Саморазвитие, Поиск книг Обсуждение прочитанных книг и статей, Консультации специалистов: Рэйки; Космоэнергетика; Биоэнергетика; Йога; Практическая Философия и Психология; Здоровое питание; В гостях у астролога; Осознанное существование; Фэн-Шуй; Вредные привычки Эзотерика

Послание к Ефесянам

Общее предисловие

«Библия говорит сегодня» представляет нам серию книг, посвященных Ветхому и Новому Заветам. Авторы этих книг ставят перед собой три задачи: дать точное изложение и разъяснение библейского текста, связать его с современной жизнью и сделать это так, чтобы читателю было интересно.

Эти книги, следовательно, не являются комментариями, ибо цель комментариев — скорее прояснить текст, чем способствовать его применению. Они больше похожи на справочники, чем на литературные произведения. С другой стороны, нет здесь и чего–то вроде «проповедей», когда пытаются говорить интересно и в духе времени, но без достаточно серьезного отношения к Писанию.

Все, работавшие над серией, едины в убеждении, что Бог по–прежнему говорит с нами через Библию и что нет ничего более необходимого для жизни, здоровья и духовного роста христиан, чем умение чутко внимать тому, что говорит им Дух через Свое древнее — и вечно юное — Слово.

Дж.А. Мортиер Дж. Р. У. СТОТТ

Редакторы серии

Предисловие автора

Называя себя евангельскими христианами, мы тем самым заявляем, что живем по Евангелию, то есть твердо стоим на позициях подлинно Христова Евангелия. Это смелое заявление порой способно даже возмущать спокойствие. Чтобы соответствовать такому званию, нам требуется постоянно обращаться к Писанию, к тому единственному источнику, из которого познается евангельская истина. Но приходится признать, что многие наши определения Благой вести несовершенны. Один из главных промахов евангельских христиан — это недооценка вопроса о важности церкви. Мы склонны провозглашать личное спасение, не требуя дальнейшего присоединения к общине спасенных. Мы подчеркиваем, что Христос умер за нас, чтобы «избавить нас от всякого беззакония», оставляя в тени Его намерение «очистить Себе народ» Свой (Тит. 2:14). Мы говорим о себе скорее как о христианах, нежели как о прихожанах, и зачастую наша проповедь — это Благая весть о новой жизни, а не о новом обществе.

Даже внимательно читая Послание Павла к Ефесянам, невозможно увидеть в нем аргументы в пользу личного, частного Евангелия, ибо это Послание — благовестие о церкви, о собрании людей. В нем определена извечная цель Божья — сотворение с помощью Иисуса Христа нового общества, ярко выделяющегося на мрачном фоне ветхого мира. Для нового Божьего общества характерны стремление к жизни, воссоединению и сплоченности, а не к смерти, разобщенности И отчуждению; здравое мерило праведности, а не извращенность зла; любовь и мир вместо ненависти и вражды; непрекращающаяся борьба со злом вместо жалкого с ним компромисса.

Ефесянам 1:1—2 Введение в Послание

Послание к Ефесянам можно назвать кратким, но емким обобщением сути Благой вести, а также руководством к применению Евангелия в христианской жизни. Еще никто из читавших его не остался равнодушным, каждому хотелось, бросив вызов повседневности, склониться перед Богом.

Это Послание очень любил Жан Кальвин. Армитаж Робинсон назвал его «венцом творений святого Павла»^[1]. Уильям Баркли цитирует речь Самуила Тейлора Колериджа, где последний говорит об этом Послании как о «самом божественном сочинении человека» и выносит собственный вердикт: Послание к Ефесянам должно считать «царем посланий»^[2].

Многие читатели пришли к вере и совершали добрые дела под влиянием этого Послания. Одним из таких людей был Джон Маккей, бывший директор Принстонской богословской семинарии. «Этой книге я обязан моей жизнью», — писал он. Продолжая свою мысль, Маккей объясняет, как в июле 1903 года, когда ему было четырнадцать лет, он читал Послание к Ефесянам и пережил «мальчишеское упоение и восторг». Тогда он и сделал «искреннее признание в верности Иисусу Христу среди скал при свете звезд»^[3]. Вот как он описывает происшедшее: «Я видел новый мир… Все было новым… У меня появились новый взгляд на жизнь, новые переживания и новое отношение к людям. Я полюбил Бога. Иисус Христос стал центром всего… Меня «оживили»; я стал по–настоящему живым»^[4].

Джон Маккей на всю жизнь был очарован текстом Послания к Ефесянам. Когда его пригласили читать лекции в Эдинбургском университете в январе 1948 года, он выбрал именно это Послание темой своих лекций. Он выразил желание участвовать в образовании Всемирного совета церквей в Амстердаме в конце того же года. Темой этой торжественной ассамблеи (впоследствии она несколько изменилась) должна была стать фраза «Порядок Божий и порядок человека». Маккей дал своим лекциям название «Божий порядок». В них он говорит о Послании к Ефесянам как о «величайшем», «мудрейшем» и «самом насущном для нашего времени»^[5] из всех работ Павла, ибо в нем отражена «суть христианства, самое авторитетное и самое совершенное изложение нашей святой христианской веры»^[6]. И еще: «…это письмо кажется музыкой… То, что мы здесь читаем, есть истина поющая, это доктрина, переложенная на музыку»^[7]. Апостол провозглашал порядок Божий в поставгустинской Римской империи, в эпоху, отмеченную «процессом социальной разобщенности». Послание к Ефесянам и сегодня остается «современной книгой Библии»^[8], так как в ней звучит призыв к содружеству в разобщенном мире, к воссоединению, а не к отчуждению, к миру, а не к войне. Пусть же слова доктора Маккея поддержат наше стремление к изучению Послания.

1. Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, находящимся в Ефесе святым и верным во Христе Иисусе:

2. Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа.

Эти два стиха послания порождают три вопроса. 1. Кто автор Послания? 2. Кому оно адресовано? 3. В чем состоит главная идея Послания?

1. Кто автор Послания?

Следуя установленным правилам своего времени, уже в первой строке Послания автор представляется нам, называя себя Апостолом Павлом.

То, что автором Послания является Апостол Павел, принималось без оговорок повсеместно, с первого века вплоть до начала девятнадцатого. Но случилось так, что, начиная с 1820–х годов, немецкие ученые решились поставить под сомнение аутентичность этого послания. Этот скептицизм по поводу авторства широко распространен и сегодня. Приведем лишь один из примеров: «Существует множество причин думать, что это Послание написано не Павлом, и даже не относится ко времени его жизни»^[9].

Большинство комментаторов обращают внимание на специфичный стиль этого Послания и необычную для Павла лексику: они выделяют некоторые слова, которые не появляются в других посланиях Павла, и несколько его любимых слов, которые не встречаются здесь. Они также добавляют, что стиль этого текста менее живой, чем обычно. Марк Барт, например, написал о «многословном и витиеватом слоге» и о «вычурном, напыщенном стиле» Послания^[10]. Но это довольно субъективное суждение. Кроме того, лингвистические и стилистические аргументы не представляются нам четкими доказательствами. Почему человек такого оригинального ума, как Павел, должен был ограничиваться узкими рамками определенного словарного запаса и неизменных стилистических особенностей? Различные темы требуют различных слов, а перемена жизненных обстоятельств вполне может повлиять на авторский стиль.

Но есть еще два более существенных аргумента, бросающих тень сомнения на аутентичность послания. Первый аргумент — исторический, а второй — богословский. В историческом плане представляется интересным одно несоответствие. В Книге Деяний святых Апостолов, где описана история жизни Павла, сказано о его близком знакомстве с Эфесской церковью. Это контрастирует с теми безличностными отношениями «понаслышке», о которых можно говорить, читая Послание к Ефесянам. Первый визит Павла в Эфес был непродолжительным (Деян. 18–19–21), зато его второе посещение растянулось на три года (Деян. 19:1–20:1,31). В это время Павел систематически обучал эфесян «всенародно и по домам». Местные жители хорошо узнали Апостола, и именно во время этого последнего расставания со старейшинами церкви со слезами, объятиями и целованием проявилась любовь эфесян к Павлу (см.: Деян. 20:17–38, особенно стихи 18, 20, 34 и 34–38). Поэтому–то и удивительно, что в Послании к Ефесянам не содержится никаких личных приветствий, подобных тем, что есть в других посланиях Павла (например, в 16 главе Послания к Римлянам сразу двадцать шесть человек упоминаются по именам). Здесь же Павел обращается к своим читателям лишь с общими словами, желая мира «братьям» и благодати «всем, неизменно любящим Господа нашего Иисуса Христа» (6:23–24). Свое собственное положение автор характеризует словом «узник» (3:1; 4:1; 6:20), но нам непонятно, что ему известно о читателях, Он призывает их жить в единстве и моральной чистоте, но не приводит никаких примеров безнравственного поведения, о которых он вспоминает, например, в 1 Послании к Коринфянам. Апостол в общих выражениях касается коварства лжеучителей (4:14), но не называет никакой конкретной ереси, как он это делает в Посланиях к Галатам или Колоссянам. Более того, автор ничем не обнаруживает своего личного знакомства с читателями. Напротив, он лишь «слышал» об их вере и любви, а они — о его служении благовестия (1:15; 3:2–4).

Такой безличностный характер Послания, конечно, вызывает удивление. Но и это еще не дает нам право утверждать, что его автор — не Павел. Возможны и другие объяснения. Павел мог обращаться к группе Асийских церквей, а не просто к одной церкви в Эфесе или, как предполагает Марк Барт, «не ко всей церкви в Эфесе, а лишь к ее членам с языческим прошлым, к людям, которые были обращены и крещены после его ухода из города и которых он не знал лично»^[11].

Второй аргумент, который выдвигается против авторства Павла — богословский. По этому вопросу доводы комментаторов совершенно различны. Подчеркивается, например, что в Послании к Ефесянам, в отличие от других посланий, где авторство Павла не вызывает сомнения, роль Христа принимает вселенские масштабы; что сфера Его интересов — «на небесах» (это уникальное выражение появляется здесь пять раз), где действуют начальства и власти; что темой переживаний выбрана церковь; что слово «оправдание» совершенно не упоминается; что термин «воссоединение» употребляется для характеристики отношений иудеев и язычников, а не грешников и Бога; что спасение изображается не как смерть со Христом, а только как воскресение с Ним; и, наконец, что в этом Послании нет ни слова о втором пришествии нашего Господа. Но каждый из этих аргументов можно рассматривать лишь как сравнительно незначительное смещение акцентов. И абсолютно ясно, что Послание содержит богословие Апостола Павла — даже те, кто отрицает авторство Павла, вынуждены признать, что оно «до предела полно отголосками подлинно Павловых писаний»^[12].

В добавление ко всему вышесказанному об отличии этого Послания Павла от других, в письме присутствует некий чужеродный «запах», который осязают некоторые читатели. Никто не выразил этого лучше, чем Марк Барт в своей ранней работе «Разрушенная преграда» (1959). Он назвал первый раздел своей работы «Загадочное послание Павла» и представил его как «странника у двери». Но что же странного в Послании к Ефесянам? Барт перечисляет: доктрина о предызбрании, акцент на интеллектуальном озарении, «суеверие» (под которым он подразумевает ссылки в Послании на ангелов и бесов), «экклесиастицизм», который отделяет церковь от мира, «морализаторство» в учении Павла о семейных взаимоотношениях, которые он называет «патриархальными, автократичными, буржуазными», а также отсутствие оригинальности, широты, дерзновения и радости. Вот как Марк Барт описывает свои общие впечатления об авторе Послания к Ефесянам: «Этот странный человек напоминает сироту–найденыша; он говорит витиеватым языком, предлагает концепцию детерминизма, страдает интеллектуализмом, сочетая веру во Христа с суеверной демонологией, стоит на позициях экклесиастицизма и заканчивает банальным морализаторством»^[13].

Когда я впервые прочитал эту рецензию, то удивился — о Послании к Ефесянам ли говорит доктор Барт, — настолько его выводы отличались от моих личных впечатлений. Но, продолжив читать, я понял, что и Барт не был удовлетворен собственным суждением. Во–первых, он признается в некоем карикатурном преувеличении, а затем объясняет это желанием шокировать своего читателя, дав ему почувствовать, что переживают нехристиане, когда подходят к искаженному Евангелию. Наконец, желая «сгладить углы», он изображает «очарование от знакомства», которое переживают люди, узнавшие Послание к Ефесянам лучше. Мы влюбляемся в это Послание и в его автора, считает Барт. Это происходит по трем причинам.

Во–первых, поражает заступнический характер Послания к Ефесянам. Больше, чем в других посланиях Нового Завета, в нем ощущаются «характер и форма молитвы». Когда кто–то спорит с нами, то он может (или не может) убедить нас; но когда этот кто–то молится за нас, мы чувствуем его отношение к нам. «Так же дело обстоит и со странником у двери. Послание к Ефесянам завоевало право войти, ибо ходатай–ственная молитва убеждает всех его читателей»^[14].

Во–вторых, послание носит характер утверждения. В нем нет ни апологии, ни полемики. Напротив, оно изобилует «дерзновенными» и даже «торжественными» утверждениями о Боге, Христе и Святом Духе. «Послание к Ефесянам радостно раскрывается нам и очаровывает просто потому, что осмеливается блистать не чем иным, как любовью и избранием Божьим, смертью и воскресением Христа, а также могуществом и делами Духа Святого среди людей»^[15].

В–третьих, это послание благовестия. Делая обзор содержания Послания, Марк Барт подчеркивает «смелые утверждения» автора о Божьем спасительном замысле и о Его действиях (гл. 1 и 2), о «Божьей непрекращающейся работе раскрытия Себя церкви и в церкви» (гл. 3 и 4), а также о «дерзновенной и радостной миссии христиан быть посланниками в этом мире» (гл. 5 и 6). Все это, продолжает Барт, показывает, что Послание к Ефесянам имеет «особое значение для всех, кого беспокоят задачи евангельской церкви в сегодняшнем мире»^[16].

Итак, как же в научных кругах относятся к вопросу авторства Послания к Ефесянам? Некоторые сохраняют нейтралитет, разделяя мнение Д. Г. Гольдена о том, что «по этому вопросу еще не пришли к соглашению», ибо «на любой аргумент существует другой аргумент, и это не приводит к какому–либо ясному выводу»^[17].

Отдельные богословы все еще не считают Павла автором и предлагают альтернативные теории. Пожалуй, самым ярким представителем этой группы можно назвать американского ученого Е. Д. Гудспида. Он считает, что около 90–го года нашей эры один из пылких последователей Апостола Павла, ужаснувшись тогдашним пренебрежением к посланиям своего кумира, пошел по церквам, которые в свое время посетил Павел. Этот человек решил собрать и затем опубликовать послания Апостола, присоединив к ним собственное. Таким образом, предполагаемый составитель собрал Послание к Ефесянам как мозаику из материалов, взятых из посланий Павла, особенно из Послания к Колоссянам (которое этот человек запомнил наизусть), и приписал их перу Павла, чтобы оставить грядущим поколениям. Е. Д. Гудспид не остановился на этом и рискнул предположить, что неизвестный автор–составитель был не кем иным, как Онисимом, обращенным рабом, ибо именно так звали тогдашнего эфесского епископа. Хотя эта теория обрела некоторую популярность в Соединенных Штатах и в Англии ее принял доктор Лесли Миттон, она почти целиком умозрительна и безосновательна.

Другие ученые все чаще возвращаются к традиционной точке зрения. А. М. Хантер справедливо замечает, что «бремя доказательств лежит на тех, кто отрицает авторство Павла»^[18] а Марк Барт полагает, что в этом вопросе должно следовать принципу «презумпции невиновности»^[19]. Лично я нахожу даже подобные суждения слишком боязливыми и робкими. Нет ощущения, что их авторы полностью осознали значимость как внутренних, так и внешних доказательств. С внешней стороны нас может убедить выразительное свидетельство Вселенской Церкви на протяжении восемнадцати столетий, что трудно не принять во внимание. Внутреннее же доказательство состоит в том, что это Послание не просто считается полностью написанным Апостолом Павлом, но и тема, затронутая в нем, полностью соответствует тому, что мы можем узнать из других источников об Апостоле язычников. Это тема единства иудеев и язычников, соединенных Божьей благодатью через Иисуса Христа. Я не считаю, что Г. Г. Финдли преувеличивал, когда писал, что современный скептицизм по поводу авторства Павла в будущем сочтут «одним из… курьезов сверхкритичной эпохи»^[20]. Отсутствие какой бы то ни было удовлетворительной альтернативы прекрасно подчеркнуто Ф. Ф. Брюсом: «Человек, сумевший написать Послание к Ефесянам, должен быть равным Апостолу, если не превосходить его. как в умственном отношении, так и по глубине духовного видения… О таком втором Павле ранняя история христианства ничего не сообщает»^[21].

После этого краткого обзора современных точек зрения возвращение к тексту самого Послания будет для нас некоей отдушиной: Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа. Павел именует себя тем же званием, которым Иисус наделил двенадцать учеников (Л к. 6:12—13) и которое в период ветхозаветного иудаизма давалось особо избранному человеку, призванному и посланному учить с властью. На это служение Павел шел не по своей воле, церковь также не призывала его — его апостольство коренится в воле Бога и в его избрании Иисусом Христом. Если это правда, в чем я лично убежден, тогда мы должны вчитываться в слова Послания с подобающим вниманиемм и смирением. Нам следует относиться к их автору не как к частному лицу, делящемуся с нами личным мнением, не как к чайшему церковному деятелю, но как к «волею Божиею Апостолу Иисуса Христа», а следовательно, как к учителю, чья власть есть власть Самого Иисуса Христа, во имя Которого и по чьему вдохновению Павел пишет. В середине прошлого века Чарлз Ходж выразил эту мысль такими словами: «Это Послание свидетельствует о себе как о деле Духа Святого так же ясно, как звезды провозглашают своим творцом Бога»^[22].

2. Кому адресовано Послание?

Во второй части первого стиха Павел несколькими эпитетами характеризует своих читателей.

Во–первых, они — святые. Если Павел называет их так, то это вовсе не означает, что он обращается к некоей духовной элите внутри церкви в Эфесе, некоему меньшинству на редкость святых христиан. Апостол имел в виду весь народ Божий. Они названы «святыми», так как были выделены, чтобы принадлежать Богу. Это выражение поначалу относилось к Израилю как к «народу святому», но впоследствии стало относиться ко всему межнациональному христианскому сообществу, Израилю Божьему (Гал. 6:16).

Во–вторых, читатели Послания называются верными. Прилагательное pistos может переводиться и как «доверяющие», «живущие с верой», и как «достойные доверия», «верные». ПНВ выбрала последнее значение, хотя оно несколько неточное, так как члены народа Божьего — «свои по вере» (Гал. 6:10), они объединены общим упованием на Бога через Иисуса Христа. В то же самое время Армитаж Робинсон верно полагает, что «два значения существительного pistis — «вера» и «верность» — подчас сливаются»^[23].

В–третьих, читатели Павла пребывают во Христе Иисусе. Эта очень значительная для всего Послания фраза появляется в самом первом его стихе. Быть «во Христе» — значит чувствовать личное единство со Христом, подобно ветвям лозы и членам тела, и, таким образом, чувствовать единство с народом Христовым. Ибо невозможно быть частью Тела и не иметь связи с Главою и другими членами. Большая часть идей всего Послания уже намечена здесь. Согласно Новому Завету — а особенно Павлу — быть христианином — значит по сути быть «во Христе», быть единым с Ним и с Его Народом.

В–четвертых, некоторые манускрипты добавляют, что читатели Павла находятся в Ефесе. Эфес был первоначально греческой колонией, а впоследствии стал столицей римской провинции Асии и крупным торговым портом. Он также был крупнейшим центром поклонения богине Диане (или Артемиде), чей храм, разрушенный в середине четвертого века до нашей эры, постепенно вновь отстроили и считали одним из семи чудес света. Поэтому–то успешное служение Апостола Павла в Эфесе так испугало торговцев серебряными копиями храма Артемиды и они возмутили все население города (см.: Деян. 19:23 и дал.).

Итак, Павел довольно точно описывает своих читателей. Они называются «святыми», так как принадлежат Богу; они — «верующие», так как уповают на Христа; у них есть два дома, ибо они в равной степени «во Христе» и «в Ефесе». Конечно, все христиане могут считать себя святыми и верующими, находясь как во Христе, так и в обычном мире, иными словами, «в небесах» и на земле. Многие духовные проблемы возникают у нас из–за неспособности помнить, что мы — граждане двух царств. Мы склонны или бежать за Христом, отворачиваясь от мира, или погружаться в заботы мира, забывая, что мы также и во Христе.

В самом раннем папирусе Павла, датируемом вторым веком нашей эры, не находят слов «в Ефесе»; Ориген в третьем веке не знал их; их также нет в крупнейших Ватиканском и Синайском кодексах четвертого века. Дело осложняется еще и тем фактом, что Маркион в середине второго века говорил, что Послание к Ефесянам было адресовано «лаодикийцам». Павел сам просил колоссян прочитать это письмо и передать его «церкви в Лаодикии» и наказывал: «…а то, которое в Лаодикии, прочитайте и вы» (Кол. 4:16). Некоторые считают что это так называемое письмо «в Лаодикию» было на самом деле нашим Посланием к Ефесянам и что Апостол просил церкви обменяться этими двумя полученными от него посланиями, а Тихик и был тем самым человеком, который доставил эти два письма (Еф. 6:21–22; Кол. 4:7–8).

Как же нам прояснить ситуацию, которая привела к этим разночтениям: в некоторых копиях есть слова «в Ефесе», в других — нет, а кто–то говорит о Лаодикии? В начале нашего столетия Адольф Гарнак предположил, что послание первоначально было адресовано церкви в Лаодикии, но по причине малой духовной теплоты этой церкви и последовавшего за этим позора (Отк. 3:14—22) имя Лаодикии было стерто и заменено Эфесом.

Другое объяснение было дано Безом еще в конце шестнадцатого века и распространилось в семнадцатом веке благодаря архиепископу Ашеру. Он предположил, что Послание к Ефесянам было сначала некоей своего рода апостольской энцикликой — письмом, написанным для нескольких церквей в Асии. В первом стихе будто бы было оставлено пустое место, чтобы каждая церковь вписала туда свое имя, а Эфес упоминается потому, что он был главным асийским городом.

Нечто подобное говорит и Чарлз Ходж, считая, что Послание действительно «написано эфесянам и адресовано им же, но предназначалось в первую очередь христианам из язычников как некоему отдельному сообществу, а не всей эфесской церкви. Оно умышленно строилось таким образом, чтобы остаться актуальным и для христиан соседних церквей, к которым Апостол, несомненно, также хотел обратиться»^[24].

Такое предположение объясняет не только различия в первом стихе, но также отсутствие в письме каких–либо личных обращений и приветствий.

Хотя теорию письма–энциклики можно считать спекулятивной, никакие документы не могут дать нам и другого объяснения. В Послании к Колоссянам, которое Павел писал также и для другой церкви (Кол. 4:16), тем не менее есть личные приветствия. Поэтому тайна остается неразгаданной

3. Содержание

Послание акцентирует внимание на том, что Бог уже совершил благодаря исторической работе Иисуса Христа и что Он продолжает делать через Святого Духа сегодня, чтобы построить Свое новое общество вместо старого.

В Послании говорится о том, как Иисус Христос пролил Свою кровь в жертвенной смерти за грех, как Он был воскрешен из мертвых силою Божьей и превознесен превыше всех, став правителем вселенной и церкви. Более того, все, кто «во Христе», органично связаны с Ним, поскольку веруют и разделяют с Ним то, что заключено в этих великих событиях. Мы были воскрешены после духовной смерти, вознесены на небеса и посажены рядом с Ним. И в это же время мы были воссоединены с Богом и друг с другом. Поэтому через Христа, и во Христе, мы стали представителями нового Божьего общества, объединяющего иудеев и язычников, совершенно новыми людьми, которых Он творит. Мы стали семьею Бога–Отца, телом Сына Его, Иисуса Христа, и храмом или обителью Духа Святого.

Следовательно, мы должны стремиться ясно и четко доказывать своими поступками реальность этого нового Божьего творения; во–первых, единством и разнообразием нашей общинной жизни, во–вторых, любовью и чистотой наших повседневных дел, в–третьих, взаимным повиновением и заботой о домашних и, наконец, в–четвертых, постоянством в борьбе против главенства и власти зла. Тогда быстрее осуществятся Божьи цели единения под началом Иисуса Христа.

Памятуя об этом, выделим в Послании следующие части:

1. Новая жизнь, которую Бог даровал нам во Христе (1:3— 2:10)

2. Новое общество, которое Бог сотворил через Христа (2:11–3:21)

3. Новые требования (в особенности это касается единства и чистоты), которые Бог предъявляет к Своему новому обществу (4:1—5:21)

4. Новые отношения, к которым Бог призывает нас, — гармония в доме и противостояние дьяволу (5:21—6:24)

Таким образом, все Послание представляется нам величественным сочетанием христианской доктрины с перечислением обязанностей христианина, особенностей христианской веры и жизни; того, что Бог соделал через Христа, и того, кем мы должны быть и что делать. Центральная тема Послания — «новое Божье общество»: что оно собой представляет, как Христос способствовал его появлению, какая связь между природой этого общества и Апостолом Павлом. Строительство этого общества будет завершено, когда церковь предстанет перед Христом Его Собственной невестой, «не имеющею пятна, или порока, или чего–либо подобного, но дабы она была свята и непорочна» (5:27).

Необходимость написания этого Послания очевидна. Карл Маркс также писал о «новом человеке» и «новом обществе», и миллионы людей принимали его идеи и посвящали себя их осуществлению. Но Маркс видел проблему человека и предлагал ее решение только в экономической сфере, его «новое общество» было классовым, оно образовывалось после революции, а «новый человек» формировался в результате экономического освобождения.

Павел представляет нам более величественную картину. Он видит причину тяжелого положения человека не только в несправедливости экономических структур, а посему и предлагает более радикальное решение: он пишет о «новом творении». Три раза Апостол говорит о творении: 1) через Иисуса Христа Бог творит мужчину и женщину «на добрые дела»; 2) творит совершенно нового человека, объединив иудеев и язычников, бывших до той поры непримиримыми врагами; 3) вновь творит нас по Своему образу «в праведности и святости истины» (2:10,15; 4:24). Согласно учению Павла, новый человек и новое общество появляются в результате творческой работы Бога. Экономические преобразования очень важны, но они не могут повлечь за собой ничего подобного, ибо новое творение находится вне сферы приложения человеческих сил И возможностей. Оно зависит от указа Творца.

Эта весть о Церкви как о новом Божьем творении и о новом обществе необычайно важна для тех из нас, кто называет себя евангельскими христианами. По характеру и в силу сложившейся традиции мы склонны быть ярыми индивидуалистами, мы мало заботимся обо всей Церкви. Конечно, понятия «евангельский» и «сектантский» подчас воспринимаются как синонимы. Но это не так. Настоящие евангельские христиане, черпающие свое богословие из Библии, всегда имеют «кафолическое» понимание Церкви, каким оно и дается в Писании. Сегодня нам как никогда необходимо придерживаться библейского определения церкви. На Западе церковь переживает упадок и нуждается в срочном обновлении. Но какого обновления мы желаем? В коммунистическом мире церковь всегда была лишена привилегий, преследовалась и зачастую действовала в подполье. Из этого вытекает главный вопрос: в чем сущность церкви, без чего она перестанет быть церковью? В странах третьего мира церковь быстро растет, и порой ее рост превышает рост рождаемости. Но какие церкви там появляются и для чего? Этот вопрос можно отнести к церкви любой страны мира. И Послание к Ефесянам дает нам ответы на некоторые вопросы, ибо здесь мы читаем Христово определение церкви — той церкви, за которую Он однажды «предал Себя» (5:25), которая есть «Тело Его» и Его «полнота» (1:23).

Большая часть содержания этого послания отражена уже в приветствии Апостола: Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа (ст. 2). Эти слова считались традиционным приветствием, которым Павел начинал все свои письма, эдакой христианизированной формой еврейского и греческого приветствий того времени. И все же можно с уверенностью сказать, что Павел не просто следовал общепринятым нормам. Напротив, оба существительных в этом стихе совершенно точно соответствуют смыслу послания: «благодать» указывает на Божье начало в спасении, а «мир» — на то дело, за которое Бог взялся, — дело по примирению грешников с Собой и друг с другом в Своем новом обществе.

«Благодать» и «мир» можно считать ключевыми словами Послания к Ефесянам: в 6:15 Благая весть называется «благовестием миру»; в 2:14 написано, что Сам Иисус Христос есть «мир наш», ибо сначала Он «устроил мир» (ст. 15) посредством креста, а затем, «пришед, благовествовал мир» и иудеям, и язычникам (ст. 17). Следовательно, Его народ должен стараться «сохранять единство духа в союзе мира» (4:3). С другой стороны, словом «благодать» нам объясняется, почему и как Бог делает Свою работу, ибо «благодать» есть всем доступная и незаслуженная милость — мы спасены «по благодати» и даже по «преизобильной богатством благодати» (2:5,7,8). Именно благодаря этой благодати нам даровано все необходимое для служения (4:7; ср.: 3:2,7). И если мы захотим выразить квинтэссенцию Благой вести, о которой говорится на протяжении всего Послания, лучше этих простых слов — «мир по благодати» — нам не найти.

Заканчивая введение, хотелось бы обратить внимание на важную связь, существующую между автором, читателями и содержанием Послания. Это Сам Господь Иисус Христос, ибо автор — Апостол Иисуса Христа, читатели — во Христе, а благословение исходит от нашего Бога Отца и Господа Иисуса Христа, от Которого изливаются потоки благодати и мира. Итак, все мысли Павла занимает Господь Иисус Христос, и мечты его — о Нем. Порой даже кажется, что Апостола кто–то заставил вписать Иисуса Христа в каждую строку его письма, по крайней мере, в его первые строки. Ибо через Христа и во Христе Иисусе берет свое начало новое Божье общество.

I. НОВАЯ ЖИЗНЬ

Послание к Ефесянам 1:3–2:10

1:3–14 1. Всякое духовное благословение

Первый раздел Послания к Ефесянам (1:3–2:10) описывает новую жизнь, дарованную нам Богом во Христе. Его можно разделить на две части: первая представляет собой хвалу, а вторая — молитву. В первой части Павел благодарит Бога за то, что Он благословил нас во Христе всяким духовным благословением (1:3—14), а во второй — просит, чтобы Бог помог понять всю полноту этого благословения (1:15— 2:10). В этой главе мы рассмотрим, за что и как Апостол воздает хвалу Богу.

Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, 4 Так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, 5 Предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, 6 В похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном, 7 В Котором мы имеем искупление Кровью Его, прощение грехов, по богатству благодати Его, 8 Каковую Он в преизбытке даровал нам во всякой премудрости и разумении, 9 Открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он прежде положил в Нем, 10 В устроении полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом; 11 В нем мы и сделались наследниками, бывши предназначены к тому по определению Совершающего все по изволению воли Своей, 12 Дабы послужить к похвале славы Его нам, которые ранее уповали на Христа; 13 В Нем и вы, услышавши слово истины, благовествование вашего спасения, и уверовавши в Него, запечатлены обетованным Святым Духом, 14 Который есть залог наследия нашего, для искупления удела Его, в похвалу славы Его.

В греческих манускриптах эти двенадцать стихов составляют одно сложное предложение. Слова Павла словно изливаются из его уст непрекращающимся потоком. Создается впечатление, что он не останавливается даже для того, чтобы вздохнуть. Многие комментаторы пытались найти хоть сколько–нибудь подходящие образы, чтобы передать свои впечатления после прочтения этого гимна поклонения. «Мы входим в это Послание через величественные врата», — пишет Финдли^[25]. Это «золотая цепь» со множеством звеньев^[26], «калейдоскоп сверкающих огней и красок»^[27]. Уильям Хендриксен уподобляет этот отрывок «снежному кому, мчащемуся с горы и набирающему объем по мере спуска»^[28], а Э. К. Симпсон, возможно, менее удачно — «скакуну… летящему с бешеной скоростью»^[29]. Более романтично музыкальное сравнение у Джона Маккея: «Это восторженное поклонение сравнимо с увертюрой, содержащей череду тем и мелодий, которые будут звучать в опере»^[30]. А Армитаж Робинсон полагает, что этот отрывок «подобен первому полету орла, когда он взлетает и парит, будто решая, какое избрать направление в этой безграничной свободе»^[31].

Врата, золотая цепь, калейдоскоп, снежный ком, скакун, оперная увертюра и полет орла — все эти метафоры по–разному описывают впечатление читателей, создаваемое палитрой, динамикой и величием этого предложения.

Весь абзац звучит как победная песнь, славословие или, по определению Павла, «хвалебная песнь». Он начинается со слов благодарности Богу за то, что Он благословил нас всяким мыслимым благословением. Отметим тот факт, что Павел, по–видимому, сознательно упоминает Троицу: благословение коренится в Боге и Отце Господа нашего Иисуса Христа, который также и «наш Отец» (ст. 2); это благословение пребывает в Боге–Сыне — во Христе, благодаря единству с Которым Бог благословляет нас; природа благословения — духовная: всяким духовным благословением (эта фраза вполне может значить: «всяким благословением Святого Духа», Который, как Божественная Личность, способствует нашему пониманию дела Христа). Чарлз Ходж так выразил это: «Эти благословения можно называть духовными не просто потому, что они относятся к душе, но потому, что они исходят от Святого Духа, Чье присутствие и влияние есть великое благословение, приобретенное для нас Христом»^[32].

Отчасти именно этот тринитарный взгляд Павла заставляет некоторых исследователей относить этот отрывок к жанру литургии. Это «…великое славословие, — пишет Марк Барт, — сочетание хвалы и молитвы, напоминающее возгласы в еврейских домах и синагогах… Павел мог позаимствовать из живого потока устной, возможно, литургической, христианской традиции»^[33]. Другие комментаторы идут дальше и замечают в отрывке сходство с троичной структурой Апостольского и Никейского символов веры — Отец избирает (ст. 4–6), Сын искупляет (ст. 7–12) и Дух запечатляет (ст. 13–14), а каждая строфа заканчивается рефреном «в похвалу Его славы» (ст. 6, 12, 14). Хотя такой вывод кажется слишком притянутым, чтобы считать его вероятным, все же тринитарное содержание этого абзаца остается очевидным.

Бог Отец служит источником или началом всякого благословения, переживаемого нами. Его главенство определенно подчеркивается: «Он» является подлежащим почти для всех ключевых глаголов–сказуемых в этих стихах. Он «благословил нас» (ст. 3), «избрал нас» (ст. 4), «предопределил усыновить нас» (ст. 5), «облагодатствовал нас» Своей благодатью (ст. 6), Даровав ее «в преизбытке» (ст. 8), «открыл нам» Свою волю и Цели, которые «прежде положил в Нем… дабы все небесное и земное соединить под главою Христом» (ст. 9—10); Он — «совершающий все по изволению воли Своей» (ст. 11). Переходя от глаголов к существительным и используя череду слов, Павел говорит о Божьей любви и благодати, о Его воле, целях и планах. Таким образом, основная мысль всего отрывка заключается в том, что Бог–Отец проявляет к нам Свою любовь и изливает на нас Свою благодать, осуществляя Свой предвечный план.

Сферой пребывания и обретения божественного благословения назван Господь Иисус Христос. В первых четырнадцати стихах Послания к Ефесянам Иисус Христос не менее пятнадцати раз упоминается по имени, титулу («Христос», «Иисус Христос», «Христос Иисус», «Господь Иисус Христос», «Возлюбленный»), либо эти слова заменяются местоимениями («Он», «Ему», «Его»). Фраза «во Христе» или «в Нем» встречается одиннадцать раз, Уже в первом стихе Апостол называет христиан святыми и возлюбленными во Христе Иисусе. Далее он поясняет это выражение, раскрывающее новый принцип человеческого единства — раньше мы считали себя только происшедшими от Адама, были частью ветхого, падшего человечества; теперь же мы — во Христе и принадлежим к новому, искупленному человечеству. Именно во Христе Господь однажды благословил нас и избрал нас в вечности (ст. 3,4), именно «в Возлюбленном» Он наделил нас Своей благодатью, чтобы в Нем мы ощутили искупление и прощение (ст. 6,7), именно в Нем первые еврейские верующие становились народом Божьим (ст. 11,12), в Нем и язычники стали собственностью Божьей (ст. 13,14). Во Христе Господь открыл Свой план по объединению всего в Нем или под Его руководством. Мы, язычники, были отделены от Христа и, следовательно, не имели надежды, были безбожниками (2:12), но теперь во Христе мы обильно благословлены.

В этом отрывке также упоминается Дух Святой. Хотя Он называется по имени только в стихах 13 и 14, Его присутствие заметно повсюду, а Его дела описаны в дальнейших главах. Павел подчеркивает здесь духовную природу благословения, которое Бог дает нам во Христе. Такой акцент, вероятно, должен показать контраст с ветхозаветными днями, когда Божьи благословения выражались преимущественно в материальной форме. Возможно, самым ярким примером этому служит отрывок из Книги Второзакония 28:1–14, где благословение, обещанное послушному Израилю, означает многочисленное потомство, богатый урожай, изобилие скота и владычество над другими народами. Верно, что и Иисус обещал Своим последователям материальные блага, — Он учил их не думать о пище, питье, одежде и уверял, что Небесный Отец удовлетворит любые их нужды, если они сначала поверят в необходимость Его правления и в Его праведность. Тем не менее отличительная черта новозаветного благословения — в его духовной природе, а не в материальной. Например, Божий закон начертан в наших сердцах Духом Святым, мы лично знаем Бога, и Он прощает наши грехи (см.: Иер. 31:31—34).

Чтобы развеять все сомнения, Павел добавляет к прилагательному «духовный» слова в небесах (en tois epouraniois). Эти слова употребляются в Послании к Ефесянам пять раз и больше не встречаются ни в одном из его писем. Что же они означают? В Писании слово «небеса» употребляется в разных значениях. Античные авторы различали «небеса природы» (небосвод), «небеса благодати» (когда вечная жизнь уже дарована и переживается людьми Божьими на земле) и «небеса славы» (то есть окончательное состояние искупленного). Используемое в этом отрывке выражение «в небесах» нужно понимать несколько иначе. Это не небо, не благодать, не слава, не какое–либо место в пространстве, но невидимый мир духовных явлений. Пять мест, где это выражение используется в Послании к Ефесянам, показывают, что небеса — это сфера, в которой продолжают действовать «начальства и власти» (3:10; 6:12), в которой Христос — Всевышний правитель и Его народ пребывает с Ним (1:20; 2:6) и в которой Бог благословляет нас всяким духовным благословением во Христе (1:3).

Таким образом, то, чему учит Павел в ст. 3, представляется нам необычайно важным. Христиане верят в триединого Бога, Мы веруем в единого Бога–Отца, Сына и Святого Духа и с признательностью утверждаем, что Бог благословил нас (eulogesas, аорист)^[34] во Христе всяким духовным благословением. Это значит, что всякое благословение Святого Духа дается нам Отцом, если мы пребываем в Сыне. Никакое благословение не скрыто от нас. Конечно, нам все еще необходимо совершенствоваться и преображаться, становясь подобными Ему, а также исследовать все богатства нашего наследия в Нем. Тогда Господь может даровать нам множество более глубоких и ярких встреч с Ним на нашем жизненном пути. И все же, если мы пребываем во Христе, то мы уже духовно благословлены. Или, как об этом говорит Апостол в Послании к Колоссянам, «мы имеем полноту в Нем» (Кол. 2:10; ср.: 1 Кор. 3:21—23).

Итак, утвердив общий принцип, Павел переходит к частностям. Что же представляют собой данные нам благословения во Христе? В следующих словах отрывка автор Послания отвечает на этот вопрос, обращаясь к прошлому (периоду прежде создания мира, ст. 4), настоящему (то есть тому что мы имеем во Христе сейчас, ст. 7) и будущему (кроющемуся за фразой в полноту времен, ст. 10). Благословение прошлого — это «избрание», настоящего — «усыновление», когда нас принимают в семью детей Божьих, а будущего — «единение», когда все объединятся под Христом.

1. Прошлое: благословение избрания (ст. 4–6)

Павел оглядывается в своем воображении назад, в период до основания мира (ст. 4), до акта творения, до появления понятия «время» — в извечное прошлое, где только Бог сушествовал в совершенстве Своего бытия.

В этот период Бог не бездействовал. Он определял цель, и эта цель касалась как Христа (Его единородного Сына), так и нас (тех, кого Он решил сделать Своими сыновьями и дочерями). Обратите особенное внимание на утверждение: Он избрал нас в Нем. Сопоставление этих трех местоимений — Он, нас, в Нем — очень важно. Бог в Своих помыслах объединил нас со Христом, Он задумал сделать нас (еще не существовавших) Своими детьми с помощью искупительной работы Иисуса Христа (еще не происшедшей). Это решение было определенным, так как глагол избрал (exelexato) употреблен в форме аориста. Это решение возникло по Его благоволению, ибо Он избрал нас, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним. Еще тогда, когда Он замышлял наше избрание, мы были порочными и, следовательно, заслуживали не принятия и усыновления, а осуждения. Далее Павел конкретизирует эту истину: предопределив^[35] усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном (ст. 5—6).

Доктрину об избрании все находят очень сложной. «Не я ли избрал Бога?» — спрашивают некоторые. На что приходится отвечать: «Да, конечно же, причем выбор был сделан свободно, но произошло это только потому, что сначала Бог в вечности избрал тебя». — «Не я ли решил принять Христа?» — спрашивают другие, которым мы объясняем: «Да, разумеется, ты, и решал ты свободно, но и это произошло только потому, что сначала Бог в вечности решил принять тебя».

Писание не открывает тайну предызбрания, и нам должно остерегаться тех, кто пытается однозначно определять или детально систематизировать эту доктрину. Маловероятно, что мы когда–нибудь найдем простое решение проблемы, с которой сталкивались лучшие умы христианства в течение многих веков. Но мы, по крайней мере, можем выделить три очень важных момента:

а. Доктрина об избрании — это божественное откровение, а не человеческое измышление

Она не была выдумана Августином из Гиппона или Кальвином из Женевы. Отнюдь. Эта доктрина, без сомнения, библейская, и никакой христианин не будет это отрицать. Согласно Ветхому Завету, Бог из всех народов мира избрал израильтян, чтобы они были Его особым народом^[36]. В тексте же Нового Завета читаем, что Он избирает Своими «святыми» (ст. 1), то есть Своим святым, особенным народом, людей всех национальностей (ср.: 1 Пет. 2:9—10). Поэтому мы не должны отвергать положение об избрании, как если бы оно было некоей фантазией людей, но смиренно принимать (даже если мы что–то не совсем понимаем) как истину, которую Сам Бог открыл людям. Чтобы хоть как–то понять это, обратимся к словам Кальвина. Начиная с 1 мая 1558 года он прочитал 48 проповедей о Послании к Ефесянам с кафедры собора Св. Петра в Женеве. Вот один из его комментариев: «Хотя мы не можем понять ни с помощью обсуждений, ни с помощью логики, как Бог избрал нас до сотворения мира, мы все же знаем это, ибо Он провозгласил сие нам, и мы ощущаем Божью верность, освящаясь в вере»^[37].

б. Доктрина об избрании — это побуждение к святости, а не оправдание греха

Воистину, эта доктрина дает нам уверенность в спасении, ибо Избравший нас и сохранит нас до конца. Но такое чудесное чувство безопасности вовсе не оправдывает и не одобряет наш грех. Некоторые представляют себе христианина, который говорит: «Я — один из избранных детей Божьих и нахожусь поэтому в полной безопасности. Мне нет нужды заботиться о собственной праведности. Я могу поступать так, как хочу». Но это неправильный вывод, сделанный на основании доктрины об избрании. Скорее, происходит наоборот. Павел пишет, что Бог избрал нас во Христе, чтобы мы были непорочными пред Ним (ст. 4). Слово «непорочный» (amomos) употреблялось в Ветхом Завете, когда речь шла о «чистых» жертвах. Фраза «святой и непорочный» рефреном звучит в 5:27 и в Кол. 1:22, где говорится о нашем окончательном совершенном состоянии. Но сам процесс освящения начинается здесь и сейчас, поэтому доктрина об избрании вовсе не оправдывает грех, но осуждает его и говорит нам о необходимости святости. Святость — это цель нашего избрания, и самым красноречивым доказательством избранности становится святая жизнь. Ф. Ф. Брюс очень мудро замечает: «Безусловную любовь Бога более прославляют те, кто, уподобляясь Христу, ведет святую жизнь, а не те, кто пытается разгадать ее тайну с помощью логического дробления»^[38].

в. Доктрина об избрании — это стимул к возрастанию человека, а не повод для хвастовства

Некоторые люди считают, что нескромно воспринимать себя одним из избранных детей Божьих. И это было бы так, если бы мы представили, что Бог избрал нас за какие–то наши заслуги. Но в библейской доктрине об избрании речь идет не о заслугах, все обстоит иначе — Бог подробно объяснил людям Израиля, что Он избрал их не за то, что они многочисленны, или за иные их достоинства. За что же тогда? Просто из любви к ним (Втор. 7:7—8). Причина, лежащая в основе их избрания, заключалась в Нем (в Его любви), а не в них (в их заслугах). Та же самая истина повторяется и в Послании к Ефесянам. Главная мысль всего первого абзаца — Божья благодать, Божья любовь, Божье волеизъявление, Божьи цели и Божий выбор. Павел говорит, что Он избрал нас во Христе прежде создания мира, то есть еще до того, как мы были сотворены. Тогда действительно кажется смешным вести речь о каких–либо заслугах — «Бог избирает добровольно, не считаясь с достоинством, делами и заслугами людей»^[39].

Таким образом, весть о Божьем избрании, несмотря на многие ее неразрешенные проблемы, должна приближать нас к праведности, а не ко греху, к смиренной благодарности, а не к хвастовству. Практическим следствием этого Божьего решения должна стать наша святая и непорочная жизнь (ст. 4), жизнь прославления Его славной благодати (ст. 6).

2. Настоящее: благословение усыновления (ст. 5—8)

Бог предопределил усыновить нас Себе. Это выражение может стать ключом к пониманию всех последствий нашего избрания. Избрание рассматривается нами как усыновление. Иногда люди спрашивают, почему Бог все–таки сотворил мир, если Он знал, что творение будет разрушено грехом. Один из ответов, который мы можем дать исходя из опыта, будет таков: Бог готовил нас к более высокому положению, которое нельзя было достичь актом творения. Он намеревался «усыновить» нас, сделать нас Своими сыновьями и дочерями. Согласно римскому закону (это одна из деталей исторического фона писем Апостола Павла), приемные дети имели те же права, что и родные. Новый Завет может рассказать многое о статусе «сыновства», о его привилегиях и ответственности. В рассматриваемых нами стихах речь идет и о том, и о другом.

Поговорим сначала о наших исключительных правах. Только уже принятые в семью Божью могут сказать: в Нем мы имеем искупление Кровию Его, прощение грехов, по богатству благодати Его, каковую Он в преизбытке даровал нам во всякой премудрости и разумении (ст. 7—8). Дети Божьи получили право свободно обращаться к Своему Небесному Отцу. Эта уверенность в своих правах зиждется на знании того, что мы искуплены и прощены. Искупление (apolutrosis) означаеет «освобождение после уплаты требуемой цены». Во времена Павла это слово широко употреблялось при покупке рабов. Здесь же оно отождествляется с прощением, так как освобождение в нашем случае и есть избавление от праведного суда Божьего, а уплаченная цена — кровь Христа, пролитая за наши грехи на кресте. Таким образом, искупление, прощение и усыновление связаны воедино (ср.: Гал. 4:5). Искупление, или прощение, и есть та привилегия, которую мы имеем. Оно дарует нам сыновние взаимоотношения с Богом благодаря Его благодати, в преизбытке изливаемой на нас.

Но быть сыном — значит еще и нести ответственность, ибо Небесный Отец не потворствует порокам Своих детей. Напротив, Он наказывает нас для нашей же «пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его» (Евр. 12:10). Обратим внимание на два утверждения Павла: «Он предопределил нас быть Его детьми» (ст. 5) и «Он избрал нас для того, чтобы мы были святы». Позже Апостол еще раз вернется к этой жизненно важной теме: «Подражайте Богу, как чада возлюбленные» (5:1). Невозможно быть Его детьми и быть близкими к Богу, не чувствуя необходимости подражать Отцу и развивать в себе Его качества.

То, что Бог нас усыновил, имеет свои положительные и отрицательные стороны. Мы многое приобретаем, но и несем неизбежные потери. Мы приближаемся к Богу как к своему Отцу через искупление или прощение. И наша греховная природа начинает меняться с того момента, когда Дух Святой начинает освящающую работу. Эта работа продолжится дл тех пор, пока мы в конце концов не станем совершенны на небесах. Все наши поступки, наши права и наши обязанности предстают пред Ним (ст. 4), то есть «пред Его взором», или совершаются «в Его присутствии». Жить, сознательно ощущая присутствие Нашего Отца — это и неизмеримая привилегия, и постоянный призыв угождать Ему.

3. Будущее: благословение единения (ст. 9–10)

Бог не просто «избрал» нас от вечности и даровал нам счастье быть его сыновьями со всеми правами и обязанностями сыновства — Он также открыл нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он прежде положил в Нем, в устроение полноты времен (ст. 9—10). История всегда наполнена смыслом и непреклонно движется к величественной цели. Но что же тогда означает «тайна», которую Бог «открыл», открытый «секрет», «благоволение» или «цель»? Из 3–й главы мы узнаем, что «тайна» — это принятие язычников в новое Божье общество на равных правах с евреями. Но этническое единство можно рассматривать лишь как некое знамение или предчувствие будущего единства, более величественного и чудесного.

Божий план для той поры «полноты времен», когда само время опять сольется с вечностью, заключается в том, чтобы все небесное и земное соединить под главою Христом (ст. 10). Греческий глагол, переведенный словом «соединять» (апакеphalaio), «наполнен значимостью и глубиной»^[40]. Он редко встречался в разговорном греческом языке — по утверждениям Мультона и Миллигана этот глагол использовался в основном в литературных текстах. Тем не менее «распространенность слова kephalaion («сумма», «итог») делало значение однокоренного глагола понятным даже обычному читателю». Таким образом, глагол anakephalaioo означал «приводить что–нибудь к kephalaion», то есть «суммировать, заключать», и употреблялся в смысле «подводить итог речи или планов» («сжато выражать все в заключении» — Тейер) или в значении «собирать воедино предметы». В другом значении этот глагол в Новом Завете встречается только в Послании к Римлянам 13:9. Там говорится, что все заповеди второй скрижали Закона «суммированы в предложении: возлюби ближнего своего как самого себя».

Контекст 1–й главы Послания к Ефесянам подчеркивает скорее идею «собирания воедино предметов», чем идею «сжатого выражения мыслей», так как несколько позже, в ст. 22, Павел утверждает, что Бог поставил Иисуса Христа «выше всего, главой (kephale) Церкви», то есть «все объединяется под началом главы»^[41]. Христос уже является главой Своего Тела, Церкви, но однажды «все» признает Его главенство. В настоящее время вселенная еще развивается дисгармонично, но при наступлении полноты времени эта дисгармония исчезнет и под руководством Иисуса Христа мы придем к единству, которого все ждем.

Такая точка зрения предполагает постановку очень важного вопроса: что же будет означать это окончательное единство и под чьим руководством оно будет находиться? Некоторые богословы, как в древности, так и в наши дни, ухватились за слово «все» как за основу, на которой можно строить идеи о всеобщем спасении. Они считают, что в конце концов все будут спасены, что даже умершие без покаяния однажды будут приведены к спасению и что даже демоны будут искуплены. То есть буквально «все, все что на небе и на земле» будет собрано вместе под единое и спасительное правление Иисуса Христа. Одним из современных защитников универсализма можно назвать Марка Барта. В одном или двух местах он вроде бы отрицает это, говоря, что нам не следует забывать слова Христа о непростительном грехе^[42]. И все же основное впечатление от его работ другое: «Церковь есть… живое и растущее Тело Христа. По этому определению Церковь включает в итоге всех, кто даже еще не верует… Иисус Христос является не только «Главою Церкви», он также и… глава каждого человека, независимо от того, верит этот человек в Него или нет»^[43]. Оказывается, дело просто в том, что еще не все люди знают и признают Христа так, как это делает церковь. «Следовательно, мы можем назвать церковь начатком, первым плодом, тем примером, или знамением, или провозглашением того превосходства и хвалы, которое известно во всей вселенной и которое будет искренно принято всеми людьми. Церковь есть не что иное, как начальное, временное учреждение для службы, ибо сегодня она единственная община на земле, которая искренно служит Иисусу Христу»^[44]. Комментируя слова Павла о преграде, разрушенной Иисусом Христом, Марк Барт восклицает: «Не существует никакой преграды между церковью и миром!» И все же многие христиане объединяются за стенами церковных зданий и церковных традиций. «Спасающаяся от мира церковь… может только узнать из Послания к Ефесянам, что мир терпеливо относится к ней, обходя ее стороной, страдая и жалуясь на ее лицемерие». Марк Барт отвергает такую «церковь–преграду». «И, наконец, — пишет он, — согласно Евангелию, не существует преграды между ближним и дальним, между церковью и миром!»^[45]

Читая его слова, звучащие как атака на «церковь–преграду», можно предположить, что он пытается обличить самодовольное, отстраненное и равнодушное отношение некоторых сегодняшних христиан к миру, что может быть правдой. Если он имеет в виду только то, что церковь не должна ограждать себя баррикадами от мира, но вместо этого с состраданием идти в этот мир и чистосердечно служить, то мы единодушно согласимся с ним. Но Барт идет гораздо дальше этого — он провозглашает «солидарность» церкви и мира. Он не видит никакого отличия между этими двумя сообществами, кроме того, что одно сознательно признает Иисуса Христа, а другое — нет.

Но на самом деле в Послании к Ефесянам нет такого радикального утверждения о различии между Церковью и миром, между новым обществом и ветхим. Иисус уничтожил не ту преграду которая отделяет мир от Церкви, но ту, которая разделяет группы людей и отдельные личности друг от друга внутри Церкви. Кроме того, образ язычников в Послании к Ефесянам означает не просто не знающих спасения людей (4:14 и дал.). Апостола огорчает не только их «помраченный разум», но и «ожесточение сердца»; они отделены от жизни Божьей, живут в помрачении ума и в безнравственности. Дважды Павел называет язычников «сынами противления» (говоря об их нынешнем состоянии и предвещая их будущее). В обоих случаях из контекста следует, что на них обрушится страшный, но праведный гнев Божий: они сейчас являются «чадами гнева», и «гнев Божий» будет направлен на них в последний день (2:3; 5:6).

Разбирая ст. 1:10, мы не можем считать слова «все» аргументом в пользу теории всеобщего спасения, если мы, конечно, не хотим обвинить Апостола Павла в теологической путанице и противоречивости. Что же тогда значит «все небесное и земное», что однажды будет соединено под главенством Христа? Это «все» включает в себя как живущих христиан, так и уже умерших, церковь на земле и Церковь на небесах. То есть все, находящиеся сейчас «во Христе» (ст. 1), кто «во Христе» принял благословение (ст. 3), был избран (ст. 4), усыновлен (ст. 5), ощутил благодать (ст. 6) и искупление или прощение (ст. 7), однажды будут совершенно соединены «в Нем» (ст. 11). Нет сомнений, что и ангелы войдут в их число (ср.: 3:10,15). Но слово «все» (ta panta) обычно означает Вселенную, которую Христос сотворил и в которой поддерживает порядок. (Евр. 1:2–3). Таким образом, Павел опять ведет речь о космическом, вселенском обновлении, возрождении Вселенной, об освобождении стонущего творения, о котором он уже писал в своем Послании к Римлянам (Рим. 8:18 и дал.; ср.: Мф. 19:28; 2 Пет. 3:10—13). Божий план состоит в том, чтобы «все», что было сотворено через Христа и для Христа, что стоит во Христе (Кол. 1:16—17), в конце концов было бы соединено под Христом, подчиняясь Его главенству. Ибо Новый Завет провозглашает Его «наследником всего» (Евр. 1:2).

Поэтому НАБ переводит стих 10 так: «чтобы всю Вселенную объединить во Христе», а Дж. Б. Лайтфут пишет о «полной гармонии Вселенной, в которой не останется более никаких чуждых и несогласованных элементов, но в которой все найдет свое место и единство во Христе»^[46].

В полноту времени два творения Бога — Его Вселенная и Церковь — будут объединены вселенским Христом, их духовным Главой.

Здесь разумно задуматься, насколько всем нам необходимо понимание этого величайшего утверждения Павла. Позвольте напомнить, что он был одним из заключенных в Риме. Разумеется, он находился не в тюремной камере или яме, а под домашним арестом под надзором римских солдат. Тем не менее руки его были скованы цепью. Телом он был заключен, но его сердце и разум жили в вечности. Он мог оглядываться на период «прежде создания мира» (ст. 4) и смотреть вперед «на полноту времен» (ст. 10), постигая то, что «мы имеем» сейчас (ст. 7), и то, кем мы должны «быть» сейчас (ст. 4), в свете того, что было и будет с нами. Насколько же тускло наше видение по сравнению с его видением, насколько ограничен наш разум, насколько узки наши горизонты! Легко и естественно мы погружаемся в чрезмерные заботы о наших собственных мелочных делах. Но всем нам необходимо учиться рассматривать время с учетом вечности, а наши сегодняшние привилегии и обязанности — с учетом состоявшегося в прошлом нашего избрания и будущего совершения. И тогда, если мы разделяем точку зрения Апостола, мы также разделим его радость и хвалу, ибо доктрина призывает не только к исполнению обязанностей, но и к славословию. Наша жизнь станет поклонением, и мы будем постоянно благодарить и славить Бога за Его обильные благословения во Христе.

4. Широта охвата этих благословений (ст. 11—14)

Описав духовные благословения, которые Бог дает Своему народу во Христе, в следующем абзаце Апостол Павел подчеркивает, что благословения даны как евреям, так и верующим из язычников. Структура параграфа показывает это очень ясно: в Нем мы [евреи] и сделались наследниками, бывши предназначены к тому по определению… дабы послужить к похвале славы Его нам, которые ранее уповали на Христа; в Нем и вы [язычники]… уверовавши в Него, запечатлены обетованным Святым Духом, Который есть залог наследия нашего… Апостол переходит от местоимения мы (подразумевая себя и других верующих из евреев) к местоимению вы (говоря о своих читателях из язычников), словно утверждая, что наше наследие в равной степени принадлежит тем и другим. В этих строках Павел затрагивает тему воссоединения евреев и язычников, чтобы подробнее рассмотреть ее во второй части второй главы. Но уже сейчас, повторяя слова в Нем (ст. 11,13), он тем самым подчеркивает, что именно Христос нас воссоединяет и что благодаря единству со Христом возможно единство верующих. Он открывает нам три великих истины о народе Божьем.

а. Народ Божий — это собственность Божья

Читая перевод ПН В, можно и не заметить, что в этом отрывке заключается истина о Божьем народе как о «владении» Бога, но это так. Апостол использует два греческих выражения, история употребления которых в Ветхом Завете подтверждает такой вывод. Первое слов переведено в версии ПНВ словом «предназначен» (ст. 11). Павел берет глагол kleroo, который может означать «давать или получать kleros [наследство]». Вопрос лишь в том, о каком наследии говорит здесь Апостол. Оно может быть нашим, то есть тем даром, который получаем мы. Поэтому версия НАБ говорит: «Во Христе… нам дано участие в наследии». С другой же стороны, это слово может означать наследие Божье, потому что Он принимает нас, чтобы мы были Его. ПВ понимает это так: «В котором и мы были соделаны наследием». Того же мнения придерживается и Армитаж Робинсон: «Мы были избраны как Божьи наследники»^[47]. С точки зрения лингвистики, этот перевод более правильный. Но что гораздо важнее, контекст Ветхого Завета почти требует такого перевода. Израиль был Божьим kleros, Его «наследством». Вновь и вновь эта весть повторяется в Ветхом Завете. Например, мы читаем: «Ибо часть Господа народ Его, Иаков наследственный удел Его» и «Блажен народ, у которого Господь есть Бог, — племя, которое Он избрал в наследие Себе» (см.: в LXX Втор. 32:9; Пс. 32:12; ср.: Втор. 4:20; 9:29; 3 Цар. 8:51; Пс. 105:40; 134:4; Иер. 10:16; Зах. 2:12 и т.д.). То, как Павел использует глагол kleroo в своих стихах, показывает, что он считает всех находящихся во Христе язычников, наряду с евреями, Божьим kleros — тем, чем был только народ Израиля в дни Ветхого Завета.

Это подтверждается и вторым термином, используемым Павлом. Полный богатых ассоциаций с Ветхим Заветом, термин этот появляется в конце нашего отрывка (ст. 14). Перевод версии АВ буквальный, но не самый лучший — «до искупления Его владения» (eis apolutrosin tesperipoieseos). Говоря об этом «владении», мы можем задаться вопросом, который мы уже задавали себе, когда речь шла о «наследии»: чей это удел — наш или Божий? Версия ПНВ полагает, что наш — но «пока мы не овладеем этим уделом». Но Дж. X. Гольден называет такой перевод «слабым и тенденциозным»^[48]. Гораздо вероятнее, что это удел (так же, как и наследие) Божий и подразумевает Божий народ. НМВ переводит так: «до искупления тех, кто называется Божьим уделом». Главный аргумент в пользу этого перевода взят опять–таки из Ветхого Завета: существительное peripoiesis («удел») или однокоренные прилагательные появляются в LXX достаточно часто при описании Израиля. Например, «Итак… вы будете Моим уделом из всех народов» или «…тебя избрал Господь, Бог твой, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые на земле» (см.: LXX, перевод Исх. 19:5; Втор. 7:6. Ср.: Втор. 14:2; 26:18; Ис. 43:21; Мал. 3:17 и т. д.). Те же выражения появляются и в Новом Завете, но речь идет уже о Церкви, которую искупил для Себя Христос, (см.: Деян. 20:28; Тит. 2:14; 1 Пет. 2:9).

Поставив эти два греческих выражения вместе и ясно осознав их ветхозаветную предысторию, легко сделать вывод, что Павел здесь говорит о Церкви как о Божьем «наследии» и «уделе». Ранее эти слова применялись только по отношению к народу израильскому, но теперь они относятся ко всем народам — обобщающим фактором становится их пребывание «во Христе». Для характеристики этих народов используются одни и те же слова, что говорит об их духовной преемственности.

Это учение, почти целиком потерянное при переводе ПНВ и искаженное большинством версий на английском языке, и есть, тем не менее, самое основное в рассматриваемом нами параграфе. Божий народ — это Божьи «святые» (ст. 1), Божье наследие (ст. 11), Божий удел (ст. 14). Только если; мы поймем это, мы сможем сформулировать два следующих вопроса: как мы становимся народом Божьим и почему Он соделал нас Своим народом. Отвечая на первый вопрос, Павел ссылается на Божью волю, а отвечая на второй — говорит о Его славе. И каждую из этих истин он подтверждает три раза.

б. Божий народ зависит от воли Божьей

Как мы становимся народом Божьим, или Его уделом? I Ответ Павла однозначен — это возможно по волеизъявлению Бога: Он предопределил нас быть Его детьми по благоволению воли Своей (ст. 5); открыл для нас тайну Своей воли по Своему благоволению (ст. 9); мы стали наследием Божьим, бывши предназначены к тому по определению Совершающего все по изволению воли Своей (ст. 11). Из этого отрывка мы узнаем о Божьей воле (thelema), благоволении (eudokia) или цели (prothesis) и о Его плане, или программе, в котором все это выразилось. Едва ли Павел мог убедительнее показать, что нас приняли в новое Божье общество не случайно или по выбору (если под этим выбором подразумевается наш выбор), но лишь по суверенной воле Божьей и по Его благоволению. Именно это является решающим фактором каждого случая обращения.

И все же это не значит, что сами мы бездействуем. Дело не в этом. Из того же контекста, из которого наше спасение целиком приписывается воле Божьей, вытекает и положение о нашей собственной ответственности — ибо мы (ст. 13), сначала услышавши слово истины, которое также называется благовествование нашего спасения, а затем и уверовавши в Него (Христа), были запечатлены обетованным Святым Духом. И пусть никто не говорит, что доктрина об избрании, суверенной воле и милости Божьей, какой бы таинственной она ни была, делает благовестие или веру ненужными. Напротив, у благовестия есть надежда на успех и вера становится возможной именно благодаря Божьему желанию спасти людей. Проповедь Евангелия и есть то самое средство, которое Бог предназначил для освобождения от слепоты и уз греха всех тех, кого Он избрал до основания мира. Благовестием Бог побуждает людей к вере в Иисуса, исполняя этим Свою волю^[49].

Уверенность в том, что Бог действует таким образом в жизнях своего народа, приобретается благодаря Святому Духу Который в ст. 13 и 14 охарактеризован тремя словами — «обетованный», «печать» и «залог, гарантия». Во–первых, Он (буквально) — «Дух обещания», ибо Бог обещал еще через ветхозаветных пророков и через Иисуса послать Его (что Он и сделал в день Пятидесятницы). Бог обещает дать Его и сегодня (что Он и делает) каждому кающемуся и верующему (см. напр.: Иез. 36:27; Иол. 2:28; Лк. 24:49; Ин. 14:16; Деян. 1:4—5; 2:33,38–39; Гал. 3:14,16).

Во–вторых, Святой Дух есть не только Божье «обетование», но также и Божья «печать». Печать — это знак принадлежности или собственности. Скот и даже рабы клеймились печатью, чтобы показать, чьи они. Но все эти печати были внешними, в то время как Божья печать ложится на сердце. Он полагает Свой Дух в Своих людей для того, чтобы отметить их как Своих^[50].

В–третьих, Дух Святой является «залогом» или «гарантией» выполнения обязательства Бога хранить Свой народ до того дня, когда он обретет полное право на наследство. Словом «залог» переведено слово arrabon. Это еврейское слово затем употреблялось и греками, к которым оно попало через финикийских купцов. В современном греческом языке этим словом называют обручальное кольцо. Но в древних коммерческих сделках это слово знаменовало «первый вклад, предоплату, залог, который оплачивал часть суммы, подтверждая, таким образом, законность совершенной на бумаге сделки, и подкреплял контракт» (АГ). В этом случае залог уже представлял собой нечто неотделимое от того, что этим залогом гарантировалось, — он был первой частью обещанного. Обручальное кольцо символизирует брак, но не является его частью. Но задаток за лошадь или за любой другой предмет в сделке — это уже часть платы, а не просто гарантия дальнейших платежей. То же самое можно сказать и о Святом Духе. Даруя Его нам, Бог не только обещает наследие, но дает нам «начаток» его, «залог будущего дара»^[51].

в. Божий народ живет для славы Божьей

От вопроса, как мы становимся народом Божьим, перейдем к вопросу, почему Бог соделал нас Своим народом. Мы отмечали ранее, что Павел трижды ссылается на «Божье волеизъявление» или на что–то в этом роде. Теперь же нам предстоит увидеть, как он трижды говорит о славе Божьей. Он пишет, что Бог предопределил нас быть Его детьми в похвалу славы благодати Своей (ст. 5—6), соделал Своим наследием и предназначил нас жить к похвале славы Его (ст. 12) и однажды искупит народ Свой, являющийся Его уделом в похвалу славы Его (ст. 14).

Необходимо раскрыть смысл этой прекрасной фразы. Слава Божья — это откровение Бога, а слава благодати Его — это Его откровение о Себе как о Боге благодатном. Поэтому жить в похвалу славы Его благодати — значит поклоняться Ему нашими словами и делами как Богу благодатному, а также помогать другим видеть это и славить Его. Именно такой была воля Божья в отношении Израиля в дни Ветхого Завета (напр.: Ис. 43:21; Иер. 13:11) и такова Его цель сегодня. Вмоем сердце всегда будет жить благодарность к одному из моих бывших сослуживцев в церкви «Всех Душ». Переходя на другое место работы, он подарил мне на память перочинный нож с гравировкой: «В похвалу славы Его». И сейчас, когда я пишу, этот нож лежит передо мною и служит постоянным напоминанием о том, чего ждет от нас Бог.

Вот откуда народ Божий, Его «наследие» и «удел», черпает ответы на свои вопросы. Как мы становимся Его народом? — По Его благоволению. Почему Он соделал нас Своим народом? — В похвалу славы Его. Таким образом, все, что у нас есть, и все, что мы есть во Христе, приходит от Бога и возвращается к Богу. Все берет начало в Его воле и заканчивается в Его славе.

Подобные размышления входят в серьезные противоречия с жизнью окружающего нас мира и эгоцентризмом его обитателей. Павший человек, пленник своего маленького «я», чувствует почти безграничную уверенность в силе своей воли и неутолимую жажду восхваления своей собственной славы. Но народ Божий уже начинает называть вещи своими именами. В новом Божьем обществе совершенно иные ценности и идеалы, потому что народ Божий — это удел Его, живущий Его волей и для Его славы.

1:15–23 2. Молитва о познании

15 Посему и я, услышав о вашей вере во Христа Иисуса и о любви ко всем святым, 16 Непрестанно благодарю за вас Бога, вспоминая о вас в молитвах моих, 17 Чтобы Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам Духа премудрости и откровения к познанию Его, 18 И просветил очи сердца вашего, дабы вы познали, в нем состоит надежда призвания Его, и какое богатство славного наследия Его для святых, 19 И как безмерно величие могущества Его в нас, верующих по действию державной силы Его, 20 Которою Он воздействовал во Христе, воскресив Его из мертвых и посадив одесную Себя на небесах, 21 Превыше всякого начальства и власти, и силы и господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем, 22 И все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, 23 Которая есть тело Его, полнота Наполняющего все во всем.

Естественно предположить, что Павел, сочиняя послание, думал о своих читателях в Асии, но, несмотря на это, в первой главе он обращается не к ним, а к Богу. Эта первая глава как бы делится на две части: Апостол начинает со слов благословения (1:3—14) и продолжает ходатайством (1:15—23). В первую очередь Павел благодарит Бога за то, что Он благословил нас во Христе, затем он молится, чтобы Бог открыл наши глаза и помог уразуметь полноту этого благословения.

Самая важная задача здоровой христианской жизни сегодня — следовать примеру Павла: сохранять христианскую молитву и хвалу как единое целое. И все же многие не представляют себе, как сохранить это равновесие. Некоторые христиане, зачастую ничего не делая, молятся о новых духовных благословениях, несмотря на очевидность факта, что Бог уже благословил их во Христе всяким духовным благословением. Другие же настолько увлеклись идеей, что все уже принадлежит им во Христе (безусловно, само по себе это истинное утверждение), что превращаются в людей самодовольных и теряют всякий вкус к более глубокому познанию благословений Христовых. И тех, и других можно назвать людьми безрассудными — они создали такой род разделения, который никак не подтверждается Писанием. В первой главе Павел прославляет Бога за данные нам во Христе духовные благословения и молится о том, чтобы мы всегда могли познавать полноту данного нам. И тут же Апостол призывает нас следовать его примеру, ибо если мы сумеем сохранить как единое целое хвалу и молитву, благодарность и просьбу, то никогда не потеряем духовного равновесия.

Продолжая сравнивать эти две части, нельзя не удивиться еще одной детали — в обеих говорится о Троице. В обеих слышится обращение к Богу–Отцу, прославление «Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа» (ст. 3) и ходатайство «Богу Господа нашего Иисуса Христа» (ст. 17), Которого также называют «Отцом славы» или, как это звучит в переводе НАБ, «Всеславным Отцом». Далее, в каждой из частей есть ссылка на дело Божье во Христе и через Христа: с одной стороны, Он «благословил нас во Христе» (ст. 3), а с другой стороны, Он «воздействовал во Христе» могучим проявлением силы, воскресив Его и посадив на трон (ст. 20). И в–третьих, оба раздела этой главы намекают, если и не прямо, то косвенно, на дело Святого Духа. Благословения Божьи, дающиеся нам во Христе, являются «духовными» (ст. 3); только благодаря «Духу премудрости и откровения» мы можем прийти к познанию их (ст. 17). Я не думаю, что троичность этой структуры выглядит натянутой. Христианские вера и жизнь зиждутся на Троице. Поскольку Отец Духом приблизился к нам в благословении с помощью Сына, мы также теперь можем приближаться к Нему в молитве через Сына, в Духе (ср.: 2:18).

То, что Павел слышал о своих читателях, заставляет его горячо молиться за них. В предыдущих статьях Апостол в нескольких словах рассказал о том, как он и его друг из христиан–иудеев «ранее уповали на Христа» (ст. 12) и как его читатели, верующие из язычников, «услышавши слово истины», уверовали в Него, во Христа (ст. 13). Теперь же Павел более конкретен: я, услышав о вашей вере во Христа Иисуса и о любви ко всем святым, — говорит он. Удивительно, но даже в самых лучших манускриптах отсутствуют слова «о вашей любви». Без них «Господь Иисус» и «все святые» становятся словами, относящимися к вере эфесян. Такое понимание веры христиан отличается от всего того, что когда–либо было написано Павлом. Мы становимся перед выбором: либо следовать Марку Барту и переводить «веру» как «верность» и «хорошее отношение», то есть как «что–то подобное любви»^[52], возможно, относящееся как ко Христу, так и к христианам; либо предположить, несмотря на веские аргументы манускриптов, что слова «вашей любви» были продиктованы Павлом, но ранние переписчики их каким–то образом упустили. В этом случае пред нами предстает уже знакомая связка веры во Христа и любви к Его народу, которая точно так же выражена в Послании к Колоссянам 1:4. Каждый христианин верит и любит. Вера и любовь выступают основой благословения христиан, так же, как и надежда, еще один член этой триады, которая упоминается в стихах 13 и 18. Невозможно пребывать во Христе и не чувствовать притяжения к Нему в вере, а к Его народу — в любви (ко всему народу, то есть к евреям и язычникам безо всякого исключения).

Услышав о их вере и любви, Павел говорит, что непрестанно благодарит за них Бога (признавая, что именно Он награждает нас обоими качествами), а затем молится за них. Несмотря на свою беспредельную благодарность Богу за эфесян, Павел все же не до конца удовлетворен их достижениями. Чего же он хочет? Дело не в том, что эфесяне должны получить «второе благословение», скорее им необходимо полнее и правильнее оценить все проявления уже полученного благословения. Таким образом, смысл молитвы Павла заключается в словах: дабы вы познали (ст. 18). Хотя любая другая из записанных молитв Апостола гораздо обширнее этой по содержанию, все они включают одну и ту же просьбу. Павел хочет, чтобы читающие могли многое «постигнуть» (3:18), «исполниться познанием воли Его, во всякой премудрости и разумении» (Кол. 1:9) и приумножать свою любовь «в познании и всяком чувстве» (Флп. 1:9). Нам стоит задуматься над тем, что рост в познании неотделим от роста в святости. Разумеется, святость и знание связаны между собой даже больше, чем цель и средства для ее осуществления. «Знание», о котором молится Павел, по своей концепции более еврейское, чем греческое, поэтому в нем соединены вместе знание разума и прежний опыт, пережитое знание. Более того, здесь подчеркивается познание Его (ст. 17), Бога, служащее необходимым контекстом для того, чтобы мы познали… (ст. 18), то есть могли подойти к познанию истины о Нем. Не существует более высокого знания, чем знание Самого Бога. Адольф Монод выразил это так: «Философия выбирает своим центром человека, призывая его познать себя. И только богодухновенное слово могло произнести — познай Бога»^[53].

Такое знание невозможно без откровения свыше, поэтому Павел молится, чтобы Бог дал эфесянам Духа премудрости и откровения к познанию Его (ст. 17). Хотя в переводе ПНВ слово «Дух» печатается с маленькой буквы, здесь имеется в виду Святой Дух, ибо Писание говорит о Нем как о Духе познания, как о действующей силе откровения и о наставнике народа Божьего. Мы не должны просить Бога «дать» Духа Святого тем, кто уже принял Его и был «запечатлен» Им (ст. 13), но нам следует молиться за Его служение освящения. Павел настолько был уверен в этом служении Духа и уповал на него так, что продолжил свою молитву следующими словами; и просветил очи сердца вашего, дабы вы познали… На языке Библии сердце — это сущность внутреннего «я», включающая как разум, так и чувства. Поэтому «очи сердца» — это наши внутренние глаза, которые необходимо открыть, или «просветить», чтобы мы могли уразуметь Божьи истины.

Теперь Павел сводит три великие истины воедино, чтобы его читатели (через просвещение Святого Духа) сумели «познать» их не только разумом, но и в жизни. Апостол молится о том, чтобы читатели познали «надежду» Божьего призвания, «славу» (точнее, «богатство славы») Его наследия и «величие» («безмерное величие») Его силы и могущества.

1. Надежда Божьего призвания

Тема призвания Божьего возвращает нас к самому началу нашей христианской жизни: «Кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал» (Рим. 8:30). Да, мы призываем Его (Рим. 10:12—13), чтобы Он спас нас, но наш зов — это лишь ответ на Его призыв.

Перед нами встает следующий вопрос: для чего призывает нас Господь? Его призыв нельзя назвать несерьезным или неопределенным — Он призывал нас с определенной целью. Это намерение Бога выражено в ст. 18 как «надежда призвания Его», а в 4:4 как «надежда вашего призвания». Именно этой надежде мы и радуемся как результату Божьего призвания.

Что могут добавить другие книги Нового Завета о намерениях Бога по отношению к нам? Бог призвал нас «в общение Сына Его Иисуса Христа, Господа нашего» (1 Кор. 1:9). Поскольку тот, Кто призвал нас, Сам Свят, то Он «призвал нас святым призванием», чтобы и мы могли «быть святыми». Он говорит нам: «Будьте святы, потому что Я свят». (Рим. 1:7; 1 Кор. 1:2; 2 Тим. 1:9; 1 Пет. 1:15–16; ср.: 1 Фес. 4:7). Одна из особенностей «святых», или избранного народа Божьего, — они свободны от осуждения закона Божьего. Таким образом, мы больше не впадаем в рабство, ибо мы были «к свободе призваны» (Гал. 5:1,13). Еще одна особенность «святых» — гармоничное общение и дружба, разрушающие все расовые и классовые преграды, так как мы были «призваны в одном теле», чтобы иметь «мир Христов», и должны жить «достойно звания, в которое… призваны… снисходя друг ко другу с любовью» (Кол. 3:15; Еф. 4:1—2). Мирно живущая христианская община в то же самое время переживает противление неверующего мира. Но мы не должны отвечать ему тем же: ибо мы «к тому (несправедливому страданию и терпеливому житию) призваны; потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1 Пет. 2:21). Кроме того, мы знаем, что за страданиями следует слава, ибо Бог призвал нас также «в Свое царство и славу» или «в вечную славу Свою во Христе». Именно эту славу Павел называет «вышним званием Божьим во Христе Иисусе», ради которого он стремится к заветной цели (1 Фес. 2:12, 1 Пет. 5:10, Флп. 3:14).

Вот что входило в замысел Божий, когда Он призывал нас. Он звал нас ко Христу и святости, к свободе и миру, к страданию и славе. Это был призыв к совершенно новой жизни, в которой мы познаем и любим, слушаемся и служим Христу, радуемся общению с Ним и друг со другом и сквозь наши страдания видим славу, которая однажды будет явлена, — это та надежда, к которой Он призвал нас. И Павел молится, чтобы наши глаза открылись для ее познания.

2. Слава Божьего наследия

Апостол обращается в молитве к Богу еще и затем, чтобы мы могли познать богатство славного наследия Его для святых (ст. 186), Греческое выражение (и английское) может означать» как наследие Бога, так и наше наследие, то есть то, что Он получает от нас, или же то, что получаем мы от Него. Некоторые комментаторы доказывают правильность первого перевода. Они рассматривают эту фразу как ссылку на наследие, которым обладает Бог среди Своего народа. Ветхозаветные авторы последовательно учили, что Божий народ является Его «наследием» или «уделом», и в последней главе мы обнаруживаем ссылку на эту истину в стихах 12 и 14. Но параллельный отрывок в Кол. 1:12 предполагает иную интерпретацию, а именно: «Божие наследие», — это то, что Он дарует нам, ибо мы должны благодарить Отца, «призвавшего нас к участию в наследии святых во свете».

В таком случае, если Божье «призвание» символизируе начало нашей христианской жизни, то Божье «наследие» символизирует ее конец, то есть окончательное наследие, залогом которого служит Святой Дух (ст. 14) и которое Петр описывает как «наследство нетленное, чистое, неувядаемое, хранящееся на небесах для вас» (1 Пет. 1:4). Дети Божьи — наследники Божьи, а именно «сонаследники Христу» (Рим. 8:17). Однажды по благодати Его наследство станет нашим. Трудно представить, каким будет наследство, — это находится за пределами нашего воображения, поэтому разумнее будет воздержаться от категорических утверждений по этому поводу. Тем не менее некоторые черты нашего наследия были приоткрыты в Новом Завете. Мы не ошибемся, если упомянем их. Итак, «мы увидим Бога и Его Христа» и поклонимся Ему; это «блаженное» видение застанет нас изменившимися — когда Он появится, мы «будем подобны Ему» не только телесно, но и внутренне. Мы сможем тогда радоваться совершенному общению друг со другом, ибо Божье наследие (наследие, которое Он дает нам) никогда не станет считаться частной собственностью каждого отдельного человека, но будет «среди святых», когда мы присоединимся к тому «великому множеству людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стоящих пред престолом и пред Агнцем»^[54].

Павел не считает предосудительным думать о нашем небесном наследии или даже ожидать его с радостью и благодарностью. Напротив, он молится, чтобы мы могли «узнать его», «славу Его» и, разумеется, «богатство славы» этого наследия.

3. Величие могущества Божьего

Если «призвание» Божье относится к началу, а Божье «наследие» — к концу, то «могущество» Божье характеризует временной промежуток между началом и концом. Апостол обращает на это наше внимание, ибо только используя Свое могущество Бог сможет решить все задачи, связанные с Его призывом, и только Божье могущество приведет нас к богатству славы окончательного наследия, которое Он дарует нам на небесах. Павел убежден, что Божье могущество самодостаточно, и пытается убедить в этом и нас. Он пишет не только о Божьем «могуществе», но также и об «энергии могущества Его силы» (буквальный перевод фразы действие державой силы Его, ст. 19). Апостол молится, чтобы мы могли узнать величие, причем безмерное величие этого могущества в (а еще лучше «для») нас, верующих.

Для того чтобы мы могли познать превосходящую знание силу Божью, Он всенародно явил ее в воскресении и вознесении Христа (ст. 20—23). Павел говорит о трех последовательных событиях: первое — Бог воскресил Его из мертвых (ст, 20а); второе — посадил (Его) одесную Себя на небесах, превыше всех соперников (ст. 206, 21), и все покорил под ноги Его (ст. 22а); и третье — поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть тело Его… (ст. 226, 23). Поскольку Христос воскрес из мертвых и воцарился над силами зла, Он стал главой Церкви. Воскресение и вознесение были проявлением божественном силы, ибо есть лишь две силы, неподвластные человеку, но держащие его в узах, — это смерть и зло. Человек смертен и не может избежать смерти, человек также грешен и не может преодолеть зла. Но Бог во Христе преодолел все и, следовательно, силен освободить и нас.

а. Воскресение Иисуса Христа из мертвых

Однажды все мы встретимся со смертью, неумолимым врагом. Несколько лет назад меня попросили посетить в Лондонском госпитале одну прихожанку, которую доставили на скорой помощи в реанимацию. Я полагал застать ее при смеррти, но она встретила меня сидя на постели и улыбаясь. «Когда меня сюда привезли,— сказала она,— все врачи и санитары собрались вокруг меня, словно я умирала. Но я решила не умирать». Это было весьма духовное замечание, хотя и не совсем верное. Эта женщина впоследствии все же умерла, ибо мы можем отдалить день смерти, но избежать ее нам не дано. А после смерти начинается процесс разрушения и разложения. Даже самые замысловатые приемы, которые используют при бальзамирования умерших в современных американских похоронных бюро, не в состоянии навсегда сохранит» тело. Мы из праха пришли и в прах возвратимся (Быт. 3:19). Человек не в силах изменить такой ход событий, он не может возвратить мертвого к жизни.

Но Богу подвластно то, что не подвластно человеку. Бог воскресил Христа из мертвых — Он остановил естественные процессы разложения, не дав Святому Своему увидеть тление (Деян. 2:27). Затем Он не просто повернул естественный процесс вспять и вернул мертвого Иисуса к жизни, но пошел дальше этого — Он воскресил Иисуса к совершенно новой жизни (бессмертной, славной и свободной), которая ранне никому не была доступна.

Так Бог всенародно проявил Свое могущество — Он воскресил Иисуса из мертвых в качественно новой форме существования человека. Пустая гробница и явления Воскресшего были этому доказательствами. Довольно сложно будет увязать это учение Павла с попытками сторонников демифологизации. Например, вспомним знаменитый тезис Рудольфа Бультмана: «Христос воскрес в kerygma». To есть, по его представлениям, Христос воскрес не в каком–либо историческом или физическом смысле, но только в вере и в триумфальном провозглашении Своих учеников. Но один из аргументов Павла о проявлении божественного могущества заключается в том, что Он (Бог) исполнил во Христе, а не в Его учениках.

б. Победа Иисуса Христа над злом

Воскресив Иисуса Христа из мертвых и избавив от власти смерти, Бог посадил (Его) одесную Себя на небесах (ст. 20). Это значит, что Отец удостоил Сына наивысшей чести и наделил самодержавной властью. Таким образом исполнилось пророчество, записанное в Пс. 109:1: «Сказал Господь Господу моему: «Сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих»». Сходство этих стихов очевидно. Оно заключается не только в слове «одесную» и в упоминании, что Христос «сидит» там, но также в последнем утверждении о том, что Бог положил все «у ног Его», превращая всю вселенную в подножие Его. В Псалме 109 говорится, что это подножие составляют Его «враги». Мы не ошибемся, если ^пРидем к заключению, что «начальства и власти», над которыми Он был превознесен (превыше всякого начальства и власти, и силы и господства), есть не ангелы, а бесы. Именно они — «мироправители тьмы века сего» или «духи злобы поднебесной», против которых, как позже напишет Павел, нам и приходится бороться (Еф. 6:12), но которые, будьте уверены, еще не полностью смирились с победой Христа. (1 Кор. 15:25; Евр. 10:13). Далее следует более общее выражение превыше… всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем (ст. 216). Эти слова могут также относиться и к ангелам как представителям разумных существ, над которыми правит Христос.

То, что не все находится в подножии Христа, возможно, служит намеком на другой срез библейского учения. Адам, созданный по подобию Божьему и имевший власть над землей и ее обитателями, не совсем потерял ее, впав в непослушание. Напротив, псалмопевец, размышляя над историей сотворения человека, записанной в 1 главе книги Бытия, обращается к Богу с такими словами: «…поставил его (человека) владыкою над делами рук Твоих; все положил под ноги его: овец и волов всех, и также полевых зверей, птиц небесных и рыб морских…» (Быт. 1:27—28; Пс. 8:6—8). И все же человеческое превосходство было ограничено грехопадением. Сегодня это проявляется в том, что человек использует природные богатства и загрязняет окружающую среду, для которой он некогда был верным помощником. Та полнота власти, которую Бог даровал человеку, теперь есть только у Иисуса Христа: «Ныне же еще не видим, чтобы все было ему (человеку) покорено; но видим, что… увенчан славою и честию Иисус…» (Евр. 2:5–9). Иисус уже низверг смерть, и однажды этот «последний враг» будет уничтожен окончательно (Евр. 2:14,15; 1 Кор. 15:25—27).

в. Главенство Иисуса Христа над Церковью.

Повествуя о превознесенном положении Спасителя, Павел не останавливается на воскресении из мертвых Христа (ст. 20) и на Его воцарении превыше всякого начальства (ст. 21). Апостол стремится передать значение этого двойного триумфа для церкви (ст. 22), и делает это с помощью двух емких выражений, которые приносят немалую «головную боль» толкователям. В первом говорится, что Бог поставил Его (Христа) выше всего, главою Церкви, которая есть тело Его (ст. 22—23а). Вторая фраза — о полноте Наполняющего все во всем (ст. 236). Эти предложения трудны для толкования, но они настолько важны, что нам следует подробнее рассмотреть их содержание.

В первом предложении говорится об Иисусе как о «главе», о том, что Его главенство простирается на «все». Это «все» дважды упоминается в стихе 22 и в контексте включает в себя не только материальную Вселенную, но также и всех разумных существ, населяющих ее, — добрых и злых, ангельских И демонических. Этой вселенной и этими существами правит Христос, так как «все» было покорено Богом под ноги Его и

Он есть «глава всего». Слова «Глава» и «ноги», а также «выше» и «под», очевидно, дополняют друг друга.

Но Павел идет гораздо дальше. Бог не только соделал Иисуса главою над всем, но и «поставил» (edoke) Его главою Церкви, которая есть тело Его. Тот, Которого Бог дал Церкви главою, уже был главой вселенной. Таким образом, и вселенная, и Церковь объединены под одним Главой — Иисусом Христом.

Для разрешения другого озадачивающего выражения — полнота Наполняющего все во всем — было истрачено немалое количество чернил. Читателям Послания к Ефесянам полезно будет узнать о трех основных толкованиях этих слов. Все три могут рассматриваться как с точки зрения грамматики, так и с точки зрения лингвистики, и у всех трех есть свои сторонники. Поэтому если я выбираю третий вариант толкования, то делаю это только лишь из соображений контекста и единства Писания, а не потому, что считаю его грамматически более точным. Но каждый читатель вправе сам делать вывод.

Первое объяснение рассматривает эту фразу как описание не Церкви (Тела), но Христа (Главы), то есть «… церковь, которая есть тело Его, Наполняющего все во всем». В этом случае не церковь становится полнотой Христа, а скорее Христос называется полнотой Бога, Который наполняет Христа, как, впрочем, и все во всем. На первый взгляд подобное объяснение представляется привлекательным — оно вписывается в контекст, поскольку утверждает превосходство Христа. Это подтверждается параллельными местами в других книгах Писания, где говорится, что Бог «наполняет небо и землю» (Иер. 23:24; ср.: 3 Цар. 8:27; Пс. 139:7). Например, Послание к Колоссянам свидетельствует, что полнота Божества пребывает во Христе (Кол. 1:19; 2:9). Среди прочих толкователей приверженцами этой точки зрения были Феодорит, а в наше время епископ Моул из Кембриджа^[55] и Д. Б. Кард из Оксфорда**. Однако здесь встречаются и весьма значительные трудности. Например, синтаксис требует, чтобы существительное Бог было и подлежащим, и дополнением в одном и том же предложении («Бог… поставил главою церкви Христа, Который является полнотой Бога»). К тому же параллели с другими отрывками не слишком точны. Конечно, в Послании к Колоссянам говорится, что полнота Божества пребывает «во Христе», но Христос вовсе не отождествляется с полнотой Бога. Ходж даже доходит до того, что называет это сравнение «небиблейским»: «Полнота Божества, как сказано, пребывает во Христе. Но нигде не сказано, что Христос есть полнота Бога»^[56]. Существует и еще одна косвенная параллель — как в Послании к Ефесянам, так и в Послании к Колоссянам именно Христос, а не Бог; «наполняет все» (Еф. 4:10; Кол. 1:16).

Теперь давайте перейдем к двум другим толкованиям, которые относятся к «полноте» как к описанию не Христа, а Церкви. Стихи 22–23 содержат первое упоминание слова «церковь» в Послании к Ефесянам, где она называется сначала «телом» Христа, а затем «полнотой» — полнотой Того, Кто наполняет все во всем. Трудность здесь заключается в том, что существительное «полнота» (pleroma) может иметь как активное, так и пассивное значение. Как объект, оно означает «то, чем наполняют», то есть «содержание». Выступая же в роли субъекта, оно принимает значение «чего–то наполненного, наполняемого», то есть не содержания, а предмета, в котором содержится что–то. В рассматриваемом нами тексте оба значения могут быть приняты за истину.

Сначала мы рассмотрим полноту как объект, как «то, что наполняет, или дополняет». Исследователи соглашаются, что, такое значение более распространено — в классический период греческого языка оно использовалось для обозначения содержимого чаши, амфоры, а также груза корабля или его экипажа. Подобное активное значение достаточно часто встречается на страницах Нового Завета — например, куски хлебов и рыб, которыми были наполнены корзины, называются словом pleromata (Мк. 6:43; ср.: 8:20). Слово pleroma употреблялось также для обозначения лоскута новой ткани, который пришили на старую одежду, чтобы починить ее (Мк. 2:21; Мф. 9:16). Слова из Пс. 23:1 — «Господня — земля и что наполняет ее…» — в переводе с греческого буквально означают «и ее полнота», то есть ее содержимое (1 Кор. 10:26). И, как мы уже видели, полнота Бога пребывает во Христе, следовательно, все, что наполняет Отца, наполняет и Сына (Кол. 1:19; 2:9).

Если слово pleroma стоит в Еф. 1:23 именно в этом смысле, то Церковь «наполняет» или «дополняет» Христа, Христос же представляется неполноценным без нее. Нельзя полностью отрицать, что подобная идея не соответствует метафоре о главе и теле, используемой Павлом. Таким образом, Церковь выступает «дополнением Христа, Который есть глава» (АГ), «как и тело есть необходимое дополнение головы в совершенном человеке»^[57]. Выдающиеся комментаторы прошлого и современности были сторонниками этой теории. Кальвин придерживался такого мнения: «Словом «полнота» Павел хотел показать, что наш Господь Иисус Христос и даже Бог–Отец почитают Себя несовершенными, пока мы к Ним не присоединимся… Как сказал бы отец: мой дом кажется пустым, когда я не вижу в нем своих детей; как сказал бы муж: я кажусь себе получеловеком, когда со мною нет моей жены. Так и Бог говорит, что Он не считает Себя полным и совершенным, доколе не соберет нас к Себе и не объединит нас с Собой»^[58]. Уильям Хендриксен так пишет о Христе: «Как не может быть жениха без невесты, как не может быть лозы без ветвей, как пастыря нельзя представить без стада, так и глава сможет полностью выразить себя только в Теле, в Церкви»^[59]. Чарлз Ходж, как представитель той же реформатской традиции, также склоняется к этому толкованию. Он основывает свое убеждение на лингвистическом доказательстве: «В любом другом случае, когда слово pleroma появляется в Новом Завете, оно переводится активным оборотом — то, что наполняет… То, как обычно употребляется это слово в Новом Завете… достаточно ясно доказывает необходимость именно такого перевода»^[60].

Кроме того, следующую за этими словами частицу можно перевести так, что это поддержит данное объяснение. Несомненно, pleroumenou может стоять в страдательном залоге, но иметь значение действительного. Этого мнения придерживались переводчики АВ и ПНВ: «Его, Кто наполняет». Но это слово в равной степени может быть и пассивом («наполняемый»), поэтому древние версии (например, Латинская, Сирийская и Египетская), а также греческие толкователи (Ориген и Иоанн Златоуст) переводят именно так. Активное существительное и глагол в пассиве очень хорошо соответствуют друг другу. Таким образом, Церковь есть то, «что наполняет Христа, Который наполняем ею». Из современных комментаторов добился успеха в распространении подобной интерпретации Армитаж Робинсон. Замечая, что это, «возможно, самое замечательное выражение во всем Послании»^[61], он так объясняет его: «В каком–то таинственном смысле Церковь есть то, без чего Христос не полон, но чем Он усовершенствован. То есть он (Павел) смотрит на Христа как на ожидающего заветной полноты (в некотором роде), Который найдет свое совершенство в Церкви»^[62]. Робинсон так пересказывает этот отрывок: «Глава находит полноту в Теле; Церковь дополняет Христа, ибо Христос, Наполняющийся всем во всем, движется к абсолютному и всеобъемлющему совершенству»^[63].

Обратимся теперь к третьей точке зрения, где рассматривается слово pleroma не в значении «того, что наполняет», а в значении «того, что наполняемо». Согласно АГ, такой вариант отражает наиболее вероятное значение этого слова. Если так, то Церковь считается полнотою Христа не потому, что она наполняет Его, но потому, что Он наполняет ее. Христос в данном случае описывается как «Наполняющий все», «все творение» (ДБ), Он Сам наполняем Богом (подтверждение этому мы можем найти в 4:10, как следует из Кол. 1:19 и 2:9). Объединив две части этого предложения, мы можем трактовать их двояко: либо Христос, наполняющий церковь, также наполняет и вселенную; либо Христос Сам наполняем Богом. Последнее более вероятно, так как Бог не упоминается по имени. Но в любом случае Церковь следует рассматривать как полноту Христа, в том смысле, что Он наполняет ее.

Размышляя над комментариями многих исследователей, я пришел к выводу, что последнее толкование больше похоже на истину по трем причинам. Во–первых, — по аналогии с Писанием. Самый безопасный из всех принципов толкования Писания — позволить Писанию самому толковать себя. И что же мы видим? Библия нигде не говорит, что Церковь «выполняет» роль Христа и «дополняет, совершенствует Его»^[64]. Напротив, она постоянно свидетельствует, что Христос наполняет Собою всю Церковь. Церковь есть храм Бога (2:21—22). Так же, как слава Его наполняла Иерусалимский Храм, так и Иисус, Который есть слава Бога, наполняет Церковь Своим Духом.

Во–вторых, это подтверждается контекстом Послания к Ефесянам. В последней части первой главы Павел говорит о воскресении и воцарении Иисуса как о выдающемся историческом проявлении Божьего могущества. Он обращает наше внимание на господство Христа над всем и на Его суверенность. Если бы дальше Павел говорил о том, что Церковь каким–то образом «дополняет» царствующего Иисуса, это выглядело бы не очень последовательно. Одним из подходящих вариантов был бы следующий — царствующий Христос наполняет Собой и Свою Церковь, и вселенную.

Третий аргумент касается слов стиха 23 о Его «теле» и «полноте», последовательных описаний Церкви. При их сравнении естественно ожидать, что обе картинки иллюстрируют как минимум похожие истины, а именно правление Христа над Своей Церковью: Церковь есть «тело» Его (Он управляет им); Церковь есть Его «полнота» (Он наполняет ее). Далее, оба слова показывают, что Христос правит и вселенной, и Церковью, так как, с одной стороны, Бог поставил Христа главой всей Церкви (ст. 22), а с другой, — Церковь наполняема Христом, Который также наполняет все (ст. 23). Именно это привело Марка Барта к мысли слить эти две метафоры. Подчеркивая, что образы «тела» и «полноты» появляются вместе еще и в Еф.4:13—16 и в Кол. 1:18–19 и что Гиппократ и Гален, творившие приблизительно во времена Апостола Павла, считали голову, или мозг, тем органом, который контролирует и координирует деятельность тела, доктор Барт суммирует понимание Павла: «…голова наполняет тело силой движения и восприятия, тем самым давая телу жизнь и направление».

Заключение

Вопросы, занимавшие нас столь длительное время, отступили, наконец, на задний план. Остановимся теперь на молитве Павла о своих читателях. Впечатляет то, что Павел в этой молитве делает акцент на важности христианского возрастания в «познании» (дабы вы познали) и учит нас тому, как достичь этого познания и как соотнести его с верой. В своем апостольском увещевании он сводит воедино то, что мы, люди двадцатого века, очень часто разделяем, не замечая опасных последствий.

а. Просвещение и мысль

Павел очень надеется, что его читатели смогут познать Божье призвание, наследие и особенно силу Его. Но в чем Павел видит ответ на свою молитву? Как христианам расти в познании и понимании? Одни могут ответить, что познание зависит от просвещения Святым Духом. Они будут правы, по крайней мере отчасти, ведь Павел молится о том, чтобы «Дух премудрости и откровения» расширял познание и просвещал очи сердец. Но мы не вправе на основании этих слов делать вывод, что наша ответственность заключается только в молитве и в ожидании озарения свыше и что нам нужно совершенно перестать мыслить самостоятельно. Другие люди впадают в противоположную крайность: их умы беспрестанно работают, но в них нет места надежде на озарение Святым Духом.

Апостол Павел хочет помочь нам не впасть в эти две крайности. Сначала он молится, чтобы очи сердец его читателей были просвещены, дабы они познали Божье могущество. Затем он учит, что Бог уже представил историческое доказательство Своей силы, воскресив и превознеся Иисуса Таким образом, Бог явил Свою силу в Иисусе Христе и теперь просвещает наш разум Духом Святым, чтобы мы познади это откровение. Божественный дар озарения и человеческая мысль неотъемлемы друг от друга. Все наши попытки мыслить самостоятельно будут тщетны без Духа истины, но Его просвещение вовсе не освобождает нас от необходимости думать. Когда мы размышляем над тем, что Бог совершил во Христе Иисусе, Святой Дух открывает наши духовные очи, чтобы мы могли ощутить свою причастность к совершившемуся.

б. Знание и вера

Существует точка зрения, что вера и разум несовместимы. Это не так — два этих понятия никогда не противопоставлялись в Писании таким образом, чтобы человек становился перед жестким выбором между ними. Вера простирается гораздо дальше разума, но именно разум служит для нее основой. Можно сравнить наш разум с лестницей, по которой все выше и выше взбирается вера, или с завязью цветка, который раскрывает солнцу лепестки.

Вот и Павел молится: «…дабы вы познали… как безмерно величие могущества Его в [а еще лучше — «для») нас, верующих… которым Он воздействовал во Христе…» Очень важно понаблюдать, как Павел соотносит два глагола — «познавать» и «верить». Та же самая воскрешающая сила, которой Бог пребывал во Христе, теперь дается всем нам. Сначала мы должны познать ее превосходящее величие, проявившееся в воскресении и воцарении Иисуса, а затем верой превращать ее в реальность своей жизни. Нас, разумеется, и сейчас можно назвать верующими — об этом упомянуто в стихах 1, 13 и 15. Но причастие pisteuontas (ст. 19) в форме настоящего времени подчеркивает необходимость нашей веры для понимания могущества Божьего. Таким образом знание и вера дополняют друг друга: вера растет на прочном фундаменте знания, а знание бессмысленно, если оно не содействует вере.

Много ли мы знаем о могуществе Божьем, которое воскресило Иисуса из мертвых и воцарило Его над злом? Да, ведь та же самая сила Божья воскресила и нас вместе со Христом из духовного омертвения, а также воцарила нас с Ним на небесах, как Павел скажет в стихах 2:1 — 10. Но вопрос в том, какая доля этого познания станет голой теорией и какая — жизненным опытом? Не сложно перечислить наши человеческие слабости: злоречие, гнев, жадность, злоба, вожделение, ревность и гордыня. И нужно признать, что мы можем их контролировать. «Слова, используемые здесь Апостолом, подобны многочисленным раскатам грома и вспышкам молнии, которые укрощают все проявления человеческой гордыни»^[65]. Но не подвластны ли наши слабости Божьему могуществу? В последующих стихах Павел уверит всех читателей, что Бог может превзойти любые наши ожидания и молитвы «действующей в нас силою» (3:20), и продолжит свое увещевание словами: «… укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его» (6:10). Та самая сила Божья, которая воскресила Иисуса и нас из мертвых и все покорила под ноги Его, сможет покорить и любое зло под наши ноги.

2:1–10 3. Воскресшие со Христом

Иногда я задаюсь вопросом, были ли порядочные и думающие люди сильнее задавлены обстоятельствами, чем сегодня? Естественно, каждый век по–своему видит свои проблемы. Подчас нам бывает трудно оценить настоящее, так как все происходит уж слишком близко к нам, поэтому каждое поколение порождает собственных оракулов. Тем не менее сегодня средства массовой информации позволяют нам увидеть весь спектр проявлений современного зла, которое делает нашу жизнь крайне тяжелой. Это зло заключается отчасти во все возрастающих экономических проблемах (рост населения, уничтожение природных ресурсов, инфляция, безработица, голод), отчасти в распространении социальных конфликтов (расизм, классовая борьба, распад семей), а также в отсутствии у некоторых слоев общества общепринятых моральных норм (что приводит к жестокости, насилию, обману и половой распущенности). Человек становится неспособным управлять своими собственными делами и строить справедливое, свободное и стабильное общество. Человек несет в себе печать повреждения.

Сегодня, на мрачном фоне окружающего нас мира, втоРая глава Послания к Ефесянам поражает своей актуальностью. Павел сначала погружается в глубины пессимизма, рассматривая состояние человека, а затем взмывает к вершинам оптимизма, указывая на величие и силу Бога. В этом сочетании отчаяния и веры заключается отрезвляющий реализм Библии. Павел показывает живой контраст между тем, что есть человек по своей природе, и тем, кем он становится по благодати.

1 И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, 2 В которых вы некогда жили, по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления, 3 Между которыми и мы все жили некогда по нашим плотским похотям, исполняя желания плоти и помыслов, и были по природе чадами гнева, как и прочие, 4 Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, 5 И нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, — благодатию вы спасены, — 6 И воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе, 7Дабы явить в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей в благости к нам во Христе Иисусе. 8 Ибо благодатию вы спасены чрез веру, и сие не от вас, Божий дар: 9 Не от дел, чтобы никто не хвалился. 10 Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять.

Этот отрывок необходимо рассматривать в контексте. В своей молитве (1:15—23) Павел просит, чтобы внутренний взор его читателей был просвещен Святым Духом. Люди должны познать значение призвания Божьего, богатство Его наследия, ожидающего их на небесах, и, самое главное, непреходящее величие Его могущества, которое уже сейчас им доступно. Это могущество Бог уже проявил в истории, воскресив и превознеся Христа над всеми силами зла. Но, продолжая утверждать Свою власть, Он воскресил и превознес нас со Христом, освободив нас этим от уз смерти и зла. Абзац, рассматриваемый нами теперь, представляет собой еще одну часть молитвы Павла о том, чтобы читатели (а это и мы с вами) познали могущество Божье. Первые слова сразу подчеркивают это: «И вас, мертвых по преступлениям…». В греческом тексте вплоть до стиха 5 («Бог… оживотворил нас со Христом») нет никаких глаголов, относящихся к деятельности Бога. В переводе же на английский, чтобы упростить неопределенность ожидания, этот глагол вынесен в стихе 1. В любом случае, последовательность мысли ясна: «Иисус Христос был мертв, но Бог воскресил и превознес Его. И вы тоже были мертвы, но Бог воскресил и превознес вас со Христом».

1. Человеческая природа, или состояние человека (ст. 1—3)

Прежде чем перейти к более подробному описанию состояния человека, пребывающего вне Бога, нам следует уяснить, что это относится к каждому из нас. Павел предлагает нам не некий портрет какого–то низко павшего племени, деградирующей прослойки общества или чрезвычайно извращенной языческой традиции своих дней. Нет, это библейский диагноз состояния падшего человека в любом обществе. Хотя Павел начинает с выразительного вы, подразумевающего его читателей–язычников из Малой Азии, он быстро добавляет (ст. За), что и мы все жили некогда так же (подразумевая под этими словами самого себя и других евреев), заключая все словами как и прочие (ст. 36). Следовательно, это оценка каждого человека, находящегося вне Бога, то есть обычное, земное состояние человека. Это сжатое изложение первых трех глав Послания к Римлянам, где Павел приводит доказательства существования греха и вины сначала у язычников, а затем у евреев и у всех людей вообще. В этих трех стихах Послания к Ефесянам он выделяет три истины о грешном человеке, включая и нас, до того момента, когда Бог смилостивился над нами.

а. Мы были мертвы

И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили (ст. 1—2а). Смерть, о которой говорит Павел, — это не образное выражение, как, например, в притче о блудном сыне: «Этот сын мой был мертв». Здесь это слово означает духовное состояние каждого человека вне Христа, которое обнаруживается по преступлениям и грехам. Эти Два слова Апостол, по–видимому, тщательно подбирал, чтобы Доступно передать суть человеческого зла. «Преступление» (paraptoma) — это неверный шаг, нарушение известной границы или уклонение от правильного пути; «грех» же yhaniartia) — это скорее неумение попасть в цель, невыполнение нормы, правила. Поставленные рядом, эти два слова указывают на позитивные и негативные, или активные и пассивные, стороны человеческих грехов, то есть грехов, совершенных нами, и грехов, происшедших по нашему упущению и бездействию. Пред Богом мы одновременно и бунтари, и неудачники, именно поэтому мы «мертвы» или «отчуждены от жизни Божией» (4:18). Ибо истинная жизнь, «жизнь вечная», возможна только с живым Богом, а духовная смерть —-это отделение от Него, которое неизбежно приносит с собой грех: «Но беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лице Его от вас, чтобы не слышать» (Ис. 59:2).

Утверждение, что нехристиане «мертвы», входит в противоречие с жизнью и создает для людей определенную проблему. Многие из тех, кто никак не исповедует Христа, а порой даже и отвергает Его, выглядят вполне живыми и здоровыми: у одного — торс атлета, у другого — гибкий ум ученого, третий выглядит как киногерой. Значит ли это, что такие люди, не спасенные Христом, мертвы? Да, нам следует так считать. Ибо в сфере, где материя играет второстепенную роль (а речь идет не о теле, разуме или личностных особенностях, а о душе), они действительно мертвы. И вы сможете это проверить — они не видят славы Иисуса Христа и не слышат голоса Святого Духа, у них нет ни любви к Богу, ни осознания Его существования, они не испытывают духовных порывов плачущего, взывающего к Нему: «Авва, Отче». Что же говорить о стремлении к общению с Его народом — оно им также чуждо. Поэтому мы, не смущаясь, будем утверждать и дальше, что жизнь без Бога (насколько бы ни был физически или умственно развит человек) есть существование без настоящей жизни (ср.: 1 Тим. 5:6). Подтвердить этот парадокс — значит определить основную трагедию существования падшего человека: люди, сотворенные Богом и для Бога, теперь вынуждены жить без Него. Но так было до того, как Пастырь Добрый нашел нас.

б. Мы были порабощены

Павел не ограничивается лишь простой фразой, что мы некогда ходили^[66] по преступлениям и грехам нашим. Эта древнееврейская идиома означает наши прошлые привычки или образ жизни. Но слово «хождение» предполагает (по крайней мере, для западного сознания) приятную прогулку на лоне природы, где можно всласть насладиться ее прелестями. Но таким ли было наше «хождение» «по преступлениям и грехам»? Нет, тогда все было не так. Только страшные узы, над которыми у нас не было никакой власти, сковывали нас. Что же представляли из себя эти узы? Если за маской смерти скрывается грех, то что побуждает нас ко греху, сковывая до такой степени? Ответ Павла, выраженный языком поздней церковной терминологии, звучит так: «мир, плоть и дьявол». Эти три силы контролируют и определяют жизнь человека до принятия им Христа.

Во–первых, Апостол описывает нас как следующих путями этого мира. Дословный перевод этого выражения — «согласно веку этого мира». В этом предложении сводятся воедино две идеи: «этого века» зла и тьмы (в контраст «веку грядущему», о котором говорит Иисус) и «этого мира», то есть общества, построенного без Бога, или — как мы могли бы сказать сегодня — секуляризованного общества (в противовес царству Божьему, Его новому обществу, находящемуся под Его правлением). Таким образом, эти два слова— «век» и «мир»— характеризуют социальную систему ценностей, чуждую Богу. Именно такая система преобладает в нехристианском обществе, порабощая людей. Всякий раз, когда на человечество обрушивались жестокие испытания: политическое давление, бюрократическая тирания, секуляризм (отрицание Бога), падение морали, материалистические тенденции (прославление лишь материальных потребностей), бедность, голод, безработица, расовая дискриминация или иные формы несправедливости— можно было тотчас проследить влияние Ценностей «этого века»» и «этого мира». Их влияние огромно. Люди склонны мыслить самостоятельно, но почему–то окружают себя поп–культурой телевидения и прессы, и это становится своего рода культурологическими оковами. Каждый из нас был таким, пока Иисус не освободил нас, — мы «плыли по волнам идеалов этого мира» (ДБФ).

Во–вторых, нас поработил дьявол, который называется здесь князем, господствующим в воздухе, или «правителем царства воздушного» (АГ). Слово «воздух» можно перевести еще как «туманная атмосфера». Оно символизирует тьму, которую дьявол предпочитает свету. Но вся фраза означает лишь, что у него есть команда уже упомянутых «начальств и властей», которые действуют в невидимом мире. Несмотря на то что сатанизм повсюду расцветает, в церкви сегодня не модно признавать реальность дьявола или бесов, действующих под его началом. Но ясное учение Иисуса и Его Апостолов, не говоря уже о церкви предыдущих столетий, подтверждает существование нечистых существ.

Следующая фраза такова: духа, действующего ныне в сынах противления. Так как слово дух стоит в родительном падеже, оно не противопоставляется князю (винительный падеж). Нам нужно понять, что «правитель воздушного царства» также является и «правителем духа, действующего в непослушных людях», и тогда «дух» становится безличностной силой, или состоянием, в котором пребывают нехристиане. Так как Писание отождествляет дьявола не только с источником искушений, но также и со «львом» и «убийцей», мы можем утверждать, что все зло, неправда и жестокость берут свое начало в нем. Для описания его самого и состояния, в которое он ввергает человека, используется тот же глагол (energed), что и для описания силы Божьей, воскресившей Иисуса. Только эта Божественная сила, или энергия, могла избавить нас от дьявола.

В–третьих, сильнейшее воздействие оказывают на нас наши плотские похоти (ст. За). Слово «плотские» означает здесь не просто мышечную ткань, покрывающую наш скелет, но нашу падшую, эгоистичную человеческую природу. Ее «похоти» в дальнейшем описываются как желания плоти и помыслов. Это дополнение чрезвычайно важно, так как показывает, что неправильно было бы приравнивать «похоти плоти» к «грехам плоти». Здесь нам помогут следующие два пояснения. Во–первых, нет ничего плохого в естественных человеческих потребностях, то есть в желаниях, выказываемых нашей плотью, будь то голод или половое влечение, ибо Бог сотворил человека именно таким. И только когда желание утолить голод превращается в обжорство, а сексуальные потребности в вожделение, можно говорить, что естественные желания превращаются в греховные похоти. Во–вторых, понятие «плотские похоти» включает как похоти тела, так и похоти ума, а именно такие грехи, как гордость, ложные амбиции, отвержение хорошо известной истины или помыслы о мести. Конечно, согласно словам Апостола Павла, записанным в Флп. 3:3—6, именно «плоть» побуждает нас к самонадеянности и даже гордости за свой род, родителей, расу, религию и праведность. Когда «я» обращает свой страшный лик против Бога или человека — это всегда проявление плоти. Как справедливо заметил Ф. Ф. Брюс, «она может проявить себя как в приличных формах, так и в постыдных обрядах язычества первого века»^[67]. Каким бы порядочным ни был ее «внешний вид», наш эгоцентризм — ужасное зло.

Пока Иисус Христос не освободил нас, мы были подвержены влияниям как извне, так и снаружи. Внешнее влияние оказывал на нас «мир» (преобладание светской культуры); внутреннее — «плоть» (наша падшая природа и эгоцентризм). Стоит также упомянуть и тот злой дух, дьявола, «властителя царства тьмы», который держал нас в рабстве, активно действуя как извне, так и изнутри. Речь не о том, что мы теперь можем свалить всю вину за наше рабство на «мир, плоть и дьявола» и таким образом снять ответственность с себя. Напротив. Интересно заметить, что в этих стихах местоимения «мы» и «вы» не относятся к вышеупомянутым силам, но отделены от них, находятся у них в порабощении. Мы сами названы здесь сынами противления (ст. 26), что значит «подчиненные, восставшие против Бога» (НАБ). Мы сознательно и добровольно восстали против власти любящего Бога и попали под правление сатаны.

в. Мы были осуждены

Заканчивая описание нашего состояния до обращения ко Христу, Павел открывает нам еще одну горькую истину. Мы были не только мертвы и порабощены, говорит он, но также и осуждены: мы были по природе чадами гнева, как и прочие (ст. 36). Я затрудняюсь назвать еще какое–нибудь выражение в Послании к Ефесянам, которое бы вызывало столько неприязненных откликов. Некоторые комментаторы совершенно не пытаются понять его, как, впрочем, и оправдать существование этой фразы. Они считают это выражение слишком уязвимым в контексте сегодняшнего дня. Причин для подобного отношения три, и они связаны со словами «гнев», «чада» и «по природе». Поэтому мы должны спокойно обдумать, что хотел сказать Павел, употребляя эти слова, и определить их истинное значение.

Начнем с вопроса о том, что же такое гнев Божий. Во–первых, гнев Божий и гнев человеческий не одно и то же, он не имеет ничего общего с плохим характером или настроением, чтобы в любой момент излиться на первого встречного. Это не злоба, не вражда, не даже мстительность. Он всегда обоснован, ибо является божественной реакцией на проявление только лишь одного — зла. Проявление гнева Божьего можно всегда предсказать, ведь он не зависит от настроения, каприза или прихоти. Далее, это не безличностное проявление заслуженного наказания, практикуемого в обществе, это не «неизбежный процесс причины и следствия в нравственной вселенной», действующий через социальную дезинтеграцию или через органы правосудия, как об этом сказал Чарлз Додд в своем знаменитом комментарии к Посланию к Римлянам^[68]. Сам факт, что слово «гнев» (orge) появляется здесь без слова «Божий», не превращает его в безличностный, ибо Его благодать ничуть не теряет отношения к личности Бога даже тогда, когда «Бог» отсутствует, как, например, в стихах 5 или 8 этой главы («благодатью вы спасены»). Гнев, который судит, и благодать, которая спасает, — исходят от определенной личности. Это гнев и благодать Бога.

Что же такое Его гнев, если он не может Быть ни произвольной реакцией, ни абстрактным процессом? Гнев Божий есть Его личная, праведная, постоянная вражда со злом, Его неприятие любого с ним компромисса. Рядом с Его гневом живет Его любовь. Заметьте разницу между стихами 3 и 4: мы были по природе чадами гнева… Но Бог, богатый милостью, по Своей великой любви… возлюбил нас. Так Павел перекидывает мостик от гнева Божьего к милости и любви Божьей, не испытывая при этом никакого смущения или затруднения. Апостол ставит рядом эти слова, потому что он верит в их неразрывное единство в характере Божьем. Думается, нам следует чаще благодарить Бога за Его гнев, ибо благодаря совершенству Его праведности Он всегда неизменно и бескомпромиссно относится ко злу. Без Его постоянства мы никогда не жили бы в мире.

Теперь рассмотрим значение фразы чада гнева. Нам представляются после этих слов маленькие дети, может быть, даже еше нерожденные, но уже находящиеся под гневом Бога младенцы. Поэтому неудивительно, что людям не нравится то, что возникает в их сознании после произнесения этих слов. Но мы понимаем это выражение с точки зрения современного языка. А оно было еще одним устоявшимся оборотом еврейского языка, как, например, «сыны непослушания» в стихе 2, и относилось к людям любого возраста. В НАБ оно заменено словами: «мы находились под страшным гневом Божьим».

Третью загадку представляет для нас словосочетание по природе. Как правильно понимать фразу, что мы «по природе» стали объектом Божьего гнева? Пожалуй, все согласятся, что Павел в этом отрывке показывает различие между тем, кем мы были «по природе» (phusei, ст. 3), и тем, кем мы стали «по благодати» (chariti, ст. 5). Этот контраст между прошлым и настоящим, между тем, что мы собой представляли, и тем, кем мы стали благодаря вмешательству Бога, можно назвать контрастом между осуждением и спасением: «По природе мы были под гневом Божьим, по благодати мы были спасены». Пока все видится ясным и последовательным.

Но слово phusei, «по природе»^[69], по всей видимости, описывает нечто большее, чем просто то «природное» состояние, в котором мы пребываем. Скорее оно указывает на причину нашего причисления к «членам падшей расы»^[70] и поэтому вызывает множество нелегких вопросов о нашем генетическом наследстве и, следовательно, о нашей моральной ответственности. Можно ли рассматривать это выражение Павла как краткое изложение какой–то очень важной мысли? Ведь Родившись, мы все приобретаем склонность ко греху, затем мы грешим, и за этот самый грех нас осуждает Бог. А может быть, Апостол говорит здесь о том, что любое человеческое существо с самого момента рождения находится под судом Божьим? Лично мне наиболее сильным доказательством несостоятельности подобной точки зрения кажется высказывание Р. В. Дейла, выразившего мнение многих: «Эту фразу иногда цитируют, словно подтверждая страшную доктрину о том, что просто родившись, мы подвергаемся божественному гневу и что даже не совершая ни одного проступка, мы попадаем под божественное проклятие Но никаких доказательств подобной теории не найти ни в Ветхом, ни в Новом Заветах»^[71]. Но ведь Р. В. Дейл знал, что эта теория, которую он так решительно отверг, поддерживается «Тридцатью девятью статьями» англиканской церкви и Вестминстерским исповеданием. Вот что гласит, например, девятая статья исповедания англиканской церкви: «Первородный грех определяется не следованием за Адамом (то есть подражанием ему),,, но есть вина и дефект природы, с рождения присущий всем потомкам Адама, в результате чего человек совершенно отпал от первозданной праведности и по природе склонен ко злу, так что плоть всегда желает противного духу. Следовательно, в каждом человеке, рожденном в этом мире, грех заслуживает гнева и осуждения Божьего.,» Другими словами» унаследованная нами человеческая природа заслуживает гнева и осуждения Божьего Вот чему, по всей видимости, учит Павел. Но в чем заключается наш грех?

Возможно, наилучшим комментарием будут собственные слова Павла из Послания к Римлянам. Так же как вышеприведенные строки можно назвать кратким содержанием Рим. 1—3, так и выражение «по природе чада гнева» есть как бы вывод из сказанного в Рим. 5:12–14, Павел утверждает, что «смерть перешла во всех человеков, потому что в нем (Адаме) все согрешили». Дело даже не в том, что все унаследовали греховную природу, приведшую их ко греху И, следовательно,, к смерти, а в том, что «все согрешили» в Адаме и с Адамом. Ветхий Завет очень ярко показывает единство человеческой расы с этой точки зрения — о каждом будущем поколении говорится как о уже находящемся «в чреслах» поколения предыдущего. С этой истиной согласятся современные генетики. Павел говорит, что нельзя сделать Адама этаким козлом отпущения и укорять его за свои грехи, вину и осуждение, ибо и мы были в Адаме. Поэтому вполне верно высказывание, что мы согрешили в Адаме, в нем и с ним умерли, признаны виновными. Не в этом ли смысле нас можно назвать грешниками «по природе», определенными к суду Божьему? Подавляющее большинство протестантских богословов желачи бы добавить, что они верят в Божью благодать и в искупление Христово, простирающиеся над нами в годы детства, покуда человек не достигнет зрелого возраста, когда можно будет говорить об ответственности. Богословы реформатском традиции обращают внимание на рождение в завете (ср.: 1 Кор. 7:14). Но факт унаследования нами греха и вины или заслуживаемого нами осуждения остается фактом.

Смерть, порабощение и осуждение — вот три аспекта, объединенные Павлом, чтобы показать наше падшее состояние. Слишком пессимистично? Но мы должны согласиться с тем (как это сделал бы Павел), что в этих строках собрана еще не вся информация о человечестве. Апостол ничего не говорит здесь об «образе Божьем», по которому изначально был сотворен человек и который — хоть и порядочно поврежденный — этот человек сохраняет. Но Павел верит в лучшее и говорит о нашем искуплении как о новом творении, о воссоздании но образу Божьему (ст. 10 и 4:24). Он не касается различных степеней греховности человека, хотя он признал бы это, ибо библейская доктрина о «полном извращении природы человека» не означает ни того, что все люди одинаково развращены, ни того, что никто не способен на добро. Это означает лишь, что все составляющие человека (разум, чувства, совесть, воля и т.д.) не так чисты после падения. Далее Павел подтвердит, что человек достоин того божественного образа, который он не полностью утратил. Но все же Апостол полагает, что без Христа человек мертв из–за своих Преступлений и грехов, порабощенный миром, плотью и дьяволом, осужденный и находящийся под гневом Божьим.

Было бы ошибкой считать эту тяжесть человеческого состояния объяснением наивной веры людей в сверхъестественные явления. Универсальное образование широко одобряется, как, впрочем, и справедливо исполняемые законы. И то, и другое приятно Богу, Творцу и Судье Праведному всех людей.

Но ни образование, ни соблюдение законности не избавят человека от духовной смерти, пленения и осуждения. Серьезные болезни требуют радикальных методов лечения, поэтому мы можем стремиться к получению хорошего образования или требовать более справедливых условий существования, но мы должны добавить к этому новое измерение, а именно — благовестие, ибо Бог вверил нам Благую весть, обещающую жизнь мертвым, освобождение пленным и прощение осужденным.

2. Человек по благодати, или Божественное сострадание (4—10)

Стих 4 коренным образом отличается от предыдущих: Но Бог… Эти два односложных слова противопоставляют отчаянному состоянию падшего человечества благодатную инициативу и суверенное действие Бога. Мы были объектом Его гнева, но Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, помиловал нас. Мы были мертвы, но Бог оживил нас со Христом. Мы были рабами, обесчещенными и бессильными, но Бог воскресил нас со Христом и поставил нас одесную Его, дал нам честь и могущество. Бог изменил наше греховное состояние, но мы всегда должны помнить, кто мы есть по природе и кто мы есть по благодати, помнить о состоянии человека и сострадании Бога, Божьем гневе и Божьей любви. Христиан иногда критикуют за то, что они слишком много думают о своих грехах и упиваются чувством вины. Подобная критика справедлива, но не в том случае, когда мы задумываемся о своем поведении (ибо смотреть правде в глаза всегда считалось здоровым качеством), а лишь тогда, когда мы останавливаемся на пути к славе Божьей.

Посмотрим же теперь, что сделал для нас Бог и почему Он это сделал.

а. Что сделал Бог

Одним словом, Он спас нас. В стихах 5 и 8 утверждается одно и то же: благодатью вы спасены. Некоторые комментаторы даже предположили, что стихи 4–10 можно считать своего рода гимном празднования славного спасения и sola gratia, которая дважды прерывается литургическим возгласом «Блаюдатью вы спасены». Слово «спасены» стоит в форме причастия (sesosmenoi). Это подчеркивает необратимость Божьего спасительного действия, которое Он совершил в прошлом, как если бы Павел сказал: «Вы тот народ, который был спасен и навсегда остался спасенным». Тем не менее сегодня многие говорят, что не видят смысла в этой фразе, поэтому мы попытаемся понять суть того, что пишет нам Павел.

Апостол тремя глаголами описывает, что Бог сделал для Христа, а затем (путем прибавления приставки syn, «вместе с») и нас делает участниками событий, присоединяя ко Христу. Бог нас оживотворил со Христом (ст. 5), воскресил с Ним (ст. 6а) и посадил на небесах во Христе Иисусе (ст. 66). Эти глаголы (оживотворил, воскресил, посадил) называют при последовательных исторических события по спасению Христа, которые обычно именуются воскресением, вознесением и воцарением. Мы провозглашаем нашу веру в то, что эти события происходили, в Символе веры говорится, что мы верим во Христа, «воскресшего из мертвых в третий день, вознесшегося на небеса, сидящего одесную Всемогущего Бога–Отца». Наша радость умножается еще и оттого, что Павел пишет здесь не о Христе, но о нас. Он утверждает, что Бог не только оживил, вознес и посадил рядом с Собой Христа, но что Он оживил, вознес и посадил нас со Христом.

Фундаментальной для новозаветного христианства стала идея единства народа Божьего со Христом. Чем отличаются члены нового Божьего общества от других? Только тем, что они любят Христа и поклоняются Ему, принимают догматы церкви и живут согласно определенным нравственным законам? Нет! Они сильны единством нового народа, находящегося «во Христе». Благодаря единству со Христом они на самом деле имеют отношение к Его воскресению, вознесению и воцарению. «На небесах», в невидимом мире духовных реалий, в которых действуют начальства и власти (3:10; 6:12) и в которых правит Христос (1:20), Бог благословил Свой народ во Христе (1:3) и посадил со Христом (2:6). А уж если мы посажены со Христом на небесах, то не может быть сомнения — мы сидим на тронах! Более того, этот разговор о единстве со Христом в Его воскресении и вознесении не стоит считать частью бессмысленной христианской мистики. Это свидетельство о реальном переживании того, что Христос даровал нам новую жизнь (и чувство любви к Его народу) и новую победу (когда зло повержено). Мы были мертвы, но теперь духовно пробудились и живем. Мы были порабощены, но теперь посажены на небесный трон.

б. Почему Бог сделал это

Павел не просто описывает спасительное дело Бога, он дает нам некоторое понимание мотивов Его поступков. Апостол обращает наше внимание на то, что причина Божьего заступничества кроется не в нас (не в том, что у нас есть какие–то заслуги), но в Нем (в Его собственном благоволении). Для выражения спасительной инициативы Бога Павел использует четыре слова: «милость» (Бог, богатый милостью, ст. 4а), «любовь» (по Своей великой любви, которою возлюбил нас, ст. 46), «благодать» (благодатью вы спасены, ст. 5 и 8) и «благость» (дабы явить.,, богатство благодати Своей в благости к нам во Христе Иисусе, ст. 7). Мы были мертвы, а потому не могли спастись ~~ только «милость» могла помочь немощным, ибо «милость» есть любовь к падшим и изгнанным. Мы жили под гневом Божьим — только «любовь» могла преодолеть этот гнев. Мы не заслуживали ничего, кроме осуждения за наши беззакония и прегрешения, — только «благодать» могла избавить нас от бед, ибо благодать есть проявление незаслуженного благоволения. Почему же Бог сделал это? Потому что Его милость, любовь, благодать и благость безоговорочны.

Более того — Он спас нас, дабы явить в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей (ст. 7). В воскресении и вознесении Христа Он показал «безмерное величие могущества Своего» (1:19—20). Воскресив и вознеся нас, Он явил также и «преизобильное богатство благодати Своей» и будет являть его во веки. Ибо мы, живое доказательство Его благости, сможем указать всем людям вокруг нас на Того, Кому мы обязаны спасением.

Когда незадолго до окончания моей учебы в Ridley Hall, Кембридж, преподобный Пол Гибсон ушел с поста директора, его портрет был вывешен в зале Академии. Отдавая дань таланту художника, Гибсон сказат, что, по его мнению, люди, глядя на этот портрет, будут спрашивать не «Кто это?», а «Кто написал этот портрет?». В нашем случае Бог показал не только свое мастерство. Любой пациент, перенесший серьезную операцию, свидетельствует о мастерстве хирурга, а осужденный после амнистии — о милости правительства. О себе мы можем сказать и то, и другое, ибо мы — шедевры Божьего мастерства и стали такими в результате воздействия Его благодати.

Стихи 8–10 продолжают тему Божьей благодати и объясняют, почему в грядущем веке Бог явит нам Свою милость и благость во Христе Иисусе. Ответ заключается в нашем спасении. Бог явит нам Свою благодать потому, что Он спас нас ею: Благодатью вы спасены чрез веру, В этой фразе мы находим три основополагающих слова, относящихся к христианской Благой вести: спасение, благодать и вера. Спасение — это не просто прощение. Это освобождение от смерти, рабства и гнева, описанных в стихах 1–3. Конечно, оно означает всю полноту нашей новой жизни во Христе, вместе с Которым мы были оживотворены, вознесены и посажены на небесах. Благодать — это Божья милость, оказанная нам по благости Его, а вера же есть смиренное доверие, с которым мы принимаем эту благодать.

Утверждая, что мы спасены только по Божьей благодати через веру во Христа, Павел прибавляет еще два уточнения: во–первых, сие не от вас, Божий дар (ст. 8а) и во–вторых, не от дел, чтобы никто не хвалился. Некоторые комментаторы считают, что слово «сие» относится к вере (то есть «вы спасены… через веру, которая также является Божьим даром»). С богословской точки зрения это утверждение было бы правильным. Не стоит полагать, что спасение есть своего рода взаимодействие между Богом и нами, где Он проявляет благодать, а мы — веру, ибо мы были мертвы и должны были быть воскрешены перед тем, как уверовать. Нет, Апостолы ясно учили, что вера — Божий дар (напр.: Деян. 18:27; Фил. 1:29). И все же Павел прямо не подтверждает этого, потому что слово «сие» (touto) стоит в среднем роде, а «вера» — существительное женского рода. Поэтому нам следует отнести слово «сие» ко всему предыдущему предложению: «Благодатью Божьей вы есть народ, который спасен через веру и все происшедшее с вами есть… Божий дар». Нельзя считать это ни вашим достижением (не от вас), ни наградой за какое–нибудь доброе дело в сфере религии или благотворительности (не от дел). Речь здесь идет вовсе не о человеческих заслугах, поэтому нет места и для человеческой похвальбы. Спасение есть Божий дар, чтобы никто не хвалился. Христианство и гордость никогда не будут стоять рядом: на небесах мы не сможем ходить с гордо поднятой головой, так как небеса наполнены подвигом Христа и хвалой Богу. Несравненное богатство Божьей благодати, милости и благости будут явлены через Христа Иисуса.

Казалось бы, теперь–то Павел сказал все и может перейти к другой теме. Но нет, он все еще не оставляет ее, пытаясь сделать все возможное, чтобы мы правильно его поняли, и добавляет (ст. 10): Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять. Первое слово в этом предложении — autou, «Его». Павел уже говорил, что спасение не наше достижение, и теперь добавляет, что оно есть заслуга Божья. Он идет дальше, отвергая любые мысли о том, что спасение находится где–то вне нас, и заботясь о нас, живых людях, бывших некогда мертвыми. Кто же мы такие теперь? Мы становимся Божьим творением (poiema, «Его произведением, шедевром»)^[72], созданным (ktisthentes) во Христе Иисусе. Оба греческих слова говорят о творении. До сих пор Павел сравнивал спасение с воскресением из мертвых, освобождением от рабства и с избавлением от осуждения. Каждое из этих сравнений показывает, что спасение — дело рук Божьих, ибо мертвый человек не может сам себя оживить, как и захваченный в плен и осужденный не в состоянии освободиться самостоятельно. Теперь Апостол не оставляет нам даже малейших сомнений, что спасение есть творение, новое творение. Но об этом творении мы не узнаем ничего, пока на сцене не появится Творец. Нельзя творить самого себя — это нонсенс. «Теперь вы видите, —- писал Кальвин, — что слова «творение» достаточно, чтобы остановить все дальнейшие споры и прекратить хвастаться заслугами человека. Ибо когда человек говорит о своих заслугах в деле спасения, он подразумевает, что сам был своим творцом»^[73].

Дело не в том, что мы остаемся пассивными и инертными, хотя некоторые критики всегда так думали и считали, что доктрина Павла о спасении по благодати позволит нам грешить и дальше. Такая точка зрения совершенно неправильна. Добрые дела неотделимы от спасения, но они не могут стать ни почвой, ни средством, а лишь следствием и доказательством спасения. Мы спасены не от дел (ст. 8—9), но сотворены во Христе Иисусе на добрые дела (ст. 10). Добрые дела Бог предназначил нам еще от вечности, и для них Он и сотворил нас, чтобы мы могли постоянно исполнять их.

Таким образом, наш отрывок заканчивается так же, как и начинался, — Павел говорит о том, чем мы жили, и о том, чем живем теперь. Ранее мы жили в беззакониях и грехах, в сети которых улавливал нас дьявол, теперь же мы живем для добрых дел, которые Бог предназначил нам исполнять. Мы видим резкий контраст между двумя сторонами жизни (добром и злом), за которыми стоят два господина (Бог и дьявол). Подобное изменение могло вызвать только одно — новое творение по благодати и могуществу Божьему. Без сомнения, в этом отрывке ключевые слова но Бог (ст. 4) и благодатью (ст. 5,8).

Павел не питает никаких иллюзий по поводу освобождения рода человеческого от дурных качеств. Он не сглаживает острых углов ситуации, ибо это могло бы привести к созданию сверхъестественных решений проблемы. Вместо этого он начинает абзац с точного изображения человека, который находится под гнетом трех ужасных сил — «греха», «смерти» и «гнева». И все же Апостол не отчаивается, потому что верит в Бога. Да, единственная надежда мертвого человека — это воскресение. Бог живой есть Бог воскресения, но не только: Он есть Бог творения. Обе метафоры показывают необходимость божественной благодати, ибо воскресение возможно только из мертвых, а творение — из ничего. Вот в чем заключается истинное значение «спасения».

II. НОВОЕ ОБЩЕСТВО

Послание к Ефесянам 2:11–3:21

2:11–22 4. Совершенно новый человек

Слово «отчуждение» стало сейчас популярным. Многие люди, особенно молодежь в так называемом «развитом» мире, разочаровавшись в «системе», критично и даже враждебно относятся к технократии и к правящим кругам. Они называют себя изгоями, чужими этому миру Некоторые из них борются за реформы, другие устраивают революции, а иные просто опускают руки. Им никак не удается сориентироваться в окружающем мире.

Это слово («отчуждение») сделал популярным Карл Маркс, позаимствовав его у немецкого теолога Людвига Фейербаха. Автор «Капитала» описывал тяжелое положение пролетариата, используя понятие экономического отчуждения. В чем же оно выражалось? Каждый рабочий вкладывает в свой труд часть самого себя, поэтому, когда его работодатель продает продукт этого труда, он, по сути дела, продает как бы часть самого рабочего. Таким образом происходит отчуждение человека от себя самого. Согласно Марксу, именно такое положение вещей и лежит в основе классовой борьбы.

Сегодня это понятие расширило свое первоначальное значение. Оно подразумевает отчуждение рабочего не только от его достижений и соответствующего вознаграждения, но и от власти, особенно в сфере принятия решений. Другими словами, этот термин стал больше политическим, нежели экономическим. Отчуждение — это отчасти чувство неприязни к тому, что есть, а отчасти чувство бессилия изменить что–либо. Такое отношение широко распространено в демократических странах Запада, и христианам стоит обратить на это внимание.

Но задолго до Фейербаха и Маркса об отчуждении человека говорила Библия. В ней описаны два куда более радикальных вида отчуждения, чем экономическое и политическое, — это отчуждение от Бога, нашего Творца, и друг от друга, от себе подобных. Нет ничего более бесчеловечного, чем разрыв основных человеческих взаимоотношений. Именно тогда мы и стали странниками в мире, в котором нам бы следовало чувствовать себя как дома, и превратились в чужестранцев вместо того, чтобы быть полноправными гражданами.

В Послании к Ефесянам речь идет именно об этих двух типах отчуждения. Для их описания Павел использует греческое слово apallotriod, означающее «отдалять, отчуждать или исключать». В Новом Завете оно встречается только в этих двух стихах Послания к Ефесянам, а также в параллельном стихе Послания к Колоссянам:

4:18 — «отчуждены от жизни Божией» (ср.: Кол. 1:20,21);

2:12 — «отчуждены от общества Израильского».

Итак, двойное отчуждение, вернее, способ его преодоления, и есть тема второй главы Послания к Ефесянам. В первой половине главы (ст. 1 — 10) человек изображается отчужденным от Бога. Павел не использует здесь этот глагол, как в 4:18, но, несомненно, думает об этом, описывая людей «мертвых по преступлениям и грехам», которые, к тому же, «по природе» считаются «чадами гнева» (ст. 1, 3). Выше мы уже рассуждали о значении этих слов.

Во второй половине второй главы (ст. 11—22), которую мы и будем сейчас обсуждать, люди показаны отчужденными также и друг от друга. В частности, язычники называются «отчужденными от общества Израильского» (ст. 12). Нам, живущим в конце двадцатого века, почти невозможно представить себя на месте тех, кто жил во времена глубокого разделения между язычниками и евреями. Библия начинается с провозглашения единства человеческого рода, но после описания грехопадения и потопа в ней звучит рассказ и о возникновении человеческого разделения и разобщения. Может показаться, что Сам Бог причастен к этому процессу, так кзк Он избрал народ Израиля из числа всех других, чтобы сделать их Своим «святым», или «отделенным» народом. Однако вспомним, что, призывая Авраама, Бог обещал через его потомство благословить все племена земные, а избранный Израиль должен был стать светом для всех народов (ср.: Быт. 12:1—3; Ис. 42:1–6; 49:6). Трагедия заключалась в том, что Израиль забыл свое предназначение, обратив свою привилегию во благо только себе. Народ Израиля с глубоким презрением, даже с ненавистью — как к «псам» — относился к язычникам. Уильям Баркли поможет нам прочувствовать пропасть отчуждения между этими двумя общинами и четко выраженную враждебность евреев. Он пишет: «Иудеи относились с крайним презрением к язычникам. Они говорили, что Бог сотворил язычников, чтобы они служили топливом для адского огня; что Бог из всех сотворенных Им народов любит только Израиль… Не полагалось даже оказывать помощь языческой женщине во время родов, ибо тогда в мире станет одним язычником больше. До прихода Христа язычники представляли собой объект презрения евреев. Иудеи были совершенно отделены от язычников. Если иудей женился на язычнице, иудеи совершали символический обряд его похорон — семейный союз с язычниками был равносилен смерти»^[74].

Так называемая «стена разделения» (ст. 14, АВ), или «разделяющая стена вражды» (ПНВ), была символом этого двойного отчуждения язычников от Бога и от народа Божьего. Она являлась примечательной деталью величественного храма, построенного в Иерусалиме Иродом Великим. Само здание храма покоилось на плоском возвышении, вокруг него находился двор священства, к востоку от этого двора был двор Израиля, а еще восточнее — женский двор. Все три двора — для священников, простых израильских мужчин и женщин — размещались в приведенной последовательности на одном уровне с храмом. С этой платформы вели пять ступеней вниз, где за стеной другие четырнадцать ступенек вели еще ниже — к другой стене, за которой начинался внешний двор, или двор язычников. Он представлял собой обширную территорию, окружавшую весь храм с прилегающими дворами. Лишь с этого двора язычники могли смотреть на Храм — приближаться к нему им не разрешалось. Они были отделены от Храма полутораметровой оградой, на которой виднелись предупреждающие надписи на греческом и латыни. Вторжение за пределы стены каралось не судебным разбирательством, а смертью.

Знаменитый древнееврейский историк Иосиф Флавий описывает эту стену в двух своих книгах. В «Иудейских древностях» он пишет, что Храм был «окружен каменной стеной с надписями, запрещающими любому чужеземцу входить под страхом смерти»^[75]. В «Иудейской войне» он более многословен. «Вокруг Храма, — пишет он, — существовала преграда, сделанная из камня, высота которой составляла три локтя. Сооружена она была искусно. На ней стояли колонны на равном расстоянии одна от другой, на которых был начертан закон чистоты на греческом или латинском наречии — «никакой чужестранец не должен входить в это святилище»^[76].

За последние сто лет были обнаружены две надписи на греческом языке — одна в 1871 году, а другая — в 1935. Первая, выставленная в музее Стамбула, представляет собой плиту из известняка, размером метр по диагонали. На ней высечены такие слова: «Никакой чужеземец не может войти за эту стену на огороженное место вокруг Храма. Всякий пойманный преступник да винит себя самого за последующую смерть». Апостол Павел знал об этом по собственному опыту — за три года до написания Послания к Ефесянам он едва избежал самосуда разгневанных евреев. Эти люди намеревались убить его по подозрению в том, что он провел с собой язычника в Храм. Интересно, кстати, что этим язычником назывался житель Эфеса Трофим (Деян. 21:27—31).

Таким был исторический, социальный и религиозный фон описанных во второй главе Послания к Ефесянам событий. Хотя все люди отчуждены от Бога из–за своих грехов, язычники отдалялись еще и от народа Божьего. Но хуже этого двойного отчуждения (символом которого служила ограда Храма) была та «враждебность» (echthra), в которую постепенно превращалась все нарастающая неприязнь между человеком и Богом и между язычниками и евреями.

Главной темой второй главы становится то, что Иисус Христос положил конец этой вражде. Оба вида вражды, хотя и в ином порядке, упоминаются во второй половине главы:

стихи 14—15: «…Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду (echthra)…»

стих 16: «И в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду (echthra) на нем».

Наряду с разрушением этих двух типов вражды, Иисус сотворил новое общество, вернее, нового человека, у которого желание примирения заняло место отчуждения и стремление к миру — место вражды. Это новое единство людей во Христе является залогом и предвкушением окончательного единства «под главою Христом», о котором Павел уже говорил в 1:10.

После обсуждения основной темы и исторической ситуации в тот момент, обратимся непосредственно к тексту:

11 Итак помните, что вы, некогда язычники по плоти, которых называет необрезанными так называемые обрезанные плотским обрезанием, совершаемым руками, 12 Что вы были в то время без Христа, отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования, не имели надежды и были безбожники в мире; 13 Л теперь во Христе Иисусе вы, бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою. 14 Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, 15 Упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, 16 И в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем; 17 И, пришед, благовествовал мир вам, дальним и близким, 18 Потому что чрез Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе. 19 Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, 20 Бывши утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, 21 На котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе, 22 На котором и вы успрояетесь в жилище Божие Духом.

Но перед тем как мы перейдем к более детальному изучению этого отрывка, задумаемся о его структуре. Павел прослеживает три стадии духовной биографии своих читателей. Вот сущность его послания: 1) «Некогда вы были отчуждены от Бога и Его народа». 2) «Благодаря крестной смерти Иисус Христос воссоединил евреев и язычников как друг со другом, так и с Богом, создав «совершенно нового человека» (ст. 15, НАБ). 3) «Вы более не чужие, но вместе с Израилем являетесь полноправными членами народа Божьего и Его семьи». Начало каждой из трех стадий обозначено выражениями «некогда» (ст. 11), «а теперь» (ст. 13) и «итак вы уже» (ст. 19). Павел последовательно излагает события: Итак помните, что вы были… отчуждены… а теперь во Христе Иисусе вы… стали близки… Ибо Он есть мир наш… Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым. Я так озаглавил эти три стадии плана Божьего:

1. Картина отчужденного человека, или Кем мы некогда были (ст. 11–12)

2. Изображение творящего мир Христа, или Что сделал Христос (ст. 13–18)

3. Портрет нового Божьего общества, или Кто мы есть сейчас (ст. 19—22)

1. Картина отчужденного человека, или Кем мы некогда были (ст. 11—12)

В стихах 1—3 Павел изображает всех людей (и евреев, и язычников) пребывающими в грехе и смерти. Здесь же, в ст. 11 и 12 он говорит, в частности, о языческом мире до прихода Христа, о тех, кого евреи (обрезанные) презрительно называли нсобрезанными. Обрезание было завещано Богом Аврааму как внешний признак принадлежности к Его народу, но физический обряд и само слово, его означавшее, стали наделять преувеличенным значением. Язычники и евреи постоянно давали друг другу унизительные имена. Павел подчеркивает здесь именно это — язычников называли «необрезанными» из–за отсутствия у них того, что было названо «обрезанием, которое наружно, на плоти». Все выглядит так, как если бы Павел провозглашал незначительность имен и званий в сравнении с реальностью, стоящей за ними, и говорил, что за обрядом, называемым «обрезанием, которое наружно, на плоти», подразумевается совершенно другое — обрезание сердца, духовное, а не физическое, которое в равной степени требовалось как евреям, так и язычникам (ср.: Рим. 2:28–29; флп. 3:3; Кол. 2:11–13).

В ст. 12 Апостол переходит к вопросу о жестокой реальности отчуждения язычников. В Послании к Римлянам (9:3—5) Павел перечислял привилегии евреев, а здесь он описывает отрицательные качества язычников. Во–первых, они были без Христа — трагичность их положения заключается еще и в том, что в первой главе Павел уже раскрыл великие духовные благословения тех, кто «во Христе», а в предыдущей части второй главы он объяснил, как Бог оживил, воскресил и посадил нас «со Христом». Но некогда, то есть в период до рождества Христова, язычники не были ни «во Христе», ни «со Христом» — они были «без Христа», они даже не ждали Мессию.

Две следующих отрицательных черты язычников похожи одна на другую: они были отчуждены от общества Израильского и были нужды заветов обетования (вероятно, имеется в виду начальное обетование, данное Богом Аврааму). Израиль был «обществом» или народом под водительством Божьим, где правило духовенство, и «народом завета», которому Бог дал Свое слово обещания. Таким образом Бог связал Себя с ними и правил над ними. Но язычники были лишены этого завета и исключены из царства.

Еще две черты ущербности язычников заключаются в том, что они не имели надежды и были безбожники в мире. Несмотря на то что Бог пожелал и пообещал однажды принять их, они «не имели надежды», потому что не знали об этом. Они были «безбожники» (atheoi), поскольку не приняли известную им истину и обратились к идолопоклонству, хотя Бог в природе открыл Себя всему человечеству и, таким образом, не оставил Себя без свидетеля (см.: Деян. 14:15 и дал.; 17:22 и дал.; Рим. 1:18 и дал.). Не будет преувеличением, если мы назовем античный мир, окружавший евреев, «не имеющим надежды» и «безбожным»: золотой век греческой цивилизации минул, а надежды так и не сбылись. Кроме того, боги греческого и римского пантеонов уже не могли удовлетворить голод человеческих сердец. Люди были «безбожны» (atheoi) не потому, что у них не было веры (напротив, они верили в существование большого количества богов), но потому, что у них не было истинного знания о Боге, которое имел Израиль (Пс. 147:9) и (поскольку они отвергали те знания, которые им пытались дать) личного общения с Ним.

Языческий мир перед приходом Христа находился в плачевном состоянии. Люди были отделены от Мессии, от Божьего правления и заветов, от надежды и Самого Бога. Уильям Хендриксен описывает жизнь язычников пятикратным «без»: «без Христа, без положения, без общества, без надежды и без Бога»^[77]. Говоря же словами Павла, они были «далеко» (ст. 13), то есть отчуждены от Бога и от Его народа.

Да и мы сами до принятия Христа находились в таком же положении — мы были отчуждены от Бога и от Его народа. Более того, и Павел еще будет говорить об этом, в наших сердцах жила та вражда, из–за которой мы противились власти Божьей и ничего или почти ничего не знали о человеческом обществе. Разве не то же самое происходит в сегодняшнем мире, мире без Христа? Люди все еще строят стены разделения, подобные берлинской, или сооружают металлические и деревянные заборы, или придумывают расовые, кастовые, национальные или классовые барьеры. Разобщенность становится постоянной характеристикой всякого общества без Христа, и мы знаем это по собственному опыту. В Писании часто говорится о вещах, которые нужно забывать (например, о нанесенных нам обидах). Но одно из противоположных утверждений Павла гласит, что нужно всегда помнить и никогда не забывать, кем мы были до того момента, когда Божья любовь коснулась нас: итак помните (ст. 11). Ибо если мы будем помнить наше отчуждение (каким бы неприятным нам это порой ни казалось), мы будем помнить и величие благодати, которая простила и преобразила нас.

2. Изображение творящего мир Христа, или Что сделал Христос (ст. 13–18)

Единство двух частей второй главы Послания к Ефесянам очевидно —- в каждой из них сначала идет описание жизни без Христа; «мертвы» (ст. 1 — 3) и «отчуждены» (ст. 11–12), а затем следует противопоставление: «но Бог» (ст. 4) и «а теперь» (ст. 13). Главное различие между частями заключается в том, что во второй половине Павел уделяет внимание судьбе язычников — он дважды использует выразительное местоимение вы (hyrneis): «Помните, что… вы были… отчуждены… А теперь во Христе Иисусе вы… стали близки».

Христос сотворил с вами нечто удивительное, произошла разительная перемена: вь/, бывшие некогда далеко, стали близки. Использование терминологии пространства («далеко» и «близки») было распространенным приемом в Ветхом Завете. Бог и народ Израиля были «близки» друг другу, ибо Бог обещал ему стать его Богом и сделать его Своим народом, поэтому Моисей мог сказать: «Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда ни призовем Его?» (Втор. 4:7). Эта особенность повторяется и в Пс. 148:14, где народ Израиля назван «народом близким к Нему»; язычники же были «далеко» и считались «народом дальним» (Ис. 49:1). Но Бог обещал, что однажды Он провозгласит «мир, мир дальнему и ближнему» — и это обещание цитируется здесь Павлом (Ис. 57:19, Еф. 2:17), ибо оно исполнилось в Иисусе Христе. Благодаря Христу христиане обладают привилегией «близости к Богу» и часто принимают ее за само собой разумеющееся — Наш Бог не чуждается нас и не считает ниже Своего достоинства общаться со Своими слугами, как некоторые восточные божества, а также не настаивает на каких–то сложных Ритуалах или документальных подтверждениях нашей веры. Наоборот, через Иисуса Христа, наполнившись Духом Святым, мы получаем прямой «доступ» к Нему, как к нашему Отцу (ст.. 18). Мы должны учить друг друга пользоваться этой привилегией (Евр. 10:22; Иак. 4:8).

Но в стихе 13 не просто утверждается, что язычники, бывшие «далеко», стали «близкими». Здесь содержится еще два важных замечания о Христе. Там говорится, что наша близость к Богу возможна во Христе Иисусе и Кровию Христовою. Если мы хотим быть верными апостольскому учению, чрезвычайно важно помнить о единстве этих двух положений и не преувеличивать значение одного за счет умаления значения другого. Выражение «Кровию Христа» (как и в 1:7) означает Его жертвенную смерть за наши грехи на кресте, которой Он воссоединил нас с Богом и друг со другом. Слова «во Христе Иисусе» подразумевают личное единство со Христом, когда мы принимаем и осваиваем то воссоединение, которое Он приобрел для нас. Таким образом, эти два замечания словно две ступени, поднимаясь по которым, бывшие «далеко» становятся «близкими»: первой является историческое событие на кресте, а второй — христианское обращение, или личное переживание единства со Христом. Что принесли нам страдания Иисуса на кресте, Павел объяснит в следующих стихах. А мы пока подробнее рассмотрим фразу «во Христе Иисусе», которой начинается повествование об искупительном подвиге Христа. Христос воссоединил не всю вселенную. Скорее Он добивался близости к Богу и друг ко другу тех, кто находится рядом со Христом, в жизненно важном личном единстве с Ним, то есть «в Нем». Это значит, как сказал Джон Маккей, комментируя эти стихи, что Божий объединяющий принцип, лежащий в основе единства людей, нельзя назвать ни интеллектуальным (философией), как в католичестве, ни политическим (завоеванием), как в исламе или марксизме, а только духовным (искуплением Христа, включающим единство между евреями и язычниками, человеком и Богом, землей и небом). Вот три альтернативных «власти»: одна — разума, вторая — силы и третья — царства Божьего.

Далее Апостол рассказывает, что Христос сделал и как Он это сделал. То, что Он сделал, понятно: Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду (ст. 14). В этом предложении выделяется местоимение «Он» (autos). Именно Он, Иисус Христос, однажды проливший Свою кровь на кресте и предлагающий сегодня Своему народу объединиться с Ним, есть мир наш, то есть миротворец, посланиик мира, посредник между нами и Богом. Слово «обоих», из которых Он соделал… одно, означает воссоединение евреев и язычников. Но вся фраза несет гораздо большую смысловую нагрузку. Как мы уже отмечали раньше, стоявшая посреди преграда, которую Он разрушил, символизировала отчуждение язычников не только от Израиля, но и от Бога.

Заявление, которое делает Павел о разрушенной Иисусом Христом преграде, чрезвычайно важно. Ведь согласно историческим сведениям, эта стена была целой, пока римские легионеры не вошли в Иерусалим в 70 г. н. э. Итак, она все еще существовала, опоясывая Храм и служа преградой для язычников, когда Павел писал это послание. Однако, оставаясь целой материально, в духовном смысле она была разрушена уже в 30 г. н. э., когда Иисус умер на кресте. Армитаж Робинсон так выразил это: «Стена все еще стояла, но уже устарела, обветшала, не имела прежнего значения с тех самых пор, как потеряла свою духовную силу. Предмет все еще оставался, но его сущность была уже разрушена»^[78].

Рассмотрим теперь, как Христос совершил это. Как Его смерть на кресте уничтожила вражду между евреями и язычниками, между человеком и Богом? Ответ дается в стихах 15 и 16. Они тесно связаны с богословием, и мы постараемся раскрыть их значение. Возможно, чтобы лучше объяснить ход мысли Апостола, стоит выделить три главных глагола, которые использует Павел: упразднить… создать… устроить. Апостол пишет, что Христос упразднил закон заповедей, чтобы создать совершенно нового человека и устроить мир, то есть воссоединить обе его части с Богом.

а. Упразднение закона заповедей (ст. 15а)

Первое замечание Павла — о Христе, Который разрушил прееграду, прекратил вражду, упразднив ее Плотию Своею, а закон заповедей учением. На первый взгляд эти слова вызывают Удивление, если не сказать больше. Почему Апостол утверждает, что Христос упразднил закон, когда Сам Господь в Нагорной проповеди ясно провозгласил обратное — что Он пришел не нарушить, а исполнить его (Мф, 5:17)? Мы увидими, что противоречие это лишь кажущееся. По сути, оба заяваления — это два подхода к одной проблеме.

Контекст Нагорной проповеди показывает, что Иисус говорит о моральном законе. Иисус учил о разнице между фарисейской праведностью и христианской и утверждал, что христианская праведность включает в себя полное подчинение закону. Слова же Павла относятся к церемониальному закону, к тому, что НАБ называет «его правилами и установлениями», а именно: к обрезанию (основному физическому отличию иудеев от язычников, ст. 11), к жертвоприношениям, к делению пищи на чистую и нечистую и к правилам ритуальной «чистоты» и «нечистоты», определявшим социальные взаимоотношения. В параллельном отрывке в Послании к Колоссянам тоже упоминается об обрезании, вопросах «еды» и «пития» и предписаниях о «новомесячиях» и «субботах» (2:11, 16—21). Вероятно, это и был тот закон заповедей, на который ссылается здесь Павел и который служил серьезной преградой для объединен ния иудеев и язычников. Но Иисус упразднил весь этот церемониал. Он сделал это Плотию Своею (что означает Его физическую смерть), ибо в Его смерти на кресте отразились все контуры и тени ветхозаветной церемониальной системы.

Стоит обратить внимание на то, что Павел еще раз, пусть и косвенно, ссылается на моральный закон. Конечно же, Иисус не отменил моральный закон как норму поведения (он все еще в силе и исполняется Его последователями) — Он упразднил его как единственно верный путь спасения. Если рассматривать этот закон как единственно правильный путь, он становится преградой. Мы не можем следовать ему, как бы мы ни старались, значит, он отделяет нас от Бога и друг от друга. Но Иисус полностью исполнил закон Своей жизнью, а Его смерть была искуплением нашего непослушания. Он взял на Себя «проклятие закона» (то есть осуждение, которое заслуживают его нарушители) для нашего освобождения (Гал. 3:10,13). Или, как говорится в Послании к Колоссянам, Бог простил наши преступления, потому что Христос, «истребив учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас… взял его от среды и пригвоздил ко кресту» (2:13—14). Теперь Бог принимает нас — евреев и язычников — по нашей вере в распятого за всех Иисуса. Закон разделял нас, но вера объединяет нас, так как все мы приходим к Богу через Иисуса, одним и тем же путем. Мысль о том, что все мы становимся равными у подножия креста Христова, была одной из главных в Послании Павла к Палатам.

Подводя итог, мы можем сказать, что Иисус отменил как установления церемониального закона, так и осуждение закона морального — оба они разделяли людей и оба были упразднены Его смертью на кресте.

б. Сотворение совершенно нового человека (ст. 156)

Наконец, Павел переходит от негативного к позитивному, от упразднения старого (разделяющего закона) к сотворению нового (одного цельного человека). Во всех рассмотренных нами случаях следовать закону значило расширять и без того глубокую пропасть в человечестве — евреи и язычники были отчуждены друг от друга и враждовали друг с другом. Но то, что могло помешать объединению двух сторон человечества, исчезло, когда разделявший их закон был упразднен. Христос соединил их, создав нечто новое — буквально Он «соделал из обоих одно… нового человека… устрояя мир». «Этот новый человек, — пишет Ф. Ф. Брюс, — подобно «мужу совершенному» в Еф. 4:13, является типичным представителем христианской общины»^[79]. На самом деле Павел говорит не о «новом человеке», а о новой человеческой расе, объединенной Иисусом Христом в Себе. Потенциально совершенно новый человек был создан Христом еще тогда, когда Он упразднил разделяющий закон на кресте. В Действительности же новый человек появился только после личного единства с Самим Христом.

Это новое единство во Христе устраняет не только наци-°нальную вражду между евреями и язычниками, но также Упраздняет половые и социальные отличия, о чем Павел говорит в других отрывках: «Нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос». И еще раз: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Кол. 3:11; Гал. 3:28). Эти слова не означают, что стираются человеческие различия.

Мужчина остается мужчиной и женщина — женщиной, евреи остаются евреями, а неевреи не становятся евреями. Исчеза ет лишь неравенство перед Богом, возникает новое единство во Христе.

в. Воссоединение евреев и язычников с Богом (ст. 16)

Воссоединение с Богом двух групп, составляющих ветхое человечество, произошло тогда, когда Христос упразднил разделяющий закон и создал цельного человека, убив вражду на кресте. Здесь имеется в виду «вражда» Бога и человека, тогда как в ст. 14 она главным образом касалась евреев и язычников. Я думаю, мы можем увидеть некоторую взаимность во вражде между человеком и Богом, подобно тому, как описанная в ст. 14 вражда была взаимной. Не только мы относились к Нему как бунтовщики, но и Его «гнев» был обращен к нам за наши грехи (ст, 3). И лишь посредством креста эта взаимная вражда была искоренена, ибо, когда Христос понес наши грехи и осуждение на кресте, Бог отвратил Свой гнев, и мы, видя эту великую любовь, отвратили свой. Таким образом Христос (буквально) «убил» вражду. «Христос был убит, — пишет Армитаж Робинсон,— но, уже убитый, Он и Сам убил»^[80]. Со всякой враждой было решительно покончено, и наступило воссоединение.

Всего этого Христос достиг Своим подвигом на кресте. Во–первых, Он упразднил закон (его церемониальные постановления и моральное осуждение) как причину отделения людей от Бога и язычников от евреев. Во–вторых, Он создал совершенно нового человека из прежних двух половинок, «устрояя мир». В–третьих, Он воссоединил этого нового человека с Богом, убив на кресте всякую вражду между ними. Распятый Христос, можно сказать, сотворил новую, единую человеческую расу, объединенную со своим Творцом.

Это вовсе не значит, что теперь все человечество объединено и воссоединено. Собственный опыт подсказывает нам, что это не так. Да и Павел не говорит этого — напротив, он упоминает о существовании еще одной важной детали: Христос, придя, благовествовал мир (ст. 17). Нам уже говорилось что Он есть мир наш (ст. 14) и что Он сотворил нового человека, устрояя мир (ст. 15). Но Он еще и благовествовал мир, проповедовал радостную весть о мире, который Он принес на Кресте (ср.: Ис. 52:7). Сначала Он устроил мир, а потом — провозгласил его устройство. Поскольку мира можно было достичь только подвигом на кресте, а логически оглашение должно следовать за исполнением, то упоминаемое в 17 стихе благовестив нельзя относить к публичному служению Христа. Скорее оно относится к Его явлениям после воскресения, в которых первыми словами, обращенными к Апостолам, были «мир вам» (Ин. 20:19–21). А это значит, что оно относится и к Его благовестию мира всему миру через Апостолов и последующие поколения христиан (ср.: Деян. 10:36; Еф. 6:15). Иисус Христос все еще благовествует мир всему миру устами Своих последователей. И прекрасно, что, когда мы проповедуем мир, через нас проповедует Сам Христос.

Благая весть с самого начала адресовалась и «дальним», и «близким», то есть в равной мере и язычникам, и евреям: мир вам, дальним и близким. Многие люди соединились с Богом и друг со другом — чрез Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе (ст. 18). Хотя «воссоединение» представляет собой событие, происходящее раз в жизни, оно ведет к длительным взаимоотношениям. Такая протяженность во времени выражена словом «доступ»: «Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа, через Которого верою и получили мы доступ…» (Рим. 5:1–2). Слово prosagoge (доступ) вызывает в воображении сцену из жизни восточного двора, когда подданным устраивается аудиенция с царем или императором и они предстают перед ним. Смысл этого слова остается тем же, но акцент меняется, когда речь заходит не просто о каком–то царе, а об Отце, к Которому «мы имеем дерзновение и надежный доступ» (3:12). В радости осознания такой близости к Богу мы не встречаем никаких практических затруднений, связанных с тайной предвечной Троицы. Ибо нам открыт доступ чрез Него (Сына, Который устроил мир и благовествовал его)… к Отцу, в одном Духе, Который возрождает, запечатлевает и пребывает в Его народе, Который свидетельствует духу нашему, что мы дети Божьи, Который подкрепляет нас в немощах наших и учит нас молиться и Который объединяет нас в молитвах.

Поэтому сегодня мы, те и другие, евреи и язычники, став членами нового Божьего общества, вместе приближаемся к Отцу. Таким образом, величайшее достижение миротворца Христа заключается в этом тринитарном доступе народа Божьего к Богу, когда через Христа в одном Духе мы предстаем перед нашим Отцом.

3. Портрет нового Божьего общества, или Чем мы стали (ст. 19–22)

Итак — этим словом Апостол Павел начинает подведение итогов. Все это время он объяснял шаг за шагом, что Христос совершил, чтобы сделать «ближе» к Богу и Его народу тех, кого в языческом мире называли «далекими». Христос упразднил закон заповедей и создал из двух частей совершенно новое человечество, соединив его с Богом и проповедовав мир дальним и ближним. Итак, чего же достиг Христос, провозгласив мир? Павел выражает это так: вы (язычники) уже не то, что были раньше, не чужие и не пришельцы, не «чужестранцы из иной земли» (НАБ) и не приезжие, не имеющие никаких законных прав. Напротив, все совершенно изменилось — теперь с вами произошло то, чего не случалось никогда раньше — раньше вы были лишь беженцами, теперь же, по крайней мере, у вас есть дом.

Желая обозначить всю глубину этого изменения во Христе, Павел обращается за помощью к трем знакомым моделям церкви, о которых более подробно говорится во многих других местах Писания. Павел изображает новое языческо–еврейское сообщество как Царство Божье, Божью Семью и Храм Божий.

а. Царство Божье (ст. 19а)

Согласно стиху 12, раньше язычники были бесправными людьми, «отчужденными от общества (politeia) Израильского». Но теперь Павел говорит им: вы сограждане (sumpolitai) святым, то есть евреям, «святым» или «святому народу». Слово politeia встречается в разговоре Павла с тысяченачальнйком в Иерусалиме (Деян. 22:25—29) при упоминании о римском гражданстве. Здесь же Павел пишет об ином гражданстве; не развивая этой метафоры, он говорит о гражданстве в Царстве Божьем. Это Царство не поддается описанию ни как территориальная юрисдикция, ни как некая духовная структура. Божье Царство есть Бог, правящий Своим народом и наделяющий его всеми теми правами и обязанностями, которые появляются с началом Его правления. К этому новому межнациональному обществу, управляемому Богом и заменившему ветхозаветную националистическую теократию, теперь на равных правах относятся и язычники, и евреи. Павел писал Послание в то время, когда Римская империя процветала; ничто не предвещало ее грядущего упадка. И все же Апостол уже видел другое царство, ни еврейское, ни римское, а межнациональное и безрасовое, нечто более прекрасное и непреходящее, чем любая другая империя^[81]. И он радуется гражданству в этом государстве как чему–то более значительному, чем римскому, ведь это гражданство гарантирует свободу и безопасность. Слова уже не чужие и не пришельцы, но… сограждане еще больше подчеркивают контраст между беспочвенностью жизни вне Христа и надежность причастности к Божьему новому обществу. «Мы больше не живем по паспорту, но… действительно имеем свидетельство о рождении… мы на самом деле ему принадлежим»^[82].

б. Семья Божья (ст. 196)

Эта метафора изменяется и становится все более глубокой: вы… члены дома Божьего (свои Богу). Одно дело говорить о царстве, но совсем другое — о доме или о семье. Во Христе евреи и язычники становятся не просто согражданами под Божьим руководством, а чадами в Его семье. Павел только что написал в предыдущем стихе о новом доступе «к Отцу», появившемуся у евреев и язычников благодаря Христу (ст. 18), а еще раньше в этом же послании он упоминает о благословении «усыновления» в эту семью (1:5). Вскоре Павел опять вернется к теме всеобщего отцовства Бога (3:14—15), «единого Бога и Отца всех нас» (4:6), но сейчас главной его заботой становится скорее братство, в которое входят все дети Божьи независимо от расовых различий. Слово «братья» (при обращении как к женщинам, так и к мужчинам) использовалось очень широко для обозначения христиан во всем Новом Завете, оно выражает тесные взаимоотношения любви, заботы и поддержки. Philadelphia, «братская любовь», навсегда останется отличительной чертой нового Божьего общества.

в. Храм Божий (ст. 20—22)

Павел подходит к третьему образу По существу, Церковь есть сообщество людей. И все же в некотором смысле ее можно уподобить зданию, особенно храму. Храм в Иерусалиме — сначала Соломонов, затем храм Зоровавеля и Иродов — почти тысячу лет был тем центром, который помогал израильскому народу осознавать себя народом Божьим. Теперь же появился другой народ. Будет ли построен новый храм, о котором упоминал Иисус? Новый народ нельзя назвать новой нацией, потому что эти люди находятся вне национальных и расовых рамок, поэтому для них географические координаты не играют никакой роли. Что же тогда могло стать храмом, символом единства нового народа? В стихах 20–22 Павел раскрывает свое видение нового храма яснее, чем где бы то ни было, поэтому над его словами стоит подумать. Рисуя этот образ, Павел обращает наше внимание на основание, краеугольный камень, а также на его крепость и рост, роль и значение в настоящем и (хотя и не совсем четко) судьбу в будущем.

Поговорим об основании. Для любого сооружения нет ничего важнее прочного, надежного фундамента. Хорошо известная притча Иисуса о двух строителях, которой заканчивается Нагорная проповедь, особенно подчеркивает это. На какой же скале строится Церковь? Павел отвечает: бывши утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем (ст. 20).

Так как Апостолы и пророки играют роль учителей, становится ясным, что основанием церкви считаются не ее члены или структура, а ее учение. Более того, мы должны считать Апостолов и пророков богодухновенными учителями, органами божественного откровения, носителями божественной власти. Слово «апостол», употребляемое здесь, не может быть просто общим термином, которым обозначается любой миссионер или благовестник, епископ или другой член церкви. Следует отметить, что Апостолами всегда назывались члены той маленькой группы людей, избранной Иисусом, которые получили власть учить во имя Его и были свидетелями Его воскресения. Эта группа состояла из Двенадцати, Павла, Иакова и, возможно, еще пары человек. Их учению верили, повиновались ему и хранили его. Слово «пророк» также подразумевает вдохновенных учителей, к которым приходило слово Божье и которые верно передавали это слово всем другим. Таким образом, слова «пророки и Апостолы», как основание учения церкви, вполне могут означать Ветхий Завет (пророк) и Новый Завет (апостол). Но обратный порядок слов ( «Апостолы и пророки») предполагает, вероятно, что здесь имеются в виду новозаветные пророки. Если это так, тогда упоминание об Апостолах, стоящее рядом, становится значительным для понимания основания церкви — тогда это слово («пророки») должно относиться к маленькой группе богодухновенных учителей, имевших отношение к Апостолам, которые совместно несли свидетельство о Христе и чье учение проистекало из откровения (3:5).

Практически это значит, что Церковь построена на Новозаветных Писаниях — тогда их нужно считать основополагающими документами церкви. Подобно тому как однажды положенное основание с построенным на нем зданием нельзя переложить, так и Новый Завет, как основание церкви, нерушим и не может быть изменен никакими добавлениями, изъятиями или исправлениями, предлагаемыми различными учителями, называющими себя современными апостолами и пророками. Церковь зиждется на полной зависимости от основания истины, которую Бог открыл Своим Апостолам и пророкам и которая представлена в Писаниях Нового Завета.

В основание каждого здания закладывается краеугольный камень. Это очень важная часть основания, он помогает зданию крепко стоять, а также держит его, выравнивая его стены. В основание Иерусалимского храма были заложены массивные краеугольные камни. Армитаж Робинсон упоминает об одном древнем монолите, найденном под южной стеной храма, который был около двенадцати метров в длину^[83]. Краеугольным камнем нового храма следует считать Самого Иисуса Христа. Во всех других местах Он называется камнем основания (ср.: Ис. 28:16; Пс. 118:22; 1 Кор. 3:11; 1 Пет. 2:4–8), но здесь Павел определенно подразумевает Иисуса Христа как Того, Кто держит весь растущий храм как одно единое целое. Ибо Он есть краеугольный камень, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает… Единство и рост церкви неразрывны, и Иисус Христос находится в их основании. Так как выражение «во Христе» касается органичного единства, самыми точными метафорами будут сравнения из области биологии, такие, как ветви «на» лозе и члены «в» теле. Здесь же используется образ построения здания. И так же, как возведение и устойчивость здания зависят от краеугольного камня, так и краеугольный камень Христос неразрывно связан с ростом и единством Церкви. Пока этого единства со Христом не произойдет, не будет ни единства Церкви, ни ее роста.

Павел переходит от описания всего храма к описанию его составляющих. Единство же со Христом всегда остается главным: Христос… краеугольный камень, на котором все здание… возрастает… на котором и вы устронетесь… Апостол Петр, который также использовал образ храма для описания церкви, обращается к членам церкви как к «живым камням», которым необходимо, «приступая к Нему [Христу]… устроять из себя дом духовный» (1 Пет. 2:4—5). У Павла мы видим, как в эту структуру встраиваются дополнительные камни, подразумевающие верующих из язычников, — и вы. Иерусалимский храм принадлежал исключительно евреям, язычникам даже не позволялось туда входить. Теперь же язычники получили возможность не только войти, но и стать частью храма Божьего. Одним из назначений краеугольного камня было соединие двух стен. Вполне вероятно, что Павел использует этот образ, желая подчеркнуть роль Христа в объединении евреев с язычниками.

Для чего строится этот новый храм? В принципе, цель строительства та же, что и при постройке старого храма — быть жилищем Божиим (ст. 22). Духовно развитые израильтяне понимали, что Бог не живет в построенных человеком храмах и что вся вселенная не может вместить Его Безначальное Существо (ср.: 3 Цар. 8:27; Деян. 7:48–49, 17:24). Тем не менее Бог обещал являть Свою славу (шехину) в святая святых храма, чтобы символизировать тот факт, что Он пребывает среди Своего народа. Но новый храм не стал ни материальным строением, ни национальной реликвией, и у него нет даже географических координат. Это духовное здание (дом Бога) и межнациональное сообщество (включающее как язычников, так и евреев), располагающееся по всему земному шару (везде, где только можно найти народ Божий). Вот где обитает Бог. Он не привязывается к какому–то святому месту, но пребывает со святым народом, со Своим новым обществом, с ним Он связан вечным заветом и живет в них, с каждым в отдельности и со всеми вместе^[84]. Что же тогда стало символом Божьего присутствия вместо шехины святая святых храма? Павел дает нам ответ на этот вопрос — Церковь одновременно есть и святой храм в Господе (имеется в виду «в Господе Иисусе», что видно из других примеров использования этого выражения в Новом Завете), и жилище Божие. Наше внимание снова приковывается к Святой Троице — Бог обитает в Своем народе как в храме, «в Господе» и «в Духе», или с помощью Своего Сына и Своим Духом.

Диктуя свое письмо, Павел знал о существовании в Эфесе величественного мраморного храма Артемиды («велика Артемида Ефесская»), одного из чудес древнего мира, внутри которого была установлена статуя богини. В то время в Иерусалиме стоял еще и иудейский храм, построенный Иродом Великим, отгороженный от язычников и теперь еще и от Бога, Чья шехина пребывала там в святая святых на протяжении многих столетий. Когда же она явилась в образе Мессии, ее убили и теперь преследовали. Два храма: языческий и иудейский, почитаемые своими прихожанами как святыни, но лишенные живого Бога… Но теперь появился новый храм, жилище Божие в Духе^[85]. Им стало Его новое общество, Его искупленный народ, рассеянный по всему миру, — он и есть Его земное жилище, он же станет Его домом и на небесах. Строительство еще не завершено, оно возрастает в святой храм в Господе. Только после окончания творения новой земли и нового неба прозвучит глас Сидящего на престоле: «Се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними» (Отк. 21:1—5).

Заключение

Как чудесно оглянуться и проследить последовательность апостольского учения! Оно будто написано на огромном холсте огромными буквами. Однажды, напоминает Павел своим читателям из язычников, вы были отчуждены от Бога и Его народа, но Христос умер, чтобы воссоединить вас, поэтому вы больше не чужие, какими были раньше, но вы есть Царство, над которым правит Бог, семья, которую Он любит, и храм, в котором Он обитает. Говоря еще проще: вы были чужими, но теперь воссоединены, ибо Христос привел вас домой.

Описанная Павлом картина грандиозна. Создание нового Божьего общества равнозначно новому творению, новой человеческой расе, отличительными чертами которой становятся уже не отчуждение, разделение и вражда, но доверие, единство и мир. В этом обществе Бог правит, любит и живет.

Таково наше будущее. Но обращаясь от идеала, изображенного в Писании, к конкретным реалиям сегодняшней церкви, мы увидим совершенно иную, трагическую картину. Ведь даже в церкви зачастую чувствуется дух отчужденности, разобщенности и хаоса. Христиане возводят все новые и новые стены вместо старых, упраздненных Христом, У нас появляются расизм и национализм, личная вражда, усиливающаяся гордыней, предрассудками, ревностью и духом непрощения. К этому черному списку можно добавить систему разделения на касты или классы, клерикализм, когда священство отделяется от прихожан, как если бы родители отделялись от своих детей. Добавьте туда же еще и распри на почве деноминационных различий, которые превращают церкви в секты, что противоречит единству и общности Церкви Христовой.

Все это вдвойне горько. Во–первых, это оскорбляет Христа. Как мы смеем воздвигать стены в этом единственном по–настоящему человеческом обществе, где они были разрушены? Разумеется, существуют языковые и культурные барьеры во внешнем мире и новообращенные чувствуют себя много лучше среди себе подобных, едящих и пьющих, говорящих, одевающихся и поступающих так, как и они поступали раньше. Но мы подчас сознательно возводим эти барьеры в церкви или смиряемся с ними, не предпринимая никаких практических шагов для их преодоления. Поступать так — значит мешать воссоединительной работе Христа и даже пытаться противиться ей.

То, что оскорбляет Христа, оскорбляет, пусть и не так сильно, весь мир, который остается без веры в Иисуса. Бог повелел Своему народу быть примером, являть перед глазами всего человечества Благую весть воссоединения. Но что пользы от подобных кампаний, если они не рождают евангельских церквей? Если наше христианское единство не так уж прочно, нельзя сказать, что Иисус на кресте разрушил все старые преграды и создал совершенно новое общество любви. Мы противоречим собственным словам терпимостью к расовым, социальным и другим «преградам» внутри церкви. Я не хочу сказать, что каждая церковь должна стать совершенной, чтобы начать проповедовать Евангелие. Просто церковь не может проповедовать Евангелие и молча мириться со своими недостатками.

Мы должны осознать, что все ошибки церкви лежат на нашей совести, почувствовать боль Христа и мира от этих ошибок, рыдать о той пропасти, которая пролегает между словами церкви и ее делами, покаяться за готовность извинить, а иногда даже и «отпустить» свои прегрешения и, наконец, со всей ответственность взяться за решение этих проблем. По–моему, сегодня нет более неотложной задачи для прославления Христа и распространения Евангелия, чем вопрос о сущности церкви и о том, какой ее видят люди. С помощью Христа она создана как новый человек, как образец человеческого общества, семьи братьев и сестер, любящих своего Отца и друг друга, как то место, где Бог обитает Своим Духом. Только когда церковь будет тем, чем она должна быть, мир уверует во Христа как в Миротворца и Бог обретет славу, достойную Его имени.

3:1–13 5. Исключительная привилегия Павла

1 Для сего–то я Павел сделался узником Иисуса Христа за вас язычников. 2 Как вы слышали о домостроительстве благодати Божией, данной мне для вас, 3 Потому что мне через откровение возвещена тайна, о чем я и выше писал кратко, 4 То вы, читая, можете усмотреть мое разумение тайны Христовой, 5 Которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам Духом (Святым), 6 Чтобы и язычникам быть сонаследниками, составляющими одно тело, и сопричастниками обетования Его во Христе Иисусе посредством благовествования,

7 Которого служителем сделался я по дару благодати Божией, данной мне действием силы Его. 8 Мне, наименьшему из всех святых, дана благодать сия — благовествоватъ язычникам неисследимое богатство Христово 9 И открыть всем, в чем состоит домостроительство тайны, сокрывавшейся от вечности в Боге, создавшем все Иисусом Христом, 10 Дабы ныне соделалась известною чрез Церковь начальством и властям на небесах многоразличная премудрость Божия, 11 По предвечному определению, которое Он исполнил во Христе Иисусе, Господе нашем, 12 В Котором мы имеем дерзновение и надежный доступ чрез веру в Него. 13 Посему прошу вас не унывать при моих ради вас скорбях, которые суть ваша слава.

8 этой части Павел рассказывает о себе и о роли, отведенной ему Богом в Его плане обращения язычников, — не случайно он был известен как «Апостол язычников».

Во второй половине предыдущей главы Павел изображал контраст между существовавшим до прихода Христа отчуждением язычников от Израиля и от Бога и их воссоединением через Христа. Своей смертью Христос упразднил барьеры Бог — человек и иудей — язычник и теперь создает новое, многонациональное общество, которое в одно и то же время можно считать и любимой Богом семьей, и Храмом, в котором Он живет. Язычники, слышавшие это, должно быть, приходили в изумление от такого Евангелия мира.

И вдруг неожиданно Павел обращает внимание читателя на самого себя — я Павел… (ст. 1). Если следовать человеческой логике, Апостол был заключен в темницу не Христом, а Нероном (он потребовал суда кесарева и поэтому был доставлен в Рим на суд) (Деян. 25:11—12). Но Павел никогда не выражался абсолютно человеческим языком. Он верил в суверенность воли Божьей, которая превыше воли человека, и поэтому называл себя (буквально) «узником Христа Иисуса» (ст. 1, см. также: Фил. 1,9; а также ср.: 2 Тим. 1:8)) или «узником в Господе» (4:1), поскольку был убежден, что вся его жизнь, включая и это заточение, находится в руках Божьих. Возможно, называя себя «Христовым узником» и «рабом Христовым», Павел выражает «связь внешнего и внутреннего пленения»^[86].

Чтобы показать причину и цели своего заключения, Апостол добавляет еще одну фразу — он был узником Христа за вас язычников. Именно фанатичное сопротивление иудеев миссии Павла для язычников и привело к его аресту и заключению в Иерусалиме, к суду и обращению к цезарю, который приказал привести его в Рим. Врач Лука, друг и попутчик Апостола, бывший с ним в это время, объясняет в Книге Деяний, что среди иудеев у Павла сложилась репутация человека, «везде проповедующего против народа и закона и этого места (Храма)». Безусловно, националисты и религиозные экстремисты не могли примирится с проповедью Павла о том, что Иисус сотворил нового человека и построил новый храм, упразднив разделяющие элементы закона. Когда Апостол защищался перед евреями, он рассказал им, что Иисус дал ему следующее поручение: «Иди, Я пошлю тебя далеко к язычникам». Реакция евреев оказалась однозначной: услышав это, они «подняли крик, говоря: «Истреби от земли такого!» (Деян. 21:17 и дал.; 22:21 и дал.).

Таким образом, смелая, бескомпромиссная поддержка язычников вызвала противостояние иудеев. Павел не только проповедовал свое видение нового и единого человечества, но и страдал за эту истину.

Кажется вполне вероятным, что Апостол намеревался и дальше молиться за читателей–язычников: складывается впечатление, как будто именно с этого начал он предложение, но прервался и отложил молитву до ст. 14 — для сего–то и я (сравните ст. 1 и 14). Пока же он описывает события своей жизни, чтобы подчеркнуть ту уникальную привилегию, которую Бог даровал ему по Своей благодати.

Первым в ряде этих событий было особое откровение: Как вы слышали о… благодати Божией, данной мне для вас, потому что мне чрез откровение возвещена тайна (ст. 2, 3). Вторым было поручение благовествования, которого служителем сделался я по дару благодати Божией, данной мне действием силы Его (ст. 7,8).

Ясно, что эти дары божественной благодати, откровение и призвание, «тайна», открытая Павлу, и «служение», ему же доверенное, тесно связаны друг с другом. Получив однажды особенное откровение от Бога, он понимал, что обязан передать его другим.

1. Божественное откровение Павлу, или тайна, открытая ему (ст. 1–6)

Три раза в этом коротком отрывке Павел использует слово «тайна»: потому что мне чрез откровение возвещена тайна (ст. 3)… вы можете усмотреть мое разумение тайны Христовой (ст. 4)… открыть всем, в чем состоит домостроительство тайны (ст. 9). Это слово служит ключом к пониманию мысли Павла. Следует принять во внимание, что слово «тайна» в английском и греческом языке несет разную смысловую нагрузку. В английском языке это слово означает нечто темное, непонятное, секретное, озадачивающее, настолько таинственное, что его невозможно выразить и постичь. Греческое же слово mysterion совершенно иное: хотя оно и означает секрет, тайну, но этот секрет скорее открыт, нежели сильно охраняется. Первоначально этим греческим словом называлась какая–либо истина, в которую посвящались отдельные люди, а также секретные учения тайных языческих религий. Но в христианстве нет никаких эзотерических тайн, знать которые может только определенная духовная элита. Напротив, христианские «мистерии» представляют собой истины, которые хотя и находятся вне понимания человека, тем не менее открыты Богом и таким образом доступны всем членам церкви. Проще говоря, mysterion есть истина, бывшая когда–то скрытой от человеческого понимания, но теперь открытая откровением Божьим.

Если в этом заключается основное значение слова «тайна» в Новом Завете, то в чем же тогда она состоит, эта истина, которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, но ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам Духом (Святым) (ст. 5) и, добавляет Павел, мне чрез откровение возвещена (ст. 3)? Он называет ее здесь, в стихе 4, и в Послании к Колоссянам 4:3 тайной Христовой. Очевидно, это есть открытая истина, «источником и содержанием которой называется Христос»^[87]. Ее суть и природу Павел раскрывает с необычайной ясностью и силой в стихе 6 — чтоб и язычникам быть сонаследниками, составляющими одно тело, сопричастниками обетования Его во Христе Иисусе, посредством благовествования. Значит, эта тайна касается Христа и Его единого народа, состоящего из иудеев и язычников. Чтобы довести это до нашего сознания, Павел приводит (а в одном из случаев просто изобретает) три близких по смыслу собирательных выражения. В каждом из них употребляется один и тот же предлог syn («вместе с»). Этот предлог показывает, что есть теперь у язычников и каковы теперь их взаимоотношения с верующими из иудеев: язычники называются «сонаследниками» (synkleronoma), «составляющими» (syssoma) и «сопричастниками» (symmetocha) обетования. Об этих необычных греческих словах стоит поговорить немного подробнее. Павел провозглашает, что христиане из язычников и иудеев теперь сонаследники того же самого благословения, сочлены одного и того же тела и сопричастники одного и того же обетования. Эта привилегия даруется только тем, кто во Христе Иисусе (но она дана всем верующим, находящимся в единстве со Христом, — как евреям, так и язычникам), и дается она посредством благовествования (так как провозглашение Евангелия включает это единство и таким образом объединяет верующих).

В заключение мы можем сказать, что «тайна Христова» есть полное единство иудеев и язычников благодаря их единству со Христом. Именно это двойное единство, со Христом и друг с другом, составляет суть «тайны». Бог открыл ее Павлу, о чем уже кратко писалось (ст. 3) в предыдущей главе. Но она также стала известной Божьим святым Апостолам и пророкам Духом (Святым) (ст. 5), а через них всем «святым» (Кол. 1:26)^[88]. Таким образом, она стала всеобщим достоянием Церкви.

Это откровение было чем–то новым— тайна не была возвещена прежним поколениям (ст. 5), но считалась сокрывавшейся от вечности (ст. 9). Эти утверждения озадачивали читателей Библии, так как в Ветхом Завете говорилось, что у Бога был некий план, касающийся язычников. Там утверждалось, например, что все семьи земли получат благословение через потомков Авраама, что Мессия примет народы в число наследников, что Израиль будет светом для всех народов и что однажды все народы придут в Иерусалим и даже «потекут» подобно могучей реке (Быт. 12:1–3; Пс. 2:8; Ис. 42:6; 49:6; 2:2–4). Иисус также говорил о том, что язычники войдут в члены Божьего Царства, и заповедовал своим ученикам идти и учить все народы. Но ни в Ветхом Завете, ни Самим Иисусом не была открыта радикальная природа Божьего плана — что теократия (израильский народ под водительством Бога) будет разрушена и заменена международным сообществом, Церковью; что эта Церковь будет «телом Христа», органически связанным с Ним, и что евреи и язычники объединятся во Христе и войдут в Его Церковь на равных правах. Именно это совершенное единство иудеев, язычников и Христа было новым откровением Бога Павлу, и оно перекрывало все его иудейские предрассудки^[89].

1:12. 2. Божественное поручение Павлу, или вверенное ему служение (ст. 7—13)

В конце стиха 6 Павел соотносит «тайну» с «благовестием» —- по крайней мере, он пишет, что «посредством благовествования» язычники и евреи стали едины во Христе. Такое сравнение возможно, так как именно через благовестие (провозглашение) тайны народ мог услышать ее, поверить в нее и пережить ее.

Теперь же это сравнение «тайны» и «благовестия» приобретает исключительную важность, потому что тайна была истиной, открытой Павлу, в то время как благовестие было истиной, провозглашенной Павлом. Сам Павел понимает эту связь и убежден, что Благая весть была открыта ему только для того, чтобы он передал ее другим. Он ясно пишет об этом: которого (благовествования) служителем сделался я по дару благодати Божией, данной мне (ст. 7). Посему если первый дар Божьей благодати он мог считать «тайной», открытой ему (ст. 2–3), то вторым даром стало служение, которое было поручено ему и которое он разделял с другими. Он принял это по Божьей благодати и воплощал в жизнь действием силы Его.

Это поручение Павел ощущает как особую привилегию, ибо то, что он называет благодать сия и что мы, возможно, назвали бы «почетным даром от Бога», было дано ему, хотя он считал себя наименьшим из всех святых (ст. 8) или «самым незначительным членом святого народа»^[90]. Это поразительное выражение: Павел использует превосходную степень (elachistos, «наименьший» или «последний») и совершает то, что невозможно с точки зрения лингвистики, но возможно теологически — он превращает это слово в сравнительную степень (elachistoteros, «меньший» или «совсем маленький»)-Возможно, он осознанно пользуется здесь игрой слов — его римское прозвище «Павлос» значит «маленький», к тому же предание гласит, что Павел был маленького роста. «Я есмь как нравственно, так и духовно гораздо меньше, чем самый маленький из всех христиан». В этих словах Павла нет ни лицемерия, ни самоуничижения — он действительно так считал Он глубоко осознавал и собственное малое достоинство, так как «прежде был хулитель и гонитель и обидчик» Иисуса Христа (1 Тим. 1:13), и милость Христову. В доказательство того, что его скромность не была ни притворной, ни патологической, скажем, что в нужный момент он принял на себя ответственность, связанную с апостольским служением. Напротив, в этом же отрывке он дважды упоминает свое апостольское ego, «я» (3:1; 4:1), совмещая таким образом личную скромность с апостольской властью. Разумеется, «уменьшая себя, он возвеличивал свое дело»^[91].

В служении по распространению Благой вести, вверенном ему благодатью Божьей, Павел видит три задачи:

а. Благовествоватъ язычникам богатство Христово (ст. 8)

Так как тайна, открытая Павлу, касается Божьего плана по воссоединению язычников со Христом, логично было бы предположить, что его служение в первую очередь будет для них. Павел был призван проповедовать язычникам. «Проповедовать» (euangelizo) означало здесь «провозглашать Благую весть», ибо Апостол хорошо осознавал, что его проповедь была вестью величайшей радости для язычников. Она содержала в себе неисследимое богатство Христово, богатство, которым обладал сам Апостол и которым он наделял всех приходивших к нему. Что конкретно имеется в виду под словом богатство, прочитаем в 1 и 2 главах этого Послания. Это богатства, доступные каждому благодаря кресту, они означают воскресение от смерти греха, победное воцарение со Христом на небесах, воссоединение с Богом и с верующими из иудеев в Божьем новом обществе, конец вражды и начало мира, доступ к Отцу через Христа посредством Духа, гражданство в Его Царстве и Доме, честь быть частью Его присутствия среди людей. И все это есть только предвкушение грядущих благ, а именно богатства славного наследия, которое Бог даст всему Своему народу в последний день.

Неудивительно поэтому, что Павел употребляет слово не исследимое (anexichniastos), которое буквально значит: «то, что нельзя выследить». В греческом варианте Книги Иова 5:9 и 9:10 оно использовалось для выражения изумления Божьим творением и Провидением, находящимися вне нашего понимания. Павел сам использовал его в Рим. 11:33 для обозначения глубоких таинств Божьего плана спасения. Богатства Христа такие же: подобно Земле, они слишком широки, чтобы можно было их исследовать, и, подобно морям, бездонны. Переводчики и комментаторы ломают копья в попытках отыскать для этого слова динамический эквивалент в современных языках. Богатства Христа, говорят они, «неисследимы», «неизмеримы», «невыразимы», «безграничны», «непостижимы» и «неисчислимы». Возможно, вариант ББВ — «бесконечны» — это самый простой вариант. Можно с уверенностью сказать: богатство, которое есть у Христа и которое Он дает, никогда не кончится.

В этих последних стихах Апостол указывает две самые сильные побудительные причины для благовестил. Он подчеркивает, что откровение и поручение, данные ему, неразрывно связаны — открытая ему тайна должна быть обязательно передана другим. Всякое откровение должно поддерживаться служением: оно дается для того, чтобы его можно было передать другим людям, а не утаить. Если люди не могут не поделиться своими научными открытиями, как же можем мы утаивать Божественное откровение? Павел опять акцентирует наше внимание на ценности содержания самой проповеди: он убежден (и нам следует придерживаться этого убеждения), что Христос никогда не доведет до духовной нищеты тех, кто вверил Ему свою жизнь, — Он всегда обогащает их. В этом–то и заключается двойная ответственность Павла — возвещать Божьи истины и делиться богатствами Христа. Сегодня для возрождения такого ревностного стремления к благовестию необходима такая же убежденность в силе Евангелия, какая была у Апостола. Тот, кто однажды убедится, что Евангелие есть истина Божья и богатство для всего человечества, не сможет умолчать о нем.

б. Раскрыть тайну всем людям (ст. 9)

Вторую задачу своего служения Павел выразил следующим образом: открыть всем, в чем состоит домостроительство тайны, сокрывавшейся от вечности в Боге, создавшем все.

Стих 9 не повторяет стих 8 — между ними есть три существенных отличия.

Во–первых, задача проповеди Евангелия здесь обозначена не словом euangelizo («провозглашать Благую весть»), а словом photizo («просвещать»). Павел уже использовал этот глагол в своей молитве в 1:18, но теперь его мысль переходит от содержания послания (Благой вести) к состоянию тех, кому это послание адресовано (во тьме невежества). Сам Иисус, посылая Павла к язычникам, повелел «открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу» (Деян. 26:17—18). Павел никогда не забывал об этом. Его собственное обращение по дороге в Дамаск произошло при ярком сиянии света с небес, не просто внешнем, но внутреннем. Позже Апостол скажет: «Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца» (2 Кор. 4:6). Словом photismos Павел описывает свое «озарение», происшедшее в момент обращения. Каждый из нас при благовестии должен всегда помнить о том, что «князь тьмы» держит людей во тьме и что только благодаря божественному озарению их глаза обретают способность видеть. Наша ответственность заключается в том, чтобы быть верными проповедниками Евангелия, ибо это помогает Богу нести свет находящимся во тьме.

Второе отличие между стихами 8 и 9 обнаруживается в описании Павлом содержания его вести. В стихе 8 он называет его неисследимым богатством Христовым, а в стихе 9 — домостроительством тайны. Неверно было бы считать, что эти слова выражают одну и ту же идею и лишь слегка отличаются написанием. Нет, они указывают на смену смыслового ударения. Кто–то может сказать, что «неисследимые богатства» Христа — гораздо более всеобъемлющая концепция, включающая в себя, кроме всего прочего, и домостроительство. Это выражение означает и упразднение Христом двойного отчуждения язычников (от Бога и от Израиля) и, следовательно, — их спасение. Идея же «тайны» относится только к одному из этих двух событий. Упоминаемая здесь «тайна» есть «тайна Христова», в центре которой — Христос. Только через Него и в Нем евреи и язычники вступят в новое, равноправное сообщество. Позвольте мне кратко выразить отличие стихов 8 и 9:

согласно стиху 8, центром благовестил Павла был Христос,

согласно же стиху 9, — Церковь.

Третье отличие между этими стихами состоит в том, что в одном из них Павел говорит о своем служении язычникам, а во втором — всем людям. Необходимость этого была продиктована тем, что тайна касалась как евреев, так и язычников. Послание призывало к воссоединению в новом Божьем обществе, которое также является вновь сотворенным. Возможно, поэтому–то в стихе 9 Павел описывает Бога словами сотворивший все — Сотворивший Вселенную теперь начал новое творение и однажды закончит его. «Тайна» говорит и о том, что в конце концов Бог объединит все во Христе и под Христом (1:9–10). В стихе 9 Павел ставит идеи сотворения и искупления в один ряд — Бог, сотворивший все в начале, вновь будет творить все в конце.

в. Явить премудрость Божью небесным властям (ст. 10)

Апостол расширяет горизонты. Несмотря на то что благовестие в первую очередь обращено к людям, оно несет весть и ангелам, начальствам и властям на небесах. О чем здесь говорится?

Первым результатом проповеди «неисследимых богатств Христовых» и открытия «тайны» стали рождение и рост Церкви. Язычники и евреи приняли Евангелие, обратились и стали членами семьи Божьей и частью Тела Христа. Разумеется, это уже произошло, как Павел и пишет. «Тайна» не была лишь абстракцией, она приняла четкие формы на глазах у всех. И в этом новом феномене, в этом новом многорасовом человеке, была явлена мудрость Божья. Появление Церкви как общины спасенных и искупленных людей представляет собой всеобщее проявление Божьей силы, благодати и мудрости, выразившейся сначала в воскрешающем всемогуществе Бога (1:19—2:6), в Его неизмеримой благодати и благости (2:7), а теперь еще и в многоразличной премудрости. Слово polupoikilos, переведенное прилагательным «многоразличная», означало «многоцветная» и употреблялось для описания цветов, венков, вышитой одежды и тканых ковров. Более обыденное слово poikilos встречается в LXX при описании «разноцветной одежды» (АВ) или «богато украшенной одежды» (НМВ), которую Иаков дал своему младшему сыну Иосифу (Быт. 37:3,23,32). Церковь, как многорасовая, многонациональная община, подобна прекрасному гобелену —- у каждого ее члена есть своя особая история обращения и жизненный опыт и каждый представляет собой уникальную личность. Никакое другое человеческое общество не похоже на Церковь — ее разнообразие и гармония удивительны и уникальны, это новое Божье общество, и разноцветные нити связей в Церкви есть лишь отражение разноцветной (или «многороскошной», по выражению Френсиса Томпсона) мудрости Божьей.

Так, по мере распространения по всему миру Евангелия, развивалась эта новая и разнообразная христианская община. Как будто разыгрывалась какая–то пьеса: история — театр, мир — сцена, а члены Церкви в каждой стране — актеры, Сам Бог — сценарист и режиссер… Акт за актом, действие за действием развиваются события… Но кто же зрители всего происходящего? Ими выступают небожители, начальства и власти на небесах. Мы будем относиться к ним как к зрителям пьесы спасения. Таким образом «история христианской церкви становится школой для ангелов»^[92].

Наше знание об этих духовных существах ограничено. Стоит быть осторожными, чтобы не уйти за рамки учения Писания в область абстрактных измышлений. Все же ясно, что эти существа не вездесущи. Апостол Петр говорит, что им не видна полная картина учения как ветхозаветных пророков, так и благовестие Апостолов Нового Завета о спасении во Христе, — именно в это «желают проникнуть Ангелы» (1 Пет. 1:10— 12). Подобным образом из стиха 10 мы можем сделать вывод, что Бог не открыл им Свой изначальный план о церкви, но Решил чрез Церковь сделать его известным для них. Бог явил Свою славу людям через ветхое творение (вселенную); через Новое творение (Церковь) Он открывает Свою мудрость ангелам. Не будет ошибкой утверждение, что даже если мы не видим ангелов, они видят нас. Они восторженно наблюдают за тем, как язычники и евреи становятся равноправными членами единого общества. Разумеется, глядя на состав Церкви, они постигают не только многоразличную премудрость Божию (ст. 10), но также и Его предвечное определение (ст. 11). Определение, которое Он исполнил во Христе Иисусе\ Господе нашем, на арене истории, через Свою смерть и Воскресение, дарование Своего Духа, проповедь Евангелия и появление Церкви. Ибо в Нем (Христе) и чрез веру в Него все мы, евреи и язычники, имеем дерзновение и надежный доступ (ст. 12). Такую всеобщую доступность Бога через Христа для всех христиан реформаторы шестнадцатого века назвали «священством всех верующих», основной привилегией всех, кто во Христе, то есть фактически привилегией «Церкви», вселенской языческо–еврейской общины, о которой и пишет Апостол Павел.

Не думаю, что мне удастся закончить обзор этих стихов, особенно стиха 10, не упомянув о том, что появилось совершенно иное толкование, завоевывающее все большую популярность. Этот взгляд основывается на том, что слова о «начальствах и властях» понимаются не как ссылка на духовных существ (то есть ангелов или демонов), но скорее как упоминание политико–экономических структур человеческого общества. Подробнее я остановлюсь на этом вопросе в разделе, посвященном духовной войне с «начальствами и властями» в 6:12, сейчас мы лишь коснемся этой темы. Ее важность доказывают слова Д. Б. Карда о стихе 10: «Едва ли будет преувеличением сказать, что любое толкование Послания к Ефесянам проверяется этим стихом». Он считает, что Бог ставил Своей целью использовать Церковь не только для того, чтобы известить «начальства и власти», но искупить их, так как «даже такие могучие структуры власти, как светское государство, можно привести в состояние гармонии с любовью Божьей»^[93]. Марк Барт тоже работал над идеей «космического» влияния Церкви: «Политические и социальные, культурные и религиозные силы, а также все другие учреждения, традиции, наши первостепенные и второстепенные задачи изобличаются в ее свидетельстве». Диктаторам и демократам, расистам и борцам за права человека, и т. д., и т. п. — всем этим и другим силам Бог дает уникальную возможность: они узрят в своей среде начало нового неба и новой земли»^[94]. Так Барт объясняет нам роль кви, какой он ее себе представляет из стиха 10. Честно говоря, я чувствую себя весьма неуверенно, критикуя ученых подобного уровня, но, тщательно все взвесив, я все же заявлю: я не верю в то, что Павел говорил о социальных структурах на земле, когда писал о начальствах и властях на небесах. Также я не верю и в то, что, несмотря на их принадлежность, Павел решил сообщить им о мудрости Божьей, которую необходимо понимать как искупительную (в противоположность просто информативной) деятельность. Но более подробно на этом вопросе я остановлюсь в другой главе.

Повествуя об исключительной привилегии Апостола язычников, которая была дана ему Божьей благодатью, Павел рассказывает, зачем к нему обращался Бог. Во–первых, Он сделал известной тайну Своего плана Павлу (и другим Апостолам и пророкам, ст. 5) с помощью откровения. Во–вторых, Он поручил Павлу (и другим) проповедовать Евангелие по всему миру. В–третьих, Божья многоразличная премудрость и цель были открыты начальствам и властям через Церковь и ее рост. Это и есть круг божественной связи, ибо Благая весть была передана Богом Павлу, от Павла и других — всему человечеству, и от Церкви на земле— опять небесам, космическим силам. На каждом этапе средства общения изменялись. Непосредственным откровением Бог открыл Свой план Павлу, устным возвещением Евангелия эта весть распространяется сегодня, и видимой моделью (многонациональной христианской общиной) она в конце концов достигает невидимых зрителей. Ничто так не подчеркивает важность Евангелия и ничто так не являет его непреходящую важность, как эта программа по его вселенскому распространению.

Заключение

Основной вывод, который можно сделать при изучении первой половины гл. 3, — главой в Библии следует считать Церковь. Есть люди, которые строят некий тип христианства лишь на личных взаимоотношениях отдельного человека со Христом Иисусом и в конечном итоге не имеют ничего общего с Церковью. Другие нехотя идут на уступки при обсуждении вопросов о членстве в церкви, но добавляют при этом, что они оставили экклесиологическое учение как безнадежное. Сегодня становится очевидным, что мы достаточно критично относимся ко многим традиционным церковным структурам и обычаям. Мы полагаем, что каждая церковь, на каждом месте, в любое время нуждается в реформе и обновлении, но нам необходимо быть осторожными, чтобы не умалить значение Церкви Божьей и не перестать замечать Его работу в истории. Можно с уверенностью сказать, что Бог не оставил Своей Церкви, хотя, возможно, многим и недоволен. Он по–прежнему строит ее и обновляет. А если Бог не оставил ее, как можем оставить мы? Она занимает центральное место в Его плане. Что же говорит именно этот отрывок о центральной позиции Церкви в Библии?

а. Церковь — центр истории

В стихе 11, как мы уже это видели, говорится о Божьем предвечном определении, которое также называется Его «планом» или «планом тайны» (ст. 9). Этот план, или определение Божье, сложившееся от вечности, было «сокрыто в веках» (ст. 9) и «не было явлено сынам человеческим в других поколениях» (ст. 5). Теперь же Бог исполнил его во Христе Иисусе, Господе нашем, совершив Свою историческую работу по спасению и провозглашая его по всему миру. В чем же состоит эта извечная цель, или определение, которое теперь действует в нашей истории, этот божественный план, который принадлежит как истории, так и вечности? Он касается церкви, касается сотворения нового, воссоединенного со Христом Иисусом. Вот что такое «тайна», сокрытая от веков, но теперь открытая нам.

Правильно ли мы видим историю? Все мы изучали ее в школе и, возможно, считали ее (как, например, я) ужасно скучной. Мы должны были запоминать какие–то даты, имена царей и цариц, правивших нашей страной. Но в чем смысл истории? Был ли прав Генри Форд, который сказал в 1919 году, обвиняя в клевете газету Chicago Tribune, что «история — это вздор и пустая болтовня»? Следует ли называть историю случайной последовательностью событий, где любое следствие вызвано своей причиной и каждая причина влечет за собой следствие, а все вместе есть лишь бессмысленное развитие человеческих судеб? Неужели Маркс был прав в своем диалектическом понимании исторического процесса? Или существуют другие ключи для понимания истории?

Христиане, в отличие от других, придерживаются мнения, что историю создает Бог. Бог действует, переходя от извечных планов, через историческую проработку и открытия, к некоему кульминационному моменту в истории, а затем вне ее к другой вечности будущего. Такое понимание времени, как и то, что в центре Божьего предвечно–исторического плана стоит Иисус Христос и Его искупленный и воссоединенный народ, ясно выражено в Библии. Думается, было бы полезно сравнить методы светских и библейских историков.

Светская история фокусирует свое внимание на королях и королевах, президентах, политиках, военных и других очень важных персонах. Библия же концентрирует внимание на группе людей, называемой «святые», которую составляют зачастую маленькие, незначительные, неважные люди, но которые в то же время называются Божьим народом. Они «неизвестны» (для мира), но нам сказано, что их «узнают» (2 Кор. 6:9).

Светская история изучает войны, сражения и мирные договоры, за которыми следует еще больше войн, сражений и мирных договоров. Библия же уделяет внимание борьбе между добром и злом, победе Иисуса Христа над силами тьмы. Эта Книга говорит о мире, к которому пришли через пролитие Его крови, и несет весть о прощении всех бунтовщиков, приходящих к покаянию и вере.

Светская история изучает также изменяющуюся карту мира, аннексию территорий, то, как одни народы уничтожают Другие, подъем и падение различных империй. Библия же сосредоточивает внимание на многонациональном обществе, называемом «Церковь», у которого нет территориальных границ, которое провозглашает не что иное, как принадлежность всего мира Христу, чья империя никогда не прекратит своего существования.

Конечно, я нарисовал разницу между историей светской и библейской слишком категорично. Библия также ведет рассказ о величайших империях (например, Вавилоне, Египте, Греции и Риме); и правдивая светская история не сможет пройти мимо факта существования Церкви. И все же это вопрос точек зрения, приоритетов. Живой Бог есть Бог всех народов мира, но в сфере вселенского человеческого общества существует «народ завета», Его новое общество, начало Его нового творения. С этим–то народом Он и связал Себя вечным обетованием: «Я буду их Богом и они будут Моим народом».

б. Церковь — центр Евангелия

Многие из нас воспринимают Евангелие слишком уж личностно. «Христос умер за меня», — говорим мы, а затем поем о небе: «О, какая слава ожидает меня там!» Но в конечном счете оба эти высказывания истинны. Что касается первого, то Апостол Павел однажды сам написал: «Живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал. 2:20); что же до так называемой «песни славы», то Евангелие обещает «славу» верующим на небесах. Но это далеко не полное понимание Евангелия. Из 3 главы Послания к Ефесянам видно, что Евангелие говорит не только о Христе, но и о «тайне» Христовой. Павел проповедует Благую весть о неисследимых богатствах Христовых. Это значит, что Христос умер и воскрес не только для того, чтобы спасти грешников, подобных нам, но также и для того, чтобы создать абсолютно нового человека. Не только искупить наш грех, но также усыновить нас, приняв в семью Божью. Не только воссоединить нас с Богом, но и друг с другом. Именно такая Церковь становится неотъемлемой частью Евангелия. Евангелие есть радостная весть о новом обществе и о новой жизни.

в. Церковь — центр христианской жизни

Примечательно, что Павел завершает этот раздел так же, как и начинал его (ст. 1). Вновь звучат слова о его личных страданиях за язычников. Им–то он и адресует следующее увещевание: посему прошу (вас) не унывать при моих ради вас скорбях, которые суть ваша слава (ст. 13). «Слава» и «страдание» постоянно стоят рядом в Новом Завете. Иисус говорил, что войдет во славу через страдания и что Его последователям придется идти тем же путем. Здесь же Павел пишет нечто иное, он обещает, что его страдания принесут славу им (его читателям из язычников). В это время он страдал в заключении как герой, твердо стоящий за принятие язычников в новое Божье общество. Он был настолько убежден в божественном происхождении своего видения, что готов был заплатить любую цену за возможность увидеть, как все это станет действительностью. Вот чем измеряется забота Павла о Церкви.

Конечно, сегодня мы понимаем, что Павел не был исключением. В конце концов он был Апостолом язычников, он получил особенное откровение и выполнял особенное поручение, поэтому его страдание за Церковь не удивительно. И тем не менее этот принцип применим ко всем христианам — если Церковь стала центром в Божьем плане, что видно и из истории, и из Евангелия, она также должна быть центром и нашей жизни. Можно ли относится с легкостью к тому, к чему Бог относится серьезно? Как мы смеем считать не слишком нужным то, что Бог установил в центре? Мы должны стремиться стать ответственными членами церкви, деятельными в местных проявлениях вселенской Церкви. Мы не имеем права далеко отойти от новозаветных идеалов нового Божьего общества. Нет ничего хуже механических, бессмысленных богослужений и ледяного общения, испорченного соперничеством, которое превращает Вечерю Господню в фарс; нам должны быть чужды стремление к изоляции, превращающее церковь в гетто, безразличное отношение к внешнему миру и его боли. Если же подобно Павлу мы будем видеть в Божьем новом обществе семью, местопребывание Бога, то, над чем Бог работает в этом мире, то нам захочется все более живых богослужений, заботливых взаимоотношений и у нас появится чувство сострадания ко всем. Другими словами (опять повторяя вслед за Павлом), мы будем готовы молиться, работать и, если возникнет необходимость, страдать, чтобы воплотить это видение в жизнь.

3:14–21 6. Уверенность в силе Божьей

14 Для сего преклоняю колена мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, 15 От Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле,— 16 Да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, 17 Верою вселиться Христу в сердца ваши, 18 Чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, 19 И уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею. 20 А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, 21 Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь.

Один из лучших способов понять тревоги и переживания христиан — это изучить содержание их молитв и почувствовать внутреннее напряжение молящегося. Мы все молимся о том, что нас тревожит; а о том, что нас менее всего заботит, мы помолиться забываем. Молитвы выражают наши самые насущные желания. Например, когда Павел молится о спасении своих единоплеменников из Израиля, то он пишет об этом, как о «желании своего сердца и молитве к Богу» (Рим. 10:1). Как поется в гимне, «молитва есть искреннее желание души, которое иногда невозможно выразить».

То же самое можно сказать и о молитве Павла в Послании к Ефесянам, в которой он изливает душу Богу. Апостол рассказывает о значении миротворческой работы Христа по творению нового общества. Павел говорит также о своем личном участии в этой работе, что объяснялось данными ему особыми откровением и поручением. Теперь же он молится, чтобы Божьи намерения, которые касаются и его, и читателей этого Послания, смогли воплотиться в жизнь. Молитва и проповедь всегда должны идти вместе. Подобно тому как Иисус поливал молитвой добрые семена наставления, посаженные в Верхней горнице (Ин. 13–17), Павел подкрепляет свое назидание словами искренней молитвы, записывая их, чтобы и мы могли их услышать. Епископ Хендли Моул вопрошал: «Кто не читал и не перечитывал заключительные строки третьей главы Послания к Ефесянам, ощущая себя человеком, которому позволили заглянуть сквозь завесу в святая святых христианской жизни?»^[95]

1. Начало молитвы (ст. 14—16а)

Возвращаясь к мысли, прерванной в стихе 1, Апостол продолжает ее словами для сего… Что же он подразумевает под этим выражением? Что подвигло его на молитву? Конечно же, это и примиряющая работа Христа, и собственное понимание Павлом этой работы, пришедшее через божественное откровение. Очень важно, что в основе ходатайства Павла лежит его знание воли Божьей. Это знание пришло к нему благодаря совершенному во Христе и по откровению воли Божьей Павлу, ибо оно становится неотъемлемой прелюдией всякого прошения. Мы не можем молиться за что–либо, если на это нет воли Божьей. Чтение Библии и молитва должны всегда сопутствовать друг другу, так как в Писании Господь открывает нам Свои намерения, об исполнении которых мы просим в молитвах (напр., Ин. 15:7 и 1 Ин. 5:14).

Павел продолжает: преклоняю колена мои. Обычно во время совершения молитвы евреи стояли; в притче Иисуса о фарисее и мытаре оба во время молитвы стоят (Лк. 18:11,13)-Таким образом, совершение молитвы на коленях было необычным явлением, выражающим исключительную степень собранности и серьезности. Вспомните, как Ездра каялся в грехах Израиля, как Иисус пал на лице Свое в ГефсиманскоМ саду, как Стефан принял мученическую смерть. (Езд. 9:5 и дал.; Мф. 26:39; Лк. 22:41; Деян. 7:59–60). В Писании нет никаких указаний на то, в какой позе нужно молиться, — можно молиться стоя, сидя, гуляя и даже лежа. Хотя мы должны согласиться с Уильямом Хендриксеном, который считает, что «неуклюжее положение тела во время молитвы выказывает пренебрежение к Господу»^[96].

Преклоняю колени мои пред Отцом. Апостол уже называл Бога «Отцем нашего Господа Иисуса Христа», а так как мы находимся во Христе, то Он есть и «наш Отец», от Которого исходят все благословения (1:2—3). Павел также говорил, что евреи и язычники составляют теперь одну семью Божью, разделяя радость свободного общения с Отцом в молитве (2:18–19). Далее (3:15) он утверждает, что от Отца, пред Которым он преклоняется в смиренном трепете, именуется всякое семейство (отечество) на небесах и на земле (по крайней мере, так звучит перевод ПНВ и НАБ, ведь фраза pasa patria может иметь и такое значение). И все же есть некоторая непоследовательность в подобной ссылке на множество семей, так как преобладающая тема этого отрывка та, что через Христа у «одного Бога и Отца всех» (4:6) есть только одна семья или дом, к которому на равных правах относятся и евреи и язычники. Поэтому лучше было бы перевести pasa patria как «вся семья» (АВ), «вся Его семья» (НАБ в сноске) или «вся семья верующих» (НМВ). Тогда слова на небесах и на земле будут показывать на связь между сражающейся церковью на земле и торжествующей Церковью на небе. Несмотря на то что они отделены друг от друга смертью человеческой, они будут представлять собой две части одной большой семьи Божьей.

Читая на греческом, мы можем увидеть в этой фразе игру слов, так как pater значит «отец», a patria — «семья». Поэтому некоторые переводчики попытались представить это сходство словами «от Которого именуется всякое отечество» (ДБФ, НМВ в сноске). Комментаторы все же указывают, что слово patria скорее значит «семья», нежели «отечество». Тем не менее описываемая семья происходит от одного и того же Отца, поэтому естественно, что идея отцовства подразумевается и «абстрактная концепция отечества становится уже лишней»^[97]. Тогда вполне вероятно, что Павел здесь говорит не только о том, что вся христианская семья именуется от одного Отца, но также о том, что само понятие «отечество» происходит от отцовства Бога. В таком случае истинная связь между божественным и человеческим отцовством определяется не отношением по аналогии (Бога можно считать таким же отцом, как и человека), не проекцией сознания (теория Фрейда о том, что мы выдумали Бога, так как нуждались в небесном покровителе и отце), а скорее отношением целого и производной (отцовство Бога — реальный архетип, «источник любого отечества»)^[98].

Этому Отцу и молится Павел, чтобы Он удостоил читателей дарами по богатству славы Своей. Слова «богатство» и «слава», стоящие здесь вместе, можно назвать определяющими словами всего этого Послания. Павел не сомневается, что источник Бога неиссякаем и что Он даст ответ на его молитвы.

2. Суть молитвы (ст. 16б–19)

Мне кажется, что четко выстроенные Апостолом слова прошения подобны лестнице, по которой он взбирается все выше и выше, радея о своих читателях. А ключевыми являются четыре слова–ступеньки: «сила», «любовь», «знание» и «полнота». Сначала Павел молится, чтобы читатели могли крепко утвердиться Христом через Его Духа, затем — чтобы они были укоренены и утверждены в любви, чтобы могли уразуметь Христову любовь во всей ее полноте и наконец, чтобы они могли исполниться всею полнотой Божьей.

а. Крепко утвердиться

Молитва начинается словами: да даст вам… крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши (ст. 16—17). Эти две просьбы неотделимы друг от друга. Одна указывает на сущность христианина, его «внутреннего человека», а другая — на его «сердце». Несмотря на то что одна составляющая определяется силой Духа, а другая— присутствием Христа, обе фразы говорят об одном И том же явлении в жизни человека, так как Павел никогда не разделял вторую и третью ипостаси Троицы. Дать вселиться Христу и иметь Духа означает одно и то же. Разумеется, именно Духом Христос обитает в наших сердцах (см.: Ин. 14:16— 18 и Рим. 8:9—11). Это и есть та сила, которую Он нам дает. Более того, «вселение Христа» стало такой же частью «тайны», как и привилегии верующих из язычников (Кол. 1:27).

Некоторые люди с сомнением воспринимают эту просьбу Павла, памятуя о том, что он здесь молится о христианах. «Ведь правда,— говорят они,— что Христос обитает в каждом верующем Духом Своим? Почему же Павел просит в молитве, чтобы Христос мог вселиться в их сердца? Неужели Его там еще нет?» В ответ на это замечание скажем, что, разумеется, Христос обитает в сердце каждого верующего, которое есть храм Святого Духа (Рим. 8:9,10; 1 Кор. 6:19). И все же, как отмечает Чарлз Ходж, «степень обитания там Христа со временем изменяется»^[99]. То же можно сказать и об «утвержденности» Духом. Павел просит, чтобы его читатели могли быть «укрепленными, бодрыми, воодушевленными»^[100], чтобы они могли «познать силу подкрепления Духа, обитающего в вас» (ДБФ) и еще больше положиться «верою» на эту святую силу, это божественное пребывание.

Такая трактовка слов Павла подкрепляется дальнейшим выбором понятия «обитать», характеризующего отношение Христа к нашему сердцу. В греческом языке существуют два похожих глагола paroiked и katoikeo. По емкости первое слово несколько слабее второго — оно означает, что «некий путник поселяется (в некотором месте)» (АГ). Существительное paroikos, например, Павел использует в 2:19 для описания чужеземца, живущего вдали от своего дома. Слово же katoikeo означает «обосноваться, осесть где–либо»; оно характеризует постоянное пребывание, как противопоставление временному, и используется метафорично для обозначения как полноты Божества, пребывающего во Христе (Кол. 2:9), так и для описания положения Христа в сердце верующего (как здесь, в ст. 17). Епископ Хендли Моул приходит к следующему выводу: «Слово (katoikeiri)… выбрано не случайно. Оно подчеркивает идею постоянного пребывания, обитания хозяина в собственном жилье как противопоставление остановке на ночлег путника, который наутро уйдет», это «то место, которое всегда в сердце у Господа, Который правит там, где обитает, Который приходит не для того, чтобы повеселиться и развлечься, но в первую очередь чтобы править»^[101]. Таким образом, Павел молит Отца, чтобы Христос Духом вселился в сердца читателей, управляя ими со Своего престола и укрепляя их. В четвертый раз в этом послании Апостол высказывает свои тринитарные взгляды (ср.: 1:3,17 и 2:18).

б. Укорененные и утвержденные в любви

Если бы можно было спросить у Павла, чего он хочет добиться, молясь, чтобы Христос правил и укреплял читателей этого послания, я думаю, Павел бы ответил, что он хочет видеть их укрепленными в любви. Ибо в новом человеке, сотворенном Христом, любовь становится выдающимся качеством и силой. Новое человечество стало семьей Божьей, члены которой — братья и сестры, любящие своего Отца и друг друга. Или, по крайней мере, обязанные любить — они нуждаются в силе Духа и в присутствии Христа, чтобы обрести способность любить друг друга, особенно вопреки культурным и расовым различиям, которые раньше разделяли их.

Чтобы объяснить, какую любовь он имеет в виду, Павел использует две метафоры (одну из области ботаники, а другую — из области архитектуры). Эти метафоры подчеркивают важность глубины и устойчивость основания. Христиане должны быть укоренены и утверждены, то есть должны иметь «глубокие корни и твердое основание» (НАБ). Павел сравнивает людей с хорошо укорененным деревом и с прочно построенным домом. В обоих случаях той невидимой составляющей, которая и определяет их устойчивость, служит одно и то же — любовь. Любовь должна стать той почвой, на которой коренится жизнь, и тем основанием, на котором жизнь строится. Можно сказать, что их любовь должна быть как «корневой», так и «фундаментальной» природой в их жизни, ибо именно эти слова хорошо отображают идею корней и оснований.

в. Уразуметь любовь Христову

Оставив тему о нашей любви (в которой мы должны быть укоренены и утверждены), Апостол переходит к любви Христовой (которую мы должны познать). Павел утверждает, что мы должны приложить некоторые усилия, чтобы любить и осознавать любовь Христа. Эти понятия нельзя разделять, так как отчасти благодаря нашей любви мы познаем значение Его любви.

Павел молится, чтобы мы могли постигнуть… любовь Христову во всей ее полноте — широте и долготе, глубине и высоте. Современные комментаторы предостерегают нас от слишком буквального толкования этих слов, так как Апостол вполне мог просто выразиться несколько риторически или применить поэтическую гиперболу. И все же нам кажется вполне правомочным замечание, что любовь Христа достаточно «широка», чтобы любить все человечество (особенно иудеев и язычников, о которых говорится в этих главах), «длинна», чтобы простираться в вечность, «глубока», чтобы достичь опустившегося на самое дно грешника, и «высока», чтобы вознести его на небеса. Лесли Миттон, проводя параллель с Рим. 8:37–39, сказал: «Куда бы вы ни направились, вперед или назад, на высоты или в глубины, ничто не лишит вас любви Христовой»^[102]. Древние комментаторы шли еще дальше — они усматривали в этих словах образ креста, чей вертикальный брус одним концом стоял в земле, а другим указывал на небеса, в то время как на горизонтальном лежали руки Христа, будто обнимающие весь мир. Армитаж Робинсон назвал эту идею «красивой фантазией»^[103]. Возможно, он и прав, называя подобные сравнения фантастическими, хотя образ любви Христа истинен.

Чтобы уразуметь величину любви Христовой, добавляет Павел, нужно быть в ладу со всеми святыми. Христианин–одиночка может узнать что–то о любви Иисуса, но его понимание будет ограниченным в силу ограниченности его личного опыта. И только собравшись вместе, народ Божий способен понять всю Его любовь — все святые: евреи и язычники, мужчины и женщины, молодые и старые, черные и белые, разные люди и разные судьбы.

Но даже «уразумев» величину Божьей любви в той мере, в какой нам позволит наш разум, мы не сможем до конца «познать» ее в своей жизни. Эта любовь слишком широка, длинна, глубока и высока даже для уразумения всеми святыми вместе взятыми, она превосходит разумение. Павел уже использовал слово «превосходящий», говоря о могуществе (1:19) и благодати (2:7) Бога, и теперь делает его эпитетом слова любовь. Любовь Христа также непознаваема, как неисследимы Его богатства (ст.8). Я уверен, что целая вечность пройдет в исследовании Его неистощимых богатств благодати и любви.

г. Исполненные всею полнотой Божьей

«Исполненные» — это слово характерно как для Послания к Ефесянам, так и для Послания к Колоссянам. В Послании к Колоссянам Павел говорит нам не только о том, что полнота Божества пребывает во Христе, но также и о том, что во Христе и мы достигаем полноты (Кол. 1:19; 2:9–10). Однако в Послании к Ефесянам Апостол разъясняет, что у нас еще есть возможность для роста — как отдельные личности, мы должны исполняться Духом (5:18), а Церковь, как полнота Христа (1:23), должна «возрастать в Того, Который есть глава Христос», доколе не достигнет Его полноты (4:13—16). Возможность для читателей из Асии «возрастать в полноту» — это четвертая и последняя просьба Павла. Он молится, чтобы они могли исполниться всею полнотой Божией. Встречающийся здесь оборот трудно истолковать однозначно: либо полнотой Божьей нужно считать ту преизбыточную благодать, которую Он даровал; либо полнота — это то, что наполняет Самого Бога, то есть Его совершенство. Последний вариант, хоть И кажется на первый взгляд ошеломляющим, более приемлем, так как греческий предлог eis показывает, что мы должны быть не исполнены чем–то, а скорее погружены «в» полноту Божью. Божья полнота, или совершенство, становятся, таким образом, тем стандартом или мерилом, соответственно которому мы должны быть наполнены. Очевидно, здесь выражено то же стремление, что и в заповеди быть святыми и совершенными как свят и совершенен Бог и Отец наш Небесный (1 Пет. 1:15–16; Мф. 5:48).

Подобная молитва, вероятно, относится уже к тому окончательному состоянию совершенства на небесах, когда мы все вместе достигнем всего, что Бог определил нам, и будем исполнены той полноты Божьей, которой только человек может быть исполнен. Другими словами, мы станем подобны Христу, ибо это и есть Божья цель и обетование (Рим. 8:29; 1 Ин. 3:2), так как Христос и есть полнота Божья. Можно сказать, что мы достигнем полноты любви, о которой Павел только что молился. Тогда и исполнится молитва Иисуса: «Любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них» (Ин. 17:26).

Размышляя о том, что последняя просьба Павла касается нашего небесного совершенства, мы говорим о неизбежности этого совершенства. Бог хочет, чтобы мы ежедневно приближались к этой окончательной полноте, преображаясь Духом Святым в образ Христов от славы в славу (2 Кор. 3:18).

Взглянув вниз с лестницы, по которой мы взбирались с Павлом, мы поражаемся его дерзновению — он молится, чтобы его читатели получили силу Духа, руководящее присутствие Христа, укоренение в любви, познание Христовой любви во всей ее полноте и полноту Самого Бога. Это смелые просьбы. У идущих по этой лестнице захватывает дух и кружится голова, но Павел постоянно с нами.

3. Заключение молитвы (ст. 20–21)

Четвертая просьба Апостола звучит между двух упоминаний о Боге: в стихах 14—16 Он — Отец семьи и владелец нескончаемых богатств славы, в стихах 20 и 21— Тот, Кто трудится в нас. Такой Бог может ответить на наши молитвы.

Способность Бога отвечать на молитвы ясно доказана Апостолом в семичастном выражении: 1) Он способен сделать это (poiesai), так как Он не мертв, не бездеятелен и не похож на идола; 2) Он способен исполнить просимое нами, так как Он слышит молитвы и отвечает на них; 3) Он способен исполнить то, о чем мы просим или помышляем, так как Он знает наши помыслы, а иногда мы представляем то, о чем сами не смеем Его просить; 4) Он способен сделать все, о чем мы просим или помышляем, ибо Он все знает и все может; 5) Он способен сделать больше (hyper, «превыше») того, о чем мы просим или помышляем, ибо Его возможности гораздо шире наших; 6) Он способен сделать больше (perissos), чем все нами просимое или воображаемое, так как Он не мерою дарует Свою благодать; 7) Он может сделать гораздо больше, или несравненно больше, чем все то, о чем мы просим или помышляем, ибо Он есть Бог преизобилующий (наречие hyperekperissou является одним из слов со «сверхпревосходной» степенью^[104] и подчеркивает безграничность возможностей Бога). Английский в качестве эквивалента может предложить лишь такие значения: «неизмеримо больше» (НМВ) или «значительно больше»^[105], но лучше всего это выражение передано фразой «безгранично больше» (АГ, ДБФ). Все эти выражения говорят об одном: не существует пределов тому, что может сделать Бог.

Эта безграничная возможность Бога творить сверх наших молитв, помыслов или мечтаний определяется действующей в нас силою — в каждом из нас в отдельности (Христос пребывает в наших сердцах верою) и в целом народе (который представляет собой обитель Духа Божьего). Это сила, воскресившая Христа из мертвых и посадившая Его на небесах, которая затем и нас воскресила и посадила с Ним. Это та сила, которая действует в каждом христианине и во всей Церкви.

Молитва Павла связана с его представлением о новом Божьем обществе любви. Он просит, чтобы члены этого общества могли укрепиться в любви и познать любовь Христа, превосходящую разумение. Но затем он обращается от любви Божьей, превышающей разумение, к познанию силы Божьей, превышающей воображение, от безграничной любви к безграничному могуществу. Он убежден (и так следует думать и нам), что только божественная сила станет источником божественной любви в Божьем обществе.

К этому можно добавить только слова хвалы. Тому слава, — восклицает Павел, — Тому Богу воскресения, Который способен обратить мечты в реальность. Сила приходит от Него, слава должна возноситься Ему — слава в Церкви во Христе Иисусе, в Теле и Главе, в невесте и в Женихе, в общине мира и в Миротворце, во все роды (в истории), от века до века (в вечности). Аминь.

III. НОВЫЕ ТРЕБОВАНИЯ

Послание к Ефесянам 4:1—5:21

4:1–16 7. Единство и разнообразие в церкви

1 Итак я, узник в Господе, умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны, 2 Со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью, 3 Стараясь сохранять единство духа в союзе мира. 4 Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; 5 Один Господь, одна вера, одно крещение, 6 Один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас. 7 Каждому же из нас дана благодать по мере дара Христова. 8 Посему и сказано: «восшед на высоту, пленил плен и дал дары человекам».

9 А «восшел» что означает, как не то, что Он и нисходил прежде в преисподние места земли ? 10 Нисшедший, Он же есть и восшедший превыше всех небес, дабы наполнить все. 11 И Он поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, 12 К совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова, 13 Доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова; 14 Дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения, 15 Но истинною любовью все возращали в Того, Который есть глава Христос, 16 Из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви.

В предыдущих трех главах Апостол Павел раскрывал нам вечные цели Божьего плана. Через Иисуса Христа, умершего за грешников и воскресшего из мертвых, Бог творит нечто совершенно новое, не просто новую жизнь для каждого человека и для всего человечества. В мечтах Павел видел величественное зрелище воссоединения некогда разобщенного человечества, творение нового человека.

Теперь же Апостол идет дальше — от общей темы нового общества к теме новых конкретных требований жизни этого общества. Поэтому он переходит от описания к призыву, от того, что Бог сделал (в изъявительном наклонении) к тому, кем мы должны быть и что делать (в повелительном наклонении), от доктрины к обязанностям, «от уверения… к расписанию»^[106], от развивающей мышление теологии к ее земному, конкретному, каждодневному приложению.

Он начинает словами: Итак я, узник в Господе, умоляю вас… Он учил эфесян, молился за них (1:15—23 и 3:14—19) и теперь их наставляет. Умение учить, ходатайствовать в молитве и увещевать сделают честь любому учителю. Павел же был не просто учителем — здесь, как и в 3:1, он выразительно использует личное местоимение ego, говорящее о его апостольской власти. Рассказывая о себе как об узнике в Господе, он употребляет несколько иную грамматическую конструкцию. Из нее следует, что Павла нужно считать как узником Христа, так и узником ради Христа. Апостол связан с Ним узами любви и хранит верность Его Евангелию. Таким образом, сила его увещевания заключается в его власти как одного из Апостолов Христа и в его пламенном убеждении человека, видящего в перспективе единую Церковь, но находящегося под домашним арестом. Умоляю вас, пишет он, поступать достойно звания, в которое вы призваны.

Какой должна быть жизнь, можно узнать только по природе божественного призвания, которое и определяет ценность жизни. Что это значит? Новое общество, сотворенное Богом, характеризуется двумя основными чертами. Во–первых, это «один» народ, состоящий как из евреев, так и из язычников, единая семья Божья. Во–вторых, это «святой» народ, не похожий на людей из окружающего мира, отделенный (подобно Израилю в дни Ветхого Завета) и принадлежащий Богу. Так как народ Божий призван стать единым и святым, он должен стремиться проявлять единство и чистоту. Единство и чистота — вот две основные черты жизни, достойной божественного призвания Церкви. Апостол обсуждает вопрос о единстве Церкви в стихах 1–16, а вопрос о ее чистоте в 4:17–5:21.

За последние пятьдесят лет о единстве Церкви было сказано и написано очень много. История отношения современников к этому вопросу начинается с широко известного «Призыва ко всему христианскому народу», который прозвучал в 1920 году на Конференции Англиканских епископов в Ламбете под председательством Рендола Дейвидсона, архиепископа Кентерберийского. Постепенно движение по воссоединению набирало обороты. Можно назвать два примечательных события: инаугурация Церкви Южной Индии в 1947 году и создание Всемирного совета Церквей в 1948. Начиная с этого времени одни объединенные церкви сменяли другие, но затем движение пошло на убыль. Поэтому чрезвычайно важно свежим взглядом посмотреть на Еф. 4:1–16. Это одно из двух классических мест Нового Завета, в котором говорится о единстве христиан (другое относится к Ин. 17). Этот отрывок должен помочь нам осознать важность христианского единства и здраво относиться к тем, кто заблуждается по данному вопросу.

Павел выделяет четыре отличительных признака того единства, которого желал бы Бог Своему новому обществу. Вот они:

1. Оно зависит от милосердия и отзывчивости, ставших чертами нашего характера и поведения (ст. 2).

2. Оно возникает вследствие единства нашего Бога (ст. 3–6).

3. Оно обогащено разнообразием наших даров (ст. 7—12).

4. Оно зависит от нашей зрелости (ст. 13—16).

Теперь мы рассмотрим, почему милосердие, единство, разнообразие и зрелость мы считаем ключевыми словами этой части послания.

1. Единство христиан зависит от их отзывчивости и милосердия (ст. 2)

В начале этой части Павел рисует картину жизни, достойной нашего звания. Он выделяет пять основных качеств, которыми должны обладать люди: смиренномудрие, кротость, долготерпение, взаимное снисхождение и любовь. Он просил Бога, чтобы мы могли стать «укорененными и утвержденными в любви» (3:18), и теперь призывает нас вести такую жизнь. С этого начинает Павел, с этого следует начать и нам. К сожалению, сегодня очень многие отдают предпочтение организационным моментам (они, несомненно, важны), но Апостол вначале говорит о нравственности, и нам должно следовать его примеру. Разумеется, нравственность гораздо важнее, особенно если речь идет о христианском единстве.

В древнем мире смиренномудрие не считалось достоинством человека. Греки никогда не использовали слово «смирение» (tapeinotes) с оттенком одобрения или восхищения. Напротив, оно ассоциировалось у них с образом жалкого, униженного, «покоренного раба»^[107]. И это продолжалось до тех пор, пока не пришел Иисус, — Он один из всех многочисленных религиозных вождей мира и учителей нравственности указал на ребенка как на образец для подражания.

Более того, Павел использует здесь слово tapeinophrosyne, что означает «смирение разумения», смиренное признание достоинств других людей, смиренномудрие, которое было во Христе и которое привело Его к тому, что Он «уничижил Себя Самого, приняв образ раба» (Флп. 2:3–8, это же слово использовано в ст. 3).

Смирение чрезвычайно важно для единства. За любым видом разногласия заметно присутствие гордости, в то время как смирение — это залог согласия. Доказать это на практике не составит большого труда. Есть люди, которые располагают нас к себе с первых же минут общения. Именно они, по нашему мнению, оказывают нам должное уважение. Но есть другая категория людей, высокомерных, к которым мы сразу же начинаем чувствовать неприязнь. Другими словами, тщеславие или его отсутствие может стать ключевым фактором в развитии наших взаимоотношений. Но если вместо того, чтобы искать уважения других (что есть гордость), мы оказываем им почтение, признавая тем самым их Богом данное достоинство (что есть смирение), мы способствуем установлению гармонии в новом Божьем обществе.

Кротость (prates) горячо приветствовалась Аристотелем. Он не любил крайностей и стремился к «золотой середине», видел в praotes качество умеренности, «средство, позволяющее сохранять равновесие между гневом и безразличием»^[108]. Слово «кротость» использовалось также для характеристики прирученных животных и потому являлось синонимом не «слабости», а скорее умения сдерживать силу. Это качество сильной личности, которая может быть госпожой себе и слугою другим. Кротость есть «отсутствие склонности утверждать свои права в присутствии Бога или человека»^[109]. Это особенно ценно в пастырях, которые также должны использовать свою власть только в духе кротости (1 Кор. 4:21, 2 Тим. 2:25).

«Смиренномудрие» и «кротость» образуют естественную пару, ибо «кроткий человек мало думает о своих собственных желаниях, как и смиренномудрый о своей выгоде»^[110]. Обоими качествами обладал Господь Иисус, Который говорил: «…ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:29 (praos… kai tapeinos); ср.: 2 Кор. 10:1).

Третье и четвертое качества также могут считаться парными, ибо долготерпение (makrothymia) есть продолжительное терпение, проявляемое по отношению к очень тяжелым людям, которое и Бог во Христе проявил по отношению к нам (напр.: Рим. 2:4; 1 Тим. 1:16). Фраза же снисходя друг ко другу говорит о том взаимном терпении, без которого ни одна группа людей не сможет жить в мире и согласии. Любовь названа последней в череде всех качеств — она объемлет предшествующие четыре и становится венцом добродетелей. «Любить» — значит желать благо другим. Связующие свойства любви отмечаются и в Послании к Колоссянам 3:14.

Вот как называются пять основополагающих камней, составляющих фундамент христианского единства. Если их нет, то единство невозможно. Когда же в фундамент взаимоотношений закладывается подобная связка, есть надежда, что видимое единство будет проявлено. Никакое единство не сможет снискать благоволения Божьего, если оно не будет следствием благости.

2. Единство христиан как следствие единства нашего Бога (ст. 3–6)

Даже беглое прочтение стихов 3—6 (некоторые исследователи принимают их за часть христианского гимна или Символа веры, читаемого при крещении) поражает многократным повторением слова «один» — оно появляется 7 раз. Более внимательное прочтение позволяет увидеть, что три раза из семи оно относится к Триединому Богу (один Дух, ст. 4; один Господь, ст. 5, то есть Господь Иисус; и один Бог и Отец всех, ст. 6), а еще четыре связаны с нашей христианской жизнью и говорят о наших взаимоотношениях с Троицей. Это можно выразить тремя простыми утверждениями.

Во–первых, существует одно тело, так как есть только один Дух (ст. 4). Этим Телом мы называем Церковь. Тело Христа (1:23) составляют верующие как из евреев, так и из язычников. Причем своим единством Церковь обязана одному Святому Духу, Который пребывает в ней и животворит ее. Павел об этом пишет так: «Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом» (1 Кор. 12:13). Таким образом именно один Дух Святой делает из нас одно тело.

Во–вторых, у нас одна надежда, связанная с нашим призванием (ст. 4), одна вера и одно крещение (ст. 5), которые МЫ обретаем потому, что существует только один Господь. Ибо Господа Иисуса Христа мы считаем единственным объектом веры, надежды и крещения всего христианского народа — именно во Христа Иисуса мы уверовали, в Него мы были крещены (напр.: 1 Кор. 1:13, Гал. 3:27) и Его пришествия мы ждем с невыразимой надеждой.

В–третьих, существует одна христианская семья, включающая всех (ст. 6), потому что есть один Бог и Отец… Который над всеми, и чрез всех, и во всех нас. В некоторых манускриптах мы встречаем фразу «во всех вас», где разъясняется, что «все», кому Бог есть Отец, это только «все христиане», а не «все люди» или просто «всё» (то есть вселенная). Армитаж Робинсон называет добавленное местоимение «робким проблеском»^[111]. Возможно, так оно и есть. Несмотря на то что в подавляющем числе манускриптов нет этого местоимения, оно представляется мне правильным проблеском. Ибо те «все» над, чрез и в которых Бог есть Отец, и есть Его семья, Его искупленные дети (ср.: 1:2,17; 2:18–19; 3:14–15).

Итак, мы подошли к повторению трех вышеизложенных мыслей. Сделаем это в порядке, который обычно соблюдается при упоминании Троицы, — один Отец творит единую семью; один Господь Иисус является творцом одной веры, надежды и крещения; один Дух творит одно Тело.

Разумеется, можно пойти и дальше. Вывод будет таким: может существовать только одна христианская семья, только одна христианская вера, надежда и крещение и только одно христианское Тело, ибо существует только один Бог — Отец, Сын и Дух Святой. Недопустимо, чтобы численность церквей превысила число богов. Один ли Бог? Тогда и Церковь всего лишь одна. Можно ли преступить единство Бога? Тогда точно так же можно поступить и с единством Церкви. Единство Церкви нерушимо настолько, насколько нерушимо единство Божье. Вероятность разрушения Церкви не больше, чем вероятность разделения Бога.

Обсуждая этот вопрос в таком суровом, даже догматическом тоне (как, впрочем, поступает и Апостол Павел), легко представить себе мысли читателя. Вы сказали бы мне что–то вроде: «Конечно, заявить, что невозможно разделить Церковь, просто; на самом же деле многим удалось преуспеть в том, что, по вашему мнению, сделать нельзя». Как можно совместить очевидный феномен разобщенности Церкви с библейской настойчивой мыслью о нерушимости церковного единства?

А дело вот в чем. Разница существует не только между «видимой» церковью и «невидимой». Хотя подобное разграничение верно, идея невидимой Церкви (члены которой известны одному лишь Богу) часто искажается теми, кто пользуется ею для избежания членства и ответственности в церкви видимой. Поэтому необходимо напомнить об отличии между церковным единством как невидимой реальностью перед лицом Бога (Который говорит: «У Меня только одна церковь») и церковной разобщенностью как видимым проявлением, которое противоречит невидимой реальности (заставляя нас думать: «На земле сотни разобщенных и соперничающих церквей»). Мы едины, ибо так говорит Бог, и на межденоминационных конференциях и съездах мы все ощущаем наше сокровенное единство во Христе, И все же внешне мы относимся к различным церквам и традициям. Представители отдельных церквей даже не общаются друг с другом, в то время как другие отходят все дальше и дальше от понятия библейского христианства.

Да и сам Апостол признает эту парадоксальную комбинацию единства и разобщенности. В том же самом отрывке, в котором он так ярко подчеркивал неразрывное единство церкви, говорится и о возможной разобщенности. Посмотрите стих 3, которого мы до сих пор не касались. Апостол просит нас сохранять единство Духа в союзе мира^[112]. Очень странный призыв. Сначала Павел описывает единство церкви как «единство Духа» (подразумевая единство, которое создается Духом) и утверждает, что подобное единство нерасторжимо, как нерасторжим Сам Бог. Тем не менее нас тут же просят хранить его! Что все это значит? Зачем настаивать на сохранении нерасторжимого, причем просить об этом нас, если речь идет о «единстве Духа», которое созидается Им, и, следовательно, Он же несет за это единство всю ответственность?

На подобные вопросы можно дать только один ответ: сохранять церковное единство — значит сохранять видимое единство Церкви. В этом смысл увещевания Апостола — ^с0' хранять взаимоотношения любви (в союзе мира, что значит миром, связывающим нас в единое целое) в том единстве, которое сотворил Бог и которое невозможно разрушить ни человеку, ни демонам. Мы должны показать всему миру, что наши слова о нерушимом единстве никто не вправе считать неудачной шуткой, а лишь истиной и фактом.

Возможно, понять нашу ответственность нам поможет аналогия с человеческой семьей. Давайте представим супружескую пару — мистера и миссис Смит, у которых есть три сына — Том, Дик и Гарри. Все они, несомненно, одна семья — брак и отцовство объединили их. Но со временем члены семьи разъехались. Отец и мать ссорились, несколько лет пытаясь удержать нелегкий мир, стали невероятно далеки друг от друга и наконец развелись. Их три сына также ссорились, сначала с родителями, а потом и друг с другом, и разошлись кто куда. Том уехал в Канаду, Дик — в Южную Африку, а Гарри — в Австралию. Они никогда больше не виделись, не писали и не звонили друг другу и потеряли всякую связь. Более того, каждый из них решил изменить фамилию. Трудно представить себе семью, которая бы пережила более страшное разобщение. Все родственные связи были порваны.

Теперь давайте предположим, что мы — двоюродные братья Смитов. Как бы мы отнеслись к происходящему? Может быть, мы пожали бы плечами, улыбнулись и пробормотали: «М–да… Ну, ничего, они ведь все равно одна семья»? И были бы правы — в очах Божьих, я считаю, они остаются одной семьей. Мистер и миссис Смит по–прежнему муж и жена, родители троих сыновей, которые все еще братья друг другу. Ничто не может изменить единство семьи, которое образовалось благодаря браку и рождению детей. Что делать нам? Попытаться предотвратить трагедию, взывая к неразторжимости семейных уз? Нет, это, пожалуй, не удовлетворило бы ни наш разум, ни наши сердце или совесть. Как же тогда поступить? Разумеется, всем хочется быть миротворцами. Мы бы настояли на том, чтобы Смиты «сохранили единство семьи с помощью мира», призвав их к воссоединению в покаянии и примирении друг с другом.

Вот так и слова о церковном единстве вовсе не служат извинением того, что мы свыклись с трагедией его фактического отсутствия. Напротив, Апостол советует нам сохранять единство Духа, стараясь. Греческий глагол «стараться» (spoudazontes) очень важен — он означает, что мы должны «использовать каждую возможность» (НАБ). Он употреблен в форме причастия настоящего времени и подразумевает длящуюся во времени прилежную деятельность. Марк Барт говорит об этом очень живо и образно: «Едва ли возможно совершенно точно выразить ту меру необходимости, которая содержится в греческом глаголе. Не только поспешность и старание, но и удивительная устремленность всего человека, его воли, чувств, разума, физической силы, передается этим глаголом. Повелительный характер причастия в греческом тексте исключает любую пассивность, спокойствие, отношение стороннего наблюдателя или неторопливое прилежание. Вся инициатива передается вам! Немедленно приступайте к делу! Вам нужно сделать это! Я не шучу! Стих 3 несет в себе именно такую смысловую нагрузку»^[113].

А где, спрашиваю я себя, найти это стремление к единству среди сегодняшних евангельских церквей? Виноваты ли мы, что, по большому счету, мало послушны этой апостольской заповеди?

Для начала предположим, что Павел обращается к какой–нибудь поместной церкви. Христианские связи испорчены соперничеством между группами и отдельными людьми, поскольку им было позволено гноиться в течение нескольких лет. Как изменить такое положение дел? Нужно «стремиться» к любви, единству и миру, прилагая к этому все усилия.

Но Послание к Ефесянам, как мы успели заметить, вполне могло быть энцикликой, то есть посланием, адресованным нескольким церквам. Возможно даже, что в городе Эфесе к тому времени было так много христиан, что они собирались в различных домашних церквах. Известно, например, что У Акилы и Прискиллы в доме была церковь, когда они жили в Риме (Рим. 16:3–5), и, возможно, это было так и когда они переехали в Эфес (Деян. 18:26). Поэтому Павел мог считать необходимым единство как внутри церкви, так и между церквами. Если это так, то его переживания соотносимы и с сегодняшними межцерковными отношениями. Сейчас мы не будем подробно останавливаться на различных типах взаимоотношений между церквами — сейчас мы обсуждаем различия в понимании точных форм или формы выражения христианского единства, которую задумал Бог. Но мы должны стремиться к такому видимому выражению единства, достижение которого никогда бы не умаляло жертвенного основания христианской истины. Христиан объединяет один Отец, один Спаситель и один Дух. Поэтому мы не сможем помочь в достижении желаемого Богом единства, если мы отрицаем доктрину о Троице или если мы лично еще не пришли к познанию Бога–Отца через воссоединительную работу Его Сына Иисуса Христа, силою Духа Святого. Настоящее христианское «единство» в истине, жизни и любви гораздо важнее схем «единства», хотя в идеале последнее должно быть видимым проявлением первого.

3. Единство христиан обогащается разнообразием наших даров (ст. 7—12)

Разница между стихами 6 и 7 потрясающа — стих 6 говорит о Боге как об Отце всех нас, о том, Который превыше всех, через всех и во всех, а стих 7 начинается так: каждому же из вас дана благодать… Так Павел переходит от «нас всех» к «каждому из вас», от единства к разнообразию церкви.

Фактически, Павел видоизменяет то, что он только что написал о церковном единстве. Хотя существует только одно Тело, одна вера и одно крещение, это единство нельзя толковать как безжизненное и бесцветное однообразие. Глупо думать, что каждый христианин представляет собой точное повторение другого, как если бы все мы были продуктом массового производства некоей небесной фабрики. Напротив, единство Церкви, далеко не удручающе монотонное, впечатляет своим разнообразием. Происходит это не только из–за различий культур, характеров и личностей (это правда, но это еще не главное), но и из–за различий даров, которые Христос предназначил для обогащения нашей обыденной жизни.

Стих 7 говорит, что Христова благодать наделяет людей различными дарами. Несмотря на то что Павел не употребляет здесь слова charismata как «дары» (как в Рим. 12:6 и 1 Кор. 12:4), ясно, что он говорит именно о них, так как «благодать» звучит на греческом как charts, а «дары» — charismata. Но важно понять и разницу между ними: «спасительная благодать» — это та благодать, которая спасает грешников и дается всем верующим; «дары» — это благодать, которая помогает народу Божьему служить и дается каждому в различной степени по мере дара Христова (ст. 7). Единство Церкви возможно благодаря charts, то есть Божьей благодати, воссоединившей нас с Ним. Но разнообразием Церкви мы обязаны charismata, Божьим дарам, данным членам церкви.

От этого слова — charismata — произошло прилагательное харизматический. Так называемое харизматическое движение, пусть и противоречивое во многих своих аспектах, Бог, несомненно, использовал для пробуждения многих церквей и многих христиан. Тем не менее мы должны отметить противоречие в определении «харизматическое движение»; было ли оно самостоятельно присвоено его адептами или его присвоили ему другие. Термином «харизматический» нельзя безоговорочно называть какою–либо группу или движение внутри церкви, так как, согласно Новому Завету, вся церковь считается харизматической общиной, — она есть Тело Христа, каждый член которого обладает каким–то даром (charisma).

Что же тогда этот отрывок говорит нам о charismata, духовных дарах? В нем говорится о Том, Кто дает нам эти дары, об их свойствах и назначении.

а. Податель духовных даров — вознесшийся Христос (ст. 7—10)

Согласно стиху 7, каждый дар дает Христос. Эта истина усиливается следующим стихом, где цитируется Псалом 67:19: «Ты восшел на высоту, пленил плен, принял дары для человеков».

Псалом 67 звучит как воззвание к Богу, чтобы Он пришел, избавил и укрепил Свой народ, как бывало прежде. Когда–то Бог триумфально шел впереди Своего народа после исхода (ст. 7), так что тряслась земля и гора Синай (ст. 8—9), и цари воинств бежали и рассеялись (ст. 11 — 14). «Благоволив обитать» на горе Синай (ст. 17), Бог сходит во святилище Свое (ст. 18) и восходит на высоту, ведя пленных за собой. Все описывается очень живо, пожалуй, только перенесение ковчега с Сиона чем–то напоминает триумфальное шествие Яхве в Свою столицу.

Хотя проводимая Павлом аналогия смутна, он оправданно использует этот образ, так как видит в вознесении Иисуса триумф Божий. Христос воссел как победитель одесную Отца, а Его пленниками стали начальства и власти, которых Он поразил и обезоружил.

Но при сопоставлении Псалма 67 и этого места из Послания к Ефесянам возникает текстуальная проблема. В псалме утверждается, что Бог воссел на вершине и «принял дары среди человеков»^[114]. Павел же цитирует это место иначе: «дал дары человекам». Некоторые комментаторы не колеблясь говорят, что Павел изменил слова для того, чтобы достичь своей цели. Например, Д. X. Гольден пишет: «Нет необходимости считать, что изменение произошло случайно». Другие же полагают, что это было «случайной ошибкой при цитировании». Но памятуя об известном отношении Апостола к Писанию оба этих объяснения маловероятны.

Перед началом нашего исследования заметим, что эти два перевода противоречивы не по сути, а лишь формально. Слова всегда переводятся в их связи с контекстом. Нам следует помнить, что после всякой захватнической войны в древнем мире победители всегда собирали дань и раздавали щедрые дары. То, что завоеватели получали от пленных, они предназначали своему народу — награбленное добро раздавалось, добыча делилась. Возможно, что в тексте на еврейском языке подразумевается именно это, ибо глагол можно перевести как «принес», а не как «получил». Интересен также тот факт, что в двух древних версиях этого послания, арамейской и сирийской, это место читается как «дал» — очевидно, такой перевод уже был традиционным.

Заметим еще одно любопытное обстоятельство. Литургическая традиция в синагогах соотносит Псалом 67 с днем Пятидесятницы, еврейским праздником, посвященным поучению Закона. Тогда эти слова Павла, как ссылка на христианскую Пятидесятницу, представляют собой примечательную аналогию — как Моисей получил Закон и дал его Израилю, так и Христос принял Духа и дал Его Своему народу, чтобы написать закон Божий в их сердцах, поручив пастырям (ст. 11) наставлять людей в истине. Еще одним аргументом в пользу того, что «получать» и «давать» связаны друг с другом неразрывно, станут строки из Деян. 2:33. Там написано, что в день Пятидесятницы Петр сказал: «Быв вознесен десницею Божию и приняв от Отца обетование Святого Духа, излил то, что вы ныне видите и слышите». Христос мог дать только то, что Сам получил.

Процитировав Псалом 67:19, Павел замечает, что факт вознесения Христова на небеса показывает, что Он и нисходил прежде в преисподние места земли (ст. 9). В силу следующего за этими словами контекста, где говорится, что после вознесения Христос передал дары Церкви, Г. Б. Кард выдвигает предположение, что Его «нисхождение» — это Его «возвращение в день Пятидесятницы с целью даровать Святой Дух Церкви». Но естественное и бесхитростное толкование этих слов предполагает, что Его нисхождение предшествовало Его вознесению, а не следовало за ним. Ранние отцы церкви рассматривали этот отрывок как ссылку на схождение Христа в ад. Они проводили параллель с 1 Пет. 3:19 («Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал») и толковали его как «поражение» ада Христом. Однако, что бы ни значили слова 1 Пет. 3:19, нам не удастся отыскать ясной ссылки на ад в Послании к Ефесянам 4:9. Кальвин (за которым следуют Чарлз Ходж и все комментаторы реформатской традиции), основываясь на словах «восходил на небо» в Ин. 3:13, заявлял, что «преисподние места земли» — это родительный падеж приложения или определения, то есть эти слова означают просто «землю», и что нисшествие Христа относится к Его воплощению. НАБ так же трактует это место, замечая, что Христу пришлось сойти «на самый нижний уровень, до самого дна земли». Возможно, более уместно сравнение с глубинами уничижения, в которые пришлось сойти Христу перед Своим пришествием. А может быть, здесь мы видим тень креста и «ощущение преисподних глубин, самой агоний ада», пережитых Христом.

Такое понимание отрывка хорошо соотносится с Флп. 2:5—11, где об уничижении, которое перенес Христос, сказано: «…даже до смерти, и смерти крестной». Но последовавшее за этим вознесение Его было «превыше всякого начальства и власти, и силы и господства, и всякого имени», согласно 1:21, и «превыше всех небес, дабы наполнить все» (ст. Ю), или, как в НАБ, «чтобы Он мог наполнить всю вселенную». Следовательно, Павел рассуждает скорее не о нисхождении и восхождении в смысле перемещения в пространстве, а о смирении и вознесении, которое дало Христу вселенскую власть и силу, чтобы Он даровал возглавляемой Им Церкви Духа Святого и Его дары. Все это было сделано для того, чтобы Церковь росла и становилась зрелой.

Если мы акцентируем внимание на Христе, вознесшемся и превознесенном, наполняющем всю вселенную, правящем Церковью и дающем дары, то будет совершенно неправильно считать charismata только лишь «дарами Духа» и приписывать их только Духу Святому или Его проявлениям. Все дары являются также и дарами Христа, а в 12 главе Послания к Римлянам они названы дарами Бога–Отца. Поэтому всякий раз, когда мы начинаем разделять Троицу — Отца, Сына и Духа Святого — мы сворачиваем с правильного пути, так как вся Троица действует в любом аспекте церковной жизни.

б. Характер духовных даров чрезвычайно разнообразен

Павел прекрасно выразил эту мысль в 1 Кор. 12:4: «Дары различны». Нелишним будет чаще вспоминать об этом, ибо сегодня многие люди очень узко понимают слово charismata. Например, кто–то говорит и пишет о «девяти дарах Духа», пытаясь провести очень тонкую аналогию с девятью составляющими плода Духа. Другие чрезмерно заняты, даже одержимы, только тремя самыми эффектными дарами (умение говорить на различных языках, пророчество и исцеление). Кстати, о дарах говорится в пяти местах Нового Завета, где перечисляются по крайней мере двадцать различных даров, некоторые из которых весьма прозаичны и незаметны (например, умение творить дела милосердия, Рим. 12:8). Более того, каждый такой список немало отличается от других и содержит свой, так сказать, перечень даров в совершенно случайном порядке. Это убеждает нас не только в том, что ни один из списков не может быть полным, но также и в том, что даже все пять вместе взятые не дают нам исчерпывающего ответа. Наверняка существует еще много даров, о которых просто не упомянули.

В нашем отрывке Павел называет только пять: Христос (autos, «Он», что немаловажно, ст. 11) одних поставил Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями. Слово «Апостол» используется в Новом Завете в трех основных значениях. Однажды это слово применяется по отношению к каждому христианину, когда Иисус говорит: «Раб не больше господина своего, и посланник (apostolos) не больше пославшего его» (Ин. 13:16). Таким образом, каждого христианина можно назвать как слугой, так и апостолом. Глагол apostello значит «посылать», и каждый христианин послан в мир представителем и свидетелем Христовым, чтобы участвовать в апостольской миссии всей церкви. Но такое значение неуместно в данном случае, ибо здесь Павел говорит лишь об «одних», кого Сам Христос поставил «Апостолами».

Далее, в Новом Завете мы находим упоминание об «апостолах церквей», то есть тех, кого церковь послала либо миссионерами, либо с какой–то другой целью. А вот в третьем значении «Апостолами Христа» была очень маленькая группа людей, состоящая из Двенадцати (включая Матфея, который заменил Иуду Искариота), Павла, Иуды (брата нашего Господа) и, возможно, еще одного–двух человек. Они были избраны лично Иисусом и должны были стать свидетелями воскресшего Господа. Вероятно, именно в этом смысле Павел и использует здесь слово «Апостол», называя его первым в списке даров, как и в 1 Кор. 12:28 («во–первых Апостолами»). В Послании к Ефесянам Павел употребляет это слово только в этом значении, говоря о себе (1:1) и о других Апостолах как об основании Церкви и об орудиях откровения (2:20; 3:26).

Не стоит смущаться, что в этом смысле сегодня не существует Апостолов. В 1975 году Джон Нобель написал и издал брошюру под названием «Первые Апостолы, последние Апостолы». Цель книг он сформулировал так: «Подъем братьев–христиан на поиски Апостолов для формирования жизни сегодняшней церкви», чтобы они смогли «объединить и освободить армию Божью для осуществления Его цели в это последнее время». Нобель считает, что, умирая, первые Апостолы «оставили после себя вакуум власти, в который вошли недостойные люди», то есть епископы. Он критикует как католицизм, так и протестантизм; первый — за то, что «сосредоточил абсолютную класть в руках одного человека», а второй — за то, что «дал каждому человеку возможность править в церкви». Мы, разумеется, согласны с ним в том, что на протяжении долгой и неоднозначной истории церкви бывали случаи злоупотребления властью, но автор упускает два чрезвычайно важных обстоятельства. Во–первых, те Апостолы, свидетели исторического события воскресения Христа, могли не оставить после себя преемников. А во–вторых, их власть сохраняется и сегодня в Новом Завете, который и есть тот необходимый «апостольский преемник». Даже если сегодня не существует Апостолов Христа, чья власть могла бы сравниться с властью Павла, Петра и Иоанна, все же возможно предположить, что есть люди, выполняющие различного вида апостольское служение, то есть епископы, миссионеры–первопроходцы, служители церкви, странствующие проповедники и т. д.

А что же пророки? И здесь нам необходимо осветить некоторое отличие. Это слово употреблялось в Библии для характеристики человека, который «стоял в совете Господа», слышал и даже «видел» слово Его, говорил «от уст Господних» и пересказывал слово Его «верно». Другими словами, пророком назывался глашатай, или вестник Божий, тот, кто передавал Его откровения. Мы вынуждены согласиться, что в этом смысле сегодня пророков не существует. Никто не сможет провозгласить, что к нему пришло вдохновение, сравнимое с тем, что посещало канонических пророков, или сказать, как они: «Так говорит Господь». Если бы дело обстояло именно так, то нам пришлось бы дополнить Писание их словами и вся церковь Должна была бы слушаться их и подчиняться им. Но именно так использует Павел эти слова в данном отрывке — он ставит пророков вслед за Апостолами (как и в 1 Кор. 12:28 — «во–вторых пророками»), объединяя «Апостолов и пророков» и называя их основанием церкви и преемниками откровения Божьего (2:20; 3:5). Как основание, на котором была построена церковь, пророки не имеют преемников, также, как и Апостолы. Ибо основание закладывалось много веков назад, и мы уже не можем вмешиваться в этот процесс.

Зададимся вопросом — существует ли у кого–нибудь сегодня дар, подобный дару первых учителей церкви? Очень хочется ответить на этот вопрос «да», но тогда нам придется признаться, что мы не представляем себе, в чем этот дар выражается! Кто–то видит в нем особый дар толкования Библии, необычайно глубокое понимание Слова Божьего, чтобы с помощью Святого Духа современные «пророки» могли слышать и принимать Слово, но не как новое откровение, а как свежее понимание старого. Другие трактуют этот дар как тонкое понимание жизни современного мира, наблюдение и объяснение знамений времен наряду с гневным обличением грехов общества и подходящее приложение к таковым слов Писания. Те, кто придерживается этой точки зрения, обращают внимание на социально–политические выступления ветхозаветных пророков. Еще один взгляд на вопрос о пророках заостряет внимание на том влиянии, которое оказывали новозаветные пророки на своих слушателей, убеждая неверующих покаяться в их грехах, а верующим проповедуя «в назидание, увещание и утешение». Эти три взгляда на дар «пророчества» имеют одно общее: главную роль в них играет отношение к Слову Божьему, без которого просто невозможно рассуждать о пророках. Дар этот воспринимается как способность глубокого понимания или текста Библии, или же окружающей ситуации, или того и другого, то есть сочетание аккуратного исследования и уместного приложения к жизни.

Но существует и другой взгляд, взгляд пятидесятников и харизматов. Они считают, что Бог посылает пророков и пророчиц, произносящих Его слово во имя Его под Его прямым водительством. Должен признаться, что лично у меня такие взгляды вызывают немалые сомнения. Люди, делающие такие заявления, редко признают уникальность первых Апостолов и пророков или обилие их преемников с тех пор, как Новый Завет стал доступен церкви. Кроме того, в истории церкви не раз слышались подобные заявления, что вовсе не подкрепляет веру в современный феномен. В некоторых церквах приветствуются такие дары. Но важно помнить, что так называемые «пророческие изречения» всегда имеют ограниченную ценность (они актуальны подчас только для поместной общины и ее членов) и что их необходимо тщательно исследовать и проверять Писанием, учитывая при этом и характер говорящего. Важно понимать, что регулярное, систематическое, обдуманное изучение Библии гораздо важнее для назидания народа Божьего.

Вслед за Апостолами и пророками Павел упоминает евангелистов. Это существительное появляется в Новом Завете всего лишь три раза (здесь; в Деян. 21:8, где говорится о Филиппе; и во 2 Тим. 4:5, где говорится о Тимофее). Глагол же «благовествовать» используется часто и означает деятельность по распространению Евангелия. Так как все христиане обязаны свидетельствовать о Христе и о Его Благой вести всегда, когда у них есть подходящая возможность, дар «евангелиста» (данный лишь немногим) видится несколько иначе. Он может быть даром евангельской проповеди или способностью объяснять Евангелие неверующим ясно и доступно, или желанием помогать робким и боязливым людям посвятить себя Христу. А возможно, дар благовестника может включать в себя все сразу. Этот дар каким–то образом должен быть связан со служением благовестия, будь то массовая проповедь Благой вести, личное свидетельство, благовестие через телевидение, радио, кино, литературу и т.д. Сегодня ощущается большая нужда в талантливых благовестниках, которые изберут новые пути для развития своих дарований, пропитав широчайшие прослойки неверующего общества верой во Христа.

Так как определенный артикль не повторяется дважды в выражении иных пастырями и учителями, то, вероятно, эти два существительных говорят об одном и том же служении. Кальвин так не думал, полагая, что права наказания, проведения таинств, увещевания и назидания церкви принадлежат только пастырям. Ясно, что пастыри (то есть «пастухи»), которые призваны заботиться о Божьем стаде, исполняют это повеление, «окормляя» его, то есть обучая (ср.: Ин. 21:15—16; Деян. 20:28; 1 Пет. 5:2). Возможно, кто–то заметит, что если каждый пастырь должен быть одаренным служителем слова Божьего (будь то для общины или для отдельных людей), все же не каждый учитель–христианин может быть также и пастырем (так как такой человек может преподавать в какой–нибудь школе, но не в церкви).

Оглядываясь назад, мы замечаем, что все пять даров так или иначе связаны со служением назидания. И хотя сегодня нет ни Апостолов, ни пророков в первоначальном смысле этого слова, у нас есть благовестники, проповедующие Евангелие, пастыри, заботящиеся о стаде, и учителя, толкующие и объясняющие Слово. Конечно, и в них сегодня ощущается нужда, ибо нет ничего более необходимого для созидания церкви Божьей, чем одаренные свыше учителя. И все же интересно, ощущалась ли когда–нибудь эта нужда в большей степени, чем сегодня. В отдельных регионах третьего мира наблюдаются великие «народные движения». В некоторых случаях целые деревни и племена принимают Христа, а уровень роста членов церкви превышает уровень рождаемости. Но этот радостный факт несет с собой и проблемы: недавно принявшие крещение — это духовные дети, а если так, то они склонны к ошибкам и прегрешениям и почти беззащитны перед лжеучениями, кроме того, они нуждаются в изучении Слова Божьего. В некоторых случаях, поверите вы или нет, миссионеры пытаются приостановить поток обращенных. «Ради всего святого, — молят они Бога, — не давай нам больше, ибо мы не знаем, что делать с теми тысячами, которые у нас уже есть». Поэтому я убеждаю моих друзей–харизматов, некоторые из которых кажутся мне озабоченными менее важными дарами, поразмышлять, не являются ли слова Павла «ревнуйте о дарах больших» (1 Кор. 12:31) призывом молить о даре преподавания. Именно назидание позволяет расти церкви, и именно в учителях сегодня ощущается наибольшая нужда.

Еще один важный вопрос поднимается в стихе 11. В нем не упоминаются ни пресвитеры–епископы, ни дьяконы (о которых говорится, например, в Флп. 1:1 и 1 Тим. 3:1,12), а тем более трехчинный порядок — епископы, пресвитеры и дьяконы, — который развился ко второму веку и широко распространен в христианстве сегодня. Почему о них не упоминается? Может быть, мы оказались на более ранней стадии развития церкви, чем та, которая отражена в пастырских посланиях? И кстати, стоит ли различать должности официального служения в церкви (епископы, пресвитеры и дьяконы) и боговдохновенное служение, утверждаемое Христом (апостолы, пророки, евангелисты, пастыри и учителя)? Пожалуй, нет. Отделять «официальное» от «боговдохновенного» или «чины» служителей от «даров» служителей — неправильно и опасно. Из пастырских посланий становится ясным, что существуют Богом данные официальные служения или чины служителей (для нас сейчас не важно, из двух или трех ступеней они состоят). Тимофей должен был избрать и рукоположить пресвитеров и дьяконов для каждой церкви. Но по каким критериям он их избирал? Отчасти он должен был быть уверенным в целостности их морального облика, отчасти — в их доктринальной правоте, их дарах (например, «учителей», didakticos) (1 Тим. 3:2). Трудно представить, что церковь может выбрать, подготовить и рукоположить тех, у кого нет соответствующих даров от Бога. Рукоположение на пастырское служение в любой церкви должно включать в себя, кроме молитвы о благословении Святого Духа, по крайней мере, следующее: 1) всеобщее признание того факта, что Бог призвал и одарил данного человека; 2) публичное обещание этого человека быть послушным призванию и использовать свой дар во благо другим. Таким образом, нам не следует разделять то, что было соединено Богом. С одной стороны, церкви нужно признавать те дары, которые Бог дает людям, и всенародно свидетельствовать об этом и поддерживать их в служении. С другой же стороны, не стоит допускать гротесковой ситуации, когда церковь направляет для служения и вручает власть людям, у которых нет на это ни Божьего призвания, ни дара. Дар и положение, божественное дарование и церковное благословение неотъемлемы друг от друга. На мой взгляд, Павел показывает это, упоминая о даре «пастырей и учителей» в списке даров Христа Своей церкви, так как дело рукоположенных пресвитеров — пасти и наставлять стадо Христово. Не стесняясь в выражениях, Кальвин пишет: «Безумцами можно назвать тех, кто, пренебрегая назиданием церкви, надеется быть совершенным во Христе, как это делают фанатики, претендующие на обладание секретными откровениями Духа, и гордецы, заполняющие время частными чтениями Писания и считающие, что не нуждаются в служении церкви»^[115].

в. Цель дарования духовных даров — служение

В 12 стихе Павел разъясняет, почему Христос даровал эти дары Своей Церкви. В первом издании ПНВ (1946) переводится это место так: для оснащения святых, для дела служения, для созидания тела Христова. Из этого перевода следует, что Христос преследовал три цели. По–моему, Армитаж Робинсон первым из комментаторов настоял на том, что этот перевод ошибочен: «Второе из этих трех предложений, — писал он, — нужно понимать как зависящее от первого, а не… как сопутствующее ему»^[116]. Другими словами, первую запятую («роковая запятая»^[117]) — у которой «нет лингвистической силы, но которая имеет несомненное экклесиологическое значение»^[118] — ставить не нужно. Если ее оставить, мы сталкиваемся с «печальным результатом», потому что «в этом случае стих говорит, что не все святые, а только особые служители призваны исполнять «дело служения» и сообща «созидать тело». Этот перевод «имеет своего рода аристократический, а лучше сказать, клерикальный и экклесиологический привкус. И тогда происходит отделение (общей массы) «святых» от (высшего класса) должностных лиц церкви»^[119].

Если же эту запятую убрать, окажется, что у Христа было только две цели дарования даров церкви: одна первоочередная, а другая — конечная. Его первоочередной целью было «совершение святых для дела служения» (ПНВ, 2 издание, 1971) или лучше так: «совершать народ Божий для работы по служению Ему» (НАБ), а конечной целью становится «созидание тела Христова».

Выражение «совершать народ Божий» имеет огромное значение для истинного понимания христианского служения. Слово «служение» (diakonia) означает здесь не работу пастырей, оно скорее используется для описания служения так называемых прихожан, то есть всего народа Божьего. В этом заключается неопровержимое доказательство того, что Новый Завет рассматривает служение не как прерогативу клерикальной элиты, но как привилегию всех христиан. Слава Богу, что в наше время это библейское представление о служении «каждого члена» твердо соблюдается в церкви.

Это вовсе не значит, что не должно быть никакого отдельного пастырского служения, скорее этот принцип утверждает характер служения. Исходя из новозаветной концепции, пастырю совсем не нужно держать все служение в своих собственных руках, подавляя любую инициативу других. Пастырь — это тот, кто помогает и поддерживает весь народ Божий, чтобы этот народ смог раскрыть и развить свои лучшие качества, используя свои дары. Его наставление и подготовка направлены на «совершение» народа Божьего, пастырь должен быть слугой, работать активно, но смиренно, сочетая свои дары со служением окружающему миру, наполненному отчуждением и болью. Таким образом, пастырь не сосредоточивает все служение в своих руках, а активно содействует росту других.

Какую модель церкви выбрать нам? Традиционная модель представляет собой пирамиду, где вершина — пастырь, в то время как прихожане образуют нижние ряды. Это совершенно небиблейский образ, ибо в Новом Завете нигде не говорится об одном пастыре с понятливым и послушным стадом. В Евангелии мы встречаем пастыря, присматривающего за всем стадом, где каждая «овца» несет свое служение. Не лучше выглядит и сравнение церкви с автобусом, в котором пастырь сидит за рулем, а все остальные, сидя на местах пассажиров, мирно дремлют позади него. По Библии церковь показана Телом Христа, где каждый член выполняет определенную функцию. Хотя эта метафора вполне может быть отнесена к поместной церкви (в смысле одного — но очень важного — служения среди многих), она не может применяться в отношении иерархии или своего рода главенствующего клерикализма, который сосредоточивает все служение в руках одного человека и не предоставляет народу Божьему его собственного права на служение.

Я видел, как проходит служение по такой схеме. Это была американская Епископальная церковь, находящаяся под влиянием харизматического движения. На обложке их воскресного бюллетеня я прочитал имя старшего пастыря, преподобного Еверетта Фуллнома, и младших пастырей и помощников. Следом за этим значилось: «Служители: все собрание». Это выглядело несколько необычно, но, несомненно, по–библейски.

Итак, первоочередная цель Христа дать Своей Церкви пастырей и учителей заключалась в том, чтобы в служении словом совершенствовать весь народ Божий; конечной целью всего этого было созидание всего Тела Христова, церкви. Ясно, что все Тело будет расти только тогда, когда все его члены будут использовать Богом данные дары. Эти дары полезны и тем, кто верно использует их в своем служении, и тем, кто принимает их, — церковь становится здоровой и зрелой. Если шестнадцатый век восстановил принцип «священства всех верующих» (каждый христианин через Христа получает возможность прямого общения с Богом), то, быть может, двадцатый восстановит принцип «служения всех верующих» (каждый христианин получает от Господа привилегию служить другим людям).

Таким образом, все духовные дары даются для служения — в этом их цель. Их нельзя использовать только для своего блага, но для пользы всех, а именно, для служения другим людям. Каждый дар из списка charismata в Новом Завете подчеркивает эту мысль. «Каждому дается проявление духа на пользу» (1 Кор. 12:7). При сравнении их (Павел достаточно ясно говорит, что некоторые дары «выше», или «больше», нежели другие (1 Кор. 12:31)) становится понятным, что их важность определяется степенью, в которой они «поучают» или созидают церковь. Вот почему дары преподавания так важны, ибо ничто не созидает церковь так, как это делает истина Божьего Слова.

Итак, мы увидели, что превознесенный Христос наделяет церковь дарами, что Его дары разнообразны по характеру, что дары преподавания обладают первостепенной важностью и что цель даров —«совершение» народа Божьего на служение для созидания Тела Христова.

4. Единство христиан требует полноты роста (ст. 13–16)

Апостол продолжает рассуждать о значении фразы созидать тело Христово. Понятно, что это длительный процесс, ведущий (что выражено тремя богатыми по содержанию фразами) к единству веры и познания Сына Божия, в мужа совершейного, в меру полного возраста Христова. Вот та цель, к которой Церковь однажды придет.

Так как глагол приходить буквально означает «прийти на встречу» (katantad) и так как первая и третья часть этого предложения относятся непосредственно к Христу («Сын Божий» и «Христос»), Марк Барт считает, что и во второй части говорится о Христе. Он переводит ее как «Совершенный Человек» и изображает Церковь в виде невесты Христа, которая идет на встречу со своим Женихом в момент Его триумфального появления^[120]. Версия привлекательна, и, конечно, она согласуется с дальнейшим развитием образа жениха и невесты в 5:25–27. С другой стороны, это сравнение выглядит несколько притянутым, ибо то, к чему мы все «придем» или чего «достигнем», есть не просто «Сын Божий», а «единство веры и познания Сына Божия». Другими словами, цель Церкви — не просто Христос, а полнота ее роста в единстве, которое придет от познания, доверия и возрастания во Христе.

Интересно, что, с одной стороны, церковное единство непреходяще и уже дано, но, с другой стороны, его еще требуется «сохранить» (ст. 3) и достигнуть (ст. 13). Оба глагола приводят нас в недоумение. Если единство уже существует как некий дар, то зачем к нему приходить? Наверное, следует вспомнить, что если единство необходимо хранить видимо, то нам должно прийти к его полноте. Есть степени святости, есть и степени единства. А ведь мы стремимся к полному единству, и оно возможно лишь благодаря полной вере и познанию Сына Божьего. Единство не может возрастать без христианской веры и познания. Напротив, чем больше мы познаем и доверяем Сыну Божьему, тем больше мы возрастаем в единстве друг с Другом, которое Ему угодно.

Эта полнота единства также сравнивается с мужем совершенным. Некоторые трактуют это выражение как описание христианина, растущего в полную меру возраста Христова, что, безусловно, отражает новозаветную идею. Но в данном контексте эти слова относятся ко всем христианам как к некоей совокупности — Церковь представлена как единый организм, Тело Христа, и она должна возрастать. Павел рассматривает ее как одного нового человека, созданного Богом (2:15), и ждет от него зрелости. Один новый человек должен прийти к полному возрасту, то есть к мере полного возраста Христова, к той полноте, которой обладает и наделяет других Иисус Христос.

Хотя на первый взгляд кажется, что в этот общинный процесс вовлекается вся церковь в целом, ясно, что успех этого процесса зависит от полноты роста каждого ее члена, поэтому–то Павел и говорит: дабы мы не были более младенцами (ст. 14). Разумеется, уподобляться детям можно в смирении и невинности (Мф. 18:3; 1 Кор. 14:20), но не в невежестве и непостоянстве. Непостоянные дети сравнимы с маленькими лодочками в бушующем море, которые полностью зависят от ветра и волн. Павел рисует яркую картину. Мы словно видим, как кораблик носится туда и обратно (klydonizomenoi, от klydon, бурные воды, буря), «подбрасываемый вверх и вниз волнами» (АГ), и увлекается (peripheromenoi), то есть «поворачивается под действием изменяющегося ветра»^[121]. По–видимому, Платон использовал это слово для обозначения паруса типа марс или топ, что дало повод Е. К. Симпсону дать таким людям прозвище «юла»^[122]. НАБ переводит это предложение как «колеблемый волнами и подверженный влиянию любых порывов нового учения». Незрелые христиане никогда ни в чем не уверены и не могут прийти к одному убеждению, на их мнение зачастую влияет последний ими слышанный проповедник или последняя прочитанная книга, поэтому они становятся легкой добычей любой причуды богословов. Они не могут противиться лукавству человеков (kybia, что буквально значит «игра в кости», то есть «плутовство») или хитрому искусству обольщения.

В противоположность доктринальному непостоянству, что есть признак незрелости, мы должны (ПНВ), общаясь в любви, возрастать всецело в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви (ст. 15—16).

Не стоит рассматривать эти стихи как иллюстрацию богодухновенного взгляда на анатомию и физиологию человека. Апостол учит нас вовсе не тому, как устроено тело человека -он говорит о росте Тела Христова, хотя и использует некоторые термины, встречающиеся у древнегреческих медиков (например, у Гиппократа и Галена). «Мы почти видим, как Павел обращается к «врачу возлюбленному», о чьем присутствии он сообщает нам в сопутствующем послании (Кол. 4:14), перед тем как осмелиться говорить об анатомических связках, «взаимоскрепляющих весь аппарат» человеческого тела»^[123]. Согласно представлениям Павла, главный орган — это голова, «в» которую мы все возрастаем (ст. 15) и «из» которой тело растет, «при действии в свою меру каждого члена». В переводе Марка Барта четко подчеркнута руководящая роль Главы, Христа: «Он действует, составляя и скрепляя все тело. Он обеспечивает поддержку телу при помощи всех связей в нем, в соответствии с нуждами каждой отдельной его части. Он создает тело так, что оно возрастает в любви»^[124].

Перейдем теперь к вопросу о том, как церковь возрастает в «полную меру возраста». Очевидно, Павел знает ответ на этот вопрос: она растет благодаря истине и любви. Увлекаясь все больше лжеучениями, мы обрекаем себя и церковь на нескончаемое младенчество (ст. 14). Мы ощущаем сильную потребность в «истине», передаваемой нам в «любви» (ст. 15), ибо именно «в любви» возрастает и созидается церковь (ст. 16). Павел призывает уравновесить эти две составляющие. «Излагая истину в любви» — далеко не лучший перевод этого выражения, так как греческий глагол вовсе не указывает на то, что мы должны «говорить». Буквально этот глагол значит: «храня, исполняя истину, живя истиной (aletheuontes) в любви». Слава Богу, что и в сегодняшней церкви есть те, кто не считается ни с чем ради защиты и сохранения истины Божьей. Но иногда таким людям явно недостает любви. Когда им где–то чудится ересь, их ноздри расширяются, мышцы напрягаются и блеск неотвратимой битвы появляется в их глазах. Ничто не приносит им такого удовлетворения, как борьба. Другие совершают иную ошибку — всеми силами они стараются сохранить братскую любовь, но для этого им приходится поступаться основными истинами откровения. И те, и другие ведут себя не по–библейски: истина становится жесткой, если не смягчается любовью, а любовь становится вялой и бесформенной, если не укрепляется истиной. Апостол призывает нас воспитывать в себе и то, и другое, что не так уж трудно для наполненных Духом верующих, так как Дух Святой — «Дух истины», а Его первый плод — «любовь» (напр.: Ин. 14:17; 15:26; 16:13, Гал. 5:22). Нет другого пути к зрелому христианскому единству, кроме этого.

Заключение

Какой же Павел видит церковь? Новое Божье общество должно являть благотворительность, единство, разнообразие и полноту возраста — все это есть характеристика «жизни, достойной призвания», к которой и призвал нас Господь, вести которую умоляет нас и Апостол (ст. 1).

Чем больше мы соглашаемся с мнением Павла, тем сильнее проявляется наше несогласие с экклесиологическим статус кво. Некоторые из нас слишком консервативны, слишком самодовольны, всегда готовы согласиться с существующим положением вещей и сопротивляются всяким переменам. Другие же слишком радикальны, желая вовсе обойтись без каких–либо учреждений. Но нам необходимо ясно понять принципы того нового общества, которое Бог хочет видеть в образе церкви, и тогда нас уже не удовлетворит обычный порядок вещей или частичное решение проблем и мы станем молиться и трудиться ради полного обновления церкви.

Одни ищут решение в создании объединяющих структур, но, по всей видимости, не отдают себе отчета в том, что церковь должна стать по–настоящему зрелым организмом с чертами смирения, кротости, долготерпения, прощения и любви. Павла не заботило создание этих объединений, он начинал и заканчивал любовью (ст. 2, 16).

Другие делают ударение на факте единства церкви как на богословской концепции, четко отпечатавшейся в их сознании, но не видят ничего аномального в существующей разобщенности, противоречащей их богословию.

Третьи одержимы идеей единообразия церковной жизни и литургии, хотя она скучна, утомительна, бесцветна, монотонна и мертва. Они никогда не замечали того разнообразия служений, которые могут обогатить и вдохнуть свежую струю в каждого члена Тела Христова.

Четвертые думают, что церковь должна находиться в статическом состоянии, и вполне удовлетворены тем, что количество членов общины и ее программы неизменны. Они и не предполагают, что церковь может расти через благовестие или благодаря совершенствованию каждого христианина.

Подобные благодушие и самодовольство недостойны церковного призвания. Апостол рисует перед нами совсем другую картину углубляющихся взаимоотношений, радуется видимому проявлению единства христиан и его восстановлению в случае утраты, активному служению каждого члена церкви, постоянному росту в истине и любви ее членов в меру полного возраста Христова. Нам необходимо всегда следовать этому библейскому идеалу — только тогда мы заживем достойной жизнью.

4:17–5:4 8. Новые одежды

Далее Апостол описывает нормы, регулирующие жизнь нового Божьего общества или, иначе говоря, жизнь, достойную Божьего призвания. Павел утверждает, что мы, названные «одним» народом, должны взращивать единство в своих рядах. Звание же «святых» обязывает нас бороться за чистоту, и эта чистота представляет собой такое же неотъемлемое качество народа Божьего, как и единство.

Как и предыдущий раздел, посвященный единству церкви, эту часть своего письма (посвященную чистоте церкви) Павел начинает подтверждением своей власти и авторитета Апостола Христова.

Стих 1. Итак я, узник в Господе, умоляю вас… Стих 17. Посему я говорю и заклинаю Господом…

Слово Господом значит «именем Господа» (ББВ), Автор утверждает, что пишет им со властью Господа Иисуса. Перевод НМВ подчеркивает эту мысль: «Я говорю вам это и настаиваю на этом в Господе».

Основная мысль Павла ясна: вы не должны более жить подобно язычникам, чтобы вы более не поступали, как посту пают прочие народы. Апостол, конечно же, делает слишком общий вывод. Не все язычники были (и есть) настолько распущены, как он их описывает. И все же наряду с типичной христианской жизнью существует и жизнь, характерная для язычников, и по своим принципам они фундаментально отличаются друг от друга. Читатели Павла знали это по опыту: они сами были язычниками и все еще жили в языческом окружении. Но им больше не следовало так жить, даже если все вокруг продолжали поступать по–прежнему. Когда–то они были язычниками и поэтому жили как все язычники; теперь же они христиане и должны жить по–христиански. Они стали другими людьми, следовательно, и поступать они должны по–другому. Новый статус членов Божьего нового общества обязывает их соблюдать новые нормы жизни, а значит, и вести себя по–другому.

Раскрывая эту тему, Апостол Павел начинает с обсуждения доктринального основания новой жизни (4:17—24), а затем показывает, как применять свои знания на практике (4:25–5:4).

1. Доктринальное основание (4:17—24)

Читателям было необходимо сразу уяснить разницу между тем, кем они были, когда были язычниками, и тем, кто они такие сейчас, — разницу между их старой и новой жизнью. Только тогда могли они понять богословское основание этой перемены.

17 Посему я говорю и заклинаю Господом, чтобы вы более не поступали, как поступают прочие народы, по суетности ума своего, 18 Будучи помрачены в разуме, отчуждены от жизни Божией, по причине их невежества и ожесточения сердца их; 19 Они, дошедши до бесчувствия, предались распутству так, что делают всякую нечистоту с ненасытимостью. 20 Но вы не так познали Христа, 21 Потому что вы слышали о Нем и в Нем научились, — так как истина во Иисусе, — 22 Отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, 23 Л обновиться духом ума вашего 24 И облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины.

Сразу же заметим, что Апостол считает очень важным ударение, которое он ставит на идее о важности интеллектуального фактора в жизни каждого человека. Описывая язычников, Павел рассказывает о суетности ума их, добавляя, что они помрачены в разуме и отчуждены от Бога по причине их невежества. Он говорит об их пустом, помраченном разуме и невежестве. А произошло это потому, что они стали черствыми, безнравственными и чрезвычайно нечестивыми. Верующие же «познали» Христа, «услышали» Его, «научились» у Него, поступая во всем согласно «истине» во Христе Иисусе. Помрачению и невежеству язычников Павел противопоставляет истину Христову, познанную христианами. Писание ясно свидетельствует об извращающей силе невежества и заблуждения и о силе истины, способной освобождать, облагораживать и очищать.

а. Жизнь язычников (ст. 18—19)

Почему же языческий ум помрачился, если Бог есть свет, постоянно идущий к человечеству через Его творение, а небеса и земля провозглашают славу Его? Все дело в ожесточении сердца их, говорит Павел. Он использует слово porosis, о корнях и истории которого Армитаж Робинсон дает большой и исчерпывающий комментарий^[125]. Poros был «родом мрамора»; врачи называли этим словом «мозоль» или вид «костного образования на суставах». Таким образом, глагол рдгоип означал «окаменевать», «становиться нечувствительным», а также (если речь шла об органах зрения) «слепнуть». Но, по мнению Робинсона, это слово не подразумевает нечувствительность вследствие «упрямства» — это скорее «умственное отупение, а не ожесточение воли». Он приводит восемь случаев употребления этого слова в Новом Завете и делает заключение: «Его всегда можно перевести как отупение или притупление восприятия, равное моральной слепоте. С другой стороны, контекст никогда не подчеркивает именно прямое значение «твердости» — такой смысл иногда кажется даже неуместным»^[126]. Таким образом, переводя этот стих, Армитаж Робинсон (вместе с АВ) останавливается на слове «слепота», как на «наименее уязвимом» варианте.

Но несмотря на тщательность своего исследования, Армитаж Робинсон не смог склонить на свою сторону переводчиков и комментаторов (конечно, Мк. 3:5 [где Иисус «воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их»] говорит о своевольном отступничестве людей). Возвращаясь к нашему тексту, заметим, что НАВ переводит его так: «…их разумение отвердело, подобно камню», ББВ использует слово «упрямый», а Д. X. Голден комментирует: «Аморфность язычников выглядит своевольной и преступной …и появляется потому, что они сознательно отвергали свет морали, теплящийся в их разуме и в их совести»^[127]. Библия не разграничивает «сердце» и «разум», так как понятие «сердце» включает в себя нашу способность мыслить и понимать. Но между «невежеством», с одной стороны, и «ожесточением» или «упорством», с другой, есть существенная разница.

Если поставить выражения Павла рядом, внимательно рассмотрев их логическую взаимосвязь (особенно то, что оба связываются частицей dia — «по причине»), то можно увидеть, как Павел рисует гибельные пути зла. Все начинается с упорного отвержения известной человекам истины Божьей. Сначала приходит невежество, затем ожесточение сердца, помрачение в разуме, что впоследствии приводит к отчуждению от жизни Божьей. Бог отвернулся от них, потому что они, дошедши до бесчувствия, в конце концов предались распутству так, что делают всякую нечистоту с ненасытимостью. НАВ гласит: «Ничто не останавливает их стремления удовлетворить свои скверные желания». Ожесточение сердца ведет сначала к помрачению разума, затем к омертвению души под судом Божьим и наконец — к отчуждению от жизни. Потеряв чувствительность, люди теряют всякий самоконтроль. Именно такую последовательность приводит Павел в Рим. 1. Сравнительные таблицы помогут нам это увидеть:

Послание к Римлянам 1:18–32	Послание к Ефесянам 4:17–19
Стадия 1: Упорство
18 …человеков, подавляющих истину неправдою (porosis)	18 …по причине… ожесточения сердца их
21 Но как они, познавши Бога, не прославили Его, как Бога
28 … они не заботились иметь Бога в разуме
Стадия 2: Помрачение
21 … они… осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце	17 … суетность ума
22 …обезумели	18а …помрачены в разуме
28 …превратный ум	186 … по причине невежества …их
Стадия 3: Смерть или суд
24 … то и предал их Бог	18 … отчуждены от жизни Божией
26 Потому предал их Бог
28 … то предал их Бог
Стадия 4: Отчуждение
Бог предал их —	19 Они, дойдя до бесчувствия, предались распутству (aselgeia, что значит публичный непристойный, постыдный поступок) так, что они делают всякую нечистоту с ненасытимостью.
24 … нечистоте
26 … постыдным страстям
27 … срамным делам
28 … делать непотребства

б. Христианская жизнь (ст. 20—24)

В переводе ПНВ не достаточно ярко высвечен контраст с предыдущими стихами выражения «но, что касается вас» (humeis de) или «вы же» (НМВ), заключенный в начале ст. 20: но вы не так познали Христа. Языческому ожесточению, помрачению и отчуждению Павел противопоставляет целую программу обучения христианской морали. Он использует три идущих параллельно выражения Рядом с упоминанием об «истине, которая во Христе». Основу их составляют три греческих глагола. Это глаголы познать, услышать и научиться:

— «вы… познали Христа» (ст. 20, emathete)

— «вы слышали о Нем» (ст. 21а, ekousate)

— «в Нем научились» (ст. 216, edidachthete)

Это замечательные слова. Они «рисуют образ некой школы»^[128] и говорят о той ученической подготовке, которую — и Павел об этом знал — проходили верующие Эфеса. Согласно первому утверждению, сам Христос составляет сущность христианского учения. Подобно тому как благовестники «проповедуют Христа» (2 Кор. 4:5), их слушатели познают и «принимают» Его, предание о Нем (Кол. 2:6). Но какого Христа они познают? Не просто Слово, ставшее плотью, уникальным Богочеловеком, Который умер, воскрес и царствует. Гораздо больше. Из контекста следует, что мы должны проповедовать господство, царство или правление праведности, которое Он принес, а также добиваться соблюдения всех моральных требований новой жизни. Христос, Которого познали эфесяне, открыл им мерила и ценности, полностью отличавшиеся от принципов их прошлой языческой жизни.

Кроме того, Христос одновременно выступает сущностью учения («вы познали Христа») и Сам учит («вы слышали Его»). ПНВ дает такое прочтение этой фразы: вы слышали о Нем, хотя в оригинале нет никакого предлога. Павел утверждает, что через голоса учителей–христиан ученики в действительности слышат голос Христа. Таким образом, когда кто–то дает четкие моральные наставления в библейском духе, можно сказать, что Христос учит о Христе.

И наконец, они в Нем научились. Это значит, что Иисус Христос, наставник и учитель, и есть тот контекст, та атмосфера, в которой даются наставления. Если Иисус Христос в одно и то же время представляет собой и наставника, и объект, и окружающую среду преподаваемого морального учения, то мы можем уверенно сказать о таком учении, что оно истинно христианское. Ибо истина во Иисусе. Изменение в тексте Его титула «Христос» на человеческое имя «Иисус» сделано умышленно. Исторический Иисус и есть воплощение той истины, которую Он провозглашал (Ин. 14:6).

Но почему истина заключена «во Иисусе»? Если помрачение язычников приводит к распутству и нечистоте, то какова же та истина, которая освобождает христиан и ведет их к праведности? Ответ на этот вопрос дается в следующих стихах (22–24). «Познать Христа» — значит понять акт нового творения, который стал возможен благодаря Его помощи, и, как результат этого творения, познать совершенно новую жизнь. Мы словно снимаем обветшавшие одежды нашей старой человеческой природы и облачаемся в чистые одежды нового человека, воссозданного по образу Божьему.

Когда же это происходит? ПНВ может серьезно сбить нас с толку, переводя глаголы, стоящие в неопределенной форме, глаголами в повелительном наклонении и таким образом изображая наставления Павла читателям как новые заповеди: отложите вашу ветхую природу… и облекитесь в новую (ст. 22, 24). Но такой перевод неверен, в основном, по двум причинам. Во–первых, в параллельном отрывке Послания к Колоссянам (3:9—10) глаголы стоят в форме причастия. А это значит, что христиане в Колоссах сделали это уже во время своего обращения: «…совлекшись ветхого человека… и облекшись в нового». Во–вторых, если слова Еф. 4:22, 24 читать как повеления, тогда повеление в ст. 25 становится какой–то бессмыслицей: Посему, отвергнув ложь… Безусловно, это «посему» как бы продолжает развитие темы и едва ли может стать согласующим звеном одной заповеди с другой: «Отложите ветхую природу… и облекитесь в новую… Посему отвергните ложь». Параллельное место в Послании к Колоссянам, с другой стороны, весьма логично, так как оно строит повеление настоящего времени на уже происшедшем факте. Там говорится: «Отложите все: гнев, ярость, злобу… совлекшись ветхого человека… и облекшись в нового» (3:8—10). Поскольку мы уже сняли ветхую природу, совершив покаяние, называемое обращением, нам теперь можно повелеть отложить все дела, относящиеся к этой старой и отвергнутой жизни. В Еф. 4 , как и в Кол. 3, следует усматривать ту же зависимость. Глаголы «совлекать» и «облекать» — это не две новые заповеди, которые Апостол адресует своим читателям, а старые, которые он передал им, когда сам был с ними, и о которых он сейчас только напоминает. Разумеется, эти заповеди составляют часть той самой «истины в Иисусе», которую они слышали и познали. Поэтому нам следует изменить знаки препинания и поставить в концу 21 стиха вместо точки двоеточие или слово «а именно», чтобы читать так: «Вы не так познали Христа! — потому что вы… в Нем научились, так как истина в Иисусе, а именно тому, что вам следовало совлечься ветхой природы… и облечься в новую…» ДБФ хорошо отражает эту последовательность: «То, что вы познали, заключалось в совлечении… и облечении…» То же самое мы видим и в НАБ: «Неужели вы… не научились истине, которая в Иисусе? — тому, что, оставляя свою прошлую жизнь, вы должны отложить ветхую человеческую природу».

Чему же научились эфесяне? Они усвоили, что понятие «христианин» означает, с одной стороны, радикальное изменение, или «обращение» (как обычно называется человеческая сторона этого события), и, с другой, — «новое творение» (Божественная сторона). Это значит, что необходимо отречься от своего старого «я», нашей падшей человеческой природы, и принять новое естество, или облечься во вновь сотворенную природу. Два состояния, старое и новое, Павел представляет нам с помощью слова «человек»: «ветхий человек», которого мы «совлекаемся», и «новый человек», в которого мы облекаемся. Чарлз Ходж так объясняет выбор Павла: «То, что здесь Павел называет «ветхим человеком», в других местах подразумевает его самого, как, например, в Рим. 7:14 : «Я плотян»… или обозначает «плоть», как в Гал. 5:16, 17. И слово «человек» употреблено потому, что описываемое принадлежит нам с вами»^[129]. Наше ветхое «я» и наше новое естество резко контрастируют друг с другом: «Мы призваны стаскивать с себя свою извращенную природу как запачканную одежду, но от нас также требуется облекаться в нашу новую природу, подобную одеждам светлым. И так же, как первая описывается в виде ветхого человека, дряхлого, увечного и склонного к извращению, так и последняя отождествляется с новым человеком, исполненным, подобно Богу, силы, красоты и энергии», т.е. созданным по Его образу^[130].

Павел сравнивает образы обоих «человеков». Ветхий человек находится в процессе деградации, он катится вниз к распаду и исчезновению — новый же был создан по подобию Божьему. Ветхий жил в плену у похотей, неконтролируемых желаний — новый был сотворен в праведности и святости.

Вожделения ветхого человека были обольстительными — праведность же нового — истина. Так тление и созидание, страсть И святость, обман и истина противопоставляются друг другу, показывая абсолютную несовместимость старого и нового — того, кем мы были в Адаме, и того, кто мы есть во Христе.

А в центре контрастного описания ветхой и новой природы человека стоит ст. 23 с пожеланием обновиться духом ума. Греческий глагол в этом стихе употреблен в форме настоящего времени, в отличие от глаголов в форме аориста в ст. 22 и 24. Это означает, что помимо решительного отказа от ветхого человека и принятия нового сущностью христианской жизни становится ежедневный и, безусловно, постоянный процесс обновления мировоззрения. И если деградация язычников начинается с помрачения в разуме, то христианская праведность зависит от постоянного обновления ума нашего.

Во всем этом учении божественное и человеческое чудесным образом соединяются. Павел вовсе не говорит о том, что после происшедшей в нас перемены мы можем сами возродиться. Еще никто никогда не давал самому себе жизни, да и сама мысль эта нелепа. Новая природа, которую мы принимаем, —-это Божье творение, не наше. И все же, когда Бог вновь творит нас во Христе по Своему подобию, мы содействуем Ему. Мы «совлекаем» нашу ветхую жизнь, отвращаясь от нее, и «облекаемся» в жизнь новую, сотворенную Им, принимая ее с радостью. Одним словом, новое творение (то, что делает Бог) И покаяние (то, что делаем мы благодаря благодати) всегда вместе и неразделимы.

Все это было известно эфесяиам и другим христианам Асии. Они твердо знали о природе и о будущем нового творения, о новой жизни — это была часть «истины в Иисусе», которую они познали. Они не просто знали как «совлекаться» и «облекаться» в новое — они сделали это, и это произошло еще при их обращении. Последующее их крещение было символическим отображением этой истины, так как в первые века при крещении использовались белые облачения (ср.: Гал. 3:27). Теперь же в послании Павел лишь напоминает им о том, что они уже познали и сделали.

Эти стихи помогут нам четче понять два доктринальных основания христианской святости, описанные Павлом. Они подобны двум корням — сначала мы переживаем новое творение, а затем, как следствие, приобретаем новый разум, который постоянно обновляется. Более того, все это органически взаимосвязано: наше новое творение дает нам новый разум, а наш новый разум, в свою очередь, осознает значение нового творения. А раз мы теперь сотворены по образу Божьему, в нас происходит полное отторжение ветхой, падшей природы и благодарное облачение в новую природу.

Посему, продолжает Павел, «каждый должен отвергнуть…» (ст. 25, НМВ). Значит, коли вы отбросили свое старое «я» раз и навсегда, вам теперь нужно отбросить все привычки вашей прежней жизни. Ваши новые поступки должны полностью соответствовать поступкам того человека, которым вы стали. Как мы заметили ранее, метафора (о «совлечении» и «облечении») заимствована из области одежды. Поговорим об этом подробнее.

Одежда, которую мы носим, зависит от той «роли», которую мы играем. Например, отправляясь на свадьбу, мы одеваемся так, на похороны — совсем иначе. Я, конечно, понимаю, что молодежь на Западе сейчас носит только джинсы. И все же в большинстве случаев члены общества умеют выбирать одежду, соответствующую событию. Стиль одежды многих людей также определяется их работой — солдаты и продавцы одеваются по–разному, у судей есть специальное облачение, в котором они выходят на заседания суда. Это относится и ко многим другим служащим, и уж тем более — к заключенным в тюрьмах. Но когда мы меняем роль, мы меняем и одежду. Когда заключенные выходят на свободу (сыграв одну роль и принимаясь за другую), они меняют и то, что носят («совлекаясь» тюремной робы и «облекаясь» в обычную одежду). Подобным же образом и солдат, демобилизовавшийся из армии, снимает армейскую форму и меняет ее на другую одежду. Также и мы, избавляясь в новом творении от ветхой человеческой природы и облекаясь в новую, должны отложить все старые принципы и правила жизни и принять новые: наша новая роль потребует от нас новой одежды, наша новая жизнь — новой этики поведения.

2. Шесть примеров (4:25–5:4)

Интересно наблюдать, как плавно и постепенно Павел переходит от сухих теологических вопросов (о двух типах человека, о Христе, Которого мы познали, о новом творении) к тонкостям христианского поведения. Апостол начинает разговор об истине, о необходимости контролировать свой гнев, о честности в работе и вежливой речи, о прощении, любви и даже о самоконтроле в сфере секса. Все эти темы очень насущны. Но прежде чем мы перейдем к этим шести конкретным примерам, отметим три общие черты.

Во–первых, все шесть примеров взяты из области взаимоотношений человека. Святость — это не какое–то мистическое состояние общения с Богом, которое не имеет никакого отношения к другим людям. Нельзя быть хорошим в вакууме — для этого необходимо общество. Кроме того, «все упоминаемые в этих стихах свойства представляют собой аспекты того самого единства в церкви, которое составляет главную заботу автора и которое тот разъясняет. Этому вопросу Павел отдает предпочтение… ведь перечисленные аспекты зла, которых следует избегать, разрушают гармонию человеческих отношений»^[131].

Во–вторых, в каждом из примеров отрицательные моменты уравновешены положительными заповедями. Недостаточно лишь совлечь с себя ветхие одежды — необходимо переодеться в новые. Недостаточно прекратить лгать, красть и терять терпение по поводу и без повода, нужно еще научиться говорить правду, трудиться и проявлять доброту ко всем людям.

В–третьих, в основе каждого примера лежит теологический принцип, который подразумевается или прямо называется, так как в учении Иисуса и Его Апостолов доктрина и этика, вера и поступки всегда взаимосвязаны.

а. Не говорите лжи, а говорите истину (ст. 25)

Посему, отвергнувши ложь, говорите истину каждый ближнему своему, потому что мы члены друг другу.

Заметим, что греческое слово «ложь» (topseudos) — это не просто абстрактная неправда. Возможно, Павел ссылается здесь, как и в Рим. 1:25, на «ложь идолопоклонства». Поскольку его читатели уже отвергли это главное заблуждение язычества — основной симптом суетного и помраченного ума (ст. 17, 18) —Апостол настоятельно рекомендует им оставить также и всю «незначительную» ложь и говорить истину^[132]. Конечно же, простое молчание, удаление от лжи мало полезно без активного высказывания правды. Последователи Иисуса (в Котором есть истина, ст. 21) должны быть известны в своем обществе как честные, надежные люди, на слово которых можно положиться. Дело в том, что говорящий с нами человек — не просто наш ближний, которого мы должны любить по заветам Писания. На самом деле мы члены друг другу, то есть в церкви наши взаимоотношения еще более тесные. Павел соотносит это положение с доктриной о церкви как о едином Теле (ст. 12–16), подразумевая, что «любая ложь — это удар по жизненно необходимым органам Тела Христова»^[133]. Дружба строится на доверии, а доверие основывается на правде, поэтому ложь подрывает изнутри любую дружбу, в то время как истина укрепляет ее.

б. Не выходите из себя, но убедитесь в том, что ваш гнев праведен (ст. 26—27)

26 Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем; 27 И не давайте места диаволу.

«Гневаясь, не согрешайте» — это цитата из Пс. 4: 5. Вероятно, это выражение представляет собой еврейскую идиому, которая, отчасти допуская гнев, ставит ему пределы, но никоим образом не оправдывает его. В английском языке перевод ее звучит так: «В гневе своем не греши» (НМВ). И все же этот стих признает существование такого понятия, как христианский гнев, равно как и то, что очень мало христиан испытывают или выражают его. Разумеется, когда нам не удается сдержаться, мы перечим Богу, вредим себе и этим способствуем распространению зла.

Писание ясно говорит о существовании двух типов гнева: праведного и неправедного. В ст. 31 гнев выступает как одно из многих неприятных явлений, которое мы должны «отвергнуть». Очевидно, и в этом стихе подразумевается гнев неправедный. Но в 5: 6 нам говорится о гневе Божьем, который обрушится на непослушных, на «детей противления». А мы знаем, что Божий гнев праведен; таким же был и гнев Иисуса (Мк. 3:5). Следовательно, есть некий праведный и истинный гнев, о котором народ Божий узнает от Бога и от своего Господа Иисуса.

Пожалуй, в нашем мире необходимо чаще проявлять христианский гнев. Бог никогда не идет на компромиссы. Если же Бог ненавидит грех, то и Его народ должен ненавидеть его; и если зло вызывает гнев Божий, то это зло должно вызывать гнев и у нас. Сталкиваясь с вопиющим злом, мы должны возмущаться и негодовать, а не быть толерантными и апатичными. «Ужас овладевает мною при виде нечестивых, оставляющих закон Твой» (Пс. 118:53). Какой же еще реакции на зло можно ожидать от тех, кто любит Бога?

Примечательно, что Апостол упоминает о гневе в письме, посвященном Божьему новому обществу любви, в том абзаце, где говорится о гармоничных взаимоотношениях. А все потому, что настоящий мир вовсе не образец умиротворенной удовлетворенности. «Ссылаясь на слово, подобное этому, — комментирует Е. К. Симпсон, — настоящий миротворец мог бы взять на себя роль нарушителя мира как священную обязанность»^[134].

Нам следует помнить также о нашей греховности и о постоянной склонности к несдержанности и суете. Хорошо, если бы мы всегда были настороже и стали бы суровыми цензорами нашего собственного гнева. Мудрые люди «медленны на гнев», поскольку помнят, что «гнев человека не творит правды Божьей» (Иак. 1:19–20). Итак, Павел добавляет к слову гневаясь три условия. Первое из них: не согрешайте — то есть наш гнев должен быть свободен от уязвленной гордыни, злобы, коварства, враждебности и духа мстительности. Второе условие — солнце да не зайдет во гневе вашем — может служить хорошей иллюстрацией безрассудства и излишнего буквализма при толковании Библии. Не стоит понимать Павла «настолько буквально и говорить о заходе солнца как о времени, отведенном на то, чтобы забыть гнев», и «оправдывать его проявление в течение дня, ведь тогда жители Гренландии, где дни иногда длятся с четверть года, будут иметь достаточно времени для мести»^[135]. Этими словами Апостол просто хочет предостеречь нас от потакания своему гневу — опасно играть с тлеющими углями. Безусловно, знание о греховных и эгоистичных элементах гнева (если, к тому же, наш orge, т. е. гнев, превратится в parorgismos, гнев–негодование, слово, использованное в конце 26 стиха) подскажет нам, что необходимо как можно скорее избавляться от него и даже извиняться или воссоединяться с объектом нашего гнева. В Ветхом Завете сказано, что заимодавец, бравший в залог у бедняка верхнюю одежду, обязывался вернуть ее «до захода солнца», чтобы такой бедняк мог спать в ней; а работодатель, у которого в работниках были нищие или бедные, должен был заплатить им их заработок «прежде захода солнца» (Втор. 24:13—15). Можно привести множество примеров подобных ситуаций, в которых мудрость проявляется в том, чтобы жить одним днем. «Никогда не ложитесь спать с гневом в сердце» — это хорошее правило. К сожалению, гораздо чаще его применяют только по отношению к супружеским парам.

Третье условие Павла — не давайте места диаволу (ст. 27), ибо он наверняка знает, насколько тонка грань между гневом праведным и неправедным и насколько трудно бывает людям вовремя заметить ее и реагировать адекватно. Поэтому дьяволу нравится таиться вблизи рассерженных людей, надеясь извлечь из такой ситуации выгоду, и подталкивать людей к вражде, жестокости или разрыву отношений.

в. Не кради, но работай и давай (ст. 28)

Кто крал, вперед не кради, а лучше трудись, делая своим руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся.

«Не кради» — это восьмая заповедь в Моисеевом законе. Как тогда, так и сегодня она широко известна и относится не только к воровству чьих–то денег или имущества, но также и к уклонению от уплаты налогов и таможенных пошлин, к работодателям, притесняющим своих рабочих, и к рабочим, выполняющим свою работу спустя рукава.

Апостол не просто повторяет эту заповедь (кто крал, вперед не кради), но идет дальше запрета и развивает его положительные аспекты. Ведь недостаточно, чтобы вор перестал красть, — пусть он начнет и работать, делая своими руками полезное, зарабатывая себе на жизнь. Только тогда он сможет обеспечить себя, свою семью и уделять нуждающемуся, он перестанет быть паразитом на теле общества (каковыми считаются воры) и начнет приносить ему пользу. И никто, кроме Христа, не сможет превратить вора–взломщика в благодетеля!

г. Используй слова, исходящие из уст твоих, не на зло, а на добро (ст. 29–30)

29 Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим. 30 И не оскорбляйте Святого Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления.

Речь — говорит Апостол — это чудесный дар Божий, одна из тех способностей человека, которая подтверждает наше подобие Богу. Бог говорит и, подобно Ему, мы тоже говорим. Именно речь отличает нас от животных: коровы могут мычать, собаки — лаять, ослы — кричать, свиньи — хрюкать, овцы — блеять, львы — рычать, обезьяны — визжать, а птицы — петь, но только человек способен говорить.

Посему никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, убеждает нас Павел. Словом «гнилой», на греческом sapros, называли прогнившие деревья и испортившиеся плоды (Мф. 7:17—18 и 12:33). Когда же этим словом характеризуют нашу речь, будь она лицемерной, недоброй или вульгарной, то можно быть уверенным, что такая речь каким–либо образом причиняет слушающему боль и вред. А мы должны использовать наш уникальный дар созидательно, для назидания, т. е. Для поддержки людей, а не для того, чтобы причинить им вред, чтобы наше слово доставляло благодать слушающим.

Иисус придавал большое значение умению говорить. Наши слова открывают то, чем наполнены наши сердца, говорил Он, и мы все дадим ответ в день суда за каждое необдуманно произнесенное слово (Мф. 12:33—37). Поэтому Иаков только вторил учению своего Господа, подчеркивая величайшие возможности человеческого языка, которые можно обратить на добро или на зло (Иак. 3:1 — 12). Если мы действительно стали новым творением Божьим, то и речь наша должна измениться. Словами нельзя причинять людям боль, нам необходимо использовать их только для помощи, поддержки, утешения и одобрения. Я сам часто ощущаю призыв к этому, читая об отличии речи мудреца от речи глупца в Пр. 12:18: «Иной пустослов уязвляет как мечом, а язык мудрых — врачует».

Трудно сразу понять, почему Павел делает такой резкий переход и начинает вдруг говорить о Святом Духе: И не оскорбляйте Святого Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления (ст. 30). Но Апостол всегда осознавал, что за видимыми действиями людей зачастую стоят действия невидимых существ. Он только что предостерегал нас, чтобы мы не давали места дьяволу (ст. 27), теперь же он убеждает нас не оскорблять Духа Святого. Из этих слов ясно, что Павел считает Святой Дух личностью, так как слово lypeo, переведенное глаголом «оскорблять», значит «приносить горечь, печаль или боль», а только личность может переживать подобные чувства. Но что может огорчить Его? Поскольку Он есть «Дух Святой», Он всегда огорчается «отсутствием святости», а так как Он есть «один Дух» (2:18; 4:4), то Его огорчает и отсутствие единства. На самом деле все несовместимое с понятиями чистоты или единства церкви несовместимо и с природой Духа и поэтому огорчает Его. Можно добавить, что Дух Святой — это еще и «Дух истины», Которым говорит Бог, а это значит, что Его огорчает употребление речи во зло. Мы уже говорили об этом» комментируя предыдущий стих.

В стихе 30 упоминается о запенатлении Духом и о дне искупления. Запечатление (как Павел уже объяснял в 1:13) произошло в начале нашей христианской жизни; Дух же Святой, пребывающий в нас, и есть та печать, которой Бог запечатлел нас как Свою собственность. Поэтому день искупления (хотя мы уже искуплены в смысле прощения (ст. 1:7) настанет ближе к концу, когда наши тела будут искуплены, ибо только тогда наше искупление, или освобождение, окончательно совершится. Таким образом, «запечатление» и «искупление» относятся к началу и к концу спасительного процесса. В период времени между началом и концом мы должны возрастать в подобие Христа и не огорчать Святого Духа, ибо Он — Дух чувствительный. Ему ненавистны грех, раздоры и ложь, и Он избегает их. Если мы не хотим причинить Ему боль, нам следует избегать этого, ибо всякий исполненный Духом верующий желает угождать Ему, а не огорчать Его.

д. Будьте не злыми и раздражительными, а добрыми и любящими (4:31—5:2)

31 Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас; 32 Но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас.

5:1 Итак, подражайте Богу, как чада возлюбленные, 2 И живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное.

Перед нами проходит целая вереница из шести пороков, которые нужно целиком отвергнуть. Раздражение (pikria) обозначает сердитый дух и гневную речь. У всех на слуху слово «мегера» — так обычно называют раздражительную, злобную женщину, но столь же часто встречаются и раздражительные мужчины. Может ли быть зрелище печальнее, чем престарелый человек с негативным и циничным отношением к жизни? Цитируя Аристотеля, Армитаж Робинсон называет раздражение «смертоносным духом противления, который к тому же отвергает всякую возможность воссоединения»^[136]. Ярость (thymos) и гнев (orge), очевидно, синонимы, но первое слово означает несдержанную ярость, а последнее — более сдержанную и угрюмую враждебность. Крик (krauge) присущ людям, которые легко «заводятся» и повышают свой голос в споре, поднимая крик, доходящий иногда до визга; в то время как злоречие (blasphemia) — это злословие других, особенно за их спиной, очернение и даже подрыв репутации. Шестое слово — злоба (kakia), или злая воля, а возможно, и желание зла другим людям — вполне может служить общим знаменателем для пяти предыдущих пороков. Она включает в себя такие черты, как «затаенное недовольство, взрыв негодования, кипящая ярость, публичные ссоры и язвительные насмешки»^[137]. В жизни христианина не должно быть места никакой из этих мерзостей — их следует полностью отвергнуть.

А приветствовать нужно такие качества, которые присущи Богу и Его Христу. Мы должны быть друг ко другу добры. Слово chrestos («добрый»), употребленное здесь, созвучно с именем Христа (Christos). Христиане с самого начала видели в этом особый смысл. В Нагорной проповеди это слово обозначает Божью благодать по отношению к «неблагодарным и злым» (Лк. 6:35). Сострадательный — значит «сопереживающий, сочувствующий», а фраза прощайте (charizomenoi) друг друга буквально значит: «действуйте в благодати» по отношению друг к другу, как Бог во Христе действовал в благости по отношению к нам. Итак, зная Божье милостивое отношение к нам, мы должны подражать (mimetai) Богу, как чада возлюбленные. Как дети подражают своим родителям, так и мы должны подражать нашему Богу–Отцу, следуя наказу Христа (Мф. 5:45,48). Нам следует идти за Христом, жить в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас. Тот же самый глагол, означающий самоотдачу (paradidomi), употреблен в 4:19, когда речь идет о том, что язычники предались распутству. Но мы, подобно Христу, должны отдать себя любви. Такая самоотдача угодна Боту Как для Христа, так и для нас жертвенная любовь есть жертва Богу, благоухание приятное — жертвенная любовь ради других становится жертвой, которую Бог принимает.

Удивительно, насколько Богоцентрична этика Павла. Как естественно упоминает он все Личности Троицы при обсуждении отношений между людьми: он просит нас «подражать Богу», «познавать Христа» и не «оскорблять Святого Духа».

е. Не делайте секс объектом пошлостей, но благодарите за него Бога (ст. 3–4)

3 А блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас, как прилично святым; 4 Также сквернословие и пустословие и смехотворство не приличны вам, а напротив благодарение;

В этих стихах Павел переходит от «жертвенности… к ее противоположности — самоугождению»^[138], от чистой «любви» к ее извращенной форме — «похоти». Греческие слова, означающие блуд (porneia) и нечистоту (akatharsia), относятся к любому виду греха в сфере секса, другими словами, любые половые отношения вне их определенного Богом контекста — брака. К ним Павел добавляет любостяжание, так как блуд и нечистота происходят от любостяжания, — жажду чьего–то тела для собственного удовлетворения. Десятой заповедью вполне определенно запрещается желать жену ближнего. Ранее в своем Послании Павел уже писал о «ненасытимости», в которой проходили языческие оргии (4:19)^[139]. Поэтому любые формы сексуальных извращений, пишет он, не должны доже именоваться у вас. Недопустимы не только потворство и попустительство им, но даже мысли и разговоры о них необходимо полностью изгнать из христианской общины. Соблюдение такой высокой и святой моральной нормы требовалось от христиан, ведь аморальность была распространенным явлением в Асии. Поскольку греческая богиня Артемида, «Диана Эфесская», считалась богиней плодородия, то поклонение ей обычно сопровождалось сексуальными оргиями.

В стихе 4 продолжается эта тема, но здесь речь идет уже не об аморальном поведении, а об элементарной пошлости. Сквернословие означает непристойность, а пустословие и смехотворство, по всей видимости, намекают на непристойные насмешки, низшую форму остроумия. Все три слова говорят о нечистых помыслах, выражающихся в грязной речи, которая неприлична. Напротив, говорит Павел, да будет благодарение.

Такой контраст поражает своей красотой. Сама по себе благодарность вовсе не является явным замещением пошлости, ибо последняя, по сути, эгоцентрична, а первая — Богоцентрична. Но, возможно, то, что хотел сказать Павел, можно выразить такими словами: «Поскольку сексуальная нечистота и любостяжание выражают эгоцентричное восприятие, благодарность есть действие прямо противоположное этому. В данном случае требуется противоядие, и таким противоядием станет признание Божьей благодати»^[140]. Мне же кажется, что Павел еще яснее противопоставляет пошлость и благодарность в образах языческого и христианского взгляда на половые отношения. Конечно, негативным отношением к сексу христиане заслужили плохую репутацию. Доктор Мишель Форкольт, профессор истории систем мышления, написал «Историю секса» в шести томах. Рассказывая о своей работе в январском выпуске «Le Monde», 1977 г., он говорит о «самом тяжком наследии христианства — восприятии секса как греха». И это правда — некоторые из наших праотцов эпохи королевы Виктории вплотную подошли к такому определению. Причина, по которой христианам следует избегать пошлости, заключается не в искаженном взгляде на секс, его боязни или стыде, а в том, что мы руководствуемся высоким и священным пониманием интимных отношений как дара Божьего, которым мы можем пользоваться в определенных рамках. Любой дар Божий, включая и секс, есть повод для благодарности, а не для насмешек. Насмехаться над дарами все равно что принижать их. Благодарность за них Богу есть тот путь, идя по которому мы сохраняем достоинство благословений любящего Творца.

Заключение

Какова же основная тема всей четвертой и части пятой главы? Эти главы читаются как живой призыв к единству и чистоте церкви. Более того, их главная тема объединяет правила христианской жизни (кто мы есть), христианского богословия (во что мы верим) и христианской этики (как мы живем). Тем самым подчеркивается, что сущность, мысль и действие неотделимы друг от друга. Ведь от того, кто мы есть, зависит то, как мы мыслим; а наше мышление определяет наши поступки. Мы — новое Божье общество, народ, оставивший прежнюю жизнь и начавший новую, — вот что Он сод ел ал из нас. Необходимо вспоминать об этом ежедневно, приобретая новую пищу для ума и помня, как мы «познали Христа… так как истина во Христе». Необходимо вести себя по–христиански. Мы должны быть активными в своей христианской жизни, ибо святость не есть некое состояние, в котором мы тихо дрейфуем. Нельзя пассивно наблюдать за той освятительной работой, которую ведет в нас Бог. Напротив, мы должны целеустремленно «отвергать» от себя все несовместимое с новой жизнью во Христе и «облекаться» в новый, соответствующий нашему положению стиль жизни.

Завершая обзор данной темы, мы выделим всего два слова. В 4:1 Павел просит нас вести жизнь достойную звания Божьего, а в 5:3 — избегать аморальных поступков, «как прилично святым». Печально лишь то, что словом «святой» стали называть если и не канонизированных героев церкви, то, по крайней мере, исключительных и зачастую эксцентричных людей, отличающихся от остальных бледным цветом лица и устремленным к небу взором. Но на самом деле «святые» — это все люди Божьи, воссоединенные с Ним и друг с другом. Следовательно, одни поступки «достойны» нашего звания или «приличны», а другие — «недостойны» или «неприличны», неуместны.

Тот, кто говорит, что доктрины ничего не значат, не прав. Хорошее поведение есть результат усвоения хорошей доктрины. Только когда мы ясно поймем, кто мы есть во Христе, у нас появится желание жить так, чтобы наша жизнь была прилична и достойна нашего призвания — быть представителями Божьего нового общества.

5:5–21 9. Призыв к праведной жизни

Пятый стих пятой главы интересен тем, что здесь продолжается тема нравственной чистоты и в то же время начинается новая. В стихах 3 и 4 приводятся практические примеры этического поведения, причем каждый стих состоит как бы из двух частей: запрета и пожелания. В пятом же стихе смысловое ударение смещается. Павел переходит от примеров и советов к конкретным объяснениям, добавляя четыре фактора, побуждающих к праведной жизни.

Всякий работодатель задумывается над необходимостью убедить своих сотрудников работать усерднее, чтобы таким образом повысить уровень производительности труда или продаж. Существует много различных способов достигнуть этого, начиная от повышения заработной платы, улучшения условий труда, поощрения, увеличения отпуска и заканчивая созданием сети различных оздоровительных и образовательных программ и, наконец, заботой о пенсионном обеспечении. Но самыми лучшими побудительными причинами становятся отнюдь не материальные. Мудрый работодатель всегда стремится пробудить в своих работниках заинтересованность, большее Уважение к фирме и чувство гордости за то, что они делают или продают. Все это свидетельствует о природе человека, сотворенного по подобию Божьему. Человек нуждается не только в самой работе, но и в стимуле, в творчестве, во вдохновляющем начале. Неудивительно поэтому, что Библия содержит в себе не только обязательные для исполнения заповеди, но и побудительные причины — ведь именно она рассказывает нам о человеке, созданном по образу и подобию Творца. Люди знают, что им должно делать; но как побудить их к исполнению?

Подобный вопрос возникает тогда, когда мы говорим об освящении (процессе уподобления Христу). Этой доктрине Библия придает большое значение, а современная церковь, к сожалению, очень часто забывает о ней.

В предыдущей главе Павел писал, что мы, как представители нового Божьего общества, должны руководствоваться и новыми требованиями — решительно «совлечь» ветхий образ жизни и «облечься в нового человека». Теперь же Апостол добавляет некоторые разъяснения к вопросу о святости. Первое, о чем он говорит, — это вера в грядущий суд (ст. 5–7), второе — о том, что называется «плодом света» (ст. 8—14), то есть о качествах людей, принадлежащих свету, третье — о природе мудрости (ст. 15–17), а четвертое — о полноте Духа Святого (ст. 18–21).

1. Неизбежность суда (ст. 5–7)

5 Ибо знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога. 6 Никто да не обольщает вас пустыми словами, ибо за это приходит гнев Божий на сынов противления; 7 Итак не будьте сообщниками их.

Новый Завет убеждает христиан отвергнуть аморальный образ жизни и объясняет, почему они должны это сделать. Например, в 1 Кор. 6:12—20 Павел пишет, что человеческое тело, сотворенное Богом, принадлежит Христу и что в нем живет Дух Святой (так называемое «тринитарное богословие»). Кроме того, всякому верующему присуща внутренняя неприязнь к порокам; другими словами, сексуальная вольность просто «неприлична святым» (ст. 3—4). И наконец, существует страх перед судом. Большинство безнравственных людей покидают землю, так и не раскаявшись, но им не удастся избежать суда и приговора навечно. Павел предостерегает эфесян: «Знайте [и в этом вопросе нет неопределенности], что никакой блудник или нечистый [мужской род этого слова вовсе не подразумевает только мужчин]… не имеет наследия в Царстве Христа и Бога». Отметим мимоходом одну особенность: в оригинале перед словами «Христос» и «Бог» определенный артикль не повторяется, то есть подразумевается, что Царство принадлежит Тому, Кто является и «Христом», и «Богом». Это Божественное Царство свято, и из него будет удалена всякая нечистота (ср,: 1 Кор. 6:9,10; Гал. 5:21).

Нужно быть внимательными, применяя это жесткое утверждение в жизни. Нам не следует трактовать его как учение о том, что малейшая безнравственная мысль, слово или поступок могут лишить нас неба; иначе кому из нас удалось бы туда попасть? Мы знаем, что люди, впавшие в подобные грехи по слабости, но затем пришедшие к Богу с покаянием, в стыде и смирении, будут прощены Им. В контексте же этого отрывка безнравственным или нечистым человеком считается тот, кто предался греховному образу жизни без стыда и раскаяния. Это любостяжатель, в уже определенном смысле этого слова, а именно «жаждущий распутства» (4:19; 5:3), который, добавляет Павел, есть идолослужитель. Такие люди, чье вожделение превратилось в одержимость, ничего не получат в совершенном Царстве Бога.

Никто да не обольщает вас, продолжает Апостол. Павел умолял эфесян принять истину о священном суде (ибо знайте), теперь же он учит их остерегаться пустых слов лжеучителей, которые попытаются убедить их в обратном. В те дни гностики утверждали, что телесные грехи можно совершать без ущерба для души, безнаказанно. И в наши дни есть множество подобных обольстителей, и не только в окружающем нас мире, но и в церкви. Они учат, что Бог слишком благ, чтобы осудить людей, и что всякий, независимо от образа жизни, попадет на небеса. Но это пустые слова, а учение — обольстительное. Учение универсализма (то есть всеобщего спасения) есть ложь. Истина же в том, что за это (за зло, аморальное, ненасытное идолопоклонничество) приходит гнев Божий на сынов противления. Последнее слово, уже встречавшееся нам в 2:2, означает просто «непослушание», то есть характеризует тех, кто знает закон Божий и своевольно не подчиняется ему. Гнев Божий обрушивается на таких и сегодня и еще обрушится в день суда (ср.: Рим. 1:18 и дал.; Еф. 4:17–19).

Итак, заключает Павел, Царство Божье есть Царство праведное и гнев Божий приходит на неправедных, поэтому не общайтесь с ними (ПНВ). Такое прочтение не очень удачно. Павел не запрещает контакты или связи с такими людьми — иначе мы не смогли бы благовествовать им и не пытались бы направить их на путь истинный. Нам бы тогда просто пришлось уйти из этого мира, что Христос запретил делать (Ин. 17:15; 1 Кор. 5:9—9). Греческое слово summetochoi говорит об участии, а не просто о связи. Таким образом, эта фраза означает «не будьте соучастниками их» (НМВ), ибо, участвуя в их делах, мы рискуем разделить и их участь (об этом же предупреждали в Содоме Лота).

Некоторые христиане легко пробегают взором подобные отрывки, даже не пытаясь поразмышлять над ними. Они убеждены, что эти слова относятся к неверующим. Не пытался ли Павел в предыдущей части своего письма убедить нас в реальности существования небесного наследия, в том, что Дух Святой — это Божий залог в нас, предвкушение и первая часть этого наследия «для искупления удела Его» (1:13–14)? Не молился ли он о том, чтобы мы увидели «богатство славного наследия» (1:18), которое однажды станет нашим? Да, разумеется. Но в то же самое время он предупреждал нас об опасности потерять наше наследие в Царстве Божьем. Как совместить два столь различных положения? Возможно, нам необходимо вспомнить, что уверенность в спасении не является ни синонимом, ни извинением самонадеянности. Если мы будем вести жизнь, полную безнравственности, станет очевидным, что мы идолопоклонники, а не дети Божьи, сыны противления, а не послушные дети, и посему мы унаследуем не небо, но ад. Апостол предупреждает нас о существующей опасности, и дай нам Бог мудрости услышать его.

2. Плод света (ст. 8—14)

8 Вы были некогда тьма, а теперь — свет в Господе: поступайте, как чада света, 9 Потому что плод Духа состоит во всякой благости, праведности и истине; 10 Испытывайте, что благоугодно Богу, 11 И не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте. 12 Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить. 13 Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть; 14 Посему сказано: «встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос».

Павел продолжает приводить аргументы против участия в безнравственных делах других людей. В этой части послания Апостол говорит не о будущем своих читателей (о грядутем суде Божьем), а об их прошлом и настоящем (о разнице между их прежним состоянием и нынешним).

Весь отрывок построен на противопоставлении двух символов — тьмы и света: «тьма» несет в себе невежество, заблуждение и зло, «свет» же символизирует истину и праведность. В 4:17— 18 Павел уже говорил о помраченном разуме язычников, да и его читатели раньше были такими же: вы были некогда тьма, а теперь — свет в Господе. Заметьте. Павел не говорит, что они раньше были во тьме, а теперь во свете, хотя и такой вариант был бы возможен и правилен (его используют другие авторы Нового Завета, ср.: Ин. 8:12; 1 Пет. 2:9; 1 Ин. 1:5–7; 2:9). Павел делает здесь удивительное заявление — они сами есть «свет». «Их жизнь, а не просто то, что окружало их»^[141], была изменена, перешла из состояния тьмы в свет, и такое преображение могло произойти только в Господе, через единство с Тем, Кто был назван Светом миру (Ин. 8:12; ср.: Мф. 5:14). Следовательно, если они стали «светом в Господе», они должны и поступать, как чада света или «как люди, принадлежащие свету» (ББВ). Их поступки должны соответствовать их новой сути — они должны излучать свет, источником которого они являются, и «жить подобно людям, которые обитают в доме при солнечном свете» (НАБ).

Как следовать этому совету? Очевидно, жить, излучая всякую праведность, благость и истину, потому что все это и есть плод света (в некоторых манускриптах стоит «плод Духа», что вызвано, вероятно, сходством с Гал. 5:22, но лучше читать «плод света»). Вполне возможно, что Павел и здесь использует эту метафору, уподобляя благость и истину урожаю, созревающему под солнцем. Конечно, если мы хотим жить «детьми света», мы будем испытывать (используемое здесь слово dokimzo значит испытывать, взвешивать и одобрять) то, что благоугодно Богу. Эта метафора очень ярко передает живость и чистоту христиан, пребывающих в радости от близкого присутствия Христа. Нам нечего от Него скрывать или бояться Его.

К сожалению, невозможно жить в свете, радоваться ему и никак не соприкасаться с жизнью тех, кто по–прежнему живет во тьме. Как нам следует относиться к ним? Негативная сторона этого вопроса (то есть то, чего не следует делать) выражена следующими словами: не участвуйте в бесплодных делах тьмы, В то время как свет приносит плод благости и истины, дела тьмы бесплодны и пусты, они не дают никаких результатов, поэтому нам не следует участвовать в них. Но что касается позитивной стороны, то здесь звучит призыв — обличайте, «показывайте им то, что они есть» (НАБ). Даже если у нас отсутствует такое стремление, именно обличение (освещение, желание сделать что–либо явным) есть неизбежное следствие присутствия света. Кроме того, появление зла необходимо обличать, ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить.

Стих 13 продолжает тему обличения зла: все же обнаруживаемое делается явным от света. Это всегда хорошо. Тьма скрывает отвратительные черты зла, свет же делает их видимыми и показывает именно такими, какие они есть, без всякой маскировки. Следующее замечание: ибо все, делающееся явным, свет есть. Поскольку Павел использует одни и те же слова, это затрудняет понимание его мысли. Вероятно, он описывает вторую сторону действия света, а именно преобразование освещаемого. Это может означать, что христиане, ведущие праведную жизнь, становятся как бы сдерживающим началом и исправляют делающих зло, даже перевоспитывают их. Ибо сияя, их свет внезапно делает освещаемое тем, что свет есть, так же как и сами эфесяне есть свет (ст. 8). ДБФ передает это так: «Возможно (после всего происшедшего с вами), что свет превратит освещаемые им вещи в свет». Если такая трактовка верна, то Павел подходит в своей аргументации о тьме и свете к кульминации. Слово «разоблачение» несет в себе негативный оттенок, это как бы осуждение и обличение. Но в этом вся суть — ведь свет, делающий все явным, обладает позитивной силой — «свет одной души зажигает еще один свет»^[142], ибо он может привести людей, если они увидят весь мрак и ужас зла, к покаянию и вере в Иисуса. Таким образом, свет христиан двояко воздействует на тьму: он все делает видимым и излучает ответный свет.

Стих 14 заключает разговор о свете и его плодах. Павел как бы суммирует учение, ссылаясь на ветхозаветный стих Ис. 61:1 (так как слово legei, «сказано», обычно предшествует цитате из Писаний, но многие современные комментаторы считают ее отрывком из пасхального гимна или из гимна, певшегося при крещении), — встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос. Здесь наше прошлое состояние в Адаме описано как сон, смерть и тьма, от которых избавляет нас Христос, ведь обращение — это не что иное, как пробуждение ото сна, воскресение из мертвых и переход из тьмы в свет Христов. Неудивительно поэтому, что мы призваны жить новой жизнью.

3. Природа мудрости (ст. 15–17)

15 Итак смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, 16 Дорожа временем, потому что дни лукавы. 17 Итак не будьте нерассудительны, но познавайте, что есть воля Божия.

Следующий отрывок строится на двух идеях. Во–первых, в нем говорится, что христиане sophoi, то есть мудрые, неглупые люди; во–вторых, — что христианская мудрость практична, ибо она учит нас, как нам себя вести. Идея «поведения» в этом письме строится на еврейской концепции слова «поступать». В предыдущих главах Павел писал, что нельзя вести нашу христианскую жизнь по законам мира, плоти и дьявола (2:1 —3) или в традициях язычников (4:17). Напротив, жизнь должна быть «достойной» Божьего призвания, проходить «в любви», присущей «чадам света» (4:1; 5:1; 5:8). Теперь же он добавляет еще несколько увещеваний, повелевая нам поступать подобно мудрым: итак смотрите, поступайте осторожно, пишет он. Все, что мы делаем, требует осторожности. У всех нас есть то, что кажется нам важным, — работа, учеба, дом и семья, увлечения. Но мы, как христиане, должны заботиться и о нашей христианской жизни. Относиться к этому нужно очень серьезно: «Будьте осторожны в своих поступках: как разумные, а не как недалекие люди» (НАБ). Какими же чертами должен обладать мудрый христианин?

Во–первых, мудрый человек дорожит временем. Глагол exagorazo может означать «искупить, выкупить». Если он используется здесь в этом значении, то речь в стихе ведется о том, чтобы «выкупать время из его злых уз»^[143]. Но, возможно, этот глагол выступает в значении «скупать», и в этом случае ПНВ переводит стих так: использование всего времени, где словом «время» (kairos) называется использование каждой предоставленной нам возможности.

Безусловно, мудрый человек знает о ценности времени. У каждого человека только по шестьдесят минут в каждом часе и только по двадцать четыре часа в день. Никому из нас не под силу растянуть время, но мудрый использует его с наибольшей эффективностью. Мудрый знает, что время течет, а также знает, что дни лукавы, поэтому он старается использовать малейшую возможность, не упустить момент. Кто–то однажды сказал: «Вчера, где–то между рассветом и закатом, ПРОПАЛО два золотых часа, в каждом из которых было по шестьдесят бриллиантовых минут. Вознаграждение за их находку не предоставляется, так как они пропали навсегда»^[144]. Джонатан Эдвардс, богослов–философ, с помощью которого Бог действовал во время великого пробуждения Америки в 1734—35 годах, в возрасте семидесяти лет написал о своих знаменитых Решениях. Он принял их, когда ему не было и двадцати: «Решено: никогда не терять ни единой секунды, но пользоваться временем с максимальной пользой». Он был мудрым человеком, потому что первый признак мудрости, который Апостол Павел выделяет в этих стихах, есть максимально эффективное использование времени.

Во–вторых, мудрый человек познает волю Бога. Такие люди убеждены, что мудрость можно найти только в воле Божьей, своенравие же глупо. Итак не будьте нерассудительными, но познавайте, что есть воля Божия (ст. 17). Сам Иисус молился: «Не Моя воля, но Твоя да будет», и нас Он учил молиться: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе». В жизни нет ничего важнее, чем открыть для себя волю Божью и следовать ей. Более того, находясь в поиске воли Божьей, важно понимать отличие между Его волей «вообще» и Его волей «в частности». В первом случае Бог обращается ко всему народу и распространяется на всех — например, Бог желает, чтобы мы были подобны Христу. Во втором — воля Божья различна для каждого из нас и касается особенностей каждой личности: по какому пути нам следует идти в жизни, вступать ли в брак и если да, то с кем. Теперь, когда мы определили различие, задумаемся над тем, что есть воля Божия. Его «общую» волю можно найти в Писании — воля Божья по отношению к Его народу была открыта в Слове Его. Но в Писании мы не найдем Его конкретных пожеланий для каждого из нас. Чтобы быть уверенными в чем–либо, нам следует попытаться найти в Писании общие принципы руководства, но решение должно приниматься после тщательного размышления и молитвы и после обращения за советом к опытным и зрелым верующим.

4. Полнота Святого Духа (ст. 18–21)

18 И не упивайтесь вином, от которого бывает распутство; но исполняйтесь Духом, 19 Назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу, 20 Благодаря всегда за все Бога и Отца, во имя Господа нашего Иисуса Христа, 21 Повинуясь друг другу в страхе Божием.

Павел уже говорил своим читателям, что они были «запечатлены» Святым Духом и что они не должны «огорчать» Духа (1:13; 4:30). Теперь же он убеждает их, чтобы они исполнялись Духом, Сделать это нужно, наполнившись Тем, Чья природа и имя — «Святой».

Обратимся к грамматическому построению этого отрывка. За двумя глаголами повелительного наклонения (повеление не упиваться, но исполняться Духом) следуют четыре Деепричастия (назидая, поя и воспевая, благодаря, повинуясь). Если же мы рассмотрим этот отрывок с богословской точки зрения, то вначале прочитаем перечисление наших обязанностей (не упиваться вином, но искать исполнения Духом), а затем языком наших взаимоотношений будут описаны четыре последствия такого духовного состояния. «Исполнение Духом» — тема, широко обсуждаемая сегодня, поэтому для нас важно внимательно изучить этот отрывок.

Апостол начинает со сравнения двух состояний — опьянения и исполненности Духом: не упивайтесь вином, но исполняйтесь Духом. Конечно, связь между этими состояниями лишь поверхностная: мы говорим, что пьяный человек находится под воздействием алкоголя; христианин, исполненный Духом, находится под воздействием и властью Духа Святого. Но на этом сходство заканчивается и начинаются различия. В языческом культе Диониса опьянение рассматривалось как одно из средств вдохновения. Но было бы серьезным заблуждением утверждать, что исполнение Духом Иисуса Христа подразумевает своего рода духовное опьянение, в процессе которого мы теряем над собой контроль. На самом деле «самоконтроль» (enkrateia) — это последнее качество, названное «плодом Духа» в Гал. 5:22—23. Это значит, что под воздействием Святого Духа мы не теряем контроль над собой — мы приобретаем его. Действительно, в день Пятидесятницы некоторые называли исполненных Духом учеников пьяными: «Они напились сладкого вина». Но так говорила малая часть людей, названных Лукой «иными». Большинство же думало по–другому: они были изумлены тем, что слышали о великих делах Божьих. Создается впечатление, что это меньшинство не было искренним, пытаясь приписать состояние опьянения исполненным Духом христианам. Лука говорит, что они нарочно насмехались над ними, чтобы дело Святого Духа было «ложно понято»^[145].

В первой главе книги доктора Мартина Ллойда–Джонса «Жизнь в Духе: в браке, дома и на работе» анализируется Еф. 5:18—6:9, названа эта глава «Стимул Духа». Как врач и пастырь, автор наблюдал интересные моменты сходства и различия состояний опьянения и исполненности Духом. Он говорит: «Вино (алкоголь)… с точки зрения фармакологии нельзя назвать стимулятором — это депрессант. Возьмите любую книгу по фармакологии, посмотрите статью «алкоголь» и вы обнаружите, что он находится в классе депрессантов. Он не является стимулирующим препаратом»^[146]. Далее, «он влияет в первую И главную очередь на высшие центры мозга человека… которые отвечают за формирование чувства самоконтроля, за развитие мудрости, понимания, умения сомневаться и рассуждать, уравновешенности, способности к оценке ситуации — другими словами, всего того, что позволяет человеку поступать наилучшим образом»^[147]. Но то, что делает Дух Святой, прямо противоположно. «Если бы было возможным вложить понятие о Святом Духе в фармокологический справочник, то я бы определил его в раздел стимуляторов, потому что там ему самое место. Он на самом деле стимулирует… он стимулирует все возможности нашего разума, интеллекта… сердца… и воли…»^[148].

Посмотрим теперь, как Павел изображает это отличие. Результатом опьянения, он пишет, становится разврат (asotia). Пьяные люди дают волю жестокости, распутству и неконтролируемым действиям. Они ведут себя как животные и даже хуже. Но если чрезмерная доза алкоголя обезличивает, превращая человека в животное, то, исполняясь Духом, мы становимся более человечными, потому что это помогает нам быть похожими на Христа.

Апостол приводит четыре примера того, чего можно добиться, исполнившись Духом Святым.

а. Общение: назыдая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными (ст. 19а)

Широко известен перевод этого отрывка АВ: «…назидайте самих себя псалмами…» Это не значит, что исполненные Духом верующие разговаривают сами с собой, потому что используемый здесь греческий глагол может быть переведен и как «назидайте друг друга» (как в 4:32). Это также не означает, что если мы исполнены Духом, то должны прекратить разговаривать, начав вместо этого петь. Упоминание псалмов, гимнов и духовных песнопений (несмотря на то что первое слово наводит на мысль о музыкальном сопровождении) в контексте христианских взаимоотношений показывает, что речь идет не только о пении, но о публичном поклонении вообще. Когда христиане собирались вместе, они любили петь Богу и друг другу. Не случайно в Храме и синагогах у евреев, а также и у ранних ^хРистиан было распространено антифонное пение, когда два хора как бы перекликаются друг с другом, вступая в своеобразный диалог (о христианах говорили, что они собираются, «чтобы антифоном петь гимны Христу как Богу»^[149]). Кроме того, некоторые из псалмов, исполняемых нами, на самом деле являются не столько поклонением Богу, сколько взаимным назиданием. Например, при исполнении Псалма 94 мы обращу емся друг к другу со словами: «Придите, воспоем Господу, воскликнем твердыне спасения нашего!» Это и есть общение в поклонении, зримое приглашение к прославлению.

б. Поклонение: поя и воспевая (что может означать пение в сопровождении музыкальных инструментов) в сердцах ваших Господу (ст. 19)

Здесь речь идет уже о пении не для «самих себя», но о пении «Господу». Можно считать версию ПНВ — «всем сердцем своим» — правильной, хотя буквальный перевод этой греческой фразы — «в сердцах ваших» (АВ), как и в Кол.3; 16, означает или искренность, или внутреннюю природу христианского прославления, а может быть, и то и другое. Возможно, ДБФ правильно уловил этот акцент, переводя так: «творя музыку в сердцах ваших в слух Господа». В таком случае поклонение могло быть молчаливым, но в то же время наполненным внутренней мелодией и радостью. Кроме того, немузыкальные люди, неспособные петь чисто, также могли принимать участие в прославлении и находить утешение. Нет сомнений, что исполненные Духом христиане радостно воспевают в своих сердцах, а их поклонение становится радостным прославлением великих дел Божьих, хотя Армитаж Робинсон к примеру, полагает, что Павел «показывает контраст между весельем от вина и трезвой радостью священного псалмопения»^[150].

в. Благодарение: благодаря всегда за все Бога и Отца, во имя Господа нашего Иисуса Христа (ст. 20)

Призыв к благодарению нередко встречается в письмах Павла^[151]. Чувство ропота несовместимо со Святым Духом. Ропот можно назвать одним из тягчайших грехов народа израильского; они всегда «роптали» на Бога и на Моисея. Исполненный же Духом верующий полон не жалоб, а благодарности.

Несмотря на то что Павел дает нам совет быть благодарными всегда за все, не стоит воспринимать эти слова буквально. Мы не можем благодарить Бога абсолютно «за все», ведь в это понятие включается и вопиющее зло. В некоторых христианских кругах все большую популярность приобретает странная мысль, что основным секретом христианской свободы и победы над собой является безусловное прославление. По их представлениям муж должен славить Бога за блуд своей жены, а жена — за пьянство мужа; даже самые вопиющие несчастья в жизни человека должны стать темой для благодарения и хвалы. Такое предположение в лучшем случае можно назвать опасной полуправдой, а в худшем — нелепой и даже богохульной мыслью. Разумеется, дети Божьи учатся не спорить с Ним в страданиях и испытаниях, но доверять Богу и благодарить Его за Провидение, которым Он может обратить даже зло на благие цели (напр.: Рим. 8:28). Но прославлять Бога за то, что Он — Бог, — это вовсе не значит прославлять Его за существование зла. Поступать так значило бы проявлять равнодушие к человеческой боли, оправдывать и даже поддерживать зло (в то время как Писание предписывает нам плакать с плачущими, ненавидеть зло и противиться дьяволу). Бог испытывает отвращение ко злу, и мы не можем славить и благодарить Его за то, что Он ненавидит.

Поэтому «все», за что нам следует благодарить Бога, должно определяться контекстом. Если мы благодарим Бога и Отца, во имя Господа нашего Иисуса Христа, то мы воздаем благодарность за все, что согласуется с любвеобилием Бога и тем откровением, которое Он дал нам во Христе Иисусе. Вспомним доктрину о Троице — она наполняет и направляет наше поклонение: когда мы исполнены Святым Духом, мы благодарим Бога нашего Отца во имя Господа Иисуса Христа.

г. Повиновение: повинуйтесь друг другу в страхе Божием (ст. 21)

ПНВ этим стихом начинает новый абзац с глаголом в форме повелительного наклонения, хотя в оригинале стоит причастие настоящего времени (hypotassomenoi). Это слово, так же как и предшествующие причастия, относится к повелению «исполняйтесь Духом». Иногда человек, считающий себя исполненным Духом, становится агрессивным и себялюбивым. Но Дух Святой — Дух кроткий. Те, кто на самом деле исполнены Духом , всегда являют кротость и смирение Христовы. И одно из самых очевидных проявлений в них этих черт — то, что они повинуются друг другу.

Они также повинуются Христу, ибо их взаимное подчинение проистекает из страха Божия, или, по другим переводам, «в страхе Христовом». Тем, кто на самом деле повинуется Иисусу Христу, не составит труда повиноваться и друг другу. Выражение «в страхе Божием» можно рассматривать как едва уловимое, если не косвенное, свидетельство веры Павла в божественность Иисуса, так как повеление жить «в страхе Божием» было обычным требованием для Ветхого Завета. Отдельные места этой главы также производят впечатление некоей «христианизации» Ветхого Завета. Например, речь идет о том, что Царство Божье есть Царство Христа (ст.5); что мы должны угождать Христу и искать Его воли так же, как до нас Его народ искал Божьей воли и угождения Богу (ст. 10,17); что поклонение Богу становится поклонением Христу (ст. 19), так как в последних трех стихах «Господь» есть титул Иисуса.

Таким образом, практически все изменения, происходящие в нас при исполнении Духом Святым, относятся к сфере наших взаимоотношений. Если мы исполнены Духом, мы будем гармонично связаны как с Богом (поклоняясь Ему с радостью и благодарением), так и друг с другом (назидая и повинуясь друг другу). Короче говоря, исполненные Духом верующие любят Бога и друг друга. И это не удивительно, так как первый плод Духа — любовь.

Теперь вернемся к тому глаголу в повелительном наклонении, к которому относятся наши причастия, то есть к христианской обязанности и привилегии, из которой проистекают эти христианские отношения. Это повеление исполняйтесь Духом. Что же мы знаем о глаголе plerousthe?

Во–первых, глагол стоит в повелительном наклонении. Призыв «исполняйтесь» звучит не предложением, но властным повелением. У нас, как и у эфесских читателей Павла, нет выбора, мы не можем уйти от такой ответственности. Павел считает исполнение Духом обязанностью, а не робким предложением, от которого можно отказаться.

Во–вторых, глагол употреблен во множественном числе.Другими словами, автор послания обращается ко всем христианам — никому из нас не следует упиваться вином, но каждый из нас должен исполняться Духом. Полноту Духа нельзя назвать привилегией избранных, она доступна каждому чаду Божьему.

В–третьих, глагол стоит в пассивном залоге. НАБ переводит его так: «да наполнит вас Дух Святой». Не существует никаких правил или формул, чтобы научиться этому, важно лишь покаянное отвращение от того, что огорчает Святого Духа, и открытость Ему, позволяющая Ему наполнить нас. Примечательно, что в параллельном отрывке в Послании к Колоссянам можно прочитать: «да наполнит вас Дух», «слово Христово да вселяется в вас обильно» (3:16). Никогда не следует отделять Дух от Слова. Послушание Слову и послушание Духу означает одно и то же.

В–четвертых, глагол употреблен в настоящем времени. В греческом языке существует два типа повелительного наклонения — аорист (совершенный вид), то есть «сделай то–то», и форма настоящего времени (несовершенный вид), то есть «делай то–то». Когда Иисус сказал: «Наполните сосуды водой» (Ин.2:7), глагол «наполнять» стоял в форме аориста, так как кувшины следовало наполнить только один раз. Когда же Апостол Павел обращается к нам со словами «исполняйтесь Духом», он использует форму повелительного наклонения настоящего времени. Автор послания показывает этим, что нам следует всегда, постоянно исполняться Духом, ибо исполнение Духом не может быть однократным переживанием, которое мы будем вспоминать всю жизнь. Напротив, это чувство должно постоянно обновляться с помощью нашей непрекращающейся веры и послушания. Мы были «запечатлены» Духом однажды и навсегда; нам следует исполняться Духом каждый день и каждое мгновение.

Этот отрывок необходимо рассматривать как важную весть для христиан на разных концах духовного спектра — как для изнемогших, так и для самодовольных. Потерпевшим поражение Павел говорит: «Исполняйтесь Духом, и Он даст вам новую любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость и воздержание». Самодовольным Павел сказал бы: «Продолжайте исполняться Духом, благодарите Бога за то, что Он уже даровал вам, но не говорите, что вы уже всего достигли, ибо большее, гораздо большее, еще впереди».

IV НОВЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ

Послание к Ефесянам 5:21—6:24

5:21–33 10. Мужья и жены

Павел уже начат разговор о новых правилах, установленных Богом для Его нового общества — Церкви. Эти новые принципы (особенно два из них — единство и чистота) неотделимы от жизни, достойной призвания и соответствующей нашему статусу народа Божьего. Далее Апостол переходит к теме взаимоотношений в христианском обществе, поочередно обращая наше внимание на две сферы соприкосновения христианина с окружающим миром.

Первая сфера — это практические, земные взаимоотношения в доме. Божья семья будет оставаться лишь теоретической идеей до тех пор, пока ее не составят конкретные человеческие семьи, отображающие Божью любовь. Если мира не будет в домах, его не будет и в церкви. Вторая сфера — это сфера отношений с врагом, с которым мы сталкиваемся, и того оружия, которое нам требуется для духовной битвы.

Эти две сферы ответственности (дом и работа, с одной стороны, и духовная война, с другой) значительно отличаются друг от друга. Мужья и жены, родители и дети, наставники и ученики — это видимые, осязаемые люди, в то время как «начальства и власти», действующие против нас, есть невидимые, неосязаемые демонические существа. Если наша вера имеет хоть толику практической ценности, она должна охватывать обе сферы отношений, то есть учить нас тому, как жить по–христиански дома и на работе и уметь сражаться со злом так, чтобы устоять и не пасть. Таким образом, гармония в доме и стойкость в сражении — это те два вопроса, на которые Апостол обращает внимание в конце своего письма.

Мужья и жены, родители и дети, господа и рабы — всех можно было встретить на собраниях ранней церкви. Более того, эти три вида отношений являются основополагающими для человеческого общества. Марк Барт выдвинул гипотезу, что, во–первых, Павел рассматривает человека как «сексуальный объект (еще до того, как доктор Фрейд или доктор Кинзи отметили этот факт)», во–вторых, как «временное существо (тесно связанное со своим поколением)» и, в–третьих, как «материальное существо и часть экономической структуры» (Павел опередил самого Маркса!). «Таким образом, человек есть сексуальное, временное и материальное существо, которое совершенно запуталось и, по–видимому, безнадежно завязло в этих трех «измерениях»^[152].

Апостолы давали нам детальные, практические наставления о христианской жизни и ответственности в вопросах, которые мы сегодня называем «социальными». Примером этому служат письма Павла и Петра (напр.: Еф. 5:22—6:9; Кол. 3:18–4:1; Тит. 2:1 — 10 и 1 Пет. 2:18). В наши дни ощущается острая нехватка подобного морального образования. Слишком много так называемых «учений святости» подчеркивают личные взаимоотношения с Иисусом Христом, но даже не пытаются показать последствия этих отношений, выражающиеся во взаимоотношениях с людьми, с которыми мы живем и работаем. В противовес подобной «святости в вакууме», которая превозносит ценность личного переживания и сводит на нет этические аспекты, Апостолы выработали христианские нормы поведения, применимые в конкретных ситуациях в повседневной жизни и работе.

Мартин Лютер в своем «Катехизисе», видимо, первым назвал рассматриваемые нами стихи немецким словом Haustafeln. Слово это буквально означает «домашний список», но чаще переводится как «свод домашних обязанностей». В последние годы ученые решили сравнить эти стихи с подобными списками, встречающимися как в иудейской литературе halakah (своде закона и традиции), так и в языческой литературе, особенно в произведениях стоиков. То, что евреи, стоики и христиане одинаково серьезно относятся к своду правил поведения в доме, не должно нас удивлять, хотя параллелей между ними проводится слишком много^[153]. Если ученики Иисуса и черпали что–то из иудейских или языческих источников, то они все тщательно христианизировали. Лучшим примером этому может служить обращение Павла к мужъям и женам Эфеса, основанное на положениях доктрины о Христе и Его Церкви.

1. Власть и повиновение

ПНВ начинает со стиха 21 новый абзац; повинуйтесь друг другу в страхе Божием. Мы уже отмечали, что в греческой фразе глагол стоит в форме деепричастия настоящего времени («повинуясь»), так же как и в выражениях «назидая самих себя», «поя и воспевая» (ст. 19), «благодаря» (ст. 20). Все четыре деепричастия относятся к заповеди «исполняйтесь Духом» (ст. 18) и описывают последствия этого исполнения. Но греческое слово иногда может употребляться в форме повелительного наклонения. В таком случае, несомненно, требование взаимного повиновения относится и к женам, детям и рабам. Более того, в стихе 22 вообще нет глагола, потому что призыв к послушанию в стихе 21 распространяется и на него. Стих 21 выступает как переходный, формирующий некий мост между двумя темами, почему НАБ и ставит его в отдельный параграф.

Вне сомнений лишь то, что в трех последующих абзацах Рассматриваются примеры христианского повиновения: жены, дети и рабы должны повиноваться, слушаться и быть послушными (5:22, 6:1 и 6:5 соответственно). Именно об этом сказано в первую очередь, и из этого мы можем заключить, что Павел придает большее значение подчинению, а не господству.

Само понятие повиновения властям весьма не модно сегодня — оно совершенно расходится с современным пониманием свободы как вседозволенности. Почти ничто не вызывает такого сурового протеста, как разговор о «подчинении». Мы живем в эпоху либерализации, и даже малейший оттенок угнетения вызывает у людей протест. Как же христианам относиться к ситуации, сложившейся в современном мире?

Мы должны позитивно реагировать на движения освобождения, я не побоюсь этого сказать (хотя и займусь их квалификацией позже). Неоспоримо, что женщины во многих культурах жестоко эксплуатировались, с ними обходились как с рабынями в их же собственных домах; что детей часто унижали и подавляли (так происходило в Англии в эпоху королевы Виктории, когда дети должны были быть «видимы, но не слышны»); что с рабочими очень часто несправедливо обращались, выплачивая мизерную заработную плату, не заботясь об условиях их труда и лишая их даже доли участия в сфере управления, не говоря уже о вопиющей несправедливости и варварстве эпохи рабства и работорговли.

Всем, носящим имя Христа, нужно признать то, что мы сами зачастую упорствовали в сохранении подобного положения дел. Мы способствовали таким образом увековечиванию отдельных форм угнетения человека, вместо того чтобы быть в авангарде социальных изменений. Все то, что мы собираемся рассматривать в этом разделе, связано с истинным освобождением человека от всяческих унижений, эксплуатации и подавления. Кому обязаны женщины, дети и рабочие своей свободой? Не Иисусу ли Христу? Ведь Иисус Христос относился к женщине с глубоким почтением в то время, когда никто к ней так не относился. Именно Иисус сказал: «Не запрещайте детям приходить ко Мне», в то время когда нежеланные младенцы считались чем–то вреде ненужного тряпья (чем они считаются и сегодня в крематориях больниц) или выставлялись на продажу, чтобы всякий мог подойти, выбрать и купить их для рабского труда или проституции. И только Иисус Христос показывал достоинство самого простого труда, работая плотником, и, омывая ноги Своих учеников, говорил: «Я среди вас слуга».

Не стоит интерпретировать написанное Павлом женам, детям и рабам в его Haustafeln о послушании так, чтобы это противоречило замыслам Иисуса. Также не следует противопоставлять эти слова Апостола Павла другим его высказываниям, как это делают некоторые авторы, потому что такая «экзегетика» приведет нас к отчаянию. Нет, мы должны рассматривать Haustafeln в контексте всего Послания к Ефесянам, в котором Павел описывает совершенно нового человека, сотворенного Богом через Христа. Павел подчеркивает полное единство во Христе людей разных культур, особенно иудеев и язычников, в то время как в своем параллельном Послании к Колосянам он говорит еще и о единстве рабов и свободных (3:11), а в более раннем письме — о единстве мужчин и женщин (Гал. 3:28). Поэтому не стоит полагать, что в этой части Послания к Ефесянам Павел противоречит собственным тезисам и возводит новые преграды между полами, поколениями или социальными группами нового Божьего общества, в котором эти преграды были однажды упразднены. Признаем же, что Апостол не может быть непоследовательным, и позволим ему самому объяснить свои слова.

В свете учения Иисуса и Его Апостолов можно с уверенностью многократно подтвердить по крайней мере три истины: достоинство женщин, детей и слуг; равенство пред Богом всех людей, независимо от расы, социального положения, культуры, пола или возраста, потому что все созданы по Его образу; глубокое единство всех христиан как членов семьи Божьей и Тела Христова. Лишь когда эти истины прочно утвердятся в нашем сознании, мы будем готовы рассматривать учение о Haustafeln и размышлять над ним.

К сожалению, повиновение, которое Павел предписывает женам, детям и рабам, на греческом языке обозначается тем словом, которое подчеркивает их более низкое положение^[154]. Но здесь очень важно понять разницу, которую отстаивали Лютер и его последователи, между людьми, с одной стороны, и социальными ролями этих людей, с другой. Вот одно из замечаний Лютера на эту тему: «Я часто говорил, что мы должны четко отличать положение, занимаемое человеком, от самого человека. Тот, кого зовут Гансом или Мартином, является человеком отличным от того, кто называется доктором или проповедником. Здесь мы рассматриваем как бы две личности в одном человеке. Одна из них — это тот, кто был когда–то сотворен и рожден, и в этом мы все похожи друг на друга, будь то мужчина или женщина, ребенок или старик. Но однажды родив нас, Бог украшает и одевает нас по–разному. Он делает вас дитем, а меня — отцом; одного хозяином, а другого — слугой; кого–то принцем, а иного — простолюдином»^[155].

Однажды осознав подобное отличие, люди, занимающие какое–либо положение, — правители, мужья, родители или работодатели, то есть те, у кого в руках существует определенная данная Богом власть, захотят, чтобы эту власть признали другие. Мужья и жены, родители и дети, господа и рабы обладают равным достоинством сотворенных по подобию Божьему существ, но Бог назначает им разные роли. Д. X. Йодер так выразил это: «Равенство в достоинстве не равносильно равенству в ролях»^[156]. Муж, родитель, господин — всем им дана власть, и этой власти должны подчиняться остальные. Но сразу же возникают два вопроса: откуда эта власть и как ее следует использовать?

В ответ на первый вопрос мы скажем, что власть дается Богом. Бог Библии — это Бог порядка. Поэтому, упорядочивая человеческую жизнь (не важно, в государстве или в семье), Он установил определенную власть одних над другими. Поскольку подобная власть дарована Богом, то от людей требуется сознательное подчинение ей. Греческий язык очень четко это передает, так как один из корней слова hypotassomai («подчиняйтесь») — taxis — означает «порядок». Подчинение есть смиренное признание божественного порядка в обществе. Об этом ясно говорится в Haustafeln Павла, где Апостол заповедует женам повиноваться мужьям как Господу (ст. 22), детям — слушаться своих родителей в Господе (6:1), а рабам — быть послушными своим земным господам как Христу (6:5). Это значит, что за мужем, родителями и господином стоит сам Господь, даровавший им эту власть. Если мы хотим быть послушны Ему, то мы будем слушаться и их, так как они представляют Его власть. Точно так же все христиане должны подчиняться в страхе Божием друг другу, то есть Богу, Который есть наш Господь, смиривший Себя до положения слуги.

Превознося это библейское учение о власти, следует держаться в определенных рамках. Не стоит думать, что власть мужей, родителей и господ беспредельна или что жены, дети и слуги должны являть безусловное послушание. Нет, подчиняться нужно только Божьей власти, данной людям. Если же люди неправильно используют Богом данную власть (повелевая делать то, что запрещает Господь, или запрещая делать то, что Он повелевает), тогда нам не следует им подчиняться. Подчинение в подобных обстоятельствах будет равнозначно непослушанию Богу. Принцип таков: мы должны повиноваться до тех пор, пока послушание человеческой власти не превратится в противление Богу. Быть может, именно «гражданское неповиновение» станет нашей христианской обязанностью и мы вынуждены будем не подчиняться людям, повинуясь Богу. Петр так сказал об этом в Синедрионе: «Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян. 5:29). И все же такое поведение — скорее исключение. Основное правило, на котором настаивает Новый Завет, заключается в смиренном послушании данной Богом власти.

Как же следует использовать эту власть? Власть никогда нельзя употреблять в корыстных целях, но всегда на благо других. Возможно, самая удивительная особенность Haustafeln заключается в том, что каждая пара взаимоотношений предусматривает и взаимные обязанности. Верно, что жены должны повиноваться своим мужьям, дети — родителям, а работники — своим господам и что это требование повиновения (hypotage) предполагает наличие власти (exousia) у мужей, родителей и господ. Эти два греческих слова дополняют друг друга. Слово exousia используется в этом отрывке не один раз. Однако когда Павел рассказывает об обязанностях мужей, родителей и господ, он не говорит им о необходимости использовать свою власть. Напротив, прямо или косвенно Павел просит этих людей не превышать власть, запрещает им эксплуатировать своих подчиненных и умоляет их помнить о своей ответственности и о правах других людей. Мужья должны любить своих жен и заботиться о них, родители не должны раздражать своих детей, но воспитывать их правильно, господам не следует третировать своих рабов, но обходиться с ними справедливо.

Перед тем как мы перейдем к самому тексту Haustafeln, важно сказать несколько общих слов о послушании и власти. В библейском понимании «власть» никак нельзя назвать синонимом «тирании». Все люди, обладающие властью в обществе, ответственны как перед Богом, Который вверил им эту власть, так и перед людьми, на благо которых она дается. Короче говоря, власть в библейском понимании предусматривает не тиранию, а ответственность.

Павел начинает разговор с поведения мужей и жен. Цель этого назидания ясна: жены должны «повиноваться», а мужья — «любить».

22 Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, 23 Потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела; 24 Но, как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. 25 Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, 26 Чтобы освятить ее, очистив банею водною, посредством слова; 27 Чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего–либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. 28 Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. 29 Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, 30 Потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. 31 Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. 32 Тайна сия велика, я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. 33 Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится (своего) мужа.

2. Обязанности жен (ст. 22–24)

Утверждая, что жены должны подчиняться своим мужьям, Павел приводит два доказательства. Первый вытекает из доктрины о сотворении и рассматривает «главенство» мужа над женой, а второй — из доктрины об искуплении и говорит о «главенстве» Христа над Церковью.

Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены… (ст. 22—23а). Главенство мужа констатируется как факт и становится основанием для подчинения жен мужьям, но его природа еще не явлена здесь. Чтобы правильнее понять этот аргумент Павла, обратимся к другим его Посланиям, особенно к 1 Кор. 11:3—12 и 1 Тим. 2:11 — 13. Оба этих отрывка возвращают нас к рассказу о сотворении во 2 главе Книги Бытия. Павел подчеркивает, что женщина была сотворена после мужчины, из мужчины и для мужчины. Он добавляет, что женщина рождает мужчин, поэтому они зависят друг от друга, и все же его смысловое ударение падает на порядок, способ и цель творения Евы. Так как Павел основывает свое утверждение о главенстве мужа именно на этих фактах творения, его аргумент несет в себе постоянную и вселенскую значимость, его нельзя назвать просто культурно обусловленным мнением. Культурные аспекты учения Павла следует искать там, где Апостол требует «покрытия головы» и «молчания». Мужское (особенно в супружеской жизни) «главенство» лежит в основе этого требования, а не просто служит его культурным приложением. Дело не в шовинизме, а в креационизме. Новое творение во Христе устраняет неравноправие между полами, вызванное грехопадением (напр.: Быт.3:16), и восстанавливает первоначальный замысел творения. Именно к этому «началу» и шел Иисус (напр.: Мф. 19:4—6). Иисус подтверждал учение 1 и 2 глав Бытия, так же должны мыслить и мы. Никакой культуре не дано разрушить то, что основано творением. Следует отвергнуть аргумент, что со временем повиновение женщин будет упразднено по аналогии с рабством. Если бы дело заключалось только в этом, тогда почему бы не дополнить список и не снять с повестки дня вопрос о послушании детей? Нет, такие параллели неверны. Рабство во все времена было антигуманным, не могло быть обосновано ни одной из библейских Доктрин. Тем не менее главенство мужа в семье объясняется Доктриной о творении.

Обращаясь от библейского откровения к современному опыту, христиане согласятся с тем, что наша сексуальность — это часть нашей человеческой природы. Существует очень четкое разделение на мужчин и женщин, как в психологической, так и в физиологической сферах. Конечно же, перед Богом все равны, но это не значит, что все одинаковы. Бог сотворил мужчину и женщину по Своему подобию — оба в равной мере несут в себе Его образ (Быт. 1:26—27), но каждый из них дополняет другого (Быт. 2:18—24). Библейский взгляд пытается в одно и то же время рассматривать равенство и взаимодополняемость полов. «Партнерство» — хорошее определение, но мы должны помнить, что каждый из нас вкладывает в него свой собственный смысл: мужчина видит себя мужчиной, а женщина — женщиной. Человек стремится к самораскрытию и самовыражению вовсе не от желания стать кем–то еще или от подражания противоположному полу.

В чем же заключается различие между мужчиной и женщиной? Библия учит, что Бог даровал мужчине (а особенно мужу в семье) определенную власть и что его жена сможет найти себя и определит свою истинную, Богом данную роль, не бунтуя против мужа или его главенства, а добровольно и радостно повинуясь ему.

Современные сторонники разделения полов все большее предпочтение отдают библейскому учению. По крайней мере так считает американский социолог, профессор Стивен Гольдберг, который рассуждает об этом в книге «Неизбежность патриархата»^[157]. В этой книге звучит искренняя оценка современного феминистического движения. Автор ее заявляет, что его аргументация основана не на идеологическом подходе, а на научных доказательствах. Пренебрегать его мужской точкой зрения нельзя также и потому, что признанный американский антрополог, доктор Маргарет Мид, заметил (и это высказывание приводится на суперобложке той книги): «Все эти бойкие заявления о якобы возможном существовании общества под руководством женщины — нонсенс. У нас нет никаких оснований полагать, что подобные вещи когда–либо происходили».

Посвятив первую часть своей книги антропологическим изысканиям, Гольдберг пришел к следующему заключению: «В каждом обществе во все времена мы обнаружим существование патриархата (процент мужчин, занимающих высокие посты в политике и других сферах, гораздо выше), мужского превосходства (мужчины играют более высокие по статусу роли, независимо от сферы деятельности) и мужского господства (как мужчины, так и женщины считают, что инициатива во встречах и во взаимоотношениях мужчин и женщин исходит чаще от мужчин, причем социальные опросы и система власти отражают этот факт)»^[158]. Он не пытается говорить о превосходстве или «незначительности» одного из полов. У него другая цель — показать, что «патриархат», «мужское превосходство» и «мужское господство» — в употребляемом здесь смысле — являются «тремя всеобщими реалиями»^[159], так как «в каждом обществе, где и когда бы оно ни существовало, мы найдем эти реалии»^[160].

Развивая свой второй тезис, доктор Гольдберг переходит от антропологии к физиологии. Он утверждает, что антропологическое доказательство превосходства мужчины, которое уже было представлено, имеет и физиологическое обоснование. «Три всеобщих реалии» демонстрируют в обществе основополагающую черту характера мужчины (которая часто называется «агрессией», хотя доктор Гольдберг предпочитает выражение «стремление к господству»). Эта черта имеет нейроэндокринную природу. «Гипотеза, лежащая в основе излагаемой здесь теории, утверждает, что между мужчинами и женщинами существует нейроэндокринная разница, которая и обусловливает различную реакцию мужчины и женщины на окружающую среду и, следовательно, различное их поведение»^[161]. Гольдберг не отрицает ни изменения нашего генетического кода вследствие его взаимодействия с окружающей средой, ни существования исключений в этом обобщении, ни того, что многие женщины мечтают о реализации своих талантов. Автор утверждает, что между мужчиной и женщиной существуют основные отличия, что мужественность означает стремление к превосходству и что «желание господствовать вызвано в первую очередь своеобразием гормонального развития, а не особенностями анатомии, принадлежностью к определенному полу или положению на социальной лестнице, которое отображает эту анатомию и половую принадлежность»^[162].

Конечно, христианин, прочитав эту книгу, захочет расмотреть эту гипотезу с богословской точки зрения. Бог сотворил и продолжает творить мужчин и женщин разными. Одно из основных различий заключается в главенстве, которое Бог даровал мужчине и которое может реализовываться на генетическом уровне. Но естественное стремление мужчины должно контролироваться — главенство должно быть конструктивным, так как в слове «патриархат» чувствуется отеческий оттенок, а выражение «мужское превосходство» подавляет. Даже библейское слово «повиновение» часто произносится так, как если бы оно было синонимом словам «зависимость», «подчинение» или даже «бессловесная покорность». Каждое слово несет ту или иную эмоциональную нагрузку, и слово «повиновение» не является исключением. Необходимо освободить его от всякой негативной нагрузки, чтобы первоначальное библейское значение слова стало явным. Это значение мы определим не из современных созвучий и не из этимологии этого слова, но в первую очередь из контекста Послания к Ефесянам, из его 5 главы.

Не совсем ясно, что значило слово «подчинение» в античном мире, где женщиной почти повсеместно пренебрегали. Уильям Баркли считает, что «иудеи были низкого мнения о женщинах. В своей утренней молитве иудей благодарил Бога зато, что Он не создал его «язычником, рабом или женщиной». По иудейским законам женщина считалась не юридическим лицом, а вещью — у нее не было абсолютно никаких юридических прав, она была собственностью своего мужа, с ней он мог поступать так, как ему заблагорассудится… У греков положение женщины было не лучше… Всякая дружба и теплые, человеческие отношения в браке были исключены… Жена грека вела домашнее хозяйство, заботилась о его законных детях, а он искал общества и удовольствий в других местах… Семейный очаг и семейная жизнь угасали, а супружеская верность мужчин и вовсе отсутствовала… А в Риме дело обстояло еще хуже — там положение приняло прямо–таки катастрофический характер… Пожалуй, можно сказать, что все было пропитано супружеской неверностью. Брачным узам грозил полнейший крах»^[163]. Чарлз Сэлтман подтверждает это: «В римской империи незамужняя девушка находилась полностью под властью отца, а жена— под властью мужа. Она была сродни вещи… ее называли бестолковой, отсюда и пошло это слово»^[164]. Конечно, это не полная картина. Марк Барт пытается восстановить равновессие, утверждая, что «существовало также движение за равенство прав женщин», в то время как «в различные временные периоды и в разных географических областях преобладали различные точки зрения». Что же касается Эфеса и близлежащих селений, то «культ богини–матери и храм Артемиды наложили свой отпечаток на этот город более, чем на другие, и он стал бастионом и оплотом прав женщин»^[165]. Тем не менее угнетение женщины преобладало в античном мире и их эмансипация едва лишь начиналась. На этом мрачном фоне учение Павла сверкает своей чистотой. И все же нам следует задать более конкретный вопрос: что же означают слова «главенство» и «повиновение»?

Начнем с того, что эти слова сами по себе не определяют стереотипы мужского и женского поведения — различные культуры ставят различные задачи перед мужчинами и женщинами, мужьями и женами. На Западе, например, достаточно долго считалось, что жена должна покупать продукты, готовить еду и убирать, а также ухаживать за детьми. Во многих частях Африки и Азии женщины и по сей день работают на полях и носят на своих плечах очень тяжелый груз. Сегодня, тем не менее, эти убеждения правомерно признаются культурными особенностями и в некоторых случаях несколько видоизменяются. Многие пары учатся вместе выполнять обязанности по дому.

Чтобы понять природу главенства мужа в новом обществе, основанном Богом, необходимо внимательнее приглядеться к Иисусу Христу, ибо Христос и есть тот контекст, в котором Павел использует и рассматривает слова «главенство» и «подчинение». Павел не только обосновывает творением факт главенства мужа, он определяет его в связи с главенством Христа–Искупителя, потому что муж есть глава жены, как и Христос есть глава Церкви, и Он же Спаситель тела (ст.23). Итак, о главенстве Христа над Церковью уже говорилось в 4:15—16. От своей Главы Христа Тело получает все необходимое для здорового роста. Его главенство означает скорее заботу и ответственность, нежели контроль и управление. Это доказано удивительными словами: и Он же Спаситель тела. Главой Тела называется Спаситель, поэтому характеристикой главенства Христа станет не столько господство, сколько спасение.

Если главенство мужа над женой сходно с главенством Христа над Своей Церковью, тогда подчинение жены будет похоже на повиновение Церкви: Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем (ст. 24). В этом нет ничего унизительного, так как такое подчинение — это не бездумное выполнение всех указаний, а благодарное принятие оказываемой заботы. И еще раз процитируем Марка Барта: «Жену призывают подчиняться мужу и уважать его… и это не похоже на подчинение котенка или заискивание собаки… Павел… говорит о добровольном, свободном, радостном и благодарном партнерстве по аналогии взаимоотношений Христа и Церкви»^[166]. Если главенство мужа как бы отражает главенство Христа, то подчинение подобной защите и любви, не умаляющей женского достоинства, будет, несомненно, обогащать жену.

3. Обязанности мужей (ст. 25—30)

Если обязанность жен характеризуется словом «повиновение», то обязанность мужа выражена словом «любовь». Мы можем подумать, что сама природа учит мужей именно так понимать свои обязанности, но многие культуры как античности, так и современности доказывают обратное. Конечно, узы привлекательности и желания связывают каждую супружескую пару, и современники Павла из стоиков также учили мужей «любить». Но глагол, который они использовали для выражения этой любви, был более слабым —- phileo, в то время как христианское учение ввело в контекст супружеских взаимоотношений жертвенную «agape–любовь». Павел использует две аналогии, чтобы проиллюстрировать заботу, с которой любящий мужчина должен относиться к своей жене.

По первой аналогии муж должен любить свою жену, как Христос возлюбил Свою Церковь. Уже в Ветхом Завете завет между Богом и Его народом называется брачным (Ис. 54:5—8; Иер. 2:1–3; 31:31–32; Иез. 23; Ос. 1–3). Иисус продолжил это учение и смело применил его по отношению к Самому Себе говоря о Себе как о Женихе (Мк. 2:18—20; ср.: Ин. 3:29). Павел развивает этот образ во 2 Кор. 11:1—3, а в книге Откровения Церковь описывается как «Невеста», а ее прославление как «брак Агнца» (Отк. 19:6–9; 21:2,9).

Павел обращает особое внимание на жертвенное постоянство небесного Жениха и Его любовь к Своей невесте. Вот чему должны подражать мужья: любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее. Заметим, что Павел употребляет пять глаголов, чтобы показать преданность Христа Своей невесте Церкви. Он возлюбил ее, предал Себя, чтобы освятить ее, очистив ее, чтобы представить ее Себе. Это утверждение настолько совершенно по форме и доступно пониманию каждого, что некоторые считают, что оно вполне может быть цитатой из исповедания ранних христиан, их литургии или гимна. В этом выражении мы чувствуем заботу Христа о Своей Церкви на все времена, начиная с далекого прошлого и заканчивая необозримым будущим. Похоже, что слова Христос возлюбил Церковь относятся к Его вечному предсуществованию, в котором Он возлюбил Свой народ и решил прийти к нему, чтобы спасти его. Таким образом, возлюбив Церковь, Он предал Себя за нее — то есть речь здесь идет о кресте.

Но почему Иисус Христос сделал это? Для чего Он принес такую жертву? — чтобы освятить ее, очистив. Возможно, этими словами Апостол намекает на брачное омовение, происходившее перед церемонией бракосочетания как у иудеев, так и У эллинов. Грамматическое время используемых здесь глаголов показывает, что очищение Церкви предшествует ее освящению или посвящению. Наверное, очищение означает освобождение от греха и вины, которое происходит тогда, когда мы каемся и начинаем верить в Иисуса. Оно осуществляется банею водною, посредством слова, или, говоря проще, «водой и словом» (НАБ). В словах об «очищении водою» усматривается прямая связь с водным крещением (ср.: Деян. 22:16). А упоминание «слова» показывает, что крещение не есть некая магическая или механическая церемония. Слова необходимы, чтобы выразить значение крещения, обетование очищения и новую жизнь в Духе, которую это крещение символизирует, и воскресить нашу веру. Правда, некоторые думают, что «слово» намекает на исповедание веры (Рим. 10:8—10,13) и говорит о чистой совести крещаемого (1 Пет. 3:21), а не указывает на проповедь служителя. Но все же более естественно рассматривать «воду» и «слово» вместе, как относящееся к тому, кто собирается принять крещение. Комментируя этот стих, Кальвин настаивает, чтобы мы никогда не отделяли таинство от слова, ибо «знамение без обетования — весьма разочаровывающая и бесполезная вещь»^[167]. Марк Барт считает, что в контексте слова обетования не могут быть ничем иным, кроме как словами «я люблю тебя». Он рассуждает так: «Мессия как жених… говорит решительное «слово» своей невесте и этим во всеуслышание связывает Себя с нею и ее с Собой»^[168]. Это слово завета любви.

Очистив Свою невесту водой и словом, Он надеется освятить ее и в конце концов представить ее Себе. Слово «освящение» относится к процессу освящения ее характера и поведения силою Духа Святого. «Представление» же — скорее из области эсхатологии, то есть наступит тогда, когда Христос придет и заберет невесту. Он представит ее Себе славною (endoxon). Это слово может вызывать в нашем представлении прекрасное платье невесты, так как оно используется для характеристики одежды (Лк. 7:25). Но оно значит нечто большее. «Слава» (doxa) — это сияние Бога и провозглашение Его сущности. Истинная природа церкви тоже станет очевидной: на земле она часто одета в рваные и страшные лохмотья, ее отвергают и преследуют, но однажды она станет тем, чем она является на самом деле, — невестой Христа, «без пятен, пороков и искажений» (ДБФ), святой и непорочной, прекрасной и славной. Именно с этой целью и ведет Христос Свою работу. Не невеста делает себя красивою, но Жених, Который трудится, чтобы представить ее Себе. Его любовь и жертвенность, ее освящение и очищение — все это предназначено для ее освобождения и совершенствования, когда Он представит ее Себе в полной славе. Доктор Ллойд–Джонс пишет: «Осмелюсь ли Я выразить свою мысль так: Великий Визажист совершает последнее прикосновение к Церкви. Макияж будет настолько совершенным, что не останется ни единой морщинки. Она будет выглядеть молодой, в расцвете сил, с румянцем на щеках, сияя чистотой кожи, на которой не будет никаких пятен. И она останется такой навсегда»^[169].

Вот таким видится Павлу главенство Христа. Глава Церкви — ее Жених. Он не бичует Церковь. Напротив, Он пожертвовал Собою ради нее, чтобы она могла стать такой, какой Он так жаждет увидеть ее в полноте славы. Так и муж никогда не должен подавлять свою жену, не давая ей быть такой, какая она есть. Его любовь станет той движущей силой, которая поведет его по совершенно другому пути, — он отдаст себя за нее, чтобы она смогла раскрыть весь свой потенциал под водительством Бога.

Взойдя с Павлом на эти грандиозные высоты романтической любви, многие читатели заметят в стихе 28 совершенно обыденную фразу: Так должны мужья любить своих жен, как свои тела. В назидании мужьям любить своих жен Павел, по–видимому, спускается с высот любви Христа до низких установок человеческого эгоизма. Такая резкая перемена даже заставила некоторых комментаторов попытаться иначе перевести это предложение. Впрочем, такие попытки не увенчались успехом, так как следующее предложение упрямо подтверждает это буквальное значение: любящий свою жену любит самого себя. Возможное объяснение подобного перехода Павла на более земной уровень заключается в том, что Павел всегда был реалистом. Мы не можем вполне ощутить величие Христовой любви; она, как Павел писал ранее (3:19), «превосходит разумение». Также и мужьям будет нелегко соответствовать таким высоким требованиям в реальной семейной жизни. Но из каждодневного опыта все мы знаем, как мы любим самих себя. Иисус сформулировал «золотое правило», которое заключается в том, чтобы мы обходились с другими так, как хотим, чтобы поступали с нами (Мф. 7:12), ибо мы все чувствуем это инстинктивно. В конце концов, каждый знает, как он к себе относится: ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее (ст. 29а), — то есть все мы в той или иной мере заботимся о своем теле.

Совет мужу «питать и греть» свою жену так же, как он Делает это со своим телом, — это не просто полезное руководство на каждый день. Оно уместно еще и потому, что муж и жена суть «одна плоть». Бог рассматривает половую близость не только как средство физического единения, но и как символ и выражение единства личностей. Когда муж и жена становятся глубоко близки друг другу, очевидной истиной покажется утверждение, что любящий свою жену любит самого себя.

Здесь Апостол мысленно возвращается ко Христу, и его аргументация достигает апогея. До сих пор Павел использовал две аналогии для объяснения любви мужа к своей жене, а именно: жертвенную любовь Христа к Своей невесте–Церкви и заботу мужа о своем собственном теле; теперь же он совмещает их. Невеста Христа и Его тело — это одно и то же (ст. 23), потому что мы члены тела Его (ст. 30)^[170]. Христос соединил нас с Собой, сделав нас частью Самого Себя, и Павел цитирует Бытие 2:24: посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут одна плоть (ст. 31), отмечая, что тайна сия велика (ст. 32)^[171]. Несомненно, в первом случае Апостол говорит о таинственных и священных глубинах интимных отношений, но затем он переходит к еще большему символизму: я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. При этом он не только употребляет слово ego, убеждая нас своим апостольским авторитетом, но применяет то самое выражение ego de lego («а Я говорю»), которое использовал Иисус в Своей Нагорной проповеди (Мф. 5:22, 28, 32, 34, 39, 44). Он делает это, потому что сия «тайна» становится открытой истиной о единстве со Христом, тесно связанной с единством евреев и язычников, о чем уже упоминалось в 3:1—6. Таким образом, Павел рассматривает супружеские взаимоотношения как прекрасную модель церковного единства во Христе и со Христом. Когда речь идет о Христе и Церкви, фраза «одна плоть» становится синонимом «одного нового человека» в 2:15. Разумеется, три образа Церкви, которые Павел развивает в Послании к Ефесянам, — тело, здание и невеста — все подчеркивают реальность единства со Христом.

Стих 33 представляет собой краткий вывод из тех наставлений, которые Павел дает мужьям и женам: так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; потому что стали одним, а жена да боится (своего) мужа. Словом «боится» переводится греческое слово phobetai, но этот глагол «может выражать чувство страха во всех смыслах этого слова»^[172]. Апостол начал с пары покорность–любовь, заканчивает же он парой любовь–страх. Мы увидели, что любовь, которую Павел приписывает мужу, жертвенна и служит тому, чтобы помочь жене стать такой, какой ее видит Бог. Поэтому «покорность» и «страх», которых Апостол требует от жены, означают ее ответ на эту любовь и желание помочь мужу стать таким, каким Бог хочет его видеть в роли «главы».

4. Вывод

Обращаясь в первую очередь к мужьям, Павел акцентирует внимание мужчин не на их власти над своими женами, но на любви, причем сама власть мужа подразумевает и ответственность в любви. В нашем представлении слово «власть» ассоциируется часто с силой, превосходством, а иногда даже с давлением. Мы представляем властного мужа как некоего господина, который единолично принимает все решения, отдает приказы и требует послушания, постоянно сдерживает и подавляет свою жену, мешая ей становиться зрелым человеком. Но это не имеет никакого отношения к тому «главенству», которое описывает Апостол и моделью которого служит Иисус Христос. Конечно же, понятие «главенства» включает в себя большую степень инициативы и руководства, подобно тому как Христос пришел к Своей невесте, чтобы забрать ее. Но главенство также означает принесение себя в жертву возлюбленной, подобно тому как Христос отдал Себя ради Своей невесты. Если «главенство» и означает «власть», то эта власть будет не разрушать, а заботиться; служить, а не преобладать; ободрять и помогать, а не огорчать или разрушать. Эталоном любви мужа является крест Христов, на котором Он уничижил Себя даже до смерти ради любви к невесте. Доктор Ллойд–Джонс очень ярко выразил эту мысль. «Многие ли из нас,— спрашивает он,— осознают, что мы всегда должны думать о супружестве в свете доктрины об искуплении? Войдет ли это в наш привычный ход мыслей о браке?.. Где мы найдем ответы на вопросы о браке? В разделе этики? Но этот вопрос не из области этики. Мы должны смотреть на брак через доктрину об искуплении»^[173].

Что же касается обязанностей жен в супружестве, то меня удивляет, насколько непопулярен этот отрывок среди женщин. Когда его произносят на церемониях бракосочетания, он становится причиной негодования участников движения феминисток. Каждый раз я задаюсь вопросом, насколько внимательно его читают и читают ли его в контексте. Позвольте мне выделить пять моментов, которые, я надеюсь, помогут показать отсутствие даже намека на подавление личности. А ведь многие именно так понимают этот отрывок, хотя в нем говорится скорее о благословении свободы.

а. Подчинение — одно из многих христианских обязанностей

Требованию «жены, повинуйтесь» (ст. 22) предшествует требование подчинения «друг другу» (ст. 21). Если все же в обязанности жены входит подчинение своему мужу, то обязанностью мужа, как члена нового Божьего общества, станет подчинение своей жене. Покорность или подчинение можно назвать общей христианской обязанностью. Во всей церкви Христа, включая каждую христианскую семью, подчинение должно быть взаимным, ибо Сам Иисус Христос явил нам пример смирения — Он уничижил и смирил Себя. Он основал новый порядок, призывая всех Своих последователей идти по Его стопам. «Все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием» (1 Пет. 5:5). Не должна ли жена радоваться тому, что может показать своему мужу красоту смирения, которая отличает всякого члена нового Божьего общества?

Это особенно ощутимо тогда, когда смирение не вымученное, а добровольное. Это было очень хорошо заметно в древнем мире, где, как мы уже говорили, женщина не ставилась ни во что, и прав у нее было очень немного. И все же Апостол обращается к ней как к свободной личности и призывает ее не принимать судьбу как неизбежную данность, но принять ответственное решение пред Богом. Именно оно было «революционной инновацией в раннехристианском мышлении по вопросам этики»^[174]. Добровольное христианское подчинение и сегодня играет очень важную роль: «Подчиняясь Отцу, Иисус Христос скорее подчеркивает, чем умаляет Свое достоинство. Когда кто–то добровольно подчиняется другому, уступает ему дорогу и ставит себя в положение слуги, он показывает этим большее достоинство и свободу, чем человек, неспособный оказывать какую бы то ни было помощь другому и неспособный никому быть партнером. Пятую главу Послания к Ефесянам можно понять как угодно, но только не как призыв к слепому послушанию жены или к игнорированию ее воли мужем. Более того, в этой главе показано, что в сфере пребывания распятого Слуги–Мессии существует закон свободы и равенства, там один помогает другому, отказываясь от своих прав и принимая лишь право подражать Мессии… Более величественного, мудрого и более правильного описания характера брака еще не было в христианской литературе^[175].

б. Жены должны подчиняться любящему их мужу

Апостол не говорит: «Жены должны подчиняться, а мужья — командовать». Он выражает свою мысль иначе: «Жены должны подчиняться, а мужья — любить». Во все времена, у любых народов встречались жестокие, деспотичные мужья. Причем случались такие печальные истории, когда, чтобы сохранить достоинство и совесть, женам нужно было сопротивляться власти своих мужей. Но Павел описывает здесь идеальную модель для христиан, а не страшные исключения, и это всегда было очевидно для комментаторов. Еще в шестнадцатом веке Кальвин проповедовал: «Мужья… не должны быть жестоки по отношению к своим женам и не должны считать, что все позволено им, ибо их власть должна выражаться скорее в партнерстве, нежели в господстве». Три раза Апостол повторяет свою основную идею: мужья, любите своих жен (ст. 25,), должны мужья любить своих жен (ст. 28), так каждый из вас да любит свою жену (ст. 33). Если главенство мужа выражается в ответственной любви к своей жене, то почему бы тогда жене не подчиняться такому мужу? А если какой–нибудь муж захочет беспрекословного подчинения своей жены, то он должен знать, что это станет возможным только тогда, когда он проявит свою любовь.

в. Мужья должны любить подобно Христу

Трудно ли жене подчиняться? Я лично думаю, что от мужа требуется гораздо больше. Дело не в том, что муж должен испытывать к жене романтическую, сентиментальную или бурную страсть, которую зачастую и принимают за настоящую любовь, — он должен любить ее любовью Христовой. Если слова об обязанности мужа любить повторяются три раза, то также три раза повторяется и требование подражать в своих отношении и поступках Христу. Муж есть глава своей жены, как и Христос есть глава Церкви (ст. 23), он должен любить свою жену, как и Христос возлюбил Церковь (ст. 25), а также питать и греть ее, как и Господь Церковь (ст. 29). Таким образом, главенство, любовь и забота мужа должны напоминать чувства Христовы. Своей кульминации требования Апостола достигают в стихе 25, где он повелевает мужьям любить своих жен, как Христос возлюбил Церковь и отдал Себя за нее. Это предел жертвенности. Муж должен любить, как это иногда называется, «голгофской любовью» — более высокая планка просто немыслима. Муж, который хотя бы частично воплощает этот идеал, будет проповедовать Благую весть даже не открывая своего рта, ибо люди увидят в нем ту силу любви, которая привела Иисуса Христа на крест.

г. Любовь мужа, подобно Христовой, жертвенна ради служения

Ранее мы рассматривали пять глаголов, которые Павел использовал в стихах 25—26. Христос «возлюбил» Церковь и «отдал Себя» за нее, чтобы «очистить» ее, «освятить» и в конечном итоге «представить» ее Себе в полноте красоты и совершенства. Другими словами, Он любил и жертвовал Собой не бездумно, но во имя определенной цели. Этой целью было отнюдь не желание внести в Церковь нечто чуждое ее естеству, а желание освободить ее от пятен и пороков, которые уродуют ее красоту, то есть явить церковь в ее истинной славе. Мужу–христианину следует окружать жену подобной заботой. Он никогда не должен использовать свое главенство для подавления личности своей жены, но всем сердцем должен желать ее освобождения от того, что противодействует проявлению истинной женственности и что мешает ее росту в ту славу, в то совершенство, которые и есть удел всех искупленных Христом. Ради этой цели Христос отдал Себя. Ради этого–то и мужья отдают себя в любви.

д. Подчинение жены есть проявление еще одного аспекта любви

Суть наставления Павла заключается во фразе «жены подчиняются, а мужья — любят». Из этого выражения следует, что главенство даровано Богом мужу. Но попытавшись точнее определить значение этих двух глаголов, мы столкнемся с определенными трудностями. Что значит «подчиняться»? Это значит отдавать всего себя кому–то. Что значит «любить»? Это значит отдавать себя ради кого–то, как Христос «отдал Себя» ради Церкви. Таким образом, «подчинение» и «любовь» оказываются двумя сторонами одной и той же медали, а именно — искренней самоотдачи, которая лежит в основании успешного брака.

Подобная самоотдача — дело вовсе не легкое. Боюсь, что я нарисовал такую картину супружеской жизни, которая больше романтична, чем реалистична. На самом же деле любая жертвенность, пусть даже она выражается только в служении и самореализации, болезненна. Конечно, любовь и боль подчас неразделимы, особенно у таких грешников, как мы, так как наша падшая природа не полностью исчезла после нашего обновления. В браке, в процессе привыкания друг к другу, всегда ощущается боль, когда старое и независимое «я» уступает дорогу новому и взаимозависящему «мы». Супруги могут быть очень ранимыми на том этапе, когда близость друг к другу ведет к самораскрытию, самораскрытие — к познанию, а познание — к риску быть отверженным. Поэтому мужья и жены должны знать, что поиск гармонии не обойдется без конфликтов. В каждой семье нужно работать над созданием отношений любви, уважения и искренности.

Самоотдача помогает признавать достоинства другого, ибо я смогу отдать себя только тогда, когда я ценю другого человека и могу пожертвовать собою ради него или нее, ради его или ее развития. Потерять себя, чтобы другой мог себя найти, — вот сущность Евангелия Христа. Это также составляет сущность супружеских взаимоотношений, ибо когда муж любит свою жену и жена повинуется мужу, каждый ищет возможность помочь другому стать собою, в полной мере дополняя друг друга.

6:1–9 11. Родители, дети, господа и слуги

1 Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе, ибо сего требует справедливость. 2 «Почитай отца твоего и мать», это — первая заповедь с обетованием: 3 «Да будет тебе благо, и будешь долголетен на земле». 4 И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем.

Теперь Павел переходит от обязанностей мужей и жен к обязанностям родителей и детей. Сразу же следует отметить, что при изложении данного вопроса он рассматривает поместную общину как «церковную семью», состоящую из людей разного возраста и обоих полов. Из того, что в этом отрывке Апостол обращается к детям и к их родителям, следует, что он, очевидно, собирал все семьи, чтобы поклониться Богу и выслушать Его Слово. На подобных собраниях люди слушали Писания, вслух зачитывали и разъясняли письма Апостолов, А когда читались апостольские наставления, собравшиеся получали представление о своих христианских обязанностях и об обязанностях других членов своей семьи. То, что детям также был посвящен отдельный раздел наставлений, говорит о распространенном влиянии в церкви Сказавшего: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие» (Мк. 10:14) и еще: «Кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает» (Мф. 18:5). Следовательно, в новом обществе происходили радикальные изменения, в противовес жестокости, преобладавшей в Римской империи. Там нежеланных детей просто оставляли, а на детей слабых и с физическими недостатками многие смотрели как на помеху в дальнейшей распутной жизни, которая не давала возможности легко получить развод.

1. Обязанности детей (ст. 1–3)

Дети, повинуйтесь своим родителям … Эти слова иллюстрируют одну общую схему подчинения, которая, согласно 5:21, касалась всех членов нового Божьего общества. Но на этот раз требование становится жестче — я имею в виду требование повиновения. Женам не было сказано «повиноваться», и, на мой взгляд, неправы были составители брачного молитвослова 1662 года, включив этот глагол в список обетов невесты. В Новом Завете просто не существует образа мужа, дающего распоряжения, и образа жены, исполняющей его указания. Ближайшим сравнением можно назвать лишь пример Сарры, которая «повиновалась Аврааму, называя его господином». Но даже в этом отрывке Апостол Петр выражает мысль, совпадающую с мыслью Павла: «повинуйтесь своим мужьям» (1 Пет. 3:1—6). И, как мы уже видели это в предыдущей главе, повиновение жены несколько отлично от подчинения. Оно скорее напоминает добровольную самоотдачу любимому, чья ответственность определена заботой, это ответ любовью на любовь.

Дети же должны повиноваться своим родителям. Хотя Павел и намеревается ограничить родительскую власть, направив ее в русло христианского образования, ясно, что власть родителей над своими детьми отличается по силе от «главенства» мужа над женой. И все же Павел не считает это само собой разумеющимся. Его учение всегда рационально. Говоря о повиновении детей (как и в случае с подчинением жен), он выстраивает свои наставления на тщательно уложенном фундаменте–основе. Павел определяет три фактора, обусловливающих повиновение детей в христианской семье, — это природа (или естество), закон и Евангелие.

Итак, естество: дети, повинуйтесь своим родителям в Господе, ибо сего требует справедливость (dikaios). Повиновение детей относится к сфере, получившей в средние века название «естественная справедливость». Она не основывается на специальном откровении, ибо она есть часть естественного закона, начертанного Богом на скрижалях человеческого сердца (Рим. 2:14—15). Этот закон не определяется нормами христианской этики, но подчинение ему считается обычным в любом обществе. Языческие моралисты, греки и римляне, учили этому. Философы–стоики рассматривали послушание сына отцу как само собой разумеющееся явление, требуемое рассудком и составляющее часть «природы вещей». Что же до восточной культуры, то одним из величайших положений учения Конфуция был вопрос о сыновнем и дочернем уважении. Сегодня, спустя сотни веков, традиции Китая, Японии и Кореи отражают его влияние. Разумеется, в любом обществе признание родительской власти есть неотъемлемый признак стабильной жизни. Не удивительно, что Павел называет «непослушание родителям» одним из признаков нравственного падения общества, отданного Богом на произвол их превратного ума и ставшего знамением «последних дней», начавшихся с приходом Христа (Рим. 1:28–30; 2 Тим. 3:1–2).

Если послушание детей составляет часть естественного закона, записанного Богом в наших сердцах, оно также записано в законе, данном Богом Моисею на каменных скрижалях. Итак, Павел продолжает: «Почитай отца твоего и мать», это — первая заповедь с обетованием: «да будет тебе благо, и будешь долголетен на земле» (ст. 2—3). Павел свободно соединяет в одной цитате два текста: первый из Исх. 20:12 («Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле…»), а второй из Втор. 5:16 («…чтобы хорошо тебе было»). Это пятая из десяти заповедей, которая на первый взгляд относится к сфере наших отношений с ближними. Многие христиане разделяют Декалог на две неравные части, где четыре первых заповеди определяют наши обязанности перед Богом, а шесть оставшихся — перед ближним. Но иудеи постоянно учили, что каждая скрижаль завета включала по пяти заповедей. Смысл такого расположения заключался в том, что почитание наших родителей включалось в область наших обязанностей перед Богом. И это правильно, поскольку хотя бы в детстве мы воспринимаем родителей как представителей Бога, являющих нам Его власть и Его любовь. Мы должны «почитать» их, то есть признавать их Богом данную власть, оказывая им не только послушание, но также любовь и уважение. Именно потому, что родительская власть дана Богом, почтительное послушание родителям так тщательно соблюдалось в жизни избранного народа Божьего. Моисею заповедывалось объявить Израилю: «Святы будьте, ибо свят Я, Господь, Бог ваш. Бойтесь каждый матери своей и отца своего… Я, Господь, Бог ваш» (Лев. 19:1–3). Слова о родителях, таким образом, составляли часть высказывания о Боге как о Боге Израиля и об их особом отношении к Нему. Всякий, кто злословил своих родителей и всякий «сын буйный и непокорный», неповинующийся родителям, не слушающий их предупреждений и ставший неисправимым, подвергался чрезвычайно суровому наказанию, то есть смерти (Лев. 20:9; Втор. 21:18–21).

И все же Апостол Павел предпочитает усилить Божье повеление с помощью обетования, а не угрозы. Он напоминает своим читателям, что заповедь почитания своих родителей нужно рассматривать как первую заповедь с обетованием, и цитирует обещание процветания и долголетия. В этом на первый взгляд простом утверждении заключается ряд проблем. Некоторые комментаторы позволяют себе не согласиться с Павлом, ссылаясь на то, что пятая заповедь — уже не первая, где есть обетование. Вторая заповедь, например, тоже заканчивается обещанием «творить милость до тысячи родов… соблюдающих заповеди Бога и любящих Его». Уместным ответом на это возражение можно считать тот факт, что эти последние слова «нужно рассматривать как провозглашение Божьего характера, а не как обетование»^[176]. Другие исследователи выражают мнение, что в таком случае пятая заповедь оказывается не просто первой, а единственной заповедью с обетованием. Ф. Ф. Брюс прокомментировал это заявление так: «Павел говорит не только о Декалоге, но обо всем законодательстве Пятикнижия, начинающемся с Декалога»^[177]. Но и этот ответ удовлетворяет не всех. Посему некоторые переводят «первый» как ссылку не на порядок (как в случае с книжниками, которые спрашивали, «какая первая из всех заповедей» (Мк. 12:28)), а предполагают, что это числительное означает «заповедь первоочередной значимости, которой сопутствует обетование»^[178], или «первая по важности среди заповедей, связанных с нашими социальными обязанностями»^[179], или что «эта — о детях — считается первоочередной заповедью с обетованием»^[180].

Это обетование подразумевает материальное процветание (да будет тебе благо) и долгую жизнь (будешь долголетен на земле). Во времена теократии, когда Израиль был и народом, и церковью, над которыми правил Бог, Его благословения были тесно связаны с обетованной землей, безопасностью, здоровьем и хорошим урожаем. Но времена меняются. Изменился и уровень общения Бога с Его народом. Это, по–видимому, побудило Павла изменить обещание от первоначального «на той земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» на фразу на земле. Земля обетованная постепенно исчезает из поля зрения — Божий народ Завета теперь не обусловлен рамками поместной общины и Его обетования в большинстве своем оказываются духовными во Христе. И все же, наряду с этими обетованиями «на небесах» (1:3), существуют и обетования «на земле». Возможно, нам нужно рассматривать их в общем смысле, не сужая рамки до размеров личностей. Тогда обещанное будет означать не только долголетие каждого ребенка, слушающегося своих родителей, но и приведет к социальной стабильности любое общество, в котором дети почитают своих родителей. Здоровое общество невозможно представить себе без крепкой семьи.

Из требования к детям слушаться своих родителей вытекают два практических вопроса. Можно ли считать эту заповедь безусловной? И к кому она относится?

Многих молодых христиан, ревностно желающих жить согласно Писанию, сбивает с толку требование послушания и повиновения. Должны ли они повиноваться абсолютно во всем, что ни попросят их родители? Что если они пришли ко Христу, а их родители остались необращенными? А если их родители запрещают им идти за Христом или ходить в церковь, должны ли они и здесь слушаться? В ответ на подобные вопросы, в которых слышны подчас боль и отчаяние, необходимо заметить, что в период несовершеннолетия (о чем мы будем говорить подробней позже) послушание должно быть нормой, а непослушание — исключением из правила.

Предположим, что вы молодой человек, который вырос в нехристианской семье и, недавно обратившись ко Христу, решил принять водное крещение, но ваши родители запрещают вам делать это. Лично я не советовал бы вам открыто пренебрегать желаниями ваших родителей. Даже крещение, заповеданное Иисусом, можно отложить до тех пор, пока вы не станете старше и закон вашей страны не позволит вам принимать независимые решения. Если же ваши родители вообще запретят вам поклоняться и следовать Христу в своем сердце, то этому будет сложно подчиниться. Вероятно, именно о такой ситуации думал Иисус, когда предупреждал своих последователей о семейных конфликтах. Страшно, когда родители и дети становятся противниками и врагами друг другу. В подобных обстоятельствах, какими бы они ни были болезненными или печальными, на первое место следует ставить нашу преданность Христу. Если мы любим своих родителей более, нежели Христа, то, как Он говорит, мы не достойны Его (Мф. 10:34—39). Это вовсе не означает, что нам нужно выискивать и разжигать семейные конфликты. Напротив, ко всем последователям Иисуса обращен призыв быть миротворцами и, насколько это нам под силу, жить мирно со всеми (Мф. 5:9; Рим. 12:18). Но все же иногда трений и стычек просто невозможно избежать.

В параллельном отрывке Послания к Колоссянам детям велено слушаться своих родителей «во всем» (Кол. 3:20). Но это выражение уравнено в Послании к Ефесянам заповедью послушания в Господе (6:1). Последнее повеление несколько видоизменяет предыдущее. Дети не обязаны слушаться своих родителей во всем без исключения, но только во всем, что совместимо с их первоочередной верностью, а именно с верностью Господу Иисусу Христу.

Это подводит нас ко второму вопросу: кто же эти «дети», обязанные повиноваться своим родителям? И когда дети перестают быть детьми? Обращается ли Павел только к младенцам и подросткам? Или он говорит о всей молодежи, еще не вступившей в брачный союз и живущей у родителей дома, пусть даже они и выросли и давно перешагнули подростковый возраст? На этот вопрос нельзя ответить однозначно, ибо различные ответы будут определяться особенностями культурных традиций разных народов. В большинстве западных стран возраст, который определяет совершеннолетие подростков, недавно был уменьшен с двадцати одного года до восемнадцати лет. С этого момента они уже считаются совершеннолетними, имеют право голосовать и получают свободу вступать в брак без контроля со стороны родителей. Другая крайность относится к империи времен Апостола Павла, где, «пока отец был жив, его власть распространялась на всех детей. Сын римского гражданина никогда не выходил из возраста подчинения»^[181]. Сегодня в некоторых странах третьего мира, особенно в Азии, господствует та же самая традиция. Все, что можно сказать о подобной ситуации, это то, что или закон или традиция в любом обществе признает по крайней мере толику независимости для молодых при достижении ими определенного возраста, при вступлении в брак или когда они покидают родительский дом. В этом отношении христианам не следует бросать вызов своей культуре — до тех пор, пока общество считает их детьми или подростками, они должны повиноваться своим родителям.

И еще один важный момент. Даже после того, как мы достигаем возраста совершеннолетия и в рамках нашей культуры нас считают вышедшими из–под власти родителей и, следовательно, из–под обязанности «повиноваться» им, мы должны продолжать «почитать» их. Наши родители занимают в нашей жизни особое место. Если мы будем помнить, что нам следует почитать их, мы никогда не оставим и не забудем их. Многие культурные особенности жителей стран третьего мира, даже и нехристианских, предписывают оказывать престарелым родителям куда более сердечный уход и заботу, чем это заведено у большинства из нас, живущих на так называемом христианском Западе. Хотя в силу разных обстоятельств расставание бывает неизбежным, а в некоторых случаях даже желаемым, оно представляет собой печальный результат эгоистичной западной традиции ядерной модели семьи. Вместо того чтобы присматривать за своими состарившимися родственниками, молодое поколение сдает их в дома престарелых. Такая изоляция — в некотором смысле символическое отвержение родителей — с трудом совмещается с заповедью почитания их.

Итак, Павел строит свои доказательства важности повиновения детей родителям на основании законов природы и Писания, на основании естественного закона и закона откровения: во–первых, это правильно и справедливо, а во–вторых, Ц потому что так заповедано нам. Его третий аргумент касается Евангелия и того нового дня, который наступил с приходом Иисуса. Мы можем увидеть это в его наставлении повиноваться своим родителям в Господе, а еще конкретнее — в Господе Иисусе. Мы уже видели, что эти слова смягчают параллельную заповедь в Послании к Колоссянам, где сказано о повиновении родителям «во всем». Но это смягчение вовсе не изменяет основного значения. Эти два утверждения помещают обязанность повиновения детей в сферу христианских обязанностей и накладывают на ребенка ответственность повиноваться родителям, поскольку те связаны с Господом Иисусом Христом. Именно Он, Творец, впервые установил порядок в семье и в обществе. И в новом обществе, которое сейчас строится Христом, Он не пренебрегает этими заповедями. Между старым и новым порядками существует очень важная взаимосвязь, преемственность между первоначальным творением и новым творением во Христе. И семьи не потеряли своей ценности — мужчины и женщины до сих пор вступают в брак и у них рождаются дети, «в Господе» остаются мужья и жены, родители и дети. Все изменения связаны с разрушительным воздействием падения, ибо семейная жизнь, которую изначально сотворил Бог, которая называлась «хорошей», была извращена восстанием человека и его эгоизмом. Взаимоотношения изменились, общество раскололось, любовь превратилась в вожделение, а власть — в тиранию. Но теперь, в Господе, благодаря Его делу воссоединения, строится новое Божье общество. Оно перенимает лучшее из старого, в том числе и в семейной жизни, но качественно отличается от него. И теперь все взаимоотношения в корне изменены, поскольку они происходят в Господе. Они очищены от всеразрушаюшего эгоцентризма и освещаются любовью и миром Христовыми. Даже повиновение родителям изменилось — оно больше не означает неохотное соглашение с родительской властью. Напротив, христианские дети учатся повиноваться с радостью, «ибо это благоугодно Господу» (Кол. 3:20). Они помнят то любящее подчинение, которое испытывал Иисус по отношению к Своим родителям (Лк. 2:51). И теперь этот же Иисус стал их Господом и Спасителем, а также и творцом нового порядка, поэтому–то они и желают делать все, что благоугодно Ему.

2. Обязанности родителей (ст. 4)

Повиновение родителям предполагает, как мы уже видели, родительскую власть. Но когда Павел останавливается на отношении родителей к своим детям, он говорит не о применении, а о сдерживании власти, данной родителям от Бога.

Картина, которую рисует Апостол, изображая отцов мягкими, обучающими своих детей, контрастирует с обычаями тех дней. «Во главе римской семьи… стоял paterfamilias, пользовавшийся непререкаемой властью над всеми членами семейства. Автократический характер patria potestas проявлялся не только в праве отца на наказание, но также в его iuo vitae necisque^[182] (убийство новорожденного, изгнание детей)… Pater familias имел полное право распоряжаться своими детьми так же, как он распоряжался рабами и вещами»^[183]. Уильям Баркли добавляет: «Отцу принадлежала абсолютная власть над всей семьей. Он мог продать своих домашних в рабство, заставить их работать на своих полях в цепях, наказывать их как ему заблагорассудится и даже выносить им смертный приговор»^[184].

Совершенно иные обязанности у отца–христианина, особенно если вспомнить о том, что Павел писал ранее — его понятие отцовства коренилось в «одном Боге и Отце всех нас» (3:14—15; 4:6). Во всем Послании к Ефесянам прослеживается тема о том, что благодаря воссоединительному делу Христа мы теперь живем в одной многонациональной и многокультурной семье Божьей. Поэтому отцы должны заботиться о своих семьях так же, как Бог–Отец заботится о Своей. Также и матери должны помнить об этом — хотя в стихе 4 стоит слово «отцы» (pateres), его можно использовать и в отношении «отцов и матерей», также как и слово «братья» (adelphoi) подразумевает «братьев и сестер». Разумеется, в стихах 1—3 говорится о родителях -~ об отцах и матерях, поэтому совершенно правомерно употребление в ББВ слова «родители» в стихе 4.

Здесь говорится: «Не провоцируйте своих детей на гнев» (ст. 4), или «не раздражайте своих детей» (НМВ), или «не возбуждайте в своих детях чувства негодования» (НАБ). Павел прекрасно осознает, насколько хрупка личность ребенка. Некоторые авторы выдвигали гипотезы о том, что ребенком Павел был лишен родительской любви и что в наставлениях родителям можно увидеть отблески его детских воспоминаний. Мы не знаем. Нам известно лишь, что родители очень легко могут направить свою власть в ложное русло, позволяя себе необоснованные требования, которые никак не соотносятся с неопытностью и незрелостью детей: жесткость или же вседозволенность, оскорбления или же сарказм и насмешки. Мы перечислили несколько вариантов отношения родителей, которые пробуждают чувство негодования или гнева в детях. Как много «злой молодежи», враждебно настроенной ко всему обществу, приобретшей это самое чувство в детстве, когда они находились в домашней обстановке, лишенной сердечности! В семье есть место и для наказания, о чем Павел еще будет говорить, но оно никогда не должно быть произвольным (ведь дети обладают врожденным чувством справедливости) или злобным, иначе дети станут «унывать» (Кол. 3:21). Наоборот, почти ничто так не способствует проявлению и развитию даров ребенка, как позитивная поддержка любящих, понимающих родителей. Как любовь мужа к своей жене должна способствовать раскрытию ее потенциала, так и родительская любовь к детям должна помогать их развитию.

За этой попыткой обуздать власть родителей стоит ясное понимание того факта, что у детей есть своя собственная жизнь, хотя они и должны повиноваться родителям, как Господу — Дети — тоже люди, только маленькие, со своими собственными правами. Следовательно, они имеют право на уважение — ни по каким причинам ими нельзя манипулировать или подавлять их. «Властный отец из романов времен королевы Виктории, — пишет сэр Фредерик Катервуд, — который использовал власть в своих интересах, приобретет столько же прав на звание христианина, сколько и неповинующийся и бунтующий сын. Они оба неправы»^[185].

Отцов–угнетателей можно увидеть не только в романах о викторианской Англии — возьмем к примеру хотя бы более ранние времена Соединенных Штатов. Этн Фебер в романе «Гигант» рассказывает нам историю одного техасца, Джордана Бенедикта. Он был владельцем огромной фермы крупного рогатого скота и земли площадью 2,5 тысячи акров. Он часто сердился из–за того, что его трехлетний сын Джорджи не любил лошадей. Когда мальчика сажали на коня в полном ковбойском снаряжении, он плакал и просил, чтобы его сняли с седла. Его отец произносит с отвращением: «Я ездил верхом еще до того, как мог ходить». — «Хорошо, — отвечает ему его жена Лесли, — это все замечательно. Но то был ты, а это — другой человек. Может быть, ему не нравятся лошади…» — «Он из семьи Бенедиктов, — настаивает отец, — и я собираюсь сделать из него настоящего наездника, даже если мне придется привязать его к седлу». — «Ты возомнил себя Богом и думаешь, что можешь управлять миром». — «Я управляю частью этого мира, которая принадлежит мне». — «Сын не принадлежит тебе. Он — твой и мой. И даже не просто наш. Он — сам по себе…»^[186]

Каждому ребенку нужно позволить быть самим собой. Мудрые родители признают, что не всякое детское недовольство можно назвать «бунтом». Напротив, методом проб и ошибок ребенок открывает для себя границы своей свободы и родительской любви. Более того, в процессе роста ребенок зачастую выказывает независимость не потому, что противится власти родителей, но потому, что ему необходимо самостоятельно развиваться.

Однако Павел не только запрещает родителям провоцировать гнев в своих детях, но дополняет это утверждение позитивным увещеванием: воспитывайте их в учении и наставлении Господнем. Глагол (ektrepho) буквально означает «выкармливать, взращивать» и используется в 5:29, где говорится о питании, которое мы даем своим телам. Этот же глагол употребляется и в отношении взращивания детей. Кальвин предлагает следующий перевод: «Растите их с нежностью… обращаясь с ними осторожно»^[187], а Уильям Хендриксен трактует так: «Воспитывайте детей нежно»^[188]. Так, задолго до развития современной философии, подчеркивалась важность первых лет жизни человека и выдвигалась идея о хрупкости детской личности, нуждающейся в нежности, опеке и любви.

Родители могут выражать заботу о своих детях различными способами. Например, родители–христиане должны ревностно защищать свою ответственность, предоставляя часть ее как церкви, так и школе, но никогда не перекладывать ее полностью на чужие плечи. Воспитание детей Бог поручил прежде всего родителям, и никто не сумеет полностью заменить их. Но родителям необходимо время на решение проблем со своими детьми — если не учитывать этого, то в дальнейшем могут возникнуть многочисленные проблемы. Как точно заметил доктор Ллойд–Джонс: «Если бы родители уделяли столько же внимания воспитанию своих детей, сколько они тратят на уход за домашними животными или цветами, ситуация была бы совершенно иной»^[189].

Как же родителям нужно воспитывать своих детей? Ответ: в учении и наставлении Господнем. Второе слово (noutchesia) может быть переведено и как наставление, и как предостережение. Наставление в основном означает наставление словами, в то время как первое (paideia) предполагает использование наказания в практическом обучении. «Paideia («наказание») есть обучение с акцентом на исправление подростка»^[190]. Это слово используется в Послании к Евреям в 12 главе как по отношению к земным родителям, так и к нашему Отцу Небесному, Который «кого любит, того наказывает» (Евр. 12:5—10). Ветхий Завет достаточно ясно говорит, что иногда наказание необходимо: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его»; и еще: «Глупость привязалась к сердцу юноши, но исправительная розга удалит ее от него» (Пр. 13:24, 22:15; см. также: Пр. 23:13—14 и 29:15). Конечно же, живущие в викторианскую эпоху использовали эти стихи из книги Притч для оправдания непомерно жестоких наказаний. В нашем же обществе наблюдается обратный процесс, ведущий к вседозволенности. В ответ на первую крайность следует ответить: «Противоположность неправильному наказанию есть не отсутствие наказания, но правильность последнего»^[191]. В ответ на вторую: «Противоположностью полному отсутствию дисциплины стоит назвать не жестокость, а уравновешенное, контролируемое наказание»^[192]. Родители должны четко понимать и осознавать движущие ими мотивы — нельзя наказывать детей тогда, когда вы раздражены, когда задевается чувство собственного достоинства детей или когда они выходят из себя. Позвольте мне вновь процитировать Ллойд–Джонса, ибо его толкование этих стихов наполнено практической мудростью: «Когда вы наказываете ребенка, то в первую очередь должны контролировать себя: какое вы имеете право наказывать ребенка, если вы сами заслуживаете наказания? Контроль своего внутреннего состояния есть чрезвычайно важная составляющая в процессе контроля над другими»^[193].

До этого момента мы размышляли о наказании детей. Поговорим теперь о процессе воспитания детей христиан. Он включает как развитие умственных способностей, так и нравственное воспитание, наставления. Сейчас в современном мире модно стремление родителей быть абсолютно «неуправляющими». Родители стремятся позволить детям свободно найти свой путь в жизни. Но Павел считает иначе. Конечно, некоторые Родители слишком властны и чересчур заботливы, чтобы дать детям возможность научиться принимать решения самостоятельно и таким образом взрослеть. Стоит провести грань между истинным и ложным образованием. Ложное — это навязывание доктрин, когда родители и учителя пытаются внушить ребенку свой ход мыслей и свои решения. Истинное же образование стимулирует, родители и учителя действуют по принципу катализатора, поощряя детей самостоятельно принимать решения. Этого не случится, если ребенок будет абсолютно беспомощным; они должны учить его христианским ценностям и благочестию, учить защищать эти ценности и поощрять детей к принятию их, но в то же время отказаться от всякого давления и, что намного важнее, —- от насилия.

Наказание и назидание, в которых родители должны растить своих детей, Павел называет «Господними». Некоторые считают, что это определение относится к сфере «христианских методов воспитания» (НАБ) и что Павел определяет христианское воспитание как противоположность мирскому, светскому образованию. Но я думаю, что эта фраза несет гораздо большую смысловую нагрузку. Ведь за родителями, которые учат и наказывают своих детей, стоит Сам Господь. Именно Он, наш главный Учитель, принимает решения о наказании. Преобладающей заботой родителей–христиан должно стать не желание видеть своих детей в полном подчинении родительской власти, а стремление помочь детям познать Господа и повиноваться Ему. Много мы получаем тогда, когда наставление и наказание в христианском доме ребенок принимает как бы от Самого Господа Иисуса.

3. Обязанности рабов (ст. 5—8)

5 Рабы, повинуйтесь господам (своим) по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу, 6 Не с видимою (только) услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души, 7 Служа с усердием, как Господу, а не (как) человекам, 8 Зная, что каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал, раб ли, или свободный.

Рабство считалось нормой в античном мире: «подсчитано, что в Римской империи было 60.000.000 рабов»^[194]. Рабы были основной рабочей силой, рабами могли быть не только домашние слуги и рабочие, но также и образованные люди: доктора учителя и управляющие. Рабов передавали по наследству, продавали, требовали в уплату за долги; рабами становились и пленники. Никто никогда не сомневался в правильности явлений подобного рода. «Институт рабства был тем фактом в средиземноморской экономической жизни, который полностью принимался как данность, так что никто не мог рассчитывать на успех, поднимая «проблему» рабства в эпоху античности. Это полное принятие системы рабства объясняет, почему Платон в своем описании хорошей жизни, которую он изобразил в «Республике», вообще не упоминает класс рабов. Он просто подразумевался»^[195].

Живущим там, где рабство было упразднено законом полтора столетия назад, трудно предположить, что можно поощрять владение одним человеком другого. Еще труднее понять, почему рабов рассматривали как вещи, а не как личности. При всем своем интеллекте и культуре Аристотель не мог допустить никакой дружбы между рабом и рабовладельцем, ибо, как говорил он, «раб есть лишь живой инструмент, также и какой–нибудь рабочий инструмент можно назвать неодушевленным рабом». Однако он, по крайней мере, признавал, что «раб — это такой вид собственности, у которого есть душа»^[196].

Подобное обезличивание и обесчеловечивание рабов отражено в ранних законах Римской империи. «По закону они были всего лишь владением без прав, хозяин мог обходиться с ними по своему желанию»^[197]. «Римское государство оставило вопрос о наказании рабов на усмотрение их собственников… Paterfamilias полностью контролировал всех рабов, которыми владела его familia, мог наказывать бичеванием и заточением в ergastulum, а также получал права на наказание смертью»^[198]. В веках живут предания об ужасных зверствах, происходивших особенно в дохристианскую эпоху. Рабов бичевали, наносили им увечья и заковывали в цепи, им выбивали зубы, выкалывали глаза, а порой просто выбрасывали на растерзание диким зверям или распинали на крестах, и все это совершалось под. час из–за самых незначительных проступков. Тот факт, что некоторые рабы убегали (рискуя при поимке быть заклейменными, высеченными и в конце концов убитыми), в то время как другие кончали жизнь самоубийством, говорит о жестокости, с которой с ними обращались повсюду.

И все же не стоит полагать, что подобного рода варварское обхождение было повсеместным и привычным делом или что оно продолжалось с той же силой и в первом веке нашей эры. Несмотря на то что поначалу закон не предусматривал никакого наказания для рабовладельцев, жестоко обходившихся со своими рабами, гораздо чаще, если не всегда, рабовладельцы испытывали влияние других факторов, будь то их собственное чувство ответственности, общественное мнение или личные интересы. Что касается общественного мнения, то, например, современник Апостола Павла, стоик Сенека, учил, что все люди братья, и настаивал на мягком отношении к рабам. Что касается личных интересов, то хозяева знали, что рабы представляли собой отличное капиталовложение, поэтому хорошо обращаться со своими рабами было так же выгодно, как выгодно хорошо обращаться со своими животными или мебелью.

Примечательно уже само обращение Павла в его Haustafeln к рабам. Оно показывает, что рабов принимали в члены христианских общин и что Апостол считает их ответственными людьми, к которым, как и к господам, он обращается с призывом соблюдать нравственные законы. Как детям нужно повиноваться своим родителям, так рабам — господам (своим) по плоти (ст. 5). Причина та же: за всем этим они должны научиться видеть образ своего Господа… на небесах (ст. 9), то есть Господа Христа. В каждом из четырех стихов, адресованных рабам, упоминается Иисус Христос. Они должны повиноваться, как Христу (ст. 5), поступать, как рабы Христовы (ст. 6), служить с усердием, как Господу, а не как человекам (ст. 7), зная, что они получат благо от Господа (ст. 8). Концентрация этих наставлений вокруг имени Христа весьма показательна. Взгляд на положение рабов изменился. Горизонты понимания расширились. Рабов освободили от рабства «человекоугодничества» для свободы служения Христу. Их земные дела были поглошены более высоким идеалом — повелением исполнять волю Божию (ст. 6) и волю Христа.

Тот же самый принцип можно отнести и к работе современных христиан. Мы должны ясно видеть впереди Иисуса Христа. Домохозяйка может приготовить пищу так, как будто Иисус Христос приглашен за этот стол, или так прибрать в доме, как если бы Христос был почетным гостем. Учителя могут так обучать детей, доктора — лечить пациентов, медсестры — заботиться о них, адвокаты — помогать клиентам, продавцы — служить покупателю, секретари — печатать письма, как если бы в каждом из перечисленных выше случаев они служили бы Самому Христу. Может ли подобное высказывание относиться к массам рабочих на фабриках со скучными обязанностями, требующими машинального исполнения, или к шахтерам, работающим под землей? Разумеется. Мысленное присутствие Христа никогда не окажет плохого влияния на состояние работы на шахте или заводе. Наоборот, Его незримое присутствие лишь побудит нас работать лучше. В то же время нынешняя ситуация не так удручающа, как рабство в Римской империи. Так что если работа рабов–христиан может быть качественно изменена, когда они делают ее как Господу, то же самое можно сказать и о христианах–шахтерах, дворниках, ассенизаторах и так далее.

Осознав свою основную задачу служения Господу Христу, рабы–христиане могут превратить свое служение господам по плоти в образцовое. Во–первых, они должны уважать своих хозяев, повинуясь им со страхом и трепетом (ст. 5). Это вовсе не означает раболепной услужливости земным хозяевам, но служит уважительным признанием Господа Иисуса, чью власть и представляют их хозяева. Это становится очевидным из контекста, в котором стоит выражение «со страхом и трепетом», но также из того, что в параллельном отрывке Послания к Колоссянам оно заменено фразой «боясь Бога». Далее, им нужно повиноваться в простоте сердца (ст. 5), чистосердечно, без лицемерия. В–третьих, они должны воспитывать в себе добросовестность, действовать не с видимою (только) услужливостью, как человекоугодники, работающие только тогда, когда хозяин смотрит на них, пытаясь выслужиться перед ним. Они должны вести себя как рабы Христовы, Который наблюдает за нами все время и Которого нельзя обмануть недобросовестной работой. В–четвертых, их служение должно быть добровольным и «радостным» (НАБ), а не вынужденным. По той простой причине, что они будут добросовестно исполнять волю Божию, они будут делать это от души (ст. 6) и с усердием (ст. 7). Как мы бы сказали сегодня — вкладывая в дело душу и сердце. Все это могло произойти только потому, что они знали, что их Господь также и Судья, и что любое благое дело, кем бы оно ни было сделано (рабом или свободным), никогда не останется без награды от Него (ст. 8).

4. Обязанности господ (ст. 9)

И вы, господа, поступайте с ними так же, умеряя строгость, зная, что и над вами самими и над ними есть на небесах Господь, у Которого нет лицеприятия.

В отличие от обязанностей рабов, изложенных детально, христианам–рабовладельцам дается всего лишь три основных принципа. Впрочем, они имеют огромное значение на фоне исторического положения середины первого века нашей эры. Первый принцип — поступайте с ними так же. Это значит, что если вы надеетесь на уважение со стороны других, то оказывайте его сами; если вы хотели бы, чтобы вам служили, то начинайте служить первыми. Этот принцип звучит как пересказ золотого правила. Какой бы службы хозяева ни ждали от своих подчиненных, они сами должны так поступать с ними. Павел не признает никакого превосходства господ и не утверждает, что им можно обойтись без той любезности и учтивости, которую они ждут со стороны других.

Второй принцип — поступайте… умеряя строгость. Подобно родителям, которые не должны раздражать своих детей, господа не должны быть чрезмерно строгими к своим рабам. Не следует злоупотреблять своим положением, назначая наказание. В Римской империи наказания повсеместно использовались как единственный способ удержать рабов в послушании. Христианство не отрицает, что в некоторых случаях наказание уместно и даже необходимо. Но наказание — это то оружие, с помощью которого сильный властвует над беспомощным. А отношения, построенные на строгости и наказании, вовсе не относятся к сфере человеческих, поэтому Павел запрещает наказание.

И третий — причина этих требований заключена в том, что и над самими господами и над их рабами есть на небесах Господь как рабов, так и господ, Иисус Христос, у Которого нет лицеприятия. Рабовладельцы привыкли к лести и подобострастию, но они не должны ожидать (ибо никогда не дождутся) подобного отношения от Господа Иисуса.

Таким образом, все три принципа ставили целью уменьшить культурную и социальную пропасть, лежащую между рабом и рабовладельцем. Вместо того чтобы воспринимать взаимоотношения со своими рабами как отношения собственника к собственности или главенствующего к подчиненному, господин должен был так же относиться к рабам, как хотел, чтобы и они относились к нему, нужно было отменить несправедливые строгие наказания и помнить, что и господин, и рабы ходят под одним и тем же Небесным Господином и нелицеприятным Судьей.

5. Упразднение рабства

Новые взаимоотношения, ставшие возможными между рабами и рабовладельцами, были чем–то необычным и прекрасным. Но можно понять и тех критиков, которые считали, что они возникли как неадекватная реакция христиан на зло. Неужели Евангелие не может предложить более радикального ответа на проблему рабства, чем простое изменение личных взаимоотношений? Даже если Павел удержался от приказаний рабам не восставать против господ (как хотелось бы некоторым горячим головам) и оставаться в рабстве, почему он, по крайней мере, не приказал рабовладельцам освободить своих Рабов? Почему новозаветные авторы так слабы и невнятны, неспособны осудить рабство как бесчеловечное явление?

Защищая христианство от подобной критики, нельзя не заметить, что хотя Новый Завет не осуждает рабство открыто, он также и не одобряет его. Хотя существовали различные степени градации в рабстве в разное время и в разных странах, и хотя афро–американское рабство было куда хуже римского, римское — хуже греческого, а греческое — хуже еврейского, все же совесть христианина должна осуждать рабство в любых его проявлениях. Зло рабства заключается не в служении другим ибо Сам Иисус соделал Себя рабом других (напр.: Флп, 2:7, Ин. 13:14—16), как и Его Апостол Павел (напр.: 1 Кор. 9:19* 2 Кор. 4:5), даже не в элементах принуждения, а скорее в факте обладания одним человеком другим, что опускает последнего до уровня вещи, а также в жестокости, которая зачастую сопровождает рабство. При таком положении вещей мы опять задаемся вопросом, почему Новый Завет не призывает к уничтожению рабства?

Один из ответов довольно прагматичен, а именно: христиане составляли поначалу незначительную группу в Римской империи. Их религия была Незаконной, и они были политически бессильными. Кроме того, рабство считалось в это время неотъемлемой частью самой жизни римского общества. В большинстве городов количество рабов во много раз превышало количество свободного населения. Невозможно было упразднить рабство простой забастовкой без полной дезинтеграции общества. Даже если бы христиане освободили своих рабов, то большинству из них пришлось бы жить без работы и в нищете. Дж. Б. Кард пишет: «Древнее общество экономически зависело от рабства так же, как современное — от машин, и предложение об упразднении его рассматривалось бы только как бунт фанатика»^[199]. С ним нужно было смириться еще на некоторое время (хотя, если быть точным, это «некоторое время» длилось очень долго) как с симптомом того, что христиане называли «сим злым веком».

Существует и вторая причина, по которой мы не находим во всем Новом Завете высказываний об отторжении существовавшей системы. «Отсутствие в античное время какого бы то ни было глубокого отвращения к рабству как социальному и экономическому злу может быть частично объяснено», как пишет В. Л. Вестерманн, если обратить внимание на то, что «изменение законного статуса от раба к свободному путем освобождения происходило… постоянно и просто…»^[200] «Довольно спокойное отношение Апостолов» к проблеме лучше всего можно объяснить тем, что существовал уникальный путь, согласно которому римляне первого века нашей эры отпускали рабов на свободу в большом количестве»^[201]. По результатам исследования Тенни Франка, в период между 81 и 49 годами до нашей эры было отпущено на свободу 500.000 рабов. «Римский раб, не трудившийся на непрерывных каторжных работах, мог с надеждой ждать того дня, когда и ему улыбнется счастье. В практике римлян стало обычным делом сначала отпускать рабов на свободу, а затем устраивать их работать по их прежней профессии. Нередко такой отпущенный раб становился богаче своего бывшего владельца»^[202]. Это свидетельство помогает объяснить совет Павла коринфским рабам принимать освобождение при благоприятном случае и настойчивую просьбу Апостола к Филимону освободить Онисима (1 Кор. 7:21, Фил. 1:16).

Третьим аргументом в защиту позиции Нового Завета может служить то, что в то время положение рабов облегчалось, являя признаки грядущих изменений в лучшую сторону. «Волна гуманистических изменений захлестнула римский мир к первому веку нашей эры, что привело к радикальному улучшению условий содержания рабов»^[203]. Постепенно им даровали многие из законных прав, бывших до этого прерогативой лишь свободных людей. Они получили право вступать в брак и иметь семью, а также право на частную собственность. «В 20 году нашей эры один из указов Сената гласил, что преступников из числа рабов должно судить наравне со свободными людьми»^[204]. Несколько императоров приняли некоторые законы по освобождению рабов. «Император Клавдий в 50 году постановил, чтобы больной раб, брошенный своим хозяином, мог быть отпущен на свободу, если выздоровеет. В годы правления Веспассиана, в 75 году, рабыня могла при определенных обстоятельствах получить свободу, если она была изнасилована своим хозяином. Домициан в 90 году запретил нанесение увечий рабам. Император Адриан в начале второго века нашей эры отказался поощрять продажу рабов для непристойных целей или для проведения гладиаторских боев и, возможно, также запретил господам самовольное убийство рабов»^[205].

Постепенно все более человечное законодательство распространялось в Римской империи, и Евангелие помогало этому процессу. Тем не менее мы, христиане, не избавимся от чувства стыда за то, что так долго терпели рабство и работорговлю, особенно в европейских колониях. Все это требовалось упразднить гораздо раньше времени их реального исчезновения, и лучшие христианские умы признавали это. Кальвин, например, в середине шестнадцатого века говорил о рабстве как о первородном грехе. Он считал, что «абсолютно противоречит порядку природы» то, как люди, «сотворенные по образу Божьему, обращаются с себе подобными»^[206].

Мы не можем оправдать индифферентность христиан двух первых веков, которые были свидетелями этого социального зла, но не смогли искоренить его. Но мы можем радоваться, что Евангелие уже в первом веке начало подрывать и расшатывать устои рабства и послужило катализатором разрушения системы. Это возвращает нас к посланию Павла эфесянам и к преобразованным взаимоотношениям между рабами и рабовладельцами, которые он описывает. Три аспекта этих отношений мы сейчас и рассмотрим.

Первый есть равенство. Конечно, никто не мог себе представить, что пред лицом культуры или закона господа и рабы были бы равны. Совершенно очевидно обратное, так как один принадлежал другому. И все же они были равны перед Богом, так как Господь и Судья, Который не имел лицеприятия (ст. 9), у них был один. Римский закон можно назвать дискриминационным; небесный же закон никогда таким не был. Павел напоминал как рабам, так и их господам об этом факте — таковым было богословское основание, на котором он выстраивал доктрину о равенстве. Рабы должны были оказывать уважение своим земным господам добровольной работой, как своему небесному Господину, зная, что Он также окажет честь им и даст награду. Господа же должны были обходиться с рабами не строго, но с уважением, зная, что у них один и тот же господин на небесах. Таким образом знание единого Господа и Судьи, Иисуса Христа, делало их равными друг другу. Если они будут помнить о том, что Иисус — их общий Господь здесь, на земле, и однажды будет им Судьей на небесах, их отношение друг к другу изменится.

Второе качество их взаимоотношений есть справедливость. То, что не вполне ясно выражено в общих словах, обращенных к господам; поступайте с ними так же (ст. 9), хорошо видно из Кол. 4:1: «Господа, оказывайте рабам должное и справедливое, зная, что и вы имеете Господа на небесах». Это повеление звучало чрезвычайно странно для тех, кто впервые слышал или читал его. Несмотря на то что римское законодательство постепенно становилось все более человечным, рабы все еще повсеместно считались собственностью своих господ, имевших над ними абсолютную власть. Разумеется, где нет прав, не будет и справедливости. Поэтому справедливость по отношению к рабам была революционно новой идеей. И именно Евангелие утверждало, что и у рабов есть права. Это было ясно видно из природы взаимоотношений рабов и их хозяев, ибо если у рабов были обязанности перед своими господами, то у последних также были обязанности перед первыми. Тогда обязанности господ становились правами рабов, также как и обязанности рабов становились правами рабовладельца.

В сфере трудовых взаимоотношений дня сегодняшнего продолжает жить тот же принцип справедливости, основанный на взаимных правах. У работодателей и работников также есть обязанности: рабочий должен хорошо делать свое дело, а работодатель — соответственно оплачивать его труд. В этом случае обязанности каждой из сторон превращаются в права этих людей: если в обязанности рабочего входит качественное исполнение поставленной задачи, то у работодателя появляется право ожидать хорошего результата; если же работодатель обязуется справедливо оплачивать труд рабочего, то у последнего есть право на оплату. Главная человеческая проблема заключаеся здесь в том, что каждая из сторон договора готова говорить только о своих правах и заставлять другую сторону исполнять обязанности. Павел же призывает нас по–иному посмотреть на ситуацию. Апостол настаивает, чтобы все думали в Первую очередь о своей ответственности, а не о своих правах.

Конечно, если бы в современных условиях каждая из сторон заботилась бы только об исполнении своих обязательств и о сохранении прав другой стороны, то трудовые взаимоотнощения сразу бы стали намного приятнее.

Третьим и наиважнейшим аспектом преобразования взаимоотношений хозяина и раба я считаю братство. Это очень ярко проявляется в послании Павла Филимону, в котором он просит адресата принять своего беглого, теперь уже обращенного раба Онисима и принять его «не как уже раба, но выше раба, брата возлюбленного» (Фил. 1:16). Эти слова все, кроме христиан, могли бы посчитать безумием. Сенека учил вселенскому братству всех людей, но я не помню, чтобы его доктрина относилась и к рабам. Он называл их «товарищами» и даже «друзьями», но никак не «братьями». Идею братства выдвинул Павел. Она была одной из главных тем Послания к Ефесянам, ибо новое Божье общество есть дом или семья Божья, все члены которой связаны друг с другом во Христе и считаются братьями и сестрами. Даже в первом послании он писал, что может уверенно подтвердить, что все, кто во Христе, — сыны и дочери Бога и что «уже… нет раба, ни свободного… ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:26,28). Он повторяет это в Послании к Колоссянам: «…нет ни … раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол. 3:11). Весть, называющая братьями ipso facto и объединяющая разделенных на собственников и собственность, господ и рабов, радикально повлияла на институт рабства. Решение этой проблемы стало вопросом времени, ибо «рабство было упразднено изнутри»^[207].

6:10–20 12. Начальства и власти

10 Наконец, братия мои, укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его; 11 Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских; 12 Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальству против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. 13 Для чего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолевши, устоять. 14 Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, 15 И обув ноги в готовность благовествовать мир; 16 А паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; 17 И шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие; 18 Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом, и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и молением о всех святых 19 И о мне, дабы мне дано было слово — устами моими открыто с дерзновением возвещать тайну благовествования, 20 Для которого я исполняю посольство в узах, дабы я смело проповедывал, как мне должно.

Изучая это Послание, мы уже неоднократно обращали внимание на широту горизонтов мысли Павла. Он начинает свое письмо с рассказа о Божьих целях, сокрытых от вечности До момента сотворения мира, и о рождении абсолютно новой человеческой расы через смерть и Воскресение Христа и заканчивает объединением всей церкви и всего творения под главенством Христа, Павел подчеркивает, что этому святому плану было придано особое выражение, так как в новое Божье общество на равных правах входили иудеи и язычники. Ветхие дни разобщенности и угнетения миновали. Возникло совершенно новое объединение, в котором через союз с Христом иудеи и язычники стали равными членами единого Тела и сонаследниками одного обетования. И теперь у Отца есть только одна семья, у одного Мессии–Спасителя — один народ, у одного Духа — одно Тело. Эти факты Божьих деяний Духом через Христа и формируют то основание, на котором Павел строит далее свое рассуждение. Его читатели должны жить «достойно» своего призвания и «прилично» своему положению в новом, воссоединенном Божьем обществе. Они должны демонстрировать свое единство в христианском общении, радуясь разнообразию своих даров, а значит, и разнообразию служений. Они должны очиститься от всякой нечистоты своего прошлого и жить жизнью «праведной и святой», учиться быть покорными друг другу в любой бытовой ситуации, чтобы в любой семье был лад и гармония. Единство, разнообразие, чистота и гармония — вот что Апостол называет характерными чертами новой жизни и нового общества во Христе. Все это выглядит прекрасным идеалом и, разумеется, желаемой, но труднодостижимой целью.

А дальше, по велению Павла, мы вновь возвращаемся к тем реалиям, которые мрачнее самого страшного сна — Апостол напоминает нам о противнике. Перед нами открывается картина невидимой доселе духовной битвы. Апостол рисует нам дьявола (о котором уже упоминалось в 2:2 и в 4:27) и некие «начальство и власти», находящиеся в его подчинении. Павел не раскрывает нам историю появления темных сил, он просто констатирует факт их существования и считает, что об этом хорошо известно ему и его читателям. В любом случае, Павел ставит своей целью не просто удовлетворить наше любопытство, а еще и предупредить о жестокости сатаны и научить нас преодолевать его козни. Входит ли в Божий план создание нового общества? Тогда слуги лукавого приложат все усилия, чтобы расстроить его. Разрушил ли Бог через Иисуса Христа стену вражды между людьми разных национальностей и культур? Тогда дьявол через своих эмиссаров постарается выстроить ее вновь. Хочет ли Бог, чтобы Его воссоединенный и искупленный народ жил в гармонии и чистоте? Тогда силы ада посеют среди людей семена вражды и греха. С этими–то силами нам и придется вести войну, или — чтобы быть более точным — «брань» (ст. 12, АВ). Эту метафору нельзя полностью соотносить только с образом солдата, поскольку Павел далее словно бы «переносит происходящее с поля боя в учебное заведение»^[208]. Он просто подчеркивает реальность нашего сосуществования с силами зла и суровую необходимость противостояния.

Резкий переход от «мирного дома и счастливых дней» предыдущего абзаца к разговору о злобе дьявольского заговора, вызывает в нас хоть и болезненный, но необходимый шок. Всем нам хотелось бы жить спокойно, среди любимых нами домочадцев и в общении с Божьим народом, но избежать проблем в земной жизни невозможно. Христиане неизбежно сталкиваются с Божьим, а значит, и со своим врагом. Нам следует очень серьезно относиться к заключительному отрывку Послания. «Это призыв к бою… Разве вы не слышите звуков горна?.. Нас подняли, нас вдохновили, нас призвали быть мужественными. Тон обращения боевой, уверенный, сильный»^[209]. Мы не дождемся ни подписания мирного договора, ни прекращения военных действий, ни даже временного затишья или перемирия до конца дней нашей жизни или истории, пока не будет достигнут мир небесный. Вполне возможно тогда, что Павел подразумевает все это под словом наконец. В лучших манускриптах на этом месте стоит выражение, которое правильно переводится не словом «наконец», выражая этим заключение идеи, а словом «впредь», подразумевающим «на все оставшееся время»^[210]. Если эта мысль верна, то Апостол таким образом показывает, что все оставшееся время до второго пришествия Господа нашего нам следует воспринимать как время непрекращающихся конфликтов. Мир, установленный Богом через крест Христов, должно рассматривать только в контексте безжалостной и непрестанной борьбы со злом. А для этого нам даны сила и всеоружие Божьи.

1. Наш враг (ст. 10–12)

Первостепенные составляющие победы — знание своего врага и трезвое отношение к его доблести. Если мы недооценим нашего духовного врага, мы не ощутим нужды во всеоружии Божьем и пойдем на поле битвы невооруженными, понадеявшись лишь на свои силы. И тогда мы потерпим быстрое и позорное поражение.

Итак, Павел советует нам искать Божью поддержку и облечься во всеоружие Божье, с одной стороны (ст. 10—11), и перечисляет все составляющие этого самого оружия — с другой (ст. 13—20). Апостол представляет полное, но довольно–таки пугающее описание сил, противостоящих нам: …наша брань не против крови и плоти, но против началъств, против властей (ст. 12). Другими словами, мы ведем битву не с людьми (то, что «плоть и кровь» означают людей в их смертном естестве, хорошо понятно из Мф. 16:17; 1 Кор. 15:50; Гал. 1:16 и Евр. 2:14), а с духовными существами, наш враг не люди, а бесы. Асийские читатели Павла знали об этом — они наверняка помнили или слышали о случае, происшедшем в Эфесе с семью сынами иудейского первосвященника Скевы. У этих безумцев хватило смелости изгонять злых духов именем Иисуса Христа, хотя они даже не знали лично Того, Чье имя хотели использовать. Вместо ожидаемого успеха они были повержены одержимым и выбежали из того дома нагие и избитые (Деян. 19:13—17). Такого рода происшествия ранее могли случаться, ибо многие из эфесян в прошлом занимались чародейством. После же проповеди Павла они открыто исповедовались и публично сожгли свои дорогие книги по магии. Подобный прямой вызов силам зла не мог остаться безответным (Деян. 19:18—20).

Силы, противостоящие нам, характеризуются тремя основными чертами. Во–первых, они обладают властью. Мы не знаем, относятся слова о «начальствах» и «властях» к разным чинам злых духов в дьявольской иерархии или нет, но оба слова подразумевают наличие силы и власти. Их также называют мироправителями тьмы века сего. Слово kosmokratores использовалось в астрологии, когда речь шла о планетах, управляющих, как считалось, судьбами людей. Оно встречается в Орфических гимнах Зевсу, в раввинистических писаниях времен Навуходоносора и других языческих монархов, а также в древних сочинениях римских императоров. Все случаи употребления этого слова свидетельствуют о существовании понятия о всемирной власти. Когда же это слово используется по отношению к силам зла, оно напоминает нам о предложении дьявола дать Иисусу «все царства мира», о титуле «князь мира сего», который использовал Иисус по отношению к дьяволу, и о заявлении Иоанна о том, что «весь мир лежит во зле» (Мф. 4:8–9; Ин. 12:31; 14:30; 16:11. 1 Ин. 5:19; ср. также: Еф. 2:2). Эти слова вовсе не отрицают значения той победы, которую одержал Христос над дьяволом, но показывают, что последний, как узурпатор, не уступил и не был полностью уничтожен. Следовательно, он все еще обладает определенной силой и властью.

Вторая характерная черта темных сил — злоба. Власть ведь можно употребить и на благо, и на зло. Наш духовный враг использует свою власть для разрушения, а не для созидания, он выступает мироправителем тьмы века сего. Силам тьмы ненавистен свет, а посему они избегают его. Их естественной средой обитания становится тьма, тьма лжи и греха. Их также описывают как духов злобы, которые действуют на небесах, в поднебесной, то есть в сфере невидимых реалий. Они называются «духовными посланцами властителей зла» (ДБФ). Поэтому именно «тьма» и «злоба» влияют на их действия, а «явление Христа на землю вызвало беспрецедентный всплеск активности сфер тьмы, находящихся под контролем этих мироправителей»^[211]. Если мы надеемся преодолеть их, то нам необходимо помнить о том, что силы ада не придерживаются никаких моральных принципов, не знают никакого кодекса чести, им не свойственны высокие чувства. Они не признают Женевских Конвенций, не держат в своем арсенале хоть сколько–нибудь цивилизованных видов оружия. Они крайне коварны и безжалостны в достижении своих грязных целей.

В–третьих, силы зла коварны и хитры. Павел пишет о кознях дьявольских (ст. 11), уже провозгласив в одном из своих писем, что «нам не безызвестны его умыслы». Или, как это записано в НАБ, «планы» (2 Кор. 2:11). Д. Б. Кард находит английское слово «козни» «слегка обескураживающим», как будто бы Павел «не принимал сатану всерьез» и «пытался сравнить борьбу с ним с ведением войны». Он предполагает, что «слово «хитрости» позволит выразить требуемую комбинацию тактических уловок и изобретательного обмана»^[212]. Это происходит оттого, что сатана редко атакует открыто, предпочитая появляться в виде «Ангела света» (2 Кор. 11:14), чтобы застать нас врасплох. Он волк, хищник, но проникает в стадо Христово в шкуре овцы. Иногда он рычит, подобно льву, но гораздо чаще он незаметен, как змей (1 Пет. 5:8; Быт. 3:1). Не стоит считать, что явное преследование и открытое искушение являются его единственным или самым распространенным оружием. Сатана чаще использует компромиссы и лукавство, тем самым вводя нас в заблуждение. Примечательно, что слово «козни» появляется и в 4:14 при описании лжеучителей и их хитрого искусства обольщения. По мнению Е. К. Симпсона, о лживости сатаны хорошо сказано в известной книге Дж. Беньяна «Духовная война»: «…в своих захватнических планах сатана одинаково использует тактику запугивания и сомнений. Он не пренебрегает ни кнутом, ни пряником — сила и обман, применяемые поочередно, составляют арсенал его главных средств при наступлении на лагерь святых»^[213].

«Козни дьявола» принимают разные формы, но более всего он торжествует тогда, когда ему удается убедить людей в том, что на самом деле его нет. Тот, кто отрицает его существование, попадается на удочку его хитрости и коварства. Др. Ллойд–Джонс выразил эту мысль так: «Я убежден, что одной из основных причин плачевного состояния сегодняшней церкви можно назвать тот факт, что сатана забыт. Все приписывается нам; мы все настолько заняты психологией, что не принимаем во внимание один важнейший факт — дьявола, противящегося, обманывающего, и его «раскаленные стрелы»^[214].

Итак, Павел говорит, что силы тьмы могущественны, злы и коварны. Способны ли мы сами противостоять нападкам такого врага? Это практически невозможно. Мы гораздо слабее его и слишком уж уязвимы. И все же многие — если не большая часть — наших падений и поражений происходят от нашей напыщенной самоуверенности, когда мы либо не верим, либо забываем о том, насколько грозен наш враг.

Только сила Божья может защитить и избавить нас от этой силы, этого зла и от нападок сатаны. Начальства и власти сильны, но сила Божья превосходит все — это именно та сила и могущество, которые воскресили Иисуса Христа и посадили Его на небесах одесную Отца и которыми Он воскресил нас из мертвых во грехе и посадил рядом с Христом. В тех же самых небесах, в том же самом невидимом мире начальства и власти вершат свои дела (ст. 12). Но они сокрушены на кресте и находятся сейчас под властью Христа. Невидимый мир, в котором они пытаются нападать на нас, а мы— защищаться, и есть тот самый мир, в котором правит Христос и в котором мы правим с Ним надо всем. Когда Павел призывает нас черпать силу, могущество и власть в Господе Иисусе (ст. 10), он употребляет те же самые слова, что и в 1:19 (dynamis, kpatos и ischus), когда он говорит о воскресении Иисуса.

Павел ставит рядом два наставления. Одно — общее:укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его (ст. 10). Второе более конкретное: облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диаволъских (ст. 11). Оба пожелания представляют собой яркий пример уравновешенности учения Писания. Некоторые христиане настолько самоуверенны, что считают себя теми, кому уже не нужны ни Божья сила, ни Его всеоружие. Другие же, напротив, настолько скептически относятся к своим способностям, что даже и не пытаются одержать победу в духовной войне. И те и другие не правы. В словах Павла выражена связь Божественной помощи и человеческого участия: сила — у Господа, без силы могущества Его нас будут постоянно побеждать. Нам необходимо быть сильными в Нем, а точнее — «укрепленными» (этот глагол стоит в форме настоящего времени, что позволяет нам перевести его как «укрепите себя в Господе» или (НАБ) «взыщите силу в Господе»; эта же грамматическая конструкция встречается во 2 Тим. 2:1, когда Павел убеждает Тимофея «укрепляться в благодати Христом Иисусом» (НАБ). Теперь скажем несколько слов о всеоружии. Оно — Божье, без него мы будем чувствовать себя абсолютно беззащитными, поэтому крайне необходимо не только взять его, но и облачиться в него, надевая одну деталь за другой, как предлагает Апостол в ст. 13—17.

2. Начальства и власти

Ранее полагали, что под словами «начальства и власти» Павел подразумевает личностные, демонические начала. Но сегодня среди богословов чрезвычайно быстро распространилась теория о том, что на самом деле Апостол имел в виду абстрактные категории (такие, как традиция, убеждения, закон, власть и даже религия), воплотившиеся в форму государственных структур. Несмотря на то что некоторые из немецких богословов обсуждали такую версию еще в 30–х годах нашего столетия, в англоговорящем мире обратились к ней лишь после второй мировой войны. Эта теория становится все более популярной. На мой взгляд, было бы интересным вначале проследить ее развитие, а затем перейти к критическому анализу.

В 1952 году появляется книга Гордона Раппа «Начальства и власти»^[215] с подзаголовком «Изучение христианских конфликтов в истории». Работая в послевоенные годы, он попытался противопоставить «нервный срыв» современного человека раннехристианским «торжествующей уверенности» и «упрямству» пред лицом зла^[216]. Он считая, что последнее вызвано верой христиан в победу Христа над «начаяьствами и властями». Рапп пишет, что Павел заимствовал термин «начальства и власти» из поздней иудейской апокаяиптической традиции, где он означал «сверхъестественные космические силы, широчайшую иерархию ангельских и демонических существ, которые населяли звезды и… вершили человеческие судьбы», порабощая человека «под властью космического тоталитаризма»^[217]. Далее доктор Рапп отмечает, что это касается «ничтожных людей», которые «ощущали себя игрушками в великой схватке могущественных сил»^[218], будь то в средние века, в период индустриальной революции, или в двадцатом веке, в котором они стали считать себя жертвами «великих экономических и социальных катаклизмов»^[219]. Его вывод таков: «На протяжении веков начальства и власти принимали различный облик. Ужасающие и вводящие в оцепенение, временами распластавшиеся по всей земле в образе некоей гигантской диктатуры, они иногда сводились к одной мысли в уме отдельной личности. Но вот мы увидели свет. Верующие поняли, что начатое сражение нужно вести до конца. Но вместе с этим появилась и уверенность в победе»^[220]. Здесь доктор Рапп рассуждает скорее как историк, нежели как богослов. Без каких–либо эгзегетических аргументов он просто переносит выражение «начальства и власти» в сферу экономических, политических и социальных сил. На следующий год был опубликован труд датчанина Генриха Бергхова, который назывался «Христос и власти». Эта книга появилась после цикла лекций, прочитанных в Германии в 1950 году. Ее английский перевод, сделанный Джоном Ховардом Йодером, вышел в свет в 1962^[221]. Основная мысль профессора Бергхова такова: несмотря на то что Павел позаимствовал фразу о начальствах и властях из еврейской апокалиптики, он понимал эти слова совершенно иначе. Профессор утверждал: «…в сравнении с апокалиптической литературой в высказываниях Павла появляется некоторая «демифологизация». Короче говоря, апокалиптики в основном представляли начальства и власти в образе небесных ангелов, Павел же понимал под этим выражением структуры, существующие на земле»^[222]. Бергхов допускал, что Павел «подразумевал под властями некие личности». Однако «это предположение настолько второстепенно, что становится практически незначительным»^[223]; «мы должны оставить мысль о том, что «власти» Апостола Павла являются ангелами»^[224]. Выражение же stoicheia ton kosmou («низшие духи вселенной»), упомянутое в Гал. 4:3,9 и в Кол. 2:8,20, Бергхов переводит как «вещественные, мирские начала» и полагает, что это отражено и в древних преданиях, и в религиозно–этических правилах^[225].

Рассмотрим более подробно выдвинутую доктором Бергховым версию учения Павла о властях, их связи с творением, грехопадением, искуплением и ролью церкви. Власти (традиция, мораль, правосудие и порядок) были сотворены Богом, но, став объектом поклонения, обнаружили свои тиранические свойства. Поэтому власти в одно и то же время и хранят, и разлагают общество. «Государство, политика, классовая и социальная борьба, национальные интересы, общественное мнение, общепринятые моральные нормы, идеи благопристойности, человечности, демократии» — все это объединяет людей друг с другом, в То же самое время отделяя их от истинного Бога^[226]. И все же Христос преодолел их, ибо через Его крест и Воскресение они были «обличены как лжебоги», лишившиеся своих «завораживающих чар»^[227]. Христиане теперь могут «видеть лживость властей» и ставить под сомнение их законность^[228]. Люди, воодушевляемые церковью, способны не позволять властям порабощать или запугивать себя. Таким образом власти «христианизируются» (т. е. низводятся до скромной роли исполнителей, определенной им Богом изначально) или, иначе говоря, «нейтрализуются»^[229]. Если говорить точнее, то «Дух Святой ограничивает власти определенными рамками»^[230]. Поэтому рассудительный верующий видит их в истинном, тварном обличий (касается ли это тенденций национализма, стратегии государства, денег, политических соглашений или военных вопросов) и не допускает обожествления такого мира. Точнее, церковь доказывает властям качеством и единством своей жизни, что «их надломленное главенство подошло к концу^[231] и выигрывает войну с ними тем, что «может держаться в стороне от их соблазнов и порабощения»^[232]. Именно так объясняет доктор Бергхов отрывки из Еф. 3:10 и 6:10—17.

Третий шаг в сторону подобной точки зрения по вопросу о властях был сделан в 1954 году Д. Б. Кардом в серии его лекций, прочитанных в Канаде. Труд этот был опубликован еще в 1950 году под названием «Начальства и власти. Изучение богословия Апостола Павла»^[233]. Эта книга еще подробнее разрабатывает обсуждаемую нами тему. Но я лично не могу относиться с какой бы то ни было долей доверия к работе, в которой говорится о богословии Павла как об «ошибочной логике и равно ошибочной экзегетике» и идет речь о «зыбкости и недостаточности основных аргументов Павла»^[234]. Кард утверждает в своем введении, что «идея существования злобных сил мира и их подчиненности Христу вплетена в основание полотна мысли Павла»^[235]. Далее он выделяет три типа начальствующих «властей». Первым он называет «языческую религию и языческие власти», включая государство, и интерпретирует Еф.3:10 как учение о процессе искупления, через который эти власти уже проходят благодаря социальным действиям христиан^[236]. Второй тип власти — это закон, который, впрочем, благ сам по себе, ибо создан Богом, но, «возведенный в независимую религиозную систему, становится дьявольским орудием»^[237]. Представителями третьего типа власти должны мы считать те непокорные элементы в природе, включая животных, болезни, стихии и все, что приводит к разрушению, противится Божьему правлению. «Взгляд Павла на человеческие проблемы» выглядит так: «Человек живет под властями, данными Богом, — властью государства, властью религии и властью сил природы, которые через грех стали демоническим инструментом воздействия. Ждать, что зло будет поражено одной из этих сил, т. е. действиями государства, самодисциплиной сознания или природными процессами, — значит просить дьявола изгнать самого себя. Эти власти можно лишить их тиранического влияния и подвести их к изначальному подчинению Богу только через Крест»^[238].

В своем комментарии к Посланию к Ефесянам, опубликованном двадцатью годами позже выхода в свет «Начальств и властей», доктор Кард уже в большей степени допускает, что Павел все же говорил о «духовных существах, которые главенствуют над любыми формами и структурами всевозможных сил, действующих в жизни людей»^[239]. И, конечно же, «настоящим врагом выступают те духовные силы, которые стоят за всеми учреждениями правительства и контролируют как жизни отдельных личностей, так и жизнь целых народов»^[240].

Последним автором, которого я упомяну по имени, будет доктор Марк Барт. Его труд «Разрушенная преграда (изучение Послания к Ефесянам)» был опубликован в 1959 году и впоследствии вышел двухтомником в серии Anchor Bible в 1974 году, В ранней книге он определяет, что же такое начальства и власти, «ссылаясь на четыре категории в мышлении и терминологии Павла». В этой роли выступают: государство (политическая, юридическая и церковная власти), смерть, моральный и обрядовый закон, а также экономические структуры, включая институт рабства. «Мы можем заключить, что под словами «начальства и власти» Павел подразумевает свод политических и религиозных, экономических и общественных, моральных и биологических, исторических и культурных правил и принципов». Следовательно, «Евангелие должно затрагивать политические, социальные, экономические, культурные и психологические аспекты»^[241].

Если же говорить о его более поздней двухтомной работе, то у меня складывается впечатление, что доктор Барт пытается навязать Павлу постоянную «мифологическую» или «суеверную» (в понимании Барта) веру в сверхъестественные силы. Впрочем, иногда кажется, что он ищет некий непростой компромисс между двумя (мифологическим и демифологическим) толкованиями: «Павел говорит об ангельских или бесовских существах, которые находятся на небесах», хотя просматривается «явная ассоциация этих небесных начальств и властей со структурами и учреждениями земной жизни»^[242]. И опять « «начальства и власти» представлены нам в одно и то же время и неосязаемыми духовными существами, и конкретными историческими, социальными или психологическими структурами и учреждениями»^[243].

Сначала я восхитился тонкостью и остроумием неординарной трактовки, рассмотренной нами в четырех приведенных выше примерах. Все исследователи в своих определениях немало постарались, чтобы тесно связать туманные ссылки Апостола Павла на небесные силы с нашей земной ситуацией. Такая теория была очень привлекательной, поэтому ее стали придерживаться и многие авторы евангельских убеждений. Некоторые исследователи вполне искренне говорят о двух проблемах, задумавшись над которыми они решили принять эту теорию. Во–первых, говорят они, традиционное толкование отражало архаическое мировоззрение с признанием ангелов и бесов, что уже не далеко от признания призраков и полтергейста. Во–вторых, они не могли найти в Новом Завете никаких намеков на отношение к социальным структурам, а ведь выяснение этого стало довольно значительной концепцией в современной теологии. И вдруг появляется новая теория, которая решает одновременно обе эти проблемы: бесы исчезают, а на их месте возникает учение об отношении к социальным структурам, вполне соответствующее современным требованиям.

Однако было бы неверно отвергать эту новую теорию просто потому, что ее сторонники подозреваются в каких–то предубеждениях или упущениях. И приверженцам, и противникам «социологизированной» версии следует предпринять серьезное экзегетическое исследование, ибо теория «не доказана» и, по моему мнению, не смогла убедить большую часть экзегетов. Я же хочу просто представить на ваш суд несколько критических замечаний.

Действительно, слова «начальства и власти» (archai и exousiai) иногда используются в Новом Завете для описания политических сил. Например, иудейские священники искали способ предать Иисуса «начальству и власти (arche и exousia) правителя» (Лк. 20:20). В этом стихе упомянутые слова стоят в единственном числе. Также и Иисус говорил своим последователям, что их приведут пред «начальства и власти», а Апостол Павел желает, чтобы его читатели были «покорны высшим властям» (Лк. 12:11; Тит. 3:1; Рим. 13:1–3). В этих стихах слова exousiai и archai или archontes стоят в форме множественного числа. Более того, в каждом из этих случаев контекст совершенно ясно говорит о том, что здесь подразумеваются человеческие, земные начальства и власти.

Но невозможно допустить, что другие отрывки, где встречаются эти же самые слова, традиционно переводимые как «начальства и власти», называют политические или юридические структуры. Наоборот, принимаемое a priori многими поколениями переводчиков толкование говорит о том, что эти слова относятся к сверхъестественным существам. И нас не должно смущать, что для их названия берутся те же слова, что и для обозначения земных правителей, поскольку они «рассматривались как подобие политической организации»^[244] и представляли собой «правителей и властителей духовного мира»^[245]. Я, признаться, нахожу идеи новых теоретиков даже не изобретательными, но искусственными и полностью вымышленными.

Рассмотрим три основных места в Послании к Ефесянам, где речь идет о начальствах и властях. Естественный смысл 3:20–21 не втом, что Бог превознес Иисуса надо всеми земными правителями и учреждениями, делая Его таким образом «Царем царей и Господом господствующих» (хотя и такая мысль заключена в этом отрывке). Дело в том, что сфера, в которой Он был превознесен надо всеми, определена словами «на небесах», одесную Бога. Далее, чрезвычайно натянутым будет предположение, вытекающее из 3:10. Нельзя утверждать, что Павел говорит о том, что многоразличная премудрость Божья соделалась известною через церковь начальствам и властям на земле. Тех же, кто переводит эту фразу именно так, слова «на небесах» вновь ставят в затруднительное положение. И, в–третьих, духовную войну христиане ведут «не с плотью и кровью, но с начальствами и властями», что до сего дня повсеместно понималось так: не с людьми, но с дьявольскими силами. Ссылки на «мироправителей тьмы века сего» и «духов злобы», данные рядом с описанием оружия и доспехов, с помощью которых необходимо противостоять этим силам, больше подходят для сверхъестественных, нежели для земных сил, особенно в контексте, где дважды упомянут дьявол (ст. 11 и 16). И опять мы встречаем фразу «на небесах»^[246]. Кстати, я не упомянул еще одного исследователя, который обращает внимание на то, что во всех трех случаях употребления словосочетания «начальства и власти» в Послании к Ефесянам дается и ссылка на небеса, означающая невидимый мир или духовную сферу. Очевидно, Апостол Павел желает объяснить своим читателям, кто такие начальства и власти и где они действуют. Также нужно заметить, что изменения, происходящие в шесть этапов в положении «начальств и властей» — их первоначальное состояние после творения, последовавшее затем падение, победа над ними Христа, научение церковью, их непрекращающаяся враждебность и окончательное уничтожение^[247], — все это с гораздо большей степенью вероятности относится к сверхъестественным существам, нежели к структурам, учреждениям и традициям людей.

Переходя от экзегетических рассуждений к богословским, отметим, что Иисус, как следует из Евангелия, верил в бесов и ангелов. Вера в сверхъестественные существа не была общепринятой нормой (ибо саддукеи в них не верили), но изгнание бесов стало неотъемлемой частью Его служения сострадания и одним из главных знамений Царства. Записано также, как Он прямо говорил об ангелах (напр.: Мф. 26:53; Мк. 12:25; Лк. 15:10; 16:22). Поэтому если наш Господь Иисус Христос верил в них и говорил о них, для нас также не будет зазорным делать это. От Иисуса это убеждение восприняли и апостолы. Об ангелах также упоминают Павел, Петр и автор Послания к Евреям (напр.: Рим. 8:38; 1 Кор. 4:9; 11:10; 1 Тим. 5:21; 1 Пет. 1:12; 3:22; Евр. 1:4—2:9; 12:18—24). Комментаторы могут, конечно (если их богословие позволяет им это), не соглашаться с Иисусом, Его апостолами и отрицать их веру в сверхъестественные существа, называя ее «мифологической» или «суеверной», а также пытаться «демифологизировать» их учение. Однако они не могут всерьез утверждать, что наш Господь и Его апостолы не учили тому, что на протяжении многих столетий поддерживали все толкователи и исследователи Библии. Чтобы изменить такую почти вселенскую традицию в понимании этого вопроса, требуются очень сильные экзегетические аргументы, а не просто призыв к здравомыслию.

В конце концов, поддерживая идею отношения к начальствам и властям как к личностным, сверхъестественным существам, я вовсе не отрицаю, что они используют земные структуры, учреждения и традиции. Я только хочу избежать недоразумений, которые появляются при попытке полностью заменить одно другим. Социальные, политические и юридические структуры могут стать игрушкой в руках демонических сил. Это ясно каждому, кто знает, что государство, о котором в Рим. 13 говорится, что оно «Богом установлено», в Отк. 13 представляется нам уже дьявольским орудием. Так же и моральный закон, данный Богом на благо человеку, привел этого самого человека к порабощению, будучи извращен «вещественными началами мира» (Гал. 3:1–4:11). Любой дар Божий может быть обращен во зло. И все же, если мы обозначим словом «власти» человеческие структуры того или иного рода, мы столкнемся с серьезными последствиями. Во–первых, мы не сможем адекватно объяснить, почему эти структуры довольно часто, хотя и не всегда, становятся тираническими. Во–вторых, мы ограничим наше понимание преступных действий дьявола, в то время как он слишком многосторонен и изменчив, чтобы быть низведенным до пределов структурных форм. В–третьих, мы станем отрицательно относиться к обществу и его структурам (так как «власти» злы, ниспровержены и будут поражены). Государственные системы и другие человеческие структуры часто настолько развращены и коррумпированы, что нам сложно верить им или думать о них хорошо, поэтому защитники новой теории предостерегают нас от их обожествления. Я же хочу предостеречь от желания видеть в человеческих институтах только демонов — двух этих крайностей необходимо избегать. Пусть церковь, как новое Божье общество, продолжает ставить под сомнение стандарты и ценности окружающего мира, бросая им вызов и демонстрируя собой живую альтернативу. Но если Бог благословит свидетельство церкви и некоторые из земных структур будут изменены в лучшую сторону, во что превратится новая теология о властях?

3. Всеоружие Божье (ст, 13–20)

Цель облачения во всеоружие Божье состоит в том, чтобы можно было стать против козней дьявольских (ст. 11) и дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолевши, устоять. Итак станьте… Это многостороннее ударение на словах «стать» или «противостать» указывает на заботу Апостола о силе духа, о крепости христиан. Колеблющиеся христиане, не утвержденные во Христе, составляют для дьявола легкую добычу. Именно поэтому Павел хочет видеть их сильными и крепкими настолько, чтобы они оставались тверды и непреклонны даже при встречах с дьявольскими кознями (ст. 11) и даже в день злый, то есть во время особенно серьезных испытаний. Для этого нам необходимо всеоружие Божье.

Выражением всеоружие Божие переводится греческое слово panoplia, что буквально значит «полная экипировка пешего воина» (АГ), хотя «здесь подчеркивается скорее священность, чем полнота обмундирования»^[248]. Дело в том, что эта амуниция «выкована и доведена до совершенства» Богом^[249]. В Ветхом Завете Бог, Господь воинств Небесных, сражается, чтобы отомстить за Свой народ: «Он возложил на Себя правду, как броню, и шлем спасения на главу Свою» (Ис. 59:17). И сегодня это всеоружие по–прежнему принадлежит Ему, только теперь Он делит его еще и с нами. Мы должны надеть доспехи, взять оружие и готовиться к битве с силами зла.

Павел описывает шесть основных деталей солдатского обмундирования: пояс, броню, обувь, щит, шлем и меч. Он сравнивает их с истиной, праведностью, благовестием миру, верой, спасением и словом Божьим, которые призывают нас к борьбе с силами тьмы. Павел очень хорошо знал римских солдат — он встречал их во время своих миссионерских путешествий. А Послание к Ефесянам Апостол писал под арестом (ст. 20), то есть с ним постоянно находился один из римских воинов. И хотя маловероятно, чтобы «телохранитель» Павла пребывал во всеоружии, подобно сражающемуся на поле битвы, все же его присутствие могло навести Апостола на мысль о таком сравнении,

В 1655 году один из пуритан, Уильям Гарнал, «пастырь церкви Христовой в Л авенхеме, в Стаффолке» (так он называет себя), опубликовал свой трактат «Христианин во всеоружии». Подзаголовком была фраза, для прочтения которой требуется набрать в легкие побольше воздуха: Война святых с дьяволом, в которой обнаруживается, как велик враг Бога и людей в своем влиянии, силе, могуществе своей империи, злобе и, главное, что он имеет против святых; открытая книга, откуда христианин берет свое оружие для этой битвы и учится использовать это оружие; вместе с радостными темами обо всей войне. Посвящая книгу своим прихожанам, автор говорит о себе как об их «немощном» и «недостойном» слуге, а о своем трактате как о «малой лепте» и «небольшом подарке» для них. Тем не менее имеющееся у меня издание 1821 года состоит из трех томов, 261 главы и 1472 страниц, хотя речь в нем идет лишь об одиннадцати стихах.

Позвольте же мне дать вам почувствовать духовность Гарнала. О Божьем оружии он пишет так: «На небесах мы появимся не в воинском облачении, но в одеждах славы; здесь же их (т. е. все перечисляемые части вооружения) необходимо носить день и ночь; мы должны ходить, работать и спать в них, иначе мы не будем истинными солдатами Христа»^[250]. Мы должны быть стойкими и бдительными и никогда не поддаваться своим слабостям, ибо «время, когда святые спят, есть время, когда сатана искушает; всякая муха осмелится ползать по спящему льву»^[251]. И он приводит в пример Самсона (чьи волосы были обрезаны Далилой во время сна), Саула (чье копье Давид украл именно тогда, когда Саул спал), Ноя (которого оскорбил его же собственный сын, когда он спал, напившись вина) и Евтиха (заснувшего во время проповеди Павла).

Доктор Мартин Ллойд–Джонс уже в наши дни о тех же самых одиннадцати стихах написал прекрасную, понятную всем книгу под названием «Христианская война и христианин–солдат»^[252], выпущенную в двух томах, объемом в 736 страниц. Первый том, полный мудрых наблюдений опытного пастыря, повествует о «кознях дьявольских». Описывая некоторые из вражеских приемов ведения войны против народа Божьего (затрагивающих три сферы — разум, опыт и поведение), автор доказывает, что нужно постоянно быть начеку.

Первая часть снаряжения, упоминаемая Павлом, есть пояс истины: станьте, препоясавши чресла ваши истиною (ст. 14). Солдатский пояс или ремень, обычно изготавливаемый из кожи, нужно считать скорее одеждой, нежели оружием. И все же это была очень важная деталь: он поддерживал тунику, а также использовался для ношения меча — он позволял солдату идти, не путаясь в одеждах и оружии, придавал солдату ощущение силы и уверенность. Это живо и до сих пор. Фраза «затянуть пояс» может означать не только призыв к терпению во время нехватки пищи, но также призыв быть готовыми к активным действиям (то есть «собраться с силами»).

Поясом для христианина служит истина. Толкователи ранней церкви обычно рассматривают ее как «откровение Бога во Христе и Писании», ведь только такая истина может противостать лжи дьявола и освободить нас (ср.: Ин. 8:31—36,43—45). Павел несколько раз говорит в Послании к Ефесянам о важности и силе истины (напр.: 4:21; 5:6—9). Однако другие комментаторы, обращая внимание на отсутствие в греческих манускриптах определенного артикля перед словом «истина», предпочитают толковать это слово как «искренность» или «честность» (НАБ). Разумеется, Бог требует «истины в сердце», и христиане должны быть честными и искренними, чего бы им это ни стоило (Пс. 50:8; Еф. 4:15,25). Обманывать, лицемерить, замышлять интриги и затевать скандалы — все это значит играть в дьявольскую игру. Мы никогда не сможем победить его, играя по его правилам. Более всего дьявол ненавидит истину — он любит тьму, свет же обращает его в бегство. Честность по отношению к самому себе есть то неотъемлемое качество, без которого не может быть ни духовного, ни умственного здоровья христианина.

Возможно, мы поступим неправильно, выбрав один из этих двух взглядов на истину. Гарнал мудро заметил: «Некоторые под истиной подразумевают истинность доктрины; другие обозначат этим словом правдивое сердце, искренность; но, думается мне, лучше поступят те, которые совместят оба значения.., ведь не бывает одного без другого»^[253].

Вторым предметом христианского вооружения Павел называет броню праведности (ст. 14). Некоторые исследователи заметили, что в Божьем всеоружии, несмотря на существование брони, которую обычно понимают как нагрудную пластину, отсутствует предмет для защиты спины. Исходя из этого, они утверждали, что мы должны смело идти навстречу нашему врагу, а не бежать от него, открывая незащищенную спину. Джон Беньян говорит об этом в «Путешествии Пилигрима». «Когда Христианин достиг Долины Уничижения, «на него вдруг напал ярый враг, шедший к нему через поле. Имя ему — Аполлион. Страх начал овладевать Христианином… Он не знал— бежать ли ему прочь, или ожидать его на том месте, где стоял. Но тут он сообразил, что на спине нет у него брони для защиты и если он пустится бежать, то это будет выгодно врагу» который тотчас направит в него свои ядовитые стрелы. Поэтому он решился стоять на месте и ожидать его»^[254]. Эта идея представляет собой неплохой духовный совет, но напоминает сомнительный пример библейской экзегетики, ибо солдатская броня очень часто прикрывала как грудь, так и спину и была основным элементом снаряжения для зашиты жизненно важных органов.

В одном из своих ранних писем Апостол Павел говорит о «броне веры и любви» (1 Фес. 5:8), но в нашем тексте, как и в Ис. 59:18, речь идет о броне «праведности». «Праведность» (dikaiosyne) в посланиях Павла очень часто, если не всегда, означает «оправдание», то есть Божью благую волю в деле оправдания грешников через Христа. Считается ли это броней христиан? Безусловно, нет другой более могущественной духовной защиты, чем правильные взаимоотношения с Богом. Быть оправданным Его благодатью через веру в распятого Христа, быть облаченным в праведность не свою, но Христову, стоять пред Богом не на месте осужденного, но принятого в семью — вот важная защита против угрызений совести и коварных атак зла, чье имя по–еврейски означает «противящийся» («сатана»), а по–гречески — «клеветник» (diabolos, «дьявол»). «Итак нет ныне никакого осуждения тем, которые ныне во Христе Иисусе… Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Кто осуждает? Иисус Христос умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас» (Рим. 8:1; 33—34). В этом уверенность христиан в «праведности», т. е. в правильных взаимоотношениях с Богом через Христа; это мощная броня, данная нам для защиты от дьявольских обвинений.

Есть еще один отрывок, рассматривающий праведность как защиту: во 2 Кор. 6:7 Павел пишет об «оружии правды в правой и левой руке», что, очевидно, означает моральную праведность. Апостол использует слово «праведность» в том же смысле (для обозначения нравственной чистоты) в Еф. 4:24 и 5:9. Таким образом, броней христиан может называться праведность характера и поведения. Как взращивание истины становится путем отражения дьявольских нападок, так и взращивание праведности представляет собой путь сопротивления его искушениям.

Как и в случае с двумя возможными значениями «истины», мы вполне можем соединить два возможных значения «праведности», так как, согласно благовестию Павла, они тесно взаимосвязаны и проистекают одно из другого. Д. Д. Финдли сказал: «Умение полностью прощать прошлые обиды и честность характера, принадлежащие оправданной жизни, сотканы в неразрывное полотно»^[255].

Следующим в нашем списке называется обувь благовестия. Согласно Марку Барту, среди комментаторов широко распространено мнение о том, что Павел «имел в виду caliga («полуботинки») римского легионера, которые делались из кожи, пальцы при этом оставались открытыми. У них были прочные, кованные подошвы, которые привязывались к щиколоткам и голени бесхитростно украшенными ремешками». Все это «позволяло солдату преодолевать большие расстояния… не сковывая его движений и предохраняя его ноги от скольжения»^[256].

Итак, обувью христианина–солдата можно назвать готовность благовествовать мир (ст. 15). Словом «готовность» переведено греческое hetoimasia, которое также означает «утвержденность». Сомнения возникают лишь по поводу следующего слова, стоящего в форме родительного падежа. Если «благовествование» считать подлежащим, тогда все это место говорит о некоей твердости, или готовности, которую дает Евангелие тем, кто верит в него. Это подобно тому, как прочная обувь дает уверенность тем, кто носит ее. НАБ именно так и понимает этот отрывок и переводит: «Да будет обувь на ваших ногах благовестием мира, чтобы дать вам прочную основу». Конечно, если мы приняли Благую весть и радуемся миру с Богом и друг с другом, который эта весть приносит, у нас есть самая прочная из всех основа для битвы со злом.

Но родительный падеж может указывать и на дополнение^[257]. В этом случае «готовность провозглашать радостную весть мира» называется обувью христианина (ББВ). Нет сомнений, что мы должны быть постоянно готовы свидетельствовать об Иисусе Христе как о миротворце Божьем (2:14—15), а также — как об этом пишет Павел в параллельном отрывке Послания колоссянам (Кол. 4:5—6) — давать кроткие, но «приправленные солью» ответы на задаваемые вопросы. Эта постоянная готовность не только оказывает благотворное влияние на нашу собственную жизнь, но также знакомит других людей с Благой вестью. Лично я склоняюсь больше к тому, что слово «благовестие» выступает в роли дополнения. Склонность моя определяется частично параллелью с Посланием к Колоссянам, частично негромким эхом с 2:17 («И пришед благовествовал мир») и с Ис. 52:7 («Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир, благовествующего радость, проповедующего спасение»). Как написал об этом Иоганн Блау, «миссионерское дело можно сравнить с парой сандалий, которые были даны Церкви, чтобы она могла встать на дорогу и постоянно идти, возвещая повсюду тайну Евангелия»^[258].

В любом случае дьявол ненавидит Евангелие, потому что оно представляет собой силу Божью и освобождает людей от ига. Это актуально как для нас, принявших Его, так и для тех, с кем мы делимся Благой вестью, поэтому нам всегда необходимо носить обувь благовестия.

Четвертой частью нашей экипировки назовем щит веры (ст. 16), который мы должны взять «паче всего» (АВ). Это не значит, что щит следует считать самым важным оружием. Эти слова скорее должны переводиться «кроме всего этого», означая, что щит есть неотъемлемая принадлежность любого воина. Тем словом, которое использует Павел, называется не маленький круглый щит, который носило большинство солдат легкой пехоты, но длинный, продолговатый, размером 1,2 на 0,75 метра щит, который мог закрыть всего человека. По латыни его называли scutum. Щит «состоял… из двух слоев дерева, склеенных вместе и покрытых сначала льняным полотном, а затем кожей. Он был окован железом сверху и снизу»^[259]. Этот щит брали для того, чтобы отбивать опасные зажигательные снаряды, особенно стрелы, у которых были просмоленные наконечники, поджигавшиеся перед выстрелом.

Что же тогда означает выражение раскаленные стрелы лукавого и каким щитом христианин может защитить себя? Стрелы лукавого, без сомнения, могут представлять собой его ложные (если мы укрыты во Христе) обвинения, разжигающие нашу совесть. Стрелами можно назвать также сомнение, непослушание, бунт, вожделение, страх и злобу. Но у нас есть щит, с помощью которого мы можем угасить или уничтожить все огненные стрелы, и это щит веры. Сам Бог — «щит уповающим на Него» (Пр. 30:5), и именно вера поможет нам найти в Нем убежище, ибо вера во времена сомнения и депрессии зиждется на обетованиях Бога и на силе Божьей во времена искушений. Аполлион пытался запугать Христианина: «Здесь же изблюешь душу свою». «И с этими словами,— продолжает Беньян,— он пустил прямо в грудь ему огненную стрелу Но Христианин проворно закрыл грудь щитом, бывшим у него в руке, и этим оградил себя от опасности»^[260].

Шлем римского солдата, который значится следующим в нашем списке всеоружия, обычно делался из прочного металла, такого как бронза или железо. «Внутренняя отделка войлоком или другим мягким материалом позволяла выдерживать вес этого шлема. Ни топор, ни молот не могли пробить его. В некоторых случаях к шлему крепилось забрало»^[261]. Шлем служил не только оружием защиты, но и украшением — некоторые из них украшались великолепными крестами или перьями.

Павел утверждал, что шлем христианина — это «шлем надежды спасения» (1 Фес. 5:8), выражая таким образом уверенность в будущем окончательном спасении. Здесь же (в Послании к Ефесянам) говорится лишь о шлеме спасения (ст. 17), который нам следует носить. Но независимо от того, считается ли наш головной убор знаком полученного спасения (прощение, освобождение от уз сатаны, принятие в семью Божью) или же символизирует личные ожидания полного спасения в судный день (включая славу Воскресения и подобие Христу на небесах), нет сомнения в том, что только Божья спасительная сила защитит нас от врага душ наших. Чарлз Ходж писал: «Факт спасения христианина украшает и защищает его, дает ему возможность пребывать в надежде и радости»^[262]. И, можем мы добавить, христианин знает, что его спасение произойдет в конце.

Шестым и последним предметом всеоружия Павел называет меч (ст. 17). Изо всех шести составляющих нашей экипировки меч — это единственное оружие, пригодное не только для защиты, но и для атаки. Более того, когда мы говорим об атаках, мы подразумеваем скорую встречу с врагом. Здесь использовано слово machaira, т. е. короткий меч. Это меч духовный, тут же определяемый как слово Божие, хотя в Книге Откровения мы видим, как он появляется из уст Христа (Отк. 1:16; 2:12; 19:15; ср:. Ис. 11:4; Ос. 6:5). Это понятие вполне может включать и слова защиты, и слова свидетельства, которые, как обещал Иисус, Дух Святой вложит в уста Его последователей, когда их будут отдавать в судилища и поведут к правителям (Мф. 10:17–20). Выражение «слово Божие» заставляет нас понимать Библию не просто как книгу «божественного» происхождения. И по сей день Писание служит Божьим мечом, ибо Бог все еще использует его для того, чтобы пробивать барьеры непонимания, чтобы проникнуть до сознания человека и пробудить его духовное начало. Господь дает Свой меч и в наши руки, чтобы мы могли с его помощью сопротивляться искушениям (как это делал Иисус, цитируя Писание во время искушения в пустыне), а также благовествовать. Каждый благовестник, будь то проповедник или свидетельствующий человек, знает, что слово Божье обладает огромной силой, что оно «острее меча обоюдоострого» (Евр. 4:12). Не нужно стыдиться использовать его и всегда стоит помнить, что Библия — меч наш духовный. По мнению Е. К. Симпсона, эта фраза говорит о «разящей силе Писания… Но неправильно понятая Библия — как «сломанный меч»^[263].

И вот шесть частей собраны вместе и составляют всеоружие Божье: пояс истины и броня праведности, обувь благовестия и щит веры, шлем спасения и духовный меч. Хотя именно Бог называется источником этой «духовной экипировки», все же именно мы должны взять ее, надеть и использовать против сил зла. Более того, мы должны быть уверены в том, что облачились в каждое из них и не пропустили ни одной детали. «Наш враг может подойти с любой стороны. И мы должны держать оружие и в правой и в левой руке»^[264].

В самом конце Павел добавляет молитву (ст. 18—20). Быть может, мы не рассматриваем ее как еще одну, пока не названную часть оружия, но она должна наполнять нас собою во время нашей духовной брани. Облачаясь во всеоружие Божье, мы выполняем не просто механические действия, но выражаем нашу зависимость от Бога, другими словами, молимся. Более того, эта молитва происходит в Духе, навеянная и ведомая Им, и как слово Божье — это «меч духовный», которым действует Сам Дух. Так Писание и молитва представляются теми главными орудиями, которые Дух Святой вкладывает в наши руки.

Преобладание христианской молитвы можно прекрасно понять. Она включает в себя четыре категории, объединенные использованием слов «всегда», «всякий», «всех». Мы должны молиться во всякое время (регулярно и постоянно), всякою молитвою и прошением (Бог не призывает нас придерживаться строгих формулировок, Он Сам — Дух и, следовательно, не вписывается ни в одну из формул), со всяким постоянством (потому что нам, подобно хорошим солдатам, необходимо быть на страже и никогда не сдаваться и не засыпать), о всех святых (т. к. желание единства нового Божьего общества, которое было темой всего этого письма, должно отражаться и в наших молитвах). Большинство же христиан молятся иногда, какими–то определенными молитвами и с некоторым постоянством, за некоторых детей Божьих. Но если мы изменим нашу молитвенную жизнь так, чтобы при ее описании слова «иногда», «как–то», «за некоторых» изменились на слова «всегда», «всяко», «за всех», то молитва откроется нам в совершенно новом измерении. Только тогда, когда Христианин «увидел нечто похожее на отверстие ада» в Долине Тени Смертной, увидел пламя и дым, которые с силой выбивались оттуда, искры, разлетавшиеся во мраке, и услышал ужасный вой, он вложил меч в ножны и взялся за другое оружие, называемое «Молитва» и воскликнул: «О Господи, молю Тебя, избавь душу мою!»^[265]

Думаю, самым важным становится повеление бодрствовать и, следовательно, стараться (ст. 18). Это повеление восходит к учению Самого Иисуса: Он подчеркивал необходимость бодрствования и бдительности в свете неожиданных событий — как Его прихода (Мк. 13:33 и дал.; Лк. 12:37 и дал.), так и испытаний искушениями (Мк. 14:34—38). Подчас кажется, что Он постоянно напоминал об одном и том же: «Смотрите, бодрствуйте». Апостолы так же вторили Ему: пожелание «Бодрствуйте!» звучало основным призывом к всеобщей бдительности (1 Кор. 16:13; ср.: Отк. 3:2—3). Это вызвано отчасти тем, что дьявол всегда рыщет подобно льву, а лжеучителя — подобно лютым волкам (1 Пет. 5:8; Деян. 20:29–31), отчасти заботой о том, чтобы возвращение Господа не застало нас врасплох (1 Фес. 5:1—8; Отк. 16:15), а главное — нашей привычкой впадать в сон тогда, когда нам следовало бы молиться (ст. 18; Кол. 4:2). «Будьте бдительны и молитесь»,— настаивал Иисус. Именно непослушание этому повелению привело Апостолов к предательству и неверности. Подобное непослушание вызывает те же чувства и сегодня. С молитвой мы ожидаем Господа и обновляемся в силе. Без молитвы мы слишком слабы, чтобы противостать могуществу сил зла.

Молитесь… и о мне (ст. 19). Павел был достаточно мудрым человеком и понимал, как необходимы ему силы для борьбы со злом, поэтому он кротко просит своих друзей молиться с ним и о нем. Сила, в которой он нуждался, требовалась ему не только для личного противостояния дьяволу, но и для служения благовестия, которым он избавлял людей от власти дьявола. Это было частью его первоначального поручения, когда воскресший Иисус наказал ему приводить людей «от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу» (Деян. 26:18). Более того, даже находясь во время написания этого Послания под домашним арестом и не имея возможности продолжать миссионерское служение, Павел не покинул поля битвы. Он чувствовал потребность свидетельствовать и свидетельствовал своим постоянным посетителям и солдатам, охранявшим его и сменявшим друг друга каждые несколько часов. С ним были многие, включая беглого раба Онисима, которого он привел к вере во Христа. Евангелист Лука рассказывает об иудейских вождях, «очень многие» из которых приходили к нему и слушали, как он излагал им «от утра до вечера… о Царствии… и… об Иисусе». Лука также отмечает, что «некоторые убеждались словами его» (Деян. 28:17,23—24). Труд Павла по благовестию продолжался. Ибо «целых два года» он «принимал всех, приходивших к нему, проповедуя царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе». Причем делал он это «со всяким дерзновением невозбранно» (Деян. 28:30–31).

Особенно следует обратить внимание на последнюю фразу. Словом «невозбранно» переводится здесь греческое выражение «со всей parresia». Parresia первоначально означало свободу слова, которой пользовались граждане Греции. Затем это слово стало обозначать «откровенность, понятность речи, в которой ничего не утаивается и ничего не упускается», наряду со «смелостью, уверенностью, дерзновением, бесстрашием, особенно в присутствии человека более высокого положения» (АГ). Именно об этом Павел просит эфесян молиться. Свобода — вот чего он так жаждет, но свободы он желает не в смысле освобождения из заключения, а для проповеди Евангелия. Поэтому он употребляет слово parresia дважды (сначала как существительное, а затем как глагол) в выражении устами моими открыто с дерзновением возвещать тайну благовестил (ст. 19), дабы я смело проповедывал, как мне должно (ст. 20). Та Благая весть, которую он провозглашает, по–прежнему называется тайной, потому что она стала известна через откровение и зиждется на единстве евреев и язычников во Христе. Двумя основными чертами он хочет охарактеризовать провозглашение этой тайны: «открытостью» (ст. 19) и «дерзновением» (ст. 19—20).

Первое из этих двух слов как будто означает ясный смысл проповеди Павла, а второе — его храбрость. Он ревностно желает не упустить чего–либо из–за путаной речи и ничего не сокрыть, пойдя на трусливый компромисс. Ясность и смелость остаются насущно необходимыми для христианского благовестия, потому что они относятся к содержанию проповедуемой вести и к стилю ее изложения. Некоторые проповедники обладают даром ясности изложения, но их проповеди недостает содержания — оно выхолащивается из–за страха. Другие же храбры, никого не боятся и ничего не упускают, но то, что они говорят, очень часто звучит сумбурно и приводит слушающих в замешательство. Ясность без смелости подобна сиянию солнца в пустыне: изобилие света, но нет ничего, на что стоило бы посмотреть. Смелость же без ясности подобна прекрасному пейзажу в ночное время: разнообразие интересного, но нет света, чтобы можно было наслаждаться этим разнообразием. Сегодня на всех кафедрах мира приветствуется сочетание ясности и смелости, «открытости» и «дерзновения». Павел просит эфесян молиться, чтобы все это дано было ему. Апостол осознавал, что эти качества — дар Божий.

И мы также должны присоединиться к молитве за пастырей и проповедников нашей церкви.

Ради этого благовестия Павел стал исполнять посольство в узах (ст. 20). Выше в этом же письме он говорит о себе как об «узнике… за вас язычников» и как об «узнике в Господе» (3:1; 4:1). Он называет три причины своего заключения: благовестие, Господь и язычники. Но все эти причины можно объединить в одну, ибо Благая весть, которую он проповедовал, была доверена ему Господом и целью ее было включение язычников в новое общество. Благовествуя во всей полноте, он был верен и Евангелию, и Господу, который открыл ему это Евангелие, и язычникам, которые приняли благословение Евангелия. Его верность стоила ему свободы. Возможно, он испытывал искушение пойти на компромисс, чтобы получить освобождение, ведь «заключение несет свое собственное, ни на что не похожее искушение — преклониться из страха человеческого»^[266]. Но если это и было так, ему была дана благодать, чтобы выдержать это испытание. «Павел считает себя посланником Иисуса Христа, имеющим полную власть представлять своего Господа в имперском суде Рима»^[267]. Как же он мог постыдиться своего Царя или испугаться свидетельствовать во имя Его? Нет, он гордился своей ролью посла, несмотря на то что он был не совсем обычным послом, а «посланником в узах». Возможно даже, что он умышленно обыгрывает этот парадокс. Марк Барт пишет: «Термин «узы» (alusis) означает также и (золотые) украшения, которые носили на шее и на запястьях богатые дамы и высокопоставленные мужи. В торжественных случаях послы также носили подобные цепи, чтобы показать свое положение, силу и достоинство того правительства, чьи интересы они представляли. Служа Христу распятому, Павел считает тюремные железные цепи самыми подходящими регалиями представителя Господа»^[268]. Более всего Павла заботит не желание освободить свои запястья от цепей, а возможность свободно свидетельствовать, чтобы беспрепятственно распространять Евангелие. Об этом он молится и об этом просит молиться эфесян. Против такой молитвы бессильны любые начальства и власти.

6:21–24 13. Заключение

21 А дабы и вы знали о моих обстоятельствах и делах, обо всем известит вас Тихик, возлюбленный брат и верный в Господе служитель, 22 Которого я и послал к вам для того самого, чтобы вы узнали о нас и чтобы он утешил сердца ваши. 23 Мир братиям и любовь с верою от Бога Отца и Господа Иисуса Христа. 24 Благодать со всеми, неизменно любящими Господа нашего Иисуса Христа. Аминь.

Наконец Павел закончил диктовать послание. Возможно, в этот момент он взял перо у писца и собственноручно написал удостоверяющие личность автора строки. Он уже делал подобное в заключении своих писем к Галатам (Гал. 6:11), Фессалоникийцам (2 Фес. 3:17), Коринфянам (1 Кор. 16:21) и Колоссянам (Кол. 4:18).

Кому же он диктовал? Быть может, Тихику, которого он с любовью упоминает по имени выше. Тихик родился и вырос в Асии. Лука не только описывает его как «асийца» (Деян. 20:4), но также ставит его рядом с Трофимом, которого он позднее называет «ефесянином» (Деян. 21:29), — то есть Тихик мог быть также из Эфеса. Павел наверняка послал его туда во время своего второго тюремного заключения в Риме (2 Тим. 4:12) и, если читать в Посланиях к Ефесянам и Колоссянам между строк, создается впечатление, что Апостол подразумевает знакомство своих читателей с Тихиком.

Был Тихик писцом Павла или нет, ясно одно — Павел вручает ему это письмо вместе с Посланием к Колоссянам (Кол. 4:7—8). Апостол, очевидно, полностью доверяет своему юному собрату: возлюбленный брат, верный в Господе служитель — так он называет его (ст. 21). Павел полагается на него не только в вопросе безопасной передачи писем, но и в вопросе передачи личных новостей. Павел утверждает, что посылает его, дабы и они знали о его обстоятельствах и делах, и говорит: обо всем известит вас Тихик (ст. 21). Павел шлет гонца для того самого, чтобы вы узнали о нас (ст. 22). Так Апостол трижды повторяет, что Тихик несет читателям все новости. Именно это обстоятельство объясняет необычное отсутствие в конце письма личного обращения и приветствия — Тихик передаст их своими устами.

Существует еще одна причина для визита Тихика в Эфес и близлежащие поселения, кроме передачи письма и рассказа членам Церкви о жизни Павла, а именно, чтобы он утешил сердца их (ст. 22). Трогательно видеть желание Апостола укрепить личные связи с асийскими христианами. Его описание Божьего нового общества является не просто богословской теорией — сами асийцы вместе с Павлом состоят членами этого общества. Поэтому они должны укреплять связи друг с другом — молитвой друг за друга (Павел записал две свои молитвы об асийцах в 1 и 3 главах перед тем, как сам попросил их молиться за него в стихах 19 и 20) и своими письмами. Тихик же все расскажет эфесянам о Павле и ободрит их. Молитва, переписка и посещения все еще остаются тремя главными средствами, с помощью которых христиане могут обогащать друг друга и этим способствовать созиданию Тела Христова.

В античном мире письма традиционно заканчивали пожеланиями — обычно бытового характера, даже если в письме призывались боги — желали здоровья или счастья читателю. Павел тоже не желает отступать от этой традиции. Но так же, как он «христианизировал» приветствие, открывающее письмо, он «христианизирует» и заключительное пожелание. Заключительные строки послания — это одновременно и пожелание, и молитва, ибо благословения, которых он желает своим читателям, придут от Бога Отца и Господа Иисуса Христа. Что же это за благословения?

Первая молитва–пожелание Павла следующая; Мир братиям и любовь с верою (ст. 23). Слово «мир» было одним из характерных слов этого письма. В начале доктринального раздела Павел объяснял, почему Иисус Христос «есть мир наш» — Он разрушил стоявшую посреди преграду и сотворил совершенно нового человека, «устрояя мир», и затем, «придя, благовествовал мир» (2:14—17). Далее Павел просит верующих «сохранять единство духа в союзе мира», «снисходить друг ко другу любовью» (4:2–3) и, конечно же, «жить в любви, как и Христос возлюбил вас». Мир и любовь неотделимы, поскольку мир — это воссоединение, а любовь — его источник и плод. Павел рисует прекрасную картину взаимоотношений христиан в церкви и дома, которые наполнены миром и любовью, несмотря на невозможность заключения мирных соглашений с начальствами и властями зла. Затем он добавляет к слову «любовь» слова «с верой». Апостол, вероятно, видит веру той отличительной чертой, которая у читателей уже есть, а не чем–то недостающим, чего он им желает. «Вера у них была; Павел молится о том, чтобы любовь могла бы быть с ней связана»^[269].

Вторая молитва–пожелание Павла такова: Благодать со всеми, неизменно любящими Господа нашего Иисуса Христа. Этим выражением он характеризует своих читателей–христиан языком их любви ко Христу. На греческом слово «неизменно» значит «не искажая» (en aphtharsia). Большинство комментаторов понимают эти слова как намек на ограниченность любви людей ко Христу, а посему и на ограниченность благодати Божьей. В таком случае молитва Павла — о том, чтобы Божья благодать сопутствовала любящим Христа неизменно или «с неизменною любовью» (НАБ). Но некоторые комментаторы не считают, что ссылка на ограниченность любви вызвана заключением Павла, поэтому они предлагают относить слово «неизменно» к Божьей благодати, а не к христианской любви. В этом случае смысл молитвы в том, чтобы все любящие Господа Иисуса Христа могли переживать Божью благодать «в вечности» или «всегда». Если эта идея верна, то «послание, которое начинается смелым взглядом на прошлое, заканчивается выражением бессмертной надежды на будущее»^[270].

Из четырех слов — «мир», «вера», «любовь» и «благодать», которыми заканчивается приветствие Павла, можно выделить два: «благодать» и «мир». Апостол начинал свое послание, желая своим читателям «благодати… и мира от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа» (1:2). Теперь он заканчивает его такой же ссылкой на благодать и мир. Никакие другие слова не смогли бы выразить всей сути Послания более сжато, чем эти два, ибо «мир», в смысле воссоединения с Богом и друг со другом, есть великое достижение Иисуса Христа, а «благодать» выступает причиной и средством этого воссоединения. Более того, понимание этого необходимо каждому члену Божьего нового общества. Этими словами Павел желает мира и благодати «братьям» (ст. 23), то есть тем, кто принадлежит друг другу как братья и сестры в семье Божьей, «всем» любящим Христа, без исключения, невзирая на национальность, положение в обществе, возраст или пол. Это пожелание и молитва о том, чтобы члены Божьего нового общества жили в гармонии, как братья и сестры в семье, в мире и любви к Нему и друг ко другу, понимая, что такая мечта может осуществиться только по Его благодати.

Теперь, когда мы подошли к концу изучения Послания к Ефесянам, мне бы хотелось обратиться к читателям словами Павла: «Мир братьям и сестрам» и «благодать да будет со всеми вами».

Пособие по изучению

Данное пособие будет способствовать тому, чтобы уроки, извлеченные вами из этой книги, не были вскоре забыты (как это часто бывает), но нашли применение в вашей жизни. Пособие представляет собой сборник вопросов, отвечая на которые вы сможете лучше понять прочитанное и использовать полученные знания в вашей собственной жизни. Хотя пособие можно изучать и индивидуально, все же основная тема Послания больше подходит для группового изучения (1–2 часа в неделю обсуждения в малых группах и совместная молитва).

Пособие включает вопросы к каждому из 14 разделов книги. Если группа не располагает достаточным временем, руководителю следует заранее решить, какие вопросы наиболее важны для обсуждения, а какие можно предложить для индивидуального изучения. Чтобы принимать активное участие в групповых занятиях, каждый ее член должен прочитать надлежащую главу Послания к Ефесянам и соответствующий раздел этой книги.

Во избежание излишней академичности постарайтесь время от времени обсуждатьпрактическое применение изученного. Не забывайте начинать и заканчивать каждую встречу молитвой и поклонением; просите, чтобы Святой Дух оживил это древнее послание и говорил с вами через него.

Раздел первый

Послание к Ефесянам 1:1—14 (с. 9)

1. Прочитайте 1:1—2.

а. Начнем с вопроса о том, кто автор Послания. Возможно, вы захотите обсудить идею об авторстве Апостола Павла, рассмотреть все аргументы, взвесить ЗА и ПРОТИВ. К какому заключению вы пришли и почему?

б. Как характеризует Павел предназначение Апостола в этих стихах? Почему это важно для нас?

в. Переходим к вопросу о читателях Павла. Обсудите, что значит «святые», «верные» и «во Христе Иисусе»?

г. «Послание акцентирует внимание на том, что Бог уже совершил через историческую работу Иисуса Христа и что он продолжает делать через Святой дух и сегодня, чтобы построить Свое новое общество вместо старого». Насколько это утверждение соответствует сказанному в ст. 1:2?

2. Прочитайте 1:3–14

а. Найдите в этом гимне хвалы слова, свидетельствующие о делах Бога–Отца и прочитайте их. Какое отношение имеет к этому Иисус Христос?

б. В чем выражается «духовность» благословения, которое мы получаем во Христе? Почему это важно?

в. Каковы практические последствия утверждения, что «всякое благословение Святого Духа дается нам Отцом, если мы пребываем в Сыне»?

г. Что представляет собой доктрина о предызбрании? Какие сложности мы испытываем, принимая ее?

д. «Писание не открывает нам тайну предызбрания…» Но в Библии есть некоторые стихи, которые подводят нас к этой доктрине. Что это за стихи?

е. «Избрание рассматривается нами как усыновление». Павел в общих чертах затрагивает темы ответственности и радости от полученной привилегии быть детьми Божьими. Какие аспекты он считает наиболее важными? Что это значит для вас?

ж. Можете ли вы объяснить, что Павел имел в виду, когда говорил о конечном плане Божьем «в устроение полноты времен» (1:10)?

з. Что такое «универсализм»? Может ли он быть обоснован этими стихами Павла? Если нет, то что Павел имел в виду, когда говорил, что все будет соединено во Христе?

и. «Легко и естественно мы впадаем в чрезмерные заботы о наших собственных мелочных делах». Какие из этих «мелочных дел» занимают вас сейчас? Какими вы их видите в свете этой главы?

к. Какое учение в 1:11–14 «можно и не заметить, читая перевод ПН В»?

л, «…нас приняли в новое Божье общество не случайно или по выбору (если под этим выбором подразумевается наш выбор), но только лишь по суверенной воле Божьей и по Его благоволению». В чем же тогда смысл а) благовестия и б) веры?

м. Что эти стихи говорят о деле Святого Духа? Какие проявления Его деятельности вы замечаете в своей жизни?

н. Что значит фраза — жить «в похвалу славы Его» (1:14)? Трудна ли для вас подобная задача? Если да, то почему?

о. Закончите ваши занятия хвалой и поклонением. Выразите своими словами те истины из этого отрывка, которые коснулись вас и вашей души.

Раздел второй

Послание к Ефесянам 1:15—2:10 (с. 49)

1. Прочитайте 1:15–2:10.

а. «Самая важная задача здоровой христианской жизни сегодня — следовать примеру Павла: сохранять христианскую молитву и хвалу как единое целое». Почему это так важно? Что, по вашему мнению, вы склонны переоценивать?

б. Попытайтесь припомнить, что вы просите для других в своих молитвах. Теперь опять посмотрите на 1:15—17. Как ваши молитвы соотносятся с молитвами Павла?

в. Что следует понимать под словами «надежда призвания вашего» (1:18)?

г. «Павел не считает предосудительным думать о нашем небесном наследии или даже ожидать его с радостью и благодарностью». Насколько важно и нам так же относиться к небесам?

д. Павел иллюстрирует величие Божьей власти, показывая, как Он преодолел смерть и зло во Христе. Как сила Божья в этих сферах влияет на нас сегодня?

е. Существуют три главных толкования фразы «полнота наполняющего все во всем» (1:23), с помощью которой Павел описывает Иисуса. Каковы эти толкования? Какое из них, на ваш взгляд, наиболее убедительно и почему?

ж. В чем важность утверждения, что «божественное озарение и человеческая мысль неотъемлемы друг от друга»?

Прочитайте 2:1–3

а. Что имеет в виду Павел, когда говорит, что его читатели были «мертвы» (2:1)?

б. Апостол продолжает разговор о грехе на примере рабства. Можете ли вы определить те силы, которые держат человечество в узах?

в. Почему некоторые люди не могут принять слова Апостола о том, что все люди являются «по природе чадами гнева» (2:3)?

Прочитайте 2:4–10

а. Как Павел представляет нам в этих стихах идею спасения?

б. «Фундаментальной для новозаветного христианства следует считать идею…» Как бы вы закончили это предложение? Как автор этой книги доказывает свое мнение?

в. Почему Бог спас нас? Назовите две причины, о которых Павел говорит в этом отрывке.

г. Как Павел убеждает нас, что спасение есть дар от Бога, который нельзя заслужить?

д. В заключение поблагодарите Бога за спасение, которое Он даровал нам во Христе, и помолитесь за тех из ваших знакомых, которые все еще остаются «мертвыми» для Бога.

Раздел третий

Послание к Ефесянам 2:11 — 3:13 (с. 87)

«Иудеи… говорили, что Бог сотворил язычников, чтобы они служили топливом для адского огня». Вражда между различными группами людей ничуть не нова! Но «Иисус сотворил новое общество… в котором желание примирения заняло место отчуждения и стремление к миру — место вражды».

1. Прочитайте 2:11 — 12.

а. Что это за «немощь язычников», о которой упоминает Павел? Что Павел советует читателям «помнить» (2:11) об их прежней жизни?

2. Прочитайте 2:13—18.

а. «Мы должны учить друг друга пользоваться этой привилегией». О какой привилегии говорит автор? В чем ее важность?

б. Автор пытается привлечь наше внимание к фразам «во Христе Иисусе» и «кровию Христовою» (2:13). Какое они имеют значение?

в. «Христос не воссоединил всю вселенную». Почему? Какой же тогда характер имеет Его воссоединение?

г. Прочитайте Мф. 5:17. В свете прочитанного скажите, что имел в виду Павел, говоря, что Христос упразднил закон (2:15)?

д. К каким двум последствиям привело упразднение закона?

е. Комментируя отрывок 2:17, автор пишет: «Иисус Христос все еще благовествует мир всему миру устами Своих последователей». Какое отношение это имеет к вам?

ж. Как этот отрывок помогает нам «избежать «практических затруднений, связанных с тайной предвечной Троицы»?

3. Прочитайте 2:19–22

а. Павел характеризует то новое состояние, которое появилось у его читателей–язычников с того момента, как они приняли Христа. Какие образы он использует и в чем их ценность?

б. Павел фокусирует наше внимание на церкви, как на образе нового храма (2:20—22). Что он говорит об этом? Как то, о чем пишет Павел, относится к нам?

4. Насколько, по вашему мнению, жизнь церкви сегодня соответствует тому, о чем пишет Апостол Павел? Обсудите практические шаги, которые помогут полнее воплотить в жизнь это решение, а не ухудшить ситуацию.

5. Прочитайте 3:1–6

Павел переходит к разговору о своей роли в Божьем плане обращения язычников. Что значит слово «тайна»? Что, в понимании Апостола Павла, представляет собой «тайна Христова» (3:4)?

6. Прочитайте 3:7–13

а. Перечислите все то, что Павел говорит о своей тайне. Как это может относиться к вашей жизни во Христе?

б. «Стих 9 не повторяет стих 8 — между ними есть три существенных отличия». О каких отличиях идет речь и почему они так важны?

в. Что Павел имел в виду, когда говорил о «небесных властях» (3:10)? Как и почему «многоразличная премудрость Божия» должна быть явлена им?

7. «Основной вывод, который можно сделать при изучении первой половины 3 главы, — центром Библии следует считать Церковь». Проведите некоторое время в обсуждении и молитве о нашем отношении к Церкви в свете этого отрывка.

Раздел четвертый

Послание к Ефесянам 3:14— 4:16 (с. 129)

1. Прочитайте 3:14–19.

а. «Для сего преклоняю колена мои пред Отцем…» (3:14). Для чего? Почему пример Апостола Павла важен для нашей собственной молитвенной жизни?

б. Автор сравнивает молитву Павла с лестницей из четырех ступенек. Выразите своими собственными словами то, о чем просит Павел на каждом из четырех этапов подъема. Почему он просит об этом?

2. Прочитайте 3:20–21.

«Способность Бога отвечать на молитвы ясно доказана

Апостолом…» Каким образом?

3. Прочитайте 4:1—2.

а. В каком смысле вы можете сказать о себе как об «узнике в Господе» (4:1)?

б. «Единство и чистота — вот две основные черты жизни, достойной божественного призвания церкви». Отвечает ли этому утверждению ваша личная жизнь в церкви? Как вы считаете, почему это происходит?

в. Комментируя тему христианского единства, автор пишет: «К сожалению, сегодня очень многие считают приоритетными организационные моменты … но Апостол вначале говорит о нравственности». Какие нравственные аспекты наиболее важны для Павла и почему? В какой мере ваши взаимоотношения с другими христианами соответствуют представлениям Павла?

4. Прочитайте 4:3—6

а. «Единство христиан возникает благодаря единству нашего Бога». Можете ли вы объяснить, почему так происходит?

б. Какая разница между церковью «видимой» и «невидимой»? Почему так важно всегда помнить об этом отличии?

в. «…слова о церковном единстве вовсе не извиняют тот факт, что мы свыклись с трагедией его фактического отсутствия». Так ли это на самом деле? Попытайтесь найти известный вам пример «фактического отсутствия единства». Что вам следует делать в свете этих стихов?

5. Прочитайте 4:7—12.

а. В чем важность цитаты Павла из Псалма 67 в Еф. 4:8?

б. Павел приводит список духовных даров, данных Христом Его Церкви. Какие это дары и в какой мере они используются в сегодняшней церкви?

в. «Нет ничего более необходимого для созидания Церкви Божьей, чем наличие…» Как бы вы закончили это предложение? Согласны ли вы с мнением автора книги?

г. Как эти стихи поддерживают идею «всеобщего служения»? В какой мере фраза «Служители: все собрание» относится к вашей церкви?

6. Прочитайте 4:13–16.

а. Как эти стихи характеризуют 1) зрелость и 2) младенчество? Как мы можем стать взрослее и опытнее?

б. «Истина становится жесткой, если не смягчается любовью, а любовь становится вялой и бесформенной, если не упрочняется истиной». Можете ли вы назвать ситуации, когда равновесие между истиной и любовью было нарушено? Как его можно восстановить?

7. Завершите ваше занятие молитвой за церковь — как поместную, так и вселенскую — в свете прочитанного отрывка.

Раздел пятый

Послание к Ефесянам 4:17 — 5:21 (с. 173)

1. Прочитайте 4:17—24

а. «Сразу же заметим, что Апостол делает ударение на идее о важности интеллектуального фактора в жизни каждого человека». Что имеет в виду автор? Какое практическое применение этого утверждения вы можете предложить?

б. Проследите «гибельные пути зла», описанные в 4:17— 19. Истинна ли эта последовательность для вашей жизни?

в. Что упущено в переводе ПНВ отрывка 4:22–24? Почему это настолько важно?

г. «Они были научены тому, что понятие «христианин» означает…». Еще раз прочитайте отрывок и дополните это предложение своими словами.

д. Что собой представляют «два доктринальных основания христианской святости, описанные Павлом»? Какова связь между ними?

2. Прочитайте 4:25 — 5:4

Павел дает шесть примеров, показывающих, как христианская святость выражается в жизни. Какие это примеры? Какие три общих для всех аспекта у них есть?

3. Прочитайте 4:25

Какие доводы приводит Павел, утверждая, что нужно отложить ложь и говорить правду? Случались ли в вашей жизни моменты, когда эти слова были для вас актуальны?

4. Прочитайте 4:26—27

«…Когда нам не удается сдержаться [чувствуя гнев или выражая его], мы перечим Богу, вредим себе и этим способствуем распространению зла». Не происходило ли с вами подобного⁹ Что вам нужно было сделать? Что, по мнению Павла, защитит нас от того, чтобы гнев не превратился в неправедный?

5. Прочитайте 4:28.

«Ведь недостаточно, чтобы вор перестал красть». Почему? Что еще требуется?

6. Прочитайте 4:29—30

а. Какую ощутимую разницу в последние двадцать четыре часа вашей жизни принесло бы следование словам, записанным в 4:29?

б. Что открывает нам стих 4:30 о Духе Святом и о наших с Ним отношениях?

7. Прочитайте 4:31 — 5:2

Приходилось ли вам испытывать какие–либо негативные эмоции, о которых говорится в 4:31? Какое противодействие рекомендует Павел? Что практически это может значить для вас?

8. Прочитайте 5:3—4

«Негативным отношением к сексу христиане заслужили плохую репутацию». Согласны ли вы с этим? Почему? Что Павел говорить здесь о том, как Бог помогает нам рассматривать этот вопрос в истинном свете?

9. «Пусть же никто не говорит, что доктрины ничего не значат». Почему? Как бы вы ответили тому, кто бы заявил, что «доктрина — это что–то скучное и старомодное»?

10. « …Святость не есть некое состояние, когда мы тихо дрейфуем». Вернитесь к главе 4 и началу главы 5. Определите те задачи, в решении которых вам необходимо принять активное участие.

11. Прочитайте 5:5—7

В этих строках Павел представляет своим читателям четыре побудительных мотива к такой жизни, которая соответствует новому Божьему обществу, а. Почему стих 5:5 «не следует трактовать… как учение о том, что малейшая безнравственная мысль, слово или поступок могут лишить нас неба»?

б. Как бы вы ответили тому, кто бы сказал, что «Бог слишком благ, чтобы кого–нибудь осудить»?

в. В каком отношении перевод ПНВ отрывка 5:7 «не очень удачен»? Что имел в виду Павел?

12. Прочитайте 5:8—14.

Павел использует образы света и тьмы. Чему учит он следовать в нашей христианской жизни?

13. Прочитайте 5:15–17

Что характеризует того, кто называется «мудрым»? Насколько мудры вы?

14. Прочитайте 5:18–21

а. «Трудно найти лучшее решение вопроса о святости, чем…» Как бы вы закончили данное предложение? А что предлагает автор?

б. Павел дает «список из четырех результатов исполнения Духом». О чем идет речь?

в. Как следовать заповеди «исполняйтесь Духом» (5:18)? Как нам может помочь знание «точного перевода глагола plerousthe»?

15. Поразмышляйте некоторое время и помолитесь о тех сферах, в которых вам все еще необходимо «отложить прежний образ жизни ветхого человека» (4:22) и «облечься в нового» (4:24).

Раздел шестой

Послание к Ефесянам 5:21 — 6:9 (с. 213)

Упомянув новые правила, которые Бог дал Своей церкви, Павел переходит к размышлениям о взаимоотношениях народа Божьего.

1. Прочитайте 5:21

а. Как другие места Нового Завета определяют эту заповедь «повиновения»?

б. Что Библия говорит об источнике власти? Как это может повлиять на ваше отношение к руководителям?

в. Что отвечает Библия на вопрос о том, как следует распоряжаться властью? Как это может повлиять на ваше общение с подчиненными?

2. Прочитайте 5:22–24

а. Почему аргумент Павла в защиту главенства мужа имеет «постоянную и вселенскую значимость»?

б. «Для того, чтобы понять природу главенства мужа в новом обществе, основанном Богом, нам необходимо внимательнее приглядеться к Иисусу Христу». Чем это может помочь нам?

в. «…Подчинение (жены) — это не бездумное послушание всем указаниям, а…» А что же это такое?

3. Прочитайте 5:25—33

а. Павел пишет, что мужья должны любить своих жен, «как Христос возлюбил церковь» (5:25). Как его слова об отношении Христа и церкви относятся к мужьям и женам?

б. Апостол продолжает утверждать, что мужья должны любить своих жен, «как свои тела» (5:28). Почему он добавил эти слова?

4. Возможно вам захочется поразмышлять и помолиться о вашей собственной (или будущей) семье. Используйте выводы автора этой главы как руководство на столь нелегком пути.

5. Прочитайте 6:1—3.

а. Почему дети должны повиноваться своим родителям?

б. Как нам понимать и воплощать обетование, записанное в 6:3?

в. Считаете ли вы эту заповедь безусловной? Когда мы перестаем быть «детьми»?

г. В чем состоит значение выражения «в Господе» (6:1), когда мы говорим о повиновении детей родителям?

6. Прочитайте 6:4

а, Чем можно раздражать детей? Почему нам так важно избегать этого?

б. Что вместо этого надлежит делать родителям? В чем это будет выражаться на практике?

7. Возможно, в свете этих стихов вам захочется поразмышлять и помолиться о вашем собственном сыне, дочери и/ или родителях. Какие практические шаги стоит предпринять, чтобы быть послушным Богу в этих сферах?

8. Прочитайте 6:5—8

а, «Примечательно уже само обращение Павла в его Haustafeln к рабам». Почему?

б. Как должны были рабы относиться к своим господам? Почему? Какие примеры подобных отношений существуют сегодня и как они касаются вас?

9. Прочитайте 6:9

Как господа должны обходиться со своими рабами? Почему? Какие примеры этого существуют сегодня и как они затрагивают вас?

10. Как бы вы ответили тому, кто сказал бы, что отношение Павла к рабству можно назвать примером «неадекватной реакции христиан на зло»?

11. Семья, социальная и производственная жизнь сегодня, по–видимому, находятся под огромным давлением. Помолитесь за разрешение тех ситуаций в ваших взаимоотношениях, где вы испытываете большие трудности.

Раздел седьмой

Послание к Ефсянам 6:10—14 (с. 261)

Наконец Павел переходит к вопросу о взаимоотношениях христиан и их противников.

1. Прочитайте 6:10–12

а. Кого мы называем нашими настоящими врагами? Что Апостол Павел говорит нам о них?

б. Какими словами Павел выражает «истинную комбинацию Божественного вспоможения и человеческого содействия» в сфере духовной войны?

в. Как бы вы ответили тому, кто сказал бы, что «начальства и власти» означают экономические, социальные и политические силы и не относятся к демоническим личностям?

2. Прочитайте 6:13–20

а. В чем состоит цель «всеоружия Божия» (6:11, 13)?

б. Перечислите шесть составных частей этого всеоружия. Что символизирует каждая часть? От каких орудий дьявола они защищают нас?

в. Есть л и какие–либо изъяны в вашем оружии? Что вам надлежит сделать для того, чтобы быть полностью вооруженным?

г. «Молитва… дана для того, чтобы наполнять собою всю нашу духовную брань». Почему?

д. Еще раз прочитайте 6:18. Что вы можете сказать о вашей хМолитвенной жизни в свете слов Павла?

е. Что Павел просит для себя? Почему?

3. «Сегодня на всех кафедрах мира приветствуется сочетание ясности и смелости, «открытости» и «дерзновения». Проведите некоторое время в молитве об известных вам служителях церквей. Чем еще вы можете помочь им?

4. Прочитайте 6:21–24

а. «Молитва, переписка И посещения все еще остаются тремя главными средствами, с помощью которых христиане могут обогащать друг друга и этим способствовать созиданию Тела Христова». Поразмышляйте и помолитесь о том, чтобы уделять этому как можно больше внимания.

б. Прочтите последнее приветствие и молитву Павла. Как его просьба подытоживает основную идею всего Послания?

5. Попробуйте вспомнить весь курс изучения этой книги. Какие уроки вы усвоили? Помолитесь друг за друга. И постарайтесь воплотить в жизнь те теоретические знания, которые вы получили при изучении этой книги.

Список сокращений

LXX	Септуагинта. Ветхий Завет на греческом, 11! век до н. э. — The Old Testament in Greek according to the Septuagint,3rd century ВС.
AB	Авторизованная (Короля Иакова) версия Библии. — The Authorized (King James') Version of the Bible, 1611.
АГ	Арндт Уильям Ф., Гингрич Ф. Уилбур Греческо–английский словарь Нового Завета и ранне–христианской литературы. —A Greek Lexicon of the New Testament and Other Early Christian Literatureby William F Arndt and F Wilbur Gingrich (University of Chicago Press and Cambridge University Press, 1957).
Баркли	Баркли Уильям. Послания к Галатам и Ефесянам в ежедневном изучении Библии. — The Letters to the Galatians and Ephesians in the Daily Study Bible by William Barclay (The Saint Andrew Press, 1954, 2nd edition, 1958).
Барт, Разрушенная преграда	Барт Марк. Ефесянам. Новый перевод с обзором и комментариями в Анкор Байбл, том I, II. — Ephesians, A New Translation with Introduction and Commentary by Marcus Barth, in the Anchor Bible (Doubleday, 1974. Vol. I, Eph. 1–3; Vol. II, Eph. 4–6).
Барт, Ефесянам, I, II	Барт Марк. Разрушенная преграда: изучение Послания к Ефесянам. — The Broken Wall: A Study of the Epistle to the Ephesians by Markus Barth (1959. Collins, 1960).
ББВ	Библия Благой вести. — The Good News Bible (Today's English Version), NT 1966, 4th edition 1976; ОТ 1976 (The Bible Societies and Collins).
Брюс	Брюс Ф.Ф. Послание к Ефесянам, стих за стихом. — The Epistle to the Ephesians, A Verse–by–verse Exposition by F. F. Bruce (Pickering & Inglis, 1961).
БСНЗ	Богословский словарь Нового Завета под ред. Дж. Киттеля и Дж. Фридриха. — Theological Dictionary of the New Testamented. G. Kittel and G. Friedrich, trs. into English by G. W. Bromiley (Eerdmans, 1964–1974).
Вестерманн	Вестерманн У.Л.. Между рабством и свободой. — Between Slavery and Freedom by W. L. Westermann (Vol. 50, No. 2, January 1945).
Гольде н	Гольден Дж.Х. Послания Павла из заключения, комментарии к Новому Завету — Paul's Letters from Prison by J. H. Houlden, in the Pelican New Testament Commentary series (Penguin, 1970).
Горналл	Горналл Уильям. Христианин во всеоружии, или Сокровища священной войны против дьявола. — The Christian in Complete Armour, or a Treatise of the Saint' War against the Devil by William Gurnall (originally published in 3 sections, 1655, 1658 and 1661: 3 volumes, 8th edition, London, 1821).
ДБФ	Филлипс Д.Б. Новый Завет на современном английском. — The New Testament in Modern EnglishbyJ. B. Phillips (Collins, 1958).
Дейл	Дейл Р.У. Лекции по Посланию к Ефесянам: доктрина и этика. — Lectures on the Epistle to the Ephesians, its Doctrine and Ethics by R. W. Dale (Hodder & Stoughton, 1882; 5th edition 1890).
ИБ	Иерусалимская Библия. — The Jerusalem Bible (Darton, Longman and Todd, 1966).
Йодер	Йодер Джон Говард. Политика Иисуса. — The Politics of Jesus by John Howard Yoder (Eerdmans, 1972).
Кальвин	Кальвин Жан. Проповеди по Посланию к Ефесянам. — — Sermons on the Epistle to the Ephesians by John Calvin (delivered 1558–9, first published in English in 1577, revised translarion by Banner of Truth, 1973).
Кард	Кард Г.Б. Послания Павла из заключения. — Paul's Letters from Prison by G. B. Caird, in the New Clarendon Bible (Oxford, 1976).
Лайтфут	Лайтфут Дж.Б. Заметки к Посланиям Павла, из неопубликованных комментариев. — Notes on Epistles of Paul, from unpublished commentaries by J. B. Lightfoot (Macmillan, 1895). The notes on Ephesians cover only 1:1 — 14.
Ллойд–Джонс, Божий Путь	Ллойд–Джонс Мартин. Божий путь воссоединения, изучения по Еф. 2. — God's Way of Reconciliation, Studies in Eph. 2 by D. Martyn Lloyd–Jones (Evangelical Press, 1972).
Ллойд–Джонс, Жизнь в Духе	Ллойд–Джонс Мартин. Жизнь в Духе: в семье, дома и на работе, комментарий Еф. 5:18—6:9. — Life in the Spirit in Marriage, Home and Work, An Exposition of Eph. 5:18 to 6:9by D. Martyn Lloyd–Jones (Banner of Truth, 1974).
Ллойд–Джонс, Война	Ллойд–Джонс Мартин. Христианская война, комментарий Еф.6:10—13. — The Christian Warfare, An Exposition of Eph. 6:10— 13 by D. Martin Lloyd–Jones (Banner of Truth, 1976).
Маккей	Маккей Джон А. Божий порядок: Послание к Ефесянам и современность. — God's Order: The Ephesian Letter and this Present Time by John A. Mackay (the 1948 Croall Lectures; Nisbet and Macmillan, 1953).
Миттен, НСБ	Миттен С. Лесли. Послание к Ефесянам в Новой столетней Библии. — Ephesiansby С. Leslie Mitton, in the New Century Bible (Oliphants, 1976).
Моул, Творец прощения	Моул Ч.Дж. Творец прощения. — Veni Creator by Handley C. G. Moule (Hodder & Stoughton, 1890).
Моул, Благодать	Моул Ч.Дж. Благодать и благочестие, восемь уроков из Послания к Ефесянам. —
Моул, Ефесянам	Grace and Godliness, Eight Studies in Ephesians by Handley C. G. Moule (Seely, 1895). Моул Ч.Дж. Послание к Ефесянам в Кембриджской Библии для школ и колледжей. — The Epistle to the Ephesians by C. G. Moule, in Cambridge Bible for Schools and Colleges (Cambridge University Press, 1886).
Моул, Изучение	Моул Ч.Дж. Изучение Послания к Ефесянам. — Ephesian Studies by Handley C. G. Moule (Hodder & Stoughton, 1900).
Мультон и Миллиган	Мультон Дж.Г. и Миллиган Дж. Словарь греческого Нового Завета. — The Vocabulary of the Greek New Testament by J. H. Moulton and G. Milligan (Hodder & Stoughton, 1930).
НАБ	Новая английская Библия. — The New English Bible (NT 1961, 2nd edition 1970; ОТ 1970).
НМВ	Новая международная версия Библии. — The New International Version of the Bible (Hodder & Stoughton, NT 1974, ОТ 1979).
ПВ	Пересмотренная версия Библии. — The Revised Version of the Bible (1884).
ПНВ	Пересмотренная стандартная версия Библии. — The Revised Standard Version of the Bible (NT 1946, 2nd edition 1971; ОТ 1952).
Робинсон	Армитаж Робинсон. Послание св. an. Павла к Ефесянам, с комментариями. — St. Paul's Epistle to the Ephesians, with Exposition and Notes by J. Armitage Robinson (Macmillan, 1903).
Салмон	Салмон Эдвард Т. История Римской империи с 30 г. до н. э. по 138 г. н. э. — History of the Roman World from 30 ВС to AD 138 by Edward T. Salmon (Methuen, 1944).
Симпсон	Симпсон Э.К. и Брюс Ф.Ф. Комментарий к Посланиям к Ефесянам и Колоссянам в Новом международном комментарии Нового Завета. — Commentary on the Epistles to the Ephesians and the Colossians by E. K. Simpson and F. F. Bruce, in the New International Commentary on the New Testament (Marshall, Morgan & Scott and Eerdmans, 1957).
Тейер	Тейер Дж.Г. Греческо–английский словарь Нового Завета. — A Greek–English Lexicon of the New Testamentby J. H. Thayer (4th edition, T. & T.Clark, 1901).
Финдли	Финдли Дж. Послание к Ефесянам в Толковой Библии. — The Epistle to the Ephesians by G. G. Findlay, in the Expositor's Bible (Hodder & Stoughton,1892).
Фолкс	Фолкс Френсис. Послание Павла к Ефесянам в серии Новозаветные комментарии Тиндейла. — The Epistle of Paul to the Ephesians by Francis Foulkes, in the Tyndale New Testament Commentaries (Inter–Varsity Press, 1963).
Хантер	Хантер A.M. От Галатов до Колоссян. — Galatiansto Colossiansby A. M. Hunter, in the Layman's Bible Commentaries (1959. SCM, 1960).
Хендриксен	Хендриксен Уильям. Толкование Послания к Ефесянам. — Exposition of Ephesians by William Hendriksen (Baker, 1967).
Ходж	Ходж Чарлз. Комментарий к Посланию к Ефесянам. — A Commentary on the Epistle to the Ephesiansby Charles Hodge (1856. Banner of Truth, 1964).

Примечания

1

Армитаж Робинсон. С. vii.

(обратно)

2

Баркли. С. 71,83.

(обратно)

3

Маккей. С. 24.

(обратно)

4

Там же. С. 21.

(обратно)

5

Там же. С. 9–10.

(обратно)

6

Там же. С. 33.

(обратно)

7

Там же. С. 31.

(обратно)

8

Там же. С. 36.

(обратно)

9

Гольден. С. 235.

(обратно)

10

Барт. Разрушенная преграда. С. 12.

(обратно)

11

Барт. Ефесянам, 1. С. 3–4.

(обратно)

12

Гольден. С 242.

(обратно)

13

Барт. Разрушенная преграда. С. 22.

(обратно)

14

Там же. С. 23–24.

(обратно)

15

Там же. С. 29.

(обратно)

16

Там же. С. 30.

(обратно)

17

Гольден. С. 236.

(обратно)

18

Хантер. С. 4.5.

(обратно)

19

Барт. Разрушенная преграда. С. 41.

(обратно)

20

Финдли. С. 4.

(обратно)

21

Брюс, с.11–12

(обратно)

22

Ходж. С. xv.

(обратно)

23

Армитаж Робинсон. С. 141.

(обратно)

24

Ходж. С. xiii.

(обратно)

25

Финдли. С. 21.

(обратно)

26

Дейл. С. 40.

(обратно)

27

Армитаж Робинсон. С. 19.

(обратно)

28

Хендриксен.С. 72.

(обратно)

29

Симпсон. С. 24.

(обратно)

30

Маккей. С. 75.

(обратно)

31

Армитаж Робинсон. С. 19.

(обратно)

32

Ходж. С. 28.

(обратно)

33

Барт. Ефесянам, 1. С. 97–98.

(обратно)

34

Аорист — одна из форм прошедшего времени в греческом языке, соответствует русскому прошедшему времени совершенного вида. — Прим. пер.

(обратно)

35

АВ, ПВ, НАБ [и Синодальный перевод. — Прим. пер.] сразу после выражения «святы и непорочны пред Ним» (ст. 4), ставят слова «в любви», относя их к той любви, которую Бог хочет видеть в нас. Таким образом, наша святость выражена языком любви. Этот вариант вполне может считаться корректным переводом, так как фраза «в любви», используемая в Послании к Ефесянам пять раз, всегда описывает христиан (3:18; 4:2,15,16; 5:2). Тем не менее ПНВ ставит фразу «в любви» после слова «предопределив», тем самым относя ее к Богу, а не к нам. Я лично предпочитаю именно этот вариант, потому что контекст выделяет любовь как источник нашего избрания, а не как его результат.

(обратно)

36

Напр.: «…вы будете Моим уделом из всех народов» (Исх. 19:4—6; ср.: Втор. 7:6 и дал.; Ис. 42:1 и 43:1).

(обратно)

37

Кальвин. С. 69.

(обратно)

38

Брюс. С. 28.

(обратно)

39

Кальвин. С. 33.

(обратно)

40

БСНЗ 1. с 681.

(обратно)

41

Там же. С. 682.

(обратно)

42

Барт. Разрушенная преграда. С. 255.

(обратно)

43

Там же. С. 11О.

(обратно)

44

Там же. С. 139.

(обратно)

45

БСНЗ. С. 144–146.

(обратно)

46

Лайтфут. С. 322.

(обратно)

47

Армитаж Робинсон. С. 34, 146.

(обратно)

48

Гольден, С.271

(обратно)

49

Для более полного понимания этой важной темы см.: Пакер Дж. Благовестие и суверенность Божья. — Packer J.I. Evangelism and the Sovereity of God (Inter–Varsity Press, 1961).

(обратно)

50

Концепцию «запечатления» см. в Иез. 9:4 и дал., а также в Отк. 7:4 и дал.; 9:4. Дух Святой как отличительная особенность христиан описывается в 2 Кор. 1:21–22; Еф. 4:30. Начиная со второго века, некоторые авторы отождествляли печать Духа с водным крещением отчасти из–за того, что крещение и дар Духа связаны в Новом Завете, а отчасти по аналогии с обрезанием, которое Павел называет печатью (Рим. 4:11). Но водное крещение— это лишь внешний и видимый знак, или печать, в то время как внутренней и невидимой печатью Божьей, данной для обозначения Его народа, стоит считать присутствие Его Духа в людских сердцах. См.: Рим 8:23.

(обратно)

51

Лайтфут. С. 324. Ср.: 2 Кор. 1:22; 5:5; Рим. 8:23.

(обратно)

52

Барт, Ефесянам 1. С. 146.

(обратно)

53

Цит. Финдли. С. 68.

(обратно)

54

Об учении о нашем небесном наследии см.: Отк. 22:3—4; 1 Ин. 3:2; Флп. 3:21; Отк. 7:9; ср.: Деян. 20:32.

(обратно)

55

Однако здесь встречаются и весьма значительные трудности

(обратно)

56

Ходж. С. 88.

(обратно)

57

Брюс. С. 45.

(обратно)

58

Кальвин. С. 122–123.

(обратно)

59

Хендриксен. С. 104.

(обратно)

60

Ходж. С. 89–90.

(обратно)

61

Армитаж Робинсон. С. 42.

(обратно)

62

Там же. С. 42, 43; 259.

(обратно)

63

Там же. С. 45.

(обратно)

64

Да, в Кол. 1:24 Павел утверждает, что его страдания «восполняют» Христовы, но эта ссылка относится непосредственно к его собственному страданию, а не к страданию церкви.

(обратно)

65

Кальвин. С. 109.

(обратно)

66

В Синодальном переводе «жили». — Прим. пер.

(обратно)

67

Брюс. С. 49.

(обратно)

68

Додд. С. 23.

(обратно)

69

Или «природой», так как греческое слово стоит в дательном падеже. — Прим. пер.

(обратно)

70

Брюс Ф. Ф. в примечании. Симпсон. С. 46.

(обратно)

71

Дейл. С. 162.

(обратно)

72

Брюс. С. 52.

(обратно)

73

Кальвин. С. 162.

(обратно)

74

Баркли. С. 125.

(обратно)

75

Иудейские древности, XV, 11.5.

(обратно)

76

Иудейская война, V, 5.2.

(обратно)

77

Хендриксен. С. 129.

(обратно)

78

Армитаж Робинсон. С. 60.

(обратно)

79

Брюс. С. 55

(обратно)

80

Армитаж Робинсон. С 65.

(обратно)

81

В 1 Кор. 10:32 Павел упоминает «церковь Божью» как трехчастное общество, состоящее из «евреев» и «эллинов». Несомненно, на основании такого текста, как этот, Климент Александрийский мог характеризовать христиан из эллинов и евреев как тех, кто поклоняется Богу «в трех формах» и «одой расе спасенных людей» (Собрание сочинений, VI, 5), и во II веке в Письме к Дионисию назвать христиан «новой расой» (гл. 1).

(обратно)

82

Ллойд–Джонс, Божий путь. С. 302.

(обратно)

83

Армитаж Робинсон, с. 69.

(обратно)

84

Это контрастирует с 1 Кор. 6:19, 3:16 и Еф. 2:21—22, где храм Божий отождествляется соответственно с телом христианина, поместной церковью и вселенской Церковью.

(обратно)

85

В Синодальном переводе «жилище Божие Духом». — Прим. пер.

(обратно)

86

Барт. Ефесянам, 1. С. 361.

(обратно)

87

Хендриксен. С. 153.

(обратно)

88

Например, откровение о Божьем плане по включению язычников в число народа Божьего было дано Петру, о чем записано в Деян. 10 и 11.

(обратно)

89

Сравните с его упоминанием непосредственного откровения в Гал.

(обратно)

90

Армитаж Робинсон. С. 169.

(обратно)

91

Симпсон. С. 70.

(обратно)

92

Маккей. С. 84.

(обратно)

93

Кард. С. 66–67

(обратно)

94

Барт, Ефесянам, 1. С. 365.

(обратно)

95

Моул. Творец. С. 228.

(обратно)

96

Хендриксен. С. 166.

(обратно)

97

Брюс Ф.Ф. См.: Симпсон. С.78.

(обратно)

98

Армитаж Робинсон. С. 84.

(обратно)

99

Ходж. С. 186.

(обратно)

100

Брюс Ф.Ф. См.: Симпсон. С.78.

(обратно)

101

Моул. Творец. С. 235, 240.

(обратно)

102

Миттон. С. 134.

(обратно)

103

Армитаж Робинсон. С. 176.

(обратно)

104

Брюс. С. 70.

(обратно)

105

Симпсон. С. 84.

(обратно)

106

Симпсон. С. 87.

(обратно)

107

Брюс Ф. Ф. См: Симпсон. С. 88.

(обратно)

108

Баркли. С. 162.

(обратно)

109

Финдли. С. 265.

(обратно)

110

Дейл. С. 215.

(обратно)

111

Армитаж Робинсон. С. 93.

(обратно)

112

В Синодальном переводе: «единство духа». — Прим. пер.

(обратно)

113

Барт. С. 428.

(обратно)

114

В Синодальном переводе вместо «среди» стоит «для». — Прим. пер.

(обратно)

115

Цит.: Ходж. С. 230. Ср.: Кальвин. Установления, IV. 3,4.

(обратно)

116

Армитаж Робинсон. С. 99.

(обратно)

117

Маккей. С. 185.

(обратно)

118

Там же.

(обратно)

119

Марк Барт. Первая цитата: Разрушенная преграда. С. 165. Вторая и последующие: Ефесянам, II. С. 477—484.

(обратно)

120

Барт. Ефесянам. С. 484–496.

(обратно)

121

Армитаж Робинсон. С, 183.

(обратно)

122

Симпсон. С. 97–98.

(обратно)

123

Армитаж Робинсон. С. 104.

(обратно)

124

Барт, Ефесянам, II. С. 426.

(обратно)

125

Армитаж Робинсон. С. 264—274.

(обратно)

126

Там же. С. 267.

(обратно)

127

Голден. С. 317.

(обратно)

128

Барт. Ефесянам, II. С. 504.

(обратно)

129

Ходж. С. 259–260.

(обратно)

130

**

(обратно)

131

Гольден. С. 320.

(обратно)

132

Финдли. С. 292.

(обратно)

133

Маккей. С. 213.

(обратно)

134

Симпсон. С. 108.

(обратно)

135

Цитата Армитажа Робинсона из древнего комментария. С. 112.

(обратно)

136

Армитаж Робинсон. С. 194.

(обратно)

137

Керд. С. 83.

(обратно)

138

Хендриксен. С. 227.

(обратно)

139

См. также: 1 Кор. 5:10—11; 6:9—10 и Кол. 3:5, где Апостол отождествляет любостяжание с аморальностью.

(обратно)

140

Гольден. С. 324.

(обратно)

141

Брюс. С. 145.

(обратно)

142

Фолкс, С. 148.

(обратно)

143

Армитаж Робинсон. С. 201.

(обратно)

144

Ман Горас. Цит.: Энгстром Тэд и Алекс Маккензи. «Управляя своим временем» (Zondervan, 1967). С. 63.

(обратно)

145

Брюс. С. 110.

(обратно)

146

Ллойд–Джонс. Жизнь в духе. С. 19.

(обратно)

147

Там же. С. 15.

(обратно)

148

Там же. С. 20–21.

(обратно)

149

Выдержка из знаменитого письма прокуратора Вифании Плиния Младшего императору Траяну, 112 год н. э.

(обратно)

150

Армитаж Робинсон. С. 116.

(обратно)

151

Сравните ссылки на это в Кол. 3:15—17; а также в 1 Фес. 5:18.

(обратно)

152

Барт. Разрушенная преграда. С. 205—207. Ср. также: Ефесянам, II. с. 755.

(обратно)

153

Джон Говард Йодер приводит восемь «очень существенных различий» между стоическим и христианским Haustafeln в книге «Политика Иисуса». с. 170–183.

(обратно)

154

То есть «подчинение». — Прим. пер.

(обратно)

155

Так Лютер объясняет слова «блаженны кроткие» (Мф. 5:5) из Нагорной проповеди. Работы Лютера, том 21 (Concordia, 1954). С. 23.

(обратно)

156

Йодер. С. 177, примечание 23.

(обратно)

157

Издана в США в 1973 году и в Великобритании — в 1977.

(обратно)

158

Неизбежность патриархата. С. 63.

(обратно)

159

Там же. С. 60.

(обратно)

160

Там же. С. 62.

(обратно)

161

Там же. С. 121.

(обратно)

162

Там же. С. 81.

(обратно)

163

Баркли. С. 199–203.

(обратно)

164

Женщина в древности (издательство Пан, 1956). С. 136,138.

(обратно)

165

Барт, Ефесянам, II. С, 655–662.

(обратно)

166

Барт. Разрушенная преграда. С. 223.

(обратно)

167

Кальвин. С. 583–584.

(обратно)

168

Барт. Ефесянам, II. С. 691.

(обратно)

169

Ллойд–Джонс. Жизнь в Духе. С. 175–176.

(обратно)

170

Слова «от костей Его и плоти», встречающиеся в АВ, не принадлежат оригинальному тексту. Они, без сомнения, были добавлены как эхо Быт. 2:23.

(обратно)

171

Иероним Блаженный в Вульгате перевел эти слова как sacramentum hoc magnum est. Он использовал слово sacramentum в его старом значении «тайна», то есть нечто, содержащее какую–то скрытую истину или священную символику, как в 1 Тим. 3:16. Он вовсе не подразумевал (что также видно из учения греческих отцов), что брак является неким «таинством», о котором говорит более позднее богословие римско–католической церкви. Брак можно назвать «таинством» только в том смысле, который вкладывает здесь Павел, а именно: единство мужа и жены символизирует единство Христа и Его Церкви.

(обратно)

172

Ходж. С. 353.

(обратно)

173

Ллойд–Джонс. С. 148.

(обратно)

174

Йодер. С. 174.

(обратно)

175

Барт, Ефесянам, II. С. 714–715.

(обратно)

176

Брюс. С. 121.

(обратно)

177

Там же.

(обратно)

178

Хендриксен. С. 258.

(обратно)

179

Ходж. С. 358.

(обратно)

180

Хантер. С. 74.

(обратно)

181

Баркли. С. 208.

(обратно)

182

Право на жизнь и смерть.

(обратно)

183

Patria potestas. Оксфордский классический словарь, 1949 г. С. 653.

(обратно)

184

Баркли. С. 208.

(обратно)

185

Лучший путь. С. 59.

(обратно)

186

Фебер Этн. Гигант. С. 285–286.

(обратно)

187

Кальвин. С. 622.

(обратно)

188

Хендриксен. С. 262.

(обратно)

189

Ллойд–Джонс. Жизнь в Духе. С. 290.

(обратно)

190

Хоулден. С. 336.

(обратно)

191

Ллойд–Джонс. Жизнь в Духе. С. 268.

(обратно)

192

Там же. С. 283.

(обратно)

193

Там же. С. 297. Его комментарий на этот отрывок дается в 5–й главе. с. 237–302.

(обратно)

194

Баркли. С. 212.

(обратно)

195

Вестерманн. С. 215.

(обратно)

196

Этика, VIII. 11.6, и Политика, 1.2,4

(обратно)

197

Салмон. С. 70.

(обратно)

198

Вестерманн В. Л. Система рабства в Греции и римской античности. С. 75—76. Pater familias был главой семьи, ergastulum — мастерской или тюрьмой, где наказывались рабы.

(обратно)

199

Кард. С. 217

(обратно)

200

Вестерманн. С. 215.

(обратно)

201

См.: Раппрехт А. Раб и рабство. Т. V. С. 458.

(обратно)

202

Там же. С. 459.

(обратно)

203

А. Раппрехт. С. 458.

(обратно)

204

Там же. С. 459.

(обратно)

205

Салмон. С. 72.

(обратно)

206

Кальвин. С. 634.

(обратно)

207

Хендриксен. С. 263. См. также главу «Апостол Павел и римский закон о рабстве» в книге: Колеман–Нортон П.Р. Изучение римской экономики И социальной истории. С. 155—177.

(обратно)

208

Хендриксен. С. 273.

(обратно)

209

Ллойд–Джонс. Война. С. 16, 22.

(обратно)

210

Барт. Ефесянам II. С. 759–60.

(обратно)

211

Брюс. С. 128.

(обратно)

212

Кард. С. 92.

(обратно)

213

Симпсон. С. 144–145.

(обратно)

214

Ллойд–Джонс. Война. С. 292.

(обратно)

215

Опубликована в издательстве Epworth.

(обратно)

216

Начальства и власти. С. 9.

(обратно)

217

Там же. С. 10.

(обратно)

218

Там же. С. 11.

(обратно)

219

Там же. С. 83.

(обратно)

220

Там же. С. 2.

(обратно)

221

Herald Press, 2–е издание, 1977.

(обратно)

222

Христос и власти. С. 23.

(обратно)

223

Там же. С. 24.

(обратно)

224

Там же. С. 25–26.

(обратно)

225

Там же. С. 20–22.

(обратно)

226

Там же. С. 32.

(обратно)

227

Там же. С. 38–39.

(обратно)

228

Там же. С. 44.

(обратно)

229

Там же. С. 58.

(обратно)

230

Там же. С. 49.

(обратно)

231

Там же. С. 50–51.

(обратно)

232

Там же. С. 52.

(обратно)

233

Oxford University Press.

(обратно)

234

Начальства и власти. С. 20—21

(обратно)

235

Там же. С. VIII.

(обратно)

236

Там же. С. 27–30.

(обратно)

237

Там же. С. 41.

(обратно)

238

Тамже. С. 101.

(обратно)

239

Кард. С. 46.

(обратно)

240

Там же. С. 91.

(обратно)

241

Барт, Разрушенная преграда. С. 82–83.

(обратно)

242

Барт, Ефесянам, 1. С. 154.

(обратно)

243

Там же. С. 800.

(обратно)

244

См. статью в АГ «Arche».

(обратно)

245

См. статью в АГ «Exousia».

(обратно)

246

В Синодальном переводе «поднебесных». — Прим. пер.

(обратно)

247

Об их первоначальном состоянии см.: Кол. 1:16; падение констатируется тем фактом, что Христу понадобилось завоевать их; о завоевании Христом см.: Еф. 1:20—22; Кол. 2:15; Рим. 8:38 и 1 Пет. 3:22; об их изучении см.: Еф. 3:10; о враждебности см.: Еф. 6:12; а об уничтожении — 1 Кор. 15:24.

(обратно)

248

Армитаж Робинсон. С. 132.

(обратно)

249

Хендриксен. С. 272.

(обратно)

250

Гарнал, 1. С. 67.

(обратно)

251

Там же. С. З30

(обратно)

252

Христианин–солдат. Толкование Еф. 6:10—20.

(обратно)

253

Гарнал, 1.С. 337.

(обратно)

254

Беньян Дж. Путешествие Пилигрима. С. 89.

(обратно)

255

Финдли. С. 415.

(обратно)

256

Барт. Ефесянам, II. С. 798.

(обратно)

257

В русском языке возможен только этот вариант. — Прим. пер.

(обратно)

258

Блау Иоганн. Миссионерская природа Церкви (1962; Eerdmans, 1974). С. 125.

(обратно)

259

Армитаж Робинсон. С. 251.

(обратно)

260

Путешествие Пилигрима.

(обратно)

261

Барт. Ефесянам II. С. 775.

(обратно)

262

Ходж. С. 387–388.

(обратно)

263

Симпсон. С. 151.

(обратно)

264

Тарная. С. 60.

(обратно)

265

Путешествие Пилигрима.

(обратно)

266

Фолкс. С. 180.

(обратно)

267

Брюс.С. 134.

(обратно)

268

Барт. Ефесянам II. С. 782.

(обратно)

269

Хендриксен. С. 396.

(обратно)

270

Армитаж Робинсон. С. 138.

(обратно)

Оглавление

Общее предисловие

Предисловие автора

Ефесянам 1:1—2 . Введение в Послание

  1. Кто автор Послания?

  2. Кому адресовано Послание?

  3. Содержание

I. НОВАЯ ЖИЗНЬ

  1:3–14 . 1. Всякое духовное благословение

    1. Прошлое: благословение избрания (ст. 4–6)

      а. Доктрина об избрании — это божественное откровение, а не человеческое измышление

      б. Доктрина об избрании — это побуждение к святости, а не оправдание греха

      в. Доктрина об избрании — это стимул к возрастанию человека, а не повод для хвастовства

    2. Настоящее: благословение усыновления (ст. 5—8)

    3. Будущее: благословение единения (ст. 9–10)

    4. Широта охвата этих благословений (ст. 11—14)

      а. Народ Божий — это собственность Божья

      б. Божий народ зависит от воли Божьей

      в. Божий народ живет для славы Божьей

  1:15–23 . 2. Молитва о познании

    1. Надежда Божьего призвания

    2. Слава Божьего наследия

    3. Величие могущества Божьего

      а. Воскресение Иисуса Христа из мертвых

      б. Победа Иисуса Христа над злом

      в. Главенство Иисуса Христа над Церковью.

    Заключение

      а. Просвещение и мысль

      б. Знание и вера

  2:1–10 . 3. Воскресшие со Христом

    1. Человеческая природа, или состояние человека (ст. 1—3)

      а. Мы были мертвы

      б. Мы были порабощены

      в. Мы были осуждены

    2. Человек по благодати, или Божественное сострадание (4—10)

      а. Что сделал Бог

      б. Почему Бог сделал это

II. НОВОЕ ОБЩЕСТВО

  2:11–22 . 4. Совершенно новый человек

    1. Картина отчужденного человека, или Кем мы некогда были (ст. 11—12)

    2. Изображение творящего мир Христа, или Что сделал Христос (ст. 13–18)

      а. Упразднение закона заповедей (ст. 15а)

      б. Сотворение совершенно нового человека (ст. 156)

      в. Воссоединение евреев и язычников с Богом (ст. 16)

    3. Портрет нового Божьего общества, или Чем мы стали (ст. 19–22)

      а. Царство Божье (ст. 19а)

      б. Семья Божья (ст. 196)

      в. Храм Божий (ст. 20—22)

    Заключение

  3:1–13 . 5. Исключительная привилегия Павла

    1. Божественное откровение Павлу, или тайна, открытая ему (ст. 1–6)

    1:12. . 2. Божественное поручение Павлу, или вверенное ему служение (ст. 7—13)

      а. Благовествоватъ язычникам богатство Христово (ст. 8)

      б. Раскрыть тайну всем людям (ст. 9)

      в. Явить премудрость Божью небесным властям (ст. 10)

    Заключение

      а. Церковь — центр истории

      б. Церковь — центр Евангелия

      в. Церковь — центр христианской жизни

  3:14–21 . 6. Уверенность в силе Божьей

    1. Начало молитвы (ст. 14—16а)

    2. Суть молитвы (ст. 16б–19)

      а. Крепко утвердиться

      б. Укорененные и утвержденные в любви

      в. Уразуметь любовь Христову

      г. Исполненные всею полнотой Божьей

    3. Заключение молитвы (ст. 20–21)

III. НОВЫЕ ТРЕБОВАНИЯ

  4:1–16 . 7. Единство и разнообразие в церкви

    1. Единство христиан зависит от их отзывчивости и милосердия (ст. 2)

    2. Единство христиан как следствие единства нашего Бога (ст. 3–6)

    3. Единство христиан обогащается разнообразием наших даров (ст. 7—12)

      а. Податель духовных даров — вознесшийся Христос (ст. 7—10)

      б. Характер духовных даров чрезвычайно разнообразен

      в. Цель дарования духовных даров — служение

    4. Единство христиан требует полноты роста (ст. 13–16)

    Заключение

  4:17–5:4 . 8. Новые одежды

    1. Доктринальное основание (4:17—24)

      а. Жизнь язычников (ст. 18—19)

      б. Христианская жизнь (ст. 20—24)

    2. Шесть примеров (4:25–5:4)

      а. Не говорите лжи, а говорите истину (ст. 25)

      б. Не выходите из себя, но убедитесь в том, что ваш гнев праведен (ст. 26—27)

      в. Не кради, но работай и давай (ст. 28)

      г. Используй слова, исходящие из уст твоих, не на зло, а на добро (ст. 29–30)

      д. Будьте не злыми и раздражительными, а добрыми и любящими (4:31—5:2)

      е. Не делайте секс объектом пошлостей, но благодарите за него Бога (ст. 3–4)

    Заключение

  5:5–21 . 9. Призыв к праведной жизни

    1. Неизбежность суда (ст. 5–7)

    2. Плод света (ст. 8—14)

    3. Природа мудрости (ст. 15–17)

    4. Полнота Святого Духа (ст. 18–21)

      а. Общение: назыдая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными (ст. 19а)

      б. Поклонение: поя и воспевая (что может означать пение в сопровождении музыкальных инструментов) в сердцах ваших Господу (ст. 19)

      в. Благодарение: благодаря всегда за все Бога и Отца, во имя Господа нашего Иисуса Христа (ст. 20)

      г. Повиновение: повинуйтесь друг другу в страхе Божием (ст. 21)

IV НОВЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ

  5:21–33 . 10. Мужья и жены

    1. Власть и повиновение

    2. Обязанности жен (ст. 22–24)

    3. Обязанности мужей (ст. 25—30)

    4. Вывод

      а. Подчинение — одно из многих христианских обязанностей

      б. Жены должны подчиняться любящему их мужу

      г. Любовь мужа, подобно Христовой, жертвенна ради служения

      д. Подчинение жены есть проявление еще одного аспекта любви

  6:1–9 . 11. Родители, дети, господа и слуги

    1. Обязанности детей (ст. 1–3)

    2. Обязанности родителей (ст. 4)

    3. Обязанности рабов (ст. 5—8)

    4. Обязанности господ (ст. 9)

    5. Упразднение рабства

  6:10–20 . 12. Начальства и власти

    1. Наш враг (ст. 10–12)

    2. Начальства и власти

    3. Всеоружие Божье (ст, 13–20)

  6:21–24 . 13. Заключение

Пособие по изучению

  Раздел первый

  Раздел второй

  Раздел третий

  Раздел четвертый

  Раздел пятый

  Раздел шестой

  Раздел седьмой

Список сокращений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - электронные книги бесплатно