Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

Пролог

Переменный ток, электродвигатели, флуоресцентный свет, беспроводная передача энергии, дистанционное управление, лечение высокочастотными токами. Человек, получивший более 800 патентов на изобретения, без которых наша жизнь сейчас была бы попросту невозможна, лишь вскользь упоминается в учебниках физики.

«…Его глаза, при взгляде на которые приходят на ум истории о реальности провидческого дара и феномена ясновидения. Он читает с жадностью, ничего не забывает; у него необычная способность к языкам, которая позволяет образованному уроженцу Восточной Европы говорить и писать по меньшей мере на полудюжине языков».

Когда Тесла приезжал на родину, он любил оставаться один. Утром уходил в лес — измерял толщину стволов, ставил опыты (привязывал к деревьям проволоку и пропускал ток), делал заметки. Проходящие мимо крестьяне поражались при виде такого странного человека. Они говорили нам: «Извините, но ваш кузен, похоже, спятил».

При каждой грозе он требовал широко открывать окна рабочего кабинета, обычно и днем и ночью наглухо закрытые и задернутые черными шторами… Он любил стоять у раскрытого окна и всматриваться в разбушевавшуюся стихию (в «огненные дела на небе» — так он говорил).

Сербский ученый никогда не сходил со своего пути: его целью было спасти все человечество при помощи своего изобретательного разума.

«День за днем я спрашивал себя, что же такое электричество, и не находил ответа. С тех пор прошло восемьдесят лет, но я по-прежнему задаю себе тот же вопрос и не могу ответить на него».

«Третьего июля — мне никогда не забыть эту дату — я получил первое неопровержимое экспериментальное доказательство…

Плотная масса сильно заряженных облаков с полудня копилась на западе, и к вечеру разразилась страшная гроза. Растратив большую часть своей ярости в предместьях, она понеслась с невероятной скоростью над городом. Через почти регулярные интервалы времени возникали длительные грозовые разряды. Наблюдения теперь заметно облегчились, стали более точными. Вскоре собранные сведения позволили неопровержимо установить истинную природу этого чудесного явления. Не оставалось никаких сомнений — я наблюдал стоячие волны.

— …К вам мистер Клеменс, сэр.

— Пригласите…

Марк Твен вошел в лабораторию. Там было темно, мрак освещали частые вспышки света.

Тесла стоял у окна.

Он аплодировал молниям».

«Земля является центром гигантского генератора, который, вращаясь, создает разность потенциалов, равную миллиардам вольт».

«Человечество фактически живет в сферическом конденсаторе гигантской емкости, который постоянно заряжается и разряжается. В таком конденсаторе ионосфера — фаза, атмосфера — диэлектрик, а Земля — нулевая точка. Таким образом, на нашей планете происходит глобальный электрический процесс. Электрическая энергия не радиоактивна, она выполняет свою работу, а затем возвращается в естественную среду».

«Я расщеплял атомы без выделения какой-либо энергии».

«Человек — это масса, развивающаяся под воздействием силы, возбуждаемой непостижимыми внутренними импульсами, к анализу которой можно применить простейшие законы механики. Эта сила определяется тремя словами — питание, мир, работа. Питание — для увеличения массы, мир — для ослабления силы торможения и работа — для увеличения силы, ускоряющей движение человечества».

«Каждое живое существо является механизмом, вовлеченным в круговорот Вселенной».

В течение многих десятилетий позапрошлого и начала прошлого века Тесла, воспринимаемый как оккультная фигура, послужил прототипом множества безумных ученых. Жюль Верн списал с него капитана Немо. Черты и образ мыслей Теслы зримо проглядывают и в инженере Гарине.

Таков был сумбур эпохи.

* * *

Нарезку главный редактор одобрил.

— Факты впечатляют, — заявил он. — Переменный ток, электродвигатели, флуоресцентный свет, беспроводная передача энергии и в то же время «повелитель молний», «отец Тунгусского чуда», «чернокнижник XX века» — это хорошо. Капитан Немо и инженер Гарин в одном лице — это что-то вроде двуликого Януса. Правда, придется дать необходимые пояснения. Например, последний абзац следует изложить в такой редакции: «Никола Тесла послужил прототипом для главного героя романа Жюля Верна „Двадцать тысяч лье под водой“ капитана Немо». Не уточнить ли заодно и насчет Гарина?

— Полагаешь, есть читатели, не слыхавшие о капитане Немо и инженере Гарине?

Главный пожал плечами — а вдруг? — затем веско добавил:

— Ты пишешь для публики, для молодежи, вот и растолкуй все до тонкостей. Не забывай о сверхзадаче — дать читателям что-то более свежее, чем «гибель Атлантиды», «тайны Третьего рейха», «мифы Второй мировой», «козни вампиров» или «похищение землян» чудиками из параллельных миров. В любом случае необходимо обновить поднадоевшие «бермудские» тайны их персонификацией.

Он напомнил:

— О’Генри как-то заметил, что дело не в дорогах, которые мы выбираем, а в том, что внутри нас заставляет выбирать дороги. Неразгаданный секрет Третьего рейха, например, сводится отнюдь не к разработкам чудо-оружия и прочих технических штучек-дрючек, а к конкретному человеку, который, невзирая на доводы разума, на экономические возможности, нехватку времени, требовал довести до ума урановую бомбу, ракетный снаряд, способный достичь Нью-Йорка, зенитную ракету и прочие полуфантастические изобретения. Или до сих пор сбивающее с толку всех аналитиков решение объявить войну Соединенным Штатам в декабре 1941 года. Что это — ошибка? Заблуждения? Или исполнение чьей-то воли? Кстати, не забывай о таинственных фигурах, стоявших за спиной Гитлера. Они называли его Книболо.

Затем главный развил свою мысль:

— Такого рода загадки то и дело всплывают в истории. Сюда можно отнести главную тайну Второй мировой войны — перелет Рудольфа Гесса в Англию в 1940 году с целью заключения мира, а также непонятное, граничащее с детским недомыслием решение сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Все «рациональные доводы» в оправдание такого решения не выдерживают критики. Даже поверхностный политический расчет подсказывал — куда важнее сохранить в тайне секрет обладания ядерным оружием, создать необходимое для нанесения противнику неприемлемого ущерба количество зарядов и выложить этот сокрушающий всякие возражения довод на стол переговоров. А если уж бросать атомную бомбу, то уж никак не на Хиросиму.

— На Москву, что ли?!

— Именно на Москву, тем более что средства доставки у американцев уже тогда имелись. Тогда неизвестно, хватило бы нам времени создать свою бомбу. Еще пример. Советский Союз ни при каких условиях не должен был вводить войска в Афганистан! Ни при каких!!! Не было никаких «объективных» предпосылок к подобного рода решению. Но приказ был отдан, и государство рухнуло. В этом смысле фигура Теслы — самая наглядная, исторически оправданная иллюстрация загадочного очеловечивания тайны. Если принять во внимание ритуальный поцелуй, которым он простился с погибшим братом, аскетический образ жизни и жутковатую привязанность к пернатым, невольно задаешься вопросом — откуда он явился? Не из царства ли Эдипа и Нарцисса? Послушай, а может, он инопланетянин?!

Эта мысль ему понравилась.

Мне — нет, однако я промолчал.

— Насколько мне известно, — уточнил главред, — Марк Сейфер, главный специалист по Тесле, пишет, что, работая в библиотеке, нашел упоминание о конференции, состоявшейся в Нью-Йорке 20 июня 1957 года^[1]. В этот день в Нью-Йорке начались слушания, посвященные приближавшемуся визиту инопланетян, или «космических людей», на планету Земля. Организаторов было трое: Джордж ван Тассел, автор книги «Полет на летающей тарелке», Джордж Кинг, неоднократно заявлявший о своей телепатической связи с инопланетянами, и Маргарет Сторм, написавшая оккультную биографию Теслы «Возвращение миротворца» — книгу, материалы для которой, как утверждала Сторм, она получила лично от Теслы в 1938 году. В книге утверждалось, будто в 1856 году в горах Хорватии приземлился ребенок с другой планеты. Воспитанный земными родителями, этот аватара^[2] прибыл с единственной целью — ознаменовать начало новой эры. Осыпав людей изобретениями, он, по существу, заложил технологическую основу современной эпохи. На конференции было доподлинно установлено, что Тесла — выходец с Венеры, попавший на нашу планету еще ребенком в 1856 году и оставленный в отдаленной провинции горной страны, известной ныне как Югославия.

Помолчав, главред добавил:

— Заметь, что Тесла действительно обожал жару и не переносил холод, но Венера?.. Масштаб не тот, да и температура на поверхности более трехсот градусов. То ли дело созвездие Плеяд или туманность Андромеды.

— Такая версия уже проскочила в фильме «Человек, который упал на Землю».

— Вот и гони в этом направлении, а то как бы не опоздать! При этом ни в коем случае нельзя отрываться от действительности.

После короткой паузы главред напомнил:

— У нас серьезное издательство, поэтому ты должен привнести в этот перспективный замысел что-то более убедительное, чем «свидетельства очевидцев», журналистские подтасовки, «профессиональные» оценки «нетрадиционных», смахивающих на шарлатанов, экспертов. Я имею в виду воображение.

Глаза главреда затуманились.

— В самом имени «Тесла», — признался он, — есть какая-то загадка, некий отзвук грядущего. Он сам по себе тайна, вот и попытайся вообразить ее. Прими во внимание, что Никола Тесла — фигура культовая для тех романтически настроенных безумцев, которые утверждают, что нельзя ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача.

Главный еще раз бегло просмотрел подготовленные мною материалы.

— Вот, смотри: «…Некоторые исследователи небезосновательно сравнивают Теслу со своеобразным жрецом, заклинавшим природу поделиться своими тайнами для того, чтобы потом покорить ее саму и восторжествовать».

Далее — «Тесла утверждал, что „враг рода человеческого существует. Эта пропитанная электричеством сущность так же материальна, как и окружающая действительность…“»

Это же эльдорадо для текстовика!

* * *

Дома, устроившись за клавиатурой, я осознал — призыв отправиться в сказочную страну, набитую литературным золотом, очень смахивал на приглашение поселиться в сумасшедшем доме, однако я был готов пожертвовать собой.

Итак, инопланетянин!

Может, гость из будущего?

Какая разница! Нет, инопланетянин — это лучше…

Можно ли обосновать эту версию? Кто мог бы подтвердить ее? И как обойтись без «свидетельств очевидцев», перекройки цитат, голословных утверждений, воплей взахлеб — «властелин мира», «отец Тунгусского чуда», «повелитель молний» и прочей ерундистики, тем более без оценок «профессиональных», пусть даже и смахивающих на шарлатанов, экспертов? Как убедить не потерявших голову читателей, что Тесла воистину был не от мира сего?

Это был вопрос вопросов.

Кольнуло меня не сразу и не в тот же день, но кольнуло!

Никола Тесла! Кто, кроме самого героя, поможет раскрыть тайну гениального изобретателя?

Это был момент истины. Я погрузился в нее, как буддист в нирвану. За бортом осталась так называемая «жизнь», «друзья», «заботы» и, уж конечно, «здравомыслие», «нравственные устои», «тонкий художественный вкус».

Какие житейские удовольствия, какие тончайшие наслаждения, психологические выверты или шокирующие извращения могут сравниться с радостью заглянуть за горизонт тайны?!

Чего еще может желать человек?

Приступив к работе, я с трудом унял покалывание в пальцах. Сходить с ума следует в одиночестве, в торжественной тишине, в компании с Теслой.

Это такое увлекательное занятие!

Присоединяйтесь, господа!

Присоединяйтесь!!!

Часть первая
Первые шаги Адама

Тот, кто устремлен к звезде,

не оглядывается.

Леонардо да Винчи

Глава 1

Январь, 1943 год

Нью-Йорк

…Угол Восьмой авеню и 37-й улицы. Надменное, в сорок три этажа здание гостиницы «Нью-йоркер» на Манхэттене. На тридцать третьем этаже, в конце коридора, номер 3327, на двери лаконичная надпись: «Никогда не входить без вызова». Это требование распространяется на всех: на отельную прислугу, врача, посещения которого знаменитый старик свел до минимума, журналистов, пытавшихся проникнуть в номер, чтобы узнать о состоянии здоровья человека, чье имя в течение нескольких десятилетий было одним из наиболее громких в мире. Даже друзьям все реже и реже удается добиться согласия старика посетить его.

Мы не друзья и не журналисты. Мы — что еще ужаснее — потомки, психонавты.

Мы входим без спроса.

Умирающий приложил палец к губам и, собравшись с силами, предупредил — не торопитесь. Сидите и наблюдайте.

Наблюдаем…

В номере Сава Косанович, племянник Теслы и первый посол Югославии в США. Сообщает, что президент Соединенных Штатов извещен о тяжелом недуге, настигшем дядю. Господин Рузвельт выражает искреннее сочувствие. Затем Сава показывает письмо супруги президента Элеоноры, написавшей в первый день нового, 1943 года видному общественному деятелю, сербу по происхождению, Адамику:

«Белый дом, Вашингтон.

Январь 1, 1943.

Дорогой м-р Адамик.

Я просила президента написать м-ру Тесле. Пока я в Нью-Йорке, мне очень хотелось бы увидеться с ним в ближайшее время.

Весьма уважающая Вас Элеонора Рузвельт».

Тесла не сразу дал ответ, потом кивнул:

— Хорошо, Сава, я встречусь с госпожой Рузвельт. Возможно, мне хватит времени, чтобы сделать еще что-нибудь, чтобы приблизить победу.

— Итак, я могу передать господину Адамику, что ты согласен?

Тесла кивнул.

После короткой паузы Косанович упомянул о тревоге, которая беспокоит всех друзей Теслы:

— Дядя, тебе нельзя все время быть одному. Позволь мне пожить в твоем номере?

— Нет, Сава, я вполне могу обходиться без посторонней помощи. Я сообщу, когда смогу снова повидаться с тобой, а теперь ступай.

После ухода племянника старик позвонил прислуге и еще раз напомнил о строгом запрете входить к нему без разрешения или вызова. Правда, напоминать об этом не было надобности — вся прислуга была хорошо наслышана о причудах «мистера из тридцать третьего», однако Тесла есть Тесла. Он будет долбить свое, пока не выведет окружающих из себя.

Или отвадит.

Теперь настал наш черед. От потомков, отправившихся в психиатрическое путешествие, старик не сможет избавиться ни при каких обстоятельствах. Они вездесущи, бестелесны, лишены такта. Их интересуют глупейшие вопросы, например — неужели на пороге смерти он, посвятивший свою жизнь изобретательству, по-прежнему не может ответить, что такое электричество? И что знаменитый изобретатель имел в виду, утверждая, что «враг рода человеческого существует»? Такой поворот темы как вызов дьяволу способен украсить любую биографию. Придать ей манящий аромат — ну-ка, ну-ка?..

Как понимать его слова: «Эта пропитанная электричеством сущность так же материальна, как и окружающая действительность…» Не является ли она родственной иным враждебным сущностям, насквозь пропитанным «гравитацией», «магнетизмом», «сильными и слабыми взаимодействиями»? Другими словами, пусть умирающий объяснит, что ему известно о единой силе, вращающей весь этот убийственно трехмерный мир. И как быть со свободой воли?

И напоследок поинтересоваться его происхождением. Может, уважаемый профессор явился со звезд?

— Гипотеза интересная, — согласился Тесла. — Мне самому не раз приходило в голову, что своим происхождением я обязан звездам, однако это не так. Или не совсем так.

Он задумался.

— В подтверждение могу привести несколько примеров. Например, болезни, которые донимали меня, были свойственны исключительно мне одному. Например, вспышки света, невероятная слуховая чувствительность, нервные припадки особого рода, способность воссоздавать в воображении работу любого агрегата. В работе мне не нужны были чертежи, бесконечные опыты — все эти манипуляции я производил в уме и сразу выдавал результат. Я обращался к врачам, но даже самые опытные из них признавались, что не понимают ни причин заболевания, ни способов терапии, что очень удивительно для образованных эскулапов. Обычно они знают все на свете. Когда мне было шестнадцать лет, я заболел холерой — эта напасть в те годы часто посещала Балканы. Девять месяцев я валялся в постели, был на грани смерти. Местные доктора напрочь отказались от меня. Вылечила меня неизвестная старушка. Она напоила меня отваром из каких-то чудодейственных бобов. Я почувствовал себя лучше, с тех пор никто и никогда не слыхал об удивительной целительнице.

Он улыбнулся и, как бы доверяя что-то очень личное и важное, прибавил:

— Только между нами. Я почувствовал себя лучше, как только отец поклялся, что готов на все, пусть даже я стану инженером, только пусть Бог сохранит мне жизнь. На следующий день я уже был на ногах.

Что еще?

Я, потомок, ухватился за его признание.

— Вам не кажется странным, что всегда и везде в вас видели чужака? Даже лучшие друзья признавались, что вы человек «странный», «не от мира сего».

— Это веский аргумент. Действительно, я никогда не мог избавиться от ощущения, что даже те, кто благоговейно взирал на меня, неспособны понять меня до конца. Косвенными доказательствами также можно считать мои странные взаимоотношения с женским полом или привязанность к пернатым, но это вас не устраивает. Если я правильно понял, вы настаиваете на чистосердечном признании?

Я кивнул.

Тесла усмехнулся.

— Ваша гипотеза — всего лишь приближение к тайне. Безусловно, я — человеческого рода. Известны мои родители и родители моих родителей, а если вы настаиваете на своем варианте, давайте по порядку. Прежде разберитесь с земной составляющей моей жизни и только затем выдвигайте гипотезы. Возможно, ясность в этом вопросе поможет отыскать ответ и на все остальные вопросы.

Это был дельный совет. Давайте последуем ему и растворимся во времени и пространстве.

* * *

70-е годы XIX века

Западная Хорватия, провинция Лика

Дебри, горы, небо, долгий пеший путь до провинциального центра Госпич.

Это Смиляны, деревушка в Западной Хорватии, где веками бок о бок жили сербы и хорваты, где на десяток дворов был костел и православная церковь, где детей обучали на немецком, а служить молодежь уходила в австрийскую армию, под Габсбургов. Рядом с церковью дом, в котором проживал местный православный священник Милутин Тесла. Его брат Иосип, дядя Никола, дослужился до профессора в Военной академии в Вене.

Сам Никола, четвертый ребенок в семье, ощущал себя в Смилянах в преддверье рая.

Еще бы!

С чем сравнить радость наблюдать за овечьими отарами, бродящими по ущельям, кормить голубей, встречать по вечерам гусиную стаю, на крыльях возвращающуюся с опушки леса, где они паслись весь день, играть с котом или наблюдать за грозой, рассыпающей молнии далеко внизу?

Горы — это заповедник, где явления природы, в особенности грозы, можно изучать сверху, свесив голову за край пропасти.

Облака в горах совсем не те, что на равнине. Там, на плоскости, они высшие существа, поднебесная сила, порой изрыгающая гром и молнии. В горах это скорее туман, помеха, нечто враждебное человеку, липкое и беспросветное нечто.

Старик-пастух предупредил:

— Угодишь в него — не вздумай помянуть нечистую силу. Лучше прикуси язык! Не дай бог услышит. Если тебе не повезет и ты ненароком привлечешь к себе внимание облака, спасайся! Беги сломя голову!

Электричество возникло из ничего, из кошачьей шкуры. Гладил Мачака, и у того со спины густо посыпались искры.

Мать встревожилась:

— Оставь кота в покое! Еще устроишь пожар.

Шестилетний Никола с удивлением глянул на семейного любимца. Какая сила таилась в мягкой черной шкуре животного? Искры густо сыпались на руки, никаких болезненных ощущений не вызвали — и вдруг пожар! Почему эта сила, ласковая к нему, так страшит родителей?

Никола вопросительно посмотрел на отца.

Тот глубокомысленно заявил:

— Электричество! Сила природы.

— Что такое природа?

Отец задумался, потом обвел руками круг.

— Природа — это все, что нас окружает. Творение Господа.

От такого объяснения стало еще интересней. Выходит, природа та же кошка? В таком случае кто гладит ее по спине? Не иначе Бог.

От такого вывода закружилась голова.

Полез в книги за разъяснениями — благо их в доме хватало. Отец, священник православного толка, любил книги, однако детей к светской премудрости до времени не подпускал.

Этот запрет касался и маленького Никола, однако на этот раз отец столкнулся с неслыханным упрямством — младший ухитрялся незаметно брать свечи, затем негодник тщательно затыкал все щели в своей комнате и читал ночь напролет.

Отец, заставая его за запрещенным занятием, «очень сердился».

* * *

Прыжка не получилось.

Неведомая сила преградила путь. Врезался во что-то липкое, влажное, тягучее. От ужаса закрыл глаза.

Когда отпустило, осторожно глянул, убедился — вот он, край оврага, в двух шагах, а добраться до него сил нет. Измотала эта облачная, нудящая взвесь.

Где она?

Небо чистое, горы — рукой подать. По донному разрезу оврага бежит ручей.

Никола осторожно, помогая себе руками, спустился к урезу воды, заглянул в мелкую заводь. В воде отразилось его лицо, нависшие ветки елей, тусклые облачка — и более ничего!

Этот факт толкал на размышления. Так было ли оно, запредельное, мутное месиво, или это только игра воображения? А если даже игра — можно ли считать ее реальностью? Такой же, как поток воды, склоны оврага, местами осыпающиеся песчаными языками, небо и проплывающие над ним облака?

Как родной дом?

Как упреки отца — хватит витать в облаках, Никола!

Ты пренебрегаешь вечерней молитвой, Никола.

Ты ленишься писать, Никола.

Ответ очертился ясно, без возражений — о происшествии с облаком никому ни слова, иначе отец заставит читать катехизис, а то еще устроит окропление святой водой или повезет в Белград очищать сына от скверны.

Он уже сам как-нибудь! Придумает что-нибудь более действенное. Например, можно ударить злую силу волшебным копьем! А еще лучше электрическим током. Чем ответит дьявол? Нашлет еще какую-нибудь муть? А мы его еще раз током, да с повышенным напряжением.

Идея интересная, но как воплотить ее?

* * *

Счастье разбилось в одночасье. Старший брат Дани, защитник и изобретатель игр, упал с лошади и разбился. На похоронах мать приказала: «Пойди поцелуй Даниэля!»

Он прижался ртом к его холодным, как лед, губам. Вечером мать уложила Нико в постель, укрыла одеялом, немного помолчала и со струящимися по лицу слезами сказала: «Господь дал мне одного сына в полночь и в полночь забрал другого».

Наихудшее свершилось. Он остался один на свете. Теперь Нико был в ответе за все, что творилось вокруг. Любые его поступки, достойные похвалы, вызывали у родителей лишь обостренное чувство потери. Они не забывали напомнить — ты поступил совсем как Дани. Или — Дани никогда бы не позволил себе такое.

Это был тяжелый груз, особенно если тебе при этом будут напоминать — Дани решал такие задачки в два счета, Дани в рот не брал сигареты.

Шестилетнего мальчика надолго лишили уверенности в себе. Никола вспоминал об этом не в упрек родителям, а исключительно в познавательном смысле. Взросление давалось ему с большим трудом.

Вообще детство Теслы являет собой классический пример трудновоспитуемости гения, независимо от того, из каких далей его занесло на нашу планету. Обостренное восприятие порой ставило перед маленьким Нико неразрешимые проблемы. Его захлестывали страсти, недостаток опыта лишал уверенности в себе. Он ждал от мира особого пиетета, некоего обязательного божественного одобрения его появлению на свет, чем, в сущности, грешит каждый ребенок и что, по существу, сотворило нашу цивилизацию, так как вилка между желаемым воображаемым и приземленным обыденным есть наилучший повод к самосовершенствованию.

Правда, цена бывает неоправданно велика, и подавляющее большинство не справляется, но гении обычно справляются.

Но не все — исключения как раз и портят наш мир.

Наш герой выкарабкался из этого лабиринта с достойной уважения ловкостью.

— Изобретательность подсказала мне — все дело в принципах. Стоит только возложить ответственность на других, и я навсегда останусь изгоем. Следовательно, следует отыскать иную точку отсчета и попытаться взглянуть на облака сверху, с кромки обрыва. Замыкаться в своих обидах, тем более обвинять в них окружающий мир бессмысленно. Полезнее попытаться стать первым и попытаться помочь людям.

Правда, этот рецепт не спасал от ошибок. Пытаясь обрести уверенность в себе, Нико перепробовал много способов, но в большинстве случаев они лишь усугубляли его положение. Например, в реальном училище в Госпиче его невзлюбили все и сразу. Учителя — за то, что новый ученик сразу называл ответ, не давая закончить диктовать условия задачи. Все сложнейшие вычисления сын местного православного священника, недавно переведенного сюда из деревенского захолустья, молниеносно производил в уме. Одноклассники — за то, что был высок, неуклюж и худ, за то, что был левшой (впоследствии научился владеть обеими руками).

* * *

70-е годы XIX века

Западная Хорватия, городок Госпич

— К восьми годам, когда семья переехала в Госпич, я уже много знал. Я владел немецким, французским, итальянским языками, у меня были лучшие оценки по всем предметам, кроме рисования и черчения, хотя дома я прекрасно чертил и недурно рисовал. Это объяснялось тем, что ученик, занимающий последнее место по черчению и рисованию, в соответствии с правилами училища подлежал исключению. Один из мальчиков, имевший средние оценки по всем предметам, рисовал и чертил хуже всех, и это грозило ему исключением. Тогда я решил стать худшим учеником класса по этим предметам, будучи уверен, что мои успехи по математике и физике не позволят применить ко мне строгую меру наказания.

К сожалению, этот героизм долго оставался в тени. Славу и признание я заслужил, когда местный предприниматель решил облагодетельствовать родной город. Он решил на свои средства организовать пожарное депо. Была куплена новая техника, заготовлена униформа, а команда обучалась для несения службы и проведения парадов.

Пожарная машина представляла собой окрашенный в красные и черные цвета насос, который приводили в действие шестнадцать человек. Однажды после полудня шли приготовления к официальному испытанию, и машину прикатили к реке. Все население собралось на берегу, чтобы полюбоваться необычным зрелищем. Когда с речами, аплодисментами и поздравлениями вперемежку с благодарностями было закончено, прозвучала команда качать. Гордые пожарные, а также добровольцы из местных, по восемь человек с каждой стороны, бодро взялись за ручки.

Верх — вниз, верх — вниз, и никакого толку.

Ни одной капли воды не выдавилось из брандспойта. Преподаватели реального училища, приглашенные специалисты тщетно пытались найти неисправность. Фиаско казалось полным, пока я не прибежал на берег.

Что я знал о механизмах? Ничего, разве что слышал мимоходом о давлении воздуха. Наобум потрогал водозаборник, лежавший в воде, и обнаружил, что шланг пуст. Тогда я вошел поглубже в воду и расправил рукав. Вода хлынула мощно, испортив немало воскресных нарядов.

Архимед, бежавший обнаженным по улицам Сиракуз и кричавший во весь голос: «Эврика!», не произвел большего впечатления, чем я. Меня на плечах пронесли по Госпичу, я стал героем дня.

Что касается изобретательности, этой жилкой я в первую очередь обязан матери, придумавшей столько усовершенствований к своему ткацкому станку, что ее долго помнили в Госпиче как великую рукодельницу. Она трудилась без устали, с рассвета до поздней ночи. Большая часть одежды и обстановки в доме сделаны ее руками. Когда матери было за шестьдесят, ее пальцы еще двигались настолько проворно, что в мгновение ока она могла завязать три узелка.

В этой связи следует упомянуть, что творческий подход к делу я проявил и при ловле лягушек и майских жуков. Решая эти инженерные задачи, я, видимо, действовал под влиянием инстинктивного побуждения поставить природную энергию на службу человеку.

В ту пору майские жуки — или июньские, как их называют в Америке, — стали настоящим бедствием для страны. Иногда под их тяжестью ломались ветви деревьев, кустарник был просто черен от летучей нечисти.

Наловив достаточно жуков, я прикрепил четырех к крестовине. Она была насажена на тонкий шпиндель, к которому также был прикреплен большой диск. Вращаясь, крестовина передавала движение диску.

Эти существа оказались удивительными тружениками. Стоило их запустить, как они кружились часами, не проявляя никакого желания остановиться. Чем жарче становилось, тем усерднее они трудились, так что даровой «энергии» было хоть отбавляй.

Все шло хорошо до тех пор, пока не появился новый мальчик — сын отставного офицера австрийской армии. Этот дворянский сын ел майских жуков живьем, будто это были нежнейшие устрицы. Зрелище было настолько отвратительным, что я прекратил опыты в этом направлении, выпустил своих трудяг и вообще никогда в жизни не дотрагивался до майского жука в частности и до любого другого насекомого вообще.

Так инженерная сметка впервые столкнулась со странностями человеческой натуры, которые в свою очередь тоже требовали разъяснений.

Впрочем, каждый из нас способен вспомнить о себе нечто несуразное. Тесла, например испытывал «жгучее отвращение к женским серьгам. Однако к другим украшениям, например к браслетам, я относился с интересом в зависимости от дизайна. Сверкание кристаллов и всяких иных предметов с острыми краями и гладкими поверхностями меня просто завораживало, в то же время чрезвычайно оскорбительной мне казалась форма жемчужин. Я никогда бы не дотронулся до волос другого человека, разве что под дулом пистолета. При взгляде на персик меня бросало в жар, а если где-нибудь в доме находился кусочек камфары, это вызывало у меня сильнейший душевный разлад. Даже сейчас мне с трудом дается восприятие некоторых выводящих из равновесия импульсов.

До сих пор, когда бросаю маленькие бумажные квадратики в сосуд с жидкостью, всегда ощущаю во рту специфический и ужасный вкус».

Его частенько преследовали наваждения. Часто в самый неподходящий момент подростка настигали какие-то нелепые, неуместные желания. Говоря современным языком, его часто донимали обрывки чуждых, навязанных извне программ. Подчиняясь им, «во время прогулок я считал шаги, за обедом вычислял объем суповых тарелок, кофейных чашек и кусочков пищи. Иными словами, моя трапеза превращалась во что-то похожее на математическую обработку данных, что, понятно, не доставляло мне никакого удовольствия. Все, что мне приходилось исполнять регулярно, я с упорством умалишенного обязательно делил на три этапа, и всякий сбой необходимо требовал повторить все сначала, даже если это отнимало несуразно много времени».

— Необычные видения зачастую являлись мне в сопровождении нестерпимо ярких вспышек света. Они причиняли жуткие страдания, искажали вид реальных предметов, мешали думать и работать.

Теперь что касается посещавших нашего героя мыслеобразов.

— Это были изображения неких предметов, а также сцены, которые я видел буквально наяву, пусть даже впоследствии мне больше никогда не приходилось встречаться с ними. Когда при мне произносили название какого-либо предмета, его очертания живо представали перед моим взором — иногда я просто не мог определить, являлось ли то, что видел, материальным или нет. Подобные видения пугали меня более всего на свете, в такие минуты я места себе не мог найти.

К кому я только не обращался, но до сих пор никто из психологов или физиологов не смог дать удовлетворительное объяснение этим необычным явлениям. Полагаю, они уникальны. Вероятно, я получил этот дар от рождения, поскольку мой брат испытывал те же трудности.

Пауза была долгая, длиной в несколько сигарет.

Наконец старик продолжил:

— Чтобы освободиться от этих преследовавших меня фантазий, мне приходилось концентрировать свои мысли на чем-нибудь другом, виденном мною раньше. В том случае я чувствовал временное облегчение, но для этого мне приходилось постоянно выдумывать новые образы.

Скоро мое воображение иссякло. Что я, маленький мальчик, видел? Только предметы домашнего обихода и объекты ближайшего окружения. Так что подобная оздоровительная методика быстро утратила свою силу. Тогда я неосознанно начал совершать экскурсии за пределы мирка, который знал.

Это были замечательные путешествия.

Сначала пейзажи были расплывчатыми и мутными и таяли, когда я пытался сосредоточить на них свое внимание, но постепенно мне удалось научиться фиксировать детали; «дорожные» впечатления приобрели яркость и отчетливость реальности.

Вскоре мне открылось, что проще всего идти мысленно вслед за пробегающими по небу облаками. Так я обзавелся массой новых впечатлений, познакомился с сущностями, не имеющими отношения к действительности. На этом я настаиваю особо, ведь одна из них назвалась «дьяволом».

Скоро я сумел обуздать воображение и направить свои фантазии в область всеобщего блага. Я сам дошел до мысли, что добиться этого без использования электричества невозможно. Еженощно (а иногда ежедневно), уединившись, я отправлялся путешествовать — посещал иные места, удивительные города и земли, знакомился там с людьми, заводил друзей и знакомых. Пусть это звучит невероятно, но они были мне так же дороги, как и те, что окружали меня в реальной жизни, и ни на йоту менее яркими в общении.

Подобным образом я путешествовал до семнадцати лет, когда мои мысли окончательно настроились на технические приспособления. Вот когда я испытал триумф. С величайшей легкостью я мог видеть все детали конструкций. Мне не нужны были модели, чертежи или опыты. Я обладал невероятной способностью мысленно воспроизводить работу любого механизма, процесса, явления.

Можно ли считать этот метод чем-то радикально новым в изобретательстве? Беру смелость заявить, так оно и есть. Визуализация концепций и идей радикально отличается от натурного экспериментирования и является, по моему мнению, куда более быстрым и действенным методом оценить новизну, полезность и осуществимость идеи.

Я работаю не прикасаясь.^[3]

К сожалению, теория пока неспособна ответить на вопрос, как быть со вспышками света, всю мою жизнь преследующими меня, и даже теперь на пороге смерти, плутая в двух шагах от разгадки, я, Никола Тесла, не могу дать однозначный вопрос, где находится источник этих трансляций и чем является эта выдуманная мною, насквозь пропитанная электричеством сущность. О своих догадках я умолчу…

Или лучше выложить все как есть, и пусть другие разбираются с беспроводной передачей энергии на расстояние, с возможностью добывать или отсасывать энергию буквально из любой точки пространства, с неограниченной передачей информационных сигналов, называемой теперь в насмешку надо мной «радио»; с «лучами смерти», с неограниченным потенциалом ионосферы, с автоматами, называемыми некоторыми писаками роботами, но, главное, с вопросом — кому и зачем это нужно?

Почему мы так спешим и какая сила гонит нас в такие пространства, где уже не будет ни Мачака, ни возвращающихся с пастбища гусей; ни пожарных насосов, для работы которых необходимы усилия по меньшей мере шестнадцати человек; ни Архимедов, бегающих обнаженными по улицам; ни злобных, вороватых тупиц типа «изобретателя радио» Маркони; ни капитанов бизнеса, знающих, но скрывающих тайну происхождения денег; ни женщин, преследующих своих избранников ненасытной жаждой страсти; не будет даже чиновников военно-морского флота Соединенных Штатов, редких проныр и ретроградов, пекущихся исключительно о собственном благополучии?

Я даже готов согласиться, что голые все-таки будут бегать по улицам, но можно ли будет называть их Архимедами?

Тесла поднялся, накинул халат, приблизился к окну.

Глава 2

Январь, 1943 год

Нью-Йорк, Манхэттен, гостиница «Нью-йоркер»

Было далеко заполночь. Небо было свободно от облаков, только редкие звезды тускло светили на плоском небосводе. Подсветка распространялась снизу, со дна городских ущелий, и небоскребы, опоясанные цепочками сигнальных огней, рисовались черными глыбистыми великанами, охранявшими этот самый большой, самый шумный на земле город. Здесь в разгар войны не пользовались светомаскировкой — до самого ближайшего театра военных действий было по меньшей мере четыре тысячи километров, и никому в голову не могло прийти, что на севере Германии, на острове Пенемюнде уже прорисовывался эскиз двухступенчатой баллистической ракеты с ядерной боеголовкой для бомбардировки Нью-Йорка.

Правда, известно об этом стало спустя полвека после смерти Теслы, но, к сожалению, даже знание будущего мало чем могло помочь мне.

Как, впрочем, и воображение.

Я считал себя опытным психонавтом, но и мне не удалось отыскать ни единой улики! Ни в его опубликованной биографии, ни в воспоминаниях современников, ни в оценках авторитетных ученых, ни даже в только что озвученной исповеди не было и слабого намека на внеземное происхождение. Как в таких условиях выполнить заказ на изобретение тайны, соблюдая при этом «объективность», ссылаясь на «доказательную базу», используя «железную логику»? Единственной, да и то заросшей, исчезающей во времени тропкой могло служить сравнение Теслы с Леонардо да Винчи, нередко повторяющееся на страницах посвященной «гению электричества» литературы. Но с Леонардо куда проще. Он жил по крайней мере на полтыщи лет раньше, а в такой дали можно разглядеть все что угодно.

Поди проверь.

Этот худющий, высоченный изобретатель с орлиным профилем мало походил на инопланетянина, на пришельца из параллельных миров или чернокнижника двадцатого века. Скорее на несчастного больного старика, обворованного современниками, сумевшими выудить у него самые заветные изобретения, которыми он мечтал осчастливить род человеческий.

Растащили, раздергали, затаскали по судам.

Неужели такое случается на далеких планетах? Неужели в параллельных мирах есть пронырливые завистники, посягающие на чужое? Неужели в оккультном мире тоже можно встретить проходимцев типа Джона Кили, Гастона Булмера или «графа» Виктора Люстига?^[4]

В это верится с трудом.

Что касается Земли, теперь даже в университетских учебниках редко встретишь имя того, чьими усилиями сформировался новый — электрический! — мир.

Его отодвинули в сторону всякого рода Маркони, Томсоны, Пьюпины. Потомки отделались от него наименованием единицы магнитной индукции, сказками насчет Тунгусского метеорита и бредовыми идеями инопланетного происхождения. Это было так по-человечески.

Он держался достойно, без уныния и покаяния. Ему было наплевать на присутствие потомков. Как и его вымышленные собратья, капитан Немо и инженер Гарин, он привык действовать в одиночку. Он отказался от семьи, он пресекал всякое, даже малейшее вмешательство в свою личную жизнь. Он научился разговаривать с самим собой, что вполне подтверждало его неземное происхождение. Он был готов рассказать о самом себе и не боялся выслушать приговор потомков. В надежде на понимание он был готов переворошить свою память, и, самое важное, у него еще хватало сил изобрести собственное прошлое. Укоры памяти не страшили его.

Многие ли из нас в преддверии смерти способны выдержать укоры памяти?

Я спрашиваю: многие ли из вас в ожидании своего смертного часа способны выдержать напоминание о прошлых грехах?

То-то!

А вы советуете не безумствовать.

Я, потомок, по рукам и ногам связанный договором на производство тайн, сразу почувствовал, что угодил на крючок к этому самому загадочному, самому необычному субъекту на земле, с такой легкостью обращавшегося с тайнами. Он был дока в этом деле.

Что ж, поучимся.

Старик обладал завидной способностью изобретать то, что другим не под силу. Ему всегда доставало фантазии и умения быть если не первым, то единственным. Несмотря на то что этот потерявший родину серб был падок на лесть, позволял себе лукавить, был обидчив, тщеславен, а порой просто мелочен, с ним было интересно. Пусть он нередко пытался спрятаться за обстоятельства, частенько вымышленные, пусть то и дело к месту и не к месту жаловался на происки врагов и легкомысленно намекал, что где-то там, на другой планете, в таинственной Сербии или в созвездии России, его ждали бы нескончаемые похвалы, таскание по планете на руках, — его хотелось слушать. Он сумел уверить меня, потомка, что только там, в гористой местности, можно построить установку, с помощью которой так просто качать энергию из-под ног, из самой плоти нашей родной планеты.^[5]

Его мания гипнотизировала, он был способен заворожить любого. Он предложил мне сесть, сам устроился напротив. Положил ногу на ногу, запахнул полу темно-синего халата, закурил.

— Мне с детства была предназначена стезя священника. Так решил мой отец. Эта перспектива, как черная туча, висела надо мной. В будущее я вглядывался со страхом, и если бы не помощь издалека — из того пространства, которое вы теперь называете «космическим», а мы в мои лучшие годы — «свободным» или «межпланетным» и в котором я мысленно блуждал в компании с самим собой, — я бы никогда бы не добрался до Нью-Йорка, до этого тридцать третьего этажа.

Что Нью-Йорк! Если бы я послушался отца, я вообще вряд ли выжил.

В тот год мы воевали с турками, и мне довелось полюбоваться на повешенных, забитых до смерти, застреленных, четвертованных, насаженных на кол людей. Видел отрубленные головы, видел детей, наколотых на штыки, словно куропатки на шампурах в нью-йоркских ресторанах.

К счастью, мне посчастливилось избежать плена, и в 1875 году я вернулся в Госпич. В следующем семестре начал учебу в Австрии, получив от приграничного военного министерства стипендию.

Но до этого я переболел холерой, и все по причине непреклонности отца, упрямо желавшего видеть меня попом. Впрочем, даже переболел я не так, как все остальные земляне. Эта нудная, обессиливающая хворь, которую местный доктор отказывался признавать холерой, девять месяцев изводила меня. Я окончательно лишился сил и вновь оказался на пороге смерти. Во время одного из губительных приступов, который вполне мог оказаться предсмертным, в комнату вбежал отец.

Как сейчас вижу его мертвенно-бледное лицо. Он попытался ободрить меня. Он спросил, что я сам думаю о своей болезни. Я с трудом ответил — может, мне и удастся поправиться, если ты разрешишь мне изучать инженерное дело.

— Ты поступишь в лучшее в мире техническое учебное заведение, — торжественно заверил он, и это были не пустые слова. У Милутина всегда так — сказал как отрезал. С моей души спал тяжкий груз, но, откровенно говоря, я молил Бога, чтобы эта клятва не запоздала. На следующее утро к нам в дом постучалась какая-то старушка и предложила напоить меня отваром из каких-то бобов. Эту старуху я больше никогда не встречал, мать не любила вспоминать о ней. Попив отвар, я сразу пошел на поправку, чем вновь прославился в нашем маленьком унылом Госпиче. Жители приходили к нам полюбоваться на нового Лазаря. Когда я окончательно встал на ноги, отец настоял, чтобы я провел год на свежем воздухе, занимаясь оздоровительными физическими упражнениями.

Я вынужден был согласиться. Осуществление неизвестной, непонятной мне самому мечты откладывалось. Нагруженный охотничьим снаряжением и связкой книг, я бродил по горам, и это общение с природой, наблюдения за природными электрическими явлениями, которых у нас в горах всегда в избытке, навсегда сдружили меня с грозами. Не могу сказать того же о звездах. Мы так и не смогли найти общий язык. Я пытался заговорить с ними, но ответа не дождался. Они были холодны и молчаливы и позволяли разве что изучать себя…

Он не договорил. Притушил сигарету в пепельнице, затем бросил испытующий взгляд в мою сторону:

— Возможно, скрывали тайну моего происхождения?..

Я промолчал. Я не мог отделаться от ощущения, что в разговоре со мной, незримым и въедливо-любопытным потомком, старик вновь занялся своим любимым делом. Хотя что мог изобрести умирающий? Какую такую электрическую штуку, с помощью которой можно было перевернуть мир? Разве что собственное прошлое, играя с которым можно оправдать любые свои промашки или грехи, даже излишнюю страсть к саморекламе, обиду на конкурентов, неудачные и унизительные попытки навязать свою волю сильным мира сего, отказавшим ему в средствах на решение самой грандиозной технической проблемы — распространение электрической энергии без проводов.

Куда он звал меня? К чему заставлял прислушаться?

— У меня, — неожиданно сильным и ясным голосом продолжил Тесла, — зарождалось множество идей, обычно просто нереальных. Они являлись мне в виде пронзительных до боли видений. Жаль, что в ту пору я был безграмотным, как Эдисон, Маркони, профессор Элайхью Томсон или мой соотечественник Майкл Пьюпин. Этот проныра очень скоро сообразил, что куда больше он сможет заработать, выступая против Теслы и грабя его, чем помогая ему, поэтому он примкнул к Томсону и к так называемому «изобретателю радио» Маркони. Все его патенты либо мошенничество, либо похищены у меня.

Впрочем, это случилось позже, а в дни подросткового изобретательства я вообразил, будто переправлять письма и посылки по морю в подводной трубе, помещая их в контейнеры сферической формы, куда быстрее и выгоднее. Я продумал конструкцию насосной станции для перегонки воды по трубе, тщательно проработал все остальные вопросы. Лишь одну пустяковую деталь беспечно оставил без внимания. Я самонадеянно допускал произвольную скорость перекачки и, более того, находил удовольствие в ее легкомысленном увеличении. В уме я добился изумительных эксплуатационных характеристик, и расчеты вроде бы доказывали осуществимость проекта.

Если бы не дьявольски вязкое сопротивление воды! Сколько энергии надо потратить, чтобы преодолеть его, и возможно ли вообще увеличить скорость до необходимой величины?

* * *

80-е годы XIX века

Австро-Венгрия, провинция Штирия, Грац

— К концу каникул меня отправили в Высшую техническую школу в Граце. Это было одно из лучших технических учебных заведений в Австро-Венгрии. Именно этого момента я страстно ждал и начал учение при добром покровительстве и с твердым намерением добиться успеха. Благодаря урокам моего отца и выпавшим мне благоприятным возможностям я мог выбирать предметы по своему желанию, и рисование от руки больше не досаждало мне.

Скажу откровенно — меня понесло. Я мечтал сделать подарок родителям и в течение всего первого курса трудился до одиннадцати вечера, включая воскресные и праздничные дни. Это при том, что мой рабочий день регулярно начинался в три часа ночи. Понятно, меня сразу записали в зубрилы, причем в зубрилы самого противного, самого невыносимого для сокурсников толка — в зубрилы-отличники.

Вообрази мое удивление, когда я, вернувшись домой и предъявив свидетельства, что в течение года сдал девять экзаменов, нарвался на гнев отца, который на моих глазах сжег все эти награды, заработанные тяжким трудом. Это здорово ударило по моему самолюбию. Такого оскорбления я не ожидал.

Тесла вновь достал сигарету, поглядел поверх нее на ступенчатый оголовок Эмпайр-стейт-билдинг и с усмешкой добавил:

— Секрет этой маленькой тайны открылся позже. Вернувшись домой после смерти отца, я нашел связку писем от моих преподавателей, где они в один голос заклинали Милутина воздействовать на лучшего в их жизни ученика. Не хватало, чтобы он погиб от переутомления!

Он артистично, с размаху прикрыл свою тощую гениальную голову растопыренной пятерней.

— Золотое время! Я с головой погрузился в родную мне стихию и целиком посвятил себя самым интересным вещам на свете — физике, механике, математическим исследованиям. Отцу я дал слово соблюдать режим, не перенапрягаться и, вернувшись в Грац, все свободное время проводил в библиотеках. Тогда у меня обнаружилась мания… Не знаю, стоит ли упоминать об этом?

— Но вы уже упомянули о ней в своих воспоминаниях!

— Поспешил! — признался Тесла и добавил: — Однако, что было — было! Я обнаружил в себе решимость все доводить до конца. Это было похоже на самоистязательство. Меня, например, заинтересовал Вольтер, и я решил познакомиться с его трудами. Взял первый том его сочинений… Представь мой ужас, когда выяснилось, что этот автор написал более сотни томов, к тому же напечатанных мелким шрифтом. Я выпивал по семьдесят две чашки черного кофе в день. Я дочитал их до конца, но, когда отодвинул от себя последнюю книгу, дал клятву: «Никогда впредь!»

Постепенно наладились отношения и с сокурсниками, которым я никогда не отказывал в помощи. Несколько преподавателей, среди них профессор Рогнер, преподававший арифметические науки и геометрию, профессор Пешль, возглавлявший кафедру теоретической и экспериментальной физики, и доктор Алле, читавший курс по интегральным исчислениям и специализировавшийся на дифференциальных уравнениях, давали обо мне самые благоприятные отзывы.

О Пешле следует упомянуть подробнее. Его доброжелательная ирония сделала из меня того, кем я стал. Противоборствуя с ним, я отыскал свою звезду. Мне нестерпимо захотелось стать инженером. По тем временам это было завидное поприще.

Когда я учился на втором курсе, в кабинет физики привезли динамо-машину постоянного тока. Понятно, о чем я веду речь?

— Да, господин Тесла. Это такая штуковина, оборудованная примитивным коллектором. В коллекторе имеются специальные щетки, или ламельки, с помощью которых ток снимается и передается в цепь. Позавчерашний день техники, сейчас такие не производят.

— И правильно делают! Коллектор сильно искрил, что невероятно раздражало меня. Уже тогда мне открылось — подобный контакт значительно снижает эффективность. Я не стал скрывать своих сомнений и вслух выразился в том смысле, что, устранив щетки, можно добиться большего коэффициента полезного действия.

Профессор Пешль добродушно высмеял мои поползновения:

— Тесла, несомненно, совершит великие дела, но осуществить высказанную им идею никогда не удастся. То, что он предлагает, сходно с попыткой заставить силу гравитации вызвать вращение. Тесла задумал создать вечный двигатель, электрический перпетуум-мобиле, а это невозможно. Отбросьте же, дорогой Тесла, эти мысли и направьте ваши усилия на что-либо более реальное.

Я принял вызов!

Собеседник поднял палец, призывая меня с особым вниманием отнестись к этому заявлению.

— В 1879 году умер отец, и забота о семье легла на мои плечи. В такой обузе мало приятного, но я принял ее на свои плечи. К сожалению, молодость грешит ошибками, и на третьем курсе я нечаянно пристрастился к азартным играм. Во что играть, мне было безразлично: в карты, бильярд, шахматы, главное — добиться поставленной цели — выиграть сразу и очень много. Выигрыш обычно был маловат, и я раздавал его партнерам, отчего скоро прослыл чудаком, тем более что выигрывал я редко. Чаще оставался в проигрыше. Приходилось занимать или просить деньги у матери. Однажды, когда я приехал на каникулы в Госпич, она одолжила деньги у своей приятельницы и передала их мне:

— Иди и веселись! Когда проиграешь все, что мы имеем, будет лучше. Думаю, тогда ты сможешь справиться со своей прихотью.

Сначала я спустил все, что раздобыла мать, и лишь в последний момент удача повернулась ко мне. С того момента все, что привыкли называть «человеческими слабостями», не привлекало меня.

На чей счет записать эту решимость? На счет человечьей силы воли или в графу исполнения программы, не мне судить, ведь, как вам известно, все люди — автоматы.

Разберетесь сами.

В 1878 году я закончил Высшую техническую школу в Граце — мне в ту пору шел двадцать первый год — и устроился на инженерную работу в Мариборе. В следующем году скончался отец, и семья, как я уже упоминал, осталась без средств к существованию. Я последовал завету Милутина и решил продолжить образование. Мама поддержала меня.

Я поступил на философский факультет Пражского университета и в течение года изучал философию, математику и физику…

Затем переехал в Будапешт, где в один прекрасный день разгадал тайну вращающегося магнитного поля.

* * *

Такова версия великого изобретателя.

«В один прекрасный день»!

К сожалению, подобным способом открытия совершаются только на небесах или в описаниях восторженных биографов. На Земле все происходит несколько иначе, поэтому придется обратиться к заслуживающим доверия материалам. Опираться на домыслы и досужие суждения значит потакать тем, кто во все горло уверяет — почему бы и нет?

Почему бы, например, не сохраниться снежному человеку, якобы до сих пор успешно скрывающемуся в джунглях, в горах, в степях? Говорят, некоторые из них сумели перебраться в города и, приодевшись, теперь разгуливают рядом с нами, а то и стараются всеми правдами и неправдами присвоить чужие изобретения или пробраться в парламент.

Почему бы НЛО не оказаться кораблями пришельцев, ведь всему прогрессивному человечеству известно, что у инопланетян нет и не может быть других забот, как без конца изучать земное население и при удобном случае стащить парочку землян, чтобы убедиться, сумеют ли они размножаться в неволе?

Почему бы на юге аравийского полуострова не быть стоянке межзвездных кораблей, ведь об этом так убедительно рассказывает Библия?

Почему бы древним языческим богам не оказаться космонавтами, прилетевшими на Землю, чтобы научить нас всему, что необходимо знать порядочному человеку, — от умения держать вилку до попыток разгадать великую тайну, есть ли жизнь на Марсе?

Почему бы, почему бы, почему бы…

Почему — нет?

А почему — да?!

Общаясь с Теслой, я накрепко усвоил, что вымысел — это святое! Придумывать можно все что угодно. Можно кричать об этом на каждом углу, можно даже объединяться в общества по поиску аномальных зон. Только нельзя пренебрегать разумом, тем более выдавать желаемое за действительное, то есть заступать за границу, за которой исключается возможность проверки, и если нет следов пришельцев, то говорить прямо — следов нет. Тем более представлять сфабрикованные артефакты в качестве доказательств своего безумия.

Но как быть с установкой на инопланетность Теслы, изначально заложенной в договор? Я ни разу даже намеком не поделился с умирающим своими проблемами, но изобретатель оказался достоин своей славы.

Он ловко обвел меня вокруг пальца.

Как?

Узнаете.

Что касается тайны открытия вращающегося магнитного поля и конструкции электродвигателя, способного совершать реальную работу, здесь необходимо внести кое-какие уточнения. Сошлюсь на серьезных биографов.^[6]

М. Сейфер вполне убедительно, цитируя письма, утверждает — на третьем году обучения в Граце у Теслы начались трудности.

Он заскучал.

Средств ему хватало. Никола помогали семья и состоятельные двоюродные братья. Не остался в стороне и дядя Иосип. По молодости и нехватке знаний не зная, как подступиться к осуществлению мечты, молодой человек решил бороться с отчаянием с помощью азартных игр. Пристрастился настолько, что иногда сутками не вылезал из-за карточного стола, чему есть свидетельства очевидцев. Выигранные деньги, о чем также упоминается в воспоминаниях, Тесла действительно возвращал партнерам, однако ответной любезности не дождался ни разу. В последнем семестре третьего курса он просадил все свои сбережения, включая деньги на учебу. Отец был в ярости, мать приехала со «стопкой ценных бумаг» и заявила…

Что заявила рассерженная мать, было сказано выше.

Отчаявшийся юноша действительно решил все поставить на кон, а потом в случае проигрыша утопиться. Это так по-человечески.

Он выиграл несусветную сумму. На этот раз юноша поостерегся вернуть выигранное партнерам, чем немало уязвил их жестокие сердца. Никола расплатился с заимодавцами, вернул долг матери.

Знавшие его в ту пору люди утверждают, будто молодой человек на самом деле одолел свою страсть, однако, судя по убедительным данным, приводимым тем же Сейфером, это преувеличение, поскольку Тесла, не задумываясь, ставил на кон свое будущее. Этим он занимался всю жизнь. Есть свидетельства того, что по приезде в США он снова начал захаживать в бильярдные. Один из служащих Эдисона вспоминал: «Играл он превосходно, мастер был великолепный. Никогда не набирал много очков, но его ловкие удары говорили о мастерстве истинного почитателя этой игры». Есть даже версия, будто много лет спустя, в начале 1890-х, Тесла ловил богатых жителей Нью-Йорка на дешевый трюк — перед партией притворялся, будто совсем не умеет играть.

Но вернемся в Грац.

Наступила сессия, однако Тесла, забросивший учебу, не был готов к экзаменам. Он просил об отсрочке и получил отказ. Никола Тесла так и не закончил Высшую политехническую школу в Граце и не получил никаких степеней в последнем семестре. Его отчислили, вероятно, не столько за неуспеваемость, сколько за азартные игры и, предположительно, за «распутство». По словам соседа по комнате, именно по этой причине «кузены, всегда присылавшие ему деньги, отказали Никола в помощи». Боясь, как бы не узнали родители, Тесла исчез, не сказав никому ни слова. Его бросились искать и, не найдя, решили, что он утонул в реке.

На самом деле Тесла отправился на юг, перешел границу Словении и в конце весны 1878 года прибыл в Марибор. Здесь занялся поиском работы. Вскоре получил место инженера с окладом 60 флоринов в месяц, но недолго продержался на этом месте. Он вновь ударился в бродяжничество и, побывав в Загребе, осел в маленькой прибрежной деревушке. Домой не возвращался, не желая объясняться с родителями по поводу бегства из Граца. Однако мысли его, как утверждал сам изобретатель (и этому можно верить), были постоянно заняты решением проблемы удаления коллектора из генератора постоянного тока.

Обнаружив сына после письма одного из знакомых, встретившего Теслу в Загребе, Милутин отправился на север. Никола наотрез отказался возвращаться в Грац. Милутин предложил попробовать еще раз и поступить в другой университет. На этом они помирились и оба вернулись в Госпич. Вновь принятый семьей Тесла начал ходить в церковь, чтобы послушать проповеди своего отца. Там он встретил Анну. Понятное дело, она была «высока и красива, с удивительно понимающими глазами». Первый и единственный раз в своей жизни Тесла сказал: «Я влюбился». Наслаждаясь обществом Анны, Никола брал ее на прогулки у реки или в Смиляны. Они много говорили о будущем. Он хотел стать электроинженером, она хотела замуж. Пришлось расстаться.

На следующий год отец умер, и спустя несколько месяцев, в 1880 году, во исполнение его воли Тесла уехал в Богемию.

К сожалению, после смерти кормильца положение семьи ухудшилось и Тесла больше не мог рассчитывать на помощь из дома. Мать уже не справлялась с нагрузкой. Никола пришлось прервать занятия и заняться поисками работы.

Как раз в ту пору Европу поразила пришедшая из-за океана мода на телефонизацию. Докатилась она и до Будапешта, где по инициативе знакомых дяди-профессора, братьев Пушкаш, образовалась компания, которая ставила своей целью открыть первую в Венгрии «американскую телефонную станцию».

Дядя порекомендовал племянника, и в январе 1881 года Тесла отправился в Будапешт, где с увлечением взялся за дело. Чего-чего, а рвения у Никола всегда было хоть отбавляй! По ходу он сделал ряд изобретений и, в частности, создал оригинальный усилитель голоса для телефона. Но все свое свободное время он по-прежнему отдавал электродвигателю, в котором отсутствовал бы коллектор.

* * *

Февраль, 1882 год

Венгрия, Будапешт

— Вскоре у меня вновь начались проблемы с чрезмерной работой, — рассказывал старик. — Резко обострилось восприятие. Я мог видеть весьма отдаленные предметы, видеть ночью. Слух утончился настолько, что разговор шепотом казался мне криком, а тиканье карманных часов в соседней комнате — ударами молота по наковальне. Прикосновение пальцев к любым предметам вызывало резкую боль. Ощущал колебания кровати или кресла, вызываемые проезжавшими по улице повозками. Пульс изменялся от тридцати до ста — ста двадцати ударов в минуту. Тем не менее и в полубреду я продолжал размышлять над этой штуковиной. Временами мне казалось, что решение так близко, что стоит только выздороветь, как он создаст конструкцию, во всем отвечающую его желанию.

Оздоровление наступило внезапно, без всяких усилий докторов, и однажды в один из февральских дней 1882 года, едва оправившись после болезни, прогуливаясь со своим школьным другом Жигети в городском парке Будапешта, он ощутил редкое умиротворение и радость от общения с природой. Особенно поражал заход солнца. По словам Жигети, Никола принялся вспоминать любимых поэтов, читал наизусть строки из Гёте. Это было невероятно — болезнь не смогла изгладить из памяти стихи, знакомые еще с детства:

Взгляни: уж солнце стало озарять

Сады и хижины прощальными лучами.

Оно заходит там, скрывается вдали

И пробуждает жизнь иного края…

О, дайте крылья мне, чтоб улететь с земли

И мчаться вслед за ним, в пути не уставая!

Произнеся «…в пути не уставая!», он буквально остолбенел. Как рассказывал Жигети, он тоже замер, не решаясь нарушить молчание друга. Неожиданно Тесла несколько бессвязно заговорил, что в своем естественном виде электричество всегда бывает переменным. Это означает, что его поток постоянно изменяется и, следовательно, нелепо тратить усилия на поддержание непрерывно текущего постоянного тока. Пусть поработает переменный.

Он говорил торопливо, часто взахлеб — пусть напряжение спадет до нуля и затем вновь достигнет максимального значения, и если обмотки скрестить перпендикулярно, то есть сдвинуть на девяносто градусов, на якорь будет постоянно действовать сила, которая заставит его занять среднее положение между двумя полюсами.

Проще не бывает — вместо одной цепи намотать на статор еще одну и подать на них равномерно изменяющееся напряжение. И каждый раз при перемене полярности…

Он тут же тростью нарисовал на песке принципиальную схему и обронил великую фразу:

— Оно все-таки будет вращаться и в обратном направлении. Все зависит от моего желания.

Жигети не мог понять, что происходит с другом. Он решил, что этот монолог относится к заходящему солнцу. Однако схема на песке расставила все по своим местам. Жигети поздравил друга, и они вместе порадовались открытию.

* * *

Январь, 1943 год

Нью-Йорк, гостиница «Нью-йоркер»

Старик сделал паузу, закурил. Его рука дрожала, однако продолжил он спокойным голосом:

— Это был мой первый прорыв на территорию тайны. Теперь у меня появилась возможность закрутить этот мир с помощью фантастических электродвигателей переменного тока.

Я выиграл!

Теперь надо было оформить выигрыш. В течение нескольких месяцев я разработал все возможные принципиальные схемы использования вращающегося магнитного поля, а также эскизы конструкций электродвигателей и генераторов — с обмотками, расположенными перпендикулярно друг к другу, и под углом в сто двадцать градусов, как принято сейчас. Другими словами, этот шквал открытий в конце концов оформился по меньшей мере в девять патентов, которые мне, невзирая на происки конкурентов, мне посчастливилось получить в Соединенных Штатах.

А конкурентов было немало, ведь сама идея использовать силу, которую Фарадей назвал индукцией и которая практически связывает движение свободных электронов в единое поле, была очень проста. Это до сих пор создает иллюзию необычайной легкости решения — что же здесь изобретать?! Это же ясно как дважды два! Странно, почему этого раньше не замечали?

Замечали, но довести дело до конкретного, работоспособного агрегата удалось только мне.

Конечно, ни одно открытие не может возникнуть по наитию, без предварительных длительных размышлений и ясного представления стоящей перед изобретателем задачи.

Без последнего яркого, как молния, откровения.

То же самое можно сказать об Архимеде, решившемся искупаться в ванне, до краев наполненной водой, о Ньютоне, напуганном яблоком, перед самым его носом упавшим с дерева, или о Джеймсе Уатте, вдруг обратившем внимание на кипящий чайник, крышка которого подпрыгивала под действием пара. Каждый из них вправе утверждать, что без этого последнего, немыслимого по своей простоте наблюдения невозможно завершить труд многих других пытливых исследователей.

Я вполне сознавал, что уже не ново вращать ротор, периодически изменяя полюса обмоток статора. Я не отрицаю вклада тех, кто работал до меня — Франсуа Араго, заставившего вращаться компас при прохождении вблизи электрического тока, Уолтера Бейли, продемонстрировавшего принципиальную возможность использования переменного магнитного поля перед Лондонским физическим обществом 28 июня 1879 года; Марселя Депре, который рассчитал, что «такого рода поле можно создавать без помощи коллектора, заряжая электромагниты двумя несинхронизированными потоками переменного тока», профессора Галилео Феррариса из Турина, американского инженера Брэдли, русского Доливо-Добровольского из «Телефункена». Это были достойные люди. Все они внесли вклад в мое открытие.

Другое дело — свора жадных псов, которая без конца пыталась вырвать из моих рук совершенные мною открытия.

Новизна не в том, что я впервые, не используя никаких механических контактов, заставил вращаться якорь мотора, а в том, что мне удалось превратить хаотичное движение электронов в гармонично протекающий, пригодный для использования на практике переменный ток. Суть моего изобретения состоит в конкретной конструкции, полноценно работающей при подаче переменного напряжения на клеммы обмоток.

О недругах после.

В те золотые дни 1878 года моя голова была занята мыслями, как воплотить задуманное в жизнь. Где я мог бы получить причитающийся мне выигрыш? Работа в телефонном отделе Будапештского правительственного телеграфа не давала такой возможности, и по совету Пушкаша и с его рекомендательным письмом я отправился в Париж, чтобы поступить в Континентальную компанию Эдисона.

Неожиданно Тесла лихорадочно, тычками затушил сигарету и раздраженно приказал:

— Все! Убирайтесь!..

Глава 3

Давайте безропотно растворимся во тьме. Пусть старик отдохнет.

Я уверен, скоро его разбудит одна из вспышек света, от которых он так никогда не избавился.

Так и есть.

Январь, 1943 год

Манхэттен, гостиница «Нью-йоркер»

Уже устроившись в постели, приняв лекарство — это в третьем часу ночи! — старик бесцеремонно поинтересовался:

— Итак, вы утверждаете, что я явился с Марса?!

Мы — тут как тут! — постарались уточнить:

— Ну, не совсем с Марса…

Старик вздохнул.

— Любопытно было бы взглянуть на марсианина, впервые увидавшего Париж. В ту пору это была столица мира. Вообразите столицу мира без Эйфелевой башни — ее тогда еще даже строить не начинали. В головах парижан еще только рождалась идея отметить столетие революции 1789 года Всемирной выставкой и грандиозным сооружением.

Каким — еще надо было решить.

Вообразите Елисейские Поля в мае, Гранд-опера, знаменитые бульвары в своей первозданной, только что созданной красоте! Прибавьте Лувр, Тюильри, площадь Республики, Монмартр. В городе было так много интересного, что я сутками бродил по его улицам. Увы, деньги таяли слишком быстро. Когда один из знакомых поинтересовался, как у меня дела, я ответил, что последние двадцать девять дней месяца самые тяжелые. Знаете, что поразило меня более всего? Разнообразие и объемы турнюров, которые позволяли себе местные дамы. Вы слыхали что-нибудь о турнюрах?

Автор подозрительно глянул на собеседника.

— Не пугайтесь, эту деталь дамского туалета изобрел не я. Турнюр — это такая подушечка, подкладываемая под платье сзади, чтобы дама выглядела пышнее. Турнюром также называют юбку, которую носят с такой подушечкой. Помню также обилие шелковых цилиндров, визиток, тростей, экипажей, а также толпы туристов, сутками глазеющих на новый Вавилон.

Я кивнул в окно, за которым затихал город небоскребов.

— Через полтораста лет современным Вавилоном назовут Нью-Йорк.

— В этом нет ничего удивительного. На земле всегда найдется притягательное местечко, куда стекаются все, кто желает угодить в лапы дьявола. Таких людей множество. Я сам, обманувшись в Париже, отправился в Нью-Йорк. Там я познакомился с мистером Чарльзом Бачелором, одним из администраторов «Эдисон континентл», в прошлом ассистентом и личным другом Эдисона, посоветовавшим мне не спешить с публикацией своих изобретений. «Такая поспешность, — заявил Бачелор, — может перечеркнуть всю вашу жизнь. Сначала попытайтесь получить патенты. Проще всего это сделать в Штатах, на земле обетованной».

Вообще мои биографы сильно преувеличивают роль мистера Бачелора в моей судьбе. Он был неплохой человек, однако принцип «каждый за себя» напрочь отравил его душу.

Но вернемся в Париж.

Опыт, который я привез с собой, был невелик, отрывист, зиял пустотами, но я был полон надежд создать нечто такое, что помогло бы мне осуществить мою мечту, а мечта была призрачна и волнующа — при помощи своего изобретательного разума осчастливить человечество и найти реальное средство для борьбы с дьяволом. Впрочем, по сути это было одно и то же…

— Вы постоянно упоминаете врага рода человеческого. Насколько мне известно, ваши религиозные убеждения куда ближе к буддистским представлениям о сверхъестественном. Вы утверждали, что Бога нет. Существует Создатель, хотя даже этот вопрос по существу выносится за скобки. По вашим словам, Творец есть средоточие или персонификация созидательных сил, ведь в природе не может существовать никакой другой силы, кроме созидательной. Например, электричество, точнее — природные электрические эффекты. Только по незнанию можно посчитать молнии уловками сатаны. Вы согласны, что такой взгляд упрощает проблему? Что вы понимаете под словами «враг человеческий»?

— Я не упрощаю проблему, я лишь свожу ее к более-менее разумному варианту. Если хотите, не к метафизическому, а к реальному. Согласитесь, бороться с метафизикой бессмысленно, ее не ударишь током, не разрушишь потоком высокоэнергетических частиц. Под «недругом» я понимаю некоторую физическую сущность — если хотите, существо, наложившее лапу на созидательный вектор человечества. Сместившее, так сказать, направление прогресса. К сожалению, эта сущность сумела завербовать множество сторонников среди сильных мира сего. Именно они постоянно ставили мне палки в колеса, но я сумел отомстить. Имейте в виду, эту сущность простаки не занимают. Для них существуют пугала, рожденные традиционными религиями.

— Вам не кажется, что такой взгляд на мироустройство чересчур проницателен?

— Нет, ведь мне о нем поведала голубка. (Птицы летают и чаще встречаются с Облаком. Легенда, рассказанная голубкой.) Но достаточно метафизики. Если вы настаиваете, что я прибыл с Марса или, как вы туманно выражаетесь, из глубин космоса (интересно, неужели вы сумели измерить глубину свободного пространства?), я готов подтвердить — да, я посланник небес. В незапамятные времена я метеоритом упал на землю, и с 9 на 10 июля 1856 года, ровно в полночь, меня разбудил удар молнии. Я обнаружил себя сразу и во всей красе — такая гипотеза вас устраивает? Вот и воспользуетесь ею. Если кто-то выразит сомнение, сошлитесь на меня. Кстати, много ли мне осталось, ведь я собирался прожить до 110 лет?

Ошарашенный, я признался:

— Несколько дней…

— Вот видите. Скоро у вас будут развязаны руки, так что вы можете писать обо мне все что вам угодно. Только подчеркните — приоритет в использовании радиоволн принадлежит мне!^[7] Итак, на чем мы остановились?

— На турнюрах.

* * *

Апрель, 1882 год

Париж, Страсбург

— Понятно, какое волнение я испытал, когда вошел в двери «Эдисон континентл» в Париже. Здесь было гнездо, в котором, как мне казалось, перелетевшие через океан птенцы Томаса Алвы Эдисона засучив рукава с неподдельным энтузиазмом взялись за электрификацию Европы. Я по неопытности сразу внес несколько конструктивных улучшений в автоматические регуляторы, чем тут же завоевал авторитет в компании. Господин Бачелор, друг и бывший ассистент Эдисона, а в то время один из управляющих «Эдисон континентл», дружески попросил меня отправиться в Страсбург, где на железнодорожном вокзале компания возводила электростанцию. Дела там шли скверно, сроки окончания работ затягивались, а это грозило не только серьезными финансовыми проблемами, но и потерей репутации, что в нашем деле пострашнее денежных потерь.

Вообразите, одну из своих самых ответственных строек в Европе соратники Эдисона доверили двадцатишестилетнему сосунку!

В 1883 году я перебрался в Страсбург и энергично взялся за работу. Трудился день и ночь и тем не менее выкраивал время на создание действующей модели. Я изготовил ее собственными руками.

Якорь вращался!

Мне казалось, более надежного аргумента в пользу моего мотора быть не может. О своем открытии я рассказал мэру города Страсбурга господину Баузену и продемонстрировал опытную модель. Он пригласил меня на деловой завтрак, где я поведал собравшимся солидным господам о своих опытах.

Следует иметь в виду, что в ту пору электричество было в моде, так что гости слушали меня разинув рты. Казалось, вот она, птица счастья, изловить которую и пристроить к делу предлагал молодой инженер.

Я не жалел слов, чтобы убедить их в преимуществах переменного тока, в его волшебной силе служить людям на каком угодно расстоянии, что значительно превосходило возможности его более старшего собрата — постоянного тока. От этого ленивца много не дождешься — одна-две мили. Другое дело переменный ток и его родной сын электромотор, который с успехом мог быть использован и как генератор. Стоит только приложить механическую силу к якорю — пожалуйста, снимайте энергию в любых количествах. Посылайте ее на любое расстояние, и мир совершенно изменится.

Меня попросили продолжить лекцию в лаборатории и продемонстрировать мою модель в действии, что я с успехом исполнил.

Каков результат?

Они были вежливы и почтительны, но вкладывать средства в новое предприятие не рискнули. С этим я и уехал из Страсбурга.

Я до сих пор не могу понять почему, ведь Вестингауз, Морган и Астор заработали на этом деле миллионы долларов!

В Париже меня ждал еще один сюрприз. Господа из «Электрик континентл» отказались выдать причитающуюся мне премию в двадцать пять тысяч долларов за усовершенствования и за работу в Страсбурге, причем исполнили они это грязное дело по ловко отлаженному «американскому» методу.

Мистер Смит, к которому я обратился за получением обусловленных бонусов, отправил меня к мистеру Стиву. Тот, признавая в принципе мое право на награду, направил меня к мистеру Ионесу, который, сославшись на строго конфиденциальное распоряжение, попросил согласовать этот вопрос с мистером Куком. После посещения еще двух мистеров меня попросили обратиться снова к Смиту, который, выразив крайнее удивление, еще раз направил меня к мистеру Стиву. В Штатах это называлось погонять просителя «по лошадиному кругу».

Они добились желаемого — я не пожелал более работать в компании, в которой так беспардонно обращаются с персоналом, и решил осуществить свои замыслы в какой-либо другой стране.

Первой моей мыслью было поехать в Петербург. Там складывалась серьезная школа местных электротехников. Имена Яблочкова, Лачинова, Чиколева^[8] были хорошо известны в других странах, их статьи печатались в наиболее распространенных электротехнических журналах мира. В России я рассчитывал найти поддержку своим мыслям и планам.

За советом я обратился к Бачелору. Узнав о проделке «мистеров» парижской конторы, он страшно возмутился, а в ответ на мое намерение отправиться в Петербург заявил:

— Ехать в Петербург неразумно. Разве вы не слыхали о судьбе бедного Яблочкова, едва не погибшего в своей лаборатории? Этот известный во всем мире изобретатель вынужден был покинуть свою родину и искать возможности усовершенствовать свое изобретение в Париже. А вы стремитесь из Парижа в Петербург. Послушайте меня, я хочу вам помочь. Поезжайте в Америку. Я напишу Эдисону.

Истины ради должен отметить, что никакого письма Бачелор не написал, этого просто быть не могло, потому что с Эдисоном я познакомился еще в Париже, где во время обеда в ресторане мистер «Электрический свет» заказал мне второй стейк. В Нью-Йорке меня приняли доброжелательно и дали работу за восемнадцать долларов в неделю. Оплата, конечно, была нищенская, но я был полон сил, верил в людей и был готов к любым испытаниям.

После разговора с Бачелором я решил разом обрубить все концы — продал все свои книги и немногочисленные личные вещи и купил билет на поезд до Гавра и заодно на небольшое судно, направлявшееся в Нью-Йорк. Прощальная прогулка по Парижу навеяла грусть и родила надежду. Невелик багаж, но мне и этого было достаточно.

Приключения начались на парижском вокзале. Перед самой посадкой я обнаружил, что пропал сверток с бельем и кошелек с билетами. Слава богу, наиболее ценные вещи — две тетради, в одной из которых мелким почерком были записаны мысли, вызванные изобретением, сделанным в Будапештском городском парке, а в другой стихи сербских и хорватских поэтов, — лежали во внутреннем кармане пиджака. Они сохранились.

Пока я ощупывал карманы и терял время в раздумьях, поезд тронулся. Вагоны, набирая ход, проплывали мимо меня. Не знаю, что заставило меня схватиться за поручень и вскочить на подножку последнего вагона — мелочи в жилете едва хватало, чтобы добраться до Гавра.

А дальше?

Так я помчался в неизвестность.

На следующей железнодорожной станции приобрел самый дешевый билет до Гавра. В порту убедил владельца парохода в том, что билет потерян, и так как к отходу парохода действительно не нашлось претендента на мое место, мне было разрешено вступить на палубу. Голодный, не имея теплой одежды, я сутками просиживал в каюте. Помог случай, точнее, капитан судна, заинтересовавшийся странным пассажиром. Услышав мою историю, он пригласил меня к своему столу. Понятно, что я не стал отказываться и почти до самого Нью-Йорка не испытывал проблем с едой, пока не оказался в центре драки, которую матросы затеяли на палубе. Чтобы защититься, мне пришлось тоже помахать кулаками, и как назло на шум выскочил капитан. Трудно сказать, какое впечатление произвел на него странный пассажир, укладывающий его матросов одного за другим, однако к столу меня больше не приглашали.

На землю обетованную я ступил с четырьмя центами в кармане.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

Старик замолчал, а я, уязвленный неблагодарностью управляющих парижской компанией, трусостью ретроградов-буржуа из Страсбурга и бесцеремонностью матросов, позволяющих себе драки на палубе, задумался о прихотях человеческой натуры, способных толкнуть безумца на полукругосветное путешествие с четырьмя центами в кармане. Этот поступок вполне мог бы украсить биографию самого отъявленного инопланетянина, по недоразумению оказавшегося на нашей мелкой и ничтожной планете. Впрочем, такого рода выкрутасы свойственны и местному населению.

Тесла нарушил молчание:

— Это был свободный выбор свободного человека. Для понимания моих последующих поступков хочу обратить ваше внимание, что я никогда не жалел о том, что прыгнул в поезд. В ту пору всех манила Америка, «земля, свободная от предрассудков, привилегий и былых заслуг». Перед войной мне приходилось иметь дело с русскими, точнее — советскими. Вот что я хочу сказать: почему-то все они были убеждены, что только Советский Союз имеет бесспорный патент на попытку построить светлое будущее.

Я промолчал. Мне стало не по себе, словно я в чем-то виноват, словно не без моего посильного участия или бездумного равнодушия рухнуло то, что когда-то называлось Советским Союзом. Мне не хотелось акцентировать внимание собеседника на этом прискорбном факте. Пусть великий старик умрет с уверенностью, что где-то помимо Америки люди тоже пытались «сказку сделать былью».

С другой стороны, было интересно, что имел в виду самый загадочный технарь или, как его теперь нередко называют, «провозвестник новой эры», а также «чернокнижник ХХ века», касаясь такой далекой от его профессиональных интересов темы. Впрочем, удивляться нечему — философствованию Тесла всегда уделял повышенное внимание. Об этом свидетельствуют его статьи, в которых он давал рецепты по самым разным вопросам общечеловеческого общежития — от существования эфира и возможности установления всеобщего мира до влияния космических сил на наши судьбы и проекта «Мировой системы», под которой он понимал необходимость создания глобального, информационно ориентированного общества.

Что касается историософских размышлений о будущем, это был его любимый конек. Даю их вкратце:

«…Первой попыткой построения нового общества явилась Американская мечта. Впервые в истории миллионы людей всех рас, происхождений и вероисповеданий съехались со всех концов света, чтобы осуществить свои надежды без оглядки на прежние социальные, религиозные и прочие условности. Готов согласиться с тем, что это было чем-то вроде возведения Вавилонской башни. Отличие в том, что их мечты вырастали из живой жизни. В них не было ничего надуманного. Изначально переселенцы откровенно пренебрегали всякими „измами“».

«…В любом случае в Американской мечте много здравого и куда меньше фанатичного. Я уверен, за ней будущее, но только в том случае, если потомки переселенцев не увлекутся каким-нибудь очередным „измом“ и не вообразят, будто лучшим времяпровождением на земле является штурм неба».

«…С моей точки зрения, наиболее перспективным экспериментом следует считать советский — „русский“».

Это не я сказал — это произнес Тесла, сын Милутина, православного священника из западной Хорватии. Это случилось после выяснения национальной принадлежности потомка.

Я не посмел возразить. Я промолчал. Старик вовсе не нуждался в восторженном сочувствии, безоглядном одобрении, тем более в насмешках и возражениях. Ему не нужны были факты. Он жил в мире собственных расчетов, а воображения и опыта ему хватало, чтобы даже на пороге смерти сбить с толку любого собеседника.

«…Третью попытку подчинить себе историю попытались осуществить в Германии. Они отважились дать волю „крови“, точнее — „крови и почве“. Они как бы решили перевести цивилизацию с переменного на постоянный ток».

«…Попытка осовременить, тем более довести до технического воплощения древнейший предрассудок насчет избранности своего народа приведет их к краху».

Здесь я не удержался и подтвердил:

— В мае 1945 года Красная армия штурмом возьмет Берлин, а на Рейхстаге будет развеваться красный флаг.

Тесла одобрил действия Красной армии:

— Вот видите! Точный расчет и умение конструировать будущее нередко приносят благотворные результаты.

Далее неукротимый старик заявил нечто такое, о чем ни в коем случае нельзя упоминать на приеме у психиатра.

Разве что наедине с читателем!

«…Трудно поверить, чтобы человечество, исписав горы книг, навыдумывав сотни способов жить счастливо, способно самостоятельно выбрать верную дорогу в будущее».

«…Своими работами я задал направление, но оказалось, это никому не нужно. Прогресс, которому я посвятил свою жизнь, по-прежнему утекает мимо основополагающих ценностей, словно какая-то неизвестная сила постоянно смещает его вектор в сторону чьих-то темных и корыстных полюсов. В качестве рабочей гипотезы предлагаю рассматривать такого рода индукцию как действие некоего существующего помимо нас и вопреки нам „магнитного“ поля».

«…Нельзя не упомянуть о носителе этого „поля“. Это жуткая, насквозь пропитанная электричеством сила. Ее влияние скрыто от непосвященных».

Вслух я уточнил:

— Мысли, конечно, интересные, но, по правде говоря, потомков более интересуют ваши нереализованные проекты. Некоторые ваши объявленные, но неосуществленные задумки даже в наше время кажутся фантастикой. Как, например, относиться к вашим словам: «Я мог бы расколоть земной шар надвое, но никогда этого не сделаю»? Сохранилось ваше письмо одному из друзей, в котором вы уверяете, что, изучая высокочастотные токи, наткнулись на нечто поразительное. Цитирую: «Я обнаружил мысль. И вскоре вы сможете лично читать свои стихи Гомеру, а я буду обсуждать свои открытия с самим Архимедом».

— Я никогда не писал такую ерунду!

— Письмо сохранилось. Кстати, с потусторонним миром пытался связаться и ваш заклятый друг — Эдисон.

— Значит, это была шутка!

— В таком случае как вы прокомментируете утверждение, что в 1899 году вам удалось поймать радиосигналы с Марса? Вы тогда обмолвились: «Ради такого чуда я бы отдал свою жизнь!»

— Этот факт я признаю! Но я искал союзников. В Америке я их не нашел. Куда еще я мог обратиться?!

— Теперь о «лучах смерти». В 1933 году вы сообщили в газетах, что открыли особого рода излучение, способное в мгновение ока уничтожать 10 000 самолетов на расстоянии в 400 километров.

— Да, я предложил купить эту технологию сначала правительству США, потом Великобритании. Те и другие отказались, поэтому я обратился к советским представителям из «Амторга». Дело было так. Ко мне обратились из советского консульства в Нью-Йорке с просьбой проконсультировать их по поводу изобретения Г. Гринделл-Мэттьюза.^[9]

— Каков результат?

— Такой луч создать невозможно. Я проработал над этим изобретением много лет, прежде чем мое невежество рассеялось и я убедился, что этот план нереален.

— Другими словами, вы признаете, что никаких «лучей смерти» нет и быть не может?

— Нет, не признаю. Нужен иной физический принцип, иначе нам эту темную силу не одолеть.

— Вы имеете в виду войну с этой так называемой «электрической сущностью»?

— Вроде того.

— Но в те дни миру угрожала куда более серьезная опасность со стороны гитлеровской Германии.

— Я к этому и веду. Зачем эта война? Кто приказал Гитлеру развязать бойню? Кто пытается столкнуть землян лбами? О-о, это существенный вопрос!

— Вы шутите?!

— Нисколько. Я предлагаю версию. Пора обратить пристальное внимание на странные обстоятельства, которые не позволили мне завершить работы по беспроводной передаче энергии. Как вам такое объяснение: некая темная электрическая сила сознательно ограничивает исследования в этой области исключительно работами над распространением электромагнитных волн с целью передачи информации и создает трудности для тех, кто пытается осуществить полноценное решение этой проблемы. Я имею в виду передачу энергии в любых количествах и без всякого рода материальных носителей.

Он едко усмехнулся.

— Чем способны порадовать человечество радиоволны? Переносом новостей, сенсационных сообщений, рекламных призывов, а также воплей политиков и пространных комментариев всякого рода шарлатанов от науки, таких, например, как Пьюпин или Томсон? О, я понимаю, для пустопорожних программ такие, как Тесла, не нужны. Для этого можно задействовать мошенников самого разного калибра, от Маркони до Пьюпина. Они всегда на подхвате, они всегда «чего изволите». Они называют эту сущность Господом Богом, Вседержителем.

Его лицо разрумянилось, глаза сияли. Если это была игра, то в высшей степени превосходная, но в тот миг я напрочь уверился, что здесь вовсе не пахло игрой. Здесь явственно ощущался лекарственно-едкий, наводящий ужас аромат сумасшедшего дома.

Тесла спросил:

— Скажите, у вас есть гигантская лампа размером с земной шар, которая светила бы днем и ночью, которая позволяла бы работать круглосуточно — прокладывать дороги, строить порты, собирать урожай? В 1914 году я предложил проект, по которому весь земной шар вместе с атмосферой должен был стать гигантским осветительным прибором. Для этого нужно лишь пропустить по верхним слоям атмосферы высокочастотный ток, и воздух начнет светиться. Какой агрессивный замысел можно было бы утаить от всевидящего света?! — Закончил он с горечью: — Меня подняли на смех. Когда же я со своей башни в Уорденклифе зажег небо над Атлантическим океаном, всех охватил ужас. Башню разрушили. Оборудование продали. Ценнейшее оборудование…

Некоторое время мы оба сидели молча. Я наблюдал, как со стороны Лонг-Айленда подступал долгий зимний рассвет.

Голос старика теперь был едва слышен:

— В 1931 году я вместе с инженерами автомобилестроительной фирмы «Pierce-Arrow» заменил бензиновый двигатель внутреннего сгорания на электродвигатель. Я подключил к электродвигателю вот такую коробочку, — старик руками очертил в воздухе непонятных очертаний фигуру около полуметра в длину, — с двумя торчащими стержнями. Нажал педаль газа и поехал. Машина работала без подзарядки неделю, пока ее тестировали специалисты. Потом я забрал коробочку, и больше ее никто и никогда не видел.

— Некоторые утверждают, что вы до предела облегчили машину и тайно подзаряжались каждые два часа.

— Ну и что?! Я представил общественности принцип. Мечту, о которой следует вести конкретный разговор, а меня обвинили в мошенничестве. Мол, Тесла пользуется «недобросовестными приемами», «выдает желаемое за действительное», он «иссяк», он «рекламирует негодный товар». Это электромобиль-то негодный товар? Я вас спрашиваю: вы пользуетесь электромобилями?

— В самой малой степени и для специальных задач, но все уверены, что проблему решат в самом ближайшем будущем.

— Я ее уже решил! И что? Где награда? Где признание?.. Убирайтесь! Все, убирайтесь. Разговор окончен.

— Последний вопрос, профессор…

— Я никогда не был профессором!

— Тем более позвольте последний вопрос. 30 июня 1908 года в районе Подкаменной Тунгуски в Сибири произошел мощнейший взрыв. Ученые считают его результатом падения метеорита или кометы. Кое-кто из ваших биографов утверждает, что ничего подобного не было. Этот взрыв — следствие ваших экспериментов по беспроводной передаче энергии на большие расстояния. Можете вы подтвердить или опровергнуть это утверждение?

Тесла задумался.

— Говорите, в Сибири? Тунгусский метеорит? Вот куда угодил энергетический заряд. Это интересно. Я должен подумать. А сейчас убирайтесь!..

— Но, профессор, в письме редактору «Нью-Йорк таймс» вы утверждали: «…Даже сейчас мои беспроводные энергетические установки могут превратить любой район земного шара в область, не пригодную для проживания…» Это совпадает с рассказами очевидцев, наблюдавших за вашими опытами в лаборатории в Колорадо-Спрингс.

— Я же сказал — подумаю.

Глава 4

Удивительно, легенды, связанные с наследием Теслы, с течением времени не только не затихают — наоборот, они все более набирают силу.

Давайте попробуем отделить зерна от плевел. Следует отметить, что создавать легенды, туманно намекать о своих прорывах в область фантастического — одним словом, наводить тень на плетень, — удавалось нашему герою куда лучше, чем последовательно доводить до практического применения свои многочисленные задумки, но это не повод с порога отрицать всякий безумный на первый взгляд замысел. Этой слабостью страдает каждый толковый изобретатель, не говоря о рационализаторах.

Мне, например, встречался неглупый, судя по разговору, человек, который ходил по издательствам, в том числе и художественной литературы, и требовал опубликовать его работу, в которой утверждал — если корпус подлодки натереть дельфиньим жиром, ее скорость увеличится в два раза. Он жаловался, что ему не дают авторское свидетельство, что ретрограды постоянно ставят ему палки в колеса, а на предложение обратиться в научный институт заявил — в институтах с ним отказываются разговаривать.

С Теслой мы расстались не надолго.

Требовалось вернуть разговор в конструктивное русло. С этой целью я подготовил список из девяти самых важных его изобретений, и пусть кто-то попробует заявить, что идея борьбы с «дьявольской сущностью», смещающей разность потенциалов в мозгах неординарных людей, является приветом из сумасшедшего дома.

1. Явление вращающегося магнитного поля.

2. Многофазный электрический ток.^[10]

3. Асинхронный электродвигатель. Запатентован в 1888 году.

4. Радиосвязь и мачтовая антенна для радиосвязи. В 1891 году Тесла во время публичной лекции описал и продемонстрировал принципы радиосвязи, а в 1893 году создал мачтовую антенну для передачи беспроводных сообщений.

5. Высокочастотная электротехника, прежде всего высокочастотный трансформатор^[11], электромеханический генератор ВЧ (в том числе индукторного типа).

6. Катушки Теслы. (По сей день их используют для получения искусственных молний.)

7. Применение электротехнических аппаратов в медицинских целях.^[12]

8. Люминесцентная лампа.

9. Радиоуправляемая лодка, другими словами — телемеханика. Продемонстрирована в 1898 году.

Это все совершил человек, сошедший на пристань в Нью-Йорке с четырьмя центами в кармане!

Свои первые двадцать долларов Тесла заработал на улице, согласившись помочь впавшему в отчаяние мастеру из «малюсенькой мастерской» отремонтировать электрическую машину. По одной из версий, новоявленный иммигрант согласился починить машину, «даже не упомянув о деньгах». Согласно второй, Тесла обнаружил: «…Это было устройство, в разработке которого я принимал участие, но я им об этом не сказал. Я спросил, сколько мне дадут, если я починю ее? „Двадцать долларов“, — последовал ответ. Я снял пальто и приступил к работе, и через час динамо отлично заработала».

Итак, перед нами два Теслы — одному интересны деньги, другому нет.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— Глупости! — повысил голос старик. — Ну, где вы там? Здесь? Хорошо. Запомните — я всегда был равнодушен к деньгам. Можно сказать, раздавал их направо и налево, но в тот день мне до смерти нужны были деньги. Не мог же я явиться к Эдисону в костюме, в котором спал на пароходе!

Двадцати долларов мне хватило на сытный обед, номер в гостинице и на прогулку по великому городу. Как раз в эти дни в Нью-Йорке открылся Бруклинский мост^[13]. Статуя Свободы еще стояла в строительных лесах. Через несколько недель состоялось ее открытие, и я, человек издалека, с другой, как вы выражаетесь, планеты, присутствовал на нем.

На следующий день я явился на Герк-стрит — это в Нижнем Манхэттене, неподалеку от биржи на Уоллстрит. Бачелор встретил меня на пороге и провел к «колдуну из Менло-парка».

Эдисон оказался прост в обращении. Он с ходу поинтересовался у Бачелора, «не питается ли новичок человеческим мясом»?

Вообразите, какой ужас я испытал, услышав подобный вопрос. Неужели великий Эл незнаком с «элементарными нормами гигиены», запрещающими людям употреблять человечину в пищу? Удивленный, я поинтересовался — неужели в Америке плюют на гигиену? Затем поинтересовался:

— Разве я похож на «исчадие ада»?

Эдисон засмеялся:

— Как же! Ведь вы родом с Балкан, а там каждый второй вампир, не правда ли? Как Дракула. Что касается пищи, я каждый день ем «валлийского кролика»^[14]. Это единственный завтрак, который в состоянии восстановить умственные способности после утомительных часов работы.

Я решил последовать примеру великого человека, однако мое восхищение скоро растаяло.

Сравнение с Дракулой было наименее безобидной шуткой из тех, которые позволял себе Эдисон в отношении со своими сотрудниками. В его лаборатории было заведено трудиться по двадцать часов в день, а чтобы сотрудники не тратили слишком много времени на гигиену, подключал к умывальнику напряжение. И даже с этими проказами я мог бы смириться, если бы Эдисон проявил хотя бы малейший интерес к переменному току.

Эдисон крепко устроился на постоянном токе. Все его приборы — от знаменитого тиккера и фонографа до ламп накаливания и кинетоскопа^[15] — использовали постоянный ток.

Я был неопытен и надеялся образумить Старика, ведь за то, что я, не считаясь со временем, отремонтировал неправильно установленные динамо на океанском лайнере «Орегон» — первом пароходе с электрическим освещением, он назвал меня «чертовски хорошим парнем». Мы встретились в пять часов утра на Пятой авеню, по пути на фабрику.

Эдисон, Бачелор и другие работники возвращались домой.

— А вот и наш парижанин, праздно шатающийся ночь напролет, — заявил Эдисон.

Когда же я сообщил ему, что возвращаюсь с «Орегона», где починил обе машины, он лишь молча посмотрел на меня… Тогда-то он и бросил Бачелору насчет чертовски хорошего парня.

С этого дня мне была предоставлена полная свобода действий.

Я трудился как вол и все ждал удобного случая, чтобы откровенно поговорить со Стариком насчет своего мотора. Я не обращал внимания на всякие штучки, творившиеся вокруг меня.

Некто Гарри Лайвор, например, хвастался при мне соглашением с Эдисоном и Бачелором, в результате которого его компания получила десять тысяч долларов за разработку трансмиссионной передачи. Эдисон и Бачелор предоставили оборудование и средства, Лайвор — инструменты и рабочих.

Я был поражен неслыханной щедростью хозяина и попросил у Гарри совета, как получить прибавку к своей скромной зарплате в восемнадцать долларов в неделю и увеличить ее до более солидной суммы в двадцать пять долларов. Лайвор охотно взял на себя труд переговорить с Бачелором, но, к своему удивлению, получил резкий отказ.

— Нет, — ответил Бачелор, — в лесу полно таких людей, как Тесла. Я могу нанять их сколько угодно за восемнадцать долларов в неделю.

Потом, когда я окончательно встал на ноги, Гарри признался мне: «Бачелор, должно быть, имел в виду леса, которые невозможно отыскать в окрестностях Гарлема».

Я работал у Эдисона с 10.30 утра до 5.00 следующего дня, а все оставшееся свободное время отдавал индукционному мотору, работавшему на переменном токе.

Разговор состоялся в невыгодный для меня момент — за несколько месяцев до этого умерла первая жена Эдисона, а конкуренты Джордж Вестингауз и Элайхью Томсон^[16] донимали его своими попытками поколебать, казалось, незыблемый приоритет Эдисона в производстве электроосветительных приборов. Первым по силе ненависти, конечно, следует считать Томсона, сумевшего ловко обмануть Старика в патентном споре. Оба — и Вестингауз, и Томсон — ратовали за переменный ток, а тут еще какой-то мальчишка с Балкан, земляк Дракулы, набивается к нему в компаньоны с тем же самым «дохлым кроликом». Эдисон отказывался прислушиваться к самым разумным доводам, а в конце разговора приказал: «Более никогда не упоминай при мне об этом переменном ублюдке».

Что мне оставалось делать? Вся моя судьба — что там судьба, просто возможность выжить в Америке! — была связана с переменным током. Тем более что уже в ту пору было ясно — будущее электрического мира за переменным напряжением, скачущим по проводам с частотой тридцать три герца.

Однако никакие доводы не могли свалить быка по имени Томас Алва Эдисон. Деньги были вложены в освещение Перл-стрит, дома Джона Пирпонта Моргана, в многочисленные проекты по освещению не только американских, но и европейских городов, а коней, как известно, на переправах не меняют.

Я еще мог бы какое-то время мириться с пренебрежением к перспективному направлению в электротехнике, однако, познакомившись поближе с методой, которой пользовался Эдисон, добиваясь результата, я с предельной ясностью осознал, что его возможности не идут ни какое сравнение с моими.

Если Старику надо было найти иголку в стоге сена, он бы не стал думать, в каком месте ее лучше искать, а с лихорадочной добросовестностью пчелы немедленно принялся бы вытаскивать соломинку за соломинкой, пока не нашел бы то, что искал… Глядя на его опыты, я почти жалел его. Немного теории и расчетов сэкономили бы ему 90 % усилий… Он полностью полагался на свой инстинкт ученого и на американскую практическую жилку. Львиная доля его изобретений не что иное, как чудо.

Или удача.

Оставаться в его стае было для меня равносильно самоубийству. Стоило ли пересекать Атлантический океан, чтобы оказаться опутанным идиотскими заданиями по исправлению недостатков в цепях постоянного тока, зная, что ту же самую работу можно куда проще и экономичнее выполнить с помощью моего мотора или генератора?

И наконец, очередная американская шутка!

Однажды Эдисон предложил мне заняться конструктивными улучшениями своих электрических машин. Он уже тогда вполне осознал, что только я мог справиться с этой задачей и оставить «Эдисон иллюминейтинг компани» на плаву. В случае успеха премия должна была составить 50 тысяч долларов.

Вообразите, с каким энтузиазмом я взялся за дело. Всего каких-то полсотни тысяч долларов, и все финансовые проблемы, связанные с созданием моего двигателя, его регистрацией в патентном бюро и организацией производства, были бы решены! Кроме того, меня вдохновляла возможность решить задачу, с которой не мог справиться сам Эдисон! Это что-нибудь да значило. Недаром мистер Иток, партнер Старика и глава Нью-йоркского отделения компании, сразу оценил мои заслуги и впоследствии дал мне отличную характеристику среди коллег-инженеров. При этом он ссылался на отзыв самого Старика. Вскоре я сконструировал двадцать четыре различные разновидности электрической машины Эдисона. Я создал новый коммутатор и регулятор, что значительно улучшило эксплуатационные качества этих наиболее распространенных в то время в США электрогенераторов и электродвигателей.

Я ждал заслуженную награду.

Не тут-то было!

Эдисон в грубой, недопустимой между коллегами форме отказал мне в вознаграждении. Стоило мне заикнуться о награде, он едва не расхохотался мне в лицо. «Ты по-прежнему парижанин, — заявил он. — Когда станешь настоящим американцем, сам оценишь эту американскую шутку».

Я уверен, он действовал сознательно: либо я гордо ухожу из компании, либо на всю оставшуюся жизнь буду пахать на дядю Тома не покладая рук.

Я не жалею о времени, которое провел в обществе Эдисона. Это была прекрасная школа. Урок всем изобретателям и перебежчикам — в Штатах главное успеть. Знать, что следует предпринять, чтобы не опоздать, и, что тоже важно, придерживаться правила: победителю достается все. Мне также стало окончательно ясно: Эдисон — простой смертный и, следовательно, может ошибаться; мой мотор куда более совершенен, чем я предполагал это раньше. Это помогало справиться с трудностями.

К тому же мир не без добрых людей. В промозглые весенние дни 1885 года мне повезло познакомиться с авторитетным специалистом по патентам Лемюэлем Серреллом, бывшим агентом Эдисона, и художником Рафаэлем Неттером. Серрелл дал мне добрый урок, научив, каким образом разбивать большие изобретения на более мелкие, и 30 марта мы подали первую патентную заявку (№ 335786) на усовершенствованную модель дуговой лампы. Это был значительный шаг вперед — наша лампа давала однородный свет и не мигала. В мае и июне мы обратились за патентами на улучшенные модели коллектора, предотвращающего искрение и регулирующего ток при помощи новой независимой электроцепи с дополнительными щетками. В июле была подана патентная заявка на очередную дуговую лампу. В ней перегоревшие лампочки автоматически отключались от цепи, пока не происходило замены электродов.

К несчастью, эта модель уже была ранее разработана Элайхью Томсоном. Это был суровый урок новобранцу: человеку, претендующему на лавры изобретателя, необходимо знать все, что делалось или делается в этой области в Америке, но в любом случае мне удалось усовершенствовать многие изобретения, и на них были получены патенты.

Второй урок как выжить в каменных джунглях мне преподали очередные американские шутники мистер Вейл и мистер Роберт Лейн. Мы познакомились в офисе Серрелла. Они уверяли, что являются несомненными сторонниками переменного тока. По крайней мере они горячо восхищались его достоинствами и предложили мне составить компанию по внедрению на его основе электроосвещения в родном городе Вейла — Равее, штат Нью-Джерси. Мы договорились работать сообща и после того, как сумеем заработать немного денег, сразу приступить к промышленному производству моего мотора.

Я трудился на них целый год и в компании с другими инженерами закончил создание и монтаж первой в мире муниципальной установки, вполне пригодной для освещения улиц Равея и нескольких заводов в округе. Эффективность и оригинальный метод действия системы привлекли внимание редактора «Электрикал ревью», который «с удовольствием» посвятил деятельности компании первую страницу выпуска от 14 августа 1886 года.

В качестве ответной любезности «Тесла электрик лайт компани» публиковала в журнале свою рекламу. В течение следующих нескольких месяцев Вейл нанял технического художника мистера Райта из Нью-Йорка для зарисовки лампы и динамо и с помощью «Тесла» написал смелый заголовок: «Самая совершенная и современная система дугового освещения с автоматической регулировкой». Система «Тесла» помещалась на выставочном стенде, в четыре раза превосходящем по размеру подобные стенды других электрических компаний, и гарантировала «абсолютную безопасность и колоссальную экономию энергии… без шума и мигания».

После короткой паузы старик продолжил:

— У меня завелись деньги, и я решил устроиться получше…

Здесь прервем рассказчика и поясним — «устроиться получше» всегда означало для Теслы окружить себя чем-то необычным, иногда роскошным, иногда таинственным, иногда сбивающим с толку, но никогда дешевым комфортом.

Он снял частный дом на Манхэттене и украсил сад «в духе континентальной моды цветными стеклянными шарами на подставках». Однако радовался недолго. По свидетельству современника, «в сад проникли дети и украли шары, поэтому Тесле пришлось заменить их металлическими. Кражи продолжались, и Тесла приказывал садовнику каждую ночь заносить их в дом».

Отрезвление наступило осенью 1886 года, когда Тесла, на целый год отложивший работу над своим изобретением, предложил компаньонам заняться наконец индукционным мотором. Обманули его запросто, вполне в «американском духе» — мистер Вейл, президент компании, и мистер Лейн, вице-президент и казначей, согласились заняться новым проектом, если Тесла уступит им свою долю в компании.

Хотите верьте, хотите нет, но наш инопланетянин согласился. Этот факт вполне можно занести в список очевидных доказательств его внеземного происхождения. Как, впрочем, и тех наших сограждан, кто охотно участвовал в пирамидах, соглашался на просьбы обаятельных проходимцев доверить им свои паспорта для получения кредитов, покупался на обещания родственников записать на их имена квартиры, а после оказывался на улице.

Как только Тесла подписал документы, его выгнали из фирмы.

В тот же день!

Господа Вейл и Лейн так и заявили: «Ты уволен!»

* * *

1886–1887 годы

Нью-Йорк

Зима стала временем «ужасных головных болей и горьких слез, а страдания усугублялись нуждой».

Старик не без усилий поднялся с кресла, прошелся по комнате, закурил, выпустил дым, затем признался:

— Я всегда считал себя прирожденным аристократом. У меня было высшее образование, я мог считать себя специалистом в различных областях науки, механики и литературы. Теперь этот багаж казался мне насмешкой. Очень скоро я докатился до того, что подошел к людям, которые копали канаву, и сказал, что мне нужна работа. Начальник посмотрел на мою хорошую одежду и белые руки, засмеялся и ответил: «Ладно, поплюй на руки и полезай в яму». Я работал больше остальных и в конце дня получил два доллара. Я скитался по ночлежкам, питался впроголодь. Были дни, когда я не знал, что буду есть завтра. Меня спасало то, что я никогда не боялся испачкать руки.

Старик задумался.

— В апреле… какого года, не помню, мне повезло познакомиться с господином Брауном, инженером, который, так же как и я, жил случайными заработками. К тому моменту я уже совсем собрался вернуться в Европу, однако эта встреча вернула мне надежду.

Глава 5

Здесь по настоянию Теслы автор вынужден сделать небольшое отступление, чтобы яснее стала подоплека безжалостной грызни, которую в истории техники теперь официально называют «битвой токов» (War of the Currents). Своей причиной эта беспримерная в истории война имела несовершенство человеческой натуры. Именно эти прорехи дают возможность незримой «дьявольской сущности» уводить нас в сторону от целей, провозглашенных самыми здравыми умами человечества. Все соглашаются — недостаточно знать, как устроена Вселенная, из каких частей она состоит и как эти части притерты друг к другу. Куда важнее разобраться, как жить во Вселенной счастливо, в полную меру. Тем не менее создается впечатление, что большинство из созданных изобретательным человеческим разумом штучек служит каким-то иным, чуждым для человечества целям, скверно соотносящимся с нашими глубинными устремлениями.

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— Я не стану касаться очевидного — военного применения изобретений, тем более военных изобретений. В нашей повседневной жизни есть сколько угодно примеров пустого, ничем не оправданного растрачивания конструкторских усилий, рабочей силы и материальных ресурсов ради потакания низменным страстям. Например, современный автомобиль — средоточие эстетического совершенства и высочайшего технологического уровня — рассчитан на четверых-пятерых человек, а возит, как правило, одного, в лучшем случае двух. Дирижабли при нынешнем состоянии дел вполне могли быть использованы для перевозки крупногабаритных грузов и производства монтажных работ, но где вы в последний раз видели дирижабль? Есть множество других примеров безалаберного или сиюминутного использования планетарных ресурсов. Вы попрекнули меня электромобилем, а что вы, потомки, прибавили к моему изобретению? Если бы вы освоили беспроводную передачу энергии на расстояние, то вопрос с электромобилем мог быть решен в самом ближайшем будущем.

После короткой паузы, предоставленной мне, чтобы вникнуть в глубину его мысли, старик спросил:

— У вас не создается впечатление, что существует кто-то, решающий, какие изобретения нужны миру, а какие нет? Еще хуже, что этот «кто-то» отыскал идеальное средство для подстегивания научно-технического прогресса. Чем дальше, тем теснее прогресс техники связан с подготовкой к боевым действиям. Именно во время войны научно-технический прогресс начинает шагать семимильными шагами. Кому это нужно?

В этом трудно было не согласиться с умирающим: все, чем мы гордимся сегодня, от электроники до ракетно-космических технологий, создавалось исключительно для уничтожения себе подобных.

— Доколе, — вопросил Тесла, — нас будут как овец гнать на бойню? Кому выгодно, чтобы мы тратили столько сил на создание машин смерти, когда на планете существует огромное число проблем, справиться с которыми необходимо в первую очередь? Только не смешите меня ответом насчет военно-промышленных концернов. Кто-то ведь сдвигает их акционерам мозги. Разве не самые разумные и ответственные политики выделяют им бюджетные средства? А этих, и левых и правых, ответственных и безответственных, кто вверг в недомыслие?

Почему так мало средств тратится на всеобщее образование? Большинству выпускников нынешних американских школ невдомек, какая существует разница между переменным и постоянным током.

Я прикусил язык, чтобы только не вставить: в конце XX века в России не то что школьники — многие выпускники престижных вузов не знают, что такое постоянный и переменный ток.

Оказалось, педагогическая тема всегда привлекала нашего гения. Поделиться с современниками своими философическими размышлениями он считал своей наипервейшей обязанностью. Не будем строги к великому изобретателю, умерим пустую иронию и попытаемся прислушаться к голосу человека, положившего жизнь на борьбу со всевозможными темными сущностями, как их ни назови — электричеством, беспроводным распространением энергии, лучами смерти.

Для начала Тесла сообщил банальные на первый взгляд вещи:

— Постоянным током можно назвать такое природное явление, при котором вся толпа свободных электронов, присутствующих в проводнике, дрейфует от минуса к плюсу. При переменном — каждый электрон колеблется на месте с частотой изменения полярности. При этом энергию можно снимать на любом участке проводника.

К чему я веду?

К тому, что ни о какой борьбе противоположностей или отрицании отрицания речи быть не может. Еще ребенком я сообразил, что электрический ток является чем-то вроде системы, гармонично уравновешенной по отношению к точкам приложения потенциалов. Именно такого рода системы способны объединить различные материальные объекты в единую цепь.

Это уточнение существенно. Оно позволят уяснить преимущества использования переменного тока. Например, лампа с угольным электродом и работающая при постоянном токе, предложенная Эдисоном, оказалась недолговечной. Угли сгорали неравномерно — анод, подключенный к положительному полюсу, сгорал вдвое быстрее катода. Только переменный ток, постоянно превращающий анод в катод, обеспечивал равномерное сгорание углей.

Это понятно?

Я кивнул.

— Но для этого был необходим генератор переменного тока.^[17]

Куда более серьезные проблемы возникали при необходимости передачи энергии на большие расстояния и преобразовании ее в конкретную работу машин и механизмов. Применявшееся в то время напряжение в 100–120 вольт для передачи по проводам сравнительно небольшого сечения вызывали огромные потери в линиях. При этом потери были столь велики, что о промышленном использовании постоянного тока для передачи энергии на расстояние и речи не могло быть. Чтобы снизить потери, требовалось повысить напряжение, однако более чем несколько тысяч вольт постоянный ток дать не мог.

От решения этой проблемы зависело будущее электротехники.

Электростанции выгодней строить вблизи месторождений угля или на реках, а фабрики возводить поближе к источникам сырья. Такое размещение было бы целесообразно лишь при применении напряжения в десятки тысяч вольт, но получить его в генераторах постоянного тока невозможно. Задачу можно было решить только с помощью переменного тока. Сначала напряжение нужно повысить до любой требуемой величины, затем передать на место потребления, где его необходимо снизить до приемлемого для токоприемников уровня.

Схема проста, но в ней было узкое место — отсутствие пригодных для использования двигателей, работавших на переменном токе. Так возникла проблема, которую невозможно было миновать. Именно мой двигатель помог решить ее.

Построив специальный источник двухфазного тока (двухфазный генератор) и такой же двухфазный электродвигатель, я осуществил прорыв в повседневном использовании электроэнергии, плодами которого вы пользуетесь теперь. Да, мои машины конструктивно еще были несовершенны, однако принцип вращающегося магнитного поля, примененный в моих первых моделях, оказался верным и перспективным.

В своих патентах я рассмотрел все возможные случаи сдвига фаз и остановился на сдвиге в 90°, то есть на двухфазном токе по причине простоты его использования. Согласитесь, прежде чем создавать электродвигатели с большим числом фаз, логично начать с тока двухфазного. Но можно было бы применить и любой другой сдвиг фаз, например на 120° (трехфазный ток). О такой возможности их применения я в своих патентных заявках упомянул мельком.

И по каждому пункту — заметьте, по каждому пункту! — мне приходилось вести бои за приоритет. Сначала с Галилео Феррарисом, затем с вашим соотечественником Доливо-Добровольским. Будь я не серб, я никогда бы не выговорил его фамилию. О более мелких претендентах, например о Бейли, Марселе Депре, Бредли, Венстроме, Хазельвандере и многих других, я и не говорю. Число претендентов стремительно росло, словно количество полковников на Юге после войны.

Всем им дал ответ судья Таунсенд. Я сейчас отыщу его слова.

Старик подошел к установленному в номере громадному сейфу и принялся вытаскивать оттуда многочисленные бумаги. У меня едва хватило выдержки не броситься к нему и тут же взяться за перелистывание еще не опубликованных изобретений.

Через несколько дней эту работу за меня проделали агенты ФБР во главе с техническим экспертом профессором Джоном Трампом, директором и основателем лаборатории по исследованию высокого напряжения Массачусетского технологического института, а также по совместительству секретарем комитета по исследованию сверхвысоких частот в Национальном совете по военным исследованиям Управления научных исследований и разработок.

— Где же оно?! — раздраженно повторял Тесла, погрузившись в недра металлического ящика, хранившего самые страшные открытия ХХ века. — Ага! — победно воскликнул он и потряс страницами древней газеты.

«Явная простота нового изобретения часто заставляет неискушенного человека думать, будто его мог бы создать любой, кто разбирается в данной области, однако из десятков, а возможно, даже и сотен людей никому не пришло в голову создать подобное изобретение (процесс Потты против Кригера). Бейли и другие (Феррарис, Стэнли) открыли не изобретение Теслы. Они говорили об электрических машинах с коллекторами. Известные электрики были едины во мнении, что из-за изменения направления и скорости чередования мотор переменного тока непрактичен и будущее принадлежит механизму постоянного тока с коллектором…»

— Отметьте, — обратился ко мне Тесла, — только я сумел превратить игрушку Араго в мощный двигатель. Вот как это называется! Моя победа свидетельствует, что до той поры, пока моя изобретательность устраивала кое-кого в этом мире, я не знал поражений и шел от успеха к успеху. Но стоило мне замахнуться на нечто большее, чем технические устройства, способные использовать переменный ток или передавать информацию с помощью электромагнитных волн, меня сразу ударили по рукам.

Кто?

Тесла испытующе уставился на меня. Не дождавшись ответа, добавил:

— В том-то и вопрос.

Затем молчание, очередная сигарета.

Нью-Йорк просыпался.

Снизу из уличных ущелий донеслись первые звуки автомобильных клаксонов, звонки трамвайных вагонов, пересекавших стрелки, и тот неистребимый гул большого города, который сопутствует любому человеческому поселению, где начинают возводить дома выше пяти этажей. Интересно, как обстоит дело на других планетах? Сохраняют ли там тишину как нечто ценное само по себе, безотносительно к месту и времени, или тоже бездарно транжирят этот источник творческого вдохновения и посильного излечения душевнобольных?

— Вы так ничего и не поняли? Я же вполне доступно объяснил, что удар по Подкаменной Тунгуске был произведен исключительно ради демонстрации возможности беспроводной передачи энергии на расстояние. Об этом мне поведала голубка. Впрочем, об этом после. Теперь дело было за малым — за внедрением. Тогда и началась знаменитая «битва токов».

* * *

Апрель, 1887 год

Нью-Йорк

Удача улыбнулась Тесле после встречи с Альфредом С. Брауном — известным инженером, работавшим на «Вестерн юнион телеграф компани». Браун, у которого тоже были патенты на дуговые лампы, вероятно, видел статью и объявления в «Электрикал ревью». Отлично зная недостатки современных аппаратов, работавших на основе постоянного тока, он сразу заинтересовался «достоинствами» изобретений Теслы и связался с Чарльзом Ф. Пеком — «выдающимся адвокатом» из Энглвуда, штат Нью-Джерси. Однако Пек прохладно отнесся к этой идее — он тоже «знал о недостатках промышленной эксплуатации переменного тока и считал их настолько неприемлемыми, что даже не желал посмотреть на эксперименты».

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

Старик подал голос:

— Вы правы. Пек решительно отказался от посещения моей лаборатории. Это грозило крушением всех наших планов. Как помимо убедительного эксперимента я мог доказать свою правоту? Меня спасло воображение. Я вспомнил о Колумбовом яйце. Легенда гласит, что великий исследователь, пытавшийся добиться аудиенции у испанской королевы, был как-то приглашен на обед к одному важному сановнику. На обеде в кругу испанских вельмож, насмехавшихся над выскочкой, он предложил присутствующим пари и обязался поставить яйцо на стол. Гости пытались, но безрезультатно. Тогда Колумб взял яйцо и, слегка надтреснув скорлупу, поставил его прямо. Возможно, это вымысел, но в результате Колумб встретился с Изабеллой и заручился ее поддержкой.

— Вы тоже собираетесь установить яйцо на столе? — спросил Пек.

— Да, но не повреждая скорлупы. Если мне это удастся, вы признаете, что я обошел Колумба?

— Хорошо, — улыбнулся Пек.

— И вы пойдете мне навстречу, как это сделала королева Изабелла?

— У меня нет королевских драгоценностей, мне нечего заложить, — ответил Пек, — но зато в моих штанах из оленьей кожи завалялось несколько дукатов, и по мере сил я готов помочь вам.

Я бросился к местному кузнецу со сваренным вкрутую яйцом и попросил изготовить из железа и латуни такое же. Вернувшись в лабораторию, я сделал круглое ограждение, по периметру которого был пропущен многофазный ток. Когда яйцо поместили в центр ограждения и подали ток, оно начало вращаться. По мере увеличения скорости вращения колебания уменьшались, и яйцо приняло устойчивое положение.

После короткой паузы старик не без удовольствия добавил:

— Так я обошел Колумба. Пек был сражен, и мы втроем образовали новую электрическую компанию «Тесла электрик компани».

Пек оказался серьезным малым, у него были связи с Джоном Муром — банкиром, общавшимся с Дж. П. Морганом. Пек предоставил основную часть капитала, а Браун обеспечивал техническое оснащение. Мы разместили нашу лабораторию на Либерти-стрит, 89.

Представьте изумление потомков — это совсем рядом с разрушенным 11 сентября Всемирным торговым центром. Конечно, в присутствии старика не стоит упоминать о жестокостях нашего века, иначе его возмущению не будет конца. Удивительно, но, по-видимому, Теслу вовсе не интересовало все, что должно случиться после его смерти.

Или обо всем этом ему было известно заранее? В таком случае он, возможно, явился из будущего?

— Я согласился разделить свои патенты пятьдесят на пятьдесят. Реально все трое владели одним патентом на динамо переменного тока. Еще пять патентов на коллекторы, моторы и трансмиссию разделили мы с Пеком, а изобретения, созданные за этот период, записывались на мое имя в «Тесла арк лайт компани». Первый совместный патент был получен 30 апреля 1887 года.

Мой час настал!

Трудно вообразить, с каким энтузиазмом я взялся за работу. Пятнадцать лет я трудился не покладая рук. Результат вам известен.

Он помолчал, потом повысил голос:

— Я спрашиваю, вам известен результат?!

— Да, господин Тесла.

Чем я мог подтвердить эти слова? Тем, что в современных учебниках по электротехнике его имя почти не упоминается, а вся его слава как гения изобретательства переносится в область досужих выдумок и подозрительно сенсационных открытий.

(С другой стороны, таков удел всех великих. Приведу пример из собственной практики. Опросив старшеклассников и студентов начальных курсов, я выяснил, что многие из них не слыхали об Архимеде, а один из тех, кто вспомнил, коряво, через «ну» и «блин» объяснил, что «Архимед — древний чудик, который сжег римские корабли». На вопрос — с помощью чего, он, немало изумившись, ответил — «ну, блин, с помощью лазера».

Насчет Ньютона сведения были более обширны. Многие слыхали о законе всемирного тяготения, правда, историю его открытия один из студентов изложил следующим образом. Он всерьез заверил меня, что «Ньютон попытался зашвырнуть яблоко на Луну и неудача этой попытки надоумила его заняться всемирным тяготением».

Леонардо да Винчи, как, впрочем, и Д. Менделеев, оказались великими «химиками», но не в общепринятом научном смысле, а в смысле, что оба что-то там «химичили» — один с фальшивыми монетами, другой с водкой.

Или сидели «на химии».

Я сердцем почуял — изложить старику эти истории, тем более посмеяться над ними, значило до смерти обидеть его. Ведь он жизнь посвятил тому, чтобы собственноручно изменить курс человеческой цивилизации.

Результат налицо! Мы по-прежнему мало что знаем об Архимеде, Ньютоне, прикольных «химиках» Леонардо и Менделееве и прочих творцах прогресса).

Между тем старик отдался воспоминаниям:

— Я разработал жесткое расписание, которое пугало всех, кто работал рядом с мной. Я сам трудился до потери сознания — круглые сутки, ставя опыт за опытом и делая всего несколько коротких перерывов.

Результат — за несколько месяцев были созданы три завершенные системы машин переменного тока — однофазная, двухфазная, трехфазная. Также я проводил эксперименты с четырех— и шестифазным током. Для каждой из трех систем были сконструированы генераторы тока, моторы для выработки энергии и трансформаторы для увеличения и уменьшения напряжения, а также множество приспособлений для автоматического контроля за оборудованием. Кроме того, были созданы методы их взаимосвязи и модификации, открывающие неограниченные возможности использования. Я также произвел необходимые математические расчеты, выявляя основные принципы работы многофазных систем, что очень скоро подтвердил профессор Уильям Энтони.

И как долгожданная награда был приезд в Нью-Йорк Антона Жигети. К концу недели он уже работал на Либерти-стрит.

Теперь все встало на свои места: я конструировал, перебравшийся в Штаты Жигети в качестве ассистента доводил все эти идеи до конкретной модели, а Браун занимался вопросами проведения технических экспертиз. В свою очередь Пек помогал составлять патентные заявки и встречался с инвесторами в Калифорнии, Пенсильвании и Нью-Йорке. Он финансировал меня следующие десять лет.

Созданная нами компания вскоре начала отбирать у Эдисона один кусок за другим. С каждым днем у нас прибавлялось работы по освещению улиц и площадей городов США моими дуговыми лампами.

Масштабы увеличивались на глазах, и у меня обозначилась реальная возможность осуществить свои мечты насчет таких доходов, которые могли бы снять все финансовые проблемы. В те дни 1886 года я впервые задумался о будущем. Я сделал первый шаг в этом направлении — нанял помещение под контору своей компании в доме № 35 на Пятой авеню — это совсем рядом с офисом Общества электрического освещения Эдисона. Я рвался в бой, ведь за моими плечами был такой важный союзник, как переменный ток.

К тому моменту отставание Эдисона выявилось как нельзя более явно. Его компания не могла похвастаться техническими новинками, однако за его плечами вырисовывалась гигантская и, я бы сказал, мрачная фигура моего будущего покровителя и губителя Джона Пирпонта Моргана. Это была мощная сила, ведь финансовая мощь той или иной компании всегда оказывалась сильнее всех других доводов. Никакой научный факт не может справиться с нокаутирующей силой денег.

Это было просто чудо или, точнее, осуществленная американская мечта — «Тесла арк лайт компани», не имевшая влиятельных покровителей, все же постепенно расширяла свою деятельность. Вскоре я перестроил компанию и организовал общество «Тесла электрик компани», значительно более мощное, имевшее необходимые средства для обеспечения постановки опытов в области переменных токов.

Глава 6

Первые раскаты надвигавшейся битвы за гигантские заказы по электрификации всей планеты, изменившей лицо современного мира, громыхнули в начале 1885 года, когда Джордж Вестингауз^[18], основавший знаменитую фирму «Вестингауз электрик компани», купил патенты Теслы.

Но сначала Тесла поинтересовался, что известно потомкам о знаменитой «битве токов» (War of the Currents), развернувшейся в Северной Америке в конце восьмидесятых годов позапрошлого века.

К нашему стыду мы были вынуждены признать, что о такой войне мы ничего не слыхали, после чего старик выгнал нас, запретив появляться, пока мы в деталях не познакомимся с главными действующими лицами этой грандиозной исторической драмы.

Его поведение было вызывающим, но с этим пришлось смириться — ведь не он явился к нам, а мы, психонавты, без спроса вторглись в его убежище в надежде выведать, чем он там занимается в свободное от умирания время. Этот посыл обещал много интересного, ведь читателям, тем более всему прогрессивному человечеству, известно, что наш герой всегда вел двойную игру. В «войне тайн» (War of the Secrets), развернувшейся на нашей планете в конце ХХ — начале ХХI века, такой союзник, как Тесла, мог бы очень пригодиться.

Встреча с потомками вдохнула в упавшего духом старика новые силы. Сказать, что он поднялся до прежних интеллектуальных высот, было бы чересчур, но интерес потомков заставил его вновь взяться за работу. Эта увлеченность помогала ему продлить жизнь. Я был уверен — он постарается! Он сумеет придумать что-то новенькое, способное поразить воображение миллионов землян. Надеюсь, вы согласитесь со мной, при его размахе и возможностях последняя тайна Теслы будет тайной всех тайн.

Он сумеет увязать в единое целое будоражащие воображение отметины неведомого — от следов пришельцев и происхождения карты Пири Рейса до тайны гибели Атлантиды и ужаса, внушаемого андронным коллайдером. Он сумеет свести ловко расфасованные по бульварным изданиям и сенсационным телепередачам загадки в многофазную, приемлемую для реального осмысления систему. Ему известно, как заставить вращаться переменное оккультное поле. Он сумеет довести до ума фантастический двигатель, о приоритете которого мы, потомки, будем спорить до хрипоты.

И пусть!..

Надо принять правила его игры.

Только так!..

Этот худющий до изнеможения, гневливый, не без жеманства старик был не сахар. Он упрямо, до конца своих дней, отрицал полезность атомной энергии. Он спорил с Эйнштейном, утверждая, что великий физик ошибается и весь мир плавает в чудовищном первичном облаке, называемом эфиром. Он доказывал, что все мы — роботы, подвластные незримой и чуждой нам программе, — и все равно мы обязаны принять его правила.

Истина не выбирает глашатаев.

Следовательно, придется смириться с его дерзостью, поднапрячься в теоретических вопросах. Хочешь отведать чистой воды — доберись до истока.

* * *

Боевые действия в «войне токов» начались 16 мая 1888 года^[19]. В этот день Тесла изложил свои мысли в лекции «Новая система двигателей переменного тока и трансформаторов», прочитанной для Американского института инженеров-электриков. Это выступление было опубликовано в электротехнических журналах разных стран и принесла Тесле мировую известность.

Оценивая ее значение, видный американский конструктор электрических машин Б. А. Беренд, которому посчастливилось присутствовать на этом выступлении, позднее говорил: «Со времени появления экспериментальных исследований Фарадея никогда ни одна экспериментальная истина не была представлена так просто и понятно, как описание Теслой его способа получения и использования многофазных переменных токов. Его имя делает эпоху в развитии науки об электричестве. Его исследования — это революция в электротехнике».

Принудить молодого серба выступить на сессии Американского института оказалось непросто. Это потом великий изобретатель пристрастился к сочинительству по поводу и без повода, а тогда, в молодые годы, он еще не догадывался, что окружавшая его американская жизнь держится исключительно на пиаре. Впрочем, не он один был такой простодушный — многие другие известные люди науки, техники и бизнеса в ту пору предпочитали тихий упорный труд на благо науки непрекращавшимся воплям с другого берега Атлантики об эпохальных открытиях, способных снизить вес у полных дам или заставить человечество избавиться от дурных привычек.

Просветить Теслу взялся опытный волк от журналистики Томас Коммерфорд Мартин.

О Т. К. Мартине стоит рассказать подробнее. В 1893 году он опубликовал самую значительную подборку статей ученого, собранных за время его жизни.

С виду это был безукоризненный джентльмен с пышными усами, бритой головой и большими, круглыми, томными глазами. В Америку Томас эмигрировал в возрасте двадцати одного года и в конце 1870-х годов, прежде чем уехать на Ямайку, какое-то время работал у «колдуна из Менло-парка». Вернувшись в 1883 году в Нью-Йорк, он скоро стал редактором газеты, основанной У. Дж. Джонстоном в 1874 году.

В ту пору весь мир зачитывался сообщениями с передовой технического прогресса, особенно теми, в которых публику извещали о неординарных событиях в области покорения электричества.

Сначала «Оператор энд электрикал уорлд» была «маленькая четырехстраничная газетка, выпускаемая операторами „Вестерн юнион“ в Нью-Йорке для своих коллег», но после того, как статьи для нее начал писать Томас Эдисон, «Оператор» стал набирать вес. Когда Мартин пришел в газету, ее переименовали в «Электрикал уорлд».

В 1884 году Т. К. Мартин умудрился занять пост вице-президента недавно образовавшегося Американского института инженеров-электриков, а уже в 1886 году из-под его пера вышла первая книга — «Электрический мотор и его применение», которая вскоре позволила ему быть избранным президентом этого профессионального, пользовавшегося большим авторитетом общества.

Добившись высокого положения, Мартин, будучи истинным британцем, почувствовал свою небывалую значимость. Он принялся подчеркивать вторую букву в своей подписи. Он намеренно организовал в «Электрикал уорлд» (совместно со своим помощником Джозефом Уэтцлером и другими сотрудниками) бунт против владельца — консервативного, педантичного и властного У. Джонстона. По-своему способный редактор, Джонстон был вынужден уволить своих помощников и работать над журналом самостоятельно, «словно Мартина никогда и не существовало».

Вместе с Уэтцлером Мартин перешел в «Электрикал инженир» — конкурирующее издание, которое после того, как эта пара оказалась в штате, сразу начало набирать известность. Будучи другом Эдисона и оказавшись на новом поле боевых действий, Мартин с блеском сумел использовать представившийся ему шанс. «Трудолюбивый журналист с изящным стилем» сумел пролезть в высшие слои общества. Многие современники не скрывали своего брезгливого отношения к этому нахрапистому авантюристу, однако если Мартин и был авантюристом, то это был самый обаятельный авантюрист в мире. К тому же он обладал поразительным чутьем на таланты, что позволило ему вскоре стать одним из самых влиятельных людей в блистающем, фантастическом мире электротехники. Он отыскал Теслу и первым оценил этот новый вулкан идей.

Мартин писал: «…У него (Теслы) глаза, при взгляде на которые приходят на ум истории о провидцах и феномене ясновидения. Он с жадностью читает и ничего не забывает; у него необычная способность к языкам, которая позволяет образованному уроженцу Восточной Европы говорить и писать по меньшей мере на полудюжине языков. Нельзя желать более интеллигентного собеседника: беседа начинается с вещей простых, а потом постепенно переходит на величайшие вопросы, касающиеся жизни, долга и судьбы».

Во время первой же встречи Мартин предложил молодому иммигранту вступить в Американский институт инженеров-электриков.

Мартину удалось убедить молодого изобретателя в том, что выступление перед многочисленной аудиторией специалистов будет лучшей рекламой для него, его мотора и его компании, тем более что 1 мая 1888 года по обеим заявкам Никола Тесле были выданы ставшие затем знаменитыми патенты за номерами 381968 и 382280. В тот же день Тесла послал патентные заявки на свое изобретение в Англию и Германию и вскоре получил патенты и в этих странах.

Мартин убеждал восходящее солнце электротехники: «…Вы стоите особняком. Большинство инженеров просто не слыхали о вашем моторе. Теперь никто не может помешать вам публично объявить о своих открытиях».

Однако даже этот довод не сразу решил исход дела. Помог профессор Уильям Энтони из Корнельского Университета^[20]. Вместе с Мартином они принялись уговаривать Теслу «представить письменные объяснения» недавно образованному обществу электриков. Проверка, устроенная Тесле в Корнеле, тоже кое-что значила, и молодой серб согласился.

За день до открытия сессии в ночь перед лекцией Тесла в спешке набросал текст карандашом.

По свидетельству людей, близко знавших Теслу в первые годы его пребывания в Америке, привлечь молодого иммигранта к какому-то общему делу было непростой задачей. В душе Никола по-прежнему чувствовал себя дичком в этом мире огромных денег, оскорбительных шуток, непрекращавшейся грызни за заказы и, как ни странно, титанических победоносных усилий по электрификации всей страны. Возможно, этот страх перед миром, в который его забросила судьба, был заложен в нем с детства. Даже инопланетному ребенку порой трудно справиться с переживаниями, связанными со смертью старшего брата, которого все в семье почему-то считали недосягаемым образцом. Впрочем, с годами Никола хватило ума изменить свой характер и научиться направо и налево раздавать интервью, в которых он утверждал, что установил связь с Марсом, иначе в этой хваткой, завороженной демоном успеха Америке ему было не выжить.

Тем не менее рецидивы детских неврозов сказывались долго. Иногда Никола позволял себе такие вещи, на которые не отважился бы ни один более-менее здравомыслящий человек, и только Мартин и еще несколько близких друзей какое-то время удерживали Никола в рамках возможного.

Да, Никола Тесла был непостижим. Догадываюсь, и для себя самого.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— Враки! — отозвался старик.

Он подозвал потомков подойти ближе. Мы столпились возле сейфа, стоявшего в номере.

— Отвечайте, — громким голосом спросил Тесла, — почему я вынужден хранить свои бумаги и модели в этом железном несгораемом гробу? — И тут же ответил: — Потому что многие мечтают добраться до этих бумаг. И не для того, чтобы восхититься новым, а исключительно для того, чтобы вписать туда свои имена.

Пусть попробуют!

Я принял меры. Сейф смогут открыть только в присутствии властей. Я настаиваю — до моих бумаг первыми должны добраться местные власти. Эти бюрократы сумеют так засекретить их, что я могу быть спокоен за судьбу своих открытий. И Мартин тут совершенно ни при чем. Этот Т. К. был еще та штучка, хотя отказывать ему в известном влиянии не буду.

Прежде всего Томас умел ладить с людьми. Я в жизни не встречал более пробивного и упорного человека, при этом он умел быть ненавязчивым. Если хотите, назовите это тактом. Это Мартин уговорил профессора Энтони приехать на Либерти-стрит и протестировать модели моих новых моторов, а затем он же устроил их демонстрацию в Корнельском университете.

Вы не поверите, но более капризного и неуравновешенного человека, чем профессор Энтони, я не встречал, но этот крупнейший авторитет в области электрических дел не без подачи этого пронырливого журналиста влюбился в меня с первой же встречи.

Отметьте, о капризности и неуравновешенности говорил один из самых капризных и неуравновешенных гениев в истории. Это многое может сказать о подспудных страстях, владевших великими личностями, о глубине и силе импульсов, двигавших первооткрывателями, о головокружительном аромате эпохи, только начинавшей насыщаться такими привычными для нас терминами, как «электрическое освещение», «распространение сообщений по волнам эфира», «аппарат для воспроизведения звука», «движущиеся на экране картинки». Только такие «капризные», «самовлюбленные», «неуравновешенные», жаждущие славы энтузиасты могли ворочать громадными финансовыми средствами, созидать новое и, ломая все и вся, внедрять его в жизнь. При этом их, безусловно, заносило, но кто и когда сказал, что будущее явится по плану, разработанному бюрократами и чинодралами?

Когда сталкиваются титаны, мир содрогается. Современники подчеркивали — Тесла производил неизгладимое впечатление на всех, кому повезло общаться с ним.

Вот подборка цитат. Это очень важный момент, который поможет читателю в полной мере оценить глубину и неожиданность тайны, которой великий изобретатель решил наградить потомков.

Или наказать…

Впрочем, ничего иного от Теслы и ждать не следовало — он всегда действовал с выдумкой, не гнушался дерзостей, при этом его совсем не занимало впечатление, которое произведет на публику его бред. Такое пренебрежение действует подчас куда сильнее, чем всевозможные логические обоснования, глубокие прозрения или дар внеземного убеждения.

Итак:

«Никола Тесла, эта сияющая звезда с научных небес, даже тогда (во время работы у Эдисона. — Прим. авт.) проявлял задатки гения, что делало его одним из законодателей науки того времени».

«…Он поочередно воодушевлял нас, делая быстрые наброски своих многочисленных проектов, или заставлял сочувствовать, рисуя картины своей родины… Как большинство обладателей Божьего дара, он был чрезвычайно ненавязчив и всегда готов помочь советом или делом любому члену команды, попавшему в затруднение».

Диксон, один из первых биографов Эдисона.

«Меня поразил мистер Тесла — это был прямой, восторженный человек. Его голова всегда высоко поднята, вид отрешенный, взгляд блуждает в каких-то далях, словно в его мозгу в этот момент рождаются новые открытия».

Из письма Вестингауза своему менеджеру по финансам полковнику Генри Биллесби.

«Он вошел с высоко поднятой головой и вздернутыми плечами, с огоньком в глазах. Это был величайший миг моей жизни».

Чарльз Скот, помощник Теслы.

«Мистер Тесла так упорно работает, что у него остается мало времени на развлечения, если только они вообще его интересуют. Он холостяк, высокий, очень худой, с темными, глубоко посаженными глазами, иссиня-черными волосами и лицом мыслителя. Хотя он всегда вежлив и дружелюбен с журналистами, у него нет желания видеть свое имя в прессе».

«…Тесла уверял, что собирается прожить до ста. Он привык считать человеческий организм машиной, чью деятельность можно эффективно регулировать с помощью воли, поэтому Тесла уменьшил сон до минимума и ел только для поддержания жизни».

Из газеты «Нью-Йорк геральд», первой написавшей пространную статью о Тесле.

«У него были блестящие волосы, разделенные пробором посередине, под орлиным носом — густые усы, сходящие на нет в уголках рта, большие, оттопыренные уши. На нем была коричневато-серая визитка с четырьмя пуговицами».

Из отчета о демонстрации опытов, которые Тесла показал на Чикагской всемирной ярмарке в 1894 году.

«Тесла — идеалист. Рост ровно шесть футов, очень смуглая кожа, нервный и жилистый. Впечатлительные девушки влюбляются в него с первого взгляда, но у него нет времени думать о впечатлительных девушках. Он даже высказал мнение, что ученые не должны жениться. Днем и ночью он работает над серьезнейшими проблемами, которые завораживают его, и любой, кто поговорит с ним всего несколько минут, решит, что наука — его единственная возлюбленная и что он больше думает о ней, чем о деньгах и славе».

Из репортажа «Ниагара газет».

«…У Теслы „очень глубоко посаженные глаза. Они довольно светлые. Я спросил у него, почему, ведь он серб. Он ответил, что раньше его глаза были намного темнее, но благодаря напряженной работе мозга посветлели на несколько оттенков.

Это подтверждало теорию о связи мозговой деятельности с цветом глаз, о которой я слышал от него“.

„…Как и большинство неуверенных в себе людей, он сутулится… и замкнут на себе“.

Брисбен, сотрудник газеты „Нью-Йорк уорлд“, принадлежавшей Джозефу Пулицеру. Статья была дополнена фантастической гравюрой, где Тесла стоит в полный рост, прямо и гордо, сверкая, словно рождественская елка.

По словам известного хироманта Шеро, исследовавшего руки многих знаменитых людей, в том числе и Томаса Эдисона и Марка Твена, рука Теслы якобы говорит о „кокетливости и гиперчувствительности“ в поясе Венеры; на линии головы видны „бесконечные тревоги, берущие начало в прошлом“ и близкая связь с матерью (потому что эта линия связана с линией сердца); „иррациональное начало и „белое пятно“ в мышлении“ (из-за петляющей, неровной и укороченной линии), но всему этому противостоит „замечательная линия судьбы, которая, поднимаясь, как крепкий дуб, обозначает стабильность, дар предвидения, творческое вдохновение, упорство и способность переносить сильное напряжение и беспокойство… Линия судьбы — самая сильная на ладони“.

„Дверь открылась, и на пороге показался высокий, больше шести футов, человек — долговязый, но державшийся прямо. Он приближался медленно и величественно. Вы тут же понимаете, что перед вами человек высшего порядка. Никола Тесла подошел и крепко пожал мне руку, что было странно для человека старше шестидесяти. Пронзительные, глубоко посаженные светло-голубые глаза улыбаются, очаровывая вас и располагая к себе. Потом вы попадаете в офис, поражающий своей аккуратностью и безупречным порядком. Нигде ни пятнышка. На столе не разбросаны бумаги, все сложено по местам. Это характеризует хозяина, опрятно одетого, собранного и точного в каждом своем движении. Он в темном костюме и безо всяких украшений. Никаких колец, запонок и даже цепочек для часов“.

Хьюго Гернсбек, будущий зачинатель американской научной фантастики, а в ту пору начинающий журналист.

16 мая, 1888 год

Выступление на собрании Американского института инженеров-электриков

Лекцию Никола Тесла начал с краткого описания „существующих различий во взглядах на относительные достоинства систем переменного и постоянного тока“.

„Огромная важность придается вопросу, могут ли системы переменного тока успешно использоваться в работе моторов“, — продолжал Тесла. Далее последовал детальный рассказ о проблемах предшествующих технологий и о простом решении, которое предложил изобретатель.

И наконец…

„С удовольствием довожу до вашего сведения новейшую систему распределения и передачи энергии при помощи переменного тока, которая, я уверен, способна легко адаптироваться. Она докажет, что с ее использованием могут быть достигнуты ранее недостижимые результаты…“

Во время лекции Никола Тесла продемонстрировал — его синхронные двигатели могут мгновенно менять направление вращения. Он также описал при помощи точных математических формул, как поддерживать скорость каждого мотора, как создать однофазные, двухфазные и трехфазные моторы и каким образом его система может быть связана с аппаратом постоянного тока.

Все эти сведения были тогда в новинку. Это были абсолютно новые принципы расчета цепей, нагрузки, коэффициента полезного действия. Теперь электричество можно было передавать на сотни миль, и не только для освещения улиц или домов, но и для работы бытовых приборов и промышленного оборудования.

По отзывам современников, как докладчик Тесла был превосходен. Лекция оказалась настолько подробной, что многие инженеры после ее изучения полностью освоили предложенный материал, тем более что речь сопровождалась показом диаграмм и несложных математических расчетов.

* * *

— Я умел задеть их за живое! — воскликнул старик. — Даже этот несносный Элайхью Томсон не выдержал. Когда профессор Энтони — а у него была во-от такая борода (Тесла провел ребром ладони по середине груди) — заявил, что КПД моих моторов составляет „чуть более шестидесяти процентов“, что сравнимо с постоянным током, а смена направления вращения происходит „так быстро, что ее почти невозможно было отследить“, Томсон не выдержал и с места выпалил:

— Меня очень заинтересовало сделанное мистером Теслой описание этого нового и замечательного моторчика. Возможно, вам, мистер Энтони, — обратился он к содокладчику, — известно, что я тоже трудился для достижения той же цели. Я проводил эксперименты с использованием одной электрической цепи, а не двойной, с ее помощью и происходила смена направления тока и вращение».

К удивлению потомков, умирающий Тесла едва не пустился в пляс, по крайней мере он с удовольствием зааплодировал самому себе.

— Вот так уважаемый завистник высек сам себя. Это заявление, сделанное в присутствии профессиональных электриков, стало кошмаром его жизни. Возможно, воспоминание об этом кошмаре и толкнуло его на неблаговидные поступки. Он нагло попытался приписать себе мои достижения!

Поясняю! Сам Томсон очень точно обозначил разницу межу двумя нашими изобретениями. В то время как одиночная цепь в системе Томсона по-прежнему не могла обойтись без коллектора, что сводило на нет все ее преимущества, я взял две или более электрических цепи, разнесенные по фазам. Конструктивно они были оформлены так, что коллектор становился излишним.

Элайхью не сразу понял, что он проболтался. Я ему напомнил:

— Господа, я хотел бы отметить, что свидетельство такого человека, как профессор Томсон, чрезвычайно лестно для меня.

Я сделал паузу, отвесил легкий поклон и улыбнулся. Тогда и наступил момент окончательно разделаться с конкурентом.

— Я действительно работал над точно таким же мотором, как у профессора Томсона, но он опередил меня… Увы, этот замечательный мотор имеет один маленький недостаток — пару щеток (то есть коллектор).

Все засмеялись, а я нажил себе смертельного врага. С того момента смыслом жизни Томсон счел отбить у меня пальму первенства. Это касалось не только мотора, но и всех моих других изобретений, например катушки. Как, кстати, вы ее называете?

Я с удовольствием польстил умирающему:

— Катушка Теслы.

— То-то, — погрозил пальцем великий изобретатель…

Отчет о лекции, опубликованный в «Электрикал уорлд», заставил Вестингауза поторопиться.

Сомнений в ценности патентов Теслы больше не было.

Через неделю, 21 мая Вестингауз отправил в Нью-Йорк полковника Генри Биллесби. Полковник встретился со своим знакомым, инженером Альфредом Брауном, и Чарльзом Пеком — юристом и главным спонсором «Тесла электрик компани». Все вместе они отправились на Либерти-стрит, чтобы встретиться с сербским ученым и понаблюдать за его машинами в действии.

Что писал Биллесби о впечатлении от этой встречи, указано в приведенной выше подборке. Что же касается практического использования его изобретений, посланец Вестингауза был более осторожен. Он написал шефу, что «не смог в полной мере понять всех его объяснений. Правда, некоторые моменты показались мне чрезвычайно интересными. Во-первых, насколько я понимаю, главным в действии мотора является принцип, над которым в данный момент работает мистер Шалленбергер (сотрудник компании Вестингауза. — Прим. авт.). Насколько я могу судить, моторы Теслы весьма удачны. Они начинают действовать мгновенно, и смена направления вращения происходит без всякого короткого замыкания. Чтобы не показать своего любопытства, я не долго задержался в его лаборатории».

В офисе Браун и Пек сообщили Биллесби, что Вестингауз должен принять решение «к десяти часам в пятницу» — то есть через неделю, — поскольку компания параллельно вела переговоры с неким мистером Баттеруортом из Сан-Франциско. Они заявили, что профессор Энтони присоединился к этому калифорнийскому синдикату и поддерживал предложение Баттеруорта: 250 тысяч долларов краткосрочного займа и гонорар в 2,5 доллара за один ватт (лошадиную силу). «Я заявил, что эти условия чудовищны, но они отказались дать мне времени больше, чем условлено. Я ответил, что едва ли возможно всерьез рассмотреть это дело за такое короткое время, но я все равно отвечу им до пятницы».

В конце письма Биллесби предложил Вестингаузу лично приехать в Нью-Йорк или отправить туда Шалленбергера или любого другого представителя компании, но Вестингауз, который был знаком с синдикатом в Сан-Франциско, приказал полковнику любой ценой задержать принятие решения в «Тесла электрик компани» и попытаться добиться более выгодных условий.

Все эти дни Вестингауз советовался со своими специалистами, которые изо всех сил попытались доказать патрону, что в изобретении Теслы нет ничего нового. Один из них, Стэнли, заметил, что в сентябре 1883 года он занес подобную идею в записную книжку — на индукционную катушку можно воздействовать переменным током.

Это был слабый довод. Что могла эта запись противопоставить патентам Теслы? Если бы Тесла еще только отправил заявки в бюро патентов, Вестингауз мог бы принять свои меры. Он мог бы широко разрекламировать мотор, с которым экспериментировал Шалленбергер и изобретение которого Стэнли приписывает себе. Но поскольку патенты Теслы — факт состоявшийся и к тому же они охватывают все возможные варианты от двухфазного до многофазных токов, «Вестингауз электрик компани», напрочь связавшая свою судьбу с производством оборудования для переменного тока, не может позволить другим завладеть этими правами.

Относительно коварного вопроса о гонорарах, которые синдикат Теслы определил, что 2,5 доллара за ватт — большая сумма, Вестингауз писал: «Цена кажется довольно высокой, но это единственный способ управления мотором при помощи переменного тока, и, если он подходит для работы трамваев, мы легко сможем получить с клиентов любую сумму, затребованную изобретателями».

Таким образом, Вестингауз ясно дал понять, что выплаты гонорара могут быть переложены на плечи покупателей — это и есть разумный, то есть американский, подход к делу.

Глава 7

Июль, 1888 год

Питсбург

На встречу с Вестингаузом Тесла отправился в разгар лета. Жара была невыносимая, но, как ни странно, изобретатель любил невыносимую жару, к тому же надежды подогревало ожидание долгожданной встречи.

Солидный, с усами как у моржа и короткими бачками, Джордж Вестингауз и его супруга, в платье с турнюром шириной в три фута, встретили долговязого ученого на вокзале.

Потомок эмигрировавших в Америку русских аристократов Вестингаузов был словоохотлив, сердечен и прост. Позже Тесла так отзывался об этом человеке: «Хотя к тому времени Вестингаузу было за сорок, он по-прежнему обладал энтузиазмом юноши. Постоянно улыбающийся, дружелюбный и вежливый, он резко отличался от грубых и жестких людей, с которыми я встречался. Ни одного неприятного слова, ни одного обидного жеста — его манеры и речь были великолепны, будто он выступал в суде. Но в то же время нельзя было представить себе более грозного противника, чем Вестингауз в гневе. И без того имеющий атлетическое сложение, он, сталкиваясь с препятствиями, которые казались непреодолимыми, преображался в исполина. Он обожал борьбу и никогда не терял уверенности. Когда другие в отчаянии сдавались, он добивался победы».

Джордж пригласил Теслу в дом, а затем показал фабрику. У Вестингауза было почти четыреста работников, и его электрическая компания в основном занималась производством «генераторов переменного тока, трансформаторов и оборудования по производству ламп накаливания для центральных станций». Они так и ходили по цехам — странная парочка: широкогрудый и физически крепкий Вестингауз и долговязый, страдающий худобой иностранец.

Известный своей предусмотрительностью и хваткой, Вестингауз, поставивший на переменный ток свое будущее, сумел в четыре раза увеличить продажи — с 800 000 долларов в 1887 году до более трех миллионов в 1888-м, хотя в это время он отчаянно судился с Эдисоном и эта тяжба тоже требовала немалых средств.

Вот что было присуще Вестингаузу в высшей степени — это умение разжигать энтузиазм в своих подчиненных. Он сразу завоевывал уважение всех, с кем встречался. Не избежал его обаяния и Никола Тесла.

Джордж выставил следующие условия сделки: 5000 долларов наличными за шестидесятидневное право владения, 10 000 долларов в конце этого срока, если они решат купить патенты, три чека по 20 000 долларов с интервалом в шесть месяцев, роялти (плата за использование патентов) 2,5 доллара за ватт и двести долей капитала «Вестингауз компани». Минимальные выплаты гонорара устанавливались в размере «5000 долларов — в первый год, 10 000 — во второй год и 15 000 — каждый последующий год на время действия патентов». Вестингауз также согласился оплачивать любые судебные издержки на процессах, касающихся первоочередности открытий, но, если процесс проигрывали, размер выплат снижался. За пятнадцать лет суммарные выплаты, если не считать фондов, составили 75 000 долларов начальных издержек и 180 000 долларов роялти, или примерно 255 000 долларов.

Так делались дела в стремящейся к прогрессу Америке. При этом Вестингауз, противостоящий ему Морган или утонченный любитель жизни Джейкоб Астор менее всего думали о личном благополучии, хотя жили в полную меру и черпали что душе угодно. Но их душам было угодно электрифицировать Штаты, уничтожить конкурентов, наладить радиосвязь между континентами, запустить гигантские конвейеры по производству автомобилей, овладеть воздушным пространством. Их не интересовал просмотр газет на унитазе из золота или гонки с ветерком по нашим ухабам на «Бентли» или «Ламборджини».

Во время переговоров Тесла согласился переехать в Питсбург, чтобы совместно со специалистами компании довести до ума свой двигатель.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— Я не получал за это ни цента! — вставил замечание старик. — У меня были свои принципы. Я на собственной шкуре убедился — нельзя поступаться принципами.

— Пожалуйста, подробнее.

— С того момента, как я посвятил себя научным лабораторным исследованиям, я никогда не принимал вознаграждений за профессиональную деятельность. Мне платили исключительно за результат. За патенты. Мне выплачивали отступные за авторство или роялти, так что источник дохода у меня был.

Подтверждением того, что изобретатель не получал никакой ежедневной или еженедельной платы во время работы в Питсбурге, является подписанное Джорджем Вестингаузом соглашение от 27 июля 1889 года, в котором говорится, что Тесла работал в Питсбурге в течение одного года и за это время «получил сто пятьдесят долей акционерного капитала». В обмен Тесла пообещал передать «Вестингауз компани» любые патенты, имеющие отношение к индукционному мотору. За другие достижения он получал от Вестингауза дополнительную плату. Например, когда Тесла открыл, что из бессемеровской стали можно делать более прочные трансформаторы, чем из мягкого железа, он получил за это примерно 10 000 долларов.

Старик добавил:

— Вечером того же дня я подарил половину полученной суммы моему старому другу Альфреду Брауну. Помните инженера, который поверил в меня, когда мне пришлось копать канавы? Он помог мне создать «Тесла арк лайт компани».

Я кивнул.

— Договорившись с Вестингаузом, — продолжил старик, — я перебрался в Питсбург. Жил попеременно то в «Метрополитене», то в «Даксне», то в «Андерсоне». С той поры жить в отелях вошло в привычку. Отметьте у себя — у меня никогда не было привычки изменять своим привычкам.

* * *

К исходу девятого десятилетия XIX века боевые действия на фронте электрификации планеты уже гремели на всех фронтах — как на внутренних, например в пределах Соединенных Штатов, Германии или России, так и на внешнем.

В мировом масштабе.

Это была битва не на жизнь, а на смерть, и одним из главных действующих лиц в этом сражении оказался наш соотечественник М.О. Доливо-Добровольский.^[21]

В начале 90-х годов XIX века во Франкфурте-на-Майне должна была открыться Международная электротехническая выставка, а также Международный конгресс электриков. Для обеспечения электроснабжения этого долго ожидаемого мероприятия организаторы обратились к фирме АЕG^[22] с предложением принять на себя подачу электроэнергии от водопада на реке Неккар близ города Лауфена до Франкфурта.

Фирма АЕG ответила согласием. Ее главный инженер М. О. Доливо-Добровольский с увлечением взялся за проектирование трехфазного асинхронного двигателя мощностью около 100 киловатт, трехфазных трансформаторов и всей прочей аппаратуры для линии передачи и распределения электроэнергии на выставке. Постройку синхронного генератора поручили инженеру Чарльзу Брауну на швейцарской фирме «Машиненфабрик эрликон».

В середине 1891 года сооружение линии было закончено. Это было революционное достижение в области овладения электромагнитной энергией. Передача осуществлялась на неслыханное в те годы расстояние — 175 километров! Генераторы, трансформаторы и вся контрольная аппаратура были сконструированы по новым параметрам. В Лауфене была оборудована гидроэлектростанция, на которой установили трехфазный генератор мощностью около 190 киловатт с повышающей подстанцией, а понижающую подстанцию возвели во Франкфурте.

25 августа 1891 года на выставке впервые загорелось около тысячи электрических ламп накаливания, а 12 сентября был включен и асинхронный двигатель трехфазного тока, приводивший в действие насос для подачи воды к декоративному водопаду.

В октябре 1891 года международная комиссия начала испытания линии передачи и всей системы. Результаты оказались ошеломляющими — при напряжении в 15 тысяч вольт коэффициент полезного действия достигал 75,2 процента. Когда же провели испытание на повышенное напряжение, достигавшее 28 тысяч вольт, коэффициент полезного действия составил 78,9 процента.

Это был решающий прорыв в деле электрификации всей планеты.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— Пустяки! — заявил несносный старик. — Лучше послушайте, как я выступил в Колумбийском колледже.

Это было слишком даже для несносного старика. Разговор зашел о нашем соотечественнике, и я, представляя делегацию потомков, включающую читателей и самого автора, поинтересовался:

— В вас говорит уязвленное самолюбие?!

Старик разгневался:

— Не говорите чепухи! Моя система могла пропустить 100 000 вольт и отправлять их на сотни миль почти без потери энергии, в то время как эти ваши «первооткрыватели» передали всего лишь несколько сотен вольт, да и то на расстояние в несколько десятков миль. Я никогда бы не стал протестовать против применения более совершенной системы передачи и распределения электрической энергии, тем более что в моих патентах зафиксированы все частные случаи применения любой многофазной системы переменного тока, в том числе и трехфазного, если бы при этом мои заслуги были четко и бесспорно зафиксированы. Я готов допустить, что Доливо-Добровольский самостоятельно разработал свою систему, однако ее технические характеристики полностью подпадали под действие моих патентов № 381968 и 382280, полученных в США 1 мая 1888 года, патента № 47885, полученного в Германии, и № 6481, полученного в Англии. Но никто из них словом не обмолвился об этом…

После паузы, по-видимому, чтобы сгладить возникшее напряжение, он признался:

— Кстати, мы встречались. Нас познакомили на Всемирной электрической выставке в Чикаго в 1893 году, устроенной в честь 300-летия открытия Америки Колумбом.

Старик сделал паузу, затем поинтересовался:

— Вы из России?

Я подтвердил родство.

— Поэтому, — ворчливо заметил Тесла, — я не стану комментировать, какое впечатление произвел на меня ваш соотечественник. Единственное, что я помню, это ощущение — борьба будет долгой. Так оно и случилось. Как ни старались АЕG и ваш Добровольский, к каким экспертам ни обращались, Вестингауз выиграл все двадцать шесть процессов.

Что касается вашего соотечественника, могу сказать — он заявил о своих претензиях в самый неподходящий момент, когда я вплотную занялся волнами, открытыми Генрихом Герцем. В моих глазах ваш протеже — один из тех, кто камнем лег на пути технического прогресса. Вдобавок я открыл другие электромагнитные волны — продольные.

— Простите, — возразил я, — «других» электромагнитных волн, кроме тех, что были впервые зафиксированы Герцем, не существует. Те, что вы называете «волнами Теслы», отличаются от них только длиной волны. Герц обнаружил короткие, а вы — длинные и сверхдлинные волны, так что с точки зрения приоритета ваши претензии к Герцу выглядят спорно, как и в случае с Доливо-Добровольским.

— То есть как?!

На это раз потомки решили проявить твердость.

— Система производства, передачи и распределения электроэнергии с помощью переменного тока, изобретенная Доливо-Добровольским, включала такие конструктивные решения, о которых в ваших патентах не было сказано ни слова. В ваших патентах отображены общие принципы, но сами вы в ту пору доказывали преимущества двухфазного тока, а Доливо-Добровольский и Браун использовали трехфазный переменный ток с частотой 60 герц. Они впервые в мире применили соединения проводников звездой и треугольником, что позволяло сократить количество проводов с шести, как вы предлагали в своих патентах, до трех. Согласитесь, это не только значительная экономия металла, но и новаторский шаг. Кроме того, КПД его системы составил 75,2 %, а по результатам последующих испытаний — 78,9 %. По тем временам это было выдающееся достижение. Так что…

Старик перебил меня:

— Вон!!!

Перед тем как раствориться в воздухе, психонавты отважились возразить:

— От будущего не спрячешься. Тем более что в вашем распоряжении осталось два дня, а вы до сих пор пиарите нас сказками о происках конкурентов, пытавшихся украсть ваши изобретения, и ни слова о том, о чем вы несколько раз так таинственно намекнули.

— Я не пиарю, сыну звезд это ни к чему. Прежде чем перейдем к делу, мне хотелось объяснить вам трудности, с которыми каждый инопланетянин сталкивается, пытаясь помочь аборигенам. Знали бы вы, в каких условиях мне приходилось работать! Самыми несносными моими противниками, помимо Эдисона, оказались… — Он сделал паузу и пристально глянул в мою сторону. — Догадываетесь, кто?

— Нет.

— Сотрудники компании «Вестингауз электрик»! Они всеми силами пытались убедить шефа, что в изобретениях иммигранта с планеты Балканы — это недалеко от Марса — нет новизны, а все технические вопросы, а также споры о приоритете можно решить внутри компании.

Среди главных противников были Оливер Шалленбергер — создатель счетчика переменного тока — и его помощник Льюис Б. Стилвел, сконструировавший ускоритель-инжектор, который действовал подобно моей высокочастотной катушке. Позже к ним присоединился Эндрю Робертсон — главный специалист по технике (в России его назвали бы главным инженером).

Но самым докучливым оппонентом оказался некий Уильям Стэнли, настолько уверовавший в собственную гениальность, что в 1893 году покинул корпорацию Вестингауза, чтобы изготавливать и продавать собственные многофазные моторы. Когда суд определил, что такого рода предприимчивость является прямым нарушением патентных прав Теслы, Стэнли пришлось перекупать его моторы у прежнего хозяина. Понятно, что любви к пришлому сербу это не добавило.

* * *

Чтобы измерить глубину отчуждения, окружавшего Теслу со стороны сотрудников Вестингауза, достаточно познакомиться со страницами официальной биографии основателя компании. В книге Льюиса Стилвела «В память о Джордже Вестингаузе», написанной сорок лет спустя и, кстати, переизданной в 1985 году, рассказывается о чем и о ком угодно, только не о Тесле. Это замалчивание имени великого изобретателя характерно не только для сотрудников «Вестингауз электрик компани». Исследуя этот вопрос, автор сначала не мог отделаться от мысли, что в происках и кознях оппонентов прямо присутствует расовый мотив — какой-то серб изобрел то, что должен был изобрести англосакс или по крайней мере еврей, однако проблема оказалась куда глубже и загадочней, чем мелкие национальные предрассудки. Например, в недавно опубликованном панегирике, посвященном профессору Элайхью Томсону, имя Теслы даже не упоминается, а соотечественник Теслы Майкл Пьюпин, создавший популярный в Соединенных Штатах труд по переменному току, вскользь касаясь вклада Теслы в создание нового электрического мира, утверждал, что тот не был первопроходцем и даже не был первооткрывателем. Что уж говорить о Стилвеле, который утверждает в официальном — подчеркиваю, в официальном! — издании, что именно «Вестингауз привез в Америку систему Голара Гиббса^[23] по передаче энергии на расстояние с использованием переменного тока», именно там она была усовершенствована, а затем на практике продемонстрирована Стэнли.

Судите сами.

Вот цитата из этой книги: «В 1888 году Шалленбергер сделал блестящее открытие — изобрел индукционный счетчик. В том же году Никола Тесла получил американские патенты на многофазный мотор и систему. Вестингауз быстро перекупил американские права. Тесла приехал в Питсбург для работы над мотором. Он тщетно пытался приспособить его к существующей одной фазе и ста тридцати трем оборотам… Очевидные преимущества прямого соединения двигателей и генераторов говорили о том, что необходимо использовать меньшую частоту. Стандартом стали две фазы, а именно шестьдесят оборотов для повседневного использования и тридцать оборотов для преобразования в постоянный ток».

Невольно обращаешь внимание, что, хотя начало цитаты посвящено Шалленбергеру, остальной текст — о Тесле. «Блестящим» названо случайное открытие, показавшее, что пружина реагирует на переменный ток, а создателя целой системы, созданной для эксплуатации переменного тока, укоряют в том, в чем он по определению не может быть признан виновным — параметры (в нашем случае — частоту) определяет не изобретатель, а продавец, на худой конец — государственные органы. При этом следует отметить, что именно сотрудники Вестингауза настаивали на неприемлемой частоте в 133 герца.

Ради объективности следует привести мнение некоторых других исследователей, утверждающих, что Тесла не менее своих недоброжелателей приложил руку к взаимному отчуждению.

«Сразу же после приезда на завод Тесле пришлось обсуждать с инженерами фирмы вопрос о частоте переменного тока. Тесла предложил 60 периодов в секунду — частоту, принятую в его опытных образцах. Расчеты его показали, что при этой частоте достигается наилучший экономический эффект. Правда, большая частота давала некоторую экономию металла, но зато все другие показатели были значительно хуже, чем при 60 периодах. Заводские инженеры настаивали на применении частоты в 133 периода, хотя получаемая при этом некоторая экономия металла не оправдывалась вследствие конструктивных трудностей в изготовлении и эксплуатации машин. При более низких частотах, чем предложенная Теслой, машины становились громоздкими и малоэффективными.

Однако советы Теслы не были приняты заводскими инженерами, и надежды его в течение одного года разрешить все практические вопросы не сбылись. Тогда Тесла, несмотря на уговоры Вестингауза, отказался быть консультантом завода в Питсбурге. Не помогло и предложение остаться на заводе в качестве управляющего всей разработкой промышленных образцов машин переменного тока с баснословно высоким окладом — 24 тысячи долларов в год. Тесла уже не нуждался в деньгах и, отказавшись от всех предложений, уехал в Нью-Йорк» (Б. Н. Ржонсницкий. Никола Тесла).

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— В то время, когда моя голова полнилась идеями и изобретениями, мне пришлось год проработать вхолостую! Мне не было покоя. В Питсбурге было трудно дышать. Я был зависим! Я был связан условиями контракта. Для того чтобы осуществить свои идеи, мне необходима абсолютная свобода.

Старик гневно откашлялся.

— Особенно раздражали меня тупицы и завистники из компании Вестингауза, которые настаивали на том, чтобы я переделал свои моторы, а также всю систему передачи энергии на более высокую частоту.

Затем, пережив прошлые обиды, он нехотя признался:

— Что вы хотите от инопланетянина! В ту пору я был особенно нелюдим. Я доказывал, что такого рода переделка ничего не даст, кроме разве что удовлетворения их собственного тщеславия. Зачем заниматься бесполезным делом?! Эти слова пришлись им очень не по душе.

Пауза, вопрос:

— Сейчас официально признанная частота переменного тока в Штатах составляет 60 герц. А в вашем будущем?

— Американский стандарт составляет 60 герц, европейский и российский — 50.

— Кто оказался прав?! — воскликнул старик. — Я или они со своими 133 периодами в секунду? Что касается Герца, я узнал об его волнах где-то на рубеже девяностых годов. Материалы мне представил Т. К. Мартин. Познакомившись с ними, я сразу догадался — Герц остановился на полпути, правда, он очень рано умер, в возрасте тридцати четырех лет. Вся Европа скорбела о нем, и, возможно, он унес в могилу тайну, которая так явно открылась мне, но дело есть дело.

Я не мог остановиться.

Ошеломляющие идеи хлынули, как Ниагара. Овладение высокочастотными электромагнитными колебаниями и на их основе беспроводной передачей энергии на расстояние — вот какую цель я ставил перед собой в те дни. Перед моими глазами мерцал холодный, яркий, потребляющий минимум энергии свет. Я предвидел оздоровление тела с помощью токов высокой частоты, а изучение природы молний должно было открыть путь к возможности черпать электрическую энергию из верхних слоев атмосферы. Наконец, не требующий подзарядки электромобиль, управление автоматами с помощью особых волновых импульсов, постоянный ток, маломощные низкочастотные трансформаторы, медные провода — сотни тысяч тонн бесполезно потраченного металла! — уже тогда казались мне каким-то уродливым анахронизмом….

А вы упрекаете меня, что я не обращал внимания на претензии каких-то нахальных инженеришек и проходимцев из породы Маркони!

Когда же я выяснил, что Земля представляет собой гигантский конденсатор, из которого при умелом обращении можно бесконечно качать энергию, мною вновь овладела необоримая страсть к изобретательству. Наша планета, твердь под ногами могли бы стать подходящей средой для переноса электрических импульсов. Вообразите, насколько далеко вперед продвинулась бы ваша цивилизация, если бы моя мечта осуществилась!

А меня принуждали заниматься переделкой моих моторов и генераторов на анекдотическую частоту в 133 герца!

А спевшиеся с Томсоном и Пьюпином недоброжелатели пытались представить меня кем-то вроде обезумевшего собрата небезызвестного Кили!

Он прошелся по комнате, приблизился к окну, долго рассматривал погруженный в облачную высь оголовок Эмпайр-стейт-билдинг, уже столько лет пытавшийся своим шпилем продырявить небо.

— Известно ли вам, — спросил старик, — по какой причине в компании Вестингауза выдвинули такое дикое с технической точки зрения требование?

Я не знал, мне было стыдно. Я попытался раствориться в кресле.

В комнате наступила тишина. В следующее мгновение привычное к шуму ухо уловило шум, отчетливо запрудивший комнату на тридцать третьем этаже 43-этажного здания гостиницы.

Нью-Йорк просыпался.

Со дна ущелья Восьмой авеню отчетливо доносился рокот работающих двигателей, отчаянные вскрики автомобильных сигналов, отвратительное дребезжание надземки. Не верилось, что все это — реальность. Мне почему-то припомнилось название одной из станций Нью-йоркского метрополитена — Массапеква-стрит. В этом индейско-английском смешении звуков, вполне соответствовавших грязному, усыпанному окурками и залитому колой надземному перрону, угадывалась несовместимость, произвольное сложение причин и следствий, породивших этот искусственный Вавилон, объявивший себя самым большим поселением на Земле. Его узкие разрезы авеню и стритов, посаженные в клетку небоскребов и рекламных щитов оазисы площадей и парков, изобилие автомобилей, свинцовая тусклость окружавшей воды объявили себя средоточием прогресса, квинтэссенцией разума и практической сметки, точного расчета и деловой предприимчивости.

О том ли мечтал сидевший чуть под углом ко мне старик с орлиным носом, страдавший от изматывающего кашля, сердечных приступов и неутоленного тщеславия?

Что грезилось без конца боровшемуся за собственный приоритет отцу-основателю и пророку этого рукотворного нагромождения крови и пота, денег и труда, мыслей и чековых книжек?

Шла война, о который мы, русские и советские, знали не понаслышке.

Здесь, в Нью-Йорке, отсутствовали всякие приметы войны.

Здесь впервые заставили работать Ниагарский водопад.

Здесь впервые в 1910 году приступили к серийному производству лампочек с вольфрамовой нитью (патент А. Н. Лодыгина «Дженерал электрик» купила в 1906 году).

В 1912 году Армстронг создал первый радиоприемник, пригодный для практического использования.

В 1914 году Хэммонд разработал систему дистанционного управления по радио.

В 1925 году здесь выпустили первый бытовой холодильник.

В 1928 году «Дженерал электрик» открыла вещательную станцию и начала передачу телевизионных программ.

В 1942 году та же компания провела испытания первого реактивного двигателя.

В 1947 году здесь приступили к серийному выпуску автоматических стиральных машин.

Итог впечатляющий… Если бы не две мировые войны, атомная бомба, сброшенная на Хиросиму, бомбардировка Югославии и множество других славных подвигов во имя демократии и прогресса.

Я ждал.

Я жаждал ответа, но умирающий старик неожиданно ударился в воспоминания об электрическом стуле.

Глава 8

Однажды некий дантист из Буффало, штат Нью-Йорк, по имени Альберт Саутвик оказался свидетелем несчастного случая — его знакомого, коснувшегося оголенного провода, ударило током. Несчастный, как показалось Саутвику, умер почти мгновенно и безболезненно. Пытливому зубодеру как приверженцу прогресса уже давно хотелось пристроить электричество к своей медицинской практике. Электрический удар казался превосходным обезболивающим, однако случай на электростанции натолкнул его на мысль — эту неизведанную фантастическую силу можно использовать куда шире.

И гуманнее.

Попробовав на собаках, он скоро пришел к выводу, что с человеком можно поступать еще проще. Его воззрения упали на подготовленную почву, и уже в 1886 году в штате Нью-Йорк принимается «Закон о создании комиссии для исследования и представления заключения о наиболее гуманном и приемлемом методе приведения в исполнение смертного приговора». В состав комиссии вошли Саутвик, судья М. Хейл и политик Э. Джерри. Заключение комиссии, изложенное на девяноста пяти страницах, было следующим: наилучшим методом приведения в исполнение смертного приговора является казнь с использованием электричества. В отчете рекомендовалось заменить повешение на новый вид казни.

Прогресс, сопряженный с гуманизмом, торжествовал на всех фронтах!

5 июня 1888 года губернатор штата Нью-Йорк подписывает закон, который должен был вступить в силу 1 января 1889 года и положить начало новому, человеколюбивому наказанию по части лишения жизни. Встал вопрос о создании специального аппарата, способного облегчить не только страдания несчастных собак, но и участь преступников, приговоренных к смерти.

Томас Алва Эдисон, у которого на поприще продвижения электричества в жизнь компания Вестингауза отхватывала один жирный кусок за другим, решил воспользоваться моментом и вступить в бой с ненасытным конкурентом.

За две недели до отъезда Теслы в Питсбург в «Нью-Йорк ивнинг пост» было опубликовано письмо некоего Гарольда Брауна.

Несколько месяцев инженер-самоучка занимался экспериментами в Школе горного дела — филиале Колумбийского университета в Нью-Йорке. В начале лета 1888 года «Нью-Йорк таймс» сообщила, что «он мучил и убил электрическим током собаку, сначала испытывая постоянный ток напряжением в триста вольт. Собака завизжала от боли. Когда напряжение достигло семисот вольт, собака разорвала намордник и едва не освободилась. Ее снова связали. При тысяче вольт ее тело забилось в конвульсиях.

„У нас будет меньше проблем при использовании переменного тока“, — заявил мистер Браун. Ему предложили положить конец мучениям собаки. Переменный ток напряжением в триста вольт убил животное».

В своем письме в газету Браун, высказав беспокойство в связи с участившимися случаями гибели его коллег, обращал особое внимание на опасности, связанные с применением переменного тока. Он составил список из более восьмидесяти несчастных случаев, и, хотя многие люди погибли в результате воздействия постоянного тока, автор утверждал, что подлинным виновником является ток переменный.

Эдисон тут же предложил Брауну свою лабораторию, и вскоре на свет появился известный «План казни преступников электричеством по методу Эдисона». В обнародованном в качестве рекламного проекта документе «колдун из Менло-парка» предлагал «прикреплять к запястьям осужденного провода, опустить его руки в сосуд с водой, в которой растворена каустическая сода и через которую будет пропущена тысяча вольт переменного тока, затем надеть на голову осужденного черный мешок и в нужное время подать ток. Электричество пройдет через руки, сердце и мозг, в результате чего наступит мгновенная и безболезненная смерть».

Дабы подбросить жару, Эдисон купил у местных ребятишек двадцать четыре собаки по двадцать пять центов за каждую и передал их Брауну. В качестве объектов для эксперимента были приобретены также два теленка и лошадь. После таких серьезных приготовлений открытие должно было состояться непременно.

Не удивляйтесь, оно состоялось! Общественности было заявлено, что для такого гуманного дела, как убийство живых существ, лучше всего подходит переменный ток и «аппараты, изготовленные в компании „Вестингауз электрик компани“».

После публичного объявления о «вестингаулизации» собак, теленка и лошади цены на акции питсбургской компании резко пошли вниз.

Обеспокоенный Джордж Вестингауз отправил в «Нью-Йорк таймс» жалобу, в которой говорилось, что переменный ток не опаснее постоянного, поскольку от последнего люди гибнут не реже. Вестингауз заверил людей в безопасности своей системы.

Эдисон не оставил заявление конкурента без ответа. Несколько дней спустя в этой же газете Браун бросил вызов. Он предложил Вестингаузу: «…Встретимся в присутствии компетентных экспертов в области электричества и пропустим сквозь ваше тело переменный ток, в то время как я пропущу сквозь мое постоянный. Напряжение переменного тока должно составлять не менее трехсот вольт».

Первыми преступниками, приговоренными к казни на электрическом стуле, оказались Уильям Кеммлер — бандит, насмерть зарубивший топором свою любовницу, а также Джозеф Шапло — за убийство соседа. Шапло был помилован и получил пожизненное заключение. Вестингауз, к тому времени вполне осознавший, какова цель вдохновителя Брауна, пытался спасти и Кеммлера, для чего нанял адвокатов, требовавших обжалования приговора на основании того, что казнь на электрическом стуле попадает под определение «жестокого и необычного наказания», запрещенного восьмой поправкой к конституции США, однако апелляции были отклонены.

Якобы из-за того, что моторы Вестингауза могли давать более смертоносную частоту, Браун тайно приобрел несколько рабочих моделей для продолжения своих страшных экспериментов, а участники суда над Кеммлером начали в свою очередь опрашивать экспертов в области электричества на предмет использования аппаратов Вестингауза для электрического стула.

Эдисон был опрошен первым. 23 июля 1889 года под присягой он заявил следующее:

Вопрос. Имеет ли отношение Гарольд П. Браун к вам или вашей компании?

Эдисон. Мне об этом ничего не известно…

Вопрос. Что произошло бы, если бы в течение нескольких минут через Кеммлера пропускали ток? Он бы обуглился?

Эдисон. Нет. Он бы превратился в мумию.

Вопрос. Вы это только предполагаете, или это вам доподлинно известно?

Эдисон. Предполагаю. Я никогда никого не убивал…

Наконец кто-то заговорил о соперничестве между Эдисоном и компанией Вестингауза и спросил мистера Эдисона, любит ли тот мистера Вестингауза как брата. Последовала продолжительная пауза, а потом Эдисон ответил: «Я думаю, мистер Вестингауз — очень способный человек».

До казни прошел еще целый год, и все это время общественное мнение по-прежнему целенаправленно настраивали против опасного тока Вестингауза. Эдисон делал все возможное для придания этому мероприятию национального размаха. Он давал интервью, представлял своих сотрудников, не пожалел передать в помощь Брауну даже талантливого А. Кеннеди, позднее ставшего профессором Гарварда.

Скоро в различных периодических изданиях начали появляться протесты по поводу «казни электричеством». Например, в нескольких газетах и журналах была напечатана статья одного и того же содержания: «Сложно представить более чудовищный эксперимент, чем тот, который будет проведен на Кеммлере… Втайне от всех ему придется пройти через умственные, моральные и физические мучения, и никто не знает, сколько времени это может продлиться».

Эти зловещие строки оказались пророческими, поскольку на практике убийство Кеммлера превратилось в настоящий кошмар. Все дело было почти испорчено, когда после удара током «к ужасу всех присутствующих, грудь преступника начала вздыматься, на губах появилась пена, и он начал на глазах оживать».

Казнь сравнивали с действиями варваров и извергов, ее сравнивали с истязанием, «достойным темных подземелий инквизиции шестнадцатого века». Одним из самых возмущенных свидетелей был доктор Дженкинс, заявивший газете «Нью-Йорк таймс», что «предпочел бы наблюдать повешение, чем одну такую казнь».

Главные эксперты в области электричества также были опрошены.

«Мне не хочется говорить об этом, — сказал Вестингауз. — Это был жестокий инцидент. Было бы милосерднее отрубить голову топором».

Апофеозом компании явилось присвоение электрическому стулу имени первооткрывателя — Ч. Брауна.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— В конце концов Джорджа загнали в угол. Необходимо было что-то срочно предпринять, чтобы сбить волну массовой истерии, угрожавшей погубить попытку внедрить в эксплуатацию мои изобретения, не говоря уже о пережившей себя прежней системе переменного тока, в которой применялись трансформаторы Голара — Гиббса.

Что — неважно! Главное — продемонстрировать общественности, что компания сделала выводы и делает все, что в ее силах, чтобы усмирить разбушевавшийся переменный ток.

Тесле было объявлено — компании придется перейти от внушающих смертельный ужас частот на более безопасные, способные охладить страсти. Если он хочет, чтобы его открытие дошло до практического применения, ему необходимо приложить все силы для исправления допущенной ошибки. В любом случае работа над его асинхронным двигателем, доводка его до пригодной для производства конструкции, будет приостановлена.

— Эта новость повергла меня в смятение. Как я должен был отнестись к такому вызывающе неоправданному заявлению, подтверждающему, что невежественные крики по любому поводу — самое любимое занятие для большей части землян, однако надежда не оставляла меня. Я надеялся, человеческая глупость и власть толпы скоро отступят, люди наконец возьмутся за ум и мне не придется тратить умственные усилия на сизифов труд по изменению промышленной частоты. В поисках компромисса я решил поговорить с Вестингаузом. Предложив мировую, я взамен ждал от Джорджа положительного ответа.

Он ткнул в окно пальцами, между которых была зажата сигарета.

— Джордж был единственным человеком на планете, кто по достоинству оценил мою систему переменного тока. И это в тех непростых обстоятельствах! Это был величайший первопроходец, один из благороднейших людей в мире, однако и его заразил дух наживы. Пользуясь моментом, он не моргнув глазом ободрал меня как липку. Вестингауз согласился возобновить работу над мотором, если к уже предложенным со моей стороны уступкам я также откажусь от вознаграждения в 2,5 доллара за ватт. Он пообещал — если мотор будет выпущен на рынок и многофазную систему примут в эксплуатацию, выплата ежегодной суммы и роялти (всего примерно 255 000 долларов) возобновится. Это была очередная американская шутка, я так и отнесся к ней. Американцы вообще любят шутить. Не ошибся я и на этот раз — производство моторов встало на поток, но роялти по 2,5 доллара за ватт я так и не получил.

— Кое-кто утверждает, что вы добровольно согласились пожертвовать своими доходами. Говорят, вы собственными руками порвали контракт, желая помочь партнеру выбраться из финансовых затруднений.

Тесла усмехнулся.

— Это обычный прием, часто используемый в романтических сочинениях. Я никогда так запросто не отказывался от гонорара, деньги мне были нужны для продолжения собственных изысканий. К тому моменту у меня скопилась куча денег^[24]. Мне казалось, что их хватит для продолжения исследований. Мне было плевать! Я не мог стоять на месте!

Мой истерзанный разум не давал мне покоя. Наброски удивительных приборов всплывали в моем воображении в самый неподходящий момент, они преследовали меня во сне, напоминали об утерянной родине, где глас толпы разумен и обоснован, а демагогов и горлохватов допускают исключительно к рекламированию чипсов, прохладительных напитков и противозачаточных средств. Надо же каким-то естественным образом регулировать численность населения, как это делают на Марсе или, скажем, в окрестностях Канопуса. Кстати, именно в те дни у меня в голове сложился технический эскиз осветительного прибора, не страдавшего от накала нити. Этот светильник давал ровный и сильный свет. Он не имел ничего общего с примитивными изделиями Эдисона.

Старик задумался.

— Впрочем, возможно, это изобретение родилось несколько позже, после того как я всерьез занялся токами высокой частоты. Такого рода токи, а также напряжения в миллионы вольт были нехоженой землей, своеобразной terra incognita. Они обещали такие чудеса, о которых тогда и не догадывались.

Я слушал его с пристальным вниманием. Не каждый день судьба дарила возможность познакомиться с капитаном Немо и инженером Гариным в одном лице. Однако такого рода сходство Тесла отверг сразу и напрочь:

— Это не про меня! Менее всего я желал бы мстить своим обидчикам и укрываться на дне океана. Или, что еще хуже, жечь города и корабли гиперболоидным лучом, хотя это изобретение лежало у меня в кармане. Кстати, не надейтесь разведать, где я храню свои бумаги. То, что изложено в них, ничего вам не даст. Многие пытались…

Я вставил замечание:

— Многие пытаются и в наше время.

— Каков результат?

— Положительный. Сейчас кое-кто пытается приписать вам изобретение лазера.

— Что это такое?

— Когерентный световой луч огромной силы. Но вы не беспокойтесь, к вашему изобретению лазерный луч имеет самое косвенное отношение. Разница в физической основе…

— Бог с ними, лучами, — перебил меня старик. — Вернемся лучше к основам жизни, к семимильным шагам, которыми шагает прогресс. Знаете, как я рассуждал в то время? «День, когда мы узнаем, что такое электричество, вероятно, станет еще более величайшим событием в летописи человечества, чем любое другое событие в нашей истории. Придет время, когда комфорт, возможно, даже само существование человека будут зависеть от этого замечательного явления».

Разве я ошибался?

Разве в те дни можно было тратить время на то, чтобы понять, в какую сторону мчится прогресс? На чей голос торопятся изобретатели? Кто зовет их из-за горизонта, и не является ли этот гимн соблазном и ловушкой?

Своеобразным пением сирен?

Задумайтесь над этим. Что касается сходства, я бы предпочел, чтобы меня называли новым Мельмотом. Слыхали о таком?

Я кивнул. Кто в наши дни не читал знаменитый роман Ч.Р. Метьюрина?!^[25]

— Я был первым человеком на Земле, — продолжил Тесла, — обнаружившим, что токи высокой частоты способны благотворно воздействовать на человеческий организм. Я проверил их на себе. Я первым открыл, что передача информации посредством электромагнитных волн — другими словами, радио — есть всего лишь ободок на круге возможностей, какие могла бы представить в распоряжение человечества эта вездесущая и мощная стихия. Я видел свою задачу в том, чтобы лишить эту стихию направленно-зверского начала. К сожалению, тогда я еще не мог в полной мере осознать, что электричество вокруг нас подчинено враждебной и могущественной силе, имеющей своим первообразом нечто, напоминающее облако. Я хотел вырвать электричество из ее рук.

После долгого молчания он поделился воспоминанием:

— Вы упрекаете меня, что в силу гордыни я не давал спуска моим конкурентам. В таком случае советую обратить внимание на Эдисона, не оставлявшего попыток уничтожить соперников с помощью самых гнусных приемов. Проиграв битву за заказы на электрификацию всей страны, он никак не мог успокоиться. С его подачи в 1903 году, в начале года, кажется 4 января, на Лонг-Айленде было устроено захватывающее зрелище — казнь слона.

Я с ужасом вспоминаю этот день.

Топси была родом из Индии. Ее высота составляла 4 метра, а длина 8 метров. Двадцать восемь лет назад ее привезли в Америку, поместили в цирк и возили по всей стране. За два года до описываемого события у Топси, уже развитой слонихи, внезапно испортился характер. Она стала заметно агрессивнее и иногда неуправляемой. Вскоре Топси задавила троих людей, и за это ее приговорили к смерти. Сначала ее хотели, как обычно, повесить, потом решили «вестингаузировать».

Это была великолепная возможность для Эдисона, невзирая на проигранную битву, с одной стороны, еще раз продемонстрировать опасность переменного тока, который может быть смертельным даже для слонов, с другой — сделать рекламу своему новому изобретению, названному «кинетоскоп». Это что-то вроде кинематографа.

На шею Топси привязали трос, один конец которого был прикреплен к вспомогательному двигателю, а другой — к столбу. К ее стопам были присоединены деревянные сандалии с прослойкой из меди. Это были электроды. Они были соединены посредством медного провода с генератором одной из электрических станций Эдисона. Слониха не сопротивлялась, она, наверное, решила, что ее готовят к выступлению, что, впрочем, было недалеко от истины. Надеюсь, никто не сомневается в разумности слонов, но даже им успехи научно-технического прогресса были в диковинку.

Был подан ток напряжением в 6600 вольт! Слониха умерла через 22 секунды после начала подачи тока, не издав ни звука. За экспериментом наблюдали полторы тысячи человек. Весь этот ужас люди Эдисона снимали на пленку, которую затем демонстрировали в зале «Кинетоскоп парлор», где каждый желающий мог полюбоваться на страдания животного. Рядом с местом, где Топси была казнена, слонихе поставили памятник.

Тесла закурил.

— Вполне в американском духе — сначала содрать денежки, потом покаяться. Так, например, они поступили с индейцами.

После паузы он спросил:

— Задайтесь вопросом, по какой причине прогресс порой выливается в такие чудовищные формы? И еще — почему приступы изобретательской лихорадки стократно усиливаются во время войн?

В чем причина торжества самых разнузданных предрассудков, сумевших оседлать научно-техническую мысль, которая по определению должна быть свободна от всяких предрассудков? Что заставляет сотни и тысячи талантливых людей лихорадочно спешить с изобретением оружия?

Что за страсть убивать, убивать и убивать? Почему она вскипает в самые трагические дни?

Куда они торопятся? Им не хватает жертв?

На чей голос откликаются? Если, как вы утверждаете, я — инопланетянин и был послан на Землю для того, чтобы отыскать ответы на эти вопросы, почему мне мешали работать, и чаще всего сознательно? Уж не потому ли, что я первым приоткрыл покров тайны, за которым скрывается то, что вы на Земле именуете электричеством? Об этом мне поведала голубка, когда я пытался поджечь небо.

Потомок затаил дыхание.

— Я свалился на Землю в романтические времена, когда бо?льшая часть человечества искренне восхищалось такими подвижниками, как капитан Немо. Однако, как это часто бывает на Земле, меньшинство с яростью обрушивалось на всякие новомодные штучки.

13 сентября 1916 года в Теннесси без суда казнили другую слониху, по имени Большая Мэри. Неизвестно, в смерти скольких людей она виновна (по одним данным трех, по другим — 8), однако, когда 12 сентября 1916 года Большая Мэри задавила своего дрессировщика, чаша человеческого терпения оказалась переполненной. После нескольких попыток застрелить слониху было решено казнить ее через повешение. Большую Мэри (весом в 5 тонн) подвесили на подъемном кране. За казнью по разным данным наблюдало от двух с половиной до пяти тысяч человек.

Я поинтересовался:

— Интересно, сколько стоили билеты на это развлекательное шоу?

— Недорого. Всего один доллар…

— Давайте вернемся к злополучному Мельмоту, всю жизнь искавшему встречи с дьяволом. В устах поборника научно-технического прогресса, одного из основателей нашего электрического мира, такого рода откровения звучат по меньше мере странно, если не сказать вычурно.

— Что может убедить вас, что я искренен и ни в коем случае не теряю разум, утверждая, что в своей жизни мне довелось вплотную, или точнее — лицом к лицу, столкнуться с неизвестной науке сущностью, обитающей в верхних слоях тропосферы и пытавшей уничтожить меня и все мои достижения, распределяя их среди бездарных и жадных конкурентов?

Часть вторая
В зените славы

Хочу поведать вам о странном происшествии, оказавшем влияние на всю мою дальнейшую жизнь. В наших краях наступило внезапное похолодание, но погода была суше, чем обычно. Люди, идущие по снегу, оставляли за собой светящиеся следы. Когда я гладил спину Мачака, она светилась и с моей ладони сыпались искры. Отец сказал, что это всего лишь электричество, то же самое, что можно видеть на деревьях во время грозы. Но моя мать была встревожена. «Перестань играть с котом, — говорила она, — а то начнется пожар». Меня посещали отвлеченные мысли. Природа тоже кошка? Если да, то кто гладит ее по спине? Я решил, что это может быть только Бог.

Из письма Н. Теслы

Глава 1

Декабрь, 1889 год

Нью-Йорк, лаборатория на углу Восьмой авеню, номер в гостинице «Астор-хаус»

Две последние недели года Томас Коммерфорд Мартин, работавший в «Электрикал уорлд», буквально не давал прохода Тесле, требуя, чтобы тот окончательно утвердил текст статьи, в которой рассказывалось о его семье и планах на будущее. Изобретателю приходилось допоздна вносить поправки, вспоминать юность, непрекращающуюся веками борьбу далеких предков за свержение ига ненавистных турок.

Мартин записывал, затем переходил к насущным техническим вопросам. Тесла вкратце обрисовал некоторые свои новые изобретения, особенно отметил прорыв в области сверхвысоких частот и создание оригинальной теории о взаимосвязи электромагнетизма и светового излучения.

Мартин попытался уговорить ученого поделиться своими мыслями с членами Американского института инженеров-электриков, но Тесла долго уклонялся от прямого ответа, ссылался на то, что мысли сырые, не подтвержденные опытами. К тому же у него не было отчетов о работах лорда Кельвина, которые напрямую касались свечения катодных трубок.

— Предположим, я смогу достать для вас лекции лорда Кельвина. Я знаю, что они несколько утомительны и сложны, но я уверен — вы, подобно Самсону, сумеете извлечь мед из пасти льва. В этом случае вы примете мое предложение? — спросил Мартин.

— Давайте попробуем, — согласился Тесла.

Статья Мартина, посвященная Тесле, появилась в «Электрикал уорлд» в феврале 1890 года. Она занимала целую полосу и сопровождалась броской фотографией — Тесла выглядел на ней очень моложаво и чем-то напоминал новогоднюю елку. Для молодого многообещающего изобретателя первая крупная статья с портретом была отличной рекламой.

В мае 1891 года, через три месяца после первой публикации результатов исследований в новых областях, Тесла представил Американскому институту инженеров-электриков, собравшемуся на трехдневный симпозиум, свою новую работу.

Лекцию Тесла (со своим ассистентом Гано Данном) начал несколько нервно, но постепенно заговорил уверенней.

— Из всех видов природной — неизмеримой и вездесущей энергии, которая постоянно меняется и движется, словно душа оживляя Вселенную, электричество и магнетизм являются, возможно, самыми поразительными… Мы знаем, — продолжал Тесла, — что электричество — это несжимаемая жидкость и ее количество в природе постоянно, что электричество нельзя создать или уничтожить и что электрические и эфирные явления тождественны.

Начав с того, что наш мир погружен в огромный океан электричества, волшебник ошеломил слушателей открывавшимися великолепными перспективами:

— Здесь кроется возможность величайших открытий. Если нам удастся производить электричество необходимого качества, вся планета и условия существования на ней изменятся. Солнце поднимает воду с поверхности океанов, а ветры относят ее в дальние края, где она находится в состоянии тончайшего равновесия. Если бы в наших силах было нарушить это равновесие, когда мы того пожелаем, мы смогли бы управлять этой мощной системой поддержания жизни. Мы смогли бы орошать засушливые пустыни, создавать озера и реки и предоставлять неограниченное количество двигательной силы.

Свое выступление Тесла закончил поэтическими строками:

— Мы летим в бесконечном пространстве с непостижимой скоростью. Все вокруг вращается, движется. Все — энергия!

Тесла высказал предположение, в котором многие пожелали увидеть доказательство существования «нулевой точки» или свободного слоя энергии.

— Должен же существовать какой-нибудь способ прямого доступа к этому слою! Тогда, черпая из этого источника, безо всяких усилий извлекая любую форму энергии из неистощимых запасов «нулевой точки», человечество семимильными шагами двинется вперед. Мысль об этих невероятных возможностях расширяет наш горизонт, укрепляет надежду и наполняет сердца восторгом.

Слушатели, среди которых были университетские профессора Энтони, Альфред Браун, Элмер Сперри, Уильям Стэнли и Фрэнсис Аптон, запомнят это событие на всю оставшуюся жизнь. Например, Роберт Милликен, позже получивший Нобелевскую премию за исследование космических лучей, а в то время выпускник Колумбийского колледжа, много лет спустя отмечал: «Немалая часть моей работы была проделана с помощью принципов, о которых я узнал в тот вечер».

Однако Майкл Пьюпин, также присутствовавший на лекции, не испытывал такого восторга. «Во время лекции мистер Пьюпин со своими друзьями (скорее всего с Элайхью Томсоном и Карлом Херингом) прерывали меня свистом, и мне было нелегко успокоить разбушевавшуюся аудиторию», — рассказывал Тесла сербскому журналисту.

После лекции Пьюпин попытался загладить ситуацию. Он написал Тесле. В письме просил о встрече и возможности лично понаблюдать за работой уже ставшего знаменитым асинхронного двигателя, поскольку ему нужно было прочитать лекции о многофазном токе.

Тесла не ответил.

* * *

1943 год

Нью-Йорк, гостиница «Нью-йоркер»

— Я был готов засучить рукава, но прежде мне пришлось отправиться в Европу на Парижскую всемирную выставку, посвященную столетию Французской революции. Там я с восхищением полюбовался на чудо эпохи — Эйфелеву башню. Ее резкие гиперболоидные очертания внушали бездну оптимизма. Я всей душой приветствовал приход новой эры, символом которой стало творение Эйфеля. Там, кстати, присутствовал и Томас Эдисон, который наконец сообразил, что бороться со мной, с моим переменным током, означало плевать против ветра. Он уже заметно отставал и решил восполнить творческие неудачи сбором наград и аплодисментов. Эдисон отобедал с Эйфелем на вершине его башни, посетил Луи Пастера, получил орден Почетного легиона, добился аудиенции у венецианской королевы Маргариты и короля Умберто. В Германии в присутствии пятнадцати тысяч человек продемонстрировал свой фонограф. Его машина «произнесла речь на хорошем немецком языке».

В те дни я совершил самое важное свое открытие — доказал, что так называемые волны Герца не только вызывают поперечные колебания, существование которых предполагали и ранее, но и продольные вибрации, по структуре напоминающие звуковые волны. Это подтверждало существование эфира. Именно на этой основе я начал строить свои генераторы электромагнитных сигналов, над которыми трудился следующие десять лет.

Потомки позволили себе вмешаться:

— Современная научная мысль отрицает существование продольных электромагнитных волн. Это нонсенс по определению.

— Что вы понимаете в электромагнитных колебаниях?! Что касается Брауна и Доливо-Добровольского, то их система подачи электроэнергии даже в технической части не являлась новинкой. Например, в Дептфорде инженер по фамилии Ферранти построил, вероятно, первую действующую однофазную электростанцию. При помощи моей системы он смог передавать 11 000 вольт на семь миль — к Лондону. Это событие тоже можно назвать эпохальным, но кто слышал о нем?

— Доливо-Добровольский и Браун впервые передали электричество в трехфазном исполнении, а Ферранти использовал однофазную систему с очень низким КПД! — напомнил автор.

— Бог с ними! — обиделся старик. — Если вас так заинтересовало соединение звездой или треугольником, отправляйтесь к Доливо-Добровольскому. АЕG, претендуя на первенство в этой области, не выиграла ни одного процесса, а их только с компанией Вестингауза было двадцать шесть. Мне больше нечего сказать по этому поводу. Вы акцентируете частности и забываете о своей главной задаче — доказать, что некто Тесла явился со звезд. Отправляйтесь к Добровольскому, Элайхью Томсону, Маркони, добровольно записавшемуся в свору Муссолини и ставшему сенатором от фашистской партии. Можете вызвать из небытия дух Пьюпина. Они охотно поговорят с вами, только я сомневаюсь, что кого-нибудь из их компании можно назвать сыном звезды. Ко мне больше не обращайтесь!

— Хорошо, — согласился автор, — расскажите о вашей лекции, которую вы прочли в Колумбийском колледже.

— Это другое дело. Изобретатель всегда был и будет просветителем человечества. Кто, кроме технически одаренного человека, способен повести человечество в мир передовых технологий?! В свою очередь массы тоже извлекут пользу из этого путешествия. Машины заменят ручной труд, и люди смогут заниматься трудом более привлекательным — размышлениями, например. По мере развития технологий темпы культурной эволюции будут нарастать. Другими словами, чем глубже власть человека над природой, тем большим запасом энергии человечество будет обладать. Я включаю сюда и требования гигиены.

Старик строго предупредил:

— Пренебрежение гигиеной снижает количество энергии. Особенно опасайтесь грязной питьевой воды — это одна из самых страшных опасностей, угрожающих человечеству.

После долгой паузы, показавшейся потомкам нескончаемой, мрачный старик заявил:

— Теперь о главном. Да, я был готов засучить рукава, но оказалось, что у меня не было сил это сделать. В последние месяцы девяносто первого года я обнаружил, что забываю даты, лица, события — все, кроме своих изобретений, схем, расчетов. Казалось, я вновь погружаюсь в ужас инобытия, какой преследовал меня в юности.

Меня преследовало забытье, время от времени я погружался в какое-то неестественное сонливое состояние. Я тайно прошел обследование. Специалист, которому я доверился, решил, что проблему могло вызвать огромное напряжение тока, который я пропускал через свое тело.

Да-да, именно так я изучал напряжения в миллионы вольт и сверхвысокие частоты. Чтобы добраться до них, мне пришлось сконструировать особые трансформаторы, снабдить их оригинальными катушками и всю эту дьявольскую силу пропустить через себя, через собственное тело.

Позже кое-кто пытался убедить меня — все дело в психоанализе, о котором с такой помпой вещал доктор Фрейд. Но я не попался на эту удочку. Недуг — я был уверен в этом — рождался не внутри моего организма, или, если вам угодно, мозга, а был навеян извне. Я до сих пор придерживаюсь этой точки зрения, доказательством чему послужили события, которые случились со мной во время поездки в Европу.

Старик окинул меня гордым взглядом.

— Вам, наверное, известно, что бороться с недугом я отправился в Европу? Эта поездка произвела фурор и в Лондоне и в Париже.

Пауза, наслаждение сигаретным дымком.

Мне пришло в голову — что, если отечество нашего героя располагалось не в пространстве, а во времени? В тех позади оставшихся днях, когда о нем говорили как о новом электрическом Свенгали^[26], сумевшем загипнотизировать саму природу. Досужие журналисты писали, что именно по этой причине она с такой легкостью доверяет Тесле свои тайны.

— В Европе никто не пытался оспорить мои приоритеты, разве что доктор д’Арсонваль, однако он был настолько обаятелен и умен, что мы оба пришли к выводу, что работы в области использования токов высокой частоты в медицине хватит не то что на двоих — на десятерых! Д’Арсонваль с радостью принял мое предложение воспользоваться изобретенным мною прибором, помогавшим успокаивать нервы и повышать тонус организма.

Окончательную оценку этим изобретениям, включившим электричество в список мощных терапевтических средств, я оставляю следующему поколению. В своих записях обязательно отметьте — высокочастотные переменные токи оказались идеальным тонизирующим средством. Кроме того, они оказывают благотворное воздействие на деятельность сердца и пищеварение, способствуют здоровому сну, избавляет кожу от болезненных высыпаний, излечивают простуду и лихорадку создаваемым теплом. Токи высокой частоты оживляют атрофированные или парализованные части тела, способствуют ускоренному сращиванию костей, уменьшают страдания и ежегодно спасают тысячи жизней. С тех пор прошло более полувека, однако многие до сих пор уверяют меня, что эти медицинские приспособления принесли больше пользы человечеству, чем все другие мои исследования и открытия.

Он заинтересованно, не без ожидания ответа глянул в мою сторону.

Я решил польстить старику. Он всегда был тщеславен как мальчишка, но истина прежде всего! Трудно представить современную медицину без электротерапии, а кому сейчас известно, кто являлся зачинателем и основоположником этого чудодейственного средства?

Я заявил несносному старикашке — все, кто хотя бы раз с помощью электропроцедур излечил вывих, справился с приступом радикулита, успокоил расшатанные нервы, с благодарностью вспоминают его имя. Это была ложь во спасение, так как я сердцем ощутил, что за время этой беседы мы на полшага продвинулись к разгадке тайны инопланетянина, прилетевшего на нашу планету из звездной системы Госпич.

Эта древняя звезда, как и окружавшие ее светила — Сплит, Задар, Баня-Лука, Загреб, Белград, — являлась одной из самых близких нам, россиянам, колыбелей цивилизации, так что я держал ушки востро. Нельзя было упустить ни слова из откровений этого пережившего свой век, славу и деньги пришельца.

Или скитальца?

— Первой моей остановкой в Европе был Лондон, куда пригласил меня сэр Уильям Прис^[27], в ту пору главный технический консультант Британской почтовой службы.

Глава 2

Большие гонки в области электромагнетизма начались сразу после опубликования Генрихом Герцем своей работы «О лучах электрической силы», вышедшей в декабре 1888 года. Этот год считается годом открытия электромагнитных волн, а также годом экспериментального подтверждения теории Максвелла о неслиянном единстве электричества и магнетизма. Посильную помощь в скоротечном разгоне первой ступени исследований внесли также английские ученые Уильям Прис и Оливер Лодж.

В 1885 году Прис и Артур Хевисайд обнаружили взаимное влияние, которое оказывали друг на друга две близко расположенные проводные системы, по которым передавались телефонные или телеграфные сигналы (индукционная связь). Когда в 1889 году подводная лодка порвала телефонный кабель, проложенный через пролив между Гемпширом и островом Уайт (Англия) (около одной мили в ширину), Уильям Прис сумел обеспечить связь между берегами с помощью своей аппаратуры.

В свою очередь сэр Оливер Лодж совместно с А. Мирхедом в 1894 году произвели первую успешную демонстрацию радиотелеграфии.

Если прибавить к этим достижениям первую передачу буквенного сообщения, осуществленную А. Поповым, всякий вопрос о приоритете Маркони снимается сам по себе^[28]. В ту пору Гульельмо еще был студентом и, повторяя опыты предшественников, послал электромагнитный сигнал на расстояние трех километров. В начале 1896 года он приехал в Великобританию, где сумел заинтересовать Уильяма Приса, ставшего к тому моменту директором британской почты и телеграфа. 2 сентября 1896 года при содействии Приса Маркони устроил первую публичную демонстрацию своего изобретения. На равнине Солсбери на расстоянии три километра он добился устойчивого приема радиограммы. В качестве передатчика Маркони применил генератор Герца в модификации Риги, а в качестве приемника — прибор Попова (созданный, в свою очередь, на основе прибора Лоджа), в который Маркони ввел разработанный им самим вакуумный когерер, повысивший стабильность работы прибора и его чувствительность, а также дроссельные катушки.

Многие утверждают, что Маркони не слышал об изобретении Попова. Возможно, и так, но о работах Теслы он знал наверняка. В чем нельзя упрекнуть Маркони, так это в отсутствии деловой хватки. В отличие от предшественников он сумел первым (2 июля 1896 года) запатентовать уже испробованный другими исследователями колебательный контур. Сравните даты — сначала патент, потом демонстрация, а не наоборот (как у А. Попова). Нельзя отказать Маркони и в вычурных политических пристрастиях, увлекших его в фашистскую партию Муссолини и в сенат времен диктатуры.

У радио были и другие отцы-основатели — Э. Бренли, В. Дудель, В. Поулсен. Даже Т. Эдисон оказался внесенным в этот заслуженный список.

И ни слова о Тесле!

В этом умолчании, безусловно, скрыт более глубокий смысл, чем результат игры человеческих страстей. Даже отвергая все сказанное Теслой и не признавая его приоритеты, трудно не отметить слова Маркони, во время посещения лаборатории нашего героя признававшего, что «он многим обязан Тесле», и тот факт, что во время работы в Колорадо-Спрингсе наш герой передавал и получал сигналы, переносимые электромагнитным излучением.

По свидетельству М. Сейфера, Тесла вспоминал: «Помню, как Маркони пришел ко мне и попросил объяснить действие моего трансформатора для передачи энергии на большие расстояния». Хотя ученый испытывал смешанные чувства от этой встречи, он тем не менее объяснил разницу между «излучениями Герца» и «током Теслы». «После рассказа о принципе действия моего аппарата мистер Маркони сказал, что это невозможно». «Время покажет, мистер Маркони», — ответил Тесла.

«После опытов с классическими приборами Герца под эгидой Имперской почтовой службы Англии, — сообщал Тесла много лет спустя, — Прис написал мне письмо, содержащее информацию о том, что испытания были заброшены как бесперспективные, но он уверен, что положительные результаты возможны при использовании моей системы. В ответ я предложил изготовить два комплекта для испытаний и попросил его прислать мне технические характеристики, необходимые для проектирования. Как раз в это время появился Маркони, утверждающий, что испробовал мой аппарат и он не действует. Очевидно, Маркони добился своей цели, поскольку мое предложение осталось без ответа».

Первый патент по беспроводной передаче Тесла получил год спустя, 2 сентября 1897 года (№ 650353).

Возможно, все дело в корпоративном духе — точнее, в корпоративной идее, которая насквозь пронизывает нашу действительность. В наши дни именно этот дух является самым надежным механизмом для программирования и контроля над сознанием специалистов. Именно эта идея возведена на пьедестал рациональности. Следуй интересам компании, придерживайся правил групповой поруки, и тебя ждет успех!

Что могут противопоставить этой силе размыто-общие понятия «честность», «любовь к истине», «независимость суждений»? Попробуй только пойти против правил, существующих в том или ином узком кругу, — и тебя тут же выбросят вон, прикажут забыть, запретят упоминать!

Эта беда, по-видимому, приключилась с Теслой — чем сильнее корпоративный мир отвергал его идеи по беспроводной передаче энергии, тем более несостоятельными они казались инженерам, работавшим в данной отрасли, потому что они как продукты и неотъемлемая часть системы обладали сознанием, измененным в соответствии с корпоративными стандартами. В конце концов мировоззрение Теслы стало угрозой корпоративным интересам. Легче было провозгласить ученого эксцентриком, нежели признать его планы жизнеспособными.

А может, такого рода умолчание всего лишь сознательная мистификация, своего рода ширма, за которой прячут что-то очень важное и существенное, что осталось от Теслы?

Понятно, что старик, переживая разочарование за разочарованием, испытывал неукротимое желание не только оправдаться, но и найти причину неожиданно насмешливого отношения к его вселенским задумкам, тем более что к началу Второй мировой войны академические и официальные круги уже активно не воспринимали его всерьез.

Этот ярлык «чудака» и «прожектера», растранжирившего свой капитал на нелепые технические проекты, требовал объяснений, пусть даже мистических. Нам, психонавтам, было по-человечески жаль великого человека, когда-то усилиями толпы и средств массовой информации облаченного в тогу «провозвестника нового века», а потом выброшенного на обочину прогресса. Нам было по-человечески понятно, что встреча с потомками заставит «прожектера» приложить все силы, чтобы оправдать свою жизнь, а сил у него — поверьте! — оставалось немало.

К выдумкам «чудаков» такого масштаба следует прислушиваться.

В любом случае сложный и запутанный вопрос о приоритетах в области овладения «беспроводной передачей энергии на расстояние», а именно так в момент открытия называлось радио, имеет достаточно простое и разумное решение. Если кто-то сошлется на патенты Маркони, как быть с решением Верховного суда США в 1943 году, отменившего выданные ему лицензии?

Что это было — политическое решение (очередная американская шутка) или воздаяние по заслугам, судить не мне и не нам.

Рассудит история.

* * *

Никола Тесла одним из первых стартовал на дистанции, на финише которой явственно обозначалась возможность практически овладеть одной из краеугольных сил природы — электромагнетизмом. Разобравшись с переменным током и приступив к изучению высокочастотных колебаний, он сразу сообразил, чем грозит новатору медлительность и раскачка в таком важном деле.

Свое мнение об электромагнетизме он составил быстро — возможно, в этой самоуверенной торопливости кроется одна из причин его последующего забвения?

Встретившись с Герцем в начале лета 1892 года, он вступил с ним в спор по поводу вполне теоретических вопросов, касавшихся вида электромагнитных волн, а также среды, в которой они распространяются. (Кстати, в ту пору наряду с волнами Герца были открыты и другие волны, например рентгеновские, названные сначала икс-лучами. Свели их в единый спектр значительно позже, после открытия Беккерелем излучения радиоактивных веществ.)

Оба называли эту среду эфиром.

По словам Теслы:

«…Когда в период с 1887 по 1889 год доктор Генрих Герц проводил свои эксперименты, его целью была демонстрация теории, заключающейся в том, что среда, которая наполняет все пространство, называется „эфир“. Она не обладает структурой, очень тонка, однако одновременно чрезвычайно прочна. Герц добился определенных результатов, и весь мир признал их достоверным подтверждением этой всеми любимой теории, но в действительности его наблюдения оказались ошибочными.

За много лет до этого я установил, что среда с таким набором свойств не может существовать, и мы должны принять точку зрения, которая заключается в том, что все пространство заполнено чем-то, напоминающим газообразное вещество. Повторив эксперименты Герца с усовершенствованным и очень мощным оборудованием, я удостоверился в том, что он наблюдал не что иное, как эффект продольных волн в газообразной среде, то есть волны распространялись посредством сжатия и расширения. Эти волны напоминали звуковые волны воздуха, а не поперечные электромагнитные волны, как обычно предполагалось».

Эти рассуждения вовсе не являются заумными или досужими (их вопиющее несоответствие современным взглядам на распространение электромагнитных колебаний сейчас отставим в сторону). Они имеют прямое отношение к тайне, с помощью которой старик намеревался оправдаться перед потомками. Его предупреждение о том, что некая «электрическая сущность» может являться угрозой миру, весомо только в том случае, если полагать, что Вселенная погружена в эфир и электромагнитное излучение, распространяющееся в этой среде, сродни звуковым волнам, которыми полнится атмосфера.

Те читатели, кто придерживается взглядов Лоренца и Эйнштейна, кто уверен, что эфир — это что-то вроде вымысла, некая абстрактная номинация, за которой скорее всего нет физического содержания, кому не доставляет никаких мучений невозможность преодоления скорости света, — могут спать спокойно. Дьявол их не коснется. Адская сила поостережется смущать их души соблазнами и беспочвенными надеждами, разве что попытается испортить настроение посредством звуковых колебаний, доносящихся из-за стенки, за которой разбушевалась веселящаяся молодежь.

Как признался Тесла: «…Пытавшись начать дискуссию, я встретил полное непонимание со стороны Герца. Он выглядел разочарованным до такой степени, что я уже пожалел о своей поездке и с сожалением расстался с ним».

(Интересно, на какой иной прием он рассчитывал?)

* * *

1943 год

Нью-Йорк, гостиница «Нью-йоркер»

— Теперь-то я понимаю, — заявил старик, — что речь шла о разных диапазонах одних и тех же электромагнитных волн. Мои, более длинные, куда лучше приспособлены для передачи сообщений, но для переноса энергии подходили как раз более короткие — те, что улавливал Герц, однако он не стал меня слушать.

Бог с ним.

Но вернемся к поездке в Европу. В Лондон я прибыл с таким набором изобретений, что, представляя их, я сразу приобрел славу электрического чародея.

Февраль, 1892 год

Лондон, Институт инженеров-электриков

— Отплыв шестнадцатого февраля из Нью-Йорка, в Лондон я прибыл двадцать шестого. Сэр Уильям Прис предоставил мне конный экипаж и пригласил остановиться в его доме. Выступление в Британском институте инженеров-электриков было назначено через неделю, и затем мне предстояло «немедленно отправиться в Париж», чтобы выступать перед Французским обществом электриков.

Вы даже вообразить не можете, какое удовольствие доставляли мне разговоры и прогулки с Присом! Он был старше меня лет на двадцать и считался одним из патриархов британского научного сообщества. Это был настоящий джентльмен с густой длинной бородой, высоким лбом, в очках с проволочной оправой. Вид у него был очень самоуверенный.

Прис занимался телеграфией с 1860 года. Он привез на Британские острова самого Белла, а вместе с ним его первый в мире телефонный аппарат. С конца семидесятых годов он тесно общался с Эдисоном, а в 1884 году лично посетил его лабораторию. Там он сочинил термин «эффект Эдисона», которым обозначил пустяковое наблюдение этого напыщенного шутника. Вернувшись в Англию, Прис рассказал об этом эффекте своим коллегам и прежде всего Амброузу Флемингу.^[29]

Теперь он ангажировал меня, молодого инопланетянина-серба, совершившего переворот в умах всех инженеров-электриков и сумевшего побороть самого Эдисона.

Случившееся со мной, интерес прессы, внимание именитых коллег произвели на меня ошеломляющее впечатление. Несколько дней я не мог прийти в себя, а когда успокоился и представил свой доклад под названием «Эксперименты с переменным током высокого потенциала и высокой частоты», успех оказался сокрушительным.

Это случилось в среду, 3 февраля.

«В течение двух часов мистер Тесла держал аудиторию в напряженном внимании. Перед Дж. Дж. Томсоном, Оливером Хевисайдом, Сильванусом П. Томпсоном, Джозефом Своном, сэром Джоном Амброузом Флемингом, сэром Джеймсом Дьюаром, сэром Уильямом Присом, сэром Оливером Лоджем, сэром Уильямом Круксом и лордом Кельвином Тесла во всеуслышание объявил о движущей силе своих мотивов:

— Я хочу задать вопрос: что может быть интереснее, чем изучать природу переменного тока? Мы видим, как эта энергия приобретает многообразные формы света, тепла, механической энергии и даже химического сродства… Разве эти наблюдения не зачаровывают?.. Каждый день мы приходим в наши лаборатории в надежде, что кто-то, неважно кто, сможет найти решение одной из самых насущных проблем. Каждый день с новым рвением мы возвращаемся к решению наших задач.

Даже если у нас ничего не получается, наши усилия не пропадут даром, потому что в этих трудах, направляя усилия на благо человечества, мы обрели часы несказанного удовольствия…

— Любое новаторство, которое можно отыскать в моих изобретениях, — скромно отмечал Тесла, — основано на трудах многих ученых, присутствующих сегодня здесь. Они вправе предъявить больше требований к моим творениям, чем я сам.

Он победоносно оглядел притихшую аудиторию. Его глаза блестели.

— Их много, и все они здесь! — Тесла протянул руки к залу. — Но одного я должен назвать обязательно. Его имя связано с самым блестящим изобретением. Его имя — Крукс!

Тесла показал небольшую брошюру и добавил:

— Эта очаровательная книжечка о лучистой энергии, которую я прочитал много лет назад, во многом способствовала моим успехам.

В ответ раздались громкие аплодисменты.

Дальше чудеса посыпались одно за другим.

Тесла зарядил огромную катушку, щелкнул переключателем, и посыпались молнии. Молодой человек, спокойно стоявший среди разрядов, был похож на волшебника.

— Знания позволили мне оживить то, что раньше было недвижимым, скрытым от человеческих глаз.

С удивлением и восторгом мы наблюдаем действие удивительных сил, с помощью которых можно преображать, передавать и направлять энергию по нашему усмотрению. На наших глазах масса железа и проводов ведет себя так, словно она наделена жизнью.

Внезапно лампочки, расставленные на кафедре, вспыхнули „разноцветным фосфоресцирующим светом“.

— Кто же наделил жизнью темную неповоротливую материю? — спросил волшебник.

Он прикоснулся к проводу, и от него в стороны разлетелись искры.

Тесла создавал светящиеся завесы, направлял „электрические потоки на маленькие поверхности“. Дотронувшись — только дотронувшись! — до беспроводных трубок, он заставлял их светиться. Также мановением руки, „прикасаясь к проводу на другом конце“ (то есть заземляя), он „гасил“ их. Обхватывая трубку обеими руками, добивался, чтобы в середине трубчатого светильника „появлялась темнота“, а потом медленным движением разводил руки в стороны, и свет побеждал тьму. Он с легкостью вращал трубки в „направлении оси катушки“ и возобновлял поток света.

Теорию Теслы, а также его демонстрацию беспроводных лучевых трубок поддержал один из слушателей, громко заявивший, что в будущем освещение домов может развиться до такой степени, что даже „весь воздух в комнате будет мягко светиться“.

Эти чудеса имели вполне прозаическую цель — на лекции в присутствии крупнейших представителей в этой области науки Тесла объявил о создании газоразрядных или флуоресцентных ламп (так их назовут впоследствии).^[30]

Посыпались вопросы — как ему удалось добиться такой высокой степени вакуума?

Тесла объяснил, что начал с того, что удалил воздух из одной трубки, которую затем поместил в другую, из которой в свою очередь тоже начал выкачивать воздух. Через этот внутренний резервуар Тесла пропускал луч света, „лишенный всякой инерции“.

С помощью необычайно высоких частот он добивался появления электрической „щетки“ (сочетания световых и темных полос), которая была настолько чувствительной, что реагировала даже на „напряжение мускулов в руке человека“! Эта щетка двигалась по кругу в противоположную сторону от приближающегося человека, но всегда по часовой стрелке. Заметив, что луч чрезвычайно „чувствителен к магнитным влияниям“, Тесла предположил, что его направление вращения, вероятно, вызывается геомагнитными кручениями Земли. Далее он высказал гипотезу о том, что эта щетка будет двигаться против часовой стрелки в Южном полушарии. Только магнит может уловить поток света (электромагнитного излучения), чтобы изменить направление вращения.

— Я твердо убежден, — заявил Тесла, — что такая щетка, когда мы научимся ее правильно изготавливать, сможет стать прекрасным средством передачи информации на большое расстояние без проводов.

После перерыва Тесла приступил к следующей части своего выступления.

— Из всех этих феноменов, — начал он, — самыми привлекательными для слушателей, несомненно, являются те, которые фиксируются в электростатическом поле даже на значительном расстоянии от места воздействия. При помощи правильно созданной катушки мне удалось воздействовать на вакуумные лампы независимо от их местонахождения в комнате.

Он сослался на работы Джозефа Томсона и Амброуза Флеминга в области газоразрядных трубок. Этим исследователям удалось добиться появления „светящегося шнура“. Затем Тесла приступил к перечислению возможных методов воздействия на вакуумные лампы посредством изменения длины волны или длины лампы.

Наконец Тесла продемонстрировал „беспроводные“ моторы:

— Нет необходимости даже малейшей связи между таким мотором и генератором, кроме, возможно, земли или разреженного воздуха. Вне всякого сомнения, огромный потенциал светящихся разрядов может передаваться в разреженном воздухе на много миль, а направляя энергию в сотни лошадиных сил, можно оперировать моторами и лампами (включать и выключать) на значительных расстояниях.

Ссылаясь на годовой давности работы Дж. Дж. Томсона, Тесла представил аудитории высокочастотную кнопочную лампу, которая могла дематериализовывать или „испарять“ вещество».

Здесь следует сделать необходимое отступление. Отчет о лекции и опытах Теслы дошли до нас либо в изложении самого Теслы, либо в описаниях наших современников, малосведущих в этих областях физики, так что читателям не надо ждать точности в описаниях «чудес» от скопившихся в гостиничном номере потомков. Особенно досаждает разнобой в терминологии. Одну из своих необычных ламп Тесла назвал «кнопочной», а другую «фосфоресцирующей».

М. Сейфер, ссылаясь на личные объяснения Теслы, так описывает эти приборы:

«В одной лампе, наполненной „разреженным газом, при нагревании стекла по всей ее длине проходил постоянный разряд“. Другая лампа „была покрыта с одной стороны фосфоресцирующей пудрой или смесью и давала ослепительный свет, намного превосходящий свет обычной лампы“».

«Простой эксперимент заключался в прохождении энергии катушки, равной нескольким тысячам лошадиных сил (?). После этого я прикреплял к палке кусок фольги и приближался к катушке. Фольга не просто таяла, а испарялась, и весь процесс занимал не больше времени, чем пушечный выстрел. Это был удивительный опыт».

«Тесла также придумал разновидность кнопочной лампы, которая могла расщеплять любой материал, включая цирконий и алмазы — самые твердые вещества в мире. Лампа представляла собой шар, покрытый внутри отражающим материалом, как лейденская банка, и с „кнопкой“ из любого материала, чаще всего из углерода, которая была до блеска отполирована и прикреплена к источнику энергии. При прохождении электричества кнопка начинала излучать энергию, которая была направлена на внутреннюю поверхность лампы и на саму кнопку, что приводило к усилению эффекта „бомбардировки“. Таким образом кнопка „испарялась“».

По мнению М. Сейфера, Тесла подробно описал работу рубинового лазера за пятьдесят лет до его изобретения в середине двадцатого столетия. М. Сейфер считает это описание вполне исчерпывающим:

«В фосфоресцирующей лампочке можно сконцентрировать любое количество энергии на поверхности крошечной кнопки из циркония, которая испускает интенсивное свечение, а поток вылетающих из нее частиц окрашен в ярко-белый цвет. Отмечаются великолепные световые эффекты, о природе которых трудно дать адекватное представление. Для иллюстрации эффекта с рубиновой каплей представим, что сначала появляется узкий коридор белого света, выступающий в верхнюю часть шара, где создается неровный участок фосфоресцирующего света. Таким способом образуется светящаяся, четко очерченная линия, окаймляющая контуры капли, которая медленно распространяется по всему шару по мере увеличения размеров капли. Еще более захватывающее зрелище можно наблюдать при создании цинковой завесы, выполняющей двойное действие усилителя и отражателя».

Сознаюсь, потомку, тем более текстовику, трудно выявить в этих описаниях что-то большее, чем эмоциональный отчет о совершенном чуде. По мнению автора, из таких отчетов можно вывести что угодно. Возможно, по этой причине сложилось впечатление, будто эта «кнопочная лампа» является предтечей лазера. Автор ни в коем случае не исключает такую возможность, однако, не имея точных фактов и результатов эксперимента, не берется судить, в чем и насколько Тесла сумел предвосхитить одно из самых удивительных изобретений прошлого века, сотворенное Басовым, Прохоровым и Таунсом.

* * *

Окончание лекции Тесла обставил еще более интригующе. Раздразнив слушателей, он сообщил, что показал им только треть того, что привез с собой, и все присутствующие как один потребовали продолжения лекции и демонстраций. Никто не желал расходиться, все остались на своих местах, и нашему герою пришлось продолжить.

На десерт Тесла оставил самые невероятные эксперименты. Все было вновь, ничего из показанного не демонстрировалось в Штатах.

Волшебник подключил свою таинственную катушку и, пропустив через тело десятки тысяч вольт, зажег две электронные лампы, которые держал в руках. Его поза с победоносно вскинутыми руками и пылающими ярким светом стеклянными шарами была убедительным свидетельством безграничных возможностей человека.

Прогресс торжествовал.

На мгновение зал затих. Слушателей сразил не вид сияющих ламп, а невероятная смелость естествоиспытателя, рискнувшего подвергнуть свое тело немыслимому по степени опасности напряжению.

Наконец кто-то набрался смелости и спросил, как Тесла «решается пропускать ток через свое тело».

— Это результат длительных внутренних споров, — ответил Тесла, — но после расчетов и разумных доводов я пришел к выводу, что ток не опаснее для жизни, чем световые вибрации. Представьте себе тонкую диафрагму в водопроводной трубе с действующими в разных направлениях ударами поршня, и вы поймете, что диафрагма будет тотчас разорвана, — привел пример ученый. — Если уменьшить силу ударов, диафрагма порвется не так быстро, но если пустить по трубе поток, совершающий много тысяч вибраций в секунду, больше не будет опасности разрыва. Так же обстоит дело и с током.

Другими словами, Тесла увеличил частоту, но сильно снизил силу тока.

Он повторил эксперимент.

— Как видите, я вполне жив!

— Это понятно, но чувствуете ли вы боль?! — воскликнул один из присутствующих.

— Естественно, через руки проходит искра, на коже может ощущаться покалывание, иногда я получаю легкий ожог, но не более того. И даже этого можно избежать, если держать в руке проводник нужного размера.

— Несмотря на ваше объяснение, мне кажется, что вы испытываете чувство человека, который собирается прыгнуть с Бруклинского моста, — покачав головой, возразил один из слушателей.

В конце слово взял профессор Дьюар. Он посетовал, что многим уважаемым членам Королевского физического общества не удалось побывать на лекции. Особое сожаление вызывает отсутствие лорда Рэлея, поэтому он просит уважаемого коллегу встретиться завтра вечером и прочитать еще одну лекцию.

— Меня ждут в Париже, — ответил Тесла. — К тому же моя поездка расписана по дням, у меня много работы в Штатах.

В ответ Дьюар пригласил молодого человека посетить Королевский институт. Там он показал ему аппарат Майкла Фарадея и повторил предложение.

— Как вы думаете, часто ли простому смертному выпадает шанс посетить лаборатории таких ученых, как Крукс или Кельвин? Почему бы вам не прочитать еще одну лекцию, тогда для вас откроются все двери.

В своей лаборатории Дьюар продемонстрировал гостю аппаратуру, с помощью которой он сжижал газы и проводил исследования электромагнитных эффектов в жидком кислороде. Здесь он поведал захватывающую историю об удивительных свойствах сверхнизких температур и о тех чудесах, которые ожидали исследователя, сумевшего достичь абсолютного нуля.

Затем Дьюар усадил гостя в кресло, налил полстакана великолепной, медового цвета жидкости.

Тесла пригубил — вкус напитка был ни с чем не сравним — и изумленно глянул на хозяина.

Тот засмеялся:

— Вы сидите в кресле Фарадея и наслаждаетесь виски, которое он пил. Послушайте, мистер Тесла, вы же бывали в Париже. Теперь посмотрите Лондон!

На следующий вечер Тесла прочитал еще одну лекцию, на этот раз перед сотрудниками Королевского физического института. После окончания лекции Тесла подарил лорду Кельвину одну из своих катушек. Заключительное слово произнес лорд Рэлей. Он поздравил молодого коллегу с выдающимися достижениями, которых тот достиг в таком юном возрасте, и на прощание посоветовал:

— Вы обладаете особым даром. Вы чутки к открытиям, поэтому вам необходимо сосредоточиться на одной великой идее и довести ее до того состояния, чтобы все мы здесь могли с благодарностью вспоминать ваше имя.

Это были пророческие слова, мы еще не раз сошлемся на них.

Глава 3

Потом был Париж, оглушительный успех на встрече со смешанным составом Французского общества физики и Международным обществом электриков, которая состоялась 19 февраля. Он поделился славой с упомянутым уже доктором д’Арсонвалем.

Январь, 1943 год

Нью-Йорк, Манхэттен, гостиница «Нью-йоркер»

— Беда нагрянула внезапно. В конце февраля прямо на улице я впал в забытье и, путаясь в лабиринте знакомых улиц, с трудом добрался до гостиницы. Несколько дней, которые я провел в номере, меня преследовали чудовищные видения. Впрочем, я не могу назвать их кошмарами — скорее ужасом. Знаете, что мне мерещилось?

После паузы Тесла полушепотом добавил:

— Мне привиделось — моя мать умирает!

С сонливостью и провалами памяти еще можно было как-то справиться, а вот с осознанием того факта, что мать при смерти, — нет. Я отложил все встречи, возвращение в Штаты, всякого рода банкеты и поздравления и помчался на родину.

До родных мест я добирался на поезде. По пути, несмотря на непреходящее ощущение беды, я восхищался железной дорогой. Рельсы являлись самым неопровержимым доказательством полезности прогресса. Его поступь, равная расстоянию между шпалами, была необорима. Всего двадцать лет назад в этом дремучем углу Европы и помыслить не могли, что геодезические измерения на местности, точный расчет и смета, подкрепленная усилиями тысяч рук, разбудят эти дикие края ревом паровозной машины. Разве это не чудо? Вдоль железнодорожного полотна памятниками возвышались телеграфные столбы с натянутыми на них проводами, и теперь каждый охотник, желающий знать, где сидит фазан, будет извещен об этом по радио с опозданием на минуты.

Не знаю, способны ли вы понять меня?

Потомку нетрудно разделить его восторг, ведь всего двадцать лет назад я и помыслить не мог, что буду набирать текст на клавиатуре плоского и удобного в обращении ноутбука, затем отправлю его по электронной почте главреду и спустя несколько дней возьму в руки свежую, только, что изданную книгу. От такой фантастики у любого закружится голова. Десять лет назад трудно было представить, что телефон можно будет носить в кармане — дерзкие сочинители утверждали, что это случится не ранее середины двадцать первого столетия, когда люди освоят межзвездные дали.

В этом смысле мы все немножко Теслы. Это поможет нам найти взаимопонимание, а затем и согласие по таким насущным вопросам, как восхищение железными дорогами, телеграфными столбами, мобильниками, неукротимостью человеческого духа и страдания при мысли о состоянии матери, а также неоднозначное отношение к спиритизму.

У нас, в третьем тысячелетии, спиритизма тоже хватает, но сейчас речь пойдет о том классическом, прикрывавшим мракобесные, а зачастую корыстные рассуждения о безграничных возможностях человека, радостными воплями по поводу скачущего стола или угаданных букв, посланных самим Наполеоном.

В ту пору активным поборником только что заявившего о себе «научно обоснованного» духовидчества являлся уважаемый физик действительный член Королевского научного общества сэр Уильям Крукс.

Тесла закурил.

— В такого рода амальгаме не было ничего удивительного. Крукс всегда отличался крайней оригинальностью мышления и особым пристрастием к новому.

Наши беседы о специальном были чрезвычайно увлекательны. Мы затрагивали вопросы конструкций измерительных приборов, беспроводной передачи информации (Крукс занимался этой проблемой еще до того, как несчастный Герц приступил к своим опытам), спорили о возможности электромагнитного влияния на климат, коснулись использования электричества для очистки воды и уничтожения «канализационных и промышленных отходов». Мы согласились, что электромагнитные волны способны проникать не только сквозь стены, но и сквозь любые другие препятствия, кроме тех, которые были способны проводить электричество. Спорили о «жизненной силе», порождающей живую природу.

Мы обсудили удивительные результаты, полученные Рэлеем. Реальной становилась перспектива использования множества отдельных волновых длин с целью обезопасить переговоры между двумя абонентами. Для этого необходимо было просто подключиться к различным частям диапазона. Что касается Гельмгольца, здесь нашему восхищению не было предела. Факт, что те или иные рецепторы зрачка «реагируют на одну длину волны (в диапазоне видимого света) и не реагируют на другую», позволял всерьез задуматься о возможности передачи изображений с помощью электромагнитных волн.

В ответ на бесстрашные признания Теслы о том, что он уже занялся этим вопросом, Крукс одобрил его инициативу, затем предупредил:

— Не забывайте о главном! Всякий технически образованный практик должен стремиться к тому, чтобы установить надежную связь с миром духов.

Его длинные навощенные усы топорщились, словно перья райской птицы. Он то и дело взмахивал бородой.

— Главная тайна, — напомнил он, — все еще ожидающая своего первопроходца, это тайна жизни, и прежде всего тайна «жизненной», или «психической», силы. Лорд Кельвин утверждает, что эта сила имеет электрическую природу. Он не прав. Считать электричество главной составляющей тайны в высшей степени нелепо.

Крукс продемонстрировал целый ряд одинаковых рисунков людей, вступивших в телепатический контакт, показал мне фотографии сеансов выделения эктоплазмы^[31], созданной ясновидящей Флоренс Кук, а также не оставляющие сомнений свидетельские показания о случаях левитации самого ученого и его жены. Крукс с гордостью признался, что не поленился лично заняться взвешиванием «психической силы». Итог оказался ошеломляющим — эта самая сила, выделяемая медиумом по имени Юм, весила около двух с половиной килограммов. Кроме того, Юм, не зная нот, с помощью той же силы играл на гармошке.

Крукс заверил меня — Юм никогда раньше не видал эту гармошку. Инструмент был куплен специально к опытам, которые должны были подтвердить или опровергнуть наличие чудодейственной силы, с помощью которой этот замечательный медиум принуждал духов растягивать меха и нажимать на кнопки, а также прыгать на весы, заставляя стрелку фиксировать изменение веса.

Однако, по его мнению, наиболее веским аргументом существования инобытия являлась материализация духов.

— Вы согласны? — спросил он.

Прогресс наступал на всех фронтах, вплоть до мира непознанного! В этом нет ничего удивительного, если признать, что человеческая мысль пытлива во всем, вплоть до болезненного пристрастия к самым дремучим предрассудкам. Впрочем, когда страдания матери доносятся до тебя за тысячу миль, трудно назвать передачу мыслей на расстояние предрассудком.

— Только на первый взгляд в подобном смешении естественнонаучного с оккультным много странного и нелепого, — продолжил старик. — Я ничего не отрицал и не отрицаю. Я стараюсь рассуждать здраво. Меня давно занимал вопрос — кто и с какой целью то и дело переписывает и ужимает историю? Откуда такая смелость выбрасывать имена, искажать факты, но главное — какая сила приложила столько усилий, чтобы затуманить неразрывную связь бурного развития техники с навязыванием нового взгляда на мир?

Для подтверждения своей мысли он с ходу набросал сумбурную хронологическую таблицу выдающихся (в смысле имеющих далеко идущие последствия) событий XIX — начала ХХ века.

В этом кратком списке много пропусков и субъективизма, однако мы сочли возможным предоставить читателям самим поразмышлять над этими тезисами.

— Здесь, — особо подчеркнул великий изобретатель, — важно прояснить тенденцию, увязывающую научно-технические достижения с появлением удивительных форм мышления о мире. Почему все словно по команде пытаются замазать тот факт, что революция в науке и технике сопровождалась не менее революционным переворотом в области таинственного, всю жизнь сопутствующего человеку. С этим необходимо считаться.

Итак…

1784 г. — Дж. Уатт запатентовал универсальную паровую машину.

1820 г. — Гаусс и Вебер обнаружили действие электрического тока на расстоянии, тем самым заложив основу телеграфии.

1830 г. — Джозеф Смит основал «новую» религию — мормонство.

1831 г. — М. Фарадей открывает явление индукции.

1834 г. — Б.С. Якоби изобрел первый практический электродвигатель

1839 г. — Л.Ж. Даггер создал первый получивший распространение способ фотографии — дагеротипию.

1847 г. — Эндрю Дэвис^[32] выпустил книгу «Принципы природы…», в которой объявил о возможности общения с духами.

1848 г. — вышла книга Карла Рейхенбаха^[33] «Одомагнетические письма».

1848 г. — Карл Маркс опубликовал «Манифест коммунистической партии».

1850–1870-е гг. — труды Элифаса Леви (Альфонса-Луи Констана)^[34], утверждавшего, что существует Первокнига.

1856 — А. Кардек^[35] выпустил «Книгу духов», заложившую основы французского спиритизма.

1859 г. — Чарльз Дарвин опубликовал свой главный труд «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь».

1865 г. — Дж. К. Максвелл высказал идею об электромагнитной природе света. Через восемь лет он опубликовал «Трактат по электричеству и магнетизму».

1867 г. — вышел в свет первый том «Капитала» Маркса.

1869 г. — Джордж Вестингауз получил патент на железнодорожный воздушный тормоз.

1875 г. — появилась изобретенная П. Яблочковым первая модель дуговой лампы без регулятора — электрическая свеча.

1877–1880 гг. — Ф. Энгельс публикует «Анти-Дюринг» и «Развитие социализма от утопии к науке».

— В 1890 году, — признался Тесла, — некая дама прислала мне письмо, в котором делилась со мной своими мечтами: «…Ах, мистер Тесла, если бы вы прочитали „Грядущую расу“ Бульвера^[36], то сделали бы немало великих открытий». Она также подарила мне экземпляр этого дешевого мистического предвидения, в котором впервые была упомянута таинственная субстанция «вриль».

После короткой паузы он добавил:

— Я не отрицаю, что многие мои изобретения, эти прекрасные вещи, которые я создал своими руками, очень напоминают фантазии лорда Литтона, но я утверждаю, что не открывал эту книгу в течение десяти лет.

Но вернемся к фактам…

В 1875 году в Нью-Йорке Е.П. Блаватская^[37] и полковник Г. Олкотт основали Теософское общество.

В 1877 году Белл запатентовал первый телефон.

В 1877 году появился фонограф Т. Эдисона. Это был первый аппарат, воспроизводящий человеческий голос.

В 1880 году Т. Эдисон продемонстрировал первую электрическую лампочку накаливания, пригодную для изготовления промышленным способом.

В 1880-х годах возродился Орден розенкрейцеров.

В 1880-х годах резко оживилась деятельность масонов.

В 1889 году Герц оповестил мир об открытии электромагнитных волн.

В 1894 году Оливер Лодж продемонстрировал принципиальную возможность радиотелеграфии.

Потомок решился вставить:

— А в 1896-м Александр Попов с помощью электромагнитных волн передал первое значащее сообщение.

Тесла подозрительно глянул в нашу сторону:

— Кто такой этот Попов? Еще один претендент?

Что тут скажешь!

В 1895 году братья Люмьер устроили показ своего первого фильма.

Год спустя Рентген объявил об «открытии совершенно новой формы радиации», позволившей ему фотографировать предметы сквозь непрозрачные твердые экраны. Затем Беккерель обнаружил таинственные лучи, а Джозеф Томсон обнаружил электрон и вычислил его заряд.

— Вы забыли упомянуть о Маркони, в 1897 году получившем патент на систему беспроводной передачи сообщений.

— Нет, не забыл, но не упомяну! Упомяну о другом — о манифесте Гидо фон Листа^[38] «Непобедимый», который вышел в свет в 1898 году. Кстати, его Ариософское общество было основано не ранее 1907 года.

В 1903 году братья Райт совершили свой первый полет.

Пришлось напомнить:

— В том же 1903 году вышла статья К.Э. Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами».

— Об этом слыхал. Я, помнится, сам предложил проект самодвижущегося летательного аппарата на реактивной тяге, способного развивать скорость 350 миль в час и попадать в предназначенное место на расстоянии тысяча миль с точностью до нескольких футов. Это было бы чудо из чудес!

— Как же управлять таким воздушным снарядом?

— Помилуй бог, с помощью телеавтоматики, конечно! Изобрел ее я!!!

Старик закурил.

— Заключительным аккордом в строительстве нового взгляда на мир, — продолжил он, — явились труды А. Эйнштейна. Я написал ему, что не разделяю его точку зрения на эфир. К чести Альберта, следует заметить — он нашел в себе смелость признать мою правоту.

Потомки решили — вот это да!!

Тесла добавил:

— В день моего 75-летия Эйнштейн прислал мне поздравительную телеграмму. Он подчеркнул, мой вклад в науку трудно переоценить. По его мнению и вопреки проискам похитителей, он утверждал, что создание многофазной системы генераторов и двигателей переменного тока является наиболее значительным открытием девятнадцатого века.

Затем старика понесло:

— Скоро у нас вообще не будет необходимости передавать энергию. Сменится несколько поколений, и наши механизмы будут приводиться в движение энергией, получаемой в любой точке планеты. Да что там планета!.. В любой точке Вселенной… Энергия пронизывает все пространство…

Он замолчал, долго курил, разглядывал в окно вечерний Нью-Йорк.

— Хотелось бы дожить до этого дня. Впрочем, не будем о грустном.

Далее, вполне справившись с воспоминаниями, он заявил:

— Если прибавить труды К. Маркса, прежде всего «Капитал», — картина мира, через которую красной нитью проходила идея всепобеждающего прогресса, могла считаться окончательно дописанной. Сама мысль о том, чтобы ставить преграды этому потоку, в те дни выглядела просто кощунственной, а люди, напоминавшие о том, что в каждом деле надо семь раз отмерить и только потом браться за нож, причислялись к сумасшедшим или по крайней мере к пренебрегающим духом времени эксцентрикам.

Другими словами, к отъявленным ретроградам.

Все грезили прогрессом, даже такой завзятый мистик, как Сведенборг, предусматривал ад для духов в том случае, если они будут лениться и неохотно двигаться вперед, к новым свершениям и открытиям.^[39]

С этим не поспоришь! Мир действительно меняется на глазах. Меняется техника, меняются и живущие по соседству духи. Тогда они пытались достучаться до нас по телеграфу, теперь звонят по мобильнику.

— Вы не поверите, но я сам однажды едва не стал жертвой прогресса. Как-то в кафе на Бродвее я вслух признался, что я и есть Стив Броуди.

Вы не знаете, кто такой Броуди? Странно! Эйнштейна знаете, а о Броуди не слыхали. Вы меня разыгрываете…

О Бруклинском мосте вы по крайней мере слыхали?..

Получив утвердительный ответ, он как правоверный американец начал с того, что привел цифры: возведение моста обошлось налогоплательщикам в 16 миллионов долларов — немыслимую по тем временам сумму, на стройке погибло двадцать шесть человек, высота его составляет 42 метра, а после ввода в эксплуатацию это «бруклинское чудо», этот выдающийся символ прогресса, этот монумент человеческому гению стал излюбленным местом для сведения счетов с жизнью.

Однако первый прыжок оказался вполне благополучным. Некто Стив Броуди якобы на спор прыгнул с моста в воду, свидетелями чего были его приятели. Впоследствии выяснилось, что дружки Стива сбросили с моста чучело, а сам он попросту в нужное время подплыл к нужному месту. Позже этот смелый трюк был опошлен подражателями, но первый до предела наэлектризовал Нью-Йорк.

Однажды жарким днем мне захотелось освежиться, и я зашел в одно из заведений. Посетителей было много, разговор, как обычно, завязался сразу, и я позволил себе легкомысленную реплику: «Именно так я сказал, когда прыгнул с моста». Стоило мне произнести эти слова, как вокруг меня началось столпотворение и дюжина голосов закричала: «Это Броуди!» Я бросил на стойку двадцатипятицентовую монетку и ринулся к двери, но толпа помчалась за мной: «Стой, Стив!»

Я как безумный бросился в сторону своей лаборатории — срезал углы, бросался в узкие проулки. К счастью, мне удалось добраться до пожарной лестницы, и я махом взлетел на третий этаж. Добрался до лаборатории, где, торопливо сбросив пальто, замаскировался под трудолюбивого кузнеца и стал раздувать мехи. Но эти предосторожности оказались ненужными, мне удалось ускользнуть от преследователей.

После короткой паузы не без сожаления старик добавил:

— Кстати, разоблачение в газетах не помешало Броуди еще долгое время пользоваться славой героического ныряльщика. Прогресс, господа, предоставляет сообразительным гражданам отличные возможности добиться успехов в жизни.

Затем старик неожиданно поинтересовался:

— Скажите, сколько мне еще торчать на этой неблагодарной планете?

С согласия потомков, я вынужден был сказать правду:

— В мир иной вы отойдете в ночь на послезавтра.

Хозяин неожиданно резко вскочил:

— Зачем мы тратим время на Крукса, на так называемый прогресс, когда есть куда более важные вопросы — например, случай в горах, когда я едва не расстался с жизнью?

После смерти матери я еще несколько недель гостил в Госпиче. Мне необходимо было восстановить силы. За это время я съездил в Пласки к сестре Марице, в Вараждин к дяде Пахо и в Загреб, чтобы прочитать лекцию в университете. Посетил Будапешт, где договорился о сотрудничестве с компанией «Ганц и К°», которая занималась созданием альтернатора в тысячу лошадиных сил. В Госпич ко мне приехала делегация сербских ученых, и мы все вместе отправились в Белград, где мне была назначена аудиенция у короля. Молодой Александр I присудил мне титул великого офицера ордена Святого Савы, и через несколько месяцев после возвращения в Штаты я получил официальный документ. Я также побывал у нашего великого поэта Йована Йовановича по прозвищу Змай^[40] и посетил встречу, на которой его чествовал мэр. На торжественном обеде Змай прочитал свою новую поэму, озаглавленную «Поздравим Никола Теслу».

Такого длинного и славного отпуска у меня больше никогда не было. Знать бы, чем он закончится…

Это случилось в апреле.

До сих пор не могу понять, зачем меня потянуло в горы. Наверное, решил побродить по местам, где в детстве жил с пастухами.

После смерти матери я никак не мог отделаться от ощущения, что остался один.

Один на всем белом свете! Это мысль ужасала меня, она гнала меня в сторону собравшихся возле одной из вершин туч.

Надеюсь, вам известно, меня всегда интересовали молнии. В них есть… как бы это сказать… природная жизненная сила. Я двигался вперед, пытаясь отыскать место, где когда-то наблюдал за грозой сверху, со скалистого откоса. Память никогда не подводила меня, но в дни забвения я никак не мог выбрать верное направление. Может, прежние тропки, по которым я бродил мальчишкой, заросли травой или я тешил себя несбывшимися воспоминаниями?

Весна в том году выдалась холодная, и высоко в горах кое-где еще лежал снег.

Не помню, как я добрался до края обрыва, как погрузился во влажную облачную взвесь. Помню только страх и оцепенение, когда мои ноги неожиданно поехали вниз. Мелькнуло — ну вот, кажется, и все! — и тут же потерял сознание. Очнулся, когда почувствовал, что падаю.

Меня охватил ужас.

Не могу сказать, как долго длилось падение. Секунду, две, а может, вечность.

Неожиданно падение застопорилось, и я повис в воздухе. Это было настолько нелепое положение, что я, пытаясь схватиться за что-то твердое, начал извиваться, как червь.

Тогда и увидал глаз.

Вообразите, человеческое око размером с силовой трансформатор, но это было подлинное, вне всяких сомнений человечье око. Оно рассматривало меня.

Потом послышался голос. Звук доносился со всех сторон, даже изнутри меня:

«Не спеши! Кто ты?»

Я забился, будто меня начали сжимать в тисках. Потом выкрикнул:

— Я — Тесла! Никола Тесла! Я хотел взглянуть на молнии. Я изучаю молнии.

«Это полезно».

В следующее мгновение мои ноги коснулись земли, и я упал на траву. Туман разом растворился, в небе заиграло солнце, и, отдышавшись, я обнаружил, что лежу на просторном скалистом уступе, сплошь покрытом густой травой. Я схватился за стебли как за самое дорогое, что есть в жизни.

Скоро страх ослаб. Я огляделся, потом сел. Внизу на дне ущелья бурлила река. Я прикинул, что меня ждало, упади я туда. Этот трюк мог оказаться смертельным.

Но как я оказался на уступе?

И этот глаз? И вопрос — кто ты?

Вдруг издалека словно эхом откликнулось — «а ты?»

У меня на голове волосы зашевелились. В буквальном смысле. Следом долетело:

«Я — Облако. Изучай молнии. Я разрешаю».

После долгой паузы, прерываемой покашливанием и курением, старик продолжил ослабшим голосом:

— Первое, что пришло мне в голову, когда я выбрался на кромку откоса, — это связь моего бреда с грозовыми явлениями. Воздух был наэлектризован до такой степени, что не только мне, но и всякому чувствительному человеку могло привидеться что угодно.

Старик курил долго, никто из потомков не посмел нарушить это молчание, хотя времени у нас было в обрез.

Часы, если не минуты.

Наконец он подал голос:

— Это был не бред. Это была явь самого жуткого, самого отвратительного толка. Я знаю, о чем говорю, ведь мне с детства была предназначена стезя священника.

Он подался вперед и громко прошептал:

— Меня окликнул дьявол!

Затем откинулся на спинку, поправил плед на коленях и уже более спокойным голосом продолжил погромче:

— Это приключение смущало мне душу и во время аудиенции у короля Александра, и во время чтения поэмы, написанной в мою честь. То, что происшествие в горах являлось следствием помутнения рассудка, страдающего по причине смерти матери, отрицать нельзя. Но помутнение было настолько явным и спасительным, что мне долго не удавалось свести его к бреду или случайности.

Как быть?

Сначала я намеревался написать письмо сэру Уильяму Круксу. Внести, так сказать, свой вклад в его коллекцию «общения» с духами. Однако что-то во мне резко возражало. Возможно, меня удерживали воспоминания юности, ведь я уже встречался с этим чудовищным зраком.

Потомки затаили дыхание.

Старик пояснил:

— В болезненных видениях, не дававших мне покоя после смерти Дани.

И позже.

Глаз и тогда беседовал со мной. О чем, не скажу. Если открою, вы такое насочиняете, что клеймо инопланетянина или бомбардировка Подкаменной Тунгуски покажутся потомкам детским лепетом.

Это страшит меня больше, чем микробы.^[41]

Была еще одна загвоздка, особого, я бы сказал — рационального толка.

У меня были веские основания не соглашаться с Круксом, утверждавшим, что в мир сверхъестественный, существующий «за» или «параллельно» реальности, можно проникнуть с помощью «сверхчувственного восприятия», «телепатии», «экстрасенсорики», то есть чего-то такого, что от рождения заложено в каждом человеке.

Тезис, будто в человеке может присутствовать что-то большее, что необходимо автомату для выполнения той или иной функции — тем более некое «злое» начало, — всегда вызывал у меня сомнение. Каждое живое существо является механизмом, вовлеченным в круговорот Вселенной. Сила, неназванная, неумолимая, пропитанная электричеством, изрыгающая молнии, помещалась не в человеке, какими бы паранормальными способностями тот ни обладал, а вне его.

Задумайтесь, почему, например, люди не говорят о зле в отвлеченной форме, как об округлости или шероховатости? Почему мы всегда соединяем его с неким персонажем? Существует понятный всем ответ: как показывает практика, причиняемое зло часто представляется нам «кем-то», но этот «кто-то» не из людей. Этот невидимый, выдающий себя своей изобретательностью в издевательских каверзах, именуется дьяволом. Можно также добавить, что многие люди видели это существо, несмотря на его бесплотность, и видели все одинаково — в виде некоего живого, действующего объекта. Иногда с рогами и копытами, иногда в форме отвратительного зверя, иногда в виде преувеличенного человеческого органа.

Задайтесь вопросом: почему универсалия, символизирующая зло, персонифицирована? Почему, скажем, англичане не удовлетворяются словом «evil» («зло»), а сплошь да рядом присоединяют к нему букву «d», чтобы получилось конкретное существо «devil» («дьявол»)?

И эта сила спасла меня от смерти?!

Старик погрузился в мир иллюзий:

— С ужасом я вскоре справился. Неостановимая работа мысли вернула мне бодрое состояние духа. Это лучшее целебное средство на свете! Мне в руки попал удивительный факт, его следовало хорошенько обдумать и, конечно, попытаться применить к делу. Изобрести что-нибудь этакое, чтобы впрячь дьявола в работу. Например, заставить его передавать энергию без проводов.

Но до того была Колумбова выставка, обуздание мощи Ниагарского водопада. Начнем, пожалуй, с выставки.

А теперь вон!

Спровадив потомков, старик отправился мыть руки. За чистотой кожи он следил неукоснительно, в каждом отеле требовал по 18 полотенец в день.

Глава 4

В человеческом плане история электрификации планеты представляет собой неиссякаемый источник сюжетов, спаянных страстями такого высокого накала, которого бы хватило на сотни театральных постановок или киношных боевиков. Процесс насыщения электричеством экономики, быта, досуга и войны явился поворотным моментом на пути к осуществлению самой заветной задумки человечества — овладению дьявольскими природными силами.

Драма Теслы — один из самых захватывающих эпизодов этой человеческой комедии, всегда сопутствующей историческому действу. На фоне гигантской схватки приоритетов и капиталов сваливать на мистику собственные разочарования представлялось нам проявлением слабости, что в общем-то было несвойственно нашему герою. Он умел выкручиваться из любых положений. Ему хватало энергии и ума добиться своего.

С другой стороны, Теслу можно понять. Вряд ли ему доставляло удовольствие наблюдать, как умные, талантливые, но беспринципные люди тратили свои силы на доказательства никчемности и практической бесполезности его изобретений, а другие умные и не менее талантливые люди не жалели миллионов, чтобы любыми, пусть даже и запрещенными, путями свести счеты с изобретателем.

Одним из таких высоколобых специалистов был иммигрант из Германии Карл Протеус Штейнмец. Карлик с отчетливо выпиравшим горбом, он придерживался социалистических убеждений, из-за которых ему пришлось покинуть родину. В Соединенных Штатах под влиянием своего характера (а характер, по-видимому, был и склочный, и изгибистый) Карл Протеус сразу ввязался в драку, начавшуюся в связи с электрификацией Северной Америки.

Сначала Штейнмец сохранял объективность. При первых встречах с коллегами он с неопровержимой убедительностью доказал приоритетность работ Теслы в области переменного тока, чем немало смутил погрязших в дрязгах по этому поводу Элайхью Томсона, Майкла Пьюпина, Томаса Эдисона и прочих великолепных ученых, инженеров и финансистов.

Бедой для Штейнмеца оказалось то, что его выкладки были не ко времени. После успешной постройки Лауфен-Франкфуртской линии электропередачи в воздухе запахло многомиллионными контрактами. На очереди стояла река Ниагара со своими соблазнительными в финансовом смысле водопадами.

Ребята из компании «Томсон-Хьюстон», почувствовавшие прямую угрозу их липовым патентам на аппаратуру, применявшуюся для утилизации переменного тока, решили опровергнуть Штейнмеца. А кто лучше самого Штейнмеца мог опровергнуть приведенные им самим доказательства? К делу подключили большой соблазн, и «выскочку из Германии» замкнуло.

Соблазн заключался в профессиональной попытке опровергнуть самого себя — то есть с той же убедительностью, как и прежде, доказать, что Тесла не первый и не единственный, а только один из многих. Штейнмецу разъяснили (сделал это, по видимому, Майкл Пьюпин): чтобы участвовать в дележке пирога, требуются солидные капиталы, а для того, чтобы их привлечь, необходимо решить уравнение с одним, но очень важным неизвестным — как сосредоточить в одних руках патенты на электроосвещение (лампочки накаливания) и лицензии на аппаратуру, с помощью которой электричество будет доставлено к порогу каждого потребителя. Алгоритм решения напрашивался самый незамысловатый — любой ценой обойти патенты Теслы и тем самым вырвать из рук Вестингауза перспективу добиться монопольного положения на рынке электротехнических услуг.

Итак, в левой части уравнения главным членом вырисовывалась «Эдисон электрик», в правой — бревном на пути прогресса лежал «Вестингауз» и этот несносный Тесла, черт бы его побрал! И добиться равенства между обеими частями никак не удавалось, хотя авторитетные люди, например Генри Виллард, владелец первой трансамериканской железной дороги и финансовый спонсор Эдисона, делали все возможное, чтобы достичь соглашения.

Тот же доброжелатель популярно объяснил Штейнмецу, что «новое знание» требует и «нового» отношения к нравственности. Отнеситесь к этому уравнению как к «задачке на сообразительность». Верное решение будет оплачено по самому высокому коэффициенту.

Между тем Генри Виллард, подталкиваемый Джоном Пирпонтом Морганом, истинным вдохновителем этой комбинации, отважился на смелый шаг. Он начал переговоры с Вестингаузом по поводу слияния этих двух компаний с целью организации монополии на необъятном рынке электрических услуг. Вестингауз отлично понимал, чья мрачная тень возвышается за спиной Вилларда, однако, несмотря на шантаж и угрозы, наотрез отказался встать на колени. Объединение на условиях конкурента его никак не устраивало. Добровольно войти в финансовую империю Моргана^[42] было не в его характере.

Расстановка сил в «войне токов» окончательно определилась 14 июля 1891 года, когда после долгих лет борьбы и судебных разбирательств суд решил дело о привилегиях в области производства лампочек накаливания в пользу Эдисона.

Казалось, Вестингауза загнали в угол, однако трезвый анализ ситуации подсказал, что потери с лихвой возмещались патентами Теслы и возможностью производить оборудование для электроосвещения.

Виллард решил обойти Вестингауза и обратился непосредственно к Тесле.

Тот в письме ответил:

«Уважаемый сэр, я много раз обращался к мистеру Вестингаузу, пытаясь добиться взаимопонимания, но результаты были не очень удовлетворительные. Поняв это и внимательно обдумав шансы на успех, я пришел к выводу, что не могу принять участие в предложенном вами предприятии». В конце письма Тесла с сожалением желал финансисту «успехов в его начинании».

Виллард переменил тактику. Он предложил Эдисону купить «Томсон-Хьюстон». Мысль о том, чтобы объединиться со своим главным врагом, столько лет портившим ему кровь, показалась великому изобретателю кощунственной. Эта компания и прежде всего сам Элайхью Томсон в глазах Эдисона вели себя как самые гнусные мародеры. В то время, когда более крупные конкуренты выясняли право на привилегии, «Томсон-Хюстон», обладая всего лишь правом аренды на электроосветительные приборы, вовсю торговала этим высокодоходным товаром.

Эдисон решительно отказался от предложения, однако Виллард не отступал. Он надеялся рано или поздно скрутить знаменитого «колдуна из Менло-парка».

Генри Виллард приехал в Линн в феврале 1891 года и все лето вел секретные переговоры с Чарльзом Коффином — руководителем «Томсон-Хьюстон». На декабрь на Уолл-стрит, 23, в офисе Моргана была назначена встреча, на которой заинтересованные лица должны были окончательно определиться с объединением. Однако после того, как Морган просмотрел финансовые отчеты обеих компаний, он изменил решение. Долг более крупной и известной «Эдисон электрик» составлял 3,5 миллиона долларов, в то время как маленькая и кредитоспособная «Томсон-Хьюстон» при меньших доходах набрала хороший темп. Морган решил вывернуть ситуацию наизнанку и предложил «Томсон-Хьюстон» купить «Эдисон электрик». В любом случае создавалась монополия. Вместе с тем Морган, недовольный «мягкотелостью» Вилларда, вынудил его покинуть компанию — ему нужно было обвинить кого-то в неудачах, — и Чарльз Коффин взял в свои руки управление новым концерном. Они назвали компанию «Дженерал электрик».

Известие о том, что «дело сделано» и Эдисону придется работать вместе с похитителем патентов Элайхью Томсоном, совершенно сломило «колдуна из Менло-парка». Добило исчезновение его имени из названия компании.

Он написал Вилларду:

«Ясно, что мое время ушло… С этой позиции вы поймете, что я не в состоянии побуждать мой разум к действию, когда растет угроза будущего объединения. Я бы попросил вас не противиться моему постепенному уходу из электрического бизнеса…».^[43]

«Морганизация» «Дженерал электрик» сделала из этой компании еще более опасного врага для Вестингауза, однако это слияние превратилось в проблему для самого концерна. Пусть Вестингауз и был лишен возможности использовать эффективную лампочку, в свою очередь «Дженерал электрик» не имела возможности производить аппаратуру для генерирования и передачи переменного тока, при этом Вестингауз неожиданно оказался в куда более благоприятном положении, так как патенты Эдисона кончались через два года, а изобретения Теслы еще долгое время были в руках Вестингауза. У Вестингауза к тому же был патент Феррариса — козырная карта для поддержки авторства Теслы, поэтому в течение следующих нескольких лет Вестингауз был вынужден подавать в суд не только на работников компании «Дженерал электрик», но и на других людей, таких, как Уильям Стэнли, который теперь создавал свои собственные многофазные системы.

«Дженерал электрик» иначе смотрела на создавшуюся ситуацию. Томсон, как обычно, продолжал утверждать, что ему принадлежит целый ряд патентов на изобретения переменного тока, однако их ценность после расчетов Штейнмеца оказалась очень сомнительной. Тогда в бой бросили эмигранта из Германии. Цель была вполне возвышенная — усовершенствовать конструкции, использующие переменный ток таким образом, чтобы затмить роль Теслы.

Штейнмец засучил рукава…

* * *

При помощи «несравненного сияния», которым окружил себя Тесла, Вестингауз выиграл первое сражение.

И выиграл с блеском!

В 1893 году в Чикаго в честь 300-летия открытия Америки Колумбом заработала Всемирная электрическая ярмарка. Проводилась она с мая по октябрь, и эти полгода оказались одним из редчайших периодов в истории — в те дни земной шар находился в состоянии всеобщего мира.

Заказ на освещение и обеспечение выставки электроэнергией достался «Вестингауз электрик компани». Во время конкурса ей удалось сбить наполовину цену в один миллион долларов, запрошенную «Дженерал электрик», и все это за счет экономии на медных проводах и большей эффективности аппаратуры, работавшей на переменном токе.

Краеугольной идеей архитекторов, создавших эту страну чудес, являлось желание воспроизвести город на воде, напоминавший Венецию, но перестроенный на современный лад. Главную роль здесь должно было сыграть электричество, именно оно, по мысли американцев, должно было вдохнуть новую жизнь в массивный псевдоклассический декор. Вряд ли такой замысел можно было назвать оригинальным, но американцы не были бы американцами, если бы не сделали ставку на размах.

Колумбова выставка поражала своими масштабами. Назвали ее «Белый город». На площади почти в 270 гектаров, простиравшейся вдоль берега озера Мичиган на два с половиной километра, в нескольких десятках павильонов, отделанных искусственным блистающим белым алебастром и мрамором, было представлено шестьдесят тысяч экспонатов.

На выставке все было преувеличено, все грандиозно — и это сработало. Если в Париже изюминкой Всемирной выставки являлась ажурная металлическая вязь Эйфелевой башни, то в Чикаго посетителей встречал шедевр утилитаризма — гигантское колесо обозрения. Кабины крупнейшего в мире обода, имевшего в верхней точке отметку в 80 метров, вмещали две тысячи человек. Чикагскую ярмарку посетили 28 миллионов гостей, и прибыль составила 2,25 миллиона долларов.

Дворец промышленности и гуманитарных наук, по площади почти вдвое превосходивший все другие павильоны, являлся на тот момент самым большим зданием в мире. Длина его составляла почти полкилометра, а ширина больше 200 метров; строение вмещало 75 тысяч посетителей.

В дальнем конце площади, названной «Судом чести» и находившейся на берегу озера, располагалась грандиозная арка, сквозь которую монументальный Христофор Колумб на квадриге въезжал на территорию выставки, как бы с высоты обозревая открытый им Новый Свет.

Свет — в прямом и переносном смысле, так как по ночам все это необозримое, искусственно воссозданное пространство было залито электрическим сиянием, подчеркивающим победную поступь Соединенных Штатов по этой неизведанной доселе земле. Несколько ниже квадриги возвышалась исполинская позолоченная статуя Республики высотой около тридцати метров, вскинувшая руки в приветствии всему этому земному великолепию. Статуя благословляла не только Дворец промышленности, но и павильоны машиностроения и электричества, а также административные здания.

Эти символы как раз и составляли так называемый «Суд чести», на котором торжествующий прогресс выносил приговор усилиям человечества, стремящегося к высоким целям — свободе, равенству, братству. Посереди площади был устроен гигантский водоем, от павильона к павильону гостей перевозили пятьдесят гондол с новенькими электрическими двигателями.

Особое внимание привлекал павильон «Электричество», украшенный дюжиной изящных минаретов, четыре из которых поднимались на высоту семидесяти метров. В главном вестибюле, над огромной статуей Бенджамина Франклина, запускающего своего воздушного змея, были написаны имена основателей электрической науки.

Вечером 1 мая 1893 года президент Соединенных Штатов Гувер Кливленд нажал на кнопку, и сотни тысяч электрических лампочек залили искусственным светом этот «Белый город на холме».

Два символа придавали ему необычайную популярность — прогресс и Никола Тесла. Не было в мире газеты, которая не написала о чудесах, продемонстрированных «колдуном Запада» — так газетчики окрестили знаменитого изобретателя. (Следует сказать, что в Америке присвоение какому-нибудь известному субъекту клички означает вершину славы.)

На выставке Тесла имел особый стенд, где были выставлены многие его изобретения — в частности, плоское металлическое блюдо, напоминавшее сковородку.

На сковородке лежало выточенное из меди яйцо.

При пропускании тока через обмотки катушек яйцо начинало двигаться, сначала беспорядочно, а затем, встав на острый конец, быстро вращалось вокруг своей оси, затем буквально вскачь понеслось по краю блюда.

Толпы посетителей собирались возле стенда Теслы, привлеченные не только забавным зрелищем, но и объяснениями, даваемыми самим изобретателем. Если прибавить, что Тесла то и дело разбрасывал вокруг себя гирлянды молний, окружал себя светящимися и искрящими кольцами из молний, нетрудно представить, с каким восторгом публика приветствовала чудеса, демонстрируемые «повелителем электричества» и «колдуном Запада».

Но главная часть фокусов была показана в августе, во время открывшегося на выставке Международного электротехнического конгресса.

Экспозиция достижений Теслы, занимавшая часть территории, отведенной компании Вестингауза, включала его ранние изобретения с использованием переменного тока: моторы, обмотки и генераторы, фосфоресцирующие надписи с именами известных исследователей электрических явлений, таких, как Гельмгольц, Фарадей, Максвелл, Генри и Франклин, а также с именем его любимого сербского поэта Йована Змая.

Тесла также демонстрировал вакуумные лампы, загорающиеся на расстоянии, конечно, уже упомянутое вращающееся яйцо Колумба, искрящиеся полотна света, созданные при помощи высокочастотных разрядов между двумя изолированными пластинами, и неоновые надписи вроде «Вестингауз» или «Добро пожаловать, электрики». Последние два экспоната демонстрировали «эффект модифицированного разряда». Как пишет один из посетителей выставки: «…В помещении сверкали натуральные молнии, грохотали громовые раскаты. Вероятно, это было одно из самых сенсационных изобретений, представленных на выставке. Шум его можно было услышать повсюду во Дворце электричества, а вспышки миниатюрной молнии были потрясающе яркими».

Тот же свидетель сообщает: «Обращаясь к коллегам, Тесла объявил, что пропустит через свое тело 100 000 вольт без всякой опасности для жизни, — эксперимент, кажущийся тем более удивительным, если вспомнить, что разряд, использовавшийся для приведения смертных приговоров убийцам в нью-йоркской тюрьме Синг-Синг, никогда не превышал 2000 вольт. Мистер Тесла также проделал ряд других интересных экспериментов, и некоторые из них были настолько поразительны, что не поддавались описанию».

25 августа Никола Тесла выступил во Дворце сельского хозяйства перед «тысячей инженеров-электриков».

Среди присутствующих было целое созвездие знаменитостей, включая лорда Кельвина, Галилео Феррариса, сэра Уильяма Приса, Сильвануса Томпсона, Элайхью Томсона и почетного председателя Германа Людвига фон Гельмгольца, которому Тесла в течение часа лично показывал свои экспонаты.

«…Люди толпились в дверях и требовали, чтобы их пропустили в павильон. Все они мечтали увидеть, как Тесла пропустит через себя 250 000 вольт и что последует за этим… За билет предлагали по десять долларов, но тщетно. В зал были допущены только участники Электрического конгресса с супругами, но даже у них требовали удостоверения личности».

Перед лекцией чикагский репортер спросил у профессоров Уильяма Приса и Сильвануса Томпсона, каково назначение оборудования, представленного в зале, но они изумленно взглянули на него и признались, что понятия не имеют…

Они назвали все эти приборы «зверушками Теслы».

«…Наконец появился убеленный сединами Элиша Грей в сопровождении высокого сухопарого молодого человека. Они направились к трибуне. Молодой человек улыбался, но при этом скромно старался смотреть вниз. Щеки были впалыми, но черные, глубоко посаженные глаза были полны жизни. Напряженная и продолжительная работа истощила его силы, и доброжелатели уверяли, что он уже полумертв. Осталось пропустить через тело 250 000 вольт — и с плотью будет покончено навсегда».

«Один из джентльменов, утверждавший, что обедал с ним неделю назад, авторитетно заявлял — ученый был настолько слаб, что на другом конце стола его голос был почти не слышен».

«У Теслы были блестящие волосы, разделенные пробором посередине, под орлиным носом — густые усы, сходящие на нет в уголках рта, большие уши оттопырены, как у Дракулы. Зубы он старался не показывать. На нем была коричневато-серая визитка с четырьмя пуговицами. Под шум нарастающих аплодисментов Грей произнес: „Представляю вам гения физики — Никола Теслу“».

К удивлению присутствующих Тесла заговорил громко и бодро, как новоявленный пророк от электричества. Не пренебрегал юмором, что несколько смягчило черствые сердца, явившиеся на праздник, чтобы посмотреть на развоплощение плоти.

— Я принимаю ваши комплименты с неохотой, поскольку не имею права указывать нашему уважаемому председателю на нежелательность превосходных степеней, — начал Тесла с характерным для него чувством юмора.

Затем Тесла, похожий на живого мертвеца, постарался успокоить тех, кто опасался за его хрупкое здоровье:

— Несколько ученых мужей уговорили группу инженеров-электриков выступить с лекцией. Прийти пообещали многие, но, когда программа была готова, выяснилось, что все мои коллеги как назло прихворнули. Я оказался единственным здоровым человеком… мне удалось захватить с собой часть своих приборов, и… я попробую кратко представить вам суть моей работы.

Для начала Тесла познакомил слушателей со своими новыми паровыми генераторами и механическими осцилляторами; некоторые из них были настолько компактны, что «их можно было легко спрятать под шляпу». Ученый рассказал собравшимся о том, сколь многогранны его цели. Такое устройство, как осциллятор, помимо прочего, могло быть использовано для достижения полнейшей синхронности в работе моторов и электрических часов. Тесла также представил публике радиопередатчик с незатухающей волной — впрочем, в то время никто еще не мог не только оценить, но и понять истинное значение этого аппарата. Тем не менее, когда достигалась резонансная частота, беспроводные лампочки зажигались.

Таким же образом могли передаваться и сообщения.

Одним из самых необычных экспонатов, представленных Теслой, было кольцо, наглядно демонстрирующее не только принципы действия вращающегося магнитного поля, но и теорию планетарного движения, до которой, как скромно признался Тесла, он «дошел своим умом»^[44]. Конструкция состояла из одного большого и нескольких маленьких медных шариков. Когда включалось поле, все шарики начинали вращаться — крупные оставались в центре, а маленькие кружились вокруг них, словно луны вокруг планет. Постепенно мелкие шарики отступали, пока не касались края внешнего поля, и тогда все начиналось заново.

На стендах были представлены и иные странного вида конструкции. Одна из них окончательно сразила аудиторию. Конструкция представляла собой набор шаров, дисков и других фигур, выполненных из меди. Все они помещались на значительном удалении и в разных точках от источника вращающегося магнитного поля.

Когда включался ток и все приходило в движение, зрелище было незабываемое. Мистер Тесла продемонстрировал также несколько вакуумных ламп, в которых драгоценные камни были нанизаны на единую ось с легкими металлическими дисками. Как только через железное кольцо пропускали ток, все они начинали вращаться, извергая потоки света.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— Я вернулся в Нью-Йорк усталый, но довольный.

Старик закурил.

— Не надо думать, будто меня привлекали лавры фокусника. На выставке я работал на Вестингауза. Об этом до сих пор никто не знает. Джордж просил меня помочь решить вопрос, кому достанутся подряды на строительство гидроэлектростанции на Ниагаре.

Обуздать Ниагарский водопад — об этом я мечтал с детства. С той самой минуты, когда в десятилетнем возрасте увидал в какой-то книжке стометровую стену падающей воды. Это было самое зверское изобретение природы, расходовать впустую такую уйму энергии было непозволительной роскошью.

В случае успеха Джордж обещал вернуться к вопросу о роялти, который мы так и не решили, когда толпа набросилась на него, обвиняя в использовании отвратительного, вызывающего смертельный ужас переменного тока, придуманного специально для того, чтобы губить людей на электрическом стуле.

Для проведения экспертизы была создана авторитетная международная комиссия, главой которой был назначен лорд Кельвин. В комиссию также входили Сильванус Томпсон и Уильям Крукс. Все они склонялись в пользу «Дженерал электрик», чей бренд осенял непререкаемый авторитет Томаса Эдисона.

Кельвин и другие члены комиссии не тратили время на фокусы. Все эти дни они изучали технические характеристики оборудования, представленного участниками конкурса, в том числе и фирмой АЕG.

Сравнение параметров потрясло членов комиссии. Одно дело понаслышке обсуждать достоинства той или иной конструкции, другое — увидеть воочию толщину медных проводов и габариты машин постоянного тока, которые собиралась использовать «Дженерал электрик».

После пробных включений мнение членов комиссии резко поменялось.

Вообще, молодые люди, не надо считать, что Тесла настолько безумен, чтобы отрицать достоинства постоянного тока. На малых расстояниях это вполне приемлемый метод подачи энергии, но в те дни решалась судьба потребителей, расположенных за сотни, тысячи или даже десятки тысяч километров от места, где масса падающей воды должна была неутомимо вращать турбины. При таких условиях альтернативы переменному току больших напряжений не было.

Разве что передача энергии без проводов, но к тому моменту я еще не успел окончательно решить эту задачу.

Мы переглянулись.

Это было важное заявление, оно требовало проверки, но в любом случае — слушайте, слушайте! — Тесла был уверен, что эту задачу можно решить.

— Джордж не выполнил свое обещание, — продолжил старик. — После конфиденциального предварительного разговора, состоявшегося за месяц до открытия выставки, после озвученного обещания насчет вознаграждения Джордж больше никогда не возвращался к этой теме. Он, по-видимому, считал, что я и так получил слишком много за принуждение падающей с многометрового откоса воды к генерированию энергии.

* * *

Имея в виду эту ремарку, продолжим отчет о выставке, где шла жесточайшая подковерная схватка.

«Дженерал электрик» изо всех сил пыталась пустить пыль в глаза. Ее сотрудники установили в центре Дворца электричества сверкающую тридцатипятиметровую «Башню света». Восемнадцать тысяч ламп переливались по всему подножию пьедестала, а на вершине светилась гигантская лампа Эдисона.

Сотрудники «Вестингауз электрик энд мэнуфакчуринг компани» в свою очередь указывали на монумент высотой 15 метров, установленный в центральном проходе Дворца электричества. На нем сияла грандиозная надпись — «Электрическая компания Вестингауза, многофазная система Теслы».

Такова была главная истина нового электрического мира.

Однако наиважнейшая часть экспозиции была упрятана в закрытые павильоны, где были установлены генераторы многофазного тока. С их помощью фирма Вестингауза полностью освещала Всемирную выставку. Включив в сеть четверть миллиона стопорных ламп, созданных специально для этого случая, компания потратила втрое больше энергии, чем обычно требовалось всему Чикаго.

Сокрушающим конкурентов рекламным трюком явилось также использование для нужд выставки не только двухфазного переменного тока, тогда еще только набиравшего силу в Америке, но и «европейского», трехфазного.

Только немецкая АЕG была в состоянии конкурировать с американской фирмой. Ее демонстрационные площади размещались рядом с «Вестингаузом». Там тоже хватало чудес, но более деликатного, понятного только специалистам свойства — комплект аппаратуры, представленной на стенде, мог быть использован для передачи электроэнергии на любые расстояния.

С этим подтекстом следует рассматривать встречу Никола Теслы с М.О. Доливо-Добровольским. Мало того, что оба принадлежали к противоположным лагерям, они к тому же были кем-то вроде нежелательных изгоев. Тесла был делегатом конгресса от Австрии — его родная Хорватия все еще входила в состав Австро-Венгерской монархии, М. О. Доливо-Добровольский — от Германии. Оба были вынуждены представлять чужие страны. В таких условиях ни о каком сближении или обмене мнениями и речи быть не могло. Досужие газетчики сразу бы разнюхали об этом, и слухи о тайных переговорах не оставили бы камня на камне от усилий Вестингауза. Тот уже успел побывать в шкуре оправдывающегося.

Мысль о том, что, по-видимому, каждый из них видел будущее электричества по-своему и делиться идеями с конкурентом не пожелал, не имеет основания. Как уже было сказано, когда в дело вступают большие деньги, страсти отступают. Или превращаются в свои противоположности — любопытство в зависть, самоуважение в гордыню.

Не менее интересные экспонаты были выставлены на втором этаже Дворца электричества. Здесь были представлены электроприборы «для лечения от всех болезней», такие, как заряженные пояса, электрические расчески и устройства для комплексной стимуляции организма. Элайхью Томсон, например, представил высокочастотную катушку, создававшую искры в пять футов длиной, Александр Грэм Белл — телефон, способный передавать голоса при помощи светового луча; Элиша Грей — свой телеавтограф (прообраз современного факса). За несколько центов прибор на расстоянии воспроизводил подпись желающего.

Томас Эдисон представил свои новые изобретения — многоканальный телеграф, фантастическую говорящую машину, названную фонографом, и кинетоскоп, который впервые продемонстрировал публике «меняющиеся движения» шагающего человека, так что насчет приоритета братьев Люмьер тоже есть вопросы.

Глава 5

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— Что касается женского пола, в те дни, когда моя слава гремела по всему миру, у меня отбоя от него не было. Скажу откровенно, если бы не работа, не влекущий меня конечный итог, к которому я стремился всю жизнь, я с куда большим удовольствием завел собаку, а не женщину, однако ввиду постоянного напряжения мозга я не мог позволить себе даже такого спутника.

Я обитал в гостиницах — эта безалаберная отчужденность, возможность захлопнуть дверь номера, когда захочу, в любое время суток заниматься тем, что мне интересно, — позволяла мне оставаться самим собой. Как сказал мой друг, художник Уолтер Рассел^[45], а он был весьма неглупый человек, — «твоя профессия, Ники, одиночество. Только взвалив на плечи эту неподъемную ношу, тебе, возможно, удастся проторить человечеству путь в будущее.»

Он же нарисовал мне отвратительную картину семейного счастья. Это был ад, достойный только ленивых, похотливых обывателей, а мне и так хватало недоброжелательства, зависти, капризов, подножек в работе, чтобы помимо воли взращивать эти пороки у себя дома.

По этой причине я выбрал в супруги голубку.

Я всю жизнь был привязан к животным и птицам. Особенно к котам и голубям. Я никогда не забуду Мачака, его демонстраций природной электрической силы, которой мой друг щедро делился со мной. В детстве у меня не было более сильного впечатления, не считая похорон старшего брата, чем искры, сыпавшиеся из шкуры Мачака, когда я поглаживал его по шерстке.

К сожалению, котов в американских гостиницах держать запрещено, трудности были и с собаками, поэтому я всегда и везде старался приручить голубей.

Старик не побоялся в промозглый январский день открыть окно и насыпать на подоконник хлебные крошки и крупу.

Голуби не заставили себя ждать. Они слетались со всех сторон — с крыш ближайших небоскребов, с чердака соседнего трехэтажного торгового центра, из Брайант-парка.

Тесла указал на голубей:

— Вот мои друзья. Они залетали в комнату, разгуливали по столу, какали на бумаги. Я все прощал им, потому что ни одна из этих благородных птиц не пыталась дописать ни строчки в моих бумагах или тем более отредактировать их.

Присаживаясь, голуби отчаянно спихивали друг друга, тем самым опровергая слова изобретателя насчет благородства их возвышенных душ. Особенно отличались самцы, правда, самки тоже были не лыком шиты — ухитрялись подныривать под крылья самцов и хватать куски. В комнату, побаиваясь потомков, входить пока остерегались.

— В голубиной стае мне посчастливилось отыскать суженую. Друзья посмеивались, но никто из них не ведал, что только благодаря Джуке (я назвал птицу в честь матери) мне удалось постичь великую тайну, которая отравляет жизнь человеческому роду. Она открыла мне глаза на сущность зла, которая правит миром. Правит не в смысле господствует, а в смысле заставляет придерживаться иного, чем всеобщее благо, направления мыслей. По милости этого существа мы сломя голову мчимся мимо собственного счастья в сторону каких-то неясных, расплывчатых и, по-видимому, ненужных нам целей.

Это откровение не застало потомков врасплох. Мы успели подготовиться к встрече и — хвала богам! — угадали с темой.

Никто из нас не посмел перебить изобретателя, но относительно женщин каждый мог добавить, что общение в ними не только ад, но и немалое удовольствие. Другое дело, что нам казалось — человек, явившийся со звезд и поставивший цель изменить курс цивилизации, не мог размениваться на частную жизнь, на побочные развлечения. В этом он должен быть непреклонен. Эти соображения относились и к Тесле. Его склонность к ритуалу была поразительна, а такие навязчивые идеи, как страх перед микробами, безусловное соблюдение чистоты, самоотрицание и одиночество, никак не вязались с необходимостью в женщине.

И все же?..

Казалось, старик угадал мысли потомков.

— Я любил двух женщин — одну всем сердцем, другую разумом. О первой я уже упоминал. Ее звали Анна.

Я повстречался с ней, когда после побега из Граца вернулся домой. Она была красива, высока, мне под стать. У нее были умные глаза, и, что самое важное, она умела слушать. Может, поэтому я брал ее с собой, когда прогуливался по берегу реки или отправлялся навестить Смиляны.

Это глухое местечко я до сих пор считаю своей родиной, ведь по вашей гипотезе именно там я впервые ступил на землю.

До сих пор помню наши разговоры. Больше всего мы говорили о будущем — я о своем, она о своем.

Я пытался расширить ее кругозор. Я рассказывал о грандиозных возможностях, которые открывало перед людьми электричество. Анна смеялась и спорила — если даже эти чудеса ворохом посыплются на землю, это случится где-нибудь далеко, в Париже, Лондоне или в Санкт-Петербурге. А в наших горах еще долго придется обходиться свечкой и лопатой.

Мы расстались, когда мне представилась возможность отправиться на учебу в Богемию. Мы долго переписывались с Анной. Теперь уже нет, и всему виной нелепый случай.

Он обратился к потомкам:

— Как вы относитесь к боксу?

Мы уже привыкли к тому, что мысли старика с неподражаемой легкостью скакали с предмета на предмет. Поспеть за ними было трудно, но мы старались и подтвердили, что в нашем мире боксер — одна из самых доходных спортивных профессий.

Старик оживился:

— Хвала Мировому разуму, по крайней мере в этом вы остались верны нам. Я всегда любил бокс и считался неплохим боксером. Конечно, мне было далеко до Джо Луиса или кумира девяностых годов Джима Корбета, которого в мае 1900 года отправил в нокаут Джеймс Джефрис. Я присутствовал на этом поединке, а когда вернулся, портье передал мне записку. Угадайте, кто был ее автор. Ни за что не поверите — моя незабвенная Анна.

Она извещала меня, что ее старший сын Петар отправляется «завоевывать Америку», и просила помочь ему. Я не имел понятия, какое поприще изберет Петар, и для начала решил пристроить его в свою лабораторию.

Не тут-то было. Парнишка с порога заявил — «хочу быть боксером». Пришлось отправить его в спортивную школу неподалеку от Мэдисон-гарден.

Петар, как всякий честный серб, рвался в бой, и хотя тренер доказывал, что он еще не готов к встрече с серьезным противником, мальчик был непреклонен.

Он не хотел терять время на равных ему.

Я согласился скрепя сердце.

Он вышел на ринг в октябре того же года, и противник первым же ударом свалил его на пол. Петар умер в больнице, не приходя в сознание.

Я написал Анне: «Оплакиваю Петара, как собственного сына…»

Он замолчал. Согнал пернатых друзей с подоконника, закрыл окно, потом отправился в ванну, долго мыл руки и полоскал горло.

Мы не смели отвлекать его. Вернувшись, старик прямо в халате улегся на кровать и сложил руки на груди.

— У меня не хватило смелости повторить этот опыт с детьми, тем более что другая женщина была женой моего лучшего друга Роберта Джонсона и я не мог рассчитывать на сына.

Нас познакомил Т. К. Мартин. Это случилось в редакции популярного тогда журнала «Сенчури». Роберт трудился там заместителем главного редактора.

Мы с Мартином зашли в его кабинет. Роберт, не отрывая взгляд от верстки, предложил:

— Присаживайтесь.

Мы с Мартином переглянулись — все стулья в кабинете были завалены рукописями и папками с ними. Пришлось принести стулья из коридора. Этим занялся Мартин, а я с удивлением прикинул — неужели в этой бумажной горе нельзя выудить что-то более интересное, чем отчет о моих последних опытах? Зачем журналу нужен какой-то Тесла? Понятно, зачем я нужен Мартину, — он сделал на меня ставку, надеясь заработать на моих опытах, но чтобы такое солидное издание, как «Сенчури», дать интервью которому счел бы за честь всякий уважающий себя политик с Восточного побережья, испытывало нехватку сенсационных материалов?

Старик искоса глянул в сторону потомков — как мы отнесемся к такому уничижительному заявлению, подчеркивающему его неземную скромность?

Мы промолчали, тогда старик высказался по полной:

— Оказывается, редакция и сам Роберт давно мечтали поведать своим читателям о «мрачном венгре», «чародее Запада» и «провозвестнике нового века». Затем Джонсон, также походя, сравнил меня с «носителем вриля» — таинственной психической силы, которой обладали сверхлюди из грядущей расы, описанной лордом Литтоном в своем новом романе. Заодно он поинтересовался моим мнением об этом произведении. Я объяснил, что грядущую расу сформирует скорее электричество, нежели такая фантастическая субстанция, как «вриль».

Он искоса взглянул на потомков:

— Я был прав?

— Не совсем. Грядущую расу сформировали скорее две мировые войны, чем технические достижения, а вот мировыми они стали как раз по милости электричества и некоторых гениально настроенных изобретателей. Кстати, «вриль» тоже приложил к этому руку.

Впервые за все время наших встреч потомки позволили себе намек, однако старик как будто не заметил его. Он скорбно пробормотал:

— Я знал… Я угадал, что добром не кончится… Надо было поточнее прицелиться и ударить по Восточной Якутии всей мощностью… К сожалению, была опасность, что от такого импульса земной шар расколется пополам.

Мы напряглись — неужели старик наконец-то поделится тайной всех наших нынешних бед, однако он вернулся к тайнам семьи Джонсонов.

— Скоро я привык к комплиментам, которыми Роберт и его жена Кэтрин щедро осыпали меня. Кто бы мог подумать, что я окажусь самым ярким экспонатом в ее коллекции, и это на фоне таких знаменитостей, как кандидат в мэры Нью-Йорка Теодор Рузвельт, Марк Твен, скульптор Огастес Сент Годенс, актриса Элеонора Дузе, натуралист Джон Мьюр, самый известный ученый того времени профессор Пикеринг, дирижер Бостонского симфонического оркестра месье Жерике, композитор и пианист Игнаций Падеревский, впоследствии избранный премьер-министром независимой Польши, трагедийный актер Джозеф Джефферсон и писатель Редьярд Киплинг? В этой компании я смотрелся как нельзя кстати.

Эти имена мало что говорили потомкам, разве что Теодор Рузвельт, позже избранный президентом Соединенных Штатов. Но мы прониклись, и, чтобы читатели в полной мере оценили заявление Теслы, автор берет на себя смелость сравнить это утверждение с приглашением кого-нибудь из наших современников на музыкальные вечера в Белый дом, на обеды к английской королеве, праздничные приемы в Елисейском дворце или на банкеты в Кремле.

Причем это должно быть в порядке вещей.

— Для Кэтрин я был больше чем мужчина. Я был личностью исторического значения, трофеем для показа подругам, живым символом ее женской неотразимости. Это была неутомимая художница в области человеческого общения, страсти одолевали ее. Восторг то и дело сменялся отчаянием, заботливость отчуждением, однако у нее, как и у меня, была искра. Я, как муха, попался в ее паутину, однако, поддавшись чарам, я не поддался ее воле. Она пыталась повелевать мною, как и Робертом, чьим жизненным уделом стало исполнение ее желаний.

После длинной паузы, вволю накурившись и проветрив комнату, он добавил:

— Даже самых неестественных…

После чего старик надменно замолчал.

Мы, потомки, переглянулись. Дальше этого двусмысленного заявления старик пойти не отважился, так что о конкретике можно забыть.

О лицемерный, забавно стыдливый XIX век!

Мы медленно потянулись кто к двери, кто к окну, чтобы выскользнуть через оставленную щель в наш родной, свободолюбивый, разучившийся краснеть XXI век.

Остановил нас окрик хозяина:

— Назад!!! Слушать и не перебивать! Изложить этот момент в той редакции, в которой я сейчас продиктую.

Ваше право, господин изобретатель! Насчет интима мы сами что-нибудь допишем. Роман все-таки не монография…

— Готовы?

Потомки кивнули.

— Когда Т. К. и Джонсон принесли стулья и мы расселись, Мартин принялся расписывать мои успехи в области овладения электрической энергией. Затем намекнул, что было бы неплохо, если бы в «Сенчури» появилась статья о его протеже.

Джонсон как истинный американец ни словом, ни взглядом не выказал особого интереса и предложил Мартину пообедать вместе.

— Почему бы не взять с собой этого мрачного венгра? — предложил он. — Ведь вы венгр? Нет? Жаль. О’кей, пошли в ресторан, там и поговорим насчет статьи.

«Мрачным венгром» меня окрестили досужие журналисты после выставки в Чикаго. В ресторане я попытался втолковать Джонсону, что я не венгр, а серб, и сравнительно веселый серб, если не красть у меня изобретения.

— Это неважно, — с американской простотой заявил хозяин кабинета. — Серб, венгр, главное — чтобы не Дракула.

Такого рода снисходительное пренебрежение составляет часть американской натуры, и не самую лучшую ее часть. Кстати, эта шутка была наименее американской из тех, с которыми мне пришлось столкнуться в Штатах.

Во время обеда мы разговорились, и я почувствовал симпатию к Джонсону. Я рассказал о встречах с сэром Уильямом Круксом и о его спиритических опытах. Мы с Мартином тут же получили приглашение на Рождество.

Старик надолго задумался.

— О чем это я? Ах да, о женщинах… Напишите так: «Удивительно, почему с женщинами, которые мне нравились, я никак не мог перейти к близости, в то время как со случайными знакомыми это происходило сплошь и рядом».

— Неправда, — возразил один из потомков.

— Это вас не касается! У нас контракт — я представляю доказательства, что являюсь инопланетянином, вы не лезете в мою личную жизнь. У Кэтрин был силен материнский инстинкт, и очень скоро она распространила на меня заботу, которой я не мог пренебречь, тем более обмануть.

Так бывает…

Пишите: «..И день, и месяц, и год мы с нежностью смотрели друг на друга, и чем дольше длилось знакомство, тем труднее нам было переступить через горы условностей, недомолвок, недопониманий, через дружбу с Робертом. Впрочем, я не жалею. В те годы, как уже было сказано, меня влекла другая стезя. Мне казалось, что еще немного, еще чуть-чуть, и возможность передачи энергии без проводов обретет зримые, конструктивно оформленные черты».

Поправлять не надо.

* * *

— Это было забавное время. Я стал моден, многие знаменитости считали за честь иметь знакомство со мной. Я предупредил — не поправлять! Среди этой назойливой, прилипчивой толпы настоящих друзей было всего несколько. Их можно пересчитать по пальцам, и прежде всего Роберт и его жена.

На праздничном обеде Кэтрин, рыжеволосая, как все ирландки, упрекнула меня в невнимании к своему здоровью.

— Вы слишком много трудитесь, мистер Тесла, вам следует отдохнуть, — объявила она. — Вы чрезмерно бледны. Вам надо лучше питаться. Давайте начнем прямо сейчас. Обильное рождественское угощение еще никому не приносило вреда.

Я поблагодарил и ответил, что с юности привык обходиться самым малым.

— Мне все приносят в лабораторию. Там я обычно и ночую. Знаю, мои силы на исходе, но мне нельзя прекращать работу. Мои эксперименты так важны, так прекрасны и удивительны, что мне порой бывает трудно найти минутку, чтобы поесть, а когда пытаюсь уснуть, в голове по-прежнему вращаются роторы, замыкаются контакты, разряжаются резисторы. Видимо, судьба распорядилась так, что я буду вертеться как белка в колесе, пока не упаду замертво. Уверяю, моя лаборатория — это самая забавная лаборатория на свете. Если желаете, можете убедиться. На десерт.

Это предложение было встречено восторженными аплодисментами. Тут же был вызван экипаж, и вскоре Джонсоны в первый раз переступили порог «пещеры мрачного венгра».

— Приготовьтесь к сюрпризам, — предупредил я их.

Комната, в которой мы очутились, была невелика, каких-нибудь двадцать пять футов. В одной из стен были прорезаны два больших окна, полуприкрытых тяжелыми черными шторами. Мои лаборатории всегда были полны самых удивительных приборов, которые приводили в восторг многочисленных посетителей, особенно в то безмятежное время, когда я не испытывал нужды в долларах.

Их невозможно описать.

У меня хранились особого рода катушки, многочисленные прозрачные трубки и стеклянные колбы самых причудливых очертаний. По полу и потолку, а также по стенам тянулись кабели. В центре на громадном круглом столе, покрытом широкими полосками черной шерстяной материи, покоилось динамо. С потолка на шнурах свисали два больших коричневатых шара восемнадцати дюймов в диаметре. Изготовлены они были из меди и для изоляции сверху покрыты воском — с их помощью я создавал электростатическое поле большой напряженности.

Я закрыл двери, раздал гостям запаянные трубки и колбы и задернул шторы, чтобы не осталось ни одной щелочки. Лаборатория погрузилась в непроницаемую тьму. Затем на стенах начали появляться светящиеся надписи, заодно призрачным светом загорелись таинственные приборы непонятного назначения. Свет в них мерцал и переливался, и скоро вся комната наполнилась электрическими вибрациями. Трубки и лампы, которые я попросил гостей подержать в руках, вдруг начали светиться. Кэтрин вскрикнула, но не выпустила трубку. Не тот у нее был характер, чтобы упускать добычу из рук. К тому моменту, когда вокруг нас посыпались искры электрических разрядов, Роберт уже вышел из столбнячного состояния, а его жена вовсю восхищалась увиденным.

Несколько дней спустя, 6 января, в честь празднования сербского Рождества она прислала мне букет.

Я незамедлительно ответил Роберту: «Хочу поблагодарить миссис Джонсон за прекрасные цветы. Мне никогда прежде не дарили цветов, и этот букет произвел на меня неизгладимое впечатление».

С того дня я регулярно бывал в их доме. Меня частенько приглашали к ужину, иногда я сам позволял себе явиться с поздним визитом и устроить Джонсонам сюрприз — то приглашал их в «Дельмонико», то на концерт симфонического оркестра.

Увлеченному новым знакомством Роберту ничего не оставалось, как начать интересоваться сербской поэзией, и я стал переводить для него своего любимого Змая Йовановича. Мой сербский друг любезно согласился, чтобы некоторые из его поэм были напечатаны в «Сенчури». Вскоре Джонсон издал посвященную ему книгу. В свет она вышла под названием «Песни свободы».

— Роберт был искренен в этом увлечении. По указанию Кэтрин, его любимым произведением стала баллада о Луке Филиппове. Надеюсь, вы знакомы с ней?

Потомки признались, что никогда о ней не слыхали, как, впрочем, и о самом Змае.

— Это неудивительно, — упрекнул потомков старик. — Если у вас угас интерес к поэзии, если в головах каша, ее трудно переварить даже более грамотным представителям будущей расы. Впрочем, это свойственно людям — не обращать внимания на сокровища, лежащие у них под ногами. Баллада посвящена воину, принимавшему участие в черногорской битве с турками в 1874 году.

Старик поднялся с постели и стоя продекламировал:

Воин-легенда, воин-герой

Был среди войска славных сербов.

Мы поведем рассказ простой,

Лютня к лютне и сердце к сердцу.

Эй, мусульмане, как лист трепещите

И пощады от нас не ждите,

Имя сокола громко звучит —

Лука Филиппов!

— Далее описывается ожесточенная битва, в которой Лука захватывает в плен пашу и ведет его к князю. Коварные турки, сидевшие в засаде, ранят героя, и сербские солдаты решают в отместку убить пленного турка. Однако истекающий кровью Лука остановил их и заставил пашу дотащить его до ставки сербского князя. Там, когда услышал о том, что сербы победили, он упал замертво.

Пауза.

Наконец короткое признание:

— Мне никогда не забыть, как сияли глаза Кэтрин, когда я зачитывал переведенные на английский стихи, как Роберт отшлифовывал их для публикации. С этого момента Роберта стали называть «дорогой Лука», а Кэтрин — «миссис Филиппов».

Глава 6

1 января 1894 умер Генрих Герц. Ему было всего тридцать шесть лет от роду. Как писали в газетах — наука осиротела! С того дня здоровье Теслы стала главной темой в его общении с друзьями.^[46]

Мартин, чья статья в «Сенчури» должна была служить взлету «мрачного венгра», в письме к Кэтрин Джонсон, обсуждая внушающую опасения ситуацию, был откровенен.

«Я не верю, что он прекратит работу, — писал Мартин. — Единственная надежда, что он будет бережнее относиться к своему здоровью, и, говоря в современной эмансипированной манере, вы могли бы оказать всем нам большую услугу. Несмотря на то, — продолжал Мартин, — что он будет жить с убеждением, что женщина — это всегда Далила, которая мечтает лишить его волос, только вам, думаю, удастся свести его с доктором, о котором мы как-то говорили. Это отличный план, если бы вы, миссис Джонсон, прочитали ему недельный курс лекций».

1943 год

Отель «Нью-йоркер»

— Она прочитала, но от этого не стала менее Далилой. Даже во время лекций я продолжал работать. Привычка изводить себя до изнеможения в любом деле, за которое я брался, не помешала мне добиться потрясающих успехов в области изучения «холодного света».

Позже я писал Кэтрин: «Придет время, когда, переплывая океан на корабле, вы сможете прочитать на борту ежедневную газету с самыми важными новостями и с любого расстояния при помощи карманного прибора и провода в земле говорить с друзьями, у которых дома тоже будут такие же приспособления».

Такие прогнозы могли заворожить кого угодно, вплоть до корифеев науки и предусмотрительных бизнесменов, не говоря о восторженной женщине. В Штатах нарастала волна энтузиазма, многие горели желанием вкладывать средства в замаячившие на горизонте чудеса науки и техники. Цель проста — стать миллионерами.

Первым шагом к этой цели мог стать «холодный свет» Теслы.

— Не помню точно, когда вышло эссе Мартина, в любом случае этот материал еще больше раздул мою популярность. В нем наряду с описанием моих важнейших открытий была впервые опубликована моя биография. Это была добротная, умная книга, удостоившаяся похвал даже от моих конкурентов. Джонсон предложил написать продолжение, в котором можно сенсационно подать мою новую лабораторию, а также очередное чудо, свершенное «чародеем Запада». Он имел в виду «холодный свет». Для этого надо было пригласить в лабораторию известных людей и сделать снимки с помощью флуоресцентного освещения. Материал должен быть эксклюзивно убойным! Представьте, репортаж из моей лаборатории будет иллюстрирован фотографиями, сделанными в лучах неслыханного ранее источника света.

Отличный пиар! На этом можно было неплохо заработать.

В своем очерке Джонсон писал:

«Мы часто были свидетелями его экспериментов, которые включали среди прочего создание электрических вибраций невиданной доселе интенсивности. Похожие на молнии вспышки длиной до пятнадцати футов были обычным явлением… Он был первым человеком, который использовал фосфоресцирующий свет для фотографии — само по себе заметное изобретение. Я был среди группы, в которую входили Марк Твен, Джозеф Джефферсон, Марион Кроуфорд и другие. Нам выпал уникальный шанс сфотографироваться таким образом».

Естественно, в центре общественного внимания оказались фотографии Твена.

— С. Клеменс (так знаменитый писатель подписывался в посланиях к Тесле) приехал ко мне в лабораторию 4 марта 1894 года.

Потомки многозначительно переглянулись. Старик на всю жизнь запомнил эту дату. В такой восторженности было много наивного, нелепого, присущего только инопланетянину.

— До этого дня мы случайно встречались в «Клубе игроков» и в «Дельмонико», а также в художественной студии Роберта Рейда. Однажды ночью я присоединился к его гостям. Рейд представил меня как «известного во всем мире блистательного инженера». Мы весело проводили время, даже спели хором популярную в те дни песню на стихи Киплинга «Мандалай». Оказавшись рядом с Твеном, я признался, что в двенадцать лет заболел малярией и его «Том Сойер» и «Гекльберри Финн» вернули меня к жизни.

На глазах у Твена показались слезы.

Поплакав, писатель признался, что собирается в Европу, и спросил у меня — как поступить с партией высокочастотных приборов для электротерапии, случайно доставшейся ему по дешевке? Может, захватить приборы с собой и там продать богатым европейским вдовам?

Я подтвердил — это очень выгодное дельце, только не стоит спешить. У меня есть сюрприз — остроумное приспособление, способное значительно облегчить вдовам переваривание пищи. Я убедился в этом на собственном опыте. Изобретение представляет собой платформу, поддерживаемую эластичными подушками, которые колеблются под воздействием сжатого воздуха. Как-то раз я ступил на эту платформу, и колебания передались моему телу. Очевидно, эти повторяющиеся через равные промежутки быстрые сотрясения стимулируют перистальтику кишечника, что в свою очередь помогает проводить пищу по пищеварительному тракту.

Твен сразу заинтересовался:

— Хотите сказать, что они будут регулярно ходить в туалет?

— Точно. И без применения всяких эликсиров, специальных лекарств или внутренних вливаний.

Твен тут же напросился в гости. В лаборатории он тут же вскарабкался на высокую платформу. Мое внимание отвлекли хихикающие помощники, и я забыл предупредить гостя, что эффект будет почти мгновенный.

На следующий день, поведав Джонсонам о посещении Твена, я до слез насмешил их, показывая, как известный писатель моментально спрыгнул с платформы и помчался в туалет.

Вернувшись, он поделился со мной деловым соображением:

— Лучше начать с приборов для электротерапии. Не хочу, чтобы вдовы сразу выздоровели.

* * *

Качество фотографий, сделанных с помощью «холодного света», было выше всяких похвал. Тесла был в восторге и настаивал, чтобы Мартин и Джонсон немедленно опубликовали их, однако Т. К. решительно возразил против подобного безрассудства:

— Ни в коем случае! Публиковать снимки преждевременно! Самое большое, на что мы можем пойти, это намекнуть ежедневным газетам — мистеру Тесле удалось сделать снимки при помощи фосфоресцирующего света. Сначала нужно утвердить свои права.

Роберт поддержал его.

Друзья сумели убедить изобретателя. Фотографии Твена, а также других знаменитых гостей (Редьярда Киплинга, например) появились в прессе только через год, но, к разочарованию Мартина и Кэтрин Джонсон, новые осветительные приборы, разрекламированные в статье, так и остались чем-то вроде фокуса. Тесла, получив патент на изобретение, так и не удосужился довести его до промышленного образца.

Волокита и легкомыслие, с каким изобретатель относился к доработке своих фокусов, выводила компаньонов из себя. Как-то Мартин открыто упрекнул Теслу в пренебрежении интересами партнеров. Т. К. сослался на первое правило бизнеса. Оно гласит: обнародование открытия обязательно должно быть совмещено с его выходом на рынок. В этом деле зазор недопустим! Что компаньоны могут сказать потенциальным покупателям? Подождите, пока мистер Тесла соизволит сконструировать светильник, пригодный для повседневного использования? Это нелепость!

Мартин был прав, как бывает прав всякий здравомыслящий человек, с горечью наблюдающий, как ожидаемая прибыль тает под гнетом непробиваемой гордыни и дешевого альтруизма, в котором журналист не без основания подозревал Теслу. Однако в этой человеческой комедии была и техническая сторона, интересующая нас в куда большей степени, чем домыслы биографов или плач здравомыслящих людей по упущенной выгоде.

Специалисты, близко знавшие Теслу, отмечали, что конструктивный талант знаменитого изобретателя был значительно ниже его экспериментального мастерства. Мало того, что он не желал тратить время на отладку отдельных частей, разработку технологий и прочую «мелочевку», — Тесла по складу характера не мог и не умел работать в коллективе. Наш герой был солист, нуждавшийся в помощниках, а не в партнерах.

Между тем уже к концу XIX века стало ясно, что прошли времена, когда изобретатель-одиночка мог плодотворно разрабатывать свои идеи. Бурное развитие науки и техники исключало возможность создания пригодных для промышленного освоения конструкций вне коллектива. Тесла при всей его интуиции, позволявшей ему заглядывать далеко вперед и верно угадывать едва намечавшиеся контуры будущего в науке, в практическом плане оставался типичным изобретателем 80-х годов позапрошлого века. До тех пор, пока инженеры из компании Вестингауза в поте лица доводили его моторы и генераторы и, что особенно важно, изобретенные им же измерительные приборы, Тесла шел от победы к победе, но как только он остался один, а это случилось сразу после открытия Ниагарской ГЭС, — его гениальные задумки, даже воплощенные в экспериментальные образцы, повисали в воздухе.

Сознавал ли сам Тесла свои слабости? Об этом мы обязаны спросить старика.

Впрочем, ответ уже напрашивался. Изменить себя не может даже самый удачливый инопланетянин, тем более что как на дрожжах взбухавшая слава сыграла с нашим героем злую шутку. Тесла настолько уверовал в силу газетного слова, во всесилие журналистики, непробиваемый апломб которой якобы способен изменить соотношение слухов и доказанных фактов, что позволил себе заняться безудержной саморекламой. Последовательной, порой скучной и нудной разработке своих идей, чем славились пронырливый Маркони и расчетливый Элайхью Томсон, он противопоставил сенсационные заявления и невыполнимые обещания.

Он не заметил, как, поддавшись на газетные эпитеты, вжился в шкуру «мрачного венгра» и на потеху публики время от времени начал показывать зубы. Хуже, что человек, посвятивший себя спасению человечества — об этом потомки упоминают без всякого намека на иронию, — начал разбрасываться странными и на сегодняшний день заявлениями:

«Я расщеплял атомы без выделения какой-либо энергии».

(Это высказывание было сделано в 1933 году!)

«Возможность привлечь внимание марсиан лежала в основе моего принципа распространения электрических волн».

«Представляется, что с философской точки зрения пища не нужна».

По поводу вращения магнитного поля, при котором ротор двигателя начинал вращаться под влиянием перемен, происходящих во внешнем поле, он заявил: «Теперь я знаю, как работает космос».^[47]

«Я намерен передать Институту Франции подробнейшие описания устройств со всеми расчетами и получить премию Пьера Гусмана в размере 100 000 франков за изобретение средства общения с другими мирами. Я совершенно уверен, что эта премия достанется мне. Конечно, деньги — пустяк, но я почти готов отдать жизнь за право называться первым человеком в истории, совершившим это чудо.

Я настолько уверен, что получу эту премию, как если бы она уже была у меня в кармане. Им придется это сделать. Тогда станет возможной передача нескольких тысяч лошадиных сил мощности на другие планеты — вне зависимости от расстояния. Это мое открытие будут помнить и тогда, когда все, что я изобрел, покроется паутиной забвения». (Из статьи, написанной Теслой по случаю своего 75-летия. 1935 год.)

Один из более-менее здравомыслящих журналистов утверждал: «Его изобретения говорят о его гении, но его предсказания кажутся бредом сумасшедшего».

* * *

С точки зрения представителей грядущей расы спор по поводу момента опубликования фотографий не стоил выеденного яйца, однако мы ошибались.

Так нередко бывает в жизни.

Один непродуманный шаг, попустительство гордыне, назойливое преувеличение собственных заслуг — и вдруг оказывается, что лестница, ведущая вверх, оборачивается убыстряющимся падением. Тогда и появляется необходимость в изобретении тайны, в измышлении оправданий, непреодолимых препятствий, якобы вынудивших героя поступить так, а не иначе.

Как оказалось, эта черта присуща инопланетянам в той же мере, как и коренным землянам. Такого рода дерзость была, например, свойственна Фаусту, пожелавшему утвердить свою правоту, тормознув мгновение в самый неподходящий момент путешествия по параллельным мирам. Вероятно, он тоже, как и все уроженцы космоса, страдал непомерной гордыней и бесхитростной слепотой?..

Но вернемся к Тесле.

Трещина, возникшая после размолвки с фотографиями, расширилась, когда в свет вышла написанная Мартином книга «Изобретения, исследования и статьи Никола Теслы». Она сразу начала приносить доход, однако Тесла и здесь не преминул проявить норов. Он отправил бесплатные экземпляры каждому из своих дядюшек и трем сестрам в Боснии и Хорватии, затем потребовал также познакомить инженеров Вестингауза с неопровержимыми доводами, утверждающими приоритет Теслы в области овладения переменным током, и тоже за счет издателя. Кроме того, он взял в привычку дарить друзьям экземпляры, о чем записками извещал Мартина.

Набрав полный ворох таких посланий, Мартин однажды написал в ответ: «Ваша просьба о дополнительных бесплатных экземплярах слишком обременительна. Мне кажется, что ребята из Питсбурга, если они действительно любят вас, не должны пожалеть немного денег на книгу. Однако вам лучше судить о ваших отношениях».

Мартин обещал прислать Тесле дюжину экземпляров по сниженной цене.

«Возможно, вы захотите сделать заявку на все издание. Когда пишете мне, старайтесь подписываться собственноручно. Бесплатная раздача начинает сокращать мои запасы».

С точки зрения Теслы, это была его книга, и Мартин должен был просто исполнять его пожелания. Это вызывало раздражение издателя, особенно потому, что Мартин часто одалживал Тесле деньги из сумм, причитающихся ему как редактору, но Тесла их никогда не возвращал. На какое-то время Мартин закрывал на это глаза. Он не хотел порывать отношений с таким потенциально неистощимым источником дохода, каким мог оказаться Тесла. Вера в то, что изобретатель образумится, являлась одной из самых забавных иллюзий, которыми тешили себя люди, окружавшие изобретателя.

Чтобы подсластить пилюлю, Мартин сообщил компаньону, что университет штата Небраска в честь празднования их двадцатипятилетней годовщины предложил присудить ему почетную докторскую степень.

Предложение какого-то малоизвестного университета из Небраски возмутило «повелителя молний».

Для него, прекрасно образованного человека, аристократа и инопланетянина, такая награда казалась оскорбительной.

Сначала Мартин пытался убедить изобретателя смирить гордыню. Он призвал на помощь Джонсонов. «Я уговаривал его согласиться. Хочу, чтобы вы и миссис Джонсон тоже на него повлияли. Мне кажется, ваша супруга имеет на него большое влияние…» Однако на этот раз изобретатель устоял.

Тогда, посовещавшись с Джонсоном, Мартин пришел к выводу, что с деловой точки зрения предложение какого-то провинциального университета действительно являлось незначительным. Роберт подкинул идею — вот если бы с таким предложением выступил какой-нибудь более престижный университет, например Колумбийский колледж. Тесла только что получил золотую медаль Элиота Крессона от Франклинского института за «серьезные и неутомимые исследования в качестве пионера в этой области и за неоценимый вклад в науку». Однако медаль не могла сравниться с докторской степенью. Мартин тут же подхватил мысль и предложил Джонсону написать одному из своих знакомых, занимавшему высокий пост в Колумбийском колледже.

Роберт охотно выполнил просьбу компаньона.

«Будет очень разумно, если именно Колумбийский колледж предложит ему степень, так как его первая лекция, если не ошибаюсь, была прочитана именно там, и, поскольку Нью-Йорк является сценической площадкой для проведения его исследований, думаю, было бы уместно обратиться к президенту с подобным ходатайством.

В подтверждение укажу — в городе немного людей, занимающих такое же положение в теоретической и практической областях науки. Что касается его общего культурного уровня, то готов подтвердить — он хорошо знаком с литературой Италии, Германии и Франции, а также славянских стран, не говоря уже о греческой и латинской. Особенно ему близка поэзия, он постоянно цитирует Леопарди, Гёте, венгерских и русских поэтов. Я не знаю людей с таким разнообразием вкусов и обладающих такими колоссальными знаниями».

Через несколько недель ученого наградили званием почетного доктора Колумбийского колледжа, а вскоре он удостоился подобной чести и от Йельского университета, также входившего в Лигу плюща.

Добившись признания коллег, Тесла, казалось, получил все, к чему стремился. Статьи о новоиспеченном докторе появились в самых престижных газетах и журналах. Теперь он был на короткой ноге с самыми видными общественными деятелями своего времени.

Однако фокус, который выкинул Никола Тесла на праздновании открытия Ниагарской электростанции, поверг в шок не только Мартина, но и многих хорошо знавших изобретателя, трезвомыслящих специалистов.

Т. К., познакомившись с первым рукописным вариантом юбилейной речи, сразу забил тревогу. Он бросился за помощью к Джонсонам, призывая их любыми средствами воздействовать на «заблудшего гения», собравшегося не больше не меньше как заявить на банкете, будто линия передач от Ниагара фолс до Буффало — это вчерашний день техники, что это только первый шаг к овладению передачей электроэнергии на расстояние без проводов.

Насчет «вчерашнего дня», подчеркнул Мартин, это еще цветочки. Ягодки заключались в несообразном моменту, неуместно самоуничижительном тоне обращения.

Для примера он привел следующую цитату:

«Я с трудом набрался храбрости обратиться к аудитории с несколькими неизбежными темами. Пока я буду говорить, мимолетные мысли могут исчезнуть, и я опять испытаю столь знакомое ощущение одиночества, холода и тишины. Я уже вижу ваши разочарованные лица и читаю на них выражение болезненного недовольства вашим выбором».

Кому это надо? Уважаемые люди собрались отпраздновать величайшее событие в истории, и на меньшее они, патриоты Соединенных Штатов, были не согласны.

Мартин в лихорадочном послании взывал к Кэтрин, отдыхавшей со своей семьей в коттедже в Бар Харбор, штат Мэн:

«У меня закрадывается подозрение — а может, это вовсе и не самобичевание?! Может, это приступ вселенской гордыни, обуявшей нашего героя? Возможно, Тесла решил, что он не просто изобретатель. Возможно, он считает себя кем-то вроде знаменитого художника или писателя. Возможно, он считает себя творцом великих технологий, и Ниагарский водопад всего лишь очередной шажок на его пути, и все, что было сделано до сегодняшнего дня, ничтожно…

Пусть даже так, но зачем омрачать праздник? Я попытался объяснить Никола, что на банкете поют хвалы, а не упрекают других в несделанном. Казалось, он согласился со мной, но мистер Фрэнсис Стетсон, куратор строительства, представляющий интересы Дж. П. Моргана, получив тезисы его речи, пришел в ужас.

Конечно, он попытается сделать все, чтобы не произошло скандала, однако в связи с обострившимся у Никола неврозом я бы просил вас объяснить пациенту, о чем можно говорить, а о чем на торжественном мероприятии нельзя даже заикаться…»

Перепуганная Кэтрин тут же написала своему «венгру»:

«6 августа 1896 года.

Дорогой мистер Тесла,

Я очень беспокоюсь за вас. Слышала, что вы больны. Прервите ненадолго работу. Меня преследует страх, что вы можете не перенести жары. Найдите место с прохладным климатом. Не оставайтесь в Нью-Йорке. Это значит, что вы каждый день будете проводить в лаборатории.

Дорогой друг, вы допускаете ошибку, смертельную ошибку. Вы считаете, что вам не нужны отдых и перемены. Вы так устали, что сами не знаете, что вам нужно. Если бы только кто-нибудь мог насильно увезти вас оттуда! Сама не знаю, зачем пишу вам это письмо. Мои слова не оказывают действия, и, возможно, вы забываете их тут же после прочтения.

Но я должна поговорить с вами. Не пришлете мне весточку? Как здорово, если на ней будет незнакомая почтовая марка!

Искренне Ваша, Кэтрин Джонсон».

Тесла, хотя и в приемлемом тоне, ответил отказом.

Мартин продолжал настаивать. Он сообщил миссис Джонсон, что Тесла полностью отгородился от мира, не отвечает на письма сестер из Хорватии, которые, подобно Кэтрин, настойчиво интересовались у него, что случилось с братом. Рентгеновские лучи, «холодный свет», высокочастотные осцилляторы заброшены. Никола жалуется на слабость после болезни и перегрузок, однако он не жалеет сил на борьбу с такими пронырливыми героями дня, как небезызвестный Маркони, которых он считает наглыми похитителями его достижений в области беспроводной передачи энергии. Опасаясь, что его лишат его же изобретения, Тесла окутал свою лабораторию еще большей таинственностью.

Кэтрин подключила мужа.

7 ноября 1896 года.

Дорогой мистер Тесла,

Вам может показаться бесцеремонным обращение со стороны незнакомца, но миссис Джонсон, моя жена, которую вы, может быть, помните, не может удержаться, чтобы не поздравить вас с успехом вашего эксперимента в Буффало. Если мое письмо покажется вам вольностью незнакомого человека, надеюсь, вы припишете его нашему интересу к прогрессу человечества.

Я знаю, вам небезопасно удаляться более чем на три мили от «Дельмонико», иначе зарезервированный за вами столик будет отдан какому-то другому благородному господину, и все равно есть смысл отважиться на такой героический поступок, как посещение штата Мэн.

Ходят слухи, что вы поселились в своей лаборатории. Неужели вам до сих пор не дают покоя рентгеновские лучи? Здесь ходит анекдот, посвященный этому загадочному явлению. Я не буду возражать, если окажется, что этот случай произошел на самом деле. Оливер Лодж объявил, что изобрел аппарат, при помощи которого можно видеть, что находится у человека внутри. Несколько дней спустя мистер Эдисон заявил, что изобрел аппарат, «просвечивающий» сразу двух человек. Через неделю мистер Тесла создал пронизывающие лучи такой силы, что они в состоянии были четко высветить троих. Когда это изобретение показали мистеру Эдисону, великий ученый, который никогда ни к кому не испытывал зависти, улыбнулся и произнес: «Что ж, давайте остановимся на этом. Думаю, три человека — ничуть не хуже, чем целый полк».

Неужели вы не можете остановиться хотя бы на несколько дней и приехать к нам поправить здоровье, ведь, как утверждают серьезные люди, общение с рентгеновскими лучами небезопасно для здоровья? Заодно вы могли бы поделиться с нами мерами безопасности.

С уважением, Роберт Андервуд Джонсон.

Дружеские узы победили, и Тесла принял приглашение своих любимых Джонсонов. Он извинился перед миссис Филиппов за долгое отсутствие и преподнес ей изысканный букет цветов. Однако этим дело и ограничилось. В ходе интимных переговоров Тесла сослался на гнетущее воздействие рентгеновских лучей, лишающих его возможности доставлять и получать удовольствие.

Пока!..

До той поры, пока он не разделается с этим зарвавшимся Маркони.

Тем не менее принятые меры возымели действие, и благодаря усилиям Стетсона публичного скандала удалось избежать.

* * *

1896 год

Банкет в «Эллиот-клубе», Буффало

Обуздание Ниагарского водопада праздновали в январе. К счастью, погода оказалась благосклонной, и более трех сотен гостей собрались в Буффало. Их встречал сам Фрэнсис Стетсон. Среди приглашенных были самые видные представители бизнеса, однако Джон Пирпонт Морган-старший, Джон Джейкоб Астор, а также Томас Алва Эдисон отсутствовали на церемонии открытия. То ли почуяли что-то неладное, то ли Стетсон успел предупредить их.

На банкете Стетсон сразу и плотно взялся за виновника торжества — не отходил ни на шаг, посадил рядом с собой.

По свидетельствам очевидцев, Теслу приветствовали с «диким восторгом», ведь это торжество, по существу, оказалось чествованием великого изобретателя, чье имя десятки раз повторялось в патентах, составивших основу грандиозного проекта. Представители научной и инженерной интеллигенции видели в нем человека, ощутимо изменившего мир, в котором жило человечество. По сути это была коронация великого изобретателя — благодаря его усилиям существование разумной расы и самой планеты должно было измениться в лучшую сторону.

Начал Тесла за здравие:

«Мистер Стетсон говорил о завесе дыма над Буффало и предсказывал, что настанет день, когда энергия будет поступать от Ниагарского водопада, а не от дыма и пара…

Этот день настал, господа!..»

Бурные аплодисменты и оглушительный свист. Гости повскакивали с мест и, размахивая салфетками, приветствовали великого ученого. Тишина воцарилась только через несколько минут.

Затем герой дня приступил к самоуничижению, которое вполне можно было принять за скромность. По крайней мере так посчитал Стетсон.

Тесла воздал должное «филантропическому духу» делового человека и великой роли ученого. Утверждение, что коммерсанты — не жадные капиталисты, но благородные филантропы, тоже можно было стерпеть. К месту Тесла упомянул имена создателя дуговой лампы Чарльза Браша, изобретателя вакуумной лампы Филиппа Ленарда и конструктора паровозного двигателя Фрэнка Спрейга, а также Вильгельма Рентгена, лорда Рэлея, Элайхью Томсона, Томаса Эдисона и Джорджа Вестингауза.

«…Все эти люди, а также многие другие неустанно трудятся над исследованием новых областей и открывают невиданные доселе и многообещающие горизонты».

Когда же Тесла решил вскочить на своего любимого конька: «…Среди многочисленных отраслей научного исследования есть проблема, имеющая огромное значение для удобства и для самого существования человечества, а именно передача энергии при помощи электричества. У нас сохранилось множество памятников прошедших веков, увековечивших величие народов, власть людей, любовь к искусству и религиозное рвение. Но среди этих монументов человеческому гению у Ниагары есть нечто особенное, достойное нашей научной эпохи — это самый впечатляющий пример истинного просвещения и стремления к миру. Он символизирует покорение сил природы человеком. Он предрекает конец варварским методам и страданиям миллионов людей. Энергия — наша главная опора, первостепенный источник наших многогранных стремлений», — председательствующий пробрался на сцену и прошептал что-то Тесле на ухо.

Тот неожиданно обратился к аудитории:

— Мне только что сообщили, что через три минуты нам надо уезжать. Что я мог бы еще добавить? Мне хотелось бы поздравить смелых первопроходцев, которые начали это дело и довели его до конца. Друзья, позвольте поздравить вас с прекрасными перспективами, которые открываются перед вами, и пожелать, чтобы в скором времени ваш город стал достойным соседом великого водопада, являющегося одним из чудес природы.

Его не хотели отпускать, но Стетсон был непреклонен.

Полностью заключительная часть речи главного юбиляра была опубликована в электротехнических журналах, однако, как известно, письменное слово не чета устному. Оно воспринимается иначе — как некий прогноз, изложение особого мнения. К предупреждениям Теслы о необходимости поставить прогресс на службу человечеству, а не злым силам, нависшим над планетой, отнеслись снисходительно, как к обязательной риторической фигуре, и скандала удалось избежать.

Там, кстати, были такие строки:

«Мы не остановимся на усовершенствовании сегодняшних методов. Перед нами стоит более грандиозная задача — найти способы добычи энергии из никогда не истощающихся запасов, довести до совершенства методы, не допускающие потребления и расхода каких бы то ни было „материальных“ носителей. Я долго изучал возможности работы двигателей в любой точке планеты при помощи энергии среды и полон радости от того, что мне удалось найти способы, внушившие надежду на воплощение в жизнь моей заветной мечты, а именно — использование для их работы чистой энергии окружающего пространства».

Другими словами, он во всеуслышание объявил об отмене второго закона термодинамики!

В письменном варианте Тесла утверждал, что его великий проект, который только что был реализован на Ниагаре (и которым люди по-прежнему пользуются век спустя), уже не нужен! Он готов предложить куда более эффективную идею: передача электрической энергии, света и сообщений может происходить без проводов!

Не будет необходимости в миллионах телеграфных столбов, в мегатоннах меди, идущей на изготовление бесчисленных линий электропередач, в масштабном производстве резины для изоляции или в десятках тысяч акров земли для установки оборудования, не понадобятся сотни тысяч рабочих, потому что за всех будет работать само электричество.

Что это было — ослепление инопланетянина, незнакомого с нормами поведения на банкетах, или комплекс сверхчеловека? Разве он не понимал — ужин устроен в его честь и является его звездным часом, а в его лице и апофеозом всего человечества? Почему он просто не поздравил себя или не принял заслуженную похвалу? Зачем надо было публично объявлять о возможности построения вечного двигателя второго рода? Неужели его так тянуло превратиться в божество, которому позволено даже на банкетах бросаться такими вызывающими сомнения в здравомыслии оратора слова:

«Я говорю, джентльмены, не из тщеславного желания завоевать вашу благосклонность и снисходительность к моим недостаткам, но с честным намерением предложить вам свои извинения за грядущее разочарование, ибо грядет день, когда нам предстоит выбирать между покорностью в передаче энергии по проводам или попыткой вырваться из пут дикой природы и заставить ее в полной мере признать нашу правоту. Я надеюсь, что в моих неразборчивых и незаконченных высказываниях окажется что-нибудь интересное, достойное этого уникального события».

Неудивительно, что Стетсон прервал Теслу. Не хватало, чтобы автора проекта кто-нибудь из досужих газетчиков обозвал сумасшедшим!

Мы, потомки, ждали объяснений. У нас было что сказать старику и насчет сверхчеловеков, и насчет нарушения общепринятых норм, и насчет беспроводной передачи энергии, но мы ждали.

Этот старик был способен на многое.

Как он выкрутится из такого положения?

Глава 7

1943 год

Нью-Йорк, гостиница «Нью-йоркер»

— Враки! — возмутился старик. — Во-первых, вы злонамеренно исказили мои слова. Я имел в виду нечто совсем иное. Никто ничего не понял, потому что мне не дали договорить! Предварительный рукописный вариант речи, который я передал для ознакомления Мартину, а через него Стетсону, служил всего лишь прикрытием для предупреждения о той скрытой угрозе, которая нависла над человечеством! Я собирался говорить вовсе не о беспроводной передаче энергии. Я не собирался посягать на термодинамику! Я хотел предупредить, что, втыкая столбы и натягивая провода, мы идем не туда. Я хотел предупредить, что некая сущность все глубже овладевает нами.

Пора одуматься!

Пора применить электрическую энергию не для наводки артиллерийских орудий или передачи шпионских сообщений, а для победы над голодом, отсталостью, нелепыми предрассудками, возвеличивающими одних над другими. Я вполне сознавал, что делал. Я готов был рискнуть своей репутацией, мне не нужна слава «провозвестника нового века», если грядущий век окажется подобием апокалипсиса. Пусть меня сочтут сумасшедшим, но я должен был высказаться. Я ждал помощи.

— Может, вы просто выбрали неудачный момент?

— Возможно, и в этом, кажется, была моя ошибка. Люди не жалеют сил, чтобы увернуться от правды. И вы, грядущая раса, тоже!.. По-видимому, стремление ослепнуть, оглохнуть, спрятать в голову в песок изначально присуще двуногим.

Потомки укорили старика:

— Вы не ругались бы, а объяснились.

— В своей речи я попытался предупредить человечество о нависшей над ним страшной угрозе, но меня поняли превратно, а рукописный вариант Мартин исчеркал так, что вникнуть в существо вопроса было просто невозможно. После этого он переметнулся к Эдисону, а свора завистливых конкурентов подняла нестерпимый вой: «Тесла — оторванный от жизни энтузиаст-провидец, приписывающий себе право называться благодетелем человечества», Тесла — «непрактичный фантазер», Тесла решил создать вечный двигатель! Меня сравнивали с Кили, упрекали в том, что я живу не по средствам и объявляю об окончании проектов прежде, чем они будут реализованы. Что я приписываю себе право называться благодетелем человечества, что я абсолютный неудачник.

Конечно, если успех измерять в деньгах, я потерпел полное фиаско, ведь я «сумел», как выражались газетчики, промотать за десять лет более 15 миллионов долларов.

На что я тратил?

Старик неожиданно резво вскочил и угрожающе помахал указательным пальцем:

— Далее фиксировать слово в слово! Без всяких исключений или отступлений.

В 1891 году я создал первый высокочастотный (резонансный) трансформатор, позволявший получать высокочастотное напряжение с амплитудой до нескольких миллионов вольт.

В том же году во время публичной лекции я описал и показал на практике принципы радиосвязи.

В 1893 году построил первый волновой радиопередатчик и на целый год раньше Маркони передал сигнал на расстояние в 30 километров. Маркони не только сделал это позже, но и ограничился дистанцией в пять километров. Тогда же я создал мачтовую антенну для беспроводной радиосвязи.

Этого мало?

В 1896 году я приступил к работе с резонансными излучателями. Результат — патент № 568176 от 22 сентября 1896 года, в котором заявлен «Аппарат для производства электрических токов высокой частоты и потенциала». Этот резонансный трансформатор был способен производить высокое напряжение при высокой частоте.

(Теперь мы называем это устройство «катушка Теслы». Ни один современный телевизор не может обойтись без него.)

Знаете, для чего мне понадобился такой трансформатор? Для генерации и распространения электрических колебаний, направленных на управление устройствами на расстоянии без проводов (теперь мы называем этот метод «радиоуправлением»), беспроводной передачи данных (радио) и энергии.

Работая над RLC-цепями (колебательными контурами), я получил патент № 645576, выдан в США в 1897 году.

В 1898 году на электротехнической выставке я продемонстрировал первый в мире радиоуправляемый корабль.

Добавим, что Тесла также описал принципы устройства флуоресцентных ламп, магнитоиндукционных светильников, создал опытные образцы таких светильников, а также задолго до космической эры заговорил о радиолокации Венеры и Марса.

— Что вас еще интересует? Возможность черпать энергию из окружающего пространства? Пожалуйста. В 1901 году я получил патент № 685957 на прибор для «утилизации лучистой энергии», позволявший использовать энергию космических лучей.

В 1902-м — устройство для использования энергии окружающего пространства для производства электричества. Принципы бестопливного генератора были раскрыты в «Сенчури» в июне 1901 года. Лучи смерти? Будьте любезны, патент № 1.119.732. Выдан в 1915 году на беспроволочный передатчик, который делает возможным перемещение энергии без проводов и «вызывание разрушений на расстоянии». Я описал его в своих технических статьях. С помощью такого передатчика можно отправлять электрическую энергию в любых количествах на любые расстояния. Энергия может передаваться не только с целью разрушения, но и для защиты границ путем подачи или отключения этой энергии, замещая функции, которые выполняют сегодня войска. Этот новый тип энергии будет действовать посредством луча диаметром в одну стомиллионную долю квадратного сантиметра и может генерироваться особыми станциями. Напряжение, обеспечивающее продвижение луча к его цели, по моим расчетам должно быть доведено до 50 млн. вольт. При таком громадном напряжении микроскопические электрические частицы материи будут выброшены, как из катапульты. Я работал над этим изобретением много лет и недавно внес в него ряд улучшений.

Это позже того периода, который вас интересует, но этот факт только подчеркивает, что я не сидел без дела.

Мог ли это все совершить сумасшедший, абсолютный неудачник или непрактичный фантазер?

Я не требую рукоплесканий, банкетов, идолопоклонничества. Я даже готов признать, что ошибался, но я призываю прислушаться!

Отозваться!..

У меня были основания спешить.

После паузы старик продолжил:

— Где-то в середине 90-х годов — помнится, это случилось после того, как пожар уничтожил мою лабораторию на Пятой авеню, — страховое общество «Ллойд» по совету сэра Приса предложило этому проныре Маркони создать беспроводное устройство «корабль — берег», обеспечивающее надежную передачу репортажей о международной гонке яхт. Тот, как и ожидалось, потерпел неудачу. Тогда исполнительный директор «Ллойда» мистер Хаузьер обратился ко мне. Я отказался, чем поверг в изумление своего помощника Георга Шерфа. Он настойчиво уговаривал меня завершить хотя бы одно из моих изобретений:

«Примите предложение „Ллойда“. Получать первыми новости о ходе гонок — это же золотое дно! Подпишите контракт, и у вас не будет никаких трудностей с финансированием ваших работ».

Пришлось объяснить Георгу, что демонстрация моей системы может состояться только тогда, когда будет создана всемирная сеть приемо-передающих станций. Торопливость в этом деле, тем более поспешное решение частных задач недопустимы. Я не стал вдаваться в подробности, объяснять, что уже обжегся на Вестингаузе, чьи специалисты, занимавшиеся внедрением моих моторов, до сих пор оспаривают мой приоритет. Оказывается, весь технический комплекс по использованию переменного тока разработал их новый сотрудник Бенджамин Ламме! Это был дородный проходимец, самоуверенный до неприличия, служивший у Вестингауза по инженерной части. Он что-то там усовершенствовал в моих моторах и во всеуслышание объявил, будто это он создал «первый индукционный мотор, близко напоминающий современный тип». «Я также создал огромные генераторы для Ниагарского водопада, которых до меня не создавал никто. Они были чудом инженерной мысли». В Питсбурге назло мне тут же поддержали проходимца — якобы только «многогранный гений Б. Ламме, являвшегося столпом компании Вестингауза, сделал возможным это открытие».

Я не желал еще раз наступать на грабли, так как, занятый лабораторными исследованиями рентгеновских лучей, новых источников света, разработкой необходимого технического обеспечения в области беспроводной передач энергии, у меня просто не хватило бы времени уделять внимание практическому осуществлению моих идей. Следовательно, все эти изобретения вновь попадут в чужие руки. Это вызовет очередную войну приоритетов.

После короткой паузы, связанной с продумыванием дальнейших этапов своей блистательной биографии, Тесла продолжил:

— Когда директор «Ллойда» обратился ко мне с деловым предложением, я имел веские основания полагать, что моя система работоспособна.

Секретный эксперимент по передаче электрического сигнала был проведен хмурым июньским днем 1896 года. Об этом никто не знал, даже мои сотрудники. Утром я включил генератор в режим «производства непрерывных колебаний» и в экипаже направился на реку Гудзон. Там сел на паром и перебрался в Уэст-Пойнт. У меня с собой был вполне удобный для транспортировки прибор, работающий от батареек. Я дважды или трижды переправился с одного берега на другой. Никаких конкретных сигналов, кроме небольшого вибрирующего «тона», я не получал, но и этого было достаточно, чтобы убедиться — мое приемное устройство, настроенное в резонанс с волнами, исходящими из лаборатории на Восточной Хьюстон-стрит, работало. На судебном процессе против Маркони я под присягой оценил расстояние, на котором был получен сигнал, примерно в тридцать две мили.

Это звучит невероятно, но к тому времени Маркони уже успел обзавестись расположением сэра Уильяма Приса, и мне не удалось одолеть этого проныру. Бог с ним, с Маркони! Для меня загадка, почему сэр Уильям, с которым я переписывался, с которым мы были едины в оценке исключительной важности беспроводной связи и с которым я делился своими результатами в этой области, не осадил зарвавшегося афериста.

Старик резко оборвал рассказ. Он не сумел скрыть разочарования.

Мы понимали его. Мы были на его стороне, но истина — ненасытная пчела, добывающая мед, невзирая на обиды и разочарования, — подтолкнула внести ясность.

Пришлось проявить твердость.

Или продолжить пытку.

Кому что нравится.

— Вынужден не согласиться с вами. Дело вовсе не в злонамеренности или забывчивости Приса, а в своеобразном понимании сэром Уильямом своих обязанностей. Прис как известный ученый и подданный его величества вполне отдавал себе отчет: тот, кто первым овладеет возможностью передавать сообщения без проводов, получит решающее преимущество в предстоящей схватке за власть над миром. Ему было наплевать, кто первым добьется успеха. Вы отказались экспериментировать с «Ллойдом», а Маркони, чтобы добиться цели, был готов на все. Прис как глава Королевской службы связи был не в силах остановить пиратство. Он заболел и уехал в Египет, где пробыл год. Маркони, как это ни прискорбно, сумел первым послать электромагнитный сигнал через океан.

— Он сделал это в том диапазоне, с которым я работал почти восемь лет! Его коротковолновый передатчик никогда бы не осилил такое расстояние! Только мой длинноволновый осциллятор позволял надеяться на успех. Я шел к своей всемирной системе пятнадцать лет, а он украл у меня схему длинноволнового RLC-контура.

— Ваше утверждение недоказуемо! В гонке побеждает первый, он получает все. Так поступает всякий здравомыслящий человек. Вспомните, сэр Рэлей предупреждал вас: «Вы на редкость одаренный ученый. Мой совет — сосредоточьте усилия на одной из ваших великих идей, разработайте ее до конца, дайте миру возможность воспользоваться ею как можно скорее. Что же касается ваших стремлений решать все вопросы, так сказать, с космическим размахом, право же, время для этого еще не пришло. Вы хотите от нас слишком многого».

— И вы туда же!

Старик уселся в кресло. Комок вполне человеческих страстей — обида, оскорбленное чувство справедливости, разочарование в ближних — повис в номере.

Потомки не спеша потянулись к окну. Растворялись тихо, старались не шуметь. Скапливались в воздушном пространстве уже за пределами стен гостиницы.

* * *

Январь, 1943 год

Нью-Йорк, высота — сороковой этаж небоскреба «Нью-йоркер»

Небо над Нью-Йорком очистилось, но звезд больше не стало. Здесь хватало рукотворного света. Пирамидально арочный оголовок небоскреба Крайслера сиял гирляндами огней, рядом ярко выпячивал контуры гигант «Америкэн интернэшнл». Ближе к оконечности Манхэттена, на фоне скопища каменных великанов четко оконтуривался световым узором Эмпайр-стейт. Снизу очертания искусственного неба подпирала мощная рекламная подсветка Пятой авеню и соседнего Бродвея.

Потомки взгромоздились повыше, замерли.

Старик сумел заронить сомнения — с прогрессом действительно творилось что-то неладное!

Как иначе объяснить демонстрацию изобретенного Теслой радиоуправляемого корабля аж в 1898 году! Это произошло на Электрической выставке в зале Мэдисон-сквер-гарден в разгар испано-американской войны. Присутствовала масса народа, в том числе и специалисты, они оставили воспоминания. Их невозможно опровергнуть. Все газеты мира писали о новом чуде, сотворенном великим изобретателем. «Новый ковчег» беспрекословно подчинялся командам, исходящим из маленькой коробочки, которую «мрачный венгр» держал в руках. Не надо быть радиоинженером, чтобы понять — если корабль подчиняется командам, поворачивает влево, вправо, останавливается, вновь начинает движение, значит, в руках хозяина должен находиться передатчик, а на чудо-лодке антенна — вот этот штырек на палубе, а также приемник, настроенный в резонанс с передатчиком. Эту истину невозможно опровергнуть.

8 ноября 1898 года на это изобретение был выдан патент в США, а затем и в других странах, в том числе и в России (30 июля 1905 года по заявке от 26 октября 1898 года).

Это изобретение не только использовало все основные принципы изобретения, через несколько лет ставшего известным под названием «радио», но и послужило основой для других творений, таких, как радиотелефон, пульт для телевизора и гаражных дверей, автомобильный радиоприемник, факсимильный аппарат. Вся робототехника с дистанционным управлением укладывается в этот патент. Точное описание «нового ковчега», равно как и заявление о выдаче патента, было опубликовано в большинстве технических журналов.

В любом случае Тесла на практике осуществил управление устройством без проводов.

Если это не есть радиосвязь, что это такое?!

Зазор между логикой научно-технического прогресса и правдой Теслы расширялся на глазах. Эта нестыковка требовала объяснений, и в следующий момент потомки, совершавшие виртуальное путешествие по ночному, гудевшему от нахлынувших сверхприбылей Нью-Йорку, огибая высоту Эмпайр-стейт, толпой потянулись к углу Восьмой авеню и Тридцать седьмой улицы. Старясь не шуметь, начали проникать в номер на тридцать третьем этаже, рассаживаться по углам, стелиться по полу, лепиться к потолку.

Один из гостей, именующий себя автором, заверил старика — в мире немного сумасшедших, пытающихся оспорить его приоритет в области радиосвязи (патенты № 645576 и 649621). Именно Тесла разработал все технологии, которые практически без изменений используются сегодня для трансляции телесигнала.

Старик был наслышан о В.К. Зворыкине^[48], так что мы говорили на одном языке.

* * *

1943 год

Нью-Йорк, гостиница «Нью-йоркер»

Постепенно в номере установилась нормальная рабочая обстановка — волшебник продолжал выдумывать оправдания и подгонять под них свою биографию. Мы со своей стороны не позволяли ему слишком удаляться от истины. Каждый из нас был прав по-своему, важен был итог, а он чем дальше, тем ощутимей обрастал важными подробностями.

— Многие упрекали меня в том, что я сознательно изображал из себя пророка. Меня обвиняли в «тщеславии», «кокетстве и гиперчувствительности». На многих фотографиях можно увидеть, как я сижу, погруженный в расчеты, а над моей головой сверкают молнии.

И что?

Всякому, кто интересовался секретом такого пренебрежительного отношения к смертельным для жизни грозовым разрядам, я отвечал — это монтаж.

Да, я жил в самых дорогих гостиницах, держал персонального парикмахера, который раз в две недели делал мне компресс лица и энергичный массаж головы — это очень стимулирует мозговые клетки. У меня был собственный стол в лучшем нью-йоркском ресторане «Дельмонико», где повар готовил мне кушанья по моим рецептам. Да, я участвовал в непристойных развлечениях, которые устраивал мой друг Уайт, присутствовал на знаменитом банкете с красоткой в пироге…

И что?!

Потомки заволновались — ну-ка, ну-ка?..

Голос старика смягчился. Он ударился в воспоминания:

— Это было веселенькое зрелище, когда дюжина полуголых девиц разносила гостям ужин из двадцати блюд. Эта шокирующая непристойность происходила в фотостудии на Западной шестнадцатой улице. Блюда были от «Шерри». В разгар банкета заиграл оркестр, и девицы возвратились в еще более провокационных нарядах. Они распевали задорные песни и вкатили пирог размером с небольшой автомобиль. Под звуки «Двадцати четырех дроздов» корочка треснула, и оттуда выскочила полуголая красавица. Нью-йоркское общество было заинтриговано. Только спустя несколько дней некоторые подробности появились в «Уорлд».

Да, я любил эффекты. Любил чудеса. Это самый выгодный товар на свете. За ними всегда следуют деньги, и немалые. Эй, грядущая раса, спросите, куда я отправился после банкета?

— В постель с одной из девиц.

— Ошибаетесь! На каждой из них было неисчислимое количество микробов, поэтому ни о какой постели и речи быть не могло. Я всю жизнь остерегался этих пронырливых тварей. Тем более ни одна из них не могла подсказать, каким образом я мог бы без проводов передать энергию из одной точки земного шара в другую.

В уединении ночи я пытался отыскать способ оправдать себя.

После вечеринки я отправился на Гранд сентрал стейшн — центральный вокзал Нью-Йорка. Это было мое святилище. Здесь, под сводами моей личной часовни, в четыре часа утра до меня эхом доносился стон распрямлявшихся после трудового дня рельсов, жалобы ламп накаливания, страдавших от невыносимой жары в своих колбах, грустное пение отдыхавших в туннелях поездов. Надо мной возвышался гигантский купол, расписанный изображениями небесных созвездий.

Свод грезил о днях строительства. Это были незабываемые воспоминания детства. Я черпал в них вдохновение. Глядя в искусственное небо, я искал решения загадок, над которыми бился в дневное время. Чаще всего беседовал с моим любимым Орионом. Его ромб с правильным трехзвездным мечом напоминал воздушного змея. Одной из звезд в его окантовке была Бетельгейзе… Что вам известно о Бетельгейзе?

Потомки переглянулись.

Старик усмехнулся.

— Это самая крупная звезда на земном небосводе. Я, правда, видал звезды и покрупнее…

Потомки затаили дыхание.

Неужели сейчас и здесь? В уединении ночи? В один из последних часов? В присутствии мебели, сейфа, в котором несносный старик спрятал свои изобретения?..

Ну же!

— Ночные прогулки помогали справиться с кошмарами, преследовавшими меня после суточной, а то и двухсуточной работы в лаборатории, где я пропускал через свое тело напряжение в триста тысяч вольт^[49]. Колоссальная разность потенциалов нередко отзывалась в мозгу пугающими образами, среди которых особенно шокирующим представлялось мне чудовищных размеров око!

Я сразу узнавал его, кошмар возникал после вспышек света, обжигавших уставший до предела мозг. Я пытался отделаться от гнетущего образа. Я не желал продолжения знакомства. С меня хватило встречи в горах.

Этот глаз понуждал меня сузить «космический размах», забыть о покинутом родном доме, спрятанном где-то в проулках Вселенной. Зрак подмигивал, прельщал, обещал повышенную выгоду от тех изобретений, которые можно без особых усилий «довести до ума». А я размышлял, как бы выявить природу этого привязчивого бреда. Как заставить его служить людям?

После паузы он спросил:

— Что вы знаете о дьяволе? Я, сын священника, много знаю о нем. Это безжалостная тварь, порождение вакуума…

Он оборвал рассказ.

* * *

Долгая, протяжная, едва перебиваемая городскими шумами тишина начала чернеть, на глазах превращаясь в подобие свободного пространства, в котором слипающиеся кварки то и дело образовывали то, что мы теперь зовем тварным миром.

Что это было — сеанс массового психоза или прикосновение к истине? Потомки также не в силах объяснить, каким образом умирающий старик сумел внушить нам, бесплотным теням, свое понимание пространства.

Мир Теслы — единая непрерывная электромагнитная среда (по-видимому, светоносный эфир) — предстал перед нами в своем подлинном, элементарном обличье. Здесь уже присутствовали клочья материи, являвшиеся проявлениями электромагнитных колебаний, описываемых математическими алгоритмами. Их рождение объяснялось действием резонанса как наиболее общего закона природы, устраняющего время и расстояние и устанавливающего энергетические связи между явлениями исключительно с помощью согласованных электромагнитных вибраций физических систем.

Мир Теслы — это первопространство победоносного эфира, безотносительно к времени и пространству, порождающего бесконечное количество числовых «программ» (или импульсов), каждая из которых открывалась нам, потомкам, посредством математического кода, связывающего мир платоновских сущностей и окружающую нас живую действительность.

С глаз была сдернута пелена. Мы разглядели множество изначальных, концентрично вращавшихся магнитных полей. Они с помощью индукции приводили мир в движение, вовлекали нас в себя. Сидевший напротив нас чародей когда-то проник в тайну их вращения и теперь манипулировал миром, не выходя из гостиничного номера.

Картина мира, вечного, отрицающего всякого рода первохлопки, завораживала, увлекала. Она подействовала на потомков как разряд в триста тысяч вольт.

Неожиданно чародей подал голос:

— Требуются еще доказательства существования дьявола? В таком случае как вам такая гипотеза?

Вы утверждаете, что я прибыл на вашу планету из космоса, следовательно, жизнь во Вселенной существует и помимо Земли.

Можно ли считать Землю островком, изолированным от окружающего ее космического пространства? Такое предположение неприемлемо. Вероятность того, что человечество является эндемическим обществом, крайне ничтожна. Исходя из предложенной вами же версии, мое появление на вашей планете неоспоримо отрицает этот факт.

Рано или поздно — скорее рано, чем поздно, — на Земле должны были появиться представители иных форм разума.

Принимая в расчет бесконечность Вселенной, вероятность, что первым оказался ваш покорный слуга, крайне мала. Следовательно, нет ничего невероятного в том, что кто-то — «другой» — уже обосновался на Земле и пытается использовать ее в своих интересах.

Кстати, такой вариант куда более правдоподобен, чем тот, который вы пытались навязать мне. В нем слышен голос зовущего, смутное предчувствие супертайны, о которой еще никто и нигде не упоминал.

Воспользуйтесь им! Я, Никола Тесла, выдам вам патент на нее! Никто не посмеет обвинить вас в плагиате!

Закончил старик с американской непосредственностью:

— По рукам?

Потомки были ни живы ни мертвы. Что мы могли ответить волшебнику, безо всяких усилий, исключительно силой мысли, вращавшему мировые магнитные поля? Разве что за время, проведенное в Штатах, он наловчился шутить вполне по-американски. Здесь всегда было полным-полно шутников, начиная с Эдисона и кончая Теллером. Жаль, что от их шуток у других аборигенов хребты трещат.

Старик принял наше молчание за согласие.

— Я пытался разрушить планы тех, кто покорился демону вакуума, а вы, грядущая раса, упрекаете меня в том, что я остерегался поселившихся на девицах микробов, предпочитал соблюдать гигиену и избегал непристойных развлечений. В таком случае кто из нас больший инопланетянин?..

Старик поднялся, отправился в туалет, тщательно вымыл руки и швырнул полотенце в ящик для грязного белья. Вернувшись, постоял, перекатываясь с носков на пятки, у окна, полюбовался ночным Нью-Йорком. Затем принялся расхаживать по номеру.

Откуда только силы брались?

Расположившиеся на полу потомки едва успевали увернуться. Гурьбой они начали перемещаться повыше — на платяной шкаф, на подоконник, на сейф, набитый тайнами постояльца.

— Об этом пропитанном электричеством существе, или Мастере мира, мне рассказала голубка. Из всех живых существ на Земле птицы чаще всего сталкивались с этой удушающей мучительной силой. Чаще всего оно принимало форму Облака. Стоило только попасть в ее объятия, как гибель неминуема.

13 марта 1895 года в моей лаборатории на Пятой авеню случился пожар. К тому времени я уже познакомился с Марией, она и навела меня на след.

Один из потомков грядущей расы подал голос:

— Кое-кто утверждает, что вы разводили голубей на продажу. Как вы прокомментируете это заявление?

Старик возмутился:

— Я зря теряю с вами время! Таким ублюдкам, как вы, ничто уже не поможет. Убирайтесь в свои подземелья!

На прощание Тесла крикнул:

— Очень жаль, что наследники Маркони, Кили, Ламме плодятся куда быстрее, чем последователи Теслы, Герца или лорда Кельвина! В следующей реинкарнации я учту эту ошибку. Убирайтесь!!!

Глава 8

Столпившиеся у оконных щелей потомки начали жаловаться, что хозяин гонит их на мороз, что у них в мыслях не было оскорбить его, что он, если угодно, великий ученый. Первый, кто изобрел андронный коллайдер и наловчился спать не более двух часов в сутки.

Желая польстить старику, кто-то добавил — шаровые молнии, которые он установил в своей лаборатории, «поражали человека в моск».

Старик схватился за сердце и поспешил в спальню. Там лег на кровать — видно, сил на общение с потомками уже не хватало.

Заглаживая неловкость с «моском», автор заверил старика — безусловно, господин Тесла, озарения могут приходить только к такому образованному человеку, как вы. Не каждый смог бы понять их смысл. И Менделееву приснилась его таблица только потому, что он готов был ее принять, а мы просто сказали бы наутро: «Ерунда какая-то снилась».

Лицо старика порозовело.

— Ладно! Поговорим о приятном. В феврале 1896 года мне посчастливилось познакомиться с Вивеканандой.^[50]

— Это еще что за пришелец? — удивился один из потомков.

Старик откровенно обрадовался невежеству грядущей расы, даже сел на кровати. Мы изобразили грусть и тут же устроились вокруг него.

* * *

Идеи индийского религиозного деятеля имели решающее значение для духовной составляющей «прекрасного нового мира», о котором мечтал и который проектировал Тесла. Материальной основой предначертанного им будущего должна была стать «Всемирная система», двенадцать пунктов которой были объявлены изобретателем в 1900 году.

Невзирая на некоторую расплывчатость формулировок и старомодность терминов, автор приводит их полностью, чтобы яснее стал замах нашего героя:

— установление связи между существующими телеграфическими станциями или центрами всего мира;

— организация тайной государственной телеграфической службы без возможности ее глушить;

— установление связи между существующими телефонными центрами или станциями на Земле;

— единое распространение общих газетных известий с помощью телеграфа и телефона;

— создание службы на принципах «Всемирной системы» для передачи сведений с исключительно частной целью (осуществлено с помощью Интернета);

— установление взаимосвязи всех телеграфических аппаратов в мире;

— единая отметка времени с помощью часов, которые с астрономической точностью отмечают секунды;

— передача знаков, слов, звуковых сигналов и т. д., а также машинописных и рукописных текстов (точное описание телефакса);

— создание службы для записи музыки;

— создание общемировой службы для нужд торгового флота определения местонахождения корабля, предотвращения столкновений и катастроф и т. д.;

— введение общемировой системы печатания;

— репродуцирование фотографий и всех видов чертежей или рукописных текстов с возможностью их пересылки во все концы света.

Согласитесь, в его системе нет ничего невероятного, искажающего будущее или отвергнутого будущей расой. Расписание прогресса, составленное Теслой, выполняется с надлежащей и удивляющей точностью. Эта программа напрочь опровергает досужие мнения о «свихнувшемся изобретателе». Другое дело, что Тесла хватался за все сразу, однако вряд ли здравомыслящим людям стоит упрекать его за то, что, поддавшись гордыне, он отказался от контракта с «Ллойдом», «не довел до ума» флуоресцентные лампы, болезненно реагировал на всякие посягательства на его приоритеты.

Да, в чем-то он витал в облаках!

Да, пытался перепрыгнуть через отдельные этапы, точнее, через рутинную, обыденную работу. Но кто посмеет утверждать, что глобальный мир — это исключительно результат кротовьих усилий миллиардов смертных, что в его приходе нет ни капли дерзновенных замыслов, корыстных расчетов и жестокостей военного принуждения?! Разве не каждый из нас приложил руку к тому, что «прекрасный новый мир» окончательно лишил нас будущего? Менее всего в этом следует винить Теслу и таких, как он. Их помыслы воистину были благородны! Обратите внимание на программу — каждый ее пункт покоится на том или ином изобретении «мрачного венгра». Понятно, что обеспечить в одиночку полноценный технический задел для такого проекта одному человеку не под силу. Если, конечно, он не явился со звезд…

С его точки зрения, он потерпел крах, потому что ему не хватило денег, и, как о всяком проигравшем, потомки забыли о нем. Это свойственно здравомыслящим людям — забывать о том, что не укладывается в корпоративные рамки.

Может, именно по этой причине старик изо всех сил пытался оправдаться перед потомками? Он решил воспользоваться последним шансом и изобрести нечто такое, что подчеркнуло бы его исключительность и прозорливость. Для этого нужна была самая малость — парадокс!

Он справился с задачей.

Его выдумка позволяла списать собственные промахи и ошибки на непреодолимое препятствие. Это называется «сыграть ва-банк» и выбрать в соперники не кого-нибудь из пьюпинов, маркони или ламме, а самого демона вакуума. Это свойственно всем выдающимся землянам. Как сын православного священника, он не мог мыслить недруга иначе, чем тварь, ведь согласно христианским, мусульманским, иудейским воззрениям дьявол — это обязательно персонифицированная сущность.^[51]

Пусть даже так!!!

Человек, чье дыхание должно было оборваться с минуты на минуту, не задумываясь потратил 15 миллионов долларов, чтобы хотя бы на шажок продвинуть свои предначертания в жизнь. Конечно, это сущие пустяки для «Всемирной системы», но важен настрой.

Важен порыв, с каким подвижники и фантазеры бросились покорять природу. Они вырывали у пронизанного электричеством, гравитацией, сильными и слабыми взаимодействиями вакуума одну тайну за другой, и какая, собственно, разница, откуда они пришли в наш мир — из окрестностей Сириуса или с планеты Балканы?

И следом — шевеление волос на затылке. Что, если угрюмый старик прав?

Насчет дьявола?

Улыбнитесь, господа, — он ошибался.

Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!

* * *

— Мне с самого начала было ясно, что средств, которыми я на тот момент располагал, не хватит не только на строительство опорных пунктов связи, но и на доработку самых необходимых изобретений, без которых и речи быть не могло о возможности высвободиться от власти чуждой нам твари, пригревшейся на груди нашей Земли.

— И тогда вы начали обхаживать Астора?

Тесла ответил не сразу.

— У меня было много предложений, но я выбрал Астора. Он был одним из богатейших людей в мире, его капитал составлял примерно 100 миллионов долларов. Для сравнения: капитал Джона Пирпонта Моргана в те годы исчислялся в 30 миллионов долларов.

Мы подружились с Джоном еще в начале девяностых годов. Он отличался богатым воображением и готовностью рискнуть. Я предложил ему несколько вариантов. Он выбрал флуоресцентные лампы, хотя мог бы заняться «чудо-лодкой» или низкочастотными осцилляторами. Под этот проект он выделил 100 000 долларов за пятьсот акций «Тесла электрик компани». Ему также был предложен пост директора компании. Заодно мы договорились, что я перееду в принадлежащий ему «Уолдорф-Астория». Это — лучшая гостиница в мире. Мне также удалось заполучить 10 000 долларов от производителя мануфактуры «Симпсон энд Кроуфорд», а также от мистера Миллса.

Средств, конечно, было немного, но на первое время должно было хватить. Мои собственные резервы к тому времени истощились.

Потомки вынуждены прервать старика, воспроизвести точную хронологию и, по возможности, более правдоподобную мотивировку взаимоотношений выдающегося изобретателя и обладателя одного из крупнейших на тот момент состояния на Земле. В этой непритязательной истории как в капле воды отразилась неясность общих целей и громадный зазор между благородными помыслами и суровой реальностью, порадовавшей нас двумя мировыми бойнями, голодом для двух третей человечества и занятной перспективой в один прекрасный день оказаться в непроходимом окружении свалок, мобильных телефонов, старых автомобилей и бульварного чтива.

Потомки предлагают трезво и беспристрастно взглянуть не только на тех чародеев, кто взбудоражил человеческую мысль, но и на здравомыслящих людей, кто швырял в топку прогресса немалые деньги.

Кто-то выигрывал на этом, кто-то проигрывал, но если искать согласие, а без него нам крышка, — это я ответственно заявляю, — люди, называемые финансистами или инвесторами — кому как нравится, — должны в той же мере, что и Теслы, Эдисоны, Оппенгеймеры, Курчатовы, Королевы, фон Брауны в компании с Доненбергерами и Неделиными разделить не только лавры, но и ответственность за сбой систем управления прогрессом.

Сегодня, на расстоянии в сто лет, Джон Джейкоб Астор IV представляется межеумком, пусть даже и выдающимся, о которых обычно говорят «ни то ни се». В этом нет ничего оскорбительного или принижающего достоинства человека, являвшегося одним из самых незаурядных представителей прежней расы.

Дед его, эмигрировавший из Германии, торговал опиумом и мехами. Он основал поселение Астория в устье реки Колумбия на северо-западе Соединенных Штатов. Во время англо-американской войны (1812–1814 годы) ему пришлось распродать свой флот. Старший Астор обосновался в Нью-Йорке, где занялся гостиничным бизнесом. Наследникам он оставил 20 миллионов долларов.

Джон Джейкоб Астор IV родился 13 июля 1864 года в фамильном доме в городке Ринебек, штат Нью-Йорк. Закончив Гарвард, в 1888 году он отправился путешествовать и вернулся в Штаты через три года для того, чтобы принять бразды управления семейными активами.

В юности он был не чужд изобретательств и запатентовал велосипедный тормоз, а также пневматическую дорожку, за которую получил приз на Чикагской всемирной ярмарке в 1893 году. Среди других изобретений молодого Астора — аккумуляторная батарея, двигатель внутреннего сгорания и летающая машина. Его мечтой являлась организация искусственных дождей посредством «перекачивания теплого, влажного воздуха с поверхности земли в верхние слои атмосферы», однако бюро патентов отвергло этот проект. Не менее эффектное предложение — выпрямить ось вращения Земли — родилось у него под влиянием знаменитого профессора Пикеринга, утверждавшего, что смена времен года происходит из-за отклонения вращения земной оси. Пикеринг предположил, если бы земная ось была параллельна оси вращения Солнца, возможно, на ней был бы всегда одинаково умеренный климат — даже на Крайнем Севере и в южных широтах.

Джон Астор любил и умел увлекаться. В 80-е годы его взволновало заявление того же профессора о том, что «на Марсе обнаружено множество озер… Мы также видели облака и таяние снегов, и это подтвердило гипотезу Гершеля о том, что вокруг водных источников имеется растительность».

Заинтригованный Астор не вылезал из Гарвардской обсерватории. Там вместе с такими многообещающими студентами, как Персиваль Лоуэлл, брат президента университета, он, глядя в окуляр огромного телескопа, наблюдал за лунными кратерами, спутниками Юпитера и удивительными кольцами Сатурна.

В 1894 году Лоуэлл опубликовал в журнале «Нейчур» описание марсианских каналов, и здравомыслящих людей по обе стороны Атлантики взбудоражила идея послать соседям по Солнечной системе внятный сигнал. Этой лихорадкой наряду с Астором заразился также и Тесла, но если финансист отозвался на жгучую тему фантастическим романом, знаменитый изобретатель, теряя остатки здравомыслия, заявил о своем намерении установить телеграфную связь с «красной планетой».

Роман, названный «Путешествие в иные миры» вышел в свет в 1894 году. Начинался он, по примеру Жюля Верна, в 2000 году, со встречи в ресторане «Дельмонико» представителей «Компании по выпрямлению земной оси», в чью задачу входило создание хорошей погоды на всей планете. На встрече было решено отправить «космический корабль „Каллисто“» за пределы Солнечной системы и по пути исследовать самые большие из всех вращающихся вокруг Солнца планет — Юпитер и Сатурн. Сила, толкающая корабль вперед, была названа апергией и в противоположность гравитации отталкивала тела.

Траектория полета была рассчитана таким образом, что сначала космонавты стартовали в сторону Солнца, затем «изменили курс и по касательной вернулись к Земле». Облетая Луну, чтобы вступила в действие апергия, они «настроились» на Юпитер.^[52]

Уставшие от космических маневров путешественники покрыли это расстояние за пару дней.

К их радости, на Юпитере кипела бурная жизнь. Поверхность планеты встретила космонавтов громадными, «распевающими громко, словно церковные органы, цветами». Заодно путешественники раскрыли тайну знаменитого «Красного пятна» — покрывавший его лес после наступления холодного сезона изменил свой цвет. В этом лесу космонавтам удалось убить нескольких животных, напоминавших мастодонтов.

Куда больше сюрпризов преподнес путешественникам Сатурн. Здесь оказалось возможным невозможное — встречи и беседы с давным-давно умершими земными праведниками, начиная с Адама и Евы.

— В феврале 1895 года Джон прислал мне экземпляр своего романа, — поделился Тесла. — Его опус не произвел на меня впечатления. Правда, я пообещал автору сохранить его как «интересный и приятный сувенир, напоминающий о нашем знакомстве».

Куда больший интерес и, если хотите, неподдельное возмущение вызывала у меня наивная вера Астора в этого наглого мошенника Кили, обещавшего Джону, что в конце концов он доведет свой «гидропневматический пульсирующий вакуумный двигатель» до ума. Не надо заканчивать Гарвард, чтобы понять — бесполезно иметь дело с профессиональными проходимцами. Конечно, язык у этого циркового трюкача был подвешен. Он кому угодно мог заморочить голову рассуждениями о «триединых течениях полярного силового потока», «рефлективном действии гравитации», «струнах массы», «симпатическом распространении расстояния», «деполярных эфирных волнах» и множестве других вещей, смысла которых никто не мог понять.

Старик закурил и, затянувшись, задал вопрос:

— Знаете почему?

Потомки промолчали.

— Потому что в них не было смысла! Кили никогда не объяснял, на каком принципе работает его мотор и почему он так и не обратился за патентом. Силу, двигавшую его мотор, он называл «эфирной» или «силой вриля», извлекаемой из самого вакуума.

«Эфирная сила» Кили оказалась нечем иным, как сжатым воздухом.^[53]

Я рассудил — если Астор, человек с университетским образованием, сам изобретатель и здравомыслящий человек, поддался на бредни откровенного мошенника и шарлатана, почему бы ему не посодействовать прогрессу в освоении новых возможностей, которые предоставляла электромагнитная сила, и прежде всего мои уже оформленные в патенты изобретения?

* * *

Хороший вопрос, не так ли? И расчет правомерен. Действительно, почему бы Астору не помочь знаменитому изобретателю, «гению электричества»? Однако человеческая комедия, в которой мы все участвуем, не знает поблажек, ее ответы на прямые вопросы порой ошарашивают куда более, чем словоблудство аферистов типа Кили.

К несчастью для Теслы, к тому времени он приобрел репутацию человека, который с легкостью бросается невыполнимыми обещаниями. Например, Тесла публично утверждал, что «его система может пропустить по проводам 100 000 лошадиных сил» и отправить их на сотни миль почти без потери энергии, в то время как существующая технология была в состоянии отправить лишь несколько сотен вольт на расстояние одной мили, причем эта цифра значительно уменьшалась с расстоянием. Неважно, что это был верный прогноз, который несколько лет спустя благополучно осуществился, но в начале девяностых его заявления казались смешными. Для людей, не обладавших воображением и знаниями, или для тех, кто слушал лишь противную сторону, Тесла был ничем не лучше Кили. Такое сравнение в большой степени мешало его попыткам найти спонсора.

С конца 1895 года Тесла начал оказывать давление на бывшего президента «Ниагарской строительной компании» Эдварда Дина Адамса с тем, чтобы тот повлиял на Джона Астора, финансировавшего авантюриста Джона Кили. Тесла доказывал, что Астор впустую тратит деньги и с этим нужно как-то бороться. Мотор Кили не заработал бы и за двадцать лет, а Тесла на те же самые средства сумел бы перевернуть весь мир.

9 декабря Тесла встретился с Астором и его морским советником Дж. Бивером Уэббом и детально обрисовал свое предложение.

Астор чрезвычайно внимательно выслушал изобретателя и заявил:

— Мистер Тесла, ваши достижения поразительны, но, насколько я понимаю, вашим последним изобретениям еще только предстоит выйти на рынок. Тем не менее я поговорю с мистером Адамсом. В любом случае давайте попробуем.

В тот же день Тесла позвонил Адамсу, а на следующий день написал Астору:

«Уважаемый мистер Астор,

Адамс будет только рад, если вы решите присоединиться к нашей компании. Мы договорились, что получим совместную выгоду от 500—1000 акций компании-учредителя для себя и мистера Уэбба по цене 95 долларов за акцию при номинальной стоимости 100 долларов.

Компании-учредителю будут принадлежать мои патенты и права на иностранных и отечественных рынках, которые, надеюсь, повлияют на нынешнее положение дел в областях механики и электричества и произведут куда более значительную революцию в науке, чем мои идеи о передаче энергии, которые, как вам известно, приняты почти повсеместно».

Чтобы рассмотреть предложение Теслы, Астору потребовался месяц.

«18 января 1896 года.

Дорогой мистер Тесла,

Я получил ваше письмо, в котором вы предлагаете мне акции вашей компании по 95 долларов за штуку — это довольно высокая цена. Хотя изобретения, входящие в долю, несомненно, внесут значительные перемены, у меня есть сомнение, что они смогут скоро окупиться, и конечно, всегда существует риск.

Желаю вашим осцилляторам успеха, как если бы я сам был в этом заинтересован, и надеюсь в скором времени воспользоваться одним из них.

Искренне ваш Джон Джейкоб Астор».

* * *

В конце января 1896 года Тесла, чтобы ускорить дело, устроил пышный банкет с последующей экскурсией по своей лаборатории. Он пригласил Джона Джейкоба Астора и его жену Аву Уиллинг, а также супружескую пару Уайтов. Леди Астор была «ужасно разочарована» тем, что «из-за позднего времени» не было демонстрации электрической пиротехники.

На этом дело вновь застопорилось. Астор не говорил ни «да», ни «нет», хотя его энергичная жена вполне загорелась идеей овладеть всемирным электромагнитным пространством и упорно подталкивала мужа к подписанию контракта с Теслой. Ей очень импонировала перспектива оседлать не только электромагнитную энергию, но и самого «мрачного венгра», ведь они были подружки с Кэтрин Джонсон.

Таковы шутки истории, с удовольствием наблюдающей за человеческой комедией.

Настойчивость жены сыграла злую шутку с научно-техническим прогрессом. Астор назло властной супруге, о которой судачили, что она весьма ловко «упрятала под каблук нашего храброго миллионера», сознательно оттягивал решение.

Вероятно, чтобы позлить Аву, от которой у него было двое детей: сын Джон Винсент и дочь Ава Эллис Мюриел, — Астор продолжал откладывать подписание контракта.

Та же история произошла и с «чудо-лодкой», представленной в мае 1898 года на Электрической выставке на Мэдисон-сквер-гарден в разгар испано-американской войны. Основной темой выставки являлась демонстрация современного оружия уничтожения, с помощью которого должна была быть достигнута победа над несносными испанцами. Тесла, зная о патриотических настроениях Астора, решил сделать подарок военно-морскому ведомству и предложил им купить его телеуправляемый корабль.

Он рассчитывал, что такого рода сделка окончательно подтолкнет Астора к нужному решению.

История улыбнулась и на этот раз.

Астор как стопроцентный янки не желал терпеть, чтобы кто-то еще посмел извлекать выгоду из страны, лежавшей в 80 километрах от Майами. Вместо того чтобы заключить сделку, он предложил изобретателю:

— Поедемте со мной на Кубу, там вы сможете испробовать свое изобретение на этих негодяях.

Это был удар ниже пояса, тем более что флотские чиновники без всякого энтузиазма восприняли предложение «чародея электричества» и, продержав заявку, отклонили ее.

Бросать свою систему, чтобы приструнить горячих испанцев, которые ничего плохого ему не сделали, было выше всякого безумия.

Тесла отказался.

Обозреватели светской хроники, приклеившие Астору ярлык «вялого подкаблучника», взахлеб расписывали, как произведенный в полковники миллионер расхаживает по палубе своего мощной яхты королевских достоинств «Нурмахал», вооруженной четырьмя пулеметами для защиты от возможных пиратов, и пытается подкрепить свое мужское достоинство в военном походе.

В августе 1898 года Джон Джейкоб Астор вернулся с поля битвы, но только в декабре Тесла встретился с ним в его доме.

Тесла, пытаясь оправдаться, извинился за проявленную нерешительность в отстаивании чести, достоинства и доходов Соединенных Штатов, однако Астор прервал его.

— Я отлично понимаю вас, мистер Тесла — признался он. — Мне пришлось однажды пережить артиллерийский обстрел. Враг обрушил на нас град снарядов. Их разрывы убедительно подтвердили, что жизнь, тем более ваша жизнь, слишком бесценна, чтобы рисковать ею в этом предприятии.

Что касается вашего предложения, должен признать — вы зашли слишком далеко, чтобы я мог посодействовать вам в реализации вашего замечательного проекта в полной мере. Прежде чем спасать мир с помощью вашей всемирной системы, доведите до серийного производства хотя бы пару ваших многообещающих изобретений. Добейтесь результата на рынке, и тогда я не ограничусь только добрыми пожеланиями. Как только у вас появятся подходящие идеи, можете зайти ко мне или позвонить по телефону.

Тесла выждал несколько месяцев и вновь атаковал полковника. При встрече он заявил:

— Дорогой Астор, я всегда был твердо убежден, что вы настоящий друг, искренне интересующийся моей работой. Я хочу спросить напрямик — могу ли я рассчитывать на помощь друга — короля среди богатых людей, патриота, готового рисковать жизнью во имя родины, человека, твердо придерживающегося данного слова и не раз обещавшего мне поддержку? У меня нет и не было оснований полагать, что в такой значимый момент он покинет меня, ведь после стольких лет тяжкого труда я наконец-то довел до коммерческого завершения несколько важных проектов, которые, даже по самым скромным подсчетам, должны стоить несколько миллионов долларов.

Он поделился с Астором — Джордж Вестингауз заплатил ему 500 000 долларов за многофазную систему переменного тока. Когда он получил четырнадцать новых американских и множество зарубежных патентов, Эдвард Дин Адамс вложил 100 000 долларов за партнерское участие в их разработке. Тесла подтвердил, что против него по-прежнему выступает «могущественная клика», и «по этой причине мне нужны друзья, такие, как вы, чтобы оказать мне неоценимую финансовую и моральную поддержку».

Этот напор вынудил Астора дать определенный ответ. Осторожный, как все здравомыслящие люди, он указал, что его могло бы заинтересовать использование флуоресцентных ламп и осцилляторов. Тесла с радостью согласился и на это скромное предложение.

10 января 1899 года газеты написали о том, что Астор готов выплатить «известному изобретателю» 100 000 долларов за пятьсот акций «Тесла электрик компани», в свою очередь Астор будет избран директором компании. Одновременно Тесла получил приглашение переехать в гостиницу «Уолдорф-Астория». Ученый также получил 10 000 долларов от производителя мануфактуры «Симпсон энд Кроуфорд», а также, возможно, от мистера Миллса или мистера Маккея. Прежняя компания, в которой главными акционерами были Тесла, Уильям Рэнкин и Эдвард Адамс, приказала долго жить. По словам Теслы, несмотря на все его усилия, он был вынужден прервать прежние партнерские отношения с Альфредом Брауном и Чарльзом Пеком, хотя все эти люди вполне могли бы принять участие в новом предприятии.

Потомки поинтересовались — несмотря на все усилия?

Старик не ответил, начал укладываться спать. Для начала отправился в ванную комнату, но не дошел. Вернулся спешно, безжалостно наступая на потомков, расположившихся на ковре.

— Что вы, пораженные в «моск», понимаете?! К тому моменту все детальки мозаики, называемой Всемирной системой связи и передачей энергии без проводов, сложились в законченную картину.

Это было вдохновляющее зрелище, у меня кружилась голова. Были получены основные патенты на беспроводную связь и дистанционное управление, произведены теоретические расчеты потребного количества энергии, способного повлиять на электрическое поле планеты. У меня в руках оказался капитал одного из богатейших людей мира. Я вел серьезные переговоры с американским флотом.

Я переехал в «Уолдорф-Асторию»!

Вы понимаете, что это означает?

Это означает триумф!

Вам знакомо состояние, в котором пребывает триумфатор?

Нет, нет и нет, иначе вы никогда бы не задавали глупых вопросов насчет Брауна и Пека. Я достаточно отблагодарил их, теперь необходимо было взять планку повыше. Вы отдаете себе отчет, что я имею в виду?

На этот раз потомки не подкачали:

— Да. На очереди стояли масштабные испытания ваших беспроводных теорий. В первую очередь возможность передавать электроэнергию по воздуху без проводов или через толщу Земли в любом направлении.

Старик погрустнел и уселся на кровать.

— Флуоресцентные и вакуумные осветительные приборы могли подождать. В лаборатории на Хьюстон-стрит было тесно, в Нью-Йорке нельзя в полной мере уберечься от возможных провокаций. Там меня окружали шпики. Как ни прискорбно, но это факт. В девяносто пятом году они сожгли мою лабораторию. В преступлении обвинили нерадивого сторожа с нижнего этажа. Он очень удачно и, главное, вовремя забыл потушить сигарету. Сгорели все записи о проведенных экспериментах. Я нуждался в перемене места. Мне нужна была уединенная точка, где я мог бы устроить экспериментальную станцию.

Шерф доказывал — необходимо остаться в Нью-Йорке, сделать что-то практическое, сдать образец в производство.

А время?

У меня его не было.

За мной, с подачи переметнувшегося к врагам Т. К. Мартина, велась настоящая охота.

Вон! Больше не попадайтесь мне на глаза!

Потомки переглянулись, один из самых дерзких поинтересовался:

— А если мы останемся, вы ударите нас лучом смерти в самый «моск»?

Тесла рассмеялся.

— Это было бы полезно. Ладно, можете не спешить. Я устал. Мне предстоит важная деловая встреча со смертью, а вы тут крутитесь под ногами. Вспоминаете каких-то Пеков, Браунов. Вы еще напомните, что они помогли мне в самом начале. Мало ли кому я помог в самом начале.

Где они?

Он, апеллируя к виртуальным существам, обвел руками пустой от человеческих существ номер.

Предлагая Астору акции своей компании, Тесла официально просил его профинансировать разработку промышленных образцов осцилляторов и светильников. Несмотря на договоренность, в апреле 1899 года Тесла тайком сел в поезд и отправился в Колорадо-Спрингс, захудалый провинциальный городишко в штате Колорадо у подножия Скалистых гор.

Этот поступок нельзя объяснить никаким здравомыслием. Рано или поздно обман должен был вскрыться, и Астор не простил бы ему двойную игру. Об этом также предупреждал шефа его секретарь Джордж Шерф, оставшийся в Нью-Йорке.

Тесла будто оглох. Судьба вела его на запад, а его инвестору и его новой жене, а также ее горничной заказала каюту первого класса на «Титанике».

Правда, случилось это спустя двенадцать лет после размолвки с Теслой.

Часть третья
Когда дьявол вскрикнул

Гениальные люди — это метеоры, призванные сгореть, чтобы озарить свой век.

Наполеон

Опасно! Не входить!

Табличка на двери лаборатории Теслы в Колорадо-Спрингс

Глава 1

Июль, 1899 год

Колорадо-Спрингс, штат Колорадо

Потомкам как опытным психонавтам не составило труда в мгновение ока переметнуться во времени и пространстве почти на двести лет назад в забытый Богом заштатный городишко.

В апреле 1899 года Колорадо-Спрингс был взбудоражен известием о приезде знаменитого «гения электричества», приглашенного местным уроженцем, адвокатом Леонардом Кертисом. Мистер Кертис давно работал консультантом в компании Вестингауза, там он и познакомился с Теслой, влюбился в него, как может влюбиться здравомыслящий идеалист в «сверхчеловека» и «провозвестника нового века», каким представлялся Никола своим почитателям. Кертис очень помог Тесле в «войне токов», и с той поры нью-йоркское отделение фирмы «Кар, Кертис и Пейдж» представляло интересы изобретателя на всех судебных процессах, связанных с получением и использованием его патентов.

Говорят — что написано пером, не вырубить топором. Меткость этой популярной истины с особой силой открылась нам в предгорьях Скалистых гор.

Перед потомками, столпившимися у примитивного железнодорожного полотна, лежал первозданный Дальний Запад — такой, каким его увидали первые переселенцы.

Этот малолюдный, не похожий ни на какой другой край на Земле был буквально набит тайнами. Сухость местного климата, необычайная прозрачность атмосферы, изобилие света порождали удивительные загадки природы. Лучше всех их описал Тесла.

Автор просит читателей не пропустить это, возможно, слишком длинное описание. Это хорошая проза и ко всему прочему добросовестный отчет о своеобразном строе мыслей, свойственном всем новаторам. На этих дневниковых страницах таится ответ на многие загадки, которые сочинил человек, научившийся по собственной прихоти создавать шаровые молнии и заставивший светиться вакуум.

Попробуйте проверить себя на предмет разгадки тайны Теслы.

Qui potest capere, capiat.^[54]

Колорадо-Спрингс. 1 августа 1899 года

Разнообразные наблюдения

«Прежде всего поражает исключительная чистота воздуха, о чем с неоспоримой очевидностью свидетельствуют четкость и точность очертаний предметов, находящихся на больших расстояниях.

В низких местах, особенно там, где ощущается избыток влаги, видимость становится менее четкой и предметы сливаются в нескольких милях. В то время как здесь, на плато, на расстояниях во много раз больших очертания выглядят совершенно ясными и отчетливыми. Когда вверх по Пайкс-пик^[55] движется поезд, можно без всяких усилий различить не только локомотив и вагоны, но также окна и колеса, хотя экспериментальная станция находится в 10–12 милях. В ясную погоду даже невооруженным глазом отчетливо виден дом на вершине Пайкс-пик.

Лунный свет обладает здесь силой, не поддающейся описанию…

Такого света я не видал нигде.

Италия славится своими лунными ночами, но, по моему мнению, они не идут ни в какое сравнение с Колорадо. Думаю, эта необычайная яркость объясняется главным образом отсутствием влажности, так как имеется множество мест, например в Центральной Америке, которые расположены гораздо выше, и все-таки, по свидетельству очевидцев, лунный свет там не такой ослепительный, как здесь. Я не вижу других причин этого явления, кроме повышенного содержания водяных паров в тех местностях.

…Ясными безлунными ночами небо представляет собой поистине удивительное зрелище: высыпают мириады звезд, блеск которых изумительно ярок. Иногда какая-нибудь звезда внезапно ослепительно вспыхивает. Это, возможно, объясняется смещением невидимого облака или слоя воздуха на большой высоте, содержащего некие частицы, способные поглощать значительную часть света. Очень часто можно видеть падающие звезды, а также цветные круги вокруг Луны. Как правило, это происходит глубокой ночью, в часы, когда в воздухе возникает легкая дымка. Поскольку цветные круги появляются очень холодными ночами, я думаю, что это объясняется наличием мелких кристаллов льда.

…Сухость атмосферы, которая еще больше усиливается вследствие низкого давления, достигает такой степени, что дерево или другой материал за несколько часов делается прокаленным, как в печи, и становится превосходным диэлектриком. Кожа на руках высыхает и трескается, и ее состояние может привести к образованию глубоких ран, если, как это часто бывает в экспериментальной работе, вам приходится часто мыть руки.

…Формы облаков представляют собой самое изумительное зрелище, какое только можно вообразить. На мой взгляд, переливающиеся цветовые оттенки с преобладанием красного и белого несравненно более насыщенные и яркие, чем в Альпах. Восходы и закаты солнца зачастую сопровождаются такими необыкновенными явлениями, что невозможно поверить своим глазам. Порой огромные пространства неба окрашиваются в такой насыщенный темно-красный, почти кровавый, цвет, что суеверные люди пугаются, когда видят это впервые… Иногда, особенно до полудня, бывает видно, как огромные белые облака, словно снежные сугробы, проплывают в воздухе, они выглядят такими реальными и осязаемыми, что трудно поверить, что это водяной пар. Чистота и сухость атмосферы до некоторой степени объясняют резкость очертаний этих туманных образований, но вполне возможно, что есть и другие факторы, например электризация частиц, которые, взаимодействуя, способствуют их уплотнению. Несомненно, чем чище воздух, тем больше разница между пространством, заполненным облаком, и окружающей его средой в отношении прохождения световых лучей, и контуры облака кажутся более четкими и псевдотвердыми в значительной степени за счет этого.

Очень часто, когда солнце садится, большая часть неба над горным хребтом выглядит как плавильная печь с раскаленным добела металлом. Совершенно невозможно смотреть на уплывающие прочь облака и не быть ослепленным — так ярок свет. Несколько раз я видал горы, окутанные серебристо-белой дымкой, и это было прекраснейшее зрелище, редкое явление, вызываемое мелким, как изморозь, дождем, выпадающим в горах. Интенсивность света при этом в самом деле бывает поразительной.

…Очень интересно наблюдать за быстрым образованием и исчезновением облаков, и стоит только отвернуться на несколько мгновений, как вы замечаете, что картина изменилась. Частенько сразу после захода солнца я наблюдал, как ниже горных вершин, словно по волшебству, появлялись казавшиеся плотными белые облака. Они возникали так быстро, что их появление больше походило на проецирование изображения на экран. Изумительную красоту облачных образований еще больше подчеркивают не только невероятная четкость контуров и яркость света, но их неожиданное появление и формы, которые они приобретают. Я очень часто видел низко над горизонтом как бы огромные ледяные поля, будто море замерзло в разгар шторма, и это выглядело так удивительно реалистично, что, каким бы ярким ни было описание, представить себе это зрелище невозможно.

В иные дни на горизонте или на просторах „океана“ с его темно-зеленой, темно-синей или „черной“ водой, простирающейся насколько хватает глаз, появлялись гряды гор, которые нельзя отличить от настоящих. И это не обычное подобие реальности, от которого можно избавиться небольшим усилием воли, но скорее чем-то из области тех видений или галлюцинаций, которые вынуждают вас ущипнуть себя, чтобы в полной мере осознать, что ваши ощущения не вводят вас в заблуждение. Я не раз видел такой океан, усеянный зелеными островами или россыпью сверкающих айсбергов либо парусных судов, либо даже пароходов, на вид абсолютно реальных, тем не менее это были туманные образования или тучи…

Среди бесконечного множества облаков существуют четыре типичные и регулярно наблюдаемые формы поразительной красоты:

1. Красные облака, которые очень часто можно увидеть на восходе солнца, но реже вечером, когда вследствие большего процентного содержания влаги облака уплотняются, напоминая дождевые тучи. По насыщенности цвета их можно сравнить с темно-красным рубином. Они особенно эффектны, когда располагаются обособленными скоплениями.

2. Белые облака, которые можно обычно наблюдать в предполуденное время или в ранние послеполуденные часы, но нечасто.

Созерцание туманных образований, плывущих в синем небе, белизна и резкость очертаний доставляют взору ни с чем не сравнимое наслаждение. Должен отметить, что эти облака обычно появляются после короткого дождя, когда внезапный ветер очищает небо, оставляя лишь несколько больших и разрозненных скоплений пара.

3. Облака, имеющие вид огромных глыб золота. Эти радужные облака можно наблюдать главным образом на закате. Они представляют собой поразительное зрелище, особенно когда пронизаны солнечными лучами, отчего интенсивность их переливчатого сияния время от времени усиливается до поистине невероятной силы. Их цвет совершенно идентичен цвету золота, и это сходство становится абсолютным благодаря формам, напоминающим природные золотые самородки. Обычно один цвет переходит в другой — от желтого до красновато-желтого, какой бывает у золота с небольшим процентом содержания меди. Характерная особенность этих красивейших облаков в том, что они сохраняют свою переливчатость на очень короткое время — от пяти до десяти минут, а чаще еще короче, хотя желтый цвет бывает виден по краям еще в течение получаса, и по утрам дольше, чем по вечерам.

4. Облака в виде масс раскаленного металла. Это самые дивные облака, которыми можно любоваться бесконечно. Интенсивность излучаемого ими света такова, что не поддается описанию. Я никогда прежде не видал ничего подобного в Альпах или где-либо еще. Здесь все оттенки, свойственные горячему металлу или углю, — от тускло-красного до ослепительно белого цвета, какой можно увидеть в серебряных плавильных печах, известного в Германии как „Silverblick“ („серебряный блеск“).

Как можно объяснить интенсивность света, излучаемого этими облаками?»

* * *

Давайте сравним впечатления.

Прежде всего бросается в глаза характерный настрой автора на поиск причин того, что доступно его органам чувств, и в первую очередь зрению. Собственно, все окружающие его красоты, которые он с таким увлечением описывает, представляются нашему герою не иначе как «природными явлениями», требующими пристального изучающего ока. Его мозг изначально настроен на разгадку очевидных для многих и неочевидных для избранных естественных феноменов.

Другое замечание распахивает двери к пониманию заблуждений великого Теслы. Зуд «изобретения теорий» ни на минуту не оставляет его. Гипотезы, как правдоподобные, так и легковесные, сыплются из него как из рога изобилия. При этом он с откровенным недоверием, даже с каким-то пренебрежением относится к проверенным фактам и выведенным из них умозаключениям.

Это, например, касается спектра электромагнитного излучения, о котором он отзывается следующим образом: «По крайней мере к такому выводу должны привести признанные теории, согласно которым невидимые и световые излучения отличаются только длиной волны, а в остальном они идентичны».

Он не согласен с этим мнением и тут же выдвигает свое объяснение: «Невидимые излучения частично превращаются в световые лучи или излучения, придавая тем самым дополнительный свет, появление которого трудно объяснить иной причиной».

И так на каждом шагу.

Таковы капризы гения. Иногда они приводят к результату, иногда нет, но интересна и сама тенденция. Теперь, надеюсь, становятся понятны его разногласия с Эйнштейном насчет существования эфира и влияния гравитационных сил в общей теории относительности. Эйнштейн в общем-то не отрицал возможность существования эфира. Он просто обмолвился, что эта теория ничего нового в понимание мира не привносит, хотя ему как современнику Теслы было жаль расставаться с этой великолепной сказкой, даже если она когда-нибудь обернется былью.

Эти психологические особенности занимали психонавтов постольку-поскольку — ну, ударила электрическая сущность старика в «моск», и бог с ним. Другое дело, что на этих страницах Тесла впервые проговорился — у него есть тайна.

Эй, кто внимательно ознакомился с описанием Теслы, поднимите руку. Ответьте по Интернету, поделитесь радостью от встречи с непознанным. Те же, кому это открытие будет в новость или покажется скромным или неубедительным, должны привести веские основания для скепсиса. Удивительно, сочинив эти строки, автор и окружавшие его потомки с удивлением обнаружили — если следовать этой бесхитростной процедуре, можно прийти к согласию не только по отношению к тайне великого изобретателя, но и по другим вопросам, касающимся нашего общего существования.

Мне так кажется.

А вам?

Итак, Тесла проговорился. Точнее — опрометчиво умолчал. Он, выросший в горах Хорватии, ни разу не упоминает о Балканах! Лунные ночи сравнивает с итальянскими. Прохождение облаков и связанные с ними эффекты с подобными явлениями в Альпах, где Тесла, по существу, никогда не бывал, разве что путешествовал на поезде.

И ни слова о родных местах, а ведь они — в этом уверяют все, побывавшие в Западной Хорватии, — не менее живописны и своеобразны, чем предгорья Скалистых гор на другой оконечности земного шара.

Мне этот довод показался убедительным, и, переместившись в Нью-Йорк, пробравшись с разрешения хозяина в номер, мы так и заострили вопрос.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— Вы отправились в Колорадо-Спрингс, чтобы установить связь со своими родственниками на Марсе?

— Почему вы так решили?

— По утверждению ваших биографов, а также М. Сейфера, в беседе с корреспондентом местной газеты вы будто бы заявили: «С помощью своего беспроволочного телеграфного осциллятора я смогу говорить с марсианами, если они сумеют принять мое сообщение. Я также намерен разговаривать с жителями Земли, находящимися на любом расстоянии от Колорадо-Спрингс без проводов».

— Это была шутка.

— Вы полагаете, на Марсе существует жизнь?

— В этом был уверен не я один. Итальянец Скиапарелли еще в 1877 году открыл каналы на Марсе. Присутствие воды свидетельствовало о наличии жизни. Эту точку зрения разделяли выдающиеся астрономы, такие, как господа Лоуэлл и Пикеринг. В серьезных научно-популярных журналах обсуждались предложения по выращиванию огромных цветочных плантаций, узор которых должен был соответствовать определенным символам, способным привлечь внимание марсиан. Предлагалось создание гигантских отражающих поверхностей для передачи световых сигналов. Мистер Лоуэлл, наблюдавший «красную планету» в превосходный телескоп, расположенный всего в сотнях милях от Колорадо, постоянно давал сообщения о деятельности марсиан. Эти сообщения скоро стали обыденной темой для разговоров.

— Значит вы подтверждаете, что отправились в такую даль с целью установить телеграфную связь с Марсом?

— Я не исключал такую возможность.

— Корреспондент местной газеты утверждает, что «с прибытием Теслы день появления силы вриля приблизился». Вы заверили его: «Я дам свет целым городам, а мои машины будут наделены разумом. Но прежде необходимо проверить аппаратуру, создать весь комплекс необходимых приборов и провести серию опытов на различных атмосферных уровнях».

— Да, это так. Моей главной целью было проверить и отладить аппаратуру, с помощью которой моя Всемирная система передачи энергии могла заработать в глобальном масштабе. Одним из пунктов этой программы было установление связи на любые расстояния.

— Вы подтверждаете слова корреспондента, что «план Теслы по передаче энергии через Атлантику включает возведение двух станций (одной в Лондоне, другой в Нью-Йорке) с установленными на вершинах высоких мачт осцилляторами. Передачу сигнала предполагается осуществить с помощью огромных дисков, поднятых на воздушных шарах на высоту 2000 метров над землей. Диски предназначены для того, чтобы сигналы проходили через слои разреженного воздуха, легче всего пропускающего электрические волны. Сообщения будут передаваться практически мгновенно. Они будут переноситься с помощью электромагнитного излучения с осциллятора на диск, расположенный на воздушном шаре, а приниматься на второй диск, расположенный за тысячи миль от передающей станции. Мистер Тесла утверждает, что готов запустить свою беспроводную систему, как только будут отлажены технические детали».

— Это достаточно точное изложение моих планов, для осуществления которых я выбрал Колорадо-Спрингс.

— В беседе с корреспондентом вы заявили, что «намереваетесь посылать сообщения из Пайкс-пик в Париж». Вы можете это подтвердить?

— Я говорил то, что хотели услышать жители Колорадо-Спрингс.

— При этом вы уверяли, что «не будете заниматься беспроволочным телеграфом, потому что уже достаточно над этим поработали». На вопрос об экспериментах Маркони вы ответили: «У меня нет времени заниматься этой проблемой, но я удовлетворен тем, что к ней проявляют интерес. Вам должно быть ясно, что в экспериментах Маркони нет ничего нового».

Вам не кажется, что, спрятавшись в Колорадо-Спрингс и игнорируя усилия Маркони и других изобретателей, вы допустили ошибку?

— Нет, не кажется.

— В Колорадо-Спрингс вы вели переговоры с чиновниками из управления маяков военно-морского флота США по поводу установки беспроводной телеграфной связи на плавучем маяке № 66 на отмели Нантакета, штат Массачусетс. Сохранилось девять ваших писем. 14 сентября коммодор Перри предложил вам контракт, ссылаясь на то, что флот «предпочел выбрать гражданина своей страны» вместо Маркони.

Ладно, осень вы провели в Колорадо, но, вернувшись в январе следующего года в Нью-Йорк, вы могли бы связаться с Перри, а не откладывать решение на «девяносто дней». Эксперимент в Колорадо оказался дорогостоящим предприятием, вам предложили работу, а вы встали в позу. Вам не кажется, что вы упустили шанс всей жизни?

— Нет, не кажется. Они предложили смехотворную сумму. Кроме того, проблема заключалась вовсе не в возможности беспроволочной передачи электромагнитных сигналов. Она решалась достаточно просто. С самого начала моих работ в Нью-Йорке было ясно, что так называемая радиосвязь, как ее теперь называют, — это всего лишь частный случай переноса электромагнитной энергии в пространстве. Как же я мог сузить задачу до пронырливого Маркони?! Моя опробованная и проверенная на практике система должна была нанести сокрушительный удар всякого рода мелким хищникам, пытавшимся растащить на частности решение величайшей задачи, которая когда-либо стояла перед человечеством, — свободное извлечение энергии из бездонного колодца, именуемого природой.

Я не имел права рисковать, тем более спешить. Сколько радости я доставил бы своим недоброжелателям, если бы ввязался в эту лихорадочную возню без надлежащей теоретической основы и проверенного технического оснащения.

— Согласитесь, это не более чем рациональные объяснения постфактум странным поступкам, которые повергли в недоумение не только ваших недоброжелателей, но и ваших друзей, в первую очередь Астора. Он счел ваше бегство из Нью-Йорка предательством, по крайней мере грубым пренебрежением обязательствами, которые накладывал на вас контракт. Тем более в тот самый момент, когда он с семьей отправился в Европу.

— К черту военно-морской флот! К черту Астора! В те дни я получил надежное подтверждение, что нахожусь на верном пути и с помощью стоячей волны можно передавать любое количество энергии в любую точку планеты. Кстати, в Колорадо-Спрингс я тоже экспериментировал с вакуумным лампами.

— Ваши дневники, которые вы вели в то время, этого не подтверждают. Судя по вашим записям, вы уделили этим темам 6 % времени. Львиную долю рабочего времени заняла разработка передающего устройства, в частности генератора высокочастотных токов большой мощности (около 56 %). Приблизительно 21 % вы посвятили приемникам слабых сигналов, 16 % — измерению емкости вертикальной однополюсной антенны и остальным работам только 6 %, причем вакуумные лампы не упоминались ни разу. Конечно, результаты ваших исследований впечатляют — вы разработали конструкцию большого высокочастотного излучателя с тремя колебательными контурами, потенциал которых достигает 10 миллионов вольт, опробовали различные варианты приемных устройств с одним или двумя когерерами со специальными контурами смещенного возбуждения, производили измерения электромагнитного излучения электрических разрядов в природе, разработали измерительные методики, до сих пор применяемые в радиотехнике, продумали устройство модулятора, антенн с параллельным питанием и т. д. Грядущую расу особенно поразили ваши достижения в области шаровых молний. Вы единственный, кто мог создавать их искусственным путем.

При всем том ваши слова насчет связи с Парижем не были только фигурой речи. Вы всерьез надеялись решить проблему передачи электромагнитного сигнала на большие расстояния, разве не так?

Старик не ответил. Попросил выключить свет и отвернулся.

Потомки не спешили покидать спальню. За время общения с несносным фантазером успели набраться опыта. Как искушенные психонавты мы не теряли уверенность — старик вряд ли остановится на полпути и сделает все, чтобы привлечь внимание грядущей расы.

Он будет бороться до конца.

Он попытается развернуть будущее лицом к себе.

Хриплый стон родился в груди старика. Он попытался приподняться на локтях, затем рухнул на кровать.

Затих, задумался.

Через несколько мгновений щеки его порозовели.

Потомки сгрудились вокруг него.

Скоро к нему вновь вернулась способность изобретать. Она наложилась на воспоминания. Что ни говори, а полгода в Колорадо-Спрингс были лучшими годами его жизни.

В те дни уверенность в будущем не покидала его. Груз ошибок казался ничтожным, финансовая поддержка была обеспечена контрактом с Астором, он сумел обзавестись необходимым оборудованием. Электрическая стихия покорно отзывалась на призывы-импульсы его трансформатора, настроенного в резонанс с могучей, высотой в пятнадцать метров катушкой.

Это ли не счастье слышать гудение собранного им в просторном деревянном амбаре генератора, позволившего напрямую влиять на электрический фон не только на прилежащих к лаборатории территориях, но и на всей планете?! Как только с помощью поднятой на высоту антенны удастся оседлать стоячую волну, вопрос о передаче любого количества энергии был бы решен.

Покоренная стихия безропотно понесла бы модулированные сигналы всем, кто желал бы подключиться к Всемирной системе.

Если прибавить, что, по сообщениям Шерфа, весь мир, затаив дыхание, следил за его опытами по установлению космической связи, будущее осязаемо вступало в свои права…

Глава 2

Июль, 1899 год

Колорадо-Спрингс, штат Колорадо

Нам открылся прорисованный до мельчайших деталей пейзаж, открывавшийся с порога лаборатории. Площадка была выбрана рядом с Озерным проспектом — это вниз по Пайкс-пик-авеню (в настоящее время главному проспекту Колорадо-Спрингс) — до пересечения с Койот-стрит.

В высоком деревянном, напоминающем амбар здании с раскрывающейся, как у астрономических обсерваторий, крышей был смонтирован усиливающий трансформатор. Он состоял из двух катушек. Первичная представляла собой витки, намотанные на огромное, высотой 12 метров, заборообразное основание. Вторичная катушка «усиливающего передатчика», расположенная внутри первой, соединялась с мачтой, возвышавшейся на 60 метров над землей и заканчивавшейся медным шаром диаметром в один метр. Мачта состояла из отдельных секций и могла удлиняться или укорачиваться. Благодаря тому, что крыша над зданием была раздвижной, вокруг вторичной катушки и мачты на значительном расстоянии не было никаких предметов.

Все обмотки этих катушек были рассчитаны так, что при пропускании через первичную катушку тока напряжением в несколько тысяч вольт во вторичной катушке можно было получить ток весьма высокого напряжения и высокой частоты. При разрядке этой катушки на землю напряжение достигало нескольких миллионов вольт при частоте до 150 тысяч периодов в секунду.

Оборудование лаборатории состояло не только из описанного усиливающего трансформатора, но и из множества других аппаратов, главным образом индукционных катушек с различными характеристиками обмоток, а также многочисленных регистрирующих приборов.

16 июня Тесла приступил к основному эксперименту. Рабочие получили указание выкопать рядом с источником воды яму глубиной восемь метров и закопать там медную пластину размерами два на полтора метра. На пластину постоянно сочилась вода, смачивала ее и улучшала контакт, однако сухая земля и камни мешали эффективному заземлению. Тем не менее при «подаче импульса малочувствительные принимающие устройства, расположенные в восьмидесяти метрах от лаборатории и имеющие контакт с грунтом, начинали реагировать. Несмотря на большое сопротивление земной поверхности, электромагнитное излучение фиксировалось надежно».

Во время следующих серий помощник Теслы Левенштейн занимался передатчиком, а Тесла — своими многочисленными приемниками.

Левенштейн вспоминал: «Я отвечал за большой передатчик, посылающий сквозь землю импульсы по двум разнесенным кабелям. Мистер Тесла давал мне инструкции, согласно которым я через определенные промежутки времени поочередно включал и выключал осциллятор. Сам он выходил из здания и отправлялся по окрестностям. Не могу сказать точно, на какое расстояние он удалялся…» В 1916 году Тесла утверждал, что иногда ему удавалось улавливать сигналы на расстоянии десяти миль от станции.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— Эй, где вы там?

Окрик заставил потомков поторопиться.

Мы все сгрудились возле постели.

Изобретатель справился с приступом. Его взгляд обрел предыдущую предприимчивость и неукротимую склонность к изобретательству.

— Первое предупреждение я получил 4 июля, когда в окрестностях Колорадо-Спрингс во время серии ночных наблюдений разразилась невиданная в этих местах гроза. Ее нелегко забыть по ряду причин. Во первых, это было великолепное зрелище — за два часа мощность разрядов составила не менее 10–12 тысяч вольт. Некоторые молнии отличались поразительной яркостью и состояли из десяти или двадцати ответвлений.

Скоро гроза стала затихать, реже доносились раскаты грома. Затем над горами установилась странная наэлектризованная тишина. Гроза удалилась на невероятное расстояние, а мои приборы по-прежнему реагировали на электрические импульсы. Более убедительного свидетельства существования стоячих волн трудно было придумать.

От чего они могли отражаться?

Я был уверен — их экранировала земля. Я принялся тщательно измерять дистанции до узловых точек. Мысль о том, что это чудо вполне можно воспроизвести с помощью моего осциллятора, придавала мне энергии.

Затем на шкалах приборов обнаружилась странная периодичность разрядов. Я не поверил глазам — неужели этот ряд сигналов имеет какой-то смысл? Приглядевшись, я обнаружил — стрелки подрагивали с точностью азбуки Морзе. Это не могло быть случайностью. Догадка не заставила себя ждать — кто-то пытался связаться со мной.

Я лихорадочно бросился записывать сигналы. Знаете, что у меня вышло?

Потомки затаили дыхание.

— «Прекрати и уезжай!» Наступила долгая пауза.

Старик поднялся с постели, закурил, зашелся в кашле, наконец ткнул в потомков дымящейся сигаретой.

— Это было невероятно! Это походило на предупреждение. Сразу вспомнил о зловещем оке, но как всякий естествоиспытатель сразу отверг эту нелепую гипотезу. Я скорее мог бы поверить, что связь со мной установило само электричество! Или наши соседи по Солнечной системе! Мысль о марсианах родилась сама собой, тем более что сигналы были смазанные, с пробелами, их можно было по-разному интерпретировать. Повторяемость едва улавливалась. В конце концов мне удалось зафиксировать сообщение, и это главное. У меня кружилась голова — тайна электричества наконец явила себя в своей зловещей полноте. На испуг, нервное возбуждение можно списать случай в горах, но не запись на бумажной ленте. Выходит, пронзая атмосферу мощными разрядами, я задел электричество за живое и оно откликнулось. Об этом нельзя было заявить открыто, но и отказаться от дальнейших экспериментов тоже было невозможно. Выход один — сослаться на марсиан, на венерианцев, мне все равно. Это должно было привлечь энтузиастов, с их помощью я мог бы продолжить эксперименты.

После короткой паузы он добавил:

— Шерф засыпал меня телеграммами, в которых сообщал о нарастающем недовольстве Астора. Я решил не обращать на Джона внимания. В августе мне прислали приглашение на банкет в честь дня рождения императора Франца-Иосифа. Я приказал выбросить его в корзину. Письма также приходили из Австрии, Индии, Австралии и Скандинавии. «В последнем, — писал Шерф, — содержится предложение производить новое освещение для Швеции, Норвегии и Дании». Все это казалось мне ничтожным, все должно было отступить. На многочисленные деловые запросы я отвечал: «Скажите им, что я в научной экспедиции и вернусь через несколько недель».

Своим открытием я поделился только с Джорджем, да и то конфиденциально: «Дорогой мистер Шерф, я получил сообщения с облаков на расстоянии ста миль». А еще два дня спустя: «Мы только что закончили подготовку: теперь начинается серьезная работа».

* * *

Это было логичное, я бы сказал, ожидаемое объяснение. Вполне в духе Теслы. Ездоки в незнаемое никогда не отступают перед трудностями, будь то природная стихия, предупреждающий жест судьбы или необходимость убедительно объяснить причины неудачи. Он был не первый, кто готов был выдать желаемое за действительное.

Дерзкое решение.

И сколько фантазии!

Кстати, в дневниках Теслы нет ни слова о межпланетном контакте. Свое «открытие» он решил подбросить исподволь. Впервые он упоминает о нем в письме к Луке-Джонсону:

«Дорогой Лука,

Все преследуют меня после того, как я был избран „марсианами“. Мой друг Дж. Кольер уговорил меня выступить с краткой речью, посвященной межпланетной связи.

Искренне ваш Никола Тесла».

Есть еще одно свидетельство.

Во время пребывания в Колорадо в рождественском послании местному обществу Красного Креста, «когда его члены попросили его указать одно из самых величайших достижений, возможных в течение следующих ста лет», Тесла написал: «Я наблюдал электрические импульсы, которые казались необъяснимыми. Хотя они были слабыми и неуверенными, они дали мне твердую веру в то, что в один прекрасный день все жители Земли как один поднимут глаза к небу с любовью и благоговением, пораженные радостным известием: „Братья! У нас есть послание из другого мира, неизвестного и далекого. В нем говорится: „Один… два… три!“, что соответствует букве „S““».

Итак, не «прекрати и уезжай!», а куда более понятный знак. Такая нестыковка, однако, ничуть не смутила старика.

Он решительно заявил:

— Я открыл публике все что мог. Я несколько раз касался этого случая.

— Это так, но чем дальше от Колорадо-Спрингс, тем решительнее вы высказывались в пользу осуществленного сеанса космической связи. Особенно интересна редакционная врезка, предваряющая вашу статью «Диалог с планетами», помещенную в журнале «Collier’s Weekly» в феврале 1901 г:

«Поразительное сообщение, сделанное недавно Никола Теслой о том, что он получил послание из глубин межзвездного пространства. Сигнал от обитателей Марса или Венеры, или другой родственной им планеты, был поначалу воспринят изумленным человечеством с большим недоверием, но в среде видных ученых… все большую поддержку находит мнение, что выводы г-на Теслы верны. Этой публикацией г-н Тесла впервые формулирует невероятное открытие, сделанное им в Колорадо-Спрингс. Он рассчитывает довести свои исследования до логического конца и установить связь с другими планетами Солнечной системы».

А вот отрывок из вашей статьи:

«Для осуществления дальнейших замыслов в 1899 году я уехал в Колорадо, где продолжил исследования. Одно из направлений, в частности, теперь нахожу даже более важным, чем беспроводная передача энергии. Я построил лабораторию в окрестностях Пайкс-пик. Чистый воздух в горах Колорадо создавал условия, чрезвычайно благоприятные для моих экспериментов, и результаты доставляли мне большую радость… Несколько лет тому назад было практически невозможно производить электрические искровые разряды длиной 6 или 9 метров, а я получил разряды, длина которых превышала 30 метров, и при этом без всяких затруднений…

Именно в процессе работы над ними я впервые обнаружил те загадочные явления, которые вызвали такой исключительный интерес. Я завершил работу над устройством, чувствительным до такой степени, что, находясь в своей лаборатории в горах Колорадо, мог воспринимать своего рода импульсы земного шара, отмечая все электрические изменения, происходившие в радиусе 1100 миль…

Никогда не смогу забыть первые ощущения, которые испытал, когда до моего сознания дошло, что я наблюдал нечто, возможно, имеющее непредсказуемые последствия для человечества. Я ощутил себя присутствующим при рождении нового знания или при прикосновении к великой истине. Даже теперь я временами переживаю состояние потрясения и вижу свой прибор воочию, как если бы он действительно был передо мной. Мои первые результаты наблюдений, несомненно, вселили в меня ужас, так как в них присутствовал элемент сверхъестественного, и я был один в лаборатории ночью, но в то время у меня не возникло мысли о том, что эти возмущения были разумно управляемыми сигналами…»

И, наконец, вполне вразумительный, но мало связанный с предыдущим восхищением «сверхъестественным» финал:

«На современном уровне развития не будет непреодолимых препятствий для создания машины, способной передать сообщение на Марс. Не возникнет и больших трудностей в фиксировании сигналов, переданных нам обитателями этой планеты, если они окажутся квалифицированными электротехниками. Если связь будет когда-нибудь установлена, пусть даже в самой примитивной форме, например просто в виде последовательного ряда чисел, прогресс в области коммуникации, наполненной большим смыслом, будет стремительным. Абсолютная уверенность в получении и взаимном обмене сообщениями будет достигнута, как только мы сможем отреагировать числом „четыре“, отвечая на сигнал „один, два, три“. Если бы марсиане или обитатели любой другой планеты послали нам сообщение, они сразу бы поняли, что мы получили их послание сквозь бездну пространства и отправили ответ. Передавать знания таким способом хотя и весьма трудно, но все же возможно».

* * *

Хитрость заключается в том, что Тесла так и не обозначил источник сигнала, а его туманные намеки до сих пор вызывают недоумение специалистов. Спустя двадцать лет, в 1921 году он пишет:

«Некоторые могут глумиться над возможностью контакта с нашими соседями по Вселенной, например с Марсом, или считать это розыгрышем, но я говорил об этом совершенно серьезно с тех самых пор, как сделал первые наблюдения в Колорадо-Спрингс…

В то время в округе не существовало другой беспроводной станции, кроме моей, которая могла бы производить ощутимые сигналы в радиусе более нескольких миль. Более того, условия, в которых я работал, были идеальными, и я обладал всеми необходимыми навыками. Характер отмеченных сигналов исключал возможность их земного происхождения, и я также отбросил вероятность влияния Солнца, Луны и Венеры. Как я уже говорил, сигналы представляли собой ритмичное повторение чисел, и последующие исследования убедили меня в том, что они исходили от Марса — самой близкой к Земле планеты».^[56]

Обратите внимание на небольшие изменения по сравнению со статьей-первоисточником и с письмом в общество Красного Креста. В статье за 1901 год Тесла не называет Марс единственно возможным источником импульсов. Он говорит о Венере или других планетах. А в статье за 1921 год он исключает Венеру. Ясно, что мнение переменилось после того, как было высказано предположение о невозможности жизни на Венере. В 1907 году «после зрелых размышлений и исследований» Тесла сам приходит «к положительному заключению о том, что сигналы шли с Марса».

Почему?

* * *

Теперь о Маркони.

Летом 1899 года в присутствии представителей британского адмиралтейства и французского флота он тоже проводил серии опытов с радиосвязью.

28 июля — в тот день, когда Тесла предположительно зафиксировал сигналы с Марса, — Маркони с помощью своего беспроводного аппарата передал сообщения с корабля на корабль на расстояние тридцати, пятидесяти пяти и восьмидесяти шести миль. Вероятнее всего, он отстучал букву «S», чтобы проверить, примут ли ее на другом судне. Если Тесла следил за своими приборами в полночь, то в Англии в это время было приблизительно восемь утра, так что время тоже совпадает.

Передатчик у берегов Англии был настроен на частоту принимающего оборудования в Колорадо. Осознание этого факта скорее всего пришло к Тесле в 1906–1907 годах. Так, по стечению обстоятельств великий изобретатель угодил в ловушку, устроенную собственными руками. Дать конкретное, точно зафиксированное описание принятых сигналов значило подтвердить успех Маркони. На это он пойти не мог, и, вместо того чтобы взглянуть правде в глаза, «мрачный венгр» продолжал цепляться за сверхъестественные объяснения. К 30-м годам прошлого века в научной среде возобладало мнение, что на Марсе, тем более на Венере вряд ли возможна жизнь, так что изложить потомкам сказку о разговоре с Марсом старик не решился. На свет была извлечена куда более убедительная догадка.

Догадайтесь, какая?

Вот именно!

Надо признать, это воистину страшно, когда полутораметровый, правдоподобный до самых мельчайших подробностей глаз начнет в упор рассматривать тебя. Автор столкнулся с этим на экспериментальном полигоне, расположенном на берегу озера Балхаш в Казахстане. Там в бетонированном экспериментальном корпусе проводились испытания лазерного луча большой мощности, в частности его прохождения по оптическому каналу. В качестве одного из устройств, ломающих траекторию движения светового потока, применялись громадные сверхточные отражающие поверхности, или зеркала, стократно увеличивающие любую деталь и объект на коже. В результате изображение приобретало мало сказать зловещее, но подавляющее всякое здравомыслие свойство. Некоторые просто теряли голову и падали в обморок, пусть даже это были их собственные очи.

* * *

Проблемы, оживляющие всякую человеческую комедию, начались у Теслы после спешного возвращения в Нью-Йорк.

Потомки поинтересовались:

— Уж не бегства ли? Эксперимент в Колорадо оказался дорогостоящим предприятием?

— Ни в коем случае! — возразил старик.

— Тогда зачем в октябре 1903 года вы вновь посетили Колорадо-Спрингс? Судя по сообщениями местной газеты, ваша лаборатория все еще находилась там. 2 июля 1904 года она была продана по цене деревянного строения. Приборы были вынесены и складированы так, чтобы вы могли в любое время забрать их. Возможно, вам просто нечем было оплатить счета за электричество и воду.

— Поймите, моя работа требовала жертв!

— И в результате вы потеряли доверие вашего спонсора.

* * *

Всю весну и лето 1900 года Джонсоны уговаривали ученого отправиться с ними на отдых в штат Мэн, но тот был слишком занят попытками наладить отношения с Астором. Не имея возможности продолжать работу, пока не будут решены финансовые вопросы, Тесла, отказавшись от отдыха, предпринимал все новые и новые попытки связаться с супермиллионером.

«24 августа 1900 года.

Любезный полковник Астор,

Я до сих пор вспоминаю, как вы однажды сказали мне, что, если ваши денежные вложения окупятся, вы с радостью поддержите меня в моем начинании. И я искренне, а не из эгоистических побуждений, надеюсь, что с тех пор ваши намерения не изменились. На моем изобретении можно заработать не менее 50 000 000 долларов (осцилляторы, моторы и система освещения). Вам это может показаться преувеличением, но мне кажется, причем вполне искренне, что, наоборот, я недооцениваю их возможности.

Неужели вы что-то имеете против меня? В это трудно поверить, но по-другому я не могу объяснить ваше молчание…»

Еще весной Астор ответил: «…Очень рад был получить ваше письмо и встречусь с вами», однако, сославшись на непредвиденные обстоятельства, от конкретных обязательств уклонился. Также он поступал и в дальнейшем. Тесла продолжал забрасывать его письмами, рассказывал об успехах своих осцилляторов, флуоресцентного освещения и «беспроводного» предприятия, «коммерческая ценность которых при правильном подходе практически неизмерима», однако тот продолжал избегать его.

Джон Астор никогда прямо не высказывал Тесле своего недовольства, но по свидетельству современников он мало сказать был раздосадован — Астор буквально лопался от гнева. Он считал, что его обвели вокруг пальца — вместо того чтобы заняться своими осцилляторами и холодным светом, как изобретатель обещал в 1899 году, тот отправился в Колорадо-Спрингс для проведения каких-то фантастических, за гранью здравого смысла экспериментов. Более того, он даже не поставил в известность своего спонсора, а это было прямым нарушением контракта. Хотя у Астора были средства, однако он не хотел вкладывать деньги в скользкое дело.

В чем-то он был прав.

Здесь невольно вспоминаются восьмидесятые — начало девяностых годов XIX века. Это была золотая пора Никола Теслы, когда он двадцатилетним молокососом дни и ночи трудился на Эдисона и заодно доводил до практического применения свой многофазный двигатель переменного тока. В начале девяностых он выложил на стол Вестингаузу сорок патентов на конкретные изобретения, которые легли в основу нового способа передачи электроэнергии на большие расстояния.

А чем Тесла мог порадовать Астора?

Результатом почти годовой работы в Колорадо-Спрингс оказались три заявки на беспроводную передачу энергии (не осуществленные до сегодняшнего дня. — Прим. авт.) и несколько десятков фотографий, изображавших изобретателя в окружении электрических разрядов. На одной из них, разлетевшейся по всему миру, Тесла сидит в кресле, а над его головой сверкают искусственные молнии. К сожалению, это был фотомонтаж, как, впрочем, и все те сногсшибательные на первый взгляд победы, о которых великий изобретатель рапортовал в непомерно многословной и невразумительной статье, опубликованной в «Сенчури» в июне 1900 года под названием «Проблема увеличения энергии человечества».

Первый вариант статьи поверг в шок даже Луку-Джонсона, лучшего друга изобретателя. Роберт оказался в тупике. Ни он, ни главный редактор не могли позволить себе опубликовать это длинное, противоречивое, абстрактное, философское сочинение, в котором не было ни одного солидного научного доказательства осуществимости проекта! Это могло всерьез повредить репутации журнала. В то же время они не считали себя вправе просто взять и вычеркнуть те части, которые им не нравились, поскольку имели дело с гением и другом, подарившим журналу две талантливые статьи, благотворно повлиявшие на престиж и тираж издания.

Роберт три раза возвращал статью. Он умолял изобретателя «не писать метафизически» и дать «что-нибудь информативное» — простенькое, общеобразовательное, о «телеавтоматах» и беспроводной связи. Джонсон планировал украсить материал изображением лодки с дистанционным управлением, а также фантастическими фотографиями из Колорадо, но у нашего героя, надо понимать, были другие намерения. Он создал опус в двенадцать тысяч слов, в котором с философских позиций, не без намеков на Вивекананду, изложил свои идеи о воспитании сверхчеловека посредством укрепления воли и избавления от желаний, о связи души и божественного начала, о соотношении праны (жизненной силы) и акасы (эфира), эквивалентных Вселенной. И конечно, о силе и материи.

Этот апокалипсический трактат о человеке и роли технологии во всемирной истории, по мнению автора, должен был стать «библией» научно-технического прогресса.

Исследователи и биографы Теслы обычно умалчивают о конкретном содержании этой многозначительной статьи. Чаще всего «Проблема увеличения энергии человечества» преподносится в качестве неопровержимого доказательства несравненного провидческого дара великого изобретателя — вон куда заглядывает наш герой!

В самое это!

Другие, отдавая дань гениальной прозорливости, позволяют себе излить скорбь по поводу равнодушия современников, не пожелавших прислушаться к откровениям Теслы. Только наиболее отважные исследователи, рискующие тронуть «святое», позволяют себе скрытую иронию.

Попробуем осмелеть до предела и трезвыми глазами взглянуть на этот текст, представленный в редакцию журнала сразу после возвращения из Колорадо-Спрингс. Эти страницы обладают несомненными достоинствами в деле сокрытия истины и наведения тени на плетень. Этот опус впечатляет настолько, что становишься в тупик — с кем мы имеем дело — с малограмотным философом или свихнувшимся спасителем человечества? Не в интересах правды, а исключительно в интересах истины автор вынужден процитировать некоторые откровения супергения и «провозвестника новой эры», тем более что это цитирование несомненно поможет прояснить закулисную сторону человеческой комедии, о которой, ссылаясь на грандиозность свершений, обычно предпочитают умалчивать.

Цитаты даются с пояснениями и без всякой иронии. Автор придерживается того мнения, что ирония является чумой нашего времени. Эта как бы «насмешка», а точнее, презрение позволяет повысить собственную значимость, оскорбить любое чувство, высмеять самый благородный порыв. Ирония безжалостна, бесчеловечна, пуста, лишена способности творить. Она превращает человека в надменного скота, считающего допустимым оскорблять невинных, терзать слабых, насмехаться над мудрыми.

Это сказал небезызвестный граф Сен-Жермен, а ему можно верить, тем более когда речь заходит о Тесле. Здесь как ни с каким другим историческим персонажем необходима полная сосредоточенность и дотошность.

Прежде всего смущает сама постановка вопроса об «увеличении массы человека и всего человечества», о которой в начале так многословно говорит герой. Под «массой» здесь понимается реальная масса каждого индивидуума и всего человечества в килограммах.

Или тоннах! Размерность автор великодушно не уточняет.

К этой «массе», по мнению автора наделенной определенными высшими свойствами, исходящими из творческого жизненного начала, вполне приложимы физические законы. Главное требование к прогрессу — это увеличение «массы».

Пусть даже так, но какие выводы следуют из этого умозаключения?

«…Вряд ли есть необходимость утверждать, что все, что противоречит религиозным вероучениям и гигиеническим правилам, ведет к уменьшению массы. Виски, вино, чай, кофе, табак и другие возбуждающие средства такого рода несут ответственность за сокращение многих жизней, и их следует употреблять умеренно. Но я не считаю, что суровые меры подавления привычек на протяжении многих поколений достойны похвалы. Благоразумнее проповедовать умеренность, чем воздержание».

«…Азартные игры, повышенная активность в бизнесе и возбуждение, в особенности на бирже, являются причиной большого уменьшения массы, в особенности потому, что каждый отдельный человек, о котором идет речь, представляет собой частицу огромной ценности. Отсутствие внимания к первым симптомам болезни и легкомысленное небрежение к ним являются важными факторами смертности…»

«…Каждый должен рассматривать свое тело как бесценный дар Того, кого он любит более всех. Тело каждого человека — это изумительное произведение искусства неописуемой красоты и мастерства выше человеческого понимания, которое настолько искусно и хрупко, что его можно ранить словом, вздохом, взглядом, запретом, мыслью. Порождающая болезни и смерть нечистоплотность есть не только саморазрушающая, но и в высшей степени безнравственная привычка. Сохраняя свои тела здоровыми и чистыми, не допуская в них инфекцию, мы выражаем свое благоговение перед высоким принципом, которым они наделены. Тот, кто следует гигиеническим правилам в таком толковании, проявляет себя, в определенной степени, действительно верующим…»

«…Многие из современных обычаев и тенденций тоже приводят к пагубным результатам. Например, светская жизнь, современное воспитание и образ жизни женщин, направленный на то, чтобы отвратить их от домашних обязанностей и поставить на один уровень с мужчинами, неизбежно опорочат заложенный в них облагораживающий идеальный образ, уменьшат способности к художественному творчеству, вызовут бесплодие и общее ослабление расы…»

И апофеоз!

«…Миллионы людей ежегодно умирают из-за нехватки продуктов питания, задерживая, таким образом, рост массы…»

Далее контрапофеоз:

«…Представляется, что с философской точки зрения пища не нужна. Мы можем представить себе организованные сущности, живущие без пищи, получающие всю необходимую для осуществления жизненных функций энергию из окружающей среды. Мы имеем очевидное доказательство существования созидательного принципа в кристалле, и, хотя не можем понять жизнь кристалла, он тем не менее живая сущность. Кроме кристаллов могут быть другие, также индивидуализированные материальные системы сущностей, возможно, в газообразном состоянии или образованные из субстанции, еще более тонкой. Допуская такую возможность — более того, вероятность, мы не можем неопровержимо отрицать существование организованных сущностей на планете только потому, что на ней нет условий для существования жизни в нашем понимании. Мы даже не можем с полной уверенностью утверждать, что некоторые из них, возможно, не существуют здесь, в нашем мире, прямо среди нас, так как их конституция и жизненные проявления могут быть такими, что мы просто не в состоянии воспринять их…»

И, наконец, практические рекомендации:

«…Чтобы существенно увеличить продуктивность почвы, ее следует искусственно удобрять с большей эффективностью…»

«…Не может быть сомнений, что из всех фрикционных противодействий невежество более всего тормозит развитие человечества. Не без основания великий мудрец Будда сказал: „Невежество есть величайшее зло в мире“. Трение, возникающее от невежества и намного возрастающее по причине существования многочисленных языков и народов, можно уменьшить лишь путем распространения знаний и унификации разнородных элементов человечества…»

И так далее…

* * *

Возникает законный вопрос — это все, что супергений узнал в Колорадо-Спрингс? Согласимся с тем, что «человек — это машина, воплощающая высокий принцип», но какое это имеет отношение к передаче энергии на расстояние, к заказанным Астором осцилляторам и вакуумным лампам?

Теперь более чем очевидно, что Астора, человека романтического, но не утратившего здравый смысл, более всего должна была возмутить не мелочная охота за его деньгами, а именно эта статья в «Сенчури», после которой вся переписка с «провозвестником нового века» приобрела для выпускника Гарварда какую-то опереточную, исключающую здравый смысл подоплеку.

Кили обходился Астору куда дешевле, а здесь чувствовался планетарный размах.

Возможно, Тесла уже в те годы посчитал себя полубогом, а Астора простаком, которому можно безнаказанно втирать очки? Эту статью, кстати, получившую мировую известность и вызвавшую множество самых благожелательных откликов, можно было посчитать ловким пиар-ходом, хитроумной уловкой, с помощью которой «мрачный венгр» попытался выманить у здравомыслящего американского супермиллионера деньги на свои сногсшибательные, но туманные фантазии.

Это только одна из версий, и, на взгляд автора, не совсем правдоподобная, хотя доля истины здесь несомненно присутствует. Потомки не могли отказать умирающему, оказавшемуся один на один с будущим, в искренности. Точнее в фанатичной, не замутненной никакими обыденными обстоятельствами приверженности великой мечте. В этом убеждают по крайней мере два обстоятельства. Во-первых, в эти же дни Тесла отправил агента в Британию, чтобы тот подыскал подходящее место для строительства принимающей станции. Другими словами, даже в этих трудных обстоятельствах изобретатель продолжал работать над проектом трансокеанской радиовещательной системы.

Во-вторых, используя полученные в Англии роялти, Тесла попытался заинтересовать своим Всемирным проектом Джорджа Вестингауза и попросил его одолжить несколько тысяч долларов.

Вестингауз, сохранивший некоторое чувства стыда за недоплаченные великому изобретателю роялти, дал ученому нужную сумму (чуть больше трех тысяч долларов), однако от участия в проекте отказался. Во время своего быстрого расширения и перехода к многофазной системе его компания и так истратила почти 70 миллионов долларов, так что владелец «Вестингауз электрик» просто не имел достаточно средств, чтобы ввязываться в новую авантюру. Тем более в компании с Теслой.

Натолкнувшись на откровенное нежелание Астора снабжать Теслу средствами, наш герой решил — бог с ним. К тому времени он в тонкостях освоил науку производить впечатление, пусть нулевой в смысле экономического эффекта выход работ в Колорадо-Спрингс, казалось, оборвал его надежды на состоятельного спонсора. При поддержке своего друга, художника Стэнфорда Уайта, и миссис Дуглас Робинсон^[57], он переключил внимание на другую фигуру, еще более здравомыслящую и жесткую.

Что касается Джона Джейкоба Астора, здесь самое время привести историю, случившуюся с богатейшим гражданином Америки на борту небезызвестного «Титаника», на котором он, доверившись чуду техники, с новой женой отправился к берегам Англии.

…Сразу после рокового удара Астор вышел из каюты и почти тут же вернулся с новостью — «Титаник» столкнулся с льдиной.

О происшествии он обмолвился исторической фразой:

— Я заказывал лед, но не так много.

Через некоторое время пассажиров первого класса попросили подняться из кают на прогулочную палубу. Асторы устроились среди спортивных снарядов на гимнастической площадке. Джон был невозмутим, он не проявлял беспокойства даже тогда, когда пассажиры начали занимать места в шлюпках: он считал, палуба огромного лайнера гораздо надежнее, чем перегруженные спасательные шлюпки.

Без четверти два ночи на палубе появился помощник капитана, который приказал спускать лодки, и только после этого Астор помог жене, ее горничной и сиделке забраться через иллюминатор закрытой прогулочной палубы в шлюпку № 4. Он предупредил помощника, что Мадлен «в деликатном положении», и спросил, можно ли ему присоединиться к ней. Помощник ответил, что мужчины должны оставаться на палубе, пока все женщины не займут места в спасательных средствах.

Астор, согласившись с тем, что он мужчина, кивнул, отошел в сторону и спокойно наблюдал за попытками пассажиров спустить на воду другие лодки. Говорят, он помогал другим женщинам занять в них места.

Его тело было поднято из воды 22 апреля — ровно через неделю после катастрофы.

Мадлен и остальные пассажиры шлюпки № 4 остались живы. У Мадлен в августе родился сын, при крещении он получил имя в честь отца — Джон Джейкоб Астор Пятый. Для российского читателя будет небезынтересно узнать, что дочь Астора от первого брака, Ава Элис Мюриэл Астор, впоследствии стала княгиней Оболенской, женой эмигрировавшего офицера, князя Сергея Оболенского.

Если верно, что каждому воздается по вере его, то душа полковника Астора должна сейчас обитать на Сатурне…

Глава 3

Многим, хотя бы понаслышке, знакомо английское наименование — Уорденклиф (Wardencliffe). Есть что-то неотразимо-притягательное в обозначении места, откуда один из великих зачинателей НТР пытался повелевать молниями.

Уорденклиф расположен на берегу пустынного залива, своим горлом выходящего в Атлантический океан. Это примерно в шестидесяти километрах к северу от Нью-Йорка на острове Лонг-Айленд. В полутора десятках километров находится небольшой городок Порт-Джеферсон. Свое название башня и лаборатория получили по имени бывшего хозяина этого участка земли, некоего Джеймса Уордена, директора Северной промышленной компании. Возможно, Тесла хотел польстить ему или у него были какие-то другие соображения, но в любом случае наименование получилось удачное, вполне сравнимое с такими примечательными обозначениями, как Бермудский треугольник, Филадельфийский эксперимент, Розвелл, как ледяные пещеры Антарктиды, в которых сбежавшие нацисты спрятали свои летающие тарелки. В Уорденклифе предполагалось установить первую из станций Всемирной системы, в задачу которых входила бы беспроводная передача энергии по всей Земле. Здесь возникло первое «гиблое место», «аномальная зона», стартовая точка многочисленных непуганых тайн, связанных с именем Теслы.

При всем скептическом отношении к Колорадо-Спрингс этот эпизод биографии изобретателя еще укладывался в границы научной парадигмы, точнее — естественнонаучного мировосприятия и экспериментально-логического метода познания окружающей действительности.

Определение, да простится автору, заумное, не каждому «по москам», однако в нашем случае точность в терминологии необходима для зрительно-ясного ощущения расстояния между понятием «научный эксперимент» и насквозь мистифицированным описанием результатов работ, выполненных в Уорденклифе. Эти страницы биографии «мрачного венгра» полярны по отношению к его действительно выдающимся достижениям прошлых лет.

Потомки поинтересовались у старика — почему так случилось?

Он не ответил.

Но и не прогнал назойливых психонавтов — вероятно, у смертной черты в его страдающем сознании реальные воспоминания окончательно слились с выдуманными им самим эпизодами, омраченными происками врагов.

Так случается.

Но в любом случае у каждого из аборигенов Земли в заначке всегда остается кусочек совести и огрызок истины. Никто пока не избежал последнего допроса, а что мог ожидать от будущего человек, пусть и великий, но с разодранной душой? Тесле удалось глубже других проникнуть в тайны электричества, к сожалению, кроме подлинных движений электронов и вращения магнитных полей, он разглядел там много такого, чего ни во времени, ни в пространстве не бывает. Такие зрительные диспропорции не предвещали в будущем старику ничего хорошего (что в общем-то и случилось), но так ли он был не прав в вызывающем отношении к таинственной сущности, отделявшей непознанное от познанного?

Так ли беспочвенны его посулы овладеть дармовой энергией?

Так ли безнадежна его интуиция насчет нараставших опасностей, отклоняющих вектор человеческих усилий от насущных потребностей человечества, в том числе и в овладении надежными и неограниченными источниками энергии?

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

Старик наблюдал за утренним Нью-Йорком.

Курил предпоследнюю сигарету в жизни. Курение давалось с трудом, прерывалось глухим кашлем. Жизнь утекала с каждой затяжкой, с каждым воспоминанием, среди которых нашлось место и очаровательным: «…Помнится, люди, жившие возле Уорденклифа, пугались моих экспериментов. Некоторые признавались, что за эти три года они больше бодрствовали, чем спали. Действительно, им посчастливилось познакомиться с поистине невероятными вещами».

Перед самым неприятным моментом — необходимостью потушить сигарету — старика вновь встревожило будущее. Как отчитаться перед грядущей расой? Как доказать, что ему удавалось «проводить расщепление атома без выделения какой-либо энергии»?

Как убедить, что открытие «лучей смерти», способных уничтожать сразу 10 000 самолетов на расстоянии 400 километров, даже если он и преувеличил их возможности, — было сделано из самых благородных побуждений?

Как объяснить, что «его мозг всеми своими активными зонами… непрерывно был занят решением технических задач, поэтому озарения были так часты и настолько удачны, насколько это вообще позволяет организация памяти»?

Как привлечь внимание к высказанной им догадке о существовании эфира?

«Известно, что чем плотнее вещество, тем выше скорость распространения в нем волн. Сравнивая скорость звука в воздухе со скоростью света, я пришел к выводу, что плотность эфира в несколько тысяч раз больше плотности воздуха. Но эфир электрически нейтрален и поэтому очень слабо взаимодействует с нашим материальным миром, к тому же плотность вещества, плотность материального мира ничтожна по сравнению с плотностью эфира. Это не эфир бесплотен — это наш материальный мир является бесплотным для эфира.

Несмотря на слабое взаимодействие, мы все же ощущаем его присутствие. Пример такого взаимодействия проявляется в гравитации, а также при резком ускорении или торможении. Я думаю, что звезды, планеты и весь наш мир возникли из эфира, когда по каким-то причинам часть его стала менее плотной. Это можно сравнить с образованием пузырьков воздуха в воде, пусть такое сравнение очень приблизительно. Сжимая наш мир со всех сторон, эфир пытается вернуться в первоначальное состояние, а внутренний электрический заряд в веществе препятствует этому. Со временем, потеряв внутренний электрический заряд, наш мир будет сжат эфиром и сам превратится в эфир. Из эфира вышел — в эфир и уйдет. Каждое материальное тело, будь то Солнце или самая маленькая частица, — это область пониженного давления в эфире. Поэтому вокруг материальных тел эфир не может оставаться в неподвижном состоянии. Исходя из этого, можно объяснить, почему эксперимент Майкельсона-Морли закончился неудачно».

— Разве в этом рассуждении нет логики? — поинтересовался старик.

Потомки, деликатно сгрудившиеся вокруг, охотно подтвердили — логика есть. Нет доказательств.

Тем не менее нереализованные проекты Теслы, даже те, в которых нет никаких секретов или технических тайн, до сих пор будоражат «моски». К ним относятся попытки передавать энергию по одному проводу или вообще без проводов. Что интересно, Тесла всегда охотно демонстрировал такого рода устройства. Они и сейчас повсеместно и не без успеха воспроизводятся фантазерами, правда, исключительно в виде фокусов или развлекательных трюков. Фантазеров немало, они продолжают подпитывать легенду своими восторгами, но их усилия напрасны.

— Почему?

Потомки попытались втолковать старику: эти идеи не рассматривают полный энергетический баланс в передаче и потерях или делают это неграмотно. Почему-то никто из восторженных поклонников великого мага и изобретателя не задумывается, что такие чудесные достижения должны были быть реализованы на тех же основаниях, как и его действительно дееспособные и эффективные изобретения.

Все эти заявки сопровождаются утверждениями о КПД, превышающим единицу, то есть при передаче энергии она еще и добавляется, кроме той, что была в источнике! Потомки не стали скрывать, что и в наш век существует множество статей, ссылающихся даже на патенты, где будто бы достигнут КПД, равный единице. Правда, чтобы оставаться в ладах со здравым смыслом, кое-кто утверждает, что добавочная энергия проистекает из эфира (вакуума, Образующей Воли Вселенной и тому подобных сущностей). И это несмотря на то, что пока ни в одном эксперименте, ни на каком уровне, ни при каких взаимодействиях не обнаруживается такая вот энергетическая утечка из пространства! А тут без усилий — просто при передаче электричества!

Старик развел руками.

* * *

Как известно, любые грандиозные предприятия, тем более такие знаменитые, как Уорденклиф, обычно начинаются со свадьбы.

Осенью 1900 года Дж. Пирпонт Морган объявил о бракосочетании своей дочери Луизы и своего будущего биографа Герберта Саттерли. Зрелище обещало быть великолепным, список гостей доходил до двухсот сорока человек. Среди приглашенных был и наш герой. В этом обществе «мрачный венгр» чувствовал себя как дома, там присутствовали многие его друзья, в том числе Джон Джейкоб и леди Астор, президент США Уильям Мак-Кинли, Томас Эдисон…

Морган был в отличном настроении и лично приветствовал каждого гостя теплым рукопожатием.

Тесле он заявил:

— Я прочитал вашу статью в «Сенчури», мистер Тесла. Я поражен…

Когда кто-то упоминает — с восхищением или с неприязнью — о «ненасытных акулах капитализма», имя Джона Пирпонта Моргана-старшего приходит на ум одним из первых.

Если не считать его современника Джона Рокфеллера, приказавшего засунуть бревно в нефтепровод своего конкурента, Морган — самая примечательная фигура в том историческом промежутке, который до сих пор по неистребимой марксистской привычке называют «началом эпохи монополистического капитализма». Впрочем, марксисты знали, что говорили, когда обозначили последнее десятилетие девятнадцатого века и первые полтора десятка лет двадцатого — до Первой мировой войны — временем «хищных биржевых конкистадоров».

Джон Пирпонт Морган-старший, безусловно, является самым запоминающимся символом той эпохи, как, впрочем, и знакомый нам Джон Астор, однако в отличие от владельца «Уолдорф-Астории», романтика и джентльмена, Морган был куда более сложной и гротескной фигурой. Главной его чертой можно считать отсутствие иллюзий и жалости к своим партнерам и конкурентам. Однако только этим замечательным свойством его характер ограничить нельзя. Знаменитый финансист покровительствовал молоденьким танцовщицам, являлся ярым собирателем произведений искусства. За несколько десятков лет он перевез на Северо-Американский континент много из того, чем гордилась старушка Европа, — от византийских медальонов одиннадцатого века и «Библии Гуттенберга» до картин Рембрандта и первых набросков романов Ч. Диккенса, так что искать в нем прототип бунинского «господина из Сан-Франциско» было бы неверно.

Но прежде всего это был матерый волк, охотившийся на свои жертвы в биржевых джунглях капитала. Морган был создателем первой финансовой империи в США. Он также считается основателем шести индустриальных гигантов: «Америкэн телефон энд телеграф», «Дженерал электрик», «Интернэшнл Харвестер», «Юнайтед стейтс стил корпорейшн», «Вестингауз электрик корпорейшн» и «Вестерн юнион». Враги и друзья называли его Юпитером, его репутацию никто не подвергал сомнению. Моргану удалось построить международную банковскую империю, по мощи и узнаваемости бренда сравнимую с банковскими домами Ротшильдов и Берингов.

Его философское кредо — долой конкуренцию! Он открыто заявлял, что соперничество за долю на рынке обескровливает предприятия, а потому Джон Пирпонт Морган массово скупал компании и прослыл мастером слияний и поглощений.

Не занимая никакой государственной должности, Дж. П. Морган контролировал массовый перелив капитала из Европы в Соединенные Штаты. На закате лет, фактически действуя на свой собственный страх и риск, Морган спас от краха Нью-йоркскую фондовую биржу.

Родился он в семье американского финансиста Джуниуса Моргана. В детстве был слаб здоровьем и страдал от кожных заболеваний, воспаления легких, артрита, легкой формы эпилепсии. Соседи говорили, что у маленького Джона дурная кровь, и это была чистой воды правда.

Морган-старший воспитывал сына железной рукой — наследник должен был превзойти отца. Джуниус строго следил за тем, чтобы сын правильно выбирал себе друзей, частенько переводил его из школы в школу и не баловал душевным теплом — мальчику, по полгода проводившему в постели, отчаянно не хватало любви. Но, несмотря ни на что, Джон Пирпонт Морган исхитрялся расти смышленым, веселым и бойким мальчишкой. Он никогда не делал уроков и тем не менее отлично учился, обожал животных и ужасно любил экскурсии в лес и в горы.

Высшее образование Джон получил в Германии, в Геттингенском университете, затем вернулся на родину и попытал счастья в Нью-Йорке. Начал с пяти акций Тихоокеанской почтово-пароходной компании по 63 доллара каждая. Отец не одобрил сделку — мол, суда компании не раз терпели кораблекрушения, а акциями предприятия спекулировали все кому не лень. Так и вышло. Год спустя Моргану пришлось продать пакет акций с общим убытком почти в 1,5 тысячи долларов. Следующая попытка — на взятые в долг у отца деньги он купил одну акцию Центральной мичиганской железнодорожной компании. Через месяц молодой человек продал бумагу со 100-процентной прибылью.

Во время Гражданской войны (1861–1865 гг.) вошедший во вкус Джон Морган на время изменил ценным бумагам и взялся за торговлю оружием. В начале войны он вместе с компаньонами приобрел у южан вышедшие из строя винтовки и продал их северянам, заработав на этой сделке 25 % чистой прибыли. Дело о спекуляциях с оружием попало в комиссию американского конгресса, однако к ответственности Пирпонта Моргана не привлекли — его выручили связи в правительстве.

Вскоре за счет махинаций на государственных банковских билетах заработки Джона Пирпонта удвоились. Затем последовали проделки с валютой и золотом. Джон начал оптово скупать в Нью-Йорке «презренный металл» и перепродавать его в Англию. Когда в Нью-Йорке стало катастрофически не хватать золота, он и его напарник продали остававшийся у них драгметалл, заработав на этой операции 132 тысячи долларов чистой прибыли.

Конкуренты и коллеги Моргана с Уолл-стрит сочли сделку проявлением необычайной смекалки, и репутация молодого спекулянта не пострадала. Только отец Джуниус был вне себя. Спекуляции на золоте во время кризиса валютной системы в США Джуниус считал неэтичными. Старый Морган пригрозил сыну разрывом профессиональных отношений и разделом банковского имущества. Впрочем, свои угрозы он не воплотил в жизнь, а вместо этого подыскал непослушному сыну компаньона-наставника. Впрочем, подчиняться наставнику молодой Морган не захотел и, реорганизовав банк, отправил того в отставку.

Вскоре небольшой банк Джуниуса превратился в финансовую империю.

К тому моменту в полной мере выявился еще один талант Моргана — виртуозное умение улаживать корпоративные конфликты.

И вовремя!

После Гражданской войны в США начался промышленный бум. Сеть железных дорог с невообразимой скоростью начала покрывать Соединенные Штаты. Джона очень заинтересовал этот новый вид бизнеса. Строительство в то время существенно зависело от банковских учреждений, кредитовавших железнодорожные компании. Многочисленные акционеры и держатели облигаций железнодорожных компаний не могли эффективно контролировать деятельность менеджеров. А потому вместо акционеров такими предприятиями часто управляли банкиры.

В 1869 году крупный американский бизнесмен Джей Гоулд попытался отобрать у Пирпонта контроль над небольшой железнодорожной компанией. Гоулд хотел присоединить ее к своей Эрийской железной дороге. Когда Пирпонт отправился в Европу, Гоулд вместе с компаньоном Джеймсом Фиском начал скупать акции, Фиск даже пытался силой захватить собственность конкурента. Когда Морган вернулся в Нью-Йорк, он первым делом докупил 600 акций своей компании и отправился в суд — подавать иск на Гоулда и Фиска. Суд Морган выиграл и… сдал железную дорогу Гоулду в аренду сроком на 99 лет.

Помимо железных дорог, Морган интересовался и другими отраслями. Банк Моргана участвовал в создании крупнейшей сталелитейной компании «Юнайтед стейтс стил корпорейшн», электротехнической фирмы «Дженерал электрик», финансировал пассажирские перевозки в Атлантике.

Каждой весной Морган на три месяца уезжал в Европу и методично, так, как будто приводил в порядок молотилку или паровоз, восстанавливал нервы — затем брался за работу. За девять месяцев Джон успевал сделать столько, сколько другим не удавалось и за двенадцать. Морган по-прежнему много болел, но ему удалось настолько сжиться со своими хворями, что они почти не досаждали ему.

Он контролировал все и вся, не упускал ни одной детали, носил с собой дюжину записных книжек, а когда его бизнес так разросся, что один человек уже не мог за всем уследить, поменял блокноты на такое же количество помощников. Его агрессивная, напористая и колючая манера вести переговоры поражала воспитанных в добропорядочном викторианском духе партнеров. Морган первым на постоянной основе ввел в бизнес законы военного времени. Высшую меру — расстрел — здесь заменяло самоубийство.

Говорили, ему была свойственна сатанинская безжалостность, и тот, кто задел его самолюбие хотя бы по мелочи или попытался навязать свою волю, не мог рассчитывать на пощаду.

Говорили, что он нежно любит кошек и собак, помогает бедным, верен друзьям, великодушен по отношению к женщинам.

Говорили, что взгляд его больших, широко расставленных глаз не могут выдержать даже очень сильные люди: это все равно что смотреть на прожектор несущегося прямо на тебя паровоза.

Это, конечно, преувеличение, свойственное писакам, пытающимся с достойной лучшего применения неукротимостью отыскать сенсации в самых обыденных сценах человеческой комедии.

Куда большее впечатление производил нос Джона Моргана. С юности магнат страдал кожными заболеваниями, и его свекольно-красный бесформенный отросток (на официальных фотографиях подретушированный) часто распухал и покрывался бородавками.

Торговец произведениями искусства, имевший несчастье столкнуться нос к носу с разгневанным Морганом, так описывал этот случай:

«Я был не готов к встрече… Я уже слышал про его уродство, но увиденное так потрясло меня, что на какое-то мгновение я лишился дара речи. Я вынужден был глубоко вдохнуть, чтобы на моем лице не отразился ужас, который я испытал, глядя на эту омерзительную свекольную грушу.

Мистер Морган оказался сообразительным малым. Он мгновенно оценил мою уловку, и его маленькие пронзительные глазки зловеще уставились на меня. К счастью, он почувствовал, что я не испытывал отвращения, только жалость — и это спасло меня. Какое-то время, показавшееся мне вечностью, мы стояли друг против друга, не говоря ни слова. Когда я наконец открыл рот, то смог лишь хрипло откашляться.

Он хмыкнул».

К тому моменту, когда старшая дочь Моргана Луиза выходила замуж, ее отец находился в зените могущества и славы.

Вот что пишет Саттерли о причинах, по которым безжалостный финансист решил поддержать рискованный «беспроводной» проект Теслы: «Уходящий год стал свидетелем успешной работы многих металлургических компаний. Все они разбогатели настолько, что возникла потребность пустить пыль в глаза. Гейтс ввязался в темные делишки на Уолл-стрит. Судья Мур начал покупать породистых лошадей. А Рейд и другие, наоборот, вложили средства в большие сельские поместья В порядке вещей были грандиозные ужины и роскошные развлечения в „Уолдорф-Астории“, в „Шерри“ и повсюду, где собирались представители элиты. Все они думали, что этому не будет конца».

Чтобы не отставать от других и не прослыть белой вороной, Морган тоже ударился в чудачество. Он решил поставить на знаменитого изобретателя, невзирая на то, что непредсказуемость Теслы, его патологическая неприязнь к похитителям изобретений, а также дерзкие, порой перехлестывающие за грань здравого смысла заявления вкупе с неумением держать слово очень вредили его репутации.

Безусловно, как всякий здравомыслящий американец, Морган считал, что каприз должен приносить доход. Пример Вестингауза, с которым Моргану удалось договориться, был заразителен, тем более что «Дженерал электрик» после объединения с компанией Вестингауза в Ниагарском проекте получила возможность в полной мере использовать реальные патенты Теслы, не выплачивая тому ни цента.

Потомки полагают, что пример Астора только подзадорил Моргана. Финансист, всегда несколько скептически, если не сказать презрительно, относившийся к «этому писаке, сочинившему пасквиль на Юпитера и его младшего партнера Сатурна», очень рассчитывал, прикупив Теслу, утереть тому нос.

К тому же следует учесть, что младшая сестра Луизы Анна Морган была покорена блестящим ученым, и между ними завязалась дружба.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— Да, — подтвердил старик, — мы до сих пор переписываемся. Это была светлая девушка и верный друг, в отличие от ее папаши и брата.

В 1900 году меня пригласили на День благодарения^[58]. Это был замечательный праздник, с индейкой, традиционными четырьмя видами пирогов. В конце вечера я получил приглашение и на Черную пятницу. Помнится, я не подкачал — принес с собой чудные разноцветные электрические лампочки, испускающие свет в виде блестящей паутины, а также особое устройство, при подключении которого у человека волосы вставали дыбом, и другие беспроводные штучки. В качестве подарка я преподнес Анне свои фотографии из Колорадо-Спрингс.

После обеда мы душевно поговорили с Морганом.

Он умел быть обходительным — не любезным, а именно обходительным. Этакий мурлыкающий насытившийся тигр.

Просмотрев мои фотографии из Колорадо-Спрингс, Джон поинтересовался — как мне удалось выжить среди этих молний?

Пришлось объяснить, что во время разряда меня там не было. Фотохудожник впечатал меня после.

Морган согласился, что я поступил умно, и тут же перевел разговор на Уайта — мол, тот пришел в восхищение от моей идеи построить башню для беспроводной всемирной связи.

Я попытался объяснить, что для передачи сообщений на любое расстояние без проводов становятся ненужными длинные и дорогие кабели. Экономятся сотни тысяч тонн меди. Мое изобретение мало того что позволяет производить сколь угодно лошадиных сил, оно также дает возможность доставлять их в любую точку земного шара, невзирая на степень удаленности от передатчика.

— Что же будет служить приемником?

— Приборы. Телеграфные ключи, телефоны, часы, дистанционная фотосъемка.

— Вы можете передать изображение? — подняв брови, спросил Морган.

— В телефотографии нет ничего нового. Эдисон работал над ней с тех пор, как на выставке 1893 года был представлен прибор Элиша Грея. Мои патенты просто позволяют обойтись без проводов.

— Не будем забегать вперед, мистер Тесла. Насколько я понял Уайта, вы вели разговор исключительно о передаче телеграфных сообщений. Вот и давайте останемся в рамках этой темы. Я простой человек и хочу найти способ подавать сигналы идущим навстречу судам во время тумана, отправлять сообщения в Европу и, находясь в Англии, узнавать цены на Уолл-стрит. Вам это под силу? Вы в состоянии передавать телеграфные сообщения на такие расстояния?

— Безусловно, мистер Морган.

— А как насчет секретности? Может ли кто-нибудь получить доступ к закрытой информации? Я не собираюсь предоставлять фору своим конкурентам или общественности.

— Я могу гарантировать абсолютную безопасность всех сообщений. У меня есть право монополии в Штатах и в Европе.

— Каковы ваши финансовые требования?

— Для осуществления всего проекта понадобится не менее десятка лет и большие финансовые средства, однако первый этап обойдется значительно дешевле. Мне известно, что имею дело с величайшим филантропом, и поэтому без колебаний предоставляю вам право самому назначить сумму.

— Давайте обойдемся без лести, мистер Тесла. Говорите прямо, сколько это будет стоить?

— Для начала потребуются две передающие башни: одна — для передачи сообщений через Атлантический океан, другая — через Тихий. На строительство первой пойдет примерно сто тысяч долларов, а на вторую около четверти миллиона.

— О каждом океане мы поговорим по отдельности. Где вы собираетесь ее строить?

— Есть одно местечко на Лонг-Айленде. Его мне посоветовал Райт. Там тихо, пустынно и цена за землю приемлемая.

— Почему бы вам не возвести башню вблизи Ниагарской электростанции? Мой секретарь сообщил, в этом случае можно существенно сократить издержки. Во-первых, земля там ничего не стоит; во-вторых, президент Ниагарской компании готов предоставить вам электроэнергию, извлекаемую из водопада, за бесценок или вообще даром.

— К сожалению, Ниагара расположена вдали от океанского побережья.

— А может, от Нью-Йорка? — спросил Морган. — Как мне объяснили, в этом деле две или три сотни миль решающего значения не имеют. Впрочем, выбор за вами. Меня же интересует, что я получу после постройки станции на побережье Атлантики?

— Мощность передающей станции будет равна мощности по крайней мере четырех океанских кабелей, само строительство займет шесть-восемь месяцев.

— А Маркони? Мой секретарь утверждает, его расходы составляют одну седьмую часть от ваших.

— Возможно. Но у него нет ключевых элементов, которые имеются только в моих патентах, а также в приборах, конструкции которых были опубликованы в статьях за 1890 и 1893 годы, когда Маркони еще держался за материнскую юбку.

— Во время прошлогодней регаты на Американский кубок он передал четырнадцать сотен слов с корабля на берег в гавани Нью-Йорка. Я там был, видел его оборудование.

— Детская забава. Он использует аппаратуру, созданную другими, и неподходящую частоту. Малейшие изменения погоды помешают передаче сообщений; кроме того, у него нет оборудования для связи по выделенным каналам. Мистер Морган, я испытал его частоты Герца, и поверьте, они не обладают коммерческими достоинствами.

— Что в них плохого?

— Например, они не задействуют естественные электрические токи Земли. Мои токи — токи Теслы — настроены на частоты нашей планеты. Это незатухающие колебания, а не пульсирующие сигналы. Короче говоря, мой способ лучше всего подходит для передачи независимой информации и обеспечения полной надежности.

— У меня есть статья с фотографиями Маркони, которая противоречит вашим высказываниям. Британский почтамт использует волны Герца, и небезуспешно. Некий адмирал передал мне в Англии газетный репортаж, в котором сообщается, что передатчики Маркони обеспечили надежную связь на расстоянии свыше восьмидесяти миль. «Это настоящий триумф! — утверждал адмирал. — Наши корабли направлялись легко и уверенно, что было бы невозможно без этих удивительных сигналов». У меня также есть статьи, в которых ставится под сомнение, будто вы отправляли сообщения далее стен вашей лаборатории.

Мне стало обидно. Даже этот умнейший человек не смог отличить зерна от плевел. В этом доме мне больше делать было нечего. Я поблагодарил хозяина за гостеприимство, однако мистер Морган остановил меня. Он как-то странно выразился — что-то в том духе, будто мы вполне можем вести дела. Затем он попросил дать ему время обдумать мое предложение.

— Говорят, он два дня раскладывал пасьянсы, изучал мои патенты, заглядывал в мою статью, посвященную увеличению энергии человечества, которую вы разгромили, — выговорил старик грядущей расе. — Неделю он не говорил ни «да» ни «нет». Я решил отправить ему письмо.

«10 декабря 1900 года.

Уважаемый мистер Морган,

Высоко ценя ваше время, в прошлую пятницу я позволил себе уйти пораньше, чтобы набросать несколько сжатых тезисов, которые при небольшом усилии с вашей стороны окунут вас в мир тех сведений, которые я накопил ценой тяжких трудов».

Далее я сослался на немецкого профессора Адольфа Слаби, назвавшего меня «отцом телеграфии». К письму были подверстаны высказывания лорда Кельвина и сэра Уильяма Крукса, которые восторженно отзывались о других моих изобретениях в этой области, в частности об осцилляторе для генерации радиочастот.

«…Прошу простить меня за это отступление. Хочу напомнить — мои патенты в этой еще не до конца исследованной области обеспечат вам более надежные преимущества, чем мои патенты на многофазную систему передачи электроэнергии, если, конечно, вы захотите их получить, Мои изобретения запатентованы в США, Австралии, Южной Африке и Европе…»

Свое письмо я закончил задиристо:

«Позвольте напомнить, что, если бы мир был полон одних малодушных и скупых людей, не было бы великих открытий. Рафаэль не создал бы своих шедевров, Колумб не открыл бы Америки, не был бы проложен атлантический кабель. Вы именно тот человек, который должен заняться моим предприятием, потому что оно принесет неисчерпаемые блага человечеству».

Некоторое время старик смаковал в уме это дорогое для него воспоминание.

Чтобы вернуть его к реальности, психонавты телепатическим образом подвигали по столу пачку с сигаретами.

Хозяин очнулся.

— В ответном письме Морган предложил мне прислать изложенный на бумаге черновик контракта и детали будущего предприятия.

Во время рождественских праздников произошло окончательное объяснение. Морган решительно настаивал на условии, что в будущем предприятии он будет исключительно пассивным партнером. Это условие он почему-то объявил шепотом.

— Вы понимаете, что это значит, мистер Тесла?

— Да, сэр, понимаю.

— Отлично. Буду с вами откровенен. У меня сложилось о вас не очень хорошее впечатление. Вы противоречивы, хвастливы, и, не считая сделки с Вестингаузом, вам еще только предстоит доказать жизнеспособность других ваших изобретений. С другой стороны, я ценю ваш талант, поэтому выложу карты на стол. Если мы станем партнерами, прежде всего мы должны твердо определиться в конечной сумме. Запомните, вам не удастся уговорить меня дать вам еще. Для начала мне нужна передающая станция для установления связи через Атлантику. Только станция! Сколько это будет стоить, мистер Тесла?

Старик надолго замолчал, потом признался:

— Я тогда сморозил откровенную глупость! Я растерялся! Кто бы не растерялся, получив предложение — я имею в виду деловое предложение! — от самого Моргана?!

Пауза.

— Со мной такое случалось… Я неожиданно заявил, что мне не нужны деньги. Мне дорога сама возможность сотрудничества с таким великолепным человеком, как он, мистер Морган. Я заявил, что никто, кроме него, не может определить истинную ценность научного открытия и великого изобретения. Это была несусветная глупость. Не знаю, что со мной случилось, и объяснить эту слепоту иначе, как воздействием чуждых, противоборствующих мне сил, не могу. Я предложил мистеру Моргану самому назначить цену.

Но я не на того напал. Моргана ничем нельзя было сбить с занятых им позиций. К моему предложению он отнесся скептически и, наведя на меня свой артиллерийский нос с крупной бородавкой на боку, потребовал:

— Этого недостаточно. Дайте мне конкретику. Мне нужны цифры.

— Во время нашей первой встречи я уже озвучил цифру — сто тысяч долларов. Этого должно хватить для строительства трансатлантического передатчика высотой девяносто футов (28 метров).

— Вы, наверное, имели в виду сто пятьдесят тысяч на возведение башни и половину капитала компании?

Морган полез за чековой книжкой, выписал чек и передал его изобретателю.

От такой суммы у меня закружилась голова. Я сделал еще одну глупость — предложил мистеру Моргану негласно взять на себя управление предприятием.

Дальше — больше. Меня понесло, и я настоял, чтобы к нему перешел пятьдесят один процент акций. Я был согласен на сорок девять.

Он потер переносицу, затем как-то странно посмотрел на меня и согласился:

— Ладно, по рукам. Как только документы будут подписаны, вы до окончания кредита сможете обращаться в дом Моргана.

* * *

Наступила долгая томительная тишина.

Сколько она может продлиться?

Потомки переглянулись — у нас не было времени. Был полдень 7 января. Приближались сутки, обозначенные в календаре как 8 января 1943 года.

День исчезновения.

Старик потянулся за пачкой, но, уловив смятение потомков, поинтересовался:

— Уже скоро?

— Еще одна сигарета.

Голос у него дрогнул.

— Так мало?! В нашем роду было много долгожителей. Мой дальний родственник прожил сто двадцать девять лет. Я рассчитывал на сто пятьдесят лет, потом снизил этот порог до ста десяти. Оказывается, меня ограничили восьмьюдесятью шестью.

Потомки заволновались, окатили старика волной соболезнований.

Старик задумался.

— Конечно, это сущие дьявольские козни. Вы согласны?

В его вопросе не было и грамма насмешки. Его мысли были заняты другим. Он пытался в деталях вообразить легенду, позволившую убедить грядущую расу в своей неземной проницательности, а для этого лучше способа, чем предупреждение о скрытой угрозе, не бывает. Пусть потомки содрогнутся, столкнувшись с неодолимым могуществом силы, сломавшей жизнь ему и десяткам других мудрецов, попытавшихся проникнуть в сущность зла.

Это был беспроигрышный ход!

Сколько лет жизни ни отпустила бы ему судьба, он бы по-прежнему спасал человечество, измышлял всемирные проекты, давал дерзкие интервью, отрицал очевидное и, возможно, довел бы до внедрения одну из своих самых загадочных и монументальных идей.

А может, как и теперь, все ушло бы в песок, в громы и молнии против конкурентов, в длинные, не без самолюбования и напыщенного философствования статьи, в которых этот отходивший в мир иной старикан начал бы доказывать, что соблюдение личной гигиены есть наипервейшее условие любого, самого крохотного человеческого счастья, пусть даже такие сентенции были слишком мелки для повелителя молний и пророка нового века.

Без всяких кавычек, ведь только он умел воспроизводить шаровые молнии искусственным путем.

Мы до сих пор не научились!

Старик, как видно, сердцем уловил смертную капель ускользающих минут и вернулся к Уорденклифу.

— Морган не был бы Морганом, если бы не попытался наложить лапу на все мои патенты, в том числе и на концерн, обладающий привилегиями на осветительные приборы, о чем и речи не было в предварительном разговоре.

Я сразу почуял опасность, но предотвратить катастрофу не сумел. Друзья отвернулись от меня. Я попытался связаться с Астором, обладавшим правами в этой области, однако Джейкоб уклонился от ответа. Он решил умыть руки. Я остался один на один с носатым тигром и, вместо того чтобы проявить твердость, легкомысленно согласился сыграть по правилам, установленным этим бандитом с большой дороги.

Это безусловно была ошибка. Я успокаивал себя тем, что, имея на руках такую кучу денег, обязательно добьюсь успеха, а победителей не судят! Я был уверен в себе. В идеях у меня никогда недостатка не было.

После паузы старик не постеснялся подкинуть нам сомнительную наживку:

— Если откровенно, у меня всегда были сомнения насчет Пирпонта. Зачаток хобота, выступавший на его лице, не раз наводил меня на мысль, что этот делец не так прост и доброжелателен, каким хочет казаться. Нет ли здесь незримой связи с потусторонней силой, и «кем» могла оказаться эта сила?

Теперь мне известен ответ.

Мои слова должны быть зафиксированы в точности. Я обязательно проверю, что вы там напишете обо мне в своей книге.

Психонавты озабоченно глянули на автора. Такого рода всемогущество произведет впечатление на кого угодно. Что здесь можно ответить? Что нам не привыкать? Что, отправившись в психиатрическое путешествие, надо быть готовым ко всяким неожиданностям?

Старик вызывающе подтвердил:

— Я уверен, устами Моргана мне предложили компромисс. Об этом мне поведала голубка. Она первой предупредила меня насчет Гиблого облака. Как только выкурю последнюю сигарету, я обязательно вернусь к этой истории. Я обязан предупредить грядущую расу об опасностях, исходящих от облаков, туманов и всяких прочих скоплений чуждых людям испарений.

Они порождают микробов!

В неисчислимом количестве!..

Впрочем, с сигаретой можно подождать.

Задумайтесь, с какой стати человечество так настойчиво рвется в космос? Почему наши мечты о лучшей доле, о победе над природой связаны с покорением свободного пространства? Почему лежащие у наших ног водные бездны, как, впрочем, и недра земные, — волнуют нас куда меньше, чем межзвездные дали? Люди видят угрозу в метеоритах, кометах, астероидах, в безумствах Солнца, в нашествии марсиан. Ищут следы инопланетных чудовищ и не замечают, что землетрясения, потопы, воздушные бури губят куда больше людей, чем эти придуманные страшилки.

Сколько можно с легкомысленной беспечностью относиться к опасностям, поджидающим у собственного порога, и пугаться мифических угроз, которые якобы готовит нам звездная бездна?! Звездам нет дела до нас. Они загнали нас в ловушку, и эта ловушка называется «скоростью света». Кое-кто утверждает, что этот предел невозможно превзойти!

Тогда зачем нам космос?

Мы занимаем там такое ничтожное место, что вполне можем увернуться, как мышь уворачивается от гусениц трактора. Но попробуйте укрыться от цунами! Не есть ли такого рода одержимость золотым сном?!

Мы никогда не просыпаемся!

Мы не желаем просыпаться!

Мы предпочитаем воевать с призраками. Задумайтесь, кто их рождает? Уже не самое ли жуткое в мире привидение?

Потомки задумались и устами автора напомнили:

— Давайте вернемся к Уорденклифу.

— Хорошо. 1 марта 1901 года я подписал контракт с Морганом, а тринадцатого марта, в мой любимый день, я вернул Вестингаузу 3045 долларов. Теперь с долгами было покончено, и я мог продолжать свой путь.

Глава 4

Начало нового предприятия Тесла решил отпраздновать в «Уолдорф-Астории». Он умел пускать пыль в глаза — самый роскошный банкетный зал был зарезервирован для праздника по случаю нового начинания. Гостей попросили прийти ровно в семь тридцать.

Безупречно одетый виновник торжества заранее лично обсудил меню с метрдотелем. Вдвоем они попробовали соусы, выбрали десерт.

Когда гости собрались и наступило время занять места за праздничным столом, метрдотель отвел нашего героя в сторону и предупредил, что тот задолжал отелю более девятисот долларов. Оскар учтиво предупредил, что, пока вопрос не будет улажен, ему запрещено подавать ужин.

Никола Тесла с беспечным видом отнесся к этой очередной американской шутке. Он пригласил гостей к столу и попросил позвать управляющего.

Тут же появился мистер Болт. Он вел себя дружелюбно, но непреклонно — сначала деньги, потом ужин.

— Прекрасно, мистер Болт. Где телефон?

Принесли аппарат. Изобретатель в присутствии управляющего позвонил Моргану, и через час в гостиницу доставили чек.

Спустя несколько дней безупречно одетый джентльмен в замшевом цилиндре и белоснежных перчатках посетил пустырь неподалеку от железнодорожной станции Шорхем, где намечалось строительство башни и лаборатории. Там его встретил корреспондент местной газеты «Лонг-Айленд демократ». В своем интервью знаменитый изобретатель подробно обрисовал свой замысел. Это была сенсация! Для установления связи через Атлантику он собирался возвести «Всемирный телеграфный центр» с гигантской передающей башней высотой с девятиэтажный дом, лабораторией, беспроводным передатчиком и налаженным производством осцилляторов и вакуумных ламп.

По словам изобретателя, это был только первый шаг. Его конечной целью — еще одна сенсация! — являлась передача энергии на любые расстояния.

«Уорденклиф будет крупнейшим проектом такого рода в мире, — заявил изобретатель. — Лаборатория привлечет людей из высших научных кругов, и это благотворно скажется на Лонг-Айленде».

Спустя несколько дней Тесла предложил своему другу Стэнфорду Уайту, одному из владельцев фирмы, разрабатывающей проект, задуматься над созданием настоящего метрополиса, или «города-модели», на восемнадцати сотнях акров которого разместятся служебные здания, магазины и дома для двадцати пяти сотен рабочих.

Во время переговоров с Морганом обо всех этих чудачествах и речи не было. Уайт, взахлеб рекомендовавший Моргану гения электричества, «пусть и эксцентричного, но владеющего всеми необходимыми патентами на беспроводную связь», ощутил неловкость. Он попытался напомнить Тесле, что проект ограничивается строительством лаборатории и башни, способной с помощью азбуки Морзе обеспечить связь с яхтами и океанскими пароходами. Однако изобретатель предложил другу «помечтать» и в качестве серьезности своих намерений пообещал Уайту оплатить работу над новой идеей.

На такие игры с Морганом Уайт был не готов. Чтобы снять с себя ответственность, он подарил финансисту имевшую успех в Англии скульптуру и заодно в письме к Тесле выставил счет за создание проекта будущего «города-сада» — 14 000 долларов. Тесла не глядя подмахнул проект, и в мае 1901 года началась разметка строительной площадки.

В марте Морган, как обычно, отправился в Европу восстанавливать нервы. Перед отъездом в Англию финансист заверил Теслу, что теперь «после разговора с Уайтом у него нет сомнений» в способностях ученого.

Далее следовала странная приписка: «…Даже если, по несчастному стечению обстоятельств, я не сумею предоставить вам дополнительное финансирование, у вас вполне достаточно собственных средств и влияния для привлечения новых инвесторов. В свои сорок пять лет, нажив солидный капитал, вы являетесь лидером в своей области…»

Эти слова можно расценивать как насмешку или как пророчество. Первое предположение отвергается по причине того, что Морган никогда не насмехался — он действовал. Второе следует отмести по философским соображениям — признать такого рода проницательность значит согласиться с утверждением Теслы о существовании дьявола, выбравшего своим оружием могущественного биржевого воротилу.

Как бы то ни было, весной 1901 года в Штатах разразился неслыханный доселе биржевой кризис.

Схватка началась из-за Северной Тихоокеанской компании, а также важнейшей железнодорожной магистрали Чикаго — Берлингтон.

Этот концерн, находивший под контролем Моргана, простирался от атлантических портов до Чикаго и от Миссисипи до Нового Орлеана. «Южным» маршрутом на запад, или «Юнион пасифик», управлял Нэд Гарриман, всеми силами пытавшийся получить долю в Берлингтоне. Он даже пытался вести с Морганом переговоры о получении места в совете директоров. К сожалению, из-за давних разногласий, берущих начало еще в старом железнодорожном проекте, когда хитрый Гарриман обошел магната, Морган его терпеть не мог. Одно упоминание имени Гарримана приводило его в ярость, а о том, чтобы поделиться с ненавистным конкурентом, и речи не было.

Пока Морган беспечно наслаждался покупкой предметов искусства в Англии и обществом своей французской любовницы, Гарриман с помощью своего брокера Джейкоба Шифа начал тайно скупать компанию Моргана. Вместо того чтобы попытаться предложить Моргану более высокую цену за Берлингтон, Гарриман нагло выкупил всю компанию Моргана! Для осуществления этой аферы Гарриману потребовалось около ста миллионов долларов, которые он собрал, продав огромное количество акций «Юнион пасифик», и успешно завершил операцию. К первой неделе мая в руках Гарримана оказалось больше пятидесяти процентов драгоценной компании Моргана.

Когда Морган получил во Франции роковую телеграмму, он согнал любовницу с колен и послал ответ — схватка продолжается! Пирпонт собирался любой ценой вернуть компанию, поскольку Гарриману еще не принадлежал контрольный пакет акций.

9 мая цена акций на компанию Моргана взлетела со 150 до 1000 долларов за штуку! Началась паника, так как держатели акций не могли получить их новую стоимость — этому препятствовали как Морган, так и Гарриман. В то же время стоимость большинства других ценных бумаг катастрофически покатилась вниз, так как инвесторам пришлось срочно продавать их, чтобы покрыть расходы. В конце концов рынок пошатнулся.

Начался хаос.

На первой странице «Нью-Йорк таймс» было напечатано: «Вчера на рынок акций обрушилась самая масштабная паника, которую когда-либо знала Уолл-стрит. Прежде чем ее удалось остановить, она успела поглотить множество капиталов…»^[59]

Кстати, Стэнфорд Уайт был одним из тех, кто потерял практически все. Расходы Теслы тоже неимоверно возросли. К сожалению, он не сразу среагировал на ухудшение финансовой обстановки, поскольку непомерный рост цен на затраты по строительству, заработную плату и случайные расходы начал сказываться только к началу осени. К такой американской шутке «мрачный венгр» вновь оказался не готов.

* * *

Всю весну и лето Тесла регулярно навещал Уорденклиф, часто в компании со своим помощником-сербом и заказанным в «Уолдорф-Астории» ланчем. В Нью-Йорк он возвращался ближе к ночи, там заглядывал в «Клуб игроков», посещал концерт или ужинал в «Дельмонико» или в «Шерри».

До Шорхема старик добирался на поезде. В вагоне просматривал газеты. Где-то в конце июля в его руки попал номер «Электрикал ревью», в котором было напечатано письмо Гульельмо Маркони. В письме тот попытался развеять заблуждения и «имеющие хождение ошибочные мнения», касавшиеся аппаратуры, использованной в его проекте телеграфирования без проводов.

«Даже в научной прессе появляется множество неточной и вводящей в заблуждение информации, посвященной передаче телеграфных сообщений в пространстве. Попытаюсь исправить некоторые из этих ложных утверждений.

Моей целью является подробное описание усилий, предпринятых мною для настройки беспроводной системы, увенчавшихся, говорю это с радостью, абсолютным успехом.

Прежде всего я создал конструкцию, состоящую из лейденской банки или конденсатора, который включал в себя ток первичной обмотки, или так называемую „катушку Теслы“, и ток вторичной обмотки, связанный с землей или воздушным проводником. Идея использования „катушки Теслы“ для генерации колебаний не нова. Она была принята британским почтамтом (по рекомендации сэра Уильяма Приса), когда он экспериментировал с моей системой в 1898 году, а также предложена доктором Лоджем в патентной заявке от 10 мая 1897 года (№ 11) и профессором Брауном в 1899 году».

Старик признался:

— Это был шок! Те, кто открыто насмехался над моими достижениями и поливал грязью созданные мною приборы, на самом деле тайно пользуются ими. Боле того, с помощью этих грязных уловок они пытаются добиться прорыва в том же направлении, в котором двигаюсь я!.. Впечатление было ошеломляющим! Я никак не мог предвидеть, что столкнусь с такой беспардонной низостью! Я решил пересмотреть свои планы. Нельзя вести дела потихонечку, как бакалейщики! Нельзя ограничиться репортажами о парусных регатах или подачей сигналов проходящим пароходам. Так вести дела бессмысленно! Это не принесет дохода.

Он потянулся за сигаретой, но ценой неимоверных телепатических усилий потомкам удалось отодвинуть пачку.

Изобретатель попытался придавить устроившегося рядом на полу виртуального представителя грядущей расы, однако тот оказался проворнее и успел выскользнуть из-под каблука.

Ловкость начала изменять старику. Это была плохая примета.

— Это было невыносимо! — возмутился он. — Пират Маркони, пользуясь поддержкой Пьюпина, Эдисона, европейских должностных лиц и даже монархов, публично оповещал, что моя аппаратура, которой он пользовался, ненадежна и малоэффективна, к тому же она вовсе не моя. Прис попытался уличить его во лжи, утверждая, что это именно он предложил Маркони воспользоваться моим передатчиком.

Маркони последовал доброму совету и, схватившись за мои изобретения, как кот за мышь, публично объявил о моей несостоятельности как изобретателя!

Такого словами не проймешь — это было ясно как день. Я просто был обязан раздавить этого самого отвратительного из всех болезнетворных микробов. Я должен был приструнить эту свору, прикормленную темной стороной электричества.

У меня возникла мысль вместо скромного передатчика возвести башню-небоскреб высотой шестьсот футов (182 метра). Ее конструкция была навеяна моей любимой «Уолдорф-Асторией».

Это был бы хороший ответ завистникам, не так ли?

Что мы могли ответить?

Разве что еще раз отвлечься на несколько минут для того, что высветить действительно непростое положение, в каком оказался наш герой.

Чтобы представить, какая вакханалия разыгралась в те летние дни 1901 года вокруг имени Теслы, надо знать американскую прессу, неспособную и дня прожить, чтобы не столкнуть лбами тех, чьи имена на слуху у публики. Для этого годится любой прием — от дурацких рейтингов до беспардонного возведения на пьедестал всякого, кто сумел хотя бы чем-то отличиться, пусть даже в самом постыдном деле.

Все кому не лень обвиняли Теслу в мании величия, тщеславии, жадности, даже в кокетливости и гиперчувствительности. Ему публично приписали «обсессивно-компульсивный синдром». Свистопляска объяснялась страхом, который конкуренты испытывали при одном только упоминании его имени. Область научно-технического творчества, в которой развивалось его соперничество с Маркони, обещала огромные дивиденды, и более того — неоспоримые преимущества в установлении своего господства над миром.

— Как ни странно, именно в эти дни Морган неожиданно урезал финансирование моего проекта. Возможно, в дни напряженных биржевых боев за Северную железную дорогу ему было не до Уорденклифа. А может, он еще не вполне определился с опасностями и преимуществами, которые обещало ему наше сотрудничество. Разнобой в оценках экспертов не позволял делать ставки, но и упускать выгоду биржевик не желал.

В июле 1901 года он согласился встретиться со мной. Специально для этого случая я купил новую сумку, сложил в нее последние патентные заявки, а также чертежи наполовину построенной лаборатории и схему башни. Я полагал, что сумею объяснить ему причину изменения планов. В противном случае эти грязные шакалы лишат нас всех преимуществ и доходов.

Секретарь провел меня в кабинет.

Я сразу напомнил о волне, которая едва не утопила мою маленькую лодчонку. Возможно, общаясь с этим носатым-усатым воротилой, я выбрал неверную тактику. Но помилуйте, цены на стройматериалы после биржевой паники выросли в два, а кое-что в три раза.

Он бесцеремонно ответил:

— Мы все пострадали, мистер Тесла.

Видно было, что его мысли далеки от проблем, с какими к нему явился младший партнер.

К сожалению, я завелся и постарался доходчиво объяснить, какую угрозу представляет для нашего предприятия пиратство Маркони. Его нельзя оставлять безнаказанным! На кон поставлены огромные деньги! У нас нет выбора, как только изменить наш проект. Это даст нам огромные преимущества. По этой причине я решил возвести башню бо?льших размеров, чем предполагалось ранее, чтобы можно значительно увеличить дальность.

— Чем больше расстояние, мистер Морган, тем больше выгода. Когда станция сможет передавать сигналы к самым дальним пределам Земли, доходы от ее использования станут безграничными. Мистер Морган, это не я, это конкуренты вынуждают нас построить такую станцию! Опираясь на мои патенты, моя система обеспечит монополию, а также предоставит возможности для развития более масштабного бизнеса, достойного вашей жизненной позиции, а также моей как пионера этой науки, который открыл все ее основополагающие принципы.

— Если я правильно вас понял, мистер Тесла, вы забросили лампы люминесцентного освещения?

— Это только временно. Ложное впечатление создают газетчики…

Морган перебил его:

— Вы построили лабораторию?

— Да.

— А башню?

— Я за этим и пришел к вам.

— Неужели? Вы купили двести акров земли и получили разрешение на приобретение еще тысячи шестисот, теперь вы заявляете, что у вас кончились деньги?

— Только временно, сэр. Как только вы пополните баланс…

— Если я возобновлю финансирование в прежнем объеме, этого хватит для создания вашего «города-модели»?

— Нет, я уже объяснил…

— Если я вас правильно понял, увеличив размер башни в три раза, я получу в двенадцать раз больше дохода?

— Совершенно верно.

— Но для этого опять же надо увеличить финансирование?

— Да, мистер Морган. Цены за последнее время…

— Уходите, мистер Тесла!

— Но, сэр…

— Повторяю, уходите, мистер Тесла! — закричал Морган.

Он выгнал меня. Я был потрясен — тихо сложил бумаги в сумку и выскользнул за дверь.

* * *

Можно только представить, какие бранные слова «известный на Уолл-стрит грубиян» обрушил на голову партнера, по собственной прихоти изменившего проект.

Тесла не только нарушил контракт, но и признался, что предложенный им ранее план был либо несостоятелен, либо не был продуман до самых последних мелочей. Следовательно, этот прощелыга рассчитывал сосать из него деньги, как из какого-то…

Моргана душил гнев. Ему приходилось оплачивать бесконечную доставку угля на грузовиках на Лонг-Айленд, а если бы строительство велось рядом с Ниагарским водопадом, компания имела бы свободный доступ к практически неиссякаемому источнику энергии и затраты можно было бы снизить. И, несмотря на эти доводы, Тесла все-таки набрался наглости заверить Моргана, что даже на Лонг-Айленде способен превзойти мощь великого водопада.

Стоит только построить башню-небоскреб!

В письме, присланном в контору Моргана после этого разговора, изобретатель попытался разъяснить:

«Заставляя свою аппаратуру работать на пределе возможностей, я смогу добиться выхода энергии примерно в десять миллионов лошадиных сил. Это больше, чем два Ниагарских водопада. Таким образом, волны, создаваемые моим передатчиком, будут величайшим спонтанным источником энергии на планете, вызываемым в точке, диаметрально противоположной передатчику, который в этом случае должен быть расположен в нескольких сотнях миль от западного побережья Австралии».

Еще и Австралию сюда приплел!..

Как должен был рассуждать Морган?

Просидев год на окраине Колорадо, любитель красивой жизни на этот раз, по-видимому, не собирался менять модный «Уолдорф» на одинокое прозябание в захолустье близ Буффало. И это в то время, когда от этого прожектера и любителя сладких соусов требовалось наладить связь с океанскими пароходами и научиться отправлять сообщения в Европу!

Морган решил, что с него хватит.

Конечно, во многом виноват сам Тесла. Вносить изменения в проект без согласия главного партнера — это не самый лучший путь к сотрудничеству. Поддаваясь страстям, он порой причинял себе такой ущерб, что врагам только оставалось добить его, что и исполнил Маркони 13 декабря 1901 года, когда первым уловил на американском берегу долетевшие с того берега Атлантики сигналы — знаменитые три точки.

Или букву «S».

Как относиться к этой великой дате в истории человечества?

Как к призыву «три точки, три тире, три точки», обозначающие «SOS» для Никола Теслы, или как к началу бесконечного, ни на мгновение не останавливающегося, постоянно набирающего мощь радиосообщения, извещающего Вселенную о нашем присутствии?

В понимании этого события требуется особый настрой, особая чуткость приемного душевного контура. Если мы хотим по достоинству оценить этот исторический факт, нам необходимо настроиться на согласие. Этот взгляд на мир непривычен, однако только с его помощью можно вобрать в себя трагедию Теслы, триумф человеческой мысли, и главное — дать верную оценку того, что сделано и что еще предстоит сделать. Если мы и дальше будем придерживаться принципа «победитель получает все», нам вряд ли удастся сохранить свою мысль живой и свободной, потому что, как только мы позволим воротилам всякого рода в зависимости от своих насущных потребностей менять имена победителей, научно-технический прогресс окончательно собьется с пути.

Этот урок был понят потомками.

Мы поддержали старика. Мы подвигли его к рассказу о голубке — его небесной супруге, поведавшей ему всю правду об Облаке.

Он обязался говорить правду, одну только правду и ничего, кроме правды. Но сначала вернулся к Уорденклифу.

— Еще ничего не было потеряно. Все патенты были в моих руках. Конечно, судебные процессы требовали денег, но перспективы были изумительные….^[60]

После паузы старик продолжил:

— 13 января 1902 года в Нью-Йорке в «Уолдорф-Астории» был устроен грандиозный банкет в честь Маркони. Знаете, кто был его организатором?

Порадовавшись недогадливости потомков, старик радостно возвестил:

— Небезызвестный Т. К. Мартин, мой прежний друг, чьи усилия по оповещению о моих успехах в области электротехники я никогда не отрицал. Теперь он переметнулся в другой лагерь. В первых рядах сидели Пьюпин, Элайхью Томсон и прочие пираты. Приветственную телеграмму прислал Эдисон, которому ревность к моим успехам затмила рассудок, ведь Маркони и его обшарил. Мне тоже пришлось отправить поздравление, в котором я намекнул, что успех юбиляра объясняется прежде всего тем, что он ловко использовал мои устройства.

Потомки позволили себе напоследок порадовать старика:

— Можете быть спокойны, сейчас общепризнано, что передатчик, использованный Маркони, принадлежал вам. Об этом свидетельствуют два ваших патента^[61], а в качестве приемника итальянец применил аппарат Попова, который являлся улучшенным вариантом аппарата Лоджа.

— Пусть даже так, — миролюбиво согласился старик. — Я не держу на них зла. Если мир устроен так, что победитель получает все, если миру нет дела, каким способом был достигнут успех, это только подтверждает мою версию о чуждом влиянии, которое оказывает на нас дьявольская сущность, которую можно персонифицировать как Облако. Смутив души беспринципностью и равнодушием, оно получает надежные рычаги для управления теми, кто двигает прогрессом. Я имею в виду Джона Пирпонта Моргана, который после того разговора с упорством умалишенного поставил себе цель раздавить меня. Мне более понятен Астор, не желавший рисковать деньгами, но я до сих пор не могу взять в толк, зачем Моргану понадобился прах Теслы?

Чтобы станцевать на нем победный танец?!

Или предупредить других?

Старик сражался героически, об этом должны знать все, кому взбредет в голову придумать даже малюсенькое усовершенствование, внести самую малость смысла во вращение разнообразных полей — от магнитных до гравитационных, — или сунуть палец в черную дыру, чтобы проверить, так ли мгновенно исчезает в ней пространство и время, как об этом судачат физики.

Если вам повезет и вы добьетесь успеха — я всей душой верю в это! — вспомните Теслу.

Вспомните его урок и не переступайте черту.

Уймите творческий зуд, ищите согласие с самим собой, с коллегами, с природой, наконец, а не предписывайте таким воротилам, как Морган, проникшим в тайну возникновения денег, каким образом они должны спасать человечество. Остерегайтесь будить в них совесть — проснувшись, она обернется звериной завистью и инстинктивным желанием свести счеты. Это может плохо отразиться на вашем самочувствии, и вообще — скверно кончиться, а ведь вы еще нужны.

Очень нужны!

Судьба Теслы как никакая другая роль в исторической комедии является железным доказательством отвлеченного, притянутого из сферы платоновских идей посыла, что без согласия никуда. Более разорванной души, несогласованного мировосприятия и безграмотности в оценках человеческих инстинктов в истории техники не сыскать.

Страдальцев было много, как и обойденных славой героев, однако никто не приложил столько усилий и настойчивости к самоуничтожению, как этот мрачный старик, мучающийся от желания выкурить последнюю сигарету и страха быть пойманным самой смертью на месте преступления.

Глава 5

Полтора года, преодолевая многочисленные трудности, Тесла продолжал усиленно возводить башню и монтировать оборудование, чаще всего приобретаемое в долг.

Однажды, стремясь побыстрее запустить только что доставленный прибор, он проработал с электромонтажниками двое суток подряд, лишь ненадолго отрываясь для еды. Утомленные люди по очереди укладывались спать, но Тесла и следующие двадцать четыре часа провел без сна, а затем, когда прибор был установлен, взялся за настройку. Спать он ушел после девяноста часов, проведенных почти без отдыха.

Всю весну и начало лета 1903 года Тесла непрерывно занимался испытаниями — измерял емкость своего устройства, — а также сооружением модели планеты для создания «теории передачи токов сквозь Землю». Для этого по его заказу была создана внушительная металлическая сфера, с помощью которой изобретатель изучал зависимость скорости прохождения электромагнитных волн в среде от частоты и формы модуляции сигнала, а также определял узловые точки стоячих волн, например по линии экватора и на полюсах.

Вот что писала «Нью-Йорк таймс» в эти дни:

«Хотя сама башня тоже в высшей степени примечательна, именно сокровища, скрытые в лаборатории, пробуждают особое любопытство. В середине лабораторного зала расположена деревянная конструкция, напоминающая сходной трап океанского судна. Она тщательно охраняется, и никто, кроме мистера Тесла и его людей, не имеет права даже взглянуть на нее…

Мистер Шерф сообщил журналисту, что здесь находится вход в маленький подземный коридор, построенный с целью осушения земли вокруг башни, однако деревенские жители говорят другое.

Они утверждают, что подземный коридор является началом некоего „колодца“ или шахты, глубина которой равна высоте башни. Стены колодца выложены кирпичом, а вниз ведет винтовая лестница. На нижнем уровне вся земля изрезана туннелями, идущими в разных направлениях.

Люди с трепетом говорят о том, что мистер Тесла, приезжая каждую неделю, проводит столько же времени под землей, сколько в самой башне или в удивительной лаборатории, где установлена станция для передачи телеграфных сообщений по всему миру».

Если не считать, что настоящая глубина шахты была 120 футов (36,5 метра), в остальном статья была вполне правдоподобной.

Между тем соперничество между Маркони и Теслой набирало обороты. Газета «Порт Джефферсон эхо» пестрела заголовками «Война Маркони и Теслы». По словам журналистов, «Юнайтед стейтс Маркони компани» купила участок земли на западе от Бриджхэмптона и планировала построить собственную башню высотой 185 футов (56,3 метра). Как заявил мистер Маркони, «это будет самый важный телеграфный центр страны».

Немало специалистов с подозрением относились к успеху Маркони, о котором объявил исключительно сам итальянец. Здравомыслящие люди полагали, что наличие патентов обеспечивает Тесле явное преимущество, ведь недаром тот затеял такое масштабное строительство, и до практической эксплуатации первым все-таки доберется «волшебник с Хьюстон-стрит».

В те же дни Маркони применил излюбленный прием и, наняв легкую двухместную коляску, отправился в Уорденклиф, чтобы встретиться с Теслой и собственными глазами отыскать все, что плохо лежит. В разговоре двух изобретателей недостатки проекта Маркони стали очевидными, и на этом основании Тесла решил вновь обратиться к Моргану за содействием — то есть за новым кредитом. Они почти год не общались, но теперь, когда, по мнению изобретателя, основная часть работ была закончена и предприятие выходило на финишную прямую, Морган вполне мог согласиться возобновить финансирование.

Надо только убедить его помочь расплатиться с долгами!

5 сентября 1902 года Тесла отправил магнату письмо, где перечислил иностранные патенты, которые к тому времени получила их компания. Тут же он сделал дополнительные разъяснения, что только его система связи гарантирует секретность и способна создавать практически бесконечное количество отдельных каналов, зависящих не только от сочетания определенных частот, но также и от «порядка их чередования». Ученый описал принцип действия таких устройств, как защищенные каналы кабельного телевидения, цифровое записывающее устройство и шифратор беспроводного телефона.

В ответном письме Морган еще раз заверил изобретателя, что теперь «у него не осталось сомнений» в безграничных способностях ученого, так что, если, по неудачному стечению обстоятельств, он не сумеет предоставить ему дополнительное финансирование, у «мистера Теслы» есть собственные средства. К тому же он вправе привлекать новых инвесторов. Его влияние на промышленный мир позволяет вполне надеяться на успех.

Этот вежливый ответ можно было понять как совет «выкручивайся как знаешь».

В конце 1902 года Тесла решил прислушаться к просьбам своего секретаря Шерфа и заняться практически готовыми, но не доведенными до промышленных образцов изобретениями. Конец этого года и большую часть 1903 года изобретатель посвятил производству осцилляторов и усовершенствованию ламп «холодного» света. Доходы потекли тонкой струйкой, и к середине года удалось даже нанять полдюжины рабочих и заплатить за возведение купола, помещенного на вершине башни.

Это сооружение, названное газетчиками «самым таинственным местом на свете» и «средоточием электрических чудес», требует отдельного описания.

На шестигранном основании, собранном из массивных стальных балок, был установлен металлический купол. Диаметр купола превышал пятнадцать метров, его высота составляла три метра, весил он пятьдесят пять тонн. Эта корона из железа и стали, со множеством специально рассчитанных узловых точек служила для накопления электрических зарядов. Купол был связан с четырьмя большими конденсаторами, установленными за пределами лаборатории, которые тоже служили «накопителями» электричества и в свою очередь соединялись с «умным» аппаратом, приспособленным «всеми возможными методами контролировать выход энергии».

У основания здания глубоко под землей по ходу винтовой лестницы была прорыта сеть туннелей. Они расходились в разные стороны, словно спицы в колесе. В шестнадцати из них были проложены железные трубы, тянущиеся из центральной шахты на расстояние около сотни метров. Затраты на эти «земные зажимы» оказались значительными, поскольку Тесла сконструировал «специальные машины, способные проталкивать трубы, одну за одной» в толщу земли. Также в колодце находились четыре отделанных камнем коридора, каждый из которых постепенно поднимался на поверхность. Передвигаться по ним можно было только ползком. В конце каждого коридора помещались камеры, напоминавшие сводчатые эскимосские хижины иглу, они были удалены от основания башни почти на сто метров.

Зачем были созданы эти катакомбы, до сих пор доподлинно неизвестно. На предсмертном допросе Тесла тоже умолчал о них. Впрочем, в свете его последнего признательного заявления это не имело значения.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— Я горжусь тем, что в конце концов мне удалось проверить свою идею. Я добился успеха! — Старик потянулся за сигаретой. — Пусть это случилось позже, но я успел поразить цель…

Пачка неожиданно выскользнула из руки и упала на пол.

Изумленный старик некоторое время разглядывал руку, затем перевел взгляд на пачку. Такое случилось с ним впервые. Он не рискнул наклониться, напротив — нарочито бодро поднялся, лихорадочно одернул домашний халат, накинутый на белоснежную сорочку с повязанным галстуком-бабочкой, и, презирая потомков, почти строевым шагом направился в спальню.

Там с трудом открыл окно и дрожащими руками насыпал на подоконник хлебные крошки.

Раскрытое окно, по-видимому, послужило голубям, обитавшим на крышах соседних небоскребов, сигналом к трапезе. Они стремглав ринулись вниз, устроили свалку возле подоконника. Особо нахальные твари безбоязненно влетали в комнату, кормились прямо из рук старика. Пытаясь прорваться к самым вкусным крошкам, застрявшим на ладони, они отчаянно дрались крыльями.

Старик повеселел:

— Я кормил голубей годами. Я кормил их в Хорватии, Будапеште, Париже, в Колорадо-Спрингс и здесь, в Нью-Йорке. Я кормил их тысячами, может и больше, кто может сосчитать?..

Старик ожил, его глаза заблестели — общение с голубями возвращало его к жизни. Энтузиазм прибавило и воспоминание о необычной аппаратуре, с которой ему посчастливилось работать в Уорденклифе.

— Это были гигантские сооружения. Трудно поверить, но полюс большой катушки главного трансформатора возвышался над землей на 61 метр. Полюсом служил медный купол.

О-о, это было самое изумительное сооружение на свете. Такого рукотворного гриба никто не мог соорудить, его диаметр составлял пятнадцать метров, высота выше трех… С таким вооружением можно выходить на бой.

И я вышел!

Я победил!

Никто из потомков не посмел перебить старика, нам хватило такта ограничиться усмешкой. Видал бы он гриб, венчающий взрыв атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму! Не с экспериментов ли в Уорденклифе на Земле началась мода на рукотворные грибы?

— Потенциалы, которые мне удавалось сгенерировать в Уорденклифе, разряжались молниями длиной до сорока метров. Это в самом начале, а когда я запустил генератор на полную мощность, я сумел поразить низкую облачность.

Это было красиво и безопасно — что-то вроде гигантского циркового аттракциона, разворачивающегося под низким, затянутым тучами небом. Но попробуй объяснить это людям.

Я устал объяснять.

Мне жалко только голубей. Их ужас был непередаваем, поэтому я никогда не кормил их вблизи Уорденклифа.

В память о Марии.

Это была удивительная птица, белая со светло-серыми пятнами на крыльях. Я сразу отметил необычный узор на ее оперении. Я мог узнать ее повсюду, и она также могла найти меня где угодно. Трудно поверить, но стоило мне только вспомнить о ней, окликнуть ее, и она прилетала. Мы чувствовали друг друга. Я любил ее.

Да, я полюбил эту птицу, как мужчина способен полюбить женщину, и она тоже любила меня. Когда она хворала, я сразу узнавал об этом. О ее страданиях мне подсказывала душа, и тогда я уходил в страну-фантазию. Я погружался в ослепительный белый свет, и, когда сияние ослабевало, она оказывалась рядом.

Мария прилетала в мою комнату, и я сутками ухаживал за ней, пока она не выздоравливала. Она поведала мне много интересного о жизни в небесах, где всем заправляет Гиблое облако. Эта голубка была радостью моей жизни. Пока она нуждалась во мне, все остальное было неважно.

Старик, словно пытаясь вспомнить что-то очень важное, о чем необходимо сообщить здесь и сейчас, принялся тереть виски, затем торопливо заходил по спальне.

Потомки затаили дыхание.

Это было так по-человечески — любить птицу или иное животное. Этому можно научиться только на Земле. Это возвышало и давало надежду, что мы кому-то нужны в этой в жизни, в этой Вселенной.

Даже электричеству, если оно не будет пытаться навязать нам свою волю.

— В сентябре 1902 года башня достигла своей полной высоты — 180 футов (примерно 57 метров). Оставалось только сделать купол, но деньги кончились. Мне пришлось свернуть работы и уволить многих строителей. Я продал свой последний участок земли за 35 000 долларов, но даже эти средства не спасли меня. Правда, мне удалось сохранить основную команду, оплатить жилье и, конечно, шеф-повара из «Уолдорфа», который по-прежнему приезжал в Уорденклиф по определенным дням и готовил мне обед.

Я также позаботился о том, чтобы заснять внутренние помещения станции, а также все приборы и образцы различных электронных трубок, которыми я оборудовал лабораторию и аппаратный зал. Это более тысячи штук.

Затем в атаку пошли кредиторы.

Только Вестингаузу я задолжал около 30 000 долларов, затем телефонная компания потребовала рассчитаться за установку столбов и линий для связи Уорденклифа, а Джеймс Уорден хотел получить деньги за свою землю.

Средств катастрофически не хватало, однако у меня и в мыслях не было сдаваться. Любой ценой я пытался подсоединить свой передатчик к источнику энергии и провести пробный запуск.

Успех должен решить все проблемы.

Я не сомневался в успехе!

В начале 1903 года я провел множество измерений сопротивления земли и изоляционной устойчивости башни. Я не терял из виду ни одной мелочи. Я обращал внимание на суточные изменения температуры, на влияние соленой воды, которой была пропитана почва вокруг базы, на погодные условия, на время суток.

Полгода я пытался оттянуть время расчета с кредиторами и подгонял оставшихся рабочих.

Между тем на подоконнике продолжалось безжалостное голубиное побоище. Шум, хлопанье крыльев вернули хозяина в реальность. Он аккуратно выпроводил крылатых гостей из комнаты и опустил окно.

Голубиная стая начала описывать круги вокруг «Нью-йоркер». Набрав высоту, птицы то и дело пикировали на подоконник. Волнуясь и отталкивая друг друга, притаптывая вездесущих воробьев, они нетерпеливо заглядывали в комнату, словно тоже хотели дослушать невероятную историю, случившуюся с пытавшимся взлететь двуногим.

— Я горжусь тем, что в конце концов мне удалось проверить свою идею. Пусть это случилось позже, но я успел поразить цель. Я научился бомбить небеса. К сожалению, мой успех погубил Марию.

Старик вернулся в комнату, наклонился, попытался поднять пачку.

Не получилось — подрагивающие руки не сумели удержать ее. На лице старика отразилась обида — неужели пачка сигарет стала для него неподъемным грузом? Он с надеждой огляделся, рассчитывая на благодарных потомков, которым должно было быть в радость помочь знаменитому изобретателю.

Как бы не так! Если бы психонавты обладали способностью перемещать материальные тела, мы давным-давно изменили прошлое и позволили бы Тесле довести до конца его эксперименты, пусть даже этого гордого и необузданного старика ждал плачевный конец.

Его усилия были напрасны. По крайней мере у всех здравомыслящих специалистов возможность передачи электроэнергии без проводов до сих пор вызывает большие сомнения. С таким же недоверием они относятся и к использованию подземной толщи в качестве эффективного проводника.

Старик с ненавистью оглядел пространство, затем решительно направился в спальню. Там улегся на кровать и только после напоминания потомков, что ему вредно волноваться, смирился.

Но ненадолго.

— В первую неделю июня я нашел способ увеличить размеры своего колосса и снабдить его энергией. Когда напряжение достигло пика и купол оказался заряженным полностью, в недрах башни родился глухой рокот, затем гудение стреноженного электричества вырвалось наружу, как бы предупреждая округу — готовьтесь, сейчас грянет Армагеддон.

Это случилось 15 июня 1903 года. Как только я подал напряжение, вершина башни окуталась зловещим изжелта-апельсиновым сиянием. Затем над куполом вспыхнул свет. Ничего не скажешь, это была яркая вспышка. Вокруг медного оголовка запылал шар света диаметром метров в тридцать. Раскаты высвобождаемой энергии люди слышали за двадцать пять километров.

Пешеходы в Шорхеме и других прибрежных поселках, обнаружив искры, скачущие между ногами и землей, начали подпрыгивать на месте. Жители в домах, открывая водопроводные краны, отскакивали от раковины — оттуда вылетали электрические огоньки. Лошадей в сбруе через металлические подковы и металлические предметы привязи на стойлах начало бить током. Досталось также насекомым — у бабочек наэлектризовались крылья, и они беспомощно кружили, изрыгая струйки синих ореолов, напоминающих «огни святого Эльма».

И наконец — небо над Атлантикой засветилось!

Так повторялось несколько ночей подряд. Местная газета написала, что это событие, напугавшее местных жителей, вызвало у них любопытство, однако я как владелец Уорденклифа и повелитель молний отказался от всяких объяснений.

Я отказался, потому что опасался конкурентов. Ведь не чем иным, как успехом моих экспериментов, можно было объяснить громовые удары и мощные разряды, сотрясавшие окрестности. Их увидали даже на той стороне залива, в Коннектикуте. К тому же меня охватил ни с чем не сравнимый азарт, победное чувство уже ничем нельзя было приглушить. Даже предупреждение, за несколько дней до эксперимента посланное с Марией, не остудило голову.

* * *

Неожиданно всю крылатую живность за окном гостиничного номера будто ветром сдуло. Потомки ощутили нервозность, исподволь овладевавшую Нью-Йорком.

Только что ясный, морозный день неожиданно потускнел. Поблекло солнце, до сих пор весело катившееся по небосводу, стремительно помчалось к горизонту.

Или присмирело?

Конденсировавшаяся молочная взвесь начала смазывать зубчатые оголовки небоскребов, лишая их четкости геометрических фигур. Электромагнитный эфир заполнило томительное ожидание беды. Убыстрилась морзянка, на повышенных тонах заиграл телетайпный писк. Психонавтам как виртуальным сущностям было дано разглядеть, как спектр светового излучения неумолимо смещался в фиолетовую область. Воздушный океан, нависший над Нью-Йорком, начал затуманиваться.

Звенящая звуковая тишина придавила уличные звуки. Следом в тишине и безветрии на высотах не ниже пятидесятых этажей небоскребов начали возникать тускло-белые прослойки, которые на глазах целенаправленно принялись сливаться в толстоватые слои.

* * *

— Мария влетела в окно в поздних сумерках. Моя голова тогда была занята решением проблемы увеличения мощности трансформатора, с помощью которого я собирался поджечь небо.

Это была замечательная идея — пусть небеса засветятся!

Пусть ночь превратится в день!

Я был на полпути к решению этой задачи, когда услышал ее комканное призывное воркование. Она молила о помощи, и страх за Марию рывком поднял меня с кровати.

Пусть мне померещилось, но я сердцем ощутил — она хочет сообщить мне что-то очень важное. Мария изо всех сил спешила предупредить меня. Я подбежал к столу. Взгляд ее изумительных глаз подсказал, что жить ей осталось недолго. Внезапно в глубине бусинок родился удивительный свет, скорее сильный луч света.

Старик на мгновение замер, затем вскрикнул:

— Свет был реален! Это было что-то похожее на луч удивительно мощного фонаря. Ее глаза излучали свет когерентно, и этот свет сиял ярче самой сильной лампочки в мире. Этот свет был сродни тем вспышкам, которые преследовали меня в детстве. Все остальное — пейзажи, картины, редкие, доносившиеся ниоткуда крики, огни и рокотание небесных разрядов — мимоходом отражалось в сознании.

Я, как и в детстве, шагнул вслед за лучом, вспыхнувшим в ее глазах, и оказался в стране, где мы могли говорить друг с другом. Мы общались на понятном только нам языке. Она поведала, что в воздушном океане есть грозный повелитель, способный двигать ветры, нагнетать силу вихрей, повелевать грозами. Ему также была подвластна атмосферная влага, в его силах было отверзнуть хляби небесные.

Если я не отступлюсь!

Эту мысль я уловил точно, без всяких ссылок на недопонимание.

Если я не покину Уорденклиф и не оставлю в покое то, что люди называют молниями, мне будет скверно.

Мария с горечью рассказала, как эта злая сила походя сбивает с курса стаи птиц, летящих на зимовку, направляет в сторону суши китов и те выбрасываются на берег, тучами гонит на поля саранчу, а в дома посылает неисчислимые полчища мух.

Эта сила готова разрешить нашим летательным аппаратам перемещаться в воздушном пространстве, но посягать на электрический потенциал верхних слоев атмосферы она никому не позволит.

Мария предупредила — оставь надежду подсоединить землю к небесам. Не пытайся пробить диэлектрическую воздушную массу усилиями даже сотен громадных трансформаторов.

Между тем туман отчетливо наращивал толщину слоев. Чудовищная хмарь все настойчивее поглощала умиравший Нью-Йорк. Нам как виртуальным сущностям особенно досаждала все возраставшая разность потенциалов, насыщавшая предельно наэлектризованный туман.

Удивительно, но Тесла, отдыхавший на кровати, ничего не замечал — ни нагнетания ужаса, ни изменения атмосферного давления, а ведь для страдающих болезнями сердца эти нагрузки особенно чувствительны. Он был занят любимейшим делом на свете — поиском разгадки сотворенной им самим тайны. На этот раз он решил поведать нам сказку о принцессе Голубиное перышко, чью жизнь ему пришлось принести в жертву ради продолжения опытов в Уорденклифе.

— Эта сила поселилась на Земле в стародавнее время. Когда, откуда и каким образом эта сущность появилась на нашей планете, Мария не могла ответить. Она выразилась в том смысле, что у пернатых существует легенда, будто за пределами воздушных просторов, окруживших твердь и воду, простираются бесконечные и безвоздушные дали. Она поведала, что там тоже хватает живности, которая вместо мошек и себе подобных крылатых способна пожирать электричество. По моим подсчетам, сущность овладела земной атмосферой несколько миллионов лет назад — никак не меньше! — и с тех пор она безраздельно владеет воздушным океаном. Эта сила способна лишить дыхания, сковать движение. Она отпугнула наших летунов от верхних слоев атмосферы, откуда пернатые смогли бы прорваться в безвоздушные дали.

Эта сила поймала ее в невидимые силки и приказала оповестить «двуногого с Балкан», чтобы тот отступил.

Вот с какой вестью она прилетела ко мне, вот о чем обязана предупредить!

Возьмись за люминесцентное освещение, доведи до ума паровую турбину. Это полезно и выгодно.

Смирись с пределом распространения света.

Склони голову перед осязаемым непознанным.

Мария сообщила, что Облако называет меня «мальчишкой, ростом с надзирающее Око». Оно готово помочь мне в сражении с властелином денег. Когда-то оно открыло воротиле тайну их происхождения и может поделиться ею с тобой, любимый.

Прекрати бомбить небеса и займись холодным светом или организацией прохождения электронов в полупроводниковых средах.

И ни в коем случае не касайся ионосферы!

В этом научном прогнозе было много неясного, не проверенного опытным путем, но мне хватило интуиции, чтобы уяснить, о чем идет речь. Намек на наши прежние встречи просматривался четко. По-видимому, Облако имело возможность разглядеть и отыскать меня с помощью некоего излучения, тайну которого раскрыли я и Рентген.

Никто из психонавтов не посмел вернуть старика к реальности и отстоять честь и приоритет Вильгельма Конрада Рентгена.

— Это был вызов! — возмутился старик. — Перчатка, брошенная мне в лицо! Кто смеет указывать мне, в какую сторону я должен метать молнии? Я должен был дать отпор обнаглевшей силе, с которой мне пришлось столкнуться на родине, в те дни, когда после смерти матери я путешествовал по родным горам.

Вы упрекали меня в инопланетном происхождении, так знайте — я кровь от крови землянин! Я из тех землян, для которых невыносима сама мысль, что кто-то, пусть тот же Эйнштейн, с помощью математического крючкотворства пытается ограничить скорость света.

Прочь такую математику! Прочь бесконечно малые! Эфир не нуждается в дифференциалах и интегралах.

Старик примолк. Видно, взвешивал доводы, которые могли бы окончательно сразить потомков непримиримостью ко всякого рода пределам, ограничениям, к невозможности летать без крыльев, одолевать пространство, путешествовать во времени. Изобретатель нашел в себе силы подняться, накапать лекарство. Эта вынужденная пауза погасила пафос, напомнила о последней сигарете. Это было немало, особенно на весах истории.

— Я поддался мечте. Я поверил, будто люди очень нуждаются в том, чтобы ночь превратилась в день и в любом самом заброшенном уголке можно было бы подсоединиться к передаваемой без проводов энергии для зарядки часов, телеграфа, а может, и ручного телефона, способного сообщить о хозяине всякому, кому он интересен или необходим.

Тесла отчаянно потер виски.

— На следующий день уже под вечер я сумел довести напряжение до 60 миллионов вольт на выходе и, сконцентрировав энергию, попытался пробиться к верхней обкладке планетарного конденсатора. Надеюсь, вам известно, что наша Земля является гигантским конденсатором, в котором почва представляет собой одну из обкладок, а верхние слои атмосферы (теперь их называют ионосферой) другую. Стоит только замкнуть контур, и великая цель извлечения энергии из самого пространства станет реальностью. Вот что писали газеты в те дни: «Тесла зажег небо над океаном на тысячи миль», — и это была правда.

Эксперименты продолжались неделю, пока однажды ночью в мою комнату не влетела Мария и не умерла у меня на руках.

Но даже эта беда не смогла вразумить меня. Тогда Облако решило нанести еще один удар.

Туман, поглотив последние ясные прогалы, сомкнулся на уровне сорок третьего этажа. Слоистая взвесь плотно запечатала окно. Старик, обративший внимание на сгустившуюся в номере темноту, взглянул в сторону окна и закричал:

— Задерните шторы!

В ответ молчание.

Старик с трудом поднялся и, напрягая последние силы, задернул шторы. Он направился в гостиную, там тоже сдвинул шторы. Отдохнув в кресле, Тесла предупредил потомков:

— Оно рядом! Оно близко. Не подходите к окну. Оно пожрет вас!

Пауза, затем тихий, но еще крепкий шепот:

— Это случилось в июле — дня не помню, на станции появились люди Вестингауза с фургоном и судебным распоряжением, дающим разрешение на изъятие оборудования. Увидев мое сооружение, они оробели до такой степени, что стоило мне прикрикнуть на них, как они тут же убрались восвояси.

Но не надолго.

Что тут поделаешь. Мне пришлось распустить свою команду, остались только Джордж Шерф и мастер. Мечта охромела. Я отправился в город отыскивать новых спонсоров. Но до того я заперся в своем номере и заплакал. Оно — или Они, или Око — все-таки добралось до меня. Теперь уже нет «Уолдорф-Астории», гостиницу снесли, чтобы на ее месте возвести здание имперского штата. Понятно, о чем говорю?

Потомки откликнулись:

— О Эмпайр-стейт-билдинге. Его построили в 1931 году.

— Точно, а мою любимую «Асторию» возвели в другом месте, в центре Манхэттена на Парк-авеню между 49-й и 50-й улицами.

Помолчав, Тесла продолжил:

— Но я и тогда не сдался. Смерть Марии требовала отмщения. Два года пришлось потратить на поиски инвесторов. Дело дошло до того, что мне пришлось обратиться к самым близким людям… Мне трудно об этом говорить…

Вы уж как-нибудь сами.

Глава 6

Потомки взяли на себя этот тяжелый и неблагодарный труд.

Победа или смерть — это девиз всякого безумца, не способного ужиться с мыслью, что существует ограничение на скорость света в вакууме, а осознание невозможности качать энергию из мирового эфира приводит таких людей в бешенство. Они никогда не согласятся жить за колючей проволокой. Справив поминки по голубю, потомки не могли не оценить полезность такого безумия. Только такое поведение достойно фантазеров.

С другой стороны, человеческая комедия, в эпизодах которой пришлось поучаствовать Никола Тесле, давала не меньший простор фантазии. Более того, потомкам представилась редчайшая возможность выудить из столкновения страстей педагогическую подоплеку. Это была благородная задача — отыскать смысл в существовании электронов. Вывод напрашивался немудреный — тот, кто задумывается, почему вода мокрая, а камень твердый, в конце концов сумеет швырнуть его со скоростью, превышающей скорость света.

* * *

Соблюдение приличий требует, чтобы потомки откровенно поведали, как Тесле пришлось смирить гордыню. «Преграды на моем пути, — писал он Шерфу, — напоминают гидру. Как только я отрубаю одну голову, вырастают две новых».

Для начала он перебрал всех своих благодетелей и поклонников женского пола, вплоть до таких почитательниц, как миссис Шварц — супруга владельца магазина игрушек на Бродвее. Он обратился за помощью к Джонсонам и к своему управляющему Джорджу Шерфу, а также к родственникам на Балканах. Тесла послал туда своего племянника Йована. В письме дяде Петару Нико сообщал, что из-за нехватки средств ему придется закрыть всемирный телеграфный центр. Он умолял помочь. Пусть дядя Петар пойдет в местный банк и возьмет кредит, в качестве гарантий которого можно использовать акции Уорденклифа.

В банке Петару отказали, поэтому он созвал семейный совет и начал общий сбор средств.

Тесла получил деньги в декабре 1903 года, но их хватило лишь на то, чтобы свести с концами годовой баланс и вернуть нескольких рабочих. Работы были практически приостановлены. Шерф передал Тесле, что члены команды испытывают недовольство.

— Напомните им, — ответил изобретатель, — когда началась биржевая паника, многие хозяева фабрик без всяких объяснений уволили своих работников. Напомните им, что я изо всех сил пытался сохранить рабочие места. Напомните, что даже в эти трудные времена я нередко выплачивал зарплату авансом. Они должны быть благодарны, а не высказывать нетерпение. Кризис почти миновал, однако люди пока опасаются вкладывать деньги в грандиозные предприятия, но это уже вопрос времени. На этот раз я готов предложить инвесторам куда больше возможностей, чем раньше. Теперь больше, чем когда-либо, я уверен в окончательном успехе.

Однажды после одной из традиционных (раз в две недели) поездок к персональному парикмахеру — за теплым компрессом лица и энергичным массажем головы, стимулирующим мозговые клетки, — Тесла решил обратиться к Астору.

Ответ последовал незамедлительно:

«Желаю вам всяческих успехов, но отказываюсь участвовать в вашем предприятии.

Всегда к вашим услугам, полковник Астор».

Оказавшись в безвыходном положении, ученый попытался вновь воззвать к своему благодетелю с Уолл-стрит:

«Неужели вы позволите мне ходить от двери к двери и унижаться, собирая деньги у евреев или антрепренеров и высказывая им ту же благодарность, что испытываю к вам? Я устал от разговоров с малодушными людьми, которые пугаются, как только я прошу дать мне 5000 долларов, и у которых начинается диарея, если я заговариваю о десяти».

Ответ не заставил себя ждать:

«14 июля 1903 года.

Уважаемый сэр,

Я получил ваше письмо и в ответ могу сказать, что в настоящее время не расположен иметь с вами никаких дел.

С уважением, Дж. Пирпонт Морган».

В конце концов старик, смирив гордыню, вынужден был обратиться к Т. К. Мартину, несколько лет назад, после размолвки по поводу раздачи сборника статей Теслы, переметнувшемуся к Эдисону и Маркони. Поразмыслив, старик вынужден был признать, что в его нью-йоркском окружении не было человека, который сделал бы больше для пропаганды и освещения грандиозных свершений «мрачного венгра».

Мартин откликнулся тут же. Он был готов помочь одинокому гению и волшебнику электричества. Томас Коммерфорд писал, что годы близости с великим изобретателем священны для него. Он дорожит его добрым мнением и готов преподнести ему подарок. Как раз на днях в свет выходит значительно дополненный и доработанный сборник статей и интервью Теслы. Этот подарок, возможно, скрасит неприятности, которые в последнее время преследуют изобретателя. К сожалению, с денежной стороны он ничем помочь не может, так как, вложившись в издание, сам залез в долги.

«Сердечно благодарю за книгу, — написал Тесла своему старинному другу. — Мне доставило большое удовольствие прочитать посвящение, из которого ясно, что вы по-прежнему преданы Никола».

С того момента их переписка возобновилась, хотя прежней теплоты и искренности в их отношениях уже не было. В следующем письме Тесла обратился к Мартину с просьбой:

«С мальчишеских лет я всегда мечтал иметь счет в Английском банке. Разве можно осуждать меня за это? Признаюсь, во мне всегда были сильны низменные финансовые интересы. Не могли бы вы прислать мне список людей, столь же выдающихся и влиятельных, как Джонсоны, которые бы жаждали попасть в высший свет? Я отправлю им письма.

Никола Разоренный».

Список был составлен. В него были включены имена многих магнатов, чьи доходы составляли от 20 до 200 миллионов долларов; почти всех Тесла знал лично.

Затем был придуман броский рекламный буклет. Название одинокий гений выбрал самое немудреное — «Манифест Теслы».

«Я хочу объявить, что в связи с введением в коммерческий оборот моих изобретений я готов оказать профессиональные услуги в качестве консультанта — электрика и инженера. Ближайшее будущее, я в этом уверен, станет свидетелем революционного переворота в производстве, превращении и передаче энергии, в области транспорта, освещения, изготовления химических компонентов, телеграфа, телефона и других областях промышленности и искусства.

По моему мнению, эти успехи должны будут последовать в силу всеобщего принятия токов высокого напряжения и высокой частоты и новых регенеративных процессов охлаждения при очень низких температурах.

Многие из старых аппаратов требуют усовершенствования, многие должны быть созданы вновь, и мне кажется, что, продвигая собственные изобретения, я буду более полезен в этом развитии науки тем, что предоставлю в распоряжение других приобретенные мною знания и опыт. Особое внимание будет уделено мною решению задач, требующих экспериментальных знаний и изобретательности, — работа, которая входит в сферу моих постоянных знаний и к которой у меня имеется склонность.

Я обязуюсь предпринять экспериментальные исследования и усовершенствования теорий, методов и приложений, изобретение полезных планов и, в частности, проектирование и конструирование машин для достижения желаемых результатов.

Всякая задача, поставленная и принятая мною, будет тщательно и добросовестно выполнена.

Никола Тесла, лаборатория Лонг-Айленд, Нью-Йорк.

Место жительства — „Уолдорф“, Нью-Йорк-сити».

Брошюра в темно-бордовой пергаментной обложке была щедро украшена фотографиями станции в Колорадо, внушительной башни и лаборатории в Уорденклифе, а также снимками электрических разрядов, полыхавших над головой погруженного в расчеты великого изобретателя. В буклете были перечислены самые значительные патенты на прошлые и будущие достижения. Здесь были напечатаны эскизы, подтверждающие неограниченные претензии автора. Над откровенно приукрашенным изображением будущего передатчика электромагнитных волн причудливым курсивом были выведено: «Электрический осциллятор мощностью десять миллионов лошадиных сил».

Нельзя сказать, что буклет не имел успеха, однако сдвинуть дело с мертвой точки мешало одно важное обстоятельство — в силу подписанного с Морганом контракта Тесла не мог не только упоминать, но даже осторожно намекнуть, кто стоит за этим потрясающим проектом. Опытный биржевик в момент медового месяца с Теслой особо настоял на том, чтобы его имя оставалось в тени и никаких официальных ссылок на его участие не допускалось. Это требование было отмечено в контракте. Таким образом, все коммерческие предложения Теслы, приведенные в рекламном издании, как бы повисали в воздухе и становились чем-то вроде фантастического прожекта, а при таких условиях в Штатах трудно было найти инвесторов.

Не имея права нарушить контракт, Тесла оказывался в двусмысленном положении. Тех, кто вынужден был прислушиваться к мнению Моргана, нельзя было заманить никакими буклетами, а противников Моргана — а их тоже было немало — смущала неясность ситуации. Никто из них тоже не спешил с инвестициями. Это касалось, например, Нэда Гарримана, имевшего представление, насколько опасен Морган в минуты гнева. Сама скрытность и некоторая затененность облика главного финансового спонсора невольно наводили на мысль, что здесь дело нечисто и не проглядывается ли во всей этой истории желание «носорога с Уолл-стрит» разделаться с теми, кто пойдет против него?

Однако рисковых парней в Штатах тоже всегда хватало.

12 октября 1903 года Тесла встретился с Томасом Райаном. Крепкий, здоровенный — этакий рубаха-парень, Райан был на пять лет старше Теслы. Начинал он продавцом мануфактуры в Балтиморе. После переезда в Нью-Йорк, где он начал играть на бирже и вкладывать деньги в крупные финансовые предприятия, его дела пошли в гору. К 1905 году в его руках оказалось почти 1,4 миллиарда долларов — то есть почти половина государственного долга Соединенных Штатов. Почти треть этой суммы была получена после приобретения контрольного пакета акций «Общества справедливого страхования жизни», что произошло спустя примерно через год после его знакомства с Теслой. Кстати, именно Тесла по просьбе Райана познакомил его с Морганом.

По расчетам изобретателя для завершения проекта ему требовалось чуть больше ста тысяч долларов, поэтому он поставил себе цель в ближайшее время найти десять инвесторов, каждый из которых согласился бы внести по десять тысяч.

— Зачем такая большая компания? — удивился Райан. — Я возьму одну четверть. Где подписать?

К сожалению, одной подписью обойтись было нельзя. Тесла был обязан согласовать свои действия с Морганом, и в свете этого условия двадцать пять тысяч долларов его спасти никак не могли.

— Не желаете выделить все сто тысяч?

— Возможно.

— Позвольте мне поговорить с партнером о вашем щедром предложении. Позже мы вернемся к этому разговору.

— Я его знаю? — поинтересовался Райан.

— Я не имею права разглашать его имя.

— Сто тысяч, мистер Тесла, это большие деньги. Я хочу знать, с кем мне предстоит иметь дело.

— С Пирпонтом Морганом, — таинственно произнес ученый.

— С Морганом! Что ж, лучшего партнера не найдешь.

Тесла ожидал ответа до середины декабря, однако Райан как воды в рот набрал.

Теряясь в догадках, изобретатель решил лично встретиться с Морганом и выяснить, возможна ли сделка с Райаном? Встречу с акулой с Уолл-стрит он решил обставить как невинное свидание старых друзей и с этой целью решил воспользоваться содействием младшей дочери банкира Анны. «Вы позволите мне зайти сегодня вечером или в другой раз? — написал Тесла. — Я бы хотел принести малюсенькую волшебную шкатулку, чтобы показать вам несколько экспериментов с моим „дневным светом“».

Анна Морган была одной из самых верных союзниц ученого. Она тут же послала Тесле приглашение, сама встретила на пороге. Ей не терпелось поделиться со знаменитым изобретателем и известным прогрессистом радостью — как раз в эти дни впервые открыл двери основанный ею «Колони клаб». Это было первое в американской истории женское общество, созданное по образцу «Британского джентльменского клуба», проект которого был разработан Стэнфордом Уайтом. Анна была страстной поклонницей женской эмансипации, она вращалась в театральных кругах, связанных с одним из самых скандальных драматургов того времени Оскаром Уайльдом. Сексуальная ориентация Теслы для многих оставалась загадкой, что придавало гостю заманчиво-романтический привкус тайны. Сама Анна, чтобы не отстать от прогресса, в те дни всерьез задумывалась о присоединении к лесбиянкам, поэтому отношения восторженной феминистки и знаменитого изобретателя должны быть выше всяких глупых условностей.

Заполучив общепризнанного холостяка, она обсудила с ним назревшую потребность внесения изменений в избирательное право.

— Мистер Тесла, вам не кажется нелепым, что в наш век просвещения женщины по-прежнему лишены права голоса?

Тесла охотно согласился и принялся развивать тезис о том, что борьба женщин за равноправие закончится установлением нового порядка, при котором женщины займут главенствующее положение.

Это было слишком даже для дочери миллионера. Ее зрачки расширились.

— Вы в этом уверены?

— Более чем, — подтвердил Тесла.

Анна одарила гостя восхищенным взглядом.

— Я всегда считала, что оба пола равны, — добавила она, коснувшись руки ученого, — но мужчины так эгоистичны, так консервативны. Они порой просто не замечают, что творится вокруг них.

Теслу понесло.

— Современная женщина, — заявил он, подогреваемый восхищенными глазами хозяйки, — уверена, что прогресс ее пола относится к чему-то сверхъестественному. Однако именно она должна взять на себя нелегкую ношу быть символом пробуждения глубинного и мощного инстинкта, на наших глазах формирующегося в душе человечества. Равенство не в пустом физическом подражании мужчинам. Равенство в пробуждении своего природного интеллекта, который только и поможет занять дамам главенствующую роль в обществе. Я уверен, что по мере смены поколений среднестатистическая женщина будет столь же образованна, как обычный мужчина, а затем она пойдет дальше и превзойдет мужчин, поскольку из-за веков застоя дремлющие способности ее мозга будут стимулироваться более интенсивно.

— О, как это интересно!..

Их беседу прервал дворецкий:

— Мистер Морган готов вас принять.

Хозяин дома принял изобретателя в своем рабочем кабинете.

— Мистер Тесла?

— Мистер Морган, благодарю, что дали мне возможность объясниться. Кое-кто из моих врагов, и, к сожалению, могущественных врагов, сумел представить меня публике как поэта и фантазера. Это невзирая на то, что я уже не раз доказал, что все мои проекты обладают несомненной коммерческой ценностью. Именно по этой причине я представил на ваш суд нечто, способное в корне изменить существующее положение вещей и принести нам обоим огромную прибыль. Дело за малым — за вашей поддержкой.

— Мне жаль, мистер Тесла, но я уже указывал вам…

Тесла всплеснул руками.

— Неужели вы позволите мне остановиться в метре от желанной цели?! Я мечтаю только о том, чтобы как можно скорее закончить работу и доказать, что вы не ошиблись, предоставив мне чековую книжку, озаглавленную вашим благородным именем! Если вам угодно, можете быть уверены, что я нашел философский камень. Это сравнение очень недалеко от истины. Мое открытие произведет революцию настолько грандиозную, что все, что мы относим к ценностям и радостям жизни, приобретет новое измерение.

— Если бы вы просто исполнили то, о чем мы договорились в начале нашего сотрудничества, вы не оказались бы в столь затруднительном положении.

— Мистер Морган, еще раз обращаю ваше внимание — мои патенты охватывают абсолютно все необходимые детали. Работы в Уорденклифе находятся на завершающей стадии, и, если приложить минимум дополнительных усилий, вложить немного средств, за три месяца я опутаю земной шар электрической паутиной. Это так же верно, как и то, что меня зовут Тесла. Я обещал жителям Сент-Луиса открыть двери электрической выставки из Нью-Йорка, и я выполнил свое обещание. Это прекрасный шанс, мистер Морган, завершить начатое, но, если вы не поможете, итог может оказаться плачевным. Мы можем опоздать. Пожалуйста, задумайтесь на минуту, что это значит для меня. Сейчас самый удобный момент. Я предупреждал вас, что мои противники потерпят поражение, и это случилось. Их попытки добиться устойчивой передачи энергии полностью провалились. Теперь самое время помочь мне добиться желаемого.

— Свои обязательства я выполнил в полном объеме. В нашей стране много других финансистов, которые охотно помогут вам.

— Но, сэр, вам принадлежит контрольный пакет акций. Если я найду другого инвестора, согласитесь ли вы на пересмотр контракта?

— Я подумаю.

После декабрьской встречи с Морганом Тесла ушел не только с пустыми руками, но и с отчетливым ощущением, что партнер мало того что не собирается упрощать ему задачу, но, по существу, набросил ему петлю на шею и не без удовольствия, затягивая узел, наблюдает, как знаменитый изобретатель беспомощно барахтается в воздухе.

Предчувствие его не обмануло. Перед самым Рождеством Райан сообщил, что не готов участвовать в проекте.

Во второй половине следующего года Тесла получил предложение от канадской Ниагарской компании построить станцию для беспроводной передачи энергии.

Условия были беспримерно выгодные, так как канадцы рассчитывали с помощью Теслы добиться решающих преимуществ над своими американскими конкурентами. К сожалению, в этом предложении явственно проступали подводные камни — посягать на американскую электротехническую промышленность означало наступить на хвост ее хозяевам, первым из которых являлся Джон Пирпонт Морган.

Следовало любой ценой успокоить «носорога с Уолл-стрит» и представить ему доказательства, что ни Тесла, ни канадцы ни в коем случае не посягают на его интересы, тем более что сам Морган никогда не скрывал своего мнения по поводу происхождения денег. Неважно, откуда они берутся, — важно их количество.

В январе Тесла отправил ему письмо:

«13 января 1904 года.

Дорогой мистер Морган,

„Канадская Ниагарская компания“ предложила мне построить станцию для беспроводной передачи этой энергии в другие точки планеты. Взамен она согласилась предоставить мне 10 000 лошадиных сил энергии сроком на двадцать лет безвозмездно.

Как я уже говорил, моя цель — использовать энергию не в промышленных целях, а для подзарядки часов, обслуживания телеграфных и других аппаратов, десятки миллионов которых используются в настоящее время. Каждый из них потребляет в среднем не более 1/10 лошадиной силы на каждый прибор.

Если вы готовы помочь мне создать мощное предприятие на любых выгодных вам условиях, я обещаю, что в скором времени вы получите прибыль, которая в сотни раз покроет ваши затраты. Пожалуйста, не судите предвзято — если какой-то крошечной суммы не хватило на воплощение моей задумки в Уорденклифе, не считайте меня некомпетентным в этом вопросе. Причина в том, что моя работа не закончена исключительно из-за недостатка средств, но ни вы и никто другой не смогут упрекнуть меня в том, что созданные мною приборы неработоспособны».

Удивлению изобретателя не было предела, когда в тот же день он получил ответ:

«Уважаемый сэр,

В ответ на ваше письмо должен с сожалением сообщить, как я вам уже говорил, у меня нет намерения предоставить в ваше распоряжение какие-то дополнительные средства. Желаю вам всяческих успехов в вашем предприятии.

С уважением, Дж. Пирпонт Морган».

Эта граничащая с пренебрежением отписка, да еще полученная с такой скоростью, нарушала все явные и неявные нормы приличия, существующие в деловых отношениях. Морган как бы давал понять, что и в будущем никакие предложения, исходящие от Теслы, рассматриваться не будут.

Вслед за этой оплеухой последовал нокаут — канадцы неожиданно отказались от сделки. Причина была откровенно невразумительная, и Тесла волей-неволей пришел к выводу, что всему виною были происки Моргана.

Тесла пришел в ярость. Впервые в жизни он отбросил всякое притворство и написал Моргану то, что действительно думает о нем:

«14 января 1904 года.

Дорогой мистер Морган.

Вы желаете мне успеха? Он в ваших руках, чего еще желать?

Когда мы начинали наше предприятие, никто не мог предположить, что в финансовом отношении оно представляет определенный риск. Я представил тщательно просчитанную смету, кто мог предвидеть, что случится биржевой кризис?.

Теперь вы позволяете себе непростительные действия, заставляя меня платить вдвойне, к тому же не оплачивая счета. Вы заставляете меня десять месяцев ждать доставки оборудования.

Что касается превышения сметы, разве не вы вызвали в стране панику, прямо сказавшуюся на росте цен на строительные услуги? Когда же наконец мне с трудом удалось собрать средства для возобновления проекта; когда я прихожу к вам, чтобы показать, что сделал все возможное, вы выбрасываете меня за порог, как мальчишку-рассыльного, и орете так, что слышно за шесть кварталов:

„Ни цента!“ Это становится известным всему городу.

Я унижен, я становлюсь посмешищем для врагов.

Прошло 14 месяцев с тех пор, как были приостановлены работы в Уорденклифе. Всего за три месяца команда рабочих могла бы завершить строительство, и станция приносила бы по 10 000 долларов ежедневно. Более того, я бы заключил контракты с правительствами других стран на постройку множества подобных станций.

Теперь, когда я практически преодолел все препятствия, мастерски расставленные на моем пути известными недоброжелателями, и мне остается самая малость, чтобы спасти великое предприятие, которое принесет вам 10 миллионов долларов, вы отказываетесь помочь мне справиться с проблемами, виновником которых являетесь вы сами».

В конце письма Тесла сообщил, что ему вполне достаточно 25 000 долларов, чтобы начать производство осцилляторов и флуоресцентных ламп и что постепенно он сможет собрать необходимые средства для завершения строительства башни.

«Я с волнением ожидаю успеха, которым гордились бы как вы, так и я. Как ужасно было бы получить газету с вашим именем, напечатанным красными буквами („Морган никогда не выполняет своих обязательств!“). Телеграф передаст эту весть по всему земному шару. Возможно, вам все равно, мистер Морган. Вы относитесь к людям, как к мухам.

Я все сказал. Мне придется усердно трудиться около пяти лет, чтобы возместить ущерб, да и то без полной уверенности в том, что это вообще возможно.

Пожалуйста, не утруждайте себя отказом. И без того мне достаточно переживаний.

С сожалением, ваш Н. Тесла».

Не получив ответа, Тесла на следующей неделе отправил очередное письмо:

«22 января 1904 года.

Неужели вы собираетесь покинуть меня в безвыходном положении?

По вашей милости я нажил тысячи могущественных врагов. Я всем говорил, что шнурок на вашем ботинке для меня важнее, чем все они вместе взятые.

Через сотню лет эта страна отдаст многое за честь быть первой в осуществлении идеи беспроводной передачи энергии. Энергия должна быть передана моими методами и на моем оборудовании, и мне нужна помощь, чтобы я мог это сделать первым».

Затем еще одно:

«1 апреля 1904 года.

Вы поможете мне завершить эту грандиозную миссию?»

И еще одно:

«2 апреля 1904 года.

Вы когда-нибудь читали Книгу Иова? Если вы наделите его тело моим разумом, то поймете, что в этой книге описаны мои страдания. Я вложил все свои деньги в эту станцию. Еще 50 000 долларов, и она будет готова, и я получу бессмертный венец и безмерное богатство».

Тесла старался не терять бодрости духа. 10 апреля он написал одному из своих обеспокоенных инвесторов Уильяму Рэнкину из Ниагарского проекта: «Сомневайтесь в свете солнца, сомневайтесь в яркости звезд, но не сомневайтесь в существовании компании Никола Теслы».

В конце концов Тесла впал в отчаяние. Только таким состоянием можно объяснить его совершенно самоубийственную идею — оповестить публику о своих партнерских отношениях с Морганом.

Чего хотел наш любитель сладкой жизни — пристыдить «акулу капитализма» или поквитаться с человеком, пытавшимся потопить его корабль, — сказать трудно, но в любом случае это была даже не ошибка, а глупость. Удивительнее всего, что он гордился тем, что удалось нанести удар Моргану.

В первой половине 1904 года Тесла опубликовал в журналах «Сайентифик америкэн» и «Электрикал уорлд энд инженир» хвалебные статьи, в которых без всякого стеснения расписывал свои будущие успехи. К тексту прилагались фотографии передающих станций в Колорадо-Спрингс и Уорденклифе.

«Достигнутые мною результаты сделали проект „Всемирной телеграфии“ легко осуществимым. Он представляет собой радикальный и эффективный отход от всего, что было сделано раньше. Он подразумевает создание ряда станций, каждая из которых будет по возможности расположена рядом с важным Центром цивилизации, и новости, принятые на любой из ее каналов, будут передаваться по всему земному шару. Дешевое и простое (карманное) устройство может располагаться в земле или на море и передавать все мировые новости или экстренные сообщения. Таким образом, вся земля будет превращена в огромный мозг, способный реагировать в любой своей точке. Поскольку одна станция мощностью сто лошадиных сил может оперировать сотнями миллионов приборов, общая емкость системы будет практически безграничной.

Первая из этих станций была бы уже завершена, если бы не непредвиденные задержки, которые, к счастью, не имеют ничего общего с техническими решениями. В конце концов, они могут даже пойти на благо.

За уже сделанную работу я бесконечно признателен благородной щедрости Дж. Пирпонта Моргана, особенно приятной потому, что она была проявлена в трудное время, когда те, кто обещал больше других, начали сомневаться. Также хочу поблагодарить своего друга Стэнфорда Уайта за его бескорыстную помощь. Сейчас проект находится на завершающей стадии, и, хотя результаты могут несколько запоздать, они обязательно будут».

* * *

Все биографы Теслы сходятся во мнении, что именно после этих публикаций Морган решил окончательно раздавить ученого. Причину такого прилипчиво-отрицательного отношения к знаменитому изобретателю каждый приводит свою.

Кое-кто утверждает, что в этом деле не следует искать каких-то отвлеченных, тем более сентиментальных причин, как, например, сведение счетов или уязвленное самолюбие. Прежде всего — и в этом есть доля истины — Моргана очень встревожило предложение Теслы о передаче «неограниченной энергии» беспроводным способом. Повелитель молний явно перестарался, нахваливая биржевику перспективу неограниченной передачи энергии в любую точку земного шара, а когда спохватился и уточнил, что речь идет о передаче «ничтожного количества энергии», — было поздно.

Об этом существуют документальные подтверждения. Оказалось, что даже Джон Пирпонт Морган не был свободен от влияния толпы, запрудившей коридоры и залы Нью-йоркской фондовой биржи.

Глобальные планы Теслы, особенно его идеи переустройства мира на основе равного потребления энергии всеми пользователями без исключения, решительно расходились с философией биржи. Молодой преуспевающий биржевой маклер Томаса Райана Бернард Барух как-то открыто заявил, что Морган, будучи таким же игроком, как и он сам, на этот раз заигрался.

Когда до Моргана дошли эти слова, банкир возмутился:

— Я никогда не играю.

Однако даже Морган был вынужден прислушаться к мнению коллег. Он прервал отношения с Теслой, опасаясь, что в любом случае — потерпит ли изобретатель неудачу или добьется успеха — его репутации как биржевого магната будет нанесен существенный урон.

В случае неудачи его имя будет связано с серьезным провалом в умении выбирать партнеров. В случае успеха существующей корпоративной структуре будет нанесен серьезный удар.

Заявление о причастности Баруха к уничтожению Теслы подтверждается врачом и ученым Генри Пухаричем, выходцем из Югославии, который лично помогал переправить бумаги Теслы в его музей в Белграде в начале 1950-х годов и был знаком с Джоном О’Нейлом — первым крупным биографом Теслы. По словам Пухарича, Джон О’Нейл заявил ему: «Бернард Барух как-то заявил Дж. П. Моргану: „Послушай, этот парень сумасшедший. Он хочет дать бесплатную электрическую энергию каждому, и мы не сможем устанавливать наши счетчики. Зачем поддерживать его? Пусть ковыряется сам“. И поддержка Теслы внезапно прекратилась, а его работа осталась незавершенной».

Действительно, с технической и экономической точек зрения трудно понять, как можно подсчитать потребляемую мощность, если энергия будет просто разлита в воздухе. Какую цену брать с потребителей? К тому же сам Тесла еще десять лет назад в журнале «Санди уорлд» публично заявил, что, создав в земле с помощью его аппарата резервуар электрической энергии, можно прийти к тому, что «все монополии», зависящие от традиционных методов распределения энергии (то есть по проводам), «прекратят свое существование».

Морган был стопроцентным янки, более того, стопроцентным капиталистом, и его существование напрямую зависело от плотного контроля над распределением энергии и сохранения классовой структуры общества, с помощью которой «общественные предприятия» (так в американской прессе тогда называли монополии) только и могли удержать власть. Он просто не мог участвовать в проекте, при успешном осуществлении которого беспроводная энергия и информация будут доступны любому потребителю, а принимающее оборудование и машины перестанут зависеть от счетчиков.

Если прибавить, что как раз в это время Морган захватил контроль над медными копями и производством этого основного электротехнического металла (по крайней мере в те времена), как он мог допустить, чтобы акции медеплавильных, как, впрочем, и сталелитейных, компаний, обрушились?

Однако человеческая комедия славится своими самыми неожиданными поворотами сюжета. Загадку человеческой души порой трудно свести к четким причинно-следственным связям. Как ни странно, после объявления имени Моргана найти новых партнеров Тесле оказалось значительно проще.

Уже в феврале ученый встретился с главным управляющим «Дженерал электрик» Чарльзом Коффином. Эта встреча не могла состояться без ведома Моргана, а это означало, что «носорог» либо вовсе не хотел окончательно порывать с Теслой, либо не желал пускать изобретателя в «свободное плавание».

В любом случае встреча с Коффином произвела впечатление на деловые круги. После отказа Коффина от сотрудничества — о чем Тесла выразился в привычной для него манере: «Если сотрудники „Дженерал электрик“ откажутся, значит, они просто бездельники», — удача повернулась к ученому в лице Джона Барнса. Это был финансист со связями, внимательно изучивший статью Теслы в журнале «Электрикал уорлд энд инженир».

Разговор с Барнсом оказался пробным шаром, и вскоре с Теслой встретился полковник Оливер Пэйн из окружения Рокфеллера.

Тесла признался:

— Я всегда испытывал огромное уважение к мистеру Рокфеллеру и был бы счастлив, если бы он счел меня достойным сотрудничества.

— Нас интересуют подробности «благородной щедрости», которой Коммодор поделился с вами, — прервал его Пэйн.

— Если вы о вкладе мистера Моргана, о чем я упомянул в своей статье, должен признаться, что Коммодор был не так уж расточителен, как вы могли подумать, читая мою статью, — ловко выкрутился Тесла.

Никаких обещаний Пэйн не дал, тем не менее он предложил изобретателю — пусть адвокаты Теслы письменно оценят патенты, о которых идет речь в статье.

Тесла очень серьезно отнесся к этому предложению. Мультимиллионер из Кливленда, Оливер Пэйн сколотил свое состояние в партнерстве с Джоном Д. Рокфеллером. Оба получали пятьдесят центов за каждый баррель нефти, доставляемой по железной дороге. Такая огромная левая прибыль служила своего рода эталоном для оценки собственной сырой нефти и тарифом для каждого из конкурентов. Изворотливый Рокфеллер и упрямый Пэйн буквально навязали железным дорогам это соглашение.

Истинный янки, известный как надменный тип и «родственник Господа Бога», полковник считался своим в Вашингтоне. Отец Пэйна был известным сенатором, одно время его прочили на пост президента Соединенных Штатов. Благодаря сестре, вышедшей замуж за Уильяма Уитни — секретаря флота, он также находился в родственных отношениях с Джоном Хэем — государственным секретарем. А вот с Рокфеллером у Пэйна отношения не складывались, однако игра случая, называемая «деловыми интересами», накрепко связала их в одну команду. У Пэйна была резиденция в Нью-Йорке, он являлся другом и спонсором художника Стэнфорда Уайта, которого отправлял покупать предметы искусства в Европе и которому поручил постройку особняка для своего племянника.

Если исходить из простых решений, Уайт должен был испытывать к Моргану что-то вроде ненависти, ведь именно тот, вызвав биржевую панику, буквально разорил художника. Однако у создателя человеческой комедии были другие планы. Уайт не то чтобы не испытывал мстительных чувств к Джону Моргану, наоборот, он ни разу не упомянул о своих проблемах, не просил о помощи и сохранил добрые отношения с Коммодором. Уайт был человек здравомыслящий и исходил из того, что чувства в финансовых делах прибыли не приносят, а ему надо было срочно рассчитаться с долгами, составлявшими на тот момент почти три четверти миллиона долларов, в основном из-за краха Северной Тихоокеанской компании. В конце 1903 года Уайт и его жена присоединились к Коммодору, чтобы с яхты «Корсар» понаблюдать за Атлантической регатой. Интересно, что чувствовал Морган, когда, останавливаясь в Ньюпорте или Бар Харборе, обращал взор на восток и видел грибовидный колосс Теслы?

А вот поправить свои дела за счет изобретателя Уайт посчитал вполне богоугодным делом. Однажды, когда Тесла поинтересовался его мнением, не переменит ли Морган свое мнение относительно Уорденклифа, тот посоветовал:

— С Морганом все возможно. Однако, думаю, в данный момент лучше поставить на полковника Пэйна. Но разгрызть такой крепкий орешек непросто.

Тесла представил Барнсу и Пэйну, а также Джону Пирпонту Моргану исчерпывающий документ, составленный его адвокатами, с изложением всех основных характеристик своего генерального плана. Туда входили описания патентов, планы «беспроводного распределения электрической энергии для работы телеграфа, телефона и промышленности», хранения энергии, локализации передатчиков, обеспечения безопасности и создания отдельных каналов связи. Также к документу прилагалось описание «телеавтоматов», высокочастотных генераторов (в терминологии Теслы — «осцилляторов») и «метода изоляции электрических проводов посредством охлаждения до очень низких температур, с помощью которого энергию можно передавать на большие расстояния при меньших расходах и почти без потерь». В документе также предлагалось «идеальное решение проблемы подземного распределения энергии в городах и населенных пунктах».

Таким образом, конечной целью являлось наряду с традиционными создание беспроводных способов распределения электрической энергии. Анализируя жизнеспособность каждого из двадцати трех патентов, адвокаты Керр, Пейдж и Купер пришли к выводу: «Нам неизвестны другие подобные патенты, и мы считаем, что они в состоянии выдержать любую критику».

«Клянусь, — писал Тесла Шерфу, — если я когда-нибудь выберусь из этой ямы, то больше никому не позволю оставить себя без денег!» В это же время он вел переговоры с топливной и телефонной компаниями по поводу доставки угля и обеспечения связи с Уорденклифом.

В другом письме Тесла, имея в виду свои флуоресцентные лампы, заявил: «Теперь я уверен, что пара ламп обеспечит полный успех и после этого я смогу претендовать на казну США». Однако проблемы с такого рода осветительными приборами оказались значительно более трудными, чем представлялось Тесле, и под его именем они так никогда не поступили на рынок.^[62]

Переговоры с Пэйном по непонятной причине затягивались, пока к лету не выяснилось — полковник решил отказаться от сделки.

Реакция Теслы — это езда в незнаемое. Узнав о срыве сделки, он решил поделиться горем — с кем вы думаете?

Никогда не догадаетесь.

С Джоном Пирпонтом Морганом!

Складывается впечатление, что либо он потерял рассудок, либо разодранное и вконец израненное самосознание изобретателя насквозь пропиталось «синдромом жертвы»:

«Надеюсь, что злосчастное недопонимание, причину которого я тщетно пытался узнать, будет устранено; вы признаете, что моя работа войдет в историю, и она удостоится вашей поддержки».

Всю весну и лето Тесла с упорством мечтателя снова и снова посещал станцию. По-видимому, только там его разорванная душа обретала подобие согласия, только там он находил силы продолжать борьбу. В июле он просил Шерфа лично убедиться, подстрижен ли газон в Уорденклифе, поскольку вскоре собирался приехать туда с очередным потенциальным инвестором. Однако к осени надежда оставила его: куда бы он ни обращался, везде встречал отказ.

Тесла все чаще приходил к выводу, что его успех зависит от того, удастся ли ему изменить мнение одного-единственного человека. В этом маниакальном упорстве отчетливо просматривалась тень безумия, но, рассуждая непредвзято, прослеживая всю цепочку событий, приведших Уорденклиф к печальному концу, волей-неволей приходится согласиться с нашим героем — к кому еще он мог обратиться?!

В сентябре Анна передала лично в руки отцу официальное послание Теслы:

«За этот год, мистер Морган, почти не было ночи, когда бы я не поливал подушку слезами, однако это вовсе не значит, что я слабый человек.

Я совершенно уверен, что смогу во что бы то ни стало закончить проект. Мне только жаль, что после преодоления всех мыслимых и немыслимых препятствий и приобретения особых знаний и способностей, которыми обладаю я один и которые при эффективном использовании могут продвинуть мир вперед на целый век, я вынужден смотреть, как моя работа затягивается.

Надеюсь в скором времени услышать от вас положительный ответ.

Преданный, вам Н. Тесла».

В ответ:

«15 октября 1904 года.

Дорогой сэр,

В ответ на ваше письмо от 13 октября мистер Дж. П. Морган просит меня сообщить вам, что он не в состоянии чем-либо еще помочь вам».

Этот холодный и бесцеремонный отказ вызвал у изобретателя прилив ярости. Невыносимо сознавать, что не только скорость света, но и обыкновенные люди, пусть даже и овладевшие тайной происхождения денег, могут быть настолько безжалостны.

«17 октября 1904 года.

Дорогой мистер Морган,

Вы подобны Бисмарку. Великий и неуправляемый. Я написал вам на прошлой неделе в надежде, что недавнее общение с архиепископом сделало вас более чутким и уступчивым. Но вы вовсе не христианин, вы — мусульманин, причем самого фанатического толка. Если вы сказали „нет“, что бы ни случилось, это будет „нет“.

Пусть сила притяжения превратится в отталкивающую силу, пусть добро обернется злом, вы все равно не измените решение, в силу которого можно сгубить любое праведное дело. Ваши ответы и резолюции — это скала, жестокая и неприступная.

Мне трудно поверить, что всего полтора года назад я читал лекцию, на которую собрались лучшие ученые со всего мира. Тогда я был в центре внимания, теперь — нет! За это я должен поблагодарить вас. Вы заставили меня, ослабленного коварными противниками, сломленного сомневающимися друзьями, финансово истощенного, пытающегося преодолеть препятствия, которые вы собственноручно возвели на моем пути, — продолжать борьбу в одиночестве.

Меня спрашивают: „Если это стоящее дело, почему Морган вам не поможет?“ Так продолжалось два года. Я продвигаюсь вперед, но как? Как человек, плывущий против течения, оно тянет меня на дно.

Неужели вы совсем ничего не желаете слышать? Вы позволите мне сдаться, заставите отступить и тем самым лишиться бессмертного венца? Позволите погибнуть великой идее?! Неужели однажды сказав „нет“, вы будете упрямо придерживаться своего мнения? Могу ли я теперь сделать вам новое предложение, чтобы устранить все препятствия?

Уверяю вас: ваши деньги окупятся стократ».

В письме приводились отзывы ведущих специалистов в этой области — все они высказывались в поддержку ученого. Тесла не жалел слов, чтобы объяснить, насколько полезны были его работы в Колорадо-Спрингс.

16 декабря Моргану был отправлен ультиматум. Тесла требовал либо 100 000 долларов для завершения проекта, либо 50 000 долларов — для «укомплектования станции необходимыми частями, защиты здания от пожара и получения страховки». Тесла заявлял:

«…Если вы не согласны на это, остается только одно. Освободите меня от всех обязательств, верните мою долю и считайте переданную вами сумму щедрым пожертвованием, положившись на мою честность и способность добиться наилучших результатов для вас и для себя».

17 декабря Морган прислал ответ:

«Я уже неоднократно говорил, что больше не желаю давать вам денег. Что же касается вашего третьего предложения, его я тоже не готов принять. Я заключил с вами контракт, тем самым честно исполнив свою роль, и имею право ожидать, что вы до конца исполните свою».

Однако две недели спустя, 6 января 1905 года, Морган передал ученому 49 % капитала, причитающиеся ему по закону.

Так Тесла оказался один на один с электричеством, сумевшим нанести ему удар ниже пояса, потому что никаким здравомыслием упрямство Моргана объяснить невозможно. В этом упорстве безусловно присутствовал иррациональный компонент. О том, как его выявить и объяснить и как с ним справиться, мы поговорим позже, а пока загадка на сообразительность: если бы Морган имел цель порвать отношения с Теслой, он мог бы сделать это раньше, в приличной, не оскорбляющей ученого манере. Например, так, как поступил полковник Астор. Выбранная знаменитым финансистом методика свидетельствовала либо о неземном коварстве, либо, если признать обвинения Теслы справедливыми, о подвластности «носорога» чьим-то непререкаемым повелениям.

Глава 7

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

Старик обрадовался:

— Наконец-то до вас дошло! Лучше поздно, чем никогда. После гибели Марии я не нуждался в посредниках. Око отыскало меня в Уорденклифе, когда однажды я взобрался на башню с намерением прыгнуть с нее вниз головой.

Над землей висел такой же противный туман. Прыгать в него — значило доставить удовольствие врагам, и особенно этой зловещей силе, сумевшей заманить меня в ловушку.

Неожиданно трезво и без всякой дрожи в голосе старик обратился к потомкам:

— Кстати, что там за окном? Не прояснилось?

Психонавты, не в силах справиться с ознобом, вызванным повышенной электризацией воздуха, промолчали, и это молчание было очевиднее слов.

— Значит, что-то случится, — задумчиво выговорил Тесла, затем наперекор всяким сущностям, бодро продолжил: — Я был прав, что не поспешил с прыжком. Не дождавшись смертельного кульбита, Облако вновь сформировало око. Его размеры были под стать медному куполу. Дьявольская сущность в упор рассматривала меня, удивленная, отчего же я не сделал роковой шаг. Ответ, надеюсь, ясен? Я счел дурным вкусом кончать с собой при таком свидетеле. Я не мог позволить врагу порадоваться, глядя на мое бездыханное тело.

Отдышавшись, Тесла продолжил:

— Это случилось в феврале 1906 года, сразу после того, как Морган включил красный свет на мой контракт с очередным инвестором. В те дни у меня окончательно расшатались нервы. Я, например, не мог заставить себя взять в руки пишущую ручку. Чернила вызывали у меня отвращение, эта черная жидкость казалась мне кровью дьявола.

* * *

Замечено, что рассогласование или дисфункция души почему-то нагляднее всего отражается в почерке.

В течение года почерк Теслы становился все неразборчивее и к августу сделался совершенно нечитабельным. Отчуждение нарастало, горечь и подавленный гнев стали выплескиваться все чаще и чаще. Даже письма к близким друзьям он стал подписывать «Н.Тесла», а не «Никола». Безвременная смерть старого друга и соратника во всех его проектах — от Ниагарского до Уорденклифского, где он был одним из самых активных акционеров, — Уильяма Рэнкина, скончавшегося в сентябре в возрасте сорока семи лет, стала очередным гвоздем, забитым в гроб его мечты.

У Теслы окончательно пропал аппетит, несколько месяцев он прятался от друзей. Солнечному свету не было места в его комнате!

Однако друзья не забыли о нем.

И прежде всего голуби.

Как пишет М. Сейфер: «Социолог Карл Маннгейм^[63] предполагает, что историкам-психоаналитикам следует попытаться воссоздать мировоззрение субъекта и дух эпохи, в которой тот жил. История — парадоксальная наука: она противоречива, динамична, многослойна и диалектична, поэтому также следует учитывать иррациональную составляющую».

К сожалению — а может, к счастью, — ни автор, ни сопровождавшие его потомки восторгов по поводу психоанализа, особенно в плане изучения исторических личностей, не испытывали.

Это пройденный этап.

Фрейдистские интерпретации страдают общим для всех «измов» существенным недостатком — попыткой отыскать для живой жизни одно-единственное и непременно всеобъемлющее толкование. Причем не самого лучшего толка. Последователи Фрейда оставляют за бортом понимания сокровенную суть всякого трагедийного героя — а именно сопричастность, соощущение и, конечно, сострадание, без которых всякие догадки насчет трансплантаций тех или иных побуждений и поведенческих мотивов теряют всякий смысл.

Мы не психоаналитики, мы — психонавты, пытающиеся разгадать тайну живого Теслы. Мы против того, чтобы ограничивать того или иного исторического человека рамками очередного или, что еще хуже, модного «изма», пусть даже мода на психоанализ в его современном понимании уже прошла. Психонавты придерживаются мнения, что пока не существует более действенного метода проникнуть в тайну исторического бытия, чем согласие. В этом смысле история, случившаяся с нашим героем, очень поучительна, ведь более рассогласованного человека в истории техники не найти. Его волю к саморазрушению можно интерпретировать как полюс в зыбкой системе сюжетов, которыми радует нас человеческая комедия.

Понятно, что другим полюсом следует считать согласованного человека.

Кто он?

Где искать его?

В чем его отличительные черты?^[64]

Но вернемся к старику.

Он задремал в кресле.

За окном стояла все та же зыбкая, отвратительная хмарь. Нам, потомкам, прежде чем удастся отыскать дорогу домой, в наш бурный, языческий век, еще придется побродить в этой приглушающей мысли, сбивающей с толку, электрической взвеси. Но вернемся мы не с пустыми руками. Вернемся с благой вестью, что все мы, согласовавшие себя с реальностью и заодно бунтующие против нее, особенно против предела скорости света, — люди, пусть и с разных, больших и малых, букв, и никому не заказана доля уважения и признательности за его существование на белом свете.

Тем более если речь идет о таком уникальном мечтателе, каким был Тесла.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

— Кэтрин несколько раз пыталась подняться ко мне. Я отказывался от встречи, пока однажды, когда я вышел на прогулку и отправился на Центральный вокзал полюбоваться созвездиями, она не подстерегла меня возле самой гостиницы.

Не успел я и сотни шагов отойти от гостиницы, как мне под ноги упала раненая птица. Ее сбил проезжавший автомобиль.

Я поднял голубя. Крыло было сломано, глаза-бусинки смотрели жалобно. Пришлось погладить его по головке. Следом чья-то узкая рука коснулась птицы. Голубь даже не вздрогнул. Я поднял голову.

Рядом стояла Кэтрин.

Я попросил о помощи:

— Надо как-нибудь незаметно пронести ее в мой номер. Нельзя, чтобы кто-то из обслуживающего персонала увидал голубя. Доложит управляющему, и мне не поздоровится.

Кэтрин кивнула, раскрыла сумочку. Мы аккуратно положили птицу и вернулись в отель. Кэтрин взяла меня под руку, что на нашем человечьем языке означало — она помнила обо мне, страдала, она готова помочь.

Она осталась со мной. Она приходила еще несколько раз, и, знаете, я вновь почувствовал вкус к жизни. Дело было за малым — за электротерапией. Я всем рекомендую этот метод.

Однажды тайком я сел на ночной поезд до Уорденклифа. В лаборатории подключил к голове генератор высокой частоты, и мой мозг начал наполняться лечебной силой. Я пропустил через голову 150 000 вольт. Сам я в это время находился в полном сознании и сразу после отключения прибора впал в целительный сон. Процедуры продолжались около месяца, и как-то в начале 1908 года меня осенило — почему бы мне вновь не вернуться к своему проекту?

К тому моменту у меня наладились отношения с полковником Астором. Среди всех деловых людей он был единственным литератором, а среди литераторов единственным хозяином лучшей в Нью-Йорке гостиницы, где до сих пор ко мне относились уважительно, а это что-нибудь да значило.

После одной из традиционных (раз в две недели) поездок к персональному парикмахеру за теплым компрессом лица и энергичным массажем головы, стимулирующим мозговые клетки, я надел свой любимый зеленый замшевый костюм, взял трость и направился в офис полковника.

Мы мило побеседовали. Спустя неделю он позвонил мне и сообщил, что готов встретиться со мной. Пока ничего более определенного сказать не может.

Я ответил, что с радостью повидаюсь с ним, и добавил, если кому-то необходимо отыскать благородного и дальновидного спонсора, он должен обращаться лишь к тому, в чьем распоряжении находится не менее ста миллионов.

Астор засмеялся:

— Прекрасно, мистер Тесла, будем надеяться на лучшее.

Общение с Джоном не помешало мне начать новую рекламную кампанию. Я пытался использовать любую возможность разъяснить суть Уорденклифского проекта. Не думайте, что меня толкали эгоистические или финансовые соображения. Я старался ради будущего планеты.

Я отыскал место для новой конторы. Это на Бродвее, 165.

Наш разговор состоялся через неделю или около того. Астор заявил, что его более всего интересуют летательные аппараты и что я мог бы предложить ему. Я выложил на стол эскизный проект дирижабля, напоминавшего гигантскую слезу и снабженного гигантской индукционной катушкой. Витки размещались над гондолой, прикрепленной к оболочке с горячим воздухом.

Двигатель, задействованный в моем летательном аппарате, я назвал «реактивным». Он крепился в специальном «предкрылке», а пятьдесят управляемых выпускных клапанов помещались с противоположной стороны — в «закрылке».

Полковник бегло ознакомился с эскизом и заявил, что в настоящее время его больше интересуют аппараты тяжелее воздуха, то есть аэропланы. Пришлось напомнить ему, что в недавнем выступлении на ужине в честь контр-адмирала Сигзби, состоявшемся в «Астории», я предупредил присутствующих, что в ближайшее время будет рассеяно одно популярное заблуждение, замедляющее развитие воздухоплавания. Очень скоро все убедятся, что аэроплан слишком тяжел для взлета, такая машина никогда не сможет летать с той же скоростью, с какой совершает полет управляемый аэростат. В доказательство я привел серьезную и разумную работу графа Цеппелина, который построил для перевозки дюжины человек и провизии безопасную и надежную летательную машину, скорость ее намного превосходит скорость аэропланов. С этими бессмысленными, опасными этажерками пора расстаться хотя бы по причине человеколюбия.

* * *

Это заявление следует дополнить сравнительным анализом возможностей аэропланов и кораблей, приведенным стариком в одной из статей. Тесла, ссылаясь на сделанные им расчеты, публично объявил: «Плотность атмосферы больше плотности воды, поэтому аэроплан никогда не сможет передвигаться быстрее „водного судна“».

«Воздушный аппарат тяжелее воздуха обречен. С его помощью никогда нельзя будет развить больших скоростей. У него не только ограниченная скорость вращения винта, но и с точки зрения надежности конструкции аэроплан оставляет желать лучшего. Он слишком легко ломается».

По мнению Теслы, единственным приемлемым вариантом может служить замена воздушного винта «реактивным двигателем».

И так во всем! Это была характерная для Теслы смесь бреда с гениальными догадками. Исступленные попытки утвердить свой приоритет толкали его на самые беспардонные пророчества, из которых любой здравомыслящий человек вряд ли выудит что-то более ценное, чем умозрительные спекуляции, имеющие исключительно философский характер и не подразумевающие никаких принципов их реализации.

Вывод кажется вполне очевидным, однако вот какое письмо Тесла получил от своего прежнего помощника по Колорадо-Спрингс Фрица Левенштейна:

«18 апреля 1912 года.

Дорогой мистер Тесла!

Прошлым вечером в компании высокопоставленных гостей мне посчастливилось поприсутствовать на встрече с Маркони. Известный вам Мартин, большой специалист по тостам, с театральным пафосом зачитал приветственную телеграмму и после почти трехминутной паузы объявил автора — Томас Эдисон.

Затем мистер Маркони изложил свою версию истории беспроводной передачи сообщений с момента ее появления и до наших дней. Он даже не упомянул о волновом телеграфе Герца, но это только начало. Далее он сакцентировал внимание слушателей на том, что лучший способ передачи сообщений — это пропускать их по земле.

Следующий оратор, небезызвестный Пьюпин, подхватил тему и заявил, что заслуга создания беспроводной системы принадлежит только одному человеку.

Надеюсь, понятно кому.

Далее слово взял Штейнмец. Он представил себя как единственного человека, которому сразу стала понятна истинная суть метода мистера Маркони, и теперь он готов высказать свое мнение.

Он не постеснялся его высказать. В краткой исторической справке Штейнмец подчеркнул: несмотря на то, что все элементы для передачи энергии без проводов были уже известны и доступны для любого исследователя, только благодаря Маркони впервые удалось осуществить это великое достижение на практике.

Вне всякого сомнения, это был вечер, который можно считать высочайшей оценкой ваших трудов и справедливой данью уважения Тесле — о нем не было сказано ни единого слова!

Искренне ваш Фриц Левенштейн».

Этот эпизод Тесла прокомментировал следующим образом:

— Человек присоединяет к моей катушке некий разрядник и получает Нобелевскую премию^[65], а я ничего не могу поделать. Что в этом удивительного?

Что удивительного в том, что в 1915 году в разгар Первой мировой войны взрывники из компании «Смайли стил компани» заложили заряды вокруг каждой опоры моего гигантского передатчика. Затем подорвали их, тем самым вбив последний гвоздь в гроб, в котором упокоилась моя мечта о Всемирной системе.

«Ассошиэйтед пресс» так сообщило об этом событии, на котором, очевидно, присутствовали военные: «Огромный передатчик сровняли с землей, и чудовищный взрыв перепугал обитателей Шорхема». Причина — возможность использования башни германскими агентами для связи со своими хозяевами в Берлине.

Теслу также можно обвинить в том, что он первым выдвинул идею аппарата на воздушной подушке. Это был крабовидный летательный аппарат вертикального взлета, снабженный мощной горизонтальной турбиной в центре. Действуя по принципу гигантского фена, двигатель создавал мощный нисходящий поток воздуха, который заставлял судно подниматься вверх и скользить над землей по воздушному слою.

Потомки воочию представили, какой смех вызвало это безумное предложение.

Но давайте вернемся к Астору.

* * *

По-видимому, беспардонным заявлением насчет роковых недостатков самолета Тесла до такой степени напугал миллионера, что тот очень скоро отказался от участия в проекте.

— Ну и бог с ним! — махнул рукой изобретатель. — Хорошо, что я не поведал ему о своей идее накачивать энергией летательные аппараты с помощью особого луча. Еще в 1915 году я получил патент за номером 1.119.732 на беспроволочный передатчик, который делает возможным перемещение энергии без проводов и вызывание разрушений на расстоянии. Этот луч диаметром в одну стомиллионную долю квадратного сантиметра генерируется особыми станциями, стоимость которых не будет превышать двух млн. долларов, а время постройки — трех месяцев.

Мое изобретение обладало тремя совершенно необычными свойствами.

Первое состояло в механизме создания нерассеивающегося потока частиц. Только с помощью электростатического отталкивания можно было достичь такого эффекта. Поскольку поперечный разрез носителей мог быть уменьшен до микроскопических размеров, можно было добиться огромной концентрации энергии, невзирая на расстояние.

Второе свойство заключалось в создании открытой вакуумной трубки, которая должна была заменить закрытый резервуар или стеклянное оконце с «газовой горелкой высокой скорости».

В-третьих, я изобрел средство генерации высокого напряжения. Изучив предшествующий электростатический генератор Ван де Граафа, я заменил циркулирующий картонный привод, передававший заряд, потоком ионизированного воздуха, герметично запечатанного в округлом резервуаре длиной 220 футов. Аналогично тому, как можно вызвать искру, потирая подошвами ботинок о ковер в сухой день, новый поток жидкого воздуха достигал того же результата, но был намного эффективнее обычного генератора. Этот заряд, который мог достигать шестидесяти миллионов вольт, в свою очередь передавался миллионам маленьких лампочек на вершине башни, чья округлая форма и внутреннее строение способствовали накоплению энергии.

На вершине купола этой цитадели, высота которой должна была превышать сто футов, была размещена огромная пушка, располагавшаяся таким образом, чтобы к ее вакуумному ударному механизму мог быть подведен вольфрамовый провод. Крошечные «капельки» этого металла попадали и отталкивались от длинного ствола со скоростью более 400 000 футов в секунду. Напряжение, обеспечивающее продвижение луча к цели, необходимо довести до 50 миллионов вольт. При таком громадном напряжении микроскопические электрические частицы материи будут выброшены, как из катапульты.

В статье «Новое искусство создания концентрированной нерассеивающейся энергии при помощи естественного источника», написанной в 1937 году, мне удалось сформулировать заявку…

На наших глазах рождалась новая загадка. Человек, вдохновенно творивший ее, ожил, однако потомки, не забывавшие, что время на исходе, пытались вернуть хозяина к Всемирной системе:

— Давайте закончим об Уорденклифе.

Старик охотно подхватил:

— Знаете, спустя пару лет Уорденклиф начал оживать. Я старался как мог. Меня не покидало ощущение — пока не удастся полностью возродить его, я не буду чувствовать себя удовлетворенным. Полумеры исключены. Либо я возрождаю проект таким, каким он был задуман, либо вообще не стану им заниматься.

Старик потянулся за сигаретой.

Ощущение, что наконец старик вплотную придвинулся к разгадке изобретенной им тайны, заставило нас помедлить. Рука изобретателя накрыла пачку.

Все остальные манипуляции с сигаретой, появление огонька на кончике зажигалки, смачная затяжка и благостное выпускание дыма навсегда запечатлелись в памяти потомков как незабываемое подтверждение земного происхождения нашего героя. Согласитесь, трудно поверить, чтобы где-нибудь во Вселенной существовала раса, способная с такой самозабвенностью вдыхать ядовитое вещество и губить саму себя.

Старик разогнал дымок и обратился к потомкам:

— Что там насчет взрыва в Сибири 30 июня 1908 года, случившегося в районе Подкаменной Тунгуски? Вы до сих пор утверждаете, что это моих рук дело? Ошибаетесь. О падении электрического заряда я знал за неделю до события.

Вероятно, никогда в жизни старик не получал столько удовольствия от курения, как в эти минуты. Он отчетливо сознавал, что это были последние радости, и, сознавая, не смог удержаться от соблазна сотворения очередной тайны.

— Мне был поставлен ультиматум — либо я прекращаю работы в Уорденклифе и окончательно завершаю проект, либо меня ждет гибель. Чтобы подтвердить серьезность намерений, меня решили припугнуть экспериментом. Для острастки. 30 июня на безлюдный район в Сибири якобы упала комета. На самом деле это был энергетический удар. Кем была запущена эта так называемая комета, надеюсь, понятно?

Еще одна сладостная затяжка. Затем вопрос:

— Какой вывод можно сделать из этого эксперимента?

Потомки растерялись. Казалось, бред дошел до своего логического завершения. Безумие торжествовало. Искать в нем педагогический смысл представлялось нам безусловным отказом от здравомыслия.

Мы ошибались!

Этот костлявый, высокий, сутулый, очень изможденный старик оказался не так прост, как можно было подумать.

У него были веселые глаза. Они блистали. Из них струился свет.

Вот его дословное заявление:

— Этот день оказался самым триумфальным в моей жизни!

Пауза. Тушение сигареты, окурок превратился в рваный клочок бумаги.

— Сущность наглядно продемонстрировала возможность передачи энергии на расстояние. Любого количества! Этой энергии могло хватить не только для передачи сообщений, для подпитки электроприборов, локомотивов, автомобилей, но и для того, чтобы уничтожить лес на территории в несколько квадратных километров. Лучшее подтверждение моей теории трудно придумать.

Но в какой чудовищной форме был поставлен ультиматум! После этой демонстрации о продолжении работ и речи быть не могло.

Догадываетесь почему?

Растерянность потомков, суетливый обмен мнениями, бесспорное признание его приоритета в области изобретения тайн доставили истинное удовольствие знаменитому выдумщику.

Фантазия этого мечтателя превзошла все, что мог вообразить даже самый восторженный человек. Автор, как опытный психонавт, побывавший с экспедициями в Древнем Вавилоне, Древнем Риме, посетивший противоположную оконечность Млечного Пути, сумевший отыскать в сибирской тайге спрятанный там звездолет, — был вынужден склонить голову.

Тесла не терзал нас пошлостями «а вы подумайте», «напрягите моски», «включите воображение». Он ответил просто и понятно:

— В одном из сообщений, доставленных голубями, меня предупредили — в следующий раз заряд будет направлен на Нью-Йорк и эпицентром будет служить гостиница «Уолдорф-Астория» в тот самый момент, когда я буду там находиться. Эта угроза ничуть не напугала меня. Меня устраивала такого рода затяжка с решением этой самой насущной задачи человечества. Что случится, если мои изобретения попадут в руки тех, кто подпал под влияние Облака? Лучше всего — это запечатать их тайной. Возможно, самой жгучей тайной двадцатого столетия. Метод надежен и проверен на практике. До поры до времени никто не осмелится пытаться сорвать печать, как, впрочем, и превзойти скорость света. Корпоративные интересы не позволят.

Что касается «луча смерти», меня утешает, что они не сумели добраться до моего главного изобретения.

Я ведь не так прост, каким кажусь, не так ли?..

Мой номер уже посещали неизвестные в плащах. Они даже вскрыли мой сейф, но ничего не нашли там.

Я предвижу, какая свистопляска начнется после моей смерти. Пусть попробуют добраться до моей собственной тайны…

Договорить он не успел. Неожиданно вскинул руку и указал на окно, даже попытался вскочить, однако силы оставили его, и он рухнул в кресло. Потомки сгрудились вокруг умирающего. Через несколько мгновений сознание вернулось к нему. Тесла не без моральной помощи психонавтов добрался до спальни, лег на кровать, успел сказать:

— Не пускайте!.. Скорее к окнам! Не пускайте! Оно подслушивает!!!

Потомки бросились к окну, проникли под опустившийся занавес.

За стеклом в десятке метров от окна, в мрачной, подсвеченной красноватым адским пламенем туманной взвеси отчетливо просматривалось исполинское человеческое ухо. Читалось все — складки, выступы, углубления, пульсирующая громадная мочка и, конечно, пропитанный непроницаемой чернотой провал, ведущий вглубь этой нелепой и ужасающей структуры.

Потомки оцепенели от ужаса.

Ухо словно гигантский локатор развернулось в нашу сторону, затем чуть приблизилось. Из проушины через стекло дохнуло холодом преисподней, затем ухо отодвинулось и растаяло в воздухе.

Мы собрались у постели Теслы.

— Что это было? — сумел спросить старик.

— Ухо. Гигантское и нелепое.

— Где оно?

— Растаяло.

— Значит, теперь мой черед.

На прощание великий хитрец и рационализатор пожелал нам здоровья.

— До встречи, — добавил он.

Эпилог

Свистопляска вокруг великого изобретателя началась сразу после того, как 8 января 1943 года горничная, пытавшаяся достучаться до гостя из 3327-го номера, пригласила слесаря. Когда вскрыли дверь, в спальне обнаружили бездыханное тело. Покойник лежал на постели в одних носках, будто кто-то еще до обнаружения тела пытался обыскать номер и не поленился раздеть труп.

И заглянуть в носки.

Правда, похороны и прощание прошли на редкость достойно, словно современники опомнились и осознали, что прощаются с одним из самых знаменитых и непредсказуемых своих сограждан.

На похороны Теслы пришли около двух тысяч человек. Служба проходила на сербском языке в церкви Святого Иоанна. Гроб был открыт, и литургию вел приходской священник сербской православной церкви Святого Савы. Мэр Нью-Йорка Фиорелло ла Гардия зачитал по радио трогательную надгробную речь.

Мимо гроба потянулась длинная процессия. Среди почетных лиц были представители «Дженерал электрик», «Вестингауза», отец FM-радио^[66] Эдвин Армстронг, племянник Сава Косанович, Уильям Бартон — куратор Хайденского планетария, где любил размышлять Тесла, и Гано Дан, ассистировавший Тесле полвека назад, во время потрясших устои науки экспериментов ученого, проводившихся в нескольких кварталах от Колумбийского университета, а ныне президент фирмы «Дж. Уайт инжиниринг».

С прощальной речью выступил президент Американской радиокорпорации, полковник Дэвид Сарнофф.^[67]

— Достижения Никола Теслы в области электрических наук, — заявил он, — являются символом Америки — страны свободы и равных возможностей. Его революционные идеи о колебаниях эфира делают его одним из первопроходцев беспроводной связи. Ум Теслы был человеческим динамо, вращавшимся на благо цивилизации.

Эдвин Армстронг тоже нашел для ушедшего изобретателя достойное место в истории:

— Любой, кто прочтет книгу «Изобретения, исследования и статьи Никола Теслы», опубликованную в конце прошлого века, с восхищением поразится красоте описанных экспериментов. И как не изумиться необыкновенной прозорливости Теслы, разглядевшего природу вещей? Кто способен пережить трудности, которые ему пришлось преодолеть в те годы? Я без труда могу представить, как какой-нибудь мальчишка, решивший заняться изучением электричества, возьмет эту книгу в руки и вдохновится изложенными там идеями. За эти сорок лет ничто в этой книге не поблекло. Она по-прежнему вызывает восторг. Ее воздействие до сих пор глубоко и окончательно.

На смерть великого изобретателя отозвался президент Рузвельт, приславший соболезнования по случаю кончины Теслы за подписью своей жены Элеоноры:

«Президент и я глубоко скорбим о смерти мистера Никола Теслы. Мы благодарны за его вклад в развитие науки и промышленности нашей страны».

Газета «Нью-Йорк сан» писала в те дни:

«В возрасте восьмидесяти шести лет в Нью-Йорке скончался мистер Тесла.

Он умер в одиночестве.

Он был чудак и скорее всего нонконформист. Случалось, что он бросал свои эксперименты и шел в Геральд-сквер кормить глупых, бесполезных птиц.

Он обожал нести бессмыслицу, а может, это была вовсе не бессмыслица? Он был сложным человеком, и некоторые его предсказания недоступны пониманию обычного здравомыслящего человека, но в любом случае нам повезло иметь дело с настоящим гением. Он сумел заглянуть за горизонт, за ту размытую и загадочную границу, разделяющую известное и неизвестное.

Каждый из нас знает, что Тесла, этот нелепый старый джентльмен, явившийся, казалось бы, ниоткуда, всю жизнь вопрошал природу и с помощью экспериментов пытался добиться от нее внятных ответов. В этом ему прежде всего помогали ненасытная жажда истины и пытливый разум. Нередко он сам создавал тайны. Он жил в окружении тайн. Его догадки часто бывали так верны, что пугали нас. Возможно, через несколько миллионов лет мы оценим их по достоинству».

25 сентября 1943 года, через девять месяцев после смерти Теслы, на воду был спущен военный корабль США водоизмещением в десять тысяч тонн. Его назвали «Никола Тесла».

И наконец, долгожданный подарок — летом 1943 года Верховный суд США официально признал патенты Маркони недействительными. Приоритет в изобретении радио наконец-то достался нашему герою. Теперь ему было чем потешиться в загробной жизни.

А затем началась странная история вокруг рукописей и технического наследства изобретателя. ФБР и государственные структуры США использовали любую зацепку, чтобы отложить их передачу законным наследникам, оставшимся в Югославии.

Особенную активность проявил глава ФБР Эдгар Гувер — неутомимый защитник американского образа жизни и непримиримый враг коммунизма. В меморандуме под названием «Шпионаж», переданном в Белый дом, Гувер выказал опасение, что Косанович, будучи наследником Теслы, «может передать некоторые материалы врагам». В то время Косанович являлся членом Восточноевропейского комитета, однако из-за сложной обстановки на Балканском полуострове никто не мог точно определить, чьим именно союзником является наследник Теслы. Официально Косанович представлял в США интересы короля Петара, тем не менее сотрудники Гувера не исключали возможность его сговора с коммунистом Тито, с фашистскими синдикатами во главе с Муссолини и Гитлером, с Советским Союзом или вообще ни с кем из них.

Более того, движимый подозрениями, Гувер сомневался в политических пристрастиях Теслы, хотя ученый был другом вице-президента Генри Уоллеса и был знаком с Франклином Рузвельтом, с которыми поддерживал отношения через жену последнего. Одной из причин для беспокойства послужило выступление Теслы перед организацией «Друзья Советской России» в Грейндж-холле в Спрингфилде, штат Массачусетс, состоявшееся аж в 1922 году. Другая таилась в тридцатых годах, когда Тесла по непроверенным сведениям пытался связаться с А. Вартаняном, представителем «Амторга» — внешнеторговой организации, представлявшей в Штатах интересы Советского Союза. Кое-кто утверждал, что Тесла пытался продать ему тайну лучевого оружия.

К сожалению, несмотря на все усилия, Гуверу не удалось разработать эту версию. В дело вмешался Госдеп США и поставил точку на расследовании. Возможно, причина в том, что в то время СССР был союзником Америки. Ряд крупных корпораций, таких, как «Бетлем стил», Американская радиокорпорация и «Вестингауз», поставляли через «Амторг» оборудование в Советский Союз. За время войны «Амторг» получил от Америки кредитов на сумму свыше 5 миллиардов долларов. Например, в 1933 году Франклин Рузвельт выдал «Амторгу» кредит в размере четырех миллионов долларов на закупку хлопка у американских производителей. «Амторг» в ответ поставлял в страну меха, икру, нефть и драгоценные металлы. Кроме того, официальные лица, имевшие дела с «Амторгом», не сумели отыскать в архивах никаких упоминаний о мистере Тесле, что служило веским фактом непричастности «гражданина Соединенных Штатов Никола Теслы» к торговле с большевиками.

Правда, версия Гувера с самого начала вызвала сильные подозрения в Госдепе. Те, кто утверждал, что за свои изобретения Тесла получил от «Амторга» 25 000 долларов, о чем якобы говорится в официальных документах, так и не смогли объяснить, почему он не мог выплатить долг отелям «Пенсильвания» и «Губернатор Клинтон» и вернуть отданный под залог секретный аппарат. 25 000 долларов во времена Великой депрессии стоили приблизительно в двадцать раз больше, чем сегодня^[68], однако нет ни единого факта, что Тесла внезапно разбогател в этот период, хотя он вполне мог получить эту сумму и потратить ее на выплату других долгов и покупку оборудования.

Однако в 1943 году положение начало меняться. После Сталинграда конец войны казался предрешенным, и в США, хотя и подспудно, начали заметно усиливаться антисоветские настроения.

Этим решил воспользоваться Гувер. Он действовал осторожно и в качестве «гласа народа» привлек проживавшего в Нью-Йорке некоего Авраама Спэнела, сорокадвухлетнего президента «Международной латексной корпорации», который, возможно, первым подкинул сомнения в искренности Теслы по отношению к Соединенным Штатам. После изобретения плавучих понтонных носилок для солдат, получивших ранения во время высадки десанта, имя Спэнела становится известным в военных кругах. Также оно часто начинает мелькать на страницах газет. Этот человек относился к тем яростным противникам коммунизма, племя которых начало необычайно плодиться в США сразу после окончания Второй мировой войны. Родился он в Одессе в 1901 году. В 1905 году его семья, спасаясь от еврейских погромов, бежала из России во Францию. В возрасте семи лет его привезли в Штаты — это случилось в 1908 году. Выпускник Рочестерского университета, в начале 1920-х годов он занялся изобретательством в области электротехники и пневматических устройств и в 1929 году основал «Международную латексную корпорацию».

В 40–50-х годах прошлого века Спэнел потратил около восьми миллионов долларов на покупку прессы Соединенных Штатов с целью публикации статей, которые должны были помочь американцам «осознать мировые проблемы». Осознав всю важность изобретений Теслы в «демократической» борьбе за мировое господство, Спэнел связался с Эдгаром Гувером, которому было хорошо известно, что Рузвельт доживает последние дни.

Смена власти в Вашингтоне окончательно развязала директору ФБР руки. Почуяв запах «коммунистической угрозы», он тут же закусил удила. Опасаясь, что Косанович завладеет бумагами и передаст их Советскому Союзу, он тут же потребовал изъять бумаги Теслы, при этом действовать по-прежнему предполагалось через «глас народа». Он пригласил к себе Спэнела и заявил, что правительство «очень заинтересовалось бумагами Теслы».

Первым делом Спэнел связался с Блойсом Фитцджеральдом, на которого вышло ФБР и которого считали «протеже Теслы».

Понятно, что всю эту кампанию Спэнел затеял не только ради защиты американских интересов — прежде всего его интересовала деловая сторона вопроса. Встретившись с Фитцджеральдом на собрании инженеров несколько лет назад, Спэнел расспросил его о «лучах смерти», а также о других изобретениях повелителя молний. Поучаствовать в их внедрении в промышленность представлялось новоявленному антикоммунисту чрезвычайно выгодным вложением капитала.

Фитцджеральду тогда было не больше двадцати лет. Он переписывался с Теслой с конца 1930-х годов и в 1938 году был впервые приглашен на день рождения ученого; с тех пор ему четырежды посчастливилось побывать на этом семейном празднике. За две недели до смерти Теслы Фитцджеральд звонил ему и предложил увидеться.

Кое-какие косвенные сведения подтверждают, что встреча состоялась. В таком случае Фитцджеральд являлся последним знающим электротехником, который общался с Теслой. Работал Фитцджеральд в Массачусетском технологическом институте, занимался «решением проблем, касающихся рассеивания энергии в оружии для ведения беглого огня» и мечтал обсудить «проблему излучения» с престарелым патриархом.

Скорее всего — по крайней мере так считали в ФБР — в тот щекотливый момент Фитцджеральду удалось получить у Теслы интересующие его бумаги. По словам Фитцджеральда, в разговоре Тесла признался, что «изобретение уже пытались похитить». «Кто-то входил в мой номер и просматривал бумаги, но шпионы ушли с пустыми руками», — утверждал ученый. Фитцджеральд, также работавший на службу по артиллерийско-техническому снабжению армии США, позднее говорил, что «целью Теслы являлись подробные планы, указания и объяснения базовых теорий этого смертоносного оружия». Кроме того, Фитцджеральд подтвердил, что существует рабочая модель «луча смерти» стоимостью более 10 000 долларов, которая находится в сейфовой ячейке Теслы в отеле «Губернатор Клинтон».

В подтверждение этой версии еще один знакомый Теслы, Чарльз Хауслер, который ухаживал за его голубями, рассказывал: «…В номере Теслы рядом с клетками для голубей стояла большая коробка. Он просил меня быть с ней очень осторожным, поскольку внутри находится нечто, способное уничтожить самолет в небе. Тесла надеялся представить это изобретение миру». Хауслер также добавил, что позднее коробку перенесли в подвал отеля.

Было решено, что до передачи вещей Теслы законным наследникам, представителем которых являлся Косанович, они будут тщательно исследованы. Эту работу поручили профессору Джону Трампу — директору и основателю лаборатории по исследованию высокого напряжения Массачусетского технологического института, а также секретарю комитета по исследованию сверхвысоких частот в Национальном совете по военным исследованиям Управления научных исследований и разработок. Для начала Трампу предложили отправиться на склад и провести обследование содержимого оставшихся от Теслы ящиков. На выполнение этого задания Трампу отвели два дня. Исследовать имущество Теслы ему помогал один из сторожей склада.

Через несколько дней после осмотра имущества ученого Трамп отправился в отель «Губернатор Клинтон», чтобы изучить хранившуюся там коробку, в которой по изложенным выше данным могла храниться установка, извергающая «луч смерти».

Сотрудник Управления по делам иностранной собственности докладывал: «…Служащие отеля показали нам написанное от руки письмо, в котором Тесла подтверждал, что оставляет имущество в залог и что его стоимость превышает 10 000 долларов». В отчете приводится анекдотическая подробность: «Тесла предупредил управляющих, что „устройство“ является секретным оружием и может взорваться, если коробку откроет посторонний человек. Открыв комнату, где хранился „луч смерти“, управляющий и служащие быстро ушли».

Далее Трамп описывал, с каким трудом он снял коричневую оберточную бумагу и, прежде чем собраться с духом, выглянул в окно, мельком отметив, какой чудный стоит день. «Внутри находился крупный деревянный ящик, обитый медью… в котором лежал старинный магазин сопротивлений, какие используют для измерения параметров мостов сопротивления, — обычная вещь, которую можно было найти в любой лаборатории еще в конце прошлого века!»

Вывод, который сделал доктор Трамп, можно было предугадать заранее — «находка не представляет интереса».

В докладе ФБР, написанном за две недели до визита Трампа в отель, говорилось о несколько ином отношении управляющих к ученому. Служащие не принимали Теслу всерьез, как уверяет Трамп.

«Управляющий сообщил, что Тесла был очень странным и, возможно, даже страдал старческим слабоумием в последние десять лет, так что сомнительно, чтобы он мог создать в это время что-нибудь ценное, хотя до этого действительно был гениальным ученым».

Надеюсь, внимательный читатель обратил внимание, что мы вступаем на уже хорошо исследованную нами местность созидания тайн, в изобретении которых так преуспел несносный старик. Даже после смерти Тесла не изменил себе и постарался напустить побольше тумана, из которого того и гляди вынырнет чудовищное око.

Оно в упор взглянет на нас.

Что мы ответим нелепой сущности?

Действительно ли Тесла создал прототип «луча смерти»?

И Фитцджеральд, и Хауслер, кормивший его голубей, утверждали, что Тесла по секрету сообщил им, что создал рабочую модель. Более того, кое-кто из служащих отеля признался, что, по словам Теслы, он частенько прямо из окна посылал электронные лучи на Луну.

Надеюсь, читатели уже обрели иммунитет к подобным заявлениям незаурядного мистификатора. Он не раз позволял себе поспешные заявления, особенно сомнительные утверждения. Создается впечатление, что и сейчас он всей силой своего изобретательного ума выстраивал гипотезу о возможности создать поток сильно ионизированных частиц, которые мы должны будем воспринять как «луч смерти». Естественно, без указаний на то, что ему удалось создать действующую модель, он обойтись не мог. Это входит в условие задачи.

Одним словом, учитесь, мистификаторы!

Вот еще характерная подробность — известный комментатор Джозеф Алсоп, бравший у Теслы интервью в отеле «Нью-йоркер» и впервые сообщивший о работе ученого по созданию лучевого оружия, так описал опыт Теслы с катодно-лучевыми трубками.

«Иногда, — всерьез утверждал корреспондент, — крошечная частичка, чуть крупнее электрона, отрывалась от катода и попадала в ученого. Тесла признавался, что там, где она вонзалась в тело и где вылетала наружу, он ощущал острую, жгучую боль».

Будем снисходительны — презрение Теслы ко всякого рода здравомыслящим людям превосходило всякие границы.

То же предостережение нужно отнести и к словам Фитцджеральда, который официально утверждал, что Тесла заверил его, будто в разных районах города у него спрятано восемьдесят ящиков с его изобретениями, рукописями и планами. Молодой инженер принялся с жаром убеждать знаменитого изобретателя в том, что правительство США нуждается в его бумагах «для использования в войне».

* * *

Но вернемся к Трампу и его высоконаучной миссии. Никто из психонавтов так и не понял, разгадал ли уважаемый профессор последний фокус-покус Теслы или он тоже попался на удочку «глубокомысленных» доказательств существования «лучей смерти».

Трампа сопровождали пять человек: два сотрудника Управления по делам иностранной собственности, а также три представителя морской разведки.

В своей докладной записке профессор отмечал, что он и его коллеги обследовали вещи Теслы на манхэттенском складе 26 и 27 января.

Далее излагаются выводы комиссии:

1) «никаких других исследований вещей Теслы, хранящихся более десяти лет в подвале отеля „Нью-йоркер“, не производилось»;

2) «не было найдено никаких научных записей, описаний неизвестных методов, устройств или самого аппарата, представляющих научную ценность для страны или несущих опасность при попадании в руки врага. Не вижу никаких научных или военных причин, по которым эта собственность должна и дальше находиться под контролем государства».

Однако кое-какие письменные материалы, в которых были отражены идеи Теслы последних лет жизни, Трамп забрал с собой и только спустя некоторое время передал их (или их копии) в Управление по делам иностранной собственности.

Основная мысль доклада Трампа сводится к тому, что последние пятнадцать лет Тесла провел в основном «в философских размышлениях и попытках внедрить свои изобретения в жизнь».

Позже Трамп составил отчет с описанием ряда статей ученого, интервью и научных работ. Особый интерес представляет секретная работа Теслы, написанная в 1937 году и названная «Новое искусство создания концентрированной нерассеивающейся энергии при помощи естественного источника».

В этой статье, в отличие от доклада Трампа, содержалась полная информация, касавшаяся принципа действия лучевого оружия для уничтожения танков и самолетов и для воспламенения взрывчатых веществ.

Среди приоритетных достоинств отмечались:

1) открытая вакуумная лампа с герметичным газовым рожком, «ускоряющая прохождение частиц»;

2) способ создания миллионов вольт напряжения, чтобы зарядить крошечные частицы;

3) метод создания и направления нерассеивающегося потока таких частиц на большие расстояния.

Статья, по сути представлявшая собой патентную заявку, давала ясное и четкое представление о математических уравнениях и о принципе действия «луча смерти». (Особенно если принять во внимание «острую и жгучую боль, которую испытывал изобретатель, когда крошечная частичка крупнее электрона отрывалась от катода и попадала в его тело».)

Удивительно, но эта статья до сих пор засекречена! Ее копии имеются в архивах морской разведки, ФБР, Управления по делам иностранной собственности, Национального совета по военным исследованиям, на военно-воздушной базе Райт-Паттерсон, в Массачусетском технологическом институте и скорее всего, в Белом доме.

Традиция и здравый смысл требуют, чтобы автор непременно вносил в текст чуточку педагогического смысла. В случае с Теслой этого самого смысла буквально девать некуда. После неудачи Уорденклифского проекта и провала с внедрением его паровой турбины наш герой впал в глубочайшую озлобленную иронию и попытался выправить ситуацию с помощью мистификаций и сенсационности.

В этом и заключается главный секрет Теслы.

Но существует загадка — так, некоторая неясность…

Некая раздражающая подробность, никак не укладывающаяся в эту упрощенную, но все-таки близкую к реальности разгадку.

Если присмотреться к прогрессу…

Если попытаться сопоставить факты…

Если задуматься, наконец, над судьбой и наследием Теслы, неожиданно вырисовывается странная картина. С одной стороны, ученые, в особенности физики, на дух не переносят имени Теслы, философы отрицают рациональное зерно в его мироощущенческих домыслах, с другой — инженеры-электротехники скрепя сердце соглашаются — да, переменный ток, высокочастотные колебания, набор измерительных приборов, даже радио и телеавтоматика…

Кем же на самом деле был Никола Тесла?

Разобраться в этом становится все труднее и труднее. Тем не менее эта задача, по мнению психонавтов, накопивших опыт общения с подобного рода загадками, день ото дня становится все более актуальной.

Мартин характеризовал Теслу как ученого-практика, волшебника и бунтаря. Критики называли его «совершенно непрактичным энтузиастом-провидцем».

«Его изобретения говорят о его гении», — утверждал один из журналистов, но его «предсказания кажутся бредом сумасшедшего».

Джарвис Паттен писал в «Электрикал уорлд»:

«Испытываешь естественное разочарование, потому что нет никакого практического результата за блестящими экспериментальными исследованиями, которыми Тесла ослеплял весь мир. Однако нельзя было игнорировать достижения Теслы в Ниагарском проекте».

Статья заканчивалась такими словами:

«Общественность видит в нем удивительного ученого из Восточной Европы, от которого ждут ни много ни мало лампы Аладдина, что, конечно, несправедливо как по отношению к самой общественности, так и к мистеру Тесле. Несомненно, у него припасено для нас множество важных открытий, но никогда не стоит забывать различий между поиском природной истины в лаборатории физика и сведением полученных результатов к практическому использованию, как бы многообещающи они ни были. Если хотя бы часть мечтаний, которые сегодня лелеют Тесла и другие, когда-нибудь станет явью, масштабы изменений в материальном мире превзойдут самые смелые фантазии».

В довесок к этим разумным и веским доводам автор предлагает ознакомиться с подборкой весьма интригующей для нашего пренебрегающего разумом века.

— Через пятнадцать лет после смерти Теслы в 1958 году Агентство высокотехнологических оборонных исследований (DARPA) пыталось реализовать в Лаборатории имени Л. Ливермора сверхсекретный проект «Качели». На него ушло 10 лет и 27 млн. долларов, причем, несмотря на очевидно провальные результаты этих экспериментов, они засекречены до сих пор. Все разбирающиеся в подобных вопросах специалисты сходятся в одном — в 1958 году американцы, не жалея средств и мозгов, пытались создать легендарные «лучи смерти» Теслы.

— Идея судна на воздушной подушке была использована при создании «армейского джипа», который получал тягу от направленных лопастей, неподвижно установленных в каркасе. Чтобы лететь горизонтально, весь аппарат слегка откидывался, следуя за наклоном пилота. В 1960 году журнал «Сайентифик америкэн» написал, что «эта модель была исследована по причине своей простоты и способности адаптироваться к полету на очень низкой высоте». Впервые такое судно было представлено публике в знаменитой эпопее «Звездные войны». (Создается впечатление, что у этой знаменитой саги существует как бы «второе дно» — «прокачать» через сознание здравомыслящих людей идею о неизбежности именно такого чудовищного оскала научно-технического прогресса. Зададимся вопросом — доживет ли человечество до «звездных войн» или упокоится с миром в пределах Солнечной системы?)

— Спидометр поразительной точности, изобретенный Никола Теслой и улучшенный Уолтемом, завоевал одобрение автомобилестроителей. Этот прибор можно найти в таких машинах, как «Линкольн», «Паккард», «Пирс-Эрроу», «Рено», «Роллс-Ройс», «Стивенс-Дари» и другие.

— Приборы высокочастотного излучения, воздействующие на человеческий разум. (Вспомним хотя бы о знаменитом «Русском дятле» — программе по созданию микроволнового оружия, так по крайней мере утверждают американские источники. Некоторые западные специалисты полагают, что источник сигнала, обрушившийся на североамериканский континент в самом конце прошлого века и известный как «Русский дятел», предназначен для проведения экспериментов, цель которых — решение задач управления погодой, воздействие на сознание, создание устойчивых радиопомех и формирование различных атмосферных явлений, которые и по сей день остаются загадкой. Так по крайней мере заявляет в своей книге Николас Бегич^[69].)

— Проект «Арфа». Это поэтическое название с неподражаемым цинизмом характеризует ползучий, исподволь подкрадывающийся ко всем людям на Земле ужас. А называется угроза весьма обыденно — «Авроральная резонансная фазированная антенна». Этот стенд является совместным проектом ВВС и ВМФ США и расположен на Аляске.

Установка представляет собой гигантский радиотелескоп наоборот — она не ловит сигналы, а излучает их и способна буквально «вскипятить верхние слои атмосферы». «Арфа» разработана для воздействия на ионосферу — электрически заряженный слой атмосферы, расположенный на высоте более 50 километров. Ее мощность более 1,7 гигаватта (миллиард ватт). Результатом возмущений в ионосфере будет поток длинноволнового излучения, который вернется на Землю. С его помощью появляется возможность управлять климатом, повреждать все наличные экосистемы, подавлять электронные средства связи, влиять на психику и эмоции громадных групп населения, проживающих на обширных территориях.

Как полагают специалисты из Аляскинского университета, «Арфа» также открывает большие возможности для эффективной противоракетной обороны.

В этой связи необходимо привести список патентов, которые положены в основу этого проекта:

1. Патент № 5.083.684, выдан 13.08.1991 года Бернарду Истлунду. Название: «Метод создания в атмосфере экрана, состоящего из релятивистских частиц».

2. Патент № 4.712.155, выдан 08.12.1987 года Бернарду Истлунду и Саймону Рамо. Название: «Метод и техника нагрева участка плазмы при помощи электронного циклотронного резонанса».

3. Патент № 5.068.669, выдан 26.11.1991 года Питеру Коэрту и Джеймсу Ча. Название: «Система передачи энергии при помощи излучения».

На этом патенте следует остановиться особо. Питер Коэрт был включен в список «ключевых сотрудников» «Арфы». Передача энергии при помощи излучения — это та же самая технология, которую разрабатывал Тесла.

Это изобретение позволило создать летательный аппарат, снабжавшийся энергией при помощи микроволнового луча. Дальность беспосадочного полета предположительно около десяти тысяч часов на высоте 24 километров. Возможно его использование для наблюдения и разведки.

4. Патент № 5.041.834, выдан 20.08.1991 года Питеру Коэрту. Название: «Искусственный экран в ионосфере, образованный слоем плазмы».

5. Патент № 4.999.637, выдан Рональду Басу. Название: «Создание искусственных областей ионизации над земной поверхностью».

Есть также патенты для создания направленных детекторов гамма-излучения, системы опознавания космических объектов и, наконец, самый интересный проект, запатентованный 17.10.1987 года под № 4.873.928 и выданный Фрэнку Лофтеру. Вслушайтесь в его название: «Взрывы масштаба атомных, не сопровождающиеся выбросом радиоактивных материалов». В это трудно поверить, но сумасшедшая идея Теслы насчет направленного энергетического удара не только не умерла, но и празднует новое рождение.

Это относится и ко всем приведенным выше патентам. В каждом из них одними из исходных материалов указываются патенты Н. Теслы, и прежде всего тот знаменитый, за номером 1.119.732, описывающий принципы создания «луча смерти».

Кстати, такого рода площадки, напичканные антеннами, есть и под Москвой.

* * *

Так ли безрезультатны оказались фантастические эксперименты, на которые Тесла замахивался сто лет назад? Возможно, еще не пришло их время?

Что случится со всеми нами, когда оно наступит?

Этот вопрос неотвязно мучил автора и всех, кому небезразлична далекая цель, к которой влечет нас научно-технический прогресс. Размышляя на этот счет, невольно приходишь к выводу, что Тесла представляется в этом деле знаковой фигурой. Путеводным камнем, на котором начертано: «прямо пойдешь…», «направо пойдешь…», «налево пойдешь…»

Почему все ушло в песок? Почему лучшее, что было создано «мрачным венгром», попало в чужие руки и используется исключительно в военных разработках?

Он первым указал на многовекторность научно-технического прогресса. Он первым попытался внушить потомкам, что не люди руководят развитием техники, а нечто незримое, имеющее собственные, далекие от наших потребностей цели, манит нас в так называемые «непознанные дали». Не об этом ли пытался поведать нам старик, сочиняя сказку о храбром витязе, вышедшем на бой с неправедным Облаком?

Что за туман окутал нашу планету? С какой целью эта хмарь позволяет себе указывать, о чем мы должны спрашивать и чего желаем добиться от Природы? Его выдумка, обозначенная как легенда о зловещем Облаке, требует если не изучения, то уж учета наверняка.

Этот тезис подтверждает и личная трагедия Теслы. О ее причинах могут существовать различные домыслы.

Первый — все дело в порочности человеческой натуры. Это касается как самого изобретателя, так и его современников. Герой поддался гордыне, другие не разглядели.

Второй — Тесла объективно встретился с непреодолимым препятствием, обойти которое он не мог ни при каких условиях.

Если искать согласие между этими возможностями, неизбежно придешь к выводу, что Тесла учуял что-то изначально порочное в нашем безоглядном увлечении прогрессом. Всякая панацея чревата своей противоположностью — эта простая истина была известна ему как никому другому.

Препятствия в овладении тайнами мира — это не сумма бездушных обстоятельств. В самом препятствии то и дело проглядывают соблазнительные возможности, позволившее Облаку воспользоваться нашими грешками, оседлать нас и погнать к неясной для нас самих цели.

Вывод фантастический, но отвергать его только потому, что «этого не может быть никогда», будет прямым подтверждением второй версии.

Об этом стоит задуматься, не так ли, господа?

Улыбнитесь, господа!

Улыбайтесь!..

Хронология жизни

1856 г., 10 июля — родился Никола Тесла.

1862 г. — впервые услышал слово «электричество».

1863 г. — смерть Дани, старшего брата Никола.

1864 г. — семья переехала в Госпич, учеба в начальном реальном училище.

1870 г. — переезд в Карловац (Карлштадт), учеба в высшем реальном училище.

1875–1878 гг. — учеба в Граце, в Высшей технической школе, экзамены за третий курс не сдал.

1879 г. — смерть отца.

1881 г., январь — Тесла в Будапеште.

1882 г., февраль — открытие принципиальной схемы работы электромотора переменного тока.

1882 г., апрель — Тесла отправился в Париж.

1883 г. — командировка в Страсбург. Создание первой модели прибора.

1884 г., весна — переезд в Америку, работа у Эдисона.

1885 г., начало — Тесла со скандалом ушел от Эдисона.

1885 г., март — Тесла организовал свою первую компанию «Тесла электрик лайт компани».

1886 г., 14 августа — статья в «Электрикал ревью», первое выступление Теслы.

1886–1887 гг. — Теслу вынудили уйти из компании. Время «ужасных головных болей и горьких слез».

1887 г., весна — организация фирмы «Тесла электрик компани» и лаборатории на Либерти-стрит.

1887 г., июнь — встреча с Т. К. Мартином, редактором «Электрикал уорлд».

1888 г., 15 мая — первое выступление Теслы перед аудиторией Американского института инженеров-электриков. Тема — «Новый мотор переменного тока», на который уже было получено четырнадцать патентов.

1888 г., 16 мая — Тесла изложил свои мысли в лекции «Новая система двигателей переменного тока и трансформаторов».

1888 г., октябрь — переезд в Питсбург к Вестингаузу.

1889 г., зима, весна — посещение Парижа и Всемирной выставки.

1890 г., февраль — статья о Тесле в «Электрикал уорлд».

1891 г., февраль — Тесла обратился за первым из трех патентов на превращение и распределение электрической энергии. Это изобретение гарантировало постоянную передачу тока напряжением в сотни тысяч и даже миллионы вольт, а также возможность настройки на особые частоты.

1891 г., май — Тесла огласил результаты своих работ в области высокочастотных электромагнитных явлений на трехдневном симпозиуме в Американском институте.

1891 г. — Тесла получил приглашение прочитать ряд лекций в Европе.

1892 г., 3 февраля — доклад в Лондоне «Эксперименты с переменным током высокого потенциала и высокой частоты».

1892 г., 19 февраля — выступление в Париже.

1892 г., март-июнь — поездка на родину.

1892 г., август — триумфальное возвращение в Америку.

1893 г., 24 февраля — лекция в Филадельфии. Приглашение от института Франклина и Национальной ассоциации электрического освещения, где Тесла впервые выдвинул идею передачи электрической энергии без проводов.

1893 г. — Тесла получает американское гражданство. Теперь в патентах вместо «подданный австрийского императора» пишут «гражданин США».

1893 г., 1 мая — открытие Чикагской торговой ярмарки.

1894 г. — знакомство с Джонсонами.

1894 г., 4 марта, 26 апреля — посещение лаборатории Марком Твеном.

1894 г. — звездный год Теслы. В июле в журнале «Уорлд» появился его портрет. Репортажи «Электрикал уорлд», «Нью-Йорк таймс» и «Ревью оф Ревьюз». Тесла становится партнером финансистов с Уолл-стрит.

1895 г., 13 марта — пожар в лаборатории на Пятой авеню.

1895 г., октябрь — Тесла слушает лекции о буддизме, которые читает Свами Вивекананда. Знакомство 13 февраля 1896 г.

1895 г., декабрь — сотрудничество с Астором.

1896 г. — Тесла начинает работу над резонансными излучателями.

1896 г., 2 июня — Маркони получил патент на «прибор для телеграфии без проводов».

1897 г., январь — речь на открытии Ниагарской электростанции

1898 г., май — электрическая выставка на Мэдисон-сквер-гарден в разгар испано-американской войны, на которой Тесла представил свой «телеавтомат».

1899 г., 18 мая — переезд в Колорадо-Спрингс.

1899 г., осень — возвращение в Нью-Йорк и сообщение об открытии стоячих волн.

1899 г., октябрь — начало делового партнерства с Морганом.

1899 г., 8 декабря — интервью, в котором Тесла сообщил, что получил сигнал от марсиан.

1900 г. — начало проекта «Уорденклиф».

1901 г., 1 марта — подписание контракта с Морганом. Строительство лаборатории и башни на Лонг-Айленде, в шестидесяти пяти милях от Нью-Йорка.

1901 г., 10 мая — биржевая паника на Уолл-стрит.

1901 г., декабрь — Маркони передал радиосигнал через океан.

1903 г., 15 июня — Тесла провел испытание своего передатчика в Уорденклифе с полной нагрузкой.

1906 г. — трагическое завершение проекта.

1906 г. — изобретение паровой турбины оригинальной конструкции.

1908 г. — Тесла переезжает в новую лабораторию — Бродвей, 165.

1915 г. — судебное разбирательство о долгах Теслы.

1916 г. — изобретение спидометра.

1917 г., 18 мая — присуждение премии Эдисона.

1917 г. — уничтожение центра (башни) в Уорденклифе.

1919 г. — публикация автобиографии в «Электрикал экспериментер».

1936 г., 10 июля — конгресс в Белграде, посвященный Тесле.

1943 г., с 7 на 8 января — скончался в отеле «Нью-йоркер».

Примечания

1

Для сведения читателей все даты, размеры и прочие величины, представленные в авторском тексте цифрами, имеют документальное подтверждение. Те же величины, но представленные в буквенной форме («спустя месяц», «более десятка испытаний» и т. д.), исторически предположительны.

Кроме того, курсивом выделены цитаты, а также письменно зафиксированные высказывания Никола Теслы, с которыми автор и примкнувшие к нему потомки и психонавты никак не могут согласиться.

Оставляем их на суд читателей.

(обратно)

2

Аватара (нисхождение) — в индуизме воплощение божества в смертном существе ради решения определенной задачи.

(обратно)

3

В настоящее время этот метод называется эвристическим моделированием и производится с помощью компьютеров.

(обратно)

4

Д. Кили (1827–1898) — бывший «цирковой трюкач», авантюрист и лжеизобретатель, заявивший, что «овладел» силой звука. В 1873 г. у Кили создал мотор, получивший название гидропневматического пульсирующего вакуумного двигателя. В 1874 г. Кили создал компанию со стотысячным капиталом для продажи своего изобретения и успешно занимался этим делом в течение почти пятнадцати лет.

В 1884 г. в журнале «Сайентифик америкэн» была опубликована разоблачительная статья, посвященная мотору Кили, в которой говорилось, что его источником энергии служила скрытая камера со сжатым воздухом. Пойманный за руку, Кили сумел оправдаться, и в 1895 г. его стал финансировать Джон Джейкоб Астор.

Г. Булмер — самозванец, пытавшийся продать «Дженерал электрик» специальные таблетки, превращающие воду в бензин.

В. Люстиг — «король обмана», мошенник, сумевший два раза продать Эйфелеву башню и создавший специальный аппарат, превращавший обычную белую бумагу в хрустящие двадцатидолларовые банкноты.

(обратно)

5

Эти изыскания Теслы свидетельствуют о том, как сильно способен заблуждаться великий ум, поскольку многочисленные утверждения и предположения, заключенные в теории Теслы, противоречат не только общепринятым теориям, таким, как теория относительности или положения квантовой физики, но и здравому смыслу.

(обратно)

6

М. Сейфер. Абсолютное оружие Америки. ЭКСМО, Яуза; М., 2005. Тот же самый текст под другим названием — «Повелитель Вселенной». ЭКСМО, Яуза; М., 2008.

(обратно)

7

Этот факт подтвердила история. Потомки были рады сообщить старику, что через полгода после его смерти Верховный суд США признал приоритет Никола Теслы в открытии «способа использования электромагнитного излучения для передачи сообщений», тем самым дезавуируя все патенты Гульельмо Маркони.

(обратно)

8

Д. А. Лачинов (1842–1902) — русский физик и электротехник. Исследовал работу электрических машин и теоретически доказал возможность передачи электроэнергии на значительные расстояния без больших потерь (путем повышения напряжения). Изобретения: гальваническая батарея особой конструкции, прибор для освещения полостей человеческого тела (дуговой диафаноскоп), оптический динамометр, способ центробежной отливки параболических рефлекторов для прожекторных установок, применение губчатого свинца для покрытия аккумуляторных пластин, прибор для обнаружения дефектов электрической изоляции и др. Л. предложил электролитический способ промышленного производства водорода и кислорода (1888).

В.Н. Чиколев (1845–1898) — русский ученый в области электротехники. В 1869 г. впервые предложил использовать в дуговой лампе принцип дифференциального регулирования, а в последующие годы разработал ряд конструкций дифференциальных регуляторов. Начиная с 1876 г.

провел ряд оригинальных исследований в области прожекторного освещения. Предложил систему «оптического дробления света» при помощи трубчатых и плоских зеркал.

П.Н. Яблочков (1847–1894) — русский электротехник, изобретатель и предприниматель. Одно из главных изобретений (1875) — электрическая свеча — первая модель дуговой лампы без регулятора, которая уже удовлетворяла разнообразным практическим требованиям. В 1875 г. уехал в Париж, где сконструировал промышленный образец электрической лампы (французский патент № 112024, 1876), разработал и внедрил систему электрического освещения на однофазном переменном токе, разработал способ «дробления света посредством индукции катушек» (французский патент № 115/93, 1876) и др. Система освещения Яблочкова («русский свет»), продемонстрированная на Всемирной выставке в Париже в 1878 г., пользовалась исключительным успехом; во Франции, Великобритании, США были основаны компании по ее коммерческой эксплуатации. Со 2-й половины 1880-х гг. занимался главным образом вопросами генерирования электрической энергии.

(обратно)

9

Во время Первой мировой войны Гарри Гринделл-Мэттьюз получил от британского правительства 25 000 фунтов на создание «дьявольского луча». По заявлению изобретателя, этот луч был способен не только уничтожать дирижабли и самолеты, но также парализовывать пехоту и морской флот. Хотя ученый не раскрывал технических подробностей своего изобретения, он не делал тайны из своего восхищения Теслой, чьи разработки «вдохновляли» его.

(обратно)

10

Сам Тесла считал двухфазный ток наиболее экономичным, поэтому в электроустановках Ниагарской ГЭС применялся именно двухфазный электроток. Однако распространение получил все же трехфазный ток.

(обратно)

11

Строчечник в телевизоре — миниатюрная катушка Теслы.

(обратно)

12

Тесла обнаружил, что высокочастотные токи большого напряжения (до двух миллионов вольт) способны благотворно воздействовать на кожу, в частности убивать микробы и очищать поры.

(обратно)

13

Помните у В. Маяковского: «Отсюда безработные в Гудзон кидались вниз головой».

(обратно)

14

«Валлийский кролик» — гренки с сыром (амер. жаргон).

(обратно)

15

Тиккер — телеграфный аппарат для передачи котировок акций.

Фонограф — первое устройство, способное записывать и воспроизводить записанные звуки. В 1908 г. Эдисон отправил фонограф в Ясную Поляну — это был его подарок Л.Н. Толстому.

Кинетоскоп — механический аппарат, воспроизводящий движение синхронно со звуком (патент 1893 г.). Изображение снималось на целлулоидную светочувствительную пленку, изобретенную в 1889 г. Джорджем Истмэном. Первая демонстрация нового «чудо-ящика» состоялась 7.10. 1889 г. Пользоваться кинетоскопом было неудобно: лишь один зритель мог смотреть фильм, да и то через увеличительный глазок.

(обратно)

16

Эл. Томсон (Elihu Thomson) (1853–1937) — американский инженер и изобретатель, один из основателей крупнейших электротехнических компаний в США, Великобритании и Франции.

(обратно)

17

Первый подобный генератор был создан П. Н. Яблочковым (1877), а затем усовершенствован французскими инженерами Лонтеном и Граммом.

(обратно)

18

Д. Вестингауз (George Westinghouse) (1846–1914) — американский промышленник, инженер и предприниматель, основатель компании «Вестингауз электрик». Наиболее значимыми изобретениями стоит считать работы в области тормозных систем железнодорожного подвижного состава.

(обратно)

19

Удивительно, но разные источники дают разную дату этого выдающегося события. Некоторые утверждают, что лекция состоялась 15 мая.

(обратно)

20

Один из старейших, крупнейших и многопрофильных университетов США, входящий в Лигу плюща. Расположен в г. Итака (штат Нью-Йорк), основан в 1865 г. квакером Эзрой Корнеллом (E. Cornell). В состав входят колледжи — инженерный (с 1868 г.), гуманитарных и естественных наук (1868), архитектуры, искусства и проектирования (1871), ветеринарный (1894), медицинский (1898), сельскохозяйственный (1904), общеобразовательный и экологии, а также различные школы.

(обратно)

21

М. О. Доливо-Добровольский (1862, Гатчина –1919, Германия) — русский электротехник, создатель техники трехфазного тока. В 1878 г. поступил в Рижский политехнический институт, но был исключен за участие в политических выступлениях студентов. В 1884 г. окончил Высшее техническое училище в Дармштадте в Германии и поступил на работу конструктором на заводы электротехнической компании Т. Эдисона (впоследствии фирма AEG; с 1909 г. Д. директор этой фирмы).

Для различного рода измерительных приборов удачно применил принцип двигателя с вращающимся магнитным полем (1892). Он создал также приборы для устранения в телефонах помех от электрических сетей сильных токов (1892), изобрел способ деления напряжения переменного тока, основанный на применении неподвижной катушки индуктивности (1893). В 1888 г. построил первый трехфазный генератор переменного тока с вращающимся магнитным полем, предложил асинхронный двигатель трехфазного переменного тока с ротором из литого железа с насаженным полым медным цилиндром. В этот же период разработал все элементы трехфазных цепей переменного тока: трансформаторы трехфазного тока (1890), пусковые реостаты, измерительные приборы, схемы включения генераторов и двигателей звездой и треугольником и др. В 1891 г. на Всемирной электротехнической выставке во Франкфурте-на-Майне демонстрировал первую в мире трехфазную систему передачи электроэнергии на расстояние около 170 км.

(обратно)

22

«Allgemeine Elektricitats-Gesellschaft» («Всеобщая электрическая компания». Основана Э. Ратенау из «Немецкого эдисоновского общества» в 1883 г. В 1997 г. компания расформирована.

(обратно)

23

Система Голара — Гиббса — французский изобретатель Люсьен Х. Голар и английский промышленник Джон Д. Гиббс впервые применили трансформаторы в системах электрического освещения в Англии. Поскольку дуговые лампы соединялись последовательно, обмотки трансформаторов находились в последовательном соединении с дуговыми лампами. В 1882 г. Голар и Гиббс получили патент на свое устройство, названное ими вторичным генератором. Его работу они продемонстрировали в 1883 г. в Англии, а в 1884 г. — в Италии. Вторичный генератор не нашел широкого применения, однако он стимулировал создание других устройств.

(обратно)

24

Всего за свои изобретения Тесла получил примерно 15 млн. долл. В зависимости от методики подсчета это составляет около 300 млн. по современному курсу. Большинство исследователей соглашаются с тем, что за век доллар подешевел в двадцать раз.

(обратно)

25

Ч. Р. Метьюрин (1780–1824) — английский писатель-романтик, чьим романом «Мельмот-скиталец» зачитывался А.С. Пушкин. Несмотря на многочисленные огрехи, не потерял значения и в наши дни в качестве пособия по дьяволоведению — науке странной, зыбкой, но имеющей давние исторические корни и до сих пор привлекающей всех думающих юношей и всякого рода мошенников.

(обратно)

26

Свенгали — зловещий гипнотизер, персонаж романа «Трильби» Джорджа Дюморье.

(обратно)

27

Необходимо вкратце познакомить читателя с некоторыми людьми, основавшими современную физику в ее большей части.

Д. Дьюар (30.09.1842–27.03.1923) — английский физик и химик. Разработал новые методы измерения теплоемкости в области низких температур. Изобрел «сосуд Дьюара». Доказал идентичность альфа-частиц с атомами гелия.

О. Лодж (12.06.1851–22.08.1940) — английский физик и изобретатель, один из изобретателей радио. Ему первому в действительности принадлежит идея телеграфии без проводов. Изобрел динамический громкоговоритель современного типа (1898) и электрическую свечу зажигания.

У. Крукс (1832–1919) — английский физик и химик, член (1863) и президент (1913–1915) Лондонского королевского общества. Открыл элемент таллий (1861) и выделил его в чистом виде (1862). Создал радиометр (1873–1874). Исследовал электрические разряды в газах и открыл ряд явлений в газоразрядных трубках («круксово» темное пространство и др.). В 1904 г. изобрел спинтарископ — прибор для регистрации альфа-частиц. Был убежденным сторонником спиритизма.

Д. Свон (1828–1914) — английский инженер. В 1860 г., на двадцать лет раньше Эдисона, создал электрическую лампу накаливания. Хотя она имела небольшой срок службы, его лампочки использовались для освещения палаты общин в 1881 г. и Британского музея в 1882 г.

У. Томсон (лорд Кельвин) (26.06.1824–17.12.1907) — один из величайших физиков всех времен и народов, один из основоположников современного подхода к изучению тайн природы. На его счету термодинамические исследования, приведшие к установлению абсолютной шкалы температур; работы по гидродинамике и теории волн, работы по термоэлектричеству, приведшие к открытию т. н. «явления Томсона» — переноса тепла электрическим током; исследования по теории упругости (1862–1863), в которых Томсон расширяет теорию шаровых функций; работы по динамической геологии. Создал теорию электрических колебаний. В 1853 г. вывел формулу зависимости собственных колебаний контура от его емкости и индуктивности.

Изобрел или улучшил многие инструменты, как то: зеркальный гальванометр, сифон-рекордер, квадрантный и абсолютный электрометр, компас, лот и множество технических измерительных электрических приборов, между которыми особенно замечательны «ампер-весы», применяемые для выверки электрических приборов, водопроводный кран.

Д. Томсон (18.12.1856–30.08.1940) — английский физик, открывший электрон и вычисливший его заряд, лауреат Нобелевской премии по физике 1906 г.

С. Томпсон (1851—?) — английский физик. Работы относятся главным образом к оптике, в особенности геометрической. Более известны работы его по электротехнике. Известен так же как выдающийся популяризатор физики.

О. Хевисайд (18.05.1850–03.02.1925) — английский физик. В 1902 г. одновременно с американским инженером А.Э. Кеннелли указал на существование ионизированного слоя атмосферы. Один из создателей операционного исчисления, а также автор гениальной идеи: во время прохождения электромагнитных волн по кабелю возникают эффекты, которые при определенных величинах могут оказаться доминирующими и заглушить основной сигнал. В результате своих исследований Хевисайд первым начал рассматривать передаваемую по кабелю информацию как сумму частот.

В 1887 г. написал главный труд своей жизни — «Eleсtromagnetic Induction and its Propаgation» («Электромагнитная индукция и ее распространение»), в котором ответил на вопрос об искажении телефонного сигнала с математической точки зрения. Математические расчеты Хевисайда оказались настолько потрясающими, что его разработки не сразу признали в научном и исследовательском мире.

Лишь в 1895 г. в них разобрался американец по имени Майкл Идворски Пьюпин, который тут же… запатентовал их под собственным именем. И до сих пор телефонные техники ведут речь о «блоках Пьюпина». Оливер Хевисайд не получил ни цента и умер в безвестности.

Д. Флеминг (29.11.1849—18.04.1945) — английский ученый в области радиотехники и электротехники, член Лондонского королевского общества (1892). В 1877–1881 гг. работал под руководством Дж. К. Максвелла в Кавендишской лаборатории. С 1881 г. научный консультант компании Эдисона в Лондоне, с 1899 г. — компании беспроволочной телеграфии Маркони. Участвовал в осуществлении первой радиопередачи через Атлантику (1901). Исследуя обнаруженное Т. Эдисоном явление одностороннего прохождения электрического тока в вакууме от накаленной нити к металлической пластинке, изобрел (1904) ламповый детектор (вакуумный диод), открывший новый период в развитии радиотехники.

(обратно)

28

А. С. Попов (1859–1905) — русский физик и электротехник, профессор.

Исторический факт открытия радио Поповым не подвергается сомнению. Это признается в большинстве авторитетных изданий, например в энциклопедии «Британника», в хронологических исследованиях «Adventures in CyberSound» доктора Рассела Наутона и во многих других публикациях.

Вот что пишет «Британника»: «…Александр Степанович Попов, физик и инженер-электрик, считающийся в России изобретателем радио. Очевидно, что он создал первый примитивный радиоприемник — датчик молний (1895), независимо и без знания о современных работах итальянского изобретателя Гульельмо Маркони».

7 мая было с 1945 г. объявлено Днем радио; в 1995 г. ЮНЕСКО провело в этот день торжественное заседание, посвященное столетию изобретения радио. Совет директоров Института инженеров электротехники и электроники (IEEE) отметил демонстрацию А. С. Попова как веху в электротехнике и радиоэлектронике. Статья в разделе «История» на официальном сайте IEEE утверждает, что А. С. Попов действительно был первым, но был вынужден подписать соглашение о неразглашении, связанное с преподаванием в Морской инженерной школе.

Хотя подлинность и значение успешных экспериментов Попова не подвергаются сомнению, на Западе обычно признается приоритет Маркони. Правда, и здесь все не так просто — в Германии, например, создателем радио считают Герца, в США и ряде балканских стран — Никола Теслу. Утверждение о приоритете Попова основывается на том, что Попов продемонстрировал изобретенный им радиоприемник на заседании физического отделения Русского физико-химического общества 25 апреля (7 мая) 1895 г., тогда как Маркони подал заявку на изобретение 2 июня 1896 г.

Попову приписывают также изобретение антенны, хотя сам Попов писал, что «употребление мачты на станции отправления и на станции приема для передачи сигналов с помощью электрических колебаний» — заслуга Никола Теслы. Приписывалось Попову и создание когерера. При этом не только опыты Оливера Лоджа, но и само его существование замалчивалось, как замалчивались и ранние опыты Теслы.

Сторонники приоритета Попова указывают, что:

Попов первый продемонстрировал практичный радиоприемник (7 мая 1895 г.).

Попов первый продемонстрировал опыт радиотелеграфии, послав радиограмму (24 марта 1896 г.).

И то и другое произошло до патентной заявки Маркони.

Радиопередатчики Попова широко применялись на морских судах.

Критики утверждают, что:

Первое устройство, которое можно назвать приемником, создал Генрих Герц в 1888 г., а приемник, работающий на когерере, создал Оливер Лодж в 1895 г. и тогда же провел удачный эксперимент с радиотелеграфической связью, послав сигнал азбукой Морзе на расстояние 40 метров. Приемник Попова был лишь его усовершенствованием.

Не существует документально подтвержденных данных, что Попов пытался серьезно заниматься внедрением радиотелеграфии до 1897 г. (т. е. до того, как узнал о работах Маркони).

В своей лекции (тема лекции: «Об отношении металлических порошков к электрическим колебаниям») Попов не касался вопросов радиотелеграфии и даже не пытался приспособить для нее радиоприемник (прибор был приспособлен для улавливания атмосферных явлений и получил название «грозоотметчик»).

Целью Попова было воспроизведение опытов Лоджа, и его радиоприемник представлял собой «всего лишь» усовершенствованную модификацию когерентного приемника Лоджа.

Таким образом, по мнению критиков, «отцом» радио в широком смысле слова является Герц, «отцом-распространителем» радиотелеграфии — Маркони, который приспособил передатчик Герца, усовершенствованный Теслой, и приемник Попова к практической задаче — передаче и приему радиотелеграмм, соединив первый с телеграфным ключом, а второй — с печатающим телеграфным аппаратом.

В целом постановка вопроса об изобретении радио вообще (а не радиотелеграфии и других конкретных форм его применения), по мнению академика Никольского, так же нелепа, как постановка вопроса об «изобретении» земного притяжения, и с этим можно согласиться.

В любом случае, по мнению потомков, нам надо бережней обходиться со своей историей и не переписывать ее каждые пятьдесят лет в угоду тем или иным сиюминутным страстям, иначе мы потеряем приоритет и в освоении космического пространства, и в мирном атоме. От того, что Ю.А. Гагарин состоял в КПСС, он не становится менее Гагариным, как того хотелось бы некоторым поборникам «демократии», точнее — «себя в демократии».

(обратно)

29

Совершенствуя свою лампу, Эдисон пытался устранить такой ее дефект, как внутреннее почернение колбы, вызывающее потерю до 50 % светового потока. Он предположил, что внутри лампы происходит электрический разряд и что осадок на ее внутренней поверхности — следствие рассеяния заряженных частиц угольной пыли, отрывающихся от раскаленной нити. Далее он предположил, что при введении внутрь колбы дополнительного положительно заряженного электрода такие заряженные частицы будут им притягиваться. Эксперименты он начал в 1880 г., поместив над нитью накала проволоку, пропущенную сквозь стекло колбы и присоединенную к положительному полюсу источника постоянного тока. В 1882 г. он заменил добавочный проволочный электрод пластиной из различных проводящих материалов.

Прохождение тока через вакуум к добавочному электроду теперь именуют «термоэлектронной эмиссией». Эдисон открыл его в 1883 г., когда представлений об электроне в науке еще не было. В 1884 г. в Американском институте инженеров-электриков был сделан и тотчас же опубликован доклад об эффекте Эдисона. Это была первая в мировой литературе статья по электронике вообще.

(обратно)

30

В этом вопросе много неясностей, тем более что в различных источниках даются разные названия — где «флуоресцентные», где «люминесцентные», где и «плазменные» лампы Теслы, а где и «магнитоиндукционные».

Автор обращает внимание читателей, что, как ни странно, таких нестыковок и неясностей в истории техники множество. Это касается и флуоресцентной лампы — то есть источника света, представляющего собой полую трубку, внутри которой электрический ток возбуждает пары ртути в инертном газе. Пары ртути светятся ультрафиолетовым светом, люминесцирующее вещество, покрывающее внутреннюю поверхность трубки, преобразует ультрафиолетовое излучение в видимый свет. На сайте «Эволюция лампочки» сообщается: «В 1856 году немецкий физик и стеклодув Генрих Гейссер изобрел флуоресцентную лампу. Пары ртути в аргоне или неоне под воздействием электричества испускали ультрафиолет, который в свою очередь заставлял светиться слой фосфора. В конце XIX века такие лампы отвечали за „спецэффекты“ на выставках».

На другом сайте — «…Первый патент на флуоресцентные лампы был выдан Герману Эдмонду Джернеру в 1927 г. Впервые лампа была показана публике на Нью-йоркской всемирной ярмарке в 1937 г. До 1938 г. эти лампы коммерчески не использовались».

Здесь же указывается, что в своих лекциях и статьях 1890-х годов Никола Тесла продемонстрировал передачу электроэнергии в безэлектродные лампы накаливания и флуоресцентные лампы. 23 июня 1891 г. Никола Тесла получил патент на первую магнитоиндукционную лампу. При рассмотрении диаграмм из лекций и патентов Теслы просматривается сходство его лампы и современных магнитоиндукционных ламп.

«Несомненно, моя система более необходима, чем лампа накаливания, — это одно из известных освещающих устройств, по общему признанию, не самое хорошее… По-моему, скоро на смену этому придет вакуумная трубка безэлектродной лампы, которую я изобрел тридцать восемь лет назад. Эта лампа более экономна и выдает свет неописуемой красоты и яркости» — утверждение Никола Теслы, опубликованное в журнале «The World» в 1929 г.

Тот же не поддающийся разумному объяснению разброс присутствует и при оценке всего наследия Теслы. Некоторые (А. Костинский в интервью «Никола Тесла. Инженер и изобретатель») считают его хотя и гениальным, но лжеученым и вполне аргументированно доказывают свою точку зрения. Другие сравнивают его с Леонардо да Винчи и с неменьшей убедительностью приводят доводы в защиту недооцененности его наследия.

Это замечание в первую очередь относится к идее беспроводной передачи энергии на расстояние. Современная наука скептически относится к утверждениям изобретателя и справедливо указывает, что эксперименты Теслы могут быть успешными только на небольшом расстоянии (до 1 м), передача энергии через толщу пород практически неэффективна, хотя такого рода методики используются в геофизике, например в электроразведке.

В то же время Соединенные Штаты до сих пор тратят сотни миллионов долларов на то, чтобы осуществить фантастические проекты, в основе которых лежат патенты «чернокнижника XX века».

Эти замечания касаются также его философских воззрений и прежде всего понятия «эфир». Если прибавить, что своими порой совершенно ошеломляющими высказываниями он вконец запутал даже искренне желающих разобраться в его наследстве специалистов, следует признать, что в этом деле — наведении тени на плетень — Тесла добился не меньших успехов, чем в электротехнике.

Автор как приверженец согласия видит свою задачу в том, чтобы согласовать все точки зрения. В сравнении с терминологической точностью или математической оценкой его философских утверждений эта задача представляется куда более важной, чем дальнейшее замалчивание или слепое воспевание НТР. Урок Теслы не в том, чтобы спорить, осуществима ли передача энергии через атмосферу или толщу Земли, а в том, какие выводы следует извлечь из судьбы этого незаурядного человека, а также, имея дело с таинственной сущностью, неважно, какую природу она имеет — «электронную» или «нейтринную», на что следует обратить особое внимание. Эта задача имеет вполне практическую направленность. Нам просто необходимо разобраться с такого рода «сущностями», где бы они ни прятались и как бы ни сбивали грядущую расу с дороги достижения блага.

Пора выбираться из подземелий, описанных Э. Булвер-Литтоном, к свету, к незамутненному фантомами наших собственных страхов светлому пути.

(обратно)

31

Эктоплазма (в оккультизме) — вязкая (как правило, светлая) субстанция загадочного происхождения, которая, будучи выделяема (через нос, уши и т. д.) организмом медиума на спиритическом сеансе, служит затем основой для дальнейшего процесса материализации (конечностей, лиц, фигур). В XX в. эктоплазма подробно исследовалась специалистами по наблюдению психических явлений. Известно, что медиумы-мошенники выделяли эктоплазму, сделанную из полос муслина, смеси мыла, желатина и яичных белков. Не брезговали также частями убитых животных.

(обратно)

32

К. Рейхенбах, барон фон (Karl Freiherr von Reichenbach) (1788–1869) — немецкий химик и естествоиспытатель, изобретатель креозота и парафина. Ознакомившись с учением о магнетизме (Мессмера. — Прим. авт.), начал экспериментировать сам и убедился, что биологические объекты — люди, растения, животные — действительно выделяют некую энергию и обмениваются ею. Рейхенбах назвал ее «од» (от евр. `OUD — «продолжающееся Бытие») и несколько десятилетий подряд занимался ее измерением и изучением. Его книга «Одомагнетические письма», вышедшая в Германии в 1848 г., была переведена на русский язык и издана в 1856 г. в Москве.

Опыты Рейхенбаха положили начало изучению новых («невидимых») видов энергии, и последующие открытия подтвердили правоту барона: достаточно вспомнить «икс-лучи» Рентгена или кирлиановскую фотографию.

(обратно)

33

Э. Дэвис (Andrew Jackson Davis) (1826–1910) — сын сапожника. Когда ему было 17 лет, через их городок проезжал магнетизер Ливингстон. Он открыл у болезненного мальчика паранормальные способности. Тот бросил лавку, в которой служил приказчиком, и погрузился в исследование мира духов. Дэвис самостоятельно проделал тот путь, которым человечество шло веками, и разработал теорию общения с духами, получившую название СПИРИТИЗМ или, как предпочитают говорить американцы, спиритуализм. Метод общения он выбрал самый модный — с помощью электрических колебаний. О нем ему поведал дух Франклина, ни больше ни меньше.

(обратно)

34

А. Кардек (настоящее имя — Ипполит-Леон-Денизар Ривайль) начал изучать паранормальные явления, происходившие на спиритических сеансах, в 1850 г. Два года спустя Кардек решил, что получил достаточно информации, чтобы сформулировать (по его собственным словам) «совершенно новую теорию существования человечества, его судьбы и предназначения». Основные положения этой теории он изложил в «Книге духов» («Le Livre des Esprits»), (1856), за которой последовали «Книга медиумов» (1861), «Евангелие в трактовке духов» (1864) и др.

В 70-х г. XIX в. по инициативе Дмитрия Менделеева была создана «Комиссия для изучения медиумических явлений», в которую вошли авторитетные учёные. Вывод комиссии был следующим: «Спиритические явления происходят от бессознательных движений или сознательного обмана, а спиритическое учение есть суеверие».

(обратно)

35

А. Л. Констан (Alphonse Louis Constant), (1810–1875) — дьякон парижской церкви Сен-Сюльпис. Под именем Элифас Леви приобрел известность как крупнейший теоретик оккультизма. В его трудах утверждается, что в начале всего была Единая книга, написанная великими мудрецами. Потом она погибла, а Библия, Авеста и Веды — всего лишь более или менее неудачные попытки восстановить ее. Мудрецы пытались сохранить знания, передавая их все новым посвященным, но до наших дней дошли лишь их жалкие крупицы, и задача теперешних оккультистов — искать и восстанавливать утраченные знания.

Самая известная его книга «Учение и ритуал высшей магии» (в двух томах) вышла на русском языке в Санкт-Петербурге в 1910 г.

Догадка о Единой книге быстро сделалась популярной и значительно повлияла не только на развитие оккультизма, но и на ретроспективное воссоздание истории. Как Луна, как известно, делается в Гамбурге (Гоголь), так в конце XIX в. возник тот палеофантастический оккультизм, в который верит сегодня как минимум половина любителей эзотеризма в нашей стране.

(обратно)

36

Роман Э. Бульвер-Литтона «Грядущая раса» вышел в 1871 г. На взгляд автора, это произведение, в котором повествуется о путешествии в подземный мир, где проживает раса разумных существ, именующих себя Ана, овладевшая первосилой, именуемой вриль, до сих пор не потеряло ни художественных достоинств, ни пророческой силы. Более того, многие темы и сюжеты мировой и отечественной фантастики берут свое начало в этом вышедшем более 150 лет назад романе.

(обратно)

37

Е. П. Блаватская, урожденная von Hahn-Rottenstern (1831–1891) — знаменитая оккультистка, основательница Теософского общества. Путешествовала по Индии, где познакомилась с восточными учениями, которые произвели на нее огромное впечатление. Она взяла себе эзотерический псевдоним Радда-Бай и по повелению своего учителя по имени Кут Гуми (Koot Humy) основала Международное теософское общество — в Соединенных Штатах, где протестанты, как известно, составляют большинство населения.

Теософское общество (англ. Theosophical Society) было основано Е.П. Блаватской и полковником Генри Олкоттом в 1875 г. в Нью-Йорке с целью образовать «ядро всемирного братства», исследовать неизученные законы природы и скрытые способности человека на основе синтеза духовных достижений Востока и Запада. Само слово «теософия» означает «богопознание». Оно также было придумано греками, естественно, вкладывавшими в него свой смысл (познание воли богов и судьбы). В данном же случае оно послужило просто новым названием эзотеризма: Блаватская предпочла так назвать свою доктрину, чтобы подчеркнуть ее отличие от других, а также ненавязчиво заявить ее претензию на роль новой мировой религии.

В России общество было создано в 1908 г. До запрещения его правительством большевиков (1918) оно вело активную культурно-просветительскую работу, издавало журнал «Вестник теософии» (1908–1918). В 1991 г. Российское теософское общество создано заново, с 1992 г. возобновлено печатание журнала.

(обратно)

38

Г(в)идо фон Лист (1848–1919) — австрийский мыслитель и писатель. Основатель ариософии (иначе — арманизма), утверждавшей, что в результате смешения крови и утраты чистоты расы современное человечество потеряло связь с тайными знаниями древних народов. Гидо фон Лист первым попытался примирить результаты современных естественных наук, научно-техническую революцию с религиозным взглядом на мир, что могло бы вернуть человеку его достоинство и центральное место в универсуме. Лист по существу продолжил изыскания Е.П. Блаватской, заложившей основы современного эзотеризма, суть которых — очень кратко — заключается прежде всего в утверждении теории расового превосходства, элитаризма и обещании грядущего апокалипсиса, который ждет нас всех, если не принять срочных мер и не обратиться к древней мудрости.

Приложив теософские идеи Блаватской к германской почве, Лист первым ввел в оборот национального самосознания веру в магическую силу древних рун и необходимость возрождения «древнегерманских» ценностей. Ариесофия Гидо фон Листа лишь закономерное развитие идей Блаватской внутри той расы, которую сами теософы называют прямой наследницей доисторической оккультной традиции.

Взгляды Листа, переработанные и пропагандируемые основателем Германского ордена Рудольфом фон Зеботтендорфом, послужили основой идеологии Третьего рейха.

(обратно)

39

Здесь нет никакого преувеличения. Таков был дух эпохи. Доктор Альфред Леман, составитель «Иллюстрированной истории суеверий», пишет в своей книге: «Сведенборг также признает существование ада для духов, не желающих идти вперед, по Дэвису же (основоположник американской ветви спиритизма. — Прим. авт.) невозможно ни состояние покоя, ни движение назад: все души идут вперед всё к большему совершенству.

Многие духи достигают большого совершенства именно в той истине или науке, к которой они чувствуют наибольшую симпатию и наибольший интерес, тогда как в других истинах и науках они могут оставаться сравнительно непросвещенными.

При таких обстоятельствах, прежде чем могли бы начаться правильные сношения, должны были сперва явиться духи с определенными интересами, и духи эти должны были сделать известные открытия. Но теперь способ для таких сношений найден именно благодаря знаменитому соотечественнику Дэвиса Беньямину Франклину, открывшему великий „принцип пантеи“, или метод электрических колебаний».

(обратно)

40

Змай (наст. фамилия Йованович) Йован (1833–1904) — сербский поэт. Сборники стихов «Розы» (1864), «Увядшие розы» (1882).

(обратно)

41

Тесла страдал особого рода мезофобией — обостренной боязнью микробов.

(обратно)

42

Морганы — одна из старейших и крупнейших финансовых групп США, занимающая наряду с Рокфеллерами ведущее положение в финансовой олигархии страны. Общая сумма контролируемых активов М. на конец 1970 г. составляла свыше 90 млрд. долл., причем около 40 млрд. долл. приходилось на кредитно-финансовую сферу. Группа представляет обширную коалицию банковских и промышленных монополий, связанных системой участия, личной унией и финансовыми узами. Руководящим центром финансовой группы до Второй мировой войны 1939–1945 гг. являлся банкирский дом «Дж. П. Морган и К°» в Нью-Йорке (активы в 1972 г. — 16,5 млрд. долл.). Основатель его Джуниус Спенсер Морган и его сын Джон Пирпонт Морган-старший нажили огромное состояние во время Гражданской войны в США 1861–1865. После смерти Дж. П. Моргана-старшего банкирский дом М. возглавлял Дж. П. Морган-младший. Путем финансовых махинаций и биржевых спекуляций к концу XIX — началу ХХ в. М. заняли ведущие позиции в ряде отраслей обрабатывающей промышленности (сталелитейной, медеплавильной, машиностроительной и др.), на ж.-д. транспорте и особенно в банковском деле. Банкирский дом «Дж. П. Морган и К°» господствовал в размещении ценных бумаг промышленных компаний и контролировал крупнейшие коммерческие банки Нью-Йорка и Филадельфии.

После Второй мировой войны финансовую основу группы М. составляют два коммерческих банка — «Морган гаранти траст компани» и «Банкерс траст» (активы его в 1972 г. — 13,3 млрд. долл.), а также инвестиционный банк «Морган Стэнли». М. контролируют почти 50 % активов мощных компаний страхования жизни «Пруденшел» (активы в 1972 г. — 33,9 млрд. долл.) и «Нью-Йорк лайф» (активы в 1972 г. — 11,9 млрд. долл.), а также сеть инвестиционных банков во главе с «Уэллингтон фонд», что обеспечивает М. кредитными ресурсами. Промышленная империя М. охватывает такие корпорации, как «Юнайтед стейтс стил», «Дженерал электрик», «Дженерал моторс», «Кеннекотт коппер корпорейшн», «Америкэн телефон энд телеграф», а также крупные компании угольной, текстильной, нефтяной, химической и других отраслей промышленности. Позиции группы несколько ослабли, т. к. в её сферу не входят отрасли, тесно связанные с развитием современной научно-технической революции (радиоэлектроника, ракетостроение и др.). Другая причина — некоторое ослабление международных позиций английского и французского капитала, для которого моргановские банки длительное время были финансовыми посредниками в размещении государственных ценных бумаг на американском рынке.

Финансово-промышленные интересы М. представлены во всем капиталистическом мире. Группа оказывает заметное влияние на политическую жизнь США.

Дж. П. Морган I (John Pierpont Morgan I); (1837–1913) — крупнейший американский предприниматель, создатель первой финансовой империи в США. Основатель шести индустриальных гигантов: «Америкэн телефон энд телеграф», «Дженерал электрик», «Интернэшнл Харвестер», «Юнайтед стейтс стил корпорэйшн», «Вестингауз электрик корпорейшн» и «Вестерн юнион».

Родился в семье Дж. С. Моргана, основателя банкирского дома «J.P. Morgan & КО» в Лондоне, и Джульетт Пирпонт. Получил образование в Геттингенском университете.

С 1857 по 1861 г. служил в банке «Данкан, Шерман &» (Нью-Йорк). В 1861 г. женился на Амелии Старджесс (1835–1862). Овдовев, Морган вступил в 1865 г. во второй брак — с Фрэнсис Луиз Трейси (1842–1924), родившей ему четырех детей: Луизу Пирпонт Морган (1866–1946), Джека Пирпонта Моргана (1867–1943), Джульетт Морган (1870–1952) и Энн Морган (1873–1952). После работы в различных фирмах в 1871 году Морган стал партнером в компании «Дрекслер, Морган & К0». После смерти партнера в 1893 г. фирма была преобразована в банкирский дом «Дж. П. Морган & КО» (Нью-Йорк). В союзе с зависимыми от него банками в Филадельфии, Париже и Лондоне дом на то время являлся крупнейшей финансовой компанией в мире. Банк Моргана контролировал строительство железных дорог, участвовал в создании крупнейшей сталелитейной компании «Ю. Эс. стил корпорейшн», электротехнической фирмы «Дженерал электрик», финансировал пассажирские перевозки в Атлантике.

Во время Гражданской войны в США (1861–1865) молодой (24 года) Морган спекулировал оружием.

Позднее дело о спекуляции оружием расследовала комиссия конгресса, но Морган ушел от ответственности, используя связи в правительстве и внеся 300 долларов (!) официальных отступных.

Не занимая никакой государственной должности, контролировал массовый перелив капитала из Европы в Соединенные Штаты. На закате своих лет Морган даже спас от краха Нью-йоркскую фондовую биржу, фактически действуя на свой собственный страх и риск.

Морган известен как коллекционер картин, книг и других произведений искусства, многие из которых дарил Метрополитен-музею (Нью-Йорк), спонсором и президентом которого являлся лично. После его смерти сын Моргана в 1924 г. открыл в Нью-Йорке «Библиотеку Пирпонта Моргана» и назначил первым ее директором личного библиотекаря отца Беллу да Коста Грин (1883–1950).

Морган также известен как крупнейший меценат: кроме Метрополитен-музея, он жертвовал огромные суммы на Американский музей натуральной истории, школу Гротон (штат Массачусетс), Гарвардский университет (особенно его Медицинскую школу), трудовые школы (эквивалент советских ПТУ).

В 1901 г. выделил деньги Никола Тесле на строительство осветительной системы на Манхэттене.

(обратно)

43

После ухода из собственной компании Эдисон решил попробовать свои силы на новом поприще. Он обратил взор на продолжение работы Эдварда Майбриджа — пионера кинематографа. В 1888 и 1891 гг. он получил первые патенты на изобретение, которое он назвал «кинетограф», а несколько лет спустя создал действующую кинокамеру и систему кинопроекции. В 1893 г. Эдисон смог написать престарелому Майбриджу, что теперь у него было подсматривающее устройство, за которое люди платили пять центов.

(обратно)

44

Планетарная модель атома.

(обратно)

45

У. Рассел — художник, философ и давний друг Теслы. Выдвинул предположение, что все тела во Вселенной получают энергию из внешних источников. Рассел также утверждал, что периодическая таблица химических элементов построена по принципу иерархической спирали музыкальных октав.

(обратно)

46

Это утверждение вовсе не риторика. Свидетели утверждают, что работоспособность Теслы была поразительна. Однажды, стремясь ускорить монтаж долгожданного прибора, он двое суток проработал с электромонтажниками, лишь ненадолго отрываясь для еды. Постепенно утомленные люди по одному укладывались спать где придется, но Тесла и третьи сутки провел на ногах. Когда аппарат был готов, он приступил к испытаниям. Спать ушел после 90 часов, проведенных почти без отдыха.

(обратно)

47

Космологическая модель Теслы представляет собой цепь концентрично вращающихся магнитных полей. И в самом деле, вращается Галактика, вращается Солнечная система вокруг центра Галактики, вращается Земля вокруг Солнца, вращаются молекулы, атомы, электроны… Все это не что иное, как целый ряд вращающихся магнитных полей, описываемых одним-единственным законом, тем же, который приводил в движение индукционный мотор Теслы. (Вот, кстати, и его теория о людях как об «автоматах» космических сил.)

Отсюда также его идея, что энергия разлита по миру как бесконечная и вездесущая жидкость и, следовательно, ее не только можно снимать в любой точке пространства, но передавать без проводов и с помощью электромагнитных волн на любое расстояние. Он полагал, что если можно передавать переменный ток по проводам, если существуют электрические устройства, которые передают электромагнитные волны, то значит мы можем передать энергию в любое место. Он решил построить, как бы сказали сегодня инженеры, RLC-контуры (колебательные контуры), включающие всю Землю.

Автор готов признаться, что «объять» умом весь комплекс представлений Теслы о мире невозможно. Можно только интерпретировать отдельные его положения, которые наряду с чудовищными ошибками содержат также гениальные прозрения и, по большей части, очевидную риторику, основанную на попытке Н. Теслы вступить на неподвластную ему территорию.

Его мысли порой очень напоминают мысли Сведенборга, с тем только различием, что Сведенборг признавал еще существование ада для духов, не желающих идти вперед. Примерно в таком же методологическом ключе Тесла рассматривал бытие некоей «электрической сущности», от коварных замыслов которой он намеревался спасти мир.

Вообще космология Теслы интересна, невзирая на вопрос — справедлива ли она?

Он писал: «…Я уверен, что единый космос объединен в материальном и духовном смысле. В космическом пространстве существует некое ядро, откуда мы черпаем всю силу, вдохновение, которое вечно притягивает нас. Я чувствую его мощь и его ценности, посылаемые им по всей Вселенной и этим поддерживающие ее в гармонии. Я не проник в тайну этого ядра, но знаю, что оно существует, и когда я хочу придать ему какой-либо материальный атрибут, то думаю, что это СВЕТ, а когда я пытаюсь постичь его духовное начало, тогда это — КРАСОТА и СОЧУВСТВИЕ. Тот, кто носит в себе эту веру, чувствует себя сильным, работает с радостью, ибо ощущает себя частью общей гармонии».

В судьбе Теслы как в капле воды (или приборе Левенгука) отразилась судьба научно-технического прогресса (НТР).

Действительно, электрификация всей планеты, зарождение радио и электроники, освоение атомной энергии, а вместе с тем две мировые войны, внушаемые будущими научными открытиями и техническими изобретениями опасения (например, по поводу намерения овладеть тайнами мозга), понимание, что прогресс подчас развивается ради прогресса, — заставляют всерьез задуматься о цели НТР.

Автомобиль на три года, альтернативные источники энергии, потепление климата, эпидемия «свиного гриппа» — все эти пиар-кампании проводятся под эгидой науки для выколачивания денег из населения. Особенно характерно празднование начала нового тысячелетия в 2000 году. После того как здравомыслящие люди потратили деньги на подарки, средства массовой информации как бы вдруг опомнились — объявили, что новый век начинается в 2001 году.

Искать ответ только в социальных или политических реалиях тоже неверно. Марксов подход хорош, но однобок, в него невозможно вписать Теслу

(обратно)

48

В. К. Зворыкин (Zworykin) (1888–1982) — американский инженер и изобретатель в области электроники, основоположник телевидения. В 1912 г. окончил Петербургский технологический институт, в 1914 г. — коллеж де Франс в Париже. В 1917 г. эмигрировал из России и в 1919 г. приехал в США. В 1920 г. поступил на работу в фирму «Вестингауз электрик» в Питсбурге. С 1929 г. работает в Американской радиокорпорации. В 1931 г. создал первый иконоскоп — передающую трубку, которая сделала возможным развитие электронных телевизионных систем.

Как признанный мировой специалист в области ТВ, в 1933 г. совершает широкую поездку по Европе, в том числе в Советский Союз, где принимался на правительственном уровне и консультировал советских специалистов — первый советский телевизор «ВК» создан по его разработкам. Посетил также Сочи и Тбилиси, где встречался с братом и с Л. Берией.

В 1940–1941 гг. он работал над созданием сканирующего электронного микроскопа. Начиная с военных лет активно участвовал в нескольких оборонных проектах Пентагона, в результате чего подвергался постоянной слежке и прослушиванию со стороны ФБР. В 1950–1960-е гг. Зворыкин сконцентрировал внимание в области медицины, где успешно применил свой опыт разработки телевизионных систем.

В. К. Зворыкину принадлежит более 120 патентов на различные изобретения. Он получил большое число различных наград. В частности, Национальная научная медаль США за научные заслуги за 1966 г. была вручена ему в 1967 г. президентом США Линдоном Джонсоном. В 1977 г. избран в Национальную галерею славы изобретателей (National Inventors Hall of Fame).

(обратно)

49

В этом фокусе большой опасности нет, потенциалы при таких сверхвысоких потенциалах пробегают по поверхности проводника в тончайшем слое (скин-эффект). Человеческое тело тоже можно считать проводником. Благодаря Тесле мы теперь знаем, что токи высокой частоты напряжением до двух миллионов вольт способны благотворно воздействовать на кожу, в частности убивать микробы и очищать поры. Правда, во второй половине ХХ в. выяснилась возможность негативного воздействия сверхвысоких частот на умственную деятельность.

(обратно)

50

Свами Вивекананда (домонашеское имя Нарендранатх Датта) — выдающийся индийский философ и общественный деятель, родился 12 января 1863 г. в районе Симла в Калькутте (Западная Бенгалия), умер 4 июля 1902 г. в Белурском монастыре вблизи Калькутты.

Свами Вивекананда считается одним из наиболее знаменитых и влиятельных духовных лидеров и представителей философии Веданты и почитается миллионами индийцев и представителями других народов. Он был главным учеником Шри Рамакришны Парамахамсы и основателем ордена Рамакришны (Рамакришна Матх — Ramakrishna Math) и миссии Рамакришны (Ramakrishna Mission). Многие считают его своим кумиром за бесстрашие, положительные наставления для молодежи, широкий взгляд на общественные проблемы и несчетные лекции и рассуждения по философии Веданты.

На состоявшемся в 1893 г. Всемирном парламенте религий в Чикаго, Иллинойс, Вивекананда затмил всех остальных выступающих, где ему устроили овацию в начале его речи, когда он обратился ко всем со знаменитыми словами: «Сестры и братья Америки». Прибытие Вивекананды в США называется многими отправной точкой в начале интереса к индуизму на Западе не просто как к экзотической восточной странности, но как к живой религиозной и философской традиции, в которой могло быть действительно что-то важное, что могло научить Запад. В течение нескольких лет после парламента он основал центры Веданты в Нью-Йорке и Лондоне, читал лекции в основных университетах и всюду, куда бы он ни приезжал, разжигал интерес Запада к индуизму. Его успех не обошелся без конфликтов, большинство из которых были связаны с христианскими миссионерами — к ним у него было жестко критическое отношение. После четырех лет на Западе в 1897 г. он вернулся в Индию.

Свами Вивекананда принадлежал к тому течению Веданты, которое утверждало, что никто не может быть истинно свободен до тех пор, пока не свободны все. Даже желание личного спасения должно быть оставлено, и только неутомимая работа для спасения других может быть истинным признаком просветленного человека.

(обратно)

51

Вот что утверждает один из столпов современного православия митрополит Антоний (Сурожский):

«Существуют совершенно разные подходы к проблеме зла, проблеме сатаны. Как верующий должен относиться к проявлению сатаны и диким зверствам, о которых мы знаем, что они творились и творятся? Зло в какой-то степени и в нас сидит внутри. Помимо молитвы — какой может быть интеллектуальный подход, какое представление?

У меня нет сомнения, что существует дьявол, что это реальная личность, а не просто как бы разлившаяся по миру зараза. Я не верю, что зло может быть иначе как личное, потому что если оно не личное, то оно сотворено Богом, нет другого выхода. Это падшая тварь. Для меня совершенно нет в этом проблемы, просто потому, что пережил лично раз или два с такой силой, что никакого сомнения нет».

(обратно)

52

Ровно через сто лет после появления этой книги НАСА действительно отправила космический корабль под названием «Галилео» по похожей траектории, но только вместо Луны отправной точкой для поворота к Юпитеру послужила Венера.

Что касается установления связи с Марсом, в 1895 г. Джордж Латроп, зять новеллиста Натаниэля Готорна, поместил на страницах «Нью-Йорк джорнал» рассказ о битве землян с представителями «красной планеты». Оружием землян были «пронзающие лучи смерти», созданные «колдуном из Менло-парка» — Томасом Эдисоном. На следующий год Джордж Дюморье, дедушка Дафны, написал роман «Марсианин», где речь шла о крылатых существах-телепатах, которые «не произошли от обезьяны», но способны создавать мраморные статуи и орошать целую планету. И только год спустя пришел черед Г. Уэллса с его «Войной миров», которая была опубликована в нескольких номерах журнала «Персона». В этом романе ужасов отвратительные, похожие на осьминогов марсиане прилетают на Землю в своих яйцевидных космических кораблях и пытаются поработить землян.

(обратно)

53

Т. Смит в журнале «Инжиниринг магазин» опубликовал статью, в которой описывался процесс «работы» изобретателя:

«Мистер Кили начал будить силу, ударяя по большому камертону смычком, а затем дотрагиваясь им до генератора. После двух или трех попыток, которые окончились неудачей, поскольку „не удалось затронуть струну массы“, он повернул маленький клапан в верхней части генератора. Когда раздалось легкое шипение, его приветствовали громкими криками. Можно представить себе состояние присутствующих — выражение „Кили, ты подобен всемогущему Богу!“ было в порядке вещей».

Изобретатель-шарлатан занимал первые полосы нью-йоркских газет рассказами о своих новейших творениях, провоцируя ответные крики о фальшивках. Вот что, например, писала «Ревью оф Ревьюз» в статье «Кто является величайшим гением нашего времени?» в 1890 г.:

«Кили открыл недоступные наблюдению поля — мозговые, гравитационные, магнитные и электрические. Они состоят из трех потоков — этот факт управляет всеми земными и небесными законами позитивных и негативных процессов. Он также обнаружил, что степень молекулярного движения масс покоя эквивалентна одной трети их диаметров, а все возрастающие степени вызываются звуковыми волнами, которые определяются струнами третей, прямо противоположными комбинациям струн массы нейтральных центров».

В конце концов дело дошло до того, что кое-кто потребовал привлечь его к ответственности. Некоторые даже настаивали на тюремном заключении, если он не раскроет секрет. Суд дал ему шестьдесят дней на «разглашение», но Кили держался до конца. Угрожая прекратить работу, пока суд не откажется от своих требований, Кили был обвинен в неуважении к суду и в ноябре 1888 г. все-таки угодил в камеру.

Вскоре после этого через свое доверенное лицо Кили объявил, что «недостающим звеном» была «медная трубка в форме обруча», и несколько дней спустя был освобожден под залог. Он уверял, что действительно «подчинился всем распоряжениям суда», подробно объяснил работу своего механизма, поэтому процесс против него был прекращен.

Оправданный Кили продолжал свой обман. Более того, в 1895 г. Кили стал финансировать Джон Джейкоб Астор.

Еще в 1884 г. в журнале «Сайентифик америкэн» была опубликована разоблачительная статья, посвященная мотору Кили, в которой говорилось, что его источником энергии служила скрытая камера со сжатым воздухом. Это было подтверждено в 1898 г., после смерти Кили, во время исследования его лаборатории, проведенного Кларенсом — сыном миссис Блумфилд-Мур. В ожидании своей матери — восторженной почитательницы Кили — Мур обнаружил в подвале большой резервуар и несколько труб, идущих сквозь потолок в лабораторию. «Эфирная сила» Кили оказалась не чем иным, как сжатым воздухом — она высвобождалась, стоило тайком наступить на спрятанную пружину.

(обратно)

54

Кто способен понять, поймет (лат.).

(обратно)

55

Пайкс-пик (Pike’s Peak) — гора в центральной области Соединенных Штатов в цепи Скалистых гор. Высота 4291 м над уровнем моря.

(обратно)

56

Приводится по М. Сейферу: «Абсолютное оружие Америки», глава «Контакт».

(обратно)

57

Миссис Дуглас Робинсон — сестра будущего президента США Теодора Рузвельта.

(обратно)

58

День благодарения — один из самых популярных праздников в Соединенных Штатах. Его отмечают в четвертый четверг ноября. Сбор семьи за обеденным столом, индейка и участие в парадах — самые важные атрибуты общенационального веселья.

(обратно)

59

Что касается Джона Моргана, даже стоимость ценных акций его непотопляемого «Ю.С. стил» упала с сорока шести до восьми долларов. Многие инвесторы разорились, некоторые покончили с собой. По одной легенде, Моргану удалось вернуть компанию, потому что брокер Гарримана Джейкоб Шиф находился в синагоге в ту роковую субботу, когда Морган начал скупать акции «Северной Тихоокеанской компании». Однако Шиф никогда не собирался отбирать компанию у Моргана. Это было бы самоубийство. Его целью было лишь получить достаточно большую долю ее капитала, чтобы вынудить Моргана отдать Гарриману часть Чикаго — Берлингтон. Взбешенный Гарриман хотел изменить этот план и взять в свои руки все три железные дороги, но Шиф отговорил его. Поэтому резкое подорожание акций и последующий крах рынка произошли в основном по вине Моргана.

(обратно)

60

Тесла судился много раз, но так и не уразумел примитивную, но действенную уловку, которой пользовались его оппоненты. Один из них, Фессенден, пытавшийся завладеть патентами на избирательные контуры, сознательно пошел на проигрыш процесса.

За время разбирательства, проводившегося за закрытыми дверями, Тесле пришлось выложить столько закрытых сведений о созданной им конструкции, что лучшей школы для претендента трудно было придумать. Выйдя из судебного зала, он в течение нескольких дней переписал заявки и без всякого труда получил так называемые патенты «второго ряда» — то есть право на улучшения отдельных частей общей конструкции, что позволило ему с лихостью объезжать приоритеты Теслы. Фессенден был обязан только ссылаться на первого изобретателя, а за такие нарушения привлечь к ответственности очень трудно.

Ко времени своей смерти Фессенден получил пятьсот патентов, почти столько же, сколько Том Эдисон.

(обратно)

61

2 сентября 1897 г. Тесла подал заявку на патент № 650343, которая позднее была поделена и зарегистрирована под № 645576 от 20 марта 1900 г. и № 649621 от 15 мая 1900 г.

Для нас особое значение имеет второй из этих патентов, защищающий право на применение беспроводной передачи энергии, известный как «Система четырех резонирующих контуров». Этот патент был субъектом долгого судебного разбирательства, начатого Маркони против Соединенных Штатов, закончившегося в 1943 г. в пользу Теслы и аннулировавшего патент Маркони за № 763772, зарегистрированный в 1904 г., потому что в нем не было ничего нового по сравнению с патентами Лоджа, Теслы и Стоуна.

Не менее важен для истории техники и первый патент от 20 марта 1900 г., отражающий открытия Теслы в области передачи сигнала на расстояние. В этом патенте, по существу, разработаны все те технологии, которые практически без изменений используются сегодня для трансляции телесигнала.

(обратно)

62

Лампы «холодного света» поступили на рынок только через шестьдесят лет. 28 октября 1958 г. появилось сообщение: «Корпорация Вестингауза рада объявить, что создана „плоская лампочка“ без нити накаливания. Она не нагревается и не ослепляет, она будет гореть день и ночь, годами — не более чем за пенни. Впервые у людей появится возможность купить люминесцентную лампу для своего дома».

Этот факт наглядно иллюстрирует, как соотносились с реальностью многие из изобретений Теслы.

(обратно)

63

К. Маннгейм (нем. Karl Mannheim) (1893–1947) — немецкий и английский философ и социолог венгерского происхождения, один из создателей социологии знания.

На основе диагноза, поставленного современному обществу, М. задается вопросом: «Действительно ли на стадии массового общества все безнадежно, и мы без надежды на спасение движемся навстречу гибели общества и культуры?»

По мнению Маннгейма, деструктивный ход (исторических) событий заключается в том, что те социальные слои, у которых и раньше можно было предполагать латентное господство иррациональных импульсов, теперь декларировали их открыто, а группы, которые могли бы противодействовать иррационализму, оказались беспомощными и как бы внезапно потеряли веру в формирующую общество власть разума.

В свете этих представлений Маннгейм обращает внимание на феномен диспропорционального развития человеческих способностей. Он выделяет два основных вида опасных диспропорций. Первый состоит в том, что в обществе техническое и естественнонаучное знание опережает моральные силы и осмысление общественного прогресса. Второй вид диспропорций возникает из-за того, что ни в одном более или менее сложном обществе разумность и моральность, необходимые для решения поставленных хозяйством и обществом задач, не проявляются во всех социальных группах и слоях равномерно. Эту диспропорциональность М. называет «социальной диспропорциональностью» и связывает с нею необходимость регулирования процессов перехода к демократии масс.

Эти мысли напрямую втекают в размышления над судьбой Никола Теслы как рассогласованной личности, в которой можно проследить обе эти дисфункции, и если диагноз автора верен, то рецепт может быть только один — необходимо осознать себя как согласованную личность.

Или попытка добиться согласовать себя как личность.

Автор отдает себе отчет, что рецептов в истории всегда хватало, однако, если пристальнее взглянуть на проблему, можно обнаружить, что и решения находились. Например, явление Христа, проповеди Мухаммеда и, в отрицательном смысле, деяния Гитлера. Для автора куда ближе подход Маркса не в смысле бездумного принятия его учения, а в методологическом смысле — прежде всего анализ, затем попытка дать ответ (поиск причин) и, наконец, описание светлого будущего.

Этой методике автор постарается следовать и в будущем.

(обратно)

64

О согласии можно сказать кратко — оно существует. Следовательно, его необходимо искать.

Вот несколько тезисов, чтобы читателю стала ясна позиция автора. Согласиться с ней или отвергнуть — личное дело читателя.

Размышляя о жизни:

«Вспомните, как это бывает, когда на садовом участке при приближении грозы стараешься успеть сделать то, доделать это. Воздух становится тяжел и невкусен, сердцу, мыслям нет покоя. Невольно спрашиваешь себя — зачем мне это? И сам не можешь объяснить, что такое это это? Прошла гроза, забылась немощь от незнания, но то и дело жизнь напоминает о существовании этого».

Мой ответ таков:

а) если существует такого рода невзгода, значит, есть и противоположность — тяга к счастью. Я знаком с ним — оно невесомо, весело, с его поддержкой душа оживает. Назовем это стремление идеалом;

б) сейчас существует ощутимая тоска по идеалу;

в) никакая идеология (коммунизм, демократия, либерализм, национализм, анархизм — любой прочий «изм») в силу своей однобокости, приверженности к отрицанию чего-то существенно важного не может служить идеалом;

г) согласие — это иной взгляд на мир;

д) обретение согласия с самим собой, с другим, с миром вряд ли способно стать идеалом, но может служить верой, практическим руководством, опорой в трудную минуту;

е) необходимость согласия подспудно ощущается всеми (не желай другому того, чего не желаешь себе; готовность поступиться чем-то своим ради чего-то другого благодатна; мы не вольны избежать ударов судьбы, но в своем отношении к ним мы изначально свободны).

В чем же искать согласие? Понятно, что в любви, но стоит ли при этом поступаться своим пониманием правд и истин? Отказаться от чего-то ценного самого по себе ради чего-то ценного самого по себе? Если да, не надо мне такого согласия. Такое согласие назовем единением.

Но существует ли в принципе возможность таких отношений, когда и свое свято, и чужое в радость? История подсказывает, что все мы, живущие на Земле, согласны в том, что Бог един, мир един, какого бы взгляда на окружающую действительность мы ни придерживались — естественнонаучного или религиозного.

Истоки:

«Если поступь цивилизации (в широком смысле) определяется эволюцией материальной базы, не менее (а может, и более) важно обновление истины или мифа, а также их постоянно выстраиваемого и вновь нарождающегося согласия. Я имею в виду согласие мифа о нас самих с существующим способом производства».

(обратно)

65

Тесла был номинирован на Нобелевскую премию в 1937 г. (это сделал Ф. Эренхафт из Вены, который до того выдвинул кандидатуру Альберта Эйнштейна). Премию не получил.

(обратно)

66

FM-радио — частотная модуляция сигнала, AM-радио — амплитудная модуляция сигнала.

(обратно)

67

Дэвид Сарнофф (Давид Сарнов) — американский предприниматель, выходец из России. С 1930 г. становится президентом «Рэдио корпорейшн оф Америка» (англ. Radio Corporation of America), лабораторию электроники которой возглавляет В.К. Зворыкин, занявший пост ее вице-президента.

(обратно)

68

См. выше.

(обратно)

69

Приводится по книге Н. Бегича, Д. Мэннинг «Никола Тесла и его дьявольское оружие».

(обратно)

Оглавление

Пролог

Часть первая Первые шаги Адама

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

Часть вторая В зените славы

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

Часть третья Когда дьявол вскрикнул

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

Эпилог

Хронология жизни

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © читать книги бесплатно