Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

ПРЕДИСЛОВИЕ К ДНЕВНИКУ ПОЛИНЫ

Ее словно вбросило к нам из другой вселенной.

Взрывной волной на излете протащило в новый миллениум из законченного очага хаоса.

Чечня. 2000 г.

Там девятилетняя девочка, оказавшаяся в мире, переделывающем живые человеческие тела в легкие пепельные коконы, училась вдыхать металлический запах смерти, на выдохе превращая в слова — что? Жизнь? Нет — ее на глазах истлевающую оболочку.

Примо Леви сказал как-то, что свидетельствовать опыт лагеря уничтожения может только тот, кто прошел его до конца, и именно поэтому так мало текстов, внятно описывающих происходящее там.

То же самое с опытом жизни в «горячей точке». Его трудно, почти невозможно передать тому, кто не обладает навыками движения в деформированном пространстве и времени.

И это не только о поисках пищи и воды под обстрелом, о странных снах в промороженной, без стекол и отопления квартире, но и об опыте выживания не тела, но сознания, в торопливой записи происходящего ищущего гарантию самосохранения.

Между листком в общей тетрадке и взглядом происходит молчаливый диалог: «Ты есть, пока я есть. А значит, записанное в тебе, не вырубить топором войны. Я жива, если эти буквы написаны — живы».

Дневник Полины Жеребцовой и есть такая длящаяся на сотни страниц «охранная грамота». Вроде магического круга или заклинания, которым ограждают себя от вторжения ночной нечисти. И когда читаешь вроде бы наивные «позывные» автора: «принцесса Будур», начинаешь понимать, насколько эффективна эта стратегия: в итоге — не только выживание, но и явная победа над злой сказкой войны.

Этот текст внятно рассказывает нам о том, как была устроена машина уничтожения обычной человеческой жизни. Полина описывает приемы охоты на мирное, пытающееся сохранить свои «структуры повседневности» население большого южного города.

К началу Первой Чеченской ровно половина столетия прошла с окончания предыдущей войны, и люди, населяющие Город, почти не помнили ее. Тем удивительнее скорость приспособления к новому опыту. Когда я попал в Грозный в январе 1995год, больше всего меня поразили небольшие вещевые и продуктовые рынки, функционирующие в зоне боевых действий.

Один из них располагался по внешнему обводу огромной воронки, образовавшейся после взрыва сброшенной с самолета полуторатонной бомбы. Только какая-то заторможенность движений и неподвижность лиц, вдруг сменяющаяся почти неконтролируемой судорожной мимикой, говорили о степени напряжения, которое испытывали эти люди.

Среда обитания Полины — ее семья, где все увлечены искусством, поэзией, историей, журналистикой и живописью. Изучают Восток.

Одна из ее бабушек — актриса. Другая обучалась у Вячеслава Плятта, но впоследствии стала художницей, разрисовывала вручную покрывала и платки.

Девиз семьи: «ЧЕСТЬ И, ПРАВДА — ДОРОЖЕ ЖИЗНИ!»

Дед Полины, известный грозненский кинодокументалист, ветеран Великой Отечественной войны, умер во время налета федеральной авиации на одну из городских больниц.

Девочка осталась с матерью, но вскоре дом, где она прожила детские годы, был частично разрушен. Во Вторую Чеченскую дом был разрушен полностью, и Полина с матерью жили в своей квартире без коммуникаций, с полами, которые местами провалились в подвал. Реставрации дом не подлежал.

А потом начались скитания…

Девочка взрослела, и ее дневник тоже взрослел, так что когда молодой офицер госбезопасности стал президентом ее страны и решил начать свою войну, она была уже подростком, но предыдущий опыт не подсказал, ни ей, ни ее сверстникам, да и вообще почти никому, что вот-вот все начнется по второму кругу, и нужно бежать из обреченного города. Да и если бы она знала, что предстоит, бежать было бы некуда.

Все население Грозного, независимо от его этнической принадлежности, было принесено в жертву. Агрессия, начавшаяся атакой с воздуха, усиливавшейся день за днем, вскоре переросла в ковровые бомбежки и артиллерийские обстрелы. Целые кварталы были превращены в руины.

Дневник фиксирует, как медленно, словно огромные ловушки, схлопывались дома, оставляя внутри полостей — склепов еще живых людей, как начались первые зачистки, жертвой одной из которых она едва не стала.

Ее дневник во многом отличается от дневника ее сверстницы из Амстердама. Совпадая, кажется, лишь в одном — предельной искренности. И еще — и Анне Франк, и Полине Жеребцовой свойственна предельная чуткость к деталям. Но только, на мой взгляд, тесный мирок «убежища» как-то уютней и защищенней полуразрушенной грозненской квартиры, стены которой вот — вот рухнут на живущих в ней.

Только присутствие близкой смерти объединяет эти два очень непохожих мира.

Но логика, приведшая к гибели еврейскую девочку и сотни тысяч ее сверстников и сверстниц и сегодня понятая нами, пробуксовывает в случае Чечни: две войны, ведшиеся двумя правительствами демократической России на исходе второго и в начале третьего тысячелетия, унесли жизни 20 тысяч ее, же детей.

Мальчики и девочки лежат там — под кадыровским новостроем, под пустырями, поросшими чертополохом, под до сих пор мягко пружинящей почвой пригородных садов. А муравьи и землеройки не знают родства.

Несколько лет назад я стоял рядом с зарастающей полынью огромной воронкой от авиабомбы в центре Грозного, взорвавшейся прямо над убежищем 18-летней грозненской девочки Инны Гребцовой, которую мне удалось спасти в первую войну.

И которая погибла во вторую.

Когда горячая фаза войны закончилась, Правительством Российской Федерации не было сделано ничего, чтобы хоть как-то защитить своих оказавшихся в зоне бедствия сограждан. Особенно это касается этнических русских, оказавшихся к концу войны наиболее уязвимой частью населения Грозного. Об этом, наверное, самые трагические, часто ломающие сложившиеся стереотипы страницы дневника Полины. Но и здесь ей не изменяет чувство справедливости.

Сопротивляясь обстоятельствам, она закончила, школу журналистов Чечни с красным дипломом и стала профессиональным сотрудником СМИ, поступила в вуз. Полина публикуется в различных изданиях Чеченской Республики, Дагестана, Ставрополя. Ее стихи читают по радио города Грозного. Всего в Чечне опубликовано около 300-т поэтических произведений Полины.

После переезда в Ставрополь стихи перестали печатать.

В газете «Грозненский рабочий» за 15 октября 2004 г. есть публикация о ракетной атаке на мирный грозненский рынок 21 октября 1999 г.

Это событие — одно из самых кровавых преступлений российских военных, приведшее к гибели сотен ни в чем не повинных людей, произошло на глазах 14-летней девочки и ее матери, тогда находившихся в его эпицентре. Полина была тяжело ранена, и последствия этого ранения ощущаются и сегодня.

За годы, прошедшие с окончания «Контртеррористической операции на Северном Кавказе» (так официально называется Вторая Чеченская война), мама Полины получила мизерную компенсацию за утерянное жилье. «Все эти деньги ушли на лечение, мое и мамино, — пишет Полина, — а мне, чтобы не стать бездомной, пришлось взять ссуду в банке “Русский стандарт” под грабительские проценты. Эти деньги ушли на покупку комнаты в коммунальной квартире с частичными удобствами, в селе на юге России. А ведь раньше наша семья жила в благоустроенном городе почти с миллионным населением!

За полученные увечья и ранения ни я, ни мама никогда не получали компенсацию»

Случайно увидев одну из книг, изданных Фондом Солженицына, в 2005 году Полина Жеребцова пишет писателю письмо, в котором рассказывает свою биографию и просит помочь с работой. Спустя несколько месяцев приходит ответ — сотрудники Фонда Солженицына помогают Полине переехать в Москву.

Полина, как жертва военного конфликта, часто болеет, но не оставляет писательской работы. И, естественно, что она пишет о пережитом.

«Эту книгу я посвящаю Правительству России, — говорит Полина: — Нужно заблаговременно предупреждать конфликты, подобные чеченским войнам, и не доводить страну до состояния гражданской войны».

Станислав Божко

Москва

ДНЕВНИК ЖЕРЕБЦОВОЙ ПОЛИНЫ
Чечня. 1999–2002
Книга Вторая
Правителям современной России посвящается

Из полевого блокнота:

«…Все мы, пробитые войной, стали частью слепого пятна.

Подобно тому, как отверстие, пробитое в черепе пулей, становится частью черепа, более того — его третьим глазом, широко открытым в небытие…»

Станислав Божко «Время года — Война»

24 сентября 1999 г

10:05 утра

Нас немножко бомбили сегодня. И соседи уже не пошли на работу, оттого что боятся.

А я с мамой пойду на рынок — торговать. Я ей помогаю. В моей школе слух о ее закрытии.

Все говорят: «Война».

14:05

Слышен рев самолетов. Они бросают бомбы, но пока — далеко. В центре Грозного, где находится рынок, я ощущаю лишь дрожь земли. И все. Никуда не ухожу.

А куда мне идти?

Я тут.

Полина.

25 сентября 1999 г

Дралась сегодня в очереди за хлеб. Азербайджанцы, которые привозили в наш город свой товар, — уехали. Торговать будет нечем!

Еще решила написать рецепт пышек с сыром.

Они такие вкусные!

Я испеку их из свежих продуктов, когда будет мир.

26 сентября 1999 г., воскресенье

На рынок мы не пошли — засорилась канализация в доме. Кто-то из соседей засорил и не

признается. Мы вызывали слесаря. Слесарь был русским, пьяным, и ему стало плохо — пришлось бежать за медсестрой и делать ему уколы. Он чуть не умер от сердечного приступа.

И забитая канализация продолжила свое существование.

27 сентября 1999 г., понедельник

В нашем Старопромысловском районе бомбили остановку «Березка», это от нас совсем недалеко. Бомбили с утра… (дальше записи в дневнике размыты)…

Буду читать Шекспира. У нас в библиотеке его 12 книг.

Книги старинные, изданные в начале ХХ века. Их покупал мой дедушка-журналист кинооператор. Он погиб в 1994 году, в начале первой войны, в момент обстрела больницы на улице Первомайской.

Сегодня ночью мне снились жуткие сны.

Продолжаю:

Вечер.

Мы с мамой торговали на рынке.

29 сентября 1999 г., среда

Бомбят.

Видела Витязя Воды. Он купил мне мороженое.

Моя любимая соседка тетя Марьям уехала в Ингушетию.

Больше новостей нет.

30 сентября 1999 г., четверг

Бомбили мосты.

Еще: по радио передали, что ориентировочно 10 октября будут заходить танки федеральных войск.

Я подумала и решила, что если уж война, надо пойти и купить себе черное белье, чтоб не стирать так часто.

Взяла хлеб в драке. Люди словно сошли с ума…

П.

1 октября 1999 г

Вчера и позавчера — бомбили. По слухам на рынке, попали в больницу № 7. Местное радио передало: убито 420 человек, ранено около 1000.

Город полнится слухами. Часто эти «сведения» противоречат друг другу.

О том, что будет новый виток войны, в августе, нас предупреждал профессор В. Нунаев — знакомый врач кардиолог. Но мы ему не поверили. Закупили новый товар.

Шестого августа мы узнали: из города Грозного выехала вдова погибшего президента Д.Дудаева. Столько информации! Верить можно только тому, что увидел сам, своими глазами. И ни в коем случае не доверять ушам

30 сентября нас опять затопила канализация. Вызвали слесарей, но никто не пришел. Мучились сами. А «дорогие» соседи продолжают все лить вниз. Мы выносим за ними ведрами… На рынке люди менялись адресами, кто с кем подружился. На случай, если сильно будут бомбить или если разбомбят совсем, чтобы было куда уйти, где жить. Нам адрес дал Назар. Он вместе с женой торгует продуктами: Микрорайон, улица Косиора № 8, квартира 66. Автобус 29. Также адрес дала русская женщина, имя ее — Леля. Сказала: «Вдруг вы в центре города будете, и начнется авианалет? Бегите по проспекту Победы, к дому № 5 “А” (это рядом с рынком), у нас во дворе есть большой подвал».

Сразу погибнуть, наверное, не так страшно, страшно лежать в завалах и мучительно умирать… Я помню, так умирали русские старики в 1994 году в центре Грозного. Не было техники разгрести бетонные плиты.

Их дом разбомбил самолет, а они были на верхних этажах и оказались внутри завала.

Люди разных национальностей тогда приходили, плакали у этой горы плит, слыша их стоны. Так прошло несколько дней. А потом все стихло.

Это очень страшная смерть.

Еще я думала над разными религиями. Все они по-своему хорошие, только люди плохо выполняют законы Бога.

У Фатимы — соседки из среднего подъезда нашего дома, умер сын, совсем маленький мальчик.

5 октября 1999 г., вторник

Пока живы!

Газа давно нет. Бомбят.

Наш четырехэтажный дом от сотрясений стал оседать. В комнате отошли стены от потолка. Сегодня самолеты кружили над рынком. Многие убежали. В том числе здоровый светлый парень — «Вандам», который учится на юридическом факультете. Он периодически разрешает мне и маме торговать в его деревянной будке.

Это удобно под дождем. Но я его не люблю.

Дома мы варили картошку в электрическом самоваре. Электричество бывает, но уже не всегда. Газ отключили. Это на случай обстрела, чтобы было меньше жертв. Дома горят, люди гибнут.

Патошка

11 октября 1999 г., понедельник

Воюют. Далеко слышны раскаты, похожие на гром.

Мы решили дополнительно торговать газетами. Тетя Таня и ее дочь Юлька злятся.

Они торгуют печатной продукцией давно и неплохо. Теперь мы — конкуренты.

У нас выхода нет. Товар не идет. На еду денег не хватает.

Позавчера я пошла и «экспромтом» познакомилась, с женой Сулима. Того человека, что привозит газеты и журналы оптом. (Я приврала, что дружу с Юлькой. Она этим товаром торгует давно. Когда-то мать Юльки работала с моей мамой. Только дружбы нет. Знакомство.) Женщина представилась — Соня. Сразу дала мне под реализацию журналы. Вчера соседка по рынку, та, что торгует лекарствами, подошла к нашему

столу с товарищем своего сына. Незнакомый парень подарил мне красивую маленькую книжку. Женщину зовут Кусум.

Кусум пытается подружить меня со своим сыном. Ее сын очень высокий, потому сутулится. Он скромный, стеснительный. Зовут Дауд. Ходит на подготовительные курсы. Готовится в Нефтяной институт. Всегда учебники по химии в руках. Дауду 21 г., а мне — 14 лет.

Мама говорит, что замуж мне еще рано. Твердит: «Надо учиться!»

А Кусум соблазняет: "Ты единственная девушка, на которую мой сын обратил внимание. Если ты станешь его официальной невестой, мы подождем, пока окончишь 9 классов школы", — по чеченским меркам, это лестное предложение. Я вижу: парень хороший! Но мне больше понравился его друг, тот, что подарил книжку. Мать Дауда купила мне красивую летнюю майку и торжественно вручила.

— Как первой девушке, которая понравилась сыну! — так она объяснила свой подарок.

Нашего соседа, веселого гуляку по прозвищу «Буратино», не видно уже несколько дней.

Он чудесный рассказчик книг и фильмов. Торгует музыкальными кассетами недалеко от нас.

Дает мне кассеты домой, «напрокат». Совершенно бесплатно, послушать. Живет в городе Урус-Мартане.

Пусть с ним и с нами все будет хорошо!

Патошка

12 октября 1999 г., вторник

В школу я не хожу. Занятий нет. Я помогаю маме.

Кто-то позавчера, под проливным дождем, облил дерево керосином и поджег. Вот идиот!

Получился кострище! В это время как раз прилетел самолет и долго кружил. Люди боялись. Вдруг он сбросит бомбу? Но обошлось.

Женщина, торгующая лекарствами, познакомила меня со своими сестрами. Говорит, что я всем нравлюсь. Но мне нужно ходить в платке, чтобы не узнали, что у меня мама русская, лучше ко мне относились. Эти взрослые — разговорчивые. Всегда что-нибудь мне дарят, по мелочи. Может, теперь я не буду одинока? У меня появятся друзья?

Я очень люблю косынки и платки. Мне не нравятся эмансипированные женщины Запада.

Любая одежда с шарфом в тон — романтика, нежность и тайна. Носить платок мне советовал друг моей мамы. Объяснял: «Тогда я смогу за тебя заступиться. Ты взрослеешь… Тебе защита нужна!»

Они не знают, что отец моего отца — чеченец. И если считать по мужской линии, то я чеченка. Мамина фамилия у меня потому, что за семь месяцев до моего рождения мама рассталась с моим отцом. Мириться не захотела. Позднее мама достала у врача справку, что я — семимесячный ребенок! Записала меня на себя. Забавнее всего, что мать моего отца, моя бабушка, — еврейка. Значит, он еврей? Ха-ха. А у них считается все по материнской линии. Поэтому я считаю, что я дитя мира.

Своего отца я, правда, ни разу не видела. Знаю, у него есть сын от первой жены, тоже от русской. Женщину зовут Таня. Мне с раннего детства твердили: «Папа умер!» — а мне хочется верить, что это неправда.

Сегодня к нашему торговому месту подошла моя любимая, моя дорогая тетя Лейла. Это она привезла из больницы меня новорожденную и мою маму к дедушке. Лейла всегда помогала нам. Она когда-то работала с мамой на большом заводе «Красный молот». Только моя мама в отделе «Снабжение», а Лейла — в отделе «Сбыт». Замечательная женщина, лучшая из людей! Лейла пообещала принести варенье и повидло собственного приготовления. Она предложила на рынке звать мою маму на чеченский манер. Теперь на рынке и дома все зовут маму — Лейла.

Давняя мамина подруга, едва подошла к нам, стала уговаривать уехать. Мама и ухом не повела. Говорит:

— Я не знаю, где какие люди. Как живут в других местах? Ни обычаев, ни правил. У меня нигде нет близких родственников! Знакомых тоже нигде нет. Здесь вся моя жизнь прошла,

с 15 лет! Здесь — две родных могилы, бабушки и моего отца. Свое жилье имею, что очень важно. Руслан есть. Пусть неофициальный брак, но опора. Защита. Привыкла, не первый год… Уеду с ребенком. И что?! “Бомжевать” в одиночестве буду?

Лейла качала головой и повторяла:

— Покоя нет. Жить не дают. То одни! То другие! Хотелось бы, чтоб наша девочка рано замуж не пошла. В домашнее рабство не попала. Впрочем, неизвестно, где лучше?! Наша молодежь скромнее…

У Лейлы ее родная дочь живет в семье своего отца. Они видятся редко. Лейла второй раз вышла замуж, но своих детей больше нет.

Именно поэтому она меня любит. Считает меня как бы своей родной дочерью. Дарит мне подарки.

Я страшно обиделась на чеченца по прозвищу «Вандам». Он увидел меня в платке

и расхохотался: «Для кого ты так нарядилась? Куда собралась?» И нарочно плюнул, свинья.

Как-то он подсылал к нам тетю. Знакомиться.

Его тетя обхаживала мою маму, угощала ее. Так положено на Востоке, чтоб завести знакомство и подружить парня и девушку. Она даже в открытую просила меня племяннику

в жены. Они скрывали, что одна жена у него уже есть! А другие люди — рассказали…

Мне «Вандам» не нравится. Светлый, сероглазый чеченец. Внешне — деревенский русский «Ваня». Крупный парень, но… трусоват.

П.

13 октября 1999 г

По ночам слушаем орудийную канонаду. Днем — торгуем.

Я поругалась с Таней и с Юлькой. Соня стала относиться к нам хуже. Не знаю, это я ей надоела своими просьбами? Или наши конкуренты что-то наговорили?

Теперь я ношу платок, как тетя Кусум. Кусум часто меня хвалит. Подсядет к нам на рынке

и волосы мне расчесывает. Зовет:

— Пойдем, сделаем тебе завивку — химию!

Друг Дауда снова подходил. Купил мне мороженое. Я ему понравилась? Знала бы об этом Кусум, мать Дауда!

Этот парень спросил меня:

— Сколько тебе лет?

Услышав, что только четырнадцать, удивился:

- Ты такая маленькая! Я думал, ты взрослее… Знаешь, ты очень похожа на царевну Будур из моей любимой сказки!

Тогда я осмелела и заявила, что он — «Аладдин»! Мы долго смотрели друг на друга и молчали. Я удивилась своей смелости. Раньше с парнями я помалкивала, только слушала, а тут — заговорила… У Аладдина красивые глаза. А волосы — черные, кольцами, до плеч.

Он действительно как принц! Я вспомнила, что видела его во сне! Давно. Когда была ребенком и еще не ходила в школу.

Аладдин сообщил: ему 23 года. У его отца — другая семья. Есть мать и сестра (или сестры, я не поняла). Они живут в селе.

Смутившись, Аладдин долго рассматривал свои туфли и, не прощаясь, ушел.

Полина

14 октября 1999 г

Утром я проведала свою школу. Возможно, учиться мы не будем до весны.

Из школы я сразу поехала к маме на рынок

Мама ждет моего отчима. Он ушел помочь с отправкой вещей другу, давно, 19 сентября.

С тех пор мы ничего не знаем о нем.

Главное — распродать товар. Забрать новую одежду, любимые книги и уехать.

Наша торговля еле дышит. Покупаем еду, отложить совсем ничего не можем.

Тревожат газетные статьи о том, как беженцы половину дороги идут пешком, сгибаясь под

своими вещами. Как они мерзнут. О том, что машины с ними расстреливают по дороге.

Путь из города очень опасен!

Денег, чтобы надолго снять себе «в беженцах» квартиру, — нет. Мы по закупочной

стоимости отдаем свой товар, привезенный из города Баку. Даже с потерей! Лишь бы

собрать денег!

Вся молодежь надела военную форму. Многим форма идет! Но оружия в руках нет. Только

рации. Автоматы у взрослых мужчин. Кому тридцать лет и больше.

Кусум плачет, рассказывает, что ее сын ушел из дома. Просит мою маму помочь его

вернуть. Просит разрешения сказать, что я согласна выйти за него замуж. Только бы он

оставил своих новых знакомых! Вернулся домой!

Мы поддержали идею Кусум. Я предупредила, что потом уеду, но обязательно помогу.

Однако Кусум не решилась брать меня в дорогу. Поехала к нему одна. Но вернулась без

сына. Дауд заявил ей, что у него надежные товарищи. И что он не оставит их до конца…

Мы все плакали.

Царевна Будур

20 октября 1999 г

Сегодня утром я долго не могла сосредоточиться, прийти в себя

Снился обвал в горах. Большой обвал! Погибло много людей! Я видела, как летели

огромные каменные глыбы. Давили, рушили. Я пряталась, бежала, падала…

Мелкие камешки больно ударяли меня.

Проснулась в ужасе. Долго лежала не шевелясь. Занемели руки и ноги.

Ну и натерпелась же я страха во сне!

А потом был сильный обстрел в реальности. Но все в порядке.

П.

22 октября 1999 г., пятница

Нас с мамой ранило 21 октября. Так неожиданно и страшно сбылся мой сон.

Я видела: за столом сидела убитая женщина. Раненые прятались в кафе и в подъездах

домов. Мужчины — добровольные спасатели подбирали жертв обстрела, распределяли по

машинам. В первую очередь — тяжелораненых.

А началось все неожиданно, около пяти часов вечера. Мы собрали свой оставшийся товар

две сумки. Одна — мне, вторая — маме. Тут встретили Кусум с маленьким ребенком.

Стояли, разговаривали. Вдруг яркая вспышка осветила еще светлое небо. Последовал

сильный грохот. Мы, от испуга, перекатились за свой стол. Присели между железными

ларьками. Другого укрытия рядом не было. Взрыв! Потом еще… Похоже на то, что одно и

то же взрывается много раз. Мы побежали, теряя свой товар, во двор «Дома моды». Это

самый центр Грозного. Улица Розы Люксембург.

Когда я бежала, огромный осколок, словно эхо очередного взрыва, просвистел совсем

рядом. Он рассек не меня, а время, словно теплую воду, которая ушла куда-то вниз, и я

стояла в сухом русле, сразу поняв, что ни мама, ни другие люди не могут спасти меня от

Смерти, если я закричу о помощи. Смерть и я — только мы оказались связаны друг с

другом в этом мире. Нет ничего, что могло стать между нами и закрыть собой.

Мне стало смешно и не нужно все — вещи, сумки и всякие ценности. Я поняла, что

ничего, совсем ничего не возьму с собой Туда.

Сильный удар и… время вернулось вместе с огненными искрами, которые осколок высек из

кирпичной стены дома рядом с моей головой. А ноги мне рвали чьи-то маленькие

металлические челюсти, но я по инерции продолжала бежать.

Только спустя несколько шагов — упала… Меня подняли.

Мы бросились в подъезд жилого дома, но там вместо второй двери была решетка.

Выбежали во двор, в шоковом состоянии, метнулись в другой подъезд, в жилой дом,

рядом. Там, где раньше был магазин «Рыболов».

Когда я присела, забившись в угол, пронизывающая боль в ногах дала о себе знать.

В этот же подъезд мама и Кусум втолкнули, забросили девушку — чеченку.

У девушки разворотило калено. Я впервые увидела, что кость внутри белая.

Она была в шоке и говорила только:

— Больно! Больно! Больно!

В подъезде были женщины и дети. Мама сказала, что у нее дырочка в кармане пальто и

немножко «горит» бедро.

Другой осколок попал к маме в карман.

Когда в наш подъезд заглянули мужчины, то все закричали, что первую надо увозить

девушку без ноги. Она потеряла много крови. На вид девушке было 17–20 лет. Ее увезли.

В подъезд снова заглянули добровольные спасатели. Молодые парни. Среди них был

Аладдин. Меня решили доставить на перевязку в аптеку, на проспект Победы (в бывший

хлебный магазин).

Аладдин нес меня на руках и шептал мне:

— Не плачь, моя царевна! Не бойся! Помощь — будет!

Маму вели сзади. Не забыли и наши сумки с товаром — не растерялись в суматохе.

Наш путь лежал через двор «Дома моды».

В нем я как-то жила с мамой у моего деда — журналиста.

Когда меня тащили под обстрелом, я увидела троих убитых. Они лежали отдельно друг от

друга. Их кто-то накрыл картоном.

Одна была женщина, один — мужчина, а кто третий, я точно не поняла. По-моему,

ребенок.

Нас отнесли в аптеку, и незнакомая женщина вытащила осколок из бедра у мамы. А мне

только перевязали ноги, так как один осколок был глубоко внутри, а другие тоже

выниматьбыло больно. Аладдин меня жалел, гладил по голове и грыз пряник.

Решили, что нужно домой, что в больницах все переполнено ранеными людьми, так как на

рынке торгуют в основном старики, женщины и дети. Мужчин там очень мало.

Практически нет.

Мы ведь были далеко от эпицентра, почти за три квартала. Сколько же там убитых?

Нас доставили домой на своей машине, какие — то совершенно незнакомые люди.

Я частично оглохла на оба уха — были сильный звон, и полуобморочное состояние…

Все вокруг плыло. Я услышала, как кто-то несколько раз сказал:

Кто сделал Полинке добра — увидит его,

Кто сделал Полинке зла — увидит его…

По-моему, это часть молитвы. И на самом деле звучит так:

Кто сделал на вес пылинки добра — увидит его,

Кто сделал на вес пылинки зла — увидит его.

Но в ушах звенело, и мне слышалось в полубреду свое имя в этих словах…

К утру боль в ноге усилилась.

Я пила обезболивающие таблетки и снотворное. Но боль становилась все страшнее.

Едва я задремала, как наша кошка, почувствовав сквозь бинты кровь, пролезла под одеяло

и вцепилась зубами мне в правую ногу.

Это было ужасно. Я ее прогнала тумаками.

Едва мы позавтракали, мама стала просить соседей отвезти меня к врачам.

Верхние жильцы согласились. В их «шестерке» мы отправились в больницу № 9. Это наша

центральная больница. Врачи сразу объяснили:

— Вам нужен рентген. Его нет. Отключили электроэнергию, а дизель куда — то пропал в

суматохе.

Но меня все равно направили в операционную. В операционной, грязной и темной, на

первом этаже гулял полосатый кот. Он терся о ножки стула и мурчал. В распахнутых

дверях, на пороге стояли заплаканные люди. Все было в крови. Обрывки одежды, какие-то

простыни… Бегали люди… Они искали своих родственников и знакомых.

Легко раненные, ждали в очереди к врачу, со вчерашнего дня. Сидя на полу и на стульях.

Глухо стонали близкие тех людей, которые уже умерли в больничных стенах. Страшно

кричала какая-то чеченка. У нее убило детей. Женщина средних лет просила денег на

операцию сыну, на лекарства. Ей подавали.

Врач, который смотрел меня, устал. Он еле стоял на ногах. Он рассказывал, что ночью, в

момент операций, несколько раз отключали электричество, что прооперировали десятки

человек. Много умерло…

Молодой корреспондент немец в очках и в клетчатой рубашке спрашивал докторов о

количестве пострадавших и умерших ночью. Каких ранений больше?

А меня о том, страшно ли было?

Врач называл цифры. Говорил, что в суматохе не записали всех. Оттого такая путаница и

многие не могут отыскать потерявшихся людей. Я не запомнила эти данные точно, поэтому

указать их не могу. Мне забыли сделать обезболивание, когда обрабатывали рану.

Я заревела. Кричать было стыдно. Врач спохватился и сделал мне уколы.

Все лекарства и шприцы тут же, в ларьке, купила моя мама. Дополнительно — прививку от

столбняка. Осколки искали, но не нашли.

— Без рентгена помочь не можем. Расковыряем ногу зря, — повторяли врачи: — Ищите, где работает рентген. Удалили только мелочь. У мамы к этому моменту на бедре стоял пластырь. Она ходила. Мы приобрели болеутоляющие средства, много бинтов, хирургических салфеток и зеленку.

Будур

23 октября 1999 г. (вечер)

Вчера произошло замечательное событие!

Во второй половине дня к нам, совсем неожиданно, явились гости. Кусум и Аладдин!

Это Аладдин нес меня раненую через двор моего детства! Адреса у них не было. Нас

нашли, опрашивая о пострадавших от взрыва. Они знали только район города. Пришлось

долго искать. Оба сильно устали. Мама подала чай. Кусум принесла фрукты. Аладдин дал

70 рублей на бинты. Больше денег у него не было. Он все время молчал. Я — тоже.

Друг на друга мы не смотрели, отводили глаза.

Говорили взрослые — моя мама и тетя Кусум.

П.

25 октября 1999 г., вторник

Я плачу. По вечерам моя раненая нога болит сильнее. И со второй ногой непорядок!

Царапины на ней воспалились! Припухли, вокруг краснота.

Мама утешает:

— Прививку против столбняка мы сделали. Это пыль попала. Пройдет!

Все эти дни соседи из дома напротив ходили в город, по ночам? Среди них были Сулейман

и его жена Золина. Многие описывают большую ракету, без «хвоста».

Говорят, что там, где она лежит, сильная радиация! В городе много иностранных

корреспондентов. Сумели пробраться! Кто-то счетчиком замерял излучение.

Люди специально приезжают на рынок, смотреть ракету — смерть.

Я прошу маму:

— Уговори соседей свозить меня туда! Хочу узнать, как выглядит гадость, которая принесла

мне боль.

Российская сторона отказывается комментировать обстрел рынка.

Но у чеченцев таких огромных ракет нет.

Говорят, тех, кто был вблизи ракеты, разорвало на кусочки, и теперь родные узнают их по

частям вещей: пуговицам, заколкам и кусочкам одежды.

Сегодня Резван, самый младший сын соседки Нуры, после обеда возил нас в больницу № 4.

Свет был, но не вышел на работу врач — рентгенолог.

Мама купила несколько батонов хлеба. Раздала всем соседям, стоящим у нашего подъезда,

«за мое выздоровление».

Мама нашла палку бабушки Юли, что осталась нам вместо наследства. Это коричневая

деревянная «клюка», как у сказочной Бабы Яги…

Я учусь с ней ходить по комнате. Повторяю, что желаю посмотреть ракету, убившую людей и ранившую меня!

Мама ноет, что мы все деньги уже прокатали, за операцию и за лекарства платить нечем.

Сегодня она торговала до 12 часов дня и ракету видела!

Будур

26 октября 1999 г

Рано утром, пока мало людей (я стесняюсь ходить с палкой — клюкой), мы с мамой пошли

на рынок. Я посмотрела на «останки» ракеты. Очень большая!

По ракете лазили мальчишки. Они сообщили, что она «заразная», поэтому ее должны

убрать. Ракета смела вокруг все. Плакали люди, которые ничего не нашли на тех местах,

где стояли их мать, дочь или сестра. Абсолютно ничего! Собирали, искали лоскуты от

одежды родных… Некоторые наши знакомые пришли торговать. Они раскладывали свой

товар и спрашивали о моем самочувствии:

— Осколки достали?

Мама просила допродать наш товар, тот, что мы не растеряли до конца, чтобы он не

пропал. Но люди боялись и не согласились.

— Сильное воровство, — объяснили они. И рассказали очень подробно о том, что было

после взрыва: «Двенадцать человек расстреляли прямо на месте из-за хищений!

Мародеры ведь лазили и днем и по ночам! Забирали с убитых вещи, золото и плащи,

обувь, одежду, косметику. Это делали под видом поиска пропавших членов семей.

Некоторые приходили воровать с детьми!

Папа с ребенком “искал” маму. А мама, с другим своим отпрыском, здесь же “искала”

отца. Не сразу дежурные — чеченцы поняли эти хитрости.

Начали проверять документы. Многие из числа раненых были обкрадены!»

Одного знакомого человека постигла такая участь: его ранило в грудь, и он крикнул, падая

от боли: «помогите!» А пробегающая мимо женщина выхватила у него сумку с

кошельком… Зато другая наша соседка по рынку отличилась невиданной храбростью. Сама

она русская, светленькая, и торговала недалеко от нас, в параллельном ряду. После взрыва

ракеты она на руках тащила раненую чеченку, а в это самое время воришки украли весь ее

товар. Но она нисколько не жалеет об этом. Я с ней говорила. Она — молодец!

Сейчас наш рынок стал маленьким. Утром всего два ряда. Столы расставили вдоль

проспекта Мира. Люди решили — здесь кафе, парикмахерские, жилые подъезды.

Можно успеть в укрытие.

Увидев меня с палкой клюкой, прохожие и торговцы шутили: «Молоденькая бабушка!»

Все желали мне быстрейшего выздоровления.

Репродуктор в районе проспекта Мира, который летом звучал музыкой, повторял одно и то

же:

- 500 человек пропали без вести. Около 1000 человек раненых. Учета людей, вывезенных в

села и в сельские медпункты, нет.

Мы расплакались, узнав, что в киоске для продажи конфет погибла девочка — моя

ровесница. Ее старшая сестра и ее мама — обе ранены!

Убита соседка Роза, продававшая капусту на восьмом месяце беременности. У нее остались

сиротами семь детей, и многие другие.

Заплаканные, мы купили хлеб, поехали домой. В автобусе ревели не мы одни…

Пришли. Разогрели чай.

Почти сразу явился Аладдин. Говорить не хотелось. Он сказал, что был у сестры.

Говорил с ней обо мне. Сестра пообещала сделать мне подарки. Пересмотреть те платья и

халаты, что купила себе недавно, летом.

Аладдин стал прощаться. Неожиданно моей растерянной маме он успел вложить в руки

конверт:

— На операцию и на лекарства, — сказал он. — Или на питание, на крайний случай…

— Мы вернем! — крикнула я, когда он выходил. Нам было стыдно.

Понимали, что брать у малознакомого человека деньги — нехорошо.

Но выхода у нас не было. Без денег — не лечат. В конверте оказалось 200 рублей!

Аладдин попросил меня, чтобы я называла его «Старшим братом». Мне понравилось, я

согласилась.

Вечером, совсем поздно, пришла тетя Кусум — мать Дауда. Она подарила мне черную

юбку с красивыми карманами. Мы хотели оставить гостью у себя, так как на улице было

темно. Но тетя Кусум заявила:

— Кроме Бога я ничего не боюсь!

Рассказала:

— Днем бомбили в центре. Снова есть погибшие.

Вовремя мы ушли!

Еще Кусум сказала, что решила держаться рядом с Даудом, а своего младшего сына она

оставит у родных. Что ее старший сын — ей особенно дорог. Вторая попытка увезти его не

удалась! Даже Москва и обучение в столичном вузе не соблазнили его. Дауд заявил, что он

все равно сбежит к своим друзьям! В случае насилия над его волей и над личным его

решением он навсегда забудет о семье…

После ухода тети Кусум в нашу дверь постучала соседка Фатима, та женщина, у которой

умер маленький сын.

Она принесла нам вкусный суп, на помин его души.

Сейчас канонада. Мама ушла за водой. Я сижу и глажу своего кота Чипса.

Надеюсь снова увидеть Аладдина.

Царевна Патошка-Будур

27 октября 1999 г

Утром наше настроение подняла тетя Марьям из квартиры рядом. Она опять с нами. С ней мама дружит с первого дня проживания в этом доме, с декабря 1986 года. Марьям расцеловала меня, пообещала:

— Ты очень скоро поправишься! Только немного потерпи!

Она подарила мне головной платок, кремовый с нежной каймой. Пудру! Мы вместе позавтракали. Марьям предупредила, что вывезет часть своих вещей в Ингушетию. А рядом с нами, на первом этаже, поселит семью из дома напротив. Мы будем не одни! А если найдет возможность, то приедет сама или пришлет за мной и за моей мамой кого-то из своих сестер. Поможет нам выехать!

Днем мы прокатились в больницу № 4. Снова зря. Электричества нет, а «дизель» украли. Рентген мне не сделали. Возил сосед Резван, со второго этажа. Столько денег и времени

потеряли, а толку нет! Маленький крошка осколок прорезал кожу, вышел сам.

Мне советуют делать компрессы из теста с медом. Оказывается, у меня мелкие осколки, а не

порезы! Таких мы насчитали 15 штук, всюду, где нашли что-то твердое под кожей. А шестнадцатый осколок — глубоко. Он большой и рядом с костью в ноге. Этот — хуже всех!!! Он перемещается. Блуждая внутри, режет мою ногу! От него самая сильная боль.

К нам заглянула на огонек соседка — тетя Валя из дома напротив.

Это она с тремя сыновьями и со своей пожилой мамой жила у нас в первую войну. Тогда мне было девять лет. Я тайно симпатизировала ее сыну — Мансуру. Ему было 15 лет. Одиннадцать человек в однокомнатной квартире; потом девять, когда часть соседей пошли жить к родственникам.

Кстати, мы заделали деревяшками часть окна — на случай осколков.

Ко мне приходила маленькая дочь Золины, играть.

Поля

28 октября 1999 г., четверг (утро)

Мама ходила к дальним колодцам за водой.

У нас очень холодно.

Сегодня она собралась в центр, на рынок. Решила поторговать до обеда и купить еду. Наши запасы кончились. А газеты устареют и пропадут. Опять потеряем, вместо того чтобы заработать! Мы быстренько позавтракали, сложили в два нетяжелых пакета журналы и газеты. Хотя кому они теперь нужны? Мама — наивный человек!

И тут начался ужасный обстрел! Загрохотало! Как раз в стороне центра города и рынка! Небо там мгновенно стало красным от пожара. Маме моей — «по фигу». Говорит:

— Ерунда!

А тут бежит Аза, соседка, и кричит:

— Рынок бомбят! Попали в рынок!

Потом навстречу побежала, какая — то женщина с соленой капустой в ведре. Плачет и сама себе бормочет:

— Опять все в крови! Все разбомбили! Рынок горит!

Мама ее остановила, дала воды. Женщина отдышалась в нашем подъезде, стала рассказывать:

— Не орудия это. Самолет! Бомбил рынок! Убитых

много! Он попал туда, где угол «Дома моды», где женщины хлебом торгуют!

Она ушла, плача.

Мама спохватилась:

— Активизируются! Мы — без еды! В нашем районе пока тихо! Давай сходим на ближайший рынок, малюсенький, на остановку «Березка». Возьмем продукты. Те, которые дешевле: макароны, картофель, хлеб, тебе — бинты. Вдруг развоюются? Совсем не выйти будет.

Мама очень упрямая.

Я быстренько собралась. Страшную палку клюку не взяла. Дорога не дальняя. Одна остановка транспорта. Пошла, опираясь на маму. Мы благополучно миновали свой двор. Перешли дорогу. Обогнули Бело — зеленый детский сад. И стали двигаться по большому чужому двору. Тут загудели самолеты! Раздались первые разрывы бомб.

Мы бросились в частный сектор, через дорогу. Нашли подвал, но маленький.

Пять человек уже стояли в нем, прижавшись, друг к другу. Войти некуда.

Назад! В подъезд жилого дома!

Хорошо, он не закрыт изнутри. Присели в углу, под чужой дверью.

Взрыв! Еще взрыв!

Закричал мужчина в доме напротив. Загорелись верхние этажи.

Другой мужской голос уговаривал раненого:

- Потерпи! Потерпи! Сейчас перевяжу. Улетят — отвезу в больницу, — но раненый орал не своим голосом. Видимо, было очень больно!

Самолеты сместились в сторону частного сектора и стали бросать бомбы туда. Мы вышли на улицу. Дом, справа от нас, стоял без угла. Из-под его крыши валил черный дым.

Дом, напротив того, где мы прятались, горел на верхних этажах. Это там кричали. Мы, из-за маминого упрямства, отправились дальше. Пришли на маленький рынок.

Никого не видно. Товар на столах, а продавцов и покупателей нет!

«Они в магазине!» — догадалась мама.

Самолеты пошли на новый круг…

И мы вошли в магазин.

Внутри было много людей. Взрослые, с ними дети дошкольники.

Люди присели за объемными колоннами из мрамора и молились.

Весь пол в стеклах! Витрины разбиты вдребезги! Часть продавцов и покупателей, прохожих,

вбежавших с улицы, спустилась в подвал магазина. Мы тоже пошли туда.

В подвале горели свечи. Граждане сидели на пустых деревянных и металлических ящиках. Женщины угощали друг друга семечками и водой. Молились на русском и арабском.

Совещались: «Если придется здесь ночевать — мы отдадим свою одежду детям. Разложим ее на цемент, чтоб дети могли спать».

Было холодно. Люди переговаривались тихо, как будто их могли подслушать.

Посидели и мы с народом часа два — пока бомбили. Все были напуганы. Никто не хотел идти наверх, в первый торговый зал и тем более на улицу, пока не кончились взрывы. Наконец вышли!

Мы купили все, что смогли. И по нижней стороне, той, где магазин, отправились домой — на случай бомбежки, там легче спрятаться. И у нас в подъезде было полно народа.

Под нашей дверью сидели: Нура и ее дочь Малика (со второго этажа), тетя Валя и ее

сыновья, другие соседи, незнакомые люди, с улицы. Мама сказала им, что подъезд, где одна тонкая дверь, — не защита! Опасно, так как окна на всех этажах. Лучше забегать

в квартиру, в угол коридора. Тогда, получается, две стены. Она показала, где у нас лежит ключ от входной двери.

Мы зашли к себе. Следом вошла соседка — Хазан. За ней — десятилетняя девочка Зара. Они рассказали, что здорово испугались! А моя мамуля удалилась за водой, опять к колодцу. Она завтра собирается в центр города, на рынок. Боится — пропадет товар. Уехать будет не на что.

Приходили люди и рассказали:

— Ракета, которую бросили на рынок (когда меня ранило) прилетела с Каспия. Журналисты это «раскопали». Только через 5 дней российские военные призналась в своем промахе. Целились в другое место — в здание «Биржи», но промазали. Попали на мирный рынок.

Никак не могу поверить, что это третья война в моей маленькой жизни!

Первая — в 1994 году (мне 9 лет);

вторая — летом 1996 года (с 6 по 22 августа, мне 11 лет); ох, сколько тогда соседей погибло!

И вот — третья. Осень 1999 года (мне 14 лет).

Что же нам делать? «Старший брат» не пришел. Еще сегодня сосед — дядя Валера удивил меня. Он передал мне подарки от парня Муслима (из первого подъезда).

Платок белый с голубой каймой и серые осенние туфли. Муслим, — родственник добрейшей

женщины — Зулай. Я говорила с ним всего один раз. Давно, прошлой весной. Однажды Муслим, повстречал меня по дороге из школы. Сказал, что я ему нравлюсь больше, чем Хава, его соседка. Он понимает — мне нужно учиться! Но если бы мне исполнилось 16 лет, то он — посватался бы ко мне! Так положено тут. Я была удивлена. И вот теперь, неожиданно, я получила его короткую записку: «Если ты меня помнишь — пожалуйста, молись за меня!» Я закрыла глаза и сразу увидела его. Нежное лицо. Светлые глаза, а волосы — темные. Муслим постоянно стоял в дверях своего подъезда, чистый и скромный. Мне захотелось плакать. Вот нервы! Не годятся никуда! «Зря ты, Муслим, считался с мнением старших во дворе! Боялся осуждений! Все потому, что моя мама — русская», — бормотала я.

И растерянно смотрела на подарки. Мне показалось — мы могли бы подружиться!

От его записки мне стало так хорошо на душе! Сразу легко и свободно…

«Муслим! Я не забуду твое имя в своей молитве!» — обещала я молча: — Но прости, туфли оказались мне малы. Я сразу подарила их маме Мансура. Только головной платок оставила себе».

Будур

31 октября 1999 г

15:40

Была бомбежка. «Долбили» частный сектор — Карпинку. У нас дома прятались дети. Громко пищала и плакала десятилетняя девочка — Зара. Мансур, сын тети Вали, всех успокаивал, сидя у нашей двери. Я молилась.

Все остальные заглядывали к нам в комнату с лестничной площадки.

Я под страшный грохот обстрела написала стихи:

Ты помнишь бои в нашем Грозном?

Как нас обстрелял вертолет?

Как плакали дети серьезно,

Труп кошки, найдя у ворот…

Моя мама — «Злючка-колючка», была на рынке! В такое время!

Правда, рядом (от нас одна остановка транспорта) — на «Березке». Купила: хлеб, картошку, лук. Запасается! Бегом, под бомбежкой, «прилетела» домой. Хамзат, брат соседки Марьям, принес мне лекарство от боли. Это анальгин. Мой самый большой осколок «сбесился». Он как бы «бродит» внутри и режет мягкие ткани… Нога сильно болит. Я лежу в кровати.

Брат девочки Зары бегал, пока взрослые люди боялись и прятались, в брошенные сады. Собрал виноград. Много! Мы все ели. Он младше своей сестры, но поступил как взрослый мужчина. Стучал в квартиры, где остались жить люди, угощал виноградом.

Раздал все.

Вечер.

Я, пока было затишье, рассказывала детям сказки. Зара и ее брат — это дети Золины, женщины из дома напротив нашего. Сейчас темно. Свеча погасла. Где-то ветерок. Потому каракули.

Я пишу в Темноте…

Полина

2 ноября 1999 г

Я с утра ругалась с мамой. Убираю. Готовлю есть.

Сегодня рано утром мы с мамой и с тетей Валей вместе ходили за водой. Там промоина, из

которой можно брать питьевую воду. Это далеко, через дорогу и еще почти квартал.

За «зеленый» детский сад и за тот дом, где кричал раненый. Там я нашла котенка. Теперь, вместе с ним, кошек у нас — шесть! Назвала новенького — Рысь. Котенок рыжий, солнечный. Напуганный и дикий!

Вчера мельком, издали видела Аладдина. Он кивнул. Был не один. С мужчиной старше себя и с молодым парнем. По вечерам я рассказываю детям сказочные, волшебные истории Гауфа. Он умер таким молодым, а столько успел дать нашему миру!

Все меня внимательно слушают. Дети — это Зара, маленький Ваха, ему семь, и девятилетняя Алиса. Алиса — племянница Тамары с четвертого этажа. Мне весной исполнится 15 лет… Конечно, если я буду жива.

Мансур, тот, что с родными жил у нас беженцем в 1995году, в первую войну, рассказал во дворе, что я — его невеста.

Мне пояснил:

— Это я нарочно. Чтобы не обижали и не приставали.

А сам тут же спрашивает:

— Ждать будешь?

Я, молча, кивнула.

Вот дурдом!

Пока отсутствует его отец, в семье Мансур за старшего.

Не однажды именно он улаживал конфликты между нами трудной зимой 1995 года. В нашем «военном» домашнем общежитии.

Мы часто ссорились из-за тесноты. Спали по очереди… Одновременно уснуть в нашей однокомнатной квартире места не было. Но не отсылать, же соседей на опасный под бомбежкой третий этаж? В их квартиры?!

Кроме нас и большой семьи Мансура из пяти человек, в 1995 году в нашей квартире временно проживали еще беженцы. Помню, была соседка — пенсионерка Ольга Степановна с нашего же подъезда, с третьего этажа. Позднее по снежным тропам через горный перевал из рабочей командировки из города Владикавказ пришел ее сын. Антивоенное чудо!

Когда его хотели расстрелять то «красные», то «белые» (российские военные и боевики), считая шпионом, он повторял:

— Ребята! Мама старая. Одна совсем! Война. Я иду к маме!

Отпускали…

А с моей мамой общаться — невозможно. Постоянно спорим, ссоримся. У нее сдают нервыиз-за стрельбы. Она стала нервная и злая.

С газетами у нас все нормально обошлось. Пропало четыре. Остальные мы продали.

По ночам бомбят. Днем почти нет.

Снился сон:

Я побывала на планете, где живые существа прозрачные. Состоят из солнечных зайчиков… Из бледно — золотого огня. Невероятно, но я там была! И эти «существа» возвели меня в четвертую степень по моим знаниям! Еще в своем сне я видела Пророка Магомеда! Он ругал меня за мои занятия йогой. Говорил, что и йога и все знания принадлежат Аллаху.

Осколок изнутри колет, режет мою ногу. Мешает мне ходить.

Пока!

Будур

4 ноября 1999 г

Мои стихи посвящены замечательному человеку, художнику и другу моего дедушки, Леониду Ивановичу Царицынскому. Узнику лагеря «Бухенвальд».

В этих строчках я стараюсь описать его работы:

… Изображение Луны —

 Лишь отраженье, не Луна,

 Но в горном озере видны

 Людей исчезнувших дома,

 В обвале, в земляных слоях,

 Хранятся звуки мудрых слов…

 И…отпечатки тел людских

 Искавших счастье и любовь!

Золина, жена дяди Сулеймана, собирается уезжать. Денег у них нет. Соседи решили собрать, сложиться, кто, сколько может, потому что у них маленькие дети. Мама тоже дала. Мало, только 20 рублей. Жалко детей! Ночью была пушечная канонада. Снаряды через наш дом пролетали, куда-то в сторону Заводского района. Было светло, как днем. Наверное, там не осталось ни одного целого дома!

Брат Марьям, строгий и славный дядя Хамзат, говорит, что в ясную погоду русских солдат видно на горах. Он полагает, что в городе война окончится примерно через месяц. Но вообще будет продолжаться долго…

Поля

7 ноября 1999 г

Вчера, 6 ноября, приходил «Старший брат». Он предложил учить меня арабскому языку. Показал интересные буквы, как рисунки. Я согласилась.

Сейчас школы нет. Историю, весь учебник, я уже прочитала дважды. «Старший брат», он же Аладдин, подарил нам два платья. Одно, голубое, он вручил мне. Такое же, но зеленое, —

моей маме. Дополнительно принес для меня большой белый платок, привозной, из Мекки!

О таком я мечтала давно! У нас самые богатые женщины покрывают ими голову! Платок белый и вышит белым. Он очень большой, как шаль. Аладдин притащил книги. Разные. Много. Говорит:

— Вы читать любите, а за книгой быстрее время идет. Здесь детективы.

Он такой… непредсказуемый!

Это события вчерашнего дня.

А сегодня беру тетрадь, где я пишу буквы, открываю, а там деньги! Они неожиданно сыплются на меня. Я едва в обморок не упала! Всего 160 рублей! Зачем?! Мы ему и так рады.

И всю нашу жизнь будем благодарны за свое спасение. Это лишнее!

Неужели я совсем ему не нравлюсь? Аладдин обращается со мной, как с маленькой. Дружелюбен, и только.

Вчера бомбили. Мы с мамой «прогулялись» за хлебом. Попали под обстрел. Прятались у женщин внизу, на «Березке», в большом доме на первом этаже. Женщин было три. Все молодые чеченки. Одинокие. Красивые. Они, как и мы, пускали посторонних людей с улицы спасаться от стрельбы. Одна из женщин твердила: «Нас всех тут положат!» — и плакала.

Вторая жаловалась моей маме: «Не знаем, что нам делать? Какая торговля между войнами?

На один, на два дня на еду! На дорогу средств нет. За сумки с одеждой платить нечем! Наверное, мы возьмем, что у кого есть, и пойдем в подвал. Тот, где общежитие от четвертого хлебозавода. Это недалеко. Два квартала от нашего дома. Там вода рядом. В подвале уже живут люди!»

Мы пересидели обстрел. От чая отказались. Благополучно вернулись домой.

Дома принялись за уборку.

Продолжаю:

12:00. День.

Какой сейчас был обстрел!

Дальнобойные снаряды летели через наши дома и в зоне видимости разрушали частные постройки. Грохот адский! Некоторые из снарядов, наоборот, не долетали.

Попадали в сады. Один разорвался совсем близко от дороги, в крайнем саду.

В это время трое: Султан — отец моей подруги Хавы, высоченный дядя Валера, и седой Николай, — возвращались с рынка. Обстрел застал мужчин на пустыре. Какой-то снаряд упал в нескольких метрах от них. Мужчины успели повалиться на землю, на секунду раньше. Спаслись! Никого не ранило. Затем соседи дружно прыгнули, в свежую воронку.

Мужчины понадеялись, что дважды в одну точку не попадут. Оказались правы! Другие снаряды падали рядышком… Соседи живы и продукты целы. Они вернулись домой!

В этот момент мы с мамой сидели в коридоре, в своей «нише» за дополнительной стеной

от окон. Наши несчастные коты спрятались под ванну! Они сильно испугались стрельбы. Мяукали. Осколок мой болючий «замолчал», дал мне передышку. Сегодня седьмое ноября — революционный праздник бывшего СССР. Наверное, потому всем "весело"!

Патошка-Будур

(из страшной сказки о городе Грозном)

8 ноября 1999 г

6:00 утра.

Вчера вечером был ужасный тарарам!

Ракеты и снаряды летели во двор. Били минометы и пулеметы.

Стены нашего дома ходили ходуном. У всех вылетели остатки оконных стекол.

У нас они много раз заклеены бумагой «крестами», потому остались! Когда мы клеили, некоторые из жильцов, потешаясь, ехидничали: «Кресты, как у русских на могиле!»

Мама не реагировала. Она давала добрые советы: «Фильмы про войну с немцами смотрели? Какие там окна?! Для сохранности все заклеены крестнакрест. Делайте так же!»

Единственное, что почерпнули из ее подсказки окружающие, сразу стали называть русских военных «немцами»…

Я нашла хорошие стихи:

Есть в рыцарях убийств и риска

Ребяческой вдруг грусти взрыв,

И плачет навзрыд террористка,

Жука случайно раздавив.

Не помню, чьи это строчки.

К вечеру пришел Аладдин. Вытащил меня «за шкирку» из ниши в коридоре.

И стал учить читать. Удивился, как быстро я запомнила все буквы, легко пишу их под

диктовку. Аладдин явился весь в глине. Объяснил, что когда шел — обстреляли наш пустырь. Ему пришлось с какой-то серой кошкой полежать в пустом окопе. Кошка вырывалась. Пыталась бежать. Она его оцарапала. Оказалось, это мой кот — Чипс! Аладдин спасался вместе с ним?!

Мы нагрели воды, чтобы наш гость на кухне мог помыться и помыть голову. Постирали его одежду. Мама заявила, что все мокрое и что в ночь она его не отпускает.

Он сопротивлялся для приличия, но просиял и остался!

Нам с мамой пришлось тесниться на бабушкиной кровати, а гостю мы одолжили диван.

Мы рассказали «Старшему брату»: временно рядом с нами живет семья с четвертого этажа. Чеченцы. Раньше с молодой веселой женщиной из этой семьи мы дружили. Особенно в «летнюю» войну, в 1996 г. Но теперь времена окончательно переменились. Соседка и ее родственники держатся надменно. С неприязнью к нам и другим русским людям. Терпим. Помним их горе. В дни летней войны у подъезда погиб сын соседки, 19 лет! Дочь и сама Тамара были ранены. Мы в этом не виноваты, но… вина на нас, так как стреляли по двору из русской воинской части. Аладдин объяснил:

— Неприязнь и ненависть — неизбежны! Вы должны быть к этому готовы. Понадобится много терпения, чтобы вынести незаслуженные обвинения и обиды.

И признался:

- Мои знакомые не понимают меня, когда я говорю, что иду проведать русскую семью. Рассказываю о том, что подружился с вами. Что вы нормальные. Мне не верят!

Вечером в тишине я, соскучившись по улице, выглянула во двор. Увидела там осколки величиной с руку! Такой пополам рассечет. Они как большие «поленья» для растопки печи.

Царевна Будур

9 ноября 1999 г

Мой «Старший брат» Аладдин ночевал у нас! Мы долго говорили. Он кормил меня конфетами, которые вынул из карманов. Аладдин брался убирать в квартире, вообще вел себя как действительно брат или родственник. Я многое о нем узнала. О его детстве, школьных проказах, друзьях. Потом на него «нашло». Произошли резкие перемены.

Он начал ругать меня за то, что я неправильно ем, неправильно ношу головной платок.

Очень медленно складываю буквы, когда читаю. Я поняла. И его тоже временами раздражает моя славянская кровь…

Моя мама вступилась. Заявила, полушутя полусерьезно, что он «нудный».

Добавила: «Когда гость делает замечания хозяевам — его пора выгонять!»

Аладдин обиделся. Не завтракал. Ушел. Но я знаю — вернется!

Он не хочет привыкать к нам, а все равно привыкает.

Мама его жалеет. Добра к нему. Аладдин зовет ее «матушка!», а она его «мой сынуля!»

Утром я повторяла правила по русскому языку. Мы с мамой писали диктант.

Сейчас мама дремлет. Я сижу тихо. Нашла несколько старых газет — читаю.

Уезжает женщина из дома Раисы, рядом. За ней приехали на машине, торопят.

Женщина предложила нам купить у нее сигареты «Астра», самые дешевые и паршивые.

Всего 96 пачек, по тридцать копеек за одну. Мама купила. Говорит: «Продадим — на хлеб будет. Много не набавим — стыдно! Один два рубля. На рынке сигареты дороже.

И наверняка еще подорожают».

Будур

10 ноября 1999 г. 14 лет

Вчера выпал снег.

Нет, неправильно я написала. Это была метель, как в феврале! Все деревья белые.

Маме плохо с сердцем. Приняла лекарство — капли. Добавила традиционный «валидол». Она лежит. Советую ей поспать, воспользоваться тишиной. Хлеба нет, но есть вчерашние вареники с травой из огорода. Научила делать Раиса.

Раиса — молодая женщина, армянка. Раньше мы никогда не дружили. Не знали друг друга. Не здоровались. Теперь в спокойный промежуток времени, без стрельбы,

Раиса приходит. Читает те книги, которые нравятся моей маме. Гадает нам. А мы гадаем ей, при помощи карт. Раиса помогает мне делать перевязки — компрессы.

Эта женщина живет в соседнем четырехэтажном доме, рядом.

Зашел попрощаться мужчина из нашего дома, из сред него подъезда. Он не постоянный житель. Мы не знаем его. Особая желтоватая бледность. Нет одной кисти руки.

Изящные, болезненно тонкие черты лица. Весь двор зовет его «Черная перчатка».

Впервые он обратил на нас внимание несколько дней назад. Случайно увидел, как меня, раненую, вынесли из машины. «Загружали» домой. Мы не были знакомы с этим человеком.

Потому он представился, сказал, что иностранец, приехал из Греции.

«Черная перчатка» знал со слов соседей: мы занимаемся йогой. Разгадываем сны. Он попросил дать объяснения тому, что ему привиделось: «Гонятся собаки! И большие и маленькие. Хотят разорвать. Я-то бегу, а то нет. Растерян!.. Не знаю, что делать? Мне страшно! Собак очень много, целая стая!» — рассказал гость.

Мы поняли его сон так: «Враги. В большом количестве. Остаться означает гибель. Надо быстро уезжать. Идет охота!»

Этот человек сообщил: он отбывает в Грецию. Любимую мной страну!

И… тут же сказал, что в Египет(?!)

Прощаясь, у самой двери, мужчина тихо произнес:

- Я вернусь сюда. Лет через пять, шесть. Там у меня семья…

На столе мы увидели плитки шоколада.

Чувствую головокружительную надежду: все будет хорошо! Так дети ждут подарки от новогоднего Санта-Клауса. Или в море, когда гибнет корабль, вдруг, за пеленой дождя и шторма, люди различают берег…

Маме плохо с сердцем. Сейчас 14:35.

Мама напилась таблеток. Но не помогает. У нее стынут губы, кисти рук, ноги.

Я повторяю ей: «Надо поспать!»

Дала маме в руки бутыль с горячей водой — замена грелки.

Вторую, такую же, положила к ее ногам.

Перед глазами у меня — Аладдин!

Я веду с ним воображаемую беседу…

Сижу на диване. Стреляют. Пока далеко. Из установки «Град». Уже в третий раз заряжают!

Это оружие типа «катюши» в Отечественную войну. За хлебом мы не пошли. Слышу: воет самолет. Звук близится. Сосульки за окном, словно маленькие сталактиты.

Небо ясное, синее. Аладдин пообещал мне принести котенка с синими глазами, белого, белого, как вчерашний первый снег.

Ночью я видела сон: в темном подвале я веду бой со Смертью. Она черная, в плаще с капюшоном, в кисти руки ее — меч, а под ногами у нас — топь. И столько народу уже по грудь в топи — им не вырваться и не спастись…

Никому. Я размахнулась и ударила Смерть тростью по голове. Я ощутила реальный удар,

будто ударила что-то живое и настоящее… Она отшатнулась, и я сумела выскочить из подвала на свет. Рассказала сон маме. Она посмеялась и сказала:

— Значит, в эту войну ты не умрешь!

Царевна Будур

11 ноября 1999 г

14:10

Был сильный обстрел из «Града».

Сидели в коридоре. Думала — наши стекла вылетят.

Нет. Пока держатся.

Секунды тишины. «Красные» или «белые» перезаряжают установку «Град». Звуки эти

трудно, с чем-либо перепутать. Мы с мамой спешим.

Утепляем окно клеенкой, со стороны комнаты.

Прибежала из среднего подъезда пенсионерка Маня.

Говорит:

— Одна не могу! Боюсь!

Это старая женщина, с тяжелым прошлым, из неблагополучной семьи.

Мы ее прогонять не стали. Сейчас будет обстрел. Неизвестно куда угодит. Усадили Маню в нишу. Угостили вареньем.

Аза (из дома, напротив) постучала к нам. Ей срочно нужны весы. Сказала, что они с Линой нашли «сыпучую» еду. Надо делить! Аза забрала у нас своего толстого кота. Кот — круглый, как его хозяйка. Утром мы умудрились без приключений сходить за хлебом. Я с палкой.

Шла бойко, быстро.

Вот опять мой сон:

Привиделось, будто у меня не пять пальцев на руке, а шесть!

Сон повторялся несколько раз за ночь. К чему бы такое?

«Пальцы — это дети! В твоем случае, наверное, друзья! Те, кто тебе дорог!» — пояснила мама. «Пальцы — люди самые близкие, родные. Возможно, кому — то хочется породниться…» Она хитро посмотрела на меня: «Сон не плохой!»

Умирает котенок от голода, рыжий, по имени Рысь. Я это предвидела. Смерть заранее приходила за ним в моем сне. Не хочет хлеб, даже моченный в супе и жеванный мной! Он и лепешку не желает! У нас еда: помидоры и варенье, суп с «галушками» и с пареным луком.

Больше ничего нет. Котенок маленький. И есть, такое не может! Я заболела. Температура и боль в печени.

Опять обстрел. Сильный!

Маму я забрала с ее кровати. Она спала под самым окном.

Мы сидим в коридоре. Все коты сбежались к нам, перепуганные, жмутся к ногам.

Руки мерзнут. Я спала в перчатках.

Будур

12 ноября 1999 г

13:10

Клянусь! Я не верила, что останусь жива.

То, что сейчас я пишу, — восьмое чудо света!

Дело вот в чем.

С утра мы пошли на Березку, на небольшой рынок. Надеялись найти картофель. Хотя бы два

килограмма. Если увидим, решили — купим хлеб. У нас мало муки. Меньше половины

мешка. Мука — на экстренный случай.

Мы миновали первый от нас «зеленый» детский садик, вошли в злополучный двор, в

котором нам всегда достается! И тут начали бомбить!

Мы забежали в подъезд на первый этаж большого 5-этажного дома.

В одном подъезде никого не оказалась — спрятаться было негде, и мы забежали в другой подъезд, а там русская старушка. Она сказала, что живет здесь совершенно одна. Больше никого нет. Но у нее есть ключи от всех квартир. Хозяева доверили, на случай пожара. В том числе и от квартиры на первом этаже. Мы вошли. Бомбить продолжали — самолет кружил прямо над двором.

На наших глазах стекла из окон, затем сами окна, остатки вещей от «оконной» стены вылетели на улицу. Образовался проем. Две широкие кровати, без колес, на ножках, поехали на нас! Белый дым, похожий на пар или туман, проник в окно. Стало плохо видно. Душно. Появился неприятный, едкий запах!

Я услышала голоса. Во дворе громко разговаривали. Я подошла к другому, уцелевшему окну. Посмотрела вниз и увидела двух парней в джинсовых костюмах. Они сидели на мокрой снежной скамье.

Один обхватил голову руками и выл, как зверь. Второй повторял:

— Ты чего? Ты с ума сошел? — он бил первого по лицу, посыпал его голову снегом.

Где-то кричали раненые. Жутко!

Русская старушка, кругленькая и неунывающая, говорит:

— Живы! Значит, о живом думать надо! Моя квартира на третьем этаже. Дочь недавно умерла. Было ей 29 лет. Помянуть хочу!

Ее пальто своей девочке заберите! Оно новое. Мы пошли к доброй женщине на ее родной, третий этаж. Зашли. Я померила драповое пальто цвета бордо. Оно мне подошло.

Мы быстро свернули подарок, стали класть в пакет и благодарить бабушку. Мама сказала:

— Живем рядом. Вдруг разбомбят, а вы живы останетесь? Приходите! С нами перезимуете. Мы недалеко. Ваш двор, детский сад и через дорогу.

Мама быстро записала ей наш адрес на обоях.

Тут оглушительно прогремел взрыв. Это бомбил самолет! Пятиэтажный дом шатнуло, и он — накренился. От страха я перестала соображать. Смотрела на распятья на стенах и на кресты. Стекла летели с частями балкона вниз. И от взрывной волны дверь вылетела на лестничную клетку. Поволокло дымом…

«Только бы здесь не умереть, на третьем этаже…», — мелькнула мысль.

Я прошептала, садясь на пол:

— Мама!

И тут поняла, что голос у меня пропал…

Бабушка принялась молиться, бить поклоны.

Мама обреченно заявила: «Кажется, нам конец. Давай обнимемся!»

Но тут мы услышали крик в подъезде. Мужчина, которого ни я, ни мама не знали (видели на своей улице), перескакивая через ступени, бежал к нам. Он размахивал руками, громко кричал:

— Дом горит! Сейчас, обрушится стена! Скорей! Бегите! Ну, быстрее же! В подвал! Через дорогу!

С ним был один из двух парней со двора. Второй потерялся. Мы ринулись вниз. Осколки жутко резали мою правую ногу… Боль была адская.

Помчались в уже знакомый двор с маленьким подвалом, под вой самолетов. Где-то стреляли с автомата — наверное, именно по самолетам в небе.

Подвал оказался закрыт! На двери висел большой замок! Тогда мы вчетвером побежали к «красному» кирпичному детскому саду. Я упала от страшной боли в ногах, и меня потащили волоком за капюшон. Несколько бомб мы переждали в детском саду. Без окон и без дверей. И без кафеля! Успела заметить я. Кто его ободрал?! Кто успел?

Самолеты улетели. Мы вышли. К удивлению мамы, в руках я держала свою коричневую «клюку» — палка не сломалась! Я так вцепилась в нее, что потемнели пальцы! Мы успели перейти дорогу и войти в следующий двор.

Услышали знакомый скрежет. Так предупреждает о себе «Град». Мама и я мгновенно шагнули в подъезд дома, того, что был слева. Постучали наугад. Нам открыли. Впустили в квартиру первого этажа. Женщина чеченка и ее сын, мужчина примерно тридцати лет.

Тут «бабахнуло»!

— Мы у вас отсиживались, — сразу вспомнил молодой хозяин.

Мне стало плохо с сердцем, и они дали мне валидол. Часть таблеток я оставила маме.

Хозяйка дала нам обеим воды с валерьяной.

Моя мама уместилась на табурете. А я сидела в чужом коридоре прямо на баке с водой. Все замерли, ожидая очередного удара.

— Где-то потерялись мужчины… — вспомнила мама. — Они пытались нам помочь.

— И русская бабушка! — вторила маме я, — И кажется, я посеяла подарок, пальто!

Мама махнула на меня рукой.

Зашатались стены. Сильнейший взрыв разломил часть потолка. Мы сплотились, прячась друг за друга. Нас обсыпало штукатуркой и щепками. Словно огонь прошел сквозь нас — так стало горячо. Еще один мощный взрыв странно, снизу, толкнул полы. Он свалил маму с табурета, а мужчину с «присядок» на четвереньки. Обстрел из «Града» быстро закончился. Больше эту махину не заряжали. Мы ждали. Но скрежета, характерного для подготовки к вылету новой «порции» снарядов, слышно не было. Все вышли на улицу. Мужчин и старушки не увидели. Увидели сгоревшую квартиру рядом, на втором этаже. Дыра, как дополнительное окно, показала нам мебельный гарнитур, «спальня». Туда попал снаряд. Там дымился пол…

— Смертельная тишина! — произнес сын укрывшей нас женщины.

Мы поблагодарили наших спасителей два раза: на чеченском и на русском языках. Простились. Пошли вниз. На рынок. Он был пуст. Магазин рядом закрыт. Цепь и замок.

Если обстрел — укрыться негде.

— Быстро! Домой! — скомандовала мама и потащила меня изо всех сил. У садика из красного кирпича мы нашли пакет с пальто. Когда шли через двор, в окне второго этажа увидели знакомую бабушку. Она помахала нам рукой. Часть стены и крыши в этом доме исчезли. С третьего и с четвертого этажей валил густой черный дым. Мужчину и высокого парня в джинсах мы не встретили. Тот, что выл, лежал у скамьи. Он был не… целый, осталась только его верхняя часть. Под ним огромным пятном темнела кровь. Мы побоялись и не подошли.

Частный сектор «смело». Даже кирпичей не осталось! Щебень по земле. И отпечатки на том месте, где стояли заборы… Огромные ямы! Исчезли дома и сады. Целая улица стала пеплом…

А тут мы смотрим, идут с рынка Березки седой дед Николай и Хавин папа, наши соседи. Оказывается, они так напугались авианалета, что лежали все это время, закопавшись в снег, и не шевелились. (Они тоже ходили искать, где купить хлеба.)

Дома у наших дверей нас ждала старая бабка Стася. Она стучала к нам. Ей, естественно, не открывали. Нас ведь не было. Из-под нашей двери шел дым! Мы вошли.

Одновременно горели: окно, штора, ножки полированного стола и пол. Пришлось выливать всю воду. Носить растаявший снег и грязь в комнату.

— Хорошо — все отсырело! Слабый огонь, — радовались мы.

Управившись со своими делами, обнаружили, что у нас поменялись соседи. Родственники женщины с четвертого этажа ушли или уехали. Заселились, как нам обещала мамина подруга Марьям, люди из дома напротив: бабушка Нина — 73 года, три ее внука, молодая женщина Валя, ее дочь.

Я и мама повеселели.

Это же та семья, с которой мы переживали первую войну!

Ссорились. Мирились. Дружили. Помогали друг другу. Они жили у нас, как беженцы.

Мы, тогда совсем маленькие дети, спали, а взрослые встречали под обстрелом новый 1995 год! Под окном разорвался снаряд, и на них от взрывной волны упала железная решетка с окна. Тогда мой город Грозный бомбили по приказу президента Ельцина.

Был «веселенький» новогодний праздник… Плохо открывается наша входная дверь.

Перекос пола в подъезде и в нашем коридоре! Значит, сильно трухнуло дом.

Как раз сейчас молодые мужчины со второго этажа помогают нам, стесывают полы.

Кошки наши натерпелись страху не хуже нас. Это я увидела потому, как они нам обрадовались.

На улице снег.

Вечер.

20:45

Опять бьют «Градом».

Если я не погибну, Дневник, встретимся утром!

Полина

13 ноября 1999 г., суббота

Вечер. 20:40

Не пойму, как мы будем жить дальше?! Хлеб подорожал! Вначале до шести рублей. А сейчас многие торговцы просят за булку десять и пятнадцать рублей!!!

Мука у нас старая, с привкусом гнили. Ее мало, на одну неделю…

Пришел Аладдин! Мы с ним говорили о том, как прожили предыдущий день.

Я читала. Сегодня он меньше меня ругал. Но я, как назло, (!) стеснялась и заикалась.

Не могла спокойно заниматься. Постоянно отвлекалась, когда он сидел рядом. Мне хотелось не читать, а дышать его дыханием. Не слушать, что он говорит, а просто — слышать его голос. Колдовство! А он посчитал, что я невнимательная. Обиделся и ушел домой.

P.S:

Опять стреляют. Когда же это кончится?

Я трушу…

Какой позор!

Полина

14 ноября 1999 г., воскресенье

11: 45

Пришел Аладдин. Не один, с другом. Друга зовут Артур. Пили остатки кофе. Я чувствую — я не из своего времени. «Старший брат», кстати, показал мне фотографию девушки Лолиты, из Микрорайона. Красивое лицо. Длинные черные волосы. Сказал, что она его любит, но родители увозят ее из города. По чертам лица Лолита красивей, лучше, чем я!

Но на снимке у нее сильно подведены глаза. А я не пользуюсь косметикой.

На фигуру лучше я, несмотря на то, что моложе. «Брат» сказал, что эта девушка старше него. На снимке Лолита выглядела ухоженной, знающей себе цену, взрослой. Я не обиделась за рассказ Аладдина о его подруге. Не расстроилась. Доверие и откровенность — это здорово!

Мое самолюбие не страдало. Я была коварна!.. Знала: мне есть, что рассказать и что показать Аладдину в ответ! Сосед Мансур тоже подарил мне свою фотографию. Подписал, что он это «он», и слова: «На память, с пожеланием удачи!..» «Старший брат» сильно приревновал к снимку соседа! Он даже не прятал свое раздражение!

Так я выяснила: Аладдин не умеет скрывать чувств. Если обманет — сразу будет понятно!

Сегодня он принес баночку кофе и баночку сгущенных сливок.

Мама сделала лепешку — пирог с вареньем. Мы наслаждались редкой, по военным

временам, вкуснятиной! Нам от Лолиты они принесли пачку печенья — подарок.

Ребята грустно сообщили, что их знакомая уезжает. Ее семья попытается вывезти в Ингушетию имущество. Надо помочь при погрузке вещей. С этим Аладдин и Артур откланялись. Главное — он жив! И я — жива! Вдруг мы доживем до следующего дня?

Тогда увидимся. Утром, после зарядки и завтрака, я успела записать стихи о Колдунье:

Твои глаза, как два тумана.

Как два прыжка из темноты,

Каким путем, каким обманом

В ХХ век пробралась ты?

Это строки песни из кинофильма под названием «31 июня».

Я других взглядов, понятий, чем люди, окружающие меня. Потому тяжело. Я здесь случайно… По ошибке. Путаюсь. Не понимаю людей. Они — меня.

Одновременно я многое знаю наперед… Не прошли даром упорные занятия йогой…

Царевна Будур

Продолжаю:

Вечер.

Мы с мамой полдня сидели в квартире рядом, у бабушки Нины.

Я надеялась — Аладдин снова придет, но напрасно. Он не явился.

От скуки записала слова песни о Золушке:

…Хоть поверьте, хоть проверьте,

Но вчера приснилось мне,

Будто принц ко мне примчался,

На серебряном коне!..

Вечером открыла старый свой дневник. Почитала. Вспомнила многое, такое далекое теперь.

Свои школьные дни.

Если б можно было с кем-то поговорить откровенно!

Поделиться своими мыслями и чувствами… Трудно одной.

Я рассуждаю почти как книжный герой Король Матиуш в книге моего любимого Януша Корчака. Наши поступки и желания — похожи. Особенно когда принц был на острове, в своем изгнании. Он ведет дневник!

Необходимо держать себя в форме! Когда посторонних нет и обстрела нет — делать зарядку по йоге. Лучше два раза в день. Мой осколок в правой ноге — «ожил»! «Блуждает» по ноге, режет все внутри… Стараюсь не кричать от боли.

Полина-Будур

15 ноября 1999 г., понедельник

Сильно не бомбили с самолетов, но били «Градом» и стреляли из танковых орудий.

А с самого утра было тихо. Мы ходили за водой. Валя, бабушка Нина и я с мамой.

Я участвовала в походе, несмотря на ранения! Принесла два бидона по 3 литра.

У нас была в гостях симпатичная армянка — Раиса.

Ели вареники с остатками капустных листьев и с листьями бурака. Объеденье! Пили драгоценный кофе. Делали мне компресс — перевязку. Стучались соседи. Просили книги почитать. Заглянула тетя Валя, мать Мансура, со своим младшим сыном Баширом. Мы учились в одной школе № 55, от которой остался сгоревший остов. За ним по возрасту следует Мансур. Но еще в этой семье есть старший сын. Самого старшего решили оставить с бабушкой.

— Необходимо следить за квартирой! Соседи в доме напротив ненадежные, — заявила Валентина. Все они дружно «откушали» кофе. Расслабились и вели приятно светскую беседу о нарядах и о духах. Мне стало скучно. Еле дождалась, пока ушли. И это несмотря на то, что я их очень люблю!

Аладдина нет! Ходили с мамой на рынок «Березку» за хлебом. Обошлось без приключений.

Младший сын тети Вали, тот, которому 15 лет, делает нам из выварки печь для дров. Обогреваться в квартире. Мы с его помощью присоединим печь к трубе от газовой колонки и к дымоходу. Будет «буржуйка» конца двадцатого века! Я дважды сыграла с ним в шашки и оба раза позорно проиграла. Виноваты мои мысли. Я в придуманной, счастливой жизни без войны. Скучаю. Записываю старые песни, чтобы убить медленное, тревожное время.

… Я начал жизнь в трущобах городских,

И добрых слов я не слыхал…

Мы тоже, видимо долгое время будем жить в трущобах и на свалках. От моего любимого города мало что останется!

Ура! Ура! Пришел Аладдин!

Поля

16 ноября 1999 г

9:10

Сегодня вторник.

Вчера у нас были мой Аладдин и его товарищ Артур. Веселые и шумные. Я читала, они слушали. Артур проговорился: все, что я выучила за две недели, им с трудом поддалось за

полгода! Аладдин ткнул его в бок. Артур ойкнул, и мы здорово смеялись.

Когда их девушка уезжала, то оставила Аладдину хорошее письмо с надписью: «Прямо в лапы тигра». О том, что он ей дорог, но не как друг и совсем не как брат, что она его любит!

Понимает: чувство пришло не вовремя. Помнит — она старше… Ей — 27… Ему нужна другая… Лолита желала Аладдину счастья, жену и детей. "Меня ты больше не увидишь!" — гордо завершала она свое письмо. Моя мама «Тигра» отругала, как следует:

— Письмо личное. Показывать нехорошо. А хвастаться совсем непорядочно! Такие вещи хранят и молчат о них. Письмо — бесценно!

Аладдин на этот раз не пришел без лампы! Он принес и керосин. Теперь ламп у нас две.

Светло и на кухне, и в комнате. Если поставить их рядышком, можно читать! Окна всегда плотно занавешены — ведь стреляют на свет. Аладдин подарил мне еще одну очень хорошую вещицу, но о ней я промолчу и маме пока не покажу. Потому, что секрет!

Сегодня, раненько утром, мы с мамой обогнули наш дом, и пошли в чужие огороды, пока нет

обстрела. Сколько же там было руин! Нет многих садовых домиков. Разбиты.

Мертвая сгоревшая собака лежала на дорожке. Мир ей в иных мирах!

Мы нашли бурак, а капусту нет. Пришлось «путешествовать» на рынок.

Все купили, вернулись. И тут мама надумала сбегать в гости к тете Азе, в дом напротив.

— Мы же еще не завтракали! — сказала я: — А уже обед!

Но моя «маман» заявила: «Аза болеет. Проведать ее — человеческий долг!»

Меня брать с собой она не захотела. Ругалась самыми скверными словами! Материлась! Пожелала мне смерти, сказала, что если меня не убьют, она сама меня прибьет…

Кричала всякие гадости при младшем сыне тети Вали, Башире! Какой стыд! Он вчера играл со мной в шашки и делал нам «буржуйку»…

Мама собрала «гостинцы» Азе: печенье, макароны «Ролтон», что-то еще…

Я сразу вспомнила все наши с ней ссоры и жестокое воспитание.

Вот Аладдин спросил меня вчера, почему я такая нервная?

А как объяснить, что маленькой я мечтала потерять сознание, когда меня били дома головой о стенку, если я получала в школе двойку! Поэтому, наверное, я такая теперь… Мама у меня очень жесткий человек.

Мама ушла. Я знаю — ее жизнь не «сахар». Знаю — она хотела покурить, чтобы я не видела! Я ненавижу дым сигарет! Не терплю, когда курят женщины! Давно, совсем маленькой, в 1-м классе, я узнала: соседка учит маму курить. Я решила сбежать из дома в знак протеста.

Убежать подговорила и Аленку (шестилетнюю дочь той самой соседки).

Скрыться нам удалось почти на сутки. Прятались в чужих подъездах (из дома прихватив одеяла и конфет). А вернулись оттого, что Аленка забыла любимую куклу. Тут нас родители и «заловили»… Но бить ремнем не стали. Позднее, Аленка с матерью были оклеветаны!

Приказом с печатью волка, за подписью Ш. Басаева, они стали врагами чеченского народа.

И были приговорены к расстрелу. Ночью вооруженные люди начали выбивать их дверь прикладами. Остальные жильцы предусмотрительно спрятались!

Вступились за них только одни старики-ингуши с общей лестничной площадки. Получилась заминка. Соседка с дочерью слезли на простынях с балкона своего второго этажа.

Так чеченские представители нашего дома хитроумными выдумками боролись с беззащитной русской семьей! Ухоженная квартира понадобилась их родне. «Русская» трехкомнатная квартира! Очень хотелось захватить ее бесплатно, с вещами. (Позднее родственники захватчиков устроились на работу в милицию. В тот момент беглянок спрятал у себя пенсионер — дед Павлик. Но и к нему среди ночи явились вооруженные люди!

Валя с ребенком выпрыгнули в окно. Они снова спаслись. Но теперь уже прятались в чеченской семье, в частном секторе. Чеченцы, их новые покровители, выгнали наглецов, захвативших квартиру. Охраняли ее с оружием! А позднее Валю и ее малолетнюю дочь вывезли в Ставропольский край. Приобрели им дом в деревне. Помогли с отправкой частично раскраденных вещей. Парадокс! Чеченцы против чеченцев! Чеченцы защитили русских! (Правда, практически задаром получив их квартиру.) Но не убили, а спасли…

У меня странное ощущение, что прошлое похоже на стеклянный шарик.

Что-то есть внутри. Можно даже разглядеть.

Но уже не коснуться…

Опять бьют из «Града».

Мама вернулась. Ей полегчало.

Продолжаю:

Вечер.

Аладдин мне снился. Он сидел на кресле, а вокруг него был зажжен ослепительный свет. Он во сне улыбнулся и взял меня за руку.

Мне детство голубое снится,

И все светлеет с каждым днем,

Хоть мы лишь начали учиться,

Когда война пришла в наш дом.

Бросала в реку жизни — плыли!

Жить оставляла — повезло!

И мы здесь мужеству учились,

Стараясь выжить злу назло!

Вновь буду я встречать рассветы,

И буду по ночам шагать,

И хорошо не зная, где ты

И есть ли ты? Упрямо ждать!

По-моему — Ольга Берггольц…

Классные стихи!

Я нашла их в разорванной книжке, у костра.

Полина

16 ноября 1999 г., вторник

Вечер.

Днем были Аладдин и его друг Артур. Принесли мне батарейки для моего собственного

маленького магнитофона. Прошлым летом, на каникулах, я работала. Торговала соком на аппарате. И сама его купила. (Большой магнитофон, «Техникс», мы спрятали в дрова. Там же голубая ваза — реликвия семьи.) Теперь я буду слушать музыку!

Пришел Мансур, наш «квартирант» по первой войне. Пришлось знакомить ребят.

Они рядом. А я их рассматриваю. Все очень хорошие! И красивые!

Артур — очень высокий, широк в плечах. Плотный. Мужественный! Черты его лица благородны, по-взрослому спокойны. Он выглядит старше своих лет. Правильно выговаривает слова. Находчив! Отличный друг!

Мансур — светлоглазый. И глаза у него узкие, удлиненные к виску. Волосы по цвету золотисто пепельные, вьются. Он похож на морехода-путешественника.

Аладдин — черноволосый и черноглазый. Золотая, необычная смуглость кожи. Нервное, постоянно меняющееся лицо. Он стремителен в движениях, в поступках. Он всегда спешит! Непредсказуем. Смел. И… такая ослепительная улыбка!

Все мои друзья любят слушать песни под гитару, немножко поют…

Артур старался сбить некоторую напряженность первых минут знакомства.

Он подшучивал над собой и над Аладдином. Был веселым, раскованным, невоенным.

Аладдин заваривал кофе. Делал бутерброды. Предлагал, подавал угощение, как хозяин.

Мансур говорил о войне. О том, что мы не все выживем…

— Хорошо бы увидеться весной, ближе к лету! — предложил он.

Еще Мансур пожал Аладдину руку и сказал, что в обиду меня не даст ни одним, ни другим…

— А личную судьбу каждого из нас решит Всевышний!

Последние его слова я не очень поняла, но почувствовала — они важны… Драгоценные минуты этой встречи я хорошо запомню.

P.S:

Еще Аладдин приносил подзорную трубу. Старую. Он нашел ее на чердаке.

За окном буря.

Я так и не увидела Луну.

Царевна Будур

17 ноября 1999 г., среда

Утро.

Рядом ударил «Град» Я слышала, как его заряжали.

Опять взрыв!

В наше домашнее укрытие я не иду. Жить не хочется. Хочется погибнуть над этой тетрадкой. Специально очень подробно пишу обо всем. Вдруг мой дневник найдут, как дневник девочки из города Ленинграда. Прочтут! Поймут, наконец, что нельзя устраивать войну в своей собственной стране! Здесь наша Родина! Здесь мы крепко связаны: детством, дружбами, своими родными. Общей для этой земли культурой… Невидимые нити сильны.

Запишу припев песни на память. Она нам всем нравится — Мансуру, Аладдину, Артуру и мне:

Туман над горами встает,

Пожары вдали полыхают,

Здесь снова сраженье идет,

Опять непокорных карают…

Поет бард чеченского народа — Тимур Муцураев.

Его песни раскупают быстро. Люди разной национальности и веры.

Автор динамичен. В своих песнях всегда рассказчик и учитель.

Среда, продолжение

Вчера два друга обнаглели.

Они разбили кассету Мансура, сказали: «нечаянно».

Хочу верить! Но не получается…

Было другое событие: младший брат Мансура меня здорово выручил.

Произошло это так.

В наш подъезд зашли взрослые вооруженные мужчины чеченцы.

Очень спортивные, крупные.

Они все были с черными бородами и в черной форме.

Один заявил, что давно наблюдает за нами…

Я ему понравилась! Он хочет забрать меня себе в жены (!!!)

Но не насильно, а по-хорошему…

Моей маме он заплатит золотом (по обычаю), за то, что она меня

выкормила и вырастила.

К счастью, Башир был в подъезде.

Спорить с этими людьми было бесполезно.

Но мой пятнадцатилетний сосед, сын тети Вали, сообразил все как надо.

Он по-чеченски сказал, что он мой брат! Что я дала слово и жду человека, который ушел на войну. Вышла моя испуганная мама. Она произнесла благодарность за оказанную нам честь. Хорошо, маме на чеченском языке вспомнилось слово «жених». «Пришельцы» в черном раскланялись и ушли. Помогла находчивость. Уже много раз мы слышали об арабах.

Они забирают себе девушек — готовить и стирать.

Рассказывали, что в частном секторе, примерно недалеко от нас, боевики вошли с оружием и забрали русскую девочку. Я ее лично знаю. Ее зовут Катя. Худенькая, светлая.

Ей пятнадцать лет! Мы обе до этой войны учились в школе № 50.

Через двадцать дней девочку вернули. Такого никто не ждал!

"Меня не обижали и не приставали", — рассказывала она. Люди были поражены!

Те, кто ее привел, обратились к старикам со словами: «У вас почтенный возраст. Вам одним нельзя!» Сообщили, что уходят из города.

Мансура дома не было. Но когда он узнал о «пришельцах», то строго велел мне не выходить

на улицу. Хочу «погулять» — только в подъезде! Выходить сейчас молодым девушкам опасно. Мансур — рыцарь и джентльмен! Сегодня я была у них в гостях и еще раз убедилась в этом. Он сам все подавал на стол, угощал. Поддерживал общий разговор. Мягко, никого не обижая, шутил. Мансур рассказал, что есть вариант быстрой войны: открыть или

взорвать дамбу. Затопить город. Тогда, как в древности, на месте города Грозного будет море. Мансур дома, с родными.

Царевна Будур

20 ноября 1999 г

12:25 — время молитвы.

Уже несколько дней в нашем дворе прекрасный молодой голос читает «Азан» — призыв к молитве. Человек нам невидим. Он находится непонятно где, а голос идет мощно, как будто с неба. Может быть, его голос усиливают бетонные развалины. Видимо, в дальних больших домах обосновались новые жильцы.

А вчера утром, пока враждующие стороны спят, я ходила с младшим братом Мансура на чужие огороды за капустой. Еды ведь нет.

И случилась с нами забавная история. Нам попался один сад — огород с большой чугунной калиткой и невскрываемым замком. Это было так странно: все калитки давно распахнуты и разбиты… А эта — закрыта. И сквозь решетку видно, что овощей на грядках полно!

Мы долго и бесполезно толкали калитку. Пытались открыть ножом…

Не смогли.

И тогда Башир ловко перелез через забор.

Он стал подавать мне разные овощи. А я складывала их в пакеты и торопила его:

— Давай быстрее! Тишина — ненадолго. Может начаться обстрел!

Башир начал спешить.

Он уже вылезал обратно, весело шутя в ответ, когда вдруг — «шлеп»… в сады прилетела мина. Раздался взрыв! Бедный, он сорвался и зацепился штаниной брюк за верхнюю пику на калитке (высота метра три). Повис вниз головой, а я ничего не могла сделать!

Снова прилетела мина. Снова раздался взрыв! Уже ближе…

— Медлить нельзя! Мы умрем! — кричу я и быстро своим ножом «отпиливаю» кусок его штанины. Он падает вниз головой на мою сторону!

Мы — спасены! Мы — с урожаем!

И прямо в этот счастливый момент калитка сада беспрепятственно открылась.

Штаны были уже отрезаны! Какое веселье! Калитка, вероятно, открывалась не в ту сторону… Мы, пригнувшись к родной земле, поползли к дому. В наших руках главное — пакеты с едой! Уже за домом, ближе к своему подъезду, мы оборачиваемся, видим: пожар в садах… Успели!

Я отдала маленькую тыкву соседке — старушке Мане.

21 ноября 1999 г

9:40 утра.

Новостей слишком много, чтобы все записать!

Но кое-что, думаю, удастся.

Я придумала Артура называть Джинном.

Раз есть Аладдин, а у него есть друг, значит, это Джинн.

Как в настоящей сказке! Артур не против.

Сегодня я плохо спала ночью, потому задремала прямо при ребятах.

Очнулась, как только Джинн укрыл меня пальто.

Аладдин обозлился и Джинну при нас не сказал за весь вечер ни слова.

Зато внезапно скатал полотенце «жгутом» и, будто шутя, ударил меня!

А я вырвала полотенце из рук Аладдина и хорошенько отхлестала его. Ох, он надулся!

Джинн и Аладдин принесли маленькую курочку.

Мама и тетя Валя очистили ее от перьев. Сварили. Вале мы дали ножку, отлили бульон. Извинились, что мало, ведь нас — четверо! Оказалось, есть лепешка, но нет хлеба.

Ребята явно «психанули» из-за этого. Сходили за хлебом на ближний базар. Но они были очень недовольны! Пришли, все отдали нам и тут же стали собираться уходить.

Мы расстроились. И действительно почувствовали себя виноватыми.

Но не показали этого. Мама, наоборот, громко заявила:

— Мы никого не зовем! И никого силой не держим!

Ребята ушли.

На прощанье Джинн предупредил, что уезжает в Ингушетию, к матери.

— Будем живы — я приеду. Увидимся! — пообещал он.

Я увидела испуг и удивление на лице у «моего» Аладдина.

Младший брат Мансура весь вечер веселил нас шутками. Мы хохотали от души!

Башир также использовал затишье и облицевал, для дополнительной защиты, подъездную дверь. Нашел одинаковые по размеру и по толщине доски.

Причем он укрепил дверь с обеих сторон!

Ему всего пятнадцать лет, а такой хозяйственный! Именно он многим оставшимся на военное время жильцам бесплатно сделал печки буржуйки. Из старых ведер и выварок для белья.

Пока, Дневник!

Будур

24 ноября 1999 г

15:15. День.

Ночью обстрелы.

Вчера сильно бомбили и стреляли из многих видов

оружия. Мы боялись быть одни. Ночевали с мамой у своих соседей — тети Вали и бабушки Нины. Спали в коридоре на полу. Аладдин же вчера ушел, обозлившись на меня и на маму. На прощанье заявил:

— Моей ноги здесь больше не будет! Никогда! — и внимательно посмотрел на меня.

Я произнесла свое обычное:

— Пока!

Даже бровью не повела. Джинн не выдержал — хихикнул.

Переночевав в квартире у своего знакомого на четвертом этаже, «Старший брат» хорошенько натерпелся страха под обстрелом. Рано утром Аладдин снова стучал в нашу дверь! Одумался! Мы живем то на первом! Он, как ни в чем не бывало, поел маминого борща, курицу и ушел.

Мансур запасает своей бабушке и нам дрова. Пилит и колет целый день! Его братишка — замечательный! Утром успел найти деревянную дверь. Сам эту «махину» дотащил до нас. Говорит:

— У соседей напротив ночью двери в щепки разбили! Их подъезд открыт. Нужно иметь двери про запас. Иначе одни или другие войдут. Устроят бой! Разобьют наш дом!

У бабушки Нины уже несколько дней живет ее подруга — Стася. Пожилая одинокая женщина из дома напротив. Она спустилась вниз со своего высокого этажа. Боится одна…

Сегодня все наши соседи расстроились. Причина? По радиоприемнику передали, что нас будут бомбить при помощи «Акул». Это военные вертолеты с ракетами. Какой ужас!

Страшно уезжать в беженцы. Автобусы обстреливают — люди гибнут, сгорая живьем.

До свидания, Дневник!

Царевна Будур

25 ноября 1999 г

22:00 вечера. Четверг.

День прошел отлично! С утра мало стреляли, и к вечеру соседи вышли «погулять», это значит — постоять у подъезда и подышать воздухом, смешанным с гарью.

Но не тут-то было! «Град» начал бить по нашему двору. Мы все опрометью залетели в квартиру тети Марьям, к Вале и бабушкам.

Так мы бегали из квартиры соседей к себе (как заряжают — слышно, и куда летит, тоже!). Потом из нашей квартиры бежали к соседям, смотря с какой из сторон били по дому.

Под обстрелом к нам заскочил Султан — отец моей подруги Хавы.

В этот момент нас уже обстреливали орудиями с земли и бомбили с воздуха!

Наш двор — из нескольких четырехэтажных домов с мирными жителями — обрабатывали два самолета и один вертолет. Дом шатало. Гарь пожара мешала дышать. От взрывной волны с окна слетело одеяло, вылетели доски, и я увидела брюхо низко летящего вертолета, и подумала, что он похож на злую стрекозу. Это продолжалось с 18:00 до 20:00…

Младший брат Мансура смотрел на меня так, будто хотел запомнить навсегда…

Тут (!) постучал сосед Сулейман — отец маленького Вахи и девочки Зары. Сулейман был сильно пьян. Видно, где-то нашел бутылку вина и налакался! Его жена и дети уехали. Он совсем один в своей квартире на третьем этаже. Но не в нашем доме, а в доме напротив. Сулейман много читает. Добродушный, веселый человек. Я никогда не видела его жестоким и злым. Видела беззащитно слабым. От выпитого спиртного он приобрел храбрости и начал звать нас выйти и посмотреть на пожары в садах. Это под адским обстрелом?!

Все дружно послали его далеко-далеко…

Мы попытались затащить Сулеймана к себе, но тот отчаянно вырывался и ушел! Ушел смотреть пожары.

— Я кайфую! — кричал Сулейман в пустом дворе.

В неимоверном грохоте ему приходилось серьезно напрягать свои голосовые связки.

— Я кайфую! — слышали мы, лежа на полу в коридоре.

Слышали его голос то вдали, со стороны садов, то у своего подъезда, совсем рядом:

— Я служил в Советской армии… В ВДВ! Я не боюсь…

Мансур пробрался к буфету и включил песни Тимура Муцураева. Сделал сильный звук.

Наш испуганный шепот, взрывы, звуки выстрелов, рев самолетных моторов и голос певца вдруг объединились… стали музыкой войны!

Раздался торопливый стук в дверь. Пришел Аладдин!

Я подумала, что схожу с ума… Что это мерещиться… Он живым прошел через этот Ад! Как?! Такая бомбежка! А он добрался из горящего центра в наш район! Думал — мы голодаем!

(Лежал по дороге в какой-то канаве, весь грязный.) Он раздобыл и принес нам темный «кирпичик» военного хлеба! Аладдин был весь в грязи, в колючках, рассек руку. Но он — дошел! Честно говоря, умирать мне совсем расхотелось!

Царевна Полина-Будур

26 ноября 1999 г., пятница. 14 лет

14:20

Вчера под бомбежкой вечером мы — поели. Не один раз, а два!

Потом чистили и частично стирали одежду своего гостя.

Аладдин, разумеется, ночевал на диване, а мы теснились с мамой на ее кровати, под окном. Хитрость заключалась в том, что кроватные ножки мы давно убрали. Наша защита — стена и батарея. Уровень кровати получился значительно ниже подоконника, почти на полу.

На узкий подоконник, баррикадой, мы пристроили полки с книгами (от осколков!). Получилось: всегда темно. Зато безопасно!

Проснувшись, мы занялись перестановкой.

Дружно, втроем сдвинули книжный шкаф, загородили им диван. Конечно, от снаряда шкаф с книгами не спасет, только от железной «мелочи»…

После утреннего завтрака мы занимались.

Писали грамматические упражнения, заучивали слова.

Я пыталась читать на чеченском языке. Затем на арабском.

Аладдин внимательно слушал. Наконец он похвалил меня!!!

Потом он рассказал, что несколько лет не жил дома, с мачехой и с отцом. Часто находился отдельно от семьи — в интернате. Пожаловался, что этой осенью застудил почки, болеет.

Мама растерла его мазью от радикулита. Велела обвязать поясницу платком.

Схитрил он или нет, но разжалобил мою маму. Я заметила: она плакала в кухне. И бубнила себе под нос: «Бедные дети! Жизни не видели! И жизни нет!»

Утром Аладдин ходил за мамой «хвостом». В коридоре уткнулся носом в ее плечо, как маленький. Потерся щекой и сказал:

— Если честно — я очень жить хочу. Я боюсь! Я даже не женат еще…

Мама ничего не успела ответить — раздался стук в дверь. Очень зловещий — я сразу это почувствовала. Я вышла. В подъезде, стояли соседи. Они объяснили.

Вечером бомба попала в дом рядом. Она пробила два этажа. Соединила их! Погибла Раиса — армянка, которая недавно приняла ислам, 12 дней назад. Она стояла на молитве.

Не прервала ее. Пожилая женщина чеченка, которая учила Раису азам исламской веры, была с ней. Но испугалась. Выскочила на лестницу, стала спускаться вниз.

Эта женщина спаслась!

Она всю ночь просидела на куске лестницы.

Ее сняли только утром родные. Ночь они провели в подвале. Пожилая женщина частично потеряла дар речи.

Зеленый осколок попал Раисе в висок.

Раису похоронили в свежей воронке, в саду огороде. Недалеко. Через дорогу от ее же дома, под вишней. Аладдин и другие соседи прочитали над ней молитвы.

Необычный приятный запах распространился до погребения от ее тела. Он присутствовал после предания тела земле! Волшебное явление могли бы подтвердить все люди, присутствующие на этих похоронах.

Придя домой, я почувствовала этот запах вокруг себя.

Я плакала. Мне все страшнее кого-то терять на этой войне. Аладдин дотронулся до моей руки и сказал:

— Раиса в Раю! Прежнее снято с нее, в связи с переменой веры. Я уверен! На земле хуже, чем на Небе. Не плачь, царевна!

Он попрощался и ушел.

Помогали на похоронах: сосед Николай, брат Азы Шахрудин, приемный и родной сыновья чеченочки — соседки, у которой Раиса временно жила. Также Аладдин и Тагир из частного сектора. Были все проживающие в ближайших домах женщины и мужчины.

Около двадцати человек!

Стася забрала себе обручальное кольцо Раисы.

Сняла с пальца покойной, «на память». Я заметила, как горько усмехнулась моя мама, и еще сильнее расстроилась. Столько различной помощи людям успела оказать людям Раиса!

Как красиво она умела петь…

Своей трагической гибелью она потрясла меня.

Я боюсь его потерять! Я боюсь остаться без мамы! Я — боюсь!

Продолжаю. Вечер

Днем зашел Джинн. Сказал, что выехать из города ему не удалось.

По шоссе стреляли из орудий с нескольких сторон!

Я погадала ему на картах. Получилось: та дорога, о которой он думает, — будет.

Но не скоро. Он поинтересовался:

— Был ли Аладдин?

Мы с мамой гадали Джинну по руке. А он рассказывал, что Аладдина любят все девушки. А его, несмотря на высокий рост, не замечают. Он не курит! Очень любит спорт!

Мама присмотрелась к Джинну внимательней. Он даже смутился…

Мама заявила, что Джинн чертами своего лица, мимикой похож на моего отца, только глаза не синие, как у папы, а карие.

Джинн другой. Он не такой, как Аладдин. Воспитанный, «домашний» парень из хорошей, культурной семьи. Он младше Аладдина. Поэтому во всем подчиняется ему.

Джинн выпил чаю с печеньем и ушел.

Я молилась о душе Раисы. Я молилась о благополучии Аладдина. О беспрепятственной дороге Джинна. Еще: я вспомнила и помолилась о Муслиме, который умеет собирать цветы, внуке женщины Зулай из первого подъезда.

Полина, Царевна Будур

27 ноября 1999 г., суббота

Утро. 8:50

Джинн с утра у нас. Говорит, что пока не увидит своего друга, не может окончательно уехать. Погода ясная. Солнечная. Значит, в любой момент возможен авианалет.

Вот так, милый мой дневничок! Мы можем с тобой проститься навсегда… Кстати, когда летят тяжелые бомбардировщики и, тяжело, будто усталые шмели, гудят, я слышу в этом музыку. Из нотной тетради Смерти…

Ночью бомбили. Не у нас, а в центре города и частный сектор, ближе к району заводов. Джинн просил нас на улицу не выходить. Предупредил:

— Большая вероятность внезапных уличных боев. Опасно!

Он принес настоящий, белый, большой хлеб!

Джинн сегодня вежливый и тактичный.

9: 10 часов утра.

Бомбят. К счастью — далеко.

По приемнику «бабулей» передают: в Чечне идут «ковровые» бомбардировки.

Это когда совсем ничего и никого не остается?!

Аладдина нет.

Мы встретимся, если Богу будет угодно.

Царевна Будур

29 ноября 1999 г

28 ноября, вчера, приехала родная сестра соседки Марьям. Это в квартире у них временно живут бабушки — Нина и Стася. Лиза сказала, что деньги у нее на вывоз одного человека и что она специально приехала за мной, как за раненой. Марьям и ее семья умеют выполнять свои обещания! Мама заявила: она останется дома. Сторожить имущество.

Я заупрямилась. Уезжать отказалась. Боялась бросить маму. Она ведь пропадет без меня:

— Благодарю! — произнесла я с нежностью. — Тебя и Марьям! Но моя жизнь в разлуке с теми, кого я люблю, мне не нужна…

Вместо нас в дорогу, в беженцы, быстро собиралась мать Мансура — Валя. Она решила: вывезти хотя бы самого младшего сына, саму себя и телевизор. На дорогу сыну деньги у нее были. Второе место в автобусе, для Вали, оплатила Лиза — сестра Марьям. Умеют люди ориентироваться! Мама пыталась уговорить меня уехать. Она даже собрала легкий пакет с одеждой. Но я не поеду! Это — решено! Итак… «Маман» проводила соседок и моего веселого друга.

Автобус сегодня должен был подъехать к половине восьмого утра.

Он задержался на час. Мама помогла нести одеяла, подушки. Рискуя здоровьем, жизнью, она возвращалась домой одна, через пустырь, под обстрелом. Я молилась за маму. У меня был шанс остаться полной сиротой. Неожиданно в мое одиночество постучался Аладдин Спросил:

— Все ли в порядке?

Бросил в меня пачкой печенья.

Сообщил:

— Я спешу!!! У меня — пара минут. Срочно нужно отыскать ребят. Предупредить их об одном деле…

И добавил:

— Раз ты не уехала, я буду к вам заходить! Не грусти!

Сегодня у нас хлеба нет. Продуктов — тоже.

Ближе к вечеру я и мама сходили на рынок. Ничего не купили, кроме одного пакета риса.

У продавцов были сигареты и шоколадки… На базаре женщины рассказали: в три часа дня обстреляли автобус с беженцами. Он направлялся в Ингушетию.

Продавщицы назвали данные этой трагедии: сорок человек убито, четверо получили ранения.

Господи! Как там наши?

Полина

30 ноября 1999 г., вторник

Вчера вечером пришел Аладдин. Он сообщил:

— Джинн потерялся!

Признался, что они поссорились (?!).

Объяснил мне причины:

— Джинн не должен был долго говорить с тобой… Так же ты — с ним.

Аладдин был злым и растерянным. Вдруг он сообщил мне и маме, что много думал и решил:

он не станет портить мою жизнь.

Но он очень хочет сейчас, в войну, жениться! Его спутницей станет взрослая женщина. Которая была замужем. В случае его смерти такой жене не так страшно остаться одной, как это было бы мне… Я спокойно выслушала этот сумбур. Однако мое сердце мгновенно стало тяжелым, как камень. Итак, на взрослой женщине. Как оказалось, мы ее знаем…

— Кусум! — сразу сообразила моя мама.

Аладдин кивнул. Но имени жены он не произнес.

Попытался объяснить происходящее:

— Она — мать моего друга. Дважды была замужем. Эта женщина старше меня, как в книге о Пророке Мухаммеде… Я ходил кМеня не обижали и не приставали ним в дом. То, что Кусум влюблена в меня, — моя вина!

А ее сын — твердит о тебе. Говорит — будет жив, придет за тобой! Получается некрасиво! Нечестно! Кусум религиозна! По мнению общих знакомых, наш брак — проверка веры»

Я тихо, но твердо ответила:

— После таких действий ты меня не увидишь! Чужой муж нам в доме не нужен!

Мама одернула меня:

— В это жуткое время о нем будут заботиться! Ты должна понять: у него в детстве был интернат, голод, холод. Наконец появится семья… Не думай о себе. Думай о нем!

Царевна

3 декабря 1999 г., пятница

10:00

Бомбят самолеты. Уже сорок минут! Лежим с бабулями Ниной и Стасей в нашей нише, на полу. Бомбят с раннего утра. Нам не дают передышки.

Сегодня, 3 декабря, день рождения моей подруги детства Аленки.

Я думаю о ней.

Где она?

Скитается где-то по глубинкам России.

Но хотя бы не здесь, где повсюду смерть.

Я лежу с подушкой на голове от возможных мелких осколков и пишу.

Вспоминаю свое видение. Именно видение — сон:

…Дорога. Темно.

Машина УАЗик. Убиты люди. Мужчина и женщина.

Второй мужчина жив! Ему Аладдин и Джинн совместно оказывают помощь.

Кусум одна. Идет по снежному полю. Она в ярко желтом платье.

Девушка, Лолита, стоит напротив меня. Одета во все черное. С цепью на шее, а на цепи — лезвие.

Уже несколько дней нет Аладдина! Из дома ушел Мансур…

Мне трудно дышать — так болит моя душа.

Город бомбят с восьми утра.

Сейчас 13:30.

У меня на руке часы.

Идет обстрел нашего района сразу из нескольких видов оружия.

Мы так привыкли, что спим или читаем в коридорной нише. Только голодно.

Постоянно хочется есть.

И страшный холод.

Патошка-Будур

4 декабря 1999 г

Я прошу маму разгадать мой сон.

Тот, где освещен ярким светом «мой» Аладдин. Лолита с лезвием вместо кулона на шее…

Кусум — одинокой фигурой в желтом бредет по полю…

Мама отвечает с нежеланием. Отрывисто. Односложно.

— Возможно, ребят обвинят в том, чего они не совершали… Будут неприятности, большие.

Аладдин "везунчик"! Он выпутается, попав в беду. Найдутся мужчина и женщина, они помогут. У Кусум — разлука с кем-то близким. Сильное переживание. Боль! И скорое одиночество. Для девушки Лолиты — скорбь. Возможно, потеря близкого человека.

Есть вероятность насильственной смерти для нее самой…»

— Мне интересно, что же здесь касается меня? — настаивала я.

— То, что у нас нет муки. И несколько дней нет хлеба! — огрызнулась мама.

Теперь наши постоянные соседи — пожилые женщины Стася и Нина с внуком, Валиным старшим сыном. У него повредился рассудок.

Нас бомбят мало. Больше по нашим домам бьют из орудий.

Появились ребята-боевики. Скромные парни-крестьяне. На русском языке говорят с акцентом… К бабулькам постучали, спрашивают:

— Дадите мыло?! Не хотим сами лазить.

Представились. Они — из Наурского полка. Будут ходить в наш двор за водой, в пожарные колодцы. Обосновались в здании института, за пустырем. Сказали, что здесь прикрывают вывоз раненых. Боевики притащили легкую пушку. Поставили ее у нашего подъезда. Пальнули! Все женщины, и я с мамой, собрались и группой, без мужчин, подошли к ним. Попросили:

— Уходите! Из-за вас наши дома разобьют. Вы в воздух стрельните, между зданиями, а в ответ — прицельный огонь. Из орудий! Или бомбы… По нашим домам! У нас старики, больные и дети!

Боевики поняли. Сказали:

— Подойдите к командиру. Мы сами не решаем.

Все дружно пошли. Командир разрешил им отойти от наших домов.

А боевики пообещали:

— Разрядим пушку и уйдем. Заряженную тащить нельзя!

Ушли.

Всего их было пять-семь человек. В другие дни мы видели, как эти парни таскают свою пушку-игрушку с места на место. По брошенным садам, по пустырю… Они делали вид, что их много. Вызывали огонь на себя. Стреляли в пустое небо, задрав ствол своего мини орудия перпендикулярно к земле. Объяснили жителям: «Пушка берет 7–8 километров. Мы никого не достаем»

В ночь на сегодня мне снились:

Погибшая соседка Раиса. У нее на лбу лента. На ленте а

арабские буквы. Текст лаконичен: «Нет Бога, кроме, Аллаха». Она мне улыбнулась, сказала:

— Война кончится. Ты останешься среди живых..

Мансур. Он ел холодный суп. Жаловался мне, что ему холодно и что он очень голоден! Привиделся его братишка Башир. Он шел в полном одиночестве по глубокому снегу. Двигался с трудом. В моем сне был сильный ветер. Ветер поднимал с земли снег. Горела островками сухая трава. (Среди зимы?) Братишка Мансура шел, шатаясь, с пустым мешком…

Я сразу, не просыпаясь, догадалась: он болен! Тяжело. На грани между жизнью и смертью. Кадры сна-фильма быстро сменяли друг друга. Я видела: моя мама лежит в постели. Она — в рваной одежде. Я стояла перед ее кроватью босиком. Старый, некрашеный деревянный пол. (Вместо нашего паркета.) На полу — колкий сор под моими ногами.

Только Аладдин не приходил ко мне! Даже во сне! Забыл меня?! Я не нужна ему больше?

Горят губы. Постоянно болит голова. С болью поворачивается в груди мое безнадежное сердце. Я с температурой. Почти не встаю. Я не читаю. Накроюсь с головой.

Лежу на полу в коридоре. Делаю вид, что сплю.

Сегодня осколок в правой ноге — мешает. Он двигается… Режет ее изнутри. Страшная боль.

Я молюсь. Ежедневно! Прошу, чтобы ни с кем, кого я знаю, ничего плохого не произошло.

Будур

6 декабря 1999 г

День пуст, как и вчерашний…

Пришел Аладдин.

Все было бы хорошо, если б не один факт, о котором я хочу умолчать.

Когда он подошел — я с трудом поднялась.

Меня шатало. Он заглянул мне в лицо и сам качнулся.

Закусил губу. Начал смотреть на пол, мимо меня.

Я стояла перед ним так, как будто меня избили.

Живого места на моем теле нет!

Огромная лавина камней скатилась на меня.

А началось так незаметно! Вначале был всего один камушек…

Я выползаю из-под камней. С усилием думаю: что дальше? Удивляюсь.

Я еще жива?

Допишу потом. Мне плохо.

Будур

8 декабря 1999 г.

Вечер.

Вчера, 7 декабря 1999 г., пока мама была на кухне, мы поцеловались.

Я счастлива! Я — умру счастливой!

Мама вошла, а «мой» Аладдин стоял на коленях у дивана.

Он просил прощенья, твердил, что любит меня…

Мама сразу дала ему подзатыльник и сказала:

- Я доверяю тебе и твоей вере. Не подводи сам себя!

Он кинулся к маме обниматься и несколько раз повторил:

— Я дурак!

Неожиданно Аладдин уткнулся заплаканным лицом в ее плечо.

— Совсем дурак…, — пошутила мама и погладила его по волосам: — Встряхнись, сынок! Время все распределит. Расставит по углам. Спасибо тебе! Только не сбивай мою девочку с толку! Не обижайся, но я рада, что все именно так получилось. Ты сделал правильный выбор, в настоящий момент ей только 14 лет…

Мама выскочила в кухню, чтоб не плакать при нем.

— Дети! Мойте руки! Я кушать вам несу, — бодро, почти обычным голосом крикнула она оттуда.

Мы все сели ужинать традиционные вареники с травой.

Потом мама улеглась на кровать и делала вид, что спит. А мы проговорили всю ночь!

Аладдин взял меня за руку. Он целовал мои пальцы. Аладдин несколько раз сказал, что любит меня. Он окликнул мою маму. Повторил ей свое признание.

Оправдывался, говорил, что женился, чтобы меня сохранить… Обещал, что в случае моего согласия стать его женой он найдет причину — разведется!

Аладдин был ласковым и нежным!

Мой любимый Аладдин…

Царевна Будур

13 декабря 1999 г

Нет тепла. Газа давно нет. Лютый холод. Руки красные от холода, и пальцы не слушаются, когда пишешь.

Продолжаю.

Вбежал суматошный Джинн.

Сразу предупредил:

— Я на несколько минут.

Признался, что не понимает Аладдина, его поступков. Сказал, что на трассе его ждет машина. Он попытается сейчас выехать в беженцы:

— До двух часов дня мораторий! Не будет обстрелов! Не будет бомбовых ударов! Это последний шанс выйти из города! Потому я заехал. Я хочу забрать тебя с собой!» — обратился Джинн ко мне:

— Ты согласна?! Я поселю тебя у своей мамы, — предложил мне он.

Я не посмела…

Тогда Джинн пообещал — он обязательно напишет!

Через людей или почтой (когда эта почта будет?) он пришлет весть о себе и об Аладдине.

Постарается приехать!

Джинн подтвердил, что Аладдин женился. Сообщил, что Кусум — 40 лет! Аладдину — 23 года. И добавил, что его друг родился 24 сентября…

— Сегодня, вероятно, с ночи, начнется штурм города! — повторял Джинн, — Поедем!

Я отказалась еще раз.

Мы простились, как настоящие друзья. Тепло и грустно.

Я села в нишу. Разложила тетради и книги. Буду учить языки. Буду читать.

Буду делать записи в дневник. Пока жива…

Храни, Аллах, «моего» Аладдина! Моих друзей!

Стариков и детей, которые останутся в городе!

Я учусь держать Уразу.

Нужно, минимально, три дня. Правда, у нас и так еды нет…

Но под обстрелом или под бомбежкой будет ли возможно ночью перекусить?!

Царевна Будур

15 декабря 1999 г

Сегодня с утра наши мужчины соседи показали истинное свое лицо.

Они струсили!

Не защитили собаку Лайду. Дворового друга детей Сулеймана.

В собаку стреляли парни-чеченцы в форме боевиков.

Мужчины из нашего дома отшатнулись в сторону. Не проронили ни слова.

Рядом, у их ног, уничтожали живое существо!

Они молчали?!

Это Сулейман, он собаку Лайду кормил. С ней постоянно играли его сын и дочь.

Султан, Хавин отец, и Николай, тот, что живет с парализованной матерью.

Вступилась моя мама. Сказала, что так поступают жестокие дети, а не мужчины на войне!

Боевики навели на нее пистолет.

Мама не сдвинулась с места.

Говорит им:

— За меня с вас спросят! — и нагло стоит, руки в боки.

Тогда боевики ответили:

— Мы зайдем к тебе, тетка!

Мама совсем разозлилась. Кричит им:

— Я жду! И дверь закрывать не стану!

Я вышла. Лайду мы занесли в самый близкий от нее подъезд.

Тот, где квартира бабушки Стаси. Перевязали, поставили воды и ушли. Собака большая! Дворняга. К себе мы бы ее не донесли. Она тяжелая.

Когда стемнело, явились эти парни. Попросили у мамы уксус. Извинились!

Сказали, что мужиков нашего двора, через эту собаку, они проверили на «вшивость»:

— Гнилые у вас мужчины! Пьют и воруют. Воруют и пьют! Мы видим, кто какой! Если помощь нужна, мы ночуем в среднем подъезде у Азы. Обижать будут — зовите!

Придем!

Они ушли. А я и мама, используя затишье, отнесли раненой собаке кусок лепешки, еще теплой. Долго гладили ее. Собака была жива!

У нас умирает кошка, которую все хотели взять себе, сразу две соседки. И, в конце концов, никто не взял! Несчастливая она. Кошечка — серая с белой грудкой. Очень пушистая. Она ничего не ест! И есть нечего… Умирает от голода. Мы зовем ее — Седа. На чеченском языке это означает «Звездочка».

У моего кота Чипса еле двигаются лапы. Однажды его спас Аладдин…

В ночь на сегодня мне снилась Кусум. Моя несостоявшаяся свекровь!

Нина и Стася слышали по своему скрипучему радио: к нам, в Чечню, приезжает ОБСЕ.

Но пушечная канонада не прекращается.

Будур

16 декабря 1999 г

Аладдин! Аладдин! Пришел вчера вечером!

Подтвердил, что женился. Через час заявил: «Это неправда!»

Путался, врал, говорил о том, что он хотел проверить меня…

Спрашивал, пойду ли замуж за него второй женой?

Болтал глупости, в которых мы с Кусум якобы можем быть подругами.

Я ответила:

— Да! Пойду! Второй женой, когда мне будет сорок лет. А пока мне четырнадцать! Я не хочу замуж. Я буду учиться! Закончу школу.

Потом вуз. И вот тогда я возьму себе в мужья того, кого захочу! Выберу сама!

Аладдин вытаращил глаза. Такой злой и непокорной он меня еще не видел.

Он попросил, чтобы я не торопилась, подумала.

— Уже дважды побывавшая замужем женщина окрутила тебя! — вставила свое мнение моя мама. — Но… Для нас так лучше.

Аладдин побежал за мамой на кухню и назвал ее маманей.

Говорил, что запутался… Что по книгам нужно в первую очередь жениться на разведенных женщинах, чтобы уменьшить среди людей внебрачные связи и разврат.

— Это мудро! — согласилась мама: — Но если ты женат, ты не должен заходить к нам. Так?! Это тебе позор. Нам — грязь! — поставила она последнюю точку в разговоре.

Аладдин сник.

Мама явно злилась. Он стал ее раздражать…

Аладдин стал прощаться.

Выложил все деньги, что были в его карманах, даже мелочь.

— Вам, на еду, — пробормотал он и вышел за дверь.

А я до такой степени перенервничала, что у меня сдавило пищевод и желудок.

Стало невыносимо больно внутри!

Я выскочила за ним во двор. Я окликнула его.

Аладдин дошел до среднего подъезда нашего дома. Не выдержал. Оглянулся!

Потер пальцем левый глаз. Переносицу. А затем, не останавливаясь, быстро зашагал и исчез за поворотом.

Оставшись одна, я рыдала, не в силах остановиться.

Плохо понимала, где я нахожусь, жива я еще или уже нет…

Я давала какие-то клятвы и проклинала себя и весь мир. Война показалась мне глупой, совершенной пошлостью рядом с моей потерей…

Наверное, это самый страшный день в моей жизни!

Но внешне я ничем не выдала себя. Даже маме.

Продолжаю.

Вечер.

Ночью раненую собаку кто-то добил камнем.

Камень лежал рядом, в ее крови. Утром мы прибежали ее погладить, перевязать. Все это увидели.

— Лаяла! Мешала лазить по чужим квартирам! — быстро сообразили соседки-бабушки:

— Мы видим! По ночам в подъезде напротив — свет от фонариков! То в одной квартире, а то в другой! У нас дырочка в одеяле на окне Мы в нее наблюдаем, — признались они.

Собаку Лайду похоронили дядя Коля и ее хозяин Сулейман.

Коля нас ненавидит. Ворчит гадости и грязь.

За наглое обращение ко мне в пьяном виде Аладдин уже делал однажды ему замечание. Потому дядя Коля злой. А мама открыто зовет его пьяницей и вором.

Ночь. Канонада за окнами.

…Я написала Аладдину письмо. Письмо, которое он не прочтет. Я не посмею отдать его. Гордость моя не позволит. Я пришила письмо к твоим страницам, Дневник.

Вот оно:

«Аладдин!

Да будет доволен тобой Всевышний и хранит тебя на твоем пути. Я молю его о том, чтобы не была наша разлука слишком долгой, и очень скучаю.

Скучаю по тем мгновеньям, когда ты был рядом. Жду тебя. Твою улыбку и свет от нее в нашем доме. Мне всего 14 лет, это так мало, но за них я не встречала человека лучше и добрее тебя.

Мне никогда не забыть наши уроки под бомбежкой и твою заботу обо мне, словно я и впрямь была твоей сестренкой.

Я желаю тебе избежать смерти, пожить на Земле и побыть счастливым.

Всегда помни, что наш дом — это твой дом.

15.12.99 г.

Царевна»

17 декабря 1999 г

Соседки из дома напротив, где добили раненую собаку, сказали нам, что, примерно, в четыре часа дня нас спрашивали двое мужчин, не в военной форме, а в темных костюмах.

Николай и Султан ответили им, что мы здесь не живем…

Я так и не знаю, кто это был.

Подлецы!

Женщины не позвали нас, когда нас искали!?

Но насплетничали, рассорили с Николаем и с Султаном.

У нас два предположения:

Приходили братья тети Лейлы, той, что забирала меня из роддома.

Знакомые маминого друга — Руслана.

Мужчины…

Мама побежала к Султану, стала расспрашивать:

— Кто был? Что говорили? Какая внешность?!

Султан был слегка пьян. Он начал врать, защищать Николая.

— Мы подумали, — сказал он, — вас могут обидеть!

Поэтому не сказали, что вы здесь!

— Какого черта! Кто вас просил? — кричала мама.

Так нам отомстили за то, что мы видим, как таскают мешки с чужим добром. Прячут в садах. Еще за то, что на наших глазах три мужика опозорили себя, оказались трусами, не вступились за собаку!

Узнать, кто искал нас, — не удалось. Жаль! Быть может, эти люди могли нам помочь.

Вывезти нас и часть нашего имущества.

Маму кричала дома: — Все мало! Знают — у нас старина. Знают! Есть чем поживиться! Ждут, твари! Ждут, пока мы сдохнем! Я все сожгу! — плакала она. — Я ничего им не оставлю! Сама! Без войны!

— Мам! — чтобы отвлечь ее, стала ныть я: — Мне холодно!

Мама загремела чайником, но не замолчала:

— Сволочи! — не успокаивалась она. — Свиньи!

Я сказала

— Успокойся! за такие проделки я в своей молитве попрошу для них наказания!

Будур

18 декабря 1999 г

В наши дома пришла большая группа людей. Примерно человек тридцать. Женщины

одинокие и женщины с детьми. Молодые и пожилые. Предводитель у них — мужчина лет сорока. Все его слушаются, а он отдает распоряжения.

Эти люди рассказывали, что они пешком шли из Микрорайона.

Раньше все жили в одном многоэтажном доме.

В их коллективе, в основном, русские люди и чеченцы. Но есть армянка, татары. Интернационал! Им необходимо найти, где ночевать сегодня? Временно обосноваться, не разлучаясь. Погреться. Переодеть сырую одежду. Нужна посуда, инструменты.

Разумеется, продукты. Лучший вариант — большой частный дом. Где все это есть.

В стихийной «семье» есть молодая женщина по имени Кира. Она сразу подружилась с Азой. С Кирой пришел ее сын. Он младше меня. Бойкий! Сам подошел, представился: Миша!

В первый день они отнеслись к нам неплохо: сочувствовали моему ранению. Физической слабости моей мамы. Я попросила топор (у них инструментов было много) — наш старый очень тяжелый. Миша заявил: «Одна секунда!» Позвал меня с собой. Мама разрешила. Мы пошли искать мне топор. Нашли. Маленький и легкий. Как раз для моей руки!

Мужчина, главный в новой «команде», подарил маме канистру с соляркой.

Все эти люди внешне походят на бомжей. Знаю, они не виноваты. Несчастны. Бездомны. Но я с трудом скрываю свое отвращение.

Взяв чужой топорик, я выживаю. И они выживают!

Нас всех сделали грязными, голодными и учат воровать. Как это мерзко!

Люди этой «команды» идут по чужим дворам, как саранча…

Дети подростки отработанными движениями осматривают карманы чужой одежды. Бегают по подъездам. Воруют. Всюду, везде они.

После обстрела, некоторые этажи в нашем доме просели, соединились над нами.

Так же получилось и в доме напротив. Из-под крыши валит черный дым.

Но в крышах давно провалы. Пламя медленно гаснет само.

Стены сырые, не топлено. И внутри нашей комнаты идет то снег, то дождь…

21 декабря 1999 г

Вспоминаю Аладдина.

Последний раз мы виделись недолго. Это было позавчера.

Он все-таки пришел ко мне в десять утра.

Мы стояли под снегом, держась за руки… Чудесное ощущение!

Он не хотел уходить. Он так смотрел на меня!

Но попрощался и ушел.

Вот и все.

Письмо я так и не отдала.

Царевна

24 декабря 1999 г

Толстая Аза — «мамин друг», наговорила сплетни новоприбывшим.

Явно грязь и гадости! Теперь Мише не разрешают общаться со мной.

Не пускают к нашему подъезду. Главарь группы, проходя мимо, проворчал:

— Мы с вами разберемся!

Непонятно, что мы им сделали, в чем виноваты?

Наверное, в том, что не пьем. Не участвуем в беспределе. Терпим голод, не ходим грабить чужие дома. А еды нет. Ее почти совсем нет.

В пожарном колодце с водой плавает дохлая кошка, но воду пили, и ничего. Никто не

отказался и никто не заболел… Живы. Сейчас чаще топим снег и пьем. Только с ведра снега — стакан воды… У соседок бабушек — мешок макарон. Они не делятся.

Перед уходом из дома макароны принес Мансур. В тот момент его мать щедро отсыпала нам ценное угощенье. Теперь наши соседи едят свои макароны сами. Маманя моя — дура. Она всех подкармливала осенью. В том числе и Азу. Тогда у нас были продукты и деньги.

Теперь ничего нет, кроме килограмма гнилой муки. Сегодня сильно стреляли из орудий. Горели верхние этажи, и часть из них рухнула. Взрывной волной сломало запертые двери на втором этаже. Мама связала их между собой и одновременно привязала к перилам лестницы. Но в наш подъезд пришли Аза, Лина, дядя Валера и другие соседи. Они сказали:

— Голод! Идет Голод! — и стали искать еду по квартирам.

Мы нашли банку варенья. Я ела варенье ложкой, пока меня не затошнило.

Наша основная еда — стакан воды, одна ложка муки и покрошенный туда лук.

Выпиваем и ложимся.

Пять кошек у нас уже умерли. Мама хоронила их в садах огородах за домом.

Над каждой рыдала, как над ребенком. Остался один кот. Большой и полосатый. Он, как и новые люди, явился из другого района города. Мы зовем его Хаттаб. Кот очень хочет жить! Ест соленые помидоры! Грызет полусырую, без масла, лепешку.

(Рецепт прост: сода, вода из снега, гнилая мука и разогретая на костре под обстрелом пустая сковорода.) И приносит убитых, обгоревших птиц. У кого-то периодически ворует сушеную рыбу. К счастью, он везучий — не попадается!

Вчера мы отняли у кота Хаттаба кусок рыбы и мгновенно съели!

Во дворе жители поставили круглую большую сеть. Насыпали крошек.

Ловят голубей в самодельную западню.

Ловят, ловят… Только голуби не ловятся.

Сегодня настойчиво били по нашему дому из пушек. С одной и с другой стороны Мы принимали соседок с внуком у себя в спасительной нише коридора. Временами, наоборот, сами перебегали в их коридор — посидеть на полу.

Обстрел длился несколько часов. Снаряды стали попадать к нам во двор.

Каким образом мы живы?!

Своей эрудицией мне заниматься некогда.

Ранний подъем, в 4–5 часов утра.

Ищем, колем, пилим дрова. Готовим в подъезде или дома.

Все делаем, пока не рассвело. (Чтобы не был виден дым. По дымовым точкам бьют! Думают — боевики… Как же. Тут полно мирных жителей!)

Я так устаю, что за «Старшим братом» почти не скучаю…

Патошка-Будур

25 декабря 1999 г

Аза и Лина — лжецы и абсолютные негодяйки! Вышли на свой подъезд и кричат, что мы у них украли муку. Как будто мы ходим в их дом. И вообще в их подъезд?!

Мама даже не ругалась, говорит:

— Кто хочет, пусть идет и смотрит, что мы едим. Какая у нас мука!

Разумеется, смотреть желающих не было. Но «кино» было сделано.

Снова общественное мнение целеустремленно направлено против нас!

Почему такая ненависть? Я ничего не понимаю. Наши окна не выходят во двор. Мы редко видим своих соседей. Их «походами» не интересуемся. В чем дело?

Я не выдержала и крикнула толстой Азе:

— Ей ты, дрянь! Зря моя мама носила тебе еду. Проведывала, когда ты болела! Ты врешь, чтоб с себя грехи снять?

Аза не смолчала, обозвала меня блядью. Пообещала избить.

Мама пыталась затащить меня в подъезд, но я уже разозлилась и продолжила:

— Свою боль ты получишь за клевету! Мой защитник — там!» Я указала пальцем на небо. Последовала — тишина.

Ее подруга — рыжеволосая Лина, что — то зашептала Азе на ухо. Увела ее в подъезд.

Они воровки! Я видела!

Помню, как-то было затишье. Нас не бомбили. Но с улицы раздавалось странное жужжание,

скрежет. Я высунулась из подъезда, бормоча себе под нос:

— Интересно, что за новое оружие… Как нас будут убивать?

И увидела следующую картину: эти соседи шли из чужих нижних домов, груженные мешками, а в руках держали веревку, на которой было около 15 пылесосов, связанных между собой! Пылесосы ехали на колесиках!

Именно этот «паровозик» издавал характерное жужжание.

Соседи не обратили на меня никакого внимания, совещаясь, кому, какой цвет больше нравится и кому что достанется при дележке.

А я подумала, что люди совсем сошли с ума, раз не думают о смерти, а думают о пылесосах в городе, где одни руины…

Стреляют из орудий.

Мама зовет меня в квартиру, в нашу нишу, говорит об опасности. Я не иду.

Стою и смотрю на дом напротив. Туда, где скрылись две женщины, оскорбившие нас ложью. Я вижу: рушатся его этажи. Горят пожары.

Весь дом в черном дыму. Он черен! Его не видно! На месте дома — пустота…

Продолжаю.

Дома.

Еще я нашла замечательные стихи Анны Ахматовой.

Они как будто обо мне.

Заклинание:

 «Не накажи меня разлукой,

 Мой май любви, не накажи!

 Какой-нибудь другою мукой,

 Страх расставанья заглуши!

 На скольких жизненных излуках

 Стучали в грудь мою ветра,

 В каких разливах и разлуках

 До декабря я май ждала?

 И вот декабрь швыряет снегом…

 Не заморозишь, не пугай!

 Ты за весну под снежным небом

 Не накажи меня, мой май!»

Где ты, Аладдин?

Не могу продолжать…

Царевна Полина-Будур

26 декабря 1999 г

Днем я плюнула на все и решила поспать. Нас продолжали обстреливать из пушек. Зато когда я проснулась — стояла полная тишина!

К нам прибегал дядя Валера из среднего подъезда и рассказывал военный юмор нашего двора: Под обстрелом трое «героев» решили выпить: Султан, Николай и дядя Вовка из частного сектора (его дом на углу уже 2 раза горел).

Собрались в квартире Николая, на втором этаже. Но не в комнате, где лежала его парализованная старушка-мать, а в кухне. Выпили. Закусили. Снова выпили…

И в этот момент по нашему дому «долбанули» из пушки. Стена одной из комнат в их квартире вывалилась с вещами на улицу! Старенькая мама Николая выехала на кровати из комнаты в коридор! Попадали полки с посудой… Из мебели сохранился один шкаф!

Остальное, превратилось в щепки. (В это время я спала!)

Но на трех друзьях попадание в квартиру не отразилось. Никто не ранен! Обошлись даже без царапин! Из курток мужчины дружно вытряхивали мелкие осколки и штукатурку.

— А главное, — приплясывал дядя Валера, — не разбилась бутылка водки, крепко сжатая в руках Николая! Всех спасла стена между комнатой и кухней!

Николай с больной мамой сразу переселились в подъезд к Азе, на первый этаж. В дом напротив. Мужчины на новом месте, продолжили свой праздник жизни!

На радостях, что все живы и не ранены, они угостили соседа Валеру рюмкой, а Валера — прибежал к нам рассказать об этом приключении…

Вот какие чудеса!

Нашла стихи в книге, листки из которой идут у бабы Нины на костер. Надеюсь, что запомнила рифму правильно, ведь пишу их теперь по памяти:

 Звенела музыка в саду,

 Таким невыразимым горем,

 Свежо и остро пахло морем,

 На блюде — устрицы во льду…

 Он мне сказал: «Я верный друг!»

 И моего коснулся платья.

 Так не похожи на объятья

 Прикосновенья этих рук.

 Так гладят кошек или птиц!

 Так на наездниц смотрят стройных!

 Лишь смех в глазах его спокойных

 Под легким золотом ресниц…

Это Ахматова.

Мама злится все сильнее и сильнее. Ее характер совсем испортился. От голода, наверное. Я стараюсь не огрызаться. Я, наоборот рассказываю маме что-то отвлеченное.

Постоянно болит желудок. Постоянно хочу есть. Мне мерещится кусочек настоящего белого хлеба. Кажется, ничего нет вкуснее. Съесть бы его, и уже не так страшно умирать.

Из ноги при помощи пареного лука вышли сразу две осколочные крошки! Почти без боли. Нога красная. Опухла…

Слушаю песни Тимура Муцураева.

Соседи бродили по дворам. Нашли парней, убитых в гаражах. Человек десять…

Надеюсь, Мансура среди них нет. Среди убитых есть кто-то из наших домов. Но нам не говорят.

Полина

28 декабря 1999 г. (утро)

8:20

Аладдин в последний раз был у нас 19 декабря.

Я уже девять дней живу, ничего не зная о нем.

Обстрел идет с ночи и без перерыва. Спать нельзя.

Видимо, «кафирам», так здесь называют русских военных, дали обманные сведения, и они «мочат» своих же… Мы спасаемся в коридорной нише. Лежим на матрасике, на полу, который уже частично провалился в подвал…

Снился Мансур. В шляпе. С длинными волнистыми волосами. Он спросил меня:

— Помнишь, что я люблю тебя? Ты ждешь меня?

Я посмотрела в его прекрасные глаза на усталом лице и сказала: «Да!»

Я видела: за ним и очень высоко в небе горели две звезды.

Яркие! Большие!

Утром я спросила маму, что и почему? Мама откликнулась:

— Мансуру тяжело. Но ему даны две удачи! Две радости! Волосы длинные, значит, жизнь продолжается! Возможно, сейчас он думает о тебе… В его жизни будет две любви. Это ты и еще какая-то девушка. Вы для него — две звезды. Высокий и недостижимый, по разным причинам, идеал…

Кстати, всех с наступающим!

Еще я сочинила стихи:

Самолеты летят бомбить,

Над домами клубится дым,

А так хочется просто жить,

Быть любимым и молодым!

16:10

Орудийный обстрел ведут прямо по нашим домам! В наш подъезд снаряды попали не меньше 30 раз… Соседи-старушки с больным внуком у нас. Прячутся. С их стороны бьют прицельно по окнам.

О! По подъезду снова попали. Дым! Все в дыму.

P.S:

Буря! Скоро, наверное, опять пойдет снег…

Царевна Будур

29 декабря 1999 г

Не могу понять — почему стреляют из танков по окнам?

Сейчас где-то в нашем доме пожар. Мы не спали всю ночь. Жуткие идут бои.

Верхние этажи нашего дома провалились, прочно сцепившись между собой.

Полностью цел пока только первый этаж. В доме напротив картина та же… Голодаем. Продуктов нет.

Сегодня я поздравляю тебя, Дневник! С Новым 2000 годом!

Поздравляю тебя, мой любимый! Мой Аладдин! Мой принц и мое несчастие…

Тебя, моя измученная мама! Мой привет тебе — Мансур! Я скучаю, сосед. Я желаю тебе удачи. Надежных друзей! Джинн! Дыхание моей благодарной памяти пусть коснется Ингушетии. Твой дом… Я очень хочу, чтобы все, кого я знаю, даже те, с кем я враждую, были живы! Обязательно!

Нашего последнего кота — полосатого Хаттаба разорвали голодные собаки.

Мы не успели помочь ему. Он только жалобно вскрикнул по-кошачьи в последний миг жизни…

Снег лежит черный от пожаров. Его надо процеживать через ткань, чтобы пить…

Ветер и белая метель. Но очень скоро все становится серым!

Мы растапливаем снег на печи, в железном ведре.

Фильтруем через тонкое, чайное полотенце. Из полного ведра получается две-три кружки воды. Только для питья. Мы грязные, как черти.

Собираем снег рядом с родным подъездом. Ночью или ранним утром.

Далеко не ходим. Страшно! Обстрелы двора внезапны. Спим на полу.

Снег можно соскребать прямо с пола, так как стекла давно вылетели…

Но долго держались. Никто не верил, что они вообще продержаться до ноября.

Под окнами вчера, как призраки, прошли русские мужчины.

Они были в старых гражданских куртках. Но сразу видно — военные! Налепили «жучков»

под подоконники. Теперь бьют туда, где слышны шаги и где разговор…

Как жить? Стреляют по окнам. В своей собственной квартире мы ходим на четвереньках! Голова ниже уровня подоконника! Как собаки.

Нам не дают подняться в рост!

Мы загородили окно всем деревянным, что нашли у себя, и книгами. Сегодня добавили ко всем загородкам старый матрас. Он послужит звукоизоляцией.

Все дни мы лежим в нише коридора.

Часто вместе с бабулями — Стасей и Ниной.

Мешки со своей одеждой и с постельным бельем, моим приданым, мы подтащили к входной двери. Вдруг пожар? Удастся спасти?

Скоро Новый год! Мама «раскопала» в груде хлама нашу искусственную, серебряную елочку. Поставила ее рядом с коптилкой, нарядила.

Елочка «заиграла» блестками на слабых веточках. В темной, холодной, с закопченным потолком комнате она, на мой взгляд, лишнее сокровище…

Будур

30 декабря 1999 г

Судя по реву моторов, по трассе идут большие машины или танки.

При помощи проклятых «жучков» теперь стреляют на все шорохи и звуки.

По нашим домам и по подъездам.

Опасно выходить! Но запас дров на кухне у нас большой.

Под дровами мы спрятали две самые любимые вещи.

Еды нет. Муку мы экономим. Ее «капля» осталась.

Печь лепешки не из чего.

Разводим муку с водой и пьем. Это чтоб не сильно болел желудок.

Мука с привкусом гнили (конец мешка). Очень противно! Кроме соленых помидор у нас ничего нет. И соленые помидоры заканчиваются…

Аза и Лина применились к обстоятельствам. Дружат с боевиками. (Некоторые у них ночуют). Женщины пекут для них хлеб. Поэтому сыты. У них и масло и мука! Лина к новому году дала нам немного муки. В мисочке.

Иногда в нашем подъезде пахнет дымом сигарет (с верхних этажей?). Но в двери подъезда никто не входит! Посмотреть, есть ли кто-то наверху, бабушки не решились. Мама подумала и одна не пошла. Не стала рисковать. Говорит: «Нас не трогают, не обижают, зачем лезть?!»

В ночь на сегодня двое неизвестных ночевали в какой-то из квартир. Пахло едой! Не знаем, кто это. Русская разведка? Боевики? Лучше не соваться! Делать вид, что мы не заметили…

Утром, сделав «сальто» через голову, один парень выпрыгнул со второго этажа.

По голосам — ночевали двое…

Будур

4 января 2000 г

С наступившим Новым годом тебя, мой дорогой дневничок!

Мы два дня подряд пекли по одной маленькой лепешке.

… Я ела ее! Горячую и сырую! кричала: «вкусно!»

Потом мы опять перешли на воду с мукой, с покрошенным в стакан луком.

Меня тошнит.

— Лук необходим для десен, — сказала мама. — Иначе потеряем все зубы!

У меня уже почти все шатаются и несколько почернели.

В основном целый день мы лежим в своей нише.

Рано утром, пока не стреляют, держась ближе к домам, ходим к колодцу.

Он через один дом от нас.

Живущие рядом люди ругаются, ссорятся с нами. Воды там немного. Она с мусором.

Оказывается, дальше, в 4-этажном доме живут русская бабушка и ее муж-чеченец. Одни!

На четырехэтажный и трехподъездный дом!

Появились новые люди. Тоже муж-чеченец, жена русская и девушка — подросток (дочь женщины от ее первого брака). Они тоже одни. В самом дальнем из больших домов.

К этому колодцу, рискуя жизнью, приходят жители частного сектора!

Сегодня светловолосый и светлоглазый парень-чеченец спросил у мамы:

— Где вода?

Ему на вид лет семнадцать, в военной форме, без оружия. Он запросто, сразу, рассказал о

себе. Сообщил, что помогает старшим. Колет дрова, носит воду, готовит еду. Что в их группе боевиков — его родственники. Автомат ему не дают! На шее у парня светло-зеленые четки.

Он веселый! Шутил и на русском языке и на чеченском. Помог поднять из дальнего колодца (где на дне есть вода) маме и всем старым бабушкам ведра!

Парень отругал тех, кто хотел прогнать нас, мешал набирать воду…

Пристыдил! Сказал, что вода — от Бога, она — ничья.

— Вода есть? Значит, для всех! Где живут люди? Близко или далеко? Кто они? Какой национальности? Это роли не играет! — так звучало его короткое нравоучение бездушным и наглым гражданам.

Скоро мы увидели его товарищей. Плотные молодые мужчины. Многие белокожие и светлые. С рыжинкой в волосах! Возраст от 25 до 40 лет. Они сказали всем жителям:

— Ставьте свои ведра у колодца и уходите. Мы поднимем, воду нальем.

Каждому по два ведра. Потом заберете! Не рискуйте! Рядом прикрытия нет!

Колодец действительно расположен так, что подъезд ближайшего дома далеко.

Шагов семьдесят. Все стояли в подъезде. Боевики налили воду.

Когда разливали — повторяли слова: «Биссми Ллахи!» (Ради Аллаха!)

Среди них есть голосистый парень! Это он «читает» азан (призыв к молитве). Чудный, высокий голос!

Мужчины рассказали:

— Когда мы пришли в ваш район, поселились в большом четырехэтажном доме. Но, осмотревшись, решили: надо держаться дальше от людей. Слишком много жителей!

Потому ушли в частный сектор. У нас есть котел, тепло. Есть подвал.

И если случится решающий бой — он будет безопасным для мирных жителей.

Наверное, по этой причине мы не видели их.

Наша соседка Стася долго благодарила помощников, называла их «родненькими

сыночками». Мама шепнула мне:

— Вчера, когда Стася увидела парня — самого молодого и веселого, она пожелала ему смерти. Показала кулак за его спиной. Бурчала: «Не все еще подохли!?» А сегодня?! Видишь, как кланяется?!

Я увидела: на пальце правой руки у Стаси было надето обручальное кольцо.

То самое! Снятое с пальца Раисы. Женщины, что погибла на молитве, когда нас бомбили…

— Это похоже на правду! — ничуть не удивилась я.

Будур

7 января 2000 г. 14 лет

Сегодня совпадают два больших, светлых праздника!

Христианское Рождество и волшебная ночь перед мусульманской Уразой-Байрам.

Завтра — «Мархкобл Дойлл», Ураза-Байрам. Завтра следует угощать гостей и не запирать двери дома… Двери мы давно не запираем — боимся сгореть.

Стекол нет давно. Но на наших окнах — решетки, прогнутые внутрь… Жаль, угощать нам людей нечем. Лук окончился. Мука осталась самая гнилая, подмокшая, на дне мешка.

Все…

Сегодня с утра не выйти. Минометом бьют по двору.

Временами «работают» пушки танков. Танки видны на холмах.

Они и с одной и с другой стороны. Мы — посередине.

Квартиры горят… Полностью цел в нашем доме только первый этаж! Здорово «грохнуло» во дворе. Закричали. Мама вылетела ветром в подъезд. Четверо светлоголовых мужчин в военной форме с ведрами шли в сторону колодцев.

— Вы куда?! — заорала мама, — бесстрашие показывать? О женах, о матерях не думаете?! Переждите в подъезде!

Обстрел усилился.

Он велся из многих видов оружия. Попадания во двор стали частыми. У бабушек-соседок все чаще раздавались взвизги и крики. Мама вышла, постучала к ним в дверь, позвала к себе.

Уложила соседей в нашей коридорной нише. Меня она силой втолкнула к ним.

Мужчин из подъезда мама пригласила в комнату переждать стрельбу.

Они вошли. Удивленные. Нерешительные. «Гости» не знали, о чем говорить. Помолчали.

Затем, чтобы что-то сказать, спросили, как у нас дела с едой?

Мама, молча, показала на пустой мешок, в котором на дне отсырела мука, стала с розовым оттенком. Тогда эти люди предложили:

— Через дом за подъездной дверью стоит начатый мешок муки! Белая! Качественная! Вечером заберите себе. Лучше на санях — так легче.

Мама обрадовалась:

— Вы спасли нас! Мы голодаем. Парень, что помогал нам медикаментами и продуктами, ушел. Мы на рынок не ходим. Попадали в “переделки”, а сейчас еще опаснее.

Терпим! Положение таково: нас — двое. Ноги у дочери с осколками… Помните, в октябре ракета на рынке? Убежать, спрятаться в случае опасности она не сможет.

Я одна ходить, искать — не рискую. Одной девочке, в 14 лет, раненой, остаться никак нельзя.

— А мы, наоборот, думали, у вас все есть! — удивились чеченцы. — Вы же не бродите… Ваши соседи со двора всюду ходят. Однажды их в частном секторе поймали, в чужом доме! Не мы. Другая группа. Одна женщина — чеченка. Другая — дагестанка или даргинка. Еще с ними прихватизировали чужое добро муж с женой — русские. Они испугались. Объясняли:

“Ищем еду!”, а на самом деле в мешках был хрусталь! Расстреливать не стали. Грех на себя брать. Паспорта отобрали, и все. Решили: потом, после войны разберемся…

Мужчины вспомнили: «Месяца два назад парень к нам приходил. Сказал: здесь на первом этаже его девушка — раненая. Просил, чтобы мы заступились, если арабы захотят ее забрать.

Но арабы очень скоро ушли. Раньше они жили недалеко. Ходили в черном, с черными бородами. Наверное, вы их видели. Подождите! Получается, это вы?!»

Повеяло теплом. Скованность прошла.

— Меня зовут "Будулай", — представился старший мужчина: — Питаемся просто. Мука есть. Хлеб печем сами. К женщинам мы не ходим. Нам надо держать себя в чистоте…

Я узнала его. Этот человек чаще других разливал воду в ведра наших мирных жителей. Всегда повторял: «Бисми Ллахи!» Внешне он был очень красив! Рыжеволосый, светлоглазый и плотный. «Чеченец, а похож на русского богатыря из сказки», — удивилась я.

К вечеру, часов в пять, мы привезли себе муку… Ура-а-а!

Сразу пересыпали ее в наши большие кастрюли, чтоб не подмокла и не сгнила. В муку я запрятала свои любимые музыкальные кассеты с песнями, а также щетки, расчески, изоленту и прочие мелочи. Остатки товара из города Баку.

Незамедлительно явились бабушки-соседки. Мама отсыпала им муки. Много, килограммов пять, в их кастрюлю! Сказала:

— Поздравляю вас с праздниками! С русским Рождеством и с “чеченской” Пасхой*! Стася и Нина обрадовались. Пообещали подарить нам стакан настоящих макарон и две картошки!

Но не принесли. Обманули.

Сегодня нам полностью разбили подъездную дверь. Здорово грохнуло!

Сама дверь и укрепляющие ее доски мгновенно разлетелись в щепки.

Хорошо, в подъезде никого не оказалось!

Ранило несколько собак. Одну убило. Ей оторвало голову и лапы.

Завтра утром, пока темно, следует навесить новую дверь и прибить к ней задвижку изнутри.

Ходят вооруженные люди (под видом боевиков). Грабят.

У Вовки с Ольгой их дом в частном секторе окончательно догорел и завалился 31 декабря, в новогоднюю ночь!

Будур

“чеченской” Пасхой* — Уразой-Байрам.

14 января 2000 г., пятница

Старый Новый год!

Мы с мукой! Спасибо ребятам!

Сегодня день рождения моей прабабушки Юли-Малики.

Она родилась в 1900 году 14 января. Жила в Ставрополе.

Ее покрестили подростком, и она стала носить имя Юлия.

По своему отцу она была мусульманкой.

После смерти ее дочери, маминой мамы, мы забрали Юлю в ЧИАССР.

Досмотрели ее, парализованную. Похоронили в городе Грозном.

Через год, на этом же Карпинском кладбище, мы похоронили моего любимого деда Анатолия, журналиста-кинооператора.

Помню: ухаживать за прабабушкой было трудно. Мама ушла с хорошей работы.

Из старшего товароведа большого завода она превратилась в уборщицу общежития.

Каждые два-три часа нужно было подходить к нашей лежачей больной.

Но со временем к прабабушке вернулась речь. Она стала вставать!

Это после парализации, в 92 года! Моя прабабушка много рассказывала о своей юности. Ровесница века. Она повидала много!

В то время я пошла в первый класс. Мне было 6 лет.

Несмотря на все трудности, бабулю Юлю, мать маминой мамы, мы очень любили!

Знать бы о грядущей войне! Тогда не бросили бы квартиру-коммуналку в городе Ростов-на-Дону. А мы, наоборот, перевезли в город Грозный имущество: предметы старины, книги, посуду, часть мебели. Все самое ценное. Жилье в городе Ростове сдали домоуправлению.

В городе Грозном наша семья имела две квартиры в центре города Грозного двухкомнатную и однокомнатную. Обе они располагались в районе Центрального рынка, по улице Розы Люксембург. И у нас с мамой своя однокомнатная квартира, по улице Заветы Ильича…

Теперь наша ванная, вернее, пол в ней, — провалилась. Канализации нет, засорена и повреждена. Стены, потолок, все черное, в жирной копоти. Сможем ли мы отремонтировать свое жилье? Устоит ли наш расшатанный дом? Как мы будим жить дальше?!

Слабость сильная. Пилить дрова трудно. Постоянно болит печень, тошнит.

В подъезд заглянул молодой парнишка с четками на шее. Он один из тех, четверых, что дали нам муку.

— Тетя, — попросил парень мою маму по-чеченски. — Ты брюки мне не постираешь? Я — мамин. Я не умею. Старших мужчин просить мне стыдно и нельзя…

Четки у него светло-зеленые, прозрачные. Парень задал свой вопрос издали, стоя в дверях подъезда. Своим поведением он понравился нам.

— Давай, неси! — согласилась мама: — Только у меня сердце больное. Всем стирать не смогу. Нет сил! Одному тебе. Он ушел и быстро вернулся. Ведро воды. Узкая баночка от кофе со стиральным порошком. В пакете грязные брюки. Все оставил у двери.

Мама постирала. Рано утром этот паренек забрал мокрые вещи. Сказал, что досушит их в подвале дома, где они живут. Там чисто и тепло. Поблагодарил. Пожелал здоровья и удачи.

— Можно, я еще приду? — выходя на улицу, спросил он: — Пожалуйста! Еще только один раз! Вдруг меня убьют? Чтобы я в чистых вещах был.

Мама кивнула. Последние дни она стала молчаливой — «да» и «нет» заключают основу общения с ней. Зашла одинокая бабушка Маня из среднего подъезда.

Сказала, что у нее нет муки на лепешки. Что деньги заканчиваются…

— Денег и у нас нет. Всего около 100 рублей… — покачала головой мама. — А лепешку мы дадим! Надо — и завтра приходи.

Она протянула Мане половину от той, что была у нас самая большая и толстенькая! Баба Маня расплакалась. Сказала:

— Если завтра будет тихо, я схожу за хлебом, на рынок «Березку». Вам что — ни будь купить?

— Нет! Спасибо! — отказалась мама. — Все дорого, а мы экономим.

Маня попросила у мамы прощенья. И ушла.

Мы долго не могли понять, что именно мы должны простить старой Мане? Вспомнили не сразу. Давно, до войны, был такой случай. Маня прибежала к нам с внуком. У них дома случилась драка! Они (бабушка и внук), перепуганные, прятались у нас.

После ухода незваных гостей мы обнаружили пропажу. «Испарились» в большом количестве

сладкие шоколадные вафли. Вафли лежали в коробке под кроватью, на которой ночевали «гости». Тогда мы торговали шоколадом, печеньем, разными сладостями…

Поскольку пропала еда, мама даже говорить об этом не стала. Сильной стрельбы сегодня нет.

Но попали в угловой частный дом. Он горит уже третий раз.

Мы выносим из него мебель. Хозяева дома Вовка и его жена Оля.

С ними пенсионерка Мария. Это Олина мать. Деваться им некуда.

Переселяются в чужую квартиру. Дом на противоположном углу.

Оставшиеся люди помогают перемещению.

Мы тоже перенесли их табуреты и стулья. Хорошо, не стреляют…

У этих людей погибла собака! Беднягу зажало досками при обрушении. Вовка не смог вытащить. Собака выла, пищала и сгорела вместе с родным домом…

Обоим враждующим сторонам надоело воевать. Все — «красные» и «белые», отмечают Старый Новый год!

Оттого так тихо. Можно подумать — мирный день!

Будур

18 января 2000 г

У нас вылетела дверь…

Чиню.

Вчера по нашим домам палили из пушек.

Благополучно такой обстрел закончиться не мог!

Один снаряд совершил редкостную подлость: он влетел в окно на первом этаже, к брату Азы.

Все в однокомнатной квартире разнесло на мелкие щепки!

Брата ранило в голову. Он всю ночь не приходил в сознание. Утром Шахрудин скончался на руках у своей сестры — Азы. Во дворе этого человека звали по-простому — «Шахид».

Похоронили у подъезда. Могилу тщательно закрыли большими ветками от голодных собак. Они могут выкопать труп и сожрать.

А брат Азы был хорошим человеком. Мирным, вежливым и тихим. Очень жаль! Он был безвреден. Ценное качество, особенно в военное время.

Попадание в жилое помещение на первом этаже — большая редкость.

Обычно «сносит» верхние этажи: третий, четвертый и выше…

Могилу для Шахида, рискуя своими жизнями, копали мужчины нашего двора. Им, как и в прошлый раз (для Раисы), помогал сосед Тагир из частного сектора.

А 16 января русская пенсионерка Маня погибла при обстреле улицы из установки «Град».

Старушка Маня шла за хлебом на рынок.

Мы не знаем, кто похоронил ее? Где?

Искать ее квартирные документы, остатки пенсии, рыться в ее вещах приходили женщины из дома напротив. Значит, они видели тело… Маня болела. У нее были язвы на ногах.

Однако даже этот факт не остановил любителей наживы.

P.S:

Осколки в ногах причиняют мне сильную боль.

И болит сердце…

Я чувствую, как кружится голова, и приходится держаться за стены, иначе ведь можно упасть.

Просто упасть на пол от голода.

И тогда уже очень трудно встать, вы мне поверьте…

Полина-Будур

20 января 2000 г

Вчера утром, 19 января, нас вывели из дома русские военные.

На моих часах было начало десятого.

— Быстро! Очень быстро! — приказали они. Маме не дали взять ее паспорт и пакет, куда она сложила фотографии умерших родных.

Они сказали:

— Паспорт тебе больше не понадобится…

Соседка из квартиры рядом, бабушка Нина, вышла на снег в домашних тапочках.

Переобуться она не успела. Решила: проверят квартиры, посмотрят документы и вернемся домой. Так ведь уже было в 1995 году… Но на этот раз всех жильцов, кого вывели из квартир, собрали в среднем подъезде дома. Того, что пока еще стоит. В нем живут Аза с Линой. Я видела, когда проходила через свой двор, яркое солнце и белый искрящийся снег.

Красиво! Только осколки, которые уже четыре месяца жили в ноге, кололи изнутри, и идти было больно. На лестнице, ведущей вниз, было много пачек мыла в красной упаковке.

Оно рассыпалось из огромной коробки! Я подняла одну пачку и спрятала в карман.

Вдруг пригодится — руки мыть?

Еще пока мы шли через свой двор, я видела, как военные выносили голубые коробки, как оказалось — с хрусталем. Потом они открывали их, ругались матом и били хрусталь прямо во дворе, на глазах у всех… Только непонятно — зачем?

Потом нам велели спуститься в подвал, а разговаривать запретили.

Болтунам пообещали гранату.

Мы сидели в подвале около трех часов. Беззвучно общались, едва шевеля губами.

Все боялись, что бросят гранату. Взрослые говорили, что такие случаи бывали…

Было тесно, сыро и очень душно.

А Юрочка, у которого повредился рассудок, внук бабки Нины, шептал мне про НЛО. Что солдаты не настоящие, что вместо них прилетели убийцы-пришельцы с другой галактики.

А он ждал «своих друзей, русских», но совсем не пришельцев…

Наконец, нам велели выходить. Тетя Аза и тетя Лина вылезли на свет и сразу стали собирать красивое красное мыло. Объявили, что им его оставили на хранение какие-то соседи. Мне было стыдно, но свой единственный кусок я не отдала.

— Разрешите зайти в свою квартиру! Паспорт взять. Как же я без паспорта? — мама

волновалась.

— Нельзя! Паспорт вам не нужен. Вещи не брать! Двери не запирать! Вперед!

С сопровождающим.

Аза дала моей маме черное кожаное пальто.

— Ты мне хоть это спаси! — неожиданно попросила она.

Люди из двух домов шли цепочкой. Я увидела 11 человек.

За углом, при выходе со двора, обстрел был сильнее.

Шуршали и свистели мины. Недалеко разорвался снаряд… Полыхнуло прямо перед нами.

Мы и военные шли вместе. Свои били по своим. Солдат слева кричал матом в рацию.

Но часть его речи я разобрала:

— Эй вы, пермяки! Мы это! Мы уже здесь! По своим бьете!

Мы шли первые: бабушка Стася, мама и я. Стася еле шла.

Мы взяли ее в серединку, и все держались друг за друга. Я сама еле двигалась от голода и усталости… Когда раздавался шуршащий визг мины, все падали. А потом опять шли…

Нас подвели к обрыву. Я взглянула вниз. Там липкая глина и снег.

Юрочка трясся, крестил солдат и бормотал что-то типа:

— Кыш! Кыш! Улетайте отсюда!

Кто-то из военных пальнул короткой очередью из автомата, чуть повыше наших голов.

Я испугалась и почувствовала, что падаю. У меня закружилась голова. Мама поддержала меня. А блуждающий осколок в правой ноге «проснулся» и резанул со страшной силой.

Старая бабка Стася упала на колени и стала кричать:

— Что вы делаете? Мы свои, мы русские! Не стреляйте!

Мама стояла молча.

Солдаты засмеялись. Тот, что был круглый, как колобок, махнул рукой:

— Свободны! Катитесь вниз! А домой не смейте являться — у нас тут зачистка!

Мы его послушались. Действительно покатились вниз по глине и по снегу.

Военный, тот, что ругался в рацию, крикнул вдогонку:

— А насчет расстрела, это мы пошутили…

Мы брели неизвестно куда, то и дело, заскакивая в чужие гаражи от обстрела.

Сопровождающий указал нам на дом без окон и дверей, но с крепкими кирпичными стенами:

— Здесь пока пересидите. За нами другие части идут. У них жестче… Это мы добрые — москвичи, у нас люди даже из вузов есть!

Он был высокий и очень худой.

Скоро подтянулись наши жильцы — соседи. Дом, в который нас привели, был совершенно пуст. Только стояла в середине комнаты одна кровать с железной сеткой без матраса и одеял. Все по очереди сидели на ней остаток дня и всю ночь. А я села на пол и в очередь не пристраивалась.

У меня в кармане оказалось два малюсеньких кусочка сахара. Черных от копоти и похожих на угольки. Я давно их хранила. Хотела съесть перед смертью, думая, что она все равно неизбежно настигнет меня, но забыла. Сунула руку в карман — а они там.

Предложила людям, но все отказались. Только бабка Стася взяла.

И, подавившись ими, закашлялась.

Утром все отправились искать другой дом, целый, и чтоб в нем было на чем спать.

Мы не ели.

Ни вчера, ни сегодня.

Зато нашли дом! Там есть двери! Есть оконные рамы. Даже кухонный стол!

И… диван! Наши лица, наверное, осветились счастьем, и все перестали ворчать.

Быстро разбились на маленькие группы и отправились искать клеенку, чтобы закрыть ею оконные рамы. Так будет теплее.

Наша охота была удачной. Мы принесли инструменты — гвозди и молоток!

Решили не разделяться! В данный момент жить по 2–3 человека страшно!

Лучше держаться всем вместе!

Мы заняли крайнюю комнату со старым зеленым диваном. Оказалось — нас в комнатке шестеро: я с мамой, бабушка Нина с больным внуком, старенькая Стася и еще одна бабушка Маша из частного дома, сгоревшего на углу. Это была мама Ольги.

Для Нины с внуком Юрочкой я и мама откопали из-под снега железную ржавую сетку от кровати. Еще мы придумали для сетки подпорки — кирпичи.

Кто-то нашел мужские ботинки и переобул бабушку Нину, мокрые ноги которой сильно распухли. Старой Стасе притащили кровать, как в больнице, с высокими спинками.

Нам единогласно уступили зеленый диван, и мы с мамой удобно разместились на нем «валетом». Правая нога очень болит. У меня температура.

Повезло, что в разбитом шкафу, за стеклами нашлись лекарства — аспирин и валидол.

Еды мы в доме не нашли. К вечеру мне всегда хуже.

Вообще, я хожу нормально, но вдруг появляется резкая, страшная боль, я падаю на снег и кричу…

22 января 2000 г

Тетя Аза с тетей Линой принесли из соседних домов теплые одеяла и спали спокойно.

Моя мама постеснялась ходить по чужим домам. И мы мучились, мерзли.

Я заплакала утром, не выдержав двухдневной голодовки, и сказала маме:

— Да с них пример брать надо! Люди ориентируются в обстановке, а мы…!

Она сказала:

— Да ладно…, - и безвольно махнула рукой.

Какие-то русские солдаты пожалели нас, дали две банки своей пайковой «тушенки».

Сказали:

— Все, что вам нужно, ищите сами. Закрытых дверей в городе Грозном вроде нет!

Все пошли искать, но ничего не нашли, кроме муки.

К трем часам дня сварили суп с «галушками», наконец поели!

К вечеру кто-то обнаружил немного риса в кулечке, а кто-то стакан макарон.

Ура! Будет макаронно-рисовый суп. В него мы положим все, что у нас есть.

Наш дом, наверное, уже сгорел, и паспорт мамы тоже.

Вовка и Аза где-то купили для военных водку. Это еще зачем? Я так и не поняла.

Вовкина жена тетя Оля постоянно хихикает и шепчется с солдатами.

Говорит, что старается ради еды. Командует всеми, кричит, а сама таскает в свою комнату чужой хрусталь и какие — то ковры. Наши комнаты разделяет кухня.

Во второй комнате поселились четверо: Оля с мужем, Аза и Лина.

Куда-то потерялся сосед Николай со своей парализованной мамой?

Они жили в том же доме, что и мы. Когда нас выгнали на зачистку, мы видели, как военные вытаскивали мать Николая, а он все твердил, что ее нельзя трогать…

У меня болят пальцы рук — большой и указательный. Вчера, когда несли сетку от кровати для бабушки Нины, пальцы «приклеились» к мерзлому железу.

На нем остались кусочки моей кожи. Варежек нет, я забыла их дома на холодильнике.

Сегодня в дневное время мама нашла мешок, а в нем примерно ведро-полтора темной муки! Он лежал в яме у дома на углу улицы. Мама взялась нести мешок, а какая-то бабка чеченка на нее «наехала» и громко заорала:

— Мое! Отдай! Он лежал возле моего дома. Я старая! Я не ела три дня!

Маме стало стыдно и жаль бабку. Она отдала ей муку.

Как орал на маму пьяный Вовка!!!

— Я вас кормить не буду! Кто ничего не принесет — еды не получит!

Мы молчали. Знали — виноваты.

Продолжаю.

Пока искала дрова, сочинила стихи. Вот они:

На снег, в Крещенье, 19-го,

«Из дома — вон! Не запирать!

С собою вещи — не вытаскивать!

И ног не смейте обувать…

Идите — вон! Вперед! Без паспорта!

Он вам не нужен! Вон! На снег!..»

Мы смотрим — перед нами в маске

Военный русский человек…

Полина

23 января 2000 г

Вовка пьян с вечера до утра и с утра тоже.

Нина и ее сумасшедший внук колют и пилят дрова.

Носят их в дом, делают запас на случай обстрела. Мы с мамой переделали наше окно. Еще раз затянули его клеенкой, ведь зима, январь, а мы, считай, на улице.

Потом помогали бабушкам, носили дрова.

Уже полдень.

Сегодня Вовка притащил и поставил в кухне железную печь. Вывел трубу в окно. Печь большая.

Надеюсь, что перестанут мерзнуть мои ободранные пальцы и ноги.

Я хожу в старом, очень длинном черном пальто. Оно мамино. Я в нем спала, когда нас вывели из дома. Под ним еще две кофты и дырявая куртка.

Чтобы ко мне не приставали, мама сделала мне по подбородку капли из теста, вроде прыщи. Припудрила их тертым красным кирпичом.

Получилось, как зараза. Я так хожу. Ведь мне 14 лет! Мама боится за меня. Много пьяных мужчин вокруг. Люди сказали, что в военный госпиталь мне лучше не обращаться для операции. Почему?

Сейчас Вовка напомнил маме, что она «растяпа», так как отдала старухе, «которой подыхать пора», муку. Мама не выдержала критики и ревела. Наш «обед» почему-то задерживается.

Куда-то делись трое: жена Вовки Ольга, Аза и Лина? Уже половина пятого вечера.

Оказывается, они все трое ездили на БТРах к нам, в наши дома, вместе с солдатами.

Никому ничего не сказали! Договорились с военными, и тю-тю…

Привезли какие-то большие мешки.

Объяснили: там, в наших домах, расположилась другая воинская часть. И они «спасали» свои вещи. Мешки занесли во вторую комнату. И сразу закрылись. Мы ждали.

Я была очень голодная, но еще сильнее я желала узнать, как там наш дом?

Путешественницы, наконец, сделали все свои дела и рассказали:

— Вход в ваш подъезд завален кирпичами. Войти можно, но только из других подъездов. Через дыры, прорубленные в стенах квартир. Все квартиры в доме теперь соединены через внутренние перегородки! Но такой путь требует времени, а мы спешили.

— Что же документы нам не привезли? Необходим же паспорт! — волновалась мама. — Мой паспорт — в пустом холодильнике! Он спрятан на случай пожара!

— На хер он кому нужен! — огрызнулась чеченка Аза.

А ведь мама недавно спасала ее плащ!

Какие стали все нервные и злые!

С этого дня в соседней комнате прижились красочные термосы и новый сервиз…

— Если честно, очень завидую, что вы смогли увидеть наш дом! — призналась я.

И сразу увидела, как скривилась Вовкина жена Оля.

— Там, у входа к вам, мусор и гора кирпичей. Не пробраться.

— Что-то из вещей, наверное, останется… — успокоила маму Лина.

Она добрее. И на том спасибо!

У меня болит сердце, и очень хочется домой.

Женщины рассказали, что те военные, с кем они приехали, сильно ссорились с теми, кто был там, в наших домах. С другой воинской частью…

Они едва не подрались и не постреляли друг друга…

Полина

24 января 2000 г

Мы таскали воду. Я по половинке ведра.

Снаряды из пушек теперь падают совсем недалеко. Пушки стоят на горе, рядом с пожарными колодцами, по дороге в мою школу № 50.

Хорошо видно, как загорается и рушится дом. Грохот. Гарь.

Часто снаряды пролетают прямо над нами. Так военные развлекаются.

Они стреляют чуть выше наших голов, пока мы набираем воду.

В чужих разбитых домах бывает вода, налитая в ведра, но она замерзла и не всегда можно оторвать ведро от пола. Где, получается — забираем воду себе.

У нас печка. Стало чуть теплее. Лед в ведре тает. А снег топить очень трудно. И он всегда с копотью — черный…

Спим мы, как и раньше, в пальто, но теперь не так мерзнем.

Сегодня повезло — нашли соленые помидоры в баллонах. Носили в дом.

Трудно маме: в одной руке ведро с водой, в другой банка. А я могу нести только неполное ведро, мне больно ступать. Едим мы один раз в сутки. Примерно в три часа дня.

Но наши соседи нашли и принесли муку. Потому сегодня у каждого еще есть лепешка. Хочешь — жуй все сразу, а хочешь — спрячь на вечер.

Я постоянно хочу есть. Болят ноги. Это все из-за осколков ракеты.

Продолжаю.

Только что был ужасный, свинячий скандал.

Пьяный Вовка бил и душил старую бабку Стасю.

Он кричал:

— Проклятые твари! Еду ищите себе сами! Я всяких старых блядей кормить не обязан!

За старушку Стасю вступилась чеченка Аза:

— Она же еле ходит!

Вовка ударил и ее! Аза сильно покраснела, заплакала. Вот сволочь! Жаль, у меня сил нет набить ему наглую морду!

Тоже мне, великий благодетель…

Некоторые русские солдаты пожалели нас — выселенных. Из своих пайков дали консервы, 1–2 банки. Это на всех!

— Нам и так дают половину положенного пайка, — признался один из военных. — Остальное начальство на сторону продает… Но вы возьмите. Смотреть на вас тяжело. Вы же голодные!

Все продукты Вовка и тетки Лина, Аза и Оля сразу сортируют.

То, что качественней, прячут у себя, в другой комнате. Едят «втихую», по ночам, и откладывают на потом, а бабушкам и мне с мамой не дают.

Я вчера вечером вышла на улицу. Понаблюдала эту странную жизнь в окно, со двора.

Чувствую, что и сама становлюсь гадкой и злой.

Ежедневно ругаюсь с кем-нибудь, даже с мамой.

Это, наверное, потому, что мне постоянно мешают делать мои записи, мешают сочинять стихи, читать. Они вряд ли верят в Бога или в Правду. А в кого вообще тут можно верить?

Я поняла, наконец! Все дни наши сожители по дому просто мародерствуют.

И делают «кино». Они специально во весь голос кричат на нас. Чтоб люди на улице слышали и ошибочно думали, что старым бабушкам и нам нужен хрусталь.

А у нас дома посуды — валом!

Лично нашей, включая бабушкину, из города Ростова-на-Дону. Мы привезли ее в 1992 году, когда умерла мамина мама. Моя мама мыть эту посуду не хотела. Даже не распаковала всю!

В то время я пошла в школу. Начинался мой первый класс.

Лежала перевезенная к нам парализованная моя прабабушка 92 лет.

Не до посуды было…

Мне она вообще не нужна.

Я вспомнила, что один философ, не помню, как звали, тоже все бросил и скитался по свету, имея одну только чашку для воды. А когда пришел к ручью и увидел, как мальчишка пастух пьет воду из горсти, то разбил свою чашку о камни!

Я постоянно чувствую запах смерти. Она пахнет металлом.

Мама, если мы идем в «поход», не разрешает заходить в жилые комнаты.

Чтоб соблазна не было что-нибудь взять. Когда заходим в чужой дом, то сразу направляемся на кухню и в подвал. Главное — еда! Еду брать не грех. Если у нас забирали еду — мы никогда не ругали этих людей…

Обязательно мы посещаем и ванную комнату. Там бывают «аптечка», вода, мыло.

Теперь мы стираем редко — экономим воду.

Нам сегодня крупно повезло — нашли лекарство, анальгин.

Я выпила сразу две таблетки. Когда боль в моей ноге совсем прошла, мы пошли на соседнюю улицу, просить у жителей варежки для меня. Но никто не дал. Сказали:

— Ищите сами. Или у своих просите. Вон «хозяева» ваши хозяйничают, — они указали на

военных.

— Конечно, поищем! — огрызнулась мама.

Надо было спросить на чеченском языке, тогда бы дали.

А так ругнулись, и все.

Варежки мы искали, но не обнаружили. Невезучие мы!

Сегодня был вкусный обед. Суп с картошкой!

Старались наши дежурные: Аза и Лина. После обеда я хотела полежать, но пришла красавица Лина и сообщила:

— Я уже один раз принесла воду и помидоры. Что я, гробиться на всех должна?

Старенькая Стася спала. Нины с безумным внуком не было.

На свою беду, мы взялись помочь — принести еду и воду.

В кирпичном частном доме были солдаты и еще какой-то дед-чеченец.

Я взяла ведро воды, отлила для легкости и вышла. Мама также подхватила одно ведро с водой, баллон варенья. Потом она увидела в баночке острую приправу «аджику» и тоже сумела взять ее.

В этом доме в большой красный бак из пластмассы солдаты ставили себе баллоны и банки с консервами, видимо, на весь свой коллектив.

Дед-чеченец крутился там же, с мешком. Он тоже запасался едой.

Никто никому не мешал! Наоборот, царили понимание и сочувствие.

Следом за нами, очень скоро, вышла рыжик Лина. Бабушка Нина, по прозвищу «Ингушка — Усатый кот», шла мне навстречу. Она мне помогла занести ведро с водой по ступенькам в «наш» дом.

— Мы с внуком лук нашли и спички!!! — успела похвастаться она.

Едва мы вошли, к нам ворвались русские военные.

Они кричали, что мы украли у них фонарь?!

Что сейчас за это они расстреляют нас всех! Они тряслись от гнева и злости.

Все наши соседи молчали, замерев от страха, так как два автомата были сняты с предохранителей и нацелены на нас.

Фонарик я действительно видела. Красивый, блестящий! Он был в том доме, откуда мы только что пришли. Фонарик стоял лампочкой вниз на подоконнике в кухне.

Я вышла вперед и сказала об этом. Уговорила разгневанных людей не стрелять, подумать! Вернуться. Посмотреть внимательно.

Сказала, что я не брала.

Они поняли — я не вру. Плюнули и ушли.

Если бы не я, возможно, остались бы одни трупы!

А впрочем, наши соседи-воришки это заслужили.

Кто же подставил нас так подло? Старик или Лина?

Скорее всего, украла именно она.

Хотя, может быть, фонарь найдут?

Царевна

25 января 2000 г

Утром наши женщины пришли и рассказали, что двух девочек сестер военные увели из дома от матери. По возрасту они школьницы.

Их мать искала, у кого можно купить ящик водки, чтобы вернуть детей, иначе их ей не отдадут. Аза и Оля принесли чужие красивые полотенца, пояснили:

— Это вместо салфеток.

И сразу забрали все в свою комнату.

Днем я увидела: в нашем дворе свежая могила. Взрослые объяснили:

— Это сосед. Убило в доме рядом.

Надо же! А я не заметила…

Ночью сильно стреляют, но никто не уходит в подвал под домом.

Спим каждый на своем месте.

Больной внук бабы Нины приносит откуда-то книги. Лучшие из них Лина забирает себе. Когда обстрел, он страшно пугается и всегда твердит:

— Господи! Неужели я маму больше не увижу?! Ее убили? Давайте спрячемся в канализационный люк!

Его бабушка шутит:

— Увидишь маму, если слушаться будешь!

На самом деле его мама с младшими детьми стали беженцами. И никто не знает, живы ли они… Ведь места в автобусе стоили очень дорого, на всех денег не хватало.

А вывозили бесплатно очень немногих.

При этом еще и обстреливали. Так убило всю семью беженцев из соседнего дома осенью 1999-го… Как-то 46 человек сгорело, когда в автобус попал снаряд.

Спасся один ребенок…

Моей маме было плохо с сердцем.

Я давала ей валидол и капли.

Она попросила закопать ее прямо в огороде, если она умрет.

Но чтобы это сделала именно я, а не кто-нибудь еще из ближайшего окружения. Она объяснила, что даже после смерти ей будет противно принять от них помощь…

А я ответила, что не смогу ее закопать, так как земля мерзлая. Вся в снегу.

— Тогда сожги, — предложила она.

Я попыталась представить себе, словно увидев это сверху, мерзлую землю, медленно расплывающееся черное пятно вокруг костра и ее «тающее» в огне тело…

Но, видя, как ей плохо, пообещала:

— Сделаю, как ты просишь.

И пока она не видит — вытерла слезы.

Продолжаю.

Вовка притащил баллоны соленой черемши. Принес на тарелочке и угостил нас.

Мы «смели» черемшу в одно мгновенье.

— Остальное мое! Я люблю! — заявил он. И отнес все банки на свою половину.

В 200 метрах от нас загорелся частный дом после обстрела из орудий. Все коллективно тушили пожар, но напрасно. Дом сгорел. Странно, но никто ничего не взял себе.

Все вещи выносили и ставили на дорогу.

Отдавали в дома напротив.

Я с людьми забрала часть обгоревшего забора на дрова.

Нашли головки лука, и пачки с промерзшим чаем.

P.S:

Наши молодые соседки стали исчезать по ночам куда-то…

Женщины, а не боятся!

Оля, наверное, уйдет — ее муж Вовка все больше пьет.

Царевна Полина-Будур

26 января 2000 г

Ночь.

Обнаглели соседи из второй комнаты!

Спят вповалку и там же курят и пьют. Это в такое время! В войну, когда жизнь на волоске!

Дым идет к нам. Мы задыхаемся: дети и старики.

Сейчас получилось еще круче: нашу комнатную дверь закрыли, задвинули стульями. Сидим все шесть человек, как наказанные, взаперти. В туалет не выйти! А в кухне наши «девушки» пируют с русскими военными! Мирно беседуют и жуют. Наварили что-то вкусное. Запах! Обалдеть!

Хотя продукты наверняка дали на всех. Мы — голодные. А они — пьют!

В дырочку от замка нам хорошо видны баллоны с красным вином.

Русские военные услышали шорохи, спрашивают:

— Что, тут еще люди есть?

Тогда Вовкина жена и тетя Аза стали раздраженно повторять:

— Какие там люди?! Это у нас комната для калек. Мы их кормим!

Мама как услышала — расплакалась. Сказала:

— Мы отделимся. В продуктах и в дровах. А печь я сама себе с решеткой во дворе сделаю. Битых кирпичей много…

Я обрадовалась и зашептала:

— Давай уйдем от них совсем!

Но уходить из дома мама не решилась. Женщина и девочка — явная мишень. Тем более что у нее постоянно болит сердце.

Бабушки нас поддержали и хором сказали:

— Да! Мы согласны! Мы тоже отделимся и уйдем.

Но прошло несколько минут, и они испугались собственного своеволия. Стали «петь» совсем другое:

— Надо терпеть! Гордость ни к чему. Вы не умеете жить в коллективе…

Явное предательство и трусость. В конце концов, получилось, что отделились только я и мама. Наши соседки из параллельной комнаты продолжают исчезать по ночам.

Кто-то им светит фонариком и свистит. И у наших «дам» тоже появился фонарь!!!

Сегодня маме лучше. Она смогла встать. Сердце отпустило…

Мы с ней нашли в чужом доме сухие носки и переобулись.

Варежки опять не нашли.

В одном доме, на диване, увидели убитого мужчину.

Немного крови на голове, и стакан чая в руке, свободнолежащей на подлокотнике.

Он был словно живой… Только в воздухе висел запах металла.

Почему от убитых пахнет металлом и пеплом?

И детские вещи, лежащие рядом с ним, и кроватка малыша…

В этом доме мама не разрешила брать даже еду. Она суеверная. Говорит, что у мертвых ничего брать нельзя.

Потом мы искали муку и сахар.

В другом доме я заглянула в комнату. О! Что там было!

На столе стоял открытый чемодан, серый, «серебряный». В прозрачном пакете рядом лежала новая куртка из кожи! Я попросила маму взять куртку. Моя совсем износилась… Дырявая.

Но мама не разрешила. Ругалась.

Вот зануда! Как будто не видит: вокруг все и все забирают. Ходят группами. Взрослые и дети, военные и мирные жители, соседи и случайные попутчики…

Вечером мы с мамой вышли «подышать», пока нет обстрела.

Идем, видим — нет того дома с курткой. Одни головешки и фундамент.

Я сказала:

— Никогда не смогу поносить такую куртку.

Мама обняла меня:

- Потерпи! Чтобы у нас в нашей квартире хоть что-то осталось, мы тоже с тобой кроме еды и лекарств ничего брать не должны! Есть час добрый, а есть — недобрый, особенно в войну.

Позднее ночью я едва не погибла.

Вышла около 23.00 часов во двор. Темно. Звезды. Мороз.

Я спрятала кусок лепешки, чтоб покормить бездомную собаку. Из-за собаки, собственно говоря, я и вышла. Позвала ее и стала кормить…

Неожиданно раздался выстрел. За ним второй!

Рядом со мной по стене «чиркнула» пуля. Кто-то захохотал пьяным голосом.

Стреляли в меня. Явно используя ночной прицел. Наверное, сквозь него мы кажемся снайперам призраками, которых интересно убивать.

Я дернулась, спряталась за угол. Присела на корточки.

Простояла, как утенок, минут пять. Так же, на корточках, не поднимаясь, взобралась по лестнице домой! От боли в ногах я до крови искусала губы.

Дома, при свете керосиновой лампы, мы с мамой рассмотрели пулевое отверстие в моем шарфе…

Еще когда я кормила лепешкой собаку, то отчетливо слышала разговор Лины, Азы и Ольги о русских солдатах. Их речь и сигаретный дым лились из окна их комнаты. Женщины хохотали и обсуждали, кто лучше как мужчина.

У кого какое «богатство» и всякие грязные вещи.

Какая низость.

Время за полночь.

Только что я поругалась с Олей, женой Вовки.

Я, наконец, решила помыть голову, а то уже чешется (не мыла неделю!), а Оля начала кричать:

— Хочешь понравиться военным?! Шлюха!

Это с моими-то взглядами! И с моими ранеными ногами?

Я ответила:

— Бог уже всех вас проклял! «Шлюхи» живут в соседней от меня комнате.

Ольга прошипела, что ненавидит меня, и с удовольствием бы убила, после чего скрылась среди мешков в их комнате.

Крыса!

Она что, на самом деле думает, что я в 14 лет такая же, как и они?!

Патошка

27 января 2000 г

Сегодня ненаглядные соседки снова «смотались» в наши прежние дома. На военных машинах с солдатами. У них БТРы, как автомобили.

Это второй раз после выселения!

Ни мамин паспорт, ни ее трудовую они не привезли. Хотя обещали.

Зато втащили много больших сумок. Отличились Оля и Аза. Возможно, они врут, и были совсем не в наших домах? Я давно перестала верить рассказам этих ненасытных людей. Оля принесла своей матери на выбор стопку головных платков.

Бабушка Маша со словами: «Господи, помилуй!» — отобрала те, что ей больше понравились, крестясь и молясь.

Вовка был пьяным, матерился на меня и говорил откровенные пошлости. А я сказала ему, что я младше его дочери и что совести у него совсем нет.

После этого он заткнулся.

Потом, когда все поели, прибежал дедушка Халид, чеченец, местный житель, с «нашей» по случаю улицы:

— Помогите! Горит дом моей дочери. Спасите вещи!

Не приподнялся никто.

Выползли только я и мама. Дед показал на большой дом. Пожар был несильным, но тушить его все равно было нечем.

Мы вытащили две подушки и большую синюю кастрюлю литров на пятьдесят.

Какие-то старые пальто. Несколько ведер. Все это вместе с дедом занесли к нему во двор. Дом, в котором полыхал пожар, был почти пуст, видимо, основное имущество дочь с зятем успели вывезти.

Старик пообещал отблагодарить, дать нам вермишели.

Мы забыли предупредить его, что питаемся отдельно.

Халид не обманул. Он принес то, что обещал. Но явно пожадничал.

Принес очень мало, в пакетике. А говорил — у него мешок!

Нашу вермишель перехватила чеченка Аза. Она мгновенно спрятала ее в своей комнате. Мы с мамой остались с «носом». Я страшно разобиделась! Чтобы не показать свою боль и свое бессилие, я вышла на улицу. Слепило солнце. Болела раненая нога.

Я не заметила, как заплакала.

И в этот момент мне кто-то протянул плюшевую игрушку — зайца.

Я не запомнила лицо этого человека.

Вернее, я его не увидела. Только глаза — они были синими.

Когда отошла — оглянулась: это был русский военный.

Он писал сухой поломанной веткой на белом снегу: «Нам пора домой!»

Игрушка маме понравилась. Она разрешила ее оставить.

Заяц желтый, красочный! Я лягу с ним спать.

Продолжаю.

Еще новости, Дневник!

Наши «дамы» принесли мне красивые платья.

Я была удивлена таким подаркам.

Но как только соседки вышли от нас, мама повесила все за шкаф с задней стороны и сказала:

— Уж не знаю, хитрости ли это или нет, но домой к себе мы эти вещи не понесем. Сделаем вид, что взяли. Чтобы не обидеть.

Я вытащила все наряды обратно в комнату и стала примерять.

Больше всех мне понравилось розовое платье. Я пыталась уговаривать маму разрешить оставить хотя бы его!

Но мама была непреклонна.

Стала объяснять:

«Ты глупая! Это не подарки. Это чтоб свои дела на нас свалить! У нас родных нет. Уезжать нам некуда. Мы останемся. Вот и будут люди думать, что воровали мы. Ненависть к русским в этом поможет.

А наши соседи за наш счет очистятся! Давай мы сделаем вид, что взяли.

Пусть думают — их хитрость прошла».

Я поняла — мама права. И принялась за еду.

Питаться эти дни мы стали гораздо лучше. Обследуем чужие подвалы и кухни. Что отыщем, то едим. Иногда два раза в день!

Нашу долю продуктов соседи от военных получают, но мы ее не видим.

— Раз сами отделились — вам ничего не положено! — заявила Вовкина жена. Остальные поддержали Ольгу, чтобы еды их коллективу было больше. Мы не спорили. Решили не нервничать. Нужно помнить историю с макаронами и с дедушкой Халидом!

Пока мы обходимся без помощи военных, сами.

Правда, мне постоянно хочется есть. Иногда мы угощаем бабулей соседок по комнате и «общего» внука. Они с нами дружат, когда «оппозиция» не видит. Даже жалуются потихоньку, а при «своих» не разговаривают. Игра какая-то. Странные взрослые люди…

Царевна

28 января 2000 г

Сегодня мы ходили за водой. Далеко, в пожарные колодцы. Все остались живы!

Только бабе Нине стало плохо с сердцем в пути, и мне тоже — я чуть не упала от боли. Ее воду пришлось отдать военным — танкистам. Не выливать же?! А я свою — донесла.

С нами было много местных женщин, все с тачками, с баками.

На пригорке стояла «русская» пушка, она стреляла. Огненный снаряд вылетал у нас над головой. Мама забралась к солдатам на высоту. Стояла и смотрела на наш дом. Комментировала:

— Дом стоит! Из-под крыши валит дым. На верхних этажах пожары, Нам сказали не подходить к нашим домам 15–20 дней. Не беда! Вернемся раньше! Рискнем!

Мама каждый день повторяет слова:

— Пора домой!

Это как ее заклинание. Одновременно — мысль военного, писавшего на снегу.

Того, что дал мне зайца.

— Дорога назад широкая, без укрытий. Опасно! Идти надо большой группой, как уходили из своих домов, — решают все.

Начались общие сборы.

Дележ тех продуктов, что мы искали и носили вместе. Нам с мамой дали: ведро муки, лук, 1 баллон помидор, и (ура!) десяток картошек. Дополнительно выделили две литровые баночки: варенье и «аджика». Под кроватями у наших соседей много разной еды. Домашних консервов. Но старым бабулям Стасе и Нине с больным внуком отдали такую, же маленькую порцию, что и нам.

Я стащила для своего дома много полезных вещей: спички, вату, лекарство валидол и книжку «Прекрасная второгодница», о школьниках.

Мама сейчас выбросила «выходную», когда-то красивую, а теперь грязную, закопченную уличной печкой, кофту. Она переоделась в мужской свитер, который нашла в кухне, во дворе. Он совершенно чистый! Свою желтую кофту она положила на место свитера.

— Это еще зачем? — спросила я.

— Ее можно постирать, когда воды много будет. Пусть видят — выхода не было.

Мама сразу похорошела. Свитер серо — зеленый, ей идет!

Сегодня мы впервые обратились к военным.

Попросили наполнить бутыль соляркой или бензином. Они дали. Сделаем дома «коптилку»!

Домой! Домой! Домой! Ура-а- а-а!

Продолжаю.

…Вечер. Коптилка. Мы дома.

Сегодня мы совершили свой «переход».

Шли по глубокому снегу, по дороге, ведущей вверх.

Впереди всех — бабушка Стася. Она несла свою долю «пайка», в какой — то сумке. Все время спотыкалась. Оборачивалась, смотрела на нас, ждала помощи. Иногда она смешно повизгивала. Иногда стонала. За Стасей шли мы. Мама починила поврежденную ручную коляску. Установила на нее деревянный ящик. В него поместились: ведро с мукой, две банки — одна с помидорами, другая с «аджикой», лук и драгоценные картофелины.

Я несла сумку в цветной горошек. Это моя находка! Со двора одного из разрушенных домов. В сумке у меня расположились: желтый заяц, банка с вареньем, вата, разные лекарства, книжка о школьниках и еще красный свитер. Подарок тети Лины. Мама его не видела.

Вдруг там, дома, совсем ничего нет, а надо переодеться?

Кратковременно, к возвращению домой, отношения между всеми наладились.

Наши соседи перестали драться и ругаться.

Платья, подаренные мне, я оставила, развесив их за шкафом. Все они были пошиты по индивидуальному заказу, что подтверждало мамину версию о хитростях…

Сразу за нами по снежной дороге шли бабка Нина и ее больной внук.

Внук нес две стопки книг, перевязанных бинтом. Бабуля тащила свою долю еды. Малорослая, полная, она проваливалась в глубокий снег и трудно дышала.

За Ниной тянулись остальные. Жена Вовки тащила сразу две тачки: по одной в каждой руке.

Вовка тоже вез две нагруженные тачки. Лина завершала шествие. Ее тачка была почти пустой. Шла она бойко и легко. Эта женщина красива. Рыжие волосы до плеч, яркие голубые глаза. Лина всегда аккуратна! Даже в войну! И в сорок лет выглядит молодой, спортивной студенткой. По дороге домой выяснилось, оставили бабушку Машу. Охранять какое-то имущество!? И Аза осталась с ней.

— Там у нас много вещей. Бросать нельзя! — проговорилась Ольга.

Спровоцировали ее бабули простым вопросом:

— А где же все остальные?

— Придется еще за Олиной матерью идти, — сделал грустное лицо хитрющий Вовка.

Действительно, пока мы убирали битый кирпич, чтоб войти в свой подъезд, все жильцы из

дома напротив — укатили за «бабушкой», прихватив с собой пустые тачки. Вот поганцы! Из дома ведь все вышли, в чем были, без вещей. Бабушка Нина — в тапочках… на снег.

Я лично в старых маминых калошах. Без сапог. А чеченка Аза спасала свой единственный плащ… Увидев нас, подошли соседи из четырехэтажного дома рядом. Того, где погибла Раиса-армяночка. Они рассказали:

— Когда Николая с парализованной матерью вывели из дома, его старая мать начала умирать у военных машин. Тогда кто-то из военных не выдержал. Приказал отвезти обоих в госпиталь. Через два дня Николай осиротел. Он бросил остатки своих вещей! Уехал в беженцы или к дальней родне… Остаться ему было негде. Одна из стен его квартиры на втором этаже рухнула еще до Крещенья.

Наконец, когда стемнело, мы расчистили тропу к своей двери.

Но самой двери не оказалось!

У входа нас встретил наш расстрелянный холодильник. Его оторванная дверца лежала рядом. Мы вошли и увидели: простыни в крови. Моего маленького магнитофона и телевизора нет! Исчезли упакованные вещи: посуда, постельное белье. Нет даже моего нижнего белья — переодеться!

Квартира накренилась окончательно. Коридор с кухней провалились в подвал.

Дома остались два самых маленьких коврика. Документов и фотографий нет.

Многих старинных вещей, привезенных от бабушки из города Ростова-на-Дону, тоже.

Есть голенища от моих новых сапог?! Низ кто-то отрезал.

Все загажено. И вещи, и подушки дивана.

Мы так устали, что просто одели на себя то, что смогли найти.

Снег летел в комнату через окно.

Плевать! Мы дома!

Мама быстро соорудила «коптилку» из баночки от детского питания.

Мы накрылись старым потертым ковром, обнялись и заснули в коридоре на матрасе.

К утру сильно замерзли руки. Свои перчатки мы не нашли.

Не было даже самых старых.

П.

29 января 2000 г

Утром случились радости: увидели, что осталась старинная ваза, спрятанная в дровах! Сохранилась большая часть книг…

«Древние» бабушкины кастрюльки. Часть от любимого маминого сервиза, правда, без чашек, валялась по двору! Нашлось несколько бокалов! Нет нашего столового серебра, но есть тарелки! Никем не найден, остался большой магнитофон. Последнее приобретение предвоенного лета. А пропал мой любимый — маленький.

За стеной в квартире ингушей снова поселились две подруги — Нина и Стася. Бабушка Нина с раннего утра кричит на внука. Он требует еду и рвется что — то искать.

Соседи из дома напротив и сегодня с тачками. Они трудятся.

Перевозят к себе чужое добро, дав операции кодовое название «Бабушка».

За окнами то тихо, а то стреляют. Низко летают самолеты.

Нам следует срочно найти нашу дверь. А самое главное — найти документы.

Полы нашей комнаты поднялись горой в середине в коридоре и в кухне. А по углам, наоборот, опустились в подвал. Примерно сантиметров на тридцать — сорок.

Из подвала веет холодом, слышен писк крыс. Они тоже голодные…

А я никак не могу согреться!!!

Сижу у пахнущей отбросами «буржуйки» на кухне и все равно мерзну.

Она не греет совсем…

Сегодня на грязном снегу во дворе мы нашли мои детские фотографии.

Они были потоптанные ногами…

Мы сушили их возле печки, сделанной из выварки.

В коридоре, рядом с туалетом, у бабушек — соседок оказался мамин паспорт!

Это самое ценное!

Занавесили одеялом окно. Меньше холода будет. Обходить дом и чинить окна опасно. Из садов через дорогу все время стреляют.

Ну, ничего, потерпим, переждем…

Царевна Будур

30 января 2000 г

Мы спим без двери, прямо на полу. У входа ставим табурет, на него — выварку для белья, с дровами. Свою дверь нашли, но скручены петли. Необходимо их заменить.

Неизвестные украли нашу муку, ту, что дали боевики.

Унесли ее вместе с большими кастрюлями.

В муке были остатки нашего товара и мои любимые музыкальные кассеты.

Я уже обнаружила большие гвозди и молоток для ремонта.

Из садов, что за нашими окнами, периодически стреляют.

Только что громыхнуло под окном! Короткая вспышка, порыв ветра.

Я выглянула и быстро спряталась. Увидела — появилась яма на асфальте.

Если смотреть снаружи, то между кухней и комнатой. Нас защитил простенок.

Русские солдаты расстреляли пушистого кота Лины, пустив ему пулю в лоб. Она плакала.

А дворовую собачку Белочку, которую я спасала от обстрела в подъезде, пулей ранили в шею. Но не добили. Она промучилась три дня, а потом, задыхаясь, умерла.

Моя мама взяла ее на руки и похоронила в кустах у дороги.

Наши коты и кошки еще поздней осенью умерли от голода.

Холодно. Не пишется. Заканчивается еда…

Будур

31 января 2000 г

Дома, оказалось, жить хуже, чем там, в «гостях».

Мерзну. Еды почти нет.

Мой осколок в правой ноге эти дни не болит.

Я думаю, он оброс плотью и потому перестал блуждать и колоть ногу.

Сегодня я должна дочинить входную дверь.

Я уже поставила ее на место.

Теперь нужно подточить ее снизу, чтобы она закрылась.

Ведь полы у порога вздыбились!

Будем уходить — забьем квартиру на гвоздь, а щипцы возьмем с собой.

Иначе мы умрем голодной смертью.

Бабушки обманули нас. Попросили муки на лепешку.

Сказали, что внук много ест. И у них муки совсем нет. Пообещали в обмен дать макарон, но опять не дали. А мы каждый день едим кусочки вареного теста, крошим на них лук.

Болит живот и правый бок.

Один раз в день мы печем лепешку. Без масла (его нет).

Состав: сода, вода из снега, мука. Лепешка всегда сырая, но вкуснее «галушек».

Однажды, когда бабки — соседки готовили в подъезде суп на кирпичах, то на минуту отбежали, так как рядом разорвалась мина. Я воспользовалась этим и, зачерпнув ложкой их суп, съела огненные макароны.

Не хочу умереть с голоду.

Сходили за дровами. Ими нам служат доски и перила балконов, упавшие вниз после обстрела верхних этажей домов.

Постоянные трудности с водой. Топим снег. Фильтруем от копоти.

Получается очень мало — только пить. Бродим мы грязные, чернее ночи. В колодцах воды нет.

Продолжаю.

Мы вышли за дровами и… спаслись! В нашу квартиру залетела железная птичка.

Когда вернулись, намели с пола полный совок осколков!

На обеденном столе лежала Зеленая Книга. Ей, в отличие от нас, не повезло. Она оказалась вся изранена. Рядом с ней мелкие осколки. Эту книгу я сохраню.

Ее надо сдать в музей против войны! Надеюсь, когда-нибудь такой будет!

В стене, общей с бабушками — соседками, появилась дыра!

Стена треснула по диагонали. Стала подвижной.

Жить веселее. Потому что теперь и там и тут все слышно…

Сегодня мы вернули окончательно на место нашу входную дверь.

Будет теплее.

Царевна

6 февраля 2000 г

Утро.

Холодно. Мы дома. Спим, надевая на себя сразу по нескольку старых пальто.

Я не снимаю обувь неделями…

Стекол давно нет. На окнах — тонкая фанера и старые покрывала.

Выварка — печка не согревает помещение без стекол.

Изо рта валит пар, как на улице. Руки от холода красные, словно гусиные лапы.

Моя правая нога с утра не болит. Большой осколок упокоился с миром.

Спи спокойно, мой железный товарищ!

К нам приходили военные. Смотрели документы. Всех записывали.

Строго сказали:

— Если от ваших домов или из садов будут стрелять по нашему посту, мы вас всех расстреляем!

— Кто стрелял, те давно ушли… — ответила мама. — В наших домах только замученные войной мирные люди! Есть старики, дети. Никаких боевиков тут нет!

Военные нам не грубили. Оказались трезвыми.

Я, как только они появились, ушла в квартиру к бабушкам соседкам.

Мне не хотелось говорить с военными людьми.

Они записали себе наши данные и быстро ушли.

Теперь стреляют только ночью. По садам из пушек — «на всякий случай!»

Снаряды разрываются через дорогу от нас. Ночью постоянный мерцающий свет за окном. Горят заборы. Горят дачные домики. А к нам только залетают осколки…

Днем же «играются» снайпера.

Идешь, а они пугают. Стреляют под ноги или над головой.

Прострелили мне бидон, когда я несла воду с нижней улицы. Я испугалась, бросила его на железнодорожном полотне и убежала. Мама громко выругалась русским матом. Вернулась и взяла бидон. Сказала:

— Хоть половинку, а принесем!

Здорово! Бидон превратился в водяную мельницу.

Хорошо, что по ногам не попали. Только жалко воду!

Еще в походе за водой я видела труп пса на дереве. Он висел очень высоко, распяленный между ветвей на самой верхушке. Туловище частично истлело. Осталась бело — серая шкура. И печальная собачья морда, глядящая на людей сверху.

Сначала я не могла понять, как его занесло туда. Собаки ведь не кошки…

А потом догадалась — его забросило туда взрывной волной!!!

Теперь мы не ходим за дровами за свой четырехэтажный дом. Ищем доски со стороны двора, где расположены подъезды.

Стены родного дома делают нас невидимыми для тех, кто стреляет.

Одну женщину недавно ранили. Она переходила дорогу к «зеленому» детскому саду с ребенком на руках. Мы боимся ходить через эту дорогу. Но кушать нечего. И мы рискуем!

Перебегаем трассу на скорости и «зигзагами». Потом, скрывшись за угол, продолжаем путь.

Мир, в котором мы блуждаем, обуглен и исхлестан железом. Мы заходим в разбитые чужие дома без дверей и окон… Там страшно! Особенно когда спускаемся в подвалы в поисках еды, консервов. Мы знаем, что подвалы часто заминированы, и люди взрываются в них, протягивая руку к банке с вареньем или запинаясь за растяжку.

Постоянно мы натыкаемся на убитых, и почти всегда это люди средних лет, женщины, мужчины в домашней одежде. Найти еду очень трудно! Но иначе не выжить. Умные люди запасались едой впервые месяцы войны — осенью.

А мы не ходили никуда. Проживали свои деньги. Думали: война быстро кончится! Надеялись: продержимся, перетерпим!

Выручали знакомые — наши спасители. Приносили продукты. Хлеб. Питались вместе.

В «походы» мы начали ходить только после «зачистки».

После своего возвращения. И, как всегда, опоздали — «поезд ушел»!

Продукты давно разобрали голодные люди: мирные жители, и те, кто защищал город друг от друга, — боевики и русские военные. Ведь кушать хотели все! И по возможности — разнообразно! Несколько дней мы вообще ничего из продуктов не находили, и я ела снег, набирая его где почище. Но, наконец, нам повезло!

Вчера мы нашли соленые помидоры в банках. Целых пять банок принесли. Я сразу съела одну, и заболели желудок и печень. Еще я нашла спички и баночку с остатком кофе на самом дне. А мама недавно нашла мокрую гречневую крупу в целлофановом пакете.

Не знаем, сгнила она или нет?

Может быть, она окажется съедобной…

Всезнающий народ, проходя по нашему двору, утверждает:

— Начали раздавать бесплатную еду! Чай с молоком! Кашу!

Где этот «рай», никто толком не знает.

Указывают совершенно разные районы города.

Но, там — стрельба…

Царевна Будур

9 февраля 2000 г

Ходили за водой. Вернулись, а у нас дома «гости».

Роются в наших вещах и в шкафу с книгами.

Едва мы зашли, они щелкнули затворами автоматов и напряженно поинтересовались:

— Вы кто такие?!

— Мы здесь живем! А кто вы? — спросила у русских военных мама.

Она зашла и сразу села.

Мы очень устали, так как ходили за водой, а путь был неблизким. Еще у дальнего колодца с

водой всегда большая очередь! Разумеется, свои документы с пропиской мама им показала.

Паспорт и свидетельство о моем рождении — тоже.

— Как на территории большой тюрьмы, — грустно пошутила она.

— Да мы хорошую библиотеку у вас обнаружили. Периодически вот заходим и книги берем! — просто объяснили военные.

Мне сразу вспомнилась первая война 1994 года, и сожженное на костре из паркета, прямо посередине дедушкиной квартиры, дореволюционное издание Пушкина.

Это солдаты готовили себе обед!

«Тогда они просто жгли костры из книг прямо в квартирах, сейчас читают — это хорошо», — подумала я.

Они продолжали что-то искать, прямо при нас. И одновременно с этим занятием — решили познакомиться. Выяснилось: один из них Саша, а второй сказал, что его зовут Капитан.

— Правильно! Лучше читать, чем пить водку день и ночь! — ворчала на «гостей» мама. — Но когда входная дверь заперта, то не надо ее ломать! Лучше по-человечески, подождать хозяев.

Мама, словно библиотекарь, показывала им полки, где расположились фантастика и детективы. Где стояли книги по истории, воспоминания известных людей, письма, мемуары, дневники…

— Здесь посмотрите! — незаметно для себя увлеклась она. — У нас тут расположено веселое и забавное чтение: «12 стульев» Ильфа и Петрова, вот Аверченко, вот Козьма Прутков…

А потом вдруг неожиданно предложила:

— Я подарю вам то, что станет со временем вашей памятью! Чтобы вы знали, где побывали.

У нас, на Кавказе, — особенная, неповторимая культура! И легенды — замечательные и притчи. Мой отец русский, он родился в Ростове — на-Дону. Отец был влюблен в этот край!

Учил местные языки.

Чтил обычаи! Многие из них внедрил в наш домашний быт.

Мама достала с самой верхней полки большой красочный альбом под названием «Чеченцев древняя земля» и отдала тому, кто был Сашей. «Капитану» она предложила книгу воспоминаний Аллы Дудаевой — вдовы первого президента Чеченской Республики.

Русские военные оказались довольны.

«Не слушайте античеченскую агитацию! — сказала мама. — Не думайте, что тут живут безграмотные “чурки”. Почитайте стихи! Посмотрите картины! Интересны темы и исполнение! Вот, например, брошюра с выставки детского рисунка. Дети-чеченцы прекрасно рисуют! Они склонны к танцам и к спорту. Очень музыкальны!»

Военные, наконец, смутились, пообещали:

— Вещи, что мы у вас забрали, — поищем! — они закашлялись. — Спросим у своих ребят…

Потом оба порылись в рюкзаке и синхронно достали по банке тушеного коровьего мяса!

При взгляде на него мне стало плохо — затошнило, и закружилась голова.

Я сразу поняла, что мама не хочет брать у них еду. Но промолчала.

А Саша и Капитан сказали:

— В части всем внушали: в городе мирных жителей нет! Есть только бандиты! Нужно уничтожить всех! Мы были так поражены, когда вошли в город и увидели, сколько в разбитых домах и подъездах проживает стариков и детей! И как вы только уцелели?! Мы же «долбили» прямо по вам?!

— Сами не знаем… — вместе с ними удивилась моя мама.

Наконец, подвела итог встречи:

«Ладно! Возвращать нам ничего не надо. Эти книги — вам память. Что раньше унесли — того нет! Мы не в обиде. Пусть у нас с вами будет товарообмен!»

Она указала на две банки с консервами.

Я облегченно вздохнула и вышла в квартиру тети Марьям, к Валиной матери.

Но тут меня начало странно трясти. Озноб. Пришла слабость от мыслей о еде.

Я услышала, как мама сказала Капитану и Саше:

— Не обижайтесь! Но… не надо к нам больше заходить!

Военные что-то поняли, потому что кивнули, хотя, возможно, не совсем то, что имела в виду моя мама. Они вежливо попрощались и вышли.

В подъезде их уже караулила бабка Стася:

— Родненькие! Сыночки! Дайте бабушке что-нибудь! — раздался ее громкий голос. — Кушать, или денежку!

Мы с мамой расхохотались.

«Надо же! Опять у нее родные дети!» — веселились мы.

Будур

10 февраля 2000 г

Мы счастливые! Мы поели вчера после долгой голодовки. А потом пошли искать бесплатную столовую. Упорно идут слухи — такая есть!

И она находится, где-то в нашем районе! С остановками на отдых — каждые два квартала — мы за полтора часа пути добрались до остановки «Катаяма». Обещанной столовой не нашли.

Оказалось — ее только собираются открыть…

На шоссе чьи-то окровавленные куртки. Кто вытряс из них их хозяев? Или военные, не разобравшись, покидали их после зачистки в БТР, а когда пригляделись, то побрезговали и выкинули. Поняли: лучше идти между домами. Хоть какое-то прикрытие!

На трассе военные посты. И возможен внезапный бой, куда мы попадем, как мелкие камешки в мельницу. Мы передохнули. Полежали на снегу. Мои ноги болели так, что идти дальше я не могла и чуть не потеряла сознание. А потом, замерзнув в сугробе, все же поднялась и поплелась домой вслед за мамой, подталкивая себя мыслями о горячем кипятке и лепешке.

Оказалось, пока мы ходили, у нас неизвестные опять сломали замок на двери.

Он валялся в коридоре. Дверь в нашу квартиру, с проваленным в подвал полом — была выбита! Соседки-бабули сказали нам, что спали и ничего не видели и не слышали.

Мы обнаружили, что унесли наш большой магнитофон «Техникс» (спрятанный мной под дрова как самая дорогая сердцу покупка лета 1999 года).

Саша и Капитан — оба зачастили к подругам Азе и Лине, в дом, напротив, в гости, как

раньше осенью 1999-го совсем другие люди…

Мы видели книги в руках федеральных военных. Видели коробки с солдатскими пайками.

Аза и Лина благородно угостили такими консервами бабушек — соседок Стасю и Нину.

А мы все-таки узнали: бесплатная столовая уже неделю работает в противоположной части города. На остановке «Автобаза». Рядом с ней расположился госпиталь МЧС, где помогают мирным жителям! Придется сходить туда. Возможно, это будет завтра.

Еще есть новость: сегодня незнакомая нам девушка шла в район частного сектора проведать своих родственников. Красивая! Мы сразу обратили на нее внимание. Одета хорошо, но в домашних тапочках. Ноги промокли на снегу. Мама ей предложила:

— Пойдем к нам! Дам тебе калоши и сухие носки.

Девушка поблагодарила, но зайти отказалась. Сказала, что ей недалеко.

Она разговорилась и показала нам фотографию своего брата.

Рядом с ее братом со снимка на меня глядел Аладдин!

Девушка радостно сообщила:

— В январе оба были живы! Ребят вместе выводили из города!

Ура! Ур-а-а-а! Мы обнялись, как сестры, и простились.

Мама плакала на улице. Вспоминала, как под бомбежкой Аладдин принес нам черный хлеб!

Царевна Полина-Будур

11 февраля 2000 год

Вчера к нам явился Вовка, муж Ольги.

Пьяница и грубиян. У него горе!

При ночном орудийном обстреле погибла его старенькая мама, жившая на остановке «Автобаза». Снарядом срезало угол дома. Его мать была в своей угловой квартире одна.

Она лежала и перед сном смотрела фотографии родных… Сын похоронил ее сам. Во дворе своего сгоревшего дома, в яме. Пропали все документы на квартиру матери и паспорт погибшей. Видимо, как и у нас во дворе, там побывали ближайшие соседи!

Вовка сильно напился с горя и неожиданно явился к нам, поговорить… Было поздно. Около 21:00. Они говорили с мамой долго, дружески. Мама забыла ссоры и обиды в дни выселения. Зря! Она раскурила с ним сигарету! Налила Вовке в стакан одеколона из флакончика, и он выпил! Ругал сам себя за то, что не забрал свою мать к себе. В военное время оставил ее одну. А я подумала, что ему грабить чужое было куда интереснее, чем заботиться о собственной матери.

Тут пьяный сосед обнаглел и стал протягивать ко мне руки, приставать и говорить, что я «выделываюсь». А куда можно уйти в ночное время? По двору стреляет снайпер. Видны трассирующие пули. Я отшатнулась от этого человека и от его пьяных слез. Вышла из комнаты. Час сидела одна в своей разрушенной кухне. В темноте, с крысами.

Я, молча, молилась, чтобы Всевышний помог мне и Аладдин вернулся!

Я внезапно решила, что соглашусь стать его женой! И второй и третьей!

Лишь бы жить чисто, а не так, как живут остальные люди здесь, вокруг меня.

«Аладдин! Приди и спаси меня! Забери меня отсюда, поскорей!» — беззвучно звала я, вспоминая свой жуткий сон.

Мне снилось, что Аладдин погиб и лежит среди развалин. Не дай Бог, чтобы это оказалось правдой! В комнате слышался мат Вовки и глупые разговоры. Свою мать в этот момент я почти ненавидела.

Наконец, Вовка пошел к себе в дом напротив — спать.

Было слышно: на него кричит женский голос. Обзывает его грязными словами.

Это его родная жена.

P.S:

Сегодня утром при посторонних людях во дворе Вовка придрался к моей маме.

Он послал ее на х…

А я не вступилась, не стала ее защищать.

Так ей и надо!

Нечего дружбу с «грязью» водить!

Нечего пускать эту свинью к себе в дом!

Будур

12 февраля 2000 г

Приехала мама моей подруги Хавы.

Первым делом кинулась к нам. Спросила, где ее муж Султан?

Мы рассказали:

— Султан 18 января, после похорон брата соседки Азы, пошел проведать ваш дом, в частный сектор. Утром 19 января нас выселили на “зачистку”. Но с нами твоего мужа не было! Через 9 дней мы возвратились домой. Твоего Султана больше никто из нас не видел.

Мама красавицы Хавы сразу заплакала…

Ее настойчиво позвали Аза и Вовка.

Сказали, что знают, где лежит Султан, и увели.

Как потом выяснилось, Аза, Ольга, Вовка и Лина, блуждая по частному сектору в поисках

наживы, давно нашли отца моей подруги.

Его расстреляли, и не одного.

Рядом с ним на снегу лежали еще два человека.

— По этой улице и выше, — рассказывали местные жители, — шли федеральные части с осетинами. Это был кошмар! Ингушей они особенно ненавидели после конфликта в 1992 году из-за спорных земель. Так что расстреляли их втроем. Там были местный русский парень, чеченец, и привели этого ингуша. "Чтоб был интернационал", — смеялись российские военные. А хоронить тела не отдали…»

Недалеко от этого места расстреляли старую женщину, в ночной рубашке и в теплом платке на плечах и ее дочь. Она была полностью раздета, лет тридцать.

Примерно через два квартала и выше, если подниматься от нас по частному сектору в гору, расстреляли девочку-чеченку семи лет с ее матерью и с теткой. Люди с этой улицы рассказали, что старшую сестру расстрелянного ребенка, девушку примерно моего возраста военные увели с собой.

В подвал общежития от хлебозавода военные бросили гранату.

Погибли и чеченцы и русские люди, которые прятались там от обстрелов. Много людей! Были дети… Мать одной из убитых женщин, по имени Галина, мы встретили на рынке «Березка». Вероятно, там и погибли молодые чеченки, у которых однажды мы прятались от бомбежки в районе «Березки». Во всяком случае, они втроем собирались именно в этот подвал.

19 января нас вывели из родных домов.

Мы скитались девять дней на территории, где уже закрепилась часть федеральных войск…

Тогда все мы считали: с нами поступили жестко и несправедливо.

А на самом деле нас спасли!

Я вспомнила фразу одного из военных: «Другие части идут. У них — жестче!»

Значит, мы ошибались!

Они только играли с нами, уже зная, как будет с теми, кто останется в своих домах.

Их прикончат те, кто придет потом…

Голодные собаки давно перешли на мертвечину.

У Султана, примерного семьянина, мирного жителя, отца двоих детей, были обгрызены лицо и рука. Его завернули в большой ковер и увезли на тачке. Вдову проводили подружки — Лина и Аза. Вернулись и рассказали, что на военных постах спрашивали:

— Что, ковры везете?

А жена показывала ноги мужа в ботинках…

Случайно им встретились иностранные журналисты.

Они сняли соответствующий сюжет. Взяли интервью, пообещали: «Будет документальный фильм!»

Бедная моя подруга Хава! Она так любила своего отца!

Жутко! До чего дошли люди!

В голове моей звучит музыка и слова песни Виктора Цоя:

Белый снег, серый лед,

На растрескавшейся земле,

Одеялом лоскутным на ней —

Город в дорожной петле…

А над городом плывут облака,

Закрывая небесный свет…

А над городом черный дым,

Городу две тысячи лет,

Прожитых под светом звезды

По имени Солнце!

Две тысячи лет война!

Война без особых причин…

Война — дело молодых,

Лекарство против морщин.

Красная, красная кровь —

Через час уже просто земля!

Через два — здесь цветы и трава.

Через три — она снова жива,

И согрета лучами звезды

По имени Солнце…

P.S:

Мы, наверное, уедем куда-нибудь — нельзя же жить в руинах?

Мне нужно закончить школу…

Но на металлическом зеленом заборе сгоревшего детского сада я обязательно напишу:

«Аладдин! Будур уехала…» и свой примерный адрес.

Если он жив, найдет меня.

Я его люблю.

Царевна

13 февраля 2000 г

Утро.

Я постоянно ругаюсь с мамой. Она говорит гадости, кидается на меня с кулаками. У меня с ней были сложные отношения с младенчества. А в последнее время, видимо, в связи с войной, ее душевное состояние ухудшилось, и она надломилась. Вчера к вечеру я почувствовала себя плохо: болели печень, желудок, сердце. Я ведь одна делаю всю работу — рублю дрова, готовлю, стираю, несмотря на ранения. А едва я падаю от слабости или боли в ногах, она кидается ко мне и кричит, что поднимет меня за волосы, если я не буду все делать по дому. Бьет меня по лицу и ругается. С тех пор, как я стала взрослеть, она просто свирепела с каждым днем. Я думаю, а я редко ошибаюсь, что у нее была очень сложная и печальная женская судьба, и теперь, видя мою молодость, она втайне боится, что мне повезет, и я найду свое счастье, любовь…

Я очень прошу Бога дать мне терпение и мужество это все пережить.

Мне не так страшна война, как конфликт с матерью.

Я боюсь за ее рассудок.

П.

14 февраля 2000 г

Были на остановке «Иваново». Люди говорили — там дают гуманитарную помощь, но это оказалось неправдой. Зато нам встретились тетя Таня — инвалидка и ее дочь Юлька 16 лет. Мы были конкурентами по продаже печатных изданий на грозненском рынке.

Рыдая, они пересказали нам подробности гибели отца. Их сосед успел спрятаться за кирпичную стену, лежал там, не дыша, и все видел! Их отца убили потому, что он, несмотря на то, что был пожилым русским человеком, не сбрил бороду в суматохе войны и был причислен к «боевикам». Таня осталась одна с тремя детьми!

Ее старший сын под обстрелом нес на себе тело отца почти двенадцать часов через небольшой двор в несколько десятков метров. Дело в том, что двор обстреливали, и он полз медленно, часами лежал на щебне, прячась за руинами!

Мама забыла о былых конфликтах. Пригласила мать с дочерью в гости. Советовала приходить летом за фруктами в наши сады.

Мы долго стояли на шоссе…

Таня и Юлька уже побывали в бесплатной столовой. Они посоветовали сходить и нам.

Взять с собой маленькую кастрюлю или бидон.

Объяснили:

— Очередей несколько. У каждого котла очередь отдельная. Поэтому путаница! Можно плотно поесть там. И… взять кашу домой!

Едва мы вошли в свой двор, Аза и Лина позвали нас помогать собирать вещи Султана.

Объяснили так:

— Нам поручила все подготовить вдова погибшего.

Первым делом мы вынесли кухонную мебель и сложили ее в другой квартире, рядом. По словам наших соседок, именно так распорядилась хозяйка.

Лина и Аза аккуратно сняли прекрасную хрустальную люстру. Унесли ее.

— Иначе — украдут! Мы спасаем! — уверяли нас они.

Явилась помогать Ольга — жена Вовки. Я увидела, как под ее курткой исчезла красивая кастрюля, стоявшая на полу в ванной комнате.

Я спросила ее:

— Ты что это?!

Тогда притвора — Ольга произнесла: «Жалко Султана», — и выскочила во двор, делая вид, что плачет.

Я попросила, если хозяевам не нужны, дать мне старые учебники по разным предметам, чтобы заниматься вперед. Ведь школьная программа не сильно изменяется. Аза и Лина разрешили.

Мне понравились деревянные книжные полки, но Лина отказала мне.

Она заранее договорилась о них с мамой Хавы для себя.

Нам эти женщины дали полбаллона искусственного меда. За помощь.

Он стоял открытым, засох, и никто на него не польстился.

Какая — никакая, а сладость!

П.

15 февраля 2000 г

Мне опять плохо. Мама желала мне с утра смерти и проклинала меня.

Проклятия искажают ее лицо. Оно делается чужим и страшным. Словно другое существо прорывается на поверхность из глубин ее тела.

Это существо трясется, вращает глазами и бесконечно кричит.

А у меня болит сердце, и с каждым днем я понимаю, что мне все хуже.

Я боюсь упасть от слабости и чувствую, что дохожу.

Сегодня я затопила печку, наколола дров, а складывать их не было сил. Пью валидол и капли. Падаю в коридоре… Я пошла и легла на матрас в нише.

А мама подошла ко мне и устроила скандал со словами: «Чертова лентяйка!»

Я возразила, что это ложь. Тогда она стала опять бить меня, пользуясь тем, что я не могу ответить. В нее словно черт вселился.

Из последних сил я оттолкнула ее и убежала.

Сейчас сижу в разрушенной квартире над нами, на втором этаже. Тут очень холодно…

Мне кажется, она меня ненавидит.

Может быть, это война делает близких, еще недавно любящих друг друга людей врагами.

P.S:

Кстати, у меня сломались часы. Упали прямо с руки и разбились.

Я все думаю, почему у меня такая мама? Ведь я ее поздний ребенок. Она родила меня в 34 года… Наверное, мое появление на свет было связано для нее с какой-то тяжелой травмой. С детских лет мама внушает мне, что я некрасива, глупа и, вероятно, буду несчастна. Зачем? Зачем она делала это?

Будур

16 февраля 2000 г

Мы были в госпитале МЧС на остановке «Автобаза»

Там был такой интересный рентген!

Меня положили на стол, и я смотрела на большой белый экран вверху — там все сразу видно…

Смотрели осколки. Один просто огромный. А почти вся «мелочь» вышла сама.

— Надо срочно его удалить, тот, что в правой ноге, наверняка уже начал окисляться! — настаивал хирург.

Мне стало страшно. Но я подумала: рядом со мной Аладдин, и он говорит: «Надо!»

Я согласилась на операцию. Пусть Бог мне поможет.

Назавтра мне назначили операцию. Я очень боюсь.

Мне и анестезию вводить не надо, кажется, что я замру от страха, потеряю сознание и ничего не почувствую. Врачи посмотрели мою маму. Послушали ее сердце.

Сделали укол и бесплатно дали несколько таблеток валидола и валерьянку. Велели прийти еще, когда будет врач-кардиолог. Предложили снять кардиограмму.

Мама отказалась:

— Свои диагнозы я с детства знаю. Болею с шести лет. Всю жизнь на учете у ревматолога!

Она спешила. Боялась — мы опоздаем в столовую, к раздаче еды. А я и не сказала, что у меня боли в сердце, — постеснялась…

Русские женщины-врачи и медицинские сестры коротко подстрижены. Наверное, так удобно. Они все полные и курят сигареты.

Госпиталь МЧС состоит из нескольких больших палаток.

Его охраняют военные. Если начинается стрельба — все пригибаются.

Царевна Будур

17 февраля 2000 г

Утром встали в семь часов. Попили чай с лепешкой и пошли в сторону госпиталя на мою операцию. Но, когда мы уже прошли большую часть пути, оказалось, что русские военные перекрыли дорогу. Заявили:

— Сегодня проход закрыт! На весь день! Без возражений! Пошли прочь…

Пришлось поворачивать.

Я в душе даже обрадовалась неожиданной отсрочке.

Продолжаю.

Я в аду!

Началось все с того, что я услышала оглушительный мат, и мама, подбежав, меня ударила, продолжая что-то кричать о столе. Я спросила ее:

— Что случилось?

Она принялась лупить меня веником и заодно пояснила:

— Ты вчера делала на столе лепешки и не убрала за собой муку!

Но я вчера делала лепешки не на столе, а подстилая на стол бумагу…

Значит, муки там быть не может!

Я пошла, посмотреть на стол: там, правда, есть пятна от чая, но муки нет.

Я взяла тряпку и вытерла стол.

— Ты подняла такой скандал вместо того, чтобы вытереть его? — спросила я, ее.

— Ах ты, тварь… — раздалось в ответ, и, схватив нож, она кинулась ко мне.

На меня вдруг такое равнодушие нашло от человеческой подлости, что я совершенно спокойно стояла и смотрела на нее с ножом. Она постояла так немного и отошла…

Пока я мыла тарелки в тазу, мама примостилась рядом, сложив на груди руки, как полководец, и кричала, что ненавидит меня за мою внешность (!), за мой голос(!) и вообще за все…

Я ее, молча, слушала и совсем не уловила тот момент, когда она этим воспользовалась и, подкравшись, со всей силы ударила меня по лицу.

Я ее оттолкнула от себя со словами:

— Я тебя слушаю, как дочь, а ты!

Это ее разозлило еще больше, и она продолжила меня лупить, не переставая выкрикивать ругательства.

Мне опять пришлось бежать.

Я даже на несколько минут выскочила под обстрел, с мыслью, что тут мне и настанет конец… Но потом вспомнила о тебе, Дневник, одумалась и зашла обратно.

Мамаша кричала, что смерть — избавление! От голода и болезней. Избавление от недостатков и пороков! У нее случилась истерика!

Она говорила чужим, незнакомым голосом:

— Не могу видеть людей… Никого! Никаких!

Твердила, что хочет в лес или на остров.

Туда, где цветы, деревья и ласковые звери, песок, вода.

И главное — нет людей!

А у меня после всего еще сильнее заболели сердце и печень. Я еле двигаюсь. Сил нет!

Очевидно, в госпиталь мы поплетемся завтра…

Царевна

18 февраля 2000 г

Утро.

Солнце. Тает снег. Настоящий весенний день!

Я сделала зарядку: дышала по системе йогов.

Для такой жизни нужны крепкие нервы…

Я выполнила свои самые любимые упражнения.

Страх словно рассыпался и пропал…

Потом мы выпили чай с кусочком обгоревшей лепешки без масла.

Я еле-еле прожевала ее, позавчерашнюю. Вчера не пекли…

Лепешка твердая, как обувная подошва.

Я взяла свою палку-клюку.

Пора в путь!

Будур

19 февраля 2000 г

Вчера, 18 февраля, мне сделали операцию.

Врачи снова «фотографировали» мою ногу. Сделали метки-ориентиры зеленкой.

Вокруг стреляли, где-то шел бой…

Я чувствовала только уколы, их было 14-ть. «Блокада из новокаина».

Но мне было больно, и я кричала. Поэтому, помучившись, не удалив осколок и разрезав ногу в нескольких местах, врачи МЧС все-таки решились на полный наркоз.

Они боялись делать его первоначально из-за сердца, думали, что оно не выдержит…

Операция длилась около двух часов.

Пока меня готовили к наркозу, я познакомилась с худенькой красивой медсестрой Наташей и моим хирургом Сулейманом — Бауди.

Он доктор из девятой московской больницы.

Врач — чеченец. Медсестра — русская. Оба из Москвы.

Единственное, что оказалось плохо, — я требовала свой большой осколок.

Но его мне не дали. Зато дали справку о ранении с печатью МЧС.

Потом нам немножко повезло: машина «Скорая помощь» везла какую-то старую женщину в город Моздок, в госпиталь. Больную спасали.

Врачи на ходу делали ей уколы, давали кислород. Поэтому на обратном пути машина подвезла нас ближе к дому. Высадили за три квартала — дальше машина не могла проехать из-за завалов — дома ведь разрушены.

Мы передохнули на скамье, под горячим солнышком и поплелись домой.

Доктора предупредили:

— Через день следует приходить, менять повязку!

Дали салфеток и бинтов. Бесплатно!

Сказали:

— На случай боев, если не сможете добраться к нам.

К ночи обезболивание ушло. Горели раны! Я принимала лекарство баралгин.

Мама одна пошла за кашей. Она попросит для меня питание — домой.

Доктора дали справку. Высказали предположение:

— Возможно, порцию для дочери увеличат.

Я читаю и жду маму. Есть не хочу. Тошнит после наркоза. Но мне все равно интересно, что маме дадут и сколько?!

Вечер.

Все в порядке. Мама пришла. Еда еще теплая. Можно не греть.

Бабушкам мы дали в честь моего выздоровления какао с молоком, а соседу Валере — немного каши на тарелке.

Будур

21 февраля 2000 г

Сынишка пожилой чеченки, которая учила Раису молитвам, оказался русским! Он не родной, а усыновленный. Ему 23 года.

А внешне — старший школьник. Принял ислам в 1993 году. Работал на стройках.

Он курит. Насчет выпивки — не знаю.

Этот парень слышал от дворовых кумушек об Аладдине.

Рассказал, что никогда не думал обо мне, но однажды я явилась в его сон и представилась: «Я — царевна Полина-Будур!»

Его ночное виденье особенно поразило меня. Об этом имени знали четверо: Аладдин, я, Джинн и моя мама. По гороскопу парень «Рак» и «Дракон». Самая подходящая мне, «Рыбе» пара. Набивается в дружбу, но мне не нравится.

«Алкаш» — Вовка сегодня отколол такую штуку: взял и поцеловал мою маму в макушку. Какой позор! Невыносимо терпеть такое нахальство!

Мама рассмеялась и почесала это место…

Подруга Аладдина

24 февраля 2000 г

Швы мне не сняли. Сделали перевязку.

Доктора посмотрели ногу и сказали:

— Там большая пустота. Нельзя поднимать тяжести, много ходить — опасно.

В другой палатке пластырем на указательный палец руки приклеили маленькую батарейку, как от часов.

Объяснили:

— Она ускорит заживление. Точка на твоем пальце, соответствует ране на ноге!

Я подумала: значит, движемся вперед, раз используем древние знания.

Мне сделали укол с сердечным лекарством, и мы отправились в столовую.

По справке получили в отдельной очереди 4 баночки детского питания, «паштет». Они очень маленькие, железные! Но как раз по две, удобно делить.

Набрали каши. Решили угостить соседа Валеру. Он один нормальный. Если съедобное найдет — сразу говорит всем, чтоб люди и себе взяли. Иногда приносит и сам раздает. Делится с нами и с бабушками. Не сплетничает. Дружит со всеми. Мне бы так уметь!

О моем новом друге позволь, Дневник, замолвить слово: Алик — это его чеченское имя. Он человечен. Старается помочь добрым словом и делом. Много рассказывает о себе. О прошлом. О наркотиках. Тюрьме. Алик признался мне, что несколько раз был доведен до крайнего отчаянья отношениями в семье своих русских родителей. Пытался покончить с жизнью… Вскрывал вены. Вешался. Его чудом спасли…

Я поняла: он из среды нехорошей, порочной, необразованной. И его память не могла не унаследовать это. Рано или поздно детская травма проявит себя. Судя по прочитанным мной книгам, такие люди впадают в крайности. Сначала они отрываются от прошлого — взлетают! Затем, непременно, падают в знакомый с детства уродливый мир. Он затягивает их в себя через старые дружбы, обязательства перед родными.

Алик всегда будет стремиться к чему-то хорошему, светлому, но жить он уже научен по-другому… Я привыкаю к нему. Хотя, в глубине своего сознания, все же не доверяю.

Опять нашла обгоревшую книжку на улице. Мне понравились стихи:

 Гамаюн, птица вещая.

 «На гладях бесконечных вод,

 Закатом в пурпур облеченных,

 Она вещает и поет,

 Не в силах крыл поднять смятенных…

 Вещает: иго злых татар,

 Вещает: казней ряд кровавый,

 И трус, и голод и пожар.

 Злодеев — силу. Гибель — правых…

 Предвечным ужасом объят,

 Прекрасный лик горит любовью,

 Но вещей правдою звучат

 Уста, запекшиеся кровью!»

А. Блок

А стихи Анны Ахматовой я самовольно посвящаю —

Аладдину.

Над тобой словно небо тиха,

Пред тобой — как цветок я нежна

Жду тебя — своего жениха,

Все невеста и вечно жена…

Будур

26 февраля 2000 г.

Вчера у нас сидел Алик. Мне было скучно! Временами жаль его.

Сегодня я поссорилась с мамой.

Вернее, я не ссорилась. Просто так получилось. Мама долго искала ручку.

Не могла ее найти. А «писатель» в доме — только я. Она рассердилась!

Сразу покрыла меня матом. Когда мы вышли за кашей — продолжила свою речь на улице… Я прошла с ней рядом немного, потом плюнула и повернула назад, домой.

Полезла под кровать, ища проклятую ручку, а там здоровенная дохлая крыса! Но ручку я нашла! Сосед Алик проследил — мамы нет. Явился в гости и заговорил со мной про «замуж». Я честно сказала:

— Нет! Но приходить и общаться — можно.

Алик заявил, что не настаивает. Будет проведывать нас, как сосед. Хорошо, что он есть. Мне не так одиноко. Спасибо ему за это.

Продолжаю.

Мама «прогулялась» в столовую. Устала и не цепляется ко мне.

Еду принесла.

Опять пришел Алик.

И я с мамой, перебивая друг друга, рассказали Алику мой недавний сон:

Снился сказочный гном. Он был очень серьезным и строгим. Вошел и сказал:

— В одном из брошенных садов лежит убитый.

При нем есть клад. Если вы найдете его — клад будет ваш. Но вы обязаны человека похоронить. Не обнаружите убитого (молодого мужчину) — его отыщут Аза с Линой. Они ценность заберут. Хоронить погибшего не станут. Человек, лежащий в садах, хочет, чтобы вы нашли его.

Мы с мамой ходили. Искали. Но не обнаружили. Правда, в глубину сада, к железнодорожным путям идти побоялись. Там можно напороться на выстрел или растяжку, и тогда — конец! А самое худшее — конец, который наступит не сразу…

— Сон есть сон! — ворчала мама. — Зря мы восприняли все буквально…

Но попросила Алика, чтобы он осмотрел сады.

Дело не в «кладе». Человеческой душе помочь надо! — убеждала его она.

— Сделаю! — пообещал Алик.

Будур

27 февраля 2000 г

Были в госпитале. Швы не сняли. Сказали прийти через три дня.

Можно делать перевязки самой.

К нам привязались старые знакомые. Часть переселенцев, пришедших в наш район зимой из Микрорайона. Из группы, которой руководил мужчина…

Бабушка-чеченка, трое ее внуков и живущая с ними русская женщина Надя. Надя боится быть одна. Не уходит из чеченской семьи. По дому все делать помогает! Во всех затеях участвует! Делится пенсией… Наде примерно 60 лет.

Внуки бабушки чеченки очень шалят. Они зовут свою родную бабушку «ворчуньей». Старшей девочке 13 лет, на год младше меня. Ее имя Санет. Что — то вроде русского имени Саша… Второй внучке 12 лет. Зовут Аминат. Единственный мальчик в нашей компании — Алихан. Он младше всех и самый непослушный. Это их отец, когда — то давал нам «солярку» и топор. Потом Аза и Лина начали сплетничать. Рассказывать, что у меня был парень.

И все не существующие в действительности подробности… Разумеется, согласно своему грязному воображению. Господи! До чего же несправедливо! Ведь у этих женщин ночевали красивые, молодые мужчины в военной форме всех цветов и оттенков… Много-много раз.

И наверняка совсем не так, как у нас с мамой.

После сплетен Азы и Лины к нам во дворе все стали относиться плохо.

Две незамужние «дамы» явно завидовали моей красивой дружбе с Аладдином и с Джинном.

Боюсь, что такие отношения, как были между нами, им и во сне не снились…

Я хорошо помню. Лина заговаривала с Аладдином осенью.

Я тогда поняла: ей хотелось его заманить. Но Аладдин нагрубил красивой женщине. Сказал, что война — не время, чтобы ходить в наполовину расстегнутом халате и ярко краситься…

В тот день он поднял всем воду из колодца, а ей — нет! Лина была потрясена и страшно обижена. Ей всегда оказывали внимание. За ней ухаживали! Она, конечно, рассердилась. Ее лицо пошло красными пятнами. Аладдин при всем дворе занес нашу воду к нам домой!

По чеченским обычаям — не положено. Мужчина, и с ведром! Он показал всем: мы с мамой ему дороги. Он нас уважает. Разозлились в тот момент все! Чеченцы и русские.

«Плохо! — сообразила мама. — Где зависть — там ненависть!»

А я в тот день была очень довольна!

И вот мы идем по шоссе. Все болтают и шутят. А я шагаю еще и в собственном прошлом. Говорю мысленно с Аладдином.

Поэтому отвечаю не всегда в «такт» людям, идущим рядом.

Среди моих попутчиков по трассе семенит собачка.

Ей под общий смех давали еду в столовой.

Собачка маленькая. Худая. С облезлым хвостом.

Вид очень несчастный. «Веник» — сразу дала ей веселую кличку моя мама.

Я спросила Санет, боится ли она смерти или то, что при взрыве ей может оторвать руку — ногу? Она в ответ громко засмеялась и сказала:

— Если так будет угодно Аллаху, кто сможет это изменить? Я приму все как должное.

«Наверное, — подумала я, — она очень храбрая. А я вот боюсь».

Дорога показалась мне короткой.

На каше мы с мамой набрались сил. Меньше устаем. Обмороки стали реже

Мама считает, что в конце мая жизнь станет легче. Начнут плодоносить деревья.

Это дополнительная еда. «Жизнь наладится!» — обещает мама.

Будур

28 февраля 2000 г

Сегодня день рождения маминой мамы, моей бабушки Галины. Она умерла.

Я жила когда-то у этой бабушки в городе Ростове-на-Дону. Я тогда была совсем маленькой и приезжала к ней в гости. Первая мысль: как помянуть сегодня мою бабушку — художницу и актрису. Высоконравственного, эрудированного человека. Это она научила меня любить хорошие книги! Бабушка подарила мне радость общения с театром!

— Вот! Ты добрым словом уже помянула свою бабушку! — заглянула ко мне через плечо мама.

Алик никого не нашел в садах.

Завтра я точно иду снимать швы, а сейчас буду варить суп.

Сегодня еще был «черный» юмор у наших соседок, в квартире тети Марьям.

Бабка Стася (очень вредная старуха) вставала со стула и оперлась на ножку от чугунной печки. И в этот миг поржавевшая ножка хрустнула и надломилась. Стася «плюхнулась» задом на горячую печку! Она сильно обожглась и стала кричать:

— Вот бля…! Караул! Спасите! Пожар!

Ее подруга бабка Нина взялась ее тушить. А дым валит!

Усиливается! Старые кофты на Стасе тлеют…

Тогда больной, сумасшедший внук Нины оттолкнул

свою бабулю, схватил ведра с ледяной водой и вылил их с размаха на Стасю. Как она визжала! Завоняло старой шерстью…

Стася матюкалась и лупила чужого внука из последних сил…

Ее подруга Нина орала, как бешеная, на обоих:

— Идиоты! Воды в доме больше нет! Ни капли! Мы три часа под обстрелом ее несли домой, паразиты!

Повсюду растеклись лужи… И возникла острая перепалка между «спасенной» и «спасателями». Мы слышали отборный мат, звуки крепких шлепков и обиженное ойканье.

Мама подарила соседкам полный чайник воды. Помогала бабкам разгонять дым полотенцами.

А я смеялась и не могла остановиться…

Продолжаю.

17:00

Ходили за кашей. В меня сегодня стрелял снайпер.

Снайпер расположился в пустой сгоревшей пятиэтажке в трех домах от нас,

к перекрестку… Я услышала свист пули и мгновенно нагнулась. Если бы я этого не сделала,

то в тебя, мой Дневник, я ничего не смогла бы уже написать. Пуля прошла слева от меня.

Уже на излете. Пролетев несколько метров, камешком стукнула по асфальту за моей спиной.

Мама и бабка Нина были рядом в тот момент и очень испугались.

Даже говорить об этом на посту запретили. А я хотела подойти и спросить, зачем так делать?

Царевна Будур

1 марта 2000 г

Мы были на остановке «Иваново» в администрации.

Это от нас очень далеко.

Мне срочно нужен паспорт! Оказывается, паспорта теперь — с 14 лет!

А мы жили себе тут спокойно и не знали. К моему свидетельству о рождении придираются.

А на паспорт и на фотографию к нему деньги нужны!

Где же мы их возьмем? Как заработаем?!

На брошенных пустых бутылках из-под водки? На стеклянных банках с остатками консервов? Разве на этом заработаешь? Ходили за кашей. В большущей очереди я познакомилась с девочкой, которая учится во Владикавказе. Она стала беженкой в конце осени прошлого 1999 г. Их семью обстреляли при выезде из города вертолеты. Они бросились под свою машину, забились под нее и лежали там, прячась за колесами, пока машина превращалась в металлолом.

Потом улучили момент, скатились с дороги на обочину.

Пробыли там несколько часов. Дождались ночи. А в темноте отползли к лесу. Уцелели!!!

Наташа поступила учиться в училище! Специально, чтобы устроиться в общежитие в городе Владикавказе. Она жила в нем с другими учащимися и со своей мамой.

Так договорились. У ее семьи в городе Грозном была квартира в том доме, где вел прием наш семейный зубной врач! В том же подъезде, только № 17. Наташа мне рассказала, как во Владикавказе она с подругами гуляла в парке! Поздно, до 23:00 часов вечера! Я никогда без мамы в парке не была! Даже днем! Наташа не хочет жить в разрушенном городе Грозном.

Она не любит его. Решила: окончит один цикл обучения, сразу поступит в училище еще раз, на другое отделение. Чтобы продолжать жить в общежитии. Потом она постарается выйти замуж. Все равно за кого, лишь бы не возвращаться в нашу республику.

Маме плохо с сердцем. Пришла, легла.

Такая бледная, что я боюсь, вдруг она умрет? Я останусь одна?

Нет! Нет! Я буду ее лечить! Хотя мне самой очень плохо…

Алик не пришел. Два дня я не вижу его.

Русские солдаты убили черную собаку в нашем дворе, пока меня не было.

Аза показала им собаку и попросила ее убить. Сказала, что та — людоедка. Она злая ведьма, а не женщина! Разве так можно?! А баба Нина сказала:

— Выдумки! Вранье на собаку! Трупы она не ела. Она бросалась на мародеров. Не пускала чужих людей в пустой дом в частном секторе, где раньше жила…

Большая, круглая ходила. У нее должны были родиться щенки…

Застрелили солдаты ее у нашего подъезда. Говорят, Алик пришел и убрал, чтобы я на нее не смотрела. Он меня пожалел.

Я сегодня много читаю.

Не могу прийти в себя после этой смерти. Пытаюсь отвлечься, а мысли упрямо возвращаются к очередному негодяйству нашего двора…

Эти строки ПОГИБШИМ.

 Немногим видеть тот дано

 Далекий и туманный берег,

 И снова, как давным-давно,

 Мы падаем у черной двери.

 Толпимся шумно у реки,

 Как будто бы достигли цели,

 Но… незаметны и редки,

 Кто сумрак вод преодолели,

 Сквозь частую проплыли сеть.

 Спокойны к злу и милосердью.

 Они не победили Смерть,

 Они возвысились над Смертью!

Дхаммапада.

Царевна Будур

5 марта 2000 г

Я с мамой последнее время не ругалась.

А тут ей стало плохо с сердцем! Она не может встать.

Говорит, что когда ночью сильно стреляли в садах, то у нее возникла сильная боль в груди.

Затем внутри, там, где расположено сердце, словно

что-то потекло. Ей холодно! Кладу бутыли с горячей водой к стопам ее ног и к рукам.

Мама не встает. Даже в туалет. Я подстраиваю ей «судно». И набок она не может повернуться!.. Шепчет мне: «Я лечу…» — и теряет сознание.

Я делаю маме укол лекарством кордиамин каждый час. У меня осталось шесть ампул. Есть лекарства валидол и нитроглицерин — их дали в госпитале.

Больше ничего. Да я и не знаю, что маме нужно?

Вечер.

Я очень боюсь! Дождемся ли утра?

Утром попрошу кого-нибудь с мамой посидеть. Сделаю укол.

Затем бегом отправлюсь в госпиталь за врачом и за лекарствами…

Боюсь смотреть на маму, у нее странно меняется лицо.

Сейчас я нашла книги нашего друга — профессора Вахи Нунаева.

Он кардиолог. Это его методики лечения.

Брошюры профессор подарил нам и подписал на память прошлым летом.

Читаю. Тут сказано, что нужны витамины для мышцы сердца.

Уколы следует делать каждые три часа. Я завтра обойду все палатки госпиталя МЧС!

Я решила: в настоящий момент главное — разговаривать с мамой.

Не дать ей замолчать, потерять сознание. Иначе я могу не увидеть в полутьме комнаты, когда ей станет хуже… Мой стул плотно стоит у маминого изголовья.

Я, что — бы не сойти с ума, пишу. Одним глазом смотрю в тетрадь, другим — слежу за лицом мамы… Мама едва слышно рассказывает мне о том, что она видит.

— Говори! — прошу я, ее. И при каждой паузе повторяю: — Не молчи!

Мама рассказывает:

— В нашей квартире несколько полупрозрачных существ. Они пришли за мной.

Я вижу женщину в тюбетейке, в бархатном платье в полоску. На ней надет короткий жилет.

Она сидит на коврике… Рядом черная кошка. Волосы женщины заплетены в косички.

Косичек много! Похоже, она узбечка или таджичка. Молодая. Темненькая. Нежные черты

лица. Бархатные, черные глаза. Рядом с женщиной раскрытая книга…

А прямо, напротив, у своих ног, сразу же за кроватью, мама видит мужчину. Описывает его:

— Волосы темные. До плеч. Он в белом. Лицо, глаза закрыл руками. А сейчас он убрал свои руки от лица, но стоит. Боком. Не поворачивается. Так хочется рассмотреть! Его профиль красив. Мужчина одет в просторную одежду. Подпоясан. Крупное, мускулистое тело воина…

По правую руку от кровати моей мамы — трое. Она объясняет:

— Знакомые силуэты, какие-то родные… Мама, бабушка… Полупрозрачные…

Стоят очень близко друг к другу. Печальны. Тихи. Все в длинной одежде. Гибкие, как запятые. Цвета их нарядов, едва различимы. Мама называет: розовый, голубой, кремовый…

Близко, у самой кровати мама видит, как «крутятся» маленькие человечки-гномы. Их много!

Они в черных костюмах и в черных шляпах с полями!

Мама отключилась…

Я испугалась и стала молиться. Прогонять смерть…

Мама едва слышно шепнула — выдохнула:

— Не вижу ничего. Глаза ослепли…

Я сделала маме два укола.

Терла ее ладони и пальцы. Давила на сердце и отпускала (так делают, я видела в кино).

Мама пришла в себя…

Тогда я сделала ей третий укол.

Я заставила маму выпить очень горячую воду с сахаром пару глотков.

Больше она не смогла. Вода стала литься на подушку. Постепенно мамино дыхание стало глубже. Выровнялось. Она уснула. Сейчас я все записала, чтобы не забыть…

Рассвело.

Каждые три часа делаю маме укол. Мама сказала:

— Он ушел!

Я наклонилась к ней и услышала:

— Мужчина в белом. Тот, что стоял у кровати, в ногах. Он повернулся спиной. Ушел, — повторила мама. Мама говорила с трудом.

Но, мне она смогла объяснить, что когда молилась — увидела: из угла комнаты, там, где наша дверь, на нее стал струиться бледный, золотистый с голубым поток лучей.

Она почувствовала — свет вошел в нее. И эту же минуту наступило облегчение!

Я попросила соседей, чтоб они посидели с мамой. Показала им, где лекарства.

Почти бегом, через частный сектор, минуя посты, я направилась в госпиталь.

Меня могли пристрелить. Был «комендантский час». Но проскочила.

Я вернулась с пакетом лекарств и с медицинской сестрой.

Врача кардиолога в госпитале не было. «Сестра» маму послушала, посмотрела, сказала:

— Надо вас везти в город Моздок! Там реанимация. Там специалист! Необходимы электрокардиограмма и снимок сердца. У вас, скорее всего, микроинфаркт!

Но мама отказалась.

Сказала:

— Мне уже лучше.

Без сна я провела три дня и три ночи.

На четвертые сутки я уснула сидя и грохнулась вместе со стулом…

Чем всех в нашем подъезде испугала. Разбилась чашка. В садах, через дорогу, началась бешеная стрельба…

У мамы были сильные боли. Она вскрикивала. Часами стонала…

Бабушки приносили суп. Мы ели. Мама — мало. Несколько ложек…

А я скушала все! Жалко, пропали талоны! Нине тяжело нести, потому наши порции она в столовой не взяла. Я сходить туда не могу. Там долго… Очереди.

С дорогой 5–6 часов. Маму опасно оставлять одну.

Сосед Валера пришел проведать. Принес четыре картошки!

Посидел минут десять и ушел.

Будур

8 марта 2000 г

Утро!

Маме все еще плохо. Не может сидеть.

Даже облокотившись спиной на 2 подушки. Спасибо, Алик помогает. Пилит и колет мне дрова. Уже неделю. У мамы стало странное, большое лицо.

Иногда я думаю, что она умрет, вот сейчас умрет… Еле выхаживаю.

Соседи притихли. Слышу, как шепчутся, что я скоро осиротею.

Люди не верят, что моя мама поправится. Даже те люди, с кем мы ссорились, молчат. Некоторые приносят еду, понемножку поддерживают нас. Спасибо!

Мама почти не ест. А когда ест — теряет сознание…

Говорит, что жевать, сил нет.

«Боже, сделай так, чтоб мама поправилась! Пришли свою помощь! Спаси нас от голода! Ты — правишь миром. Ты знаешь, как тяжело жить на земле!» — твержу я свою просьбу несколько раз за день.

Будур

11 марта 2000 г

Я написала стихи, слушая канонаду.

Аладдину

 Кто у тебя свидетели? Никто?

 Ночь, что укуталась вуалью звездной.

 Часы, что тикали: «Уж поздно, поздно, поздно…»

 Снарядов залп. Летящий снег в окно…

 Кто у меня свидетели? Никто?

 Аллах! Единый! Только Он один.

 Он знает, как тебя я провожала.

 И сколько слез в глазах я удержала…

 Любви в губах. Мой милый Аладдин.

 Аллах — свидетель! Только Он один.

П.

12 марта 2000 г

Я жду Алика. Он обещал взять питание в столовой.

Я отдала наши документы и талоны.

Его все нет и нет. Может, на что-то обиделся?

Отсыпаюсь за все дни, оттого что очень устала. Маме лучше.

Я сплю, сплю и снова сплю!

Царевна Будур

20 марта 2000 г

Сегодня мой день рождения! Мне исполнилось 15 лет.

Мы с мамой были на остановке «Иваново». Это от нас очень далеко…

Собрались идти сами, пешком. Но проезжали мимо знакомые с рынка, на машине. Предложили подвезти.

Конечно, мы обрадовались и поехали. Я получала там временный паспорт (удостоверение) в комендатуре. Жуткая очередь, но мы пролезли через забор, объяснив солдатам, что у мамы плохо с сердцем и еще сегодня мой день рождения. Документы и фотографии я сдавала заранее. Мне объяснили, что вначале выдадут временное удостоверение.

Затем, через шесть месяцев, мне вручат постоянный, мой первый в жизни паспорт! Надо на него еще найти денег.

На дорогу обратно мы потратили четыре с половиной часа.

Сосед Алик с нами подружился. Носит воду, колет дрова.

Я говорю ему:

— Человека жду. И ждать буду!

А он в ответ:

— Ты только позволь зайти вечером. Будем в шашки играть. И с нами твоя мама. Я зайду как сосед. Я ведь и этому рад.

Вчера, 19 марта, приехала соседка с третьего этажа (квартира 39), тетя Нина, аварка. Это бабушка моей подружки Патошки-Тошки. Тетя Нина дала мне куртку, светло голубую. Видит, что надеть мне нечего. Спасибо, тетя Нина!

Привет, март!

Патошка-Будур

21 марта 2000 г

Был Алик. Болтали. Он сказал, что я ему очень нравлюсь. И он будет ждать моего решения целый год. А я должна к нему присмотреться.

Сегодня Алик был особенно внимателен из-за моего дня рождения. Он нашел в развалинах маленького зайца. Заяц розовый с синими большими глазами. Игрушка.

Приятно, что хоть кто-то подумал обо мне…

Вчера, 20 марта, в село Знаменку тетя Аза увезла огромный рефрижератор с какими-то вещами и мебелью. Но это еще не все! Она вернулась и сказала, что много вещей у нее осталось?! Примерно на половину такой же машины…

А жила она в однокомнатной квартире. И на «выселении» мы были вместе.

Эту женщину я не люблю за лживость и плохое поведение.

Однако перед войной моя мама с ней дружила.

Мы ходили, друг к другу в гости. Мама уважает Азу за смелость.

Помнит, как летом 1996 года, в дни летних боев, Аза помогала раненым.

Она не раз бесстрашно бежала через двор под обстрелом со шприцем в руках. «Что-что, а смелость у нее не отнять! И в трудную минуту давала людям лекарства», — говорит мама. Хотя остальные действия соседки ей не нравятся… Алик только ушел. Он признался мне, что у него нет документов. Потому он не может уехать из этого истерзанного города.

Сейчас Алик прибился к объединенной войной группе людей. Они проживают в том доме, где погибла армянка Раиса. В настоящее время там же ютятся русские пожилые женщины Лида и Галя с крохотной комнатной собачкой.

Там же живет старушка чеченка, что учила Раису мусульманским молитвам.

И два ее сына: родной и приемный Алик. В другую квартиру переселились муж и жена. Рассказывают — они переселились с улицы Авиационной.

Ушли от обстрелов. Все потеряли.

Мужчина — чеченец, русская женщина и ее дочь — подросток.

Раньше они некоторое время жили совершенно одни в другом большом доме.

Прибились в эту «компанию» два неизвестных парня.

Имен их не знаю. Парни часто пьяны. По поведению они — дрянь!

Скелет, оставшийся от четырехэтажного соседнего дома, опасен, он едва стоит… Часть балконов верхних этажей повисла, как гирлянда, над пропастью, а квартиры давно рухнули вниз. Женщина Галя перед войной жила на самом верхнем, четвертом этаже и очень благосклонно относилась к вторжению федеральных войск.

— Вы не понимаете! — кричала она на весь двор патриотические речи: — Российские военные не будут уничтожать наши дома! Они наносят точечные удары только по боевикам!

Интересный факт: когда в начале войны бомбили — самой первой рухнула вниз именно ее квартира…

Галя (выйдя из подвала дома) долго тогда стояла во дворе и молча, плакала. А ее рыженькая собачка мелко тряслась на руках…

Кстати, вчера в Грозный прилетал Путин. Этот дядька баллотируется на пост Президента РФ. Взрослые говорят, что он — молодой и перспективный. Хотя толком никто ничего не знает о нем.

П.

Вспоминаю.

В начале декабря прошлого года, до «зачистки», в этом доме был ранен мирный житель, армянин. Ему частично оторвало пальцы рук.

Кровотечение наши жители остановить не смогли. Молодой мужчина погиб.

Он пытался перейти городскую линию фронта, в районе остановки «Ташкала». Надеялся получить медицинскую помощь.

С нашей стороны — его выпустили. Дальше идти не разрешили. Когда он повернул назад, в сторону своего жилища, ему стреляли в спину.

И убили на глазах у матери.

Старушка-мать прибежала к нам. Просила помочь забрать тело сына.

Но соседки и моя мама не решились. Честно признались: «Мы боимся! Дети могут остаться одни!» Так они объяснили свой отказ несчастной женщине. Покормили ее, поплакали с ней… и все… Из соседнего дома мать убитого очень скоро ушла. Не смогла жить в своей квартире без сына. Она поселилась у знакомых, недалеко, в нашем же районе.

Но не обиделась на мою маму и на Стасю с Ниной. Впоследствии мать погибшего дважды приходила в часы затишья повидаться!

Те жильцы, которых не выгоняли из дома на «зачистку», все плачут, что у них ничего нет. Мы зашли в соседний дом, к Гале и Лиде.

У стены одной из комнат стоят примерно 20 мешков из-под сахара, очень белые и чистые, набиты какими-то мягкими вещами. Они аккуратно зашиты, приготовлены к отправке.

— Желаете пересмотреть? Сами распорите швы и ищите свое! А потом сами зашьете! — нагло заявила Лида, когда мама у нее на кухне нашла наше полотенце.

Мама им ответила, что ничего искать не будет. А во всем разберется Бог.

Мама отобрала у них из наших вещей то, что сразу бросилось нам в глаза, — крышку от нашей большой кастрюли, в которой когда — то была мука, и полотенце.

Наше чайное полотенце Галина, по ее словам, «нашла на свалке».

Ссориться мы не стали. Распарывать чужие мешки, искать там свои вещи нам было противно. Нервничать, рыться сил не было. Мама упрямо и гордо произнесла:

— У нас все было и снова будет!

Поздно вечером мы узнали, что убит родственник бабушки Нины.

Он работал на телевидении до войны. Этого человека знали многие.

Будур

25 марта 2000 г

Я целый день дома. Болит сердце. Лежу.

Алик у нас каждый день, но я стараюсь не давать ему надежды, чтоб не причинить боль потом. Судьба у него невеселая. После смерти матери его отец женился.

В новом браке появились дети. Алик с детства ощущал свою ненужность. Отец запил. Поэтому Алик ушел жить к другу, в чеченскую семью.

Взрослые разрешили. Хорошо его приняли. Теперь, своего товарища Алик зовет старшим братом, а его маму — своей матерью. Где-то далеко у Алика есть родная старая бабушка.

Они не видятся. Свой паспорт он потерял под обстрелом. А делать новый денег нет.

Работы нет тоже. Алик живет без документов. Весь вечер он говорил не со мной, а с моей мамой. Объяснял, что спиртное пьет редко. Пьянство не уважает. Говорил, что я ему нравлюсь, и что он хотел бы жениться на мне…

Рассказывал, что когда российские военные нас и людей из дома напротив — увели, их, как оставшихся, посадили в подвал. Самого Алика, его приемную мать, названого брата и русских бабушек-пенсионерок. У одной из которых на руках была маленькая, чудом выжившая домашняя собачка.

А сверху на крышку подвала военные поставили холодильник.

Так они просидели четверо суток. Без еды и питья. Мужчины и женщины.

Молодые и старые. Пенсионеркам стало плохо с сердцем.

Позднее люди сумели выбраться, разломав часть стены и прорыв куском железа тоннель на улицу! Иначе бы умерли от голоду!

Старшего брата и Алика военные избили за такие «самовольные» действия, но на этом все и кончилось.

А неделю тому назад в очереди за бесплатной кашей я познакомилась с молодой женщиной Машей. У нее есть сын, а муж погиб в первую войну.

Маша живет со старой больной матерью.

Выживают они трудно, как и мы. Приходится собирать банки, бутылки и сдавать. Алик был с нами. Он понравился Машеньке. Я хочу их подружить.

Сегодня мне не пишется.

Сердце «горит» внутри, если резко повернуться — острая боль.

Патошка

27 марта 2000 г

Утро.

Я потеряла сознание на несколько минут.

И чуть не умерла.

Увидела, что все люди и предметы вокруг состоят словно бы из золотых пляшущих мушек, и отключилась. Я попала в трубу из хрусталя или чего-то подобного…

Меня тащило вверх на огромной скорости, и полупрозрачные создания, похожие на электрических головастиков, кричали мне:

— Скорее вверх! Скорее лети с нами! Быстрее, а то не успеешь!

Я чувствовала легкость и совсем забыла, что умираю.

А потом меня перестало тащить — и я рухнула вниз…

Это случилось в очереди за бесплатной кормежкой.

Очередь дралась, и голодные люди вырывали куски хлеба и кашу у «раздатчиков бесплатного питания». Потом меня возили в военно-полевой госпиталь МЧС и делали уколы.

Врач сказал:

— Это сердце. Его еле слышно…

И дал еще с собой таблеток.

Мама бесилась, что я ничего не могу делать по дому.

Сегодня стала на меня орать из-за чайника. Он разлился. Ударила!

Неожиданно мама надела самое длинное платье

Самый большой платок. И ушла. Без документов. Искать смерть.

Сказала, что не хочет жить. Чем так голодать и унижаться в очередях, постоянно болеть, — лучше пуля снайпера!

Надеюсь, все обойдется, и она придет назад.

П.

28 марта 2000 г

Вечер.

Мама пришла.

Когда мне было очень плохо с сердцем, заходил Алик.

Дверь у нас сломана, и мы ее не запираем.

Он дотронулся до моей руки и сказал, что хочет прожить со мной всю свою жизнь…

Что я должна только сказать ему: «Да».

Алик хороший друг. Мне жаль, что так все получается.

Но я не люблю его.

Пусть он меня простит.

Будур

29 марта 2000 г

Вечер.

Мне снилась соседка Тамара из нашего подъезда, жившая на 4-м этаже.

Она пропала в начале зимы 2000 г. Собралась стать беженкой. Решила проведать свою дочь и новорожденную внучку в городе Ставрополе.

Обещала быстро вернуться.

И пропала бесследно. Сейчас родственники ищут и не могут нигде ее найти.

Сон такой.

Утро. Тамара стучит в наше открытое окно. Говорит:

— Не ищите меня! Мне от этого плохо. Я умерла.

— Хорошо, — отвечаю я.

Соседка эта однажды сильно обидела меня. Громко посмеялась, когда меня ранило осколками в ноги, и я кричала от боли…

Поэтому я не очень огорчилась во сне. Однако Тамара стала показывать мне картины, а я смотрела их, словно по телевизору.

Вот она идет по улице. Солнце…

На одной стороне улицы появились собаки. А по другой стороне бежит одинокий волк.

Собаки залаяли. Тамара бросила в них камень. Тогда на нее бросился волк…

Получилась неразбериха. Собаки и волк затащили Тамару в подвал.

Там деревянный пол, а под досками много воды. Вода грязная, мутная.

Мою соседку бросили в эту воду, и она стала задыхаться и тонуть.

Забыв, что нахожусь во сне, я побежала искать хоть что-то, чтобы помочь ей выбраться.

Притащила палку с крючком. Попыталась вытащить ее. Но в моем сне палка обломилась. И кто-то невидимый сказал мне:

— Помочь невозможно! Глубина более двадцати метров.

Я долго всматривалась в зеленоватую, мутную воду.

И видела, как там булькают пузыри…

Проснулась в холодном поту.

А это мой второй сон:

Мне приснился Аладдин. Он был с длинными волосами и серьгой в одном ухе.

Во сне он вытащил из кармана бинт, улыбнулся и связал мне руки за спиной туго — туго.

Потом завязал рот, так что я не могла вымолвить ни слова.

И сказал:

— Все! Теперь ты моя пленница!

Продолжаю.

Мама сбесилась. Пожелала мне смерти…

У нее совсем сдали нервы. Это уже душевная болезнь…

Какой ужас!

Алик пришел. Надеется, что все же сумеет понравиться мне.

Жаль его, конечно.

Твердит, что по-чеченским законом мы сочтемся законным браком, так как я уже в «семейном возрасте» — 15 лет!

Многие мои одноклассницы 13 и 14 лет еще до войны вышли замуж.

Одна из них уже ждала осенью ребенка! Я видела ее с огромным животом и тяжелыми сумками в районе рынка, а муж старше ее лет на двадцать, покуривая сигарету, вальяжно шел впереди…

Но я знаю, что счастливой не буду. Не смогу.

Потому что я в какой-то степени умерла… Алик хороший. Но это — не моя судьба…

Конечно, можно согласиться, чтобы уйти от мамы — «Злючки — Колючки».

Но, чужая любовь, если ей нет ответа, быстро надоест и оставит, лишь силу безысходности. А он не из тех людей, кто долгое время может оставаться просто другом.

Патошка

2 апреля 2000 г

Все дни я болела. Приходил Алик. Помогал по хозяйству.

Алик поправил нашу входную дверь, чтобы она закрывалась.

Часть полов в углу коридора упала в подвал.

Дверные рамы лопнули. Раньше, когда мы выходили из дома, нам выбивали замок. Это было несколько раз! А ключи от двери в квартиру мы потеряли.

Теперь мы открываем свою дверь вилкой, точнее, ее ручкой или узким ножиком.

Едим траву и дергаем чеснок в брошенных садах. Денег совсем нет.

Будур

13 апреля 2000 г

Алик резко перестал к нам заходить. Мало же у него терпения и воли!

У меня болит горло — ангина. Я не могу кушать.

Вчера мы принесли себе кошку. Мама зовет ее Алиса, а я Лохнес.

Кошечка молодая, меньше года. Переливается всеми оттенками цветов: оранжевого и желтого. Дикий, совершенно не прирученный зверь.

Дядя Валера из среднего подъезда вчера сходил в заброшенные сады, не побоявшись мин и растяжек. Всем женщинам двора принес цветы. И мне. Мой букет — нарциссы и гиацинты.

Сказал: «Для юной леди!» — и сразу ушел. Ходим с мамой за гуманитарной кашей. Это очень далеко, район «Катаямы». Каша — наша единственная еда. Иногда удается схитрить, взять чуть больше. Тогда мы делимся с дядей Валерой и сами едим не один, а два раза в день. Ноги, впервые после ранения, стали оживать. Все старики из домов, что рядом, просят:

— Мне принеси поесть, я голоден!

- И мне!

Очереди при раздаче огромные. Стоим, вернее, сидим где-то рядом по 3–4 часа.

А возле окошка, где дают еду, — давка. Многим людям становится плохо.

Те граждане, что питались нормально в беженцах, физически сильнее. Они более наглые и лезут без очереди.

Туда и назад мы идем с остановками, с отдыхом. Но обмороков, как случались у меня раньше, нет. Я сегодня в платке, что подарила маме Аза.

Стало прохладно, надо беречься. Я кашляю.

Алик не разговаривает. Кивнет нам издалека, и все. В чем дело?

Мы не ссорились.

— Опустился до веселой компании, где все можно. Выпивает! — сообщили все знающие соседки из дома напротив.

Эти дни я много думаю о себе. Какая я? Прежде мне казалось, что я эрудированная в соответствии своему возрасту. Красивая.

Сколько у меня было в школе симпатий! Соперничества, ссоры, «разборки». Однако никогда не было настоящей, серьезной привязанности.

Я перечитываю свой «осенний», прошлогодний дневник.

Вспоминаю наши отношения с Аладдином.

Познакомились на рынке. Я торговала, а он купил расческу, не взял сдачи.

Потом, один раз, подошел с Даудом, сыном Кусум. Шутил.

Подарил мне маленькую голубую книжицу.

Мы долго не виделись.

Когда прилетела на рынок ракета, неся боль и смерть, он спасал раненых. Случайно в подъезде обнаружил меня. Отнес в аптеку, на перевязку. Содействовал отправке домой.

Потом исчез. Несколько дней мы ничего не знали друг о друге.

Неожиданно он сам пришел к нам домой! Не один, а с матерью товарища. Что выглядело тактично. Он жалел меня, как свою младшую сестренку.

Будут ли еще подобные, трогательные отношения в моей жизни?!

Я как-то поняла: подобным ему — заботливым и чистым со мной не будет ни один мужчина. Наши отношения — это как сказка. Восточная сказка, где короткое счастье и обязательное вмешательство злых черных сил.

Я знаю, когда начало прекрасно и светло — надежд на будущее нет! Знаю!

В моем сердце наша встреча останется замечательной, счастливой болью на всю мою оставшуюся жизнь.

Я всегда буду вспоминать его. Даже в старости, если она наступит.

Ну, кто же еще будет способен восемь автобусных остановок бежать под бомбежкой?! Нести для меня «кирпичик» черного хлеба.

Я помню: грянул взрыв под нашим окном, огонь и ветер ворвались в комнату,

Аладдин, прикрыв меня собой, пошутил: «Я думал: нас уже отправили в рай!»

А потом нас разлучила война.

А мне, самой еще подростку, так хотелось бы иметь семью, детей.

Тяжело. Война режет по живому, без анестезии, из моей жизни одновременно ушли друзья по школе, соседи и те, с кем я дружила.

Я стала «здесь» чужая, но и «там» — не своя.

Одни меня не любят — мать русская. Другие сторонятся — у отца родня чеченцы.

Брат мой названый, друг мой Аладдин, я люблю тебя!

И судья нам — Бог (ты мне сам так говорил), а люди — не судьи…

Я много бы о тебе написала, да гордость моя не велит.

Меня учили мама, соседка Марьям и красивая тетя Лейла не показывать своих чувств, не выдавать себя. Быть строгой, сдержанной.

Но эти строчки написаны мной тебе:

Если смерть суждена,

То ты будешь в Раю!

Мой любимый, молюсь

За дорогу твою!

Сегодня я видела чудесный сон и была вполне счастлива.

Мне снились дельфины и острова.

Царевна

16 апреля 2000 г

Алик таскает куда-то куски алюминиевых проводов.

Здоровается еле-еле.

Многие вокруг занимаются тем же. Говорят, что раньше в центре города, а теперь и в нашем районе приезжают во дворы машины.

Водители взвешивают и скупают все металлы.

Платят гроши: алюминий — по три рубля за килограмм, медь — по семь рублей.

Но выбора нет. Деньги — это хлеб! Все жители больших домов и люди из частного сектора занялись поисками пробитых кастрюль, проводов. Обшаривают свалки, мусорные кучи.

Мужчины и женщины, из тех, кто посильнее, потрошат радиаторы, газовые колонки ради медных и латунных деталей в них. Нам с мамой такое не под силу. У меня еще сильно болят ноги после операции.

Каждый сосед складывает свое «богатство» у родного подъезда и сторожит!

Парни, что недавно поселились в наших домах, натащили всего столько,

что сумели загрузить полный автобус!

Они еще ловки, веселы — не надломлены голодом и войной.

Они конкурируют со слабым «противником» и побеждают.

А мы опять плетемся за бесплатной кашей…

Царевна Будур

18 апреля 2000 г

«Мяу! Мур. Мяу! Ура! Мяу! Ура!» Слава Всевышнему!!!

Не бойся, мой дорогой Дневник, я не в сумасшедшем доме.

Просто Джинн передал мне письмо и фотографию, где он и Аладдин —

в беженцах. Смысл письма такой: скоро приедем в гости.

А тут чехарда!

Алик стал всем врать, будто бы я дала согласие выйти за него замуж.

Он и его друг брат ходили по подъездам «недобитых» больших домов, к живущим в них людям. Хвастались нашей скорой свадьбой (?) Они изрядно выпили.

Мама, как услышала эту чушь, обозвала их «дураками» и «врунами» прямо во дворе. Это скандал! По чеченским обычаям, я обязана согласиться. Иначе нам будут мстить за свое унижение. А стариков, чтобы уладить конфликт, рядом нет.

Мама позорила «братьев» при всем народе. Они злые, как черти, и грозят нам.

Заявили, что напишут на нас какой — то донос.

Думают страхом заставить меня общаться с ними?!

Вот негодяи!

На истинных мусульман и христиан такие люди похожи, как кошка на собаку…

Плевать! Я не пойду по жизни склоненной.

У меня ничего нет, но есть гордость!

Да хранит меня Всевышний от подобных «друзей» и соседей. Просто от таких знакомых. И сегодня, и завтра, и всегда!

Будур

19 апреля 2000 г

Радость! Приехали соседи. Мамина подруга тетя Марьям, а с нею тетя Валя — дочь бабушки Нины. Это здорово! Тетя Марьям привезла мне одежду своей младшей сестры.

Даже серый плащ! Вместе пили чай, было много хороших разговоров и тепла.

Друзья Алика и его «брата» продолжают хамить. Пытаются запугать меня.

Мстят за мое упорство. За мой отказ.

Они крепко подружились с ребятами с других улиц, которые мародерствуют по развалинам. Потом продают свои находки и пьянствуют. Ежедневно!

Один из них, в форме гантамировца (воинская часть из чеченцев, пришедших на свою родину с российскими военными), погнался за мной.

Бежал по двору. А все жители притворялись «слепыми».

Я заскочила к соседке Марьям. У нее в квартире было много людей: моя мама, две бабушки, Нина и Стася, еще дочь Нины, ее младший сын, мой ровесник.

Вооруженный автоматом «гантамировец» был пьян. Он гордился своей наглостью. Смело выбил ногами дверной замок и ворвался в чужую квартиру.

Перепутал. Решил, что за дверью только мама и я.

Все испугались. Притихли. Женщины даже предложили ему чай…

Но парень был раздосадован. Он заявил:

— Я ваш чай не хочу!

Его нежно уговаривали не сердиться…

— Мы тебе не защита, — сразу торопливо предупредили меня Валентина и бабушки, попятившись, как раки.

А я подошла к нему и сказала:

— Пошел отсюда! Убирайся из чужого дома!

Потому как мне уже надоело постоянно ждать и бояться смерти.

Он удивленно посмотрел на меня и… вышел.

Сел во дворе недалеко от наших окон.

А моя мама вышла к нему и долго разговаривала.

Рассказывала о том, что мы пережили. Что я рослая, но по возрасту маленькая. Что мне не нужны никакие «замужества», а нужно ходить в школу. Закончить хотя бы 9-й класс, когда школы заработают…

Сказала ему о «зачистке» в январе. Как мы обе были ранены на рынке ракетой… Гантамировец попросил пить. Мама вынесла ему чай.

Парень быстро его выпил. На прощанье он заявил, что придет еще.

Сказал:

— Меня зовут Магомед или Асламбек, как хотите, на выбор.

— Не трать свое время! Ты это зря! — возразила мама.

Но простились они мирно.

Соседка Марьям и мать Мансура завтра уезжают.

Я с радостью бы поехала с ними, да денег нет.

Ни у нас, ни у них. Билет в автобусе стоит очень дорого…

Царевна Будур

20 апреля 2000 г

Утро.

Марьям и тетя Валя уехали. Все продукты, которые они привезли, оставили Стасе и Нине с внуком. Нам пообещали привезти что-нибудь в следующий раз.

Царевна

21 апреля 2000 г., пятница

Вот это новость!

Знаешь, Дневник, что рассказывает приемная мама

Алика?

Что он женился! И это произошло вчера.

Недели не прошло, как он приходил ко мне. Твердил, что любит…

Скорее всего — ложь! Я слышала: Алик утром поругался с «гантамировцем» и тут же уехал.

Говорят, к своей родной русской бабушке.

Его «брат» сильно запил. Парни — гантамировцы, которые поселились во дворе, тоже…

Конечно, Алику обидно, что я не согласилась стать его женой.

Он надеялся, что с «моим» Аладдином что-нибудь случится!

Но Всевышний решил иначе. Мне кажется, сплетни о свадьбе — выдумки.

Друзья и «брат» Алика никуда не уходили. Целый день были во дворе. Они не знали, что Алик исчезнет. Именно поэтому никто не пошел получать бесплатную кашу в столовую.

Остались голодные.

Азе и Лине на сообщение о свадьбе я ответила, что желаю Алику счастья! Слава Аллаху — отвязался! Соседки, из любопытства, коварно подошли поближе. Хотели посмотреть мою реакцию. Вдруг я зареву? А они насладятся и с новыми сплетнями побегут по дворам.

Но такого удовольствия я доставить им не смогла.

В ночь на сегодня мне приснился Алик. Шикарная спальня. Белоснежная кровать.

Красивая ваза. Я принесла и поставила в эту вазу цветы.

Зашел Алик. Стал на колени, сказал, что любит меня…

Мама разъяснила мой сон:

— Он был самым лучшим и самым чистым в своей жизни с тобой…

Именно для тебя Алик старался быть таким. Строил светлые, радужные планы… Твой отказ принес ему неприятности. Ты принесла. В его падении и унижении перед всеми — твоя вина.

Ты причинила парню боль!

Царевна

22 апреля 2000 г., суббота

Утро.

Сколько мне люди дали одежды! Видят: ничего не осталось, хожу в обносках.

Ведь все хорошее и новое у нас украли.

Вчера одна многодетная женщина подарила мне ботинки!

Даже в мирное время такие «классные» мне не снились!

Но они 37 — го размера, а моя «лапа» — 40-й! Вот беда!

Придется продать или поменять их на хлеб…

Все вещи принесла моя новая знакомая — чеченка Хадижа из очереди за кашей.

От Аладдина больше нет вестей.

Настроение хорошее. Собираю гардероб! Весна!

К нам пришел кот. Полосатый. Худой и очень большой.

Он поселился у нас. Я назвала его Ибрашкой.

P.S:

Мне снился Султан, которого расстреляли, папа моей подруги Хавы.

Он сказал мне несколько раз, улыбаясь:

«Это ошибка! Я не мертвый, я живой!»

После сна я долго приходила в себя.

Только по истечении нескольких часов мне удалось убедить себя, что он, мирный житель, был расстрелян и живым быть не может.

Просто его Душа еще не приняла это…

Написала стихи:

Жизнь моя — недопетая песня,

Кто-то начал, а кто-то забыл…

Все, что было, уже не воскреснет.

И не встанет из свежих могил.

Патошка-Будур

24 апреля 2000 г., понедельник

Вечер.

Попал Алик «из огня да в полымя»!

Рассказывал, что в родительском доме у него были сплошная пьянка и наркотики. И сейчас — все повторилось. Сегодня услышала, что живет он с девицей намного старше себя. Она ярко накрашенная, с распущенными волосами. На ней было обтягивающее платье и клеенчатая черная куртка.

Худая! Несчастная! Бледная, как смерть! Честное слово, мне ее жалко!

Приемная мать Алика горюет. Жаловалась мне и моей маме:

— Никакая вера его не держит! Девка курит анашу! И он туда же, в наркоманию.

Очень скверно! Жаль Алика, как человека.

Он и сам не рад! Бедняга. На меня смотрит пустым взглядом. Не здоровается.

После того, как во дворе узнали, что Аладдин жив, ко мне усилились ненависть и злоба…

Мы с мамой были у коменданта нашего района. В его администрации нам сказали, что с 25 апреля горячую еду давать будут не всем. Только детям до 14 лет и пенсионерам. Мы не пенсионеры. Мне 20 марта исполнилось 15. Так что нам еда «не светит»!

Мы подумали и принесли справки от врачей. Показали. Из госпиталя МЧС,

из больницы № 9.

Русский комендант написал бумагу — распоряжение, чтобы нам давали еду, весь месяц май.

Мы спасены от голода!

Всезнающие соседки Аза и Лина поджидали нас во дворе, чтобы сообщить:

— Алик показал своей подруге дом бабушки. Он наследник! У него будет свой дом! — дразнили они меня, «прогадавшую невесту». Но я не расстроилась.

Такой глупости я от Алика не ожидала! Но это его дело, не мое. Хотя, вполне возможно, весь их рассказ — ложь (по чьей-то просьбе).

Женщину Алика все очень ругают, особенно стараются при мне. Уверена, что и ей ругают меня! Мне кажется, на эту молодую особу наговаривают из зависти.

Ведь у нее постоянный мужчина, гражданский муж, как говорят теперь. А у Лины и Азы даже такого нет.

Будур-Патошка

25 апреля 2000 г., вторник

Вечер.

Талоны на еду, мы получили!

Долго болтали с симпатичной и трудолюбивой Машей, работающей в бесплатной столовой. Подружились… Она единственная русская женщина, кто сумел устроиться туда.

Всюду редкие рабочие места заняли чеченцы. Днем приехали жильцы из дома напротив нашего. Молодая женщина, недавно овдовевшая. Зовут Элита.

Она осталась одна с 4 детьми! Все девочки! Ее муж — водитель автобуса, возил беженцев, стариков и детей, из горных сел, рискуя собой. Его машину обстреляли военные. Автобус упал в пропасть с людьми, и все погибли… Элита потрясена! Она совсем молодая женщина, а волосы — седые… Ее семья всегда выручала соседей в нашем дворе.

Хорошо относилась к русским людям. Теперь вдова с «русскоязычными» жильцами не разговаривает. Не здоровается. Нас сделали врагами!

Приехали соседи и из нашего подъезда. Мать и старший сын. Это они в октябре прошлого года возили меня в больницу. Помогали в связи с моим ранением.

Как теперь, после войны, сложатся наши отношения?! Сын соседки был ранен в городе Урус-Мартан в руку и в ногу. Его спасли боевики! Отвезли в госпиталь. Но он лишился части пальцев… Соседи сразу пожаловались: их машину обстреляли, восстановить нельзя.

Алика во дворе не видно.

Пошел дождь.

Соседа дядю Валеру, из среднего подъезда, сильно избили. Я не знаю кто.

Сегодня, когда мы вернулись домой, у нас не открывалась дверь.

Пришлось звать другого молодого соседа — Хасана, чтобы выбить нам дверь.

Он выбил. Завтра я буду ее чинить. Опять придется ночевать без замка!

Полуподвал с проваленными полами, едва держащимися стенами — это наше жилье.

Так теперь еще и без двери.

Незнакомые мужчины шли под нашими окнами и спросили:

— Что, тут новые хозяева?!

Мама ответила:

- Нет! Старые…

Тогда эти двое говорят:

— Тут другие женщины были. С мешком…

Одна светлая, видно, русская. Вторая — на чеченку похожа, в очках.

Смотрели вещи… Примерно месяца два — три назад…»

Люди, даже еще недавно неплохие, быстро становятся хуже, некоторые — звереют.

Что дальше будет?

Лина и Аза совсем обнаглели. По утрам рано выходят из дому с пустыми руками, а к вечеру волокут мешки с чужим добром. Иногда через ткань видны предметы, похожие по форме наведра… Десятки ведер! Иногда в мешке звенит стеклянная посуда…

Русская женщина Лида, из дома рядом, кричит на всех, делает замечания.

Каждый день моет у своего разрушенного подъезда красивые вазы.

И твердит:

— У меня прямое попадание в квартиру. Ничего не осталось! Совсем ничего…

Многие говорят, что мир будет недолгим. Очень скоро начнется четвертый виток войны.

И это похоже на правду.

Еще, Дневник, запомни:

Сегодня утром уехали дядька Вовка с женой Олей, с бабушкой Марией, матерью Оли. Их отъезд охраняли четверо солдат с автоматами! Солдаты грузили имущество в огромную машину! Дело в том, что Оля пару месяцев проработала в военной комендатуре и возвращалась домой поздно. Иногда приезжала на «Волге». Муж переживал. Напивался. Пытался встречать жену с работы. Они ссорились. У Ольги на работе, в комендатуре, муж устраивал скандалы, обзывая ее нехорошими словами… Всем жаловался. Рассказывал, как его, законного супруга, по месту работы жены федеральные военные привязывали к дереву и хотели расстрелять! А тетя Оля просто хитрая! Она подружилась с начальством.

Сделала себе и мужу новые паспорта. Взамен старых, отобранных осенью боевиками, застукавшими их в чужом доме на краже вещей! О чем она сама болтала во дворе! Теперь это звучит так: «В связи с утратой при пожаре…»

Оля сама нам все по глупости рассказала.

Своего мужа она прописала в квартиру к его погибшей матери. Ведь квартирные документы там выкрали! Идут упорные слухи о компенсации за жилье. Упускать шанс глупо.

Когда эта семейка грузила вещи, одна из стареньких бабушек — соседок, по фамилии Андерсен, как у сказочника, узнала свой саквояж с вещами.

Стала кричать:

— Мое! Моя сумка! Отдайте, мародеры! — и плакать.

Но ее никто не слушал. Один из российских военных, наоборот, заступился за отъезжающих.

Он порекомендовал:

— Заткнись! Не вой людям на дорогу, а то получишь! — и передернул автомат.

Я увидела: на руках у тети Ольги — мамины коричневые перчатки…

Они в момент выселения на «зачистку» оставались в нашей квартире.

На холодильнике.

Теперь, надев их, Оля помогала грузить на машину «свои» вещи.

Отъезжающие планируют: с выходящей из города Грозного воинской частью отбыть в город Моздок. Возможно, обман. Сейчас модно врать… Свою погрузку они не доверили никому из соседей! Только военным.

Эта семья вывезла три больших грузовых машины разных вещей.

А бабушку Андерсен мне было очень жалко. Я — то уже осознала бренность вещей, а она, видимо, будет тосковать по своим, украденным на ее же глазах другими людьми.

Но мы ничего не возьмем с собой, умирая, совсем ничего… Теперь я это точно знаю.

Несколько дней тому назад приезжала Золина с дочкой Зарой.

Их квартира серьезно пострадала. Мать и дочь ночевали у наших соседок.

Золина собрала остатки имущества среди пыли и пепла…

Она с дочерью приходила к нам в гости. Мы хорошо перекусили. Была каша! Долго говорили.

Золина рассказала, что ее муж Сулейман к ней не доехал. Пропал. Она не знает, где отец ее детей…

Спокойной ночи всем моим друзьям!

Патошка-Будур

26 апреля 2000 г

День.

У нас гость. Сосед-чеченец.

Его брат передал мне записку от Аладдина — из лагеря беженцев в Ингушетии.

Братья Борзовы (их много), их старая мать и сестра на время уезжают назад, в Ингушетию. На днях там будут давать дополнительную гуманитарную помощь. Надо получить и перевезти. Они планируют свой отъезд на завтра.

Берутся передать мое письмо Аладдину и Джинну. Оказывается, в Ингушетии они с родными Джинна жили на одной улице! Когда наши соседи простудились зимой и болели —

родственники Джинна ежедневно давали им молоко! Вот как тесен мир!

Кстати, когда грузили остатки сгоревших вещей Элиты, я стояла в своем подъезде. Как раз напротив них. Но не помогала. Элита теперь не может видеть тех, у кого русская фамилия. Ненавидит. Я ее понимаю. Зато соседи-чеченцы, помогавшие ей грузить вещи и плачущие

от сочувствия над участью ее мужа, своровали часть сумок, спрятав их за подъездную дверь (в момент погрузки). В частности — Аза, Лина и сын моей ближайшей соседки со второго этажа. Потом, когда машина с несчастной вдовой скрылась за поворотом, они вытащили эти сумки прямо к подъезду и стали делить награбленное. Не стесняясь ничего и крича от возбуждения! Но, оказалось, что они украли детские курточки! Ведь в той семье много малышей-девочек! Они мерили их прямо во дворе, но детские курточки взрослым обалдуям были малы…

Аллах их наказал!

Потом они посмотрели и увидели, что я за всем наблюдаю из своего подъезда.

Аза прошипела:

— Будет теперь болтать, русская тварь!

И они зашли в дом напротив.

Будур

1 мая 2000 г., понедельник

Утро.

Вчера шел сильный дождь. Сейчас — солнце.

Мародеры всю ночь лазили по нашему дому. Звенели, гремели вещами.

Необходимо срочно ставить дверь на подъезд!

Хоть бы хозяйственный младший брат Мансура приехал!

От других соседей толку нет. Теперь жить страшно! Гораздо хуже, чем в войну.

С зимы длинные проходы-лабиринты, пробитые военными между квартирами второго этажа, соединяют все подъезды. Люди заходят в одном месте, а выходят из окон или из других подъездов. Не поймешь, где они побывали? Когда? Зачем?

Мародеры научились выходить с пустыми руками. А потом собирать на тачки вещи, заранее выброшенные из окон.

Пытаюсь заниматься йогой, но мне как-то некогда.

Думаю, мое письмо в Ингушетию передали.

Мечтаю обнять Аладдина. Хотя бы взглянуть!

Наши недруги серьезно нас ненавидят, шепчут гадости.

Ведь вывалявшись в грязи на наших глазах, они не могут простить нам того, что мы другие!

Два дня тому назад приходил милиционер. Нес ахинею!

Мне он рассказал новость. Оказывается, меня в войну украли боевики?! Такое приключение, а я не знала. Вот это да! Но мама и обе бабушки — соседки «хором» заявили: этого у нас не случалось! Милиционер-чеченец, прислуживающий при комендатуре новой власти, подошел к нашему столу, открыл книгу и увидел фотографию Джинна и Аладдина. Где они стоят веселые и счастливые. В новых кожаных куртках. Такие хорошие! Родные!

Незваный гость спросил:

— Это кто?

Мама страшно рассердилась.

— А вы наглец! — заметила она.

И чтоб подразнить этого человека, сказала:

— Это парни с бухгалтерских курсов, где я занималась перед войной!

Пришедший настоящий бегемот! Закрыл наши двери, сразу две, и ко мне…

Тянет свои ручищи! Скотина! А когда мы его пристыдили, дали отпор и сообщили

простую истину, что не все «бляди», он разозлился! Заявил:

— Я — власть! Я захочу — к вам в 12 часов ночи приду! Устрою проверку паспортного режима. Чтобы не выкобенивались!

Мама порозовела от злости:

— Один раз зайдешь — больше не захочешь! — закричала она и показала «власти» неприличный знак из пальцев. Теперь опешил он.

Пообещал, что увезет меня на допрос.

Мама обозвала его «кретином» и сказала, что у меня было ранение на рынке, в октябре. У нас десятки свидетелей! Что если она еще раз увидит его на нашем пороге, жалоба русскому коменданту в новую администрацию обеспечена! С копиями справок от врачей.

Из больницы № 9, госпиталя МЧС и т. д.

— За клевету и сочинительство вылетишь со своей «хлебной» работы! — кричала она, окончательно рассвирепев, и он спасся бегством, бормоча от злости что-то по-чеченски…

Мы выяснили: предварительно этот «товарищ» с грязной душой и с грязными «лапами», беседовал с настоящим сыном бабушки — чеченки, той, которая учила Раису молитвам и временно была приемной матерью Алика. А потом этот мент остался ночевать у Азы. (Этому уже никто не удивился!) С Линой поговорил и отослал ее.

А хитрющая Аза вышла во двор и сделала «кино». Громко объявила соседям:

— Милиционер ушел!

Но мы стояли на своем подъезде и хорошо видели: этот человек от нее не выходил! Мама и я специально обошли дом. Проверили! «Власть» мирно беседовала у окна с Азой.

О войне, о каких — то компьютерах… О том, что Аза попала в какой — то список?!

И что он ей поможет! Но только в том случае, если Аза «будет умницей»!

А еще лучше, если она о ком-нибудь сможет рассказать, дать «наводку». Мы осторожно заглянули к ним в комнату на первый этаж.

Успели заметить: Аза достала свои съестные припасы. Расставила перед гостем.

Очень скоро она вышла во двор. Я и мама, словно два шпиона, уже успели обойти ее дом. Подошли близко к большой дворовой печке из битых кирпичей, в середине двора. Надеялись, Аза скажет нам хотя бы часть правды. Но Аза разожгла огонь.

Водрузила на печь большой чайник. Громко сообщила еще разок:

— Милиционер давно ушел!

Дождалась, пока чайник вскипел. Объявила, что сегодня ее «достали».

Сейчас она пойдет ужинать и сразу ляжет спать…

— Не стучите ко мне! — предупредила всех соседей Аза: — Я таблетки выпью и буду спать. Голова болит!

Дома мама сказала:

— Она ведь когда-то нормальная была! Смелая!

Людям как медицинская сестра помогала в 1996 году. Когда шли летние бои…

Неужели так изменилась? Опустилась донельзя. Или сильно боится?»

Патошка-Будур

2 мая 2000 г

Привет, Дневник!

Переписываю стихи из старого советского журнала:

Далеко не всем на свете

Жить чудесно и спокойно,

Что ни день, то гибнут дети

В некончающихся войнах.

И ракеты угрожают

Миру смертью мегатонной!

Обстановка продолжает

Оставаться напряженной!

Ждет безрогого лосенка

Браконьерская засада,

Стала речка, как зеленка,

От химического яда,

Трубы дымом небо ржавят,

И все тоньше слой озонный…

Обстановка продолжает

Оставаться напряженной.

В нашем доме есть квартира,

Где все пьяницы-глупышки,

Тут на все тревоги мира

Все плюют с высокой вышки!

А пока здесь пьют, зевают,

Равнодушно, отрешенно,

Обстановка продолжает

Оставаться напряженной…

Я не знаю, кто автор.

У меня всегда стихи очень длинные, и мне кажется, что это плохо.

Ибо я солидарна с А. Чеховым: «Краткость — сестра таланта».

Но остановиться, почти всегда не получается.

Большинство моих стихотворений о природе. В них живут звери и сказочные персонажи.

Совсем недавно появилась военная тема. Я люблю строки таких поэтов, как Высоцкий, Цой, Окуджава… Тексты застреленного певца и поэта Талькова…

Я обожаю Гумилева, Вертинского. Мне по душе писатели — историки Карамзин, Солженицын и Мережковский, мистик Михаил Булгаков.

Вот одно из моих последних творений…

Снова кровь на снегу,

Продолжается бой

Я куда-то бегу,

Я уже не с тобой…

Через пламя и дым

Злобно бьет миномет.

Умирать молодым

Кто-то снова идет!

И какая-то мать

Похоронит дитя…

И кого-то «убрать»

Вновь прикажут, шутя.

Я кольцо своих рук

Расцепить не могу —

Умирающий друг

Мой лежит на снегу…

Царевна Будур

9 мая 2000 г. (вечер)

Сегодня все, кто пьет, успели потерять человеческий облик.

Постоянно стреляют из пушек. Негодяи! А ведь многие семьи вернулись домой с детьми!

Как могут спать новорожденные?! Главное, ведь «палят» без дела! Совести нет!

И, похоже, мыслей в их головах — тоже нет.

Наверное, они, забывшие обычные земные звуки, оглушают сами себя, как наркотиком, этой пальбой. Последние дни — полоса неприятностей у разных наших знакомых, у простых хороших людей.

7 мая, часов в 10 вечера, к Маше из столовой ворвались четверо (местные чеченцы, молодые парни). Избили ее старую больную мать и ее шестилетнего сына. Отобрали все деньги, что были в доме. Все продукты. Документы… Избили, изнасиловали Машу… и ушли.

Она еле по комнате ходила. Работать не могла! Потом, отлежавшись, пришла в столовую, чтобы повидаться с нами. Как им жить дальше, Маша не знает.

Соседи хотят захватить их старенький дом — завалюшку и участок… Власть сменилась, а защиты для русских людей — никакой! Пока мы стояли в очереди за питанием, по нашему совету Маша сходила в комендатуру рассказать о происшествии. Ей дали несколько банок консервов. Вся помощь…

Это молодая женщина с несчастливой долей. Ей 24 года.

С первым мужем — чеченцем прожила четыре года. Муж погиб. Разбился на машине.

Второй ее муж был русский парень. Они прожили вместе восемь месяцев.

Погиб в сентябре 1999 г. Порядочный мужчина! Непьющий! Он подал бумаги на усыновление ее ребенка. Но не успел… Своим настоящим родственникам мальчик не нужен.

Ему и его матери они не помогали.

Маша родилась под созвездием Тельца. По году она «Кролик».

Маша плакала. Говорила, что боится. Возможно, из-за старого домика — хатки, участка земли, их убьют!

— Продать невозможно! — жаловалась она. — Никто не купит! Ждут, что мы сбежим, спасая свою жизнь. Бросим все!

Я посоветовала Маше поменять имя. Раз с ее именем ей столько горя. Может быть, это «выбросит» ее из водоворота бед, в котором она беспомощно кружится. Пообещала принести ей кинжал для самообороны, книгу с «чеченскими» молитвами. Вдруг понравится?!

Я решила попросить у кого-нибудь или купить для нее гранату. Сейчас эти вещицы многие русские женщины покупают у солдат. И недорого! В основном это те, кто живет одиноко или вдвоем, в уцелевших частных домах. «Держать оборону! Спасать свою жизнь!» — основные задачи. Они из времени «до войны» плавно перешли во время «после войны».

Я видела и слышала на рынке «Березка», как русские солдаты учили двух бабушек:

— Надо снять кольцо, зажать запал! Лучше стоять за стенкой. Безопасней! Бросать гранату следует как можно дальше…

— Что делать? — переспрашивала глухая бабулька.

— Вот так надо! — показывал ей солдат.

Я видела, как бабуля, взяв гранату, дала военному взамен банку с вареньем!

Нам «легче». Дорогих вещей, серебра не осталось. Хлам. Книги.

Спокойно жить можно только в такой норе.

— Ценности, антиквариат вынесли! — вздыхая, говорит мама. — Зато теперь безопасно!

Усилились грабежи. Первые на очереди всегда русские люди.

Вчера мы встретили Алика.

Он рассказал, что ему говорили о нас гадости. Настолько пошлые и скверные, что до сих пор он не может оправиться. Что в его «чеченской» семье ему строго запретили видаться с нами.

Даже силой держали! Запирали! Поили спиртным! Внушали: нам следует отомстить…

Но он, Алик, не согласился вредить нам. Он сломал запертые двери! Ушел!

На этот раз Алик полагает, что оставил свою приемную семью насовсем…

— Жалко маму! — повторял Алик. — Я буду ее навещать!

Он имел в виду пожилую чеченку, заменившую ему родную мать.

Рассказал, что действительно живет с молодой женщиной, но не женился. Хотел бы занять пустую квартиру в наших домах, быть нашим соседом. Алик пообещал передать Маше от себя ценный подарок — гранату. Он нашел ее, когда по нашей просьбе искал убитого человека в садах.

— Один раз Маша «пугнет»! Не подойдут больше! — размахивая руками, рассуждал Алик: — Только лучше бросать не в людей, а в другую сторону. Лишь бы шум был! — посоветовал он.

Почему русским и чеченцам, желающим выехать из республики, не помогают? Получается, страна поставила таких, как мы, малосемейных и пенсионеров, под удар?!

Бросила слабых физически и самых слабо обеспеченных граждан на произвол судьбы. Одиноких. Матерей с детьми. Инвалидов. Больных. Остро требуется: желающих — вывезти.

Предоставить жилье, трудоустроить в мирных городах, приблизительно равных по категории городу Грозному.

Сталин в три дня в феврале 1944 года депортировал чеченцев в Казахстан…

Почему же сегодня, в 2000 году, стало неразрешимой проблемой спасти и вывезти отсюда русских мирных людей? Неужели нельзя спасти их от криминального, послевоенного произвола? Получается: никому они не нужны.

Дома и квартиры всех добровольных переселенцев следует отдать тем, кто остается. Кто в лучшем положении и может, а главное — хочет жить в республике.

Выезжающие обязательно должны получить хорошую денежную компенсацию за моральный и материальный ущерб. Все! Люди любой национальности и веры. Это мой проект.

Будь я у власти, я именно так поступила бы!

Уже девять дней, как ушло мое письмо!

Аладдин, брат мой, друг мой, неужели ты не придешь?!

Я зову тебя! Я жду!

Царевна Будур

10 мая 2000 г

Сегодня мы спокойно (в мамином кармане) пронесли гранату через все военные посты. Их было три или четыре… Побывали у Маши дома. Кричащая бедность! Вещей нет совсем…

Я собрала из того, что мне дали уезжающие соседи, подарки для Маши. То, что мне маленькое из одежды и нижнего белья… Маша немного меньше, чем я.

Мы купили за 10 рублей шоколадку ее сыну. Насобирали эти гроши, сдавая пустые бутылки из-под водки, которые теперь повсюду валяются!

Мама испекла две лепешки. Промазала их вареньем. Сложила, как пирог.

Почему — то я надеюсь — Маша станет мусульманкой. И тогда с переменой имени, внешнего имиджа изменится ее жизнь. Трудно Маше не будет! Она многое знает, так как жила с первым мужем в чеченской семье. Второй ее супруг был начинающим верующим…

Мы громко повторили, выйдя на улицу, у дома пострадавшей Маши, что наши мужчины, если нужно, поживут в ее доме. Поймают хулиганов! Накажут сами! Без военных и без милиции… Живущие рядом люди подсматривали и подслушивали. Видимо, они решили: мы — родственницы ее первого мужа, отца ребенка.

Когда мы уходили от Маши, следом за нами очень долго «маячил» мальчишка на велосипеде. Явная слежка!

Мы схитрили. Зашли в здание комендатуры и посидели на скамейке.

Сделали вид: у нас дела и мы — в очереди.

11 мая 2000 г., вторник

На рассвете я видела сон:

Пришел Алик. Сел на кресло. Я устроилась рядом с ним, на маленькую низкую скамейку. Он гладил мои волосы. Мы обнялись, прощаясь. Алик говорил мне, что меня любит. Очень! И никогда не забудет… Мы оба плакали. Это глупо, но состояние волшебное!

Потом, в моем сне, Алик встал и пошел на балкон. Постоял, постоял и растворился в темноте… Последние его слова были: «Я не знаю, как мне вернуться?»

Из темноты, словно гиены, шипели Лина и Аза: «Он женат! Он женат! Он не может вернуться!»

А друзья названого брата кричали: «Мы не пустим его к тебе! В ваш дом он не зайдет! Мы заставим его!» Алик повторил: «Я не знаю, как мне вернуться» — и окончательно исчез.

На мне, в моем сне, было надето розовое платье в оборках. Туфли. Они были тоже розовые, на огромных каблуках. В реальности я никогда не надевала такие. Когда я проснулась — я плакала. Было состояние полного блаженства! Жаль, что с моей душой в обычной жизни такое бывает не часто.

Точнее, вообще не бывает.

Продолжаю.

Вечер.

Я упала в обморок в очереди за кашей. Мне опять стало плохо с сердцем.

Меня долго никто не мог привести в чувство. Случайно рядом оказалась врач. Эта женщина кричала:

— Пульс уходит… Мы теряем ее!

Спас меня русский военный, водитель — водовоз.

Он сбросил огромную цистерну на землю. Возмущенно заорали очередные.

Питьевая вода — дефицит. С «тарой» жители пришли издалека.

Но водовоз не слушал людей. Он быстро затащил меня в кабину машины.

Мама взгромоздилась рядом. У мамы в руках была белая тряпка.

В суматохе, поднявшейся вокруг меня, неприметный молодой чеченец своей кровью на белой тряпке изобразил красный крест! Мама выставила «флаг» в окно.

Отчаянно сигналя, минуя все блокпосты, русский военный домчал нас до госпиталя! Врачи успели. Вернули меня маме и планете Земля…

Царевна

14 мая 2000 г

Маша сообщила: с ней начали здороваться! Соседи по улице передали со своими детьми угощение! Вот как! Ура! Значит, наш «номер» прошел.

П.

15 мая 2000 г

Торгуем! Сегодня мы дома.

Мы сдали алюминий почти на пятьдесят рублей! Вчера я ругалась с ближайшей соседкой, бабушкой Ниной. Она украла наши прищепки! Говорит: «Перепутала». Может быть. Но сушились на веревке только наши вещи.

Вестей от Аладдина нет.

Алика я не вижу.

От Маши из столовой новостей нет.

Живет она далеко. От нас нужно долго «топать» пешком.

Ругаюсь с мамой, «злючкой-колючкой». Завтра ее день рождения…

Все надоело.

Дожди! Бесконечно серые и тусклые дни.

Жаркое, сжигающее солнце показывается ненадолго, и… Снова неделя дождей.

Стихи из старой тетради, найденной во дворе:

Уж ласточки, кружась, над крышей щебетали,

Красуется, идет нарядная Весна!

Порою входит так в дом скорби и печали

В цветах красавица, надменна и пышна.

Как праздничный мне лик весны теперь несносен!

Как грустно без тебя дерев зеленый вид!

И мыслю я: когда ж на них повеет осень?

И сыпля желтый лист, нас вновь соединит?

Автора не знаю.

Аладдин! Эти строки о нас. Я жду.

Будур

22 мая 2000 г

Мы с мамой на базаре. Торгуем. Вчера пришли вести от Аладдина. Он 10 июня обещает приехать. Братья Борзовы дома. Это они принесли новости.

И ту самую первую записку — они. Их старушка-мама привезла себе котенка, маленького!

Он рыжий, такой, как я люблю. Я иду в сады за ягодами и фруктами, хотя там могут быть растяжки. А что делать? Хочется есть!

Твоя хозяйка, Дневник.

Царевна

30 мая 2000 г., среда

Утро.

Привет!

Снился вчера легендарный корабль «Титаник», и не зря!

Я встретила на рынке родственницу Кусум!

Ее старую тетку. Она сразу стала предлагать выйти замуж за ее сына — Абу. Так принято у чеченцев — сразу знакомить и женить молодых людей. Много нам рассказала. Например, что Кусум ранило. И скоро она должна приехать к своей маме в город Грозный.

Я узнала и записала адрес. Остановку транспорта. Но главное, я узнала горькую весть: сын Кусум погиб!!! Дауд! Дауд! Ему же 21 год!

Дал геч Дойла цун!* — Царство небесное! Многократно.

Случилось это зимой. Нашли его не сразу.

Потому день смерти племянника тетка точно не знает.

Дауд — самый высокий и самый скромный парень в моей жизни.

И тут я вспомнила!

Однажды, этой зимой, ночью я проснулась. Пищали и жались ко мне от холода крысы…

Я зажгла свечу, но они уже не боялись света.

И лезли ко мне поближе, чтобы согреться. В конце концов, я перестала их гонять, и они затихли в ногах. Вдруг почувствовала толчок. Открыла глаза. А рядом со мною — призрак.

Я не спала и видела его! Высокий человек в белом плаще. Свое лицо он старательно прятал за капюшоном:

— Я пришел прощаться к тебе. Не хочу пугать! Меня сильно поранили… — сказал он. — Я пришел последний раз взглянуть на тебя.

— Когда Дауд погиб по времени? — спросила я родственницу — Перед Новым годом или после него?

— День не знаю! — уклончиво ответила родственница Кусум. — Но ранение было в шею и в голову, даже матери не дали посмотреть — настолько обезобразилось тело…

Будур

4 июня 2000 г

10:20 утра.

Я дома. Мне плохо. Очень плохо!

С мамой ругаюсь.

Были у Кусум. Вернее, у ее старой больной мамы и у младшей сестры.

Получилось странно: мы постучали, кто-то подошел к входной двери, притих! Затем легкими шажками убежал. Минут через пять к нам вышла младшая сестра Кусум с чудным ребенком на руках. Мы уже знали — это ее дочь. Она родилась в январе 2000 года! Под обстрелом!

Девочку назвали восточным именем Райсояна (райские врата). Сестра Кусум очень нервничала, особенно когда говорила со мной, но пригласила нас в дом. Подала чай. У нее странно дергалось лицо… Сказала, что Кусум и Аладдин счастливы. Скоро у них родится ребенок! Смерть своего племянника Дауда она подтвердила.

У этой молодой мамы погиб муж. Женщина очень красива! Большой, богатый дом!

Только странно: у ее умирающей матери нет простого лекарства от головной боли.

Я пожалела умирающую бабушку. Сидела рядом. Долго гладила ей голову, делала легкий массаж. Стариков жаль до боли…

Сколько переездов, холода и голода они перенесли наравне с молодыми!

Мы попросили, чтобы Кусум пришла к нам. Несмотря ни на что, мы будем рады встрече!

Вокруг чувствовалось присутствие лжи…

Аладдин! Не трусь! Приди! Растолкуй нам правду! Мы поймем.

Только не исчезай бесследно из нашей жизни!

Аладдин! Не бойся нас! Надежда жива?

На самом деле я так устала от вранья, всеобщего и всеобъемлющего, что спасаюсь только стихами…

…Я от жизни смертельно устал,

 Ничего от нее не приемлю,

 Но люблю свою бедную землю,

 Оттого, что другой не видал.

О. Мандельштам

Полина

7 июня 2000 г

Опять война! Всю ночь идут бои в стороне поселка «Черноречье».

Это примерно 2 часа езды от нас на автобусе.

Мы видели три тяжелых самолета. По звуку моторов — бомбардировщики.

Они летели над нашими домами именно в «ту» сторону!

Мы собираем фрукты в брошенных садах, где земля часто проседает под ногой, и тогда я думаю о тех, кто лежит там, в неглубоких ямах.

То, что насобирали, мы продаем на маленьких рынках или меняем на хлеб. Едим сами.

Иногда везем на колясочке два — три ведерка разной величины на импровизированный рынок в район остановки «Автобаза». (Туда, где госпиталь МЧС.)

О Всевышний! Позволь мне еще хоть один раз увидеть Аладдина!

Как тоскует моя Душа!

У нас в садах восемь щенков. Хорошенькие! Их охраняют две большие собаки — папа и мама! Мой кот Ибрашка все время спит. Постарел!

Из пушки сегодня здорово «долбят»! Попадают в сады, через дорогу от нас.

Правда, гораздо чаще эти «подарки» летят через наши дома. Горит Заводской район.

Будур

11 июня 2000 г., понедельник

Вечер.

Лазаем по чужим брошенным садам — собираем фрукты. Мама аккуратно расчищает тропу. В наших интересах не наступить на мину, не задеть «растяжки». Внимательно все осматриваем. Траву и ветки деревьев. Подвергаемся нападениям конкурентов.

Например, враждуем с той соседкой, у которой мы отобрали свое чайное полотенце… Ей все мало! Эта женщина кричит:

— Сады оставили мне! Все мое!

Но правда скоро выяснилась. На один — два дня приехали настоящие владельцы. Например, соседка Зулай. Мы спросили ее:

— Как быть?

Оказалось, никакой договоренности не существует!

Фрукты Зулай не нужны:

— Разрешаю собирать всем! А вам — в первую очередь! — сказала она и подарила мелкие деньги, чтобы мы купили себе воду. У нас вода платная — 1 рубль ведро.

Водовозы привозят ее с мусором, но все равно покупают — воды ведь нет. А они набирают ее в скважинах где-то…

Мы продали немного фруктов. На вырученные деньги приобрели мне босоножки и платок.

Планируем купить платье. Питаемся скромно. Иногда мы «шикуем»: покупаем макароны и домашний сыр. Кстати, в сады приходят люди из других, далеких районов города.

Работы нет. Люди вокруг нас уже не живут. Доживают. Голодные! Грязные! Рискуют ради еды. Получают ранения. У нас так: то снайпер, то мина- растяжка. Одной женщине оторвало ногу! Хорошо, что у нас пока в садах никто не убит! Многие приходят с детьми.

Дети истосковались по вкусному и сладкому. Проворно, бойко они лезут на деревья. В руках пакеты. Пакеты легче держать, чем ведро. Взрослые ждут, стоя под деревьями.

Затем пересыпают собранный урожай в ведра.

Приехала соседка Марьям. Рассказала, что к ее родным заходил наш сосед со второго этажа — Резван, брат Рамзеса. Врал, что я и мама спим на кожаной мебели?! Разоделись! Утверждал: мы неслыханно разбогатели после войны… Получается — наворовали?

— Да разве можно так врать? — осматриваясь, удивилась Марьям. — Ясно! У обманщика есть цель! Списать свои дела на вас. А совесть у него всегда была в большом дефиците.

Старые жильцы помнят его «квартирные подвиги«, еще довоенные. Воровство, попытки убийств…

Марьям сделала полезный вывод:

— Абсолютная, правда — когда видишь происходящее своими глазами. Уши могут услышать обман. Уши используют лжецы.

Мы снова встретились с родственницей Кусум. В разговоре с нами она сбивалась и путалась.

Хорошая женщина и ни в чем не виновата. В городе Аргун, недалеко от моего Грозного, сегодня бомбили. Убито много людей. Причина? Взорвали БТР.

На днях мы с мамой стояли на своей остановке, а мимо проезжал БТР. Сзади к нему была привязана граната. Как хвостик… Не знаем — это муляж для шутки или боевая?

Военные машины всегда идут на большой скорости. У них приказ: «Не останавливаться!» Могут задавить неудачливого пешехода.

Варили с мамой компот. Едим ранние абрикосы.

Приходила женщина Алика. Хочет подружиться. Он простыл. Болеет. Мы дали лекарство ей, аспирин, и немного фруктов.

Будур

13 июня 2000 г

Вечер. Я дома.

Сегодня мы нашли в абрикосовом саду мертвого чеченца.

Парень в зимней военной форме.

Я открыла калитку и только собиралась шагнуть, как увидела его… прямо перед собой!

Кодовое название находки — «комбинезон».

Не о нем ли когда-то снился сон? Не знаем, что с убитым делать?

Тело не обезображено. Кажется, что молодой мужчина спит. На щеках румянец от вечерней зари…Каштановые, чуть рыжеватые волосы. Серо — голубые глаза. Голова лежит на руке. Удивительно! Совсем нет запаха.

— Трогать нельзя! Распадется… — предупредила мама.

Решили сказать Марьям и дяде Валере. Жаль, фотоаппарат наш украли.

Возможно, его мать ищет, есть жена. Я расстроена.

Решили сделать так: опишем место, где лежит тело.

Внешность убитого: рост, глаза, волосы. Раздадим записки на рынке.

Там много людей. Кто своих ищет — придет посмотреть.

Вспоминаю песню Тимура Муцураева, услышанную на рынке:

Эй, Шахид!

Твой прекрасный чистый лик

Вдруг улыбка озарит,

Что увидел ты, Шахид?

Может, райские сады,

В наслаждении и любви,

Вечно длятся твои дни…

Царевна Будур

14 июня, 2000 г. (вечер)

Устаю страшно.

Ругаюсь с мамой.

Мой кот Ибрашка улыбается и спит. Решила записать строки из песни Тимура М. о Пророке Магомеде. У нас все эти песни любят — даже русские бабушки:

«Настанет время и ослабнет Умма.

Меня давно не будет на земле.

Постигнут веру мерзостные думы,

И мир погрязнет в подлости и зле…

А кто с молитвой встанет на рассвете,

Под вечер Бога будет забывать.

Отца и мать чураться будут дети —

Пророк в слезах заканчивал опять».

Вспоминаю Аладдина. Может быть, Дауд попросит Там о нашей встрече?

Высоко над головой — шторм. Холодные черные волны захватывают в пучину корабль. Под моими ногами — небо с белыми облаками. Прохладно.

Нет ни клочка земли…

Зазеркалье.

И я одна…

Это мой сон.

Будур

18 июня 2000 г

Утро.

Собираем в садах фрукты.

Встаем рано. В пять часов утра. Мы спешим.

С собой носим складную лестницу. Она — помощник.

Лазить по деревьям мы не умеем. Необходимо к осени купить для перепродажи самый дешевый товар: пустые пакеты, сигареты, маленькие шоколадки, сок.

Рабочих мест нет. Пособие безработного очень смешное… Да нам его никто и не дает…

Три дня тому назад на «Новой» остановке были убиты два российских солдата. Тех, кто стрелял, «ветром унесло»… Военные отыгрались за свои потери на простых людях. Забрали ребят — школьников. Стреляли много и беспорядочно. Ранили девушку.

Соседка по подъезду Марьям подарила мне «водолазку» коричневого цвета. Размер маленький, не ее. Мне она тесна. Жалко! Красивая! Позднее выяснилось: это — вещь Золины. Но я не брала. Мне дали. На мне греха нет! На базарчике болтали с седым Хасаном.

До войны мы ссорились из-за места на рынке, а теперь — друзья! Это очень аккуратный, красивый мужчина лет 45. Женат. У него сын и дочь. Отличный рассказчик! Он был в Мекке, в Турции, в Сирии… Приходит шутник, его друг. Я зову его — Мишенька.

Познакомилась с женой Хасана. Впечатление положительное. Сдержанная, аккуратная женщина.

Ежедневно рождаются новые стихи.

Стараюсь быть краткой:

Такая маленькая жизнь,

В ней все уходит без возврата.

А я люблю тебя, как брата,

И ты мне — братом окажись!

Часто плачу. И какая — то страшная тоска…

Царевна Будур

20 июня 2000 г., вторник

Вечер.

Наш разрушенный, еле стоящий дом опять заполняется соседями.

Уже вторично приехали очень многие.

Привезли вещи, «гуманитарку», полученную в лагерях беженцев.

Некоторым там неплохо жилось на всем готовом. Одежду давали на килограммы… Взвешивали! Питались беженцы мясом!!!

Дней восемь назад опять явились соседи с нашего второго этажа: Нура и младший ее сын Резван, знаменитый врун! С ними подруга Нуры, женщина Хава, ей 63 года.

Сразу сломался замок в нашей двери. Еле-еле его починили! Надо мне делать паспорт, пока есть немного денег…

Новостей больше нет.

Днем я увидела парня в военной форме, «гантамировца». Он был похож на «Джинна».

Внимательно присмотревшись, поняла: ошибка!

Сегодня дождь. Температура для лета необычная: минусовая!

Холодина! Все в куртках.

Будур

21 июня 2000 г., среда

Вечер.

У меня случились такие встречи:

Увидев женщину в огромном платке, как у Кусум, я подошла. Купила у нее себе и маме мороженое. Поблагодарила.

Через пару минут женщина к нам подбежала. Мы разговорились.

Она обещала помочь с одеждой. Пересмотреть все дома. Обещала узнать, что сумеет, об Аладдине и о Кусум.

Мы неожиданно увидали девушку, с которой мама работала в кафе.

Зовут Луиза. Она написала книгу о войне 1994–1995 годов. Называется ее повесть, как строка в моем стихотворении: «Такая маленькая жизнь». Похоже, то, что происходит с нами, мы понимаем одинаково. Луиза получила премию на конкурсе молодых писателей за свою книгу. Разговорились. Я сказала, что веду дневник. Пишу стихи. Оказалось, (показала фотографию) — Луиза знакома с Аладдином. Она огорчилась, когда я сообщила, что жду его. Но промолчала. Не стала сплетничать.

Мы пригласили Луизу к себе в гости. Нам хорошо с ней.

Надеемся, что и ей с нами. Луиза, как и я, любит стихи. Поэтому я записала в ее блокнот свои строчки, на память.

Встрелида девочку Зарету. Девочка продает лепешки с творогом и луком «чеполгаш». Печет их ее мать. Этим живут. Ей 13 лет. Мама, как у меня, русская, отец — чеченец.

Отец оставил их. Они давно живут одни. Мы вместе с Заретой ждем редких покупателей и мечтаем: ее отец обязательно вернется! Он заберет Зарету и ее маму в хороший, мирный край…

Сегодня узнали: тетя Валя (дочь бабушки Нины) домой не собирается.

Младший ее сын, хозяйственный и веселый, поедет на Канары! Как беженец, пострадавший от войны.

Вчера снова убили двух молодых солдат. На маленьком рынке, в районе «Автобазы».

Все продавцы мгновенно убежали! Боялись: русские военные отомстят, все сметут. На этом рынке это случилось уже во второй раз!

Видела мать девушки Дины. Дина после первой войны работала с моей мамой в кафе.

А я там помогала на своих летних каникулах.

Мама Дины очень обрадовалась нашей встрече. Рассказала, что Дина родила ребенка от богатого человека. Дина жила в чеченской семье… К сожалению, молодые поссорились, но отец ребенка помогает! И мать надеется, что произойдет примирение. Семья дочери восстановится.

Я болею. Постоянно. Все у нас плохо. На жизнь едва хватает. Хочется кушать вкусно. Одеться! А, с другой стороны, зачем?!

Хасана сегодня на его рабочем месте не было. Мы были лишены умного собеседника. Как скучно! На жизнь свою мне плевать — это совсем не жизнь…

Встретить Аладдина я не надеюсь!

Царевна Будур

22 июня 2000 г

Четверг. Утро.

День пасмурный.

Снова приемник накаркивает дождь… Мы собрали фрукты с вечера.

Поэтому идем на рынок позднее.

Выспались!

Наша дорога длиною в полчаса. Есть время поразмышлять…

Все, что вкручивал мне Аладдин, весьма относительно. Меня, как незнайку, он во многих вопросах обманул… Я хожу в платке. Понимаю: платок на голове — защита от нескромных отношений. Он — мой «оберег» от чеченцев и от русских…

Мне не нужен никто. Жизнь моя окончательно пропала. Я одинока навсегда…

Единственный, перед кем мне стыдно, — это Всевышний. Ведь теперь получается, я люблю чужого мужа! По всем полученным мной сведениям, Аладдин и Джинн живут припеваючи. Открыли свое дело. Они — бизнесмены!

В Ингушетии, по сравнению с Чечней, — рай. Сильных разрушений нет. Цивилизация! Сыты мои «братья», наверное, всегда. Развлекаться можно.

Там явно есть электричество, телевизор, благоустроенное жилье…

А я?

Я продолжаю жить в какой-то черной дыре, образовавшейся вместо города.

В проваленной, холодной квартире. Без канализации, без воды. Без нормальной еды.

В чужих обносках, которые мне дали из милости…

Правда, мы купили с мамой себе по одному платью, по 130 рублей. Но фрукты в садах — временная еда. Что потом?

Работы нигде нет!

Правда, можно «выгрызть» место: мести улицу, собирать битые кирпичи, чистить завалы. Часто такие вакансии продаются.

Я не могу, есть самую обычную пищу, как бывший узник лагеря смерти. После длительного голода и случайной нерегулярной еды — соленых помидор, сырых лепешек на соде, довольно часто случается рвота… Несколько зимних месяцев, кроме такой еды, у нас ничего не было.

Я слабею, и я — одна в ненужной мне реальности…

В мире жестоких, послевоенных распрей.

Царевна Будур

24 июня 2000 г

Вечер.

Все ждут нападения боевиков 25- го числа.

Сведения неточные. Они — «версия» с рынка.

Маленький рынок с остановки «Автобаза» убрали.

Он перенесен на старое место, в центр города.

Все торгующие чеченки дрались и ругались за места…

Сегодня был сильный дождь.

Дружу с женщиной, которую зовут Аминат. Матерью пятерых деток! Маленькому — шесть месяцев, он январский.

Были с мамой на остановке «Иваново».

Удивительно! Российские солдаты на постах нас запомнили, наверное, из-за фруктов. Кивают головами. Кричат: «Здрасте!» Мне неловко.

Стараюсь не смотреть в их сторону — большинство мужчин раздеты. В жилетах на голое тело. Это такая военная форма?

С убийством двоих молодых солдат, мне удалось выяснить:

к ним сзади подошли два каких-то парня. Одновременно обоим военным выстрелили в затылок. И нарочито спокойно ушли в сторону 9-й больницы.

Вообще стрелять в спину у чеченцев не принято. Особый случай! Возможно, к русским людям они свои обычаи не применяют. После этого происшествия базар на остановке «Автобаза» запретили. Наш путь к торговому месту увеличился.

Восемь транспортных остановок в одну сторону и назад столько же. Пешком!

Патошка

26 июня 2000 г

Вчера болтала очень долго с девушкой Надей.

Надя во время войны жила у одного дедушки вместе с Кусум.

Говорит, что «дедушка» на самом деле молодой и симпатичный, но очень порядочный.

От женщин он держался в стороне.

Надя за все время проживания там ни разу близко его не видела. Надя долго сидела со мной и с моей мамой. Она вспоминала и рассказывала свою жизнь.

До войны Надя была замужем за студентом-арабом. Чеченский язык она знает хорошо. Выучила еще ребенком, играя во дворе. Арабский язык учила в вузе, так как занималась на отделении «Востоковедение». С будущим мужем познакомились тоже в вузе. Они, как увиделись, так с первой встречи полюбили друг друга. Осенью 1999 года, в начале войны, оформили свои отношения. Муж уехал первым из города Грозного, сказал, что пришлет за ней родственника или друга. Родственник прибыл. Но поступил странно. Он отвез Надю в другое место, к женщинам… этой семьи. Не туда, где был ее муж!

Молодые друг о друге ничего не знали. Встретились через месяц.

Поженились они в октябре, а погиб муж в декабре, 31-го числа, под Новый год!

Надя беременна… У ее мужа замечательное имя. Так могла бы называться звезда в каком-нибудь арабском астрономическом атласе — Абутальха.

Дед и бабушка этого студента живут в Мекке.

У него есть первая жена. Двое детей. А Надя осталась со своей русской мамой.

Когда они вернулись в город Грозный, выяснилось: квартиру беспощадно обокрали. Теперь мать и беременная дочь выживают, торгуя керосином для ламп и соляркой. У Нади одно — единственное платье. Черное.

Мы даем им фрукты и печенье, то, чем торгуем.

Я сегодня купила 1 килограмм помидор и 1 килограмм моркови.

Все разделила пополам с Надей. Наши доходы слабые.

К сожалению, нормально помочь им не можем! А надо!

У меня застужена поясница. Боли, нужно бы в больницу…

Будур

27 июня 2000 г

Вторник. Утро.

На большом базаре мы заняли стол.

Один на четверых. С нами две сестры — чеченки Роза и Алина. Они продают зелень. Собирают ее в совхозе «Родина», на ничейных теперь полях. Рискуют! Ходят группой, по тропе на заминированном поле. Говорят, кое-кто из знакомых так уже подорвался…

Они рвут петрушку и укроп. Сортируют. Вяжут пучки.

Нашли для себя такой выход. Питаться надо! И кормить дома ребенка одной из сестер.

Алина в разводе с мужем.

У нее двое детей, но дети, по обычаю, живут с отцом.

У Розы — муж в Грузии. Она ждет визу от него и собирается в дорогу.

Ее маленький сын живет с ней. Роза предложила:

— Год или два вы можете находиться у меня в квартире. Пользоваться всем, что после воров осталось. Разумеется, бесплатно! Воды и электричества нет, как всюду. Зато канализация работает, не то, что у вас, выносить ведрами! Крыс нет. А на зиму есть чугунная печь! Трубу можно вывести в окно…

Мы обещали подумать. Но денег нет. Даже на самую маленькую машину — перевезти остатки своих вещей по городу. Роза интересно рассказывала о себе. Как однажды она убежала из дома к теперешнему супругу. Ни разу Роза не пожалела об этом.

Они вместе семнадцать лет! А когда она была молоденькой девушкой — ее украли (как полагается по местным обычаям). Принуждали к другому браку. Но Роза была своевольной. Не согласилась. Старики судили-рядили и… вернули ее домой, к матери.

Роза светлая блондинка, голубые глаза. Ее сестра Алина — полная ей противоположность. Она смуглая и темноглазая.

Обе женщины с хорошим, легким характером.

Надю, ожидающую ребенка, я не видела.

На «Автобазе» опять разрешили торговать.

Появился собиратель денег за каждое место. Место стоит 5 рублей.

Приехала непоседа, наша соседка Марьям.

В свою квартиру. Там до сих пор живут бабушки Стася и Нина.

Аладдин мне приснился. Спасибо, родной!

Царевна

30 июня 2000 г

Вечер. Ссорюсь с мамой.

Красивую Розу, синеглазую блондинку, не видим третий день

На рынке нас стали обижать!

Наш стол заняла большая чеченская семья. Вот наглецы! Я намереваюсь стол сжечь вечерком, облив керосином. Не доставайся же ты никому!

Но мама не советует. Говорит: люди рядом не виноваты. У них столы тоже деревянные, сгорят. Нельзя! Совестно! Она рекомендует сделать иначе. Подпилить ножки стола. Когда «захватчики» разложат свой товар — стол рухнет на землю.

В этом случае никто, кроме виновных, не пострадает!

Вчера подходила молоденькая вдова — Надя. Она принесла фотоснимки, показать мужа.

Вот они — в стенах родного института… Счастливая семейная пара за городом с друзьям — студентами… Муж Нади плотный молодой мужчина. Чертами своего лица он похож на сына одной из наших соседок по подъезду. На того, кто был ранен в руку и в ногу.

Всюду на фотографиях муж Нади смеется! Сразу видно: человек веселый и добрый. Наде очень идет, когда она без платка. На фото она стоит рядом с мужем с непокрытой головой. Видны ее светлые волосы. Именно этот образ ей идет!

— Муж не давил. Не заставлял кутаться, — признается Надя. — Теперь я хожу, только полностью закрыв волосы. Сама так решила! В память о нем.

У скольких женщин вокруг — раннее вдовство! Это потому, что в Чеченской республике ранние браки. В 14–16–20 лет, и вот теперь совсем молодые женщины — вдовы!

Сколько же уничтожено семей! Дети — сироты заполнили все уголки моей Родины.

— Среди детей много инвалидов! Часто ранение в ноги. В моде костыли…, — грустно замечают торгующие женщины.

Как мне повезло! Я с ногами! Только иногда мучают сильные боли.

Не смею роптать…

Вторично, уже к вечеру, я заметила Надю с молодым парнем.

У него на мизинце серебряный перстень с агатом. Такой же носил «мой» Аладдин.

Я сделала вид, что не увидела их. Не мое дело…

Мне жаль всех. Я изнываю от жалости к людям.

Измучена своим бессилием, отсутствием личной возможности помочь.

Продолжаю болеть.

Царевна Будур

1 июля 2000 г

Надю смотрел доктор. Определил: ребенок должен родиться 15 — го числа, в июле. Что же она станет делать тогда? Как жить с малышом?

Видели своих бывших конкурентов. Тетю Таню и ее дочь Юлю. Купили себе товар. Это просто смех и самоутешение… Три блока сигарет. На каждой пачке можно заработать один рубль! Цветные пакеты. По одной бутыли разной воды. Набросили по одному рублю на все… Ну, как тут разбогатеешь и пропитаешься?

Фрукты с нами. Но стол полупустой. Денег на настоящий товар нет.

Экономим. Стараемся ходить пешком. Стараемся меньше есть.

Приобрести бы разные шоколадки!

Мы стоим в самом начале торгового ряда, я считаю: покупать будут.

В своем дворе часто ругаемся с русской женщиной Лидой из соседнего дома.

Во время войны она ненавидела боевиков. По крайней мере, при людях, вслух… Позднее оказалось, что ее зять один из них?! Именно эта женщина потопила щенков из счастливой собачьей семьи. Просто так, потому что ей захотелось…

Я видела, как плакала собака-мать. Одного малыша мне удалось спасти. Колодец в саду очень глубокий. Он до краев полон дождевой водой. Я не смогла помочь всем…

Самое противное, взрослые вокруг постоянно врут! Притворство и хитрость!

На рынке рассказывают, что сейчас те люди, которые ссорились до войны, пишут лживые доносы. Натравливают власть друг на друга. Поэтому часто гибнут люди без вины. Никто всерьез не разбирается. Дикий принцип: «Чем больше — тем лучше».

Главное, у властных структур появилась возможность быстро сделать карьеру, создать видимость работы. Иногда клеветники преследуют финансовые цели — ограбить богатый дом, внезапно ставший пустым.

Один такой случай мне известен. Хозяева только продали машину…

По ночам в разных районах города идут бои.

Опять уходят в Рай ребята…

И вновь молчит в ночи засада,

Но тишину рвут автоматы,

И закипает жаркий бой!

И снова небо полыхает,

Кто там так яростно стреляет?

Взрыв на траву меня бросает,

И небо кружится со мной…

Моего кота Ибрашки нет два дня! Кот пропал.

Будур

Воскресенье — июль. 2000 г

Не знаю, 9-е или 10-е число?

Снился муж Нади. Его я видела на фотоснимке. И никогда не видела живым. Он говорил мне про барана, которого нужно зарезать!

Извините, это не ко мне…

Я не поняла пожелание. Просит его помянуть?

Мне нравится маленький внук злой женщины, с которой мы ссоримся. (Той, которая топила садовых щенков.) Мальчику всего пять лет! Он сказал, что надо наказать тех людей, которые разрушили его дом. Твердит, как все дети, что когда он вырастет, то станет сильным и смелым, как папа…

Сегодня навсегда уезжают соседи с разбитого 3 — го этажа… Это бабушка моей подруги детства — Патошки.

Соседка Марьям сообщила:

— Я оформила документы на вывоз вещей.

Часть имущества Марьям отправляла осенью. В Ингушетию, к родным.

Мы всегда дружили. Много лет. Со дня переезда в этот дом. С декабря 1986 года. Потому очень жалко расставаться! Будем скучать! Марьям открылась маме. Она давно и серьезно больна… рак. Потому уезжает…

Вчера, когда мы с мамой торговали на рынке, неожиданно нас узнал и подошел сын хозяев кафе. После первой войны моя мама там работала. Родители этого парня — люди порядочные, очень верующие! Мы звали их — Арлет и Эдик. Муж и жена единодушно помогали многим людям! Были справедливы. Много трудились. (Когда — то у них в доме жила русская девушка, как дочь. Дали комнату, одели, предоставили работу. Но она — ленилась. Стремилась к свободной, вольной жизни и… ушла.)

Ура! Мой кот снова дома! Спит! Но так злобно помахивает полосатым, худым хвостом во сне!

Будур-царевна

18 июля 2000 г

Вечер.

Внимание, Дневник! Сегодня день рождения у Алика!

Приходила его гражданская жена. Пригласила нас. Она житейски умна.

Но в их среду, где пьют и курят, где свободные отношения, мы не можем войти. Поздравим Алика сами, позднее… А сегодня вежливо сошлемся на нездоровье.

Торгуем сигаретами. Стали брать не по полному блоку (денег нет), а всего по пять пачек, но… И хотя это смешная торговля, но сортов получается больше. Дело чуть сдвинулось! На продукты мы стали зарабатывать! Продолжаем экономно жить. Работаем ежедневно, чтобы понемногу добавлять деньги в товар. Хоть бы не стреляли!

У Нади, молодой вдовы, 13 июля родился мальчик! Вот отчего в мой сон являлся его умерший отец! Он, как я помню, говорил о пожертвовании барана! А я не поняла…

Роды были легкие. Всего два часа. Сыну дали русское имя: Михаил. Записали на фамилию бабушки… По документам он — русский мальчик…

Мы поздравили молодую маму и счастливую бабушку.

Дали ей еды, той, что была на нашем столе, и немного денег.

Я придумала по-своему (так здесь не надевают) носить головной платок! Как бедуины… Меня рассматривают молодые девочки и «обезьянничают», повторяют мое нововведение. Многим понравилось!

Еще был случай: я собирала ягоды черной смородины в садах, а уже наступил вечер. Стемнело. Я ушла оттуда, а утром решила продолжить — дополнить бидончик полезными ягодами. Пришла, стала собирать и чувствую: мои ноги проваливаются… Земля рыхлая под кустами… Свежевскопанная! И вдруг я поняла, что под моими ногами — человеческие тела.

Плохо засыпанные… (Это был сад — огород рядом с дорогой, которая ведет на военный блокпост.) Мне стало так страшно. Страшно оттого, что я стою на мертвецах, возможно, убитых и закопанных ночью. Я стала извиняться перед ними. Выскочила из этого сада и все извинялась. Говорила:

— Простите. Я не знала, что вас тут закопали… Да будет Бог милосерден к вам.

И заберет вас в Рай! Тогда вы забудете все муки, что пережили!

Через пару дней из этого сада — огорода пошел соответствующий запах… Сейчас ведь лето!

Царевна Будур

20 июля 2000 г., четверг

Виделась с Машенькой. Ее снова избили.

Она положила гранату в водосточную трубу, чтобы сын не нашел.

Боялась за ребенка. Когда к ним ворвались наркоманы-чеченцы, живущие неподалеку, Маша не смогла ее достать! Все случилось быстро и неожиданно. Они забрали еду, пугая ребенка ножом.

Сегодня же к нам подошла другая наша знакомая, по бесплатной столовой, вернее, по длинной очереди в ней. Худенькая, улыбчивая Хадижа, с мальчишескими серыми глазами, морем веснушек, которые очень ей идут!

Весной 2000 года она приносила мне свою одежду и классные туфли прямо в очередь за бесплатной кашей. В кустах можно было примерить. Выбрать то, что подходит мне по размеру. Жаль, размеры не совпадали… Хадижа ниже меня ростом и тоньше.

Хадижа рассказывала нам о больном старике — отце. О своих родственниках в Германии.

О том, что после войны узаконят браки, где станет нормой семья из трех-четырех жен. Ведь так много вдов и незамужних девушек!

Хадижа высказала свое мнение:

— Это выход для многих женщин. Но я лично так жить не хочу! Не буду! Потому мечтаю: уехать из этой неблагополучной страны.

Она угостила нас вкусной, дорогой водой. Мы пожелали Хадиже удачи!

Дали свой подробный адрес, просили написать…

Сегодня я искала оптовых поставщиков газет и журналов. Не нашла.

Будур

22 июля 2000 г

Утро. Мы на рынке. Мама молодой мамаши Нади дала нам на «счастье» 20 рублей.

По весу первых остриженных волос малыша Миши. Это чеченский обычай!

Вчера я взяла немного газет на продажу. Сразу выяснилось: людям не до них. Населения стало меньше… Могущих позволить себе приобретение газет — тоже… Посмотрим, «пойдут» или нет?!

За мной взялся ухаживать валютчик — Беслан. Я записала номер его машины, отдала маме.

Богат. Значит, ненаказуем. Я в заботах и делах. Я никого не хочу!

Мне некогда! Я ничья!

Царевна

25 июля 2000 г

Вчера, уже в четвертый раз, именно на нашей остановке «шарахнул» фугас.

Пострадала машина с военными. Думаю, за дорогой наблюдали…

От машины остались «рожки да ножки»!

Потом был обстрел. Или бой, не знаю, так как находилась в стенах родного дома.

Снился довоенный школьный друг, моя симпатия — Магомед (Мага).

Патошка-Будур

26 июля 2000 г

Одноклассник по школе снился мне не зря!

Я встретила Заиру (Зарему). Ту девочку, с которой я училась в школе № 50. «Делила» одноклассника Магомеда… Именно с нею мы дрались и… продолжали дружить!

Дорогая моя школа! Мой 8-й класс! Я рассказала подруге все свои новости. Вот она удивилась!

На рынке от «тетушки» я узнала: у Кусум умерла мама и брат.

Вчера вернулась Валя — дочь бабушки Нины. Привезла домой младшего сына.

Сразу вижу: изменились тетя Валя и ее сын.

Обрусели?

Нет, просто испортились в «беженцах», на сытной жизни.

Тут ведь было значительно хуже!

31 июля 2000 г., 15 лет

Стрельба ужасная! Пушечные снаряды попали в наш двор. И в сады — много! Горят деревья и остатки дачных домиков. Дым и осколки летят в окна. Из автомата стрелял человек в маске, под нашим окном. Он целился куда — то в сады.

Снайперы кричат на заре: чей он?! кто он?!

Кто-то подорвал два танка и машину…

Мы слышали их разговор. На чисто русском языке (!), без малейшего акцента!

У нас в гостях дочь Золины. Это Зара. Ей исполнилось 11 лет!

Девочка не знает, что ее отца нашли среди расстрелянных. Они с матерью приехали за своими вещами. Думали, наша соседка Марьям здесь, в городе Грозном, и поможет.

Но Марьям нет! Мать и дочь натерпелись за это утро страху. Говорят:

— Здесь жить невозможно!

Они уезжают. Срочно! Назад! В лагерь беженцев в Республике Ингушетия.

Вчера я встретила в районе рынка Кусум! Она постарела и потолстела. Изменилась. Но не

беременна. Сказала мне твердо, глядя прямо в глаза:

— Аладдин — мой! Моя собственность…

Ну что ж…

Только мне удивительно. Эта женщина даже не знает, был ли он ранен? У Кусум новая дорогая одежда. Мы попросили ее о помощи для Нади с новорожденным ребенком.

— Надя сейчас не может торговать. Ее мать без работы, — рассказала моя мама.

Кусум надменно и грубо заявила:

— Много вас таких! Всем дай! Я сама должна денег… Купила дом!

Мы опешили и промолчали… Но я поняла, ей самой неловко за свой ответ.

Она не сможет не помочь. Здесь торгуют ее родственницы.

Хитрая моя соперница за несколько минут присутствия у нашего стола успела поругаться с его основной хозяйкой. Хозяйка терпеливо дождалась ухода Кусум и в отместку подстроила мне каверзу с продажей воды.

Когда мы возмутились, она заявила:

— Не нравится — уходите!

Я расплакалась. Хозяйке стало стыдно. Она хорошо знала, что прогоняет меня — наполовину сироту и раненную ракетой. И вокруг многие люди хорошо знают об этом…

Хозяйка мигом перестроилась. Начала шутить, успокаивать меня.

Дома мама подвела итог сегодняшнего дня:

— Место искать надо. Уходить придется. Остались мы временно!

К нам домой вечером зашли русские солдаты с умной собакой.

Нашли мою гранату в шкафу, за вторым рядом книг. Ее на прощанье оставил мне Аладдин.

Для самообороны от грабителей и в случае попытки надругательства над нами.

Натерпелись мы страху! Нам военные поверили. Поняли нашу беззащитность и нашу правду… Но боевую гранату изъяли. Так я лишилась предмета, которого касалась его рука.

Я ее даже Машеньке не отдала! Берегла, как последнюю память.

Царевна Будур

3 августа 2000 г

Повторно, в наше отсутствие, в квартире были российские военные. Нам выбили дверь. А соседям дверь взорвали, (она не выбивалась). Спасибо, что с ними в нашу квартиру заскочила соседка Нура со второго этажа и бесстрашный дядя Валера.

У нас ничего кроме плоскогубцев и одеколона не пропало.

Мы в это время были в очереди за пособием. Получили 350 рублей.

Сразу раздали долги. Нам осталось 50 рублей. Мы пошли в кафе, лопали суп.

Кусум видели издали. «Бедная» женщина покупала большую, дорогую дыню.

Патошка-Будур

7 августа 2000 г

Пришли домой, а в двери нас ждет записка от Маши. О прочитанных книгах. О том, что у нее пока все хорошо. В первой половине дня мы были в районной комендатуре. Получали новый паспорт маме, по возрасту.

На рынке мы подружились с валютчиками. Они меняют и продают доллары. Я просила показать мне американскую денежку. Все смеялись. В руках вот такие деньги мы никогда не держали. Отстали! Долларщики — люди шумные и веселые. Но не пошлые!

Просто шутят. Один из них — симпатичный!

Вечер.

Мы дома.

Дождит. Мелко и по — осеннему противно.

Царевна

10 августа 2000 г

7–8–9 августа прошли нормально. Правда, было несколько взрывов.

Сегодня военные устроили проверку на дороге. Всем: мужчинам, женщинам и детям. Такого раньше не было. Наш автобус держали два часа! Обидно, так как ехать от нас до рынка всего пятнадцать минут! Никому выходить не разрешили. Мы хотели ускорить свой путь, пройтись пешком, не удалось.

Вчера увидела Надю — молодую мамашу. Я едва узнала ее! Она в новом, отличном платье! Покупала самый дорогой торт! Сказала таинственно, что ей помогли с условием: что с нами она общаться не будет… И не зная, что мы от ее матери слышали имя ребенка — «Миша», она бойко соврала, что сделала документы. Что ее сын — Магомет.

Мама подумала и сказала, что в нашей республике надо иметь два паспорта, два имени, две национальности. Чтобы выжить…

Надя смолчала в ответ.

Еще новость: старая родственница Кусум, которая всегда носила узкую полосочку на волосах и твердила: «Я современная женщина!» — вдруг надела очень большой платок! Раньше ей это не нравилось… Впервые, весной 2000 года, мы встретили «тетушку»

на остановке «Автобаза». Она была усталой, но радушной. Стояла на перекрестке двух дорог и кричала: «Пирожки! Пирожки!»

Продавала пирожки собственного приготовления. С картошкой. Угостила нас. Вкусные!

Тогда на ней был надет старый голубой халат из ситца. Теперь в торговле у нее произошли перемены: появился отличный стол. Большой, с навесом. И дорогущий товар в огромном количестве. Импортная косметика, духи.

Каждый день мы с мамой ищем, где стать? Кто не вышел на свое место?

От этого торговля — плохая. На еду, на проезд деньги есть. Но только на один день!

Пока я торгую, мама ищет бутылки от воды и от пива. Она тут же, недалеко, их сдает. Товар, почти весь, взят нами в долг. Газеты я приобрела за наши личные деньги, но толку нет.

Продаем с трудом. С этими газетами мама вынужденно ходит по дорогим торговым рядам, где одежда. Бьет свои ноги.

Устает так, что, вернувшись, домой сразу ложится!

К Машеньке мы не пошли. Нельзя не выходить на рынок, пропускать дни. На «гостинец» для Машиной семьи денег нет. А там старая мать и ребенок! С пустыми руками явиться нельзя!

Дома тяжело. Нет воды. Покупаем — 1 рубль за одно ведро. И водовоза ловить надо. Он привозит мутную, грязную воду, часто с водорослями… Живем в квартире — сарае, частично провалившейся в подвал. С крысами, которые все грызут: мебель, одежду и еду! У нас дома — холод из подвала и сильнейшая сырость. Крысы нас не боятся — привыкли. Свободно перемещаются днем по комнате… Канализации нет. Газа, готовить и греться в прохладные дни, — нет! Об электричестве не стоит и мечтать!

Мы продолжаем жить в условиях военной блокады города.

Но 60 рублей мы насобирали. За неделю…

Завтра, чтобы не растратить их, надо срочно сфотографироваться для моего паспорта.

Удастся сделать снимки быстро — забегу к Маше. Узнаю, как она живет?

В третий раз приехали соседи: Марьям и Золина. Есть возможность перемещаться!?! Я имею в виду — деньги на дорогу. У всех много родственников: родители, братья, сестры либо любимый человек. У меня — никого! Не знаю, почему?!

Аладдина я люблю. Теперь — задумчиво и сладко, без сильной боли. «Не судьба! Смирись!» — приказываю я сама себе. Всегда молюсь за него! Пусть хранит его Всевышний!

Почему я такая несчастная?

Мой Аладдин оказался слабым человеком… Обстоятельства победили его… И меня…

Он предал меня и спас. Я вроде бы должна обидеться.

Ведь он говорил, что любит безумно! Целовал девочку, которую до него никто не целовал…

И на той же неделе женился на женщине старше меня на 20 лет!

Он оставил меня в отчаянном положении.

За деясть месяцев ни разу не помог!

Главное я знаю! Такую возможность он имел. Даже не поинтересовался, как я пережила войну? Спасены ли мои раненые ноги? Я — его «работа»?! Или очередной каприз?

Или он невиновен? Заинтересованные лица преподнесли ложную информацию о нас? Сделали все, чтобы он не приехал. Намеренно лишили нас встречи…

Я выбрала афоризм для себя:

"Никогда не бойся делать то, чего совсем не умеешь. Ковчег строил любитель. Профессионалы создали Титаник"

На сегодня все…

Царевна

13 августа 2000 г

Воскресенье. Утро. Голова болит страшно!

Кусум нарядная, сытая, в большом красивом платке, вчера украла у меня фотографию Аладдина и Джинна!!! Сделала она это весьма подло. Его снимок всегда был со мной. Я предупредила маму и женщин с рынка: «Если меня убьют — похороните фото со мной…»

Кусум подошла со своей сестрой, той, у которой дочь Райсаяна…

Они попросили посмотреть фото.

Я не дала им его.

А моя мама показала. В этот момент Кусум мгновенно отодвинула пояс на своей юбке и спрятала снимок к себе в трусы!

— Там ему место?! — спросила мама.

Я закричала:

— Отдай, воровка! Не надо меня обманывать! Это моя жизнь! Это все, что у меня есть!

А Кусум в ответ:

— Нельзя смотреть на чужих мальчиков! Надо держать их в памяти!

Именно «мальчиков», а не «мужа».

Я совсем запуталась в их клевете. Может быть, он мертв?

Хотела дать ей пощечину, но мамаша схватила и удержала меня.

Потом сказала мне, что так даже лучше.

Она предположила:

Аладдин «влип» в неприятную историю… Не желает, чтобы его снимок «бродил» по свету.

Или Аладдин бросил Кусум. Рядом с ней его нет! Если Аладдин «потерялся», то Кусум выкрала фотографию для себя, чтобы искать его.

Мы пошли обедать и в кафе увидели всю «святую троицу»: Кусум, ее тетю и ее младшую сестру-вдову. Пришлось здороваться с тетей. Она не виновата. Мы заняли стол отдельно. В голову моей мамы пришла идея:

— Нужно дать почитать ее старенькой тете твой дневник. Ту его часть, где все об Аладдине!

О том, как вы любили друг друга. Чисто и красиво. Пусть сверят дни и часы… это же время Кусум соблазняла его, молодого парня, как взрослая, опытная. Будет скандал! Мы отомстим за кражу фотографии. За твою боль.

Я испугалась полного разрыва. Окончательной потери. Но пообещала подумать.

Когда я называю по привычке

Моих друзей заветных имена,

Всегда на этой странной перекличке

Мне отвечает только тишина…

Анна Ахматова

Как правдивы эти строки!

Царевна

14 августа 2000 г

Снился Аладдин. У Кусум, в своем сне, я украла сотовый телефон. Вот так!

А в реальности украла она у меня дорогую память. Фотографию!

Обида страшная. Не знаю, как мне отомстить!?!

Кусум совершила подлость и не показывается… Напишу записку Джинну. Его попытается найти наша соседка Марьям.

Пусть Джинн мне все растолкует. Только правду!

Возможно, я успокоюсь. Мой агент — тетя Марьям…

Кот Ибрашка дома. Спит! Он никогда не ловит мышей наяву! Только во сне…

Крыс боится и обходит стороной.

Его лапы дергаются, и он «чавкает» во сне, точно жует добычу…

До встречи!

Зульфия — мое новое имя. Я сама так придумала.

В этом мире неверном не будь дураком!

Полагаться не вздумай на тех, кто кругом!

Трезвым оком взгляни на ближайшего друга,

Друг, возможно, окажется страшным врагом!

О. Хайям

Будур

18 августа 2000 г

На рынке снова сломали наши столы!

Мой дневник мы давали читать старенькой тетке Кусум. Вначале она разозлилась, а потом долго сидела в полной неподвижности, накрыв свое лицо газетой.

Нам она сообщила о том, что Кусум уехала.

Моя мама предполагает — искать сбежавшего мужа.

Думаю, мама обманывает. Просто веселит меня.

Вчера мы встретили седого Хасана. Он расстроен, как и все. Его стол сломали. Я рассказала ему, как своему отцу, о краже фотографии и опять едва не заревела. Он шепнул пару слов своей жене… Они подарили мне плеер! Больше чем за сто рублей! Я могу слушать музыку! Ура! Поблагодарила обоих и быстро ушла. Я рыдала на улице…

Незнакомые люди утешали. Спрашивали:

— Что случилось?

А я никак не могла остановиться. Плакала и плакала без конца.

Я хожу в синем джинсовом платье. Подарок женщины из частного дома.

Знаю, чувствую, я красива!

Вчера мы моей маме купили костюм. У нее было одно не порванное платье, как у Нади. Вечером мама стирала — утром надевала, еще сырое. Теперь и у нее есть приличная смена одежды! Ведь покупателей меньше, чем продавцов. И они выбирают, к кому подойти.

Мне взяли юбку, коричневую. Она очень подходит к подаренной соседкой Марьям «водолазке». Жаль, что батарейки в плеере быстро садятся!

Новая статья расхода в нашем бюджете. Плеер — подарок Хасана, всегда со мной. Пришлось приобрести к нему наушники. Снились нечеткие, расплывчатые сны.

Вечер. Продолжаю.

Долги у нас — колоссальные. Мы должны 400 рублей.

Узнали, что молодую мамашу Надю и ее мать обворовали. Забрали новый головной платок, мясные консервы. Деньги. Взять у них было особо нечего. Надю хотели помучить…

Ей угрожали ножом! Но она так кричала и дралась, что бандиты ушли…

Мать Нади жалуется, говорит:

— Денег нет!

И тут же отошла от нас и купила водку. Видно, что выпить эта женщина любит… Такого я совсем не понимаю. Я не понимаю, как женщина может пить водку?!

Но, впрочем, мне все равно… Главное, в момент визита «пришельцев» маленький ребенок спал, не испугался.

22 августа 2000 г

Вчера я видела Кусум.

Это было что-то! Она так нарядилась, что весь ряд любовался! Обнялась с Азой, продавцом чая. Значит, они знакомы?!

Кусум прошла мимо, плавно, спокойно, как королева. Сделала вид, что нас на свете нет…

Хозяйка стола попросила освободить полностью для нее все торговое место.

Завтра у нее будет дополнительный, новый товар.

Понадобится весь стол.

У меня за один день сломались часы, серьги и клипсы.

Это странно…

Неужели кто-то проклял?

Царевна Будур

23 августа 2000 г

Мы на рынке без постоянного места. Теряем клиентов, которые привыкли брать определенный товар именно у нас. Именно здесь! Не работа, а «дохлый» номер! Видели Надю. Уговорили ее почитать тебя, мой дневник! Она заинтересовалась. Читала с удовольствием. Облизывала губы и водила пальцем по строкам. Потом долго сидела с нами. Сказала, что во взрослой жизни много обид и что она хочет быть маленькой…

А я знаю, что у меня все это забудется! Все пройдет…

Аладдин (Надя с ним до войны встречалась) не учел моей искренности и правды. Не понял до конца мое отношение к нему. Не оценил! Как большинство молодых мужчин.

— Ты — единственная за всю его жизнь, кому был нужен он сам! — подумав, сказала она. — С ним ведь общались, надеясь получить деньги. Знали — можно! Периодически Аладдин имел приличные суммы! Он ведь был казначеем… А тебе перепали гроши! 70, 160, 200 рублей, действительно, только помощь больному ребенку, как крошки, которые бросают птицам, проходя мимо. Бинты да хлеб… Ты не тащила его на рынок. Он не покупал тебе одежду, косметику, обувь… Ты ничего не “выдуривала” и ничего не требовала…

Тебе нужен был только он! Он, а все остальное — неважно! Успокойся! Это “чудо” далеко не ангел… Время многое изменит. Единственный мой совет, — сказала Надя, — никогда не возобновляй с ним отношений! Даже если Аладдин будет абсолютно свободен! Прошлое не вернешь! Только испортишь дорогое в своей памяти».

Вчера, 24 августа, на рынке опять убили двух молодых российских солдат.

На бульваре, в зоне нашей видимости. На моих часах было 16 часов и 10 минут.

Воздух наполнился криком, словно стая ворон взлетела в воздух.

Убитые на вид — хрупкие подростки. Минуту назад они прошли рядом.

Увидели персики. Спросили у нашей прежней хозяйки стола:

— Что это?

Сказали, что название этих фруктов они слышали, но никогда еще не ели, так как жили на Севере. Они купили один килограмм персиков, и пошли на бульвар по другому торговому ряду прямо к своей Смерти… Там они остановились у ящиков с рыбными консервами.

Их смерть — смуглый мужчина в ослепительно белой одежде — подошел к ним вплотную. Раздались выстрелы… Одновременно с ними на рынке было много русских военных.

После первых выстрелов они сгруппировались и побежали от проспекта Победы, стреляя с автоматов! Они испуганно озирались на верхние этажи разрушенных зданий.

Военные не поняли, откуда прозвучали выстрелы, и что случилось.

Продавцы товаров тоже бежали.

Боялись случайной автоматной очереди или снаряда с ближайшего военного поста.

Один мертвый солдат упал головой в ящик с рыбными консервами.

Я была сравнительно недалеко и все видела. Эти консервы, «кильку», продавец (женщина-чеченка) взяла «под реализацию», в долг. Потому бросить их она не могла… И вот она страшно визжит, несчастного убитого с простреленной головой отпихивает ногами, а свой коробок с килькой тянет к себе. Я быстро собрала наш товар. Вовремя!

Приехали другие российские военные, стали «матом» и автоматными очередями (спасибо, в воздух), разгонять людей. У них тряслись руки от ненависти и от бессилья…

Российские военные хрипели со слезами на глазах:

— Они же только приехали! Позавчера! Необстрелянные! Мы не отвечаем за себя! Мы не отвечаем за тех из вас, кто медленно шевелится! Уходите! Прочь! Мы будем стрелять!

Мы видели: женщины из первого ряда, что были ближе к ним, бросили сметану в ведрах… Бежали. Воришки-подростки ее «хватанули».

Некоторые военные забирали со столов сыры, соленья, сигареты, выпивку… и, наконец, забрали своих убитых.

Хозяйка персиков плакала. Говорила:

— Если кто хочет, то в русских наемников надо стрелять! Тех, кто к нам зарабатывать приехал на нашей крови! А не в детей, которых родители выкупить не смогли!..

Многие женщины чеченки были с ней единодушны. Быстро собрались тучи. Хлынул сильный дождь. Он, как дворник Бога, смывал все: страх, боль, кровь, грязь…

Интересно, что скажет мама? Завтра мы пойдем торговать?!

Будур

6 сентября 2000 г

Вечер.

Вчера у нашего торгового места появились Машенька и Надя.

Подходит к нам и самая старшая из сестер Кусум. Она Кусум не любит.

Или делает вид…

Дороги перекрыли. Ждут нападения боевиков, потому что сегодня праздник.

Мы шли пешком. Движение транспорта запрещено.

Зря шли.

Только начали торговать — с постов обстреляли рынок.

Это для того, чтобы народ разбежался.

Мы убежали чужими дворами. Не знаю, как повезло остальным?

Вчера продавщицу домашних беляшей выпившие чеченцы у рынка заманили

в автобус. Заперли. Пытались изнасиловать.

Совсем сдурели! От войны и у них «крыша» поехала! Эти дни торговли нет. Потому еды нет. Наши долги «живут» с нами. Жаль! Мало настоящих людей! Смелых и честных!

Наша новая соседка на рынке уже второй день не может попасть к себе домой. Полное отсутствие транспорта. Мы предложили ей переночевать в нашей «берлоге с крысами».

Другая женщина из нашего ряда позвала «бездомную» к себе.

Она живет ближе к рынку. Выбор пал не на нас.

На рынке много молодых ребят: чеченцев в военной форме.

Так же было в конце лета в прошлом году, перед войной.

У них нет оружия, только рации. Все повторяется!

Это «гантамировцы», из той части чеченской армии, что пришла с «федералами»

Одна из групп после убийства русских солдат охраняет базар. Среди них есть парень — «пиратская копия» Аладдина. Зеркальное отражение! Он заметил меня. Подошел. Представился — Магомед. Сказал, что ему 27 лет.

Веселый и красивый! Замечательно смеется! Чудо!

Но… Он не Аладдин!

С утра к нам на рынке подошла незнакомая женщина.

Сообщила, что нас ищут мать, и дочь из села N…

Но у нас знакомых там нет! Однако нам назвали улицу и номер дома.

А мы — нищие! У нас нет денег, поехать туда, узнать: кто это?!

У старших сыновей тети Тани, русской вдовы, федеральные военные вчера вечером на блокпосту отобрали сумку с продуктами, а сыновей избили.

Ветер носит слухи, что в город заслали смертников.

Все погибнут? Кто останется?

Царевна Будур

8 сентября 2000 г

Вчера видела маму Нади, той самой, у которой сын Миша Магомет. Она сказала, что Кусум дала им деньги, очень много. Несколько тысяч…

Хотя бы в этом она молодец! Значит, душа ее не очерствела после потери сына.

Мотивы этого поступка Кусум я предположила правильно!

С Надей нас ссорят клеветой, грязными наговорами и сплетнями в мой адрес. Даже деньгами! Упорно не хотят, чтобы мы общались. Ее маме наговорили гадостей… Она верит и не верит… Сомнение — лучше, чем ничего. Это мой «дневник» сработал!

Надя-то его читала! Явно, хоть часть, пересказала дома. И я очень надеюсь — большому количеству наших общих знакомых!

Мы так и не смогли выбраться в село. Я чувствую — это было важно!

Будур

9 сентября 2000 г

Вечером, когда мы уже собирались уходить с рынка, по торговым рядам выстрелил снайпер.

Непонятно, в кого он целился, чей он? Кто подослал?

Он едва не убил женщину-чеченку. Она торговала. Пуля вошла ей в шею. Женщина осталась жива. Ее увезли в больницу.

Экономим. Ходим пешком. Наш попутчик на половину дороги — тетя Тоня, светленькая. Та, которая торгует книгами. Возит свой товар она сама.

Но в своей квартире не живет. Одной опасно! Живет у подруги.

Больше русских людей в наших рядах нет!

Иногда, в свое рабочее время, я смотрю Тонины книги. Стараюсь читать быстро, пока стою на рынке…

Русских людей вообще в городе не видно. Все «очеченились» внешне. Боятся.

Кто-то, возможно, нашел жилье и работу, став беженцем. Другие «осели» у своих родных. Возвращаться не хотят.

Будур

10 сентября 2000 г

Сегодня с утра идет дождь.

Уже 10 минут девятого, а мы еще дома!

Слышала от людей, что местные бандиты убили русскую старушку за пенсию, в нижних домах. Они зарубили ее топором. Она была одинока.

Какой ужас!

Русское население опять убивают!

Будур

18 сентября 2000 г

Дружим со старшей сестрой Кусум.

Насколько можно в эту дружбу верить — я не знаю.

Она помогла заработать.

Водила мою маму гадать в кафе к своим знакомым.

Мы дали почитать ей мой «осенний» дневник…

(Для безопасности сделали его копию. Оригинал остался у нас…)

Дома, в полуразрушенной комнате я вымыла стены.

И мы их чуть побелили.

Копотью тяжело дышать, а впереди новая зима. Снова без газа, с сырыми дровами, крысами и проваленным полом. А над всем этим висит, раздумывая, придавить ей нас или нет, бетонная плита.

Видели Золину, подружку Кусум с рынка. Она задирает нос. Показывая всем своим видом, что знать меня не хочет. Не беда. Она и раньше глуповатой была…

Еще мы попали под взрыв! Это было 14 сентября. Ехали с рынка на маршрутном такси, а в это время на трассе взорвали БТР. БТР горел возле памятника трем героям.

(Это место в народе называют "Стрелка трех дураков" или "Памятник трех дураков".)

Наше маршрутное такси бросило на тротуар… Мы здорово перепугались.

На следующий день был еще один взрыв. Там же! Машина, в которой мы ехали, завернула на один квартал раньше. Вовремя! Мы услышали грохот, увидели черный дым.

Как это возможно, на военном посту? В зоне отличной видимости…

Мы с мамой продолжаем жить в нашей квартире. Снять другую возможности нет.

Роза, которая обещала нам предоставить свое жилище на год, внезапно исчезла.

К ней мы не переселились.

Крысы у нас в доме огромные! Рыжие с серым. Какая-то дальняя родня садовых хомяков. Жрать крысам нечего. Могут покусать ночью.

Они чуть не съели нашего кота. Позавчера погрызли мою майку!

Требуют пищи. Пищат! Бегают прямо под ногами и ничего не боятся…

Обычно я делюсь с ними хлебом — от этого они становятся чуть добрее.

Стены нашей комнаты еще больше отошли от потолка. Трещины выглядят угрожающе, а коридор и кухня разрушены полностью… Верхние этажи дома частично упали на нижние…

А стена, общая с квартирой Марьям, качается от каждого нашего движения. С подвозом воды — «напряженка». Водовозы не хотят посещать те дворы, где людей мало.

Зря тратить бензин. Им не выгодно. На рынке мы — ежедневно. Торговля идет плохо.

Хватает, чтобы купить еду на два раза — поесть утром и вечером.

Собираем денежки. И по «капле» отдаем людям долги.

Больше из одежды ничего не покупаемХотя теплые вещи нам нужны.

Боимся приближающейся зимы. Хорошо бы завести чугунную печь чтобы хоть как-то греться!

Мужики, неподалеку от места нашего проживания, воруют друг у друга.

Часто слышим их разборки с криками и угрозами во дворе. Драки! Мат!

Женщины-соседки враждуют из-за стеклянных банок, уворованных ими из чужих подвалов.

Ссоры, драки из-за остатков чужого имущества!

На базаре мы подружились с новыми соседями по столу. Продолжаем общаться со старшей сестрой Кусум. Она все торгует. Неплохие отношения с женщиной Аминой. Труженица!

С высшим образованием. Продает чай! Она — вторая жена в семье. У нее две дочки.

Очень любит сына этого человека от его первой жены.

Оказывается, и так жить можно!!! Жены дружелюбны между собой.

Конечно, иногда спорят. Но в целом живут неплохо, в общих заботах…

Пишу на рынке.

Меня обещают принять в школу № 11.

Пойду, заберу свои документы (если они целы) из разбитой школы № 50

(от нее остался только остов). Это была моя пятая школа, которую разрушали…

Год терять мне нельзя!

Буду на рынке выполнять свои домашние задания.

Пока дневной свет. Ведь дома вечерами темно — коптилка и свеча.

Мне нужно сумки с товаром домой нести! А маме вес больше 5 килограммов врачи запретили поднимать. Категорически! У меня самой сильно болят ноги — хоть осколки и вышли.

Я сочинила стихи. Вот они:

Спокойной ночи всем моим друзьям!

Без шума грома и без вспышек молний

Пусть будет сон — прекрасному покорный:

Зеленым полем солнечным коням!

И каждый лист на дереве большом

Пусть выдаст тайну своего узора…

Среди пустых и глупых разговоров

Ты будь — другими! Ты помни о былом!

Поймай сиянье радуги — руками…

Любуйся каплей дождевой воды,

И пусть хранит Всевышний от беды

Твою дорогу между облаками…

В зеленом поле солнечным коням

Спокойно. Грома нет! Не видно молний!

Пусть будет сон — прекрасному покорный,

Спокойной ночи всем моим друзьям!

Я очень люблю сказку Гауфа «Спасение Фатьмы». Сегодня мое имя…

Царевна Фатьма

8 октября 2000 г

Чего только не произошло в последние дни. Наконец-то я учусь!

Забрала свои документы из школы № 50 и отнесла в школу № 11.

Ни Аладдин, ни Кусум не показываются. Ее сестра обманула, что водкой не торгует. А мы посмотрели — полный стол! Это вместо книг… Я с мамой по 8–10 книг выношу из дома — продаем их. Разоряем остатки нашей домашней библиотеки, собранной тремя поколениями.

Прибыли нет совсем. На одной пачке сигарет мы зарабатываем один рубль!

Я три пачки продала — получилось три рубля! Автобус утром нас привез за десять рублей. За то, что стоишь за столом (есть торговля или нет), надо отдать еще пять рублей! Минус обратная дорога! Налоги у нас на пять лет отменили. Красота! Если есть деньги и товар, можно стать на ноги. Люди зарабатывают. Некоторые возмущены, увидев на нашем столе табачные изделия. Говорят:

— Вы до войны скромнее были! Торговали печатными изданиями и другим безвредным товаром!

А сами ежедневно доллары меняют…

Нас никто не спрашивает: «На хлеб у вас есть?»

Бывают дни: я из школы приду, а еды дома нет. Совсем. Скоро зима. Я без сапог.

Когда мы вернулись домой после «зачистки», увидели голенища, отрезанные от моих новых сапожек. Низа и подошвы не было.

Так что когда мои друзья, мои «братья», а так же «сестры», будут проезжать мимо на личном автотранспорте, они смогут увидеть меня в тапочках или в калошах на снегу. В таком виде я пойду в школу. А в квартире, к этому времени рухнувшей в подвал, я буду вместе с крысами жадно грызть кусок хлеба! Вот все перспективы.

Именно поэтому после уроков я стою на холоде 4–5 часов. Продаю сигареты, пытаюсь заработать на еду себе и маме. Фрукты в садах закончились. Хорошо, что мы не подорвались на минах и растяжках! Но, как и раньше, мы хотим три раза в день есть!

У меня нет того минимума — 10 тысяч рублей, чтобы вложить их в косметику, в конфеты, детские игрушки и начать зарабатывать больше.

Людей в городе мало. Многие после войны, по разным причинам, бросили курить. А табачные изделия — единственный доступный для нас товар. Хотя и невыгодный.

Болят ноги. Сказывается то, что по 2–3 месяца в войну я не переобувалась и спала под обстрелами в обуви. В нише без окна на старом матрасе.

В некоторых районах города, в центре, отремонтировали и свет и газ.

Именно там расселилась торговая элита.

И те удачливые граждане, кто пристроился в силовые структуры, в правительство пробрался… Один из семьи такое местечко покупает и тянет остальных.

Ни для кого не секрет — рабочие места, места в милиции продаются. Кто может их купить?!

1) Те, кто много воровал по месту жительства.

2) Получал на уже умерших, родных по их документам гуманитарную помощь. Продавал ее. Ведь здесь у местного населения принято не сдавать документы, после кончины родственника, а хранить их дома. Я лично знаю такие семьи.

3) Кто воевал и заработал на войне…

Вечер. Стихи А. Ахматовой. Я самовольно посвящаю их Аладдину:

Первый луч благословенья Бога

По лицу любимому скользнул…

И дремавший побледнел немного,

Но еще спокойнее уснул!

Верно, поцелуем показалась

Теплота небесного луча…

Так давно губами я касалась

Милых губ и смуглого плеча!

А теперь, усопших безмятежней,

В неутешном странствии моем,

Я к нему влетаю только песней,

И ласкаюсь утренним лучом!

***

Пленник чужой! Мне чужого не надо,

Я-то своих — устала считать!..

Так отчего же такая отрада

Мне вечерами его вспоминать?!

Пусть он меня и хулит и бесславит…

Слышу в словах его сдавленный стон…

Нет! Он меня никогда не заставит

Думать, что страстно в другую влюблен!

Я никогда не поверю, что можно

После небесной и чистой любви

Снова смеяться, плакать тревожно

И… проклинать поцелуи мои.

Царевна Фатьма

21 октября 2000 г

Сегодня — день Ракеты!

В этот день, ровно год тому назад, я была в центре города, на рынке.

Было прохладно. На мне была одета моя старая коричневая куртка, на голове — платок.

Я торговала: журналами, газетами, расческами, булавками, нитками…

Мне было 14 лет!

В этот день, около пяти часов вечера я была ранена.

Через двор моего детства (там, где раньше жил мой дедушка-журналист) молодой мужчина — чеченец под обстрелом нес меня на руках. Он спешил в аптеку на проспект Победы (там раньше был хлебный магазин). Тогда я испугалась и плакала. Желая меня успокоить, он повторял на бегу:

— Не плачь, царевна!

И говорил, что я похожа на царевну Будур из сказки. Это был Аладдин!

Человек, за которого и сегодня я легко отдам свою жизнь, пустую, не нужную мне без него.

Сколько людей тогда погибло… Факты скрывались тогда и скрываются сегодня.

Мне снилась Кусум, его жена (?) В моем сне она утонула. Значит, будет жить припеваючи!

За материнское горе, за потерю прекрасного сына пусть Всевышний ее простит! А я — не могу! Хочу! Очень хочу! Но не могу!

Машенька подружилась с женщиной, которая водит ее в Мечеть!

Женщина имеет двух дочерей — подростков. Она богата. Обучает Машу исламской вере.

Потом она познакомила Машеньку с обеспеченным человеком. Другом, какого-то муллы.

Он не хочет незаконно с Машей встречаться. Хочет жениться! Но Маша упрямится. Твердит, что не любит его. Она открыто об этом заявила своему поклоннику и своей приятельнице.

Несмотря на это, порядочность свою мужчина вполне доказал! Когда тяжело заболел Машин ребенок, она, в полном отчаянии, пришла к нему. Мужчина возил ее ребенка к врачам. Как своего родственника — чеченца (чтобы лечили лучше!). За все платил…

Потом Маше в конверте дал огромные, по нашим меркам, деньги — 5000 рублей!

На лечение и питание ее ребенка. Они хорошо простились. С тех пор этого человека Маша не встречала. А ее подруга, та, что специально их познакомила, обиделась на Машины глупости. Сказала:

— Этот человек — большой труженик! Любая женщина схватится за него, как за единственную опору. Он овдовел в войну. Просил помочь найти ему порядочную женщину.

Не ленивицу! Маша ему понравилась с первых минут их встречи».

— Вот ты балда! — обозвали Машу женщины (русские и чеченки).

А она, гордо показав пачку денег и полные сумки с продуктами, упрямо заявила:

— Я с нелюбимым жить не буду! Богат он или беден — значения не имеет!

Маша купила нам с мамой гостинцы — подарки. Мне — платок, очень нежный, тонкий, с серебром. Маме — яблоки.

На личном фронте у меня — пустота.

Парня Рамзана, которого подводила к нам его мать — знакомиться, я отослала.

Он неплохой. Зарабатывает. Но я иногда вижу его выпившим… Пусть не обижается!

Выпивку ни у мужчин, ни у женщин я не приемлю…

В школе у меня есть друг — Дени. Он хороший мальчик из хорошей семьи. Дени 18 лет!

Я излечиваюсь от своих бед непринужденным общением с ним. И очень благодарна ему за дружбу!

На рынке, совсем рядом, расположилась соседка, которая нас выживает.

Торговля наша на полном нуле. Как жить??? Мы не знаем. Мы в полной растерянности.

А впереди зима: холода, простуды, подорожание всех видов продуктов! Аладдина нет.

Парень «гантамировец» — зеркальная копия Аладдина, на время исчез.

Но вдруг появился снова. Долго обнимался с родственниками, которые торгуют вдоль дороги. Мне улыбнулся, махнул рукой. Оказывается, он женился! На прекрасной молоденькой чеченке.

Ей 14 лет! Она чертами лица очень похожа на меня. Но я плотная, а его жена — высокая и изящная, как балерина. Какая хорошая пара! Так ласково смотрят друг на друга! Пусть они будут счастливы и за… меня! Ребята специально подошли к моему столу.

Купили сигареты и сладкую воду. Я, конечно, поздравила молодоженов.

И не удержалась, похвалила обоих. От их нежности друг к другу, рвущейся в мир через улыбки и взгляды, мне стало очень хорошо!

У нашей соседки Марьям вместо двух бабушек теперь живет Золина. Жена расстрелянного Сулеймана. Ее навещает один из братьев Борзовых. Соседи сразу пустили слух: Золина «в беженцах», в том доме, где ночевала с детьми, украла кожаный плащ и деньги…

В нашем дворе много врут! Но в данном случае, думаю, — не все ложь.

Часть правды есть! Золина кого-то боится… Никогда не выходит. Прячется!

Мы молчим. Делаем вид, что не знаем, где она. Ведь так хочет Марьям! А вредить соседке и многолетней маминой подруге мы не станем.

Кусум два дня тому назад видели в Ингушетии. Нам стало известно, что там она снимает квартиру. А где же ее дом? На который она, по ее словам, одалживала деньги?

Видел там Кусум ее довоенный близкий друг. Мужчина очень деятельный, подвижный. Он помнит — мы дружили. Смотрели за товаром Кусум, когда она отлучалась с ним часа по два — три… Этот человек подошел к нам, как давним знакомым. Все о Кусум рассказал. Мы его коварно «подставили». Передали через него привет своей «подруге».

Прочитала книгу «Летучие образы». Очень понравилось!

Зарядку делаю утром, ежедневно. Вечером устаю и только дышу по системе йоги.

Очень, очень злая жизнь. Даже слишком.

Полина — Фатима — Будур

24 октября 2000 г

Нас опять гонят с нашего места! Людей становится все больше.

Ссоры на рынке стали частыми. Драки с разбрасыванием товара соперников — ежедневно. Женщины — чеченки буквально «катают» друг друга по земле! Чтобы опозорить свою противницу, срывают с нее одежду! Озверел народ. Ни веры. Ни чести. Ни приличий…

У каждой из женщин на содержании большая семья: мужчины, братья и дети.

Не подерешься, уступишь, все те, кто дома, будут голодать! Мужчины предпочитают реже показываться на улице. Из-за безработицы и для личной безопасности.

Некоторые бесследно исчезли, когда вечером возвращались домой.

Мой сон:

Взрыв! Волна бросает к нам в подъезд, какого — то парня. Я и соседка по рынку — русская продавщица книг Тоня, подбегаем к нему. Мужчина без сознания. Я даю воды. Парень у нас дома. Я пытаюсь ему помочь, и на моих глазах он превращается в большую собаку!

Очень большую! Мама, согласно моему сну, обещает: «Неожиданная новость. Встреча с другом, который много страдал и много пережил…»

На дворе стоят теплые дни. Похожие на дни весны. Но это не весна, это короткое, осеннее «бабье лето».

Будур

1 ноября 2000 г

Приехал Мансур!

Я его увидела!

Он дома, у себя в квартире с провалившейся от попадания «града» спальней.

Худой! Хромает!

Смотрит издали. Смотрит и не видит. Много курит у своего подъезда, не приходит. Я удивлена, обижена. Мы же дружили! Тепло расстались. Теперь отчужденность и холод…

Мы что — совсем чужие? Мы — враги? Раз нет доверия, нет дружбы.

В школе выставили четвертные отметки. По математике у меня «тройки».

Все остальные предметы — «четыре» и «пять».

У меня новая классная руководительница. Мы хорошо с ней общаемся.

Наша симпатия взаимная! Женщина — многодетная мать. Прирожденный педагог!

Каникулы в школе до 11 ноября — десять дней.

Опять убили двух солдат в районе остановки «Нефтянка». В ответ последовала серия убийств мирных жителей — молодых мужчин в нашем районе. Нас потрясли случаи гибели этих людей, без причины и вины:

1) того человека, кто шел по улице от соседа (играли в шахматы…),

2) мужчину, что поздно добирался домой с работы…

3) двоих парней, которые пошли с ведрами в сады. За орехами и грушами.

Взрослые, живущие в нашем районе, считают виновной новую воинскую часть из Москвы…

У нас во дворе тоже идут «бои».

Одного из братьев Борзовых, «Джима Мульена», били его старшие братья. Жестоко и сильно. Пришлось бежать окольными путями, за женщинами этой семьи, за их старой матерью и за сестрой…

Спасать! Я всегда буду делать это — спасать! Любого человека, птицу, животное.

Сохранять жизнь — это самое лучшее, что можно делать на земле! никто не вправе убивать!

Патошка

5 ноября 2000 г

Приходила Маша. Учит новые молитвы. Память хорошая. Умничка!

Она знает Суры из Корана. Много! Я рада, что она так серьезна. В личном плане Маша совсем одна. Но, конечно, с мамой и с сыном. Ждет своего прекрасного принца…

Работает в двух местах уборщицей, за гроши.

Собирает бутылки из-под спиртного. А могла бы жить обеспеченно, с приличным и добрым человеком!

Но Маша говорит:

— Трудно! Но лучше так, самой… Без притворства!

Мы решили, ради личной безопасности, три дня побыть дома.

Праздники. Возможны нападения на воинские части. Ответные обстрелы. Лучше поберечься.

В мою маму стрелял русский снайпер! Я его увидела.

На жилом доме, на чердаке. Не попал. Наверное, это у него «учебка» такая.

Я даже не успела испугаться. Чем моя мама ему не понравилась?

А мама наклонилась, услышав звук выстрела. И отмахнулась от пули рукой, как от мухи.

Мансура обхаживает молоденькая девятнадцатилетняя чеченская вдова с двумя детьми. Одному ребенку уже четыре года!

Эта девушка дочь одной из соседок. Еще одно молодое одиночество.

Еще одна поломанная жизнь…

Царевна

13 ноября 2000 г

Завтра я первый день пойду в свою школу!

Мансур зашел к нам! Все о себе рассказал. Он болеет после ранения. Пять месяцев жил в чеченском доме. Пытались лечить. Его матери сообщили, где он. Но она длительное время не хотела забирать сына. Там, в горном селе, за ним трогательно ухаживала молоденькая девушка тринадцати лет, приносила еду. Случилась любовь…

И вот теперь, совсем не вовремя, появились его родные! Увезли из дома, ставшего дорогим…

Мы дали Мансуру облепиховое масло. Обещали у знакомой купить еще. Специально для него. При помощи такого масла лечили мою ногу после операции.

Мансур спросил, как Аладдин?

Я честно все рассказала, как другу. Все как есть!

Мансур сообщил, что нашелся их отец.

Очень скоро вся семья сбежит из республики в Россию, на север.

— Я в другом месте не смогу прижиться — признался он. — Я не выдержу!

— Привыкнешь! — пообещала я. — Все забудется, как кошмар!

Но, я думаю, нам всегда будет жаль этих прошедших дней.

Здесь прожиты самые трудные и самые лучшие мгновения нашей жизни!

Мы долго сидели молча. Потом Мансур попросил меня не забывать его.

Молиться за него.

— Моя душа всегда будет на этой земле! А тело — где придется… — пояснил он.

Мы оба старались не смотреть друг другу в глаза. Мы ничего не скрывали…

Просто избегали пристальных взглядов. И он и я.

В ночь на сегодня мне снился странный сон.

«Мой» Аладдин и его старший брат…

На самом деле я никогда не знала его брата. Брат Аладдина погиб в конце сентября прошлого — 1999 года в Дагестане. До моего ранения, до нашего знакомства и дружбы.

Но я сразу поняла: это его брат!..

Брат Аладдина протянул мне две записки и сказал:

— Прочти! Он не тот, кем ты его представляешь…

Странно! Обе они были написаны мелким почерком, бледно — зеленой тушью, и являлись как бы тайными записями самого Аладдина…

— Это то, о чем умолчала его Душа, — пояснил его брат.

Записка № 1

Мой месячный доход составляет 2100 долларов, иногда больше.

За работу с людьми…

За выполнение особых поручений…

За — «уборку»…

За — погибшего брата…

За — пребывание в полевых условиях…

Записка № 2

…Я не хотел полюбить тебя. Я не должен был…

Но влюбился! Не смог причинить тебе зло.

Я боялся вас (?) — тебя и твою маму.

Боялся тех перемен, что происходили со мной в вашем доме.

Во многих случаях это выражалось моими капризами и моей грубостью…

Я женился на той женщине, с которой мне удобно.

Я не люблю свою жену.

Но такой брак был необходим. Так нужно, даже по моей работе…

Проснулась. Записала эти тексты.

Я очень хорошо их помнила! А это большая редкость — четко помнить все, что снилось!

Случайно или нет, но тут, же мне попалась ручка, которая пишет зеленым цветом(?!)

Записки получились точно такие, как были в моем сне…

Я верю в чудеса мистики, поэтому сохраню обе.

Все это очень странно и неожиданно!

Царевна Будур

20 ноября 2000 г

Вчера мы попали под обстрел!

Ехали вечером в переполненной маршрутке, возвращаясь с рынка.

Как обычно, попросили остановить водителя на нашей остановке — «Нефтянке».

Машина остановилась, и тут прогремел взрыв! Перед маршруткой в 15 метрах от нас взорвался фугас. БТР и бортовая машина с солдатами пострадали. Военные стали стрелять в темноту без разбора. Кричать матерные ругательства. Ехали они по трассе навстречу нам. Не по своей полосе. Едва не столкнулись с нашей маршруткой.

Однако мы и пассажиры испугались совсем не фугаса! А того, что за этим последует…

Солдаты непредсказуемы и безумно злы в такие моменты. Мы выскочили из маршрутки… Куда бежать? Темно! Разрушенный взрывом пятиэтажный дом.

Груды плит, щебень. Косо завалившаяся, словно обваливающаяся на тебя, бетонная крыша автобусной остановки. Все люди бросились прятаться за нее, легли на землю.

Военные продолжали стрелять из пулемета и автоматов по деревьям и домам.

Один парень-чеченец выскочил из маршрутки на костылях. Растерялся.

Говорит:

— Что мне делать? Я не могу лечь!

Моя мама кричит:

— Бросай костыли и падай!

Он упал…

Женщина, знакомая тетки Кусум, лежала около меня. Я закричала от страха, так что уши заложило, а она уговаривала меня: «Потерпи, патроны у них скоро кончатся!»

Я видела: какие-то дети прятались со своей матерью между бетонными плитами взорванной пятиэтажки… Они кричали и плакали, что в сумках, оставленных ими в машине, — печенье!

Плохо соображали. Приподнимались, чтобы разглядеть: целы ли сумки.

Мать в ужасе сбивала своих детей с ног тумаками.

Постепенно стрельба прекратилась. Пассажиры поспешили на четвереньках забраться в маршрутное такси. Моментально отъехали. Я и мама остались одни. Тележка товара. Темнота. Пустырь. Военные.

Я не поняла, как мы перебежали через дорогу на свою сторону?!

Помню: мы, задыхаясь, мчались по пустырю в гору, через железнодорожное полотно и сады-огороды! А военные за нашей спиной хладнокровно совещались, (мы слышали!), пристрелить нас или нет? Но, видимо, пожалели! Русская речь и наш явный испуг на этот раз выручили нас.

Прибежав, живыми домой, мы стали рассказывать людям о своем «приключении». Соседи высыпали нам навстречу — они тоже отчетливо слышали стрельбу.

Соседка со второго этажа Нура сразу сказала:

— Вы чудом остались живы! За свое спасение, по обычаю, нужно раздать подарки. Троим! — и протянула руки.

Разумеется, мы прислушались к ее словам. В своем подъезде дали жильцам по пакетику с вермишелью «Ролтон». Соседи остались довольны.

P. S:

Вчера под обстрелом, в темноте, я потеряла с головы платок.

Сегодня утром мы его нашли у бетонных плит рухнувшего дома.

Представляешь, Дневник. Повезло! Никто не взял!

Царевна Будур

21 ноября 2000 г

Мне подарили духи. За сорок рублей! Это почти два дня работы для нас с мамой.

Подарила женщина, которой мы помогли найти ее мужа! Мужа увезли на БТРе.

Их машину — белую «Волгу» забрали на наших глазах. Возле наших домов!

Случайно я и Лина оказались поблизости, запомнили номер БТРа. Сосед — каратист сообщил о происшествии участковому милиционеру — чеченцу. Так, по цепочке, удалось установить, где держат таксиста. Буквально на следующий день я услышала на рынке рассказ плачущей женщины о пропавшем муже, поехавшем днем подработать на собственной машине.

Я сопоставила данные. Поняла — это он! Подсказала:

— Ваш муж в РОВД нашего района.

Объяснила, как выглядит участковый. Имени милиционера я не знала… Таксиста нашли. Жив! Сейчас в больнице. Избит. Сломаны ребра…

Подружка тетушки Кусум пришла на меня взглянуть. Хитрющая!

Два дня тому назад мы с ней попали под обстрел.

Тогда эта женщина не знала, кто я такая.

Если стреляют по рынку с постов, осколки пробивают деревянную крышу стола.

А мы, торгующие, сидим под столами, укрывшись за «второй линией обороны» — добавочными досками. Я не ухожу. Боюсь! Очень! Но — торгую.

Жить хотят все! Это естественно.

Но мне интересно смотреть: кто как себя ведет? Скажу: трусят — многие. Пожалуй, сдерживаются и классно делают вид, что стрельба их не волнует. Проявляются упрямство и сила воли! У таких людей учиться надо!

Фатима-Будур

26 ноября 2000 г

24 ноября на рынке опять убили двоих солдат! Почти возле нашего стола…

Я не присутствовала. Я в это время ехала из школы к маме.

Выхожу из автобуса и вижу: пробка машин, очередь на выезд. Испуганные люди мчатся потоком мне навстречу. Кричат:

— Беги! Солдат убили на рынке! Сейчас будет стрельба! Русские идут!

А я бегу огромной толпе навстречу — туда, где будет стрельба. Мне нужно к маме, она ведь осталась «там»!

Мои мысли подстегивали меня: «Скорее! Вперед! Как там мама?»

Я стала торопливо двигаться навстречу всем бегущим и всем уезжающим!

Пассажирские такси «маршрутки» ринулись с визгом, как сумасшедшие, по тротуарам.

Главное, они — полупустые! А надо бы вывозить людей!

Прохожие и продавцы, бегущие с рынка, уворачивались от машин.

Они запрыгивали на ступени магазинов… Я бегом — к маме! Спрашиваю:

— Что такое? Что случилось?!

А мама в суматохе потеряла наш кошелек со всеми деньгами!

Мы их собирали, чтобы отдать долг! В нем были все наши деньги!

Товар мы в сумки положили, смотрим, а кошелька нет! Воришки схватили на бегу?

Увидели: наша соседка сбежала! На ее столе остались деньги!

Мы собрали. Пересчитали их вместе с женщиной, торгующей неподалеку.

(Чтобы был свидетель найденной суммы.)

На следующий день все чужое отдали. Благодарности никакой!

Наверное, хозяйка денег решила: общая сумма должна быть больше.

Возможно, хватанули и с ее стола часть купюр в суматохе. Как и наш кошелек!

До последнего случая с солдатами было следующее.

Кто-то снимал камерой весь рынок с высотного дома рядом.

— Это камера необычная! — доложили валютчики. — Она берет расстояние до двух километров!

Мы стояли внизу. На своих местах. Мы видели яркие вспышки от съемки.

Недоумевали. Правда, снимают. Но что именно? Нас? Рынок или посты? И кто снимает — вот что особенно интересно!

С рынка нам удалось уйти невредимыми… Я собрала с мамой остатки товара, и мы дворами ушли, несмотря на начавшуюся беспорядочную стрельбу.

Неприятные слухи приползли к нам в уши. Надеюсь, это ошибка или ложь. Машу, которая приняла Ислам, убили! Она же русская…

Если все так, то беда случилась из-за ее маленького дома и участка земли.

Дней пять назад мне Маша приснилась, что в ее руках и в ушах гвозди (?!)

Она, в моем сне, живет в белом, чисто выбеленном доме. В ее комнате на столе — фрукты. Много! Забор у дома, где Маша поселилась, яркой зеленой краской покрашен!

Маша во сне говорит мне: «Теперь никого я уже не буду бояться…»

Думала проведать Машу, но никак не складывается…

Хуже всего, что те подростки, которые раньше к ней в дом лазили (а Маша нам этих придурков показала), стали следить за нами. Уже третий день!

Продолжаю.

12:00

Я хотела поехать к Маше все узнать. Не знала, идем ли мы на рынок сегодня? Но моя мама устроила скандал. Такого давно не было. Мама разбила чашку!

Кидалась на меня драться и все в меня швыряла. Кричала:

— Вставать надо раньше! А не тянуть время!

А задержались мы оттого, что я пекла маме лепешку. Она захотела есть… Сильно! До болей в желудке. На это ушел час!

Мама вместо «спасибо» проклинала меня! Проклинала!!!

Я сказала ей:

— Наша ссора — это козни шайтана! Происки черных злых сил. Прекрати сейчас же! Я — тебя прощаю! И ты меня прости! В это трудное время, когда у всех сдают нервы, давай мириться!

Мама меня послала матом. Сообщила, что я ей «насточертела», и ушла.

Резвану со второго этажа она дала задание:

— Оставляю свою лентяйку под твою охрану!

Пока он пытался что-то сообразить… мама быстренько «смылась»!

Парень посоветовал мне не плакать! Взял в долг сигареты «Ява» и ушел.

На улицу за мамой я не побежала. Не хватало, чтобы она при людях начала меня позорить и кричать. А еще, не дай Бог, лупить…

Я целый день была дома. Даже во двор не выходила.

Лежала и читала разные учебники. Только в голову ничего не вмещалось…

Днем я поспала. Не ела.

Царевна Будур

27 ноября 2000 г

Первый снег! И сразу же тает…

Мамаша моя — дома.

Дороги в городе перекрыты федеральными войсками.

— Они грабят рынок! — сказали соседки, приехавшие из центра города.

И добавили:

— Еды не купить! Никого не пускают! Мы видели: в свои машины военные грузили кур, молоко и сигареты прямо из камер хранения.

Мяу! Мне на все это сегодня плевать с высокой вышки…

Как хорошо дома!

Я учу уроки, пью чай с лепешкой в коридоре и наблюдаю за крысиной семьей — она живет у нас в разрушенной кухне! Красота! Крысята смешно пищат!

Сосед Резван должен пять рублей за сигареты, надо не забыть!

Будур

28 ноября 2000 г

Уже два дня Ураза. Это когда в дневное время не едят, а только ночью, пока на небе есть звезды. Начинать есть нужно вечером, после появления первой звезды.

Продолжается это либо месяц, либо нечетное число дней. Я не держу дневной пост: болею.

Снилось:

Я бегу босиком по снежной дороге — встречать Аладдина.

Мне очень холодно. И ветер сильный…

Царевна Будур

30 ноября 2000 г

Российские военные разгромили рынок.

Как нам жить? Нет столов. Нет заработка. И совсем нет еды.

Люди плачут, рассказывают, что ограбили камеры хранения.

Забрали тех мужчин, кто их охранял.

Я совсем ничего не пойму…

Вчера мы пешком шли на рынок посмотреть, есть ли доски или все пожгли?

Нужно для ремонта стола привозить другие?!

На проезде в транспорте мы экономим.

Назад к родному очагу добирались пешком! Устали страшно!

Когда, мы шли в центр города, то разделили свой путь с Юлькой 16 лет и с ее инвалидкой мамой. Это у них убили отца, который носил бороду!

Они гнилые души, нас бросили, свернули на другую дорогу.

Мы немножко поторговали на ничейных коробках. Купили две буханки хлеба и рыбные консервы. Под вечер кто-то взорвал БТР у мечети. Началась стрельба в «куда попало»…

Пули так и свистят по рынку! Сильно где-то рядом бабахнуло! Народ бросился бежать! Мы, естественно, тоже. Мчались, что было духу с Тоней, торгующей книгами. Удирали по бульвару. Потом через территорию роддома. Наконец, вышли на «свою» трассу.

К нам присоединился мужчина в рабочей одежде. Он признался, что после взрыва боится идти один. Могут забрать, и тогда есть вариант исчезнуть… Мы пообещали на посту соврать, что знаем его. Он наш сосед. Попутчица Тоня свернула к своему дому.

Мужчина — тоже. Они оказались действительно соседями!

Рядом по дороге «топало» много людей. Все с грузом.

С сумками в руках или с колясками, нагруженными товаром. Постепенно, идущих по трассе становилось все меньше и меньше. Кто остановил машину «такси». Кто-то сумел забраться в переполненный автобус. Некоторые попутчики предпочли свернуть с трассы на боковые улочки. Люди решили: лучше плутать долгими переходами по частному сектору. Чтобы не идти беззащитно в темноте по открытой дороге.

В нас стрелял снайпер с «Дома печати», но не те нынче пошли снайпера. Он не попал!

Трассирующие пули в серо-синем небе были то красными, а то золотыми. Мы любовались ими, задрав головы.

Преодолев большую часть пути, мы с мамой оказались на дороге одни.

Стемнело окончательно. Часы показали семь часов вечера. Неожиданно на остановке

«12-й трест» к нам сзади присоединился попутчик. Парень лет 25. Очень симпатичный! Хорошо одет. Мама предложила ему идти рядом — безопасней!

Он согласился. Сказал, что его уже разок забирали. Побили немножко.

Сообщил, что человек он «невезучий».

— Если жив — везучий! — возразила мама. — Домой дойдете, Бог даст! — спохватилась она, переходя на «Вы».

Он идет и говорит:

— Сейчас БТР взорвали. А у меня работа такая… поздно.

Сообщил, что ему идти очень далеко! Он живет на остановке «Катаяма».

Пост военных маячил вдали. Нам удалось остановить «такси» и посадить попутчика.

Парень хотел, чтобы мы ехали с ним. Но мы не сели с посторонним мужчиной в машину.

Наши дома были недалеко. На прощанье парень представился:

— Я Идрисов Ильяс. Спасибо! Может, когда-нибудь встретимся?!

Мама вспомнила: когда мы жили с моим дедом-кинооператором, во дворе «Дома мод» были у нас соседи с такой фамилией! Наши деды дружили!

Их дед или отец получил золотую звезду за подвиги во время ВОВ!

— Этот молодой мужчина внук героя, — сообразила мама: — Молодежь после смерти стариков переехала…

Будур

1 декабря 2000 г. (утро)

Я держу Уразу.

Снился сон.

Что Кусум — колдунья. И у нее есть огромный заколдованный замок с подружками и служанками. По ее повелению добрый Джинн должен был отвезти нас в пустыню и бросить. Там в песках меня и маму ждала верная смерть. Но, он не смог. Не подчинился!

Тогда разозлилась Кусум и заколдовала меня!

Она принесла мою фотографию и проколола ее иглой восемь раз.

— Это печать безбрачья, — засмеялась она. — Ты выйдешь замуж не раньше, чем через восемь лет!

И навесила какую-то печать на шнуре.

Я видела маленькую бумажку, написанную ее кровью…

Во сне я испугалась ее силы и в ужасе подумала, что теперь останусь одна, но голос откуда-то свыше сказал:

— Тебя расколдует человек с синими глазами. Он будет не мусульманин…

Какой страшный сон!

Возвращаюсь в реальность.

Взорвали БТР! Военных убили.

Все люди бежали с базара. Как жить?!

Зарабатывать на еду и на тетради для школы?!

Еще.

Мы утром с колясочкой товара шли по трассе. Военные нашли в траве мину.

Сказали: «Не сильная!» И взорвали ее тут же, в двадцати метрах от нас и от других прохожих…

Заложило уши на несколько часов.

Будур

2 декабря 2000 г

Держу Уразу. Голова кружится. Но слабость приятна!

Люди обычно едят два раза ночью. Мясо. Фрукты. Молоко.

Специальные вкусные пастилки. Я забыла их название.

У нас есть только хлеб и суп на подсолнечном масле.

С помощью Уразы укрепляется воля, сопротивление порокам и злу.

Надеюсь, силы будут найдены.

Гимнастику я продолжаю делать. Первый раз — утром. Второй раз (немного) — по вечерам.

Сегодня опять на дороге взорвали БТР. Военные всех людей проверяли. Смотрели сумки.

Вечер. Буду молиться.

Царевна Будур

3 декабря 2000 г

Базар стал очень опасен.

Ежедневно там убивают солдат. Военные в долгу не остаются…

Если с 1994 года считать, то кошмар длится уже шестой год!

Похоже, что людям, как вампирам, понравилось пить теплую кровь друг друга.

Это стало общей болезнью!

Какое-то невидимое оружие уродливо изменило психику жителей Земли, сделав многих из них насильниками и убийцами. Вчера, едва мы проехали на автобусе мимо «Автобазы», — взрыв! В заднее треснувшее стекло видим: горит БТР! Еще чуть… и нам бы «попало».

Кто бы тогда отдал долг соседу — 50 рублей?

В нашем торговом районе появился новый для меня молодой мужчина.

Другие женщины помнят его со времен «до войны».

Я о нем пишу, потому что внешне он очень хорош собой!

Щедр, как заморский принц! Причем ко всем. Невзирая на возраст и на то, мужчины это или женщины. Вчера мне и моей подруге Айне, с которой я здесь на рынке пытаюсь заниматься математикой, он подарил шоколадные конфеты! Получилось по десять штук каждой из нас! Такие вкусные!

А сегодня он угощал женщин за столами напротив меня.

Всегда с шутками. Положит свои гостинцы. И сразу уходит.

Делает вид — у него срочные дела. Старается не смущать, не надоедать.

Его внешность: темные, вьющиеся волосы и удлиненные «андалузские» глаза.

В нашем ряду совсем взрослые женщины любуются им. Называют его «Черный принц».

Дома еды нет. Совсем ничего.

Мой кот постарел и болеет.

Под вечер со мной заговорила пожилая незнакомка. Сказала, что она живет недалеко от «Черного принца». Сообщила: «Он — человек скрытный! Но не жаден! Он не христианин и не мусульманин». (Явно вранье, так как «Черный принц» — чеченец.)

Я поняла: женщина старается меня заинтересовать и запутать, склонить к плохому. Грубо, прямо «в лоб» я сообщила:

— У меня есть жених. Я его люблю!

Незнакомка обиженно ушла.

«Аладдин», «Аладдин», — без моей воли, сама по себе выводит моя рука на тетрадном

листе: «Аладдин!»

Вечер.

Я рисую загадочные, неземные цветы. И «Черного принца», с повязкой на лице, как у преступников.

За мной «приударил» еще один товарищ. Зовут Тодди.

Взрослый человек, немного моложе мамы. Он «хозяин». У него больше десяти продавцов!

Он хитрец — никому не платит! Но под запись дает на продажу книги, без денег.

Его люди продавцы сами набавляют цену. (В разумных пределах.)

Живут как-то.

Тодди мне предложил продавать его книги.

Он сообщил: «Товар я привожу из Москвы. Все — сам. Иногда помогает старший брат. Я не женат. Привык один! Дружить со мной можно…»

Я как услышала, так и поняла — дословно. Была рада.

Часть его книг, добавочно к лично своим, у Тодди берет моя соседка — Тоня.

Царевна

13 декабря 2000 г

Среда. Серединка недели.

«Здесь — вечный бой. Покой нам только снится!»

Была в школе.

Русские солдаты перекрыли все дороги.

Вчера были нападения на них. Мы еле-еле спались от БТРа.

Как обычно, обстреляли пост, где памятник трем героям.

В этот момент я и мама ехали с рынка в переполненном автобусе.

Видим: совсем не по дороге, а по бульвару, где идут прохожие, мчится белая машина.

А за ней, как в фильме-боевике, гонится БТР! Пушку наводит, целится!

Наверное, сейчас их товарищи на посту погибли. Там — черный дым. Ничего не видно! Машина — под «горячую» руку попала. В ней мелькнули испуганная женщина и двое детей… Пушка за машиной так и поворачивается! А тут — мы! Наш автобус! Автобус повернул к ним боком. Едем!!! Все пассажиры присели и спрятались друг за друга.

Как будто это от снаряда спасет?!

Машина резко повернула и едва не попала под наш автобус.

Проскочила впереди нас. Врезалась в забор родильного дома…

Что дальше было — не знаю. Мы, едва не перевернувшись в автобусе, — уехали!

Помчались мимо, так как водитель увеличил скорость, и поехал (матерясь и молясь одновременно), не по своему маршруту.

Сегодня я с одноклассником шла из школы, а федеральных солдат вдоль дороги штук сто! Время около 12 часов дня!

Русские военные кричат нам:

— Быстро! Очень быстро! Дорога простреливается!

А мне эту трассу надо переходить… Пули свистят! Бежим с одноклассником

Деном зигзагами. Он взялся меня проводить.

Мой одноклассник опасался, что солдаты могут меня обидеть.

Сам он живет в нижних домах. Ему нужно снова перебежать дорогу, чтобы вернуться!

— Вашу мать! — впервые в жизни выругалась я, перебегая шоссе под свист пуль.

На нашей стороне было тихо. Для безопасности мы пошли дворами, загородили себя домами от дороги!

— Посидишь у нас? — предложила я. — Пока «красные» и «белые» отстреляются и разойдутся…

Дени сказал, что не может. Объяснил:

— Моя сестра пошла домой, а я — нет. Наверняка мама слышит выстрелы. Волнуется!

Еще он солидно добавил, что не боится. Совсем! Помолится и перебежит назад.

Я стояла и смотрела, как он идет. Специально ему вслед я кричала всякое разное. Об уроках в школе. Врала про учительницу, которая нас попросила что-то принести!? Старалась по громче, так, чтобы меня далеко слышали. Я боялась за него! А когда Дени был на середине трассы, я прочла короткую молитву о помощи, в его защиту.

Дени! Ты очень хороший друг! Пусть будут счастливы с тобой твои родители!

Ты молод, но уже способен смелостью и благородством их прославить!

Теперь события в городе за последние дни.

Два дня назад горели сразу два БТРа и машина «Урал».

Место действия — остановка «Деловая», недалеко от больницы № 9.

В отместку военные полностью снесли жилой дом!

Дом, по несчастью, был недалеко от места трагедии.

Из жильцов никто не погиб, их было мало. Успели выскочить!

На остановке «Электроприбор» обстреляли автобус с обычными пассажирами.

Убитых нет. Много раненых. Военные — извинились.

В районе «Минутки» (другая часть города) вчера был бой. Из пушек обстреляли жилой дом. Погибли маленькие дети. Их заперла ушедшая на работу мать.

Солдат убивают много раз за день, в разных районах города, потом всегда страдают мирные жители. Только и ждешь, что попадешь под взрыв или в уличный бой.

Ровно четыре дня тому назад случился бой в центре города, возле туннеля.

Снаряды летели туда с других постов, в виде поддержки, по принципу:

«Хоть куда-нибудь, но попадем!»

Я с мамой торговала на рынке, а снаряды и мины летели над нами.

Думали: «Все, конец!» Куда побежишь от снаряда?

Лучше на месте стоять.

Или, как я, сидеть под толстыми досками стола. Но, пронесло.

«Бог не выдаст, а свинья не съест!» — хорошая поговорка для такого случая!

Уже 12 дней я держу Уразу.

Приехал старший сын соседки со второго этажа, тот, что был ранен в руку и в ногу. Он инвалид и пенсионер! Правда, еще не женат! Его машину расстреляли в городе Урус-Мартане прошлой осенью. Восстановлению она не подлежит.

Собирается срочно уезжать семья Мансура. Мансура выручил его отец.

Он явился за женой и детьми вовремя… Пакуются. Готовятся. Планируют удрать через

Ингушетию. Там родственники есть…

Их отец купил участок земли в средней полосе России. Решили не ждать помощи от государства. Построить дом своими силами!!! Вещи пока постоят у знакомых во дворе. Они снимут комнату. Четверо молодых мужчин. Сильные! Умелые! Женщины, мать, и бабушка, работящие. Справятся! Семья большая.

У меня по истории стоят четыре пятерки. Тройки по математике я исправила.

Помогли мои занятия с Айной и с ее старшей сестрой!

В семье у девочек — математика на троне царицы. Мама сестер — заслуженный учитель республики.

Вчера, моя мама пошла на рынок, купить еды.

Маме показалось, что она видела Аладдина!

— В дубленках: и он, и его спутница!!! — сказала мама. — Но молодая женщина не Кусум.

А у нас дома и хлеба нет…

У меня сердце кровью бы облилось, если бы он жил так, как я!

Возможно, моя мама ошиблась?!

Есть же на свете похожие, на ее «сынулю» парни. Я вижу: она скучает по нему.

Патошка-Будур

18 декабря 2000 г

События вчерашнего дня и те, что уже случились сегодня.

Пишу коротко.

Вчера, только мы проехали, взорвался «уазик» на базаре.

Стали минами начинять пустые машины! Теперь если видишь — стоит транспорт без водителя и без пассажиров — обходи!

Стреляли и ранили двух чеченцев — «гантамировцев», оба живы. Увезли в больницу.

Убили одного солдата.

Дополнительно, я слышала, что взорвали БТР.

Под вечер военные окружили рынок!

Я иду в школу!

Царевна

22 декабря 2000 г

Сегодня военными был внезапно обстрелян центр города Грозного.

Люди говорили, что ранило детей и кто-то погиб из школы № 8.

Снаряды разорвались на улице, рядом со школой. Дети только вышли!!!

Также снаряды попали в здание Университета. Шли лекции.

Погибли студенты экономического факультета. Тяжело ранена их педагог.

На рынке — около двадцати раненых и погибших прохожих.

Часть этого «фейерверка» летела над головами торговцев и над головой моей мамы в частности. А она продолжала торговать. В этот же день, по рассказу тети Тони, боевики напали на здание МЧС и дом Правительства в районе остановки «Автобаза».

В полном вооружении они отступали жилыми дворами (где играли дети!) в частный сектор, через большие дома. Все происходило недалеко от больницы № 9.

Военные не вступили в прямой, контактный бой, а стреляли им вслед из пушек и крупнокалиберных пулеметов. Поэтому взорвалась большая газовая труба!

Тоня бежала со своего верхнего этажа на первый. И лежала в коридоре у гостеприимных соседей. Обезумевшие от страха родители долго искали детей, так как шел только пятый час дня. На улице было светло, солнечно.

Это дурдом!

Вчера произошел еще один случай.

БТР взорвали на остановке «Электроприбор». Перекрыли дороги. Погиб ребенок.

Сегодня моя мама одна поехала за моим детским пособием в ту же сторону, на остановку «Бутенко». Я пошла в школу. Днем я слышала несколько сильных взрывов.

В данный момент я дома. Мамы нет!?

Мне одной тяжело… Уже второй час дня.

Она пришла! Ура!!!

Я рисую красивое лицо, закрытое полумаской, и подписываю его: «Осторожно! Война!»

Читаю рассказы Жан Гривы о гражданской войне в Испании. Я без ума от его «Ноктюрна».

Царевна Фатима-Будур

26 декабря 2000 г

Мы сидим дома. Не работаем. Так длится почти неделю.

Завтра, с вечера — праздник.

Тетя Валя уехала с сыновьями навсегда. Прощайте!

Удачи тебе на новом месте, Мансур! Ваша семья, как привет из моего детства.

Теперь я почти одна, и без вас войду во взрослую жизнь…

Осталась бабушка Нина. Немного имущества. Средств, чтобы сразу увезти все и всех, у этой семьи нет. Бабушка ждет пенсию. Будет отправлять остатки вещей…

Уже несколько дней, как исчезла с приехавшими к ней «братьями» Лина.

Чувствую, что с ней не все в порядке.

— Где она? — спрашиваю во дворе, но никто не знает. Потому помочь ей, кроме нее самой, не сможет никто…

Жилые дома на окончание Уразы, к Празднику — опустели. Многие семьи, по традиции, решили проведать родственников в селах.

Сосед из нашего подъезда, тот, что был ранен, помог нам. С помощью гибкого шланга он провел газ в наше жилье!

Ему 32 года. Часто ругает своего младшего брата — Резвана. Не пьет. Рассудителен. Или хитер? Его сестра приходила ко мне, учила меня печь хлеб.

Продолжаю.

День.

Лина-хохотушка явилась! Колени сбиты. Похудела. Жалкая и злая. Видно, попала в переделку и еле выбралась. Вот уж любительница острых приключений!

Я набирала воду у водовоза. Лина, чтобы меня унизить перед мужчинами — соседями, заговорила русским матом. С грязными словами обратилась ко мне.

Ждала, наверное, что я тем же ей отвечу. Провоцировала!

Куда там! Я глаза поднимаю на нее и говорю:

— Я, конечно, понимаю, что ты к такому обращению привыкла… Но я редко от кого слышу такую грязную речь в святой месяц!»

Она от злости не знает, что ответить мне, покраснела и бурчит:

— Святой месяц! Да прям!

А я ответила ей:

— Это уж для кого как!

Все засмеялись, и явно не в ее пользу!

В школе я дралась, опять из-за «русской фамилии».

Многие меня ненавидят. Обзывают. Но это пустяки.

Директриса школы из себя выходит, говорит, что дети «неуправляемые»… Меня не любит из-за головного платка, который я всегда ношу.

Метаморфоза: до войны, весной 1999 года девочек — старшеклассниц не пускали в эту же школу (!) на уроки без косынок.

Учителя стояли у входа, проверяли наличие сменной обуви и покрытой головы.

Теперь в школу, наоборот, велят ходить с непокрытой головой(?)

Я считаю: под каждую власть не подстроишься!

Главное — не вреди никому.

28 декабря 2000 г

Второй день Праздника.

Кто-то подложил мину на трассе. Бабахнула!

Аладдина нет!

29 декабря 2000 г

Стрельба ужасная! Какой — то смертельный фейерверк.

Темно — красные раскаленные болванки, хорошо видимые на фоне серого неба.

Снаряды — белые и оранжевые. Яркие, «золотые» пули.

На любой вкус!

Опять война началась?

Надо идти за водой.

Пришел во двор новый молодой мужчина. Ему нравится Лина — хохотушка.

Часами парень сидит рядом с ней на скамье, разговаривает.

Говорят, у его жены в войну оторвало голову снарядом… Может быть, Лина переменится!? Станет скромнее, лучше? Она — женщина красивая, смекалистая.

Новый друг нашей «Хохотушки» заходил несколько раз и к нашим верхним соседям. Говорил с ними о религии. О понятиях Честь и Совесть. В стенах и в дверях — дыры, многое слышно. Но его беседы мало что изменили…

В школу нам приказали наведаться числа 12 января.

Сегодня трассу открыли.

По ночам обстрелы. Из орудий. Мощные такие, как были военной осенью.

Недалеко от нас, в частном секторе, нашли четырех убитых мальчиков. Возраст от 12 до 15 лет!

Теперь: мои личные итоги прошедшего года и мои выводы.

Аладдин, действительно, был против вручения мне фотоснимка.

Он, очевидно, ругал Джинна за передачу снимка мне…

Кусум украла фотографию. Ее грех ничем не смоешь.

Но это было сделано по его просьбе…

Чтобы не подвести меня? Себя?

Старшая сестра этой женщины использовала мой дневник в личных целях.

Догадываюсь, она давала читать его заинтересованным лицам.

Получила за это вознаграждение.

Возможно, отдала его навсегда и не собирается мне возвращать.

Не знает, что мы сняли копию.

Скольким мужчинам я отказала из-за него?! Сколько пролила слез!

Главная моя беда — я не могу забыть Аладдина.

Дорогого моему сердцу, слепого… безумца.

Фатима-Будур

31 декабря 2000 г

Мы с мамой одни. Дома. Мама опять больна. Лежит и тихо стонет.

«Я»

6 января 2001 г

Я изнываю от скуки! Скорее бы в школу!

Вчера помогала грузиться бабушке Мансура.

Она вывозила оставшуюся часть личных вещей.

Кушать нечего. Дена нет. Сам он не придет. Скромный.

Верхние соседи вороватые и хитрые!

Лина «дружит» сразу с несколькими мужчинами во дворе. Тот хороший парень, что был внимателен к ней, перестал приходить в наш двор. Лина завидует мне. Моей молодости, внешности. Очень не любит. Зря! Лина! Зря! Приглядись! Я старуха внутри!

Судя по всему, я буду долго одинока. Очень долго.

Возможно, всегда.

Наверное, я не научусь притворяться и врать, как большинство людей.

Мне плохо! Ты не завидуй мне. Я ведь и так все время болею…

Будур

7 января 2001 г

Умер мой кот Ибрашка. Мир ему в верхних кошачьих мирах!!!

Будур

8 января 2001 г

Все, что было у нас в доме: не сильно заношенную одежду, остатки посуды, лучшие книги из домашней библиотеки, — я сегодня «задаром» продала! Купила маме лекарства. Буду опять делать ей уколы! Подсовывать таблетки! Денег вообще нет. Только на один день — на хлеб.

В семьях, где есть мужчины, они что-то мастерят или воруют.

Я не осуждаю никого, я понимаю — два года никакой работы нет.

Но что делать мне?

Я — школьница. Мне необходимо получить образование, мама болеет.

И сама я не в лучшей форме. Даже небольшая физическая нагрузка вызывает одышку. Как будто какая — то внешняя сила выбрасывает меня из жизни.

И, как приблудного зверя, подкармливают соседи. Это стыдно! Плохо!

Как страшно и горько! Не можем умереть… Жить тоже!

Была у Маши. У нее все в порядке! Она встречается с сельским парнем — чеченцем.

Он ей по душе! В помощи (занять мне денег) Маша отказала.

Лишних средств и у нее нет!

В школе у нас более 400 человек! Моя классная руководительница предложила собрать для меня по 1 рублю, чтобы людям не было тяжело. Директор школы разрешила.

Мне очень стыдно, но я согласилась. Две мои одноклассницы лично от себя дали мне по 100 рублей. Сами принесли к нам домой. Посмотрели, как жутко мы живем…

Я в шоке от их дружеского участия, чуть брезгливой жалости. Но я все же бесконечно благодарна этим девочкам. До слез. Получается, я — пятнадцатилетняя нищенка, просящая милостыню. Я принесла маме от одноклассников серого гладкошерстного кота. Страшный! Худой! Там, в доме, их было 6 штук! Мне, для больной мамы, отдали самого любимого! Мама, как увидела, заворчала:

— Что, хуже его не было?!

Но кот ей греет руки, пока я в школе, и «поет».

Я пообещала отнести кота назад, если не понравится…

Однако мама поцеловала его и заявила:

— Он такой же худой и несчастный, как мы! И такой же давно не мытый!

Так серый страшилка, кот Борзик, остался! «Борз» — Волк на чеченском языке.

Я пришла со школы, сделала маме укол, покормила ее рисом. В глазах у меня пляшут черные точки. Вижу плохо. Вышла погулять во двор.

Каталась на железных качелях. Это как — то успокаивает. Их из частного сектора притащили парни — соседи. Качаюсь и сплю.

Надо варить суп на масле на вечер и на утро. Потом — садиться за уроки.

Вместо уроков я сочинила стихи. Понятно, кому.

В нашей дружбе — зов орла таится!

Чистота и прочность горных скал!

Этой ночью пусть тебе приснится

Все, что ты навеки потерял!

Ни минуты не колеблясь в вере,

«Старшим братом» я тебя звала…

Почему не понял ты потери?

Той, что нас на муку обрекла.

О, мой брат! Ты бросил в сильном горе

Девочку, совсем одну — меня…

Неужели не страшишься скорых,

Вечных мук, вселенского огня?!

Царевна Фатима-Будур

11 февраля 2001 г

Ходила по талонам бабушки Мансура, получала хлеб.

Удивительно! Хлеб дают пенсионерам, а таким, как мы, — ничего!!!

Вчера мы всем двором помогали отъезду соседки — Андерсен.

Я увидела, как Лина и сплоченная компания, в которую входили чеченцы со второго этажа нашего подъезда и братья Борзовы, украли ее цветной телевизор.

Сообщники: шесть мужчин и одна женщина. Я велела вернуть!

Все стали мне врать, что это шутка! Потом что — то завернули в одеяло, передали в машину.

Сообщили хозяйке и мне:

— Это телевизор!

Позднее, я услышала, как они «ржали» во дворе.

Радовались, что обдурили меня и хозяйку вещей. В одеяле была тумба от кровати!

Внимание!

С этой минуты, мой дорогой Дневник, у меня враги в родном мне дворе.

Главное — не бояться!

Все эти люди долго шептались о том, что нас надо запугать и выгнать со двора. Либо убить…

Однако сегодня они явно стыдились. Лина опускала глаза, убегала.

Парни со второго этажа прислали свою маму с 20 рублями, «сахал», по — чеченски — «подаяние ради Аллаха», моей больной маме. До войны некоторые из этих людей обворовывали квартиры. В основном — «русские». Два раза нашим верхним соседом занималась милиция. Но мать выкупала его. Она много плакала, особенно из-за младшего сына. Находились заступники и друзья, работающие в РОВД.

Пожары войны пришли на помощь. Многие архивы были уничтожены.

Мама ругала меня за историю с телевизором:

— Исправить ты ничего не в силах. Зачем же лезть?!

Мне скоро — 16 лет! Кроме войны и массового воровства я ничего не видела! Очень обидно!

Стреляют в садах и на трассе.

И, словно аккомпанируя выстрелам, звучат из окон песни о войне, о героях — чеченцах.

Поет (по-русски) автор текстов и певец Тимур Муцураев.

У него гражданский надрыв, этим он немного похож на Высоцкого… Его стихи часто несовершенны. Но кто бы смог «совершенно» писать на чужом языке?!

Хрипловатый, по-горски гортанный голос завораживает.

Пытаюсь, в виде тренировки, подражать ему:

…Не страшись!

Страх влечет тебя во тьму!

Солнца луч не опасен никому.

Минарет, тонкий месяц и — звезда,

Что еще видел лучше ты, когда?

Ночь пришла.

Миллионы крупных звезд!

В небесах для тебя построен мост…

Вечный Рай!

Там зеленая трава…

Выбирай!

Жизнь дает тебе права!

Ну, как?

Эти слова на мелодию песни «Иерусалим» сочинила я сама, попытавшись поймать «вибрации» Тимура Муцураева.

«Я»

16 февраля 2001 г

Торгую три раза в неделю. Учусь в школе, делая некоторые уроки на перемене. Там же, за пять минут, заучиваю стихи и рассказываю. Учителя за это меня уважают. Знают, что в остальные дни я не могу приходить — нужно кормить маму. Она лежит дома — болеет…

На рынке соседи, торгующие видеокассетами, сказали, что меня искали двое парней.

Это Джинн и Аладдин?! Оба были в форме гантамировцев. Не нашли…

Я не верю. Ложь. Все придумано. Кому-то очень хочется сделать мне больно.

Даже если это так — видеть их не хочу! Мне они не нужны. Говорить не о чем!

Пусть останутся в прошлом, в полудетской сказке о войне и о дружбе.

А теперь мне не до них… Встречу — буду молчать.

Мама болеет. Лежит до сих пор! Очень трудно обеспечивать ей туалет.

А в школе задают много уроков.

На этих днях я должна поехать, чтобы получить гуманитарную помощь — муку (дают полное ведро). Еще соль — 200 грамм, растительное масло — 1 литр.

Все это мы получаем 1 раз в месяц.

Если со мной и с моей мамой случится беда, люди, имейте в виду: соседи у нас не только воры, они участники другого «темного» дела.

Вспоминаю такой случай.

Жил в нашем доме на втором этаже ветеран ВОВ — Тунзин Юрий Михайлович. Русский пенсионер. Одинокий. «Странная» у него получилась смерть… Я дату не помню, но знаю, что это случилось после первой войны.

Мне было 11 лет. Юрий Михайлович выехал за пенсией в другой регион. Получил деньги.

Полежал там, в больнице с пищевым отравлением. Кто ему носил еду, «помогал» — знали все. Ветеран, однако, поправился. С пенсией, полученной за несколько месяцев, он вернулся домой. Два соседа-чеченца, с которыми он рядом прожил 30 лет (и дружил) помогли старику занести домой сумку-коляску с его вещами. Больше во двор Тунзин не вышел…

Тот, кто видел тело, рассказал: «Кровь текла изо рта… Лужица у лица… Лежал лицом вниз.

Похоже, его ударили со спины». Об этом долго судачил двор. Все, кто жил там тогда. И люди видели, кто помогал заносить вещи. Потом его квартира — перешла ближайшим соседям, а его жену выгнали под страхом смерти, и она горько плакала на остановке.

Я видела это.

Наша соседка Марьям хвалила Бога за то, что ее сыновья послушны.

Не полезли через балкон смотреть, что случилось, когда пошел неприятный запах.

Квартиру Тунзина соседи со второго этажа быстро закрепили за одним из сыновей.

Со всем имуществом! Теперь эти же люди сдают скупщикам чужую мебель, ванны, газовые плиты, посуду. Скупщики в нашем дворе появляются по несколько раз за день.

У них хорошая «кормушка»! А моя торговля совсем не идет. Чеченка Лиза и продавец книг Тоня подкармливают меня на рынке остатками своей еды.

Периодически тетя Тоня уезжает за товаром на книжную ярмарку в город Пятигорск.

Она торгует у нас в Грозном, так как пока здесь не введены налоги.

Наверное, в связи с военными действиями и полной неразберихой.

Тоня рискует жизнью. Старается помочь своим мужчинам: мужу и сыну, выехавшим из Чеченской республики. Но они до сих пор не устроены.

Фатима-Будур

21 февраля 2001 г

Вечер. Я дома.

Лины опять не было во дворе четыре дня. Я не люблю ее, но всегда сочувствую.

В каждом человеке так много граней! Плохое перемешивается с хорошим.

Лина тому пример. Не от «сладкой» жизни эта женщина торгует собой.

Я видела ее фотоснимки. Лина гораздо красивей меня в мои годы.

У нее так ладно все получается! Хозяйственная!

Видимо, когда была она молодой и доверчивой, встретился ей мужчина врун и трус. Искалечил женскую судьбу.

Парни со двора делают вид, что дружат с Линой. Ходят к ней в гости.

Просят в долг деньги и ее товар. (Она торгует дома, из окна квартиры.)

А потом втихомолку шепчут гадости. О том, что она — Белоснежка и у нее всегда полно «гномов»…

Сегодня я узнала: нашу знакомую учительницу ограбили, избили!

С директрисой школы, сочувствующей нам, я совершила длительное путешествие!

Ездили по всем филиалам «Красного Креста» в городе Грозном.

Рассказывали, что я и мама живем без удобств, тепла и света, в провалившейся в подвал квартире. Нет ни еды, ни одежды, ни лекарств!

Но все дружно отказали мне в любой помощи. Под разными предлогами.

Мол, мне уже 15 лет и я не ребенок, также я еще не пенсионер и я (!) не беременна.

Тогда, директриса школы, сама от себя, купила мне и маме яблоки, бананы, сахар и лекарства!

Встретила Алика, того самого, что хотел жениться на мне прошлой зимой.

Попал в гадкую компанию, но позднее помог Маше… Я была очень признательна ему за это. Надеялась, что он не испортил сам себя окончательно. Но случилось то, чего я никак не ожидала: Алик предложил мне торговать собой. Сказал, что таков мой единственный путь в жизни. (Если я действительно голодна, а моя мама болеет, не может работать.)

— Нечего время тянуть! Все равно в твоем возрасте только интимом можно заработать! Хватит из себя недотрогу строить! — брякнул он.

И тогда я, неожиданно для себя самой, заговорила с ним отборным русским матом и послала его подальше!

Сказала:

— Слушай! Я заработаю! Но трудом, а не так, как ты мне рекомендуешь… Понял?!

Очевидно, это наша последняя беседа…

Ходила к Хасану, в его торговый ряд. Рассказала: «Болеет мама».

Он почти сразу прислал к моему столу своего друга.

Друг купил много ерунды. Явно ненужной ему.

Сделано это было по-человечески красиво.

Себе на обед я заработала и приободрилась…

В школе утром я поссорилась со своим одноклассником Деном.

Он мне грубил, а я… ударила его по лицу. Теперь мы не разговариваем!

Я переживала полдня! Но «сквозь слезы» — задирала нос.

Ден бродил по школе нервный и печальный…

К вечеру отношения наши наладились. Дени пошел на уступки, сам подошел. Извинился.

Жаль! Мир после ссоры обычно не прочен…

Снова участились обстрелы. Учителя боятся за нас.

Говорят, всех школьников отпустят по домам до конца февраля…

Завтра, если будет тихо, а в школу не нужно идти, я постараюсь добраться до остановки «Автотрест». Там дают муку. Многие жители нашего района получили! Это очень далеко от нас: ддвадцать транспортных остановок…

Со мной рядом торгуют ребята. У них на рабочем столе телевизор с видеоприставкой! С их помощью в свой «рабочий» день я слушаю музыку и смотрю видеофильмы. Собирается толпа. Телевизора у меня нет давно, и я тоже стараюсь хоть что-то увидеть, — главное, чтобы в это время не украли товар. Лучший фильм за эти дни — «Гладиатор». Мне запала в душу фраза оттуда, сказанная генералом Максимусом перед боем:

«Мы уже мертвы! Мы уже в Раю!»

Амина — продавец чая и учительница — уехала на несколько дней.

Без нее скучно! Так хорошо шутит она вместе с первой женой своего мужа.

Обе симпатичные! Всегда приветливы.

Вечером в нашу дверь постучала Лина.

Неожиданно дала «сахал», подаяние, — 50 рублей!

Неслышно шевельнула бледными губами: «За ребенка…», — и сразу ушла.

Она что-то натворила…

Случилось землетрясение. Три балла!

Дома расшатаны. Чудо, что не обрушились на всех нас…

Мне скоро 16 лет. А я бестолково суечусь, как старуха!

Девушки вокруг, подстегнутые хлыстом войны, спешат замуж… Много браков с 13–14 лет!

Я приготовила все свои уроки. Выучила главы по истории на несколько уроков вперед. Достала «Мастера и Маргариту». По черному коту Бегемоту с Воландом соскучилась! Читала уже, наверное, раз пятьдесят.

Помню, кто из «героев» что должен сказать, спросить, ответить.

Но снова и снова получаю несказанное удовольствие от встречи с ними!

И каждое чтение добавляет какую-то незамеченную раньше деталь. Словно я ныряю на все большую и большую глубину.

Я помню, года три тому назад, после первого прочтения этой книги, «Бегемот» пришел ко мне во сне, галантно предложив попутешествовать вместе.

Мы летали в космосе.

Проникали через туннели в глыбе зеленого льда в другую Вселенную.

Мой спутник аккуратно, издали, чтобы (как он сказал) я не обожгла глаза, показал мне-то место, которые люди называют Рай.

И какие-то летающие аппараты, круглые, как мячи. Они летели и вращались, чтобы увеличить свою скорость…

Будур

27 февраля 2001 г

Видела тетю Лейлу. Она приехала от своей мамы из Ингушетии.

Обещала зайти к нам в самое ближайшее время.

Чувствую себя плохо! Ничего дома не делаю. Только воду принесла.

Наконец в наш двор водовоз заглянул! До этого питьевую воду я дважды везла с рынка в бутылке! В пакете с товаром. Только для чая. Она дефицит!

Руки мы не мыли. Обтирали мокрой тряпкой…

Мы с мамой хотим отправить своего «агента» — соседку Марьям в Ингушетию.

Желательно узнать, благополучно ли идут дела у моих названых братьев — Джинна и Аладдина? Как они?

Может быть, я ошибаюсь? И у них беда и бедность?! Ведь часто люди лживы…

Специально могли сообщать им о нас неправду.

А нам — наврать о них…

Аладдин снился таким же, как прежде. Только глаза стали другими, чужими и черными.

Занимаюсь самостоятельно, не хочу получать тройки. Даже по математике…

В моем аттестате я плохих отметок не потерплю!

Йога моя «накрылась»: мне плохо с сердцем.

Ночью я читала при коптилке замечательные повести и рассказы

Василия Быкова о войне 1941–1945 гг.

Очень правдиво!

«Альпийская баллада», «Дожить до рассвета», «Сотников».

Больше всего мне понравилось последнее произведение.

В повести «Сотников» описываются два друга партизана, которые пытаются спастись, но попадают в плен к фашистам. Один из них, после всех пережитых совместно трудностей, предает другого.

Помогает казнить, повесить друга. Выдергивая у него из-под ног табуретку. Видя это, даже фашистский палач удивлен:

— Хорошая же ты падла! — говорит он.

А человек, который только что убил своего друга, идет на службу к фашистам, думая:

«Я ведь только хотел жить!»

Подобные случаи происходят и сегодня. Человеческое нутро — неизменно.

В нем всегда есть место для любви к себе и место для страха перед лицом смерти.

Дневник! Знаешь, в моем сердце прочно поселилась тема: «Война и человек».

Я нашла об этом стихи и дарю их Тебе:

Человек склонился над водой

И увидел вдруг, что он — седой!

Человеку было 20 лет,

Над лесным ручьем он дал обет:

Беспощадно, яростно казнить

Тех врагов, что рвутся на Восток…

Кто его посмеет осудить,

Если будет он в бою жесток?

Царевна Будур

7 марта 2001 г

День. Я дома.

Вчера я была на базаре. Мама болеет и не ходит торговать. Заниматься этим приходится мне самой. Сегодня отдыхаю и учусь.

На моем торговом месте пристроились торговать два друга. Неизвестно, как сложатся в дальнейшем наши отношения. Ребята непредсказуемы.

Хочу сообщить тебе, мой доверенный лист, что за мной недели две наблюдают. Это мужчина, которого почтительно и с симпатией женщины называют «Черный принц». Он ходит не один, а с телохранителями. Кто он?!

Ему подчиняются, его слушают. Телохранителей много. Пять-шесть. Среди них — его младший брат. Глаза этого человека умеют менять цвет! Они-то черны, как угли, то синие.

Мужчина очень красив! Плотного телосложения. Впервые дни он носил бороду. Но сейчас сбрил ее. Похож на тех, кто служит в разведке или работает в милиции. Думаю — большой пройдоха! Возраст — от 30 до 35 лет.

Черный принц глаз с меня не спускает. Пытается заговорить.

Я в ответ избрала тактику молчуна…

Я зарисовала его на салфетке: в черной куртке с большим капюшоном и с бородой. Борода ему очень шла! Зря убрал. Один из его телохранителей мое «художество» подсмотрел и доложил… С некоторых пор незнакомые люди присматривают за мной.

Думают, я не понимаю чеченский язык!

(Я эту версию поддерживаю! Живу, как разведчик в кино.)

Эти люди часто обсуждают: с кем, куда я иду.

Сегодня я ехала на рынок с приличным семейным мужчиной из нашего двора.

А два «незнакомца» стояли на остановке у рынка. Они говорили:

«Сегодня не одна. Родственник, наверное? пошли!»

Оба наблюдателя прямиком направились к Али.

Сосед-чеченец, услышал эти переговоры, удивленно на них посмотрел, спросил: знаю ли я этих людей?!

«В лицо, и то плохо», — призналась я честно.

— Будь, осторожна! Иди до остановки с кем-нибудь, — рекомендовал сосед: — Украдут, а мать больна. С кем она останется?! — сочувственно добавил он.

Вчера взорвался рейсовый автобус, полный людей, прямо на мосту.

Наверное, одного кого-то «убирали». Маршрут номер семь.

Мне сообщили: погибли студенты.

А на остановке возле моего дома на машину «Волгу» с чеченцами — «гантамировцами» налетела большая машина с пьяными солдатами. Чеченцы случайно живы. Оказались тренированными ребятами! Выбросились из своей машины за секунду до столкновения!

«Волга» стала «лепешкой»! Колеса летели по дороге!

Начались перестрелка и крики. Прибежали трезвые военные с ближнего поста. Русские солдаты ругали обе стороны.

«Успокойтесь!» — кричали они.

Связали веревками своих сумасбродов-пьяниц (те вырывались) и увели на пост. А чеченцы оказались важными персонами.

Тут же остановили машину и отправились в комендатуру жаловаться начальству.

Хозяин «Волги» так кричал, что сорвал голос.

Мы, по несчастью, только вышли из автобуса…

Когда все началось, мигом отползли по траве с другими пассажирами. Прятались за камнями взорванного дома.

Еще вчера я на 50 рублей наторговала! Мяу!

И у меня было интересное знакомство.

Молодая женщина подошла к моему столу. Имени ее я не знала, но отгадала сразу. Я заговорила как продавец, предложила книги-новинки. Обратилась к ней, неожиданно для себя назвав незнакомку Светланой.

Оказалось — я угадала. Женщина подошла не одна, а со своей сестрой Емельяной. Они обе увлечены Индией, Востоком.

Мы разговорились так, будто знакомы вечность. Светлана пообещала подарить мне книгу «Агни-Йога» и другие книги, которые она уже прочитала, хорошо знает, и они ей не нужны.

Света в возрасте 35 лет нашла свою «половинку». Она уезжает с этим человеком в Бразилию. Навсегда! Мечтает об экспедиции в джунглях!

Свете 35 лет. Выглядит она очень молодо, как старшеклассница.

Мама продолжает болеть, не встает.

Я торгую три дня в неделю, если не стреляют.

Естественно, за три дня на еду на семь дней на двоих взрослых я не зарабатываю. Голодаем постоянно. А еще нужно ходить в школу! Помогают многие, но возможности у наших помощников мизерные.

Кто даст 1–2 картошки. Кто — половинку стакана подсолнечного масла.

Кто хлеба принесет, а кто огурец. Так мы живем!

Школу я не бросаю. Наоборот, учиться стала гораздо лучше, чем в начале учебного года. «Троек» нет.

Фатима-Будур

12 марта 2001 г

Я иду в школу.

На базаре дела не идут, несмотря на все мои старания.

Сосед по торговому столу купил мне вчера один банан и пирожное.

Царский подарок!

На свежем воздухе все время хочется есть!

Выручают Амина и первая жена ее мужа.

За один чай я плачу, второй мне дают даром.

Жду свое детское пособие: 116 рублей в месяц!

Хочется сидеть во дворе и смотреть на небо, на траву.

Греться на солнышке.

Я в хорошем настроении, что случается редко.

Мне спокойно сегодня и хорошо.

Весна! Оживает природа.

Мама все болеет.

Царевна

13 марта 2001 г

Сегодня учительница по биологии передала мне лекарства для мамы.

Я пропустила десять дней. Теперь буду колоть себе и маме витамины.

Она лежит. Сердце.

С Деном мы друзья! Он веселый. Очень хороший мальчик!

Но я думаю о своем соседе по рынку.

Парень самостоятельный, деловой. Это отлично! Ведь по годам он молод, а живет не за счет родителей, наоборот, им оказывает помощь.

Я его уважаю.

За мной сегодня увязался какой-то парень.

От остановки до моей школы шел за мной. Это утром!

Я была в школе примерно 4 часа, а он ждал у дверей!

Когда я вышла — сразу за мной увязался.

Наш разговор:

Он:

— Можно, я с тобой пойду?

Я ответила ему:

— Земля — от Бога. Не моя и не твоя. Иди по ней, если хочешь.

— Ты меня не узнаешь, не помнишь?!

— Я не интересуюсь посторонними людьми…

— Ты бываешь в центре, на рынке. Я у тебя как-то купил сигареты. Ты помнишь меня?!

— Узнаю я только своих родственников, извини.

В ответ он «выдал» из светской хроники, что-то вроде:

— Я буду надеяться на ваше расположение!

А я «брякнула» в ответ:

— В добрый час!

И с большим удовольствием, почти бегом, направилась к родному дому.

Я сразу поняла, чьи это дела.

Черный Принц Али дал шоколад девчонке, недалеко от меня торгующей.

Через нее узнал, в какой школе я занимаюсь.

Парня подослал с заданием. Проверить: до какой степени я придерживаюсь «чеченских» правил поведения?! По моему, «бой» я выиграла!

Однажды Али от моей остановки до рынка ехал за автобусом на своей машине.

Я стояла на своем любимом месте, у заднего стекла обзора.

Хотелось бы предугадать его планы по отношению ко мне.

Игра?! Влюбленность?

По некоторым его действиям могу сказать: Али не в ладах с законом. (Али — имя Черного Принца.)

Но не исключено, что при всем этом он как раз представитель закона и власти!

И где теперь закон?!

Али обаятелен. Нагл! Проворен и смел. Такой тип мужчин симпатичен мне.

Еще тетя Лейла познакомила меня с парнем Володей.

Когда-то мы уже были знакомы. Давно. В то время мне было 11–12 лет.

Я помогала маме. Носила пирожки по рынку (после первой войны).

Володя делал ключи к замкам. Продавал рыболовные снасти. А так как замки в дверях выбивать продолжали — работа у него всегда была. Его мама — русская, светленькая женщина, торговала на рынке. Она брала пирожки у нас и себе и своему сыну.

Теперь этот парень стал очень высоким и красивым. Светловолосый! Огромные голубые глаза! Он не пьет и не курит. Умеет делать ремонт!

В одном чеченском доме он чинил крышу. Хозяйская дочка сразу на него «положила глаз».

Мать девушки была не против такого зятя, хотя парень русский.

Но у Володи есть симпатия. Другая чеченская девушка.

Тетя Лейла рассказывает, что Володя — молчун. Не любит праздники.

(Лейла — подруга моей мамы. Одновременно, подруга его матери.)

Именно поэтому она проявляет заботу о Володе: стирает, готовит.

Мать Володи уехала из республики.

Он, наоборот, решил остаться здесь. Принял мусульманскую веру.

Собирается жениться.

Мужчины и женщины зовут его «святым» за строгое поведение.

Своей молодой соседке со второго этажа я дала почитать книгу об Афганистане. Там все похоже на наши чеченские дела…

«Уйти и не вернуться» и «Мое прекрасное алиби», автор — Ч. Абдуллаев.

Книга мне понравилась. Пусть другие почитают.

Царевна

15 марта 2001 г

17:00

Была на своей «рыночной» работе.

Сосед с кассетами пока ведет себя порядочно.

Иногда он заботится обо мне, как о сестренке…

А я понимаю, что немного нравлюсь ему.

Он мне тоже временами симпатичен.

Али злится, когда видит — мы общаемся.

Сегодня я видела, как Али мирился с Хасаном.

В их руках мелькнули доллары.

Подошла Машенька. Она живет в чеченской семье с новым мужем!

Маша очень понравилась его старикам!

Особенно тем, что после обряда и свадьбы встала затемно и выгнала пастись коров!

Убрала, пока все спали, большой двор! Машка работящая! Теперь один раз в неделю она приезжает с продуктами и с деньгами к своей маме и к сыну от первого мужа.

Пока она живет в селе. Ей — не впервой. Довольна! У ее мужа есть дети от первой жены.

Жениться на Маше ему разрешил старейшина семьи. Маша готовилась. Ей необходимо было удивить, порадовать родных мужа. Ведь приданого у нее нет. Она наизусть выучила и рассказала несколько сур из Корана! Самый старший дед удивлялся и только головой вертел… Через пару месяцев молодоженам обещают подарить отдельное жилье в городе Грозном. Исламская вера пошла Маше на пользу. Личная жизнь устроилась.

Теперь все зовут ее — Макка.

Я не уверена, надолго ли?! Я ни в чем теперь не уверена…

Ведь на Маше трое чужих детей! Они называют ее мамой. Слушаются.

Старшей девочке скоро в школу. Машка совсем «очеченилась»!

Я простодушно похвалила ее платок, сказала, что он ей идет и сам по себе необыкновенно

красив. Маша тот час сняла его и протянула мне:

— Платок — твой! Твой, раз понравился — дарю! Дарю!

Это было настолько от души и трогательно, что я в ответ тоже сорвала со своей головы косынку и заявила:

— Ты мне — сестра! Меняемся! На память!

Мы обнялись и расцеловались при всех.

Машка на радостях купила моей маме виноградный сок и селедку.

Ох! Как я рада за Машу! Она давно заслужила свое счастье.

А я, именно сегодня, хорошо наторговала!

Купила картошки 2 килограмма и 300 грамм сыра, домашнего.

У нас с мамой будет шикарный, праздничный обед!

Мой молодой сосед передал для моей больной мамы хлебные палочки и пирожное!

Завтра я торговать не буду. Поеду за своим пособием.

В нашем районе дают, но очереди большие. Можно получить только за один месяц.

Директор школы мне передала новые лекарства в ампулах, «папаверин» и анальгин, те, что прописали моей маме.

Фатима — царевна Будур

17 марта 2001 г

Утро. Я дома.

Вчера получила свое пособие — 116 рублей. Сразу купила себе нижнее белье.

Семьдесят рублей за него отдала!

Женщина из очереди за детским пособием увидела, что я в порванной, зашитой куртке. Она «молчком» сходила к себе домой, принесла и подарила мне пальто своей погибшей дочери. Просила помолиться за нее…

(Дочь, девушку 17-ти лет, ранило 31 декабря 2000 года на улице! В область легких. Она умерла.)

Пальто светлое, почти белое! Качественное и, наверное, дорогое.

Оно застегнулось на мне с трудом — оказалось узковато. Но когда я надела его, очередь за пособием дружно «ахнула» и «охнула», так было здорово!

Уставились все! И мужчины и женщины!

Я была довольна, потому что услышала слова восхищения…

Я грешу тщеславием и очень скучаю по добрым словам.

Целовала и благодарила за щедрость и отзывчивость, заплаканную женщину.

Пожелала здоровья ее младшим детям!

Светлой памяти и милости от Всевышнего погибшей молоденькой дочери…

Когда я переоделась дома и обновленной приехала на рынок, случилось вот что.

Черный Принц Али выскочил ко мне навстречу! Слегка загораживая проход между столами,

произнес вежливо и с почтением:

— Здравствуй! Сестра! Добрый день, сестра!

В этот же день узнала на рынке, что в районе Ханкалы нашли около 200 трупов. В основном мужчины. Женщины среди убитых также были!..

Все — мирные жители. Некоторые — торговцы с рынка. Позавчера взорвалась машина «Жигули». Думаю, что фугас был управляемый, так как в этот момент рядом проходила колонна БТРов. Пострадало восемь случайных прохожих!

Значит, если я попаду в ситуацию, когда рядом идет военная колонна, — надо прятаться за стену или за широкое дерево. Лучше временно стать ниже ростом, присесть. Пока она не пройдет.

В Новогрозненском районе (я не была там, даже не знаю, где это?) произошло нападение на колонну военных. Две машины взорвали. Был сильный обстрел. Среди прохожих — убитые и раненые.

Женщины злятся. Многие чеченки говорят: «Вышли бы за город и там дрались, кому не надоело!»

Я успела заметить, что мой молодой сосед с кассетами печален…

Не такой, как всегда. И на меня очень грустно смотрит. Дома кто заболел?

Озабочен своей учебой, торговыми делами?

Я, как заметила, сразу подошла.

Спросила:

— Что с тобой!? Как ты?

Но он не ответил. Только кивнул: «Привет!»

Царевна Будур

19 марта 2001 г. (вечер)

Завтра — мой день рождения. По «хиджре» он уже прошел.

Сейчас вечер. Все вкусное мы, как ни делили и ни растягивали, съели.

Завтра, Бог даст, — пойду торговать! Только что разорвался снаряд за окном, очень близко. Вся комната озарилась белым светом. Пять часов вечера. С работы и с рынка идут домой люди… С молодым соседом на рынке я поссорилась из-за Аладдина.

Он насмехался, говорил, что кое-что читал (?!)

Я сказала, долго не думая:

— Это поэтому ты несколько дней «не в себе»?!

В школе я поругалась с сестрой Дена. Полоса неприятностей и ссор.

Значит, негатив не в них, а во мне. Надо анализировать. Видела старшую сестру Кусум. Она сама подошла и сказала, что мой дневник у тети.

Тетя его вернет?

Террористы захватили самолет «Москва — Стамбул».

Самолет задержали в Турции!

Фатима — царевна Будур

31 марта 2001 г

Мне 16 лет! Возраст первого бала! Кажется, так писал Толстой?

Вокруг меня — помойка.

Ямы в коридоре в полу, пахнет из сырого подвала крысами и нечистотами, обломки стен нависают над головой, и грязные сырые дрова, кажется, навсегда поселились на кухне.

И непременная часть здешнего бального ансамбля — падающие, всегда некстати, кирпичи: привет от разрушенной стены моего дома.

Надо выбегать, а не выходить, из подъезда, Иначе плита или кирпич могут свалиться на голову. Этажи лежат друг на друге наклонными пластами…

Мой день рождения дома прошел удачно. Пришла любимая мной с детства тетя Лейла! Она поздравила меня.

Принесла нам пакет разных продуктов, мне — дезодорант «Черная магия»

Да. Магия мне очень бы сейчас понадобилась!

Мой сосед с кассетами прогнал меня со стола! Он купил его у его хозяйки!

Весь! Целиком и полностью!

Вот отчего он был печален, неразговорчив. Вот какие проблемы решал!

Грустил, расставаясь со своей совестью. А я думала — мы товарищи…

Спасибо! Он научил меня: в бизнесе дружбы нет.

Человеческие отношения — воспаленный аппендикс. Не нужный внутри мира, где я живу. Наверное, взрослею, раз понимаю такое.

Я опять скитаюсь с тяжелыми пакетами книжек.

Мои покупатели, которые шли за определенной литературой, заказав себе книги, не могут отыскать меня! В результате доходы падают!

У Хасана несчастье. Умер брат. Когда я узнала, тотчас пошла к нему.

Сказала все положенные слова утешения. Хасан хороший (по отношению ко мне) человек. Отличный отец своим детям.

Пусть эта потеря не сломит его!

Маша больше не приходила. Вероятно, занята со своей новой семьей.

Постоянно слышна канонада. Идут бои. Покоя нет!

Мимо по торговому ряду проходили старшая и младшая сестры Кусум.

Удивили меня тем, что обе поздоровались! Видимо, делить нам больше нечего.

Наш «делитель» сбежал!.. Такая математика «для девочек»: «делимое», «делитель»…

Болят глаза.

Царевна Будур

11 апреля 2001 г

Вечер. Дома.

Я была в комендатуре. По просьбе моего директора школы, переданной через ее знакомых, из милицейской кухни мне дали продукты. Картошку — 4 килограмма; бурак — 2 килограмма; баллон консервированной моркови; капусты — 2 вилка. Консервы: 2 банки тушеного мяса и 2 банки «сайры». Подсолнечное масло в маленькой канистре.

Я с трудом дотащила все это к себе домой! Столько еды! Колоссальное богатство для нас с мамой.

На рынке взорвали БТР. Была паника!

Три дня тому назад Хасан сообщил, что Аладдин почти неделю находится в городе Грозном. Хасан рассказал Аладдину: моя мама второй год больна…

Но Аладдин не подошел ко мне… Не проведал мою маму. Ему плевать! Желания нет.

Тем не менее, мои дела и сегодня и вчера идут неплохо.

Мне подарили 100 рублей!

Сложились женщины. Соседки по торговому ряду. Сказали:

«Купи себе обувь летнюю. Жарко! Калоши давно снимать пора».

Я плохо переношу весну. Один день радуюсь ее свету и теплу.

А другой — несказанно раздражает меня.

Царевна Фатьма-Будур

15 апреля 2001 г., воскресенье (вечер)

На рынке были убиты русские женщины.

Очевидцы рассказывали:

«Умирая, они долго мучились. Никто не оказал им помощи, не вызвал врачей! Никто!

Наоборот, некоторые люди подходили к ним и срывали с раненых золотые украшения! Серьги, цепочки».

Это видел и рассказал наш сосед, один из сыновей Нуры.

Я их не видела. И ничем не могла помочь.

За некоторое время до этого происшествия я отошла к киоскам, где торговали шоколадом. Начала из бутыли с водой мыть руки после еды.

Я была в большом платке. И в старой синей куртке.

Неожиданно рядом со мной оказался светлый чеченский паренек лет 16-ти с пистолетом в руках. Он прошептал:

— Уходи! Собирай свой товар и беги! Сейчас здесь будет стрельба!

Я не стала ни о чем расспрашивать незнакомца, а собралась и ушла с рынка. Потом началось… Толпа сорвала с умирающих русских женщин украшения, и никто не оказал им помощи. Это были женщины, на праздник Христианской Пасхи, пришедшие на рынок за продуктами!

— Представляете, у них вытекали мозги, а одна женщина полчаса не умирала, — делился увиденными на рынке подробностями сосед Ваха. — Их сумки с колбасой и яйцами сразу забрали. А серьги из ушей выдернули потом.

— Так им и надо! — радовалась рассказу старшего сына Нуры соседка Лина. — Русские нас грабили, когда упала ракета в октябре 1999 года. А сейчас наши убили их и пограбили!

— Все ты врешь! И совести у тебя нет! — не сдержалась я, слушая у подъезда этот бред, — Когда упала ракета — грабили свои родные чеченцы, потому что федеральные войска еще даже в город не заходили!

Терпеть не могу несправедливость.

Царевна

1 мая 2001 г

16:00

Очень долго не писала, но сегодня взялась. Начну по порядку.

Поехала я сегодня на рынок торговать. По дороге со мной случилось несколько «чудес»: моя кружевная юбка зацепилась за колючий куст, и я долго ее освобождала из плена, боясь порвать. Потом я, поскользнувшись, упала.

И подумала про себя: «Что-то меня останавливает…».

Но еда ведь нужна. Мама лежит дома, а я должна заработать и принести.

На рынке, едва я разложила товар, смотрю: БТРы и танки окружают базар. Началась автоматная стрельба. «Вдруг что случится? Книги все — чужие!» — испугалась я.

Мигом собрала весь товар в два пакета и бегом к маршруткам.

Только дорогу нам уже перекрыли. Водитель, чтоб вывезти людей в безопасное место, поехал не по обычному пути, а в сторону мечети по другой улице.

«Бах!» — выстрелили из пушки. Началась паника.

Страшно закричали люди…

После этого ударили автоматные очереди. Пули рядом с машиной. Мы выскочили из нее на улицу в поисках укрытия. Часть пассажиров побежала спасаться в мечеть. А я с женщинами и детьми — в частный сектор.

Дергаем ручки калиток, толкаем их — бесполезно!

Все заперто! Ужас! Наконец, одна — открылась! Вбежали в чужой двор.

Обстрел продолжается. Грохот. Нас всех впустили в дом.

Мы хотели укрыться в подвале, но он был далеко во дворе и на замке.

А стрельба такая, что замок открыть никакой возможности. Пришлось просто лежать на полу в этом доме по времени, часа четыре.

Я спрятала голову под кресло. Все остальное — наружу. Смех, если в тишине вспоминать…

Дом, где мы прятались, сотрясался от взрывов. Один раз грохнуло рядом.

Загорелся дом в соседнем дворе, примерно в ста метрах от нас.

В комнате, где были мы, с потолка упала люстра.

Все пили у гостеприимной хозяйки успокоительные капли из одного общего стакана.

Одна из женщин была беременна. У нее начались боли. Сказали: «схватки».

Она так закричала, что мужчины мигом убежали из нашей комнаты.

Я и еще одна девушка выскочили во двор. Увидели: у забора стоит военная машина, танк или БТР. (Я не рассматривала.) Стреляет из пушки…

В ответ такая же машина «палит» в нашу сторону.

Даже видно откуда!

Мы стали кричать:

— Уходите! Не вызывайте огонь на нас. Ученья у вас, что ли? В этом доме — маленькие дети!

Хозяйка дома силой затащила нас обратно в помещение. Отдышалась, обозвала «ненормальными». Стала объяснять:

— Жить надоело?!? Кто вас услышит, кто вообще послушает?!

В этом же дворе, но в другом доме, тоже прятались люди.

Не знаю их число. Нас в одной комнате было 15 человек!

Взрослые и дети.

В эту «переделку» попали даже совсем маленькие, грудные! Их уложили всех вместе, на одну кровать. Остаться в живых мы уже не надеялись. Потом мы услышали рев моторов больших машин. Выглянули на улицу.

Там «Уралы» увозили куда-то людей, в основном мужчин, которых военные сумели схватить. Женщин, цепляющихся за машины, военные пытались ссадить, вытолкнуть, но они не оставляли своих мужей и братьев.

Я выползла на улицу с женщиной-чеченкой. У нее на руках была трехлетняя девочка.

Снова и снова люди упрямо взбирались на машины, висли на высоких бортах, пытаясь освободить своих.

— Все: зачистили! — говорили те, кто приполз со стороны рынка.

Многие плакали навзрыд. Были раненые. Были убитые.

— Камеры хранения открыли и все унесли, — сообщили на улице. — Теперь пусто!

Некоторые женщины отдали военным свои золотые украшения, чтобы выручить молодых парней. Ведь забирали на «зачистке» даже школьников…

На остановке городского транспорта собралась огромная толпа.

Здесь рассказывали удивительные эпизоды сегодняшнего дня.

Например, как одна пожилая женщина-чеченка бежала за БТРом и буквально стащила с машины своего внука.

Она, крепко обматерив военных, показала им неприличный жест, что, видимо, понравилось. Военные расхохотались и разрешили: «Бери свое сокровище!»

«Сокровище» было подростком лет четырнадцати со школьной сумкой.

Он пришел на базар помочь бабушке до начала занятий.

Мне показали ее.

Эту женщину тормошили, обнимали какие-то люди. Смеялись и плакали.

А бесстрашная героиня вдруг превратилась в сжавшуюся в комок, маленькую рыдающую старушку.

Прохожие говорили, что кроме «Уралов» были автобусы, груженные людьми с рынка, но этого я не видела. Люди стояли группами, собирали деньги для раненых.

Искали для них «разбежавшийся» транспорт. Посторонние люди помогали друг другу. Большинство, как и я, старались уехать домой.

Поскорее выбраться из точки, ставшей еще одним «ужастиком» города Грозного…

Весть о событиях на рынке опередила мое возвращение. Мама нервничала, переживала.

Когда я добралась домой, то увидела на пустыре, рядом с нашей остановкой, огромные воронки — метра по 2-ва глубиной…

Оказывается, в районе наших домов тоже был обстрел!

В частном секторе, в двух кварталах от нас, убило женщину.

Эту семью мы знали. Муж и жена обедали во дворе

своего дома. Осколок попал женщине в голову. Муж Тагир остался вдовцом. На пешеходных дорожках, от остановки к моему дому, появились новые ямы на асфальте.

P.S:

16 апреля найден труп парня рядом с нашим домом.

Он оказался из села Шалажи.

18-того военные, устроив стрельбу у перекрестка, забрали мужчину-чеченца, который ехал мимо на машине.

Денег нет. Есть все так же хочется.

Будур

2 мая 2001 г

Позавчера на рынке взорвалась «лимонка». Погибло три человека

В одной из школ детей забрали в заложники!

В школах родители теперь будут оплачивать вооруженную охрану!

Вчера в нашем районе, на «Березке», молодому парню миной оторвало руки.

Появились мины в виде игрушек, зажигалок, фотоаппаратов…

Непреодолимый соблазн для детей, подростков.

Это не война — подлость!

Возможно, делается это, чтобы свалить вину друг на друга?

Ведь эти штуки работают против всех, не выборочно.

Эксперименты на человеческом материале. А материал — это мы!

Готовлюсь к экзаменам. Мне очень некогда!!!

Да, соседи стали нас еще сильнее ненавидеть. Особенно те, что живут на втором этаже.

Царевна

2 июня 2001 г

Раннее утро.

Я сдала экзамен по математике!

Помогала решать комиссия…

Проверяли, стоя у парты, «через плечо», говорили, где следует перепроверить, подумать еще раз! Напоследок я ссорюсь со всеми в своем классе. Какая-то дикая зависть…

К чему?

Давно не видела Али (Черного Принца)!

На рынок — не хожу.

Солдаты шарят по садам. Собирать фрукты теперь нет никакой возможности.

Ни продать, ни заработать, ни поесть самим!

Взрывы и перестрелки постоянно!

Вчера на рынке убили двух женщин.

Из миномета. Был бой!

Мама сумела получить мое «детское» пособие. Купим еду!

Фатима-Будур

13 июня 2001 г

Опять торгую на рынке фруктами. Дай Бог продать, пока не стреляют.

И чтобы не пропал товар!

Мне нужны тетради и авторучки…

За все необходимо платить…

Очень нужны капли для глаз, которые уже не выдерживают.

Я третий год читаю в темноте! На капли денег тоже нет.

Нашу настольную керосиновую лампу — украли!

Ту, что подарил нам Аладдин, — тоже. Купить пока не получается.

Рвется одежда…

Вчера, когда мы с мамой собирали черешню в садах, с нами увязался мой кот Борзик.

Его едва не укусила гадюка. Я шла с ведром впереди, оглянулась и вижу — его нет. Бросилась назад. Смотрю, он так странно покачивается…

А впереди черная змея шипит, смотрит на него. Я позвала кота, но он уже меня не слышал…

Тогда я кинулась к нему и, схватив за шкирку, побежала прочь от змеи.

Мама и соседи ругали меня потом, говорили, что змея могла кинуться и укусить меня. Наподобие этого случай уже был: в паре кварталов от нас змея убила ребенка.

Но я своего кота бросить все равно не могла!

Он «отошел» через полчаса, а до этого был как «деревянный»…

Потом был скандал в нашем подъезде! Дикие, звериные крики и мат!

Младший брат из чеченской семьи со второго этажа бил свою сестру! А она — его!

Сотрясались стены дома. Билась и летала, судя по звукам, посуда…

— Я тебя зарежу!

— И я тебя зарежу! — кричали они друг на друга.

Мы боялись, а вдруг они серьезно покалечатся. Так ожесточенно наши соседи до этого не ссорились. Им обоим давно за двадцать…

Я с мамой вышли во двор, хотели позвать на помощь, чтоб их разняли.

Но во дворе остальные соседи из дома напротив и соседних домов слушали визг, смеялись и даже вскрикивали от радости (!) Как же — бесплатное представление!

Подняться на второй этаж, развести враждующих, никто не пожелал.

…Пришлось мне покричать им снизу:

— Прекратите! Не позорьтесь! Вспомните о Боге!

Теперь верхние жильцы с нами не разговаривают и не здороваются.

Я вчера сдала большую, пробитую пулями алюминиевую кастрюлю.

«Заработала» 12 рублей!

Наш сосед, друг Золины Адам— «Джим Мульён», выкопал кабель и унес его продавать.

Я не осуждаю. Труд адский! Что делать?!

Ему, молодому мужчине, питаться и курить хочется. Нас всех поставили в идиотское положение! Хочешь, не хочешь, а учишься выживать… (здесь уместнее слово «воровать»).

В школе мои дела удачны. Я сдала экзамены без троек!

Всего мной получено: четыре пятерки и одна четверка!

Меня хвалит и помогает мне педагог по истории.

Моя подруга и помощница по занятиям математикой Айна принесла мне какую-то дурацкую девчачью анкету. Но надо ее заполнить, чтобы не обижать Айну.

Да и дел у меня нет. Скука страшная!

Царевна Будур

27 июня 2001 г

Соседи сильно изменились. Нас ненавидят! Хотя дома мы редко и мало видим их дела…

Жаль: раньше, до войны, мы ни с кем не ссорились!!! С 1986 года — один раз!

Из-за русской тети Валентины, когда ее пытались убить и выгоняли из квартиры соседи чеченцы, чтобы отобрать имущество. За Валентину вступилась другая хорошая чеченская семья. Помогли ей выехать… Победили Валя и мы. Мы ходили вместе в милицию…

Тогда чеченец-врун, наш враг, сбежал на четыре месяца в Пензенскую область (к маме с папой). Тот самый, что заварил всю кашу…

Теперь все не так. Мы одни. Все смылись, а нас некому защитить.

У нас ни родных, ни надежных друзей. Нет главного — суммы денег на первое время.

Здоровья, чтоб «пахать» и скитаться по чужим углам.

В селе мы никогда не жили.

Наши предки, поколения четыре, все городские жители.

Морковь на грядке от петрушки мы не отличим. С землей работать не умеем.

Ценности, антиквариат — украли. Продать нечего.

Мы постепенно превращаемся в больных, никому не нужных бомжей!

Я устала.

Бегаю за помощью туда — сюда. Из списков нас убрали.

За неделю я не смогла в них восстановиться! А причина такая несуразная, что диву даюсь!

«Вы не подходите под категорию…»

Кто эти «категории» выдумал?!

Мне там сказали:

— Вам не положено. Мама ваша не пенсионер…

— Тем более! — возмущалась я. — Значит, нам совсем жить не на что!

Пенсионеры хоть пенсию получают. А мне 15 лет, но все продукты, одежду дают детям до 14 лет. Мне что же, бросать школу и торговать собой? Кто выдумал это?!

Мои взгляды и мое воспитание не позволяют унизить себя! Значит, мне придется голодать?! Долго, в течение двух, трех лет. Собирать бутылки изпод водки. Их теперь по улицам много… Жить в непригодном для жизни холодном жилье?! Это чтобы элементарно закончить школу?! Что за идиотские правила? И кто сумеет продержаться, имея одно детское пособие? Кто пробовал? Кто?

Но сытым взрослым было на меня плевать.

И ушла я из этой конторки ни с чем.

Приезжала ближайшая наша соседка, что жила через стенку, — Марьям.

Ей вторично про нас солгали, с дальним видом на будущее, чтобы очернить нас с мамой. Испортить наши многолетние дружеские отношения.

Например, самый молодой сосед со второго этажа сообщил: мы живем не в своей, а в ее квартире (!)

Что может быть причиной для этой выдумки?

Все просто. Хотят украсть остатки имущества Марьям, а подставить нас!

В ее доме сообщили: мы с мамой богаты! Торгуем шикарным товаром, одеждой?! У нас полно денег и еды! Вот вруны!

Последнее придумано с особой целью — чтобы продуктами Марьям нам, не дай Бог, не помогла!

Тогда, наконец, мы ослабнем…

Проще будет, как с другими русскими людьми, расправиться… «Прихватизировать» остатки нашего имущества.

Пусть будет проклят человек, придумавший все это! Вместе с ним все его потомки.

Аминь.

А в это время, в буквальном смысле, мы просим милостыню.

Живем подаянием от всех знакомых и от соседей, этих же двурушников — хитрецов!

Они в «глаза» нам — первые друзья.

Активно помогают (особенно при посторонних людях).

За нашей спиной — это наши лютые ненавистники и враги.

Как Марьям говорит: «Когда сплошные хитрости и притворство — это называется “китайское здрасте”»

К сожалению, у нас ничего за этот год к лучшему не переменилось.

Один сосед дает 1 картофелину; второй сосед — соленый помидор или, наоборот, свежий.

Сливочное масло? Его я не вижу. Уже не помню его вкус.

Борзовы дали нам булку испеченного, домашнего хлеба. Его вкус кажется необыкновенным, словно вкушаешь какое-то изысканное лакомство!

Где все, что должно в этих обстоятельствах поддерживать жизнь людей?

Государство. Гуманитарные, действительно работающие организации?

«Братья» и «сестры»? Просто щедрые люди?!

Те, которым ничего не нужно взамен, кроме милости от Бога?!!

Добрых слов, памяти о себе?!

Помогают нам другие — те, кто небогат.

Например, моя учительница Луиза Тагировна из школы № 11. Она подарила мне из личной милости десять рублей и банку фасоли.

Мы счастливы!

Едим!

Наш кот, серый Борзик, еле держится на лапах, кормиться ему нечем…

Я ненавижу тех, кто сделал окружающий меня мир таким безысходным. Я ненавижу их за мою поломанную юность! За мои приобретенные болезни.

За невозможность все забыть и в нормальных условиях жить дальше.

В полную силу учиться. Развивать себя. Приносить пользу.

Любить. Быть любимой. Жить интересно, полноценно…

Да будут прокляты все сволочи в моей жизни! Те, кто разбил мой дом. Те, кто подло врет. Кто уничтожил меня.

Предал! Обманул! Ограбил и изуродовал душу!

Чтобы проклял их сам Бог! Да не простится им ничего в судный день!

Мелкие их подлости и большие тоже…

И подачки, те, что для вида.

Они отняли у нас с мамой наше здоровье. Мою мечту…

Я хотела стать ученым — уфологом. Изучать космос и живых существ в нем, а не ползать среди развалин…

И если сердца всех негодяев, встреченных мной в этой жизни, не трепещут — это зря!

Они камень! Но и камень задрожит от гнева Всевышнего!

Потому что Он — справедлив!

Аминь. Аминь. Аминь!

P.S:

Видела Али у его машины. Постаралась удрать с его глаз долой! Эта встреча для меня не важна! Важно устоять, не бросить школу!

Важно не иметь «троек» в аттестате, чтобы продолжить свой путь…

Я перечитывала Ч. Абдуллаева. Для меня в его книгах все понятно.

И поступки и дела. В них есть правда.

Будур

3 июля 2001 г

Вчера сильно ругались с молодой соседкой со второго этажа — Маликой. Это сестра Резвана. Ей около тридцати лет. Не была замужем. Располнела. Стала некрасивой уродливой толстухой, под сто килограмм.

Но я помню ее школьницей! Очень славная девушка, чудная коса! Теперь это совсем другой человек. Злой, завистливый, нервный! Очень грубый!

Последние годы, шесть-семь лет, нашими душами и телами управляет война…

Но я считаю: наглеть даже война права не дает! Хотя, конечно, испортиться в такое время — не проблема…

Этой молодой соседке было очень плохо, когда она узнала, что мы продали свои стеклянные баллоны: 10 штук за 50 рублей. Сама она со своей матерью натаскала в чужую квартиру, как раз над нами, такой же стеклотары столько, что грузовик заполнился с верхом! Скупщик отсчитал им семь тысяч рублей!!! На сегодня эти соседи опять с ним же договорились, сообщили: «У нас есть еще»?!

Хорошо, удобно, весь подъезд пустой. Мы да они.

На третий этаж, в квартиру № 39, заносили ночью мебель…

Сами замки ставят. Сами их меняют.

В бывшем магазине «Овощи» на углу нашего дома давно расположился их мебельный склад! Склад лестниц, паласов, чужой посуды. И наша квартира на первом этаже тоже под хранилище подошла бы! Полы выровнять досками, троим мужчинам этой семьи, не составит труда. Заносить, и выносить на погрузку чужое имущество было бы удобней!

Ан, нет! Мы тут. Не уходим, как на грех.

Какие же гадости молодая соседка нам кричала! О том, что мы забыли, где живем… Что нас, «русских», всех резать надо! Каждого русского мало убить, его надо мучить. И так далее…

Особенно нас с мамой, оттого что мы, «русские сволочи», много видели…

А ведь совсем недавно она учила меня печь хлеб?! Что с нею? Я помню: эта девушка несколько лет тому назад плакала на плече у моей мамы, когда умер ее отец чеченец.

Чтобы сильно не вмешиваться в сегодняшний «бред», я крикнула:

— Хватит! Вы сегодня явно переели и с жиру беситесь!.. — и увела свою маму в квартиру. Но мама успела прокричать о воровстве и о подлых душах.

— Даже своих сирот не жалеют и воруют детские куртки. Притворы и лжецы, — бормотала мама.

Я же приготовила напильник весом килограмма в два — три, остро заточенный. Сунутся милые соседи нас убивать — получат!

Помню, был случай, когда именно Малика не давала русским старушкам и моей матери набрать из общего пожарного колодца воды.

Кричала: «Вода только наша! А вы хоть подохните, вам не дам!»

Тогда моя мама подошла к ней с пустым ведром и сказала: «Я тебе не уступлю. Вода от Бога. Хочешь драться? Будем. Но знай, хоть ты моложе и сильнее меня, я тебя утащу за собой в колодец!» В тот момент Малику уговорил уйти брат, чтобы избежать позора: ведь моя мама не уступила бы.

Успокаивая маму, я случайно в разговоре с ней назвала крикливую соседку Малику — Миланьей. Чем рассмешила маму. Оказалось, в зоопарке Ростова-на-Дону, в мамином детстве, была слониха с таким прозвищем… С этого дня Малика в наших домашних беседах станет носить новое имя — «Миланья». Сестру увел младший брат Резван. Тот, что, по словам Марьям, «особенный врун»! Он приказал, чтобы сестра «заткнулась».

Добавил, что знает, как нужно с нами поступить…

Я не обратила на его шепот особого внимания и торжествовала победу.

Но, долго слыша угрозы со второго этажа в наш адрес, молчать я не могла.

Приоткрыла дверь в подъезд и заорала так, чтобы меня отлично слышали:

— Ты, Малика — Миланья, трижды живущая в беженцах!

Ты, удравшая из дома, в 1994 году, в 1996 году, и в 1999 — м.

Ты, ругающая при этом русских людей и Россию, где кормилась и пряталась, — трусиха и врунья! Слышишь меня?!

Я прославлю тебя на века при помощи своего дневника.

Я запомню этот день! Твои слова! Когда ты о них позабудешь, то прочтешь о своем поведении в книге!

Я сделаю тебя бессмертной, негодяйка!

Продолжаю, вечер.

Эта Миланья, тварь, не извинилась! Ее братьев, ее маму мы предупредили, чтобы они следили за тем, что она болтает! По глупости «подставляет» всю семью своим языком!

Если мы плюнем на старые добрые отношения и пожалуемся в комендатуру, то от них пепел останется! В ответ они обещали Малику утихомирить.

Я заметила, что этим же вечером вся семья с нашего второго этажа активно жаловалась во дворе. Настраивала всех проживающих против нас.

Тот из братьев Борзовых, что заходил к нам в гости и к жене расстрелянного Сулеймана, в квартиру Марьям, сразу перестал с нами здороваться.

Я не хочу ругать всех…

Напишу так: нас окружают люди скверные, лживые и вороватые.

Я заменяю имена специально, для того чтобы не брать на себя недозволенное — не быть судьей! Ведь я пишу о лично своей жизни. О тех, кто рядом. И о том, что происходит вокруг.

Младшенького брата из семьи Борзовых до этой войны страшился весь двор. Из-за его медвежьей силы, соединенной с огромнейшей дурью.

Родные братья-чеченцы не раз наказывали его за воровство и любовь к дракам, сажая в своем частном дворе на тяжелую, как для огромного зверя, цепь! Но при этом он начитан! Человек смышленый и веселый! Сам о себе рассказывает много криминального. Различные приключения. Мы привыкаем.

Мы смягчаемся сердцем. Стараемся понять. Может, это не умно, но… мы — не боимся! Он обаятелен. Он симпатичен. Жаль, легко поддается влиянию хитрецов, которые используют его. Этого своеобразного человека, нашего врага и друга (в одном лице), я буду называть в дневнике «Джим Мульён», хотя он и чеченец. Ему бы понравилось! Поскольку почти все братья Борзовы участвуют в хищениях, они сплотятся с нашими верхними соседями из подъезда, догадалась я. История с телевизором и с отъезжающей в Ленинградскую область соседкой Андерсен однажды коснулась обеих этих семей.

Я вмешалась, но изменить ничего не сумела. Только приобрела новых врагов…

Жаль матерей. До этой войны мы симпатизировали

старшим женщинам, пенсионеркам и большим труженицам. Их дети выросли на наших глазах. Вернее, на глазах моей мамы.

Поэтому так трудно и так не хочется враждовать…

Но они — то! Нашли с кем воевать?!

Я читала вчера и с сегодня две книги: «Два капитана» и «Ошибка Мефистофеля»

5 июля 2001 г

Самый лучший за последнее время, самый интересный и симпатичный для меня человек — это Али — Черный Принц. С его необъяснимыми делами. Толпой телохранителей.

С удивительными глазами, легко меняющими цвет. Он — самый замечательный в моих мыслях! По сегодняшним моим представлениям — настоящий мужчина! Только это не любовь! О нет!

Я учусь выбирать…

Будур

Продолжаю.

Аттестат за 9 классов у меня с пятерками. «Четверок» всего три.

Думаю забрать документы и пойти в медицинское училище. Полезное дело. Всегда есть работа. Но я еще не решила окончательно.

Позднее я загляну в гости к своим учителям, к директору школы, посоветуюсь.

Несколько дней я занимаюсь тем, что лазаю по садам. Собираю фрукту и продаю.

Соседи тоже собирают урожай в садах, брошенных, ничейных. Зачем им это? Странные люди! Покупают золотые украшения, цепи. Говорят, что уедут в Америку…

На билет до Америки им не хватает явно чуть — чуть… Между собой они почти ежедневно враждуют. Ничтожные и жалкие, несмотря на все свои доходы.

Сегодня, уже вторично, верхняя семейка продала стеклянных банок на 5 тысяч рублей!

За два дня только на стеклотаре они «заработали» 12 тысяч!

Неплохо! А многого мы не видим, так как не бываем дома?!

Интересно пересчитать:

7000 + 5000 = 12000 рублей (при стоимости одной банки 5 рублей, получается 2400 трехлитровых банок. Мини завод?!) Торговля бойкая: чужая мебель, варочные газовые плиты, ванны, ковры, паласы, посуда.

Я понимаю: поле битвы принадлежит мародерам.

Но не завидую. Мне стыдно. Только стыдно за них.

Я только истинно достойных целую в нос!

Например, своего терпеливого кота Борзика…

Спокойной ночи!

«Миланью» услали с глаз долой. К родственникам в Микрорайон. Надеюсь, к ней вернется разум?

Царевна Будур

11 июля 2001 г

Соседка, с которой мы поссорились, вернулась домой.

Мы зовем ее «Миланьей». Она сплетничает, злится и шепчет гадости.

Ну и черт с ней! Есть дела и хуже!

В моего кота, серого Борзика, кто — то стрелял. (Будь этот злодей проклят и наказан!)

Попал ему в брюшко, и пуля застряла в спинке, на уровне его задней лапы!

Температуры у него нет. Кормим сметаной.

Сегодня, в половину восьмого утра, был сильный обстрел на рынке. Я не попала в эту переделку только чудом.

Стреляли (неизвестно кто) из миномета и из «подствольников».

Убито 4, ранено 12 человек. Так рассказали люди.

По радио сплетничают о том, что убит Бараев.

Одна из его жен якобы опознала… тело. Курам смех! Все люди знают — он жив!

Находится в спецлагере под Москвой. Кому верить?! Никому!

Пока от его родных, живущих неподалеку, не услышим настоящих новостей, не стоит даже записывать!

Нам «везет».

Помню, в переулке, в 5 минутах ходьбы от нас, когда- то проживали жена и теща известного в Чечне лица — Лобазанова. С ним расправился первый президент Республики Д. Дудаев (по официальной версии). По приказу президента был обстрелян многоэтажный дом в Микрорайоне. Тогда в нем располагалась резиденция Лобазанова. Этот Лобазанов в 1994 году лежал в соседней палате, одновременно с моим дедом. В больнице на Первомайской улице. Мы, совместно с другими пациентами, смотрели о нем, прямо в больнице, кассетный фильм. О том, как его готовили в Чечню, как он был в учебном лагере.

Я плохо помню. Тогда мне было 9 лет…

В фильме этот молодой человек демонстрировал свои физические способности, ловкость. Был с белой повязкой на голове.

В период летних боев 1996 года, в августе, «в походе» с большой группой соседей за продуктами в район 12-го треста мы встретили Шамиля Басаева с его людьми на двух черных машинах. Он говорил с нашими попутчиками. Люди хором желали ему победы.

Думаю, что и в дальнейшем многих действующих лиц из текущей истории Чеченской Республики нам увидеть удастся…

Есть еще один пример: русская учительница.

Летом 1999 года она просила подаяние на рынке. Эта женщина длительное время дружила, помогала по хозяйству в доме Джохара Дудаева.

Знала его детей, племянников и племянниц данной семьи. Ее защищали от посягательств на ее частный дом. Алла Дудаева, вдова президента, уезжая в начале августа 1999 года, распорядилась передать учительнице муку…

Я очень люблю историю. Она у меня на третьем месте после философии и парапсихологии.

Различные встречи, казалось бы, незначительные и незаметные, связаны, сплетены судьбами многих людей. Только диву даешься… Словно будущее примеряет на себя кем-то заранее сшитые одежды. И это очень интересно!

Пример: двое встретились… К чему приведет встреча?! Что будет после развилки? Сегодня или завтра кто-то в нескольких километрах от меня скомандует: «Огонь!» — и моя жизнь может завершиться. А если я доживу до послезавтра — поеду за своим детским пособием!

Дополнение:

опять соседи воруют.

Сегодня они продали и загрузили скупщикам газовые плиты с чужих разрушенных домов. Более 40 штук!

А наш непредсказуемый сосед «Джим Мульён» напился всласть. Избил свою гражданскую жену Золину (бывшую жену Сулеймана). Сулеймана расстреляли, когда тот пытался выйти из города в беженцы.

Будур

15 июля 2001 г

Постоянные обстрелы! Около 10 часов утра мы шли из садов, и кто — то выстрелил с крыши здания института «Геофизика» из подствольника по нашему дому.

Вот сука! Люди стояли рядом на остановке…

Попал в крышу. Задымилось…

А перелетел бы «подарок» во двор, так там — играли дети! У наших верхних соседей большая семья — там есть трое маленьких детей, внуков Нуры.

Я получила пособие, купила еду.

Принесла домой нового кота, назвали его «Шик».

Борзику плохо! Маме — тоже, она лежит.

Вокруг города Грозного идут бои. А нам куда деться, без денег?! Сколько тысяч таких же, как и мы?

Продолжаются стычки с единственной соседской семьей, оставшейся в нашем подъезде.

Будур

26 июля 2001 г

Вечер.

Ходила с сестренкой Борзовых узнавать насчет старых сберегательных книжек.

Выбросить их или нет?

Регистрируют ли задолженности по пенсиям и возможно ли получить деньги (для моей мамы)? Или по детским пособиям? (Для меня).

Ноль! Получить нам ничего не светит. По дороге моя спутница угостила меня квасом.

В беседе выяснились варианты сплетен в наш адрес.

В город Назрань, в Ингушетию, опять звонил братец Миланьи, самый младший, Резван.

Он продолжает сочинять небылицы. Сообщил нашим бывшим соседям, что у нас с мамой появилась кожаная мебель?!! Мы — сказочно богаты?

Мать «Миланьи», соседка Нура, приходила в семью Борзовых, подговаривала старшую женщину (их маму) сходить в милицию и оговорить нас.

«Проклятые гаъски! (чеченский язык, презрительное название, «русские») — Кормятся, получают еду! — говорила она. — Мы себе попросим, а им все поломаем!»

Это с их — то физической силой и наворованными миллионами?!

Но — пошли… Не догадавшись даже одеться победнее.

В милиции на женщин внимательно посмотрели: золото, новые халаты и обувь… Ничего не дали, отослали обратно!

Я же там получала продукты всего одиг раз и, то по содействию директора моей школы! Дали немножко картошки и банку помидор — вот мои соседи мне и позавидовали. Побежали с враньем…

Вероятно, нас не терпят за то, что мы не участвуем в общем воровском «бардаке».

Ведь все грязные дела происходят на наших глазах! Не будет же Нура рассказывать участковому о делах своих сыновей?! Ясно. Она врала о нас.

Странно. Горько. Страшно. Как все изменилось!

Ведь именно они возили меня в больницы № 9 и № 4. Несколько раз. Помогали!

Теперь (для меня это необъяснимо) нас не терпят?!

Например, именно эти соседи придумали: у нас с мамой есть дом. Дом находится в городе Ростове — на — Дону. Мы будто бы увезли туда свои и чужие вещи?!

Интересно, отчего же мы не уехали сами, если было где жить?! В тепле и без обстрелов.

Где, в этом случае, растерялось наше родное имущество?!

Одежда, предметы старины. «Мелочи» в виде утюга, нового телевизора, двух холодильников, пятиметрового ковра?!

Главная неувязка: когда мы вывозили имущество? Обе раненные осенью 1999 года.

Или весной 2000 года, когда моя мама лежала с инфарктом, а я падала в голодные обмороки и лечила ее? Куда же «испарился» сочиненный ими дом?

Но явно соседи придумали и решили: а) очиститься за наш счет; б) избавиться от очевидцев. Одна ложь рождает другую. Начинается цепочка клеветы…

Безумие, злоба — с их стороны. А мы — безнадежно бедны. Не в состояниие уехать.

Снять жилище в спокойном, мирном месте. Совершенно нет возможности забрать остатки полусгнившего от сырости имущества, а бросать его — жаль.

Сможем ли мы заработать на новое? С нашими болезнями?

В памяти теплится добрый период отношений…

Знающие люди советуют: «Вы можете подать иск в суд за сговор и за клевету».

Да разве на это у нас есть время и средства?

А кто будет заниматься таким делом, когда вокруг ежедневно мины, нападения, убийства?

Ложь увеличивается, распространяясь в виде сплетен и несуществующих фактов. Кто сможет разобраться?! Главное — захочет!

Обидно, так как в нашей семье ни воров, ни женщин легкого поведения никогда не было.

Предполагаю: многим сотрудникам «доблестной» милиции удобно!

Несуществующие «факты» можно использовать.

Изобразить мнимую лояльность к «новой» власти, сделать карьеру. На пустом месте… Легко! Безопасно! И бесплатная радость для души — навредить русским…

Перейдем к ближайшим событиям.

Не далее как вчера с женой одного из братьев Малики я ходила за мукой.

Внешне мы продолжаем дружить, так как невестка в настоящее время в разладе с женщинами своей семьи… Думаю, деваться ей некуда, и она переменится!

Мы, наверное, станем врагами. Ей не с нами, а с ними дальше жить!

Так вот, муку мы получили. С Галиной (чеченской невесткой).

В тот же день у них дома случился скандал!

Во дворе Нура и Малика быстренько сообразили и соврали, что я сегодня получила огромную коробку гуманитарной помощи с красным крестом (они сами «видели», как я ее несла!). И я — известная паршивка и негодяйка (у которой русская мать, а отца вообще никто не знает!). Будто я нарочно ничего не сказала о разовой помощи жителям своего двора… Это из-за меня люди помощь не получили! Вот тварь!

Некоторые граждане, проживающие в нашем районе, поверили седой матери семейства. Ругали меня. Подлость и хитрость удались… Так формируется общественное мнение…

Так поступают здесь люди, считающие себя верующими, мусульманами…

Повезло! Наша квартира располагается в противоположную сторону от двора.

Мы многих «чудес», происходящих в нем, не видим.

Когда водовоз привозит воду в цистерне — нам об этом никто не говорит. Нарочно.

А вода — редкость! Но Аллах «метит» своих подопечных. Нет — нет, а кто-то из них «растянется» на лестнице и воду разольет. Мы как услышим шум, выходим. Ковры и многочисленные паласы из развалин наши бывшие друзья выбивают только над нашими

окнами, хотя заняли себе весь второй этаж. За одну неделю я насчитала более 10 разныхдорожек, ковриков, паласов на их веревке. Стиранные. Все они зеленого, «мусульманского» цвета!

Было много и других ковровых изделий самых разных расцветок.

Их стирают, чистят, продают…

Мое предположение: именно эти соседи могли разыскать (кататься у них деньги есть) Джинна и Аладдина. Постарались подружиться… Сообщили им ложь о нашем послевоенном богатстве…

(Чтобы мы, в свою очередь, не рассказали о массовом воровстве, не пожаловались на грубость и обиды. Не показали склады с чужим добром.)

А Джинн и Аладдин лапки сложили. Спокойно продолжают жить.

Главная цель достигнута. Посторонние во дворе не появились. Свидетелей-очевидцев, кроме меня и мамы, нет! Ведь для воришек главное, чтобы их дела никто не видел.

Внуки Нуры — милые на вид детки.

Но все бьют их по губам за русский и чеченский мат. Отец детей, старший сын, будто не из этой семьи. Не ворует! Работает!

Пойду к директору школы. Посоветуюсь.

Как лучше, как быстрее получить образование, специальность?

Попрошу узнать, о чем говорили наши соседи в милиции?

Почему нам не дают продукты?

От нас явно хотят избавиться, чтобы удобней было врать, а главное — продолжать воровать.

Ежедневно происходят хищения из квартир, из магазинов. Снимается кафель, жесть, отгружается мебель. Например, мы знаем, что не российские солдаты подорвали дом рядом. Тот, где жила Раиса-армяночка. Совсем не солдаты, а наш сосед Резван.

Он «добил» динамитом четырехэтажное здание. Предварительно продав и отгрузив из него все, что мог.

Все люди вокруг мечтают о получении компенсации за жилье и за утраченное имущество. Взорвали?! Отлично! Благодарим!!!

На рынке я встретила дальнюю родню семьи Борзовых.

В моем довоенном детстве я дружила с девочкой по имени Хейда. Наши мамы ладили.

Хорошо, что хоть эти люди не переменились!..

Сразу дали свой новый адрес! Пригласили нас в гости. Мы очень обрадовались встрече. Дома они будут в воскресенье…

Многое нужно еще записать. Жаль, времени нет!

Плутарх говорил: «Когда говорит оружие — законы молчат».

Древняя истина подтверждается и сегодня.

Я рассматривала линии на своих руках. Ничего хорошего они не предвещают.

Ведь я лет с детства изучала хиромантию… Но они на двух ладонях совершенно разные!

Что означает: я имею уникальную возможность — сама построить свою судьбу!

Изменить ее.

Царевна Полина-Будур

29 июля 2001 г., воскресенье (вечер)

Читала Записки о Шерлоке Холмсе.

Убирала в квартире на втором этаже, в подъезде Золины и Адама «Джима Мульёна». Опять было небольшое землетрясение…

30 июля 2001 г

Разбираем мусор в квартире. Поругались с невесткой верхних соседей.

Галя мирилась со своей свекровью и со своей золовкой Миланьей интересным способом — ложью на нас. Мы слышали, как Галина предлагала сочинить какой-нибудь донос.

Я не боюсь. Мне жаль этих людей.

Видимо, «крыша» у них съехала окончательно…

Будур

3 августа 2001 г

Мы переезжаем!

Будем жить в доме напротив. С балконом! В более чистой квартире. Мы ее вычистили и убрали. Правда, там тоже нет канализации. Зато есть неуправляемый сосед — Джим Мульён! Но дуть из подвала холодом не будет.

Черной, как ночь, копоти на стенах и на потолке — не будет!

С Джимом Мульёном плохи дела… Он выпивает… Ненавидит русских. Причем всех без разбору…

Только он один в том подъезде и живет с Золиной. Остальные квартиры в подъезде сгорели или рухнули. Есть их квартира на первом этаже и еще одна на втором этаже, куда собрались перебраться мы.

Получила хлеб. Наш долг разным людям — 200 рублей.

Солдаты засели всюду. Ждут годовщины августовской войны.

Шестое августа — начало «летней» войны в 1996 году (об этих боевых действиях мало кто знает, их продолжительность невелика, немногим более 2 недель).

Присутствие федеральных военных — нам помощь.

Соседи ведут себя тише, трясутся от страха. Некоторые неожиданно произнесли утром: «Добрый день». У них маета от безделья. Ничего нигде не могут утащить. Бояться русской засады и пули в лоб. И нас в этой ситуации не убьют — не решатся!

А у нас с мамой, какая встреча была!

Снимаем мы себе решетку с окна большого разбитого дома, и тут…

Крадутся к нам русские военные. В масках!

Один — с пулеметом. Второй — с автоматом.

Я подумала: «Нам конец!»

Но парень в маске, синеглазый, смеется:

— Бог в помощь! Вы что тут делаете?!

А я ему жалобно:

— Укрепиться хотим. Боимся! Снимаем решетку. Только сил нет. Не получается!

Парень этот предложил:

— Мы вам поможем!

Я ему:

— Не надо, мы сами…

Но они залезли через другое разбитое окно в пустой, разрушенный дом.

Солдат ударил один раз ногой изнутри — решетка вылетела!

Мы им — «Спасибо!»

Главное, худой, а какой сильный?! Мне бы так уметь!..

А мама хвать пулемет!

(Они его оставили около бордюра, когда лезли решетку снимать).

Солдаты испугались:

— Бабка, ты че…?!

Она смеется. Говорит:

— Молодость вспомнила. Решила тряхнуть стариной!

Я все это время — стояла на карнизе дома, метра два от земли.

Тот, что был в маске, галантно подал мне руку. Помог спуститься.

Ребята стали проситься к нам на чай.

— У нас сахара нет! — сообщила военным мама,

— Понятно! — сообразили они. — Ближайшие соседи наказать могут, зарезать.

Еще военные спросили:

— Нет ли боевиков?!

— Давно не видно, — успокоили мы их.

Потом эти люди с удовольствием сидели и курили у нашего подъезда. Грелись на солнышке.

Болтали с ребятами-чеченцами, своими ровесниками…

Подвоха они не боялись. Двор был окружен.

Я помню случай в 1995 году, лето:

Тогда два молодых солдата, по просьбе торгующих соседей, приносили различные консервы на продажу. Шутили, смеялись. Дружили с кем-то из нашего двора.

Они доверяли. Ходили в наши дворы без оружия…

Однажды обоих нашли зарезанными на дорожке сада…

Однако сегодня наши молодые женщины-чеченки любезничали с русскими военными вовсю! Мы ушли к себе. С ними я не сидела.

Была у Золины — жены «Мульена».

Не выходила, но прислушивалась. Русские ребята рассказывали:

— В Чечне мы первый месяц! В серьезных боях пока не были…

Они удивлялись, что у нас девушки чистые, как в старину. Не такие, как у них дома.

Сказали:

— У нас живут иначе. Девчонки пьют и гуляют с 12-ти лет!

Солдаты заявили, что я — красивая.

Богатая пища теперь будет для рассказов и сплетен у кумушек, которые сегодня стали их собеседницами. Хорошо, что я ушла!

Но я сделала вывод, что и русские парни бывают трезвыми и ловкими…

Царевна

9 августа 2001 г

Соседи грабят безбожно! Все растащили!

В один и тот же день они грузят по две три грузовые машины.

В двух проживающих сейчас семьях во дворе подобрались здоровые молодые мужчины. К ним приезжают скупщики из сел. Не только из Чечни, но и из Ингушетии!

Сразу «продавцам» отдают деньги. Знаю, примерно то же творится во многих дворах моего города. Интересно, а как у них оформлен вывоз вещей?

Все, кто уезжает и вывозит свое имущество, долго бегают за печатями и за подписями в милицию. Ищут участкового, чтобы он проверил список отправляемого.

А эти как, без бумаг? За «живые деньги» через все посты?! Или есть знакомство в РОВД? Не знаю, что и думать… Обогащение идет очень быстро.

Есть огромные семьи по 9–10 человек, которые имеют одного старика-пенсионера.

Никто не работает, не торгует своим товаром. У некоторых есть дети… Эти люди оделись в новые дорогие вещи. Смогли приобрести музыкальные центры…

Едят мясо! Курят! Частенько пьянствуют. Некоторые нюхают непонятный белый порошок.

До войны из-за бедности жениться не могли. А теперь готовятся к свадьбам!

Все это, не работая последние три года?

Вот стихи, которые мне понравились. Об инопланетянке:

За окнами — падали звезды,

Кружилась листвы карусель…

Внезапно обрушился воздух,

И двери сорвались с петель…

Слегка покачнулась планета

На этой воздушной волне,

И девушка, в облаке света,

Бесшумно влетела ко мне:

«Я так торопилась, мой милый!

Я так этой встречи ждала,

Что руки себе — опалила,

Что ноги себе — обожгла.

Твоя голубая планета,

Была уже рядом почти…

Но стрелка секундная где-то

Меня подвела по пути!

Поверь! Я об этом не знала!

Поверь, что вины моей нет!

Ведь я-то всего опоздала

На тридцать каких-нибудь лет!

Не поздно, мой милый, не поздно!

Мы вместе! До края, до тьмы!»

За окнами падали звезды,

Предвестники скорой зимы…

Автор этих строк — поэт Орлов.

Да, главное в жизни — не опоздать.

Царевна Будур

17 августа 2001 г

Наш долг Мадине (на рынке) равен 350 рублей.

И 1000 рублей мы заняли у знакомой, Розы.

Для нас — суммы колоссальные!

Отдавать будем несколько месяцев.

Причина: задержка выплаты моего детского пособия.

Есть нечего…

Видела прошлогоднего своего жениха, Алика, с его подругой.

Я назову ее «Синди».

Она очень худенькая. Волосы красивые. Кареглазая.

Оба сделали вид, что нас с мамой не знают. К лучшему!

После его гадостных предложений мне другого не требуется!

Встретила знакомую девочку-чеченку Лунет. Она гордо сообщила мне, что вышла замуж в тринадцать лет! Мужу — восемьнадцать. От нее, я узнала, какова любовь в беженцах…

Взрослые их «поженили» по чеченскому обычаю.

Молодожены теперь спят за тряпичной перегородкой! Одеяло, вместо стены, отделяет пару от посторонних жильцов соседей. Где? Как ты думаешь, Дневник?! В железнодорожном вагоне!

Я давно так не смеялась…

А теперь о серьезном.

За мной уже примерно месяц ухаживает парень с именем погибшего соседа — Муслим.

Он весел, несмотря на все беды. Ему 19-ти лет. Муслим, льстит мне, так как говорит, что любит меня. Завел разговор о моих родственниках… о том, что хотел бы жениться на мне.

Но мы только вдвоем с мамой. Родных нет. Моя мама — русская. Ему такой брак не разрешат. Не то время. И мои личные планы несколько иные. Я ответила, что пока не окончу школу, замуж не пойду! Рассказала о желании учиться в вузе.

Мой будущий муж должен будет дать мне и моей маме клятву, что не помешает учебе.

У нас обнаружилось разногласие. Муслим, считает: учиться не обязательно. Он хочет жениться на мне сразу, сейчас.

Твердит, что жизнь у нас здесь — короткая! Что планировать надолго вперед — нельзя!

Мне не хочется обижать его. Это порядочный, хороший человек. Встречу ли я такого еще?

Не пожалею ли о сказанном мной сегодня?!

Бедный мой, такой далекий и родной Аладдин!

Я забываю тебя! Я уже не сержусь!

Возможно, у тебя были серьезные причины не прийти ко мне.

Ты лучше знаешь себя…

Будь жив и здоров! И все. Хорошо?

Встретимся в Раю?

Этот дневник я вела год и три дня!

Я имею в виду данную тетрадь.

Начинаю новую тетрадь, первый лист — это стихи:

То полдень, то полночь в природе…

Все стало сегодня вверх дном!

Большая медведица бродит,

Как призрак под Южным крестом.

Тяжелые, мокрые травы

От ветра встают на «дыбы»,

Налево иду, как направо,

К Судьбе ухожу от Судьбы…

Вчерашним иль завтрашним жаром

Мне губы опять обожгло!

Сомнение дождиком ржавым

С дрожащей ресницы стекло…

А песня о счастье кричала!

В чужом освещенном окне…

Но в ней ни конца, ни начала

Узнать не позволили мне…

Автор — неизвестная мне молодая поэтесса 70-х годов…

Будур

21 августа 2001 г. (утро)

Привет, Дневник!

Я живу по новому адресу, в своем же дворе…

Стены мы помыли. Дыры залепили. Воздух совсем другой!

Живем в одном подъезде с Золиной и с ее мужем, похожим на борова.

Он часто напивается и ее гоняет. Она прячется у нас. Как-то гонялся за ней с топором…

Сегодня я направлюсь к директрисе моей школы, к Ханум.

На беседу о жизни…

Я ничем не торгую. На рынке постоянная стрельба.

Мама не хочет, чтобы я шла туда…

— Лучше поголодаем, — говорит она.

Наши новые соседи — странные люди! Муж и жена приходят к нам постоянно.

Развешивают у нас то, что постирали. Раньше они делали это во дворе.

Мама долго убирала балкон, недоступный для пользования из-за битых стекол, кирпичного щебня и мусора. Теперь он чист. И пригодился! Понравился!

Уже могу записать два случая. Они охарактеризуют нашу жизнь.

№ 1. С алебастром.

У нас был алебастр, примерно половина мешка.

Дали килограмма три новой соседке — Золине.

Объяснили:

«Мы стену укрепляем между комнатами. Стена разбита. Вся расползается. Шатается».

Через 10 минут возвращается к нам Золина с ведром.

«Еще! — говорит. — Мне надо еще!»

Мы отказали. Она обиделась. Мужу нажаловалась.

Мол, они нас пустили в «свой» подъезд, а мы — наглые твари, не отблагодарили…

В тот же день Джим Мульён встретил во дворе мою маму и говорит ей нагло:

— Ну, что? Хватило вам алебастра?!

Мама отвечает:

— Хватило!

Не хотелось ей из-за своего же добра ссориться. Мама хотела уйти.

Да не тут-то было! Джим Мульён заявил:

— Я дал своей жене денег. Она съездила на рынок и купила все, что нужно. Нам от вас ничего не надо!

— Вот и хорошо! — отвечает мама. — А у нас на автобус денег нет. И на хлеб… Ремонт в квартире требуется большой.

Боимся — самим замазки мало. Покупать не на что. Мы на всем экономим».

№ 2. Ванна.

В квартире того человека, куда мы перешли, стояла ванна.

Печь и колонку муж Золины уже продал скупщикам краденого, а ванну — не успел.

При нас пришел хозяин этой квартиры. Попросил Джима Мульёна сохранить ванну для него. Сосед, разумеется, пообещал…

Но в тот, же день к вечеру явился к нам, сказал коротко: «Ванна здесь лично моя!»

И унес ее к себе, вниз…

Другие жильцы, из любопытства, сразу явились.

— Где ванна? — нарочно нас спрашивают.

Мы обманываем, говорим: «Не знаем!»

Мульён пропил эту ванну на другой день. Нас «подставил»…

Разве мы смогли бы ее снять? Или поднять?

Ясно, тут мужские руки нужны и физическая сила! Но мы в этой квартире живем!

Очень некрасиво получилось. Нет, не будет нам здесь покоя.

К нам, на второй этаж, забраться нашим же соседям — легко.

Поэтому мы поставили всюду железные решетки. Вбили в края балкона гвозди, чтобы те, кто полезет к нам, поранили руки… И еще я спрятала канат на балконе — чтоб самим можно было спуститься по нему — на случай, если ворвутся в дверь. Входная дверь слабая…

На помощь звать некого. Во дворе живут всего две чеченских семьи. Их близкие родственники и друзья расселились рядом, по целым чужим квартирам и частным домам. Мы одни…

Всем нравится наш старинный книжный шкаф, привезенный от бабушки, из города Ростова, после ее смерти. ("Джим Мульён" уже требовал его себе. Говорил: куплю или заберу так… Но мы не отдали.)

Приходят на него смотреть. «Гости» попутно заглядываются и на 2 коврика.

За девять дней нашего отсутствия и в момент «зачистки» их не украли.

Пятиметровый ковер вынесли, а эти, маленькие, остались.

Позднее вечером у себя дома обиженный за алебастр сосед в хорошем подпитии громко рассуждал, что я не мусульманка.

А мусульманин у меня один дед…

Только вчера самый последний кусок нашего хлеба я отдала его беременной жене. Больше у нас вообще не было ни денег, ни хлеба. Просто мама подсказала, что женщине в положении не в чем отказывать нельзя!

Здесь, в этой квартире, просторней, чем было у нас в одной комнате.

Мы хотим постепенно привести все в порядок, отмыть от копоти двух лет остаток своих вещей, затем переехать в район, где больше людей, где ближе городской транспорт.

Мечтаем переселиться туда, куда регулярно подвозят воду, работает канализация.

У нас рухнул подгнивший от сырости платяной шкаф.

Мы решили продать то, что осталось от него, отдельными досками. Будут деньги на продукты. Хоть бы дали 100 рублей!

Вся наша одежда уместилась в два пакета.

Я помню: до войны одежде было тесно в двух шифоньерах.

Стояли они рядом, как стенка.

Сверху на них мы поставили три полки с книгами, по всей длине. Несмотря на обилие мебели, мама всегда делала ремонт к новогоднему празднику.

В квартиру, под новые обои, покупались шторы. Обновлялась покраска.

Мы зачищали стеклом и покрывали лаком паркет! Было чисто. Красиво!

Вчера и сегодня я читала Мережковского. Потрясающе!

Особенно мне понравились две — «Тутанхамон на Крите», о жрице Дио, и «Юлиан отступник». Когда я прочла, как христиане разбили храм языческих богов и убили ребенка, я заплакала. Вообще плачу я редко. Юлиан дал обещание заботиться о ребенке умирающему старику, который не видел, что мальчик уже мертв. Я тоже знаю, чего стоит давать обещание умирающим. Мне понятна вера цезаря в языческих богов. Он просто увидел, каково новое «гуманное» движение.

Мы похоронили сегодня своего маленького кота.

Мир ему!

Он нашел и съел что-то несъедобное и сильно болел.

Людей честных, справедливых, смелых почти не осталось вокруг.

В скорбном хаосе, невежественном и злом.

Сегодня мимо наших окон все движутся какие-то венные колонны.

До встречи! Целую тебя, Дневник!

Люди из семьи Нуры убили нового кота Лины.

Зачем!?!

Вместе сплетничают против нас. Вместе воруют.

И одновременно ненавидят друг друга.

Мама права: жить в мире лжи и раздора — хуже, чем погибнуть от бомбы.

Будур

24 августа 2001 г

Я написала письмо одной маминой однокласснице из г. Ростова-на-Дону.

Ее зовут Наталья.

Не знаю, хватит ли смелости его отправить. Вообще я очень стесняюсь просить людей о помощи.

Вот оно:

«Это письмо из города Грозного.

Я — Полина, дочь Елены, вашей давней подруги и одноклассницы.

Пишу вам о нашем отчаянном положении.

Дом наш разбит. Бумаги на компенсацию (говорят, за квартиру она положена) не можем оформить — денег нет.

Скитаемся. У мамы был инфаркт. Я сама делаю ей уколы.

Имущество наше почти полностью украдено и уничтожено.

Я была ранена осенью 1999 года на рынке. Маме осколок достали сразу.

У меня были операции.

Гуманитарную помощь мы не получаем, так как не подходим по “категориям” нуждающихся в ней. Справки об инвалидности маме тоже не можем сделать, чтобы оформить пенсию по инвалидности. В войну часть документов пропала. Я закончила 9 классов. У меня всего три отметки "хорошо", остальные — "отлично"! Я продаю на рынке свои старые книжки, но это мало что дает. Со школы едой помогают учителя и директриса.

Самое главное было бы для нас выехать из Грозного с остатками вещей, так как отношение к людям с русскими фамилиями все более жестоко.

Что бы вы нам посоветовали?

Может быть, где-нибудь принимаются на работу люди из Чечни, и им предоставляется комната?

Ответьте нам, пожалуйста.

Грозный, главпочтамт, до востребования».

Вечер.

Подумала и поняла — не отправлю.

Никто не может мне помочь.

Никто.

П.

28 августа 2001 г

Наш новый сосед Джим Мульён (Адам) ежедневно пьет.

Вчера он устроил ночной концерт.

Громко орал (надеясь, что мы струсим), о том, что мы — русские твари и нас давно пора зарезать, а он — умеет! Явно присутствовало желание нахамить, испугать. Кричал, что мы б… Имелись в виду сплетни об Аладдине и Джинне, распространенные, скорее всего, Азой и ее подругой, известной всему району, — Линой.

Аладдин и Джинн… Редкие, лишенные пошлости люди.

Они никогда не подали бы им своей руки.

По стечению обстоятельств, родные Джинна, когда были беженцами, были соседями этим же Борзовым. Ежедневно угощали их молоком. Расстались друзьями!

И теперь их отношения полностью не прерваны…

Как же можно так?! Вот бы они послушали это!

Понятно: захотелось остатки вещей получить.

Пропить и проесть.

И при этом не искать долго и далеко…

Шкаф старинный 1924 года, два коврика — все даром.

Это нормально! Когда совести и веры в Бога нет!

Сосед кричал в ночи. Затем он устраивал актерскую паузу, с полной тишиной. Прислушивался, как мы?

Мы записали его голос на дедушкин «диктофон»…

Джим Мульён был в сильном опьянении, но он не поднимался, не стучал в нашу дверь.

Он брал на «понт».

Утром мы пошли к его маме и к его братьям.

Поклялись, что кроме одной пары носок, одного старого свитера и коричневого халата с отрезанными рукавами (видимо, на тряпки), мы никогда, ни у кого ничего не брали.

Да! Мы пользовались подушкой и одеялами, но оставили их в том месте, где жили и где спали. Домой «грязь» к себе не занесли!

Одежду, что нам «подарили» умышленно Аза и Лина, мы оставили в том доме, где временно жили. Повесили за хозяйский шкаф! Продукты — брали. Много. Питались! Но никогда не забирали все! Оставляли для других голодных людей.

Не знаем, для настоящих хозяев или для посторонних, чужих скитальцев?!?…

Когда доведенный до изнеможения человек берет еду — это грех?

Где такое сказано?

Кто мы по крови?

По фамилии многие принимают нас за русских людей?!

Но разве это можно правильно рассчитать?!

Мать моей мамы по своему отцу — армянка.

Отец моей мамы — донской казак.

Мать моего отца — польская еврейка.

Отец моего отца — чеченец.

В родословной мамы по линии ее отца были татары, грузины, осетины, армяне, украинцы, черкесы…

В родословной моего отца, по линии его матери — французы испанцы, поляки, чеченцы…

Кто по каплям вычислит состав моей крови?

Я вольна в выборе взглядов и веры! Я — дитя Мира.

Мне очень нравится — «Зороастризм».

Я читала «Видевдат».

Я знакома с Библией, Торой.

Считаю: среди переводов Корана на русский язык вариант Крачковского лучший! Он лаконичен, понятен. Без излишеств! Права моя прабабушка (мамина мама). Она часто повторяла: «Мы — кавказский народ!»; «Мы — люди Мира!»

Имелась в виду многонациональность предков каждого члена нашей семьи!

Разве не о свободе выбора веры и обычаев сказано в Конституции?

Или законы существуют только на бумаге?

Знаю: религия во все века — помощник власти.

В случае фанатизма — она вредна…

Но любая религиозная конфессия — свод нравственных законов.

И ни одна из них не хуже и не лучше другой!

Считаю, естественно такое положение: каждый человек выбирает то, что ему по душе.

И может изучать все, если желает, даже оставаясь атеистом. Мы с мамой сказали в семье бунтаря соседа, что делать им гадости не хотим.

Но сделаем вид, что идем в милицию.

Попугаем мужа Золины, а вы, как родственники, угомоните своего парня…

Своим знакомым и в моей школе мы обязательно сообщим об угрозах.

Они в виде ночной речи записаны на «диктофоне».

Хотите? Дадим послушать. Пожалуйста!

Хранить запись будем не дома, а в сейфе, в учреждении.

Если с нами случится беда — будет отвечать ваш человек! Ваша семья…

Таким образом, с сегодняшнего дня вам придется нас охранять!

Мать и сестра сразу побежали к своему «родненькому» со скандалом.

«Сынок» и «братик» их прогнал. Грубо вытолкнул из своего жилища.

На наших глазах пихнул ногой свою мать, старую чеченку!

Тогда пришел серьезный и положительный его брат — мастер по ушу, каратист. Он пообещал, что совместно с самым старшим братом совершит «правосудие».

Утихомирит крикуна… Джим Мульён временно затих. От страха. Братья ведь уже сажали его на цепь во дворе и держали так месяц!

«Его против нас подбивал сынок Нуры — Резван, — пояснила моя мама: — Я лично, слышала! Это Резван подговаривает его на гадости. Сам хитрец чистенький! Здоровается с нами. Вроде он ни при чем!»

С младшим братом «Миланьи» старшие мужчины двора побеседовали.

«Тишина будет недолго», — определила мама.

Потом мы пошли к директору моей школы.

Ее не было дома.

Заглянули к одной из моих учительниц — к Луизе Тагировне.

Луиза Тагировна рассказала, что семью Борзовых она знает еще со времен своей юности.

Учительница советовала нам переехать в другой район города.

Забыть все, что с нами было.

И всех, кто не дает нам покоя. Мне мой педагог подсказала:

«Не надо уходить в училище! Тебе лучше остаться в стенах школы.

Ввиду болезни мамы и ввиду отсутствия родственников ты можешь добиваться разрешения окончить школу быстрее. Экстерном! Год — за два! Можно сделать попытку сдать экзамены с чужим, незнакомым классом… Не получится — продолжишь обучение в обычном темпе со своими одноклассниками. Но говорить о таком варианте следует только с директором!

Не знаю точно, но, возможно, придется просить разрешения в Департаменте образования.

Думаю, директор школы пойдет тебе навстречу. Разрешит! Разумеется, если у тебя не будет троек. Надо стараться!» — приободрила меня учительница.

Я решила: заниматься буду! По всем предметам.

Стану осваивать учебники заранее, вперед!

Ежедневно! Не теряя времени.

Затем мы с мамой отправились в милицию.

По своим паспортным делам и насчет прописки в старой квартире.

К вечеру вернулись домой.

Сразу прибежала старенькая мама нижнего соседа Мульёна.

Просила: «Не губите сыночка!»

«Не собираемся! — успокоила ее усталая мама. —

Только пусть на провокации наших бывших соседей он не поддается! Не расстраивайтесь! Не волнуйтесь! Мы же ели ваш хлеб! И “буяна” много лет, с его юности знаем».

Где же ты, Аладдин? Где ты, добрый Джинн?

Почему мы одни?!

А вы верите рассказам таких вот людей?

Они только с одной стороны вам друзья…

А с другой? Главное — врут!

Их же в городе Грозном во время войны не было!

Аладдин! Почему в трудную минуту я без тебя?!

Ты — далеко? Неужели ты заперт? Ты — в темнице?

Сам нуждаешься в помощи? Не можешь мне подать руки?

Я буду держать оборону!

Хотя мне все чаще хочется, чтобы пропало все, весь наш мир, чтобы столкнулись галактики, планета сошла с оси, и все исчезло, рассыпалось и превратилось в пыль…

Царевна Будур

31 августа 2001 г

Джим Мульён (Адам) красноречиво опять точил большой нож под нашим балконом…

Я же в это время, заглушая ужас, идущий из глубины сердца, слушала песни Тимура Муцураева из плеера, стояла у окна и думала, что без боя не сдамся…

Вообще у нас праздник! Получила свое детское пособие.

Его повысили — 140 рублей!

Муж Золины не хочет успокаиваться.

Моя мама зря жалеет его, говорит:

— Довели злом до зла… а душа — хорошая!

Но душа его — охотница за чужим… И за нашей кровью, как вампир!

Сегодня я узнала о подлостях одной старой бабули.

Жаль, что в войну ее никто не пристрелил…

Царевна

1 сентября 2001 г

С соседом — мир! Надолго ли?!

Он сам к нам пришел. Мы были рады.

"Джинн Мульен" долго сидел у нас со своей женой.

Все о себе опять рассказывал, начиная с детства.

В частности, о том, как за драку и проказы в родном доме его избивали до полусмерти, как он месяц сидел на цепи… Его на цепь сажали родные братья! И держали как зверя.

Мне отчего-то сразу стало тоскливо, и вспомнились «Парижские тайны»…

Продолжаю.

Сейчас я дома с мамой. Половина четвертого дня…

Я видела НЛО!

Оно летело над нашими домами, вибрируя, дикими скачками и «прыжками»

Свечение красно-оранжевое…

Я рисую на листе это чудо!

НЛО у нас видели часто, особенно в период боевых действий. Непонятные летающие объекты висели гроздьями, собираясь в причудливые геометрические фигуры. Даже военные говорили об этом, а не только мирные жители. Почти все их видели.

Иногда даже прекращались бои, когда Они подлетали слишком близко.

НЛО — это странное чудо.

Будур

13 сентября 2001 г., четверг

У нас на планете Земля произошло нечто ужасное!

Слушай, Дневник.

Я слышала от людей — у нас ведь нет ни радио, ни телевизора, что в Америке 11 сентября было захвачено несколько самолетов! Был сделан сильнейший сбой в компьютерах.

Паника! Два самолета врезались в биржу — там более ста этажей.

Один из самолетов врезался в верхние этажи «Биржи».

Часть башни обрушилась! Мощный взрыв!

Оставшиеся в живых люди, на 40–50-х этажах, стали выбрасываться из окон?!

На борту второго самолета оказалась американка.

Личная связь позволила ей сделать сообщение мужу: «Нас захватили террористы…»

Второй самолет террористы направили в то же здание, только ниже! Это был второй удар по «бирже». Погибли те, кто не смог быстро спуститься!

Лифты уже не работали.

Также пострадали спасатели. И рядовые граждане, те, которые пришли на помощь.

Все оказались под бетонными плитами!

Между первым и вторым ударом прошло некоторое время!

Передали: погибли сотни человек!

Какой кошмар! Какой позор!

Насчет остальных похищенных самолетов Америка молчит!

Их будто и не было?!

Для безопасности сами сбили?

Передают: первая информация — ошибка!

Кроме двух, никакие самолеты не угоняли.

Интересно, когда же прозвучала правда?!

В первый или во второй раз?!

Или это вообще все ложь?

Наш президент — В. Путин, «наше солнце», — как, посмеиваясь, говорят школьные учителя, высказал предположение «О чеченском следе…»

Непонятно… Чужими руками бомбы на нас.

Думаю, эта катастрофа — работа нескольких стран.

Нескольких специальных служб.

Возможно, искусственная, экономическая акция, на понижение доллара…

Надо подумать, кому это выгодней?

Завтра я планирую продавать книжки: свои, из домашней библиотеки, и чужие, взятые «под реализацию».

Нам надо есть. Хлеба сегодня в доме нет!

В субботу, 15-го числа, — свадьба среднего из братьев Борзовых.

До свидания, Дневник!

НЛО я видела еще несколько раз!

Вот красота!

Будур

15 сентября 2001 г

Я никак не могу успокоиться!

Страшно осознавать, что я жива, а на другом континенте люди так погибли!

Только что они были живы! Имели близких, планы на будущее…

Пусть будет проклят тот, кто задумал и спланировал содеянное…

Тот, кто заработал на крови случайных, безвинных жертв!

Ему не должно быть прощенья!

Аминь.

Пересекая времени границы,

С небес примчится меченосный Вождь!

Иначе превратится мир — в гробницу,

И будет литься реактивный дождь…

Тима Муцураев.

Сижу, сочиняю стихи об 11 сентября.

Будур

18 сентября 2001 г

У нас — опять война!

Бомбят города Аргун и Гудермес.

Это очень близко от Грозного!

Меньше одного часа пути на автотранспорте…

Америка объявила войну Афганистану!

Там, как и у нас, нефть. Это из-за нее погибнут люди!

Существует предсказание Нострадамуса о третьей мировой войне.

Но несколько позднее. Это 2016–2018 годы. В городе бродят слухи: из Чечни добровольцы уйдут воевать за город Иерусалим!

Здесь, на моей родине, происходят дела земные, обычные.

Сбили с земли или был взорван миной вертолет с московской комиссией. Комиссия летела проверять военные склады в Чечне! Расход и приход.

Виноваты стали чеченцы. Жители городов Аргун и Гудермес. Так скоро и до нас доберутся, чтобы списать грехи…

Мяу! Худо! Я нарисовала горящий частный дом, с дырой в крыше…

Надо же! Именно сегодня я была первый день в школе! В своем 10-м классе…

Продолжаю: 18:00

Базар в центре города разбежался в 11 часов дня!

Но не потому, что перекрыты все дороги и рядом с городом Грозным бомбят.

А оттого, что днем, недалеко от рыбного магазина, застрелили в голову двух молодых людей! По одной версии — погибли русские военные, по другой — чеченцы.

Из тех, кто пришел на родину с федеральными войсками.

Мне в ночь на сегодня снился сон.

Двое парней подходят ко мне и говорят:

— Для нас уже припасены четыре пули! Мы завтра умрем. Две пули войдут в шею, а две

в голову.

Мои сны часто предсказывают мне будущее. Только я не всегда понимаю…

Помогают в этом занятия йогой! Мне известен такой факт: аура человека заранее имеет информацию о том, что с ним должно произойти!

Может быть, это приходили их души?

Уметь считывать такую информацию — полезно! Но редко кому дано!

Дороги в городе перекрыли. Я напрасно «прогулялась» с товаром восемь остановок (в каждую из обеих сторон) пешком. Всего — шестнадцать! Покупателей не было. Центр города был пуст. Оказалось, сосед по нашему дому видел убитых. Думаю, и тех, кто стрелял, так как он удалился на скорости.

Будур

19 сентября 2001 г. (утро)

Мы собираем вещички. Сумки не должны быть тяжелыми.

1 кастрюля, 2 миски (вместо тарелок!), еще 2 кружки, 2 ложки, наша одежда, тетради дневника, и 2 книги, самые любимые! Тонкое одеяло. Вдруг сидеть или спать придется на земле?

Надо удирать! Как?! Вот это — не ясно. Денег на транспорт у нас нет.

Стреляют сильно. Идут бои в стороне Микрорайонов, в районе поселка «Старая Сунжа».

Сегодня, несмотря на все происходящее, дороги открыли!?

Я не знала. Я не пошла ни на рынок, ни в школу…

Час от часу не легче… Еды совсем нет. Даже хлеба нет!

Мама говорит:

— Бросим все, что осталось… Уйдем. Пешком. Твоя нога болит меньше, осколки удалены. Теперь мы можем уйти. В беженцах, в республике Ингушетия хоть кормят! Мы больше не будем голодать…

Соседка из частного сектора принесла нам тыкву. Вот выручила! Сварим и съедим ее на обед и на ужин.

Только что стреляли из БТРа. Попали в частный дом.

Хорошо — он пустой. (От нас недалеко, в конце переулка.)

Горит! Ох, как горит!

Американские самолеты бомбят Афганистан!

Приемник у соседей передал — Россия хочет в эту гадость ввязаться…

Выход — списать нищету основного населения страны на войны!

Возможны ответные удары?

Куда же нам бежать?

Фатьма-Полина-Будур

27 сентября 2001 г

13:45

Сегодня — дождь…

Последние пять дней я торговала на рынке, чтобы насобирать на еду в дорогу.

Если повезет — на оплату транспорта!

Рисковала изрядно. Вокруг грохотало.

Отложить нужную сумму мне не удалось.

Только продукты купила.

На два дня вперед продукты есть! Это мое достижение!

Президент Путин «наплевал» на жителей Чечни.

Соседи говорят, он по радио объявил срок: семьдесят два часа.

Столько нам разрешено жить…

После моему городу Грозному, селам всей Чечни грозит участь талибов…

Что означает: бомбить нас будут по методике Д. Дудаева, как в Афганистане. «Ковровыми» бомбардировками. Это когда уничтожают все и всех.

Президент России добивается массовой сдачи оружия.

А мы, мирные жители, тут причем?! Бомбить-то нас будут!

Через 15 минут данный срок истекает.

Курам смех! В каком-то селе сдал один человек одну единицу оружия…

(У нас телевизора нет и света тоже. Новый телевизор украли в войну. Поэтому данные к нам поступили от соседки с тыквой.)

Вчера в районе консервного завода (от нас расстояние — двенадцать остановок) случился орудийный обстрел. Убило девушку 19 лет! Кто вернет матери ее дочь?!

Я спешу. Если убьют, то хотя бы мои записи о мирных людях останутся!

Срок, судя по стрелкам часов, истек!

Я сейчас думаю:

У нас есть семь картошек. Целых семь! Поджарить их и съесть? Чтобы умереть сытым. Или не есть? Вдруг нас не убьют… чем-то ведь и потом питаться надо…

К нам прибежала сестра из большой семьи, где семь братьев Борзовых.

Она встревожена. Рассказала, что войска в городе начали стрельбу!

Из всех видов оружия!

— Нас не разбомбят! — сообразила мама. — Вранье! Нервотрепка жителям!

Я уверена! Ничего не случится! Начальство наверняка договорилось… Это мы — “пешки”, ничего не знаем! Сегодня нас не сбросят с доски. Идите домой! Успокойте вашу маму.

Все будет нормально!

Интересно, где Аладдин?!

Царевна

3 октября 2001 г., среда

Я была в школе.

Вчера бомбили нефтяные вышки.

Снился дурной сон.

Надо у директора школы взять мелкий товар, под «мои» книги. Он подойдет!

У меня много домашних заданий, оттого что был пропуск в работе школ.

Вертолет бросил листовки:

«Следите в семьях за молодежью! Не пускайте воевать!»

У нас во дворе умы людей заняты другим.

Выживанием и обогащением…

Листовку я хочу сохранить! Приклею в свой дневник!

Теперь соседям туго.

Имущество ближайших домов они «прикончили».

Грабить нечего. Разбирают чужие крыши.

Снимают с домов и откапывают разные трубы.

Собирают кирпичи. Мы с мамой, в мой выходной день, тоже попробуем собирать кирпичи. Ноги болят, так что вряд ли получится…

Скупщики ездят по дворам.

Будур

7 октября 2001 г

С соседом Мульеном отношения напряженные.

Под своими окнами услышали разговор.

Мужчины нашего двора совещались о том, что можно у нас взять!..

А как взять? Мы ничего этим гадам не отдадим.

Им наркотики надо нюхать. Водку с пивом пить.

Вот и придумывают новые «подвиги».

Я все сделаю, чтобы этим нелюдям не «обломилось».

Постой, Дневник, значит, им все-таки придется нас убить?!

P.S:

Я крутила помидоры в банках на зиму.

А на базаре опять взорвался фугас.

Полина

24 октября 2001 г

Вчера, около 6 часов вечера, по пути домой, застрели ли голубоглазого мастера ключей — Володю! Того парня, что по три месяца держал «уразу»! Работал! Не имел ни одной вредной привычки! Боже мой! Володю! Он собирался жениться на девушке-чеченке. Получил согласие ее родных. Ему было 26-ть лет!

Мама Володи в отъезде. Искать ее долго.

Наша тетя Лейла ревет не переставая!

Володя длительное время жил в ее семье. Затем снял себе отдельную квартиру.

Но парень по-прежнему питался и ежедневно бывал у Лейлы.

Как его хоронить?! Кто нам поможет?!

Сказали: Володя-Ваха лежит на стульях в милиции.

В Заводском районе.

Будур

26 октября 2001 г

Завтра хороним Володю. Мама его не приехала.

Хотя ее адрес нашли. Телеграмму отправили.

Договорились о захоронении на мусульманском кладбище. Недалеко от поселка Алды. Мы ходили по мечетям, спрашивали:

— Кто сделает обряд? Как похоронить мусульманина, подскажите?

Нашли старика-муллу. Он согласился помочь и сказал, что нужно купить ткань, мыло, духи без спирта… Лейла дала денег, и я купила.

Многие против захоронения русского среди чеченцев.

Но Володя-Ваха так предан вере, так чист душой! Он, вполне возможно, станет украшением данного кладбища!

Пришли два старика. Все молились.

Старики очень добрые, порядочные.

Сказали:

— Денег нам не надо! Покушаем — и… хватит.

Возились они долго. Читали молитвы.

Однако муж Лейлы, сколько смог, заплатил им.

Моя мама помогала: все подавала и мыла, убирала.

Я научилась делать поминальную халву. Ни одна лепешка не поломалась! Хотя я делала ее первый раз в жизни. Соседи тети Лейлы попробовали и похвалили меня.

Ее следует раздать перед тем, как вынесут тело…

Купила на рынке книжку с молитвами. Буду читать их за Володю-Ваху…

Нашла бы его убийцу, сама убила бы!

Странная, таинственная смерть…

Показания с ближайшего военного поста: к Володе-Вахе подошел подросток. С виду лет пятнадцати. Окликнул его. А когда Володя повернул голову — выстрелил.

Правда ли это? Охота на охотников? За деньгами?!

Снова криминальная история!

На звук выстрела начали стрелять сразу с двух постов…

Они не знали, что именно случилось. Просто откликнулись… Начался бой в центре Грозного… Погиб хороший человек. А те, кто по жизни мерзавцы и уроды, остались.

Богу гадость не нужна. Молодыми умирают лучшие…

(Я заметила: подобное происходит в природе. Самые плодоносные ветки на деревьях чаще бывают сломаны. И тоже — молодыми!)

Торговля сегодня шла неплохо.

Но настроения, естественно, нет!

Хасан утешал меня.

Али, наоборот, раздражал! Так как веселил.

Тетя Лейла обещала сегодня появиться, однако не пришла, значит, важные дела…

Оказалось, что Ваху-Володю знали очень многие!

Он (нам рассказали его соседи по торговле) собирался в Москву, за товаром. Где же его деньги?! На Володин пустой рабочий стол люди ходили смотреть.

Говорили об этом человеке хорошо! Многие чеченцы плакали…

Царевна

29 октября 2001 г

Вечер. Приехала мама Володи-Вахи.

Правильно, что не ждали ее и предали тело земле.

Иначе не обошлось бы без инфаркта!

Оказывается, у него были с собой большие деньги.

Их украли!? Кто? Тот, кто убил?! В милиции? Врачи?

Приезжала девушка-невеста. Она чеченка. Рыдает!

Как мне ее жаль!

Кажется, чужая боль вошла в меня?!

Она тихонько шепнула, что хочет умереть на его могиле… Мне снился Ваха — Володя!

Он улыбался.

У Али есть жена и трое детей! Вот каков!

Но он мне не врал. Он просто «забыл» об этом сообщить.

Сегодня выдался, какой-то особенный день слез!

Тоню — продавщицу книг пообещали убить.

Чтобы русских людей на рынке не видно было…

Она испугалась, тоже плакала. Ее сын в долг купил дом.

Тоня рискует собой, чтобы помочь семье сына.

У нее есть очаровательная внучка. Я смотрела фотографии.

Мадина на рынке поминала погибших братьев.

Раздала маленькие подарки тем, кто стоит недалеко от нее.

Не пропускала никого, по всему торговому ряду.

Сколько хватило…

Ее самый младший девятнадцатилетний брат погиб рядом с ней при ракетном обстреле рынка 21 октября 1999 г. Ему оторвало голову.

(Когда меня и мою маму ранило).

Старшие братья расчищали завал разбомбленного дома в городе Урус-Мартане.

Под плитами дома стонали люди. Кранов не было. Братья сами, вручную, пытались эти плиты поднять. Но «съехала» верхняя плита. Сразу на них двоих…

Я переделала строчки известной песни:

Хотят чеченцы ли войны?!

Спросите вы у тишины,

Спросите вы у тех ребят,

Что вмиг как факелы горят!

Спросите вы у матерей

Как хоронить своих детей?!

Будур

8 ноября 2001 г

Мы переехали 30 октября.

С переездом связано много «чудес».

Причины: позавчера вечером мы долго слушали, как сговариваются наши соседи.

Они решили нас убить… Гадали: сколько получат за книжный шкаф?

Совещались, как им делить прибыль?

Боялись, что хоть одному из них мы пробьем голову…

Планировали разделиться на две группы.

Одна будет агрессивна.

Вторая сделает вид, что желает помочь, защитить нас.

Так одной рукой у нас здороваются, дают хлеб.

Другая рука — с ножом…

Брат против родного брата никогда не пойдет! Это мы хорошо знаем.

Кроме расселившихся по двум четырехэтажным домам двух семей (многочисленных по своему составу), рядом с нами никто не живет. Плохи наши дела!

Я рассказала обо всем своим соседкам на рынке.

Откликнулась женщина Таиса с остановки «Электроприбор».

Пообещала спросить разрешение у себя дома.

В случае согласия близких — переселить нас в одну из своих пустующих квартир.

И разрешение было получено!!!

Я предупредила Лейлу.

Она и мать Вахи-Володи пригнали машину, грузовую «газель».

Мы быстро побросали в кузов наше «барахло», что для окружающих было полной неожиданностью…

Нам немного помог один из братьев "Джима Мульёна".

Он простодушно радовался:

— Я так и знал — удерете! Сумеете! Вам в другом месте спокойней, лучше будет!

Младший братец Миланьи сурово смотрел и злился.

Его план уничтожить нас — вредных свидетелей, списать на нас все дворовые хищения на сегодняшний день не удался!

"Джиму Мульёну" мы отдали ключи от своей старой, частично проваленной в подвал квартиры со свисающим потолком (где мы прожили всю войну).

Сказали:

— Мы помним добро твоей мамы. Помним короткую дружбу с тобой.

Разрешили ему забрать и продать нашу старую ванну и старую газовую плиту. Сами мы с ними не сладим. С юмором отметили:

— Это, конечно, не старинный книжный шкаф 1924 года, но на сигареты, на хлеб и пиво тебе хватит!

Этим мы постарались разбудить остатки совести этого человека, не рассориться окончательно. Как показали события — совершенно зря!

"Джим Мульён" и его супруга в тот же час, опережая других соседей-конкурентов, направились, в наш дом, напротив, за «подарками». Пока мама Володи и Лейла грузили книги, исчез их цветной пакет.

Мы о его существовании не знали.

Позднее женщины рассказали, что поставили пакет на бордюр дома, под окном "Джима Мульёна" (Адама). В суматохе обе подруги, уставшие после поминок и похорон, забыли о своих вещах…

Мы отъехали. Они спохватились! Повернули машину назад.

Но пакета на месте не было…

Мать Володи — Зина и Лейла нас бросили!

Расстроенные, обе женщины пошли искать свои вещи.

Хитрецы-братья начали ссорить нас.

Они сообразили, как потянуть время. Как запутать.

Заявили, что пакет с документами и с деньгами находится в одном из наших мешков (?) В книгах. Они «видели» его там…

Когда мы заехали в новый для нас двор, было темно! Расплатились с водителем стиральной машинкой, подарком моего деда. Разбирать и заносить наше имущество нам помогали дети-подростки. Но никто ничего не украл! Детей мы отблагодарили моими игрушками и печеньем. Мучались со шкафом, с трудом его занесли!

В подъезде этого пятиэтажного дома много целых квартир! Жильцов мало: русская бабушка с сыном инвалидом на первом этаже. Чеченская семья на нашем этаже. Трое детей, муж и жена. Четвертый их сын удрал от армии, и не куда-нибудь, а в Арабские Эмираты!

Мужчина, однако, сотрудник российской милиции.

Его жена… Родственница давно знакомой нам женщины…

Даже не знаю, как мне здесь все коротко записать?

Родня милицейской жены ранее проживала в нашем старом доме. В одном подъезде с нами! Мы общались. Затем эта родня преднамеренно оклеветала русскую соседку.

В 1997 году они написали жалобу на имя Ш. Басаева.

(Дети клеветников в черновик завернули пирожки. Вынесли во двор. Вскоре потеряли. Таким образом, содержание бумаги нам и другим жильцам двора того времени стало известно.)

Клеветой те люди сделали Валентину «врагом чеченского народа»!

«Эта русская тварь… — врали родственники наших новых соседей, — сдала чеченца федералам»…

«Я несчастный! — жаловался «пострадавший»: — Под пытками из-за нее я потерял ногу! Стал инвалидом! У меня — четверо детей!»

Негодяи упорно боролись за трехкомнатную квартиру с вещами!

Захватить ее, не покупая, было их задачей. Наглой ложью, используя свое случайное ранение у подъезда, также историческую ситуацию, именно они подвели Валентину под наказание расстрелом.

(На самом деле было совершенно иначе: жгут «фальшиво замученному» на ногу и холодные компрессы на лоб накладывала моя мама. Мужчина пострадал при обстреле нашего старого двора. Он играл на аккордеоне и пел у подъезда. В момент ранения был сильно выпившим. Ранение тяжелое. Оторвало стопу.)

Помню, как кричала моя мама. Просила помощи у окружающих, имеющих транспорт. Мама добилась отправки будущего вруна в больницу № 6.

По слухам, там пострадавшему внесли инфекцию…

Соседка Аза смело перебежала через двор, который обстреливался. Сделала раненому укол — обезболивание…

Афера клеветников была разоблачена.

Убийства безвинной русской женщины и ее ребенка не произошло.

Валентина спаслась, убежав через балкон со второго этажа! Пряталась длительное время, затем сбежала в Ставропольский край.

Мы, старик-пенсионер Павлик и чеченская семья из частного сектора ей помогали…

От Валентины и от нас (как от свидетелей) была написана жалоба в военную комендатуру. Основной виновник (муж родственницы теперешней нашей соседки) скрылся.

Выехал в Пензенскую область, к своим родителям…

Такое не прощают! Влипли мы «по полной»…

«Милицейская семья» дала еду.

Они поддержали наш усталый боевой дух: «Белите, мойте стены! Мы поможем!»

У них поблизости есть дом. Разбит частично. Восстановить можно. Но средств пока нет. В их квартире — пусто. Вещей на данный момент еще меньше, чем у нас.

Мы ежедневно помогаем делать домашние задания соседским детям — школьникам. Женщина — жена милиционера красиво читает Коран!

Она очень привлекательная!

На следующий день, к нам приехали Лейла с Зиной (мамой Володи-Вахи).

Эти дорогие нашему сердцу люди фактически устроили у нас обыск…

Вместе с нами они стали разбирать книги, всюду искать свою пропажу — цветной пакет! Оказывается, в нем лежали около трех тысяч рублей. Два паспорта — Лейлы и ее мужа.

А также 200 долларов на поминки Вахе-Володе.

Мы перетерпели незаслуженное нами унижение с пониманием.

«Надо же! "Наварились" с убитого! И нас очернили! Хотели подмешать в свое грязное дело!» — возмущалась мама «подвигами» бывших соседей.

Мы отправили Лейлу и Зину домой.

Наплевав на безопасность, поехали назад, в свой родной двор.

Сразу пошли к матери семи братьев Борзовых. Говорили с ней о грехе.

О наказании Всевышнего за украденное у людей, которые в горе…

О краже у мертвого, с поминок!

Потом мы явились к "Джиму Мульёну", одному из братьев этой огромной семьи.

Бодро сообщили о своем решении найти пакет.

Снять с него отпечатки пальцев.

Потребовать, чтобы всех, проживающих в данном дворе, проверили!

Долго добивалась моя мама от молодых супругов слов клятвы: «Клянемся Аллахом, мы не брали!» Но так и не добилась. Тогда мама подчеркнула:

— Несмотря на ссору со второй семьей во дворе, я уверена: из тех соседей никто не подходил! Никто пакет не брал!

Мама специально сообщила:

— Зина — мать Вахи-Володи и Лейла, помогавшие нам при погрузке, моя дочь, лично я подадим сразу четыре раздельных заявления в милицию. Завтра! Утром! Срок подумать — одна ночь! У мужа Лейлы в милиции Заводского района есть связи!

Хитрые воришки испугались.

Они частично вернули похищенное. Ту сумму, что принадлежала Лейле, ее документы.

Деньги матери покойного Володи не отдали! Рассчитали верно. Она — русская. Хочет уехать живой… Задерживаться и ссориться не станет. "Джим Мульен" сам быстро разыскал нужный ему адрес. Явился утром следующего дня к Лейле и вернул часть украденного.

Он пройдоха, умудрился еще выпросить себе денежное вознаграждение за находку.

Предполагаю, напугал Лейлу своими дружками, живущими в ее районе.

Она решила не связываться, не «воевать». Разумеется, хитрец еще раз обманул.

Рассказал Лейле, что злополучный пакет нашла его жена Золина.

«Ну, разве могло быть иначе?! — долго смеялась моя мама. — Только вчера мы вместе с ними ходили, искали. Ничего не было! Наверное, пакет этой ночью прилетел».

Еще вариант сочиненной Джимом Мульёном (Адамом) лжи:

«Русская женщина, потерявшая сына, выпила. В горе она забыла, куда дела 200 долларов. Сама виновата. Я сочувствую ей!»

Истина в том, что этот человек не боится Бога!

В ближайшую субботу (через день) один из его братьев сыграл свою шикарную свадьбу.

Виноват он был или нет — мы не знаем!

Какие деньги использовал — тоже.

Запутавшись в этих делах, я забыла, не записала еще один потрясший меня случай.

Пять дней тому назад в центре города, у пассажирской стоянки маршруток, чеченцы убили чеченца. Стреляли в голову! Парень садился в маршрутку-«такси».

Убийцы снимали свою «работу» камерой…

Никого не задержали! Они спокойно сели в машину, отъехали.

Тут же в отъезжающих «маршрутках» нашлись «очевидцы», которые клялись, что ничего особенного не произошло — убили всего лишь русского человека (!)

Но я видела: в истерике билась средних лет сельская чеченка.

Она повторяла:

— Не уберегла! Сосед мой! Что я скажу его матери?!

Получается, опять чьи-то «разборки», на глазах у всех! С враньем?

Убили ведь все-таки чеченца!

Это происходит в то время, когда столько молодежи погибло?

Вот жизнь! Кто платит больше, тот «заказывает»…

Интересно, что убитый натворил? Кто прав?!

И где законы моей страны?! Где власть?

Будур

9 ноября 2001 г

Решила записать случай, который произошел совсем недавно, в октябре, до нашего переезда от "Джима Мульёна". Я, как обычно, торговала книгами на базаре. Уже собралась уходить, собрала товар. И заспешила к автобусу.

Тут появилась моя знакомая девушка Айна. Та самая, что учила меня математике. Я не видела ее долгое время, и тут такая встреча!

Она задержала меня. Я не села в маршрутное такси, в которое собиралась сесть.

Мы проговорили недолго, минут десять.

Вначале пятого я села в другое маршрутное такси.

В это время (пока я ехала по дороге) на нашей остановке произошел взрыв.

БТР перевернулся на фугасе и начал гореть…

Когда я подъехала, по обеим сторонам дороги бегали солдаты, стреляли. БТР лежал вверх тормашками. Рядом стояла целая бортовая машина. Несколько бесстрашных чеченских женщин кидались на военных с кулаками. Они кричали:

— За что убили парня? Сволочи!

Шофер, не останавливая маршрутку, спросил меня:

— Будешь здесь выходить?

Я ответила:

— Нет. Можно на следующей остановке.

Со мной ведь чужой товар.

Проехав лишние четыре квартала, я быстро выбралась из машины.

Стрельба продолжалась. Под свист пуль, с двумя сумками чужих книг я перебежала дорогу. Вскарабкалась на пригорок, за большие дома и, пригибаясь, побежала в сторону своего двора. Бежать пришлось остановку!

Мама встретила меня на улице.

Встревоженные соседи (мать и сестра Джима Мульёна), метались на подъезде.

Все испугались стрельбы.

На мои вопросы все наперебой стали объяснять:

«Когда взорвался БТР, солдаты сперепугу начали стрелять. Убили семнадцатилетнего парня. Сына водовоза, который не раз приезжал с отцом к нам во двор. Кажется, его звали Зелимхан. Его убили не сразу».

Люди, видевшие взрыв на остановке и сумевшие живыми убежать, рассказали:

«Парень был ранен. Скорее всего, осколком, когда переходил дорогу. Начал кричать, просить помощи. А военные, не разобравшись, застрелили его при всех».

Так вот почему скандалили и бросались на вооруженных военных обезумевшие от несправедливости и горя чеченские женщины!

За несколько минут до взрыва моя мама ходила встречать меня к остановке.

Она дошла до железнодорожных путей и увидела: впереди молодой человек, в белой рубашке, черных брюках, приближается к трассе.

Далеко по шоссе быстро движутся военные машины.

Мама крикнула:

— Военные на дороге! Пережди!

Но паренек по инерции продолжил свой путь…

Мама не захотела оставаться на пустынном месте.

Развернулась и бегом помчалась назад, к нашим домам.

Через две минуты за ее спиной прогремел взрыв!

И как это Айна задержала меня?

Мистика!

Иначе я переходила бы дорогу навстречу сыну водовоза…

Такое надо помнить!

Царевна Будур

10 ноября 2001 г

Убираем в новой квартире. Побелили семь раз! Тут был пожар — все стены черные, в копоти… Потратились на известь и щетки. Но очень чисто. Красивые двери! Окна со стеклом! Стекла, мы три года не видели!

Квартира с входной железной дверью…

Я покрасила дверь. Правда, краской для пола.

Уставали ужасно!

Копоть от печи с потолка, со стен смывали тряпками.

Хоть бы полгода пожить в такой чистоте и в красоте! А главное — бесплатно!

Мама берется нянчить самую маленькую дочь Таисы.

Хрупкое, болезненное создание, но очень хорошенькое!

Возраст ребенка — 1 год и 4 месяца.

Перечитала свой дневник — 1996–1997 года…

Вспоминала… Смеялась!

Читала о том, как я искала друзей.

Влюблялась!

О том, как у нас внедряли Шариатский суд. Как пьяницы боялись, попасться и получить положенное количество ударов… Чего только не было!

Новые соседи-чеченцы взялись нас кормить! Дали банку говяжьей тушенки. Мы искренне их благодарили. Стараемся порадовать детишек этой семьи вареньем. Повезло! Я смогла его наварить, живя рядом с садами.

Но в общении с людьми после войны есть опыт… Мы не доверяем.

Всегда помним об оклеветанной Валентине.

О том, что когда помогают — часто нож или яд держат наготове за спиной…

Здесь, на нашем новом месте жительства, взрывы гремят постоянно.

Жители рассказывают:

«Теракты повторяются. На одной и той же дороге! Рядом! Не реже одного двух раз в неделю!»

Здесь живут наркоманы. Они же воришки. Есть в доме также люди пьющие…

Много «средних», приличных семей. В целом — жителей много!

Воду частники-водовозы доставляют ежедневно. Правда, она с водорослями и песком. Но все равно продают кто за один рубль ведро, кто за полтора рубля.

Перебоев с водой нет! Канализация и слив в квартире работают!

Мы в своем старом доме после боев 1999 года носили помои ведром на улицу.

Правда, нет электричества и плохой газ. Отопления, конечно, тоже нет.

Но условия после наших «трущоб» здесь все равно райские.

Мне в школе подарили две блузки.

Желтые, с черной отделкой.

Шьет мама одной из девочек, моих одноклассниц. Совсем новые!

Одну я сразу же отдала дочке милиционера.

Девочка все время стучит к нам. Берется помогать!

Попросила разрешить ей покрасить двери! Нам накормить ее нечем, а так хотелось бы хорошо угостить! Мы рисуем вместе с ней, когда у меня готовы мои уроки.

Иногда я делаю домашние задания своей юной соседке, для ее школы.

Раньше я часто рисовала русалочку!

Составляла картинками свой вариант сказки.

Теперь получается хуже. Разучилась?

Все дни, как только мы переехали сюда, мне снится тетя Валя!

Соседка по старому месту жительства.

Женщина, которая по лживому доносу стала «врагом чеченского народа».

В детстве я дружила с ее дочерью Аленкой.

Ну, все! Целую!

Царевна Будур

22 ноября 2001 г

Вечер. Пока еще дружим с соседями. Милицейской семье передали «посылку» из ОАЭ из города Дубаи.

Я смотрела у них кассетный фильм.

В фильме родные и дом.

Частная гостиница, принадлежащая родственникам, уехавшим в 2000 году после войны.

Дети рассказали: каждые две недели они получают подарки!

Конечно, когда живешь рядом, узнаешь много того, чего и не хотел бы. Начинают одолевать сомнения…

Соседка, жена милиционера, поразила меня.

Она знает об Аладдине! Больше меня! Знает из неизвестных мне источников.

Правдив ли ее рассказ? Я на эту личную, «больную» для меня тему не говорила.

Значит, она нахваталась сплетен? Где?! Кто у нас общие знакомые?!

Нашла, вычислила наш старый двор?!

Как неприятно!

Мне нравится в моем окружении один человек.

Я называю его — Козерог.

Раньше я не замечала его.

По гороскопу, свои чувства он должен хранить глубоко в себе.

Это похоже на правду…

Утром я много занималась йогой!

Надеюсь, условия теперь есть, и мои занятия станут более приятными, регулярными.

В новом доме, как и в нашем старом дворе, полно воров! Подъезд на ночь мы запираем. Но, несмотря на это, неизвестные ходят по этажам!

(Видимо, забираются через балконы и окна первого и второго этажей!)

Я взяла гвозди у родственников нашей квартирной хозяйки.

Забила все двери квартир на нижних этажах.

Теперь если похитители в какую-нибудь квартиру залезут, то в подъезд не выйдут!

Не смогут. Так я надеялась.

Но мои расчеты не оправдались.

Эти люди совсем не боятся высоты!

Они посетили наш подъезд через четвертый этаж! Унесли счетчик!

Я отыщу еще гвоздей (мои закончились!) и заколочу все двери, даже четвертого этажа!

«Ворам — нет!» — таков мой лозунг.

Читаю книжку «Звезды и судьбы».

Я — «Рыба» и я — «Бык».

Для меня «любовь» — совсем другое понятие, чем для большинства людей. Это поиск. Постоянный! И всегда у меня существует предел, за которым неизвестность. Всегда невозможность найти.

Когда я люблю, я проявляю заботу.

Мне всегда хотелось, чтобы и мне отвечали тем же…

Это так приятно!

Сейчас вечер. Около восьми часов. Время ускользает, как нитка воздушного шарика между детских пальцев. Завтра его не вернуть! Как все то, что ушло…

Самое главное — суметь рассчитать свое время.

Все, до последней секунды. Кем-то, кто выше нас, оно отмерено очень точно. Если не поймешь это — годы жизни пропадут зря.

Но я-то хорошо понимаю: никто не рассчитал…

И никто из землян не успел полностью выполнить свои планы…

Через четыре месяца, при условии, что я не погибну, мне исполнится 17-ть лет!

Я обманываю. Я многим говорю, что мне 15 лет…

Какой глупый секрет, не правда ли?

Но делаю это я не для того, чтобы быть моложе.

Это — попытка вернуть потерянное из-за войны время моей юности.

Я зашифрую то, что я думаю, то, как я представляю себе свою жизнь. Не знаю, пойму ли сама потом. Но условными символами и знаками запишу. XXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXX

У нас по месту жительства прошла проверка паспортов — «культурная зачистка».

Царевна

28 ноября 2001 г

Уже три дня, как моя мама нянчит девочку хозяйки.

Кроме предоставленной квартиры, Таиса дает нам двадцать рублей на хлеб в день и часто кормит меня на рынке!

Она настоящая женщина-мать.

Большая труженица!

24-го числа вышел инцидент с Тоней, продавцом книг.

Я продала ее книгу, но покупку вернули!

Пришлось забирать деньги назад. Мне неловко оттого, что вышло недоразумение.

В момент наших дружеских «разборок» мимо шел парень. На вид ему 23–24 года.

Остановился. Представился. Зовут — Ислам.

Сразу попытался устроить меня на работу в кафе… Но там хозяйка — подруга Кусум. Меня не взяли. Тогда этот парень взял моего соседа.

Мотался с ним по Микрорайону, по каким-то знакомым?!

Расспрашивал обо мне.

Явился на другой день. Красиво одетый! Веселый!

Сообщил, что он женат, но я ему как сестра. Такое, я уже слышала несколько раз. Однако приятно было. Он подарил мне наудачу 50-т рублей?!

Девушки цепляются к нему. Сами!

Шустрый. Море обаяния. Опишу его: волосы темно-русые, вьются, глаза яркие, синие, зубы безупречны своей формой и белизной.

Ислам среднего роста. Очень веселый! Золотые волосы на груди, там, где расходится ворот рубашки. С ним легко, приятно общаться.

У торговца, стоящего рядом со мной, вчера убили друга…

Другу было 16 лет! Он школьник.

Убили в родном подъезде!

Выстрелили, когда он позвонил в свою дверь…

Это за то, что его отец работает в милиции!

Мой сосед по торговле сильно расстроен!

Я в пустоте. Любить мне некого.

Сегодня я попала в перестрелку на дороге.

«Пальнули» по военному посту, из-за моей спины. С поста — ответили…

Я успела спрятаться за дерево.

До чего грустно мне жить!

Никто не понимает меня…

Будур

29 ноября 2001 г

Вечер. Взорвали фугас. Я случайно не попала. Бабахнуло рядом…

Завтра торговать.

Узнала: соседка, супруга милиционера, посетила наши дворы.

Насобирала там сплетен. Ездила не одна. С неизвестной мне подругой или родственницей. Уточнила все, что ей было интересно.

Поняла: мы отлично знали ее близких, их проделки…

Сразу хитро стала называть эту свою родню другими именами.

Повторять, что не они вредили Валентине.

Не они охотились в 1997 году за «русской» квартирой.

Другие, похожие люди.

Верить или нет?! Возможно, я ошибаюсь?!

Их дети-школьники выболтали у нас много секретов семьи.

Это тоже может быть дополнительной причиной…

«В глаза» жена милиционера — первый друг!

Точно как соседи во дворе моего детства.

Хозяйка квартиры Таиса приносит продукты.

Мама готовит ее девочке и себе. Ребенок поправился!!! Мать рада.

Убийства ежедневно!

То чеченцев, случайных, без вины губят, а то — рядовых русских солдат Нелепо и страшно. Зато те, с кого надо бы спросить, — здоровы, живы, благоденствуют…

При взрыве погиб подросток-чеченец на остановке Электроприбор».

Мне приснилось, что я — птица.

(Хоть бы к хорошему.)

У нас в новом дворе есть неплохой сосед, зовут — Арби.

Он помогал русской бабуле с первого этажа грузить ее имущество. Совершенно бескорыстно. Бабушка отправила вещи родным, а сама осталась.

Будет ждать лучших времен, чтобы продать уцелевшую квартиру.

Но разумно, не хочет рисковать своей жизнью ради имущества.

Слишком много убийств и воровства.

Арби женат. И жена у него симпатичная.

Мы набирали воду у водовоза, разговорились.

Почему я не умею жить?

Царевна Будур

30 ноября 2001 г. (утро)

Я жива! Я дома.

Целую тебя, мой дорогой Дневник!

До новой встречи!

«Я»

3 декабря 2001 г

Вечер. Сегодня Вахе-Володе 40 дней.

Да хранит его душу Всевышний.

Забыла и днем ничего не раздала.

Помянуть — необходимо! Я сейчас!

(Побежала к соседке. Дала печенья «милицейским» детям…)

Оказалось, что 4-е число только завтра.

Значит, я запуталась.

Я куплю что-нибудь и раздам…

Наша уважаемая соседка, жена следователя и сестра, ты помнишь,

Дневник, кого?! Всему двору насплетничала, что я связана с бандитами.

Представляешь, Дневник! Теперь эти «вести» гуляют по всем соседским пятиэтажкам.

В уголовной среде в том числе…

По-моему, разным криминальным элементам стало модно уничтожать людей с русскими фамилиями, причем любым путем. Лучше — клеветой.

Забавней! Может, русские сами своих же «уберут»?!

Вот будет праздник для злых сердец!

Процветает знаковое высказывание: «Кафиров надо дурить!»

С нами соседка продолжает любезничать. Ласковая!

— Они отвлекают от себя. Плетут сказки и с их помощью демонстрируют лояльность режиму. Карьера будет сделана! — рассуждает мама.

Я решила, когда нахожусь дома, наблюдать за соседской семьей… Чем не сталинские времена?

Меня тошнит. Обострилась болезнь печени.

Поела я то, чего мне нельзя.

К моему столу подходил Ислам.

Он, как всегда, в хорошем настроении, веселый.

Сосед по рынку Козерог продолжает печалиться, утратив друга…

Мне приходится, кроме своей торговли, во всем помогать Таисе, нашей хозяйке. Она купила на рынке стол. Бесплатно дала мне.

А могла бы сдавать его в аренду!

Не все родственники по крови такие, как эта женщина!

Пока в наших отношениях все в порядке…

Будур

4 декабря 2001 г

Сегодня 40 дней Вахе-Володе!

Укрепи его, Всевышний!

Грустного соседа на рынке не было.

А я хотела его угостить.

Через него помянуть Ваху.

Мне кажется иногда — я к нему неравнодушна…

Торговля совершенно не идет. С Таисой мир!

Надо сходить в школу.

Царевна Будур

11 декабря 2001 г

Вечер. Я — дома. Торговля чуть лучше!

Но я сразу как наторговала — простудилась!

Болят и горло и глаз.

Видела Ислама. Он симпатичный!

Моя подруга Айна уехала в село на праздник Ураза-Байрам.

Это она и ее сестра занимались со мной почти полгода математикой!

Я начала соображать что-то в этом предмете!

Дома нянчим девочку хозяйки.

Мы обе привязались к ее ребенку.

Малышка привыкла, стала слушаться!

Я и мама полюбили кудрявую, нежную худышечку!

Теперь внимание!

8 декабря 2001 года по нашему новому месту жительства взорвался фугас!

На куски разорвало людей и машину.

Следователь, прокурор (должности, точно я не знаю) и водитель — все погибли!

Наш сосед-милиционер за 3–5 минут до взрыва вышел из этой машины! Повезло?! Случайно?!

Мама видела его из окна, а я в это время была на рынке. Он успел дойти до подъезда. Не стал подниматься на свой этаж, домой…

Не постучал к русской бабушке на первом этаже…

Он зашел в подъезд. Стоял внизу. И тут грохнуло!

Сосед-милиционер после взрыва профессионально побежал к тому жуткому месту и стал что-то собирать. Русская девочка с обгоревшим лицом кричала, что кто-то дал ей игрушку из мужчин чеченцев. Коробочку с кнопкой! И попросил нажать там что-то.

Но жена милиционера и другие женщины стали ее ругать.

Подъехавшим русским военным они сообщили, что эта девочка — боевик!

Она взорвала людей!

Девочку забрали на БТР и увезли…

Только потом я узнала: семья погибшего чеченца живет близко. Остались жена с детьми…

О русском человеке, который погиб, я ничего не знаю.

Вечером по центральному телевидению показали эту обгоревшую девочку-бомжа.

Мы сразу узнали ее, так как были в гостях, где есть телевизор! До войны и я, и мама не раз видели этого «боевика» на рынке.

Она просила милостыню, ходя в старых лохмотьях.

Сейчас, после войны, девочка повзрослела, но остались приметные шрамы на лице.

С парнями подростками, совсем недавно, она «бродила» по базарным рядам…

Мы рассказали о наговорах своей хозяйке…

С женой милиционера переговорили в нашу защиту, закрыли ее лживый рот! Но внешне все продолжают общаться, дружить, улыбаться!

Притворство в мире взрослых людей — норма!

С другой стороны, ссориться никак нельзя!

Идет особенный месяц! Предпраздничный.

Мои стихи:

В страну из сказок и сапфиров

Я устремлюсь в конце ночей…

И там, уставшая от мира,

Я стану вольной и ничьей!

Где эта сказка? Я так устала от зла вокруг.

«Сержень-Юрт! Здесь птицы не поют…»

Т. Муцураев

Автор и певец, которого запрещено слушать и петь, но очень многие, в том числе и русские военные, покупают его кассеты, я видела, вывозят.

Довозят ли?

Наши покупатели военнослужащие, которые в Чечне повторно, рассказывают: по пути на родину у них многое отбирают…

Даже подарки родным.

Царевна

15 декабря 2001 г

Сегодня святая ночь, перед Уразой Байрам.

Мы с мамой целый день готовили.

Малышка, дочь хозяйки, была у нас, но не мешала.

Мы купили недорогих конфет и коробку «жвачек».

Раздали детям двора.

(Так же как на христианское Рождество, дети ходят по домам. Стучат в двери и окна, поздравляют с праздником. Получают сладости и мелкие деньги. У всех пакеты, сумки. Обычай сходен с христианским колядованием).

В городе Аргун — бои!

Идут слухи о том, что именно в эти праздничные дни там напали на военную колонну.

В дни праздника — война. В прошлые века это запрещалось. Бедные мирные жители, им снова страдать за других!

Хоть бы у нас не бомбили!

Я давно не вижу Машеньку. Как она живет, не знаю?!

Очень жаль. Хотелось бы пообщаться!

Будур

18 декабря 2001 г

Утро. Сегодня маленькой девочки у нас нет!

У меня сильно болит рука! Я перестаралась с гантелями…

Скучаю по всем знакомым на рынке!

Ураза-Байрам прошел. Сегодня третий день.

Гости у нас были.

Все те же дети и жена милиционера.

Мы вкусно поели. Передали угощение мужчинам…

Мужу и двум сыновьям школьникам.

Мы смогли, впервые за три года, накрыть стол! Пусть скромно, но все же…

Сделали с мамой перец болгарский с мясом и с рисом.

Нафаршировали половинки яиц селедкой. Купили два рулета!

Раньше мы праздника вообще не могли себе позволить.

Это первый раз после войны!

Один домашний рулет нам подарила Таиса, у них печет ее старенькая мама.

(Эта пожилая женщина — замечательный кулинар-пекарь! Занимается выпечкой более

тридцати лет. Получается у ней вкуснятина необыкновенная!)

Я попрошу научить меня.

Пообещаю, что не стану на рынке конкурентом их семьи.

Буду знать это для себя.

Плохо, но именно в эти дни мы поссорились с дочкой соседей. Очень наглая!

Вечером были в гостях у нашей хозяйки Таисы!

Недавно на улице мы познакомились с семьей, интересной во всех отношениях!

Женщина — добрейшая душа! Домашнее прозвище — «Зайчик».

Чеченка, но славянской внешности. Крайне необеспеченна…

Родная сестра известного лица — Г…

Ее супруг — непредсказуемый в действиях человек.

Большой весельчак!

Одновременно он — человек жесткий и решительный.

В семье трое детей.

Кажется, мы подружились. Не будет ли подвоха?!

Эти люди сразу полюбились мне. Они как родственники.

Хоть бы не подвели, не осквернили первое доброе впечатление…

Транспорт ходит. Не запретили. Нормально!

Жители могут повидать родных и друзей. Дороги открыты!

Я должна не пропустить день — выполнить упражнения по йоге.

Я расслабилась. Отдыхаю. Писала стихи…

Мама чувствует себя неважно…

Не перестаю удивляться. Не завидовать, а удивляться!

Откуда у людей в возрасте 20–25 лет бывает много денег?!

Свои компьютерные центры?! Магазины?!

Где можно взять миллион для начала бизнеса?!

Я не ленюсь. Занята постоянно!

Устаю, но на сытный обед я зарабатываю не всегда.

Завтра исполнится 2 года с тех пор, как я не вижу Аладдина.

Где он? Как живет? Я понятия не имею!

Сплетни… отрывочные, путаные. Больше ничего.

Очень много снега! Он чист. Он прекрасен!

Два дня тому назад был сильнейший снегопад!

Болят ноги…

В школе все в порядке.

Будур

19 декабря 2001 г

Я дома. Девочка Таисы — у нас.

Смотрим.

У меня болит грудь. Я простудилась!

Был инцидент с самым младшим сыном соседей — школьником.

Он постучал. Я открыла.

«Ребенок» начал с «наезда»:

— Вы чего? Оглохли?!

Я очень удивилась, даже растерялась, и только спросила его:

— Ты что? День решил начать с грубых шуток?!

На самом деле, по непонятным мне причинам, продолжая общаться, именно эта семья ненавидит нас.

Возможно, «обострение» получилось после просмотра документального фильма с участием их старшего сына…

Я заметила: всех русских они не терпят…

Общение с «русскоязычными» людьми — маска и притворство, для имиджа.

Завидуют всему: ведру, мясорубке, побеленному потолку? Двадцати рублям, что мы получаем за малышку? Боятся того, что мы узнали об их семье?!

Открываю соседу, школьнику двенадцать лет, свою дверь, говорю:

— Заходи!

Ведь это мальчик сосед, чья мама недавно пировала у нас за столом. Но сосед отвечает:

— Я ваш порог не переступлю. К русским я не захожу! Вот моя тетрадь. Мне нужно быстро

сделать уроки. Вот книга… Я приду через пять минут, чтобы все было готово!

Бросил в меня книгу и убежал.

Маленький наглец!

Через пять минут сынок милиционера стучится снова.

Моя мама разозлилась. Открыла. Все его «добро» ему швырнула обратно и сказала:

— Что непонятно, ты спрашивай у педагога в школе! В нашу дверь не тарабань с такими фразами. А то я тебя так отодвину, что и папа не спасет!

Я пообещала, что переговорю с его родителями…

Понимаю: напрасно. Эти люди всегда в маске. После войны многие семьи потеряли родных, настрадались. Потому ненавидят русских людей!

Кто — открыто, а кто — вот так, «втихую». Неужели это не распознали в комендатуре по месту работы их отца?! Или с ним удобно? И на самом деле никому никого не жаль!

Только бы делать деньги…

Маме мальчика мы все рассказали. А она нам в ответ с улыбкой: «Мой мальчик играется!»

Моя мама не выдержала фальши:

— Так вот какие разговоры ведутся в вашем доме? Я лично за всю свою жизнь ни людей, ни животных, ни птиц не убивала. Даже в голод, в войну! Только помогала, лечила… Но если доведут! Не знаю, сдержусь ли? Нервы у меня плохие… Лучше нам не общаться! Дальше от греха.

Хитрющая соседка кричала в подъезде сыну:

— Громко извинись! Громко! Чтобы все люди, даже во дворе, тебя услышали!

Он извинился и быстро заскочил в свою дверь. Прошептав на прощание «Сволочи!»

Наглый и трусливый.

Надо делать вечернюю порцию зарядки, но мне лень и неохота.

Царевна

27 декабря 2001 г

26-го был ужасный день!!! Самый скверный из всех в этом году!

1) — поссорились с Исламом-болтунишкой.

2) — поругались с Тоней.

Один мой сосед, несмотря на мелочные недоразумения, пока — человек! Всюду у меня слово «пока»…

24 декабря у соседа по рынку был день рождения!

Его в этот самый день ударило током. Бедный Козерог!

25 декабря моя хозяйка Таиса везла Козерогу испеченный по его заказу торт. Маршрутное такси, в котором она ехала с тортом, наскочило на «растяжку»!

Женщину-пассажирку ранило в плечо и в руку! Водитель повез ее в больницу. Таиса в суматохе примяла торт!

Насколько Козерог удачлив и счастлив, судите сами…

А с Тоней мы поссорились из-за ее неудачной шутки.

Она говорит:

— Хозяин книг принес белое подвенечное платье… Тебя нет. Он расстроился!

Померить этот наряд ему было не на кого. Так и ушел!

А я говорю:

— Ты бы на себя надела и примерила!

У Тони от такого пустяка случилась истерика.

А Таиса заставила меня извиняться…

Торговли совсем не получилось. Зря я ездила…

Головная боль у меня страшная! Таблетки не помогают.

В обед на базаре мы посидели под столами…

Был обстрел из бронетехники, но обошлось.

Рядом с нами никто не ранен и не убит.

Учу разговорный, бытовой чеченский язык. Мой учитель — Таиса!

В школе нас всех обучают писать и читать. А тут — живая речь!

Будур

28 декабря 2001 г

Меня выбросили из списков на мое детское пособие.

Пособие на ребенка всего-то 70 рублей в месяц! Но и это — очень важно для нас. У меня нет нормальной куртки — я мерзну.

Многих, у кого русская фамилия, из списков убрали!

Наглая, вся в золоте, чеченка в окошке обругала меня и сказала, что пособие больше не даст и ей плевать, что оно мне положено.

При этом я заметила, что она в норковой шубе.

— Ты тут правды не добьешься! — кричала она, швырнув мне мои документы в лицо.

Но я пойду и напишу жалобу в Администрацию!

Торговля была. Кушать я возьму.

И на вечер и на утро, думаю, нам хватит. Куплю хлеба и кусочек колбасы.

В школе окончательное решение о моей учебе экстерном пока не сообщили. Все в воздухе…

Целую тебя, мой Дневник!

Скоро «зачистки». По рынку ходили люди и предупреждали.

Продолжаю:

Я дома. Загрузилась уроками…

Нужно писать рефераты по истории астрономии, по биологии, анатомии. Добиваться, чтобы их зачли! Нужно бегло ответить по всем темам до конца этого учебного года, по всем учебникам, до последнего листа! Тогда, вполне возможно, я выиграю свой школьный «бой»!

Дома я занимаюсь с раннего утра. Но потратила час.

Ходила насчет пособия.

Написала заявление. Приложила справки со школы и о моем ранении…

Будет ли кто-то в этом разбираться?

И когда только я займусь собой?! Зарядками, диетой.

Когда наступит возможность, не простуживаясь и не считая, сколько вылил воды, помыть себя?! Очень холодно, отопления ведь нет и воды с электричеством тоже. Мы живем как кроты в подземелье уже много лет.

Приехал водовоз. Надо спускаться за водой…

Ох! Тяжела доля тех, кому носить ведра на 3- й этаж, как мне!

Болит правая нога, где был большой осколок.

Царевна Будур

15 января 2002 г

Столько всего случилось! Самые разные события.

Я и не знаю, как их кратко записать…

Напишу, как завершающий дневник список. Сэкономлю время:

1. Клевета продолжается.

2. Квартира оказалась жуткая: а) Из-за соседей…

б) Лопнула стена между комнатами; в) В спальне сыро. Все вещи мокрые. Быстро приобрели, запах гнили!

г) В окна, когда идет дождь, через закрытые рамы заливается вода. Перекос рам?

3. Мы перенесли одежду, одеяла в первую комнату.

Живем в одной. Зачем мы мыли и белили все три? Адский труд! Ремонт тянулся 22 дня!

4. С Таисой мы дружим. Я зову ее «Твин-Пикс».

5. Тодди, хозяин моего товара, начал вести себя вольно. Но я не дала ему спуску. Он вынужден был извиниться.

6. Я познакомилась с братом хозяина и с его благодушной женой.

7. Я очень тяжело и долго болела. Не поправилась до конца. Ангина с нарывами в горле. Холодно.

8. Сижу дома. У мамы истерики…

9. Еды нет. Жарим старый хлеб. Болит живот.

10. Познакомилась с женой «волчка» Ислама.

Зовут Лариса. Впечатление — ужасное Старше него.

Много грима. С ней рядом я, наверное, выглядела естественным существом…

11. Мне приснился Пророк Иисус (Иешуа). Между нами — решетка. Он сказал, что хотел мне помочь, но не может. Он тревожится обо мне…

12. Я купила себе ботинки за 450 рублей! Часть денег заняла! Оттого что ноги в старых туфлях были все время мокрые, теперь болит низ живота. Мама говорит, что я застудилась еще, когда спала на снегу в старой квартире, а сейчас постоянный холод активировал болезнь.

13. Скандалы дома. И мамой и с соседями.

14. Когда нет температуры — я занимаюсь по утрам зарядкой и школьными уроками. А когда она есть — дышу по системе йогов, а упражнения не выполняю.

Мне еще очень многое предстоит записать.

Очень некогда. Прощаюсь!

Полина

16 января 2002 г., среда,

день

Опять соседка по лестничной клетке, жена милиционера, сплетничает. Рассказывает чеченцам, будто видела, как я хожу к русским солдатам на пост. С ними «исчезаю».

А другим окрестным жителям она же продолжает врать, что я «дружу» с чеченскими бандитами… Кого имеет в виду? Не своих ли знакомых?

И почему на кинокадрах, которые она сама мне показывала, ее самый старший сын в военной форме? На улицах в ОАЭ?! Во дворе мать и отец рассказывают: «Сын учится»…

Но рядом существует много хорошего.

Таиса отдала нам 100 рублей (за пять дней работы с ее доченькой).

Учительница с базара, что продает чай, подарила мне джинсы.

Их не захотел носить сын первой жены. Класс! Я счастлива!

Снова мне снился Иешуа. Пророк обратился ко мне с двумя фразами.

К сожалению, я их не помню…

Сказал что-то насчет изменения в судьбе, о моем замужестве. Оно будет нескоро.

Я не молюсь. Болею.

Парень Ислам больше помогать мне не берется. Я слушаю его «трепню» бесплатно, но с удовольствием. Сам по себе он удивительный человек. Легкий, сверкающий! Несет в народные массы удивление и радость. Суматоху и красивость…

Наши проклятые бывшие соседи-воры, по старому, родному дому, с улицы Заветы Ильича, шли мимо моего торгового места, увидели — меня нет на рынке, и распространили новую ложь обо мне, о чем мне сразу рассказали ближайшие «торгаши».

Почему за клевету и за наговоры у нас в стране не судят?!

Клевета подобна колдовству. Она опасна! Ведет к новым преступлениям. Скрывает истину. Мешает правосудию…

За одну ночь, у свечи, я перечитала книгу «Мастер и Маргарита». Поэтому вчера у меня было самое приятное общение…

Всем спокойной ночи! Без обстрела!

Царевна Будур

18 января 2002 г

Пятница. Вечер. Я уже два дня, как торгую.

А вот последние новости.

Некоторое время тому назад (в момент моего отсутствия на рынке) Али поссорился со своим охранником-телохранителем. Охранник был так зол, что посмел ногой ударить своего «хозяина». Разумеется, никто из продавцов не знает причину. Но люди видели: они дрались!

Мне рассказали об этом женщины — соседки по рынку. Инцидент случился давно, дней сорок тому назад. Потом, когда смельчак-телохранитель спокойно шел по проспекту в центре города, в него выстрелили из пистолета! Пули попали ему в ноги! И эти пули оказались отравлены. (!) Теперь ему грозит ампутация(?).

А 14 января около 16:00 часов вечера Али и его младший брат, исполняющий роль телохранителя, вместе садились в свое «БМВ» у здания «Биржи».

У всех на виду. При большом, «рыночном» скоплении людей. Мимо как раз проходили мой сосед Козерог (из туалета) и Мадина с сумкой товара.

Из «шестерки», стоящей рядом, вышли два мальчика, примерно по 15–17 лет с автоматами.

Они начали стрелять по машине Али.

В его младшего брата-охранника попало 24 пули!

Он тут же скончался на коленях у Козерога, который от страха забился за БМВ. Мадина свалилась в обморок — тоже рядом с Козерогом.

А стрелявшие спокойно сели в «шестерку» и спокойно уехали.

В Али попало семь пуль. Его отправили в больницу.

В больницу раненого Али доставил мой сосед Козерог!

Али сразу увезли в реанимацию. С ним всю ночь был мой сосед по торговле! Теперь, говорят, Али прячут.

Мать Али и погибшего младшего сына сделала Козерогу памятный подарок — серебряный перстень!

Сегодня при мне разрыдались молодые парни, вижу: нервничают. По обрывкам их фраз я поняла: все связано с гибелью мальчика, сына милиционера…

Круговой криминал?!

Ничего толком написать не могу. Абсолютно ничего не знаю.

Только мужчины рядом со мной шептались. Они выяснили номер машины «шестерки», из которой стреляли в брата Али! Снова будут «разборки».

Торжествует лозунг: «Кто сильней?» Продолжается беззаконие! Зачем была война? Ведь преступность только усилилась!

Кто из них виноват? А кто прав? Я не судья. И, к сожалению, не следователь…

Но растили всех — матери!

У большинства из погибших остаются дети…

Это новые сироты моей родины. Множится число вдов. Вокруг меня путаные, темные дела…

Сегодня неожиданно подошла взрослая чеченка, мать торговца Козерога.

Была озабочена. Внешне очень благородная женщина!

Она была не одна, а с его младшей сестрой, своей дочерью.

Мне обе сразу понравились! Сестру Козерога зовут Фатима.

Это мое любимое имя! Мы познакомились…

Я переживаю за соседа! Могу признаться тебе, мой Дневник!

Мне мой сосед нравится!

Несмотря на то, что он купил торговый стол, где я до этого продавала свой товар, несмотря на мелкие конфликты. Серьезностью. Способностью и желанием трудиться. Тем, что он учится в вузе…

Подходил Ислам. Не один и не со своей женой.

А с незнакомой девицей подозрительного вида.

Еще: рано утром два неизвестных парня подбежали к нашим столам. Они попросили срочно передать записку Козерогу и его друзьям: «А. требуется помощь. Валет подойдет. Шок».

Знаю, что некрасиво, но в записку я заглянула… Ни черта не поняла. Отдала эту бумагу своим соседям-торговцам сразу, как только они появились. Записка произвела впечатление.

Они затряслись от ужаса и мгновенно исчезли.

Тодди, хозяин книг, — в Москве.

Мы купили сосиски! Впервые за три последних года! Какое счастье!

Мой кот Борзик поправился после ранения и толстеет!

Убитого брата Али вижу, как живого… Только задумаюсь, а он стоит рядом.

Или идет по ряду торгующих. Ему уже никто не навредит. Я напишу его имя — Салман. Правда, красиво?! Имя сказочное, как для принца.

Он часто подходил к нашим столам. Угощал меня и Мадину чаем.

Пусть простится ему все вольное и невольное…

Аллах! Храни моих живых друзей!

С, Т, А, Е, А, и других. Прости! Укрепи тех, кто погиб!

Безвременно ушел молодым… Я не измеряю чужую вину. И правоту не измеряю.

Я скорблю за каждой живой душой.

Мы живем в Аду! Оказывается, он здесь, на земле!

Будур

19 января 2002 г. 16 лет

Вечер. Суббота.

Я дома. Торговли нет!

Думаю заняться джиу-джитсу и уроками.

Их много с учетом многочисленных контрольных, различных рефератов, письменных работ.

Усилила свои дополнительные занятия химией и физикой.

Теория. Формулы. Решение задач. Три дня — химия. И три дня — физика. Потом все сначала…

Видела жизнерадостного Ислама с женой — Ларисой. Похоже, чтобы вот так всегда быть в настроении, следует принимать наркотики либо пить спиртное.

Говорила с Рустамом. Он не плохой человек, хороший товарищ.

Думала над создавшимся положением: как помочь соседу по рынку?

Не в беде ли он? На «рабочем» месте его нет.

Но вдруг все это — совпадения. Мои выдумки и фантазии?!

Мама была весь день дома у хозяйки нашей квартиры и моего стола (у Таисы). Мама убирала у нее, смотрела за всеми детьми. Мы в полной зависимости. Но мы выживаем.

Потому благодарны всем, кто протянул нам руку помощи!

Я купила себе «киндер-сюрприз». Сама его съела!

Вот что позволила себе! Как в праздник!

Вечером старшей Таисиной дочке школьнице (моей тезке) я помогала собираться в детский лагерь. Детей отправляют на отдых от школы в город Нальчик. Русских детей в школах нет.

А если есть, то один ребенок на всю школу. Представляю отношение к нему! Представляю, как ему трудно вытерпеть все унижения. И… как нервничают его родители!

Еще после первой войны в меня летели камни и бранные слова из-за «русской фамилии», когда я шла по школьному двору. Без учителя было не зайти в класс — рвали тетради и дневник, лезли драться. Выбрасывали портфель в окно! Подростки не знают жалости.

Потом я научилась давать сдачи. Только тогда меня стали уважать. Русским детям выжить трудно. Сейчас я живу словно чужой жизнью. Не своей.

Надежды на устроенность, на самостоятельность, тем более на личное счастье — нет никакой. Дело не в моем окружении, хороших людей много, а во мне самой.

Я не верю людям. Никому. Никаким. Никогда.

Мне 20 марта 2002 г., исполнится 17 лет! «Страшно, аж жуть!» — подходящая фраза из старого фильма. Я хожу строго повязанная в платке, как «Квазимодо» — страшила. Платок защищает меня от надругательства и русских, и чеченцев. Я полностью, абсолютно одинока. Многие мои ровесники начали пить. (Такого раньше в республике не было!) Употреблять наркотики. Стали беспорядочны в дружбах…

Смотрю на это с ужасом.

Думаю о Маше-Макке. Как она? Думаю о старинных школьных друзьях.

Нужна ли я им?! Интересна? Куда все они подевались?!

Я — «между». Жизнь проходит сквозь меня… Я не нахожу себе места среди людей… Много женщин типа Кусум. Они красивы, но «стервы» по поведению.

Воровки чужого счастья. Такие — живут! Я не умею.

Я никак не могу стать такой. Но боюсь, что не выдержу. И когда-нибудь стану!

Назначение свое я понимаю так:

На планету Земля я пришла, чтобы стать свидетелем.

Видимо, «свидетель» — моя карма.

Моя роль в земной жизни. Мой путь.

Я — свидетель, но я — не участник… Мне еще хуже.

Слабыми были все мои попытки защитить кого-то.

Остановить воровство. Просто зло. Они безуспешны!

И обречены на провал. Я — свидетель…

Значит, я должна все записывать. Фиксировать историю.

Не знаю, поймут ли прочитавшие мои записи главное: зло калечит тех, кто его творит, гораздо сильнее, чем тех, над кем его творят. Хотелось бы написать книгу о войне.

Но у меня нет высшего образования, литературного опыта.

Рассказы получаются слабые. Я их забросила…

Стихи, написанные мной, не совершенны. Знаю!

Они — подражание разным поэтам.

Тем, которыми я в настоящий момент увлечена.

Мне не хватает хорошего литературного образования.

Мама рассказала:

«В Москве есть такой институт. Он носит имя М. Горького. Но сейчас денег нет. Твоя школьная подготовка не соответствует поступлению туда. Нужно окончить любой другой вуз. Заработать. Переехать в столицу. Там сделать попытку поступить в этот литературный институт. Можно на сценарное отделение. Чтобы быть ближе к сфере кино. Продолжить путь твоего деда».

Я хорошо запомнила ее слова. Обещала обдумать.

Знаешь, Дневник, я иногда бываю счастлива.

Когда разговариваю сама с собой.

Люблю свои цветные, яркие сны!

В них ухожу с радостью.

Короче, мои шаги к болезни «шизофрения» — успешны…

Лишь бы отдохнуть от окружающей меня жизни!

Вдалеке работает установка «Град»…

Мои стихи Козерогу:

Люби и будь любимый кем-то,

Ведь я чужая в мире сем…

Я буду заниматься «Кэмпо»,

Гулять с собакой под дождем…

Ты не увидишь слез жеманных,

Я буду строгой, как трава,

И ты, в объятьях дев желанных,

Поймешь, что я была права!

Царевна Будур

20 января 2002 г

Раннее пасмурное утро. Вдали стреляют.

Я болею.

Но надо ехать на рынок. Работать, чтобы купить еды маме и себе.

Пока все «о’кей»!

Мы еще в этом мире!

Царевна

30 января 2002 г. (день)

Я дома. Ездила за талонами на продукты…

Отключали газ.

Козерог вдруг сказал мне сегодня, что я — Чудо!

Подружилась с его другом — Муслимом.

Ислам хочет общаться, но общение с ним сводится к глупой, дурашливой болтовне. Я серьезна по сути своей. Потому меня раздражает «лишнее» веселье… Деньги истратила все. Долги есть.

Встретилась Айна — специалист по математике.

Она заканчивает вуз! «тянет» на красный диплом! Устроится ли в жизни?

Девушка тактична, мила, приветлива. Умна! Вот порок! Вот, что не только не ценят, но и не приемлют в людях!

Ум, эрудицию у молодых — ненавидят! «Интеллигент» снова стало ругательным словом. Айна сидела рядышком со мной, как моя сестра. Долго, часов пять! Я была ею согрета. Она немножко стала интересоваться мальчиками…

Я узнала: Али в больнице, ему стало лучше!

Хвала Всевышнему!

Л — в положении. Покупает сама себе таблетки от беременности.

Боится рождения ребенка и усиления нищеты.

Муж ее лежит дома. Он ничем не занят! Работы нет.

Кормят его родные.

Ее — одевает ее мама. Мужа — родственники с его стороны… Красота! Работайте, жены и мамы! Нужно ли таким жениться, неприспособленным?!

И, главное, девушкам разумным зачем «так» выходить замуж?!

Бегство от одиночества?

Отключили газ. Электричества давным-давно у нас нет!

Вечером наш сосед-милиционер кипятил на старом примусе нам чайник! Долго возился. Дал кипяток.

Мы пили чай!

Может быть человеком? Если бы его жена не «лепила» ему свои выдумки и гадкие просьбы, он вполне смог бы стать нормальным.

Мне в ночь на сегодня снился действующий вулкан!

К чему этакое? Мама подсказала: «Затаенный враг. Опасность и новости…»

Мой кот — серый и гладкошерстный.

Он некрасивый, но очень любимый. Добрый, домашний «Борзик».

Кот снова заболел!

«Я»

2 февраля 2002 г

Суббота. Еврейский выходной. Я дома.

Вчера на базаре чудом спаслись!

Примерно 200 метров от нас с крыши «Дома моды» обстреляли сразу два БТРа. Сказали, что убили трех солдат. Я сама убитых не видела. Расстояние большое.

Стрельба при таком скоплении людей! Центр города, рынок! Дети! Женщины!

Военные начали в ответ стрелять из пушки! Порохом запахло вовсю…

Таиса, моя хозяйка, кричит:

— Бросай товар! Бросай! Хватай кошелек и беги, беги!

А я кричу ей:

— Товар — чужой! А кошелек — пустой!

И я стала закидывать в сумку чужие книги. Спасать их.

Мама учит: «Чужое беречь надо лучше, сильнее, чем свою собственность».

Так вот я от страха вся трепещу! Но книги со стола в пакет стягиваю, складываю…

Так собрала весь свой товар. Мой сосед Козерог собрал свой.

Мы оба не выдержали стрельбы и убежали.

А соседка по прозвищу Коржик осталась!

Она сидела под своим столом, закрыв голову руками, надеясь, что потом покупатели будут! Товар у нее мелкий — лекарства. Собирать долго.

Потому пришлось ей, пожилой женщине, даже бабушке, своей жизнью рисковать!

Домой! Домой! Убитых и раненых я не видела. Военные стреляли вверх! Отводили боль души. Но если бы пальнули по рынку, то наверняка было бы месиво…

И свою маму я бы не увидела…

Дома жена соседа-милиционера поймала меня, затряслась и стала просить:

— Не забивайте двери на четвертом этаже!

Тут бы поставить знак вопроса…

Другая соседка, русская бабуля с первого этажа, та, что боится всех, мне шепнула:

«Стулья ваши соседи вынесли с четвертого этажа…» Мама подтвердила это. Она видела жену и дочь милиционера со стульями в руках. Но мама так устала от всего происходящего, что была безучастна. А я разозлилась: «Наворуют, а потом на нас валить начнут, здесь временно живущих! Скажут: “Русские тут были и обокрали”. Это уже было! С таким ходом событий мы знакомы!»

Я поднялась на верхний этаж, не поленилась. Забила чужую квартиру на пять самых больших гвоздей, какие нашлись.

Теперь я еще и страж порядка!

Соседка, жена милиционера, в отместку долго шепталась с криминалом двора…

Настраивала! Чертова кукла!

Они злобно смотрели на меня, а я — на них, в свое окно.

Мама вспомнила: наши ближайшие соседи шептались о том, что вечером, часов в 11, надо спустить вниз кровать.

— Ты им планы поломала поворовать. Усилится вражда, — предупредила она. — Получится тебе же во вред! Ты даже хозяев квартиры на четвертом этаже не знаешь! Не лезь! Вспоминай, что дала тебе история с телевизором в родном дворе? Его не вернули! А нас возненавидели.

Но я все равно буду делать по-своему, и воевать за справедливость.

Иначе, зачем жить?

Сегодня случайно видела Алика. С ним я ссорилась.

Он поздоровался. Попросил прощения!

Обещал помочь. Сказал, что любит меня, несмотря ни на что… Рассказал о мерзостях старого двора. Сплетнях. Ненависти. Советовал выехать нам с мамой из республики…

Говорил, что очень переживает за меня. Сообщил, что по-прежнему живет гражданским браком с наркоманкой — чеченочкой «Синди». Она болеет. Беспомощна.

Он не скрыл, что стал употреблять наркотики.

— Так не страшно! — рассуждал Алик. — Только ТАК не противно жить. Иначе надо уходить в мир лучший, в мир иной.

— Уезжать нам с мамой не к кому! — разоткровенничалась я. — Некуда! Только в чисто поле… Всю жизнь мама и я прожили здесь, в Чеченской республике. Это моя родина! Материальное положение таково: рады, когда есть на автобус до рынка и не надо топать в такую даль пешком.

Ислам был на этих днях на рынке. Хорошенький, добрый.

Он всех угостил мандаринами. И меня.

У меня случилась ссора с Таисой (шутки у нее не всегда удачны).

Она жалеет, кормит меня. Очень помогла мне и маме.

Но неприязнь, желание хоть немного унизить прорываются даже у этой женщины. Как жаль! Мне так часто хочется назвать ее мамой…

В Чеченской республике — общий вирус: ненависть к русским людям.

Даже у самых терпеливых и лучших! Вот что натворила и многократно усилила война!

Однако по родословной в семьях у многих чеченцев за годы СССР случались «смешанные» браки. Уже выросли, стали взрослыми их дети. Мамы и бабушки у многих — русские либо украинки. Особенно многочисленными были такие браки в 80-х годах.

А еще раньше, в двадцатые годы Гражданской войны и голода, детей-сирот из украинских сел, с Волги и Дона массово везли на Кавказ. Их жалели, брали в чеченские семьи… Позднее все они были выселены В. Сталиным вместе с новой родней в Казахстан. В снежном феврале 1944 года. Теперь родственные связи с русскими — позор! Они тщательно скрываются.

Некоторые женщины обменивают паспорта, становятся «чеченками».

Переезжают в другой район города, сочиняют «легенду» семьи…

Не хотят уезжать из республики.

Но желают обезопасить себя и своих детей.

Денежные средства для этой цели есть.

При мне русскую бабушку люди выбросили из автобуса за то, что она посмела заговорить на русском языке!!!

Я даже не успела ничего сделать.

На русском лучше в общественных местах не говорить!

Я же себя никем не ощущаю: ни русской, ни чеченкой…

К чеченцам я — ближе, так как людей русской национальности не знаю! За пределы республики не выезжала. Только на море с мамой в дошкольном детстве.

Помню неблагополучные русские семьи. Любителей выпить и подраться в нашем дворе. В одной из таких семей отец убил родную дочь. Они поссорились из-за бутылки водки…

Эта дикость мне запомнилась. Сейчас, после войны, пьющих чеченцев стало больше. От горя? Разбаловались? Подрастает новое, «современное» поколение? Твердо знаю одно: алкоголь — разрушает. И не только разум — душу!

Прием спиртного один единственный раз за жизнь губит ауру! Что в дальнейшем не позволит достичь первых ступеней совершенства — считают экстрасенсы.

Но вернемся к конфликту от шуточек Таисы: Таиса пошутила, обратившись к старшему брату моего хозяина книг:

— Забирай Полину-Фатиму себе. Она мерзнет тут. Болеет! Кто ее возьмет в жены, с русской матерью?!

А этот «красавец» отвечает вопросом ко мне:

— Ну, что? Будешь со мной спать, как вторая жена?

Я от его слов едва не разрыдалась. Он отошел. А я заметалась, стала без дела перекладывать с места на место товар на столе. Не выдержала, обратилась к Таисе:

— Как ты посмотришь на мой шаг?! Я с ним поговорю?! Пристыжу!

Таиса страшно испугалась. Схватила меня за руку. Стала объяснять:

— Не положено! Ты моложе… Ты что?! Взрослому чеченцу будешь выговаривать?! Терпи!

Она умоляла меня не ходить. Держала. Но я вырвала свои руки и убежала от нее.

Я нагло помешала своему обидчику и двум «долларщикам» считать их деньги. Заявила ему:

— Сейчас! Вы пойдете со мной, и мы поговорим!

— Видишь, я занят. Подожди! — попросил он.

Но я ждать не могла. Я знала: есть вариант — остаться без товара. Совершенно без денег. Меня могут «подставить», сделав мне недостачу…

— Ждать я не буду! Сейчас! — требовала я.

Он подошел ко мне. Я стала кричать на него! Опозорить этого человека стало моей задачей!..

— Вы — старик, рядом со мной! — выпалила я. — Который, на сорок лет меня старше! И только поэтому вы не получили по физиономии! Мне стыдно за вас! Зная мое отношение к жизни и к религии, как могли вы сказать подобную мерзость?! Вы годитесь мне в отцы или дедушки! Я всегда относилась к людям ваших лет с уважением.

Лично к вам — с благодарностью! Потому что помогать выжить честным трудом — святое дело! Вам показалось, что я должна вас благодарить, как уличная девка?! Вы ошиблись! Лучше я умру голодной… Да! Я буду голодать! Мне не нужен ваш товар!

Он обалдел! Вокруг «вольные» слушатели — тоже… Солидный человек, семейный, верующий чеченец. Он извинился передо мной, громко, при всех, пять раз!

Его бледное лицо стало розовым. Дословно извинение прозвучало так:

— Это была неудачная шутка… Подобное никогда больше не повторится! Прости! Прости, ради Аллаха!

Я видела: ему стыдно!

Старший брат хозяина книг быстро ушел.

К своим извинениям он успел добавить:

— Торговые отношения останутся прежними… Я думаю, я надеюсь — ты меня простишь?

На некоторых лицах окружающих я увидела явное недовольство моим поступком. Мнения разделились…

Унизила боевым напором взрослого человека! Он виноват лишь в том, что шутил. Забылся и не учел мой возраст.

Спровоцировала его Таиса…

Несколько мужчин, пожилые женщины за столами вы разили свое удивление:

«Ну, ты даешь!» В их возгласе одновременно я почувствовала: и осуждение моего поступка, и невероятное удивление моей решительностью.

— Я сама за себя. Отца нет, брата тоже, — оправдывалась я.

Сплетни быстро обежали все ряды! Рынок есть рынок! Позднее многие продавцы из других рядов, не покупая мой товар, крутились у моего стола…

Явно желали посмотреть — что за молодая «русская нахалка»?

Хватит! Было другое, приятное событие.

У родственницы хозяйки нашей квартиры есть сын. Он студент! Мы знакомы около года. Парень приходит поговорить. Сегодня его родственницы дружно ушли.

Оставили нас общаться и… торговать.

Я сидела на стуле. Он стоял сзади моего стула и «трещал» о вузе, о студенческом автобусе. Какой-то юмор…

Назову данного товарища — Августин, хотя он чеченец!..

Августин наклонился, ведя веселую беседу.

И едва губами не коснулся моей щеки…

Может, коснулся? Мимолетно? Я не поняла.

Но настроение парень мне исправил!

Внешность этого человека: около двух метров рост, яркие, синие глаза, волосы черные.

Возраст — 25 лет.

Я хорошо помню: 31 декабря прошлого года мы вместе заносили товар его тети в камеру хранения. Помогали ей. Шел дождь. Он не знал, о чем говорить. И я не знала…

Августин спрашивал меня:

— Вам нравится дождь под Новый год? Это к счастью?

Мы носили коробки с выпечкой.

Без всякой причины смеялись под южным новогодним дождем…

Дома я сделала все уроки и читала новую книгу. Автор — Италло Кальвино. Мне понравились рассказы «Тропа паучих гнезд», «Дорога в штаб» и другие.

Царевна Будур

4 февраля 2002 г

Раннее утро.

Алика я не видела.

Таиса, узнав о моих кое-каких решениях наказать подлецов, пришла в ужас.

Еще бы! Хе-хе.

Муслим подошел к моему столу, но он молчал как рыбка. Постоял рядом. Отошел.

Хозяин моего товара до сих пор в Москве.

Новых книг нет. Потому торговля слабая.

Прибежал вездесущий Ислам.

Швырнул в наш ряд пару веселых фраз.

Умеет человек создавать всем вокруг себя хорошее настроение!

Вечер.

То, что уже записано, я писала, торгуя на рынке. Людей мало. Большую часть дня я сижу без дела. Жду покупателей.

Подходила мама Ислама. Познакомилась со мной. Начало дружелюбное, хорошее.

Я заметила: женщина с любопытством осмотрела меня…

Еще я сегодня познакомилась с девочкой.

Ее имя похоже на прибалтийское — Вайда.

Она чеченка. Русских знакомых у меня нет.

По гороскопу Вайда — «рыба», как и я.

Она родилась в год «тигра». Мы говорили целый час!

Будур.

6 февраля 2002 г

Вечер.

Муслим, на рынке чего-то обнаглел. Ведет себя некрасиво!

Курит, пошло шутит с друзьями недалеко от меня.

Ребята, мои соседи, ради «прикола» подговаривают Козерога сделать мне неприличное предложение. Хотят увидеть результат. Они наслышаны о выговоре, какой я сделала брату своего работодателя.

У них — игра. А мне противно! На этот раз мы почти ровесники. Если будет попытка унизить меня — я «выдам» пару пощечин и оттаскаю за волосы!

Старший брат Тодди стал подозрительно вежлив и тих.

Приходил «поздороваться» Ислам. Забавные рассказы о себе и о друзьях… У него всегда пестрый букет новостей!

На рынке случилась неожиданная стрельба. Мы дружно посидели под столами. Но, к счастью, воюющие «воевали» недолго.

Мне снились:

Лев — царь зверей, маленький львенок, я его спасла, и львиная шкура…

Маму не спрашивала о значении сна.

Посмотрела по соннику сама. Я сонниками торгую.

У меня получилось:

Лев — военный или милиционер…

Львенок — новое успешное дело…

Шкура льва — к прибыли и богатству.

Жду! Что же произойдет?!

Я мистик…

Царевна Будур

Забыла. Дописываю.

Подходила сегодня к столу рядом красивая Айшат.

Не понимаю ее враждебность и наглость.

Один раз я выручила эту девушку. Спрятала от гнева мужчины и от его агрессивных приставаний. Но она говорит грязные слова… Повторяет без смущения русский и чеченский мат. Грязные слова в исполнении Айшат — шикарная речь! И сегодня «выдала» порцию… Больше я выручать эту молодую женщину не стану! Она знает всех ребят, моих соседей по торговому ряду, их друзей, большое количество мужчин старше себя.

Красавице Айшат двадцать лет!

Я погадала по книге:

«Что обо мне думает Айшат?!»

Получилось:

«Чтобы она (то есть я) плыла на глазах наших-то к тому берегу, а то к этому. Но чтобы ее всюду отвергли!!!»

Знаю, со мной так и случается…

Будур

7 февраля 2002 г. 16 лет

Вечер.

Я была в школе. Потом ездила на полдня торговать.

Все дни я поступаю именно так. Получается — правильно!

Утром ничего не покупают и можно задачки решать!

Делать все мои письменные уроки. Прямо на рынке!

За столом с товаром.

Устные задания я запоминаю лучше, занимаясь в стенах родного дома.

Тодди — хозяин книг до сих пор в Москве!

Подходила математик Айна.

В ночь на сегодня мне снился Козерог.

Муслима я ругала за проворность в речи.

И за его нахальство.

Представляешь, Дневник! Он лежит на столе своего друга, загораживает мой товар.

Не дает мне торговать, зарабатывать.

Будур

8 февраля 2002 г. 16 лет

Пятница. Вечер. Устала. Болит зуб. Наша хозяйка Таиса разругалась со своей родственницей. Мамой синеглазого студента Августина. Что они не поделили, я не знаю. Дела семейные… Только похожи эти женщины друг на друга очень!

А я всегда очень хотела иметь сестру!

Потому я Таисе говорю: «Вы — разные. Но вы — родные. Одной очень плохо. Миритесь!» (В чеченских семьях дети страдают от многолюдья. От одиночества — редко. У меня есть сводный брат. Сын первой жены моего отца. Мы не видимся.)

Сосед Козерог сегодня сердит.

В том дворе, где мы с мамой живем, прибавились мужчины, всегда пьяные, преступного вида.

Подходила Вайда. Она светлоглазая. Длинные, золотистые волосы.

Принцесса из сказки, только очень худенькая!

Ее отец живет в средней полосе России, на реке Волге.

Там есть дом. Но это дом ее отца. А у мамы и ее сестер квартира здесь, в городе Грозном.

По совпадению эта квартира в доме, где когда-то проживал мой знаменитый дед-журналист! И некоторое время моя мама вместе со мной, новорожденной!

У Вайды семь сестер! Нет ни одного брата…

Подходила Маша-Макка. Живет с мужем чеченцем. Она в положении. Говорит, что очень устает с его детьми, но есть возможность помогать родным: маме и сыну (мальчик живет с бабушкой). Она рассказала, что ее новый муж мастер столяр.

Заказов у него много. Делает столы для продавцов, оконные рамы, чинит двери, мебель.

Они живут нормально! Все необходимое есть.

У Таисы заболела маленькая дочь, ту, за которой смотрит моя мама.

Неполадки с животиком, с желудком…

У этой малышки 12 февраля день рождения.

У ее мамы Таисы этот же праздник в марте, 29-того числа.

Пока, Дневник!

Царевна

10 февраля 2002 г

Воскресенье.

Завтра Козерог таки должен сделать мне «N» предложение…

Я слышала, как ребята об этом говорили.

Шепчутся, как девчонки, и все слышно!

Купил себе куртку, джинсы, майку, «кроссовки».

Он должен, по их игре, соблазнять меня. Быть неотразимым!

Решится ли? Сможет?!

Чтобы лучше меня сбивать с моих позиций, «с толку», как говорит моя мама…

Все, ждут: какой я устрою «цирк»? И устою ли?! Хи-хи!

Я на такие уловки не ловлюсь. Мне человек нужен.

Увлечься хочу человеком. Его талантом, умом…

Просто смазливое лицо, в «упаковке», меня не заинтересует…

Он стоит рядом. Гражданин, поспоривший на мою душу. На мои чувства. Временами поднимает голову к облакам, повторяет: «Я люблю и хочу быть любимым».

А сверху на него капает дождь! Смехотища!

Подходил парень лет 17, по имени Омар-Бек. Окружающие дружно зовут его «Бублик».

Он из бедной семьи. Вроде меня…

Ничего у него нет. Но повезло, нашел «спонсора» — друга. Ему помогает сам Али! Устроил в институт. Дает 1000-чу рублей каждый месяц на жизнь и на питание. Остальные средства Бублик должен найди себе сам! Только не пить, не лениться, заниматься!

Не бросать учебу! Мне бы так!

Но я девушка, и мне «так» нельзя. Мне труднее!

Бублик часто голодный, и этим он на меня похож…

Но он — оптимист. Много шутит, смеется! Жизнерадостный!

Продолжаю.

Сегодня, отчего-то не в настроении Муслим. Даже злой…

А мой сосед Козерог к вечеру единолично съел два пирожных с кремом и не подавился! Представляешь?!

До этого он медленно жевал печенье и никого не угостил! Даже Бублика, который за день съел только одно сырое яйцо… В нашем ряду на рынке так никто не поступает. Все угощают друг друга последним. И он никогда раньше так не делал.

Волнуется?

Общалась с Вайдой. Она рассказала, что ее отец много зарабатывает. Хорошо помогает им. Работает в спецслужбах. Не под своим именем.

У меня болит зуб…

Я смотрю на парней, моих соседей, и думаю — на кой черт мне ваше предложение?!

Хотя, разумеется, было бы любопытно поиграть в вашу игру!

Ухожу домой!

Мне надо делать уроки.

Патошка

13 февраля 2002 г. 16 лет

День. Среда.

Я дома. Вчера торговала. Муслим, к сожалению, ничего кроме бравады самолюбивого ребенка, не умеет. Жаль! Еще один «нулик» рядом. Я не вижу парня по своим интересам, взглядам. Мне скучно с теми, кто старше меня на два-три года.

Снилось НЛО. Я люблю свои сны о космосе…

Я по-прежнему чужая среди людей.

Знаю, как сделать первые шаги к раскрытию тайн…

Выполняю упражнения по йоге, дающие особые способности…

Но я абсолютно не могу понять людей, тех, кто рядом. Не могу найти смысл в их интересах, увлечениях и радостях.

Горе — понимаю…

Сегодня я получила булку бесплатного хлеба в магазинчике от «Красного Креста».

Спасибо директору школы — Ханум. Это она, «директриса», помогла, чтоб мы его иногда получали. Давно, когда с инфарктом лежала моя мама, а мы жили в своей родной, частично проваленной квартире…

Нашей подопечной малышке вчера исполнилось два года!

Мы подарили девочке скромные сладости и книжку с картинками.

А Таиса купила для дочери дорогого музыкального мишку. Мишка работает на батарейках. Он поет! Светятся красивые огоньки! Дети со двора заходят посмотреть, полюбоваться! У большинства из них таких дорогих игрушек нет!

А у нас при помощи мишутки целый день танцы! Веселье! Дети водят хоровод!

Мы с моей мамой, совместно, сочинили для дорогой нам малышки песенку — колыбельную! Она про детский Рай. Там все хорошо!

Всегда рядом с ребенком его мама. Нет зла. Притворства…

Нет войны. Можно играть и петь с утра до вечера!

Увидела Машу-Макку. Она шла с огромными сумками.

С огромным животом! Значит, скоро прибавление в семье!

Как же она поднимает такую тяжесть?!

Устаю. Долги раздала.

Денег нет. Живем так: еда на вечер и на утро…

А до следующего вечера маме приходится меня ждать «на чае»! Всегда неизвестно: «густо» или «пусто». Мама согласна.

Много пишу для школы.

Ложусь спать в полночь или 2 часа ночи. Когда как…

Свечки, коптилки…

Сосед-милиционер протянул себе провод от кого-то из частного сектора. Там есть дизель! У них свет! Электричество!

Но нам «накидным проводом» электричество провести не могут, иначе опозорятся перед другими чеченцами — за помощь «русскофамильной семье».

Слабость. Тошнит. Надо все успевать!

Скоро весна! Время пустых и глупых надежд!

Пока.

15 февраля 2002 г

Пятница. Вечер.

Торговля сегодня удалась.

Наша квартирная хозяйка Таиса замучила своими поручениями.

Был Ислам. Веселил народ!

Рядом со мной торгует Ахмад, родственник соседа по торговому ряду. Он целый день смеется! И мне легче.

Дома в подъезде неизвестные выбили входную дверь.

Я пришла и сразу забила ее своими гвоздями, но гвозди не крупные. Ненадежно…

Днем в нашем полупустом подъезде крутились мальчишки. Были они весьма подозрительного вида.

Под вечер на темно-синей машине прибыли неизвестные.

— Здесь они не жили! — шепнула встревоженная жена милиционера. Сплетница.

Она постоянно кого-то опасается.

Сказала, что, увидев «чужаков», муж сначала даже хотел убежать со своего балкона третьего этажа (тот выходит на другую сторону улицы, от подъезда…).

Разумеется, во дворе новых людей никто ни о чем не спрашивает.

Они выглядят внушительно, с оружием. Если так выглядишь — заходи и живи, где захочешь, в любую квартиру. Окружающие давно сбиты с толку.

Запуганы тотальным беспределом!

«Ослепла» и «оглохла» русская бабушка на первом этаже.

То же случилось с чеченской семьей милиционера, на третьем…

Итак: три брюнета и один блондин заняли, никому ничего не объясняя, квартиру № 58. Как раз под нами!

Пока тихо.

Только по ночам бьют ногами в двери на втором этаже. Эти «фокусы» синхронно повторяют и на четвертом этаже, над нами. Но наш милиционер не выходит. Даже имея оружие?!

Получается безнаказанность рядового хулиганства.

В городе имеют место лжедоносы.

Отмщение, сведение личных счетов.

Бессмысленные, жестокие убийства.

Всю ночь неизвестные ходят по лестницам вверх и вниз!

Что-то носят мимо нас. Воруют. А потом скажут: «Здесь жили русские…»

Когда стемнело, на четвертый этаж мы с мамой втащили железные решетки.

Привязали их проволоками к дверям пустующих квартир.

Все громадное сооружение мы прикрепили проволокой к перилам лестницы. Помогали себе щипцами. Долго «крутили»! Кто полезет воровать — работы будет много!

С лестницы не смогут быстро пробраться в жилые помещения.

Если через балконы в квартиры заберутся, то с краденым не сразу сумеют выйти на лестничную площадку. Без грохота и шума мародеры не спустятся вниз!

Я довольна!

Я нарисовала мелом на чужой двери ежика с мордой, похожей на крысиную.

Это вам, воришки.

Будур

18 февраля 2002 г. 16 лет

Я на рынке. Горе-торговля.

Четыре парня, что заняли квартиру № 58, не показываются. Должно быть, жить здесь они не станут, просто поставили вещи (?).

Алика-«жениха» из моей прошлой зимы нет. Искать его в поселке, в пригороде я не смогу. Там живет его бабушка. Точного адреса нет. У бабушки во дворе в бочке есть то, что мне очень хотелось бы иметь… (для личной самообороны). Алик поехал туда две недели тому назад. Задержался в неизвестности. Не случилась ли с ним беда?

Молодые мужчины уходят и часто не возвращаются домой.

Столкнулась в своем подъезде с чеченскими парнями из благополучной семьи из дома напротив. Они уносили чужую дверь! Сняли с квартиры второго этажа. По глазам видно: употребляют наркотики. Надо держать ухо востро! Конечно, я понимаю, в Республике работы нет! Молодежь пить и курить желает ежедневно.

И от вкусного куска никто не откажется.

Вот и ходят по чужим подъездам крепкие и сильные, накормленные старшими бездельники. Во всех дворах — одинаково.

Среди них повзрослевшие между войнами дети.

Их родители — приличные, состоявшиеся в жизни люди. Они учителя, торговцы, врачи, банкиры!.. Многие из данных подростков не смогли окончить школу… Им хорошо знаком страх под обстрелами и под бомбежкой.

Видели смерть…

И постоянное массовое воровство вокруг себя.

Не день, и не два, не один год, а в течение нескольких лет! Таковы их «жизненные» примеры. Таковы способы выживания.

Люди спешат! Соперничают между собой по выносу и по продаже того, что еще не украдено и не продано…

Думаю, историки отметят нашу молодежь как «потерянное поколение».

В деньгах у нас с мамой — крах!

Были неприятности с сыном хозяйки Таисы.

Ее сын на год младше меня.

Он днем катался по шоссе на велосипеде. И тут прогремел взрыв!

Подросток не был ранен. Но он едва не пострадал за чужие действия. За мальчиком погнались военные, подумав, видимо, что он имеет какое то отношение к взрыву… (они как раз мимо проезжали на БТРе).

Конечно, он был ни при чем — он катался по этой же дороге, играясь и дурачась.

Сбежать школьнику удалось. Он бросил велосипед.

Стремительно вбежал на чердак по лестнице нашего дома, оттуда — на крышу дома. Он мчался по ней, минуя провалы, на противоположную сторону. Через люк спустился в родной первый подъезд. Мальчик благополучно достиг дверей своей квартиры.

Заперся! Уцелел!!! Слава Богу!

Один из торгующих рядом со мной парней (я зову его Эдельвейс) отколол «номер».

Он затмил проделки Кусум, Аладдина и мои собственные. Но об этом в другой раз, после… Торговли совсем нет.

Будур

22 февраля 2002 г

Я дома. Привет! Привет!

Вечер.

Завтра очень опасный день! День депортации чеченцев с родной земли во время ВОВ.

Возможны теракты — в память о погибших при переселении.

С Козерогом один день — дружба и общение, другой — молчание и отчужденность…

Пятнадцатилетняя чеченочка Вайда, та, у которой папа «секретный агент ФСБ», обещала дома пересмотреть одежду старших сестер и свою. Ту, у которой больше размер, и принести мне в дар! Очень хочу обновки! Скоро весна.

А я хожу в «гуманитарной» темно синей болоньевой куртке.

Куртку я получала с великим трудом, со скандалом, в течение недели! Никто не хотел давать мне «помощь». Но, устроив истерику в организации по помощи населению, я вынудила дать мне куртку, так как не могу ходить в дырявой. Холодно. Просила и для мамы, но не дали.

«Бедные», кому помощь положена по категориям, — многодетные семьи, беременные, люди старше 60-ти лет и т. д. — подъезжали за гуманитарными куртками на иномарках!

Им еще почему-то вручали дорогие матрасы…

Ведь не секрет, что многие чеченцы не сдают документы своих умерших родных.

Поэтому получают помощь на всех дедушек и бабушек, которых давно нет на свете!

Весь рынок в продовольственных «гуманитарных» консервах. Их на рынок сдают КамАЗами!

А такие люди, как мы с мамой, — голодные. Куда смотрит власть?!

Джинсы, подаренные мне женщиной, продающей чай, — единственные. Они начинают рваться…

Вчера, спасибо упрямству моей мамаши, мы поссорились с хозяйкой своего жилища и моего торгового стола на рынке.

Инцидент произошел из-за ее ребенка и очередного вранья нашей неугомонной соседки-милиционерши Сплетницы. Хитрющая милиционерша сказала Таисе, что моя мама бьет ее малышку. Она ежедневно слышит, как ребенок кричит, и звуки ударов (?)

Хитроумная выдумщица завидует нашим доходам — 20 рублей за один рабочий день! Она ненавидит нас. Святая и Демон — в одном лице. Мама обиделась! С ее-то нежностью к девочке! Дочку Таисы мама считает своей родной! Называет первой внучкой.

Мама велела Таисе «разуть глаза» и поискать синяки (?)

Ребенок капризничает, иногда плачет. Но бить?! Запомни, Дневник, очередную подлость милицейской жены… Я сгладила недоразумение, как смогла.

Алика, что пошел к своей бабуле, нет до сих пор!

У него отсутствует «тамошняя» прописка!

Не знаю, получил ли он новый паспорт?!

Я не спросила. Вот балда!

Теперь я сильно беспокоюсь за него.

Завтра должен подойти к моему торговому столу один из братьев Джима Мульёна. Тот сосед, что отлично владеет каратэ! Он желает приобрести книгу из нашей домашней библиотеки. Книгу приобрел еще мой дед. Мне придется продать ее. «Физическая культура индийских йогов», автор Верещагин.

Я занимаюсь по ней. Но на продукты денег нет. Я и мама переписали книгу от руки.

Сделали рисунки упражнений. Сегодня, я ее продам за 50 рублей. Но занятия не брошу.

На рынке стреляли 18 февраля.

Одного человека из тех, кто меняет доллары, едва не убили.

Он ранен и в больнице.

Дома снова выбили двери в нашем подъезде!

Я, как дежурный бесплатной охраны, снова забивала чужую квартиру.

Знаю, кто делает это! Знаю, чей сын.

Но говорить бесполезно.

Улучшений в поведении, должных выводов — не будет.

Лишь увеличится число врагов…

Мне снились странные, дурные сны.

Сегодня отчетливо слышна орудийная канонада.

Праздник Курбан-байрам!

Пока.

Царевна

24 февраля 2002 г

Вечер. Я видела Алика!!! Жив и здоров. Ура!

То, что он должен был мне принести из бабушкиного двора, — исчезло! Неизвестные обнаружили и утащили.

В нашем дворе собака-дворняга родила щенков! На льду, в развалинах. Двое замерзли и погибли сразу. Остальным моя мама постелила свое старое, в копоти, «военное» пальто. Выживут ли? Дети милиционера и мы дружно подкармливаем собаку-мать.

Она непривередлива! Благодарно виляет хвостом, когда я отдаю ей остатки супа или кусочек горбушки.

Наконец приехал хозяин книг пожилой Тодди. Надеюсь, новые книги хоть чуть поправят мои торговые дела. У меня новое знакомство.

Парень с именем Муслим! Это имя преследует меня. Оно — судьба? Буду звать его, Муслим № 2.

А двоюродный брат хозяйки Таисы угощал меня пирожными!..

У женщины с чаем вчера был день рождения.

Мы дарили ей подарки. Поздравляли!

Приходила красавица Вайда, говорили об учебе и о книгах. Мяу! Мур! Мяу!

Царевна, ждущая весну

26 февраля 2002 г

Я расстроена. Вечер. Я дома.

Рынок разгоняют. Куда идти?! Как кормиться? Как выживать?

На месте рынка по приказу какого-то сытого предателя простых людей будут строить спортивный комплекс. На кой черт он нужен голодным и безработным!

Тем, у кого нет благоустроенного жилища?

Нет досыта еды! Снова приготовились деньги «отмыть»?

Давно моя Республика в финансовом отношении — двойник Бермудского треугольника…

«Белые» виноватыми считают «красных». А «красные» — «белых». Видимо, делятся…

Затем запускают в народные массы ложь, как у нас говорят: «Совместно отснятое кино».

Мой хозяин Тодди попросил меня стать его женой.

Шутка? Всерьез?! Я не верю! Этот мужчина положительный человек. Он старше меня намного. Почти на сорок лет… Солнечно рыжий чеченец… Твердит, что любит меня… Он — миллионер! Но я не питаю к нему никаких чувств. Обманывать не стану. Ничего, кроме благодарности за предоставленную мне работу, у меня к Тодди нет!

В настоящее время мне понравился, Муслим № 2.

Так приятно говорить с ним!

Муслим № 2, всегда придерживается восточного этикета.

За мной ухаживает еще один молодой мужчина.

Из простой, рабочей среды.

Он вдовец. Имеет троих деток.

От него я убегаю, как от огня!

Пусть ищет для себя взрослую одинокую женщину.

На рынке молоденькая девочка Медина из ларька рядом с нами всем парням сделала дорогие подарки ко Дню армии, к 23 февраля.

Малознакомым молодым мужчинам (!). Просто соседям по торговле.

Она подарила ребятам одеколоны по 600 рублей каждому! Так и стелется!

Знает: мужчин после войны мало, и надо быстренько выходить замуж.

Ребята удивлены и довольны!

Приходил поговорить родственник Таисы.

Тот, что живет с ее старенькой мамой в частном секторе.

Он ежедневно занят. Помогает печь женщинам сладости на продажу. Все умеет! Хозяйственный и простой.

Светлая душа! Чувствую: хороший человек!

Мне он симпатичен. Но я школьница. Я хочу учиться!

В нашем районе (по новому месту жительства) убили русскую женщину!

Значит, положение русских людей к лучшему после войны не переменилось.

Утром «проездом» из окошка маршрутного «рафика» я увидела Машу-Макку. Она от своей остановки поднималась вверх, к родительскому дому. Вероятно, проведать свою маму и сына.

Ко мне подходила золотоволосая Вайда.

Вайда ревела прямо на рынке, совсем не стеснялась.

Говорила о том, что ей очень жаль уходящую в бездну лет свою жизнь. Вайда сильно чувствует время!.. Она считает, что ее никто не любит, кроме мамы. «Обидно! Совсем нет внимания от мужчин. Вакуум! Одиночество… У меня ни подруг, ни друзей», — жаловалась худенькая красавица.

Я поняла: у Вайды плохое настроение!

Я хотела ее утешить. Я купила и подарила Вайде солнечный апельсин.

Будур

29 февраля или 1 марта 2002 г.? Не знаю!

Что сегодня было!

Русские войска и «гантамировцы» чеченцы, воюющие на стороне РФ, очень быстро окружили весь центральный рынок. Все были в масках! Стали хватать людей и тащить в автобусы без всякого объяснения. В основном парней и мужчин! Кто упирался, того подгоняли прикладами! А у многих торгующих товар взят в долг. Как быть?

Набили случайными людьми много автобусов и машин. Наконец, добрались до нас. Схватили «нашего» Козерога и других молодых ребят! Сразу надели наручники, как на преступников. Для устрашения?

Имели ли на это законное право?! Ну да, мы здесь все без прав.

С Козерогом рядом в этот момент оказался сосед девочки Вайды (по ее двору).

Ему — 19 лет! Уже пару лет как женат. Он заорал:

— Раз моего друга забираете, забирайте и меня!

И вцепился «мертвой хваткой» в куртку моего соседа.

Их увели обоих…

Я думала: мне будет все равно.

Ведь мы ссоримся больше, чем дружим. Какой там! Я едва не заревела. Тотчас приготовилась бежать по их следам.

Помню, как мы чудом спасли «таксиста».

Только тем, что запомнили номер забравшей его боевой машины.

Зову торгующих рядом взрослых женщин:

— Таиса! Соня! Куржан! Кто-нибудь! Пошли! Посмотрим, куда их утащили? Запишем номер транспорта — надо родителям сообщить!

Женщины и «ухом не ведут». Наоборот, говорят мне:

— А какое тебе дело? Проверят — отпустят. Ешь! Мы на твою долю манты в кафе взяли!

Я взбесилась:

— Что?! Есть?! Когда с соседями беда?! Я — ухожу!

И я убежала искать ребят. Долго заглядывала в автобусы и машины с несчастными людьми, которых охраняли военные.

Не нашла. Иду назад. Плачу!

Но минут через пятнадцать после моего ухода до женщин дошло: все не так просто! Они, наскоро перекусив, отправились искать ребят и меня. Отчитываться перед моей мамой, в случае моего исчезновения, им не хотелось. В общем, «лед тронулся»!

Я не нашла ребят. А женщины — нашли! Они, обнаружив соседей по торговле, устроили крики и вопли. Дали военным денег…

Парней, уже привязанных к креслам автобуса, отвязали и выпустили! Женщины вернулись с ними, как героини!

А я опять — незаметная тень. Будем считать, что так и надо.

С Вайдой я, дополнительно к школьным занятиям, изучаю литературные правила чеченского языка. «Любой язык пригодится!» — говорил мой любимый дедушка Анатолий.

Я хорошо запомнила его слова. Английского языка в школе нет. Давно.

Возьму учебные книги, которые имеются у меня в продаже.

Начну заниматься по ним. Самостоятельно. Времени много.

Торговли нет.

Будур

2 марта 2002 г., суббота

Вечер.

Как обычно, я дома. Пишу Дневник.

Благодарности у наших соседей, молодых мужчин, — 0 целых, хрен десятых…

Они никак не отблагодарили своих заступниц, даже не угостили!

Почему у нас была «зачистка» — понятно.

Вчера мы в суматохе не подумали, но причина есть!

От нашего города Грозного до города Тбилиси в Грузии — четыре часа езды. Туда сутки назад прибыли американские военные! Захватили Грузию?!

Туда продолжают прибывать воздушным путем их военные и техника!

Америка что, объявила республику Грузия своим «штабом»?!

Надо усиленно учить английский!

Они — рядом! Рядом с нами! Вдруг удастся познакомиться? Дружить! Цивилизация! Мы отстали от данных граждан лет на 150.

Президент России почему-то не делает никаких «движений», чтобы выкурить их оттуда. Меняется география?

Люди вокруг меня на грозненском центральном рынке размечтались:

«Хоть бы и нас захватили! Быстро все отстроили! Работа для всех скорей нашлась бы! Благосостояние! Нормальная жизнь!»

Патошка-Будур

3 марта 2002 г. 16 лет

Привет! Через 17 дней мне исполнится 17 лет.

Я в своей жизни еще ничего не успела.

Рядом со мной ссорятся, любят, воюют, умирают, рушат и строят.

А я? Пишу Дневник и смеюсь, оттого что не люблю плакать.

Помню: мои одноклассники мечтали стать честными, принципиальными следователями, многодетными, счастливыми матерями, врачами… Я же часто меняла свои планы. Я была фантазеркой… Начитавшись дедушкиных книг, желала стать монахиней в знаменитом «Шаолине». Позднее — быть тренером. Учить! Мечтала войти в доверие в Тибетском монастыре… Служить там послушницей-челой, как Елена Блаватская.

Овладеть искусством врачевания. Научиться левитации…

Об этом в настоящее время можно вспомнить со смехом и с тоской. Мое детство исковеркала историческая ситуация… Война. Проблемы стали «земными»: еда, вода, тепло, укрыться при обстреле. Главная задача — выжить!

Более поздние мои увлечения связаны с космосом. Я изучила звездные карты неба.

Чертила их с удовольствием! Зимнее, весеннее, летнее, осеннее небо.

Я собирала все книги и газетные статьи об НЛО. Мечтала стать ученым-уфологом. Все рассыпалось. Исчезло. Разумеется, при помощи войны.

Теперь, в 16 лет, я нездорова: невроз, ревматизм, болезнь сердца. Мои желудок и печень «бастуют». До сих пор мы живем без отопления и мерзнем. Без электричества и воды — ее носим с улицы, привозят водовозы в больших цистернах и продают уже по два рубля ведро. Вода неочищенная, и непонятно, где они ее набирают! Часто она мутная и с водорослями.

Другой нет.

Единственное, что появилось благодаря переезду в квартиру к Таисе, — есть туалет и слабо работает газовая конфорка на плите. Не нужно готовить на костре во дворе! Можно готовить дома. Правда, готовить особо нечего…

После длительного голода я не могу кушать нормальную, обычную пищу.

А тем более соленья и блюда с острыми приправами.

Приблизительно тоже положение со здоровьем было у бывших узников немецких концлагерей. В частности, лагеря «Бухенвальд».

Друг моего деда, художник Леонид Царицынский, побывал в таких немецких лагерях. Он долго восстанавливал свое здоровье, занимаясь по системе Хатха-йоги. Несколько лет. Этот волевой человек — мой пример!

Мне нужна длительная диета. Постепенное привыкание к обычной человеческой пище. Но, к сожалению, наше материальное положение таково — не до диеты.

Мы с мамой любому куску рады! Потому у меня случаются приступы. Неприятие пищи…

Окончить бы школу! Быстро, пока мама жива, пока она со мной…

Далее следует поступить в вуз! Любое высшее образование…

Это очень важно! Оно моя цель.

Я очевидец! Я обязана все записать, потом рассказать…

Моей мечтой стало написание книги:

«Анализ влияния военных действий на мирных жителей-очевидцев в зоне вооруженного конфликта».

Но речь в ней пойдет не о враждующих сторонах.

И не о конкретно пострадавших…

Моя мысль такова: те, кто несет зло, неисправимы… они не смогут остановиться полностью… такие люди — угроза роста преступности и стабильности страны.

Увлеклась парапсихологией… Море возможностей…

А в центре города опять — «зачистки».

Мне бы научиться радоваться жизни!

Жена весельчака Ислама сегодня обидела меня.

Швырнула колкий камешек…

Эта юная женщина высказалась у соседнего (Козерожьего) стола высокомерно и с презрением на меня поглядывая: «Кто бы мог подумать? Имея русскую мать, она знает наши обычаи? Никто все равно ей не поверит и не пустит в приличный чеченский дом!»

Пустяки!

"У нас достойный Покровитель", — говорится в одной из Сур Корана, и она, как мусульманка, должна это знать.

Тяжело другое: все мои усилия изменить к лучшему жизнь нашей маленькой семьи напрасны! Это настоящее огорчение!

Я одна. В 16 лет самостоятельно, без помощи взрослых я не могу победить нашу бедность и болезни! Портятся зубы, выпадают. Лечить — нет средств. При сильной боли я могу оплатить только удаление.

Надо серьезней заняться йогой!

Выправлять здоровье! Овладеть каратэ!

Для самообороны и для защиты слабых.

Начну заниматься упражнениями из «Черных погонщиков».

Они трудны! Попробуем победить себя…

Нашла у М. Ю. Лермонтова восхищенные стихи о Кавказе. Мне они очень понравились.

Присутствует дух горцев. Даже не верится, что сам М.Ю.

Лермонтов принимал участие в карательных походах…

…Велик, богат аул Джемат,

Он никому не платит дани.

Его стена — ручной булат,

Его мечеть — на поле брани.

Его свободные сыны

В огнях войны закалены,

Дела их громки по Кавказу,

В народах дальних и чужих,

И сердца русского ни разу

Не миновала пуля их.

Это отрывок из поэмы «Хаджи-абрек».

В наше время М.Ю. Лермонтова и А.С. Пушкина живо приписали бы к боевикам или к ваххабитам. За стихи «Корану», например.

Проблема в необразованности, в узости кругозора многих.

В отсутствии настоящего желания знать традиции и культуру людей, живущих рядом.

Мне надо мыть обувь, а так не хочется!

Прямо наваждение…

Мама читает книгу при свечах. Электричества нет.

Третий год мы живем в темноте.

Со своего места она успевает отдавать приказания и… ругаться! Мастерица! Я промолчу. Надо быть мудрой.

Пусть мне помогут философы Востока.

Мудрецы из всех веков, всех народов…

Завтра я еще постою рядом с нашей хозяйкой квартиры Таисой.

Потом я уйду к тете Лейле…

Жаль расставаться с соседями. Пусть мы больше враги, чем друзья…

Здороваемся раз-два в неделю.

Присутствуют ненависть и одновременно удивительное желание быть хорошим.

Силюсь это понять, но не могу.

У всех окружающих меня людей боязнь осуждения…

Происходит массовая «подстройка» под местное общественное мнение и одновременно под «новую» власть. Исчезла искренность.

Марширует притворство!

Пусть поддержит меня О. Хайям:

«Чтоб мудро жизнь прожить,

Знать надобно немало!

Ты лучше голодай,

Чем кушать что попало…

Ты лучше будь один,

Чем с кем попало…»

Будур

4 марта 2002 г

Я дома. Не знаю, как мне поступить.

И надо же было мне попасть в «очередную» историю!

Одна женщина хочет, чтобы я немедленно вышла замуж за ее сына…

Завтра эта чеченка с сыном явятся на рынок. Необходимо ссориться!

Но женщина не заслужила грубости?!

Что же придумать?! Приставучая зараза!

Я хочу быть свободной для продолжения учебы.

И, разумеется, для своего собственного, личного выбора спутника жизни.

Хоть бы мой сосед меня выручил!

Предпринял бы какие-то шаги…

Попросить? Пусть скажет, что я дала слово… мистеру «Х».

А что «отколола» наша выручалочка Таиса!

Она взяла в руки перевод Корана (Крачковского).

И поклялась на книге, что я ей сказала:

«Соглашусь выйти замуж за человека гораздо старше себя, за Тодди — хозяина книг. Но я это сделаю, если он купит мне дорогое кольцо с бриллиантом!»

Я никогда такое не произносила и никогда так не думала!

Получилась насмешка надо мной и над ним.

Я сразу почувствовала женскую хитрость…

Вдруг ухаживание за мной (со стороны Тодди) со временем станет серьезным?! За кем? За какой-то полурусской девчонкой?! За нищенкой без всякого приданого?!

Вокруг сотни «своих» вдов, молоденьких невест!

«Этой» надо помешать… Получился предлог нас рассорить, к тайному удовольствию окружающих. Торгующие вокруг были довольны! Смеялись долго, от души!

Говорили солидному, рыжеватому холостяку: «Бабе Яге счастье привалило!

Вот это да! Ура! Ура! Беги за кольцом!» Так, в шутку, его оскорбили.

И «нечаянно», исподтишка, подпортили наши отношения. Мгновенно мы стали взаимными раздражителями. Я разозлилась на Таису!

Какое ей дело до чужих симпатий и антипатий?! Я смутилась. Ведь все проделали умно!

Подстроили человеку от моего имени неприятность.

Бедняга мой «хозяин»! Он отшучивался.

Краснел! Знаю, Тодди жадноват… Вероятно, неизвестная нам женщина обманула его…

Однако лично ко мне хозяин товара относится хорошо.

Даже по-отечески. Он действительно несколько раз говорил о том, что влюблен в меня! Я, разумеется, не верю. Когда мы вдвоем, Тодди так хорошо, по-молодому шутит!

Твердит о том, что в свадебное путешествие мы поедем в… Париж!

Этим он, как ни странно, подбадривает меня. Исправляет мое не всегда хорошее настроение. Я пессимист. Получается, по мнению моих рыночных знакомых, мне даже в шутку на минутку быть счастливой запрещено!

Я не могла сдержаться. Смеялась вместе со всеми.

Было забавно, но я чувствовала себя неловко.

У женщины, той, что продает медикаменты, день рождения!

Завтра надо купить подарок. Она отзывчивая душа!

Затем будет «юбилей» у моей приятельницы Вайды.

Далее этот же личный праздник у Курджан 8 апреля…

Сегодня «зачистки» не было! Все торговали спокойно и не без успехов.

Стихи Ф. Петрарки:

«Благословляю сладость первой боли,

И в сердце и в душе переворот!

И стрел любви рассчитанный полет,

Когда отбить удар — не в нашей воле!»

1304–1305 годы

Данные строки я посвящаю трудолюбивым парням, рядом со мной продающим видеокассеты.

Мне хочется пожелать им, несмотря ни на что, этой весной тепла и счастья!

Мяу!

Царевна Будур

5 марта 2002 г

«Поистине смерти предшествуют беды» — слова пророка Магомета.

«Быть или не быть?» — принц Гамлет.

«В чем заключается смысл глупости? Известно: в излишней уверенности.

В ней — источник ошибки», — сделала вывод я.

Почему нам при перемещении с квартиры на квартиру не везет с соседями? Следует искать причину в себе…

Соседи уверены, мы — «инопланетяне» (в переносном смысле, конечно).

От этого нам еще хуже! Мы из другого мира реальности. У нас другие вкусы. Другие понятия о ценностях и о дружбе, о взаимовыручке, нормах поведения. Это раздражает людей!

Привет! Вечер. А я забыла записать.

Купила книгу «Ниндзя». Буду сама заниматься. Ура!

Всех любимых мной людей я мысленно целую!

Ладно, пора закругляться. Уже поздно. Половина одиннадцатого…

Спокойной ночи, ребята!

Спокойной ночи, мысли всех великих и мудрых…

Спокойной ночи, мой Дневник!

Вот одни из моих любимых стихов E. Евтушенко.

Монолог песца.

…В глаза светили лунные караты,

Я понял, взяв Луну в поводыри,

Что небо не разбито на квадраты,

Как мне казалось в клетке, изнутри!

Кто в клетке зачат — тот по клетке плачет,

И с ужасом я понял, что люблю

Ту клетку, где меня за сетку прячут,

И звероферму — Родину мою.

Будур

6 марта 2002 г

Вечер. Я дома.

Приходил сын женщины, которая так настаивает, чтоб я стала ее невесткой.

Мне не понравился. Ох, ужас! Деревня…

Я честно сказала ему: «О моем замужестве не может быть и речи…»

Он сделал вид, что меня не понял.

Придется быть настойчивой.

Подходил Эмир. Его здесь знают. Уважают!

Купил у меня книгу. Сразу ушел. Но успел сделать мне намек насчет «второй» жены…

Еще приходил болтать Магомед. Но только все это ерунда!

Моя торговля сегодня лучше, чем вчера.

Это изречения, которые понравились:

1. «Тот, кто умеет льстить, умеет клеветать». Наполеон.

2. «Если человек не страшится ничего, вероятно, он бесноватый или тупой». Аристотель.

3. «Бесстрашие — хладнокровие страха». Э. Севус.

4. «Легко быть твердым, будучи бесчувственным». А. Сталь.

5. «Бизнес — из природы мошенничества». А. Бабель.

6. «Нет более мимолетного чувства, чем благородство». Х. Маккей.

7. «К живым следует относиться с благодарностью. О мертвых нужно говорить только правду». Вольтер.

8. «Все, что зовется благопристойностью, не более чем красивая внешность». И. Кант.

9. «Благоразумие — лучшая черта характера». В.Шекспир.

10. «Богатство — раб мудреца и властелин глупца». Гельвеций.

11. «Телесные болезни — от Бога, душевные — от неверия в него». Сервус.

12. «Некоторые лекарства опаснее болезни». Сенека.

13. «Меч и огонь менее опасны, чем болтливый язык». Стиль.

14. «Если боишься — не говори! Если сказал — не бойся» (арабская пословица).

15. «Брак не Ад и не Рай, это чистилище». Линкольн.

16. «О Боже! Сделай моих врагов смешными». Вольтер.

17. «Чтобы уметь быть злым — надо выучиться быть добрым. Иначе просто будешь гадким». Ключевский.

18. «Боже! Спаси меня от друзей! А от врагов я сам найду себе защиту». М. Виллор.

19. «Мудрец и один — воин! Дураки — народное ополчение». В. Сервус.

20. «Посылать на войну людей необученных — значит предавать их». Конфуций.

«Куда кругом ни погляди,

В любом из канувших столетий

Бог так смеется над людьми,

Как будто — нет его на свете!»

«Бог молчит совсем не из коварства,

Просто у Него — своя забота.

Имя Его треплется так часто,

Что Его замучила икота…»

«Еврейский дух слезой просолен,

Душа хронически болит…

Еврей, который всем доволен, —

Покойник или инвалид!»

«У женщин дух и тело — слиты.

Они способны к чудесам!

Когда, как руки для молитвы,

Поднимут ноги к небесам…»

«Возглавляя партии и классы,

Лидеры вовек не брали в толк,

Что идея, брошенная в массы,

Это девка, брошенная в полк…»

«Весьма влияет благотворно

И создает в душе уют

Наш мир. Где так везде проворно

Воруют, лгут и предают!»

Все это поэт И. Губерман.

Уже 22:00, а я еще не сделала упражнения по «Ниндзютсу».

Я пишу свои стихи. Они — подражание:

Люблю того, кто знать меня не хочет…

Ищу его, а он меня — порочит,

Не замечает, ставит мне подножки.

Я значу для него не больше кошки…

Похоже на В. Шекспира?!

Это я шучу и посвящаю свои строки «Козерогу».

Скоро 8 Марта!

Всю предыдущую ночь мне снился Аладдин.

Он был болен и в бреду шептал: «Люблю тебя! Люблю».

Что за наваждение?

Царевна Будур

7 марта 2002 г

Вечер.

Я записываю:

«Единственная победа в любви — это бегство!» Наполеон.

«Честные не лгут, когда не нужно…». Чехов.

А вот соседям)))

«Бывают лица — сердце тает…

Настолько форма их чиста!

И только сверху не хватает

От фиги нежного листа!»

поэт Губерман

8 марта 2002 г

Раннее утро.

Я с удовольствием, тщательно занималась каратэ по книге.

В ночь на сегодня мне снились тяжелые, дурацкие сны…

Предчувствую недоброе.

Вечер.

Мой 18-летний сосед Козерог, которого я искала, когда его забрали на «зачистке», — свинья! Не поздоровался! Не поздравил даже словами…

И другие соседи по рынку (парни, друзья Козерога и его брата), что целыми днями крутятся в нашем торговом ряду, не сделали мне даже крохотного, символического подарка. Да еще и злорадствовали, что сегодня меня никто другой не поздравил!

Настроение мне исправили переделанные стихи поэта Некрасова:

Однажды в студеную зимнюю пору

Я с крыши свалился… Был сильный мороз!

Гляжу: поднимается медленно в гору,

Лошадка, везущая долларов воз.

И, шествуя важно, в спокойствии чинном,

Лошадку ведет под уздцы мужичок…

С большим автоматом, в дубленке овчинной,

С гранатой-нулевкой, а сам — ноготок…

«Здорово, парнище!» — «Ступай себе мимо».

«Уж больно ты грозен, как я погляжу.

Откуда валюта?» — «Из банка, вестимо.

Отец мой там грабит, а я — отвожу…»

В лесу раздавались удары по морде

И дикие крики: «Отдайте трусы!»

«А как тебя звать-то?» — «Зовут меня Власом».

«Какой тебе годик?» — «Шестой миновал…»…

«Ну, мертвая!» — крикнул малюточка басом,

Нажал на курок — любопытный упал…

Подошла девочка Вайда. Она расстроена.

Ее тоже никто не поздравил с 8 Марта…

Никто ничего не подарил! Я утешила подругу:

— Могу тебя осчастливить! С тобой здоровались сегодня? Произнесли слово “привет”?

— Да… — рассеянно ответила Вайда.

— А со мной поздороваться “забыли”! Какие тут подарки? Так что я — впереди тебя! Могу похвастаться!

И Вайда, наконец, рассмеялась…

(Мне все-таки подарили 2 шоколадки.)

11 марта у Вайды — «день варенья».

Необходимо приготовить ей подарок!

Торговли нет. Купила одну булку хлеба и банку кильки. Будет знатный ужин!

Будур

9 марта 2002 г

Я дома. Слушаю музыку по плееру. Это «Enigma».

Праздник! Я сегодня купила восемь ведер воды, натаскала их на третий этаж и искупалась!

У моего котика Борзика болит лапа. Мажу зеленкой. Лечу.

Сегодня мне вырвали зуб.

У доктора Беслана, на остановке «Электроприбор». Заплатила 50 рублей!

Познакомилась с Мархой. Ей 37 лет.

Она рассказала, как на нее напали в подъезде и, угрожая ножом, отобрали серьги. Хорошо, у меня никаких украшений нет.

Буду делать прическу.

Пытаюсь читать книжку на чеченском языке.

Будур

11 марта 2002 г

Я поздравила подругу Вайду. Сегодня ей 16 лет!

Стареем!!!

Я плохо себя чувствую и плохо выгляжу.

Моего школьного друга Дени нет. Я скучаю.

Мамаша злится…

Один Али — человек! По отношению к окружающим и ко мне.

Он опять появился.

Сегодня он пришел в мой сон:

Жил там всю ночь своей особенной, рискованной жизнью.

А я была рядом…

Стихи:

За страх, за деньги, за почет, —

Мы отдаемся безвозвратно,

И не продажен только тот

Кто это делает бесплатно.

Губерман

16 марта 2002 г

Через 4 дня мой день рождения! Сегодня шел дождь, и я осталась дома.

Представляю злющие рожи моих соседей по столу на рынке. Я забрала клеенку крышу, которая натягивается над столами во время дождя, домой, так как именно «мою» кто-то все время режет ножом. А денег, покупать новую клеенку, у меня нет. Зато соседям теперь под ноги льет дождь, и образуются лужи. Они мокнут и злятся!

Хозяйка моего стола и квартиры, где мы с мамой живем, Таиса, наверняка стоит в луже. Да и Козерог с друзьями — тоже. Малышка, за которой смотрит моя мама, больна сыпью…

Таиса нам ничего не объясняет. Мы можем заболеть?

Значит, по-настоящему и ей на нас плевать.

На рынке я вечная рабыня. Все подай. Все принеси.

Как мне это надоело! Кто бы знал?! Но данная семья — наша защита и помощь.

Понимаю: за все следует платить.

Что же мне делать?

Ведь, никто не хочет помочь. Никто. Пустота.

Занимаюсь по книге «Ниндзя». Там есть энергетические упражнения!

Видела доктора Адама-зубника.

Мы любили его всей семьей!

За профессиональное мастерство, начитанность, бесконечную ласковость и доброту

к людям. Живой! Сказал, что еще подойдет к нам. Он был ранен под бомбежкой, в селе. Поправился.

На рынке ко мне подходила Марха. Но Таиса успела сказануть нечто неприятное, и Марха сразу ушла. Разговора не получилось. Наше общение нарушено.

Знаю: должны быть секреты. Но не умею их хранить.

Всегда говорю то, что думаю, и то, что есть.

Много рассказываю о себе. Рассказаное часто переделывают мне же во вред.

Я никак не научусь жить по-взрослому!

Скрытно. Хитро. С притворством.

Эти стихи Омара Хайяма мне понравились.

Я посвящаю их тем, кто рядом со мной.

Козерогу

О друге я мечтал.

Но им не стал никто.

Как руки простирал!

Не сострадал никто.

Недаром сказано:

«Просящий — безутешен»…

Того, о чем прошу,

Здесь не видал никто.

Моим соседям

Вокруг — толпа ослов!

У каждого, увы,

Бездушный барабан —

На месте головы!

Ты хочешь, чтоб тебе лизали пятки?

Прославься чем-нибудь —

Они рабы молвы…

На рынке рассказали анекдот:

«Дедушка, правда, у тебя гранатомет спрятан?»

«Брешут, внучек, брешут».

«А пулеметов пять штук?»

«Брешут, внучек, брешут».

«А еще говорят, у тебя подводная лодка есть?»

«Вот чего нет, того нет…»

17 марта 2002 г

День. Я дома. Болею.

Заразилась от малышки, которую нянчит мама, дочки Таисы.

Меня тошнит. Я вышла в подъезд, упала в обморок на лестнице.

Занесли домой соседи… Семья милиционера.

Таиса скрывает, что это за болезнь. Похожа на желудочный вирус…

Но дома у нее болеют все.

Плохо. Плохо мне! Что за эпидемия?!

Перед моими глазами круги. Потолок совершает повороты.

Царевна

18 марта 2002 г

О, как мне плохо! Я снова больна.

Неожиданно соседка, жена милиционера, подарила мне, как заболевшей,

50 руб. А у нас лежали копейки… Буквально мелочь.

Кто его знает, кто друг?! А кто враг?! Здесь, в республике, все слитно.

Потому присутствует особенная неразбериха.

Каждый может быть и подлецом и благородным (в одно и то же время!).

Это — «по-восточному».

Мне плохо. Я лежу.

Переживаю за Куржан — женщину на базаре.

Я учу ее арабскому языку.

Вернее, пока только буквам. Теперь наши «уроки» нарушены.

Бедная Вайда! Она, наверняка, бегает, ищет меня.

А меня нет. Нет уже три дня!

Вайда искренняя. Совсем дитя…

Снился Аладдин:

Я о нем не думала. Пришел сам…

Мне снилось, что я на берегу озера, в белом платье. А обуви у меня нет.

Я босиком… Босая, я иду ему навстречу по дороге. Затем, в своем сне, я надеваю обувь.

Ту, что сильно жмет ногу, ту, что мне мала.

От безвыходности…

Вчера вечером к нам явилась Таиса — хозяйка.

Рассказала, что ее детям стало лучше.

Болезнь отступила!

У меня огорчение — ручки нет. Закончилась!

Твою мать!

В этом доме все не, слава Богу!

Мне плохо и плохо. Наверное, из-за моей больной печени и загубленного войной желудка.

До встречи, Дневник!

Будур

Ура! Нашла ручку! Продолжаю.

Я полностью согласна с Цицероном, можно сказать — «до последнего своего дыхания».

Его изречение:

Я предпочитаю самый несправедливый мир самой справедливой войне.

Лежу и думаю: явно с умыслом переделали сказанное в Коране и в Библии. При помощи таких «нововведений» стало легче манипулировать отдельными людьми.

Те, кто организовал войну, — нажились.

Нарядились. Приодели своих женщин. Купили жилье.

Увеличили счета в банках. Контраст постоянный!

Дома-развалины. Рядом новенькие норковые шубы.

Дорогие автомобили…

Считаю, неприлично красоваться и «шиковать» в разбитом городе.

Таким людям я не завидую.

Будур

19 марта 2002 г

Привет!

Вот черт! Мне плохо, а завтра — мой день рождения!

Хочу поесть и не могу. Опять рвота.

Никого из старых друзей одноклассников нет.

Никого из маминых давних подруг — тоже. На подарки можно не рассчитывать…

Привет, весна! Привет, 17 лет!

Со мной рядом на подушке спит, свернувшись в клубок, наш гладкошерстный серый кот — Борзик.

Знаешь, дневник, какое полное имя я придумала для него?

Хасан бен Саид — Серый Хаттаб — Чаборз Муджаид.

А когда кот меня сильно разозлит, утащит что-то из моей еды, я кричу на него: «Мукъдахк», то бишь: «Крыса (на чеченском языке)».

Продолжаю.

День. Лежу дома. Утром я выходила. Была на соседней остановке. Купила немного продуктов. Думала: пройдусь — станет легче.

Какой там! Еле доползла домой. Я вернулась, и пришла наша хозяйка — Таиса.

Она, наконец, принесла мне лекарство, такое, как брала своим детям от желудочного вируса! Лежу. Читаю книжки… (учебные).

Будур

20 марта 2002 г

День. Я дома. Мяу!

Мой день рождения!!!

Мама подарила мне пачку печенья. Жую.

Хозяйка-Таиса обещала маленький домашний торт, но пока что-то не получилось, не принесла. Смогу ли я его съесть?

Щенки во дворе хорошо подросли. Лают и визжат.

Это многим не нравится. Опасаюсь за их маленькие жизни. Сосед-милиционер запретил своим детям кормить щенят. Пообещал собачек пристрелить из табельного пистолета!

Особенное ярое мусульманство?! Зато его супруга Сплетница, которая нам друг и враг (в одном лице), неожиданно постучала в нашу дверь.

Она передала мне маленькую свежую рыбку!

Мы сразу ее пожарили. Мгновенно съели. Ням-ням!

Вкусно! Спасибо за хорошее…

Спасибо за то, что сегодня была человеком!

Пока! Все.

Вот стихи, которые сегодня мне по душе:

«Нам с плаваньем на редкость повезло:

Был океан, как гладкое стекло,

И наша шхуна медленно вперед

Скользила от заката — на восход…»

Это «Сказание о мореходе». Самуэл Колридж.

Мне бы так путешествовать!

Будур

22 марта 2002 г

Опять я дома. Слабость. Шатает. Но я выходила.

Пыталась получить свое детское пособие.

Ничего мне не дали.

Учу чеченский и арабский языки. Также немного пытаюсь учить английский.

Все некачественно, так как я бьюсь сама, без подсказки учителей.

Но я упорствую, чередую занятия через один день.

В городе, как раз двадцатого числа, в мой день рождения, произошел жуткий случай.

(Рассказала жена милиционера.)

В далеком от нас районе города в половине девятого утра из своего подъезда вышли две женщины. Мать и дочь. Обе чеченки.

Вдруг из здания напротив, раздались автоматные очереди.

Женщин убили. Обеих!

Их сосед, работник милиции, чеченец, выскочил на помощь. Подбежал к ним. Но раздалась новая автоматная очередь. И он был убит!

Остальные жильцы данного двора высовываться побоялись. Из своего окна все видел еще один сотрудник правопорядка. По рации этот очевидец вызвал помощь.

Быстро прибыл «уазик» с подкреплением. Но… Взрыв!

Фугас оказался под машиной! Управляемый?!

Почти все сидящие в машине погибли. Виновника данной трагедии не нашли…

Так многих милиционеров уже «убрали».

Все пострадавшие — сотрудники одного и того же районного отделения управления внутренних дел. Что они знали? Интересно, кто все рассчитал? Кто так мастерски предугадал ход событий?!

Данные действия — работа не постороннего…

Там на выезде был друг мужа соседки Сплетницы — от него она все и узнала. Это история для фильма-боевика о Чечне. С участием человеческих жизней, боли и слез…

Но печального достаточно…

О, другом.

К нам в гости пожаловала пожилая соседка — Люда из среднего подъезда. Это русская женщина, у которой молоденькая дочь живет с чеченцем, и родила ему дочку.

Периодически при ссорах зять угрожает теще в ее же квартире. Она его боится.

— Но других, — признается она, — боюсь еще больше.

Говорит, их тоже приходили как-то убивать, пытались

выломать дверь в их квартире среди белого дня, и она в ужасе стучала по соседнему балкону шваброй и кричала: «Помогите! Спасите!», а соседи были дома, но делали вид, что глухие. Хорошо, вовремя подоспел тогда еще «будущий зять» и уговорил пришедших успокоиться и отдать «семью русских» в его распоряжение.

А наш «шеф» Таиса, наконец, дала сладенький рулетик.

(Вместо обещанного торта.) И то хорошо! Крем я не смогла бы есть.

Я очень признательна Таисе за него. Рулеты печет ее старенькая мама. Большой умелец-профессионал! С днем рождения меня все же поздравили.

Только с опозданием на два дня…

Еще чеченская красавица-милиционерша принесла нам газету.

В газете о террористе Бен Ладане. Пишут: он организовал взрыв самолетов и гибель людей в США 11 сентября.

Но если это человек знаменитый, то отчего мы никогда, раньше не слышали о нем?

Например, на меня врут гадости мои враги (те, кому помеха мои глаза и мои уши, те, кому я мешала воровать…). По этой причине я недоверчива.

Американцы совсем рядом. В Грузии.

Бабули на скамеечках обсуждают возможность новой войны…

Теперь между США и Россией…

В таком случае нам, жителям Чеченской республики, совсем скверно! Бардак то усилится!

Думаю, наше правительство такой войны не допустит.

Во всяком случае, сейчас. Страна ослаблена гражданской войной в Чечне. Имеют место «дыры» в экономике…

До встречи, милый Дневничок!

Царевна

25 марта 2002 г

Утро.

Дневник, слушай!

Ты помнишь хитрого «Лиса» — дружка знаменитого Али?

Он всегда ходит с большим портфелем. Быстрый, подвижный человек лет сорока.

Сегодня он подошел ко мне и начал беседу.

Позднее, я узнала: это пожилой Хасан и чеченец по прозвищу «Мишка» проявили заботу. Меня, со всеми обстоятельствами моей жизни, ему разрекламировали из лучших побуждений.

Этот удивительно проворный «Лис» битый час беседовал со мной на темы исламской религии. Я вежливо, не поднимая глаз, кивала головой.

Пыталась рассказать, что знаю. С таким молчать не удастся, как ни вертись.

Все окружающие мужчины слушают этого человека, подчиняются.

Похоже — серьезно побаиваются… Говорят, он многое решает…

Не знаю, как вежливо объяснить данному гражданину: я решительно настроена учиться. Он считает: женщине это ни к чему.

А соседка по торговому ряду расхваливает мне своего племянника…

Все дружно взялись устроить меня замуж.

Это выход. Житейски правильный и мудрый.

Но в мусульманской семье молодая невестка редко получает высшее образование.

А я мечтаю о дипломе вуза!

И как будет жить в одиночестве моя больная мама?!

А Козерог, мой сосед, наоборот, совсем здороваться со мной перестал.

Без причин… Смотрит на меня нагло и высокомерно…

Вот паразит земной! А я — всех люблю!

Сейчас я зарисовала рыжего «Лиса» — друга Али.

Он очень умен и хитер! Интересное лицо маска.

Рядом с ним я запечатлела его знаменитый портфель!

Как опознавательный знак.

Будур

2 апреля 2002 г

Вторник.

Мяу! Это — выражение восторга.

Я зачислена в школу каратэ!

Была там. Все осмотрела. Сэнсэя зовут Рустам.

Мое первое занятие — в четверг.

Сегодня, около 4 часов утра, расстреляли двух парней-чеченцев, лет 18–20.

У дома напротив нашего. Жители видели, как под утро подъехал БТР.

На нем ребят привезли… Но люди не вступились.

Спрятались за шторами окон. Испугались.

Парней перед казнью разули.

Мы подходили близко. Сами видели убитых.

Мама была против. Твердила: «Это не цирк…»

Но когда ее позвали соседки — пошла…

Сегодня, после убийства в нашем дворе, я с Таисой и с ее мужем поехала на рынок на их машине. Мы все сильно задержались.

Козерог сошел с ума. Надеюсь, он временно стал высокомерным и злым.

Моя подруга Вайда обещала мне подарить новые джинсы.

Передал «штаны» ее отец. А они ей очень велики.

Значит, мне повезло! Жду!

Еще новость: Таиса купила и поставила мне отличный новый стол. Я гордая! Торгую удобно и красиво. Но опасаюсь: вдруг мне грозит «выгоняловка»?

Мяу! Мяв! Старшую одинадцатилетнюю дочь хозяйки стола и нашей квартиры я учу стойкам и ударам по своей книге «Ниндзя».

Она очень хочет заниматься!

Но общественное мнение упорно.

Для девушки-чеченки из приличной семьи такие занятия неприличны.

Денег у нас нет.

Меня приняли в группу каратэ бесплатно. Учли три причины:

1) я житель ближайшего жилого дома;

2) я была ранена;

3) я расту без отца.

Мне кажется, я немножко влюблена в милого и грубого, ушастого Козерога.

Но это секрет! Слышишь?

Будур

4 апреля 2002 г., четверг

Мяу! Я пришла с тренировки. Устала жутко!

Занятия вел не учитель, а его тезка и заместитель.

Присутствовали 2 девочки, остальные все (человек 50) ребята.

С Таисой мы едва не поссорились. Из-за дождя… и моего навеса из клеенки, в котором кто-то опять проделал отверстие ножом… В следующий раз тренировка по каратэ в субботу.

Я обычной авторучкой нарисовала восточную девушку.

Лицо закрыто. Главное — глаза. Большие, в удивленных ресницах. Они игриво глядят в мир.

Я вижу: глаза зеленые…

Интересно, есть ли коэффициент дружбы?!

Как его вывести?!

«Ладушки, ладушки, где были?!»

«У БенЛадушки!»

Будур

12 апреля 2002 г

Раннее утро.

У меня уже прошло четыре тренировки!

Потому болят моя раненая нога и печень.

Приучатся? Я вся в синяках. Никаких матов у нас нет.

Делаем все упражнения просто на старом щербатом полу.

С Таисой чуть ругнулись по поводу квартиры.

Продавец книг Тоня стала ссорить меня с хозяином книг. Очевидно, ее прибыль снизилась. Она ведь тоже торгует книжками!

Сосед Козерог здорово «ухлестывает» за девушкой, стоящей неподалеку. Хитрющей и… пустой. Настоящая «тритониха»

Пока! Все! Некогда!

Будур

13 апреля 2002 г

Мяу!

Я — с тренировки! Уже посетила каратэ пять раз!

Устаю. Болею. Но буду упорно заниматься.

Девушка Седа, партнер по занятиям, принесла мне одежду, которая ей надоела и старая. А так, по-моему, одежда очень красивая! Почти все на меня как раз.

Была еще одна девушка на тренировке.

Мне понравилась ее имя — Марьям. Ей родители разрешили посещать занятия, так как туда же ходит мальчик, ее родственник.

«Я»

18 апреля, 2002 г., четверг

После тренировки мне уже легче.

Ведет занятия тезка сэнсэя Рустам — его заместитель.

Нашей хозяйке Таисе в ближайшее время негде жить.

Оказалось, она сейчас занимает не свою квартиру, а родственницы.

Таиса наметила перебраться в наш подъезд, в пустую квартиру на 2-м этаже.

С нами рядом заселились новые соседи. Тоже милиция.

Красивая молодая жена и довольно грубый ее супруг.

Нас зазвали в гости… У этих соседей все чисто и очень красиво.

В районе старого аэропорта была взорвана машина.

Мина мощная. Погибли тринадцать чеченцев — «гантамировцев»!

Так свои мстят своим за то, что те с войсками РФ.

Перекрыли всю нашу трассу.

Я едва добралась домой. Опоздала на каратэ.

Хорошо, что мы с хозяйкой в этот момент торговали на рынке!

Не дай Бог попасть в такие «разборки»!

А два дня тому назад на остановке «Катаяма» ночью был расстрелян мужчина, чеченец лет тридцати. И… разорван на куски. Лежал на трассе. Говорят, люди видели при этом БТР.

А я видела свою подругу Вайду.

Козерог собрался жениться.

Это же моему коту на смех!

Он человек самостоятельный. Но по своим последним поступкам — дитя! Страшно гордится своими планами. О! Если бы эта девушка была приятной! А то лживая притвора…

Но, впрочем, мне плевать. Я теперь не умею долго переживать. Мое отгорело…

Зато «Лис» подарил мне большой апельсин!

И сказал, что я молодец! Во всех отношениях.

И могу гордиться своей чистотой и умом.

Сказал, что он уважает меня!

Так, неожиданно, именно этот человек дал мне поддержку.

Уже темнеет. Сообщаю: сестра Вайды, та, которой девятнадцать, вчера вышла замуж!

Ну что же, я все успела, все насплетничала.

«Абдулкаримов».

Мне сказали, что такой была фамилия отца моего папаши.

То есть моего деда чеченца. Может, буду писателем,

возьму ее себе как псевдоним. Тем более что данная фамилия совпадает с фамилией доброй женщины, которую я люблю.

Прославлю обоих!

А эти справедливые стихи я «посвящаю» некоторым

известным мне лицам. Мне помогает О. Хайям:

Всем грешникам — страдать и корчиться в огне,

Но жадных я припечь советую вдвойне!

Ведь сам Пророк сказал: «Коль жаден мусульманин

И щедр христианин, второй дороже мне».

Отлично?

Встретила девочку — Зарган. Мы стояли недалеко в одном торговом ряду летом 1999 года. Тогда Зарган было одинадцать лет.

Отец, с которым она торговала, погиб.

А маленькая девочка быстро стала взрослой!

Царевна

29 апреля 2002 г., понедельник

Я сижу дома. Все болит от тренировок. Я выкладываюсь на них по полной программе. У нас новые соседи. Таиса наглеет потихоньку.

Сплетница, жена милиционера, носит по двору новую версию нашей жизни… И все не лень?!

Военные российские самолеты и вертолеты забыли, что здесь не поле, а город с людьми. Летают низко. Пикируют прямо над крышами. Воюют препротивно!

По телевизору у соседей показали умершего Хаттаба. Сказали: «Он отравлен. Умер!»

Окружающие нас люди не верят. Некоторые плакали.

Говорили о Хаттабе как о душевном, благородном и образованном человеке. Рассказывали: он помогал русским женщинам искать солдат сыновей.

И живых — пленных, и тела погибших.

Почти одновременно взорвали русского генерала Лебедя. Бедный дядька!

Как будто одна рука! Генерал не угодил тем, что был против войны в Чечне?

Мы боимся нового обострения ненависти.

Пятого числа — христианская Пасха.

Возможны теракты. Вот жизнь!

Хоть вообще никуда не ходи.

А есть нечего. Надо торговать…

Дорогу на рынок, скорее всего, перекроют военные.

И не на один день, а на несколько.

Что же мы будем жевать, в таком случае?

Получится совсем голодное: «Мяв!»

Я рисую в тебе, Дневник.

Вот — Русалка. Она плывет задумчиво, осознавая свою красоту.

Ее волосы прикрывает нежнейшая шаль.

Русалку сопровождает друг — рыбка.

Царевна

3 мая 2002 г., пятница

Приезжает наш учитель по каратэ!

Начнутся интересные занятия!

Он поехал давать экзамен на черный пояс в город Томск.

Вчера на тренировке мы были три девочки: я, Марьям и Седа.

Остальные — мальчишки.

У меня весь день головная боль.

Не знаю, поеду ли на рынок, работать…

На занятиях по каратэ вчера я была двенадцатый раз!

Козерог жаловался Таисе, что не может никак отделаться от девушки — «мымры».

Она оказалась нахальной и лживой… Наконец Козерог рассмотрел!

Вечер.

Нашим соседям по лестничной клетке, милиционеру и красивой Сплетнице, пришла посылка из Арабских Эмиратов. Одежда, доллары, кассеты. Там живут их родственники…

У меня было несколько мелких неприятностей, которые вполне можно пережить.

Царевна Будур

9 мая 2002 год

Четверг. Утречко. Я дома. Вчера торговала.

Сегодня тренировка. Но противно — там тоже стали наглеть.

Не хочется идти…

Была в гостях у нашей благодетельницы Таисы.

Смотрела по ее большому цветному телевизору французский фильм «Папочка».

Впервые за три года я посмотрела кино! У Таисы и электричество есть, и телевизор!

Когда я возвратилась домой, узнала: у соседки Сплетницы горе! Умер ее отец. И не на родине, а там, в ОАЭ.

Моя мама забыла клевету и ссоры. Ревела вместе с ней.

Вспоминала своих умерших родных.

Я поила обеих каплями успокоительной «валерьяны» и сладким чаем…

Днем я виделась с Вайдой.

Вайда у меня купила книжку.

После этой ее покупки торговля была удачной.

Ночью, сделав все уроки и зарядку, я увлеклась томиком стихов Низами. Читала до утра при коптилке:

Меня понять, мои друзья,

трудней, чем ночью темной

Ловить во мраке муравья

среди скалы огромной…

А в глубину души моей

(я вам признаюсь прямо),

Забраться будет посложней,

чем вырыть носом яму!

Будур

13 мая 2002 г

Сегодня поймала десятилетнюю соседскую девочку Женю (из неблагополучной русской семьи) на краже моей заколки для волос.

Мы делились с ней едой. Жалели. Пришлось читать нотацию…

Я сказала:

— Не воруй, попроси, я тебе подарю!

И пересказала ей отрывок из романа Виктора Гюго «Отверженные», про благородного священника, вора-каторжанина и серебряные подсвечники. Люблю это место.

Тот, кто не проникнется, — с теми мне не по пути. Женя заплакала и сказала, что больше воровать не будет. Хочется верить. Заколку я ей подарила.

Тоня — конкурент по торговле книгами, начала периодически отравлять мне жизнь.

А внешне мы по-прежнему друзья.

Сосед Козерог изменил сам себе.

Совершает один за другим нелогичные поступки.

Наша покровительница и хозяйка болеет. Но довольна.

Приобрела себе удачные босоножки на лето…

Скоро день рождения у мамы.

Я заранее купила ей красивый платок и халат.

Ссорюсь с Седой на тренировках каратэ.

Хотя знаю: я многим ей обязана.

Дружу с шестнадцатилетней девочкой Марьям. Дружу, но не понимаю ее.

Была в своем старом дворе, во дворе моего детства.

Гостила у мамы Джима Мульёна. Узнала: сострадательная соседка Минат, которая дарила мне платья своей дочери и не раз «подбадривала» нас с мамой подсолнечным маслом, отстроила свой дом. Заново! Быстро! За два месяца. Вот великие труженики!

На празднике День победы, 9 мая, были теракты.

Но мне насточертело их описывать, так что воздержусь.

Занимаюсь зарядкой. Торговли нет никакой.

Ее вообще нет! Хоть иди и побирайся!

Вечно нищая царевна

Неудача: взяла у соседей кассету послушать музыку в плеере.

Оказалось, не та.

Последние батарейки в плеере «сели»…

Будур

17 мая 2002 г., понедельник

Вчера я была в школе. Сдала дополнительные письменные работы.

Хлопотала о разрешении дать мне попытку сдать экзамены с 11-м классом. Мой 10-й.

Не сдам — продолжу обучение в обычном темпе…

Мне устно разрешили… Это новое преодоление.

Надеюсь на победу!

Маме исполнилось 52 года.

Сколько лет такой вот жизни выдержит ее больное сердце?

Вчера на тренировке по каратэ не было ни одной девочки. Я и шестьдесят мальчишек! Ужас!!!

Старая проблема: решили закрыть рынок.

Построить все тот же спортивный комплекс.

А где мы будем зарабатывать и что мы будем есть?!

Будур

21 мая 2002 г

Новые соседи, которые тоже работают в милиции, как муж Сплетницы, — жуткие. Пьют.

По глазам видно — употребляют наркотики.

И это — милиция?

Их уже успели настроить против нас. Полагаю, Сплетница.

Сегодня эта красивая женщина «учудила», пока я была в школе.

Группе людей, убирающих мусор в нашем дворе, не стесняясь, под нашими окнами «милиционерша» в ответ на слова обо мне: «Какая Полина-Патимат девочка хорошая. Много работает, учится, заботится о матери», сказала, что я «знакома» (!) с русскими военными.

«Люди говорят, — многозначительно закатывая глаза, врала она, — ее часто видят на постах».

Мама не выдержала, услышав эту чушь с балкона. Высказалась прямо сразу хитрющей соседке, что грязь на чистое безнаказанно не льют! И что она попросит Всевышнего отомстить клеветнице. Врунья получит «награду» за лживый язык от своего собственного ребенка. Будет страдать.

Испытает боль матери, такую же, как испытала сегодня моя мама за меня. Еще мама пожелала, чтобы соседские дети так работали, так болели и были так ранены, как я.

Не меньше!

— И поголодать не вредно — мозг прояснится! — добавила мама в гневе.

Теперь уже полдня мама плачет.

Твердит о подлостях и о бесстыдстве людей.

При этом она постоянно держит правую руку на Зеленой Книге…

Носит ее за собой из комнаты в кухню и обратно.

Уже несколько часов.

Я сейчас пишу уроки. И «на тихую» тебя, мой Дневник.

Мы сделали вывод: «милиционерша» продолжает мстить за свою родню.

Ту, с которой мы боролись, отстаивая русскую женщину Валю в 1997 году. Просто других причин нет.

Конечно, еще лютая ненависть к людям с русской фамилией, к нам.

Сегодня вторник. Я была на каратэ.

Наш учитель часто повторяет:

«Со своими врагами я буду поступать так же спокойно и бессовестно, как и они со мной».

Он внушает нам заповедь: «Что бы ни случилось — никогда не проигрывать».

Видела Машеньку (в замужестве Макку).

Она знала моего сэнсэя по каратэ. Четыре месяца ходила на занятия. Но ее муж возмутился. Запретил.

Царевна Будур

25 мая 2002 г

Вечер. Привет, мой Дневничок!

Ходила на тренировку. Я дала Марьям с каратэ книгу по йоге.

Ту самую, что стала мне неожиданным подарком от женщины, уезжающей в Бразилию. Видела другую девушку — Седу. На тренировках она старательна.

Седа самая старшая из нас, ей 28 лет. У нее нет мужа, и она переживает. Присматривает себе мужчину, который может им стать. Это ее секрет!

2 июня исполнится два месяца моих занятий.

С женой милиционера, Сплетницей, мы враги, это ясно.

Но с восточным упорством, так, как здесь умеют, мы продолжаем общаться.

Я внешне помирила ее и маму. Не драться же на одной лестничной клетке ежедневно?

Ну, врет человек. А другие вообще убийцы и наркоманы!

Из двух зол выбирают…

У нас даже было общее приключение 23 мая.

Рано утром в 4:00 мы с соседкой по лестничной клетке, Сплетницей, пошли занимать очередь за детским пособием. Она — на детей. У нее их трое. Я — на себя.

Был комендантский час. (Он до 6 часов утра.) Это время, когда стреляют не предупреждая…

Но все люди идут по делам. Рискуют!

Иначе ничего не получить. Ни денег (пособия), ни гуманитарной помощи (продукты). Очереди всюду колоссальные.

Смотрим: стоит у дороги машина «Жигули», а номера сняты.

Вроде пустая… Но вдруг изнутри раздался тихий стук (?)

Мы посмотрели и увидели в машине двоих мужчин в масках!

Они лежали на сиденьях. Завидев нас, приподнялись.

Зачем-то изнутри постучали в стекло?

Тут после их стука из-за кустов выбегает парень. На вид парню лет 25, в синем камуфляже. Чеченец. Он мгновенно наставил на нас свой автомат.

Позади этого гражданина мы увидели девку, явно русскую, стоящую на проезжей дороге!

У блондинки в руках был тонкий провод? Мы не поняли: кто это?

«Красные»? «Белые»? (Боевики? ФСБники?)

«Бежать! Спасаться!» — сработала интуиция. И мы побежали…

За нами в погоню метнулся человек с автоматом.

Бежим с «милиционершей» Сплетницей через школьный сад. Через свежую канаву. Широкую! Мы ее просто чудом перепрыгнули!

Моя попутчица громко плачет. Молится! Сильно испугалась!

Кричит, перебивая слова молитвы: «Нас сейчас убьют! Убьют!»

А меня смех разобрал…

Бегу и думаю: «Вот жизнь, убьют, и не заметишь — побежишь дальше!»

Дальше! Дальше! Через кусты. Мы оцарапались. Свернули за угол. И… дружно помчались по частному сектору… Наконец, оторвались от преследователя. Кажется, спаслись.

Я еще успела подумать: «Какой добрый парень! Не выстрелил сразу!»

Заняли очередь. Соседка — № 9 (так как бежала быстрее). Я — под № 10.

Через пять часов деньги свои получили. Идем назад (10:20) и рассуждаем: «Кто же это был?»

Машины той самой на месте уже нет.

Торговала после школы. Мало. Часа три.

Мой хозяин книг поссорился с Таисой. Обидел ее.

Мстит, через время, за свои унижения?!

Я сделала себе новую прическу.

Чувствую себя в полном порядке…

Через два месяца я буду сдавать экзамен на белый пояс.

Маме плохо с сердцем. Я буду делать ей укол.

Мяу!

Царевна Будур

27 мая 2002 г

Зря ездила на базар. Книги не покупают!

На моих ладонях полностью облезает кожа?

Что еще такое?! Радиация? Моя больная печень?

Купаюсь. Наносила воды. Хорошо — слив в доме работает.

Завтра у меня тренировка.

П.

16 июля 2002 г

Целый месяц я в дневник ничего не писала.

Весь июнь. Получился пробел.

По просьбе хозяйки мы переехали в другую квартиру.

Отныне проживаем через один дом от прежнего своего адреса.

У нас новые соседи:

Первый этаж — русская женщина, тетя Валя, лет 50. Ее, бедолагу, чеченцы бандиты-воры год назад жгли утюгами и пытали с целью ограбления. Всех боится, трясется. Запирает подъездную дверь даже днем!

Второй этаж — чеченцы. Муж и жена. Женщина красивая, крупная. У мужчины есть вторая жена и дети. Он тоже, по-моему, служит где-то в милиции.

На этом же этаже проживает седая кумычка. Пенсионерка. Но она работает. Имеет внука. Внук отличился! Утопил любимого кота своей бабули. Положил в мешок. Бросил в озеро. Забросал камнями… «Добрый» подрастает человек…

Третий этаж — мы!

Выше нас, на четвертом этаже, проживает «смешанная» семья. Жена русская, муж чеченец.

Их сын, старше меня на один год. Бегает со шприцами… Глаза наркомана.

Дочь женщины взрослая. Внешне — замечательная русская красавица!

Она замужем (в чеченской семье). В этой же квартире проживает их родственник, молодой мужчина лет 27, безработный, по прозвищу «Кошачий племянник».

Старшая женщина, мать семейства, отличается гонором, сплетнями и различными дуростями…

Теперь данные люди — наше окружение.

Мы, как и прежде, живем на третьем этаже. Наши хозяева выгребли грязь и пыль.

Ведь их квартира стояла без окон. В квартире стреляли! Пули в стенах.

Под обоями. На потолке.

Мы все помыли и пробелили. Закрыли окна клеенкой вместо стекол.

Очень помогали родственники Таисы. При переезде и в легком ремонте.

О квартире

Крыша на четвертом этаже над нами пробита. В дождь она течет. Через верхнюю квартиру заливает нашу. Жильцы нашей квартиры трагически сменяли друг друга.

Сначала цыганка пропала без вести. Она торговала на рынке.

Снимала это жилье. Нашли не сразу. Была зверски убита.

Русских рабочих, временно поселенных здесь в 1996 году, выкрали. Просили выкуп. Не получили. Расстреляли… В большой комнате происходят «странности».

А именно: несколько раз на обоях появлялась игла с черной нитью и с обгорелым, отломанным кончиком. Мы выносили ее во двор, как сор. Закапывали в землю. Трижды!

Но игла появляется снова! Вот и не верь в магию!

Ночью по комнатам бродит призрак черного кота. Исчезает под утро… (с первым светом).

Пришлось обратиться к книгам. Искать защитные обряды, молитвы.

Мы старательно собрали на обеденную соль зло этого странного дома, по всем его углам. Закопали баночку с солью под тремя сросшимися деревьями на перекрестке дорог. Поможет?

Я сдала все экзамены за 11 классов!

Правда, мне помогли с решением контрольной работы по математике. Проверили, пока я писала. Указали на ошибку. Спасибо Айне и ее сестре!

Мои занятия математикой в течение года здорово выручили меня.

Получилось, в моем аттестате три оценки «хорошо».

Все остальные оценки — «отлично»

Я решила осуществить свою мечту. Поступить в вуз. Все смеются, не верят, твердят: «Нищих, без денег — не берут!»

Но я не как все… Я другая. Сделаю попытку! Так как верю в чудеса.

Наших каратисток, Седы и Марьям, на тренировках нет. Нет, целый месяц!

Меня ставят в пару, в учебные бои к взрослым парням.

Трудные для меня спарринги. Мне изрядно достается.

Но я не жалуюсь. Я учусь!

Один из партнеров мне понравился. Ему 20 лет.

Я обманываю, говорю, что мне 16 лет. Пусть он чувствует себя взрослым…

(На самом деле через полгода мне исполнится 18!)

Ни с кем не встречалась. Влюблена была всего 1 раз.

Я живу не так, как мои ровесницы…

Никто меня не понимает. Говорят:

«Позор! Ты старуха. Кто потом женится на тебе?! Уже ведь скоро 18-ть… Девочки выходят замуж в 14 и в 15 лет».

Наша хозяйка Таиса собирается удрать в Норвегию. Планирует в сентябре.

Многие русские люди меняют себе паспорта. Делают «чеченскую» прописку. На время они становятся жителями нашей республики. Специально приезжают из других регионов. Например, из Москвы, из Краснодарского края. Это богачи! Такие срочно учат язык, «очечениваются», а на самом деле — русские люди. Дело в том, что у них появляется шанс изменить свою жизнь. Эмигрировать за границу. (Как беженцы из Чечни!)

Я узнала: оформление одного человека стоит 30 тысяч рублей!

Плюс дорога. Это явно не для бедных! Нам с мамой не по карману!

В других государствах для них приготовлен рай! Условия отличные! Учат бесплатно языку данной страны. Затем рабочей специальности. Кормят, одевают, возят по стране для ознакомления! Проживание бесплатное! Дополнительно выдают деньги на расходы.

В долларах! «Нянькаются» целый год. Затем беженцев устраивают на работу. Им дают отдельное муниципальное жилье. Нам бы так! Но я продолжаю торговать чужими книгами.

По-прежнему мы с мамой едва выживаем.

С Таисой начали ссориться. Подозреваю: данной семье мы изрядно надоели!

Ведь мы — посторонние. Не родные по крови.

К тому же им постоянно идут «тычки» за помощь людям с русской фамилией…

В данной чеченской семье добрые сердца и порядочность — преобладают.

Когда-нибудь я отблагодарю Таису…

Будур

17 июля 2002 г

Привет!

Хочу написать про случай, который многому научил меня.

Около года назад мне на рынке дали неправильные деньги, подсунули старые монеты — целых двадцать рублей! Я продала товар, променяв его на монеты старого образца!

«Какой ужас! — потом подумала я: — Надо что-то делать. Денег и так нет».

И тогда я решила тоже обмануть. Это, конечно, очень плохо. Но я пишу обо всех правду и о себе напишу. Так вот, я взяла и купила себе стакан чая и блинчик у женщины-чеченочки.

А расплатилась этими устаревшими монетами, смешав их с нормальными — современными.

Сначала порадовалась своей хитрости. Но затем увидела, что эта женщина показывала старые монетки соседкам по моему торговому ряду и плакала, что ее обманули.

Я в то время еще торговала немного сигаретами и жвачками. Тут смотрю, а у меня со стола украли пачку сигарет. Нет ее, и все! Лазила под столом — нет!

Тогда я сразу поняла, что Всевышний покарал за подлость. Я потеряла больше, чем приобрела «хитростью».

Мне стало очень стыдно, до слез.

Я пошла и купила вкусное печенье на все свои оставшиеся «нормальные» пятнадцать рублей. Подошла к «обманутой» торговке чаем. Сказала, что Бог непременно накажет того, кто с ней так поступил.

Не говорить же, что уже наказал…

Она как-то странно посмотрела на меня и ответила:

— Может быть, накажет. Но я обманщика — прощаю, — и заулыбалась.

Я угостила ее вкусным печеньем. Она с удовольствием им похрустела.

Потом я вернулась к своему столу, размышляя о том, что даже маленькая подлость и хитрость может загубить душу человека…

И тут соседка с правой стороны как закричит:

— Смотри! Пачка сигарет с твоего стола завалилась в мой ящик с шоколадом!

Всевышний — милосерден!

А оставшиеся несколько «фальшивых» монеток я закопала в землю.

Чтоб больше никто никого не обманывал.

Царевна

21 июля 2002 г

Сдала свой первый экзамен в институт!

Получила четыре балла.

А на тренировке по каратэ было весело.

Мы играли. Бегали. Прыгали.

Седы нет. Только Марьям и я.

Все это время я много читаю.

Будур

29 июля 2002 г. (утро)

Я сижу дома. Перегрелась на солнце, пока торговала.

Болею. Позавчера я неожиданно потеряла сознание на тренировке по каратэ. «Сплоховало» мое сердце. Я выползла, как только открыла глаза, в коридор. Полежала на полу в коридоре, где воздуха больше, а потом вернулась в зал. Никто не оказывал мне помощи. Только девочка Марьям выходила посмотреть, что со мной.

И говорила:

— Ты не умирай! Хорошо?

А я ответила:

— Хорошо.

С Таисой опять ссоримся, с момента моего первого экзамена.

Ее накрыло: «Как, ты поступаешь в институт?!»

К сожалению, ее дети ленятся. Учатся в школе с помощью подношений педагогам в виде пирожных и тортов. Понимаю: ей обидно!

Конфликт усилился, когда ее очаровательная малышка принесла к нам в дом вшей. И это 3-й раз за месяц! У нас электричества нет! Утюга нет! Мы возмутились. Хоть бы предупредила!

У них есть деньги на дорогие лечебные средства.

Мы с мамой жжем свои головы обыкновенным керосином!

Таиса, наоборот, напала на нас. Заявила, что мы грязнули.

И что я купаюсь один раз в месяц (!), а не пять раз в день, как они. Что вши у нас — от кошки…

— Это у кошки вши? Вот чушь! Да разве такое бывает? — спорили мы. Рассорились.

Таиса повернулась и ушла. Мы собираем свои книги и вещи. Не знаем, куда нам деваться?

Никто из чеченцев не пустит нас жить к себе, чтобы не отвечать за нашу жизнь. Не опасаться за свою… Да еще и бесплатно!

Нам арендовать квартиру не за что…

Но хвала Всевышнему!

Прошло всего два дня и Таиса с маленькой дочкой снова постучали в нашу дверь.

— Мы вшей вывели! — сообщила хозяйка. Я вздохнула с облегчением.

Пошла с Таисой на рынок. Все хорошо. Все тихо. Вдруг она говорит, чтобы я убиралась с ее стола (!)

— Есть, кому этот стол сдать. За деньги, а не даром! — высказалась мне хозяйка Таиса.

Я не обиделась. Делать нам постоянно добро они не обязаны. Однако наше положение ужасное! Я, молча, сложила книги. Поехала к маме. Дома застала мою маму в бешенстве.

Оказывается, мама зашла в гости к нашим новым знакомым.

В дом «Зайчика». Не одна, а с дочерью Таисы, чтобы дети объединились, поиграли. Но Зайчик увидела и сняла «живность» с головы хозяйской девочки. Огорчилась:

— Я пустила малышку к своим детям. Теперь и у них это…?

Вечером опять случилась ссора. Мама высказалась:

— Ты, Таиса, уже восемь месяцев не приносишь нам сахар и масло, хотя отлично знаешь: мы варим пюре и делаем каши для твоей малышки ежедневно! За мизерную оплату, равную стоимости двух булок хлеба (двадцать рублей в день). И за это мы дополнительно должны болеть всеми болезнями твоей семьи? Мы не хотим!

Результат получился не в нашу пользу. Я два дня торгую на чужих столах. Ищу, где свободно. Где можно стать. Теряю постоянных покупателей. Одновременно мы подыскиваем другое жилье. Кажется, нашли… В этом же районе.

Предоставляет квартиру смешанная семья.

Русские и чеченцы.

Продолжаю (вечер)

Представь, Дневник, мы помирились! Я счастлива!

Остаемся с Таисой!

Хорошего, доброго — больше!

Царевна

3 августа 2002 г

Я на рынке. Торгую книжками. Есть минутка, и я хочу записать свои мысли.

Есть такая древнеиндийская методика.

Я буду писать все, о чем подумаю, а потом прочитаю и попытаюсь понять себя.

«Что будет, когда моя душа вырвется из этого тела?! Я привязалась к нему и при расставании, наверно, расстроюсь. Будет ночь? День? Кто встретит меня? “Ты помнишь? — спрошу я и отвечу сама себе: — Конечно, как я могу забыть… Снег в комнате, адский обстрел и хохот сумасшедшего…”

Это смеется больной внук бабы Нины. Он смеется и говорит, что мы умерли. В комнату влетел снаряд, и теперь нам только кажется, что мы живые.

Мы — мертвые.

Мертвые среди живых.

Смерть безжалостна и не шутит…

Милая соседка тетя Марьям. Мне семь лет. Она говорит, что есть легенда.

Легенда о смерти. Раньше, когда Ангел смерти приходил за одним человеком, умирало множество. От разрыва сердца. От страха. Ангела смерти люди умели видеть!

А потом Бог пожалел людей, и Ангел смерти стал невидимый.

С тех пор умирает только тот, за кем послали…

Мои волосы — сила, мои волосы — жизнь.

Хочу, чтоб у меня были длинные светлые волосы. Невыносимо жить с темными! Волосы — это дорога. Дорога жизни…»

Вот бред!

Перечитала.

Когда я начала писать мысли, пришел страх — а вдруг кто-нибудь их прочтет?

Лучше пусть не знают, что я думаю.

Приходила баба Надя. Ее мы знаем по рынку. У бабы Нади внук принял Ислам и сейчас в тюрьме… Там его избивают. Не дают молиться и читать Коран. Она спросила, как Таиса?

А я ответила, что кусается!

Баба Надя сказала:

— Это пройдет! Все проходит…

И ушла. А я сразу вспомнила притчу о царе Соломоне и его великом кольце с надписью «И это пройдет».

Мне очень жаль юного внука бабы Нади и ее тоже.

Сочиняю стихи о Тибете.

О ламах и моем любимом Лобсанге Рампе.

Будур

9 августа 2002 г

Ночь. Вчера я впервые ночевала не у себя дома.

Была у Марьям с Каратэ.

Ее дом стоит прямо в чистом поле. Кушали на ужин арбузы и помидоры.

У Марьям большая, дружная семья. Красивые сестры!

Вежливый, очень симпатичный брат. Ему около девятнадцати лет!

Ванна и туалет — во дворе. Они самодельные.

Очень весело! Случайно дотрагиваешься, и… падает стена.

Моему временному «переселению» есть причина.

От подружки Марьям мне ближе бежать утром занимать очередь.

Необходимо мою маму «поставить» на пособие по безработице.

От нас — далеко. Я ходила два дня. Рисковала! Но так и не смогла с 6 часов утра до 17:00 подойти к заветному окошечку (рабочий день с 9:00 до 17:00).

Огромные толпы народа. Давки! Постоянный проход родственников и друзей, по «блату»… Женщина, торгующая рядом, «зарабатывает», имея там связи. Она продает весь первый десяток номеров по 50 рублей за каждый. Для нас это очень дорого.

Учитель по каратэ приехал из Египта.

Занял самое первое место!

По крайней мере, нам так сообщили. Довольный!

Я горжусь им.

Один симпатичный парень из спортивной группы уезжает учиться.

Очень, очень жаль! Мне и Марьям он по душе. Внешне славный, и человек справедливый, смелый.

Вчера Таиса устроила в нашем подъезде скандал.

Из-за своей квартиры и из-за нас. Велела соседям не сочинять сплетни! Не носить их по улице. Досталось некоторым жителям!

Нам наша хозяйка подробно поведала все «делишки» окружающих, личные биографии. Выяснилось: большинство женщин «гулены», любительницы выпить и кумушки…

Отец Марьям разрешил, чтобы я садилась в его автобус, когда он в рейсе, и не платила. Можно также бесплатно ехать с его товарищем. Товарища водителя он предупредит.

Я записала номера автобусов. Обрадовалась!

Пригодится для поездок в институт в момент сессии. Мой вуз в противоположном конце города.

Пешком не дойти и за несколько часов, тем более с моими больными ногами.

Царевна

11 августа 2002 г

Помнишь, любимый Дневник, как мы собрали на соль плохую энергетику по углам квартиры, в которой сейчас проживаем?

Надо ходить с баночкой, пара ложек соли, и читать молитву — тогда плохая энергетика соберется на кристаллы. Их нужно зарыть на перекрестке!

Так гласит местное поверье.

А в нашей нынешней квартире часто бродят привидения и по ночам трудно уснуть — все будто кто-то «живой» ходит. Паркет скрипит до утра!

Так вот, мы закопали эту соль под тремя деревьями на перекрестке, и туда, именно туда недавно попала молния!

Все деревья упали друг на друга…

В квартирке после этого стало гораздо тише и спокойней!

Будур

17 августа 2002 г

День.

Привет! Не помню, писала я или нет, что наша хозяйка Таиса просила прощенья из-за своего же стола. Она разрешила мне снова торговать на нем.

Великая человеческая Душа! Главное — наши отношения полностью наладились!

Один мальчик на каратэ иронично поздоровался со мной на русском языке,

что по здешним меркам — позор!

Это сделал Хас-Магомед.

Другой парень едва не подрался с ним.

Это за меня?!

Было приятно. Мой защитник кричал:

— Раз отец ее отца — чеченец, и она — чеченка! У нас считается по отцу!

Не смей унижатее! Она твоя сестра!

Спасибо тебе, Шамиль!

Дело в том, что русская речь после войны 1999 г. — позор в детской и в подростковой среде, ну а некоторые взрослые просто лицемерно притворяются.

Марьям на занятия не явилась. Видимо, так ей велели родители.

Как раз во вторник к нам приехало телевидение.

Я давала интервью. Я держала в своих руках уникальный меч!

Меч из Египта. Его привез наш учитель.

Он великолепен! Это огромная ценность.

Учитель пообещал подарить меч главе администрации Чеченской республики А. Кадырову.

Сегодня во дворе, в частном секторе, у Таисы свадьба. Меня пригласили.

Я посмотрела на невесту. Повезло — поела торт.

Невеста — хорошая скромная девочка лет 16. Мне ее жаль.

Я часто вижу ее жениха, племянника Таисы, в нетрезвом состоянии.

Невеста по чеченскому обычаю стояла в углу и, когда я вошла, поклонилась мне.

Вообще на чеченских свадьбах жениху быть не положено.

Невеста должна целый день стоять и молчать. Так как при старших сидеть непозволительно. Главное, ни с кем не разговаривать. Тогда по обычаю невесте должны «развязать язык», смеясь над ней. Иногда на нее еще дополнительно надевают покрывало…

Гости, как правило, подходят и шутят над ней, иногда очень обидно, называя «лягушкой», «страшилой». Но, невеста не должна отвечать, так как многословие — признак глупости и плохого воспитания.

Обычно только к вечеру первого дня свадьбы или утру второго невеста заговорит с отцом своего будущего мужа или его пожилым дядей.

Гости пируют отдельно. Есть стол для мужчин и стол для женщин и детей.

Жених же обычно появляется дома дня через два-три.

Он у родных в селе или у друзей.

А «первая» ночь в доме у чеченской невесты начинается с мытья гор посуды…

Помню, на свадьбе у Борзовых над невестой смеялись — давали ей подержать тяжелое ведро с водой. Она все смиренно выполняла.

Я, правда, этого не видела, так как нас из-за «русской» фамилии не позвали, чтобы не опозорить свадьбу. Но другие соседи, веселясь, пересказывали все эти шутки во дворе!

У меня же сегодня случился казус.

На тренировке на мне лопнуло мое старое трико. Я всем на каратэ показала… трусы!

Пришла домой, сразу зашила. Но тренировки я не прервала. Спасибо нашим парням! Все сделали вид, что не заметили.

Утром в 6 часов я поехала с мужем и шестилетним сыном сестры известного лица Г…, по прозвищу «Зайчик», на однодневный Северный базар.

(Этот рынок разрешен один раз в неделю.) На Северном базаре я встретила тетю Лейлу.

Она нам дала 300 рублей. Говорит:

— Отдам и принесу консервы, свои, домашние…

Все торгующие на рынке рассказывали:

— В 30 минутах пути от города Грозного в села зашли боевики! Не уходят! Знатно вооруженны, с бородами.

Снова война?!

А я собралась послезавтра на центральный рынок — с книгами.

Время жить и время умирать…

Почти по Ремарку.

Муж новой маминой подруги «Зайчика» веселый!

Я всю дорогу хохотала. Так можно смеяться только вне войны…

Эта семья живет недалеко, в частном секторе.

Ладно! До встречи! Будем надеяться — выживем!

Будур-Нейши (внутренний свет)

Мельком видела Аладдина. Он пробегал по рынку и меня не заметил.

А я его не окликнула.

Приехал Козерог.

19 августа 2002 г

Была у подруги — девочки Марьям. Узнала их горе!

13 августа, когда я торговала книгами на центральном рынке, то услышала страшный взрыв! Оказывается, это на фугасе взорвался автобус семьи Марьям! Отец вышел за сигаретами.

В машине был единственный брат Марьям.

Брата убило! Ему всего-то 19 лет!

Вот какие гады! Кто же это сделал?

Те люди, что без нации и веры, которые специально вносят в жизнь моего города неразбериху?

Все ребята из нашей группы каратэ были у Марьям.

Выражали свое соболезнование.

Мне о происшествии не сообщили…

«Подставили?»

Желали навредить нашей дружбе?

А Хас-Магомед стал корчить при мне злые рожи, шептаться и здороваться на русском языке! Так вот в чем дело!

Когда я в последний раз виделась с девочкой Марьям, то посмотрев на нее внимательно, не знаю почему, я заявила:

— Ты не будешь ходить на занятия. Какая-то помеха… Может, замужество? Учеба? Внезапный отъезд? Или что-то еще…

Марьям возмутилась:

— Неправда! Буду! Я всегда буду тренироваться!

Откуда я знала?

Теперь Марьям, по семейным обстоятельствам, 2–3 месяца… посещать занятия не сможет. Пока в семье траур! Пока будут приезжать с многочисленными визитами родственники и знакомые ее семьи.

Почему в маленький, мирный дом, стоящий в поле, явилась смерть?!

Я нарисовала дороги. Путь к Марьям. Их дом.

Недостроенные и, наоборот, разрушенные дома вокруг!

Бежать отсюда надо! Надо! Но куда?

Некуда. Не к кому. Нет средств.

Кто такой боевик?

Это мирный житель, у которого разрушен дом, убит близкий человек.

Вчера я видела друга довоенных, детских лет девочку Хейду.

Мы расстались пять лет тому назад! Хейда и ее мама пригласили меня на праздник Уразу-Байрам. Я обещала им, что приду в гости на второй день мусульманского праздника.

Будур

1 сентября 2002 г

Привет!

Чую, у нас будет не простая, а третья мировая война.

Все страны на шарике ссорятся!

А у нас продолжаются стихийные перестрелки и взрывы на улицах города.

Я на тренировке дралась с Юсупом, ему 20 лет.

Потом с девушкой Седой 28 лет. Седа, меня победила.

Хорошо настучала мне ногами и руками. Она отлично отжимается и очень сильная!

Но я разбила ей губу…

А Юсуп меня жалел. Потому бой не получился.

Когда я с Седой вступила в контактный бой, произошла некая странность, над которой я теперь все время думаю. То ли это от продолжительных занятий йогой, то ли нет?

Я вдруг увидела себя со стороны: словно часть моей души вырвалась из тела и смотрела вниз с расстояния трех-четырех метров! Я видела все свои удары и ее тоже. Видела капли пота у себя на шее, как лежит прядь волос, выбившаяся из-под головной повязки…

Но телу хватало энергии сражаться, и «оно» не нуждалось в той части «души», что смотрела как зритель. Я была и «там» и «там» одновременно.

Как это может быть?

В моих книгах нет этому объяснения! Длилось это весь бой, минут десять.

26 августа я проколола себе уши «пистолетом».

Моя тетя Лейла дала мне на это деньги, и я купила себе самые дешевые, с браком, но золотые серьги! Маленькие рыбки на длинной цепочке. За 150 рублей! Сбылась моя мечта. Там мой знак зодиака — Рыбы.

Надеюсь, эти малюсенькие серьги принесут мне удачу!

Приходила милая Вайда. Все женщины нюхали ее духи…

Сосед Козерог шутит, разговаривает со мной. И не только со мной. Со всеми. Ехидно и подленько… Какой-то он обиженный.

Хозяину книг я оказала дополнительную услугу: в свой личный выходной на «Северном» рынке продала его товар. Он пожадничал или обижается? Не купил мне даже шоколадку!

А я там же на его книги взяла заказы. Люди придут за ними в следующий мой выходной.

Стоя на Северном базаре, общаясь с мужем «Зайчика», я думала о парне, который похож на Аладдина: он ли это?!

Вчера моя мама его увидела.

Так «он», или «похожий», так быстро убежал, что мама удивилась.

Я дружу с Магомедом, старшим сыном «Зайчика». Магомед — школьник, первоклассник. И с племянником ее мужа, Рустамом. Рустаму 22 года.

Бросаю свою «писанину».

Пора делать «движение» в институт!

Настроение хорошее.

Фатьма-Будур-Нейши

4 сентября 2002 г

Вечер. На часах 18 часов и 45 минут.

Видела, стоя на рынке, Седу с каратэ. Торговли не получилось.

На чеченском языке это звучит «мах цахъил».

Помешали взрывы и обстрелы. Покупателей не было.

Была 2 и 3 сентября в институте. Узнала: я зачислена!!!

Я не платила ни копейки взятки. Другие ребята-абитуриенты рассказывают, что платили! Да еще и в долларах. Никогда не держала в руке доллар. И взятки у меня никто никогда не просил… Может, неправду говорят?

А может быть, меня взяли, видя, как я хочу учиться?

Начало занятий с 16 сентября. Установочная сессия.

По времени мне неудобно.

Мои спортивные занятия «накрываются». Придется выбирать…

Не беда! Я буду наведываться в спортзал.

Соседи по дому — твари… Они злые. Сплетники и лгут друг на друга.

Даже когда склоки касаются не нас, а совсем других людей, противно!

Новости из прошлого:

Старый двор моего детства получил от Золины подарок.

Она родила Джиму Мульёну (Адаму) сразу двух мальчиков-близнецов!!!

Вскоре явились ее дети, сын и дочь (от первого мужа Сулеймана).

Золина-мама от своих «бывших» детей спряталась. Не вышла!

Ее маленькая дочь долго и безутешно рыдала. Звала маму, стоя во дворе. Она чувствовала: мать недалеко. Интересно, как такое вынесло сердце Золины?

Или главное в жизни — новый мужик?!

Джин Мульен, на радости, что стал отцом, пьянствует и дерется.

Отмечает продолжение своего рода…

У Седы моя книга «Третий глаз», автор — ученый Лапсанга Рампа.

Не тороплю. Пусть читает внимательно. Это одна из моих любимых книг.

Вчера Седа снова победила меня в спарринге. Плошаю…

Мяу! Радость!

Вчера я случайно встретила Али. Мельком.

Мы оба были рады.

Дружба? Нет.

Любовь? Нет. Сильная симпатия и сочувствие.

Мы держимся на почтительном расстоянии…

«Взаимное уважение» — вот слова, которые подходят больше всего.

Таковы наши отношения.

Еще: я видела Аладдина, на остановке «Новая».

Не здороваемся! Делаем вид, что мы незнакомы.

Зачем?

Удобно.

Будур

9 сентября 2002 г

Опять опасно! Взрывы и обстрелы! 16-го числа — мое торжество!

Я иду в институт! «Что будем жевать?» — спрашивает мама.

Я понятия не имею! Денег нет.

Работник соседа Козерога, который иногда заменяет его, дрянь.

Он как женщина, врет и сплетничает на рынке. На занятия по каратэ мне осталось пойти два- три раза. Учитель, он же мой главный тренер, передал мне через Марьям, что не прогонит меня за пропуски. Он уважает тех ребят, кто учится. Так что я не «вылечу». Все в порядке!

Дополнительно учитель просил передать мне: в двух кварталах от моего дома он открывает свое кафе. И приглашает меня к себе на работу. Я подумаю!

Ладно, я побежала!

Встретимся в следующем дневнике. Мяу!

Сегодня я — Нейши (внутренний свет).

И всегда — царевна Будур.

Мои стихи посвящаются Марьям:

Наша встреча это снегопад,

Что случился там, в горах, в Тибете…

Потому что ничего на свете

Не бывает в жизни наугад…

Икс плюс неизвестность — равняется моя жизнь…

Я никого не люблю, но если честно — то мне бы очень хотелось…

Прошел радостный и одновременно «чокнутый» еще один день моей жизни…

Царевна Будур-Нейши

26 октября 2002 г

Привет!

Я не в курсе, где листы и другие дневники.

Я не писала ничего почти месяц.

Не было денег на тетрадь…

У меня важное сообщение: я месяц не посещаю занятия группы каратэ.

Думала, что пойду позднее, но не пошла.

Объясняю причину: наш учитель — невежественный человек в вопросах науки и медицины. Меня отталкивает его жестокость к самым младшим в группе.

На мой взгляд, выявились наклонности садиста…

Например: с мальчиком 12 лет (сыном начальника милиции) тренер ставит ребенка 7–8 лет, без подготовки. И 12-летний «сынок», имея четвертый пояс, с наслаждением колотит новичка.

Пример еще: идя по залу, учитель развлекается тем, что внезапно наносит удар. Любому члену группы. Он часто ставит в учебный бой сильного, взрослого бойца против новичка. Подойдет, участливо усмехнется: «Тебе не больно?»

Специально унижает избитого.

Так он поступал с девушкой Седой. Седа стала посещать занятия с тех самых пор, что и я. Учитель имеет черный пояс.

Я знаю, существует правило: «Если я обсуждаю поведение своего преподавателя, не согласна с ним, я не имею права быть его ученицей».

Очарование первых тренировок, восхищение учителем — прошли.

Когда я потеряла сознание во время тренировки, то услышала над собой его голос:

«Калеки нам не нужны!»

Учитель полностью отрицает йогу, дух (каратэ), энергетические удары…

В коммерции он несведущ. Но апломб большой. Два месяца тому назад открыл кафе. Художественно оформил. Потратился!

«Место не людное, — заметила я. — Будет ли прибыль?! Даже в центре города, вблизи рынка кафе прогорают. Сделать кафе рентабельным возможно лишь за счет дешевой выпечки».

Сэнсэй не прислушался к моим словам. Обиделся. Нагрубил. Но через мою подругу Марьям учитель передал:

«Приходи работать официанткой!»

(Как в гареме, через третье лицо.)

Оплату мой тренер не назначил и не пожелал уточнить.

Продумав все, я в этот «туман» не ушла. Общаться с кем попало. Наблюдать распущенность… Я не решилась оставить торговлю книгами.

Время показало: правильно поступила! Ежедневно еда нужна. И мне и маме.

В наших отношениях получилась «трещинка». Неудовольствие.

Но помочь сэнсэю я хотела все равно. Убирали и мыли это кафе наши ребята с каратэ.

А я направила на работу к сэнсэю свою соседку по дому.

Не из нашего подъезда, а из самого крайнего. Знала: она живет с тремя детьми, нуждается, голодает. Учитель пообещал оплату — 100 рублей в день за работу. Женщина проработала три недели. Мой бессовестный сэнсэй ничего ей не заплатил!

Можно ли продолжать любые отношения?

Деловые? Учебные? Я решила: не стоит.

Соседка осталась ни с чем. Все это время она бесплатно убирала грязь, скребла разлитую на полах краску.

Нам с мамой было так стыдно, что хотя денег у нас нет, мы начали делиться с ней своими продуктами — хлебом, рисовой крупой.

Хорошо, вскоре приехал ее муж!

Жизнь данной семьи наладилась.

Далее: моя подруга Марьям, неожиданно для меня, стала передавать учителю мои мысли, высказывания.

Говорить с ним о том, что я читаю. Как оцениваю происходящее вокруг.

Чем я увлечена. Замечаю: подобное происходит не только по отношению ко мне…

Такая система отношений меня не устраивает!

Я свободный человек. Я не люблю шпионов.

Хочу рассказать тебе, Дневник, другой случай.

В нашем клубе, где проходят занятия, был концерт.

Выступали все спортивные секции. В том числе моя «родная» группа по каратэ.

Дети сложились себе на еду по 50 рублей!

Тренер купил на эти деньги только бананы и сладкую воду.

Концерт готовили к празднику — Дню учителя. Внезапно в зале отключился свет.

Но основные выступления продолжались. Их не прервали взрослые и дети — энтузиасты, понимающие, что праздники в республике редкость. Зал был полон!

Даже в проходах стояли школьники и пожилые люди…

Однако наши каратисты заявили: «Без пышной сцены, без музыки и светового сопровождения мы выступать не будем!» Сэнсэй поддержал такой коллективный настрой. А мог бы все исправить! Поступить наоборот!

Получилось полное неуважение к людям! К празднику! Бананы и сладкую воду учитель забрал себе…

Переполнилось и полностью иссякло мое терпение, когда один из заместителей учителя на

тренировке неожиданно развернулся и нанес мне удар по голове. Я устояла! Но услышала его раздраженный голос:

«Ты зачем сюда ходишь? Какого черта? Русские пусть ходят на… танцы!»

И моя подруга Марьям угодливо ухмыльнулась:

«Ой! Она будет у нас рок-звезда!»

Тут же подоспел сам учитель. И заявил мне громко, прямо в лицо:

«Я тебя ненавижу! Когда ты говоришь и когда бегаешь… Как ты мне надоела!!!»

Я им в ответ не произнесла ни слова. Я растерялась. Я удивилась.

Тренировка продолжилась…

Мне велели стать в пару с М… Ему 19 лет, желтый пояс.

Но я не сдалась. Держала бой. Прошло несколько минут. Мне поменяли пару.

В спарринг со мной стал сам заместитель учителя.

Разумеется, он осыпал меня градом ударов. И один из них, очень сильный, я пропустила, снова по голове. У меня вырвалось: «Ой!» и «Больно!»

«Заместитель», он же мой напарник, довольно расхохотался. И даже по-детски в 25 лет стал приплясывать! Но тут я, окончательно разозлившись, сосредоточилась. И нанесла ему свой удар в живот. Он его пропустил! Скорчился и отошел от меня.

Тут же, по неизвестной мне причине, предыдущий мой партнер М… расплакался.

Этот взрослый парень заявил в манере капризного малыша: «Больше я с ней в учебный бой не встану! Пусть лучше меня убьют!»

На этой ноте тренировка закончилась…

Марьям в раздевалке меня спрашивает:

«Что, обидно? Настроения у тебя нет? Ты терпи, если хочешь тренироваться». Тут же она, мой друг, не сдержалась, ехидно продолжила: «Плакать не хочется?!»

«Все о’кей!» — с улыбкой сумела ответить я.

Я решила: заниматься начну сама. Без унижений.

Дома. Упорства мне хватит. Время — найду! Обиделась я не на удары…

Даже не на «заявку» о русских… Дело совсем в другом: я уходила с рынка, я не торговала. Ссорилась с хозяином книг из-за маленькой выручки…

Я не зарабатывала маме и себе на еду досыта… Голодала, и мама сидела голодная, так как вдоволь не могла даже купить хлеба!

Спешила… Старалась не опоздать на тренировку…

Бежала с объемными сумками бегом по улице. (Мужчины с удивлением поднимали мои сумки, подавая мне эту тяжесть из транспорта. Удивлялись их весу и мне…)

Я испытывала препятствия разной степени. Я отдалась занятиям полностью. Старалась!

Преодолевала свое послевоенное нездоровье. Я — горела!

Оказывается, именно это раздражало?!

Короче, позднее несколько раз ко мне домой приходили из группы. И Марьям и другие. Звали продолжить тренировки. Я вежливо, под разным предлогом отказывалась.

Теперь я ежедневно занимаюсь у себя дома.

Произошло еще много разных событий

Хочу их припомнить.

Потерпи, Дневник. Я сейчас!

Я сообщу тебе все, мой друг!

Итак, на Северном базаре, где я торгую регулярно в свой выходной день (рынок здесь только по воскресеньям) помогает мне и маме, подвозит на машине супруг милого «Зайчика»… Голубоглазый шутливый чеченец. Он исправно играет роль весельчака и балагура… Но я хорошо чувствую его собранность. Не знаю почему, но мне всегда хочется назвать его «Командир». Мы всегда берем с собой одного из его маленьких сыновей-школьников.

Торгуя на Северном базаре, мы познакомились с искренне верующим гражданином своей республики.

Для многих людей его поступки были любопытны.

«Замаливает грехи? Поминает кого-то?!» — шептались люди.

Было так.

Шел высокий мужчина там, где торгуют не привозным товаром, а старьем.

Там, где люди беднее. Раздавал деньги. Всем! Не пропуская ни одного!

Он не обращал внимания на национальность продавца. На пол и возраст! Проходя вдоль ряда, он не пропустил ни одного человека!

Мне незнакомец подарил 500 рублей! Объяснил, что делает это в честь праздника — Уразы. Я удивленно вытаращила глаза.

Мужчина заметил это, рассказал:

"У меня была жена. Была дочь. Мы расстались… Жена — русская женщина.

Дочь не хотела учить мой язык — чеченский. Не хотела принять мою веру. Это моя вина. Это мой грех!"

Незнакомец расспросил меня о моей семье. Удивился, узнав, что я говорю на чеченском языке. Знаю первую молитву из Корана. Мужчина предложил нам свою помощь.

Мама насторожилась. Мама заволновалась.

Но постепенно и она разговорилась с ним…

Познакомились. Мужчина оставил нам свой адрес, «на всякий случай».

В подъезде, где мы проживаем, люди внешне различны.

Но поступками, вкусами, интересами они все одинаковые.

А мы опять не «вписываемся». Мы — «белые вороны».

Не пьем спиртного.

Не приводим мужчин…

Не ищем, что и где можно «прихватизировать».

Нас не любят!

Я знаю, что я не «подарок». Знаю, я поступаю некрасиво!

Но не могу удержаться. Я придумала прозвища жильцам своего подъезда.

Это что-то вроде заголовков к главам книги или коротких характеристик.

А именно: «Чувырла» — мамаша той семьи, что проживает над нами, «Вобла» — ее сынок, «Всегда в розыске» — муж данной женщины. Ну и разумеется «Кошачий племянник» — молодой родственник данной семьи.

Все они — действующие лица из житейской сказки под заголовком:

«Город Грозный. Встречи после войны».

Внешне между нами вполне приличные отношения.

Периодически даже с элементами взаимовыручки.

Теперь о себе.

Я не торгую на центральном рынке. Я хожу на Северный базар, только в выходной день.

Я смотрю за детьми, совместно с моей мамой, как няня.

Еду, родители малышей приносят. Готовим сразу на всех, в том числе и на себя. Детишек четверо. Два мальчика и две девочки. Хорошо играют.

Им не скучно. Ребята трогательно заботливы друг к другу.

Мы обучаем их, ежедневно пишем: палочки, кружочки, крючки, рисуем.

Считаем при помощи пальцев и мелких игрушек. Гуляем. Укачиваем малышей днем своими стихами и песнями. Даем «мини-концерт». Учим с ними названия животных, насекомых одновременно на русском и чеченском языках.

Настоящий детский сад! Только дома. По-моему, ребятишки счастливы!

Нам же от их присутствия хорошо. Тут уместно написать модные слова: «всеобщая реабилитация!»

Царевна Будур

26 октября 2002 г

Дневник! Послушай, что случилось!

В Москве боевики захватили большой концертный зал — там более 800 человек!

Сразу отпустили мусульман и детей. Сообщили: «Помещение минировано».

Боевики потребовали:

1) окончания войны в Чечне;

2) вывода федеральных войск из Чеченской республики.

Предводитель этих людей, по сообщению СМИ, — Мовсар Бараев. А сегодня на рассвете к ним пустили какой-то газ. Новый и секретно страшный… Всех отравили, дав порцию больше, чем было нужно. (Об этом проговорились комментаторы.) Затем последовал штурм здания. Различные каналы телевидения показали смущенные лица участников.

Их руководство упрямо твердило об «успешной операции»…

Некоторые пострадавшие попали в больницы Москвы. Врачи, не зная состава газа, не могли помочь им своевременно. Об этом мужчина- врач пояснил в телекамеру.

Получилось так: отравленные зрители и боевики, все вместе, задыхались и умирали в здании «Норд-Оста». Позднее в московских больницах…

Официально объявили: убиты более тридцати боевиков, и среди них были женщины смертницы. Затем сообщили: некоторые из боевиков, взятые в плен, бежали?! Это после газа?

Очевидно, данная часть сообщения придумана для «охоты на ведьм». Нормальным русским языком говоря — на людей с Кавказа. Цели? Обычные.

Получать повышения по службе, «зарабатывать».

Командиру террористов Бараеву явно подсунули спиртное…

Он лежал застреленный, в позе спящего либо больного, потерявшего сознание человека. И рядом — коньяк?

Полная чушь!

1) По его вере.

2) По серьезности ситуации.

Многие люди, увидев данные кинокадры, сразу заявили: «Ложь! На такое серьезное, рискованное дело чеченцы идут после соблюдения дополнительного поста. Долгих, многократных молитв. Переодевшись в чистое».

Ясно! Массам страны подано блюдо — «Брехня»! Голубчики «оформители» перестарались. Те граждане, кто длительно жил в мусульманских республиках, сразу распознают подвох!

В одном из репортажей с места трагедии телезрителям сообщили потрясающую весть: «Мин не было. На стенах зала муляжи! Пояса девушек — «шахидок» ненастоящие!»

Я думаю, данное сообщение похоже на правду. Известно, что большой объем взрывчатки провезти в Москву возможности нет. Проверки! Многократно!

И по пути к столице и на вокзалах. Либо взрывчатки никакой не было.

Либо взрывчатку купили на месте?!

У кого, напрашивается вопрос?!

Разумеется, войска из Чеченской Республики никто выводить не собирается — они тут крутятся.

Вопросов много:

1) Зачем была эта проклятая война?

2) Зачем погибли русские и чеченские сыновья?!

Вся операция в концертном зале, по теледанным, длилась 58 часов.

А у нас сегодня взорвали БТР. Этот теракт произошел в районе «Северного» рынка.

Была сильнейшая перестрелка! Ночь. Я перечитываю книгу о Сократе.

А до этого читала пьесу Рериха «Милосердие»

«Отдайте им все! Пусть возьмут! Тайны им недоступны…»

«Дорогу осилит идущий».

«Тому пошлем Свет, кто улыбается Тьме».

Царевна Будур

28 октября 2002 г

Пришла Таиса забрать вещи своей дочери.

Разобиделась, что мы смотрим не только за ее девочкой, но и за другими малышами.

А как нам жить вдвоем на 20 рублей в день? На ее оплату! Книги покупают редко, да теперь еще и только по воскресеньям! Я продаю от трех до семи книг за мой рабочий день.

С брошюры я имею 3–5 рублей. С романа или детектива — 5–8 рублей.

С учебника для вузов — 10 рублей. Дороже не купят. Хозяин запрещает делать наценку выше. Людям не до книг…

К нам подселилась кошка молодого соседа, «Воблы» Теперь у нас кошек — две. Обе худые.

Пришла в гости русская тетя Люда, у которой дочь за мужем за чеченцем.

Мы жили в одном доме, в предыдущей квартире. Люда пожаловала к нам не одна, а с хорошенькой, похожей на нее внучкой! Внучку зовут Айша.

Мы будем искать себе другое жилье: причина — ссора с Таисой.

Будур

29 октября 2002 г

Встала поздно. В 8 часов утра.

Делала зарядку по йоге и элементы ката.

А то потолстею и подурнею…

Вши, доставшиеся нам от дочери нашей благодетельницы Таисы, до сих пор «пляшут» и «скачут».

П.

30 октября 2002 г

Ты скажешь: «Мир — халва!» Ячменный хлеб вкусней!

Ты скажешь: «Мир — парча!» Дерюжный плащ родней!

Ты Чашей Бытия считаешь мирозданье?

Я сто подобных чаш храню в груди своей!

О. Хайям.

Я подолгу сижу в «Лотосе».

Медитирую на стеклянную святящуюся пирамиду.

Сегодня я увидела, закрыв глаза, интересное: мой астрал с лицом, похожим на человеческое…

У него есть третий красно-оранжевый глаз на лбу…

Сам лик, его щеки, его лоб окрашены в зеленый цвет.

Одновременно с этим появился цветок. Полупрозрачный и дымный, как облако.

В нем, в самой середине, я увидела профиль красивого мужчины с волнистыми волосами?!

И отдельно летящий глаз, похожий на великое «око».

Он источает фиолетово золотой свет…

Будур-Нейши

7 ноября 2002 г

Занимаюсь йогой по утрам. Голодала по книге Евгения Малахова.

Недолго, 72 часа.

Выполняю элементы ката по каратэ.

Утром и вечером, когда я делаю зарядку.

Только что была Марьям. (С каратэ.) Она редко заходит. И заметь, Дневник, не для встречи со мной, как с подругой. А болтать, играть с нашими подопечными детьми. Сходить в наш туалет.

11:41

Малыш, толстый и благодушный, с именем Хамзатик, упал. Набил себе шишку… Но он не плачет! Мужчина!

Ночью был жуткий обстрел. Били из пушки! «Строчили» пулеметы…

Где-то рядом ухнул гранатомет.

Проживая на третьем этаже, мы кандидаты в покойники.

Я сидела в коридоре. Так как в этом случае получается «лишняя» стена при попадании «подарков» в квартиру.

Почему «палят?»

Знают! Второй день местное население держит уразу…

Такой пост у нас в республике еще называют «Марх».

Днем не едят. Не пьют воду. Месяц — рамадан.

Люди питаются по вечерам и по ночам.

Я пишу контрольные работы для института.

В перерыве — сочиняю стихи.

Детей не привели. Заработка нет.

Я заметила, что сразу, легко вижу золотой свет вокруг своей руки. Вижу движение фиолетово золотого «ока» по воздуху. Интересно, что это?

Я научилась правильно и долго отжиматься.

Посмотрела по гороскопу: моя Марьям родилась 10 февраля 1987 года. Значит, согласно книге, она — друиды Орешник и Омела.

Все о своей подруге, о ее характере я прочитала…

А про верхнего соседа с прозвищем «Вобла», после недавних его деяний, мы с мамой придумали песенку, переделав известные детские стишки:

Шаг, остановка, другой, остановка,

Вот до балкона добрался он ловко…

Коврик стащил и спускается вниз.

Ножкой изящной ступил на карниз…

Швабра взлетела! «Бац» по башке…

Так и упал он с добычей в руке…

Долго смеялся народ у ворот —

В двадцать-то лет как столетний идет!

Плакать, рыдать — уже не было сил,

Пес бы лишайный вот так голосил!

Будешь, друг, знать, как к старушкам ходить…

Будь поумней, если хочешь пожить.

Коврик дырявый. Сквозь дыры обзор.

Больно воришке, и всюду — позор!

Отдадим ему на день рождения!

Надо разузнать, когда он?!

Мне в ночь на сегодня снились:

Три дракона   динозавра и цифра 5!

Драконы были очень похожи на лошадей…

К чему и почему?

Я сижу и рисую динозавров-драконов.

Располагались они на пластинке прямоугольной формы.

Пластинка, по моему сну, денежный знак!

Только он не круглый.

В своем сне я нашла эту пластину на железном полотне.

Сразу за нашим старым разрушенным домом…

Мама заявила:

— Тебе грозит крупное и длительное зло…

Присутствует объединение пяти враждебно настроенных сообщников.

Все участники — люди из твоего прошлого…

Зло идет от старого места жительства.

Продолжительная ложь! Древняя! Начатая давно…

Потому ты видела лошадей-динозавров…

Мои шуточные стихотворные строки:

Одиноко светят звезды,

А на вышке — часовой…

Мне не спится!

Очень поздно.

Я накроюсь с головой!

Холодно. Наши кошки спят.

Спрятали носы в хвосты…

Я думаю, я чувствую — умру не старой…

Пока!

"Прекраснее в мире нет грубых одежд…

 Сужденье по платью — сужденье невежд!"

Низами.

Я — царевна.

8 ноября 2002 г

Раннее утро. Вчера вечером пришла в наш дом незнакомка.

Женщина объяснила: нужно смотреть за двумя детьми.

Сказала, что мы с мамой можем переехать в ее дом.

Мама будет смотреть за детьми, а я — убирать и готовить…

Мне молодая особа не понравилась.

Даже не сама женщина-чеченка, а возможность попасть в рабство. Потом очень трудно спастись. В воскресенье мы пойдем смотреть дом и знакомиться с ее сыновьями…

Я хорошо понимаю таких людей и всей душой против этой авантюры. Но мама человек доверчивый, и поэтому мы часто «влетаем».

Буду делать все, чтобы мама не согласилась на эту махинацию.

Забыла сообщить: Марьям звала меня на занятия по каратэ!

Вынудила пообещать, что я приду. Появлюсь в зале во вторник, на следующей тренировке.

Я сказала ей: «Да».

Боюсь, что соврала…

Обстрела нет. Покой два дня. Вчера и сегодня.

Хочу записать здесь о том, что постоянно один раз в год мне снится один и тот же сон:

Я в горах. Я упорно карабкаюсь к вершине, как настоящий альпинист.

Но лезть очень тяжело, я соскальзываю, падаю в пропасть… и просыпаюсь.

Иногда в моем сне присутствуют посторонние.

Мужчина или женщина. Они уже достигли вершины и хотят помочь мне.

Протягивают руки.

Но я слаба. Мне не хватает сил удержаться.

Я всегда лечу в пропасть.

Сегодняшней ночью я была особенно настойчива.

Я почти достигла вершины!!! Ждала! Надеялась!

И… упала.

«Кто стоит на месте — тот идет назад». Чао Ши.

Будур

25 ноября 2002 г

Вечер. Как долго я не писала! Я была в районе города Грозного под названием «Минутка». Далеко от нас. Гостила у бывших соседей, с которыми дружила в 1997 году.

Тогда отзывчивая моя подружка Хейда учила меня готовить кавказские блюда. Я очень рада нашей встрече.

19 ноября, впервые после перерыва, я пошла на тренировку. Упала, делая сальто, и сильно ударила руку. Врач сказал: «В левой руке трещина».

По-прежнему я таскаю тяжеленные сумки с книгами. Торгую. Все делаю без жалоб. Молча. Иначе последует нагоняй от мамы.

С девочкой Марьям мы помирились. Снова вместе! Марьям — лучше всех!!! (На окружающем меня «безрыбье»…)

Помнишь, Дневник, незнакомый мужчина подарил мне 500 рублей?!

Это было на Северном базаре. Так вот, он продолжает баловать меня.

Он дарит мне каждый раз 50 рублей на обед!

Чтобы я не отказалась и взяла деньги, он отдает такую же сумму двум трем людям неподалеку.

Соблюдение приличий необходимо. Мы ведь не родные.

Бабули и парни поняли: рядом со мной стоять выгодно. Протягивают руки. Не удивительно! Многие люди до сих пор голодают. Мы с мамой были в гостях у этого мужчины. Он не богач. Наоборот! Условия быта тяжелые. Живет в полуразрушенном доме.

Мы познакомились с его мамой. Выяснилось: в прошлом данная семья была обеспеченной. Имела несколько автомобилей. Теперь машины ржавые и сгоревшие, стоят памятниками довоенной жизни в маленьком дворе. В настоящий момент у хозяина нет возможности сделать ремонт. Его дом до сих пор с дырами в потолке и в крыше.

В таких условиях этот удивительный человек живет несколько лет!

Он начал торговлю. В основном «железки» для автомобилей… (от своих).

Потом подкупил некоторые детали, смазки… Главное — он помогает посторонним людям, забывая о себе! Потому заслуживает уважения. Удивительно еще вот что: данный гражданин абсолютно не ест мясо! Только каши, растительную пищу, так живет приблизительно 10 лет!

«Вегетарианец» сообщил: через полгода он постарается закончить ремонт дома.

Тогда мы с мамой можем жить у него. Сколько захотим. Бесплатно!

В городе Грозном, известное дело, чудеса случаются.

У нас под присмотром всего один ребенок.

Поэтому еды нет. Идут дни предпраздничной Уразы.

(6–8-го числа — Ураза-Байрам.)

Мы были у женщины, той, что искала няню двум своим сыновьям.

Няня уже есть! И я радуюсь (на голодный желудок). Знаю, мы избежали рабства!

В шумную семью «Зайчика» и «Командира» приехали богатые друзья из Москвы.

Временно у них достаток!

К дружбе с нами они охладели. Заняты! А я привязалась. Я сильно скучаю…

Часто стреляют военные. С высотного здания рядом.

Иногда стреляют даже днем. Дети боятся гулять во дворе.

Любители спиртного из нашего двора, те, кого мы периодически стыдим, а также местные торговцы спиртным дружно настраивают русских военных против нас. Разумеется, мы не хотим, чтобы торговали водкой в нашем подъезде. Красота! Налогов нет. Соседи сами хвалились, что в водку на продажу зачем-то добавляют лекарство для сна «димедрол».

Водка с димедролом, которую продает чеченская семья на первом этаже в нашем подъезде, — нарасхват! Покупают все! Русские военные и чеченцы.

Опасно. Оружие в руках…

Пока на провокации торговцев водкой — пальнуть в нас — российские военные, спасибо, не поддаются. Мы слышим. Они отвечают подстрекателям:

«Нет! Если бы бой! А в безоружных. В женщин? Нет!»

Военные поступают очень благородно (по меркам войны). И с учетом массового пьянства. Но когда мы с мамой проходим по своему пустому двору, часто гадаем:

«Дойдем ли до своего подъезда?»

Военные на высотке рядом. У них там — пост.

Доходим пока.

Я несколько раз была у своего хозяина книг дома.

Первый раз мама караулила меня, сидела в его дворе.

Но Тодди прекрасно ведет себя. Он вежлив и скромен.

Не пристает ко мне. Я захожу, выбираю книги для продажи.

Роюсь в огромных ящиках. Ищу ходовой товар. Мы все записываем. Считаем. Иногда пьем чай. Тодди — хороший деловой партнер.

Вчера я потратилась.

Купила себе бижутерию «под золото». Кольцо и серьги.

Цветные, пестрые камешки разной формы.

Они скреплены на пластинке в «букет».

Снова мы с мамой были в гостях.

У давних наших друзей из моего детства.

Отдохнули. Пообщались, путаясь в воспоминаниях.

Они подарили мне колготки, туалетное мыло, книгу.

И мы пришли к старым друзьям не с пустыми руками.

По дороге купили сладкий рулет…

Кстати, «Вегетарианец», осиротевший без жены и дочери, живет от данной семьи недалеко.

Рука болит! Упорствую. Хожу на тренировки. Обиды простила. Приехал водовоз. Мама пошла вниз, за водой.

Пора спускаться и мне… Моя мамаша сходит с ума последнее время. Орет без причины. Бешеная!

Я читала книжку рассказов. Очень хорошие!

Простые и мудрые… Впереди у меня еще несколько его книг.

Автор — эмигрант из СССР, В. Максимов

Не знаем, летом, переезжать ли нам к «Вегетарианцу»?

Я спросила по Корану. Получились слова:

«Испытание, с которым вы — торопили…».

Зачем же нам «испытание»?! И так много разных!

Э, нет. Пожалуй, не стоит.

Прекрасная, толстенькая малышка Тамилочка спит.

Я люблю смотреть, как спят дети. Мы исполнили свой концерт. Танцы и песенки перед дневным сном. Теперь она смеется во сне. Ее сосед по подъезду Хамзатик тоже у нас.

Это добрейший маленький рыцарь… двух лет.

Как я хочу себе таких деток!

Холодно. Скоро снег. Печка газовая у нас слабая, греет плохо, в квартире морозно.

Будур

29 ноября 2002 г

Утро! Пятница.

Я под впечатлением своих сновидений.

Это был сон-детектив!

Главное, сон не прерывался!

Он был последовательным: Я знаю, что живу в США, в Нью-Йорке.

Снимаю номер в гостинице, на четырнадцатом этаже. Знаю, что пишу короткие репортажи в отделе происшествий. Я журналистка.

У меня есть оружие — пистолет. В гостинице я не зря…

В номере рядом поселилась женщина по имени Марианна, ей пятьдесят пять. Она давно связана с воровской мафией. И я — «в разведке». Жду, ищу сенсацию.

На двенадцатом этаже весело проводят время две ее взрослые дочери — проститутки…

С Марианной в номере живет «случайный» ребенок. Маленький сын Джим.

Мальчику четыре года. Он часто один гуляет в коридоре. Свой номер мать запирает, его выставляет вон. Ребенок угощает служащих конфетами, а они — его. В коридоре Джим играет. Катает машины. Строит гараж. Мальчик крепкий и смуглый. Постоянно жует.

Малыш уже умеет воровать… Я жалею мальчика и не ругаю. Часто забираю к себе.

Укладываю отдыхать. Кормлю. Играю. Мы ладим!

Обычно под утро в свой номер возвращается Марианна.

Я печатаю тексты и не сплю. Держусь за счет бесконечного кофе.

Правлю статьи… Услышав соседку, иногда отдаю ей сонного Джима.

Но, в основном, мальчик спит у меня. До того момента, когда мне надо убегать в редакцию. Однако вчера Марианна явилась ко мне в необычное для нее время.

Около семи часов вечера. От предложения поужинать отказалась.

Заявила, что спешит. Попросила: «Оставь моего парня у себя… на сутки двое. Уходить

будешь — запри! Натворит тебе ущерб — я возмещу. У меня неприятности… Возможно, ко мне придут… Знаешь, я впервые боюсь. Хочу напиться…»

Она ушла.

Очень скоро Марианна постучала в мою дверь повторно. Она была изрядно навеселе. Бледна. Тушь растеклась по щеке, показывая след слезы.

«Вдруг меня убьют? — шептала соседка. — Не отдавай мальчишку! Никому! Слышишь?

В дом для сирот не сдавай! Оставь себе! У вас любовь, понимание. А в случае — со мной беда, запомни: в ножке стола я спрятала крупный брильянт! Будь внимательна! Клад — слева. В той “лапе”, что ближе к окну. Еще в тайнике есть 500000 долларов».

— В случае чего, я вызову копов, — пообещала я.

— Не надо, — предупредила Марианна. — Хуже будет!

Я покормила и укачала ее ребенка. Прилегла. Мне спалось. Села к телевизору. Он раздражал. Отключила. Подошла к окну. Стала смотреть на улицу, чтобы отвлечь себя.

За окном не дождь — ливень! Далеко, внизу, бассейн. Лужа из кафеля, размером двести метров. Несмотря на непогоду, бассейн мыли уборщики…

Наконец, дождь кончился. Начищенную емкость начали заполнять чистой водой. Я услышала звук удара. Одновременно грохот упавшей двери.

Набросила на халат куртку, дрожащей рукой взяла пистолет… Прислушалась. Тихо!

Осторожно вышла в коридор. Вижу: в соседнем номере входная дверь лежит на полу.

Я вошла. Никого! Только одна туфля моей соседки. Прошло неболее пяти минут, а Марианна исчезла!

Я быстро забрала «клад». Бесшумно вернулась к себе. Проснулся Джим. Заплакал.

Я взяла мальчика на руки и в этот момент услышала шаги в коридоре. К моему номеру приближался мужчина в форме внутренней охраны. За ним второй, третий! Я испугалась этого молчаливого бега в мою сторону.

Я прижала Джима к себе и побежала к лифтам. Но и эту дорогу мне перекрыла группа «бесшумных» мужчин…

Вижу себя как бы со стороны: я мчусь по бесконечным длинным коридорам.

Гостиница очень похожа на больницу. Много белых дверей. Все они заперты!

Мелькают ступени лестницы. Я бегу не вниз, а вверх.

Двигаюсь с трудом, задыхаюсь.

«Ах, да! У меня же ребенок!»— вспоминаю, окончательно выбившись из сил. Неожиданно для себя я стала преступницей. Воровкой!

Я нарушила границу частной собственности и неприкосновенность чужого жилища…

Наконец, я добралась до крыши. Увидела ресторан в импровизированном саду.

Благоухание цветов, шелест фонтана, звуки романтической музыки помогли мне лучше ориентироваться. Я стремительно подсаживаюсь за столик к японцу.

Его изящная, сдержанная собеседница вопросительно смотрит на меня. С этой парой мальчик лет пяти. Ребенок по своему возрасту почти как «мой».

Прошу помощи. Шепчу о преследователях… На ходу сочиняю: муж подослал людей. Пытается выкрасть моего сына.

И вот, мы уже спускаемся вниз на лифте. Останавливаем такси.

В аэропорт! Женщина берет билеты. Делает доверенность.

По документам, я «нечаянно» становлюсь ее сестрой.

Малыш Джим теперь носит имя Аллари. Находчивая женщина остается.

Она обещает вылететь к мужу первым утренним рейсом.

Я и ее молчаливый супруг улетаем в Италию. Много часов покоя и дремы…

Прибыли! Едва я покинула самолет, вижу: представители мафии — здесь.

Они охотятся за деньгами и бриллиантом. Ждут меня!

Прощаюсь с мужем мужественной незнакомки… «Прыгаю» в такси.

Погоня! Резкие повороты. Проходные дворы. Получается! Ночую у водителя, рассказав все историю сначала.

Он берется помочь. (Ему сразу понравился маленький Джим.) Утром, едва рассвело, я пишу водителю такси записку на английском языке?! Я отчетливо вижу листок и буквы! Оставляю свое бумажное «спасибо». Мы уходим.

Хозяин квартиры спит. Снова аэропорт. Восход солнца!

Великолепие раннего утра… Беру билет до Японии.

Летим. Ночь. Город Токио ждет меня.

Прилетаем. Прохлада и ветер. Токио просыпается. Что интересно: я всюду вижу тот народ, ту природу и те здания, которые соответствуют данной стране.

Япония! Мир древних драконов и белых тигров! Ощущаю сладкий запах цветущих деревьев. Решаю: невыносимо сразу покидать этот рай. Задержусь здесь на несколько дней. Осмотрюсь. Мне везет!

В столице сказочной страны все вопросы решают быстро! В течение недели я усыновляю ребенка. Джим теперь по документам — мой сын! Ну, что ж, снова в путь. Теперь я выбираю Париж! Я богата! Я лечу в город счастья и любви!

В салоне самолета предлагают свежие газеты.

Ищу и нахожу броский заголовок: «Убийство-загадка»

«В Нью-Йорке, в одном из отелей центральной части 51-го квартала, из номера гостиницы “Эва” была похищена женщина. Усилиями полиции ее тело обнаружено на городской свалке…»

Смотрю на облака. На далекую землю внизу.

Я вспоминаю случайное знакомство. Заботливого и бесстрашного итальянца — водителя такси. Человека, с которым мы уходили от погони…

Дремлю и вижу его лицо и глаза. Он завтракает, спешит. Обжигаясь, глотает кофе…

Я испытываю нежность.

Мне очень хочется сказать ему:

«Доброе утро, друг!»

Я проснулась. Заглянула в сонник. Сказано:

«Увидевший восход солнца — не ослепнет!»

И это все???

Мы с мамой теперь очень часто вдвоем живем на 20 рублей в день!

Иногда заработанные мной деньги я прокатываю на автобусе, и редко удается купить еды, чтобы поесть вечером.

Я занимаюсь каратэ дома. Дважды в день.

Объединяю «блоки» с упражнениями из йоги…

Отрывок из моих стихов:

«Я смотрю на картину,

На далекий Тибет!

 Я, сквозь зла паутину

Вижу радужный свет!

Высоко, над горами,

Солнца диск восстает.

Ослепительный Лама

Совершает полет…»

Царевна Будур

4 декабря 2002 г., среда

«Вегетарианца» в эти выходные дни на Северном рынке я не видела.

Этот человек, чеченец, патриот своей веры.

Но его жена и дочь бегом убежали от него в центральную Россию.

На тренировку я не ходила. Зато вчера получила пособие по безработице — 750 рублей!

Еще до этого замечательного события я купила себе зимнюю обувь.

«Мачи» («обувь» на чеченском языке) за 700 рублей (!) и 2 теплых головных платка.

Себе и маме. Теперь я первым делом раздам долги — Мадине и Соне с центрального рынка. Скоро — праздник мусульман Ураза-Байрам.

А я болею! Печень «забастовала», и опять отказывает желудок…

Подругу Марьям все эти дни я не видела. Через месяц мне на сессию, в институт! Как справлюсь? Учу предметы заранее. Хочу, как всегда, учиться на отлично!

Мне скоро много-много лет… Уже прожиты годы, до краев заполненные бесконечной враждой и болезнями. Иногда я спрашиваю себя: может, мне лучше умереть? И родиться заново! В другом государстве. Там, где нет войны. Тогда я могла бы с раннего детства заняться йогой и каратэ…

Но никак невозможно угадать, куда захочет вселиться моя душа-фантом?

Вдруг то, другое «тело» увлечется наркотиками, выпивкой или курением сигар?

Какой ужас!

Беда в том, что тогда я буду уже совсем не я…

Сижу дома. Детей не привели ни одного. Зашиваю свои старые ботинки, на тот случай, если промокнут новые.

Дела обстоят так: холодно и голодно. Отсутствует здоровье.

Рядом ежедневно и ежечасно продолжается злая «тихушная» война.

Особый мир скрытой ненависти.

Так близко у моих ровесников другая жизнь.

С развлечениями! С влюбленностями!

Скользкий, но очень увлекательный мир!

Он сам по себе. Он вне войны. Сытный! Наряженный!

Знаю: грех завидовать. И нечему. Это безумие. Но я завидую…

Завидую даже мистической жизни и смерти книжной героини Лоры Палмер из вымышленного городка Твин Пикс.

Я читала ее дневник лет в 11, и он произвел на меня сильное впечатление.

Придумала себе новое имя: Полфат.

Царевна Будур

6 декабря 2002 г., пятница

Марх дал къобал Дойл!

Сегодня — Ураза-Байрам!

Первый день.

Мы ходили всех поздравлять. Раздали «жвачек» и конфет детям!

Решили посетить семью милиционера, там, где жена Сплетница.

Бывших своих соседей. И вот я у них за столом! Режу прекрасный торт.

В этой семье сегодня мы первые гости. Мяу! Нас ошеломили разительные перемены. Шикарная обстановка.

Хрусталь, серебро! Отлично сервированный праздничный стол!

К нам домой ранним утром, тоже приходили соседи по дому — поздравлять.

Мы посетили первый этаж. Гостеприимную Яху. Пожурили ее за торговлю водкой. Но она отшучивалась и говорила, что жить как-то надо…

Верхний молодой сосед «Вобла» именно сегодня не поздоровался…

Он корчит из себя чистокровного чеченца. А ведь его мама русская! Так же, как моя. И его сестру по-настоящему зовут Наташа, а не Малика.

Так же, как и в моем случае. (По документам я — Полина.) Разницы никакой.

Но высокомерие, даже ненависть проявляются четко.

Данный молодой сосед показывает: он — ярый противник русских…

Глуп! Ничем не занят. Ни учебой, ни трудом. Наркоман, губящий свою жизнь и сердце своей матери…

Мои зарядки на ближайшую неделю отменяются в связи с праздником.

Мы были в гостях у «Зайчика» — сестры Г.

Поздравляли семью симпатичного добряка Джамалая, их соседа по частному сектору. В этой чеченской семье — отличные сыновья! Воспитанная, обаятельная дочь лет шестнадцати.

Встретили на улице и дружелюбно поприветствовали «самого опасного», по мнению местных старушек, молодого мужчину. Жильца соседнего дома, рыжеватого и шустрого.

Надо сказать, что у нас с мамой осталось во всем доме на все времена 30 рублей…

Я смотрела в гостях телевизор! «Мультики». Давненько я его не видела, просто как предмет быта… Нет, вру! Один раз видела у Таисы. Даже посмотрела французский кинофильм о девушке и двух ее папах: "Один шанс на двоих".

Солдаты русские — ничего. Постреляли немножко… Суетились на своей «вышке» (на девятиэтажном полусгоревшем здании).

Почему мы с мамой обе трудимся, а результатов нет и нет?!

Почему другие семьи выправили свое положение?!

Полфат

Хочу записать свой сон.

Я его хорошо помню. Хотя снился он давно.

В сентябре 1999 г., примерно 20–22 — го числа.

В начале последней войны. Только тогда, какая же я дура (!), не поняла его.

Опасаюсь, пройдет несколько лет. Я могу его забыть.

В своем сне я захожу в светлое помещение. Вижу: на столе лежит старинная книга.

В комнате стоит небольшой диван, есть ковер. Сидят на диване двое. Черноволосая девушка с темными глазами. Ей 20–25 лет. Одета просто: синие джинсы и майка. А рядом с ней парень. Он старше, 28–30 лет. Огненно рыжий блондин! Девушка говорит мне:

— Подойди! Я покажу тебе книгу…

Я приближаюсь к ней. Вижу себя. На мне синее платье с золотым шитьем.

Большой белый платок на голове. Вдруг из коридора меня позвали… Я хорошо знаю, это «мой» Аладдин! Так я не дошла до девушки и повернула к нему. Девушка ловко подбежала и вцепилась мне в руку. Не отпускает.

Вокруг незнакомки из моего сна, вокруг рыжего парня по всей комнате разлился яркий золотой свет, словно пульсирующая гигантская аура.

Мощный и яркий свет… Я почувствовала — теряю сознание… Тошнота. Головокружение. Состояние похоже на общий наркоз при операции.

И тут из туалета, с грязью и с крысами, высовывается Аладдин!

Вот такая несуразица! Аладдин тащит меня за другую мою руку к себе!

И мне, в моем сне, все хуже и хуже… Я слабею! Я почти умираю…

«Неужели с Аладдином мне будет лучше, чем с этой девушкой и с рыжим парнем?» — думаю я. И силюсь принять правильное решение. Но сил у меня нет.

Аладдин рывком отрывает мою руку от девушки. Роковую роль сыграли моя слабость, плохое самочувствие.

Он затащил меня в туалет. Мгновенно захлопнулась дверь!

Стало темно-темно. Ни капельки света! Аладдин обрадовался.

Заявил:

«Все! Теперь ты наша! Ты с нами!»

Хороший сон. Не правда ли?

Он объясняет многие события…

Смотрела новости по телевизору.

В Атлантическом океане затонул танкер. Вытекает мазут — 200 тонн.

А в Южно-Китайском море разбился танкер с нефтью.

Полоса пожара — 40 километров! Зарево на всю страну.

Эвакуация населения с побережья.

В Северной Осетии пропало под ледником 109 человек!

Киносъемочная группа. Они снимали фильм о городе Грозном, о войне.

Располагали какими-то материала ми, о которых в данном сообщении комментаторы упомянули не подробно. Полагаю — трагедия не случайна.

Фильм назывался — «Связной».

Среди исчезнувших людей талантливый актер Сергей Бодров (младший).

Почему государство не прилагает серьезных усилий, чтобы отыскать пропавших?

Откуда скатилась огромная лавина? Да еще и именно на них.

Впечатление хорошо рассчитанного подземного толчка.

Так хочется заняться следственной работой!

Криминал повсюду. А я наблюдательна. Планирую: завтра пойду к подружке Марьям.

Мне кажется, что моя душа вечно будет искать знания…

Будур

7 декабря 2002 г

Вчера у нас были гости: Марьям, с ней «ребенок» с каратэ — очаровательная девятилетняя девочка Хейда. С ней ее братишка. Нас навестила бывшая наша соседка тетя Люда, с внучкой Айшей, и Алла — мама малышки Тамилочки.

Позднее, вечером, мы побывали в гостях у нашей покровительницы и хозяйки бесплатной квартиры — Таисы. Я иногда зову ее «Твин Пикс».

Встретили нас шумно и радушно. Мы ели салат «оливье»!!!

К «Зайчику» мы не успели зайти.

Четыре года тому назад можно было написать: А + Ф =…

Но не теперь…

Царевна

8 декабря 2002 г., воскресенье, вечер

Я объелась! Было столько еды!

Объясняю:

Мы пошли к Марьям на Изумрудную улицу. Они угостили нас вкуснятинами, поминая недавно погибшего на рынке брата Марьям. Мама Марьям выступала в роли суфлера, подсказывая моей «мамане», как на чеченском языке сказать слова соболезнования отцу Марьям. Моя мама все знала, но так заволновалась, что забыла нужную фразу.

Отец Марьям в большом горе. От взрыва, подстроенного их автобусу, погиб его единственный сын…

На обратном пути посетили семью «Командира».

«Зайчик» была приветлива и хлебосольна.

Видели «Вегетарианца». Он любезен и прост. Поздравил нас с праздником. Веселил. Сегодня был очень симпатичным! Подарил маме 100 рублей «на сладости».

Тодди (Абу), чьи книги я продавала, не было дома. Я оставила ему записку с «приколом»:

«Была. Целую. Фатима».

Хочу рассказать, Дневник:

У нас во дворе живет новая чеченская семья. Муж — любитель спиртного.

Он сапожник. Когда-то в молодости этот человек хорошо рисовал.

Теперь соседи его дразнят — «Пикассо».

А мужчина гордо именует себя Художником.

Его жена Зура простая чеченская женщина. Работящая, многодетная мать.

Сегодня они пригласили нас к себе в гости. Угощали домашним пирогом, абрикосовым вареньем и чаем.

Темнеет.

В прошлую ночь ко мне в сон пришли двое.

Оба — умершие. Соседка (по старому нашему двору) милая тетя Марьям (она недавно умерла от рака) и мой любимый дедушка Анатолий, отец моей мамы.

Тетя Марьям спросила меня:

— Можно, твой дед к тебе подойдет? Он хочет повидаться.

Меня послали за твоим разрешением. Он христианин, ты можешь его не принять…

Я ответила:

— Пусть заходит. Я скучаю. Я хочу его видеть!

И тотчас появился мой дорогой дед! Журналист-кинооператор.

Отменный сочинитель стихов и любитель розыгрышей. Мы поговорили…

Надо помолиться за них обоих. Это хорошие люди из моего прошлого.

Через 16 лет мне будет 33…

Вечер.

Я довольна тем, как прошел праздник Ураза-Байрам.

Мы побывали в семи домах.

Получили бесчисленное количество поздравлений.

У нас были гости. Мы приняли всех с радостью. Смогли угостить.

Русские военные — смотрители дороги стреляли, но мало.

Будур

9 декабря 2002 г

Раннее утро.

Наша хозяйка «Твин Пикс» собралась уезжать, теперь уже в Великую Британию, в качестве беженца из Чечни. За такое удовольствие надо много платить. Рассказывают: условия там отличные и большое денежное пособие. Качественное питание, медицинское обслуживание.

Появилась идея! Попробую выучить азы французского языка по разговорнику.

Может, мне когда-нибудь повезет? Мне всю ночь снился Париж!

Заходила на днях в редакцию газеты в центре города.

Оставила свои работы — стихи, рассказы.

Обещали посмотреть.

Спросили, могу ли я написать статью?

Я сказала: «Попробую»!

Будур

16 декабря 2002 г. (утро)

Привет! Опять нечего есть! В доме ни крошки…

Пойду на базар, торговать. Книги — товар я приготовила с вечера.

Вчера к нам заходили девчонки Марьям и Хеда с каратэ.

Сказали, что Седа, нашла себе мужа и на тренировки больше не ходит.

Я читала им свои стихи, а они жевали сухари и слушали.

Сказали, что классно. Попросили записать на память и дать автограф на тот случай, если вдруг я стану известной. Смеясь, согласилась.

Это ж надо такое придумать!

Видела во сне:

Черный туман. Красное солнце. У меня нехорошие предчувствия…

Мне вспомнились строки поэта Гумилева.

«Поединок»:

Ты дева-воин песен давних,

Тобой гордятся короли.

Твое копье не знает равных

В пределах моря и земли…

Вот бы такие стихи посвятили мне!

Ладно, «труба зовет». Пора бежать.

Будур

19 декабря 2002 г. (день)

Я дома. Только пришла с каратэ. Сегодня все бесились, играли в футбол.

Нормальной тренировки не было.

Читала М.Булгакова — рассказы и пьесы.

Решила начать писать контрольную работу по истории для института.

У нас появилось электричество!!!

Вчера наш забавный пожилой сосед, чеченец «Анкел Бенс» быстро провел нам свет из своей квартиры. Он увидел, как я вечером писала для института в холодном подъезде. Сидела не насвоем, а на первом этаже. Там есть маленькая лампочка. Я писала конспект в перчатках, так как руки очень мерзли.

«Анкел Бенс» предупредил, чтобы другие соседи не знали, откуда проведен свет!

Иначе ему не избежать скандала. Напряжение электрического тока у многих жильцов станет совсем слабым.

— Вы — русские, это играет роль! — объяснил он.

Спасибо, сосед! По крайней мере, мы получили необходимую помощь. И пояснение получили без прикрас, честное. К этому человеку часто приезжает «летающая» машина с друзьями. Она всегда резко, с визгом тормозит.

Украшена машина рисунками. Из багажника мгновенно появляются объемные сумки.

В них всегда какие-то пакеты. Маленькие, с белым порошком, похожим на стиральный, и пачки денег…

Ребята из группы каратэ и наш сэнсэй вернулись с соревнований.

Проиграли. Я вредничаю. Я рада!

Одна незнакомая женщина разговорилась со мной у дверей клуба, где проходят тренировки. Рассказала о своей семье, о дочерях. А я рассказала, как живу с мамой.

Неожиданно она расплакалась и подарила мне 50-т рублей на сладкое!

Но я купила макарон, сахар и чай.

Будур

20 декабря 2002 г

Я с мамой написали письмо известной целительнице

Н. Семеновой. Автору серии книг «Магия».

Н. Семенова снимает порчу. Лечит.

Может, она даст добрый совет, как выжить здесь?

Царевна Будур

24 декабря 2002 г

Получила пособие по безработице — 750 рублей.

Детей, которых мы нянчили, не приводят. Я за ними скучаю. Результат — пустой подоконник.

(Холодильников у нас с 1999 г. нет.)

С добряком соседом из частного сектора Джамалаем мы ездили в выходной день на рынок Северный. Торговали. Купили картофель — два килограмма! Если экономно использовать, хватит на неделю.

Ура!!!

У нас заболели кошки. Им нужна мазь от лишая.

Около дома периодически стрельба! Бросают с «вышки» гранаты!

Опасно! У нас третий этаж.

Именно в нашем подъезде чеченская семья торгует водкой.

Это зелье русские военные берут ежедневно. Недавно в середине дня во дворе раздалась автоматная очередь.

Без причины с высотного дома военные расстреляли собаку с маленькими щенками. Они искали еду у мусорного бака.

(Бак стоит от нас через дорогу, у здания с российскими военными.)

В это время (16:30) мама, я и соседи сидели во дворе на скамейке — совсем рядом.

Соседи дружно бросились наутек, а маму затрясло от негодования.

Она заорала на солдат с «вышки»:

— Какого хрена?! Вы что, играетесь? Рядом под плющом дети! Вам не видно?! Ироды!

К моему счастью, военные не ответили…

Скоро Новый год!

3 января мне в институт. Начинается сессия. Проблема: нужны деньги на дорогу.

У меня не хватает денег на автобус до института.

На тренировке по каратэ произошел инцидент. Марьям, отвлекая мое внимание, спросила:

— Ты не знаешь, где моя сумка?

Когда я отвернулась поискать ее сумку, она нанесла мне удар в живот.

Я сразу дала ей «ответ». Было обидно.

Мы — друзья?

Царевна Будур

Продолжаю. Вечер.

Негромко стучит пожилой чеченец, наш сосед по прозвищу "Анкел Бенс".

Он делает крохотные отверстия в общей с нами стене.

Интересно, для чего?

Подслушивать? Или чтобы потом мгновенно разрушить ее?! Внезапность — часть победы. "Анкел Бенс" живет, как и мы, на третьем этаже, но в подъезде рядом.

Вчера ночью неопознанный мной гражданин лез по нашей оконной решетке!

Решетке третьего этажа, стремясь попасть на четвертый — в чужую, запертую квартиру!

Такой знакомый голос "Анкел Бенса" давал со своего окна указания: куда лучше ставить ногу и за что следует держаться руками…

Сегодня выяснилось: из квартиры на четвертом этаже украли трехлитровые стеклянные банки…

П.

24 декабря 2002 г. (вечер)

Я написала стихи и хочу отдать их твоим страницам, милый Дневник.

Позволь выразить тебе благодарность за то, что был мне всегда лучшим другом.

Только тебе я могу доверять.

Я елку нарядила, как когда-то,

В далеком и кровавом декабре.

И вспомнила российского солдата,

Убитого осколком во дворе.

Торжественное слово «ополченцы»,

В нем дух свободы, юности, мечты…

И сильные, бесстрашные чеченцы,

Штурмующие яростно мосты.

Тот снег в крови… Сгоревшие машины.

Как мародер приплясывал с мешком!

И труп ребенка на руках мужчины,

И женщину, накрытую платком…

Полина-Нейши

25 декабря 2002 г., вторник (вечер)

Была в гостях у Тодди — хозяина книг. Мы пили чай с коржиками.

Что предлагал, на что сманивал?! Шучу, конечно.

Он — корректен. Но повторил:

«Если ты дашь согласие стать моей женой — мы уедем за границу.

Здесь жить не дадут…»

Эти слова были так сказаны, что я поняла, наконец, поняла, — правда.

Мне от такого лестного предложения стало плохо.

Тодди, которого на самом деле зовут Абу, 52 года, как моей маме!

Сразу вспомнилась известная картина «Неравный брак» художника В.В. Пукирева.

Вот наш портрет!

«Это выход! — сказала мама, узнав об этом и сразу повеселев. — Будешь, сыта и одета!»

Но я ответила: «Нет!»

Я всего в жизни добьюсь сама.

Ко мне приходили девчонки из института. Они писали контрольную работу по истории.

Я помогала им. Они тоже попросили на память мои стихи о Грозном.

У меня — их сотни.

Всех даже наизусть не помню! Конечно, написала.

Вчера я впервые покрасила волосы. Рассчитывала стать блондинкой.

Оказалась — рыжей! Утром сразу купила себе зеленые тени.

Наверно, поэтому хозяин книг Тодди так бежал за мной по улице, провожая, домой.

Обычно я не крашусь. А мне, как маленькой, было забавно и смешно.

У нашей соседки Вали-Чувырлы с четвертого этажа — горе.

Ночью военные в масках забрали ее зятя. Мужа дочери Натальи-Малики.

Перепутали с другим парнем. Одинаковыми оказались имена, а фамилию не спросили(?)

Это потом выяснилось.

Говорят, его уже нет в живых…

У Малики-Наташи через неделю должен родиться ребенок!

Очень жаль, что нет фотоаппарата. Памяти — никакой… Нужно обязательно купить, хотя бы простой, рублей за 250, и сфотографировать мой дом по улице Заветы Ильича, где живет семья Миланьи и недалеко братья Борзовы…

Читала книгу «Голливудские жены». Понравилась. На каратэ не хожу. Болит сердце.

Полфат

29 декабря 2002 г., воскресенье (10:10 утра)

27 декабря в пятницу (14:34) днем на остановке «Автобаза» взорвали Дом Правительства. Погибли люди! В основном сотрудники из обслуживающего персонала.

Никого из большого начальства на месте не оказалось…

Тема для расследования?!

По одной версии, это сделали смертники-ваххабиты, заехав во двор на двух машинах, однаиз которых точно была КамАЗ.

По другой версии — здание обстреляли ракетами со стороны совхоза «Родина».

Теперь уже два дня горит в той стороне школа № 7…

Мы — горячая точка на планете.

Наверное, поэтому на Северном базаре было затишье.

Когда торговала, познакомилась с молодым человеком.

Зовут Умар. Я сразу прозвала его Дракоша У.

Он родился в год Дракона. Парень-чеченец сообщил, что несколько лет занимается по системе йогов. Он смеялся надо мной. Предлагал:

— Придумай новую религию, объединяющую всех людей, станешь Пророком!

И на земле больше не будет войны…

Про себя лично он сделал следующее заявление-афоризм:

— Считаю, не нужно выходить из молитвы. Я, например, всегда в ней.

Богохульство?! Насмешка?! Наоборот, постоянная связь с Богом?

Умар, в чеченской манере общения, специально сердил меня и дразнил.

Говорил, как с маленькой. Проверял мою выдержку и воспитанность.

Я выяснила: он не читал Гомера, Аристотеля, Рериха…

Но вдруг! Легко начал декламировать стихи Пушкина! Прилюдно, на рынке!

Абсолютно не стесняясь. Проговорили четыре часа. Общение с первых минут показалось мне интересным. Я сделала выводы: он человек с характером. Начитан. Носитель различной информации. Увлекается магией и парапсихологией. Умеет хитрить. Расспрашивает о многом, ничего не говоря о себе. Ему место в спецслужбах, в разведке!

Мы договорились о «заочном свидании» — телепатическом.

Я буду «следить» за ним в пятницу, 3 января нового 2003 года, с 19:00 до 21:00 часа.

Для этого мне нужно войти в состояние покоя.

Закрыть глаза, помедитировать, сидя в позе лотоса, а потом просто наблюдать.

Сила мысли преодолевает сотни километров, и есть возможность видеть того, кто далеко.

Когда увидимся, расскажем, друг другу, кто, чем был занят, во что одет и т. д. в «договорное» время.

У меня уже были подобные опыты. Видеть на расстоянии получалось.

Зеленоглазый парень хорошо смотрелся. Аккуратность дополняла образ.

Я пришла домой и сразу написала о нем стихи:

Дракоше У.

Ты не внушаешь мне доверья.

Ты гордый, хитрый. Ты — Дракон!

И в Рая светлое преддверье

Ты не летаешь испокон…

Твой дом — леса, моря и горы.

Ты не собака — есть с руки,

Людей пустые разговоры

Твердыне сердца не близки.

Рисуешь ты огонь, квадраты…

Рычанье пламени — твой зов!

Как твои родичи-пираты,

Ты в скалах ищешь лучший кров.

Зачем тебе земные карты?

Ты знаешь звездные Пути!

Душа твоя всегда азартна,

Но в ней святого не найти…

И когда ночью, одинокий,

Ты пронесешься, как стрела,

То взгляд очей твоих глубоких

Повторят только зеркала…

17 лет, 2002 г.

Царевна Будур

***

© Copyright: Полина Жеребцова, 2012

Свидетельство о публикации № 212042900913

Оглавление

ПРЕДИСЛОВИЕ К ДНЕВНИКУ ПОЛИНЫ

ДНЕВНИК ЖЕРЕБЦОВОЙ ПОЛИНЫ Чечня. 1999–2002 Книга Вторая Правителям современной России посвящается

  24 сентября 1999 г

  25 сентября 1999 г

  26 сентября 1999 г., воскресенье

  27 сентября 1999 г., понедельник

  29 сентября 1999 г., среда

  30 сентября 1999 г., четверг

  1 октября 1999 г

  5 октября 1999 г., вторник

  11 октября 1999 г., понедельник

  12 октября 1999 г., вторник

  13 октября 1999 г

  14 октября 1999 г

  20 октября 1999 г

  22 октября 1999 г., пятница

  23 октября 1999 г. (вечер)

  25 октября 1999 г., вторник

  26 октября 1999 г

  27 октября 1999 г

  28 октября 1999 г., четверг (утро)

  31 октября 1999 г

  2 ноября 1999 г

  4 ноября 1999 г

  7 ноября 1999 г

  8 ноября 1999 г

  9 ноября 1999 г

  10 ноября 1999 г. 14 лет

  11 ноября 1999 г

  12 ноября 1999 г

  13 ноября 1999 г., суббота

  14 ноября 1999 г., воскресенье

  15 ноября 1999 г., понедельник

  16 ноября 1999 г

  16 ноября 1999 г., вторник

  17 ноября 1999 г., среда

  20 ноября 1999 г

  21 ноября 1999 г

  24 ноября 1999 г

  25 ноября 1999 г

  26 ноября 1999 г., пятница. 14 лет

  27 ноября 1999 г., суббота

  29 ноября 1999 г

  30 ноября 1999 г., вторник

  3 декабря 1999 г., пятница

  4 декабря 1999 г

  6 декабря 1999 г

  13 декабря 1999 г

  15 декабря 1999 г

  16 декабря 1999 г

  17 декабря 1999 г

  18 декабря 1999 г

  21 декабря 1999 г

  24 декабря 1999 г

  25 декабря 1999 г

  26 декабря 1999 г

  28 декабря 1999 г. (утро)

  29 декабря 1999 г

  30 декабря 1999 г

  4 января 2000 г

  7 января 2000 г. 14 лет

  14 января 2000 г., пятница

  18 января 2000 г

  20 января 2000 г

  22 января 2000 г

  23 января 2000 г

  24 января 2000 г

  25 января 2000 г

  26 января 2000 г

  27 января 2000 г

  28 января 2000 г

  29 января 2000 г

  30 января 2000 г

  31 января 2000 г

  6 февраля 2000 г

  9 февраля 2000 г

  10 февраля 2000 г

  11 февраля 2000 год

  12 февраля 2000 г

  13 февраля 2000 г

  14 февраля 2000 г

  15 февраля 2000 г

  16 февраля 2000 г

  17 февраля 2000 г

  18 февраля 2000 г

  19 февраля 2000 г

  21 февраля 2000 г

  24 февраля 2000 г

  27 февраля 2000 г

  28 февраля 2000 г

  1 марта 2000 г

  5 марта 2000 г

  8 марта 2000 г

  11 марта 2000 г

  12 марта 2000 г

  20 марта 2000 г

  21 марта 2000 г

  25 марта 2000 г

  27 марта 2000 г

  28 марта 2000 г

  29 марта 2000 г

  2 апреля 2000 г

  13 апреля 2000 г

  16 апреля 2000 г

  18 апреля 2000 г

  19 апреля 2000 г

  20 апреля 2000 г

  21 апреля 2000 г., пятница

  22 апреля 2000 г., суббота

  24 апреля 2000 г., понедельник

  25 апреля 2000 г., вторник

  26 апреля 2000 г

  1 мая 2000 г., понедельник

  2 мая 2000 г

  9 мая 2000 г. (вечер)

  10 мая 2000 г

  11 мая 2000 г., вторник

  14 мая 2000 г

  15 мая 2000 г

  22 мая 2000 г

  30 мая 2000 г., среда

  4 июня 2000 г

  7 июня 2000 г

  11 июня 2000 г., понедельник

  13 июня 2000 г

  14 июня, 2000 г. (вечер)

  18 июня 2000 г

  20 июня 2000 г., вторник

  21 июня 2000 г., среда

  22 июня 2000 г

  24 июня 2000 г

  26 июня 2000 г

  27 июня 2000 г

  30 июня 2000 г

  1 июля 2000 г

  Воскресенье — июль. 2000 г

  18 июля 2000 г

  20 июля 2000 г., четверг

  22 июля 2000 г

  25 июля 2000 г

  26 июля 2000 г

  31 июля 2000 г., 15 лет

  3 августа 2000 г

  7 августа 2000 г

  10 августа 2000 г

  13 августа 2000 г

  14 августа 2000 г

  18 августа 2000 г

  22 августа 2000 г

  23 августа 2000 г

  6 сентября 2000 г

  8 сентября 2000 г

  9 сентября 2000 г

  10 сентября 2000 г

  18 сентября 2000 г

  8 октября 2000 г

  21 октября 2000 г

  24 октября 2000 г

  1 ноября 2000 г

  5 ноября 2000 г

  13 ноября 2000 г

  20 ноября 2000 г

  21 ноября 2000 г

  26 ноября 2000 г

  27 ноября 2000 г

  28 ноября 2000 г

  30 ноября 2000 г

  1 декабря 2000 г. (утро)

  2 декабря 2000 г

  3 декабря 2000 г

  13 декабря 2000 г

  18 декабря 2000 г

  22 декабря 2000 г

  26 декабря 2000 г

  28 декабря 2000 г

  29 декабря 2000 г

  31 декабря 2000 г

  6 января 2001 г

  7 января 2001 г

  8 января 2001 г

  11 февраля 2001 г

  16 февраля 2001 г

  21 февраля 2001 г

  27 февраля 2001 г

  7 марта 2001 г

  12 марта 2001 г

  13 марта 2001 г

  15 марта 2001 г

  17 марта 2001 г

  19 марта 2001 г. (вечер)

  31 марта 2001 г

  11 апреля 2001 г

  15 апреля 2001 г., воскресенье (вечер)

  1 мая 2001 г

  2 мая 2001 г

  2 июня 2001 г

  13 июня 2001 г

  27 июня 2001 г

  3 июля 2001 г

  5 июля 2001 г

  11 июля 2001 г

  15 июля 2001 г

  26 июля 2001 г

  29 июля 2001 г., воскресенье (вечер)

  30 июля 2001 г

  3 августа 2001 г

  9 августа 2001 г

  17 августа 2001 г

  21 августа 2001 г. (утро)

  24 августа 2001 г

  28 августа 2001 г

  31 августа 2001 г

  1 сентября 2001 г

  13 сентября 2001 г., четверг

  15 сентября 2001 г

  18 сентября 2001 г

  19 сентября 2001 г. (утро)

  27 сентября 2001 г

  3 октября 2001 г., среда

  7 октября 2001 г

  24 октября 2001 г

  26 октября 2001 г

  29 октября 2001 г

  8 ноября 2001 г

  9 ноября 2001 г

  10 ноября 2001 г

  22 ноября 2001 г

  28 ноября 2001 г

  29 ноября 2001 г

  30 ноября 2001 г. (утро)

  3 декабря 2001 г

  4 декабря 2001 г

  11 декабря 2001 г

  15 декабря 2001 г

  18 декабря 2001 г

  19 декабря 2001 г

  27 декабря 2001 г

  28 декабря 2001 г

  15 января 2002 г

  16 января 2002 г., среда,

  18 января 2002 г

  19 января 2002 г. 16 лет

  20 января 2002 г

  30 января 2002 г. (день)

  2 февраля 2002 г

  4 февраля 2002 г

  6 февраля 2002 г

  7 февраля 2002 г. 16 лет

  8 февраля 2002 г. 16 лет

  10 февраля 2002 г

  13 февраля 2002 г. 16 лет

  15 февраля 2002 г

  18 февраля 2002 г. 16 лет

  22 февраля 2002 г

  24 февраля 2002 г

  26 февраля 2002 г

  29 февраля или 1 марта 2002 г.? Не знаю!

  2 марта 2002 г., суббота

  3 марта 2002 г. 16 лет

  4 марта 2002 г

  5 марта 2002 г

  6 марта 2002 г

  7 марта 2002 г

  8 марта 2002 г

  9 марта 2002 г

  11 марта 2002 г

  16 марта 2002 г

  17 марта 2002 г

  18 марта 2002 г

  19 марта 2002 г

  20 марта 2002 г

  22 марта 2002 г

  25 марта 2002 г

  2 апреля 2002 г

  4 апреля 2002 г., четверг

  12 апреля 2002 г

  13 апреля 2002 г

  18 апреля, 2002 г., четверг

  29 апреля 2002 г., понедельник

  3 мая 2002 г., пятница

  9 мая 2002 год

  13 мая 2002 г

  17 мая 2002 г., понедельник

  21 мая 2002 г

  25 мая 2002 г

  27 мая 2002 г

  16 июля 2002 г

  17 июля 2002 г

  21 июля 2002 г

  29 июля 2002 г. (утро)

  3 августа 2002 г

  9 августа 2002 г

  11 августа 2002 г

  17 августа 2002 г

  19 августа 2002 г

  1 сентября 2002 г

  4 сентября 2002 г

  9 сентября 2002 г

  26 октября 2002 г

  26 октября 2002 г

  28 октября 2002 г

  29 октября 2002 г

  30 октября 2002 г

  7 ноября 2002 г

  8 ноября 2002 г

  25 ноября 2002 г

  29 ноября 2002 г

  4 декабря 2002 г., среда

  6 декабря 2002 г., пятница

  7 декабря 2002 г

  8 декабря 2002 г., воскресенье, вечер

  9 декабря 2002 г

  16 декабря 2002 г. (утро)

  19 декабря 2002 г. (день)

  20 декабря 2002 г

  24 декабря 2002 г

  24 декабря 2002 г. (вечер)

  25 декабря 2002 г., вторник (вечер)

  29 декабря 2002 г., воскресенье (10:10 утра)

***

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg