Оглавление 

Общее положение дел

Вводные соображения

Написание этой книги, в отличие от всех предыдущих, вызвано не желанием проинформировать читателя о возможностях гомеопатической науки, а конкретной необходимостью внести разъяснения в тему, которая является крайне сложной и крайне опасной.

Все дело в том, что с момента открытия Ганнеманом гомеопатического метода прошло более 200 лет, но никакой реальной клиники по гомеопатической терапии психических заболеваний до настоящего момента так и было создано. Это объясняется историей развития гомеопатии и является ее своеобразным феноменом – в основном гомеопатией пользуются врачи общей практики в целях терапии, что  абсолютно не соответствует ее возможностям. Уже при первых опытах было выявлено преимущественное влияние гомеопатии на психику. Причем влияние настолько мощное, что в описании действия препаратов стали появляться и закрепляться понятия «типов», при этом не по отношению к группе заболеваний, а к самому препарату. Этот подход, который нельзя считать корректным ни с медицинской точки зрения, ни с точки зрения психологической науки, все-таки закрепился.

С другой стороны, само понимание метода, знание его конкретных механизмов и его тонкостей делает возможным применение гомеопатии в ее классическом варианте лишь для случаев общей терапии. Собственно говоря, все темы, которые будут затронуты в этой работе, – классические и не слишком «отклоняются» от гомеопатического метода, а являются его естественным продолжением. Применение же гомеопатии при тяжелых психических состояниях требует ряда комментариев, без которых любые эксперименты в этой области могут стать крайне опасными как для испытуемого, так и для экспериментатора. Для последнего, кстати, в гораздо большей степени.

Вопросы психиатрии

 Надо сказать, что с появлением и развитием методов  классической психологии и психоанализа в разных вариантах и в разных школах, психиатрия получила дополнительную поддержку. Так, для европейской психиатрии традиционным является мнение, что психоанализ может и должен быть основой понимания тех состояний и заболеваний, с которыми сталкивается врач–психиатр.

Эта работа ни в коей мере не претендует на какие-либо «соображения по психиатрической практике» – в этой самодостаточной науке итак хватает своих собственных авторитетов, поэтому наша цель – исследование различных вопросов теории и практики с прикладной – гомеопатической – точки зрения. Однако сам принцип и метод гомеопатии часто имеет для психиатрии ужасающие последствия, как правило, ужасающие окружающих – просто от непонимания того, чего, собственно говоря, следует достигать.

Здесь я должен поддержать как гомеопатов, так психологов и психиатров. Те, кто верит в чудо гомеопатической науки, в общем-то, не слишком ошибаются:  чудо – не чудо, но гомеопатия является единственным разделом медицины, способным полностью излечивать психические заболевания, то есть, можно говорить о возможности полного исцеления. Верно и то, что дело это очень сложное, требующее высокого профессионализма, и что реальных достижений гомеопатии на этом поприще не слишком много.

Здесь надо упомянуть об одном любопытном факте, который произошел в жизни самого Ганемана: посетив один раз  психиатрическую лечебницу и ужаснувшись царившим там методам терапии, он твердо решил заняться этим вопросом – применением гомеопатии при психических заболеваниях. Надо сказать, что это был единственный пример в истории. После него не было случая, чтобы у кого-то из гомеопатов возник подобный  энтузиазм.  Единичные же случаи исцеления психических заболеваний воспринимаются исключительно как подтверждение «чудесности» метода, даже среди «гомеопатических коллег».

Итак, поговорим о психиатрии. Для понимания заболевания следует рассмотреть его историю, скажем так, этиологический фактор. При любом исследовании, которое претендует быть сколь-нибудь корректным и ответственным, это всегда один из основных элементов. Итак, ответим себе: какую же задачу ставила и ставит перед собой реальная психиатрия?

Если мы с вами хотим быть честными, то следует вспомнить классика: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Это значит, что любая наука принимает участие в решении тех или иных социальных задач, будь то языкознание, психология или теоретическая физика –  теория квантовых полей вообще имеет военную этиологию, как, впрочем, и «мирный атом».

Что же есть психиатрия? Во времена Ганемана это было одно, а сейчас, с появлением психологии и психоанализа, – это несколько другое.

Итак, следует представить себе, что психиатрия решает один важный вопрос – ограждение общества от крайне опасных проявлений (в психической, разумеется, сфере). Здесь любой психиатр заметит, что существуют больные, которых необходимо ограждать от самих себя, ибо яркие суицидальные склонности на фоне маниакально – депрессивных психозов до ума еще никого не доводили. Что, кстати, тоже совершенно верно.

У вас может сложиться мнение, что речь идет о некотором противопоставлении и критики психиатрической науки как таковой, чего вовсе не существует. Просто нам с вами важно понять, что исторически психиатрия как наука ставила перед собой задачу «фиксации» и «блокирования» различных психических эксцессов. Но задача «блокирования эксцессов» и задача излечения – суть два разных вопроса. И вся проблема в том, что эти постулаты или, как сейчас модно выражаться, векторы интересов абсолютно противоположны. Кстати, все неудачи, обострения и вообще все возможные опасности и неприятности применения гомеопатии в психиатрии заключаются в непонимании этого и только этого факта.

В задачу психиатрии входит «недопущение появления активных фаз психического заболевания», которое всегда воспринимается как очередное обострение, и которое при самом добром и корректном отношении следует максимально быстро и эффективно купировать. Что же делает гомеопатия? Она повышает энергетику, стимулирует иммунитет и вызывает процессы активизации на всех уровнях – обмена, функций и психики. Поэтому первое, что увидит коллега при попытке применения гомеопатии в этом случае – это яркий  гомеопатический кризис, который будет расценен как очередной приступ, и по поводу которого немедленно последует направление в стационар, опять-таки, совершенно обоснованно.

Итак, первая трудность применения гомеопатии в психиатрии состоит в непонимании методов и задач как со стороны гомеопатии, так и со стороны психиатрии – непонимание психиатрами возможностей и принципов действия гомеопатии, непонимание гомеопатами принципов организации психиатрической науки.

На этом месте читатель, знакомый с трудами Сергея Александровича, особенно в популярной области, может заметить, что автора «понесло философствовать». Так вот, господа, речь идет о вопросах не просто практических, а о более чем «голой практике». Такое мнение может возникнуть только в том случае, если вы не знакомы с данной спецификой – тяжелыми психическими заболеваниями, где, увы, дела обстоят весьма и весьма грустно.

Здесь следует привести  конкретный пример. Так вот, как-то раз в конце лета к нам в  Ассоциацию Интегральной Медицины позвонила женщина с вопросом, смысл которого сводился к следующему: каким препаратом можно отменить действие гомеопатии? Кстати, сам по себе вопрос – наличие антидотов – является одной из «окологомеопатических сказок», поскольку действие гомеопатических препаратов отменить невозможно. Правда, есть препараты, имеющие «почти обратное действие», но это далеко не одно и то же, поскольку сначала отработает один препарат, а затем начнет действовать другой, но уже на фоне предыдущего. Так что лучше не станет. Кстати, такие активные компоненты как кофе и алкоголь также действие препаратов отменить неспособны – они лишь несколько меняют само состояние. Алкоголь, например, не только не отменит действие гомеопатического препарата, но случайным образом изменит его потенцию, так что действие его может быть еще и «хлеще». Как-то раз на семинарах, проводимых Ассоциацией Интегральной медицины, по этому поводу возмущенно прозвучал вопрос: «Так что, если мы даем высокое разведение, оно будет действовать весь год?» А вы как думали? Именно год. Кстати говоря, немецкая школа гомеопатии – школа низких разведений – как раз основана на понимании того факта, что низкие разведения применять всегда безопасно,  а немцы, как известно, народ аккуратный и осторожный. Да и французская школа «высокой гомеопатии» в лице фирмы «Байрон» также выпускает всем нам известные шестые, двенадцатые и тридцатые сотенные, а высокие – только на заказ, что, кстати, и правильно.

Ганеман, безусловно, был прав, когда говорил о наиболее эффективном действии максимально высоких потенций  (а он применял миллионные),  но общие рекомендации начинающему гомеопату традиционно состоят в том, что практику стоит начинать с низких разведений.

Другое дело, что в 1991 году «милые гомеопатические тетушки» на курсах по гомеопатии любили говорить об «абсолютно безопасном» действии гомеопатии, которая работает «как ключик»:  подошел – сработала, не подошел –  никакого эффекта. А как же быть с испытаниями «по Ганеману»: вполне здоровый человек принимает  препарат, и мы наблюдаем его действие, доходящее до полного отравления (вплоть до   летального исхода). Так что об «абсолютной безопасности гомеопатии» следует забыть.

Итак, по поводу звонка. Разумеется, на обсуждении вопроса, что действие гомеопатии нельзя отменить, разговор не закончился, поскольку встал и другой вопрос – а что, собственно, происходит? Выяснилось следующее: звонившая является профессиональным практикующим психологом, и у нее очень серьезная  проблема – ее сын был призван в армию, но в результате «некоторых армейских происшествий» вскоре вернулся домой в буквальном смысле на носилках, да еще с  диагнозом «шизофрения». Сейчас ему уже 30 лет, из которых последние 10 он находится под наблюдением психиатра. Так как лечение нейролептиками в течение 10 лет никакого положительного эффекта не дало, она решила попробовать гомеопатию.

Конечно же, ей предложили приехать поговорить, что делается всегда в подобных случаях. Из разговора выяснилось, что главная причина беспокойства – это приступы возбуждения, при которых он «непрестанно ходит, ругается, богохульствует».

Как профессиональный психолог и человек весьма аккуратный, она пробовала разные препараты, предварительно детально изучив «суть вопроса». Поэтому она поступила вполне «гомеопатично» – по принципу подобия в «Материа медика» она остановилась на  Гиосциамусе. После того, как она дала ребенку этот препарат, в течение 20 минут наблюдалось значительное улучшение – полное успокоение и нормализация состояния. Однако сразу вслед за этим периодом покоя возник новый приступ по силе своей намного превосходящий те, что уже наблюдались, при этом «картина приступа полностью восстановила картину действия препарата» – пациент быстро разделся, сел на середину комнаты и начал заниматься мастурбацией. Этот приступ ее поразил: «раньше с ним этого не происходило, он был раздражительным, переходил в буйную форму, мог ругаться, выступать, крушить, но такого еще не  было».

Здесь следует познакомиться с сообщением на эту тему – тему Гиосциамуса – Леона Ваннье: «Я пользовал в 1907 году старую тетку одного именитого академика, у которой на протяжении полутора лет произошло восемь приступов мозговой конгестии. Я поссорился с племянником из-за того, что всегда приносил его тетке Опий 30, который в общем, уже  семь раз помешал ей умереть. При третьем приступе, бывшем у больной, я сам оказался прикованным к постели приступом аортита, и был вынужден послать вместо себя одного из моих коллег, которому рекомендовал прихватить с собой Опий. Вечером мой товарищ зашел ко мне и рассказал, что больной стало лучше, но у нее появилась ужасная мания: она поднимает одеяло и рубашку, и все старается показать живот и низ его своим крайне шокированным этим сиделкам и племянницам. Это побудило меня назначить ей Гиосциамус. На следующий день коллега прибежал ко мне крайне перепуганный, сообщая, что больной стало еще хуже: вышеописанные приступы повторяются у нее каждые 8 – 10 минут, а кроме того она стала произносить непристойные слова и речи. Конечно, это ужасное зрелище – видеть старуху 72 лет в таком состоянии.

Тогда я спросил коллегу, в каком делении он назначил Гиосциамус. Оказалось в третьем сотенном, повторяя приемы каждый час. Результат оказался ужасным – ухудшение.

Не забывайте очень простого правила: всякий раз, когда вы столкнетесь с выраженным болезненным изменением (морфологическим изменением), можете назначать низкое деление, но всякий раз, когда вы обнаружите проявление порядка чисто функционального, надлежит применять какие-нибудь достаточно высокие разведения – тридцатые или двухсотые.

В том случае, который я только что описал, оказалось достаточным заменить разведение Гиосциамуса, чтобы у больной быстро наступило выздоровление от ее непродолжительного ухудшения, вызванного и усиленного действием надлежащего лекарства, но данного в слишком низком разведении».

Комментарии излишни, поскольку наш случай был совершенно аналогичным. На вопрос, в каком разведении был принят Гиосциамус, оказалось, что в третьем сотенном, поскольку «Сергей Александрович также рекомендует применять при хронических состояниях низкие разведения». Когда же препарат был дан? В самом начале приступа, когда было острое состояние с бредом. Что же было сделано дальше? Пациент получил очередную дозу нейролептиков, которые и сняли кризис.

На этом месте можно ожидать аплодисментов всей психиатрической науки. А ваш любезный автор, хоть и «в белой манишке», но как клоун на манеже: как говорится, что и требовалось доказать. Но, позвольте!

Во-первых. В острых состояниях следует применять только высокие разведения – о чем я пишу буквально в каждой работе. Настолько, что ряд читателей упрекает меня в том, что, открыв новую книгу, он опять видит «взаимодействие разведений»: низкие – средние - высокие, соответственно: органика – функция – психика. При этом эта схема действует для острых случаев. А для случаев хронических правило «по стрелочке». При этом гомеопатия представляет собой сильнодействующие препараты, уровень потенции которых способен полностью изменить картину действия по уже описанной сто раз схеме.

Во-вторых. Леону Ваннье было проще – его коллега, «ничто сумняшеся», выполнил его рекомендации – дал-таки «задвинутой бабуле» двухсотое разведение, чем и спас ее от помещения в психиатрический стационар.

Ваш любезный автор не смог убедить маму больного в необходимости этого простого действия. Ну, собственно говоря, если в остром состоянии дали третье сотенное и вызвали обострение, необходимо дать хотя бы тысячное разведение, с которого всегда следует начинать в острых случаях.

Вполне возможно, что ваш любезный автор в литературном жанре не использует удобные примеры, применяемые обычно на лекциях и семинарах, как то: если ваш пациент «полез на стенку», необходимо дать высокое разведение, после чего он с нее «упадет и уснет». Если, наоборот, пациент лежит – хроническое состояние между приступами,  необходимо применять максимально низкие потенции, а более точно воздействовать только на обмен. И никаких психических подборов по методу подобия – ничего, кроме обострения, вы не получите. В общем, если надо «оживить» – низкие потенции, если, наоборот, успокоить – высокие. Причем здесь речь идет о разведениях сверхнизких и сверхвысоких, соответственно.

Прежде чем переходить к анализу, следует рассмотреть еще один подобный случай. Итак, звонок от еще одной мамы, при разговоре выясняется, что ее ребенок болен, диагноз – вялотекущая шизофрения, поставленный в двадцатилетнем возрасте (сейчас ребенку тридцать). И ровно такая же просьба – «Нельзя ли чем-либо помочь в плане гомеопатии». Ровно так же предлагается маме приехать на консультацию. Мама – врач-терапевт на пенсии. Проблема:  после 10 лет приема нейролептиков ребенок совершенно лишен сил, «чуть живой лежит, ходит по стеночке, главная мысль, что чем так жить, проще отравиться». Возникает вопрос: а с чем, собственно, связан приезд мамы, поскольку ситуация, в общем-то, вполне обыкновенная – длительное применение нейролептиков дает именно этот эффект и ничем особенным он не является. Выясняется, что время от времени возникают яркие состояния, но сейчас все реже и реже, так что состояние в основном депрессивное – пассивная фаза. Однако ж, после предположения, что «что-то здесь не так» и просьбы объяснить сам факт посещения, выясняется, что мама, будучи терапевтом, все же убедилась в том, что нейролептики излечить не способны и попробовала обратиться к гомеопатии. Поскольку у ребенка в последнее время стали возникать проблемы с памятью, решила применить Фосфор 6, после чего ребенок быстро активизировался, встал и начал душить маму. Она с трудом сумела уговорить его принять таблетку Трифтазина, которая, в общем-то, вернула его в обычное состояние – сняла активную фазу. Так что теперь она и вовсе не знает, что нужно делать.

При внешне разных случаях они на самом деле подобны. Разумеется, полученная в процессе беседы с родственниками информация не позволяет обсуждать проблему диагноза, однако ж, более похоже на маниакально-депрессивное состояние, как в первом, так и во втором случае. Что же до разницы состояний, она определяется тем, что в первом случае мама – «продвинутый психолог», поэтому последние 5 лет нейролептики применялись эпизодически, только по поводу обострений. Наши психиатры подтвердят, что наблюдаемая мамой клиника – частые обострения – является как раз следствием отказа от регулярного приема терапевтических средств, что, как говорится, и требовалось доказать.

Однако ж второй случай является естественным продолжением первого с учетом того, что мама – «нормальный терапевт» и прием нейролептиков осуществлялся регулярно по рекомендованной схеме. Результат также налицо.

Первоначальный анализ

Итак, вернемся к проблеме психиатрии, которую можно сформулировать следующим образом: при классическом применении нейролептиков мы имеем два варианта развития событий – либо первый, либо второй из описанных выше. Сказать какой лучше я не берусь и оставляю это на совесть и видение мира заинтересованного читателя.

Здесь важно другое – упаси Боже говорить о каких-то проблемах и пробелах в психиатрической науке, которая, безусловно, по мере сил и средств решает поставленные задачи, ибо главная задача – купировать приступ – решается весьма эффективно.

Также нет смысла обсуждать характеристики применяемых средств. Во всех развитых странах мира такой препарат как Азалептин полностью исключен из психиатрической практики – как «средство негуманной терапии». Однако ж, применение подобных препаратов в российской практике говорит совсем не о злобности нашей психиатрии, а о плохой финансовой обеспеченности, поскольку более современные препараты, обладающие меньшими побочными эффектами, весьма дороги и практически не доступны обычной психиатрии. А при наличии средств все перешли бы на наиболее эффективные гуманные препараты, потому что в задачу психиатрии входит совсем не издевательство над больными, а их лечение.

Да и проблема как таковая состоит, по большей части, в сопровождении или в том, какие возможны перспективы после проведения курса лечения в стационаре. И главная задача здесь –предотвратить обострения с максимальным сохранением социального статуса, что и решается максимально корректно, разумеется, в соответствии с клиническими возможностями и материально–техническим обеспечением.

Проблема, по большей части, состоит в том, что современная аллопатическая медицина не склонна наблюдать дальнейшие перспективы, поскольку решает задачи снятия обострения, а лечение, по большей части, и не предполагается. И именно этот момент полностью противоречит медицине гомеопатической, постулатом которой является возможность полного исцеления при правильно подобранных препаратах, что, кстати, абсолютно подтверждается практикой.

Итак. Обратимся к доктору Адольфу фон Герхардту: «В Инстенбурге (Восточная Пруссия) ко мне привели молодую девушку, дочь каменщика К., которую после трехлетнего лечения выпустили из больницы для умалишенных как неизлечимую. Девушке было 25 лет, она была довольно спокойна, но робка и дика и говорила, что «зачала от Святаго Духа». При тщательном исследовании оказалось, что у нее уже несколько месяцев не было менструаций и что раньше она страдала лишаем. Я назначил Пульсатиллу и Сульфур попеременно в высоких делениях. Через 6 недель заметно было значительное улучшение, а через несколько месяцев снова открылись регулы, и больная была совершенно здорова.

Молодой человек, господин Фридрих М. Из Веймара уже несколько лет обнаруживал нелюдимость и полное безучастие ко всему окружающему, жаловался на жгучий жар в одном месте черепа, по временам видел разные фигуры, например, маленьких черных животных, собак и тому подобное. Иногда приходил в бешенство и при этом корчил ужасные гримасы. При исследовании я нашел родничок открытым, заметил маленькое ограниченное место на черепе, которое было горячо на ощупь. Больной говорил, что у него в этом месте засел горячий уголь. Пациент страдал приливами крови к голове  с биениями височных артерий. Приливы бывали особенно сильны во время припадков бешенства, которые повторялись каждые четыре недели. Я назначил Калькарею Карбоника и Белладонну в тридцатом разведении. И болезнь приобрела весьма благоприятный оборот. Родничок мало – помалу закрылся, припадок бешенства повторился только раз и через 6 месяцев, в течение которых действие принятых средств ни разу не было нарушено, больной выздоровел окончательно».

Наблюдения одного американского автора (автор не указывается): «20 сентября 1904 года ко мне пришла женщина в сопровождении мужа и отца. Она сразу же произвела впечатление умственного расстройства. Она жестикулировала руками, проделывала  пальцами такие знаки, точно отдает какие-то приказания, и говорила почти беспрерывно на самые разные темы, точно вела разговор с несколькими лицами. В марте того же года у нее родился первый ребенок. Целый месяц она благополучно кормила младенца, когда вдруг начали появляться симптомы душевного расстройства, проявлявшиеся в бессоннице с периодами возбуждения, за которыми следовали периоды отупелой бесчувственности, длившиеся неделями. По совету домашнего врача ее отвели в приют для умалишенных, но когда за несколько месяцев лечения никакого улучшения не наступило, муж забрал ее домой под свою ответственность и обратился к гомеопату.

В дополнение к вышеперечисленным симптомам наступили болезненно преувеличенные приступы половых эксцессов, сопровождаемые неоправданной ревностью. И это все еще продолжалось, хотя и не в очень бросающейся в глаза манере. Я назначил Гиосциамус, давший замечательно благоприятный результат. За несколько дней наступили признаки улучшения и уже 1 октября муж больной мог сказать, что больная стала более спокойной и рассудительной. Перестала говорить спутанным образом и стала спать совсем хорошо. А второго ноября она возобновила свои занятия по домашнему хозяйству, и с тех пор у нее не бывало более расстройств до конца 1908 года, когда у нее наступил в результате вторых родов. По поводу этого рецидива она лечится и теперь».

Итак, нам следует с вами «найти 10 отличий» между замечательными удачами классических гомеопатов, по большей части XIX века, и явно дурными результатами попыток применения гомеопатии в тех двух случаях, которые были описаны мной выше. Пусть вас не смущают бросающиеся в глаза «половые различия», поскольку ко мне обращались «по поводу мальчиков», а в других источниках – «по поводу девочек». Любой психиатр вам скажет, что случаи с девушками, как правило, гораздо сложнее. И это вызывает еще большее уважение к гомеопатии XIX века.

Вопросы гомеопатического метода

Итак, что же мы наблюдаем за исключением «половых различий»? Различия метода. К сожалению, с развитием научно – технического прогресса гомеопатический метод стал постепенно забываться. Оно и понятно – дело это сложное, требующее, как минимум, высокого профессионализма, а еще лучше – таланта.

С чего начинается курс лекций в любых классических школах гомеопатии? С «кивка» в сторону Ганнемана, который является основоположником метода. Что происходит дальше? Сразу после «кивка» – «чтение патогенезов» и «успехи в подборе препаратов». Надо сказать, что из известных мне школ лишь остатки бывшей Советской Гомеопатической Лиги Гласа, преобразованной в фирму «ОЛЛО» под руководством уже известного моим читателям Александра Зиновьевича Островского, вполне соответствует гомеопатическим подходам. Притом, это школа классического уницизма с бельгийской интерпретацией современных достижений. Однако ж, при условии сохранения гомеопатических подходов, назначение препаратов до сих пор остается на совести гомеопата и вполне соотносимо с его шестым чувством или его личным опытом. Поскольку на циклах лекций, читаемых тем же Александром Зиновьевичем, вы услышите ровно то же – патогенезы. Патогенезы есть ни что иное, как описание схемы действия препарата в том или ином виде, лучше или хуже. Хуже – в виде «типов» или «портретов», лучше – в схеме воздействия, скажем так, по Жильберу Шаретту, чья «Материа медика» тем же самым Островским признается как лучший вариант подобного вида литературы, в чем мы и сходимся, как, собственно, и в применимости самого метода. Правда, существуют различия в трактовках.

Итак, классический гомеопатический уницизм требует «назначения единственного гомеопатического средства – симилия, основанном на причинах заболевания». Здесь гомеопатическая наука вполне согласуется с древними медицинскими традициями, требующими исцеления человека на основе выявления корня или причины заболевания Бень–Му. И то это дает лишь схему устойчивой компенсации, поскольку полное излечение возможно только на основе излечения «жизненного принципа» по Ганнеману, что не совсем одно и то же, поскольку корень Бень–Му или причина текущего заболевания – это всего лишь частный случай патогенеза «жизненного принципа» по Ганнеману.

Разница наших с Александром Зиновьевичем подходов состоит лишь в том, что я настаиваю на принципе уницизма в исследовании причины заболевания, полагая при этом высокую эффективность одного средства, не исключая, в связи с практической надобностью, назначение двух средств, принимаемых попарно с чередованием.  Собственно говоря, речь идет не столько о выборе одного средства, сколько о выборе средства правильного – этиологического. Хотя я также активно настаиваю на том, что расширение списка одномоментно принимаемых средств, всегда расширяя область их воздействия, резко понижает их действенность – в чем, собственно, и состоит «принцип уницизма по Островскому». Другое дело, что ни о каком подборе гомеопатических средств ни в том, ни в другом случае речь идти не может.   

Здесь стоит объясниться. Наличие обострений, которые мы наблюдали в случае двух описанных нами обращений, является совершенно закономерным итогом подбора и назначения гомеопатических препаратов по наблюдаемой симптоматике, поскольку здесь нарушен главный принцип гомеопатии – этиологичность или гомеопатичность по отношению к причине заболевания, а совсем не к его последствиям. Здесь мы находим влияние аллопатической школы, которая всегда назначает препарат на основе текущей симптоматики, как правило, в остром случае для его коррекции. Впрочем, в остром случае гомеопатическая медицина поступает ровно точно также: мы будем назначать Антигриппин в низких разведениях и в высоких дозах приема – через 5 минут по чайной ложке в течение часа, проводя вполне эффективную «аллопатическую блокаду» острого процесса гомеопатическими средствами.

Она хороша лишь тем, что, имея высокую эффективность, не имеет, разумеется, побочных последствий. Так что здесь происходит прямое нарушение гомеопатического метода, на чем, впрочем, не стоит особенно зацикливаться, поскольку гомеопатический метод, действующий на излечение, основан на этиологическом подходе. А здесь речь может идти всего лишь о снятии острого состояния без излечения, которым надо будет заниматься сразу после того, как только острое состояние будет купировано.  

Кстати, Антигриппин как комплексное антиянское средство крайне эффективен при всех янских состояниях для их купирования. Входящий в состав Антигриппина Аконит блокирует страх, действует как общеуспокаивающее средство при всех ярких обострениях  (динамичный Ян). Основное действие Брионии антиспазматическое, однако все кто мало-мальски знаком с проблемами психиатрии знают, что спазматический статус – та неприятность, с которой всегда приходится иметь дело. Здесь мы всегда наблюдаем поражение печени, а в следствие этого – спазматический статус, который лишь усиливается при проблемах нервной и умственной деятельности. Наконец, Белладонна – приливы крови к мозгу, мозговая конгестия, покраснение отдельных частей тела, особенно лица, расширение зрачков, в общем, состояние вполне маниакальное. Так что Антигриппин является практически идеальным гомеопатическим решением в плане купирования приступов. Однако ж, не будем забывать – в очень, очень и очень высоких потенциях, принимаемых часто и с повышением потенции.

Практически следует начинать с тысячного разведения, проводя динамизацию каждого последующего по системе Корсакова, которую мы уже не раз описывали. Прием через 15 минут по одному глотку.

Практической ошибкой является применение Антигриппина в обычном низком разведении, при котором схема реакции вполне обыкновенная: после периода успокоения и релаксации наблюдаем повторный кризис с еще большим ожесточением. Пугаемся – иное в этой ситуации, а тем более в домашних условиях, глупо – переходим на нейролептики.

Основные проблемы

Итак, от чего же возникает кризис? Здесь следует иметь в виду вполне философский вопрос, имеющий в этой области быструю и конкретную реализацию, а именно – характер поведения иммунитета. Что есть иммунитет с общенаучной точки зрения? Мало понятная нам система со сложным механизмом, которая благодаря механизмам адаптации, обеспечивает задачу поддержания гомеостаза организма – обменного, функционального и психического. То есть равновесия. А от чего же оно может меняться? От воздействия внешних причин и обстоятельств. Как же действует иммунитет? Он эти внешние обстоятельства компенсирует, действуя в обратном направлении. При повышении атмосферного давления, давление организма – кровяное, внутричерепное, внутриклеточное – должно повышаться, иначе нас раздавит как подводную лодку на избыточной глубине, с той лишь разницей, что при погружениях используются либо жесткие скафандры – противодействующие давлению, либо (при их отсутствии) внутреннее давление повышается, в том числе и давление воздуха, выходящего из акваланга. В связи с чем возникает эффект кессонной болезни.

Разумеется, при актуальности «подводной темы», не будем слишком заглубляться. Итак: иммунитет всегда противодействует внешним воздействиям! Любым!

Именно поэтому в древней китайской медицине имеется категорическое запрещение к применению «рассеивающей» терапии. Только стимулирующая. А если «чего-то много», надо стимулировать «там, где мало». Искусство же врача во все времена определялось именно умением, разобравшись в ситуации, найти то самое место «где мало». Разумеется, аллопатическая медицина просто «рассеивает» – «сбивает», «снижает», «тормозит», – в общем, купирует обострение. Кстати, рассеивается-то энергетика или жизненная сила пациента – при любой клинике и любой терапии, в том числе и Антигриппином. Каковы же последствия?

При внимательном изучении физиологического действия – описания процесса испытания гомеопатического препарата – мы находим весьма любопытный эффект, на который никогда не обращается внимание ни на каких курсах и лекциях – на бинарную схему действия препарата, который сначала вызывает возбуждение, а потом – угнетение. Мало того, по ряду препаратов в «Материа медика» мы находим вполне удивительные вещи, когда препараты действуют как при очень высоких, так и при очень низких показателях. Наиболее грамотный лектор на гомеопатических курсах заметит, что общим правилом применения гомеопатических препаратов является то, что «гомеопатия действует на нормализацию». Что, в общем-то, достаточно правильно и приемлемо, но для уровня «курсов молодого бойца», зона применения знаний которых соотносима с легкими случаями общей практики. В тяжелой хронике это может привести к плачевным последствиям, а в случаях хронического развития психических заболеваний – вплоть до летального исхода (как пациента, так и окружающих).

Итак, речь идет о дозах реактивации.

Схема реактивации

Здесь следует рассмотреть два аспекта или один, в общем виде распадающийся на два. Общим правилом является то, что вещества в малых дозах – в гомеопатических разведениях – производят обратное действие большим дозам препаратов, что является всем известным общим правилом. Тонкость состоит лишь в динамике. Она и определяет уровень профессионализма. Итак, что есть малые дозы? Это дозы, до которых не наступает обратного эффекта. Обычно в процессе исследования речь идет о процессе непосредственного отравления, что однако не вполне корректно.  

Рассмотрим наши случаи обращения. Итак, после применения Гиосциамуса в шестом десятичном разведении в остром состоянии мании по принципу подобия мы наблюдали в начале снижение реактивности – купирование приступа, а через 20 минут его резкое обострение с восстановлением полной картины действия препарата. Притом, что удивительно, с максимальным соблюдением всех элементов описания. С чем же мы имеем дело? Налицо тот самый случай восстановления патогенеза в картине действия препарата при гомеопатическом испытании. Но при испытаниях дается материальная доза. А здесь мы наблюдали реакцию на гомеопатический препарат в двух составляющих. Базовым описанием действия Гиосциамуса является как раз-таки снятие симптомов мании, но вспомним о фазах реактивации: при испытаниях гомеопатических препаратов на здоровых людях в начале наступает фаза активизации, а потом – фаза утомления. Предполагается основное действие препарата – вторая фаза, фаза угнетения.  

Но вот что нам делать с принципом подобия, который действует вполне системно? Картина фаз должна сохраняться, но если мы переходим к обратным следствиям, она должна повторяться в обратном порядке. Значит при использовании гомеопатического препарата, основным действием которого является угнетение или снятие ярких симптомов, мы должны по принципу обратимости подобия наблюдать картину, обратную испытаниям. Если при испытании на здоровом человеке сначала наступает фаза возбуждения, фаза стимуляции, а затем фаза угнетения, здесь мы должны наблюдать все то же самое, но в обратном порядке. То есть сначала фаза угнетения, а потом – возбуждения. При этом, вторая фаза будет основной, то есть фаза угнетения должна быть небольшой и недолгой, а вот фаза активизации – мощной и продолжительной. И что же мы наблюдали? После 20 минут относительного покоя резкий срыв в обострение с полным восстановлением патогенеза. Главное здесь – найти повод для изумления и удивления. Собственно говоря, результат вполне соответствует прогнозу по применению метода подобия в отношении данного препарата.  

Впрочем, разумный читатель заметит, что так-то оно так, но что-то тут не так, поскольку откуда эффект реактивации – смена схемы реагирования при применении гомеопатических доз. Ответ весьма прост: схема реактивации определяется схемой действия гомеопатического препарата – максимальная активизация иммунитета до возможного уровня, после чего наступает срыв с обратным действием – кризис. В общем, мы имеем дело с плановым гомеопатическим кризисом, основа которого лежит в аллопатическом применении гомеопатии по картине текущего состояния, которое всегда провоцирует кризисы и обострения. Просто в случаях общей практики это не вызывает столь пагубных последствий и сходит с рук. А в XIX веке – и того больше – кризис считался основным элементом гомеопатического лечения. Поскольку только наличие кризиса – обострения – гарантировало правильный выбор препарата. Так что этиологический принцип применялся самим Ганеманом и рядом «продвинутых» гомеопатов. Вся остальная гомеопатическая наука вполне довольствовалась методом подбора – зажимом текущей симптоматики. Да и этот кризис вполне можно было снять, переходя на более высокие разведения.

Однако вернемся к вопросу: уровень реактивации определяется запасом иммунных сил – и в нашем случае психической энергии. Условно говоря, возможностями психической динамики на коррекцию. Уровень психической энергии, который, в общем-то, и определяет запуски обострений и психических кризисов, в свою очередь базируется на более общих представлениях иммунитета, вполне описываемых термином иммунодепрессия. А поскольку в качестве одного из побочных действий нейролептиков мы имеем иммунодепрессию и полный провал психической энергии, это вполне объяснимо.   

Кстати говоря, сама психиатрия также имеет прямые контакты с этим эффектом. Схема иммунитета такова, что на подавление он всегда будет реагировать попыткой возбуждения. В связи с чем после первого приема нейролептика, имеющего угнетающее действие, что, в общем-то, и требуется по задачам снятия приступа, снижать дозы приема придется всю оставшуюся жизнь, поскольку иммунитет в этом случае представляет собой «сжатую пружину», на которую положен «груз» – нейролептик, при снятии которого «пружина» неизбежно выпрямится. Так что определенные прогнозы реальной   психиатрии соизмеримы с представлением о том, что жизнь есть жизнь, «пружинка» постепенно «ржавеет», так что «груз» можно постепенно снижать. Идея вполне разумна и модель вполне работоспособна. Единственное чего не стоит забывать – что «пружинка» – ни что иное, как жизненные силы человека, так что когда «совсем проржавеет», понадобится не доктор, а плотник. Впрочем, после первого приема нейролептиков, а уж тем более после обычного месячного курса, указанный процесс «уже пошел».    

Впрочем, еще раз: речь не идет о дискредитации психиатрии как таковой, тем более что современная психиатрия наряду с медикаментозной терапией все большее внимание обращает на психоаналитический и психологический подходы, да и сама постановка вопроса весьма серьезно воспринимается всеми реально практикующими психиатрами. Причем настолько, что общим мнением могло быть, что «ничего принципиально нового здесь нет», так что уже упомянутый Трифтазин никогда не назначается без корректора, хотя бы Циклодола с переходом на все меньшие дозы, так чтобы «напряжение пружины» спадало постепенно. Другое дело, что в реальных условиях этот процесс снижения  доз – на всю оставшуюся жизнь.

Однако побочные последствия медикаментозной терапии уже после 5 лет приема препаратов становится ужасающим, но это, опять-таки, несколько иной вопрос, поскольку купирование приступа и реабилитация – разные задачи. Если сейчас психиатрии удается удержать ситуацию под контролем – в более или менее приемлемых социальных результатах – это уже неплохо.

Практические последствия

Здесь следует разграничить ряд вопросов или определить ту область, о которой дет речь. Так, уже сейчас в нашем первоначальном изложении мы совместили два вопроса: купирование приступа, что обычно решается в стационаре и проблему сопровождения – то, с чем, в общем-то, и обращались «мамы». Если первая задача решается вполне эффективно и является основой психиатрии, то сопровождение таких больных – их социальная реабилитация – это задача  совершенно другая.

Здесь следует заметить, что социальная реабилитация является основной процесса «долечивания», на что есть ряд причин. Забегая вперед скажем, что существует два основных типа психиатрических заболеваний – заболевания «астральные» и «ментальные», которые традиционная клиника условно обозначает как «маниакально-депрессивные» и «шизоидные». Они существенно отличаются по этиологии, течению, а также по прогнозам на излечение. Тем не менее, сам вопрос «социума» очень важен, поскольку если не сама причинность, то развитие заболевания, в частности, сам толчок, происходит в семейной и социальной сферах.

Проблемы же реабилитации опираются только на семью и социум. Не зря современные европейские методы предполагают углубленную работу с семьей в плане психологической подготовке уже в то время, когда больной находится в стационаре. В общем, семья и социум – это то, где появляется заболевание и то, что дает надежду на полное выздоровление. Поэтому требовать от психиатрической науки включать в себя «детский сад» и «дом престарелых» – совершенно нереально. Хотя многие из руководителей психиатрических отделений часто идут навстречу социальным проблемам семьи и «передерживают» пациентов просто для обеспечения более спокойного положения в семье больного, которая самостоятельно, разумеется, не способна обеспечить эту помощь, часто не только психологически, но и материально.

Например, во Франции постреабилитационной поддержкой занимаются профильные ассоциации, которые оказывают помощь в социальном и психологическом сопровождении больных и их семей в постстационарной фазе. Разумеется, в практической сфере дела обстоят намного хуже, поскольку многие из психиатрических больных – хроников склонны «запивать таблетку Циклодола стаканом водки», что случается весьма и весьма часто. Поэтому перед участковым врачом–психиатром часто стоит задача по недопущению эксцессов, которые могут быть опасны для членов семьи, да и для самого больного. И при наличии которых единственный путь решения проблемы – очередное пребывание в стационаре.

Впрочем, не стоит о грустном. По крайней мере, существует много семей и много больных, которые могли и хотели бы полностью восстановить здоровье и социальный статус. Здесь следует определить следующим образом – это очень трудно, хлопотно, но возможно. Особенно, если не запускать, поскольку описанные случаи обращения должны привести к мысли, что после 10 лет наблюдения ситуация становится просто угрожающей – повторяющиеся кризисы создают опасность для здоровья больного и семьи, а провал энергетики и иммунодепрессия такова, что даже для гомеопатии – самого щадящего метода, основанного на иммунокоррекции и способного излечивать даже самые тяжелые состояния, остается очень, очень и очень мало практических оснований. Поскольку гомеопатия не вносит, как я уж неоднократно указывал, дополнительной энергетики, а способна лишь оптимально расходовать остаток сил, черпая их из «неприкосновенного запаса» – тех самых нереализованных возможностей, которые у человека есть всегда, и которые, кстати, нужны не для демонстрации разного рода «чудес», а на самый крайний случай, который мы с вами и рассматриваем.

Возможно, кто-то захочет задать вопрос (а хотя бы один такой всегда найдется) – если гомеопатия все может, то почему она не лечит? Ответ будет вполне очевидным для сколь-нибудь внимательного читателя: эффективность гомеопатического лечения определяется причинностью, воздействуя на которую, мы можем добиться полного исцеления – и только в этом случае.  Таково уж положение дел, что если в случае маниакально-депрессивных психозов можно назначить гомеопатическую терапию, достаточно близкую к причине заболевания, то, к сожалению, уровень исследования этиологии шизофренических состояний в целом явно недостаточен.

О чем тогда может идти речь? Во-первых, психиатрия способна эффективно купировать эксцессы и обострения – это ее основная задача, но это все. В экспериментальном плане следует заметить, что уже сейчас можно говорить о практической возможности полной коррекции маниакально-депрессивных состояний, при этом речь идет о полном восстановлении без всякого намека на бывшие заболевания.

С состояниями шизофреническими намного сложнее. Ясно, что они развиваются эндогенным образом, и причина находится, по крайней мере, на очень глубоком уровне обменных процессов, включающих схему ферментации организма, которая создает своеобразную химическую базу для психических процессов. При этом, имеющиеся результаты в области «эффекта серотонина» и аминокислот  показывают, что «эта идея базового низкоуровневого обмена» вполне соответствует реалиям. Но, конечно же, этого слишком мало для полного исцеления. Другое дело, что методы гомеопатии способны обеспечить уже сейчас стабильную компенсацию, при этом, по крайней мере, не допускать развития вторичной хроники – в области общей клиники, развитие которой существенно усугубляет психическое состояние. А в ряде экспериментальных наблюдений возможны значительные и значительные улучшения. Так что с гомеопатической точки зрения, как, впрочем, с точки зрения любой медицинской школы, главная диагностика – знание причины и схемы развития заболевания,  поскольку при этом условии любая медицина, находящаяся на научной базе, способна предложить те или иные варианты компенсации и коррекции.

«Психогомеопатическое исследование»

Возможно, название этой главы некоторым покажется чересчур странным, но уж ничего не поделать, поскольку тему мы исследуем «с гомеопатической точки зрения», а ряд соображений по классическим школам – психологии, психоанализу и психиатрии – даются лишь для того, чтобы читатель мог более точно определить разницу в подходах школ. Поскольку при разнице в подходах – методах и области исследования – все они представляют собой взаимодополняющие компоненты, никак между собой не конфликтующие. Хотя бы просто потому, что эффективность действия гомеопатических препаратов нисколько не снижается на базе приема аллопатии – одно другого не отменяет и, кстати говоря, при правильном подходе всегда возникает задача перехода с аллопатии на гомеопатию, которая может интерпретироваться в классическом варианте как дальнейшее снижение доз. При этом следует иметь в виду ряд условий:

•  Главная ошибка состоит в отказе от аллопатических средств до перехода на гомеопатию. Уже после первичного лечения в стационаре  следует отдавать себе отчет в том, что действует «правило привыкания», и даже при возникновении побочных последствий приема нейролептиков при их длительном приеме, отмена их может вызвать только эксцессы. Здесь важно помнить, что следует переходить с аллопатии на гомеопатию поэтапно, период «перехода» может быть достаточно длительным  –  от трех месяцев до года.

Данное правило относится не только к психиатрии и нейролептикам. То же касается и приема любых аллопатических препаратов при любой хронике. Особенно тех, которые, входя в функциональные цепи жизнедеятельности организма, формируют эффект привыкания.

Общее правило для гомеопата – следует всегда иметь в виду желательность наблюдения обычного состояния пациента, поэтому готовиться к гомеопатическому, микроволновому и другим видам исследований специально категорически не стоит. Нам важно наблюдать фазы компенсации, уж какие они есть, и только они могут быть основой для курса терапии.

•  Разумеется, существует разница между состояниями ранними (до пребывания в стационаре) и поздними (после стационара), поэтому эффективность гомеопатического излечения определяется временем начала терапии, чем она раньше – тем прогноз, разумеется, лучше.

Как мы с вами видим, многие чудесные случаи гомеопатического исцеления самых тяжелых психических больных – XIX и начала XX века определялись простым отсутствием применения нейролептиков, которые, сильно изменяя энергетику организма, создают, разумеется, гораздо более тяжелые условия для излечения.

Однако ж, прежде чем переходить к конкретным рекомендациям, следует определить зону применимости тех или иных гомеопатических методов и средств.

Классификация состояний

Здесь позволю себе начать изложение темы  с соображений барона Фон Герхардта, которые считаю не только целесообразными, но и наиболее реалистичными и которые, будучи изданными в 1883 году, не только не потеряли актуальности, а, пожалуй что, напротив, являются наиболее важными именно в XXI веке. Впрочем, все новое есть ни что иное, как повторение старого, разумеется, на новом уровне. Кстати, его работа называется «Нрав и расположение духа». И современной психологии, с ее любовью к остро модным, «космическим» идеям, стоит еще долго обдумывать столь аккуратное отношение к человеческой природе, ибо никакие компьютерные и иные исследования не заменят простого внимания врача к тонкостям состояния больного. Кстати, недавно в одном из объявлений одним медицинским центром предлагались услуги в области «душевной гинекологии». И хотя, разумеется, Зигмунду Фрейду не откажешь в «актуальности этого вопроса», перевести по смыслу данную идею мне до сих пор трудно.

«Душевным болезнями называются болезненные расстройства функций мышления и воли, расстройства полныя или частныя, временныя или постоянныя. Твердость воли и ясность ума могут пострадать, между прочим, и от сильных порывов страсти, и от сильных впечатлений, но такого рода заболевания на языке медиков еще не называется душевным страданием, к таким страданиям нельзя отнести и временных понижений умственной деятельности во время болезни, например, в нервных горячках и при воспалениях мозга, галлюцинации при отравлением алкоголем и другими веществами, припадков ярости и водобоязни, беснования и иных эпилептических припадков и так далее. Эти явления составляют только симптомы главного страдания. Далее, к душевным болезням нельзя причислять ипохондрию и истерику, хотя оне и представляют из себя в полном смысле слова душевныя расстройства. Таким же образом субъекты, страдающие легочною болезнью, постоянно обманывают себя и твердо уверены в том, что выздоравливают; напротив, субъекты, страдающие животом, боятся своего будущего и постоянно находятся в тревожном состоянии. Под душевными болезнями мы разумеем постоянныя или периодически возникающия расстройства психических функций, хотя они и зависят в большей или меньшей степени от вещественных изменений в организме и от нервных расстройств».

Под каждым словом из этой цитаты я могу поставить собственную подпись, тем более что уже этого фрагмента нам будет более чем достаточно для необходимости более точной и четкой классификации. Впрочем, для более точного определения положения дел, добавим еще одну цитату: «Ложныя представления – вызваны ли они радостными или грустными впечатления – сами по себе еще не составляют помешательства и не могут служить доказательством невменяемости, сопряженного с ними поступка. Ложныя представления переходят в действительную душевную болезнь, уничтожающую вменяемость, только тогда, когда мы доходим до такой степени, что человек теряет вообще или в известных отношениях естественную способность рассудка познавать свойства действия и направлять волю согласно с этим пониманием. Только при таких условиях можно сказать, что порвана духовная связь между поступком человека и его волей. Так, например, предание рассказывает, что в средние века в Польше или в Силезии жила одна княгиня, которая считала девичью кровь за самое верное средство для поддержания молодости и красоты, поэтому убивала в своем замке девушек, чтобы купаться в их крови: княгиня эта была не помешанной, она была нравственным чудовищем».

Как говорит в этом случае один из современных генералов: «Дурак – это не отсутствие ума, это просто ум такой». Трудно даже представить себе, насколько шагнула современная психология вперед по отношению к барону Адольфу Фон Герхардту.

Впрочем, наша задача – провести собственную гомеопатическую классификацию «психических моментов». Для чего нам понадобятся исследования «трех тел».

Три тела

Уже то радует, что термин «психическая энергия» является общепринятым в психологической практике. Поэтому надеемся, что и обозначения «трех тел» пройдет также спокойно. Собственно говоря, тема эта крайне серьезная, как и вообще тема этой работы. Более подробный взгляд на классификацию психических состояний, особенно в отношении стадий развития шизофрении, был дан мной в 1997 годы в «Вестнике интегральной медицины». Я благодарен научной общественности, которая достаточно благосклонно приняла эти идеи и особенно академику Покровскому, который «обратил внимание на вполне целесообразную постановку задачи», впрочем, передал это он не лично, а через своего диссертанта, но и на том спасибо. В конце – концов, речь идет не о выяснении тех или иных взглядов и приоритетов, а о решении чисто практических проблем психологии и психоанализа, которые, если их запустить, легко превращаются в проблемы психиатрии в наше смутное и динамичное время. Также предполагается и более подробное исследование этих тем, которое, разумеется, есть, но не может быть здесь изложено в полном объеме в связи с более простыми задачами этой работы – определением границ применения гомеопатии в психологии и психиатрии, особенно в отношении  «специфики применения». С другой стороны, без упоминания ряда моментов не только конкретные рекомендации, но даже и вопрос общей применимости гомеопатии в рассматриваемой нами области нецелесообразен.

Итак, нам следует выделить три тела – физическое, астральное и ментальное. Впрочем, не стоит сразу пугаться этих терминов. В этом случае под «телом физическим» следует понимать всю гамму обменных и функциональных процессов, проистекающих в организме человека. Нервная проводимость и наличие афферентного синтеза эфферентных воздействий служит мостом между телом физическим и астральным. И по принципу органики – речь, собственно, идет о нервной проводимости – может быть отнесено к телу физическому, но по роли происходящих процессов – к телу астральному.

Более точно само функционирование нервной периферии в плане проводимости, основанное на обменных процессах, состояние самих нервных окончаний является, разумеется, проблемой тела физического, но реактивные процессы, в них происходящие, даже безусловные рефлексы – элементы тела астрального.

Под телом астральным понимаются все «проблемы чувств» и сенсорики. На нижнем уровне тела астрального располагаются безусловные рефлексы, на верхнем – эмоциональные состояния, чувства и переживания, включая всю невербальную и подсознательную сферу. Собственно говоря, в указанном «Вестнике интегральной медицины» как раз и давалось подробное рассмотрение структур этих систем и их взаимодействие. Здесь же мы просто укажем эти три системы.

Под ментальным телом следует понимать все проблемы вербальной сферы – ума, восприятия, осознания и понимания, в отличие от эмоциональной – невербальной характеристике тела астрального. В общем, тела можно определять как системы или подсистемы, специфического или неспецифического иммунитета и  организации   жизнедеятельности организма, что, впрочем, не вносит нисколько ясности в положение дел.

Само понятие «тела» достаточно удобно по отношению к системам и подсистемам, имеющим более «кибернетический», чем медицинский характер. Для нас также важно, что эти тела обладают общностью процессов, собственным биополем и единой информационной структурой – информационным полем, которое различается по частотным характеристикам. Так, тело физическое находится в зоне, видимой человеческим глазом; ряд «продвинутых энтузиастов» способны воспринимать низкоуровневые компоненты тела астрального в виде своеобразной ауры. Ментальные тела не поддаются наблюдению человеческого взгляда, тем не менее, с ними  весьма эффективно взаимодействует гомеопатия и микроволновый резонанс.

Итак, рассмотрим схему взаимодействия трех тел.

Большинство читателей достаточно легко воспримут принципиальную схему взаимодействия: менталитет – чувства – функции. Впрочем, здесь следует кое-что пояснить. Так, например, по полной схеме реагирование идет в случае со всем знакомой «медвежьей болезнью». Предположение о будущих хлопотах и испытаниях – чисто ментальная компонента, знание, что завтра с утра в бой – вызывает определенное реагирование тела астрального, вызывающего «предстартовое настроение», на что реагирует и тело физическое. Мне рассказывали, что наиболее яркой реакцией в этом случае является реакция эскадрона, состоящая в том, что как только горнист подает сигнал к бою, лошади тут же начинают очищать кишечник, и не столько из соображений будущей опасности – обычно предполагается, что животные это не слишком осознают, а просто из соображений, что «потом это будет сложно», а у всякой «опытной лошади» на этот счет нет никаких сомнений. Так что одна самая опытная начинает, а за ней – и весь эскадрон.

Что касается тела физического – здесь совсем все просто. Если мы уколем палец – может быть масса чувств, а сама необходимость исследования биопсии из предположения, что может быть и нехорошее развитие процессов, часто доводит до психоза.

Что мы с вами можем отметить? Что при указанной картине взаимодействия тел, которая из приведенных примеров просматривается вполне очевидно, столь же очевидно просматривается и другой аспект: тела эти, в общем-то, весьма самостоятельны. Вообще-то здесь действует модель, когда, с точки зрения реагирования, это удобно рассматривать в виде трех компьютеров, соединенных локальной сетью – по кольцу. При этом каждый из компьютеров обладает собственными возможностями восприятия внешних обстоятельств – есть свой ввод и свой вывод и общая сеть, по которой происходит передача информации.

Именно эта модель и делает психологию и психиатрию весьма и весьма сложным мероприятием, именно эта определенная модульность тел, когда каждое из них, будучи причиной, может быть вовлечено и в общий процесс. Здесь есть определенные принципы:

•  Закон подобия, определенный Ганеманом, а также вся нетрадиционная медицина предполагает наличие корня Бень–Му заболевания – всего одного, следовательно, при любой клинике только одна из систем является «зачинщиком процесса», хотя «срыв в обострение» легко вызовет любой из двух оставшихся «коллег».
•  Как правило, на то он и корень Бень–Му, что причинность, вызвавшая кризис, не находится в системе проявления симптоматики.

Итак, рассмотрим наш случай. Первая обратившаяся ко мне мама, из уже известных вам, рассказала, что кризис, по поводу которого был поставлен диагноз «вялотекущая шизофрения», произошел именно в армии. Что ж, всем нам известно об определенных трудностях, через которые проходит каждый молодой человек, особенно при наличии в армии неуставных взаимоотношений. Специфика отношений «дед – молодой», которая при советской власти была известна только узкому кругу, сейчас популярна настолько, что по ее поводу снимаются целые телевизионные сериалы. В общем-то, определенный процент случаев соотносится с понятием травматизма, который обычно заканчивается «хирургическими» последствиями, вплоть до летального исхода. Но в данном случае хирургии не было, по крайней мере, «настолько». Да и в результате неуставных отношений далеко не все получают аналогичный диагноз. То есть данная история о неуставных отношениях поставленный диагноз никак не аргументирует.

Другое дело, для тех, кто понимает, речь идет о «хорошей еврейской семье», впрочем, без отца, в которой традиционно культ ребенка состоит в гиперопеке, которая приводит «хороших еврейских мальчиков» к определенной инфантильности, что вообще характерно для всех восточных культур, без исключения, и компенсируется соответствующей социальной средой. Однако наличие всем известного «пятого пункта», скажем так, элементов антисемитизма, также предполагает повышенный уровень психической защиты, который может быть реализован либо в пассивной, либо в активной форме. Господин Гусинский в одном из интервью заметил, что еще будучи ребенком, в школе он «бил всех при одном упоминании слова «еврей», что, впрочем, не совсем характерно для классического еврейского воспитания, которое предполагает спокойное отношение к различным жизненным тяготам – тем самым повышая уровень своей психической защищенности.

В связи со всем вышеизложенным мне пришлось поинтересоваться, какие предпринимались меры по «уходу от армейской службы», поскольку данная перспектива для еврейского мальчика ничего хорошего не предполагала, особенно в тот период, когда неуставные отношения «цвели пышным цветом». Оказалось, что никаких мер не только не предпринималось, а он сам пошел в армию с определенным энтузиазмом.

В связи с чем можно сделать предположение, что сам по себе психический кризис мог быть вызван противоречием между «стремлением к мужественности» – как компенсация самореализации в связи с «проблемами отца» и восприятием армейской службы как реального способа повышения «статуса мужчины».

Итак, ни армия сама по себе, ни национальные аспекты воспитания не могли являться здесь причиной кризиса, который мог быть основан только на внутрисемейных психотравмах и «элементах по Фрейду».

Здесь можно сделать ряд комментариев. Как основа кризиса – сугубо эмоциональные переживания, так и схема реагирования – маниакальное состояние позволяют предполагать наличие чувственной основы – проблем тела астрального и, разумеется, склоняют к проблемам этого тела, которые в обычных терминах определяются как МДП.

Что касается случая со вторым мальчиком, то из беседы выяснилось, что мама неудачно вышла второй раз замуж, следствием чего явилось «терроризирование» отчимом сына с семилетнего возраста. Так что и в этом случае мы находим ровно ту же психо–эмоциональную основу, заметив при этом, что для любых видов МДП эмоциональным запуском всегда является страх на основе того или иного подавления личности. Или просто пережитый испуг.

Так что подтвердить диагноз вялотекущая шизофрения мы пока не в состоянии. Впрочем, случаи с «ментальными отклонениями» встречаются намного реже «эмоциональных проблем» в реальной клинике.

Здесь более характерным является иное развитие событий. Так, в 1995 году ко мне обратилась одна знакомая с просьбой проконсультировать ее подругу, у которой сын уже второй раз лечится в «Ганнушкина». Причем, похоже, безуспешно. Дополнительно выяснилось, что мальчик учится на первом курсе института и страдает, предположительно, неврозами, поскольку перед сессией у него возникают эмоциональные проблемы – ночные страхи с энурезом, по поводу которых он, собственно, и лечится.

Ну что ж, консультация была назначена, знакомая привезла ребенка, которого, что удивительно, на время консультации «выдали ей из клиники». На консультации выяснилось, что «предполагать МДП» крайне сложно и речь может идти о «проблемах ментального тела». Сопровождающая вернула ребенка в отделение, при этом заведующий отделением поинтересовался, каковы результаты консультации. На что она, как и было рекомендовано мной, заметила, что «есть определенные предположения по поводу раздвоения личности». Реакция профессора была просто замечательна: «А вы знаете, мы уже тоже об этом стали подумывать».

Итак, умный мальчик в течение двух лет «организовывал» себе «клинику по неврозу», по поводу которой проходил безуспешную терапию. А как она могла быть успешной? Разумеется, может возникнуть вопрос, зачем ему это было надо. Ответ вполне очевиден: диагнозы «невроз» и «шизофрения» сильно отличаются друг от друга в плане будущего социального статуса. Так что, будучи в курсе дел и предполагая у себя именно «ментальную патологию», мальчик надеялся получить более простой диагноз.

Кризис возникал перед сдачей сессий. А поскольку его состояние было уже достаточно глубоким и могло провоцировать вторичные проблемы памяти и обучаемости, именно перед сессией появлялись страх и энурез – на глазах у «восхищенных родителей». Впрочем, пописать в постель не так трудно, если нежелательно иметь диагноз «шизофрения». К этому случаю мы еще вернемся чуть позже.

«Приметы состояний»

Психология – «дело тонкое» и говорить о конкретных диагнозах можно, пожалуй, в самых ярких и тяжелых клинических случаях. Что касается «легкости постановки» для двух ребят диагноза «вялотекущая шизофрения», то это стоит оставить на совести конкретных психиатров – им виднее.

Гомеопатия, как и вся традиционная медицина,  не претендует и не может претендовать на постановку диагнозов, которые ее, на самом деле, вовсе не беспокоят. На вопрос, как же так, ответ весьма прост: здесь более важны причинность и картина развития заболевания, на основе которой можно назначить адекватную гомеотерапию. Да и своеобразным диагнозом в гомеопатии является назначение препарата, когда назначенный препарат определяет состояние больного, соответствующее описанию действия данного препарата в «Материа медика», или как часто говорят «картины действия препарата».

Поэтому речь идет об определенных моментах, на которые следует обращать внимание:

•  Здесь очень полезно провести диагностику по методу Фолля. Для проблем астрального тела – «зона МДП» –  характерным является наличие «зеленых» и «красных» показателей. Норма по методике Фолля соответствует «зеленым» показателям на аппаратуре, а зона гипертоничности и воспаления – «красным». Диагностика по Фоллю дает всего лишь «показатели функционального состояния органов и систем». При этом «существуют точки КИП», по которым можно предполагать определенные проблемы органики. То есть метод Фолля представляет чисто функциональную диагностику, на основе которой можно предполагать ряд прогнозов по органике и психике.

Так вот, при астральной патологии речь идет о повышенной гипертоничности – возбудимости, которая легко находит свое отражение в функционировании органов и систем, которые в лучшем случае находятся в зоне «нормы». Что значит «в лучшем случае»? То, что «зеленых» показателей обычно бывает мало. Мало того, по ним можно предполагать, на самом деле, не норму, а снижение функций органов просто потому, что в соответствии с психическим гипертонусом все органы и системы находятся в зоне гиперактивности – что вполне нормально, те же органы, на которых  мы наблюдаем «нормальные» показатели, в этой ситуации «просто не тянут». В общем, текущей нормой для данного состояния больного является «гиперактивность». Здесь следует дать ряд пояснений по взаимодействию «трех тел». С функциональной точки зрения, если мы хотим рассмотреть именно схему взаимодействия, следует рассмотреть три тела в плане циркуляции энергии – когда мы имеем дело с одной кольцевой трубой, по которой течет вода, а каждое из «тел» работает «насосом», способным либо «качать», либо «не качать». Собственно, возможно еще одно состояние, когда «насос» «качает» в обратную сторону, но это только в случае патогенеза – заболевания, когда может работать обратная картина взаимодействия.

Итак, поддержание гомеостаза состоит в «нормальном протекании воды» так, что бы не было «пустот» или «переполнений» с нормой активности. Здесь понимается, что днем активность повышается и, следовательно, скорость «прокачки» может увеличиваться. Ночью наступает период относительного покоя, в связи с чем и скорость «прокачки» падает. Главным условием гомеостаза – хорошего самочувствия человека – является отсутствие дисбаланса – «течение» должно быть равномерным во всех трех элементах.

Итак, представим себе, что ментальное тело «получило активизирующую информацию», скажем так, повестку в военкомат. Следовательно, «насос» стал работать активнее. Поэтому к телу астральному «воды» поступает больше. Если астральное тело не перейдет в повышенную активность – также не повысит «прокачку», то в этом месте «давление повысится», либо «трубу прорвет», либо «насос вырвет». Так же поступает тело физическое. При этом повышение обменных процессов – а активность всех тел оказывается повышенной – вызывает простые следствия ускорения обмена – срочная «необходимость сбегать по-маленькому или по-большому» – как реализация повышения скорости обменных процессов. Так что при активизации любого из тел, весь организм переходит в «повышенную тоничность».  

Итак, представим себе развитие заболевания. Стресс или страх легко переводит весь организм в фазу «повышенной активности». Не забудем при этом, что повышение скорости «выше нормативной» приводит к «повышенному износу». Причем «износу» всего – психической энергии, иннервации, функций органов и систем, мало того, возникает эффект привыкания – а это еще одна схема поддержания гомеостаза, когда «часто используемая программа реагирования» становится наиболее актуальной. Эта «повышенная актуальность» переводит эту «программу реагирования» в группу наиболее актуальных – на каждый день. При этом группа этих, «наиболее актуальных», программ действует по факту появления ситуации, без оценки ее качества.

Последнее определяется тем, что это «программа реагирования» на страх или на опасность, которая доводится до автоматизма, как реакция за рулем у опытного автомобилиста. Такая схема реагирования, без оценки  уровня опасности, характерна только для ситуаций, опасных для жизни человека, когда «нечего думать», а «бежать надо», является своеобразной схемой адаптации в зоне выживания, поэтому как только  значимость определенной ситуации тем или иным фактом повышена до уровня выживаемости, данный тип реагирования закрепляется. Главная неприятность здесь – не оценка реальной ситуации, а реагирование «по факту».

Данный процесс и вызывает невротические реакции и психозы. Но пока это всего лишь слишком яркое реагирование. Заболеванием это становится тогда, когда возникают вторичные фазы – когда любое «тело» способно вызвать кризис.

Два типа заболеваний

Собственно говоря, мы их уже определили – это группа астральных и ментальных. Однако ж, их клиника весьма различается, вплоть до противоположной.

Итак, при проблемах МДП – «тела астрального» –  мы имеем дело с заболеванием, при котором наличие страха определяется попаданием в ситуацию, «представляющую опасность для жизни». Разумеется, в разном возрасте у нас формируется разное представление об уровне опасности, которое соответствует возможностям нашим психической и физической самозащиты. Разумеется, в детском возрасте любая угроза воспринимается гораздо серьезнее. А если взрослый «обещает конкретные неприятности», и этот взрослый – член семьи – это способно вызвать дальнейшее развитие МДП, поскольку

•  ребенку некуда деваться – редко кто убегает из дома;
•  ребенок не способен не доверять авторитету родителя;
•  разумеется, есть и третий вариант, когда можно недоверять и убегать, но здесь речь идет о подростковой преступности, поскольку слом первых двух качеств «защиты собственной семьи» и  «отсутствие авторитета» делает тип поведения данной личности асоциальным. Отсутствие авторитета переходит в «наплевательство» на Закон – в общем, снятие всех ограничений в морально–этическом плане.  

Поэтому ненормальный психологический климат в семье может вызвать либо клинику МДП, либо «проблему правонарушений». В общем «либо в «психушку», либо в тюрьму – но все равно «за решетку».

Впрочем, вернемся к нашему исследованию. Итак, в случае МДП первым начинает «астральное тело» – оно же первым и истощается. Дальше – «тело физическое» – могут наблюдаться различные функциональные заболевания: снижение иммунитета, повышенная заболеваемость. При этом, должно настораживать развитие у ребенка системных заболеваний, характерных для более позднего возраста. Поэтому «нехарактерная возрастная клиника» – это касается всех возрастов – должна настораживать в смысле психиатрии.

Впрочем, это пока лишь излишняя невротичность. Но вот мы дошли до «тела ментального» и оно также вынуждено реагировать на «избыточность чувств». Как же реагирует менталитет? Это всегда сознание, поэтому на подобного рода раздражители он попробует подобрать какую-либо ситуацию, дабы «волнение было не на ровном месте, а по поводу». На этой фазе уже могут возникать психозы, когда важен не сам факт волнительности, а его более или менее реальное обоснование.

Дальнейшее развитие патогенеза достаточно просто: случайный запуск этой цепочки по поводу или без повода вызывает мощную реакцию «на нервной почве», которая требует своей ментальной поддержки – обоснования для самого себя, и которое никак не может соотноситься с реальностью бытия. Отсюда и мании, когда пациент в фазе волнительности по наблюдению родных и близких «несет всякую чушь». Кстати говоря, это для родных и близких «всякая чушь», а для него – полная реальность, поскольку она  полностью аргументирует его «повышенную волнительность».

Ментальные состояния гораздо более скрыты, и если с МДП данная картина может считаться вполне исследованной и работоспособной, то с ментальной патологией все наоборот.

Во-первых, ментальная патология – это, по сути, и есть та самая психиатрия, поскольку здесь следует согласиться с бароном Фон Герхардтом. Все же, при яркости проявлений маниакально-депрессивных кризисов, это заболевания на нервной почве и вывеска «невралгия» на психиатрических отделениях себя вполне оправдывает. Правда, термин «душевная болезнь» здесь может быть не совсем корректен, поскольку ментальная болезнь – это, все же, «болезнь ума» во всех своих проявлениях, с чем мы еще успеем познакомиться.

К сожалению, в этой работе нет возможности полного описания патогенеза, но, раз уж обещали дать базовую характеристику состояния, то дадим. Отмечу еще раз – во всех отношениях ментальные заболевания на порядок сложнее проблем, связанных с  «телом астральным» или МДП, особенно, в плане неясной пока этиологии. Так что, все соображения по этой теме будут высказаны в сугубо сакраментальном порядке.

Итак, мы с вами выяснили, что различные варианты МДП всегда провоцируются реальной, а чаще мнимой, угрозой для жизни пациента со стороны внешних факторов – МДП по своей природе – патогенез экзогенный, поэтому при ликвидации его причины, при проведении определенной терапии можно ожидать устойчивый эффект. При ментальных заболеваниях также возникает проблема с дальнейшей жизнью пациента, но менее яркая и определяется она, как правило, принципиальной невозможностью, по мнению самого пациента, дальнейшей личной, семейной и социальной реализации. При этом, в отличие от случая предыдущего, это вполне реальные мотивы. Сложность клиники состоит в том, что все эти моменты со стороны родственников и близких людей возникают, как будто, «на ровном месте», поэтому первый период развития заболевания проходит всегда латентно – до первого кризиса, из-за которого и возникает необходимость обращения к медицине. Как вы понимаете, в этом случае патогенез уже сформировался, и это еще одна сложность «ментальных проблем» – мы всегда сталкиваемся с ними позже, чем необходимо для проведения эффективной терапии.

Разумеется, возникает вопрос, как же так, и что же происходит в этот период? А в этот период на врожденной или приобретенной основе возникает сдвиг обменных процессов, в частности, ферментный обмен, который плавно, но методично, разрушает эндокринную систему. Даже не разрушает, а меняет ее реагирование, делая ее патогенной, но в каких-то частях еще вполне работоспособной. Здесь мы наблюдаем замену и поломку отдельных обменных звеньев. Разумеется, весь обмен – явление взаимосвязанное и вторично возникает процесс, охватывающий все большую и большую область – что, к стати, и дает клинику развития патогенных состояний.

Что же происходит. «Ряд моментов» в организме меняется настолько, что создает определенную трудность для нормальной личной и социальной жизни. При этом в подростковом периоде – до гормональных перемен – скорость развития так велика, что на этом внимание не акцентируется, да и сама возможность осознания своего «дефекта» возникает после 14 –16 лет, когда вместе с половым созреванием возникает необходимость в  планировании будущего.

Итак, что следует знать о ментальном патогенезе:

•  Он основан на осознании собственных проблем – как правило они таковы, что природа их личностью не исследуется, но выводы делаются достаточно надежные, поэтому проблема ментального патогенеза состоит в осознанном его характере при определенных патогенных видах компенсации.
•  Раздвоение личности возникает как появление модели, способной обеспечить нормальное развитие личности пациента в новых для него условиях, конечно, возникает вопрос, почему при понимании определенных проблем своего здоровья просто не обратиться к медицине для их лечения. Но в том то и дело, что эти изменения воспринимаются не как медицинская проблема, а как «заведомый дефект собственной личности», выносить который на «общее обсуждение» совершенно нежелательно, да и сами проблемы состоят в том, что пациент наблюдает «свое отличие от других», осознание коего может наступать только в школе, и к концу школьного периода «список собственных проблем» уже имеется.
•  Схема развития заболевания такова, что проблемы обмена резко «сажают» энергетику организма – это означает, что при попытке «быть нормальным» – реагировать обычным образом – у пациента возникают вполне понятные проблемы, и лишь уход в новую реальность дает ему возможность самокомпенсации.
•  В общем-то, все вышеизложенное и создает чисто практическую сложность клиники, поскольку пациент знает, что он болен, но всегда уверен, что ни один врач не знает – чем, мало того, обращение к психиатру его еще больше укрепляет в этой мысли и тешит собственное самолюбие, поскольку «сам он точно знает о своих проблемах – а этот дурак психиатр будет исследовать его фокусы» просто потому, что на первом этапе обращения личность еще вполне осознает, что созданный ей способ компенсации –не более чем идеи, которыми он сам управляет – ну есть у него фантазии, ну нравятся они ему, но вот пришел психиатр и начинает их исследовать, но сам-то он точно знает, чем он болен.

Надо сказать, что описанная ситуация вполне реалистична. На первом этапе это всегда достаточно управляемые фантазии и иллюзии, но наш добрый и милый пациент не знает простых законов психологии – смена динамического стереотипа происходит всего за два месяца, поэтому через два месяца ролевые игры становятся просто новой личностью.

Впрочем, эффект раздвоение возникает в жизни достаточно часто. Так любой разведчик-нелегал всегда живет двойной жизнью, причем, скажем так, лет по 15 – 20, как минимум, тем ни менее, никаких ментальных кризисов у него не наступает, хотя явно, что это срок намного больший необходимого для смены динамического стереотипа. Но в том-то и дело, что здесь ситуации принципиально разные – это профессиональная работа, которая, как вся работа, «не слишком греет» и мечта любого нелегала – вернуться домой к нормальной спокойной жизни, да и люди на эту должность отбираются психически устойчивые. И главное – «не имеют романтических взглядов» на свою профессию – в общем, это не «игра в шпионов», а тяжелая напряженная работа, идентифицировать себя с которой интереса не возникает.

Здесь при смене динамического стереотипа речь идет о желаемой роли – или о том, кем бы ты хотел быть, в общем, возникают позитивные мотивации «по Леонтьеву», что и делает новые грезы крайне опасными, в смысле «прилипчивости». В Вестнике интегральной медицины давался полный анализ по всем этапам, что нам здесь, в общем-то, не так важно. Главное, что ментальное заболевание организуется вполне осознанно самим больным как единственное возможное для него решение его внутренних проблем.

На вопрос, какие проблемы, ответ крайне простой – здесь может возникать вполне понятные проблемы на сексуальной, физической и социальной почве – в любом варианте, которые делают нормальное течение жизни невозможным. Так что план «школа – институт – замуж – работа – социальная карьера» - план обычных коммон сенс так или иначе становится для него нереализуемым.

Мной лично наблюдался случай в одном отделении психиатрии, который вызывал у местных психиатров, по большей части, сплошное недоумение. Итак, хороший мальчик из «хорошей еврейской семьи» с «хорошей еврейской мамой», опять-таки, для тех, кто понимает. Мальчику 17 лет, дома возникает истерика – хулиганим, бьем, колотим. Дальнейшее развитие сюжета происходит в психиатрическом стационаре. После помещения в стационар, более чем спокоен, разумен, совершенно неагрессивен, единственное, что ощущается – легкая озабоченность.

Обычный вопрос психиатра при поступлении в отделение – а что у нас с тобой происходит? На что мальчик отвечает, что, скорее всего, он болен, поскольку дома «по всей вероятности, как он это понимает, у него возник кризис беспричинной агрессии». Вообще-то следует обратить внимание на то, что «уж больно гладко излагаем» в плане метода оценки МДП. Впрочем, мальчик весьма образованный, начитанный и вполне мог успеть поинтересоваться. Ну вот и все, в общем-то все прекрасно, поскольку «да, он понимает, что он болен, и он реально осознает необходимость лечения» на этом месте всегда остановиться: разумеется, все нормальные люди понимают, что лечиться надо, но никто из нормальных лечить свой собственный зуб, как правило, не торопиться, в общем, «поход к врачу и в кабак – это, все же, два разных мероприятия», скажем так, лечиться, конечно, надо, но мало кому нравятся уколы, а если нравятся, то это тем более должно настораживать психиатра. Впрочем, мальчик на госпитализации не настаивал, так что ничего, кроме «чувства легкого подозрения» у психиатра возникнуть также не может.

Впрочем, «мимо не пройдешь». После недели наблюдения в «первой палате» предполагается полная ликвидация кризиса, поскольку никаких последствий нервного срыва нет и в помине, в общем, наблюдения дают весьма позитивную клинику и, как обычно бывает в этих отделениях, «мальчику предлагается перебраться во вторую палату» – а это уже ближе к выписке. Надо так надо – мальчик с утра спокойно собирает свои вещи, берет под мышку матрац и переходит во «вторую палату».

Впрочем, «изумленная публика» находит его на следующее утро ровно на старом месте. На вопрос, а почему собственно, оказывается, что вчера у него опять возникла «спонтанная агрессия», из-за чего его и перевели обратно.

У медперсонала удалось выяснить, что, действительно, вечером того дня, когда он перенес свой матрац на новое место, сразу же после обеда он «случайно, безпричинно-агрессивно двинул в ухо хронического больного». При этом стоит отметить, что  данный больной отличается рядом известных качеств: у него реальная шизофрения, далеко не вялотекущая, а в спокойной пассивной фазе, когда пациент просто «лежит под одеялом и есть то, что ему приносят родные» – в общем, совершенно безобиден. Здесь возникает простой вопрос: почему эта «спонтанная агрессия» была направлена против совершенно пассивной личности, в то время как в любом отделении всегда есть пациент, который «всегда готов адекватно отреагировать на адекватное предложение», в общем, есть же и «нормальные МДП», которые, по его мнению, «совершенно не шезе» и всегда готовы ярко отреагировать на «полезные предложения», даже если за это они «получат еще неделю уколов».

Проходит еще одна неделя и ситуация полностью повторяется: с утра опять берем матрац, вечером – «случайно, предположительно маниакально-депрессивно, но уверенно «задвигаем в ухо» тому же безобидному больному» –  ровно то же повторение на заданную тему. Единственное, в чем «прокол» – уж слишком очевидно совпадение по всем пунктам. Впрочем, в этом и состоит один из признаков ментальных заболеваний, когда идея одна, устойчивая и неизменная – в общем, никакого «творчества» здесь быть не может.

При разговорах с психологом мальчик сообщает, что «в общем-то, все в жизни ничего, но они живут с мамой вдвоем и его главная цель в жизни – чтобы маме было хорошо». При этом, в приемный день он настаивает на том, чтобы мама, которая пришла его навестить, «кушала вместе с ним», да и внешнее наблюдение позволяет сделать вывод, что его мама гораздо больше озабочена текущим положением дел, чем он.

При этом, через четыре недели пребывания в стационаре у него проскальзывает идея, что «в общем-то, неплохо пройти комиссию и оформить себе пенсию – семьсот рублей, конечно, немного, но это реально хорошо».

Итак, давайте делать вывод. Безусловно, все эти эмоциональные срывы – сплошное наличие отсутствия таковых, поскольку «в ухо то он треснул» совершенно спокойно, методично, без эмоций, и, главное, заранее был уверен в том, что никаких последствий не будет – сдачи  он не получит, в общем, состоялся «эмоциональный кризис без эмоций». Здесь мы склонны предполагать возможное развитие как раз-таки вялотекущей шизофрении, хотя, разумеется, не стоит отвергать идею, что это у мальчика просто обдуманный план. Итак.

•  «С мамой ему хорошо» – невозможность по тем или иным причинам формирования собственной семьи.
•  Возникающая идея об «определенной клинике» – так мама им больше занимается – привлекаем к себе внимание, в общем, идея «остаться маминым ребенком на всю оставшуюся жизнь».
•  Наконец-таки, формирование этой идеи в виде «желательности получения психиатрического диагноза вплоть до фазы нетрудоспособности», которая приходит уже в отделении во время общения с хроническими больными, поступившими на переосвидетельствование для подтверждения инвалидности.

Типичный случай ментальной патологии, при этом, ряд моментов может предполагать прохождение первой фазы – ряд функциональных и обменных проблем – наличие хронических заболеваний, без которых это можно было бы воспринимать как один из способов жизни.

Здесь разница в том, является ли он желательным или необходимым. Так, например, после длительного пребывания в местах заключения, возникает привыкание к жизни в данной среде, поэтому у людей пожилых, проведших немалое количество лет за решеткой нет ни малейшей тяги к вольной жизни. И, как правило, выйдя на волю и передав привет родным и близким, они весьма спокойно «где-то что-то взламывают» и легко получают обычную путевку по месту проживания – обратно в места заключения. Да и персонал заведений относится к ним вполне спокойно, поскольку никаких «фокусов» от них ждать не приходится –  просто человеку так жить удобнее.

Однако ж, наш случай существенно отличается от данного примера: во-первых, при демонстрации «маниакального возбуждения» ничего такого на самом деле не происходит, таким образом, что мальчик совершенно спокойно, абсолютно неэмоционально, просто «ударяет очередной раз в лоб» пассивного пациента, собирает вещи и идет на прежнее место. Здесь следует отметить ряд примет ментальной патологии:

•  При обследовании по методу Фолля мы наблюдаем «сине – зеленую картину». Это означает, что функции органов либо в норме, либо снижены. Собственно, чем больше период хроники, тем фаз «функциональное утомление» больше, но при этом никогда ни одного «красного показателя», в общем, ни малейшей фазы возбуждения, даже на функциональном уровне не наблюдается.  
•  Ментальная патология – это проблема ума, которая основана на практически полном отсутствии тела астрального – здесь своеобразная проблема отсутствия эмоций, которая и компенсируется в иную ментальную картину. Что бы ни происходило, все делается спокойно и разумно – неэмоционально. Ни о каких волнениях «перед тем как врезать» речь идти не может. Вся жизнь происходит «в области размышлений».
•  Ну и, наконец, мы всегда находим проблемы обменных процессов, в частности, ферментов и катализаторов, которые создают фазу угнетения эндокринных функций и придатков мозга на самых ранних фазах заболевания, при том, что выявить это можно только методами микроволнового резонанса.

Собственно говоря, саму клиническую картину ментального патогенеза следует отмечать в связи с полным отсутствием эмоциональной сферы, поскольку при наличие таковой – волнений и переживаний – мы имеем только первую фазу процесса, которая, кстати, вполне обратима методами гомеопатии. В дальнейшем говорить об этом достаточно сложно, поскольку если мы можем воздействовать гомеопатией на уровень подсознательного, на эмоциональный план, то на тело ментальное напрямую воздействовать весьма затруднительно и снять установившийся патогенез менталитета весьма сложно, поскольку психологически мы всегда будем сталкиваться с проблемой попытки пациента спрятать эту зону.

Фазы «нервных процессов»

Здесь речь идет о проблемах тела астрального, поскольку нам следует определить определенный тип реагирования в отношении восприятия патогенеза тех или иных состояний. Итак:

•  если картина эмоционального реагирования вполне адекватна внешнему раздражителю, мы говорим о вполне нормальной схеме реактивности;
•  если картина эмоционального реагирования существенно превышает активность внешнего раздражителя, можно прогнозировать невроз, который обычно воспринимается как «слабость нервишек». Здесь можно говорить о «желательности попринимать что-нибудь успокоительное»;
•  когда фаза возбуждения не соответствует внешним обстоятельствам и эти внешние обстоятельства, наоборот, формируются под фазу возбуждения, можно говорить о психозах.

Первые два случая не требуют никаких аргументов и достаточно просты. Могут быть необходимые комментарии только по третьему случаю. Итак, представим себе такую картину: суббота, час дня, женщина пятидесяти лет ходит из угла в угол, сильно волнуясь: «Что-то ребенок давно уехал, никак не позвонит, наверное, что-то случилось». Еще раз – суббота, час дня, добавим, что ребенку двадцать лет, и он поехал в институт «по поводу документов» с обещанием вернуться часа в два. В общем, ребенку двадцать лет и сейчас – не час ночи. В этом случае, который, в общем-то, является достаточно распространенным, речь может идти о состоянии очень, очень и очень пограничном с психозом.

•  И, наконец, маниакальные фазы. Здесь возбуждение провоцируется снижением энергетики организма, для повышения которой в качестве компенсации следует повысить активность жизнедеятельности. В следствие чего возникает повышенное волнение и психо – эмоциональное возбуждение. Сама картина маний является простым следствием реагирования тела ментального на обоснование картины возбуждения, при этом фаза такова, что никакого соотношения ментального обоснования с реальностью не требуется. Следовательно, в качестве обоснования будет бред.

В известном смысле, маниакально–депрессивные состояния – это сон наяву, когда механизмы психической компенсации включаются автоматически и не требуют ни малейшего контакта с объективным миром.

Итак, в клинических фазах – в фазах «психиатрии» – мании возникают как необходимая ментальная компенсация спонтанного возбуждения, связанного с необходимостью повышения уровня жизнедеятельности организма до функциональной нормы – иначе просто «сердце встанет».  Итак, МДП – это ментальная коррекция гиперактивности астрального тела.

Ментальные состояния, наоборот, являются способом компенсации гипоактивности тела астрального и всегда имеют эндогенную природу.

Практические соображения по МДП

Итак, появление нового супруга мамы – отчима – создает психологический конфликт с ребенком, который переводится в фазу семейных «военных действий». Что необходимо для предотвращения развития маниакально–депрессивного патогенеза? Так или иначе ликвидировать военные действия, а поскольку модель подобного развития событий, как мы помним, уже актуализировалась, надо снять ее актуальность. Здесь нужна просто помощь психолога по схеме: «что было – то прошло, это не актуально не характерно и никогда не может повториться». И с течением некоторого времени, разумеется, не сразу, эта программа реагирования будет снята  с повышенной актуальности. Данный этап мы пропускаем, мальчик растет и при психических проблемах – пружина сжата – уровень сил физических позволяет «решить проблему самостоятельно» – реабилитировать собственное «Я». Если отчим – причина агрессии – еще жив, развитие патогенеза прогнозировать трудно, обычное выяснение отношений легко переводит «жертву» в разряд «победителей», формируя соответствующий тип реагирования в дальнейшем по жизни – социальный прогноз может быть нехороший, но! Никакой «психиатрии»! Полная самокомпенсация!

В нашем с вами случае отчим скоропостижно умирает, скажем так, по линии алкоголизма, когда мальчику 14 лет. Итак, пружина сжата, мы уже практически готовы к «военному» способу самокомпенсации – агрессия уже накоплена, а враг исчезает. Что остается делать? Только впасть в депрессию, поскольку депрессия – ровно та же агрессия, направленная внутрь самого себя. Отсюда и развитие «психиатрии». В общем, так или иначе, это проблема сугубо семейно–социальная.

Таким образом, не реагируя на первые два момента – а в начале нужен был просто психолог, мы попадаем в зону психиатрии, когда после первой госпитализации возникает провал энергетики, который делает возможность восстановления нормальной жизнедеятельности организма весьма проблематичной.

Опять-таки, мама – нормальный терапевт, правда, уже на пенсии. Поэтому четко выполняла все рекомендации по домашнему сопровождению больного и лишь после возникновения проблем печени – спазмов, проблем сердечной деятельности, приводящих больного в состояние очень тяжелой хроники, встал вопрос о возможностях реабилитации.

Итак, если дело дошло до фаз, требующих госпитализации, то следует заметить, медикаментозное лечение, применяемое классической психиатрией, может рассматриваться вполне адекватно – как всякая аллопатическая реакция на развитие очень острых состояний – доза так и так повышается, даже при гомеопатическом варианте коррекции.

Но, разумеется, никакая реабилитация аллопатическими средствами невозможна в принципе. Ни в каких  хронических состояниях. Речь всегда идет о той или иной степени компенсации с той или иной степенью побочных эффектов.

Итак. Рассмотрим наш случай – с опытным психологом.  Мама – психолог, тем не менее, психологическая фаза развития заболевания проходит вне зоны ее внимания. И лишь после перехода в зону психиатрии – получила из армии на носилках с диагнозом «вялотекущая шизофрения» – дальнейшие действия. Опять-таки, при хроническом развитии психиатрических фаз речь идет о превалировании обменных процессов, следовательно, общей рекомендацией гомеопатии всегда является назначение высоких потенций – от тысячных и выше.

С чем же мама пытается бороться?

Только с обострениями. При этом, после телефонной консультации предлагается для снятия активных фаз использовать Антигриппин, при применении которого – в низких потенциях наступает полное снятие кризиса на 2 – 3 дня. Что следует делать дальше? Практически в любом учебнике по гомеопатии вы найдете одну простую рекомендацию – всегда  повышать уровень разведения на последующем приеме, при этом не важно, о какой клинке идет речь, и с какого разведения вы начали.

Здесь мы просто делаем вывод о том, что данный препарат не работает и пытаемся применять другой – ровно с тем же эффектом. При этом, в беседе выясняется, что  «мама всегда может предполагать появление кризиса», поскольку за неделю до кризиса возникает недомогание, связанное с зубной болью и вообще, функциональными недомоганиями в целом ряде органов и систем. После чего наступает кризис – обострение, в котором функционально пациент ощущает себя абсолютно комфортно – все функциональные недомогания абсолютно проходят.

Здесь картина кризиса абсолютно подобна обычной схеме иммунного реагирования. Даже при развитии ОРЗ мы всегда наблюдаем эту самую преморбидную фазу – общее самочувствие ухудшается, кости ломит, знобит и так далее. После чего обычно наблюдается температурный криз. Итак, преморбидное состояние на языке гомеопатии описывается достаточно просто: Гепар Сульфур – провал энергетики, который, впрочем, неплохо для преморбидной фазы доукомплектовать хотя бы Хиной, поскольку на преморбидной фазе кроме общего провала энергетики – Гепар Сульфур – всегда наблюдается снижение деятельности почек. Так что Хина будет очень хороша.

Так что для предотвращения развития иммунного криза, который всегда будет реализовываться как повышение тоничности – функциональное или психическое – достаточно провести терапию по линии Гепар Сульфур, Хина. При этом помним: состояние хроническое, поэтому 3 горошины Гепар Сульфур, 3 горошины Хины, начиная с тысячной потенции – на ночь каждый день с динамизацией следующей потенции по Корсакову (схема много раз описывалась). И обострения – кризиса – не будет.

Здесь следует перейти к вопросам практической психиатрии.

«Гомеопсихиатрия»

Итак, главная трудность в применении гомеопатии в психиатрической сфере можно сформулировать как абсолютно безграмотный подход, который при непрофессиональном восприятии данной проблематики и аллопатическом применении гомеопатического препарата может дать результат, обратный ожидаемому – резкое ухудшение.

Разумеется, возникает простой вопрос: и что же в итоге было рекомендовано маме – психологу?  Здесь не следует думать, что гомеопаты представляют собой «группу восторженных идиотов, которые носятся со своими горошками, как с писаной торбой, считая их панацеей от всех заболеваний», хотя и это присутствует в ряде случаев – речь может идти о «восторженных недоучках», каковые, впрочем, встречаются во всех видах деятельности. И результат деятельности которых всегда бывает крайне разрушителен.

Рекомендации даны были самые простые и не совсем ожидаемые, а именно: рекомендации о желательности госпитализации для снятия проблем обострений, поскольку надо либо действовать традиционными методами, либо переходить на гомеопатию, но отсутствие у таких пациентов медицинской поддержки – нейролептики регулярно не принимаем в связи с побочными последствиями, гомеопатию пока еще не применяем в связи с отсутствием квалификации – всегда будут иметь в итоге очередную госпитализацию. Эта идея, разумеется, была встречена крайне недоброжелательно, поскольку ожидалось чудесное гомеопатическое исцеление. Тем не менее, в течение ближайшего месяца все это и произошло – госпитализация состоялась по причине очередного и очень яркого обострения.

Разумеется, предполагалась не одна госпитализация, а по ее итогам просто предлагалась возможность «поэтапного перехода на гомеопатию». Здесь следует заметить, что данный подход касается аллопатии вообще и ни чем новым не является. В хронических случаях, даже для снятия с кардиопрепаратов необходим переходный период. Да и вообще, если достигается неплохая компенсация аллопатическими методами, особенно в пожилом возрасте, стоит подумать о необходимости перехода на гомеопатию. При этом, курс гомеопатии компенсирующей может быть назначен параллельно с любыми видами аллопатии. Там ведь не только проблемы сердца – печень, почки, все остальное также находится под «повышенной нагрузкой».

Тем не менее, гомеопатическое сопровождение хронических психиатрических больных в домашних условиях рекомендовано быть не может. Определяется это вот чем: как вы помните, в самом начале мы упоминали, что еще Ганнеман начинал свою профессиональную деятельность, в том числе на психиатрических больных. При этом, он рекомендовал, что в случае возникновения гомеопатического обострения, которое говорит о позитивной реакции организма и, с гомеопатической точки зрения, является весьма желательным, следует «максимально мягкими мерами, не нанося ни малейшего вреда больному, перевести его в спокойное состояние». А теперь давайте вместе подумаем, как будем восприниматься гомеопатическое обострение в любом отделении психиатрии. Как очередной кризис и «провал» тактики лечения, поскольку в задачу психиатрии входит купирование приступов. Так что ни в одном психиатрическом отделении гомеопатическая терапия проводиться не может по определению.

Разумеется, возникает вопрос, можно ли обойтись без обострений. Разумеется, можно при выполнении ряда условий: если выбор препарата и доз не превышает уровень реактивности иммунитета – уровень возможного позитивного реагирования психической энергетики. Однако возможности замерить этот уровень в долях и процентах не существует. На что уходят первые три сеанса микроволнового резонанса? На выяснение именно этого уровня возможной реактивации – подбора  препаратов и доз воздействия, которое дает только улучшение. Это при всем при том, что микроволновая терапия на основе ноксонов - гомеопатических препаратов в электронном варианте, находясь в зоне очень, очень и очень высоких разведений, по определению, максимально безопасна в плане кризисов.

Бывают ли при микроволновой терапии обострения? Бывают. И вызываются они простым набором факторов:

•  Проведение любой терапии всегда основано на определенном режиме – питания и поведения. При этом все пациенты при первых улучшениях пытаются «проверять» достигнутый результат, при том что каждый раз приходится предупреждать, что во время курса терапии режим должен быть щадящий – без нагрузок, эксцессов и вообще спортивного азарта – в общем, больше отдыхать, гулять на свежем воздухе.
•  И, наконец, при итоговом понимании, что уровень реактивности гомеопатии определяется запасом психической энергии, любые внешние обстоятельства, способные вызвать у пациента стресс, автоматически могут провоцировать появление кризиса.

Поэтому максимально эффективная гомеотерапия возможна только в стационаре, при соблюдении определенного режима и под наблюдением, поскольку в домашних условиях, даже при приходящем контроле гомеопата, невозможно исключить все внешние условия, способные вызвать кризис.

Так что наилучшей рекомендацией для хронических психиатрических больных является: посещение города Лондона, в котором существует Королевская Гомеопатическая клиника, и в  которой можно пытаться решить данный вопрос. Так что теоретически – возможно, практически – крайне опасно. Сугубо по социальным показаниям. Психиатрические отделения не станут проводить гомеопатические эксперименты, гомеопатических же стационаров психиатрического профиля по определению не существует.

Именно здесь наблюдается противоречие между традиционным психиатрическим и гомеопатическим подходами, выражающееся в разных оценках наблюдений, по линии принципиально разных задач: купирование обострение – в первом случае и полного излечения пациента – во втором.

Тем не менее, Леон Ваннье сообщает нам о своих наблюдениях: «Молодая девушка, 15 лет, в течение нескольких лет страдает по временам приступами возбуждения. В ее воображении она видит различных лиц и различные области. Властным голосом она требовала себе света, оскорбляла людей, а в другие периоды она оставалась скромной, спокойной. Описанные приступы всегда появлялись у нее в период менструаций, которые в остальных отношениях всегда протекали нормально. После приступа больная оказывалась слабой и хрупкой в течение нескольких дней. Еще в детские годы она страдала по временам пульпитацией и запорами с бесплодными и неэффективными позывами. Тут автор добавляет: в течение нескольких минут я сомневался в выборе лекарства, так одна часть симптомов могла соответствовать как Страмонию, так и Гиосциамусу, именно – требование дать свет. Но то обстоятельства возбуждения происходили в виде приступов, за которыми следовала прострация, а также наличие запоров – все это были указания на тип Гиосциамуса, каковой я и назначил.

Эффект оказался необычайно благоприятным, так как уже  ближайший менструальный период, впервые за два года, прошел без малейших признаков возбуждения. В дальнейшем больная стала вполне нормальной».

И этот. И другие случаи успешной гомеопатической коррекции тяжелых психических проблем требуют дальнейшего исследования.

Кое-какие соображения

 Итак. Что же мы могли наблюдать из рассмотренных случаев? Во-первых, прием обычного Антигриппина – 6 горошин в третьем разведении – смог на несколько дней купировать яркий приступ, при этом для купирования его нейролептиками в этом состоянии больного приходилось применять очень сильнодействующую группу препаратов. Поскольку более спокойные препараты эффекта уже не давали.  При этом, Антигриппин данный кризис купировал. Вывод – гомеопатия способна купировать даже очень тяжелые случаи психических обострений.

Второе. В том случае, когда «больной был совершенно бессилен, лежал», 6 горошин Фосфора совершили реальное чудо – он тут же оживился и встал. Эти два момента могут говорить о повышенной эффективности действия гомеопатии в области самых тяжелых психиатрических состояний. На вопрос, действует ли гомеопатия в этих случаях, ответ вполне очевиден. Действует и даже очень. Практические соображения могут быть следующими:

•  Случаи без вторичных обратных связей, когда состояние не провоцируется  обменом  и не является эндогенным, прогноз по гомеопатическому лечению всегда хороший – что и подтверждается случаями из гомеопатической практики.  С практической точки зрения условно данную картину можно наблюдать при первых случаях обострений;
•  В случае применения Гиосциамуса предполагается, что прямое применение препарата по правилу подобия способно купировать обострение с хорошим прогнозом, однако ж, назначение гомеопатии симптоматически, а не этиологически, всегда предполагает возможность рецидива при повторении этиологической причины. Итак, в случае с тем же Гиосциамусом у больной, у которой наблюдались психические отклонения в послеродовой период, Гиосциамус действительно вызвал улучшение. Но до вторых родов, по поводу которых возник рецидив.
•  В то же время, по сообщениям барона фон Герхардта, примерно в том же случае «умственного помешательства в связи с задержкой месячных», Герхардтом была назначена Пульсатилла, которая не только полностью исцелила больную от «психических причин», но не оставила ни малейшей возможности  рецидива.
•  Всегда следует учитывать уровень психоэнергетической реактивности, который при применении нейролептиков на достаточно длительном периоде – полгода – год, становится крайне низок, и когда применение симптоматической гомеопатии категорически запрещается – ничего, кроме обострения с восстановлением картины патогенеза вы не получите.
•  Поэтому этиологический подход – назначение терапии на «снятие причин», сформировавших психо–физическую картину, являясь единственно правильным по отношению к гомеопатической доктрине в случаях с необходимостью гомеопатического сопровождения больных, принимающих нейролептики, является единственно возможным. При полном запрещении всякой идеи с методом подобия в отношении вторичной   – психической – симптоматики.

Фазы компенсации

И, наконец, для полной ясности сюжета нам необходимо рассмотреть фазы компенсации, без которых трудно понять смысл ошибок.

Итак, все наблюдаемые состояния, те, которые мы считаем, «нормальным самочувствием», а также то, что мы считаем заболеванием, есть ни что иное, как естественные фазы компенсации гомеостаза.  Это крайне важный постулат, вне которого все медицинские действия могут быть неадекватны. О чем идет речь? Все мы легко согласимся, что если человек здоров, мы наблюдаем гомеостаз организма – равновесие процессов возбуждения и торможения, но в отношении заболевания этот тезис кажется весьма странным, поскольку какое же может быть равновесие, если речь идет  об остром состоянии.

Даже при развитии острых процессов организм все время пытается восстановить гомеостаз, используя все возможные иммунные механизмы адаптации. И при развитии острых процессов речь идет всего лишь о том, что фазы реагирования иммунитета могут чуть-чуть опаздывать. Во всяком случае, даже при острых процессах возникает неустойчивое равновесие, когда после достижения неустойчивой компенсации она, опять-таки, срывается.

Итак, температурная реакция, особенно яркая температурная реакция всегда говорит о запасе иммунных сил организма и, главное, есть ни что иное, как наличие компенсаторных механизмов. Таким образом, при развитии любого заболевания, особенно психического, мы наблюдаем фазы компенсации организма, целью которых является поддержание равновесия хоть на каком-то уровне.

Не проводя подробный анализ на тему «что есть заболевание», поскольку данный, казалось бы, простой вопрос медицинской наукой до сих пор корректно не решен, заметим, что те фазы компенсации, которые мы рассматриваем как заболевание, являются единственно возможными для саморегуляции организма.

Итак, крайне важно освоить следующий факт: вся наблюдаемая клиника состояний психических является единственно возможным уровнем компенсации для данного организма – при этом это состояние является для организма благом и воспринимается крайне позитивно. Другое дело, что заболевание определяется тем, что организм сам по себе, без внешней помощи, не способен создать компенсацию на «нормальном уровне» - то есть восстановить то состояние, которое мы с внешней стороны оценивали бы как нормальное. Из этого следуют два крайне важных вывода:

•  Любой психический кризис – состояние любого вида и природы – имеет позитивную оценку;
•  Оценивая данное состояние как патологию – каковым оно и является – важно знать, что без внешней психологической, психиатрической и медицинской помощи восстановление уровня гомеостаза до нормального невозможно. Что, впрочем, следует из первого пункта, поскольку в этом смысле любое заболевание есть «тот уровень гомеостаза, который данный больной истощенный организм способен поддерживать» и не более того.

Вы можете заметить, зачем нужны все эти околонаучные философствования, особенно по поводу «блага гомеостаза» для организма, поскольку второй пункт, тем не менее, однозначно определяет данное состояние как патологию и, следовательно, необходимость медицинской коррекции. Но то-то и оно, что первый пункт определяет условия, в которых придется действовать, он же и определяет тактику любой терапии.

Рассмотрим это на простых примерах. Итак. Весьма знакомая нам мама–психолог заметила, что «при приеме нейролептиков и компенсации психического состояния, возникают реальные ухудшения состояния функционального, по поводу которого и следуют жалобы». Эта картина является совершенно типовой, с чем согласятся все профессионалы. Так обычно при «вялотекущей шизофрении» через год или два начинаются активные жалобы  пациента на печень, поджелудочную железу и все прочее. При этом даже родные и близкие, вполне осведомленные о характере заболевания, склонны реагировать достаточно осторожно – не является ли это очередной манией. Нет, не является.  При переходе на нейролептики всегда наблюдается резкое ухудшение общего состояние в плане функций органов и систем.

Кое-что о нейролептиках

Здесь, опять-таки, последует несколько нестандартное размышление такого сорта, что «при правильной оценке уровня побочного действия нейролептиков, механизм этого действия понимается неверно». Так, обычно развитие патогенеза в области общих заболеваний рассматривается как следствие прямого действия нейролептиков на печень и другие систем, что не  совсем верно.

Итак, поступление в кровь любых химических веществ в аллопатических лозах, требует их выведения, даже аспирин фирмы Байер, по их клиническим исследованиям должен выводиться где-то за сутки. Что всегда вызывает перегрузку печени и аппарата выделения в целом. Однако, если в период стационарного лечения после кризиса можно еще как-то говорить о солидных дозах суточного применения препаратов, особенно в виде инъекций, то обычная практика состоит в том, что уже в течение месяца после госпитализации доза суточного приема понижается настолько, что говорить о «перегрузке системы выделения в химическом смысле» не представляется возможным. Да и снижаются они достаточно эффективно опять-таки из всем известного «побочного действия препаратов». Но если действие состоит не в виде прямой интоксикации, то что же тогда происходит?

Итак, еще раз давайте вспомним: между кризисами мы наблюдаем жалобы по поводу общего состояния, а где-то перед кризисом общее состояние резко обостряется – наступает провал энергии. После чего возникает кризис. При этом, во время пребывания в возбужденном состоянии все жалобы на общее самочувствие заканчиваются. Итак, это просто вторая фаза развития патогенеза, когда возбуждение организма происходит из простой необходимости выживать.

Пояснить это можно самым простым образом: при изношенном двигателе, что бы просто съехать с места, надо резко «повысить моторику» – сначала как следует погазовать, а затем двинуться с места. Таким образом, возбуждение – моторика – обратно пропорционально энергетике – запасу психических сил и здоровья организма. Точно также новый мощный двигатель «раскручивать» перед стартом совершенно не обязательно, он легко двинется с места и на малом газу.

Таким образом, вторичным патогенным действием нейролептиков является то, что они полностью блокируют возможность функционального восстановления но основе повышенной моторики. Условно говоря, двигатель уже разболтан, а погазовать перед стартом невозможно – следовательно, мы никуда не уедем. Очень часто возникает вопрос: «А что же вы тогда, Сергей Александрович, хотите? Ведь то, что вы называете «повышенной моторикой» и есть психический кризис?» Здесь не следует слишком зацикливаться на тех или иных желаниях Сергея Александровича, а просто следует понять, что после купирования кризиса – тем или иным путем – аллопатически или гомеопатически – главной задачей становится восстановление функций органов и систем организма. При том, что прямое действие нейролептиков, состоящее в повышении торможения, основано на подавлении энергетики. Следовательно, приводит к иммунодепрессии – с чем и следует бороться.

Итак, главная ошибка «нашего психолога» заключается лишь в том, что после снятия кризиса, область главного патогенеза смещается – он переходит в область общего заболевания, которое в дальнейшем и будет провоцировать новый кризис, если этим не позаниматься. Однако, будучи знакомым с диагнозом, а это лишь наличие тех или иных проявлений внутренней патологии, обычная схема действия – назначение препаратов по указанному диагнозу, что может только ухудшить состояние по схеме восстановления патогенеза.

Итак. Как действует гомеопатический препарат? Если есть патогенез, соответствующий описанию действия препарата – он ликвидируется, если его нет – он вызывается. Но ведь вчера еще было обострение? Да, это было вчера, но следует иметь в виду, гомеопатию следует назначать по текущему состоянию, а в случае хроники будут превалировать обменные проблемы и проблемы органов и систем – чем и следует заниматься. Тем более, что в стадии преморбидной – предкризисной – простой Гепар Сульфур способен восстановить энергетику и не допустить кризиса. Здесь Гепар Сульфур восстанавливает энергетику организма гомеопатическим образом – за счет иммунокомпенсации, что делает собственный вариант реагирования – за счет повышения психической моторики –  совершенно излишним.  

Здесь на ум приходит весьма большое число подобных состояний при постнаркомании – при проблеме реабилитации лиц, принимавших наркотические вещества, у них подобный кризис возникает примерно через год после окончания приема наркотиков. Возникает состояние, при котором «все ломит и болит» - и печень, и поджелудочная железа, вследствие чего осуществляется  переход на минимальную диету – в общем, состояние весьма тяжелое. При этом, всегда наблюдается фаза поражения психики, которая позволяет предполагать «очень и очень хорошую психиатрию».

Подобие состояний является  настолько ярким, что если не знать, что один пациент в этиологии наркоман, а другой – психиатрический больной, то случаи на приеме будут практически неотличимы. В связи с чем возникает идея о том, что повышенный психический статус – механизм самокомпенсации – основан на эндоморфинной схеме, когда возникает стимуляция организма. В общем, первый из пациентов при ухудшении общего самочувствия «вводит наркотик извне», другой же ровно в том же состоянии пытается «получить его изнутри». Поскольку в состоянии психоза действительно происходит выработка эндоморфинов, а то, что пациент при этом «активен, жизнедеятелен, ругается на всех, спорит с Богом и прочее», - весьма подобно состоянию, когда «море по колено» после приема соответствующей дозы алкоголя.

Так или иначе, все эти состояния крайне патогенны, но у нас возникает задача добиться той или иной терапии, перехода компенсации до нормального здорового варианта. Кстати, американская психиатрия «тоже стала об этом подумывать», поскольку появились сообщения о клинических испытаниях  для хронических больных – в области психиатрии – обезболивающих препаратов, поскольку по меткому выражению американских коллег, «психиатрические обострения всегда возникают на почве хронического болевого синдрома». Что, кстати, совершенно правильно. Более того, это как раз то, о чем мы, в общем-то, и толкуем. Однако, обезболивающие препараты, безусловно, смогут предотвратить обострение по вполне понятной схеме, но это всего лишь временное обезболивание. Здесь следует заметить, что не проще было бы вернуться к старым добрым традициям приема наркотических средств для психиатрических больных, которые имеют еще больший позитивный эффект, но переводят больного в зону наркомании.

Итак, при правильной  постановке задачи, ни обезболивающие, ни наркотики проблему не решают, просто следует проводить терапию по ликвидации «хронического болевого синдрома», без которой вторичный эффект – те самые психиатрические моменты – будет неизбежно повторяться, поскольку все психиатрические проявления – любой природы – это всего лишь вторичная реакция организма на внутреннюю причину заболевания. Притом, в фазе компенсации.

Немного психоанализа

Все бы ничего, если бы не ряд методических проблем при наличии первого пункта – если принять за действующую модель схему компенсации. Итак, еще раз: при любом ярком проявлении психических кризисов, которые, как мы предполагаем, являются фазой компенсации, пациент будет ощущать себя «вполне комфортно», поэтому подобного рода кризисы будут субъективно восприниматься как благо. Что же из этого следует?

Итак, на первом приеме всегда следует добиться контакта с пациентом и крайне важным является осознание им необходимости лечения. Однако разговор может пойти по весьма специфической линии. Болен ли больной? – с его точки зрения, ему трудно оценить свое состояние как болезненное, поскольку в этом состоянии «ему хорошо». Анекдотизм данной ситуации заключается в том, что этот разговор возникает при первоначальном поступлении в психиатрическое отделение ровно потому, что возникает формальная необходимость получения согласия на лечение.

Как правило, разговор недолго продолжается в этом ритме, поскольку очень быстро выясняется «кто здесь врач» и что альтернативой добровольного лечения является решение судебное, которое автоматически появляется по обращению медицинского учреждения.

Собственно говоря, желательность согласия возникает лишь потому, что судебное решение о лечение положение больного нисколько не улучшает и любой психиатр действует здесь во благо больного. При этом следует иметь в виду, что разговор этот проводится именно тогда, когда пациент находится в активной фазе – в той или иной ее степени, и вообще говоря, не способен адекватно реагировать на самые добрые предложения. Поэтому данная формальность вызывает дальнейшее ухудшение ситуации, поскольку после выяснения ситуации пациенты, как правило, делятся на две категории – «адвокатов» и «шпионов». В первом случае, врач выслушивает лекцию на тему «свобода воли, слова» и так далее. Данный вариант является весьма неплохим, поскольку предполагает МДП. Второй вариант не предполагает никакого реального общения с пациентом, поскольку вам сразу будут предлагаться различные версии на различные темы с целью ухода от обсуждения своего состояния. Что предполагает гораздо более сложную клинику ментального патогенеза.

Тем не менее, в обоих случаях возникает устойчивое отрицательное отношение к медицине и восприятие любой терапии в качестве «враждебных действий», что, кстати, переводит ситуацию в хронический вариант, поскольку если и возникают идеи дальнейшей реабилитации, то появление любого специалиста – психолога, психоаналитика, гомеопата – оценивается не иначе как «очередное начало вражеских действий», а поскольку для любой психо и гомеотерапии необходим психологический контакт с пациентом, перспективу выздоровления это нисколько не улучшает.

Так что было бы лучше этот вопрос просто не выяснять, но здесь возникает другая проблема – нарушение свободы воли при психиатрической помощи, а следует иметь в виду, что при известном тезисе «использования психиатрических заведений при Советской Власти в качестве мер воздействия на свободу воли», кризис только усугубляется. Здесь, разумеется, не следовало бы использовать медицину в каких-то корыстных целях, но раз уж такие прецеденты были, то следует знать, что у современной психиатрии, «обвиненной во всех возможных сметных грехах», также существует собственное мнение на сей счет.

Тем более, для проведения любых медицинских мероприятий категорически необходимо, чтобы существовал не просто контакт между врачом и больным, а контакт уважительного плана, при котором квалификация и авторитет врача не обсуждается. Так что, так и так, но данная задача при поступление в психиатрическое отделение будет решена. Здесь следует помнить, что при всей анекдотичности ситуации – свои «пунктики» есть у всех –  она провоцирует полный разрыв между больным и медициной, не оставляя ему надежды ни на какую помощь, что, безусловно, требует определенных социальных решений – законодательного плана.

Впрочем, не будем отвлекаться от гомеопатических аспектов исследования. На вопрос, что автор ссылается на давние наблюдения   гомеопатов, следует заметить, что ссылки на авторитеты всегда хороши, хотя кое-что интересное можно найти и в личной практике.

По теме небезынтересно будет рассмотреть следующий случай: обращение по поводу «вялотекущей шизофрении». Итак, позвонил папа мальчика 17 лет, сославшись на необходимость консультации. На прием приехала семья: папа, мама, мальчик. При этом, сели они таким образом, что мальчик оказался между папой и мамой. Из первой информации выяснилось, что осенью у него возникли проблемы в школе, стал хуже учиться, ссылаться на головные боли, плохо спать и так далее. Было решено обратиться к психиатру, что происходило до этого уже 4 раза. При этом, один из психиатров отметил, что: «На этом месте – оценка состояния больного – я ставлю большой знак вопроса». И лишь последний случай обращения выявил предполагаемую патологию – «вялотекущую шизофрению».

Разговор начал папа, при этом мама находилась в состоянии крайнего раздражения и всячески выражала крайне негативное отношение как к факту приезда, так и к психиатрии вообще, при этом активно упрекая папу в неадекватности изложенных фактов. В общем, после двух минут попытки изложить повод обращения, возник вполне обычный скандал. Мальчик находился в состоянии покоя, ничем не проявляя своих «патологических склонностей». Но нахождение в процесс скандала психически не приветствуется, и мальчику было предложено пойти на диагностику. После чего взаимные претензии родителей вспыхнули с новой силой, сопровождаясь попыткой папы использовать консультанта в качестве третейского судьи. Это, что называется, «на приеме».

Всех троих пришлось удалить под лозунгом необходимых консультаций, после чего выяснилось со слов папы, что несколько лет назад у него с женой произошел конфликт по поводу его «возможных внебрачных связей», после чего обстановка в семье резко накалилась. И он предполагает, что все, что происходит с сыном – это последствия данной ситуации.

Разумеется, встал вопрос, а по поводу чего встала сама идея обращения к психиатру, поскольку снижение обучаемости, усталость – ну в общем вполне обычные процессы, которые могут быть вызваны различной патологией, и просто нервным истощением, но что, в общем, не предполагает обращение в психиатрический стационар. Ясность здесь так и не появилась, однако, папа стал настаивать на том, что наблюдались «ритуалы» и «определенные проблемы с точностью движений». При этом ребенок спокойно ездит на теннис и очень любит заниматься «шоппингом» – в общем, со слов папы, превращается в «обычного шмоточника», что его мало устраивает. Также выяснилось, что диагноз был поставлен при последнем обращении, при том мальчик находился в кабинете наедине с психиатром, после чего «психиатр вышел в состоянии крайнего возбуждения с покрасневшим лицом и объявил ожидающим родителям, что то, что он услышал, требует постановки только одного диагноза - шизофрении», после этого было взято согласие на лечение и даже продемонстрирована палата, в которой следует пройти курс терапии. Впрочем, сразу госпитализация не состоялась в связи с «вялотекучестью» случая, но, в общем-то, приглашение пройти стационарное лечение действует «в любое время».

При проведении диагностики по Фоллю выявились различные фазы нарушения органов и систем, находящиеся в «области зеленых и красных показателей» –  организм находился в фазе функционального возбуждения, по преимуществу. Впрочем, никаких фаз, делающих «дальнейшую жизнь пациента невозможной», не выявилось: «повышены» печень, почки, поджелудочная железа – в общем, бывает и хуже. После чего было проведено тестирование катализаторов и курс микроволновой терапии (на основе «хелевских» препаратов по разделу «катализаторы»).

При неясности случая было предложено в течение трех дней понаблюдать реакцию, поскольку могут быть и обострения на микроволновую терапию, как и на гомеопатию вообще, и при их отсутствии можно подумать о дальнейшем консультировании. В общем, понятно, что данная рекомендация определялась тем, что при данном положении дел браться за любой вид лечения более чем затруднительно, поскольку «вполне вероятно, что определенные наблюдаемые психические моменты», которых на консультации, впрочем, не наблюдалось, безусловно, могут быть вызваны тяжелым психологическим климатом в семье и при отсутствии его улучшения думать о какой-то успешной терапии, мягко говоря, нереалистично.

На что папа заметил, что все это он понимает, но «вы сами все видите», а поскольку здоровье ребенка его волнует, хотелось бы что-то предпринять. С чем семейство и отбыло домой. Через пару дней поступил звонок, что на обратном пути домой, еще в машине, проявились некоторые двигательные фазы – движения головой, но  уже по приезду домой все они ликвидировались, и в течение последних двух дней «наблюдается определенный прогресс состояния»: «Ритуалов» стало меньше, но главное, что ребенок как бы ожил. Настроение стало получше, на следующий день прямо после терапии поехал по делам – в общем, оживился», –  так что договорились о следующей консультации.

На второй консультации появилась пара – папа с сыном. На что папа заметил: «Происходят удивительные вещи, поскольку наша мама весьма предосудительно относится к медицине вообще, но вы почему-то вызвали определенное доверие, настолько, что нас с сыном отпустили одних».

По поведению ребенка, на которое сейчас уже можно было обратить внимание, благодаря простому отсутствию скандала родителей на приеме, возникло ощущение «определенной инфантильности, избыточной мягкости поведения», которая может предполагать определенные эмоционально–психические проблемы ребенка на сексуальной почве. Ребенок пошел на аппаратное исследование по линии гормонального статуса и суис–органов по комплексу состояния головного мозга, нервной системы, желез внутренней секреции. Микроволновое исследование показало наличие определенных процессов в области придатков мозга, носящих характер возбуждения; наличие дисбаланса в эндокринной и мочеполовой системах. При тестировании ферментов, в частности гормонов, выявилась, «повышенная активность гормонов, определяющих женскую половую сферу».

Здесь следует заметить, что этиологическая диагностика на основе микроволнового резонанса при всем ее развитии, все еще является «побочным эффектом» тестирования препаратов. И хотя тестирование на системе «СИНТЕЗ», обладающей уникальным цифровым доступом к информационным объектам, позволяет проводить очень точную оценку протекающих процессов, это всего лишь отклик иммунной системы или информационного поля человека. Мы получаем не информацию от органа непосредственно, а просто доступ к системе иммунитета, в котором содержится такого рода информация по интересующим нас вопросам. Поэтому пока еще микроволновая диагностика не является диагностикой как таковой, в отличие от метода Фолля, который верифицирован и дает основания для тех или иных диагностических выводов. Это пока лишь полезная информация по теме.

Так что дальнейший разговор с папой происходил в том смысле, что «не было ли проблем с половой сферой ребенка». Из чего выяснилось, что, действительно, мама, являясь лидером семьи, обладает очень твердым характером и у нее есть свои «пунктики» в этой области, так что за ребенком все детство следили, чтобы он «держал руки поверх одеяла». Также папа замечал, что ребенок достаточно эмоционально реагирует на наблюдение эротических картинок в журналах, а при попытках папы завести разговор на эту тему смущается и начинает волноваться. В последнее время ребенок стал категорически запрещать родителям входить к нему в комнату ночью – в общем, «запирается и чем там занимается – непонятно». Хотя обычно был склонен сидеть за компьютером, лазить по Интернету, однако, в последнее время, по рекомендациям психиатра, ему это запрещено.

Анализ ситуации

Разумеется, у папы остался вопрос, а что происходит «по прямой теме», в плане психиатрии. На что я сообщим ему, что дела обстоят следующим образом: возможны два варианта. В первом – все обстоит благополучно, и мы имеем дело с достаточно обычным заболеванием, связанном с нервным истощением, иммунодепрессией, дисбалансом эндокринной системы, благо – 17 лет и возраст, в общем-то, переходной. И при правильном гомеопатическом лечении проблем здесь не возникает никаких.

Существует и второй вариант развития событий, по которому мы можем иметь дело с психическим заболеванием, что будет достаточно легко выяснить, поскольку в первом случае, при наличие общих улучшений, лечение будет происходить обычным образом по схеме «все лучше и лучше». Хотя, безусловно, возможны некоторые изменения состояния, как реакция на терапию. Однако, второй случай легко отличается от первого, поскольку после первых трех сеансов терапии, которые в любом случае пройдут вполне благополучно, может возникнуть ситуация отказа со стороны ребенка от проведения дальнейшего лечения. Это  может  выражаться по-разному, по-разному обосновываться, но, тем не менее, будет.

Папа был крайне изумлен самой возможностью такого развития событий. На что ему было объяснено, что при предположении о ментальной патологии мы всегда имеем дело с «внутренним врагом», который «приезжает на сеансы терапии», будучи абсолютно уверенным в том, что никакая терапия на него не действует, а «все эти врачи» в его состоянии «ничего не понимают». Однако ж, микроволновая терапия и в частности терапия биорезонансная действует на отмену этиологии заболевания, поэтому «зона заболевания» начнет сужаться. И как только «внутренний враг» это почувствует, возникнет отказ от лечения, несмотря на общее улучшение самочувствия, нормализацию работы печени, почек и так далее, поскольку этот «враг», разумеется, заинтересован в улучшении состоянии тела физического, которым он владеет, но не настолько, чтобы терять над ним контроль.  

Вам может показаться несколько непривычным подобного рода подход, но с точки зрения психологического описания при шизоидных состояниях, мы имеем дело со «второй личностью», которая, как это ни странно, локализована в том же теле и имеет вполне конкретный характер. Собственно говоря, можно было бы считать окончательным решением вопроса о клинике не по наличию примет: депрессивные состояния, проблемы моторики (хорея) или наличие ритуалов, которые, безусловно, взаимосвязаны с данным патогенезом, но имеют    отношение к области психиатрии, поскольку это целая группа состояний, а диагноз «шизофрения» связан с устойчивым обнаружением именно этой, второй, личности, что, кстати, и делает это состояние крайне опасным, поскольку бороться с таким состоянием крайне тяжело.

Так что терапию проводить всегда следует, поскольку она всегда улучшает общее состояние, работу головного мозга, нервной системы, повышает иммунный статус, решая еще одну задачу – если что-то   есть в ментальном патогенезе, оно обязательно «покажется», поскольку в обычной ситуации, без терапии, уже отработаны маскировочные действия, а при улучшении, которое вовсе не планируется, оно будет вынуждено себя продемонстрировать.

В понедельник, среду и пятницу терапия прошла спокойно и очень удачно. Настолько, что папа был в «полном восторге»: ребенок ожил, полностью прошло депрессивное состояние – раздражительность, подавленность  и прочее, что наблюдалось, полностью прошли все «ритуалы» – ребенок слишком долго одевался перед тем, как куда-то поехать (например, по несколько раз снимал и надевал носки). Более того, дома он бывает достаточно редко, много времени проводит с друзьями – в общем, все хорошо. Правда, друзья эти – женского пола – три знакомые девушки, с которыми они любят ездить по магазинам.

Каждый день мы созванивались с папой, и он сообщал, как идут дела, и каждый день голос папы звучал достаточно бойко. Однако в понедельник все переменилось. Оказалось, что «все произошло, как и предполагалось, и сегодня на фоне общих улучшений ребенок не собирается ехать на сеанс, поскольку чувствует себя вяло и вообще, считает, что ехать не стоит». Папа решил попробовать уговорить ребенка перенести поездку на среду. В среду приезд состоялся, но разговор был еще более «замечательным»: на вопрос, как самочувствие, ответ был, что вроде бы ничего. При этом, «разумеется, возможно ухудшение и обострение самочувствия, как реакция на терапию, но это ведь не повод ее не продолжать, если мы хотим быстро и эффективно пролечиться». Ответ мальчика на этот пассаж совершенно выбил папу из колеи, поскольку звучал примерно следующим образом: «А торопиться с исцелением не надо». «Почему?», – спросил папа, – «Да так вот, просто не надо, потому что лучше не будет», – последовал ответ мальчика. Тем не менее, диагностика и терапия были проведены, поскольку в принципе отказаться было невозможно – не было конкретных аргументов.

Папино мнение было, что, безусловно, стоит продолжать, на что ему рекомендовано было быть крайне осторожным, поскольку раз отказ выявился, он будет продолжаться и может приобретать более яркие формы, что в обще-то и произошло. В пятницу папа с сыном не доехали, поскольку где-то на середине пути ребенок «твердо взял папу за руль – взял руль машины в свои руки» на тему, что если папа хочет как лучше его сыну, то лучше не ехать.

Следующий визит был где-то через неделю, поскольку вышедший из состояния шока папа пытался как-то решить вопрос, при этом на этом визите, который был последним, появились все втроем – мама, папа и сын. Сын спокойно пошел на сеанс информационной терапии, а вот мама сообщила, что «при всем уважении и полном убеждении в действенности и гомеопатической науки, микроволнового резонанса и в личных качествах Сергея Александровича, которые она нисколько не обсуждает, существует следующая ситуация: сейчас март, а осенью будет призыв на воинскую службу, поэтому вопрос с госпитализацией надо решать как можно быстрее. И вообще, поскольку она в последнее время увлеклась религией, она лично считает, что речь идет о «вселении», и что самый лучший способ помочь ребенку – это церковь».

Пожалуй, это последнее, о чем стоит еще кое-что сказать. В «Вестнике Интегральной медицины» мною давалась подробная характеристика качеств «второй личности», которую следует «обнаружить» для постановки диагноза «шизофрения». Эта личность характеризуется рядом качеств, в том числе  враждебным отношением к пациенту. Так или иначе, при наличии этой «второй личности» клиника развивается достаточно надежно в сторону летального исхода, при этом мы исходим из тех простых соображений, что для человека является нормальным стремление жить. По ряду других качеств эта «вторая личность» может соответствовать библейскому описанию и религиозным взглядам на «нехорошие моменты», называть которые – просто грех, а печатать тем более не хочется.

Но оставляя этот вопрос вне гомеопатической компетенции – на то существует церковь, следует заметить, что при наличие «наблюдаемых информационных эффектов» в области информационных тел, микроволнового резонанса, биопереноса и так далее, которые однозначно подтверждают или,  по крайней мере, предполагают существование информационных объектов, следует заметить, что католическая церковь в этом случае предлагает «по данному вопросу вначале обращаться к психологам и психиатрам, а уж только потом – в церковь». При этом, церковные процедуры реагирования на данный вопрос таковы, что по правилам церкви католической разрешение на их проведение следует получать не ниже, чем у архиепископа.

Православная церковь, в соответствии с решением Соборов, трактует этот вопрос таким образом, что контакт с Богом – обращение к нему во всех своих делах и помыслах – есть необходимое и достаточное условие для решения этого вопроса. Впрочем, одно время в церкви на Старой Площади священник занимался «отпуском данных процедур», и по моей информации запись к нему была не меньше, чем на год, тем не менее, сейчас это не проводится.

Разумеется, давайте вспомним, что отказ от курса лечения при вполне благоприятных результатах никогда ни о чем хорошем не говорит – плохая психиатрическая примета.

Если вас интересует некоторое соображение по случаю, то следует заметить, что при всем том, у папы наблюдался развитый невроз, состояние мамы же, безусловно, требовало более тщательного психиатрического исследования. И хотя предполагается, что все сказанное ей выше объясняется страхом остаться одной, поскольку муж, по ее мнению, в любой момент может уйти, данный факт может рассматриваться уже в виде навязчивой идеи со всеми возможными последствиями.

Что касается прогноза по поводу мальчика, то можно кое-что предполагать, если использовать «теорию компенсаций». Итак, мальчик благодушно ездит на приемы к четырем психиатрам, трое из которых не могут поставить диагноз, при этом, на приеме у четвертого у мальчика вдруг начинается «прилив откровенности», по поводу которого заведующий психиатрическим отделением, уверяю вас, «видавший виды», выходит из себя. Так что именно заведующий теряет психическое равновесие, а мальчик остается совершенно спокойным. При этом, в приступе откровенности он «сообщает нечто такое», что требует мгновенной постановки диагноза «вялотекущая шизофрения» с госпитализацией. Но мы с вами помним, что при любых ментальных патологиях – откровенности не жди. Так что ж такое прячет мальчик, что в его планы и желания входит получение диагноза «шизофрения» с обязательной госпитализацией?

Что может быть в социальном плане еще хуже данного диагноза? Проблемы с собственной половой идентификацией. Речь здесь может идти о гомосексуализме или трансвестизме. Последнее, на основе наблюдений и кое-каких психологических и микроволновых исследований, предполагаются наиболее вероятно. Поэтому идти в армию – явно нежелательно – по «половому признаку». Жизнь в казарме в этом случае, безусловно, может привести к неадекватной реакции сослуживцев. С другой стороны, в этом случае нужна определенная социальная изоляция – повод быть особенным, дабы  не задавали лишних вопросов. А справка о данной клинике – данном диагнозе легко решает все эти вопросы. Конечно, здесь могут возникать проблемы с дальнейшим социальным статусом, но мальчик уже определился с тем, что «он вполне мог бы работать программистом в соседнем универсаме» и, кстати, уже навел справки о перспективах трудоустройства после окончания лицея, о чем, разумеется, ни папа, ни мама в курсе совершенно не были.      

Что касается прогулок в группе женского сопровождения, то давайте себе представим, как в наших магазинах реагируют на мужчину, исследующего «проблему» женского белья?  А если ты идешь в компании – с женой или с «группой сопровождения», то здесь реакция совершенно иная – кому-то же нужно носить сумки.

Резюме 

В общем, тема это весьма не простая, тем не менее, и при ранних случаях, когда приступ только появляется, и в случаях с хроникой, категорически нельзя назначать гомеопатические средства по поводу диагноза – он всегда вторичен.

Всегда следует начинать с общей терапии на как можно более низком уровне – желательно обмена, желательно – ферментного и внутриклеточного. В общем – цикл Кребса, гидроны, хиноны и так далее весь цикл катализаторов. Очень хорошо проводить суис-органную диагностику и терапию. Это информация о здоровых органах и никакого обширного описания патогенеза, восстановление которого мы можем спровоцировать в случае с обычной гомеопатией, не имеет. Следовательно, ни катализаторы, ни суис–органы не могут спровоцировать обострение – по картине действия.

Из разведений следует применять очень, очень и очень высокие, поскольку речь всегда идет о спокойных или хронических фазах. А при обострениях гомеопатию лучше вообще не применять, потому что все указанные виды терапии проводятся либо до приема аллопатии – нейролептиков (до их назначения), либо параллельно с ними с постепенным снижением доз, вплоть до отмены последних. Но процесс этот крайне деликатен и нуждается в очень высоком профессионализме.

Всю этиологическую гомеопатию – препараты, имеющие ярко выраженное психическое действие – следует на первом этапе полностью снять, поскольку при проведении курса базовой терапии применение их в дальнейшем просто не потребуется. Важно  помнить: описание гомеопатических препаратов соответствует гомеопатическим испытаниям или острым случаям гомеопатической клиники, до которой не стоит доводить.

Но если уж взялись за купирование приступа, лучше подумать о препаратах общеуспокаивающего действия (антиянского), лучшим из которых является набор Антигриппина в составе: Аконит, Белладонна, Бриония, начиная с тысячной потенции при каждом повышении динамизацией по Корсакову при каждом последующем приеме. При этом, прием обеспечивается в течение часа через 15 минут. Но, в общем-то, сложность случая не предполагает гомеопатические эксперименты, и если уж приступ появился, особенно при хронике, лучше его снимать аллопатией.

Микроволновый резонанс и биорезонансная терапия создают совершенно новые возможности для  гомеопатической практики в области психопатологии, поскольку микроволновый резонанс основан на терапии ноксонами – информационными гомеопатическими препаратами в электронном виде, которые при всем своем разнообразии всегда находятся в «закризисной области» – разведения по определению сверхвысокие.

Ну и наконец, биорезонансная терапия – информационные нозоды – способна полностью отменять негативные психические состояния с воздействием на основную причину, даже на «вторую личность». На каждом сеансе в случае с нашим мальчиком, биорезонансная терапия, разумеется, проводилась. И хотя он приезжал в состоянии наибольшего благоприятствования, с максимальной скрытностью внутренних фаз, терапия все равно давала действие, хотя бы на основе отклика, поскольку правилом является, что биорезонансная терапия полностью отменяет наблюдаемое патогенное состояние.

Здесь эффективность биорезонансной терапии определяется умением вызвать на сеансе то состояние, которое хотелось бы отменить. Поэтому здесь требуется очень хорошая психоаналитическая подготовка. Но и без инсталляции этого состояния – когда оно спрятано, реакция все равно будет.

Тем не менее, эта работа появилась как необходимая реакция на расширение социальной базы различного вида психических заболеваний в связи с ухудшением социальной обстановки и возможностями гомеопатического метода, причем не только интереса к нему, но даже определенного рода «модой» на гомеопатию, что способно нанести гомеопатической науке большой вред, поскольку при низком профессионализме как в отношении психиатрической практики, так и в отношении гомеопатического метода, может давать серьезные обострения.

Дополнительная информация по теме на нашем проекте КЛУБ ЗДОРОВЬЕ СЕМЬИ www.familyklub.ru

Возможности проекта

1. Что можем

 

Клуб здоровье семьи представляет собой уникальный проект, реализующий все возможности Информационной Медицины. Информационная Медицина – это наиболее современная наука, стоящая на передовых рубежах управления иммунитетом и регулированием нашего организма.

 

То, что наш организм представляет собой определённую информационную киберструктуру, было известно достаточно давно ещё из трактата по древней китайской медицине Ней Цзин. Там давалась информационная теория взаимодействия органов и систем организма с выходом на систему каналов и биологически активных точек. Во Франции в прошлом веке велись работы по электропунктурному взаимодействию с этими меридианами, из-за чего возникла вся электропунктура (современный метод фолля) и даже обычная физиотерапия токами низкой и высокой частоты, которая стоит в каждом кабинете физиотерапии и проводит именно информационное воздействие на организм.

 

 

В начале 19 века появилась гомеопатия, которая возникла как сугубо экспериментальная наука в основе, которой лежало учение о действующем принципе сугубо – информационном. Поскольку выяснился весьма забавный факт, чем меньше исходного вещества в растворе, тем сильнее и мощнее действие получаемого в итоге препарата. Уже после тридцатого сотенного разведения концентрация базового исходного вещества находится за числом Авогадро, соответственно в растворе не может быть ни одной молекулы исходного вещества даже теоретически.

 

В середине 20 века в Германии стали проводится опыты по воздействию гомеопатическими препаратами на биологически активные точки что дало очень интересный эффект по информационному регулированию организма. Фирма HELL и институт гомотоксикологии Реквебекка  до сих пор используют воздействие на организм методом микроинъекций гомеопатических растворов в биологически активные точки, что клинически уже не совсем оправдано.

 

С развитием компьютерных технологий появилась уникальная возможность воздействия на человека информационными полями напрямую. Это наиболее чистый вариант информационной науки, поскольку гомеопатические препараты, находящиеся в памяти компьютера, разумеется, не содержат ни одной молекулы исходного вещества просто по определению. Поэтому в 90-х годах прошлого века появилось семейство компьютерных систем Синтез полностью реализующих информационный метод диагностики, микроволнового тестирования и терапии.

 

Сам метод биорезонанса, как и метод микроволнового тестирования и терапии был разработан президентом Международной Ассоциации Интегральной Медицины Никитиным Сергеем Александровичем и авторство закреплено соответствующими патентами международного класса.

Наш с вами проект является абсолютно уникальным в плане реализации накопленного опыта информационной медицины в виде интернет технологий, когда эти уникальные возможности приходят буквально в каждый дом на ваш личный компьютер.

 

Наш проект это уникальная своеобразная клиника микроволновой терапии, обладающая очень мощным лечебным действием, и трёхлетний опыт эксплуатации элементов этих технологий показал их высокую эффективность именно в интернет варианте.

 

Сейчас наш проект представляет собой развёрнутый вариант этих уникальных возможностей, которые реализованы как по мощности воздействия, так и по широте возможностей. От обычной клиники включая ветеринарию там идёт нормальный лечебный процесс до салона красоты где эти методы воздействия дают весьма мощный и своеобразный эффект ликвидация морщин, восстановление времени биологического, омоложение. Поэтому наш проект демонстрирует как колоссальные возможности метода, так и эффективность его применения в реальной жизни.

 

Желаю успехов добра и здоровья всем участникам нашего проекта с уважением и приветом президент МАИМ Сергей Александрович Никитин.

 

2. Что вы найдёте в проекте.

 

В нашем проекте размещены:

  1. Клиника микроволновой терапии, где вы можете пройти полный лечебный курс с эффектом полного излечения по основным группам заболеваний.

  2 Система консультирования:

  2.1. Ваши личные вопросы вы можете задать непосредственно С.А.Никитину в личном кабинете кнопка «общение с автором».

  2.2. Консультирование на форуме. Все ваши вопросы по использованию клиники микроволнового резонанса, а также по применению гомеопатии вы можете задавать на общем форуме и в разделах.

  3.1. На главной странице вы найдёте в правой колонке клинику микроволнового резонанса, в которой собраны терапия по острым случаям и по наиболее актуальным проблемам.

  3.2. В левой колонке на главной странице содержится раздел биорезонанса с прямым доступом к терапии для опытных пользователей.

 

4. В левой колонке на сайте размещён раздел вопросы теории, в которых находятся популярные темы по гомеопатии и информационной медицине с рекомендациями и в виде традиционных форм (горошки) и микроволновая терапия.

 

5.В левой колонке раздел программ размещены определители гомеопатических и аюрведических конституций, а также определитель совместимости с рекомендациями по коррекции.

 

6. На сайте размещена библиотека, в которой вы найдёте тексты с популярной информацией по гомеопатии, информационной медицине, аюрведе и акупунктуре.

 

7. На главной странице сайта в разделе он-лайн клиники специально для вас размещён раздел по вашим просьбам, где мы ставим режимы микроволновой терапии по личным просьбам участников нашего проекта.

Также мы начинаем проект «Здоровый образ жизни» http://www.facthealth.ru/

, поскольку, как правильно говорят, было бы здоровье, а счастье нарастет.

Счастье – вещь хлопотная и нам доступная мало просто потому, что это вещь от Бога и мы сами часто не понимаем, есть оно или нет. Да и волноваться на эту тему большого смысла нет – нам скажут…

Наши задачи более простые – обеспечить здоровье себе и своей семье. И для этого очень важен здоровый образ жизни.

На нашем портале Вы найдете интересные и полезные статьи по психологии, медицине, акупунктуре, диетологии и даже ветеринарии, поскольку наше эмоциональное и физическое здоровье, особенно в условиях большого города, нуждается в поддержке и заботе.

Зачастую нам трудно найти время сходить к врачу или психологу даже тогда, когда наш организм подает уже более чем явные сигналы о том, что пора провести восстановительные работы. Надеемся, что наш интернет-портал поможет Вам выбрать те методы и средства, с помощью которых Вы сможете сделать Вашу жизнь более здоровой и экологичной!

В добрый путь!

 

60

PAGE  65

EMBED Adobe.Illustrator.7 \s

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - электронные книги бесплатно