Электронная библиотека
Форум - Здоровый образ жизни
Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла,
Консультации специалистов:
Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика


Рождение легенды и мифа


Слова «загадочная», «противоречивая» неизбежно повторяются всякий раз, когда пишут о легендарной Шанель. И дело заключается не в тайне того, что она пришла к мировой известности из монастырского приюта или из дома бездетных теток, и не в том, что её отец – бродячий торговец или деревенский кузнец; не в том, как прошла её юность. Дело не в годах, которые предшествовали известности.

Память об этих годах она старательно уничтожала всю жизнь, путала следы, мистифицировала, придумывала самые невероятные легенды, в которые вплетала и свою собственную реальную жизнь. Дело заключается в ней самой.

Начиная с 1913 года, когда в Довиле, одном из самых фешенебельных курортов мира, на рю Гонто Бирон впервые появилось на белой маркизе чёрными буквами имя «Шанель», о ней узнали уже все. Знали женщин, которые одевались у неё, знали её друзей, её романы, состояние, вкусы, мнения, знали удачи и неудачи. Словом, знали или почти знали про неё всё, на самом деле совершенно не зная её саму.

Она была и остаётся загадкой до сих пор, потому что она всегда была особенной, непохожей ни на кого другого. Именно в этой непохожести, неповторимости и таится один из секретов её невероятной популярности и успеха.

Шанель всегда плыла против течения. Жила, поступала, добивалась триумфов вопреки, разрушала традиции, прокладывая новые пути.

Так и я в этой книге часто буду противоречить себе, так как такова была сама героиня этой книги, противоречивы ее биографы и современники.

«Быть не похожей на других – просто, но быть уникальной – сложное дело».

Леди Гага.

Захватывающий дух шарм этой легендарной личности всегда поражал окружающих. Уникальная, неповторимая красота сочеталась в ней с тонким умом, удивительной работоспособностью и твердым характером. Высокомерное и временами даже грубое отношение к окружающим переплеталось в мадемуазель Шанель с желанием помочь людям, но, делая добро, она зачастую преднамеренно унижала людей. Многие говорили, что подарки Коко – хуже пощечин. Многие считали, что Она презирает всех.

Встречи с Коко Шанель искали даже знаменитости. Некоторые жаждали почерпнуть в этом общении вдохновения, кому-то было просто интересно увидеть женщину-легенду. Равнодушным не оставался никто.

В жизни этой женщины всегда было множество любовных романов, однако ни один так и не закончился чем-либо серьезным. Предложения, порой очень заманчивые, ей, конечно, делали. Как-то герцог Вестминстерский попросил ее руки, на что она с присущей ей прямотой и иронией ответила: «На свете полно всяких герцогинь, но только одна Коко Шанель». В конце концов, ее работа была для нее смыслом жизни.

Основательница самого известного и шикарного модного дома много десятилетий назад заложила традицию бессменной элегантности, не поддающейся влиянию времени. Вместо бесконечных новшеств Габриэль Коко Шанель предложила обновленную классику: юбки в складку, женские брюки и блейзеры, пальто, и, конечно же, знаменитый костюм в стиле Шанель.

Идеи, которые она воплотила в начале XX века, оказались поистине революционными: она освободила женщин от удушающих корсетов, длинных пышных юбок, экстравагантных шляп и замысловатых украшений. Простые, строгие, четкие линии, подчеркивающие достоинства и скрывающие недостатки фигуры, пришли на смену рюшкам и оборкам.

Простая пища и хороший сон при открытых окнах, ранний подъём и суровый режим работы помогут создать бодрость духа и тела. Не стоит засиживаться допоздна – ничего ценного в ночных бдениях на светских вечеринках нет. Ночной сон – полноценный сон, он дороже развлечений.

Шанель всей своей жизнью учила женщин думать нестандартно, и женщины мира с восторгом приняли гениальную философию «великой мадемуазель»: чтобы великолепно выглядеть, необязательно быть молодой и красивой.

Мода от Шанель не устаревает. Все ее вещи – простые и удобные, но вместе с тем стильные и элегантные – они всегда остаются актуальными из года в год, независимо от происходящих в мире моды перемен.

Если вас поразила красотой какая-нибудь женщина, но вы не можете вспомнить, во что она была одета, – значит, она была одета идеально.

Но начнем с самого начала. Что бы ни происходило с человеком на его жизненном пути, какой бы поразительный успех его ни ждал, всегда остаются неразрывные связи, тонкие нити, ведущие в его детство.

Родилась Габриэль Бонёр Шанель (Gabriele Bonheur Chanel) в Сомюре 19 августа 1883 года. Ее родители не состояли в браке. Когда Габриэль было 12 лет, мать умерла, и отец отдал девочку в католический монастырь, а затем в интернат. Он торговал галантерейными товарами, развозя нитки и пуговицы по окрестным деревням, и дочь была торговцу обузой.

Будущая законодательница мод, обречённая много лет носить унифицированную форму, ещё в юности стала мечтать одеть всех женщин по-своему.

Покинув приют, юная Габриэль решила попробовать себя на музыкальном поприще. Бесталанная, но внешне привлекательная певичка кабаре часто исполняла песенку «Сосо», после чего и получила свое прозвище Коко, закрепившееся на всю жизнь. Особых успехов в музыкальной карьере она не добилась, зато завела тесную дружбу с несколькими состоятельными мужчинами.

Там, в кабаре «Ля Ротонд», Габриэль, никогда не знавшая отцовской ласки, познакомилась с богатым бизнесменом Этьеном Бальсаном и поселилась с ним в аристократическом предместье Парижа – Виши.

Она хотела отличаться одеждой от богатых куртизанок, также живших в этом районе, и предпочитала строгие костюмы, которые дополняли маленькие элегантные шляпки.

Бальсан купил ей магазин, где она продавала сделанные ею шляпки, которые со временем стали пользоваться большим успехом. Почувствовав себя уверенно, Шанель ушла от Бальсана и стала жить самостоятельно, поддерживая близкие отношения с другом Бальсана Копелем.

В 1918 г. Копель погиб в автокатастрофе, и Коко снова вернулась в круг парижской богемы.

В это время ее часто видели на французской Ривье-ре в обществе подруги-пианистки. Поползли скандальные слухи о бисексуальности популярной модистки.

Конец этим разговорам положил непродолжительный роман с одним из русских великих князей. Этот же роман заставил Коко Шанель более внимательно отнестись к деталям русского народного костюма, мотивы которого появились позже в ее фасонах.

Близкие отношения связывали ее с французским поэтом-мистиком Пьером Ривером и с одним из ближайших родственников английской королевы.

«В трудные времена мода всегда неистова».

Эльза Скиапарелли, итальянский модельер.

Становление репутации Шанель как модельера происходило в трудные годы. Во время Первой мировой войны многие парижские модницы лишились своих парчовых платьев и боа из страусиных перьев. Вместо этого Шанель предложила им простые блузки рубашечного покроя и прямые до колен юбки – копии моделей собственного незатейливого, но всегда актуального гардероба. Шанель ввела моду на женские брюки, хотя сама она их носила редко, так как считала, что женщина никогда не будет выглядеть в брюках так же хорошо, как мужчина.

Парижанки с восторгом приняли «элегантную простоту от Шанель», а в начале 30-х годов модниц, признавших стиль Шанель, можно было увидеть уже по всей Европе. Приталенный костюм, кокетливая шляпка, закрывающая пол-лица, высокий каблук – образ элегантной, уверенной в себе сексуальной дамы без возраста. Не хватало лишь последнего, едва уловимого, но необходимого акцента – капли духов, которые бы подчеркнули этот имидж. Тогда Шанель создала парфюм, ставший самым известным в мире и признанный потомками произведением искусства. Свои духи Коко назвала «Шанель № 5». Почему именно № 5, ведь это первые её духи? И тут, чтобы думать так, как думала Шанель, необходимо вжиться в неё, быть немного самой Шанель.

Всю жизнь она считала пятерку своим счастливым числом, неизменно приносящим ей удачу. Не случайно свои первые духи она обозначила цифрой 5, а новые коллекции она всегда показывала именно пятого числа.

Уже позже, когда она стала некоронованной королевой парижской моды, Шанель предложила своим клиенткам еще несколько революционных изменений: брюки-клет, короткую стрижку и свое знаменитое «маленькое черное платье», в прошлом – униформу парижских продавщиц, без которого теперь гардероб любой модницы считается неполным.


Десять правил великой Шанель

Правило № 1. Брюки делают женщину свободной. Коко Шанель первой спроектировала женские брюки.

Правило № 2. Идеальная юбка должна закрывать колени.

Правило № 3. Аксессуаров должно быть много – чем больше, тем лучше. Коко Шанель их просто обожала, причем в невероятных по нынешним меркам количествах.

Правило № 4. Идеальный костюм сочетает в себе мужское и женское.

Правило № 5. Стильная обувь может быть двухцветной. Шанель создала знаменитую модель туфель – белых лакированных босоножек с черным носком. Она считала, что такая обувь делает женщину более сексуальной и визуально уменьшает размер стопы.

Правило № 6. Сумка должна быть на ремешке, чтобы руки оставались свободными.

Правило № 7. Поклоняйтесь маленьким чёрным платьям.

Правило № 8. Пиджаки должны быть мягкими, как жакеты.

Правило № 9. Роскошь должна быть удобной, иначе это не роскошь.

Правило № 10. Духи – такая же одежда. «У женщины, которая не пользуется духами, нет будущего», – эта знаменитая фраза Шанель актуальна до сих пор.

Чтобы расширить круг своих клиентов, а заодно почерпнуть новые творческие идеи, Коко Шанель не переставала вращаться в кругах парижской богемы.

Именно здесь она познакомилась с великим Пабло Пикассо, известным балетным импресарио Сергеем Дягилевым, композитором Игорем Стравинским, драматургом Жаном Кокто. Многие искали общения с известной модельершей просто из любопытства, однако с удивлением находили Коко неглупой, остроумной, оригинально мыслящей женщиной. Сам Пикассо назвал ее «самой рассудительной женщиной на свете».

Мужчин привлекала в ней не только внешность, но и неординарные личные качества, сильный характер, непредсказуемое поведение. Коко была то неотразимо кокетлива, то чрезвычайно резка, прямолинейна, даже цинична. Она казалась окружающим целеустремленной, уверенной в себе, довольной собой и своими успехами женщиной.

Говорят, что женщины одеваются ради женщин, что их вдохновляет дух соперничества. Это правда. Но если бы на свете больше не осталось мужчин, они перестали бы одеваться.

Коко Шанель.

И вдруг в конце 30-х годов, находясь на вершине славы, в расцвете сил и творческой энергии, Шанель неожиданно закрыла свои бутики и удалилась в Швейцарию. Причины этого неожиданного поступка назывались разные: и разочарование в своем ремесле, и изнурительная десятилетняя конкуренция с другой известной модельершей Эльзой Чиапарелли, и конечно же, надвигающаяся Вторая мировая война.

Так или иначе, следующие несколько лет добровольного заточения стали самой печальной главой в жизни великой кутюрье. И без того непростую ситуацию чрезвычайно осложнила любовная связь Коко с Вальтером Шелленбергом[1], одни?м из самых высокопоставленных офицеров нацистской Германии.

В после?военные годы у Коко появился опасный конкурент – Кристиан Диор, который сделал женщин похожими на цветы, одев их в кринолин, затянув им талию и напустив многочисленные складки на бедра.

«Забота о выборе туфель никогда не бывает чрезмерной. Слишком много женщин думает, что они не важны, но реальным подтверждением элегантности женщины является то, что у нее на ногах».

Кристиан Диор

Шанель посмеивалась над этой «гиперженствен-ностью»: «Мужчина, который не имел ни одной женщины за всю свою жизнь, стремится одеть их так, как если бы сам был женщиной».

«Вместо того чтобы одевать женщин, их расфуфыривают, им предлагают наряды, в которых нельзя ни ходить, ни бегать, зато можно отлично кривляться, как обезьяна. Большинство модельеров ищут, как бы сильнее эпатировать клиенток экстравагантностями своих нарядов, вместо того, чтобы беспокоиться о самих женщинах с учётом реальности, в которой они живут. Они забывают о самой элементарной истине: нужно, чтобы женщины нравились мужчинам, чтобы они восклицали не «Какое у вас красивое платье!», а «Какая вы красивая!».

Коко Шанель.

В 1954 году, в возрасте 70 лет, она с триумфом вернулась в мир моды. «Я больше не могла видеть то, что сделали с парижским кутюр такие дизайнеры, как Диор или Бальмен», – так объяснила она свое возвращение.

Первой реакцией знатоков и прессы на показ новой коллекции Шанель были шок и возмущение – она не смогла предложить ничего нового!

Увы, критики не сумели понять, что в этом-то как раз и состоит ее секрет – для того, чтобы думать так, как думает Шанель, не надо повторять что-то бывшее, создавать новое, необходима лишь вечная, нестареющая элегантность. Во всяком случае, не прошло и года, как новое поколение модниц стало считать за честь одеваться от Шанель, а сама Коко превратилась в магната, управляющего самым крупным домом в мировой индустрии моды.

Мадемуазель Коко была ревнива и прижимиста. Она всегда носила на шее ножницы, привязанные на тесемке. Был случай, когда Шанель, увидев костюм от Живанши на одной из своих манекенщиц, подошла и мгновенно вспорола его, сказав, что теперь костюм выглядит лучше.

До самой старости Шанель сохранила гибкость фигуры и была очень трудолюбива. Идеи новых костюмов приходили к ней даже во сне, и тогда она просыпалась и начинала работать.

Габриэль Шанель умерла тихой смертью 10 января 1971 года в возрасте 87 лет в номере люкс отеля «Риц» в Париже, через дорогу от роскошно отделанного, известного на весь мир Дома Шанель. Доходы ее империи составляли 160 млн долларов в год, а в ее гардеробе было найдено всего три наряда, но «очень стильных наряда», как сказала бы Великая Королева Моды.

Думать, как Коко Шанель, может лишь тот, кто научится относиться к жизни не как к данности, а как к тому, что мы призваны менять. Она ломала устои, была пионеркой и, в то же время, ей не чужды были и мистические причуды, которые, тем не менее, приносили успех!

Загадочная Шанель

Слова «загадочная», «загадка» неизбежно повторяются всякий раз, когда говорят или пишут о Шанель. И дело заключается не только в тайне того, откуда она вышла «в свет» – из монастырского приюта или из богатого овернского дома; не в том, кто был ее отец – бродячий торговец или деревенский кузнец; не в том, как прошла ее юность; не в годах, предшествовавших ее известности.

Всю свою жизнь Коко Шанель яростно уничтожала и путала следы о своем детстве и юности, порождая самые невероятные легенды, к которым прибавляла и собственные фантазии.

И наоборот – начиная с 1913 года, когда в Довиле, одном из самых фешенебельных курортов мира, на рю Гонто Бирон впервые появилось на белой маркизе магазина черными буквами имя «Шанель», о ней известно всё. Знали женщин, которые у нее одевались, знали ее друзей, ее романы, состояние, вкусы, мнения, удачи и неудачи; знали о приемах, которые она устраивала на своих виллах или в салонах на рю Фобур Сент-Оноре, a потом на рю Камбон. Словом, знали всё или почти всё о ней, но не знали и не знают ее саму.

Всегда, в любых жизненных ситуациях, Коко Шанель оставалась загадкой, поскольку была ни на кого не похожа. В то время, когда другие женщины следовали моде, она ломала её, создавая свою. И уже моде «от Шанель» следовали другие. Причина её ошеломляющего успеха, возможно, и крылась в такой её непохожести на других.

Шанель, как никакая другая женщина, жила, поступала и добивалась успехов вопреки всему, она не плыла по течению, а разрушала традиции, создавая свои собственные.

Не будем забывать и о том, что все прославленные модельеры до того, как стать модельерами «с именем» и открыть собственные дома, сперва проходили определённую школу, работая у других модельеров.

Так, Живанши был учеником Балансиаги, Пьер Карден учился у Пакен и Скиапарелли, а затем три года работал у Кристиана Диора. Карл Отто Лагерфельд начинал у Пьера Бальмена, до того, как стать в 1983 году арт-директором дома Шанель и открыть собственный дом. Все перечисленные модельеры с юности мечтали посвятить свою жизнь этому искусству, все они вышли из семей крупных промышленников, архитекторов или буржуа.

Всё совсем иначе было у Коко Шанель. В модельную империю она ворвалась стремительно, всё сокрушая на своём пути. И очень быстро завоевала Имя, став всемирно известной законодательницей мод. Прошло всего три года с того момента, как Шанель открыла свой первый бутик в Довиле, как популярнейший американский журнал «Харперс Базар» опубликовал её первую модель.

К слову сказать, в родной Франции это случилось пять лет спустя. Это ли не ещё один парадокс легендарной Коко? Имя, ставшее одним из символов Франции, получило сперва признание в США. И в 1954 году, когда имя Шанель вернулось на подмостки моды, все произошло точно так же – сначала США, а потом Франция и Европа.

Всё, всё отличало героиню нашей книги от других кутюрье.

У неё отсутствовали меценаты, она не проходила «школы» у устоявшихся «мэтров». Воспитанница монастырского приюта и дочь ярморочных торговцев.

Всё это, согласитесь, так далеко от парижской богемы и тех кругов, что относятся к Высокой моде! Стремилась ли она вообще приближаться к ней? Она несомненно талантлива, даже гениальна, но было ли дело её жизни призванием? Она вошла в эту профессию, пройдя длительную стадию сомнений и колебаний. На этом пути Шанель распрощалась со многими иллюзиями.


Шанель стала тем, кем стала, лишь тогда, когда поняла, что у неё нет иного пути для того, чтобы добиться той самой желанной независимости, которая и была главной целью её жизни!


Уже открыв шляпную мастерскую на рю Камбон, она пошла в парижскую студию Айседоры Дункан, но, разочаровавшись не столько в студии, сколько в царящей там атмосфере, она отправилась дальше – брать уроки у эксцентричной балетной танцовщицы Кариатис. Это характерный для нее поступок: следовать собственному внутреннему убеждению, а не подчиняться «магии» звучных имен и модных репутаций!

Она не выбирала эту профессию, правильнее было бы сказать, что профессия выбрала её. Обладая редчайшим даром сделать миллионерш и буржуа не просто элегантными, но и даровать им свободу и независимость, Шанель сделала так, что они сами и привели её к славе!

«Мне нравится быть женщиной даже в мужском мире. В конце концов, мужчины не могут носить платье, а мы можем носить брюки».

Уитни Хьюстон.

Коко Шанель была не просто красива, она была полна жизни, элегантна и гибка, обладая специфическим обаянием и очарованием девушки-подростка, чем и привлекла к себе повышенное внимание, когда в начале 1910-х годов начала появляться на скачках в Довиле.

Уже тогда она открыла то, что стало секретом обольщения «по Шанель», отметила биограф легендарного модельера Эдмонд Шарль-Ру.

Шанель всегда удавалось выглядеть на 10 лет моложе своего собственного возраста.

То, как она одевалась, входило в сильный контраст с роскошью туалетов дам тех лет. Костюм Коко обладал строгой простотой, а шляпа напоминала мужской котелок. Всё это привлекало к Шанель взгляды, наполненные удивлением и недоумением. Если бы не природная грация Шанель, то подобный костюм мог бы показаться всем нелепым, смешным и двусмысленным. Но и в этом костюме Коко мастерски подчёркивала женственность облика, используя редкостное умение носить простое платье с высочайшей элегантностью.

Её необычайную простоту принимали за экстравагантность высочайшей марки, что надо отметить как ещё один секрет Коко.

Она была эталоном хорошего тона, а простота возникла не только благодаря природному вкусу и уникальному чувству меры, но и удивительного понимания того, что ей идёт, а что нет. Она бросала открытый вызов судьбе, этот вызов и проявлялся в уникальной простоте Шанель, в противовес вычурной пышности «Белль эпок».

Шанель была убеждена в том, что с помощью созданного её богатым воображением костюма, так сильно отличавшегося от туалетов изысканных дам из высшего света, она избежит той участи, которую считала самой неприятной и опасной – быть не мастером с большой буквы, а жалкой содержанкой. Уже в то время, быть может, до конца и не осознавая этого, Шанель тесно связывала костюм с уникальным положением женщины в обществе, с её осознанием роли женщины в ее окружении.

Так или иначе, вольно или невольно, она действительно создала не только новый облик, но и новый тип женщины, произвела революцию, выходящую далеко зa пределы эстетических канонов «от кутюр». Не случайно в течение многих лет она была центром притяжения для целого поколения женщин, которым, сняв с них корсет, освободила тело, раскрепостила душу и сознание, дала восхитительное ощущение самостоятельности.

К ней приходили не просто чтобы заказать туалет, но и вдохнуть и заразиться той дерзкой атмосферой свободы и независимости, которая ее окружала. Она казалась непобедимой, магия ее сияния, обаяние ее незаурядной личности много способствовали успеху ее предприятия. Шанель создала новый тип женщины и открыла перед ней еще невиданные горизонты, потому что сама была этой новой женщиной. «Я родилась на двадцать лет раньше, чем следовало», – не раз повторяла она.

Единственной из модельеров начала XX века Шанель удалось создать не моду, a свой неповторимый стиль. Ее ни с кем нельзя спутать. В этом стиле нет никаких культурных влияний, исторических реминисценций. Ей все открывали жизнь и собственный опыт. Она любила повторять, что в поисках новых идей рылась в гардеробах своих любовников. С Дягилевским балетом и великим князем Димитрием на какое-то время в ее модели пришли русские мотивы. С Кейпелом и герцогом Вестминстерским – английские. Черный цвет, введенный ею в моду в 1925 году, – наследие ее далеких крестьянских предков. Знаменитые в 30-е годы усыпанные блестками платья родились, преображенные и облагороженные, из воспоминаний о туалетах фигуранток из кафе-концерта «Альказар», в котором она подвизалась в юности.

«Если Вы хотите иметь то, что никогда не имели, Вам придётся делать то, что никогда не делали».

Самым продуктивным в деятельности Шанель оказалось десятилетие с 1920 по 1930 годы. Именно в это время Шанель создала свои знаменитые модели, вошедшие в теорию и историю моды.

Она «освободила» женщину от обязанности иметь внушительный бюст, тонкую талию, массивные бёдра и длинные волосы. И тут всё просто: сама Шанель не обладала ни пышной грудью, ни осиной талией – ей нечего было подчёркивать, и тогда она перечеркнула неподходящее для неё направление.

«Модно то, что удобно», – решила авантюристка и… смогла убедить в этом всех остальных! Она предложила женщинам совершенно новые, невиданные наряды: фланелевые блейзеры, юбки свободного покроя, длинные свитера из джерси, костюмы (юбка + жакет) и позаимствованные из мужского гардероба: матроску с глубоким вырезом и широким отложным воротником, кожаную куртку на манер жокейской.

Всё то, что нам сейчас кажется естественным и женственным, – достижение Коко Шанель тех лет.

Теорий у неё не было, она просто следовала своей гениальной интуиции. Но при этом её простые модели всегда были самыми дорогими в мире. В профессии ее путеводной нитью стал здравый смысл.

Сама Шанель считала, что победу ей принесли очень простые вещи. Она поняла: одежда имеет свою логику, отвечающую потребностям времени, и с этим надо считаться. Разрушая устоявшиеся каноны и традиции существующей моды, она создала стиль, в котором мельчайший парадокс был связан с очевидной функциональностью, в котором роскошь отделки уступила главенство линии, изящество покроя облагородило недорогие материалы, сделав элегантность и изысканность костюма доступными большинству женщин.

Шанель никогда не рисовала свои модели, она творила их с помощью ножниц и булавок прямо на манекенщицах. Этой кудеснице «достаточно было пары ножниц и нескольких точных движений рук, чтобы из груды бесформенной материи возникла сама роскошь», – писали о ней. Шанель создавала роскошь и знала в ней толк!


Роскошь – это когда изнанка так же красива, как и лицо.

<<<

Роскошь – это не вызов бедности, это вызов вульгарности.

<<<

Роскошь – это необходимость, которая начинается там, где заканчивается необходимость.

<<<

Роскошь – это потребность души.

<<<

Роскошь должна быть удобной, иначе это не роскошь.

<<< Роскошь не противоположность нищеты, но и не подруга пошлости. (Le luxe, ce n’est pas le contraire de la pauvrete mais celui de la vulgarite.)

Мир предметов роскоши – это один сплошной парадокс. Это место, где традиции идут рука об руку с творчеством. Где убеленные сединами старейшины творят волшебство при помощи юных моделей. Где нищие творцы взлетают к вершинам и становятся обладателями фантастических состояний.

Мир предметов роскоши занимает особое место в сфере маркетинга, поскольку именно здесь когда-то было положено начало бренд-менеджменту. По официальной версии, современный бренд-менеджмент восходит к компании Procter&Gamble и служебной записке, подготовленной Нилом Макилроем в 1931 году. Однако еще задолго до рождения Макилроя и даже до основания компании Procter&Gamble основатели величайших брендов предметов роскоши практиковали и развивали бренд-менеджмент.

Но гений и женская интуиция Шанель предвосхитили сухие выкладки маркетологов-теоретиков.

Шанель не просто создавала свою продукцию – она полностью переопределила характер тех вещей, которыми она занималась: маленькое черное платье, духи «Шанель № 5», твидовый костюм, стиль «total look», декоративная бижутерия, кашемировый кардиган. Все изобретения мадемуазель Шанель сегодня стали легендой в мире моды.

«Будучи ценителем брендов и проработав более десяти лет в качестве консультанта для ряда крупнейших брендов в мире предметов роскоши, я всегда черпал вдохновение в одном из местных магазинов Шанель, – рассказывает русский и французский историк моды и коллекционер Александр Васильев. – Однако я вынужден признаться, что в последнее время испытываю некое разочарование в отношении самого бренда. Мне кажется, что витринам не хватает выдумки, новые коллекции выглядят все более похожими на старые, а всякий раз, как я вхожу в магазин Шанель, клиенты кажутся мне все более пожилыми. Скажу вам под большим секретом – мне кажется, что бренд Шанель начинает покрываться пылью.

Из всех грехов, в которых только можно обвинить бренд предметов роскоши, это обвинение – самое сильное и обидное. Почти все великие бренды предметов роскоши гораздо старше, чем клиенты, на которых они ориентированы в настоящее время. Чтобы выжить, каждый из этих брендов просто обязан владеть искусством постоянного обновления бренда.

Это крайне деликатный процесс, в ходе которого достигается баланс между столетними традициями и нарушением правил. Если бренд предметов роскоши хоть ненадолго остановит этот процесс, он моментально покроется пылью.

А обвинять Шанель, один из самых авторитетных брендов предметов роскоши, в том, что он покрылся пылью, равносильно кощунству. Даже наиболее жестокие из критиков моды или злейшие конкуренты дома Шанель немедленно объявят меня глупцом за то, что я решился даже допустить подобную мысль. Преданные поклонники дома Шанель истово верят в то, что этот модный дом никогда не сделает и шага своей ножкой, облаченной в изящную обувь, в неправильном направлении».


Привлечение к процессу «созидания неувядающего облика» индустрии кино не решило проблему. Сначала был снят фильм «Коко до Шанель» с участием Одри Тоту. Затем Анна Моглали и Мадс Миккелсен сыграли главные роли в фильме «Коко Шанель и Игорь Стравинский». Фильмы вызвали резонанс, от которого дом Шанель готов откреститься, поскольку обе киноленты посвящены событиям давно минувших дней, тем самым «увеличивая количество пыли, которое садится на бренд».


Говоря о Шанель, как о бренде, легко можно выделить его характерные особенности:


<< РОСКОШЬ: «Роскошь не противоположность нищеты, а противоположность вульгарности». (Габриэль Шанель).

<< СТИЛЬ: «Я не люблю, когда со мной говорят о моде. ШАНЕЛЬ – это, прежде всего, стиль. Мода выходит из моды, стиль – никогда». (Габриэль Шанель). Мадемуазель Шанель диктовала не только манеру одежды, но и образ жизни. Ее стиль: свобода движений, комфорт, элегантность, сдержанность, простота и чистота линий.

<< ТВОРЧЕСТВО: бренд Шанель должен удивлять, но, в то же время, всегда необходимо осознавать, где находятся границы провокации, чтобы не навредить своему наследию и обеспечить продолжение существования бренда без навлечения скуки.

<< СООТВЕТСТВИЕ: благодаря своим творениям Шанель постоянно модернизирует свой стиль и знает, как удовлетворить потребности и желания современных женщин и эпохи, в которой они живут.

<< СОВРЕМЕННОСТЬ: мадемуазель Шанель изменила облик женщины. Женщина должна продолжать изменяться и удивлять. Марка Шанель современна, потому что она отказывается от привычек, становящихся рутиной.

<< ЖЕНСТВЕННОСТЬ И ОБОЛЬЩЕНИЕ: Шанель – женский мир элегантности, гармонии и изысканности, в котором женщины ставятся превыше всего.

<< МЕЧТА: Шанель способна перенести женщин в мир красоты и совершенства, о котором они могли только мечтать.

<< ПРЕСТИЖ: престиж бренда старательно развивался с течением времени и продолжает развиваться усилиями создателей и поддерживаться всеми теми, кто представляет марку Шанель.

<< ПРЕВОСХОДСТВО: алхимия множества талантов, их постоянное внимание к деталям позволяет ШАНЕЛЬ достигать совершенства.

<< КАЧЕСТВО: это причина существования бренда – каждый продукт с гордостью носит логотип Шанель.

Отличительные черты бренда Шанель

Столетие существования бренда Шанель позволяет говорить об устоявшихся традициях. Эти традиции видны во всем.


ЦВЕТОВЫЕ КОДЫ

<< БЕЛЫЙ: цвет вне цвета. Цвет настоящей роскоши, абсолютной простоты и света.

«Я сказала, что черный содержит в себе все. Белый – тоже, они представляют собой абсолютную красоту и идеальную гармонию. Нарядите женщин в белое и черное на балу. И больше никого не будут замечать, кроме них.»

<< БЕЖЕВЫЙ: сегодня этот цвет возвращается в качестве лейтмотива в коллекциях. Мадемуазель представляла свои коллекции на Рю Камбон, 31 в интерьере черного, белого и бежевого цветов.

<< ЗОЛОТОЙ: синоним изобилия и богатства, золотой цвет доминирует во всех работах мадемуазель Шанель.

<< КРАСНЫЙ: больше, чем цвет, красный – это энергия. Сильная и страстная натура мадемуазель Шанель любила ярко-красный цвет киновари.


СИМВОЛЫ

<< БЕСТИАРИЙ: мадемуазель Шанель любила окружать себя символичными представителями фауны, среди них: верблюд, черепаха, олень и лягушка.

Знак Льва, под которым она родилась, влиял на всю ее жизнь.

<< КАМЕЛИЯ: камелия, или «роза без шипов», наделена магическими силами, она обладает свойством внушать любовь. Мадемуазель Шанель выпустила линию «Камелия» в 1932 г. – году создания ее коллекции ювелирных украшений.

<< НУМЕРОЛОГИЯ: № 5, № 19, рю Камбон 31, J12 – так много чисел, которые стали символами мира Шанель.

<< ТАЛИСМАНЫ: четырехлистный клевер, колос пшеницы и звезда – 3 символа, постоянно фигурирующие в мире мадемуазель Шанель. Она окружала себя всем тем, что приносит удачу.

Специфические особенности бренда

<< ЦЕПОЧКА: хитроумная идея мадемуазель, которая окаймляла свои жакеты тонкой цепочкой. Чтобы не терять свои сумки, она и к ним прикрепила цепочку, чтобы носить через плечо.

<< СТЕГАНАЯ ТКАНЬ: вместе с Этьеном Бальсаном Шанель была частым гостем в мире скачек, находя там вдохновение для своей фирменной «стеганой ткани». В конце 1920-х она использовала этот мотив при создании подушек в своей квартире на Рю Камбон. Позднее она была использована в знаменитой сумке «2.55».

<< ЖЕМЧУГ: мадемуазель Шанель обожала жемчуг. Настоящий или искусственный, круглый или неправильной формы, на Византийском кресте или на вечерних туфлях – белые жемчужины олицетворяют стиль Шанель.

<< ТВИД: после встречи с герцогом Вестминстерским мадемуазель Шанель ввела твид в мир моды в 1928 году. «Твидовый костюм Шанель» обязан своему успеху ни с чем несравнимой ткани, которая является эталоном в мире моды сегодня.

<< ДЖЕРСИ: ткань джерси использовалась в 19 веке при изготовлении мужского нижнего белья. Шанель была первой, кто использовала этот материал для создания элегантных пиджаков от кутюр.

<< ДЕТАЛИ: «Роскошь – это когда внутри все так же красиво, как и снаружи». Габриэль Шанель.


Мадемуазель в бизнесе

Этапы:

<< 1924 г. Деловой союз между мадемуазель и промышленниками для создания парфюмерной компании Шанель.

<< 1954 г. Увеличение активности в сфере моды: создание компании Шанель.

Сегодня капитал Шанель является полностью частным и находится в руках одной семьи.

Компания не представлена на фондовой бирже.


С момента создания бренд Шанель всегда был пионером на рынке розничных продаж Лондона. Теперь ему приходится гнаться за другими. А такая погоня едва ли к лицу бренду предметов роскоши.

Почти столетие тому назад Коко Шанель заявила: «Мода проходит, стиль остается». Теперь ей, сидя на облаках, остается лишь только надеяться, что это утверждение окажется справедливым и для чудесного модного дома, который она построила много лет назад.

Роскошь! Шанель постоянно твердила о своем пристрастии к ней. Роскошь может быть кричащей и безвкусной. Роскошь «по Шанель» – это простота и чувство меры, изящество, совершенство линий и форм.

Она создавала свои модели не как музейные экспонаты и не для того, чтобы известные актрисы или дамы из высшего света «одалживали» их для балов или гала-представлений (бесплатная реклама, выгодная обеим сторонам), a для того, чтобы в них жили.

Во все, что делала Шанель, она вносила новые мотивы. Ее прославленные духи «№ 5» стали вехой в истории парфюмерии. Отказавшись от традиционных, легко узнаваемых цветочных запахов – гардении, гелиотропа, жасмина или розы, – она создала состав, в который входило 80 ингредиентов. Он нес в себе свежесть целого сада, но в нем нельзя разгадать запаха ни одного цветка. В этой неуловимости, «абстрактности» – особая, чарующая прелесть ее духов.

«Духи могут рассказать о женщине больше, чем ее почерк».

Кристиан Диор.

Новостью стали и ее флаконы. Графическая четкость, геометрическая простота их линий бросала вызов изощренным традиционным формам, столь любимым другими парфюмерами. Завораживающая Шанель магия цифр породила и необычные названия ее духов: «№ 5», «№ 19», «Рю Камбон № 31».

Она первая, создавая украшения, смешала драгоценные камни с фальшивыми, изобрела новые, своеобразные формы, сделала их мобильными, способными к трансформации.

Ее идеи декорировки интерьера – будь то вилла на юге Франции или салон на рю Камбон – стали своего рода школой. У нее учились, ее копировали.

Она была подлинным новатором, эта Великая Мадемуазель.

От своих далеких предков, крестьян-горцев из неприступной области на юге Франции, родине мистраля, куда никогда не ступала нога завоевателя, Шанель унаследовала непреклонность, стойкость перед трудностями и неудачами, дар веры в непредсказуемое завтра. Гений коммерции, подозрительность крестьянки. От них же пришла к ней и страсть к прочности, умение сделать что-то из ничего и гордость творца, стремящегося к совершенству.

От них унаследовала она черноту волос и глаз, горделивость осанки и легкость походки, ставшей легендарной.

Жизнь и характер Шанель изобилуют парадоксами. Создательница уникального стиля, она никогда не жаловалась на плагиат. Напротив, испытывала удовольствие, когда ее копировали.

Среди ее постоянных клиенток были миллиардерши Америки, Азии и Востока. А своей главной победой она считала то, что ее стиль был воспринят улицей, простыми людьми.

Она создала колоссальное состояние, но никогда не восхваляла богатство и деньги. Она ценила их только потому, что они принесли ей независимость, дали возможность помогать тем, чей творческий гений восхищал ее. Ими измеряла она и путь, который прошла сиротка из приюта, ставшая императрицей Моды. Деньги давали ей уверенность в завтрашнем дне.

Шанель никогда не была близка с теми, кто, казалось, должны были стать людьми ее круга: промышленниками, финансистами, деловыми воротилами.

Зато у нее было много друзей среди больших художников, поэтов, артистов, музыкантов. На протяжении десятилетий ее окружала художественная элита Парижа: Серты, Дягилев, Стравинский, Пикассо, Дали, Кокто, Макс Жакоб, Кристиан Берар, Жан Ренуар, Дюллен, Жуве, Жорж Орик, Лифарь и многие другие. Она не только дружила, но и работала с некоторыми из них: с Дюлленом, Кокто, Дягилевым, Стравинским, Пикассо, Лифарем, Баланчиным. От всех этих людей она многое взяла, многому научилась. Но поразительно: ценя больших художников, восхищаясь ими, она восставала, когда ее называли художником, a то, что она делала, – искусством. Она считала свою профессию ремеслом в самом высоком смысле слова и гордилась этим.

Она была расчетлива и щедра.

Сколько раз и с каким тактом помогала Шанель Дягилеву, Стравинскому, Реверди, Кокто, Максу Жакобу, помогла Лукино Висконти, с которым ее связывала многолетняя дружба, начать его кинематографическую карьеру, о чем он сам рассказал, когда Шанель уже не было в живых, назвав ее «женщиной поистине фантастической».

Она делала много добра, но не хотела, чтобы об этом знали. Что это: скромность или гордыня? Или она попросту боялась, что ею станут злоупотреблять?

В последние годы жизни это стало ее навязчивой идеей. Она была умна. «Такого ума еще никогда не знала Мода», – писали о ней. И беспощадно трезва в оценках к себе и к другим. С ней было нелегко, с этой Великой Мадемуазель. И в то же время что-то неодолимо притягивало к ней и, несмотря ни на что, заставляло хранить ей верность. Как это было с такими разными людьми, как, скажем, крупнейший промышленник

Пьер Вертхеймер и ее дворецкий Жозеф Леклерк. Или с владельцем отеля «Риц», который отказывался рассказывать о ее приступах сомнамбулизма, боясь навредить памяти женщины, безмерно восхищавшей его.

Кокто утверждал, что Шанель «с ее приступами гнева, колкостью, с ее сказочными украшениями, ее творениями, прихотями, крайностями, юмором, щедростью – неповторимая, притягательная, отталкивающая – одним словом, человечная» …

Через несколько дней после ее кончины известная писательница и политический деятель Франсуаза Жиру написала в журнале «Экспресс»: «До конца яростная и прямая, стояла она, как капитан на мостике тонущего корабля».

Но корабль не пошел ко дну. До сих пор, спустя более 40 лет после смерти Шанель, стиль, созданный ею, остается незыблемым. Имя ее продолжает быть символом элегантности и хорошего вкуса. Ее духи сохраняют магическую привлекательность для женщин в разных концах света. Их рекламируют известные французские актрисы. О ней пишут книги, ставят фильмы и спектакли, делают телевизионные передачи. На белых маркизах черными буквами продолжает светиться имя «Шанель». Для парижан, дa и не для одних лишь парижан, рю Камбон и отель «Риц» неразрывно связаны с памятью о Великой Мадемуазель. Она вошла в историю не только как великий модельер, дважды совершивший революцию в мировой моде. Андре Мальро утверждал, что «Шанель, де Голль и Пикассо самые великие личности Франции XX века».


Человек, имеющий легенду, сам легенда

Мы уже говорили о том, что род Шанель издавна селился на юге Франции, в крае, что раскинулся у подножия Севеннских гор, – гранитной гряды, напоминающей своими очертаниями спину разъяренной кошки. Севенцы – народ гордый, свободолюбивый. Природа одарила их черными, как смоль, волосами, янтарным цветом кожи и умением величаво держать голову. Единственным промыслом жителей Севенн издавна были каштаны. Собирали их в местных лесах, а затем сбывали на ярмарках. Жозеф Шанель, прадед Габриэль-Коко Шанель, каштанов не собирал. Он содержал трактир. «Люби все то, что тебе принадлежит», – приговаривал Жозеф, украшая столы и полки своего заведения деревянной резьбой, старательно выпиливая две буквы «С» – от слов Chanel и Christ.

Пройдет меньше века, и две эти буквы в затейливом сплетении увенчают модели его правнучки Коко Шанель, став символом ее могучей империи моды.

Деда Габриэль звали Анри-Адриан. Он был первым, кто, покинув родные места, отправился на поиски счастья. Далеко он, правда, не ушел. Да и счастье свое обрел в том, что стал бродячим торговцем шнурками и шляпками на ярмарках.

Его сын Альберт унаследовал от своего отца черный цвет волос, неукротимый характер и… нрав ловеласа. Ему было двадцать два, когда он соблазнил 19-летнюю Жанну Деволь. После долгих поисков родне Жанны удалось-таки найти сбежавшего шалопая и водрузить его на брачное ложе. 19 августа 1883 года, в городке Сомюр появилась на свет их дочь, Габриэль Шанель.

Детство Габриэль прошло в торговых рядах – мать повсюду таскала за собой детей, помогая мужу торговать женскими панталонами. Жанна была безумно влюблена в своего нерадивого Альберта, чье влечение к представительницам прекрасного пола приносило ей немало горя. Она умерла, когда дочери исполнилось двенадцать лет. Альберт, оставшись с пятью детьми, определил Габриэль в сиротский приют. Так закончилось ее детство.

Она провела в монастыре семь лет. Бесконечные молитвы, церковные песнопения, прогулки в одиночестве. И два цвета: белый и черный. Они были повсюду – в одежде воспитанниц и монахинь, в известковой белизне стен и потолков, контрастирующих с массивными черными дверями.

Блуждая извилистыми коридорами, Габриэль обнаружила выложенные на полу узоры, похожие на зашифрованные надписи, которые заканчивались всегда одной и той же цифрой «5». Не был ли это тайный знак?

«Черный цвет одновременно скромный и надменный. Черный цвет непринужденный и удобный и вместе с тем таинственный. Но более всего черный цвет означает: «Я не беспокою вас, и вы не беспокойте меня».

Йоджи Ямамото, японский дизайнер.

Спустя годы духи «Шанель № 5» разошлись по всему миру; черный и белый стали доминирующими цветами в ее коллекциях. И, наконец, Шанель при рождении получила имя, которое согласно науке об именах приносит славу.

Сцена

В восемнадцать лет Габриэль покинула монастырь. Вот как описывали Шанель те, кто знал ее в те времена: «Она была жгучей брюнеткой. Высокая красивая шея, немного печальный взгляд карих глаз и чувственный рот делали ее лицо несколько вызывающим. Во всем ее облике чувствовались грация и шарм. У нее было множество поклонников. Она то удивляла своей робостью, то вдруг поражала неслыханной дерзкой уверенностью».

Это чувство уверенности и привело Шанель на подмостки французского кафешантана в провинциальном городке Мулен. Ее приняли в качестве статистки подпевать местным знаменитостям. Ей посчастливилось: заполнив паузу во время одного из выступлений, Габриэль исполнила перед публикой непритязательную песенку «Кто видел Коко?» С тех пор никто не называл ее по имени – для всех она стала просто Коко.

Ее стремление добиться успеха просто ошеломляло. Покинув Мулен, Шанель поехала на водный курорт Виши, не уступавший в те годы по популярности Баден-Бадену. Увы, взыскательные импресарио отказали ей в ангажементе – ее голос для профессиональной сцены был довольно слаб. Шанель распрощалась со своей мечтой о сцене.

Страсть к театральным подмосткам возродится в ней много лет спустя. Познакомившись с Дягилевым и Стравинским, она выступит меценатом и поможет им осуществить заветную мечту – поставить на парижской сцене во время «русских сезонов» балет «Голубой экспресс».

«Незаконная»

Ее отношения с молодым буржуа Этьеном Бальсаном на первых порах носили скорее дружеский, нежели сердечный характер.

Больше всего в жизни Этьен любил лошадей и женщин, дарящих удовольствие. Он жил в замке Руайо. С 1906 года здесь поселилась и Коко. Она оказалась в среде, где таких, как она, называли «незаконная». О них, этих пленительных куртизанках, писали в своих романах Доде, Мюссе, Бальзак. Спустя тридцать лет Этьен Бальсан вспоминал о Коко: «Я не встречал женщины, которая так любила бы валяться в постели. Она лежала, ничего не делая, до двенадцати, пила кофе с молоком, читала романы».

Что ж, вращаясь в обществе, где праздность являет собой состояние естественное, невольно станешь перенимать его привычки: спать побольше, рассуждать поменьше. За обедом – разговоры о лошадях, о ставках, об охоте, во время ужина – бесконечная цепь развлечений.

И все же мало кто мог понять истинный характер Коко. У нее было достаточно времени, чтобы все обдумать и обогатить свою жизнь идеями. Уж при ее-то амбициях!.. А что если она займется головными уборами? Ведь она умеет придать шик любому плетеному изделию, знает, как много таит в себе кусок ткани, умело накрахмаленный. Глядя на ее изящные шляпки, без нагромождения страусиных перьев и бархатных бантов, окружающие невольно задавались вопросом: кто их создатель?

Не станем отрицать той роли, которую сыграл Этьен Бальсан в ее жизни. Ведь именно он помог Шанель организовать первую мастерскую. Со свойственным ему лаконизмом Этьен много лет спустя констатировал: «Я просто помог ей вставить ногу в стремя».

Что касается их отношений, то Коко Шанель всегда была для Этьена только любовницей. Они проведут вместе три года. И он станет первым из тех мужчин, которые не женятся на ней.


Кого суждено любить

Когда я влюблялась, то полностью отдавалась своим чувствам. Но когда же передо мной вставал выбор между моими платьями и парнем, то я выбирала платье. Я всегда была сильнее своих страстей, неким наркотиком для меня была работа. Но во мне присутствуют сомнения того, что я стала бы всем известной Шанель без помощи мужчин.

Любила она только один раз. Довольно скупая на эмоции, не терпящая вторжения в мир собственных чувств, Коко, тем не менее, однажды призналась: единственным человеком, созданным для нее в этом мире, был Артур Кейпел.

Он жил неподалеку от мастерской Шанель и был одним из завсегдатаев замка Руайо. «Чтобы действовать и создавать, надо, в первую очередь, иметь друга, на которого можно опереться», – говорила Шанель. Таким другом стал для нее Артур.

Красивый респектабельный молодой человек унаследовал от родителей крупные угольные месторождения. Он был прекрасным спортсменом и страстным книголюбом. Она любила его и была любима.

В 1910 году при поддержке и финансировании Артура Коко открыла свой первый магазин в Париже. Она сама часами утюжила мельчайшие складочки, расправляла воротнички, ползая на коленях перед своими творениями.

Клиентура Коко расширялась, и спустя три года в городке Довиле, на главной улице, появился ее первый филиал. На окнах – белые шторы, на которых черными буквами было выведено: Chanel.

В 1915 году в городке Беаррице Шанель открыла самый настоящий дом моделей – с коллекциями платьев, стоимость которых уже достигала 3 000 франков. Строение напоминало маленький замок – ни одна портниха в Беаррице еще не устраивалась с подобной роскошью.

Артур ввел ее в свой круг, познакомил с деловыми партнерами – банкирами, политиками, финансистами. Он не раз помогал ей советами. Единственное, о чем никогда не заходила речь, так это о браке.

В те годы Артур упорно и не без успеха занимался политикой, его угольные месторождения становились ключом к упрочению позиций. Ему недоставало только одного – удачного брака.

Он долго не решался заговорить с Габриэль о своей помолвке с Дианой Листер, дочерью английского лорда. И все же его брак, который состоялся в 1919 году, следовало принять как нечто неизбежное.

Думал ли он расстаться с Коко? Никогда! Она была частью его прошлого: они пережили взрыв чувств, разрушили стену предрассудков. Она была не только его любовью, но и его «авантюрой». Что касается Коко, то она была согласна на любое полулегальное положение, только бы не потерять Артура. Она скрывала горечь, разочарование, от которого будет страдать до конца своей жизни. Но впереди ее ожидало еще одно испытание.

22 декабря 1919 года Артур Кейпел разбился на машине по дороге в Канны.

Она плакала, но глаза оставались сухими. И не произносила ни звука. На машине в три часа утра прибыла в Канны. Ее отвезли на место катастрофы. Машина Артура, искореженная, все еще стояла там. Коко обошла ее, прикасаясь к ней руками. Потом села на землю, спиной к дороге, и зарыдала. Она плакала в течение нескольких часов…

Долгие дни, недели, месяцы она проводила на своей вилле, скрываясь от посторонних глаз, чтобы дать волю слезам. Ей нужен был тот, кто не дал бы ей сойти с ума.

Добрым ангелом для нее стала полька по происхождению, вдохновительница самых известных французских художников и писателей, женщина, чье совершенство поразит Шанель, – Мизя Серт (в девичестве – Мизя Готебска). Ее портреты писали Лотрек и Ренуар, в ее честь слагали поэмы Верлен и Малларме, ею восхищались Кокто и Пикассо. К ее ногам бросали миллионы. В течение тридцати лет она будет появляться в жизни Коко, чтобы поддержать, спасти, успокоить ее, придать сил. «Жизнь, – говорила Мизя, – надо подхлестывать, подкручивать, как волчок, иначе она остановится».

После путешествия в Италию, которое Коко совершила с Мизей, друзья нашли, что Шанель изменилась. Она обрела силу, чтобы скрывать свои чувства, а окружающие решили, что она выздоровела.

Можно выглядеть великолепно в 20 лет, очаровательно в 40 и неотразимо всю оставшуюся жизнь.

«Шанель № 5»

Как, каким образом в душе изобретателя, художника, писателя рождается тот единственный шедевр, который делает его имя бессмертным? Какие тайные пути ведут к нему? Горе? Радость? А может, воспоминания?

Поговорим о еще одном шедевре от Коко Шанель: как возник аромат духов «Шанель № 5»?

Шел 1920 год. Год, который принес Коко успокоение. Год, когда она, шаг за шагом воплощала в жизнь свою заветную мечту – изобретение духов.

Духи «Шанель № 5» помогли обрести ей ту независимость, о которой она мечтала. До 1971 года они принесли ей 15 млн долларов. Флакон был лишен вычурности. Золотая жидкость наполняла стеклянный куб с четко очерченными углами, с аббревиатурой в центре черного круга на печатке, скреплявшей горлышко, в виде двух переплетенных букв «С». И цифра «5» – та, что была начертана на полу Обазинского монастыря.

Итак, шел 1920 год. Великий князь Дмитрий Павлович, отпрыск царской семьи, внук Александра II, племянник Николая II, заполнил вынужденную паузу – самые долгие каникулы в жизни Габриэль.

Он был моложе ее на одиннадцать лет. Их представили друг другу в Венеции. Вернувшись вместе во Францию, они стали жить на ее вилле, где в конце сада плескалось море. На рыбачьей лодке каждое утро отправлялись купаться. Возвращались поздно. Их мало кто навещал.

Они расстались без драмы, проведя вместе один год, и этот год сделал их друзьями. Вскоре князь Дмитрий женился на богатой американке. Он умер в 1942 году, до самой смерти поддерживая дружбу с Коко. По свидетельству его сына Пола Романова, ни одна женщина не пробуждала в отце столько грез.

У Шанель возникло желание вновь расправить крылья, взлететь, взметнуться вверх, как бы беря реванш над испытывающей ее Фортуной. «Итак, – сказала она себе, – впредь – только работа». И она впрягалась в нее с ожесточением и азартом, свойственным ее целеустремленной натуре, с неистовством, страстью и одержимостью, закладывая основы могучей империи Chanel.

Мода «от Шанель»

Смысл ее работы состоял в том, чтобы со вкусом, элегантно одеть женщину. Сверкание камней на простом платье, роскошь и аскетизм стали особенностью ее стиля. Это стиль безупречных линий и идеальных пропорций.

И все же главный критерий – удобство и практичность. «Верх платья так же легко сделать, как написать первый акт пьесы. Искусство – завершить его», – говорила Шанель.


«1. Найдите свой стиль и имейте мужество придерживаться его. 2. Выбирайте одежду, соответствующую вашему стилю жизни. 3. Формируйте свой гардероб универсально, как актриса. Он должен исполнять разные роли. 4. Найдите свои самые счастливые цвета – те, в которых вы хорошо себя чувствуете. 5. Заботьтесь о своей одежде как о хорошем друге».

Джоан Кроуфорд.

Она пользовалась приемами дорогой технологии, не останавливаясь перед затратами; она дала трикотажу новую жизнь, расширив диапазон его применения (прежде из трикотажа шили только нижнее белье); она не побоялась использовать ткань, которая потом завоевала мир, – джерси.

Любимым детищем Коко всегда оставалось «маленькое черное платье», в котором простоту компенсировали идеальные пропорции и изысканность ткани. Этот стиль прочно завоевал Париж – его приняла французская богема, а вслед за ней и аристократия стала считать его признаком респектабельности.

Знаменитый «матросский костюм» для отдыха: тельняшка, широкие светлые брюки, берет – дань английской традиции в моде Шанель.

Не прошла бесследно и ее любовь к России: платье-рубашка (в стиле русского национального костюма) с приспущенным металлическим пояском, а также сумочка на длинном ремешке через плечо.

Пик успеха Шанель – Дом моды, открытый в 1928 году на улице Камбон, 31, в Париже. Для демонстрации моделей были приглашены манекенщицы только русского происхождения. «Они необычайно хороши собой и обладают изысканными манерами, – писала пресса. – На подиуме они никогда не пританцовывают и не улыбаются».

Режиссер и драматург Жак Кокто не раз заказывал у Шанель костюмы для своих постановок. Король Голливуда Сэм Голдвин пригласил Шанель в США одевать звезд для своих фильмов.

Что касается Коко, то она предпочитала носить вещи, фасоны которых заимствовала у мужчин, – блейзеры, длинные полосатые джемпера, свободные жакеты, мужские сорочки. «Бывало и так, – писала критика, – что она творила моду из антимоды: к своим прозаическим нарядам она надевала роскошные бусы из жемчуга, тяжелые византийские украшения, массивные колье из цветных металлов. Шокирующий контраст».

И все же, по мнению знатоков моды, подражать Шанель невозможно – в простом нельзя повториться!

Еще один не сбывшийся роман…

Герцог Вестминстерский (высокий, крепко скроенный блондин, крестник королевы Виктории) был одним из самых богатых людей Англии. В один из вечеров, в Монте-Карло, его представили Габриэль. Ей было 42 года, ему – 46.

Он восхищался Коко. Он осыпал ее подарками. Орхидеи, корзины фруктов, на дне которых она всегда находила какой-нибудь сюрприз, к примеру, в виде огромного необработанного изумруда, курсировали с завидным постоянством из Лондона в Париж.

Это была одна из самых продолжительных и настойчивых «осад». Тем не менее, Габриэль колебалась. Но «крепость» рухнула.

Герцог показал ей свои многочисленные владения. Три чудесных года Шанель провела в роскоши апартаментов и красочных пейзажей, изобилующих цветами, три года – под солнцем, дождями и ветрами на

предоставленной ей яхте – четырехмачтовой шхуне с обстановкой в стиле эпохи королевы Анны.

У Коко вновь появились иллюзии. Но как бы ни был прекрасен их роман, почувствовав, что мечта о замужестве неосуществима, она предпочла оборвать эту заранее проигранную партию.

Коко запретила себе думать об улетучившихся мечтах и своих обидах. Ее подчеркнуто дружеское отношение было всего лишь проявлением гордыни. «Пэров много, – сказала она себе, – а Шанель одна!»

Воскресенье…

В 1939 году Шанель закрыла Дом моделей и вскоре покинула Францию. Она отправилась в Швейцарию, где провела четырнадцать лет в бездеятельности, в праздности, которую сама же, в силу своей деятельной натуры, недолюбливала.

Но ее вновь потянуло к работе. И она вернулась в Париж, чтобы еще раз напомнить о себе. Скептики пожимали плечами: модой овладели другие тенденции, на подиумах блистали модели Живанши и Диора.

В сухонькой, одетой в шерстяную юбку и черную кофточку женщине, очень скромной, в чем-то даже заурядной, теперь так трудно было узнать прежнюю Коко. Мало кто верил, что ей под силу совершить невозможное.

«Я всегда был убежден в том, что мода не только делает женщин более красивыми, но и утешает их, дает им уверенность».

Ив Сен Лоран.

Пройдет совсем немного времени, и те, кто хорошо знал Коко Шанель, с удивлением отметят, как помолодела, как воспрянула она к жизни. Модели «от Шанель» стали для нее самой эликсиром молодости.

Шанель бросила вызов. Ее вердикт: «Быть гусеницей днем и бабочкой ночью» – оправдал себя. В будни с ножницами в руках, стоя на коленях перед моделями в смиренной позе ремесленника, в праздники – царя на подиумах, она проведет еще долгих восемнадцать лет. Время пощадит не только ее, но и ее красоту. Ей исполнилось 87 лет. Казалось, успехам не будет конца…


Она говорила: «Каждый день я что-нибудь упрощаю, потому что каждый день чему-нибудь учусь». Она говорила: «Если настанет день, когда я ничего не смогу изобрести, мне будет крышка». Она говорила: «Эта женщина знает все, чему можно научить, и ничего, чему научить нельзя». Она говорила: «Молодость – это что-то очень новое, двадцать лет назад о ней не говорили». И еще она говорила: «Только истина не имеет предела». И еще: «У меня осталось любопытство только к одному – к смерти».

Её биограф Анри Гидель писал: «Из потока слов я выуживал золотые самородки. Это не всегда удавалось. Она говорила быстро, надо было привыкнуть к ее низкому, глуховатому голосу. Я находил, что у нее подчеркнуто вызывающий, почти агрессивный макияж: слишком красные губы, чересчур широкие черные брови, волосы выкрашены в слишком черный цвет. Тогда я видел в ней прежде всего старую размалеванную даму, которая все говорила, говорила, говорила… Она была на два года старше моей матери. Я думал: что ты делаешь у Коко Шанель, ты, мюнстернец из Мюнстера? Она внушала мне робость. Я развешивал уши. Входя к ней, вы погружались в монолог.

Я смотрел во все глаза. Я посещал монумент. Что известно об Эйфелевой башне? У меня было довольно условное представление о Коко Шанель. Я знал, что она была очень красива, что один из львов «Белль эпок» привез ее в Париж из Мулена, где стоял кавалерийский полк; что в Париже она раскрепостила женщину, сняв с нее корсет; что создала стиль и духи; что герцог Вестминстерский осыпал ее драгоценностями (восемь метров жемчуга, изумрудов и бриллиантов); что она ввела в моду черный цвет, короткие волосы, бижутерию и т. д.

Коко Шанель! Я находился в ее салоне, в пещере Али Бабы с сокровищами Голконды, лакированными ширмами из Короманделя, с перламутром, черным деревом и слоновой костью, ланями и львами, золотом и хрусталем, масками, целой стеной бесценных книг, шарами, магией, ароматом туберозы; это была Византия, дворцы китайских императоров, Египет Птолемея; в зеркалах над камином отражение Греции с Афродитой IV века, облокотившейся наподобие фантастического разъяренного кабана, аэролит, тысячелетие назад упавший из глубины небес на монгольскую землю, – все это путано-перепутано, мешано-перемешано в чудесном и гармоничном беспорядке, организованном безошибочным вкусом Коко. Роскошно. Слишком роскошно, на мой взгляд. Можно ли здесь жить? Спать, любить на этом диване? Я задавался тем же вопросом в Ватикане в апартаментах

Борджиа: можно ли действительно дышать, есть, пить, наслаждаться любовью в этом великолепии? Обнажает ли Папа голову, когда его бреют? Коко никогда не снимала шляпу, как будто отдавала визит самой себе в своем музее Шанель».


Коко говорила:

«Философия моды? Не понимаю, это пустые слова. Мода для молодых? Это бессмыслица: не существует моды для старых. Что значит – молодежная мода? Одеваться, как маленькая девочка? Нет ничего глупее, потому что ничто так не старит. Они все путают, все смешивают.

Мода иногда бывает глупой. Тогда ею пренебрегают. Ею пренебрегают, и когда она некрасива. Мне хотелось бы спросить модельеров, что такое мода. Ни один из них не ответил бы вразумительно. Мода той или иной страны – это образ жизни ее обитателей, их манера одеваться. Делают все возможное, что бы помешать француженкам одеваться так, как одеваются во Франции. Модельеры хотят продавать за границу, только об этом и думают, а так как они слишком мнят о себе…»

Вот несколько максим, написанных мадемуазель Шанель.

<< Счастье заключается в осуществлении своего замысла.

<< Можно продолжить свой замысел и после жизни, чтобы реализовать его в смерти.

<< За исключением материальных дел, мы нуждаемся не в советах, а в одобрении.

<< Для тех, кто ничего не понимает в искусстве, красота называется поэзией.

Перечитывая эти нормы поведения, отмечая их птичкой в старом блокноте, чтобы заполнить воскресную тоску, она, должно быть, умилялась сама себе. Как хорошо то, что она написала, как мало стараются ее понять, кто знает о том огне, какой пылает в ней?!


Она говорила: «Люди, имеющие легенду, сами по себе – эта легенда».

Вот почему она затрачивала столько усилий, выстраивая миф Шанель, создавая максимум путаницы: я уже не та, какой была. Я останусь той, какой стала. Чтобы соткать свою легенду, она превратилась в Пенелопу: ночью распускала то, что сделала за день, и без устали начинала все заново. К какой истине приближалась она? И с кем хотела разделить ее?


А почему бы и нет? К тому же это трогательное желание прощали другим выдающимся личностям – маршалам, политическим деятелям, ученым.

Шанель – создание Шанель, такая, и только такая, рожденная ею, вылепленная собственными руками из собственной глины, и никакой другой.


Она не планировала создавать Империю, и открывать свои бутики на всех главных торговых улицах мировых столиц никогда не стремилась – таковые возникали по мере надобности. Цель у неё была одна – личная независимость, материальная и творческая. На карман богатых покупателей она тоже изначально не нацеливалась. Но задолго до изобретения всяческих «методик успешных продаж» она поняла, что приходит время работающих женщин – таких, как она сама. Вот они-то и станут её подданными, самостоятельными личностями, носящими удобную одежду, элегантную и простую, а вовсе не «упаковку», делающую из женщины шикарный подарок для мужчины.

Поэтому, хотела она того или нет, Империю она всё-таки создала. У каждой второй женщины на нашей планете есть или маленькое чёрное платье, или костюм с коротким жакетом из твида, или «палочка-выручалочка» – вещь из трикотажа или джерси и ниточка искусственного жемчуга. И каждая женщина мечтает получить в подарок флакончик с золотистой жидкостью и с простой этикеткой – «Шанель № 5».


… Воскресенье. 10 января 1971 года. Она вернулась с прогулки. Она могла позволить себе отдохнуть. Легла на постель. Белая спальня без картин, без излишеств. Только маленькая позолоченная статуэтка святого Антония на деревянном ночном столике.

Когда-то, узнав о кончине своего близкого друга Пьера Риверди, Коко Шанель произнесла: «Кстати, он не умер. Вы ведь знаете, поэты не умирают». Эти слова по праву можно сказать о Шанель. Ведь остались платья и костюмы «от Шанель», украшения «от Шанель». При желании можно даже окунуться в облако духов «от Шанель».

«Мода выходит из моды, – говорила Коко Шанель, – стиль – никогда. В ее стиле есть что-то от Вечности».

Что же касается всего остального, ее жизни…


Когда Эрвэ Милль познакомился с ней в 1935-м и рассказал о журнале «Мари-Клер» с его сногсшибательным стартом – тиражом, приближающимся к миллиону экземпляров, она ответила:

– Клиентки Шанель читают журналы-люкс – «Вог», «Харпер’с Базаар». Эти журналы создают нам рекламу. Общедоступные журналы с большим тиражом творят нашу легенду. Моим клиенткам нравится, что, входя ко мне, они переступают магический порог волшебного мира. Они испытывают удовлетворение, может быть, несколько вульгарное, их восхищает, что они принадлежат к привилегированным, которые причастны легенде. Это доставляет им гораздо больше удовольствия, чем просто заказать еще один костюм.

Коко заключила:

– Легенда – это признание славы.


Она родилась в пути


У неё очень часто интересовались возрастом, но ответов не следовало, она словно не слышала подобных вопросов, а на вопрос о месте рождения советовала утолять любопытство в мэрии или же просто говорила, что родилась в пути.

Вот как она об этом рассказывала: «Отца не было дома. Моя бедная мать отправилась на его поиски. Это печальная история, мне рассказывали ее столько раз…

В дороге матери стало дурно. Предполагаю, что благодаря моде тех лет не было видно, что она ждет ребенка. Добрые люди пришли ей на помощь, они отвели ее к себе, вызвали врача. Мать не хотела оставаться у них.

– Вы сядете завтра на другой поезд, – говорили они, чтобы успокоить ее. – И завтра же встретитесь с вашим мужем.

Врач понял, что мать вовсе не больна: – Она сейчас родит! Люди, которые только что были так добры, пришли в ярость. Они хотели выгнать ее. Но врач потребовал, чтобы они позаботились о ней. Тогда ее отвезли в госпиталь, где я родилась. Монахиня стала моей крестной».

Девочка появилась на свет очень хилой, её крестили, не дождавшись священника.

Так 19 августа 1883 года в семье ярмарочного торговца Альбера Шанеля и его жены, дочери сельского плотника, не смотря на то, что они на тот момент не состояли в законном браке, появилась на свет девочка, которую назвали Габриэль. Это был второй ребенок Альбера и Жанны. Перебиваясь с хлеба на воду, ее мать несла все тяготы жизни на своих плечах, а отец тем временем находился неведомо где. Из-за частых переездов и тяжелых жизненных условий несчастная женщина умерла от астмы. Вскоре после смерти матери отец оставил Габриэль и ее двух сестер в сиротском доме. После этого девочка больше никогда не видела своего отца.

Всю жизнь Коко стеснялась своего убогого детства. Она боялась, что журналисты могут узнать о ее внебрачном происхождении, о смерти матери от астмы и истощения, о том, что отец ее попросту бросил, сдав в приют. Габриэль даже придумала собственную легенду об уютном и чистом доме двух строгих тетушек, которых в реальности не существовало. Еще в приюте она начала сочинять историю своей жизни. «Мой отец поехал в Америку. Он скоро приедет и купит большой дом», – заявляла она. У незаконнорожденной, да еще и выросшей в сиротском доме, в то время не было будущего.

Тем не менее, мечты о прекрасном избавлении и ожидавшем ее блестящем будущем возникли у Шанель уже тогда. Сиротство и бедность стали для Габриэль первыми «университетами» ее жизни. У нее был великий дар самоучки, непреклонность и стойкость перед трудностями, вера в лучшее и стремление к совершенству. Отец Коко был торговцем, вот как рассказывала она сама:


«Вино покупали на корню. Если удавалось купить зa два су и перепродать зa три, это уже удача. А если покупали зa три, a продавали зa одно, это был крах. В тот год было столько вина, что его выливали. Массу! Я была ребенком, но слышала, как говорили: это ужасно, его слишком много, это беда. Нельзя здесь оставаться, нас ждет нищета, твердила бабушка. Надо уходить. Все это говорилось весело, как у настоящих южан. Несмотря ни на что, все были довольны».


После смерти жены Альбер отдал сыновей родственникам, а дочерей – в монастырский приют. Габриэль тогда было 12 лет. Ни она, ни остальные дети больше никогда не видели отца. Маленькая Шанель не могла поверить, что он их бросил. «Я не сирота! Скоро приедет папа и заберет меня!», – так отвечала девочка на насмешки других воспитанниц приюта.

Неприветливые стены приюта не сломили Шанель и не превратили ее в сентиментальную мечтательницу. «Если ты рожден без крыльев, не мешай им расти», – произнесла однажды Габриэль уже в статусе мадемуазель Коко. В 18 лет она покинула монастырь, решив раз и навсегда вырваться из нищеты. Навыки рукоделия, полученные в приюте, помогли Шанель сделать первый шаг на пути к успеху: она стала швеей в магазине готового платья в городке Мулене. Работа приносила ей небольшой доход, появились частные заказы, однако Шанель хотелось шика и блеска. Она начала выступать в местном кафе, исполняя перед публикой непритязательные песенки: Qui qu? vu Coco и Ко Ко Ri Kо. С тех пор имя Габриэль забыли: все стали называть Шанель просто Коко. Будем честны: Коко Шанель была неважной артисткой и исполнительницей, о карьере певицы или актрисы глупо было и мечтать! Но обаятельную брюнетку заметили нужные мужчины, а ведь именно этого она и добивалась.

«Коко Шанель говорила мне: «Человек-легенда обречен растворить себя в мифе – и тем самым укрепить миф». Сама она так и поступила. Выдумала себе все – семью, биографию, дату рождения и даже имя», – заметил однажды Сальвадор Дали.

Одинокой сироте не на что было надеяться, но Габриэль мечтала о светлом будущем. Примерно в это время у нее зародилась мечта о покорении вершин высокой моды. Будущую Коко возмущало то, что все сироты одевались одинаково. Жизнь и без того скучна, безрадостна и бедна, а тут еще и обязательная форма. Сиротский дом Габриэль покинула в 18 лет. Вскоре она стала работать помощницей в магазине белья, где шила детскую и женскую одежду. Работодатели и заказчики были довольны ее работой.

Девушка всячески отрицала свое происхождение, пыталась забыть годы, проведенные в сиротском доме. Вероятно, что именно это дало ей сильную мотивацию и настойчивость в достижении успеха. Сначала она решила пойти простым путем – стала использовать мужчин, но ей этого было мало. После знакомства с другом своего любовника, Коко задумалась о собственной карьере. Тем более, этот мужчина предложил ей финансовую помощь в открытии собственного магазина головных уборов.

«Мода всегда вдохновлена молодостью и ностальгией и часто черпает вдохновение в прошлом».

Лана Дель Рей.

Габриэль стала создавать уникальные шляпки, которые сразу пришлись по вкусу многим дамам. Большинство из которых, кстати, были любовницами мецената. Спустя немного времени ее магазин стал по-настоящему востребованным, а на полученную от него прибыль и на средства своего друга девушка открыла собственное ателье под называнием «Моды Шанель». Коко пришлось самостоятельно вникать во все тонкости бизнеса. Начало ее карьеры совпало с Первой мировой войной, но даже это не смогло сбить ее с пути.

Более того, у Коко совершенно не было опыта, но его отсутствие девушка компенсировала потрясающим вкусом и дизайнерским талантом. Именно это упорство позволило ей стать легендой – первой женщиной-дизайнером, ставшей частью международного аристократического общества. Себя же она называла женщиной 20 века, которая живет полноценной жизнью. Постепенно стали открываться новые магазины изделий Коко Шанель, однако сама она мечтала о создании линии женской одежды. Для осуществления мечты ей не хватало опыта. Чтобы создавать женскую одежду, нужно быть профессиональным портным. В противном случае пришлось бы нести ответственность за незаконную конкуренцию. Естественно, Коко Шанель нашла выход из ситуации. Она стала шить платья из ткани, использовавшейся для создания нижнего белья для мужчин. Это позволило женщине сделать целое состояние.


<< Коко Шанель любила карманы. Она была уверено, что женским вещам не хватает карманов, этой мужской детали костюма. И привнесла их не только в одежду, но и в аксессуары. Главная деталь в сумочках от Chanel и по сей день – карманы!

<< Изначально, всё начиналось как хобби. Коко начинала с создания шляпок, которые позже завоевали сердца аристократок Парижа. Многие из её шляп были для того времени слишком причудливыми и инновационными. И только позже невинное хобби проектирования необычных вещей превратилось в дело всей жизни.

<< Коко начинала как продавец трикотажа. Знаете ли вы, что до того, как стать легендой, Коко была обычным клерком в маленьком магазинчике трикотажа?

<< Коко одна из первых стала использовать отличный маркетинговый ход – знаменитостей, для продвижения своих вещей. Она одевала знаменитых актрис и снимала для рекламных страниц. С тех пор многие самые успешные актрисы становились лицом марки разных лет.

В настоящее время, каждая модель мечтает быть лицом Chanel – так как безусловно это признак успеха и признания, и что немаловажно – многомиллионные контракты.

<< Коко Шанель ввела в моду загар. Загорелая кожа стала модной именно со времен Шанель. Что самое интересное, это произошло случайно. В 1923 году Коко обгорела на солнце во время круиза, а общественность тут же подхватила «тренд», когда Коко появилась в таком виде в Каннах.


Когда входили замерзшие люди, им наполняли карманы горячими каштанами. Давали с собой, когда они уходили. Над очагом в больших чугунках варили картошку для свиней. Мне не разрешали выходить, но каждый раз, как открывалась дверь, я пользовалась случаем, чтобы выскользнуть из дома. Там надевала сабо. Если бы я вышла в ботинках, то промочила бы ноги и, вернувшись, наследила в доме. Было трудно ходить в огромных, твердых, совсем не гнущихся деревянных башмаках, они делали больно ногам. В них клали солому. Я скользила в них к заснеженному полю. А иногда целую неделю не высовывала носа из дома».

Если они не были крестьянками, ее тетки, чем же они тогда занимались? Из рассказов Коко понятно, что они имели ферму и жили доходами с земель, часть которых принадлежала когда-то и матери Коко. Случалось, ей говорили, показывая обветшавшую ферму или хижину, крытую соломой:

– Если бы ваш отец не разорил свою жену, все это принадлежало бы вам.

Кто ей это говорил, обращаясь к ней на вы? Невозможно задать вопросы, которые напрашивались сами собой. Но какая важность! Лучше не прерывать поток ее воспоминаний. Во всяком случае, кто бы это ни говорил, она не желала слушать, затыкала уши, потому что не выносила, когда критиковали ее отца, хотя он бросил свою маленькую Коко, свою любимицу. Он вернется, убеждала она себя, и у нас будет очень большой дом. Она не входила в детали, но нетрудно было догадаться, когда она рассказывала о своей реакции:

«Во мне все восставало. Я думала: какое счастье, что мы лишились всего этого! Что бы я делала со старой фермой, со всем этим барахлом, которое находила отвратительным?»

Шанель писала: «У моих теток был хороший дом, a это много значило в те времена. Очень чистый. Тогда я не отдавала себе в этом отчета, поняла это много позднее. Когда я там жила, мне все внушало отвращение. Но если у меня есть склонность к порядку, к комфорту, хорошо сделанным вещам, к шкафам с приятно пахнущим бельем, к натертому паркету – этим я обязана моим теткам. Время, которое я жила у них, дало мне ту основательность, какая встречается только у французов. Всему этому я научилась не по романам и не зa границей».

Она говорила: «Я находила дом теток жалким, потому что в моих романах описывалась лишь белая лакированная мебель, обитая шелком. Мне хотелось все покрыть белым лаком. Меня приводило в отчаяние, унижало то, что я спала в нише. Где могла, я отрывала куски дерева, думая: какое старье, какая ветошь! Я это делала из чистой злобы, чтобы разрушать. Хотела покончить с собой. Когда подумаешь, что происходит в голове ребенка… Я не хотела бы воспитывать детей. (Она именно так и говорила – «не хотела бы», a не «никогда не хотела»). Или уж тогда давала бы им читать самые романтические романы. Они лучше всего запоминаются. Я помню все свои книги, все мелодрамы, пропитанные неистовым романтизмом. Мне они нравились, и мне повезло, что я прочла все эти книги, потому что в Париже я оказалась в очень романтический период, в период Русского балета».

Я помню все мои книги. Она читала главным образом романы с продолжением Пьера Декурселя, главного поставщика «Матэн» и «Журналь».

В прекрасном доме теток каждую весну из шкафов вынимали груды простынь и полотенец, переглаживали их. Рассказывая, Коко показывала, как гладильщицы, обмакнув пальцы в миску с водой, опрыскивали белье. Вспоминала о шариках синьки, которые растворяли в воде для полоскания. Она говорила:

«Сейчас простыни везде пахнут хлором, a так как в «Рице» их меняют каждый день, я все время засыпаю в хлоре».

И вздыхала: «Жизнь в провинции была роскошной». Она рассказывала: «В доме теток стол всегда был очень хорошо сервирован, подавали вкусную еду. Фермеры оплачивали аренду натурой. На доске разрезали целую свинью. У меня это вызывало отвращение, отбивало вкус к еде. Но эти годы принесли и свою пользу: меня никогда ничем нельзя было удивить.

Когда я жила в Англии, в роскоши, какую трудно вообразить, – чудесной роскоши расточительства, которая позволяет ничем не дорожить, – так вот это меня не поразило из-за моего детства, проведенного в доме, где всего на всех хватало, где не скупились на еду. В то время это было грандиозно.

Девушки, работавшие у теток, менялись на глазах; они преображались, хорошели, потому что ели вдоволь, мяса было сколько душе угодно.

Дом хорошо содержался, были служанки. Зимой (опять зима!) было холодно в спальнях, но имелось все что надо, никакой скаредности. Меня позднее всегда поражали кольца для салфеток. Их не существовало в доме теток. В сущности, настоящая роскошь – это чистая салфетка каждый раз, как садишься зa стол. Предпочитаю обойтись во все без салфетки, чем хранить в кольце ту, которой уже пользовалась.

Пусть уж мне дадут бумажную салфетку, она не была использована, это лучше. Я видела кольца для салфеток у людей, которые говорят, что любят простоту. Такой простоты я не признаю, достаю свой носовой платок, не могу есть. У меня легко вызвать отвращение. Французы такие грязные».

В одиннадцать лет первое причастие. Она говорила: «Я исповедалась. Это было для меня важно, очень серьезно. Я была уверена, что старый кюре в исповедальне не знал, кто с ним говорит. Так как мне нечего было ему сказать, я нашла в словаре прилагательное, которое показалось мне подходящим, – профанирующий.

– Отец мой, я виновата в том, что у меня профанирующие мысли.

Он спокойно ответил:

– А я считал, что ты не так глупа, как другие.

Это был конец. С исповедью для меня было покончено. Я думала: значит, он знал, кто с ним говорит? Я пришла в ярость. Ненавидела его. Бедняга! Он удивлялся, где я нашла это слово – «профанирующие». Он часто приходил завтракать к теткам. Он боялся их. Я сказала ему:

– Они приглашают, но не любят вас.

Мы были большими друзьями. Он сделал вид, что бранит меня:

– Ты не должна говорить такие вещи.

Я ответила:

– Я могу говорить все, что хочу.

Для первого причастия тети хотели, чтобы я надела белое платье и чепчик. Так одевались маленькие крестьянки; я же хотела венок из бумажных роз, который находила восхитительным. Но прежде всего не хотела чепчик, как у крестьянок. Я заявила, что если меня заставят его надеть, не пойду на причастие:

– Мне совершенно безразлично, причащусь ли я. И получила венок из бумажных роз». Следовательно, такие строгие тетки смирились.

Значило ли это, что они начинали любить Коко?

Иногда в этих краях появлялись монахи-проповедники, «настоящие монахи, босые, подпоясанные веревками». Они останавливались у кюре. После вечерни рассказывали детям о далеких странах, о маленьких китайцах, испытывавших жестокий голод. Коко говорила:

«Каждый раз к Новому году дедушка присылал мне пять франков в подарок. Но что на них купить? Я любила только мятную карамель. На два су ее можно было получить множество. Я покупала на один франк. Четыре оставшиеся опускала в копилку. Но надо было всегда ее разбивать из-за маленьких китайцев! Мне это вовсе не нравилось! Я не обладала никакими из достоинств, которые обычно приписывают детям. Мне было больно от жестокости людей. Как могли они требовать, чтобы я разбивала мою копилку из-за маленьких китайцев, до которых мне не было никакого дела? Я приходила в отчаяние».

Деньги, первое соприкосновение с деньгами. – Я никогда не стремилась иметь деньги, – утверждала она, – но стремилась к независимости.

Шанель писала: «Если я хоть слегка анализирую себя, то немедленно замечаю, что моя потребность независимости развилась во мне, когда я была совсем маленькой. Я слышала, как служаночки теток постоянно говорили о деньгах: «Когда у нас будут деньги, мы уедем». Они очень много работали. Я как зачарованная смотрела, как они гладили фартуки, чепчики. Они учились также ремеслу горничных. На это уходило три года. После трех лет они уезжали».

Мне казалось, я получил ключ к пониманию Великой Мадемуазель: чтобы добиться независимости, надо зарабатывать на жизнь. Совсем юной она пришла к этому, слушая, как шепчутся молоденькие гладильщицы, бедные крестьяночки, довольные, что служат в хорошем доме, где их досыта кормят и учат ремеслу, которое даст им свободу: свободу жить у себя дома, развлекаться, ходить на танцы, свободу любить. Они откладывали деньги, чтобы, как только накопят достаточно, «подняться» в город. Значит, они не мечтали о замужестве? Разве не было у большинства из них суженого в родных краях? Коко не слышала, чтобы они говорили о них: этого она не вспоминала. Потребность независимости развилась во мне, когда я была еще совсем маленькой.

Она говорила: «До шестнадцати лет, как и все девушки моего поколения, я носила скромный английский костюм. Отсюда и возник мой знаменитый костюм. Я должна была бы ненавидеть костюмы, a не могу одеваться иначе.

Каждый год весной мне покупали костюм из черной альпаги, черный, потому что я была в трауре. Дa и всех девочек в провинции так одевали: тех, кто был в монастыре, в форму, a тех, кто учился дома, в костюм из саржи».

Действительно ли все это было узаконено, так общепринято в то время в провинции, в Оверне? Мне казалось, что Коко немного преувеличивает, но раз она так говорила…

«Мне хотелось розовое или голубое платье. Я всегда была в трауре. Крестьянки носили розовое или голубое. Я завидовала им. Находила, что они одеты красиво, гораздо лучше меня.

Летом, и в жару, и в прохладные дни, я должна была носить ужасающую шляпу из итальянской соломки, украшенную куском бархата и с розой на полях. Мне она совсем не шла. Я уже тогда знала, что мне к лицу. Зимой ходила в чем-то вроде очень жесткого колпака с каким-то подобием пера. Говорили, что это орлиное перо. Но я-то знала, что это всего-навсего накрахмаленное перо индюка. Сзади была прикреплена резинка, чтобы шляпу не сдуло ветром. Я находила все это чрезвычайно безобразным. Это была моя форма».

Моя форма? Шанель говорила:

«Ах, если бы мне разрешили одеваться так, как мне хотелось! Первое платье, которое я заказала, когда мне было пятнадцать лет, вызвало скандал. Сиреневое платье в стиле прэнссес, закрытое по шею, с большой оборкой и подкладкой цвета пармской фиалки.

Мне было пятнадцать, может быть, шестнадцать лет, но выглядела я на двенадцать. Портнихе разрешили сшить платье, какое я сама выберу. Я выбрала плотно облегающее фигуру платье из сиреневого сукна с оборкой внизу. Портниха подбила ее куском тафты. Цвета пармской фиалки!»

«…Идея этого платья возникла, когда я читала роман, героиня которого была так одета. Я находила это восхитительным, особенно пармскую фиалку. У моей героини она была на шляпе. Так как у портнихи ее не было, она прикрепила веточку глицинии. Все это делалось в большой тайне. Тети не должны были ничего знать».


Военная мода Шанель

Наступил 1914 год – переломный год великой эпохи; началась Первая мировая война. Англичанин Артур Кэпел был мобилизован. Коко сильно переживала, утешением могло служить лишь то, что все кругом говорили: война не продлится и двух месяцев, даже зимней формы не надо запасать… В действительности же события развивались совсем не так, как планировалось во французском Генеральном штабе. Кейпел стал офицером по связям при маршале Джоне Френче, прославившемся еще в англобурской войне; с началом войны сэр Джон Френч, граф Ипрский назначен командиром Британского экспедиционного корпуса, направленного во Францию. Понятное дело, возлюбленный Коко был слишком занят по службе, чтобы иметь возможность отлучаться из штаба в Париж или в курортный Довиль, где пребывала оставленная им пассия.

Правду говорят: кому война, а кому – мать родна. В условиях, когда над миром разразилось гибельное проклятие, Габриэль Бонёр Шанель начала по-настоящему сколачивать себе состояние. Именно на заказах Китти Ротшильд и ее подруг, а также на заказах во время военных действий в годы Первой мировой и еще – на заказах времен так называемой русской революции 1917 года будет складываться баснословное состояние Коко Шанель.

Но как события 1914 года могли принести Коко состояние? Ведь она же не крупный промышленник, в конце концов, и не занимается поставками на фронт боевого обмундирования. Кстати, ее основной конкурент Поль Пуаре в это сложное время перейдет исключительно на выполнение военных заказов. «Она объяснит это тем, что на побережье съехалось множество элегантных дам – «им потребовались не только шляпы, но вскоре – за отсутствием других кутюрье – и одежда. У меня в ателье были только модистки. Я сделала из них кутюрье».

«Элегантность – единственная красота, которая никогда не увядает».

Одри Хепберн.

У этой клиентуры не оставалось выбора, так как бутик Коко был единственным, который по-прежнему работал. Габриэль поместила в витрины изделия, которые создавала для себя, а также те, что предлагала раньше, но сильно упростив их. Шляпы теперь вовсе не украшались ничем. Это была простая и удобная мода, так сказать, мода войны, продиктованная обстоятельствами. Удивительная способность быстро приспосабливаться к новым условиям всегда будет присуща Шанель».

В курортном отеле «Рояль» разместился госпиталь, и многие женщины стали добровольными сестрами милосердия. Таково было веяние времени. Особенность лишь заключалась в том, что большинство этих мадемуазелей и мадам принадлежали к числу клиенток Шанель. А значит, ей предстояло разработать и сшить для них десятки блуз, изготовить множество специальных головных уборов, отвечающих духу времени. В помощницы Коко призвала сестру Антуанетту и подругу Адриенн, которые уехали в начале августа, когда город опустел.

Вместе с тем биографы спешат сообщить нам, что сама Коко, несмотря на ее предельно плебейское происхождение и суровую школу жизни, ни разу не посетила госпиталь, не пообщалась с ранеными. А ведь еще несколько лет назад она – начинающая швея и неудавшаяся певичка – водила дружбу с офицерами муленского гарнизона, кавалеристами-молодцами, щеголеватыми красавцами. И вдруг такое… Час милосердия – не в чести у содержанки богачей, не по нраву экстравагантной модистке, ставшей вдруг богатой женщиной. Да, неисповедимы пути Господни!


В июле 1915-го Артур Кейпел был назначен членом французско-британской комиссии по ввозу угля во Францию. Как нюанс, укажем: на тот момент 95 % французских угольных шахт оказалось на оккупированной территории, в департаментах Норд и Па-де-Кале. И здесь, в этом назначении на новую должность, тоже откровенно попахивало бизнесом.

Прежде чем приступить к исполнению новых обязанностей, Бой взял несколько дней отпуска, чтобы повезти Коко в курортный Биарриц, расположенный далеко от театра военных действий. Это обстоятельство способствовало тому, что все лучшие отели французского курорта оказались заняты главным образом испанской аристократией, у которой за многие десятилетия выработалась привычка наезжать сюда.

Естественно, в Биарриц съезжались и богатые французы, чтобы развлечься, поправить здоровье, подышать йодистым воздухом океана. В то время, как во всей остальной Франции были закрыты танцполы, то здесь, в крупных отелях, вовсю танцевали модное с недавнего времени танго.

В то время, как на фронтах войны гибли их соотечественники, Бой и Габриэль в компании с крупным сахаропромышленником Константином Сэ и другой богатой публикой наслаждались отдыхом на песчаном пляже Сен-Жан-де-Люз. В один из таких блаженных дней отдыха спутнице Артура пришло на ум: а что, если открыть в Биаррице модельное дело? Здесь ведь та же богатая, светская, снобистская публика, что и в Довиле. К тому же, грамотно рассудила Коко, Биарриц располагается гораздо дальше от театра военных действий, чем Довиль, и оттого роскошества фривольной моды будут восприниматься здесь менее шокирующе, чем в местах, близких к зонам, где люди вынуждены каждый день смотреть в глаза смерти. «В пользу Биаррица говорила также его близость к нейтральной Испании, а значит, не составит проблемы снабжение ателье Коко тканями, нитками и сопутствующими аксессуарами. Кстати, от этого выиграет и ее предприятие на рю Камбон, которое она, понятное дело, не собиралась оставлять. Как всегда, Бой авансировал Габриэль суммы, необходимые для открытия дома от кутюр с коллекцией платьев, которые она собирается дорого продать».

«Мода дарит счастье. Это радость. Но не терапия».

Донателла Версаче.

Недолго думая, Габриэль сняла в Биаррице большую виллу «Де Ларральд», расположенную на рю Гардер; фасад виллы был обращен прямо на роскошное казино. Да, Коко явно не мелочилась и всегда действовала с размахом…

Это был триумф! «По салону Габриэль дефилировали многочисленные испанские аристократки, среди которых были дамы, принятые при дворе Альфонса III, представительницы богатой буржуазии из баскских провинций, Бискайи, Наварры, Арагона, не говоря уже о богатых парижанках, приехавших на побережье отдохнуть».

На рю Камбон не было недостатка в работе; общее число работниц, трудившихся у Габриэль, достигло трехсот. «А работать у нее – не в игрушки играть! Разумеется, жалованье она выплачивала аккуратно; но, беспощадная к себе, она была столь же строга и с другими и безжалостно увольняла тех, кто не слишком серьезно относился к делу». Блистательная кутюрье и одна из самых элегантных женщин Франции, Коко Шанель имела крутой нрав. Но именно это способствовало процветанию ее знаменитого Дома.

И вот, когда она стала настолько обеспечена, что могла рассчитаться с долгами, она решает вернуть своему возлюбленному все вложенные в нее деньги. Понимала ли она, что за этим может последовать разрыв? Наверняка. Но Коко была слишком горда, чтобы считаться содержанкой, и к тому же было ясно, что у них не может быть совместного будущего. К тому же накануне войны она сама заверила его:

– Пока моя нужда в тебе не кончится, я не буду знать, люблю ли я тебя по-настоящему.

Женщина дает распоряжение перечислить деньги через банк. Когда Бой узнал о поступке Габриэль, он воскликнул:

– Я считал, что дал тебе игрушку, а подарил тебе свободу…

Много позже она скажет:

– Господа Бальсан и Кейпел относились ко мне с жалостью, видя во мне бедного покинутого воробушка. А на деле я была настоящей тигрицей. Мало-помалу я постигла жизнь – точнее, училась находить средства защищаться от нее.

И в этих словах «бессмертной Шанель» вновь прослеживается идентичность с другой ее великой соотечественницей – Эдит Пиаф, которая сравнила себя с «Воробышком на балу удачи» (так называется книга воспоминаний, написанная французской певицей).

Двуполая мода

Шел 1916 год; трудности с получением добротных материалов никак не заканчивались. И тогда в какой-то момент Коко решает закупить партию бракованной ткани, завалявшейся на складах фабриканта Родье. Еще до войны текстильщику заказали крупную партию джерси, однако заказчики забраковали эту новую ткань, сочтя ее слишком суровой для мужского белья. Прознав об этом, решительная Коко скупила все, не торгуясь, да еще заказала Родье новую партию. Эта скромная ткань сродни трикотажу была сложной в пошиве, казалась невзрачной и оттого не была востребована модистками.

Но Коко Шанель уже все продумала: она имела опыт работы с трикотажной тканью, так нелюбимой ее коллегами по цеху; она прочувствовала, как можно украсить ее, применить, придать естественные формы. Ведь это лучшая ткань для ее худощавого тела!

Следует сказать, что за эталон модели для своих нарядов экстравагантная Коко принимала лишь себя, или такую, как она сама, а никак не дородных, сбитых телом модниц. Ну и что, что ее мальчишечья фигура не вписывается в общепринятые каноны красоты. Ну и что, что ей больше нравится мужской гардероб, в коем всегда есть место рубашкам, жилетам, свитерам, пуловерам, брюкам-галифе и тяжелым пальто.

Стиль конюшни – вот стиль Коко Шанель, который она навяжет обществу с присущим ей диктаторским изяществом.

В годы, когда дела в обществе шли не лучшим образом, когда молодые мужчины гибли на фронтах мировой войны, она почти инстинктивно отказывается от шикарных тканей в пользу дешевого трикотажа и грубого джерси, делая их предметом высокой моды. «Обладая чутким вкусом, она поняла, что это ей подходит – и не только ей, но и многим другим женщинам, которым доставит удовольствие эта исполненная шарма игра в двусмысленность, в двуполость, ею была открыта новая манера акцентировать внимание на женственности – не столь бросавшаяся в глаза, более размытая, но не менее эффектная». Все это даст возможность Коко гордо произнести:

– Прежде джерси шло только на нижнее белье; я оказала ему честь, сшив из него платья и костюмы!

«Женское платье должно быть похожим на изгородь из колючей проволоки: выполнять свое назначение, не заслоняя вид».

Софи Лорен.

Для своих клиенток в курортном Биаррице Габриэль быстро придумывает странные новинки: платье, впервые обнажающее лодыжку и даже чуть выше; платье без талии, но с шарфом вместо пояса, небрежно свисавшим на бедра, при этом горловина открывает не корсаж, а жилет почти мужского кроя. Модные журналы тут же окрестили его «очаровательным платьем-шемизье в стиле женской сорочки от Шанель».

Справедливости ради стоит сказать, что убрать корсет из женского гардероба первым придумала не Коко, а ее основной конкурент – Поль Пуаре: в 1905 году он предложил рубашечный покрой женского платья без корсета, тем самым совершив первый шаг к полной ликвидации корсета.

Понятно, что с отъездом на войну миллионов мужчин женщинам пришлось перейти к несвойственному им прежде активному образу жизни. Новая реальность в виде обретенной свободы и независимости заставила женщин меняться не только внутренне, но и внешне. И Коко сыграла в этом процессе далеко не последнюю роль. Клиентки Коко стали носить струящиеся платья с отсутствием подчеркнутой талии, без акцента на бюст и ягодицы; отсутствие корсета и укороченные юбки делали женское тело более раскованным, но одновременно – более… простым и доступным. Пал барьер между мужчиной и женщиной в виде пышных изукрашенных нарядов, тонны мехов и бижутерии, тяжелых корсетов с кружевами, пуговицами и лентами, широкополых шляп с цветами и перьями… «Дамы недавнего прошлого, украшавшие собою трибуны ипподрома в Лоншане или Шантильи, увешанные бижутерией, точно ходячие рождественские елки, утопавшие в мехах и увенчанные экстравагантными шляпами-тортами, казались теперь анахронизмами из минувшего века». На смену этим жеманницам пришли женщины нового века: спортсменки, гольфистки, автомобилистки, деловые женщины, руководительницы предприятий, простые работницы и сестры милосердия.

Введя мальчишеский или жокейский стиль в женской моде, Коко понимает несоответствие длинных волос и тяжелых трудоемких причесок с ее новым стилем. И тогда вдруг решает, что ей очень к лицу короткие волосы, так открывается ее удлиненная шея, которой она по праву гордится. И вот весной 1917 года – с легкой руки Габриэль – в моду мгновенно входит новая прическа. Популярная газета «Журналь» сразу же подмечает феномен события, говоря, что «тенденция носить короткие стрижки распространилась среди женщин в какие-то несколько дней». Прическа, как и шитые наряды Шанель как нельзя лучше подходили для стиля «двуполой моды».

Она училась быть самой собой и учила этому других

О пребывании у родственниц модельер спустя долгие годы вспоминала: «Я воспринимала дом теток как весьма жалкий. Всюду у них стояла лакированная мебель белого цвета, обитая однообразным шелком. Мне было выделено место для сна в нише. Это так унижало меня. Иногда я чувствовала себя в полном отчаянии! Чтобы хоть как-то излить свою ненависть к окружающему меня миру, я тайком отрывала куски дерева от мебели. Какое же это было старье. Оно будило во мне желание все разрушать. Я все ненавидела. Мне даже хотелось покончить с собой». Зато Коко признается, что с детства образцом безупречного вкуса для нее были кокотки. Они выглядели роскошно, вели себя свободно и еще – они были такими чистыми! У Коко с рождения сформировалось собственное понятие продажности. О светских дамах она, к примеру, говорила: «Все они – грязные. В их присутствии меня тошнит. Аристократки – грязные и вонючие. Они тупы и беспредельно ленивы. Вот кого можно по полному праву считать содержанками. Они таковы по своему статусу. Это законные содержанки, и их я никак не могу назвать настоящими женщинами. Истинные женщины – это кокотки».

Девочка очень рано поняла, что в этой жизни единственной и главной ценностью являются деньги, ибо только они способны дать свободу и независимость. Но как может получить большие деньги девочка из провинции без гроша за душой? Ответ напрашивается сам собой: нужно продавать себя, и притом продавать дорого.

«Мне нравятся деньги прямо там, где я могу их видеть: висящими в моем гардеробе».

Кэрри Брэдшоу, главная героиня сериала «Секс в большом городе».

О любви юная Коко не думала вообще. Это не значит, что она не встречалась с мужчинами и не брала у них денег. Просто любовь – нечто другое, гораздо более высокое, нежели краткая встреча, во время которой думается только о новом платье или модной шляпке. О любви Коко рассуждала приблизительно так: «У меня есть зубы, и я могу всегда постоять за себя. Не могу находиться рядом с теми людьми, которым я неприятна. Это отношение чувствуется сразу, и я ухожу первая. А уж о том, чтобы жить с тем, кому, как я чувствую, я не нравлюсь, и речи быть не может. Я не требую от людей любви: это было бы чересчур много, тем более что и сама не могу сказать, что люблю многих. Когда любишь по-настоящему, то принадлежишь любимому и телом, и душой, а это слишком много для человека».

<< Если женщина изменяет, не надо искать тут разумных причин: все дело не в разуме, а в чувствах.

<< Кокетство – это победа разума над чувствами.

<< Ничто так не старит женщину, как слишком богатый костюм.

<< Духи следует наносить туда, куда вы хотите, чтобы мужчина вас поцеловал.

<< Настоящее великодушие – это, когда прощают неблагодарность.

<< Для независимости никогда не может быть чересчур много денег.

<< Женщины хотят, чтобы их любили, на них молились и ими жили, стихотворения им посвящали, и восхищались бы без печали, целовать не переставали, и уводили в манящие дали, чтобы романы про них сочиняли, и детей от них получить мечтали, чтоб каждый жест и каждое слово выполнить со страстью были готовы, чтоб никогда ни с какой другой ты не был доволен бы сам собой. А потому, если хочешь любви, от женщины не отходи, самозабвенно ты ей служи, всю свою жизнь ей посвяти. Но если к этому ты не готов, расстанься с женщиной без лишних слов…

Первым мужчиной, чье имя хоть что-нибудь значило для Коко, стал военный Этьен Бальсан. Он был не только привлекателен, но и обладал репутацией большого оригинала. Например, Этьен, едва познакомившись с Коко, предложил ей совместное проживание в его собственном замке Руаллье, не скрывая, что там же будет проживать еще одна его любовница. Подобное обстоятельство нисколько не смутило 20-летнюю Шанель. Она быстро поняла, что таким образом ей будут обеспечены выезды в свет. Кроме того, Этьен был великолепным, искусным любовником. Однако, познакомившись поближе с другой любовницей Бальсана, Эмильенной д’Алансон, Коко поняла, что в Руаллье стоит находиться хотя бы ради нее.

Эта женщина сразу же покорила Шанель. У Бальсана был явно хороший вкус. Он очень любил Эмильенну, и она олицетворяла собой тот неподражаемый стиль кокоток, что так нравился Коко и что так шокировал аристократических родственников Этьена. Шанель буквально ходила по пятам за Эмильенной, пытаясь разгадать секрет ее неповторимого стиля и особого очарования, которое составляет упоительное искусство обольщения. Коко старалась запомнить ее жесты, походку, манеру разговаривать. Она совершенно забыла об Этьене, поскольку видела перед собой нечто гораздо более ценное.

Глядя на Эмильенну, Коко в первый раз начала придумывать новые фасоны платьев и шляпок. Поскольку по натуре девушка отличалась застенчивостью и ранимостью, то ей требовалось выбрать какую-либо маску, при помощи которой она смогла бы свободно общаться с людьми. Эмильенна помогла найти такую маску, идеально подходившую для Коко, немного обиженной на весь мир, но умной и расчетливой стервы. Никто не мог так, как юная Коко, высмеять очередную аристократку, так язвительно и холодно уничтожить. Сначала высшее общество, в котором она теперь вращалась, было шокировано подобной манерой поведения, но затем все не только привыкли к выходкам Коко, но и стали находить ее мнение очень ценным. Девушка поняла, что добилась своих первых успехов: теперь она знает, как управлять людьми и всегда оставаться на высоте. Ее слушали и ее побаивались. Жан Кокто оценивал Великую Мадемуазель как судью: настолько сильно начинало тревожить чувство неловкости в ее присутствии. Казалось, она внимательно разглядывает и беспристрастно-холодно оценивает очередную жертву, после чего выносит приговор, как правило – смертный. Она могла уничтожить одной фразой, не переставая при этом очаровательно улыбаться.

С Бальсаном Коко рассталась довольно скоро. Он просто больше не был ей нужен и, кроме того, Этьен обладал излишней самоуверенностью. Наверное, общаясь с ним, Коко придумала свое знаменитое наставление: «Если вы хотите заставить очень уверенного в себе любовника воспринимать вас всерьез, срочно заведите себе второго». Именно так и поступила сама Коко.

Она очаровала Кейпела, молодого англичанина с красивыми глазами. Его глаза были невероятно синими, как летнее небо или южное море. Коко признавалась, что если бы не увидела это чудо воочию, то не поверила бы, будто подобный цвет вообще возможен в природе. Молодая женщина действительно какое-то время была увлечена им, но потом заметила, что все меньше думает о его красивых глазах и все больше – о его банковском счете. В результате ее мысли все больше концентрировались не на дивном синем цвете глаз возлюбленного, а на более заманчивом – зеленом цвете купюр.

У нее одновременно были два мужчины, красивых, умных и богатых. Они сражались за нее. Ради нее они были готовы на все. Она же, здраво рассудив, подумала, что в такой ситуации можно поймать золотую удачу, а именно – создать свой дом.

Любопытно, что, вступая в связь с Кейпелом, Коко не собиралась рвать отношения с Бальсаном. Ведь она была женщиной, абсолютно свободной от всяческих предрассудков и к тому же уверенной в своем непобедимом очаровании. Ей удалось то, что не удается практически никому, – сохранить сразу обоих любовников, притом так, что все остались довольны. Мужчины, правда, время от времени одолевали любовницу расспросами, кого же она все-таки любит больше? Коко отшучивалась, хотя в каждой шутке всегда есть доля правды. «Вот когда я стану самостоятельной и совершенно независимой от вас, тогда я смогу ответить на этот вопрос».

Это любовное трио прекрасно ладило между собой. Они замечательно проводили время. При этом их принципом была полная свобода каждого, и в первую очередь – Коко. Бальсан и Кейпел решили однажды сделать Коко сюрприз. Ей нравится шить и кроить? Пожалуйста, пусть и дальше развлекается в таком духе. Мужчины приобрели специально для нее модную лавку и открыли счет в банке.

Но для Коко мода была не развлечением. Это была сама жизнь, образ и стиль жизни. И она добилась того, что о ее стиле – стиле Шанель – заговорил весь мир. Коко произвела настоящую революцию в мире моды. Аристократки были покорены придуманными ею модными короткими стрижками, классическим маленьким черным платьем. Ее духи и костюмы стали классикой и остались таковыми по сей день.

«Стиль – это простой способ выразить сложные вещи».

Жан Кокто.

Шанель работала, не зная отдыха. Она без устали придумывала новые, ни на что ранее не похожие, необычные и такие притягательные фасоны. В это время пришлось забыть о личной жизни. Конечно, короткие связи были всегда, но они нисколько не запоминались; просто иногда хотелось отдохнуть и немного расслабиться. Коко даже намеренно старалась не запоминать имен и лиц своих любовников. Ей казалось, что это мешает, это свяжет ее, станет препятствием для нее на пути к свободе. Она уговаривала себя, что все еще будет у нее впереди. Любовь обязательно придет, но только не сейчас, когда нужно так много сделать. Она еще не чувствовала себя совершенно свободной, а любить, по ее мнению, можно было только в том случае, когда ты абсолютно свободен…

Так шли годы. Мадемуазель даже не заметила, как пролетела молодость, дарившая ей такое очарование и беззаботность. Она пришла в себя только тогда, когда ей исполнилось 45 лет. Коко поняла: она едва не опоздала. Еще немного, и жизнь прошла бы, а она так и не успела бы толком узнать, что же это такое и как можно ею наслаждаться. Она знала только работу. Если бы ее спросили, что значит быть счастливой, она не смогла бы ответить.

И все же Коко узнала, что такое настоящая большая любовь и какой смысл заключается в простом слове «счастье». Все это объяснил ей герцог Вестминстерский, с которым Шанель случайно познакомилась в Монте-Карло. Она сразу поняла – это мужчина ее жизни, не похожий ни на кого из тех, что были у нее раньше. На него она могла опереться, чувствовать себя абсолютно спокойной и защищенной, а ведь именно о таком чувстве спокойствия и уверенности мечтает каждая женщина. Вестминстеру ничего не нужно было от Шанель. Он ничего не хотел, кроме любви Коко. Шанель называла его Бонни. Вместе с любимым она много путешествовала на его яхте, подолгу находилась наедине с ним в его замке Итон Плейс. В жизни Коко был уже один замок – Руаллье. Однако Итон Плейс отличался от него, как небо от земли. Здесь не было ни пошлости, ни вызывающей экстравагантности. От этой роскоши веяло аристократизмом в лучшем значении этого слова. Здесь Коко любили по-настоящему, ее уважали, ее берегли. Как трогательно Бонни собирал для нее фиалки, хотя рядом в оранжереях цвели дивные орхидеи! Но герцог считал, что именно фиалки – цветы Шанель.

Коко впервые ощутила, как чудесно стать самой собой, не надевать защитную броню, снова стать маленькой, немного наивной и счастливой девочкой. Каждое слово Бонни она воспринимала с упоением и восторгом. В нем одном сосредоточилось все ее счастье. Куда только делись ее былые истеричность, нервозность, повышенная чувственность. Раньше Коко иногда казалось, что она сойдет с ума: она так много переживала из-за ничтожных и скоро проходящих романов. На самом деле тогда ей было совсем плохо. Она жила в каком-то нереальном мире, где все хотели с ней познакомиться, быть к ней ближе, а она разрывалась на части между модельным делом и случайными изматывающими связями.

Коко чувствовала: в ее жизни наступила новая полоса. Ее любили по-настоящему глубоко. Каждый ее каприз немедленно исполнялся. Влюбленные жить не могли друг без друга. Когда же Шанель приходилось уезжать в Париж, герцог каждый день писал ей нежные и трогательные, исполненные самого глубокого чувства письма. Бонни тревожился, что письмо может затеряться в дороге или прийти слишком поздно, поэтому посылал к любимой курьеров.

Счастье было уже совсем рядом. Шанель богата, свободна, ее любят. Герцог Вестминстерский стал чаще заводить разговор о женитьбе. Правда, он был пока несвободен. В Англии уже в течение трех лет продолжался вымотавший его вконец бракоразводный процесс. К тому же герцог был аристократом и не мог не считаться с мнением родственников, а их сильно смущал возраст новой невесты Бонни и ее неспособность к рождению наследника.

Шанель безумно страдала от своего бесплодия. Она больше всего на свете хотела бы родить ребенка от любимого, но врачи заявили ей категорично: это невозможно. Однажды Шанель прочитала о новой методике, по которой комплекс физических упражнений якобы помогал забеременеть. И Коко решила поверить в чудо. Она выполняла эти упражнения каждый день, спрятавшись от всех. Но как она ни старалась, как она ни верила, чуда не произошло.

У Коко сдали нервы. Она пила и скандалила, чтобы таким образом не чувствовать раздирающей ее душевной боли. В результате английские власти решили, что больше не могут оставаться в стороне. Сам премьер-министр страны Черчилль обратился к герцогу Вестминстерскому и посоветовал учесть, что он принадлежит к высокому аристократическому роду, а потому не может позволить себе забыть о фамильной чести и достоинстве. Журналисты смаковали подробности прошлого Шанель, раскапывая одно ее любовное похождение за другим. Аристократки торжествовали: французская портниха была унижена. Естественно, после всей этой травли любовникам пришлось расстаться. Бонни не смог оказаться выше обстоятельств и перенести это тяжелое для его любви испытание. Он сдался, он же первым предложил своей невесте забыть все, что было между ними. Теперь Шанель знала: все мечты о великой и единственной любви похоронены раз и навсегда. У нее остался только ее модный дом. Больше она никогда не любила и даже не увлекалась. Она работала с утра до ночи, а для всего остального места просто не осталось. Все, что находилось за порогом ее кабинета, вызывало в ней только чувство ненависти, как когда-то в детстве. А весь мир одевался так, как придумала она. Ее платья и духи были доступны только самым обеспеченным дамам. Сама же Мадемуазель, утратив вкус к жизни, все реже поражала кого-либо новой идеей. Она больше не могла создать что-то новое. Все для нее осталось в прошлом.

У нее было только одно желание: пусть ее навсегда оставят в покое – и аристократки, которые наперебой рвутся к ней, и эти журналисты, которые хотят узнать подробности ее жизни, но ничего не узнают; все, что они напишут, будет ложью или легендой. А что еще ей оставалось, глубоко одинокой и никого не любящей. Она все чаще задумывалась: стоило ли жить? Она всегда была уверена, что поступает правильно, а вышло так, что любовь и жизнь она разменяла на сотни метров ткани и громкое название торговой марки – «Шанель».

<< Самое лучшее в люби – заниматься ею.

<< Секс – главное в жизни мужчины, а женщина – это только средство.

<< Старость не защищает от любви, но любовь защищает от старости.

<< Так вот что такое слава: одиночество.

<< Уход за собой должен начаться с сердца, в противном случае никакая косметика не поможет.

<< Чем хуже у девушки дела, тем лучше она должна выглядеть.

<< Чтобы быть незаменимой, нужно всё время меняться.

<< Я люблю, когда мода выходит на улицу, но я не люблю, когда она оттуда приходит.

За 87 лет жизни Великая Мадемуазель дала свое имя стилю одежды, костюму, Дому моды, духам. Неутомимая изобретательница, Коко Шанель создала массу нового, но прежде всего… женщину, которую до нее никто не знал.

Сиротка из приюта навсегда вошла в историю – шанелизировала весь мир. Как? У нее были свои способы.

Каждое утро Габриэль (Коко) Шанель начинала жить заново. Она методично избавлялась от груза невыгодного ей прошлого. Всякий новый день она вычеркивала из памяти все тягостное из дня вчерашнего. Детство и часть ее юности покрыты завесой тумана. Она творила свою легенду самостоятельно, придумывая факты, запутывая своих биографов. Габриэль выбросила за борт, как хлам, по меньшей мере, 10 своих лет и, осознав это, как ни странно, почувствовала, что у нее появилось больше времени. Она стала меньше нуждаться во сне, плодотворнее размышлять. Своей судьбой она доказала: из прошлого будущее вовсе не вытекает, в любой момент можно начать карьеру. Ей легко было закрыть на долгие годы главное свое детище – Дом моды, чтобы потом, в 71 год, когда ее и в расчет-то уже не принимали, вернуться в бизнес и достичь прежних высот.

Любую преграду на пути Шанель рассматривала как указатель нового направления. В начале своей карьеры она не имела права изготавливать «настоящее» женское платье, так как ее могли привлечь к ответственности за незаконную конкуренцию, ведь она не была профессиональной портнихой. Тогда Шанель стала делать платья из мужского джерси и создала на этом состояние. Подобным образом рождались все ее платья-открытия. Созидая, Коко не изощрялась, а упрощала.

Она не рисовала свои модели и не шила их. Просто брала ножницы, накидывала ткань на манекенщицу и, пока та, не шевелясь, стояла, резала и закалывала бесформенную массу материи, пока не проявлялся гениальный силуэт.

Однажды у Коко загорелась газовая колонка и опалила ей локоны. Тогда новаторша отрезала косы и гордо вышла «в люди». Так в 1917 году возникла мода на короткую женскую стрижку. До Шанель дамы обязаны были быть длинноволосыми.

Шанель не допускала в свою жизнь случайных людей, поэтому с ней почти не происходило случайных событий. Критерий был элементарен: она чутко распознавала тех, кому не нравилась, и уходила от них.

«С годами я понял, что самое важное в платье – это женщина, которая его носит».

Ив Сен Лоран.

Учителем Коко стала любовь. Любовники были ее университетами. По невидимым каналам любви бесперебойно она «перекачивала» в себя знания и умения своих мужчин. Поэт Пьер Реверди, предвосхитивший Элюара, Поль Ириб, карикатурист, политик и издатель, герцог Вестминстерский, самый богатый человек в мире, великий князь Дмитрий. Каждый из них являл собой личность. А Коко до поры становилась калькой, копиркой, чеховской Душечкой. Верховой езде, смакованию устриц, английскому языку, игре в теннис, охоте на лис и кабанов, рыбной ловле, изданию газет научилась от них в совершенстве. Каждый ее мужчина привносил что-то свое и в женскую моду, и в другие ее начинания. Она не была ни химиком, ни парфюмером. Но благодаря князю Дмитрию познакомилась с выдающимся специалистом Эрнестом Бо, сыном служащего русского царского двора. Бо предоставил к услугам Шанель свои уникальные парфюмерные познания. Коко нюхала, выбирала, и сама – без нее ничего бы не вышло! – остановилась на формуле духов «Шанель № 5», состоящей из 80 ингредиентов. Впервые появился не конкретно цветочный, быстро улетучивающийся, а абстрактный, стойкий аромат, до сих пор покоряющий мир.

Коко Шанель сделала парадокс образом своей жизни и движущей силой своего таланта. До нее черный цвет считался краской бедности и траура. Женщины без причины не смели носить черную одежду. Шанель провозгласила черный популярным и роскошным. В течение пяти лет она выпускала только черное, и ее «мрачные» платья продавались, как булочки, с начинкой – с маленьким белым воротничком и обшлагами.

С Шанель начались белые женские пижамы. Вообще, она «обобрала» мужчин, ввела в женскую моду их жакеты, блузки с галстуками, их запонки и шляпы.

Независимость была ее богом, аксиомой жизни. Еще с первым любовником Коко открыла свободу, какую дают деньги, если не ты служишь им, а они служат тебе. Друзья роскошно жили за ее счет, она покрывала их огромные долги. Это был ее принцип – платить, чтобы забыть, что за нее когда-то платили. С помощью денег она победила свою застенчивость, ведь раньше в салонах она не раскрывала рта. Колоссальные прибыли даровали ей уверенность и способность говорить публично.

Внешняя красота в женщине провозглашалась ею как часть успеха, иначе нельзя никого ни в чем убедить. Чем старше дама, тем важнее для нее быть красивой. Шанель говорила: «В 20 лет ваше лицо дает вам природа, в 30 – его лепит жизнь, но приносящим ей удачу». Не случайно свои новые коллекции она всегда показывала именно пятого числа.

Идея носить сумку через плечо принадлежит Коко Шанель.

В 1926 году американский журнал Vogue приравнял по универсальности и популярности «маленькое черное платье» к автомобилю «форд».

Говорят, что Мадемуазель всегда носила на шее ножницы, привязанные на тесемке.

Ее гениальная идея была в том, чтобы английскую мужскую моду, которой грезил мир накануне Первой мировой войны, трансформировать в женскую. Она рылась в гардеробе своих великосветских любовников в поисках вдохновения.

Коко собиралась в Гранд-опера, но газовая колонка взорвалась и подпалила ей несколько прядей. Коко взглянула в зеркало, взяла большие ножницы, и… коротко обрезала волосы. На следующий день все модницы Парижа появились с короткими стрижками.

«Пожирательница гениев»

В эти стремительные, бурные годы у Шанель появилась новая наперсница, о которой она скажет в конце своей жизни: «У меня в жизни была одна-единственная подруга».

И тем самым перечеркнет все остальные близкие отношения, складывавшиеся еще в раннем детстве…

Этой незаурядной личностью, покорившей душу известной модистки, была пианистка Мися Годебска, чьим отцом был польский скульптор Киприан Годебский, пользовавшийся в свое время большой известностью в Европе. О самой девушке говорили: ноты она научилась читать раньше, чем буквы. Ее папаша слыл таким же беспутным, как и папаша Габриэль; Мися родилась (мать ее умерла сразу после родов) в момент, когда он крутил шашни с родственницей своей беременной супруги.

Урожденная Мария София Зинаида Годебска, мадам Натансон, мадам Эдвардс, мадам Серт, Мися, как называли ее на русский лад в кругах дягилевской антрепризы, и, наконец, просто Мизиа для всего художественного и светского Парижа. От французского писателя Поля Морана эта хищная красотка получила прозвище «пожирательница гениев».

Польско-бельгийская еврейка родилась в 1872 году в Санкт-Петербурге. Детство и юность провела в Бельгии, а потом навсегда переехала в Париж. «Родной язык – сообщают биографы Миси, – французский, которому твердое и слегка раскатистое «р», как находили ее друзья, придавало особый «славянский» шарм». Такая подмена понятий о картавом «славянском» р возникла ввиду необычного наплыва русских революционеров еврейской национальности, говоривших с таким характерным акцентом.

Когда Мисе исполнилось пятнадцать лет, она получила приглашение на придворный бал. Прибыв во дворец и увидев в зеркале милую девушку в платье из голубого тюля с широким муаровым поясом, девушка пришла в такой восторг, что захотела поцеловать ее. Что и сделала: подошла к зеркалу и… коснулась губами собственного отражения. Весьма впечатляет, не правда ли? Этот эпизод раскрывает внутреннюю сущность роковой кокотки, сыгравшей свою странную роль в истории XX века.

Однако после успеха на балу Мися отказывается возвращаться в монастырь Сакре-Кер, куда ее пристроил отец и его третья супруга. И тогда, заняв у друга отца деньги, девочка сбегает из Парижа в Лондон. Что дало повод судачить, что в английскую столицу девушка бежала со своим любовником, который был на 40 лет ее старше. Уже через два месяца бесстыдница вернулась в Париж; и это уже была «совсем другая Мися – взрослая, независимая, знающая себе цену. Средства на жизнь зарабатывала уроками музыки, которые давала Бенкендорфам – семье русского посланника в Париже», – сообщает нам журналист И. Оболенский.

«Ходите всегда так, как если бы за вами следовали трое мужчин».

Оскар де ла Рента, американский модельер.

В 1893 году, в возрасте 21 года, девушка вышла замуж за своего кузена Тоде Натансона. Тадеуш Натансон – один из трех сыновей польского еврея-банкира. У братьев Натансон ходил в знакомых весь литературный и художественный Париж; четыре года назад ими на деньги родителей был основан ежемесячник «Белый журнал», с которым сотрудничали лучшие писатели эпохи. 300 тысяч франков, полученных от бабки в качестве приданого, Мися истратила за один день, оставив их не где-нибудь, а в лучшем бельевом магазине Брюсселя. В этом – высокий стиль куртизанки мирового уровня!

О своем муже она, не стесняясь, судачила с подругами: «Во время занятий любовью с ним я составляю меню завтрашнего обеда».

Супруги владели огромной квартирой в Париже на улице Риволи, и одними из первых обзавелись роскошной яхтой. Благодаря деньгам и влиянию мужа их дом становится одним из самых популярных в Париже. Вот несколько характерных эпизодов, раскрывающих нам сущность лучшей подруги Коко. Что из ее поведения почерпнет для себя Коко Шанель?!

Вот Миси получает письма от Марселя Пруста, и даже не распечатывая их, приказывает складывать в коробку из-под шляп. Вот знаменитый летчик-ас Ролан Гаррос умоляет ее совершить с ним полет над Парижем. Вот Пабло Пикассо предлагает ей стать свидетельницей на его свадьбе с русской балериной Ольгой Хохловой и крестной матерью новорожденного сына. Вот ее супруг приходит к ней с мольбой уговорить актрису Лантельм, исполнительницу главной роли в его пьесе «Потерянный попугай», стать… его любовницей. О времена, о нравы! Кстати, Лантельм приняла Мисю и поставила условие: жемчужное ожерелье, миллион франков и сама Мися, в которую была влюблена актриса (однако через день, испугавшись, одумалась и согласилась принять ухаживания Эдвардса).

«Ничего не делает женщину более красивой, чем вера в то, что она красива».

Софи Лорен.

А по вечерам Мися Натансон выходит из своей квартиры на Риволи, доходит до набережной Сены, где была пришвартована роскошная яхта, поднимается на палубу и, устроившись в кресле-качалке с бокалом белого вина, вздыхает: «Неужели и дальше моя жизнь будет такой же беспросветной?»

Интересно, а какую реакцию у вас вызывает подобная дамочка?

Пока супруг изменял Мисе, она крутила роман то с Альфредом Эдвардсом, то с испанским художником Хосе-Марией Сертом, за которых она последовательно выйдет замуж. В 1905 году Мися, разведясь с Натансоном, вышла замуж за толстого бизнесмена Эдвардса, владевшего среди прочего газетой «Матэн». Воспылав к дородной красотке страстью, Эдвардс буквально вырвал ее из объятий супруга. Прожили они вместо до 1909 года, чтобы соединиться браком с модным художником и декоратором, каталонцем Жозе Марией Сертом. Сын промышленника, он был не менее богат, чем его предшественник, но более образован. Коренастый и словоохотливый коротышка писал полотна гигантских размеров, украшавшие храмы и будуары. Его слабость – пристрастие к алкоголю и морфию, и этим он «вознаградит» и свою возлюбленную подругу Миси.

Благодаря каталонцу в жизнь кокотки среди прочих впишется «безумный русский» – Сергей Дягилев (Серт сведет ее с ним в 1908 году во время премьерного показа «Бориса Годунова» в парижской Опера), гениальный устроитель «Русских сезонов», рекламе которых Мися отдаст столько сил. Их странная дружба продолжалась больше двадцати лет. Дягилев говорил, что Мися Серт (к тому времени у нее была уже эта фамилия) – единственная женщина, на которой он мог бы жениться. Жениться? В 1913 году, оказавшись в Венеции в номере Дягилева, она стала свидетельницей, как он среагировал на телеграмму о женитьбе своего главного любимчика Вацлава Нижинского. В мгновение ока вся гостиничная мебель была разрушена.

Дягилев посчитал поступок своего протеже предательством; разве не он писал так трогательно, так страстно в своем «Дневнике»: «Я хочу танцевать, рисовать, играть на рояле, писать стихи. Я хочу всех любить – вот цель моей жизни. Я люблю всех. Я не хочу ни войн, ни границ. Мой дом везде, где существует мир. Я хочу любить, любить. Я человек, Бог во мне, а я в Нем. Я зову Его, я ищу Его. Я искатель, ибо я чувствую Бога. Бог ищет меня, и поэтому мы найдем друг друга». И вот – этот нежный искатель Нижинский нашел своего единственного бога, вернее, богиню…

Об этом страстном танцоре его друг Игорь Стравинский скажет предельно точно: «Нижинского мало назвать танцовщиком, в еще большей степени он был драматическим актером. Его прекрасное лицо, хотя оно и не было красивым, могло становиться самой впечатляющей актерской маской из всех, какие я видел».

Властный Дягилев категорически возражал против замужества своих танцоров и балерин. К примеру, один из его биографов С. Федоровский, пишет: «Он допускал кое-какие исключения лишь в тех случаях, если такая связь оборачивалась социальными преимуществами и денежной выгодой». Так, балерине Лидии Лопуховой, ставшей женой влиятельного английского экономиста Кейнса, было разрешено остаться в труппе. И здесь можно привести замечательные слова Р. Херрода, написавшего биографическую книгу о члене Палаты лордов Кейнсе, сказанные им в адрес русской жены британского экономиста и бизнесмена, а в ее лице – в адрес всех русских балерин (и не только), вышедших из Российской империи: «Лидия стала первостепенной личностью. Она была хорошей и верной женой, никогда не уклонялась от трудностей. Это создание, созданное из воздуха, полное юмора и эмоциональности, вступило на суровый путь долга как человек, которого с юности воспитывали в строгости. Быть может, глубокая, уравновешенная русская душа помогла ей пронести тяжелое бремя жизни с терпением и благородством. Ее веселость была нескончаемой, ее дух всегда оставался высоким. Никто не слышал ни слова жалобы, и не только слова, но и шепота, ни вздоха. То, что она давала, шло от ее доброй природы и истинной любви».

…Друзья Дягилева не раз жаловались Мисе на Дяга. «Этот грязный эксплуататор», – возмущался Лев Бакст. «Он свинья и вор», – уверял Игорь Стравинский. Мися всех слушала, всем сочувствовала и за все платила; на ее средства похоронили Сергея Павловича Дягилева.

В 1929 году Мися вместе с Коко Шанель приехали в Венецию. Они вместе застала его при смерти, вместе проводили в последний путь. Саму Мисю в последний путь провожала Шанель, с которой ее связывали тридцать лет тесной дружбы.

Несмотря на обмен колкостями, Шанель и Серт оставались самыми близкими людьми. Шанель пришла Серт на помощь, когда ее второй супруг Хосе-Мария увлекся грузинской художницей Русей Мдивани и попросил Мисю о разводе. Но и Мися помогала Коко залечивать душевные раны после неудачных интрижек и романов.

Оставшись без возлюбленного, Мися сумела сохранить дружбу не только с ним, но и с его новой пассией, более того – Мися даже подбирала для нее обручальное кольцо. Свет судачил: они живут в одном доме, втроем… вполне вероятно, так оно и было.

Когда Хосе-Мария Серт умер, в дневнике Миси появилась запись: «Вместе с ним для меня исчез всякий смысл существования». Результатом пережитого стала почти полная потеря зрения. Утешением ее последних дней стал морфий. Она открыто употребляла наркотики, делая себе уколы прямо на улице. Однажды ей даже пришлось сутки провести в полицейском участке среди проституток и бродяг, так как ее имя было обнаружено в списке торговцев наркотиками. Коко Шанель не раз пыталась вытащить подругу из наркотической зависимости, спасала от беспросветной депрессии и даже выезжала с ней в санаторий в Швейцарию. Но все было бесполезно. В 1950 году, в возрасте 78 лет Миси не стало.

Любопытно, что в мемуарах Миси имя Коко не встречается ни разу. Утверждают, что таковым было желание самой Шанель. Мол, она сама хотела написать о себе, сочинив такую же прекрасную сказку о своей жизни, как и ее подружка.

Уже почти совсем потеряв зрение, Мизиа Серт продиктовала воспоминания, в которых рассказала историю своей жизни. На самом деле в ее книге «Мизиа» о некоторых важных событиях сказано расплывчато, какие-то эпизоды романтизированы, о чем-то она умалчивает, где-то говорит полуправду, а то и вовсе придумывает. Она предстает перед читателем наивной, беспомощной, незащищенной «маленькой девочкой» (как она себя называет), избалованной, но чистой и самоотверженной. Знавшие Мизиа люди, прочтя ее мемуары, иронично улыбались и говорили, что в них есть все, кроме настоящей Миси.

«Покупайте меньше, выбирайте лучше и делайте это сами!».

Вивьен Вествуд, британский дизайнер.

Родившись под именем Мария София Ольга Зинаида Годебска, она осталась в истории как любимая модель Ренуара и Тулуз-Лотрека, муза Стравинского и Равеля, героиня Марселя Пруста и Жана Кокто. Ее портреты, написанные кистью великих художников, можно увидеть в музеях разных концов света – в Лувре и Метрополитен в Нью-Йорке, в Норфолке, штат Виргиния, и в Лионе, в Лондоне и Тель-Авиве, в

парижском Музее современного искусства и в Хьюстоне, Берне, Брюсселе, Дрездене, Цюрихе; не говоря уже о том, что они хранятся во многих частных коллекциях. Ей посвятили свои сочинения Стравинский, Равель и Пуленк, Малларме и Верлен писали ей стихи. Она была другом Дягилева и Пикассо. Стала прообразом героини романа Кокто «Самозванец Тома» и двух персонажей в «Поисках утраченного времени» Пруста. О ней написали в своих дневниках Поль Клодель и Андре Жид. Причем писали не только самое лестное. К примеру, Кокто как-то прозвал ее «молодой тигрицей с нежным и жестоким личиком кошечки». Поль Моран написал: «Мизиа – капризная, коварная, объединяющая своих друзей, чтобы иметь возможность поссорить их потом Пожирательница гениев, влюбленных в нее…». То же подтверждал и Пруст. В унисон им Филипп Бертело говорил, что ей не следует доверять того, что любишь. А вот Коко в разговоре с Марселем Хедрихом скажет о подруге: «Не будь Миси, я так и умерла бы полной идиоткой».

Русская каша от Коко

Каким образом имя изысканной и неподражаемой мадам Шанель, чье имя стало синонимом французского шика, связано с русским национальным блюдом? О! Это занятная и трогательная история, которая началась в 20-х годах прошлого века. С рецептом гречневой каши связаны важнейшие события в жизни этой дамы…

С Вальтером Шелленбергом Коко дружила всю жизнь. В объятиях других мужчин она вспоминала его глаза: бездонные, мудрые, насмешливые… Во время вой ны он не раз выручал ее из затруднительных ситуаций, а незадолго до победы союзников предупредил:

– Уезжай из Парижа. Я за тебя волнуюсь. Впрочем, если бы Коко и послушалась его, это вряд ли спасло бы ее от преследований. Как и всех, кто оставался в Париже во время оккупации и ладил с режимом, Шанель обвинили в коллаборационизме и сотрудничестве с немцами. Ее даже ненадолго посадили в тюрьму, что оскорбило знаменитую кутюрье до глубины души, и она решила покинуть Францию… Впрочем, вдали от родины Коко долго жить не смогла, через несколько лет она вернулась и заняла подобающее место на олимпе высокой моды. Омрачало ее жизнь лишь одно: от Вальтера, осужденного по приговору Нюрнбергского суда, не было никаких известий. Только в 1951-м адвокаты добились досрочного освобождения.

Узнав, что Шелленберг поселился в Швейцарии, Коко немедленно выехала к нему. Встреча получилась грустной и трогательной: Вальтер сообщил подруге, что болен раком.

Коко, понимая, что его дни сочтены, делала все возможное, чтобы Вальтер не чувствовал себя одиноким. Она не выпускала из рук кулинарной книги, выискивая рецепты диетических блюд, эта белоручка даже трогательно вызвалась сама ему готовить: бульоны, всевозможные каши. Коко научилась варить даже овсянку, столь нелюбимую в молодые годы… Она вспомнила и о гречневой каше с апельсинами, рецепт которой когда-то написала ей княжна Романова, эмигрировавшая из России. Шанель дала ей работу в своем Модном доме и полюбила ее как старшую сестру. Мария Федоровна много рассказывала Коко о России, ее культуре, истории, кулинарных традициях…

Сколько было радости, когда в шкатулке, украшенной драгоценным жемчугом, обнаружился почти истлевший листок с автографом Мари Романовой! Шанель целый вечер разбирала буквы на пожелтевшей бумаге, исписанной мелким, аккуратным почерком: «Взять фунт гречневой крупы, просеять через крупное сито и прожарить на небольшом огне. После чего сложить в глиняную посуду и добавить столовую ложку масла». Что такое «просеять», Коко себе даже представить не могла, а потому решила действовать по-своему.

– Милый, нынче я приготовлю тебе любимую кашу этого изверга… как его звали? Ну того ужасного русского царя? – с порога огорошила Вальтера Коко, вбежав к нему в переднюю.

– Иван Грозный, дорогая.

– Но к чему нам такая экзотика? – Шелленберг пожал плечами. – Впрочем, как знаешь… Кухня в твоем распоряжении, вот только Лиззи я отпустил. Коко надела фартук и решительно подошла к плите.

«Как он постарел, похудел, лицо осунулось, и только мудрые и насмешливые глаза остались теми же», – Шанель почувствовала прилив нежности к верному другу. Через полчаса Вальтер заглянул на кухню:

– Мне скучно одному. Когда же ты закончишь?

– У меня все почти готово, дорогой… Правда, я не знаю, что получилось!

Коко смущенно улыбнулась.

– Если бы Мари знала, что я соберусь готовить кашу сама, она написала бы все гораздо проще. К тому же… – Коко пожала плечами, – откуда я знаю, где тут что лежит! У твоей служанки страшный беспорядок…

Шелленберг улыбнулся, было забавно видеть эту изысканную даму в фартуке и с половником в руках.

– А еще мне нужен какой-то «мелко порубленный костный мозг»… Что это такое? – Коко сделала смешную гримасу.

– Не знаю, но ты можешь придумать замену этому варварскому ингредиенту. – Вальтер сжал губы, чтобы не расхохотаться.

– Уже придумала: я положила куриное мясо!

– Вот и замечательно! – Подойдя ближе, он положил дрожащие руки на хрупкие плечи женщины. – Знаешь, я бы хотел жить с тобой долго-долго и каждый день есть эту русскую кашу.

Через год Вальтера не стало. Коко пережила его на двадцать лет, но никогда не забывала о нем.

Поридж от Коко Шанель


овсяные хлопья 1 стакан

сливки или сгущенное молоко 0,5 стакана

сахар, соль, корица по вкусу

очищенные грецкие орехи

ломтики груши

листья мяты


Всыпать хлопья в подсоленную воду (1 стакан), довести до кипения и варить 3–4 минуты. Добавить в кашу сливки или сгущенное молоко, сахар и варить еще 2 минуты. При подаче на стол посыпать корицей, украсить ядрами грецких орехов, тонкими ломтиками груши и листьями мяты.

Тайны Коко Шанель

Чтобы научиться думать так, как думала Шанель, необходимо знать и загадки в её жизни, изучить неординарность мышления, творческий подход буквально ко всему, за что она бралась в жизни.

<< Таких вершин она достигла благодаря своей целеустремленности, постоянному самообразованию и безусловно таланту коммерческого агента. Она умела находить нужных людей и использовать их для достижения своих целей.

<< Она была прекрасным руководителем и постоянно окружала себе ореолом загадочности. Что, конечно же, благотворно влияло и на процветание ее дела. Она прятала свой возраст и происхождение, отсутствие образования и скрывала многие факты из своей личной жизни.

<< Шанель была отличным маркетологом: «Я изобрела маленькое черное платье, ввела в моду жемчуг, отменила моду на корсет, изобрела карманы». Все то, что ранее кто-то не успел, как сейчас бы выразились «запатентовать», она объявляла своей идеей. И ей верили!

<< Перед тем как Шанель приняла решение о создании своей линии духов, она не имела никакого отношения к парфюмерии, и толком даже не знала, что это такое.


Но разве такое незначительное препятствие могло остановить эту великую женщину?

Все минусы Коко Шанель умела превращать в плюсы. Ее стиль в простоте кроя, чистоте форм, малом количестве цветовых решений и количестве тканей, используемых при шитье одежды, был обусловлен тем фактом, что на заре возникновения ее модельного бизнеса она не имела больших средств. И тогда она ввела моду на минимализм и практичность в одежде. А ведь в то время привить эту идею было совсем не просто. Тогда процветали модельеры, пропагандирующие роскошные платья с завышенной талией, светлый шелк, кружево и т. п.

Коко Шанель была истинным бойцом и никогда не сдавалась.

В биографии Коко Шанель были не только победы, но и поражения. В 1947 году Диор создал новые современные ароматы, знаменитый аромат «Шанель № 5» перешел в разряд классики, уступив славу другим более современным. Продажи упали, и перед Шанель встал вопрос о возвращении в Париж, для поднятия имиджа своей марки, но там ее совсем не ждали, после испорченной репутации, полученной во время мировой войны. Ее новая коллекция, представленная в 1954 году, с треском провалилась! Критики назвали ее платья унылыми и устаревшими, и что старуха Шанель не может уже шагать в ногу со временем. Разгром был просто оглушительным!

Но Шанель не сдалась и не опустила руки. Уже на следующий год она выпустила новую коллекцию. И ее фирменный силуэт снова возвращается в моду!

«Самое сложное в моде, чтобы тебя узнавали не по лейблу, а по силуэту».

Джамбаттиста Валли.

Эта удивительная женщина умела вершить модой и покорять сердца влиятельных и очень красивых мужчин и женщин!

Мифы и реальность великой Коко

Теперь мы знаем о детстве Шанель так, как она сама о нем рассказывала, что ей запомнилось, что хотела о нем сказать на закате своих дней. Можем ли мы предположить, что и сейчас, рассказывая о своей жизни, что она выстраивает свою легенду?


О ней рассказывали много небылиц. Вот одна из них, подхваченная Труменом Капоте: ее отец был кузнецом не в Оверне, a где-то в стране басков. Всадник останавливается у кузницы: надо подковать лошадь. Неудача, кузнец отсутствует. Но тут появляется Коко, разжигает кузню, раздувает меха, раскаляются угли, вспыхивает огонь, краснеет железо. Коко зажимает копыто лошади между ногами.

– Как вы красивы! – говорит всадник (не кто иной, как Вестминстер!). Продолжение следует само собой.

Коко очень над этим смеялась. Действительно абсурдно: ей было сорок пять лет, когда в 1928-м она встретилась с герцогом.

По другой версии, тетки Коко выхаживали на своих лугах больных армейских лошадей. Эта версия имела то преимущество, что позволяла объяснить, каким образом Коко познакомилась с блестящим кавалеристом, лейтенантом Этьеном Бальсаном, который привез ее в Париж и вывел в свет.

По версии Луиз де Вильморен, начавшей писать вместе с Коко биографию Шанель, тетки были экономками то ли в дворянской усадьбе, то ли у нотариуса, владевшего землей.

Можно ли хоть на мгновение поверить в эти версии, услышав то, что рассказывала сама Мадемуазель Шанель о своем детстве?

Какие основания подвергнуть сомнению ее рассказы? Разве не звучат они правдиво, слушая их, видишь живую, маленькую, преданную отцом девочку, которую приютили неласковые тетки, и она пытается, преодолевая все трудности, утвердить свою личность?

Разве может прийти в голову, что Коко Шанель выдумывает свое детство? Что она фабрикует его?

А ведь именно так и было. Конечно, не все в ее признаниях кажется вполне правдоподобным. Например, отношения Коко с тетками. Можно было заметить противоречия в том, что она рассказывала. С одной стороны, строгость, суровость, с другой – вдруг излишнее доверие, как в случае с сиреневым платьем. Как только начинаешь сомневаться, и другие детали оказываются подозрительными. Форма, костюм, обязательный для девочек, которые учились дома…

Правда? Вот она, поразительная в своей простоте.

После смерти матери Коко осталось пятеро детей. Два мальчика и три девочки. Сыновей, Альфонса и Люсьена, отец отдал в приют. После чего с тремя дочками – старшей Жюли-Берт, Коко, предпоследним ребенком, и самой младшей Антуанетт, рождение которой ускорило смерть его жены, больной туберкулезом, – отправился к своей матери в Виши.

А потом, как говорят мужья перед тем, как исчезнуть навсегда: «Я пойду зa сигаретами».

Больше его не видели.

Тетки и их прекрасный дом? Все это Коко придумала, как и то, что отец уехал в Америку. Признаюсь, обнаружив это, я был более чем поражен, сбит с толку, растерян. В ее рассказах постоянно менялись варианты и детали. Она модифицировала свои воспоминания, как ей было угодно. Пенелопа, ткущая свою легенду, ночью она распускала то, что соткала зa день. Но в чем была главная причина этой неустанной заботы? Для чего она это делала? Зачем ей понадобилось сочинять сказки о своем детстве, своем отрочестве? Ведь воспоминания об этой поре составляют наше самое драгоценное достояние. Их приукрашивают. Их не изобретают.

Дедушка Коко, великолепный мужчина, родом из Савойи, Шанель без «с», происходил из семьи (кажется) Пьера-Мари Шанеля, которого Роже Пейрефит сделал одним из персонажей «Ключей Св. Петра». Он вовсе не был святым, этот дедушка; колосс, ярмарочный торговец, он исходил всю Францию, торгуя всем, что можно было продать. Жизнь становилась чудесной, когда дела шли хорошо. Вблизи Нима он обольстил красотку из очень хорошей протестантской семьи Виржини Фурнье. Женился на ней, чтобы она разделила с ним его полную приключений жизнь. В конце концов они обосновались в Виши, неподалеку от вокзала. Они были счастливы. Зa 20 лет у них появилась целая куча детей.

Виржини оставалась красивой до конца своих дней. Коко была ее портретом – «вылитая» бабушка. Можно представить себе бабушку Виржини с тремя внучками на руках. Ее собственная младшая дочка Адриенн была всего на два года старше Коко. Что бы она делала с мальчиками, если бы их не взяли в приют? Коко встретилась с ними много позже и занялась ими, как это сделала бы королева со своей молочной сестрой. Они оба выбрали один и тот же путь ярмарочных торговцев, как их отец и дед, оба женились на гостиничных служанках. На разных! Коко купила каждому из них по кафе, потом дала по маленькой ренте. И попутного ветра! Молчок! Ни слова больше!

Сколько лет было Коко, когда бабушка отдала ее в монастырь в Мулене? Это можно узнать, порывшись в архивах религиозных заведений смешанного типа, в каких учились и те, зa кого платили, и те, кого брали из милосердия бесплатно. Последние, естественно, находились в худшем положении по отношению к более богатым избранницам судьбы. Отдельный стол в столовой, худшая пища, холодный дортуар, работа, от которой были избавлены привилегированные. Не говоря уже об учении.

Кто мог бы платить зa Коко? И однако:

– Я не сирота!

В рассказе, доверенном магнитофону, она бросала этот протест тем, кто спрашивал ее (несуществующих) теток: «Посылает ли еще отец девочки деньги?»

На самом деле это в муленском монастыре раздавался ее протест:

– Я не такая, как другие!

Видите ли вы ее, маленькую бунтовщицу, со сжатыми кулачками бросающую вызов надзирательницам и противопоставляющую себя другим девочкам в черных передниках? Никогда, рассказывая о детских годах, она не упоминала о подругах, никогда не произносила имен товарок своих юных лет. Никогда не называла имен и своих теток.

– У меня есть отец! – кричала Коко.

До конца жизни она хотела убедить себя, что он предпочитал ее другим своим дочерям:

– Я была ребенком счастливой поры моих родителей, – утверждала она.

Почему же он ничего не платил зa Коко?

– Мой отец в Америке! – кричала она.

Почему именно Америка?

Дa потому, что там создавались состояния.

Уезжали туда бедными, униженными, a возвращались миллиардерами, с карманами, полными золота, реабилитированными, торжествующими; тогда творили суд, сводили счеты, наказывали злодеев. Так, во всяком случае, происходило в романах с продолжением.

– Мой отец купит мне большой дом! – заявляла она.

Этот крик постоянно возникал в ее рассказах. Он был обращен к девочкам из приюта. Им она рассказывала и о состоянии матери, промотанном отцом, временно обедневшим. Все это (обветшалые фермы, которые показывали ей тетки) принадлежало бы вам, если бы ваш отец не разорил вашу мать. Это непонятное вы обретало смысл по отношению к другим сироткам, ничего и никого не имеющим, от которых она отличалась.

Можно поспорить на сто против одного, что отец Коко, торговец Шанель, никогда не покидал Францию. Стало бы досье Мадемуазель Шанель более убедительным, если бы в нем после тщательного расследования появились доказательства в виде актов гражданского состояния?

Дa она и не лгала. Она говорила о себе, как говорят обвиняемые, когда их допрашивает судья. На процессе подчеркивают противоречия в их показаниях:

– Вы говорили совсем противоположное тогда-то, на таком-то допросе.

Или:

– Как же вы могли быть в один и тот же день в Париже и в Фуйи-лез-Уa?

Что отвечают обвиняемые:

– И тем не менее это так!

И опускают голову, подавленные тем, что их не понимают и не стараются понять. Их истина не в поступках, зa которые их упрекают, a в противоречиях, в том, почему они лгут.

Почему лгала Коко?

И действительно ли она лгала?

«Мой отец был негоциантом, торгующим вином, родители отца были южане. Они спекулировали вином. Когда дела шли хорошо – было счастье. Но…»

Не дала ли она сама ключ к своим вымыслам, ввернув в свой рассказ: «Мои родные разорились в том же году, что и семья Пьера Реверди»?

Не послужили ли родные Реверди прообразом семьи, которую она себе придумала? Родители поэта действительно торговали вином в Ниме. Мы еще увидим, какую роль играл Реверди в жизни Коко. Но вернемся к вопросу: в самом ли деле она лгала?

Живя у теток, рассказывала она, ей приходилось всегда носить строгие костюмы и невозмутимо добавляла: в провинции все молодые девушки одевались одинаково. Это была моя форма, также говорила она. Внимательный слушатель насторожился бы. Зa всем этим смутно просвечивал образ сиротского приюта. Но для того чтобы догадаться, надо было хоть чуточку усомниться в правдивости ее рассказов.

К тому же зачем скрывать приют? Легенда Коко Шанель не пострадала бы от этого. Напротив. Великая Мадемуазель, принятая из милосердия в один из самых суровых монастырских приютов, где провела свои юные годы, – можно ли придумать что-нибудь более трогательное, волнующее?

Но в 1890–1900-х годах все было иначе. Как и госпиталь, приют существовал только для бедняков. А бедность, если не смириться с ней с помощью Божьей, – это такой позор, такое бесчестье! Но Господь в те не столь отдаленные времена был на стороне «хороших семей», благонравно посещающих мессу. Коко была отмечена этой моралью. Ей не подобало быть воспитанной в приюте. Как могла бы она, сирота, подняться до герцога Вестминстерского?

Она слишком хорошо помнила, с чего начинала. И делала все, чтобы забыть это. Хороший дом теток становился трамплином. Изобретая его, как мы увидим, некоторые детали она заимствовала у своей подруги Мизии Серт. Другие – из романов Пьера Декурселя. Если бы мне довелось воспитывать детей, я бы давала им читать самые романтические романы. Я помню все мои книги.


Работоспособность царицы моды была уникальна. Свою последнюю коллекцию она создала в возрасте 87 лет. Сама Шанель не сомневалась в том, что в основе ее силы лежит философия, раскрывающая отношение женщины к миру, в котором она живет. Шанель, одевшая прекрасную половину мира, говорила: «Главное в женщине – не одежда, а милые манеры, рассудительность и строгий режим дня. Женщина должна быть женственна и спортивна и никогда не дурманить себя пустыми разговорами. Она должна знать, зачем и куда ей надо идти, какова цель каждого жеста и взгляда. Надо сохранять собственную неповторимость: в движениях, мыслях, поступках. Уметь противостоять даже требованиям моды».

Вот проза, которая потрясала Коко и из которой она черпала детали, сочиняя свое детство.

Героиня другого романа Элен де Монтлор:

«…была очаровательной блондинкой. Она казалась совсем молоденькой девушкой. Ее голубые глаза сохраняли выражение наивного простодушия, a алый ротик – свежесть ребенка».

Однако она была в отчаянном положении. Безупречная, она подарила своему мужу чудесного маленького мальчика. Но в результате целой серии фантастических недоразумений муж решил, что он обманут и ребенок не от него. Что делать? Он размышлял об этом ночью, когда вдруг… Вор! И какой! Разоритель могил, раздевающий трупы…

«…Итак, попался, – подумал негодяй. – Получу пять лет». Но с поразительным хладнокровием он взвешивает свои шансы на спасение.

«Честное слово, этот молодец не собирается убить меня, иначе он бы уже сделал это».

Монтлор держал в руках пистолет. Он тоже раздумывал. О мести! Ужасной! Какой он и хотел!

– Ты пришел грабить? Я предлагаю сделку, которая принесет тебе больше, чем этот грабеж, если бы он удался.

– К вашим услугам, господин, если только в вашем предложении нет «крови на дороге».

– Что ты хочешь сказать?

– Мне кажется, я говорю по-французски.

– Нет, речь идет не об убийстве, – отвечал Рамон.

– Я дам тебе деньги и ребенка. Ты увезешь его далеко-далеко. Исчезнешь с ним вместе. И никогда никому не откроешь страшной тайны.

– Вы мне отдаете ребенка на воспитание! Что же, это не запрещено законом. Вы вправе выбирать. Хотите, чтобы я научил его хорошему ремеслу?

– Дa, например, твоему!

Не забыть имя вора: Лимас! Последуем зa отцом, Рамоном де Монтлором:

«Он остановился перед комнатой Фанфана. Повернув дверную ручку с тысячью предосторожностей, неслышно ступая, вошел в детскую. Ребенок спокойно спал. Его красные губки, на которых играла улыбка, чуть вздрагивали от чистого дыхания. Ему, наверное, снилось небо и ангелы.

Монтлор взял его на руки.

Тогда ребенок проснулся, слегка испуганный. Но, узнав отца, сонный, очаровательным движением протянув отцу губки, прошептал:

– Поцелуй меня, папа.

И, уронив головку на плечо Рамона, заснул.

Последний не видел, не слышал. Он завернул свою добычу в одеяло и унес ее.

– На, возьми, – глухо сказал он человеку, который ждал его в передней.

– Он в самом деле милашка. Не для того, чтобы польстить вам, но, клянусь честью, он похож на вас!

– Молчать! – закричал Рамон, задыхаясь». Продолжение в следующем номере…

Коко читала эти романы во время каникул и мечтала о них весь год. Ее бабушка вырезала их из газет, как это делали все добрые старые женщины, потом обмениваясь ими. Это составляло передвижную библиотеку бедняков…

С той минуты, как перестаешь принимать воспоминания Коко зa чистую монету, с ясностью видишь их близость к этим романам со всеми их штампами: злые тетки, камин с горящими в нем поленьями, нескончаемые зимы, босые монахи-проповедники, тайна исповеди.

Если бы, как ее старшая сестра Жюли-Берт, Коко родила в 18 лет ребенка от крестьянина или вышла бы замуж зa железнодорожника, как ее тетя Жюли, у которой она проводила часть своих каникул в Вареннсюр-Аллье, или если бы она стала бакалейщицей в Мулене, она забыла бы свои романы. Но ее незаурядная судьба, то, как необычно сложилась ее жизнь, естественно связывалось с отроческими мечтами, с сиреневыми платьями, графами и трепетными героинями Пьера Декурселя и других романистов этого толка.

Сознавала ли она, что сочиняет? И для кого? Для самой себя? Для других? Но другие ничего не спрашивали, ничего не знали.

Коко Шанель объясняла свое активное долголетие тем, что никогда не вела ночной богемной жизни – «После бессонной ночи не создашь ничего путного днем». Она говорила: «Нельзя позволять себе обжорство и алкоголь, которые разрушают тело, и все же надеяться иметь тело, которое функционирует с минимальным разрушением. Свеча, которая горит с двух концов, может, конечно, распространять ярчайший свет, но темнота, которая последует потом, будет долгой».

Все последние годы своей жизни она не снижала активности. Вопрос о «заслуженном отдыхе», «уступке дороги молодым» и прочей ерунде даже не ставился. «Меня ничто так не утомляет, как отдых», – заявляла она не раз. В 1954 году ее друзьям бросилось в глаза, что она физически и морально помолодела на десять лет. Она будет держаться до конца. В дни, предшествующие показу коллекции, она была способна держаться на ногах девять-десять часов подряд, тогда как сменявшие друг друга манекенщицы едва не падали в обморок от изнурения. Во время этих сеансов она не имела во рту маковой росинки (где взять время на обед!), только делала несколько глотков воды: у нее не было ни секунды паузы!..

– Вы что это на меня так смотрите?! – возмущалась она по адресу тех, кто изумлялся, видя, как стойко она держится.

…К трем или четырем часам утра ее сопровождали обратно в «Ритц», где она, наконец, снимала канотье, которое было на ней весь день… а назавтра она, совершенно свежая, готова была возобновить свои изнурительные сеансы. За несколько дней ей нужно было пересмотреть примерно восемь десятков моделей…

Значило ли это, что у нее было превосходное здоровье? Отнюдь нет… На склоне лет, чтобы заснуть, ей требовался укол морфинического средства – седола, который ей вводила горничная Селин. Появился сомнамбулизм, и бедную Коко приходилось привязывать ремнями к ее медной кровати. В 1970 году у нее случился паралич руки, продолжавшийся два месяца. Этот случай дал ей понять, что не стоит таскаться в Нью-Йорк на премьеру музыкальной комедии «Коко», повествующей о ее жизни; в главной роли была занята Кэтрин Хэпберн. Ей не следовало забывать, что ей шел восемьдесят седьмой год…

Конечно, она по-прежнему считала необходимым заботиться о своей внешности. Последние три года жизни она приглашала к себе в «Ритц» каждый день к 9.00 (случись ему прийти минутой позже, он выставлялся вон) Жака Клеманта делать ей макияж; мастер работал до 9.45, после чего он направлялся к следующей клиентке – герцогине Виндзорской. Поначалу Клемант, тогда еще совсем молодой, робел от перспективы делать макияж гранд-даме с улицы Камбон. Тем более что во время первого сеанса она ни словом не обмолвилась, что хочет от него, – она просто наблюдала за ним. Экзамен выдержан, он принят! Трудность заключалась не в том, чтобы заставить сиять ее взгляд – черные глаза Коко блестели ярче антрацита, – а в том, чтобы приглушить его. Что делать, такова вечная проблема слишком жгучих брюнеток! Доверие, установившееся между Жаком и Коко, словно открыло клапаны, выпустившие потоки слов – начались бесконечные монологи, благодаря которым Клемант все узнал о Коко… Поначалу он дважды или трижды пытался предлагать ей свои советы, но вскоре понял, что их у него не спрашивали. Но молодому двадцатилетнему мастеру грех было жаловаться – за годы общения с одной из самых замечательных женщин своего века он накопил богатейший опыт работы по специальности.


«Моду следует принимать, иначе вы будете выглядеть смешными. Однако принимать новинки следует незаметно, маленькими порциями».


«Мужчинам нравятся женщины, которые одеты хорошо, но не бросаются в глаза».


«Будьте куколкой днем и бабочкой вечером, поскольку нет ничего более комфортного, чем кокон, и более располагающего к любви, чем крылья бабочки».


«Зрелые и стареющие женщины должны следовать господствующей моде».


«Иметь собственную моду могут себе позволить только молодые женщины».

Она одела Голливуд

В 1930 году Габриэль часто приезжала из «Ла Паузы» в Монте-Карло, где встречалась со своими друзьями, в том числе с незабвенным Великим князем Дмитрием Павловичем. Здесь, в Монте-Карло, нашу героиню познакомили с голливудским продюсером Сэмом Голдвином, мечтавшим с ней познакомиться.

Об этом деятеле, чьи потомки и ныне успешно занимаются киноиндустрией, еврейская энциклопедия свидетельствует: «Шмуэль Гельбфиц родился в польском штетле, сын неудачного торговца подержанной мебелью. Учился в еврейской школе и в возрасте 12 лет, без гроша в кармане, мальчик пересек Европу и направился в Америку, сменив имя на англоязычное – Сэм Голдфиш. В 1918-м он из продавца перчаток стал подающим надежды продюсером Голливуда. Он вновь переименовал и создал себя и стал Сэмом Голдвином. Голдвин, подобно большинству евреев-иммигрантов, создававших Голливуд, не был привлекательным человеком. Его покойная жена Франциска и его дети, Рут Каппс и Сэм-младший, свидетельствуют, что он был очень трудным мужем и плохим отцом. Он имел мерзкий характер, был одержим игрой, обманывал в карты – и все же спустил однажды $ 150 000 (эквивалент 2 миллионам долларов сегодня) на одной из его еженедельных игр в покер. Как независимый продюсер, в то время как Голливуд управлялся системой студий, Голдвин принес зрителям некоторые из наиболее незабываемых фильмов 1930-х и 1940-х. Он сделал 74 фильма».

На момент их знакомства с Шанель Сэму было 46 лет.

«Сделавшись одним из самых могущественных персонажей в Голливуде, он брался только за очень важные поставки. Но ввиду экономического кризиса, который разразился в Соединенных Штатах вслед за печально знаменитым «черным четвергом» 24 октября 1929 года, кинематограф здесь потерял значительную часть аудитории. Чтобы поправить положение, Голдвин решил одеть звезд в платья от самой великой кутюрье своей эпохи – таким путем он надеялся вновь привлечь публику в кинозалы». Голдвин предложил Шанель контракт в неимоверную сумму – миллион долларов в год за приезд в Голливуд каждую весну и каждую осень. Продюсер мечтал, что «это положит начало новой эре в кинематографе», ибо дамы пойдут в кинозалы по двум причинам: смотреть сами фильмы и видеть последний писк моды.

Неудивительно, что расчетливый Шмуэль обратился к Шанель: не было почти ни одной состоятельной американки, которая не была бы ее клиенткой. Они оба знали: под ее началом работает четыре тысячи работниц и она ежегодно продает 28 000 платьев в Европе, Америке и на Ближнем Востоке, причем это далеко не самые дешевые платья.

«Тот, кто сказал, что за деньги счастье не купишь, просто не знал, куда пойти за покупками».

Бо Дерек, американская актриса.

Весной 1931 года Габриэль в компании с доверенной подругой Мисей села на пароход «Европа», чтобы отправиться в Америку. На борту судна вместе с патронессой были манекенщицы, ассистентки и портные, сорванные с насиженного места на рю Камбон.


1. Новый день – новая жизнь

Каждое утро Шанель начинала жить заново. Она без боязни и труда отбрасывала то, что было в прошлом, и забывала минувшие тягости судьбы. Она всегда утверждала, что будущее не вытекает из прошлого, и что карьеру можно начать в любое время и в любом возрасте.


2. Трудности – это указатель нового пути

Когда в жизни Коко возникали трудности, она не пыталась найти пути их разрешения, она просто обходила их. Например, в самом начале своей карьеры Шанель без образования портнихи не имела права шить женские платья. Тогда Коко решила делать платья из мужского джерси и создала на этом состояние. В 1917 году она случайно опалила волосы. Шанель отрезала свои косы и вышла с новой прической в свет. Так родилась мода на короткие стрижки.


3. Жизнь без случайных людей

Шанель всегда очень чутко замечала, каким людям не нравится. Она быстро рвала с ними всякие отношения. «Нет случайных людей – нет случайных событий», – именно такого правила придерживалась Коко.


4. Уроки любви

Все любовники Шанель были личностями, и у каждого из них она старалась чему-то научиться. Каждый ее мужчина привносил что-то свое в ее начинания и в женскую моду. Благодаря своему возлюбленному, князю Дмитрию, она познакомилась с выдающимся парфюмером Эрнестом Бо. Совместно они создали духи «Шанель № 5», которые до сих пор ценятся во всем мире.


5. Парадокс как образ жизни

Прежде чем Шанель стала законодательницей моды, женщины носили черное только во время траура или по причине бедности. Но она 5 лет выпускала только черные платья с небольшой отделкой и перевернула сложившийся стереотип. Коко Шанель создала белые женские пижамы и сделала мужские жакеты, блузки с галстуками, запонки и шляпы предметами женского гардероба.


6. Шанель поклонялась независимости

Свобода была главной аксиомой ее жизни. Она хотела быть независимой от всего и от всех, и в этом ей помогли деньги. Благодаря колоссальному доходу она избавилась от своей застенчивости и научилась говорить публично. «Нужно, чтобы не ты служил деньгам, а деньги служили тебе», – говорила она.


7. Красота – это часть успеха

Коко Шанель считала красоту женщины залогом успеха. Особенно важна внешность в преклонном возрасте. «Ничто так не старит, как стремление к молодости. После 50 никто уже не молод. Но я знаю 50-летних, которые более привлекательны, чем плохо ухоженные молодые женщины».


«Наконец поезд подошел к перрону в Лос-Анджелесе. Габриэль увидела, что для ее встречи собрался весь штат киномагната во главе с боссом и множество кинозвезд. Среди них была Грета Гарбо, которая в свои двадцать шесть уже находилась на вершине славы; в руках у нее была огромная охапка орхидей, которые она поднесла гостье. «Встретились две королевы», – писали об этом событии газеты. Две женщины мигом прониклись друг к другу симпатией и стали подругами. Вскоре Коко станет одевать Грету Гарбо до того самого дня, когда великая артистка, несмотря на блистательные триумфы, ушла в тень, в инкогнито, на долгие 33 года… Но наилучшим образом Габриэль нашла взаимопонимание с Марлен Дитрих, которая после двух десятков фильмов, где она была совершенно не замечена публикой, достигла всемирной славы в картине «Голубой ангел» – шедевре ее любовника и постановщика Иозефа фон Штернберга. Как и зрители широкого круга, Коко обожала странную красоту Марлен, ее дезабилье, ее хрипловатый голос, высокие ноги и манеру курить сигареты одну за другой… Марлен станет одною из лучших подруг Габриэль и нередко будет заказывать у нее наряды».

Во время своего пребывания на Американском континенте Шанель много общалась с целой толпой голливудских звезд своего времени: Джордж Кьюкор, Клодетт Кольбер, Фредерик Марч. Она встречалась с Кэтрин Хэпберн, которая полагала, что именно ей выпадет возможность сыграть французскую гостью, эту «маленькую необузданную Шанель» в музыкальной комедии.

Да, ее визит проходил плодотворно! Прежде чем вернуться в Париж, Габриэль сумела не только познакомиться со звездами большого экрана, но и наладить связи в нью-йоркском мире моды. «Она начала с того, что принялась обольщать двух американских императриц моды – директрису «Харперс базар» Кармел Сноу и владелицу журнала «Вог» Маргарет Кейс. Оказанный ей прием был тем теплей, что главными редакторами этих двух журналов были эмигранты из России: им ли не помнить, сколько сделала Габриэль для их соотечественников!»

«Моду можно купить, стилем нужно обладать».

Эдна Вулмен Чейз, бывший редактор «Vogue».

Русская колония на Манхэттене в те годы была очень значительной, и отдельные ее члены были хорошо известны в культурной американской среде, к примеру, бывшие дягилевцы Леонид Мясин и Джордж Баланчин, которые блистали на сцене «Метрополитен-опера».

Понятное дело, что американские клиентки Коко, узнав о ее визите в Нью-Йорк, почли за честь пригласить мадемуазель к себе, и та вместе с Мисей посещала самые богатые американские дома. Рассказывают, что как-то раз случилось им обедать у одной жительницы Нью-Йорка, а на тот же вечер они были приглашены в «Метрополитен-опера» на спектакль русского балета и боялись опоздать. На что им хозяйка небрежно сказала: «Не беспокойтесь, второй акт начинается не раньше десяти». Таким оказались местные снобские обычаи. Но Мися, не сдержавшись, пикировала опешившей хозяйке: «Мадам, а у нас в Париже зрители ждут танцовщиков, ибо те предъявляют в свое оправдание талант!»

Она никогда не лезла за словом в карман, не подчинялась правилам и жила «против течения». Настоящая self-made woman, она сделала не только себя, но перекроила по собственным лекалам весь мир – не просто моду, а стиль жизни! Женщины окончательно отказались от корсетов, надев удобные костюмы из джерси, благодаря Шанель. Короткая юбка до колен – Шанель. Брючный костюм для дам – Шанель. «Маленькое черное платье» – Шанель. Небольшие шляпки вместо огромных сооружений с широченными полями, из-под которых саму женщину не видно, – Шанель. Бижутерия – Шанель. Изящный аромат вместо удушающего запаха целой цветочной клумбы – Шанель. Именно Великая Мадемуазель подарила женщине право быть естественной, стильной, желанной, женственной – самой собой…

Мы все знаем о работе Шанель и почти ничего – о ее личной жизни: она никому не позволяла лезть себе в душу, избегая откровенничать даже с друзьями, не говоря уж о прессе, и лишь однажды обмолвилась, что любила многих мужчин, но главная ее страсть, роман всей ее жизни – с модой.

Ей угрожал исправительный дом…

Итак, она отвергла сиротство и бедность – это недостойно Шанель. А после приюта? Каким образом девочка, порвавшая с приютом, «поднялась» в Париж, чтобы стать Коко Шанель? Это тайна тех лет, которые она вычеркивала из своей легенды.

Мулен, главный город департамента Аллье, на реке Аллье, 22 тысячи жителей, в 313 км от Парижа, с которым его связывала железная дорога Париж – Лион – Медитеране. Мебельная фабрика, шляпное производство, уксусный завод. Родина Виллара, Ленжанда,

Теодора де Банвилля. В 1566 году Мишель де Лопиталь заставил издать там знаменитый Муленский указ о реформе судопроизводства.

Вот что сказано в «Ларуссе для всех».

Мулен был также местом постоянного расположения кавалерийского гарнизона. Шикарного! Его так и называли: шикарный. Восхитительный старинный город. С триптихом Мэтра де Мулена в соборе. С аллеями и бульварами на месте засыпанных рвов замка Бурбонов. По ним в тени башни, носящей название Малькуаффе, где теперь содержались арестанты, прогуливались обитатели Мулена. На другом берегу Аллье – казарма конских стрелков, шикарный полк.

В 1903 году один из младших лейтенантов, Этьен Бальсан, заканчивал там службу. 25 лет. Брюнет, великолепный наездник. Он приехал из Алжира. Довольно смуглый, с закрученными, как велосипедный руль, усами. Худой как палка. Богатый. Бальсаны не были дворянами, но их имя значилось в светском справочнике «Боттен» вместе с представителями древних династий и немногих именитых, знатных буржуа, таких как Лебоди, Сэ, Эннеси. Промышленники, получившие образование в Центральной или Политехнической школе. Старший в семье, подписывавшийся тогда просто Бальсан, без имени, стал летчиком: Жак Бальсан. Второй брат, Робер, был промышленником.

И поныне, как и всегда, Бальсаны занимают в светском «Боттен» больше места, чем многие дворянские роды; они чувствуют себя там почти так же непринужденно, как Ларошфуко. Сегодняшний глава семьи, подписывающийся просто Бальсан, без имени, исследует в Центральной Азии еще не известную пустыню. «Редкостная жемчужина», – говорит он.

Его дядя Этьен может служить безусловным ориентиром, если хочешь восстановить юность Коко. В 25 лет весной 1903 года он заканчивал военную службу в Мулене. Факт, который не может вызвать сомнений.

Коко шел тогда двадцатый год.


1909 год – Первая успешная атака на столицу моды – Коко открывает салон одежды.

1913 год – Шанель предлагает модницам модель первого пляжного костюма.

1917 год – Опалив волосы и обрезав косы, коко ввела в моду короткую стрижку.

1918 год – Жакет-кардиган – детище Шанель.

1920 год – в отличие от драгоценностей, мадемуазель предлагает с повседневной одеждой носить бижутерию. А итогом закомства с парфюмером Эрнестом Бо стало создание знаменитого аромата «Шанель № 5», ставшего мировой классикой и визитной карточкой Дома моды Шанель.

1921 год – Коко вводит в моду брюки в качестве повседневной одежды.

1923 год – В моду входит загар, после того, как обгоревшая в круизе, Коко появилась в Каннах.

1926 год – журнал «Vogue» приравнял по популярности и универсальности «маленькое чёрное платье» к автомобилю «Форд».

1954 год – вернувшись в мир моды после войны, Коко создала новую коллекцию, костюм «от Шанель» стал символом статуса нового поколоения. Она избавила женщин от воланов, бантов, рюшей и прочей мишуры в одежде. А её сумочки, обувь, ювелирные изделия имели ошеломляющий успех.

Время от времени, два-три раза в столетие, внезапно появляются женские лица, хорошенькие мордочки, низвергающие еще недавно признанных красавиц и вводящие новый канон красоты. В двадцать лет Коко еще не знала, что ей предстоит дать женщинам новое лицо, создать новый тип женщины.

– Я считала, что очень не похожа на других, – говорила она.

Какой же представлялась она себе?

– Говорят, у меня черные глаза.

Она пожимала плечами:

– Какие угодно, только не черные.

Что касается меня, то мне они казались черными с золотыми искорками. Она добавляла – фиалковые, зеленые, не помню, что еще. О своей шее она говорила:

– У меня феноменально длинная шея, особенно на фотографиях. Ни у кого нет такой длинной шеи! Зa едой я всегда высоко держу голову. Мне нужно быть очень осторожной с позвонками. Мой швейцарский врач уверяет, что все зависит от этих двух позвонков (шейных). Я их массирую, делаю гимнастику. Вы сейчас уже ничего не измените, говорит врач. Они очень хрупкие.

Ее силуэт?

– Я вешу столько же, сколько в двадцать лет.

Она сказала Трумену Капоте:

– Отрубите мне голову, и мне будет тринадцать лет.

Сколько же ей было в двадцать?

Так как Этьен Бальсан, привезший ее позднее в Париж, проходил военную службу в Мулене, предполагают, что она жила там со своей тетей Адриенн (старше ее двумя годами, как уже говорилось), которая была в связи с одним кавалерийским офицером.

Говорят, что они были портнихами. Один журналист спросил Коко:

– В Мулене с вашей тетей Адриенн и младшей сестрой Антуанетт…

Она не слышала. Как если бы ее спросили, когда она родилась.

Тогда у неё спросили, когда и как, как говорят южане, она «поднялась» в Париж.

Она смеялась:

– Я не собираюсь рассказывать вам мою жизнь! Журналист настаивал: дa, непременно расскажите.

Нужно, чтобы узнали вашу историю, она необычайно увлекательна. Магнитофонные записи будут храниться у вас. Вы их перепишете начисто, когда и с кем захотите.

Она говорила: «Позднее увидим, мы это сделаем вместе». Почему-то я предчувствовал, что с ней, с ее «объяснениями», никогда не удастся узнать ее. Потому что она сама отказывалась познать себя. Ведь это от себя самой скрывала она правду. Любой другой на ее месте признал бы эту горестную правду, которая только возвышала ее.

Люди увлекаются не модой, а теми немногими, кто её создает.


Женщины, как правило, гораздо тщательнее выбирают для себя ночную рубашку, чем мужа.


Остерегайтесь оригинальности; в женской моде оригинальность может привести к маскараду.

Зачастую амбициозные цели и замыслы рождаются, когда в «карманах пусто», а в «голове густо», ресурсы отсутствуют, но есть надежда, что кардинальные, качественные преобразования выявят новые источники их появления. Не всякая цель получает право называться амбициозной. Добавьте к обычной цели кажущуюся недостижимость, мечту, оторванность от нынешнего текущего состояния, определенную абсурдность, парадоксальность, рискованность, и «портрет» амбициозной цели в общих чертах готов. Амбициозная цель обязана выйти из общего строя заурядных целей и направить своих создателей туда, где они еще не ходили и не бывали. Изначально она даже не предполагает, на какие средства будет жить, идеи, кто ее будет содержать, приходят позже. Коко Шанель заметила: «Если вы хотите иметь то, что никогда не имели, вам придётся делать то, что никогда не делали».

Невиданная прежде смелость, с которой Габриель заправляла делом, быстро принесла свои плоды. Прибылей, полученных фирмой «Chanel Modes», оказалось достаточно.

Кстати сказать, волна любопытства, возбужденная изящной модисткой с бульвара Малешерб, не спадала: о ней заговорили на трибунах и в ложах ипподромов. Однажды к ней пожаловала некая гранд-дама и, переступив порог, заявила без обиняков:

– Я приехала, чтобы вас повидать.


Но чем больше ее хотели видеть, тем больше Коко скрывалась от людей. Прожив столько лет вдали от мира – и тем более от светского общества, – она сохранила свой довольно нелюдимый характер. Она не могла выносить взглядов незнакомых ей людей. Она словно впадала в ступор. И стала прятаться… Если ей сообщали, что клиентка упорно настаивает на встрече с нею, она чувствовала панику, будучи не в силах взять себя в руки, закрывалась в стенной шкаф, точно герой водевиля, и кричала своей первой модистке:

– Поди встреть ее, Анжела!


Удивительное дело, эта дочь ярмарочного торговца – вот парадокс! – не умела продавать. Может, она хотела подчеркнуть разницу между собой и родителем? Но она по-прежнему отказывалась от контактов с клиентами:

– Не могу. Если сочтут, что шляпа слишком дорогая, я вынуждена буду уступить себе в убыток.

Связь Коко с англичанином Кэпелом не поставила предел дружеским отношениям, которые и она, и он поддерживали с Бальсаном. Впрочем, через некоторое время после того, как Коко со своим новым приятелем обосновались на авеню Габриэль, Этьен отбыл в Аргентину. Явилось ли тому причиной взыгравшая в нем ревность или отчаяние при виде подлинной страсти, объединявшей двух молодых людей? Едва ли это можно утверждать с уверенностью, хотя Коко настаивала, что все было именно так. Ей явно хотелось приукрасить реальность, примешав к ней романтический оттенок. Однако весьма возможно также, что поездка Этьена была связана с текстильными предприятиями, находившимися в собственности семейства Бальсан, или с коневодством. Но факт, что, вернувшись из Южной Америки, Этьен задал Коко вопрос, по-прежнему ли она любезничает со своим англичанином, а затем добавил с издевкой:

– Я вижу, ты вся в работе. Что, Кейпел не в силах тебя содержать?

Можно только представить себе, в какую ярость привело Коко подобное заявление. Ее девиз – ничем никому не быть обязанной – был целью всей жизни, которой она, наконец, достигла. Этот «любитель кокоток», как она сама его называла, был не способен понять даже то, что у неё есть чувство собственного достоинства.


У Коко были другие амбиции. Она говорила: «Если я хоть слегка анализирую себя, то немедленно прихожу к выводу, что потребность независимости развилась во мне, когда я была совсем маленькой. Я слышала, как служаночки теток постоянно говорили о деньгах: когда у них будут деньги, они уедут».

Теперь, когда знаешь правду о ее юности, легко понять это признание.

В муленском монастыре Коко чувствовала себя униженной. Зa нее не платили, поэтому она находилась в худшем положении, чем другие. Отдельный стол, другая еда. Ей это было поперек горла. Чтобы вырваться из тисков бедности, она придумала отца, создающего состояние в Америке. Образ отца, способного отомстить зa нее, потому что богат, совершенно естественно в ее подсознании уступил место богатому мужчине. Реакция кажется элементарной.

Коко Шанель выпала честь создать образ современной женщины. Она стала реформатором европейской, а затем и мировой моды. Но гораздо важней образ самой Коко – возможно, наиболее выдающееся ее изобретение. Образ хрупкой, но при этом сильной, маленькой, и в то же время беспредельно стойкой, красивой и одновременно деловой женщины. Образ той современной леди, который стал эталоном женственности в середине прошлого столетия.


Загадки великой Шанель

Изучая жизнь Коко Шанель, мы увидим хитрую, предприимчивую, расчетливую, а местами просто-напросто женщину легкого поведения, которая укладывала к себе в постель каждого богатого мужчину, не пропуская никого. Но все равно маэстро моды Александр Васильев благоговеет перед этой женщиной, так как все ее нелестные качества с лихвой компенсируют деяния в мире моды. Тридцать лет он разгадывал загадку Коко Шанель. Это была невероятно сложная работа, так как мадемуазель Шанель никогда не давала правдивых интервью и очень часто врала, этому она научилась с детства. И все же ему удалось разгадать даже не один, а несколько секретов Шанель. Вот самые любопытные из них.


«Ей бы хотелось родиться в замке в роскошном интерьере с кружевными подушками, получить блистательное образование и диплом закройщицы. У нее всего этого не было, но она сделала головокружительную карьеру в мире моды, сняла с женщин корсет, надела на них маленькое черное платье с ниткой белого жемчуга, остригла коротко волосы, придумала трикотажный костюм из джерси и легендарные духи «Chanel № 5», – начал свой модный приговор А. Васильев, и зал замер. Сотни приодетых надушенных дам и несколько чуть смущающихся мужчин…

Загадка первая. Детская

Коко Шанель родилась в деревне, в местечке, далеком от культуры, от моды и цивилизации. В деревне все домики были похожи: двухэтажные, отделанные кантиком. И ведь именно этот кантик мы потом увидим на знаменитом твидовом жакете Шанель! А окна этих домиков, отделанные светлым камнем, напоминают нам накладные карманы на этом жакете.

Когда девочке исполнилось 12 лет, ее мама скончалась, а папа отказался от всех шестерых детей и раздал их в два приюта. В женском монастыре Обазин, где Шанель воспитывалась, преобладал романский стиль с высокими стенами, полукруглыми окнами и решетками. Окна монастыря были украшены витражами, основным узором на которых было переплетение двух полуколец. После они станут логотипом знаменитого дома, о котором она тогда даже не помышляла.

Каждой девочке в этом монастыре выдавалась униформа, эта униформа была маленьким черным платьем.

Загадка вторая. Сексуальная

Магазинчик «A Sante Marie» в городе Мулен, где Шанель работала младшей приказчицей, по сей день является достопримечательностью. Там торговали лентами, кружевами, пуговицами, шнурками. Все это Коко нужно было отмерять, заворачивать и разносить клиенткам домой. Некоторые просили ее подшить подол юбки, другие – пришить пуговицы. И все же пока она была далека от моды. Она была занята устройством личной жизни.

В городе в это время был расквартирован кавалерийский полк, молодые солдаты и офицеры. Однажды Габриэль пошла на танцы и встретила своего первого поклонника. Затем второго, третьего и четвертого. Она чуточку потеряла бдительность и пошла по рукам. На пятом она остановилась. Пять – счастливое число для Шанель.

Этьен Бальсан имел конный завод и два имения. Он взял Коко в содержанки. Чуть было не сбылась ее мечта – большой дом, красивая мебель, рояль, большая гостиная, сад возле дома… Только он ее поселил не в доме, а в сторожке в саду. В переписи населения города Мулен начала девятисотых годов черным по белому написано: Габриэль Шанель, жительница садового павильона. Причиной такого странного, на наш взгляд, поведения, была другая любовница Этьена Эмельена д’Алянсон. Она была старше Шанель на 15 лет, и в горизонтальном положении она заработала много больше, чем в вертикальном. Это первая конкурентка Шанель, но в то же время ее первая любовница-женщина. Ведь Шанель всю жизнь была бисексуалкой.

Следующей ее большой любовью стала пианистка Миси Серт. Они с Шанель полюбили друг друга на всю жизнь. Они разделяли все свои взлеты и падения, Шанель многому училась у Миси. В одном из последних интервью Шанель сказала: «Если бы не Миси Серт, я бы умерла полной дурой». «В этих словах есть правда», – добавил историк моды Александр Васильев.


Заимствуйте одежду из гардероба мужа – это очень сближает! Второй неофициальный муж Коко – англичанин Артур Бой Кепел – часто вывозил Шанель на скачки, и она при этом постоянно надевала его рубашки, брюки галифе, а позднее пальто и галстуки. Ей вообще очень нравилось, когда муж называл ее маленьким мальчиком, а не маленькой девочкой.

Загадка третья. Русская

Россия и русские люди постоянно то и дело входили в жизнь Коко, и очень сильно влияли на нее. Первое такое влияние оказали две русские революции. Когда началась Первая мировая война, Шанель не захотела участвовать в ней. В то время, как многие женщины уходят на фронт санитарками, она открывает свой уже третий магазин в Биарриц. Туда как раз бросились сотни русских беженцев. А поскольку они бежали из заснеженной России в шубах, то вскоре на юге Франции им потребовалась летняя одежда. Тут-то магазин Шанель и стал пользоваться успехом.

Все русские аристократки скупали простые белые трикотажные платья в пол с черным поясом, шляпкой и туфельками с черными носками.

Загадка четвертая. Ароматная

Во время Первой мировой Коко знакомится с Дмитрием Павловичем Романовым. Он, в свою очередь, познакомил Шанель с парфюмером из Грасса Эрнстом Бо. Тот работал на парфюмерной фирме Ралле и поставлял духи для русского царского двора. Через месяц после знакомства Эрнст родил Коко ребеночка – духи «Шанель № 5». Он представил ей пять пробирок, и она выбрала пятую. Впервые в парфюмерии были смешаны натуральные масла и альдегиды, чтобы получить более сложный и стойкий аромат. А поскольку Бо москвич по происхождению, то в букет он вплел российские запахи: утреннюю зелень на озере Константиновское и свежесть Ялтинской мимозы.

Осталось придумать флакон. На Новый год Дмитрий подарил Шанель штоф русской водки. Шанель покрутила ее в руках, мысленно немного сократила и сузила, и так родился знаменитый флакон.

Наконец, оставалось распространить эти духи. Шанель придумала свой способ. В субботу она приходила в большой торговый центр, раскрывала свой клатч около парфюмерного отдела, и флакон духов падал прямо на мраморную лестницу и разбивался. Свежий запах наполнял весь торговый зал. Женщины принюхивались и говорили: Чем пахнет? Qu'est-ce que c'est? Коко отвечала: это «Шанель № 5»! И они стали безумно популярными. Эрнст Бо создавал партии маленькими, мешал их вручную, и он просто не успевал за заказами Шанель. На помощь пришли братья Вертгеймеры, которые купили права на духи, оставив за собой долю 90 %, а за Коко – 10 %. Так Шанель стала миллионершей, а братья Вертгеймеры – миллиардерами.


Шанель выступила новатором, предложив женщинам первый синтезированный парфюм, не повторяющий запах какого-нибудь одного цветка.

В 1924 году Шанель представила коллекцию макияжа, которая состояла из пудры и губной помады. Этот год также ознаменовался учреждением компании Soci?t? des Parfums Chanel, которая создавала уникальные ароматы и средства косметики.

«Я сама – мода»

Путешествие в том же году по Шотландии в компании с герцогом Вестминстерским вдохновило Шанель на создание твидовых костюмов.

В 1926 году Габриэль Шанель создала знаменитое маленькое черное платье. Американский журнал

Vogue причислял его к вневременной классике и сравнивал по универсальности с автомобилями Ford.

В 1931 году она поехала в Голливуд по личному приглашению Сэмуэла Голдуина (Samuel Goldwyn), чтобы работать над стилем крупнейших звезд кино.

В 1930-х годах Коко создала первую коллекцию драгоценных ювелирных украшений, которую демонстрировала в своем особняке.

Период Второй мировой войны стал периодом затишья для Шанель, она переехала жить в Швейцарию.

В 1954 году в возрасте 71 года Шанель повторно открыла Дом моды, а в феврале следующего года в свет вышла легендарная стеганая сумочка 2.55.

В 1957 году Габриэль Шанель создала знаменитые двухцветные туфли-лодочки с открытой пяткой.

К 1960 году слава Шанель приобрела новые масштабы. Самые яркие знаменитости того времени – Элизабет Тейлор, Джейн Фонда, Жаклин Кеннеди, Грэйс Келли и Жанна Моро, Одри Хепберн – появлялись на публике в последних новинках от Шанель.

В 1969 году знаменитая актриса Кэтрин Хепберн исполнила роль Коко в известном бродвейском мюзикле «Коко».

10 января 1971 года Великая мадемуазель умерла в номере отеля «Риц», расположенного напротив здания Дома Шанель.

В 1909–1919 годах Коко пережила свою настоящую любовь рядом с Артуром Кэйпелом (Arthur Capel), наследником английской династии промышленников и заядлым игроком в поло. Однако по велению родителей он женился на состоятельной даме. Брак Артура Кейпела не был удачен, и он вновь и вновь возвращался к Шанель. Погиб в автомобильной аварии в 1919 году.

В 1957 году Коко Шанель получила Оскар мира моды в Далласе, которым отмечен ее талант «наиболее влиятельного творца XX века».

Загадка пятая. Самая нелестная

В 20-е годы на пути Шанель появляется родная сестра Д. П. Романова Мария Павловна Романова. Именно она подсказала Шанель, что в Париже есть множество русских беженок, которым просто нечего есть. Поэтому за работу вышивальщиц и портних они будут брать копейки. Шанель ликовала! Был организован Дом вышивки, который объединил 62 русских портнихи. Они создавали новые коллекции для Шанель. Ведь главная тайна Коко Шанель в том, что она совершенно не умела рисовать! А кроме того, она не умела кроить и шить! Но зато у нее был цепкий ум и чувство стиля.

Так, модели придумывала Мария Павловна, а отшивали русские беженки. В это время появляется одежда, не свойственная Шанель: более шикарные платья, пальто и шубы, отделанные мехом, вышитые в русском стиле.

«Вы не можете подделать шик, но можете быть шикарной в фальшивых мехах».

Карл Лагерфельд, креативный директор дома «Chanel».

Загадка шестая. Военная

Во время Второй мировой войны Шанель закрывает все свои магазины и производства. В июне 1940 года её племянник Андре был взят в плен немцами. Высвободить его оттуда помог барон Ганс Гюнтер фон Динклаге. Коко была настолько благодарна ему, что сделала его своим любовником. Это сыграло роковую роль в жизни Шанель. При жизни, и даже уже после смерти Коко, ее обвиняли в пособничестве фашистам. Когда Шанель предложила Брижит Бардо стать ее моделью, та отказала, назвав Шанель предательницей.

Шанель, в свою очередь, не простила этого родной Франции. «Когда женщина в моем возрасте встречает мужчину гораздо моложе себя, у нее нет времени заглянуть к нему в паспорт и уточнить должность», – говорила она. Ей на тот момент было 56 лет.

Именно поэтому Шанель завещала, чтобы ее похоронили в Швейцарии, а не во Франции. Она покоится там по сей день, а за ее могилой ухаживают… внимание! Две русские женщины!

История и биография Коко Шанель по сей день волнует публику. Потому что она оставила нам в наследство свой бренд, который необыкновенно популярен. Каждая женщина в любые времена мечтает иметь что-то от Шанель: сумочку, духи, брошку, платок… Эти вещи уникальны тем, что до сих пор узнаваемы – вот главное качество марки высокой моды Chanel.

«Стиль – это способ сказать, кто вы есть, без слов».

Рэйчел Зоуи, американский стилист.

Конечно, много фильмов и передач снимают про Шанель, казалось бы, что нового можно услышать? Можно! Это биография дизайнера Коко Шанель в интерпретации культового Александра Васильева.

Мастер-класс Васильева – это феерический мастер-класс! Это, можно сказать, моноспектакль о Коко Шанель, которую Васильев недолюбливает, но уважает – это точно, и чье творческое наследие его очень интересует. Он называет ее уникальной женщиной-предпринимателем, которая использовала в своем бизнесе всё, что только помнила из прошлого, и что видела в настоящий момент. Васильев разоблачает миф за мифом из жизни Великой Мадемуазель.

После четырехчасового спектакля тайн в легендарной биографии Коко Шанель не осталось. Маэстро ответил на все вопросы. Васильев интересен тем, что уже тридцать лет штудирует архивы, посещает места, где жила Шанель, ищет людей, знакомых с ней, скупает ее платья на аукционах. Что он пытается найти в этой запутанной и долгой биографии, которую изучил уже, наверное, лучше самой Коко? Будет ли когда-нибудь вторая Коко Шанель – неясно. Но первая совершила столько революций и оставила столько подсказок, что разобраться в них можно только с полным погружением.


Русские мужчины в жизни Коко


– Я была просто очарована русскими. Их вечное «все моё – это твоё» просто опьяняет, – признавалась Коко Шанель. Сегодня мы вспоминаем тех русских, которые повлияли на талант великого модельера.

Сергей Дягилев ввел Коко в мир «русского Парижа», и с тех пор на улице Камбон, где разместился дом моделей Шанель, зазвучала русская речь.

С Дягилевым она познакомилась во время Первой мировой войны – тот обосновался в Италии и находился в весьма плачевном положении. Скандалом закончилась премьера «Весны священной» Игоря Стравинского: зрители не приняли ни новаторской музыки, ни хореографического эксперимента Дягилева. Он решил сделать вторую постановку балета, но денег на нее не было. Удача улыбнулась ему в образе Коко, которая вручила хореографу чек на солидную сумму и бесплатно сделала костюмы для нескольких его балетов. До конца своей жизни Шанель повторяла, что Дягилев был ее главным и единственным учителем, хотя признавала его тяжелый, а порой и невыносимый характер.

«Все в наших руках, поэтому их нельзя опускать»

Сергей Дягилев. Узаконенные отношения между балетом и модой

Весной 1920 года Габриэль Шанель покидает виллу «Миланез» и покупает просторную виллу «Бель Респиро» в Гарше, на углу улиц Эдуард-Детай и Альфонс-де-Невилль. Ей 37 лет, а рядом – лишь товарки да великосветские друзья, и никто не метит в возлюбленные. В то время из состояния меланхолии подругу вытаскивала Миси, по приглашению которой она стала бывать на многочисленных приемах. И вот все чаще и чаще подруги хозяйки дома стали упоминать о скором возвращении в Париж Игоря Стравинского, пребывавшего с 1914 года в Швейцарии. Творец «Весны священной», «Петрушки» и «Жар-птицы», созданных для С.П. Дягилева, собирался вместе с ним засесть за работу над новым балетом – «Пульчинелла», декорации и костюмы к которому будут выполнены по эскизам Пикассо.

Благодаря Мисе Коко Шанель окунется в мир искусства, и многие художники, композиторы, писатели станут ее друзьями. «С уходом из жизни Артура Кейпела и вхождением в круг Миси для Габриэль началась новая эпоха, в которую значительно обостряется ее восприимчивость и расширяется сфера ее интересов».

Мися потянула подругу в Венецию, где они встретились с Дягилевым. Он в ту пору страстно хотел по возвращении в Париж поставить новую версию «Весны священной» (как мы помним, бурно и гневно встреченной еще в 1913 году). Но проект потребовал бы весьма больших расходов. Дягилев и Мися почти каждый день обсуждали различные пути поиска необходимых средств.

«Если не можешь быть лучше своего конкурента, то хотя бы лучше одевайся».

Анна Винтур, главный редактор американского издания журнала «Vogue».

Вернувшись в Париж, Габриэль, с ее щуплой фигурой и малопривлекательной внешностью, не вызвавшей у Дягилева никаких эмоций, решает приехать в отель, где тот остановился. Сергей Павлович в раздумьях; но приняв женщину, он неожиданно для себя получает чек на 300 тысяч франков. Брюнетка, на которую он прежде не взглянул бы, становится его благодетельницей, а после и близкой подругой.

Начав свою карьеру меценатки с Сергея Дягилева, Коко не остановилась на этом. Узнав, что другой талант – Игорь Стравинский оказался в тяжелых финансовых обстоятельствах, она приглашает его вместе с семьей погостить на вилле «Бель Респиро». В течение двух лет, сообщают историки музыки и моды, вилла наполнялась могучими аккордами музыки Стравинского. Пребывание в доме под Парижем дало композитору Игорю Стравинскому возможность закончить партитуру «Пульчинеллы», а самой Шанель – закрутить с ним короткий бурный роман. Даже одиннадцать лет спустя он продолжал фигурировать в списке «стипендиатов Великой Мадемуазель» (по словам издателя Бернара Грассе).

Что касаемо Дягилева, по признанию самой Коко, то был самый очаровательный друг. «Она любила его в его стремлении спешить жить, в его страстях, в его рубище, столь далеком от легенд, в его тяге к роскошествам; ей запомнилось, как он целыми днями забывал об обеде, репетируя ночами, засыпая в театре в кресле, разоряясь, чтобы поставить хороший спектакль, знакомя самых прекрасных художников с самыми выдающимися музыкантами…» И тогда она сама – примадонна высокой Моды – решает включиться в эту гонку. В какой-то мере и благодаря этому союзу «Русские сезоны» во Франции «узаконили отношения между балетом и модой».

Настоящий театральный успех Шанель получила, когда создала костюмы для нового балета дягилевской антрепризы – «Голубой экспресс». Компания, как это всегда бывало у Дягилева, самая высокосортная: либретто написал Жан Кокто, танцы ставила Бронислава Нижинская (сестра хореографа Вацлава), эскиз антрактного занавеса сделал Пикассо. Название балета исходило от супермодного «Голубого экспресса», который с недавних пор доставлял светскую парижскую публику на курортную Ривьеру. Да и герои постановки какие-то слишком уж вписанные в веяния времени: пловчиха, чемпионка по теннису, гольфист, британский аристократ. Все они вступают в романтические отношения, одновременно демонстрируя свою спортивную форму. К слову: спортивная тема была на пике моды, ведь Париж тем летом принимал Олимпийские игры.

«Ничего принципиально нового для себя Шанель в «Голубом экспрессе» не сделала: костюмы стали просто сценической версией ее последней коллекции – вариацией спортивного стиля, который она разрабатывала уже несколько лет. Полосатые свитера и гольфы, теннисные туники, джерси и плотная шерсть. Аксессуары были не менее важны, чем костюмы – искусственный жемчуг, купальные шапочки и тапочки, наручные часы, очки и даже кодаковские фотокамеры. Танцовщики на сцене щеголяли несценическим загаром – загар был в моде – и во многом благодаря усилиям самой Шанель», – читаем в одном из номеров современного

Vоguе (русская версия), в статье «Мода вне сезонов» об открытии выставки в Лондоне, посвященной Сергею Дягилеву и его «Русским сезонам». «Сходить на нее надо всем, кто хочет понять, откуда вышла современная мода», – честно приглашают журналисты.

О постановке дягилевской антрепризы «Голубой экспресс», руку к которой приложила и Коко Шанель, тот же Vоguе – но десятилетиями ранее! – напишет: «Русские балеты уже не такие русские: холодные, спокойные, сдержанные, цвета скорее напоминают о французском стиле». Откуда взялось такое скромное выражение эмоций? Не оттого ли, что все костюмы для спектакля разработала Шанель?

И ведь верно! Вон как просто объясняют журналисты как же «узаконились отношения между балетом и модой»: «Если для Шанель в этих костюмах не было открытий, то для балетного театра использование бытовых костюмов стало прорывом»; «Впервые светский костюм почти в неизменном виде перекочевал на сцену. Танцовщики дягилевской труппы вспоминали, что танцевать в шанелевских костюмах было неудобно: неудобно «держать» партнершу, одетую в трикотаж; бижутерия огромных размеров мешала движению и проч.»; ««Голубой экспресс» доказал, что мода может напрямую диктовать балетную эстетику».

Благодаря своей связи с Игорем Стравинским, Сергеем Дягилевым и дружбе с его труппой, Коко Шанель на всю жизнь сохранила любовь не только к русскому балету, но к России и к русским. Известно, что ныне многие костюмы к тем русским балетам хранятся в Канберре, в Национальной галерее Австралии, в Лондоне, Стокгольме, Техасе и, конечно, в Театральном музее Петербурга…

В 1961 году один из последних «дягилевских юношей» Серж Лифарь познакомил ее с Майей Плисецкой. Русская балерина в своих мемуарах вспоминает, как Шанель, которой было тогда за восемьдесят, устроила в ателье показ осенне-зимней коллекции только для двух зрителей: самой Плисецкой и танцора Лифаря, а потом предложила Майе выбрать любую вещь, которая ей по нраву. Плисецкая колебалась, и тогда Шанель выбрала сама – сарафан и мундир из плотного белого стеганого шелка с темно-синими аксельбантами и золотыми пуговицами. Шанель попросила Плисецкую пройтись по подиуму: «Посмотрим, как умеет носить изделия Дома Сhапеl балерина из России». После нескольких проходов престарелая кутюрье заключила: «Теперь я верю Сержу, что вы – великая балерина».

Великий князь Дмитрий Павлович

Осень 1920 года, курортный Биарриц. Это лучший сезон для отдыхающих: пронзительное небо, чистый воздух, дыхание океана, пропитанное йодом. Едва начав «роман» с семьей Стравинских в «Бель Респиро», Коко отправляется отдохнуть и посмотреть, как идут дела в ее филиале. В это время здесь продаж больше, чем в Париже.

В один из бесподобных вечеров, проводимых на отдыхе, за легким ужином в кафе собрались три приятельницы, три светские львицы: Коко Шанель, актриса Габриэль Дорзиа и певица из «Опера-комик» Марта Давелли, которая совсем недавно триумфально выступила в «Мадам Баттерфляй» и «Кармен». Последняя была не только популярной певичкой, но и любовницей Великого князя Дмитрия Павловича, кузена свергнутого русского царя. В момент, когда ее возлюбленный отлучился, она шепнула Коко: «Если хочешь, я тебе его уступлю! Он мне дорого обходится».

«В присутствии великого князя в Биаррице не было ничего удивительного. Баскское побережье, как и Лазурное, было населено русскими аристократами, которые вынуждены были бежать из России в годы, последовавшие за октябрьским переворотом семнадцатого. Вполне естественно, они съехались туда, где все напоминало о минувшем счастье. Но большинство из них, потеряв в революционном пожаре все свое состояние, в то же время сохранили в неприкосновенности вкус к роскоши…»

Габриэль Бонёр Дмитрий Павлович Романов показался писаным красавцем. Ей импонировали его высокий рост, крепкие, длинные ноги, зеленые глаза, в которых затаилась меланхолическая грусть. Ну и, конечно же, его неотразимый славянский шарм и полная странных приключений судьба. Он участвовал в убийстве «зловещего старца» Распутина, пользовавшегося покровительством царицы Александры и державшего в руках судьбу ее страдавшего гемофилией сына. От гнева императрицы Дмитрий бежал в Персию, взяв с собой своего верного слугу Петра – двухметрового гиганта, который опекал его с детства. Этот побег из России спас Дмитрия от расправы большевиков; он был далеко, когда в Екатеринбурге зловещей июльской ночью 1918 года кровь царской семьи обагрила стены подвала дома купца Ипатьева.

Великий князь Дмитрий – внук Александра II, племянник Александра III, кузен Николая II, он потерял мать еще в младенчестве. Его отец, Великий князь Павел, командовавший императорской гвардией, виделся с сыном нечасто; а когда мальчику исполнилось одиннадцать лет, и сам оказался в изгнании. Ребенка передоверили московскому градоначальнику Великому князю Сергею с супругой.

Но великий князь Сергей пал жертвой покушения, подготовленного большевиками-террористами. «Габриэль влекло к Дмитрию еще и то, что, несмотря на несопоставимость условий, в которых они дотоле жили, в началах их жизненных путей наблюдалась некая схожесть»; «Сиротские детство и отрочество, в которые так недоставало радостей, оттенили его прекрасные зеленые глаза налетом меланхолии. Кто лучше Габриэль мог понять его отчаяние?!»

Позже Коко, часто бывающая в театре, с эксцентричной значимостью произнесет:

– Принцы крови всегда вызывали у меня безмерную жалость. Их ремесло, когда они его исполняют, – самое грустное из всех возможных, но еще хуже, когда они не могут исполнять его.

Русский изгнанник, без сомнений, терпел материальную нужду, о чем свидетельствовали его потертый пиджак и покрытые трещинами башмаки. Хваткая Габриэль Шанель тут же пригласила Дмитрия в сентябре поселиться у нее в Гарше вместе со своим слугой Петром. Вилла «Бель Респиро» достаточно вместительна, чтобы приютить всех. К тому же, добавила она, там он встретится со своим соотечественником Стравинским и его семьей.

А гость Игорь Стравинский вдруг почувствовал в себе неудержимую страсть к богатой женщине. А. Гидель свидетельствует:

– Вы ведь женаты, Игорь, – возразила она, когда композитор признался ей в любви. – Представляете, что станет с вашей женой Екатериной, если она узнает…

Он ответил ей вполне по-русски: – Она знает, что я вас люблю. Кому еще, кроме нее, я могу поверить такую великую тайну?!

Но эта обезоруживающая реплика ничуть не изменила отношения к нему Коко.

Еще в этом завораживающем многоугольнике отношений встряла склочная подруга Мися Годебска, которая «терпеть не могла, когда что-то происходило между ее друзьями без ее ведома».

Мися, «обладавшая редкостным талантом затевать ссоры», принялась накалять обстановку, драматизируя ситуацию; она уверяла хозяйку «Бель Респиро», будто Стравинский собрался разводиться со своей Екатериной, чтобы взять в жены Коко. Скандалы, в которые включились все домочадцы Коко, а также близкие Миси, вплоть до ее супруга, тяготили Шанель. Она мучилась, Стравинский бесился.

Позже, когда «Русский балет» отправился в Испанию, Игорь пригласил Коко в Барселону, где он дирижировал оркестром. Вместо этого дама решает приступить к соблазнению великого князя Дмитрия. Она пригласила его запросто, без сантиментов:

– Еду в Монте-Карло, хочу обкатать новую машину. Ты поедешь со мной?

Великий князь явно колеблется, ему неловко признаться, что… наконец он выдавливает:

– Мои финансовые возможности ограничены. – Так мы разделим расходы. И нам не обязательно останавливаться в самом роскошном отеле. А бензин оплатит владелец гаража. У него есть средства, поверь мне.

Дмитрий Павлович сдается перед напором настойчивой женщины.

Но польская еврейка Мися не дремлет, она всегда начеку! Ведь «ее извращенная натура жаждет катастроф». Мися, жаждущая скандалов, тут же посылает Игорю Стравинскому, лихорадочно ожидающему в Барселоне свою пассию, телеграмму язвительного содержания: «Коко – попросту швея, которая предпочитает артистам великих князей». Вслед за этим взволнованный Сергей Дягилев предупредил свою подругу по телеграфу: «Не приезжайте, он вас убьет!»

…Когда Габриэль вернулась из Монако, Дмитрий уже был ее любовником. «Те несколько дней, что они прожили там, они развлекались как сумасшедшие – Романовы умели устраивать праздники! Носясь между казино, «Отель де Пари» и модными бутиками, они знали, чем себя потешить. Она дарила ему элегантные одежды, а он, со своей стороны, презентовал ей роскошные драгоценности, которые сумел вывезти из России: жемчужные колье, массивные золотые цепочки, кресты, инкрустированные рубинами, бриллиантами, изумрудами и сапфирами…»

Ну что ж, права была зловредная подружка: модистка предпочитает артистам мужчин царских кровей! А кто бы отказался на ее месте? Сердце бывшей нищенки, взлетевшей на самый верх общества, оказавшейся в постели красавца из разоренного царского рода, трепетало при виде того, как графини, княгини и баронессы, все еще блюдя этикет, почтительно склонялись перед великим князем Дмитрием и, титулуя «Ваше высочество», целовали ему руку. Возможно, наша героиня чувствовала себя среди знати в призрачных стенах Зимнего дворца…

Коко и великий князь пробудут вместе около года, до осени 1921 года. А затем Дмитрий Павлович женится на богатой американке Одри Эмери и уедет жить в США. Но его дружба с Коко будет продолжаться аж до самой его смерти в 1942 году. Позже Коко Шанель примет участие в конфирмации сына Дмитрия – Павла Романова-Ильинского, обосновавшегося в Огайо.

Отношения Коко с русским великим князем были безмятежными, блаженными. Решив пару месяцев отдохнуть от дел, она сначала поселилась со своим возлюбленным в «Отель де Пале» в Биаррице, затем сняли в Мулло белую виллу «Ама Тикиа», прямо у самой террасы которой плескались волны. Каждое утро за влюбленной парой приплывала моторная лодка, чтобы отвезти их на пустынный пляж, окаймленный соснами. Здесь, вдали от всех, они купались, загорали, занимались любовью, устраивали пикники, гуляли по лесу. К трем часам на лодке приезжал тот же рыбак и забирал их.

Иногда они ездили на экскурсии по окрестностям или принимали у себя самых близких друзей, среди которых был Жан Кокто, живший в нескольких километрах от виллы «Ама Тикиа».

Отношения с Дмитрием окажутся благотворными для Габриэль. Великий князь помог ей преодолеть ее горе после потери Артура Кейпела – единственного мужчины, которого искренне любила. Коко вновь обрела вкус к жизни и веру в себя.


Коко на момент ее связи с представителем Русского царского дома было тридцать семь лет, ее возлюбленному – двадцать девять. Он не только придал ее взгляду и надеждам толику молодости, но и внес в ее искусство моды истинно русские мотивы.

Коко приняла на работу многих русских эмигрантов, в первую очередь друзей и родственников великого князя. Это коснулось первоначально женщин из высшего общества, потерявших все свое благосостояние и остро нуждавшихся в работе, чтобы добыть средства к существованию. Габриэль наняла их в качестве швей, золотошвеек, манекенщиц и продавщиц. Она, как свидетельствуют биографы, также пригласила на работу князя Кутузова, бывшего губернатора Крыма, и двух его дочерей. Этот Кутузов был потомком знаменитого маршала. Она приютила его с семьей у себя на вилле «Бель Респиро», которая стала своего рода русской колонией под попечительством Коко Шанель.

«Общение с Дмитрием побудило Коко искать источник вдохновения в различных аспектах творчества русских и самой России… Кстати, в свое время связь с Артуром Кэпелом дала толчок к использованию в ее творчестве английских мотивов, хотя в более скромных масштабах. Славянские мотивы, по ее собственному мнению, оказались куда более яркими. Тут и вдохновленные русским фольклором цветастые вышивки, украсившие платья на бретельках, блузы и рубашки в деревенском стиле. Конечно, «Русские балеты» Дягилева, начиная с 1909 года, уже внесли свой вклад в популяризацию этих многоцветных художественных форм.

В этом духе поработали также Поль Пуаре с 1912 года и чуть позже – Жанна Ланвен. Но никто не черпал в этом источнике вдохновения столько, сколько Габриэль. Она, не колеблясь, наняла на работу 50 вышивальщиц, собрав их в особом ателье, во главе которого поставила родную тетушку Дмитрия – Марию Павловну. И в этом тоже проявилась ее оригинальность. «Никто не умеет лучше, чем Шанель, украшать свои модели оригинальными вышивками», – отметил журнал «Вог» в мае 1922 года. Она обожает оттенять свои креповые платья, блузы и плащи – с преобладающим коричневым и черным – многокрасочными рисунками, кстати, порою выполненными из бисера или в сочетании с блестками. Ну, а источники мотивов… берутся не только в России, но и в Румынии, в Персии, в Индии, в Китае… Выходит, появление этих разорительных вышивок в коллекциях Шанель знаменовало собою конец «роскошной нищете», в которой упрекал свою конкурентку Поль Пуаре, имея в виду, что она часто использует «бедные» материалы для своих изделий? В действительности все куда сложнее: Габриэль, одаренная расцветающим творческим гением, не ведала никаких запретов. Но она всегда оставалась верной своим принципам простоты, строгости и удобства в пользовании, которые определила для себя с самого вхождения в мир высокой моды».

К счастью, русское влияние на творчество Шанель не завершилось с окончанием их любовных отношений с великим князем Дмитрием осенью 1921 года. Ведь с начала и до середины 20-х годов XX века «на рю Камбон язык Толстого слышался, пожалуй, чаше, чем язык Вольтера».

«Мой принц», – называла Шанель Дмитрия Романова, и здесь трудно не услышать восхищенной интонации. Кузен императора Николая II, великий князь Дмитрий Павлович, участвовавший в убийстве Распутина, жил в изгнании с 1917 года. 37-летняя Габриэль была на восемь лет старше своего избранника.

Лето 1920 года можно считать сплошной идиллией. На вилле «Бель Респиро» во французском городке Гарш влюбленные бродили по лугам, ловили рыбу и возились с целой сворой собак. Вечером дружеские пирушки. Пожалуй, в первый раз за годы напряженного каторжного труда Шанель дает себе возможность махнуть рукой на все и отдохнуть. Свои чувства Коко перевела на язык моды, и в её коллекциях стал чувствоваться явный «русский акцент»: появляются накидки, пальто мехом вовнутрь, платья-рубашки с вышитым воротником и с поясом, навеянные традиционной русской рубахой.

«В юбке нет ничего особенного, когда она колышется на бельевой веревке».

Лоренс Дау.

На палитре Шанель теперь яркие, чистые цвета. Она интересуется всем русским – людьми, искусством, культурой.

На своей вилле «Бель Респиро» Шанель дает пристанище композитору Игорю Стравинскому с женой и четырьмя детьми. Сейчас сложно судить объективно об этих отношениях, но в память о них Шанель всю жизнь хранила русскую православную икону, подаренную Стравинским. Со своей стороны, Шанель находит случай доказать русскому композитору свое самое дружеское расположение и дает немалую сумму знаменитому антрепренеру Сергею Дягилеву для постановки балета Стравинского «Весна священная». В своих мастерских она помогает отшивать костюмы к этому спектаклю. Здесь она знакомится с Натальей Романовой.

Первая русская красавица, которая прошла путь от манекена до кинодивы Голливуда. Её отцом был великий князь Павел Александрович, сын императора Александра II. Её отец и брат были убиты в годы революции, она же с матерью и сестрой в 1920 году покинула Советскую Россию и отправилась в Париж.

От рождения своенравная, независимая, красотой и изяществом похожая на мать, Наталья решила работать моделью в модных домах «Итеб» и «ИРФЕ». Очень быстро княжна-модель завоевала модный Париж, ей стали подражать, она стала королевой моды. Русская аристократка оказала сильное влияние на Коко Шанель: от княгини Шанель получала ценные уроки хорошего вкуса и благородных манер. В благодарность Шанель рекомендовала Натали в престижный модельный дом Люсьена Лелонга, за которого вскоре Натали вышла замуж.

Кстати, Коко Шанель, которая не могла похвастаться благородным происхождением, одна из первых зацепилась за идею найма на работу русских манекенщиц из числа благородных эмигранток. В 1920–1930-е годы, когда во Франции и в Европе царила мода на все русское, в том числе на русский тип красоты, у Шанель постоянно работали 15–20 русских моделей. В их числе фрейлина княгиня Мария Эристова, Татьяна Коренова, Мона Заботкина, Мелита Зелинская, Натали Оболенская, Гали Баженова, Анна Воронцова-Даш-кова, урожденная княжна Чавчавадзе – «настоящие русские принцессы», как она сама их называла. Несмотря на то, что Шанель была очень строга со своими работниками, русские княгини хорошо относились к модистке, так как она неплохо платила за работу. Во многом с их помощью она стала эталоном стиля, а ее дом Chanel узнаваемым брендом.

«Шанель № 5»: С любовью из России

Благодаря русскому князю родились самые известные духи XX столетия. Как-то во время прогулки с Дмитрием Павловичем по югу Франции Габриэль Шанель и ее высокопоставленный любовник нанесли визит уроженцу Москвы Эрнесту Бо, чьим отцом был француз, работавший в Грассе химиком в области парфюмерии. Большую часть своего детства Эрнест провел в благополучном Санкт-Петербурге, где его отец работал для Императорского двора. Так что Коко своим триумфом обязана не кому иному, как великому князю, близкому родственнику Николая II.

…Ежегодно на рынке парфюмерии появляются до 600 новых ароматов. Лишь единицы из них надолго остаются в продаже и памяти покупательниц. Но, признают утонченные ценительницы духов: нет аромата, способного сравниться с легендарным «Сhапеl № 5». Узнаваемый прямоугольный флакон, знакомая упаковка, знаменитый аромат на протяжении вот уже нескольких десятилетий пользуется феноменальным успехом: флакон духов «Сhапеl № 5» продается в мире каждые 55 секунд!

Бывший парфюмер царского двора, бежавший из России после революции 1917-го, стал первым парфюмером, которому удалось построить на основе молекул альдегидов полноценный аромат. Существует легенда, по которой парфюмер Эрнест Бо представил мадемуазель Шанель на выбор десять ароматов, из которых она выбрала пятый – мол, отсюда и пошло название шедевра. К тому же, «пять» было любимым числом Коко Шанель.

Специальные справочники дают нам знать: знаменитый аромат «Сhапеl № 5» состоит из следующих парфюмерных нот:

Верхние ноты: альдегиды, нероли, иланг-иланг, бергамот, лимон.

Женщины, которые не пользуются духами, – это очень самоуверенные женщины, ибо шлейф правильно подобранных духов, который тянется за прекрасной дамой, всегда сопутствует образу, создаваемому ею, играя в создании этого образа совсем не последнюю, а иногда даже первую роль»

Ноты сердца: ирис, корень фиалки, жасмин, ландыш, роза.

Базовые ноты: амбра, сандаловое дерево, пачули, мускус, виверра, ваниль, дубовый мох, ветивер.

Но революционным оказался не только аромат. Исходя из своих принципов, обозначенных знаменитым конкурентом Полем Пуаре как «бедность dе luхе», Коко и на сей раз высказалась за простоту и аскетизм. До сих пор фабриканты, наиболее знаменитым из которых был Рене Лалик, изощрялись в изготовлении флаконов, избирая самые разнообразные формы и диковинные орнаменты. Наперекор этому принципу Габриэль предложила простой флакон в форме параллелепипеда, позволявший любоваться таящейся в нем золотистой жидкостью.

Изначально свои духи представляла сама Коко Шанель, однако затем лицами легендарного аромата «Сhапеl № 5» становились блистательные актрисы: Катрин Денев, Николь Кидман, Эстелла Уоррен, супруга Жерара Депардье Кароль Буке. Кароль рекламировала «Сhапеl № 5» на протяжении долгих 15 лет, а после окончания сотрудничества с Домом Сhапеl в начале XXI столетия трогательно призналась, что 15-летняя «история любви» – это самая длинная и прекрасная история в ее жизни.

Любопытно, что парфюмерная композиция аромата не менялась с момента его выхода в далеком 1921 году. Хотя Дом Сhапеl и выпускал впоследствии новые интерпретации легендарного аромата, отдавая дань изменившимся традициям, оригинальный аромат не изменился ни на йоту. Даже розы, экстракт которых входит в состав парфюмерной композиции «Сhапеl № 5», до сих пор выращиваются на той же самой ферме во Франции.

Не так давно Дом Сhапеl запустил новую рекламную кампанию легендарных духов, лицом которой стала французская актриса Одри Тоту. Она же сыграла роль самой Коко Шанель в биографической ленте о кутюрье «Сосо Аvаnt Сhапеl», вышедшей на экраны в 2009 году. «Коко до Шанель» – это фильм-биография

великого модельера, основательницы Дома моды Коко Шанель. Добавим, что в этой великолепной ленте кроме Одри Тоту сыграли Бенуа Пульворд (в роли Этьена Бальсана), Алессандро Нивола (Артур Кейпел), Мари Жиллен (Адриенна) и др. Среди прочих престижных премий, в том числе и премии «Оскар»-2010, этот фильм заслуженно получил премию Сеsаr за лучший дизайн костюмов.

Специально к выходу своих духов Коко зеркально перевернула букву «С», скрестив ее с другой. После этого и духи, и логотип стали не просто узнаваемыми, но, возможно, вечными в мире Высокой моды. Поразительно, но за первые 50 лет производства этих великих духов компания Коко получила более 70 миллионов долларов.

«Сама Коко Шанель, – пишет Н. Надеждин в своей книге, посвященной Великой Мадемуазель, – считала духи неотъемлемой частью женского образа. Она называла их «невидимым украшением». Эту убежденность Коко разделяла и Мэрилин Монро, которая на вопрос репортеров, что она надевает на ночь, кокетливо отвечала – пять капель «Сhапеl № 5»; «…откройте флакон «Шанели № 5». Вдохните этот дивный запах. Так пах мир в 1921 году. Так пахла восхитительная, умная, красивая женщина – Габриэль «Коко» Шанель».

Поклонниками этих духов, не выходящих из моды вот уже почти столетие, были и остаются женщины-политики, деловые леди, звезды европейской эстрады и блестящие звезды Голливуда…

Эмигрант из России Эрнест Бо – автор знаменитых духов «Chanel № 5» – до революции работал на старейшей российской парфюмерной фабрике Ралле. Талантливый химик и парфюмер, он сумел составить знаменитый аромат для Шанель на основе синтетических парфюмерных композиций. Аромат не повторял цветочные запахи, что очень импонировало модернистке Коко. Так в 1921 году была совершена своего рода революция в производстве женских духов. Бо приготовил несколько вариантов парфюма, из которых Шанель выбрала вариант номер 5. Флакон имел объем 30 кубических сантиметров и форму, как утверждала Коко, взятую от штофа русской водки.

В Первую мировую войну Эрнест Бо служил в Кольском Заполярье и любил подниматься к озеру, лежащему над Мурманским торговым портом. В своих мемуарах Бо писал: «Меня часто спрашивают, как мне удалось изобрести «Chanel № 5»? Отвечаю. Я создал эти духи в 1920 году, когда вернулся с войны. Часть моей военной службы прошла на Севере, за полярным кругом. Во время летнего полярного дня озера здесь излучают особую свежесть. Этот характерный запах я сохранил в памяти, и после с большим трудом мне удалось воссоздать его, хотя поначалу альдегиды новой композиции были очень неустойчивы…»

Для Шанель Эрнест Бо сделал еще несколько ароматов: Boisdes Iles, Cuir de Russie, Gardenia и Chanel No.22. Cuir de Russie в переводе означает «русская кожа». Название соответствует содержанию аромата. Духи немного сладковатые, восточные, очень изысканные и соблазняющие. Запах слегка напоминает седельную кожу. Известно замечание Коко, что так пахнут сапоги великого князя Дмитрия Павловича.

Игорь Стравинский. Миф о загадочной любви

В 2009 году в рамках Каннского кинофестиваля была продемонстрирована лента «Коко Шанель и Игорь Стравинский» (фр. Сhапеl Сосо & Igоr Strаvinskу). В фильме рассказывается об отношениях между Коко и русским композитором, которые возникли у них в Париже в 1920-м, – том самом году, когда были созданы знаменитые духи «Сhапеl № 5». Фильм сняли по роману Криса Гринхала «Коко и Игорь»; свою помощь в создании кино оказал и Карл Лагерфельд, нынешний ведущий дизайнер Дома Шанель.

Сюжет фильма прост и почти повторяет то, что случилось в жизни, и о чем уже известно нашему читателю.

1913 год, Париж. Коко присутствует на первом, скандальном представлении Игоря Стравинского «Весна священная». Диссонанс в музыке и шокирующая хореография вызывают бурю негодования, но Коко увлекает то, что композитор сумел взбудоражить публику. Семь лет спустя Коко и Игорь встречаются снова. И хотя дела Коко идут превосходно, она грустит по своему возлюбленному Артуру Кейпелу. А Игорь был вынужден бежать во Францию, спасаясь от Революции 1917 года. В 1920-е между кутюрье и композитором возникает взаимное влечение. Коко приглашает Игоря вместе с женой и детьми пожить на ее вилле под Парижем. В это же время Шанель «одевала» балеты Стравинского, а много лет спустя старшая дочь композитора Людмила работала в ее мастерской. Далее создатели фильма строят актерские сцены на таком мифе: «Растущая близость модельера и композитора приносит пользу их работе: Игорь начинает сочинять произведения в новом, более вольном стиле, а Коко вместе со своим парфюмером Эрнестом Бо создает «Сhапеl № 5».

«Мужчина, способный на поступки, обречен быть любимым!»

Ну что ж, как и откуда взялись знаменитые духи, мы уже знаем. А вот была ли взаимная – пусть и мимолетная – любовь двух легендарных личностей XX века?

Нет противоречия в том, если мы скажем, что Коко бывала в постели Стравинского, – не зря же он так яростно ревновал кокотку. Впрочем, о его любвеобильном нраве было известно многим.

Влюбившись в свою кузину Екатерину Носенко, он, недолго думая, предложил ей руку и сердце, хотя на венчание пришлось испрашивать разрешение Синода. Воспылав страстью к актрисе и художнице Вере Судейкиной, с которой его познакомил в феврале 1921 года С. Дягилев, он не покинул жену и вплоть до ее кончины в 1939 году практиковал «шведскую семью» втроем. Успокоился Игорь Федорович, только женившись на Вере, с которой и прожил благополучно последние тридцать один год жизни. Периодически изменяя супруге, благосклонно воспринимавшей его шашни. Так что даже если любовь между Коко Шанель и Игорем Стравинским была, в ней нет ничего сверхъестественно-романтического, загадочного, в общем, ничего, кроме мифа, где легко сплетаются пошлость и чистота.

Журналисты, ознакомившись с этой историей, вполне резонно утверждают: «Если фильм «Коко Шанель и Игорь Стравинский» воспринимать не как исторический документ, а как банальную мелодраму, то лента вполне смотрится, хотя и не лишена исторических неточностей». «Некоторым историкам показалось, что любовь Шанель к черному и белому (цвета клавиш рояля) – лучшее доказательство страсти русского композитора и французской мадемуазель. Да, Стравинский женщинам нравился и отвечал им взаимностью. Однако самые серьезные свои привязанности предпочитал оформлять законным браком». «Например, Шанель не произносит ни слова по-русски, в то время как доподлинно известно, что в школе она изучала русский язык. К тому же фильм вряд ли послужит хорошей рекламой всему русскому. Чувствуется, что режиссер Ян Кунен считает русских натурами странными и мрачными. Они плохо одеваются, много пьют и постоянно молятся». «Картина начинается мощно и многообещающе – с реконструкции фрагмента из балета «Весна священная» в постановке Вацлава Нижинского, но тут же провисает в череде вялых бытовых сцен, которые, впрочем, время от времени разнообразятся сексуальными контактами, в том числе под роялем. Эту «кама-сутру», за которой кроме томления от безделья ничего не чувствуется, оператор снимал с наибольшим вдохновением. Все остальное довольно тоскливо. Какой-то минимальный накал ощущается во взаимоотношениях между Коко (Анна Муглалис) и Екатериной (Елена Морозова). Но сам Стравинский в исполнении датчанина Мадса Миккельсена (русских актеров на эту роль режиссер, по собственному признанию, найти не смог) выглядит каким-то статистом».

«Своей манерой одеваться я вызывала насмешки окружающих, но в этом и состоял секрет моего успеха. Я выглядела не так, как все»

История, в которой мало исторической правды, зато есть захватывающий адюльтер, прокатилась по Европе, которая в тот момент праздновала 100-летие дягилевских «Русских сезонов», в которых и Коко, и Игорь принимали активное участие.


Игорь Стравинский прожил огромную жизнь в 89 лет. «И, казалось бы, благополучно этот век, не самый комфортный для любого творчества, проигнорировал, да что там – просто не заметил… – пишет В. Терехина. – Он родился в 1882 году, под упоительный грохот вальсов Иоганна Штрауса и всего спустя год после убийства Александра Второго Освободителя, отменившего крепостное право. А умер в 1971-м, пережив Гагарина и распад группы «Битлз»… И вот ведь что интересно: заложенная в нем программа создателя совершенно новой музыки, неоклассицизма – как будто вообще не предусматривала таких вещей, как мировые катаклизмы, революции, войны».

Игорь Федорович Стравинский после своей смерти покинет Америку, куда он прибыл накануне Второй мировой: его похоронили на острове Сан-Микеле в Венеции, недалеко от могил его второй жены Веры и старинного друга Сергея Дягилева. А имя Стравинского сегодня носит… загадочный кратер на планете Меркурий. Красиво и, по-моему, как и он сам…

Среди всех романов знаменитой француженки этот роман со Стравинским – всего лишь короткий всплеск «любви в черно-белой гамме – гамме фортепианных клавиш и платьев несравненной Коко».


С бывшим губернатором Крыма – графом Сергеем Кутузовым Шанель познакомил великий князь Дмитрий Павлович. В 1922 году он стал личным секретарем Шанель и до 1933 года возглавлял салоны Chanel, а в 1934 году был назначен директором Couture House – 31 rue Cambon. Шанель была глубоко привязана к князю и доверяла даже в самых щекотливых вопросах. Так, однажды она поручила ему поиски шкатулки со своими ювелирными украшениями, которую Шанель забыла на борту во время круиза с герцогом Вестминстерским.

Мадемуазель Шанель, влюбленная в великого князя Дмитрия, познакомилась с его сестрой – великой княгиней Марией Павловной. Княгиня, которая, если бы не революция, стала королевой Швеции, открыла в Париже собственную мастерскую вышивки KITMIR. Обладавшая удивительным чутьем, Шанель сделала заказ великой княгине и, видя каким успехом пользуются эти вышивки, подписала контракт. Загруженная работой, великая княгиня трудилась практически без отдыха, принося коллекциям Дома Chanel огромный успех.

Шанель продлевает эксклюзивный контракт вплоть до 1928 года, даже после того, как отношения Коко и Дмитрия окончательно разлаживаются в 1922 году.

Уинстон Черчилль и Шанель


В какой-то момент, блюдя свои коммерческие интересы, Коко Шанель предлагает обратиться к ее давнему знакомому премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю, дабы обрести некий компромиссный мир. Она даже придумала и озвучила целый план действий, в который посвятила немецкого учёного и одного из членов нацистской партии Теодора Момма.

Коко намеревалась стать посредником между новыми властями и Британией. Шанель было ведомо, что в ноябре 1943 года путь Уинстона Черчилля лежал через Мадрид, и если бы немецкие власти разрешили ей поехать туда, она могла бы встретиться с ним, например, в посольстве Великобритании. Кстати, она прекрасно знала самого посла, сэра Сэмюела Хоуара, друга герцога Вестминстерского. Удивительные связи у этой великосветской кокотки, не правда ли? Да и намерения у нее явно выходящие за рамки простого обывателя, не облеченного полномочиями дипломата или разведчика.

В Берлине Теодор Момм решает поделиться своими соображениями с ведомством, которое возглавлял Вальтер Шелленберг, который был протеже Гиммлера и при этом пользовался доверием Гитлера.

На тот момент ему было всего 33 года, а он уже руководил Шестым управлением, контролировавшим службу внешней разведки. Он выслушал планы о включении Черчилля и Коко в дальнейший политический расклад. Против ожидания Момма, Шелленберг счел его предложение интересным, и была достигнута договоренность об операции «Модельхут» – «Модная шляпа», с намеком на первую профессию Коко». Но дело несколько осложнилось тем, что Коко непременно захотелось, чтобы ее сопровождала Вера Бейт (по мужу – Ломбарди), но строптивая красотка, живущая в Риме, отказалась приехать в Париж, и ту пришлось доставить силой. Сотрудники немецких спецслужб поместили ее в каталажку, доставив через пару недель в отель «Риц», где ее ждала Коко.

«Не выходите замуж за мужчин с кошельком для мелочи»

Дело в том, что и Вера, и Коко были давними приятельницами Черчилля. Но в какой-то момент между женщинами пробежала черная кошка. Уж не из-за этого ли мужчины они поссорились? И уж не собиралась ли Коко – исполняя операцию «Модная шляпка» – подложить приятельницу под британского борова? Или, наоборот, воочию показать свой триумф былой сопернице? Как знать…

Известно, что Уинстон Черчилль наведывался к Габриэль Шанель еще и после 1 сентября 1939 года, когда уже началась война. Шанель пока еще занимала номер в «Рице» с видом на площадь Вандом, и в архивах отеля сохранились записи о том, что Черчилль приезжал каждый месяц, пока немцы не заняли Париж, и непременно звонил Шанель. А вот еще свидетельства об этой связи близкого приятеля француженки – Жана Кокто. Художник и режиссер записал в дневнике, что в конце 1936 года он обедал с Шанель и Черчиллем в ее люксе отеля «Риц». Черчилль тогда напился и горько сетовал по поводу намерения короля Эдуарда VIII жениться на Уоллис Симпсон, что повлекло отречение короля от престола.

Ну а Коко, не посвятив Веру в тайну предстоящей операции, лишь сказала, что собирается привезти ее в Мадрид под предлогом открытия там Дома моделей (впрочем, существуют и другие версии развития событий). Но когда спутницы достигли испанской столицы, поведение Коко показалось Вере очень странным, и той пришлось рассказать подруге всю правду. Но увы, Габриэль не довелось свидеться с Черчиллем – пришлось довольствоваться встречей с послом Великобритании сэром Сэмюэлем Хоуаром, которому она в отчаянии вручила послание для передачи премьер-министру. Но отныне она знала, что коль не смогла напрямую встретиться с Черчиллем, то ее миссия провалилась.

«Есть время работать, и есть время любить. Никакого другого времени не остается»

Уинстон Черчилль действительно тогда находился в Мадриде, но был, как свидетельствуют биографы этого государственного мужа, настолько серьезно болен, что по распоряжению личного врача отменил все встречи и прекратил любые контакты. Историки подмечают: в кембриджских архивах Черчилля найдутся свидетельства того, что у них с Шанель были общие дела – на фоне глобальных потрясений эти письма не кажутся важными, однако содержат тонкие намеки на былую дружбу и взаимную преданность.

Как бы там ни было, в испанской столице Габриэль Коко Шанель попала под колпак британских тайных агентств. Полагают, что Коко попала в составленный Интеллидженс сервис секретный список французов, которым выказывалось полное доверие, и к которым можно было обратиться в случае необходимости.

Итак, считается, что миссия Коко в Испании не была выполнена. Впрочем, Шелленберг на следствии относительно заговора неожиданно для всех сказал, что его план был все-таки реализован в апреле 1944 года.

Доподлинно установлено, что визу для поездки из Парижа в Испанию Шанель получала дважды: первый раз 17 декабря 1943 года, второй – 16 марта 1944-го.

В начале 1944-го Шанель пыталась встретиться с Черчиллем. На стол к личному секретарю Черчилля на Даунинг-стрит попало письмо с примечанием сотрудника посольства в Мадриде, датированное 10 января 1944-го. «Мадемуазель Шанель утверждала, что она знакома с господином премьер-министром, и просила нас переслать ее письмо. Будьте любезны передать ему запечатанный конверт». Она обращалась к нему «Мой дорогой Уинстон!» и писала в основном по-английски, иногда переходя на французский. В письме речь шла о Вере Ломбарди, оказавшейся в сложной ситуации, в том числе из-за прожектов и связей Коко с нацистами; однако это ли главное? Вот она пишет Черчиллю: «Вы, дорогой мой, безусловно, догадываетесь, за 4 года оккупации судьба свела меня во Франции с огромным множеством разных людей! Как бы я хотела обсудить все это с Вами!..»


А вот отрывок из письма другой знакомой Черчилля – той самой англичанки Веры Ломбарди, чье настоящее имя было Сара Гертруда Аркрайт, и в чьих венах, как поговаривали, текла кровь кого-то из членов британской королевской семьи. Если помните, некогда эта светская красавица познакомила Шанель с герцогом Вестминстерским. Позже она была соратницей и подругой Коко, ее моделью, – пока в 1937-м они не расстались.

Итак, Вера писала премьер-министру: «Мы с Вами давние знакомые… В моем послужном списке с 1914 года 7 медалей и т. д. За 16 лет усердной работы на Коко я многому научилась и приобрела ценный опыт… В 1937-м она меня уволила. Это было подло и грустно, я не встречалась с ней до декабря 1944 года, когда по ее наущению ее немецкие дружки и мои тюремщики свойственными им методами силой вынудили меня ехать к ней в Париж. Я представила письменный и устный отчет обо всех известных мне деталях моего заключения и похищения, больше я ничего не знаю. По-моему, Коко очень изменилась за семь лет». Это письмо, как и письма Шанель – если верить интересным рассекреченным сведениям – только подтверждает, что и красавица Вера Ломбарди, да и Коко Шанель, вероятно, входили в круг личной разведки Уинстона Черчилля. Советую, к примеру, прочесть интригующую книгу Ольги Грейгъ «Черчилль-Мальборо. Гнездо шпионов», в которой рассказано, кто из светской и театрально-художественной элиты Европы входил в круг личной разведки У. Черчилля.

В Мадрид, сказала Вера, она попала благодаря тому, что перехитрила Шанель: «Я сумела обманом заставить Коко помочь мне сбежать сюда. Это, несомненно, большая удача, потому что она и сейчас хитра необыкновенно. Но мне это удалось, и, естественно, я думала, что все неприятности позади». К сожалению, она ошиб лась – оказалось, что это она, а не Шанель, попала под подозрение.

Работала ли Шанель на разведку? Наверняка. Но ее ведь могли и просто использовать «вслепую». В немецкой разведке Шанель фигурировала под псевдонимом Вестминстер (по всей вероятности, из-за ее любовной связи с герцогом Вестминстерским). «Однако, – пишет Анри Гидель, – во многих аспектах эта сторона деятельности Габриэль остается тайной за семью печатями. Ни документальный фильм Би-би-си «Шанель: частная жизнь» (1995), ни свидетельство агента Стюарта Хэмпшира, допрашивавшего Шелленберга в 1945 году, ни даже доклад Интеллидженс сервис о вышеупомянутом Шелленберге, в котором о самой этой афере рассказывается исключительно кратко, не утоляют нашего любопытства». Впрочем, на то и секретная служба, чтобы хранить свои тайны от любопытных глаз…


Как из легенды делать женщину

И все же некоторые изменения происходили не только вокруг нее, но и с самой Шанель. «Шанель не исчезла, но явно удалилась на покой – и можно было подумать, что она уже не вернется» (по Ж. Пикарди). Впрочем, этот ее покой никак нельзя назвать одиноким. Странное дело, но уехавшая «на покой» стареющая звезда моды поселилась в Швейцарии, куда к ней после капитуляции Германии 8 мая 1945 года приезжает никто иной, как… бывший немецкий любовник дипломат Ганс Гюнтер фон Динклаге, а попросту Шпатц – Воробышек.

Мужчина поселяется в Лозанне и хоть и не живет с Коко под одной крышей, их часто можно встретить вместе. И вот уже в который раз за спиной Шанель распространяются слухи о ее скором замужестве. Но и на сей раз семейное счастье Габриэль не состоялось.

«Стареющий улыбающийся плейбой, элегантно одетый в плащ превосходного покроя, по-прежнему блещет бравой выправкой» и, как и многие другие любовники, барон фон Динклаге был не прочь оказаться в роли альфонса. Ведь все знали, что Коко благодаря не только модельному бизнесу, но и особенно выручке от самых продаваемых в мире духов Сhапеl (с 1947 г. Коко получала два процента выручки) стала одной из самых состоятельных женщин на Планете.

Помимо Швейцарии, Габриэль в те годы подолгу живет в «Ла-Паузе», куда Шпатц часто наведывается. Она также проводит время и в Париже, где «страдает от того, что более не находит там общества, в котором блистала в период между мировыми войнами».

«Говорят, что женщины одеваются ради женщин, что их вдохновляет дух соперничества. Это правда. Но если бы на свете больше не осталось мужчин, они перестали бы одеваться»

Несмотря на то, что Габриэль его содержит, немецкий возлюбленный не очень-то ласков с пассией. Поговаривают, что Шпатц поколачивает Коко, и между ними даже происходят драки.

К 1952 году барон фон Динклаге покидает Швейцарию, чтобы осесть в прекрасной солнечной Ибице, где «предается наслаждениям эротической живописи».

Среди тех, кто скрашивал «отшельничество» Коко, была ее приятельница писательница Луиза де Вильморен, с которой та познакомилась в 1947 году в Венеции. Коко – близкая подруга У. Черчилля, знала, что он немалые средства заработал благодаря литературному творчеству; политик писал статьи в газеты, а после издавал исторические книги, целые тома воспоминаний были написаны им после Второй мировой. Естественно, что мысль о мемуарах пришла в голову и великой Коко. Во-первых, она давно не юная девочка, во-вторых, она хотела, как и все великие, оставить потомкам рассказанную ею самой, а значит, приукрашенную биографию. Ведь нет сомнений, что и после смерти о ней будут говорить еще долгие годы.

Ее приятельница тоже была той странной штучкой, которая так полно блистает в высшем обществе любого государства. Эта дама слыла любовницей британского посла Даффа Купера, который смешно прозывал ее «Кокилье» (Ракушка), и, более того, эту греховную связь поддерживала супруга посла, испытывавшая нежную привязанность к Луизе. «Удивительным было согласие

во взаимоотношениях этих трех персонажей, которые, согласно хорошо известной формуле, считали брак столь тяжелой цепью, что требуются трое, чтоб ее нести».

Писательница стала на какое-то время личным секретарем престарелой кокотки, ведя за ней аккуратные записи. И как только книга была завершена, Шанель помчалась на другой конец земли – в США, где надеялась за хорошую цену пристроить свои мемуары, а еще – получить заказ на экранизацию. Она прекрасно понимала, какие сливки можно снять, запустив кино. Ведь не зря она так много времени крутилась среди кинематографистов: актеров, режиссеров, сценаристов, постановщиков. Последним в ряду новых знакомых из этой когорты стал Франко Дзеффирелли, с которым ее в 1949 году свел Лукино Висконти. Дзефирелли тогда было 26 лет, и она стала патронировать его, выводить в свет, осыпала подарками.

«Мода проходит, стиль остается»

Но надежды Коко на издание и кино не оправдались, ведь в надиктованной книге не было самого главного – не было правды. В рассказе не содержались интрижки, любовные сцены, разведывательные операции и прочие тонкости, за которые бы охотно ухватились издатели и кинематографисты.

Навязчивая мысль написать свою биографию так и не покинет Габриэль, и спустя полтора года она обратится к молодому журналисту и писателю Мишелю Деону. Получив от него спустя какое-то время вариант ее же воспоминаний, Коко поняла: история повторяется. «В этих трехстах страницах, нет ни одной фразы, которая была бы не моей, но я думаю, что американцы ждали бы не этого». Итак, лгать себе и читателям стало бесполезно, пора было из Легенды делать Женщину…

Воспоминания Коко Шанель были фальшивые, и это понимала и сама Коко. Потому-то все лучшие книги о ней будут написаны совсем другими авторами. Которые никоим образом не умалят ни ее творческую натуру, ни ее женскую сущность, ни то значение, которое оказала Коко на весь XX век.

Триумфальное возвращение Коко

В октябре 1950 года ушла из жизни самая верная (а одновременно – самая нервная и язвительная) Мися Серт. В 1953 году покинул этот мир герцог Вестминстерский… смерти друзей, возлюбленных и просто знакомых, которые прошли через жизнь Коко, множились… Она, как никогда, начала осознавать, что тоже не вечна. И тогда Коко – на то она и великая

женщина! – предпринимает фантастическую попытку вернуться в мир Высокой моды. И это – несмотря на возраст и долгое отсутствие в этом бизнесе.

В 1954 году 71-летняя Габриэль Коко Шанель, представив свою новую коллекцию, вернулась в мир моды. Оказывается, она вновь открывала на рю Камбон, 31, два ателье и готова расширять штат, если ее задумка увенчается успехом.

Но былого восхищения Габриэль добилась лишь спустя три сезона. Ей удалось усовершенствовать свои классические модели, в результате самые богатые и знаменитые женщины стали постоянными посетительницами ее показов. Костюм «от Шанель» стал символом статуса нового поколения: изготовленный из твида, с узкой юбкой, жакетом без воротника, обшитым тесьмой, золотистыми пуговицами и накладными карманами. Также Коко вновь представила дамские сумочки из стеганой кожи, ювелирные изделия и обу вь, которые впоследствии имели ошеломительный успех.

Этот знаменитый дамский костюм с тесьмой, придуманный (вернее, обновленный) Коко в 50-е годы, дополнит ее знаменитое маленькое черное платье 1926 года.

В 1950–1960-е годы Коко активно сотрудничает с голливудскими студиями, одевает таких звезд, как Одри Хепберн и Лиз Тэйлор. В 1969 году легендарная актриса Кэтрин Хепберн исполнила роль Шанель в бродвейском мюзикле «Коко». Так сбылась мечта самой Великой Мадемуазель.

«У меня осталось только одно неудовлетворенное любопытство – смерть»

Купаясь в лучах славы, Шанель все еще полна решимости работать. Она создает сотни различных вариаций своего костюма, предлагает взыскательной публике роскошные вечерние платья, наряды для коктейлей и вечеринок, воздушные платья-туники, платья-болеро. В ее гардеробе обнаруживаются даже изящные брючки. Любимыми материалами Шанель на склоне лет становятся шелк, муслин, мягкие ткани; самыми востребованными орнаментами – сложные, замысловатые тибетские и китайские мотивы.

Многие отмечали, что в 1954 году Коко… физически и морально помолодела на десять лет. При том, что знаменитая кутюрье работала по 10–12 часов в день, часто без перерыва на обед. Впрочем, не стоит забывать, что молодящаяся мадемуазель была в надежных руках визажистов, массажистов, косметологов, медиков и т. д. и т. п. Даже в последние годы ее распорядок

дня начинался с посещения молодого визажиста Жака Клеманта. И вновь – благодаря ее влиянию этот человек поднимется до самых высот в искусстве визажа; он станет обслуживать Элизабет Тэйлор, Софи Лорен, Катрин Денев и других мега-звезд XX века. Жак станет едва ли не последним доверенным лицом, коему Шанель поведает о многих своих тайнах.

Со своей стороны, оставаться (чувствовать себя) молодой Коко помогал и другой профессионал – психоаналитик и писатель Клод Дале, с которым та подружилась.

10 января 1971 года в возрасте 87 лет великая Габриэль скончалась от сердечного приступа в отеле «Риц». В этом роскошном отеле в разное время останавливались такие знаменитости, как Эдуард VII, Реза-шах Пехлеви, Марсель Пруст, Чарли Чаплин, Грета Гарбо, Марлен Дитрих, а Коко Шанель провела в отеле 30 лет и здесь же умерла… И вот спустя годы, как дань их памяти, в честь знаменитых постояльцев отеля названы наиболее роскошные номера.

Самая знаковая фигура моды XX столетия Коко Шанель похоронена в Лозанне в Швейцарии в могиле, на верхней части надгробия которой изображены пять львов.

С 1983 года руководство Домом моды Шанель принял Карл Лагерфельд, он же стал его главным дизайнером. В честь 125-летия со дня рождения Коко Шанель глава Дома Сhапеl представил уникальный дизайн юбилейной монеты номиналом в 5 евро с изображением легенды мировой моды.

Коко больше нет, но оглянитесь вокруг – ее бессмертный стиль процветает, он повсюду, он с нами…

«Красота женщины не в одежде, которую она носит, не в ее фигуре или в том, как она причесывает волосы. Красоты женщины – в ее глазах, потому что они окно к ее сердцу, место, где живет любовь. Настоящая красота женщины отражается в ее душе. Это забота, которую она дарит с любовью, страсть, которую она проявляет. Красота женщины растет с годами».

Одри Хепберн.

В последние годы, чувствуя себя безмерно одинокой – без семьи, детей, без мужа или хотя бы любовника – она будет скорбно брюзжать: «Вот так мы все оставлены умирать». И когда однажды ее спросили, отчего бы ей вместо того, чтобы скучать в одиночестве дома, не отправиться к друзьям, она ответила:

– Да что друзья! У женщин нет друзей. Их либо любят, либо нет.

…и только Настоящая женщина знала, как тяжелы сумерки одиночества, спускающиеся каждый вечер…


Жизнь пронеслась стремительным галопом

«Наши дома суть наши темницы; попробуем обрести там свободу, украшая их».


«Можно привыкнуть к некрасивой внешности, но к небрежности – никогда».


«Слабым головой свойственно хвастаться преимуществами, которые способен дать нам только случай».


«Истинная щедрость состоит в том, чтобы не замечать неблагодарность». Или такое: «Находки делаются затем, чтобы быть потерянными».

Коко Шанель.

О делах она тем временем не забывает: разрабатывает спортивную коллекцию для женщин, устраивает модное дефиле в Лондоне, которое имеет грандиозный успех в 1932 году. В течение лета 1930 года Габриель часто наезжала из «Ла Паузы» в Монте-Карло, где встречалась с Дмитрием.

Он и представил ей Сэма Голдвина – знаменитого голливудского продюсера, давно мечтавшего с ней познакомиться. В 1931 Коко получает приглашение в Голливуд.

Но тут фортуна дает осечку. Наряды, которые так бесподобно смотрелись вживую, на пленке выглядели бесформенными балахонами. Коко вовремя усекла это ощущение и сбежала из Голливуда раньше, чем ей бы пришло предложение покинуть фабрику грез.

Вернувшись во Францию, она увлекается ювелирными украшениями. Если прежде с интузиазмом рекомендовала бижутерию своим клиенткам, теперь так же пылко она переключилась на настоящие бриллианты.

Объединив усилия с дизайнером украшений Полем Ирибом, она организует выставку ювелирных украшений, где, например, необыкновенной красоты ожерелье одним щелчком превращается в стильные браслеты.

Успех выставки был таким, что акции компании «Де Бирс» в первые же два дня после открытия взлетели на двадцать пунктов, а имя Шанель вновь всколыхнуло мировую прессу. Поль становится любовником Коко. На протяжении нескольких лет их связывали пылкие чувства, во всяком случае со стороны Коко – точно.

К 1935 году она решает пробрести квартиру неподалеку от работы. С этой целью она занимает почти весь третий этаж дома номер 31 по рю Камбон, на которую выходят шесть огромных окон этого здания XVIII столетия.

Она всерьез собиралась выйти замуж за Поля, но его внезапная смерть во вермя игры в теннис, буквально на глазах Шанель, положила конец мечтаниям о семейной жизни. Его сразил внезапный сердечный приступ. Коко была безутешна.

И вновь работа спасает ее от безмерного отчаяния. Она готовит новую весеннюю коллекцию, уйдя с головой в работу. Парадокс Шанель? Кутюрье, которая не умеет шить…

К несчастью, в то время, когда Габриель пыталась найти спасение от свалившегося на нее горя в работе, грянули политические и социальные события 1936 года, нарушившие ее планы. Разумеется, она, как и большинство ее соотечественников, тяжело переживала реоккупацию немецкими войсками левого берега Рейна в марте 1936 года.

Волна конфликтов, приобретя характер цунами, не замедлила докатиться и до рю Камбон. В одно прекрасное утро табличка с надписью «Закрыто» появилась и на дверях дома номер 31. Июньским днем у этого дома появился забастовочный пикет, угрожающе преграждавший путь всякому желающему войти – не только тем, кто намеревался приступить к работе, но и самой Габриель… хотя это был ее дом, который она сама основала благодаря настойчивой работе. Она не понимала этого. Это не укладывалось у нее в голове.

В конце концов, все утряслось и вернулось на круги своя: все остались при своем, и работа возобновилась. Но, помимо забастовок, у Шанель появились и другие заботы: конкуренция в мире высокой моды – штука беспощадная, и превосходство Шанель уже не было безусловным.

Целый ряд имен вокруг обрели почти такую же славу, как и ее собственная. Моральное равновесие Габриель, оказавшейся в отчаянии после внезапной смерти Ириба, было спасено короткой идиллией с Лукино Висконти. Добавим, что началом своей кинематографической карьеры Висконти обязан Шанель – ведь именно она, уверенная в его таланте, без колебаний рекомендовала его Жану Ренуару, который, по ее настоятельным просьбам, выбрал его в 1936 году ассистентом для съемок картины «На дне» по пьесе Горького, а в 1937 году – фильма «Дачная прогулка» по повести Мопассана.

Дальнейший путь Висконти хорошо известен… В том же 1937 году, по предложению Кокто, она выдумает любопытные повязки, которыми будет опоясывать тело Жана Маре. В этом же году она создает костюмы для «Рыцарей Круглого стола». Но и это не все: два года спустя, в 1939 году, она выступает в качестве костюмера в балете «Вакханалия», сценарий и оформление которого принадлежали Сальвадору Дали. Этот спектакль был представлен труппой «Русский балет Монте-Карло».

А затем она решает принять участие во Всемирной выставке 1937 года. Весною и летом 1939 года – в последние предвоенные сезоны – много говорилось о новых творениях Шанель, в частности, о платьях типа «Гитана» и «Триколор».

А в первых числах сентября 1939 года Габриель решила закрыть свои швейные ателье, оставив открытыми только бутик с парфюмерией и аксессуарами. Решение было принято ею внезапно. Она увольняла две с половиной тысячи работниц. «Было время не для платьев, – объяснит она впоследствии. – У меня сложилось впечатление, что эпоха уходит, и никогда больше не будут шить платьев». В этот предвоенный период она также порывает все отношения с родственниками и практически перестает оказывать им финансовую помощь, кроме племянника, сына старшей сестры Джулии, умершей от чахотки. Коко остается жить в окупированом Париже. После закрытия Дома моделей Шанель ведет очень замкнутый образ жизни.

Осенью 1940 года, пребывая в состоянии бездеятельности и, как следствие, в почти полном забвении, Габриель встречает человека, который станет ее возлюбленным на целое десятилетие. Немецкий дипломат Ганс Гюнтер фон Динклаге, родившийся в 1896 году в Ганновере. Живой и остроумный, страстный любитель музыки, он к тому же был еще и красавцем: высокий, худощавый, гибкий и стройный блондин с бесцветными голубыми глазами. Друзья прозвали его Шпатц, что по-немецки значит «воробей», за ту легкость, с которой он порхал по жизни и влетал, как пташка, в сердца самых красивых женщин.

Не без задних мыслей ведомство министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа держало этого молодца, которого нельзя было воспринимать всерьез, у себя на службе: он, в ряду себе подобных, должен был своим шармом создавать лестный образ своей страны и своим очарованием компенсировать человеконенавистнические заклинания Гитлера.

«Я одеваюсь для имиджа – не для себя, не для публики, не для моды, не для мужчин».

Марлен Дитрих.

Эта задача как нельзя лучше подходила бесстрастной личности, жаждавшей одних только удовольствий и, как можно было догадываться, отнюдь не блиставшей страстностью нацистских убеждений. Фактически его главной заботой в эти годы было остаться в обожаемом им Париже. Идиллия между Шпатцем и Коко развивалась вдали от посторонних глаз. Да, Габриэль не афишировала своей связи с молодым немцем, но и скрывать ее совсем тоже не собиралась. Ей казалось абсурдным, что кто-то мог усмотреть в этих отношениях политический выбор. Однако она оказалась не права…

В тягостный период бездействия, начавшийся после закрытия ателье, Габриэль, будучи одержима мечтой положить конец войне, в ноябре 1943 года хотела встретиться со своим другом Уинстоном Черчиллем, чтобы попытаться убедить его согласиться с принципами секретных англо-германских переговоров. Габриэль изложила свой план Теодору Момму, отвечающему в оккупационном правительстве за французскую текстильную промышленность, с которым её познакомил Шпатц. Теодор Момм передал предложение в Берлине Вальтеру Шелленбергу, который руководил Шестым управлением, контролировавшим службу внешней разведки.

Против ожидания Момма, Шелленберг счел его предложение интересным, и была достигнута договоренность об операции «Модельхут» – «Модная шляпа». Впрочем, «операция» – слишком громко сказано: речь шла всего-навсего о том, чтобы разрешить Габриэль поездку в Испанию с пропуском, действительным в течение каких-нибудь нескольких дней, чтобы встретиться там с Черчиллем. Габриэль едет в Мадрид, однако встреча не состоялась, так как Черчилль был болен, и она вернулась в Париж, удрученная провалом своей миссии. И хотя вела она себя там явно нейтрально, все её контакты с немцами были замечены и «взяты на карандаш». По окончании войны на неё, в связи с этим, навесили ярлык пособницы фашистов, обвинили в коллаборационизме и даже «упекли» ненадолго за решётку… Сам Уинстон Черчилль в 1944 году вступился за неё и договорился с новыми властями Франции о том, чтобы Мадемуазель отпустили, но французы были настолько агрессивно настроены против своей, некогда любимой «кутюрье», что её выпустили только с условием, что она покинет Францию.

Шпатцу к этому времени удалось покинуть Париж, но Габриэль не имела никаких известий о нем… Она вновь одинока. Коко решает покинуть Францию и на время перебирается в Швейцарию, куда к ней частенько наведывается объявившийся Шпатц. Она изредка посещает Париж. Но была одна причина, побуждавшая Габриэль надолго не задерживаться в Париже.

Слишком уж часто ей тыкали в нос без малейшего снисхождения ее связь с немцем во время оккупации. Слишком свежи были раны, чтобы стало по-другому. Еще совсем недавно открылись ужасы депортационных лагерей. В этом контексте поведение Габриэль будет еще долго бросать тень на ее личность. Но, как бы там ни было, после войны Габриэль могла сказать с чистой совестью: я была одной из тех редких представительниц своего ремесла, которые не заработали ни сантима на немецкой клиентуре…

Она покупает виллу в Швейцарии и на время поселяется там. Заканчивается война, но Коко не торопится возвращаться во Францию. Она садится писать мемуары и в 1948 году летит в Америку, чтобы там издать свою автобиографическую рукопись. Однако там она потерпела фиаско. Рукопись никого не заинтересовала.

В 1947 году никому неизвестный молодой кутюрье Кристиан Диор в одночасье стал знаменитым, благодаря своим моделям, которые журнал «Харпер Базарс» окрестил «new look». Вот какой формулировкой Коко охарактеризовала автора «нового взгляда»: «Диор? Он не одевает женщин, он обивает их обоями!» Но чем больше Диор становился притчей во языцех, тем более смягчаются суждения Шанель в ее мемуарах. Кстати, с той поры, как она показывала свою последнюю коллекцию, минуло уже девять лет. Это было еще до войны. 1947, 1948, 1949, 1950-й… Годы текли – монотонные, тусклые, бесконечные для Габриель в своей угрюмой похожести. Лозанна, Париж, Рокебрюн…

Она ведет здоровый и активный образ жизни, совершая долгие пешие прогулки в Швейцарских Альпах. Здоровый образ жизни с каждодневной физической активностью поддерживали в ее теле энергию и крепость, которые не оставят ее до самой смерти. Храня верность Швейцарии, Габриэль, тем не менее, все дольше и дольше задерживается в Париже.

В июле 1949 года она приняла, по рекомендации Лукино Висконти, молодого кинематографиста Франко Дзеффирелли, которому тогда было 26 лет. Она стала его гидом по столице, организовала ему встречи с разными людьми, в том числе с еще неизвестным тогда Роже Вадимом и Кристианом Бераром, осыпала подарками…. Шли годы.

И вот 19 августа 1953 года Габриэль вступила в свой семьдесят первый год. Четырнадцать лет назад она повесила замок на двери своего престижнейшего Дома мод. Жила в одиночестве, в разочаровании, потеряв многих своих друзей.

Для нового поколения имя Шанель не значило ничего, кроме знаменитых духов. И вот на закате своего существования, в том возрасте, когда большинство людей уходит из активной жизни, она бросила миру дерзновенный вызов: решила вновь открыть свой Дом моделей…

И не затем, чтобы он довольствовался маргинальной ролью, не с целью найти занятие своим старым годам, а затем, чтобы явить его во всем предвоенном блеске, вернуть международный престиж… Что побудило Габриэль пуститься в такую явно рискованную авантюру?

Не то, чтобы она боялась оказаться в нищете, но ведь известно – кто в делах не добивается существенного движения вперед, тот откатывается назад. «Вперед и только вперед!» – это правило абсолютно для всех. И, наконец, для Габриэль вновь открыть свой Дом моделей означало воскреснуть. Это не слишком большое преувеличение: ведь Шанель постоянно утверждала, что в работе заключается вся ее жизнь.

По большому счету она была никем после сентября 1939 года… Приняв летом 1953 года решение, Габриэль приступила к делу. Прежде всего ей требовались колоссальные капиталы, и она продает одно из своих имений.

«Создайте свой собственный стиль… пусть он будет уникальным для вас и узнаваемым для других».

Анна Винтура.

Она решила представить сто тридцать моделей. Она верит в себя, но умеет оставаться скромной и здравомыслящей: «Почему я вернулась? – признается она некой журналистке. – Мне было скучно и потребовалось пятнадцать лет, чтобы осознать это. Сегодня я скорее предпочла бы потерпеть провал, чем оставаться в небытии».

Сказать, что день 5 февраля 1954 года ожидался с нетерпением, значит, ничего не сказать. Весь блистательный Париж был там, рассевшись в золоченых креслах; там были и покупатели, и вся критика, пишущая о моде, а лучшие места занимали редактрисы из «Харперс» и трех редакций «Вог» – американской, английской и французской.

Одни стояли, взобравшись на стулья, другие – на ступенях знаменитой зеркальной лестницы, тогда как Габриэль, не видимая для публики, скрывалась высоко, почти на уровне второго этажа.

Показ обернулся катастрофой – по крайней мере, в глазах английских и французских журналистов. Платья и ансамбли, представленные Шанель на суд почтеннейшей публики, показались почитателям Диора и «нового взгляда» призраками минувшего, реликтами 20–30-х годов… Мадемуазель проявила характер «железной дамы»! «Я им еще покажу, – просто сказала Габриэль, – мы начнем все сначала»…

Уже в начале 1955 года можно было считать успех непоколебимым. После показа ее третьей коллекции журнал «Лайф», посвятивший ей четыре страницы, подвел итог: «Женщину, скрывающуюся за самым знаменитым в мире парфюмом, возможно, несколько преждевременно потянуло вернуться в высокую моду, но она уже распространила свое влияние на все.

В свои семьдесят один год она привнесла больше, чем новую моду, – она совершила революцию». Она продает свой Дом моделей, свое общество недвижимости и все прочие общества, носящие ее имя. Разумеется, за ней остаются два процента выручки от продажи духов – она ведь тоже внесла вклад в их создание!

При этом она остается на рю Камбон, руководя всеми делами, относящимися непосредственно к кутюр. Таким образом, за ней закрепляется уютное кресло директрисы и такая вот шикарная пожизненная рента, которая продлится… 17 лет.

Более роскошных условий трудно себе и представить. Решив все финансовые проблемы и приведя в порядок юридическую сторону бизнеса, Коко продолжила творить. На волне ее успеха во время возвращения в мир моды появился такой наряд, который Шанель смогла в глазах всего мира безусловно ассоциировать со своим именем – это дамский костюм с тесьмой, дополнивший ее знаменитое маленькое черное платье 1926 года.

Успех, который стяжал знаменитый костюм, не должен скрывать огромное разнообразие творений Шанель. Сам костюм представлен в сотне различных вариаций, среди которых не найдется двух похожих.

«Дизайн – это постоянное стремление сочетать комфорт с роскошью, практичное с желаемым».

Донна Каран, американский модельер.

С другой стороны, Габриэль создавала роскошные вечерние платья, а также наряды для коктейлей. Вскоре после своего возвращения в Высокую моду, а именно в 1957 году, непостижимая художница получила приз Неймана Маркуса, явившийся наградой «самой влиятельной в XX веке создательнице моды» и приглашение от мецената посетить Америку, которым она с большим удовольствием воспользовалась.

И даже во время поездки она все время была полна новых и свежих идей. Манера работы Коко, которая никогда не делала предварительных рисунков моделей, а жестами давала указания первым швеям, на которых была возложена задача «выстраивать» модели в общих чертах.

После этого, вооруженная знаменитыми ножницами, она пускала свое грозное орудие в ход, отсекая лишнее и добиваясь окончательной строгости. Вот как творила неподражаемая Медемуазель. Когда Дом Шанель вновь распахнул свои двери, тут же посыпались новые предложения.

Она была в такой моде, что к ней – старой даме! – стали обращаться с заказами представители «новой волны» в кинематографе. Так, в 1958 году Луи Малль поручает ей создание платьев для Жанны Моро в кинофильме «Влюбленные».

В том же году Висконти поручает ей двойную задачу: не только одеть Роми Шнайдер, которая снималась в картине «Боккаччо-70», но и поделиться с нею секретами элегантности.

Она сделала это с тем большей охотой, что питала большую симпатию к юной талантливой актрисе, в свои двадцать три года уже снискавшей известность благодаря сериалу «Сисси». Коко, не колеблясь, давала ей советы и в сердечных делах – впрочем, та отнюдь не всегда к ним прислушивалась…

Все последние годы своей жизни она не снижала активности. Вопрос о «заслуженном отдыхе», «уступке дороги молодым» и прочей ерунде даже не ставился. «Меня ничто так не утомляет, как отдых», – заявляла она не раз. В 1954 году ее друзьям бросилось в глаза, что она физически и морально помолодела на десять лет.

Она будет держаться до конца. С коммерческой точки зрения Дом Шанель процветал. С 1954 года была создана дюжина дополнительных ателье.

В 1970 году у нее случился паралич руки, продолжавшийся два месяца. Этот случай дал ей понять, что не стоит ездить в Нью-Йорк на премьеру музыкальной комедии «Коко», повествующей о ее жизни; в главной роли была занята Кэтрин Хэпберн. Ей не следовало забывать, что ей шел восемьдесят седьмой год…

Конечно, она по-прежнему считала необходимым заботиться о своей внешности. Последние три года жизни она приглашала к себе в «Риц» мастера по макияжу.

Тем не менее, каждый вечер, едва спускались сумерки, Коко охватывал приступ тоски – груз одиночества становился для нее совершенно невыносимым. Тогда она стала затягивать рабочий день допоздна – к большому огорчению персонала Дома Шанель. Мысль об обеде в одиночестве приводила ее в ужас…

Она умерла 10 января 1971 года в мансарде «Рица» в воскресенье. Она ненавидела этот день недели, свободный от работы, которая была единственным смыслом ее жизни. Согласно желанию покойной, ее похоронили на кладбище в Лозанне…

«Мода увядает, а стиль вечен».

Ив Сен Лоран

Всю жизнь Коко создавала свой неотразимый стиль Шанель. Ей принадлежит создание бежевых босоножек с черным носком, ранее упомянутого маленького черного платья, приталенного жакета, стеганой сумочки с цепочкой через плечо. В это может быть трудно поверить, но до 1955 года не существовало такой привычной сегодня сумочки с ремнем, одеваемым на плечо. Женщины ходили с ридикюлями, длинный шнурок которых одевался на руку. Ридикюли появились еще в начале 19 века и прослужили полтора века, так как долгое время в женском гардеробе не были предусмотрены карманы.

Все последние годы своей жизни Великая Мадемуазель была ужасно одинока и в возрасте 80 лет все также каждый день ходила на работу, отдавая всю себя своим произведениям искусства. Перед приходом на работу Коко сотрудники ателье по сигналу портье распыляли на лестнице в доме № 31 по улице Камбон её любимый аромат «SHANEL № 5».

10 января 1971 года, в воскресенье, свой единственный нерабочий день, в возрасте 87 лет Коко Шанель скончалась от сердечного приступа в отеле «Риц». Она просила не устанавливать на её надгробии могильных плит, чтобы ничто не мешало ей «вознестись в рай и шить одежду для ангелов».

Похоронена она в Швейцарии. Верхнюю часть надгробия женщины, рожденной под знаком льва и имевшей львиный характер, символично украшает барельеф с изображением пяти голов львов.

С 1987 года руководство Домом Шанель принял модельер Карл Лагерфельд, который по сегодняшний день продолжает традиции Коко Шанель.


Самое тягостное при описании чьей угодно жизни заключается в том, что в конце вы сталкиваетесь с практически невыполнимой задачей описать закат их дней и неминуемую смерть в приподнятом ключе, а не в совершенно депрессивном, как оно на самом деле бывает. Дороти Паркер сказала: «Не бывает счастливых концов», – именно это она и имела в виду.

Последние годы жизнь Шанель состояла из работы и жалоб. В 1969-м она отвергла приглашение посмотреть бродвейский мюзикл «Коко» с Кэтрин Хэпберн в главной роли. Отказалась, сославшись на здоровье, но в действительности боялась расхождений и, кроме того, чествований, поздравлений и аплодисментов публики, а также актеров, которые могут заставить ее смягчить свои взгляды – весьма вероятная опасность, поскольку от посещения ее удерживало лишь плохое настроение и раздражение.

Она стала сварливой, как никогда раньше. Презирала каждого. Об одном дизайнере говорила, что женщины в его платьях из парчи напоминают кресло спереди и старую испанку сзади. Утверждала, что индустрия моды убита претенциозностью. Называла собратьев по профессии мужеложцами и женоненавистниками. Считала, что студентов, выступивших с протестами в 1968-м, следует арестовать и заставить строить дороги. Уверяла, что Брижит Бардо не поможет никакая мода, поскольку та неряха. Прокатилась и по Америке, окрестив ее страной дешевых вещей, граждане которой «умирают от комфорта». Заявляла, что ее старые друзья были глупыми, злыми и просто хотели ее использовать.

Коко Шанель – истинная Львица. Первый шаг к успеху для представителей этого знака зодиака – научиться воодушевлять и организовывать, направлять эмоции на достижение поставленной задачи и находить выходы из любых ситуаций, применяя нестандартные решения и оставляя обиды и разочарования в прошлом. Вторым шагом к успеху является умение по-новому смотреть на мир и ломать моральные стереотипы, объединять команду, а самое главное – уметь накапливать и приумножать свой потенциал (это именно то, чего не хватает многим Львам).

Великая Мадемуазель создавала не шляпки, платья или духи, она создавала новую Моду!

Многие вещи, придуманные Шанель, пережили своего создателя

Шанель умерла в 1971 году в возрасте 87 лет. Теперь описание ее жизни вмещается в одно, но очень емкое предложение на сайте Wikipedia, с которого миллионы людей начинают поиск информации о жизни живущих и ушедших людей: «Коко Шанель была ведущим французским модельером, чей модернизм, вдохновленность мужской модой и следование дорогой простоте в создаваемой одежде сделали из нее, возможно, самую важную фигуру в истории моды XX столетия».

Вспомним мысли дизайнера о женщинах, мужчинах и моде.


«Эти цвета неприемлемы. Этих женщин, черт возьми, я переодену в черное… Я навяжу модному миру черный цвет. И он будет править модой, поглощая все цвета вокруг» – о том, как Коко Шанель пообещала совершить модную революцию с помощью черного цвета. Посетив в 1920 году в Париже Национальную оперу, кутюрье была шокирована тем, как безвкусно одеты представительницы высшего света, облаченные в платья люминесцентно-синих, зеленых и голубых цветов.


«Эти русские дворяне… Все они одинаковы: зеленые глаза, утонченные руки, широкие плечи. Они миролюбивы и покорны. И пьют так, будто ничего не боятся. Все, как на подбор, высокие и статные, но за внешним обликом – ни-че-го. Только водка и пустота» – о русских мужчинах-дворянах, многие из которых были ее любовниками.


«Ничто не старит женщину больше, чем нарочитый пафос и излишки декора в одежде. Даже в преклонном возрасте можно выглядеть, как школьница, одеваясь просто» – о необходимости соблюдать чувство меры в одежде.


«Я хочу показать женщине, что такое «красивый комфорт». Хорошо одетая женщина вызывает у мужчин ощущения, близкие к тем, которые они испытывают, созерцая голую женщину. Я делаю вещи, в которых женщины могут жить, дышать комфортно и при этом выглядеть молодо» – о философии бренда Coco Chanel: effortless chic – «шик без усилий».


«В модном доме Coco Chanel работают представители светского общества Парижа. Нет, не потому, что я хочу удовлетворить свое тщеславие или как-либо их унизить. Потому лишь, что они приносят мне пользу, рассказывая всему Парижу, что работают на мой бренд» – о расчете и конъюнктурности в фешн-бизнесе.


«Я всегда была сильнее своих страстей; работа была для меня своеобразным наркотиком. Но я сомневаюсь, что стала бы известной всем Шанель без помощи мужчин…» – о роли мужчин в своей жизни и карьере.


«Чем хуже у девушки дела, тем лучше она должна выглядеть. Я не понимаю, как женщина можетвыйти на улицу, не накрасив ресницы. Хотя бы из вежливости к окружающим. И еще. Возможно, в этот день она встретит свою судьбу. А судьбу надо встречать подготовленной» – о необходимости женщины постоянно следить за собой.


«Нельзя одновременно иметь две судьбы – судьбу необузданного дурака и умеренного мудреца. Нельзя выдерживать ночную жизнь и быть в состоянии создать что-то днем. Нельзя позволять себе еду и алкоголь, которые разрушают тело, и все же надеяться иметь тело, которое функционирует с минимальным разрушением. Свеча, которая горит с двух концов, может, и будет распространять ярчайший свет, но темнота, которая последует потом, будет долгой» – о необходимости вести умеренный образ жизни.


«Наверное, то, что я одинока, не случайность. Мужчине тяжело со мной жить, за исключением невероятно сильного мужчины. Но если он невероятно силен, тогда уже я не могу с ним жить. Я не умна, но и не глупа. Но я неординарна. Я была в бизнесе, не будучи бизнес-вумен. Я любила, не будучи женщиной, предназначенной исключительно для любви. Мужчины, которых я любила, думаю, будут помнить обо мне на небесах и на земле, потому что мужчины всегда запоминают ту, которая приносила им проблемы и трудности» – о своем нраве и совместимости с представителями противоположного пола.


«Никто не должен жить в одиночестве. Это ошибка. Я всю жизнь думала, что должна одна строить свою жизнь. Теперь понимаю, что ошибалась» – признание, сделанное в последние дни жизни Клод Делэ, близкой подруге и биографу.


<< Стиль Коко Шанель прежде всего отличает безупречная посадка изделия на фигуре и удобство в носке. Габриэль тщательно разрабатывала модель, стараясь достигнуть того, чтобы женщина не была стеснена своим нарядом. «Роскошь обязана быть удобной, иначе это не роскошь!» – главный постулат стиля Шанель. Невысокий каблук, анатомичный крой, сумка на длинном ремне, эластичные жакеты и блузки без рукавов – все создавалось для комфорта прекрасных дам. Габриэль отрицала создание моды ради моды и повторяла: «Ищите женщину внутри платья, нет женщины – нет и платья!»

<< Качество материалов и пошива – непременная составляющая стиля Шанель. Натуральным тканям и аккуратным швам Коко уделяла огромное внимание. Она всегда стремилась к идеалу и утверждала: «Роскошь – это когда изнанка так же красива, как лицо».

<< Именно благодаря Коко Шанель черный цвет в одежде стал синонимом элегантности и шика.

Тогда как до нее ассоциировался преимущественно с трауром и бедностью.

<< Стиль Коко Шанель – это маленькое черное платье, которое привлекает внимание к глазам и улыбке той женщины, которая в него одета. Габриэль искренне считала, что если у женщины в гардеробе присутствует такое платье, то она всегда может быть хорошо одетой. Черные платья в стиле Коко Шанель, украшенные белоснежными обшлагами и маленькими воротничками, приобрели неимоверную популярность.

<< Воплощение стиля Коко Шанель – простой силуэт и классические формы. Черные укороченные брюки со стрелками, платье-футляр, юбка-карандаш, изящные туфли и невысокий каблук – базовые вещи стиля.

<< Законодательница мод утверждала, что в каждом наряде должен присутствовать элемент непродуманности. Легкая небрежность в образе создает впечатление, что для вас великолепно выглядеть – вполне естественное состояние, а не результат тщательной и кропотливой работы.

<< Духи – неотъемлемый атрибут в стиле Коко Шанель, это «невидимый, но незабываемый модный аксессуар, который оповещает о появлении женщины и продолжает напоминать о ней, когда она ушла…»

Как ни крути, а на жизненном пути мужчины встречается только одна женщина. Остальные же – лишь её тени.


Женщина может позволить себе выглядеть смешной. Естественно, речь идёт о немногих женщинах. Когда смешон мужчина, то можно сказать, что он конченый человек, если только не гений.


Существуют две вещи, постичь которые парню невозможно: 1) это тайна Творения и 2) шляпка его жены.


Не понимаю, зачем женщины хотят всё то, что имеется у мужчины. Ведь женщины, из всего прочего, имеют самих мужчин.


Нынче молодые девушки одеваются то ли как клоуны, то ли как совсем ещё маленькие девчонки… Это неправильно. Ведь мужчины не любят маленьких девочек, ну а если и полюбили, то потом просто задушат…

Примечания

1

Ва?льтер Фри?дрих Ше?лленберг (нем. Walter Friedrich Schellenberg, 16 января 1910, Саарбрюккен – 31 марта 1952, Турин) – начальник внешней разведки службы безопасности (SD-Ausland – VI отдел РСХА), бригаденфюрер СС (с 1944), позднее – преемник адмирала Канариса на посту руководителя военной разведки Третьего рейха.

(обратно)

Оглавление

  • Рождение легенды и мифа
  • Загадочная Шанель
  •   Отличительные черты бренда Шанель
  •   Специфические особенности бренда
  •   Мадемуазель в бизнесе
  • Человек, имеющий легенду, сам легенда
  •   Сцена
  •   «Незаконная»
  •   Кого суждено любить
  •   «Шанель № 5»
  •   Мода «от Шанель»
  •   Еще один не сбывшийся роман…
  •   Воскресенье…
  • Она родилась в пути
  • Военная мода Шанель
  •   Двуполая мода
  •   Она училась быть самой собой и учила этому других
  •   «Пожирательница гениев»
  •   Русская каша от Коко
  • Тайны Коко Шанель
  •   Мифы и реальность великой Коко
  • Она одела Голливуд
  •   Ей угрожал исправительный дом…
  • Загадки великой Шанель
  •   Загадка первая. Детская
  •   Загадка вторая. Сексуальная
  •   Загадка третья. Русская
  •   Загадка четвертая. Ароматная
  •   «Я сама – мода»
  •   Загадка шестая. Военная
  • Русские мужчины в жизни Коко
  •   Сергей Дягилев. Узаконенные отношения между балетом и модой
  •   Великий князь Дмитрий Павлович
  •   «Шанель № 5»: С любовью из России
  •   Игорь Стравинский. Миф о загадочной любви
  • Уинстон Черчилль и Шанель
  • Как из легенды делать женщину
  •   Триумфальное возвращение Коко
  • Жизнь пронеслась стремительным галопом

  • Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

    Copyright © читать книги бесплатно