Корея на перекрестке эпох

Я приехала в Республику Корея в августе 1993 года - учиться на историческом факультете Сеульского национального университета. За плечами было корейское отделение Института стран Азии и Африки МГУ, где моими учителями были известные российские корееведы: историк Михаил Николаевич Пак, филологи Юрий Николаевич Мазур и Леонид Борисович Никольский, этнограф Роза Шотаевна Джарылгасинова. В прошлом были семь лет работы редактором в отделе вещания на корейском языке Московского радио, полугодовая учеба на отделении корейского языка для иностранцев университета имени Ким Ир Сена в Пхеньяне и три месяца стажировки на Пхеньянском радио, год преподавания корейского языка в ИСАА, работа переводчицей в московском отделении южнокорейского информационного агентства "Ёнхап". Я думала, что я в какой-то степени подготовлена к встрече с Южной Кореей. И все же она предстала передо мной не такой, какой я ожидала. Эта была новая, незнакомая страна, и учиться мне пришлось заново.

Я быстро сделала открытие: эта страна казалась новой не только мне, но и самим корейцам. "Встанем в авангарде энергичной глобализации!" - звучавший несколько загадочно, этот лозунг висел на штаб-квартире фирмы "Хёндэ" недалеко от моего общежития. "Мы можем переделать мир",- вторил ему самодельный плакат на крошечной автомастерской неподалеку. Упоенные успехами, корейцы вдохновенно строили новую жизнь. Республика Корея вступала в международные организации, успешно состязалась с конкурентами на мировом экономическом рынке. Заработная плата в среднем росла на 10 процентов в год. К власти после двадцати лет правления военных пришел гражданский президент Ким Ёнсам - бывший диссидент, всю жизнь боровшийся против тоталитаризма за демократию в своей стране. Газеты были переполнены сообщениями о достижениях, и это подливало масла в огонь, укрепляя гордость корейцев за свою страну, их уверенность в завтрашнем дне.

Но это была только вершина айсберга. В глубине одновременно происходили тайные, но не менее значимые перемены, и они касались каждого: высокообразованного и малограмотного, старика и младенца. На первый взгляд они были незаметны, но их влияние на повседневную жизнь - человеческие отношения, семью, школу, бизнес - было огромным. Шла переоценка ценностей, и результаты этого процесса были видны повсеместно, хотя и старое продолжало сохранять свои позиции. Более того, это "старое" показывало свою живучесть, свою способность приспосабливаться к новым условиям и выступать в новой маске. Оно не сдавало своих позиций, и честно сказать, не всегда хотелось, чтобы в этой борьбе победило "новое".

Я жила в общежитии среди иностранцев, но училась и работала среди корейцев. С ними же в основном и общалась. Таким образом мне удалось взглянуть на происходившее в Корее как бы с двух сторон: изнутри - глазами ее граждан и своих друзей, студентов, коллег и профессоров, и снаружи - глазами людей из других стран, которые нередко подолгу жили в этой стране и внимательно ее изучали. Увиденное и осмысленное казалось удивительным, и я считаю три с половиной года, проведенные в Южной Корее, одним из лучших периодов своей жизни.

Приобретенный за это время опыт представлялся мне настолько интересным, что я с удовольствием приняла любезное приглашение издательства "Муравей" написать книгу о Корее. Я благодарна своему Учителю Михаилу Николаевичу Паку и ученым-корееведам Льву Рафаиловичу Концевичу и Сергею Владимировичу Волкову, которые нашли время познакомиться с отдельными частями рукописи и высказать свои замечания, а также Ирине Васильевне Павлюк, выступившей в роли добровольного редактора текста. Неоценимую помощь своими советами оказали мне корейские друзья и коллеги: преподаватель корейского языка как иностранного из университета Ёнсе Ким Суджин и ее супруг - журналист Юн Сонхан, заведующий отделом Корейской организации туризма Ким Хонджун, аспирант МГУ Чхве Гвансик, историки Пак Чонхё и Ён Гапсу, банковский служащий Син Сон и миссионер из общины Тэзе, голландец Жан-Поль Байс. Особую благодарность хотелось бы выразить московской христианской (пресвитерианской) церкви "Жизнь" и ее пастору Ли Сангилю, которые подготовили цветную вклейку для этой книги.

Я рада возможности рассказать о Корее российскому читателю. Это мне кажется очень важным теперь, когда в моей родной стране поднимает голову расизм, когда на московских улицах бьют за цвет кожи, за разрез глаз. Это омерзительное явление - новое для многонациональной России - имеет корнями глубочайшее невежество. Я не надеюсь, что "бритоголовые" прочтут мою книгу, но мне хочется, чтобы мрак хоть немного рассеялся, чтобы в головах читателей, задумывающихся о том, "кто виноват?" и о том, что сейчас происходит в России, возникло сознание того, что мы сами всегда несем ответственность за то, что с нами происходит, и не должны перекладывать ее на "черных", "желтых", "акул мирового капитализма" и прочих. Мне хочется, чтобы мои соотечественники с пониманием взглянули на корейцев, которых сейчас немало приезжает в Россию: на студентов, бизнесменов, туристов, пасторов, ученых. Многие из них вносят немалый вклад в развитие нашей экономики, культуры, образования; помогают бедным и отверженным, до которых не доходят руки у нас самих - иногда ценой собственного благополучия.

Живя в другой стране, очень легко ошибиться в оценках окружающего, даже если знаешь язык. В качестве примера мне хотелось бы привести книгу "Это Россия", которая вышла в июне 1998 года в Сеуле. Автор ее - человек искренний и добросовестный, владеющий русским языком,- провел в Москве три года в качестве корреспондента южнокорейского агентства "Ёнхап" и постарался по возвращении на родину рассказать о том, что он видел и чувствовал в России. Его внимание привлекли, в частности, "зайцы". Для Кореи бесплатный проезд на транспорте - явление небывалое. При входе в автобус там либо опускают деньги в специальный ящик, либо расплачиваются через электронную кассу, приложив к ней специальную карточку. Случись там "заяц", сами пассажиры быстро бы призвали его к порядку, не говоря уже о водителе, который бдительно следит за входящими. Исходя из этого, автор книги расценил российский "зайчизм" как явление нового времени, отражающее распад общественной морали и старых ценностей. Он не знал, что и в советское время люди много ездили "зайцем". Государство обирало людей, выплачивая им нищенскую зарплату, а граждане брали везде, где и сколько могли, не чувствуя себя обязанными этому государству. Похвальным это не считалось, но и зазорным не было.

Памятуя об опыте автора книги "Это Россия", я должна оговориться, что могу ошибаться и неверно интерпретировать реальность, за что заранее приношу извинения. Эта книга не претендует ни на полноту, ни на истинность. Просто мне хотелось искренне и честно, так, как я видела и ощущала сама, рассказать о Корее, ее людях и их непростой жизни, в которой, как в капле росы, отразилось для меня единство и многообразие человечества.

Т. М. Симбирцева

Москва, март 1999 г

2. Начало

Я советовалась со многими людьми - и корейцами, и долго жившими в Южной Корее иностранцами,- как лучше написать об этой стране, на что обратить особое внимание. Многие пожимали плечами. Некоторые уходили в частности или в заоблачные философские дали. И все же один очень важный совет я получила. "В Европе давно сложились определенные стереотипные представления о разных странах,- сказал мне голландский миссионер брат Жан-Поль, уже восемь лет живущий в Корее. - При слове "Россия" у среднего европейца сразу возникает мысль о Красной площади, "Африка" - о сафари, "Гавайи" - о вечном цветении и теплом море. С Кореей у европейца не связано устойчивых ассоциаций. В его памяти всплывают сообщения газет о северокорейских подводных лодках и лазутчиках, о колючей проволоке на 38-й параллели. Люди старшего поколения думают о Корейской войне 1950-1953 гг. и ее многочисленных жертвах. Это одностороннее представление. Найти образ, воплощающий эту страну, и не политический, а человеческий, социо-культурный, географический или какой-либо другой того же порядка,- вот что важно".

Брат Жан-Поль поставил передо мной трудную задачу. Ее решают сегодня и сами корейцы. Летом 1998 г. Министерство культуры и туризма РК потратило свыше полмиллиона долларов на создание рекламного фильма о Корее и ее достопримечательностях. Вкладывая столь большие деньги, оно надеялось на такой же успех за рубежом, какой имел в Корее несколько лет назад рекламный ролик об Австралии. После его демонстрации по центральному телевидению "шестой континент" стал для корейцев одним из популярных объектов туризма - настолько удачно его авторам удалось передать самое главное и особенное, что отличает Австралию.

В создании фильма о Республике Корея принимали участие президент Ким Дэджун и шестьдесят знаменитостей, в первую очередь - гордость страны, победительница нескольких международных соревнований по гольфу Пак Сери, были привлечены зарубежные эксперты по рекламе. И все-таки опыт не удался. Это стало ясно после первого же показа фильма по ведущим телевизионным каналам Кореи. Среди прочих недостатков критики указывали, например, на то, что песня "Корея - страна-отшельница", рассказывавшая об историческом прошлом, звучала в то время, когда на экране были видны современные небоскребы, которыми никого на Западе не удивишь. Знаменитости быстро мелькали перед глазами, но из них иностранцам могли быть известны разве что президент и Пак Сери. "Создателям фильма не удалось показать ничего из того, что составляет неповторимый колорит нашей страны",- таково было общее мнение. Однако никто из критиков не сказал тогда, как и что именно надо было снимать.

Каждому, кто посетил Корею, эта страна представляется по-своему.

"Какая зеленая страна!" - восклицала моя сестра, пробывшая в Сеуле десять дней, за которые мы обошли три парка вокруг королевских дворцов, побывали в зоопарке и у друзей в курортном городке Чонпхен. "Из-за выхлопных газов не могу дышать в этом городе. Душегубка какая-то!" - жаловался московский профессор преклонных лет, живший в самом центре Сеула. "Бедные, как они здесь живут? Это каменный мешок!" - вторили ему русские дамы-челночницы, приезжавшие в Сеул уже, возможно, в двадцатый раз, но никогда не бывавшие нигде, кроме рынка Тондэмун, протянувшего свои павильоны на несколько километров в самом центре столицы.

"Молодцы корейцы! Умеют погулять и хороший стол накрыть!" - восхищался состоятельный владивостокский бизнесмен, регулярно приезжавший к своему постоянному корейскому поставщику и встречавший самый радушный прием. - "Не умеют они жить. Заказал в пивной бутылочку рисовой (водки). А мне подают какую-то мензурку на 300 граммов и наперсток. Якобы - рюмка",- качал головой мелкий оптовик из Рязани.

"Не рискнул бы сразу сесть в Сеуле за руль. Лихие они - корейцы. Надо было бы поосмотреться недельки две", - говорил бывший московский таксист с двадцатилетним стажем. - "Водить в Сеуле машину - никаких проблем. Здесь соблюдают правила. А вот в Москве я бы ни за что не рискнула", - таково мнение бывшей москвички, постоянно живущей в Сеуле и много времени проводящей за рулем.

"Вы бы знали, сколько там книг! Какое поле для работы! Мне даже пришлось продлить стажировку, чтобы все, что нужно, хоть кратко посмотреть",- делился знакомый ученый, безвылазно проведший в архивах Академии корееведения под Сеулом четыре месяца. - "В окрестностях университета Ёнсе имеется несколько тысяч предприятий общепита и мест увеселения, а книжных магазинов - не более пяти, да и они не пользуются популярностью" (из газет).

"Видите этот памятник? Я спрашивала у многих знакомых, живущих тут рядом, в окрестностях, в честь кого он поставлен. Но никто не знает и даже не интересуется этим" - удивлялась преподавательница из Петербурга. - "Ах, эти сеульские музеи - такие чистые, современные, просторные! России надо учиться и учиться у корейцев музейному делу. Там в музеях даже билеты исключительные - как произведения искусства!" - в восхищении закатывала глаза искусствовед из Магнитогорска.

"Корейцы очень законопослушны". - "Посмотрите, если написано "Машину не парковать", там обязательно припаркуются, и не одна, а несколько машин".

"Эти люди никогда не извиняются. Они упрямы". - "До тех пор, как я приехала в Корею, я и не знала, что можно так относиться к своим родителям, что бывает такое уважение к старшим, такая воспитанность".

Продолжать перечисление подобных взаимоисключающих высказываний можно было бы долго. У каждого свое мнение, как в той знаменитой индийской сказке, где слепые ощупывали слона, и одному он казался веревкой, другому - веером, третьему - стволом дерева, четвертому - стеной.

Так было и со мной. За три с лишним года, которые я прожила в Корее, эта страна поочередно представлялась и мне то веером, то стволом, то веревкой, но в действительности она не была ни тем, ни другим, ни третьим. Она была самой собой. Менялись мои представления об этой стране. Рушились стереотипы, разваливались упрощенные схемы и наивные представления, возникало понимание того, что в разных культурах одно и то же понятие может иметь совершенно разный смысл.

Со студенческих лег я, например, считала, что у корейцев очень скрытный характер и они очень сдержанны. Убеждение это возникло у меня еще на втором курсе, когда Леонид Борисович Никольский, автор самого большого в мире корейско-русского словаря, преподававший у нас корейский язык, рассказал о необычном случае, происшедшем с ним в начале 50-х годов в Пхеньяне, где он работал военным переводчиком. Как-то раз он обратил внимание на необычное поведение северокорейского коллеги, в прострации ходившего по офису со странной улыбкой. Леонид Борисович был обеспокоен и обратился за разъяснениями к окружающим. "Что тут удивляться,- объяснили ему. - У него ночью умер ребенок". Несчастный отец делал все возможное, чтобы скрыть страдание и не причинить тем самым беспокойство другим.

Этот короткий рассказ меня глубоко поразил, и с тех пор я представляла себе Корею не иначе как страной, где люди не плачут, если им больно, и не смеются, если они счастливы. Годовое пребывание в Северной Корее, где я жила фактически в изоляции, это представление не разрушило.

Вскоре после моего приезда в Сеул я устроилась на работу в крошечную фирму, торговавшую с российскими "челноками", и быстро подружилась с одной из сотрудниц - молодой девушкой по имени Кенхи. Однажды она подошла ко мне в слезах и сказала: "Это я могу сказать только тебе одной. Ты иностранка и не будешь всем рассказывать. Помнишь Чхольсу? Ну того парня, который несколько раз ждал меня после работы? Мыс ним расстались. Он нашел другую. Мне так тяжело",- она заплакала. Я, как могла, успокаивала ее, говорила, что ей наоборот повезло, поскольку она узнала о непрочности чувств Чхольсу так быстро, и прочее. Когда Кенхи ушла, ко мне подошел менеджер Чонсок. "Ты слыхала?- спросил он. - Чхольсу бросил нашу Кенхи". До вечера ко мне подходили сотрудники и члены семьи хозяина фирмы и сообщали ту же печальную новость.

Вскоре мне представилась еще одна возможность убедиться в том, что понятия о "скрытном характере" у русских и корейцев не совпадают. Я очень любила слушать радио - особенно утреннюю программу в прямом эфире, которую вели дикторы Ким Хонсик и Ким Суми. Слушатели звонили им прямо в студию, делились горестями и радостями и нередко получали за свой рассказ подарок. Как-то позвонила женщина и рассказала о том, как ее муж по ночам делает ей массаж. Добрые пять минут она живописала, в каких частях ее тела он обычно его делает, где ей особенно приятно, что она при этом испытывает и прочее. Периодически ее прерывала ведущая, заинтересованно уточнявшая: "А под мышками он вас натирает? Говорите, не натирает, а слегка надавливает? Ну, и как ваши ощущения?" Заключение ведущих было единодушным: муж позвонившей был человеком незаурядным и достойным особого подарка. Ему были высланы набор полотенец и одеколон.

Также удостоилась подарка дама, рассказавшая с подробностями всей стране, как ее муж принимал у нее дома роды. Еще одна почтенная, явно в больших годах, женщина позвонила на радио, чтобы рассказать о тех глубоких мыслях, которые приходят ей в голову, когда она находится в туалете. Она особенно настаивала на том, что именно вышеуказанное место имеет такое большое значение для ее мыслительной деятельности. Когда я рассказала об этой передаче своей подруге Суджин, на мнение которой я во всем привыкла полагаться, она не нашла в моем описании ничего из ряда вон выходящего. Ей было странно, что звонки тех женщин я находила нескромными и неприличными. "Те женщины - члены общества, и обществу есть до них дело, как отцу всегда есть дело до своих детей", - так думала Суджин.

Корея представала передо мной то цветущим садом, то гоночным полигоном, то обжорным рядом, то раем для исследований, то ярмаркой тщеславия, то заповедником старины, то форпостом передовой технической мысли, то незнакомой чужой планетой, то милой родиной. Впечатления менялись, но одно ощущение возникло сразу и осталось до конца незыблемым: в этой стране я всегда была среди людей и никогда не оставалась одинокой. Даже когда ехала одна на деревенском автобусе по проселочной дороге в далекой провинции, пожилой шофер с натруженными руками спрашивал заинтересованно: "Вы куда едете? Я скажу, где выходить". Посторонние люди говорили мне "Добро пожаловать!", когда я входила в их трактир пообедать или в магазин что-то посмотреть, и говорили "Приходите еще!", когда я выходила. Они спрашивали в метро, не надо ли меня куда-нибудь довести, и не считали за труд пройти добрый километр, чтобы показать мне искомое место. Они отрывались от своих дел, чтобы дать мне исчерпывающие объяснения, когда я, обвешанная словарями, появлялась на рынке, чтобы записать названия рыб или растений, употребляемых в Корее в пищу, или в антикварных лавках для изучения предметов старинного быта.

Знакомые - а с некоторыми из них я познакомилась еще в Москве - часто звонили, приглашали в рестораны, в гости, на свадьбы и в путешествия, давали советы и интересовались моим здоровьем. Они несли деньги, когда у меня было горе, и готовили мне особую еду, когда я болела. Мне кажется, я побывала в гостях у добрых пол-Сеула, когда мой 15-летний сын вдруг неожиданно начал расти с космической скоростью, последствием чего стала ненасытная прожорливость. Он даже по ночам вставал, чтобы поджарить себе котлету или сварить лапшу. Мои скромные сбережения быстро таяли, но нам не дали пропасть.

"Сообщай всем о своих трудностях и болезнях (в смысле, чтобы соседи узнали и помогли)", - говорит корейская пословица. Сначала о моих трудностях узнал приятель моего русского знакомого и пригласил меня с сыном - совершенно незнакомых людей - в гости. Когда мы пришли, мы были поражены изобилием мясных блюд, которые корейцы сами едят редко, в основном по праздникам. Потом нас стали приглашать знакомые того человека, мои коллеги по учебе, мой профессор Чо Донголь и даже знакомая продавщица с рынка. Период роста у моего Ильи через три месяца закончился, и он, вырастя с 44-го по 52-й размер, снова стал есть как нормальный человек. Но те, кто когда-то его кормил в тот трудный период, уже приняли его как своего и продолжали приглашать в гости "на мясо" вплоть до его отъезда из Кореи спустя год.

Никогда не забуду тот черный для меня день, когда сломался компьютер и пропала наполовину написанная диссертация. Я была в шоке. Не зная, что делать, я позвонила своему студенту-вечернику Син Сону, работавшему экспертом в банке. Он приехал, встревоженный, немедленно хотя был будний рабочий день, и сделал все возможное, чтобы мне помочь. Диссертацию потом пришлось переписывать заново, но дружеское участие Син Сона, его доброта и поддержка помогли мне пережить тот удар.

Величайшей удачей я считаю свою встречу с Ким Хонджуном - замечательным редким человеком, который, будучи высокопоставленным чиновником в Национальной туристической организации, самостоятельно выучил русский язык, переводил по ночам для души "Золотого теленка" и сам вызвался редактировать мою диссертацию - 230 страниц компьютерного текста! - хотя я была для него никто, просто женщина, работавшая в соседнем с ним помещении в то время, когда он жил в Москве. Как реликвию, я храню несколько страниц его редактуры. Мы делали так. Я печатала текст на листе А4 через два интервала. Потом он переснимал его на лист А3, чтобы поля и интервалы между строками были еще шире, и сплошь исписывал их мелким почерком, стремясь исправить мой корявый письменный корейский язык. К концу работы правок стало заметно меньше. Для меня это была самая лучшая школа корейского языка.

Когда я училась в Сеульском национальном университете (СНУ), мои товарищи - аспиранты исторического факультета - помогали мне подбирать литературу, консультировали, редактировали мои доклады, спорили со мной и справедливо (и несправедливо тоже, но всегда корректно) меня критиковали. Конечно, такие отношения сложились не сразу. Я их заработала и никогда не жалела о потраченных усилиях. Я многому научилась у молодых корейских историков и лично им обязана. Они буквально спасли мою диссертацию от провала, когда на первом слушании ученого совета мне было сказано, что такая работа быть принята не может. Это был удар. Когда я молча вышла из зала заседаний, собравшиеся в коридоре уже знали, что произошло. Меня пригласили вместе пообедать. Никто не сказал ни слова все то время, что мы ели. Все понимали, что говорить утешительные слова бесполезно. Ученый совет предоставил мне неделю на доработку диссертации. Срок казался мне нереальным (все-таки это был корейский язык), хотя я по 15 часов не вставала из-за компьютера.

И тогда один из моих товарищей скромный, немногословный и вечно занятый Чон Сунгё - взял мою работу и за три дня откорректировал те ее части, которые вызвали неудовольствие оценочной комиссии. После этого еще один коллега Ким Хо - компьютерный виртуоз - отформатировал ее в соответствии с существующими требованиями к подобным текстам. Через неделю состоялось новое слушание, и моя работа была принята без замечаний!

Корейцы подарили мне замечательный опыт человеческого общения, и память о нем всегда со мной. Я жила внутри многочисленных связей и, с одной стороны, это очень облегчало жизнь, задавало ей темп и ритм, наполняло ее содержанием. Но, с другой стороны, я никогда не забывала, что приехала работать. Когда я прослушала курс лекций и приступила к написанию диссертации, мне потребовалось одиночество, и достижение его оказалось самой трудной задачей. Многие люди так и не смогли простить мне того, что я поставила интересы работы выше наших дружеских отношений

Связи завязывались не только на человеческом уровне. Учителем и товарищем стал для меня Сеул - огромный причудливый город. С первого дня я полюбила бродить по его улицам и переулкам, наблюдая, вступая в разговоры, заглядывая во дворы, вдыхая запахи и читая все подряд, что было написано в переходах, стенах домов, в автобусах, на бензоколонках, столбах, киосках и урнах. Это было интереснейшее занятие.

"Давайте родителей почитать, а взрослых уважать",- гласил транспарант на изгороди университета Ёнсе. "Здоровая семья - основа общества",- извещал плакат в районе молодежных гуляний.

"Потратишь деньги - удовольствие на один день, сэкономишь - удовольствие на всю жизнь",- предупреждала надпись на мосту-переходе в районе Инсадон, славящемся дорогими художественными салонами и антикварными магазинами. "Проведем праздник без расточительства",- призывал плакат на центральной улице в канун нового года.

"Глупца губит отсутствие настойчивости. Дурака губит праздность" (надпись в автобусе). "Кто хочет - тот добьется" (в переходе между вагонами поезда в метро). "Береги честь смолоду" (на дороге, ведущей на рынок). "Залог успеха - в тщательной подготовке"; "Дружески протянутая рука - сильнее кулака"; "Секрет счастья в том, чтобы уметь отбросить то, что надо отбросить" (на платформе метро).

Надписи напоминали о необходимости:

Ј быть добрыми и человечными:

"Улыбка - символ дружбы, смех - символ счастья"; "Доброта начинается с улыбки" (в холле районного дома культуры); "Добьемся доверия и любви" (на заднем стекле такси); "Взаимное доверие и бдительность способствуют предотвращению пожаров" (на улице).

Ј любить свою страну:

"Любовь к стране начинается с любви к своей улице" (на урне); "Люби свою страну" (каллиграфическая надпись над головой кассира в метро); "Патриотизм каждого - это вклад в развитие страны" (на частном здании, сдаваемом под офисы); "Наша мечта на будущий год: нравственное государство, нравственные граждане" (на здании христианской организации). "Прочность государства зависит от того, как каждый из нас соблюдает порядок" (в метро). "Потрудимся над сортировкой мусора!" - эта надпись также апеллировала к патриотическим чувствам. Проблема сбора и переработки мусора в Корее является одной из острейших. Государство прилагает большие усилия для ее решения, и успех этой кампании во многом зависит от усилий домохозяек, от которых требуется, чтобы они разделяли мусор по видам: пищевые отходы, бумага, стекло и т. д., что облегчает переработку. Пока это делают не все, и вышеприведенный призыв - способ борьбы с несознательностью граждан. Уборка мусора тесно связана с экологией: "Природе - красоту, окружающей среде - чистоту" (на билете в музей), "Осознаем наше единство с природой" (над входом в буддийский храм).

Ј соблюдать порядок:

"Порядок начинается с каждого из нас" (билет на выставку), "Соблюдение порядка - достоинство культурного человека" (на автобусной кассе), "Войдем в вагон по очереди" (на станции метро).

Ј доверять силовым структурам:

"Полиция - верный друг. Вместе - и беды, и радости" (на полицейском управлении).

Ј соблюдать правила дорожного движения:

"Не спеши, помни о безопасности!" (над дорожным туннелем), "Каждый водитель - безопасное управление; каждый пешеход - безопасное хождение", "Один раз уступишь - радость, два раза уступишь - порядок" (на мостах-переходах).

Ј заботиться о здоровье:

"Отказ от курения - залог здоровья", "Здоровье - основа счастья" (в метро).

Надписи знакомили с высказываниями великих. "Книги делают человека богаче, беседа - интереснее, а писательство делает его точным" (Бэкон),- извещала табличка в общественном туалете. "Ненависть произрастает из бедности" (Толстой),- это уже из вагона метро. Было странно, почему именно эти цитаты привлекли тех, кто их решился выставить на всеобщее обозрение. Загадки окружали меня со всех сторон и делали мою жизнь в Корее нескончаемым полетом в незнаемое. Я очень хотела понять окружающих меня людей и прилагала для этого максимум усилий.

Одно из наивных представлений, с которым я в Корее рассталась, заключалось в том, что "трудно встретить на земле народ менее религиозный, чем корейцы". В Корее много церквей. Особенно бросаются в глаза кресты протестантских молелен. Чуть ли ни на каждом втором доме в Сеуле виден крест. Мессы в Мендонском соборе - самом большом католическом храме страны - идут по выходным пять раз в день, и их посещает до 40 тысяч прихожан. В РК около 10 миллионов буддистов. Цифры свидетельствуют о том, что это религиозная страна.

И вместе с тем я узнавала то об одном знакомом, то о другом, что он перешел, скажем, из буддизма в католичество, по той причине, что соседи и приятели по утрам в выходные шли все вместе в католический храм, а ему приходилось ехать в одиночестве в буддийский монастырь, и ему это не нравилось. На вероисповедание нередко влияло место жительства: если рядом с домом находился католический собор, то удобнее было быть католиком. Если протестантская молельня - все были протестантами. Женщина, выходя замуж, меняла свое вероисповедание на религию мужа, и никто не видел в этом трагедии. По улицам и в метро ходили люди с плакатами и кричали в лицо: "Веруй в Христа!" Около моего общежития и в дождь, и в ведро сидел пожилой пастор и наблюдал за тем, как играют на гитарах, пляшут и поют о Боге молодые люди из руководимого им христианского хора. Зрители хлопали и подпевали.

Вера казалась клубом, в который ходят, чтобы пообщаться, получить поддержку, укрепить статус, развлечься. Она была напоказ. Она объединяла представителей одной политической группировки, одного клана, одной округи. В вере корейцев я не видела того сокровенного и тайного, что должно, по моему мнению, объединять человека с Богом. Они, и правда, мне казались атеистами, о чем я читала в учебном справочнике в годы учебы в институте. Потом я поняла, что называла "их верой" совсем не то.

Однажды в летние каникулы я некоторое время жила в православном Преображенском монастыре в 70 километрах от Сеула - помогала настоятельнице по хозяйству. Вместе со мной там жил молодой кореец с христианским именем Симон. Обладая прекрасным слухом и композиторскими способностями, он хотел стал регентом в церковном хоре и собирался поехать учиться этому делу в одном из монастырей Греции. Епископ Корейский Сотирий, готовя его к поездке, занимался с ним греческим языком. Свободное от работы время мы с Симоном проводили вместе и говорили обо всем, в том числе и о религии. Знатоком в этом вопросе я не была, так, помнила какие-то моменты еще со времени учебы в институте и вот, основываясь на этих скудных познаниях, как-то сказала Симону, что конфуцианство религией не является, что это "всего лишь" морально-этическое учение. Реакция обычно веселого, доброжелательного и снисходительного моего собеседника была более чем неожиданной. Я даже не ожидала, что он так обидится. Он вскочил, ушел в свою комнату и долго не желал разговаривать со мной. Расстроенная таким поворотом, я ломала голову, как загладить свою вину. Потом напекла блинов и долго смиренно приглашала Симона к столу, стоя за дверью его комнаты. Наконец, он смягчился. Вышел, попробовал блинов, и мир был восстановлен.

Пытаясь понять, что же так обидело Симона, тогда я впервые задумалась над тем, что такое конфуцианство для корейцев, которые называют его "религиозным учением о морали" (югё), в отличие от китайцев, называющих его "наукой о морали". Поиски ответа привели меня в конфуцианскую академию Сонгюнгван - старейшее учебное заведение Корейского полуострова, которое было впервые создано в столице государства Когуре Пхеньяне под названием Тхэхак еще в 372 году новой эры и на протяжении веков переносилось то в Кенджу. то в Кэсон, то в Сеул - в зависимости от того, какой город был столицей. Сегодня Сонгюнгван - неотъемлемый атрибут власти и символ ее преемственности - есть и в Северной, и в Южной Корее.

Южнокорейский Сонгюнгван находится в северной - самой старой - части Сеула, у подножия горы Пукхансан.в непосредственной близости от королевских дворцов. Я впервые пришла сюда с приятелями ранним зимним утром. Было тихо. Мы ходили, фотографировали, а потом заспорили о смысле иероглифических надписей, которые живописно украшали входы в комнаты, как мы думали, музея. Вдруг я увидела, что дверь одной из комнат отодвинулась. Из нее вышел заспанный парень с полотенцем на плече. Он недовольно взглянул на нас и прошествовал в небольшой домик в углу двора, откуда вскоре послышался звук льющейся воды. Только тут мы обратили внимание на обувь, выставленную по корейскому обычаю на улице, и до нас дошло, что общежитие действующее.

Мне и в голову не могло прийти, что современная корейская молодежь, которая обожает "Макдональдс" и "Кентукки фрайд чикен", одежду от "Бенеттон" и "Кальвина Кляйна", голливудские фильмы, ансамбль "Эйс оф бейз", Майкла Джексона и Мадонну, избалованная и привыкшая к комфорту, может жить в крошечной комнатке размером в 1 пхён (3,3 квадратных метра), ходить умываться по морозу через двор и спать на ондоле -- горячем полу, обогревающемся дымом местной кухни, а не газом или электричеством. Первой мыслью было, что они живут так от бедности, не в состоянии снять более удобное жилище, но вскоре мы встретили чиновника, работающего тут же, в одном из старинных зданий школы, и он любезно сообщил нам, что здесь живут студенты, специализирующиеся на изучении конфуцианства и иероглифики, и что для них жизнь в этом общежитии - честь и возможность приобщиться к культурным ценностям и познать лучше жизнь предков, почтительность к которым - одна из главных заповедей конфуцианской идеологии.

Через некоторое время начали выходить из своих "келий" и другие студенты, и мы смогли заглянуть в одну из них. На длинной полоске бумаги, висевшей сбоку от ее двери, было написано иероглифами: "Комната светлых добродетелей". Сквозь приоткрытое окно, сделанное из деревянных планок, обклеенных плотной белой бумагой, в комнатку проникал скудный зимний луч, освещая свернутую постель, маленький столик с книгами и телефонный аппарат - предмет, без которого корейцы не мыслят своей жизни даже в колыбели конфуцианства. Если бы не телефон, ничто бы не напоминало о том, что дело происходит в конце XX века.

Как и 500 лет назад, шумела ветвями во дворе пара гигантских деревьев гинкго, символизировавшая единство ым и ян и напоминавшая о тех давних временах, когда под точно такими же деревьями беседовал со своими учениками Конфуций. "Кто бы ты ни был, прохожий, приближаясь к святыне, спустись с коня" - гласила древняя надпись на стоящем у дороги гранитном камне. Как прежде, смотрели фасадами друг на друга одноэтажные глинобитные общежития, отапливавшиеся через пол в те часы, когда работала местная кухня. Висел барабан, гудевший по утрам побудку. В лекционном павильоне под портретом Великого Учителя и дощечками с образцами каллиграфии сидели наставники в белых халатах, и им благоговейно внимали несколько десятков студентов, преисполненные рвения и сознания собственной исключительности.

Если в ту часть Сонгюнгвана, где живут студенты, можно войти в любое время, то в святая святых - Храм Конфуция, известный под названием Тэсонджон, или "Павильон Великих достижений", ворота открываются только два раза; в году - в день рождения Конфуция (27-й день восьмой луны) и под новый год по лунному календарю. В такие дни здесь ежегодно совершают обряд сокчон тэдже- подношения перед поминальными дощечками Великого учителя, четырех его наиболее выдающихся китайских последователей - Яньцзы, Дзэнцзы, Мэнцзы, Чжуси, десяти китайских философов, заслуживших особую похвалу Конфуция, шести мудрецов периода династии Сунь, которые внесли вклад в развитие неоконфуцианства, и восемнадцати канонизированных корейцев, снискавших вечное признание своего народа как носители высоких, не поддающихся девальвации идеалов.

Кратко представлю канонизированных мудрецов.

Соль Чхон [псевдоним Чхонджи, даты жизни неизвестны, жил в период правления Кёндогвана (742-764), короля периода Объединенного Силла], родоначальник клана Соль из Кенджу. Считается "отцом конфуцианской учености" как изобретатель письменности иду (по легенде это произошло в 680 г.) и первый переводчик с китайского на корейский язык конфуцианских классических трудов;

Чхве Чхивон (857-ок.910), основатель клана Чхве из Кенджу, почитается как высокопринципиальный, выдающийся чиновник, чьи таланты и достижения были настолько велики, что получили признание даже в танском Китае;

Ан Хян (Хвехон) (1243-1306), первый проповедник неоконфуцианства, прославился неустанными усилиями по возрождению Учения, пришедшего в упадок в период монгольского нашествия на Корею;

Чон Монджу (Пхоын) (1337-1392), видный чиновник и ученый, почитается как идеальный подданный, который предпочел смерть предательству своего господина - последнего короля династии Коре. В 1517г. удостоился чести быть первым из корейцев, кому в храме Конфуция в Сеуле была поставлена поминальная табличка;

Ким Гонпхиль (Ханвондан) (1454-1504) за глубокое знание "шести классических произведений" считается одним из пяти мудрецов периода династии Чосон. Умер как мученик: казнен ядом за то, что был учеником Ким Джонджика - высокопоставленного чиновника и ученого, составившего исторические хроники, куда включил список неблаговидных дел короля Седжо - прапрадеда здравствовавшего короля Ёнсан-гуна;

Чон Ёчхан (Ильту) (1450-1502) - наиболее уважаемый представитель клана Чон из Хадона, блестящий ученый, полемизировавший по некоторым вопросам с Чжу Си. Как ученик Ким Джонджика неоднократно подвергался репрессиям. Умер собственной смертью, но позднее - во время очередных гонений - его тело было эксгумировано и обезглавлено.

Чо Гванджо (Чхонам) (1482-1519) - выдающийся представитель клана Чо из Ханяна (Сеул), один из первых ортодоксальных неоконфуцианцев, был "легалистом" и возглавлял группировку при дворе, отстаивавшую превосходство закона над людьми и выступавшую за реформы с целью укрепления закона и государственной власти. Был обвинен в предательстве и казнен. Почитается в храме Конфуция с 1610г.

Ди Онджок (Ходжэ) (1491-1553) -последователь Ким Джонджика, известный философ, высокопоставленный чиновник. Активно участвовал в междоусобной борьбе влиятельных кланов при дворе. Ложно обвинен в предательстве, лишен всех постов и умер в ссылке. Почитается в храме Конфуция с 1610 г.

Ли Хван (Тхвеге) (1501-1570) - крупнейший философ Кореи, модифицировавший теорию Чжу Си о дуализме ли (разум, кор. и) и цы (материальная субстанция, кор. ки), подчеркнув приоритет ли, важность духовного совершенствования. Как инициатор создания первой частной академии в провинции (совон) способствовал возрождению классического образования в Корее. Его идеи способствовали распространению неоконфуцианства в Японии. Почитается в храме Конфуция с 1610г.

Ким Инху (Хасо) (1510- 1560) - друг и последователь Ли Хвана, наставник короля Инджона, автор многих философских трудов, имевших широкое признание. Канонизирован в 1796 г.

Ли И (Юльгок) (1536 - 1584) - гордость клана Ли из Токсу, сын "образцовой матери" Син Саимдан, один из самых почитаемых корейских святых, выдающийся ученый и крупный чиновник. Идейный глава группировки "западников" (сорон), игравшей большую роль в политической жизни Кореи. Многолетний соперник Ли Хвана, Ли И был монистом и утверждал, что ли и цы есть проявление одного и того же Абсолютного разума. Канонизирован в 1682 г.

Сон Хон (Уге) (1535-1598) - член Государственного Совета в период Имджинской войны (1592 - 1598), философ, поддерживавший дуалистическую концепцию Ли Хвана. Канонизирован в 1682 г.

Ким Чансэн (Саге) (1548 - 1631) - основоположник учения о ритуале (ли, кор. е) и создатель Школы ритуалов, автор философских трудов, направленных против учения Ли Хвана. В годы японского (1592-1598) и маньчжурского (1627) вторжений отвечал за материальное обеспечение корейской армии. Канонизирован в 1717г.

Чо Хон (Чунбон) (1544-1592) -ученик одновременно Ли И и Сон Хона, чиновник, организовавший в первые недели японского нашествия в 1592 г. партизанский отряд и павший в бою. Канонизирован в 1665г.

Ким Джип (Синдокче) (1574-1656) -сын Ким Чансэна, автор ряда теоретических и практических трудов о ритуале, чиновник, дослужившийся до поста члена Государственного Совета. Канонизирован самым последним, в 1883 г.

Сон Сиёль (Уам) (1607-1689) - ученик Ким Чансэна, последователь Ли И, плодовитый писатель, автор более чем 200 трудов, наставник короля Хёджона (1650- 1659). Активно участвовал в придворных интригах и был признанным лидером "фракции чистых западников", которая позже раскололась на группировки "стариков" (норон) и "молодых" (сорон), которые оставались ведущими в политической борьбе в стране вплоть до конца династии в 1910 г. В 1689 г. выступил против кандидатуры избранного крон-принца, чем навлек на себя гнев короля и был казнен. Канонизирован в 1756 г.

Сон Чунгиль (Тончхундан) (1606-1672) - выходец из одного клана и из одной провинции с Сон Сиё'лем, его неизменный политический сторонник, ученик Ким Чансэна, руководитель Школы ритуалов. Блестящий каллиграф, обладатель изящного литературного стиля. Канонизирован в 1756 г.

Пак Сечхэ (Хёсок) (1631 - 1695) - блестящий представитель Школы ритуалов, прославленный каллиграф, автор нескольких философских трудов. Принимал активнейшее участие в большинстве политических столкновений своего времени и был фактическим лидером группировки "молодых". Канонизирован в 1764 г.

Ранним утром в праздник со скрипом раскрываются тяжелые ворога мунмё - той части Сонгюнгвана, где находится храм Конфуция, и зрители, многие в национальных костюмах: старики, родители с детьми, патриоты, студенты, туристы, репортеры - устремляются через боковые двери внутрь и почтительно размещаются по бокам, на террасах восточных и западных палат. Посередине - на площадке для почетных гостей - степенно собираются политические деятели, чиновники городской мэрии, деятели культуры, многие в одежде чиновников минувших эпох.

Начинается обряд, который раньше длился 6-8 часов, а в настоящее время сокращен до полутора-двух. Роль жрецов, как и века назад, исполняют специально назначенные чиновники Сонгюнгвана во главе с распорядителем, мерными возгласами задающим ритм. Два оркестра церемониальной музыки, символизирующие единство ым и ян,- непременные участники действа, ибо "для обеспечения спокойствия монарха и порядка в народе нет ничего лучше, чем церемонии, а для укрепления морали и улучшения обычаев, нет ничего лучше, чем музыка". На китайских классических инструментах, происхождение которых восходит к I веку до н. э., исполняется конфуцианская музыка периода китайских династий Сун и Мин. Она не предназначена для возбуждения "четырех эмоций": радости, гнева, печали и счастья, потому что "избыток чувств нежелателен". Ее задача - утверждение "чувства регулярности и незыблемости моральных устоев", отвращение человека от пороков и зла, в то время как задача самой церемонии - охранить его от "распутства, праздности, расточительства". Главная роль отведена ударным, и в такт их глухим ударам то приходят в движение, то замирают две (дуализм ым и ян) группы одетых в одежду гражданских и военных чиновников низкого ранга танцоров.

Церемония также размеренна, как и музыка, и состоит из: приветствия почитаемым духам у главных ворот и на специальной дорожке к храму; приношения им жертвенной пищи и троекратного подношения вина; отведывания мяса и вина жрецами и убирания чаш; сожжения свитка с текстом, оповещающим об окончании церемонии и проводов духов. Так делали 500 лет назад. Так делают сегодня. В строгом соблюдении последовательности и неизменности - залог сохранения Порядка как высшего проявления благоволения Небес.

В период династии Чосон ритуальные церемонии в храме Конфуция служили подтверждением морального авторитета королей как верных последователей этических норм древних мудрецов, доказательством обоснованности их политической власти. Они были также символическим воплощением моральных, эстетических и религиозных ценностей. В обоих качествах их значение сохраняется в Корее до настоящего дня.

Аналогичный, также осуществляемый на государственном уровне обряд свершается каждый год в первое воскресенье мая в королевской усыпальнице Чонмё, расположенной недалеко от Сонгюнгвана, но объектом поклонения там являются поминальные дощечки других предков - королей династии Чосон. На государственном же уровне почитается общий предок всех корейцев - легендарный Тангун, которому посвящен официальный праздник - День основания государства (3 октября). Предков почитают повсеместно и на более низких уровнях, где за проведение обрядов отвечают местные власти (провинции, волости), общественные организации (деревенская община) или прямые потомки (клан, семья). Иногда и на местном уровне объектом поклонения является Конфуций, Тангун или канонизированный государством мудрец. Скажем, Ан Хян или Чон Монджу. Но наряду с ними ничуть не меньше почитаются предки - выходцы из этих мест, которые внесли вклад в прославление своей малой родины или клана.

Везде, где есть свои герои, есть и их неутомимые почитатели. В том, что имена канонизированных людей - не простой звук для корейцев, я убедилась во время занятий на семинаре у историка Чон Окча. признанного специалиста по совонам - своеобразным конфуцианским учреждениям, которые и сегодня существуют кое-где в разных частях Кореи.

Немного поясню, что это такое. Возникшие в провинции в период ослабления королевской власти в XVI веке, они были учебными учреждениями, которые сыграли важную роль в развитии пришедших в упадок накануне и после японского нашествия традиционного образования и культуры страны. Но совоны были не только школами, но и своего рода клубами для местной знати и культовыми учреждениями, "храмами славы". Здесь находились молельни, где регулярно совершались жертвоприношения перед поминальными дощечками видных конфуцианцев - выходцев из данной округи. Ритуал не только способствовал укреплению местного патриотизма. Он был питательной средой для распространения идеи местной исключительности и избранности, углубления регионального сепаратизма. Глядя со стороны, можно по-разному оценивать деятельность совонов, но в Корее их оценка единодушно-положительная и даже восторженная. Возможно, главную роль тут играет божественное сияние, исходящее от увековеченных в них героев прошлого. Они предки, чьи деяния неподсудны и достойны лишь восхищения, тем более что канонизировали их тоже предки, хотя и более поздние.

На семинаре профессора Чон Окча мы должны были составить каталог совонов по провинциям (по состоянию на середину XIX века), указав имена и послужные списки всех поминавшихся в них людей. Академий оказалось великое множество: только в провинции Кенсан - 156, и занятия были для меня весьма утомительными. Мы разделились по провинциям и по очереди перечисляли названия совонов, а также фамилии, должности, звания и титулы людей, которые мне ни о чем не говорили. Вскоре я заметила, что скучно только мне. Мои товарищи занимались систематизацией с большим энтузиазмом. При звуке некоторых имен, они - взрослые, серьезные люди - даже подталкивали друг друга локтями, понимающе кивали и обменивались полными особого (но увы! - скрытого от меня) смысла взглядами. Мне казалось, что в них светилась гордость. Во время занятий они испытывали очевидный эмоциональный подъем.

Однажды, возвращаясь вечером домой после занятий у профессора Чон Окча, я ехала в переполненном вагоне метро и читала книгу о совонах Поглощенная своим занятием, я скромно стояла в углу и не обратила поначалу внимания на худого старика, который упорно старался рассмотреть, что я читаю. Увидев, о чем моя книга, он пришел в неописуемый восторг и стал расталкивать окружающих, призывая их дать больше места "почтенному профессору". Был "час пик" и в вагоне яблоку негде было упасть, и тем не менее через минуту вокруг меня образовалось совершенно пустое, весьма значительное пространство. Побуждаемые стариком, двое мужчин поспешно встали со своих мест. Усадив меня поудобнее, мой нежданный благодетель сам уселся рядом, спросил, кто я такая и почему читаю такую книгу, а потом предложил продолжить читать, поскольку он "не хотел отвлекать меня от такого важного дела". Мне было очень неудобно. Я сидела, как на иголках, но старик был откровенно счастлив и доволен собой.

Говорят, что Конфуций требовал соблюдения тишины во время еды. Десятки поколений корейцев следовали этому завету, а некоторые следуют ему и до сих пор, в то время как в Китае этот обычай почти не вспоминают. Давно забыты на родине Великого Учителя мелодии, звучащие сегодня в Сонгюнгване во время ритуальных приношений. В Корее сохранились самые архаичные - простые и лаконичные - формы архитектуры и украшения храмов Конфуция - такие, какие были присущи храмам Северного Китая в древности.

Ортодоксальные корейские конфуцианцы несколько свысока относятся к Китаю. Они считают, что последний утратил связь с заветами Великого Учителя еще в первой половине XVII века, когда маньчжуры - то есть "варвары" - свергли династию Мин, бывшую истинно ханьской (хань - название исконного населения центральных районов Китая), и тем самым прервали связь времен. Это дает повод для мнения, что вот уже почти три века именно Корея является хранительницей Истины в последней инстанции.

В брошюре, которую выдают всем желающим в Сонгюнгване, говорится: "Конфуцианство - это созданная Конфуцием гуманистическая философия, реальное учение о правилах поведения в жизни. Она раскрывает чистые и светлые стороны человеческой души, учит их распространять на ближнего своего и ставит высшей целью создание общества идеального правления, где все люди живут в согласии. Конфуцианство исходит из постулата о том, что все окружающее нас построено в соответствии с гармонией, установленной Небом. Каждый, кто правильно следует заветам Неба, имеет возможность познать эту гармонию и стать совершенным. Этого может добиться каждый, кто следует изложенному в древних трактатах".

Далее разъясняется, что в основе конфуцианства лежат пять принципов, регулирующих человеческие отношения. Первый из них - пуджа ючхин - определяет отношения между отцом и сыном. Он означает следование Истинному Пути (то) и сохранение родственной любви (чхин). Второй принцип - кунсин юый - регулирует отношения между государем и подданным. В их основе преданность и справедливость (ый). Третий принцип - пубу юбель - означает строгое соблюдение различий между мужем и женой (пёль); четвертый - чаю юсок - определяет порядок взаимоотношений между старшим и младшим, предком и потомком (со). В их основе - почитание и исполнение обрядов, связанных с культом предков. Пятый принцип - пунъуюсин - касается взаимоотношений между друзьями, основанных на доверии (син). Таким образом, пять иероглифов: чхин - ый -пёль - со - сын (родственная любовь - справедливость - разделение - почитание предков- доверие)- выражают суть отношений между людьми. Отношения отца и детей главенствуют. Общество состоит из семей, следовательно, мораль в нем основана на морали в семье, которая распространяется на страну и весь мир.

В брошюре подчеркивается, что конфуцианство - это учение о чистом помыслами человеке (сусин), процветающей семье (чегук), основанном на законах государстве (попкук), пребывающей в гармонии Поднебесной (пхёнчхонха). Другими словами, это учение о том, как достигнуть процветания Поднебесной через очищение помыслов каждого человека. Чистота помыслов начинается с сыновней почтительности (хе).

3. Сыновняя почтительность

В мае 1995 г. государственная телерадиовещательная компания Кей-Би-Эс, Фонд социального обеспечения группы "Самсон" (Samsung) и Академия корееведения провели в Сеуле международную конференцию на тему "Сыновняя почтительность и будущее общества", в которой приняли участие 17 иностранных ученых из 9 стран, в том числе потомок Конфуция, и 16 профессоров из ведущих корейских университетов. На трех секциях конференции были рассмотрены вопросы: 1) сущность сыновней почтительности и семейная этика; 2) современное значение сыновней почтительности и социальный порядок; 3) международное развитие сыновней почтительности. Проведение этого мероприятия было логическим продолжением неутомимой деятельности его организаторов в пропаганде сыновней почтительности: Кей-Би-Эс регулярно готовила теле- и радиопрограммы на данную тему, Фонд "Самсон" в 1975 г. учредил "Премию сыновней почтительности" и ежегодно присуждал ее к тому времени уже в течение 20 лет, а Академия корееведения вела большую исследовательскую работу, сделав сыновнюю почтительность предметом академического изучения.

Как подчеркнули выступавшие на конференции, в процессе быстрого экономического развития в течение последних лет, когда быстро импортировались негативные элементы модернизации и западной культуры, корейцы испытали отчуждение от традиции, в первую очередь, от сыновней почтительности. Это нанесло серьезный ущерб сознанию общности и семейным ценностям, которые традиционно уважались. Стали реальностью многие аморальные явления: насилие в семье, пренебрежение стариками, неспособность понять суть основ социального порядка.

Докладчики обратили особое внимание на определение понятия сыновней почтительности. Было предложено много вариантов, суть которых сводилась к тому, что "сыновняя почтительность - это послушание и почтение к родителям, принцип поведения детей, стремящихся отблагодарить своих родителей за то, что они их родили и вырастили".

Несмотря на изобилие материальных благ, присущих современной эпохе, нельзя забывать, что это изобилие не принесло человеку душевной гармонии,- подчеркнули участники конференции. В качестве выхода они предложили вспомнить об этических правилах взаимоотношений людей и важности сыновней почтительности как фундамента человеческого достоинства. "Мудрость и доброта - главное в конфуцианском учении. Сыновняя почтительность хё - основа мудрости и доброты. Следовательно, хё - это основа учения. Без нее не может быть ни гармонии в семье, ни стабильности в государстве",- таковы были выводы выступавших.

Однажды мой друг Ким Хонджун рассказал мне историю, которая меня очаровала и поразила. Мы сидели в трактире, где нам подали на стол новый вид водки под названием "Ким Саккат", то есть "Ким - Соломенная шляпа". Вместо обычной пробки бутылку венчала маленькая соломенная шляпка, напоминающая ту, в которых работают корейские крестьяне на полях в жаркую пору.

- Ты знаешь, что Ким Саккат - это имя нашего великого поэта, который жил в XIX веке? - спросил меня Ким.

- Слышала о нем. Он, говорят, был любитель выпить и носил большую шляпу, за что и получил свое прозвище.

- Эта шляпа так сделана, что полностью закрывает лицо человека. Ким Саккат носил такую шляпу не случайно. Он совершил проступок перед своей семьей, и никогда, до самой смерти, не снимал эту шляпу от стыда перед людьми.

- Расскажите.

Вот что рассказал мне Ким Хонджун.

Дед Ким Сакката - Ким Иксун - служил городским головой в городе Санчхоне. В 1811 г. там вспыхнул бунт. Крестьяне захватили управу, зернохранилище и удерживали их до прибытия правительственных войск. Когда те прибыли, они жестоко наказали не только восставших, но и уцелевшего городского голову за неисправное исполнение обязанностей. Дед был казнен, а вся его семья попала в опалу. Отец Ким Сакката умер, а двух его сыновей укрыл в своем доме преданный слуга. Позднее потомки казненного городского головы были прощены, и братья вернулись домой, но морально их положение в обществе оставалось незавидным. Стремясь уберечь детей от позора, мать Ким Сакката укрылась с ними в отдаленной деревне, где никто не знал ни о ее происхождении, ни о постигшем семью несчастье.

Прошло время. Ким вырос и отправился сдавать экзамены на ученую степень. В тот год соискателям выпало писать сочинение на тему "О государственном преступлении", и в качестве конкретного примера был предложен случай с Ким Иксуном. Ким не знал, что этот человек был его дедом, и написал сочинение, в котором сурово осудил его. Его работа была признана лучшей на первом туре экзаменов, и тут мать рассказала ему печальную историю его семьи. Испытывая стыд за то, что опорочил деда, и унижение от сознания своей принадлежности к категории "потомков, прощенных за преступления предка", Ким оставил жену и малолетнего сына и стал бродягой. Ему было тогда 20 лет. Считая себя преступником, который не имеет права видеть голубое небо, он скрыл свое лицо под огромной шляпой, оделся в рубище и провел свою жизнь, скитаясь, заливая горе вином и слагая стихи, которыми и ныне восхищается Корея. Путник, скиталец стал главным героем его поэзии. Интересно, что сын его неоднократно разыскивал отца и просил вернуться домой, но Ким Саккат каждый раз отказывался от этого. Умер он в доме какого-то доброго человека, который нашел его, обессиленного, на краю дороги. После смерти поэта его сын выполнил свой долг, похоронив отца рядом с могилой его матери в провинции Канвон.

В 1978г., 115 лет спустя, почтительные потомки поставили в память о своем выдающемся предке гранитную стелу у подножия горы Мудын около города Кванджу. Примечательно, что они гордятся не столько литературным даром пращура, сколько его соответствием высшим моральным принципам конфуцианства. То же самое можно сказать и о выдающемся каллиграфе и поэтессе Син Саимдан (1504-1551), которую больше почитают как преданную дочь и мать философа Ли И (Юльгока), чем как деятеля культуры. Выдающийся писатель Ким Сисып - автор прекрасно переведенного на русский язык сборника новелл "Новые рассказы, услышанные на горе Золотой Черепахи" - больше известен соотечественникам как верный подданный, не пожелавший перейти на службу к узурпатору, изгнавшему с трона малолетнего законного короля, чем литератор. Такова шкала ценностей.

К северу от Сеула (так у автора - прим. изд.) километрах в сорока расположен город Сувон, где находится крепость, которая считается в Корее "воплощением сыновней почтительности" в архитектуре. История ее строительства такова. В 1789 г. придворные гадатели посоветовали королю Чонджо (1776- 1800) переместить могилу его отца, принца Садо, из окрестностей Сеула к горе Хвасан. На указанном месте находился небольшой городок, но это не остановило почтительного сына. Он повелел перенести город к северу, пообещав двум тысячам его жителей различные льготы и компенсации за ущерб. Через четыре года новая гробница была построена и была столь великолепна, что ничуть не уступала по величию могилам королей, хотя Садо был всего лишь принц. Рядом была возведена крепость. Ее строительством руководил выдающийся инженер и ученый Чон Ягён, который впервые применил здесь кирпич.

Принц Садо - трагическая фигура корейской истории. Его отец - король Ёнджо, поверив клевете некоторых приближенных, которые опасались, что по восшествии крон-принца на престол они потеряют свое влияние, приказал запереть своего сына и наследника в ящик для риса, где он умер голодной смертью. После восшествия на престол Чонджо решил укрепить свою власть и положить конец борьбе группировок при дворе, перенеся столицу в новое место. Многие влиятельные сановники были против этого, но ничего не могли возразить, поскольку проект был продиктован сыновней почтительностью, которая в обществе ценилась выше всех остальных добродетелей. Безвременная смерть помешала Чонджо осуществить свои планы.

Сейчас крепость Хвасон в Сувоне объявлена "национальным сокровищем". Это прекрасное место отдыха, куда в любое время года приходят тысячи людей. Следуя вдоль крепостной стены, которая протянулась почти на пять с половиной километров, они, как правило, не могут пройти равнодушно мимо огромного "Колокола сыновней почтительности", размещенного в беседке на высоком откосе уже в наше время. Корейские колокола несколько отличаются конструкцией от русских, поскольку роль била в них выполняют не висящие внутри "языки", а большие бревна, укрепленные рядом на цепях. Раскачав такое бревно, посетители крепости звонят в колокол, и глубокий звук разносится далеко окрест, напоминая о горестной судьбе Садо, преданности Чонджо и необходимости для каждого брать с него пример.

На одной из улиц Владивостока стоит еще один архитектурный памятник сыновней почтительности - Высший колледж корееведения Дальневосточного госуниверситета. Это внушительное пятиэтажное здание с цоколем было построено в 1994-1995 гг. президентом крупной южнокорейской фирмы "Кохап" Чан Чихёком в память о своем отце Чан Добине, борце за национальную независимость Кореи против японских колониалистов, который в 1913-1916 гг. жил во Владивостоке. Корейская сторона и сегодня, несмотря на многие трудности, финансирует деятельность колледжа, где, кроме учебных аудиторий, имеется библиотека и читальня, три лекционных и два компьютерных зала, издательский миникомплекс, лингафонный кабинет. В здании установлен бюст Чан Добина и мемориальная доска в память о нем.

Водка с крышкой в форме соломенной шляпы, "Колокол сыновней почтительности", колледж корееведения во Владивостоке - это лишь три из тысяч примеров того, как древний постулат о сыновней почтительности влияет на психологию и ценности современного корейца.

Вскоре после моего приезда в Корею, в конце сентября 1994 г., меня пригласили в уезд Ичхон, что в провинции Кёнгидо в 70 километрах от Сеула, вместе отметить чхусок - главный праздник в Корее. Смысл его заключается в благодарении Неба и предков за хороший урожай и разные милости, которыми пользовалась семья в минувшем году. Я приехала ранним утром, и мой знакомый, известный художник-керамист Ю Гваннёль, повел меня на гору, где похоронен его отец. Некоторое время мы карабкались по крутому склону, а потом оказались на аккуратно выщипанной по корейскому обычаю площадке с круглым холмом посередине. Это и была могила. Рядом стояла бронзовая курильница, в которой тлели розовые стружки, разливая вокруг пряный аромат сандала. Гости, а вслед за ними и я, подошли к холму и по три раза преклонили колени на специально расстеленной соломенной циновке. Это было приветствие покойному предку. Потом господин Ю рассказал мне, что специально купил эту гору много лет назад, когда отец был еще жив, и привел старика на нее. "Папа, вы будете здесь лежать",- сказал он отцу, которому было тогда около семидесяти, а умер он в столетнем возрасте. Старик был растроган преданностью сына и пожелал, чтобы к моменту его смерти рядом был разбит большой каштановый сад. Спускаясь вниз от могилы, мы приняли участие в сборе урожая с этого сада, где деревья уже достигали более чем двухметровой высоты.

Потом это чувство возникало у меня довольно часто, но тогда я впервые почувствовала свою сопричастность седой старине. Рассказ господина Ю оживил в памяти тексты из читанных когда-то давно, в студенческие годы, книг по этнографии Кореи. Там говорилось, что лучшим подарком родителям на шестидесятилетие древних времен являлся гроб. Его заказывали заранее, не считаясь с затратами, и вешали на чердаке на веревках в ожидании времен, когда он понадобится. Сын, поднесший такой дар, считался почтительным, а гроб на чердаке создавал у родителей чувство хорошей подготовленности к переселению в мир иной. После смерти отца почтительный сын три года носил траур: ходил в рубище, редко мылся, не пил вина, не имел дела с женщинами. Детей, рожденных во время траура, общество отвергало. Если сын был чиновником, он немедленно уходил в отставку, какой бы пост ни занимал. Сейчас условия соблюдения траура значительно смягчены. Никто в отставку не уходит, но мне доводилось видеть на дорогах Кореи подпоясанных веревками мужчин в бесформенных колпаках на голове. Это были почтительные сыновья, потерявшие родителя.

В старину муж мог развестись с женой, если она была виновна в одном из "семи пороков": не повиновалась свекру и свекрови, не могла родить сына, совершила измену, была ревнива, болтлива или воровата на руку, страдала наследственной болезнью. Но это правило переставало действовать, если женщине удавалось доказать, что она вместе с мужем пережила траур по его родителям.

Английская писательница Изабелла Бишоп, четырежды посетившая Корею в 1894 - 1897 гг., писала в своей известной книге "Корея и ее соседи": "Могилы в радиусе 10 миль от городской стены - одна из достопримечательностей этой необыкновенной столицы (Сеула - Т. С.). Мертвые монопольно владеют прекрасными обращенными на юг склонами гор. Человек, который при жизни довольствуется обмазанной глиной лачугой в грязном переулке, после смерти покоился на обвеваемом ветерком горном склоне, окруженный заботой и вниманием... Количество прекрасной земли, которую занимают мертвые, невероятно".

С тех пор мало что изменилось. Круглые холмы могил на вершинах и склонах гор, иногда украшенные гранитными памятниками, иногда без оных, являются особенностью корейского пейзажа, куда бы ни поехал. Они называются ымтхэк (дом в тени) и требуют больше внимания и заботы, чем дом живущего человека - янтхэк (дом на солнце). В первую очередь, для могилы надо выбрать солнечное место с хорошей панорамой. Важно, чтобы она была в "счастливом" месте, поэтому на консультации с геомантами не жалеют ни времени, ни денег. Считается, что если семья процветает, то она удачно похоронила предка. Если же потомков постигает несчастье, то могилу предков желательно разрыть и после консультации с геомантом перенести гроб в более "благоприятное" место.

Как-то раз незадолго до смерти Ким Ир Сена в 1994 г. очень молодая и вполне современная студентка рассказала мне, что "великий вождь" северокорейцев именно потому и живет так долго, что он "хорошо" похоронил своего отца. За это предки посылают ему долголетие. В Южной же Корее допустили промах, захоронив Юк Ёнсук, супругу президента Пак Чжонхи, которая и сейчас считается образцовой женщиной и непревзойденной "первой леди", в неподходящем месте. Гроб заливает вода, и отсюда коррупция, рост преступности и прочие неприятности.

Размеры могилы и ее украшение зависят от воли усопшего, его статуса и материального положения. Не так давно была обнаружена современная могила размером 10152 квадратных метра! В 1994 г. в Южной Корее насчитывалось 1,9 миллиона могил, которые занимают около одного процента территории, или одну тысячу квадратных километров. Это в три раза больше площади всех промышленных предприятий в стране. Одна могила обычно занимает площадь в 51 квадратный метр - больше, чем средний частный дом. Не стоит забывать, что могилы располагаются обычно в местах, пригодных к обработке, а общая площадь таких земель в Корее составляет всего около 20% общей территории. Площадь погребений увеличивается на 10 квадратных километров ежегодно. При таких темпах к 2050 г. количество могил составит 3,3 миллиона и они займут 1400 квадратных километров, то есть полтора процента общей территории страны.

Такие перспективы тревожат правительство. В качестве альтернативы предлагается кремация, но ее признают в основном буддисты и люди с низкими доходами. Большинство корейцев, связанных традиционными представлениями, выступают против сжигания тел своих родителей, рассматривая это как "убийство покойного". Они считают, что эта жестокость усугубляется еще общепринятой практикой крематориев перемалывать недогоревшие кости с тем, чтобы семья покойного могла пустить прах по ветру или по воде. "Пока почитание предков и сыновняя почтительность считаются высшим достоинством человека, идея кремации вряд ли найдет успех у населения",- считают корейские социологи. Восьмерых из десяти усопших хоронят в земле по старой конфуцианской традиции.

4 сентября 1998г. корейская пресса сообщила "радостную", как она была охарактеризована, новость: в стране началась кампания за составление завещаний с пожеланием быть кремированными, а не похороненными по традиции. Толчком к началу кампании послужила кремация скончавшегося в августе председателя крупнейшей корпорации "Сонгён" Чхве Джонхёна в соответствии с его завещанием. Это был небывалый случай для столь богатого человека. Мэр Сеула Ко Гун и некоторые другие известные деятели немедленно последовали примеру Чхве и внесли аналогичные поправки в свои завещания. "Наконец-то создалась позитивная общественная атмосфера для реформы погребальных традиций,- написала "Korea Times". - Покойный президент Чхве был не только бизнесменом, внесшим большой вклад в развитие национальной экономики. Он нашел достаточно мужества, чтобы бросить вызов традиции. Суть сыновней почтительности в том, чтобы о родителях преданно заботились, в первую очередь, во время их жизни, а не после их смерти. Присоединимся же к этой кампании!"

На призыв откликнулись тридцать шесть общественных организаций, начавших сбор подписей в поддержку кремации среди наиболее авторитетных деятелей страны.

В древнейшей (XII в.) из сохранившихся корейских летописей "Самгук саги (Записи Трех Государств)" есть запись о некоем человеке по имени Сонгак, которого, вероятно, надо считать первым в длинной череде почтительных сыновей, оставивших след в корейской истории. Сонгак жил в королевстве Силла в VII веке. Хотя он был образованным человеком и сдал экзамены на государственный чин, что открывало человеку путь к богатству и почету, он отказался от чиновной карьеры и посвятил свою жизнь уходу за престарелой матерью. Мать не могла жевать грубую растительную пищу, и тогда Сонгак стал кормить ее кусками мяса, которые отрезал от своей ноги. Нашлись люди, которые сообщили королю о такой сыновней преданности, и пораженный король послал в награду преданному сыну 300 сок (1 сок - 180,39 л.) риса. Говорят, что если бы Сонгак захотел, он мог бы служить в четвертом ранге (очень высоком - Т. С), а он предпочел служить матери, заключает летопись.

Летопись XIII века "Самгук юса (Забытые дела Трех государств)", составленная монахом Ирёном, приводит еще один пример удивительной сыновней почтительности. Он напоминает библейскую притчу об Аврааме и Исааке и уходит корнями в самую архаическую древность. Любого современного корейского родителя изложенная тут история приводит в дрожь, но я читала ее как детскую сказку в ярко иллюстрированной книжке для современных детей.

"Жила некогда семья: молодые супруги с маленьким сыном и старушка, мать главы семьи. Жили они бедно, никогда досыта не ели. Главной заботой супругов было накормить престарелую мать, но та никогда не забывала поделиться с внуком, который по малолетству с удовольствием ел то, что предлагала ему бабушка. Видя это, супруги очень расстраивались, но разве объяснишь голодному малышу, что негоже так поступать и обделять старушку? Долго они думали и нашли выход. "Детей у нас еще может быть много, а мама - одна. Пусть наш сын умрет",- рассудили они. Обливаясь слезами, они вместе с ребенком направились в горы, нашли подходящее место и принялись рыть могилу. Вдруг заступ наткнулся на что-то твердое. Это оказался колокол. "Видно, не судьба нашему сыну умереть",- возрадовались родители и вместе с находкой благополучно вернулись домой. Они повесили колокол на дереве рядом с домом и иногда звонили в него. Как-то раз проезжал мимо король и заинтересовался звоном. Он послал слуг, которые все разведали. Король был так поражен преданностью супругов своей матери, что пожаловал им много дорогих подарков".

Сегодня, как и столетия назад, "сыновняя почтительность" для корейца почетная обязанность и награда, источник радости, мыслей и переживаний, фундамент достоинства, мерило человечности. Вот отрывки из писем моей подруги Суджин, католички по вероисповеданию. Публикую их с ее согласия.

Письмо первое, 9 сентября:

"В этот четверг я еду в Мокпхо. В воскресенье мама будет отмечать свой 60-летний юбилей - хвангап. Приедут все братья, сестра из Пусана и родственники из деревни. В последнее время продолжительность жизни возросла, и люди с большим размахом отмечают 70-летие. Хвангап стал более скромным, чем раньше, но "скромно" - это относительно. Все равно все родственники собираются вместе. Из-за IMF (Международный валютный фонд - этой аббревиатурой корейцы называют все плохое, что принес кризис с конца 1997 г.: безработицу и массовое банкротство мелких и средних предприятий, сокращение зарплаты и падение уровня жизни) сейчас все меняется, но обычно фирмы выдают своим сотрудникам специальную субсидию по случаю 60-летнего юбилея. Обычно хвангап родителей организуют дети. У меня пятеро братьев. Из них только самый младший, который не женат, вкладывает 500,000 вон, а другие дают по миллиону. Кроме того, они оплачивают праздничный стол и поездку родителей на курорт на острове Чеджудо. В Корее это обычное дело.

Хотя для нашей с мужем семьи миллион вон - большие деньги, но, думаю, и мы должны столько же вложить. Я уже скопила. Хорошо, что сейчас каникулы, я не работаю, так что могу помочь жене брата в приготовлении праздничного стола. Поэтому и еду в четверг. Муж приедет в субботу вечером после работы, а в воскресенье мы вместе вернемся домой. Из дома родителей мужа прислали денег и сказали купить от их имени подарок. В следующем году хвангап будет у свекра, и мои родители поздравят его таким же образом".

Письмо второе, 15 сентября:

"Я только что вернулась из Мокпхо. Туда приехали мои братья с женами, сестра с мужем, шестеро племянников, еще несколько родственников, так что все субботу и воскресенье в доме было полно народу. Мы приготовили отличный стол: жареные скаты, которыми славится провинция Чолла, креветки и кальмары, хе из сырой говядины, гороховую лапшу чапче, крабы в соевом соусе, блинчики с шампиньонами, печеный батат, салаты из папоротника, колокольчика, шпината, суп из водорослей, кимчхи из китайской капусты, зеленого лука и редьки нового урожая, огромный торт, сладкую кашу из клейкого риса с каштанами и ююбой, белые слоеные рисовые хлебцы тток, разные фрукты. Я впервые видела столько еды в нашем доме. Все это было куплено на деньги братьев и родственников. Жена моего самого старшего брата - отличная повариха. Она все готовила, а мы помогали. В следующем году будет хвангап у моего свекра. Тогда надо будет так же готовить и мне. Я не слишком хорошо готовлю, и уже сейчас это меня беспокоит. Вся надежда на свекровь.

Утром в воскресенье мы содрались все вместе и первым делом помолились. Мой старший брат сказав от нас всех речь, и слова его были такие, что мама плакала. У меня тоже щипало в глазах. Маме пришлось много страдать в жизни. Она перенесла много лишений, пока всех нас воспитала, и теперь Господь вознаградил ее. Когда я была маленькой, в нашем доме часто не было риса, и маме приходилось делать клецки из муки, чтобы нас накормить. Мы действительно были бедные. Мама торговала на рынке и все заработанное отдавала нам. Теперь все ее дети женаты и замужем и хорошо живут. В этом мамина заслуга.

После молитвы мы переоделись в национальную одежду и сделали большой поклон перед мамой и папой. Потом мы разрезали торт и позавтракали. Весь день маме звонили из разных мест: родители жен братьев, родители моего мужа и мужа моей сестры. Все они послали маме в подарок деньги. Все-таки хорошо, когда семья большая. Мама хорошо отметила свой хвангап".

В книжном магазине "Ёнпхун" на центральной улице Сеула Чонно среди многих книг о матерях, отцах, родительской любви и преданных детях мое внимание привлекла книга "58 способов почитать своих родителей". Ее автор - журналистка Пэк Чанхва - много лет живет вместе с овдовевшей матерью и одиноким свекром (оба старше 70 лет). Вот что она пишет: "Я не прославленная хёнё (почтительная дочь), не хёбу (почтительная сноха), и не совершила я какого-то особенного поступка по отношению к родителям. Я обыкновенная домохозяйка, которая каждый раз, ложась в постель, упрекает себя за то, что она постоянно непочтительна к родителям и клянется себе, что завтра будет по-другому. Я плохая дочь, плохая невестка, которая в первую очередь думает о детях, а не о родителях, которая раздражается, если старики ее разбудят ночью, а если разбудит ребенок,- воспринимает это как нечто разумеющееся. Я обычный человек, который пытается хоть что-то сделать, чтобы получить прощение за свои недостатки. Я написала эту книгу для тех молодых читателей, кто разделяет мои взгляды и хочет что-то сделать для своих родителей. Я прошу вас: читайте мою книгу с желанием понять и любить своих родителей. Простите меня, мама, за то, что я так и не выполнила еще вашего заветного желания и не стала ревностной прихожанкой в церкви. Простите меня, отец, за то, что я пока не оказала вам должного почтения, в то время как вы не раз говорили мне, что гордитесь мною - невесткой, которая пишет книги".

Каждому из способов почитать родителей Пэк Чанхва посвящает отдельную небольшую главу. Вот некоторые заголовки:

"Люблю чистою душою"; "Решая самый незначительный вопрос, думаю о том, как бы к этому отнеслись родители"; "Отношусь без фальши, уважительно"; "Сегодня я хочу спать вместе с вами, мама"; "Я помассирую вас, как внучка"; "Разделим радость, совершая с родителями прогулку по утрам"; "Считаю один день в месяце Родительским днем"; "Проявляй усердие в почитании пращуров"; "Почтительность к родителю ставлю выше религии"; "Ведем летопись истории семьи"; "Друг родителя - твой второй родитель" и т. д.

Человек, не знакомый с корейским менталитетом, может подумать, что в Корее с сыновней почтительностью не все в порядке, если надо писать такие толстые (223 страницы) книги на столь тривиальные темы. На мой взгляд, это происходит от литературной традиции и избытка чувства ответственности, которое требует излияния на бумаге в пространной форме.

Представление о том, что понимали под сыновней почтительностью древние, дает язык. Иероглиф хё состоит из двух частей. Первая означает "старый". В его глубине заложен смысл почитания, буквально "ношения за спиной", что в русском языке равноценно "ношению на руках". Вторая часть иероглифа - "сын". Получается своего рода определение: "Ношение сыном родителей на спине есть сыновняя почтительность". Многочисленные конфуцианские теоретики не раз на протяжении эпох уточняли смысл хё, приспосабливая его под современные стандарты. Как утверждают они сегодня, "почитание родителей означает принимать их наставления, радовать их душу и холить их тело". В корейской истории истинно почтительным сыном/дочерью считался тот, кто "без отклонения, не переча, следовал воле родителей, сохраняя гармонию в семье, как бы ему ни было при этом трудно; кто не осуждал родителей, даже если они были не правы; кто никогда не являлся перед ними с недовольным видом, сохраняя спокойствие в лице; кто служил им беззаветно, со скромностью и послушанием".

Из письма Суджин:

"Я часто вспоминаю об одной хёнё. В тот дом, в котором мои родители живут в Мокпхо сейчас, они переехали в год моей свадьбы, а до этого мы лет 30 снимали часть дома у одних людей. Они жили тут же, и мы были как одна семья. Однажды у хозяйки того дома произошел инсульт и ее парализовало. Она не могла ни говорить, ни двигаться. И тогда ее старшая замужняя дочь уступила ей "анпан" - самую большую и удобную в доме комнату, где она жила с мужем и двумя детьми,- и четыре года самоотверженно ухаживала за матерью. Потом, так и не оправившись, тетушка скончалась, а соседи выдвинули ту женщину на соискание "Премии почтительной дочери", присуждаемой мэрией города Мокпхо. В старину в Корее (особенно в период Чосон) чхун (преданность) и хё быт главными достоинствами человека. В наши дни стало много непочтительных детей. Однако много и таких, которые окружают своих старых родителей любовью и заботой. Времена изменились, и в наши дни не может быть все так же, как в прошлом".

В старину в корейских деревнях существовали своеобразные товарищества хяъняк, которые надзирали за соблюдением моральных норм в округе. Нарушителей, в том числе непочтительных сыновей, вызывали для разбирательства на общем собрании. Общественному порицанию подлежали пять видов непочтительности: 1) леность и обречение родителей на нужду; 2) приверженность азартным играм и шашкам; 3) пьянство, жадность; 4) недостойное поведение, вызывавшее краску стыда на лицах родителей; 5) неразумные поступки, ставившие под угрозу жизнь родителей.

Преследованию в уголовном порядке подлежали такие виды сыновней непочтительности как: выдвижение обвинения против родителей или преследование их судебным порядком, очернение, подмена имен в регистрационных книгах, отказ от материальной поддержки родителей и ухода за ними; женитьба, пение и развлечение в период траура по родителям, а также несоблюдение его до конца.

По существующему гражданскому законодательству РК дети обязаны материально поддерживать своих родителей. Ввиду растущей тенденции к отчуждению стариков в обществе, частным лицам, домам престарелых и учреждениям социального обеспечения предоставлена возможность подавать в суд на непочтительных отпрысков и заставлять их оплачивать содержание родителей, о которых они забыли.

Знаменитый философ и теоретик неоконфуцианства XVI века Ли Юльгок в своем трактате "Об обязанностях в обществе" одним из самых вопиющих проявлений непочтительности (пурхё) назвал обречение родителей на нужду путем отказа сдать экзамен на государственную должность и служить. Это высказывание сохраняет актуальность и сегодня. В представлениях современных корейцев, как и сотни лет назад, степень почтительности сына к родителям определяется уровнем образования, который ему удалось получить. Глядя на те огромные усилия, которые прикладывает молодежь для того, чтобы успешно закончить школу и поступить в вузы, нельзя не признать, что хё поныне остается мощной движущей силой социального развития.

Существует твердое убеждение, что физический труд - дело низменное, недостойное истинного "достойного мужа" ("джентльмена" в корейском смысле этого слова). "У него золотые руки", "он все умеет делать по дому" - такие характеристики, звучащие высшей похвалой в российском обществе, особенно в устах домохозяек, в Корее мало значат. Да и ни одной женщине не придет в голову так отозваться о своем муже. Достойный конфуцианский муж - человек, в первую очередь, образованный, владеющий иероглификой, сдавший все возможные экзамены и добившийся чинов и достойного положения в обществе. Ему не пристало погрязать в быту, разбираться в житейских неурядицах.

После просмотра фильма "Морозко" мои студенты-русисты однажды задали мне вопрос, как такой человек, как Иван, то есть необразованный невежда, смог завоевать любовь такой девушки, как Настенька, которая и в Корее вполне соответствует идеалу. Они недоуменно пожимали плечами, когда я объясняла, что на Руси "идеальным мужчиной" издавна был богатырь, способный защитить родину и семью от врагов, хорошо работать в поле и иметь много детей. Из расспросов стало ясно, что для моих ребят "идеальный мужчина" не был носителем никаких внешних признаков. Он мог быть низким или высоким, толстым или тощим, лысым или волосатым - каким угодно (хотя и не инвалидом). Главное для него - образование, то есть владение иероглификой (в современном контексте - определенными знаниями и дипломом), что дает ему право на высокое положение в обществе.

Так я узнала, что ни шофер, ни парикмахер "достойными мужами" считаться не могут. Зато для этой роли вполне подходят преподаватели вуза, журналисты, врачи, адвокаты, дизайнеры. Идеально, если человек, начав работу "белым воротничком" в престижной фирме, к 40 годам открыл свое дело и стал саджан - хозяином. Не менее престижно стать "профессором". Путь к вершинам общественной лестницы ведет только через вуз. Никакие самоучки, будь они хоть семи пядей во лбу, признания в обществе не находят. Если, скажем, какой-то фирме требуется переводчик и существует выбор между человеком, слабо знающим язык, но имеющим диплом, и человеком без него, но владеющим языком в совершенстве, нет никакого сомнения, что предпочтение будет отдано первому. Диплом - это пропуск в лучшую жизнь. Только получив его, можно поднять общественный престиж (как свой собственный, так и своего рода) и избежать трех "D" (difficult, dirty, dangerous) - так называются трудные, грязные и опасные виды работы, которыми занимаются в Корее, в основном, выходцы из бедных стран Юго-Восточной Азии.

"Война мозгов", "ежегодная война", "экзаменационный ад" - так характеризуется период поступления в вузы корейскими СМИ, и с этим вполне согласны большинство корейцев. В Корее имеется около 160 университетов и множество колледжей, в том числе с 2-летним сроком обучения - вроде наших техникумов, но они просто не в состоянии принять всех желающих. В ежегодной "битве" за образование принимают участие не только сотни тысяч выпускников текущего года, но и сотни тысяч тех, кто не поступил в предыдущие годы, но еще не потерял надежды и рискует вступить в мучительное соревнование вновь. Главный критерий поступления - результаты Теста академических способностей (ТАС), который сдают в ноябре (в конце учебного года) учащиеся 12-го, выпускного, класса средней школы.

22 ноября 1994 г. я ехала в метро и вдруг услышала, как машинист обратился к пассажирам с просьбой по возможности ограничить свои поездки на городском транспорте на следующий день, особенно в утренние и послеобеденные часы в связи со школьными экзаменами. Я поняла смысл этого объявления вечером, когда, раскрыв газету, узнала, что намечается проведение по всей стране Теста академических способностей. На следующий день с утра на улицы вышло около миллиона человек: 757 тысяч выпускников и их родственники. Правительство заранее посоветовало руководителям предприятий и учреждений отсрочить начало рабочего дня до 10 часов утра для облегчения работы и без того загруженного транспорта. Чтобы экзаменующиеся не опоздали на экзамен, интервалы между поездами метро в Сеуле и Пусане в то утро были сокращены в 7 раз, а рейсовых автобусов было задействовано на 30 процентов больше обычного. Экзамен состоял из вопросов общего плана, а также по корейскому и английскому языкам и математике. Чтобы облегчить восприятие текстов на слух (они читались в одно и то же время повсюду), с 8.55 до 9.20 утра и с 3.40 до 4.05 дня два раза по 25 минут были запрещены полеты любых самолетов, чтобы они своим шумом не мешали учащимся сосредоточиться. По сообщению сеульского аэропорта Кимпхо, 23 ноября были задержаны 29 рейсов корейских и 2 рейса иностранных авиакомпаний.

Одновременно были выпущены из 33-дневного "заключения" 178 профессоров, преподавателей и сотрудников, участвовавших в составлении экзаменационных вопросов. Для предотвращения малейшей утечки информации эти люди находились в отеле "Того парадайз" в Оньяне (пров. Южная Чхунчхон), полностью отрезанные от окружающего мира. Каждое окно этого отеля было запечатано и даже заклеено бумагой, телефоны отключены. Право связываться с внешним миром имел лишь глава этой комиссии - профессор Сеульского национального университета, да и то в крайних случаях. Столь суровые меры безопасности были предприняты, чтобы избежать оглашения экзаменационных материалов, тем более что подобный прецедент в стране уже был в 1992 г. Мусор и пищевые отходы, которые выносили из отеля, строго проверялись. Рассматривался каждый листок бумаги, выбрасываемый преподавателями. Даже министр образования РК, посетившая отель "Того парадайз", чтобы поддержать преподавателей в их важной работе, была подвергнута личному досмотру. В Корее выпускной экзамен старшеклассников - это событие общенационального масштаба, которое никого не оставляет равнодушным.

Сдавая Тест академических способностей (ТАС), надо ответить в письменной форме (устные экзамены не практикуются) на несколько десятков вопросов (в 1995 г. их было 200), выбрав правильный ответ из двух-трех данных. Правильно ответил на вопрос - 1 балл. Правильно отвеченный дополнительный вопрос - какая-то доля балла. Дополнительные вопросы вводятся для того, чтобы было как можно меньше одинаковых оценок. ТАС позволяет оценить общий уровень учащегося, не акцентируя внимания на каких-то определенных его способностях, поэтому шанс успешно пройти ТАС выше всего у людей с хорошей памятью и средними способностями, то есть у тех, кто ровно занимается по всем предметам. Получившие максимальное количество баллов (в 1995 г. - свыше 160) имеют право подавать документы в самые престижные вузы страны, к каковым относятся СНУ, частные университеты Ёнсе, Корё, женский университет Ихва, технологический университет в городе Похане.

Это очень важно. Градация вузов - объективное явление в социальной "табели о рангах". Ведущий в стране Сеульский национальный университет открывает перед своими выпускниками дорогу в любой области, в том числе и на самые вершины общественной лестницы. До сих пор большинство лидеров Южной Кореи в самых различных областях - это люди, окончившие СНУ, а их жены - это, как правило, выпускницы женскою университета Ихва, который иногда еще называют "ярмаркой невест". Есть фирмы, которые принимают на работу выпускников только "лучших" университете. От того, куда поступил молодой человек, зависит не только место его будущей работы и должность, на которую он может рассчитывать, но и многое другое: с кем он будет дружить, душевное спокойствие его родителей, отношение к ним соседей, выбор его будущей супруги и даже марка автомобиля, на котором ему по рангу будет положено ездить.

Несколько крестиков на экзаменационном листе решают судьбу. ТАС - это приговор, "момент истины", когда молодые люди получают возможность заглянуть в свое будущее. Отчаяние "неудачников" бывает так велико, что они кончают жизнь самоубийством. Сообщения о таких случаях ежегодно появляются в газетах вскоре после объявления результатов ТАС. Уходя из жизни, юные жертвы, как правило, пишут в посмертной записке, что они не смогли пережить того разочарования, которое принесли своим родителям и близким.

Правительство рассматривает возможность предоставления льгот при поступлении в вузы молодым людям, проявившим себя исключительно почтительными сыновьями или дочерьми. В случае, если такой законопроект будет принят Национальным собранием, они будут приниматься в университеты (государственные и общественные), даже если не наберут нужное количество баллов на экзамене.

По мнению автора проекта - министерства здравоохранения и социального обеспечения РК, следует учредить особые призы для школьников различных ступеней и награждать тех из них, кто проявляет уважение к старшим, родителям, и особенно - дедушкам и бабушкам. Только те, кто удостоились таких наград во время обучения в школе, смогут подавать заявления о поступлении в институт по предлагаемой льготной системе. Заявления должны быть подкреплены рекомендацией директора школы. Предполагается, что соискатели будут проходить собеседование в мэриях или губернских управлениях и утверждаться на заседании специального комитета экспертов по образованию и социальному обеспечению.

"Общество все более индустриализируется и индивидуализируется, утрачивая такую традиционную ценность как уважение к старшим. Необходимо вмешательство государства, чтобы ее поддержать", - отмечается в докладе министерства здравоохранения и социального обеспечения РК.

Подготовка к ТАС длится несколько лет. Когда я приехала в Корею в августе 1993 г. мой хороший знакомый, известный журналист из газеты "Чунан ильбо", встречаясь со мной по корейской традиции в разных ресторанах, неизменно извинялся, что не может пригласить меня в гости. "Знаешь, говорил он,- сыну через полтора (!) года надо будет сдавать вступительные экзамены в университет, так что мы с женой решили ему обеспечить для этого все условия. Мы никуда не ходим и никого не приглашаем, чтобы он не отрывался от учебы. Ты сама понимаешь". Я мало что понимала, но кивала головой. Я помнила, что сама нелегко поступала в университет, много занималась, но чтобы никогда не выходить из дома, разве что на уроки в школу или с частным преподавателем - и так несколько лет? Это казалось подвигом во имя знаний. Потом я поняла, что это норма.

У корейских детей нет времени встречаться с друзьями, гулять на свежем воздухе, читать художественную литературу. И нелегко найти здесь ребенка, которого "за уши" надо было бы оттаскивать от интересной книги, от компьютера, с репетиции школьного спектакля. Сидящий за столом, страдающий от гиподинамии, слабого зрения и - часто - от излишнего веса, мало интересующийся окружающим миром и ничего не умеющий делать своими руками подросток - это образец почтительности, вызывающий умиление.

По статистическим данным на март 1994 г., только 2% детей имеют нормальное зрение, в то время как более 17% имеют зрение меньше 0,7. За год число учащихся школ с ослабленным здоровьем возросло в 2,2 раза. Они составили 24,6% от общего числа школьников (8,37 миллионов).

Готовя детей к ТАС, корейские школы регулярно проводят тесты на определение уровня их способностей. "Мой сын - голова, первый в школе. На последнем тесте он набрал максимальное количество баллов, опередив всех остальных",- с гордостью рассказывает мне один из друзей. Я разделяю его радость, но в глубине души к ней примешивается чувство беспокойства и жалости. Я знаю, насколько острой является конкуренция среди корейских подростков. В последние годы она переросла границы собственно учебы, и теперь детей занимает не только, кто лучше по успеваемости или кто прочитал больше книг (подсчет ведет преподаватель), но и кто красивее, у кого машина лучше, квартира больше, папа важнее и т. д. Постоянное соперничество породило в школах насилие, и нередки в газетах сообщения о том, что дети - мальчики и девочки - группами и в одиночку избивают одноклассников за то, что те лучше учатся, хорошо одеты, внешне привлекательны, что их любят преподаватели и т. д. У слабых вымогают деньги.

У входов в школы по всей стране стоят одинаковые деревянные щиты с изображением медвежонка, где написано: "Покончим с насилием в школах". В подкрепление этого призыва учреждены специальные пункты порядка, где дежурят полицейские. Это еще одна цена, которую платят почтительные сыновья традиции.

По данным социологических опросов 1998г., 11% учащихся 7-12 классов корейских школ испытали насилие со стороны своих одноклассников.

По результатам сравнительного анализа, проведенного на основании исследований Молодежной организации Японии, число учащихся 7-10 классов, у которых одноклассники вымогали деньги и вещи, в Южной Корее составляет 32, в Китае - 11, а в Японии - 4 процента.

Одной из самых популярных историй о преданности родителям в корейской литературе является "Повесть о Сим Чхон", где рассказывается о девушке, которая продала себя в рабство купцам за 300 сок риса, чтобы на эти средства вылечить отца от слепоты. Купцы принесли ее в жертву морскому царю-дракону, чтобы он не погубил их корабль с товарами во время перехода по морю. Дракон был так поражен поступком Сим Чхон, что женился на ней и даже однажды отпустил на сушу, чтобы она могла встретиться с излечившимся отцом. Представление о том, что думают об этой истории представители молодого поколения, дает письмо, направленное в одну из газет юной жительницей Сеула Квон Чжунмин.

"Сим Чхон - типичная модель дочерней почтительности в Корее. Но я задаю себе вопрос: "А действительно ли она была такой хорошей дочерью?" Ни один родитель в мире не будет продавать свою дочь в обмен на зрение или на что бы там ни было еще. Что, вы думаете, более важно - ваши глаза или ваши дети? Вы счастливы, когда у ваших детей есть хорошая еда, даже если сами умираете от голода. Вы знаете, что можете сделать все, что угодно, для ваших детей. Это называется родительское отношение. Оно было у моей бабушки к моей маме. Оно есть у моей мамы по отношению ко мне. Оно будет у меня, когда у меня будут свои дети. Никто не сомневается в любви, которую родители испытывают к своим детям. Вы только подумайте, каким одиноким и беспомощным будет отец Сим Чхон без своей дочери. Могут ли быть глаза столь важны для него? Обретет ли он счастье во вновь увиденном мире, если в нем не будет его любимой дочери? Я так не думаю. Я думаю, что для Сим Чхон возврат зрения отцу был только предлогом. На деле она хотела уйти из этой жизни, которая становилась все труднее. Она совершила самоубийство, чтобы убежать от трудностей. Если бы она серьезно подумала, она бы так не поступила, если бы действительно любила своего отца".

Время вносит свои поправки. История, которую со слезами на глазах рассказывали и слушали десятки поколений корейцев, подвергается переосмыслению поколением 90-х годов XX века.

4. Если родители десять раз подумают о детях, то дети о них - один раз

Осенью 1996 г. в старейшем университете Кореи Сонгюнгване состоялись первые публичные лекции о русской культуре, которые привлекли массу народа, в основном, конечно, молодого, которого не испугали даже довольно высокие цены на входные билеты (в два раза дороже цены билетов в средний театр). Курс читала петербургский культуролог, автор многих книг И. А. Химик. Одна из ее лекций была посвящена Репину. Демонстрируя слайд с картины "Иван Грозный и его сын Иван", Ирина Александровна сама как бы заново переживала весь ужас изображенной сцены, но на аудиторию факт убийства сына грозным царем особого впечатления не произвел. Позднее я узнала, что в корейской истории такие эпизоды имели место по меньшей мере шестнадцать раз.

В разделе хроники я как-то прочитала о немолодом отце, который убил своего сына-пьяницу, когда узнал, что тот промотал наследство, принадлежавшее его малолетней внучке. Суд убийцу оправдал. Мой Учитель Михаил Николаевич Пак рассказывал как-то, что в Приморье, где он родился, в корейских семьях отец был полностью властен над своими детьми. Хоть такое случалось и крайне редко, но если отец убивал своего сына - значит, за дело. Это не считалось преступлением.

Шедевром южнокорейского кинематографа по праву считается фильм "Песни Западной стороны". Выйдя на экраны в 1993 г., он сразу стал кассовым рекордсменом среди отечественных фильмов. Хотя главная тема его была все та же - сыновняя почтительность, "отцы и дети", она рассматривалась на новом фоне, а именно на фоне заката традиционного корейского искусства, популярность которого резко падает в последние десятилетия.

Действие фильма начинается в конце 50-х годов. Герои - "последние из могикан", бродячие артисты: отец и его приемные маленькие сын и дочь. Они певцы - мастера горлового пения пхансори. Отец фанатично предан своему искусству и без устали работает с детьми, передавая им секреты мастерства. Дети определенно талантливы и делают все, чтобы оправдать его ожидания, но напряженный труд не дает материального благополучия. Труппа скитается с места на место, довольствуясь жалкими сборами от выступлений на улицах или в трактирах перед подвыпившими завсегдатаями. Нищета беспросветна, отец вспыльчив и раздражителен. В конце концов, не выдержав трудностей, убегает сын. Опасаясь, что дочь последует его примеру и дело всей его жизни пойдет прахом, отец дает ей во время болезни отвар, который навсегда лишает ее зрения. Преданная дочь догадывается о причинах своей слепоты, но никогда не говорит отцу ни слова упрека. Много лет он мучается содеянным, не зная, правильно ли поступил. Лишь на смертном одре он решается напрямую поговорить.

- Знала ли ты, что это сделал с тобой я, своими руками?

- Знала.

- Ты простила?

Девушка ничего не отвечает. Тихая слеза катится по ее щеке, и зритель понимает, что она поняла и простила своего отца

Главе семьи (каджан) беспрекословно повиновались. Ему подавали лучшую в доме пищу на отдельном столике. Обращаясь к нему, употребляли формы высшей вежливости. Каджан наблюдал за членами семьи, наставлял их и наказывал, неся ответственность - как моральную, так и юридическую - за их поведение. Он же представлял их перед обществом: посещал встречи местной общины или родственников по другим линиям, участвовал в свадьбах, похоронах, хвангапах; ходил на рынок за покупками. Сделки и договоренности между индивидуумами не считались действительными, если не были скреплены печатью каджана. Государство отдавало приказы каджану, а не индивидуумам.

Дети обязаны были повиноваться не только отцу, но и матери. В эпоху Чосон в Корее существовали специальные реестры, куда вносили случаи исключительной почтительности как по отношению к обоим родителям вместе, так и по отдельности. Количество случаев почтительности по отношению к отцу было обычно лишь ненамного больше, чем по отношению к матери. В обоих случаях почтительные дети в равной степени награждались правительством.

Женщина могла приобрести общественное признание как жена или мать выдающегося человека. За вклад в его успешную карьеру ее награждали почетным титулом "достойной женщины". Уважением пользовались женщины, потерявшие мужа или сыновей на поле битвы, матери нескольких сыновей, старухи старше 80 лет, а также вдовы, не вышедшие повторно замуж.

Матери растили детей в строгости, и люди рассматривали такое поведение как образец женской добродетели. Каждому в Корее известна история о матери Хан Сокпона - выдающегося каллиграфа периода средневековья. Она была бедной вдовой и зарабатывала на жизнь, изготавливая и продавая рисовые пирожки. Весь заработок она посылала на содержание сына, который учился в буддийском монастыре. Проучившись три года, Сокпон решил, что уже все постиг, и вернулся домой. Но мать, у которой он был единственным ребенком, ему не обрадовалась. Даже не накормив и не приласкав его, она приступила к испытаниям. Потушив свет, она приказала сыну в темноте писать иероглифы, а сама начала лепить свои пирожки. Через несколько минут она вновь зажгла свет, и мальчик увидел, что его иероглифы получились кривыми, а пирожки матери идеально ровными.

"Уходи,- сказала мать. Вернешься тогда, когда твои буквы будут такими же ровными, как и мои пирожки". Он ушел и не встречался с матерью много лет. Помня ее наказ, он усердно работал и добился цели, прославившись на всю страну. Как образец добродетели осталась в веках и его мать, хотя ее имени никто не помнит.

У матери Хан Сокпона много последовательниц и сегодня. Как-то раз по радио я слушала назидательную передачу о проблемах воспитания, в которой одна мама рассказывала о том, как они с дочерью готовятся к поступлению в институт. Дочь встает каждый день в 4.30 утра и сразу включает магнитофон с учебной кассетой по английскому языку. В это время мама уже в гараже заводит машину, чтобы везти дочь к престижному преподавателю. Пока девочка занимается с ним до 7 часов утра, мама сидит в машине и ждет, когда можно будет отвезти ее в школу. К 8 утра она ненадолго освобождается, едет домой, готовит обед и к 2 часам возвращается за дочерью в школу, чтобы быстро накормить и отвезти на дополнительные занятия в частный институт (хагвон). Приходят они обе домой поздно вечером, чтобы на следующее утро опять встать в 4.30. Отец по-своему принимает участие в подготовке дочери в институт - он зарабатывает и не ждет особой заботы, возвращаясь с работы по вечерам.

Интервью той матери по радио произвело на меня огромное впечатление. Я рассказывала о нем многим своим знакомым, и оказалось, что они имеют об этой истории два совершенно противоположных мнения. Пожилые люди говорили мне, что эта женщина - настоящая корейская "образцовая мать", с которой все должны брать пример. Молодые же люди считали, что детям необходима ласка и доброта, без которых семейные отношения теряют подлинный смысл. Видимо, смена ценностей началась совсем недавно. Из рассказа 40-летней Чхве Гёнсин:

"Когда я была подростком, я как-то сказала своей матери, что она совсем не заботится обо мне. Как всегда, она ничего не ответила. Я надеялась, что она извинится передо мной за свою строгость и пообещает, что будет ласкова со мной, но этого не произошло. Я припоминаю, что моя мама очень беспокоилась о моем питании. Она готовила мои любимые блюда и старалась поставить их поближе. За столом она садилась рядом и смотрела, как я ем. Иногда она спрашивала: "Ну как, вкусно?" и не хочу ли я еще. Годы спустя я разобралась в мамином поведении и оценила ее любовь ко мне, хотя и поощряю своих детей говорить "Я люблю тебя" откровенно и часто".

В канун Дня родителей (8 мая) министерство культуры и спорта РК ежегодно оглашает имена женщин, признанных "образцовыми матерями". Они награждаются особыми дипломами и золотыми заколками для головы в виде бамбука. В 1994 г. "образцовыми" были признаны четыре матери артистов: скрипачки Ким Намюн, вокалистки Пак Юнчо, театрального актера Квон Сондока и киноартиста Ли Докхва - за их выдающийся вклад в развитие дарований своих детей.

В Корее есть еще одно почетное звание - "образцовая женщина, подобная Син Саимдан". Оно вместе с денежной премией присуждается ежегодно Ассоциацией корейских клубов домохозяек. Например, в 1994 г. "26-ой моделью Син Саимдан" была признана 63-летняя Ли Ёнджа - музыкант, председатель корейского комитета Лиги азиатских композиторов, и одновременно жена видного дипломата и мать троих дочерей. Ее награждение состоялось в тронном зале королевского дворца Кенбоккун в Сеуле - историческом месте, где были коронованы несколько королей династии Чосон. По признанию ассоциации, "Ли Ёнджа была признана моделью великой женщины за ее способность идти в ногу со временем, как того требует интернационализация общества".

Кто же была Син Саимдан и за что ее почитают потомки? Без преувеличения можно сказать, что это наиболее уважаемая и известная женщина периода Чосон (годы ее жизни - 1504-1551) и, возможно, всей истории Кореи. По моему личному впечатлению, она еще и самая счастливая из оставшихся в истории кореянок. Биография ее - история гармоничной жизни, в которой личные устремления и способности смогли естественно воплотиться и реализоваться в самой совершенной форме. В отличие от других женщин той эпохи, ее подлинное имя - Син Исон - сохранилось для потомков, хотя больше известен ее псевдоним "Саимдан". Она позаимствовала его из китайской классики у матери короля Муна - Таим, которая прославилась силой характера и острым умом. Приблизительно его можно перевести как "Уважение к королеве-матери Таим". Ее отец - конфуцианский ученый, ценитель искусств - приложил много сил к образованию дочери. Благодаря ему, она с ранних лет начала изучать классические конфуцианские труды, увлеклась каллиграфией и живописью. Син Саимдан - признанный поэт. Полностью сохранились две ее поэмы, обе обращенные к матери. Ее картины (а особенно удавались ей пейзажи) являются национальным Достоянием Кореи. Но образцом для подражания Саимдан стала из-за своей легендарной преданности родителям и заслуг в воспитании сына - знаменитого философа Ли И (Юльгока).

У нее было семеро детей - четыре сына и три дочери. Юльгок был третьим. Она сама обучала его, и в 7 лет он уже обладал значительными знаниями конфуцианской классики, а с 8 лет начал писать стихи. Как почтительная невестка, Саимдан не поехала с мужем в провинцию Пхёнан, когда он получил место налогового чиновника, а осталась ухаживать за его родителями. Внезапно она заболела и умерла прежде, чем муж успел вернуться.

Рассказывают, что Юльгок (ему было тогда 16 лет) построил около могилы шалаш и три года жил в нем в знак траура. Он продолжил традицию глубочайшей преданности, завещанную его матерью, которая всю жизнь провела в постоянных, мучительных в условиях бездорожья разъездах между деревней Юльгок (то есть "Каштановая долина" - это название впоследствии стало псевдонимом ее знаменитого сына) в провинции Чхунчхон, где она жила с родителями мужа, и Канныном на восточном побережье, где одиноко жила ее мать.

В Корее я была на двух спектаклях, поставленных по произведениям русских писателей. Первый - опера "Евгений Онегин", где мне больше всего запомнилась старушка Ларина. Она была в брюках и сапогах и все время била по ним хлыстом. Таких старух-помещиц периода японского колониального господства я видела в спектаклях, когда училась в Северной Корее. Там они казались гротескными, ибо призваны были воплощать тяжелый классовый гнет, которому подвергались девушки-цветочницы, дровосеки, батраки и другие трудящиеся. Но в их образах, судя по всему, была и доля правды, ибо совершенно так же - суровой и самовластной - была изображена южнокорейскими актерами и русская дворянка Ларина, мать двоих дочерей и хозяйка большого дома. Видимо, у корейцев существует стереотипное представление о матери, имевшей безграничную власть в традиционном доме, и они автоматически перенесли его на российскую почву.

Второй спектакль был "Чайка" по А. П. Чехову, куда также были внесены поправки в соответствии с национальным менталитетом. Ирина Аркадьина выглядела намного старше своих 43 лет, и была не кокетлива и капризна, а сурова и полна достоинства, как и положено пожилой матери в уважаемом состоятельном доме. Покончивший жизнь самоубийством Костя изображался как герой отрицательный: он ушел из жизни, не выполнив главного предназначения, то есть отказавшись служить матери до ее смерти.

Я подозреваю, что секрет неувядаемой популярности романа Горького "Мать", особенно среди среднего поколения корейцев, кроется в его названии, которое напрямую связывает Ниловну с темой семьи, жертвенности родителей во имя детей, столь близкой корейскому сердцу.

В патриархальном обществе, где молодые впервые встречались только на свадебной церемонии, деторождение было главной целью брака. Оно рассматривалось как исходный, первейший по значению признак сыновней почтительности. Сыну отдавалось бесспорное предпочтение, поскольку наследование происходило только по мужской линии и поминальный обряд по предкам также был исключительно прерогативой мужчины. Об этом говорят пословицы: "Истинное счастье - когда в семье одни сыновья", "Только если у тебя есть сын, люди не будут смотреть на тебя косо", "Сын заботится о моих предках, а дочь - о чужих", "Умрешь, не оставив сына,- так на своих поминках (во время чеса) и глотка воды не получишь", "Сын наследует мой род и имя, а дочь уходит в чужую семью", "Дочь - драгоценность при жизни, сын - драгоценность после смерти".

Предпочтение сыновьям отдают до сих пор. С развитием медицины, когда появились аппараты, позволяющие определить пол ребенка в ранние периоды беременности, огромное число женщин стало прибегать к абортам, узнав, что будущий ребенок - дочь. Ежегодно в стране делается 30 тысяч таких абортов (данные 1995 г.). Эта статистика поражает, но фактически это лишь еще одно свидетельство живучести традиционного мировоззрения, в соответствии с которым родители имеют абсолютную власть над своими детьми. В 1990г. соотношение мужчин и женщин фертильного возраста в Корее было 110,2: 100; в 1996 г. - 116: 100. Специалисты считают, что если эта тенденция продолжится, то в 2010 г. в Корее на каждые 100 женщин будет приходиться 128 мужчин, то есть почти треть мужского населения не будет в состоянии найти себе супруг. Это приведет к резкому росту преступлений на сексуальной почве, венерических болезней и СПИДа, гомосексуализма. Государство ведет активную просветительскую кампанию среди населения. Приняты законы об уголовной ответственности хирургов-гинекологов.

Мне неоднократно приходилось слышать от моих студенток-рассказы о том, что их родители мечтали о сыне, а родились они - дочери, что разбило сердце стариков. "Дочь дважды огорчает родителей - когда рождается и когда выходит замуж", - говорит пословица. Отсутствие сына до сих пор расценивается многими как конец семьи, рода. В прошлом вина за это возлагалась исключительно на женщину. Это было вторым (после непочтительности к свекру и свекрови) из "семи преступлений", за которые с ней можно было развестись. Поэтому женщины прилагали все усилия, чтобы родить именно сына. О том, как дорого доставался иногда родителям их ребенок, говорят многочисленные обычаи и приметы.

Вызывали шаманок, которые проводили многочасовые камлания, заклиная духов. Молились Горному Духу - самому всесильному в шаманистском пантеоне, или созвездию Большой Медведицы. Во многих корейских деревнях можно и сегодня увидеть камни в виде фаллосов, у которых бездетные супруги продолжают возносить молитвы о даровании наследника. Иногда объектом поклонения становились скалы в форме женских половых органов или старые деревья с дуплом или У-образной развилкой, напоминающей штанины.

Обряды отнимали немало сил и средств. Например, в районе Ульчин (провинция Канвондо), готовясь к ним, тщательно мылись в родниковой воде, собранной в каштановой долине, постились. Затем в определенный геомантом "счастливый" день готовили кашу из семь раз промытого риса, добавляли минтай и водружали на тарелку с этим жертвенным блюдом моток ниток. Один его конец привязывали к священной скале, а другой - к нижней части живота женщины Она сидела у скалы и молилась несколько дней - до тех пор, пока не чувствовала, что в нее входит живительная сила. Все это время рядом сидела свекровь с розгами в руках. Если после такой процедуры рождался ребенок, то камень считался его "вторым отцом". Если этот ребенок заболевал, его несли к камню-отцу и просили помочь выздороветь.

В северной части острова Чеджудо существует статуя Будды, перед которой врыт фаллосообразный камень. С незапамятных времен сюда приходили тайком по ночам бездетные женщины и, сняв нижнее белье, прикасались к камню половыми органами. На острове Уллындо роль камня-фаллоса выполняли солнечные лучи, проходившие на закате через отверстие в священной скале.

Во многих местностях считалось, что если супруги проведут ночь около старого дерева со сквозным дуплом, у них обязательно родится сын. В дупле устанавливали зажженную свечу и молились духу дерева. В подкрепление молитвы обмазывали вход в дупло кунжутным маслом, произносили заклинание и поджигали.

У многих статуй Будды в Корее нет носов. Поскольку нос "напоминает мужской половой орган", его отбивали, размалывали в муку и добавляли в пищу. Так же поступали с кусками гранита с могильных плит, где были выгравированы иероглифы, которые ассоциировались с мужчиной : ча - "сын", нам -- "мужчина", мун - "образованность", лу - "сила", ин - "гуманность", ый - "смысл", чи - "знание", ён - "мужество", ком - "меч", пхиль - "кисть".

Не считалось зазорным украсть кымчуль - соломенную веревку, которую вывешивали на воротах дома, чтобы всем сообщить радостную весть о рождении ребенка, а также предупредить назойливые посещения (посещать роженицу и видеть младенца можно было только с 21-го дня). Если родился мальчик, к ней привязывали по три перца и по три кусочка древесного угля, если девочка - сосновые ветки, белую бумагу. Украденную в доме, где родился сын, кымчуль вешали в

своей комнате или варили из нее кашу и ели. Иногда тайком уносили только перец с заветной веревки, клали его в чан с соевым соусом и постоянно употребляли в пищу. Считалось хорошей приметой, если невеста, которую в паланкине несли после свадьбы в дом мужа, видела по дороге кымчуль, оповещающую о рождении сына. Молодая старалась взять ее с собой.

Молодые жены не останавливались перед кражей нижнего белья у счастливых рожениц. Его прикладывали к низу живота и постоянно носили в надежде на такую же удачу. Аналогичной магической силой обладали ножи из дома, где родился мальчик, а также столовые приборы - ложки и палочки для еды. Их носили за лентой для бинтования груди (использовалась взамен бюстгальтера) или клали под подушку.

По сообщению газет, в сентябре 1998 г. после посещения с целью инспекции группой полицейских чинов заповедной карстовой пещеры, закрытой для обычного посещения, из нее пропал фаллосообразный сталактит. Управление заповедника обратилось к руководителю группы с просьбой вернуть национальное достояние. Через несколько дней пропажа была водворена на свое место.

Как бы ни были суровы законы патриархального общества, сердцу не прикажешь. Во все времена родители нередко любили дочерей не меньше, чем сыновей.

Сохранился рассказ о человеке по имени Хон Мунге, который пошел на смерть из любви к дочери. Было это в XIV веке, в период монгольского ига, установившегося в Корее почти в то же время, что и на Руси. В качестве одной из форм дани захватчики регулярно требовали у корейцев молодых девушек. Их затем выдавали замуж за солдат, если это были простолюдинки, а представительниц высшего сословия направляли в качестве "особого дара" монгольскому императору. Те, кто возражал против такой "чести", подвергались суровому наказанию. Именно это и произошло однажды с Хон Мунге - высокопоставленным государственным чиновником. Стремясь спасти свою красавицу-дочь от позорной участи, Хон поначалу попытался дать взятки всем, от кого зависело решение. Когда это не помогло, он обрил своей дочери голову. Это привело в ярость монгольскую принцессу (жену корейского короля), которая лично наблюдала за отбором "особых даров". Она приказала арестовать и жестоко пытать Хон Мунге. Вся его собственность была конфискована, а несчастную дочь били металлической цепью до тех пор, пока все ее тело не превратилось в сплошной синяк. В конце концов ее выдали замуж за монгола по имени Агодэ. Исторические документы периода монгольского господства в Корее переполнены рассказами об отцах самого разного общественного положения, которые были сурово наказаны за попытки любой ценой спасти дочерей от посылки на чужбину.

В начале сентября 1998 г. ушел в отставку Сону Чунхо - ректор самого престижного в стране Сеульского национального университета. Причина - запрещенные законом дополнительные индивидуальные уроки, которые брала его дочь перед поступлением в институт в некоем частном учебном заведении. Любящий отец отдал за полтора месяца занятий 20 млн. вон. Жена господина Сону, пытаясь оправдать мужа, заявила в интервью прессе, что он ничего не знал об этих уроках, и что ответственность за содеянное лежит исключительно на ней, но ей мало кто поверил. "Образование любой ценой" - таков лозунг большинства корейских родителей, которые считают, что диплом престижного вуза - единственный путь к счастью ребенка. Они не стоят ни за какими расходами.

Случай с ректором СНУ стал поводом к серьезному разбирательству, в результате которого было обнаружено, что известный писатель Чон Сокхи выложил 18 млн. вон за обучение внучки, а некий чиновник налогового управления - 80 млн. вон за сына. Есть серьезные подозрения, что к незаконному репетиторству прибегли, готовя своих детей в вуз, 75 высокопоставленных чиновников министерства образования.

В апреле 1998 г. министерство образования РК запретило дополнительные индивидуальные занятия по особо интенсивной, краткосрочной и очень дорогостоящей методике натаскивания учащихся перед экзаменом, предоставляемые частными учебными подготовительными заведениями. Поскольку за такое репетиторство могут заплатить лишь немногие, запрет нацелен на выравнивание возможностей абитуриентов при сдаче вступительных экзаменов в вуз.

Дополнительные занятия с частными преподавателями (или на подготовительных курсах) считаются непременным залогом успеха при сдаче вступительных экзаменов, которые в дополнение к общенациональному Тесту академических способностей проводят многие университеты. Они настолько дороги, что подрывают не только семейный, но и государственный бюджет. В 1997 г. на них было истрачено 9,6 миллиардов вон.

На протяжении своей истории Корея не раз подвергалась нашествиям, и всякий раз поработители требовали в качестве дани юных девушек. Каждая семья старалась защитить дочь от судьбы наложницы на чужбине, выдав ее замуж как можно раньше. Как только принимался закон о запрете выдавать замуж без особого разрешения девушек в возрасте, скажем, от 12 до 15 лет, их начинали выдавать в 10. Если планка снижалась дальше - искали дочерям мужей по достижении 7-летнего возраста.

С помощью ранних браков стремились также оградить дочерей от набора в королевские наложницы или фрейлины. Такое положение сулило женщинам и их родне материальное благополучие, но, приобретая его, они тем самым лишались возможности иметь семью и детей, а, следовательно, достичь уважаемого положения в обществе. Существовал запрет на замужество для фрейлин, и лишь некоторые из них - особенно заслуженные - после выхода в отставку в 36-летнем возрасте имели право стать вторыми женами чиновников невысоких рангов. Единственным мужчиной для многочисленных обитательниц женских покоев королевских дворцов мог быть только король, и шансов привлечь его внимание было крайне мало.

До сих пор вдовы в Корее редко выходят замуж, а в старину они не делали этого и вовсе. С XV века повторный брак для женщин был запрещен законом, а сыновья ослушниц лишены права сдавать экзамены на государственные должности - самое серьезное из возможных поражений в правах. Но правил нет без исключений. Жалея дочь-вдову (учитывая ранний возраст вступления в брак, ей могло быть даже 10 лет), родители договаривались с подходящим вдовцом (т. е. человеком с ущербным социальным статусом, хотя мужчины имели право на повторный брак) или слишком бедным, чтобы жениться по всей форме, холостяком и давали ему деньги или надел земли для обзаведения хозяйством с условием, что он "похитит" ее и станет ей мужем. Брак в результате похищения не считался официальным, но признавался и обществом, и государством. Таков был хитроумный способ, применявшийся родителями, чтобы помочь дочерям обрести семейное счастье.

Редким памятником дворцовой литературы являются "Мемуары принцессы Хегён", написанные в конце XVIII - начале XIX века. Их автор - супруга уже упоминавшегося здесь принца Садо, казненного по приказу его отца - короля Ёнджо, вспоминает о своем детстве в доме родителей как о счастливейшем периоде своей жизни.

"Когда я была совсем маленькой,- пишет принцесса,- у меня была старшая сестра, и родители любили нас обеих. Когда моя сестра умерла, я стала единственным объектом их привязанности, которая превосходила все возможные пределы родительской любви. Особенно меня любил отец. Хотя мои родители еще не достигли тогда того возраста, когда люди души не чают в своих детях, они были чрезвычайно нежны со мной. Согласно обычаю, они были строги в воспитании своих отпрысков и относились, например, к моему старшему брату очень сдержанно и формально. Ко мне же они, напротив, демонстрировали только любовь и привязанность. Отец настолько благоволил ко мне, что в свои детские годы мне было трудно отрываться от него даже на самое короткое время. Я была рядом с родителями практически постоянно и по ночам засыпала только в их спальне".

Хегён выдали замуж в 9-летнем возрасте, а свои мемуары она написала полвека спустя, пережив много несчастий: раннюю смерть матери, казни мужа, дяди и брата, многолетнюю разлуку с сыном, утрату статуса королевской жены и матери, опалу отца. Описывая свои переживания, она пытается понять причину немилости к ней Небес, причину утраты гармонии, воплощением которой для нее навсегда осталась родительская любовь.

Из сочинений студентов, изучающих русский язык:

Теплое слово - "семья"

"Когда я жила в России, у нашего университета был детский дом. Каждое утро я видела много сирот. Они все маленькие, милые, как ангелы. Тогда мне было так больно смотреть на них, потому что я не хотела признать, что у таких чудесных детей нет родителей. С другой стороны, я так благодарила Бога за то, что у меня есть родители. К счастью, у меня хорошие родители. Они безумно любят меня.

Я уже знаю, жизнь не такая простая. Там много проблем, много трудного, но я не очень боюсь жить на свете, потому что на моей стороне всегда моя семья, особенно мои родители. Я помню, что всякий раз, когда мне было тяжело, мама и папа всегда были рядом со мной.

В России однажды я очень заболела. У меня так болело сердце, что я далее не могла спать, просто сидела на кровати и решила позвонить маме. Конечно, я знала, что, когда я позвоню ей, она начнет волноваться. Но все-таки я очень нуждалась в ее голосе, потому что я верша в то, что ее голос поможет мне

Тогда мама сказала мне по телефону: "Хорошо, что ты позвонила мне, и впредь, если что-то не так, обязательно сразу звони". Спустя несколько дней она прислала мне лекарство, которое мой дядя сам сделал. Потом она умоляла меня вернуться домой. Сначала я была не согласна, но она звонила в день три раза и победила меня.

Когда в аэропорту в Корее я увидела ее, я заметит, что она выглядит старше, чем раньше (наверное, из-за меня) Рядом с ней был папа. Мне показалось, что на нем новый костюм. Он хотел, чтобы я увидела его нарядным. Я знаю, что он скорее заботливый, чем строгий.

Я такая простая, а они ценят меня. Такое чувство - самое прекрасное. Я так горжусь ими, и в душе моей всегда теплая любовь к родителям" (Чон Джинхва, 3-й курс).

Ребенок в корейской семье - обычно существо желанное. "Ой, да я ведь беременна!" такую рекламу средств по быстрому определению беременности, где изображена счастливая улыбающаяся молодая женщина, можно увидеть в каждом поезде сеульского метро. В московском метро такая реклама вряд ли имела бы успех. Не тот менталитет. Корейские женщины фертильного возраста имели в среднем по шестеро детей в 1961 г., когда была принята государственная программа контроля за рождаемостью под лозунгом "В одной семье - двое детей". Она лишала третьего и последующего детей льгот при медицинской страховке и права на получение стипендий в процессе обучения, предоставляла льготы при покупке жилья тем, кто прошел стерилизацию и т. д. В конце 1995 г. среднее число детей в семье равнялось 1,75. В начале 90-х годов, когда промышленность стала испытывать недостаток в рабочей силе и резко возросла численность людей старшего поколения, все чаще стали слышны голоса тех, кто выступает за изменение программы и предоставление всем детям без исключения равных прав и возможностей. Социологи предсказывают, что если необходимые меры не будут приняты, то в начале XXI века на одну семью будет приходиться в среднем 0,7 ребенка, а в 2020 г. начнется сокращение населения страны.

Как говорится в современных конфуцианских трактатах, "любовь родителей к детям безгранична Для них дитя - это их живой образ, их плоть В животном царстве тоже существует родительская любовь, но она не более, чем инстинкт. В ней нет ни разума, ни культуры. Инстинкт сохранения рода присущ и человеку, но он обладает также культурой и творчеством. В человеческом обществе человек родит ребенка и растит его, основываясь на справедливости и любви. У человека есть задача не только продлить род, но и сохранить преемственность, продолжить дело предков, то есть перед ним стоит духовная задача сотворения культуры, реализация ценностей предыдущих поколений".

В марте 1996 г. корейские газеты сообщили о трагическом инциденте. Пожилые супруги повесились около могил родителей мужа, потому что не хотели больше быть материальной обузой своему сыну - безработному со степенью доктора одного из американских вузов. Немногим ранее старик за 80 утопился в реке, поскольку считал грехом быть "паразитом" у своего бедствующего сына. 73-летняя жительница Сеула покончила жизнь самоубийством, не в силах пережить то, что ее сын, которого она ценой огромных лишений послала в Японию на учебу, не смог по возвращении найти "хорошую" работу и был вынужден зарабатывать физическим, то есть презираемым, трудом.

Эти события вызвали широкий отклик, особенно среди профессоров. Надо пояснить, что преподаватель вуза (профессор) - это одно из самых престижных и уважаемых общественных положений в Корее, а также "хорошая" работа. Молодые люди, как правило, мечтают стать "профессором", даже не задумываясь над тем, каким именно, а пресса много и охотно публикует выступления профессоров, ибо их мнение имеет особый вес в обществе. Вот что, в частности, написал профессор университета Конгук Мин Дэсик в статье "Безграничная родительская опека":

"Эти трагические эпизоды кажутся анекдотичными и отдельно взятыми; но они могут также оказаться и зловещим предсказанием того, что ждет нас всех.

Традиционная корейская система семьи, сложившаяся под влиянием конфуцианства, являлась ключевым фактором в поддержании гармоничных отношений между поколениями среди членов семьи на протяжении сотен лет. Однако война 1950 г., быстрая индустриализация и урбанизация с начала 60-х годов вызвали беспрецедентные социальные изменения, включая и ломку традиционных ценностей. В результате индивидуализм, материализм, маммонизм, эгоизм стали приходить на смену кооперации, духовности и альтруизму. Семейные узы быстро слабеют. Нуклевидные семьи - супруги и один-два ребенка - составляют большинство. Подавляющее большинство взрослых детей больше не хочет жить с родителями (а еще более - с дедами) и даже отказываются их обеспечивать, хотя в прошлом это был долг и обязанность по меньшей мере старшего сына. Что действительно поражает, так это то, что большинство родителей также не хотят сегодня жить со своими взрослыми детьми.

Несмотря на все перемены, родители по-прежнему чувствуют неограниченную ответственность за благосостояние своих детей, не останавливаясь ни перед какими жертвами, чтобы отправить детей в колледж, послать за границу для учебы, найти работу по возвращении, найти им супруга выше среднего стандарта, обеспечить их квартирой или домом и т. д. Дети принимают это как должное и ожидают большего.

Правила игры между детьми и родителями несправедливы. И если время нельзя повернуть вспять и восстановить дни, когда господствовали такие ценности, как сыновняя почтительность, то обе стороны должны приспособиться к тому, чтобы нормально сосуществовать. Необходимо, чтобы дети осознали, что нельзя рассматривать родителей как пьедестал, на котором они будут стоять всю жизнь. И родители и дети должны понимать, что существуют границы того, что родители могут сделать для своих детей и что дети могут ожидать от них".

Комментируя этот отрывок, лектор Международного центра корееведени.я при МГУ доктор Квон заметил, что любое старшее поколение, в любую эпоху, жалуется на молодых, как это делает профессор Мин Дэсик. Однако не стоит забывать, что восприятие сыновней почтительности у разных поколений разное. Время показало, что, даже живя отдельно от родителей, дети могут быть почтительными, но это не совсем устраивает живущих стереотипами прошлого старших родственников.

Население РК стареет. По данным национального статистического бюро, в периоде 1991 по 1995 гг. число людей в возрасте 14 и моложе лет сократилось на 8,1%, в то время как число людей 65 лет и старше выросло на 22,1% и составило 5,9% всего населения. Вырос и средний возраст корейцев (с 27 до 29,7 лет), но в сельских районах он составляет 37 лет. В 2000 г., по прогнозам, средняя продолжительность жизни в стране составит 74,9 лет, а число людей старше 65 лет возрастет до 7,1% населения. В 2020 г. эта цифра возрастет до 13,2%.

Все больше пожилых людей живут отдельно от своих детей. В указанный период число семей, состоящих только из супругов, выросло на 72,2% и составило 1640000 семей. Особенно увеличилось (на 104,7%) число семей, где отдельно от детей и других родственников проживают вместе супруги в возрасте 70 лет и старше. В 1995 г. представители трех поколений жили вместе в 126600 семьях, что на 8,5% меньше, чем в 1990 г.

Согласно данным Корейского института геронтологии, в 1997 г. 53.1% родителей проживали отдельно от взрослых детей. В 1975 г. эта цифра равнялась 7%, в 1981 г. - 19.8%, в 1990 г. - 23.8%, в 1994 г. - 41%. В сельских районах этот процент выше (28.4%), чем в городах (15,2%), что связано с высоким уровнем миграции молодежи в города.

В прошлые десятилетия жить отдельно обычно стремились дети. В настоящее время к этому стремятся родители, если им позволяют материальные возможности. Государство поддерживает это стремление. Законодательство предлагает различные налоговые льготы для малого и среднего частного бизнеса при покупке участков земли и разработке проектов для "серебряной индустрии", как называется строительство домов социального обеспечения специально для престарелых. Но государственная поддержка, как оказалось,- еще не гарантия успеха. В разные годы в Корее было сделано около ста попыток открыть такие дома, но почти все они были через некоторое время закрыты. Причина заключалась в том, что обычно они располагались в сельской местности.

до них было неудобно добираться близким и друзьям, и старики не хотели жить без привычного общения. Видимо, корейские родители стремятся жить отдельно чаще не из-за плохих отношений с детьми

В сентябре 1998 г. в самом центре Сеула открылась "Башня для старших", другими словами, дом престарелых, построенный по последнему слову науки и техники - с бассейном, сауной, полем для обучения вождению автомобиля, библиотекой, аудио- и видеотекой, караоке, супермаркетом, столовой и круглосуточным медицинским наблюдением. Дом расположен недалеко от метро, что облегчает жильцам встречи с близкими и друзьями и, по мнению врачей, немало способствует сохранению их душевного спокойствия. Несмотря на довольно высокие цены (от 100 до 200 тысяч долларов), к моменту открытия "Башни" практически все квартиры в ней были раскуплены - в основном людьми от 70 до 77 лет.

Этого отца я увидела во время костюмированного праздника в университете Сонгюнгван, во время которого, в точном соответствии с древним обычаем, был воссоздан процесс сдачи кваго - экзамена на государственную должность. В длинной веренице одетых в традиционную белую одежду кандидатов он выделялся строгим черным европейским костюмом, явно не соответствующим происходящему. Но я не поэтому обратила на него внимание. Он нес на спине сына-инвалида, молодого человека лет двадцати, разбитого церебральным параличом. Он и сдавал экзамен.

Пока соискатели рядами строились вдоль циновок, сидя на которых им предстояло в течение двух часов показать свою степень владения искусством каллиграфии и умение писать иероглифические сочинения на заданную тему, я не могла оторвать глаз от этой пары. Отец бережно усадил сына, пододвинул к нему поближе письменные принадлежности - кисть, тушечницу и чайничек с водой - и отошел. Экзамен начался. Юноша проворно взял кисть пальцами ноги и принялся писать, а отец пристально смотрел на него, не отводя глаз и не обращая внимания ни на кого вокруг. Я была потрясена подвигом этого человека. Для того, чтобы овладеть иероглификой настолько, чтобы принять участие в кваго, необходимо много лет ежедневных усилий, подчас непосильных даже и здоровому человеку. Только два-три года назад в Корее инвалидов начали принимать в университеты. Сколько же сил затратил этот отец, чтобы самостоятельно дать своему сыну классическое образование! Он подарил своему ребенку радость труда, счастье преодоления, смысл жизни, озарив ее светом любви и добра. Мне хотелось подойти к нему и низко поклониться, но я так и не решилась.

5. Предки

"Мы рождаемся независимыми существами, но как продукт человеческих отношений мы тесно связаны друг с другом. Мы обречены жить внутри этих отношений, переплетенных как паутина. Каждый из нас имеет тысячи предков, которые жили в прошлом. Каждый из нас будет иметь тысячи потомков, которые будут жить в будущем. Предки сделали нас теми, кто мы есть, поэтому естественно наше желание выразить им свою благодарность. В этом заключается причина того, почему мы, корейцы, регулярно проводим обряды поминания предков" (из выступления президента Конфуцианской академии Сонгюнгван Чхве Гундока).

По поверьям корейцев, человек имеет три души. После смерти одна улетает в загробный мир, вторая остается в могиле вместе с умершим, а третья переселяется в поминальную табличку (синджу). Изготовление последней в старину считалось делом мистическим. На нее шла древесина каштана, срубленного далеко в горах, где не слышно петушиного крика и кваканья лягушек. Верхняя часть таблички была круглая (символ Неба); нижняя - квадратная (Земля). Высота ее составляла 1 чхок 2 чхон (ок. 36 см), что означало 12 месяцев. Ширина - 3 чхон (ок. 9 см): количество дней в месяце. Толщина 1 чхон 2 пхуна (ок. 3,6 см): количество часов в сутках, как считалось, равно 12. Табличка состояла из двух склеенных пластин: более короткой и тонкой - передней, и более длинной и толстой - задней, где имелась полость - обиталище души. Чтобы она могла свободно перемещаться, с двух сторон просверливали дырочки.

Синджу заворачивали в чехол и хранили в черной лаковой шкатулке в домашнем алтаре. Это была самая ценная реликвия в доме, и в экстремальных ситуациях их спасали в первую очередь. По воспоминаниям очевидцев, летом 1950 г., когда разразилась Корейская война, дороги страны были заполнены беженцами с детьми и поминальными табличками предков в руках.

Предок - это существо, которое, хотя и умерло, но не порывает связей с потомками. Память о нем постепенно ослабевает, но совершенно его не забывают никогда. Смерть не означает резкого разрыва с жизнью. Она рассматривается как продолжение жизни, и в ней есть свои этапы.

I. Фактически человек начинает превращаться в предка со времени своего 60-летнего юбилея, который называется хвангап. Поскольку корейцы засчитывают в счет возраста год в утробе матери, он отмечается в биологическом возрасте 61 года, то есть когда с момента рождения проходит 60 лет. Буквально хвангап означает "смена времени". Летоисчисление в Корее, как и в Китае, издавна велось не столетиями, а 60-летними циклами. Это собственно и был человеческий век, и до него доживали немногие. Скажем, из двадцати семи королей династии Ли такой благодати удостоились только пятеро. "Состоявшийся" (хённён) - такая отметка вносилась в генеалогические книги против фамилий людей, покинувших этот мир, достигнув 60-летнего возраста.

Хвангап, как рождение и свадьба,- важнейшее событие в жизни человека. Он знаменовал начало нового временного цикла, переход человека в новое качество, когда он полностью удалялся от дел и перемещался из анпан (внутренних покоев традиционного жилища) в саранпан (гостиную), предназначенную исключительно для отдыха и приема гостей. Пребывая в полном покое, старец готовился к расставанию с жизнью. Активное участие в общественных или хозяйственных делах считалось недопустимым. И сегодня возраст ухода в отставку или на пенсию в стране - 60 лет, и найти работу пожилому человеку, даже если он чувствует себя здоровым и полным сил, практически невозможно. Он хотя и живой, но уже предок.

В домах, где есть люди старше 60 лет, нередко можно услышать: "Когда вы умрете, мама, я на ваш поминальный столик положу вашу самую любимую еду". Такие слова доставляют матери удовольствие.

II. Умер, но живой. В период династии Ли траур по родителю продолжался обычно три года, и все это время в доме старшего сына стоял столик со временной поминальной табличкой. Потомки регулярно приносили сюда еду, как если бы покойный был жив. Ему предназначалось самое лучшее, свежее и вкусное. Если он при жизни был курильщиком, подносили набитую табаком трубку. Если в дом приходил гость, то он, в первую очередь, обращался с приветствием к поминальной табличке и только потом кланялся хозяевам.

III. Удаление покойного предка от участия в повседневной жизни. Поминальная табличка переносилась в садан - родовую молельню при доме. Отныне он уже больше не вкушает пищу ежедневно, как раньше, а принимает пищу во время обрядов жертвоприношения (чеса), совершаемых в его честь в определенные дни (осенний праздник чхусок, новый год по лунному календарю, хансик, день смерти) при участии всех взрослых, проживающих в доме. Хотя он и несколько обособляется от семьи, но если в доме случается важное событие: рождается ребенок, появляется новая невестка, сын/внук уезжает в путешествие или возвращается из него, - то первым делом об этом узнает предок. Своевременное его оповещение - существенная часть поминального обряда. "В родовой молельне обычно находились таблички предков четырех поколений: родителей, деда и бабки, прадеда и прабабки, прапрадела и прапрабабки. С учетом этого, можно сказать, что этот этап равен сотне лет, если принять время жизни одного поколения за 25 лет.

IV. Предок становится дальним. По прохождении четырех поколений поминальную дощечку убирают из родовой молельни и закапывают в могиле. Обряд жертвоприношения свершается в 10-м или 3-м месяце по лунному календарю ежегодно и довеку - пока живет его род.

Что осталось от вышеописанных правил в настоящее время? Деревянные поминальные таблички почти исчезли из употребления, и им на смену пришли бумажные чибан, которыми

в старину довольствовались люди низких сословий. Лет 20-30 назад на них еще писали имя и чиновную должность покойного, а его жена почтительно именовалась "супруга такого-то чина". Если покойный не служил, на табличке писали хаксэн букун, то есть "прошедший курс обучения". Сейчас все чаще просто пишут "табличка почтенного отца (почтенной матери)", или заменяют чибан фотографией. Поминальные таблички крепятся к ширме, стоящей за поминальным столиком, и сохраняются в доме 45, реже - 100 дней (вместо трех лет в прошлом). В этот период чибан оказываются те же знаки внимания, что и поминальным табличкам в старину, а скорбящие потомки часто носят на груди вырезанный из белой бумаги особый значок. По окончании траура проводится обряд жертвоприношения табличке, после которого она сжигается.

Поскольку поминальная табличка в доме не хранится, то ее захоронение в могиле (некогда - четвертая стадия) носит чисто символический характер, да и свершается оно по прошествии не четырех, а двух поколений. Обряды жертвоприношений в дни смерти покойного проводятся обычно до тех пор, пока жива/жив супруга/супруг, а не в течение четырех поколений. Однако, как и раньше, в случае важных событий в жизни семьи предок не остается в стороне. Его оповещают, посещая могилу в горах и раскладывая перед ней регламентированное угощение. В дни обязательных жертвоприношений (чхусок и новый год) обряды свершаются по очереди у каждой могилы - родителям отдельно, деду с бабкой отдельно, прапредкам отдельно. Еду с поминального столика либо съедают, либо раздают друзьям и соседям. Так покойные предки принимают участие в жизни здравствующих потомков.

Характерен, например, тот факт, что бывший президент Республики Корея Чон Духван, который пережил в 1996 году вместе с другим бывшим президентом Ро Дэу беспрецедентный судебный процесс, где они обвинялись в коррупции и государственной измене, был арестован не в Сеуле, где он постоянно проживает, а в городе Хапчоне провинции Южная Кёнсан, в доме предков. Предчувствуя свой арест, полный отчаяния, преследуемый журналистами и репортерами, которые снимали каждый его шаг, он направился "к отеческим гробам", чтобы сделать подношения перед поминальными табличками и укрепить свой дух.

Вся страна была настроена против него. Повсюду собирали подписи под заявлениями в осуждение бывших глав государств, на улицах только и было разговору, что о них, причем в самых резких гонах. Помню, на выходе из университета ко мне подошел немолодой кореец в одежде туриста и стал спрашивать, что я думаю о Чон Духване, Я честно сказала, что сочувствую опальному политику, поскольку переживаемые им унижения после падения с вершины власти действительно достойны жалости. Собеседник был очень недоволен моими словами. Не желая вызывать его гнев, я добавила, что Господь Бог, в которого я верую, завещал жалеть униженных. Этот аргумент показался ему убедительным, и он меня оставил в покое. Терпимость к чужой вере - одна из прекрасных черт этого народа.

Мне казалось, что во всей Корее не было ни одного человека, кроме меня, кто хоть сколько-нибудь сочувствовал этим некогда всесильным людям, ныне низвергнутым на самое дно. Подвергнутый общественному презрению Чон Духван понимал, что только на родине может найти поддержку. И он не обманулся. Его предки были с ним, а семья и сородичи из провинции Северная Кенсан были единственными людьми, кто от него не отвернулся, и это было воспринято обществом с пониманием. Других инакомыслящих вряд ли бы простили.

Дальние предки не менее важны для сегодня живущих, чем ближние. Каждый клан имеет несколько категорий прапредков:

Пиджо - первопредок, основатель фамилии.

Чун сиджо (промежуточный предок) - добившийся высокого положения в обществе потомок первопредка, покинувший место первоначального проживания и основавший свой род, иногда с новой фамилией. Например, кланы Кимов и Хо из Кимхэ, несмотря на разные фамилии, имеют общего первопредка - мифологического короля Суро. Они разделились в VII веке, когда Ким Юсин - выдающийся полководец периода Трех Государств - поменял место жительства и выделился из среды прочих родственников.

В некоторых родах история отсчитывается с ипхянджо - предка, покинувшего деревню, где проживали родственники с одной фамилией, и поселившегося отдельно среди представителей других фамилий.

Пхиджо - предок из иностранцев, в стародавние времена прибывших в Корею и навсегда в ней поселившихся, и т. д.

Каждый предок вправе рассчитывать на свою долю уважения со стороны потомков. Чтобы никто не мог об этом забыть, в Корее существуют мунджун - организации потомков одного предка по мужской линии, цель которых - совместные жертвоприношения и поддержание связей друг с другом. Если посмотреть в исторической перспективе, то вполне естественно, что у первопредка намного больше потомков, чем у промежуточного предка и остальных. По этой причине мунджун делятся по масштабу, и "большими" называются те, что группируются вокруг первопредка. "Средние" ведут родословную от "промежуточных предков", а "малые" - от инпхянджо. Влиятельность и престиж этих родовых организаций зависит не только от числа членов, но и от заслуг предка и от размера собственности, которой они владеют.

Имущество мунджун, или, как порой образно говорят, "собственность мертвых", нередко превышает собственность живых. В первую очередь, это регулярные пожертвования членов, которые считают своей обязанностью пополнять состояние предка. По данным этнографа Им Донхи в 1973 г. стоимость одной церемонии приношения была равна стоимости 80 кг риса. Это было достаточно для прокормления семьи из 7 человек в течение месяца. И таких обрядов - минимум два в год.

Особенно много их проводили и проводят до сих пор знатные аристократические роды, ведущие родословную от выдающихся деятелей древности. Хотя в целом обряд поминовения предков упрощается, в последние годы поминки по знаменитым предкам стали более торжественными. Например, в роду Ли из Чинсона (уезд Андон, провинции Северная Кенсан), откуда происходит великий конфуцианский ученый и философ XVI века Тхвеге, объектами обрядов жертвоприношения предкам (чеса) являются 14 табличек: самого Тхвеге, удостоенного государством почетной поминальной таблички пульчхонви (свидетельство высшей знатности) и соответственно права на чеса на вечные времена; двух его законных супруг; прапрадеда с супругой, двух прадедов (3 таблички), дедов с двух сторон (3 таблички), первопредков с двух сторон (3 таблички).

Каждой табличке подношения надо делать отдельно. Конфуцианское общество регулярно переиздает "Правила организации жертвенного стола", где, в частности, говорится:

"Сторона справа от поминальной дощечки считается востоком, а слева - западом. Это чрезвычайно важно помнить при расстановке блюд, ассортимент которых лишь слегка варьируется в зависимости от сезона и достатка. Первый ряд - самый дальний от таблички. Здесь действует принцип: "Красное - на востоке (груши, яблоки, мандарины, плоды шелковицы, жаренное в масле печенье из рисовой муки - юква). Белое - на западе (сухофрукты, четырехугольные вафли, рисовые хлебцы тток)". Во втором ряду справа - салаты из трав и съедобных кореньев трех цветов: отварные папоротник, корни колокольчика, редька, шпинат, китайская капуста. Слева - вяленые и мелко нарезанные мясо, минтай, кальмар, осьминог. В центре помещаются квашеные овощи (кимчхи) и соевый жидкий соус (канджан). Третий ряд - отварные мясо и рыба, а также соевый творог с овощами, который может быть заменен на курятину. Четвертый ряд - блюда, поджаренные на открытом огне или приготовленные на пару, а также тушенья. Рыба на востоке, мясо - на западе. Рыбу (2-3 штуки) жарят целиком и кладут головой на восток, хвостом - на запад. В пятом ряду - белый рис (слева) и суп из говядины (справа). Ближе всего к поминальной табличке ставится миска с рисом. Непременным атрибутом ритуального стола является жертвенное рисовое вино в особых сосудах".

Чтобы все это приготовить, целая группа женщин из клана несколько дней безвыходно проводит на кухне. Близко живущие работающие женщины приходят помогать по вечерам. Часто в помощь приглашают знаменитых мастериц-поварих, поскольку сегодня только избранные владеют секретом правильного изготовления некоторых трудоемких жертвенных блюд, например, тток особого цвета, вкуса и конфигурации. Они же занимаются укладкой хлебцев, что требует большого навыка. К расходам на продукты, оплату труда и питание поварих следует добавить стоимость содержания родовых молелен, насчитывающих по несколько десятков комнат, затраты на ритуальную одежду и пр. Чтобы все это оплатить, членских взносов недостаточно.

Значительную долю расходов покрывают рисовые поля витхо, доходы с которых предназначены исключительно на поминальные цели. Витхо имеют немногие, очень знатные и старинные роды, чей предок получил на него право за особые заслуги перед государством. Являясь юридически владельцами этой земли, потомки фактически не могут ею никак распоряжаться, кроме как по прямому назначению. Она освобождена от налогообложения. Скажем, поминальное поле трех предков рода Рю из уезда Хахве провинции Северная Кен-сан составляет 9000 пхён (29700 кв.м). В настоящее время превращение родом надела в поминальный запрещено государством.

Забота о предках стимулирует предприимчивость. С целью умножения доходов своих предков клановые организации активно занимаются бизнесом. В частности, сдают в наем под офисы и учреждения принадлежащие им дома и небоскребы в Сеуле и других городах. И таких зданий намного больше, чем это можно себе представить.

Стремясь поддержать древнюю традицию, государство оказывает материальную поддержку кланам в проведении обрядов в честь предков, имеющих особо выдающиеся заслуги.

В старину существовало большое количество разновидностей поминальных обрядов. В наши дни многие из них постепенно уходят в прошлое. Это например, чхонсилле - упрощенные обряды жертвоприношения предкам, совершаемые в родовых молельнях в дни хансик ( 105-й день после зимнего солнцестояния), чунъянджоль (9-е число 9-го месяца), а также сезонные обряды сасидже, проводимые во 2-м, 3-м, 8-м, 11-м месяцах, и общий для всех обряд миндже в 9-м месяце.

Наибольшее распространение имеют проводимые дома обряды в честь предков до 4-го колена (киджеса), обряды на могилах в честь предков старше 4-го колена, а также обряды в родовитых домах, посвященные предку-основателю рода и особо заслуженным предкам. Посмотрим, как конкретно проходит обряд поминания первопредка, на примере клана Квонов из Андона. О нем подробно рассказал в своей книге "Поминальные обряды" этнограф Им Донхи.

Основателем этого рода является Квон Хэн - высокопоставленный чиновник, живший в X веке и оказавший большие услуги основателю династии Корё Ван Гону. Все живущие ныне в Корее люди по фамилии Квон, за исключением Квонов из Ёчхона, считаются произошедшими от Квон Хэна. Его могила находится в долине Нынголь около Андона. и около нее два раза в год - во 2-м и 10-м месяцах по лунному календарю - проводятся особые обряды сидже, посвященные выдающемуся предку. Поминальная дощечка Квон Хэна находится в родовой молельне в городе Андоне. Здесь также два раза в год проводятся жертвоприношения.

Около могилы Квон Хэна имеется специально выстроенный дом с алтарем, где во время регулярных церемоний собираются вместе и живут Квоны со всей страны. Для участия в обряде, состоявшемся 13 ноября 1989 г., сюда приехали 70 человек - в основном люди старше 60 лет. Возглавлял их 88-летний Квон Ёндо, избранный, как старейшина и человек, известный образованностью и добродетелью, главным распорядителем задолго до события. Избрание распорядителем - честь не только для самого человека, но и для всей его семьи. Квон Ёндо серьезно готовился к своей роли и за несколько месяцев начал принимать традиционные лекарства, укрепляющие здоровье.

За полгода до события начали готовиться к нему и шесть его заместителей, выбранные из представителей рода, проживающих в различных местах. Если распорядитель всегда старше 70 лет, то они должны быть моложе 60-ти. Они непосредственно участвуют в обряде. Это своего рода жрецы.

Исполнительный комитет из 42 человек, избранный на общем собрании сроком на три года, решает материальные вопросы. Хотя основные средства на церемонию дает поле витхо размером в 4000 пхён (13200 кв. м), этого недостаточно, и каждый участник также вносит свой взнос, сумму которого и определяет исполнительный комитет на своем заседании для каждого конкретного случая. Для рассматриваемой нами церемонии сумма пожертвований составила 600 тысяч вон с человека (около 750$), а всего было собрано свыше 50 тысяч долларов.

Участники церемонии прибывают заранее и размещаются в доме у могилы в соответствии с занимаемым положением. Распорядитель, его заместители, члены исполнительного комитета, а также "лица, сдавшие экзамены на государственную должность", занимают отдельные комнаты. Остальные участники спят вместе в одном помещении.

В утро церемонии после завтрака ее участники облачаются в церемониальную одежду и распределяют между собой обязанности: кто подносит чарки с вином, кто отвечает за благовония и пр. Распорядитель утверждает их решение, и тогда имена исполнителей записывают на специальном листе, который вывешивают для всеобщего прочтения. Быть записанным в список - большая честь и "большая должность".

Затем участники выходят из дома и выстраиваются в ряд. Они складывают руки на животе и кланяются каждому из носильщиков, направляющихся в горы с жертвенной поклажей на спине, выражая уважение пище, которую будут вкушать предки. Пропустив носильщиков, все направляются к могиле в пяти минутах ходьбы от дома. Там уже находится ответственный, который принимает жертвенную пищу и расставляет ее в соответствии со списком. Пища сервируется в сыром виде, что обычно бывает, если подношения совершаются в честь предка высокого ранга.

После жертвоприношения зачитывается обращение, оповещающее о свершенной церемонии. Затем оно сжигается, и со стола все убирается. Отдельно в некотором отдалении проводится обряд подношения даров Горному духу - самому древнему в корейском пантеоне и до сих пор очень почитаемому божеству, и не только у шаманистов. Обычно чествование Горного духа предшествует приношению предку, но поскольку приношение Квон Хэну считается "большой чеса", порядок изменен. На этом обряд заканчивается.

Распорядитель и его заместители удаляются в дом с алтарем, чтобы выбрать себе преемников на следующей церемонии. Около 12 часов дня все приступают к праздничной трапезе, приготовленной из тех продуктов, что подавались на жертвенный стол. Когда-то все поданное съедалось, но теперь многое остается. Причиной тому - повышение уровня жизни и резкое сокращение числа участников по сравнению с прошлым, когда в чеса участвовало от 150 до 200 человек. Остатки заворачиваются и распределяются между присутствующими. Считается, что это подарок тем, кто по старости не смог присутствовать на церемонии.

Чем выше было положение рода в обществе, тем ревностнее он почитал своего предка-первооснователя, а также ближайших предков (хёнджо). Чеса в их честь символизировали связь знаменитых пращуров с ныне живущими потомками и были моральным подтверждением их прав на привилегии. Подчеркивая путем обряда свое единство с предком, занимавшим высокую государственную должность, почтительный потомок тем самым подтверждал свою преемственность с ним, а, следовательно, и свое право на аналогичную должность и положение. Важно было не забывать о предках и для того, чтобы ни у кого не возникало сомнений в приоритетном праве рода проживать в данной местности. Посещение могил и поднесение даров были наиболее наглядным способом доказать это.

В традиционном обществе, чтобы получить признание, следовало представиться не просто как Ким, а например, как "выходец из семьи Кимов, проживающих с давних пор в Неари". Неплохо было добавить, что, мол, я являюсь потомком в восьмом поколении первого министра такого-то. Заявления подобного рода подкреплялись генеалогическими книгами (чокпо), составление которых с давних пор является одной из главных обязанностей и прав мунджун. "Ни одна в мире нация не имеет столь совершенных генеалогических книг, как мы. Они вызывают изумление даже в Китае, где впервые возникли",- с гордостью говорят корейцы. Самые старые из ныне известных генеалогических книг относятся к XV веку. По мере углубления сословной дифференциации и роста противоречий в правящем классе, их становилось все больше и значимость их возрастала. Родословные книги способствовали укоренению в быту заповедей, на которых зиждился Порядок: "не заключать браков внутри одной фамилии", "заключать браки внутри своего класса", "знатный должен быть отделен от незнатного", "законный сын - от незаконного" и т. д. Эти заповеди не утратили своего значения и сегодня.

Генеалогические книги составляются томами раз в 20-30 лет. Один том - одно поколение. В последние годы, когда появились издательства, специализирующиеся исключительно на печатании генеалогий, некоторые кланы стали пополнять их каждые 10 лет. Чокпо содержат персональную информацию, которая отчетливо говорит о приоритетах и ценностях в обществе. Это имя человека; псевдоним (хо); имя, данное после женитьбы (ча); почетное прозвище ахо; дата и час рождения; должности, которые он занимал при жизни; почетная посмертная должность, если таковая была ему дарована; фамилия супруги; имя отца и его должности.

Человек, не внесенный в генеалогические книги, считался принадлежащим к низшему классу. Он подлежал трудовой и воинской повинности. Ему трудно было выбиться в люди. Честолюбцы любой ценой старались приписаться к знатному роду, покупая или подделывая чужие генеалогические книги. В годы войн и кризисов торговля чокпо была особенно интенсивной. С этим боролась специальная государственная комиссия. Она же следила за тем, чтобы внесенные сведения соответствовали действительности.

Подделки происходят и сегодня. Поскольку один экземпляр каждой из вновь составленных генеалогий обязательно поступает в Национальную библиотеку, где доступ к ним имеют тысячи людей, опасность этого возросла многократно.

Представления о единстве предков и потомков сохраняются в обоих частях полуострова, несмотря на то что прошло уже 50 лет со времени разделения Кореи на два государства. Хотя есть и различия в представлении о том, какого именно предка считать "хорошим". В Южной Корее таковым является человек, который успешно сдал в свое время экзамен на чин и занял хорошую должность. Тем самым он создал прецедент и доказал, что и его потомки достойны подобного продвижения. В Северной Корее занимавшие хорошую должность считаются эксплуататорами трудящихся, поэтому иметь такого предка - дело невыгодное. Но если человек имеет среди предков только, скажем, крестьян, то это облегчает ему вступление в правящую Трудовую партию. Сходство в том, что в обеих частях полуострова "хорошие" предки влияют на судьбу живущих потомков. Благодаря предку можно процветать, но можно и понести наказание.

"Он происходит из хорошей семьи" - такая похвала значит в корейском обществе намного больше, чем в российском, и является не субъективным мнением говорящего, а объективным фактом, который подтверждают десятки поколений предков, зафиксированных в родословных, и аккуратно убранные могилы на склонах холмов.

Многочисленные разновидности поминальных церемоний являли собой своего рода картину мира, в которой отчетливо было видно, что главное, а что второстепенное, что свое, а что чужое. Они носили разделительно-соединительный характер, подчеркивая единство обладающих определенным признаком людей и коллективов и их отличие от окружающего мира. Исключая участие в церемониях женщин, все они подчеркивали резкое разграничение между полами. Придавая главенствующую роль отцу и старшему сыну, они подчеркивали отличие старшего от младшего. Обряды, воплощавшие общественные связи семьи (праздничные и в честь знаменитых первопредков), отделяли богатых от бедных; образованных от необразованных; имеющих знатного предка от не имеющих; проживающих в данной местности с древних пор, от тех, кто проживает в ней не так давно; принадлежащих к роду от проживающих при нем, но к роду не принадлежащих.

Чисто семейные обряды (например, проводимые в день смерти) объединяли и вычленяли людей по степени родства. В поминках по родителям участвовали родственники до четвертой степени родства (сыновья покойного, его внуки, братья и племянники). Чеса по деду с бабкой объединяла родственников до шестой степени родства (кроме вышеуказанных, включая правнуков и внучатых племянников), по прадеду - до восьмой степени и т. д.

Дробление продолжалось и далее: при прополке лишней травы на могиле отца, в первую очередь, участвовали сыновья, а не родственники в четвертой степени родства. При прополке травы на могиле деда с бабкой участвовали, в первую очередь, родственники в четвертой степени родства, а не в шестой и т. д. Семейные обряды подчеркивали связь между родственниками, определяя степень близости: шестая степень родства ближе восьмой, четвертая - ближе шестой и т. д. Это явление нашло отражение в языке, где названия степеней родства нередко включает числительные: самчхон (букв.: третье звено) - дядя по линии отца, сачхон (четвертое звено) - двоюродный брат/сестра и т. д.

Я спрашивала у многих корейцев, влияет ли уровень образования на отправление культа предков. Не ожидает ли эти древние традиции скорый конец в связи с ростом городов и индустриализацией, модернизацией, развитием международных связей, распространением христианства? Мне единодушно отвечали, что не ожидает, что даже самые образованные люди продолжают считать выполнение обязанностей по отношению к предкам неукоснительным правилом, и оно вряд ли изменится в ближайшем будущем.

А вот что пишут социологи: "Рассмотренные обряды были обычными для традиционного общества, где основой экономики было сельское хозяйство. С конца 60-х годов общество стало меняться на индустриальное, в связи с чем изменились социальные ориентиры. Ослабло значение тех ценностей, которые воплощали эти обряды (стремление подчеркнуть сословное превосходство, принадлежность к образованному слою). Стало редким явление, когда много родственников проживают в одной деревне. Им стало труднее оказывать друг другу материальную и моральную поддержку, которые так необходимы при регулярном отправлении всех предписанных традицией обрядов. Однако чеса в дни чхусок и нового года по отцу-матери, братьям-сестрам и в будущем несомненно будет сохраняться, как будет сохраняться и обряд, посвященный "общему предку".

Раньше правом осуществлять поминки по предкам обладал только старший сын, мужчина. Дочь была не в счет. Поэтому имевшие дочерей люди усыновляли мальчиков из собственного клана (очень часто - сыновей младших братьев), чтобы "род не прекратился", чтобы было кому проводить чеса перед поминальными табличками.

Поскольку современная демографическая ситуация такова, что одна семья имеет обычно двоих детей, то, вероятно, в будущем обряды будут проводить как сыновья, так и дочери, без различия пола. В случае равного раздела имущества обязанности по выполнению ритуальных обязанностей могут распределяться от старшего сына к сыну дочери, от тестя - к зятю и т. д.".

6. Праздники как "способ укрепления достижений корейской цивилизации"

Традиционные праздники

ЧХУСОК

Предки - обязательные участники народных праздников, самый большой из которых называется ласково и по-домашнему: чхусок - "осенний вечер" (официально отмечается с 1949 г.). Он наступает в самое прекрасное время: в 15-й день 8-го месяца по лунному календарю (в сентябре-октябре), когда спадает летняя жара, но еще далеко до зимних холодов, и венчает утомительные многомесячные труды земледельцев на полях. С давних пор чхусок был воплощением всего самого радостного и гармоничного, что только может быть в жизни. У корейцев даже поговорка есть: "Не жарко, не холодно - чхусок да и только".

В чхусок люди переодевались из летней в новую осеннюю одежду, так что кореянкам приходилось много потрудиться, готовя одежду не только для членов семьи, но и работавших в доме батраков. Как рассказывает "Самгук саги", король государства Силла Юри-ван (24 - 56 гг. н. э.) приказал всем женщинам столицы разделиться на две группы и соревноваться в умении прясть, ткать и шить в течение одного месяца. Итоги были подведены в 15-й день 8-го месяца, который назывался хангави (день, когда во дворце играли в особые игры). Ханга-ви стало синонимом слова чхусок. Традиция прясть, ткать и шить в преддверии "осеннего вечера", заложенная Юри-ваном, сохранялась при королевских домах в течение многих столетий.

Начинался праздник ранним утром с обряда жертвоприношения предкам, которым предоставлялось право первыми отведать тток и водку из риса нового урожая, а также свежие фрукты: хурму, каштаны, ююбу, орехи, плоды гинко, айву. То, что "осталось от предков", разделяли между собой члены семьи. Закусив, они направлялись в горы, на родовое кладбище - к заранее приведенным в порядок могилам. Не приведенные в порядок могилы считались свидетельством непочтительности.

Не были забыты и духи. На острове Чеджудо молодые люди шли в поле, раздевались догола и в таком виде проводили в их честь борозду; на межах между полями ставили еду для духа земли. Это не только гарантировало хороший урожай, но и служило залогом того, что дети в будущем году не будут болеть. На столбах и стенах домов вывешивали снопы из злаков, хорошо уродившихся в этом году, - чтобы и в будущем было так же. Рядом выставляли столики с ттоком, водкой, курицей - угощение тому же духу земли. Снопы со стены, чтобы ни случилось, никогда не ели. Их использовали в будущем году на семена или готовили из них пищу для жертвоприношений предкам, благосклонность которых и хороший урожай были тесно связаны друг с другом.

В день чхусок за котлом очага ставили чашку с колодезной водой, зачерпнутой на рассвете, - для живущего над плитой духа-хранителя кухни, который охранял не только очаг, но и имущество. По народным представлениям, в 25-й день 12-го месяца по лунному календарю хранитель кухни поднимается на небеса и докладывает Яшмовому императору обо всем, что произошло в доме за год. В последний день месяца он возвращается назад, к очагу. Здесь его всегда ждала чаша с водой, которую меняли минимум два раза в месяц - в первый день и в полнолуние.

В канун чхусока и после него на помосте для чанов с соусом и квашеных овощей (кимчхи) во дворе расстилали солому и уставляли ее угощениями из плодов нового урожая - ттоком,, супом из водорослей, салатами из свежей зелени, редькой и капустой, мясным бульоном. Это предназначалось для домового. Сначала его угощали во дворе, затем переносили еду в дом и кормили там. Домовой считался старейшиной среди домашних божеств. Он имел прямое отношение к благосостоянию хозяина, поэтому его почитали особенно ревностно.

В рыбацких деревнях усиленно угощали духов кораблей. Иногда обряды проходили в домах судовладельцев; иногда поднимали флаги, зажигали маяки, выходили в море и делали приношения там, молясь о хорошем улове и благоприятной погоде. Приглашали шаманок, которые по несколько дней били в бубны, плясали и произносили заклинания для умиротворения духов моря.

Когда дань предкам и духам была отдана, наступало время песен и танцев, обильных застолий и возлияний. Популярными были игры в "быка", которого изображали два крестьянина. Стоявший спереди держал в руках две скалки - "рога". Задний прикреплял себе "хвост" - веревку. Иногда на такого "быка" усаживали самого усердного батрака и катали по деревне в награду за труды. В следующем году этот человек мог рассчитывать на большую, чем у других, плату.

Играли и "в черепаху". Двое крестьян накрывались круглым соломенным матом, приделывали голову и хвост и медленно передвигались из дома в дом, подражая шагу животного. За ними с криками: "Черепаха с моря пришла! Горло надо промочить!" - бежали люди. Хозяева радушно открывали двери и угощали гостей.

Развлекались перетягиванием каната, в котором иногда принимали участие до нескольких тысяч человек, и толщина веревки бывала тогда так велика, что ее приходилось тащить волоком или грузить на волов. Мужчины соревновались в национальной борьбе ссирым. Победитель получал титул "силача" и награждался отрезом бязи, котлом риса, а иногда и теленком. Лучники стреляли из лука, поражая цель на определенном расстоянии. Удачливых стрелков вознаграждали хвалебным пением. Молодые женщины водили хороводы: перед восходом луны выходили в новой одежде на широкую площадь, пели, плясали, играли. В южных районах были популярны петушиные бои и бои быков.

Были свои игры и у школьников, которые по случаю праздника освобождались от учебы на несколько дней. Например, состязание повозок. Делали из дерева паланкин, приделывали к нему колеса и вызывали на соревнование учащихся из соседней деревни. Выигрывал тот, кто сохранил свою повозку в целости, сколько бы его ни толкали соперники. Иногда соревновались в степени владения иероглифами, знании изречений древних, умении приводить примеры их деяний. Такая игра фактически была инсценировкой экзамена на право получения государственной должности - кваго.

По случаю праздника давали отдых невесткам. Их отпускали погостить к родителям или близким родственникам. Если по каким-то причинам встреча не могла состояться в доме, то ее переносили на природу - в место с хорошим пейзажем. Матери и дочери встречались там и коротали время за заранее припасенной едой, специально приготовленной для этого случая. Это называлось "встречей на полпути". В провинции Южная Чолла так назывались пикники женщин, которые выходили погулять в горы, приготовив заранее много вкусной еды.

В этот день гадали по погоде. Хорошая ясная погода в день чхусок предвещала урожай. Дождь, наоборот, был плохим знаком. Если ночью накануне праздника было много облаков и не было видно звезд, это означало, что на будущий год не уродятся ячмень и гречиха, не будут плодиться зайцы и лягушки. Белые облака, раскинувшиеся по небу, как стебли ячменя на поле после жатвы, предвещали урожай. Полное отсутствие или, наоборот, чрезмерное обилие (особенно клубящихся) облаков не сулили ничего хорошего.

В провинции Южная Кенсан в 8-м месяце никогда не ремонтировали окна и двери. Летом наличие дырок в бумажных окнах и дверях даже считалось благом, ибо давало прохладу. 8-й месяц был уже довольно холодным, но люди терпели до наступления 9-го месяца, поскольку считалось, что того, кто сделает ремонт в это время, могут ограбить или обокрасть.

В чхусок готовили особую пищу из плодов нового урожая, в первую очередь, для жертвоприношений. Среди блюд надо отметить сонпхён - похожие на пельмени зеленые и белые рисовые хлебцы с добавлением белых пресных или красных сладких бобов, каштанов или ююбы. Сонпхён так же любим корейцами, как любимы русскими пирожки с капустой. Когда-то его изготавливали всей семьей, собравшись дома вечером в канун праздника. Если хлебцы получались красивыми - это предвещало женитьбу на красивой жене. Некрасивые сонпхён сулили брак с уродливой женой. Поэтому, изготавливая их, молодые парни прилагали особое старание. Беременные женщины гадали о том, каков пол будущего ребенка, закладывая в специально помеченный хлебец иглу от сосны. Надкус в области того места, где сосновая игла прикрепляется к ветке, предвещал рождение дочери.

К празднику в больших количествах готовили водку пэкчу из риса нового урожая. Она была обязательной составной частью жертвоприношения предкам, лучшим угощением родственникам, соседям, ряженым, участниками игр, прохожим. Наличие водки за праздничным столом предполагало изобилие в доме в будущем году, способствовало укреплению отношений между людьми. Не только в чхусок, но и на хвангапах и других праздниках считалось хорошим знаком, если кто-то из гостей, напившись, не мог встать с места или даже засыпал за столом. Может, отсюда происходит и нынешняя терпимость корейцев к любителям выпивки.

Как и без водки, в чхусок нельзя было обойтись без курицы. Считалось полезным есть мясо куриц, вылупившихся весной. Их специально выращивали к празднику и часто использовали в качестве подарков старшим. Преданная дочь отправлялась в дом к своим родителям, взяв курицу или сверток с яйцами. Курицей угощали дорогого гостя. Любящие тещи обязательно угощали зятьев мясом куриц-несушек (не петухов!).

Трудно сказать, мясом несушки или петуха, но все-таки именно курицей угощали меня в канун дня чхусок (4 октября 1998 г.) южнокорейцы, проживающие в Москве, после воскресной мессы в католическом соборе на Малой Грузинской улице. В самой Корее также после служб в выходные дни для прихожан непременно организуют скромный стол, предлагая хотя бы стаканчик кофе, но тут на столе были и сонпхён, и завернутый в листья водорослей рис - кимпап, и гороховая вермишель со свининой - чапчхэ, и салат из свежих овощей. Было около 70 человек, дети в яркой национальной одежде. Мы разделили трапезу после прочувствованной проповеди священника, который выразил благодарность ушедшим в мир иной за все, что они сделали для ныне живущих на земле.

Во время мессы был прочитан отрывок из Евангелия о богаче и нищем. Первый, при жизни ни в чем не знавший отказа, после смерти попал в ад и раскаялся в прегрешениях. Второй, питавшийся объедками со стола богача, попал в рай и получил утешение за свои страдания. "Мы в нашей жизни подобны богачу, сказал священник. - Как бы ни были почтительны наши дети, мы копим деньги, надеясь, что в старости это будет для нас дополнительным источником спокойствия и надежности. Но, как и богач, мы незнаем, что мир потусторонний тесно связан с миром земным. Как бы мы ни старались обеспечить себе спокойное существование, это тщетные потуги. Они подобны воде, вливаемой в бочку без дна. Иной мир близок. В него также легко перейти, как открыть дверь. Воскресение Христа доказывает нам, что перейти из того мира в этот также легко. У богача было пятеро детей. О чем же он просил, оказавшись в аду? Просил послать к его детям ангела и рассказать им о том, что иной мир близок. Проблема богача заключалась в том, что он не знал о существовании тесной связи между двумя мирами и не смог достойно подготовиться к переходу. То, о чем просил богач, находясь в аду, не клич ли это наших предков из мира иного? Что может быть утешением для ушедших? Неужели они будут рады, если в годы испытаний для своей страны мы уедем туда, где лучше и безопасней? Если мы, видя нищету и страдания ближнего, будем заботиться только о собственном спокойствии и безопасности? Жить только для себя - это и есть величайшее преступление. Готовясь к встрече с предками и желая доставить им радость, мы должны подумать о наших живущих в нищете соотечественниках и других страдальцах. Мы не знаем, можно ли увидеть луну из иного мира, но сегодня, когда встает полная луна праздника чхусок,мы молим о том, чтобы наши предки и родители в ином мире услышали нашу искреннюю молитву и возрадовались",- закончил священник.

Как видно, почитание предков не противоречит христианским убеждениям.

В праздники дарят подарки. Так было в старину, так оно и сейчас. Одним из замечательных событий в корейской жизни, которое наполняет в преддверии чхусок сердца людей радостными ожиданиями, являются премии и праздничные выплаты (бонусы), которыми щедро одаривают своих сотрудников фирмы и предприятия. Иногда выплаты достигают нескольких месячных окладов, поэтому к чхусоку приурочивают крупные покупки, оплату обучения детей, поездки за границу, вклады в благотворительные фонды и организации, покупку подарков для многочисленных родственников. О приближении "осеннего вечера", даже не заглядывая в календарь, можно узнать по полкам и витринам корейских универмагов и самых маленьких магазинчиков. Если на них появились подарочные наборы в красивых коробках, на самый разный вкус и кошелек, то чхусок не за горами. На рынках и в универмагах царит толчея, парковка автомобилей в их окрестностях становится практически невозможной, несмотря на довольно высокую плату. Кореянки любят ходить за покупками и делают это с большим толком.

В 1998 г. впервые за много лет традиционные выплаты резко сократились. Ведущая компания страны "Самсон" ограничилась премией в размере месячного оклада, не выдав привычных подарков, стоимость которых в предшествующие годы составляла от 200 до 300 тысяч вон (до 375$) на каждого сотрудника. "Hyundai Heavy Industries" всего лишь оплатила поездки сотрудников на родину в размере 170 тысяч вон (120$) на человека, а группа "LG"- обошлась обычным бонусом без подарков. "Hyundai Motors" выдала 50 процентов ожидаемой премии, а группа "Тэу" (Daewoo) - по 350 тысяч вон (менее половины средней зарплаты). "Hyundai Construction & Engineering" отказалась от практики обеспечивать в праздник каждого своего служащего мешком риса из нового урожая, собранного на принадлежащей ей ферме. И все же сотрудники перечисленных фирм оказались счастливчиками по сравнению с другими, например со служащими компании "Тонъа", которые не получали зарплату с июля, или коллегами из находящихся на грани банкротства фирм "Кохап", "Синвон".

Печально читать об обманутых надеждах многих тысяч людей, но достойны внимания усилия корейских компаний, старающихся и в новых условиях следовать своей традиционной роли "старшего" по отношению к "младшему" (своим сотрудникам). "Младшие" с пониманием относятся к проблемам "старшего" и особого недовольства не выражают.

В Сеуле живет свыше 11 миллионов человек - четверть населения страны. Мегаполисом он стал в последние 30 лет, когда начался процесс интенсивной индустриализации, потребовались миллионы рабочих рук для зарождающейся отечественной промышленности, а это значит, что подавляющее большинство жителей южнокорейской столицы имеют близких родственников в деревне. В связи с этим чхусок в наши дни, как и новый год по лунному календарю соллаль, стал праздником воссоединения родственников разных поколений. Накануне его миллионы людей покидают города и устремляются в провинцию, на родину, где их ждут родители и где находятся могилы предков. Их не пугают никакие трудности: ни дороговизна подарков и дорожных расходов, ни многочасовые очереди за билетами на поезда и между-

городные автобусы, ни долгое время в пути, ни усталость, ни малолетство детей.

"Великий исход" - так в шутку называют это массовое паломничество, и оно действительно производит грандиозное впечатление, если наблюдать эту бесконечную вереницу машин, уходящую за горизонт и ползущую черепашьим шагом, даже не со смотровой площадки телевизионной башни на горе Намсан, а просто стоя на каком-нибудь мосту-переходе над обычной дорогой. В среднем каждый третий сеулец покидает столицу. В канун чхусок 1994 г. число путешествующих по всей стране составило 26 миллионов, а 1995 г. - 28 миллионов человек - больше половины населения! Транспортные пробки, и без того являющиеся серьезной национальной проблемой (в год в них расходуется около 3 процентов национального бюджета), вырастают в эти дни до масштабов вселенской катастрофы, и дорога от Сеула до Тэджона занимает 7 часов вместо обычных 2,5, а до Пусана - второго по величине города и крупнейшего порта на крайнем юге страны - до 19 часов вместо 10!

Правительство поощряет пользование общественным транспортом, создавая специальные полосы движения на скоростных шоссе - только для автобусов - и вводя высокую плату за проезд через тоннели для автомобилей с малым числом пассажиров. "Возьми попутчика" - такие плакаты расставляются на самых переполненных дорогах. Организуются сотни дополнительных поездов и рейсов самолетов. Тем, кто не смог купить билеты заранее, ничего не остается как покупать билеты у перекупщиков в 2-3 раза выше стоимости. По данным газет, в дни чхусок 1994 г. число сеульцев, воспользовавшихся услугами подпольных дельцов превысило 10 тысяч. Несмотря на то, что правительство принимает действенные меры, приводя в состояние полной готовности десятки дополнительных машин "скорой помощи", моторизованные команды спасателей и армию, увеличение потока транспорта приводит к росту дорожных происшествий. В 1994 году в дни чхусок было зарегистрировано 3197 транспортных происшествий, в которых погибло 133 человека. Данные за три последующих года мало отличаются.

В мае 1994 г. я была удивлена, увидев перед сеульским железнодорожным вокзалом толпы сидящих на подстилках людей - спящих, перекусывающих, разговаривающих. Оказалось, это очередь за билетами на период будущего чхусок, ожидавшегося в сентябре. Продажа длилась шесть дней, во время которых предусмотрительные люди бдительно несли круглосуточную вахту. Члены семей регулярно сменяли друг друга.

Транспортные проблемы привели к тому, что многие люди не ездят в праздники на родину сами, а приглашают оттуда родственников или едут туда заранее, на воскресенье. В таком случае чхусок они проводят дома или за рубежом. В последние годы число корейцев, отправляющихся на Гуам, в Бангкок, Гонолулу, Сидней и другие популярные места международного туризма, в дни праздников возрастает на 100-120 процентов.

СОЛЛАЛЬ

Новый год по лунному календарю, отмечаемый в конце января-феврале в зависимости от дня новолуния, не менее любим корейцами, чем чхусок. Он считается сакральным временем, когда происходит разрыв между прошлым и будущим и идет активная борьба между добром и злом. Этот праздник с древних пор воспринимался как новая точка отсчета в жизни, и поэтому в канун его особенно тщательно убирались в доме, отдавали долги, шили новую одежду.

В первый день нового года по лунному календарю все население страны становится старше на год, в том числе дети, родившиеся накануне. В день праздника таким малышам исполняется два года, хотя по нашим, российским, представлениям, ему всего-навсего два дня. Это происходит потому, что корейцы засчитывают год, проведенный ребенком в утробе матери, в счет его возраста, и новорожденный считается годовалым.

Традиционное исчисление возраста в значительной мере сохраняется и до сих пор. Старые корейцы не отмечают своих дней рождений (до недавнего времени в Корее отмечали только 100 дней после рождения - пэк толь - и хвангап) и знают дату только по лунному календарю. Молодежь с удовольствием отмечает свои дни рождения, но эти вечеринки никогда не приобретают той торжественности, какую имеют традиционные семейные праздники. Вместе с тем дату (год, месяц, день) своего рождения по лунному календарю, а также час помнит и стар, и млад, поскольку это саджу - "четыре столпа жизни", которые определяют судьбу. Только опираясь на эти судьбоносные сведения, непременный спутник любой семьи - геомант или гадатель - может сказать, как лучше ("посчастливее") назвать ребенка, счастливой или несчастной будет его жизнь, стоит ли вам жениться/ выходить замуж именно за этого партнера, надо ли переезжать на новое место, где строить новый дом, в какой день начать серьезное деловое предприятие, как назвать новую фирму... Этот список можно продолжать бесконечно, ибо бесконечно число вопросов, которое ставит перед людьми их жизнь.

Соллаль - праздник не зимний, а весенний. Он знаменует приход тепла и начало сельских работ. В старину гуляли по этому случаю несколько недель, и каждый день был связан с определенными обрядами: развешиванием новогодних картинок (на них изображались ветки цветущей вишни как символ весны, тигры и "сын дракона" Чхоён - для отпугивания злых духов, сороки - знак успеха и хороших новостей), покупкой черпаков для риса - символов благоденствия, поклонением предкам и духам, выражением уважения старшим, танцами в масках, играми, качанием на качелях, гаданиями, изготовлением особенных блюд, щелканьем орехов во устрашение злых духов и пр.

Первый день нового года обязательно начинается с приношения даров: риса, куриного бульона, вина, фруктов - на могиле предков. За церемонией "угощения" предков следует праздничная семейная трапеза, после которой младшие отбивают земные поклоны, поздравляя старших, а затем переходят к визитам и поздравлениям родственников и знакомых, которые продолжаются не один день.

Сейчас соллаль официально длится три дня, и напоминанием о том, что когда-то он продолжался несколько недель, является тэ порым наль (День большой луны) - 15-й по счету после нового года. Он очень популярен, хотя выходным днем не является. В этот день пьют охлажденное рисовое вино, потому что оно "открывает уши для хороших новостей", едят "кашу из пяти злаков" и тток - пирожки из отбитого риса с медом и орехами. Легенда гласит, что однажды, когда король Соджи (479-499) государства Силла направлялся к павильону под названием "Небесный колодец", к нему подлетела ворона и сообщила, что настал День большой луны первого месяца. Король был растроган вниманием вороны и наградил ее специально приготовленным ттоком. Так это блюдо стало неотъемлемой частью новогоднего стола.

С давних времен поздно вечером тысячи людей выходили на холмы встречать первую большую луну. Она сулила удачный брак тем молодым людям, которые увидят ее раньше остальных, а крестьяне по ее цвету и положению определяли свою судьбу на будущий год: белая - к дождям, ясная - к урожаю. Если луна склоняется к югу - хороший урожай будет в прибрежных районах; к северу - в горных. Бесплодные пары молились о наследнике, одинокие - о добром муже или жене. В День большой луны завершались состязания по запуску воздушных змеев, длившиеся с середины декабря. К этому дню изготавливали особого змея, на котором писали свое имя, время и час рождения, и привязывали к нему зажженную палочку из древесного угля. Когда палочка сгорала, змей вырывался из рук хозяина и взмывал в небеса. Это означало изгнание беды, возможных напастей

До сих пор чрезвычайно популярна игра в ют, возникшая, как утверждают этнографы, во времена королевства Силла (57 г. до н. э. - 935). Суть ее состоит в том, что подбрасываются четыре продолговатые палочки, плоские с одной стороны и закругленные с другой. В зависимости от того, сколько из них выпало плоской и сколько закругленной стороной, передвигаются фишки на поле из 29 клеток, преодолевая разные препятствия. Побеждает тот, кто придет к финишу раньше соперников. Как-то я специально ездила в уезд Инчон в 70 км от Сеула, чтобы поиграть в ют с семьей своего хорошего знакомого, владельца преуспевающей ремонтной фирмы, и его соседями. Первенства по юту устраиваются регулярно в городах при поддержке властей. Три года я прожила в микрорайоне Тонсундон в Сеуле и неизменно наблюдала в День большой луны соревнования по юту перед местным полицейским участком. Интересно, что играли только мужчины. Женщины занимались в основном готовкой за выставленными тут же столами, и игроки частенько подбегали к ним - утолить жажду и подкрепиться.

Несмотря на то, что в Южной Корее новый год по лунному календарю был официально признан общенародным праздником лишь в 1989 г., он никогда не терял своей популярности. Опросы общественного мнения свидетельствуют, что 93 процента населения предпочитает отмечать традиционный новый год, а не его европейский аналог.

Кроме чхусок и соллаль, выходным является еще один народный праздник - День рождения Будды (8-й день 4-го месяца корейского лунного календаря, отмечается обычно в мае). Это яркое, красочное торжество, уходящее корнями в глубокую древность, стоит несколько особняком среди других празднеств, ибо не связано впрямую с культом предков.

Вообще-то говорить такое о Корее несколько опасно, ибо, если начать глубоко копать, предки появляются в самых необычных местах и при самых неожиданных обстоятельствах. Как бы там ни было, но владельцы магазинов ритуальных товаров не раз говорили мне, что самой популярной кассетой из серии "Размышления вслух", которая продается миллионами штук в буддийских храмах по всей Корее, является "Сутра о сыновней почтительности", в которой прекрасный дикторский голос на фоне хорошо подобранной музыки перечисляет наставления Будды своему любимому ученику Ананде относительно того, как надо почитать своих родителей и за что именно: за то, что носили во чреве и рожали в муках (почтительное дитя рождается без особых мук, а кто причиняет матери особую боль при родах, тот часто, вырастая, превращается в непочтительного сына), что стирали пеленки, лечили и учили, искали хорошую должность и подходящую супругу (супруга), что продолжают волноваться и заботиться и тогда, когда "дитя" давно выросло и пошло своим путем, опасаясь, что оно вдруг начнет пить или водиться с плохой компанией, и т. д.

От прослушивания создается впечатление, что идеальные родители - это те, кто не дает детям ничего делать самим, лишая их малейшей инициативы, и что именно в этом истинный смысл материнства и отцовства. "Дети никогда не смогут отблагодарить родителей должным образом за то, что те для них сделали. Даже если сын положит отца на правое плечо, а мать - на левое, и будет их так всю оставшуюся жизнь носить, изнемогая под тяжестью до такой степени, что будет лопаться кожа, то и тогда он не сможет считать, что полностью выполнил свой долг перед ними", - так заканчивается сутра.

Буддизму в Корее полторы тысячи лет. Его исповедуют 10 миллионов корейцев, но в гуляниях и шествиях в течение недели до Дня рождения Будды и во время него, кажется, принимает участие вся страна. Они настолько жизнерадостны и красочны, что даже атеистам невозможно усидеть дома. Главными церемониями этого дня являются фестивали огней, к которым верующие готовятся загодя, закупая и развешивая повсюду: на улицах, рынках, туристских тропах в горах, в кампусах университетов - причудливые бумажные и пластиковые фонарики. Особенно много их во дворах буддийских храмов, где они висят впритык друг к другу на специально протянутых проволоках и ветках священных деревьев, и ветер колышет прикрепленные к ним бумажные язычки с указаниями имен близких и друзей, о благополучии которых просят купившие фонарик.

В праздничный вечер внутри фонариков зажигают свечи, образуя море огней. Фонарики держат в руках и участники процессий, которые вслед за огромным белым слоном из папье-маше - символом Будды - покидают храмы по всей стране и обходят ближайшие улицы. Иногда, кроме слона, в процессии участвуют драконы и другие фантастические существа. Поскольку буддизм мирно сосуществует с древними верованиями, в храмах некоторых буддийских орденов проводятся многочасовые шаманские куты (камлания). Популярен обряд выпускания в реки рыб, значительную часть которых специально завозят к этому дню из-за рубежа. В канун праздника на свободу из тюрем выпускаются сотни заключенных. Буддийские руководители ревниво следят за строгим соблюдением этой традиции. Уменьшение числа выпущенных по сравнению с предшествующим годом расценивается как неуважение властей к религии и вызывает протест.

В лунном календаре существуют и другие праздники. Часто они связаны с представлением о сочетании счастливых чисел. Это синджон (1-й день 1-го месяца), тано (5-й день 5-го месяца, когда энергия ян достигает своего пика), чхильсок - праздник Ткачихи (7-го числа 7-го месяца, когда, по преданию, встречаются звезды Волопас и Ткачиха, перейдя через Млечный Путь, наведенный сороками), чунъянджоль (9-го числа 9-го месяца). Они не являются выходными, но и сегодня иногда отмечаются выездами на могилы предков и приготовлением особой пищи. Государство организует в эти дни фестивали искусств, награждая лучших исполнителей премиями и подарками.

Лунный календарь продолжает сохранять свою значимость в повседневной жизни. Его дни отмечаются в любом изданном в Корее календаре рядом с датами солнечного. Корейцу, который не верит в понедельники и в тринадцатое число, они говорят о многом: о начале тех или иных сельских работ, о том, что надо есть или носить, о том, как провести день, куда поехать, можно ли жениться и пр.

В соответствии с лунным календарем, в году двадцать четыре сезона:

Приход весны - с 4-5 февраля

Дождевая вода - с 19-20 февраля

Пробуждение насекомых - с 5-6 марта

Весеннее равноденствие - с 21-22 марта

105-й день после зимнего солнцестояния

(хансик) - 6 апреля

Хлебный дождь - с 20-21 апреля

Начало лета - с 6-7 мая

Малое изобилие - с 21-22 мая

Колошение хлебов - с 6-7 июня

Летнее солнцестояние - с 21-22 июня

Малая жара - с 7-8 июля

Большая жара - с 23-34 июля

Начало осени - с 8-9 августа

Прекращение жары - с 23-24 августа

Белая роса - с 8-9 сентября

Осеннее солнцестояние - с 23-34 сентября

Холодные росы - с 8-9 октября

Выпадение инея - с 23-24 октября

Начало зимы - 7-8 ноября

Малые снега - с 22-23 ноября

Большие снега - с 7-8 декабря

Зимнее солнцестояние - с 22-23 декабря

Малые холода - с 5-6 января

Большие холода - с 20-21 января

Сезоны не только регламентировали начало определенных сельскохозяйственных работ, но и время отдыха и свадеб, ремонта жилищ и приготовления овощей на зиму. Приход каждого сезона отмечался ритуалами. В день хансик совершали жертвоприношения предкам. В день зимнего солнцестояния надо было обязательно есть кашу из фасоли, а в "малую жару" - мясо курицы или собаки, которые, как считается, вызывают обильное потоотделение и помогают перенести жару, которая в эту пору достигает своего максимума. Именно в эту пору в 1998 г. мне пришлось как-то отстоять вместе с друзьями часовую очередь в трактире под Сеулом, который славился блюдами из отварной курицы. И это в стране, где предприятий общепита настолько много, и сервис в них находится на таком уровне, что они успевают обслужить всю работающую Корею строго с 12 до 13 часов - обеденное время, свято соблюдающееся в любом учреждении! Стремление поесть регламентируемое традицией блюдо было настолько сильным, что оно перевешивало отвращение к очередям и неудобство ожидания на жаре.

Лунный год меньше солнечного на три дня, поэтому раз в несколько лет один из месяцев в году искусственно удваивается. Этот дополнительный месяц считается опасным для крупных предприятий, особенно для женитьбы, и вера в это по-прежнему чрезвычайно распространена среди корейцев.

ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРАЗДНИКИ

Корейцы считают семейные ценности "одним из главных достижений корейской цивилизации", а праздники - важным способом их укрепления. В дополнение к традиционным праздникам, которые отмечаются испокон веков, в Корее существуют основные государственные праздники, являющиеся выходными днями. Один из них - День основания государства (3 октября) - учрежден в память о легендарном прапредке корейского народа Тангуне.

Как гласит предание, в глубокой древности верховное божество по имени Хванин направил своего сына Хвануна с небес на землю управлять человечеством. Хванун правил мудро и научил людей 360 разным ремеслам. Однажды к нему обратились медведица и тигр с просьбой превратить их в людей. Он согласился, но с условием, что они сто дней проведут в пещере, не видя белого света и питаясь пучком полыни и двадцатью дольками чеснока. Тигр не выдержал испытания, а медведица успешно превратилась в женщину. К сожалению, у нее не было мужа, и она вновь обратилась к Хвануну с просьбой даровать ей ребенка. Тогда Хванун на время принял человеческий облик и вступил с ней в брак, от которого в 2333 г. до н. э. родился сын Тангун, основатель первого корейского государства - Древний Чосон. Он правил долго и мудро, а в возрасте 1908 лет превратился в духа.

Исследователи считают, что имя Тангун - это, возможно, персонификация нарицательного имени (звания) вождя или колдуна периода первобытности и что оно может быть родственным слову тенгри (шаман) в монгольском языке, но корейцы, похоже, никогда не сомневались в реальности существования этого своего первопредка как конкретной личности. Доказательство тому - многочисленные портреты Тангуна, на которых тот явлен как представительный мужчина с ушами с длинными мочками (как у Будды), густой черной длинной бородой и шишкой на голове (как у Конфуция).

Хроники сообщают, что впервые Тангун стал объектом поклонения в Корее во времена монгольского нашествия в конце XIII века, и с тех пор оставался символом, укреплявшим дух корейского народа в тяжелые времена. В XV веке храмы с поминальными дощечками и портретами Тангуна строились первыми королями династии Чосон, нуждавшимися в идейном оправдании своей власти. Строились они во времена Имджинской войны с японцами в 1592-1598 гг. и в период так называемого "открытия страны" во второй половине XIX века, когда Корея стала объектом колониальной агрессии западных государств и Японии.

Величайшей трагедией для Кореи стало установление в ней в 1910г. японского колониального господства. Именно к этому времени относится создание национальной религии тэджонгё, где главными божествами является "святая троица" (так она называется официально): Хванин - Хванун - Хвангом (Тангун). При японцах она подвергалась жестоким гонениям, и за 34 года после основания ее немногочисленные последователей смогли построить только три храма своим кумирам. После освобождения Кореи тэджонгё пережила "второе рождение". С 1945 по 1985 гг. было построено свыше тридцати храмов Тангуна, причем не только ее индивидуальными последователями, но и общественными организациями, научными обществами и буддийскими общинами. В 1948 г. государство поддержало предложение тэджонгё о введении в стране "истинно корейского летоисчисления" - "эры Тангуна". Корея перешла на него одновременно с провозглашением Республики и отказалась от него в 1962 г. - за неудобством. Решение о праздновании Дня основания государства было принято в 1984 году также по предложению руководителей тэджонгё. Главную церемонию праздника - богослужение перед портретом Тангуна в штаб-квартире тэджонгё в Сеуле - проводит ее патриарх (в настоящее время тринадцатый по счету), при участии государственных чиновников.

Тангун почитается и на севере Корейского полуострова, и на юге. Несколько лет назад в Пхеньяне было объявлено, что обнаружена могила древнего прародителя. На ее месте неподалеку от северокорейской столицы - была воздвигнута роскошная усыпальница, что должно свидетельствовать о том, что именно Северная Корея является колыбелью корейской нации, а следовательно, именно она имеет право выступать с позиции старшего в затянувшемся на десятилетия споре о том, как должна осуществиться заветная мечта корейского народа об объединении родины.

1 марта отмечается День движения за независимость от японского колониального ига (1910-1945). Движение началось в этот день в 1919 г в Сеуле с чтения Декларации независимости и в короткие сроки охватило всю Корею. Непосредственным поводом к массовым демонстрациям стала смерть короля Коджона (1864-1907), который, хотя и отрекся к тому времени от престола, но остался для большинства корейцев символом их национального суверенитета. В память об участниках Первомартовского движения, которое было жестоко подавлено колонизаторами, день 1 марта является выходным днем и воспринимается корейцами как день патриотизма и любви к отечеству.

День конституции (17 июля) - отмечается в день провозглашения первой конституции Республики Корея в 1948 г. В этот же день в 1392 г. пришла к власти последняя королевская династия Кореи - Чосон (1392-1910).

Праздник возрождения (15 августа) - день освобождения страны от японского колониального господства (1910-1945) - отмечается официальными собраниями, научными встречами и симпозиумами, мемориальными службами и митингами у стен японского посольства в Сеуле.

Рождество (25 декабря) и новый год по солнечному календарю (1-2 января) являются общенародными выходными днями и отмечаются, главным образом, в кругу семьи, как на Западе. Несмотря на протест профсоюзов, решением правительства срок празднования этого нового года сокращен с двух дней до одного, начиная с 1999 г.

ПРОЧИЕ ПРАЗДНИКИ

Кроме вышеупомянутых, в корейском календаре насчитывается еще несколько десятков дней, выделенных как особые. Это памятные даты, профессиональные праздники, а также так называемые "новые" праздники, принятые в рамках национальной программы по укреплению семьи и традиционных ценностей. Они постоянно пересматриваются. Одни упраздняются, другие вводятся в соответствии с новыми реалиями. Приводим их список на 1998 г., уделив больше внимания выходным и тем дням, которые обычно не проходят незамеченными большинством населения:

День налогов - 3 марта

День торговли и промышленности - третья среда марта

Международный день воды - 22 марта

День метеорологии - 23 марта

День народного ополчения - первая суббота апреля

День посадки деревьев - 5 апреля

Учрежден как выходной день в 1945 г. с целью восстановления лесов страны, сильно сократившихся в результате варварских вырубок в период японского колониального господства. Его значение возросло после Корейской войны (1950-1953), буквально опустошившей страну. 90 процентов имеющихся сегодня в стране лесов посажены в последние 30 лет. Тем не менее угроза зеленому поясу сохраняется в связи с частыми лесными пожарами и промышленной разработкой новых площадей. В этот всенародный выходной день президент республики лично вместе с семьей сажает деревья в парке перед своим дворцом, о чем пресса широко информирует население, и около 1 миллиона 300 тысяч граждан следуют его примеру.

День здравоохранения - 7 апреля

День провозглашения Временного правительства

Корейской Республики в изгнании - 13 апреля

День революции - 19 апреля

День инвалида - 20 апреля

День науки - 21 апреля

День связи - 22 апреля

День рождения Ли Сунсина, героя

Имджинской войны 1592-1598гг. - 28 апреля

День Закона - 1 мая

День трудящихся - 1 мая

Узаконен с 1994 г., хотя нелегально отмечался в Корее еще в годы японского колониального господства. Через 12 лет после освобождения страны - в 1958 г. - президент Ли Сынман для "пресечения левацких действий" перенес этот праздник на 10 марта, дав ему название Дня рабочих, но эта затея большого успеха не имела. 1 мая профсоюзы организуют демонстрации и митинги в защиту требований рабочих и служащих.

День детей - 5 мая

Официальный выходной день, когда дети и родители проводят время вместе.

День родителей - 8 мая

Отмечается по аналогии с американским Днем матери. В этот день правительство и общественные организации по конфуцианской традиции награждают "образцовых" матерей, сыновей и дочерей. Авторитет отца в корейском обществе непререкаем, поэтому каждый отец безусловно признается "образцовым". Все дети в этот день дарят своим родителям - как матери, так и отцу - гвоздики. Красные - живущим, белые - покойным. Невозможно себе представить, сколько цветов продается 8 мая по всей Корее: и громадных букетов, и совсем крошечных бутоньерок, которые носят на лацкане пиджака или вставляют в петлицу.

День Учителя - 15 мая

Подобно Дню детей и Дню родителей, отмечается с недавних пор, но отражает глубоко укоренившиеся в сознании корейцев уважение к знанию и его носителю - Учителю в самом широком понятии этого слова. В этот день школьники и студенты - как бывшие, так и настоящие - поздравляют своих учителей и профессоров, подносят им букеты и подарки, которые бывают столь значительны, что это нередко вызывает нарекания родительских и других общественных организаций. К этому дню приурочиваются официальные мероприятия по награждению лучших или старейших учителей.

День совершеннолетия - третий понедельник мая

Отмечается в трудовых и студенческих коллективах, где есть люди, которым к этому дню исполнилось 20 лет. Идея заимствована из истории знатных семейств страны, проводивших обряды посвящения своих детей во взрослые с периода династии Коре до конца XIX века. Учрежден в 1973 году с целью "пробуждения гражданской ответственности" молодежи. В народе этот день знаменателен тем, что с этого момента молодым людям разрешается пить вино.

День моря - 31 мая

День охраны окружающей среды - 5 июня

День памяти - 6 июня

Официальный выходной день, учрежденный в память о тех, кто отдал жизнь за свободу и независимость родины. В этот день руководители страны и родственники посещают государственные кладбища и мемориальные комплексы, где проводятся официальные панихиды, и свершаются семейные поминальные обряды перед поминальными дощечками.

День начала корейской войны 1950-1953 гг. - 25 июня

День железнодорожного транспорта - 18 сентября

День армии - 1 октября

День национальной письменности (хангыль) - 9 октября

Учрежден в 1946 г. по случаю 500-летия национальной письменности, "днем рождения" которой считается дата публикации "Правил для обучения народа (Хунмин чоным)" - выдающегося произведения корейской культуры, созданного королем Седжоном (1419-1450) и группой ученых в 1446 г. Отмечается поминальными церемониями на могиле Седжона, вручением премий его имени ученым-языковедам, научными конференциями и конкурсами для иностранцев на лучшее сочинение на корейском языке по всей стране и за рубежом. Правительство президента Ким Дэджуна приняло решение сделать День национальной письменности выходным, начиная с 1999 г.

День спорта - 15 октября

День культуры - 20 октября

День полиции - 21 октября

День ООН - 24 октября

День бережливости (а также День создания

корейского общества Красного Креста) - последний вторник октября

День воздушного транспорта - 30 октября

День учащихся - 3 ноября

День пожарника - 9 ноября

День сельского хозяйства и рыбной

промышленности - 11 ноября

День торговли - 30 ноября

День потребителя - 3 декабря

День принятия Закона о народном образовании - 5 декабря

День принятия международной Декларации

прав человека - 10 декабря

День Святого Валентина (14 февраля) - день влюбленных - официально не признан, но пользуется большой популярностью среди молодежи. Начал отмечаться в последние десятилетия под западным влиянием, но в отличие от Запада, где в этот день влюбленные поздравляют друг друга, в Корее в этот день поздравляют своих возлюбленных, главным образом, девушки. Непременным атрибутом праздника является шоколад, коробки с которым в этот день покупаются в огромных количествах, поэтому негласными спонсорами дня Святого Валентина в Корее являются компании по производству кондитерских изделий и крупные универмаги.

Популярны не только праздники, но и месячники - настолько разнообразные, что расскажем только об одном. На улицах Сеула постоянно можно видеть плакаты и флаги с изображениями "исторических людей месяца". Они выбираются министерством культуры и спорта РК, которое не ограничивается развешиванием плакатов, а проводит различные мероприятия, связанные с данной фигурой: конкурсы, дни открытых дверей в научно-исследовательских центрах, посещения школьниками музеев. Создаются теле- и радиопрограммы об этих людях, печатаются брошюры, читаются лекции, организуются выставки, ставятся спектакли.

В разное время "фигурами месяца" были писатель Ким Юджон (1908-1937) - мастер короткого рассказа; генерал Чхве Мусой, который в конце XIV века впервые в Корее применил порох; деятель национально-освободительного движения Ким Гу, президент Временного правительства Республики Корея в изгнании; создатель современного национального театра Пак Сунхи и сотни других.

Как ни поверни, но почти каждый день в корейском календаре - праздник, и корейцы умеют их организовывать и со вкусом отмечать.

7. Когда жена мила - кланяешься и коновязи в доме тещи

У каждого народа есть сказания и легенды о любви. Самой популярной литературной героиней в Корее является Чхунхян - красавица "с лицом, как нефрит, с волосами, как тучи", сохранившая верность любимому, несмотря на тяжелейшие испытания, выпавшие на ее долю. Она находилась в самом низу социальной лестницы, ибо была дочерью кисэн (певицы и танцовщицы); он принадлежал к высшему классу. Но это не стало препятствием для их любви. Они тайно заключили брак, но счастье длилось недолго: он был вынужден уехать в столицу, поскольку его отец получил повышение, а ее любви стал домогаться новый правитель уезда. Встретив отпор, он подверг Чхунхян жестоким пыткам, бросил в темницу и приговорил к смерти "за неповиновение власти". Юная героиня - а было ей всего 16 лет - стойко выдержала страдания, вызвав сочувствие у всех людей округи. Спасло ее чудо. Успешно сдавший экзамен на государственную должность возлюбленный (его звали Ли Моннён) получил назначение ревизором в провинцию Чолла, где жила Чхунхян, и успел прибыть туда до ее казни. Облеченный большой властью, он наказал нового правителя за злодейства, освободил свою преданную подругу и женился на ней уже открыто.

"По службе Моннён прошел все должности левых и правых помощников министров при палатах чинов и казны, а после отставки сто лет прожил в счастье со своей верной, добродетельной супругой. Они родили трех сыновей и двух дочерей, которые отличались мудростью, служили своим родителям, а их потомки из поколения в поколение получали чины первой степени",- так заканчивается повесть о Чхунхян.

Впервые возникнув в XVII веке, эта история на протяжении двух столетий вдохновляла поэтов и писателей, создавших о Чхунхян и Моннёне немало поэм, песенных сказов, драм, коротких и длинных повестей. До сих пор Чхунхян считается идеалом верной жены. В ее честь на ее родине в уезде Намвон (ныне провинция Северная Чолла) построена кумирня, где многочисленные поклонники приносят жертвы ее духу.

Как получилось, что сын правителя уезда смог в конце концов жениться на дочери кисэн?

Ответ на этот вопрос дает известный петербургский литературовед А. Ф. Троцевич, сравнив истории Чхунхян - Ли Моннёна и Ромео - Джульетты:

"Шекспир развивает тему дерзания и гибели свободной человеческой личности в столкновении с бесчеловечным обществом. Подчеркивается индивидуализм героев, отказ от всего, что не связано с их чувством. Герой ради любви отказывается даже от своего имени. Для Моннёна же родовое имя, традиция - это живая реальность, ему и в голову не приходит, что можно ими пренебречь. В корейской повести незыблемость устоев общества не вызывает сомнений. Персонажи не бунтуют против общества, не пытаются освободиться от его власти и не вступают в трагический конфликт с ним. Изначальная коллизия здесь - в несоответствии между личными качествами героини и ее низким социальным статусом: по своей природе она конфуцианская "образцовая жена", а по положению - дочь кисэн. Противоречия разрешаются в этическом плане: героиня терпит мучения во имя верности, ее образцовость получает официальное признание, а статус приходит в соответствие с природой - она получает высокое социальное положение жены чиновника".

Летопись "Самгук саги" сохранила для потомков несколько историй браков по любви, относящихся к глубокой древности. Одна из них рассказывает о сестре полководца Ким Юсина Мунхи и Ким Чхунчху - будущем короле государства Силла, правившем под именем Тхэджон Мурёля в VII веке.

Как-то ночью Похи, сестра Мунхи, увидела сон, будто она взобралась на вершину горы Соак и помочилась. Извергнувшийся поток был настолько велик, что целиком затопил город Кенджу. Утром Похи рассказала сестре свой сон.

- Это очень интересно,- сказала Мунхи. - Я хочу купить твой сон. Я дам тебе свою вышитую парчовую юбку.

- Прекрасно,- засмеялась Похи.- Отдаю тебе свой сон, увиденный прошлой ночью.

Десять дней спустя два юноши - Ким Юсин и Ким Чхунчху - играли в мяч, и первый случайно оторвал завязку от жакета второго. Юсин был огорчен.

- Пойдемте к нам домой и вам немедленно пришьют завязку на место, - сказал он.

Два друга отправились в женские покои. Юсин позвал Похи, чтобы она вышла и пришила завязку. Но она была слишком застенчива и ответила, что не подобает ей находиться рядом с молодым человеком. Тогда Юсин позвал Мунхи. Она вышла и пришила завязку, непрестанно при этом краснея. Чхунчху тут же влюбился и стал регулярно встречаться с ней.

Через некоторое время Юсин узнал, что Мунхи беременна. Он пришел в ярость и решил сжечь ее заживо в назидание другим безнравственным женщинам. Он приказал сложить костер и разжечь его. Пламя и дым заметила королева Сондок, гулявшая в то время неподалеку на горе Намсан. Расспросив свиту, она узнала, что Юсин готовится сжечь свою сестру за ее тайную любовную связь, которая привела к беременности. Королева огляделась, заметила, что Чхунчху смертельно бледен, и догадалась, что это он виновник происходящего. Она приказала ему спасти девушку.

Чхунчху пришпорил коня и быстро поскакал к дому Юсина, крича: "Приказ королевы! Не предавайте ее смерти!" Так Мунхи была спасена.

Через несколько дней Чхунчху и Мунхи официально поженились.

Корейские дома традиционно делились на две части - саранчхэ (гостиная) и анчхэ (внутренние покои) - с раздельными входами. Первая предназначалась для мужчин, а вторая - для женщин. Слово "жена" в корейском языке звучит как ан-э - "человек из внутренних покоев". Традиционная национальная игра нольттвиги - прыгание на доске, положенной на скрученную в рулон соломенную циновку, как говорят, возникла потому, что женщинам хотелось увидеть, что находится за стенами, которыми была ограничена их жизнь. Взлетая высоко на качелях, они могли получить об этом хоть какое-то представление. Даже в бедных домах женщины жили отдельно, если то было возможно.

Будучи на экскурсии в одном из бывших знатных домов в Сеуле, я заметила крошечную дверцу в стене, разделявшей две половины дома. Глядя на нее, я сразу представила, как измученный жесткостью правил поведения в семье муж пробирался тайком через эту дверцу к своей любимой жене. Экскурсовод быстро развеял мои фантазии. Дверцей пользовались служанки, которые регулярно ее открывали и смотрели на крыльцо мужской половины. Если там появлялась новая пара обуви, то значит, у хозяина гость и надо нести угощение. Мужчины и женщины ходили на половины друг друга в редких случаях. Живя в одном доме, они существовали раздельно.

Лилиа Андервуд, американская миссионерка, была одной из первых иностранок, приехавших в Корею. Это произошло в середине 80-х годов XIX века. Вспоминая о годах, проведенных в этой стране, в своих мемуарах, одним из важнейших результатов просветительской деятельности протестантов она назвала "появление корейцев на улице рядом со своими женами". Человек идет рядом с женой по улице... Это тривиальное на современный взгляд зрелище в те времена было диковинкой.

Жена, находясь внутри дома, отвечала за порядок в нем, рожала и воспитывала детей. Муж большую часть времени проводил вдали от жены, приближаясь только для выполнения супружеских обязанностей. Ему и в голову не пришло бы провести досуг в обществе собственной супруги, да и она сама, вероятно, сочла бы подобную мысль неподобающей. Для развлечения мужчин существовали кисэн, встречи с которыми в специальных питейных заведениях (югвак) были самым распространенным видом досуга. Югвак были как частные, так и государственные. Последние существовали при любой управе, любом ведомстве и служили местом, где принимали чиновников, путешествовавших по казенной надобности по стране, проводили банкеты по различным поводам, снимали стресс. Кисэн были более образованны, чем законные жены. С ними беседовали о литературе, состязались в каллиграфии и написании стихов. Встречи с ними не считались распущенностью. Жены и кисэн имели разное предназначение. Они существовали параллельно, не пересекаясь, и пережитки этого представления сохраняются в менталитете мужчин-корейцев до сих пор.

В конце прошлого века знакомые корейцы говорили писательнице Изабелле Бишоп: "У нас есть жилище, но нет дома. У нас есть жены, но любим мы кисэн и наложниц". Мои знакомые не раз объясняли мне, что кореянки в старину совершенно не ревновали мужей к кисэн, относясь к ним просто как к "сотрудникам сервиса". Не ревновали они, якобы, и к наложницам, которых мужчина мог иметь столько, сколько был в силах содержать.

Мне хотелось понять, до какой степени установки сверху могут повлиять на человеческую натуру, для которой потребность любить и быть любимым является первейшей.

Одним из самых интересных фильмов, которые я посмотрела в Корее, была "История двух женщин", которой в 1994 г. был присужден высший кинематографический приз страны "Большой колокол". Действие разворачивается в 50-70-е годы и повествует о двух женщинах, женах одного небогатого крестьянина. На старшей из них этот человек женился по любви, но у них не было детей, поэтому ему пришлось уступить нажиму матери и жениться еще раз - на молодой девушке, которая лишилась родителей во время корейской войны 1950-1953 гг., и у которой нет средств на воспитание маленького брата. Муж впервые видит ее только на свадьбе.

В фильме сдержанно, но отчетливо показаны ревность, отчаяние и горе первой жены, горячо любившей мужа. Со временем она смирилась с тем, что она не единственная. Она полюбила сына, родившегося у младшей, с сочувствием и пониманием стала относиться к "сопернице". Миролюбие, доброта, самоотверженность этой прекрасной женщины - главное содержание фильма. Но хотели этого постановщики или нет (ведь они тоже все были мужчинами), фильм ясно дает понять, что счастлива она была только тогда, когда была единственной женой своего мужа. Муж рано умер, оставив совсем еще молодых вдов, которые вдвоем прожили остаток лет. Одна и не пыталась вторично устроить личное счастье (в Корее повторный брак и сегодня осуждается общественным мнением). Попытка второй закончилась крахом. Они помогают друг другу выжить. Кульминация фильма - чтение старшей женой дневника покойного мужа, из которого она узнает, что тот по-настоящему любил младшую жену, а не ее. Эту потрясшую ее новость она будет скрывать и сообщит второй жене уже на склоне лет. Ревность - одно из "семи зол", и идеальная героиня в конце концов ее преодолевает. Такова мораль фильма.

Институт многоженства был официально упразднен в Корее в конце 70-х годов, что стало одним из первых шагов на пути к равноправию женщин.

В 16 км к северо-востоку от Кенджу, в долине между двумя высокими холмами расположена деревня Яндон - заповедник старинной архитектуры и древних обычаев, где с давних времен проживают представители аристократического рода Сон. Как рассказала в 1972 г. в интервью этнографам 70-летняя женщина из этого рода, почти год после свадьбы она не знала, как выглядит ее муж. У него было много братьев сходного возраста, и каждый раз, когда она тайком видела мужчину, входящего через главные ворота, она задавала себе вопрос - ее это муж или нет. Она никогда не видела своего мужа до свадьбы. После нее он пришел к ней в середине ночи и вскоре ушел, "пронесся, как ветер". Именно поэтому она долго не могла его отличить от остальных. Эта женщина провела всю свою жизнь во внутренних покоях, и теперь не может находиться в многолюдном месте - кружится голова. За свою жизнь она ни разу не побывала в близлежащем знаменитом буддийском монастыре Пульгукса, ни разу не вышла на рынок. Когда дети выросли и разъехались, госпожа Сон осталась вдвоем с мужем в большом доме, но и тогда они по-прежнему жили раздельно - каждый в своей половине.

Чхве Гёнсин сейчас живет в Америке, но родилась и выросла в Корее. "На родине,- говорит она,- вслух говорили о любви только в американских фильмах или по телевизору. Я никогда не слышала, чтобы кто-то в моей семье говорил о любви. Тем не менее, в нашей семье любовь была, хотя и совсем не такая, как в английской литературе, которую я читала.

Как-то я спросила свою 70-летнюю мать, любила ли она моего отца и как она это поняла. Мои родители познакомились по сватовству более пятидесяти лет назад. Сначала мама ничего не сказала. Я повторила вопрос, потому что думала, что она его не поняла. Наконец она ответила: "Что за странный вопрос? Мои родители выбрали твоего отца мне в супруги. Как хорошая дочь, я должна была уважать его как своего мужа. Прежде, чем задумываться о любви, надо, в первую очередь, уважать супруга. А потом любовь приходит. И не задавай мне таких глупых вопросов больше".

Я задала тот же вопрос своему отцу. Он понравился ему. Он закрыл глаза и сказал: "В нашу первую встречу она так стеснялась, что не сказала мне ни слова. Но она мне понравилась. Я чувствовал, что она будет моей женой".

Когда я спросила своего 50-летнего дядю: "Как вы узнали, что ваша жена вас любит?"- он поделился со мной народной мудростью. "Мы, корейцы, не говорим вслух о любви. Но мы учимся распознавать ее без слов. Достаточно просто посмотреть в глаза",- рассказала Чхве Гёнсин.

Моя живущая в Корее подруга-кореянка была долго помолвлена со своим мужем перед свадьбой. Я спросила ее, как муж выказывал ей свою любовь. Каковы были проявления любви тогда, и каковы они сейчас? Она ответила, что они никогда не говорили о своей любви друг к другу. "Мы никогда не говорим: "Я люблю тебя", как американцы. Он никогда не говорил мне это раньше и никогда не скажет, видимо, в будущем. Вместе с тем он делал что-то, что я одна могла понять. Слова "я люблю тебя" слишком дешевы для такого глубокого содержания. Чем чаще ты это повторяешь, тем меньше смысла содержит эта фраза", - она говорила с полной уверенностью.

В традиционном обществе (оно сохранялось практически без изменений до 60-х годов, т. е. до начала индустриализации) любое проявление привязанности и близости между мужем и женой считалось отступлением от морали, "эгоизмом", потенциально опасным для социальной роли мужчины. Любовь грозила нарушением Порядка и его основополагающего принципа "мужчина- Небо, женщина- Земля", ибо "могла привести к доминированию женщины в семье". Многочисленные кодексы поведения осуждали поклонение женской красоте. Оно шло вразрез с общепринятой моралью, на страже которой стояло государство.

Взаимодействие между мужчиной и женщиной было крайне ограниченным. Мальчиков и девочек разделяли и отдельно воспитывали с 7-летнего возраста. Считалось предосудительным, если мужчина часто посещал внутренние покои своего дома или женщин на стороне. Муж и жена, особенно если они принадлежали к высшему классу, спали и ели раздельно. Такое поведение называлось неве-хада (буквально: супруги держатся на расстоянии друг от друга).

Начитавшись теории о конфуцианских добродетелях, я была удивлена, когда приехала в Сеул и увидела многочисленные парочки, сидящие в парках, обнявшись, или идущие за руку по улице (ходить под руку не принято). Потом я познакомилась с интеллигентной девушкой, сотрудницей журнала, которая рассказала мне, что у нее есть друг, с которым она уже два года встречается. Он готовится к экзамену на государственную должность и поэтому очень занят. Она едет домой с работы мимо библиотеки, где он обычно занимается. Они встречаются на полчаса, пьют чай в кафе и разъезжаются, чтобы завтра опять встретиться таким же образом. Я восприняла ее рассказ как доказательство живучести традиционных представлений, в соответствии с которым общественная польза стоит намного выше любви.

Но оказалось, что традиции здесь ни при чем. Спустя некоторое время после нашей встречи эта девушка встретила молодого фоторепортера из другого города, и они полюбили друг друга с первого взгляда. Молодой журналист жил от Сеула за 400 километров, но это не мешало ему приезжать в столицу каждую субботу, даже если у него в воскресенье был рабочий день, чтобы хоть несколько часов провести с любимой. В другие дни он посылал ей многометровые факсы - часто в стихах. Я видела влюбленных вместе и была рада тому, что у обоих есть образование и работа, и им не надо откладывать вступление в брак, как откладывают это тысячи корейских влюбленных, встретившихся "слишком рано". Завершение образования обоими и наличие должности у мужчины имеет важнейшее значение, когда молодые просят согласия на свой брак у родителей. Средний возраст для вступления женщины в брак - 24-27 лет, для мужчины - 27-30. "Лучшая" разница в возрасте супругов - 4 или 8 лет. Неравные в смысле возраста браки вызывают недоумение.

Но так было не всегда. На старинных фотографиях конца прошлого века нередко можно увидеть свадьбы, где невеста выглядит намного старше жениха - как старшая сестра или даже мать. В Корее долго существовал обычай, когда мальчиков 7-8 лет женили на женщинах 14-16 лет. Такая "молодая" жена первые годы после свадьбы была просто работницей в доме, и муж привыкал к ней в этом качестве. Когда он становился взрослым, она, как женщина, его не привлекала, и он обзаводился наложницами - более молодыми и соблазнительными.

В корейском языке, как и во многих других восточных языках, нет исконного слова, обозначающего поцелуй. Для этого понятия используется словосочетание "прикасаться губами" или своеобразное сочетание английского слова "kiss" с окончанием глагола "делать"- киссы-хада. "Поцелуй" как действие и понятие вошел в сознание корейцев после освобождения страны в 1945 г. и особенно после корейской войны 1950-1953 гг., когда страна подверглась сильному влиянию западной, в первую очередь, американской культуры. Впервые корейцы увидели поцелуй на экране в отечественном фильме "В руках судьбы", вышедшем в 1954 г. Тем не менее корейские деятели кинематографа еще долго после этого избегали прямого изображения любовных отношений даже в самом их скромном выражении. В том же году "либерально настроенный" писатель Чон Бисок ошарашил публику, изобразив "вольные" отношения между мужчинами и женщинами в своем бестселлере "Дева свободы", разошедшемся миллионным тиражом.

Тяжелые времена для учителей начальных и средних классов южнокорейских школ наступили осенью 1998 г. в связи со скандалом, вызванным связью президента США Б. Клинтона с Моникой Левински, о котором много писали в газетах и других средствах массовой информации. Дети стали напрямую спрашивать их о том, что такое "секс", "зиппергейт" и т. д. Эти неслыханные дотоле в школьных стенах вопросы стали причиной жарких споров среди педагогов, которые не знали, как на них отвечать. Некоторые считали, что надо дать суровый отпор "шутникам", которые специально задают вопросы, чтобы привести в смущение преподавателя, но большинство пришли к выводу, что необходимо отвечать честно и откровенно, поскольку молодым людям полностью доступна информация о сексе через Интернет и другие средства массовой информации. "Более невозможно рассматривать секс как "табу", и разговор о нем в классе может стать составной частью сексуального воспитания",- таково было Соломоново решение.

Когда работаешь с людьми, узнаешь много разных житейских историй, подчас весьма любопытных. Во время моей работы переводчицей в НИИ цемента в Тэджоне как-то ко мне подошел невысокий бледный мужчина лет 40 и вдруг сказал, что он не любит женщин моей профессии (имелось в виду - переводчиц). Это было неожиданно для всегда сдержанных и приветливых в обращении корейцев. Я начала его расспрашивать. Оказалось, что любимая женщина И Миндже (так звали моего собеседника) выучила японский язык и уехала работать в Японию. Там она хорошо зарабатывает и не спешит вернуться домой, хотя ей уже 34 года. И Миндже постоянно зовет ее вернуться, и она вроде бы согласна, но с Условием, что и в Тэджоне будет работать - преподавать японский в частной школе. Он не соглашается, и поэтому любимая не возвращается. "Ей нравится ее свобода. Такие, как вы, ведете себя слишком развязно, общаетесь с разными мужчинами",- в сердцах говорил мне мой собеседник. Чувствовалось, что у него наболело. - "А ведь женщина должна быть дома, при муже и детях". Я посоветовала ему пойти на компромисс: пусть любимая приедет домой. Они поженятся. Она поработает в школе. Потом родятся дети, и осуществится мечта И Миндже - она будет дома. Он кивал головой, но упрямо сжатые губы говорили, что я его ни в чем не убедила. Он предпочитал оставаться одиноким и мечтать о своей возлюбленной издалека, чем пойти ей на уступки, понять и разделить ее интересы.

Какими видят своих избранников молодые корейцы? Вот что пишут в своих сочинениях студенты, изучающие русский язык, а следовательно, люди неконсервативные и образованные. С гордостью скажу, что эти работы были написаны на моих уроках, и я привожу их в том виде, как они были написаны:

"Если любовь придет ко мне, то я стану счастливой. Какой он - человек, которого я буду любить ?

Во-первых, о внешности. Интеллигентный мужчина с горделивой осанкой, легкой походкой. Он привлекает всеобщее внимание. Мне нравятся мужчины с нежным взором, потому что обычно такой человек имеет чистую душу. Говорят, "глаза - зеркало души". И мне нравятся мужчины без бороды с ровными белыми зубами, тонкими морщинами у глаз, широкими плечами, длинноногие. Между прочим, мне хочется, чтобы он одевался под стать своим физическим особенностям.

Во-вторых, о характере. Мне нравятся сильные и мягкие мужчины. Хорошо, когда мужчина сильный, настойчивый в достижении цели, но мягкий по отношению к своей жене и детям и к людям. Я хочу, чтобы он относился с почтением к родителям. Мой идеальный мужчина уверен во всем, но никогда не высокомерен. Мужчина, который имеет широкие знания и правильно может выразить свое мнение. Серьезный, но который умеет радоваться. Чистый мужчина, который много знает о мире и потому, видя печаль чужого человека, может разделить эту печаль. Самостоятельный мужчина, который не хочет помощи родителей. Семейственный мужчина, который может играть с детьми и помогать мне делать домашние дела в воскресенье.

Наконец, я хочу, чтобы он больше всего в мире любил меня. Это для меня самое важное. Мне нужен такой мужчина. Но похоже, что мне придется ждать сто лет встречи с ним. Где такой мужчина?"

(Ким Хиён, 3-й курс).

"Мне не важна его внешность. Я хочу выйти замуж за порядочного мужчину с чувством юмора. Как я хочу, чтобы он умел держать себя в руках, когда попадает в беду, и даже мог бы при этом шутить! (Это часто бывает в кино. Я думаю, что такие люди действительно сильные, смелые.) Я хочу, чтобы он заметно отличался от меня, потому что я сама знаю, что я робкая, нерешительная и, если мой муж тоже такой будет, как я, у нас не получится семейное счастье. И более этого, мне хотелось бы, чтобы он любил играть с детьми и заниматься домашними делами"

(Чон Джинхва, 3-й курс).

"Женщина моей мечты . Об этом трудно говорить. Раньше я много думал о том, какая будет моя любовь. Она должна быть, тогда мне казалось, красивой и милой. Тогда я делал упор на красоту девушек. Стройная фигура, милое лицо, большие и глубокие глаза, прямой нос, черные длинные волосы... Тогда я думал, что могу полюбить только красавицу. Поэтому раньше я общался со многими красивыми девушками. Но после каждой встречи я впадал в отчаяние. Потому что в большинстве случаев это не было то, чего ждал. Тогда я понял, что красота - это не все. Поэтому я хочу встретиться с доброй девушкой и, по возможности, чтобы она понимаю меня. То есть мой характер, проблемы, отношения с родителями - словом, все. Я ищу такую девушку"

(Ли Ёнсин, 2-й курс).

Идеал мужа в Южной Корее 90-х годов - "семейственный мужчина, который может играть с детьми и помогать жене делать домашние дела в воскресенье". Такие люди уже встречаются - в основном среди молодежи. С некоторыми из них мне доводилось встречаться лично, о других с восторгом рассказывали знакомые и приятельницы. Трудно сказать, какой стереотип семейных отношений существует сегодня в Северной Корее, но в 1988 г. я нередко видела на улицах Пхеньяна одну и ту же сцену, когда отработавшие рабочий день женщины, следуя шагах в трех позади мужей, несли на голове бруски полученного по карточкам мороженого минтая, в руке (руках) - бидон(ы) с маслом или керосином для примуса, а за спиной - младенцев. Мужья с достоинством несли себя впереди, помахивая тоненькими портфельчиками.

По данным UNDP (United Nation Development Program), в 1998 г. Республика Корея занимала 30-е место в мире по качеству жизни. Домохозяйкам в этой стране не приходится носить на себе продукты или канистры с топливом. Необходимое можно заказать из магазина с доставкой на дом. Можно съездить за ним самой на собственном автомобиле, который есть практически в каждой семье. Но и тут есть свои проблемы. Самый "лучший" муж - человек с высшим образованием и работающий на фирме, то есть "белый воротничок". В соответствии с чрезвычайно распространенным и сегодня традиционным представлением о "благородном муже" (кунджа), который большую часть своего времени проводит вне дома и стоит выше "малых" проблем, которые решают его домашние, такие мужья большую часть жизни проводят на работе. Принято работать допоздна, ночевать в офисе, что рассматривается как лояльность фирме. Принято часто ходить с коллегами в ресторан и засиживаться допоздна, ибо это "укрепляет отношения в коллективе". Даже не слишком общительные люди вынуждены следовать этой традиции, и подвыпивший муж, вернувшийся заполночь домой, обычно не становится причиной скандала. Отпуск - четыре дня в году. Таким образом домашние проблемы: покупки, воспитание детей, общение с родственниками и поддержание контактов с ними, готовка, ремонт, переезд и т. д. - все находится в руках женщины. Также как и кредитная карточка, на которую обычно переводят зарплату и премии. Не раз мужчины жаловались мне с улыбкой, что у них нет никакой возможности сделать "заначку", потому что по банковскому чеку, выдаваемому при получении денег по карточке, сразу можно определить, когда были сняты деньги и сколько. Отдав в распоряжение жен финансы, мужчины видят в этом главное свидетельство женского равноправия. Однако факты свидетельствуют о том, что женам хочется большего.

Когда я только приехала в Корею в 1993 г. и приступила к занятиям в Институте корейского языка для иностранцев Сеульского национального университета, первым текстом, что мы прочли, был рассказик "Папа готовит мне в школу завтрак". Он был написан жителем Сеула для какой-то газеты и позаимствован для учебника. Вот он:

"И я, и моя супруга работаем. Поскольку я художник и рисую иллюстрации к книгам, а жена моя ходит на работу, то больше времени дома провожу я. Конечно же, не вся домашняя работа входит в мои обязанности, но пищу готовлю обычно я. Вообще-то я гурман, и это занятие мне по душе. Мне часто приходится готовить и завтрак, который моя дочка-первоклассница берет с собой в школу. Она любит мою стряпню. Однажды дочка вернулась домой расстроенная. Оказывается, она сообщила друзьям в школе, что завтрак ей готовит папа, а они подняли ее на смех.

На это я сказал дочери: "Послушай, Нарэ! Пусть другим детям завтраки готовят только мамы, но разве это плохо, что завтрак тебе мы готовим с мамой вместе? Думаю, что твои друзья просто позавидовали тебе". Лицо дочки просияло. Во время беседы с дочерью мне опять пришла в голову мысль о том, что воспитание с самого раннего детства представлений о равенстве мужчины и женщины - необычайно важная и насущная задача".

Заниматься домом традиционно было табу для мужчины. Это рассматривалось как доказательство того, что жена над ним доминирует. Если жена болела или уезжала, для ведения домашнего хозяйства временно приглашалась другая женщина.

Сегодня большинство молодых мужчин признает твоей обязанностью забивание гвоздей и поднятие тяжестей, и никого не удивляет вид отцов, идущих по улице с ребенком на руках или несущих упаковки с подгузниками. По данным газеты "Тонъа ильбо", в 1997 г. женатые мужчины в среднем затрачивали 22 минуты в день на выполнение домашних обязанностей: мытье посуды, уборку, уход за детьми. Причем в семьях, состоящих только из родителей и детей, они занимались этим дольше и чаще, чем в семьях, где есть бабушки и дедушки.

И все-таки обязанности мужчины перед обществом по-прежнему стоят в общественном сознании выше, чем его обязанности перед семьей. Муж, который каждый день звонит жене с работы, вызывает осуждение как "слишком озабоченный мелкими проблемами". Так же оценивается человек, который пропускает встречи с коллегами после работы без веской причины и идет домой. Считается "эгоистичным" идти домой по окончании официального рабочего дня, если работа не закончена. Вызывает одобрение человек, который пропадает на службе до позднего вечера и в связи с этим пренебрегает семейными обязанностями, ибо он "жертвует личной жизнью, чтобы выполнить свои социальные обязанности за пределами семьи".

Поскольку привязанность мужчины к семье в обществе преимущественно расценивается как "эгоизм" и даже проявление антисоциального поведения, многие любящие молодые мужья и отцы испытывают сегодня острое чувство недовольства собой, даже комплекс неполноценности, вызванный ростом противоречия между новыми семейными и старыми общественными ценностями. Один из знакомых так описал это противоречие: "До моей женитьбы и рождения детей, я мало думал о деньгах. Но если вы обзаводитесь детьми, у вас возникает чувство ответственности. Мне даже приходится покупать одежду жене. Это означает, что я погружаюсь в семью и удаляюсь от общества. До женитьбы меня занимали общественные проблемы, и я участвовал в их решении. Но сейчас мои обязанности перед семьей отвлекают меня от этих проблем. Мы должны сознавать важность социальных, политических, экономических проблем и проблем окружающей среды и прилагать усилия к тому, чтобы сделать общество лучше".

Корейские отцы все отчетливее сознают, что недостаточно быть только "добытчиками", отстраненными от повседневных забот и проблем семьи. В 1992 г. в Сеуле было создано "Общество стремящихся быть хорошими отцами". Цель его - пропаганда "новой философии отцовства", основанной на десяти следующих основных принципах:

1) не говорить плохо о своих родителях перед детьми;

2) не ссориться с женой перед детьми;

3) уважать решения и мнения детей;

4) неизменно выполнять свои обещания, данные детям;

5) не заставлять детей только учиться;

6) не бить детей без веской причины;

7) не корить своих детей слишком часто;

8) не стремиться дать детям все, чего они требуют;

9) не сравнивать своих детей с другими;

10) показывать детям, что как глава семьи вы уверены в себе.

Почти в любом доме вам обязательно покажут большую свадебную фотографию, снятую накануне бракосочетания. В Сеуле местом, где любят фотографироваться молодожены, являются парки вокруг дворцов Токсугун и Чангенгун. Весной и осенью (то есть в сезоны, определенные для бракосочетаний), утром и вечером, в будни и выходные здесь можно увидеть одновременно десятки пар: невесты в прекрасных длинных платьях в основном на европейский манер и женихи в строгих европейских костюмах в определенных позах фотографируются на фоне определенных старинных зданий и пейзажей. Фотографы попадают в трудное положение, когда внешние данные клиентов не соответствуют стандарту.

Как-то я долго наблюдала за их мучениями, поскольку невеста была на голову выше жениха, и их нельзя было поставить в позу, которую я для себя определила как "фронтальная общая, с букетом". Наконец, его поставили на пень, а ее посадили у его ног, заставив поднять лицо и любовно смотреть вверх. Каждую пару сопровождает эскорт подруг и родственниц, которые несут за невестой шлейф и заботливо укрывают ее в перерывах между съемками. Даже в самые холодные дни снимки делаются с оголенными плечами, чтобы красота новобрачной и роскошь ее туалета была запечатлена во всех ракурсах. Такие съемки настолько обязательны, что никто не считается с расходами, хотя приглашение профессионального фотографа с помощником и оформление памятного альбома обходится около 1000 долларов. Во столько же обходится в день прокат платья невесты.

Периодически в печати появляются описания грандиозных торжеств, которые устраивают по случаю бракосочетания своих детей крупные политические деятели или бизнесмены. Здесь фигурируют вертолеты и фейерверки, километровые транспортные пробки, образовавшиеся при подъезде к залу бракосочетаний сотен родственников и именитых гостей и астрономические суммы, потраченные на обед и подарки. Но и не столь известные люди стремятся отметить это событие как можно пышнее. Ни кризис, ни постоянные призывы правительства сократить расходы на бракосочетания в эти нелегкие времена не могут изменить сложившиеся традиции расточительства. В сезон свадеб роскошные туалеты, турпутевки, бытовая техника, часы ведущих мировых фирм, драгоценности расходятся "как горячие пирожки".

Вот некоторые данные о стоимости среднего бракосочетания "по высшему разряду", которое чаще всего проходит в дорогом отеле: комната для отдыха, цветы, еда и напитки (на 500 гостей) - от 10 до 15 млн. вон. Свадебное платье напрокат и набор фотографий - около 2 млн. вон. Шесть дней в Австралии/Таиланде/на Гуаме/острове Чеджудо и т. д. (обязательное свадебное путешествие) - еще 1 млн. Вместе с пригласительными билетами, продуктовыми подарками родителям и родственникам жениха, тортами, цветами и воздушными шарами это составляет более 20000 долларов, или половину среднего годового дохода. Бывает так, что ребенку уже 4-5 лет, а "молодые" или их родители еще продолжают выплачивать "свадебные долги".

Сегодня трудно поверить, что еще два поколения (40-50 лет) назад никто в Корее не ходил на свидания и их не назначал, и что практически все браки заключались родителями или профессионалами. Число обращающихся к свахам остается стабильным и сегодня. Людей не останавливают высокие цены на подобный вид услуг: 100 тысяч вон за одну консультацию и 1 млн. вон, если свадьба состоялась (данные 1995 г.), и это несмотря на то, что сватовство по-старинке не гарантирует полной надежности, ибо при этом не пользуются компьютером, действуют в основном в одиночку и не имеют возможности всесторонне проверить ту информацию, которую словесно представляют о себе клиенты.

Несмотря на рост числа браков по любви, большинство корейцев не желают безоговорочно принимать западную модель "слепого контакта", когда потенциальные жених и невеста встречаются, ничего практически не зная друг о друге, и предпочитают нечто среднее между ней и традиционным сватовством, когда надежность партнера подтверждается доверенным лицом со стороны. В последние годы широкое признание получило компьютерное сватовство, которое дает клиенту возможность встретиться с неизмеримо большим числом потенциальных партнеров и снабжает его надежной информацией, проверенной по официальным каналам. Кризис не только не стал помехой для развития этого бизнеса, но даже немало способствовал его процветанию, поскольку с уменьшением возможности для молодых женщин найти работу замужество стало казаться им наиболее приемлемым выходом из экономического тупика. Если до кризиса в брачные конторы обращались меньше одного процента молодых женщин с высшим образованием, то в 1998 г. их число возросло до 10 процентов. У мужчин другая ситуация, поскольку безработица и сокращение заработной платы в первую очередь касаются их, а это, естественно, не способствует романтическим настроениям. И все же, судя по всему, число мужчин, обращающихся в брачные компьютерные службы, достаточно, чтобы сделать счастливыми тысячи женщин.

Как сообщил в интервью одной из газет руководитель самой популярной, имеющей филиалы в нескольких городах страны, службы знакомств "Дуо", благодаря ее деятельности, только в апреле-мае 1998 г. было сыграно 500 свадеб, а общее число клиентов за первый год кризиса выросло вдвое, достигнув 36 тысяч человек. "Дуо" - это своеобразный клуб, для вступления в который необходимо внести членский взнос в размере 585 тысяч вон. Здесь к клиенту прикрепляют консультанта, который собирает персональную информацию о нем самом и о его вкусах, помогает выработать реально достижимые требования к будущему партнеру. Например, если вы выпускница непрестижного вуза, и ваш рост меньше 160 см, вам трудно рассчитывать на знакомство с мужчиной - выпускником более престижного, чем ваш, вуза и ростом выше 175 см, и специалист укажет вам на это. Информация загружается в компьютер, который выдает список потенциальных партнеров, который корректируется после каждого неудачного свидания.

В дополнение к личным встречам, которых "Дуо" устраивает 15-20 в год для каждого клиента, она также организует коллективные встречи: вечеринки, конкурсы, экскурсии, спортивные соревнования,- и предоставляет услуги Интернет и других коммуникационных служб. В результате, по свидетельству ее руководителя, хотя "Дуо" брак не гарантирует, 45-50% клиентов женятся или выходят замуж в течение года. По статистике компании, чуть больше половины клиентов - женщины (50,7%) в возрасте 25-29 лет и 160-165 см ростом. Свыше 66% закончили вузы. 37% зарабатывают в год в среднем 15 млн. вон. Мужчины в основном - 30-34 лет, рост 170-174 см. Из них почти 90%- выпускники университетов, 81% зарабатывает в год 20-30 млн. вон.

Опросы говорят о том, что накануне кризиса 61,1% клиенток брачных фирм желали иметь мужа, служащего в государственной организации или надежной фирме, и лишь 19,6% предпочитали профессионалов, то есть людей с хорошей специальностью. В декабре 1997 г. (через месяц после начала кризиса) популярность профессионалов возросла до 48,1%, а "белых воротничков" упала до 2,7%. Что касается мужчин, то если до кризиса только треть опрошенных желала, чтобы будущая жена работала хотя бы на временной работе, то с его началом это число возросло до 81,3%.

Спектр услуг брачных агентств постоянно растет. Занятые холостяки обращаются в службы знакомств через Интернет, где их обеспечивают не только изображениями потенциальных партнеров, но и образцами их голоса. Открылись службы знакомств для инвалидов, этнических корейцев из Китая и людей старшего возраста.

Свадьба одно из самых значительных событий. Она кладет конец поре юности (молодости) и знаменует наступление поры совершеннолетия и зрелости. В старину холостяки не признавались полноценными членами общества. Их сразу можно было узнать, по длинной косе, в то время как женатые мужчины носили на голове пучки, скрытые под шляпой из конского волоса (кат). Каты- символы мужского достоинства- хранили в особых коробках. После поминальных дощечек предков это были самые большие святыни в доме.

Женщина в день свадьбы превращалась из "дочери такого-то" в "жену такого-то", а ее имя, если можно назвать "именем" запись "некая из рода Ким (Ли, Пак и т. д.)", появлялось в виде примечания в генеалогических таблицах рода мужа. Во время церемонии ей запрещалось улыбаться, ибо, по приметам, это могло повредить рождению в будущем сыновей. В первую брачную ночь она не могла говорить с мужем (даже если он задавал ей вопросы) и двигаться. За соблюдением этих правил следили многочисленные тетушки, которые, хихикая и шепчась, подглядывали за новобрачными в дырки в бумажных перегородках, дверях и окнах. Женщине недвусмысленно указывали ее место, приучали к терпению, молчанию и покорности.

"К женщине у нас раньше относились просто как к орудию производства, - говорит мне моя приятельница, молодая домохозяйка Кёнъа. - Даже выбирая жену королю, в первую очередь смотрели, достаточно ли она полная и широкая в кости, то есть сможет ли она нормально рожать детей. Если же дети не рождались, или рождались только девочки, то жизнь женщины превращалась в сущий ад. Муж мог прогнать ее, но чаще на смену приводил наложниц. Считалось, что жена не должна иметь своего мнения, а делать только то, что говорил ей муж. Даже если он говорил ей: "Умри",- преданная жена должна была умереть, но выполнить волю мужа. Сейчас наша жизнь во многом улучшилась, и все-таки в наших сердцах живет та застарелая покорность, та готовность пожертвовать всем во имя мужа и семьи, которая была свойственна и нашим матерям, и нашим бабкам".

Сегодняшние юные кореянки ничем не отличаются от своих сверстниц в любой другой стране. Они громко смеются, сидят на диете, носят обтягивающие джинсы и короткие майки, красят волосы "перьями", любят яркую косметику и импортную парфюмерию. Они работают, учатся в университетах и колледжах, ходят на свидания, в кино, театры и в походы, увлекаются музыкой и танцами, поют под гитару, мечтают о небывалой любви и о свободной "интересной" жизни, где можно работать и приносить общественную пользу.

Многие мои студентки на уроках не раз говорили, что они не хотят выходить замуж, потому что боятся, что муж не разрешит им работать, что они потеряют свою индивидуальность, ибо традиция предписывает женщине всем жертвовать ради родителей, мужа и детей. Единственное, что их беспокоило на тот случай, если они не выйдут замуж, было одиночество в старости. Некоторые заявляли, что не хотят иметь детей, что хотят жить для себя. Я с некоторым беспокойством поделилась этими наблюдениями с одним коллегой - корейцем, несколько лет прожившим в США. "Они все говорят так,- засмеялся он. - Но их настолько хорошо обработали в детстве, что все они, несомненно, станут хорошими женами, что бы ни говорили. Живя в Штатах, я пришел к выводу, что и наши девушки, и американские - "дикие" (он подразумевал под этим чересчур короткие юбки, изнурительные диеты, пластические операции, любовь к развлечениям, расточительство и пр.), но у наших это выражено более отчетливо. Ведь у них есть только 4-5 лет, когда они могут жить свободно, как хотят. Это время в колледже (университете) да год-другой, пока они работают до замужества. До этого все их силы отнимает "война мозгов" - изнурительная многолетняя подготовка школьников к поступлению в институт, а после надо всю себя отдать семье".

Этот коллега был прав. Мне не стоило беспокоиться. Многие мои студентки, в том числе и те, кто не хотели выходить замуж, уже обзавелись семьями и стали заботливыми супругами. Они перешли на более скромную одежду, отказались от яркой косметики, перестали красить волосы, коротко постриглись и сделали непритязательный перманент. Теперь уже никто никогда не услышит их громкий смех в общественных местах. С выходом замуж женщины меняются повсюду, но обычно постепенно. Кореянки меняются в один день - день свадьбы. Когда выходила замуж моя подруга Суджин, главное, что я ей желала, было: "Оставайся всегда такой, как сейчас". Она обещала постараться.

В середине 90-х годов в корейских средствах массовой информации появилось новое слово - мисси. Так были названы молодые женщины, решившие не изменять облику своей юности после свадьбы. Их число неуклонно растет, породив новые направления в моде, косметике, производстве предметов быта и интерьера.

8. У десяти зятьев все мило, у одной невестки - все противно

Корейский язык отразил и закрепил окончательно сформировавшееся к XVIII веку представление о разделении ролей мужчины и женщины в обществе. Слова паккат сарам ("внешний человек") и ане ("внутренний человек") встали в ряд многочисленных синонимов, существующих для обозначения мужа и жены. Сын наследовал положение отца во "внешнем" мире, а невестка - положение свекрови в мире "внутреннем". На этом зиждился Высший Порядок. Так воспринимались развитие и поступательный ход времени. Так можно объяснить, почему свекровь, а не мать, играла главную роль в жизни любой замужней кореянки. Траур невестки по свекрови длился 3 года, а по родной матери - только год. В социальном плане свекор был более значительной фигурой - мужчина, глава семьи и клана, кормилец, чей успех или падение означали радость или горе для каждого члена его семьи. Но сфера его деятельности находилась за пределами дома. Он был далек и недосягаем, как луна на небосклоне. А свекровь всегда была рядом, безгранично царствуя на женской половине.

"Дочь дважды огорчает родителей: когда рождается и когда выходит замуж". В каждой девочке с самых ранних пор воспитывали сознание того, что она скоро покинет родной дом и поступит в распоряжение свекрови, которой должна будет полностью подчиниться и тем самым исполнить свой высший долг - долг дочерней почтительности. Этот своего рода психологический тренинг облегчал разлуку с родителями, братьями и сестрами и позволял молодой женщине, превратившись из "дочери такого-то" в "жену такого-то" и очутившись в чужом доме среди незнакомых лиц, должным образом адаптироваться и принять тот образ и модель поведения, которых требовали от нее члены новой семьи и, в первую очередь, свекровь. Счастлива была та невестка, которой это удавалось.

Как сообщают летописи, если жена не проявляла почтительности к свекрови, муж имел право изгнать ее из дома уже во времена династии Корё. Скажем, при короле Ыйджоне (1146-1170) некто Ян Вонджун изгнал свою жену вместе с сыном по причине ее неповиновения его матери. Жена безуспешно просила прощения. Другой аналогичный случай произошел, когда человек по имени Чхадал изгнал жену и провел остаток жизни с матерью, так и не женившись вновь. Его превозносили в обществе как образец сыновнего послушания.

В 1627 и 1636 гг. Корея дважды испытала нашествия маньчжурских войск, во время которых были захвачены в плен тысячи женщин. Впоследствии некоторых из них правительство выкупило, но родственники не приняли их назад как "оскверненных". Бывшие пленницы провели остаток жизни рабынями государственных учреждений, независимо от того, какой статус они занимали до пленения. Были и другие судьбы, не менее печальные. "Летопись династии Ли" сообщает, что в 16-й год короля Инджо (1623-1649) некто Чан Ю направил в Управление по правам письмо, в котором извещал, что отказывается принять в дом невестку, вернувшуюся из плена. Видимо, эта женщина принадлежала ко двору, ибо была захвачена врагами при разгроме королевской резиденции на острове Канхва. Король решил в прошении отказать, чтобы "не создавать нежелательный прецедент". После смерти Чан Ю тот же вопрос подняла его вдова, выдвинув обвинение невестке в "непочтительности к свекрови". На этот раз иск был удовлетворен. Можно только предполагать, что пережила несчастная женщина, живя в доме, где ее ненавидели и осуждали.

Непочтительность к свекрови считается достаточным поводом для развода и сегодня, но многим современным кореянкам подобное обвинение больше не кажется синонимом страшного преступления. Из выступления в "Korea Times" Ким Ёнок, преподавательницы женского университета Сунмён в Сеуле:

"Время от времени мы читаем в газетах о несчастных мужьях и женах, чьи отношения закончились разводом. Все эти истории различны, но их роднит то, что во всех случаях мужья пользуются привилегиями, поскольку живут в обществе, где доминирует мужчина. Один из недавних случаев: муж подал на развод, поскольку жена была непочтительна к свекрови. Может ли такая причина привести к разводу? Если жена пренебрегает своим мужем и детьми, а также домашними обязанностями - это причина, но непочтительность к свекрови? Это просто поражает меня. За мою 40-летнюю жизнь я никогда не слышала о мужьях, с которыми развелись, поскольку они были непочтительны к родителям жены. Если бы такое произошло, жену осудили бы за то, что она зашла слишком далеко.

Когда люди женятся, они берут в супруги друг друга, а не семью. Конечно, семьей нельзя пренебрегать, но не это составляет суть семейных отношений. Это смешно, что родственники мужа даже не сомневаются в необходимости критиковать жену, в то время как родственники жены должны быть неизменно добры к мужу, называя его "гостем на сто лет". И не надо больше говорить, что это обычай. Это унижение человеческого достоинства и нарушение равноправия.

Непочтительность жены к родственникам мужа - это обычно вина не только женщины. Это может быть следствием неправильных установок, существующих внутри семьи. Я убеждена, что любой мужчина, если бы он хоть один день испытал на себе сиджип сари (жизнь замужней женщины в доме мужа - Т. С), начал бы после этого жаловаться. Корейские мужья должны знать, что корейские жены живут как монашки, все снося ради мира в семье. Вместе с тем они должны понимать, что и у жен есть "пять желаний и семь эмоций", которые прорвутся со временем.

В мае 1994 года Сеульский суд впервые в истории страны признал некую госпожу Пак виновной в распаде семьи ее сына и постановил, что она должна выплатить 70 млн. вон пострадавшей - невестке по фамилии Чо. Вина Пак состояла в том, что она довела семью до развода непрестанными попреками в "маленьком" приданом, которое составляло 50 млн. вон. "Пак должна заплатить эту компенсацию, потому что она поставила невестку в невыносимые условия вместо того, чтобы прилагать усилия к достижению мира в семье", - таково было решение суда. Что касается мужа, некоего Су, то судья признал его также ответственным за то, что он не заступился за жену, а был заодно с матерью, прибегая даже к физическому насилию в решении вопроса. Чо встретила Су в 1992 г. через брачного посредника и подала в суд всего через несколько месяцев после свадьбы, ибо больше не могла сносить упреков свекрови. Официальный представитель суда заявил: "Это первый случай, когда третье лицо признается ответственным за распад семьи и приговаривается к выплате компенсации".

С давних времен почтительность к свекрови культивировалась как высшая добродетель "образцовой женщины". Составленные в разное время уложения законов трактовали ее как императив. Она составляла главное содержание доступной женщинам классической китайской литературы и вдохновляла корейских писательниц на создание нравоучительных произведений. Обращусь к тем страницам мемуаров принцессы Хегён, где она рассказывает о своей матери, которая, по ее мнению, в полной мере соответствовал идеалу. Среди прочих достоинств почтительность к родителям мужа упоминается здесь в первую очередь.

"Мама была не только педантична в выполнении поминальных обрядов по предкам, но и ревностно исполняла свои обязанности по отношению к родителям мужа. Будучи чрезвычайно трудолюбивой, она пряла и шила день и ночь, иногда - до самого рассвета. Чтобы скрыть это от наблюдательных слуг и избежать похвал за необычайное трудолюбие, она вешала на свои окна стеганые одеяла, когда работала по ночам. От работы холодными ночами ее руки стали шершавыми, но она, похоже, не обращала на это никакого внимания. Каждый день она вставала очень рано и после утреннего туалета пунктуально навещала свою свекровь, никогда не изменяя этому правилу. Мама никогда не позволяла себе идти к ней, не причесавшись и не заколов аккуратно волосы или не одевшись подобающим образом. Манера, с которой она служила своему мужу, была необыкновенна. Я не могу забыть, как отец полагался на нее и насколько он ценил ее мнение.

Отец и мама были скромны в быту и неизменно носили простую одежду. Также одевали и детей, хотя никогда не было такого, чтобы дети были одеты не по сезону или неряшливо. Наша одежда была из грубой ткани, но всегда чистая. Мама умела скрывать свои чувства и на семейных советах всегда была приветлива, но серьезна. В семье не было никого, кто бы не восхищался ею и не уважал ее.

Ее отец умер сразу же после ее бракосочетания, и мама не могла воссоединиться с мужем целый год после свадьбы (из-за траура, во время которого супружеские отношения были запрещены). Еще через год умерла ее мать. Тогда мама не могла долго оставаться в родительском доме, и лила слезы, расставаясь с братом и его женой, которых почитала как своих вторых родителей.

При дворе к маме относились с почтением и учтивостью. Должно быть, причиной тому были ее неизменно обходительные манеры и ее речь - выразительная, и вместе с тем обдуманная и благородная. Мама всегда вызывала восхищение фрейлин, которые превозносили ее до небес".

Выдав свою 9-летнюю дочь замуж за наследника престола, мать расстается с ней навсегда. Драматичны последние минуты, проведенные ими вместе. Изо всех сил стараясь скрыть свои переживания, мать дает дочери последний совет: "Если вам случится загрустить по своим родителям, то не лейте слез, а старайтесь как можно более истово служить своим новым родителям". "Чтобы не волновать меня, мама говорила это спокойно, но садясь в паланкин, она разрыдалась и стала умолять фрейлин, чтобы они позаботились обо мне",- так заканчивает рассказ о своей матери принцесса Хегён.

Как-то раз мне случилось некоторое время работать в небольшой торговой фирме на Итхэвоне - в районе неподалеку от американской военной базы, известном своими магазинами и качественными товарами. Фирма была семейная: хозяин (он относился ко мне очень хорошо, прямо-таки по-родственному и использовал каждую возможность, чтобы накормить чем-то с его точки зрения вкусным или пригласить туда, где я еще не бывала, скажем, в караоке), трое его сыновей и двое их друзей. Расположена она была в двух комнатах собственного жилого дома, поэтому я часто видела хозяйку и ее невестку. Тогда я впервые наблюдала быт корейской семьи в реальности и кое-что смогла подглядеть.

Упомянутая невестка (ее звали Ынян) была женой старшего сына Сонджина - высокого,стройного, красивого, но пустого и ленивого молодого человека. Они познакомились в Японии, где Сонджин несколько месяцев учился. Влюбившись, она согласилась покинуть своих родителей, которые, являясь этническими корейцами, живут в Японии уже не первое поколение, и поехать за ним в Корею, не зарегистрировав отношения официально.

По корейской традиции, выходя замуж, жена должна одарить всех родственников мужа подарками, а также обставить дом. Мужчина обязан купить квартиру или дом (поэтому многие мужчины женятся весьма поздно - к 30 годам и позднее) и подарить жене драгоценности. Сонджин купил дом. Ынян его обставила, благо их семьи весьма состоятельны. Но жить в этом доме им практически не удавалось. Каждое утро муж отправлялся в дом к отцу - помогать на фирме. Ынян ехала с ним и целый день готовила, мыла, стирала, убиралась, выполняя поручения свекрови. Лишь поздно вечером они возвращались домой.

Ынян хотела зарабатывать переводами с японского, но семья мужа ей этого не разрешала, как не разрешала и выходить на улицу "без нужды". Чтобы не было лишнего соблазна, денег на карманные расходы ей не давали. Сонджину нередко звонили в офис особы женского пола, не желавшие себя назвать. Это становилось причиной семейных скандалов, во время которых муж нередко поднимал руку на жену. О том, чтобы уйти от Сонджина, Ынян и не думала: любовь, да и люди осудят. Она несколько воспрянула духом, когда забеременела. Тогда в доме заговорили об официальном браке, назначив свадьбу через несколько месяцев, а невестке разрешили оставаться дома. Я довольно быстро уволилась из той фирмы и не увидела, насколько изменилась жизнь Ынян после родов... Узнав позднее, что у нее родился сын, я мысленно поздравила ее. При такой властной женщине как ее свекровь, ей всегда будет несладко, но рождение сына, несомненно, повысило ее статус в доме.

Одним из самых моих любимых видов отдыха было бродить по Инсадону - району Сеула, известному своими антикварными и сувенирными лавками, картинными галереями и фешенебельными чайными домами и кафе. Нередко я заходила в магазинчик "Пэмгуса", торговавший чудесной керамикой и сувенирами. Особенно много было в нем масок, и хозяин с удовольствием мне о них рассказывал, если не было других посетителей. Почти все маски были мужские - янбан, деревенский старейшина, монах-нарушитель обетов, старый холостяк, слуга-балагур и т. д. Женских масок было две - старухи (черного цвета, который символизировал старость) и молодой женщины (белого цвета, который символизировал молодость и красоту). Я ходила в этот магазинчик на протяжении трех лет и обратила внимание на то, что когда маски распродавались и им на смену поступали новые, их внешний вид ничем не отличался от того, какой был прежде, за исключением маски молодой женщины. Иногда она широко улыбалась, а иногда ее рот оставался плотно сомкнутым. Я спросила хозяина о причине. "Улыбаться широко, хотя и не показывая зубов, имела право только та молодая женщина, которая родила мужу сына. А у той, у которой сына еще не было, не было и резона улыбаться",- пояснил различие продавец.

Я познакомилась с еще одной корейской свекровью, когда один из моих студентов - очень импозантный и способный - вернулся со стажировки в Москве и привез с собой юную жену - казашку. Назову их Он и Она. Это была удивительная история.

Он познакомился с Ней в доме у какой-то русской старушки, к которой пришел, узнав, что она недорого сдает комнату. Она - студентка заочного отделения экономического института - жила в той самой комнате, которую Он хотел снять, и в тот день уже собиралась уезжать домой. Было 1 мая, и старушка предложила уезжающей жиличке и вновь прибывшему жильцу посидеть за столом и отметить праздник. Посидев рядом с Ней, Он понял, что не хочет расставаться. Удивляясь собственной смелости, Он попросил девушку остаться хоть на один день, и Она - неожиданно для себя - согласилась. Потом Она уехала, а он, хотя и был стеснен в средствах, каждый день звонил Ей в Талды-Курган. Вот когда ему пригодились занятия русским языком! Через полтора месяца он поехал туда сам. В аэропорту его встречала вся мужская часть Ее большой семьи.

В Корею Он возвратился уже с женой. Тихая и скромная, Она сразу попала под власть свекрови, у которой Он был единственный сын, а муж давно умер. Кореянки говорят, что это самый "трудный" муж из всех возможных. С "трудностями" Она столкнулась с первого же дня, когда вместо знакомства со страной, родственниками и друзьями Ее заставили работать в гостинице, которую содержала свекровь. Муж целый день пропадал на занятиях, а Она мыла, стирала, убирала за жильцами и готовила еду ему и "маме" на газовой плитке в ванной, поскольку все помещения предназначались для сдачи в наем на несколько часов и кухонь там не было. На улицу Она почти не выходила: языка не знала, в городе не ориентировалась, не умела звонить по телефонной карточке, а собственных денег ей не давали.

Один раз Она приехала каким-то образом в мое общежитие и долго просто сидела рядом. Придя в себя, Она рассказала, что у нее произошел грандиозный скандал со свекровью, которой показалось, что Она выбросила недоеденные остатки супа вместо того, чтобы для экономии сохранить. Оправдаться молодая женщина не могла из-за незнания языка, и только молча выслушивала брань, едва сдерживая слезы. Я успокаивала ее, как могла. Вечером мне позвонила сама свекровь. Она говорила о том, как она любит невестку, что хочет ей добра, но я поняла, что ей неприятно, что та ко мне ходит, и что она хотела бы это прекратить. Кроткая и покладистая, Она больше никогда ко мне не приходила. Студенты говорили мне, что Она по-прежнему работает в гостинице и редко выходит на улицу. Позднее я узнала, что муж ее закончил университет, ушел от матери, работает в большой фирме, что у них есть теперь свое отдельное жилье и они счастливы.

Как-то в "Korea Times" я прочитала в разделе, где читатели публикуют свои письма по разным поводам, заметку живущего в Чонджу американца Эверетта Бусби под названием "Поправка в шутку о теще". Я нашла ее занимательной: "Мужчина жалуется: "Моя теща разбилась вместе с моим новым БМВ о скалу. У меня были смешанные чувства". Хотя некоторые американки приходят в ужас от этой шутки, мужчины-американцы обычно находят ее забавной. Но когда я рассказал ее как-то в ресторане группе корейцев, никто не засмеялся. Я объяснил, что "иметь смешанные чувства" - значит иметь два противоположных чувства в одно и то же время. Никакой реакции. Я объяснил суть традиционных отношений "теща-зять" в американском юморе: теща думает, что зять ленив и некомпетентен, недостоин ее дочери, а зять думает, что теща шумлива, жадна и докучлива. Мужчины смотрели на меня с пустыми лицами. Наконец, один из них сказал, что его теща обычно добра к нему. Я сказал ему, что большинство тещ в Америке также добры, но традиционные шутки именно таковы, и перевел разговор на другую тему.

Потом я попробовал шутку еще раз, заменив новый БМВ на новый "Грейнджер" - самую дорогую машину в Корее. Результат был тот же. После этого я сдался и стал считать различное отношение к этой шутке как пример культурного различия. Как-то я рассказал эту шутку замужней женщине. После того, как я объяснил ей, почему над ней смеются на Западе, она предложила мне, рассказывая ее корейцам, заменить тещу на свекровь и рассказывать от имени женщины. Вскоре у меня появилась возможность рассказать этот анекдот трем замужним женщинам. Никаких пустых лиц - все засмеялись".

Истории, услышанные в разное время и при разных обстоятельствах:

"Моя знакомая, живущая в Чонджу, вышла замуж и спустя какое-то время стала собираться с мужем в Сеул на постоянное жительство. Во время прощального ужина в пивной я сказал ей, что ей повезло, поскольку в Сеуле хотели бы жить все молодые корейцы. Она ответила: "Это верно, но самое лучшее то, что Сеул далеко от моей свекрови"".

"Одна наша подруга вышла замуж две недели назад, и хотя ее муж не старший сын, они живут с родителями. Будучи родом из провинции, перед свадьбой они оба нашли работу в столице, чтобы скопить немного денег и купить маленькую квартирку. Его работа оказалась совсем не тем, что он ожидал, а она получала ужасную плату за долгие часы ужасной работы. Они сдались, вернулись домой и поженились. На маленькой вечеринке после бракосочетания молодая поделилась своими планами на будущее. Она сказала, что самое главное - найти работу. Она просто жаждала этого. "Если у меня будет работа - будет и свобода. Я даже смогу встречать друзей по вечерам. Если у меня не будет работы, мне придется все время находиться дома и стать рабыней свекрови".

"Чинён вышла замуж полтора года назад. В отличие от своих школьных подруг, она не пошла учиться в колледж. Несмотря на отсутствие высшего образования, она счастлива в браке, потому что для кореянки она необычно высокая, что считается очень красивым по современным представлениям. Она и ее муж во всем следуют традициям и проводят воскресенья в доме его родителей, несмотря на то, что она устала от этого и хотела бы просто побыть с мужем в выходные наедине. Хотя и не слишком современная по своим взглядам, она хотела бы повременить с ребенком, но это не было их общим решением. Ее муж, подозрительный человек, который привык рыться в ее вещах, недавно нашел противозачаточные таблетки, которые она прятала в подставку лампы, и пришел в ярость. Главное, что он сказал: "Ты делаешь моих отца и мать несчастными"".

"Одна подруга моей сестры - высокая и красивая - вышла замуж 11 месяцев назад. Она хотела бы подождать пару лет с ребенком, но ее свекровь непрестанно говорила о том, что нужен ребенок, и она покорно забеременела. Две недели назад она позвонила плача так горько, что сестра едва могла ее понять. "Я родила ребенка 12 дней назад и потеряла свою жизнь,- сказала она. - Моя свобода - лишь воспоминание"".

Удивительна все-таки человеческая натура. Пережив унижения и притеснения в молодости, женщина в старости как бы стремится взять реванш за прошлое и ведет себя по отношению к молодой невестке так же, как вела себя когда-то ее собственная свекровь, не выходя из замкнутого круга традиции. До недавнего времени такое поведение было нормой. Сейчас оно подвергается переосмыслению молодым поколением. Меня поразило своей горечью напечатанное в одной из газет эссе, которое студентка факультета политологии Калифорнийского университета Джин ан посвятила своей бабке. Она назвала его "Остатки конфуцианства":

Я наблюдаю за тобой глазами более критическими, чем кто-либо другой.

Бабушка, ты хотя бы сознаешь, что делаешь,

Когда ты читаешь нотации и кричишь с высоты, на которую сама себя вознесла?

А не была ли ты когда-то на моем месте, бабушка?

Не была ли ты дочерью, наблюдающей за матерью,

Которая тяжело работает и дни которой больше похожи на безрадостное существование?

Ты помнишь ненависть и горечь, которая наполняла твое сердце из-за несправедливости всего этого?

В этом мире, который создан для мужчин и где правят мужчины,

Ты стала жертвой, цепляющейся за тот жалкий кусок власти,

Который еще оставили тебе мужчины - власть над следующим поколением женщин.

Вместо того, чтобы сострадать и лелеять,

Ты мстишь за всю причиненную тебе несправедливость невинным.

Таким же невинным, какой ты сама была когда-то.

Невинным, чья вина в том, что они родились не того пола

В этом проклинаемом конфуцианском мире.

Я, твоя внучка, которая родилась в Америке, я наблюдаю за тобой.

Никто не осмеливается сказать ни единого слова наперекор "уважению к старшим".

Эта паутина контроля в обществе, к которому я не принадлежу.

Опутывает меня, внучку, родившуюся в Америке.

Но века конфуцианства забыли подчеркнуть самое важное:

Что уважение надо заработать. Его не могут подарить тебе просто так, из-за твоего возраста.

Я могу выказать тебе свое уважение, могу уступить в любой ситуации,

Но не обманывайся.

Сегодня я наблюдаю за тобой так же, как я делала это долгие годы и издалека, и вблизи, и мое сердце болит от того, что ты так ничего и не поняла.

Вместо того, чтобы благословить будущие поколения, меня.

Ты стремишься сохранить статус-кво.

Ты хочешь оставить мне в наследство горечь, которой я не хочу.

Вместо любви, уважения, улыбки ты стремишься показать мне,

Что я второго сорта, что жизнь будет мрачной и скучной,

Какой была и твоя ничем не украшенная жизнь.

Жизнь, которую ты приняла, и в которую ты веришь.

Я плачу от чувств, которые я не назову,

От трудностей, которые ты чинишь моей матери.

Но у меня есть оружие против тебя.

Мое оружие в том, что мое уважение, которое я могу дарить по собственному решению,

Оно не распространяется на тебя.

Бабушка, кто вспомнит тебя, когда ты уйдешь?

Крик души. Но все-таки характерно, что написала его юная кореянка, родившаяся в Америке. "Уважение надо заработать" - этого бы никогда не написали ее соотечественницы в Корее. Они видят ситуацию изнутри, и она настолько обыденна и заурядна в своей бесконечной повторяемости, что не кажется им трагичной.

Не стоит думать, что все кореянки думают плохо о своих свекровях. Думаю, что, наоборот, большая их часть старается относиться к ним с должным почтением. Моя Суджин, о которой я постоянно думаю, работая над этой книгой, и чье мнение для меня чрезвычайно важно, глубоко уважает "маму", как она неизменно зовет свою свекровь, часто к ней ездит - поздравить с торжеством, ухаживать в болезни или просто выразить свое почтение. "Мама" живет на другом конце страны - в Масане. Билет туда далеко не дешев, дорога занимает несколько часов, но мою добродетельную подругу это не пугает и не останавливает. Я знакома с ее свекровью - 50-летней жизнерадостной женщиной, полной доброжелательности и оптимизма. Она очень хорошо относится к Суджин: шлет ей и ее близким подарки, помогает материально при покупке крупных вещей, интересуется жизнью молодых, с нетерпением ждет рождения внука и не слишком задерживается в Сеуле, приезжая к сыну и невестке в Сеул в гости. Главное то, что она не потребовала от мужа Суджин - своего старшего сына - по окончании института вернуться в Масан и поселиться вместе с женой в родительском доме. А ведь именно такое поведение диктует старшему сыну традиция! Я снимаю шляпу перед прогрессивностью свекрови Суджин. Таких свекровей уже немало в Корее, и я почтительно шлю им всем свой большой поклон.

Из письма Суджин (сентябрь 1998 г.)

"Сегодня утром мне позвонила из Большого дома мама (свекровь). Обычно она редко звонит. Я заволновалась, и на мой вопрос, что случилось, она ответила, что свекор ушел в почетную отставку. С наступлением эры IMF число служащих сокращают. Вообще по правилам свекру надо было уходить в отставку через 2 года (ему по-корейски 59 лет), но похоже, что наше правительство решило послать на пенсию всех, кому в этом году исполняется 59 лет. Ему будут платить зарплату до сентября следующего года. Я беспокоюсь, пойдет ли свекру на пользу такая ранняя отставка? Ведь он еще молодой. А мой муж говорит, что, наоборот, это хорошо. И время пришло, и его не просто увольняют, а такое происходит со всеми, даже зарплату ему будут продолжать платить, так что здесь нет ничего плохого. Сейчас и молодых увольняют - и сколько! Выпускники вузов не могут найти работу. В прошлом году здорово урезали премию, выдаваемую при отставке, и размер ее продолжает сокращаться. Если бы не кризис, свекор получил бы при увольнении 200 миллионов вон. Теперь не знаю, дадут ли хоть половину этой суммы. Лишь бы свекор сам не переживал, а вообще, как говорит муж, при таких обстоятельствах и жалеть тут не о чем. Свекровь у меня - жизнерадостная женщина. Думаю, им со свекром и после его отставки будет хорошо вместе".

Одной из лучших книг о любви, которую мне довелось прочитать в своей жизни, я считаю книгу "Я вышла замуж за корейца", написанную американкой Агнес Дэвис Ким. Жизненный опыт этой женщины был поистине уникален. Она приехала в Корею в 1934 году, чтобы выйти замуж за Дэвида Кима, с которым познакомилась во время его учебы в Америке и с которым была помолвлена к тому времени уже около 7 лет. Тогда подобные браки были чрезвычайно редки и к ним отрицательно относились в обществе - как американском, так и корейском. Окружающие, как могли, отговаривали девушку от ее затеи. "Если ты выйдешь замуж, твоя жизнь несомненно закончится трагедией",- говорили ей доброжелатели. Ей рисовали тяжелую, полную лишений жизнь, не имеющую ничего общего с тем, к чему она привыкла на родине. Пугали бедностью, презрением окружающих и... гнетом свекрови.

"Особенно хорошо мне запомнился рассказ миссис Кунабе - американки, бывшей замужем за японцем и много лет прожившей в Корее, о положении новой невестки в корейском доме, - пишет Агнес Ким. Невесты в Корее обычно очень молодые - до 15 лет, и обычай повелевает им полностью повиноваться свекрови. То, что девушек выдают замуж совсем юными, доказывает мудрость обычая, поскольку так они лучше обучаются всему тому, что должны знать по дому "Но, - сказала мне миссис Кунабе,- свекровь - это почти тиран, а невестка - это почти рабыня". Я понимала, что она пытается подготовить меня к тому, что может ожидать меня в будущем, но я уже видела маму Дэвида, почувствовала ее теплое расположение и робкое дружелюбие, и была уверена в том, что никогда не встречусь с подобными обстоятельствами".

Интуиция не подвела Агнес. Спустя много лет, в 80-летнем возрасте, прожив с мужем 44 года и вырастив сына, в своих воспоминаниях она задала себе вопрос, вышла ли бы она снова замуж за Дэвида, начни она жизнь сначала. Вот какой получился ответ:

"Если бы у меня была другая свекровь, я вряд ли могла бы сейчас ответить с уверенностью: "Да, я вышла бы за него снова". Как отличалась О-ман-и ("мама"- так она звала свою свекровь по-корейски - Т. С.) от того образа тирана, которым меня пугали! С годами я все яснее понимаю, насколько много она сделала для меня. Моя собственная мама умерла задолго до того, как я стала достаточно большой, чтобы запомнить ее. Но даже если бы я запомнила ее, я думаю, что не могла бы любить ее больше, чем любила свою О-ман-и. Значительную часть счастья, что выпала на мою долю, я испытала благодаря ей, ее самозабвенной любви и заботе.

Мне было очень трудно, приехав из страны, где я была воспитана в традициях женской свободы и равенства, понять, что для того, чтобы спасти свою жизнь, я должна от многого отказаться. Я пыталась придерживаться собственных представлений, и поэтому чуть не потеряла все, включая и самою себя. Если бы не мама и ее любовь и терпение, не знаю, что сталось бы со мной. Какой понимающей она была! Она прекрасный пример доброты и мудрейшая из всех, кого я знаю, с ее искусством жить. Стоило приехать в Корею и вынести все лишения, чтобы только узнать О-ман-и. Поскольку Дэвид был очень похож на свою мать, мне не пришлось узнать тех горестей, которыми меня когда-то пугали. И поэтому я могу вновь и вновь подтвердить: "Да, я вышла бы за Дэвида снова и снова!"

Справедливости ради надо скачать, что не все иностранки, вышедшие замуж за корейцев, столь удачливы, как Агнес Ким. Много лет назад мой учитель, известный лингвист Леонид Борисович Никольский как-то поделился с нами на уроке воспоминаниями о своем пребывании в Корее в первые годы после ее освобождения от японского колониального ига в 1945 г. Между прочим он вспомнил и о том, что в те годы очень многие молодые корейцы уезжали в Советский Союз на учебу и нередко возвращались с русскими женами. В конце 40-х годов таких женщин было несколько сот, но очень немногие из них смогли сохранить свой брак. Большинство уехали, не выдержав домашнего гнета. Леонид Борисович встречал лично некоторых из этих женщин, и все они называли отношения со свекровями главной причиной, побудившей их к разводу.

Я знакома с несколькими русскими женщинами, вышедшими замуж за корейцев и ныне проживающими в Республике Корея. Живут они неплохо: работают, растят детей. Но практически у всех нет свекровей. У кого-то свекровь скончалась задолго до свадьбы сына, кто-то замужем за "перебежчиком" - северокорейцем, принявшим решение не возвращаться на родину после учебы в России. Только одна из этих женщин - Леночка - не только живет вместе со свекровью, но и даже ухитрилась прожить с ней вдвоем целый год, пока ее муж был в командировке, и при этом сохранила прекрасные отношения. Знакомые говорят, что это потому, что Леночка очень красивая, а ее муж совсем некрасивый. Правда ли? Не знаю. Леночка действительно очень красивая.

Как-то в одном ресторанчике, когда я, расплатившись, уже собиралась уходить, мне подарили сувенир: ярко-оранжевый лист бумаги, на котором были крупно напечатаны "Советы, как стать хорошей свекровью". Поделюсь ими с читательницами. Может, кому-то они пригодятся:

1. Говорите невестке и сыну откровенно все, что на душе;

2. Если невестка чем-то увлекается, поддерживайте этот интерес;

3. Старайтесь хотя бы иногда покидать дом на время, даже если у вас нет для этого особых причин (чтобы предоставить невестке свободное время);

4. Надо иметь общее с невесткой вероисповедание;

5. Разделяйте обязанности - это полезно;

6. Поддерживайте невестку в споре, если ваш сын не прав;

7. Покупая что-то себе, купите подарок и невестке;

8. Не забывайте, что невестка ближе, чем дочери;

9. Не скупитесь;

10. После ужина дайте возможность сыну с невесткой побыть одним.

9. Мужчина - небо, женщина - земля

Стереотипы, определяющие мужское и женское поведение, у любого народа четко определены с самого детства. Мне не раз приходилось читать в корейских журналах записки стариков, которые с удовольствием вспоминали о том, как они писали в детстве. Сначала я относила это к особенностям мировосприятия этих конкретных авторов, но потом выяснила, что еще 50-60 лет назад игры, связанные с мочеиспусканием, были традиционны среди корейских мальчиков и являлись выражением их гордости за свой пол. Летом они проводили соревнования, кто дальше или выше пустит струю, а зимой развлекались каллиграфией на снегу подобным способом.

Слово нэве (буквально: внешнее и внутреннее) в корейском языке обозначает супругов. "Внешнее" и "внутреннее" - это одно из проявлений ым и ян, двух полярных друг другу сил, баланс которых, по космогоническим представлениям корейцев, составляет все сущее в природе. Ым и ян - это осень и зима в противовес весне и лету; это луна и солнце; тень и свет; вода и огонь; женщина и мужчина; пассивное и активное; негативное и позитивное; ночь и день; смерть и жизнь; подданный и государь; частное и общественное и так до бесконечности. Дуализм мироздания воплотился в государственной идеологии, и первый национальный флаг Кореи тхэгыкки (принят в 1882 г.) представлял собой наполовину красный (ян), наполовину синий (ым) круг на белом фоне в окружении четырех триграмм. Флаг этот сегодня является государственным символом Республики Корея.

Дуализм составил основу символики в материальной культуре. По всей Южной Корее: вдоль дорог, на исторических местах, на кладбищах, в буддийских храмах - стоят гранитные монументы в виде драконов (ян) в круге (ян), парящих над квадратными (ым) черепахами (ым). "Мужские" и "женские" черепицы на крышах, "мужские" и "женские" иероглифы, драконы и фениксы на знаменах, картинах, одежде и чиновничьих регалиях, парные деревья гингко во дворах конфуцианских школ; ымтхэк (могилы) и янтхэк (человеческое жилище), саран пан и ан пан (внешние и внутренние покои) традиционного дома... Все четко разделено. Никаких полутонов, теней, нюансов. Каждому - свое.

Английская писательница Изабелла Бишоп, посетившая Корею в конце прошлого века, писала в своей книге "Корея и ее соседи"; "Корейские женщины очень строго изолированы, возможно, более строго, чем женщины любой другой нации. В столице господствует любопытное правило. Около 8 часов (вечера - Т. С.) большой колокол отбивает сигнал мужчинам удалиться, и для женщин наступает время, когда можно выйти наружу и заняться своими делами, посетить друзей. Правило, которое очищает улицы от мужчин, периодически ослабляется, и тогда происходит какой-нибудь инцидент, который заставляет усилить его вновь. Именно так обстояли дела, когда я приехала, и единственными людьми, которых можно было видеть на темных улицах, были женщины и их слуги, несущие фонари. Под действие правила не попадают слепые, чиновники, слуги иностранцев и люди, идущие с рецептами к аптекарю. Рецепты часто фабрикуют, чтобы избежать заточения. Некоторые люди имеют своих персональных слепых. В 12 часов опять бьет колокол, женщины ретируются и мужчины получают свободу. Одна знатная дама сказала мне, что никогда не видела улиц Сеула при дневном свете...

Я далека от того, чтобы считать, что кореянки раздражаются и стонут под бременем этих правил или страстно жаждут той свободы, которую имеют европейки. Изоляция - многовековой обычай. Их представление о свободе своеобразно, и я совершенно уверена, что они думают, что их так хорошо охраняют потому, что считают ценным имуществом. Как-то раз мне пришлось долго убеждать одну интеллигентную кореянку сказать, что она думает о европейских обычаях. Наконец та ответила: "Мы думаем, что ваши мужья не слишком заботятся о вас!""

Сдержанная англичанка поставила после этого пассажа восклицательный знак.

Конфуцианство как государственная идеология начала утверждаться в Корее с конца XIV века, когда к власти пришла династия Ли, или, как ее часто называют сегодня, Чосон (1392-1910). Новые правители начали последовательную борьбу с буддизмом на том основании, что он "попустительствовал аморальному поведению женщин, что и привело к краху династию Корё". Один за другим стали издаваться моральные кодексы, направленные на создание новых ценностей в семейной жизни.

Благородным дамам было запрещено играть в игры за пределами дома, ездить на пикники в горы и к морю. Нарушительниц ждало суровое наказание: сотня ударов плетью. Женщинам нельзя было прогуливаться в собственном саду или выходить наружу, разве что в исключительных случаях, к коим относились: прием посетителей из королевской семьи или китайских послов, а также проводы членов семьи, уезжавших в дальнее путешествие. Обязательной была вуаль на лице.

Благородная дама не могла говорить с незнакомцем ни под каким предлогом. Если же говорить все-таки надо было, то она должна была обращаться к нему через третье лицо. Когда гость посещал чей-то дом, а хозяина не было дома, женщина говорила с ним, делая вид, что говорит со слугой. Таким образом она избегала обращения к нему напрямую. Высшей добродетелью считалось "сохранение чести", для чего женщины носили небольшие кинжалы чандо, использовавшиеся в виде украшений, но которые в нужный момент могли стать орудием самоубийства. Учились женщины в основном у матерей домашнему хозяйству, вышивке, шитью. Представительницы высших классов изучали конфуцианскую классическую литературу. Полезным занятием для королев и принцесс считалось разведение шелковичных червей, ибо этот трудоемкий и длительный процесс "позволял отшлифовать такую добродетель, как терпение".

У представительниц низших сословий было еще больше возможностей "шлифовать терпение". Вот как Агнес Ким, приехавшая в Корею в 1934 г. и прожившая там не один десяток лет, описывает традиционный метод глажения одежды в своей книге "Я вышла замуж за корейца":

"Глажение в Корее - процесс ни на что не похожий и интересный. Очень крепкий рисовый крахмал брызгают на внутреннюю сторону выстиранной и высушенной одежды до полного ее намокания. Затем одежду снова высушивают, спрыскивают водой и складывают таким образом, чтобы получились маленькие плоские квадратики. В таком виде одежду кладут горкой на теплый пол, накрывают чистой тряпкой и топчут, подолгу переминаясь с одной ноги на другую. Тепло пола и давление сверху делают свое дело: влага распространяется по каждому волокну. Когда "утоптанную" одежду разворачивают, она выглядит совершенно выглаженной, кроме тех складок, по которым она была сложена. Эти складки я обычно гладила привезенным из Америки утюгом. Но это не по-корейски.

Почти в каждом доме есть маленький каменный столик, до такой степени отполированный, что его поверхность напоминает зеркало. На него кладется подкладка - подушечка из нескольких слоев ткани. Сверху размещают сложенную и смоченную водой одежду. Тут и начинается настоящий процесс утюжки. Одежду отбивают двумя дубинками из твердого дерева, напоминающими маленькие бейсбольные биты. При этом ее то сворачивают, то разворачивают, чтобы под ударами оказывались разные части. Чтобы прогладить всю поверхность мужской верхней одежды - длинной и широкой - требуется несколько часов. Оставшиеся после отбивания дубинками складки по краям отглаживаются маленьким, заостренным утюжком с длинной ручкой. Его нагревают, держа над тлеющими углями, прогоревшими в железном или глиняном чане.

Хотя процесс занимает много времени, обычно в нем участвуют две женщины и не скучают, болтая на самые разные темы или вырабатывая особый ритм ударов, что делает работу даже занимательной. Одежда, поглаженная таким образом, не только выглядит более красивой, но остается чистой и свежей на вид намного дольше, чем проглаженная привычным нам способом. Даже неотбеленный муслин приобретает блеск шелка".

Практически все иностранцы, посещавшие Корею в конце XIX века: миссионеры, дипломаты, путешественники, даже разбойники,- вспоминают один характерный факт: единственным звуком, нарушавшим тишину сеульских улиц по ночам, был мерный стук вальков, которыми прачки отбивали одежды своих повелителей. Больше всего носили белое, и можно представить, чего стоило кореянкам содержание его в образцовом порядке. Одежду трижды варили в щелоке, раскидывали на ночь у колодцев, чтобы на нее выпала ночная роса, обладавшая, как считалось, отбеливающим эффектом, по много часов били ее вальками и полоскали в проточной воде - и в изнуряющий летний зной, и в зимнюю стужу.

Одним из излюбленных сюжетов фотографов (все они были иностранцами) в Корее в те годы была стирка: десятки прачек, сидящих в ряд на краю реки, ручья, канавы - переговаривающихся и молчаливых, смеющихся и серьезных. Терпение кореянки, как известно, не имеет границ, поэтому при взгляде на лица стирающих может даже показаться, что им нравится это занятие. Авторы ностальгических предисловий к издаваемым в наши дни альбомам со старинными фотографиями - все мужчины - так и считают. Я в этом с самого начала сомневалась, и, как оказалось, не только я одна.

По мнению современной японской писательницы Сунода Фусако, автора бестселлера "Убийство королевы Мин", одной из причин, по которой Корея потеряла свою независимость и стала колонией, было... мыло. Этот товар появился впервые в Корее как импорт из Японии около 120 лет назад и произвел неизгладимое впечатление на домохозяек. Может, это был первый случай в корейской истории, когда женщины столь явно продемонстрировали, насколько они влиятельны, когда действительно чего-то хотят. Стремясь заполучить вожделенный товар, жены заставляли мужей отдавать японским торговцам урожай за несколько кусков мыла. Обмен был явно неэквивалентный. Корейский рис и бобовые культуры, доставшиеся столь дешево, японцы экспортировали к себе на родину и выгодно продавали, в то время как Корея испытывала острую нехватку продовольствия. Думается, это не единственная цена, которую страна уже заплатила и продолжает платить за дискриминацию женщин.

Мужчина был высок "как Небо", а женщина низка "как Земля". Статус семьи зависел от того, насколько достижения ее членов-мужчин были признаны в обществе. Поэтому мужчины "снаружи" были признаны выше по положению, чем женщины "внутри". Тем не менее между ними существовала взаимосвязь, признанная в обществе под названием "внутренняя поддержка" (нэджо). Насколько женщина зависела от мужа, который представлял ее на публике, настолько мужчина зависел от женщины, которая представляла его внутри дома. Падение и возвышение семьи (рода) ставились в прямую зависимость от самопожертвования женщины, в первую очередь, от того, насколько усердно она выполняет свои обязанности, связанные с подготовкой поминальных обрядов и обслуживанием гостей во "внешней" половине дома.

Наличие многочисленных гостей в саран чхэ символизировало доброту и щедрость главы семьи, его "неэгоизм", готовность поделиться доходами с обществом. Это было одной из форм признания, означавшей потенциальную возможность для членов этой семьи повысить свой социальный статус. Если признания в обществе не было - не было и надежды на подъем статуса, а следовательно, и на хорошие чиновные должности, материальное благополучие, власть и почет.

Сам себе в том не признаваясь, мужчина полностью зависел от женщины в быту. Она ткала и пряла, шила ему одежду, приводила ее в порядок, готовила и подавала еду для него самого, его предков и гостей, рожала и растила детей, а нередко и обеспечивала его в самом прямом смысле. Мужчина, считалось, должен быть безразличен к материальным благам. Даже если он нигде не служил, любые занятия, не связанные с изучением классических трудов и ритуалов, считались для него низменными и недостойными. Никакой голод не мог заставить "достойного мужа" осквернить свои руки физическим трудом (хотя в принципе занятие сельским хозяйством считалось достойным даже для знатного человека), торговлей или ремеслом. Проводя время на природе, совершенствуясь в каллиграфии и написании стихов, беседуя с приятелями и "нужными людьми", он редко задумывался о хлебе насущном, свято веря в клановую солидарность и преданность женщины. И они не подводили. Родня слала подарки. Жены зарабатывали прядением, шелководством, выращиванием домашних животных, огородничеством; выступали как менеджеры и распорядители имущества. Нередки были случаи, когда жена давала в долг деньги, зерно или одежду под проценты на свое усмотрение, не консультируясь с мужем.

Судя по опросам социологов, проведенным в 1989- 1990 гг. среди женщин и мужчин среднего класса в возрасте от 20 до 40 лет, в основном с высшим образованием и с детьми дошкольного и младшего школьного возраста, большинство корреспондентов отвергают иерархическую модель разделения семьи на "внутреннее" и "внешнее" и ставят под сомнение необходимость непременного главенства в семье мужа. Большинство молодых женщин не считают мужа "Небом", не думают, что должны ему беспрекословно повиноваться, и сопротивляются, если он им приказывает. Вспоминая, что их отцы вели себя "подобно королю", они выразили облегчение по поводу того, что их собственные мужья ведут себя по-другому. Для них понятие о муже как о "Небе" - "анахронизм, феодальный пережиток и отсталость". Опрошенные охарактеризовали свои отношения с супругом как партнерские и выразили мнение, что "муж должен быть другом".

"Несмотря на то, что большинство женщин оставляют работу, выйдя замуж, их влияние в обществе в целом неуклонно растет. Как распорядительницы семейного бюджета домохозяйки составляют основную часть потребителей внутри страны, и на них работает целая индустрия, стремясь угодить их разнообразным вкусам и потребностям. На домохозяек рассчитана большая часть рекламы, для них готовятся радио- и телепередачи, выпускаются многочисленные журналы. Вместе с мужьями женщины участвуют в забастовках и демонстрациях. К их слову прислушиваются политические деятели и крупные бизнесмены. Вот один пример.

Летом 1994 года по Корее прокатилась волна забастовок, охватившая метрополитен, верфи и заводы тяжелого машиностроения, принеся многомиллионные убытки. В разгар жарких баталий весьма интересными оказались сообщения из небольшого городка Чансынпо, что на острове Коджедо провинции Южная Кёнсан. Там произошло то, что назвали "современным восстанием Лисистраты".

Как известно, Лисистрата была героиней комедии древнегреческого драматурга Аристофана, в которой описывалось выступление жен против мужей, которые слишком увлеклись войнами и не обращали никакого внимания на домашние дела. В конце комедии мужья возвращаются домой с войны, испуганные угрозами жен "отлучить их от постели". В Чансынпо произошло нечто подобное. Когда профсоюз рабочих фирмы "Daewoo Shipbuilding & Heavy Machinery" принял решение объявить забастовку, жены выступили против этого решения. Они позвонили всем потенциальным участникам забастовки и попросили их не прекращать работу. В результате 94% сотрудников вышли на работу и забастовка не состоялась.

В чем секрет? В фирме "Тэу" (Daewoo) уже давно осознали ту важную роль, которую играют женщины, и решили использовать это открытие для усмирения активной забастовочной деятельности, которая потрясала фирму до 1990 г. Руководители фирмы стали звонить своим рабочим и сотрудникам домой, беседовать с их женами об их проблемах. Они проводили регулярные собрания домохозяек, где объясняли положение, в котором находится компания. Многие семьи получили акции "Тэу" на общую сумму в 10 млн. вон (12,5 тыс. долл.) - иногда бесплатно, иногда по льготной цене. Эта тактика увенчалась успехом. Третий по значению конгломерат в стране долгое время практически не знал трудовых конфликтов.

"Новое" удивительным образом сочетается со "старым". Сегодня уже никто не требует от женщин ношения вуали на лице, но все же "общественность" хмурится, если "первая леди" идет впереди президента вместо того, чтобы следовать за ним, или машет приветствующей ее толпе вместо того, чтобы кланяться. Мужчины приходят в гораздо большее возмущение, если дорогу им пересекает автомобиль с женщиной за рулем, или если его беседе помешала женщина, чем в аналогичном случае с мужчиной. Многие таксисты не сажают первым пассажиром женщину. У хозяев магазинов считается плохой приметой, если первый покупатель - женщина. Чтобы оградиться от действия "негативных сил", возникающих при ее появлении, вслед удаляющейся посетительнице бросают соль на порог. До сегодняшнего дня в некоторых районах считается плохой приметой, если женщина кого-то навестила в ранние часы.

В 1994 г. газета "Korea Herald" провела по случаю 45-летия со дня своего основания конкурс на лучшее эссе на английском языке на тему "Мои впечатления о Корее". Одно из призовых мест заняла 24-летняя англичанка Жаклин Бемон, преподаватель, которая посвятила свое сочинение отношениям мужчины и женщины в Корее.

"Когда вы живете, подобно мне, в стране, где местный язык практически недоступен, у вас развивается способность к бессловесным формам коммуникации,- написала Бемон. - К ним относятся жестикуляция, выражение лица и в целом "язык тела". Когда я смотрю драму по корейскому телевидению, перипетии сюжета обычно неуловимы, но человеческие эмоции и характеры довольно легко определяемы. И мое главное впечатление заключается в том, что герои, за очень редким исключением, действуют по стереотипу, который накладывает на них их пол, разве что более подчеркнуто. В драмах обычной является сцена, когда женщина сидит потрясенная (страдающая/плачущая) в домашней обстановке, а мужчина испытывает стрессы, вращаясь в могущественном деловом мире. В повседневной жизни эти представления еще более усилены: женщины носят детей. Мужчины курят сигареты. Строгие неписаные коды социального поведения накладывают узкие рамки на свободу выражения, что выливается в однородность в рамках одного пола".

Мне очень понравилось эссе Жаклин Бемон. Оно свидетельствовало о наблюдательности и уме. Не зная языка и прожив в Корее всего несколько месяцев, она свежим взглядом увидела то, что перестает замечать иностранец-старожил, и что совершенно не видно аборигенам.

"Korea Herald" считается консервативной и крайне умеренной газетой. То, что такое издание признало эссе Бемон лучшим, говорит о многом, и в первую очередь о том, что все это правда. Сначала мне казалось, что это была горькая правда для корейцев. Потом мне стало казаться, что они гордятся собой - своей однородностью, своеобразно понимаемыми "правами женщины", тем местом, которое она занимает в обществе. Стало очевидным, что многим мужчинам, да и женщинам, существующее положение не кажется каким-то унизительным или из ряда вон выходящим.

Из заметок американского востоковеда Дж.Стейнберга на страницах "Korea Times":

"Несколько лет назад я путешествовал по сельским районам Кореи с двумя корейскими профессорами и британской феминисткой. Мы постоянно спорили о реальном статусе корейской женщины. Корейские профессора утверждали, что они уважают женщину, но она имеет ограниченные способности, что не дает ей возможность играть более значимую роль в обществе. Феминистка была решительно не согласна. Мы проходили мимо поля, где женщины, стоя в ряд по колено в холодной воде, высаживали рисовую рассаду, в то время как двое мужчин, стоя на сухом участке, держали веревку, чтобы женщины сажали ровными рядами. Глядя на это разделение труда, профессора отметили, что держать веревку - умение, недоступное женщинам. Затем мы пришли в удаленную деревушку, и профессора поспешили показать нам небольшой алтарь с надписью: "Этот алтарь воздвигнут в честь некоей Ким, которая во время Имджинской войны (1592 1598) вынесла своего отца на спине, спасая его от японских захватчиков, и тем самым сохранила его жизнь. Этот алтарь посвящен почтительной дочери". "Вот как мы почитаем своих женщин",- сказал один из профессоров. "А что бы вы сказали, если бы она вынесла на себе не отца, а мать?" - спросила английская феминистка".

Стейнберг не сообщил, чем закончился этот спор.

Для мужчины-корейца работа (особенно в большой фирме) - это не трудоустройство с целью заработка, а членство в организации, и интересы ее превалируют над интересами семьи и частной жизнью. Компания воспринимается им не как нечто неодушевленное, где главная цель - максимальное получение прибыли в соответствии с законами и контрактами, а как сеть человеческих связей, в основе которой лежит все та же модель традиционной патриархальной семьи, "только более развитая". Деятельность одного тесно связана с деятельностью всех. Разделение работы на "мою" и "твою" - "эгоизм". Необходимость жертвы личным во имя общественного - аксиома. Отношения между сослуживцами основываются на чон - чувстве семейной привязанности. Отношения между главой и подчиненными есть отношения между членом семьи и ее главой. Идеальный босс - это "тот, кто подобен старшему брату".

По законодательству, "белые воротнички" в Корее работают по 8 часов в день с понедельника по пятницу и 4 часа по субботам, но это только официально. 65% опрошенных мужчин в возрасте 30-40 лет приходят домой позже 10 часов вечера по меньшей мере 2 раза в неделю и 35%- не менее 1 раза в неделю. Считается нормальным работать допоздна и без выходных, когда есть необходимость. Но даже когда ее нет, большинство признает, что обычно проводит на рабочем месте хотя бы на час больше положенного времени.

Люди видят в этом глубокий патриотический смысл. Бытует мнение, что быстрый рост национальной экономики с 70-х годов стал возможным благодаря тем людям, которые не уходят домой с работы до 10 часов вечера. "Наша компания существует для народа и нации.- говорил Ким Уджун, основатель одной из крупнейших в стране фирмы "Тэу" (Daewoo). - Мы работали не потому, что ждали награды. Нами двигало чувство преодоления и патриотизма, которое заставляло нас делать вклад в национальное развитие". Так думали не только предприниматели. Так думал каждый человек, и в этом единодушии крылся секрет "корейского экономического чуда", явившегося миру в конце 80-х - начале 90-х годов.

Концепция работы как выражения мужской принадлежности и членства в более широком социуме подразумевает, что женщины не должны ставить обязанности перед обществом выше семейной жизни. Работающие женщины признают, что им позволяют уйти домой сразу после работы или даже раньше положенного времени из-за болезни ребенка или в связи с подготовкой к поминальному обряду. Но именно поэтому же считается, что работающая женщина меньше преданна своему рабочему месту и дискриминируется по этой причине.

По конституции корейские женщины имеют равные права с мужчинами, и большое число законов подчеркивает и дополнительно уточняет эти права и их гарантии. Вместе с тем, чрезвычайно низкое женское представительство на административных должностях и в менеджменте - главная характеристика женской занятости в Корее.

По данным на начало 1997 г., женщины составляли 2,3% общего числа государственных служащих среднего и высшего звена - 634 человека. Несмотря на то, что Комитет по политике глобализации - консультативный орган при президенте - выступил с предложением об увеличении числа женщин - служащих среднего звена в общественном секторе до 10% в 1996 г. и до 20% в 2000 г., только 15% учреждений общественного сектора пошли навстречу этим пожеланиям и предоставили женщинам 3-5 дополнительных баллов при отборе претендентов на место работы. Не менее трудно женщине сделать карьеру в частных компаниях, которые только в начале 90-х годов начали нанимать на работу женщин-выпускниц университетов на должности, предполагающие пожизненную карьеру. По данным министерства труда, в 50 ведущих компаниях страны работают 110096 женщин-менеджеров. Из них 729 занимают высшие руководящие должности, включая 19 членов советов компаний, 28 начальников управлений; 74 заместителей начальников управлений; 608 руководителей секторов. Почти половина руководителей высокого уровня - женщин работают в фирмах "Самсон" (235) и "LG" (111).

Женщины-служащие обычно выполняют обязанности мелких клерков с низким статусом и низкой зарплатой. Предполагается, что они уволятся после выхода замуж. 70-80% нанятых женщин прекращают работать в течение 3 лет после найма.

"Работать" в менталитете корейца - это не только находиться на рабочем месте. В это понятие также входит регулярное времяпровождение в ресторанах и барах после работы с коллегами или "нужными" людьми. Для укрепления корпоративной солидарности руководство компаний часто спонсирует групповые турпоездки на уик-энд (обычно без жен), вечеринки и другие виды активности для своих сотрудников. Женщины не могут свободно участвовать в этих встречах из-за обязанностей перед семьей, и дискриминацию по отношению к ним очень часто объясняют важностью этих встреч после работы

Мнение учителя-мужчины: "По вечерам учителя должны обязательно собираться вместе. Людям, которые отдают себя труду, не пристало идти домой рано. В дружеской обстановке за стаканом пива можно серьезно поговорить с коллегами, поделиться опытом, научиться новому. А женщины-учителя вместо этого идут домой делать домашнюю работу".

Мнение женщины-исследователя из Института развития корейских женщин, где большинство работающих - женщины: "Основываясь на своем собственном семилетнем опыте работы в институте, я могу сказать, что мужчины работают лучше женщин. Когда часы бьют 6, женщины идут прямо домой, но остается группа людей для ужина и совместной выпивки. Такие люди работают хорошо. Формируется зона взаимопонимания. Четкое различие между временем, отдаваемым работе, и временем, отдаваемым семье, выглядит как симптом слабой приверженности работе".

В традиционном обществе допустимыми видами профессиональной женской деятельности считались косметика, врачевание (для небогатых вдов достаточно высокого социального положения). Своего рода профессионалами были шаманки, участницы редких трупп бродячих артисток, кисэн. Расширение сферы профессиональной деятельности началось с 60-х годов, когда число занятых в народном хозяйстве женщин стало резко расти.

По данным национального статистического управления, в 1993 г. женщины составляли 40,1% рабочей силы по сравнению с 35% в 1965 г. Число женщин, работающих полную неделю, достигло 3,7 млн., в 9,4 раза превысив показатели 1965 г. В 1980 г. 39% работающих кореянок были в основном заняты в сельском хозяйстве и рыболовстве. В 1993 г. эта цифра составила 16,9%. Одновременно возросло число женщин, занятых в медицине, образовании, искусстве, на высокооплачиваемых должностях в бизнесе. За 13 лет эта цифра удвоилась и составила 43,3%.

Первое высшее учебное заведение для женщин - Институт Ихва в Сеуле - возник более 100 лет тому назад, но подлинный бум женское образование переживает в последние 30 лет, когда число женщин с высшим образованием выросло в 8,2 раза, число выпускниц колледжей низших степеней - в 21,5 раза, а выпускниц четырехлетних колледжей и курсов - в 21,6 раза.

Наряду с ростом уровня образования, к большей женской занятости ведет уменьшение размеров традиционной семьи. Бытовая техника, производство полуфабрикатов и растущий рынок услуг значительно сократили время, затрачиваемое женщиной на домашнее хозяйство. С 1965 по 1993 г. число детских садов увеличилось с 423 до 8515, а число детей в них - с 19560 до 469380. Большим вкладом в женскую эмансипацию стало массовое строительство современных многоэтажных домов с центральным отоплением, что сделало ненужным постоянное пребывание дома для поддержания огня в очаге. С 1990 по 1995 г. число проживающих в них семей увеличилось вдвое, составив 26,8% от общего числа домашних хозяйств.

90-е годы XX века стали периодом поистине исторических изменений в корейском обществе, временем отмены вековых табу, многолетних запретов как в политической, общественной, так и в частной жизни, открыв определенный простор для развития личности, чего не было и не могло быть ранее. С приходом к власти в 1993 г. администрации Ким Ёнсама совпало начало новой эры, когда кореянки стали реально пользоваться правами, за которые боролись десятилетиями и которые до этого существовали только на бумаге или не существовали вовсе. В апреле 1994г. первая в истории страны женщина была назначена мэром города. Ею стала 45-летняя Чон Чэхи, возглавившая администрацию Кванмёна - города-спутника Сеула на западе от столицы. Появились и первые женщины - депутаты Национального собрания, и даже следователи. Летом 1994 г. 24-летняя Пак Сонхи была назначена главой следственной группы по особо тяжким преступлениям полицейского участка в районе Чхоннянни в Сеуле. Военно-воздушная академия объявила с 1997 г. прием на учебу женщин - будущих пилотов, что было расценено как "самое революционное изменение в жизни вуза за всю его историю" В 1996 г. в Корее появилась первая женщина-посол. Профессор кафедры русистики Сеульского национального университета, историк Ли Инхо была назначена чрезвычайным и полномочным послом РК в Финляндии, а в 1998г.- послом в Российской Федерации.

За последние 40 лет Корея сделала громадный шаг из средневековья в современность в области прав женщин. Достижения несомненны, но есть и другие цифры, свидетельствующие о том, что говорить о полном равноправии преждевременно. Несмотря на то, что зарплата работающих женщин растет быстрее, чем мужчин (в период с 1975 по 1994 гг. она увеличивалась ежегодно на 16.8% против 15,1% у мужчин), в 1994 г. в среднем мужчина получал 1116682 воны в месяц, что было на 56,7% больше, чем получала за ту же работу женщина (632665 вон). По данным на 1992 год, женщины-выпускницы колледжей зарабатывали 72.9% того, что их коллеги-мужчины. С 1981 по 1994 г. в три раза возросла безработица среди женщин с высшим образованием в возрасте 24-26 лет. В 1993 году эти безработные составили 4,9% по сравнению с 3,8% среди мужчин. Из двух претендентов на должность предпочтение отдается мужчине, даже если его квалификация значительно ниже. Женщин на государственной службе чаще рассматривают как "цветы", украшающие рабочее место, а не как сотрудниц, способных выполнить серьезное задание.

Каждый, кому довелось побывать в крупных магазинах, больницах, отелях, банках, видел девушек, работающих в лифтах. На первый взгляд может показаться, что их нанимают для безопасности пассажиров, но если посмотреть, как они выглядят, то похоже, что кто-то думает по-другому. Девушки в лифтах престижных небоскребов в большинстве своем хорошо выглядят, высоки ростом, что считается непременным условием красоты. Является ли это обязательным для того, чтобы стать девушкой в лифте? Вряд ли найдется кто-нибудь, кто скажет "нет". Бизнес обращает большое внимание на внешность девушки, что часто вызывает полемику об их роли на работе. Крупный скандал возник весной 1994 г., когда представители тридцати трех организаций направили массовые жалобы против 44 предприятий и компаний, обвинив их в сексуальной дискриминации при приеме выпускниц на работу. Требования к набираемым у разных компаний имеют свои нюансы, но что требуется почти всегда, так это: быть 160 см или выше ростом и 50 кг или меньше весом. Как заявили истцы, многие компании заранее оповестили о своих требованиях к физическим особенностям студенток выпускных курсов. Учитывая столь большой спрос на физические данные, многие выпускницы стали посвящать больше времени украшению себя, вплоть до пластических операций и диеты, обращая мало внимания на учебу.

"Сколько еще времени предстоит женщинам оставаться "цветами" на рабочих местах? Разве набор сотрудниц - это конкурс красоты? Это абсурд!" - писали по этому поводу газеты. Законодатели отреагировали быстро: в 1995 г. была принята поправка к Закону о равных правах на трудоустройство для мужчин и женщин, согласно которой работодатель, отказавший женщине в найме по причине ее физических данных, подлежал штрафу в размере 5 миллионов вон. Тем не менее практика пока остается неизменной. Идеальная сотрудница - это по-прежнему, пусть и не слишком способная, но не старше 24 лет девушка весом меньше 50 кг и ростом выше 160 см. Вместе с тем крупные фирмы в стране уже начинают осознавать вред старых стереотипов.

Обратимся к книге "Новое управление" президента группы "Самсон" Ли Гунхи. признанного в результате опроса общественного мнения среди молодежи в 1997 г. "экономическим лидером XXI столетия". В книге есть глава "Власть женщин", где, в частности, говорится: "В странах, подобных Корее, многие мужчины ограниченны и смотрят на женщин свысока, хотя большое число последних в разных областях знаний значительно превзошли мужчин. На сегодняшнем рынке женщины становятся влиятельной группой покупателей, которую нельзя игнорировать. Женщины являются основными покупателями бытовой техники. В Японии "дамы из офиса" - крупнейшая группа потребителей. Многие компании специально изучают их вкусы. Женщина лучше поймет женщину, поэтому нам необходимо привлекать к работе женщин. Если мы не подумаем о привлечении высококвалифицированных женщин к работе, это будет громадная потеря для Кореи и для нашего бизнеса.

С этого дня "Самсон" будет прилагать усилия к привлечению женщин. К ним надо относиться так же, как и к мужчинам. Мы должны создать обстановку, способствующую справедливому соревнованию. В настоящее время мы готовим мужчин и женщин одинаково. Это начальный этап, и пройдет время прежде, чем равенство действительно утвердится в нашей компании. Женщины должны отказаться от традиционных взглядов, что они должны быть пассивны, и развивать свои способности. Так же как и мужчины, они должны дежурить по ночам и ездить в загранкомандировки. Они должны быть готовы в любое время выехать в любую часть мира и принять на себя те же полномочия и обязанности, что и мужчины. Это мое мнение о роли женщины на рабочем месте".

Судя по этому заявлению, в скором будущем сотрудницам "Самсона" придется столкнуться с обратной стороной эмансипации, о которой они еще не подозревают, но с которой хорошо знакомы женщины России, где никого не удивляет вид грузчиц, таскающих 50-килограммовые мешки с сахаром, или путевые обходчицы, машущие пудовыми молотками. Судя по всему, Южной Корее не избежать искривлений и крайностей в женском вопросе. Об этом свидетельствуют, в частности, появление "феминистских" кафе, куда не допускаются мужчины, изучение "истории женщин" в отрыве от "истории мужчин" в некоторых вузах, появление женщин-боксеров и т. д.

Нехватка рабочей силы - одна из главных проблем, тормозивших с начала 90-х годов развитие корейской промышленности - особенно мелких и средних предприятий. Ее временным решением стал ввоз рабочих из стран с низким уровнем жизни (Бирмы, Вьетнама, Индонезии, Пакистана, Бангладеш), которые были согласны на плату в несколько раз меньшую, чем у их корейских коллег, при более продолжительном рабочем дне (до 14 часов) и тяжелых условиях работы. Пребывание в стране этих людей породило массу новых проблем - политических, законодательных, моральных, этических, этнических. При этом потенциал кореянок, составляющих свыше 40 процентов экономически активного населения страны, остается невостребованным.

Закон 1987 г. о равных правах на трудоустройство для мужчин и женщин малоэффективен, и поскольку практически отсутствует система частичной занятости и работы на дому, позволяющая сочетать трудовую жизнь с домашними обязанностями, и нет гарантий, дающих возможность вернуться на прежнее рабочее место после рождения ребенка, большинство женщин остаются домохозяйками, даже если имеют высокий уровень образования, профессию и желание работать вне дома. В этих условиях отдушиной становится собственный или семейный бизнес.

По данным Национального статистического бюро (НСБ), в 1993 г. женщины владели 17 процентами всех частных предприятий страны, что было в 5 раз больше, чем в 1983 г. Только 37 000 из 115 000 возглавляемых женщинами предприятий принадлежали производственной сфере, в то время как остальные представляли собой мелкие рестораны, магазины розничной торговли, предприятия сервиса.

С женщинами-бизнесменами в Корее сталкиваешься на каждом шагу - хочешь ли ты перекусить, выпить чаю или кофе, купить свежего хлеба в булочной или горячий пирожок на улице, постричься, сдать белье в стирку, купить недорогую одежду или продукты питания на рынке. Все больше женщин садится за руль частных такси, грузовиков и даже городских автобусов. Немало их организует детские сады, группы продленного дня, развивающие кружки для детей и курсы (икэбаны, народного и бального танца, национальной и европейской кухни, хороших манер и т. д.) для взрослых. Одним из ярких моих впечатлений в Корее были пожилые мотоциклистки-разносчицы горячей пищи, лихо лавирующие в транспортных пробках и держащие металлическую коробку с едой в одной руке и руль другой.

До сих пор нет никаких статистических данных о реальном вкладе женщин-бизнесменов в корейскую экономику. Как рассказала в интервью журналу "Ньюсревью" вице-президент Федерации корейских женщин-предпринимателей Син Суён, исследовательские институты, запрошенные Федерацией на этот предмет, ответили, что такой информацией не располагают и не испытывают в ней потребности. Син Суён (глава текстильной компании и мать четверых детей) убеждена, что такое положение "абсурд" и "невежество" и что в будущем число женщин-предпринимательниц будет неуклонно возрастать в связи с растущей тенденцией перехода отечественной промышленности от крупного массового производства к мелкому, специализированному, где особенно пригодятся великое терпение, трудолюбие и жизнестойкость, которыми славятся кореянки.

"Некоторые женщины жалуются на дискриминацию при получении займов в банке и другие трудности. Честно говоря, я с этим не согласна,- отметила Син Суён. - Все зависит от тебя самой, от того, насколько ты много работаешь. Когда я только начинала, я вставала раньше и работала больше других. Сейчас, когда я уже 20 лет в бизнесе, банки дают мне займы на тех же условиях, что и мужчинам, поскольку они мне верят". По ее мнению, у предприятий, которыми управляют женщины, проблемы те же, что и у всех, малых и средних предприятий: высокие зарплаты, процентные ставки и цены на землю.

Видимо, бизнес - это действительно та сфера, где половые различия имеют наименьшее значение. В этом я убедилась, наблюдая за работой российских челноков, преобладающая часть которых - женщины. Их с распростертыми объятиями встречают на крупнейших сеульских рынках Тондэмуне, Намдэмуне и Итхэвоне. Их вкусы и требования учитывают в работе множество малых и средних предприятий. На них работают десятки посреднических контор. Некоторым - которые ездят в Корею на протяжении нескольких лет - дают товар "на реализацию", то есть в долг. Многие корейские поставщики побывали в гостях у своих российских постоянных покупателей в Москве. Петербурге, других городах. Это свидетельствует о доверии, которое в "большом бизнесе", на мой взгляд, так пока и не сложилось. Челночный бизнес с начала 90-х годов до российского (в августе 1998 г.) кризиса внес большой вклад в развитие российско-корейских отношений на низовом уровне, и женщины двух стран сыграли в этом немаловажную роль.

Идея равноправия носится в воздухе, и это не только субъективное желание миллионов (а, может быть, только тысяч?) кореянок. С приходом к власти президента Ким Ёнсама в повседневный лексикон корейцев вошли слова "глобализация" и "интернационализация", отразив новые реалии, связанные с открытием корейскою рынка для импортных товаров и услуг и дальнейшим вовлечением РК в мировую экономику, развитием международного туризма, усилением конкуренции со стороны других азиатских стран, в частности, Китая, и энергичным проникновением южнокорейского бизнеса на новые рынки в Европе, Латинской Америке, Юго-Восточной Азии.

И вот тогда стало ясно, что южнокорейские бизнесмены не готовы к деятельности вне привычных рамок. В первые год-два после появления представительств южнокорейских компаний в России они привлекли к работе лучших корееведов нашей страны. Но потом эти люди один за другим покинули "хлебную ниву". Отношение к женщине было одним из камней преткновения. На смену пришла молодежь - пусть не столь знающая, но не имеющая опыта предыдущей работы и способная привыкнуть к тем требованиям, которые предъявляли им хозяева нового для России типа.

Разразившийся в Корее в ноябре 1997 г. экономический кризис потребовал коренных перемен в организации труда, экономики и финансов, системе образования, мировоззрении. Стало очевидно, что иерархическая структура общества, где все строится на господстве авторитета, безоговорочном подчинении "младшего" "старшему", четком разграничении "женского" и "мужского", "своего" и "чужого"; где консервативность почитается за добродетель, а стремление к новизне кажется опасным сумасбродством; где человеку с рождения уготована строго определенная роль и он действует, словно актер на сцене, старательно выучивший свою роль; где каждый старается быть и думать "как все", а малейшее отклонение от догмы строго порицается, стала тормозом на пути к желанной, широко пропагандируемой глобализации. Приверженцы старины - а их великое множество - считают, что можно войти в будущее, вооружившись слегка подкрашенными и подремонтированными старыми ценностями, но жизнь решительно опровергает это заблуждение.

Как-то раз мне довелось поработать около месяца переводчицей в концерне "Ссанъён"- одном из крупнейших производителей цемента в мире, который пригласил для совместных исследований в свой НИИ цемента в городе Тэджоне группу российских ученых-химиков. Среди гостей была одна женщина - Лариса Степановна, заведующая отделом единственной в России лаборатории цементных стандартов. Ее работе придавалось особенно большое значение. До тех пор корейские и русские специалисты в области производства цемента никогда не работали вместе, и теперь им нужны были общие подходы для получения сопоставимых результатов, единый стандарт. Лариса Степановна должна была его выработать.

Три десятилетия отдала она своему делу. Кандидат технических наук, автор нескольких трудов, она на ощупь, не делая никаких подсчетов и измерений, определяла марки цементов и их характеристики. Другие наши ученые в случае сомнений неизменно обращались к ней. У меня сложилось впечатление, что она знала о цементе все. В качестве эксперта и инспектора лабораторий цементных стандартов она работала в Германии, Швейцарии, Франции, Англии, Китае и прекрасно знала себе цену. Можно представить возмущение и обиду Ларисы Степановны, когда она увидела, какие недоуменно-иронические взгляды бросают на нее лаборанты-мужчины, занимающиеся стандартами в НИИ "Ссанъён" (лаборанток-женщин там не существовало).

В результате подсчетов после одного эксперимента был получен результат, который не может существовать в земных условиях по законам физики. Лариса Степановна выяснила, в чем была ошибка, но все ее попытки это объяснить встречали дружный отпор: "У вас свои - русские - методы, а у нас свои - корейские". Раздражение вызвали попытки Ларисы Степановны добиться нормальной - в 23 градуса - температуры в помещении для хранения образцов, полученных на русской технике. Поскольку там постоянно находились не только лаборанты, но и их друзья из других отделов, и все беспрерывно курили, там всегда царил полумрак от табачного дыма, а термометр на стене показывал 28 градусов выше нуля. В ванной для хранения образцов неизменно плавали какие-то деревяшки, выделяющие, как я узнала, нежелательные сахара, недопустимые при создании эталонных образцов. Мы их регулярно убирали, и так же регулярно они появлялись вновь.

В разговорах между собой лаборанты называли Ларису Степановну не иначе как аджумони, что означает "замужняя женщина", "тётенька". Так можно назвать продавщицу в магазине, официантку в ресторане, но никак не коллегу по работе, к которой принято обращаться по должности. Я заметила им, что такое обращение по меньшей мере невежливо, и они сами все понимали, но допустить того, чтобы женщина указывала им на их ошибки, они просто не могли. Самое большое, чего я добилась, так это того, что при мне Ларису Степановну больше не называли "тетенькой", а стали называть ёса, что значит "ученая дама". И все. Цель поездки русских ученых в Корею так достигнута и не была.

Судя по всему, справедливые в одном обществе пословицы могут совершенно не соответствовать действительности в другом. Я имею в виду пословицу "По одежке встречают - по уму провожают". За тот месяц, что Лариса Степановна находилась в Тэджоне, у ее корейских коллег было достаточно возможностей, чтобы оценить ее эрудицию, огромный практический опыт, навыки быстрой безошибочной работы (на старом калькуляторе советского производства она делала подсчеты быстрее и точнее, чем они на компьютерах). Кроме того, она была значительно старше большинства корейских коллег, с которыми имела дело. Но традиционный принцип почитания "старшего" "младшим" не случайно стоит в конфуцианской иерархии после принципа пубу юбель - строгого разделения мужчины и женщины. В отношении Ларисы Степановны он не сработал. Предрассудки оказались сильнее стремления добиться желаемого результата в ходе совместных экспериментов. Ум российской ученой остался не оцененным по достоинству.

Нередко можно услышать, что движение за женские права - это концепция, навязанная Корее Западом, и что по сути она чужда корейскому обществу. Некоторые называют это "культурным империализмом". Некоторые продолжают считать, что корейцам не стоит утрачивать свои традиционные ценности, согласно которым женщины имеют полную власть в доме, хотя ее и дискриминируют за его пределами. Немало людей утверждают, что корейцам надо возродить свои традиции, возвратиться к своим корням и защитить свою культуру. Но вопрос в том, что именно считать "корнями". Документы свидетельствуют, что во времена династии Коре и в период правления династии Ли до начала XVII века женщины имели право на равную долю наследства с братьями и участвовали в обрядах, связанных с почитанием предков, что было главным в установлении статуса человека в семье и обществе. С укреплением конфуцианской концепции семьи женщина утратила права на наследство, ей больше не разрешали участвовать в чеса. В результате деградации роли женщины стало расти количество приемных детей - мальчиков. Им, а не своим единокровным дочерям, завещали отцы свое имущество. Борцы за женское равноправие утверждают, что движение за права женщин - это не подрыв традиционных ценностей, а попытка возвратить страну к более гуманному в отношении полов периоду, когда женщины имели больше влияния и авторитета, чем они имеют сейчас.

"Жена - что сушеная рыба: чем больше бьешь, тем мягче становится",- гласит старинная корейская пословица. Как-то мой хороший друг, молодой преподаватель исторического факультета Сеульского университета, который уже не один год занимается историей судебной медицины в Корее, прочитал десятки томов судебных дел в хранилище старинных рукописей Кюджангак и произвел свои подсчеты, рассказал мне, что большинство преступлений в XIX веке совершалось против членов семьи. Особенно его поразила одна история, которая могла бы показаться легендой, если бы не была зафиксирована в официальных документах.

Роясь в материалах прошлого века, мой друг нашел донесение сборщика налогов в какой-то деревне, который жаловался своему начальнику на... призрак в женском облике, постоянно преследовавший его и взывавший к справедливости. Призрак сообщил сборщику налогов, что является воплощением неприкаянной души женщины, скончавшейся в этой деревне год назад. По официальной версии, она покончила жизнь самоубийством, бросившись в реку. На самом же деле, ее убил ее собственный муж. Начальство поначалу не сочло донесение сборщика налогов достойным внимания, но он писал вновь и вновь. Наконец, в деревню приехала комиссия, эксгумировала труп "утопленницы" и обнаружила тело нетленным. Это сочли достаточным свидетельством против мужа, и он был приговорен к наказанию.

Решив в 60-80-х годах вопрос о хлебе насущном, в 90-х годах общество впервые открыто заговорило о моральных и этических проблемах, о правах и свободе личности, о существующей дискриминации по отношению к определенным группам населения, например, к детям от смешанных браков, к супругам-выходцам из одного клана, инвалидам и пр. Девяностые годы пробили брешь в, казалось бы, нерушимой стене домостроя. В начале 1994 г. большой общественный резонанс получил судебный процесс над 41-летней Ли Сунсим, матерью троих детей, обвинявшейся в убийстве пьяного мужа. На ее защиту поднялись 20 женских организаций во главе с "Горячей линией для корейских женщин". Они начали кампанию сбора подписей за ее освобождение. В их заявлении говорилось: "Ей не оставалось ничего, кроме как убить мужа, поскольку она больше не могла выносить его побоев, которые длились почти ежедневно 23 года - все то время, что они были женаты".

В результате опроса общественного мнения выяснилось, что одна из каждых десяти кореянок подвергается избиениям каждый день, а 47% заявили, что подвергаются насилию по меньшей мере дважды в неделю. "Проблема состоит в том, что обычно к помощи закона не прибегают, поскольку в обществе подобные случаи рассматривают как сугубо семейное дело, и права домохозяек не определены юридически",- подчеркнула официальный представитель "Горячей линии". Организация подготовила проект закона о правах домохозяек для предоставления в Национальное собрание и взяла курс на создание специальных приютов для тех, кому некуда убежать из дома. В 1994 г. в Южной Корее таких домов было 10, в том числе два государственных. Их число продолжает расти.

Почему же корейские женщины терпят издевательства? При разводе дети, как правило, остаются с отцом, и матери лишаются возможности встречаться с детьми, если он против этого возражает.

Поправки, внесенные в семейное законодательство в 90-е годы, значительно расширили права женщин. В конце 1994 г. городской (сеульский) суд по семейным делам разрешил некоей анонимной матери (32 лет) встречаться со своими сыновьями (6 и 9 лет) дважды в год и проводить с ними по одной неделе в любом месте по ее усмотрению. Отец и его родственники категорически против этого возражали. "Встречи женщины с детьми необходимы для поддержания материнских отношений. Они позволят детям выработать гармоничный характер",- заявил судья, вынося беспрецедентное решение.

Определенная либерализация произошла и в сфере законодательства, регулирующего повторные браки, которые в традиционном обществе для женщин были запрещены, а до последнего времени - ограничены. В старину женщина могла подать на развод только тогда, если ее муж ушел от нее и не показывался дома в течение очень длительного времени, или если он ее бил, но в этом случае требовалось его согласие. Мужчине, чтобы развестись, надо было доказать, что его жена виновна в одном из "семи зол" (чхиль ак), к которым относились неповиновение его родителям, неспособность родить сына, измена, чрезмерная (то есть такая, которая наносила ущерб полигамной семье) ревность, неизлечимое заболевание, воровство, болтливость. Муж не мог изгнать жену ни при каких условиях, если ей некуда было вернуться после развода, если она пережила с ним трехлетний траур по его родителям, а также если муж разбогател за время совместной с ней жизни. Эти правила неуклонно соблюдались.

В "Хрониках династии Ли" сохранилось описание любопытного судебного разбирательства между чиновником по имени Ли Ми и его женой, дочерью отставного солдата по имени Чхве Джу (имя самой женщины, естественно, не упоминалось), заключившими брак в 1425 г. Рассердившись, что жена так и не родила сына, хотя ей уже исполнилось 45 лет, Ли Ми выгнал ее из дома и женился на другой. Отец пострадавшей направил жалобу в высшие судебные инстанции, которые вынесли вердикт в пользу женщины, подчеркнув, что "хотя она не смогла родить сына, Ли должен жениться на ней вновь, потому что она верно служила ему во время трехлетнего траура по его отцу". Тогда не собиравшийся легко сдаваться Ли обвинил бывшую жену в "семи грехах", за что и поплатился. Его приговорили к наказанию 90 ударами палки за неповиновение властям.

После освобождения Кореи долгое время существовал запрет на вступление женщинами в повторный брак ранее, чем через 6 месяцев после окончания предыдущего, что должно было способствовать "точному определению отцовства на случай беременности женщины". В мае 1998 г. на рассмотрение министерства юстиции РК был предложен проект закона, отменяющего этот запрет. Проект был разработан по требованию женских организаций, долгое время выступавших против этого "анахронизма, ограничивавшего права женщин".

Разводы сравнительно редки в Корее (по данным газеты "Korea Times", на начало 1994 г. - около 13%). Женившись или выйдя замуж один раз, люди часто несут до конца свой крест, даже если понимают, что выбор сделан неправильно. По данным опросов общественного мнения, наиболее частая причина разводов - разница характеров (70%), за этим следуют супружеская измена (52%), денежные проблемы (28%), семейные неурядицы (18%). Чаще развод происходит после 10 лет брака (30%). 27% пар расстаются, прожив вместе 5-10 лет.

С 1991 по 1995 гг. на 20,8% увеличилось число семей, главами которых официально зарегистрированы женщины. Это отражает тенденцию к росту разводов, особенно в возрастной группе 30-39 лет.

По данным опроса, проведенного президентским комитетом по делам женщин в середине 1998 г., 18,5% мужчин, потерявших работу с началом кризиса 1997 г. либо развелись (7,7%), либо находятся на грани развода.

По данным Интерпола, в 1994 г. Южная Корея занимала третье после США и Швеции место в мире по количеству сексуальных преступлений. Опросы общественного мнения среди работающих женщин показывают, что 87% из них испытывают на рабочем месте дискомфорт из-за действий мужчин-коллег. 71,4% жалуются на грязные шутки, 56,4% - на нежелательные прикосновения и 42,2% - на сексуального плана предложения во время традиционных встреч сотрудников компаний вечером после работы.

Эта сторона женской проблемы получила широкое освещение в прессе, когда в конце 1993 г. некая У, ассистентка Сеульского национального университета, обвинила своего бывшего начальника, некоего профессора Сина, в сексуальных домогательствах. Будучи отвергнутым, Син уволил ее, но строптивица подала в суд и на первом этапе выиграла процесс, на котором было решено обязать ответчика выплатить ей компенсацию и размере 30 миллионов вон за "значительный моральный ущерб". Впервые и истории страны сексуальные домогательства были признаны фактом общественной жизни. Суд определил, что под сексуальным домогательством на рабочем месте понимаются "любые сексуальные предложения или действия, которым сотрудницы подвергаются помимо их воли, которые заставляют их чувствовать себя сексуально униженными и которые влияют на условия их труда в случае, если они пресекают сексуальные шутки или намеки".

Сенсационный вердикт прозвучал как гром среди ясного неба. Мужчины восприняли его как посягательство на свои исконные права, и на судью, вынесшего беспрецедентное решение, обрушился шквал негодующих телефонных звонков. Модной стала шутка: "Будьте осторожны, джентльмены. Или вы хотите заплатить 30 миллионов вон?"

Борьба мнений по женскому вопросу отражается и в корейском искусстве, в частности, в кинематографе. В 1994 г. большой общественный резонанс вызвал фильм "Я хочу того, что мне запрещено", поставленный по одноименному роману писательницы Ян Виджа.

"Если вы держите женщину взаперти, то можете ли считать свободными самих себя? Если вы унижаете ее, то можете ли считать, что возвышаете себя?" - такие вопросы приходят в голову главной героине фильма Кан Минджу - студентке, изучающей психологию, когда она посещает центр психологической реабилитации женщин. Там она часами выслушивает истории насилия и унижения и понимает, наконец, что ни семинары, ни конференции не могут решить проблему. Она решает сама прибегнуть к насилию и с помощью своего поклонника Хвана похищает известного артиста Пак Сонха. Заперев его в подвале своего дома, она подвергает Пака такому же обращению, которому подвергаются женщины. Если он протестует и старается убежать - его бьют. Если он послушен, то имеет все, кроме свободы. Кан выбрала артиста своей жертвой потому, что, по ее мнению, он - образцовый гражданин, преданный муж и отец - является ложным идеалом для женщин. На деле Пак Сонха оказывается очень хорошим человеком. Он сочувствует Кан Минджу и помогает ей в ее борьбе. Фильм заканчивается практически ничем: Кан вынуждена отпустить своего пленника на свободу.

Нет ответа на насущные женские проблемы и в реальной жизни, но тем не менее фильм имел немалые кассовые сборы. Был проведен опрос общественного мнения, в ходе которого 97% женщин заявили, что Кан не совершила никакого преступления, в то время как 71% мужчин придерживались противоположного мнения. Одна из опрошенных рассказала, что ее приятель ударил ее, когда они после просмотра фильма поспорили о его содержании.

На моей памяти в корейской печати было немало жарких дискуссий по проблемам насилия в семье. Продолжаются они и сейчас. Сценарий всегда один: иностранец выступает в газете с описанием сцены насилия мужа над женой, свидетелем которой он стал, выражает свой протест, и немедленно начинают поступать отклики, в которых корейские авторы, признавая наличие данного явления в обществе, тем не менее, не столько осуждают его, сколько, как правило, стараются любой ценой "спасти лицо". В откликах мне доводилось читать и о том, что пословица о жене и сушеной рыбе является ничем иным, как "выражением любви, которую испытывает муж в патриархальной семье к своей супруге"; и воспоминания об отцах, которые никогда "и пальцем не тронули" матерей; и письма женщин, которые соглашались, что являются людьми второго сорта; и обвинения в "империализме" американцев, которые сами не могут справиться с насилием в своей стране, а имеют "наглость" критиковать несравнимо меньшие по масштабу аналогичные явления в корейском обществе. Подобная аргументация свидетельствует о том, что общество еще не осознало всю серьезность ситуации. Споры по женской проблеме, очевидно, будут продолжаться еще очень долго.

Убившая мужа Ли Сунсим поначалу была приговорена к 10 годам тюремного заключения, но под давлением женских общественных организаций этот срок был сокращен до четырех лет. Ассистентка У так и не получила свои 30 миллионов вон. В ходе второго слушания дела в иске было отказано на основании того, что, "несмотря на то, что профессор Син действительно- случайно или намеренно - вступал в телесный контакт с мисс У во время их совместной работы в лаборатории, это не может считаться унизительным для истицы". Судьи признали "беспочвенными" утверждения У о том, что причиной ее увольнения стала месть Сина, и "доказательным" заявление последнего о том, что ассистентка была уволена за некомпетентность. Женские организации страны, горячо приветствовавшие победу У на первом процессе, осудили решение апелляционного суда как "анахронизм" и "яркое проявление мужского шовинизма".

Как бы там ни было, нет сомнения в одном: традиционное, консервативное общество, где влияние конфуцианства еще очень сильно, движется к большему равенству между полами.

По данным ООН за 1998 г., в категориях Индекса развития возможностей полов (Gender-related development Index - GDI), который показывает степень доступности женщинам здравоохранения, их средний уровень образования и уровень жизни, РК занимает 37-е место в мире (среди 163 стран). Сравнительно низкий GDI страны эксперты относят за счет меньшей доли зарабатываемых женщинами доходов (29,2%). Уровень грамотности женщин составил 96,7% (по сравнению с 99,3% у мужчин), а продолжительность жизни - 75,4 года (68,1 года у мужчин). Оцененная с позиций Индекса половых полномочий (Gender Empowerment Measure - GEM), определяющего степень участия женщин в профессиональной, экономической и политической видах деятельности, Республика Корея заняла 83-е место среди 102 протестированных стран. Женщины здесь составляют 3% членов парламента, 4,4% служащих на административных и управленческих должностях и 31,9% общего числа работающих профессионалов с высшим и средним техническим образованием.

10. Старика и государь не обидит

В газете "Korea Times" есть "Колонка читателей", где они - в основном работающие в Корее иностранцы - делятся мыслями по разным вопросам. Часто выступления связаны с недоразумениями, возникающими в связи с культурными различиями. Как-то раз решилась выступить в "Колонке" и я, послав туда свою статью под названием "Мысли очень старой женщины". Вскоре статья была напечатана. Вот о чем в ней говорилось:

"Я проучилась в Корее уже девять месяцев и успела за это время многое узнать не только об обычаях и традициях этой страны, но и о себе самой. Самым большим моим открытием стало то, что я, оказывается, очень стара. Я встречаю многих людей, и в 90 процентах случаев они спрашивают меня о моем возрасте. Когда я отвечаю, что мне 38, реакция обычно одинакова: "Как же вы стары!" До того, как я приехала в Корею, мысль о том, что мне уже много лет, не приходила мне в голову. Но здесь единодушная оценка моего возраста как преклонного заставила меня задуматься: а для чего я так стара?

Для занятий? Всего несколько дней назад я прочитала в газете об одном только что поступившем в колледж 60-летнем корейце. Следовательно, для учебы возраст не является препятствием.

Тогда для чего я стара? Для замужества? Но никто из тех, кто спрашивал о моем возрасте, не собирался на мне жениться. Великий русский поэт Пушкин писал, что "любви все возрасты покорны".

Для чего я еще могу быть стара? Для рождения детей? Но у меня есть взрослый сын, да и моя прабабка, говорят, родила своего последнего сына, когда ей было 52.

Может ли кто-то быть слишком старым для честного выполнения своих обязанностей? Лев Толстой умер в возрасте 82 лет. Он работал до последнего дня, создавая шедевры. Когда-то я побывала на выставке русской художницы, которая начала рисовать в 60 и добилась известности. Китайская пословица говорит, что истинная мудрость приходит после 80. Певица Эдита Пьеха считается одной из самых элегантных женщин на российской сцене, а ей уже больше 60.

Иногда я спрашиваю у тех, кто интересуется моим возрастом, что они под этим подразумевают. "Ничего",- обычно отвечают они, но мне кажется, что тут многое кроется. Недавно я встретила 32-летнего мужчину, который долго не мог устроиться на работу. Никто не хотел принимать его, потому что он... старый. Многие компании принимают на работу женщин в возрасте 20-24 лет. Похоже, что молодость ценится в корейском обществе намного выше, чем опыт и знания.

Но все-таки картина не складывается. У меня есть школьная учебная таблица "Великие люди корейской истории", где нет ни одного молодого лица. Даже Ю Гвансун, знаменитая активистка Первомартовского движения, погибшая в японской тюрьме в возрасте 16-ти лет, выглядит на таблице по меньшей мере лет на 40. Ким Дэгон, первый католический аббат в Корее, умер в возрасте 26. Но на моей таблице ему можно дать 60. Получается, что, когда ты жив, тебя ценят только до тех пор, пока тебе нет 30, но когда ты умер, тебе лучше выглядеть старым. Я никак не могу прийти к разумному заключению о том, что же значит в реальности возраст в Корее, и никто из моих знакомых не может мне этого объяснить.

Один мой корейский друг-журналист пытается убедить меня, что нет ничего особенного, если тебя спрашивают о возрасте, семейном положении, количестве детей. Но я несколько раз видела, как была расстроена моя соседка, когда ее напрямую спрашивали незнакомые люди, почему у нее нет детей, хотя ей уже 35 лет. Мой товарищ по университету, выходец из Восточной Европы, однажды просто вышел из себя, когда кто-то, кого он видел в первый раз, настойчиво расспрашивал его, почему он не женат в 33-летнем возрасте. Другая моя подруга по учебе, чтобы пресечь все расспросы, немедленно отвечает, что она замужем, имеет четверых детей и летает повидать их на другой конец планеты каждый уик-энд. Этот неправдоподобный ответ обычно людей удовлетворяет. Что же, нам всем говорить неправду?

Вчера утром мне позвонили с Кей-Би-Эс - телерадиовещательной станции. Вежливый голос сообщил мне, что они делают фильм о русских в Корее по случаю визита президента Ким Ёнсама в Россию.

- Вы можете нам помочь?

- Что ж, я не возражаю.

А затем... Да, я предчувствовала следующий вопрос:

- Сколько вам лет?

- Тридцать восемь.

- Ох, какая же вы старая..."

Моя заметка в "Korea Times" имела продолжение. Через несколько дней я получила письмо из Чонджу от некоего господина Пак Чханхуна, в котором он выражал благодарность за мое "своевременное" выступление. Он писал, что ему 50 лет и что он чувствует себя полным сил и энергии, но что окружающие постоянно напоминают ему о его "старости", что вызывает у него дискомфорт и протест. В письмо был вложен оттиск моей статьи в переводе на корейский язык. Оказалось, что господин Пак, хозяин завода спиртных напитков, имеет необычное хобби. Он читает выходящую в Сеуле англоязычную корейскую прессу и переводит наиболее понравившиеся статьи на моральные темы для провинциальных журналов. Так я приобрела друга по переписке, который впоследствии не раз переводил на прекрасный корейский язык мои другие статьи и присылал свои. Мы никогда не встретились, но память об этом добром человеке и его письма я с благодарностью храню.

Вскоре после выхода в свет той заметки одна моя студентка с вечернего отделения как-то после лекции догнала меня в коридоре университета и поделилась своей проблемой. Товарищи по учебе и просто знакомые неизменно у нее спрашивали, почему она учится в таком пожилом возрасте (27 лет) вместо того, чтобы, "как положено", выйти замуж и иметь семью. Это было ей чрезвычайно неприятно. Я понимала, что она имела в виду. Нормой считается, если женщина закончила университет до 23 лет, поработала в престижной фирме 2-3 года, вышла замуж за "белого воротничка" до 27, к 30 обзавелась первым ребенком и к 35 - вторым. Если говорить о мужчинах, то достойным членом общества считается тот, кто закончил университет и получил степень до 28, сдал экзамен для трудоустройства в солидную фирму до 30 (после этого возраста это просто невозможно), и кто стал саджаном (хозяином собственного дела) после 40. Если все эти установки соблюдены, то человек может считать себя нормальным, удачливым и рассматривается как таковой. Как говорится в пословице, "до двадцати лет заводи детей, до тридцати - тысячу лянов". Если человек этого не достиг, то и в своеобразном табеле о рангах в сознании каждого нового знакомца он будет помещен на более низкую ступень, что внешне будет проявляться в нюансах поведения - как это было в случае с моей студенткой.

Однажды, сидя в своей комнате в общежитии, я услышала стук в дверь. Вошла моя соседка Анна - эффектная кореянка, родившаяся и выросшая в Америке и ненадолго приехавшая на родину предков для научных исследований по социологии. Мы с ней до этого никогда не разговаривали и лишь вежливо раскланивались, встречаясь на лестнице. В руках она держала восхитительный торшер с галогеновой лампой - мечту ночного книгочея. "Это вам за статью о возрасте,- сказала Анна. - Я уезжаю домой, и мне она больше не нужна". Дополнительных объяснений не требовалось: Анне было за тридцать, и она была не замужем.

Одним из условий поездки на учебу в Корею было, чтобы соискатель не был старше 36 лет. Мне только что исполнилось именно столько, и я боялась, что моя кандидатура не подойдет. Вопреки опасениям, ответ пришел положительный, но было указано, что я буду учиться не в столице, а в государственном университете провинции Канвон. Для меня большой разницы не было, и я с готовностью согласилась на замену. Через два дня после моего приезда в Корею мне сообщили, что я все-таки могу учиться в Сеульском национальном университете (СНУ). Спустя какое-то время я узнала, в чем заключалась причина этих моих перемещений. Она была в возрасте. Оформлявшие мои документы чиновники министерства образования были поражены моей "старостью", поскольку статус студентки для кореянки моего возраста - дело просто неслыханное. Опасаясь, что мой вид не будет соответствовать престижу СНУ, который считается самым лучшим учебным заведением в Корее, они сочли, что лучше будет отправить меня в провинцию.

Ситуация меня поразила. С одной стороны я была польщена, что мой внешний вид оказался лучше, чем ожидали компетентные лица. С другой стороны, я задумалась о том, кого же они ожидали увидеть. Вспомнился жутковатый отрывок из книги Изабеллы Бишоп:

"Корейская крестьянка шьет одежду для всех домашних, готовит еду, обдирает рис тяжелым пестом в ступе, носит грузы на рынок на голове, таскает воду, в отдаленных районах работает в поле, рано встает и поздно ложится, прядет и ткет, и, как правило, имеет много детей, которых не отнимает от груди до трех лет. Можно сказать, что у крестьянки нет никаких удовольствий. Она не более, чем рабочая лошадь, и остается таковой до тех пор, пока не перекладывает часть обязанностей на невестку. В 30 лет она выглядит на все 50, а в 40 часто бывает беззуба. Даже любовь к украшению себя умирает в ней чрезвычайно рано".

Современные кореянки в 36 лет выглядят обычно молодо, но, может, в силу традиционности мышления и медленного преодоления стереотипов именно такая беззубая женщина представилась тем, кто решал мою судьбу?

О том, что 30-летие является рубежом между молодостью и старостью, писала много лет (с 1934 г.) прожившая в Корее американка Агнес Ким в своей прекрасной книге "Я вышла замуж за корейца":

"Одежды детей и молодежи в Корее очень красочны, но когда люди достигают 30-летнего возраста, их считают старыми, и белая одежда становится для них самой подходящей. Белый - цвет траура. С тридцати лет человек вступает в период постоянного траура по кому-нибудь, поэтому мужчины и женщины старше этого возраста обычно носят белое, даже когда работают в поле".

Возраст до недавнего времени воспринимался как объективная данность. О нем не переживали, его не скрывали, и именно так ведут себя современные корейские старики и старушки старше 70. Преклонный возраст давал право на привилегии. Дожить до него считалось счастьем. Намеренное преувеличение возраста собеседника было утонченной лестью и вежливостью. "Вам должно быть лет 80, вы мне годитесь в отцы и деды", - такой "крайний восточный комплимент" услышал в свой адрес писатель Гончаров, первым из русских побывавший в 1854 г. в Корее. Сегодня ценности изменились, и вряд ли можно найти человека, которому бы понравился этот "крайний" комплимент - будь то мужчина или женщина. В наши дни корейцы выглядят значительно моложе, чем их ровесники лет 30-40 назад. Сказываются развитие здравоохранения, улучшение качества питания, повышение благосостояния, рост продолжительности жизни, деятельность "клубов здоровья" и "салонов красоты" и т. д. Но, видимо, эти приметы социального прогресса развиваются быстрее, чем общественное сознание. Переоценки стереотипного отношения к возрасту до сих пор не произошло. В бытовом представлении человек, которому за 30, действительно стар, и "это плохо".

В ученом мире приоритеты другие. Там "старым" быть "хорошо" и просто необходимо, если ты хочешь рассчитывать на уважение и признание со стороны коллег и учеников, и один живущий в Сеуле российский кореевед по этой причине тщательно скрывает свой "слишком юный" (ему 25 лет) возраст. Сделать это не очень трудно, поскольку светлые волосы ассоциируются у корейцев с сединой, и мне нередко приходилось слышать от знакомых, что "европейцы выглядят старше своих лет". Если судить со стороны, вроде бы этому ученому - кандидату наук, автору монографии на русском языке и многих статей на русском, английском и корейском языках, преподавателю, плодовитому переводчику художественной и научной литературы, уже достаточно известному и в России, и за рубежом, - незачем притворяться. Но я все же понимаю его стремление соблюдать правила игры общества, в котором живет. И дело тут не в личных амбициях. Маленькая хитрость значительно повышает КПД его труда. Пожилого преподавателя больше ценит руководство университета и лучше слушают учащиеся. К немолодому ученому больше прислушиваются. Опытного (читай: старого) переводчика больше публикуют, причем лучшие издательства.

Возраст всегда был важнейшим регулятором поведения человека. Он определял фасон и цвет одежды, манеры, походку, язык, которым он говорил сам и которым обращались к нему. От возраста зависели в значительной мере степень уважения, на которое человек мог рассчитывать в обществе, социальные рамки, в которых он мог действовать, круг его общения. Можно сказать, что такое положение сохраняется и сегодня. Как-то в метро я увидела двух старушек очень простого вида, которые встретились в узком переходе между двумя станциями и остановились поговорить, не обращая внимания на то, что у окружающих практически не осталось места для прохода. Люди, несомненно, были недовольны, продираясь между беседующими и стеной, но грубого слова им никто не сказал. Видеть это было трогательно и приятно.

В Корее существуют праздники, связанные с почитанием возраста: день родителей, день учителя, день старших. Корейскому президенту Ким Дэджуну 72 года, и хотя в прессе много говорят о необходимости "смены поколений" в правительстве, большинство людей убеждены, что у молодого, скажем, 40-летнего, кандидата практически нет никаких шансов занять президентское кресло. Почтенный возраст всегда считался одним из главных черт "достойного мужа", и тем поразительнее становящееся все более заметным стремление современных "достойных мужей" казаться молодыми. Этот факт говорит о происходящих в корейском обществе переменах больше, чем целые тома статистики и научных исследований.

Я знакома с человеком - солидным предпринимателем на Ёнсанском электронном рынке в Сеуле, который первое, что сделал, когда стал главой фирмы, так это обратился к специалистам народной медицины с просьбой об омоложении. Он потратил огромные деньги, но когда я встретила его после долгого перерыва, я просто не могла поверить своим глазам. Мой знакомый выглядел лет на десять моложе: сбросил лишний вес, посвежел, исчезла седина, которая определенно была у него во время нашей первой встречи, когда он был просто менеджером. То не была прихоть стареющего и озабоченного этим мужчины. Зная о той огромной роли, которую играет в Корее внешность, он считал обязательным выглядеть так, чтобы мир не сомневался в достигнутом им счастье, успехе и процветании. Это была лучшая визитная карточка его предприятия. Моложавый бизнесмен сегодня внушает клиентам такое же доверие, как во времена оные его внушал окружающим седой, а следовательно, старый человек.

Неуместно и даже невежливо выглядеть старше, а значит, мудрее, чем вышестоящее лицо. Босс может испытывать дискомфорт, отдавая приказания человеку, который годится ему в отцы, поэтому манипуляции с внешностью происходят на всех уровнях, и не только в бизнесе. Все то время, что я находилась в Корее, пресса с большим вниманием следила за изменениями внешности президента Ким Ёнсама. Она отмечала, что, когда он был главой оппозиции, он был седовласым, и это указывало на его зрелость и мудрость. Вступив на пост главы государства и провозгласив путь реформ, он стал черноволосым, что подчеркнуло его решительность, активность, непримиримость к противникам, принципиальность. Большинство соратников президента были его ровесниками, и их волосы были черными. Весной 1996 г. Ким Ёнсам снова вернулся к седине и стал казаться, как писали, "менее напряженным и более доступным". Новый облик "мудрого отца", близко к сердцу принимающего заботы и проблемы детей, то есть простых людей, более соответствовал нуждам правящей партии в кампании по подготовке к региональным выборам. Тогда журналисты гадали, последуют ли другие высшие руководители примеру президента. Но это было уже не так обязательно. Кто-то последовал, а кто-то нет.

Интересно, что "старые" и "молодые" имеют строго разделенные сферы деятельности и обитания. Нарушение данного правила порицается, и в этом случае закон почитания возраста не действует. "Пусть отец будет отцом, сын - сыном, государь - государем, чиновник - чиновником",- говорил когда-то Конфуций, призывая к Порядку. И именно Порядок отстаивают прежде всего этические нормы поведения современных корейцев. Проявляется это даже в мелочах.

Одной из достопримечательностей Кореи является огромное количество заведений, где можно поесть, попить и провести время. Они есть в каждом доме и обычно никогда не пустуют. Еда за пределами дома - одно из самых любимых увлечений корейцев. В лучшие времена (до начала кризиса) семья со средним уровнем доходов обедала или ужинала в ресторане по меньшей мере четыре-пять раз в месяц, а по отдельности те же члены семьи делали это значительно чаще - с друзьями, коллегами, товарищами по учебе, возлюбленными. Сейчас эта цифра медленно, но неуклонно уменьшается, что рассматривается как одно из свидетельств падения уровня жизни. Хотя вкусовые пристрастия и толщина кошелька, несомненно, являются определяющими, при выборе места куда пойти перекусить, обязательно учитывается и возраст.

Школьники не ходят в кафе, но ходят в "Lotte Ria" или "Макдональдс". Старики не ходят в "Макдональдс" и в новомодные кафе, ибо не едят бутербродов и не пьют кофе. Они предпочитают непритязательные на вид, но более основательные по ассортименту ресторации, где подают ливерную колбасу "по-стариковски" (абай сундэ) или свиные ребра, тушенные с перцем и картофелем, а потом ходят промочить горло в старомодные табаны - чайные, где и пивца можно заказать, и по рюмочке соджу (рисовой водки) со старым другом пропустить. В семейные рестораны ходят обычно с супругой и детьми - то есть люди старше 30. В "Pizza Hut" и кондитерских больше всего студенток. Пивные под названием "Мексиканский цыпленок" - излюбленное место беседы вечером утомленных физическим трудом работяг за 40. Влюбленные (люди до 30) предпочитают изысканные кафе с современным интерьером, приглушенным светом и тихой музыкой. Нарушителей супружеской верности (за 30) чаще всего можно встретить в ресторанах со странными европейскими названиями, плохой европейской кухней, но плотными плюшевыми занавесками на окнах и глубокими диванами, образующими укромные купе.

Каждый сверчок знай свой шесток. Нарушение правил, связанных с возрастом, как оказывается, дело не безобидное, ибо отпугивает, по мнению рестораторов, клиентуру и влечет за собой значительное падение прибыли. Предприимчивые бизнесмены принимают свои меры к поддержанию порядка. В окрестностях университета Ёнсе, где на крошечном клочке земли сосредоточено несколько тысяч кафе, харчевен, трактиров, пивных, ресторанов и прочих мест проведения досуга, существует немало заведений, куда не пускают не только стариков, но и просто "людей в галстуках", то есть тех, кто уже закончил университет и работает (студенты галстуков не носят), и следовательно, старше студенческого возраста. Для этой цели на дверях стоят дюжие молодцы, которые вежливо, но сурово указывают клиенту "от ворот поворот". Как говорится в пословице, "если на гулянке строго соблюдать старшинство - не получится веселья". Бывает, что обходятся и без дюжих молодцов. Как-то одна пожилая дама рассказала о характерном случае, произошедшем с ней, когда она зашла скоротать время в караоке - салон для пения. Это заведение пользовалось особой популярностью у молодежи, и когда дама вошла, хозяйка, не скрывая неудовольствия, заявила ей, что люди ее возраста могут "подорвать жизнерадостную атмосферу салона". После небольшой словесной перепалки она все-таки согласилась предоставить пожилой клиентке комнату для пения, но в задней части заведения, рядом с туалетом, с условием, что та не будет из нее выходить без крайней надобности. Рассказывая эту историю, дама заметила с горечью: "'Задняя комната рядом с туалетом,- это то, что нам, старикам, осталось".

Сегодня достигшие 60-летия корейцы себя стариками не считают и не хотят мириться с положением "живого предка". Многие из них чувствуют себя бодрыми и здоровыми, и вопреки традиционным представлениям об истинном достоинстве в старости, занимаются спортом, женятся, путешествуют, хотят работать и приносить пользу. Но работы для них нет. Если о рабочих местах для молодых женщин по мере сил заботится государство, то о необходимости создания рабочих мест для пожилых лишь иногда пишут в прессе - да и то сами же старики. Самые отчаянные ищут выход из этого положения. Помню, как много писали газеты об одном старике, который, выйдя на пенсию, в течение 25 лет ежедневно выходил с желтым флажком на перекресток около близлежащей школы и по несколько часов регулировал движение, охраняя безопасность входящих и выходящих детей. В конце концов его сбила машина. Его назвали "безымянным героем". В Корее много таких людей, но их потенциал еще не востребован обществом. Кто знает, может, в активизации их возможностей и кроется один из путей к преодолению сегодняшнего кризиса?

Корея за последние 30 лет совершила головокружительный скачок от средневековья к развитому потребительскому обществу периода капитализма, и можно очень легко представить масштаб этих перемен, сравнив тех, кому сегодня за 70, и тех, кому сегодня 40, 30, 20. Кажется, между ними лежит непреодолимая пропасть.

Разительны различия в одежде. Старики в национальных белых костюмах играют целыми днями в падук (шашки) или ностальгически сидят на скамейках в Пагода-парке на центральной улице Сеула или в сквере у Ворот независимости - мемориальных местах, связанных с историей борьбы за национальную независимость. Мимо идет молодежь в кроссовках на толстых платформах, кепках с металлическими нашлепками, крашенными в "перья" волосами, в мини-юбках и коротких майках, едва прикрывающих верхнюю часть тела.

Разительны различия в языке. Мне довелось встретить древнюю старушку - хозяйку постоялого двора и самодеятельного экскурсовода из провинции Северная Чхунчхон, которую с трудом понимали молодые соотечественники. Я слушала лекции известного профессора-историка, чьи шутки периода его молодости в 50-х годах, были непонятны его студентам. Все меньше молодых сегодня владеют иероглификой, что на протяжении столетий считалось высшим признаком образованности. Наш прагматический век не позволяет тратить несколько лет на ее изучение. Мой добрый друг и заботливый опекун, почетный профессор кафедры политологии СНУ 70-летний Тон Докмо говорил мне, что для него было сущей мукой писать свои труды на корейском языке, а написанные иероглификой, они были недоступны его студентам.

Зато молодые употребляют большое число английских слов. Это модно. Это шик. Все магазины молодежной одежды, дорогие кафе в престижных районах, круглосуточные универмаги непременно называются: "Young age", "Four X", "Special Zone", "Black Box", "Bodyguard" и т. д. Написанные по-корейски, эти слова приводят в растерянность филологов, но восхищают посетителей и укрепляют престиж заведения. Употребление английских слов в речи воспринимается как свидетельство образованности, и желающих укрепить таким образом свой авторитет немало. Одним из требований к магистерской диссертации на историческом факультете в СНУ в 1996-1997 гг. был отказ от необоснованного использования иностранных (англоязычных) слов, и я потратила немало времени на то, чтобы отредактировать корейских авторов, которых я цитировала в своей работе, и перевести использовавшиеся ими иностранные заимствования на корейский язык. Особенно большие трудности вызвало слово кхыллоджап. Пожилые профессора, к которым я обратилась за консультацией, его не понимали. Только с помощью молодых коллег я выяснила, что это было close up. "Конглиш" (Korean English) оказался мне не по зубам. Успокаивало то, что также не по зубам он оказался и корейцам-представителям старшего поколения.

Из сочинений студентов, изучающих русский язык:

О возрасте

"По-моему, корейцы чуть чувствительнее к возрасту по сравнению с европейцами. Корейцы часто спрашивают о возрасте людей, с которыми они впервые познакомились. Когда корейцы встречаются с людьми чуть старше себя, они вежливо обращаются к ним. Конечно, это хорошая традиция. В Корее старший по возрасту рассчитывает на вежливые манеры, но часто злоупотребляет этим.

Например, большинство корейских учителей, профессоров авторитарнее по сравнению с иностранными. Поэтому корейским школьникам и студентам очень трудно проявлять свои естественные чувства свободно перед учителями и профессорами, и приходится подчиняться им. Конечно, в каждой стране учителя и студенты имеют права и обязанности. Но должно быть достигнуто взаимопонимание между учителями и студентами.

Раньше Корея долго была под влиянием конфуцианства. Поэтому старшие по возрасту не хотят учиться новому и не хотят учиться у человека младше себя. Например, моему отцу 62 года. У него нет водительских прав. Он считает, что он не может учиться водить машину по причине возраста. А знаменитый австрийский дирижер Герберт фон Караян получил авиационные права, когда ему было 70 лет.

Каждый человек имеет талант. Человек проявляет его в любом возрасте, в разное время, а может не проявить вовсе, так и не узнать свои способности, если он не будет стремиться к этому. Мне кажется, что человек с возрастом теряет живой интерес к жизни, подавляет в себе свои желания. Поэтому я считаю, что человек, проявивший свои способности уже в немолодом возрасте, достоин звания "великий" (Чан Сынгвон, 3-й курс).

Как-то на страницах "Korea Times" преподаватель английского языка из университета Соган Чан Ёнхи рассказала об интересном опросе, который она провела среди своих учащихся, попросив их составить сравнительную характеристику "стариков" и "молодых". Вот что они написали:

Ј Молодые носят голубые джинсы, а старые - красные галстуки.

Ј Молодые любят пиво и кофе, а старые - соджу и женьшеневый чай.

Ј Молодые ходят быстро, потому что у них много дел. Старые ходят медленно, поскольку они просто наслаждаются ходьбой.

Ј Молодые говорят по-английски, а старые - по-японски.

Ј Старые ложатся спать рано и рано встают, а молодые ложатся поздно и поздно встают.

Ј Молодежь любит дождливую погоду, потому что это романтично, а старые ее ненавидят из-за артрита.

Ј Молодой человек может влюбиться в женщину старше себя. Старые люди любят молодых женщин.

Ј Молодые встречаются в кафе "Cyber Rock", а старики - в кафе "Тораджи".

Ј Молодые не могут жить без компьютера, а старые - без телевизора.

Ј Молодые провожают своих друзей в армию, а старики - в лучший мир.

Ј Молодые стараются творить свою судьбу, а старые ей подчиняются.

Ј Старые боятся нового, а молодые смело бросаются навстречу приключениям.

Ј Молодые в целом оптимисты, а старые - пессимисты.

Ј Молодые думают о том, каким общество должно быть, а старые - о том, какое оно есть.

Ј Молодые могут проявлять гибкость в суждениях, а старики упрямы.

Ј Молодые честны, а старые - часто лицемеры.

Ј Молодые стараются держать слово. Старые не претворяют в жизнь то, что они утверждают на словах.

Ј Молодые могут пожертвовать собой во имя любви, а старые жертвуют собой во имя денег.

Ј Тела стариков слабы, но их дух силен, а у молодых тела сильны, а дух слаб.

Ј Старые не уверены в будущем. Испытав страдания, они боятся жизни.

Ј Старики очень разговорчивы и всегда начинают говорить с фразы: "Когда я был молодым".

Ј Старые ничего не знают о моде, потому что в молодости были бедны.

Ј У стариков много опыта, поэтому они мудры и предусмотрительны, чего нет у молодых.

Ј Молодые сначала действуют - потом думают, а старые - наоборот.

Ј Старики терпеливы, потому что жизнь приучила их к терпению, а молодежь нетерпелива.

Некоторые студенты написали, что старые люди в собственном доме часто живут в задней комнате (которая нередко находится рядом с туалетом - Т. С), потому что их больше не считают важными людьми. Молодые люди выразили с этим несогласие. "Мы должны помнить, что дом был построен ими. У стариков много недостатков, но их надо уважать за то, что они сделали для нас",- подчеркнули они.

Судя по этим сочинениям, разница между поколениями мало определяется национальной спецификой. Особенность в другом. Отмечая большую разницу между собой и "отцами", молодежь сознает их жизнь как очередной закономерный этап развития предшествовавшего опыта, звено в исторической цепи. Сознает она и неизбежность своей собственной трансформации в традиционных "отцов". Одна моя знакомая по имени Кёнхи - современная образованная девушка 23 лет, выпускница престижного университета, сотрудница торговой фирмы с неплохой зарплатой,- как-то поделилась со мной, что ее мама крайне недовольна тем, что все три ее дочери любят хлеб, пирожные и жареных цыплят из американского ресторана "Kentukky Fried Chicken". "Мы считаем, что можно два раза в день есть хлеб и два раза - рис и кимчхи, но мама думает, что надо есть только рис и кимчхи, потому что это чисто корейское и полезно для нашего здоровья",- сказала она. Кёнхи не раз делала мне подарки в праздники, и всегда это были традиционные корейские лакомства: рисовое печенье, паровые хлебцы со сладкими красными бобами внутри, поджаренные с перцем анчоусы, разнообразные виды квашеных овощей. Вспомнив об этих подарках, я сказала, что маме не стоит волноваться, потому что, когда у Кёнхи самой будут дети, она будет их воспитывать точно также, как воспитывает ее и сестер сегодня ее мама. "Разве не так?" - спросила я. Кёнхи подумала и согласилась.

11. "Мы будем почитать вас от всей души"

Какие бы изменения в отношении к возрасту ни происходили сегодня в обществе, почтительное отношение к старости, к старшинству - объективная реальность, закрепленная в структуре языка и глубоко укоренившаяся в менталитете. Не случайно одной из самых распространенных форм обращения остается сонсэн-ним - "почтенный учитель", буквально - "родившийся ранее". Так называют преподавателей дети в школе. Так можно обращаться к прохожему на улице; к знакомому, с которым находишься в неслужебных отношениях, например, к отцу подруги; иногда - к человеку моложе себя, если ты хочешь подчеркнуть свое уважительное к нему отношение. Так я называю корейских аспирантов, посещающих библиотеку Международного центра корееведения МГУ, где я работаю. По возрасту они моложе меня, но по статусу (ученые люди, без пяти минут профессора) стоят достаточно высоко. В знак признания их достижений я называю их "родившимися ранее". Это допустимо, поскольку я не являюсь ни профессором, которому важно сохранять свое лицо, ни их преподавателем, который держит дистанцию с учащимися.

Вежливость - понятие многогранное и загадочное. Ее нельзя постичь из книг. Она впитывается с молоком матери и разлита в интонациях, манерах, определенным образом и при определенном случае сказанных словах. Это в подлинном смысле искусство общения, и владеет им далеко не каждый.

Из сочинений корейских студентов, изучающих русский язык:

О вежливости

"Корейское слово еджоль на русский язык переводится как "воспитанность, вежливость, культурность". Но эти слова не полностью передают смысл этого понятия. Даже корейцы понимают еджолъ по-разному. Его трудно определить одним словом, потому что оно выражает нашу национальную традицию и обычаи. На одном примере трудно объяснить значение слова еджоль.

Думаю, что в России тоже есть подобные слова, например, "пожалуйста". По-моему, у него много значений, и его нельзя точно объяснить. Когда кореец у ходит из дома, он говорит родителям: "Танё-огес-сымнида", что буквально значит "Я схожу и вернусь" Когда он возвращается, он говорит: "Танё-вассымнида", что буквально значит "Я сходил и вернулся". Эти слова и есть выражение еджоль, потому что в них заключена просьба не беспокоиться, забота о родителях" (Ким Ынни, 3 курс).

В современном корейском языке существует четыре степени вежливости, каждая из которых имеет свой собственный набор окончаний или их отсутствие. Это:

1) официальная речь;

2) разговорная речь между равными,

3) речь, обращенная к подчиненному (младшему), но не лишенная уважительности;

4) речь, обращенная к ребенку; фамильярная речь.

В прошлом в корейском языке существовало до 14 степеней вежливости, высшая из которых была обращена к монарху. Многие годы я не могла переступить то, что про себя называла "барьер вежливости", и использовала только формы официальной речи, которая казалась мне ближе всего к русскому языку, ибо гарантировала сдержанное и завуалированное отношение к собеседнику.

По мере расширения круга знакомств официальной речи мне стало не хватать. Дети столбенели, слыша вежливые окончания моей речи, и оглядывались по сторонам, чтобы убедиться, что я разговариваю именно с ними. Общение с друзьями и молодыми коллегами, а также с профессорами старшего возраста в неформальной обстановке также требовали иного стиля речи. Наблюдая за окружающими и слушая радио, я стала применять фразы и слова, которые до этого казались цветистыми, чересчур откровенными и излишними.

Особенностью и трудностью корейского языка является огромное количество синонимов, каждый из которых имеет определенную сферу применения. Важно знать, что у многих основных житейских понятий есть почтительные формы, которые используются в разговоре со старшими. Например, пап - по-корейски "рис". Приглашая к столу, корейцы обычно говорят: "Паб-ыль тысеё" - "Кушайте рис" (что означает "кушайте" вообще). Но слово "рис" имеет и другой, вежливый, синоним - чинджи. Потчуя отца, старшего, надо говорить: "Чинджи-рыль тысеё". Для "кушайте" также имеется несколько синонимов, отличающихся между собой степенью вежливости. Высшим пилотажем является фраза: "Чинджи-рыль чапсусеё". Вежливость здесь тройная - в слове "рис", "кушайте" и в окончании. Пример весьма затруднительный для перевода на русский язык.

Нельзя по-корейски сказать буквально "я живу с мамой". Надо сказать "Я живу, почитая маму". "Чонсон-ккот мосигессымнида" - "Мы будем почитать вас от всей души" - такие надписи можно часто увидеть на стенах ресторанов, в отелях, поездах, в ветровых стеклах такси. Много супервежливых синонимов относятся к возрасту. Слово наи - "возраст" применимо к ровеснику, младшему по возрасту и чину, но об отце, дедушке, своем профессоре употребляются особые слова: ёнсе или чхунчху. Последнее слово буквально означает "весна и осень", так что вопрос о возрасте старшего фактически звучит так: "Сколько весен и осеней вы встретили, почтеннейший?" Для обозначения понятия "день рождения (старшего)", "письмо (если оно получено от старшего по возрасту или положению)", "портрет (старшего)" и т. д. также существуют особые слова: сзнсин, сосин, ёнджон. "Позвольте спросить",- обращенная к ровеснику, эта фраза переводится совсем не так, как обращенная к старцу.

Как отмечалось на конференции "Сыновняя почтительность и будущее общества", "истинное уважение - это когда человек, сам оставаясь в тени, всячески подчеркивает значимость другого. Об этом надо помнить, и накрывая жертвенный стол для предков, и организуя пир для живущих". Такое понимание уважения закреплено в грамматике, где одним из способов выражения вежливости является умаление самого себя по сравнению с собеседником. В таком случае вместо местоимения на (я) употребляется чо, что с большой натяжкой можно перевести как "маленький человек я". Аналогично правило по отношению к третьим лицам. Можно сказать просто "он" (кы сарам), а можно выразить особое почтение, сказав "тот почтенный" (кы бун). Понятно само собой, что перевод на русский в данном случае никак адекватным не назовешь.

Существует множество способов выражения подчеркнуто вежливого отношения к собеседнику. Помню, как я была когда-то поражена, когда меня, маму пятилетнего сына, спросили: "Как поживает ваш почтенный сын?" Причем спрашивавший хорошо знал о малолетстве моего ребенка. Называя моего сына "почтенным" (ады-ним), собеседник хотел тем самым подчеркнуть свое уважение ко мне лично.

В корейских парках пишут не "По газонам не ходить", а "Давайте не будем ходить по газонам". Не "Мусор не бросать", а "Давайте не будем бросать мусор". Повелительное наклонение не используется никогда. Иногда применяется слово "немного". "Дайте мне газету, немного", к примеру. Это - в сочетании с вежливым окончанием глагола будет означать почтительную просьбу.

Вежливость бывает замысловата. Знакомый московский кореец, переводчик по специальности, рассказал как-то, что, когда он приехал не так давно в Сеул по приглашению родственника, этот последний неизменно представлял его всем как "доктора Квона". В ответ на замечание моего знакомого, что он не имеет ученой степени и поэтому доктором не является, родственник пояснил, что такое представление является проявлением вежливости к гостю, которому должно быть приятно ни к чему не обязывающее высокое звание и вызванное им повышенное внимание к себе. Кроме того, иметь родственника доктора наук очень почетно, как почетно и встретиться с таким человеком. По логике объяснявшего, в той ситуации, благодаря маленькой хитрости, в выигрыше оказывались все три стороны: и гость, и пригласивший его хозяин, и люди, с которыми хозяин знакомил гостя.

Вежливость требует понимания национальной специфики. Как-то студентки 1-го курса корейского отделения ИСАА при МГУ пожаловались мне на "невежливость" корейского персонала, работающего в московской гостинице "Орленок". "Мы к ним обращаемся по-корейски, - сказали они, - а они отвечают нам по-русски. Вероятно, они хотят подчеркнуть, что мы плохо говорим на их языке". Я заверила девушек, что они напрасно отрицательно думают об этих людях. Дело было не в вежливости.

Знание иностранных языков в последнее десятилетие стало рассматриваться в Южной Корее как свидетельство высокой образованности, подобно тому, как на протяжении столетий визитной карточкой грамотея было знание иероглифики и конфуцианских классических сочинений. Изучение языков нужно не только для практических целей, коими являются сдача экзаменов за среднюю школу, поступление в университет или продвижение по службе. Это нужно для статуса, поддержания престижа, и с этой точки зрения желание тех (явно молодых) корейцев говорить только по-русски - явление вполне понятное. При этом они не только практиковались в языке, но и утверждались как в собственных глазах, так и в глазах окружающих соотечественников. Беда студенток заключалась в том, что они так же хотели говорить по-корейски, как их собеседники - по-русски, и кому-то надо было здесь уступить.

Делать вид, что говоришь на иностранном языке, более важно, чем действительно говорить. В этом я убедилась, присутствуя как-то на встрече высокопоставленного чиновника одной крупной химической компании с делегацией русских инженеров. Английский язык изучается сегодня в разных странах, и всякий раз он видоизменяется, приобретая особый оттенок и акцент. В Японии такой язык называется Japlish, в Корее - Konglish. Несомненно, существует и Russlish. Мне доводилось говорить по-английски с индусами, бирманцами, японцами, но никогда понимание не было такой большой проблемой, как с корейцами. Konglish - язык загадочный. Знакомая англичанка, пытавшаяся получить водительские права в Корее, трижды сдавала правила дорожного движения и трижды проваливалась, потому что совершенно не понимала задаваемых ей "на английском языке" вопросов. Не помогла и помощь знакомого корейского священника, который пошел с ней на один из экзаменов, чтобы переводить с Konglish на English, но лишь частично преуспел.

Так вот. Тот чиновник, встретившись с русскими гостями в приемном зале своей компании, обратился к ним на Konglish. Я не смогла понять из его речи ни одной фразы, но русский переводчик с английского не ударил в грязь лицом. Слушая его, я восхищалась его высоким мастерством и умением сохранить присутствие духа в трудной ситуации. Его речь была плавной и логичной и полностью соответствовала духу встречи, хотя он, только что впервые прибывший в Корею, не мог знать нюансов Konglish. Когда оратор, явно довольный собой, закончил речь, все зааплодировали. Корейские граждане - его высокой образованности, продемонстрировав которую, он поддержал престиж компании и даже страны перед иностранцами. Не знавшие английского языка российские гости - в знак вежливости и полного согласия со сказанным. Я аплодировала высокому мастерству Перевода, без которого взаимопонимание между народами было бы невозможно.

Важнейшей составной частью вежливости является правильный выбор формы обращения к собеседнику. При этом учитываются его возраст, социальное положение, степень близости отношений, обстановка, в которой происходит общение.

В семье по именам обычно зовут только младших, и главной формой обращения служат названия степеней родства в их вежливой форме: отец, мать, супруг, старший брат/сестра, большой отец (старший брат отца), младший отец, муж старшей сестры, теща/тесть, сватья, кума и т. д., и т. п. В быту часто называют друг друга степенями родства люди, в буквальном смысле родственниками не являющиеся.

Оппа (старший брат) - так обращаются девочки и девушки к старшим по возрасту молодым людям. Есть такая шутка: "Оппа часто становится аппа".

Аппа - обращение маленького ребенка к отцу. Так же иногда называет мужа и молодая жена, если у них есть маленький ребенок. Это аналогично фразе "наш папка (папулька)".

Ёбо (супруг) - так называют друг друга супруги среднего и старшего возраста. Молодые супруги, особенно с высшим образованием и с прогрессивными взглядами (а я встречала в основном таких), обращаются друг к другу по имени, как называли друг друга в дни первого знакомства в университете. Но, видимо, это новая тенденция. В бытность мою в Корее там был популярен телевизионный ролик, в котором молодой мужчина, обнимая хорошенькую жену, обращался к зрителям с экрана: "Зови жену по имени. Это так хорошо!" По имени, с добавлением слова сси. зовут друг друга не только супруги, но и друзья, равные по положению и возрасту коллеги, так что перевод слова сси как "господин, госпожа", как указывают словари, не совсем адекватен. "Сонхан сси" - так зовет моя подруга Суджин своего супруга. И это не "господин Сонхан", а вежливая дружеская форма. Если же она используется после фамилии и имени, скажем. Пак Ёнчхуль-сси, то это уже вполне официальное обращение. Сси сразу после корейской фамилии (скажем, Ким-сси) в качестве обращения считается грубоватым. Его используют по отношению к простым и необразованным людям или когда хотят кого-то уязвить.

Обычное обращение к знакомой замужней женщине: "Мать Хан-мина", "Мать Кёнъа" - восходит своими корнями к тем не слишком далеким временам, когда статус женщины в обществе зависел от того, имеет она ребенка или нет.

Нуна (старшая сестра) - используется в неформальной обстановке мужчинами по отношению к женщинам ненамного старше себя. Трудно сказать, чему равно это "ненамного". Это нюанс, определяемый интуитивно, и у меня есть сильное подозрение, что раз вежливость определяется степенью развитости интуиции, то корни ее находятся где-то на генетическом уровне.

Онни (старшая сестра) - так называют женщины своих подруг, одноклассниц и однокурсниц, знакомых и случайных попутчиц несколько старше себя по возрасту. Помню, у одной из моих студенток были проблемы во взаимоотношениях с подругой, которая училась на курс ниже, но по возрасту была старше. Эта девушка никак не хотела звать подругу онни (старшая сестра), так как считала старшей себя, ибо училась на курс выше. Обращение к подруге как к онни не отвечало ее представлениям о собственном достоинстве. Онни - так можно обратиться к симпатичной продавщице на рынке или в магазине, и по этому обращению она сразу поймет, что вы ей симпатизируете. Однако при этом вы сами не должны быть слишком обременены грузом лет. Иначе ваша собеседница подумает, что вы намекаете на ее немалый возраст. Времена быстро меняются, и сегодня молодые (лет 30-40) кореянки болезненно реагируют на любые связанные с их возрастом намеки и вопросы. Стремление остаться молодой после замужества возникло у них недавно, но становится все более распространенным.

С учетом этого следует осторожно использовать традиционное обращение к замужней женщине аджумони (буквально: тетка, тетенька), которое все больше ассоциируется с представлением о малограмотной, немолодой и малопочтенной особе или с невоспитанностью говорящего. Мне не раз приходилось слышать по радио и телевидению дискуссии, в которых молодые и образованные дамы единодушно отказывались откликаться на обращение аджумони. По смыслу оно напоминает наше русское "женщина", которое никаких приятных ассоциаций не вызывает. Изменение традиционных связей в обществе, когда все больше женщин продолжают работать, выйдя замуж, когда растет количество женщин, занимающих определенные посты, имеющих научные степени, участвующих в политической и общественной деятельности, вызвало потребность в новой нейтральной и уважительной форме обращения, подобно "мадам" у французов, "мисс" у англичан, "пани" у поляков. Хочется думать, что корейцы смогут выбрать из широчайшего арсенала своего языка подходящее слово, которое удовлетворит современную женщину. Пока среди служащих возникла тенденция использовать английское "мисс". С готовностью и без обиды на него откликаются только молоденькие девушки - секретарши из офисов или санитарки частных стоматологических клиник. Поиск продолжается.

В разных ситуациях к одному и тому же человеку обращаются по-разному. Поясню на собственном примере. С одной стороны, я была студентка, и моим товарищам по учебе меня надо было звать онни. Однако это подразумевало известную фамильярность, и они, также как и преподаватели, звали меня Таня-сси. Люди простого звания, с которыми я находилась в холодно-официальных отношениях и которые знали о моем статусе, в частности, охранники общежития, где я жила, обращались ко мне хаксэн (студент), что было несколько неприятно в моем возрасте. Часто они называли меня аджума (тетя), что было еще хуже. Но формально придраться тут было не к чему. Возможно, именно поэтому с этими людьми за три с половиной года жизни в Сеуле у меня не сложилось никаких личных отношений.

С другой стороны, я преподавала русский язык в престижном университете. Здесь приемлемой формой обращения ко мне коллег и студентов было сонсэн-ним. Иногда студенты меня называли кёсу-ним (уважаемый профессор), что было неправильно, поскольку у меня не было научной степени и статус мой в университете был ниже, чем у корейских преподавателей. Однако такое обращение грело душу, и я с готовностью на него откликалась. Слаб человек.

Когда я гуляла по улице с сыном, ко мне обращались аджумони. На рынке или в магазине - сонним (гость, клиент). Знакомые продавцы звали онни. В отличие от Сеульского национального университета на рынке это обращение не звучало фамильярно. Оно подчеркивало доброжелательное внимание и равенство наших статусов.

"Мужчина состоит из мужа и чина". Эта шутливая чеховская фраза в буквальном смысле применима к современным корейцам. Мужчина в Корее очень высоко ценит свою принадлежность к определенному месту работы, наличие должности и чина. Обращения, которые в буквальном переводе звучат как "почтенный начальник управления", "почтенный хозяин фирмы", "почтенный профессор", "уважаемый менеджер" и прочее - обычные обращения к мужчине с положением и не только на работе. Чтобы приблизительно представить себе то обилие названий должностей, которое существует в корейском языке, русскому человеку, наверно, надо вспомнить произведения Гоголя и их героев - титулярных советников и коллежских асессоров. Помню одного немолодого человека, который был церковным сторожем и все время проводил в небольшой комнатке у ворот. К нему обращались пышным словом самуджан-ним, то есть "почтенный руководитель служебного помещения".

Как-то раз я шла по подземному переходу, и вдруг шедшая рядом молодая женщина, увидев кого-то впереди, закричала: "Саджан-ним!" (то есть почтенный хозяин предприятия). Большинство мужчин от сорока и старше, находившиеся в переходе,- а их было немало - немедленно повернулись на ее зов. Из этого эпизода я сделала вывод, что большинство корейцев с возрастом достигают желанной цели и становятся хозяевами собственного дела, что дает им право называться благозвучным для корейского уха словом саджан-ним, а даже если не становятся, то все равно оно является для них лучшим комплиментом, подобно тому, как радует душу лейтенанта обращение к нему "господин майор".

Вежливость словесная непременно подкрепляется определенными действиями. Важнейшей заповедью культурного человека в Корее является следование Правилам поведения почтительных детей. Они неписаные, но соблюдаются повсеместно:

Ј Нельзя перешагивать через старшего, если он лежит и отдыхает, особенно в области головы (учитывая, что корейцы традиционно спят, едят, пишут - словом, живут на полу, а мебель в корейском доме минимальная, это весьма актуально).

Ј Нельзя лежать, если старший в это время кушает.

Ј Садясь за стол, не бери ложку раньше старшего.

Ј Подавай старшему что-либо и принимай от него двумя руками.

Ј Повсеместным обычаем является запрет курить при "старшем", даже если "младший" сам в годах. Если "младший" пьет спиртное за одним столом со "старшим", поднося рюмку ко рту, он обычно отворачивается и прикрывает ее руками.

В Сеуле имеется бесчисленное множество частных школ: кулинарии, народных и бальных танцев, музыкальных, икэбаны, живописи, графики и ваяния, макияжа, компьютерных, фотографии, спортивных, иностранных языков, ораторскою искусства и к д. Особой популярностью среди них пользуется Школа вежливости при старейшем учебном заведении страны, конфуцианской академии Сонгюнгван. По утрам в будни сюда регулярно прибывают автобусы, из которых чинно выходят ребятишки в национальных одеждах - школьники младших классов - и под наблюдением классных руководителей направляются к старинному павильону, перед которым стоят фанерные ярко раскрашенные фигурки с отверстиями вместо лиц, в национальных платьях, со сложенными особым способом руками на груди. Учителя объясняют детям, какие позы следует принимать в разных случаях жизни, а затем те по очереди подходят к фанерным муляжам и просовывают свои личики в выпиленные отверстия, автоматически принимая при этом нужное положение. Так малыши обучаются основам вежливости, а заодно приобретают навыки ношения национальной одежды, которая считается самой нарядной и праздничной.

Посещают Школу вежливости и взрослые. Я присутствовала на занятиях, где женщины разных возрастов изучали правила сервировки и подачи индивидуальных столиков с едой почетным гостям. Особым предметом в этой школе считается большой поклон, который невестка обязана делать перед свекром и свекровью сразу после свадьбы и во время их 60-летних юбилеев (хвангап), а также во время поминальных обрядов перед табличками предков. Дело это весьма сложное и требует долгой тренировки и хорошей спортивной формы.

Вот как описывается последовательность совершения большого поклона в статье "О правильной вежливости" в журнале "Вести с родины (Когук сосик)": 1) сложить руки - одну поверх другой, поднять их до уровня глаз, склонить голову и прижать к рукам; 2) сесть на корточки, касаясь ягодицами пола; 3) наклонить тело вперед таким образом, чтобы руки с прижатой к ним головой почти касались земли. О том, как подниматься после поклона, в статье не было написано, но я видела по телевизору, что делать это надо, не касаясь руками пола, просто сильным толчком. Мне показалось это настолько трудным, что в душе я порадовалась, что мне никогда не надо будет делать большой поклон. Для кореянок же он - признак воспитания и манер, и воспринимают они это действие, вероятно, не так, как я. Не как тяжелую и неприятную обязанность, но как один из цветков в букете своих достоинств.

12. Умирает тигр - оставляет шкуру, умирает человек - оставляет имя

Выбор имени новорожденного - дело семейное и никаким особым мероприятием не отмечается. Родители дают его сами, иногда просят помощи знакомого или родственника, хорошо знающего иероглифику, или обращаются в "философские академии" (чхорхагвоны), где подбором имен занимаются профессионалы. Важнейшее правило: ребенок никогда не может быть назван именем его родителей или предка. Недопустимо использование хотя бы одного иероглифа из их имен. При выборе имени обязательно учитываются четыре устоя саджу: год, месяц, дата и час рождения - и степень родства ребенка с предком.

Как объяснил мне аспирант ИСАА при МГУ южнокореец Чхве Гвансик, иероглиф сик в его имени был предопределен за несколько веков до его рождения. Сейчас даже невозможно сказать, когда именно это было сделано. Этот слог является постоянным не только для его, конкретно, имени, но и для всех его родных и двоюродных братьев - потомков в 35-м поколении основателя рода - высокопоставленного чиновника, канонизированного конфуцианского святого, в России известного как выдающийся корейский поэт IX века, Чхве Чхивона. Поэтому их зовут так: Чхве Хансик, Чхве Вонсик, Чхве Кён-сик, Чхве Мёнсик. Для потомков того же предка в 36-ом поколении таким повторяющимся слогом является слог бён: Чхве Бённёль, Чхве Бёнхун. Таким образом, мужчины каждого поколения имеют в своем имени повторяющийся слог. В последнее время тот же принцип стали применять для женских имен: Хегён, Хеок, Хемён.

Как и у китайцев, имена у корейцев состоят обычно из трех иероглифов, каждый из которых читается как слог, например, Ли Санхун. Первый - фамилия, два последующих - имя. Иногда полное имя состоит из двух иероглифов - по одному на фамилию и имя: Ким Гу, Син Сон. Встречаются фамилии из двух иероглифов: Токко, Намгун, Сону, Чегаль. В таком случае полные имена состоят из трех или четырех иероглифов: Намгун Ю, Сону Чунхо. Иероглифы имени сочетаются между собой по смыслу и звучанию, причем эти сочетания отличаются от сочетаний в китайских именах. Разница определяется нюансами национальных представлений о красоте, благе и добродетели, традицией, модой и другими факторами. И все же по иероглифам имени трудно судить, корейское оно или китайское, за исключением того очевидного случая, когда мы имеем дело с фамилией, которая существует только в корейском или только в китайском языке.

Можно принять за корейское и японское имя, если фамилия в нем состоит из одного иероглифа, и он совпадает с одним из 249 иероглифов корейских фамилий. Например, фамилия министра иностранных дел Японии начала XX века была Хаяси. Такая же фамилия есть и у корейцев и читается как "Лим". Полное имя министра читается по-корейски как "Лим Тхэбо" и ничем не отличается ни по произношению, ни по написанию от обычного корейского имени. Таким образом, различение китайских, корейских и японских фамилий по их написанию представляется делом весьма затруднительным.

Если раньше имена были только иероглифические, то в последние годы появилась тенденция давать детям чисто корейские имена: Нарэ (крыло), Арым (изобилие), Саран (любовь), Парам (ветер), Пада (море), Ханыль (небо). Поначалу такие имена были неофициальными, дополнительными к официальным иероглифическим именам, которые вписывались в метрики и прочие документы. Теперь многие дети официально имеют только корейские имена, и тогда их фамилия пишется иероглифом, а имя - корейской азбукой, образуя красивые сочетания. Например, имя Кан Парам звучит как "речной ветер", хотя фамилия Кан - это омоним слова "река".

В повседневной жизни люди обычно не задумываются о смысле имен, тем не менее они переводимы и отражают традиционные представления о благе и надежды родителей видеть детей здоровыми, счастливыми, удачливыми, обладающими многими достоинствами. Вот некоторые примеры мужских имен: Хансик - основатель государства, Воллён - первый дракон, Чинён - драгоценная слава, Чхоллам - мужчина из железа, Гвансик - сеющий свет, Сынгвон - наследующий власть, Джонбок - полное благополучие, Тхэдон - большая непреклонность, Тхэхён - полное исполнение, Мухёк - яркий след и т. д.

Ынхе (милость), Ёнми (красота цветка), Инсон (милость и доброта), Чинсиль (правда), Сонхи (доброта и радость), Инсук (справедливость и чистота), Чиын (мудрость и милость) - это примеры современных женских имен, в целом отражающих представления об иных, чем у мужчин, "чисто женских" добродетелях. Женские имена отличаются от мужских не только смыслом. Если мужчины со звучными и красивыми именами являлись гордостью Кореи испокон веков, то звучные и красивые реальные имена (сильмён - имена, даваемые при рождении) женщин зазвучали публично лишь в последние десятилетия.

Я никогда не встречала старушек старше 70 лет с красивыми именами. Опрошенные знакомые корейцы также не смогли припомнить таковых. Историк Ён Гапсу, большой знаток иероглифики, по моей просьбе подумал об именах двух "первых леди" Кореи: Гон Мёнсун (супруги предыдущего президента Ким Ёнсама) и Ли Хихо (супруги нынешнего президента Ким Дэджуна). Хотя язык не поворачивается назвать "старушками" этих энергичных, следящих за собой, привлекательных дам, тем не менее они принадлежат именно этой возрастной категории - старше 70 лет. Выводы, которые сделал Ён Гапсу, удивили даже его самого:

"Мёнсун - широко распространенное имя и изящным с современной точки зрения не считается. Однако в сочетании с довольно редкой фамилией Сон оно приобретает благозвучность. Точно также мое имя Гапсу распространено в Корее пусть не так, как Иван в России, но уж как Борис - это точно. В сочетании с широко распространенными фамилиями - Ким Гапсу или Ли Гапсу - это имя кажется деревенским и незамысловатым. Но свое имя я таковым не считаю. В сочетании с редкой фамилией Ён оно благозвучно и оригинально.

Имя Хихо не ощущается как чисто женское. Оно смахивает на мужское или даже на нечто среднее. Похоже, что в Корее, как и в Китае, выбор красивого женского имени - дело более трудное, чем выбор мужского. Видимо причина в том, что имена состоят из иероглифов, а иероглиф "женщина" часто входит в слова с отрицательным смыслом ("ссора", "злоба", "зависть" и т. д.). Количество иероглифов, отражающих понятие женственности в положительном смысле, ограничено. Моим трем дочерям имена подбирал мой отец, и я всегда был ими доволен. Но теперь я задумался о том, что они ближе по вызываемым ими ассоциациям к мужским именам или среднему роду".

Классическая средневековая "Повесть о Чхунхян" сохранила изысканно красивые женские имена: Ёнсим (сердцевина лотоса), Мёнок (светлая яшма), Чхунхян (весенний аромат), Тхангым (играющая на лютне), Хэнхва (цветок абрикоса) и т. д. Но это были не реальные, а дополнительные, так сказать, "профессиональные" имена, которые давали кисэн на церемонии по случаю начала их трудовой деятельности.

Даже имена корейских королев - тайна, покрытая мраком. Несмотря на то, что у них, как и у других представительниц благородного сословия, были реальные имена, после выхода замуж их звали по названиям дворцов, в которых они обитали, или особыми титулами. Летописи и хроники сохранили только имена их отцов и посмертные титулы. В генеалогические книги отцовского рода дочери не вносились: вместо их имен вписывались имена их мужей. Так же обстояло дело с дарственными, купчими, завещаниями. Даже если имущество переходило к женщине - а официально право на это она имела,- то в документах фигурировало не ее имя, а имя ее мужа. Иногда вместо последнего писали название местности, где жила семья женщины до того, как она вышла замуж, скажем "род из Чонджу".

Таким образом, изучение в настоящее время старинных женских имен крайне затруднено. Свет на эту проблему проливают дневники знатных деятелей периода Чосон, где встречаются имена дочерей. Судя по ним, не всегда девочек называли в доме просто по номеру, обозначающему их старшинство: Первая, Вторая и т. д., как это часто принято считать в наши дни. Все говорит за то, что чаще их так не называли, и что имена дочерей составлялись по тем же правилам, что и имена сыновей. Имена в патриархальном обществе были, видимо, у всех свободных людей, хотя качество и благозвучность их зависели, несомненно, от сословия, к которому человек принадлежал, от степени его знатности.

Рабы (ноби) не имели фамилий, а только имена. Они обрели фамилии с отменой рабства и развитием паспортной системы уже в начале XX века. Тогда же - в период японского колониального господства - у кореянок появились незамысловатые имена типа Сунджа (чистый ребенок), Хеджа (милостивый ребенок), Суджа (долголетний ребенок), Миджа (красивый ребенок) и пр. - на японский манер. Джа/ча - корейское чтение иероглифа "ребенок" (по-японски - ко), которым традиционно заканчиваются японские женские имена (Митико, Эйко и т. д.). Сегодня таких имен у молодежи не встретишь даже в глухой деревне. Не всегда довольны своими именами такого рода и женщины старшего поколения. Я знавала в бытность мою в Пхеньяне пожилую даму по имени Хеджа, которая не пожалела времени и официально изменила свое имя на Хесон. "Прежнее имя напоминало мне о тяжелых годах японского гнета",- так объяснила она свой шаг.

Имена меняют не только по патриотическим соображениям, но и за неблагозвучие. Иногда оно вызвано недомыслием родителей. Скажем, Синджа - вполне нормальное имя для представительницы старшего поколения, но - если ее фамилия Пэ, то полное имя Пэ Синджа, произнесенное в одно слово, означает "предатель". Мужское имя Чхигук означает "повелитель государства", однако если фамилия обладателя такого имени Ким, то его полное имя, произнесенное в одно слово - Ким Чхигук - означает "суп из квашеных овощей". Таким образом, фамилия может не только улучшить смысл имени (как в случае с Ён Гапсу), но и наоборот, сделать его неблагозвучным.

Омонимом имени Пальсук является слоносочетание "чистые ноги", а имени Чаннё - слово "проститутка". Как это ни поразительно, но бывает, что родители дают и такие имена, опираясь, видимо, на иероглифическое написание и не задумываясь о другом смысле, возникающем при произнесении имени вслух. Компетентные органы переполнены прошениями о замене имен подобного рода, однако дают разрешение неохотно. Исключение делается в основном для учащихся младших классов, поскольку недосмотр родителей в отношении имен чаще всего раскрывается, когда ребенок идет в школу.

Иногда родители бывают ни при чем. С распространением английского языка в последние годы стало казаться неблагозвучным, например, женское имя Кильми (удача и красота), звучащее как kill me - "убей меня".

Кинам (эра мужчин), Хунам (следующий будет мальчик), Каман (правильное желание). Хваксири (наверняка), Собун, Сопсоп (и то, и другое имена означают "печаль"), Чольтхон (на этом - конец), Тхонбун (будет!), Югамнё (жалкая), Тальмаги (хватит дочерей), Мальсун (конец цепи) - это некоторые из старинных женских имен, в которых отразилась досада родителей по поводу того, что у них подряд родилось несколько дочерей, и их надежда на то, что следующим будет сын. Сегодня они кажутся красивыми разве что старикам, которым они напоминают о временах их молодости и, возможно, о женщинах, о которых они в юности мечтали.

Помню, как мой добрый друг, ныне уже покойный, профессор Сеульского национального университета Тон Докмо - большой знаток иероглифов - помогал мне в выборе подходящего корейского имени, поскольку моя русская фамилия была очень трудна для большинства моих знакомых. С фамилией проблем не возникло. Сим - обычная корейская фамилия. "Бирцева" показалась профессору созвучной со старинным именем Пхильсун. Сим Пхильсун. Звучало вроде неплохо. "Что-то вроде Домны или Марфы",- подумала я и уже готова была согласиться, но Суджин моему новому имени решительно воспротивилась. Справившись в иероглифическом словаре, я поняла причину. Пхильсун означало "конец цепи", то есть фактически "больше не надо (дочерей)". Вызывавшее умиленную улыбку 70-летнего профессора имя казалось ужасным молодой эмансипированной кореянке.

В прошлом маленьких мальчиков дома часто называли дополнительными именами весьма грубого звучания: Свинья, Телок, Собачье Дерьмо, Болван, Соломенный мешок, Кобель. Детская смертность была высокой, и имя давали как талисман, надеясь, что Повелитель царства мертвых не обратит внимание на ребенка с таким неблагозвучным именем. Иногда мальчиков называли Скалой или Камнем, чтобы он унаследовал их прочность и силу.

С развитием медицины подобные детские имена ушли в прошлое. Услышать их можно разве что в театре, кино или из уст стариков, вспоминающих свое детство. Родившийся в 1918 году в Приморье Михаил Николаевич Пак рассказывал как-то, что его детское имя было Тондоль, буквально "какашка". "Тондора-а-а!" - кричала ему мать, загоняя вечером с улицы домой. "Тундра! Тундра!" - радостно подхватывали соседские русские ребятишки.

С давних времен в Корее сложилось негласное, но незыблемое правило этикета: любой ценой избегать употребления личных имен. Его отразила грамматика, где правила диктуют обращение к собеседнику в третьем лице. Русская фраза: "Как вы, Иван Иванович, правильно заметили" буквально переводится "Как правильно заметил почтенный учитель..."

В примечаниях к "Мемуарам принцессы Хегён" (кстати, это не имя, а титул - один из многих, данных ей за время долгого пребывания при дворе) переводчик уделяет особое внимание пояснению к именам. В частности, он сообщает, что несмотря на то, что Хегён называет своего покойного мужа Кёнмогун, то есть названием его гробницы, он счел возможным заменить это имя на "принц Садо" как на более известное современному читателю. В XVIII веке имена без фамилии использовались почти исключительно как выражение презрения, а также в отношении кого-то молодого, моложе говорящего хотя бы на поколение. Например, принцесса Хегён говорит о врагах своей семьи "Квиджу" или "Хугем" вместо "Ким Квиджу" и "Чон Хугем", что лучше всяких слов говорит о ее к ним отрицательном отношении. Она также называет по именам племянников, но в этом случае это означает, что она их старше. Вместе с тем она не называет по именам своих младших братьев и сестер, потому что они принадлежат к тому же поколению, что и она сама. Она называет их "мой старший брат", "мой второй брат", "моя младшая сестра" и т. д.

Взамен имен использовались синонимы: названия должностей, псевдонимы (пхильмён, ахо, танхо), наименования родства, почетные (понхо), посмертные (сихо, нынхо, мёхо, хвехо) и дополнительные имена (ча). Чем выше было положение и уровень образования человека, тем больше было у него имен.

Имя как поощрение

Читая династийные хронологические таблицы, надо помнить, что приведенные в них имена корейских ванов (королей) это посмертные храмовые королевские имена мёхо, вписывавшиеся в поминальные таблички и означавшие высшее признание заслуг покойных перед Небом и государством. Наследник не мог вступить на престол до тех пор, пока для его предшественника не было выбрано мёхо. Эти имена несли определенную информацию: окончание -джо (Тхэджо, Седжо, Сунджо) означало, что данный правитель передал свой трон внуку, а -джон (Чонджон, Мёнджон, Коджон и т. д.) - сыну.

Имя как наказание

Посмертные имена двух корейских королей династии Ли - Ёнсан-гун и Кванхэ-гун - не являются почетными. Они свидетельствуют о том, что эти правители из-за своего недостойного поведения мёхо удостоены не были, и что их поминальные таблички не хранятся в чонмё - родовом алтаре корейских королей. Окончание -гун (князь), которое употреблялось по отношению к обычным членам королевской семьи и само по себе было вежливым и почтительным, здесь говорит о социальной деградации и служит вечным наказанием и назиданием потомкам.

Каждому корейцу известна трагическая история правителя Ёнсан-гуна (1495 - 1506), чья мать - королева Юн, жена короля Сонджона (1469 - 1494) - была отравлена по приказанию свекрови. Поводом для казни послужила сцена ревности, во время которой королева Юн расцарапала лицо венценосному супругу. Реальной причиной этой драмы была неприязнь королевы-матери к своей невестке и политические интриги могущественных кланов при дворе. Сын узнал об обстоятельствах смерти матери несколько лет спустя, когда взошел на трон. Открытие потрясло его до глубины души и подвигнуло к беспрецедентной по масштабам политической мести: много высокопоставленных чиновников были казнены или отправлены в ссылку.

Второй акт драмы получил в корейской истории название капча сахва, то есть гонение конфуцианских ученых года капча. Тогда король уничтожил всех, кто имел хоть какое-то отношение к смерти его матери. Несколько дворцовых фрейлин были казнены особенно жестоко, а свою бабку - вдовствующую королеву Инсу - Ёнсан-гун собственноручно избивал, хотя она в тот момент уже лежала на смертном одре. Ёнсан-гун имел гарем из 1300 девушек и молодых женщин, которых его слуги силком отнимали у родителей и мужей. Это привело в ужас всю страну. Бесчинства короля перешли все вообразимые границы, и 2 сентября 1506 г. он был свергнут в результате дворцового переворота.

Имя как форма политического протеста

Если мёхо было достоянием только королей, то у любого образованного человека было обычное посмертное имя, которое называлось сихо. Поскольку и короли были образованными людьми, то у них тоже были сихо, но в отличие от простых смертных, которым сразу после смерти сихо выбирали родственники или преданные ученики, сихо покойному королю сразу после его смерти выбирал его здравствующий преемник. Это имя вносилось в поминальную табличку после мёхо.

В период правления в Китае династии Мин (1364 - 1644), с которой у Кореи были особенно тесные контакты, сихо для усопшего короля назначали китайские императоры, и эти имена писались на поминальной табличке корейского короля на первом месте - прежде мёхо, что было выражением наивысшего почтения корейцев к Китаю. Когда династия Мин была свергнута династией Цинь (1644 - 1911), к которой корейцы в душе относились несколько свысока и с предубеждением (поскольку она была маньчжурской, то есть "варварской", свергла исконно китайскую, ханьскую, династию и навязала свое покровительство Корее - "маленькому Китаю"), корейцы перестали вписывать назначенные циньским императором сихо в поминальные дощечки королей, выразив тем самым свое отношение к засилью "варваров".

Имя как орудие политической борьбы

Разновидностью посмертного имени было хвехо, которое даровалось королю (четыре иероглифа) или королеве (два иероглифа) спустя длительное время после их кончины, если требовалось по какой-то причине (обычно политической) возродить память о заслугах или достоинствах покойного/покойной. По случаю дарования хвехо изготавливалась новая поминальная табличка, во дворце устраивали большой пир, выдавали награды чиновникам.

Со временем хвехо стали давать не только после смерти, но и при жизни царствующей особы. Считалось, что это укрепляет авторитет центральной власти в глазах народа. Особенно широко пользовался хвехо с этой целью король Ёнджо (1725 - 1776), время правления которого вошло в анналы истории как "период ренессанса королевской власти в Корее". Специальные чиновники составляли для Ёнджо почетные имена и регулярно их ему преподносили, о чем повсеместно оповещалось. В результате, когда король умер, на его поминальной дощечке было хвехо из 40 иероглифов - своего рода рекорд.

Стоит открыть любую родословную книгу или энциклопедию, чтобы увидеть, что у любого упоминаемого там человека обязательно указывается несколько имен и псевдонимов, которые он получал по мере изменения обстоятельств его жизни и общественного положения (при женитьбе, уходе в монахи и т. д.). Вот некоторые из имен создателя корейской письменности короля Седжона: мёхо - Седжон; имя, данное при рождении,- То; ча - Вонджон (высшая справедливость); понхо (титул, присваиваемый родственникам короля и заслуженным подданным) - Чхуннён-тэгун (Великий князь преданности и спокойствия); сихо - Чанхон (суровый закон); нынхо (посмертное имя, даваемое по названию гробницы) - Еннын (цветочная могила). Указывается обязательно и место происхождения предка (пон).

Пон. При знакомстве вопрос о поне является обязательным. "Энциклопедия корейской национальной культуры" поясняет, что пон - это родина основателя рода, прародителя. Если фамилия отражает кровнородственную принадлежность по отцовской линии и воплощает непрерывную преемственность во времени, то пон больше является понятием географическим, привязывающим исток клана, рода к определенному месту.

По данным переписи населения 1995 г. в Республике Корея проживают представители 249 фамилий. Фамилию Ким носит 21,9% населения, Ли - 14,9%, Пак - 8,5%, Цой - 4,8%. Это означает, что родственные узы связывают значительную часть населения. Но не все Кимы или Паки - родственники. Люди с одной фамилией, но из разных мест происхождения предка родственниками не считаются и могут заключать между собой браки. Но если фамилия и пон одинаковы, то люди считаются родственниками даже в том случае, если их родословные пересеклись тысячу лет назад. В Корее живут несколько тысяч семей, где муж и жена состоят в таком "родстве" между собой. Эти браки никогда не признавались официально, а дети от них считались незаконнорожденными. В наши дни законодательство пересмотрено. Раз в несколько лет объявляется амнистия, и государство предоставляет супругам-"родственникам" возможность в течение определенного времени оформить официально свои отношения, в том числе и зарегистрировать детей.

Пон играет важнейшую роль в уточнении не только родовой принадлежности человека, но также его социального положения, ибо поны бывают "хорошие" и "плохие". Фамилии и поны образуют различные сочетания: 1) одна фамилия - один пон; 2) одна фамилия - разный пон; 3) разные фамилии - один пон; 4) разные фамилии - разный пон. Эти сочетания связаны с представлениями о социальном разделении. Какие-то из них принадлежат только знатным родам. Какие-то свидетельствуют о низком происхождении.

Система фамилий и понов пришла в Корею из Китая в VII веке, когда представители королевского рода и высшие шесть разрядов бюрократии государства Силла получили первые фамилии "три + шесть": Пак, Сок, Ким + Ли, Чхве, Чонъ. Сон, Пэ, Соль. В начале династии Корё (X в.) фамилии и поны назначались сверху для каждого служилого человека. К началу XV века все жители Кореи, кроме бродяг, имели пон, который обычно совпадал с местом жительства.

Постепенно сложилась иерархия понов. Уездный город - это было почетно. Если это был остров, село, деревушка - такой пон старались поменять. Стремясь помешать этому, государство издало указ о том, что пон свободного крестьянина в обязательном порядке совпадает с местом жительства. Чтобы избежать миграций, связанных с ростом городов, срастанием уездов и селений, исчезновением одних и возникновением других жилых пунктов, это решение неоднократно подтверждалось впоследствии. Система понов сыграла большую роль в закреплении распределения населения по районам и сословиям и обеспечивала сбор налогов.

И фамилии, и поны возникли как воплощение классовой принадлежности и символ общественного положения. Они остаются воплощением "родовитости" в сознании людей и сегодня. Объединение людей "одна фамилия - один пон" было формой социального разделения, в которой довлела идея родовой исключительности. Фамилии и поны одного порядка, одного уровня образовывали сословия, определяли место принадлежавших к ним людей в обществе.

Ча - дополнительное имя, дававшееся человеку в момент его вступления в пору зрелости. У мужчины эта пора наступала в 20 лет после кваллесик - церемонии, означавшей достижение совершеннолетия. У женщины - когда она "втыкала шпильку в прическу", то есть выходила замуж. Ча женщины обычно указывало на ее "порядковый номер" среди сестер: пэк (старшая), чун (следующая), сук (о третьей), ке (о четвертой) и т. д. Ча мужчины не только учитывало его "порядковый номер" среди братьев, но должно еще было быть красивым и составлять подходящую смысловую пару его реальному имени. Ча состояло из двух иероглифов. В ча братьев, как и в их именах собственных, один иероглиф повторялся.

В старину обращение к старшему по имени считалось нарушением всех приличий. При встрече старший младшему не представлялся. Предполагалось, что младший сам должен каким-то образом знать, с кем имеет дело. Свое собственное имя (сильмён) он старшему при знакомстве сообщал, но и тот не спешил употребить его в разговоре. Обращаясь к младшему или ровеснику, он использовал ча. Только родители и учителя называли своих детей и учеников их собственными именами. Эти правила общения сохраняются и сегодня с той лишь разницей, что в наши дни ча полностью вышли из употребления, и вместо них, обращаясь к мужчинам, используют чаще всего название их служебных должностей или титулы. В старинных документах нередко писали о людях, не упоминая их собственных имен, сообщая только ча. Поэтому ча продолжают изучать и сегодня - главным образом, историки.

Хо - псевдоним. В Корее первые хо возникли в период Трех государств. Летописи сообщают мало поддающиеся сегодня переводу псевдонимы выдающихся людей того времени: монаха Вонхё - Сосон коса (Ученый-затворник из Сосона), почтительного сына Сонгака - Коса (Конфуцианский ученый-затворник), некоего музыканта, проживавшего у горы Нансан - Пэккёль сонсэн (Пэккель в буквальном переводе - "сотня связующих звеньев").

Хо делятся на ахо (почетное прозвище) и танхо (клановое прозвище, чаще всего присваивавшееся главе дома). В "Записках затворника по прозванию Белое облако (Пэгун коса орок)" писателя Ли Гюбо говорится, что хо могло обозначать место жительства, какой-то признак, которым человек обладал или приобрел. Его могли давать по цели, к которой человек стремился или которой достиг. Оно могло быть названием места, где человек проживает или проживал (в случае с Ли Гюбо "Белое облако" было названием буддийского храма в горах в провинции Канвондо). Хо могло рассказывать о перипетиях его судьбы. Порой это было название вещи, которую человек особенно любил. Поэтому, чтобы сегодня правильно перевести хо, надо знать историю и повод его присвоения. Хо можно было выбрать самому. Иногда его давали родители, друзья, учителя. Бывало, что один человек имел несколько хо. Скажем, писатель Ли Гюбо имел пять хо: Пэгун коса, Самхокхо сонсэн (Любитель трех соблазнов), Чиджихон (?), Сагадже (Павильон четырех песен), Чаодан (Веселый отшельник), Намхон Чанно (Старец из южной стороны).

Больше всего хо за всю историю Кореи имел, видимо, конфуцианский ученый XIX века, деятель движения "за реальные науки" Ким Джонхи - 503. Как поясняет его биограф О Джебон, каждое из этих имен несло свою смысловую нагрузку. Скажем, когда Ким Джонхи находился в ссылке и пребывал в печали, его называли Ногу (Старая чайка), когда жил у воды - Хэдан (Павильон у моря), Кымган (Цитра у реки) и т. д. Были среди его хо и такие, которые были даны из-за случайного события или в шутку, например его прозвание Чхвемён ноин означало "Старец, евший лапшу".

В старину хо были иероглифическими. Иногда они состояли из большого числа знаков. Например, одно из двадцати до современного поэта Ким Санока состоит из шести знаков: Чхочхо сисиль чуин (Хозяин Травяного домика). С наступлением XX века и развитием национально-освободительного движения, ростом национального самосознания люди стали составлять свои хо из чисто корейских слов, иногда очень древних и давно уже не употреблявшихся. Это был своего рода шик. У выдающегося лингвиста Чу Сигёна было хо Ханхинсэм (Большой источник). Один его коллега - Ли Ёнги - называл себя Карам (Поток), а другой - Чхве Хонбэ - Весоль (Одинокая сосна). Сохранились дневниковые записи Ли Ёнги, где он объясняет смысл своего хо: "Карам означает "поток" и является словом исконно корейским. Когда много ручьев сбегаются вместе, получается поток, неиссякаемый и вечный. Он не океан, но и не ручей. Он течет среди гор и долин, увлажняя почву и создавая гармонию в природе".

Употребление хо в современном языке приобрело некоторые особенности. Каждому сеульцу известен Центр искусств "Хоам", расположенный в нижнем этаже редакции крупнейшей газеты "Чунан ильбо", принадлежащей группе "Самсон". Здесь проходят изысканные выставки живописи, старинного прикладного искусства, скульптуры, которые посещают тысячи людей. Но мало кто из них задумывается о том, что "Хоам" (Тигриная скала) - это хо создателя Центра и одновременно основателя группы "Самсон" Ли Бёнчхоля. Для корейцев это не "Центр Хоама", а именно Центр "Хоам", так же как косметика "Дэбон", автомобили "Муссо", пиво "О-Би" и т. д. То же произошло с названием "Фонд Ильхэ". Произнося название этой крупной благотворительной организации, никто не вспоминает, что Ильхэ - это хо ее создателя, бывшего президента Южной Кореи генерала Чон Духвана. А вот с мемориальным комплексом "Инчхон" на территории университета Корё в Сеуле дело обстоит по-другому. Произнося это слово, все понимают, что имеется в виду хо основателя университета Ким Сонсу - Мемориальный комплекс Инчхона.

В настоящее время хо употребляется редко. Чаще используется пхильмён, тождественный понятию "литературный псевдоним" в русском языке. Как подчеркивает "Энциклопедия корейской национальной культуры", "через хо мы познаем вкусы и склонности достойных людей прошлого, и будет хорошо, если такие склонности сохранятся и впредь".

Сильмён - ча - хо - сихо - поп - кванви (чин) -- саджок (заслуги). С точки зрения этой совокупности и надо понимать корейскую пословицу "Умирает тигр - оставляет шкуру, умирает человек - оставляет имя".

Насколько имена корейцев представляют проблему для иностранцев, настолько неудобоваримы и имена иностранцев для корейцев. Все три с половиной года, что я жила и училась в Сеульском национальном университете, получая стипендию, я расписывалась в ведомости против странного имени "Михайловна". Периодически я просила исправить его на Татьяну Симбирцеву. Меня вежливо выслушивали, но дальше дело не шло. На ежегодных приемах, которые устраивало для иностранных студентов Министерство образования, я неизменно носила на груди табличку с надписью: "Михайловна". Аналогичную табличку имел и мой коллега и сосед по общежитию Сергей Толмачев - "Львович". Как "Михайловна" я значилась в авиабилете, который мне выдали в посольстве Республики Корея в Москве. В последний момент кто-то заметил, что Михаил - не женское имя, а мужское, но что прочие данные документов говорят за то, что я все-таки женщина. С большим трудом удалось доказать, что это не подлог, и что Михайловна - это как раз женщина, а не мужчина.

Прошло немало времени, прежде чем я поняла, почему именно отчества кажутся корейским чиновникам самой весомой частью русских имен. В 1995 г. меня пригласили поработать переводчицей с руководителем Московского городского отдела народного образования Л. П. Кезиной. Обсуждая детали ее предстоящего визита, ответственные лица Министерства образования показали плакат, который мне и другим сопровождающим предстояло держать в аэропорту, чтобы не пропустить высокопоставленную гостью. На нем крупными латинскими буквами значилось: "Петровна". Я объяснила, что самой весомой частью русского имени является фамилия, которая у женщин заканчивается на -ова/ева/-ина - в данном случае Кезина. Далее следует имя - в данном случае Любовь. И только потом следует отчество - Петровна, которое означает, что отцом был Петр.

В ответ ответственное лицо министерства с видом превосходства объяснило мне, что, если взять американское имя Джон Ф. Кеннеди, то Кеннеди (в конце) и есть фамилия, то есть главная часть имени. В копии паспорта, которую получило министерство, имя гостьи значилось как "Кезина Любовь Петровна". Следовательно, по логике объяснявшего, раз последней частью записано "Петровна", то это и будет фамилией. Мои попытки доказать, что правила написания русских и английских имен различны, успеха не имели. Чиновник стоял на своем.

На следующий день группа встречавших, и я в том числе, стояла в аэропорту Кимпхо под плакатом с надписью: "Петровна". Все прибывшие уже давно разошлись, а мы все ждали, недоумевая, что случилось с гостьей. Оказалось, что Любовь Петровна все время стояла рядом с нами, но ей и в голову не могло прийти, что таинственная "Петровна" - это она и есть. Она была поражена этим открытием. Понадобилось немало времени, прежде чем наладились нормальные отношения и улегся неприятный осадок, оставленный странной встречей.

Если за три года мне так и не удалось доказать чиновникам - людям с образованием и нередко с учеными степенями, что меня зовут Татьяна Симбирцева, а не Михайловна, то ничего не понадобилось доказывать российским "челнокам", которые с начала 90-х годов стали регулярно наведываться на крупнейшие сеульские рынки Тондэмун и Намдэмун. Дела в то время шли неплохо, и некоторые из них приезжали в Сеул по меньшей мере раз в месяц. Соня и Катя, Галя и Вера, Пауло (так на латинский манер произносится имя Павел, которое известно в Корее из Библии) и Анатолий - так звали своих постоянных клиентов "малограмотные" хозяева лавок и магазинчиков. Зная, что русским клиентам очень трудно запомнить корейские имена, эти предприимчивые люди быстро обзавелись русскими именами и изготовили визитные карточки, где со множеством ошибок, но все же по-русски было написано "Миша", "Юрий", "Анна" и т. д.

Кстати сказать, именно рынок Тондэмун стал местом, где впервые, думаю, где-то в 1994 году, зазвучала на южнокорейской земле российская музыкальная эстрада и классика, которые - даже Чайковский - многие годы были запрещены в этой стране Законом по борьбе с антикоммунистической деятельностью. Помню, я стояла в ожидании поезда на платформе станции метро "Тондэмун" и вдруг не поверила своим ушам: из репродукторов - а в сеульском метро всегда играет хорошая спокойная музыка - звучали "Миллион алых роз" Раймонда Паулса в переводе на корейский язык и в исполнении корейской поп-звезды. Это был сервис по-корейски - предупредительный к бытовым потребностям гостя и снисходительный к его человеческим слабостям.

Тот же рынок Тондэмун был одним из первых мест, где южнокорейцы заговорили по-русски - на языке, которого в этой стране до начала 90-х годов практически не изучали. Однажды мне позвонили с телевидения, с какой-то утренней программы, и попросили пойти со съемочной группой на Тондэмун, чтобы снять "смешную сценку", как не знающие корейского языка "челноки" жестикулируют и "идут на всякие уловки", чтобы хоть как-то объясниться со своими корейскими поставщиками. Все получилось не так, как ожидали сценаристы. Они с изумлением увидели, что русским покупателям совсем не приходится "идти на уловки", потому что на рынке во многих лавках их ждал настоящий сервис: с ними говорили по-русски. В результате получился материал о том, как корейские предприниматели изучают русский язык в той мере, в какой это им необходимо для работы.

Это была претворенная в жизнь та самая "глобализация", которую провозгласил президент Ким Ёнсам, и о которой так много писали тогда в прессе. Но участники этой живой "глобализации" были слишком простыми людьми, чтобы о них сообщать в прессе. Просто же "смешного" ничего не получилось, и телевизионщики были слегка расстроены. Я же уходила с Тондэмуна в хорошем настроении. Реальность на моих глазах смело разрушала стереотипы.

13. Даже Кымгансан надо смотреть после хорошего обеда

Когда я впервые приехала в Пхеньян в 1987 г., у меня неважно обстояли дела с восприятием корейского языка на слух. Тогда я вспомнила об одном способе, которым лет за 10 до того поделился с нами - студентами ИСАА - наш преподаватель, ныне уже покойный Виктор Михайлович Моздыков. Он рассказал, что в конце 40-х годов, когда он приступил к изучению языка, потребность в переводчиках была настолько велика, что его стали приглашать работать, уже начиная со второго курса. Однажды его попросили поехать в Северную Корею для перевода лекций по гельминтологии, которые предполагали там прочесть советские врачи. Виктор Михайлович был ветеран войны, обладал высоким чувством ответственности и поэтому согласился, хотя и сознавал крайнюю недостаточность своих знаний. Судя по всему, он справился с заданием. По его собственным словам, способ погружения в язык оказался весьма прост: освободившись после работы, он шел на базар и толкался там до позднего вечера, слушая, о чем говорят люди. Вскоре он уже хорошо понимал собеседников.

Опыту Виктора Михайловича решила последовать и я. Каждый день после занятий в университете я стала ездить на метро в центральные магазины, где собиралось большое число покупательниц, и часами стояла у прилавка, слушая, о чем они говорят. Поначалу я улавливала лишь отдельные слова. Как это было ни удивительно, почти все они относились к еде. Тогда я объясняла себе это явление своими скудными познаниями. Мои походы по магазинам не прошли даром. Спустя несколько недель я уже довольно сносно понимала, о чем говорят вокруг меня. Но и тогда мне казалось, что говорят в основном о еде. "Надо больше заниматься. Мои знания слишком ограниченны",- таков был мой вывод.

Прошло несколько лет. Я приехала в Южную Корею и опять бросилась в водоворот толпы - слушать язык. И опять вокруг говорили в основном о еде. Но теперь я уже понимала, что не

только о ней. Незамысловатые на слух фразы требовали отдельной расшифровки.

Ты откуда? Да вот иду с рынка. Купила пресноводной рыбки. Невестка родила внука.

Здравствуй, Соён! Слышала о твоих успехах: что закончила университет, что работаешь в хорошем месте. А когда пригласишь нас на куксу (лапшу)?

Так, говоришь, дочь сдает экзамены? А ириски ты купила? Нет, ирисок не купила, но мама приготовила пирожки на пару (тток) и готовится пойти с ней вместе в институт.

Недавно встретила вашего сына. С тех пор, как он женился, он так хорошо выглядит и даже пополнел. - Ну еще бы, ведь его жена родом из Мокпхо. - Что вы говорите?!

Собираюсь пораньше уйти с работы. Надо готовить. В выходные будет год, как скончался отец.

Завтра у мамы день рождения. Надо купить морской капусты.

Думаю, сделка у нас состоится. Вчера, как только клиенты приехали, мы повели их в ресторан корейской кухни (хансик чиб). - Ты прав, не стоит жалеть денег ради пользы дела.

Что хорошего можно ожидать от этого человека? Ведь он пять лет ел гороховую кашу.

Вы едете в Пхунги? Непременно купите там женьшень и яблоки.

Заказала редьку и капусту у зеленщика. Собираемся вместе с соседками делать кимчхи.

У Хиён сейчас совсем нет времени. Ты ведь знаешь, что у нее лавочка на рынке. - Да, под новый год торговцам орехами и передохнуть некогда.

Алло? Как живешь? - Да ничего, только приболела немного. - Обязательно больше кушай. Завтра у меня выходной, я приеду. Привезу рыбки, которую прислала мне мама, и другой еды.

Сейчас, когда я беременна, мне каждый день хочется чего-то особенного: то куриного отвара с женьшенем (самгетхан), то похлебки из трески (тэгутхан), то японской лапши (удон), то цыпленка в гриле, и мы с мужем почти каждый день ходим туда, где лучше всего делают те блюда, которых мне хочется.

Купила австралийской свинины, а мои не едят. Я их и так увещеваю, и эдак. А они мне: "Мама, пусть наша свинина дороже, но ведь ее вкус и не сравнить с этим импортом".

Раньше мы и слыхом не слыхивали о гамбургерах, а насколько были здоровее. И об ожирении тогда никто не слыхал. Знаешь, у моего племянника обнаружили ожирение. И это все гамбургеры.

Слушать такие диалоги было похожим на разгадывание кроссвордов. Почему пожилая женщина несла невестке пресноводную рыбу? Потому что роженицам рекомендуют это блюдо. Считается, что оно укрепляет здоровье и прибавляет молока, так же как суп из морской капусты, съеденный в день рождения, гарантирует имениннику удачу на целый год. Этот суп так же распространен, как рассольник в русских домах, но его ни в коем случае нельзя есть перед экзаменом. Выражение "съел суп из морской капусты" имеет несколько смыслов, в том числе и "провалиться на экзамене".

"Пригласить на куксу" означает "пригласить на свадьбу". Оно уходит корнями в еще не столь далекое прошлое, когда свадьбы отмечали дома, рис стоил дорого, и не всегда его было в достатке, чтобы накормить многочисленных гостей. В этом случае его с успехом заменяла лапша. Выражение сохранилось, хотя в наши дни люди среднего достатка обычно арендуют для свадьбы трактир, где готовится одно общее блюдо: суп с говяжьими ребрами. Дополнением к нему служат рисовые хлебцы, салаты и другая еда, для экономии приготовленные в доме невесты. Состоятельные семьи устраивают свадьбы в отелях, где подается в основном дорогая европейская еда.

Не стоит в день экзамена есть куриные яйца или мясо, поскольку куры роются в земле, разгребая ее в разные стороны, а во время экзамена надо, наоборот, собрать все мысли в единое целое. Полезно жевать перед экзаменом ириску, приготовленную из тыквы и орехов. Слово "прилипать", которое как нельзя лучше сочетается с этим лакомством, имеет также значение "успешно сдать экзамен". В день экзаменов взволнованные матери нередко приклеивают ириски или паровые хлебцы тток (они также очень клейкие) к воротам университета, куда поступает их ребенок - на удачу.

Почему другая свекровь радовалась, что ее невестка из Мокпхо? - Женщины из этого города славятся кулинарными способностями на всю страну, а это одно из основных женских достоинств. Во всех женских университетах преподают кулинарию и есть профессора кулинарных наук.

Орехи и ююба - неотъемлемый элемент новогоднего стола. За три дня до этого праздника наступает "день разгрызания орехов", когда вся страна щелкает их в надежде, что звук отпугнет недуги и хвори на весь предстоящий год. Считается, что это особенно хорошая профилактика заболеваний зубов.

Гороховая каша - одно из простейших и самых дешевых блюд - обычная пища в местах заключения, и выражение "ел гороховую кашу" является синонимом фразы "сидел в тюрьме".

Городок Пхунги в провинции Северная Кёнсан славится своим женьшенем и яблоками, так же как Пхеньян славится своей лапшой в холодном бульоне (нэнмён) или Ульсан - нарезанной на мелкие кусочки и слегка замаринованной свежей рыбой (хе).

Изобильная еда - залог крепкого здоровья.

Поминки по предкам требуют длительной подготовки, когда мужчины заранее постятся, а женщины готовят особую жертвенную еду, требующую большого терпения, времени и мастерства.

Научно-технический прогресс освободил современную кореянку от значительной части домашнего труда, в том числе и от трудоемкого процесса изготовления кимчхи - особым образом заквашенных овощей. Сегодня это важнейшее блюдо национальной кухни можно купить в любом магазине. Желание женщины сделать его своими руками говорит о ее домовитости, а приглашение для совместного труда соседок - о хороших с ними отношениях и рациональном мышлении: в компании это утомительное занятие превращается в развлечение.

Рестораны корейской кухни хансик чиб отличаются высоким качеством блюд и, соответственно, высоким уровнем цен. Самых почетных гостей водят именно туда, и это бывает очень обременительно для европейцев-новичков, которые еще не привыкли сидеть по время трапезы на полу, поджав ноги. Членам официальных делегаций или бизнесменам, отправляющимся в Корею на переговоры, следует готовить себя именно к этому. Стремясь облегчить участь подобных посетителей, рестораторы иногда усаживают их на "стулья" со спинками, но без ножек, чтобы можно было облокотиться, и выдают вилки вместо палочек. Но в целом процесс вкушения пищи остается неизменным.

Мужчина, с готовностью удовлетворяющий гастрономические причуды своей беременной жены,- любящий и щедрый супруг и неленивый человек с довольно высокой зарплатой. Ее слова о нем подчеркивают его редкие высокие качества, поскольку посещение рестораций по несколько раз в неделю - дело обременительное для среднего кошелька. К тому же харчевни, славящиеся особым вкусом того или иного блюда, как правило разбросаны по всему городу, и чтобы ходить по ним часто, надо иметь не только деньги, но и силы, и желание. Помню, как мы с Суджин ездили с тремя пересадками из Кояна - города-спутника Сеула - в центр столицы на рынок Намдэмун, чтобы поесть особой ухи в заведении старушки-мастерицы, о которой несколько раз писали в газетах. На дорогу ушло около двух часов в один конец, но вкус у ухи действительно был отменный.

Корея - страна, где царит культ еды. В этом мнении живущие в этой стране иностранцы единодушны. Еда не только украшает праздники и обряды, сопровождает в горе и радости. Она мерило добродетели и благосостояния, индикатор патриотизма, отрада души и тела, предмет мыслей, а также гордости или зависти, показатель хода времени (о нем говорит сезонная еда), залог здоровья и лекарство, объект изучения в университетах, средство заработать деньги и их потерять, двигатель технического прогресса. Можно сказать, что все это справедливо для любого народа. И все-таки для корейцев это справедливо втройне.

Еда имеет столь важное в глазах корейца значение, что даже выступления в прессе на темы, казалось бы, к еде не имеющие никакого отношения, нередко обыгрываются в некоей с ней связи. Вскоре после августовского (1998 г.) кризиса известный петербургский лингвист-кореевед согласился дать интервью корейским журналистам у себя дома. Гости пришли и первым делом отправились не в кабинет хозяина, не к книжным полкам с его трудами, а на кухню к холодильнику и в разных ракурсах сфотографировали его содержимое. Вероятно, оно произвело на них особое впечатление, поскольку вскоре в Корее вышла статья о нищете в России с цветной фотографией холодильника. Она была лучшим доказательством сказанного, тем более что холодильник принадлежал профессору - то есть представителю той прослойки населения, которая в Корее оплачивается очень хорошо. Другое дело, что корейский профессор ни за что бы не позволил прессе фотографировать, а тем более публиковать снимки содержимого своего холодильника, даже если бы он ломился от изобилия. Не знаю, оценили ли те гости степень гостеприимства и терпимости пригласившего их российского ученого.

Еще один блестящий знаток корейского языка, но уже из Москвы, рассказал мне, что, хотя он отошел от занятий Кореей в последние годы и обратился к бизнесу, корейцы его не забывают и в конце 1998 г. опубликовали о нем статью под названием "Он дома делает кимчхи". Это меня не удивило, хотя я сама назвала бы статью об этом человеке по-другому. "Он знает Корею не понаслышке", например. В принципе, это одно и то же, и эти заголовки - еще одно доказательство того, что прямой перевод с корейского на русский и наоборот невозможен, но знание нюансов психологии позволяет добиться полного взаимопонимания.

В 1994 г., накануне визита президента Ким Ёнсама в Россию, меня пригласили на радио, чтобы я рассказала об истории корейско-российских контактов. Я долго готовилась, но произнести мне удалось только одну фразу: "Первая встреча русских и корейцев на корейской земле состоялась в 1854 году". Тут ведущая меня прервала и сказала, что уже и так все ясно, поэтому будет намного лучше, если я расскажу о том, что я ела на обед. Большого труда это не составило. Я люблю корейскую кухню.

В первые годы после прихода к власти президента Ким Ёнсама газеты много писали о заведенной им традиции приглашать на завтраки в Чхонвадэ ("Дворец с голубой крышей" - резиденция президента) соратников по партии, членов правительства, знаменитостей. Главным блюдом на этих завтраках была лапша по-домашнему - немудрящее дешевое блюдо. Оно символизировало скромность главы государства, его непритязательность и близость к народу, и пресса много писала о той лапше.

Корейцы очень гордятся своей кухней и считают, что она ничуть не уступает по вкусу таким знаменитым кухням, как китайская или французская. Что же до того, что она не так популярна за рубежом, то они относят это за счет того, что иностранцы просто ее не знают. Они убеждены, что стоит кому-нибудь попробовать корейскую пищу, как он обязательно ее полюбит. Как-то мне попалась на глаза газетная заметка, где автор пенял правительству за то, что оно не пропагандирует за рубежом кимчхи. "Итальянские спагетти и пиццу можно найти в любой стране, так же как немецкие сосиски, американские гамбургеры, японские суси и китайскую лапшу. Так почему же в этом списке нет корейской кимчхи? - вопрошал он. - Требуются большие усилия для пропаганды этого шедевра корейской кухни".

Вместе с тем, корейцы творчески относятся к иностранным кухням, и весьма популярные у них рестораны японской и китайской кухонь подают блюда не в "чистом", а в "кореанизированном" виде. Побывавшие недолго в России корейцы не раз говорили мне с гордостью о "высокоразвитой культуре еды" в их стране, в то время как у нас "едят только мясо, картофель, хлеб и масло, от чего все полные, а соленья в вашем рационе способствуют накоплению холестерина и распространению сердечных болезней". Некоторое время я молча терпела такое пренебрежительное отношение к русской кухне, а потом принесла случайно найденную заметку о блюдах, подававшихся в Кремле во время одного из правительственных приемов. Там фигурировали: икра зернистая, расстегаи слоеные, рулет из судака с морской капустой, цыпленок, фаршированный красным перцем с фисташками, судак по-восточному, паштет из баранины по-карски и пломбир ананасовый.

Названия блюд ничего моим собеседникам не говорили, но упоминание об икре вызвало оживление. Ее в Корее уважают за очень высокую стоимость и употребляют сырой, в сочетании с соусами, как компонент японской кухни. Есть ее в таком виде, как едят в России, могут лишь редкие гурманы. Однажды в канун Рождества, когда корейский эфир был переполнен рассказами о том, как этот праздник справляют в разных странах, меня специально пригласили на радиостанцию Кей-Би-Эс. чтобы я рассказала слушателям о русских сале и селедке. Отметив, что означенные предметы рождественской пищей не являются, я подробно рассказала, как их готовят, и все-таки меня несколько раз переспросили, действительно ли эти продукты не поддаются термической обработке. Ведущая слушала меня с круглыми от ужаса глазами.

В 1990 г. в Москве я познакомилась с южнокорейским журналистом, который приехал работать на длительный срок и поначалу - без семьи. Встретившись с ним через несколько недель, я его не узнала: настолько он исхудал. Дело оказалось в том, что он не мог есть русскую пищу. Никакие, даже самые изысканные рестораны, не могли угодить его вкусу, а корейских ресторанов тогда в Москве еще не было. Он варил себе яйца, ел их с хлебом и считал дни до того времени, когда приедет его супруга. Когда она приехала, все встало на свои места, и журналист смог спокойно заняться своим делом. Правда, тогда пришлось потрудиться супруге, ибо корейская кухня очень трудоемкая.

Сегодня в Москве больше корейцы не голодают. Есть несколько корейских ресторанов: и очень дорогие, и среднего уровня. Есть кухня, принимающая заказы по телефону и развозящая готовые блюда по адресам. Есть кустари-одиночки, изготавливающие на дому соевый творог тубу. Есть магазин корейских продуктов. Именно вокруг этих заведений, в первую очередь, сплачивается корейская община в российской столице. По единодушному мнению, иностранное мало подходит для корейского здоровья.

За рубежом в настоящее время проживает около пяти миллионов корейцев- в США, Канаде, Бразилии, Англии, ФРГ, Японии, Китае, в том числе полмиллиона - в странах бывшего СССР. Многие из них утратили родной язык, забыли обычаи и, казалось бы, полностью адаптировались к местным условиям. Но их кухня, их неизменная приверженность рису и кимчхи ярко свидетельствуют об их национальной принадлежности.

Осенью 1987 г. я, будучи сотрудницей отдела вещания на корейском языке Московского радио, ездила собирать материалы о жизни советских корейцев в знаменитый колхоз "Политотдел" в окрестностях Ташкента. Многие проживавшие там корейцы - особенно молодые - практически не говорили на корейском языке, с удовольствием ели узбекские лепешки и плов, и тем не менее у каждой хозяйки во дворе стояли большие глиняные чаны с жидким соевым соусом - непременным компонентом корейской кухни.

"Корейцы в голове христиане, в сердце - буддисты, а в желудке - шаманисты",- говорил мне знакомый миссионер, много лет проживший в этой стране. Как-то я взяла блокнот и обошла все рестораны, кафе, трактиры и забегаловки вокруг своего дома на улице Тэханно. Я просто записывала названия блюд, обозначенных на вывесках. Чего здесь только не было: и "корейская пицца" пхаджон - большой блин с зеленым луком и кальмарами; и пиндэ-тток - маленькие блинчики с ростками фасоли; и суп из коровьих хвостов; и куриный отвар с женьшенем и перцем (самгетхан) и соллонтхан - похлебка из коровьей ноги, которая варится более суток. Последнее блюдо стоит дорого, поскольку мясо с костями в Корее ценится намного выше, чем мякоть. В супермаркете можно купить кило мяса без костей долларов за двадцать, а большая коровья нога, где нет ни грамма мяса, оценивается в два раза дороже и упаковывается как рождественский подарок.

Значились на вывесках и мясо пулькоги. приготовленное на открытом огне (на газовой горелке или на древесном угле, причем цена в последнем случае значительно выше); и жареные говяжьи ребра; и "мраморная" (с тонкими прожилками сала) свинина; и "королевские" свиные ножки (сочные, ярко-розовые, издающие пряный копченый запах, с соусом из креветок, они не оставляют равнодушным ни одного любителя пива); и тушеные моллюски; и улитки; и пельмени (с кимчхи и рисовой вермишелью, мясом и овощами, вареные и жареные, в бульоне и без, "королевские" и совсем маленькие); и корейская лапша куксу; и утешение бедных студентов - вермишель рамён и японские макароны удон; и китайские макароны с луком чаджанмён; и гороховая вермишель с мясом и овощами чапчхэ, и рулеты из риса с овощами, ветчиной, рыбой или мясом, завернутого в листы морской капусты - кимпап; и соевый творог тубу, тушенный с овощами; и сябу-сябу - густой суп из вороха трав и тонко нарезанной маринованной говядины. Помешивая его в кастрюле, бодро кипящей на вашем столе, хозяйка обязательно расскажет, что это блюдо особенно любил Чингис-хан, поскольку оно питательное и быстро готовится в походных условиях. Гурманов рассказ вдохновляет. У каждого ресторатора есть, что порассказать.

С раннего утра распахивают двери расположенные около школ крошечные кухоньки, где с утра торгуют канцтоварами и готовят обед- простые, дешевые, но всеми любимые тток-покки -- тушенные в красном остром соусе толстые цилиндрики из отбитого рисового теста и одэн - упругие трубочки из рыбного фарша, нанизанные на длинные палочки. После занятий в эти кухоньки стайками влетают малыши и уплетают стоя, в то время как за единственным столом парочками сидят, явно подражая взрослым, девочки-подростки и делятся секретами над тарелкой, взятой одна на двоих.

На передвижных прилавках на улице готовят овощи и кальмаров в тесте, которые так приятно есть очень горячими, хрустящими, макая в соевый соус.

Вечерами на улицы выезжают и расставляют складные стулья прямо на тротуарах передвижные распивочные (пходжан мачха). Они недешевы, но цены не отпугивают любителей горячительного, которые украшают задушевную беседу бутылочкой-другой рисовой водки соджу под закуску из моллюсков, отваренных в раковинах, крошечных куриных шашлычков и котлеток на палочках, рубленых сырых, еще извивающихся в тарелке, кальмаров с перечным соусом и жареной требухи.

Я насчитала на Тэханно больше сотни только заведений, специализирующихся на отдельных блюдах, не говоря уже о кафе, пивных и ресторанах иностранных кухонь - мексиканской, американской, японской, китайской и даже русской. Потом я сбилась со счету, стала считать снова, но в конце концов осознала тщетность попыток объять необъятное. Хотя эта улица - не самое большое в Сеуле место молодежных гуляний (по числу заведений общепита она уступает окрестностям университета Ёнсе и району Мёндон), харчевни были везде: в нижних, верхних и средних этажах домов, в подвалах, на балконах, на рынке, в магазинах, в палатках, ларьках, под навесами и под открытым небом. Отовсюду восхитительно благоухало или просто неплохо пахло. Звуки кухни: бульканья, шипения, скрежетания, звякания - переплетались с популярными эстрадными/классическими/народными мелодиями, а иногда и оперными ариями, лившимися из магнитофонов, телевизоров и приемников. Мигали неоновые вывески. Трепетали флаги с названиями блюд. Манил интерьер и объявления о скидках и невероятной дешевизне. Интриговали короткие юбки и миленькие личики юных официанток в обрамлении причудливой архитектуры.

Ярким примером последней были рестораны в виде взлетающей к небу космической ракеты, старинного немецкого замка, подводной лодки и римского храма из розовой фанеры с горельефами в виде амуров, трубящих ангелов и венер с крыльями и в трусах - своеобразное сочетание европейского классицизма с конфуцианской сдержанностью. Их дополняли прислоненные к стенам "белокаменные" греческие колонны с кокетливыми бантиками. Были рестораны со скульптурными украшениями в виде огромного металлического монстра или пары обнаженных коротконогих толстух, с антуражем в виде пивной бочки, гигантского пластмассового кактуса, или, скажем, изгороди "а-ля гранит", которая на первый взгляд казалась монолитно каменной, но при постукивании издавала звук, подобный барабанному. При близком рассмотрении можно было убедиться, что "валуны" сделаны из фанеры и папье-маше и сверху искусно раскрашены. Как говорится, дешево и сердито. Искусственными были не только валуны, но и увивающий их плющ. Но еда была настоящая.

На каждый товар есть свой купец: ни одно из заведений не пустовало.

Ах, эти корейские кафе и харчевни! Сколько с ними связано воспоминаний!

Вот вегетарианский "Травянистый аромат". Здесь, среди буддийских монахов - завсегдатаев и бумажных фонариков мы впервые отмечали с Суджин наш общий день рождения: он у нас в один день. Вот семейный "Дерево и камень". Здесь мы провожали подругу-американку, навсегда покидавшую Корею. В "Жизни в розовом свете" под мерцание лампад на столе болгарский поэт Бойко читал мне свои стихи на корейском языке, а у меня по спине бежали мурашки - так это было прекрасно.

Вот "Мастер кофе", где подавали около тридцати видов этого благородного напитка, и где хозяин прекрасно играл на гитаре и пел, а официанты, подавая меню, особенно низко кланялись. Я часто ходила сюда вечерами отдохнуть от суеты и посидеть в тишине. Вот "Русский дом" с хорошим баром. Здесь одно время неплохо готовили бефстроганов и кормили русских в течение, правда, всего нескольких дней - бесплатно. Мы с подругой, приехавшей в Сеул из Москвы по делам бизнеса, зашли туда как раз в тот период, и нам не только подали вкусный обед, но и взяли интервью. Кто-то из знакомых потом слышал его по радио и мне об этом с восторгом сообщил.

Вот "Колбасная деревня", куда водили меня мои студенты, узнав, что я питаю слабость к такому простонародному блюду, как кровяная колбаса. Вот "Волга", специализирующаяся на спагетти и грибных супах. Каждый раз, когда я туда входила, хозяин бросался к магнитофону и включал Шаляпина - "Песню о Стеньке Разине". Это было единственное, что было там российского, но сердечный прием трогал до глубины души.

Вот уютный "Чайный сад", где среди бумажных ширм и шкафчиков с изысканной керамикой милая старушка-хозяйка терпеливо учила меня заваривать зеленый "чай первого листа", который собирают вручную, когда на кустах только появляется зелень. Вот "Пространство", где пространства вовсе не было и с трудом умещались, тесно прижавшись друг к другу, три столика, но пиво подавали хорошее.

Я часто бродила по Сеулу одна, и мне никогда не было скучно, ибо я не уставала восхищаться изобретательностью людей, придумавших для своих заведений такие необыкновенные названия: "Семья лунных лучей", "Розовый лес", "Большой палец", "Желтая тыква", "Зимний путник", "После полудня - по-вегетариански", "Земляничная долина". Многие из этих людей обладали большим чувством юмора. Крошечная забегаловка гордо именовалась "Знатная ресторация". "Ой-ой, неужели?" называлось заведение, на вывеске которой был изображен растерянный гражданин с вывернутыми карманами. "Мы победим!" - мигала неоновой вывеской пивная около Сеульского университета.

Другие авторы проявляли себя незаурядными психологами. "Преуспевшее поколение", "Новое поколение" - это была откровенная лесть, обращенная к молодежи. Здесь всегда было многолюдно. Не так много на свете людей, кто может противостоять лести. Кафе с английскими названиями "Falling", "Bodyguard", "Ramses", "Leonardo", "Tiberius", "With" хотя и звучали просто, заключали в себе глубокий смысл. Они сами по себе подчеркивали исключительность и высокий интеллект каждого, кто обратит внимание на вывеску и войдет в их стены. Владение иностранными (в первую очередь английским) языками в последние годы стало высоко цениться в обществе, и, пребывая в заведении с западным названием, можно почувствовать себя знатоком - хотя бы на время.

Неясно манили "Обещание" и "На небесах", располагало к дружеской беседе "Местечко поболтать". Озадачивали "Кольцо, продетое в нос быка" или "Просвирняк огородный". "Ой, да вы пришли!", "Мамины руки", "Дом старушки-толстушки", "Родной вкус" напоминали о доме и теплом семейном очаге. Интриговал непосвященных "Мой муж - дровосек", также как "Ша-ша", "Четыре Икс", "Ви-Ви". "Кедр у края поляны" звал романтиков. "Душа Шагала", "Моцарт" с белым роялем в витрине, "Шуберт и Клара", "Паваротти", "Нибелунги" - знатоков и любителей искусства. "Кремль", "Амазонка" символизировали неведомые дали.

Почему я пишу об этом так подробно? Я считаю корейские кафе и таверны одной из главных достопримечательностей этой страны. В Сеуле на площади меньше московской - около 160 квадратных километров - проживает четверть населения страны (11 миллионов человек). А если посчитать вместе с окружающей столицу провинцией Кёнгидо. получится около половины населения. И все же каждому находится место. Кафе - это то, что не позволяет корейцу задохнуться в расщелинах улиц и переулков. Огромный, разнообразный, неповторимый мир, где каждый может выбирать то, что ему по душе. В кафе проходит значительная часть жизни. Здесь встречаются и расходятся, мирятся и ссорятся, плачут и изливают душу, заключают сделки и пишут курсовые и стихи, любуются произведениями искусства и слушают музыку, выражают солидарность и протестуют. Я не встречала человека - корейца или иностранца,- который бы не любил корейские кафе.

"В Париже нет ничего подобного,- не раз говорила мне соседка по общежитию, француженка Мари Оранж - большая любительница "еды за пределами дома". - То есть кафе и рестораций много, но такой буйной фантазии и разнообразия я не видала".

Кажется, нет ничего, что не шло бы у корейцев в пищу. На рынках и в универмагах рядом с горами известных в России даров природы высятся горы и охапки того, о чем мы и представления не имеем: тонкий дикий лук пучху, листья кунжута, полынь, шпинат, разные вида салата, горный чеснок, "мышиная трава", корни колокольчика, лотоса и салата, папоротник, разнообразные горох и бобы - зерно и ростки, пастушья сумка, омежник лежачий (по-корейски эта сочная трава называется звучно и нежно -минари). Я называю только то, что смогла найти в словаре, но намного больше такого, что в словаре не приводится.

Так же обстоит дело с дарами моря. Кроме разнообразной рыбы и ее составных частей - икры, молоки, жабер, хвостов и плавников, а также более или менее известных моллюсков - устриц, трубачей, рафий, мидий, кальмаров и каракатиц, в ход идут и такие невиданные у нас продукты как "морской шприц" (монге), морские ушки, медузы и многое другое совершенно непереводимое. Все это режется, мнется, толчется, смешивается, маринуется, томится под гнетом, жарится и парится, образуя фантастическую гамму ароматов и вкусов. "Сто вкусов" - так называются некоторые рестораны. Это не преувеличение.

И все же самой экзотической частью корейской кухни являются "блюда, полезные для здоровья" - еда, рекомендуемая больным, беременным, пожилым, страдающим упадком сил. Сюда относятся каша из кедровых орехов, пондэги - вареные куколки шелкопряда, мясо черной козы или, скажем, посинтхан - суп из собачьего мяса. Я всегда знала, что корейцы его едят и очень любят, но помню, как похолодело сердце, когда, блуждая однажды по рынку в Тэджоне, я увидела прилавок с собачьими тушами. Рядом лежали головы, так что никакой ошибки быть не могло. Лучше не говорить корейцам о том, что это зрелище вызывает у вас неприятные эмоции. Даже вежливо и вскользь выраженное недоумение вызывает недовольство, и люди немедленно бросаются на защиту "чести страны".

В Сеуле у меня был хороший друг - доктор Кан Гюук. Вечерами после работы я нередко заходила к нему в клинику поговорить обо всем на свете. Образованный, много путешествовавший по свету доктор был приятным собеседником и не страдал ложным патриотизмом. Тем не менее, когда однажды я просто рассказала ему о своей собаке, он вдруг с обидой начал говорить о том, что многие критикуют корейцев за то, что они едят собак, как говорится, "друзей человека". "Но вот ведь татары, да и многие другие народы, едят лошадей, которые намного умнее собак. Почему же татар не критикуют за их пищевые пристрастия?" - спрашивал он. Я поспешила его успокоить, сказав, что нельзя осуждать народ за его традиции, идущие из глубины веков. Доктор был удовлетворен. Я не кривила душой, успокаивая доктора Кана. Я видела, что у корейцев совсем иное отношение к собакам. Они никогда не имели возможности держать их в домах. Сейчас мода на домашних собак стала распространяться, но весьма незначительно: негде гулять на запруженных народом улицах. Нельзя упрекать людей, которым хочется есть. Веками этот народ испытывал большую нехватку мяса, и большинство людей ели его два раза в год- на новый год и на чхусок. Отсутствие пастбищ делало невозможным выращивание крупного рогатого скота, и поэтому пожилые и сегодня не пьют молока и не едят сыра - нет привычки. Помню, с какой брезгливостью уворачивался от ласкавшейся к нему моей собачки Тяпы зашедший однажды ко мне в гости очень пожилой корейский поэт из Ташкента. Видимо, он так же отстранялся бы, если бы в моем доме жила и ласкалась к нему не собака, а свинья или коза.

Собак, предназначаемых в пищу, выращивают на специальных фермах или в сельских домах в клетках. Такую же клетку с обитателями я видела постоянно на крыше одного частного дома в окрестностях университета Сонгюнгван в Сеуле. Видимо, это был способ подработать. Хозяева относились к этим собакам чисто по-деловому: никогда их не гладили и не чесали, грубо кричали на них. Собаки махали хвостами, видя их подходящими с миской, но без особого энтузиазма, словно предчувствуя свою печальную судьбу. Хотя это, возможно, мне просто казалось.

"Полезно для здоровья" - эти слова звучат для корейца как заклинание. С давних времен первое место среди подобных продуктов занимал женьшень. Плантации этого растения в Корее можно увидеть во многих местах от 38-й параллели до Тэджона и Кымсана. Считается, что выращенный южнее этот корень не обладает необходимыми тонизирующими свойствами. Из женьшеня готовят чай, лекарства (капсулы, настои), супы, салаты. Его квасят с овощами, сушат с медом и едят вместо конфет. Один мой знакомый в ответ на мое замечание, что он слишком легко одет в морозный день, рассказал, что в детстве его много кормили женьшенем с медом и поэтому он никогда не болеет.

Самым полезным считается дикорастущий женьшень. Число охотников за ним не уменьшается, хотя такая находка - большая редкость. Один корень может стоить тысячи долларов, а нашедший женьшень старше ста лет обеспечивает себе безбедную жизнь на годы.

"Полезной для здоровья" считается пэкса - белая змея. Преподаватель корейского языка в Сеульском университете доктор Хван часто беседовал с нами - студентами - о долголетии и способах его достижения. Ему было под 70, и его можно было понять. Белая змея часто фигурировала в его рассказах, и он со вздохом констатировал, что доступна она только избранным, ибо стоит "сто миллионов вон". Мы с недоверием смотрели на него, а он упорно на каждом уроке возвращался к этой теме. Из его же рассказов мы узнали, почему в Корее совершенно нет ворон. Оказывается, они тоже попали в разряд "блюд, полезных для здоровья". Вот что писала обо всем этом "Korea Herald" в заметке "Не такая уж здоровая "здоровая еда"":

"Корейцы с давних времен одержимы приверженностью к "здоровой еде" и тонизирующим продуктам. Ни одна трава, животное или насекомое не могут чувствовать себя в безопасности, если считается, что они "полезны для здоровья", поднятия тонуса и особенно потенции. Издавна панацеей считаются суп из змеи или собачьего мяса, женьшень и рога оленя. Не так давно в разряд подобных продуктов попали земляные черви. Потом страсть к ним охладела и на смену им пришли еноты, кроты, вороны и лягушки. Браконьеры безжалостно отстреливают этих животных для удовлетворения тех, кто стремится повысить свою потенцию. Охота приобретает такие размеры, что эти виды оказались на грани исчезновения. Надо положить конец этой нездоровой и губительной деятельности и привычкам в еде".

Как бы ни была многообразна корейская кухня, все ее блюда меркнут в своем значении по сравнению с рисом и кимчхи. Сколько раз я наблюдала, как мало знакомые с местным обычаем иностранцы плотно наедались в харчевне подаваемыми в первую очередь шашлыком, салатами, кальмарами и прочими аппетитными блюдами, не подозревая о том, что это всего лишь прелюдия. Они сознавали это лишь тогда, когда подходил официант и спрашивал: "Кушать будете?", повергая гостей в неописуемое изумление. Официант хотел знать подавать ли рис. Все съеденное ранее было просто разминкой, гарниром к главному блюду корейского стола.

Знакомый австралиец говорил: "Для них еда - не еда, если нет риса и кимчхи. Возьмите своего корейского приятеля на обед с большим сочным бифштексом, картофелем и салатом и, бьюсь об заклад, что придя домой, он обязательно съест миску риса. Бифштекс был лишь экзотической закуской, а не чем-то серьезным, чем действительно можно наполнить желудок".

Корейский рис особый. Он быстро готовится, при этом зерна слегка развариваются, образуя комки. Чем больше клейковины - тем рис дороже. Популярный в России удлиненный - зерно к зерну - рис считается невкусным и непригодным для местных блюд.

Ни один продукт не имеет такого влияния на жизнь корейцев, как рис. Миска с рисом ставится ближе к поминальной дощечке предка во время жертвоприношений, чем любая другая еда. "Рис в Корее - это не только продукт сельского хозяйства, обладающий определенной экономической ценностью. Рис - это нечто, имеющее далеко идущее политическое и социальное значение. Рис - это сама основа национальной экономики, так же как и культуры", - пишут газеты.

Когда корейцы хотят сказать, что кому-то очень повезло, они говорят: "К вареному рису еще и тток". Напомню, что тток - это тип хлеба из отбитого рисового теста. Рис, фигурирующий в этой пословице в двух ипостасях, является воплощением жизненного счастья. "Вы уже ели рис?" - этот вопрос я слышала постоянно, живя в 1988 г. в Пхеньяне в общежитии и встречаясь по несколько раз в день с одними и теми же людьми. Эта форма традиционною приветствия была знаком внимания к самому главному: сыт ли человек. Хотя я редко слышала его, живя в Сеуле в середине 90-х годов, этот вопрос всегда был для корейцев самым главным. Нынешнее старшее поколение хорошо помнит 40-50-е годы, когда недоедание было обычным состоянием. В ответ на вопрос, ела ли я рис, я не рассказывала, ела ли действительно или нет, а отвечала встречным вопросом: "Да, а вы ели рис?" Вежливость была соблюдена, и мы расходились, довольные друг другом.

С рисом связаны многие традиции и обычаи. Так, тток - неотъемлемая часть любого праздничного стола. Зеленый сонпхён с добавлением сосновых иголок обязательно готовится к празднику чхусок - главному в календаре. Коробочка с разноцветным шток - лучший подарок и в соллаль - новый год по лунному календарю.

С давних пор, когда женщине приходило время рожать, ее родственники собирались вокруг стола, на котором стояло блюдо лучшего вареного риса и чашка чистой воды, и молились о здоровье матери и младенца.

Во время похорон, одевая покойника для погребения, ему вкладывали в рот ложку риса, чтобы он не голодал по пути на небеса. Многие корейские гадатели гадают на рисе так же, как у нас гадают на кофейной гуще.

Я спрашивала многих знакомых, сколько лет в Корее едят рис, и всегда ответ был одинаков: "Не меньше трех тысяч лет". Однако, если судить по археологическим материалам, рис, хотя и проник на полуостров около 2000 лет назад, стал важным продуктом питания только в VII веке, в период Объединенного Силла. До этого его ела только знать, о чем свидетельствует, например, "Сцена на кухне" из росписей гробницы в провинции Хванхэ периода Когурё (IV-V в. н. э.). Простой народ северных районов ел просо. На юге ели ячмень. Около V-VI веков нашей эры рис распространился среди зажиточных слоев населения. В период Корё рис стал стандартом потребительских цен, а зарплату платили, или, по крайней мере, начисляли, в мерах риса. Но и тогда производство риса не превышало производства проса. Лишь в период династии Чосон рис действительно стал "продуктом номер один".

История импорта и экспорта риса отражает перипетии корейской истории в новое время. В годы колониального господства (1910 -1945 гг.) Япония вывозила большую часть производимого в стране риса, ввозя и продавая втридорога свое просо и ячмень. После окончания корейской войны (1950 - 1953 гг.) начался приток американского риса, за который корейское правительство расплачивалось с США вонами. 'Эти деньги направлялись на восстановление страны. В 1959-66 гг. Корея импортировала около 7 млн. сом (один сом равен 180,39 л.) риса в год на условиях бартера. Затем период льготных поставок закончился. Рис пришлось закупать за валюту, от чего резко выросла внешняя задолженность. Ситуация еще более ухудшилась в 1973 г., когда цены на главные продукты питания выросли втрое.

В середине 70-х годов был выведен высокоурожайный сорт риса Тхониль и необходимость в импорте отпала. Потребление риса, которое поначалу возрастало, с 80-х годов начало падать. В 1965 г. один кореец потреблял в год 121,8 кг риса; в 1970 г. - 136,4 кг, а в 1980 - только 118 кг, поскольку по мере роста благосостояния стало увеличиваться потребление овощей, мяса, молока, мучных продуктов.

8 настоящее время каждый житель страны съедает в день в среднем 200 граммов рисовой крупы по сравнению с 330 граммами в 1965 г. С рисом произошла и другая трансформация. Раньше выше всего ценился белый рис, и если о человеке говорили: "Он ест белый рис", это было свидетельством материального достатка. Теперь больше едят не полностью очищенные сорта желтоватого цвета, которые считаются "полезными для здоровья".

В 1989 г. самообеспечение рисом в Корее составило 108%, настала проблема перепроизводства. Опять вмешалось правительство: отказалось от высокоурожайного сорта Тхониль, стало поощрять оставление полей под паром, искусственными мерами добиваясь соответствия производства потреблению.

Девяностые годы внесли новые поправки в рисовую политику.

В конце 1993 г. в Женеве завершились корейско-американские переговоры в рамках ГАТТ (Генерального соглашения по тарифам и торговле) по вопросу о либерализации рынков. Было достигнуто согласие об открытии сельскохозяйственного рынка для свободной торговли. Южная Корея отчаянно сопротивлялась этому решению. Оно подрывало позиции ее 5,7 миллионов фермеров, ведущих хозяйство по старинке и не способных выдержать конкуренции. Цена на рис в Корее в шесть раз выше, чем в США. Она поддерживается целым рядом протекционистских мер со стороны правительства, в частности, обязательными ежегодными госзакупками по гарантированным ценам. Естественно, корейские фермеры приняли женевские соглашения в штыки. Несмотря на то, что президент Ким Ёнсам в выступлении по телевидению принес извинения нации за то, что не сумел выполнить предвыборных обещаний и отстоять национальный рынок, сотни тысяч людей приняли участие в манифестациях протеста, которые шли несколькими волнами и в начале февраля 1994 г. стали особенно ожесточенными.

На транспарантах протестующих было написано: "Мы - нация, питающаяся рисом, и мы будем есть свой собственный рис", "Нет - американскому рису", "Рис - это вопрос выживания нации". "Нет - импорту иностранного риса. Лучше экспортируем Ким Енсама", "Неужели во время чеса мы будем подносить нашим предкам американский рис?" Слово "рис" было написано на стенах домов, на спинах студентов, выходивших на демонстрации в соломенных мешках из-под крупы. Его постоянно можно было услышать по радио, телевидению, в разговорах на улице. "Открытие рынка стало душераздирающим событием, поскольку деревня - наша духовная родина, а рис - это наша 5000-летняя душа",- сказал на мессе в Мендонском соборе глава корейских католиков кардинал Стефен Ким Сохван. Его слова подлили масла в огонь. В демонстрациях протеста стали участвовать не только крестьяне, молодежь и профсоюзы (наиболее политически активная часть населения), но и консервативные и лояльные "белые воротнички", в том числе и высокопоставленные чиновники, выходившие на акции в Пагода-парке в центре столицы в масках на лицах и белых перчатках. Некоторые члены парламента в знак протеста обрили головы.

На больнице напротив моего дома висел огромный транспарант: "Протестуем против открытия рисового рынка. Профсоюз больничных работников Кореи". Повсюду висели лозунги, призывающие к употреблению только корейских продуктов. Газеты с восторгом рассказывали о патриотах - владельцах ресторанов, которые покупают только корейские продукты, несмотря на их высокую стоимость. В те дни соотечественники поддерживали этих людей, и отбоя в посетителях у них не было. В магазинах боялись выставлять на видных местах иностранные товары: это вызывало немедленный протест покупателей. Но долго это не могло продолжаться.

"Корейские товары с их крайне высокими ценами и не самым лучшим качеством не смогут долго противостоять импорту",- заявила в интервью агентству "Ёнхап" домохозяйка Хван Чунми, покупая в универмаге дешевый импортный чеснок и кунжут.

Я жила на стипендию и была с ней согласна. И, видимо, не я одна. В универмаге, где я закупала продукты, австралийскую свинину и говядину мне приходилось "ловить" - настолько быстро они расходились. Возможно, они не были так вкусны, как корейские, но их цена была в несколько раз ниже и популярность их постоянно росла, несмотря на то, что пресса регулярно сообщала о "бракованных" или "зараженных бактериями" партиях импортных продуктов.

Законы экономики неумолимы. Импорт сельхозпродуктов вызвал серьезные изменения в жизни страны: падение цен на землю, сокращение обрабатываемых площадей, отток молодежи в города, старение сельскохозяйственного населения, изменение вкусов и потребностей и переориентацию на них промышленности, "импорт невест" для крестьян из Китая и многое другое. Открытие сельскохозяйственного рынка стало одним из важнейших событий в истории страны, ускорившим процесс ее прощания с патриархальным прошлым.

14. Песнь о кимчхи

Я не могла бы считать свой рассказ о корейской кухне законченным, если бы не остановилась особо на кимчхи. На этом единодушно настаивали все мои консультанты-корейцы: ученые и пасторы, аспиранты и журналисты, домохозяйка и бухгалтер. Их мнение подтверждали и публикации южнокорейской прессы, единодушно признавшей крупнейшим культурным событием конца 1998 г. выход в свет иллюстрированной (227 цветных фотографий!) "Книги о кимчхи", подготовленной по инициативе Службы зарубежной информации при Министерстве культуры и спорта Республики Корея. В составлении пяти томов "Книги": "Кимчхи и корейцы", "История кимчхи", "Составные части кимчхи и их характеристика", "Научная природа и питательные достоинства кимчхи", "Рецепты" - приняли участие профессора нескольких женских колледжей и университетов. Общую редакцию перевода на английский язык осуществлял почетный президент университета "Ёнсе" Горас Андервуд - старейшина иностранной общины в стране. Дорогостоящее издание было предпринято, несмотря на экономический кризис и резкое сокращение читательского спроса, и уже один этот факт ярко свидетельствует о том большом значении, которое придается в Корее рассматриваемому вопросу.

Что же такое кимчхи? В "Большом корейско-русском словаре" просто написано, что это соленые овощи. Но ни один кореец не согласится с такой упрощенной трактовкой. Вот цитата из книги "Кимчхи - здоровая корейская еда":

"Все больше людей в мире знакомятся с корейской кухней, открывая для себя чудеса нашего очень специфичного овощного, вызывающего аппетит блюда - кимчхи. Если вы хоть раз попробуете его, вы уже никогда не сможете от него отказаться".

Брошюра "Кимчхи - корейская сказка" сообщает:

"Невозможно говорить о корейской кухне и не упомянуть о кимчхи - маринованных ферментированных овощах. Ее замечательные свойства признаны в мире, ибо в этом блюде хорошо сохраняются вкус и питательные свойства исходных продуктов. В процессе создания кимчхи участвуют многие полезные микроорганизмы, например, молочнокислые бактерии. Они и определяют ее полезное воздействие на организм человека, механизм которого не раскрыт полностью до сих пор. Известно, что кимчхи способствует рассасыванию жировых отложений и очищению мозга, благотворно влияет на кишечник, предотвращает старение".

"Любишь ли ты кимчхи?" - такой вопрос вряд ли стоит задавать корейцу.

Мои соседи по общежитию мексиканцы Алехандра и Мигель как-то раз поехали с туристической группой из Сеула на неделю на Филиппины. Когда они вернулись, то со смехом рассказали, что им ни разу не удалось попробовать местных блюд, поскольку, пока они жили в Маниле, их туристическая группа ходила только в корейский ресторан, отказываясь от всех других, а когда они выехали на морское побережье, оказалось, что их корейские спутники привезли с собой припасы - пластиковые контейнеры с кимчхи. И в завтрак, и в обед, и в ужин они неизменно их извлекали и с аппетитом поглощали содержимое, не забывая угощать и своих мексиканских попутчиков. Остатки аккуратно собирались и упаковывались - до следующей трапезы. Сердобольные корейцы очень беспокоились, чтобы Алехандра и Мигель не пропустили время еды, и каждый день ровно в 12 часов стучали в двери их номера: "Кимчхи! Кимчхи!" Это было сигналом к обеду. Мексиканцы не владели корейским языком, но слово кимчхи знали с первого дня пребывания в Корее, и перевода им не требовалось.

Помню, преподаватель корейского языка господин Хван рассказал нам однажды на уроке, как он несколько месяцев учился в Канаде. Страна ему нравилась, но жить было чрезвычайно трудно, поскольку не было... кимчхи. "Я так по ней тосковал,- рассказывал учитель Хван,- что начал сам ее делать дома. Ходил на базар, покупал китайскую капусту, редьку, обильно посыпал красным перцем и ел. Однажды мне удалось купить баночку консервированной кимчхи. Она была японского приготовления и стоила очень дорого, но я не думал о цене. До сих пор помню, как принес домой эту банку и с наслаждением съел. Только тогда я понял, что и на чужбине жизнь может быть хороша".

О кимчхи читают лекции в университетах и по телевидению. Способам ее изготовления обучают в частных школах, где плата очень высока - 200 долларов в месяц, а также на открытых уроках для иностранцев, которые регулярно проводятся различными культурными фондами. Осенью в разных городах организуются фестивали кимчхи. На кимчхи работает рекламная индустрия. Национальная организация туризма публикует сводки популярности корейских товаров среди иностранных туристов, неизменно отмечая, что кимчхи занимает среди них одно из ведущих мест. О том, как это блюдо популярно в других странах, снимают фильмы. О нем публикуют статьи в журналах и газетах и научные монографии.

"Korea Herald", статья "Повышение значимости кимчхи":

"Ставшее в последнее время модным слово "интернационализация" может быть в полной мере приложимо к кимчхи. Это блюдо проникает во все большее число стран. Среди иностранцев его особенно любят японцы. Многие из них познакомились с его вкусом через корейских эмигрантов или посетив нашу страну. В Корее часто можно видеть японских туристов, покупающих кимчхи в качестве подарка своим родственникам и друзьям. Они совершают специальные групповые поездки в Корею для обучения искусству ее приготовления, стараются познакомиться с нашими домохозяйками для лучшего овладения им. Это хорошо для культурных обменов и международного взаимопонимания. Щедро приправленная специями кимчхи снискала популярность во всем мире и ее экспорт с Гавайев в Испанию и на Ближний Восток превышает 25 млн. долларов ежегодно. Растущие суммы товарооборота показывают, что у нас есть широкие перспективы в этом вопросе".

6 ноября в Республике Корея отмечается День торговли, когда объявляются имена бизнесменов, добившихся особых успехов в своем деле. Лучшим бизнесменом Республики Корея 1993 г. была признана госпожа Пак Сунхи, владелица компании "Чинми Фуд", которая первой в 1973 г. начала экспортировать кимчхи за границу, а в 1992 г. довела ее экспорт в Японию до 4 миллионов долларов. В настоящее время госпожа Пак вынашивает планы расширения экспорта в США и Европу, для чего она изучила все виды кимчхи, изготавливаемые в разных провинциях страны. Ее завод в Поыне (провинция Северная Чхунчхон), где работают 80 женщин, производит кимчхи семидесяти видов. Мадам Пак совершенно убеждена, что, занимаясь экспортом исконно корейских продуктов питания, в первую очередь кимчхи, корейские крестьяне могут противостоять многим трудностям, связанным с открытием корейского рынка для иностранных конкурентов.

Из брошюры "Кимчхи - корейская сказка":

"Бедный и богатый, высокопоставленный и представитель низшего сословия, мужчина и женщина, старый и молодой - все, кто живут в этой стране, едят кимчхи. Это не просто закуска. Это важное средство, которое заставляет нас сознавать свою принадлежность к корейскому народу. Это цементирующая сила, объединяющая дух нации. Разве кимчхи не демонстрирует миру превосходство корейской кухни? Разве она не является прекрасным способом заставить космополитов осознать оригинальность нашего традиционного стола? Господь особенно любил эту землю. Он одарил ее хорошей водой, богатой почвой и чистым воздухом, благодаря чему у нас растут овощи особенно хорошего качества. Наши предки эффективно применили эти дары и создали кимчхи".

В оживленном деловом районе Сеула в Центре международной торговли среди дорогих магазинов размещается музей кимчхи. Он был создан в 1986 г. компанией "Пульмувон фудз" с целью показать, какую большую роль играет это блюдо в жизни корейцев. Здесь диорамы воссоздают сцены его изготовления в традиционной деревне, где для этого собиралась вся семья. Здесь представлены сосуды для ее хранения, рецепты, картины разных времен, свидетельствующих о неуклонном повышении роли кимчхи в питании корейцев. Здесь вам покажут старинную "Книгу по правильному ведению сельского хозяйства" ("Чонбо санлим кендже"), изданную в 1766 г., где говорится, что, хотя кимчхи появилась впервые в Китае около 2000 лет тому назад, перец чили стали добавлять в нее именно в Корее, и что именно здесь в XVI веке она приобрела свой традиционный вкус и сочный красный цвет. Это открытие оценивается как подлинно революционное.

Этапы эволюции кимчхи это история развития сельского хозяйства на Корейском полуострове, ибо число видов этого блюда возрастало по мере внедрения новых овощных культур, совершенствования орудий труда и методов хозяйствования. Несмотря на то, что Корея невелика по площади, климатические условия различных районов весьма отличаются друг от друга, так же как и произрастающие овощные культуры. Это определило разнообразие видов кимчхи, которых в настоящее время насчитывается около 200 видов.

Кимчхи готовится из китайской и обычной капусты, редьки, редиса (с ботвой и без), огурцов, кресс-салата, зеленого лука, баклажанов, белой тыквы, дикой горчицы, побегов бамбука, листьев кунжута. С красным перцем и без, с имбирем, чесноком, а также различными добавками, которые определяют вкус и название блюда. Это грибы, рыба, осьминоги, кальмары, креветки, устрицы, анчоусы, говяжий бульон, мясо птицы, каштаны, кедровые орехи. Бывает кимчхи приготовленная из одного вида овощей или из их строго определенной смеси. Различается она и способом нарезки ингредиентов. Скажем, кимчхи из цельных или слегка надрезанных поперек корней крупной белой редьки - это совсем не то (и по виду, и по вкусу) что кимчхи из той же редьки, но нарезанной кубиками (ккактуги) или кружочками (танмуджи).

Климатическое разнообразие Кореи определило не только разнообразие ингредиентов, но и региональные особенности приготовления этого блюда. В холодных северных районах соль и специи добавляют в небольших количествах, от чего кимчхи получается более сочной, а вкус - мягким и прохладным. В южных районах кладут больше соли, ферментированной рыбы и специй, что придает остроту и помогает сохранить вкус дольше.

Кимчхи бывает сезонная и зимняя. Считается, что весной надо есть кимчхи быстрого приготовления из молодой китайской капусты и резанной редьки. Жарким летом популярны кимчхи из огурцов и молодого редиса, а в листопад - из редиса "хвостик пони". Зимние сорта включают кимчхи из целых кочанов капусты, цельных редек и ккактуги.

Особые сорта изготавливают в буддийских монастырях - без перца и с малым количеством соли. Считается, что в таком виде кимчхи не обладает высокими вкусовыми качествами и потому не отвлекает служителей культа от высоких мыслей. Монахи внесли немалый вклад в совершенствование процесса изготовления кимчхи, поскольку, судя по историческим документам, она являлась важнейшим блюдом их вегетарианского стола уже с периода Корё (918-1392 гг.). Возможно, именно монахи были первыми корейцами, включившими ее в свой рацион, поскольку древнейшие (относящиеся к шестисотым годам нашей эры) свидетельства существования кимчхи на Корейском полуострове - большие керамические сосуды для ее хранения (онги),- были обнаружены во время раскопок в Иксане на территории монастыря Мирыкса, основанного еще в V веке.

Рост популярности кимчхи способствовал росту спроса на посуду для ее хранения. За столетия в Корее развилась целая индустрия производства онги. Их толстые стенки свободно пропускали воздух, создавая идеальные условия для ферментации. Для длительного хранения онги с кимчхи закапывали в землю или ставили над ними соломенные шалаши для защиты от ветра или мороза (оптимальная температура 5-10 градусов тепла).

Когда-то эти сосуды являлись неотъемлемой частью кухонного интерьера в каждом доме, но теперь их можно увидеть весьма редко: на крышах частных домов в городах да в крестьянских дворах в глубинке. В городе население растет и остается все меньше места для вкапывания огромных кувшинов в землю. Попробуйте сделать это в Сеуле, где цены на землю достигают астрономических величин.

Онги стали символами прошлого, также как и соломенные, перевязанные веревками от порывов ветра крыши крестьянских домов, как каменные жернова и поилки, как деревянные прессы для масла. Их художественные фотографии с ностальгическим названием "Прощание" можно увидеть в музеях и на выставках. Онги украшают входы в изысканные рестораны. К ним стали проявлять интерес владельцы антикварных магазинов, и цена на старые и необычные сосуды доходит уже до тысячи долларов. Пока спрос небольшой, но антиквары полны терпения. Они убеждены, что урбанизация работает на них, и если уже сейчас уставшие от городской жизни обеспеченные хозяйки уезжают на выходные с семьями в деревню, чтобы собирать дикие травы для стола, как когда-то собирали их неимущие бабки, то придет время и для возрождения спроса на онги.

А пока кореянки делают лишь небольшое количество домашней кимчхи и хранят ее в пластиковых контейнерах в холодильниках. При ферментации она издает довольно резкий запах брожения. Поэтому крупнейшие производители холодильников в стране, например фирмы "Самсон" и "LG", наладили производство специальных агрегатов с поглотителями запаха. Кимчхи по-прежнему остается стимулятором технического прогресса.

Ноябрь - время массовой уборки китайской капусты - проходит по всему Корейскому полуострову под знаком кимчхи. В Северной Корее на уборку мобилизуется армия, представители предприятий и организаций. Они помогают крестьянам собирать овощи, часть которых идет для них самих и их коллективов. В Южной Корее в ноябре для закладки зимней кимчхи закупается в целом по стране около 1650000 тонн китайской капусты. Повсюду можно видеть грузовички зеленщиков, доставляющих мешки с капустой, редькой, чесноком, луком и перцем прямо к порогу потребителей. Нет семьи, которая бы не готовила хоть малое количество кимчхи, несмотря на то, что сейчас ее продают в каждом магазине, будь то крошечный "супермаркет" в богом забытой деревушке или роскошный столичный универмаг. Раньше - еще лет 15-20 назад - на семью из 8 человек ее готовили не менее 100 килограммов и ели до лета.

Сейчас, когда овощи растят в теплицах, хозяйки стараются готовить кимчхи так, чтобы ее хватило до нового года, то есть до начала февраля. После праздника начинают готовить котчхори - кимчхи из молодых овощей, которые выдерживают в рассоле в течение нескольких дней и сразу едят. Но старую кимчхи, оставшуюся от осенней засолки, не выбрасывают, хотя она уже утратила свою сочность. Из нее готовят ччигэ - густой острый суп, куда добавляют рыбные консервы и вообще все, что есть под рукой.

Корейцы просто не представляют без кимчхи своего стола. Они едят ее круглый год, утром, днем и вечером, никогда не пресыщаясь ее вкусом и считая обед неполным, если ее нет на столе. Ччигэ - лишь малая толика того, что можно сделать из кимчхи. Готовят тушенья, супы, блины, рулеты... О женщине как хозяйке судят, в первую очередь, по тому, насколько она в этом преуспела.

Как-то раз я попросила студентку университета Сонгюнгван Сок Хису, с которой мы сблизились на почве ее интереса к русскому быту, а моего - к корейскому, рассказать мне о кимчхи. Девушке понравилась моя просьба, и она немедленно запела песню, которая по содержанию напомнила мне русскую песню, которую любил мой папа и которая возмущала маму: "Я назову тебя солнышком - только ты раньше вставай. Я назову тебя зоренькой - только везде успевай". В песне, которую пела Хису, корейский юноша мечтал встретить милую девушку, которая умела бы красиво причесываться и со вкусом одеваться, была бы добра, образованна и, самое главное, умела бы делать кимчхи.

Хису рассказала, что когда ее старшая сестра вышла замуж, ей понадобилось четыре года, чтобы научиться готовить кимчхи. Дело это было непростое: то было слишком много соли, то не хватало перца или имбиря. Сначала ее стряпню можно было есть только из вежливости, а теперь - пальчики оближешь. Тут Хису сглотнула слюну.

- А почему твоей сестре было так важно научиться делать кимчхи? Что, ее муж скандалил бы или подал бы на развод? - Да нет. Просто он тогда бы предпочитал ужинать где-то в закусочной, где подают хорошую кимчхи, и сестра бы еще реже видела его дома. Он и так целый день на работе,- ответила моя собеседница.

У каждой кореянки в холодильнике всегда есть по меньшей мере два-три вида кимчхи. Чаще всего это "классическая" кимчхи из цельных кочанов капусты и ккактуги. Еще один популярный вид - кимчхи в рассоле. Ее готовят без красного молотого перца и подают в высокой чашке, чтобы удобно было пить освежающий чуть солоноватый настой. Обычно это блюдо завершает трапезу, ибо считается, что оно способствует пищеварению. Пословица "Начал есть с кимчхи в рассоле" означает "не дождавшись обещанного, удовольствовался малым".

Есть и другие пословицы: "И кимчхи - это половина пищи" (какой бы незначительный ни был человек, он имеет право на уважение); "Ест рассол от кимчхи, а усы поглаживает" (ест дешевую еду, а пыжится, делает вид, что что-то из себя представляет). Пословица "В неурожайный год готовь кимчхи раньше" напоминает о том, что часто в прошлом квашеные овощи были единственной пищей для бедняков.

Для кимчхи отбирают плотные кочаны с туго скрученными внутри листьями, и когда кореянки говорят своим детям: "Скорее бы уж ты повзрослел", это звучит буквально так: "Скорее бы уж твоя суть стала такой же полной, как кочан капусты". Для изготовления кимчхи используют как крупную, так и маленькую редьку чхонгак, и неженатых мужчин называют этим словом, то есть буквально "не доросший до крупной редьки".

На Востоке говорят: "Сколько ни говори "халва, халва" - во рту слаще не станет". Так и с кимчхи. Сколько ни описывай это блюдо, мнение о нем можно составить, только его попробовав. Лучше всего его купить. В Москве это можно сделать в корейском универсаме, расположенном в помещении гостиницы "Орленок". Правда, стоит оно там в несколько раз дороже, чем в Корее, и не каждому по карману. Может ли русская хозяйка, скажем москвичка, приготовить кимчхи у себя дома? Честно признаюсь, что я в этом сомневаюсь. Тут мало иметь хороший рецепт, необходимые овощи, специи и соусы. Нужны навык и чутье, которые кореянки впитывают с молоком матери. Нужна традиция.

15. Культурный шок

Каждый иностранец, впервые приезжающий в Корею, как правило, переживает то, что называется "культурный шок". Об этом можно судить хотя бы по "Колонке читателя" - ежедневной рубрике в "Korea times", где люди разных национальностей негодуют, удивленно констатируют, советуют, размышляют, иронизируют по поводу непривычных для них реалий корейской жизни. Я всегда думала, что это очень умно - устроить такую колонку, чтобы приезжие люди могли не только поделиться опытом друг с другом, но и выпустить пар, раздражение, которое неизбежно накапливается при соприкосновении с тем, что непонятно, что не совпадает с традиционными оценками и представлениями, бытующими в их родной стране.

Я сама не раз писала в "Korea Times", и всегда в подоплеке моих заметок лежало раздражение. Один раз это была заметка о возрасте - я удивлялась, почему меня в 38 лет все называют старой. В другой раз на написание в "Колонку читателя" меня подвиг большой транспарант во дворе нашего общежития, где было написано: "Только у красивых есть будущее". Меня возмутил такой категорический отказ большинству людей и мне лично во всякой надежде на хорошее.

Один раз мне пришлось вступить в полемику с внештатным комментатором газеты, почтенным профессором Ким Бёнгуком, который выступил с большой статьей, где рассказал, что Сталин был "приспешником Гитлера" и что "мир от коричневой чумы в годы второй мировой войны спасли 10 тысяч храбрых американских парней, которые высадились в Нормандии 6 июня 1944 года". Автор назвал это событие "поворотным во второй мировой войне и всей истории человечества в XX веке". Я - дочь и внучка ветеранов - не могла молчать. Я написала в газету возмущенное письмо, где рассказала о Пискаревском кладбище, где похоронены 800 тысяч мирных жителей, умерших от голода и лишений, о моем 18-летнем дяде, убитом под Сталинградом, о 30 миллионах погибших советских граждан, что составляет две трети населения современной Кореи.

Мое письмо напечатали, и в ответ на него Ким Бёнгук сделал некоторые уступки. "Да,- признал он в своей второй статье. - Под Сталинградом была разбита миллионная группировка немецких войск и были взяты в плен маршал Паулюс и еще 23 немецких генерала, но это был "поворотный момент в войне Советов против нацистов, а Европа при этом оставалась под пятой Гитлера". Меня это не устроило. Обсудив ситуацию с коллегами-историками и с друзьями, я поняла, что мои аргументы никто не воспринимает. Слишком отличалось то, о чем я рассказывала, от того, что люди краем уха слышали или где-то читали. К тому же я нарушала этику, полемизируя с профессором, сама не будучи профессором. Тогда я обратилась за поддержкой к профессору - доктору исторических наук и своему однокурснику Сергею Волкову. Он быстро откликнулся на мой призыв краткой статьей. Не могу удержаться, чтобы не процитировать отрывок из нее:

"Я предполагаю, что приуменьшение на Западе роли советско-германского фронта проистекает из нежелания признать тот очевидный факт, что западные демократии смогли раздавить одного бандита, только прибегнув к помощи другого, с которым им пришлось заключить союз. Я хотел бы напомнить читателям, что на советско-германском фронте было дислоцировано в разное время войны от 190 до 270 немецких дивизий, в то время как англо-американские войска сражались против 9-15 дивизий в Северной Африке (1941-43), 7-26 дивизий в Италии (1943-45) и 56-75 дивизий в Западной Европе. Войска Сталина разбили 607 дивизий германского блока, в то время как войска союзников разбили 176 дивизий. На полях боев Германия потеряла 13,6 миллионов человек, и из них 10 миллионов - на восточном фронте, а также 75 процентов снаряжения.

Только учитывая эти цифры, можно понять, как союзники отдали Сталину всю Восточную Европу с Польшей, Венгрией, Чехословакией, Румынией, Югославией, Албанией и частью Германии и даже позволили ему расширить свои границы до таких районов, какие раньше никогда России не принадлежали (Восточная Пруссия). Вторжение в Нормандию было необходимо союзникам для того, чтобы не позволить Сталину захватить еще больше. Если бы западные страны промедлили с высадкой, война бы продлилась на 5-6 месяцев дольше, но коммунистические режимы были бы установлены везде - вплоть до Пиренеев".

Через день после публикации статьи С. В. Волкова, мне принесли пакет. В нем оказалась книга с дарственной надписью: "Т. Симбирцевой с искренним уважением от Ким Бёнгука". Так элегантно мой оппонент признал свое поражение, и я была искренне рада своей победе, хотя и понимала, что по сути она бессмысленна. Было очевидно, что в Корее о России пока знают в основном только то, что "там холодно, и поэтому пьют много водки". Больше того. Против России существует предубеждение. Оно основывается на "теории о российской угрозе Корее", существующей в историографии с конца прошлого века и пустившей в этой стране глубокие корни. Мои товарищи по учебе - аспиранты исторического факультета Сеульского национального университета - не раз говорили мне, что Россия кажется и всегда казалась корейцам устрашающей из-за своих невероятных размеров. Логика такова: "Раз такая большая страна - значит, несомненно, желает захватить маленьких соседей или во всяком случае представляет угрозу".

Этим предубеждением ловко пользовались политические соперники России - Англия, Япония, а затем и США. Об угрозе Корее со стороны России с 60-х годов прошлого века не писал только ленивый: и китайские дипломаты, и английские писатели, и американские врачи, и японские профессора. Все они опирались на мощный постамент: архивы и прессу Великобритании, которая с 60-х годов прошлого века видела в России своего главного соперника в борьбе за влияние в Азии. Поэтому очень легко можно представить себе, какого рода сообщения о России представлены в английских источниках, и какое мнение о ней распространяла издававшаяся в разных странах Азии английская пресса. После распада английской колониальной империи в 1945 г. в полку историографов-русофобов резко прибыло. К нему примкнули ученые бывших английских колоний.

От камня, брошенного когда-то меткой английской рукой, пошли круги, не затухающие и по сей день. Корея искренне верит в то, что напечатано в западной историографии и перепечатано с собственными дополнениями и поправками в историографии японской. Русские документы и литература в Корее почти не известны. Трудно сказать, в чем причина. В том, что слишком мало людей достаточно знают русский язык, чтобы переводить подобные материалы, или в том, что кому-то не хочется, чтобы эти материалы были опубликованы?

Со времени, когда я писала письма о Сталине и второй мировой войне в "Korea Times" прошло четыре года. Справилась ли я с культурным шоком, который возник у меня, когда я познакомилась с "теорией о российской угрозе Корее" и узнала о существующем в этой стране извращенном представлении о России? Вероятно, да. Я лично познакомилась с Ким Бёнгуком. Оказался милейший человек, щедрый и бескорыстный. Он подарил католическому монастырю свое родовое поместье в провинции Южная Чолла. Я гостила там, когда ездила на экскурсию в город Канджин. К России Ким Бенгук никаких личных претензий не имеет, а в газете писал то, чему его научили в молодости - в годы его учебы в США. Так он мне сам сказал.

Примирилась я и со своими коллегами - историками. Столько вместе прослушано лекций, сделано докладов! Столько споров и нелицеприятного обмена мнениями позади! Они оказали мне неоценимую помощь во время написания диссертации, и я не могу думать о них иначе, как с благодарностью. Я поняла, чем было вызвано их отрицательное суждение о моей стране, когда почитала литературу, на которой они воспитаны. На смену возмущению пришло понимание, а значит, с шоком покончено, хотя каждая из сторон в целом остается при своем мнении. Для меня пережитое стало стимулом к серьезному изучению истории российско-корейских отношений. В СНУ я защитила магистерскую диссертацию на тему "Критика мифа о российской угрозе Корее", в которой, как мне кажется, смогла доказать, что с XVII века (корейцы считают, что Россия начала угрожать корейской безопасности со времени албазинских войн 1654 и 1658 гг.) до 1895г. такой угрозы не существовало.

Тот факт, что моя диссертация, основные положения которой резко расходятся с общепринятой в Корее точкой зрения, была принята к защите в самом престижном и консервативном учебном заведении страны, говорит сам за себя. Я искренне стремилась узнать историческую правду, и мои корейские наставники оценили мою искренность и усердие. В чем-то они согласились со мной. В чем-то согласилась с ними я. Что-то нам еще предстоит вместе изучать. В процессе работы я поняла, насколько это разрушительно - отрицательно думать об окружающих только потому, что они не думают так, как я. Терпимость - важный урок, который я вынесла из своего культурного шока.

Я была намного счастливее других. Любовь к своему делу помогла мне преодолеть культурный шок, но она не панацея. На некоторых европейцев и американцев, особенно тех, кто живет среди корейцев или вынужден постоянно общаться с ними по роду деятельности (бизнесмены, миссионеры, журналисты, дипломаты), этот шок давит долгие годы, порождая стресс, нервные расстройства, чувство потерянности, одиночества и изоляции.

Как-то я прочла, что когда в Корее находился американский Корпус мира, многие его сотрудники, особенно женщины, не выдерживали условий контракта и возвращались домой раньше оговоренного срока. Социологи заинтересовались этим явлением и выяснили, что американцам невыносимым было отсутствие возможности остаться в одиночестве, даже в собственном доме. Их постоянно преследовали любопытные, ни на минуту не оставляя назойливым вниманием.

Подобное происходит не только в Корее. Знакомый миссионер рассказывал, что более половины сотрудников, которых британские фирмы нанимают для работы в Африке, Китае или Индии, возвращаются домой до завершения срока контракта, чем наносят работодателям значительный финансовый ущерб. Они объясняют свой поступок тем, что "не могут обрести равновесие в культуре, которая слишком чужда". Выдерживают командировки в основном те, кто, пребывая за рубежом, имеет возможность постоянного общения с себе подобными в клубе или церкви. Знакомая американка, которая так и не смогла справиться с культурным шоком, прожив в Корее шесть лет, как-то поделилась со мной своими ощущениями: "Когда-то в молодости я читала фантастический роман, в котором говорилось о некоем человеке, жившем на Луне в полном одиночестве. От нечего делать он постоянно смотрел на Землю в сильный телескоп, наблюдал за людьми и делал у себя на Луне то же, что и они, буквально копируя их действия и достижения. Однажды к нему прилетели земляне, и он с гордостью повел их по своим владениям, поясняя, что все, что они видят, он скопировал у них. Но они ничего не смогли узнать. Тот человек лишь копировал форму, ничего не зная о содержании. Корейцы напоминают мне того человека. Они окружают себя всеми возможными продуктами иностранной цивилизации, не вникая в их подлинный смысл, и в то же время продолжают осуждать иностранное влияние и самих иностранцев",- сказала она. Мне иногда казалось, что я понимаю, что она имела в виду.

Как-то раз с соседкой по общежитию Эйко Накаяма мы пошли в театр на спектакль, который был широко разрекламирован в прессе как постановка, посвященная русской "перестройке". Интриговал и тот факт, что местом действия был избран не маленький подвальчик на улице Тэханно - театральной Мекке Кореи, а престижный зал в представительном художественном комплексе в южной части столицы. Спектакль назывался "Украли Ленина" и принадлежал перу некоего Бена Толмазова. Как объяснялось в программке, это был "русский борец за справедливость", ныне проживающий в "мире свободы", то есть в США.

Началось представление документальными кадрами кинохроники: крестьяне в лаптях с изможденными лицами; трупы повешенных, раскачивающиеся на ветру; баррикады, расстрел женщин и стариков. Во всем зале только мне было ясно, что перед нами - отрывок хроники времен первой мировой войны. Когда-то в школе мы смотрели этот фильм как учебный. Какое отношение показанные кадры имели к "перестройке" так объяснено и не было, но режиссер добился необходимого ему эффекта. Люди восприняли показанное как современность и смотрели на сцену с предубеждением и неприязнью.

Когда поднялся занавес, мы увидели саркофаг, в котором лежал артист, изображавший набальзамированный труп В. И. Ленина, а вокруг него - главных героев: врачей, занимавшихся поддержанием тела в нетленном состоянии. Но они сами были как разложившиеся трупы. Беспрестанно куря и туша окурки о саркофаг, скаредно пересчитывая деньги, они обсуждали, как пойдут вечером на заработки: разносить мелкий товар - вроде жвачек и презервативов - туристам по гостиницам. Рядом сидели их секретарши, которые безостановочно хлестали водку, не закусывая, и, не стыдясь окружающих, снимали блузки и примеряли какую-то одежду, которую приносили им странного вида мешочники. Облокачиваясь на тело "вождя мирового пролетариата", герои рассуждали о том, как трудно в Москве купить бюстгальтер, что российские дачи - это просто сараи, где нет ни водопровода, ни туалета, и что только дураки могут "горбатиться" на таких смехотворно маленьких - в шесть соток - участках земли, и т. д., и т. п. Автор захлебывался от ненависти. Зал захлебывался от хохота. Я захлебывалась от возмущения. Эйко поняла мое состояние и взяла за руку, стараясь успокоить.

Рядом сидел и заразительно смеялся интеллигентного вида молодой человек. Я спросила его после спектакля, что смешного в том, что у моей мамы - скромной пенсионерки - есть участок в шесть соток и двухэтажный домик, где она проводит лето. Он очень удивился моему вопросу, подумал и ответил, что ничего смешного тут нет, а во время спектакля он смеялся, потому что все смеялись. Стремление "быть, как все" в корейце развито чрезвычайно. Отмечу также, что наличие у горожанина, живущего на зарплату, 600 квадратных метров собственной земли, да еще полученных бесплатно, для Кореи факт просто невероятный. Дачи там имеют единицы, и это очень богатые люди. В последние годы некоторые горожане стали брать в аренду у крестьян небольшие участки земли - метров 20-30 - недалеко от своего дома и сажать там перец, помидоры, огурцы - не столько для прокормления, сколько для души. Корейская пресса умиленно писала об этом движении как отражении неистребимого стремления человека к земле.

Когда мы выходили из зала, мы увидели несколько огромных венков из живых цветов, какие обычно дарят на премьеры, свадьбы, вернисажи и прочие значительные события. На одном из них была лента с надписью крупными буквами: "Большое спасибо от российского посольства".

После посещения спектакля "Украли Ленина" я написала письмо в редакцию газеты "Хан кёре синмун", о которой мне говорили, как об одной из самых прогрессивных. В письме я поделилась своими впечатлениями о спектакле и мыслями о недопустимости оскорблений в адрес другой страны. Потом я позвонила в редакцию сама, чтобы узнать, могут ли там опубликовать мое мнение. Мне вежливо объяснили, что "Корея - страна свободная и демократическая, и поэтому артисты здесь могут выбирать любое произведение к постановке и говорить все, что они хотят". Я знала, как щепетильно корейцы относятся ко всему, что касается их собственных деятелей, культуры и обычаев. Что они никогда не потерпели бы, если бы какой-нибудь российский театр поставил спектакль, например, о президенте Пак Чжонхи. выставив его на посмешище. Знала и о том, что в стране существует цензорский совет, проводящий жесткий отбор допущенных к публикации произведений. В 1990 г. в Корее считались запрещенными 376 книг. Поэтому объяснение меня никак не удовлетворило. Зато я узнала, что такое "свобода" в представлении журналистов из "прогрессивной" печати.

Оказалось, что не все корейцы разделяют их мнение: профессора Сеульского университета, с которыми я поделилась своими переживаниями, как и я, были возмущены спектаклем и реакцией на мое обращение влиятельной газеты. Их поддержка стала для меня противоядием против культурного шока.

Обычно каждый приезжающий в страну на длительный срок иностранец вызывает к себе повышенный интерес. Кто бы он ни был - студент или повар, преподаватель или жена северокорейского беженца - о нем пишут в газетах, его приглашают на радио, а иногда - и на телевидение. Я не составила исключение. Ко мне проявила внимание одна из самых крупных и влиятельных газет страны "Чунан ильбо", заинтересовавшаяся тем, что я училась полгода в Пхеньяне. Меня попросили дать интервью об учебе в университете имени Ким Ир Сена, и я с радостью согласилась. Я подумала, что "Чунан ильбо" могут читать и на севере Кореи, и восприняла то приглашение как возможность хоть как-то отблагодарить своих северокорейских учителей за все, что они сделали для меня. В Пхеньяне я заговорила по-корейски, начала понимать язык на слух и пережила связанные с этим счастливейшие минуты. Об этом я и рассказала в своем интервью.

Каков же был мой ужас, когда несколько дней спустя я раскрыла газету и увидела свое фото под заголовком "Стремлюсь отмыть пхеньянский диалект". В тексте указывалось, что я хочу его "отмыть", потому что считаю "грязным и неуклюжим". Представив лица своих пхеньянских учителей, раскрывающих газету и видящих эту мерзкую публикацию, я позвонила журналисту, который брал у меня то интервью, Ли Суннаму, и потребовала опровержения. Он отказался, заявив, что напечатал так, как меня понял. К тому времени у меня был уже такой большой стаж работы переводчицей, что я была уверена, что мысль свою по-корейски могу донести верно. Было очевидно, что лгать для Ли Суннама - дело привычное. Я в возмущении повесила трубку, и до сих пор жалею, что не позвонила тогда самому высшему руководству "Чунан ильбо", хотя понимаю, что опровержения все равно бы не последовало. Писать положительно о Северной Корее в те годы было не принято.

Нет худа без добра. Та публикация в "Чунан ильбо"стоила мне нескольких бессонных ночей, но она же стала началом хорошей дружбы и нового, очень светлого этапа в моей жизни. Через несколько дней после выхода в свет того злосчастного интервью, мне в общежитие позвонили. Неизвестная женщина, пояснив, что нашла меня через "Чунан ильбо", попросила меня написать небольшой очерк для журнала "Ежемесячное эссе (Вольган эссе)". Я решительно отказалась, прямо сказав, что после того интервью не желаю иметь дело ни с какими журналистами.

Но женщина была настойчива. Она объяснила мне, что "Ежемесячное эссе" - журнал необычный, поскольку в нем публикуются не профессиональные журналисты и писатели, а простые "люди с улицы", которым есть, что сказать. Я заинтересовалась, потому что в России не видела ничего подобного. Вероятно, в нашей стране такой журнал и не мог бы возникнуть. В Корее же он отразил традиционное преклонение перед образованностью, предполагавшей среди прочих качеств умение написать сочинение на заданную тему в определенный срок.

Пэгильчан - конкурсы на лучшее сочинение - проводятся в Корее регулярно самыми различными учреждениями и заведениями: булочными, крупными универмагами, фирменными закусочными, газетами, университетами, обществами по охране окружающей среды, фирмами по производству пищевых продуктов и т. д. Участвуют в них представители разных возрастов и групп населения: домохозяйки (например, любительницы кофе или свежей выпечки); матери школьников, озабоченные проблемой воспитания в детях любви к родному краю; сторонники "глобализации"; противники употребления в корейской речи иероглифических слов и, наоборот, сторонники изучения иероглифики; иностранцы, изучающие корейский язык; студенты, изучающие английский язык и т. д. "Ежемесячное эссе" продолжал эту традицию.

Со временем он стал моим любимым журналом, окошком в мир людей, которые меня окружали. Но не только сам журнал заинтересовал меня во время того разговора. Язык той женщины был таким красивым и причудливо-вежливым, что я не смогла устоять и согласилась на встречу. В конце концов именно любовь и интерес к корейскому языку лежали в основе всего, чем я занималась.

На следующий день мы встретились с Суджин в кафе около моего общежития. Она была маленькая, милая, внимательная и вся словно светилась изнутри. Трудно сказать, как мы стали необходимы друг другу. Не могу проследить это по дням, но уже спустя несколько недель все свои культпоходы в театры, музеи и за город я совершала только с ней. С тех пор мой культурный шок пошел на убыль. "В этой стране живет Суджин и считает это нормальным или как-то мирится в этим. Значит, это нормально и для меня, или я тоже должна мириться с этим",- эта мысль полностью освободила меня от ненужных эмоций. Спустя четыре года так же думала Суджин, когда приехала ко мне в Россию погостить на несколько дней.

Поведение корейцев в метро вызывает у иностранцев особенно много нареканий. Они не могут понять, почему их там постоянно толкают и при этом не извиняются. Люди, у которых отсутствует положительное мышление, как правило, так и остаются с убеждением, что корейцы - люди невоспитанные, лишая себя возможности увидеть воспитание и манеры совсем другие, не такие как те, к которым они привыкли в своей стране. Люди с положительным мышлением, стремятся дать толчее свое объяснение: корейцы нещадно толкают друг друга в метро, потому что они "друг другу не представлены", и следовательно, друг для друга не существуют.

Может, оно и так, но лично меня не смущала толчея в метро. Я слушала речь, вглядывалась в лица, и толпа мне казалась добрее, чем в России. В ней мне подробно объясняли дорогу, если я не знала, как пройти; мне улыбались, встретив мой взгляд; со мной заговаривали, заинтересовавшись содержанием книг, которые я читала, или рассчитывая просто попрактиковаться в английском языке (больше всего в Корее живет американцев, и любой из приезжих кажется американцем). Я видела старушек, которые, возвращаясь с рынка в переполненном вагоне, забрались на бархатные сиденья с ногами, заняв намного больше пространства, чем полагается одному пассажиру. Грубого слова им никто не сказал, и мне было это приятно, хотя ужасно хотелось сесть.

Мне кажется закономерным, что корейцы толкаются больше. Они живут в таком небольшом пространстве (Корея - одна из самых густо населенных стран мира), что людям просто невозможно этого избежать. Помню, как трудно было в первые месяцы моей жизни в Сеуле преодолевать 500 метров, отделявших мое общежитие от рынка Тондэмун. По узкому тротуару непрерывно сновали мотоциклисты с рулонами ткани и газовыми баллонами на багажниках, ставя пешеходов в безвыходное положение: с одной стороны была стена, а с другой - непрерывный поток машин на шоссе. В конце концов я приспособилась: заскакивала в открытые двери, пользовалась проходными дворами и обходными путями. Привычка эта далась нелегко. До сих пор я считаю, что одним из самых трудных моментов моей жизни в Корее было необходимость пребывания в замкнутом пространстве азиатского города и в постоянном общении с окружающими.

Корейцы по-другому относятся к прикосновениям. Русские, даже в тесном метро, стараются всегда сохранять между собой дистанцию. Находиться ближе нее - неприлично. Не то в Корее. Если у нас на сиденье метро обычно сидит шесть человек - не больше, независимо от габаритов пассажиров, то в сеульском метро там сидят и 7, и 8, и 9 человек - столько, сколько поместится. Никого не возмущает тесно придвинувшийся сосед или чужой ребенок, облокотившийся на ваши колени. У нас ребенка с первых дней жизни приучают к своей кровати, а в Корее дети часто спят вместе с родителями. Раньше это вообще было неизбежным, поскольку все члены семьи спали вместе на полу в одной комнате, но и сегодня отдельная кровать может вызывать чувство одиночества.

Кореянки практически не пользуются детскими колясками. Для них просто нет места - ни в домах, ни на переполненных улицах. Выходя на улицу, мама несет ребенка на спине в особом одеяле с завязками, так что он постоянно чувствует ее тепло. Так с рождения вырабатывается терпимость к прикосновению, которая немало помогает в дальнейшей жизни. В библиотеках университетов обычно яблоку негде упасть. Очередь в них занимают задолго до открытия, чтобы иметь возможность занять стул и небольшое пространство стола, за которым и проводят целый день - вплоть до закрытия. Несмотря на то, что студенты постоянно чувствуют прикосновение локтя соседа по столу, это не мешает им сосредоточенно заниматься. Только в особо важных случаях - например, во время подготовки к экзаменам на должность - кореец удаляется в косивон - специальное учреждение, нечто среднее между тюрьмой и общежитием, где в отсутствие телефона, телевизора, радио и прочих средств коммуникации достигается особая степень сосредоточения. Если в косивоне человек встречает знакомца, то немедленно переезжает в другой. Но это особый случай.

Часто мои знакомые студенты массировали друг другу спины, затекшие от продолжительных занятий за столом. Девушки в общежитии любили расчесывать друг другу волосы и шли на любые ухищрения, чтобы потрогать необычные в Корее светлые кудри соседок-иностранок.

Как-то я была в гостях у своей студентки, которая вместе с подругой за двести долларов в месяц снимала комнатушку рядом с университетом Сонгюнгван. Места в "комнатушке" едва хватило, чтобы нам вдвоем сесть. Тем не менее там было уютно, и каким-то фантастическим образом размещалось множество полезных вещей: складной столик для еды, крошечная складная гладильная доска, бумажный гардероб для одежды и обуви, вешалка для пальто, полка с книгами. Когда приходило время ложиться спать, все, что только можно было, складывалось и сворачивалось, и девушки ложились, тесно прижавшись друг к другу.

Личное, отдельное, собственное, конфиденциальное - представление об этом определяется культурной традицией. Каждое общество имеет свои собственные правила, и они глубоко отличаются друг от друга. Существуют разные типы личной свободы - физическая, умственная, информационная, пространственная, не говоря уже о свободе личности в государстве, которая зависит от того, насколько государство желает знать о вас и как собирается эта информация.

Разное понимание личной свободы в повседневной жизни может стать причиной недопонимания и смущения. В одной стране вопрос о размере заработной платы, даже если спросить близкого друга или знакомого, покажется дерзостью, а в другой - нормой. В одном обществе вопрос о жене и детях не всегда уместен, поскольку нельзя быть уверенным, что у вашего знакомого все та же жена, которую вы знали раньше, но если не задать его в другом обществе, то можно показаться невнимательным и безразличным.

В Корее, если вы пришли на осмотр к врачу, то часто сотрудники клиники, не имеющие к данному врачу никакого отношения, или другие пациенты будут стараться заглянуть внутрь во время вашего осмотра. Европеец в этом случае будет очень смущен, поскольку надеется на определенную конфиденциальность в данном вопросе. То, что она не предусматривается при осмотре, говорит о том, что ей не придается большого значения. Объясняют, что другим пациентам интересно, какие у вас проблемы и как вас лечат.

Мне говорили, что в США в очереди в банк считается вежливым стоять в стороне, пока обслуживают другого клиента. В Корее у окошка кассира толпится такая большая толпа, что сохранение тайны вкладов кажется невозможным.

Живущие в Корее иностранцы нередко жалуются на назойливое внимание, которое их окружает, куда бы они не пошли. "Они смотрят на меня так, будто у меня две головы и хвост,- говорил с досадой знакомый преподаватель. - Особенно досаждают дети, которые бегут за тобой, показывая пальцем и крича: "Мигук сарам (американец)!" Отсутствие приватности изнуряло его.

По статистическим данным, около четверти семейного бюджета корейцы тратят на общение: поездки в гости; подарки по случаю свадеб, хвангапов, новоселий; приглашение нужных людей в ресторан; оказание помощи по случаю похорон или болезни, на благотворительность и т. д. Чем больше контактов - с дальними и ближними родственниками, соседями, коллегами, однокашниками (выходцы из одного университета считают себя чем-то вроде побратимов), единоверцами, друзьями своими и своих детей, братьев и сестер; одноклубниками, одногруппниками. товарищами по интересам, учениками одного Учителя, знакомыми и т. д. - тем ты прочнее стоишь на земле. Создание и поддержание контактов - одна из важнейших жизненных задач.

Жизнь внутри коллектива естественна для корейца, как полет для орла. И все же в последнее время представление о конфиденциальности и праве на личное стало проникать в среду молодой интеллигенции. В противовес благозвучному слову чон, обозначающему чувства, связывающие людей в семье и коллективе, осознание своего права на личную жизнь пока называют "эгоизмом". "Эгоистичным" считается стремление выделиться на работе по сравнению с окружающими, разделение работы на "мою" и "твою". Это мнение разделяют и руководители корпораций, которые, набирая кадры, делают упор на лояльность компании, а не на опыт или мастерство. Предпочтение отдается выпускникам, из которых стараются воспитать преданных сотрудников. Опытные люди набираются только при специальных обстоятельствах, когда создается, скажем, новая компания и не хватает своего собственного опытного персонала. Продвижение и оплата зависят от выслуги лет. Помню забастовку в американском банке в Сеуле, где корейские служащие требовали отмены американской системы вознаграждений, основанной на личном вкладе сотрудника в дело.

В наши дни люди старшего поколения, привыкшие большую часть своей жизни проводить на работе, жалуются, что молодежь становится все более "эгоистичной", поскольку ставит семью выше работы. Но если противоречия между чон и "эгоизмом" в коллективе, где работают только корейцы, пока еще только слегка обозначены, то в компаниях, приглашающих на работу европейцев, они приобретают серьезные масштабы. Здесь сталкиваются разные подходы к делу, разные представления о долге и обязанностях.

Помню, какой конфликт возник в период моей работы в корпорации "Ссанъён", когда русские рабочие, приехавшие для наладки экспериментального оборудования, с первого дня стали уходить с работы в 6 часов вечера, считая, что и так достаточно потрудились с восьми утра. В отличие от них, корейские сотрудники находились на рабочих местах часов до 11 вечера и даже позже, и их возмущала "нерадивость" русских коллег. Меня наняли корейцы, и я вместе с ними проводила время в офисе до глубокой ночи. Мне показалось, что собственно работой после 6 часов не занимался никто. Пили кофе, говорили между собой и по телефону, задавали мне вопросы о жизни в России и возмущались поведением приезжих. Они не были ни бездельниками, ни лицемерами. Это было проявлением чон, когда мужчины оставались вместе после основной работы, так как считали укрепление личных контактов (а следовательно, дружбы в коллективе) важным вкладом в работу своей фирмы. Не увидев чон у русских коллег, они немедленно сделали вывод, что именно в этом скрыта причина провала российской "перестройки"

Защищая соотечественников, я объясняла, что необходимость оставаться на работе сверх установленного времени в России воспринимается как некомпетентность, ибо значит, что человеку надо намного больше времени, чем остальным, чтобы закончить работу. Меня слушали, но не слышали. Русским я объясняла, что в Корее требования организации превалируют над интересами семьи и частной жизнью, поэтому работа допоздна - норма. Они не осуждали такую модель поведения корейцев, но категорически не соглашались принимать ее для себя и возмущались тем, что им ее навязывали. Им казалось невероятным, что ради "корпоративной солидарности" можно пренебречь вечерним отдыхом и общением с домашними.

Ситуация была тупиковая. Заключая контракт, чиновники были обязаны предусмотреть возникновение подобных недоразумений и их заранее оговорить. Этого сделано не было. Психология международного бизнеса - предмет неведомый как в Корее, так и в России. Аналогичные конфликты между корейским и российским персоналом возникали не раз и в корейских фирмах в России. Отказ учитывать особенности местного менталитета и реальные бытовые условия были, на мой взгляд, одним из крупных просчетов южнокорейских бизнесменов в России, что не могло не отразиться на их работе. Неудачей закончилась и та попытка фирмы "Ссанъён" объединить усилия корейских и российских инженеров.

О том, в какой глубокий тупик могут загнать себя люди, испытывающие культурный шок, рассказала в феврале 1997 г. на страницах "Korea Times" преподавательница английского языка в провинции Кёнсан-намдо, американка из штата Айова Кейрон Мак-Дермотт:

"Я сказала живущему со мной в одном доме молодому коллеге-американцу (белый, 6 футов и 5 дюймов ростом, родом из Техаса), что осуждаю его расистские выпады против корейцев. Он расклеивает их в виде листовок в лифте.

Мне известно, что большинство людей испытывают сходные чувства, но дают им выход в узком кругу. Лифт - не подходящее для этого место. Кореянка американского происхождения, которая живет на моем этаже, обратила внимание на листовки и выразила протест. Извиняясь, я объяснила, что ему здесь все ужасно надоело. "Тогда ему надо уехать",- сказала она. "Он пытается, направляет запросы в другие страны, но пока не подыскал ничего подходящего", - я продолжала извиняться.

Ради справедливости должна заметить, что вероятно, у этого мужчины был период, когда он не относился к этой стране так отрицательно. Он бегло говорит по-корейски, а это очень трудный язык. Вероятно, у него есть весомые причины, чтобы сердиться.

Первоначально он подписал контракт, который гарантировал ему фиксированную зарплату и два-плюс-один месяц отдыха в перерывах между семестрами. Через год работы ему был предложен новый - менее выгодный - контракт. У него уже не было времени, чтобы искать что-то лучшее, и он предпочел подписать этот.

Контракты часто являются причиной конфликтов между иностранными преподавателями и их корейскими работодателями. В институте, где я работала в прошлом году, контракт оговаривал 8-часовой рабочий день: шесть часов преподавания и два часа подготовки. На деле получилось иначе: мы разъезжали на автобусах по разным компаниям, тратя на дорогу по четыре часа ежедневно. Корейские законы гарантируют (!) работнику месячный оклад по завершении контракта (вместо пенсионных и прочих отчислений), и Совет по труду, как предполагается, должен нам помогать в реализации этого права.

Моего корейского друга, который сопровождал меня в Совет по труду, чтобы помочь получить эту компенсацию, буквально вынудили признать, что мой бывший босс расплатился со мной сполна. Мало кому из иностранных преподавателей удается получить эти деньги, потому что мы не знаем, как это сделать.

Я, пожалуй, соглашусь с тем молодым человеком (и другими, кто разделяет его мнение), что это слишком несговорчивая страна, и пребывание в ней - слишком серьезное испытание, чтобы ее любить. Города перенаселены, хаотично застроены, на них больно смотреть, и иногда в них опасно находиться. Один американец сломал несколько ребер, решив пойти по неосвещенной незнакомой дороге.

Корни моей личной привязанности к Корее в искусстве, истории и благодарности. Постоянные нарушения контракта, которые мне приходится испытывать, кажутся не столь важными по сравнению с моими личными приобретениями здесь. Год пребывания рядом с моими студентами - в основном достойными самого глубокого уважения взрослыми мужчинами и женщинами - значительно укрепил мое чувство собственного достоинства, которое здорово пошатнулось за ту пару лет, что я преподавала в Айове. Они переживали сложные жизненные коллизии, какие я и представить себе не могу, с такими достоинством, чувством юмора и жизнерадостностью, какие недоступны нам, американцам, озабоченным реализацией наших индивидуальных прав. Они познакомили меня с корейскими художниками мирового класса Син Юнбоком и Ким Хондо.

Не требуется много интеллекта, чтобы понять, что Корея - маленькая страна, расположенная между Китаем и Японией,- просто вынуждена была быть в прошлом и будет в будущем агрессивно националистической, чтобы сохранить свою культурную, лингвистическую и политическую независимость. Я уверена, что тот мой коллега знает об этом намного больше меня. Однако на мою просьбу прекратить нападки на корейцев он ответил резким обличительным сочинением на 28 страницах, с иллюстрациями и примечаниями.

"Правила человеческих отношений" для работающих за рубежом преподавателей из штата Айова, призывают "осознать пагубность деградирующих человеческую личность проявлений сексуальной, расовой и прочих видов дискриминации и предрассудков, оказывающих пагубное воздействие на человеческие отношения". К сожалению, авторы упускают дискриминацию, существующую в Айове по отношению к возрасту - достаточно любопытную для самого "старого" штата в США. Объявления, которые нередко вешают в лифте, приглашают на работу людей от 23 до 47 лет, исключая таким образом самых образованных, энергичных и наиболее приспособленных к работе, подобной моей, американцев.

Нельзя научиться быть терпимым по "Правилам". Нельзя потребовать у кого-то терпимости. Она возникает на подсознательном уровне. Некоторые белые американцы, которые раньше жили, "как зачарованные", в отрыве от реальности, сегодня получают урок. Его им преподают мужчины и женщины "карликовой, наполовину уродливой упрямой страны, где никогда не извиняются". Мужчины и женщины, которыми - черт меня подери - я не могу не восхищаться".

На мой взгляд, причина переживаний этого молодого техасца кроется в нем самом. Проявив слабость, видимо, по принципу "лучше синица в руке, чем журавль в небе", он однажды подписал контракт менее выгодный, чем был у него до этого, и воспоминание об этом поступке вызывало у него чувство унижения. Не желая смотреть правде в глаза, он не нашел ничего лучшего, как винить в произошедшем корейцев, хотя аналогичная ситуация могла бы произойти с ним где угодно. Испытываемый им постоянный стресс (а 28-страничное сочинение с обличениями - верное тому подтверждение) - закономерный результат неверной самооценки, и культурный шок имеет к данному случаю лишь косвенное отношение.

Кейрон Мак-Дермот сравнивала Корею со своей родной страной, и понимание того, что и в Америке есть свои проблемы, было хорошим лекарством от культурного шока. Сталкиваясь с разными ситуациями в Корее, я постоянно задавала себе вопрос: "А как бы это было в России?" Часто это было бы так же. Иногда хуже. Иногда - лучше. Чем больше я думала, тем меньше оснований для культурного шока у меня было.

Корея имеет с Россией много общего - намного больше, чем с западными странами. Вероятно поэтому культурный шок у русских в Корее не принимает гипертрофированных размеров, и у них значительно больше положительных впечатлений, чем у выходцев с Запада.

Русские сотрудники в корейских фирмах нередко с готовностью принимают условия своих хозяев и остаются на работе допоздна или в выходные, хотя в контрактах это не предусмотрено. Ухудшение условий контракта в шок их не повергает. Большинство соглашается и на эти условия, потому что дома намного хуже.

Русские не избалованы вежливым обхождением, и толчея в метро их не пугает. Выросшие, как правило, в стесненных условиях, да еще в стране с коллективным мышлением, они меньше думают о себе и не так озабочены проблемой сохранения здоровья, поэтому "антисанитария" в харчевнях или обмен стаканами с выпивкой в знак дружбы за столом их мало волнует. Им в голову не придет жаловаться на "хаотичность застройки" корейских городов или на грязь на улице. Они часто восхищаются тем, к чему европейцы давно привыкли и на что не обращают внимания: изобилием качественных товаров на любой кошелек, чистотой туалетов и тем, что они имеются на каждом углу; вежливым обслуживанием, тем, что при входе в любую закусочную, вам обязательно скажут "Добро пожаловать!", а при выходе "Приходите еще!", или тем, что в некоторых лавках вам могут предложить стаканчик кофе или чая - на выбор, просто так, потому что вы зашли. Газеты иногда критикуют сограждан за то, что они "не умеют улыбаться", чем "отпугивают туристов из других стран". Русским корейцы кажутся улыбчивыми.

Восхищаются русские надежностью банков, гарантом которых выступает государство, дешевыми корейскими такси, которые можно поймать почти всегда и где не просят на "чай": камерами хранения и аппаратами по продаже горячего кофе и прохладительных напитков на станциях метро; доступностью любому работающему ресторанов и закусочных и тем, что овощную "добавку" там дают бесплатно; что в вагонах метро есть бархатные сидения, полки для багажа и кондиционеры, а в автобусах дальнего следования - видеомагнитофоны, скрашивающие неудобства долгого пути. Русские не так болезненно относятся к понятию "корейское время", предполагающему, что если вы договорились о встрече в 3 часа, в действительности она состоится в 3.30 или около того.

Отрицательные "шоки" русские испытывают скорее по мелочам. Их удивляют, например, специфические корейские туалеты, где женщинам надо проходить мимо мужчин, непосредственно занятых "делом"; культ еды и приверженность национальной кухне; ни на что не похожий неприятный запах вареных шелкопрядов, которыми, как семечками, повсюду торгуют уличные торговцы; убийственная острота ярко-красных от перца рыбных блюд. Знакомый преподаватель из Санкт-Петербурга поделился как-то, что больше всего в Корее его шокировали гипертрофированная вежливость по отношению к непосредственному начальству, которая качалась ему фальшивой, удивительная законопослушность и групповое мышление. Его поразил "уникальный коллективизм, в котором западному индивидуализму душно и даже русским с их "соборностью" тяжеловато". Как преподавателя его шокировал принятый в Корее прием чтения лекций: буквальное коллективное "чтение" с синхронным переворачиванием страниц лектором и аудиторией. Впервые познакомившись на лекциях того преподавателя с лекторской импровизацией, местная в свою очередь профессура испытала шок и выразила недоумение, зато студенты восприняли ее на "ура".

На супругу профессора сильное впечатление произвела корейская весна, каскад цветов, расцветающих "по очереди", и при этом своеобразное отношение к цветам и странные букеты с огромным количеством разноцветной бумаги...

Какие черты мне показались схожими у русских и корейцев?

Ј Как и русские, корейцы по большому счету видят смысл жизни в выполнении бесконечной цепи обязанностей, что не оставляет места для личных радостей и удовольствий. Общественное превалирует над личным. Для чего живет человек? - "Я живу, чтобы выполнять приказы командования",- так сказал как-то в интервью корейский летчик-герой, спасший много людей во время наводнения. Так в детстве учили отвечать и меня.

Ј Корейцы, как и русские, сентиментальны. Так же радуются без края, если счастливы, и горюют беспредельно, если их постигает горе.

Ј "Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет". Модели поведения кореянок и их представления о самих себе, их заниженная самооценка очень похожи на модели поведения русских женщин. Выносливые, терпеливые, сильные, решительные, полные самоотречения, они молчаливо везут в одиночку воз домашнего хозяйства и воспитания детей, сносят невнимание и постоянное отсутствие дома супругов, ухитряясь при этом не только много готовить и содержать дом в идеальном порядке, но и где-то подрабатывать или заниматься общественной деятельностью в церкви или родительском совете школы. Их жертвы общество принимает как должное.

Ј Взгляды корейцев и русских на воспитание очень похожи и близки к самоотречению. "Забудем о себе и ничего не пожалеем для наших детей". Неработающие кореянки постоянно находятся рядом с детьми. Делают с ними уроки, много времени проводят в школе, где заседают в родительском совете, убираются, делают стенгазеты, сопровождают класс на экскурсиях, организуют вечера. Мамы решают, в какие кружки детям поступать, и сами водят их туда, выкраивая немалые деньги из семейного бюджета и отказывая себе во многом. В последние годы перед поступлением в институт подвергают себя "добровольному заключению" в собственном доме, чтобы обеспечить чаду, готовящемуся к экзаменам, полный сервис и удобства. Копят деньги на учебу и приданое. Чистят, моют, утешают и поддерживают, ничего не требуя взамен. Учеба для детей - прежде всего. "Дитя" продолжают опекать и после замужества или женитьбы - пока хватит сил, здоровья и денег.

Ј Корейцев и русских объединяет любовь к застолью - обильной и даже чрезмерной еде и выпивке. Начав гулять в респектабельном ресторане, корейцы расходятся по домам много часов спустя, обойдя после плотного обеда несколько питейных заведений и в завершение отдав дань караоке, где поют от души, часто со слезами на глазах. И хотя молодые женщины часто ограничивают себя в еде, стремясь походить на эталон красоты, предполагающий вес до 50 кг, для корейской хозяйки лучший гость тот, кто хорошо ест. Если человек болеет, его усиленно кормят, и не раз Суджин приезжала ко мне в общежитие с судками с едой, если мне случалось захворать. Никакие уверения, что у меня все есть, ее не останавливали. "Ура! Я все переварил!" - такая реклама острого супа из пакетика с изображением переевшего или перепившего накануне мужчины - постоянное украшение вагонов метро.

Ј Подобно тому, как русский мужик предпочитает русскую водку другой выпивке, кореец не мыслит хорошего стола и задушевной беседы без рисовой водки соджу. Тот, кто может много выпить, пользуется уважением. Как-то раз я присутствовала на состязании, когда два инженера - кореец и русский, состязались в этом умении, поставив перед собой по двухлитровой пластиковой бутылке соджу и закуску. Силы были явно неравные, ибо русский был вдвое выше и тяжелее своего корейского соперника. Но тот держался до конца и, допив бутылку, упал, как солдат на поле боя, под расстроенные восклицания болельщиков. Победитель донес побежденного на плече до крыльца его дома, вызвав всеобщее одобрение и еще большее уважение.

Ј "Сейчас бы кимчхи",- вздыхают приехавшие в Россию корейцы, уныло тыкая вилкой в антрекот с жареным картофелем. "Холодца бы сейчас",- вздыхали русские женщины в китайском ресторане, безуспешно пытаясь ухватить палочками королевскую креветку в кляре.

"В России яблоки лучше". - "В Корее пирожные не такие сладкие и приторные, как в России".

"Разве ж это хлеб? Мякоть одна. Сюда бы бородинского..." - "В Корее не бывает таких толстяков, как у вас. Это потому, что у нас здоровая еда".

Ј "Какой русский не любит быстрой езды". Мне показалось, что корейцы любят ее еще больше. За это свое пристрастие они платят дорогую цену. На многих перекрестках в Сеуле стоят специальные щиты со сводками дорожно-транспортных происшествий за день. "За вчерашний день погибло на дорогах Сеула столько-то (в среднем 1 -3 человека). Ранено - столько-то (обычно - свыше 100)". Эти щиты - жутковатое напоминание водителям о необходимости быть осторожными за рулем, но любовь к дороге и скорости притупляет чувство опасности.

Однажды некий Эндрю Чон, кореец, родившийся и выросший в Америке, опубликовал в "Kore Times" письмо под названием "Это Корея". Оно мне напомнило книгу "Это Россия", написанную моим другом - журналистом из агентства "Ёнхап", и не только заголовком. Вот что написал Эндрю Чон: "Приехав в Корею на длительный срок, я узнал много нового о корейской культуре. Иногда это новое переполняет меня гордостью за то, что я происхожу из этой страны. Иногда оно заставляет меня повторять в безнадежности: "Да, это Корея", или "О Боже, как это по-корейски!"

Однажды в универмаге "Галерея" моя подруга захотела примерить юбку. Она спросила у продавщицы, где находится примерочная. "Вы не можете это примерить,- ответила та немедленно. - Поскольку это распродажа, берите так, как есть". Мы были шокированы, но она не шутила. Это была Корея.

Просмотр фильма везде стоит дорого. Однажды я пришел в "Lotte World Cinema" посмотреть кино с друзьями. Купил билеты. Вошел в зал. Второй ряд от экрана. Места расположены таким образом, что практически невозможно долго смотреть. Выхожу назад. Жалуюсь. Требую вернуть деньги. И вдруг менеджер говорит, что кинотеатр деньги не возвращает, но мы можем сами поискать кого-нибудь, кто купит те места. Как это по-корейски! Иду в кассу и спокойно объясняю ситуацию. Она отказывается. Начинаем пререкаться. К счастью, в это время подходит пара и, хотя посетителей в кинотеатре практически нет, кассирша убеждает ее купить билеты у нас - на неудобные места. Это по-корейски. В чем была проблема? Очереди не было. Первые два ряда были совершенно пустыми. Учитывая, что не было никакой возможности узнать, какие места ты купил, пока не вошел в зал, была ли моя просьба из ряда вон выходящей? Если бы менеджер вернул нам деньги, мы, возможно, просто бы вернулись некоторое время спустя, на другой сеанс".

У американцев свои причуды. Интересно, что бы написал Эндрю Чон, если бы побывал в России? Хотя вряд ли мы бы узнали о его чувствах, потому что его письмо в России никто бы не опубликовал. Слишком уж заурядное.

Справедливости ради замечу, что сервис в Корее, на мой взгляд, на порядок выше, чем в России. Конкуренция - лучшее средство от хамства и прививка вежливости.

"Все как везде - такой поразительный вывод сделал в своих путевых дневниках "Фрегат "Паллада"" писатель И. А. Гончаров, совершивший в 1852- 1855 гг. первое в истории России морское путешествие из Кронштадта до Японии с заходом в такие места, куда до того еще не ступала нога русского: в Южную Африку, о. Рюкю, Корею. Какой своеобразной ни кажется Корея на первый взгляд, ее люди живут простыми человеческими заботами: любят и переживают, рожают и воспитывают детей, плачут по мертвым и терпят болезни, ошибаются и заглаживают вину, ходят в храм, в поте лица зарабатывают свой хлеб, подтягивая пояса в пору кризиса. Они больше, чем иностранцы, страдают от того, что тех так возмущает: несовершенства государственной системы - волокиты, чиновничьего бездушия, коррупции; от переживших свое время обычаев - дискриминации женщин и стариков, инвалидов и детей от межнациональных браков, выходцев из южных провинций и выпускников "непрестижных" университетов и т. д.; собственных предрассудков, необходимости быть "как все".

В самом крупном книжном магазине Сеула "Кёбо" есть витрина с портретами писателей - лауреатов Нобелевской премии. Одно окошечко оставлено пустым. "Для корейца - будущего лауреата Нобелевской премии",- гласит надпись внизу. Сколько времени это место будет пустовать - остается только гадать. Творчество несовместимо с уравнительной психологией. Традиция вступает в противоречие с амбициозными задачами, которые ставят перед собой сегодня корейцы.

Так случилось, что первыми лекциями, которые я слушала, поступив на исторический факультет СНУ, были лекции известного историка Чо Донголя. Тогда он быстро понял, как мне трудно ориентироваться не только в материале, но и в самой исторической лексике, которую я до того никогда не изучала, и старался поощрять меня любой ценой. Хотя, по правде сказать, поощрять меня тогда было не за что - разве что за рвение. По окончании последнего моего учебного семестра в 1996 г. он подарил мне свою книгу с надписью: "Дорогой Тане с пожеланиями на будущее". На днях я получила от него письмо:

"Таня, спасибо за письмо. Получив его, я еще раз пожалел о том, что мы так и не встретились перед твоим отъездом из Кореи. Не мог не радоваться, читая, что ты продолжаешь свои занятия. Желаю успеха твоему сыну. Странно было читать, что ты в скором времени станешь бабушкой. Однако с течением времени каждый из нас становится бабушкой или дедушкой, и тут нечему удивляться.

У меня тоже есть новости. В августе мне исполнилось 65. По этому случаю ученики и коллеги подготовили юбилейный двухтомник, а я опубликовал новую книгу под названием "Книжная полка корейской истории в новое время". Я послал эти три книги в центр корееведения МГУ, чтобы вы с профессором Паком могли с ними ознакомиться, но через несколько месяцев они вернулись назад. Нет ли какой оказиии, чтобы передать вам эти книги лично?

Таня! С сожалением думаю о том, что мы с тобой так и не слазили на Пукхансан. Все собирались, и не получилось. Видно, вся жизнь так устроена. Получается, человек покидает этот мир, так и не сделав всего того, что он хотел? Неустанно трудись, чтобы успеть сделать намеченное.

До свидания. До следующего письма. Учение - вещь трудная, но в познании неизвестного есть особая радость. Желаю тебе такой радости. Всего хорошего. Ч о Донголь. 22 января 1999г., Сеул".

Понятие "культурный шок" можно определить как невозможность представителей разных культур найти общую почву для того, чтобы договориться между собой Он объективно существует, значительно влияя на поведение отдельных людей в непривычной им культурной среде и на международные отношения в целом. На индивидуальном уровне культурный шок существовал всегда. Его испытывали и никогда не могли преодолеть путешественники, дипломаты, моряки, волею судеб заброшенные в чужие места, бродяги, для которых быть в пути было единственным возможным способом существования, супруги разных национальностей. Даже если они - очень редко - всецело принимали чужую культуру, та культура никогда всецело не принимала их. Сколько иностранцев, чья судьба так или иначе пересеклась с Кореей, покинули этот мир, так и не добившись взаимопонимания, к которому стремились.

С ростом международных связей культурный шок приобрел общественное значение: его испытывают сотни и тысячи людей, живущих вдали от родных мест. Но в отличие от прошлого он уже непреодолимым не является. Подтверждений тому немало, и письмо Чо Донголя - одно из них.

Мужчина в годах, глава семьи, почетный профессор крупного университета в Сеуле, знаток иероглифики и истории, автор многих книг, добившийся почета и высокого положения в обществе, пишет письмо иностранке, женщине, не знатоку и не автору, не профессору и не академику, и к тому же на 20 лет моложе себя. При этом он называет ее Таней, и подписывается реальным именем Чо Донголь. Сколько нарушений традиционной конфуцианской этики можно рассмотреть в этом факте! Человек нашел человека, и традиция блекнет перед значимостью этого события. Это стало возможным только сегодня - в самом конце XX века. Слава Богу, что мы дожили до этих времен!

16. Заключение

В августе 1998 г. президент Южной Кореи Ким Дэджун объявил о своем намерении покончить с "последними остатками конфуцианства", которые на протяжении веков довлели над корейским обществом. Это был открытый вызов системе "азиатских ценностей", суть которых заключается в утверждении необходимости пожертвовать демократией во имя экономического развития. Президент призвал народ начать "движение за возрождение корейского типа", чтобы покончить с такими отрицательными проявлениями конфуцианства как авторитаризм, коллективизм, консерватизм, протекционизм и косность, которые мешают установлению универсализма и глобализма. Он отметил, что "открытость, разнообразие, динамизм, творчество и гибкость должны найти дорогу в проникнутую конфуцианством социальную структуру, иерархию, культуру и систему ценностей, покончив с практикой, основанной на превосходстве старшего".

Никогда еще руководитель государства в Корее не бросал вызов конфуцианству столь открыто. Наблюдатели расценили решимость президента покончить с наследием конфуцианства как "первый шаг, который, в случае успеха, фундаментально изменит общественное сознание в стране". Но каким бы крайним реформатором ни казался Ким Дэджун, на самом деле он - разумный и рациональный политик - лишь отразил те идейные веяния, которые уже существуют как отражение уже произошедших фундаментальных изменений в общественном сознании. Именно поэтому его призыв нашел определенный отклик и был воспринят с пониманием, что было немыслимо еще несколько лет назад.

Если говорить о конфуцианстве, влиянию которого приписывают сегодня большинство отрицательных явлений в корейском обществе, то я бы не стала судить о нем однозначно. Многие постулаты его были благородны, но не все они были в равной мере восприняты. Скажем, концепция строгой общественной иерархии существовала задолго до внедрения Учения, и напряжение между ней и интеллектуальным эгалитаризмом конфуцианства никогда не было разрешено. Следовательно, корни уходят значительно глубже, чем предполагается в настоящее время.

Работая над этой книгой, я много думала о словах брата Жана-Поля, советовавшего мне найти человеческий, социокультурный, географический или иной обобщенный символ, лучше других воплощающий Корею, отражающий ее суть и особенности. Удалось ли мне это? В личном плане, несомненно, да.

Я писала, и перед мысленным взором вставали усыпанные белыми лепестками знаменитые вишневые аллеи провинции Северная Чолла, карнавал огней в день рождения Будды в мае, невозмутимые лики гранитных изваяний буддийских святых в горах Сораксан, таинственный полумрак пещерного храма Соккурам в окрестностях Кёнджу, рассвет в горах, причудливые скалы в морской дали, пальмы в Канджине на самом юге и снег на дорожках дворцовых парков в Сеуле в новый год по лунному календарю, гулкие своды Мёндонского собора, ползущие по стенам и оградам ветки усыпанных цветами розовых кустов в начале лета, золото листопада, высокое небо и яркие одежды людей в октябре, в дни празднования дня чхусок. Незабываемые впечатления, оставшиеся навсегда.

Но чаще всего я вспоминала лица друзей и маленький поезд с бархатными сидениями, на котором я ездила в гости к Суджин, живущей в пригороде Сеула. В нем тихо играла музыка и продавали мороженое, которое казалось особенно вкусным. Откусывая его маленькими кусочками, так хорошо было смотреть в окно на проплывавшие за стеклом горы с холмиками могил бесчисленных предков, разговаривать со словоохотливыми и любознательными старушками, возвращавшимися после окончания дел из столицы, и ждать, когда впереди откроется долина и покажется новый микрорайон, где живут люди, которые всегда тебе рады. Встреча наступала как праздник. Она была и осталась маяком в море жизни, и это лучшее, что подарила мне Корея.

17. СЛОВАРЬ ИСПОЛЬЗОВАННЫХ В ТЕКСТЕ КОРЕЙСКИХ СЛОВ И ВЫРАЖЕНИЙ

абай сундэ - корейская колбаса "по-стариковски"

аджумони - женщина, тетенька (обращение к замужней женщине)

адыль - сын

анпан/анчхэ - внутренние покои традиционного жилища

анэ - жена

аппа - папа

ахо - почетное прозвище

витхо - рисовое поле, доходы с которого предназначены на поминальные цели

еджоль - вежливость, воспитанность, культурность

ёбо - супруг (обращение)

ёнджон - портрет (старшего)

ёса - дама (об общественном деятеле)

ипхянджо - предок, покинувший деревню, где проживали родственники с одной фамилией, и поселившийся отдельно среди представителей других фамилий

каджан - глава семьи

канджан - жидкий соевый соус

капча сахва - гонение конфуцианских ученых года капчи (1504 г.)

караоке - салон для пения (япон.)

кат - шляпа из конского волоса, символ мужской зрелости и достоинства

кваго - экзамен на государственный чин в старой Корее

кванви - чин

кваллесик - церемония по случаю совершеннолетия

кёсу - профессор

киджеса - проводимые дома обряды в честь предков до четвертого колена

кимпап - завернутый в листья морской капусты рисовый рулет

кимчхи - квашеные/соленые овощи

кисэн - певица и танцовщица, представительница низшего сословия

ккактуги - кимчхи из нарезанной кубиками редьки с перцем

котчхори - кимчхи из молодых овощей, сезонная (весенняя) кимчхи

куксу - корейская лапша

кунджа - "благородный муж", совершенный человек по конфуцианским понятиям

кунсин юый - один из пяти конфуцианских принципов, регулирующих человеческие отношения (государь - подданный, господин - слуга)

кымчуль - соломенная веревка, которую вывешивали на воротах дома, когда в нем рождался ребенок

мёхо - посмертное храмовое имя короля

мидже - обряд поминания предков в 9-м лунном месяце

минари - омежник лежачий (травянистое растение, употребляемое в пищу)

мисси - молодые женщины, решившие не изменять облику своей юности после замужества (англ. missy)

монг - "морской шприц" (разновидность моллюска)

мунджун - организация потомков одного предка по мужской линии

мунмё - храм (алтарь) Конфуция

на - я (местоимение)

наи - возраст

-ним - вежливая частица, присоединяемая к обращению

ноби - раб

нольттвиги - качание на качелях (традиционное женское развлечение)

нуна - старшая сестра (для мужчины)

нынхо - посмертное имя, даваемое королю по названию гробницы

нэве - супруги (букв, "внутреннее и внешнее")

нэве-хада - глагол, описывающий традиционное поведение мужа и жены в отношении между собой (букв.: супруги держатся на расстоянии друг от друга)

нэнмён - лапша с овощами и мясом в холодном бульоне

нэджо - внутренняя поддержка, принцип взаимоотношений между мужчинами и женщинами в традиционной корейской семье

одэн - трубочки из рыбного фарша

онги - большой керамический сосуд для хранения кимчхи

ондоль - отапливаемый пол в жилом помещении

онни - старшая сестра (для женщины)

оппа - старший брат (для женщины)

падук - корейские шашки

пап - вареный рис

паб-ыль тысеё - кушайте (рис)

паккат сарам - муж (букв, "внешний человек")

пиджо - первопредок, основатель фамилии

пиндэ-тток - блинчики с ростками фасоли

пон - место происхождения предка

пондэги - куколки шелкопряда; в вареном виде - популярное лакомство

понхо - титул, официально присваивавшийся родственникам короля и заслуженным подданным

посинтхан - суп из собачьего мяса, вид "здоровой пищи"

пубу юбёль - один из пяти конфуцианских принципов, регулирующих человеческие отношения (муж - жена)

пуджа ючхин - один из пяти конфуцианских принципов, регулирующих человеческие отношения (отец - сын)

пулькоги - мясо, приготовленное на открытом огне

пурхё - сыновняя непочтительность (в конфуцианстве - один из главных пороков)

пульчхонви - почетная поминальная табличка, свидетельство высшей знатности

пунъу юсин - один из пяти конфуцианских принципов, регулирующих человеческие отношения (между друзьями)

пучху - дикий лук

пхаджон - блины с зеленым луком и морепродуктами

пхансори - песенный сказ (традиционный вид вокально-драматического искусства)

пхён - мера площади (около 3,3 кв. м)

пхиджо - предок из иностранцев

пхильмён - литературный псевдоним

пходжан мачха - передвижная распивочная

пхун - мера длины (3,3 мм)

пэгильчан - конкурс на лучшее сочинение

пэк толь - семейный праздник, сто дней после рождения ребенка

пэкса - белая змея (блюда из нее, по мнению корейцев, способствуют продлению жизни)

пэкчу - водка из риса нового урожая

рамён - вермишель с бульоном и специями (япон. рамэн)

садан - родовая молельня при традиционном доме

саджан - хозяин (дела, фирмы, компании)

саджу - "четыре столпа жизни" - год, месяц, день и час рождения, по которым прорицатели предсказывают судьбу человека

самгетхан - куриный отвар с рисом, женьшенем и ююбой

самуджан - начальник канцелярии (конторы)

самчхон - дядя по отцовской линии

саранпан - гостиная в традиционном жилище, а также комната хозяина дома

сачхон - двоюродный брат/сестра

сасидже - сезонные поминальные обряды

сидже - особый вид сезонных поминальных обрядов, посвященных выдающемуся предку

сиджип сари - жизнь замужней женщины в доме мужа

сильмён - имя, данное при рождении; подлинное имя

синджон - старинный народный праздник, 1 -и день 1 -ого месяца

синджу - поминальная табличка

сихо - посмертное имя, почетный посмертный титул сановника

совон - провинциальное конфуцианское учреждение, объединяющее в себе школу для молодежи, клуб для знати и храм

соджу - рисовая водка

сокчон тэдже - церемония жертвоприношения перед поминальными табличками в храме Конфуция

соллаль - новый год по лунному календарю

соллонтхан - похлебка из коровьей ноги

сом - мера объема (180,39 л)

сонним - гость

сонпхён - зеленые или белые хлебцы из клейкого риса с начинкой из бобов, орехов, каштанов или ююбы (популярное праздничное лакомство)

сонсэн - учитель (букв. "тот, кто родился ранее"), часто используется как обращение

сосин - письмо от старшего по возрасту/положению (вежл.)

-сси - господин/госпожа (в обращении между равными или в нейтрально-официальной речи)

ссирым - национальный вид борьбы

сэнсин - день рождения (старшего)

сябу-сябу - суп из мелко резанной говядины с зеленью (монг. шабу-абу)

танмуджи - кимчхи слабого посола из нарезанной кружочками редьки

тано - старинный народный праздник, отмечавшийся в 5-й день 5-го месяца по лунному календарю, когда, по поверью, энергия ян достигает своего пика

танхо - клановое прозвище, чаще присваиваемое главе дома

тток - рисовые хлебцы, приготовленные на пару

тток-покки - тушенные в перечном соусе трубочки из отбитого риса

тубу - соевый творог

тхэгикки - государственный флаг Республики Корея

тэгутхан - острая густая похлебка из трески

тэджонгё - одна из новых религий, объектами поклонения в которой являются общие предки корейцев: Хвангом (Тангун), Хванин и Хванун

э порым наль - "день большой луны" (15-й день после нового года по лунному календарю)

удон - разновидность макарон (от япон. удон)

хагвон - частное учебное заведение типа курсов, специализирующееся на преподавании одного предмета или на подготовке в вуз

хаксэн - школьник, студент

хаксэн букун - "прошедший курс обучения" (надпись на поминальной табличке не служившего человека)

хангави - одно из названий традиционного осеннего праздника чхусок

хангыль - корейская национальная письменность

хансик - традиционный день поминальных обрядов, 105-й день после зимнего солнцестояния

хансик чип - ресторан корейской кухни

хвангап - 60-летний юбилей, "смена времени (цикла)"

хве - блюдо из сырой рыбы или мяса

хвехо - посмертное имя, дававшееся королю/королеве спустя длительное время после кончины

хё - сыновняя почтительность (в конфуцианстве - важнейшая добродетель)

хёбу - почтительная сноха

хёнё - почтительная дочь

хёнджо - ближайшие предки

хённён - "состоявшийся" - надпись на поминальной табличке предка, дожившего до 60 лет

хо - псевдоним, прозвище

хянъяк - деревенское товарищество, следившее за выполнением моральных норм в округе

ча - второе имя, дававшееся в момент вступления в пору зрелости

чаджанмён - макароны по-китайски с луковым соусом

чандо - небольшой нож в чехле, деталь традиционной корейской женской одежды

чапчхэ - гороховая вермишель с кусочками тушеных овощей и свинины

чаю юсок - один из пяти конфуцианских принципов, регулирующих человеческие

отношения (старший - младший, предок - потомок)

чеса - общее название поминальных обрядов

чибан - бумажная поминальная табличка

чинджи - рис, трапеза (вежливая форма)

чинджи-рыль тысеё - кушайте - вежливое приглашение

чинджи-рыль чапсусеё - кушайте - особо вежливое приглашение

чо - я (местоимение), самоуничижительная форма

чокпо - генеалогическая книга, родословная

чон - чувство семейной привязанности

чонмё - родовой алтарь корейских королей

чонсон-ккот мосигессымнида - мы будем почитать вас от всей души

чун сиджо - промежуточный предок, покинувший место первоначального проживания рода

чунчхуджоль - 15-е число 8-го лунного месяца, день сезонных поминальных обрядов (то же, что чхусок)

чунъянджоль - 9-е число 9-го лунного месяца, день сезонных поминальных обрядов

чхильсок - старинный народный праздник, отмечавшийся 7-го числа 7-го месяца по лунному календарю, когда, по преданию, встречаются звезды Волопас и Ткачиха, перейдя через мост (Млечный Путь), наведенный сороками

чхирак - "семь зол" (пороков), за которые муж мог развестись с женой в традиционном обществе

чхок/ча - мера длины (30,3см)

чхон/чхи - мера длины (3,3 см)

чхонгак - неженатый мужчина; небольшая редька

чхонсилле - упрощенный обряд поминания предков, свершаемый в родовых молельнях в строго определенные дни

чхорхагвон - приемная гадателя, (букв, "философская академия")

чхун - преданность (в конфуцианстве - одно из важнейших качеств "достойного мужа")

чхусок - традиционный осенний праздник, 15-е число 8-го месяца по лунному календарю

ччигэ - острый густой суп из мяса/рыбы, соевого творога, овощей - своего рода "борщ"

ым - темное (женское) начало в дальневосточной натурфилософии (кит. инь)

ымтхэк - могила (букв, "дом в тени")

ян - светлое (мужское) начало в дальневосточной натурфилософии (кит. янь)

янтхэк - жилище человека (букв, "дом на солнце")

югвак - разновидность питейного заведения, место отдыха для мужчин в традиционном обществе

югё - конфуцианство (букв, "религиозное учение о морали") в отличие от китайского конфуцианства, которое в корейском языке обозначается как юхак (букв, "наука о морали")

юква - печенье из рисовой муки

ют - популярная народная игра

18. ОСНОВНЫЕ ДАТЫ КОРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

Период Трех Государств

Королевство Когурё - 37 г. до н.э. - 642 г.

Королевство Пэкче - 18 г. до н.э. - 645г.

Королевство Силла - 57 г. до н.э. - 646 г.

Период Объединенного Силла - 647-927 гг.

Династия Корё - 918-1391 гг.

Династия Ли (Чосон) - 1392-1910гг.

Период японского колониального Господства - 1910-1945гг.

Провозглашение Республики Корея - 15 августа 1948г.

Провозглашение Корейской Народно-Демократической Республики - 9 сентября 1948г.

Основные этапы истории Республики Корея

Первая Республика (президент Ли Сынман) - 1945- 15 августа 1960 гг.

Вторая Республика (президент Юн Босон) - 1960-16 мая 1961 г.

Третья Республика (президент Пак Чжонхи) - 1963-1972 гг.

Четвертая Республика (президенты Пак Чжонхи,Чхве Гюха) - 1972-1981 гг.

Пятая Республика (президент Чон Духван) - 1981-1987 гг.

Шестая Республика:

президент Но Тхэу (Ро Дэу) - 1987-1992 гг.

президент Ким Ёнсам - 1992-1997 гг.

президент Ким Дэджун - 1997-

ЛИТЕРАТУРА

На русском языке:

Верная Чхунхян. Корейские классические повести XVII XIX веков / Предисл. А. Троцевич. М., 1990.

Джарылгасинова Р. Ш. Корейцы // Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Новый год. М., 1985. С. 79-116.

Джарылгасинова Р. Ш. Корейцы // Системы личных имен у народов мира. М., 1986. С. 175-183.

Джарылгасинова Р. Ш., Ионова Ю. В. Корейцы // Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл. М., 1989, с. 105-159.

Ионова Ю. В. Обряды, обычаи, и их социальные функции в Корее: сер. XIX-XX в.- М, 1982.

Корейские народные изречения / Пер. и сост. Лим Су. М., 1982.

Описание Кореи. Т. 1. СПб., 1900.

На корейском языке:

Девяносто девять площадей наших обычаев. Т. 2. Сеул: Халлим, 1997 (серия "Библиотека народной культуры", т. 2).

Им Донхи. Поминальные обряды в Корее. Сеул: Тэвонса, 1994 (серия "Цветные книжки", т. 10).

Сунода Фусако. Убийство королевы Мин. Сеул: изд-во "Чосон ильбо", 1988.

Сыновняя почтительность и будущее общества: Сборник докладов международной конференции. Сеул, 1995.

Чхве Ванги, "Совоны в Корее", Сеул: Тэвонса, 1991 (серия "Цветные книжки", т. 113).

Энциклопедия корейской национальной культуры. В 27 тт., Сеул, 1991 - 1994.

На английском языке:

Kim, Agnes Davis. I Married a Korean. RAS Reprint Series.

Lee F.C.&Lee H.C. Kimchi. A Koean Health Food, Seoul: Hollym, 1993.

The Memoirs of Lady Hyegyong. The Autobiographical Writings of a Crown Princess of Eighteen-century Korea, translated by JaHyun Kim Haboush, University of California Press, 1996.

Palmer S.J., Confucian Rituals in Korea, Berkeley - Seoul, 1992 ("Religions of Asia Series" No. 3).

Women of Korea. A history from Ancient Times to 1945, Seoul: Ewha Womans University Press, 1977.

Периодика:

Korea Journal, vol. 38, No. 2, 1998 (англ. яз.)

The Korea Times (1994-1998) (англ. яз.)

Korean Newsreview, 1994-1998 (англ/ яз.)

"Вольган эссе (Ежемесячное эссе)" 1994-1995 (кор. яз)

"Когук сосик (Вести с родины)", 1998 (кор.яз.)

Татьяна Михайловна Симбирцева

Корея на перекрестке эпох

1. От автора

2. Начало

3. Сыновняя почтительность

4. Если родители десять раз подумают о детях, то дети о них - один раз

5. Предки

6. Праздники как "способ укрепления достижений корейской цивилизации"

Традиционные праздники

ЧХУСОК

СОЛЛАЛЬ

ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРАЗДНИКИ

ПРОЧИЕ ПРАЗДНИКИ

День детей - 5 мая

День памяти - 6 июня

7. Когда жена мила - кланяешься и коновязи в доме тещи

8. У десяти зятьев все мило, у одной невестки - все противно

9. Мужчина - небо, женщина - земля

10. Старика и государь не обидит

Из сочинений студентов, изучающих русский язык:

О возрасте

11. "Мы будем почитать вас от всей души"

Из сочинений корейских студентов, изучающих русский язык:

О вежливости

12. Умирает тигр - оставляет шкуру, умирает человек - оставляет имя

Имя как поощрение

Имя как наказание

Имя как форма политического протеста

Имя как орудие политической борьбы

13. Даже Кымгансан надо смотреть после хорошего обеда

14. Песнь о кимчхи

15. Культурный шок

16. Заключение

17. СЛОВАРЬ ИСПОЛЬЗОВАННЫХ В ТЕКСТЕ КОРЕЙСКИХ СЛОВ И ВЫРАЖЕНИЙ

18. ОСНОВНЫЕ ДАТЫ КОРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

Период Трех Государств

Основные этапы истории Республики Корея

Оглавление