельствовала бы о его величии и могуществе и поражала современников и потомков. Они обсудили проект и пришли к выводу, что это должен быть мавзолей, украшенный сорока мраморными статуями. Микеланджело уже приобрел огромное количество мрамора и собирался начать работу. Однако вскоре до него дошли слухи, что Папа не желает платить за мрамор. Микеланджело покинул Рим и проигнорировал приказ папы вернуться, что являлось неслыханной дерзостью. Но через некоторое время он все же помирился с Юлием II, и тот сделал ему новый заказ, еще более грандиозный, чем громадный мавзолей, украшенный мраморными статуями.

Папа Юлий II решил поручить ему роспись плафона Сикстинской капеллы в Ватикане. В действительности совет передать Микеланджело эту работу папа получил от конкурентов и противников художника. Зная, что Микеланджело является скульптором и из живописных произведений в зрелом возрасте создал только одну картину и два картона, они решили, что мастер откажется от заказа и навлечет на себя гнев папы или возьмется за исполнение росписи и не сможет окончить ее. И действительно, Микеланджело пытался отказаться от заказа, но все же был вынужден согласиться.

Микеланджело. «Господь Бог вдыхает в Адама жизнь». Фрагмент, 1508–1512 годы, плафон Сикстинской капеллы, Ватикан

Микеланджело. «Грехопадение». Фрагмент, 1508–1512 годы, плафон Сикстинской капеллы, Ватикан

Стендаль писал: «Случай единственный в истории человеческого духа: заставляют художника в расцвете его сил оставить тот род искусства, которому он всегда отдавал свои силы, принуждают его работать в другой области, требуют от него в качестве первого опыта труднейшей и обширнейшей по размерам работы, какую только можно представить в этом роде искусства, и он разрешает свою задачу в столь краткий срок, никому не подражая, создав сам нечто навеки неподражаемое и заняв первое место в той области искусства, которую он отнюдь не выбирал!»

Согласно первоначальному проекту, художник должен был изобразить 12 апостолов в люнетах зеркального свода капеллы, исполнить орнаменты вокруг большого прямоугольного зеркала. Но позднее родился более сложный, трудный, но грандиозный план. Весь свод вместе с распалубками, сферическими треугольниками между ними, люнетами над окнами и парусами в углах капеллы, перекрывающий помещение площадью 40,93 x 13,41 м, художник должен был превратить в цельное и гениальное произведение искусства.

Согласно проекту Микеланджело, следовало объединить все членения плафона крепким архитектурным каркасом из тонко профилированных мраморных тяг и пилястр, которые подчеркивали бы конструкцию свода. При этом они выделяли бы каждую часть свода и одновременно связывали бы отдельные фрагменты росписи в единое целое.

Ни один из художников до Микеланджело не исполнял такую огромную роспись. Ему предстояло создать композицию почти на 600 кв. м, к тому же не на стене, а на потолке, что было намного труднее.

Мастер приступил к выполнению в мае 1508 года, закончил в сентябре 1512 года. В течение четырех лет он, не покладая рук, трудился над этой грандиозной композицией (для сравнения можно вспомнить о том, что Леонардо да Винчи работал над «Тайной вечерей», которая имеет гораздо меньшие размеры, два года). Микеланджело писал все сам, не доверяя работу своим ученикам. Он поднимался на леса с утра и работал до позднего вечера.

При этом он не мог, как Леонардо, позволить себе прерываться на несколько дней, обдумывать тот или иной фрагмент, так как тогда работа растянулась бы на долгие годы. В одном из писем к своему брату он писал: «Я тружусь через силу, больше, чем любой человек, когда-либо существовавший».

Папа подгонял мастера и нередко приходил посмотреть, как продвигается работа. Что касается Микеланджело, то он не терпел посторонних в помещении, где работал. Он старался не допускать папу в капеллу, а если тот все же заходил, то как бы случайно сбрасывал с лесов доски, и папа вынужден был покидать помещение.

Наконец Микеланджело закончил этот грандиозный заказ. За время работы он так привык писать, находясь в горизонтальном положении, лежа на лесах на спине, что в течение некоторого времени не мог писать письма, сидя за столом. Даже для того чтобы прочитать их, ему приходилось ложиться на спину и держать листы перед собой в вытянутых руках.

Согласно проекту, мастер расчленил среднюю часть плафона оконными плафонами. Прямоугольники, которые образовались при этом, он украсил живописными композициями. Боковые пояса Микеланджело поделил на прямоугольные ниши, которые украсил изображениями фигур, сидящих на тронах.

Средний пояс он окантовал карнизом, который украшали седалища кубической формы. Здесь он написал обнаженных юношей. Их фигуры как бы обрамляют живописные композиции, находящиеся в глубине. Что касается размеров этих композиций, то они неодинаковы. В зависимости от этого изменяются и размеры фигур юношей.

Микеланджело тщательно продумал расположение отдельных живописных сцен в пространстве и их размеры относительно друг друга и нашел наиболее оптимальное решение. Суриков, изучив композиционное построение этой работы, отметил, что «пропорции картин ко всей массе потолка выдержаны бесподобно».

В период раннего Возрождения в живописи нередко отдельные элементы, даже исполненные с большим мастерством, не складывались в единую гармоничную композицию. Позднее, в эпоху барокко, напротив, детали картины подчинялись всей композиции, утрачивая индивидуальность. Что касается работы Микеланджело, то в ней каждая из картин представляет собой законченное произведение и одновременно составляет часть единого целого. Это является одним из достижений живописи эпохи Высокого Возрождения, которое Микеланджело удалось довести до совершенства.

Необходимо обратить внимание и на колорит росписи. Микеланджело использовал богатую цветовую гамму, нередко с золотистыми переливами. Цвета картин чистые, их сочетание еще более усиливает благородство созданных мастером образов.

Что касается тематики, то над ней Микеланджело, скорее всего, работал сам. Общая тема, как сообщил Папа Юлий II, такова: роспись должна была воспроизводить различные сюжеты из Священного Писания.

Художник изобразил на среднем поясе плафона композиции на библейские сюжеты. На боковых поясах он поместил библейских пророков, а также сивилл, которые, как указывалось в многочисленных античных мифах, являлись прорицательницами, жрицами и возлюбленными бога Аполлона.

Композиции среднего пояса являются иллюстрациями к центральным местам Священного Писания. Например, на одной из композиций Микеланджело показал сотворение Богом первого человека – Адама. Искусствовед В. Н. Лазарев написал об этой картине следующее: «Это едва ли не самая прекрасная композиция всей росписи. Отправляясь от библейского текста («И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его»), художник дает ему совершенно новое представление. По бесконечному космическому пространству летит Бог-отец, окруженный ангелами.

Позади него развевается огромный, надутый, как парус, плащ, позволивший охватить все фигуры замкнутой силуэтной линией. Плавный полет Творца подчеркнут спокойно скрещенными ногами. Его правая рука, дарующая жизнь неодушевленной материи, вытянута. Она почти вплотную прикасается к руке Адама, чье лежащее на земле тело постепенно приходит в движение. Эти две руки, между которыми как бы пробегает электрическая искра, оставляют незабываемое впечатление.

Микеланджело. «Всемирный потоп». Фрагмент, 1508–1512 годы, плафон Сикстинской капеллы, Ватикан

В данной точке сосредоточен весь внутренний пафос изображения, вся его динамика. Расположив фигуру Адама на покатой поверхности, художник создает у зрителя иллюзию, будто фигура покоится на самом краю земли, за которым начинается бесконечное мировое пространство. И поэтому вдвойне выразительны эти две протянутые навстречу друг другу руки, символизирующие этот мир земной и мир астральный. И здесь Микеланджело великолепно использует просвет между фигурами, без которого не было бы ощущения безграничного пространства. В образе Адама художник воплотил свой идеал мужского тела, хорошо развитого, сильного и в то же время гибкого».

На другой картине – «Отделение света от тьмы – Микеланджело изобразил Саваофа, борющегося с хаосом. Облака надвигаются на Саваофа, а он пытается оттолкнуть их от себя и отделить таким образом свет от тьмы. Фигура человека выглядит так, словно высечена из камня, несмотря на то что художник написал ее кистью и красками.

С неменьшим мастерством Микеланджело изобразил и Еву. На фреске, рассказывающей о сотворении первой женщины, Ева выглядит безвольной, покорной, беспомощной. На следующей картине, повествующей о грехопадении, в ней уже чувствуется сила: она гордо подняла голову, во всем ее облике чувствуется что-то величественное. Ева смело протянула руку, ее пальцы прикасаются к руке змия. Далее, в сцене изгнания из рая, она раздавлена и унижена, сожалеет о содеянном. В облике этой женщины не осталось ничего от прежней, гордой и уверенной в себе, Евы.

Микеланджело. «Голова юноши». Фрагмент, 1508–1512 годы, плафон Сикстинской капеллы, Ватикан

Другие сцены изображают последующие события, описанные в Священном Писании: Всемирный Потоп, спасение Ноя и др.

Особое место занимают изображения библейских пророков. Захарию Микеланджело изобразил с толстым фолиантом в руках. Он сидит, но во всей фигуре пророка, в повороте тела, в складках одежды чувствуется движение. Как полагают исследователи творчества Микеланджело, в этом образе он выразил стремление к знаниям и желание познать высшую мудрость.

В фигуре Исайи художник постарался показать гордость, озарение и одновременно власть. В облике Иезекииля – в его позе, повороте головы, протянутой вперед и повернутой ладонью вверх руке, развевающихся складках одежды – мастер выразил динамику, страстные порывы.

Даниил сосредоточен, но в то же время во всей его фигуре, как и в облике Исайи, чувствуется власть и, как и в большинстве персонажей, динамика. Вазари писал: «Невозможно представить себе, что можно добавить к совершенству образа Даниила, который пишет в большой книге, выискивая что-то в рукописях и копируя с невероятным рвением; для опоры этой тяжести Микеланджело поставил между его ног ребенка, который поддерживает книгу, пока тот пишет, – ничья кисть не сможет никогда сделать ничего подобного».

При взгляде на динамичную фигуру Ионы, его откинутую назад голову и поднятое к небу лицо чувствуется сила высшего озарения, надежда, вера и смелость.

В отличие от молодого Ионы, пророк Иеремия очень стар. Он, может быть, единственный из всех просто спокойно сидит, скрестив мускулистые ноги, уронив одну руку на колено и подперев другой рукой подбородок. Задумавшись о чем-то своем, он смотрит в пол. Но от фигуры Иеремии веет не только спокойствием, но и силой и решительностью: кажется, что он поднимет голову и в его глазах можно будет увидеть огромную мудрость.

Затем он расправит плечи, встанет и зашагает тяжелой поступью, от которой все придет в движение.

Вместе с героями христианской мифологии Микеланджело изобразил несколько сивилл, персонажей мифологии античной Греции. Самой прекрасной из них является дельфийская сивилла.

В зеленом платье и красном плаще она сидит на скамье. В руках сивиллы свиток, но она не смотрит в него: ее голова повернута, а взгляд, кажется, устремлен в будущее. Она выглядит как обычная, немного наивная молодая девушка, но чувствуется, что у нее хватит сил поддержать мир своими руками.

Эритрейская сивилла перелистывает старинную книгу. Она приняла позу, в которой предстает в наиболее живописном виде. Кумскую сивиллу Микеланджело тоже изобразил с книгой в руках. Она выглядит не как молодая девушка, а как дряхлая старуха. Сивилла так погружена в чтение таинственной книги, что ни на что больше не обращает внимания.

Микеланджело. «Страшный суд», 1535–1541 годы, Сикстинская капелла, Ватикан

Персидская сивилла воплощает в себе тайную мудрость.

В облике ливийской сивиллы также выражена мудрость и вместе с ней красота и движение.

По краям библейских сцен Микеланджело написал обнаженных юношей. У них нет имен, их обозначают по картинам, которые они обрамляют.

В их фигурах художник показал красоту, молодость с ее многочисленными возможностями, радостью, интересу к окружающему миру, стремлением к познанию тайного.

В заключение можно снова привести слова Визари: «…Никогда не создавалось и создать невозможно произведения и столь превосходного, да и подражать ему очень трудно. Оно… является светочем нашего искусства, столько пользы и света принесло оно живописи, что хватило его, чтобы осветить весь мир, пребывавший во мраке сотни лет». И действительно, в течение последующих веков не только итальянские, но и французские, немецкие, голландские, английские, швейцарские, венгерские, русские и другие живописцы стремились в Италию, чтобы увидеть работы художников эпохи Возрождения и в первую очередь – потолок Сикстинской капеллы, который расписал Микеланджело.

В последующие годы мастер вернулся к скульптуре и занялся изваяниями, предназначенными для украшения гробницы Папы Юлия II. Им были созданы статуи «Умирающий раб» (1513, Лувр, Париж), «Восставший раб» (1513, Лувр, Париж), «Моисей» (1515–1516, Сан-Пьетро ин Винколи, Рим), скульптурная группа «Победитель» и др.

В течение пятнадцати лет мастер работал над усыпальницей Медичи во Флоренции. Этот заказ он получил от Папы Климента VII (Юлий II к тому времени уже умер).

Когда умер Климент VII, папский престол занял Павел III. Одним из его первых распоряжений стало приглашение Микеланджело. Мастер в то время работал на герцога Урбинского и был связан с ним договором. Однако папа, решив получить мастера в свое распоряжение, заявил: «Уже тридцать лет имею я такое желание, неужели же, став папою, его не исполню? Порву договор: желаю, чтобы ты служил мне». Микеланджело ничего не оставалось, как подчиниться приказу.

Папа заказал Микеланджело исполнить фреску на стене все той же Сикстинской капеллы. Художник должен был изобразить еще один из эпизодов, описанный в Священном Писании, – сцену Страшного суда.

Площадь стены, на которой мастеру предстояло создать фреску, составляла почти 200 кв. м, в три раза меньше, чем площадь первой фрески. Он работал над ней (с небольшими перерывами) в течение пяти лет – с 1536 по 1541 год.

На первый взгляд кажется, что эта работа легче, чем предыдущая роспись: общая площадь всей композиции меньше, к тому же мастеру не придется лежать на лесах, подняв голову к потолку, как он делал это раньше. Однако многие современники полагали, что эта работа далась Микеланджело с большим трудом, чем первая фреска. Например, умный и проницательный, но не совсем тактичный П. Аретино, памфлетист, написал Микеланджело письмо, в котором были такие строки: «Я чувствую, что „Страшным судом“, который Вы теперь пишете, Вы хотите превзойти начало, оставленное Вами на сводах Сикстинской капеллы… Ваши картины, покоренные Ваши же картинами, Вам дадут славу торжествовать над самим собой. Кто бы не содрогнулся, приступая к столь ужасной теме?»

Далее Аретино писал, как он представляет себе это грандиозное произведение. Он был мастером слова и живописно описал свое видение: «Я вижу ужас на лицах живых, угрожающие лики солнца, луны и звезд… Я вижу жизнь, превращающуюся в огонь, воздух, землю и воду. Я вижу там, в стороне, природу, в ужасе съежившуюся в своей дряхлой и бесплодной старости. Я вижу время, высохшее от страха, дрожащее, достигшее своего конца… Я вижу жизнь и смерть, охваченные ужасом и смятением, одну – уставшую подбирать мертвых – и другую – защищающую людей от удара…» и т. п.

Не один Аретино ожидал подобных чудес. Все, и в первую очередь Папа Павел III надеялись, что Микеланджело создаст шедевр, который станет еще более грандиозным, чем роспись потолка Сикстинской капеллы.

Композиция росписи нестандартна и сама по себе довольно грандиозна и значительна. Микеланджело замыслил изобразить Христа в верхней части стены. Вокруг него мастер поместил множество обнаженных фигур мучеников. Чем ближе они расположены к Спасителю, тем больше их тела, при этом масштаб зависит не от расстояния от Христа до периферийной части композиции, он меняется произвольно. Благодаря этому художник достиг впечатления того, что тела мучеников соединены в мощные группы.

Единичные фигуры можно заметить только на боковых и нижних частях композиции.

Возле Христа художник поместил фигуру Марии. Однако она является не самостоятельным, а вспомогательным элементом композиции. Она как бы поддерживает фигуру Христа, выделяя ее на фоне многочисленных мучеников, ожидающих Страшного суда.

Микеланджело. «Распятие апостола Петра». Фрагмент, 1542–1550 годы, капелла Паолина, Ватикан

Что касается конечного результата: смог ли Микеланджело создать произведение, превосходящее роспись потолка, или нет – то на этот вопрос не может быть однозначного ответа. Например, известный искусствовед Бернсон отмечал, что страстью Микеланджело являлась обнаженная фигура, показанная в движении, борьбе. Что касается мотива «Страшного суда», то он должен выражать не силу, движение и борьбу, а смирение. Далее он писал: «Его обнаженные фигуры полны мощи, но не слабости, ужаса, но не боязни, отчаяния, но не покорности… „Страшный суд“ задуман настолько грандиозно, насколько это вообще возможно, как последний момент перед исчезновением вселенной в хаосе, как сон богов перед своим закатом… Ибо, когда наступит катастрофа, никто ее не переживет, даже само верховное божество. Поэтому в концепции этого сюжета Микеланджело потерпел неудачу, и иначе это и не могло быть».

В произведении Микеланджело нельзя различить, кого из многочисленных персонажей следует отнести к ангелам, кого – к праведникам, а кого – к грешникам. Все они выглядят одинаково. Композиция производит впечатление не Страшного суда, а колеса судьбы, в движение которого вовлекаются все новые и новые души.

Он показал не Страшный суд, как он описывается в Священном Писании, а сильных и мужественных когда-то людей, которые не могут противостоять судьбе и вынуждены подчиниться ее воле.

Что касается современников, то они восприняли фреску неоднозначно. Еще в то время, когда Микеланджело работал над ней, Павел III в сопровождении церемониймейстера Бьяджо да Чезена явился посмотреть на работу. Да Чезен, увидев множество обнаженных фигур, воскликнул: «Полное бесстыдство – изображать в месте, столь священном, столько голых людей, которые, не стыдясь, показывают свои срамные части; такое произведение годится для бань и кабаков, а не для папской капеллы». Микеланджело не понравились его слова, и он отомстил церемониймейстеру так, как когда-то хотел отомстить своему обидчику в аналогичной ситуации Леонардо да Винчи. По свидетельству Вазари, он изобразил да Чезена, «списав с натуры, в аду, в виде Миноса, с большой змеей, обвившейся вокруг его ног среди кучи дьяволов. Сколько ни просил мессер Бьяджо папу и Микеланджело уничтожить это изображение, последний сохранил его для памяти об этом, так что и сейчас можно его видеть».

Что касается Аретино, который в самом начале работы над фреской написал Микеланджело восторженное письмо, то он, увидев это произведение, заявил, что автор, вероятно, является сторонником Лютера. В те времена, незадолго до начала активной деятельности инквизиции, это считалось серьезным обвинением.

Сам Павел III не имел ничего против обнаженных фигур. Но когда он умер, новый папа вызвал Микеланджело к себе и велел ему придать фигурам более пристойный вид. Художник, разумеется, категорически отказался, после чего эту работу поручили Даниэле де Вольтерру, который и исполнил ее. Это случилось в 1565 году. В 1993 году во время реставрации эти дополнения частично удалили.

В последующие годы Микеланджело еще неоднократно приходилось обращаться к живописи. Им были исполнены росписи капеллы Паолина (1542–1550, Ватикан). Эта работа состоит из двух больших композиций – «Падения Савла» и «Распятия апостола Петра». В них уже нет той гармоничности произведений эпохи Высокого Возрождения, в которых каждый элемент композиции можно рассматривать и сам по себе, и в соединении с другими элементами. В росписи капеллы Паолина каждый отдельный элемент поражает зрителя мастерством исполнения и выразительностью, но тем не менее вся композиция выглядит раздробленной.

Вообще в конце 1540 – начале 1550-х годов в творчестве Микеланджело можно заметить некоторый спад. Он все чаще стал задумываться о смерти, о том, не зря ли он прожил свою жизнь, и выражал свои сомнения в стихах:

Чем жарче в нас безумные стремленья,

Тем больше нужен срок, чем их изгнать;

А смерть уж тут и не согласна ждать,

И воля не взнуздает вожделенья.

Творчество уже не приносило ему той радости, что раньше. Но, несмотря на некоторое охлаждение к творческой деятельности, работать он не прекратил. Он трудился до последних дней и умер от болезни, которая настигла его во время работы, в возрасте восьмидесяти девяти лет. Его похоронили во Флоренции, в церкви Санта-Кроче.

На протяжении своей долгой жизни Микеланджело проявил себя не только как гениальный скульптор и живописец, но и как архитектор.

Самым выдающимся достижением в этом виде искусства является созданный по его проекту купол собора Святого Петра в Риме.

Его произведения являлись эталоном для современников. Им восхищались многие мастера, жившие в последующие столетия. Он оказал влияние на формирование живописной манеры многих выдающихся художников.

Рафаэль
(1483–1520)

Согласно легенде, Папа Лев X не мог расплатиться с Рафаэлем за все работы, которые тот для него выполнил, и решил «пожаловать ему красную шапку», т. е. предложить ему в качестве платы сан кардинала.

Рафаэль – выдающийся итальянский художник, талантливый мастер эпохи Возрождения. Он создал множество прекрасных произведений, которые заняли свое место среди шедевров мировой живописи. Несмотря на то что Рафаэль был современником Леонардо да Винчи и Микеланджело, его творчеству не были присущи ни загадочность первого, ни безудержная страсть второго. Картины и фрески Рафаэля были проникнуты его собственным настроением, их отличало спокойствие, гармония, умиротворение, стремление к мечтам.

До наших дней сохранилось не так уж много сведений о жизни этого выдающегося живописца. Большинство фактов было почерпнуто из его переписки с родственниками, друзьями и заказчиками.

Рафаэль (настоящее имя Рафаэль Санти) родился в Урбино. Его отец, Джованни Санти, являлся поэтом герцога и придворным художником. Именно он и стал первым учителем сына, которому в будущем предстояло затмить славу отца. Но учение длилось недолго: в 1494 году Джованни ушел из жизни, и мальчик остался сиротой (мать умерла в 1491 году).

В дальнейшем воспитанием Рафаэля занимались родственники – Фра Бартоломмео, брат отца, и Симон Чиарла, брат матери. Известно (хоть и мало где упоминается) о том, что после смерти отца Рафаэль в течение пяти лет обучался живописи в мастерской Тимотео Вити, урбинского придворного живописца, а затем у Эванджелиста да Пьяндимелето.

Рафаэль. «La Disputa», 1509 год, дворец, Ватикан

Рафаэля хорошо принимали при дворе герцога Урбинского. Например, в сочинении А. К. Дживелегова, исследователя искусства итальянского Возрождения, приводится такая цитата: «Среди окружающих герцога и герцогиню был цвет интеллигенции и аристократии. Правда, уже несколько лет не было в живых старого Джованни Санти, который у герцога Федерико и в первые годы Гвидубальдо исполнял должность министра двора, просвещения и искусства. Но время до времени появлялся его сын Рафаэль, после смерти отца учившийся в Перуджи у Пьетро Перуджино. Юношу, прекрасного и богато одаренного, любили и баловали все, особенно герцогиня. Ей и урбинскому двору Рафаэль был обязан тем светским лоском, который так помогал ему в жизни».

Разумеется, Вазари, художник и историк, современник Рафаэля, также написал о нем биографию, точнее, жизнеописание «Рафаэля из Урбино, живописца и архитектора». В этой работе есть такие строки: «Насколько щедрым и благосклонным бывает иногда небо, одаряя одного человека бесконечными богатствами своей сокровищницы и всеми милостями и редчайшими талантами, которые обычно оно распределяет в течение длительного времени между многими, это можно видеть по столь же одаренному, сколь обаятельному Рафаэлю Санцио из Урбино. Наделенный от природы скромностью и добротой, лишь изредка встречающимися у людей, он к благородной человечности своей натуры присоединил в качестве прекраснейшего украшения изящную приветливость, которая проявляет свою ласковость и приятность в обращении со всеми людьми и во всякого рода делах».

Рафаэль. «La Disputa». Фрагмент, 1509 год, дворец, Ватикан

Впервые о Рафаэле как о самостоятельном художнике упоминается в документах, датируемых 1500 годом. В этом же году он переехал в Перуджу, где, по всей видимости, продолжил обучение в мастерской Пьетро Перуджино. Среди ранних произведений Рафаэля можно отметить картины «Сон рыцаря» (около 1500–1502, Национальная галерея, Лондон), «Три грации» (1500–1502, Музей Конле, Шантильи), «Распятие с Богоматерью, Иоанном Крестителем, святыми Магдалиной и Иеронимом» (до 1503, Национальная галерея, Лондон), «Мадонна Солли» (около 1501, Государственные музеи, Берлин).

Одной из самых известных картин раннего периода является «Мадонна Конестабиле» (1502–1503). Рафаэль написал ее, находясь в Перудже. На протяжении нескольких веков она была собственностью графов Конестабиле, а в 1871 году картину выкупили за 100 тысяч рублей и привезли в Эрмитаж, где она находится до сих пор.

Рафаэль изобразил Марию в красном платье с черным поясом и синем плаще, держащую на коленях маленького ребенка. Мальчик смотрит в раскрытую книгу, которую держит его мать. Художник поместил женщину и ребенка не в хижине или храме, а на фоне пейзажа.

Вообще пейзаж занимал в творчестве Рафаэля большое место. Он вносил пейзажные мотивы во многие свои произведения, как картины, так и фрески. Чаще всего художник изображал природу окрестностей Умбрии, реже – реальные или выдуманные архитектурные пейзажи («Обручение Марии», 1504, Галерея Брера, Милан).

В 1503 году Перуджино переехал во Флоренцию, а через год за ним последовал и Рафаэль. В начале XVI столетия Флоренция была культурным центром. Сюда приезжали художники, скульпторы и архитекторы не только из других городов Апеннинского полуострова, но и со всей Европы. Здесь, как нигде в других городах того времени, было собрано множество произведений искусства, которыми можно было любоваться, просто гуляя по улицам. В городе было немало прекрасных архитектурных сооружений, стены украшали росписи и фрески, фасады – статуи и мозаики.

Рафаэль. «La Disputa». Фрагмент, 1509 год, дворец, Ватикан

Рафаэль, попав сюда, сразу же почувствовал разницу между спокойной, провинциальной Перуджей и Флоренцией, где жизнь кипела. Он быстро освоился и обосновался в этом городе, стал получать заказы и очень скоро завоевал популярность. Живописец начал писать картины на религиозные сюжеты. Он выполнил произведения «Святой Михаил» (1505, Лувр, Париж), «Святой Георгий» (1504–1505, Национальная галерея, Вашингтон), «Святой Георгий» (1505, Лувр, Париж) и др.

Лучшими работами флорентийского периода являются «Мадонна в зелени» (1505, Художественно-исторический музей, Вена), «Мадонна дель Грандука» (1504–1515, Галерея Питти, Флоренция), «Мадонна со щегленком» (1507, Уффици, Флоренция).

Нельзя не отметить успех Рафаэля в портретном жанре. Во Флоренции он исполнил полотна «Женщина с единорогом» (1505–1506, Галерея Боргезе, Рим), «Автопортрет» (1506, Уффици, Флоренция), «Портрет Анжело Дони» (1506, Галерея Питти, Флоренция), «Портрет Маддалены Дони» (1506, Галерея Питти, Флоренция) и др. По всей вероятности, кисти Рафаэля принадлежат также полотна «Портрет беременной женщины (Донна Гравида)» (1505–1506, Галерея Питти, Флоренция) и «Немая» (1507, Галерея Уффици, Флоренция).

Рафаэль. «Парнас», 1510 год, дворец, Ватикан

Одной из последних работ Рафаэля флорентийского периода стала большая картина «Положение во гроб» (1507, Галерея Боргезе, Рим). Ее заказала Аталанта Бальони, жительница Перуджи, в 1504 году. Картина должна была напоминать ей о сыне, который был убит незадолго до этого в отместку за свои проступки.

В 1508 году Рафаэль по приглашению архитектора Донато Браманте переехал в Рим, где и работал на протяжении всех последующих лет. Тремя годами раньше в Рим по приглашению Папы Юлия II приехал Микеланджело. Отношения двух гениев с самого начала складывались непросто. Началось с того, что Микеланджело заявил о творчестве Рафаэля: «Все, что он имел в искусстве, он получил от меня». На этом споры не прекратились. Рафаэль всегда был спокоен и рассудителен, однако между ними все же произошла ссора. Однажды Микеланджело встретил Рафаэля на улице в окружении учеников и поклонников и не удержался от язвительного замечания: «Ты как полководец со свитой!» На это Рафаэль, разозлившись, ответил: «А ты в одиночестве, как палач!». Несмотря на покладистость, Рафаэль, хоть и был моложе, не собирался уступать Микеланджело ни в чем.

Первой работой Рафаэля в Риме стало исполнение фресок Станцы делла Сеньятура (1509–1511) – одного из трех больших помещений, входившего в апартаменты папы в Ватиканском дворце. Это был небольшой зал с полукруглыми завершениями стен и сводчатым потолком. В прошлом здесь проходили заседания папского суда по гражданским делам, или Сеньятуры. Вероятно, предназначение этого помещения и повлияло на выбор сюжетов для фресок, которые не имеют ничего общего с религиозной тематикой («Афинская школа» и др.). Фрески были дополнены аллегорическими фигурами Философии, Поэзии, Теологии, Юстиции и надписями, которые напоминали об идее Божественного правосудия.

Каждый из фрагментов фрески дополняли орнаментальные мотивы. Над ними трудился не Рафаэль, а живописец Дж. А. Содома.

Стены Станцы делла Сеньятура украшают фрески «La Disputa», «Афинская школа», «Парнас», «Мудрость, Умеренность и Сила», «Основание канонического и гражданского права» и др.

«La Disputa», кажется, единственная в комнате фреска, написанная на религиозную тему. В ней художник постарался воплотить идею победы христианской религии над язычеством. Композиция росписи симметрична; в верхней ее части изображен сидящий на троне на фоне золотого полукруга Иисус Христос, над ним – Творец. По обе руки от Христа Рафаэль поместил Иоанна Крестителя и Деву Марию. Справа и слева от трона Спасителя, на облаках, показаны одиннадцать фигур апостолов.

В центре нижней части фрески изображен алтарь, по обе стороны от которого Рафаэль поместил представителей церкви от самых высоких чинов – епископов и кардиналов – до простых смертных. Среди них мастер изобразил и реально существовавших в прошлом людей: Фра Беато Анджелико, Данте и Савонаролу.

Всего на композиции «La Disputa» Рафаэль изобразил 60 фигур – это самая многофигурная композиция. В «Афинской школе» он показал всего около 50 фигур, а в «Парнасе» – около 40. При этом он не повторил ни одной фигуры и ни одной позы. На противоположной стене Рафаэль исполнил фреску под названием «Афинская школа». На ней он изобразил ученых, мудрецов и философов античности: Сократа, Платона, Аристотеля, Пифагора, Диогена, Зенона. Расположившись на ступеньках просторного зала, они беседуют со своими учениками и последователями. Многим персонажам художник придал черты своих известных современников: Леонардо да Винчи, Микеланджело, Содомы. Рядом с Содомой Рафаэль поместил и себя.

Рафаэль. «Парнас». Фрагмент, 1510 год, дворец, Ватикан

Архитектурный пейзаж, на фоне которого беседуют философы, – уходящий в перспективу арочный коридор, в последнем проеме которого виднеется голубое небо, – зрительно придает композиции пространственную глубину и как бы увеличивает помещение зала.

Следующая фреска – «Парнас» – посвящена искусству. Художник изобразил вершину горы Парнас с несколькими деревцами, растущими на ней. Под деревьями в окружении муз сидит Аполлон с виолой в руках. На склонах горы Рафаэль показал наиболее ярких представителей самых различных искусств прошлого и современности: Гомера, Горация, Вергилия, Петрарки, Боккаччо, Данте и Микеланджело.

На фреске «Мудрость, Умеренность и Сила» Рафаэль показал женские образы, символизирующие эти качества.

Помимо этого, он запечатлел на стене Папу Григория IX со сводом законов церкви и римского императора Юстиниана, держащего в руках кодекс законов.

Все фрески Станцы делла Сеньятура имеют четкое и симметричное композиционное построение. Каждая из деталей подчинена общему замыслу картины и гармонично сочетается не только с другими деталями, но и с архитектурными элементами помещения.

Что касается колористической гаммы, то Рафаэлю удалось так подобрать оттенки, что они плавно сменяются и одновременно дополняют друг друга. Общее впечатление от росписей поражает непривычными сочетаниями и богатством тонов.

Рафаэль. «Афинская школа», 1510–1511 годы, дворец, Ватикан

Эта работа принесла Рафаэлю большую популярность. Вазари писал: «Не говоря уже о многих частностях, композиция эта размещена так стройно и соразмерно, что Рафаэль доказал ею свою зрелость и бесспорно одержал верх над всеми, кто владеет кистью. Ее украшением служит также прекрасно соблюденная перспектива и множество фигур, исполненных до такой степени мягко и тонко, что Папа Юлий велел сбить фрески других мастеров, старинных и современных, и на долю Рафаэля выпала честь одному заменить всех прежде здесь работавших».

По сей день фрески Станцы делла Сеньятура, наряду с росписями Сикстинской капеллы Микеланджело (над которыми он, кстати, трудился в те же годы), считаются самым выдающимся произведением периода Возрождения. Как и Микеланджело, Рафаэль взялся за работу над этим заказом, не имея опыта в области создания монументальных росписей. Но, несмотря на это, художнику, которому в то время было всего двадцать пять лет, удалось создать прекрасное творение искусства.

С 1512 по 1514 год Рафаэль занимался росписями соседней станцы. Он создал фрески «Изгнание Гелиодора из храма», «Чудесное изведение апостола Петра из темницы», «Месса в Больсене», «Встреча Папы Льва I с Аттилой». Своды стен художник украсил росписями на мотивы из Священного Писания («Жертвоприношение Авраама», «Видение Иакова», «Ноев ковчег», «Неопалимая купина»). В этих работах Рафаэль постарался воплотить идею небесного покровительства церкви.

Одна из самых известных фресок этого периода – «Изгнание Гелиодора из храма». Мотивом для нее послужил один из эпизодов, приведенный в Священном Писании. Г. Вельфин, основываясь на тексте Библии, дал такое описание фрески: «Во второй книге Маккавейской рассказывается, как сирийский полководец Гелиодор отправился в Иерусалим для того, чтобы… ограбить храм, взять деньги вдов и сирот. С плачем бегали по улице женщины и дети, страшась за свое имущество. Бледный от страха, молился первосвященник у алтаря. Ни мольбы, ни просьбы не могли отклонить Гелиодора от его намерения; он врывается в сокровищницу, опустошает сундуки, но вдруг появляется небесный всадник в золотом вооружении, опрокидывает на землю разбойника и топчет его копытами своего коня, в то время как двое юношей секут его розгами».

Рафаэль. «Триумф Галатеи», 1513 год, вилла Фарнезина, Рим

Создавая фреску «Изгнание Гелиодора из храма», художник применил тот же тип композиционного построения, что и в произведении «Афинская школа»: архитектурный пейзаж с уходящим в перспективу сводчатым коридором, в последнем проеме которого виднеется синее небо с бегущими по нему белыми облачками. Фигуры людей автор разместил справа и слева от стен коридора, а не в центре.

Гелиодора Рафаэль изобразил в правой части композиции. Поскользнувшись, он упал на каменные плиты пола и вот-вот окажется под копытами коня, которого всадник заставил встать на дыбы.

В произведениях этих лет чувствуется влияние Микеланджело. Композиции становятся более динамичными, художник начинает изображать фигуры в сложных, напряженных позах. Кроме того, в данных фресках усиливается контраст света и тени. Такова работа «Чудесное изведение апостола Петра из темницы», где Рафаэль с большим мастерством изображает героев при ночном освещении.

Рафаэль. «Месса в Больсене», 1512 год, дворец, Ватикан

В те же годы Рафаэль выполнял заказы банкира и мецената, влиятельного человека А. Киджи. Вскоре после приезда в Рим он начал заниматься проектом капеллы Киджи в церкви Санта-Мария делла Паче. Он разработал не только архитектурный проект, но и интерьер и скульптуру. После того как капелла была построена, Рафаэль сам украсил ее стены фресками.

Кроме того, художник выполнил фреску «Триумф Галатеи» на стене лоджии виллы, принадлежавшей банкиру. Эта работа интересна тем, что и по композиции, и по колориту, и по производимому на зрителя впечатлению она совершенно не похожа на предыдущие фрески мастера. Вероятно, причину следует искать в том, что Рафаэль именно в это время познакомился и подружился с живописцем Себастьяно дель Пьомбо, учеником Джорджоне, который приехал во Флоренцию в 1511 году.

Центральной частью композиции «Триумф Галатеи» является сама Галатея. Она стоит на гигантской раковине и управляет двумя дельфинами, которые тянут раковину по морю, как кони – повозку по дороге. Ветер развевает длинные светлые волосы Галатеи и раздувает ее просторный красный плащ. Ее фигура резко выделяется на фоне голубого, наполовину затянутого белыми пушистыми облаками неба. Богиню окружают кентавры, амуры, нереиды и другие персонажи, о которых упоминается в античных легендах.

Среди картин, исполненных Рафаэлем в Риме, можно отметить «Мадонну Альба» (около 1509–1510, Национальная галерея, Вашингтон), «Мадонну делла Седия» (около 1513, Галерея Питти, Флоренция) и т. д.

От духовенства художник регулярно получал заказы на портреты. Он исполнил портреты «Кардинал» (около 1510–1511, Прадо, Мадрид), «Папа Юлий II» (около 1512, Национальная галерея, Лондон), «Папа Лев X с двумя кардиналами» (1517, Уффици, Флоренция) и многие другие.

Лучшим произведением этого периода является «Сикстинская Мадонна» (около 1513, Картинная галерея, Дрезден). Эта картина не менее популярна, чем «Мона Лиза» Леонардо да Винчи. В ней Рафаэль достиг вершин своего творчества, к которому никому, в том числе и ему самому, впоследствии уже не удалось приблизиться. Вскоре после окончания «Сикстинской Мадонны» художник исполнил картины «Мадонна дель Импанната» (около 1514, Галерея Питти, Флоренция) и «Мадонна с рыбой» (около 1514, Прадо, Мадрид). В них мастер чересчур увлекся демонстрацией жестов, пластической красоты моделей.

В 1514 году художник временно отошел от живописи. Браманте, трудившийся над постройкой собора Святого Петра, умер, и Рафаэлю предложили продолжить эту работу. Мастер с радостью согласился, т. к., по его собственному признанию, собор Святого Петра – «первейший храм в мире и величайшее сооружение, какое когда-либо было видано».

Вскоре после передачи ему этого проекта Рафаэля дополнительно назначили смотрителем за всеми археологическими, культурными и историческими памятниками и находками Рима. Художник тратил все свое свободное время на изучение этих предметов и не оставлял этого увлечения до самой смерти.

К живописи художник вернулся во второй половине 1510-х годов, незадолго до своей болезни. Вместе со своим учеником Джулио Романо Рафаэль исполнил две алтарные композиции – «Несение креста» (около 1516–1517, Прадо, Мадрид) и «Преображение» (1519, Пинакотека, Ватикан). Это были, по всей видимости, его последние живописные работы.

Рафаэль. «Пожар в Борго», 1514 год, дворец, Ватикан

Рафаэль неожиданно заболел и через пятнадцать дней умер. Ему было всего тридцать семь лет. Не только римляне, но и жители других городов Апеннинского полуострова оплакивали его уход из жизни, осознавая, что умерший был величайшим гением. Один из венецианцев, находившийся в то время в Риме, послал на родину письмо, в котором были такие строки: «В ночь со святой пятницы на субботу, в три часа дня, скончался благородный и прекрасный живописец Рафаэль Урбинский. Его смерть вызвала всеобщую скорбь… Сам папа ощутил огромное горе, но он по крайней мере шесть раз посылал справляться о нем во время его болезни, длившейся пятнадцать дней. Вы можете себе представить, что делали другие. И так как именно в этот день возникло опасение, что папский дворец может обрушиться… нашлось немало людей, утверждавших, что причиной этого явилась не тяжесть верхних лоджий, но что это было чудо, долженствующее оповестить о кончине того, кто так много поработал над украшением дворца».

Творчество Рафаэля явилось завершением эпохи Возрождения. Художники последующих столетий неоднократно обращались к творчеству этого гениального живописца, но сами они развивали в искусстве совсем другие тенденции.

Тициан
(около 1476/77 или около 1489/90–1576)

Тициан, один из самых знаменитых итальянских художников, оставил потомкам великое множество картин на религиозные и мифологические сюжеты, прекрасных портретов, фресок. До последних минут своей долгой жизни он не переставал писать картины. Последней его работой, завершенной в день смерти, стала «Пьета (Оплакивание Христа)».

Итальянский живописец Тициан (Тициано Вечеллио) родился в состоятельной семье в провинциальном городке Кадоре (ныне Пьеве-ди-Кадоре), расположившемся у подножия Альп. Когда будущему художнику исполнилось десять лет, отец привез его в Венецию, в мастерскую С. Дзуккато, специалиста по изготовлению мозаик.

Прошло несколько лет, и мальчик стал обучаться в студии Беллини, где его учителем сначала был Джентиле, а затем Джованни Беллини. В 1507 году Тициан был уже помощником знаменитого Джорджоне. А спустя год в соавторстве с мастером Фондако деи Тедески он выполнил и первые свои росписи. После смерти Джорджоне, в 1510 году, молодой живописец заканчивал начатые учителем картины.

В ранних работах чувствуется влияние Джованни Беллини и Джорджоне, но уже в самом начале 1510-х годов в картинах Тициана становится заметен его неповторимый стиль, выгодно отличающий художника от других мастеров этого времени. Такова фреска «Чудо с новорожденным» (1511), полотна «Цыганская мадонна» (около 1510–1511, Художественно-исторический музей, Вена), «Святое собеседование» (около 1512–1514, Национальная галерея Шотландии, Эдинбург).

К середине 1510-х годов Тициан стал широко известным живописцем Венецианской республики. В это время Венеция продолжала оставаться сильной державой и крупным культурным центром с развитым кораблестроением, торговлей, науками и искусством. Складывались необыкновенно благоприятные возможности для развития архитектуры, скульптуры, музыки, живописи. Богатые горожане украшали свои роскошные дома картинами и фресками, и венецианские художники отнюдь не бедствовали.

Творческая интеллигенция Венеции создавала группировки, в которые входил и Тициан со своими близкими друзьями, архитектором Якопо Сансовино и писателем и художественным критиком Пьетро Аретино. Они часто собирались вместе, приглашая в свою компанию друзей. С 1517 года Тициан занимал должность официального живописца Венецианской республики. Среди его заказчиков были такие знаменитости, как герцог Феррарский Альфонсо д’Эсте, мантуанский правитель Федериго Гонзага, герцог Урбанский Францеско Мария делла Ровере, а также император Карл V, король Испании Филипп II и Папа Павел III. Разбогатевший живописец построил чудесный дом на берегу моря, где принимал своих друзей и известнейших людей Венеции.

Громадное художественное наследие, накопленное Тицианом за семьдесят лет творчества, включает около 130 картин, написанных мастером собственноручно. Кроме того, существует множество полотен, выполненных художником с помощью учеников. Тициан в совершенстве владел различными техниками: масляной живописи, фрески, рисунка, гравюры на дереве.

Тициан. «Чудо с новорожденным», 1511 год

Первый этап творческого пути Тициана совпал с эпохой Высокого Возрождения, и это не могло не отразиться на живописи художника. Хотя в это время мастер нередко обращался к идиллической композиции, пасторали, пейзажу, главенствующее место в его искусстве занимали картины на религиозные темы. И если в произведениях с пасторальными мотивами преобладает мажорное, светлое начало («Флора», около 1514, Уффици, Флоренция), то в полотнах на библейские и евангельские сюжеты на первый план выступает монументальность и напряженный драматизм, создающийся с помощью светотеневых и цветовых переходов и эмоциональной выразительности образов. Таковы полуфигурные композиции, представляющие Мадонну со святыми («Мадонна с вишнями», Художественно-исторический музей, Вена; «Мадонна с четырьмя святыми», Картинная галерея, Дрезден, обе – во второй половине 1510-х), полотно «Динарий кесаря» (1515–1520, галерея, Дрезден).

В таком же духе исполнен и семиметровый алтарь «Ассунта» («Вознесение Марии», 1516–1518, церковь Санта-Мария Глориоза деи Фрари, Венеция). Это произведение обладает такой силой выразительности, что его можно сравнить с фресками великого Микеланджело.

Героизация образов, свойственная искусству Высокого Возрождения, прослеживается и в религиозных композициях, написанных Тицианом в 1520-х годах. Среди них многостворчатый алтарь «Вознесение Христа» (около 1519–1522, церковь Санта-Джованни э Чельсо, Брешия), «Положение во гроб» (около 1525–1526, Лувр, Париж), а также «Убиение Петра-мученика» (1528–1530), созданное по заказу церкви Санта-Джованни э Паоло. К сожалению, последнее творение Тициана погибло в XIX столетии, и зритель может получить представление о нем лишь по гравюрам и копиям, выполненным другими художниками.

Если в ранний период творчества Тициан моделировал формы с помощью тончайших цветовых градаций и едва заметной, легкой светотени, избегая усложненных поз и жестов, то позднее он обратился к более сложному и эмоциональному живописному языку, используя мощные аккорды красок, разнообразные позы, ракурсы, необыкновенно выразительные жесты. Подобная манера письма свойственна не только религиозным, но и мифологическим композициям итальянского мастера («Праздник на Андросе», около 1520, Прадо, Мадрид; «Вакх и Ариадна», около 1522–1523, Национальная галерея, Лондон).

Со временем героическая патетика и монументальность уступает место спокойной поэтичности. Это ощущается уже в работах, написанных во второй половине 1520-х годов. Именно в таком ключе выполнена алтарная композиция «Мадонна Пезаро» (1519–1526, церковь Санта-Мария Глориоза деи Фрари, Венеция), где триумфальные интонации и жесткая динамика композиции несколько смягчаются задушевностью и нежностью образа Мадонны, со своего трона взирающей на святых и стоящих рядом с ними донаторов – членов семьи Пезаро.

Такая многоплановость получила развитие в произведениях, созданных Тицианом в 1530-х годах («Мадонна с кроликом», около 1530, Лувр, Париж; «Мадонна со святой Екатериной», около 1530, Национальная галерея, Лондон; «Венера Урбинская», около 1538, Уффици, Флоренция).

Работая над композициями мифологической и религиозной тематики, художник в этот период обращается к чисто венецианскому жанру, получившему название «истории», разработанному в творчестве Джентиле Беллини и Витторе Карпаччо. Используя традиции своих предшественников, на полотне «Введение во храм» (1534-1538, Галереи академии, Венеция) Тициан изобразил событие, взятое из христианской мифологии, в обстановке современной ему Венеции, что сделало картину жизненно убедительной и эмоциональной.

Интерес мастера к многофигурным композициям вылился в создание полотна «Битва при Сполето» (1538), написанного для Дворца дожей и уничтоженного пожаром. Драматические ноты, зазвучавшие в этом произведении, нашли продолжение в работах Тициана, выполненных в 1540-х годах: монументальной композиции «Се человек» (1543, Художественно-исторический музей, Вена), полотне «Коронование тернием» (около 1542, Лувр, Париж), плафонах «Каин и Авель», «Жертвоприношение Авраама», «Давид и Голиаф» (около 1543–1544, церковь Санта-Мария делла Салюте, Венеция).

Тициан являлся признанным мастером портретного жанра. На его картинах предстают яркие личности, чья индивидуальность подчеркивается как композиционным строем, так и колористическим решением («Юноша с перчаткой», начало 1520-х, Лувр, Париж; «Федериго Гонзага», 1520-е, Прадо, Мадрид; «Ипполито Медичи», 1533, Галерея Питти, Флоренция; «Папа Павел III», 1543, Национальные галереи Каподимонте, Неаполь; «Пьетро Аретино», 1545, Галерея Питти, Флоренция).

1510–1540-е годы – время творческого расцвета Тициана, произведения, написанные в этот период, отразили идеи эпохи Высокого Возрождения. В 1550 году, с началом периода позднего Возрождения, художник подошел к последнему, завершающему этапу своего творчества. Он постепенно отходит от портретного жанра и обращается главным образом к религиозной и мифологической тематике. Его произведения полны напряженного драматизма, что порой проявляется в чрезмерной эмоциональности жестов и сложности движения («Нисхождение Святого Духа», около 1555, церковь Санта-Мария делла Салюте, Венеция). Тициана увлекают эффекты ночного освещения и контрасты цветовых пятен и общего темного фона (алтарь «Мученичество святого Лаврентия», 1555, церковь Джезуити, Венеция; «Святой Иероним», 1553, Брера, Милан; «Положение во гроб», 1559, Прадо, Мадрид). Чувственная красота человеческого тела и богатство мира природы и вещей выступают на первый план в картинах на мифологические сюжеты («Венера и Адонис», 1554, Прадо, Мадрид; «Венера перед зеркалом», около 1560, Национальная галерея, Вашингтон). Глубокий драматизм не противоречит полной жизненного очарования красоте в знаменитой картине «Кающаяся Мария Магдалина» (около 1560, Эрмитаж, Санкт-Петербург).

Своеобразны произведения, написанные мастером в последний период жизни («Святой Себастьян», около 1565–1570, Эрмитаж, Санкт-Петербург; «Пастух и нимфа», около 1570, Художественно-исторический музей, Вена; «Коронование тернием», 1570-е, Старая пинакотека, Мюнхен; «Оплакивание Христа», 1576, Галереи академии, Венеция). Отсутствие цветовой определенности, размытость контуров, свободные, широкие мазки – все это воспринималось окружающими как незавершенность композиций, что было совершенно несправедливо. К концу жизни Тициан достиг такого технического совершенства, что мог несколькими точными мазками, нанесенными большой кистью или втертыми пальцами, достичь необходимого результата. Один из современников знаменитого мастера писал: «Тициан покрывал свои холсты красочной массой, как бы служившей ложем или фундаментом для того, что он хотел в дальнейшем выразить. Я сам видел такие энергично сделанные подмалевки, исполненные густо насыщенной кистью в чистом красном тоне, который призван был наметить полутон, либо белилами. Той же кистью, окуная ее то в красную, то в черную, то в желтую краску, он вырабатывал рельеф освещенных частей. С этим же великим умением при помощи всего лишь четырех мазков вызывал он из небытия обещание прекрасной фигуры. Заложив эти драгоценные основы, он поворачивал свои картины лицом к стене и порой оставлял их в таком положении месяцами, не удостаивая их даже взглядом. Когда он брался за них вновь, он разглядывал их с суровым вниманием, точно по мере того, как он открывал черты, не соответствовавшие его тонкому замыслу, он принимался действовать подобно доброму хирургу… Он покрывал затем эти остовы, представлявшие своеобразный экстратиз всего наиболее существенного, живым телом, дорабатывая его посредством ряда повторных мазков до такого состояния, что ему, казалось, недоставало только дыхания».

Великий итальянский художник умер во время эпидемии чумы, охватившей Венецию. До последних мгновений он продолжал трудиться над своей последней картиной – «Пьетой». Творчество знаменитого мастера эпохи Возрождения оказало влияние на многих крупных европейских мастеров, среди которых были Рубенс, Ван Дейк, Делакруа, Суриков и др.

Якопо Понтормо
(1494–1557)

Понтормо – одна из самых противоречивых фигур в искусстве итальянского Возрождения. Начиная свой путь как новатор в живописи, пропагандируя своими произведениями гуманистические идеи Ренессанса, в дальнейшем он пришел к глубочайшему кризису. В его творчестве, как в зеркале, отразились все противоречия позднего Возрождения.

Итальянский живописец, крупнейший мастер флорентийской школы Якопо Понтормо (настоящее имя Якопо Каруччи) родился в городке Понтормо (Тоскана). Обучение художник прошел у М. Альбертинелли, А. дель Сарто и Пьеро ди Козимо. Огромное влияние на Понтормо-живописца оказал Леонардо да Винчи.

С 1512 года Понтормо работал в мастерской Андреа дель Сарто. В 1516 году появилась его первая значительная работа – фреска «Встреча Марии и Елизаветы» (церковь Сантиссима Аннунциата, Флоренция), над которой молодой художник трудился в течение двух лет. Роспись выполнена в традициях Высокого Возрождения, разработанных такими флорентийскими мастерами, как Фра Бартоломмео и Андреа дель Сарто. Понтормо очень точно передал жесты и позы персонажей, их идеальные фигуры. Монументальная композиция показывает замечательное мастерство живописца, умело передавшего пластику движений человеческого тела.

Фреска поражает необыкновенной эмоциональной силой и экспрессией. Художник расставил фигуры полукругом, что создает впечатление толпы, взволнованной разворачивающимися перед ней событиями. Очень живо и динамично переданы движения устремленных навстречу друг другу главных персонажей росписи – Марии и Елизаветы. По манере исполнения это произведение напоминает росписи великого Микеланджело. К теме встречи Марии и Елизаветы Понтормо обращался и в дальнейшем, написав полотно с таким же названием.

Спустя несколько лет Понтормо начинает искать свой стиль, непохожий на холодный академизм Фра Бартоломмео, Альбертинелли и Андреа дель Сарто. Итогом этих поисков стала фреска «Аллегория осени» («Вертумн и Помона»), созданная в 1520–1521 годах для украшения виллы Медичи в Поджо-а-Кайяно. В этой работе все еще сохраняются традиции Высокого Возрождения, хотя фигуры и лица персонажей лишены идеализации. Искусно выполненная декоративная композиция изображает крестьян, молодых дам, обнаженных юношей, сидящих и лежащих на фоне стены и ветвей лавра. Мягкие, пастельные оттенки придают сцене легкий характер, позы героев кажутся естественными, а их лица говорят о безмятежности и счастье. Фигуры показаны не просто на фоне пейзажа, они сливаются с ним и кажутся неотделимыми от него, что характерно для ренессансной живописи. «Аллегория осени» свидетельствует о тонкой наблюдательности мастера, его стремлении приблизиться к натуре.

И хотя во фреске виллы Медичи Понтормо все еще сильно воздействие Возрождения, в ней явственно проявляются новые тенденции. Композиция восхищает тонким лиризмом и изяществом рисунка; легкие, прозрачные тени и светлый, холодный колорит делают изображение необыкновенно изысканным. Особенно выразительна сцена, показывающая сидящих на парапете юношу и девушку. Они наклоняют гибкие деревца, ветви которых повторяют очертания оконных проемов и арочного свода.

О полном разрыве Понтормо с искусством Высокого Возрождения свидетельствует цикл росписей «Страсти Христа» (1523–1524, монастырь Чертоза Валь д’Эма, Галуццо). К сожалению, эти фрески сохранились в поврежденном виде, и тем не менее по ним можно заметить, что написаны они под влиянием гравюр А. Дюрера. Перед глазами зрителя предстает ирреальный мир, созданный фантазией художника. Пространство лишено глубины; движение сильных и красивых человеческих фигур как будто подчинено линейному ритму, напоминающему вздымающиеся волны.

Эти тенденции нашли продолжение и в алтарной композиции «Христос в Эммаусе» (1525, Уффици, Флоренция), созданной по заказу монастыря Чертоза Валь д’Эма. Причудливость живописного языка не противоречит натурности в изображении некоторых персонажей, например монахов, показанных на заднем плане, и апостолов, представленных простолюдинами и обыкновенными набожными людьми. Об острой наблюдательности мастера и его интересе к натуре говорят и детали натюрморта, представленные на картине. В то же время идущий из символического ока таинственный свет придает изображению мистический характер, перенося реальные образы в фантастический мир.

Я. Понтормо. «Встреча Марии и Елизаветы», 1530–1532 годы, церковь Пьеве ди Сан-Микеле, Карминьяно

Мрачные настроения, пронизывающие «Страсти Христа», присутствуют и в картине «Положение во гроб» (около 1526–1528, церковь Санта-Феличита, Флоренция), созданной как часть декоративной композиции капеллы Каппони. Но ее драматизм становится более отвлеченным, что свидетельствует об усилении в творчестве Понтормо маньеристических тенденций. Если персонажи прежних произведений выглядели сильными и полными жизни, то в дальнейшем они приобрели иной вид. Их бледная, болезненная красота, хрупкие, почти невесомые фигуры, как будто парящие в воздухе, вызывают ощущение нереальности происходящего, что подчеркивается волнообразными ритмами, изяществом линий, холодным колоритом, выдержанным в светлых тонах. Таковы и композиции «Мадонна со святым Иосифом и Иоанном Крестителем» (1520-е, Эрмитаж, Санкт-Петербург), «Встреча Марии и Елизаветы» (1530–1532, церковь Пьеве ди Сан-Микеле, Карминьяно). В отличие от мастеров Возрождения Понтормо при создании своих произведений стремился усилить мистическое начало, привлечь внимание зрителей к религиозному содержанию картины.

В 1530-е годы Понтормо выполнил несколько работ по картонам Микеланджело (не сохранились), что не могло не сказаться и на его собственных произведениях. В стиле Микеланджело написана, в частности, композиция «Десять тысяч мучеников» (начало 1530-х, Галерея Питти, Флоренция).

В последние двадцать лет своей жизни мастер переживал тяжелый душевный кризис, о чем свидетельствуют его дневники. Возможно, причиной тому были разногласия между ним и более молодыми живописцами флорентийской школы, провозглашавшими в своем творчестве академический вариант маньеризма. Джорджо Вазари, рассказывая о необычайно замкнутом характере Понтормо, писал, что художник, работавший в комнате на верхнем этаже, поднимался туда по стремянке, которую втягивал за собой наверх, ограждая от окружающих свой мир.

Большинство работ, выполненных Понтормо в это время, безвозвратно утрачены. В их числе росписи, украшавшие виллы Медичи в Кастелло (около 1535–1536) и Карреджи (1537–1543), а также фрески хора церкви Сан-Лоренцо во Флоренции (1546–1556).

Последнее произведение, на которое мастер потратил десять лет своей жизни, было признано современниками особенно неудачным. Подобную оценку фрески, погибшие в XVIII веке вместе с храмом, получили из-за их композиционной усложненности, стремления автора подчинить ритмы человеческих фигур абстрактному декоративному орнаменту. Нарекания вызывало и снижение качества живописной техники старого художника.

Помимо росписей и картин на мифологические и религиозные сюжеты, художник написал ряд портретов («Юноша с алебардой», около 1525–1527, частное собрание, Нью-Йорк; «Алессандро Медичи», около 1534–1535, Музей искусств, Филадельфия).

Джулио Романо
(1499–1546)

Джулио Романо был помощником Рафаэля, он принимал участие в создании картин великого живописца, а после его смерти завершил начатые Рафаэлем работы.

Итальянский живописец, декоратор и архитектор Джулио Романо (настоящее имя Джулио Пиппи) родился в Риме. С десятилетнего возраста он обучался в мастерской Рафаэля, который впоследствии сделал его своим основным помощником. Работал в Риме, а с 1524 года начал выполнять заказы в Мантуе.

Рафаэль привлек Джулио Романо к работе над рядом своих полотен. Они вместе трудились над композициями «Шествие на Голгофу» (около 1517, Прадо, Мадрид), «Преображение» (1519–1520, Ватикан, Рим). По рисункам Рафаэля совместно с художником Пенни он создавал росписи в Станце дель Инчендио (около 1517, вилла Фарнезина, Рим), а в 1518–1519 годах участвовал в выполнении росписей Лоджий Рафаэля. После смерти своего знаменитого учителя Джулио Романо закончил произведения, который Рафаэль не успел завершить (декорирование виллы Мадама и др.).

Рафаэль многому научил Джулио Романо, от него идет виртуозный рисунок, совершенство поз, жестов, сложность ракурсов. В то же время в своих первых самостоятельных творениях римский мастер показал пристрастие к внешним эффектам. Композиции его работ перегружены деталями, заполнены огромным количеством фигур (росписи зала Константина, 1520–1524, Ватикан, Рим).

Алтарным композициям, созданным Джулио Романо в Риме, присущи резкие, четкие линии, темные, густые тени («Мученичество святого Стефана», до 1523, церковь Санто-Стефано, Генуя; «Мадонна с кошкой», около 1523, Национальные галереи Каподимонте, Неаполь; «Святое семейство», около 1524, церковь Санта-Мария дель Анима, Рим).

Переехав в Мантую и получив должность придворного художника, Джулио Романо начал работать над Палаццо дель Те – летней резиденцией мантуанских маркизов (1525–1530). По его архитектурному проекту был выстроен дворец, окруженный со всех сторон каналами. Девять больших парадных залов Джулио Романо украсил вместе со своими помощниками, среди которых были такие художники, как Приматиччо, Ринальдо Мантовано. К росписям дворца мастер подошел по-новому, использовав ранее не применявшиеся в декоративной живописи Италии приемы. Так, плафон зала Психеи он разбил на множество различных эпизодов, заключенных в ромбы, квадраты, восьмиугольники, расположив их вокруг главной сцены.

Джулио Романо. Зал Гигантов, 1527 год, Палаццо дель Те, Мантуя

Впечатляюще выглядит зал Гигантов. Джулио Романо выстроил композицию таким образом, что зритель как будто оказывается в самом центре событий, видя вокруг себя чудовищно разбушевавшуюся стихию, падающие со скал глыбы, уничтожающие гигантов, на которых Зевс, парящий в клубящихся облаках, обрушивает свои смертоносные молнии. Боги с небес в ужасе взирают на происходящее на земле.

Именно в мантуанских росписях Джулио Романо наиболее ярко представлен образец римского маньеризма – направления, появившегося в Италии в 1520-х годах в результате кризисных явлений в искусстве конца эпохи Высокого Возрождения. Но, несмотря на имеющиеся недостатки, произведения Джулио Романо способствовали распространению в северной части страны традиций флорентийско-римской школы живописи. Кроме того, они оказали значительное влияние на становление таких талантливых венецианских мастеров, как Тициан и Веронезе.

Франческо Приматиччо
(1504–1570)

Приматиччо был живописцем, архитектором и скульптором, его дарования принесли мастеру славу талантливого декоратора. К сожалению, многие работы итальянца, прославившие его имя, в дальнейшем были утрачены.

Итальянский художник Франческо Приматиччо родился в Болонье. Сначала он обучался у себя на родине, в мастерских Инноченцо да Иммола и Баньякавалло, являвшихся последователями Рафаэля. В 1526 году он приехал в Мантую, где его учителем стал Джулио Романо. Большое влияние на живописца оказали Корреджо и Пармиджанино. Считается, что Приматиччо является создателем росписей кабинета Аполлона в герцогском дворце, а также в Стукковом зале Палаццо дель Те, для которого он исполнил композицию «Триумф императора Сигизмунда» (1530).

В 1532 году Приматиччо уехал во Францию, к королю Франциску I, куда его направил вместо себя Джулио Романо. Приматиччо поручили украсить королевский замок Фонтенбло совместно с известным и высокооплачиваемым мастером Россо Фьорентино.

Ф. Приматиччо. «Даная», около 1533–1540 годов, замок Фонтенбло

Приматиччо должен был декорировать королевские покои. Он работал над заказом с 1533 по 1535 год и создавал обширный цикл «История Психеи». К сожалению, эти росписи не дошли до наших дней, и лишь рисунок, хранящийся в Лувре, и копии позволяют представить, как выглядели эти творения Приматиччо. Необыкновенно изящные и легкие фигуры кажутся еще более выразительными в сочетании со стукковыми рельефами. Тогда же Приматиччо работал над оформлением покоев королевы (сохранился лишь камин, украшенный итальянским мастером). В 1535 году художник расписал портик Порт-Доре, находившийся в то время перед главным входом в замок Фонтенбло, сценами из истории жизни Геракла.

В это же время совместно с Россо Фьорентино он работал над росписями под названием «Сады Помоны» в павильоне Помоны (не сохранились, рисунок хранится в Лувре).

В 1535 году Приматиччо начал украшать нижнюю галерею дворца Фонтенбло. Представление об этом творении, над которым мастер трудился целых семь лет, дают лишь рисунки, находящиеся в Лувре (сами росписи были уничтожены).

В 1540 году знаменитый Россо внезапно скончался, и Приматиччо занял его место. Франциск I отправил художника в Италию, поручив приобрести ряд произведений искусства (более всего короля интересовали работы античных мастеров).

Вернувшись во Францию, живописец продолжил работу над декорированием дворца Фонтенбло и завершил начатое Россо. Он расписал два кабинета, находившихся в галерее Франциска I («Даная», около 1533–1540), и Кабинет короля («Кузница Вулкана», «Добродетели», 1541–1545, Лувр, Париж).

Примерно в это же время Приматиччо занимался росписями вестибюля Порт-Доре, где появилось шесть его живописных композиций (1543–1544), покоев герцогини д’Этан (1541–1544), грота в Сосновом саду, где можно было увидеть великолепные сцены, переданные в перспективе («Минерва и Юнона», 1543, не сохранились).

Закончив эту работу, Приматиччо начал расписывать помещение ванной на первом этаже. Великолепные живописные композиции, сочетавшиеся со стукковыми рельефами и произведениями из королевской коллекции, представляли собой незабываемое зрелище («История Каллисто», рисунки в Лувре и Британском музее в Лондоне). Работу над декором дворца мастеру помогали выполнять помощники, среди которых были талантливые художники.

В 1543 и 1546 годах Приматиччо прервал работу ради поездок в Италию, где познакомился с искусством Перино дель Вага, необыкновенно поразившим его.

Во Франции художник не только занимался росписями Фонтенбло, но и возглавлял две мастерские. В одной делали копии с античных произведений, привезенных из Италии, в другой – картоны для шпалер («Портьеры галереи Франциска I», Художественно-исторический музей, Вена).

В 1540-е годы художник находился в зените славы. Он был не только самым известным живописцем Франции, но и камердинером короля. В 1544 году Приматиччо получил должность аббата монастыря Святого Мартина близ Труа.

В 1547 году Франциск I умер, и влияние Приматиччо несколько уменьшилось. Помощников у него осталось немного, и с этого времени мастер изменил свое отношение к декору, потеряв интерес к стукковым деталям. Еще в 1541 году он начал заниматься росписями галереи Улисса в Фонтенбло, завершив работу над ними незадолго до смерти. Приматиччо украсил стены и своды композициями (не сохранилось ни одной из 58), известными нам благодаря рисункам и гравюрам. По заказу кардинала Ипполита Феррарского Приматиччо расписал капеллу Гизов в 1548 году.

В 1552–1556 годах художник создавал росписи на мифологические сюжеты в Бальном зале дворца Фонтенбло вместе со своим помощником, живописцем Николо дель Аббате, недавно приехавшим во Францию из Италии.

Большой интерес представляют работы мастера в области скульптуры и архитектуры. Под руководством Приматиччо мастерская Жермена Пилона создавала скульптурные работы (гробница Генриха II, собор, Сен-Дени). В Фонтенбло и в наше время можно увидеть архитектурные творения художника. Кроме того, мастер оформлял праздничные церемонии и торжества, создавал рисунки для эмалей.

В последние годы жизни Приматиччо исполнил две композиции для украшения апартаментов герцогини д’Этан (1570) и росписи в королевских покоях на сюжеты из «Илиады». Эти композиции создавались художником при помощи Николо дель Аббате.

Станковых композиций в творчестве Приматиччо немного. Это «Святое семейство» (Эрмитаж, Санкт-Петербург), «Одиссей и Пенелопа» (Музей искусства, Толедо, Огайо). Некоторые исследователи приписывают ему «Похищение Елены» (Музей Боус, Бэрнард Каст), но картина, скорее всего, была написана учениками художника.

Хотя большая часть росписей Приматиччо погибла или дошла до наших дней в плохом состоянии, его рисунки, выполненные сангиной, акварелью, тушью, передают неповторимую художественную манеру мастера.

Якопо Тинторетто
(1518–1594)

Творческое наследие Якопо Тинторетто огромно, оно включает около 350 работ. Среди них – алтарные композиции, росписи, монументальные панно, портреты. Мастер обладал огромной работоспособностью и большим дарованием. Художниками стали и его дети, сын Доменико и дочь Мариэтта.

Итальянский живописец Якопо Тинторетто (настоящее имя Якопо Робусти) родился в Венеции, в семье красильщика шелка. Его прозвище Тинторетто (tintoretto) в переводе с итальянского и означает «красильщик». Детство и юность будущего художника прошли в венецианском квартале на Фондамента деи Мори. Здесь Тинторетто проживал и после того, как обзавелся собственной семьей. Об ученическом периоде его жизни почти ничего не известно, хотя считается, что его учителем был Тициан. Большое влияние на формирование творческой манеры Тинторетто оказали Микеланджело, Пармиджанино и его последователь В. Скьявоне.

Художник был равнодушен к богатству и порой трудился ради любви к искусству. Он часто соглашался на небольшую оплату, которой хватало лишь на краски и холсты для будущих работ. Его интересовали не деньги, а само искусство и науки, изучению которых он отдавал много времени. Тинторетто входил в кружок, членами которого были известные ученые, художники, поэты, мыслители. Приятелями мастера были Даниэле Барбаро, ученый и переводчик, Царлино, композитор и дирижер, и другие представители венецианской культуры.

Творческий путь мастера можно разделить на три этапа. Ранний (конец 1530-х – 1540-е) совпал с эпохой Высокого Возрождения, годы зрелости (1550–1570) относятся к периоду позднего Возрождения. Третий, завершающий этап охватывает последнее пятнадцатилетие жизни Тинторетто. Именно в это время живописец достиг настоящего совершенства.

Уже в молодые годы проявилась необычная для венецианской школы манера письма художника. Он накладывал краски мощными, динамичными мазками. В дальнейшем Тинторетто стал работать без предварительной загрунтовки на грубых холстах. Благодаря их фактуре краски слегка мерцали.

Свободными, широкими мазками написаны такие ранние работы мастера, как фреска «Тайная вечеря» (1547), украшающая стены церкви Санта-Маркуола в Венеции, а также полотна «Венера и Вулкан» (1545–1547, Старая пинакотека, Мюнхен) и «Омовение ног» (1547, Прадо, Мадрид). Это необыкновенно сложные композиции, включающие множество тщательно выписанных дополнительных деталей.

Я. Тинторетто. «Тайная вечеря», 1579–1581 годы, Скуола Гранде ди Сан-Рокко, Венеция

Настоящим шедевром Тинторетто является картина «Чудо святого Марка» (1548, Галереи академии, Венеция), ставшая завершающим первый период произведением. В ней ощущается влияние искусства Микеланджело: мощные, мускулистые фигуры людей, неожиданные ракурсы, сложные позы, динамичные жесты.

Композиция словно разделена на две части. На первой показан лежащий на земле обнаженный юноша-христианин, которого мучают язычники. Центром второй, верхней части становится фигура слетающего с неба святого Марка, устремившегося на помощь юноше. Он делает тело несчастного неуязвимым для топоров, молотков и палок, обломки которых валяются тут же на земле.

Величественный пафос «Чуда святого Марка» получил продолжение в произведениях, созданных во второй период творчества художника, – «Рождестве Иоанна Крестителя» (начало 1550-х, Эрмитаж, Санкт-Петербург) и «Введении Марии во храм» (около 1555, церковь Санта-Мария дель Орто).

Для Скуола делла Тринита Тинторетто исполнил цикл композиций на библейские сюжеты («Создание Адама и Евы», «Грехопадение», «Каин и Авель», 1550–1553, Галереи академии, Венеция). Этим произведениям свойственны струящиеся ритмы, движения персонажей кажутся необыкновенно легкими и грациозными. Таковы и библейские сцены «Эсфирь и Ассур», «Юдифь и Олоферн», «Сусанна и старцы» и др.

В число самых лучших произведений Тинторетто, созданных во второй период, вошли композиции «Введение Марии во храм» (около 1555, церковь Санта-Мария дель Орто, Венеция) и «Похищение тела святого Марка» (1562–1566, Галереи академии, Венеция). Последнее произведение написано под влиянием легенды, рассказывающей о том, как тело святого Марка, одного из четырех евангелистов, было похищено язычниками из Венеции и привезено в Александрию. Мощи святого возвратились в Венецию в 828 году и были помещены в собор Сан-Теодоре. Спустя некоторое время раку с останками Марка поместили в специально построенный собор Сан-Марко. Художник показал тот момент, когда венецианцы похищают тело своего святого из Александрии. Христианам помогают силы природы: страшная гроза и сверкающие в небе молнии заставляют язычников в ужасе покинуть площадь. В это время похитители беспрепятственно уносят тело Марка.

В 1566 году художник создал произведение «Тайная вечеря» (церковь Сан-Тровазо, Венеция).

Этот евангельский эпизод был очень популярным, к нему неоднократно обращались многие итальянские художники Возрождения. Каждый из них предлагал свою трактовку, и Тинторетто не был исключением. Он создал не одно, а несколько произведений, на которых показал момент беседы Иисуса Христа и двенадцати апостолов в различной обстановке и с разных ракурсов. Например, в данной работе наиболее впечатляет соединение бытового, обыденного и чудесного, таинственного. Действие происходит в помещении, напоминающем городскую таверну. Повернутый к зрителю одним из углов длинный стол заставляет зрителя почувствовать себя рядом с апостолами, слушающими Христа.

Я. Тинторетто. «Благовещение», 1583–1587 годы, Скуола Гранде ди Сан-Рокко, Венеция

В 1560-х годах Тинторетто начал работать над крупным заказом по украшению Скуола Гранде ди Сан-Рокко, принадлежавшего венецианскому религиозно-филантропическому братству Святого Роха. Он выполнил тридцать шесть плафонов и монументальных панно, а также множество небольших декоративных композиций – вставок.

Создавая этот грандиозный декоративный цикл, Тинторетто использовал сюжеты Ветхого Завета, эпизоды из жизни Христа и Богоматери. Одна из наиболее значительных работ цикла – «Распятие» (1565), имеющее колоссальные размеры – 5,36 x 12,24 м – и занимающее почти всю стену зала Альберго. Художник изобразил Голгофу с распятыми разбойниками и Христом, апостолов и бесчисленные толпы жителей Иерусалима. От раскинутых рук Христа и земли вокруг креста исходит бледное таинственное свечение, пронизывающее ночные сумерки. Впечатление от этого произведения усиливается двумя располагающимися напротив картинами – «Христос перед Пилатом» (1568, Галереи академии, Венеция) и «Несение креста».

В 1577–1581 годах Тинторетто, продолжавший работу над декоративным оформлением Скуола Гранде ди Сан-Рокко, занимался украшением Большого зала, прилегавшего к залу Альберго. Он расписал три огромных плафона, создав сцены «Источение воды из скалы», «Медный змий», «Чудо с манной». Эти произведения поражают своей внутренней мощью, живым движением. Неповторимое впечатление создают яркие вспышки света, пронизывающие изображение.

Большинство картин Тинторетто, написанных на сюжеты из Священного Писания, отличает то, что величественное, Божественное в них самым естественным образом переплетается с обыденным. В качестве примера можно привести всю ту же «Тайную вечерю». Такова и работа «Поклонение пастухов», на которой изображены пастухи, с радостным волнением взирающие на Мадонну с младенцем, озаренную чудесным светом, проникающим сквозь ветхую крышу.

Не менее величественна, великолепна и мастерски исполнена монументальная живопись Нижнего зала Скуола Гранде ди Сан-Рокко («Благовещение», «Бегство в Египет», 1583–1587, Скуола Гранде ди Сан-Рокко, Венеция).

В этот период Тинторетто работал очень много и продуктивно. Каждую из его работ можно с полным правом назвать шедевром. Писатель Ридольфи, живший в XVII столетии, описал такой эпизод: «Несколько молодых фламандских художников по приезде из Рима посетили Тинторетто и показали ему нарисованные ими сангиной и с крайней тщательностью растушеванные головы; Тинторетто спросил, сколько времени они над этим работали. Услышав, что они употребили кто десять, кто пятнадцать дней на рисунок, Тинторетто сказал: „Поистине, меньше времени вы не могли бы на это потратить» – и, обмакнув кисть в черную краску, в несколько мазков нарисовал фигуру, энергично проложив света белилами, и, обернувшись к посетителям, сказал: „Мы, бедные венецианцы, умеем рисовать только так«». Возможно, поспешность при создании произведений Тинторетто вызвана тем, что мастер боялся не успеть передать все, что видел в воображении. Иногда такая торопливость вела к небрежности, но все же большинство его работ поражают напором и мощью ритмов, линий, энергией образов.

Я. Тинторетто. «Тайная вечеря», 1592–1594 годы, церковь Сан-Джорджо Маджоре, Венеция

Оформляя Скуола Гранде ди Сан-Рокко, Тинторетто занимался и другими заказами, среди которых важное место занимает монументальная живопись для Дворца дожей («Грации и Меркурий», «Марс и Минерва», «Вакх и Ариадна»). Во Дворце дожей художник работал вместе со своим сыном Доменико.

Справедливости ради следует отметить, что не все произведения Тинторетто позднего периода получились удачными. Некоторые картины кажутся безжизненными и однообразными, как будто мастер пытается вернуться к найденным формулам, которые в свое время были удачны, но теперь устарели.

Среди самых известных и лучших работ Тинторетто последнего периода жизни необходимо отметить «Битву архангела Михаила с Сатаной» (около 1592, Картинная галерея, Дрезден) и «Тайную вечерю» (1592–1594, церковь Сан-Джорджо Маджоре, Венеция). Особенно значительна последняя композиция, где обыденность, создаваемая многочисленными бытовыми деталями (суетящиеся возле стола служанки, блюда с фруктами, домашние животные, бегающие по комнате), не уничтожает ощущения чуда, духовного озарения, которое символизирует ярко вспыхнувший огонь светильника, распространяющий лучи с парящими в них бесплотными и почти прозрачными ангелами.

В наследии Тинторетто есть ряд портретов, в которых ощущается влияние Тициана («Лоренцо Сорано», 1533, Художественно-исторический музей, Вена; «Человек с золотой цепью», около 1555, Прадо, Мадрид и др.).

Умер Тинторетто в Венеции, которую оставлял только однажды во время поездки в Мантую.

И при жизни мастера, и после смерти его творчество подвергалось нападкам соотечественников. Но искусство великого венецианца, творившего на грани двух культурно-исторических этапов, оказало влияние на многих художников, в частности на Эль Греко. Высоко оценил произведения Тинторетто В. И. Суриков, побывавший в Венеции: «Кто меня маслом по сердцу обдал, то это Тинторетто. Говоря откровенно, смех разбирает, как он просто, неуклюже, но как страшно мощно справился с портретами своих краснобархатных дожей, что конца не было моему восторгу!.. Он совсем не гнался за отделкой, как Тициан, а только схватывал конструкцию лиц, просто одними линиями, в палец толщиной; волосы, как у византийцев, – черточками… Ах, какие у него в Венеции есть цвета его дожеских ряс, с такою силою вспаханных и пробороненных кистью, что, пожалуй, по мощи выше «Поклонения волхвов» Веронезе».

Веронезе
(1528–1588)

Из всех произведений, написанных в эпоху Возрождения, картины Веронезе – самые жизнерадостные, беззаботные и иногда даже шутливые. За свои «шутки» художнику однажды даже пришлось предстать перед судом инквизиции.

Веронезе – талантливый итальянский живописец, мастер венецианской школы. Его настоящее имя Паоло Кальяри, он родился и учился в Вероне, отчего и получил свое прозвище.

Веронезе был одной из последних крупных фигур эпохи Возрождения. Его живопись, особенно раннего и среднего периода, жизнерадостна, празднична, полна жизни. Как правило, он изображал сцены пиров и гуляний и избегал таких тем, при иллюстрации которых приходилось бы показывать агрессию, борьбу, кровопролитие, мучения, смерть. Возможно, дело было в мироощущении самого художника, в его отношении к жизни: он смотрел на мир с радостью, восхищался красотой, гармонией и т. д. Только во второй половине жизни в его творчестве изредка стали появляться трагические мотивы.

О семье и детских годах Веронезе сведений практически нет. Известно только, что наставником юноши был А. Бадиле, мастерскую которого он одно время посещал. Бадиле оказал значительное влияние на формирование его живописной манеры. Кроме того, здесь же, в Вероне, Паоло внимательно изучал работы Д. Романо, у которого перенял манеру изображать фигуры в сложных, но эффектных ракурсах.

Первоначально молодой художник работал в родном городе, затем переехал в Мантую. Но в этих городах ему не удавалось получить крупных заказов, которые дали бы ему возможность прославиться. Значительными работами этого периода стали росписи виллы Соранца, которые Веронезе исполнил в 1551 году. До наших дней сохранились лишь фрагменты этого произведения: аллегорические фигуры Справедливости и Умеренности, а также композиция «Время и Слава». В настоящее время они находятся в соборе в городе Кастельфранко в Италии. Даже в этих ранних работах заметно дарование мастера: фигуры гармоничны, легки, декоративны. Видно, что художник в совершенстве владеет техникой рисунка.

Веронезе. Плафон зала Олимпа. Фрагмент, около 1565 года, вилла Барбаро-Вольпи, Мазер

С 1551 по 1553 год Веронезе переехал в Тревизо, где некоторое время жил и работал. Но и здесь ему не удалось достичь того успеха, на который он рассчитывал, и молодой художник снова вернулся в Верону. Здесь он исполнил фрески на вилле Эмо, картину «Юнона, раздающая дары Венеции» (ок. 1553, Дворец дожей, Венеция) и другие произведения.

Через некоторое время Веронезе переехал в Венецию и в 1553 году наконец-то получил крупный заказ. Ему предстояло исполнить живописные декорации для Дворца дожей. Художник исполнил плафон зала Десяти. Лучшим фрагментом этой работы считается «Старость и Юность».

Он прекрасно справился с заказом и прославился, вскоре появились и новые приглашения. В середине 1550-х годов он уже был одним из ведущих венецианских художников и составлял конкуренцию Тинторетто и Тициану. Веронезе стали приглашать для исполнения росписей в церквях, дворцах, для украшения жилых домов.

Вскоре живописец получил заказ на оформление главного нефа церкви Сан-Себастьяно. Он исполнил несколько росписей, в которых проиллюстрировал описанные в Священном Писании эпизоды из жизни Эсфири (композиция «Триумф Мардохея» и др.) Мастер трудился над ними в 1555–1556 годах.

В этой работе Веронезе проявил себя уже как зрелый, сформировавшийся мастер. Ему удалось создать прекрасное, радостное, живописное, декоративное, легкое для восприятия произведение. Он построил изображение на контрастах крупных масс и цветовых сочетаний, использовал ракурсы, которые наиболее эффектно выглядели снизу.

Одновременно с росписями плафона главного нефа художник трудился над украшением плафонов сакристии той же церкви. Впоследствии, в 1558 году, он исполнил также росписи стен и створок органа, в начале 1560-х годов – алтарную картину, а еще через несколько лет две многофигурные композиции, предназначенные для украшения баптистерия церкви Сан-Себастьяно.

Лучшей монументальной работой Веронезе многие называют фрески виллы Барбаро. Эта вилла была построена архитектором А. Палладио и принадлежала братьям Барбаро, венецианским патрициям. Один из братьев, Маркантонио, являлся дипломатом и прославился как знаток и ценитель искусства. Второй брат, Даниэле, был ученым, эрудитом и переводчиком произведений античности. Вероятно, именно он занимался подбором сюжетов для художника. Он постарался связать воедино такие понятия, как вера, милосердие и супружеская любовь, течение времени, выражающееся в смене времен года, история. Веронезе с неменьшей изобретательностью и мастерством воплотил все замыслы Даниэле Барбаро на стенах виллы.

Художник покрыл фресками стены крестообразного, освещенного солнцем вестибюля и пяти комнат, прилегающих к нему, а также расписал плафон зала Олимпа. Гость, входя на виллу, попадал в мир архитектурных фантазий Палладио, которые гармонично дополнялись росписями Веронезе. Со стен глядели античные боги и хозяева виллы.

Изображение объединяло мифы и жизненную реальность. Например, стены вестибюля украшают изображения прекрасных девушек, играющих на музыкальных инструментах. Полюбовавшись ими, гость скользил взглядом по стене, замечал приоткрытую дверь с выглядывающими слугами и вдруг понимал, что и дверь, и слуги нарисованы. Далее, в углу, гость видел скрещенные знамена и копья, которые производили впечатление настоящих, но на самом деле также были мастерски написаны художником прямо на стене. Гость следовал дальше и видел окно, за которым открывался прекрасный вид. Однако и проем окна, и живописный пейзаж, как и многое другое в этой комнате, всего лишь детали фрески, исполненной талантливым живописцем. Далее снова шли фигуры античных богов и богинь, нимф, амуров и т. д.

Веронезе. «Бахус раскрывает людям секрет вина». Фрагмент, около 1565 года, вилла Барбаро-Вольпи, Мазер

Не менее интересна роспись потолка зала Олимп. Здесь художник не изображал иллюзорных окон и подобных им деталей, украшающих вестибюль виллы. Как можно понять из названия зала, главными героями росписи плафона являются боги Олимпа. В центральной части Веронезе поместил семь фигур богов в традиционном для каждого обличье и с атрибутами, по которым их можно узнать. Композицию дополняют хозяйка виллы и ее сыновья. Центральную часть композиции мастер окружил аллегорическими фигурами.

Художник расположил богов на фоне светло-синего неба, они как бы парят среди облаков. Все фигуры написаны легкими, прозрачными мазками. Краски росписи светлые, чистые и как бы светятся.

В конце 1550-х годов Веронезе работал над картинами на религиозные сюжеты. Среди них можно отметить «Принесение во храм» (конец 1550-х, Картинная галерея, Дрезден), «Помазание Давида елеем» (конец 1550-х, Художественно-исторический музей, Вена). В 1558 году художник исполнил фреску «Святой Себастьян перед императором» (церковь Сан-Себастьяно, Венеция).

Следующее десятилетие также явилось для Веронезе плодотворным. Художник исполнил произведение «Мученичество святого Марка и Марцеллина» (около 1565, церковь Сан-Себастьяно, Венеция) и др. Тогда же художник обратился к историческому жанру и написал полотно «Александр Македонский и семья Дария» (около 1565, Национальная галерея, Лондон).

В 1571 году произошло важное для Венеции событие: соединенный флот Венеции и Испании одержал победу над турками в сражении при Лепанто. Это событие послужило художнику мотивом для создания второй исторической картины: «Аллегория битвы при Лепанто».

Тогда же он написал одно из наиболее известных произведений «Брак в Кане» (около 1571, Лувр, Париж), в котором предложил свою, оригинальную трактовку Евангелия. Художник изобразил на большом полотне размером 6,6 x 9,9 м 140 персонажей. Большинство изображенных на картине людей являются современниками художника: это патриции, слуги, богатые и знатные венецианцы, император Карл V, иноземные послы, турецкий султан, английская королева и т. д. На переднем плане, в облике четырех музыкантов, как полагают, художник показал себя с живописцами Тицианом, Тинторетто и Бассано. Многие одеты в модные наряды, богато украшены драгоценностями. Что касается главных персонажей, Иисуса Христа и Богородицы, то они находятся на заднем плане и теряются в толпе.

Эта картина вызвала недовольство церкви. Вероятно, поэтому, стремясь дать инквизиции время забыть о себе, в 1572 году Веронезе совершил непродолжительную поездку в Виченце. По возвращении он написал еще более вызывающую картину «Тайная вечеря» (1573, Галереи академии, Вена). В ней нет той таинственности, что в аналогичной работе Леонардо да Винчи, или драматизма, присущего произведению Кастаньо. Вместо этого художник показал веселый пир с участием Левия, Иисуса Христа, апостолов, а также богато одетых женщин и кавалеров. Композицию дополняют шуты, куртизанки, музыканты, виночерпии и многочисленные слуги, подающие яства.

Художник прекрасно продумал композицию, удачно разместил на полотне множество фигур, с большим мастерством написал каждого персонажа. Но, как и следовало ожидать, эта работа вызвала еще большее неодобрение церкви, чем «Брак в Кане». Ему предложили немного исправить полотно, в частности, вместо собаки нарисовать фигуру Марии Магдалины, однако художник отказался. Вскоре после этого ему пришлось давать объяснения суду инквизиции. «Вам показалось подходящим изображать в Тайной вечере Господа нашего шутов, пьяных немцев, карликов и прочие глупости?» – спрашивали художника. На это Веронезе отвечал: «Мы, живописцы, пользуемся теми же вольностями, какими пользуются поэты и сумасшедшие». Разбирательство окончилось следующим образом: суд постановил переименовать картину в «Пир в доме Левия», что и было исполнено.

Однако о картине не забывали, и художник снова принял решение уехать. В 1575 году он направился в Падую, где жил некоторое время. Но в том же году он вернулся и больше не покидал Венецию до самой смерти. Примечательно, что, несмотря на инцидент с картиной, в последующие годы художник продолжал получать множество заказов от церквей, которые он исполнял старательно, со сдержанностью и религиозным чувством. Во второй половине 1570-х годов мастер исполнил несколько картин на аллегорические и мифологические сюжеты. Среди них можно отметить произведения «Венера и Марс» (около 1576–1584, Метрополитен-музей, Нью-Йорк), «Венера и Адонис» (около 1576–1584, Прадо, Мадрид), «Похищение Европы» (около 1578–1580, Дворец дожей, Венеция). По заказам церкви Веронезе исполнил картины «Поклонение волхвов» (около 1578–1581, церковь Санта-Корона, Виченца), «Голгофа» (1570-е, Лувр, Париж), «Отдых на пути в Египет» (ГМИИ, Москва), «Оплакивание Христа» (около 1576–1582, Эрмитаж, Санкт-Петербург), «Лукреция» (около 1580–1585, Художественно-исторический музей, Вена) и др.

В этих произведениях уже не чувствуется восхищения, радости, шуток. Они значительно отличаются от работ 1550 – начала 1570-х годов строгостью композиции и более темным цветовым решением.

Сочетания красных и синих одеяний придают полотнам драматическую напряженность.

Последней крупной работой мастера стала роспись «Апофеоз Венеции» (до 1585, зал Большого совета, Дворец дожей, Венеция). Художник работал над ней вместе с братом Бенедетто и сыновьями Габриэле и Карлетто. В ней он вернулся к эффектам, которые использовал в своих ранних работах. Он создал многофигурную композицию с участием ангелов, богов, парящих на облаке, и жителей Венеции.

Развитие иконописи и фрески в Европе

Ян ван Эйк
(около 1390–1441)

Яну ван Эйку приписывают изобретение техники масляной живописи, хотя это не совсем верно. Масляная живопись существовала и до него, но нидерландский художник открыл новые ее возможности. В частности, он использовал выразительность тончайших, прозрачных лессировок, позволяющих добиться необыкновенной глубины цвета.

Нидерландский живописец Ян ван Эйк появился на свет в местечке Маасэйк недалеко от города Маастрихта. Возможно, его учителем был старший брат Губерт ван Эйк.

О раннем периоде творчества Яна ван Эйка сохранилось мало сведений. Ряд исследователей связывают начало деятельности мастера с миниатюрами «Турино-миланского часослова» (начало XV века, Городской музей старого искусства, Турин). Другие полагают, что это мнение ошибочно. Однако над миниатюрами, как удалось установить впоследствии, он все же работал. Помимо этого, Ян ван Эйк создавал религиозные композиции, портреты. Некоторые свои произведения он подписывал словами «Als ich kan» («Как умею»).

В 1422 году Ян ван Эйк, к тому времени уже известный мастер, стал придворным живописцем герцога Иоанна Баварского в Гааге. По заказу Иоанна он расписал стены замка в Гааге.

Я. ван Эйк. «Поющие ангелы». Створка Гентского алтаря, 1432 год, церковь Святого Бавона, Гент

После смерти герцога, в 1425 году, Ян ван Эйк переехал в Лилль, откуда через некоторое время перебрался в Брюгге, где ему предложили должность придворного художника нидерландского правителя Филиппа Доброго (герцога Бургундского). В 1427 году по поручению Филиппа ван Эйк отправился в Испанию, чтобы просить руки испанской инфанты для герцога. Кроме того, он должен был написать портрет невесты. С заданиями герцога мастер благополучно справился, но полюбоваться на портрет испанской принцессы в настоящее время, к сожалению, невозможно, так как он утрачен. В 1428–1429 годах художник с дипломатической миссией побывал в Португалии и Англии. После 1430 года Ян ван Эйк проживал в Брюгге постоянно.

Самой крупной работой стал знаменитый алтарь церкви Святого Бавона в Генте. Заказчиком его был богатый житель Гента Иодокус Вейдт. Работу над монументальной многочастной композицией, получившей в дальнейшем название «Гентский алтарь», художник начинал вместе с братом, Губертом ван Эйком. Закончил произведение Ян ван Эйк в 1432 году (Губерт умер раньше, в 1426 году). Некоторые исследователи склоняются к мысли, что почти всю работу Ян выполнил самостоятельно, а Губерт лишь начал центральные, самые архаичные части алтаря.

Интересна последующая судьба творения ван Эйка: во время религиозных войн, прокатившихся в XVI веке по Нидерландам, алтарь разбирали и прятали по частям, пытаясь спасти его от уничтожения. При этом некоторые фрагменты произведения были вывезены за пределы страны. Только в XX веке алтарь вновь был собран в церкви Святого Бавона, но один из фрагментов все же оказался утерян. В 1934 году он был заменен копией.

Гентский алтарь, огромный полиптих из двенадцати створок, украшенных картинами с каждой стороны, изображает более 250 персонажей и в закрытом виде представляет собой композицию из двух ярусов. В нижнем ярусе представлены каменные статуи Иоанна Крестителя и Иоанна Евангелиста. По краям помещены портретные изображения коленопреклоненных заказчиков – супружеской четы Иодокуса Вейдта и Изабеллы Борлют. Этим образам свойственна осязаемая материальность, создаваемая с помощью плотных, насыщенных красок. В верхнем ярусе мастер показал сцену Благовещения: архангел Гавриил приносит Марии весть о том, что она станет матерью Христа. На самом верху, в люнетах, можно увидеть изображения прорицателей. Цветовая гамма композиции гармонична, все сцены выдержаны в пастельных тонах, хотя верхний ярус более воздушен и светел.

Изображая религиозный сюжет, Ян ван Эйк окружает персонажей реалиями быта своей эпохи. Так, сквозь арочные проемы в доме Марии виден город, не похожий на легендарный Вифлеем. Скорее всего, это Гент, на его улице виден роскошный дом Иодокуса Вейдта. Вещи, находящиеся в покоях Марии, – обычные предметы быта нидерландского городского жилища. В то же время они несут в себе символический смысл, например, белое полотенце на умывальнике воплощает символ чистоты и непорочности Марии.

В дни религиозных празднеств створки алтаря распахивают, и зрители могут полюбоваться на открывшуюся перед ними величественную и прекрасную картину мироустройства. Художник изобразил ее такой, какой она представлялась в сознании человека XV века. На нижних пяти створках представлены сцены поклонения агнцу. В центральной части дана широкая панорама, на которой представлено множество людей, с почтительным видом окруживших жертвенник. Здесь изображены священнослужители, миряне, апостолы, пророки, монахи-отшельники, святые воины и судьи-праведники на великолепных лошадях. Все спешат поклониться белому агнцу, символизирующему жертвенность Христа, принявшего мученическую смерть во искупление грехов всего человечества земли. Некоторые персонажи являются портретными изображениями реально существовавших личностей. Художник изобразил бургундского герцога Филиппа Доброго, своего брата Губерта и самого себя.

Я. ван Эйк. Гентский алтарь в закрытом виде, 1432 год, церковь Святого Бавона, Гент

Необычна природа, окружающая людей. В этом земном раю растут южные пальмы, апельсиновые рощи и деревья, которые можно встретить лишь на северной земле. За густыми кронами видны высокие постройки небесного Иерусалима, символа христианства, и далекие горы, освещенные лучами солнца. В то же время в очертаниях зданий угадывается облик современного мастеру нидерландского города. Поражающая своим космическим величием панорама сияет эмалевыми красками. Удивляет тщательность, с которой художник выписал мельчайшие детали этой грандиозной картины Вселенной.

В центре верхнего яруса изображен Бог Отец, восседающий на троне. В левой руке он держит жезл – символ власти над миром, правой благословляет все сущее. По правую руку от него сидит Богоматерь, взгляд которой устремлен в раскрытую книгу. Ее фигурка очень грациозна, нежное лицо отмечено печатью красоты и благородства. Слева от Бога Отца показан Иоанн Креститель, возвестивший людям о появлении Христа. Далее представлены музицирующие и поющие ангелы. Все герои одеты в богатые парчовые и бархатные одежды, расшитые золотыми узорами и драгоценными камнями. И среди этого великолепия и роскоши странно незащищенными выглядят обнаженные фигуры Адама и Евы, расположенные по краям верхнего яруса. Поражает то, с каким реализмом и убедительностью созданы образы прародителей человечества.

Исследователи творчества Яна ван Эйка предполагают, что возможным литературным источником, к которому обращался мастер при создании Гентского алтаря, были «Откровение Иоанна Златоуста» или «Золотая легенда», написанная Якопо да Вараджина.

После Гентского алтаря художник написал еще несколько алтарных композиций, и хотя эти произведения более камерны и лиричны, в них по-прежнему присутствует гармония великого и малого, грандиозно-символического и реалистично-бытового. Одна из лучших таких работ – «Мадонна канцлера Ролена» (1436, Лувр, Париж). Это небольшое по своим размерам полотно тем не менее производит впечатление пространственной масштабности за счет изображения панорамного ландшафта с необозримыми далями, видимого сквозь арки с изящными колоннами. Лента сверкающей реки с перекинутым через нее мостом, архитектурные сооружения, густые леса и горы – все это напоминает о картине безграничной Вселенной, изображенной на створке Гентского алтаря.

Я. ван Эйк. «Поклонение агнцу». Гентский алтарь, 1432, церковь Святого Бавона, Гент

Пейзаж не только украшает полотно, но и несет в себе важную функцию раскрытия образов. Так, размещенный на стороне канцлера Ролена ландшафт с жилыми домами является воплощением светского начала, Богоматери соответствует та часть пейзажного фона, где показаны храмы – символы христианской религии. Берега реки соединены мостом – символом совместного существования духовного и светского. Дополняет картину младенец Христос, благословляющий сурового канцлера, молитвенно сложившего руки, который как будто отчитывается перед небесными силами о проделанной на земле работе.

В это же время Ян ван Эйк исполнил еще одну алтарную композицию, получившую название «Мадонна каноника ван дер Пале» (1436, Муниципальная художественная галерея, Брюгге). Художник изобразил фигуры Марии, каноника, святых Домициана и Георгия Победоносца в небольшой церкви. В картине отсутствуют элементы пейзажа, но необыкновенно выразительной и красочной картину делают такие предметы, как узорный восточный ковер, сверкающие драгоценные ткани, нарядные одежды персонажей. В молитвенном обращении к Богоматери и младенцу представлен каноник ван дер Пале, черты которого переданы очень реалистично. Зритель видит перед собой немолодого человека с лицом, покрытым морщинами; видно, что он размышляет о чем-то очень важном и серьезном.

Я. ван Эйк. «Богоматерь канцлера Ролена», 1436 год, Лувр, Париж

Замечательное дарование портретиста выразилось не только в образах каноника ван дер Пале и канцлера Ролена, но и в многочисленных портретных работах мастера («Тимофей», 1432; «Человек в красном тюрбане», 1433 – обе в Национальной галерее, Лондон; портрет четы Арнольфини, 1434, Национальная галерея, Лондон; портрет жены художника, Маргариты ван Эйк, 1439, Муниципальная художественная галерея, Брюгге).

Конрад Виц
(1400/1410 – около 1445)

Творчество Конрада Вица свидетельствует о его знакомстве с искусством нидерландских мастеров. Сцена «Чудесный улов рыбы» является одной из первых в европейской живописи попыток правдивого изображения природы.

Немецкий живописец Конрад Виц родился в городке Ротвейле (Вюртемберг). О его жизни и раннем творчестве почти ничего не известно. Примерно в 1431 году он переехал в Швейцарию, являясь в это время уже довольно известным мастером. В Базеле у Вица была большая мастерская, где работали ученики и помощники. Основные его работы – алтарные композиции для храмов Базеля и Женевы.

Наиболее известными произведениями Вица являются три работы: алтарь «Зерцало искупления человечества» (около 1435, Художественный музей, Базель), предназначенный для базельского собора; створки алтаря, посвященные жизни Мадонны (около 1440, Художественные музеи Базеля, Страсбурга, Нюрнберга); алтарь Святого Петра (1444, Музей искусств и истории, Женева). Глядя на них, можно проследить весь путь развития художника, неустанно совершенствовавшего свое мастерство.

К. Виц. «Святой Варфоломей». Створка алтаря «Зерцало искупления человечества», около 1435 года, Художественный музей, Базель

От алтаря «Зерцало искупления человечества» сохранилось несколько створок, большинство из которых представляет спокойно стоящих святых и воинов («Святой Варфоломей», около 1435, Художественный музей, Базель). Статичны и двухфигурные сцены, изображенные на них люди кажутся удивительно приземленными, материальными, их объемность подчеркивают падающие от них темные тени.

С осязаемой достоверностью передана фактура одежд и головных уборов персонажей, а вот их чувства и взаимоотношения, по-видимому, мало интересуют автора. Некоторая условность заметна и в изображении окружающего святых пространства.

К. Виц. «Чудесный улов рыбы». Створка алтаря Святого Петра, 1444 год, Музей искусств и истории, Женева

Всего несколько частей сохранилось и от алтаря со сценами из жизни Девы Марии. Одна из самых значительных сцен этого произведения – «Благовещение» (около 1440, Германский национальный музей, Нюрнберг), свидетельствующий о росте интереса Вица к решению проблем передачи пространства. Так, Мадонна и ангел, принесший ей благую весть, показаны в помещении, глубина которого создается с помощью изображения сокращающихся в перспективе потолочных балок и досок пола. С большим мастерством выполнен третий алтарь Вица. Особенно интересна сцена «Чудесный улов рыбы» (1444, Музей искусств и истории, Женева), помещенная не в вымышленный мифический, а в реальный пейзаж. Глядя на него, можно узнать берега Женевского озера с очертаниями дальних гор. Поразительно и то, что в этой реалистичной и полной динамики композиции, в которой святые напоминают обычных швейцарских рыбаков, отсутствует жанровость, превращающая алтарную картину в будничную бытовую сцену. Одухотворенной и торжественной выглядит фигура Христа, его красный плащ четко вырисовывается на фоне гладкой зеленоватой воды озера. Значимость случившегося чуда подчеркивают и детали пейзажа – величественные горы, широкие равнины и поля.

Стефан Лохнер
(около 1410–1451)

Кёльнский живописец Стефан Лохнер являлся ярким представителем позднеготического, или, как его еще называли, «мягкого», стиля с его идиллическими, нежными образами. Излюбленные мотивы творчества Лохнера – грациозные и хрупкие Мадонны, окруженные цветами и маленькими ангелами с наивными детскими личиками.

Немецкий живописец, представитель кёльнской школы Стефан Лохнер родился в городе Меерсбурге на Боденском озере. Его творческая манера сформировалась под влиянием нидерландских мастеров, в частности Яна ван Эйка и Робера Кампена. В самом начале 1430-х годов художник приехал в Кёльн, где оставался до самой смерти.

Живопись Лохнера отличается от произведений представителей позднеготического немецкого искусства первой половины XV века изяществом линий, звучностью красок, обаянием образов.

Обладавший несомненным колористическим даром и умением создавать равновесие цвета и рисунка художник показал своим современникам идеал утонченной красоты, воплощенной в образе юной матери – очаровательной златовласой Мадонны, задумчиво и нежно взирающей на младенца Христа.

С. Лохнер. «Мария в розовой беседке», 1440-е годы, Музей Валлраф-Рихартц-Людвиг, Кёльн

Как и другие мастера поздней готики, Лохнер увлекается тщательной передачей деталей. Восхищение окружающим миром ощущается в изображениях цветов, увивающих легкую беседку; узорных дорогих жемчужин и драгоценных камней, украшающих корону Мадонны, изящных предметов – даров, принесенных младенцу Христу. Таковы картины «Мария в розовой беседке» (1440-е, Музей Валлраф-Рихартц-Людвиг, Кёльн), «Поклонение волхвов» (центральная часть алтаря Святых патронов Кёльна, 1440-е, собор, Кёльн).

Плавность линий, ясность композиционного решения сочетаются с блеском золота, сиянием лазурных, карминных, изумрудных оттенков. В то же время произведениям Лохнера свойственны черты стереотипности. Так, образы Мадонны в разных картинах практически не отличаются друг от друга.

Наряду с вышеназванными работами, большую известность получили такие картины мастера, как «Богоматерь с младенцем» (начало 1440-х, Старая пинакотека, Мюнхен), «Принесение во храм» (1447, Музей земли Гессен, Дармштадт).

Рогир ван дер Вейден
(около 1400–1464)

Свою творческую деятельность Рогир ван дер Вейден начинал как ювелир и скульптор. В дальнейшем он предпочел живопись, но скульптурные традиции ощущаются и в живописных произведениях. Нередко в его алтарных образах появляются выполненные в технике гризайля детали, имитирующие резьбу по дереву.

Нидерландский художник Рогир ван дер Вейден (настоящее имя – Роже де ла Пастюр) родился в Турне в семье резчика по дереву. Мастерству живописца он обучался в Турне, в мастерской Робера Кампена. В 1432 году Рогир ван дер Вейден стал членом гильдии живописцев в Турне, а с 1435 года работал в Брюсселе, где имел большую мастерскую. В ней художник со своими помощниками выполнил большое количество заказов. В 1450 году Рогир ван дер Вейден побывал в Италии. Он посетил Рим, Флоренцию, Феррару и познакомился с творчеством итальянских мастеров.

Главное место в художественном наследии живописца занимают створчатые алтари и диптихи-складни. Прославился Рогир ван дер Вейден и как замечательный портретист.

Одна из сохранившихся ранних картин художника – «Снятие с креста» (1437–1438, Прадо, Мадрид), на которой действие разворачивается на первом плане, в результате чего композиция приобретает вид барельефа. Очень тонко и убедительно передает мастер скорбные чувства людей, окруживших неподвижную фигуру мертвого Христа. Эмоционально всплескивает руками плачущая Мария Магдалина, боль застыла в глазах мужчин. Драматизм в изображение вносят напряженные ритмы, полные экспрессии жесты, яркие цветовые пятна одежд, выделяющиеся на золотистом фоне стены.

Рогир ван дер Вейден. «Снятие с креста», 1437–1438 годы, Прадо, Мадрид

Произведения Рогира ван дер Вейдена не похожи на работы его современника, Яна ван Эйка. Если в Гентском алтаре ван Эйка перед глазами зрителя предстает мир спокойной красоты и гармонии, то монументальный полиптих Вейдена «Страшный суд» (1446–1451, Капелла госпиталя, Бон, Северная Франция) проникнут трагическими настроениями. Земля, лишенная растительности, представляет собой безжизненную пустыню, где испуганные люди ждут Божьего суда, на котором будет решаться их участь.

В дальнейшем мрачные настроения исчезли из живописи Рогира ван дер Вейдена. Возможно, свою роль сыграла поездка нидерландского мастера в солнечную Италию. Знакомство с итальянским искусством не прошло для художника бесследно. В его алтарных работах появилась пространственная глубина, значительную роль стал играть пейзажный фон.

В это время Рогира начинают привлекать лишенные драматической напряженности евангельские сюжеты, полные созерцательности и лиризма. Таковы «Рождество» (центральная часть алтаря Бладелена, около 1452–1455, Государственные музеи, Берлин), «Поклонение волхвов» (алтарь Колумбы, около 1458–1459, Старая пинакотека, Мюнхен). Мирная и спокойная сценка разворачивается перед глазами зрителя в композиции «Поклонение волхвов». Среди облаченных в богатые одеяния волхвов можно заметить изображение бургундского герцога Карла Смелого.

Изящные и красочные картины Рогира ван дер Вейдена пользовались большим успехом у знатных и богатых нидерландцев. По их заказам мастер написал целый ряд портретов. Многие из них сохранились до наших дней: с них на зрителей смотрят суровые, погруженные в задумчивость аристократы, современники живописца. Помимо обычных портретов, Рогир ван дер Вейден стал автором первых в искусстве Нидерландов портретов-диптихов, где модель показана в молитвенном обращении к Мадонне или святому покровителю. Подобный тип портрета вскоре был взят на вооружение другими мастерами. Рогир ван дер Вейден имел множество учеников, работавших в его мастерской, и последователей, копировавших произведения художника. Его творчество оказало влияние на развитие живописной манеры некоторых нидерландских живописцев последующих десятилетий.

Дирк Боутс
(около 1415–1475)

О жизни Дирка Боутса известно немного. Вероятно, он был учеником Рогира ван дер Вейдена, но в произведениях Боутса нет аналитичности и острого драматизма Рогира. Более близким Боутсу было искусство Яна ван Эйка, хотя в его работах отсутствует и та гармония, которая пронизывает живопись создателя Гентского алтаря.

Нидерландский живописец Дирк Боутс родился в Харлеме. На формировании его живописной манеры отразилось творчество таких мастеров, как Рогир ван дер Вейден и Ян ван Эйк. О влиянии Эйка, в частности, свидетельствует алтарная композиция «Снятие с креста», выполненная мастером в 1430-е годы.

В творчестве Дирка Боутса ярко проявилась тенденция к передаче человеческой индивидуальности, в его работах заметен интерес не столько к эмоциональной окраске событий, сколько к самому действию. В качестве примера можно привести алтарную картину «Таинство причастия» (1464–1467) и диптих «Правосудие императора Оттона III»). В этих произведениях возвышенное существует рядом с обыденным, приемы готического искусства (вытянутость пропорций человеческих фигур, вертикальность ритмов) сочетаются с реалистичностью и тонкостью наблюдений. Художник включает в алтарные композиции элементы портрета, интерьера, натюрморта, в них можно увидеть жанровые мотивы и детали лирического пейзажа.

Д. Боутс. «Тайная вечеря». Центральная часть алтаря Святого причастия

Д. Боутс. «Правосудие императора Оттона III». Фрагмент

Повествовательность и несколько наивная реалистичность нашли отражение в одной из наиболее известных работ Боутса – алтаре Святого Причастия, выполненном для церкви Святого Петра в Лувене. Центральное место в нем занимает необыкновенно жизненная и правдивая композиция «Тайная вечеря», в которой жизненное начало особенно убедительно. Художник тщательно выписывает все детали интерьера, мозаичный узор, покрывающий пол, предметы, расставленные на покрытом белой скатертью столе. За окнами виден городской пейзаж.

В произведениях, написанных Боутсом в последний период жизни, можно заметить стремление мастера к конкретности. Им присущ живой интерес к передаче реальных цветов, существующих в природе, к пластичности форм.

Жан Фуке
(около 1420 – около 1477/1481)

При жизни Ж. Фуке пользовался почитанием современников. Обладатель звания художник короля, он считался наиболее выдающимся мастером своей эпохи. В дальнейшем имя его было забыто, и интерес к его творчеству вновь появился лишь в конце XIX столетия.

Французский живописец Жан Фуке появился на свет в Туре, в семье священнослужителя. В 1440-х годах он обучался изобразительному искусству в Париже и, возможно, в Нанте.

Около 1445–1447 годов Фуке побывал в Италии, где работал над портретом Папы Евгения IV. До наших дней это произведение не сохранилось, и в настоящее время впечатление о нем можно составить только по записям, оставленным современниками художника («Папа изображен как живой!»). Всем очень понравилась работа французского мастера.

Но и сам Фуке был в неменьшем восторге от произведений итальянских живописцев. Итальянцы, так же как и нидерландские мастера, оказали некоторое влияние на формирование живописной техники Фуке. Однако он не слепо заимствовал традиции наиболее талантливых художников, а изучал их, пропуская через себя и соединяя с национальными традициями. Благодаря этому ему удалось очень скоро выработать собственную, неповторимую манеру письма, не похожую ни на чью другую. Именно благодаря совмещению, синтезу привычных для него французских, а также нидерландских и наиболее прогрессивных итальянских живописных традиций, он выделился из прочих французских мастеров того времени (в Германии тем же путем шел А. Дюрер).

До 1461 года Фуке работал в Туре, занимая должность придворного живописца Карла VII, а затем пришедшего ему на смену Людовика XI. В 1474 году он получил повышение, став обладателем звания художник короля. Он выполнял многочисленные заказы монарха в большой мастерской, где трудились его подмастерья и помощники.

Среди его работ этого периода наиболее известен портрет Карла VII (около 1445, Лувр, Париж). Фуке удалось необыкновенно точно и правдиво передать характер правителя.

В 1450 году Фуке создал одну из лучших своих алтарных работ – «Меленский диптих». Его левая створка показывает зрителю королевского казначея Этьена Шевалье, верного сподвижника Карла VII (Государственные музеи, Берлин). Рядом с Шевалье стоит его небесный покровитель, святой Стефан, похожий на реального, живого человека. Его рука свободно лежит на плече земного подопечного, задумчивый взгляд направлен в сторону. Этьена Шевалье художник изобразил в момент молитвы. Его спокойное лицо изборождено морщинами, строгий взгляд маленьких темных глаз устремлен прямо перед собой. Образ казначея представляет мастера как талантливого портретиста, способного уловить главные черты характера модели. Чувствуется, что изображенный на картине человек обладает силой духа, твердой волей и способностями дельца. Вероятно, именно таким этот человек и был в реальной действительности. Композиция картины отличается ясной гармонией. Вызывает восхищение и ее цветовая гамма, основанная на золотистых, красных и лиловых тонах.

Ж. Фуке. «Мадонна с младенцем». Правая створка «Меленского диптиха», около 1450 года, Королевский музей изящных искусств, Антверпен

Правая створка диптиха изображает «Мадонну с младенцем» (Королевский музей изящных искусств, Антверпен). Считается, что в качестве модели художнику позировала возлюбленная короля, Агнесса Сорель. Юная Мария восхищает своей красотой и спокойствием. Ее бледное лицо и тело, голубое платье и накинутая на плечи горностаевая мантия кажутся еще более светлыми на фоне маленьких красных ангелов, слетевшихся к ее трону. Спинка трона Богоматери и корона на ее голове украшены драгоценными камнями и крупными жемчужинами. Тщательность, с которой выписана корона, свидетельствует о знакомстве мастера с северным искусством, в частности с творчеством Яна ван Эйка. Строгие линии и сдержанный колорит придают картине необыкновенную выразительность и монументальность.

В 1931 году в церкви Нуан-ле-Фонтен недалеко от Тура была обнаружена еще одна алтарная работа, выполненная Фуке, – композиция «Пьета» (около середины XV века, Нуан). Ей свойственна строгая, почти скульптурная проработка форм, уравновешенная композиция, выразительный и четкий рисунок. Помимо алтарных произведений и портретов, Фуке создавал миниатюры для манускриптов. Среди них – ныне разделенный на части «Часослов Этьена Шевалье» (около 1450–1460, Музей Конде, Шантийи) с прекрасными миниатюрами «Благовещение», «Поклонение волхвов», «Коронование Марии», «Рождество Иоанна Крестителя» и др. Среди персонажей религиозных легенд можно увидеть и портретное изображение заказчика, Этьена Шевалье, представленного так же, как и в «Меленском диптихе», вместе со святым Стефаном.

Ж. Фуке. «Этьен Шевалье со святым Стефаном». Левая створка «Меленского диптиха», около 1450 года, Королевский музей изящных искусств, Антверпен

Миниатюрами Фуке украшены также «Большие французские хроники» (конец 1450-х, Национальная библиотека, Париж), «Новеллы Боккаччо» (около 1460, Баварская национальная библиотека, Мюнхен), «Иудейские древности» Иосифа Флавия (около 1470, Национальная библиотека, Париж). В последней рукописи есть надпись: «В книге… 12 историй… 9 из них украшены славным художником и миниатюристом доброго короля Людовика XI Жаном Фуке, уроженцем города Тура».

Жан Фуке внес большой вклад во французскую живопись XV века и оказал значительное влияние на многих мастеров своей эпохи.

Ганс Мемлинг
(около 1440–1494)

Мемлинг, автор многочисленных алтарных композиций и портретов, исполнил необычную для нидерландской живописи той эпохи картину под названием «Вирсавия». Она потрясала зрителей тем, что на ней была изображена обнаженная женщина.

Нидерландский живописец Ганс Мемлинг родился в Залегенштадте, недалеко от Майнца. Учился в Нидерландах, в дальнейшем – в Германии, где его учителем был кёльнский художник С. Лохнер. В конце 1450-х годов Мемлинг вернулся на родину. Есть свидетельства, что он продолжил обучение в мастерской Рогира ван дер Вейдена в Брюсселе. В 1466 году из Брюсселя Мемлинг переехал в Брюгге, а в следующем году он уже входил в гильдию живописцев. С 1468 года мастер считался ведущим художником Брюгге.

Творчество Мемлинга, воспринявшего традиции прошлого и современные веяния, поражает своим спокойствием и гармонией. Таково одно из ранних произведений мастера – трехстворчатый алтарь «Страшный суд» (1466–1473, Поморский музей, Гданьск), выполненный по заказу представителя банкирского дома Медичи в Брюгге. Эта работа говорит о влиянии Рогира ван дер Вейдена, особенно ясно вырисовываются черты его искусства в центральной композиции алтаря Мемлинга. Фигуры людей в ней написаны с большой пластической выразительностью, но в передаче сюжета «Страшного суда» отсутствуют драматические настроения, свойственные произведению Рогира ван дер Вейдена.

Г. Мемлинг. Алтарь Святых Иоаннов, Художественно-исторический музей, Вена

Г. Мемлинг. «Прибытие Урсулы в Кёльн», 1489, Музей Мемлинга, Брюгге

В зрелом творчестве Мемлинга большое место занимают алтарные композиции, главным персонажем которых является Мадонна. Марию и младенца Христа, окруженных ангелами, можно увидеть в алтаре Святых Иоаннов (Художественно-исторический музей, Вена) и в «Обручении святой Екатерины» (1479, Музей Мемлинга, Брюгге), в триптихе «Донна» (около 1477–1480, Национальная галерея, Лондон).

Эти работы отличаются звонкими, насыщенными красками с выделяющимися оттенками красного; глубиной пространства; строгостью и уравновешенностью композиции.

Г. Мемлинг. «Диптих Мартина ван Ньювенхове», 1478 год, Музей Мемлинга, Брюгге

Удлиненные грациозные фигуры с их мягкими движениями и жестами вызывают в памяти замедленную киносъемку. Алтарь Святых Иоаннов, а также «Богоматерь с младенцем на троне» (Уффици, Флоренция) указывают на знакомство мастера с итальянской живописью. Именно от нее идут такие декоративные детали, как гирлянды, путти, делающие картину более лиричной.

Работы, созданные Мемлингом в последний период жизни, свидетельствуют о стремлении к повествовательности. Например, в известной композиции «Семь радостей Марии» (1480, Старая пинакотека, Мюнхен) художник размещает множество эпизодов, рассказывающих о жизни Богоматери и Христа. Зритель видит картины природы, городскую архитектуру, на фоне которых разворачиваются действия. Каждая сцена располагается в отдельной ячейке, отделенной от других стенами строений или скалистыми склонами. В «Семи радостях Марии» Мемлинг в полной мере показал свое дарование миниатюриста: настолько тщательно и точно переданы детали не только первого, но и дальних планов. Так же скрупулезно выписаны предметы в росписи раки святой Урсулы (1489, Музей Мемлинга, Брюгге). Дубовый ларец, выполненный в форме готической капеллы, покрыт живописными композициями, рассказывающими о жизни и смерти святой.

Художник очень живо и увлекательно показывает эпизоды, в которых святая Урсула предстает на палубе корабля, на фоне архитектурных сооружений, в окружении нарядных грациозных девушек.

Г. Мемлинг. «Снятие с креста». Фрагмент, 1480–1490 годы, Королевская капелла, Гранада

Диптихи-складни, на одной створке которых изображена Мадонна, а на другой – заказчик, представляют Мемлинга талантливым портретистом. Наибольшую известность получил «Диптих Мартина ван Ньювенхове» (1478, Музей Мемлинга, Брюгге). Художник очень достоверно показал свою модель, чувствуется, что мастера интересуют не благочестивые чувства портретируемого, а его характер, внешнее сходство и внутренний мир.

В одном из испанских храмов хранится композиция Мемлинга «Снятие с креста» (1480–1490, Королевская капелла, Гранада). Евангельский сюжет представлен мастером как портретное изображение трех человек, снимающих с креста тело Христа.

Гуго ван дер Гус
(около 1440–1482)

В живописи Г. ван дер Гуса поразительно то, с каким вниманием мастер изображает человека, его характер, душу. Чувствуется, что благочестие для художника – не изначальное общечеловеческое качество, а результат долгих исканий и нравственного выбора личности. Вероятно, поэтому каждый из изображенных на картинах мастера персонажей обладает индивидуальностью.

Нидерландский живописец Гуго ван дер Гус родился в Генте. О начале его творческого пути и первых произведениях ничего не известно. С 1465 года художник жил и работал в Генте, спустя два года он вошел в гильдию живописцев. В 1474 году Гус стал деканом гильдии. С 1476 года как светское лицо он проживал в монастыре. В 1481 году художник побывал в Кёльне. В последние годы жизни страдал от депрессии, связанной, вероятно, с душевным заболеванием. Творческое наследие мастера включает ряд алтарных композиций, а также произведения декоративного характера. Известно, что в 1468 году Гус принимал участие в украшении города Брюгге к праздникам, а в 1471–1472 годах он создавал декоративные панно, предназначенные для украшения Гента.

Гуго ван дер Гус не подписывал и не датировал своих произведений, но неповторимый стиль мастера позволил исследователям определить его авторство по отношению к ряду картин.

Около 1470 года художник создал для украшения церкви картину, состоящую из двух частей. На левой створке данного диптиха изображена сцена «Грехопадение», а на правой – «Оплакивание Христа» (Художественно-исторический музей, Вена). Автор развернул перед зрителем главные, по его мнению, этапы жизненного пути человечества: первородный грех и искупительную жертву, принесенную Христом.

Чтобы усилить воздействие своего произведения, Гус применяет резкие контрасты, показывая противопоставления добра и зла, духа и плоти. Большой интерес представляет «Грехопадение». Змей-искуситель в образе ящерицы с головой человека внимательно следит за тем, как Ева пытается сорвать второе яблоко с дерева познания после того, как попробовала первое.

Художник тщательно и скрупулезно выписал каждый листочек с тоненькими прожилками, каждую травинку и цветок. Удивляет и изображение змея, волосы на голове которого заплетены в косу. Чистые и звучные краски, откровенное изображение обнаженных тел – все это характерно для нидерландской живописи XV столетия (похожие фигуры Адама и Евы представлены и в Изенгеймском алтаре работы Яна ван Эйка).

Справа, в сцене «Оплакивание Христа», на склоне мрачной, каменистой Голгофы возле тела Христа стоят оплакивающие его люди. На их скорбных лицах – самые разнообразные оттенки горя, от глубоко отчаяния до молчаливого страдания.

В 1473–1475 годах Гус создал самое известное из своих произведений – монументальный и торжественный алтарь Портинари.

Г. ван дер Гус. «Грехопадение», около 1470 года, Художественно-исторический музей, Вена

Его заказчиком был купец из Флоренции Томмазо Портинари, представитель банка Медичи в Нидерландах, в городе Брюгге. Алтарь представляет собой триптих с боковыми створками. В его центральной части представлена сцена «Поклонение пастухов». Создавая ее, мастер отступил от иконографических традиций.

В центре композиции изображен лежащий на земле младенец, за ним стоит одетая в черное Богоматерь с печальным лицом, слева – молитвенно сложивший ладони Иосиф, вокруг – хрупкие, маленькие фигурки коленопреклоненных ангелов.

Явным контрастом к этим образам выглядит группа пастухов, нарисованных настолько реалистично, что они кажутся чужими в этом утонченном мире. Их грубые лица выражают разные чувства, но все они внутренне преображаются, глядя на Божественного младенца. Духовное преображение наступает постепенно. Так, во взгляде серьезного пастуха, опускающегося на колени и сближающего ладони, ощущается понимание того, что он стал свидетелем свершившегося чуда.

Его товарищ, седой старик с бородой, уже стоит на коленях. Его губы тронула улыбка, в глазах – нежность, умиление, радость и пробуждающаяся надежда. Выглядывающий из-за его спины третий пастух, прижимающий к груди снятую шляпу, полон любопытства: он еще не успел понять, что на земле свершилось нечто необыкновенное и важное.

Внутренние створки алтаря показывают святых покровителей заказчика и его родных, а также самого Томмазо Портинари и его семейство. Очень трогательны образы детей Портинари – двух мальчиков и девочки. До Гуса ни один нидерландский художник не сумел так тонко и искренне передать натуру ребенка.

Г. ван дер Гус. Алтарь Портинари, около 1473–1475 годов, Уффици, Флоренция

Когда работа над алтарем была завершена, его переправили во Флоренцию, где он вызвал настоящую сенсацию. Благодаря этому художник прославился не только в родной стране, но и в Италии.

Позднее Гус снова вернулся к мотиву поклонения пастухов и написал картину с тем же названием, ныне хранящуюся в берлинских Государственных музеях. Данная работа интересна тем, что выполнена в виде сценического представления: по краям вытянутого по формату полотна размещены полуфигуры пророков, раздвигающих занавес. За ним и разворачивается сцена поклонения пастухов младенцу Христу.

На лицах людей, пришедших к месту рождения Спасителя, те же чувства, что переживают пастухи алтаря Портинари.

Последним произведением мастера стала драматическая композиция «Успение Богоматери» (Городская художественная галерея, Брюгге).

Лица апостолов, окруживших усопшую Богоматерь, отмечены печатью скорби и безграничного отчаяния.

В этой картине Гус показал душевные страдания людей более остро и многообразно, чем в диптихе «Оплакивание Христа».

Необыкновенно выразительна цветовая гамма картины, выдержанная в сине-голубой тональности.

Известно, что Гус был талантливым портретистом. Правда, до нас не дошло ни одного портрета, не считая вышеупомянутого алтаря Портинари. Но и по нему можно судить о таланте Гуса-портретиста.

В нью-йоркском Метрополитен-музее хранится изображение мужчины, молитвенно сложившего руки, которое считается створкой несохранившегося алтаря, созданного Гусом около 1475 года. Образ поражает зрителей взволнованностью и одухотворенностью, чувствуется, что человек, показанный мастером, – личность незаурядная и сильная.

О последних годах жизни талантливого живописца известно мало. Согласно сохранившимся свидетельствам, в 1481 году, во время поездки в Кёльн, художник потерял рассудок. Так и не выздоровев, он в следующем году умер в монастыре Родендале недалеко от Брюсселя.

Альбрехт Дюрер
(1471–1528)

Художник выполнил немало алтарных композиций для украшения немецких соборов. Но прославился он все же благодаря своим многочисленным автопортретам, несмотря на то что писать их в то время было не принято. Первый автопортрет он исполнил, когда ему было всего тринадцать лет. Затем появились «Автопортрет с цветком чертополоха», «Автопортрет в перчатках», «Автопортрет обнаженным» и многие другие.

Талантливый немецкий художник Альбрехт Дюрер родился в Нюрнберге. Первым учителем Дюрера был его отец, золотых дел мастер, живописец и гравер, бывший уроженец Венгрии. Альбрехт некоторое время помогал ему выполнять заказы на ювелирные украшения. В возрасте пятнадцати лет юноша заинтересовался живописью. Отец не стал препятствовать ему и позволил учиться. В 1486 году Дюрер поступил в мастерскую живописца Михаэля Вольгемута. Дюрер очень быстро научился всему, что мог ему преподать Вольгемут. Вскоре он со своим учителем работал над заказами алтарных образов, которые часто поручали мастерской Вольгемута. Затем Дюрер начал помогал ему исполнять всевозможные графические работы, в частности иллюстрации для религиозных сочинений. Тогда же, еще будучи учеником, Дюрер написал портрет своего отца (1490, Уффици, Флоренция). По этой работе можно сделать вывод, что уже в то время он являлся сформировавшимся художником, способным создавать самостоятельные произведения.

В том же году Дюрер перестал посещать мастерскую Вольгемута и отправился в путешествие, без которого он не смог бы получить звание мастера. Начинающий художник посетил Кольмар, Базель, Страсбург, познакомился с книгопечатниками и гуманистами. Альбрехт восхищался работами Мартина Шонгауэра, который специализировался на исполнении резцовых гравюр на меди, но, к сожалению, ему не пришлось увидеться с ним. Посетив дом Шонгауэра, Дюрер узнал, что гравера уже нет в живых. Но ему удалось познакомиться с родственниками Шонгауэра, которые его хорошо приняли, дали возможность изучить оставшиеся после Шонгауэра работы и даже подарили один из рисунков. Этот рисунок художник бережно хранил на протяжении всей жизни. После смерти мастера рисунок нашли среди его бумаг.

В годы странствий Дюрер не прекращал работать. Он написал «Автопортрет с цветком чертополоха» (1493, Лувр, Париж), пейзажи «Проволочная мастерская» (около 1490, Государственные музеи, Берлин) и «Вид Инсбрука» (1465, Графическое собрание Альбертина, Вена). В начале 1490-х годов художник попробовал сам создавать гравюры. Его первым опытом в этой области стали иллюстрации к книге Себастьяна Бранда «Корабль дураков».

Дюрер странствовал в течение четырех лет. В 1494 году он вернулся в родной город и женился на Агнес, дочери Ганса Фрея. Этот брак был для него выгоден: благодаря ему Дюрер получил возможность общаться с богатыми и знатными горожанами и выполнять их заказы.

Вскоре после этого он отправился в новое путешествие. На этот раз он посетил Италию. В то время эта страна не была еще землей обетованной для художников всех стран Европы. Многие из шедевров, поражавших воображение и живописцев, и знатоков искусства, и просто зрителей, еще не были созданы. Правда, в это время в Италии работали Микеланджело и Леонардо да Винчи, но они еще не были так популярны, как в последующие столетия. Леонардо да Винчи только в 1495 году начал работу над своей знаменитой «Тайной вечерей», Микеланджело еще не приступал к росписям потолка Сикстинской капеллы.

Дюрер мог познакомиться только с творчеством художников Кватроченто, у которых учились и итальянский мастера Высокого Возрождения, и изучать многочисленные памятники античности. Среди живописцев, работы которых ему удалось увидеть, Дюрер выделил Джентилье и Джованни Беллини, Карпаччо и некоторых других. Наибольшее впечатление на него произвели произведения Мантеньи.

Художник прожил в Италии более года, осмотрев только два города: Венецию и Падую. За это время он исполнил множество набросков, рисунков, акварелей и вернулся в Германию с папками, полными работ.

После возвращения Дюрер начал выполнять заказы, в которых старался применить все, чему смог научиться в Италии. Пи этом он не подражал итальянским мастерам, а стремился идти в том же направлении, но создавая что-то свое.

А. Дюрер. «Святой Георгий». Фрагмент Паумгартнеровского алтаря, 1498–1503 годы

А. Дюрер. «Мадонна с ирисом»

В середине 1490-х годов Дюрер взял в мастерскую помощника. Он растирал краски, готовил холсты и исполнял многие другие работы. У Дюрера появилось свободное время, которое он посвятил изучению нового вида искусства. Он установил в своей мастерской печатный станок и стал создавать гравюры. Одной из первых работ этого направления стала гравюра «Блудный сын» (Британский музей, Лондон), которую он создал вскоре после возвращения из Италии, в 1495 году.

В 1496 году в Нюрнберг приехал саксонский курфюрст Фридрих Мудрый. Дюрер исполнил его портрет (1496, Государственные музеи, Берлин) и написал по его заказу Дрезденский алтарь, который стал, по всей вероятности, его первой работой на религиозную тему. Впоследствии он неоднократно исполнял картины и алтарные образы для украшения соборов. Вообще Дюрер очень серьезно относился к христианской религии. Будучи глубоко верующим человеком, он писал: «Основной задачей в искусстве живописи является изображение страданий Христа и вознесение человека после смерти».

Вскоре после Дрезденского алтаря Дюрер создал еще несколько произведений по заказам церквей. Среди них можно отметить алтарь «Рождество» (алтарь Паумгартнеров, около 1498, Старая пинакотека, Мюнхен), Ябахшский алтарь (1504, центральная часть – во Флоренции), Геллеровский алтарь (1508–1509, сохранился во фрагментах) и некоторые другие.

Лучшей работой этого периода считается «Рождество». Художнику еще несколько не хватало опыта, в частности, он был не слишком силен в знании законов перспективы, но он проявил себя как талантливый колорист и знаток натуры. Фигуры Марии и Иосифа изображены верно, их образы исполнены благородства.

Около 1504 года мастер создал еще одну алтарную композицию, по сюжету связанную с предыдущей, – «Поклонение волхвов» (Уффици, Флоренция). На этот раз художник более внимательно продумал композицию и объединил Мадонну и трех волхвов в одну группу, подчиненную спокойному круговому ритму. Передний план с изображенными на нем фигурами и перспектива гармонично сочетаются.

Во время работы над «Поклонением волхвов» художник использовал тонкую кисть. Накладывая легкие, небольшие по размеру мазки, он таким образом подробно выписывал самые мелкие детали.

В конце 1490-х годов Дюрер неоднократно обращался к жанру портрета. Он изображал свою жену, родственников, друзей. Многие богатые нюрнбергцы заказывали Дюреру портреты. Среди многочисленных работ этого плана наиболее известны: «Портрет женщины» (1496), «Портрет О. Креля» (1499, Старая пинакотека, Мюнхен), «Элсбет Тухер» (1499, Государственная картинная галерея, Кассель), «Портрет матери» (1514, рисунок углем, Государственные музеи, Берлин). В 1498 году он исполнил «Автопортрет с пейзажем» (Прадо, Мадрид).

Картины, рисунки и гравюры Дюрера свидетельствуют о его прекрасном знании натуры. Изучать натуру он не прекращал на протяжении всей жизни. Он постоянно набрасывал на бумаге углем, или серебряным карандашом, или акварелью изображения фигур и голов своих знакомых, рисовал животных, растения (деревья, цветы в вазе, луг, опушку леса), камни и т. д. Многие из его рисунков подобного плана сохранились до наших дней и выставлены во многих музеях Европы. Таковы работы «Аист» (1500, музей, Икселлес под Брюсселем), «Заяц» (1502, Графическое собрание Альбертина, Вена) и др.

А. Дюрер. «Четыре апостола», 1526 год, Старая пинакотека, Мюнхен

В начале XVI века Дюрер продолжал печатать гравюры. Среди них можно вспомнить наиболее известные, по которым его сегодня знают многие люди, интересующиеся искусством. Это «Адам и Ева» (1504), «Рыцарь, смерть и дьявол» (1513), «Святой Иероним в келье», «Меланхолия». Кроме того, Дюрер выпустил четыре серии гравюр: «Большие страсти» (окончена в 1497), «Малые страсти» (1511), «Зеленые страсти» (названные так из-за цвета бумаги, на которой они были исполнены) и «Жизнь Марии» (1511).

В первом десятилетии XVI века Дюрер достиг популярности не только в родном Нюрнберге, но и в других городах страны. Знали о нем и в соседних европейских странах. К тому времени он уже исполнил многие из своих выдающихся произведений. Именно в этот период Дюрер решил снова отправиться в Италию.

На этот раз художник прожил в Италии два года – с 1505 по 1507. Их он провел в Венеции. Во время этой поездки он смог осознать свое творчество, взглянуть на него по-новому. Здесь же он получил заказ на создание двух больших алтарных композиций, предназначенных для украшения Венецианской церкви. Первую, «Праздник четок», он исполнил в Италии в 1506 году (в настоящее время она находится в пражской Национальной галерее), работу над второй композицией под названием «Поклонение Святой Троице» завершил только после возвращения в Германию, в 1511 году. Она выставлена в Художественно-историческом музее Вены.

Вернувшись в Нюрнберг, Дюрер начал трудиться над трактатом, в котором постарался изложить теоретические размышления об искусстве. Первоначально он планировал написать три части, но затем ограничился одной – «Руководством к измерению циркулем и линейкой», изданным в 1525 году. Согласно его замыслу, это сочинение должно было являться одной из частей «Трактата о пропорциях». Стремясь найти идеальные пропорции человеческого тела, художник много рисовал, делал гравюры. Самым впечатляющим произведением этого периода является диптих «Адам и Ева» (около 1507, Прадо, Мадрид).

В середине 1510-х годов Дюрер исполнял крупные заказы императора Максимилиана I. Объем работ был так велик, что ему приходилось трудиться вместе с помощниками и учениками (литография «Арка Максимилиана I» и др.).

В 1520 году Дюрер снова отправился в путешествие, на этот раз – по Нидерландам. Он посетил Антверпен, Брюссель, Брюгге, Гент, Малин и другие города, познакомился с работами художников, сделал много набросков, написал несколько портретов («Эразм Роттердамский», 1520, Лувр, Париж; «Лука Лейденский», музей, Лилль и т. д.). Работы в жанре портрета принесли ему новые заказы, поэтому, вернувшись в Нюрнберг, мастер продолжил писать портреты, которые пробовал исполнять в самых разных техниках. Он создал свою галерею портретов современников: Виллибальда Пиркхеймера (гравюра на меди, 1524), Филиппа Мелантоха (гравюра на меди, 1526), Эразма Роттердамского (гравюра на меди, 1526).

В 1526 году Дюрер исполнил диптих «Четыре апостола» (Старая пинакотека, Мюнхен), который стал его последней живописной работой. По стилю он напоминает алтарную композицию, но в действительности не является ею: мастер исполнил диптих для украшения городской ратуши. Он изобразил фигуры Петра, Павла, Иоанна и Марка в полный рост. Этих апостолов художник выбрал по той причине, что именно они, по мнению многих его современников, олицетворяли четыре типа темперамента.

До конца жизни Дюрер не оставлял работы над теоретическим трактатом, но так и не успел завершить его. В 1528 году, незадолго до смерти мастера, было издано последнее сочинение «Четыре книги о пропорциях человека».

За свою жизнь Дюрер исполнил огромное количество живописных произведений, гравюр, акварелей и т. д. Одних только рисунков насчитывают более 900 листов, примерно столько же, сколько оставил после себя другой мастер эпохи Возрождения, Леонардо да Винчи.

Матис Грюневальд
(около 1475–1528)

Подлинное имя художника – Матис Нитхарт-Готхарт – в XVII столетии было заменено прозвищем Грюневальд. Лишь в начале XX века мир узнал о том, как на самом деле звали замечательного немецкого живописца. Но знаменитым Грюневальд стал еще при жизни, хотя его произведения нередко приписывались другому известному мастеру Германии эпохи Возрождения – Альбрехту Дюреру.

Немецкий живописец, архитектор, инженер Матис Грюневальд (Матис Нитхарт) родился в Вюрцбурге. Исследователи предполагают, что его учителем был Г. Гольбейн Старший. Есть сведения, что в 1501 году Грюневальд посетил Нидерланды. Работал художник в Ашаффенбурге, Франкфурте-на-Майне, Изенгейме, Майнце, Галле. Грюневальд был придворным живописцем, художественным консультантом, гидротехником и архитектором курфюрстов и архиепископов в Майнце. Проникнутое острым драматизмом искусство Грюневальда, подвергавшегося преследованиям за свое сочувственное отношение к народу во время Крестьянской войны, отразило его личные переживания. Книги, которые находились в домашней библиотеке Грюневальда, говорят о его интересе к идеологии Реформации, а также к наиболее радикальному религиозному течению в Германии – анабаптизму, представители которого, также принимавшие участие в Крестьянской войне, осуждали богатство и призывали к разделу имущества между всеми жителями страны.

В числе ранних работ Грюневальда, написанных в начале XVI века, – два очень похожих «Распятия» (около 1502, Художественный музей, Базель; около 1505, Национальная галерея, Вашингтон) и картина «Поругание Христа» (около 1505, Старая пинакотека, Мюнхен). Уже в этих работах заметно трагическое мироощущение, пронизывающее все творчество мастера. Оно выражено в острой экспрессии, некоторой гротескности образов, безжалостном натурализме в показе страданий Христа и его близких.

Самая известная работа Грюневальда – многостворчатый алтарь церкви Святого Антония в городе Изенгейме. По сложности и глубине замысла это произведение не имеет равных в немецкой живописи. Алтарь состоит из трех циклов, появляющихся перед зрителем друг за другом в зависимости от положения створок его центральной части. Если створки закрыты, зритель видит перед собой сцену «Распятия», по бокам которой представлены фигуры святых Себастьяна и Антония. Жуткое впечатление производит образ мертвого Христа, его израненное худое тело, искаженное мукой лицо, застывшая кровь на кистях рук и ступнях ног. Художник как будто стремится напомнить людям о той безмерной цене, которая была заплачена за грехи человечества. Возможно, Грюневальд вложил в произведение и более глубокий смысл, пытаясь таким образом выразить свой протест по отношению к кровавым событиям эпохи, к злу и несправедливости, царящим в мире. Страдания отдельного человека у Грюневальда достигают вселенских масштабов, превращаясь в символ общенародной скорби.

М. Грюневальд. «Распятие». Фрагмент Изенгеймского алтаря, 1510–1515 годы, Музей Унтерлинден, Кольмар

Стоящие справа от распятия Богоматерь, Мария Магдалина и Иоанн Богослов кажутся пугающе некрасивыми и преувеличенно худыми, их жесты эмоциональны, излишне театральны. Удивительно спокойным, даже равнодушным к горю и страданиям выглядит Иоанн Креститель, чей указующий жест направлен на распятие. Ужасающему облику Спасителя словно противопоставлен символизирующий его жертвенность белоснежный игривый ягненок у ног Предтечи. Трагический пафос подчеркивается пятнами белого, ярко-алого, вишневого (одежды персонажей), золотистого (длинные волосы, спадающие волнами по плечам Марии Магдалины) оттенков, горящими на фоне мрачного черного фона.

С этой композицией, полной мучительного, безысходного чувства, контрастируют картины, изображенные на внутренних частях алтаря. Прихожане церкви могли увидеть их только в дни больших религиозных праздников, когда створки распахивались. В центральной части изображена композиция «Прославление Богоматери», а на боковых створках – «Благовещение» и «Воскресение Христа». Все три сцены проникнуты ярким светом, льющимся с небес. В его лучах словно растворяется фигура возносящегося к небу Христа.

М. Грюневальд. «Воскресение Христа». Фрагмент Изенгеймского алтаря, 1510–1515 годы, Музей Унтерлинден, Кольмар

М. Грюневальд. «Искушение святого Антония». Фрагмент Изенгеймского алтаря, 1510–1515 годы, Музей Унтерлинден, Кольмар

Свет падает на стеклянный сосуд, купель, накрытую чистым полотенцем в сцене «Прославлении Богоматери». Художник очень реалистично, почти осязаемо показывает обычные предметы быта, окружающие счастливую и радостную Марию, любующуюся своим младенцем.

Завершает алтарный ансамбль композиция, которой долгое время имели право любоваться лишь члены ордена Святого Антония. Она находилась за створками с изображением сцены «Прославление Богоматери» и представляла позолоченную статую святого Антония в окружении святых Августина и Иеронима работы скульптора Николаса Гагенауэра. Статуи занимают центральную часть алтаря, боковые створки расписаны Грюневальдом. Это «Искушение святого Антония» и «Встреча святого Антония с пустынником святым Павлом». Выполненные в холодных оттенках зеленого и голубого, они повествуют о том, как человек обрел истину, пройдя трудные испытания, поборов грехи и пороки, воплощенные в образах отвратительных чудовищ.

После завершения Изенгеймского алтаря художник начал работать при дворе архиепископа Альбрехта Бранденбургского. По его заказу Грюневальд исполнил алтарь «Встреча святых Эразма и Маврикия» (около 1516–1517, Старая пинакотека, Мюнхен). Сам Альбрехт Бранденбургский представлен в композиции в образе святого Эразма. Алтарю свойственны такие черты, как монументальность, величие и мужественность образов. Ощущение праздника вызывает блеск драгоценностей и металлических доспехов, красочное разнообразие богатых одеяний персонажей. В этом произведении отсутствуют трагические ноты, свойственные Изенгеймскому алтарю.

М. Грюневальд. «Прославление Богоматери». Фрагмент Изенгеймского алтаря, 1510–1515 годы, Музей Унтерлинден, Кольмар

Мотивы и образы Изенгеймского алтаря вновь появились в картине «Штуппахская Мадонна» (1517–1519, приходская церковь, Штуппах), которая являлась частью Ашшафенбургского алтаря, и в проникнутом трагическими чувствами «Распятии», выполненном для Таубербишофсгеймского алтаря (1522–1523, Кунстхалле, Карлсруэ).

М. Грюневальд. «Распятие». Фрагмент Таубербишофсгеймского алтаря, 1522–1523 годы, Кунстхалле, Карлсруэ

Помимо живописных работ, творческое наследие Грюневальда включает около сорока рисунков, выполненных в оригинальной для того времени технике. Создавая их, мастер пользовался тонированной бумагой, итальянским карандашом, белилами и акварельными красками. Драматичное и эмоциональное искусство Грюневальда в полной мере было оценено в начале XX столетия. К его произведениям обращались немецкие экспрессионисты, музыканты и другие деятели культуры. Широкую известность получила трехчастная симфония «Художник Матис» немецкого композитора Пауля Хиндемита, посвященная жизни и творчеству Грюневальда.

Эль Греко
(Доменикос (Доменико) Теотокопулос (Теотокопули)
(1544–1614)

После смерти Эль Греко о нем на некоторое время забыли. Вновь интерес к его творчеству возник в эпоху расцвета романтизма в искусстве разных направлений. Причиной тому стала проведенная в 1838 году выставка, где была представлена коллекция короля Луи Филиппа, в которой среди прочих числились и восемь работ живописца из Толедо.

Доменико Эль Греко – талантливый испанский живописец, грек по происхождению. Благодаря своей национальности он и получил прозвище, под которым прославился в Италии и Испании, а затем и в других странах. Но сам он на протяжении всей жизни предпочитал представляться и подписываться своим настоящим именем: Доменикос Теотокопулос.

Эль Греко родился в городе Кандии на острове Крит. Много веков назад Кандия была достаточно развитым центром Византии. Однако скоро сюда вторглись арабы, культура которых во многом повлияла на развитие национального своеобразия византийского города. В 1211 году остров Крит стал частью Венецианской республики. Однако начиная с XVI столетия Крит, именуемый Кандийским королевством, перестал быть центром византийской культуры и постепенно приходил в упадок.

Изобразительное искусство, скульптура и литература существовали тогда в основном в критских монастырях.

Их главное отличие от искусства Западной Европы заключалось прежде всего в консерватизме и застойном характере. В надежде найти новые творческие методы изображения действительности молодые талантливые живописцы нередко покидали родину и переезжали в Венецию.

По тем же причинам в Венеции оказался и Доменико Теотокопули. Это произошло около 1560 года. К тому времени его художественная манера уже полностью сложилась. Известно, что первые уроки рисования юный живописец брал у критских иконописцев.

В Венеции Эль Греко прожил сравнительно недолго. В 1570 году он перебрался в Рим, столицу мирового искусства эпохи Возрождения. Некоторые ученые утверждают, будто Эль Греко некоторое время работал в мастерской Тициана. Однако этот факт до сих пор остается невыясненным. В самом начале 1577 года Эль Греко отправился в Испанию, в город Толедо, где и оставался до конца своих дней.

В Италии были заложены основы творческой манеры Эль Греко, а в Испании произошло дальнейшее развитие его мастерства. Таким образом, правы те исследователи биографии художника, которые говорят о том, что в творчестве Эль Греко произошел синтез трех культур: византийской, итальянской и испанской. Этим и обусловлена сложность произведений, созданных этим греческим мастером.

Эль Греко. «Крещение Христа», 1600 год, Прадо, Мадрид

Полагают, что первым значительным произведением Эль Греко стал алтарный полиптих, состоявший из трех створок и включавший шесть картин. Именно при его создании молодому художнику удалось гармонично сочетать византийские и венецианские традиции художественного письма.

Однако большинство исследователей считают недоказанным принадлежность авторства указанного выше полиптиха Эль Греко. Поэтому официально его первой крупной самостоятельной работой принято считать полотно «Изгнание торгующих из храма» (до 1570, Национальная галерея, Вашингтон), которое он подписал (в нижней части полотна можно разглядеть слова «Доменикос Теотокопули, критянин»).

Творчество Эль Греко ознаменовало собой последний этап развития изобразительного искусства эпохи Возрождения. По сути, его произведения завершили эпоху Ренессанса в мировой живописи. Творения Эль Греко отличаются глубиной и размахом. Но создать подобные работы в то время мог только мастер, хорошо знавший позднеренессансное итальянское искусство. С наиболее яркими его представителями художник впервые познакомился в Венеции.

Эль Греко. «Апостолы Петр и Павел», 1614 год, Эрмитаж, Санкт-Петербург

Однако венецианские работы все же принято относить к раннему этапу творчества Эль Греко. По-настоящему талант художника раскрылся во всей полноте только после его приезда в Рим.

По свидетельствам сохранившихся памятников письменности, более всего Эль Греко, находившегося в ту пору в Риме, захватило искусство Микеланджело. Однако говорить о том, что произведения молодого художника являлись всего лишь копиями фресок мастера Высокого Возрождения, было бы неправильно.

Джулио Чезаре Манчини, бывший домашним врачом Римского Папы, писал о том, как однажды Эль Греко «заявил, что, если бы фреска Микеланджело была сбита, он мог бы сделать более благопристойную и не уступающую ей по живописи». Эти слова вызвали многочисленные нарекания со стороны современников молодого художника. Именно поэтому, утверждал Манчини, он и вынужден был уехать из Италии и поселиться в Испании.

Однако исследователи творчества Эль Греко рассматривают данный рассказ не более чем анекдот или, по крайней мере, выдуманную историю.

В Риме для развития творчества Эль Греко сложилась довольно благоприятная обстановка. Во многом этому способствовал тот факт, что молодой художник находился в то время под покровительством кардинала Алессандро Фарнезе. Кроме того, именно к тому периоду творчества Эль Греко относилось и знакомство его со знаменитым тогда живописцем Джулио Кловио.

Именно находясь в Риме, Эль Греко приобрел настоящую славу. В то время у художника было так много заказов, что он вынужден был принять на работу подмастерье. Им стал юный живописец Латтанцио Бонастри. Он помогал растирать краски, готовить для работы холсты и т. д.

В Риме Эль Греко стал известен прежде всего благодаря своим портретным работам. Так, среди прочих до наших дней сохранились портрет Кловио и парадный портрет рыцаря Мальтийского ордена Винченцо Анастаджи (Музей Фирк, Нью-Йорк).

Около 1570–1575 годов Эль Греко исполнил второй вариант полотна «Изгнание торгующих из храма» (Институт искусств, Миннеаполис). Особое внимание современных искусствоведов в композиции привлекают изображения четырех крупнейших итальянских мастеров живописи: Тициана, Микеланджело, Кловио и Рафаэля. Автор словно бы выражает признанным живописцам благодарность за наставление в науке изображать действительность.

Там же, в Риме, Эль Греко впервые увидел скульптурную группу Микеланджело «Оплакивание Христа», которая в то время находилась в коллекции Пьетрантонио Бандини, а спустя какое-то время была передана Флорентийскому собору.

Это произведение скульптора оказало такое влияние на молодого художника, что тот решил создать что-то подобное. Так появилась на свет одноименная работа Эль Греко (эскиз, Пенсильванский художественный музей, Филадельфия).

В живописной композиции молодым художником используется несколько иное размещение фигур-персонажей. При этом в творческой манере Эль Греко преобладает плоскостное изображение героев.

Возвышенная одухотворенность персонажей мастера итальянского Возрождения перерастает у героев Эль Греко в обозначенную резкими линиями экспрессивность. Таким же плоским и лишенным жизни оказывается у Эль Греко и каменистый пейзаж, в котором особенную смысловую нагрузку несет тяжелая грозовая туча.

К римскому периоду творчества живописца относится и создание им полотна «Мальчик, раздувающий лучину» (около 1570, Музей Каподимонте, Неаполь). При написании композиции Эль Греко мастерски использовал прием искусственного освещения. Нередко, говоря об этом полотне, искусствоведы усматривают в творческой манере автора влияние Бассано. Другие исследователи утверждают, что данная работа, напротив, значительно повлияла на формирование живописной манеры Караваджо.

С переездом Эль Греко в Испанию завершился первый этап его творчества. Причина, по которой знаменитый и пользовавшийся достаточно большой популярностью у современников живописец оставил Рим, до сих пор остается неизвестной. На этот счет в настоящее время существует немало догадок и теорий. Так или иначе, но, покинув Италию, Эль Греко отправился в Испанию, где остановился в городе Толедо.

В то время, когда знаменитый художник прибыл в Испанию, страной правил Филипп II, деспотичный и недалекий человек. Его главным орудием управления была инквизиция.

В стране регулярно происходили публичные казни еретиков-отступников. Мавры-мориски и ученые подвергались гонениям.

Это не могло не повлиять на развитие искусства в западноевропейской стране. Дело в том, что Испания стала одним из немногочисленных европейских государств, становление живописного искусства в котором не зависело от расцвета ренессансного направления.

Идея открытия реального мира не была так полно и всесторонне отражена в произведениях, созданных испанскими мастерами. Новое в испанском искусстве почти не приживалось из-за того доминирующего положения старых традиций.

Именно эти обстоятельства и обусловили развитие искусства в Испании, отличавшегося подчас противоречивым характером. Так, в то время появлялись произведения, в которых содержались элементы готического искусства, маньеризма или даже барокко.

Контрреформация сыграла свою пагубную роль не только во внешней и внутренней политике Испании. Искусство страны также развивалось под влиянием реакционной политики государства. Это выражалось прежде всего в том, что гуманистические идеи почти не проникали в Испанию. Подобная ситуация отмечалась в Испанском государстве на протяжении всего XVI столетия. Усилившийся экономический и политический кризис стал одной из причин того, что гуманистические тенденции не смогли прижиться на этой земле. Идеи гуманизма приобрели в испанском искусстве черты утопизма, поскольку разница между идеалом и реальностью была слишком велика.

Некоторые биографы Эль Греко утверждают, что художник приехал в Испанию не позднее начала 1577 года. Имеются письменные свидетельства того, что осенью того же года мастер уже работал в Толедо над созданием одного из своих произведений.

Из тех же письменных источников стало известно, что молодой художник после прибытия в Мадрид разочаровался в Испании. Испанская столица, раскинувшаяся на Кастильском плоскогорье, оказалась весьма грязным и невзрачным городком. Постройки, разместившиеся в городе, напоминали небольшие и ветхие провинциальные строения. А единственным «высотным» зданием в Мадриде был тогда дворец короля, который одиноко возвышался над одноэтажными домами знати и хижинами простых горожан.

По всей видимости, дворец тот не пришелся по вкусу и самому монарху одного из крупнейших европейских государств Европы. Спустя некоторое время недалеко от Мадрида, в Эль-Эскориале, по указу короля было начато строительство масштабного архитектурного комплекса. Архитектором нового дворца был знаменитый в то время мастер-зодчий Хуан де Толедо. Однако он не смог завершить работу по руководству строительством. Смерть помешала ему закончить начатое. А после его смерти возведение нового архитектурного комплекса возглавил молодой мастер Хуан де Эррера.

По окончании строительства Эскориал стали считать жемчужиной испанского зодчества. Крупный архитектурный комплекс со стороны кажется гигантским городом, раскинувшимся посреди пустынной местности, усеянной скалами Гвадаррамы.

По указу короля Филиппа II недавно выстроенный дворец должен был быть украшен произведениями живописи и скульптуры. В то время при дворе испанского монарха работали многие итальянские и испанские живописцы. Однако они смогли создать лишь жалкое подобие творений мастеров Возрождения.

Искусство Испании требовало настоящего гения, и им мог стать прибывший из Италии Эль Греко. Однако он не получил от короля ни одного заказа на украшение Эскориала. Потому спустя некоторое время художник покинул Мадрид и отправился в Толедо, где и создал свои лучшие произведения.

Первой работой Эль Греко стала роспись Толедского собора, исполненная по заказу дона Диего де Кастильо. По легенде, одна из состоятельных дам, умирая, завещала все свое состояние монастырю Санто-Доминго эль Антигуо. Причем в документе содержалась одна существенная оговорка: деньги должны были быть направлены на реконструкцию разрушенной к тому времени монастырской церкви. Диего де Кастильо и занимался выполнением последней воли умершей.

Работы по реставрации храма были завершены к 1575 году. Проект реконструкции исполнил сам Эррера. Восстановлением и оформлением алтаря церкви по просьбе Эрреры занимался тогда Эль Греко. Он написал ряд эскизов, по которым знаменитый испанский скульптор XVI столетия Хуан Баутиста Монегро создал несколько скульптурных композиций.

Самим же Эль Греко были написаны четыре алтарные картины: «Вознесение Марии», «Троица», «Воскресение Христа» и «Поклонение пастухов». Все они были созданы в период с 1577 по 1579 год. Кроме того, в то же время мастер работал и над изображениями святых.

Все указанные выше произведения Эль Греко во многом были созданы под влиянием живописи мастеров итальянского Возрождения. В частности, в композиции «Вознесение Марии» можно проследить следы творческой манеры Тициана, образы «Троицы» напоминают героев Микеланджело, а «Поклонение пастухов» исследователи часто соотносят с «Ночью» Корреджо и полотнами Бассано.

Эль Греко. «Погребение графа Оргаса», 1586 год

Главной композицией алтаря является «Вознесение Марии» (1577, Институт искусств, Чикаго). Многие ученые-искусствоведы нередко говорят о ее сходстве с полотном Тициана «Ассунта», исполненным им в 1518 году по заказу настоятеля церкви Санта-Мария деи Фрари в Венеции. Однако глубокое сопоставление произведений двух таких разных живописцев, каковыми были Эль Греко и Тициан, убеждает зрителей в обратном.

Дело в том, что знаменитая композиция была создана мастером эпохи Возрождения в тот период времени, когда гуманистические идеалы достигли в Италии своего кульминационного развития. Именно поэтому впечатление полноты человеческого бытия, необычайной жизненной энергии и гармонии отличает картину, созданную Тицианом.

Все его персонажи, словно бы оказавшиеся вовлеченными в общий поток жизни, создают вечное и неразрушимое единство.

При создании композиции «Вознесение Марии» Эль Греко частично заимствовал элементы тициановской «Ассунты». Так же как и Тициан, Греко поделил все пространство картины на две части: земную и небесную. Однако его произведение выражает не гармонию человеческого существования, а внутреннее беспокойство и разлад.

Все персонажи, созданные Эль Греко, разрозненны, в них нет какого-либо объединяющего начала. Одни из них выражают экспрессию, другие же, напротив, выписаны в более сдержанном ритме. В связи с этим Мария не устремляется ввысь благодаря общему порыву, а словно балансирует, боясь упасть вниз, на остром краешке полумесяца.

Все фигуры, размещенные на полотне, располагаются в довольно узком и тесном пространстве. Интервалы между героями максимально сужены, а построение общей композиции подчиняется ритму, заданному в изображении фигур, которые находятся на первом плане. Настроение разлада и дисгармонии улавливается и в резко очерченных складках одежд апостолов, а также в тонких ломающихся линиях саркофага.

В изображении саркофага Эль Греко применил особенный способ, который условно можно назвать «приемом противоположных ракурсов». Позднее он станет отличительной чертой художественной манеры мастера.

В целом композиция выражает радостное и праздничное настроение. Во многом оно создается за счет использования художником светлых и ярких красок, что идет от венецианских традиций в изобразительном искусстве.

Эль Греко еще работал над росписью церкви Санто-Доминго эль Антигуо, когда капитул Толедского собора обратился к знаменитому живописцу с просьбой написать композицию «Эсполио» («Снятие одежд с Христа»), предназначенную для размещения в ризнице сакристии.

В то время Толедский собор считался одним из грандиозных и красивейших строений из всех, которые когда-либо были созданы испанскими зодчими.

К XVI веку собор превратился также и в сокровищницу произведений искусства различных жанров.

Естественно, что Эль Греко не стал отказывать капитулу Толедского собора и вскоре принялся за выполнение заказа. В результате на свет появилось одно из самых знаменитых творений мастера живописи – полотно «Эсполио».

Центральное место в композиции занимает словно выхваченный световым лучом образ Иисуса Христа. Со всех сторон его обступают фигуры других персонажей, которые располагаются тесно друг к другу. Таким образом, настроение картины создает именно эта встревоженная, взволнованная и наступающая на Христа темная, создающая плотное кольцо толпа.

Пафос композиции можно определить как противопоставление возвышенной добродетели Иисуса и низменных помыслов, жестокости и злобы людей. Несмотря на обобщение, Эль Греко удалось создать ряд образов, которые выражают целую гамму человеческих чувств и переживаний. А собранные в единую композицию, они призваны выразить настроение трагизма от гибели Сына Божьего за грешных людей.

Наивысшей точкой развития сюжета композиции является противопоставление фигур Иисуса Христа и двух расположенных по правую и левую стороны от него разбойников, также приговоренных к смерти. Они полны ужаса от сознания того, что вскоре им предстоит отправиться в мир иной. Контрастной по отношению к ним является фигура Христа. Он спокоен и словно бы отрешен от всего происходящего. Кроме того, в его лице можно прочесть мысль об осознании выполненного долга перед небом и перед человеческим родом.

Различные вариации душевных переживаний, отраженных на лице главного героя, выражены и в других персонажах произведения. Особенное внимание среди них следует уделить фигуре облаченного в тяжелые доспехи рыцаря. Его образ символизирует силу власти и зачастую ее неизменное превосходство над справедливостью и добротой в этом, земном, мире. Однако его задумчивое лицо выражает погруженность в свой внутренний мир, в мир души, который более неведом никому из присутствующих на казни.

Отличительной чертой представленной композиции Эль Греко можно назвать ее разноречивое настроение. Герои картины то отдаляются друг от друга, то, напротив, сближаются, выражая общее звучание композиции. Так, близкими по настроению оказываются образы Иисуса Христа и трех Марий, фигуры которых видны в левом нижнем углу картины.

Нежным и трепетным фигурам трех Марий противопоставлен расположенный в правом нижнем углу композиции образ палача, который занят тем, что готовит крест для одного из приговоренных. Палач отличается от других персонажей композиции большей активностью. Он служит своеобразным фоном, на котором становятся отчетливо видны переживания остальных героев.

Полотно «Эсполио» признано одним из самых значительных произведений Эль Греко. Это работа, где художник во всей полноте продемонстрировал свое мастерство в области композиционного построения. Кроме того, картина отразила те черты в манере живописца, которые с течением времени стали характерными для всего его творчества: стремление к многоплановой трактовке темы, к сложной взаимосвязи представленных персонажей, а также к глубокой содержательности произведения. В начале 1580-х годов Эль Греко работал над двумя картинами религиозного содержания: «Мученичество святого Себастьяна» (собор Паленсии) и «Кающаяся Магдалина» (Музей изобразительных искусств, Будапешт). Оба полотна исполнены в манере, характерной для итальянских живописцев. Они написаны как воспоминание о прекрасной стране, где рождается и развивается высокое искусство.

Итальянские традиции можно проследить и в созданной по заказу короля двумя годами ранее работе Эль Греко «Глория Филиппа II». В настоящее время полотно известно под другим названием: «Поклонение имени Христа».

К 1580 году относится и написание Эль Греко алтарной композиции «Мученичество святого Маврикия». Она так же, как и «Глория», была заказана испанским королем. Пафосом картины является жертвенность, покорность и безропотное подчинение высшей силе.

В представленной композиции оказались соединенными два плана: ирреальный и реальный. Образы, словно сошедшие на землю из поднебесья, поставлены в композиции в один ряд с персонажами, представляющими мир земной. Это одно из самых монументальных произведений, созданных Эль Греко. На масштабном полотне (размером 4,5 м x 3 м) перед зрителем предстают несколько десятков персонажей и целый ряд сюжетов. Эль Греко выступает как самобытный мастер композиционного построения и отступает от традиций, сложившихся в творчестве знаменитого венецианского живописца, великого Тинторетто.

Образы, созданные Эль Греко, призваны выразить субъективное мировосприятие автора. Все устремления художника подчинены одной лишь задаче: показать высокую духовность земного мира и человека. Подобная манера художественного изображения действительности была характерной чертой живописцев, работавших в Средние века.

Другой особенностью композиционного построения стало размещение на полотне сюжетов, ограниченных разными временными рамками. Сюжет картины составлен из разновременных эпизодов, повествующих о жизни святого. Так, на задних планах композиции зрителю представлены картины обезглавливания Маврикия (на земле), а также фигуры небесных музыкантов, восхваляющих Маврикия и поющих о славе и доблести святого.

Композиция «Мученичество святого Маврикия», как и прочие работы Эль Греко, многофигурна. Все персонажи располагаются на довольно малом пространстве. Возможно, если бы подобная картина была написана другим, менее талантливым мастером, она выглядела бы беспорядочной, лишенной сюжета и хаотичной. Однако под кистью Эль Греко композиция приобретает завершенность и логику построения. Во многом этому способствует и ее цветовое решение.

Синтез цвета и света помогает автору создать замечательное по колориту произведение. Мастер использует в ней самые разные, порой контрастные краски: лимонно-желтую, серебристо-синюю, изумрудно-зеленую и ярко-красную. Высокая эмоциональность передана в картине за счет смелых ярких мазков: желтых по красному фону, желтых по зеленому, насыщенно-розовых по темно-красному, зеленых по ярко-красному, ярко-оранжевых по изумрудно-зеленому.

Создание алтарной композиции «Мученичество святого Маврикия» ознаменовало собой начало нового, зрелого этапа в творчестве Эль Греко. Тем не менее работа не произвела должного впечатления на короля Филиппа, его приближенных и художников, современников мастера. Филипп отдал приказ поместить картину в зале капитула в Эскориале. А отведенное ей место в алтаре собора было занято композицией, созданной придворным итальянским живописцем Ромуло Чинчиннато.

Вспоминая об этом случае, современник Эль Греко, испанский историк фра Хосе де Сигуэнса писал: «Здесь находится картина, изображающая святого Маврикия и его воинов, написанная рукой Доменико Греко; она была написана для алтаря святого, но картиной остался недоволен его величество, что, однако, неудивительно, потому что немного таких людей, которым бы он (Греко) нравился, хотя и говорят, что написана она искусно и что ее автор много знает и показал себя в вещах, им созданных, прекрасным мастером».

Оскорбленный Эль Греко вскоре покинул Мадрид и навсегда поселился в Толедо. В период с 1586 по 1588 год талант художника достиг своего расцвета. Подтверждением тому стало появление знаменитой композиции мастера, получившей название «Погребение графа Оргаса».

Эта картина, размеры которой составляли 4,8 x 3,6 м, была заказана настоятелем толедского собора Сан-Томе (Святого Фомы). Она написана по мотивам средневековой испанской легенды, повествующей о том, как граф Оргас завещал все свое богатство церкви Святого Фомы. После его смерти, которая случилась в 1312 году, с неба на землю сошли святой Августин и святой Стефан, которые и погребли тело умершего благочестивого графа. Со второй половины 1590-х годов XVI века Эль Греко работает над двумя циклами алтарных картин. Первый цикл представляли такие произведения, как «Крещение Христа» (Прадо, Мадрид), «Благовещение» (Музей Вильянуэва-и-Гелтру, Барселона), «Поклонение пастухов» (Музей искусств, Бухарест).

Едва успев закончить работу над первым циклом алтарных картин, в 1597 году Эль Греко приступает к написанию второго цикла. Композиции были предназначены для капеллы толедской церкви Сан-Хосе (Святого Иосифа).

Произведения, вошедшие во второй цикл алтарных картин, отличаются совершенством художественной техники исполнения, высоким мастерством автора в области цвета и композиционного построения. Одной из наиболее замечательных полотен стала работа, получившая название «Святой Мартин и нищий» (Национальная галерея, Вашингтон).

Не менее знаменитым является и другое, созданное в середине 90-х годов XVI века произведение Эль Греко. Это полотно «Святое семейство». В настоящее время известно несколько вариантов картины: «Святое семейство со святой Анной», «Святое семейство с Магдалиной». В период с 1590 по 1595 год Эль Греко работал над написанием полотна «Святой Франциск и святой Андрей» (Прадо, Мадрид). Художник стремится не только выявить психологическую дифференциацию показанных им характеров, но и отразить беспокойное и тревожное настроение общей композиции.

Пафосом внутреннего диалога наполнена другая картина знаменитого художника: «Апостолы Петр и Павел» (между 1587 и 1592, Эрмитаж, Санкт-Петербург). В композиции зрителю представлены два совершенно разных психологических типа. Один из них, олицетворением которого является образ апостола Петра, – это кротость и мягкость характера, всепрощение, а другой, выраженный в образе апостола Павла, – внутренняя энергия, убежденность в своей правоте, сила характера.

Традиции иконического письма особенно ярко проявились в двух произведениях Эль Греко, созданных в период с 1610 по 1614 год. Написаны они были по заказу настоятеля толедской церкви Сан-Висенте, но после завершения работы картины перенесли в Эскориал. Изображению святого посвящена и другая работа художника – «Видение святого Ильдефонса».

Нередко изображение реального мира принимает у Эль Греко причудливые формы. Примером тому может быть картина «Пир у Симона-фарисея» (1610–1614, Институт искусств, Чикаго). Исследователи говорят о том, что автор смог искусно сочетать в ней традиции иконописи и средневековой миниатюры.

К числу наиболее экстатических и эмоциональных произведений, созданных Эль Греко, принадлежит полотно «Сошествие Святого Духа» (1610–1614, Прадо, Мадрид).

Традиции фресковой росписи можно обнаружить в религиозной картине «Лаокоон». Художника интересует, прежде всего, не содержательная сторона произведения, а его композиционное построение. Хаос, дисгармония, мрачные краски – все подчинено задаче автора сосредоточить внимание зрителя на внешней форме и деталях.

Одной из последних сохранившихся до наших дней работ Эль Греко, посвященных религиозной тематике, является полотно «Снятие пятой печати» (1610–1614). Тема гибели мира, конца света звучит в композиции еще острее, чем в картине «Лаокоон».

Творчество знаменитого мастера живописи, Эль Греко, стало ярким явлением в мировом искусстве. Художественная манера известного художника до сих пор остается загадкой для многих исследователей. Искусство Эль Греко отличается неповторимостью и самобытностью, и «никто не сможет ему подражать», как сказал в одном из своих сонетов испанский поэт Ортенсино Паравасино.

Питер Пауэл Рубенс
(1577–1640)

Имя Рубенса стало символом целой эпохи. Художник возглавил фламандскую школу барокко, он оставил миру огромное количество произведений, выполненных самостоятельно или с помощью учеников. Большая мастерская Рубенса представляла собой в некотором роде художественную коммуну, куда входило множество учеников, благоговевших перед своим великим учителем и считавших за высокую честь, если мастер предлагал им помочь ему в выполнении заказов.

Фламандский художник Питер Пауэл Рубенс появился на свет в Германии, в городке Зиген, куда его отец, антверпенский адвокат Ян Рубенс, сочувствовавший протестантам, был вынужден бежать из Нидерландов во время гражданской войны, спасаясь от гнева испанского герцога Альбы.

Мальчику было всего десять лет, когда умер его отец. После этого мать, Мария Пейпелинкс, вместе с детьми возвратилась на родину, в Антверпен. Здесь Рубенс и начал учиться живописи. Его первым наставником стал Т. Верхахт, затем он учился у А. ван Ноорта. Через некоторое время он перешел в мастерскую О. Вениуса. В 1598 году период учения завершился, и Рубенс стал свободным художником, членом антверпенской гильдии Святого Луки.

В 1600 году, следуя совету своего бывшего учителя О. Вениуса, Рубенс совершил поездку по Италии. Вдали от родины он прожил долгие восемь лет. Молодой художник внимательно изучал наследие античной живописи и архитектуры, копировал картины величайших итальянских мастеров Леонардо да Винчи, Рафаэля, Микеланджело, Тициана.

П. П. Рубенс. «Воздвижение креста», около 1610–1611 годов, собор, Антверпен

В Италии талант фламандца не остался незамеченным. Рубенс стал сенсарием – официальным живописцем Венецианской республики. Вскоре он получил должность придворного художника испанского короля Карла V, который наградил Рубенса графским титулом и обеспечил пожизненным пансионом.

Рубенс обзавелся большим домом на берегу моря, где принимал знакомых и писал картины в мастерской, выполняя заказы итальянской знати и церковных руководителей. Из Венеции Рубенс переехал в Мантую, став придворным живописцем мантуанского герцога Винченцо I Гонзаго. Но о Венеции он никогда не забывал, часто приезжая в этот город. Посещал мастер также Флоренцию, Рим, Геную. Для римских, мантуанских, генуэзских церквей художник написал ряд алтарных композиций. К этому времени относятся и мастерски исполненные портреты.

В 1603 году Рубенс отправился в Испанию с дипломатической миссией, возложенной на него мантуанским правителем. В Испании художник пробыл почти год, написав за это время множество портретных работ, самая известная из которых представляет собой конное изображение герцога Лермы (1603, Прадо, Мадрид), занимавшего должность первого министра короля.

В 1604 году Рубенс вернулся в Италию, где завоевал известность не только как художник, но и как ученый, археолог, филолог и коллекционер. Он был прекрасным знатоком нумизматики. Кроме того, Рубенс проявил себя талантливым государственным деятелем и дипломатом. Живописец пользовался большим уважением у итальянских аристократов, которые заказывали ему свои портреты. Сохранилось письмо одного из них с такими словами о фламандском мастере: «У меня нет вестей о господине Пьетро Паоло. Я очень желал бы получить от него письмо и иметь случай быть ему полезным. Мне хотелось бы знать, когда он сможет, не причиняя себе неудобств, исполнить портреты – мой и моей супруги».

В 1608 году Рубенс, получивший из Антверпена известие о тяжелом заболевании матери, оставил гостеприимную Италию и вернулся на родину. Хотя в живых мать художник уже не застал, он решил не возвращаться больше в Италию. В 1609 году мастер получил должность придворного живописца эрцгерцога Альберта и эрцгерцогини Изабеллы, двор которых находился в Брюсселе. Рубенс, не желавший расставаться с Антверпеном, получил разрешение не покидать его.

В этом же 1609 году он женился на молоденькой дочери антверпенского юриста Изабелле Брандт. Об этом счастливом периоде жизни супругов свидетельствует написанная в барочных традициях «Жимолостная беседка» («Автопортрет с Изабеллой Брандт», 1609–1610, Старая пинакотека, Мюнхен).

Наиболее плодотворным периодом для Рубенса стали 1610–1620 годы. Он получал большое количество выгодных заказов, которые выполнял в большой мастерской, созданной еще в самые первые годы его жизни в Антверпене. Работать над многочисленными заказами, идущими от церкви и королевских дворов Европы, мастеру помогали ученики. Молодые художники стремились попасть на обучение к знаменитому живописцу, и мастерская вскоре превратилась в настоящую академию. С этой мастерской была связана и появившаяся вскоре школа репродукционной гравюры, поставившая перед собой задачу воспроизведения живописных работ Рубенса и его последователей.

Еще в Италии Рубенс создал серию архитектурных зарисовок Палаццо Генуи XVI столетия. По образцу одной из них художник построил в 1611 году собственный дом в Антверпене. Вплоть до 1618 года он занимался работой над ним, и в результате многочисленных переделок появился настоящий дворец, в котором мастер работал, устраивал торжества и принимал друзей.

Рубенс был энергичен и трудолюбив, работал очень много и упорно. Все удивлялись тому, как был насыщен делами день художника, встававшего в 5 утра и сразу после утренней мессы в храме принимавшегося за работу. Сидя за мольбертом, он слушал чтение произведений Сенеки, Плутарха, Тацита или диктовал письма, а по вечерам совершал конные прогулки и встречался с друзьями (в их числе были известные гуманисты, ученые, политики). Помимо заказных портретов и изображений друзей и близких, Рубенс создавал композиции на мифологические, аллегорические, исторические и религиозные сюжеты, писал жанровые сцены и пейзажи. Его работы проникнуты героическим пафосом; персонажи, чьи фигуры далеки от классических идеалов, запечатлены в напряжении не только физическом, но и духовном.

В творческом наследии Рубенса множество произведений, написанных для церкви. В 1610–1611 годах появился триптих «Воздвижение креста», предназначенный для антверпенского собора. Особенно впечатляет его центральная часть, проникнутая острым драматизмом. До предела напряжены мускулы десяти человек, поднимающих крест. Подобный преувеличенный драматизм вполне отвечает требованиям фламандского барокко. В то же время в композиции нет ни капли религиозного духа. Именно в таком ключе написаны многочисленные «языческие» композиции Рубенса на мифологические сюжеты («Похищение дочерей Левкиппа», 1617; «Битва греков с амазонками», около 1618–1620, обе – Старая пинакотека, Мюнхен; «Персей и Андромеда», 1620–1621, Эрмитаж, Санкт-Петербург). И тем не менее орден иезуитов, постоянный заказчик Рубенса, был удовлетворен.

Несколько по-иному трактуется религиозный сюжет в другом триптихе Рубенса – «Снятии с креста» (1611–1614), выполненном для того же антверпенского собора. Хотя движения Марии Магдалины, протянувшей руки к мертвому Христу, и Богоматери, пытающейся обнять его тело, кажутся излишне экспрессивными и слишком стремительными, композиция проникнута чувством настоящего, неподдельного горя. С поразительной убедительностью художник показал скорбь родных и близких Христа.

Бурное движение наполняет и религиозные сцены, созданные в 1618–1620-х годах («Страшный суд», «Малый Страшный суд», «Падение грешников», все – Старая пинакотека, Мюнхен). Несмотря на кажущийся хаос, композиции тщательно продуманы мастером.

В 1620-е годы Рубенс со своими помощниками выполнил ряд больших заказов европейских королевских дворов. От испанского и английского монархов он получил дворянские титулы.

В 1621–1627 годах мастер побывал во Франции, где занимался созданием полотен для украшения Люксембургского дворца. Он написал цикл картин, посвященных жизни Марии Медичи (1622–1625, Лувр, Париж).

В 1626 году умерла Изабелла Брандт, жена художника. Тяжело переживавший ее смерть, Рубенс писал: «Поистине я потерял превосходную подругу, которую я мог и должен был любить, потому что она не обладала никакими недостатками своего пола; она не была ни суровой, ни слабой, но такой доброй и такой честной, такой добродетельной, что все любили ее живую и оплакивают мертвую. Эта утрата достойна глубокого переживания, и так как единственное лекарство от всех скорбей – забвение, дитя времени, придется возложить на него всю мою надежду. Но мне будет очень трудно отделить мою скорбь от воспоминания, которое я должен вечно хранить о дорогом и превыше всего чтимом существе. Думаю, что путешествие помогло бы мне, оторвав меня от зрелища всего того, что меня окружает и роковым образом возобновляет мою боль…»

Вскоре художник действительно уехал за границу. Почти все его поездки были связаны с дипломатической деятельностью. В 1628 году он посетил Испанию, в 1629 – Англию, в 1631–1632 годах – Голландию. В 1630 году Рубенс принимал участие в подготовке мероприятий по заключению мира между Испанией и Англией. Находясь за границей, Рубенс писал заказные портреты, посещал мастерские других живописцев, покупал полотна для своей коллекции.

В 1630 году художник, которому в то время уже исполнилось пятьдесят три года, женился на племяннице Изабеллы Брандт, юной Елене Фоурмен. Этот выбор оказался удачным, со своей новой женой художник был так же счастлив, как когда-то с Изабеллой. Елена стала моделью для его портретов и многочисленных картин на античные и библейские сюжеты.

В последнее десятилетие своей жизни Рубенс, страдавший подагрой, не переставал работать, хотя ему пришлось научиться писать левой рукой (правая практически отказала ему). Но это обстоятельство не отразилось на произведениях мастера, его великолепные жизнерадостные картины по-прежнему восхищали современников.

Помимо портретов и мифологических композиций («Портрет Елены Фоурмен со старшим сыном Францем», 1634–1635, Старая пинакотека, Мюнхен; «Елена Фоурмен с детьми», около 1638, Лувр, Париж; «Вирсавия», около 1635, Картинная галерея, Дрезден), в последний период творчества Рубенс создавал эпические пейзажи с человеческими фигурами, изображающими бескрайние просторы Фландрии («Пейзаж с замком Стен», 1635–1636, Национальная галерея, Лондон; «Пейзаж в лунную ночь», 1635–1640, Прадо, Мадрид).

Талант великого фламандского художника проявился и в его графических произведениях. Сохранилось около трехсот его рисунков – зарисовок и самостоятельных композиций.

Современники называли художника «королем живописцев и живописцем королей». Перед ним преклонялись и мастера следующих поколений. Так, Э. Делакруа называл его «Гомером живописи», а И. Е. Репин – «Шекспиром в живописи».

Пьетро да Кортона
(1596–1669)

Итальянское барокко наиболее полно выразилось в творчестве живописца и архитектора Пьетро да Кортона, синтезировавшего в своих произведениях эти два вида искусств. Главным объектом его деятельности стал плафон, прекрасно подходивший для декораций, поражающих зрителя барочным великолепием.

Итальянский художник Пьетро да Кортона (настоящее имя Пьетро Берреттино) родился в городке Кортона. Живописному мастерству обучался у А. Коммоди и Б. Чарпи. Работал главным образом в Риме и Флоренции.

Крупнейший представитель стиля барокко, Пьетро да Кортона, в отличие от других мастеров декоративной живописи, занимавшихся росписями плафонов (Аннибале Каррачи, Гвидо Рени и др.), нашел необычное пространственное решение, главная цель которого – динамика, устремленность ввысь. Среди лучших работ мастера – фреска «Апофеоз правления Папы Урбана VIII» (1633–1639, Палаццо Барберини, Рим), украсившая потолок одного из самых пышных римских дворцов. Она прославляет могущественную аристократическую семью Барберини и представляет собой изображение аллегории Провидения.

Пьетро да Кортона. «Апофеоз правления Папы Урбана VIII», 1633–1639 годы, Палаццо Барберини, Рим

В основе ее композиции лежит иллюзорно переданная архитектурная декорация, за которой открывается высокое небо. Такой тип построения, имеющий в итальянской живописи название sotto insu – «снизу вверх», был характерен для плафонов в эпоху господства барокко. Вихрящиеся линии облаков и лепных украшений словно ведут взгляд зрителя к тому месту, где ангелы держат огромные ключи святого Петра, символизирующие папское достоинство одного из представителей семьи Барберини – Урбана VIII. Массивные формы кажутся невероятно легкими в этом феерическом сиянии яркого света и сверкании звонких красок. Не противоречат общему настроению и эпизоды, связанные с земными сюжетами («Кузница Вулкана»).

Не менее красочными, торжественными и праздничными выглядят фрески, украшающие плафоны Камера делла Стуффа в Галерее Питти (1637–1640). Пьетро да Кортона изобразил на них аллегорическую картину «Четыре века человечества» (Железный, Бронзовый, Медный, Золотой). Росписи исполнены в стиле барокко, тончайшие, почти прозрачные краски помогают передать ощущение радости жизни и ее динамику. В то же время строгое благородство образов, ясность и выразительность рисунка свидетельствуют об интересе мастера к классицизму. Элементы барокко и классицизма переплетаются и в станковых работах художника. Таковы полотна «Похищение сабинянок» (1629, Капитолийский музей, Рим), «Изгнание Агари» (около 1637–1642, Художественно-исторический музей, Вена) и др.

Джованни Баттиста Тьеполо
(1696–1770)

Настоящими шедеврами итальянской живописи стали росписи Джованни Баттисты Тьеполо, снискавшие художнику славу талантливого декоратора не только в Италии, но и в других странах Европы.

Местом рождения Джованни Баттисты Тьеполо была Венеция, город, являвшийся крупнейшим культурным центром Италии XVII–XVIII столетий, взрастивший множество талантливых мастеров. Художественное обучение Тьеполо прошло в мастерской Г. Лаццарини. Большое влияние на формирование творческой манеры молодого живописца оказало искусство С. Риччи, Дж. Б. Пьяцетты и П. Веронезе.

Как самостоятельный художник Тьеполо проявил себя уже в середине 1710-х годов. К этому времени относятся росписи для венецианских церквей: «Жертвоприношение Исаака» (1715–1716, церковь Оспедалетто), «Мучение святого Варфоломея» (церковь Санта-Стае). Интерес молодого мастера к искусству Пьяцетты особенно ощущается по таким деталям, как вытянутая по диагонали композиция, светотеневая моделировка фигур и почти монохромный колорит. О творчестве Пьяцетты напоминают и написанные в темных оттенках, полные светотеневых контрастов картины «Чудо с паралитиком» (Галереи академии, Венеция), «Бегство в Египет», (частное собрание, Бергамо), а также алтарные композиции «Агарь и Измаил» и «Авраам и ангелы», созданные для венецианской Скуолы ди Сан-Рокко.

В духе Пьяцетты исполнены и росписи «Святая Тереза во славе» (1720-е, церковь деи Скальци, Венеция) и «Сила красноречия» (1720-е, Палаццо Санди, Венеция), где весомые фигуры расположены по краям плафонов. Пьяцетта первым применил иллюзионистский прием, при котором изображенные люди кажутся зрителями, глядящими на события, происходящие в церковном пространстве. Тьеполо придал этому приему больший размах. От С. Риччи идут светлые и легкие краски росписей Тьеполо.

Художник стал первым, кто ввел в композицию своей декоративной стенной живописи детали архитектурных построек, что наполнило его произведения светом и воздухом.

Дж. Б. Тьеполо. «Рахиль и пастушок», 1725–1728 годы, Архиепископский дворец, Удина

В середине 1720-х годов Тьеполо отправился в Удину, где работал над фресками собора (1726) и Архиепископского дворца (1725–1728). Расписывая парадный зал дворца («Суд Соломона») и люнеты («Сон Иакова», «Агарь в пустыне», «Жертвоприношение Авраама»), художник пользовался прежними принципами и размещал фигуры у края плафона, но теперь персонажи его фресок напоминали не зрителей, а актеров, разыгрывающих сцену на театральных подмостках, – настолько свободно Тьеполо использовал приемы сценической декорации. В настенных росписях галереи Архиепископского дворца («Авраам и ангелы», «Рахиль прячет идолов», «Явление ангела Саре») герои, одетые по моде XVI века, как будто показывают спектакль на библейскую тематику.

Росписи Архиепископского дворца в Удине представляют Тьеполо как талантливого колориста. Особенно хороша фреска «Рахиль и пастушок», в которой преобладают холодные цвета: бирюзовый, голубой, зеленый. Чтобы передать глубину дальних планов и наполнить пространство воздухом, автор использует для некоторых деталей переднего плана коричневые оттенки (каменистая почва, юбка Рахили, одежда мальчика). Восхищает тонкость исполнения фрески, выполненной в неброской цветовой гамме, где глубокие тона сменяются почти прозрачными, насыщенными светом оттенками.

В 1725 году Тьеполо исполнил серию из десяти декоративных панно на сюжеты античной истории для украшения венецианского Палаццо Дионисио Дольфино («Триумф императора», «Муций Сцевола в лагере Порсенны», «Кориолан под стенами Рима», все – Эрмитаж, Санкт-Петербург). Внимание художника сосредоточено на сценах сражений и триумфов знаменитых римских военачальников. Помещая крупные фигуры в эффектных ракурсах на большие панно, Тьеполо обозначает светом наиболее важный момент разворачивающегося перед зрителем события. Выполненные свободными, динамичными мазками, эти произведения напоминают живопись П. Веронезе.

В 1730–1740-х годах мастер работал над росписями в Милане (1731, Палаццо Дуньяни; 1731, Палаццо Аркинто; 1737, церковь Сан-Амброджо), а также в Венеции (1743–1744, плафон церкви деи Скальци; 1739, церковь деи Джезуати; 1740–1743, Скуола деи Кармини). Эти наполненные воздухом и светом фрески, посвященные сюжетам Священного Писания, свидетельствуют о возросшем мастерстве Тьеполо, практически полностью овладевшего приемами передачи перспективы. Фигуры, как будто поднимающиеся вверх по воображаемым ступеням, вызывают у зрителя не религиозный экстаз, а чувство радостного восхищения, придают храмам театрально-праздничный и торжественный облик.

В таком же ключе исполнены и росписи плафонов в галерее Палаццо Клеричи в Милане, хотя здесь главными персонажами становятся герои античных мифов и аллегорические образы («Сатурн похищает Венеру», «Аллегории живописи и музыки», «Путь Солнца на Олимпе», 1740). Фрески Тьеполо гармонично дополняются скульптурными рельефами, способствующими созданию идиллического настроения.

Вместе с мастером перспективы из Феррары Дж. Менгоцци-Колонной, написавшего архитектурный фон (колонны, арки, ступени), в 1750 году Тьеполо выполнил фрески на античные сюжеты для Палаццо Лабиа, в которых сочетаются элементы барочного стиля и рококо. Сцены из истории Древнего Рима (встреча Антония и Клеопатры в Тирсе, пир Антония и Клеопатры) представлены в обстановке и костюмах XVI столетия.

Входя в Большой зал Палаццо, посетитель как будто утрачивает чувство реального пространства, он видит перед собой не громадную фреску, а театральную сцену, на которой разворачивается действие. Так, в росписи, представляющей пир Антония и Клеопатры, мастер изобразил карлика, стоящего спиной к зрителю на ступенях лестницы. Его фигура настолько достоверна, что человек легко попадает в обстановку чудесной сказки-иллюзии. Лестница ведет прямо на площадку из мрамора, где расположились легендарная египетская царица и знаменитый римский полководец. Живописец показал тот момент, когда Клеопатра, желая продемонстрировать равнодушие к окружающим ее сокровищам, спокойно бросает прекрасную жемчужину в бокал с уксусом.

Мифологические сюжеты отражены в цикле фресок, украшающих виллу Вальмарана недалеко от Виченцы, где Тьеполо работал в 1757 году вместе со своими сыновьями. Художник расписал четыре зала и атриум виллы, а также садовый павильон (Форестерий), для которого выполнил фреску «Олимп». Стены помещений покрывают росписи на сюжеты из произведений Гомера, Вергилия и Ариосто (залы «Илиады», «Энеиды», «Освобожденного Иерусалима» и «Неистового Роланда»). Своих героев Тьеполо изобразил на фоне пейзажей легендарной Аркадии, которые неожиданно возникают перед зрителями среди пространств залов. Архитектурные детали были выполнены все тем же Дж. Менгоцци-Колонной.

Уже в конце 1730 – начале 1740-х годов Тьеполо стал одним из известнейших венецианских художников. Он не знал недостатка в выгодных заказах, и его творения оценивались очень высоко. Иногда перегруженному работой художнику приходилось отказывать заказчикам, и потому венецианская знать, церкви и монастыри оспаривали друг у друга право покупать произведения знаменитого мастера.

Дж. Б. Тьеполо. «Аполлон, мчащий на колеснице Беатрису Бургундскую», 1750–1753 годы, Императорский зал, Вюрцбург

С 1750-х годов Тьеполо стал работать главным образом за пределами Италии. В 1750–1753 годах в Вюрцбурге (Германия) он расписал Императорский зал (плафон «Аполлон, мчащий на колеснице Беатрису Бургундскую»; фрески «Инвеститура епископа Гарольда» и «Бракосочетание Фридриха Барбароссы и Беатрисы Бургундской») и плафон свода дворцовой парадной лестницы (фреска «Олимп»). Для создания фресок Тьеполо воспользовался сюжетами из мифологии и средневековой истории. На фоне иллюзорных архитектурных элементов изображены аллегорические фигуры, портрет архитектора Б. Неймана, создавшего дворец, и самого художника с сыном Джованни Доменико и учеником. На карнизах по стенам мастер поместил изображения фигур, олицетворяющих части света. Европа представлена в облике женщины, вокруг которой находятся аллегории искусств и наук. Америка, Африка и Азия показаны в окружении разнообразных животных и наиболее характерных деталей архитектуры. Центральная часть плафона украшена фигурами античных божеств и исторических героев. Соединив реальные образы с фантастическими, Тьеполо создал удивительно красочную и зрелищную картину.

Настоящим шедевром фресковой живописи стали росписи плафонов мадридского Королевского дворца, выполненные Тьеполо в 1762–1767 годах по просьбе Карлоса III. Особенно впечатляет фреска «Триумф испанской монархии». В верхней части плафона на троне величественно восседает аллегория Испании, окруженная Юпитером, Аполлоном, Меркурием, ниже – аллегорические образы испанских провинций и колоний, добродетелей, пороков и реальных исторических персонажей.

Росписи Императорского и Королевского дворцов в Вюрцбурге и Мадриде принесли Тьеполо громадную популярность в Европе. После возвращения в Венецию художник был избран президентом Академии живописи (эту должность он занимал два года).

Тьеполо являлся также прекрасным портретистом. Среди самых известных его работ в этом жанре – портреты Антонио Риккобоно (около 1745, Академия Конкорди, Ровиго) и Джованни Кверини (около 1749, Музей Кверини-Стампалья, Венеция). К росписям близки по тематике и характерным особенностям станковые произведения и алтарные композиции мастера, хотя они и отличаются от фресок более тщательной детальной проработкой («Молитва святой Теклы», 1757–1759). Последние произведения Тьеполо проникнуты трагическими настроениями. Вероятно, сказалась болезнь и творческие неудачи: цикл алтарных полотен для испанской церкви Святого Паскаля был отвергнут заказчиком, который отдал предпочтение работам другого живописца. Возможно, именно это и ускорило кончину итальянского мастера. Умер Тьеполо в Мадриде и в XIX веке был забыт. Лишь в XX столетии его искусство было оценено по достоинству, и в наше время он считается одним из величайших художников своей эпохи.

Франсиско Сурбаран
(1598–1664)

Большая часть произведений Сурбарана выполнена по заказам испанских монастырей. Хотя художник показывает чудеса, творимые святыми, в этих композициях отсутствует мистицизм, в них нет ничего фантастического. Простодушные ангелы на картинах Сурбарана напоминают молодых испанских крестьян и обыкновенных церковных служек. Именно они и позировали художнику.

Испанский живописец Франсиско Сурбаран родился в семье небогатого торговца в местечке Фуэнте де Кантос (Эстремадура). В 1614 году отец привез сына в Севилью и определил в мастерскую по раскрашиванию деревянных статуй, которой руководил художник П. де Вильянуэве. В Севилье Сурбаран, посещавший мастерскую живописца Ф. Пачеко, познакомился с Д. Веласкесом и Эррерой Старшим. Значительное влияние на молодого Сурбарана оказало искусство Караваджо.

Сведений о жизни Сурбарана сохранилось немного. Известно, что он не покидал Испании. В 1617–1618 годах художник жил в Эстремадуре, в небольшом городке Льеренне, а в 1629 году поселился в Севилье. Именно здесь ему, пока еще никому не известному мастеру, поручили выполнить ряд крупных, хорошо оплачиваемых заказов для нескольких севильских монастырей. Его работы понравились заказчикам, и городской совет попросил Сурбарана остаться в Севилье. Успеху провинциального живописца завидовали местные мастера, входившие в севильскую корпорацию, они всячески выражали свой протест. Главное место в творческом наследии Сурбарана занимают религиозные композиции, рассказывающие о жизни святых. Художник очень реалистично рисует картины монастырского быта, верно передает обстановку монастырей, предметы обихода. Персонажи картин Сурбарана, будь то ангелы, святые или простые монахи, написаны с натуры. Таковы картины, выполненные в 1629 году совместно с Эррерой Старшим для францисканского ордена, посвященные святому Бонавентуре. Четыре из этих композиций созданы Сурбараном («Молитва святого Бонавентуры перед избранием папы», Картинная галерея, Дрезден; «Посещение святого Бонавентуры святым Фомой Аквинским», не сохранилась; «Святой Бонавентура на Лионском соборе», «Погребение святого Бонавентуры», обе – Лувр, Париж).

Сурбаран писал картины и для других монашеских орденов Испании: доминиканцев, мерседариев, картезианцев, иеронимитов («Видение святому Петру Ноласко Небесного Иерусалима», «Видение святому Петру Ноласко распятого апостола Петра», 1628–1630, Прадо, Мадрид; «Мадонна де лас Куэвас», «Святой Бруно и папа Урбан II», «Чудо святого Гуго Гренобльского», начало 1630-х, Музей изящных искусств, Севилья; «Святой Лаврентий», 1636, Эрмитаж, Санкт-Петербург; «Святой Антоний Аббат», 1636, Прадо, Мадрид; «Благовещение», «Рождество», «Поклонение волхвов», 1638–1639, Музей изящных искусств, Гренобль). Все эти произведения, ныне хранящиеся в различных музеях мира, были предназначены для украшения испанских церквей и монастырей.

Ф. Сурбаран. «Святой Франциск Ассизский», около 1650–1660 годов, Музей изящных искусств Каталонии, Барселона

Хотя Сурбаран изображал чудеса как нечто реальное, персонажи его композиций поражают своей жизненной убедительностью. Так, ангел, явившийся Бонавентуре в композиции «Молитва святого Бонавентуры перед избранием папы», ничуть не похож на бесплотное существо, сошедшее с небес, а, скорее, напоминает сильного и добродушного юношу-крестьянина. Как нечто обыденное трактует мастер и легенду о чуде святого Гуго. При посещении трапезы монастыря во время поста святой превратил мясо в тарелках монахов в угли. Монахи, собиравшиеся вкусить запретного, в изумлении взирают на накрытый к обеду стол.

В 1634 году Сурбаран приехал в Мадрид для работы во дворце Буэн-Ретиро. Он не только трудился, но и внимательно изучал громадные королевские собрания произведений искусства.

Вернувшись в Севилью, мастер продолжал выполнять заказы монастырей не только в Испании, но и в ее южноамериканских колониях («Чудо с падре Сальмероном», «Искушение святого Иеронима», «Бичевание святого Иеронима», 1638–1645, капелла монастыря, Гваделупа, близ Касереса; «Мастерская в Назарете», 1630-е, Музей искусств, Кливленд; «Святая Касильда», Прадо, Мадрид; «Святая Доротея», 1635–1645; «Святая Инесса», 1635-1645, обе – Музей изящных искусств, Севилья; «Святая Марина», 1635–1645, Национальная галерея, Лондон). К этому времени художник полностью избавился от влияния Караваджо, практически перестав использовать контрасты света и тени. Он стал выстраивать цветовые композиции на соотношениях больших цветовых плоскостей с пятнами красных тонов, что придавало его картинам особую выразительность и силу.

Несмотря на преобладание в композициях Сурбарана повседневного начала, в котором мистическое приобретает черты реального, его образы порой поражают своей духовностью, аскетизмом и строгостью. Иногда трудно провести грань между изображениями святых, церковнослужителей и конкретных лиц, показанных с портретным сходством. Одетые в светлые рясы, фигуры выглядят суровыми, а лица – замкнутыми, отрешенными от мирской суеты. Именно таким представлен Франциск Ассизский на одной из лучших картин Сурбарана, восхищавшей его современников («Святой Франциск Ассизский», около 1650–1660, Музей изящных искусств Каталонии, Барселона).

Это произведение навеяно легендой из апокрифического текста XIII столетия, рассказывающей о том, как посетители крипты в церкви в Ассизи увидели поднявшегося из могилы давно умершего святого Франциска, знаменитого проповедника и основателя нищенствующего ордена францисканцев. Сурбарану удалось создать необыкновенно выразительный образ стоящего на своей могиле святого, на лицо и фигуру которого падает свет, идущий слева и четко выделяющий из мрака его рясу и обращенное к небу лицо, выражающее религиозный экстаз. Правая сторона, остающаяся в тени, почти сливается с фоном. Хотя в этом произведении и ощущается некоторое влияние Караваджо, в нем нет караваджистской яркости, все детали композиции строги и аскетичны, что характерно для испанского барокко.

В 1650-х годах в творчестве Сурбарана начался спад. Он пытался подражать более молодым мастерам, например ставшему необыкновенно популярным в то время Бартоломе Мурильо, но стремление добиться прежней известности не увенчалось успехом. В 1664 году, забытый прежними заказчиками, Франсиско Сурбаран умер в Мадриде в полной нищете.

Развитие иконописи и фрески в России

Феофан Грек
(ок. 1340 – после 1405)

Феофан Грек известен как автор фресок, икон, книжных миниатюр. Кроме того, он работал и над росписями церквей, находившихся в Константинополе, Галате, Халкедоне, Каффе, Новгороде и др.

Работы греческих живописцев стали появляться на Руси начиная с X столетия. Однако имя только одного из них было в то время особенно популярным и вошло в историю не только русской, но и мировой живописи. Это иконописец Феофан Грек. К сожалению, лишь немногие его произведения сохранились до наших дней. Бесспорным ученые признают только авторство росписей, выполненных Феофаном Греком в церкви Спаса Преображения, а также деисусного чина в московском Благовещенском соборе. Среди икон следует особенно отметить работы «Спас», «Богоматерь» и «Иоанн Предтеча». Кроме того, по предположениям исследователей, кисти Грека принадлежат и такие иконописные произведения, как «Богоматерь Донская» с «Успением» на обороте и «Преображение».

Уже в произведениях, составивших деисусный чин новгородского храма Спаса Преображения, полностью раскрылся талант зрелого мастера. Одной из самых ярких работ признана икона «Старец Макарий». В настоящее время ее относят к числу шедевров не только русской, но и мировой живописи.

Для создания образа святого художник использовал небольшое количество красок. В основном это различные тона оранжевого, коричневого цвета, а также серебристо-голубая краска. В результате перед зрителем предстает образ человека, живущего напряженной духовной жизнью.

Некоторые ученые говорят о том, что авторство росписей Волтовской церкви и церкви Федора Стратилата принадлежит Феофану Греку. Однако другие исследователи утверждают, что подобные работы были выполнены товарищами Грека по новгородской мастерской. Точно установить авторство росписей на сегодняшний день не представляется возможным, поскольку, к сожалению, храмы были уничтожены во время Великой Отечественной войны.

Как правило, в летописях, написание которых относится ко времени существования Древней Руси, содержится слишком мало информации об иконописцах. Авторы рассказывают о строительстве того или иного храма, его росписи, обряде освящения, умалчивая при этом о мастерах церковной живописи.

Исключение составляет имя Феофана Грека. Его работы несколько раз упоминаются в ряде древнерусских летописей. Впервые о нем написал автор Новгородской летописи. Вероятнее всего, в то время знаменитый греческий иконописец прибыл в Новгород для того, чтобы расписать недавно выстроенную на Торговой стороне церковь.

Автор так называемой Третьей новгородской летописи, датированной 1378 годом, отмечал: «Того же лета подписана церковь Господа нашего Иисуса Христа, на Ильине улице, повелением благородного и боголюбивого боярина Василья Даниловича, со уличаны Ильины улицы, а подписывал мастер Греченин Феофан, при великом князе Димитрии Ивановиче и при архиепископе Алексии Великого Новгорода и Пскова».

Феофан Грек. «Богоматерь Донская»

Феофан Грек. «Преображение»

Такими словами новгородский летописец описал возведение церкви Спаса Преображения, часть которой сохранилась и до наших дней. Исследователи обнаружили уцелевшие стены храма только в 1910 году, а их реставрация была завершена к 1944 году. Сейчас церковь Спаса Преображения признана величайшим памятником древнерусского зодчества. Кроме того, именно он послужил в свое время главным источником изучения творческой манеры Феофана Грека. Из летописных книг стало известно, что в 1395 году Феофан Грек работал в Москве. Об этом свидетельствует знаменитая Троицкая летопись, которая была повреждена во время пожара 1812 года. Она была восстановлена только в XX столетии.

В указанной летописи работы Феофана Грека упоминаются трижды. Первый раз – в рассказе о строительстве церкви, в котором участвовал и знаменитый иконописец. Данный рассказ датирован 1395 годом. Летописец упоминал о том, что тогда «начата бысть подписывати новая церковь каменная на Москве Рождество святой Богородицы, а мастеры бяху Феофан иконник, Гречин философ, да Семен Черный и ученици их». В Софийской и Воскресенской летописях, датированных 1399 годом, говорилось: «Подписывали церковь каменну на Москве Святого Михаила, а мастер бяше Феофан иконник Гречин со учениками своими».

Судя по летописным источникам, спустя еще шесть лет, в 1405 году Феофан Грек работал над росписью Благовещенского собора в Москве: «Тое же весны почаша подписывати церковь каменную Святого Благовещения на князя великого дворе не ту, иже ныне стоит, а мастеры бяху Феофан иконник Гречин, да Прохор старец с Городца, да чернец Андрей Рублев, да того же лета и кончаша ю».

Некоторые другие памятники письменности рассказывают о том, что, находясь в Москве, Феофан Грек открыл свою художественную мастерскую. Именно там им были созданы такие известные иконы, как вышеупомянутая «Богоматерь Донская», «Четырехчастная», «Преображение» и инициалы «Евангелия Кошки». Все эти произведения Феофан Грек написал в 1392 году.

Другим источником изучения биографии и творчества Феофана Грека стало послание монаха Епифания Премудрого игумену тверского Спасо-Афанасиева монастыря Кириллу Тверскому. Письмо знаменитого древнерусского писателя, составителя житий, представляет огромный интерес для современных исследователей, поскольку его автор повествует о важных событиях из жизни иконописца, а также дает адресату характеристику не только творчества греческого художника, но и его характера с точки зрения человека, близко знавшего мастера иконописи.

Из письма можно узнать о том, что в период с 1408 по 1409 год, в то время, когда татарский хан Едигей напал и уничтожил Троицкую обитель, Епифаний Премудрый скрылся в Твери, в монастыре, управляемом игуменом Кириллом. Тогда Епифанию удалось спасти несколько рукописных книг, в одной из которых игумен Кирилл и увидел изображение константинопольского храма Святой Софии.

Прошло время. Русь оправилась от многовекового татарского ига. Вот тогда-то, вероятно, игумен Кирилл и вспомнил рисунок, изображавший церковь Святой Софии. По всей вероятности, он послал Епифанию письмо с просьбой подробнее рассказать об авторе рисунка, который спустя некоторое время после своего появления стал настоящим образцом для русских мастеров живописи.

В ответном послании Епифаний Премудрый сказал о том, что Феофан Грек написал храм Святой Софии по его, Епифания, просьбе. При этом знаменитый чужеземный живописец заметил: «Невозможно ни тебе того получить, ни мне написать, но, впрочем, по твоему настоянию, я частично напишу тебе, и то, это не часть, а сотая доля от множества, малость, но благодаря этому малому написанному изображению и остальное ты представишь и уразумеешь».

С такими словами художник взял в руки кисти и краски и тот же час изобразил на чистом листе бумаги превосходный по красоте и величию храм. По свидетельствам Епифания, «от того листа была великая польза и прочим московским иконописцам, так как многие перерисовали его себе, соревнуясь друг перед другом и перенимая друг у друга». Кроме того, судя по посланию Епифания, указанный рисунок с изображением церкви Святой Софии сам же Феофан Грек повторил тогда в пятый раз. До этого момента подобные изображения храма украшали титульные листы четырех Евангелий: Матфея, Марка, Луки и Иоанна.

В том же послании Епифания Премудрого содержатся и ценные сведения для современных биографов Феофана Грека. Знаменитый составитель житий так написал о живописце: «Родом грек, книги изограф нарочитый и среди иконописцев отменный живописец, который собственною рукою расписал много различных церквей каменных – более сорока, какие имеются по городам: в Константинополе, и в Халкидоне, и в Галате, и в Каффе, и в Великом Новгороде, и в Нижнем. Но в Москве им расписаны три церкви: Благовещенская Святой Богородицы, Святого Михаила и еще одна. В церкви Святого Михаила он изобразил на стене город, подробно вырисовав его красками; у князя Владимира Андреевича он изобразил на стене также саму Москву, терем у великого князя расписан им невиданною раньше и необычайной росписью, а в каменной церкви Святого Благовещения он написал «Корень Исеев» и «Апокалипсис».

Феофан Грек. «Спас в силах»

Феофан Грек. «Старец Макарий Египетский». Фрагмент

Тот же Епифаний Премудрый свидетельствует о том, что, работая над созданием какой-либо росписи, Феофан никогда не пользовался готовыми образцами. Мастер, «казалось, руками пишет роспись, а сам беспрестанно ходит, беседует с приходящими и умом обдумывает высокое и мудрое, чувственными же очами разумными разумную видит доброту». В своих посланиях Епифаний не раз подчеркивал мудрость Феофана: «Я не мог не подивиться его разуму, его иносказаниям, притчам и его хитростному строению».

Иконописные произведения Феофана Грека не перестают восхищать и сегодняшних ценителей живописного искусства. Персонажи, созданные кистью древнерусского мастера, отличаются своей суровостью и порывистостью, они заражают зрителя своей внутренней энергией и не перестают удивлять своей духовной силой. В целом творческую манеру древнерусского иконописца можно определить словами современного искусствоведа В. Н. Лазарева. Он писал, что в творчестве этого мастера зрителя «поражали сложность духовной культуры, независимость от цеховой рутины, неисчерпаемая фантазия, зоркость глаза на самые тонкие душевные движения, наконец, огромный живописный темперамент».

Андрей Рублев
(ок. 1360/70 – ок. 1430)

Первое упоминание об Андрее Рублеве было обнаружено в летописном тексте, датируемом 1405 годом.

Иконописца Андрея Рублева, жившего и работавшего в XV веке, по праву можно назвать одним из самых легендарных мастеров русской иконописи. Его имя до сих пор живет в сердцах и памяти русских людей. Долгое время ученые не могли точно установить, какие произведения принадлежат кисти знаменитого художника. Причиной тому были многочисленные летописные тексты разных лет, в которых встречаются упоминания о том или ином живописном произведении, выполненном Рублевым. В действительности многие из икон были написаны не Рублевым, а другими художниками, но летописцы считали свои долгом повысить значимость работы и поэтому, не разбираясь, кем она в действительности была исполнена, приписывали ее кисти самого известного из мастеров.

Исследователям понадобилось немало времени, чтобы отделить фактические сведения от подобных наслоений и определить подлинные работы иконописца. Таким образом, настоящее открытие творчества Рублева произошло только в XX столетии.

Практически ничего не удалось выяснить о точной дате рождения Рублева, о его семье, детских годах, о том положении, которое он занимал в обществе. Ничего не известно также о годах его ученичества, остается невыясненным и имя его учителя. Удалось лишь найти сведения о том, что в зрелом возрасте Андрей Рублев принял постриг и стал чернецом.

В XV столетии чернецом мог стать даже молодой человек в возрасте 12–20 лет. Иноки (чернецы) занимали самую низкую ступень в церковной иерархии. Принявший постриг мог находиться на ней в течение двадцати лет. При этом он должен был все это время вести добродетельную жизнь и исполнять всяческие послушания, проводимые наставником-духовником.

А. Рублев. «Спас», около 1394 года, Третьяковская галерея, Москва

Тот факт, что Андрей Рублев был монахом, доказывает дошедшее до наших дней «Сказание о святых иконописцах». В источнике говорится о том, что живописец принимал обет послушания у Никона. По предположениям ученых, это могло происходить в конце 90-х годов XV века. Именно в то время Никон был вторично пожалован саном игумена Троице-Сергиева монастыря.

Благодаря своему таланту Андрей Рублев очень скоро приобрел славу самого талантливого из всех русских мастеров-иконописцев. Об этом свидетельствует рассказ из жизнеописания рода Ховриных-Головиных. Далекий предок Ховриных-Головиных, Степан Ховра, по национальности грек, был выходцем из Крыма. В 1391 году он поступил на службу к великому князю. Спустя некоторое время за честную и верную службу князь пожаловал Ховре икону «Богоматерь Владимирская», писанную Андреем Рублевым. Таким образом, уже в 1391 году работы, выполненные Рублевым, ценились более многих других икон, создававшихся в то время.

О том же признании таланта Андрея Рублева свидетельствуют и летописи, относящиеся к более позднему времени. В 1405 году один из летописцев рассказал о том, как Феофан Грек и Рублев работали над оформлением домовой церкви, принадлежавшей Василию Дмитриевичу, старшему сыну Дмитрия Донского. Спустя еще три года летописец отметил: «Начаша подписывати церковь каменную великую соборную Святая Богородица иже во Владимире повелением князя великого, а мастеры Данило-иконник да Андрей Рублев». Данило-иконник – это знаменитый помощник Рублева, Даниил Черный.

Одной из самых значительных работ, выполненных Андреем Рублевым и Даниилом Черным, стала роспись иконостаса для Владимирского Успенского собора. Впервые этот памятник архитектуры упоминается в древнейшей летописи. Именно она указывает на дату возведения собора – середина XII столетия.

А. Рублев. «Богоматерь». Фрагмент, 1408 год, Благовещенский собор Кремля, Москва

Во времена правления Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо Владимирский Успенский собор считали кафедральным храмом русского митрополита. После нашествия татаромонголов собор был разграблен и находился в плохом состоянии. Попытки восстановить его прежнее величие были предприняты только в XV веке.

Работами по восстановлению и украшению собора руководил московский князь Василий Дмитриевич. Именно он пригласил двух самых талантливых и знаменитых иконописцев того времени: Даниила Черного и Андрея Рублева. Восстановление кафедрального храма стало своеобразным символом возрождения русской самобытной культуры.

В настоящее время о богатстве убранства и красоте этого храма можно судить лишь по иконостасу Успенского собора и фрескам, выполненным двумя знаменитыми иконописцами древности. Дело в том, что во время правления государыни Екатерины Великой древнерусский иконостас как произведение искусства, не отвечавшее требованиям моды, был вывезен из Владимира в село Васильевское, неподалеку от Шуи.

В Васильевском иконостас находился вплоть до начала XX века. В 1919 году искусствоведы, узнавшие о существовании икон из многочисленных летописных источников, решили перевезти его в Москву. После реставрации часть икон, составлявших иконостас древнего храма, перешла в дар Государственной Третьяковской галерее, а прочие были помещены в Русском музее в Санкт-Петербурге.

Традиции исполнения древнерусского развитого иконостаса оформились в московской иконописной школе в период с конца XIV по первую треть XV века. Их основоположниками стали Феофан Грек и другие русские мастера иконописи, к числу которых с начала XV столетия стал принадлежать и Андрей Рублев.

Иконы Владимирского иконостаса представляют собой уникальное произведение древнерусского искусства. Высота каждой из них достигает 3,14 м.

Собранные вместе, они составляют цельную, стилистически завершенную композицию, отдельные части которой объединены одним торжественно-эпическим ритмом.

Центральную часть иконостаса Владимирского Успенского собора составляют пять икон: «Спас в Силах», «Богоматерь», «Иоанн Предтеча», «Архангел Михаил» и «Архангел Гавриил». Все они выполнены чистыми и ясными красками. Их спокойные тона призваны подчеркнуть возвышенно-торжественную интонацию общей композиции. Отдельные части Владимирского деисуса, что в переводе с греческого означает «моление», объединены общей идеей, которую можно обозначить как стремление изобразить картину Страшного суда. Кроме того, темой композиции является также вера в заступничество святых за грешный человеческий род и их моление перед Спасом.

Не случайно древнерусскими иконописцами был выбран именно мотив Страшного суда. В эпоху монголотатарского ига Страшный суд в сознании древнерусского человека был символом торжества правды и справедливого возмездия.

Картина Страшного суда изображена живописцами с особенной проникновенностью. Образы полны возвышенной красоты и благородства. Они служат выражением тех индивидуальных черт святых, что сложились в сознании русского народа в течение двух веков христианства.

Центральная икона деисуса представляет образ Иисуса Христа. В руках он держит раскрытое Евангелие. Фигура Иисуса размещена в композиции на фоне ярко-красного ромба, сине-зеленого овала и красного четырехугольника, которые являются символами вечного прославления Христа. Овал и расположенные в углах ромба символы евангелистов служат для выражения небесных и земных сил Иисуса.

Торжествующе-величавый образ Иисуса Христа олицетворяет собой русский национальный идеал, который значительно отличается от образов более ранней, связанной с греческими традициями иконописи.

Образ Спаса служит воплощением славянских черт. Он выражает представления древних русичей о правде и справедливости, которые редко можно отыскать в действительной, земной жизни. Лики святых, обращающихся к Иисусу с молитвой, отражают веру русского человека в справедливый божеский суд.

Каждый из образов, составляющих композицию, оказывается наделенным характерными, присущими только ему чертами. Но вместе с тем они призваны воплотить общий замысел живописца и выразить общую тему произведения.

Плавные однонаправленные линии, составляющие силуэт Богоматери, нарушают протянутые в направлении к Спасу руки. Ее образ выражает скорбь и печаль, молчаливую мольбу в защиту человеческого рода. В лике Иоанна Предтечи выражены духовный плач и вечная скорбь за судьбу грешного земного человека. Он призывает покаяться. Об этом свидетельствует надпись, сделанная на свитке, который держит в левой руке Иоанн. Пальцы правой его руки сложены в молитве.

А. Рублев. «Иоанн Предтеча», 1408, Благовещенский собор Кремля, Москва

Помимо вышеперечисленных работ, в композицию иконостаса включены также иконы «Иоанн Богослов», «Андрей Первозванный», «Григорий Богослов» и «Иоанн Златоуст».

Образ Григория Богослова (Великого) воплощает в себе, с одной стороны, возвышенную торжественность, а с другой – величавое спокойствие и пришедшую с годами мудрость. Лик святого создается живописцем за счет использования теплых красок, способных отразить всю внутреннюю, душевную и духовную целостность святого. Детально выписаны древнерусским автором и насыщенно-красная подкладка одежд Григория Богослова, Евангелие с изумрудно-зеленым обрезом страниц и покрытой причудливым орнаментом крышкой.

Изображение двух архангелов в деисусной композиции Успенского собора связано с древней традицией в иконописном искусстве. Фигуры архангелов издавна размещали по обеим сторонам от центральной фигуры Иисуса Христа. Однако в работах Андрея Рублева образы архангела Михаила и архангела Гавриила получают новое значение. Выписанные яркими и светлыми красками, они призваны приобщить зрителя, земного человека, к миру возвышенному, поднебесному.

Когда-то над деисусом Успенского собора размещались композиции, иллюстрировавшие различные сюжеты, взятые из Евангелия. К сожалению, из их числа сохранилось только пять икон: «Благовещение», «Сошествие во ад», «Вознесение» (Третьяковская галерея, Москва), «Сретение» и «Рождество Христово» (Русский музей, Санкт-Петербург).

Из перечисленных выше композиций, по мнению современных исследователей, кисти Андрея Рублева принадлежит только «Вознесение». По технике исполнения это самая совершенная работа из всех указанных. Торжественность момента передана в композиции на чрезвычайно малом пространстве, где умещаются фигуры возносящегося на небеса Иисуса Христа, парящих ангелов, а также апостолов, облаченных в белые одежды.

Фоном для композиции служит гористый пейзаж, украшением которого являются деревья с зелеными пышными кронами. Изображение деревьев связано с мотивом Животворящего древа, которое издавна было символом Иисуса Христа и Вознесения. Таким образом, пейзаж у Рублева как бы становится олицетворением связи времен: христианского и более раннего, дохристианского периода в истории развития славянской культуры.

Особенно выразителен в композиции образ Богоматери. Ее жесты и выражение лица словно призваны подчеркнуть все те чувства, которые в данный момент царят в ее душе. Раскрыв ладонь левой руки, Богоматерь словно пытается почерпнуть небесную энергию. Справа и слева от Богоматери расположены фигуры апостолов, которые с радостью наблюдают за происходящим чудом Вознесения Иисуса.

Необходимо сказать, что именно в отдельных иконах, составляющих композицию Успенского собора, современные исследователи смогли выявить те характерные черты, по которым в дальнейшем они смогли определить кисть легендарного Андрея Рублева. Многие искусствоведы говорят о том, что «Вознесению» присущ особый ритмический строй, а также особенное чувство цвета и пластической гармонии, характерные для художественной манеры Рублева. После окончания работы над иконостасом Владимирского Успенского собора Андрей Рублев приступил к написанию Звенигородского чина. Он представлял собой иконный ансамбль, составляющий три поясные иконы: «Спас», «Архангел Михаил» и «Апостол Павел».

По мнению историков, упомянутый выше иконный ансамбль был создан в Звенигороде, который в XV веке считался центром удельного княжества. Искусствоведы предполагают, что когда-то три иконы входили в деисус, состоящий из семи фигур. Вероятнее всего, по сторонам от Иисуса размещались иконы с изображениями Богоматери и Иоанна Предтечи. С правой стороны от иконы архангела Михаила традиционно располагали икону архангела Гавриила, а слева от иконы апостола Павла – икону апостола Петра.

К сожалению, до наших дней дошли только пять упомянутых выше икон. Они были найдены в 1918 году сложенными в дровяном сарае недалеко от Успенского собора на Городке.

А обнаружены они были реставратором Г. О. Чириковым, который был одним из участников экспедиции, занимавшейся исследованиями Центральных государственных реставрационных мастерских древнего княжеского храма Юрия Звенигородского, сына Дмитрия Донского.

До сих пор ученые не знают, был ли иконостас частью княжеского Успенского или соседнего с ним Рождественского собора, принадлежавшего Саввино-Сторожевскому монастырю. Кроме того, точно не установлено и его авторство.

После того как чин был отреставрирован, знаменитый художник И. Э. Грабарь, ссылаясь на проведенный им стилистический анализ, определил иконы как принадлежавшие кисти Андрея Рублева. До сих этот факт не был оспорен ни одним из исследователей творчества иконописца.

Более того, авторство Рублева подтверждают и данные исторического порядка. Дело в том, что заказчик чина, Юрий Звенигородский, был крестником Сергия Радонежского и после смерти крестного отца построил над его могилой Троицкий собор. Таким образом, вполне вероятно, что Андрей Рублев, работавший в иконописной мастерской Троицкого монастыря, мог получить от Сергия Радонежского заказ на написание чина.

В Звенигородском чине Андрей Рублев выступает как талантливый мастер иконописи, обладающий уникальной манерой письма. Применив поясной способ изображения, автор попытался приблизить фигуры святых к зрителю, надеясь на долгое, неторопливое и внимательное вглядывание в их лики.

Центральной фигурой в композиции является образ Иисуса Христа. В отличие от созданных ранее изображений Спаса Иисус в Звенигородском чине оказывается лишенным возвышенности и отвлеченности. Приобретая более отчетливые человеческие черты, он призван внушить зрителю доверие и надежду на спасение человечества и его светлое будущее.

Особенное внимание живописец уделяет изображению лица и глаз Иисуса. Христос наделен у Рублева славянскими чертами. Его выражение лица также не соответствует византийским канонам: в нем больше благорасположения, доброжелательности и участия.

Особое внимание к глазам и лику в творчестве Рублева имеет давнюю традицию и происходит от домонгольского изобразительного искусства. Наиболее полно такая художественная манера раскрывается в созданных ранее русскими мастерами иконах: «Богоматерь Владимирская», «Устюжское Благовещение», «Спас Нерукотворный» (Новгород), «Ангел Златые Власы», «Спас Златые Власы». При этом Иисус, созданный Рублевым, отличается тем, что имеет черты славянина, а потому его лик выписан светлыми красками.

Образ архангела Михаила исполнен в манере, близкой по стилистике к образу изображений ангелов, размещенных на фресках Успенского собора. Изящество силуэта, сочетание динамики и покоя, точно переданное спокойствие и задумчивость на лике архангела – вот черты, характерные для рублевского изображения ангелов. Образ архангела Михаила призван воплощать существовавшие и до Иисуса Силы Небесные, обращающиеся к Господу с молитвой о спасении всего человечества.

Архангел Михаил в Звенигородском чине представляет собой образ, воплотивший в себе мечты автора о совершенстве и гармонии, составляющих основу жизни духовной, небесной и отсутствующих в жизни земной.

Он словно бы утверждает торжество высших чувств наперекор тяготам того сложного времени, в которое пришлось жить живописцу.

В Звенигородском чине Андрей Рублев выступает мастером колористики. Особенно удачным с точки зрения используемых красок является образ архангела Михаила. Живописец применяет для его создания только светлые краски: бледно-розовый лик, золотисто-красные волосы, бирюзовая повязка, поддерживающая волнистые пряди волос, золотистый фон. При этом ведущей краской является розовая: от нежных, размытых и едва заметных тонов до насыщенно-розовых и розово-алых.

Образ апостола Павла, созданный кистью Андрея Рублева, заметно отличается от появившихся ранее святых, манера исполнения которых была связана с византийским искусством. Энергию, движение и решительность греческих святых сменили мудрое спокойствие, внутренняя глубина, философичность и задумчивость. Величие и возвышенность образа усиливаются за счет тонкого, едва уловимого перехода цветовых тонов, а также подчеркивается линиями одежд и силуэта фигуры апостола.

Самой известной работой Андрея Рублева является икона «Троица» (Третьяковская галерея, Москва). Искусствоведы часто называют это произведение вершиной творчества древнерусского мастера. Появление иконы, посвященной теме Святой Троицы, не случайно в творчестве Андрея Рублева. В XV веке Троица служила олицетворением духовного единения и согласия между людьми, мира, любви и готовности отдать жизнь за счастье человечества.

Например, Сергий Радонежский прилагал усилия к тому, чтобы остановить междоусобные войны, происходившие между князьями, и объединить удельные княжеские земли вокруг Москвы. Своеобразным воплощением его идей стало возведение храма во имя Троицы. В одной из летописей приводятся слова Сергия Радонежского, который свято верил в то, что «взиранием на Святую Троицу побеждался страх перед ненавистной рознью мира сего».

Подобные идеи Сергия Радонежского не могли не оказать влияния на мировоззрение и творчество Андрея Рублева. Именно он смог воплотить в иконописи стремление Радонежского освободить Русь от монголотатарского ига и объединить все русские земли. В 20-е годы XV века Андрей Рублев вместе с Даниилом Черным и мастерами артели иконописцев занимается росписью Троицкого собора.

А. Рублев. «Архангел Михаил». Фрагмент иконостаса Успенского собора во Владимире, 1410–1420-е годы, Третьяковская галерея, Москва

Иконостас храма, наряду с работами других живописцев, украсила и икона «Троица», выполненная Рублевым. Ее решено было поместить в нижнем ряду, справа от Царских врат.

Существуют письменные источники, свидетельствующие о том, что икона была написана по заказу самого игумена монастыря, Никона. Летопись гласит: «Никон поручил Андрею Рублеву образ написати Пресвятыя Троицы в похвалу отцу своему святому Сергию».

Икона была написана на основе известного библейского сюжета о явлении Аврааму божества в трех ипостасях. Живописец ставит акцент на образах трех ангелов, окружающих жертвенную чашу с головой тельца, который служит олицетворением жертвенной любви и гибели Иисуса Христа во искупление грехов всего человечества.

Фигура ангела, размещенная с левой стороны, символизирует Бога Отца. Он поднял правую руку, чтобы благословить жертвенную чашу. Средний ангел – Иисус Христос – покорно принимает решение Отца, посылающего его на землю, чтобы тот отдал свою жизнь за любовь к людям. Ангел, находящийся с правой стороны, – это Святой Дух, склоненная голова которого символизирует утешение обреченного на жертву ради любви Сына, а также утверждает высокую идею жертвенной любви.

Многие исследователи усматривают в композиции «Троицы» общечеловеческое, космическое значение. Символы и образы иконы многогранны, они наполнены глубинным смыслом и могут быть по-разному интерпретированы.

Искусствоведы полагают, что подобная многозначность образов и символичность цвета «Троицы» Рублева основана на древнейших традициях. С давних времен древо, чаша, трапеза, дом, гора, круг, особенный набор цветовой гаммы, словом, все то, из чего складывается упомянутая композиция, получали в искусстве то или иное символическое значение. Их использование в творчестве свидетельствует о высокой степени образованности и просвещенности мастера иконописи.

А. Рублев. «Троица», 1422–1427 годы, Третьяковская галерея, Москва

Творчество Андрея Рублева оказало значительное влияние на становление и развитие московской школы иконописания. В ее основе лежал так называемый византийский стиль, который стал основой изобразительного искусства многих славянских народов. Достижение мастеров московской школы (в том числе и творчества Рублева) заключается в преодолении византийских традиций (отвлеченность, суровость и аскетизм образов святых) и создание на их основе новой художественной манеры иконного письма. Более того, Андрею Рублеву удалось наполнить иконные композиции глубоким смыслом, отражающим идеи всеобщей любви, мира и согласия, а также объединения русских земель, к чему призывал русичей преподобный Сергий Радонежский.

Значение творчества Андрея Рублева особенно глубоко раскрыл академик Д. С. Лихачев. Он говорил о том, что «национальные идеалы русского народа наиболее полно выражены в творениях двух его гениев – Андрея Рублева и Александра Пушкина… Эпоха Рублева была эпохой возрождения веры в человека, в его нравственные силы, в его способность к самопожертвованию во имя высоких идеалов».

Дионисий Глушицкий
(? – 1437)

Преподобный Дионисий, в миру Димитрий, на рубеже XIV–XV веков был известным русским священнослужителем и основателем нескольких монастырей. По свидетельствам сохранившихся памятников письменности, Дионисий Глушицкий прославился как мастер иконописи и, кроме того, как кузнец и портной.

Полагают, что Дионисий Глушицкий родился в селении, располагавшемся неподалеку от Вологды. Пострижение он принял в Спасо-Каменном монастыре, находящемся на побережье Кубенского озера, от настоятеля монастыря, игумена Дионисия Святогорца, который больше известен как архиепископ Ростовский.

Вот какие сведения об этом эпизоде удалось обнаружить в летописи: «Въ Спасо-Каменный монастырь, что на Кубенскомъ озере, при игумене Дiонисiи Святогорце пришелъ некiй Вроргрдскiй уроженецъ и былъ постриженъ съ именемъ Дiонисiя». В той же летописи содержится и описание внешности преподобного Дионисия: «…онъ былъ невысокаго роста, сухощавъ, съ большой бородой до груди и кроткими глазами, лицо его было продолговатое, волосы русые, полуседые».

В Спасо-Каменном монастыре Дионисий прожил девять лет. А затем он обратился к игумену с просьбой отпустить его с братом, преподобным Пахомием, в странствие с тем, чтобы отыскать безлюдную пустынь и выстроить там монастырь. Игумен Дионисий Святогорец не стал препятствовать Дионисию и, благословив, отпустил на поиски пустынного жития. Дионисий с братом, надеясь отыскать глухое и безлюдное место, решили направиться в сторону Кубенского озера. Вскоре они остановились в селении, именуемом Святая Лука, в котором когда-то давно существовал общежительный монастырь, построенный у храма Святого Евангелиста Луки.

К тому времени церковь и монастырь оказались почти полностью разрушенными, и монахи решили восстановить их. Строительство монастыря было завершено к 1393 году. Через некоторое время была восстановлена и церковь. Ей дали имя Святителя Николая.

Дионисий Глушицкий. «Преподобный Кирилл Белозерский», около XV века

В том монастыре остался жить один из братьев Дионисия, Пахомий. Сам Дионисий со вторым своим братом в 1393 году отправился на реку Глушицу с тем, чтобы на побережье возвести новый монастырь. Остановившись на ночлег, Дионисий «услышалъ звонъ колоколовъ и уразумелъ, что это место указуется ему Самимъ Господомъ для созданiя обители. Келью свою онъ соорудил, прислонивъ ее къ стволу большой черемухи, и ягодами ее питался, а впоследствiи давалъ ихъ приходящимъ къ нему больнымъ, и те исцелялись. И до нащего времени ягоды эти сохранили свою целебную силу». Благодаря терпению и трудолюбию монахов очень скоро на берегу реки Глушицы появился монастырь, куда начали стекаться десятки монашествовавших. Спустя некоторое время Дионисий решил возвести рядом с монастырем храм. В 1403 году строительство маленькой церкви, получившей имя Покрова Богородицы, было закончено.

Спустя еще девять лет, в 1412 году, недалеко от храма Покрова Богородицы появилась вторая церковь, значительно большая по размерам. Автор летописи свидетельствует о том, что накануне строительства Дионисию было видение: «Тогда явился ему преподобный юноша и повелелъ создать более просторную церковь, причем сказал ему: «„Ты имеешь заступницей и помощницей Пресвятую Богородицу отныне и до века!“ Преподобный очнулся и более не могъ сомкнуть глазъ; а после утренняго богослуженiя поведал свое видение братiи, заключив свой рассказ словами: „Должно испольнить повеленное, призвавъ Господа и Его Пречистую Матерь, ибо Она будетъ помогать намъ!“»

Необходимо сказать, что церковь была построена очень быстро. А достойным украшением ее стали иконы, написанные рукой самого основателя монастыря, Дионисия Глушицкого.

Вскоре в монастыре Дионисия собралось множество монахов. И тогда основатель решил вновь отправиться в странствие на поиски безмолвия. Он остановился недалеко от храма Покрова Богородицы, в четырех верстах (примерно 4,2 км) от нее, где и построил сначала небольшую келью, а затем и новый монастырь. Новая обитель получила название Сосновцы. Дело в том, что в тот день, когда Дионисий прибыл на то место, ему по пути встретилась огромных размеров сосна. Именно поэтому монах и назвал новый монастырь Сосновцами.

В 1420 году рядом с Сосновцами был выстроен храм, который назвали в честь Иоанна Предтечи. Покидая обитель, Дионисий завещал не иметь братии собственного настоятеля, а находиться под общим управлением игумена Покровского монастыря, уже тогда называвшегося лаврой.

Помимо Сосновецкого и Глушицкого монастырей, Дионисий основал еще храм Святого Леонтия, епископа Ростовского, и женский монастырь, а также церковь Воскресения Господня на берегу реки Глушицы и храм Святого Николая на реке Двинице.

Древняя летопись повествует о том, что Дионисий знал дату своей кончины. А потому за семь лет до нее повелел выкопать для себя могилу рядом с Предтеченской церковью Сосновецкого монастыря. Дионисий скончался 1 июня 1437 года. С тех пор всегда в этот день во всех православных русских храмах совершаются молитвы в память преподобного Дионисия Глушицкого.

Его мощи, а также мощи его преемника преподобного Амфилохия на сегодняшний день хранятся в церкви Иоанна Предтечи.

Рядом со священной ракой в храме Иоанна Предтечи располагаются иконы, созданные Дионисием Глушицким. Среди них особенного внимания достойна икона с изображением Серафима, а также иконы «Богоматерь Одигитрия» и «Знамение Пресвятой Богородицы».

Наряду с мощами Дионисия и Амфилохия, в церкви Иоанна Предтечи хранятся мощи таких святых угодников, как игумен Макарий, игумен Тарасий и Феодосий. Нередко в строительстве монастырей и храмов участвовали удельные князья Димитрий Заозерский и Юрий Бохтюгский. Глушицкий монастырь вскоре оказался разоренным поляками и литовцами. Кроме того, он дважды горел: в 1614 и 1625 годах. В 1764 году братство Глушицкого монастыря было переведено в Сосновецкий монастырь. А в Глушицкий периодически посылали инока для ведения служб.

Самыми известными иконами, созданными Дионисием Глушицким, являются иконы «Преподобный Кирилл Белозерский» и «Отечество». В ней символически предстают три ипостаси Святой Троицы: это Бог Отец, представленный автором в образе седовласого старца, «ветхого денми», увенчанного восьмиконечным нимбом, Бог Сын и Святой Дух, показанный Дионисием в образе белоснежного голубя. Вокруг Троицы располагаются фигуры, символизирующие Силы Небесные. Их изображение и стилистика исполнения напоминают манеру написания иконостаса «Спас в силах», созданную другим древнерусским иконописцем, которого также звали Дионисем.

Дионисий
(ок. 1440 – после 1502/03, по другим источникам, после 1507)

Главным памятником живописной манеры древнерусского иконописца Дионисия был и остается Ферапонтов монастырь, который располагается в Белозерском крае. На сегодняшний день монастырь считается настоящим заповедником изобразительного искусства.

Одним из талантливейших иконописцев своего времени был Дионисий.

К сожалению, до наших дней сохранилось немного работ, принадлежавших его кисти. О существовании некоторых из них современные исследователи знают только по оставшимся памятникам письменности.

Наиболее значительным из известных на сегодняшний день его произведений считается роспись храма Рождества Богородицы. Судя по дошедшим до наших дней летописям, Дионисий работал тогда вместе со своими сыновьями.

Небольшие по размерам стены церкви расписаны сценками из земной жизни Богородицы. Важное место мастер отвел фрагментам, являющимся иллюстрациями к эпизодам из акафиста Богоматери. Акафист был сочинен знаменитым в то время поэтом Романом Сладкопевцем.

Центральной частью композиции является фигура Богородицы, олицетворяющая собой заступничество за весь род людской перед Господом Богом. Ее образ проникнут возвышенным и торжественным настроем, которого художнику удалось достичь не только благодаря тщательно продуманным элементам композиции, но и сочетанием красок. Доминирующими оттенками в картине являются тона зеленого и золотисто-желтого цвета.

При создании этого произведения Дионисий проявил себя настоящим мастером колорита и новатором в области иконописи. Его новаторство заключается в том, что он использовал белый цвет не в качестве дополнительного, а как самостоятельный, наделенный своим собственным значением и играющий в композиции определенную роль. Именно белый цвет и определил в картине ту эмоциональную тональность, которая гармонично сочеталась с образным строем общей композиции. По словам В. Н. Лазарева, белый цвет в композициях Дионисия – это «светоносный цвет; ему всегда присущ серебристый оттенок, он обычно подчиняет себе другие цвета, как бы перенося на них этот свой оттенок».

Цикл фресок открывали четыре картины, расположенные на восточных столпах и изображавшие сцены первых четырех песен акафиста. Сцены следующих гимнов размещены на западных столпах, и далее по кругу циклы акафиста последовательно занимают все столпы и стены храма.

Необходимо сказать, что мотив круга стал ведущим во фресках, украсивших собор Рождества Богородицы. Та же тема круга оказывается доминирующей и в структуре каждой из картин, иллюстрирующих сцены акафиста. Таким образом мастер словно стремится передать и воплотить ритмический песенный строй.

Дионисий. «Богоматерь Одигитрия», 1482 год, Третьяковская галерея, Москва

Светлым и возвышенным чувством пронизаны все произведения Дионисия, посвященные Богородице. Среди прочих следует назвать такие фрески, как «Собор Богоматери», «Покров», «О тебе радуется». Богоматерь выступает как вечная заступница человеческого рода в произведении, названном «Страшный суд». Для создания радостного настроения живописец использует только светлые и яркие, но вместе с тем нежные тона. Подобные сочетания являются отличительной особенностью творческой манеры иконописца. Присущая работам Дионисия эмоциональная напряженность создается в композициях за счет точной передачи движений и жестов персонажей. Наклоны фигур словно призваны повторять все изгибы и переходы внутренних частей строения.

Среди прочих приемов следует отметить то, что мастер нередко размещал изображения на портале, украшая таким образом фресками главный вход в храм. Каждая из фресок портала делится на регистры. В нижней части мастер, как правило, помещал орнаментальный рисунок, призванный имитировать ткани, которые называли полотенцами. В верхней части располагались изображения архангелов Михаила и Гавриила, а еще выше – различные моменты из детства Девы Марии. Композицию венчал деисусный ряд. К сожалению, до наших дней от него сохранилось лишь несколько фрагментов.

Во второй половине 1470-х годов Дионисий принимал участие и в росписи церкви Рождества Пресвятой Богородицы, располагавшейся в Пафнутьево-Боровском монастыре. Работами руководил известный в то время иконник Митрофан. Во время работ он познакомился с одним из постриженников преподобного Пафнутия Боровского – Иосифом Волоцким. Впоследствии Волоцкий стал учеником Дионисия, а затем прославился и как церковнослужитель. В частности, он возглавлял Волоколамский монастырь, где под его руководством был построен собор Успения Божьей Матери.

Некоторое время Дионисий провел в Иосифо-Волоколамском монастыре, где расписывал стены соборного храма. Здесь он работал не один: ему помогала целая артель иконников. Среди прочих под его началом иконы писали и двое сыновей мастера, Феодосий и Владимир, а также старец Паисий и два племянника Волоцкого. Оба они впоследствии стали епископами и прославились под именами Вассиан Коломенский и Досифей Крутицкий.

Сравнительно недавно современным искусствоведом В. Т. Георгиевской в архиве Иосифо-Волоколамского монастыря были найдены рукописи, датированные 1545 годом и рассказывавшие о деятельности Дионисия. Так, неизвестный автор этих документов пишет о том, что примерно в то время Андрей Рублев и Дионисий занимались написанием икон для этого монастыря. Причем Рублевым было создано девять икон, а Дионисий написал большой деисус, в который входило 36 икон, в том числе 19 икон праздников и 6 икон пророков. Помимо этого, Дионисий расписал Царские врата, которые украсил сюжетом Благовещения Божьей Матери и четырьмя евангелистами.

Всего Дионисий и его товарищи исполнили около 90 икон. Но, к сожалению, большинство из них не сохранилось до наших дней.

Среди особенно ценных памятников древнерусской живописи искусствоведы нередко упоминают еще две работы Дионисия: «Спас в силах» и «Распятие» (Третьяковская галерея, Москва). Ученые датируют эти произведения 1500 годом. В то же время Дионисий расписывал монастырь, открытый в 1414 году преподобным Павлом Обнорским. Иконы же хранились в монастырском соборе, возведенном в период с 1505 по 1516 год.

В монастырской описи 1683 года значится 14 икон деисуса, 20 икон праздников и 15 икон пророков. Однако в пожаре, произошедшем в 1767 году, погибла почти половина работ Дионисия. Сохранились только лишь 25 икон, располагавшихся в верхних ярусах деисуса.

«Спас в силах» – это икона, которая когда-то находилась в центральной части деисусного чина. Иисус Христос написан сидящим на престоле. При этом его фигура располагается на фоне ярко-красного ромба, а тот, в свою очередь, – на фоне голубого с зеленоватым оттенком овала, который символизирует славу. В левой руке Спаситель держит Евангелие, а правой благословляет человеческий род.

Под изображениями едва видна надпись: «В лето 7008 (1500) создан деисус, и праздники, и пророки „Денисьева письма“». К сожалению, до наших дней икона не сохранилась во всем своем великолепии. С течением времени стерлись краски на лике и одеждах Иисуса. Кроме того, на его лице были сделаны записи, которые современные ученые относят к XVI и XVII столетиям.

Икона «Распятие», входившая в тот же иконостас, заметно отличается от предыдущих и последующих работ, посвященных тому же сюжету. Она наполнена персонажами. Центральное место в картине отведено распятому на темном семиконечном кресте Иисусу Христу.

Слева от креста расположена группа женщин, среди которых хорошо видна фигура Богородицы. Сраженную горем Богоматерь поддерживает Мария Магдалина. Позади них видны еще две женские фигуры: Марии Клеоповой и Марии Иаковлевой.

С правой стороны от креста размещены две мужские фигуры. Это опечаленный ученик Иисуса, Иоанн, и воин Лонгин-сотник, облаченный в ярко-красный плащ и держащий перед грудью щит.

В средней части композиции располагаются фигуры ангелов. Двое из них, устремленные к распятому Христу, символизируют христианскую церковь Нового Завета. Двое других ангелов олицетворяют уходящую ветхозаветную церковь, церковь-синагогу. Над головой Христа видны фигуры еще двух ангелов. Они спустились с небес, чтобы оплакать смерть Иисуса.

Икона, выполненная Дионисием, отличается от работ других авторов, отражавших на своих полотнах сюжет распятия Христа, не только многофигурной композицией. В ней проявляются и характерные для творческой манеры мастера-иконописца приемы: использование светлых красок, вытянутые, удлиненные и хрупкие фигуры персонажей, маленькие головы изображенных героев.

При этом необходимо отметить и другую особенность метода художника. При взгляде на его произведение создается впечатление, будто персонажи не стоят на земле, а парят в пространстве. Это придает композиции возвышенное и священно-мистическое настроение.

Творческую манеру Дионисия отличает и тщательное вырисовывание даже самых мелких деталей композиции. Современный искусствовед В. Н. Лазарев, характеризуя новаторство художника в области иконописи, сказал о том, что Дионисию «удалось создать новое художественное произведение, отмеченное печатью особой изысканности…».

Особый интерес среди сохранившихся до наших дней работ Дионисия представляют житийные иконы: «Митрополит Петр» (Успенский собор Московского Кремля) и «Митрополит Алексий» (Государственная Третьяковская галерея). В данном случае построение композиции предопределено спецификой жанра.

Житийная икона – это произведение живописи, центральный план которой занимает образ святого. По периметру такой картины размещаются маленькие иконки (клейма), представляющие сюжеты из жизни героя. При этом их следовало рассматривать в определенной последовательности: слева направо по рядам. В то время подобные произведения изобразительного искусства заменяли неграмотным людям книги.

Благодаря дошедшим до наших дней памятникам письменности искусствоведы смогли выяснить, что иконы «Митрополит Петр» и «Митрополит Алексий» были сделаны мастером по заказу настоятеля Московского Успенского собора.

Святые изображены на иконах в полный рост и размещены на небесно-голубом фоне, который придает композициям легкость и воздушность. Оба героя облачены в святительские одежды. Правая рука обоих святых поднята в молитвенном жесте, а левой рукой митрополиты придерживают Евангелие.

Маленькие клейма, размещенные на иконе, посвященной первому митрополиту Древней Руси, рассказывают о таких событиях его жизни: посвящение Петра в митрополиты патриархом Константинополя, переезд митрополита из Владимира в Москву, его пророчество Ивану Калите о будущем величии, а также о возведении Успенского собора и гробницы. Кроме того, икону украшают клейма, повествующие о перенесении сосуда с прахом первого митрополита в Успенский собор и выздоровлении больных, побывавших в гробнице святого Петра.

На иконе, посвященной митрополиту Алексию, размещены клейма, изображающие сюжеты из жизни священнослужителя, связанные с его деятельностью воспитателя Дмитрия Донского, а также с годами дружбы с Сергием Радонежским. Кроме того, представлены клейма, повествующие о рождении Елевферия (Алексия), его ученических годах, пострижении, принятии епископства, поездке к татаромонгольскому хану, о времени служения в Троице-Сергиевой лавре.

Отдельные клейма посвящены сюжету беседы митрополита Алексия с Сергием Радонежским. По свидетельству памятников письменности, тогда Алексий обратился к своему ученику, Сергию Радонежскому, с просьбой принять игуменство в одном из московских монастырей, основателем которого был митрополит.

Четыре клейма, представленные на иконе, рассказывают о второй поездке русского митрополита к татарскому хану, а также о волшебном прозрении после молитв Алексия царицы Тайдуллы.

Последние клейма описывают смерть митрополита, обретение его мощей, чудесное воскресение умершего младенца, а также исцеление после прикосновения к мощам святого хромого инока.

Имя Дионисия было популярным на протяжении примерно трех столетий. Однако к XIX веку его забыли. Кроме того, с того времени работы Дионисия часто путали с произведениями, созданными другим иконописцем, Дионисием Глушицким, умершем в 1437 году.

Дионисий. «Распятие», около 1500 года, Третьяковская галерея, Москва

Точно установить художественную манеру того и другого мастера удалось только лишь в XX столетии, когда искусствовед В. Т. Георгиевский обнаружил в Ферапонтовом монастыре настенную живопись с надписью имени художника. Позднее ученый напишет: «Нам посчастливилось найти в глухом углу Новгородского края, в полузабытом древнем Ферапонтове монастыре целую стенную фресковую роспись, сохранившуюся чудом, принадлежавшую кисти… иконописцев великого князя Иоанна III – Дионисия и его сыновей – Феодосия и Владимира, продолжавших дело отца при дворе великого князя Василия III».

О том, что создание фрески принадлежит Дионисию, свидетельствует обнаруженная неподалеку от северной двери надпись: «Лето 7008 (1500) месяца августа в 6 день на Преображение Господа нашего Иисуса Христа начата бысти подписывати церковь и кончена на 2 лето месяца октября в 8 день на Рождество Пресвятые Владычицы нашей Богородицы Марии при благоверном великом князе Иване Васильевиче всея Руси, при великом князе Василии Ивановиче всея Руси и при архиепископе Тихоне, а писцы Дионисий иконник со своими чады, о Владыко Христе, всех Царю, избави их Господи мук вечных».

На сегодняшний день храм, находящийся при Феропонтовом монастыре, признан одной из жемчужин древнерусского зодчества и фресковой живописи. Сотни туристов ежегодно приезжают в затерянный среди новгородских лесов монастырь, чтобы собственными глазами увидеть чудо изобразительного искусства, дошедшее до наших дней из глубины веков.

Действительно, возвышенность и торжественность созданных кистью Дионисия образов не может не вызывать восхищения. Искусствовед Лазарев не раз говорил о том, что во фресках, написанных Дионисием, «есть поистине нечто ликующее».

Все фрески, обнаруженные в соборе, подчинены единой цели – прославление Богоматери. Все образы, представленные в композиции, одухотворены, наполнены внутренним светом, они как бы оказываются лишенными земной, материальной сущности и воспринимаются зрителем как небесные, возвышенные и одухотворенные существа.

Из работ Дионисия, относящихся к тому же периоду, до наших дней дошли иконы местного ряда деисусного чина. Ученые смогли выяснить, что деисусный чин когда-то составляли 17 икон. В период с 1917 по 1919 год большие иконы деисусного чина сложили в одной из комнат монастыря. Спустя некоторое время их перевезли в музей Кириллова Белозерского монастыря.

В 1933 году шесть икон: «Богоматерь», «Иоанн Предтеча», «Архангел Михаил», «Апостол Павел», «Апостол Петр» и «Дмитрий Солунский» – были переданы в дар Государственной Третьяковской галерее. Спустя 25 лет еще шесть икон деисусного чина были перевезены в Санкт-Петербург, в Русский музей, где они отреставрированы и атрибутированы как произведения, созданные рукой Дионисия.

Иконы, составившие деисусный чин, на сегодняшний день признаны шедеврами не только русской, но и мировой живописи. Фигуры святых представлены на иконах в полный рост. А перекличка тонов красок, используемых для создания парных икон («Богоматерь» и «Иоанн Предтеча», «Апостол Павел» и «Апостол Петр»), создает впечатление целостности общей композиции деисуса.

Исследователи утверждают, что подобный художественно-изобразительный прием был выработан самим Дионисием. Например, Лазарев об этой работе писал: «Общая цветовая композиция иконостаса была задумана Дионисием, отдельные иконы писались его учениками и последователями, что не исключает выполнение им самим наиболее ответственных частей ансамбля».

Сравнительно недавно современные исследователи обнаружили две иконы, которые когда-то размещались в местном ряду. Это уже упоминавшаяся выше «Богоматерь Одигитрия» и «Сошествие во ад». Основываясь на анализе художественной манеры автора, ученые полагают, что авторство их принадлежит Дионисию или одному из его учеников, в частности сыну мастера, Феодосию.

Самой известной иконой, написанной Дионисием, является «Богоматерь Одигитрия» (Государственная Третьяковская галерея). Она была создана в 1482 году. Об этом свидетельствует одна из древних летописей: «В лето 1482 сгоре икона Одигитрие на Москве в церкви каменной Святого Вознесения, чудная Богородица греческого письма в ту же сделана, яко же в Царьграде чудная, еже исходит во вторник да в среду на море; толико образ той сгоре да кузнь (оклад), а доска ся осталася». На той обгоревшей доске и написал знаменитый живописец образ Богоматери: «И написа Денисей иконник на той же доске в той же образ».

Из этой записи становится ясно, что в храме Вознесения до пожара в Москве уже существовала икона «Богоматерь Одигитрия», копия древней иконы, написанная рукой оставшегося неизвестным греческого мастера.

Современные ученые полагают, что образ Богородицы Одигитрии появился на Руси еще в 1381 году. Именно тогда архиепископ Суздаля Дионисий привез две иконы, списанные с византийского оригинала. Одна из икон была передана Дионисием в дар суздальскому храму, а вторая – церкви в Нижнем Новгороде. Одна из них вскоре и оказалась в монастыре Вознесения.

Видимо, эта икона особенно почиталась русским народом и была одной из самых красивых, поскольку не случайно летописец назвал ее «чудной». Дионисий, как и другие русские люди, не мог смириться с гибелью одного из прекраснейших образцов иконописи, а потому решил восстановить ее, сделав не менее замечательную по красоте копию.

После написания икону Богоматери Одигитрии хранили в церкви Вознесения. После того как храм был разрушен, произведение Дионисия решено было поместить в синодальной библиотеке. Затем икону передали в дар Государственному историческому музею. И только после этого она попала в Третьяковскую галерею.

На сегодняшний день икона «Богоматерь Одигитрия» относится к числу шедевров русской и мировой живописи. Действительно, ее красота, выразительность и величие ее образов не оставят равнодушным ни одного ценителя изобразительного искусства раннего периода.

Составитель каталога древнерусской живописи, находящегося в Третьяковской галерее, говорит об иконе Дионисия: «Величественная фигура Богоматери представлена несколько ниже пояса. Обратясь слегка вправо, она держит в левой руке чуть откинувшегося назад изящного младенца, опершего о свое колено белый свиток». В верхних правом и левом углах композиции размещены фигуры архангелов Михаила и Гавриила. Все персонажи предстают перед зрителем на светлом, небесно-голубом с едва заметным зеленоватым оттенком фоне, что придает картине радостное и оптимистическое настроение.

Икона «Сошествие во ад» заметно отличается от созданных ранее Дионисием работ. В самом центре картины размещена фигура Иисуса Христа. Его окружают ангелы, которые держат в руках круги, символизирующие добродетели: любовь, истину, счастье, радость, мудрость, смирение.

В нижней части картины располагаются фигуры ангелов. Длинными копьями они разят демонов ада. Иисус Христос выводит из ада прародителей человека, Адама и Еву. Над самой головой Христа видны еще два ангела, которые прославляют Голгофский крест.

Творчество Дионисия не могло не оказать влияния на развитие древнерусской живописи (иконописи). Его произведения ознаменовали собой новый этап в русском изобразительном искусстве, который можно определить как начало кризиса принятых ранними живописцами методов художественного изображения. По мнению Лазарева, творческая манера, разработанная Дионисием, «сыграла огромную роль в истории древнерусской живописи, …именно он первым сделал рублевское наследие, соответственным образом его переработав, общерусским достоянием. С Дионисием парадное, праздничное, торжественное искусство Москвы стало на Руси ведущим, на него начали ориентироваться все города, ему начали повсюду подражать».

Симон Ушаков
(1626–1686)

Симона Ушакова, «царского изографа», часто называют новатором русской иконописи. Автор одной из летописей называет его человеком сильной воли, «многотрудной пчелой». Сам же Ушаков не раз говорил, что художник должен «быть премудрым», только при таком условии «можно делать замысленное легко видимым».

Симон Ушаков родился в Москве и жил в Китай-городе. Кто и когда заинтересовал его живописью, осталось неизвестным. Однако уже в возрасте двадцати двух лет он настолько хорошо рисовал и был так знаменит, что его пригласили для исполнения росписей Серебряной и Золотой палат.

В 1644 году Ушаков получил от императора звание жалованного иконописца Оружейной палаты. Уже тогда молодой художник показал себя как талантливый и одаренный мастер, тонко чувствовавший цвет и знавший природу своего предмета изображения. Ведь для того чтобы создать икону, нужно было не только хорошо владеть кистью, но и знать текст Священного Писания.

В то время Оружейная палата представляла собой место, где сосредоточились лучшие мастера русской живописи. Там создавали иконы, монументальные произведения художественно-изобразительного искусства, а также производили золочение по дереву и кости.

В Оружейной палате шили стяги и хоругви, изготавливали оружие и посуду для царского стола, составляли географические карты и планы, украшали стены палаты драгоценными камнями и росписью из золота и серебра и, конечно же, работали над созданием рисунков, которые впоследствии украшали предметы церковной службы. В то время именно это место можно было назвать своеобразным культурным центром России, где трудились самые разные мастера: живописцы, иконописцы, златописцы, столяры, ювелиры, плотники, оружейники и чеканщики. Первоначально Ушаков работал под руководством оружейника Богдана Матвеевича Хитрово, который «старине не потворствовал», а на протяжении всей своей жизни и творчества стремился отыскать новые художественные приемы.

С. Ушаков. «Троица ветхозаветная», 1671 год, Русский музей, Санкт-Петербург

Со времени Ушаков стал главой русской школы иконописцев, которая зародилась именно в стенах Оружейной палаты. Мастер получал много заказов. Он работал над украшением помещений самой Оружейной палаты, над декором Архангельского и Успенского соборов. С 1648 по 1664 год Ушаков занимался оформлением Серебряной и Золотой палат. Результатом неустанного труда мастера стало создание уникального по своей красоте памятника русской живописи. В 1668 году он исполнил роспись на стене Грановитой палаты Кремля.

Ушаков не оставлял работы над иконами, которые ему заказывали настоятели церквей и монастырей. Его произведения украшали стены Благовещенского собора, Троице-Сергиева, Новодевичьего и Донского монастырей, церкви Григория Неокесарийского, а также собор Василия Блаженного. Работал Ушаков и над созданием иконостаса для Грузинской церкви, находящейся в Китай-городе.

Помимо создания росписей и икон, Ушаков проявил себя еще в одном направлении, не совсем типичном для иконника. Он чертил карты, создавал эскизы к рисункам, которые затем наносили на государственные стяги, монеты или приклады ружей. Кроме того, он работал над созданием гравюр и офортов. Наибольший интерес среди них представляет офорт, названный «Семь смертных грехов», созданный в 1665 году.

Нужно сказать, что Ушаков жил и создавал свои произведения в неспокойное время. Войны, восстания и борьба официальной церкви с раскольниками, польская война – вот лишь немногие события, которые сполна отражают характер того времени.

К этому же периоду российской истории относится и ужесточение императорской власти, а также усиление помещичьего произвола.

В связи с этим народные восстания вспыхивали в XVII столетии одно за другим: Медный бунт, Соловецкое восстание и т. д. Вот как описывается Медный бунт Григорием Котошихиным: «Были в смятении люди торговые и их дети, и рейтары, и хлебники, и мясники, и пирожники, и деревенские, и гулящие, и боярские люди…»

В такое тревожное время приходилось работать талантливым мастерам. Ушаков оказался свидетелем многих исторических событий. Однако, по счастью, самого его они мало затронули. Он не подвергался опале, а его произведения не предавались хуле. Лишь однажды пристав Григорий Иванов проводил жалованного иконописца в Николо-Угрешский монастырь, в стенах которого Ушаков пробыл четыре месяца: «Вы б того иконописца Симана держали в монастыре до указу великого государя…»

С. Ушаков. «Великий архиерей»

Историки связывают это событие из жизни мастера с расколом, происходящим в то время в официальной церкви. Кроме того, полагают, будто тогда в полицейский участок Москвы пришло донесение о том, что над домом живописца якобы видели огромное пламя.

Для того чтобы определить, не является ли Ушаков вероотступником, полицейские власти решили провести в его доме тщательный обыск, а самого мастера заточить в монастырь. Однако никакие доказательства вины Ушакова ими найдены не были. А потому власти решили отпустить художника на свободу.

Ушаков проработал в Оружейной палате в течение 40 лет. За эти годы он стал авторитетным и непревзойденным живописцем XVII века. Он стал первым иконописцем, начавшим подписывать свои произведения. Ему была дарована специальная грамота, которая давала живописцу право наблюдать за расписыванием икон и следить за качеством работы прочих иконописцев того времени.

С. Ушаков. «Богоматерь Кикская»

Действительно, авторитет Симона Ушакова в области иконописи был непререкаем. С ним советовались и тогда, когда необходимо было положить жалованье тому или иному мастеру. Иконописец ссылался на свой авторитет и талант и во время походов к казначею, который, по мнению Ушакова, выдавал ему недостойное жалованье. Об этом свидетельствуют грамоты, оставленные иконописцем: «Бьет челом Симка Ушаков… Мне ничего не дано и платья не делавано за мое службишко…»

Подобные посылаемые Ушаковым грамоты редко оставались без ответа. За «великий труд» казна выдавала иконописцу «калачи толченые, блюда пирогов пряженных, ведро пива, полть ветчины, языки говяжьи, сапоги сафьянные, штаны суконные, рожь и овес».

Но не все в работе Ушакова было гладко. Занимая должность организатора придворной мастерской живописи, Симон Ушаков находился в затруднительном положении. С одной стороны, он должен был требовать от мастеров точного следования уже сложившимся к тому историческому периоду иконописным традициям. С другой – живописец сам понимал, что эти традиции постепенно изживают себя и уходят в прошлое, переставая соответствовать требованиям времени.

Знаменитый художник XIX века И. Грабарь, упоминая о мастерской и школе Ушакова, называет его компромиссным живописцем: «Он не имел крыльев, чтобы подыматься ввысь, но ему не хватало мужества опуститься на землю до конца, и он повис посередине…»

На самом деле художественная манера Ушакова во многом напоминает творчество авторов предыдущего поколения. Однако невозможно недооценить те достижения и новаторские приемы, которые были выработаны русским мастером в процессе творчества. Ушаков и его ученик Иосиф Владимиров старались создавать такие произведения, чтобы в них была «телесность, светловидность и живоподобность». И все это было нужно для того, чтобы творить «первозданную красоту».

В этом Ушаков и его ученики были новаторами русского иконописного письма XVII века. Изображаемые ими святые мало чем отличались от живых людей. Владимиров говорил: «Все ли святые смуглыми и тощими были? Разве весь род человеческий на одно лицо создан?» Ушаков также считал важным стараться изображать на полотне живую душу. По его мнению, живопись подобна зеркалу и «является всегда живой, хотя ни тела, ни души не имеет человеческих».

Однако не все относились к иконам так, как Ушаков и Владимиров. Например, патриарх Никон зеркал не любил. По его приказанию приближенные разбивали зеркала, привезенные из Европы. Кроме того, по повелению же владыки они выкалывали глаза на лицах святых, изображенных на чужеземных иконах. После этого иконы, как правило, предавали огню. Царь Алексей Михайлович мог только воскликнуть на это: «Зачем жечь! Лучше мы их в землю зароем!»

В связи с подобным отношением верховного владыки церкви к иконам зародившиеся в мастерской Ушакова новые художественные приемы долгое время оставались невостребованными.

Патриарх Никон не собирался отказываться от своих взглядов. Его во всем поддерживал протопоп Аввакум, возглавивший движение раскольников. В своих речах и наставлениях они выступали против «плотского умысла в иконописании».

Однако, как оказалось, дело было вовсе не в патриархе и протопопе Аввакуме. И после их изгнания на Руси оставались еще придворные служаки и мастера, которые ратовали за «смуглое и темновидное» изображение святых. Обычно за подобными выступлениями в защиту старых иконописных традиций скрывалось простое неумение писать. Вот как об этом сказал Ушаков: «Многие из нас, будучи мало искусны в художестве, пишут, скорее, достойное смеха». Мастера поддержал и его ученик: «По деревням и селам перекупщики и щепетинники иконы коробами таскают, а писаны они так скверно, что иные походят не на человеческие образы, а на диких людей…»

Сам же Ушаков стремился так изобразить святого, чтобы он «ожил» и был мало похож на те плоские и мертвые образы, которые представали на иконах старых мастеров. Лики, созданные талантливым мастером, светлы, пропорциональны и объемны, что создает впечатление их материального присутствия. Образы святых – живые и одухотворенные, призванные выражать самые высокие человеческие чувства и переживания: сомнение, раздумье, печаль. Они всегда мягки, лиричны и лишены даже самой малой толики того сурового аскетизма, которым отмечены персонажи-святые, изображаемые мастерами ранней эпохи. При этом художник руководствовался принципом, который выразил его ученик, Иосиф Владимиров: «Не знамения бы ради и чудес подобные персони… истинного ради образа и вечного их воспоминания».

Глаза святых, созданных кистью Ушакова, необычайно выразительны. Они передают все человеческие чувства и переживания, источником которых является обладание высшим знанием.

Все образы святых были списаны мастером с натуры. Кроме того, им были созданы и портреты. В летописях говорится о том, что, помимо икон, Ушаков писал портреты царей и их приближенных. К сожалению, ни один из портретов не сохранился до наших дней.

Произведения Ушакова по технике исполнения заметно отличаются от иконописных работ других авторов того времени. В его образах, с одной стороны, прослеживается энергия и динамизм, с другой – спокойное величие, монументальность и торжественность, присущие жанру иконописи.

Ушакова можно с уверенностью назвать величайшим мастером колорита. Для создания произведений живописец использовал спокойные, приглушенных тонов краски, которые и создавали ощущение высшей гармонии.

Полнее всего художественные принципы, выдвигаемые мастером, выразились в иконе «Великий архиерей». Перед зрителем возникает образ светлоликого святого, «живость» лица которого создается игрой света и тени. Глаза изображенного имеют правильную форму и не лишены блеска, что и создает впечатление реального его существования.

Спокойное и благообразное лицо великого архиерея не лишено к тому же и деятельного выражения. Это не пассивный владелец знаний о мире, а активный их распространитель. Для него важно донести сокровенные знания в мир земной с тем, чтобы передать их людям.

Не менее выразителен и образ страдающего святого, представленного на иконе «Спас Нерукотворный».

Выражение печали и вечного страдания передается мастером с помощью светлых бликов, брошенных на слегка затененное лицо.

Одна из работ Ушакова посвящена Богоматери Кикской. Необычайно точно мастер передает в лице героини материнские чувства, ее доброту, а также осознание высшего предназначения и собственного достоинства.

Некоторые из произведений являются иллюстрациями к эпизодам, описанным в Священном Писании. В качестве примера можно привести работу «Тайная вечеря». Все фигуры, выведенные в композиции, оказываются подчиненными одному общему порыву: растерянность и удивление отстраненностью Иуды. Неким объединяющим началом в картине служит золотистый, создающий торжественную атмосферу фон.

Мастером композиции Ушаков выступает и в другом произведении – «Троица» (1671). В картине автор во многом повторяет художественную манеру иконописца Рублева. При этом произведение Ушакова оказывается более прозаичным и приземленным. Ему не достает того полета души и той поэтичности, которая была свойственна работам раннего мастера.

Однако умалять значение упомянутой композиции нельзя. Удивительным образом в ней переплелись старые и новые традиции русского иконного письма. Основой для создания картины послужила одна из одноименных композиций старого мастера. Божественную природу персонажей мастер передает через золотистые одежды и такой же фон.

Сами же ангелы-вестники предстают перед зрителем как телесные, земные существа. Их фигуры пропорциональны и объемны, в чем и проявился новаторский талант Ушакова. Кроме того, новым в технике русского иконописания было и использование мастером прямой перспективы в построении композиции. Старые иконописцы, работавшие до Ушакова, никогда не использовали в своих произведениях подобный прием художественного изображения.

С. Ушаков. «Тайная вечеря»

Особенный интерес в картине представляет фон, заимствованный Ушаковым из композиции Веронезе «Пир в доме Симона Фарисея». Таким образом, можно сделать вывод о том, что знаменитый иконописец был знаком с творчеством западноевропейских живописцев, а также знал технику так называемого фряжского письма.

Ту же технику мастер использовал и в другой своей работе под названием «Архангел Михаил». Наряду с персонажем-святым, в композиции выведен и образ современника автора, донатора, который, преклонив колени, преподносит дар архангелу.

Творчество Ушакова представлено не только иконами, но и росписью. Он работал над росписями внутренних стен многих церквей и соборов. Кроме того, Ушакову доверяли оформление палат царей и цариц. Он также принимал активное участие в расписывании Георгиевской палаты Кремля и боярских комнат.

В течение двух лет Ушаков занимался оформлением комнат Коломенского дворца. Росписи были представлены самыми разными жанрами: аллегорическими картинами, пейзажами, а также композициями, отражающими реальные исторические события. Потолки, как правило, украшали изображения звезд, солнца и луны.

Как уже упоминалось выше, Ушаков проявил себя и как мастер гравюры.

Он стал первым из современных ему художников-граверов, кто смог верно с анатомической точки зрения отобразить натуру.

Наиболее полно его талант раскрылся в медной гравюре, которая называется «Семь смертных грехов» (1665).

Произведение представляет картину движущегося грешника, который несет в лукошке свои грехи. Олицетворением грехов в композиции являются животные: собака, змея, козел, медведь, лягушка, лев и павлин. Они символизируют собой зависть, скупость, уныние, гнев, гордыню и др.

При этом все герои изображены достоверно, так, как они выглядят в реальной действительности.

Необходимо отметить, что гравюра Ушакова «Семь смертных грехов» носит дидактический характер. Словно живой, предстает перед зрителем грешник, направляющийся к страшному обрыву, со дна которого поднимается огненный столб – символ адского огня.

У художника было очень много учеников. Со временем он открыл собственную живописную школу, в которой учил «писать стенным письмом, самым добрым мастерством». Сохранились сведения о том, что Ушаков был наставником своих подопечных не только в вопросах изобразительного искусства. Он сумел раскрыть перед учениками философскую картину мира, а также помог им узнать о том, каковым же является предназначение искусства, в частности иконописи.

Школа, которую открыл Симон Ушаков, славилась своей демократичностью. Там могли обучаться не только посадские люди, но и крестьяне. Главным критерием при приеме в школу было наличие в человеке дара изображать мир и людей.

Об этом свидетельствует тот факт, что принятым в школу Ушакова однажды оказался крепостной. Мастер смог уговорить боярина Хитрово, фактического владельца художественной мастерской, выкупить у помещика некоего Зиновьева Георгия Терентьевича, который «иконное художество святых икон воображение писать искусен и пишет добрым мастерством».

Решив оставить в наследство потомкам теоретические наставления по русскому иконописанию, Ушаков начал работать над трактатами, посвященными теории изобразительного искусства. Его первым сочинением стал «Алфавит художества» («Азбука художества»), в котором он изложил свои знания о строении, пластике и пропорциях человеческого тела.

Другим, не менее ценным теоретическим трудом Ушакова стало «Слово к любо-тщательному иконного писания» (около 1666). Автор предстал в нем истинным любителем искусства русской иконописи. Он говорил о пользе живописи: «Ведь образы живут в памяти, напоминают о прожитом, являются свидетельством прошедших времен, оживляют мертвых… Образы показывают нам, что находится вдали, и одновременно представляют нам то, что находится в разных местах».

Судя по летописным упоминаниям, Ушаков с давних пор лелеял в сердце мечту построить новую художественную мастерскую с просторными и светлыми комнатами. Однажды он послал царю челобитную, в которой сказал о том, что «дворишко малое и в грязи, и хоромишек построить для иконного мастерства и учеников негде».

Видимо, царь откликнулся на прошение знаменитого иконописца. Вскоре на Посольской улице появился дом, который мастер стремился как можно скорее благоустроить. Однако мечте не суждено было сбыться. Боярин Нарышкин, позавидовав живописцу, отобрал у него новый двор со всеми постройками и насаждениями.

Раздосадованный Ушаков вновь обратился к царю с просьбой присмирить слишком деятельного боярина. Однако на этот раз владыка всея Руси остался глух к просьбе иконописца.

Несмотря на занятость общественной деятельностью, Ушаков на протяжении всей своей жизни не оставлял живописи. Одним из его произведений позднего периода является картина-икона под названием «Владимирская, или Насаждение Древа государства Российского». На золотистом фоне автор представляет зрителю мощное Древо. Вокруг него располагаются медальоны с изображениями русских царей, героев и священнослужителей. Древо выходит из Кремля, а у корней его размещена фигура Ивана Калиты. Кремль изображен мастером с особой тщательностью. На стенах его видны изображения членов царской семьи. И в этом Симон Ушаков стал новатором: царскую фамилию впервые изобразили при жизни. Необходимо сказать, что данное произведение произвело необычайно сильное впечатление на современников мастера. Не менее значительной кажется она и сейчас, в самом начале XXI века.

Прокопий Иванович Чирин
(? – 1621/23)

Прокопий Чирин, знаменитый русский иконописец, писал свои произведения по заказу известного российского промышленника Н. Г. Строганова, который славился тем, что не только удачно вел коммерческие дела, но также ценил и искусство.

До сих пор учеными не установлена дата рождения Прокопия Ивановича Чирина. Исследователи утверждают, что долгое время он работал в мастерской иконописи, основанной промышленником Н. Г. Строгановым.

Сохранившиеся до наших дней памятники письменности свидетельствуют о том, что знаменитый мастер-иконописец родился в Новгороде. В период с 1620 по 1621 год он числился в списке царских мастеров Оружейного приказа, т. е. был «царским жалованным иконописцем».

Первые свои произведения Прокопий Чирин выполнил в Строгановской школе иконописи. Так, одной из самых знаменитых икон, написанных Чириным, стало миниатюрное изображение «Никита-воин», работа над которым была завершена к 1593 году. При написании этой изящной иконы мастер использовал специальным образом составленные густые краски. В результате у него получилась картина, выполненная в темных тонах. При взгляде под определенным углом она казалась выкрашенной золотом.

Прокопий Чирин смог умело сочетать в иконе красоту и мистическую возвышенность. А верно найденное цветовое решение картины во многом способствовало созданию яркого образа, а также написанию глубокого по своему содержанию произведения живописи.

Одной из наиболее популярных сохранившихся икон Чирина считается композиция «Иоанн Предтеча». Для автора важно показать не безлюдную пустыню, а тихое и уединенное место, где человек может отрешиться от всего земного и предаться мыслям о внутреннем своем существе и Боге. Последними произведениями, созданными Чириным, были изображения евангелистов, написанные по заказу издателей книг, состоявших на службе при Московском печатном дворе.

П. Чирин. «Богоматерь Владимирская» с праздниками, начало XVII века

Все дошедшие до наших дней работы, созданные Прокопием Чириным, отличаются живым, «говорящим» цветом, изысканной утонченностью художественной манеры автора, а также особенным его вниманием к мельчайшим деталям.

Художник стремится к тому, чтобы создать яркий образ, который сможет взволновать душу зрителя. Фигуры, представленные на иконах Чирина, хрупки и изящны. Глядя на них, создается впечатление, что на земле они существуют только благодаря телу. Не будь его, они тотчас же поднялись в небеса…

Исследователи утверждают, что в творчестве Чирина проявился своеобразный синтез традиций моленных икон, создаваемых византийскими мастерами, и иконописи московских художников последних десятилетий XIV столетия.

Точную дату смерти талантливого иконописца Чирина установить не удалось. Одни ученые полагают, что это могло произойти не позднее 1621 года, а другие утверждают, что знаменитый мастер иконописи скончался в 1623 году. Однако как бы там ни было, он жил и создавал картины, которые волнуют душу и современных ценителей произведений изобразительного искусства.

Истома Савин
(конец XVI – первая четверть XVII века)

Строгановская школа иконописи, появившаяся в конце XVI века, своим названием обязана частому употреблению фамильной метки богатых сольвычегодских купцов-солепромышленников Строгановых. Они были заказчиками множества икон, написанных художниками Москвы и северной вотчины Строгановых – Сольвычегодска. Известны имена многих иконописцев этой школы. Это Прокопий Чирин, Семенко Бороздин, Истома Савин и его сыновья, Никифор и Назарий.

Московский иконописец Истома Савин жил во времена, ознаменованные многими трагическими событиями в истории Руси. В 1601 году в Московском государстве начался страшный голод, люди ели даже траву и сено и умирали сотнями. В летописи говорится, что за три года вымерла «треть царства Московского». Но голод был не единственным несчастьем, вслед за ним началась польская интервенция. Летом 1605 года в Москву вступило войско Лжедмитрия I. Великие бедствия превратили прежде великолепную и нарядную столицу в мрачный город, где властвовали голод и разруха. В это время знаменитые иконописные мастерские в Кремле распались, а художники в поисках заработка разбрелись по всей стране. Некоторые отправились в Сольвычегодск в надежде найти работу у богатых купцов Строгановых, выходцев из Новгорода, которым Иван Грозный пожаловал земли в Сибири и Прикамье. По приказу правительства Москвы купцы возводили в этих областях городки и остроги, строили в них монастыри и церкви, над созданием которых трудились русские мастера, зодчие и художники. Строгановы имели большую иконописную мастерскую, некоторые представители этой семьи сами были неплохими художниками.

Истома Савин знал Строгановых еще с 1586 года, когда выполнил для них икону «Богоматерь Донская». В самый разгар Великой смуты он вспомнил о своих заказчиках и отправился к ним в Сольвычегодск. Ему дали краски, золото для украшения икон и деньги за работу, но выполнить заказ вовремя он не смог и из холопа превратился в крепостного. Об этом свидетельствуют надписи на работах, исполненных в период с 1602 по 1610 год.

Истома Савин написал для Строгановых большое количество икон. Одна из самых известных – «Богоматерь Владимирская» (начало XVII века) из Орла, родовой вотчины промышленников, о которой в летописи есть такие слова: «На Каме-реке городок Орлов, а у того городка двои ворота да две башни глухих, а передняя городская стена вся острогом». Этот строгановский городок, впрочем, как и многие другие, с честью выдержал не одну вражескую осаду. В память об одном из таких Н. Строганов заказал Савину икону «Богоматерь Владимирская».

Одна из основных особенностей строгановского письма – клейма, обрамляющие центральную ее часть. Клейма иконы Савина рассказывают о событиях, происходивших в далеком XIV столетии. Когда несметные полчища татаромонголов попытались захватить Русскую землю, князь Василий Дмитриевич приказал перенести из Владимира в Москву знаменитую икону Богородицы. И свершилось чудо: войска завоевателей отступили и повернули обратно. С тех пор причиной их необъяснимого ухода стали считать заступничество «Владимирской Богоматери».

И. Савин. «Богоматерь Владимирская», начало XVII века

Приступая к работе над клеймами иконы, Савин использовал миниатюры написанной в эпоху Ивана Грозного рукописи «Сказания об иконе Владимирской Богоматери». Четыре сюжета перенесены в клейма практически без переделки, остальные переработаны иконописцем. Необычность творения Савина в том, что фон на клеймах – черный. Такой цвет способствовал усилению декоративного эффекта, создаваемого колоритом иконы, сверкающей драгоценными камнями, золотом и серебром окладов. Особое впечатление создает обилие оттенков красного цвета в одежде Богоматери и младенца, а также на клеймах, которые издали выглядят как орнаментальное украшение. Рассмотреть, что изображено на них, можно, лишь подойдя к иконе вплотную. «Богоматерь Владимирская» кисти Истомы Савина украшала шатровую церковь в Орле.

Помимо «Богоматери Владимирской», Истома Савин написал еще целый ряд замечательных икон и молельных складней. Настоящим шедевром древнерусской живописи стала икона «Петр-митрополит в житии» (конец XVI – начало XVII века), в центральной части которой (среднике) изображен митрополит Петр, известный церковный и государственный деятель, живший в XIV веке. Икону обрамляют клейма, передающие эпизоды из жизни митрополита, причисленного церковью к лику святых. Создавая клейма, Савин воспользовался житийными сценами, представленными на древней иконе святого Петра, хранившейся в Москве, в Успенском соборе Кремля. Но художник не слепо скопировал их, а привнес в каждый эпизод жанровые черты и тщательно выписал детали. Так, одно из клейм рассказывает об обучении маленького Петра грамоте. Перед мальчиком лежит свиток, на котором написаны буквы: «аз», «буки», «веди». Очень искренний и трогательный эпизод показывает также учителя, обращающегося к взволнованным родителям, как видно, переживающим за свое дитя.

Другое клеймо повествует о том, как юный Петр обучался мастерству художника. Зритель может разглядеть мастерскую, где работали иконописцы, большой стол с чашечками, предназначенными для растирания красок. Восхищает тончайший и легкий колорит произведения, выполненного в голубых, зеленых, розовых и белых тонах. На обороте иконы можно прочитать надпись, сообщающую, что Истома Савин написал ее на доске гроба митрополита Петра, что во много раз повысило ценность этого творения замечательного мастера.

Среди шедевров, созданных Истоминым, можно также отметить складень «Богоматерь Боголюбская» (конец XVI – начало XVII века), изображающий известных митрополитов, живших в XIV–XVI веках.

Никифор Савин
(первая половина XVII века)

Яркий представитель строгановской школы иконописи, Никифор Савин создавал произведения, главной особенностью которых была миниатюрность, изящество, звучная цветовая гамма, обилие золота и серебра, многосложность композиции. Его похожие на чудесную сказку иконы и в наше время не перестают восхищать зрителей.

Русский художник Никифор Савин обучался у своего отца, Истомы Савина. Известно, что Никифор, несмотря на свой талант и высочайшее мастерство, не являлся «государевым иконописцем». Большая часть его работ выполнена по заказу Н. Строганова.

Работал он, скорее всего, в Сольвычегодске, что подтверждается архивными документами. Они свидетельствуют: в мастерской Н. Строганова наиболее сложными произведениями занимался крепостной по имени Никифор.

Большое влияние на Никифора Савина оказал не только его отец, но и известный мастер строгановской школы Прокопий Чирин, в соавторстве с которым Никифор написал в Сольвычегодске целый ряд икон. Одна из них – «Деисус» – ныне хранится в собрании Третьяковской галереи.

Особенно впечатляют зрелые работы Никифора Савина, напоминающие миниатюры рукописей. Такова «Беседа трех святителей» (начало XVII века), где художнику удалось добиться образной гармонии, цветовой и ритмической выразительности.

Не менее красива и икона Никифора «Чудо Федора Тирона» (первая четверть XVII века).

Н. Савин. «Чудо Федора Тирона», первая четверть XVII века

С поразительным мастерством выполнена каждая ее деталь, а звучные и чистые краски вызывают в памяти драгоценные эмали, окруженные сверкающим золотом.

Очень живо и увлекательно икона повествует о том, как Федор Тирон защитил свою мать от ужасного чудовища.

Большой интерес представляет и икона «Иоанн Предтеча» (первая четверть XVII века).

Святой, одетый во власяницу, изображен стоящим в полный рост на берегу реки на фоне пейзажа с горами, покрытыми лесом.

Между деревьями видны самые разнообразные животные, а на лугу в правой части иконы раскинулся луг с большими цветами.

Каждый элемент этой композиции исполнен мастером любовно и тщательно.

Вызывает восхищение и то, как виртуозно выписаны человеческие фигуры на иконах Никифора Савина, порой не превышающие одного-двух сантиметров.

Приглядевшись к ним, можно увидеть черты лиц святых, детали их одежд. Миниатюрные, сверкающие сочными красками и позолотой иконы, выполненные художником, напоминают дорогие драгоценности, оправленные в серебро и золото. Похожие на ювелирные украшения «строгановские письма» позднее привлекали многих ценителей искусства.

Иконами Никифора Савина восхищался художник и коллекционер И. С. Остроухов, в первой четверти XX века возглавлявший руководство Третьяковской галереей.

В 1929 году икона «Иоанн Предтеча» поступила в собрание Третьяковки.

Назарий Истомин
(первая половина XVII века)

К Назарию судьба была более благосклонна, чем к его брату и отцу, тоже необыкновенно талантливым художникам. В зрелые годы Истомин был хорошо известен у современников. Многочисленные иконы, выполненные по заказам государя и богатых купцов, приносили мастеру высокие доходы.

Иконописец Назарий Истомин (Савин) вырос в семье художников. Его первым учителем стал отец, Истома Савин. Ранние его работы не дошли до наших дней, первая сохранившаяся икона, выполненная им, датирована 1614 годом. В это время художник работал в Казани – городе купцов и ремесленников, застроенном белокаменными храмами. Прибывший в Казань Н. Строганов приобрел у Назария икону «Богоматерь Петровская» за 50 рублей – громадную для того времени сумму. Вероятно, уже тогда художник пользовался большой популярностью. По заказу Строганова Назарий Савин написал и другие произведения: «Царь царем» и «Богоматерь Печерская».

Н. Истомин. «Царь царем», 1616 год

В наследии художника не только иконы, но и монументальные росписи. Известно, что в 1620-е годы Назарий Савин, которого называли Истоминым, работал в Москве и получал неплохое жалование как «государев иконописец». А после смерти знаменитого мастера Прокопия Чирина он стал руководить всеми живописными работами, проводимыми в Кремле. Живя в столице, Назарий по-прежнему писал новые иконы и реставрировал старые, занимался росписями, которыми украшал палаты царя и его семьи. И сейчас в Кремле можно увидеть иконостас Ризоположенской церкви, созданный знаменитым мастером.

Гурий Никитин
(1630-е – 1691)

Гурий Никитин, один из самых передовых живописцев своей эпохи, пользовался у современников необыкновенной популярностью. Иногда он отступал от строгих канонов и давал волю своей фантазии, создавая произведения, во многом близкие искусству нового времени.

Гурий Никитин родился в Костроме, где и обучался мастерству иконописца. Историки предполагают, что в 1653 году он принимал участие в росписи церкви Троицы в Никитниках в Москве, хотя первое упоминание о Никитине как о художнике относится к 1659 году.

В 1661 году мастер стал руководителем артели иконописцев, работавших над росписями Троицкого собора Данилова монастыря в Переславле-Залесском. В 1675 году Никитин принимал участие в росписи церкви Воскресения в Ростове Великом, в начале 1680-х годов расписывал церковь Ильи-пророка в Ярославле, в 1685 году – Троицкий собор Ипатьевского монастыря в Костроме, в 1689 – Спасо-Преображенский монастырь в Суздале и другие храмы. Вместе с Никитиным трудились и другие костромские иконописцы, в том числе Сила Савин, Василий Козмин, Василий Осипов, Петр Аверкиев. В своем родном городе художник владел несколькими иконописными лавками.

Никитин обладал даром создания величественных образов, великолепно передающих традиции монументальной древнерусской живописи. Его сложные композиции, в которых он давал волю своему воображению или обращался к гравюрам Библии Пискатора, принесли мастеру настоящий успех.

Г. Никитин. «Сунамитянка, оплакивающая смерть сына». Фрагмент «Деяний пророка Елисея», 1680–1681 годы, церковь Ильи-пророка, Ярославль

Фресковой живописи Никитина свойственны не только декоративность и художественная выразительность, но и глубокий психологизм, одухотворенность образов. Яркий пример тому – композиция «Уверение Фомы» церкви Воскресения в Ростове Великом, созданная мастером в 1675 году. Уверенными линиями выписаны головы апостолов, тончайшими штрихами изображены завитки волос, строгие черты лиц святых. Непринужденность исполнения, способность создавать образы глубокой внутренней силы, стремление к монументальности – все это говорит о том, что фреска выполнена знаменитым костромским иконописцем. Настоящим шедевром стали росписи Никитина в церкви Ильи-пророка в Ярославле. Этот храм был построен в 1650 году братьями Вонифатием и Иоанникием Скрипиными, купцами, занимавшимися торговлей жемчугом и драгоценностями. Через тридцать лет после возведения церкви вдова одного из братьев, Иулита Скрипина, решила расписать ее стены, для чего пригласила Гурия Никитина с помощниками, а также четырех ярославских мастеров.

Никитин возглавил художественные работы, и потому почти все фрески храма отмечены печатью его мощного дарования. Росписи представляют мастера как художника, обладающего тонкой наблюдательностью, вдумчивостью, склонностью к символическим обобщениям. Никитин тщательно продумал взаимоотношения между составными частями общего фрескового ансамбля, старался выявить логическую связь между отдельными его циклами.

Г. Никитин. «Юноша-слуга». Фрагмент из «Деяний пророка Елисея», 1680–1681 годы, церковь Ильи-пророка, Ярославль

Росписи Ильинской церкви выстроены в виде широких поясов, расположенных в четыре яруса. В люнетах закомар представлены сцены деяний Христа после его воскресения (Пасхальная неделя).

В первом верхнем ярусе изображены сюжеты евангельской истории, во втором – деяния апостолов. Проповеди, чудеса, творимые апостолами, представлены с некоторыми чертами восточной экзотики. Третий ярус сверху повествует о жизни и чудесных деяниях Ильи-пророка, а самый нижний посвящен его ученику, Елисею.

Многие сюжеты, показанные в росписях, навеяны гравюрами Библии Пискатора, необыкновенно популярной у русских иконописцев, привлекающей их великолепными ренессансными и барочными изображениями архитектуры, передачей сложных жестов, движений, ракурсов.

К Библии Пискатора иконописцы храма Ильи-пророка, несомненно, обращались и при создании замечательной фрески «Жатва» («Деяния пророка Елисея»). На ней представлено сразу несколько последовательных по времени эпизодов: внезапный недуг мальчика во время жатвы, его смерть и оплакивание. Перенося сцену на стену храма, художники умело подчиняют композицию декоративным целям, находят выразительные линии и краски.

И. Э. Грабарь писал: «Знаменательно, что иконописцы создавали произведения неизмеримо более ценные и значительные, чем заурядные академические композиции… Даже тогда, когда русский мастер брал целиком композицию Пискатора, у него выходило произведение насквозь русское».

Во фреске «Жатва» одна из самых значительных сцен – «Оплакивание» – написана самим Гурием Никитиным. Очень сдержанно и в то же время необыкновенно искренне художник показал безмерное горе матери, потерявшей ребенка. Печальны и исполнены сочувствия девушки-служанки, стоящие за ее спиной. Глубоко драматичный и психологически тонкий эпизод необыкновенно гармоничен по композиции и своему колориту. Видно, что мастер стремится передать не только душевное состояние своих персонажей, но и их земное обаяние. Плавные, изящные линии рисуют стройные фигуры людей, пышные драпировки одеяний. Восхищение вызывает изысканная красочная гамма росписи.

Вероятно, собственноручно Никитин выполнил следующую композицию. Она повествует о том, как убитая горем мать отправляется к Елисею, чтобы попросить его воскресить своего сына. Очень подробно художник передает сюжет, усложняя его деталями (меч на поясе слуги, дорожный мешочек, наполненный золотом, прикрепленный к поясу сидящей на ослике матери), не забывая при этом сохранять зеркальность построения композиции.

Повествование фрески разворачивается перед зрителем слева направо. Сидящая на ослике мать поворачивается к мужу, дающему ей последние наставления. Их окружают красивые и стройные, одетые в нарядные одежды юноши-слуги. Следующий эпизод перенесен в глубину композиции, где мать, упавшая на колени перед Елисеем, умоляет его воскресить ребенка. Затем действие вновь возвращается на передний план, в правую часть картины: снявший перед Елисеем шляпу слуга передает ему трость. Эта композиция из четырех фигур словно повторяет с некоторыми изменениями левую группу (первый эпизод). Последние два эпизода вновь на заднем плане: слуга напрасно пытается воскресить мальчика, приложив к нему трость; родители ребенка, огорченные неудачей, вновь собираются ехать к Елисею (сцена воскрешения отрока изображена в росписи, расположенной рядом). Известный историк искусства М. В. Алпатов высоко оценил эту роспись Ильинской церкви. Он писал о ней: «Фигура юноши из фрески церкви Ильи-пророка может быть названа жанровой. Подобных образов русская стенопись не знала со времен волотовского пастушка. В этой стройной, заметно вытянутой фигуре подкупают и юношеская грация, и изящество пропорций, и ее мерная поступь. Любовно и старательно, как это ранее не бывало еще в русской стенописи, здесь передан богатый наряд, узорчатые парчовые штаны и испещренный орнаментом меч с затейливой рукояткой. Много внимания уделено и передаче шагающего за юношей ослика, и кустарника, и цветов у дороги, и множеству других мелочей… Но детализация ничуть не ослабляет общего живописного ритма, чуткости к красоте узора, понимания ритма контуров, то плавных, то беспокойных и порывистых, то сплетающихся друг с другом и образующих такой же причудливый узор, как и орнамент ткани. Подобные жанровые мотивы в ярославских росписях следует признать самыми замечательными проявлениями реализма в русской монументальной живописи XVII века».

Никитин, так же как и его товарищи, стремился не только передать суть сюжета, но и раскрыть земную материальность каждого образа. Так, во фреске «Очищение Елисеем сирийского военачальника Неемана от проказы» показаны мощные породистые белые кони, грызущие удила, запряженные в колесницу Неемана. Художника интересует пейзаж и архитектурные сооружения, а также интерьер, или «нутровые палаты», как называли его русские иконописцы.

Изображая интерьеры, мастера пользовались приемами, введенными Джотто, который показывал комнату так, словно она не имела передней стенки. Вместе со своими современниками Никитин пришел к необыкновенно изящному стилизованному типу интерьера, названного «формулой Гурия Никитина».

Мастер уделяет большое внимание предметам быта и необычной и красивой утвари, изображает сосуды, по форме напоминающие головы птиц, ручки кресел в виде звериных морд.

На фресках можно увидеть чудесные сосуды работы европейских ювелиров, привозимые в Россию из разных стран, и другие диковинные заморские вещи, поражавшие воображение иконописцев.

Г. Никитин. «Колесница Неемана», 1680–1681 годы, церковь Ильи-пророка, Ярославль

Великолепна цветовая гамма росписей, основанная на сочетании перламутровых, розовых, пурпурных, золотистых, лазурных и изумрудно-зеленых оттенков. Декоративным целям служат орнаментальные мотивы, украшающие фрески. Узоры из колосьев и васильков покрывают роскошные одежды князей и царственных особ. Но все это богатство красок и мотивов не заслоняет главного. Художник стремится показать зрителю не только внешнюю, но и внутреннюю красоту своих героев, он открывает их нравственные и духовные ценности. И. Э. Грабарь писал об этих росписях: «Композиции Никитина и Савина в каждом новом цикле становятся все свободнее, все дальше от старых переводов, но, несмотря на это, все их искусство еще озарено каким-то замирающим отблеском великих преданий».

Дмитрий Григорьев
(1642 – после 1695)

В отличие от Гурия Никитина, порой творившего по воображению и смело импровизировавшему, его младший современник Дмитрий Григорьев строго следовал канонам иконописи, не отступая от них даже в тех случаях, когда писал массовые сцены, полные живого движения. Но, как и Никитин, Григорьев умел создавать монументальные и величественные образы, близкие традициям эпической живописи Древней Руси.

Художник Дмитрий Григорьев родился в Ярославле в семье иконописца Григория Степанова. В 1680-х годах вместе с ростовским попом Тимофеевым и ярославскими мастерами, братьями Иваном и Федором Карповыми, он занимался росписью церкви Спаса на Сенях в Ростове Великом – домового храма митрополита Ионы. Среди фресок храма – сцена сотворения Адама и Евы, «Грехопадение», «Изгнание из рая», «Убийство Каином Авеля», «Страшный суд», «Ласкание Богородицы», «Явление Троицы Аврааму» и др. Все композиции строги и уравновешенны, движения и жесты персонажей сдержанны. И хотя живописцы стараются четко придерживаться канонов иконописи и не дают воли воображению, фрески церкви Спаса на Сенях говорят о превосходном владении ими приемов письма и прекрасном знании своего дела.

Еще одной работой мастера в этот период стали росписи Зачатьевской церкви Спасо-Яковлевского монастыря в Ростове (1680-е). Григорьев руководил группой иконописцев из Ярославля. Алтарные росписи на библейские темы («Сотворение Адама и Евы», «Убийство Каином Авеля» и др.) говорят об интересе художников к древним традициям новгородско-псковских росписей. Вместе с Дмитриевым работали такие ярославские иконописцы, как Иван и Федор Карповы, Василий и Константин Ананьины и др.

Д. Григорьев. «Явление Троицы Аврааму», 1680-е годы, церковь Спаса на Сенях, Ростов

В 1684 году Григорьев возглавил работу над фресками Успенского собора Троице-Сергиевского монастыря. Под руководством Григорьева в 1686 году была расписана и ярославская церковь Дмитрия Солунского. Фрески храма (сцены евангельских чудес, «Акафист Богоматери», «Страшный суд», эпизоды из жития Дмитрия Солунского, «Мучения святого Георгия») восхищают изяществом и классической гармонией образов. Согласно писцовым книгам, Дмитрий Григорьев в это время жил во дворе храма и принимал активное участие в строительстве церкви. Ее южный придел был посвящен святому покровителю мастера – Дмитрию Солунскому.

Классический стиль Дмитрия Григорьева заметен в росписях ярославской церкви Иоанна Предтечи в бывшей Толчковской слободе (1694–1695). Выстроили красивый пятнадцатиглавый храм в 1671–1687 годах владельцы кожевенных заводов Родион и Леонтий Еремины.

Среди фресок значительное место занимает цикл о деяниях Иоанна Предтечи, которому и посвящена церковь. Начинается он картиной «Избиение младенцев» и «Бегством Елизаветы в горы с младенцем Иоанном».

Росписи повествуют о том, как ангел ведет святого в пустыню, а затем Иоанн Предтеча начинает проповедовать пришествие Иисуса Христа.

Очень увлекательно рассказывают фрески о деяниях Иоанна при дворе царя Ирода. Жестокому правителю приснился сон, в котором орел выклевал его глаза. Затем появляется Предтеча, обличающий Ирода. Следующий эпизод показывает, как пророка заключают в тюрьму, а идущий за ним изображает Саломею, требующую в награду за танец голову Иоанна. Дальнейшие сцены – «Усекновение головы Иоанна Предтечи» и «Обретение главы Иоанна Предтечи».

Д. Григорьев. «Обретение главы Иоанна Предтечи», 1694–1695 годы, церковь Иоанна Предтечи, Ярославль

Последняя фреска, выполненная Дмитрием Григорьевым, представляет наибольший интерес. Содержание ее подробно объясняет надпись в верхней части картины. Некий крестьянин, пашущий свою землю, несколько дней подряд видел огонь, идущий от земли недалеко от монастыря. Он рассказал об увиденном епископу, а тот велел монахам узнать, в чем дело. Люди начали копать в этом месте и нашли в земле сосуд с головой Иоанна Предтечи.

Центральный эпизод фрески – сцена пахоты, переданная мастером несколько идиллически. За сохой идет стройный и красивый юноша, и его наряд совсем не похож на крестьянские одежды. Ничуть не напоминает рабочую лошадь и белоснежный породистый конь, гарцующий на пашне. Очень тщательно выписаны светло-бирюзовые скалистые холмы. Слева можно видеть башню с изящными и легкими балюстрадами, за ней – пригорок с лесом, на деревьях тщательно прорисованы ветки с листьями. В глубине пространства, словно озаренные светом восходящего солнца, чуть розовеют белокаменные монастырские стены, трехглавая церковь и другие строения во дворе монастыря. Евангельский сюжет автор трактует как чудесную, изящную картину, в которой выразилось восхищение красотой окружающего мира. Мастер словно забывает о религиозной легенде, главное для него – показать поэзию человеческого труда.

Федор Игнатьев
(1649 – после 1717)

Большое количество фресковых ансамблей, в которых Федор Игнатьев выступал как руководитель артели, свидетельствуют о том признании, которое получил художник у современников. Вместе с Дмитрием Григорьевым он возглавлял работы в церкви Иоанна Предтечи в Ярославле, вместе с Федором Федоровым руководил артелью иконописцев в церкви Федоровской Богоматери.

Родился Федор Игнатьев в Ярославле. Известно, что почти всю свою жизнь он прожил в приходе церкви Благовещения в Ловецкой слободе Ярославля. Он был одним из самых одаренных ярославских художников наряду с Дмитрием Григорьевым. Но, несмотря на явный талант, мастер ни разу не получил приглашения государя для участия в иконописных работах в Оружейной палате. Однако в ярославской школе монументальной живописи первых двух десятилетий XVIII века Игнатьеву принадлежала ведущая роль. Вместе с Дмитрием Григорьевым живописец расписывал Успенский собор Троице-Сергиевского монастыря и Предтеченскую церковь в Толчковской слободе Ярославля. Ему принадлежит ряд росписей в ярославских храмах Рождества, Богоявления, Благовещения; в церкви Рождества Богородицы в Больших Солях и церкви Иоанна Предтечи в Рощенье в Вологде.

Прекрасное представление о мастерстве художника дает икона «Знамение» с клеймами, изображающими чудесные явления, для ярославской церкви Ильи-пророка в Ярославле.

Ф. Игнатьев. «Иерусалимские девы перед Суламифью», 1694–1695 годы, церковь Иоанна Предтечи, Ярославль

В молодые годы Игнатьев вместе братьями Иваном и Федором Карповыми принимал участие в создании росписей церкви Воскресения города Романова-Борисоглебска (ныне Тутаев). Ему принадлежит фреска «Союз Христа и церкви» из цикла «Песнь песней». С легкостью и изяществом художник изобразил сидящих среди чудесных цветов и фруктовых деревьев райского сада персонажей, ведущих неторопливую беседу. Их позы и жесты поражают естественностью и непринужденностью. Работая в Ярославле над украшением храма Иоанна Предтечи, Игнатьев, являвшийся первым помощником Дмитрия Григорьева, принимал участие в создании фрескового цикла «Песнь песней». Ему принадлежит роспись «Иерусалимские девы перед Суламифью» (1694–1695). Создавая ее, художник пользовался гравюрой из Библии Пискатора, но, сравнивая два произведения, можно с уверенностью утверждать, что фреска русского живописца по мастерству исполнения намного превосходит образец. Необыкновенно музыкальная, торжественная фреска изображает богато одетых женщин, выступающих с царственным величием перед Суламифью, красотой которой они восхищаются.

Цветовая гармония картины подчеркивается гармонией ритмов: стройным фигурам иерусалимских дев вторят белокаменные дома сказочного города с устремленными ввысь башнями. На холмах растут деревья с густыми кронами, земля усеяна цветущими тюльпанами.

Ф. Игнатьев, Ф. Федоров. Сцены из жизни Адама и Евы, 1715–1716 годы, церковь Ильи-пророка, Ярославль

Ф. Игнатьев, Ф. Федоров. «Союз Христа и церкви» («Песнь песней»), 1715–1716 годы, церковь Ильи-пророка, Ярославль

Чтобы расписать громадную церковь Ильи-пророка в Ярославле, потребовалось не одно десятилетие. Оформлять ее начинал еще Гурий Никитин, затем, когда он умер, к работе над фресками папертей приступило новое поколение иконописцев. Возглавляли работы Федор Игнатьев и сын Федора Карпова, Федор Федоров (родился в 1664 году).

Работы этих мастеров свидетельствуют о нарастании жанровых особенностей в их росписях. Библейский сюжет об Адаме и Еве трактуется ими как бытовая сцена – идиллическая картина спокойного сельского ландшафта. По пригоркам разгуливают стада овец (вероятно, списанные с натуры). Крестьяне, одетые в нарядные одежды, занимаются повседневными делами. Старший сын легендарных прародителей играет с белой овечкой, младшего сидящая прямо на траве Ева кормит грудью.

Наряду с росписями жанровой направленности, Игнатьев и Федоров исполнили ряд произведений символического характера. В их числе «Корабль веры», «Апофеоз меча», написанный по гравюре из книги черниговского архиепископа Лазаря Барановича «Мечец духовный». В виде светской сцены представлена фреска «Союз Христа и церкви» из «Песни песней», на которой Христос преподносит одетой в богатые одежды Суламифи букет цветов. Реалистичности изображения способствует и новое отношение к цвету: отказавшись от использования локальных декоративных пятен, мастера применяют разбелку цвета, что придает фигурам материальность.

Совместно с Федором Федоровым Игнатьев работал над стенописью Федоровской церкви. Ее росписи повествуют об истории явления иконы Федоровской Богоматери правителю Костромских земель, князю Василию Ярославичу, и чудесах, сотворенных иконой, среди которых главным остается победа костромского войска над татарским.

Георг Гзель
(1673–1740)

Творчество швейцарца Г. Гзеля пользовалось в российской столице популярностью. Ему поручали самые различные заказы: от станковых картин до росписей и даже «прожекты» иллюминации для проходивших при дворе праздников.

Георг Гзель (Кселль) – швейцарский живописец. Он учился живописи в Вене, некоторое время работал в Амстердаме, приехал в Россию в 1717 году. Согласно имеющимся сведениям, незадолго до этого Петр I познакомился с Гзелем в Амстердаме на аукционе и пригласил приехать в Россию. Здесь художник работал над многочисленными заказами. Кроме того, он преподавал рисование в Академии наук и служил при Санкт-Петербургской типографии.

Станковых произведений Гзеля практически не сохранилось. Единственной известной его картиной является «Портрет Великана Буржуа» (между 1717–1724, Русский музей, Санкт-Петербург). На ней живописец постарался показать русского великана с огромными руками и даже сделал надпись: «Сильный мужик» – в верхней части полотна. Однако швейцарец сам чувствовал, что образ «великана» ему не удался: с картины на зрителя смотрит простой, добрый, наивный человек.

Гзель принимал участие в украшении интерьера Летнего дворца Петра I и Петропавловской крепости. Позднее, в 40-х годах XX столетия, были обнаружены исполненные им для лютеранской церкви изображения апостолов и евангелистов.

Над интерьером Летнего дворца художник начал работать в 1719 году. Тогда он исполнил плафон приемной нижнего этажа «Триумф России», представив его тремя женскими фигурами, которых окружали ауры и разнообразные символы славы государства. Центральная фигура олицетворяет могущество правителя (она опирается на земную сферу). Вторая фигура, с крестом, является символом религии, третья, с колосьями, – аллегория Плодородия.

Г. Гзель. «Триумф Екатерины». Плафон Тронного зала, 1720-е годы, Летний дворец, Санкт-Петербург

После окончания этой работы мастер исполнил еще одну роспись, на этот раз в Тронном зале. Композиция носит название «Триумф Екатерины». Екатерина изображена парящей в облаках, с символами власти в руках. У ее ног художник изобразил двух орлов. Облако, на котором стоит Екатерина, поддерживают мальчики; один из них протягивает Екатерине венок.

В 1728 году в Санкт-Петербурге велись работы по отделке Петропавловского собора. Руководителем был назначен А. Матвеев. Наибольший объем работ выполнили В. Игнатьев и Г. Гзель. Правда, они делали не росписи, а картины маслом на холсте. Всего было создано 30 картин. Шестнадцать из них украшают стены собора, а оставшиеся семнадцать размещены под центральным куполом, немного ниже барабана.

Василий Кузьмич Шебуев
(1777–1855)

Творчество В. К. Шебуева оказалось значимым для развития русской живописи рубежа XVIII–XIX веков. Он прославился благодаря произведениям религиозного, мифологического и исторического содержания, а также пейзажам и портретам. Но не все знают, что он также исполнял росписи храмов и писал иконы.

Василий Кузьмич Шебуев родился в дворянской семье. Его отец был небогат и состоял в то время в должности смотрителя при кронштадских складах Адмиралтейской коллегии.

До сих пор биографам художника ничего не известно о его детстве. Однако вполне возможно, что отец, Кузьма Шебуев, вынужден был отдать пятилетнего мальчика в Академию художеств вследствие малого материального достатка. В то время учащиеся академии находились на полном государственном обеспечении. В списке принятых в Академию художеств, составленном в сентябре 1782 года, маленький Вася Шебуев значился под номером 28. В первое время, помимо педагогов, за учениками присматривали добрые матушки и няньки. Позднее сам художник, вспоминая свои годы учебы, говорил о том, что был отдан в академию в «малолетнем возрасте, когда в академии были еще мадамы и няньки».

Особенно ярким для маленького Шебуева стал визит императрицы всея Руси Екатерины II. Впоследствии художник не раз рассказывал своим ученикам о том, что Екатерина «всегда приезжала в золоченой карете, в шесть лошадей, с гайдуками, в растворенные главные ворота, прямо к парадной лестнице, устланной красным сукном».

Нужно сказать, что воспитание в Академии художеств в то время было достаточно строгим. Юные живописцы редко выходили в город. Это нужно было для того, чтобы ничто «низменное и грубое» не могло бы вторгнуться в жизнь мальчиков, чтобы «не испортили они в себе вкуса к прекрасному и не опоганили своей благородной души мужицкими повадками… Никогда не давать детям видеть и слышать ничего дурного, могущего их чувства упоить ядом развратности… ибо общение с людьми без разбора вредительно…»

Очень скоро педагоги признали Шебуева талантливым юношей, которого ожидало блестящее творческое будущее. В Академии художеств Василий учился в течение 15 лет. 19 декабря 1797 года он был выпущен из академии, получив звание художника 14 класса. Кроме того, он оказался удостоенным второй золотой медали за программное произведение «Ной по выходе из ковчега приносит жертву Богу», а также получил специальный аттестат первой степени и шпагу, на которой была выгравирована надпись: «Сим засвидетельствованием господина художника Василия Кузьмина Шебуева, обучавшегося в академии с 1882 года в живописном историческом классе, за его хорошие успехи и за особливо признанное в нем добронравие, честное и похвальное поведение общим собранием согласием удостаивает пользоваться с потомками в вечные роды тем правом и преимуществом, которые бы Всемилостивейшего монарха в привилегии академической пожалованы. Дано в Санкт-Петербурге за подписанием президента академии с приложением Большой ея печати декабря 19 дня в лето от Рождества Христова тысяча семьсот девяносто седьмого».

Еще в 1791 году руководством Академии художеств было принято решение оставлять наиболее одаренных и талантливых учеников при учебном заведении. По окончании академии Шебуев стал ее пенсионером.

В академии существовала и другая традиция. Ежегодно педагоги организовывали конкурсы-выставки на присуждение золотой медали. 18 июня 1798 года выпускник и пенсионер академии Василий Шебуев, а также несколько его товарищей были удостоены похвалы совета за программное произведение «Ангел выводит апостола Петра из темницы». Тогда же члены совета постановили задать отличившимся новую программу, с тем чтобы определить их в назначенные (это звание было самым высоким в академической иерархической лестнице).

Долгожданное звание назначенного было получено Шебуевым 14 августа 1800 года. К тому времени им и его товарищами было написано несколько значительных произведений: портрет Павла I, историческая картина «Петр I в сражении под Полтавой» и «Полтавская победа». В том же 1800 году Василий Шебуев был назначен адъюнкт-профессором и с того времени стал исполнять обязанности преподавателя академии.

В 1800 году президентом Академии художеств стал А. С. Строганов. Каждое воскресенье он устраивал в своем доме, который располагался на Невском проспекте, вечера, куда приглашал и пенсионеров академии. Строганов был большим поклонником наук и искусства. Нередко на его вечерах можно было встретить самых разных знаменитых в то время творческих людей: Г. Р. Державина, И. А. Крылова, В. Л. Боровиковского, И. П. Мартоса.

В доме А. С. Строганова хранились произведения искусства самых разных авторов. Спустя некоторое время его коллекцию пополнила и работа, выполненная В. К. Шебуевым. Это было полотно «Старик нищий».

До 1793 года совет профессоров Академии художеств часто направлял учеников в поездки по знаменитым культурным центрам Европы. На некоторое время такие поездки были запрещены, поскольку педагоги опасались негативных последствий, которые могли быть вследствие общения русских молодых художников с либерально настроенной западноевропейской молодежью. Однако по указу А. С. Строганова подобные поездки пенсионеров были вновь учреждены. Летом 1803 года в Рим для изучения искусства античности были направлены пенсионеры Академии художеств: Шебуев, Егоров, Варнек, Уткин, Демут и Дудин.

В. К. Шебуев. «Моисей со скрижалями», этюд к плафону зала Екатерининского дворца в Царском Селе, 1821–1823 годы

Период с конца XVIII по 20-е годы XIX столетия ознаменовал собой новый самостоятельный этап в развитии русского национального изобразительного искусства. Петербургская академия художеств становится к тому времени центром не только русской, но и европейской живописи. Оленин А. Н. писал в то время: «Чужеземные отличные художники за честь себе поставляли быть членами сего знаменитого заведения».

К началу XIX столетия тенденции романтизма стали постепенно проникать и в русскую живопись. Тем не менее ведущими все же оставались классицистические принципы художественного изображения действительности. Наиболее ярко они были выражены в произведениях исторического и религиозного характера. Тогда великий русский историк и писатель Н. М. Карамзин говорил о том, что современному ему «таланту русскому всего ближе и любезнее прославлять русское. Должно приучить россиян к уважению собственного; должно показать, что оно может быть предметом вдохновения артиста и сильных действий искусства на сердце… Пусть в залах Петербургской академии художеств видим мы свою историю в картинах».

По прибытии в Петербург молодые художники, бывшие пенсионеры Академии художеств, стали принимать активное участие в жизни академии. Многие из них были назначены преподавателями, другие же представляли на выставках, проводимых в стенах высшего художественного учебного заведения, свои работы.

После возвращения из Рима Василий Шебуев, наряду с другими своими товарищами, также работал в академии. К тому времени относится создание ими эскизов к поощрительным медалям, которые были предназначены для «обществ и лиц по случаю составления временного земского ополчения 1807 года», а также медалей, посвященных заключению мирного договора, заключенного в 1809 году между Россией и Швецией.

В то же время Шебуев и его товарищ Егоров работали над приготовлением эскизов к росписям Казанского собора. Казанский собор оформляли в тот период истории России, когда весь русский народ поднялся на борьбу с Наполеоном. Сам архитектор А. Н. Воронихин мыслил свое произведение как памятник, воздвигнутый мужеству и храбрости русского солдата. Не случайно позднее собор стал местом захоронения великого полководца XIX столетия, М. И. Кутузова. Впоследствии знаменитый русский живописец рубежа XVIII–XIX веков написал о Казанском соборе следующие строки: «Сие здание, быв представлено единственно для славы отечественных художников, довольно уже служило к возбуждению чести каждого».

А. С. Строганов порекомендовал архитектору пригласить для оформления Казанского собора самых лучших мастеров того времени. Среди скульпторов, занимавшихся украшением храма, были: Демут-Малиновский В. И., Мартос И. П., Гордеев Ф. Г., Прокофьев И. П., Щедрин Ф. Ф. и Пименов С. С. Артель художников представляли Угрюмов Г. И., Боровиковский В. Л., Шебуев В. К., Егоров А. Е., Иванов А. И., Кипренский О. А. и Брюллов К. П.

В 1807 году Шебуев занимался приготовлением эскиза к фреске «Вознесение Богоматери». Роспись была выполнена учениками мастера, Антонелли А. и Васильевым О. Фреска украсила люнет главного западного входа в собор.

К сожалению, указанная роспись не сохранилась до наших дней. До нас дошел только лишь эскиз, сделанный живописцем масляными красками. Однако и глядя на нее, можно оценить высокое мастерство Шебуева в области исторической и религиозной живописи.

Первой росписью, выполненной рукой самого Василия Шебуева, стал плафон «Коронование Богородицы». Однако и он не сохранился до наших дней, поскольку в 1814 году оказался разрушенным при отбитии штукатурки. Судя по воспоминаниям современников, это было произведение искусства, которое производило «чарующее впечатление на зрителей».

Увлечение монументально-декоративным жанром в искусстве пришло к Шебуеву после знакомства с профессором Академии художеств Дуайеном Г. Ф., который был известен как мастер плафонной живописи. Своеобразной репетицией исполнения росписей для Шебуева стало создание им в 1799 году «аллегорических фигур на зеркалах», расположенных в Михайловском замке. Кроме того, во время путешествия по Италии Шебуев по просьбе педагогов уделял особенное внимание фресковой живописи.

Среди произведений живописи, находившихся в Казанском соборе, до наших дней сохранились только лишь три работы, написанные Василием Шебуевым: «Василий Великий» (Русский музей, Санкт-Петербург), «Григорий Богослов» (Русский музей, Санкт-Петербург) и «Иоанн Златоуст». После возведения собора первые две композиции размещались в нишах юго-восточного и северо-западного пилонов, последняя – за проповеднической кафедрой.

Во время создания указанных выше полотен для Шебуева было важным написать такие композиции, которые бы гармонировали с общим интерьером собора. Тогда живописец работал в одной мастерской со скульптором Мартосом И. П., который утверждал, что «скульптура не предмет для поклонения, она служит для украшения храма…». Вероятнее всего, эти слова нашли горячий отклик в душе художника и помогли ему создать произведения, необычайные по красоте и содержательному наполнению.

Долгое время полотно с изображением Иоанна Златоуста считалось утраченным. Однако искусствоведческий анализ одного из произведений, находившихся в Музее истории религии и атеизма (Казанский собор) и значившихся под названием «Василий Великий исцеляет бесноватого», показал, что это не что иное, как знаменитый «Иоанн Златоуст» Василия Шебуева.

Не менее интересна судьба и другого произведения, принадлежавшего кисти Шебуева. Это эскиз к росписи Казанского собора «Григорий Богослов» (1809, Третьяковская галерея, Москва). Долгое время сотрудники музея считали его эскизом к картине «Пророк Илья».

Необходимо сказать, что указанные выше произведения Шебуева достаточно высоко были оценены современниками художника. После его кончины полотна, созданные для оформления Казанского собора, перевели в долговечную мозаику как произведения «отличные… и единственно достойные памятники русского искусства, по примеру Рима, где оригиналы перемещены в музей, а в соборах в мозаики».

Однако не всем композициям Шебуева суждено было быть перенесенными в мозаику. В настоящее время они хранятся в российских музеях и требуют серьезной реставрации.

С течением времени полотно «Василий Великий» приобрело большую популярность у современников художника. Его копировали, создавая гравюры, не только русские, но и западноевропейские мастера изобразительного искусства.

Работа Шебуева в Казанском соборе была по достоинству оценена его товарищами по мастерской и критиками. Аплаксин, анализируя произведения, созданные Боровиковским, Угрюмовым и Ивановым, сопоставляет их с работами Шебуева: «Совсем иной характер носят произведения Шебуева… пионера русской исторической живописи, выполненные в новоисторическом стиле».

Действительно, стиль написания многих композиций, представленных в Казанском соборе, был новым и заметно отличался от произведений (икон и картин религиозного содержания) старых авторов. Их своеобразие и новизна заключалась главным образом в том, что все композиции носили светский характер. Это выражалось в отсутствии золотисто-желтого фона, который был принят в иконописи раннего периода развития русской живописи.

Долгое время совет академии отстаивал перед православным Синодом право на исполнение художниками картин, стиль которых далек от стиля древнерусских авторов икон и фресок. Президент академии говорил о том, что при использовании золотистого фона в произведениях «искусство живописи… совершенно теряется».

В. К. Шебуев. «Торжество на Олимпе». Эскиз росписи купола конференц-зала в здании Академии художеств, 1832 год

Многими современниками не были приняты и поняты произведения, ставшие украшением Казанского собора. Некоторые критики долго не могли смириться с новаторством мастеров живописи и скульптуры. Например, В. Я. Курбатов писал впоследствии: «Большая часть икон, хотя их писали лучшие живописцы эпохи, не особенно удачны, непонятно – рассматривать их как иконы или как картины».

Еще в 1807 году за росписи Казанского собора Шебуев был удостоен звания академика. В том же году за композицию «Полтавская победа» его назначили на должность адъюнкт-профессора по классу исторической живописи.

По воспоминаниям современников, среди коллег и учеников Шебуев был одним из наиболее уважаемых преподавателей Академии художеств. Он всегда ратовал за развитие новых тенденций в живописном искусстве и наставлял учеников не пугаться новизны и не бояться создавать произведения, стиль которых отходит от заданных традиций.

С начала XIX века в Академии художеств изменилась программа обучения. Среди учебных предметов появились естественные науки, история и словесность. Кроме того, академиками были разработаны новые методики преподавания ряда специальных предметов.

Новшества затронули и организационную сторону учебного заведения. Если раньше ученик переходил из класса в класс независимо от таланта, способностей и прилежания, то теперь ученик мог быть переведен в следующий класс только после представления выполненных работ и решения специальной комиссии.

В начале XIX века Академия художеств взяла покровительство над многими провинциальными школами изобразительного искусства России. В то же время уроки рисования были введены во всех школах и училищах. С 1812 года Шебуев занялся преподавательской деятельностью. Он давал уроки рисования в нескольких воспитательных заведениях (в том числе и в Смольном институте), принадлежавших ведомству императрицы Марии Федоровны.

В те годы Шебуев не раз получал награды за педагогическую работу. Тогда же он оказался приглашенным к императорскому двору в качестве учителя рисования для детей Павла I. В 1812 году Шебуев был удостоен звания профессора Академии художеств. Вот как об этом написал один из современников знаменитого художника: «[Шебуев]… —столь известный по трудам своим не только академии, но и всей публике, за искусство живописи был баллотирован большинством голосов в профессоры».

Необходимо заметить, что авторитет Шебуева как превосходного мастера живописи среди современников и педагогов академии был достаточно велик. Об этом свидетельствует тот факт, что звание профессора художник получил, не выполняя предварительно специальную программу.

В 1819 году президент Академии художеств Оленин обратился к академикам с просьбой украсить недавно выстроенную лестницу здания учебного заведения произведениями живописи и скульптуры. Василий Кузьмич Шебуев оказался в числе первых, кто вызвался оформить лестницу.

Позднее, уже после окончания работ, «Сын отечества» за 1820 год написал: «Стены [лестницы] украшены пилястрами и образуют род открытого павильона: меж пилястр на три стороны изображено спокойное небо и божества – покровители наук Аполлон, Минерва и Слава – летят в святилище художеств. Фигуры написаны по методе г. Безсонова родом масляной альфрески… две, Аполлон и Слава, им самим, первая по эскизу г. Шебуева, последняя г. Егорова».

В. К. Шебуев. «Тайная вечеря», 1839 год

Каждое из представленных на лестнице произведений живописи было обрамлено тонкой золоченой рамой, написанной на стене красками. Антаблемент поддерживался пилястрами и завершался достаточно широкими карнизами, на которых были установлены аллегорические изображения-скульптуры: «Живопись» (выполнена Пименовым С. С.), «Скульптура» (выполнена Мартосом И. П.), «Архитектура» (выполнена Демут-Малиновским В. И.), «Воспитание» (выполнена Прокофьевым И. П.). Рисунок решетки лестницы был сделан в традициях классицистического искусства. Ее отливали из чугуна по специальному заказу на заводе Карла Берда.

До настоящего времени сохранилась роспись лестницы Академии художеств с изображением Аполлона, которая была выполнена Безсоновым С. П. по эскизу Шебуева. Фигура молодого бога расположена на фоне яркого солнца и белоснежных облаков. Аполлон движется вперед, высоко подняв кифару. В этой фреске мастеру удалось гармонично сочетать два настроения: стремительное движение и торжественный, величественный покой. В картине нет перспективы. Небо служит в ней только фоном, а не безграничным пространством.

При создании картины автор не мог не учитывать того обстоятельства, что зритель будет рассматривать композицию по мере подъема по лестнице, с небольшого расстояния. Именно поэтому художник сосредоточил основное внимание на изображении деталей. Хотя нельзя не упомянуть о том, что в основном в композиции используется обобщенное цветовое решение.

Наиболее значительным произведением Шебуева 20-х годов XIX столетия стала роспись плафона Воскресенского храма, который находился в Царском Селе у Екатерининского дворца. Оно стало и первой серьезной монументально-декоративной работой живописца. В 1820 году Шебуев оказался среди людей искусства, специально приглашенных императором для реставрации погибшей в пожаре части дворца, проект которого был создан знаменитыми в то время архитекторами: Квасовым А. В., Растрелли Ф. Б. и Чевакинским С. И.

Руководителем группы мастеров, приглашенных для восстановления старинного здания, был тогда известный архитектор Стасов В. П. Его целью стала реставрация не только стен здания, но и архитектурной стилистики того времени. Живописцы вынуждены были подчиниться общим требованиям к работе и ориентироваться на методы изобразительного искусства ранней эпохи.

Известно, что художник Брюллов занимался росписью плафонов, расположенных в гостиной и столовой. Безсонов работал тогда над реконструкцией картинной галереи дворца. Егоров и Иванов реставрировали иконы, находившиеся в храме Царского Села, а Шебуеву было поручено выполнить роспись плафона храма, которая должна была заменить погибшую композицию, написанную Валериани.

Произведение, созданное Шебуевым для Воскресенской церкви, получило название «Воскресение Христа». Мастер работал над ним в течение долгих трех лет вместо восемнадцати месяцев, определенных Стасовым. Композиция была настолько велика, что художнику пришлось заказать для работы «особенного рода станки… для удобнейшего производства столь большого размера картин…».

Картина «Воскресение Христа» была окончательно завершена к 19 мая 1823 года. О размерах композиции свидетельствует тот факт, что одна только центральная ее часть занимала площадь, равную примерно 36 м2.

Плафон «Воскресение Христа» получил самые высокие оценки у современников художника. Коллеги Шебуева по Академии художеств говорили: «Плафон сей есть огромнейшая из всех существующих картин русской живописи и по достоинствам своим принадлежит к числу отличнейших ея произведений. Верность линейной и воздушной перспективе изумительная, фигуры… кажутся естественными и в самом деле отделяющимися от сводов… Надобно приписать сие отличному дару и искусству г. Шебуева, ибо он, как известно, производил сей плафон по частям в разных мастерских и до поставления оно на место не видал его в целом».

Как уже было сказано выше, с 1812 года Шебуев был профессором и состоял в должности адъюнкта. Однако основным источником денежных средств для живописца оставались только лишь частные заказы. В период с 1815 по 1825 год живописцем был выполнен большой объем заказных работ.

Среди них можно отметить четырнадцать икон, предназначенных для храма во Владикавказе; четыре иконы были написаны по заказу настоятеля Знаменского собора в Курске и четыре иконы – для храма греко-российского вероисповедания в Варшаве.

Кроме того, в тот же период Шебуевым были выполнены четыре походных иконостаса, состоявших из пятнадцати икон для императора Александра I, две иконы, которые разместили во дворцовой церкви Николая Павловича, 32 иконы по заказу князя Лопухина для его домовой церкви в имении Корсунь, а также ряд икон, среди которых оказались заказанные графиней Орловой-Чесменской, бригадиром Озеровым (Харьков), настоятелем церкви военного поселения Аракчеева.

В 30-е годы XIX века Василий Кузьмич Шебуев занимался росписью купола Круглого зала Академии художеств. Работа была завершена мастером достаточно быстро. В настоящее время сохранились только лишь два эскиза к росписи зала академии. Долгое время они находились в акварельном классе, но затем были переданы академическому музею.

К 30-м годам XIX века относится и создание мастером росписи купола конференц-зала Академии художеств. Это произведение было названо автором «Торжество на Олимпе». На куполе представлен Олимп с богами и ангелами, приветствующими открытие Академии художеств.

Основание картины, созданной художником, составляют два треугольника. Углы первого треугольника занимают фигуры Аполлона, покровителя искусств, несколько Муз и аллегорий искусств и наук. На первый словно бы наложен второй треугольник, в углах которого размещены фигуры Меркурия, Славы, Авроры, Ириды и Гор.

В данной композиции Шебуев предстает мастером цвета. Его композиция строится на сочетании теплых, красно-коричневых, и холодных, сине-серых, красок. Однако в произведении существуют и части, выделяющиеся по цветовому решению из общей картины.

Таков, например, ярко-красный хитон и белоснежные крылья Славы, насыщенно-синие накидки Муз и разноцветные одежды Гор.

Даже с большого расстояния фигуры, изображенные на плафоне, видны довольно ясно. Четкость им придана с помощью широких (5 см) темно-коричневых линий, которыми мастер обвел силуэты всех выписанных персонажей. Кроме того, они располагаются на фоне крупных цветовых пятен, что позволяет зрителю увидеть четкое изображение героев росписи, находящейся на куполе одного из академических залов.

С появлением композиции Шебуева архитектура зала только выиграла. Дело в том, что высота его стен не была такой уж высокой, всего 8 м. Многофигурная картина сделала бы потолок тяжелым. Однако мастер смог так разместить фигуры персонажей и найти такое цветовое решение, что потолок зрительно поднялся, создавая у зрителя ощущение значительной высоты. Впоследствии критик, работавший в «Художественной газете», так оценил работу Шебуева: «Плафон – лучшее из произведений художника. Он не мог угадать эффект и свет за лесами, проверять снизу перспективу, но результаты превосходные».

В 1837 году Василий Шебуев работал над иконами, предназначенными для церкви Измайловского полка. Однако те произведения не были одобрены императором, который чуть было не изгнал за них художника из Академии. Вот как тот случай описал Никитенко: «Образа написаны, одобрены назначенною для того комиссией и поставлены в церковь. Приезжает царь и находит образа не по вкусу… Тогда следует приказ: отдать образа за то, что они дурно написаны, а деньги, если они выданы, взыскать с них в казну».

Тем не менее иконы, написанные Шебуевым, все же остались в церкви в Измайловском полку. «Спаситель», «Богородица с младенцем» и «Саваоф», немного доработанные Майковым, были размещены в церковном иконостасе.

Такое недовольство императора работами художников-академиков было вызвано изменениями художественных вкусов в российском высшем обществе. Тогда в моде были идеальные по красоте изображения. «Строгая и важная живопись» Шебуева перестала удовлетворять «современным требованиям».

Предпоследней работой Шебуева на библейский сюжет стало полотно «Тайная вечеря», завершенное мастером в 1838 году. Произведение было заказано настоятелем Сионского собора, который располагался в Тифлисе. Однако император Николай I, который пожелал продемонстрировать свою лояльность по отношению к искусству академиков, повелел передать картину академическому музею. А в Тифлис была отправлена копия, выполненная Васильевым В. Я.

Позднее биограф знаменитого художника, А. Андреев, написал о том, что «Тайная вечеря» – «…бесспорно, лучшее его произведение… Идя с Леонардо да Винчи по одной дороге, они встретились в знаменитейшем произведении… Взгляд Шебуева на искусство серьезный… В сюжетах религиозных он прост, строг и величав».

В 1844 году ставший заслуженным ректором Академии художеств Шебуев был приглашен в качестве наблюдателя за проведением росписи Исакиевского собора. В артели художников тогда состояли живописцы, представлявшие самые разные поколения мастеров изобразительного искусства: Алексеев Н. М., Басин П. В., Марков А. Т., Шамшин П. М., Нефф Т. А., Завьялов Ф. С., а также Бруни Ф. А. и Брюллов К. П. К сожалению, до наших дней сохранились только эскизы росписей Исакиевского собора.

Шебуев умер после непродолжительной болезни. Его прах был вынесен из здания Академии художеств тремя днями позднее, 20 июня, и погребен на Смоленском кладбище. Спустя некоторое время на могиле выдающегося мастера живописи своего времени появился небольшой памятник: сломанная пополам колонна, символизировавшая внезапно прерванную жизнь такого талантливого человека, каким был Шебуев.

Виктор Михайлович Васнецов
(1848–1926)

Свой путь в искусстве Васнецов начал в 1870-е годы, и вместе с ним на художественной арене России появились И. Е. Репин, В. И. Суриков, В. Д. Поленов. Восторженная публика заполняла залы, где проходили выставки Товарищества передвижников и внимательно следила за успехами представителей нового реалистического направления, которые стремились отразить в своем творчестве все истинно русское.

Русский художник Виктор Михайлович Васнецов появился на свет в селе Лапьял Вятской губернии в многодетной семье деревенского священника. Родители пятерых сыновей были небогатыми, но образованными людьми и с ранних лет приобщали своих детей к культурному наследию. Впечатления от чтения журналов, которые присылались в дом друзьями семьи, чудесных рассказов странников, остававшихся на ночь в доме, оставили глубокий след в душе будущего художника. Огромное влияние на мальчика оказало и общение с прекрасной природой, окружавшей вятское село.

Васнецов очень рано начал проявлять способности к рисованию, но, согласно традиции, должен был продолжать дело отца, и потому в 1858 году его определили в Вятское духовное училище. Через несколько лет Васнецов был студентом семинарии, хотя профессия священнослужителя нисколько не привлекала его. Все свободное время юноша отдавал любимому занятию – рисованию. В Вятке внимание на его способности обратил учитель рисования, Н. А. Чернышев, под руководством которого Виктор делал копии с литографий и рисунки с гипсовых образцов из вятского музея. Уже в самых ранних его иллюстрациях к русским пословицам и поговоркам, выполненных без большого знания принципов изобразительного искусства, чувствуется тонкая наблюдательность и интерес к натуре.

Талантливого юношу заметил живописец Эльвиро Андриолли, высланный из Петербурга в Вятку за участие в дуэли. Он пригласил Васнецова принять участие в росписях выстроенного в 1860-х годах Вятского собора. В 1867 году молодой художник написал две жанровые композиции («Молочница» и «Жница») и, разыграв их в лотерею, получил 60 рублей, на которые отправился в Петербург, предварительно получив разрешение отца.

В первый год Васнецову не удалось стать студентом Академии художеств, и он стал обучаться в Рисовальной школе Общества поощрения художников, где в то время преподавал И. Н. Крамской. Чтобы заработать на жизнь, юноша поступил в картографическое заведение А. А. Ильина. Очень быстро освоив ремесло литографа, он начал создавать литографии с работ известных художников и автолитографии, отличающиеся большим мастерством исполнения. Он делал иллюстрации для книжных изданий для детей и народных азбук.

В 1868 году Васнецов поступил в Академию художеств и оставил работу у Ильина, хотя заниматься литографией не прекратил. В 1870 году он опубликовал в альбоме Петербургской артели художников «Автограф 1869 года» несколько прекрасных автолитографий. Но настоящую известность молодому живописцу принесли зарисовки бытовых сцен и городских типов, наблюдаемых на улицах. Он изображал бедных чиновников, мелких купцов, горожан, монахов. В дальнейшем эти рисунки легли в основу его ранних полотен.

В годы обучения в академии Васнецов познакомился с И. Н. Крамским, В. В. Стасовым, подружился с И. Е. Репиным и скульптором М. М. Антокольским. Посещая литературные вечера и встречи, на которых велись споры о путях развития национального искусства, он впервые понял, в чем его призвание, и начал создавать небольшие акварели с изображением богатырей и сказочных героев.

Васнецов не мог обучаться в академии систематически, так как ему нужно было зарабатывать себе на жизнь, а после смерти отца помогать семье. Возможно, поэтому ни один из преподавателей академии не оказал большого влияния на его творчество. Настоящим своим учителем Васнецов считал замечательного педагога, художника П. П. Чистякова, который не был его непосредственным наставником, но часто помогал советами. В душе Васнецова на всю жизнь сохранилось теплое чувство благодарности по отношению к Чистякову.

В 1874 году на III Передвижной выставке было показано полотно «Чаепитие в харчевне», которое привлекло внимание публики и известных художников. Вскоре появились и другие картины, выполненные в жанре бытовой сцены («С квартиры на квартиру», 1876; «Книжная лавочка», 1876, обе – в Третьяковской галерее, Москва). Критик В. В. Стасов написал о молодом живописце: «Как типист Васнецов, бесспорно, будет одним из лучших русских художников. Типы его оригинальны, разнообразны; в них нет карикатурности или утрировки…» Но, несмотря на то что жанровые композиции Васнецова имели несомненный успех, художник мечтал создать нечто более значительное.

В. М. Васнецов. «Нестор-летописец». Эскиз для росписи Владимирского собора в Киеве, 1885–1886 годы

В 1876 году художник отправился во Францию, куда его давно звал находившийся в Париже И. Е. Репин. Во французской столице в то время жили многие русские мастера, в том числе В. Д. Поленов, Н. Н. Ге, И. Н. Крамской и др.

В Париже Васнецов много работал, вместе с Поленовым и Репиным посещал Лувр, парижский Салон, выставки и мастерские, изучал архитектурные памятники. Вечерами художники из России собирались в доме А. П. Боголюбова.

В 1877 году Васнецов продемонстрировал в Салоне две свои картины – «Чаепитие в трактире» и «Акробаты» (последняя была исполнена под впечатлением от концерта, устроенного бродячими актерами в Медоне, где в то время проживал мастер). Находясь во Франции, Васнецов постоянно искал собственную тему. В конце концов он понял, что более всего его привлекает народный эпос, поэтика настоящей русской жизни.

В 1878 году Васнецов вернулся домой, в Петербург. Вскоре он женился и перебрался в Москву, где уже жили его друзья – Репин и Поленов. Москва сразу же полюбилась художнику. Он писал: «Когда я приехал в Москву, то почувствовал, что приехал домой и больше ехать уже некуда – Кремль, Василий Блаженный заставляли меня чуть не плакать, до такой степени все это веяло на душу родным, незабвенным».

В 1879 году Васнецов написал свою последнюю композицию на бытовую тему («Преферанс», 1879, Третьяковская галерея, Москва) и больше уже к этому жанру никогда не возвращался. Москва, древняя столица Руси, ее старинная архитектура, многоголосая жизнь улиц – вот что теперь привлекало мастера. «Я всегда только Русью и жил, – писал Васнецов. – Как я стал из жанриста историком, несколько на фантастический лад, – на это ответить точно не сумею. Знаю только, что во времена самого ярого увлечения жанром, в академические времена, в Петербурге меня не покидали неясные исторические и сказочные грезы».

В Москве художника познакомили с П. М. Третьяковым, а также с промышленником и известным меценатом С. И. Мамонтовым. Общение с членами абрамцевского кружка (в мамонтовском имении Абрамцево собирались лучшие представители московской интеллигенции – художники, литераторы, певцы, музыканты, артисты) оказало влияние на изменение творческих пристрастий Васнецова.

Первым произведением Васнецова на историческую тему стала картина «После побоища Игоря Святославича с половцами» (1880, Третьяковская галерея, Москва), навеянная «Словом о полку Игореве».

Примерно в это же время художник начал работу над картинами, которые ему заказали для кабинета правления строящейся Донецкой железной дороги. Так появились «Три царевны подземного царства» (1879, Третьяковская галерея, Москва), позднее – «Бой скифов со славянами» (1881, Русский музей, Санкт-Петербург), а много лет спустя третья композиция – «Ковер-самолет» (1919–1926, Дом-музей В. М. Васнецова, Абрамцево). В 1881 году появился знаменитый шедевр Васнецова – «Аленушка» (Третьяковская галерея, Москва), удивительно задушевная и трогательная картина, написанная на сюжет русской сказки.

В том же году художник приступил к оформлению спектакля «Снегурочка» по пьесе А. Н. Островского, поставленной на домашней сцене Мамонтовых. Позднее (после открытия Русской частной оперы Мамонтова) немного переделанные Васнецовым декорации зрители увидели на большой сцене в опере Н. А. Римского-Корсакова. Вместе с другими членами абрамцевского кружка художник занимался изучением старинной архитектуры, собирал коллекции русских костюмов, предметов быта, ездил по деревням в поисках интересного материала. Увлечение Васнецова древнерусским зодчеством вылилось в создание небольшой домашней церкви в Абрамцево (художник не оставил опытов в области архитектуры: в начале 1900 года по его проекту был выполнен фасад здания Третьяковской галереи и несколько частных особняков).

Большой успех мастеру принес громадный фриз «Каменный век», созданный для украшения Круглого зала недавно выстроенного здания Исторического музея. Над этим произведением художник работал с 1882 по 1885 год. Позднее друзья Виктора Михайловича вспоминали, как он хватал каждого, кто приезжал в Абрамцево, и тащил в свою мастерскую позировать, ведь ему нужно было изобразить целое племя.

Васнецов выполнил несколько графических эскизов и отдельных сцен. Окончательный вариант представляет собой трехчастную композицию. Первая часть показывает повседневную жизнь первобытных людей, вторая – эпизод охоты на мамонта, а третья, помещенная отдельно в простенки между двумя окнами, называется «Пиршество». В 1885 году фриз «Каменный век» увидели первые посетители. Зрители встретили творение Васнецова восторженно.

Абрамцевский период был для художника необыкновенно плодотворным. В это время он написал целый ряд крупных картин, в 1881 году в своей мастерской в Абрамцево начал «Богатырей», замысел которого родился еще во время парижской поездки. Однако работа над ним была прервана новым заказом. А. В. Прахов, профессор археологии Петербургского университета и глава художественного совета по оформлению Владимирского собора, возводимого в Киеве, предложил Васнецову заняться росписью храма.

Осенью 1885 года вместе с семьей Васнецов переехал в Киев. Но перед тем как приступить к работе, он побывал в Италии, где познакомился с византийскими и итальянскими фресками в соборах и монастырях. Художник посетил Равенну, Рим, Венецию, Палермо. Вернувшись из-за границы, он внимательно изучил древнерусскую монументальную живопись и мозаику в Киеве.

По своей масштабности и технической сложности росписи Владимирского собора – поистине титанический труд мастера. На создание фресок Васнецову потребовалось почти десять лет (1885–1896).

Художник считал, что храмовые росписи – это не только выражение определенных догматов церкви, но и памятник Киевской Руси – колыбели Русского государства, поэтому так много места он отвел образам исторических деятелей прошлого. Используя традиции древнерусской монументальной живописи, Васнецов изобразил князей Владимира, Андрея Боголюбского, Александра Невского, Дмитрия Донского, летописца Нестора, живописца Алипия. Мастеру удалось передать типические особенности и сильные характеры каждой личности, в их образах ощущается поэзия древних преданий и легенд. Хотя портреты знаменитых деятелей русской истории написаны по воображению, в них видны черты друзей и близких Васнецова. В своих фресках Виктор Михайлович мастерски использовал элементы старинных костюмов, детали древнерусского зодчества.

Чтобы добиться монументальности, художник показал фигуры несколько больше натуральной величины, опустил линию горизонта и сделал пространство неглубоким. Каждое изображение поясняется надписью, выполненной в виде славянской вязи. Стилизованность (вытянутость пропорций человеческих фигур) не лишает росписи достоверности.

Первые акварельные эскизы практически всех композиций росписей были сделаны Васнецовым еще в Москве. В Киеве по ним были выполнены картоны (эскизы на холсте) нужных размеров. Разделенные на квадраты, они использовались мастером и его помощниками при создании росписей по сухой штукатурке масляными красками.

Центральное место в храме отведено образу Богородицы. Начиная работать над ним, Васнецов тщательно изучил рафаэлевских Мадонн. Он понял, что русская Богоматерь не должна походить на них, в противном случае она не будет воспринята его соотечественниками. И созданный им образ, олицетворяющий безграничную любовь и скорбь, получился действительно удачным. А вот изображение младенца никак не давалось художнику. Однажды Васнецов увидел, как его маленький сын на руках у матери протянул ручки к солнышку, потянулся к деревьям и цветам, растущим в саду. Живописец сразу же решил, что именно так будет выглядеть ребенок-Иисус на руках Богородицы, десятиметровая фигура которой царит в храме. Но, несмотря на все ее величие, она не подавляет зрителя. Васнецов тщательно рассчитал изменения, вызванные чуть вогнутой поверхность абсиды (именно на ней он поместил изображение матери и младенца), поэтому из любой точки собора фигура Богоматери кажется пропорциональной и гармоничной. Монументальность образа подчеркивает и сдержанный колорит росписи.

Художник и его помощники покрыли стены Владимирского собора орнаментальными узорами, напоминающими росписи киевских храмов, выстроенных много веков назад. Чудесные цветы, фантастические животные переплетаются, создавая причудливые орнаменты, и делают собор очень нарядным и красочным. Эти росписи демонстрируют замечательный декораторский талант Васнецова, прекрасное знание русского и восточного орнаментального искусства.

В первые несколько лет работа в соборе необыкновенно увлекала мастера, но в дальнейшем усталость начала брать свое. К тому же отцы собора не понимали художника и его устремлений и требовали, чтобы он, создавая свои росписи, опирался на требования официального академического искусства, а не на традиции древнерусской монументальной живописи, из которой ему предлагали брать только отдельные стилевые приемы. Не устраивало хозяев Владимирского собора и то, что мастер-реалист, подобно многим русским художникам второй половины XIX столетия (А. А. Иванов, И. Н. Крамской, Н. Н. Ге, М. А. Врубель), использовал религиозные сюжеты главным образом как средство для постановки философских и морально-этических проблем. Поэтому Васнецову приходилось идти на компромисс. Если фигуры Богоматери и исторических личностей кажутся одухотворенными и очеловеченными, образы в других композициях («Страшный суд», «Блаженство рая») условны и лишены жизненной убедительности. В некоторых композициях росписей отразился интерес живописца к распространившемуся в России 1890-х годов новому течению – символизму.

В 1891 году основные художественные работы во Владимирском соборе были завершены. Хотя росписи чрезвычайно утомили мастера, они прославили его на весь мир. В дальнейшем Васнецова неоднократно приглашали расписывать храмы в Петербурге, Дармштадте, Варшаве. Варшавские росписи, к несчастью, были уничтожены вместе с церковью в 1920 году, при Пилсудском.

В 1891 году, полностью завершив работу над росписями Владимирского собора, Васнецов вместе с семьей возвратился в Москву. Деньги, заработанные им в Киеве, позволили художнику приобрести усадьбу недалеко от Абрамцево, где по собственному проекту Виктор Михайлович выстроил небольшой дом с мастерской. В 1896 году в этой мастерской он вновь приступил к начатым в 1881 году «Богатырям». Одновременно с ними он писал картину «Царь Иван Васильевич Грозный» (1897, Третьяковская галерея, Москва), которая стала последним творением Васнецова, показанным в 1897 году на выставке Товарищества передвижников.

В 1898 году в Москве открылась первая персональная выставка Васнецова. Центральное место на ней занимали знаменитые «Богатыри». Выставка имела грандиозный успех.

В конце XIX столетия имя Васнецова было известно не только российским, но и европейским ценителям искусства. О нем писали в зарубежных газетах, его сделали членом нескольких Академий художеств. У живописца появились ученики и последователи. Мастерскую Васнецова в Абрамцево и в Москве посещали известные деятели русской культуры: художники, актеры, музыканты, писатели. Побывавший у Виктора Михайловича М. Горький назвал его «богатырем русской живописи». В начале 1900-х годов руководители Петербургской академии художеств предложили Васнецову стать главой мастерской по возрождению древнерусского искусства, но он отказался, так как мечтал осуществить несколько собственных творческих замыслов. В этот период он написал целый ряд картин и композиций на религиозные сюжеты. Но ничто уже не могло сравниться с «Богатырями» или росписями Владимирского собора. Последним произведением Васнецова стал портрет М. В. Нестерова. Работая над ним, художник умер. Ему было 78 лет.

Михаил Александрович Врубель
(1856–1910)

Михаил Врубель являет собой пример разностороннего мастера. Он писал иконы, пейзажи, портреты, создавал монументальные и станковые произведения живописи, увлекался декоративно-прикладным искусством. Кроме того, он известен как театральный художник и талантливый скульптор.

Михаил Александрович Врубель родился в Москве в семье офицера российской армии. Его отец, поляк по национальности, иммигрировал в Россию из прусской Польши.

Маленький Врубель рано остался без матери. Она умерла, когда мальчику едва исполнилось три года. Известно, что дальним родственником матери Врубеля был известный декабрист Басаргин. Бабушка Михаила по материнской линии была датчанкой по национальности. А потому позднее многие критики, главным образом последователи славянофильских взглядов на культуру, говорили о том, что творчество Врубеля имеет западноевропейские, нерусские корни. Поскольку отец художника, Александр Врубель, был военным, ему часто приходилось переезжать из одного города в другой. Его жена и сын всегда были рядом с ним. Поэтому мальчику удалось побывать во многих российских городах. Астрахань, Петербург, Одесса, Саратов – вот неполный перечень тех городов, которые посетили Врубели.

Уже в возрасте пяти-шести лет маленький Михаил Врубель стал пробовать свои силы в изобразительном искусстве. По достижении восьми лет он был отдан отцом в Петербургскую рисовальную школу, основанную Обществом поощрения художеств. Однако уже спустя год Врубель должен был покинуть Петербургскую школу рисования, поскольку отца, офицера армии, перевели в город Саратов. Но и там, в провинциальном городе, стоящем на Волге, Врубель не переставал учиться мастерству художника. В Саратове он учился рисованию у частного преподавателя.

Однако во время пребывания в Саратове не занятия живописью занимали внимание мальчика. Учеба в гимназии и возникший интерес к истории и естественным наукам на время отодвигают рисование в жизни Михаила на второй план. В те годы Врубель мало рисовал, да и то только лишь по просьбе отца. Настоящее осознание своего призвания художника пришло к нему гораздо позднее, во время учебы в последних классах гимназии. Семья Врубелей жила тогда в Одессе.

М. Врубель. «Надгробный плач». Роспись Владимирского собора в Киеве, 1887 год. Музей русского искусства, Киев

Судя по частным письмам, адресованным сестре, в то время Врубель особенно интересовался гуманитарными науками. Он читал произведения Гоголя, Гёте, Лермонтова, Тургенева. Кроме того, он занимался изучением ряда иностранных языков, увлекался оперным искусством и философией.

Именно тогда Врубель и познакомился с представителями свободных художеств. В то же время он начал активно заниматься живописью. В те годы он писал, используя масляные краски, портреты членов семьи, а также исполнял копии с находящихся в одной из одесских картинных галерей произведений известных живописцев. Именно в то время Врубель решил посвятить свою жизнь изобразительному искусству. Однако отец мечтал видеть своего сына юристом, а потому осенью 1877 года Врубель становится абитуриентом юридического факультета петербургского университета. Но и учась в университете, юноша не забывает о своей страсти к рисованию.

Именно в эти годы он исполнил свою первую серьезную работу: «Врубель со своим университетским товарищем Валуевым» (1877). Это произведение представляло собой бытовую зарисовку, посвященную театральной сцене.

В тот же год Врубель работает над другим своим полотном – «Маргарита». Оно было создано по мотивам гётевского «Фауста». Автору удалось на полотне запечатлеть образ страдающей девушки. Особенно точно молодой художник передает мимику и жесты Маргариты.

Во время учебы в университете Врубель в перерывах между занятиями часто отправлялся в Эрмитаж, чтобы увидеть полотна знаменитых мастеров живописи. Их работы настолько потрясли юношу, что он решил всерьез заняться живописью. Именно тогда он стал обучаться искусству, посещая вечерний класс Академии художеств под руководством П. Чистякова.

После службы в российской армии Врубель работал юристом. И только осенью 1880 года он все-таки решил посвятить свою жизнь рисованию. В возрасте двадцати четырех лет Врубель поступил в Академию художеств. По воспоминаниям самого художника, основам живописного мастерства его научил Чистяков, который в те годы руководил натурным классом.

Действительно, влияние Чистякова на становление художественного метода Врубеля было достаточно значительным. Как вспоминали затем многие студенты Академии художеств, Чистяков требовал от своих учеников огромного внимания к натуре и мелким деталям предметного мира. Именно это в дальнейшем помогло многим студентам академии овладеть первоосновами изобразительного искусства, постичь тайны мастерства классиков.

По свидетельствам современников, Врубель заметно выделялся талантом и необычайно высокой трудоспособностью среди своих товарищей. Его день был расписан буквально по часам. Об этом свидетельствует сохранившийся лист с распорядком дня Врубеля: «Встаю в 7 (часов); 7.30–9.30 – рисую с анатомии; 9.30–10.30 – даю урок Мане; 11–2 – в этюдном классе; 3–4.30 – пишу акварелью nature-morte; 5–7 – натурный класс. Три раза в неделю еще [с] 8–10 (часов)».

Увлечение живописью было настолько сильным, что художник мог работать над одной картиной без отдыха в течение нескольких часов. Известно, что полотно «Орфей в аду», композицию, состоявшую из 100 фигур, Врубель создал… за одну ночь.

В первые годы учебы в Академии художеств Врубель пристально изучал классическое искусство, пытаясь постичь его законы. Особенного внимания живописца удостаивались посвященные библейским сюжетам композиции, созданные замечательным русским художником А. Ивановым. Некоторое время Врубель так же, стараясь подражать манере мастера, занимался написанием небольших полотен на самые популярные повествовательные картины из Библии.

Необходимо заметить, что законы классического изобразительного искусства к концу XIX столетия оказались значительно упрощены и опошлены. Однако для молодого Врубеля классицистические принципы стали только лишь своеобразной точкой отсчета. Классика была нужна живописцу для того, чтобы создать эффектную, завораживающую душу зрителя картину.

Главной чертой художественной манеры молодого Врубеля стало внимание к деталям предмета изображения. Прекрасной иллюстрацией тому стала работа под названием «Натурщица в обстановке Ренессанса» (Киевский художественный музей русского искусства), созданная в 1883 году.

М. Врубель. «Богоматерь с младенцем», 1885 год, Музей «Кирилловская церковь – памятник архитектуры XII века», Киев

В композиции для живописца оказывается важным не столько раскрыть характер персонажа, сколько обратить внимание зрителя на каждую мелкую деталь, которая является маленькой частичкой целого. Пафос упомянутой композиции можно определить как передачу и любование формами предметов.

В первые годы учебы в Академии художеств Врубель проявлял большой интерес к созданию акварелей. Для молодого живописца акварели стали переходным звеном от рисунка к живописи. Именно в таком жанре молодой художник проводил эксперименты с линиями и цветом.

Со временем Врубель становится виртуозным мастером рисунка и акварели. Товарищи по Академии художеств часто называли его «Марианно Фортуни». Действительно, молодой русский живописец многое перенял у итальянского мастера, художественная манера письма которого отличалась легкостью и необычайной звучностью. Произведения, созданные Фортуни, – это всегда яркие и красочные полотна.

Однако, несмотря на столь сильное уважение и почитание итальянского художника, Врубель все же не опускался до слепого подражания манере мастера. Он заимствовал у него только лишь то, что необходимо для становления его собственного художественно-изобразительного метода, а именно – свободный характер рисунка.

Необходимо заметить, что Врубель на протяжении всего своего творческого пути неоднократно обращался к работам Фортуни. И всякий раз художник находил у него нечто полезное и интересное, что можно было использовать в работе над тем или иным полотном. Среди произведений Врубеля, созданных под некоторым влиянием творчества Фортуни, можно назвать композиции, написанные в конце 80-х годов XIX века.

Михаила Врубеля по праву можно назвать самобытным мастером живописи. Изучая в ученические годы работы признанных мастеров классического искусства, он смог преодолеть в себе бессознательное школярство и выработать свои собственные методы художественного изображения. Так, сам живописец говорил: «Детали в значительной степени усвоились. Но достижение этой цели никогда не выкупило бы огромности потери: наивного, индивидуального взгляда – вся сила и источник наслаждений художника. Так, к сожалению, и случается иногда. Тогда говорят: школа забила талант. Но я нашел заросшую тропинку обратно к себе».

М. Врубель. «Воскресение». Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве, 1887 год, Музей русского искусства, Киев

Уже на раннем этапе творчества талант Михаила Врубеля раскрылся со всей полнотой. Подтверждением тому стали ранние работы художника: несколько автопортретов, «Гамлет и Офелия» (1884, Государственный Русский музей), «Моцарт и Сальери» (1884, Государственный Русский музей).

Однако очень скоро интерес художника к академическим композициям несколько ослабел, уступая место увлеченности масштабными фресками. Причиной тому стала работа над росписями киевской Кирилловской церкви.

Необходимо сказать, что Врубель не сразу принял и понял фресковую живопись. Однако она всегда поражала воображение художника своей эмоциональной силой, энергией и масштабностью. Во время работы над фресками храма Врубель занимался изучением работ художников предыдущих времен, произведений византийских и древнерусских авторов.

Специально для этого он посетил Венецию, где ознакомился с мозаикой собора Святого Марка.

Особенно сильное впечатление произвели на Врубеля произведения, созданные Джованни Беллини, Чима да Канельяно, Тинторетто, Карпаччо и Веронезе. При этом в их творчестве живописца привлекало стремление к возвышенности, торжественности и монументальности.

Пребывая в Венеции, Врубель вскоре понял, насколько важна для художника школа. В письме к В. Савинскому он писал: «Крылья – это родная почва и жизнь, жизнь – здесь можно только учиться. Как „техника“ есть только способность видеть, так „творчество“ – глубоко чувствовать, а так чувствовать – значит погрузиться в прелестную меланхолию или взвиться на крыльях пафоса, на какие так таровата наша оболочка легко впечатлевающегося наблюдателя, а значит – забыть, что ты художник, и обрадоваться тому, что ты, прежде всего, человек». Таким образом, уже в 1885 году к Врубелю приходит понимание искусства как особенного способа внутренней, духовной жизни.

М. Врубель. «Надгробный плач». Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве, 1887 год, Музей русского искусства, Киев

Произведения, созданные итальянскими мастерами живописи, фрески и скульптуры, сильно потрясли воображение русского художника. Возвратившись в Россию, в одном из писем он признался: «В эти полтора года я сделал много ничтожного и негодного и вижу с горечью, сколько надо работать над собой… Горечь прочь, и скорее за дело».

Работая над росписью стен древнего храма, Врубель смело наносил на потрескавшийся рисунок, датированный XII столетием, масляную краску.

Однако при этом художник стремился к тому, чтобы краски и линии соответствовали замыслу древнерусского мастера.

Тем не менее Врубель не выступал в роли этнографа, который стремился точно воспроизвести и реконструировать стиль древнего мастера. Он и тогда искал свой собственный художественный метод фрескового изображения, ставший близким древнему произведению скорее по сути, нежели по стилю.

Многие современники художника вспоминали о том, что Врубель с неистовым упоением работал тогда в Кирилловской церкви. Первая фреска, вышедшая из-под кисти Врубеля, получила название «Сошествие Святого Духа». Необходимо особенно отметить, что написана она была сразу набело, без предварительного эскиза. При создании фрески художник использовал только немногочисленные наброски некоторых деталей композиции, а также фотографию, сделанную с миниатюры Евангелия Гелатского монастыря, что в Грузии. И в настоящее время монастырь продолжает оставаться одним из немногих сохранившихся до наших дней памятников византийского зодчества.

Пафос фрески «Сошествие Святого Духа» можно определить как ожидание чуда. Однако произведение не лишено и жанровых элементов. Каждый из представленных апостолов обладает своим характером. Изгибы церковного свода делают их несколько чрезмерно выпуклыми, и потому они кажутся иллюзорными, словно выходящими из стены храма. Однако при этом общая композиция не утрачивает настроения торжественности и величия момента. Наиболее близкой по духу к византийской и древнерусской фрескам искусствоведы считают «Надгробный плач», помещенный в аркосолии паперти. Ритм общей композиции продиктован слегка закругляющимися линиями церковной ниши.

Линии, составляющие композицию, плавно переходят одна в другую. А все вместе они создают полную тихой скорби и глубокого трагизма картину.

Настроение печали и скорби пронизывает все фрески, украсившие стены Кирилловского собора. Особенной внутренней энергией и глубоким драматизмом проникнуты фигуры двух ангелов с лабарами.

На хорах, под композицией «Сошествие Святого Духа», размещена фигура Моисея. Он силен духом, напряжен и устремлен вперед. Как правило, библейского героя представляли в образе мужчины средних лет, с густой черной бородой. Врубель отходит от этого.

Моисей Врубеля предстает как сравнительно молодой человек без бороды, наделенный внимательным и всепроникающим взглядом. Он, безусловно, философски смотрит на жизнь. Однако это не умудренный опытом старец, а юноша, стремящийся познать жизнь во всех ее проявлениях и многообразии красок.

Еще находясь в Италии, Врубель написал четыре масштабные картины для церковного иконостаса. По поводу их стиля друг живописца Н. И. Мурашко позднее сказал: «Михаил Александрович был во всем крайне своеобразен, даже в самом ведении работы. Кроме чувства красоты тона, он необычайно чувствовал форму. В этом живописце плотно находился и скульптор. Его Христос, будучи вполне натушеван, так сказать, вылеплен силою разнообразных и тонких полутонов, был без зрачков. Глаз был обработан, как у мраморной статуи. На мой вопрос, почему это так, он говорил: «Да это же пустяки; зрачок навесть ничего не стоит. Это роскошь. Но я его не трогаю, потому что он мне мешает поточнее округлить, охарактеризовать форму глаза. Мне кажется, выражение ясно и найдено».

Именно в этих картинах проявилось мастерство Врубеля в области цвета. Во многом становление художественного стиля живописца произошло под влиянием знакомства с работами венецианских мастеров. В свою очередь, понимание глубины их произведений пришло к Врубелю благодаря знанию византийского искусства. Тем не менее художник осознавал, что на практике совместить эти два стиля (венецианский и византийский) невозможно. Более того, они не соответствовали и принятым в живописи 80-х годов XIX столетия академическим идеалам.

М. Врубель. «Ангел с кадилом». Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве, 1887 год, Музей русского искусства, Киев

Таким образом, поставленная ранее цель раскрыть характер выведенного на полотне персонажа становится для художника не главной. Прежде всего, живописец стремится отыскать новые стилистические методы в создании композиций.

Образы для иконостаса появились под впечатлением произведений венецианских мастеров. Позднее знакомство с византийскими и венецианскими произведениями изобразительного искусства нашли отражение в таких работах художника, как «Восточная сказка» (1886, Музей русского искусства, Киев) и «Девочка на фоне персидского ковра» (1886, Музей Русского искусства, Киев).

Своеобразной иллюстрацией к вышесказанному является фреска «Святой Афанасий». Некоторые искусствоведы, определяя стилистику произведения, говорят о нем как о живописной скульптуре. Действительно, художник старается как можно точнее выписать образ святого. При этом он уделяет большое внимание цвету и мелким деталям, драпировкам и орнаменту, одежде героя.

Во многом упомянутая работа создавалась Врубелем под влиянием знакомства с фресками XII столетия. При этом автор стремился изобразить запредельную, иллюзорную реальность, отразить высокий эмоциональный настрой. В «Святом Афанасии» Врубеля нет величественной мощи и внутренней титанической энергии, которую излучали персонажи, созданные старыми мастерами фрески. Точность линий и цвета сменяется в композициях Врубеля необычайной выразительностью.

Внутренним драматизмом наполнен образ Божьей Матери на фреске «Богоматерь с младенцем», созданной в 1885 году. Исследователи предполагают, что прототипом образа Богоматери стала Эмилия Львовна Прахова, к которой Врубель питал любовное чувство.

Пафосом фрески является страдание и глубокая скорбь за судьбу сына и всего человеческого рода. Необходимо отметить, что фреска была создана именно тогда, когда идеи трагизма человеческого существования буквально витали в воздухе над Россией.

До наших дней сохранился рисунок, ставший эскизом к образу Богоматери. Необходимо отметить, что на картоне образ Богоматери предстает еще более величественным и трагичным, чем на фреске. Рисунок представляет лицо простой женщины, наполненное внутренней скорбью и неизъяснимой печалью. Взгляд ее широко раскрытых глаз словно погружается в душу зрителя, будто укоряя каждого за содеянные грехи и гибель Сына Божьего.

Особенно ярко проявляются мастерство и художественная манера Врубеля при сопоставлении двух его произведений: «Богоматерь» – «Женская голова» (Э. Л. Прахова, 1884–1885, Государственный Русский музей) и «Портрет Э. Л. Праховой» (1885). На втором из них представлен образ спокойной и умиротворенной женщины. Картина буквально пронизана настроением покоя и тишины. Мягкие линии легко и медленно перетекают одна в другую.

Однако все изменяется на фреске. Перед зрителем предстает внутренне напряженный, скорбный и драматичный образ. Трагическая проникновенность продиктована в данном случае жанровой спецификой произведения.

В период с 1887 по 1888 год Врубель занимался росписью Владимирского собора в Киеве. Заказ так и не был принят, поскольку заказчики не смогли понять смелый по тем временам замысел художника. Дело в том, что созданные Врубелем образы святых оказались лишенными той елейности и отстраненности от земного мира, что отличало героев старых росписей. Композиции «Надгробный плач» и «Воскресение» были категорически отвергнуты членами комиссии.

«Надгробный плач» создан в сине-голубых насыщенных тонах. Настроение трагизма происходящего передано автором через использование тонких, резко очерченных и ломающихся линий. Образы Богоматери и святых полны возвышенной скорби, безутешного горя, и вместе с тем они отличаются присущей им необычайной экспрессии и внутренней силы.

Пафос росписи «Воскресение» состоит в показе неподдельного человеческого страдания. Выведенные образы дремлющих воинов сходны с персонажами, созданными знаменитым мастером эпохи Возрождения Микеланджело. По мере просмотра композиции для зрителя раскрывается ее глубинный смысл. Идею произведения можно выразить как повествование о попытке человека отыскать свое место в мире, о его помыслах и страстях, величии и греховности человеческого рода.

В том же, 1887, году Врубелем было создано и другое, не менее известное, чем «Воскресение» и «Надгробный плач», произведение – «Ангел с кадилом».

Таким образом, религиозная тематика пришла на помощь художнику, стремившемуся в своем творчестве отразить духовные устремления современного ему человека. С течением времени в изобразительном искусстве выражение религиозного содержания произведений перестало быть главной целью живописцев (в том числе и Врубеля). Все чаще и чаще за видимым религиозным повествованием художники XIX века маскировали современные для их времени проблемы и идеи.

М. Врубель. «Шестикрылый cерафим (Азраил)», 1904 год, Русский музей, Санкт-Петербург

Творчество Михаила Врубеля не было исключением. В своих произведениях, посвященных библейским сюжетам, он стремится с помощью религиозной идеи показать зрителю актуальные и вечные проблемы времени, отразить жизнь современного ему человека. Неприятие официальной церковью подобных произведений не было редкостью в те времена. Священнослужители опасались того, что они станут причиной забвения канонов христианской веры. Приемная комиссия вынесла решение разрешить Врубелю выполнить во Владимирском соборе несколько орнаментов. Тогда художник выступил как самобытный мастер изобразительного искусства. При этом необходимо особенно заметить, что Врубель не стал копировать узоры, виденные им в старых книгах, а создал свой неповторимый стиль.

Во время выполнения росписей Врубель главным образом принимал во внимание особенности архитектурных деталей собора. Линии созданных им орнаментов как бы призваны повторить все изгибы и повороты внутренних сооружений здания. В настоящее время роспись Владимирского собора признана одним из лучших образцов декоративного искусства конца XIX столетия. В творчестве же самого Врубеля работа над фресками Владимирского собора стала переходным этапом к созданию натюрмортов киевского периода, где художник раскрыл свое мастерство в области изображения формы.

Еще во время работы в Кирилловском храме Врубеля особенно заинтересовала «демоническая» тема. Первое изображение врубелевского Демона появляется на одной из одесских художественных выставок в 1885 году. Первый Демон киевского периода творчества художника был создан годом позже, в 1886 году. По стилю и манере изображения он близок Демону, изображенному на картине «Демон сидящий», созданной в 1890 году и в настоящее время хранящейся в Третьяковской галерее. Другим наиболее известным полотном, посвященным «демонической» теме, является «Демон поверженный» (1901–1902, Третьяковская галерея, Москва).

На позднем этапе творчества Врубель не раз возвращался к стилистике иконического и фрескового письма. Среди подобных произведений можно назвать следующие: «Царевна Волхова» (1898, Русский музей, Санкт-Петербург), «Царевна-лебедь» (1900, Третьяковская галерея, Москва), «Шестикрылый серафим (Азраил)» (1904, Русский музей, Санкт-Петербург), «Шестикрылый серафим» (1905, ГМИИ, Москва).

Михаил Васильевич Нестеров
(1862–1942)

М. В. Нестеров известен как мастер монументальной композиции, лирического пейзажа и портрета. Среди его работ особенный интерес представляют также полотна и росписи религиозного и исторического содержания.

Михаил Васильевич Нестеров родился в Уфе, в семье зажиточного купца. По достижении определенного возраста отец отправил Михаила на учебу в местную гимназию. Но мальчика мало интересовали науки, о которых рассказывали на уроках преподаватели. Его занимало только рисование. Однако отец-купец желал видеть сына инженером. А потому, когда Михаилу исполнилось 12 лет, Василий Нестеров решил отправить его в Москву, чтобы тот продолжил учебу в техническом училище. Михаил не смог выдержать первого же экзамена, и его не приняли. Тогда мальчик решил поступить в реальное училище, которым в то время руководил К. П. Воскресенский. Именно во время учебы в реальном училище Нестеров познакомился с изобразительным искусством, лучшими произведениями классиков и начал мечтать о том, чтобы стать настоящим живописцем.

В Училище живописи, ваяния и зодчества он решил поступать по совету своего наставника К. П. Воскресенского. Пройдет несколько десятков лет, прежде чем Нестеров напишет в одном из писем: «Тем, что я художник, я обязан прежде всего К. П. Воскресенскому. Он подметил мою детскую страсть первый. Он с первых дней стал поддерживать эту страсть, всеми средствами способствуя ее развитию. Голос К. П. имел решающее значение в моей судьбе».

Преподавателями изобразительного искусства в Училище живописи, ваяния и зодчества были известные в то время мастера-художники И. М. Прянишников и В. Г. Перов. В. Г. Перов оказал особенно сильное влияние на становление творческого метода молодого художника. Позднее Нестеров так написал о своем учителе: «Его мало интересовало живописное ремесло, но он учил нас искать во всех наших произведениях всегда чего-нибудь такого, что могло бы захватить зрителя и взволновать его ум и сердце».

Кроме того, молодой Нестеров учился и у классиков изобразительного искусства. Он любил посещать Третьяковскую галерею и часами рассматривал представленные там полотна.

Среди прочих особенный интерес у юноши вызывали картины Д. Г. Левицкого, В. Л. Боровиковского, О. А. Кипренского и К. П. Брюллова.

М. В. Нестеров. «Видение отроку Варфоломею», 1889–1890 годы, Третьяковская галерея, Москва

Первые произведения, написанные Михаилом Нестеровым, появились еще во время его учебы в Училище живописи, ваяния и зодчества. Среди его работ этих лет особенным успехом и признанием товарищей и преподавателей пользовались такие: «В снежки», «В ожидании поезда», «Жертва приятелей», «Домашний арест», «Знаток», «Экзамен в сельской школе». Все они были написаны в период с 1879 по 1884 год.

Несмотря на похвалы товарищей и педагогов, Нестеров не считал свои работы совершенными. А потому в 1881 году он решил покинуть стены Училища живописи, ваяния и зодчества и держать экзамен в Петербургскую академию художеств. Он выдержал все вступительные испытания и был принят на курс знаменитого преподавателя живописи П. П. Чистякова.

Однако в Санкт-Петербурге молодой художник пробыл сравнительно недолго. В 1882 году он покинул столицу и возвратился в Москву. С этого времени он начал увлекаться написанием портретов. В этот период им были созданы портреты В. Г. Перова (на смертном одре), С. А. Коровина, М. К. Заньковецкой, С. В. Иванова, а также родителей и супруги.

В 1884 году Нестеров вновь оказался среди учеников Училища живописи, ваяния и зодчества. Однако многочисленные выставки, в которых художник принимал участие, не могли принести ему творческого удовлетворения. Живописец не довольствовался написанием жанровых картин, а постоянно искал новые художественные идеи и способы их решения.

С 1884 года в творческой судьбе художника начался новый этап. Именно в это время его особенно интересовали исторические сюжеты, которые и получили воплощение в таких произведениях, как «Прием послов» (1884), «Смерть Лжедмитрия» (1884), «Сбор на погорелый храм в Москве» (эскизы 1885 года), «Шутовской кафтан. Боярин Дружина Андреевич Морозов перед Иваном Грозным» (1885).

Однако стилистику указанных работ все же нельзя было бы назвать самобытной и оригинальной. Художественный метод их автора мало чем отличался от произведений, созданных в жанре бытовой картины художниками-передвижниками.

Первым полотном Нестерова, которое заметно выделилось среди написанных ранее произведений, стала картина «До государя челобитчики» (1886). Она была по достоинству оценена современниками художника, которому было присвоено за нее звание классного художника, а также он был награжден Большой серебряной медалью и премией, присужденной комиссией конкурса Общества поощрения художеств, проходящего в 1887 году.

Нестеров окончил Училище живописи, ваяния и зодчества в 1886 году. В том же году умерла супруга художника, Екатерина Петровна. Художник очень тяжело пережил ее смерть. Однако именно это время стало решающим для становления и развития его таланта. В период с 1886 по 1889 год мастер обратился к сказочной теме. Тогда им были созданы иллюстрации к сказкам и историческим произведениям А. С. Пушкина.

Нередко, занимаясь иллюстрированием книг, Нестеров не просто изображал сюжет, но и по-своему трактовал его. В качестве примера можно привести рисунки, созданные по сюжетам книги П. В. Синицына «Преображенское и окружающие его места, их прошлое и настоящее». Работе над иллюстрациями художник посвятил почти два года: 1888–1889.

В конце 80-х годов на страницах журнала «Нива» появилось еще несколько работ Нестерова, посвященных исторической теме. Это «Встреча Алексея Михайловича с Марией Ильиничной Милославской», «Поход московского государя пешком на богомолье в XVII веке», «Свадебный поезд на Москве в XVII веке» и др. Появившееся в 1887 году полотно «Христова невеста» ознаменовало новый этап в творчестве Нестерова. Вслед за ним последовали еще композиции: «За приворотным зельем» (1888–1889, Государственный художественный музей им. А. Н. Радищева, Саратов), «Пустынник» (1888–1889, Третьяковская галерея, Москва), «Остров Капри».

Произведения, созданные Михаилом Васильевичем Нестеровым в 90-е годы XIX века, стали отражением другого переходного этапа в его творчестве и окончательным отступлением от традиций передвижников. Необходимо сказать, что причиной тому во многом явилась та общественно-политическая ситуация, которая сложилась в России к концу XIX столетия. В это время, в период развития капиталистических отношений, появляются люди, которые ратуют за добро, внимательное отношение человека к духовному миру, выдвигают идеи непротивления злу, любви и покорности судьбе, посланной свыше.

Подобные настроения не были чужды и Михаилу Нестерову. Персонажи его произведений 90-х годов несут в себе идеи иночества, а также тесной связи земного человека с религией, миром духовным, запредельным.

М. В. Нестеров. «Димитрий-царевич убиенный», 1899 год, Русский музей, Санкт-Петербург

Именно в это время он исполнил работы, посвященные образу Сергия Радонежского: «Видение отроку Варфоломею» (1889–1890, Третьяковская галерея, Москва), «Юность преподобного Сергия» (1892–1897), «Труды преподобного Сергия» (триптих 1896–1897 годов), «Преподобный Сергий» (1898) и «Прощание преподобного Сергия с князем Дмитрием Донским» (эскизы 1898–1899 годов). Создавая полотна, Нестеров стремился к тому, чтобы написать «жизнь хорошего русского человека XIV века, лучшего человека древних лет Руси, чуткого к природе и ее красоте, по-своему любившего родину и по-своему стремившегося к правде…»

В «Видении отроку Варфоломею» стилистика древнерусского иконического письма проявилась достаточно ярко. Художественное произведение посвящено изображению популярной легенды о детстве преподобного Сергия Радонежского.

В «Житии преподобного Сергия Радонежского», написанном его учеником Епифанием, рассказывается о том, как однажды раздосадованный своими неуспехами в учебе Варфоломей отправился в лес, где встретил старца-черноризца. Мальчик обратился к нему с просьбой о том, чтобы в своих молитвах замолвил словечко и за него с тем, чтобы Господь помог ему овладеть грамотой. Варфоломей получил благословение старца и вскоре действительно научился бегло читать.

М. В. Нестеров. «Георгий Победоносец». Эскиз росписи храма Александра Невского, 1900 год, Абастуман, Русский музей, Санкт-Петербург

В живописном же произведении, написанном Нестеровым, далеко не сюжет составляет главный интерес автора. Более всего его волнуют характеры, представленные на холсте, духовный мир его героев. Сам художник писал: «Я не писал и не хотел писать историю в красках. Это дело Сурикова, а не мое… Я передаю легенду, сложенную в давние годы родным моим народом о людях, которых он отметил своей любовью и памятью».

Пожалуй, единственным отступлением от традиций иконописи в указанной работе Нестерова является изображение пейзажа, окружающего героев. Позднее живописец напишет в одном из писем: «…с террасы абрамцевского дома мне представилась такая русская, русская красота: слева лесистые холмы… там где-то розовеют дали, вьется дымок, а ближе капустные малахитовые огороды… Я, глядя на этот пейзаж, проникся каким-то чувством его подлинной „историчности“». Однако, попав на полотно, пейзаж преображается, становясь подлинным земным раем, который населяют возвышенные, чистые и внутренне совершенные существа.

М. В. Нестеров. «Князь Александр Невский», 1894–1897 годы, Русский музей, Санкт-Петербург

В период с 1890 по 1895 год Нестеров занимался росписью Владимирского собора в Москве. Авторству знаменитого русского мастера живописи принадлежат росписи четырех иконостасов верхних пределов храма, а также два запрестольных стенных образа («Рождество» и «Воскресение») и фреска «Богоявление», расположенная в крестильной комнате.

Однако, прежде чем приступить к работе над фресками, Нестеров решил посетить знаменитые центры изобразительного искусства. Там он познакомился с европейскими городами Палермо, Константинополем и Равенной, где посмотрел множество произведений фресковой живописи, выполненных классиками византийского искусства.

Помимо фресок древних мастеров, на творчество Нестерова этого периода оказывали значительное влияние и работы В. М. Васнецова, а точнее, его росписи Владимирского собора. С течением времени Нестеров выработал свой собственный метод художественного изображения, который стал своеобразным синтезом искусства византийцев и более поздних мастеров фрески.

К тому времени в мировой живописи были выработаны особенные стилистические приемы построения композиции. Одним из главных методов тогда стало изображение святых на фоне природы. Фигуры святых Кирилла и Мефодия были написаны Нестеровым во многом под влиянием фресок Васнецова.

Однако образы Ольги, Бориса и Глеба написаны в художественной манере, присущей только Нестерову. Они возвышенны и почти бесплотны, они оказываются лишенными безудержной энергии и бурной земной страсти. Их взгляды и движения, выражающие покорность судьбе, спокойны и кротки. Они словно бы парят в воздухе, их ноги едва касаются земли.

Подобные мотивы иконического и фрескового письма были продолжены Нестеровым в более позднее время. Две подобные работы были написаны в конце XIX столетия и посвящены Александру Невскому. Это полотна «Князь Александр Невский» (1894–1897, Русский музей, Санкт-Петербург) и «Кончина Александра Невского» (1900, эскиз росписи храма Александра Невского в Абастумане, Русский музей, Санкт-Петербург). Для храма Александра Невского Нестеровым была написана и еще одна работа, получившая название «Георгий Победоносец» (1900, эскиз росписи храма Александра Невского в Абастумане, Русский музей, Санкт-Петербург).

М. В. Нестеров. «Кончина Александра Невского». Эскиз росписи храма Александра Невского,1900 год, Абастуман, Русский музей, Санкт-Петербург

Традиции иконического письма в творчестве Нестерова можно проследить и в созданном несколько ранее полотне «Димитрий-царевич убиенный» (1899, Русский музей, Санкт-Петербург). Эта картина не вызвала восторгов у современников художника. Многие не приняли ее религиозного содержания и посчитали ее чрезмерно мистической и экзальтированной.

Так, например, знаменитый в то время искусствовед-критик С. Маковский высказался об указанном выше произведении Нестерова таким образом: «Царевич Димитрий изображен здесь не воскресшим человеком душою и телом, как это вытекало из христианских представлений, а каким-то страшным и в то же время трогательным призраком, напоминающим тех бесприютных оборотней, которые до сих пор тревожат суеверное воображение народа, вызывая в нем испуг и жалость…»

После 1900 года Михаил Васильевич занялся портретной живописью. Он исполнил портреты княгини Н. Г. Яшвиль, старшей дочери О. М. Нестеровой, «Портрет дочери» (1906), «Портрет Л. Н. Толстого» (1907, Музей Л. Н. Толстого, Москва), «Автопортрет» (1915, Русский музей, Санкт-Петербург), «Архиепископ (Антоний Волынский)», «Портрет П. Д. Корина» (1925, Мемориальный музей-квартира П. Д. Корина, Москва), «Портрет Виктора Михайловича Васнецова» (1925, Третьяковская галерея, Москва), «Портрет Ивана Петровича Павлова» (1935, Третьяковская галерея, Москва) и др.

Однако религиозные мотивы не переставали звучать и в произведениях Нестерова, созданных в начале XX века. Тогда живописец говорил, объясняя современникам свое тяготение к историческому и мистическо-религиозному жанру: «У каждого свои пути к Богу, свое понимание Его, свой подход к Нему, но все идут к тому же самому, одни только спеша, другие мешкая, одни впереди, другие позади, одни радостно, не сомневаясь, другие серьезные, умствуя…»

Подобные мысли живописец выразил в одной из своих работ: «Душа народа (Христиане, на Руси)» (1915–1916, Третьяковская галерея, Москва). Те же настроения художника отразила и картина «Мыслитель» (1921–1922, Русский музей, Санкт-Петербург).

В 1923 году Михаил Васильевич Нестеров закончил работу над одним из самых лучших созданных им портретов – «Девушка у пруда. Портрет Н. М. Нестеровой» (частное собрание, Москва). М. Горький так написал о нем, одновременно характеризуя образы, написанные живописцем в предыдущие годы: «О каждой нестеровской девушке думалось: она в конце концов уйдет в монастырь. А вот эта девушка – не уйдет. Ей дорога в жизнь, только в жизнь».

Последним произведением, созданным Михаилом Васильевичем Нестеровым, стало полотно «Осень в деревне» (1942, Третьяковская галерея, Москва). Его пафос можно определить как соучастие в судьбе России, сочувствие ее страданиям, любовь к ней.

В апреле 1942 года Михаил Васильевич Нестеров был удостоен звания заслуженного деятеля искусств РСФСР. Поздравляя, товарищи говорили великому русскому мастеру живописи: «В грозные дни Отечественной войны Ваш яркий талант и искусство полны веры в силу, мощь родного народа, особенно нужны и ценны нашей Родине».

Елена Ильинична Матэеско
(родилась в 1937)

Родители умерли, когда Елена была еще подростком. Некоторое время о девочке заботилась бабушка, с пятнадцати лет Елена стала жить одна, а еще через год начала сама зарабатывать себе на жизнь.

Елена Ильинична Матэеско родилась в Москве. Ее предки по отцовской линии были выходцами из Румынии, многие из них так или иначе соприкасались с искусством. Мать родилась в простой русской семье. В возрасте четырнадцати лет Елена поступила в художественную школу. После окончания школы она училась в Строгановском училище, где получила профессию художника-керамиста. Во время учебы она начала увлекаться живописью и музыкой. Тогда же Елена заинтересовалась философией, стала читать сочинения Гегеля, Шопенгауэра, Соловьева и Бердяева. Однако вскоре увлечение светской философией прошло.

После окончания училища в течение девяти лет Елена Ильинична занималась графикой и рекламой, но призвания к этой профессии не чувствовала. В 1970-х годах она начала интересоваться христианской философией и иконописанием, а в 1982 году ее приняли в штат Алексеевской патриаршей мастерской иконописцев. Вскоре после этого она начала писать иконы.

Е. И. Матэеско. «Господь Вседержитель (с предстоящими святым благоверным князем Даниилом Московским и святым митрополитом Алексием)», 1990 год

Е. И. Матэеско. «Донская икона Божией Матери», 1989 год, церковь Святого архангела Михаила, Москва

Работая в мастерской, Матэеско получила возможность применить свою профессию керамиста. Она сама готовила редкие эмали и египетские глазури, а также левкас и олифу, необходимые для работы. Все нужные для создания этих смесей компоненты ей также приходилось находить самой.

За время своей творческой деятельности художница исполнила немало икон. В основном она работает над ними дома. В работе ей помогает сын Егор, выпускник художественного училища. Среди ее работ можно выделить иконы «Господь Вседержитель на престоле», «Собор Новопрославленных русских святых», «Почаевская икона Божией Матери», «Боголюбская икона Божией Матери». Все они были исполнены в 1989 году и хранятся в московском Музее художественно-производственного объединения Русской православной церкви.

В следующем году Матэеско исполнила икону «Господь Вседержитель (с предстоящими святым благоверным князем Даниилом Московским и святым митрополитом Алексием)». В ней наиболее широко проявился талант художницы. Жители Москвы могут увидеть одну из работ Матэеско в церкви Святого архангела Михаила. Церковь открыта после реставрации. Ее интерьер украшен иконами, среди которых имеется «Донская икона Божией Матери», исполненная художницей в 1989 году.

Людмила Минина

С детства Людмила была впечатлительной девочкой, одаренной богатым воображением. Постоянные путешествия, возможно, привели к тому, что она попробовала выразить в рисунке или стихах свои новые впечатления, в которых не было недостатка.

Людмила Минина родилась в Москве. Ее отец был военным, часто переезжал из одного города в другой, семья следовала за ним. Так прошло ее детство. Окончив школу, Людмила поступила в Московское художественное училище, по окончании которого некоторое время работала декоратором в драматическом театре в Казани. Затем она родила сына и некоторое время сидела дома с ребенком. На жизнь она зарабатывала рукоделием. Живописью Людмила в те годы практически не занималась, и ее путь к писанию икон был долгим и не совсем обычным.

Некоторое время Минина увлекалась восточными учениями, философией и мистикой, затем заинтересовалась православной религией.

Она приняла крещение, начала изучать религиозную литературу. В какой-то момент, не зная, как жить дальше, она обратилась за советом к одному из монахов Троице-Сергиевой лавры. Монах внимательно выслушал ее и дал неожиданный ответ: ей следовало писать иконы. Он же и благословил Минину на это занятие.

Л. Минина. «Благовещение Пресвятой Богородицы», 1990 год, Музей художественно-производственного объединения Русской православной церкви, Москва

Л. Минина. «Святой Тихон, Патриарх Московский и всея Руси», 1990 год, Музей художественно-производственного объединения Русской православной церкви, Москва

Минина не думала, что когда-либо будет писать иконы, у нее не было к этому никакого стремления. Но вскоре после этого события она действительно начала создавать иконы. В течение нескольких лет Минина работала самостоятельно, изучая технику иконописи по книгам. В 1990 году она была принята в Алексеевскую патриаршую мастерскую, в иконописный цех, где продолжила работу, совершенствуя свое мастерство и приобретая опыт. В том же 1990 году она исполнила иконы «Святая Троица», «Благовещение Пресвятой Богородицы», «Касперовская икона Божией Матери», «Святые мученики благоверные князья Борис и Глеб», «Святой Алексий, митрополит Московский», «Святой Тихон, Патриарх Московский и всея Руси», две работы «Святая блаженная Ксения Петербургская». Все иконы, кроме первой, были исполнены Мининой по заказу Художественно-производственного объединения Русской православной церкви.

Игорь Кислицын
(родился в 1948)

Кислицын живет в Москве, в той самой коммунальной квартире, где в 30-х годах XX столетия, до своего ареста, проживал писатель Варлам Шаламов.

Игорь Кислицын родился в Москве. С православной религией он был знаком с детства: его родители были верующими людьми, но церковь не посещали, а вот бабушка старалась соблюдать все обряды и приобщала к духовной жизни внука. Постепенно он привык воспринимать церковь как корни всего русского, в том числе и творчества.

Как и многие иконописцы, Кислицын с детства увлекался рисованием. Окончив школу, он поступил в Московское художественное училище. Во время учебы и после нее Игорь много рисовал, принимал участие в выставках. Его картины экспонировались не только в нашей стране, но и за рубежом. Он был знаком с такими известными живописцами, как Анатолий Зверев, Александр Харитонов и Дмитрий Павлинский. Кислицын начал посещать церковь, читать религиозную литературу, когда ему было за двадцать. Тогда же он начал размышлять о месте церкви в жизни человека и всей страны. Через некоторое время Игорь получил благословение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена и начал писать иконы. Сам художник считал, что икона «отражает религиозное переживание, свойственное определенной эпохе. И, как подлинное искусство, осуществляет связь между древними веками и нынешним веком».

И. Кислицын. Роспись западной стены придела Всех русских святых, Свято-Никольский кафедральный собор, Калининград

Кислицын также считал, что икона «…не способ самовыражения, не копирование и не подражание, а молитва иконописца и умножение в мире образа, восходящего к первообразу».

В начале 1980-х годов он вместе с другими художниками работал в Свято-Даниловском монастыре. Кислицын писал иконы для иконостаса Покровской церкви. Все работы велись под руководством отца Зинона, у которого художники многому научились. Кислицын впоследствии вспоминал: «Я многим обязан отцу Зинону. Да и не я один, наверное. Не будь Зинона, не было бы вообще ничего из того, что написано нами».

После окончания работ в монастыре Кислицын продолжил писать иконы. Он создавал по несколько икон в год.

В 1986 году художник исполнил работы «Святая Троица», «Ангел-хранитель», «Святой архангел Михаил-воевода». Все они находятся в частных собраниях, за исключением последней работы, которая является собственностью автора.

В следующем году появились иконы «Преподобный Антоний Великий», «Святая блаженная Ксения Петербургская» и «Святой пророк Илия». Все три произведения также находятся в собственности автора. Среди икон 1988 года необходимо отметить «Преподобного Сергия Радонежского» (собственность автора). В 1989 году мастером были исполнены работы «Святой мученик Трифон», «Святой мученик Гавриил Белостокский».

И. Кислицын. «Святой архангел Михаил-воевода», 1986 год, собственность автора

И. Кислицын. «Преподобный Сергий Радонежский», 1988 год, собственность автора

Наиболее плодотворным для Кислицына оказался 1990 год. Он написал иконы «Спас Нерукотворный» (частное собрание), «Святитель Григорий Палама» (собственность автора), «Чудо святого Георгия о Змие» (частное собрание), «Преподобная великая княгиня Елизавета» (собственность автора), «Святой благоверный князь Игорь Черниговский» (собственность автора), «Не рыдай мене, Мати» (собственность автора), «Преподобный Иосиф Волоколамский» (собственность автора).

И. Кислицын. «Святой благоверный князь Игорь Черниговский», 1990 год, собственность автора

Все эти работы свидетельствуют о мастерстве и опыте художника. Некоторые из икон довольно сложны. Например, композиция произведения «Святой благоверный князь Игорь Черниговский» включает не только изображение самого князя Игоря. Слева от него Кислицын изобразил Сергия Радонежского, справа – Серафима Саровского. Икону дополняют лики Иисуса Христа, архангелов Михаила и Гавриила и четырех святых: Василия, Веры, Галины и Анастасии. Кислицын также исполнил роспись западной стены придела Всех русских святых Свято-Никольского кафедрального собора в Калининграде. Он изобразил сидящую на троне Богородицу с младенцем на руках в окружении русских князей, царей и патриархов.

Владимир Александров
(родился в 1950)

В. Александров пишет иконы с 1980-х годов, но считает, что несколько лет – недостаточный срок для того, чтобы достичь в этом каких-либо высот. По его мнению, для написания икон требуется много знаний и опыта, который формируется в течение жизни.

Владимир Александров (настоящая фамилия – Сидельников) родился в Уфе. Его отец был военным, родом с Дона. На родине отца Владимир в детстве часто проводил лето, пас гусей, учился ездить верхом. Родители Владимира рано разошлись, мальчик остался жить с отцом.

С детства он начал увлекаться рисованием и стремился учиться, но для этого не было возможностей. Бывало, что ему с отцом приходилось жить в глухих военных городках, иногда – в палатках и землянках. Художественных школ в таких поселках не было. Возможность учиться у него появилась только в 1962 году, когда мальчику исполнилось двенадцать лет. Именно с этого времени он начал посещать занятия в детской художественной школе, где его научили писать чистыми, яркими, сочными цветами. Любовь к таким цветам сохранилась у него на протяжении всего последующего творческого пути.

После окончания школы Владимир продолжил образование в Уфинском художественном училище. Затем он перевелся в училище, находящееся в Пензе, где три года проучился на живописном отделении. Тогда же он попробовал свои силы в создании копий произведений русских мастеров.

В 1972 году юноша приехал в Москву и предпринял попытку поступить в Художественный институт им. В. Сурикова. Однако, несмотря на хорошую характеристику училища и отличные оценки по специальности, приемная комиссия, посмотрев его работы, даже не допустила его до вступительных экзаменов. После отказа Владимир решил остаться в Москве. Он работал дворником, сторожем. Через некоторое время ему удалось устроиться на работу по специальности: Александров в течение пяти лет вел занятия в изобразительной студии. Кроме того, он много путешествовал.

В. Александров. «Святитель Николай, архиепископ Мирликийский, Чудотворец», 1989 год, Свято-Даниловский кафедральный собор, Калининград

Несмотря на неудачу с поступлением, Александров не прекращал учиться. В течение трех лет брал уроки у художника-монументалиста А. Мизина. Под его руководством молодой художник изучал технику стенной росписи: итальянскую фреску, темперу, которая наносилась не на сырую, а на сухую штукатурку, а также резьбу по штукатурке и мозаику. Кроме того, он внимательно изучал росписи Древнего Египта, античной Греции, периода готики и Возрождения, Японии.

В. Александров. Придел Всех русских святых. Фрагмент северной стены, Свято-Никольский кафедральный собор, Калининград

Интерес к церковной живописи у Александрова возник в конце 1970-х годов. С 1978 года он начал реставрировать иконы, затем попробовал делать поновления. Через три года в его жизни случился тяжелый духовный кризис, приведший художника к религии. Вскоре он получил благословение в одном из монастырей и начал изучать иконопись. В 1983 году он приступил к своей первой работе в этом направлении – к росписи одного из деревенских храмов. Работа удалась, и с тех пор Александров стал писать иконы и расписывать стены храмов.

В. Александров. Придел Всех русских святых. Фрагмент южной стены, Свято-Никольский кафедральный собор, Калининград

В. Александров. «Деисус». Фрагмент, 1989 год, Свято-Никольский кафедральный собор, Калининград

Именно к этому занятию он почувствовал призвание.

Сам художник лучшей своей работой считает роспись, украшающую придел Всех русских святых в кафедральном соборе Калининграда. Помимо этого, он исполнял другие росписи в том же соборе и писал иконы. В 1989 году он исполнил иконы «Деисус» (Свято-Никольский кафедральный собор, Калининград) и «Распятие» (собственность автора), в следующем году – работу «Преподобный Андрей Рублев» (собственность автора).

В 1990-х годах Александров работал над иконостасом церкви Святого Георгия Победоносца, находящейся в городе Бауска.

Сергей Федоров

Наставник С. Федорова, отец Зинон, учил начинающего иконописца стремиться к поиску не изобразительного, а духовного начала. Соглашаясь с ним, художник позднее говорил: «Церковная живопись не есть художество, почитаемое эстетами, – это свидетельство, неразрывно существующее с евангельским повествованием, являющееся его зримым продолжением и помогающее нам подниматься до созерцания духовных начал, направляющее к богопознанию».

Сергей Федоров родился в Москве. Оба его прадеда были иконописцами. С детства мальчик увлекался рисованием, в школьные годы посещал художественные кружки и студии. Взрослея, он начал более серьезно интересоваться графикой, живописью и скульптурой. После школы Сергей работал художником-оформителем. В свободное время он продолжал писать картины, стремясь найти свой оригинальный стиль. К иконописи он пришел не сразу, до этого увлекался новыми модными живописными течениями.

Через некоторое время Федоров разочаровался в современной живописи и одновременно увлекся красочностью и праздничностью церковной живописи. Он принял крещение и начал изучать древнюю русскую живопись, а затем под руководством отца Зинона, насельника Троице-Сергиевой лавры, попробовал сам писать иконы.

С. Федоров. «Святой архангел Михаил», 1990 год, церковь Святого Георгия Победоносца, Бауска

Федоров окончил Московский художественный институт и некоторое время работал художником в Троице-Сергиевой лавре. В 1983 году он в числе прочих мастеров был приглашен для выполнения работ по украшению Свято-Данилова монастыря. Федоров писал иконы по древним технологиям. Кроме того, ему принадлежат эскизы, по которым мастера впоследствии исполняли церковную утварь и резьбу.

После окончания работ в монастыре Федорова пригласили в Рижскую епархию, где он уже работал самостоятельно. Художник исполнил полутораярусный иконостас для церкви Святого Николая Чудотворца.

С. Федоров. «Спас Нерукотворный», 1990 год, церковь Святого Георгия Победоносца, Бауска

Затем мастер работал в храме Святого Георгия Победоносца, находящегося неподалеку от Риги, в городе Бауска. В 1990 году он исполнил икону Божией Матери «Одигитрия», «Спас Нерукотворный», «Святой архангел Гавриил», «Святой архангел Михаил» и др. Все они входят в иконостас этой церкви.

С. Федоров. «Святой архангел Гавриил», 1990 год, церковь Святого Георгия Победоносца, Бауска

Среди работ Федорова можно отметить выполненные им эскизы, по которым был построен один из элементов храмового ансамбля – дом настоятеля. Кроме того, по эскизам художника рабочие исполнили некоторые архитектурные изменения интерьера церкви, в частности перестроили хоры, увеличили пространство алтаря и т. д.

С. Федоров. «Святая Троица», 1988 год, Троице-Сергиева лавра

В 1988 году он написал икону «Святая Троица», находящуюся в настоящее время в Троице-Сергиевой лавре.

Словарь терминов

-А-

Алтарь (лат. altaria, от altus – «высокий», в буквальном значении – «жертвенник») – один из главных элементов христианского храма, его обрядовый центр. В эпоху раннего христианства алтарем называли стол, на котором происходило таинство превращения хлеба и вина в тело и кровь Христа. По ходу службы происходило последовательное символическое превращение алтарного стола в Иерусалимский храм, крест, стол последней трапезы, гроба и т. д. Эти понятия нашли отражение в деталях алтарного декора: скульптуры, украшения, золотые и серебряные предметы, панно, украшенные драгоценными камнями.

В католическом храме словом «алтарь» называют и декоративную стенку, которая воздвигалась прямо на алтарном столе или же за ним. Ее украшали фрески, живописные картины и мозаичные композиции, статуи святых, предметы, подаренные храму прихожанами или церковнослужителями во время исполнения обета. Это могли быть скульптуры, картины, расшитые покрывала.

С течением времени алтарная картина и фреска приобрели значение самостоятельного жанра изобразительного искусства и получили широкое распространение в творчестве представителей Возрождения (Гентский алтарь Яна ван Эйка, алтарь Портинари Гуго ван дер Гуса).

В крупных соборах могло быть несколько алтарей, второстепенные посвящались отдельным святым. Если храм строился на могиле святого, то алтарь обязательно должен был располагаться точно над захоронением.

Нередко алтарем называют и всю восточную часть церкви, отделенную от остального внутреннего пространства алтарной преградой (в православном храме ее функцию выполняет иконостас). Начиная с VIII столетия алтарями также называли переносные алтари-складни, створки которых украшались живописным изображением.

-Б-

Блик (нем. Blick) – световой отблеск, самое яркое световое пятно (согласно градациям светотени, применяемым в изобразительном искусстве) на выступающих частях предмета, обращенных к источнику освещения.

В живописи свойства блика напрямую зависят от таких факторов, как сила света, форма изображенного предмета и его фактура (различные материалы неодинаково отражают и поглощают свет).

-В-

Вариант(лат. – «изменяющийся») – авторское повторение произведения или каких-либо его фрагментов с некоторыми изменениями. Они могут быть внесены в композиционное или цветовое решение картины или в жесты и позы изображенных людей. Помимо этого, изменения могут касаться постановки живой модели или предметов или изменения точки зрения на тот или иной объект и т. д. В сюжетной композиции встречается и полное изменение изображения при сохранении того же содержания. При всех условиях вариант предполагает наличие сходства с оригиналом (см.) в какой-либо мере.

Венецианская школа – одна из ведущих школ Италии. Ее расцвет охватывает вторую половину XV–XVI веков, время, когда Венеция была сильной независимой республикой, крупной морской державой Средиземноморья.

Венецианская школа складывалась под влиянием традиций византийского искусства, а также готики.

Византийская манера письма ощущается в золотом фоне, лишенных объемности фигурах, схематичной композиции произведений ранней венецианской живописи.

Во второй половине XIV века в произведениях венецианских художников начинают преобладать жанрово-повествовательные картины религиозной тематики. Их основные черты – красочность и декоративность, практически полное отсутствие перспективы и объемности.

В середине XV века венецианские художники начали осваивать принципы ренессансной живописи. В то же время ведущие мастера школы оставались верными византийским традициям (Лоренцо Венециано, Джованни д’Аллеманья и др.). Познакомившись с творчеством флорентийцев (Донателло, Кастаньо, Уччелло, Филиппо Липпи, Пьеро делла Франчески), представители венецианской школы стали использовать в своих произведениях приемы реалистической живописи. Большое внимание они уделяли передаче линейной и воздушной перспектив, светотеневой моделировке объемов. Огромную роль в формировании Высокого Возрождения сыграли представители раннего Ренессанса в Венеции: Якопо и Джентиле Беллини, Витторе Карпаччо, Антонелло да Мессина и др.

Расцвет венецианской живописи начался в первой половине XVI века. Яркими представителями венецианского Высокого Возрождения являлись Джорджоне и Тициан с их полнокровным и жизнеутверждающим искусством. Позднее Возрождение в Венеции представляли Веронезе, Тинторетто, Я. Бассано.

Во второй половине XVI века в венецианском искусстве появились новые художественные приемы, жанры и формы (групповой портрет, историческая, батальная, жанрово-бытовая картина), не потерявшие актуальности и в XVII столетии.

Владимиро-суздальская школа – школа иконописи, возникшая во Владимиро-Суздальской Руси в XII столетии. Сохранившиеся в небольшом количестве иконы и остатки фресок в храмах Переславля-Залесского, Владимира и Суздаля свидетельствуют о том, что мастера этой школы обращались к традициям киевского искусства. Их произведения отличаются легкостью письма и необыкновенной красочной гармонией. Живопись владимиро-суздальской школы послужила образцом для художников московской школы иконописи в XIV–XV веках.

Выразительность – под данным термином подразумевают сочетание таких характеристик художественного произведения или натуры, как сила воздействия, впечатления, высокая смысловая содержательность.

-Г-

Гамма(греч. gamma) цветовая, красочная – гармоничное сочетание связанных между собой красочных тонов и оттенков. Как правило, в ее основе лежит какой-то один цвет, преобладающий над всеми остальными. Различают темную и светлую гамму, теплую и холодную, яркую и приглушенную и т. д.

Гармония(греч. – «стройность, единство, согласованность частей») – в изобразительном искусстве представляет собой сочетания форм или цветов или взаимосвязь различных фрагментов изображения, которые обладают наибольшей согласованностью между собой и в связи с этим являются наиболее благоприятными для зрительного восприятия.

Градация(лат. gradatio – «постепенное повышение», от gradus – «ступень») – нерезкое, постепенное изменение цвета, тона, светотени в рамках одного художественного произведения.

-Д-

Движение (англ. movement, motion, франц. mouvement, нем. Bewegung) – перемещение, изменение в пространстве. В изобразительном искусстве под движением понимают форму, выражающую временную концепцию.

Специальные приемы, помогающие художнику передать движение в своих картинах, известны с древних времен. Так, на стене пещеры Ласко, находящейся на территории Франции, имеется изображение бегущей лошади, выполненное неизвестным первобытным живописцем. На рубеже XIX–XX веков на картинах В. Ван Гога, футуристов и экспрессионистов движение – это воспроизведение двигательной энергии художников в момент творчества. В XX веке в искусстве появилось реальное движение и временное развитие (кинетическое искусство, мультипликация).

Декоративность (от лат. decoro – «украшаю») – способ выражения красоты, применяемый в изобразительном искусстве и определяемый цветовым и композиционным строем произведения. Первоначально значение декоративности проявилось в орнаменте, в основе которого лежит предметная форма, сначала трансформирующаяся в символ, а затем в декоративный мотив (солнечный диск, изгибы морской волны и т. д.). Вторичный смысл декоративность приобретает в процессе слияния различных искусств, когда пространственное взаимодействие предметов происходит через отношения частей и целого.

Деталь(франц. – «подробность») – 1) тот или иной элемент живописного или графического произведения; 2) подробность, уточняющая характеристику образа; 3) менее значительная часть всего произведения; 4) фрагмент, то есть часть произведения существующего или остаток погибшего произведения.

Динамичность(греч. – силовой) —движение, отсутствие покоя. Это может быть либо изображение движения – физического действия, являющегося перемещением в пространстве, либо внутренняя динамика (динамичность) образа, как у живых существ, так и неодушевленных предметов. Динамичность достигается композиционным решением, трактовкой форм и манерой исполнения произведения, например характером штриха, мазка и т. д.).

Диптих (греч. diptychos – «двойной») – складень, состоящий из двух створок, украшенных рельефным или живописным изображением. Для создания живописных диптихов использовалась темпера. Картины на створках были парными по сюжету или символическому смыслу. Во времена расцвета готики диптих стал самостоятельным жанром в искусстве.

Донатор(лат. donator – «даритель») – в искусстве Средних веков и Возрождения портретное изображение лица, построившего храм, или заказчика картины. Чаще всего донатор изображался стоящим перед Христом, Мадонной или святыми (иногда с моделью храма в руках).

-Ж-

Жанр (франц. genre – «род, вид») – ряд произведений изобразительного искусства, характеризующихся общностью тем или изображаемых предметов (пейзаж, натюрморт, батальный жанр, исторический жанр, анималистический жанр, бытовой жанр, портрет), авторским отношением к ним (карикатура, шарж), способом их истолкования (аллегория, фантастика).

Зарождение жанров происходит одновременно с появлением первых произведений изобразительного искусства (анималистические образы наскальных рисунков, пейзажи и натюрморты в эллинистических и римских мозаиках и росписях и т. д.). Формирование жанровой системы относится к XV–XVII векам, т. е. к тому времени, когда европейское искусство достигло достаточно высокого уровня в своем развитии.

Жанр – категория историческая, поэтому соотношение жанров в различные эпохи меняется. Некоторые жанры исчезают, другие же приобретают иной смысл (например, мифологический). Создание новых жанров обусловлено выделением разновидностей живописи в самостоятельные виды (архитектурный пейзаж, марина). Кроме того, несколько жанров по воле художника могут объединяться в рамках одного произведения (сочетание бытового жанра с пейзажем, группового портрета с историческим жанром и т. п.).

Живопись– один из главных видов изобразительного искусства. Живописные произведения исполняются на плоскости холста, картона, на бумаге и т. д. различными красочными материалами. Важную роль как художественное средство играет цвет, позволяющий дать наиболее полное, по сравнению с другими видами изобразительного искусства, образное отражение предметного мира.

По применяемым красочным материалам живопись подразделяется на акварель (водяные краски), масляную (темперу), энкаустику (восковые краски), пастель (сухие краски), клеевую живопись, гуашь и т. д.

По назначению различают живопись станковую (картины), монументальную (фреска) и декоративно-прикладную (панно).

Жухлость– изменения в красочном слое, вследствие которых часть поверхности картины или этюда становится матовой, теряет звучность красок и блеск. Этот процесс может произойти из-за недостатка в краске связующего вещества – масла, впитавшегося в грунт, или от чрезмерного разведения красок растворителем, а также от нанесения красок на не вполне просохший красочный слой.

-И-

Икона (греч. eikon – «изображение, образ») – в католицизме и православии изображение Иисуса Христа, Богородицы и святых.

Иконами называют также произведения иконописи.

Иконостас(от «икона» и греч. stasis – «место стояния») – перегородка с иконами и дверями, украшенными резным орнаментом, в православном храме. Она отделяет алтарную часть от остального пространства. В XV столетии полностью сложился русский вариант высокого иконостаса с несколькими рядами икон.

Иллюзорность(лат. – «заблуждение») – сходство изображения с натурой, граничащее с обманом зрения.

Иногда используется как художественный прием. Нередко иллюзорность проявляется в необычайно точной передаче материальных качеств предметов. Вследствие иллюзорности может быть утрачена художественная выразительность произведения и глубина его содержания.

Это происходит в тех случаях, когда в произведении, достаточно серьезном и глубоком по замыслу, стремление к внешнему сходству преобладает над главным.

Иллюстративность (лат.) – неглубокое, поверхностное или одностороннее отражение действительности в искусстве, изображение чисто внешних черт явления без проникновения в его суть. Иллюзорность может возникать и в том случае, когда особенности выбранного художником сюжета не могут быть полноценно переданы средствами изобразительного искусства или данные художественные средства и приемы недостаточно соответствуют раскрытию выбранной темы.

-К-

Канон – в изобразительном искусстве система стилистических норм и приемов иконографии, господствующая в определенный исторический период или свойственная какому-либо направлению. Каноном называют также произведение, являющееся нормативным образцом.

Классицизм (от лат. classicus – «образцовый») – стиль, а также направление в искусстве Европы XVII – начала XIX века. Классицизм обращался к художественным традициям античности и Возрождения. С одной стороны, он придерживался эстетических идеалов, свойственных искусству этих эпох, с другой, утратил ренессансную гармонию, веру в человеческий разум.

Живописи классицизма свойственно стремление к строгой жанровой иерархии. Так, высокое искусство (религиозный, мифологический и исторический жанры) отделялось от других жанров (портрет, пейзаж, натюрморт, бытовая композиция). Представители классицизма разработали особую композиционную и колористическую систему создания картины. Художники должны были в обязательном порядке разделять живописное полотно на три цветовых пространственных плана, первый из которых тяготел к коричневым оттенкам, средний – к зеленым, дальний – к голубым.

В противовес барокко с его резкими противопоставлениями, изощренностью линий и форм, бурной динамикой классицизм призывал к композиционной уравновешенности, симметрии, четкости и логичности. Главным средством выразительности классицисты считали плавный, обобщенный рисунок.

В качестве полностью сформировавшейся целостной системы классицизм появился во Франции в XVII веке, в эпоху подъема и укрепления абсолютизма. В XVIII столетии классицизм был связан с французским Просвещением и выражал революционно-буржуазные устремления и идеалы. Таким он пришел и в другие европейские страны. На своем завершающем этапе классицизм трансформировался в сентиментализм.

Археологические раскопки Геркуланума, Помпеев и других древнеримских городов, произведенные в начале XIX столетия, помогли возродить интерес к классицизму. В это время главным центром классического искусства стал Рим, куда устремились художники из других стран. Но уже к середине XIX века направление полностью переродилось, превратившись в косный академизм, тормозивший дальнейшее движение искусства.

Крупнейшими представителями классицизма являлись такие художники, как Н. Пуссен, К. Лоррен, Ж. Л. Давид, Ж. О. Д. Энгр, А. П. Лосенко, Г. И. Угрюмов и др.

Колорит(лат. – «цвет») – особенность цветового и тонального строя живописного произведения. В колорите находят отражение цветовые свойства реального мира, но при этом отбираются только те из них, которые отвечают определенному художественному образу.

Колорит в живописном произведении представляет собой обычно сочетание цветов, обладающее известным единством. В более узком смысле под колоритом понимают гармонию и красоту цветовых сочетаний, а также богатство цветовых оттенков. В зависимости от преобладающей в нем цветовой гаммы он может быть холодным, теплым, светлым, красноватым, зеленоватым и т. д.

Колорит воздействует на чувства зрителя, создает настроение в картине и служит важным средством образной и психологической характеристики.

Композиция (лат. – «сочинение, соединение») – построение произведения, согласованность его частей, отвечающая его содержанию. В композиционном решении того или иного произведения решающее значение имеют: а) выбор наилучшей точки зрения на изображаемое; б) подбор и постановка живой модели или предметов.

Композиционное построение включает размещение изображения в пространстве (трехмерном в скульптуре, на плоскости – в живописи и графике).

Работа над композицией продолжается все время: от формирования первоначального замысла до завершения произведения. Это – поиски путей и средств создания художественного образа, поиски наилучшего воплощения замысла художника. Сюда входят: выяснение центра, узла композиции и подчинение ему других, более второстепенных частей произведения; объединение отдельных частей произведения в гармоническом единстве; соподчинение и группировка с целью достичь выразительности и пластической целостности произведения.

Работа над композицией заключается также в выборе темы, разработке сюжета, в нахождении формата и размера произведения, в построении перспективы, согласовании масштабов и пропорций, в тональном и цветовом решении произведения.

Контраст(франц. contraste – «резкое различие, противоположность») – это художественный прием в изобразительном искусстве, в основе которого лежит противопоставление двух соотносимых качеств с целью их усиления. С помощью цветовых и светотеневых контрастов моделируются объемы и выражаются пространственные отношения.

Контур(франц. contour, итал. contorno) – линия, с помощью которой создается силуэт предмета или его отдельной детали.

Контур обладает большой художественной выразительностью, способствует появлению экспрессии и динамизма в произведении.

Крипта(лат. krypta, от греч. krypte) – в архитектуре средневековой Западной Европы часовня под храмом, предназначенная для погребения усопших.

-Л-

Левкас (греч. leukos – «белый») – слой грунта из смеси гипса и мела, применяемый в византийской и русской средневековой живописи.

Локальный цвет (от франц. local – «местный») – термин в живописи, обозначающий основной постоянный цвет, определяющий окраску предмета. Окраску можно передать посредством однородных цветовых пятен различной светосилы или сочетанием важнейших цветовых оттенков, возникающих под воздействием освещения, воздушной среды, рефлексов от окружающих предметов.

Локальный цвет был широко распространен в живописи на ранних этапах древневосточного и античного искусства. В дальнейшем гармоничные сочетания пятен локального цвета использовались в средневековых росписях, витражах.

В эпоху Возрождения некоторые живописцы применяли традиционные цвета, наделяя их символическим смыслом, другие же пытались передать всю изменчивость и сложность цвета в условиях его взаимоотношений со светотенью и средой.

В XX веке вновь возродился интерес к проблеме локального цвета. Представители различных направлений в живописи обращаются к его символическому значению (синтетизм) или используют как материал для звучных колористических построений (А. Матисс, Ф. Леже). Часть художников видит в нем то общее, что сближает живопись с яркой окраской современных машин (С. Дейвис, Ч. Шилер).

-М-

Мазок(англ. stroke, touch, франц. touche, нем. Pinselstrich) – термин, с помощью которого в живописи обозначают след кисти на красочной поверхности холста. Характер мазка определяется изображаемой натурой, намерениями художника, используемыми техническими приемами. Различают скрытые мазки (при гладком письме), а также четко выраженные, пастозные (в зависимости от темперамента автора).

Манера (итал. maniera, франц. maniere, нем. Мanner, Manier, Art und Weise) – термин, обозначающий совокупность всех приемов, характеризующих стилистические и технические особенности целого направления или творчества одного художника.

Масляная живопись(англ. oil-painting, франц. peinture, нем. Olmalerei) – разновидность живописной техники, подразумевающая использование растительного масла (отбеленного льняного, орехового, подсолнечного) в качестве главного связующего вещества, а также специальные приемы работы с красками.

Основой для масляной живописи служат материалы, требующие предварительной грунтовки: например, холст, картон, дерево, металл.

Красочный слой при такой живописной технике может быть тонким и густым (пастозным), прозрачным и плотным, блестящим и матовым, светлым и темным. Масляная живопись бывает многослойной с обязательным перерывом для высыхания каждого слоя, или, наоборот, роспись ведется «по сырому», и тогда от художника требуется закончить работу до того, как подсохнут краски.

Главным достоинством масляных красок является то, что после высыхания они долго сохраняют свой цвет. Масляная живопись обладает большими возможностями для передачи авторского замысла, создания богатых оттеночных сочетаний, воспроизведения пространства и объема.

Произведения, созданные с помощью масляной живописи, появляются уже в античную эпоху. Однако широкое распространение эта техника получила только в конце XIV – начале XV века (творчество Я. ван Эйка). В XVI веке большая часть европейских художников работала в технике масляной живописи. До XIX века было принято многослойное письмо с обязательным использованием лаков, делающих краску более жидкой, и заключительной лакировкой живописной поверхности. В дальнейшем мастера все чаще и чаще стали прибегать к живописи алла прима – по сырому. При таком способе краска наносилась непосредственно на грунт или легкий подмалевок.

Мастаба(араб., буквально – «каменная скамья») – в археологии и искусствознании название древнеегипетских гробниц периодов Раннего (около 3000 – около 2800 года до н. э.) и Древнего (около 2800 – около 2250 года до н. э.) царств. Мастаба представляет собой сооружение с наземной постройкой правильной формы и подземной камерой, изнутри облицованной кирпичом-сырцом. Свое название гробница получила благодаря сходству со скамьями, поставленными возле домов в арабских селах. Множество мастаб археологи обнаружили в Саккаре, некрополе города Мемфиса. Гробницы украшались статуями, росписями и рельефами.

Метод художественный(от греч. methodos – «путь исследования, способ изложения») – исторически сложившаяся система принципов художественно-образного мышления в изобразительном искусстве. Метод напрямую зависит от уровня и характера развития общества, его философских, социальных, научных, религиозных, этических и эстетических идеалов. Он включает в себя принципы художественного отбора, способы художественного обобщения, критерии эстетической оценки мира с позиций свойственного для данного временного периода представления о прекрасном, приемы воплощения предметов и явлений действительности в художественные образы.

Моделировка(от итал. modellare – «лепить»), моделирование – воспроизведение объемно-пластических и пространственных качеств предметов в произведении изобразительного искусства при помощи светотеневых и цветовых градаций, контрастов, оптических свойств теплых и холодных тонов, красочных мазков.

Московская школа – русская иконописная школа, сложившаяся в XIV веке с усилением Московского княжества. Ее живопись соединила в себе местные традиции и особенности новых направлений, появившихся в это время в византийском и южнославянском искусстве. Ярким примером произведений московской школы являются иконы «Спас Ярое Око» и «Спас оплечный» (1340, Успенский собор Московского Кремля).

В конце XIV – начале XV столетия школа переживала настоящий расцвет, связанный с творчеством таких знаменитых мастеров, как Феофан Грек, Андрей Рублев, Даниил Черный. Их живопись, привлекающая изысканностью рисунка, красочным богатством и ясностью композиционного решения, оказала влияние на иконы и росписи Дионисия.

Мотив(франц. motif, от лат. moveo – «двигаю, привожу в движение») – в изобразительном искусстве устойчивая тема, проблема, идея в творчестве конкретного художника или целого направления. Иногда данный термин употребляют по отношению к натуре и к ее изображению.

-Н-

Натура(от лат. natura – «природа») – термин, обозначающий предметы и явления окружающего мира, а также людей и живых существ, которые могут служить художнику моделью. С натуры, как правило, выполняются наброски, зарисовки, этюды, пишутся портреты, пейзажи и натюрморты (полностью или частично).

Изучать натуру и работать с ней можно в естественных условиях (пленэр) или в мастерской.

Новгородская школа – русская иконописная школа, сложившаяся во второй половине XII века. Ее главные отличия: монументальность и экспрессия образов, стремление к лаконичности живописного языка. Иконы, написанные мастерами новгородской школы в XIII–XIV веках, свидетельствуют о любви художников к звонким чистым цветам. Благодаря красочным новгородским иконам храмы приобретают праздничный вид.

В XV столетии живописцы новгородской школы по-прежнему сохраняют приверженность к ярким светящимся краскам, в цветовой гамме их произведений преобладает киноварь.

Так, в «Чуде Георгия о Змие» красный фон, заполняющий пространство иконы, как будто заслоняет белизну коня.

-О-

Объем(англ., франц. volume, нем. Umfang, Volumen) – в изобразительном искусстве иллюзорное наделение предметов и фигур свойствами располагающегося в пространстве физического тела при помощи перспективы, линии, моделировки, светотени, пластической проработки форм.

Художники по-разному решали проблему передачи объема: одни полностью отказывались от него (плоскостное изображение в живописи постимпрессионистов), другие, применяя стереоскопические эффекты, почти реально воспроизводили объемы на полотне.

Оклад – декоративное покрытие на иконе или переплете книги. Для его создания применялись тонкие листы из золота, серебра, серебреной и золоченой меди. Очень часто оклады украшались жемчугом, драгоценными металлами, чернью, чеканкой, эмалью.

Основные цвета – три цвета (красный, синий, желтый), которые нельзя получить путем смешения других цветов. Между тем посредством сочетания их между собой или с дополнительными цветами удается воспроизвести практически все естественные природные краски.

Оттенок, нюанс (франц. nuance, англ. hue, нем. Schattierung) – незначительное различие одного цветового или светотеневого тона. Хорошо разработанная система оттенков обуславливает формирование богатой цветовой гаммы, а также дает возможность художнику тонко проработать светотеневую моделировку.

-П-

Падуанская школа – художественная традиция, сформировавшаяся в Падуе, одном из крупных центров европейской гуманистической культуры. Сыграла значительную роль в появлении и развитии искусства Возрождения в Северной Италии. С 1406 года Падуя, имевшая собственный университет, входила в Венецианскую республику. До середины XIV века ее живопись была представлена произведениями иногородних мастеров (Джотто, Альтикьеро, Аванцо), но уже к середине XV столетия в мастерской падуанского художника Ф. Скварчьоне сложилось совершенно новое направление. Представители падуанской школы (Н. Пиццоло, Боно да Феррара, Ансуино да Форли) в своем творчестве обращались к традициям позднеготического искусства и античности, на основе которых выработали собственные живописные принципы, учитывающие законы анатомии и пространственной перспективы. Один из самых значительных мастеров падуанской школы, А. Мантенья, оказал большое влияние на становление целого ряда мастеров Высокого Возрождения.

Палитра(франц. palette) – вся совокупность красок, которые художник использует при создании картины.

Панно (франц. panneau) – живописное или скульптурное произведение (барельеф), имеющее декоративный характер и предназначенное для определенного места в интерьере помещения (или на фасаде строения). Чаще всего панно используют для украшения стен, потолка и т. п. Неразрывная связь с архитектурой сближает панно с монументальной живописью (росписью, фреской). Главное отличие панно от произведения монументального искусства в том, что оно пишется на холсте, закрепленном на подрамнике, по типу станковой картины. Так же называют и временные произведения, не требующие постоянного места и предназначенные для украшения городских улиц и площадей в праздничные дни.

Парсуна (искаженное «персона») – условное название произведений русской (украинской, белорусской) портретной живописи XVI–XVII веков, в которой сохраняются иконописные традиции.

Пастозность(от итал. pastoso – «тестообразный») – художественный прием, проявляющийся в утолщении красочного слоя с помощью нанесения непосредственно на грунт или на уже просохшие слои густых мазков.

Под термином пастозность понимается рельефность, неровность красочного слоя, пластичный мазок.

К данному приему живописцы прибегают в тех случаях, когда необходимо акцентировать внимание на материальной стороне предмета или придать изображению динамичность.

Пейзаж (франц. paysage, англ. landscape, нем. Landschaft) – жанр изобразительного искусства, а также его отдельное произведение, отражающее природу, передающее виды городов, сел, рек, гор, полей, лесов, исторических памятников. Различают сельский, городской, архитектурный, индустриальный пейзаж. Особой разновидностью пейзажного жанра считается изображение водной стихии – марина и речной пейзаж.

Следует заметить, что пейзаж может воспроизводить не только реальность, предстающую перед художником на момент написания картины, но и быть историческим (передавать облик земли в прошлом или отражает законы развития природы) или фантастическим (созданным воображением автора).

В последнее время получил распространение космический или астральный пейзаж, показывающий реальное или придуманное звездное пространство, а также планеты и всевозможные естественные или искусственные космические объекты.

Как самостоятельный жанр пейзаж сложился в XVI веке. В это же время появились его основные разновидности: лирический, героический, документальный пейзаж. Развитие пейзажного жанра связано с творчеством таких художников, как П. Брейгель в Нидерландах, А. Альтдорфер в Германии, П. Рубенс во Фландрии, Я. ван Гойен, Рембрандт, Я. ван Рейсдал в Голландии, Н. Пуссен, К. Лоррен во Франции, Ф. Гварди и Дж. А. Каналетто в Италии.

Главное достижение XIX века в области пейзажа – пленэр – привело к появлению импрессионизма (французы Э. Мане, К. Моне, О. Ренуар). На рубеже XIX–XX века многие пейзажисты (П. Сезанн, В. Ван Гог, А. Матисс, М. С. Сарьян, А. И. Куинджи, Н. К. Рерих, Н. П. Крымов) с помощью живописи стремились решить сложные философские проблемы и расширить эмоциональные возможности пейзажа.

Перспектива (франц. perspective, от лат. perspicio – «ясно вижу») – 1) иллюзорное изменение форм предметов, их объемов и окраски на расстоянии; 2) наука, изучающая особенности и закономерности восприятия человеческим зрением форм в пространстве и определяющая законы изображения их на плоскости. Придерживаясь законов перспективы, художник может показать предметы именно такими, какими они выглядят в реальном пространстве. Применяя перспективу, мастер может усилить выразительность образов, исказив видимую форму и деформировав ее.

Линейная перспектива определяет вызванные перспективным сокращением оптические изменения форм предметов, их размеров, пропорций. Широкое распространение у художников получила наблюдательная перспектива, при которой на глаз изображаются различные изменения форм предметов.

Воздушная перспектива определяет изменение окраски предметов, а также очертания и степень их освещенности, что происходит в результате удаления натуры от глаз наблюдающего (происходит увеличение световоздушной прослойки между наблюдателем и предметом, на который он смотрит).

Пленэр (франц. plein air, букв. – «открытый воздух») – в живописи передача изменений, которые происходят в природе благодаря воздействию естественного освещения, воздушной среды и разнообразных атмосферных явлений (дождь, туман, ветер и т. п.). Работа на пленэре отличается от работы в мастерской тем, что художник внимательно изучает наблюдаемые на открытом воздухе рефлексы, цветовые и светотеневые переходы. Важнейшие признаки пленэрной живописи – светлая колористическая гамма, чистые звучные тона, впечатление осязаемой световоздушной среды. Своего расцвета пленэрная живопись достигла в XIX веке. Яркими ее представителями являлись такие художники, как Дж. Констебл, К. Коро, Т. Руссо, Ш. Добиньи, К. Моне, К. Писсарро, С. Ф. Щедрин, А. А. Иванов, И. Э. Грабарь и др.

Полиптих(от поли… и греч. ptiche – «складка, дощечка») — многостворчатый складень.

Псковская школа – русская иконописная школа, сформировавшаяся в псковских землях в эпоху феодальной раздробленности. Своего расцвета она достигла в XIV–XV веках. Главные черты ее живописи – необыкновенная экспрессия образов, резкие переходы от света к тени, сдержанный колорит, в котором преобладают зеленоватые и землистые оттенки. Глухие тона псковского письма помогают подчеркнуть глубину мысли и внутреннюю духовность изображенных на иконах святых. В конце XV – начале XVI века наметился распад псковской школы.

-Р-

Ракурс (от франц. raccourci – «сокращение») – в изобразительном искусстве показ предметов и фигур в перспективе, со значительным сокращением деталей, удаленных от зрителя. Обычно ракурс используется по отношению к тем объемам, которые полностью или по частям представлены с необычных точек зрения или в сложных поворотах (снизу вверх или сверху вниз, при достаточно сильном приближении и т. п.). Оригинальные, смелые ракурсы применяли в своем творчестве такие художники, как Микеланджело, Э. Дега, Г. Кайботт и др.

Рефлекс (от лат. reflexus – «отраженный») – в живописи термин, которым обозначают отблеск цвета и света на поверхности изображенного предмета, падающий на него от находящихся рядом объектов, например неба, воды, соседних предметов. Благодаря точной фиксации рефлекса мастер может более полно показать объем, богатство оттенков передаваемой натуры. Проблемы рефлекса затрагивал еще Леонардо да Винчи, но наиболее сложные задачи решались художниками XIX–XX веков, обратившимися к пленэрной живописи.

Ритм(греч. rhythmos, от rheos – «поток») – повторение соизмеримых элементов в границах одного произведения.

Ритм – мощное средство выразительности, воспроизводящее в пространственных чередованиях присущие природе временные и пространственные закономерности и взаимосвязи, динамику движения.

Он может быть монотонным, размеренным или нарушаться специальными акцентами и пропусками повторяющихся деталей.

Ритмика произведения изобразительного искусства бывает явной (в архитектуре) или скрытой, проявляясь, например, в сложном взаимовлиянии теплых и холодных тонов.

-С-

Свет(англ. light, shine, франц. lumiere, jour, нем. licht, shein) – оптическое электромагнитное излучение, включающее в себя вместе с видимым невооруженным глазом излучением (собственно светом) две области – ультрафиолетовую и инфракрасную.

Свет в живописи – это освещение представленной на картине натуры изображенным источником света (луной, солнцем, лампой, свечой), а также его отражение (блик, рефлекс). Свет лежит в основе одного из самых главных выразительных средств – светотени. Интенсивность и сила света передается в картинах при помощи тональной и цветовой светлоты, а также световых контрастов и нюансов. Как правило, максимальная яркость света и цвета совпадают, но иногда яркий блик теряет свою силу, становясь обесцвеченным, вследствие чего светлеет и колорит.

Светлота– качество цвета, напрямую связанное с количественным соотношением отраженного света и поглощенного поверхностью предмета цвета. Определить меру светлоты окрашенных объектов можно путем их сравнения с ахроматическими объектами, выявлением степени приближенности к белому цвету, способному максимально отражать свет, удалением от черного цвета, поглощающего максимальное количество света.

Светлых фонов школа – направление, сложившееся во Франции в монументальной живописи романской эпохи. Его расцвет пришелся на конец XI – первую половину XII столетия. Мастера этой школы создавали фрески, главными особенностями которых были тусклые красочные оттенки, полное отсутствие синего цвета, четкие контуры, плоскостное композиционное решение (росписи на тему Апокалипсиса в церкви в Сен-Савен-сюр-Гартан; фрески «Поцелуй Иуды» и «Вход в Иерусалим» в церкви Сен-Мартен в Ноан-Вике).

Световоздушная среда – в живописи заполнение пространства картины изображением разнообразных атмосферных состояний, происходящих в природе (туман, дождь, снег, яркий солнечный свет и т. п.). Убедительно передать световоздушную среду пытались художники еще в XV–XVI веках. Наиболее удачными в этом отношении оказались произведения мастеров венецианской школы – Дж. Беллини, Джорджоне и Тициана.

Европейские живописцы, работавшие в XVII–XVIII столетиях, также не обошли вниманием данную проблему. Виртуозно передано световоздушное пространство в пейзажах, исполненных голландцами, в венецианских ведутах, а также в творчестве Рембрандта, Д. Веласкеса, А. Ватто, Дж. Тьеполо.

Огромным шагом вперед в этой области стали произведения художников первой половины XIX века, умевших показать зрителю не только ослепительный блеск солнца, но и трудноуловимые, изменчивые состояния атмосферы. Таковы картины английского пейзажиста Дж. Констебла, французского мастера К. Коро, талантливейшего русского живописца А. А. Иванова.

И все же главным объектом внимания в изобразительном искусстве световоздушная среда стала во второй половине XIX века, когда на европейскую художественную арену вышли импрессионисты: К. Моне, А. Сислей, О. Ренуар, К. Писсарро и др.

Светотень – в живописи постепенные переходы светлого и темного, распределение на полотне цветов в зависимости от степени яркости. Светотень помогает воссоздать объем предмета, помещенного в световоздушную среду. Это одно из главных выразительных средств, способное придать изображению эмоциональную окраску, передать как постоянные свойства вещей, так и изменчивость окружения и разнообразные атмосферные состояния.

Сиенская школа— крупнейшая в искусстве Италии XIII – первой половины XIV века школа живописи и скульптуры.

Ее основателем стал сиенский живописец Дуччо ди Буонинсенья. Последователями Дуччо являлись художники Симоне Мартини, Липпо Меми, братья Лоренцетти и др.

Сиенская школа живописи связана с традициями итало-византийской иконописи и позднеготической миниатюрой, которая появилась в аббатствах бенедиктинского ордена, находившихся недалеко от Сиены.

Представители сиенской школы создавали произведения, проникнутые спиритуализмом, что проявлялось в насыщенных светозарных красках и изысканной декоративности.

В живописи сиенских художников спокойная созерцательность сочетается с реалистичностью и достоверностью. Творчество некоторых художников этого направления (Пьетро и Амброджо Лоренцетти) имеет глубокую связь с живописью Проторенессанса и особенно близко к искусству Джотто.

В начале XV века сиенские мастера отошли от готических традиций и сблизились с флорентийской школой, продолжая в то же время сохранять стилевые особенности сиенской живописи: лирическую созерцательность и стремление к декоративности.

В XVI столетии с появлением в итальянском искусстве маньеризма сиенская школа утратила свои прежние черты.

Синих фонов школа – направление, сформировавшееся в романскую эпоху во фресковой живописи Франции. Его расцвет начался на рубеже XI–XII веков. Представители школы работали в восточных и юго-восточных областях Франции. Важнейшая особенность росписей школы синих фонов – яркая цветовая гамма с использованием фонов синего цвета (фрески капеллы приората в Брезе-ла-Виль, изображающие Христа в окружении апостолов).

Складень– складная икона, состоящая из двух (диптих), трех (триптих) или нескольких (полиптих) частей.

Спектральные цвета – семь цветов солнечного спектра (красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый), при оптическом смешении составляющие видимый глазом дневной естественный свет. Располагаются в определенном порядке, причем соседние цвета через множество оттенков способны переходить друг в друга. Замыкающие круг красный и фиолетовый переходят в невидимые глазом инфракрасные и ультрафиолетовые зоны.

Строгановская школа— русская школа иконописи, появившаяся в конце XVI столетия. Свое название она получила из-за особой фамильной метки сольвычегодских купцов Строгановых, стоящей на обратной стороне икон, авторами которых были не только художники, работающие в Сольвычегодске, в мастерской Строгановых, но и царские иконописцы из Москвы.

Иконы строгановской школы характеризуются небольшими размерами, миниатюрностью письма, насыщенной цветовой гаммой с обилием золота и серебра, изяществом поз и жестов персонажей. Большую роль в строгановских иконах играл пейзаж, полный разнообразных фантастических элементов. Представители этой школы (Истома Савин, Прокопий Чирин) создавали произведения, поражающие сложной миниатюрностью и обилием тонко выполненных деталей.

Стукко– искусственный мрамор из полированного гипса с различными добавками. Наряду с росписями, стукковые рельефы использовались европейскими художниками XVI века при декорировании залов дворцов и вилл.

-Т-

Табернакль – сооружение в храме, украшенное резьбой и скульптурными изображениями, предназначенное для хранения святых даров. Обычно табернакль, представлявший собой скульптурную композицию религиозного содержания, располагался в плоскости стены и снаружи имел вид прямоугольного панно в декоративной раме. Скульптуры раскрашивались и покрывались позолотой. Широкое распространение табернакль получил в искусстве Средневековья и Возрождения.

Тверская школа – русская иконописная школа, сложившаяся в XIII столетии. Ее представители создавали иконы и миниатюры, основными особенностями которых были линейность письма, строгость и выразительность образов, экспрессия красочных соотношений, обращение к живописным традициям Балканских стран.

Темных фонов школа – направление, появившееся в конце XI – начале XII века в романском искусстве фресковой живописи Франции. Мастера этого направления работали на юге Франции, в Оверни. Фрески школы темных фонов отличаются строгим стилем, сближающим их с византийскими росписями. Для них характерны интенсивные оттенки, темно-синие фоны (фреска со сценами Благовещения и встречей Марии и Елизаветы в часовне аббатства Рокамадур).

Темпера (итал. tempera – «смешивать») – древнейший вид живописной техники. В состав краски, называющейся темперой, входит связующее природное (желток, цельное яйцо, сок растения) или синтетическое вещество (водный раствор клея с маслом).

Темпера была широко распространена в живописи вплоть до начала XV столетия, когда в Нидерландах появились масляные краски.

С помощью темперы на яичной основе создавали свои произведения русские иконописцы – Феофан Грек, Андрей Рублев, Симон Ушаков.

Темперой писали на дереве, бумаге, картоне, холсте, нанося краски тончайшими слоями, как в акварели, или более плотно и густо. Так как темпера не боится влаги, ее с успехом применяют во фресковой живописи. Темперой, создающей красивую матовую поверхность, писали не только в старину, но и в наше время. Ее часто использовали В. А. Серов, В. Э. Борисов-Мусатов, Б. М. Кустодиев и др.

Тень(англ. shade, shadow, франц. ombre, нем. schatten) – под этим термином в живописи и графике понимают удаленные от источника света и, следовательно, наименее освещенные участки картины, элементы пространства, предметов и фигур в произведении. Тень бывает объемной и падающей.

Следует заметить, что в некоторых случаях понятие тени не соответствует понятию темного, т. к. тень на светлом предмете почти прозрачная, еле уловимая и отличается множеством рефлексов.

Теплый цвет– цвет, принадлежащий к теплой части спектра (красные, оранжевые, желтые тона).

Техника (от греч. techne – «искусство, мастерство») – в изобразительном искусстве вся совокупность знаний, навыков и умений, приемов и способов, требующихся для создания картины или другого художественного произведения. В ином, более узком смысле термин «техника» используют для обозначения индивидуальной манеры мастера. Таким образом, техника – это его почерк, способ наложения красочного мазка и т. п.

Тон (франц. ton, греч. tonos – «ударение, напряжение») – 1) Наиболее простой элемент светотени в природе и в художественном произведении: световая интенсивность отдельных участков пространства, фигур и предметов в зависимости от степени их освещенности. В природе диапазон света и тени красящих материалов гораздо больше того, который в силу технических причин доступен художнику, поэтому в живописи, как и в графике, существует не столь обширная, но все же богатая оттенками пропорциональная шкала для воспроизведения естественного светотеневого тона.

2) Простейший элемент цвета в природе и колорита в произведении изобразительного искусства: интенсивность цветового оттенка, соответствующего воспроизводимой детали натуры, или изображения по отношению к основным цветам спектра. Отражает характерные черты цвета (например, огненно-красный, золотисто-оранжевый, лимонно-желтый).

3) Единый светотеневой строй произведения изобразительного искусства или его мотива, определяемый широким диапазоном его светотеневых градаций (от самого темного до самого светлого).

4) Общий тон (по значению близок к тональности и цветовой гамме) – цветовой строй художественного произведения или мотива, главный оттенок, обобщающий и подчиняющий себе все остальные цвета картины. С его помощью создается единый колорит (золотистый, теплый, холодный и т. д.). Является основой тональной живописи.

Тональность(франц. tonalite) – единый цветовой или светотеневой строй живописного произведения. В графике указывает на характер общего светотеневого тона, а в живописи употребляется по отношению к цвету и сближается с понятием цветовой гаммы и общего цветового тона.

Триптих(греч. triptychos) – трехстворчатый складень.

-У-

Умбрийская школа – художественное направление в искусстве Италии XIII – начала XVI столетия. Центром его являлась Перуджа. Еще в XIII веке широкую известность получили произведения умбрийских миниатюристов. В конце XIV века Умбрия превратилась в один из самых значительных центров итальянского позднеготического искусства, образцами которого стали творения Джентиле да Фабриано, О. Нелли.

Во второй половине XV века под воздействием флорентийской живописи представители умбрийской школы начали создавать произведения, в которых появились ренессансные черты. Важнейшие особенности художественного языка умбрийцев – спокойная созерцательность, тонкий лиризм, интерес к пейзажу, сдержанная цветовая гамма, гармоничная композиция. Огромный вклад внесли мастера умбрийской школы в монументальное искусство. Хотя в их фресках сильно повествовательное начало, декоративные элементы все же приобретают большое значение.

Крупнейшими представителями умбрийской живописи являются Фиоренцо ди Лоренцо, Перуджино, Пинтуриккьо, Л. Синьорелли. Умбрийское искусство оказало влияние на становление творческого стиля Рафаэля, учившегося у Перуджино.

-Ф-

Фактура(от лат. factura – «обработка») – в изобразительном искусстве этот термин используют для обозначения характера поверхности художественного произведения. Фактурные особенности находятся в зависимости от физических свойств передаваемой натуры. Так, звучные природные цвета воплощаются в живописном полотне с помощью плотных рельефных мазков. Кроме того, фактура зависит от назначения работы, например у этюда она будет более свободной, чем у картины. В XVI–XVIII столетиях живописцы предпочитали гладкую, или, как ее еще называют, скрытую, фактуру. К концу XIX столетия в среде художников появилось увлечение явной фактурой, для создания которой применялись широкие, свободные мазки и неравномерно нанесенные красочные слои.

Феррарская школа – итальянская школа живописи периода Возрождения. В середине XV столетия герцогство Феррара превратилось в крупный культурный центр. Долгое время живопись Феррары представляли приезжие художники (Пьеро делла Франческа, а в дальнейшем – А. Мантенья). Большую роль в формировании школы сыграл Боно да Феррара, принимавший участие в росписи капеллы Овертари в Падуе. Огромное воздействие на развитие феррарской живописи оказало нидерландское искусство, в особенности творчество Рогира ван дер Вейдена.

Произведения многих феррарских художников проникнуты мистицизмом и трагическим чувством, в них сильно религиозное начало. Благодаря мастерам Феррары был воскрешен византийский образ Иоанна Предтечи (Эрколе деи Роберти, «Иоанн Креститель»).

Известными представителями феррарской школы являлись Козимо Тура, Галаццо Галасси, Франческо дель Косса. В начале XVI столетия феррарская школа сблизилась с римской и венецианской и перестала быть самобытной и неповторимой, а к середине XVI века пришла в упадок.

Флорентийская школа— одна из ведущих школ живописи в Италии, сложившаяся в XIII веке и развивавшаяся до середины XV века. Ее появление связано с творчеством Джотто, сделавшего флорентийскую живопись авангардом искусства Проторенессанса. Но уже в середине XIV столетия в произведениях флорентийских художников обозначился первый кризис, выразившийся в появлении черт раннего итальянского маньеризма. В конце этого же столетия основным в школе стало направление, получившее название «интернациональная готика», наиболее ярко выразившееся в работах Л. Монако и А. Гадди.

В дальнейшем деятельность флорентийских гуманистов способствовала обращению флорентийской школы к ренессансной культуре.

Большой вклад в развитие искусства раннего Возрождения внесли известные флорентийские мастера: архитекторы Брунеллески и Альберти, скульпторы Донателло и Гиберти, живописец Мазаччо.

Во главу угла они ставили идею совершенной личности, опираясь в своем творчестве на традиции античности и новые научные знания.

Крупными представителями флорентийской школы во второй половине XV века стали Д. Гирландайо, Боттичелли, Филиппино Липпи, Пьеро ди Козимо, Б. Гоццоли, Анджелико. В это время во Флоренции начало зарождаться новое искусство, выразившееся уже в раннем творчестве Леонардо да Винчи – виднейшего мастера Высокого Возрождения.

Представителями флорентийской школы являлись и такие художники Высокого Возрождения, как Микеланджело, Фра Бартоломмео, А. дель Сарто.

В конце XVI века во флорентийской живописи явственно проявились черты маньеристического искусства.

Фон(франц. fond, букв. – «глубинная часть») – в изобразительном искусстве задний пространственный план композиции. Фон может быть глухим, или нейтральным, т. е. лишенным изображения, а может включать в себя элементы каких-либо жанров (пейзажа, интерьера). Иногда фон украшают орнаментом или другими деталями.

Фреска(итал. fresko – «свежий») – один из главных видов монументальной живописи. Создается с использованием красок, разведенных в воде, по сырой штукатурке. Техника фрески отличается большой сложностью и не допускает исправлений во время работы (в дальнейшем можно внести коррективы с помощью темперы).

Фриз(франц. frise) – в живописи декоративная композиция (изображение или орнамент), имеющая вид горизонтальной полосы в верхней части стены.

-Х-

Холодный цвет– цвет холодной части спектра (синие, голубые, фиолетовые, зеленые тона).

Хроматизм(греч. chromatismos – «окраска») – наличие в окраске предмета цветового тона, от которого зависит оттенок цвета и его основные свойства.

-Ц-

Цвет(англ. colour, франц. couleur, нем. farbe) – способность света вызывать зрительные ощущения в зависимости от спектрального состава испускаемого или отраженного излучения.

В узком смысле под этим термином понимают цветовой тон (желтый, синий, зеленый и т. д.), который, наряду с яркостью, светосилой и интенсивностью, определяет главные характеристики данного оттенка цвета.

Словом «цвет» обозначают также все существующие градации, взаимовлиянии, смешения, изменчивости различных оттенков и тонов.

Цвет в изобразительном искусстве одно из самых главных выразительных средств, к которым прибегает мастер, чтобы оказать воздействие на зрителя, вызвать у него различные чувства. Известно, что с давних времен каждый цвет имеет свое символическое значение: черный – траур, белый – чистота и невинность и т. д.

Следует заметить, что хотя цвет и используется в живописи в соответствии с естественными красками природы, из-за несовершенства средств, которыми располагает художник в своей работе, его применение ограниченно. Для решения этой проблемы и были разработаны принципы создания колорита, помогающие живописцу выбрать для каждой конкретной цветовой гаммы оттенки и тона.

Существует несколько исторически сложившихся систем применения цвета в живописи. Одна из них основывается на локальном цвете, используя который художник может передать естественный цвет предмета или его символическое значение.

Слияние и сопоставление или, наоборот, противопоставление различных цветов обуславливает возникновение очень выразительных сочетаний, которые, в свою очередь, способствуют тому, что произведение приобретает декоративную красоту.

В основе другой системе лежит создание цветовой аналогии реального мира, что получается при наложении красочных слоев друг на друга, применении системы тональностей, градаций, цветных теней и бликов, контрастов, рефлексов.

В результате по воле художника формы обретают объем и свое место в пространстве.

В живописи XIX–XX веков на смену локального цвета приходит динамичный, разлагающийся на главные спектральные цвета.

В дальнейшем происходит переход к условному цвету и цветовой экспрессии, которая постепенно сделалась для художником главным средством самовыражения.

Неизменный интерес у мастеров живописи вызывают способы конструирования реальных явлений и предметов при помощи контрастных теплых и холодных тонов.

Цветовая гамма– основные отношения цветовых тонов, преобладающие в том или ином произведении и определяющие характер его живописного решения. Например, картина может быть написана в теплой или холодной гамме.

-Э-

Экспрессия(лат. expressio – «выражение»), экспрессивность – термин, в изобразительном искусстве применяемый к натуре и художественному произведению для обозначения выразительности, степени проявления чувств и эмоций. Как правило, используется в тех случаях, когда речь идет о силе воздействия того или иного произведения искусства или его отдельных элементов.

Энкаустика (греч. enkaio – «выжигаю») – восковая живопись, создаваемая горячим способом с использованием расплавленных красок.

Этюд(франц. etude, букв. – «изучение») – в изобразительном искусстве произведение, чаще всего подготовительного характера, написанное с натуры. Как правило, оно имеет небольшие размеры.

Создается этюд обычно с целью тщательного изучения натуры (ее цвета, формы, взаимодействия с окружающими предметами и т. д.). С помощью этюда художник разрабатывает детали своей будущей картины. Некоторые мастера выполняют огромное количество этюдов, предшествующих окончательной композиции. Множество таких работ предваряло появление знаменитой картины А. Иванова «Явление Христа народу», полотна И. Репина «Бурлаки на Волге». Иногда они становятся самостоятельными произведениями, как, например, это случилось с этюдами для композиции П. Д. Корина «Русь уходящая». Многие этюды занимают в музеях такое же почетное место, как и картины.

Этюд – не только подготовительная работа, предваряющая большое полотно, но и обучающий материал, ступенька к совершенству для начинающего художника. Для выполнения этюда используют масло, акварель, темперу, гуашь, пастель.

Чаще всего этюды представляют собой натюрморты, пейзажи, интерьеры, портреты.

Есть художники, которые пишут только этюды, хотя решают их так же, как и картины (это видно по композиционной завершенности и выразительности колорита и формы).

-Я-

Яркость цвета – одно из главных свойств цвета, определяющееся его интенсивностью, светлотой и тоном и создающее ощущение сильно освещенной поверхности.

Ярославская школа – русская иконописная школа, появившаяся в Ярославле в начале XVI века, в то время как шло бурное развитие города и становление купечества. Почти до самой середины XVIII столетия ярославские живописцы в своем творчестве старались придерживаться лучших традиций древнерусского искусства, приемов и принципов письма, появившегося в древности. Уже в наше время ярославские иконы, написанные во второй половине XVII – начале XVIII века, пользовались особой популярностью у поклонников древнего иконописного искусства, их охотно покупали коллекционеры, старообрядцы, тщательно изучали мастера Палеха и Мстеры, для которых они служили образцом средневековой живописи России.

Зарождение искусства фрески

Развитие иконописи и фрески в период готики

Пьетро Каваллини (около 1260 – около 1330)

Дуччо ди Буонинсенья (сведения с 1278 – 1319)

Симоне Мартини (около 1284–1344)

Чимабуэ (сведения с 1272 по 1302)

Джотто (1266/1267–1337)

Орканья (около 1320–1368)

Джентиле да Фабриано (около 1370–1427)

Мастер Франке (работал в первой половине XV века)

Конрад фон Сест (работал в 1394–1422)

Развитие иконописи и фрески в эпоху итальянского Возрождения

Амброджо Лоренцетти (сведения с 1319–1348)

Пьетро Лоренцетти (около 1280–1348)

Паоло Уччелло (1397–1475)

Мазолино да Паникале (1383–1447)

Мазаччо (1401–1428)

Джованни Фра Анджелико (1387–1455)

Сано ди Пьетро (1406–1481)

Фра Филиппо Липпи (около 1406–1469)

Пьеро делла Франческа (1416–1492)

Андреа дель Кастаньо (около 1419/1421 – 1457)

Беноццо Гоццоли (1420–1497)

Андреа Мантенья (1431–1506)

Франческо дель Косса (около 1436 – около 1478)

Пьетро Перуджино (между 1445 и 1452-1523)

Доменико Гирландайо (1449–1494)

Лука Синьорелли (между 1445 и 1450–1523)

Леонардо да Винчи (1452–1519)

Пинтуриккьо (около 1454–1513)

Сандро Боттичелли (1445–1510)

Бернардино Фунгаи (1460–1516)

Микеланджело Буонарроти (1475–1564)

Рафаэль (1483–1520)

Тициан (около 1476/77 или около 1489/90–1576)

Якопо Понтормо (1494–1557)

Джулио Романо (1499–1546)

Франческо Приматиччо (1504–1570)

Якопо Тинторетто (1518–1594)

Веронезе (1528–1588)

Развитие иконописи и фрески в Европе

Ян ван Эйк (около 1390–1441)

Конрад Виц (1400/1410 – около 1445)

Стефан Лохнер (около 1410–1451)

Рогир ван дер Вейден (около 1400–1464)

Дирк Боутс (около 1415–1475)

Жан Фуке (около 1420 – около 1477/1481)

Ганс Мемлинг (около 1440–1494)

Гуго ван дер Гус (около 1440–1482)

Альбрехт Дюрер (1471–1528)

Матис Грюневальд (около 1475–1528)

Эль Греко (Доменикос (Доменико) Теотокопулос (Теотокопули) (1544–1614)

Питер Пауэл Рубенс (1577–1640)

Пьетро да Кортона (1596–1669)

Джованни Баттиста Тьеполо (1696–1770)

Франсиско Сурбаран (1598–1664)

Развитие иконописи и фрески в России

Феофан Грек (ок. 1340 – после 1405)

Андрей Рублев (ок. 1360/70 – ок. 1430)

Дионисий Глушицкий (? – 1437)

Дионисий (ок. 1440 – после 1502/03, по другим источникам, после 1507)

Симон Ушаков (1626–1686)

Прокопий Иванович Чирин (? – 1621/23)

Истома Савин (конец XVI – первая четверть XVII века)

Никифор Савин (первая половина XVII века)

Назарий Истомин (первая половина XVII века)

Гурий Никитин (1630-е – 1691)

Дмитрий Григорьев (1642 – после 1695)

Федор Игнатьев (1649 – после 1717)

Георг Гзель (1673–1740)

Василий Кузьмич Шебуев (1777–1855)

Виктор Михайлович Васнецов (1848–1926)

Михаил Александрович Врубель (1856–1910)

Михаил Васильевич Нестеров (1862–1942)

Елена Ильинична Матэеско (родилась в 1937)

Людмила Минина

Игорь Кислицын (родился в 1948)

Владимир Александров (родился в 1950)

Сергей Федоров

Словарь терминов

Пьетро Каваллини
(около 1260 – около 1330)

Дуччо ди Буонинсенья
(сведения с 1278 – 1319)

Симоне Мартини
(около 1284–1344)

Чимабуэ
(сведения с 1272 по 1302)

Джотто
(1266/1267–1337)

Орканья
(около 1320–1368)

Джентиле да Фабриано
(около 1370–1427)

Мастер Франке
(работал в первой половине XV века)

Конрад фон Сест
(работал в 1394–1422)

Амброджо Лоренцетти
(сведения с 1319–1348)

Пьетро Лоренцетти
(около 1280–1348)

Паоло Уччелло
(1397–1475)

Мазолино да Паникале
(1383–1447)

Мазаччо
(1401–1428)

Джованни Фра Анджелико
(1387–1455)

Сано ди Пьетро
(1406–1481)

Фра Филиппо Липпи
(около 1406–1469)

Пьеро делла Франческа
(1416–1492)

Андреа дель Кастаньо
(около 1419/1421 – 1457)

Беноццо Гоццоли
(1420–1497)

Андреа Мантенья
(1431–1506)

Франческо дель Косса
(около 1436 – около 1478)

Пьетро Перуджино
(между 1445 и 1452-1523)

Доменико Гирландайо
(1449–1494)

Лука Синьорелли
(между 1445 и 1450–1523)

Леонардо да Винчи
(1452–1519)

Пинтуриккьо
(около 1454–1513)

Сандро Боттичелли
(1445–1510)

Бернардино Фунгаи
(1460–1516)

Микеланджело Буонарроти
(1475–1564)

Рафаэль
(1483–1520)

Тициан
(около 1476/77 или около 1489/90–1576)

Якопо Понтормо
(1494–1557)

Джулио Романо
(1499–1546)

Франческо Приматиччо
(1504–1570)

Якопо Тинторетто
(1518–1594)

Веронезе
(1528–1588)

Ян ван Эйк
(около 1390–1441)

Конрад Виц
(1400/1410 – около 1445)

Стефан Лохнер
(около 1410–1451)

Рогир ван дер Вейден
(около 1400–1464)

Дирк Боутс
(около 1415–1475)

Жан Фуке
(около 1420 – около 1477/1481)

Ганс Мемлинг
(около 1440–1494)

Гуго ван дер Гус
(около 1440–1482)

Альбрехт Дюрер
(1471–1528)

Матис Грюневальд
(около 1475–1528)

Эль Греко
(Доменикос (Доменико) Теотокопулос (Теотокопули)
(1544–1614)

Питер Пауэл Рубенс
(1577–1640)

Пьетро да Кортона
(1596–1669)

Джованни Баттиста Тьеполо
(1696–1770)

Франсиско Сурбаран
(1598–1664)

Феофан Грек
(ок. 1340 – после 1405)

Андрей Рублев
(ок. 1360/70 – ок. 1430)

Дионисий Глушицкий
(? – 1437)

Дионисий
(ок. 1440 – после 1502/03, по другим источникам, после 1507)

Симон Ушаков
(1626–1686)

Прокопий Иванович Чирин
(? – 1621/23)

Истома Савин
(конец XVI – первая четверть XVII века)

Никифор Савин
(первая половина XVII века)

Назарий Истомин
(первая половина XVII века)

Гурий Никитин
(1630-е – 1691)

Дмитрий Григорьев
(1642 – после 1695)

Федор Игнатьев
(1649 – после 1717)

Георг Гзель
(1673–1740)

Василий Кузьмич Шебуев
(1777–1855)

Виктор Михайлович Васнецов
(1848–1926)

Михаил Александрович Врубель
(1856–1910)

Михаил Васильевич Нестеров
(1862–1942)

Елена Ильинична Матэеско
(родилась в 1937)

Игорь Кислицын
(родился в 1948)

Владимир Александров
(родился в 1950)