Электронная библиотека
Форум - Здоровый образ жизни
Саморазвитие, Поиск книг Обсуждение прочитанных книг и статей,
Консультации специалистов:
Рэйки; Космоэнергетика; Биоэнергетика; Йога; Практическая Философия и Психология; Здоровое питание; В гостях у астролога; Осознанное существование; Фэн-Шуй; Вредные привычки Эзотерика





Анна Юрьевна Демшина
Мода в контексте визуальной культуры: вторая половина XX – начало XXI вв.


Введение

Автор книги – художник-дизайнер, доцент кафедры искусствоведения факультета истории мировой культуры Санкт-Петербургского Университета Культуры и Искусств кандидат культурологии Анна Демшина читает курсы по истории костюма, теории моды для студентов искусствоведов и культурологов. Научно-исследовательскую работу автор совмещает с практической художественной деятельностью в области моды.

Сочетание художественно-практического опыта с научным интересом к проблемам современной моды стало основой для создания данной книги. Ряд научных положений, предлагаемых на суд читателя, были апробированы автором на научных конгрессах и конференциях, в частности, на научно-практических конференциях «Мода в контексте культуры», проходящих ежегодно в Санкт-Петербургском университете культуры и искусств, в подготовке которых автор принимает непосредственное участие.

Книга «Мода в контексте визуальной культуры: вторая половина XX – начало XXI вв.» посвящена исследованию моды как феномена визуальной культуры второй половины XX начала XXI веков. Идея создания данного издания связана с необходимостью развития комплексного подхода к исследованию феноменов моды, что позволяет рассматривать модную практику, индустрию моды и теорию моды в едином контексте.

Во все времена костюм был своеобразным культурным текстом, который «рассказывал», кто ее обладатель по социальному статусу, семейному положению, религиозному вероисповеданию. С появлением моды в период позднего средневековья костюм, визуальный образ становятся пространством проявления индивидуальности человека, игровой площадкой. Постепенно мода проникла практически во все сферы жизнедеятельности человека.

Современная мода не ограничивается исключительно сферой одежды, мода – это и стиль жизни, манера поведения, даже конфигурация пейзажа за окном. Мода – область реального или навязываемого выбора собственного «визуального лица» и «лица» окружающего мира. Мода – проводник между социальными и культурными идеями и повседневностью, транслятор и преобразователь идеалов эпохи, реализуемых, в том числе, и в костюме. Поэтому культурологический подход, предлагаемый автором для исследования моды как феномена культуры, видится продуктивным и интересным. Данный подход, в силу междисциплинарного статуса, позволяет увидеть феномен моды целостно, а не только в контексте смены тенденций и силуэтов или лишь как феномен массовой культуры.

Книга состоит из четырех разделов. В первом разделе рассматриваются теоретические основания изучения моды как феномена визуальной культуры, исследуется тезаурус, анализируются подходы к исследованию моды, предлагаемые современной наукой.

Второй раздел посвящен анализу модных тенденций второй половины XX – начала XXI веков в контексте динамики европейской культуры исследуемого периода, определяются факторы, повлиявшие на формирование тех или иных модных тенденций.

В третьей части исследуется влияние на моду изменений в культуре, связанных с декларацией к переходу к постиндустриальному обществу, влияние данных процессов на развитие модной индустрии, формирование и распространение глобальных модных трендов, динамики презентации тела в культуре и моде.

В четвертом разделе рассматривается роль моды в конструировании визуальной компоненты современной культуры, как основанной на поиске гармонии между глобальным и локальным, массовым и элитарным, футуризмом и ретроспективизмом.

Книга предназначена всем интересующимся проблемами современной моды, культуры и искусства, исследователям, дизайнерам, работникам модной индустрии, студентам профильных учебных заведений.


Часть 1 Теоретические основания исследования моды как феномена культуры


1.1. Мода как феномен культуры

Культура XX века развивалась настолько быстро, что на протяжении жизни одного человека происходили такие значительные изменения, какие раньше не происходили за века. Современная мода – это и искусство, и бизнес, и индустрия. Моду даже называют одним из способов социального манипулирования. Говоря о развитии костюма XX века, нельзя опираться только на систему религиозных верований, художественных стилей, предпочтений аристократии, как это было в предыдущие эпохи. На первый план выходят такие категории стратификации костюма, как массовое/элитарное, социальное значение одежды, формирование новых образов женственности и мужественности, отвечающих не только идеалам времени, но и ценностям конкретных субкультур, развитие моды как культурного феномена. Процессы глобализации культуры привели и к формированию мировой моды. Развитие текстильной промышленности – к появлению новых материалов, технологий в конструировании и презентации феноменов моды.

Для понимания моды как культурно-исторического феномена необходимо четко разграничить понятия «мода», «костюм», «одежда». Одежда – конкретная форма изделия. Костюм – система определенным способом подобранных предметов одежды, обусловленная конкретной целью. Мода (фр. Mode; лат. modus) – «мера, способ, правило, господство в данное время тех или иных внешних форм в предметах быта, главным образом в одежде» [1] . Сегодня в дискурсе параллельно употребляются такие термины, как fashion, vogue, fad (причуда), fancy (склонность), crazy (мания). Мода – отражение духовных идеалов социальной группы в конкретных объектах, выражающих определенные ценности.

В отличие от обычаев (неписанных законов, обозначающих нормативный аспект поведения и внешнего вида человека) мода – это то, чему хотят следовать (социально-ценностный аспект). Если одежда – это средство, костюм – способ репрезентации определенно образа, то мода – правила создания этого образа.

Исторически мода возникает гораздо позднее, чем одежда и костюм. Можно говорить, что мода появляется только в период позднего средневековья; не случайно в истории костюма существует такое понятие, как «бургундские моды». Еще одно важное замечание – до девятнадцатого века мода распространялась только на очень небольшое количество людей – правители, аристократы, придворные (по разным источникам, около 5–10 % населения Европы); костюм остальных людей носил традиционный характер и веками менялся мало. Основным принципом такого костюма был принцип соответствия, то есть, «кто я есть, так я и выгляжу». По костюму можно было точно определить не только социальное положение и семейное положение, но и профессию, место жительства человека. Мода сначала существует только для узкого круга, но постепенно, кроме принципа подбора одежды «кто я есть», актуальным становится принцип «кем я хочу казаться, так я и одеваюсь». Так, еще в семнадцатом веке взявшие на прокат на последние деньги модное платье провинциальные альфонсы очаровывали городских барышень.

Важными чертами моды являются: демонстративность (мода не существует без зрителя), социокультурная обусловленность (модный костюм служит и способом авторепрезентации, и средством идентификации своих и чужих), изменчивость , как писал еще У. Шекспир в комедии «Много шума из ничего»: «фасон изнашивает платье быстрее, чем человек». Другое важное качество моды – это современность. Мода актуальна только «здесь и сейчас». Часто говорится об игровом характере моды . Моде присущи такие черты игры, как состязательность – желание быть самым модным; подражание – через копирование модных образов; притворство – желание не «быть, а казаться»; добровольность; наличие игровых площадок (кафе, улицы, клубы).

Классификация Г. Дж. Блюмера насчитывает семь функций моды: 1 – мода как безобидная игра фантазии и каприза людей; 2 – мода как возможность избежать тирании обычаев; 3 – мода как форма санкционированного риска, связанного с нововведением; 4 – форма, позволяющая индивиду отчетливо демонстрировать свое «Я»; 5 – использование моды для завуалированного выражения сексуальных интересов; 6 – мода «отграничивает» элитные классы; 7 – мода как средство внешней поддельной идентификации людей, занимающих низкое положение в социальной иерархии, с более высокостатусной группой [2] .

В моде высоко ценится все, что создает барьер недоступности. Для моды характерно стремление к экспансии, захвату все новых и новых слоев, групп и территорий. Но чем больше людей ее принимает, тем быстрее начинается ее смена. Мода – процесс, постепенно создающий массовое поведение. Чем ближе различные социальные слои друг к другу, тем быстрее происходит подражание, что, в свою очередь, вызывает ускорение смены моды. Понятие «мода» сегодня актуализируется в нескольких контекстах: во-первых, это индустрия моды, в которой существуют длинные, средние, короткие модные циклы; есть разделение на «от кутюр» (фр. haute couture, итал. alta moda) и «прет-а-порте» (фр. pret-a-porter); во-вторых, мода как искусство реализация эстетических представлений конкретного модельера и эпохи в целом об идеале; в-третьих, социальное явление , позволяющее атрибутировать внешний вид в соответствии с желаемым или реальным социальным положением, религиозной, национальной принадлежностью.

Сегодня мода – явление глобальное, она распространяется через актуализацию модных стандартов, реализованных в модных объектах. Если модный стандарт – это разновидность культурных образцов (способов, правил поведения), то модные объекты – это конкретные вещи, в которых модные стандарты находят свое воплощение (вещи, идеи, образы.). Модные тенденции оперируют эфемерной вещью – образами, которые не имеют практической значимости, а только отсылают к различным вариантам понимания красоты. Это причина, по которой их продвижение тоже не может быть стандартным, для каждого из них надо придумать собственную историю, что, несомненно, требует не только высокого уровня профессионализма, но и таланта. Сегодня, когда большинство закупщиков размещают заказы на предварительных показах, сам модный показ превращается в настоящее театральное представление, которое можно назвать и демонстрацией эстетических доминант сезона.

Вопрос о том, откуда берутся модные тенденции, один из самых интересных для исследователя. А. Б. Гофман выделяет два направления модных изменений – инновационное и циклическое. Инновационными является обновление как самих вещей, так и способов их ношения, появление новых образов. Инновационные процессы , по Гофману, идут по трем основным направлениям: инновации через актуализацию традиций (так Наполеон, вдохновленный культурой древнего Рима, участвовал в возрождении античных форм костюма), инновации через заимствование (реформирование костюма Петром I по европейскому образцу), через изобретение (появление новых норм кроя, крепления, материалов) [3] .

Можно выделить и четвертое направление инновации – распространение трендов через модную персону, трансляторов модных тенденций. Таким транслятором может стать как реальный человек (от мадам Фонтаж или маркизы де Помпадур до Марлен Дитрих или Жаклин Кеннеди), так и выдуманный персонаж (от литературного героя до экранного образа). Данное направление актуально со времен «аристократических мод», когда модные новинки распространялись благодаря влиянию их «авторов». Первоначально появление модных новинок приписывали отдельно взятым личностям – коронованным особам или лицам, приближенным к ним.

Поэтому многие нововведения того периода носили либо курьезно-случайный характер, либо личностно-необходимый. К первым можно отнести всевозможные легендарные новинки, такие, как головной убор «фонтанж»: происхождением обязан мадам Фонтанж, подхватившей подвязкой растрепавшуюся во время охоты прическу. Другой пример – появление манжет на мужских брюках, которые вошли в моду вследствие того, как Эдуард VII после прогулки в плохую погоду забыл отвернуть брюки. Второй тип ярко иллюстрирует мода на «панье», введенная госпожой де Монтань, использовавшей каркасную юбку, чтобы скрыть свой физический недостаток – кривобокость.

Модные циклы – это вторая сторона изменчивости моды, многие ученые пытаются выявить их типологию и определить длительность. В основе модных циклов лежит смена модных стандартов (узкое и широкое, длинное и короткое) [4] . Носителями модных тенденций исторически была элита – правители, «культурные герои». Сегодня существует множество субкультур, в каждой из которых есть свои нормы и идеалы, находящие воплощение во внешнем виде.

Моду можно рассматривать как часть коммуникации; естественно, это отражается и на ее функциях в культуре. Основными можно считать следующие: коммуникативная – как способ идентификации «свои-чужие»; ценностно-ориентировочная – модный костюм наглядно демонстрирует, что сегодня считается хорошим, что плохим. Эстетическая: мода – это искусство (крупнейшие музеи мира устраивают выставки работ художников-модельеров), модный костюм – это отражение эстетических идеалов эпохи или конкретного человека. Практическая функция – приобретая костюм, мы хотим, чтобы нам было комфортно (сегодня производители модной одежды большое внимание уделяют разработке новых эргономичных тканей, хотя «жертвы моды» будут страдать и в неудобной одежде); символическая – от использования религиозной символики до субкультурной, социо-ориентировочной.

Кроме социокультурных функций при изучении моды необходимо учитывать стилевые, конструктивные и технологические характеристики костюма, аксессуаров и визуальной стилистики, необходимые для создания определенного модного образа. Революционные изменения в сфере промышленного производства, открытие новых технологий, разработки в области текстиля, техники кроя, создание новых видов и типов ткани, различных материалов являются прямыми предпосылками в развитии одежды и «сопутствующих товаров». Модная индустрия, как любая сфера производства, в условиях глобализации зависит от общего состояния экономики, политики. Развитие костюма под влиянием моды имеет устойчивые каналы трансляции нововведений. Новизна модного образа определяется «информативными» точками, по которым идет трансляция новой моды. Параметрами трансляции может быть силуэт, членение линии, орнамент, цвет, которые характеризуют формы костюма.

Таким образом, при анализе тенденций моды в первую очередь внимание обращается на смену силуэта, пропорций костюма, цветовую гамму, фактуру, новые технологии, а так же на аксессуары, обувь, прическу и макияж и воплощение в костюме образов «мужественности» и «женственности». В системе моды манера ношения одежды подразумевает соответствие ситуационного стиля одежды ситуационному поведению. Одежда, аксессуары, визуальная стилистика, манера поведения, внешние отличительные характеристики человека, создающие социально, нормативно, культурно воспринимаемую телесность. Совокупность данных позиций доказывает возможность понимания костюма как визуального образа.


1.2.Теоретические основания изучения моды

Исторически изучение моды начиналось в рамках истории ремесел, когда мастера хранили и передавали своим ученикам (сначала устно, а потом и письменно) профессиональные секреты. До наших дней дошли тайны античных ремесленников, в средние века рыцари привозили книги и устные рассказы, посвященные нравам и обычаям разных народов, а после изобретения Гуттенбергом печатного станка книги по ремеслам получают в Европе широкое распространение. Летописцы, историки, описывая костюм, фиксировали его историю как часть «истории диковин». История костюма была частью рассказов путешественников. История костюма и моды оказалась запечатленной и в произведениях изобразительного искусства, архитектуры. Глядя на фрески в египетских гробницах, мы можем представить себе, как одевались египтяне много веков назад, а парадные портреты европейских живописцев сохранили для нас костюмы, ювелирные украшения прошлых веков. Поэтому долгое время история костюма была частью истории декоративно-прикладного искусства. В девятнадцатом веке актуализируется интерес к фольклору, национальным традициям. В России княгиня Тенишева начала собирать традиционный русский костюм и поразила Европу нашим национальным костюмом на Всемирной Выставке в Париже. В это же время появляется теория дизайна.

Наука к проблемам бытования и повседневности обратилась в конце XVIII и особенно на рубеже XIX–XX веков. Появились теории моды, в которых были раскрыты ее закономерности и связи с другими явлениями [5] . До этого представления о моде в науке формировались лишь в системе и на фоне других теорий и феноменов. Английский философ конца XVII – начала XVIII века Энтони Эшли Купер лорд Шефтсберн обратил внимание на деспотическую власть, которую «правильная мода» приобретает над людьми, на то, как искажает она порой истинную человеческую сущность, естественный облик людей. В то же время Шефтсберн признавал и благотворное влияние моды, называя модными господами тех, кому «природный добрый гений или сила хорошего воспитания придали чувство того, что изящно и пристойно по самой своей природе» [6] . С этого периода мода становится предметом изучения в различных областях гуманитарного знания. И. Кант дал свое определение феномену диктата моды: «Закон – это стремление казаться не менее значительным, чем другие, и именно в этом, причем не принимается во внимание какая-либо польза, называется модой. Моду в равной степени можно отнести и к „рубрике тщеславия“, и к „рубрике глупости“, так как при этом имеется некоторое принуждение – поступать в рабской зависимости исключительно от примера, который дают нам в обществе многие. Всякая мода уже по своему понятию представляет собой непостоянный образ жизни» [7] . Г. Гегель в «Феноменологии духа» рассматривает положительную роль моды как средства коммуникации, формирования привлекательности одного человека для другого, привязанностей, симпатий [8] . Эта ориентированность моды на личность, на межличностные отношения становится доминантой в существовании и осмыслении этого явления.

В 1889 г. один из первых теоретиков моды Н. Рейнгард в своей работе «Социальное и экономическое значение моды» дает характеристику моды: «Мода открывается личностью и для личности, в которой ярко выражена индивидуальность, т. е. неповторимость, уникальность. Другими словами, мода – это средство формирования аттракции, как особого вида специальной установки одного человека на другого, в которой представлено в основном эмоционально-положительное отношение к нему» [9] . Сегодня «аттрактор» является одним из основных понятий в синергетической парадигме и определяется как предельное состояние максимальной устойчивости, достигнув которого, система не может вернуться в одно из прежних состояний. Синергетика, основанная на идеях системности, целостности мира и научного знания о нем, нелинейности (многовариантности и необратимости), как теория эволюции, самоорганизации сложных систем [10] позволяет применить свои методы к познанию феномена моды. Одним из постулатов этого направления является принцип развития сложноорганизованных систем, которые, достигнув критической точки, могут скачкообразно трансформироваться, обретая новую структуру на базе старой, но иного порядка. Подобная концепция объясняет развитие моды и костюма, которые, достигнув в своем единстве пика популярности, трансформируются в новые направления, имеющие в основании память о предыдущем этапе. Теория моды активно развивалась в двадцатом веке. Сегодня феномены костюма и моды изучаются многими дисциплинами с использованием современных научных подходов: психология, социология, история, искусствоведение, культурология, маркетинг, эстетика и другие. Исследователи выделяют ряд подходов к изучению феноменов моды.

В рамках философии моду рассматривают Ж. Липовецки, Ж. Бодрийяр, Р. Барт, Л. Свенсон. Мотивационный подход опирается на изучение принципов личностных мотивов, в частности, желания нравиться, и быть правым, на трактовку моды как эмоциональной разрядки (Я. Л. Коломинский, Б. Ф. Поршнев).

В этом же ключе рассматривается психологический аспект моды, поскольку она может быть осмыслена как некая ценность, как цель, определяющая характер жизнедеятельности человека во взаимодействии с социальной средой, предметным миром и самим собой. М. Килошенко предлагает подход к прогнозированию моды, основанный на репрезентативности, представлении о моде, как о мифе, который позволяет упорядочить отношение людей к внутренним и внешним формам культуры.

Автократический подход – акцентирует роль личности в создании моды, через понятие «короли Моды», где в равной мере заметно сходство значений монарха в прошлом или кутюрье в наши дни. С этой точки зрения часто рассматривают историю костюма XX века как историю модных домов и модельеров (Л. Горбачева, А. Васильев, Ш. Зелинг).

Событийный (сравнительный, историко-культурный анализ) подход связывает историю костюма и моды с развитием экономики и политики (М. Мерцалова, Е. Киреева, С. Ванькович).

Идеологический подход ставит во главу угла зависимость моды от общественных настроений, идеологии, норм и ценностей данного общества (А.Гофман [11] , М. Топалов [12] , Р. Фишман).

Мода изучается и как знаковая система, являющаяся выражением смысла (Ю. Лотман [13] ), и как определенная обработка социальной информации (Л. Петров), рассматривается с позиции семиотики. Костюм исследуется как средство межличностной коммуникации (Л. Петров [14] , В. Борев) или способ воздействия в процессе общения (И. Андреева [15] , А. Коваленко).

Основой гендерного подхода к изучению костюма является не просто описание разницы в статусах, ролях и иных аспектах жизни мужчин и женщин, а анализ власти и доминирования, утверждаемых в обществе. Гендерная теория так же относится к числу междисциплинарных наук, интегрирующих различные области знания. Это специфическая стратегия изучения культуры, основанная на выявлении субординации «мужских» и «женских» проявлений культурного опыта как одного из факторов, позволяющих определить закономерности развития культуры. Под «мужским» понимается рациональное, духовное, культурное, а под «женским» – чувственное, телесное, греховное. Различные типы культур, различные идеологии предполагают собственное понимание места и роли мужчин и женщин в обществе, воплощенное в гендерных образах. Эти представления определяют отношения между полами в пространстве культуры через «социальные роли» (А. Игли), статусные различия (Р. Унгер и М. Кроуфорд), патестарные стратегии (Е. Окладникова).

Р. Барт, автор фундаментального труда «Система моды», разделяет понимание одежды на «реальную» – то, что мы надеваем, «одежду-образ» – визуально воспринимаемую и «одежду-описание» – преображенную в речь [16] . Для настоящего исследования важен анализ Р. Бартом «одежды-образа», хотя свой выбор он делает в пользу «одежды-описания», поскольку ее цель – передача информации, где главное содержание – это «Мода». Такой подход продуктивен для исследования системы моды, но для анализа развития костюма как визуального образа важна именно иконическая структура «одежды-образа». Визуальная стилистика, аксессуары и манеры поведения Р. Бартом определяются как специфические факторы, отягощающие перечень видов одежды. Для анализа развития моды данные факторы являются определяющими, поскольку именно они в своем взаимодействии создают костюм (визуальный образ) и воспроизводят разные градации образа. В исследованиях моды (в частности той ее сферы, которая связана с одеждой и костюмом) как объект подражания и тиража рассматривается образ. Образ становится сосредоточием и источником информации [17] . Образ как непосредственное переживание, связанное с миром повседневности, является базой знаний и представлений для человека, соответственно, костюм может рассматриваться как «модель мира» [18] , мира его автора/обладателя.


Часть 2 Динамика модных тенденций в культуре второй половины XX – начала XXI вв.

Вторая половина XX – начало XXI вв. – это время развития индустрии моды, дальнейшей демократизации общества, когда появляется множество субкультур, развиваются телевидение и компьютерная техника на фоне глобализационных процессов. Это эпоха национального самоопределения многих народов, но в то же время это эпоха противостояния СССР и США, вооруженных конфликтов, угрозы экологической катастрофы и третьей мировой войны. Именно в это время сначала молодежь, а потом и тинэйджеры определяются в отдельные субкультуры, имеющие собственное «модное визуальное лицо». Полистилизм становится основой развития моды, а появление прет-а-порте сделало моду тотальным явлением.


2.1. Мода послевоенного времени в контексте формирования общества потребления

Сложность и неоднозначность данного периода отразилась в костюме. После окончания войны в Европе был принят план экономического развития Европы – «план Маршала». Результаты проявились быстро, стали говорить об экономическом чуде, «беби-буме», увеличении в обществе доли среднего класса. Теперь основной лозунг – не экономить для победы, а покупать для развития экономики. Параллельно с ощущением победы в СССР в 1949 году выходит закон о борьбе с космополитизмом, а в США – поправка сенатора Маккартура к конституции, которые можно считать началом холодной войны.

После Второй Мировой войны определяющую роль в развитии моды и западного общества в целом начинает играть средний класс. Теперь женщины из этого слоя так же становятся показателем благосостояния семьи. Хотя в 1950-е мода «от кутюр» является образцом для массовой одежды, а благодаря системе лицензирования модные дома приносят больше прибыли, уже появляется прет-а-порте. Прет-а-порте – готовая одежда, рассчитанная на амбициозный средний класс. Идеология общества потребления видела моду одним из способов управления желаниями масс, точнее даже не управления, а формирования новых желаний. В США и Европе появляются целые маркетологические институты, развивается реклама модных товаров. Мода 1950-х удовлетворяла мечты о роскоши и благополучии, предлагая варианты и для богатых, и для бедных.

Развивается индустрия досуга, конкурируя с телевидением, кинематограф предлагает фильмы-гиганты с шикарными костюмами и огромными бюджетами («Клеопатра» с Э. Тейлор), популярны автомобильные кинотеатры, в Калифорнии в 1955 году открывают Диснейленд. Появляется новая одежда для досуга. В 1946 году Луи Реар показывает открытый раздельный купальник, названный в связи с испытанием американским правительством ядерной бомбы на атолле Бикини. По примеру Э. Пресли мужчины надевают гавайские рубашки, а вслед за М. Брандо белые футболки, обтягивающие тело. Появляются брюки капри и обтягивающий костюм для горных лыж.

После войны усталость от нестабильности приводит к возврату традиционных семейных ценностей. Женщина – показатель достатка, хозяйка и мать, мужчина – добытчик, глава семьи. Красивая картинка из рекламы демонстрирует аккуратный домик с бытовой техникой, гаражом и шторами на окнах, в котором живет безупречно ухоженная женщина, улыбающийся мужчина и аккуратно причесанные дети. Можно говорить, что для среднего слоя наступил временный закат феминизма, но поколение «беби-бум», которое взорвет консервативный уклад жизни, уже подрастает, уже в студенческих городках появились битники.

Со времен войны сохранил популярность образ симпатичной, пикантной девушки, похожей на тех, что приезжали на фронт, пели, танцевали, развлекали бойцов. Их называли «пинап» или секс-бомбы (по названию бомбы). Это повлияло и на популярность Мэрилин Монро в 50-е годы. Простые американки подражали пинапкам, проводили конкурсы красоты. Появление куклы «Барби» как образа гиперженственности также относится к концу 1940-х годов, прототипом для нее послужили все те же «пинапки». 1950-е годы для Америки – «золотой век», когда реализовалась американская мечта. По общепринятым стандартам замужняя женщина в это время должна была иметь тонкую талию и пышный бюст (соответствие этим стандартам достигается при помощи корсета, накладок на бедрах, прокладок в бюстгальтере).

Средний класс так же неоднороден, и различия требуют тонкого мастерства своей демонстрации. Женщина и за домашними хлопотами должна была выглядеть, как кинозвезда или манекенщица – модное платье, идеальная укладка, макияж. Этот образ пропагандируется и рекламой, и телевизионными передачами, телесериалами. Кумирами остаются киноактрисы – Джина Лоллобриджида, Элизабет Тейлор, Лолита Торес, блондинки Мэрелин Монро и Джейн Менсвилд. Кинозвезды снимаются в рекламе, увеличивается популярность декоративной косметики.

Ностальгия и желание возврата к довоенному пониманию женственности оказалось созвучно стилю «Нью-лук» («New Look»), который родился в феврале 1947 года с показом коллекции модного дома К. Диора. Первый показ стал триумфом, внимание привлекли не только модели, но и организация действа – благоухание цветов, надменные манекенщицы, элегантные интерьеры. К Диору приходит много клиенток, в том числе и такие, как герцогиня Виндзорская, Грейс Келли, Эвита Перрон и Марлен Дитрих. Новый стиль после статьи Кармен Сноу в «Харперс Базар» получил название «Нью Лук» (новый взгляд). Сам Диор назвал коллекцию «сorolle» (венчик цветка), а силуэт «huit» (восьмерка). Ретроспективность, историчность отличали этот стиль. Женщины устали от военизированного костюма, утяжеленного, приземленного «плечистой модой» силуэта, поэтому восприняли новый стиль с радостью.

Огромное значение приобретает силуэт и целостность образа. Платье в сочетании с сумочкой, перчатками, туфлями. Плечи имели покатую форму, юбка стала пышной, талия была сильно затянута в корсет. В Европе стиль Диора пользовался огромной популярностью. Феминистки не довольны такой модой. В Америке проходят демонстрации женщин за возврат удобных коротких юбок, выступления против стиля Диора, опять заковывающего женщину в корсет. Действительно, на некоторые модели уходит до 30–45 метров ткани, юбки опускаются ниже колена, вес платьев около 5 кг, а вечерних – до 30. Благодаря Диору расширяется ассортимент дамских туалетов – вечерние и коктейльные платья, платья для путешествий, для танцев, для посещения театра, дневной костюм и послеобеденный ансамбль. Это требовало не только большой гардеробной, но и тонкого знания этикета, законов «хорошего вкуса» при подборе туалета и аксессуаров. Именно Диор вводит систему лицензирования в модную индустрию, продавая патенты на производство товаров под своей маркой. В 1980-е лицензирование, хоть и служа развитию модной индустрии, дискредитировало имена нескольких модных домов, которые не только бесконтрольно раздавали лицензии, но и часто меняли модельеров.

В русле «Нью – Лук» работает большинство модельеров данного периода, отдавая дань ностальгии по прекрасному довоенному времени. Наличие богатых клиентов из США, Латинской Америки и Ближнего Востока, ездивших за новыми нарядами в Париж, стимулировало развитие и процветание большого количества модных домов, которые открывают бутики, где продают и обувь, и аксессуары, и украшения. Высший свет любит балы, праздничные вечера, вечеринки в определенном историческом стиле (Жак Фат и Этьен де Бомон вошли в историю как организаторы подобных мероприятий). Кинофестиваль в Каннах и вручение премии «Оскар» так же превращаются в площадки демонстрации модных туалетов. Большинство модных домов работает в стиле «Нью Лук».

Продолжают работу такие дома как Ланвен, Нина Ричи, открываются дома П. Бальмен, Ю. де Живанши, П. Лапидус, П. Карден. Развивается «Альта мода» – высокая итальянская мода с центрами в Риме и Флоренции. На развитие итальянской моды повлиял и расцвет кинематографа. Э. Пуччи разрабатывает удобную одежду для спорта, в 1959 году открывается дом Валентино.

К. Баленсиага, начав работать еще в 1930, в 1950-х был одним из признанных лидеров моды. Его стиль отличался от стиля Диора, он не часто меняет силуэт, создавая платья, которые можно носить несколько сезонов. Баленсиагу интересуют вопросы формы, художник-модельер ему видится скульптором формы, архитектором кроя. Вдохновение Баленсиага черпал в эпохе Возрождения, в средневековье. Он считал, что повседневная одежда должна быть простой и строгой, а вечерняя роскошной, его модели часто были вразрез с модой, но неизменно пользовались популярностью. В 1950-м году Баленсиага делает блузы без воротника, в 1955-м узкие платья с туниками, а в 1958 году – платья «беби дол» в стиле «ампир» (с завышенной талией) и шляпы-коробочки.

Пьер Бальмен делал акцент на декоре костюма, роскошном оформлении моделей, при отсутствии экспериментов с формой и силуэтом. Модели дома «Бальмен» любимы голливудскими звездами и американскими состоятельными дамами.

Юбер де Живанши открыл свой салон в 1952 году. Его прославила белая блуза из хлопка с воланами на рукавах. Фасон назвали «Беттина» в честь манекенщицы Беттины Грациани. Стиль Живанши был популярен благодаря элегантным и лаконичным формам, оригинальному декору и смелым, выразительным цветам. Силуэты: линия, шар, капля – были особо любимы мастером. Известность дому принесло и сотрудничество Живанши с актрисой Одри Хепберн, которая была музой мастера и носила созданные им платья и в жизни, и в кино. Живанши создал костюмы к таким фильмам, как «Сабрина», «Завтрак у Тиффани». Для Хепберн Живанши на основе маленького черного платья Шанель создает узкое черное платье-футляр без рукавов с простым круглым вырезом.

Пьер Карден первым из модельеров высокой моды создает коллекции прет-а-порте. За это он был исключен из синдиката высокой моды, хотя уже в 1960-е практически все ведущие дома начинают создавать коллекции «прет– а-порте».

Прет-а-Порте («готовый к носке») развивается еще с 1948 года, и появился в США чуть раньше, чем в Европе, как альтернатива низкокачественной конфекции. На одежде прет-а-порте стоит либо имя известного кутюрье, либо известная марка. В 1948 году состоялась ярмарка промышленной моды в Дюссельдорфе, с 1956 подобные ярмарки проходят в Париже. Уже в 1950-е есть известные марки готовой одежды, на которые работают талантливые стилисты, разрабатывающие модели одежды для массового производства с учетом последних модных трендов, такие, как «Клаус Штальман» в ФРГ, «Мадзотти» в Италии. В прет-а-порте начинают активно использовать более демократичные синтетические материалы.

Карден сотрудничал со многими известными модными домами, с художником Ж. Кокто участвовал в создании фильма «Красавица и чудовище», в 1951 году показал первую собственную коллекцию. В 1958 году он предлагает коллекцию, включавшую одежду как для мужчин, так и для женщин в стиле «унисекс». В 1958 он придумывает силуэт «баллон».

Коко Шанель обвиняли в сотрудничестве с нацистами, что отразилось на её послевоенной карьере. В 1954 году она возвращается в мир высокой моды. Первый показ провалился, но Шанель нашла силы продолжить работу, несмотря на солидный возраст. Ее возмущали модели К. Диора, вернувшего корсеты. Шанель предлагает моду для всех, она создает своеобразную униформу – костюмы на все случаи жизни, созданные по законам функционализма. Шанель вовремя предложила свой стиль, так как в середине 1950-х уже чувствовалась усталость от «Нью Лук». Шанель предложила не новый силуэт, а новый подход к одежде – удобные и продуманные костюмы для деловых, самостоятельных женщин, желающих быть элегантными в любой ситуации. Удобный твид, клеевые прокладки, держащие форму жакета, эластичная подкладка на юбке, цепочка внизу жакета, делающая силуэт прямым. Длина у юбки – чуть ниже колена, так как для Коко Шанель колени были самой некрасивой частью женского тела, жакет – универсальной длины до середины бедра, без воротника.


2.2. Мода и молодежная культура 1960-х: от битников до футуризма

Эпоху 1960-х называют временем «секса, наркотиков и рок-н-ролла». В это время еще плохо представляют последствия наркомании, а изобретение «пилюли» дает женщине свободу в сексе, контроль за деторождаемостью. С одной стороны наблюдается экономический подъем, Юрий Гагарин летит в космос, что способствует развитию космического стиля в дизайне и моде. С другой стороны – это время строительства берлинской стены, распада колониальной системы в Африке, войны в Корее.

Как написал Джереми Паскаль в «Иллюстрированной энциклопедии рок-музыки», если раньше молодежь воспринимали как детей-переростков или взрослых-недоростков, то в 1950-е молодежь обретает собственную культуру. Появляется молодежная культура, молодежная музыка и мода. Бриджит Бардо и Одри Хепберн становятся кумирами части молодежи. Это время сексуальной революции, начало которой связывают с изобретением «пилюли», дающей женщине немыслимую ранее свободу (многие феминистки полагали, что пилюля делает мужчин безответственными). «Pill» – как символ сексуальной свободы – появилась тогда, когда женщины стали экономически независимы, а общественная мораль изменилась под воздействием движений за гражданские права и «молодежного бунта». Обычными становятся развод и повторный брак, то есть серийная моногамия, а сексуальные отношения и деторождение часто происходят вне его.

Автомобильный бум породил явление «драйв-ин» (кафе, обслуживающие людей в автомобилях), что сильно повлияло на дизайн 50-х. Использование хромированных деталей, напоминающих детали автомобиля, четкость линий – чистый функционализм подведет к созданию нового стиля. «Американский стиль» в дизайне так же продвигал идею «жизни сегодня». Яркие вещи, хром, дешевый пластик, одноразовая посуда позволяли быть современным за небольшие деньги.

Вместе с кинозвездами на умы молодежи влияют музыканты – The Beatle (Битлз), Rolling Stones (группа с фронтменом Миком Джаггером), появляются молодежные журналы, развивается мода на образование. Одна часть молодежи продолжает тратить деньги на удовольствия, а другая проникается левыми идеями. Ф. Кастро, Че Геварра становятся идеалами для многих. Как альтернатива развитию западного буржуазного общества потребления видится восточная философия, наследие древних культур, возвращение к природе. В это время формируются и контркультурные молодежные субкультуры. Война в Корее (1950–1953) активизировала недовольство молодежью существующим порядком.

Желание отличаться от взрослых характерно для большинства молодежных субкультур, для них одежда становится показателем и культурных, и политических пристрастий. Еще в 1950-х экзистенциалисты Ж. П. Сартр, А. Камю, Симона де Бовуар демонстрируют свою оппозицию буржуазному обществу, в том числе и внешним видом. Среди интеллектуальной молодежи символом непохожести на буржуа становится черный свитер («черный пул») в сочетании с черной юбкой или брюками. Такой костюм, в отличие от официальной моды, не подчеркивает, а нивелирует социальные и половые различия, становится символом равенства всех людей.

Битники в США (Д. Керруак, У. Берроуз, А. Гинзбур) вводят термин «хип» (от джазового понятия «терпимость»). Под влиянием восточной философии битники, своеобразно интерпретировав понятие «дзен», видят жизненный путь человека как дорогу, поэтому начинают путешествовать. Их костюм включал джинсы, армейские рубашки, надеваемые без галстука – символа респектабельности. Фильм Д. Хоппера «Беспечный ездок» (англ. «Easy Rider») становится идеологическим манифестом битников , образцом для подражания, в том числе и в костюме. «Беспечный ездок» стоит у истоков жанров роуд-муви и «кислотного вестерна», традиций американского независимого кино и школы Нового Голливуда.

Хипстеры были наследниками «зут» и возникли изначально в джазовой тусовке. Их внешний вид отличался яркостью костюмов, использованием необычных тканей, блестящего декора. К хипстерам принято относить музыканта Чарли Паркера.

Тедди-бой («тедди», неоэдвардианские джентльмены) появились в Англии и стали одним из первых интернациональных движений. Понятие «тедди» (англ. Teddy Boy) появилось в 1953 году в качестве обозначения молодых людей из рабочего класса, стремившихся подражать «золотой молодёжи» и одевавшихся по моде эпохи Эдуарда VII (Тедди – это сокращение от имени Эдуард). Рабочие одеваются с шиком и элегантностью, скрывая свое происхождение. Узкие брюки, очень узкие пиджаки с бархатными лацканами, набриолиненные коки на голове, ботинки на микропорке. Брюки носят короткие, из-под них были видны носки. Популярны ткани в клетку. Цветовая гамма была серо-бежево-коричнево-черная. Кумиром этих ребят был Элвис Пресли, они слушают кантри, блюз и рок-н-ролл. В США появляется собственный вариант тедди – рокабильщики. В 1960-х их кумиром станут «The Beatles». В СССР появляются стиляги, как называл отечественных тедди журнал «Крокодил», и штатники (одевавшиеся только в американские марки одежды).

Байкерами в 1950-е называли гонщиков на мотоциклах. Джеймс Дин, Марлон Брандо в фильмах «Дикарь» и «Трамвай „Желание“» демонстрируют и пропагандируют одежду, которая приходится по душе байкерам . Кожаные куртки с косой, армейской застежкой для удобства, футболки, джинсы на бедрах становятся их своеобразной униформой. Кроме армейского стиля они заимствуют и стиль ковбоев – джинсы и ковбойские сапоги-казаки.

В 1960-е появляются новые молодежные субкультуры, часть из которых продолжали традиции 1950-х. Моды (англ. Mods от Modernism, Modism, модернисты) слушают не Э. Пресли, а джаз М. Девиса, «Small Faces», «Kinks» и «The Who». Фильм Фрэнка Роддэма «Квадрофения», основанный на одноимённом альбоме группы «The Who» 1973 года, до сих пор считается одним из самых спорных феноменов культуры данного времени. Считается, что движение зародилось в Италии под влиянием кинематографа; подобные группы были и во Франции – молодежь, увлекавшаяся фильмами французской новой волны (Ф. Трюффо, Ж. Л. Годара). В это время выходят фильмы «Римские каникулы» и «Dolce Vita». Герои в них носили пиджаки, застегнутые на три пуговицы (в жизни – обычно на две или одну), брюки были достаточно узкие, узкими были и носы обуви. Свои деньги моды тратят в бутиках на Карнаби-стрит, часто оставляя там всю зарплату и имея в гардеробе всего один модный костюм. Их можно назвать минималистами в моде и в какой-то мере наследниками денди. Лозунг «Меньше, значит лучше», выдвинутый в XIX веке, для модов был принципом жизни. Впоследствии минимализм моды 1990-х многое позаимствует от стиля модов . Модным средством передвижения стали мотороллеры. В 1962 году «The Beatles» одеваются в стиле модов . Стиль модов докатился до элитных кругов и был воспринят дизайнерами одежды. В 1959 году П. Карден предлагает узкие вельветовые пиджаки с круглым вырезом, жакеты «Неру» со стойкой, узкие брюки.

Рокеры были врагами модов, считали, что те выглядят слишком женственно и не уважают их космополитизм. Рокерами их назвали сами моды (как байкеров , слушающих рок-музыку). В 1964 году в Брайтоне состоялась известная битва модов и байкеров . По сравнению с байкерами рокеры используют больше деталей в костюме – кожаные шипы, нашивки, надписи, кулоны, подвески. Соответственно оформлены и их мотоциклы. Рокеры выступают за патриотизм, брутальность.

Скинхеды появились как движение классовое, а не национальное. Их врагами были буржуа, которые ущемляют рабочих; националистами они станут позже, в 1970-е годы. Естественно, скинхеды не любят модов за предательство интересов своего класса. В костюме скинхеды подчеркивают свое рабочее происхождение – «донки» (куртки докеров), пальто или полупальто из грубой шерсти с кожаной кокеткой, грубые брюки, длинные широкие пиджаки, тяжелые докерские ботинки. «Кожеголовыми» (так переводится «скинхеды») их назвали за немодные короткие стрижки.

Конец 60-х годов в Америке охарактеризовался новым молодежным движением «хиппи», оказавшим огромное влияние на общество в целом. Возникло движение в самом начале 60-х годов в Калифорнии и было неоднородно (пацифисты, фолк-направления и т. п.). Отчасти появление хиппи связано с движением пацифистов, выступающих против вьетнамской войны. В качестве образца для подражания они выбрали жизнь индейцев. В 1968 году К. Кастанеда пишет свою первую книгу «Путь Познания индейцев племени яки» из серии «Учение дона Хуана». Молодые неокрепшие умы нашли в ней для себя оправдание в употреблении наркотиков. Молодежь выступает за отказ от буржуазных ценностей, проповедует простую жизнь, бедность, отсутствие собственности. «Занимайтесь любовью, а не войной» – лозунг хиппи. Одежда хиппи – без половых различий, небрежна, основана на сочетании этно и ковбойского стиля: рваные джинсы, рубашки, расшитые индейскими орнаментами, «фенечки» и «хайрайтники». После студенческих волнений 1968 года образы хиппи появляются в рекламе; открываются магазины, где продаются «фенечки» и потертые джинсы.

С популярностью хиппи связана актуализация образов «андрогинный юноша» и «гомо– или бисексуальная личность». Их появление зависело от популярности «хиппи», отчасти связанных с движением пацифистов, выступающих против вьетнамской войны. Отказ воевать можно расценивать как кризис традиционной «маскулинности». С этого периода стратегии мужского поведения включают в себя элементы женского – эмпатия, альтруизм, эмоциональность и др. Тяготение к восточной философии обусловило заимствование национальных этнических мотивов в костюме у восточных, индейских и африканских народностей – длинные волосы, облегающий силуэт.

Культура хиппи переосмысляется высокой модой, «эстетика помойки» выходит на подиум. В 1968 году появился мюзикл Э. Вэббера «Волосы», а в 1969 году состоялся знаменитый рок-фестиваль Вудсток. Влияние культуры хиппи на моду проявляется только в конце 1960-х – начале 70-х годов в развитии кантри-ковбойского стиля и появлении в моде национально-этнических мотивов, в подражании костюму американских индейцев, восточных и африканских народностей, а также в увлечении стилем «сафари».

В моде теперь отсутствует единый образец – это было начало постиндустриальной эры, поставившей на первое место индивидуальность, игру со стилями, диалог высокого и низкого в искусстве и культуре.

В 1968-1969-м годах в моде сразу три длины юбки – мини, макси и миди. Длина макси является актуальной в связи с ретро-тенденциями этого времени. Фильмы «Доктор Живаго», «Бони и Клайд» становятся образцом для подражания. Впоследствии стили уличной моды станут основным источником вдохновения для модельеров, но пока официальная мода не видит этих изменений, а попытка Ив сен Лорана создать коллекцию «Битник» провалилась.

В результате модный Париж в 1960-е начинает отставать от «свингующего» Лондона, где создается одежда для молодежи, на Кингл-роуд и Карнаби-стрит открываются магазины современной одежды. В Лондоне развивается демократичная молодежная мода. Девушки на улицах уже ходят в мини-юбках; Сохо, Челси становятся центрами молодежной моды. Мини-мода – символ эмансипации и сексуальной революции, созданная Мэри Квант, которая подсмотрела новые тенденции на улицах Лондона. В 1955 году М. Квант открывает магазинчик «Базар», в котором продает простые и дешевые модели, удивляющие сочетанием удобства, яркого цвета и свежести. Модели М. Квант становятся популярными среди молодой аудитории. В 1963 году она основывает компанию «Джинджир групп» для продажи одежды по всему миру и получает титул «женщина года». М. Квант, как и Коко Шанель, сама была лучшей моделью и рекламой своих платьев. В США мини-мода становится официальной после появления в мини-юбке Ж. Кеннеди в 1965 году.

Если вспомнить историю, минимализм и аскетизм в одежде всегда захватывали первые позиции, как реакция на неуемные злоупотребления роскошью и богатством, которые, в свою очередь, являются предвестниками кризиса, как экономического, так и социокультурного. Например, простота одежд раннего средневековья, пришедшая на смену пышности двора Римской империи, простые платья «а-ля антик» времен Французской революции после блеска рококо. Во второй половине XX века в противопоставление существующей культурной парадигме высокая мода заимствует идеи из массовой, отвечая эстетическим требованиям эпохи. М. Квант оказалась одной из первых, кто понял, что мода рождается на улице. Уловив настроения людей, Квант предложила им современные, удобные и красивые вещи. Противопоставляя себя официальной высокой моде, она заявляет, что хороший вкус – смерть, а вульгарность – это жизнь. Вульгарность здесь не просто плохой вкус, а то, что не укладывается в навязываемые стандарты.

Мини-платья и юбки предлагалось носить с туфлями на низком каблуке с квадратными или закругленными носами. В 1965 году Квант предложила цветные синтетические колготки, а в 1967 году – сапоги из полихлорвинила. Естественно, новый визуальный образ требовал и новых причесок. После фильма «Бабетта идет на войну» (1969 год) с Б. Бардо в главной роли в моде прически с начесами. Жак Дессанж в Париже продвигает такие прически в массовую моду, но «бабетта» требует ухода и частого посещения парикмахерской, что не совсем соответствовало новому времени. Видал Сассун, друг М. Квант, лондонский парикмахер, предложил простые геометрические стрижки, хорошо держащие форму, удобные и для танцев, и для работы. После того, как В. Сассун предложил шампунь «Мой и иди», лак для волос и бигуди стали не нужны. Женщины теперь сами могут ухаживать за прической, реже посещать парикмахера и не волноваться, что от непогоды или во время движения голова будет выглядеть неаккуратной.

Мода «мини», родившись на улице как часть протеста против буржуазных ценностей, быстро стала не только символом эмансипации, а одним из основных стилей одежды. Мини стало популярно благодаря тому, что омолодило женщин. Новый образ молодой деятельной леди пришелся по вкусу женщинам разных поколений. Можно сказать, что «мини» стало своеобразной униформой для молодых девушек и солидных дам.

Для рекламы «Лондон» менеджер Ж. Вильнев находит новую модель Твигги (тростинка). Твигги (Лесли Хорнби) была символом нового стиля и в 1966 году названа «лицом года»: она стала первой супермоделью, которая не только «вешалка» для модного платья, но образец для подражания. Вслед за Твигги популярными становятся Джин Шримптон («Креветка»), графиня фон Лендорф (Верушка). Модный фотограф Д. Бейли становится прообразом главного героя фильма «Блоу ап» (фотоувеличение) М. Антониони (1966 год). Происходит изменение модного возрастного стандарта – теперь это девочка-подросток с несформировавшимися формами, угловатая, но обязательно с непропорционально длинными ногами (символом подростковости). И в этом ключе меняется ориентация производителя на потребителя. Вместо степенной светской дамы кутюрье начинают одевать ее дочерей. Стиль М. Квант получает еще одно название – «стиль Лолита», по имени героини романа В. Набокова. Завышенная талия «бебидол», короткие платьица, белые гольфы, туфли на низком каблуке, светлый макияж и инфантильное выражение лица – вот новый образец для подражания, демонстрируемый Твигги.

Особой популярностью в это время пользуются небольшие магазины, в которых продают недорогую одежду и аксессуары и где можно выпить кофе, встретиться с друзьями, послушать пластинки. В конце 1960-х – расцвет магазинов «секонд хенд». Одеваться в бутиках становится престижнее, чем у кутюрье. Бриджит Бардо на свадьбу покупает готовое платье, говоря, что высокая мода для стариков. Биба (Барбара Хулански) в своем знаменитом магазине «Биба» одевает знаменитостей – Твигги, Шер, Мика Джаггера. Бутики часто оформляют в стилях ар деко и ар нуво, которые снова в моде. Свои магазины открывают и дизайнеры: Джон Бейтс, Эммануэль Канн, Бетси Джонсон. Их называют «йо-йо дизайнерами» по известной в то время песне группы «Beatles».

Естественно, развитие молодежных субкультур, альтернативной моды, популярность бутиков отразились на деятельности модных домов. Модные дома открывают линии прет-а-порте, но кардинально ситуацию изменяет Андре Курреж. Курреж работал у Баленсиага, а в 1961 году открыл собственный модный дом.

1960-е годы – это время увлечения космосом, полет Гагарина, высадка американцев на Луне, многие люди начинают мечтать о космических путешествиях, развивается космический дизайн. Новые технологии и материалы видятся символом прогресса, движения в будущее. Модный дом Куррежа соответствовал духу космического стиля и был похож на научную лабораторию. Уже в 1964 году он показывает коллекцию «Космическая эра». Коллекция пользовалась бешеным успехом, вызвала волну подражания. По сути, Курреж первый показал коллекцию «от кутюр», ориентированную на молодежь. Сам показ был необычным, не похожим на традиции модного дефиле в стиле «Нью Лук»: в нем участвовали спортивные, узкобедрые манекенщицы, которые двигались, как будто в невесомости. Модельер продемонстрировал коллекцию с мини-юбками, показ прошел успешно, правда, Курреж не запатентовал свою коллекцию и быстро разорился.

«Лунная девушка» Куррежа была похожа или на астронавтку, или на жительницу далеких планет. Она носила шлем, синтетические блестящие ткани. Модели Куррежа создавались для современных женщин, которые работают, водят автомобиль. Курреж говорил, что сумел без скальпеля сделать женщин моложе. Его стиль был функционален, напоминал конструктивизм 1920-х годов, модельера называли «Корбюзье от моды».

В целом, конструктивизм и функционализм совпали с духом новой космической эпохи. Геометрический декор, отсутствие лишнего декора, прямые линии подчеркивали функциональность вещи. Курреж использует вертикальные конструктивные линии, выделенные рельефной строчкой, кантами или деталями контрастного цвета. Он вводит изменения в конструкции моделей, переводит плечевой шов на перед, предлагает трикотажные комбинезоны; основной силуэт его моделей полуприлегающий. Модельер активно использует новые ткани – винил и синтетику, которые хорошо держали форму, были практичными. В 1967 году он открывает линии прет-а-порте, но мода на космический стиль прошла, и звезда Куррежа закатилась. Его модный дом в 1985 году выкупила японская компания, однако вклад Куррежа в мировую моду недооценить невозможно.

Космический стиль развивает и авангардный модельер Пако Рабан. Франсиско Рабанеда и Куерво а Пасахес де Сан Педро родился в Испании, но прославился во Франции. Рабан по образованию был архитектором, в 1965 году он впервые показал свои «платья, которые нельзя носить», сделанные из пластинок родоида. Он впервые выводит на подиум чернокожих манекенщиц. Его модели были использованы в знаменитом фильме «Барбарелла». Ножницами для резки металла, молотком он создавал платья по технологии изготовления бижутерии – из отдельных модулей, соединенных металлическими кольцами. Но для коллекций пред-а-порте Рабан создает платья из более практичных материалов.

В духе авангарда работает и П. Карден, в 1964 году показавший коллекцию «Космическая эра». Его модели были более приспособлены к жизни, чем у Куррежа и Рабана, что обеспечило больший коммерческий успех его дому. Он вводил отдельные элементы из металла и пластика, которые выглядели не менее современными, но были более удобными, чем у П.Рабана. Он вводит в моду «космический сарафан», короткий, из трикотажного полотна, кожи или синтетики, с огромными проймами, похожий на средневековые сюрко. Геометрические линии кроя и геометрический декор делали модели Кардена узнаваемыми. Карден предлагает вариант космического стиля и для мужчин – яркие цвета, синтетические ткани, комбинезоны из кожи и винила, похожие на скафандры. Такой комбинезон или брюки сочетались с яркими куртками на молнии. Космический костюм от Кардена с удовольствием носил певец Джонни Холлидей.

Американский авангардный модельер Руди Гернрайх создает коллекции купальных костюмов в стиле «унисекс» и «монокини». Женские купальники без верха, универсальные комбинезоны. В 1970-м он создает коллекцию унисекс в стиле милитари . Мода 1960-х увлекается всем искусственным – яркий макияж лунных див, синтетические материалы, электрические цвета, полиэстер, фольга и пластик.

В чистом виде космический стиль носят только самые дерзкие, он сверкает в модных журналах и в кино, но реальные женщины хотят чего-то более практичного. Для них продолжают работать К. Диор, Э. Унгаро, Нина Ричи, предлагая более консервативный и элегантный вариант молодежного стиля. Короткие юбки, свежие цвета, удобные модели омолаживали дам, а в это время все стремятся быть вечно молодыми.

Ив Сен-Лоран обращается за вдохновением не в будущее, как адепты космического стиля, а на городские улицы. Он сумел объединить чувство современности с любовью к искусству. Для своего стиля он заимствует элементы мужского гардероба, его коллекция «Мондриан» с простыми трикотажными платьями без воротника и рукавов с декором в виде цитат известного художника-абстракциониста вызвала популярность геометрического декора. В летней коллекции 1966 года он показал брючные костюмы, а в зимней – женские смокинги. Линию пред-а порте Лоран назвал «Рив Гош» – левый берег, который был символом молодежной моды того времени. В «Рив Гош» он предлагает не упрощенные модели «от кутюр» и не экспериментальные модели, а удобные классические вещи вне времени. Во многом концепция Лорана была созвучна взгляду на моду Коко Шанель.

Поп-арт, сюрреализм, бархатные жакеты с кружевами и кюлоты, мотивы первобытных украшений, появляясь в коллекциях Лорана, в то же время делали его стиль узнаваемым. В 1960-е в моде искусственные волосы, яркий макияж. Кеннет Джей Леннет становится королем бижутерии, кроме оригинальных моделей он продает копии известных украшений звезд.

Именно в этот период активно развивается «Pret-a-Porter». Линия «Haute Couture», изначально ориентированная на небольшую в процентном отношении касту власть имущих, постепенно (вследствие изменений политических, экономических, социальных отношений) переходит в область искусства, которое дает направление и путь развития моды на сезон. «Pret-a-Porter» – это адаптированные коллекции для «обывателя». И разница здесь отнюдь не в цене на данные изделия, разница в самой философии. Заимствование уличных тенденций Высокой модой в конце 1960-х годов в большей степени зависело от влияния молодежных движений, зачастую воспринявших костюмы полюбившихся литературных или кино-героев.


2.3. Полистилизм как вектор развития моды 1970-х

Плюрализм, поиски индивидуальности в сочетании с цинизмом и эклектизмом привели к полистилизму в моде 1970-х, часто граничившей на грани вкуса. Молодое поколение теперь чаще не ищет идеалов, а страдает от депрессии. Но то, что в 1970-е виделось дурным вкусом, в 1980-е становится нормой, в 1990-е – классикой, а в конце века само понятие «дурной вкус» становится не актуальным.

Вместо нескольких концепций в 1970-е параллельно сосуществует множество радикально противоположных вкусов, которые часто уживаются в гардеробе одного человека. Ведь основное достоинство – образность и многообразие. Революция в моде 1970-х заключалась в том, что потребитель стал основным диктатором моды. В моде множество стилей – ретро, этнический, фольклорный, романтический бельевой, спортивный, диско и милитари. Эклектичность одежды должна была выразить многогранность личности, а переодевание становилось своеобразной игрой в образы: один стиль для работы, другой для свидания, третий для вечеринки.

На смену ансамблю в костюме приходит комплект, набор базовых, сочетающихся между собой вещей. Идеи комплектов закладывались дизайнерами уже при проектировании и транслировались модными журналами и каталогами. Базовый комплект состоял из пальто (полупальто), блейзера, пиджака (твидового, бархатного или вельветового), брюк (галифе, клеш, кюлотов), блузонов и платья-рубашки. Постепенно, к концу 70-х, женщины получают право посещать работу в брючном костюме, хотя в ресторан могут и не пустить в таком виде. С одной стороны, это еще одно достижение эмансипации. Но с другой, это еще одно доказательство установки правил игры на «чужом поле» и принятия мужской стратегии не только ведения бизнеса, но и визуального вида делового человека.

В моде актуальны национально-этнические мотивы, подражание костюму американских индейцев, восточным и африканским народностям, а также увлечение стилем «сафари». В 1970-е годы впервые появляются манекенщицы не европейского типа. Быть темнокожей стало очень модно, что спровоцировало очередную моду на загар. Теперь модный типаж женщины более взрослый (отчасти из-за «необходимости» богатого сексуального опыта), чем в 1960-е. Эстетический идеал – женщины с плоской фигурой, достаточно худые, пропорции еще более вытянутые, чем у Твигги.

Джинсы носят все, есть половозрастная дифференциация джинсовой одежды. Деним превратился в универсальный материал, из которого делают не только одежду, но и сумки, шляпы, им обтягивали мебель. В 1973 году «Левис» выпускает коллекцию джинсов-клеш с декором в виде лоскутной техники и вышивкой, а глем-рок продвигает джинсы со стразами и блестками. Появляются дизайнерские джинсы с именами модельеров и названиями их торговых марок. В 1978 году Кельвин Кляйн приглашает в рекламную кампанию своей марки несовершеннолетнюю модель Брук Шилдс, что приводит к скандалу, сделавшему марку «Calvin Klein» еще более популярной. В 1970-е потертые джинсы носят даже кинозвезды и миллионеры, для них они были и способом маскировки в дни экономического кризиса.

Стиль ретро становится актуальным в этот период экономического и энергетического кризиса как ностальгия по идеализированному прошлому. Старинные вещи и подделки под старину пользуются большим успехом. Модно обставлять дома антиквариатом, одеваться в подлинные вещи, купленные на блошиных рынках. Оттенок старины был важнее подлинности, поэтому настоящий возраст предмета мало кого волнует. После фильма «Бони и Клайд» в моде клетчатые юбки в складку. В 1971 году популярен фильм «Бойфренд» с Твигги в главной роли, рассказывающий об «эмансипе» (ля гарсон) 1920-х. В 1972 году выходит фильм «Кабаре» Боба Фосса с Лайзой Минелли. Р. Лорен делает костюмы к фильмам по романам А. Кристи «Восточный экспресс» и «Смерть на Ниле», в 1977 году он создает костюмы к фильму «Энни Хол» В. Алена. Ретро появляется и на подиумах. Но если коллекция Ив Сен-Лорана в стиле 1940-х провалилась, так как сочетание коротких юбок и больших плечей из 1940-х придет в моду позже, то коллекция в стиле Ар деко, созданная К. Лагерфельдом для модного дома «Chloe», пользуется популярностью. Под влиянием работ Л. Бакста Ив Сен Лоран создает нашумевшую коллекцию «Русские балеты/оперы». В духе голливудского гламура и ар деко работает и открывшийся в 1973 году бутик «Биг Биба». Твидовые макси-пальто, с беретами или шляпами, брючные костюмы в стиле М. Дитрих остались популярными и после закрытия «Биба» в 1976 году. В моде макияж в стиле ретро.

В массовой моде фольклорный стиль . Кантри, деревенский стиль, мотивы европейского крестьянского костюма появляются в повседневной одежде. Вышивки в викторианском стиле с цветочным рисунком стали символом стиля Лоры Эшли. Вместо синтетики в моде лен и хлопок, естественные цвета приходят на место электрическим. Экологический стиль подразумевал не только природные ткани и цвета, но и экологически чистое питание, косметику на основе натуральных компонентов. Популярность экологического стиля связана и с культом молодости, который процветал в это время.

Стиль диско стал визитной карточкой десятилетия. Если вспомнить фильм «Лихорадка субботним вечером» с Д. Траволтой, то становится ясно, что дискотеки были одним из важных мест проведения досуга. В стиле диско сочетались яркие краски, китч, блеск, неоновые цвета, сексуально облегающая одежда. «Студия 54» в Нью-Йорке, где проводили время Э. Уорхолл, Л. Минелли, становится культовым местом. Золото и серебро, лайкра и люрекс, прозрачные блузы и высокий каблук, блестящий, театральный макияж требовали и совершенного тела. Показательно, что впервые «красивый» стало синонимом «здоровый». Но тело для достижения искомой «естественной красоты» часто подвергалось насилию – похудание, пластические операции, наркотики. Такая красота была теперь не только оружием кокетства, но и показателем социального благополучия, ключом к карьерному росту.

Спортивный стиль в одежде стал популярен благодаря моде на здоровый образ жизни. Бег трусцой, аэробика (введенная в моду Д. Фондой) стали массовым занятием, иногда даже формой помешательства. В моде «спортсвер», спортивный стиль в одежде, создаваемый при помощи современных технологий. Спортсвер носят не только при занятиях спортом, но и в качестве повседневной одежды и одежды для отдыха. Беговые кроссовки, куртки пилота входят в повседневный костюм. Выбор в пользу качественной жизни был особо актуален в дни кризиса, поэтому кризис практически не коснулся этой сферы рынка.

Хай-тек – увлечение этого времени. Фильм «Звёздные войны» (англ. Star Wars) стал новым этапом развития отношения к фантастике в кино и моде. Золотой купальник Леи, героини саги, костюмы джидаев стали активно тиражироваться не только в кругу фанатов фильма. Хай-тек приходит и в дизайн интерьера – дома оформляют в офисном стиле, эргономика становится модной.

Стиль милитари в связи с разгулом терроризма был особо актуален в конце 1970-х. Молодежь искала острых ощущений. На популярность милитари повлияли стили субкультур – феминисток, активистов антивоенного движения (кожаные куртки, рубашки в армейском стиле, «пацифики» и длинные волосы), революционных движений. Одежда из черной кожи, отделанная металлом, была популярна и среди геев.

В 1981 году появляется MTV, которое стало не только голосом молодежной культуры, через видеоклипы звезды становились источником информации о молодежной моде. Глэм-рок пропагандировали T-Rex, Д. Боуи, костюмы в стиле глэм показывали другую сторону унисекса – женственную мужскую одежду. Яркие цвета, блестящие ткани, кружева, вышивки блестками, боа, яркий макияж и сложные прически. В Америке подобный стиль был популярен среди музыкантов фанк-стиля. Выходцы из гетто, добившись успеха, желали носить роскошные костюмы, выглядеть как короли.

Скинхеды в 1970-х, в связи с экономическим кризисом и обострением расовых противоречий, стали проповедовать расизм, сочувствие нацизму. Виновниками своего бедственного положения они считали выходцев из бывших колоний, поскольку легче признать врагом того, кто на тебя не похож. Костюм скинхедов был функционален, приспособлен для драк и состоял из черных джинсов, ремней с тяжелыми пряжками, армейских шнурованных ботинок, курток «бомберов». Головы бреют наголо, чтобы в драке отличить «своих от чужих».

Растафари – субкультурное образование выходцев из африканских стран. Они слушают музыку регги. Носят афрокосички, национальные амулеты и украшения, кроссовки, вязаные свитера и береты цветов национального эфиопского флага (желтый, зеленый, красный) с черным (символом «Черного континента»). Кумиром растаманов становиться музыкант Боб Марли.

Панк-культура оказала большое влияние не только на молодежь, но и на моду. Если скинхеды искали конкретных врагов своего бедственного положения, то панки становятся добровольными изгоями общества, не случайно они называют себя «отбросами» и «детьми помойки». «Я скотина», «будущего нет» – вот девизы панков. Слово «панк» еще в XVI веке обозначало «уличная девка», позднее «панк» стало означать испорченный, подонок. Одежда панков эпатировала публику, они свободно сочетают секонд хенд, военную форму, в качестве украшений используют цепи от унитаза и рыболовные крючки. Сетка и винил, неприличные надписи, агрессивный макияж в стиле «не подходи, убью», прически в виде «ирокезов», раскрашенных в яркие цвета, сочетались с пирсингом, черным лаком для ногтей, драными колготками, мини-юбками и шпильками. Всему естественному панки противопоставляют искусственное. В 1976 году одежде панков посвящает разворот британский «Вог». Неоновые цвета, агрессивный макияж, нарочито разодранная одежда, скрепленная английскими булавками, приходят и в массовую моду. Панк-стиль на подиум выводит английский модельер Вивьен Вествуд. В 1971 году вместе с М. Маклареном она открывает магазин на Кингс Роуд, в котором продается молодежная одежда. В 1981 году магазин стал называться «SEX».

Мода в это время чаще рождается на улицах, а модельеры используют эти идеи в своих коллекциях. Промышленная мода становится коммерческой силой. Президент «Ив Сен-Лоран» Пьер Берже вместе с президентом Синдиката высокой моды (Chambre Cyndicale de la Couture Parisienne) изменяют правила работы с молодыми модельерами. Это приводит к тому, что Париж становится центром молодежной промышленной моды. Федерация моды готового платья и создателей моды регламентирует эту сферу деятельности. Показы пред-а-порте стали популярны благодаря большей демократичности и театральному характеру шоу. Ё. Ямомото, И. Мияки, Т. Мюглер, Кензо привлекают большое количество клиентов. Гигантами пред-а-порте остаются Ив Сен-Лоран и П. Карден, Р. Лорен и К. Кляйн.

В это время активно работает Соня Рикель. Карьера модельера для нее началась случайно, с разработки модели свитера для магазина мужа. Уже в 1968 году она открывает собственный магазин. Соню Рикель называют королевой трикотажа, новой Коко Шанель. Ее модели комфортны и удобны, одежда не мешает двигаться, становится «второй кожей». Изделия из трикотажа, ангоры с рисунками из разноцветных полос не сковывали движения. Именно Рикель первая предложила модели с необработанными краями, а в 1974 году создала костюм без подкладки («вывернутый наизнанку»). Это стало новой философией костюма. Модели Рикель были удобны, красивы и ироничны (например, надпись по талии облегающего свитера «звезда», по подолу суперкороткой юбки «очень важная персона»).

Высокая мода из-за экономического кризиса переживает не лучшие времена. Богатые не заказывают полный гардероб у модельеров, а приобретают наряды на выход, доход обеспечивают, в основном, клиенты с Ближнего Востока. Именно в это время модные дома превращаются скорее в рекламу товаров – духов, сумок, линий прет-а-порте с модным брендом или фамилией дизайнера. Во Франции успешно работают японские модельеры, сохраняют свои позиции Ив Сен-Лоран, П. Карден.

Еджи Ямомото стал не только известным модельером, но и философом моды. У него одеваются Джек Николсон, Брайан Ферри, Вим Вендерс.

Среди итальянских модельеров популярностью пользуется Джорджо Армани, который привлек внимание не экстравагантными показами, но изменением стиля мужской моды в целом. Он уделял большое внимание качеству и свойствам ткани, трансформировал конструкции классического мужского костюма, изменил технологию, отказавшись от жестких прокладок, добился сочетания элегантности и комфорта, стиля и свободы движения. Слегка поношенный вид одежды «от Армани» был своеобразным шиком, соответствовал настроению времени: смещенная вниз застежка, опущенные лацканы, брюки с мягкими складками на поясе. Именно он предложил сочетать классику и современность – классический пиджак с джинсами, костюм с футболкой, рубашки со стойкой или без воротника стали популярны и у молодых бизнесменов, и кинозвезд. Коллекции Армани имели огромный коммерческий успех.

С 1976 года он создает женскую элегантную и в тоже время сексуальную одежду. Армани стремится сделать одежду не заметной, но подчеркивающей стиль владельца. Одежда, созданная итальянским мастером, была удобна, отличалась прекрасным кроем и посадкой по фигуре. С 1981 года он создает параллельные коллекции как альтернативу лицензированию, его примеру последовали многие модные дома.

«Агрессивная женственность» как противовес всеобщему унисексу и деловому стилю в одежде находит свое отражение в коллекциях Тьерри Мюглера. Его первая коллекция 1973 года стала демонстрацией «идеального женского тела» – с пышной грудью, осиной талией, крутыми бедрами и холодной чувственностью. Возрождая силуэт 1950-х, добавив ему манерной сексуальности, он пропагандирует образ женщины «царственной шлюхи». Последующие коллекции Мюглера представили образы женщин-насекомых (1995–1999 г.), дам инопланетянок (1979), барышни в виде технического устройства (женщина-мотоцикл из видеоклипа Джорджа Майкла начала 1990-х). Для Мюглера пол всегда оставался главной ценностью – тип более взрослой и опытной героини, прежде всего, в сексуальном плане.

Японские модельеры в 1970-1980-е покорили мировые модные подиумы. Японский стиль соответствовал новому «экологическому» пониманию одежды, в котором человек изначально гармоничен со средой жизни. Стирание грани между искусством и действительностью, контекстуальность искусства, присущие традиционной японской культуре, выводят на первое место идею соучастия потребителя в творчестве: незаконченность произведения соответствует пониманию буддистского вечного движения жизни. В 1971 году открывается фирма Ё. Ямомото.

В 1981 году модели Ямомото и Реи Кавакубо вызвали шок в Париже. Они предложили новую концепцию одежды, которая получила название «деконструкция» (термин Ж. Деррида). Комплект, свободный от сезонной, ансамблевой, ассортиментной прописки, провозглашает идею «открытой одежды». Их модели открыты к трансформации, в конструкции есть незавершенность и ассиметричность. Деконструктивизм – ассиметрия кроя, эффект плохо сидящей одежды, демонстрация швов, вывернутая наружу конструкция, смещение конструктивных элементов (воротников, карманов) – повлиял на европейскую моду достаточно сильно.

В 1977 году Ханае Мори, первая из японских дизайнеров, была принята в Синдикат высокой моды. Иссеи Мияки, учившийся в Париже и работавший в США, в 1970-м году свою модную линию запускает в Японии. Его идея – дизайн удобной одежды, универсальные модели, которые должны не быть предметом престижа, а просто доставлять удовольствие. Кроме создания удобной повседневной одежды, основанной на молодежной моде Европы, американского стиля и японских традиций, он много экспериментирует с материалами. В повседневную одежду входят черные укороченные брюки, белые рубашки, которые носили навыпуск, грубая обувь.


2.4. Мода десятилетия «царства дурного вкуса»

В конце 1970-х опять начался экономический подъем. Окончание холодной войны, развитие дальневосточного региона, перестройка в СССР вселили в людей оптимизм. Молодежь золотого десятилетия, желавшая успеха, полностью отличалась от бунтарей прошлого. «Яппи» (англ. Yuppie, Young Urban Professional), молодой городской профессионал, зарабатывающий деньги, делающий карьеру и не интересующийся политикой, становится новым героем. Для «яппи» внешний вид являлся показателем экономического успеха и выражением жизненной позиции. Бизнес-костюм с агрессивными большими плечами (от Х. Босса, Д. Армани или Р. Лорена), кроссовками или мокасинами от «Gucci» дополнялся майкой. Такой внешний вид был символом агрессивного конкурентного поведения, а престижность марки определяла статус владельца. Важными становятся аксессуары от известных фирм и высокотехнологичные бизнес-игрушки (мобильный телефон, ноутбук, электронная записная книжка). Популярны марки с узнаваемым стилем. Деловые женщины не отставали от мужчин. Именно в 1980-е М. Тэтчер становится премьер-министром Великобритании, появляются женщины-министры и главы корпораций. Костюмы с короткими юбками и пиджаками с большими плечами, шпильки, аксессуары от модных домов («Chanel», «Louis Vuitton», «Hermes»), агрессивный макияж отличали деловых женщин 1980-х.

Стиль «кежуол» (англ. Casual) стал популярен среди молодежи и тинэйджеров: сочетание спортивного, делового стиля, одежда от известных марок, которую носили с некоторой небрежностью. Считается, что данный стиль имеет корни в одежде тедди . Куртки и кепки от «Бербери», кроссовки и спортивные брюки «Адидас», рубашки «Лакост» стали частью одежды английских футбольных фанатов. Часто рубашка с модным брендом была единственной дорогой вещью в гардеробе, по этим вещам люди опознавали друг друга. В 1990-е происходит переориентирование со спортивных марок к одежде в стиле кежуол, созданной дизайнерами.

Свадьба Дианы Спенсер и принца Чарльза стала важным событием в культуре 1980-х. Стиль «леди Ди» становится образцом для подражания. В молодежной среде возникает течение «новые романтики», для которых внешний вид становится едва ли ни самым важным. Д. Боуи, его поклонники, студенты творческих вузов романтическим стилем отвечают и на агрессивность, присущую культуре этого времени. В. Вествуд в 1981 году выпускает коллекцию «Новые романтики», в 1982 «Пираты». Пират-денди становится популярным образом. Пиратские блузы с кружевными жабо, бриджи, ассиметричные майки носят «новые пираты».

«Новые романтики» ищут образцы стиля в прошлом. Театральный грим, оригинальные головные уборы, жилеты из парчи, кюлоты, смокинги и вечерние туалеты из атласа и кружев сочетались с футуристическими мотивами. «Фрики» – нестандартно одетые тусовщики – становятся новыми героями. Кроме Д. Боуи такой стиль пропагандировали поп-исполнители Принц, Д.Майкл, «Дюран Дюран».

В это время появляется ряд новых субкультур. В Лондоне и Скандинавии в начале 1980-х формируется готическая культура. Готы интересовались не только историей средневековья, но и средневековьем в романтическом переосмыслении XIX века. Истории о вампирах, оборотнях, духах отражаются в их эстетике. Визуальный образ готов отсылает и к панковской культуре – агрессивность, металлические украшения, особые прически, порванная одежда. Для готов характерен черный цвет в одежде, сочетание различных фактур тканей, украшение и декор в скандинавском стиле.

Рэп-культура начала активно распространяться после открытия MTV. Стиль, рожденный в гетто (музыка уличной молодежи, преступного мира), приходит на телеэкраны. Рэперы носят кроссовки, мешковатые штаны и куртки, крупные украшения с этнической символикой. Кроме рэпа в это время развит брейк-данс, появляются техно и хип-хоп стили. Музыкальная культура оказывает большое влияние на подростков и молодежь, каждое направление имеет особый визуальный образ. Правда, основой костюма различных музыкальных субкультур остается удобный спортивный стиль.

Культурная ситуация постмодерна провоцировала цитатность, деконструкцию стилей прошлого. «Переизобретение изобретения» становится основой для творчества многих модельеров. Ретроспективность – важное качество моды конца XX – начала XXI вв. Сегодня на подиумах представляются коллекции, в которых переосмысляются даже не далекие от нас времена прошлого века. Ретроспективизм – обращение к прошлому – выражается и в реконструкции форм исторического костюма, прямом цитировании моделей, созданных в прошлые эпохи и в деконструкции образов прошлого.

Символом неоклассицизма стали модели К. Лагерфельда, работавшего для дома Шанель. Лагерфельд предложил новое, ироничное прочтение классики. Белая блузка превращается в бюстье, костюм дополняется сапогами-луноходами, пропорции утрируются. Если в 1970-е стиль Шанель – стиль для респектабельных дам, то Лагерфельд сумел сделать марку опять современной, хотя его смелые эксперименты часто были на грани хорошего вкуса.

«Можно пользоваться идеями из прошлого, если посмотреть на них современным взглядом… Уважение авторитетов в моде – конец моды», – это высказывание мастера стало его творческим кредо. Модельер вразрез с концепцией Шанель вводит короткие юбки (Шанель считала колени самой некрасивой частью женского тела). Интеллект с чувством юмора – вот главное, что взял Лагерфельд для новой концепции дома Шанель. Оставив узнаваемые детали (цепочки в подоле или на рукаве, кант, металлические пуговицы), изучая фотографии Коко, он дал новое развитие стилю. В 1990-е Лагерфельд предложил классические жакеты с велосипедными штанами, костюмы с бюстье из твида и шортами, жакеты с джинсами и кожаные изделия. Успех Лагерфельда был обеспечен именно свободной интерпретацией традиций, сочетающейся с последними тенденциями и идеальным чувством формы.

Джанфранко Ферре в этот период становится влиятельным модельером. Итальянская мода в целом переживает расцвет. Точные пропорции, элегантные формы, тонкие нюансы цвета, изысканный декор сделали Ферре не только известным модельером, но и вернули престиж дому Dior, с которым сотрудничал итальянский мастер.

Необарокко , стиль, для которого характерна сложность и прихотливость вкуса, в костюме развивал Кристиан Лакруа. В 1981 году для дома Пату он предложил коллекцию с «мини-крини» (короткими пышными юбками), маленькими лифами с покатыми плечами, яркими аксессуарами (сюрреалистические шляпы в виде цветов, атласных туфель; браслетами из кружев и ткани). Яркие цвета, причудливая игра фактурами тканей, крупные рисунки при всей современности коллекций возрождали барочное чувство формы. В 1987 году Лакруа открывает свой модный дом. Праздничная театральность стиля Лакруа, то, что вещи оказывается носимыми вне подиума, сделали его популярным модельером. Кроме «мини-крини», сюрреалистических мотивов в декоре, юбок-пуховок, которые стали популярны благодаря мастеру, Лакруа внес большой вклад в развитие высокой моды в целом. «Порывом свежего ветра» назвал одну из его коллекций К.Лагерфельд. В 1990-е мастер развивает направление историзм в костюме.

Джанни Версачи первую коллекцию представил в 1979 году в Милане. Его модели выражали дух эпохи – китч, эклектику, страсть к излишествам и контрастам. Одежда от Версачи быстро стала популярной и среди обычных людей, и среди звезд (Э. Джон, Шер, Л. Паваротти, Д. Фонда, Мадонна и другие). Стиль Версачи – сексуальный и яркий. Каждая коллекция имела свою «фишку», которая делала бренд узнаваемым в толпе: принты с логотипом бренда «Медузой» (от которого из-за большого количества подделок он отказался в 1996 году), классические орнаменты, булавки. В то же время в его коллекциях современность соединялась с классической культурой, сам мастер был тонким ценителем антиквариата. Слишком блестящая, слишком короткая, слишком яркая – вот качество экспансивной, агрессивной моды от Версачи. Лучшие модели, талантливейшие фотографы работали с Версачи. Параллельно мастер сотрудничал с Ла Скала, с балетом М. Бежара.

Жан Поль Готье в рамках идеи стирания границы между элитарным и массовым в культуре выводит на подиум материалы из порноиндустрии (латекс), создает костюмы для поп-певиц Мадонны и Нины Хаген. Изобретательность, ирония, фантазия в его мире важнее классической гармонии и чувства меры, но парадокс, талант и профессионализм мастера сделали самые эпатажные вещи гармоничными. «Скандал – лучшая реклама», поэтому показы Готье всегда неожиданны. Неожиданные места дефиле (на боксерском ринге, в бывшей тюрьме Консьержи), необычные модели (старики, толстые дамы, карлики), демонстрация моделей обычными людьми не только поражают воображение, но доказывают, что мода – это праздник для всех, а не только для избранных. После коллекции «Хай-тек» Готье называют «хулиганом от моды». Если «хай-тек» означает высокие технологии, то коллекция Готье «Мусорный шик» – это помойные ведра, электронные платы, банки из-под консервов, что демонстрировало идею обратной стороны развития технологий, экологические проблемы общества в остроумной форме. «Корсетный стиль» Готье, прославленный певицей Мадонной, нашел отражение и в оформлении парфюма. Как и у Эльзы Скьяпарели, флакон изображает женский торс. Пародирование авангардного искусства стало основой коллекции «Дадаисты» (1983 год). 1984 год – коллекция «Мужчина-объект», в которой мужчины предстали в тельняшках и юбках, а женщины в андрогинных костюмах. Готье работал и для кинематографа, создавая костюмы для фильмов П. Альмадовара «Кика», Каро и Жене «Город потерянных детей», П. Гринуэя «Повар, вор, его жена, ее любовник», Л. Бессонна «Пятый элемент».

Кроме эпатажных коллекций в 1990-е он создает модели в этническом стиле «Рабби-шок» (осень/зима 1993/1994): длиннополые одежды, жилеты, рубашки навыпуск, головные уборы, похожие на «кипы». 1994 год – коллекция «Тату» на основе переосмысления костюма Африки и Южно-восточной Азии в сочетании с имитацией татуировок и граффити. В 1999 году вместе с Т. Мюглером он становится членом Синдиката высокой моды. Вечерние платья из джинсовой ткани или трикотажа, юбки из лисьего меха, тельняшки из страусовых перьев эпатируют только на первый взгляд, при всей оригинальности Готье – мастер, знающий законы модной индустрии, создающий потрясающие модели, раздвигающие наше представление об одежде.

Франко Москино был итальянским «хулиганом от моды», в Италии его называли «антигероем моды». В эпоху брендомании он откровенно иронизирует над «жертвами моды». В его работах чувствуется влияние дадаистов и сюрреалистов. Марка Москино была популярна и в Италии, и в Англии. Итальянцы ценили качество одежды, а англичанам было близко чувство юмора мастера. В 1983 году он показал первую собственную коллекцию. Хитами стали его модели: костюм с надписью на талии «талия из денег», на пиджаке – «дорогой жакет», на рубашке – «эта рубашка стоит миллион лир». Крупная надпись «МОСКИНО» стала не только символом марки, но и превращала его клиентов в его рекламных агентов. Воротники из плюшевых игрушек, неожиданные смешные детали и рисунки на одежде, сюрреалистические пуговицы в виде сердечек, ложек делали вещи не только оригинальными, но и близкими для клиентов, как в свое время модельер Эльза Скьяпарели, развивавшая классический крой, использовала оригинальный сюрреалистический декор. Марка Москино любима публикой, сегодня для его дома работают анонимные дизайнеры, сохраняющие стиль мастера.


2.5. От гранжа к винтажному потреблению: мода конца XX – начала XXI века

Если 1980-е – эпоха изобилия, то 1990-е – время экономического и энергетического кризиса, в котором оказались не только страны Европы, но и ближнего Востока. В 1986 г. произошла авария на атомной электростанции в Чернобыле, которая стала грозным предупреждением человечеству и усилила страх перед техническим прогрессом. Чернобыльская катастрофа придала импульс развитию массового экологического движения, которое в конце десятилетия оказывало большое влияние на моду. В конце 1980-х гг. кампания «зеленых» против использования натурального меха привела к резкому сокращению спроса на скорняжные изделия. Однако впоследствии станет ясно, что это была всего лишь очередная мода – во второй половине 1990-х гг. на подиумах вновь появились роскошные туалеты, отделанные перьями экзотических птиц и дорогим мехом.

Еще в 1985 г. Всемирная организация здравоохранения объявила о начале эпидемии СПИДа. Это стало началом конца сексуальной революции, что требовало изменения стереотипов поведения, так как свободный секс в это время в определенных кругах уже стал нормой жизни.

Войны в Персидском заливе и Югославии, СПИД, международный терроризм влияли на сознание людей этого времени. Идея о том, что «мода выходит из моды», все чаще звучит в обществе. Мода улиц разнообразна по стилям и образам, но общие тенденции сезонной моды выделить сложно, а одежда улиц не обращает внимания на модные подиумы. Стиль улиц – удобная одежда, своеобразная униформа (джинсы, майки, свитера, куртки) – практически не имел половозрастных различий. В связи с экономическими проблемами закрываются многие модные дома. Спад потребления и безработица вынуждают модную индустрию заново доказывать свою необходимость.

Как всегда, кризис в первую очередь отражается на молодежи. Возникает стиль гранж , отвечавший новой ситуации. Зарождение гранжа связывают с реакцией на экономический кризис 1990-х. Богатство – не модно, а бедность – «в самый раз». Гранж называли и «эстетикой безнадежности», и «эстетикой повседневности», но главной его чертой была «случайность» – демонстративная небрежность и случайность в выборе и сочетании вещей, нарочитая бедность и неухоженность облика. Все должно выглядеть «слишком» – слишком большим или маленьким, с эффектом «чужого плеча». Это звездный час «секонд-хендов» или имитации таковых. Гранж ассоциировался с бедностью и неприкаянностью – «символ раскаявшихся 1990-х» за то, что 1980-е, не зная меры, тратили деньги, предавались роскоши и радовались жизни.

Гранж эклектичен по своей природе, это хаотически – стройное смещение во всем; он «подарил» свободу, которую трудно отобрать, которая стирает чувство страха, провоцируя рождение «нового». Молодежь видела причину кризиса в разгульной жизни их родителей, в излишней политизации учебных заведений, что привело к понижению качества образования. Стиль родился в Америке, в Сиэтле, но быстро распространился не только в США, но и в Европе. Группа «Нирвана» и ее лидер Курт Кобеин становятся идолами нового стиля – наркотики и безысходность. В костюме в стиле гранж сочетались стили панк и хиппи и этнические мотивы – длинные волосы, вытянутые свитера (большие или слишком маленькие), рваные джинсы, одежда second-hand, кеды, грубые армейские ботинки. Уже в 1993 году гранж выходит на подиумы, появляется направление «маргинальный или героиновый шик». Свобода эмоций, одежды, эмоциональная открытость пропагандировали идею новой суровой искренности. Модель Кейт Мосс становится символом нового стиля. В моде нестандартный тип лица, что делало рекламные лица как бы ближе к реальным людям. Коллекции в стиле гранж в 1992 году показывают Дольче и Габана, Марк Джейкобс. В 1994 году гранж выходит из моды, вернувшись на подиумы в 1997 году (неровные края, спущенные петли, необработанные подолы, длинные «растянутые рукава»).

«Хиппи-шик» как отзвук гранжа в 2000 году стал более дорогим его вариантом – рваные джинсы от известного дизайнера, куртки из крокодиловой кожи с необработанными краями. «Бобо» – богемная буржуазия небрежностью дорогой одежды демонстрировала «хиппи-шиком» дистанцированность от лоска среднего класса. Хиппи-шик был противостоянием минимализму, вернул в моду блеск и яркие цвета. Гранж повлиял на демократизацию одежды последующего периода.

Стиль кежуол становится еще более распространенным. Многие фирмы, поддерживая отказ от традиционной деловой одежды, разрешают «свободные пятницы», когда сотрудники один день в неделю могут не придерживаться дресс-кода.

Экологический стиль в это время развивается и как экологический дизайн, задача которого создание эргономичной среды обитания человека, учитывающей необходимость диалога природы и культуры. Экологический стиль 1970-х акцентировал внимание на использовании натуральных материалов. Экологическое сознание выступает против вещного фетишизма в целом, за экологически чистые технологии, оптимизацию производства.

В 1990-е годы актуализуется «женственность, лишенная женственности»: этот образ развивался в русле направления «унисекс» и выражался в стиле гранж, минимализм, эколоджи как отрицании роскоши и «вечных ценностей». Стиль гиперженственность возник как реакция на «унисекс» конца 1990-х, как попытка вернуть «женственность» женщине. В данном русле развиваются направления «романтическая женственность», «роскошная женственность», «гиперсексуальная женственность». Возвращение корсетов, легких материалов, отделок рюшами, воланами и т. д. воплощает процесс перехода от политики конфронтации к политике толерантности между полами.

В это время зарождается и феномен гламура (англ. glamour – «шарм, очарование, обаяние»), напоминающий о голливудском стиле 1930-х с его натуральным мехом, роскошными тканями, блестящими материалами.

Для мужской моды актуальным становится «образ отступника», который возник на стыке образов «гангстера», «воина», «спортсмена» и «андрогинного юноши» и воплотил в себе представление о «новом человеке». Если в 1970-е герой отступник – это «неправильный» полицейский с бутылкой алкоголя и в поношенной одежде, борющийся с коррупцией, то, как видно из кинофильмов 1980-х («Безумный Макс», «Бегущий по лезвию бритвы»), делом жизни отступника теперь становится, как минимум, спасение человечества. В 1990-е это либо супергерой, либо антигерой. К началу 1990-х антигерои все чаще появляются в кинофильмах. Так Каратель, Росомаха и более суровый Бэтмен, Гамбит и Бишоп из «Людей Икс», Кабель из «Силы Икс» и противник Человека-паука Веном стали одними из самых популярных новых персонажей начала 1990-х. Их визуальные образы становятся образцом для подражания. Стрижка и костюм главной героини фильма «Криминальное чтиво» К. Тарантино быстро стали модными трендами. В конце 1990-х выходит фильм «Матрица» братьев Вачовски, так же повлиявший на моду, актуализировав стиль кибер-тех. «Новыми героями» становятся люди-машины: персонажи комиксов, компьютерных игр, видеоклипов.

Кинематограф становится платформой для рекламы не только модного стиля жизни, но и конкретных марок и стилей, а «product placement» – эффективной альтернативой прямой рекламе. Еще в 1950-е годы магазин Tiffany’s стал одним из героев фильма «Завтрак у Тиффани». Считается, что толчком к популярности Джорджо Армани стала работа над костюмами к фильму «Американский жиголо» с Ричардом Гиром. Реплика главного героя фильма «Форрест Гамп» после посещения Белого дома: «Самое лучшее во время встречи с президентом было то, что можно было пить Dr. Pepper столько, сколько хочется!» – вариант подобной рекламы. Успешность подобных стратегий продвижения демонстрирует возврат моды на очки Ray-Ban, рекламным плакатом которых стала афиша фильма «Люди в черном».

Модные дома все больше превращаются в часть больших финансовых корпораций, а сам модный показ становится рекламной акцией продукции бренда. Это дало свободу самореализации модельера, превратило модные дома в царство эксперимента, притом, что коллекции от кутюр изначально убыточны. Образуются гигантские корпорации, контролирующие несколько брендов, например LVMH под руководством Б. Арно владеет марками «Dior», «Givenchy», «Louis Vuitton», «Guerlain», «Lacroix» и другими. В 1990-е возникают новые модные дома, возрождается дом «Gucci» при помощи дизайнера Т. Форда. Дольче и Габана основывают свою марку. Дизайнеры сохранили рынок, предложив актуальную одежду по приемлемым ценам, их ткани «под зебру» и «леопарда», мужские пиджаки из искусственного меха, имитирующего расцветку леопарда, белье, превратившееся в самостоятельную одежду и надеваемое с прозрачным верхом или на одежду («бельевой шик»). Знаменитые джинсы сделали марку Дольче и Габана успешной. Их одежда шла вразрез с общей тенденцией минимализма в моде, привлекая своей чувственностью, эротизмом.

Минимализм , король подиума того времени, был ответом на «знаковое засорение прошлого десятилетия». Минимализм культивировал меру и гармонию, недосказанность смыслов. Простота конструкций одежды сочеталась с современными технологиями кроя и создания материалов. Свой более яркий вариант минимализма демонстрируют и итальянцы. Миучча Прада, «Gucci» (Том Форд) делают свои минималистические коллекции в стиле ретро (1960-1970-е). Этот, более чувственный по сравнению с японской версией стиля, итальянский минимализм позволил данным домам стать успешными на рынке.

Американский минимализм , основанный на спортивном стиле, сделал американских дизайнеров авторитетными в мировой моде, чего не наблюдалось раньше. Донна Каран, поклонница дзен-буддизма, становится влиятельной персоной на мировых подиумах. Она выбрала беспроигрышную стратегию – создание удобной одежды для работающих женщин. В 1984 году она показала коллекцию под своим именем. Минимальный многофункциональный гардероб – боди вместо свитеров, сложный крой, делающий модели удобными, простыми на вид и хорошо сидящими, отказ от лишних деталей и сезонной моды. Кельвин Кляйн так же считается поклонником минимализма. Парадокс, но простота одежды, ее удобство, контрастируют с агрессивностью рекламы марки. Ральф Лорен не был поклонником минимализма, но его считают одним из создателей стиля «американской мечты», основанного на сочетании ковбойского стиля и стиля «колледж» с английским стилем. Романтика, респектабельность, роскошь отличают одежду Лорена.

Джон Гальяно в 1990-е, во время экспансии английских модельеров в Париж, стал одним из самых известных дизайнеров. Британская мода в целом более авангардна, что делает эксперимент в одежде более востребованным. В дипломной коллекции «Инкруаябль» он предложил альтернативу классике в духе новых романтиков. Джон Гальяно тонко сочетает классику и современность: возрождает исторический крой, предлагает двусторонние вещи, вещи-трансформеры. Еще в 1989 году он создал прозрачные майки и мягкие бархатные цилиндры, вошедшие в моду в начале 1990-х. В романтическом стиле начала 1990-х сделаны коллекции «Наполеон и Жозефина», «Трамвай „Желание“», «Побег юной принцессы Лукреции из большевистской России». Во второй половине 1990-х, работая на дом Givenchy, он развивает тему сочетания исторического стиля и этнических мотивов. Неожиданно, но сочетание одежды индейцев чероки и парижского стиля 1920-х в исполнении Гальяно выглядело безупречно. С 1996 года мастер работал на дом Dior. Естественно, возможности LVMH дали ему простор для фантазии. Кроме того, что он часто меняет свой образ (от усиков С. Дали до длинной косы, украшенной стеклярусом), так же театральны его показы. В целом театрализация показов характерна для 1990-х, так модные бренды привлекают публику, остывшую к моде; топ-модели (К. Шифер, Л. Евангелиста, Н. Кэмпбелл) становятся кумирами, героинями светской хроники, часто более популярными, чем поп-дивы.

Александр Макквин, как и Гальяно, сочетает талант, профессионализм с эпатажем. В 1995 году он предложил платья, как бы запачканные кровью или грязью, но созданные для дома Живанши кожаные агрессивные костюмы с бахромой, платья из стекляруса не только успешно продавались, но и стали трендом, вернувшим дому остроту, и принесли модельеру славу. Современные британские модельеры Х. Чалаян, Ф. Трейси и другие продолжают традиции мастеров, сочетая профессионализм со смелостью и креативом.

Итак, с середины 1990-х минимализм сдает свои позиции, на смену приходит романтика и роскошь женственности, как попытка вернуть женщине ее традиционный образ мягкой, доброй и заботливой матери, сестры, жены, любовницы. Мода в данном случае идет самыми радикальными путями, предлагая корсеты, корсажи, прозрачные ткани, рюши, оборки, воланы – все это призвано подчеркнуть половые различия. В этом ключе большое внимание уделяется нижнему белью, которое является произведением искусства, демонстрируемым без стеснения, и прятать которое под одеждой просто стыдно. Одним из ключевых направлений становится «бельевой стиль», для которого характерны платья-комбинации из шифона, тюля, кружева. И сам «унисекс» становится одним из сексуальных направлений в современном костюме – короткие топы, облегающие бедра и ягодицы брюки, обтягивающие жакеты, высокие каблуки и т. д.

Основываясь на принципе взаимодействия, главной ценностью моды становится умение сочетать не только разные стили, но и разные фактуры – плотное и воздушное, архитектурное и текучее. Приветствуется многослойность – уютный кашемир и летящий шифон сверху, блестящий шелк и фактурное кружево. Цветовая гамма различна: от пастельных тонов до яркой набойки в стиле культуры «хиппи». Так же дизайнеры предлагают вспомнить о черном цвете, который является не только символом утонченной элегантности и вкуса, но и необычайно стройнит фигуру, скрывая недостатки. Аскетизм в одежде всегда способствовал выдвижению роли аксессуаров, и именно они всегда отвечали за индивидуальность и завершенность образа.

С этого периода модным направлением становится поиск, ношение и коллекционирование винтажных вещей. Под «винтажем» подразумевают оригинальную или аутентичную вещь не моложе 20 лет, в которой четко виден «актуальный модный образ» времен ее создания. Если это, к примеру, просто черный свитер – водолазка 70-х годов – то это скорее секонд-хенд. А если это свитер с фасоном, характерным для 70-х годов (расклешенные рукава, запах, широкая резинка внизу), или с орнаментом с оленями, как тогда было модно, то это уже винтаж. Винтажная одежда должна быть своеобразным предметом искусства, оригинальным и самобытным, но при этом сполна выражающим модные тенденции своего времени [19] .

Распространение модных журналов, трансляция модных образов телевидением, музыкальными клипами и кинофильмами на самом деле предоставляют нам возможность создать собственный индивидуальный образ, только для этого надо самому быть личностью.

Современная уличная мода так же демонстрирует интересные тренды, от эмо до готов , от «кавайных» аниме до современных киберпанков . Аниме начало свое распространение как модный тренд еще в 1990-е, когда вышел один из первых японских сериалов, продемонстрировавший новый жанр, аниме о девушках для девушек: «Осторожно! Золотая рыбка!». Модными музыкальными направлениями становятся инди-рок, различные варианты электронной музыки, держат свои позиции хип-хоп и этно-направление, вокруг которых так же формируются особые тренды моды.

В начале третьего тысячелетия костюм утратил как свою «элитарность», так и свою «массовость», превратившись в связующее звено реальности технологизированного мира и мифа, приобретая двойную структуру как на социологическом, так и на семантическом уровнях. Происходит взаимовлияние элитарных и популярных вкусов: «высокое» искусство и мода в первую очередь черпают свои идеи и темы на улице, поднимая и возводя в ранг искусства обыденные вещи, а массовый потребитель заимствует предложения профессионалов, создавая свой собственный стиль. В целом можно говорить о нескольких векторах развития в моде начала XXI века – неоконсерватизм, гламур, минимализм, этно-направление, футуризм. Идет активное развитие связи создания костюма с развитием технологий.


Часть 3. Мода в локусе культуры постиндустриального общества

Постиндустриальное общество предложило для современного человека возможность трансформации себя, среды обитания, поэтому исследователи сегодня часто говорят о виртуализации культуры. Сегодня диалог: человек – машина имеет вид сложной системы: человек машина другие люди общечеловеческий опыт общечеловеческое сознание человек – создает особое поле взаимодействия на всех уровнях. Развитие средств коммуникации, формирование клипового сознания приводит к созданию информационного круга, иллюзии равноудаленнности пространственных и временных точек. Кроме изменения средств хранения, создания и передачи информации постиндустриальное общество ускорило процессы глобализации, что приводит к созданию транскультуры. Мода исторически была одним из факторов глобализации через распространение модных образцов и стандартов, поэтому и в современную эпоху мода остается агентом, связывающим локальное и глобальное в культуре. Важным моментом для исследования в такой ситуации становятся направления использования потенциала виртуальной реальности в дискурсе моды, трансформация отношения человека к собственному телу под влиянием научных открытий, и, как следствие, формирование модных трендов, выражающих новое в культуре.


3.1. Мода: реабилитация эстетики или продвижение образов

Искусство конца века XX достаточно легко отказалось от эстетической составляющей, провозглашая «КРАСОТУ» не только не необходимой, но враждебной подлинности и правде искусства. Однако стремление человека к прекрасному и совершенному нуждается в реализации, и одной из сфер, подхватившей знамя эстетики, становится мода, тогда как для изобразительных искусств отображение реального и идеально-прекрасного перестало быть первостепенной задачей. Эта тоска по идеально-визуальному и со стороны художников, и со стороны зрителя нашла воплощение в моде, что на первый взгляд лигитимизировало ее и как социальное явление, и как вид искусства. Исторически каждая эпоха рождала собственные идеалы мужественности и женственности, соответствия которым добивались при помощи одежды, косметики, ювелирного искусства, следования этикету. В XX веке условность разделения предметов быта и костюма на атрибуты «профанного» и «сакрального», нестабильность их символических значений [20] является показателем размывания границ самой повседневности. Маркеры, разделяющие «будничное» и «праздничное», теперь становятся предметом индивидуального выбора или навязываемыми рекламой и СМИ [21] .

Повседневность теперь не только набор повторяющихся заурядных событий, забот, но и экстраординарные ситуации, творчество, духовные поиски, которые становятся частью жизненного мира каждого человека. «Быт» перестает прочитываться как противовес «духовному бытию» личности, а мода постепенно становится важной частью быта современного человека, где создает идеальный мир, мир иллюзий, предлагая модели красоты различных видов – от классической строгости, спортивного стиля до панк-эстетики, облагороженной фантазией модельера.

О проблеме навязывания модных имиджей СМИ, о власти моды написано достаточно. Для современных философов эта проблема оказывается связанной с пониманием роли эстетики в современной культурной ситуации. Для Адорно, Хюбнера эстетика имеет этическое значение, что выражается и в критическом отношении к индивидууму, а для Лиотара, Вельша эстетика сегодня – средство анестезии от этического и общественного в ситуации распада культуры, смерти метанарраций. Но на практике эстетика или эстетический образ жизни для современного человека, ищущего телеологизма в обществе, ориентированном на бытие сейчас, часто является проявлением отчаяния или бегством от скуки. В работе «Америка» Ж. Бодрийяр отмечает: «Как бы высокомерно мэтры современного искусства ни относились к дизайнерам и модельерам, они делают общее дело – воплощают эстетические каноны в реальность и этим способствуют исчезновению как реальности, так и искусства» [22] . Исследователь видит ситуацию достаточно пессимистично, отмечая активность средств искусства в сфере повседневности и связь этого процесса с деятельностью модернистов, при этом не замечает того, что именно в этой области наблюдается образование областей нового, формируется гуманистическое отношение к индивидуальности.

Еще до Бодрийяра Киркегор представлял «соблазнителя» в качестве эстетической фигуры [23] , но этот «соблазнитель» – порождение не только моды, и не изобретение двадцатого века, это отражение давней проблемы человечества, мечущегося между материальным и духовным. В различные эпохи развитие этого конфликта реализовывалось в отношении к телесности (как скрывается или демонстрируется тело при помощи одежды). При ближайшем рассмотрении, сегодня это взаимодействие разных полюсов, в центре которого только свободная воля «Я», ищущего в себе «Я-ДРУГОГО» и «Я-ПОДЛИННОГО».

Мода в силу двойственного положения между коммерцией и искусством отражает различные грани этих двух непримиримых позиций и оказывается мишенью для критики. Можно говорить, что искусство на службе повседневности (если рассматривать лучшие образцы) замещает нишу, оставленную высоким искусством, отказавшимся от гармонии и фигуративности. Источник вдохновения для художника-модельера не сакральный мир как мир-над-реальностью, а сакрализация «мира жизненного» как мира содержащего идеальное, конструирование «мира-вне-реальности».

Достижение современной культуры – свобода выбора личности, а без эстетики, визуально-идеального выбор оказывается неполон. Часто, говоря о демократизации современного общества, мы забываем, что права предполагают и обязанности, в том числе, ответственность за свой выбор. Ведь мода – это возможность увидеть себя другим, найти для себя личную шкалу приемлемости, посмотреть на себя со стороны. Не случайно специалисты по модным трендам (тенденциям) много времени проводят, изучая самоорганизовавшиеся субкультуры, уличную моду (например, известное агентство Нелли Роди). В таком случае наиболее радикальные заявления о моде как «машине соблазнения от скуки» можно расшифровать и как недоверие к индивидууму, запрет на его собственные открытия и ошибки. Критики при этом во многом правы, ибо мода – это не только праздник союза искусства и повседневности, проблемы моды – это и проблемы нашего общества в целом, ведь мода не создает, а только транслирует социокультурные стереотипы. Образ как идеальная форма передается не только самой моделью одежды, но и модной фотографией, модными журналами, интерьерами бутиков и т. д.

Сегодня можно говорить о лояльности прессы к моде, хотя модные журналы соединяют рекламные и редакционные материалы в единое целое. К сожалению, противовес этой критике со стороны философов – только модные журналы, которые редко ставят своей целью эстетический анализ той или иной коллекции, а только информируют и продвигают определенные модные тренды. М. Голсорхи, редактор журнала «Tank», говорит, что это плохо не только для читателей, но и для самих модельеров, которые не получают объективной критики своей работы на страницах прессы [24] . Более интересные аналитические материалы можно найти в Интернете.

Это положение с модной критикой, как ни странно, похоже на положение критики современного искусства. Как отмечает Б. Гройс, современная художественная критика не рассматривает художественное произведение, а выступает как защита искусства, как вербальный комментарий, который должен восполнить дефицит легитимности искусства, без словесной оболочки не понятного зрителю [25] . Как художественная критика оказывается связанной с миром искусством, так и модная критика становится частью модной индустрии, а не моды как искусства. Если в киноиндустрии от критического объективного анализа не застрахованы даже звезды, то в моде это скорее исключение.

На первый взгляд мода ближе к традиционному искусству, для понимания которого требуется некая степень инкультурации, образованности (знания об истории, мифологии, культуре), но на практике этого не происходит. Модные журналы чаще критикуют и анализируют не работы модельеров, но модные образы, актуализированные тем или иным модным персонажем, а произведения модельеров здесь рассматриваются только как краски актуального образа. Практически в каждом из журналов есть рубрика, которую можно назвать «да и нет», где на примерах показываются удачные и не удачные комбинации модных трендов в конкретных образах. В качестве исключений можно вспомнить статьи в С. Менкес «Times», деятельность М. Голсорхи в журнале «Tank», отдельные статьи на российском портале Модныеspb.

В России ситуация с модой более сложная, чем на западе. У нас, к сожалению, еще нет модной индустрии как таковой, отечественные модельеры только-только начинают развивать коммерческие проекты, не ограниченные ателье для отдельных заказчиков, поэтому модная журналистика скорее старается поддержать наших дизайнеров. Это может быть связано с тем, что о моде хотя и говорят как об искусстве, но чаще рассматривают её только как социальный феномен или коммерческое предприятие.

Моду сегодня считают одним из видов художественной деятельности, но исследователей чаще интересует проблемный аспект этого явления. В то же время творения художников-модельеров занимают заслуженные места в авторитетных музеях, работы модных фотографов украшают выставочные залы как самостоятельные произведения. Как и современное искусство, мода интерактивна и концептуальна. Это двойственное положение моды связано с тем, что художник-модельер кроме самого акта творения оказывается связанным и с коммерческой составляющей «индустрии создания имиджей». Не стоит забывать, что при необходимости обеспечивать коммерческий успех марки художник-модельер – это творческий человек, который должен доказывать собственную талантливость два раза в год, представляя новые коллекции. Ряд дизайнеров превращают в бренд не только свои творения, но и себя. Например, Том Форд, Ж. П. Готье бесстрашно подставляют себя под стрелы публики, другие, как например, М. Прада, держатся в тени, чем создают интригу вокруг собственных творений. Модельер превращает себя в символ, выражающий философию его одежды, как и «художник поведения» в актуальном искусстве, репрезентирующий себя в качестве произведения искусства (например, О. Кулик, К. Миллер, А. Бартеньев, В. Мамышев-Монро).

Правда, чтобы быть замеченным модной индустрией, художник-модельер должен поразить общественность. Классический пример: Джон Гальяно, которому спонсоров для первой коллекции нашла Анна Винтур, редактор «Вог», другой пример – Мэтью Вильямсон, который просто принес свои работы в редакцию того же «Вог». Это говорит о том, что мода как индустрия не может развиваться без поисков новых талантов, то есть художников от моды.

Заявление модного фотографа Винсента Пичерса о том, что мода – наследник великого искусства, которое во все века имело коммерческую компоненту, только на первый взгляд может показаться поверхностным. Если присмотреться внимательнее, то становится видно, что мода перенимает институциональный аспект художественного творчества прошлых веков, образование будущих модельеров также основано на художественных традициях. Мода как вид искусства в чем-то копирует систему институализации мира классического искусства, только теперь вместо Мастера, на которого работают ученики, существуют модные бренды, на которые работают художники-модельеры.

Модные тенденции оперируют эфемерной субстанцией – образами, которые не имеют практической значимости, а только отсылают к различным вариантам понимания красоты. Это причина, по которой их продвижение тоже не может быть стандартным, для каждого из них надо придумать собственную историю, что, несомненно, требует не только высокого уровня профессионализма, но и таланта. Творческие поиски, осуществляемые сегодня в мастерских модных домов, можно сравнить с алхимической лабораторией, где эстетические идеалы находят свои новые формы. Сегодня, когда большинство закупщиков размещают заказы на предварительных показах, сам модный показ превращается в настоящее театральное представление, которое можно назвать и демонстрацией эстетических доминант сезона. Показы Гальяно, Готье напоминают хорошо срежиссированные спектакли.

Сегодня в качестве образца или материала для создания модного образа выступает все культурное наследие человечества: от классического искусства до первобытного, от природных форм до продуктов фантазии. «Шоумен от моды» Ж. П. Готье демонстрирует пример успешной творческой и коммерческой реализации талантливой личности, именно он вывел в 1990-е годы на подиум материалы из порноиндустрии, записал музыкальный альбом, вел телепрограммы. Если бы Готье был только талантливым рекламистом и коммерсантом, то его коллекции не оказались бы востребованы такими звездами современной культуры, как Мадонна, Нина Хаген и «незвездными» потребителями линий пред-а-порте. Готье – талантливый художник, обладающий удивительным чувством формы и стиля.

Мода сегодня – это фабрика грез, но если одежда не гармонична, не талантливо сделана, на одной рекламе и PR-стратегиях далеко не уедешь. Тем более, что современный человек, как говорят сами специалисты в области моды, стал более разборчив [26] . Стильность персонажа сегодня определяется сочетанием индивидуальности и моды, а не просто копированием образов из глянцевых журналов. Эпатаж ради эпатажа в данной сфере уже не является модным. Подарив модной индустрии все права на прекрасное, современное искусство теперь само обращается к ней в поисках утраченной красоты. Как результат – выставки модных фотографов (например, Ньюмана, У. Кляйна, М. Тестино), показы модельеров в центрах актуального искусства (например, выставки Х. Чалаяна в художественных галереях). Специфика моды заключается в сочетании социальной и эстетических задач. На сегодняшний день мода как особый вид искусства анализируется исследователями реже, чем коммерческий и социокультурный потенциал данного явления. Хочется надеяться, что в перспективе оценка и изучение модных феноменов будет проходить не только в рамках социологии, маркетинга, стратегий продвижения на рынке тех или иных брендов, но и в рамках понимания моды как особого вида искусства.


3.2. Мода и Интернет-пространство

Многие экономисты справедливо утверждают, что кризис первого десятилетия XXI века является одним из следствий глобализации и «виртуализации» мирового рынка, при этом его причины, как и пути выхода, не лежат только в области экономики. Если рассматривать проблемы виртуализации и глобализации современной культуры, то в данном контексте интересно проследить структуру взаимоотношений моды и коммуникативного пространства Интернета. Мода – отражение ценностей определенной социальной группы, воплощенных в конкретных модных объектах, кроме того, мода изначально имела вненациональный характер. То же можно сказать и об Интернете. Сегодня Интернет – виртуальное пространство, в котором не только презентуются определенные культурные, субкультурные и личностные ценности, но и формируется особая культура, основанная на нелинейном, клиповом мышлении.

Интернет визуализирует не только саму информацию, но и предлагает визуальные стратегии ее подачи (интуитивно понятный интерфейс). Web-дизайн создает ландшафт виртуального пространства. Если вспомнить роман В. Пелевина «Шлем Ужаса», виртуальный ландшафт не только фон, но и активный инструмент продвижения определенных продуктов, направляющий выбор Интернет-амфибий. Мода через визуальные образы демонстрирует социокультурные коды, а современные принципы маркетинга часто так же ориентированы на продвижение модных стандартов через иллюзию демократичности выбора.

Если рассмотреть подробнее, то можно выделить ряд общих черт данных феноменов. Во-первых, мода и Интернет обладают такими общими качествами, как глобальный характер, наличие «модных арен»: если для моды – это СМИ, улицы городов, общественные места, где любой может продемонстрировать себя реального или желаемого, то Интернет априори предполагает бытие-под-взлядом.

Если в жизни наши возможности по реализации «желаемого я» ограничены финансовыми средствами и законами физики, то виртуальный мир дает полную свободу. Модное платье, внешность «под звезду», жабры и хвост – вот некоторый спектр возможности формирования «Интернет-я». Реальность, подлинность «виртуального я» зачастую проверить достаточно сложно, что придает виртуальному миру элемент игры. Игровой характер моды давно описан многими теоретиками (Д. Тангейт, А. Гофман, В. Петров и др.). Правда, если в Интернете «виртуальный модник», приписывающий себе не имеющиеся в наличии черты – игрок, то в реальности – возможно, клиент правоохранительных органов.

Наглядность – следующее качество, объединяющее эти два локуса. Модный-или-не-модный образ прочитывается мгновенно. При работе с Интернет-ресурсами могут быть использованы два основных вида подачи информации, рассчитанных на визуальное и аудиальное восприятие, что, в свою очередь, предоставляет возможность лучше усваивать информацию за счет конкретных образов, а не абстрактных слов и понятий. Также использование иллюстративного материала Интернет-ресурсов подходит как средство для постановки проблемных ситуаций. Использование Интернет-ресурсов предоставляет возможность создания на их основе своих наглядных пособий, образцов для подражания. Проблема авторского права, проистекающего из подобной свободы, активно обсуждается в Интернет-сообществе. В модной индустрии ситуация похожа: как только модный объект попадает на игровую площадку, модную арену, он становится максимально доступен для копирования или использования. Современные законы неоднозначны и защищают не автора, а правообладателя.

В то же время и Интернет, и мода желают иметь автора как некий бренд, ориентир. Платье «от Шанель», пальто «от Пиросмани», блог В. Путина или Касперского – алфавит особого языка, построенного на гипертрофии авторства как точки ландшафта. Активное использование различных социокультурных кодов и символов – основа как языка моды, так и идентификации в Интернет-мире. Мода нуждается в культурной памяти как вечном источнике вдохновения. Интернет так же называют мировым хранилищем информации. Информационное поле является и инструментом, и особым пространством, где происходит ризоматическое (Ж. Делез, Ф. Гваттари) взаимодействие «всего со всем», диалог различий, встреча и идентификация различаний (Ж. Деррида). Информационная перенасыщенность видится причиной личностных кризисов («шока будущего» по Э. Тоффлеру) и одной из виновниц унификационных процессов («систематизация жизненного мира» по Ю. Хабермасу). Как отмечают М. Басин и И. Шилович, «старая наука, которая привела к технической и информационной революции, сделала уже больше, чем может переварить общество» [27] .

На субкультурном уровне виртуальная реальность оказывается хорошей почвой для создания и существования большого количества формальных и неформальных объединений, которые часто самоорганизуются параллельно и независимо от официальных институций и активно формируют собственные модные стандарты. Неограниченные возможности общения, поиска «собратьев по разуму», не скованные возрастными или пространственными пределами, приводят к формированию сложного транскультурного и транснационального пространства. С другой стороны, человек сможет конструировать такие виртуальные миры, в которых удовлетворит свои желания (исполнение которых в реальной жизни невозможно в силу действия социальных законов), посредством их реализуя тягу к агрессивности, перверсивные сексуальные наклонности и ряд других маргинальных интенций. Многие считают конструирование подобных реальностей недопустимым и считают, что в целом технологии виртуального погружения могут принести огромный вред обществу и культуре. Так же серьезное восприятие модных стандартов приводит к психологическим травмам, анорексии, агрессии.

Происходит ранжирование в той или иной мере людей в Интернете по представленным наборам текстов. Так же, как и в жизни, внешний вид, манера поведения позволяют относить персонаж к определенному сообществу, ориентироваться, где свои, где чужие. Делая это, каждый человек строит в форме гипертекста свой фрагмент социальной виртуальной реальности: отображающие конкретных людей наборы текстов разнесены в воображаемом пространстве и соединены между собой значимыми отношениями. Эти отношения – параметры классификации текстов – столь же разнообразны, сколь причудлива человеческая субъективность. На практике получается, что именно здесь оказывается востребованным творчество как цель бытия человека, способ его самореализации.

Демократичность – качество, которое является основой этих двух феноменов, именно за счет этого происходит развитие, смена парадигм, обновление модных стандартов и движение внутри виртуальной среды. Демократичность как доступность: чтобы быть модным или актуальным в интернет-сообществе есть два пути – материальные вложения (даже сетевые он-лайн игры имеют официальные или не законные опции покупки продвинутого, в том числе и в области виртуального костюма, персонажа). Другой путь – быть действительно интересным, ярким, проявить свою индивидуальность и талант. В моде данный феномен известен еще с века девятнадцатого, когда денди манерой общения, индивидуальностью в костюме противостояли буржуазному шику бидермайера. Можно говорить о навязывании стандартов, но сегодня это предмет выбора каждого – следовать трендам или создавать их, копировать или трудиться над собой.

С другой стороны, как мода вдохновляется Интернет-средой (киберпанк и биороботы на подиумах), так же Интернет считается одним из самых демократических инструментов продвижения модных стандартов, демонстрации модных образов, реализации символического капитала. Сегодня уже можно выделить направления реализации моды в Интернет-пространстве.

Многие реальные СМИ-ресурсы имеют соответствующие сайты в Интернете: модные журналы, ТВ-программы не только своего региона доступны для изучения в Интернете (интересно сравнивать версии того же ELLE для различных стран). Обычно такие сайты дополняются дополнительными интерактивными сервисами: форумы, тематические miniflash-игры, конкурсы. Существуют отдельные электронные СМИ: lady.mail.ru, modnye.spb и другие. Такие сайты позволяют выявить точки самоорганизации в области дизайна костюма, дать возможность самореализации творческим личностям, предоставить широкую целевую аудиторию новым трендам. «Shoystodio» фотографа Ника Найта презентуется как модная креативная среда, где перспективный дизайн, эксперименты в области моды сочетаются с высоким профессионализмом. Кроме молодых и не известных здесь присутствуют такие персоны, как Гальяно, Маккуин, Бьерк.

Отдельное направление – Интернет сообщества субкультур, которые большое значение уделяют внешней репрезентации. Например, на форумах сайтов эмо идут активные дискуссии, как должен смотреться тру-эмо. Исторические реконструкторы выкладывают интересные материалы по истории костюма. Интернет-пользователи, интересующиеся историей и теорией моды, имеют свои группы в социальных сетях (например, на сайте «в контакте»). В качестве примера можно привести группу «в контакте» сообщества ДЕЛАРУК – авангардного дизайна костюма, использующего Интернет как средство найти, собрать и проинформировать единомышленников. Сайты имеют ряд модных магазинов. Это либо Интернет-витрина, либо Интернет-буклет, либо информационный портал. Для определенных групп товаров, предназначенных различным целевым аудиториям, существуют Интернет-магазины. На данных сайтах форумы обычно более внимательно модерируются, чем в модных СМИ. На форуме ELLE, например, можно встретить темы, посвященные качеству продуктов; на сайтах магазинов, может присутствовать сопутствующая историческая информация по сходной тематике, предложения потребителей по улучшению сервисов. В ситуации кризиса заметно усиление внимания «форумчан» к качеству продуктов, обслуживания, и, естественно, обсуждение кризисных трендов моды (винтаж, аристократичный шик, минимализм и т. д.).

Интернет видится удобным полем для маркетинговых исследований, но проблемы здесь очевидны – сложно доверять достоверности информации, предоставляемой пользователем, что является основой любого социологического исследования. Основной целевой аудиторией, кроме молодежи, у Интернет-магазинов были так называемый «офисный планктон» и домохозяйки.

По сравнению со многими другими государствами отечественный потребитель более консервативен, больше доверяет реальным вещам, а не Интернет-продажам. Молодежь, в основном, потребляет недорогой сектор: одежда, музыкальные и видео-диски, товары для спорта, гэджеты. Для сегмента работающих взрослых Интернет скорее источник информации о модных новинках или возможность заказа желаемой вещи. Мужская стратегия потребления – техника, аксессуары, гэджеты (игрушки для занятых людей) или Интернет-аукционы (винтажное потребление). Женская – товары для дома, для детей, модная одежда. По статистике даже в России актуальны западные Интернет-каталоги (Ив Роше, Ля редут). Важная часть Интернет-продаж – товары для коллекционеров, от марок до виниловых пластинок. Непривязанность Интернет-магазина к определенным часам торговли, экономия на аренде и оформлении торговых площадей, географическая доступность делают Интернет удобным инструментом торговли. Сегодня на одних амбициях бизнес в Интернете не сделать, нужны либо капиталовложения, либо креатив. Основные проблемы: качество товара, доставка, соответствие визуальной репрезентации реальному виду вещи, невозможность проверить удобство использования. Хотя сети net-a-porte существуют с 2000 года.

Отдельный вопрос – развитие Luxury-сектора. Luxury-сектор, как в целом и вся мода, основан на сакрализации процесса потребления – люкс-упаковка, вип-обслуживание, индивидуальный подход. В западных странах Luxury-потребление в Интернет-среде более развито из-за возможности экономии времени деловых людей при сохранении индивидуального подхода к клиенту. Сайты известных брендов скорее часть идеологии, паблисити, а не прямой инструмент продаж. Актуальным является продажа в Интернете брендовых аксессуаров, популярны и виртуальные распродажи. Здесь речь скорее о целевой аудитории, желающей быть Luxury, но не являющейся ею. Отношение к Интернету осталось у наших потребителей сегмента Luxury настороженным и в ситуации экономического кризиса 2008/2009 гг., но есть некий подъем в реальных и в виртуальных точках продаж. В частности, в секторе аксессуаров и обуви, ювелирных украшений, при снижениях в секторе одежды и белья. Мир продолжает смотреть на Россию как оазис роскоши, поэтому западные бренды и корпорации расширяют свое присутствие на российском рынке. Показательны результаты выставки SPM в Москве (март 2009 года), на которой активное желание и конкретные стратегии презентации на российском рынке продемонстрировали новые зарубежные марки.

Основные стратегии – активный, в том числе, и виртуальный маркетинг, увеличение техники сервисов, в том числе за счет Интернет-ресурсов. Ануш Гаспарян, коммерческий директор Фешн консалтинг групп, в интервью каналу РБК сказала, что оборот российского сектора Luxury равняется 32 миллиардам долларов. Кризис не очень затронул данную целевую аудиторию. Снижение рынка произошло в области товаров для групп, использующих Luxury для создания иллюзии принадлежности к данной социальной группе, для менеджеров; так же падение наблюдается в сфере детских элитных товаров (группы «Даниел», «Нежный возраст»). Детские конверты из шиншиллы перестали раскупаться, на первое место вышло качество и эргономичность детских товаров, а не престижность. В целом компании стараются сохранить свой портфель. Как и в масс-маркет, где сети ретейла, более завязанные на виртуальных кредитных деньгах, оказались под ударом первыми, так же и в Luxury-секторе. Здесь бонусы остались у старых игроков, например, у московских компаний «Джамилько», «Меркурии», «Подиум», «Фешион групп».

В целом сетевые компании в связи с кризисом хоть и потеряли обороты, но стратегии расширения не меняли, так как здесь остановка равна смерти (например, французская сеть «Camure»). То есть, агрессивный маркетинг продвижения в области одежды сегодня соответствует и более агрессивному тону модных коллекций. Снижение рынка Luxury в России на 15 %, определенное аналитиками, при уменьшении целевой аудитории на 20 % не видится странным, так как у нас нет традиций Luxury-потребления, как на западе, наши капиталы сравнительно молоды, а нарождающийся класс менеджеров пострадал первым. Данная прослойка наиболее активно была ориентирована на виртуальное потребление не только в сети, но и в реальности.

С. Глазьев выделил три главные причины кризиса: бесконтрольная эмиссия квазиденег; функционирование в течение последних 30 лет финансовой системы США как эмитента резервной валюты по принципу финансовой пирамиды; исчерпание возможностей экономического роста на старой технологической структуре. Основной причиной кризиса Глазьевым, как и многими мировыми деятелями, в частности В. Баффетом, Ю. Амосовым и другими, видится однолинейность. Мода и Интернет сегодня развиваются в отличие от мировой экономики по более сложному, поливариантному сценарию, допускающему работу по многим направлениям одновременно. Таким образом, если на предыдущем этапе модные стандарты и Интернет-маркетинг продвигали виртуальное потребление для целевой аудитории успешно, то на сегодня оба этих института имеют достаточный ресурс для презентации новых стратегий для определенной аудитории. Как отметил С. Минаев в романе «Раб», перенос виртуальных стратегий в реальный мир приводит к катастрофе, особо в социальной страте существования офисного планктона. Ведь в реальности нельзя перезагрузиться, воспользоваться волшебным артефактом, а ориентация большого сектора экономики на «виртуальное потребление и производство» видится одной из причин последнего экономического кризиса. Кризис виртуального потребления вынуждает индивида начать поиски новых ориентиров, определиться с собственными позициями и найти свой вариант авторепрезентации, в противном случае его голос будет потерян и не услышан.

Анализ взаимодействия Интернета и моды может продемонстрировать не только причины кризиса, но и найти пути выхода из него. Маркетинговые стратегии, используя данные ресурсы, могут на короткое время переориентировать стратегии потребления с виртуального-желаемого на реальное. Тем более что тренды экологического, винтажного потребления достаточно раскручены. Если говорить о Европе, куда кризис пришел раньше, агрессивные стратегии продвижения остаются более перспективными. Интернет-среда делает культурные различания более выпуклыми, креативность более видимой, что может позволить в кризисной ситуации, как в точке бифуркации, разглядеть зоны роста нового и через их стимулирование найти пути решения проблем. Ведь как говорит человеческая история, насильно навязывать рецепты, не соответствующие реальности, – вещь бесперспективная; этому есть соответствующие примеры из развития моды. Однако, несмотря на то, что кризис трагически сказывается на большом количестве людей, для экономики и культуры в целом кризис может стать причиной обновления.

Таким образом, можно говорить, что инструментарий, который актуализируется в пространстве взаимодействия моды и Интернета, видится перспективным для моды в целом, и для развития данного сектора в ситуации кризиса, как для презентации новой экономической идеологии, для выживания отдельных компаний и развития творческих личностей.


3.3. Тело современного человека как модный объект

Современная культура располагает большими возможностями для личностной самореализации, поскольку в результате существенного ослабления в постмодернизме традиционных «репрессивных» механизмов культуры сформировались условия, способствующие выявлению и успешной реализации индивидуальных склонностей человека. Происходящий в настоящее время переход от авторитарного или «закрытого» к «открытому» или «мозаичному» (А. Моль) типу построения культурного пространства объективно способствует ослаблению традиционного конфликта руководящего «центра» и мятежной «периферии».

Последнее означает расширение «диапазона приемлемости», трансформацию маргинальных культурных ценностей, прежде агрессивно вытеснявшихся из широкого употребления или не замечавшихся наукой, в естественный компонент наличной культурной среды. Это касается и сферы повседневной жизни человека. Показательно, что поиски идеала теперь переносятся с области всеобщего человеческого бытия на индивидуально-личностный уровень и реализуются подчас именно в области видимого, через внешний облик самого человека.

Союз новых технологий и искусства в данной ситуации приводит к выходу в авангард представителей прежде маргинальных профессий (стилист, модельер, пластический хирург), которые становятся уважаемыми в обществе персонами, а их труд часто именуется высоким искусством. В процессе обучения они осваивают технику рисунка, основы живописи, историю искусств, то есть то, что принято считать частью классической системы художественного образования в «высоком искусстве». Такой художник становится постепенно «специальным агентом» современного общества по изобретению и развитию новых желаний и потребностей, к которым, впрочем, также относится желание скромности и аскетичности; деятельность, ранее называемая ремеслом, теперь причисляется к искусству. Тело при таком подходе может рассматриваться как текст, написанный на двух языках – природы и культуры. Система телесных знаков, социальная по своему происхождению и высоко культурологичная, осуществляет вхождение человека (как существа телесного) в общество [28] . Тело современного человека перестает быть данностью (природной или божественной), которая репрезентируется или маскируется при помощи одежды и косметики. Половые, расовые различия так же перестают быть неизменными. Визуальный облик человека «оживает» лишь в момент «рассматривания» и «демонстрирования» и является способом репрезентации себя (какой я есть, каким я хочу казаться или быть, каким меня ожидают увидеть).

Человеческое тело, его образ и структура сегодня все меньше связываются с природой или божественным замыслом. Если художник северного возрождения Бальдунг Грин изобразил на носу бога-отца бородавку, стараясь через натурализм индивидуальных черт подчеркнуть божественность сотворенного мира и человечность творца, а в средние века барышня, прельстившая молодого человека при помощи косметики, подвергалась судебному преследованию, то сегодня даже трансформации своего тела при помощи пластической хирургии не порицаются обществом.

Тело дается природой, но его облик и состояние – это предмет заботы и труда каждого человека; вот лозунг современной эпохи. Современная «золушка» не должна ждать фею, а должна самостоятельно при помощи профессионалов создать свой образ, который поможет завоевать принца (то же касается и мужчин). Ее личная вина, если внешность не соответствует требованиям современности. Тело есть то, чем человек, казалось бы, владеет безраздельно, возможно, его единственное владение, когда больше ничего у него нет. «Мы общество мелких владельцев, – пишет В. В. Бибихин, – наше владение тело» [29] . Однако, далее, следуя, вероятно, за М. Фуко, он отвергает автономию тела от власти и пишет, что это не так. Даже тело отчуждается властью и признается полем ее применимости и владения, например, в больницах или тюрьмах, школах или в армии [30] . Примеров властного подавления индивидуальности телесного облика можно привести много – от школьной формы до диет, используемых девушками для соответствия стандартам женской привлекательности.

С XX века власть пробует выходить на уровень позитивного отношения к индивидуальности, что оказывается в итоге наиболее эффективным и действенным способом раствориться и закрепиться в ткани повседневности и коммуникации [31] . «Власть достойна любви», – констатирует М. Фуко [32] . Она становится приятной и вожделенной большинством людей, когда проявляет себя не как репрессивный механизм (хотя, безусловно, она остается репрессивной), а как машина для удовлетворения желаний.

С одной стороны сегодня наблюдаются положительные перемены, связанные с раскрепощением сознания человека, существенной активизацией социально-культурного творчества различных категорий и групп населения, расширением количества видов и форм художественного творчества, обогащением спектра культурных инициатив за счет развития различного рода общественных объединенийхe «Общественные объединения», движений, клубов, ассоциаций. Активизация национально-культурного самосознания различных этнических групп и социальных общностей способствует формированию исторической памяти.

С другой стороны, если ранее социокультурная «прописка» человека связывалась с местом проживания, религиозными верованиями, теперь идеалом становится новый человек – «транскультурал» (М. Эпштейн, К. Разлогов), не привязанный к традиционным структурам социокультурной идентификации. Транскультурализм в крайних формах находит визуальное воплощение в стиле «унисекс» как во вненациональной, внеполовой, внесоциальной форме визуальной авторепрезентации. Вместо традиционных половых, возрастных, национальных, социальных различий теперь формируется конгломерат новых: при помощи пластической хирургии и стилиста можно изменить не только внешний вид, но и пол, возраст, черты лица, относящие их носителя к определенному этносу (ширину скул, разрез глаз).

С помощью собственного визуального образа человек заявляет о своей принадлежности (реальной или желаемой) к определенной субкультуре, что позволяет ему быть принятым и быстро адаптироваться среди членов своей группы и отталкивает представителей других субкультур, при том, что в социальной сфере все более заметной становится тенденция субкультурного расслоения по таким основаниям, как образ и стиль жизни, социальная идентичность, позиция, статус.

Веками художники искали и изображали на своих полотнах идеалы человеческой красоты. Физическая красота и здоровье в современной ситуации являются показателем не только телесного совершенства, но и культурного уровня, степени социализации личности. Спорт «больших достижений» все больше обращает внимание на художественную, эстетическую стороны спортивных соревнований. Художники принимают участие не только в подготовке церемоний открытия спортивных мероприятий, которые становятся культурным событием мирового значения, но и в поиске гармоничного внешнего вида, отвечающего внутреннему миру спортсмена, сути его выступления. Художественно-эстетическая компонента спорта играет роль в утверждении ценности гармонично развитой личности как идеала современности. Так называемый «массовый спорт» пропагандирует здоровый образ жизни как неотъемлемую часть бытия современного человека, привлекает новых адептов красивой удобной спортивной формой и аксессуарами.

Технологическая цивилизация, с одной стороны, отчуждает человека от традиции, с другой стороны, демонстрирует сосуществование различных версий традиций, конструирует «зрительское» [33] стороннее отношение к истории. Технология отчуждения превращает реальность в процесс коллажирования, монтаж обработки образов, стереотипов, пришедших из различных источников информации (устных, письменных, визуальных). Призывая достроить, трансформировать ваше тело при помощи индустрии «красоты и здоровья», средства массовой информации, крупные корпорации в качестве награды обещают счастье, а в качестве инструментов достижения и возможности визуальных искусств.

Искусство в данной сфере сегодня меняет холст, бумагу на человеческое тело – художественный образ оказывается воплощенным в «живом материале». Этот «живой художественный субъект» развивается и меняется в процессе существования. Особенность данного искусства – неразрывная связь с социокультурной средой, зависимость от потребителя, сотворчество с ним. Не случайно, термином, используемым для обозначения данной деятельности, становится «мода». Мода (fr. mode lat. modus) – мера, способ, правило, господство в данное время тех или иных внешних форм в предметах быта, главным образом, в одежде [34] . Понятие «Мода» сегодня понимается скорее как совокупность эстетических норм и технологических требований к повседневным практикам, отражающих ценности и стереотипы, присущие определенной эпохе.

Художники, работающие в сфере повседневности, декларируют отношение человека к себе, как к палитре, чистому листу, на который при помощи спорта, косметики, диеты, одежды можно «нанести» любой образ. Право на самовыражение индивидуальности сегодня является привилегией интеллектуальной элиты, но чтобы стать ее частью, требуется пройти сложный путь развития себя, болезненный путь отказа от легкой «жизни по образцам», жизни потребления. Если раньше ответственность за судьбу человека перекладывалась на высшие силы, власть, то сегодня «Я» могу отвечать за себя сам, если только «Я» этого хочу.

Показательно, что в XX веке идеи, порожденные маргинальными субкультурами, быстро лигитимизируются официозом, который, нивелируя их смысл, делает их более доступными. Виды искусства, которые еще вчера считались маргинальными, получив легитимность, активно начали пользоваться предоставленными возможностями, разрушая границы между различными практиками, выстраивая собственные структуры, ориентированные на полную свободу действия, самовыражения, правда, ограниченную социокультурной системой. Теперь система моды, искусство и повседневность начинают влиять друг на друга, вырабатывая новые нормы и ценности.

Парадоксальный трагизм ситуации состоит в том, что современный человек, имея свободу для самореализации, склонен подчиняться моде, а не творить себя самостоятельно. Как результат – психологические, физические травмы (в результате пластических операций или несоответствия модного имиджа внутреннему духовному миру человека), тотальность массовой культуры.

Культ здоровья, связывающий телесное здоровье с социальной успешностью, в массовой культуре так же принимает уродливые формы, приводит к насилию человека над собой, психическим расстройствам, особенно у подростков. Восприняв «модную икону» за образец, трансформируя свою внешность в соотнесенности с идеалом, человек «теряет» собственную личность, «отчуждается» от себя. Вместо определенности, соотнесенной с национальностью, взамен гендерных или религиозных стереотипов, принадлежности к определенному сословию приходит новая социокультурная мобильность. Индустрия моды услужливо предлагает человеку новые идентификации взамен потерянных традиционных (половозрастных, национальных и других).

Мода в данной ситуации иногда оказывается более демократичной системой, нежели политика. Национальный колорит становится «краской» в образе транснационального человека, «изюминкой» актуального и современного, не предполагающего постоянства, но и не навязывающего отказа от себя. Арабские, восточные, русские, африканские, индийские, европейские мотивы на подиуме высокой моды, в области креативной стилистики равноправны с эстетикой исторической или футурологической, с экологическим направлением. Примером утверждения национальных традиций в мировой моде может служить многолетний стабильный успех японской школы моды. Работы Йоджи Ямомото, Иссея Мияке, Реи Кавакубо являются не реконструкцией японских мотивов на подиуме, а осмыслением бытия национальных традиций в современных условиях. Это один из многих примеров, когда традиция не стирается, не преподносится как экзотика, а становится современной, востребованной и продолжает свою жизнь как печать особенного, индивидуального, но в то же время доступного не только для членов субкультуры феномена. Традиция в такой трактовке выступает не как разделитель, граница между «своими» и «чужими», а как объединяющий фактор.

Искусство при пересечении с телесными практиками получает новый особенный «материал» для творчества, точнее, для сотворчества художника и зрителя, формирует новые структуры и формы собственного бытия, трансформирует границы бытия нехудожественного при условии активности самой личности.


3.4. Спортивный стиль в современной моде: от персонализма до унификации

Культура эпохи глобализма активно вырабатывает адекватные собственной сложности аксиосхемы. На сегодняшний день можно говорить о наличии базовых универсальных ценностей, утверждаемых на метакультурном уровне – стремление к личностной реализации, гуманизм, конкурентная борьба, поиски доминант, актуальных в ситуации глобализации. Спорт и мода в таком контексте во многом стали инструментом и воплощением конфигурации аксиосферы новой транснациональной культуры. Важным моментов во взаимодействии спорта и моды становится утверждение национальной идеологии, укрепление национальной политики, как в самом государстве, так и на международной арене. Показательна активная реакция респондентов в России на победу в конкурсе на проведение Олимпиады, в котором участвовали известные политики, спортсмены и светские персоны. Уже сегодня компания Bosko представила коллекцию спортивной одежды и аксессуаров, посвященную олимпиаде в Сочи 2014 года: чебурашка – символ олимпиады, фирменные олимпийские цвета в одежде пользуются высоким спросом, как у россиян, так и у туристов.

Мода – отражение духовных идеалов социальной группы в конкретных объектах, выражающих определенные ценности. Поэтому мода является и отражением значимости конкретных ценностей для определенной культуры. Интерес моды к спорту выражается в нескольких направлениях: спортивный стиль в костюме, модная одежда для занятий спортом; утверждение ценностей здорового образа жизни как модного стандарта, актуализация спортсменов как модных персон, олицетворяющих спортивный дух, основанный на честной борьбе. Нелинейность развития культуры человечества, множественность векторов ее формирования отражается в поливариантности означения-прочтения спортивного стиля.

Спортивная одежда кроме демократичности, иногда доходящей до унификационности, сегодня ассоциируется с эргономичной модой. Новые материалы, термобелье, учет анатомических особенностей человека при создании спортивной одежды вызывают у потребителя ассоциации со «здоровой-удобной одеждой». Поэтому спортивный стиль востребован и вне занятий спортом: высокий каблук плохо влияет на ноги и спину, а эргономичная обувь сохраняет здоровье, более удобна.

Если рассматривать спорт не только как средство коммуникации или как способ обретения социального статуса и доказательства своей превосходности, то необходимо отметить зрелищный момент спорта, особенно в параллели с пониманием образа мужественности как «бытия-под-взлядом». Гендерные исследования, являясь наследниками феминисткой теории, главным предметом своих исследований определяют женский дискурс, меньше внимания уделяя проблемам маскулинности в социо-культурном контексте. Поскольку гендер – это социо-культурная реализация биологического пола, то установление проблемного поля в процессе социализации личности может стать истоком формирования равноправного диалога и снятия противоречий маскулинного и феминного. Если женщина делает «первые шаги» по социальной лестнице, встречая неадекватное отношение, основанное на стереотипах восприятия, то мужчина исторически ориентирован на «бытие-вне-дома» (охотник, воин, добытчик). Макс Вебер утверждал, что личный социальный статус зависит от общественного статуса и степени власти, которой обладают различные группы.

Спорт может быть рассмотрен как один из наиболее продуктивных способов достижения социального статуса (Майкл Месснер) и как возможность причислиться к определенным «тусовкам» (Ф. Фарр). В таком контексте спорт выступает в роли объединяющего фактора, активизирующего мужское начало в привилегированных слоях, в которых он помогает сохранять связи даже спустя годы после отказа от спортивной карьеры. Р. Грюно рассматривает спорт как деятельность, «в процессе которой происходит манифестация различий между мужчинами и женщинами, а также доминирование первых над вторыми и в то же время дистанцирование нормативной маскулинности (белый, гетеросексуальный, среднего класса) от маргинальной и подчиненной позиции». Это конструирует гендерный и классовый статус человека посредством создания четкой границы между слоями общества. Ж. Плекк называет это «современным образом мужчины».

Искомые, реальные или желаемые социальные отличия находят воплощение и во внешнем облике – от формирования «здорового, спортивного тела» до одежды, прически, манеры общения. Исторически образ спортсмена связан с образом охотника, добытчика, воина, главной чертой которого было проявление мужской агрессивности. Маккоби и Джеклин (1974) определили агрессивность как одно из отличий между полами. Сегодня социокультурно обусловленная форма агрессии сохраняется практически только в спортивной сфере, на остальные формы агрессии современное общество ставит табу, разрешая их либо в кабинете у психоаналитика, либо за закрытыми дверями личного (или маргинального) пространства.

Исследования, посвященные маскулинности и спорту, утверждают, что именно спорт превращает мальчиков в мужчин. Спорт выступает как школа познания таких ценностей, как соревновательность, сила воли, достижение победы любой ценой, то есть культурно релевантные элементы мужественности. Спортсмены становятся героями кинофильмов, светской хроники, пропагандируют ценности традиционной мужественности, являются образцом для подражания, в то время как в обыденной жизни агон [35] находится практически под запретом.

Здоровое тело, здоровый дух, здоровый образ жизни становятся особой ценностью для современного человека, ищущего новых социокультурных идеалов. Внешний вид спортсмена, тренера является не только рекламой самого спорта, но и инструментом для продвижения спортивного образа жизни, саморекламы конкретного человека. Сегодня болезненный внешний вид, неспортивное тело – признаки бедности и неудачной карьеры, то есть социальной несостоятельности. Человеческое тело, его образ и структура все меньше связываются с природой или божественным замыслом.

Спортивная форма даже для начинающих «спортсменов», непрофессионалов становится визитной карточкой социальной успешности – здесь тоже существует своя мода, связанная не только с названием бренда, но и развитием эргономики, новых материалов. Для «продвинутых» спортивный стиль предлагает другой алфавит. В отличие от массовых марок (Adidas, Nike, Puma) элитарные не создают громких рекламных кампаний, информация о них распространяется среди профессионалов при помощи более тонких инструментов маркетинга (например, производители хоккейной формы и инвентаря).

Культ здоровья, связывающий телесное здоровье с социальной успешностью, в массовой культуре так же иногда принимает уродливые формы, приводит к насилию человека над собой, психическим расстройствам, особенно у подростков. Не случайно в 1990-е годы увеличилось количество пластических операций среди мужчин; показательно, что образцом для подражания становятся не только образы актеров, но и известных спортсменов. Правда, в этом наши современники мало отличаются от своих предков, достаточно вспомнить испанский аристократический костюм семнадцатого века, который прокладывался проклеенным картоном, чтобы придать мужчине более солидный, мужественный вид.

Спорт как публичное зрелище является основным моментом, вокруг которого создается и становится общепринятой идеология успеха, победы над собой, мужского превосходства над женщинами и превосходства богатых над бедными. Коммерциализация, акцент на зрелищности делают спортивную карьеру мифологизированной, глянцевой, что, к сожалению, часто нивелирует проблемы самого спорта, создает ощущение легкости получения спортивных достижений. Соответственно, состязания становятся и ареной продвижения спортивных марок одежды. Так, марка Adidas демонстрирует свои достижения и на чемпионатах мира по футболу (с 1970 года фирма официальный поставщик мячей), и на Олимпийских играх. Производители спортивной одежды не случайно занимаются продвижением своих марок не только как пригодных для занятий спортом, но и для повседневной одежды. В отличие от марок элитной одежды «от кутюр» такие фирмы, как Adidas, Nike активно используют массовую рекламу. Т. Вандербильд в книге «История кроссовок» отмечает, что 80 % тех, кто носит спортивную обувь, никогда не используют ее для занятий спортом [36] .

Еще в 1984 Nike году подписывает с М. Джорданом эксклюзивный контракт, по которому баскетболист выступал исключительно в кроссовках этой марки. В 1987 году Nike выпустила модель «Air Jordan» и начинает рекламную кампанию с участием спортсмена под лозунгом Just do it! Показательно, что с увеличением количества звезд в рекламе спортивных товаров Nike меняет стратегию: вместо супергероев в рекламе появляются обычные люди, а на сайте компании – слоган «Раз у Вас есть тело, вы уже спортсмен. Пока есть спортсмены – будет и Nike». Данный переход связан с расширением идеологии – ценности технологии доступны всем, а не только профессиональным спортсменам.

Спорт «больших достижений» в целом все больше обращает внимание на художественную, эстетическую стороны спортивных соревнований. Художественно-эстетическая компонента спорта играет роль утверждения ценности гармонично развитой личности как идеала современности. Победители спортивных состязаний являются и героями светской хроники, иконами моды, советниками правительств, «лицами» брендов, появляются в рекламе не только спортивных товаров. А. Курникова, Д. Бекхем, А. Плющенко – люди, создающие моду, и рекламирующие занятие спортом. Некоторые спортсмены выпускают собственные линии одежды (теннисистка Сирена Миллер).

Спорт коннотирует «бытие-под-взглядом», этим можно объяснить направленность данного типа социализации на приобретение визуальных атрибутов, присущих приоритетной социальной группе. Деятелей спорта можно назвать активными потребителями модных объектов, в то же время, как сами они вдохновляют моду на актуализацию определенных модных стандартов. В 1970-е спортивный стиль в одежде стал моден благодаря популярности здорового образа жизни. Беговые кроссовки входят в повседневный костюм. Следующий шаг – появление стиля «кежуол», который стал популярен среди молодежи и тинэйджеров 1980-х. В данном контексте спортивный стиль можно назвать наиболее демократичным, стирающим различия между национальностями и социальными слоями. Не случайно и сегодня популярны фотографии звезд в спортивной одежде и в кроссовках, занимающихся будничными делами, многие из них декларируют пристрастие к спортивному стилю, подчеркивая свою похожесть на обычных людей (К. Мосс, К. Найтли., Х. Суонг).

Часто спортивная одежда позиционируется как противовес деловому костюму – символу карьеризма. Не случайно спортивный стиль прижился в среде молодежных субкультур, на его основе создан и «рэп», и «техно-стили» в музыке. Еще в 1961 году в фильме «Вестсайдская история» участники уличных банд одеты в кроссовки. Спортивная одежда дает и особую защищенность, ощущение себя частью системы, команды. В конце 1980-х мода на мешковатые штаны и кроссовки без шнурков приходит в рэп-музыку, став олицетворением вызывающего уличного стиля. Улица выбрала кроссовки, которые носят герои фильмов и реп-текстов об уличной жизни и расовых конфликтах (например, С. Ли «Делай как надо», «Кровавое лето Сэма»). В это время спортивная обувь становится символом национальных и экономических проблем – из-за кроссовок могут убить, а спортивным фирмам вменяют в вину то, что в странах третьего мира на их заводах работают несовершеннолетние в сложнейших условиях. Происходит интереснейшая метаморфоза: спортивный стиль, который можно назвать одним из символов унификации, становится знаком альтернативной культуры. Сегодня можно говорить о «гламурном» направлении спортивного стиля и о «спортшике», что символизирует вплавленность данной культуры в масс-медиа. Мисси Элиот, Снуп Дог не только продвигают данный стиль, но и имеют собственные линии по производству модной одежды. В таком стиле стремятся одеваться поклонники этого образа жизни во всем мире.

Спортивный стиль выступает как символ мировой унификации жизни, стирания половых, национальных различий, информационной идеологической экспансии развитых стран, что активно используется кинематографом. На субкультурном уровне спортивный стиль оказывается востребованным молодыми успешными персонами, молодежными группами, как борющимися за свое место в современном мире, так и выступающими против его несправедливости.

Множественность прочтений спортивного стиля находит отражение и в технологии продвижения спортивных марок. Так, фирма Adidas продвигает целых три направления: спортивная обувь, профессиональная спортивная одежда в консервативном стиле, модная одежда (коллекции для данной линии делали такие художники-модельеры, как Й. Ямомото, С. Маккартни). Диана фон Фюрстенберг создала платье для Reebok. Компания Puma более ориентирована на моду для «нестандартных личностей», поэтому спонсировала в 2004 году на Олимпиаде в Афинах яркую сборную Ямайки, сотрудничала с такими дизайнерами, как Ж. Сандер, Н. Баретт, и даже с Ф. Старком. Привлечение спортивными брендами модных дизайнеров не отменило основной особенности этой одежды – эргономичности, удобства, практики использования достижений современных технологий. Вместе с массовой рекламой спортивными марками активно применяются нестандартные методы, «партизанский маркетинг», работа с неформальными лидерами, спонсорство уличных видов спорта – те же методы, что используют менеджеры спортивных команд для поиска новых звезд.

Встреча локального и глобального, индивидуального и массового в спортивном стиле происходит логично, естественно благодаря тому, что ценности здоровья, личностных достижений, свободы самосовершенствования остаются универсальными для всех социальных слоев. Основой для взаимодействия спорта и моды является метакультурный уровень ценностей, декларируемых спортом, возможность их конвертации в коммерческий, в политический, идеологический и даже в андеграундный капитал.

Спорт как социальный институт формирует личность, способную быстро адаптироваться в изменяющемся мире, предлагает решения противоречия «человек-общество», воспитывая эгалитарные взгляды. Мода так же вносит свою лепту в мифологизацию спорта как арены честной борьбы, универсального пути к здоровью, общественному признанию. Мода, обладая собственными институтами, выполняя определенные функции в культуре, может быть удобным инструментом трансляции и сохранения ценностей спорта. Параллельно с этим данные сферы ярко иллюстрируют и проблемы современной культуры: тотальная коммерционализация, стереотипизация поведенческих моделей, непринятие аутсайдеров, унификационные процессы.

У моды и спорта есть ряд общих идеологических черт: демонстративность (мода, как и спорт, не существует без зрителя), современность (мода актуальна только «здесь и сейчас», как и спортивные рекорды, существующие только до того, как их превзойдут). Игровой характер свойственен как спорту, так и моде, им присущи такие черты игры, как состязательность (желание быть самым модным или самым первым), наличие правил и традиций их нарушения. Это общность в конфигурации облегчает взаимодействие моды и спорта на всех культурных уровнях, делая моду, в том числе, проводником ценностей спорта.


Часть 4. Мода XXI века: визуальное конструирование реальности

Сегодня вопрос конфигурации окружающего мира, возможности влияния и трансформации среды обитания поднимается не только в фантастических фильмах. Кроме угрозы экологической катастрофы второй проблемой видится страх потери собственной индивидуальности. Уже сегодня можно говорить о том, что на место природы приходит «новая природность», контролируемая человеком. Активизируется страх техногенной катастрофы, которую связывают не только с внутренними войнами, но и с экологической угрозой. Показательно, что интерес к национальному, этническому, субкультурному в данной ситуации остается одним из самых устойчивых, как и предсказывали фильмы. Субкультурная солидарность становится сегодня важным фактором существования культуры в целом. Естественно, это проявляется и в моде. С одной стороны, дизайнеры участвуют в создании визуальной компоненты жизненного мира, с другой, вдохновляются культурным наследием, демонстрируя его актуальность в современном обществе.


4.1. Экологическое направление в дизайне: новый контур среды обитания человека

Экологический дизайн, экологическая эстетика являются одними из ведущих направлений развития современного дизайна. В рамках экологического подхода существует большое количество течений. Отрадно, что данная проблематика актуализуется на различных уровнях: от серьезных научных работ до дизайн-проектов интерьеров и одежды для массового потребителя. Глянцевые журналы, телепрограммы рассказывают об экологических проблемах, экологическом образе жизни. Несмотря на часто популистский уровень этих материалов, они все же служат развитию того, что принято называть экологическим сознанием, формируют традиции бережного отношения к природе.

Если сравнить развитие экологии в 1970-е и сегодня, становится видно, что несмотря на медленные темпы развития, есть и определенные положительные результаты. Неоднозначность ситуации заключается в том, что экологические продукты, экологическая одежда и экологический образ жизни на деле оказываются доступны малому количеству людей в силу высокой себестоимости и серьезных затрат природных материалов на производство продукции, удовлетворяющей данным требованиям. Двойственность отношений дизайна с окружающей средой заложена в самой сущности дизайна. С момента своего возникновения дизайн вступил во взаимодействие с природой. Как явление культурное, он маркировал границу «мира-хаоса» и «мира-культуры». Природа становилась той территорией, которую дизайн оккупировал, превращая природную данность в культурный ландшафт и в трансформированное тело.

Дизайн, существуя на границе природы и культуры, оказался так же и на стыке науки и искусства. Использование научного подхода к обустройству пространства жизнедеятельности человека, к сожалению, привело не только к изменениям стандартов жизни, но и способствовало разрушению экологического баланса. Современные ученые знают много о строении и специфике развития и существования окружающей среды, люди научились выводить новые сорта растений, особенные породы животных, управлять погодой. Поэтому можно говорить, что не только человек как биологический вид, но и природа изменились под воздействием социокультурной деятельности человека. Если посмотреть внимательно на рекламные проспекты, призывающие к отдыху на природе, то заметно, что природа превратилась для нас тоже в часть системы вещей.

Под «природой» все чаще понимается не естественная среда, а пространство, содержащее определенный уровень привычного комфорта – удобные дороги, наличие горячей воды, кондиционеров, системы отопления и других необходимых элементов привычной жизни. Не разумное, не рациональное, а потребительское отношение к природе создает реальные угрозы для жизни человека и для безопасности нашего мира. По мнению П. Козловски, экологическую проблему следует рассматривать как следствие второго закона термодинамики, так как он обосновывает конечность энергий и хрупкость естественных природных структур [37] .

«Живите экологично» – лозунг, приводящий, с одной стороны, к вниманию к человеку, отношению к нашей планете как ДОМу, с другой, провоцирующий стерилизацию и унификацию, манипулирование, создание симулякров и моделей действительности на уровне повседневности. Эргономика, предлагая новое качество жизни, хоть и основана на природных потребностях, но все же пропагандирует не возврат к природе, как было хотя бы у тех же хиппи или у просветителей, а создание надприродного пространства. Так, находясь в самом высоком в мире отеле, красивом здании, похожим на гигантский парус, Burj al-Arab в Дубаи [38] , понимаешь, в каком городе ты находишься, только выйдя на улицу. Такой же комфорт, такие же произведения искусства, стерильный воздух можно встретить в интерьерах Парижа, Вашингтона и даже Москвы. Национальный колорит так же становится вещью без географической принадлежности, частью комфорта.

Взаимоотношения с природой связываются в таком контексте с технологическим совершенством, которое вместо естественной множественности и неопределенности рождает иллюзию упорядоченности и понимания. Ж. Бодрийяр в философско-художественном эссе «Америка» отмечал, что главной особенностью нашего времени является создание все более искусственной среды обитания, в которой человек уже не страдает от тяжелого труда, болезней, голода, насилия, войн и даже не переживает тяжелых душевных конфликтов [39] .

В этой ситуации можно говорить, что технологии опутывают все человеческое существование – от телесного его состояния до мыслительного, от социального бытия (государство-машина) до духовного облика (решение личностных кризисов с использованием традиционных, религиозных, или научных методик). Не случайно понятие «технологии» начинает применяться и к способам, и формам художественного оформления жизненного мира. Ведь именно художники-дизайнеры делают технику и технологии внешне подобными природным формам, придают искусственно созданному миру привлекательность.

Параллельно произошло разочарование в техницизме, что привело к поискам в природе духовного опыта, острому осознанию ценности окружающего мира. Особенно ярко это проявилось в дизайне и архитектуре, где заметна динамика от лозунга модернизма («дом-машина для жилья», «стул-аппарат для сидения») до упоения экологической эстетикой.

Критическую точку развития экологического кризиса можно увидеть в утопических романах, кинофильмах в стиле «киберпанк», где искусственно созданная вненациональная экологическая среда поддерживается за счет низкого уровня жизни большинства населения. Эстетика киберпанка основана на сочетании природного и технического, виртуального и реального. Данная традиция прослеживается от «Метрополиса» Ф. Ланга до «Матрицы» братьев Вачевски. При внимательном рассмотрении «киберпанк эстетика» актуализирует проблемы взаимоотношения природного и внеприродного, что имеет отношение и к дизайну как сфере организации пространства жизни человека.

На деле оказывается, что экологический дизайн не способен вернуть природу к ее докультурному состоянию, а создает «новую природность», которая позволяет сохранять равновесие между природой и культурой. Природность основана на использовании технологий и искусства для создания новой экологической конфигурации природы. Ведь даже ландшафтный дизайн, экопарки, к сожалению, без поддержки человека существовать не могут. Проект «Пальмовые острова» в Дубаи является показательным примером создания новой природности – искусственные острова в виде пальмы (острова Джумейра, Джебель Али и Дейра), на сооружение которых потребовалось около 7 миллионов кубометров камня.

Исторически экологическое направление в дизайне начинает развиваться в 1970-е как ответ на последствия технологического кризиса. Данная сфера дизайна на сегодняшний день уже имеет свою историю и подразделяется на ряд направлений. Так, экологический стиль в интерьере и в костюме подразумевает использование экологически чистых, натуральных материалов, в противовес искусственным.

Экологический стиль в моде 1970-х продвигал не только природные ткани и цвета, но и экологически чистое питание, косметику на основе натуральных компонентов. В этот период линии натуральной косметики открывают практически все крупные производители. Такая косметика создается на основе традиционных рецептов различных стран и народов мира, ее использование подразумевает определенные ритуалы. Популярность экологического стиля в 1970-е связана и с культом молодости.

Задачи современного экологического направления дизайна более объемны, чем экологический стиль. Основная цель – создание эргономичной среды обитания человека, учитывающей необходимость диалога природы и культуры. Экологической стиль 1970-х акцентирует внимание на использовании натуральных материалов, а экологическое направление выступает против вещного фетишизма в целом, пропагандирует экологически чистые технологии, оптимизацию производства.

Крайний вариант экологического движения – полный отказ от синтетических материалов; более мягкий все же признает синтетические материалы, обладающие или превосходящие по качеству натуральные (разработки в области тканей, особенно для занятий спортом, которые приходят и в повседневную одежду, например, термобелье, «дышащие» ткани). Хотя есть направление, которое считает, что искусственные материалы не имеют права прикидываться натуральными.

Экологизация потребления предполагает возврат к качественным долговременным вещам. Такой подход призван не только сократить производство, но и должен стимулировать минимализацию объемов потребления, в том числе, и за счет универсальности вещей. Парадоксально, но по подсчетам исследователей создание небольших партий долговременных качественных вещей для мини-групп более выгодно экономически, чем массовое производство серийных предметов. Экологическая минимализация производства нашла отражение и в расцвете second hand. Крайний вариант – «мусорный дизайн» в стиле Greenpeace, когда одежда создается из использованных упаковок, пластиковых бутылок. Идея минимализации гардероба, создания добротных вещей долговременного потребления привела и к актуализации винтажа. Винтаж – использование вещей, созданных великими дизайнерами в прошлом, или переделывание старых вещей. Вошел в массовую моду в 2000 году. Эта тенденция следовала идее демократизации моды, раскрытию индивидуальности каждого человека через визуальный образ. Данное направление снимает и проблему сезонной моды, устаревания моделей, что так же должно повлиять на сохранение окружающей среды.

Экологи предлагают полностью заменить натуральные мех и кожу их искусственными аналогами. Деятельность подобных организаций, направленная на борьбу с производителями и покупателями натурального меха и кожи, выражается, в том числе, в акциях на модных показах, когда вещи из меха от известных кутюрье обливаются красной краской, символизирующей кровь убитых животных. В 1993 году на показе коллекции модного дома «Fendi» защитники животных с плакатами ворвались на подиум, эта акция получила большой резонанс в прессе. В акциях против использования натурального меха и кожи выступают многие звезды, и в начале 1990-х спрос на подобные материалы временно упал, но в конце 1990-х натуральные материалы вернулись на подиумы и на улицы. Многие модельеры, дизайнеры за предательство природы были обвинены экологами в коньюктурности, лживости. В рамках «экологической пропаганды» модельеры Москино и Кастельбажак иронично предложили вместо натурального меха использовать плюшевые игрушки. Шуба из плюшевых мишек «тэдди» Кастельбажака стала хитом модного сезона 1992 года. Ироническое осмысление экологических проблем нашло отражение и в коллекции «Хай-тек» Ж. П. Готье (хай-тек означает высокие технологии), а коллекция пропагандировала «мусорный шик»: это помойные ведра, электронные платы, банки из-под консервов, что демонстрировало идею обратной стороны развития технологий, экологические проблемы общества в остроумной форме.

Другое направление – использование традиционных технологий создания, обработки и окраски тканей, так как искусственные ткани и материалы практически не ассимилируются природой, а их производство вредно для окружающей среды. Фирма Levis проводит эксперименты с красителями и тканями, чтобы создать экологически чистые материалы. Хотя полностью перейти на натуральное сырье сегодня нереально. Перспективными являются опыты в создании искусственных материалов, способных к ассимиляции в природе, саморазлагающихся и при этом имеющих высокие эксплуатационные свойства.

Экологическая культура подразумевает и стимулирование диалога автора и потребителя, что позволяет избежать перепроизводства и сохранить национальные, этнические отличия. Экологический подход удивительно раскрывается в работах японских дизайнеров Й. Ямомото, Реи Кавакубо, Иссеи Мияки. Их коллекции развивают экологизацию отношений, соответствуют новому «экологическому» пониманию одежды, в которой человек изначально гармоничен со средой жизни. Одежда выглядит современно за счет особого отношения к традиции, которая видится не прошлым, а основой для настоящего.

Общие принципы японского традиционного костюма: свободный крой, универсальность, простота, многослойность – не цитируются современными модельерами, а выступают как законы формообразований костюма. Уникальность такой одежды не только в создании особого пространства между человеком и костюмом, но и трансформируемость, изменчивость, создание индивидуального образа, помогающего самовыражению человека. Внимательное отношение к фактуре ткани, эксперименты с тканями, современными технологиями соответствуют традиционно трепетному японскому отношению к материалу.

Стирание грани между искусством и действительностью, контекстуальность искусства, присущие традиционной японской культуре, выводят на первое место идею соучастия потребителя в творчестве, незаконченность художественного произведения, соответствуют пониманию буддистского вечного движения жизни. Серьезное философское отношение к своей работе нашло отражение в книге модельера «Разговаривая с самим собой», где Ямомото немалую часть отводит беседам с ученым-философом Киокаци Вашида о проблемах жизни, бытия, творчества. В документальном фильме В. Вендерса «Блокнот о городах и одеждах» художник размышляет об экологии взаимоотношений человека и урбанистической среды.

В 2007 году в Токио открылся музей «21–21 Дизайн Сайт», создатели которого архитектор Тадао Андо и дизайнер Иссеи Мияки ставили своей целью не только сделать центр современного дизайна, но и лабораторию современного японского искусства. Сам проект является прекрасным образцом экологического стиля, а интерьеры призваны способствовать развитию экологической культуры, основанной на сочетании национальных японских традиций с современной культурой.

Во главу угла, кроме самой «экологичности», ставится и «экологизация отношения к наблюдателю»: большая зависимость эстетического объекта в окружающей среде от субъекта восприятия, что приводит к подвижности критериев и границ искусства как такового (это отражено в работах В. Гаас, Г. Гермерена, Ю. Сепанты, Т. Джессопа, Д. Гибсона и др.) [40] . Ф. Фронлих разработала собственное понимание природы как произведения искусства. Такой подход, считает исследовательница, должен привести к смене утилитарного отношения к природе на её эстетическую оценку и охрану. Эта неантропологическая эстетика оказывается близка пониманию природы в рамках восточной философии, где человек – это важная, но все же всего лишь часть мира. Так японское восприятие природы как единство природы и космоса делает японский сад художественным феноменом.

В рамках экоэстетики Сепанта выделяет ряд отличий природы от искусства: природа не создается как произведение искусства, природа есть сама реальность, тогда как искусство – это удвоение реальности. Искусство упорядочено, а природа хаотична. Развитие таких отличных концепций в рамках экоэстетики, как у Фронлих и Сепанты, говорит об актуальности данной проблематики и перспективах развития экологической эстетики как особой дисциплины в будущем. Показательно, что в экоэстетике не актуальна оппозиция природа-культура, ученые предлагают вместо противодействия культурное, концептуальное отношение к природе, основанное на сочетании природно-естественного и потребностей человека. Описание и сам процесс восприятия окружающей среды видится в рамках экологической эстетики созидательной творческой деятельностью.

На практике эстетика дизайна окружающей среды тяготеет к концептуальной целостности, перетеканию внутреннего и внешнего – разбитые автомобили как ландшафтная скульптура, дикие растения как часть интерьера. Темы новых утопий ѕ мир как один организм, пространство диалога природы и культуры. В экоэстетических проектах индивидуализм проявляется как коллажная свобода цитирования, сочетание природного и культурного как симбиоз и как оппозиция, подчеркивающая особенности каждой из составляющих. Фольга, нейлон, разнообразные пластики в такой ситуации могут соседствовать с дорогими природными или эксклюзивными материалами. В работах известного французского дизайнера Филиппа Старка свободно сочетаются сталь и плюш, пластмасса и алюминий, редкие породы деревьев и пластик. Последнее направление работы дизайнера – «биомеханический дизайн» – установление аффективной связи между вещью и человеком, синтез органики и механики.

К XXI веку контекст среды стал органичной частью композиции, целостность среды воспринимается как индивидуальность, готовая к развитию. «Ответом» современности на функционализм стали хай-тек, интертекстуальность, бионитичность, поворот к потребителю. Именно за это «подчинение заказчику» многие критикуют дизайнеров, не замечая другой стороны медали, – актуализацию в данной сфере внимания к человеку, утверждение ценности индивидуальности.

Актуальным в контексте замены природы природностью являются и достижения бионики. На уровне искусства это привело к развитию в дизайне направлений, основанных на симбиозе естественного и искусственного, как он представляется авторам. Это можно определить как бионизацию техники и технологизацию телесного: машина видится частью тела, а тело сконструированным при помощи технологий.

В мебельном проектировании и производстве применяются сотовые наполнители, выполненные на основе исследования построения пчелами сот. Физико-механические свойства таких наполнителей отличаются экологической чистотой, экономической привлекательностью, технологической простотой и пользой для здоровья. Трансформация и использование принципов формообразования природных объектов привлекают дизайнеров давно, можно вспомнить работу с обработкой дерева скандинавскими дизайнерами (стул «Муравей» Арне Якобсена, соединение интернационального стиля с традициями ручного труда в работах датчан).

В дизайне интерьера сегодня провозглашается полная свобода хозяина моделировать мебель, изменять пространство при помощи игры с различными блоками, созданными с учетом биоритмических законов. Новые технологии приходят в дизайн не только как инструмент, но и как формообразующее начало, например, работа 1992 года Тойо Ито «Корабли мира дрейфуют по Сене» – проект японского культурного центра в Париже. Т.Ито при помощи компьютерных, информационных технологий, новых строительных материалов создал уникальные вариативные плоскости, меняющие конфигурацию в зависимости от погоды, настроения. Желания хозяина – основа нового пространства жизни. На практике оказывается, что человек не всегда знает, что он хочет на самом деле, и задача дизайнера – не только поиск практического воплощения декларируемой эстетической концепции, но и работа с заказчиком в качестве психолога, агента по инкультурации.

Экологическая культура предполагает не только сотворчество потребителя и дизайнера, но и развитие потребления как развлечения. Этот подход, принятый в частности в Германии (союз дизайнеров еще в 1983 году утвердил соответствующее решение), требует от дизайн-проектов «духовно-смысловой стимуляции», способствующей личностно-духовному развитию человека. Крайний вариант такого сотворчества – превращение потребления в игру; не случайно сегодня в нашей стране открываются торгово-развлекательные комплексы. Досуг стал важной частью развития современного общества в целом, именно в сфере досуга формируется и новая этика отношения и к человеку, и к процессу потребления.

Экология культуры проявляется не только во взаимоотношениях дизайнера и потребителя, но и на более глобальном уровне, как сохранение культурной идентичности, что является жизненно необходимым в условиях активизации унификационных процессов в культуре. Культурная идентичность – это не только сохранение исторически сложившихся традиций, но и формирование различий в рамках современной культуры (в том числе, и отличий национальных школ дизайна).

В рамках экологизации человеческих отношений важным направлением становится развитие гуманитарного дизайна, ориентированного на старшие возрастные группы, инвалидов, субкультурные меньшинства, как необходимое для развития каждой крупной корпорации. Гуманитарный дизайн призван скорректировать ошибки природы, остановить ход времени, предлагая данным группам новое качество жизни.

Осознание Земли как общего дома приводит к пониманию особого уровня ответственности за место своего обитания. Не случайно происхождение слова «экология» – от «ойкос», что означает дом. Угроза этому дому заключается не только в явных проблемах – наращивании военного потенциала, эпидемиях, истощении запасов природных богатств, но и в менее заметных на первый взгляд последствиях жизнедеятельности человека, результатах взаимоотношений человечества и природы.

При этом попытки увидеть эстетическую и функциональную ценность природы как таковой, ориентация к взаимодействию человека с природой являются одним из положительных направлений снятия острого противоречия природа-культура, в котором видятся пути смены количественного, экстенсивного взаимодействия человек-природа на новые качественные отношения в рамках формирования новой природности. Экологический дизайн связан с проблемой трудности выбора в условиях постулируемой равнозначности, с выработкой ценностно-духовных ориентиров в гетерогенном и фрагментарном современном мире.

Ведь свобода выбора личности предполагает и ответственность за сделанный выбор, и, что самое важное, работу над собой, самовоспитание, в том числе, и по формированию экологического сознания. Не стоит забывать о том, что влияние человека на окружающий мир уже сегодня стало необратимым, и расплатой за пренебрежение экологией будет не только нравственная, но и физическая гибель человечества, или будущее, предсказанное в киберпанк романах. Как справедливо отмечают Сусуму Сато и Хиромицу Кумамото, что только при мудром и разумном отношении Человечества к своему обиталищу – Земле – устойчивое развитие мира должно состояться [41] .

Множественность подходов к дизайну среды обитания человека, основанных на экосознании: от актуализации восточных традиций до гуманитарного дизайна, от развития экоэстетики до экологического стиля, и даже «мусорного дизайна», – свидетельствуют о том, что развитие экологической культуры не лозунг и не заголовок из модного журнала, а свидетельство формирования экологической культуры.

Не случайно экологическое направление дизайна воспринимается сегодня частью общества как идея, которая может стать фактором, объединяющим человечество в рамках развития экологии среды обитания, экологизации человеческих отношений. Важность роли дизайна в формировании экологической культуры не вызывает сомнений. Отрадно, что экологический подход к дизайну окружающей среды имеет большое количество сторонников не только среди ученых, но и среди массового потребителя.


4.2. Этническое направление в моде в ситуации глобализации культуры

Процессы глобализации в культуре актуализировали на первый взгляд, такие противоположные тенденции как транскультуролизм и поиски этнической, национальной идентичности. Современная культура многовекторна в своем развитии, так же многообразен и дизайн, в котором свободно уживаются разноплановые тенденции. Исследование направлений актуализации этнотенденций в современном дизайне видится важным для определения векторов развития культуры в целом.

Интерес к этническому характерен для самых разнообразных областей современной культуры. На макрокультурном уровне этническое воспринимается противовесом унификационным процессам, на субкультурном соответствует духовным исканиям отдельных социальных групп как альтернатива массовой культуре. Этническое направление созвучно с поиском уникального, с романтическим стремлением к исследованию и репрезентации особенного. Оно находит развитие во многих областях культуры: в ландшафтном дизайне и дизайне интерьера, возрождении кустарного производства, музыке, моде.

Этническое направление в последние десятилетия является одним из самых востребованных в дизайне, проявляется как в длительных, так и кратких модных циклах. При анализе места этнотенденций в современном дизайне необходимо учитывать связь актуализации этнической темы с общекультурными процессами, историю формирования данного направления в моде, основные признаки этнического стиля, творческое осмысление этнической темы у различных дизайнеров.

История национальных мотивов в дизайне – тема, выходящая далеко за пределы XX века. В противоположность этому проблема этнического – открытие последнего столетия. Более того, несмотря на отчаянное увлечение экзотическими странами и стилями на протяжении первой половины XX в. этнический костюм, как и интерьер, по всей видимости, может считаться откровением послевоенного времени. С позиций теории дизайна, этно – тренд не только модных подиумов, но и уличной моды, актуальное направление в дизайне в целом. Исследуя этнические тенденции в дизайне, необходимо внести различия в дефиниции: этнические тенденции, национальный стиль и фольклорный.

С теоретической точки зрения между костюмом в национальном стиле и этническом существует определенная разница. Первый предполагает обращение к традициям, их обобщение и интерпретацию. Второй в большей степени ориентирован на национальный колорит, экологию этнографической среды и нюансы стиля той или иной страны. Этнический стиль отсылает не к реконструкции исторически сложившихся форм национального костюма, а к утверждению идеи гармонии человека и природы. Со времен хиппи этностиль проникает и в паблисити, и в официальную моду. Фактически хиппи актуализировали новую городскую этнографию, которая до сих пор остается одной из основных тем большого дизайна. Даже теряя свою этническую специфику, она кажется продолжением интернациональной традиции. Наряды и жилище американских индейцев, эскимосов Аляски, бородатых отшельников с берегов Ганга, вождей африканских племен и народов Океании придали одежде 1960-х тот колорит, который оказались не в состоянии изобрести модные дома того времени. В 1970-е, когда на смену ансамблю в костюме приходит комплект, а стили становятся палитрой красок, этностиль воспринимался как актуальный, сосуществующий с диско, с милитари. Вместо синтетики в этномоде – лен и хлопок, естественные цвета приходят на место электрическим. Этнотенденции просматриваются и в одежде Растафари.

Этномузыка так же является сегодня активно развивающимся направлением. Показателен успех фестиваля этномузыки, прошедшего в Москве в августе 2008 года. Отечественные СМИ не уделяют подобным событиям достаточного внимания, что вовсе не говорит об их реальной значимости или незначительности. К сожалению, все больше интересных событий современной отечественной культуры проходят вне официальных СМИ.

Этническое направление в дизайне интерьера часто характеризуется как минимализм, фьюжн и современный или, как его еще называют, contemporary. Этнический стиль в интерьере подразумевает создание обстановки с использованием национального колорита, характерного для традиций того или иного народа, той или иной культуры. Поэтому, скажем, средиземноморский дизайн с его сочными красками, обилием смальты и керамики, блестящими золочеными аксессуарами и ткаными драпировками в той же мере можно назвать этническим, что и японский минимализм или скандинавскую естественность, немецкий прагматизм или индийскую «сказку». Его отличительные особенности в интерьере – экзотические маски и фетиши, ткани с орнаментом в виде петроглифов, мебель с обивкой под леопарда, калебасы на полках, шкуры зебр на полу и прочие экзотические диковины, которые могут сочетаться с функциональным, хай-тековским подходом к пространству. Это стилевое направление именуют примитивным, этническим, фолк, экзотик, колониальным, но классическими свойствами большого стиля оно не наделено.

Отдельная тема для исследования – фольклорный стиль. Понятие «Фольк-стиль» обычно применяют для обозначения стиля в современной одежде, использующего элементы народного костюма [42] . Причем, комплект, выполненный в фольк-стиле, может быть романтическим по характеру, украшен кружевом (что также свойственно стилю «фэнтази») и дополнен аксессуарами из естественных, экологически чистых материалов. Подобный пример свидетельствует об определенном взаимопроникновении, так называемой диффузии, т. е. смешении стилей. Фольклорная одежда сохраняет натуральные ткани, вязаные кружева и вышивку.

Специалист в области моделирования по народным мотивам Г. С. Горина писала «Она (фольклорная одежда) открыла для моды не только структуру народного костюма, его декорированность, но и дух оптимизма, радости и веры в доброе начало человека». Кантри, деревенский стиль, мотивы европейского крестьянского костюма активно появляются в повседневной одежде в 1970-е. Вышивки в викторианском стиле с цветочным рисунком стали символом стиля дизайнера Лоры Эшли. Фольк-стиль можно назвать частью этнической тенденции, наиболее ярко проявившейся в дизайне костюма.

Даже эти примеры позволяют сделать вывод, что скорее можно говорить об этническом направлении в дизайне, а не об этническом стиле. Уже в 1970-е формируются нескольких вариантов этнического направления, актуальных и сегодня. Этническая краска яркого экзотического образа, создаваемая через использование этнических орнаментов, экзотических материалов, необычных конструктивных национальных форм делает образ оригинальным. Этно – как часть образа жизни в гармонии с природой (через актуализацию традиционных способов создания тканей и декора, использование природных цветов в костюме и интерьере); этническое как особое настроение (отдельные орнаментальные, конструктивные элементы в современном дизайне). В коллекциях модельеров, в дизайне конкретного интерьера эти три направления часто переплетаются друг с другом и с другими трендами. Не стоит забывать, что, в отличие от национального стиля, костюм в стиле этно – это современный костюм.

Актуализация этнической проблематики в культуре нашла свое отражение в моде. Шкафы в индейском стиле, африканские мотивы в костюме стали для современного человека частью повседневной культуры. Мода – явление многоплановое. С одной стороны, это трансляция социокультурных кодов и репрезентация ценностей. С другой – искусство, творческий процесс создания моделей, которые должны удовлетворять определенным эргономическим, эстетическим (или антиэстетическим) требованиям, в то же время – это креативный процесс очерчивания инструментария для создания облика современного человека, использующий последние научные достижения. Несомненно, моду можно назвать движением, цель которого заключена в самом движении, в изменчивости ради изменчивости. В то же время мода оказывается связанной с социокультурной динамикой нормативных ценностей через внешний вид, манеру поведения, престижность ценностей, характерных для той или иной эпохи, культуры.

Отличительным качеством современности в первую очередь является сосуществование различных социокультурных норм и образцов, оцениваемых с позиций моды не как противоречия, а как различные актуальности, составляющие своеобразный «архив» стилей и ценностей. Если для культуры в целом традиции и культурные образцы являются ядром, несущим охранительное значение, то в моде происходит обратный процесс – ценность образов определяется сменой модных стандартов. Не случайно Гофман упоминает о таком способе инновации в моде, как инновация через актуализацию традиций, отмечая, что данное направление не изобретение современности [43] . Инновация через традицию дает возможность возвращения, трансформации модных и культурных образов прошлого, их реабилитации в новом контексте. В модном дискурсе содержание ядра культуры воспринимается как ценность, только если выводится модным стандартом в актуальное «здесь-и-сейчас». Таким образом, при несомненной связи моды с развитием культуры можно выделить в данном процессе некоторую несинхронность, обеспечивающую развитие и первого, и второго.

Попадая в дискурс моды, благодаря ее игровому характеру, культурные коды могут обрести новую контекстуализацию, их означающие могут временно потерять связь с культурным слоем, их породившим. Но мода все же часть культуры, поэтому старые следы официальной культурной прописки феноменов не стираемы и остаются в сохранности, в том числе и для последующих прочтений-трансформаций. Модные игры, вводя в дискурс образы, ни в коем случае не ставят своей целью навсегда их переписать заново. Как было сказано выше, для моды движение важнее всего, а это не предполагает обращение к таким категориям, как «всегда», «никогда». Напоминая о традициях, мода несет коммуникативную функцию, позволяя традиции не только оставаться в глубинных слоях культурного ядра, но и обновляться, приобретая новые функции. За счет несинхронности макрокультурных процессов в культуре и циклов в моде она исполняет роль референта между культурным ядром и динамическими культурными процессами. В данном контексте этнотенденции становятся интересны социуму не только как часть традиционной культуры, но как инструмент выживания в современном мире, как особенная конфигурация отношений человека и природы. Этническая тема в рамках экодизайна видится и теоретикам, и дизайнерам как один из кодов установления связи человека и природы в ситуации формирования «новой виртуальной природности», подменяющей и природный ландшафт, и природное тело.

Художники-модельеры так же по-разному прочитывают этно-направление. Жан Поль Готье в рамках идеи стирания границы между элитарным и массовым в культуре смело сочетает этно, ретро тренды с современными материалами; кроме эпатажных коллекций, в 1990-е он создает модели в этническом стиле. «Рабби-шок» (осень/зима 1993/1994): длиннополые одежды, жилеты, рубашки навыпуск, головные уборы, похожие на «кипы». В 1994 году: «Тату», на основе переосмысления костюма Африки и Южно-восточной Азии в сочетании с имитацией татуировок и граффити.

Другой вариант современного прочтения этнического, традиционного костюма демонстрируют японские модельеры, которые заставили весь мир увидеть этно-традицию не как экзотику, а как часть мировой моды. Им удалось, не растворившись в трендах, сохранить собственную культурную идентичность, сделав ее органичной частью современной транснациональной культуры. Поэтому понятен интерес дизайнеров из других стран к японскому мировоззрению.

Актуальность традиционного русского костюма, особенности национального кроя много лет пропагандирует отечественной модельер Вячеслав Зайцев, не случайны в его коллекциях модели, прообразами которых послужили сарафаны, понёвы, кафтаны, душегреи. Зайцев исследует русские традиции последовательно, от коллекции к коллекции, достаточно вспомнить «Русскую серию» (1965–1968 гг.), «Тысячелетие Крещения Руси» (1987–1988 гг.), «Ностальгию по красоте» (1992–1993 гг.). В своих работах мастер демонстрирует современность традиционного русского понимания телесности. Эксперименты в подобном направлении проводят и другие дизайнеры. Ашиш Гупта эпатажно деконструирует индийский традиционный костюм. Хусейн Чалаян экспериментирует с мусульманской традицией, соединяя европейское понимание телесности с элементами и формами мусульманского костюма. Модный дом Kogel заново прочитывает русский лубок. Дарья Разумихина создает коллекции pret-a-porte, выполненные принципиально из отечественных тканей, дорогих вологодских кружев, русского льна и тесьмы.

Хиппи сильно повлияли на развитие городской этнографии. Они часто делали свои наряды буквально из ничего, из первых попавшихся подручных материалов, использовали традиционные способы создания и украшения одежды: технику печворк и вышивку, бисер и стеклярус. Сделанные собственноручно вещи считались символом непринятия буржуазных ценностей, а этническая орнаменталистика и технологии производства – частью возвращения к природе. Как это свойственно современной моде в целом, уникальное достаточно быстро было использовано высокой модой. В индустрии pret-a-porte при помощи машинной вязки и вышивки стало возможно сделать модели удобными для массового тиражирования; в интерьерных магазинах появились прекрасные аксессуары для дома с этническим колоритом. Трудоемкость ручной вышивки, ручного изготовления кружева, изделий из бисера сделали их предметом роскоши и, конечно же, это сразу отразилось в высокой моде.

Возрождение и использование традиционных рукоделий или искусственная имитация «hand made» – важная часть декора в стиле этно. Еще в 1920-е году этому материалу отдавали должное К. Шанель и Э. Скьяпарелли. Создание одежды с использованием традиционных материалов, оригинальных швов и нестандартных attachments (крепления, вспомогательные детали) стало основой концепции бренда Казуюки Кумагаи. Бренд «Attachment» был представлен совсем недавно, в 2006 году, что говорит о продолжении традиций японской школы модного дизайна. Ручное изготовление тканей, ручной пошив, тесное сотрудничество с фабриками, знание технологий в сочетании с талантом делают одежду бренда узнаваемой и популярной.

Другой вариант, сочетание традиций и современных технологий с серьезным отношением к производству демонстрирует Йошика Хашинума. Использование компьютерных технологий (3D проектирования в вязании) позволяет делать не только удивительные ткани, но и создавать одежду по конкретной фигуре. Признанный мастер в области трикотажа Соня Рикель предложила модникам удобные, красивые и ироничные модели.

В XX веке, когда экономическая нестабильность и политические изменения порой переносили создание одежды в домашние условия, трикотаж становится актуальным материалом. А мода на спорт вообще не представляет себя без свитеров, шапочек, шарфов и варежек, на которых с любовью вывязаны снежинки и олени. Молодежный, спортивный и casual стили тоже приобщаются к миру этнических традиций, привлекая на свою сторону демократичный бисер, макраме или домашний трикотаж. Вышивка, макраме, бисероплетение, бахрома, ручное кружево одновременно становятся как символом неприятия жизни по установленным образцам, знаком демократичности у молодежи, маргиналов, так и показателем социальной успешности, появляясь в коллекциях парижских модельеров.

Образцы народного творчества вдохновляют сегодня многих художников-дизайнеров. Эмоционально-образное начало народного прикладного искусства, народная художественная фантазия особенно привлекательна для дизайнера. Плавные линии, мотивы и ритмы орнаментальных узоров, структуры домотканых материалов находят отклик в творчестве модельеров как ассоциативные источники. На примере развития этнотенденций характерно прочитываются несколько векторов современной культуры. Технологическая цивилизация, с одной стороны, отчуждает человека от традиции, сосуществование различных версий традиции конструирует «зрительское» [44] стороннее отношение к истории, в такой ситуации мода становится инструментом власти, частью маркетингового механизма глобальных корпораций. Транскультура предлагает выбрать себе краску, соответствующую вашему настроению, этно в таком случае становится лишь флером, намеком на восточную сказку, правильную жизнь, но как было рассмотрено выше, сама мода лишь инструмент властных стратегий, не имеющая возможности и необходимости стирания первоисточников, наоборот, мода заинтересована в их тщательном сохранении. С другой стороны, на практике дизайн, используя этнообразы, помещая их в новые контексты, как ни парадоксально, возрождает интерес к различаниям, помогает сообществам сохранять и презентовать собственное этническое, религиозное своеобразие. Это особенно видно на примере развития этнического направления в вэб-дизайне. В виртуальной среде этнические мотивы проявляются не только в стиле, но и в особенностях навигации сайтов.

Данный подход в сайтостроении особо характерен для стран Африки, ближневосточного региона, стран Дальнего востока. Например, израильский сайт www.sigsug.co.il создан с учетом характерной для иудейской культуры традицией чтения справа налево. Другой особенностью подобных сайтов является использование национальных традиций в использовании шрифтов. Сайт тунисской телерадиокомпании, размещенный по адресу www.tunisiatv.com, оформлен с использованием традиционной арабской вязи, что позволяет идентифицировать принадлежность источника к определенному этногеографическому региону Интернета. Использование мотивов национального искусства в графическом оформлении веб-сайта и цветовых моделей, характерных для данных регионов, является, пожалуй, наиболее распространенным способом национальной идентификации веб-ресурса. Это своеобразие связано как с отсутствием западной дизайнерской традиции, так и с нежеланием ассимилироваться в транскультуралистическом направлении. Стремление к сохранению собственного религиозного, этнического своеобразия в странах данного региона находит воплощение и в особенностях вэб-дизайна.

Этнические идеи проявляются в дизайне костюма по нескольким направлениям: это интерес к экологическому мышлению, проявляющийся в творчестве многих модельеров (Ямомото, Разумихина); поиск в этнических формах эргономической компоненты (Зайцев, Кензо, Рикель); взгляд на этно как краску индивидуальности в образе (Вествуд, Мак Квин, Гальяно) или как часть роскошной сказки, интересующей модельеров со времен П. Пуаре (Валентино, Феррагамо, Прада). Именно этническое направление с 1960-х реабилитирует натуральные ткани, красители, ремесла, которые реализуются как в prкt-a-porte (возможности машинной вязки), в высокой моде (ценность hand-made), возрождая традиции домашнего рукоделия, которое видится способом проявления индивидуальности, развития творческого потенциала личности. Этническое направление в дизайне актуально и как способ проявления этнической, религиозной солидарности. В XX веке произошло несколько революций в дизайне, актуализировались различные стили, изобретались новые технологии и материалы, при всем этом многообразии интерес к этнической теме остается стабильным до сегодняшнего дня.


4.3. Реабилитация традиции в современной моде

В эпоху глобализации человечество, вырабатывая структуры совместного бытия в пространстве единой культуры, все чаще обращается к поискам собственной национальной, религиозной, государственной идентичности. Параллельно с этим процессом транснациональная культура актуализирует культурное особенное как индивидуальную позицию, яркую краску в образе, формируя личную историю идентичности в макрокультурном пространстве. Сохранение культурных различий становится частью государственной политики. Мусульманские страны активно сохраняют собственное культурное своеобразие, например, борьба мусульман за право ношение хиджаба во французских университетах.

Функционирование моды проходит в неразрывной связи с изменениями культуры и социальными трансформациями. Мода – отражение духовных идеалов социальной группы в конкретных объектах, выражающих определенные ценности. Поэтому мода может рассматриваться как фактор, определяющий и фиксирующий изменения в аксиосфере культуры. Мода актуализирует направления прочтения традиций или, напротив, размывание культурных границ и направлений формирования некоего глобального единства.

Часто художественные стили прошлого, традиционные мотивы в костюме становятся знаками реальной или мнимой сопричастности, принадлежности к социальной группе. Этнические мотивы в коллекции весна-лето В. Вествуд (показ в России состоялся в Санкт-Петербурге в Екатерининском дворце 4 июня 2008 г.) – пример тонкой ироничной игры со смыслами. Символом неоклассицизма в моде стали работы К. Лагерфельда, созданные для дома Chanel. Прочтение традиции или истории как суперактуального привело и к развитию винтажа в рамках экологического направления. Особый вариант – когда прошлое не воспринимается только как поле для цитирования или иронии, привкуса экзотики или времени, а вплавляется в настоящее. В данном контексте ценным опытом является феномен японской моды, основанный на традиционализме – способности японской культуры сохранять и поддерживать традицию на протяжении многих веков, впитывая многообразные влияния извне: прошлое сосуществует с настоящим, живет в настоящем и находится с ним в постоянном диалоге. Это один из факторов, сделавших японскую моду одним из интереснейших направлений развития современного дизайна.

Для японской традиции несвойственно отрицание прошлого; более того, «новое не может существовать за счет старого, но оно существует благодаря старому, произрастает из него. В этом суть традиционализма» [45] . При этом японские дизайнеры создают современную одежду, заимствуя из традиции не конкретные формы, а общие принципы создания костюма, композиционные приемы. В первую очередь они отталкиваются от конструкции традиционной японской одежды, для которой характерны удобство (за счет свободного покроя), простота, универсальность (при покрое не учитываются индивидуальные особенности фигуры). Свободный покрой – важнейшая особенность восточной одежды: она не деформирует тело, как европейская, а создает свободное пространство между телом и одеждой. В основе конструкции любой японской одежды, будь то кимоно, дзюбан или хаори, лежат простейшие геометрические формы. Этот принцип часто используют японские модельеры.

Японский костюм исторически развивался в течение 1500 лет. В процессе развития одежда испытывала влияние многих факторов: климата, местных традиций и иностранных заимствований, технических новшеств и быта. Благодаря контактам с соседними государствами – Кореей, Китаем, Бохаем, Индонезией – в Японии появлялись новые виды одежды, ткани. Заимствования стали базой для творчества. Однако они никогда не оставались в первозданном виде, все изменялось, что-то отмирало, а что-то входило в традицию. В современной японской моде отражаются традиционные взгляды японцев на то, как должны выглядеть те или иные предметы одежды. У японцев принципиально иное отношение к одежде, чем на Западе. В их понимании красота наряда выражается не в том, как он сидит на фигуре, а в том, как движется ткань. Сама же одежда призвана укрывать и беречь тело. Любовь японцев к «закутыванию», упаковыванию вещей находит воплощение в многослойности одежды.

Отсутствие жесткой структуры приводит к тому, что одежда или окутывает фигуру, или упаковывает ее, или свободно ниспадает. Конструкция этой одежды такова, что при взаимодействии с телом человека при его творческом участии каждый раз получается новое творение. Это качество соответствует японской традиции: красоты нет без свободного пространства, красота воплощена в индивидуальном образе. Это есть метод следования естественности, характерный для японского искусства, – ненасилие над природой, ощущение неповторимости [46] . Еще одно качество японской традиции, столь необходимое современной культуре, – умение ассимилировать разнообразные влияния, отбирая лишь то, что органично сливается с собственной традицией.

В дизайне одежды японские модельеры, соединив японскую и европейскую традиции, сумели создать новую одежду, которая не является ни чисто японской, ни европейской, а скорее может восприниматься как одежда будущего. Еще в 1970–1980-е японские модельеры покорили мировые модные подиумы. Японский стиль соответствовал новому «экологическому» пониманию одежды, в котором человек изначально гармоничен со средой жизни. Внимательное отношение к фактуре тканей, эксперименты с тканями, современными технологиями соответствуют традиционно трепетному японскому отношению к материалу. Парадоксально, но именно идея авторства, продвигаемая японцами, стала основой разрушения ценностей европейской эстетики костюма. Когда в 1980-е годы в моде произошла японская «революция», она была маркирована общественным сознанием именно как авторская.

Развитие деконструктивизма связывают с именем Кензо Токадо, ставшим известным после 1976 г., когда он зарегистрировал свой собственный лейбл и создал целое направление в европейской моде – «деструктивный кутюр» [47] . Сам термин, который широко распространился в моде в начале 1990-х гг., был заимствован из философии постмодернизма. Впервые его использовал М. Хайдеггер, в 1964 г. «деконструкцию» как новое понятие применил Ж. Лакан, а теоретически обосновал Ж. Деррида. М. Хайдеггер считал, что деконструкция является способом нового восприятия жизни и образом мышления новой эпохи, для которого характерны свободная ассоциативность и отказ от рационализма. В эпоху постмодернизма самовыражение возможно только путем присвоения традиции, нового комбинирования уже известного, разрушения другого. Децентрация означает исчезновение в современности понятия «центр» как символа наличия единой господствующей «высокой культуры».

Деконструкция ориентирована на память культуры, на инаковость прочтений, где на место универсальности форм приходит открытость, незавершенность, смешение жанров и стилей. Деконструкция прочитывается как «переизобретение», а точнее изобретение заново того, что уже утратило статус новизны. «Изобретательная деконструкция» как интеллектуальный плюрализм, интертекстуальность оказалась востребованной у современных художников (от проекта второй сцены Мариинского театра в Санкт-Петербурге до интерьерных изысков современных дизайнеров, «зашитой живописи» М. Жуковой).

В области дизайна деконструкция стала пониматься как критическое и ироническое отношение к правилам и авторитетам, как новая интерпретация традиций, разрушение канонов, нарушение привычных связей, ведущие к созданию нового образа. Проектирование превращается в своеобразную игру с фрагментами, когда соединяется несоединимое, рождаются парадоксы и новые образы. Японская «версия» деконструкции имеет основу как раз в традиционной эстетике, дзен-буддистском понимании человека не как центра, а как части мира. Это позволило японцам придать деконструктивизму недостающую философскому концепту глубину и правдивость. Деконструктивизм ярко проявился в творчестве Кензо. Кензо – тонкий колорист, свободно смешивающий стили (покрой кимоно комбинирует с южноамериканскими, скандинавскими и восточными мотивами), орнаменты (изящный цветочный рисунок сочетает с тяжелым геометрическим). Ё. Ямомото предложил свой особый стиль, основанный на сочетании традиционного кимоно, спортивного стиля, аппликаций, отсылающих к японскому декоративному искусству и театру, татуировок. Стиль Ямамото включает в себя как восточные, так и западные тенденции. Дизайнер всегда создавал одежду, которая питалась подводными течениями андеграунда в сочетании с национальными традициями и выходила за рамки ведущих модных направлений. Национальное у Ямамото – это не этнические орнаменты, а именно японское искусство, японская эстетика и философия, которые пронизывают все творчество знаменитого кутюрье.

Ё. Ямамото и Р. Кавакубо изменили принципы конструирования, принятые в Европе, сделав одежду незавершенной и асимметричной (например, жакет с одним рукавом, юбка с неровным с одного бока подолом). Новый подход выразился и в организации показа коллекций: вместо логически выстроенной демонстрации моделей, объединенных в ассортиментные группы, – отдельные, на первый взгляд, разрозненные модели, которые трудно отнести к определенной ассортиментной группе.

Комплект, свободный от сезонной, ансамблевой, ассортиментной прописки, провозглашает идею «открытой одежды». Ямамото первым из японских дизайнеров коренным образом изменил представление о моде как о чем-то бесконечно меняющемся. Ведь восточный костюм оставался практически неизменным в течение столетий. Он, а за ним и другие японцы представили одежду, которая не теряет своей актуальности по истечении времени. Как ни парадоксально, этой одеждой стали вещи в стиле «секонд-хенд», что созвучно экоэстетике.

Сегодня творчество Ямамото представлено несколькими линиями. Это, в первую очередь, линия «Y\'s» (по большей части повседневная одежда) и «Yohji Yamamoto» (эксперимент и новаторство). Работы Ямамото производят впечатление эстетского эксперимента и вместе с тем они удивительно комфортны. Его ощущение моды базируется скорее на функциональности, нежели на декоративности. Принято считать, что модели от Ямамото предназначаются, в первую очередь, для интеллигентных, рафинированных женщин, тяготеющих к элегантности. Но, отвечая этим вкусам, дизайнер почти никогда не выдерживает строгий классический стиль, а нарушает его, широко прибегая к «художественным провокациям»: где-то что-то надрезать или, наоборот, прикрепить. По словам самого мастера, «его одежда требует игры» [48] . Одежду Ямамото носят Брайан Ферри и Джек Николсон, Вим Вендерс и Карл Лагерфельд, выбирая ее в качестве интеллектуальной альтернативы престижным маркам.

Некоторые критики сравнивали первый показ Кавакубо в Париже в 1978 году с «похоронной процессией после взрыва атомной бомбы», назвав его «Post Hiroshima Look». Реи Кавакубо (бренд Comme des garcons) поразила Париж черной коллекцией, цвет стали считать ее визитной карточкой, но уже в 1989 году она показывает цветные коллекции, сохраняя свою философию костюма. Незашитые проймы, застежка сзади, «обвисшие формы», «разрушенный вид» моделей Кавакубо не могли не вызвать шока. Если Х. Мори использовала европейский крой, посадку по фигуре, то Кавакубо осталась ближе к японской традиции философии одежды.

Все эти качества проявились уже в самых первых, показанных в Париже коллекциях Ямамото и Кавакубо, ставших духовными учителями для многих дизайнеров. В 1990-е гг., когда направление деконструктивизма в моде стало особо актуальным, к нему присоединились европейские модельеры (прежде всего, представители «бельгийской школы» – Дриз ван Нотен, Анна Демельмейстер и другие). В коллекциях многих дизайнеров присутствовали все приметы деконструкции – асимметричные линии кроя, намеренные эффекты «плохо сидящей» одежды, смещенные застежки, «вывернутая наизнанку» технология обработки (застроченные наружу швы и вытачки, необработанные края и т. п.). В интервью журналу NEXT FASHION Дрис ван Нотен сформулировал причину успеха «бельгийской шестерки» следующим образом: «Нас любят за то, что мы делаем очень честные вещи. Нас занимает дизайн как таковой. Мы никому ничего не навязываем, мы оставляем потребителю возможность творить свой собственный стиль» [49] .

В коллекциях ван Нотена соседствуют элементы традиционного европейского костюма и этнической одежды: блузки а-ля кимоно плюс широкие брюки или индонезийские саронги плюс жакеты. Один из принципов Дриса ван Нотена – не изобретать заново велосипед, а переиначивать привычные формы. Например, поменять местами пиджак и сорочку или постирать в стиральной машине ткань, на которой обычно пишут «только химическая чистка»: дизайнер вообще частенько придает вещам нарочито поношенный вид. Дрис ван Нотен любит многослойность: сочетает «индийские» бесшовные юбки с брюками, шелковые блузы с трикотажными майками, а восточные шали – с льняными жакетами. «Все мы – дети Рэй Кавакубо и Йоджи Ямамото», – признавался другой бельгийский дизайнер Мартин Маржела.

В показах своих коллекций Маржела тоже проявил изрядную экстравагантность. Неподшитые края, вытащенные наружу швы; диагонально смещённые линии плеча и талии; аппликации из кусков старой одежды – «клошарский» стиль завсегдатая сэконд хендов и фли-маркетов. Наконец, безумные эксперименты с тканями: например, для коллекции 1995 года вискозу и лён буквально закопали в землю недели на две, дабы достичь «потусторонней изношенности». Дефиле проходили в местах неожиданных: ремонтируемом тоннеле метро, заброшенном ангаре, на крыше брюссельского цирка или же вовсе на пешеходной полосе улицы.

Жан Поль Готье, вдохновившись японской модой, создает коллекцию «Гейша в Лувре». Карл Лагерфельд говорит, что внимательно наблюдает за творчеством японцев, так как только они могут с ним соперничать [50] . Среди отечественных модельеров, приверженцев деконструктивизма, можно вспомнить коллекции М. Пантелеева (бренд «Volga Volga»), сотрудничавшего с Р. Кавакубо, модели Санкт-Петербургского дома Pirosmani. В рамках восьмого фестиваля «Японская весна в Санкт-Петербурге» была показана коллекция «Японские миражи», так же созданная в традиции японского деконструктивизма (руководитель проекта В. Бухиник).

Для японской моды характерно и внимание к технологии производства: ремесленные и суперсовременные технологии могут органично сочетаться между собой. Взаимодействие традиционализма с современными и ремесленными технологиями, актуальными для улицы трендами характерно для И. Мияки. Кроме конструирования удобной повседневной одежды, основанной на молодежной европейской моде, американского стиля и японских традиций, он много экспериментирует с материалами. Основная идея Иссеи Мияки – дизайн удобной одежды, универсальные модели, которые должны не быть предметом престижа, а просто доставлять удовольствие. В коллекции 1980/1981 «Пластик боди» появляются – особые пластиковые корсеты, которые не деформируют тело, а оставляют свободное пространство между телом и одеждой. Трикотаж с флюзелином, плащи из пропитанной бумаги, необычные плиссировки, странные фактуры тканей, созданные мастером, основанные на природных формах (кора деревьев, мох, листья, воздух): такая одежда не имеет отношения к индустрии моды, она хоть и основана на осмыслении различных культур, но актуальна всегда, и предназначена не для жертв моды, а для тех, кто ищет собственную индивидуальность.

Одна из последних новинок (весна 2008 г.) – экологичные бумажные платья из упаковочной бумаги. Идея в том, что это даже не платья, а их макеты; существуя только в сознании дизайнера, они не наносят вреда окружающей среде. Создание одежды с использованием традиционных материалов, оригинальных швов и нестандартных attachments (крепления, вспомогательные детали) стало основой концепции бренда Казуюки Кумагаи. Бренд «Attachment» был представлен совсем недавно, в 2006 году, что говорит о продолжении традиций японской школы модного дизайна.

Отдельный феномен – японская уличная мода. Как отмечают исследователи, еще недавно японцы были основными потребителями европейских брендов, хорошим тоном было одеваться в вещи одного бренда, например, Armani или Gucci. Сегодня особой популярностью в Японии пользуются динамично развивающиеся местные марки. Еще в 1970-е известность приобретают TD 6 (Tokyo Design 6) – Д. Косино, М. Масуда, И. Канэко, Ю. Ханеи, К. Ямомото, Т. Кикути. Сегодня действует союз CFD (Council of Fashion Designers), не только координирующий работу в сфере высокой моды, но и оказывающий поддержку молодым дизайнерам. Среди современных марок можно вспомнить Multiple Marmelade и Lad Musician, которые стали проводниками так называемого «паназиатского стиля».

Именно с уличной моды начинал «мятежник от моды» Джун Такахаши. Моду диктуют и герои комиксов и аниме, как ранее актеры театра Кабуки, и герои кино. После киберпанковского «Героя в доспехах» в моду вошли цвета хаки и асфальта, а после «Чобитов» – розовые кепки и мужские кроссовки в цветочек. В современной японской моде, кажется, деформированы все направления и стили – различия между мужской, женской и детской одеждой, между «пред-а-порте» и «от кутюр». Поэтому улица выглядит броско и ярко. Молодежь одевается в стиле комиксов «манга». Если присмотреться внимательнее, становится видно, что сегодня традиционная эстетика остается актуальной основой понимания одежды: тяготение к многослойности и многофункциональности, простоте, незавершенности, к эксперименту, символизму в цвете и орнаменте живут в японской уличной моде.

Японская мода демонстрирует удачный пример, когда традиция органично вплавляется в современность не только как тренд или экзотика, а как часть повседневной жизни. В таком контексте японская традиционная эстетика прочитывается как актуальная современности, как находящаяся в поиске баланса между культурой человечества и индивидуальностью. Идеи сотворчества, свободного эксперимента, внимание к индивидуальности, к другому, как равному себе, отвечают идеям современной экологической эстетике.

В Санкт-Петербурге есть возможность непосредственно перенять подобный опыт актуализации традиций. Генеральное консульство Японии в Санкт-Петербурге представляет и поддерживает мероприятия, позволяющие не только ознакомиться с японский традиционной культурой, но и перенять опыт по сохранению собственной идентичности в поликультурном мире. В качестве примера подобного сотрудничества можно привести фестиваль «Японская весна в Санкт-Петербурге», показы коллекций японских молодых модельеров.

Феномен моды как часть культуры повседневности или «fashion-феномен» сравнительно недавно получил статус явления культуры, «пригодного» к теоретическому исследованию. С середины прошлого века мода включается в общий для XX столетия процесс глобализации социокультурных процессов, изменения границ между различными локусами человеческого бытия. На практике получается, что через моду можно проследить отношение людей к собственной культуре или даже иногда скорректировать ценностные ориентиры.

Япония сравнительно быстро прошла путь от полного копирования европейской моды до формирования национального «fashion сознания». Еще в начале XX века можно было встретить японца, одетого в европейский костюм и традиционные деревянные сандалии гэта или в костюм самурая с цилиндром. После второй мировой войны Япония полностью копирует европейскую моду, долгое время ориентируется на европейские бренды и модные стандарты, и только в последние десятилетия японцы сделали выбор в пользу своей моды, национального креатива, основанного на сочетании традиции и современных трендов и технологий.

Постепенно японские модельеры заставили весь мир увидеть японскую традицию не как экзотику. Не случаен поэтому интерес дизайнеров из других стран к японскому мировоззрению. Японцы стали интересны миру, только выступив со своим виденьем этических и эстетических ценностей, а не как талантливые последователи европейских трендов. Таким образом, японское направление актуализации традиций в искусстве является перспективным не только для японской культуры, ведь его основа не мумификация истории, и не насильственное внедрение, а органичный синтез прошлого и настоящего, на базе понимания человека как творческой и ответственной части окружающего мира. Такое отношение к традиции позволяет, создавая особое понимание человека, сохранять пространство для творчества, а значит и для развития искусства и культуры; осуществлять такие разные ее прочтения, как у Й. Ямомото и И. Мияки, Pirosmani и Дриса ван Нотена, Multiple Marmelade и Реи Кавакубо, Йошика Хашинума и Джуна Такахаши.


4.4. Направления актуализации культурного наследия в моде XXI века на примере творчества модельеров Санкт-Петербурга

Интерес к культурному наследию, исторически сложившимся художественным стилям в творчестве современных модельеров проявляется достаточно активно. Во второй половине XX века коллекция Ив Сен Лорана, созданная с использованием работ художников-модернистов, открыла определенное направление в моде. В 1963 году модельер создал «мондриановское платье», а под влиянием своего друга Энди Уорхола в 1966 году представил коллекцию в духе поп-арта. Другой вариант – в 1980-е годы Жан-Шарль де Кастельбажак попросил группу художников использовать его платья в качестве холстов. В начале 1990-х создавались костюмы под влиянием живописи и архитектуры 1910-1920-х.

Подлинной сенсацией стал перенос Хусейном Чалаяном на свои модели сунн из Корана.

Французская фирма Гермес время от времени выпускает тематические коллекции, основанные на тех или иных исторических художественных стилях. Можно вспомнить коллекцию, посвященную русскому искусству, созданную художницей Е. Мирошниченко, например, женский платок с русским алфавитом. Включение «большого искусства» в дискурс современных арт-экспериментов уже стало своеобразной традицией, а ретроспективизм – тренд актуальный и в коллекциях «от кутюр», и в моделях «пред-а-порте».

Культурно-историческая роль Петербурга, его значение как особенного культурно-исторического поля для современной культуры не вызывает сомнений. С одной стороны, репрезентация «петербургского мифа» стала модной темой и для художников, и для философов, а современный Петербург действительно является «культурной столицей» не декларативно, а по степени разнообразия и насыщенности художественной жизни. Пытливый зритель, читатель может обнаружить большое количество работ, посвященных осмыслению Петербурга – его мистичности, диалогичности, медиальности; особо модно говорить об обреченности и величии города.

Существует ряд устойчивых понятий, характеризующих город разных эпох, – Петровский Петербург, Петербург пышный, Петербург Достоевского (изнанка пышного), Петербург «как жертвенный камень истории» (от В. Крестовского до Ф. Сологуба, от В. Шефнера до М. Шемякина), блокадный Ленинград. Актуализуются питерский андеграунд, клубный и модный Петербург, советский коммунальный Ленинград; кроме исторически сложившейся мифологии рождаются современные мифы. С другой стороны, к сожалению, массово тиражируются подчас только «туристические виды», в которых репрезентируются одни и те же ракурсы и памятники.

В этой связи необычайную значимость приобретает работа по изучению, сохранению и развитию целостной культуры Санкт-Петербурга, которую ведут исследователи истории и культуры нашего города, а также петербуржцы-энтузиасты. Это тот процесс, который переживает сегодня не только Санкт-Петербург, но отечественная культура в целом. Актуальность процесса восстановления целостности истории культуры (допетровского, петровского времени, эпохи Российской империи, периода существования СССР, современности) во всем многообразии и неоднозначности связана с будущим культуры нашей страны в целом и Петербурга в частности. Не переписывание истории, как это уже было в различные периоды, не создание иерархии памятников под сиюминутные политические цели, а бережное отношение к культуре прошлого, у которой есть чему учиться. В этой связи хочется представить один из проектов, реализация которого была осуществлена в рамках очерченных целей [51] .

Исторические художественные стили интересны для современной моды в целом. Основываясь на принципе взаимодействия, главной ценностью моды становится умение сочетать не только разные стили, но и разные фактуры – плотное и воздушное, архитектурное и текучее. Идеи рококо и барокко были актуальны еще в 1970-е годы как направление реабилитации и переосмысления традиционной женственности. Корсеты, корсажи, легкие ткани, барочные орнаменты появляются в коллекциях Д. Гальяно, Ж.П. Готье, идеи необарокко в костюме развивал К. Лакруа, свой вариант рококо представляет В. Вествуд. Среди работ российских модельеров можно вспомнить коллекции И. Танцуриной, Н. Дригант, неоднозначные модели В. Юдашкина, работы мастерской С. Азархи. Ретро-тенденции, историзм в сочетании с использованием современных технологий и материалов, несомненно, являются актуальным направлением развития современной моды.

В международный день охраны памятников и исторических мест 18 апреля 2007 года в Санкт-Петербурге был представлен проект «Реставрацiя», реализованный в содружестве с Комитетом по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Правительства города. Проект состоял из двух частей: презентации коллекции аксессуаров класса de luxe и показа коллекции модной одежды модельера Елены Бадмаевой. Цель проекта – актуализация культурного наследия Санкт-Петербурга, в котором особое внимание было уделено осмысленному воплощению идеи «понимающего взаимодействия» прошлого и настоящего через культурные памятники [52] .

Показательно, что при работе над проектом выяснилось, что многие памятники и документы не только не представлены широкой публике, но и не оцифрованы, не сфотографированы. Понятно, что при такой «культурной плотности» и нехватке средств невозможно уделить равное внимание всем памятникам, и существуют некоторые приоритеты, как в реставрации, так и в репрезентации культурных текстов. С данной позиции проект «Реставрация» – это и попытка показать горожанам и гостям нашего города ценность менее репрезентированных культурных текстов. Как удивительно точно пишет Л. Никифорова о возрождении Константиновского дворца в Стрельне, что это была не реставрация, не реконструкция, а реабилитация [53] .

Поэтому создатели проекта уделили большое значение исследовательской части, консультациям с учеными, сотрудниками музеев. Это позволило увидеть восемнадцатый век как время неоднозначное, наполненное культурными контрастами, а не только в контексте развития дворцового этикета. Как замечает Ю. М. Лотман, вопреки сложившемуся мнению, европеизация акцентировала, а не стирала неевропейские черты быта…непосредственным результатом в отношении к бытовому поведению была ритуализация и семиотизация тех сфер жизни, которые в «неинверсированной» культуре воспринимаются как естественные…каждодневное поведение становилось знаками каждодневного поведения [54] .

Основой проекта стали мотивы паркетов исторических дворцов Санкт-Петербурга, гравюры и карты, запечатлевшие Петербург прошлых эпох. Важным этапом работы было исследование первоисточников в архиве КГИОП Правительства Санкт-Петербурга, в «Китайском дворце» г. Ораниенбаума, «Мраморном дворце» Санкт-Петербурга, работа в библиотеках города. На основе исследования историко-культурных текстов было создано 18 сюжетных и 36 оригинальных вариантов мотивов, которые условно можно разделить на два блока: первый блок – мотивы на основе паркетов исторических дворцов, второй блок – мотивы на основе исторических карт и гравюр.

Несмотря на небольшое количество публикаций, посвященных художественному паркету, в архиве КГИОП Санкт-Петербурга хранится значительное количество материалов по истории создания и реставрации паркетов. Рисунки для художественных паркетов создавали знаменитые художники и архитекторы, их изготовлением занимались лучшие мастера, поэтому они могут рассматриваться как настоящие шедевры декоративно-прикладного искусства. Особенность художественного паркета в том, что сегодня, кроме художественной значимости, он сохраняет и функциональную нагрузку; посетители музеев буквально «проходят» по произведениям искусства.

Паркеты дворцов Санкт-Петербурга и пригородов являются памятниками мирового значения, особенно паркеты восемнадцатого века, которых мало сохранилось во всем мире. В советское время паркетное дело практически не развивалось, а многие паркеты были повреждены во время второй мировой войны и вследствие неграмотной эксплуатации. Отрадно, что сегодня художественные паркеты начали реставрировать и сохранять более интенсивно. Основой коллекции стали мотивы и орнаментальные решения паркетов Китайского дворца г. Ораниенбаума, Мраморного дворца, дворца Белосельских-Белозерских Санкт-Петербурга. Композиции паркетов, характерные для стиля рококо, – растительные орнаменты в сочетании с криволинейными контурами, использование эллипсов, кругов, S-образных линий, наличие нескольких осей симметрии, медальона или венка в центре. Центральная часть паркета композиционно сочеталась с решением плафона. Рисунок паркета был связан с темой и особенностью декорирования конкретного зала. Темы орнамента часто повторялись в паркете, в плафоне и оформлении стен, мебели.

Паркеты Китайского дворца г. Ораниенбаума интересны своей изысканностью, и тем, что они мало пострадали во время второй мировой войны, что делает их особо уникальными. Интерес представляют и исполненные в 1970-е годы обмерные чертежи, выполненные по заказу Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Правительства Петербурга Ю. Харик. Дворец был построен в 1762-68 годах как летняя дача Екатерины II в модном тогда стиле рококо, ряд залов дворца выполнены в китайском стиле. Эскизы полов для шестнадцати комнат создавал архитектор дворца А. Ринальди. Интересно, что первоначально полы были сделаны из искусственного мрамора и смальты, но вследствие проседания балок они опустились. В семидесятые годы восемнадцатого века началась работа по замене каменных полов деревянными; работы проводили Я. Ланг, И. Питерсон при участии русских мастеров-маркетристов.

Талант Ринальди проявился в том, что при переводе в другой материал не возникло сложностей с переносом оригинальных рисунков мастера с камня в дерево. Дерево для каждой композиции подбиралось с учетом его цвета, фактуры, текстуры. Растительный орнамент в сочетании с рокайлями, картушами, ветками, перевитыми лентами, вазы с цветами, восточные символы образуют сложный динамический рисунок. Китайская тема в декоре дворца отражает и характерную для эпохи моду на все неожиданное, диковинное, так и относительная простота и строгость фасада контрастируют с изысканностью интерьеров. Изысканность достигается не только за счет тонкого подбора оттенков и пород дерева, но и разнообразных техник его обработки. Обжиг, гравировка, маркетри, сохраняя ощущение материала, придают паркетам легкость, изящество, пластичность, характерные для рококо. Рококо – это легкая игра, пришедшая на смену тяжести и монументальности барочных форм. Женская фигура – сосредоточение рокайльного стиля. Поэтому и оформление интерьеров гостиных и будуаров женственное, мягкое. Интимность, воздушная легкость паркетов Китайского дворца еще раз напоминают, что сам стиль родился в интерьере, а не в архитектуре.

Мраморному дворцу г. Санкт-Петербурга повезло меньше. О паркете ряда залов мы можем судить только благодаря сохранившимся рисункам (в том числе, выполненным в 1830-е художниками П. А. Азимовым, М. А. Андреевым с паркетов Ринальди). Подобные рисунки паркетов дворцов осуществлялись и учениками Академии художеств. История нам сохранила не только работы, но и фамилии молодых художников, осваивавших в 19 веке премудрости профессии. Рисунки отражают не только орнамент, цветовое решение паркета, но и направление и особенности текстур и фактур использованных пород дерева. Еще в 1844-49 годах перестройку Мраморного дворца осуществил архитектор А. П. Брюллов, в процессе которой был частично заменен и паркет. До сегодняшнего дня сохранились оригинальные паркеты Ринальди только в бывшей Парадной опочивальне и Туалетной графа Г. Орлова.

Паркет «Угловой (белой) гостиной» дворца Белосельских-Белозерских (архитектор А. Штакеншнейдер), так же ставший основой одного из мотивов коллекции, интересен тем, что представляет собой современное переосмысление эклектичного взгляда на стиль барокко.

Важным моментом стал поиск графического языка проекта, адекватного как первоисточникам, так и современным направлениям развития художественного текстиля. Создатели проекта не ставили своей задачей перенесение на текстильные материалы мотивов паркетов «один в один». Передача впечатления от подлинников исключала как использование «фотографического» эффекта, так и эффекта «глянцевого новодела». В процессе работы над проектом главным виделось не прямое копирование, а творческое переосмысление культурного наследия, так же учитывались технологические различия между обработкой дерева и работой с тканью. В результате основой концепции художественного решения коллекции стал «эффект старения», «протертости», графическая передача фактур и текстур, которые позволили соблюсти баланс истории с современными модными трендами.

Специфика паркетов позволила найти особенное цветовое решение проекта. Оттенки российских и экзотических пород клена, липы, ореха, эбенового и красного дерева, пальмы, самшита, амарантового дерева, лимона, палисандра создают необычайно тонкую игру цвета, живописность переходов от одного оттенка к другому. Традиционные и привычные для барокко золотые, бордовые, изумрудные цвета в коллекции превращаются в тонкие сдержанные оттенки охры, зелено-серого, серо-розового, сложные варианты бордового. «Пастельными», чуть выцветшими, выглядят любимые в костюме рококо оттенки зеленого, коричневого, желтого.

Поиск технологического решения, адекватного специфике проекта так же стал отдельной задачей. При изучении аксессуаров известных мировых брендов (в частности, таких фирм, как «Прада», «Гермес»), стало видно, что технологический аспект может ограничить художественный замысел, а удачное применение современных технологий дать новое направление воплощению образа. В результате проведенного эксперимента с использованием различных техник и технологий по перенесению рисунков на ткань было найдено оптимальное решение, которое позволило выполнять работы на натуральном шелке без потери качества [55] .

Деконструкция исторического материала с сохранением цветовых отношений, основ композиции, характерных для времени создания паркетов, стала основой создания коллекции. Линейка аксессуаров, созданная на основе использования актуальных современных цветовых тенденций (черного, черного «протертого» и «неоновых цветов») в сочетании с стилевой традицией восемнадцатого века (рокаильной или барочной композицией, орнаментальными элементами, характерными для данных исторических стилей) – экспериментальная часть проекта.

Кроме темы мотивов исторических паркетов были созданы аксессуары с использованием исторических карт и гравюр с изображением Санкт-Петербурга. Были исследованы план Санкт-Петербурга начала восемнадцатого века, выполненный И. Б. Хоманном по заказу Петра I, план Петербурга начала девятнадцатого века (1810 года). Фрагмент плана наводнения в Санкт-Петербурге 7 ноября 1824 года запечатлел событие в жизни города, которое нашло отражение в произведении А.С. Пушкина «Медный всадник», а панорамные виды акватории Невы, выполненные с гравюр М. И. Махаева, отразили не только архитектурный облик, но и детали повседневной жизни горожан.

Уникальность графических материалов состоит не только в том, что мы можем увидеть динамику развития Санкт-Петербурга, но и оценить мастерство художников прошлого. В гравюрах Петербург предстает как очень логичный, структурный город, отправной точкой которого была воля его основателя Петра I. Эта соразмерность, сохраняющая свою идею от века к веку, создает ощущение спокойствия и величавости. В таком пространстве творцу есть время и место для самовыражения, не случайно и сегодня в Петербурге спокойно уживаются представители самых разнообразных художественных течений.

Старые карты дают возможность увидеть и современный город, ведь, несмотря на изменения, концептуально ландшафт исторического центра города менялся мало. Сегодня центр, новостройки, пригороды – ряд самостоятельных, хоть и связанных меж собой подсистем, сохраняющих независимость пространственно-временных границ. На гравюрах века восемнадцатого уже видно то пространство, которое сегодня жители новостроек называют «центром», или «городом». Это та культурная основа, «ядро», которое объединяет и все исторические имена города, и что находится «над» и «между» частями целого, называемого «Санкт-Петербург». Невский проспект, Петропавловская крепость, Васильевский остров – и сегодня «город» внутри мегаполиса, стержень материальной и духовной памяти и место апробации нового, рождения будущего. От новых дорожных покрытий до установки новых памятников, от Оперных фестивалей до развития клубной культуры – все пробуется и теснится здесь, в пространстве, очерченном еще при Петре. Идея поисков целостности историко-культурного развития петербургского ландшафта и стала основополагающей при создании данной части проекта.

На основе созданных мотивов так же была разработана коллекция тканей (шелк, бархат, шифон), использованная Е. Бадмаевой в коллекции современной одежды. Единство проекта (коллекции аксессуаров и одежды) обеспечивается не за счет формального использования орнаментальных мотивов, а за счет сохранения общей идеи – деконструкции исторического материала в соответствии с современными тенденциями.

Постановка показа, осуществленная режиссером С. Луковским, подчеркивала сочетание роскоши и тонкости, случайности и логичности, монументальности и хрупкости, которое делает образ героев коллекции и сильным, и беззащитным одновременно. Этот образ соответствует как современности, желанию эмансипированной женщины поиграть/показать слабость, так и духу века восемнадцатого, когда для аристократов мечты просветителей о естественной, гармоничной жизни превратились в игру. В те времена модным было говорить о «простых чувствах», гражданских и семейных добродетелях, рациональности, не замечая реальных проблем. Людовик XVI с удовольствием работает на токарном станке, аристократы с энтузиазмом занимаются переводами, естественнонаучными экспериментами, даже пытаются добыть философский камень.

Это не реконструкция исторических форм костюма прошлых эпох, а размышления на тему стиля. Корсет здесь превращается в шнуровку на спине, парик становится забавной декоративной деталью, что соответствует смыслу рококо, стиля, носящего черты хрупкости, утонченности, живописности, иронии. В коллекции Бадмаевой манерность рококо легко сочетается с монументальностью барочного облика, крупные орнаментальные мотивы оказываются растворенными в шелковых складках. Это игра в кокетство, поэтому двухслойный сарафан сделан из тканей разного цвета, но декорированных одинаковыми принтами, а летнее пальто, отрезное по талии, имеет рукава-крылышки. Ускользающая женственность проявляется и в крое бархатного пальто, которое представлено в комплекте с брюками и майкой с изображением охотничьего павильона в Царском селе, что создает образ одновременно и женственный, и деловой. Цветовая гамма так же, как и в аксессуарах, приглушенная, построена не на контрастах, а на нюансах.

Забавные парики как декоративный элемент на сумках и трикотаже, исторические карты Санкт-Петербурга на купальниках, крупные принты орнаментов паркетов создают общее ощущение трепетной легкости. Сложный крой, многослойность, сочетание мягких линий с тканью в полоску, проработанностью деталей отсылают и к тем платьицам, в которых перед Великой французской революцией Мария Антуанетта играла в сельскую жизнь, и к тем, что носили русские дамы на придворных балах перед пугачевским бунтом. Трагизм эпохи, ощущаемый в искусстве восемнадцатого века, нашел отражение и в особенностях развития российской культуры. Елена Бадмаева говорит, что одной из целей коллекции стало тонкое осмысление особенности российской истории периода, когда «европейскость» была смешана с русскими традициями, придворные балы существовали параллельно с медвежьей охотой, а Екатерина II, опасаясь нового бунта, заигрывала с аристократией, надевая кокошник. Елена Бадмаева предлагает свой взгляд на историческую эпоху, не только пафосно-придворную, но и контрастную, неоднозначную по своей сути.

12 февраля 2007 с большим успехом состоялась премьера коллекции в Чехии на крупнейшей западноевропейской выставке текстиля и моды Styl/Kabo, что демонстрирует актуальность выбранной темы и интерес к истории российской культуры.

К 2008 году была подготовлена вторая часть проекта – коллекция аксессуаров по мотивам исторических плафонов (Юсуповского дворца и здания Генерального штаба г. Санкт-Петербурга, Китайского дворца г. Ораниенбаума), рукописей и писем великих русских писателей и поэтов (с любовными и мифологическими сюжетами).

Коллекция создавалась в сотрудничестве с Комитетом по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Правительства Петербурга; при содействии Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН, администрации Юсуповского дворца Санкт-Петербурга, дирекции Китайского дворца (г. Ораниенбаум). Сотрудничество с музейными и научными институтами позволило и в создании следующего блока коллекции работать с подлинными документами, непосредственно с памятниками культуры и искусства, консультироваться со специалистами: искусствоведами, филологами, литературоведами, работниками архивов. Если коллекция 2007 года посвящена культуре Петербурга восемнадцатого века, то коллекцию 2008 года объединяет тема любовных и мифологических сюжетов в памятниках, существующих и хранящихся в нашем городе.

Принцип двучастности первой коллекции (мотивы плафонов, исторические карты и гравюры) сохранен и во втором блоке (мотивы плафонов, письма и рукописи русских писателей и поэтов). Объединяет обе части коллекции единство художественного стиля, общность графического подхода, которые не только позволяют сделать аксессуары узнаваемыми, но и избежать эффекта новодела, глянца.

Первый блок второй части коллекции – мифологические любовные сюжеты на исторических плафонах дворцов нашего города. По сравнению с паркетами исторические плафоны дворцов находятся в лучшей сохранности. Плафоны Китайского дворца г. Ораниенбаума носят сюжетный характер, тематически и орнаментально связаны с паркетами. Плафоны Юсуповского дворца, замечательного памятника архитектуры классицизма, создавались вместе с интерьерами здания и имеют различный характер: орнаментально-сюжетные плафоны Голубой гостиной, Большой ротонды, блистательный плафон театра с большими сюжетными композициями.

Для подготовки эскизов аксессуаров по мотивам плафонов Юсуповского дворца и Китайского дворца проводилась кропотливая работа в интерьерах; для эскизов по мотивам плафонов Генерального штаба, кроме работы в интерьерах, исследовались и графические рисунки, обмеры, хранящиеся в архиве КГИОП.

Наиболее сложной и ответственной была работа над блоком коллекции, создававшейся по мотивам писем и рукописей великих русских писателей и поэтов. Авторами ощущалась особая ответственность работы с первоисточниками, представляющими часть мирового художественного наследия. Трудность заключалась не только в необходимости переноса рукописных источников на ткань, но и поиск художественного образа, соответствующего каждому автору. В сотрудничестве с работниками Института Литературы (Пушкинский дом) РАН разрабатывалась цветовая гамма и композиционное решение каждого аксессуара.

Для каждого аксессуара принципиальным было использование только графического материала первоисточника, без привлечения дополнительных элементов, при этом оставалась свобода композиционного решения каждого мотива – использование инверсий цвета, свободный монтаж элементов. Кроме ощущения подлинности, создаваемого эффектом «потертости», надо было композиционно абстрагироваться от границ листа бумаги через свободное расположение текста, который то появляется, то исчезает, проявляется на полях, иногда смотрится как драгоценный манускрипт, иногда как случайный фрагмент. Этот баланс движения и статики позволил достичь искомого результата, композиционной целостности.

Самым простым было бы пойти по уже имеющемуся пути, созданному в рамках поп-арта, продолженному в постмодернистских экспериментах, ставящих своей целью приблизить исторические памятники к зрителю, перевести на язык современной массовой культуры, иронизировать над собой и над прошлым. Здесь можно вспомнить и перенос на футболки шедевров живописи, фрагментов литературных произведений, портретов и цитаты из речей политических лидеров (работы Ф. Москино, Ж. П. Готье, Д. Гальяно, Д. Симачева, Х. Мороу, модного дома Princes amp; Frogs). Надписи на футболках сегодня являются одной из форм самовыражения – любой человек может заказать себе футболку с изображением или надписью, близкой лично ему, выражающей его отношение к миру. Создателям коллекции было важно передать свое восхищение русской литературой, в то же время не сделать коллекцию слишком дидактичной, сухой или, наоборот, глянцевой. Прецедентов переноса писем и фрагментов литературных произведений на любовные сюжеты в таком ключе и в сотрудничестве с учеными-литературоведами в современной моде не было. Для коллекции были исследованы и оцифрованы фрагменты «Евгения Онегина» А. С. Пушкина, письма великого русского поэта к А. Керн и Н. Гончаровой. Особую ценность представляет то, что кроме авторского рукописного текста чернового и окончательного вариантов использовались и рисунки Пушкина, которые он делал на полях рукописей произведений, подлинные конверты от личных писем. Подлинники произведений М. Ю. Лермонтова «Посвящение (Демон)», «К Л. (Лопухиной)», «Подражание Байрону» интересны тем, что это стихотворения, имеющие отношение к личным чувствам и переживаниям поэта. Если для пушкинской темы была выбрана пастельная, акварельная гамма (серо-зеленые, бежево-розовые, розово-лиловые оттенки), а в графическом решении главным стало сочетание рисунков поэта с текстами, игра с оттенками, то в лермонтовской теме акцент сделан на цветовом контрасте (тяжелого сине-серого с легким голубым, нежного бежевого с коричнево-бордовым).

Кроме работы с подлинниками рукописей поэтов девятнадцатого века, в коллекции представлена тема, связанная с поэзией серебряного века русской культуры. Прозрачность, обреченность творчества А.Блока обусловила цветовое решение – серо-сиреневые, серо-синие, лиловые оттенки (актуальные для данного художественного направления). В коллекции представлен мотив, основанный на письме А. Блока к Л. Д. Менделеевой, кроме самого текста письма использован и конверт с личной печатью поэта. Личная переписка Д. Мережковского, в частности, его письма разных лет к Л. Вилькиной, представляет его как светского героя, человека, блестяще владеющего эпистолярным жанром, мастера игры в чувства, намеки, полунамеки. На самом деле не так уж важно, сколько длился роман в реальности, главное – легкое, кокетливое чувство влюбленности. Мифологизация действительности для Мережковского – воздух, необходимый для жизни и творчества. Цветовое и композиционное решение для «Стихотворения» М. Цветаевой было продиктовано форматом и цветом чернил подлинника – самодельной открытки, написанной алыми чернилами на бежево-серой бумаге, с личной печатью поэтессы. Графичный, острый почерк О. Мандельштама продиктовал композиционное решение и лаконичность цветовой гаммы мотива в целом (посвящение О. Арбениной). Благодаря помощи сотрудников Института Литературы (Пушкинского дома), впервые широкой публике представлены фрагменты писем М. Волошина к Сабашниковой. Волошин был прекрасным графиком и акварелистом, что повлияло и на решение мотива.

Доступность, вплавленность моды в повседневность предоставляет удивительную возможность репрезентировать в мировом культурном пространстве российское культурное наследие, воспитывать у нашей молодежи чувство причастности к петербургской культуре. Данный проект можно рассматривать и как пример удачного сотрудничества различных культурных институтов Санкт-Петербурга. Без содействия таких организаций как Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Правительства Петербурга, институт Литературы (РАН), сотрудников петербургских музеев подобный проект не мог состояться в принципе. Ведь мода и зародилась, и развивалась как явление социальное. Естественно, проект «Реставрацiя» – это небольшой шажок в данном направлении, но может быть, такими небольшими проектами мы быстрее добьемся результатов, чем глобальными революционными идеями.

Поликультурность, многослойность, диалогичность Санкт-Петербургской культуры предоставляет автору неисчерпаемое поле для вдохновения, но работа с культурными историческими памятниками требует особенно трепетного и ответственного отношения. Название проекта «Реставрацiя» может быть прочитано в контексте восстановления культурных связей между историей и современностью, как ощущение глобального процесса поисков целостности культурной жизни нашего города, проявляющейся, в том числе, и в формировании особого стиля петербургской моды [56] , сочетающего эксперимент с культурной идентичностью, профессионализм со свободой обращения с материалом и формой, петербургские традиции с мировым культурным опытом.


Заключение

Моду сегодня часто обвиняют во всех грехах человечества или рассматривают как своеобразную терапию для современного человека. Ж. Бодрийяр указывает на ее вину в развитии унификационных процессов. Ж. Липовецки утверждает обратное, что мода – это пространство существования подлинной свободы. Современная мода – явление неоднородное, развивающееся сразу по нескольким векторам. Как справедливо еще больше века назад отметил Зиммель, мода может использоваться как индикатор процессов, происходящих с цивилизацией, поскольку мода эгоцентрична.

На практике, если рассматривать моду с позиций культурологического подхода, становится видно, что мода – отражение ценностей, актуальных для культуры, поэтому в ней, как и в культуре в целом, сочетаются и параллельно сосуществуют такие разнохарактерные процессы, как стремление к унификации и поиски индивидуального, диктат и свобода. Доступность моды – это не только признак расширения властного проникновения в индивидуальное пространство личности, но и демократизации общества, а демократизация по своей сути связана с увеличением ответственности каждой личности за собственный выбор.

Сегодня мода иногда оказывается более демократичной, нежели другие общественные практики. Мода сегодня – это фабрика грез. Так мода выполняет функцию обезболивающего от шока бытия в современном мире, перенасыщенном информацией, предлагая некие ориентиры, по крайней мере, в визуальном абрисе мира. Использовать моду как средство терапии или стать ее «рабом» – выбор каждого.

В отличие от мастеров актуального искусства, где провозглашена полная свобода самовыражения, художник-модельер зависим не только от индустрии моды, но и от мнения потребителя, поэтому в сфере моды на одной рекламе и PR-стратегиях успеха не добиться. Современный потребитель стал более разборчив, и стильность персонажа определяется сочетанием индивидуальности и моды, а не просто копированием образов из глянцевых журналов.

Формирование постиндустриального общества, насыщение и перенасыщение информационной среды стали одним из факторов расширения количества модных стандартов и тезауруса модных образцов, что в то же время увеличило интерпретационное поле, количество возможных контекстуализаций каждого объекта-текста. Мода как феномен современной визуальной культуры отражает проблемы и поиски современного человека. Поэтому от исследователя требуется не только владение актуальной информацией, но знания по истории происхождения и приключений модных объектов.


Библиография

1. Андреева И.А. Мода и культура одежды. – М.: Знание,1987.

2. Андреева Р.П. Энциклопедия моды – СПб.: Литера, 1997.

3. Антология гендерной теории. // Под редакцией Е. Гаповой, А. Усмановой. – Минск: Пропилеи, 2000.

4. Бердник Т.О., Нечмодова Т.П… Дизайн костюма. – М.: «Феникс», 2000.

5. Бибихин В.В. Узнай себя. – СПб., 1998.

6. Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. – М.: Искусство, 1971.

7. Богданов К. Фольклорная действительность: перспективы изучения // Повседневность и мифология – СПб. Искусство – СПБ., 2001.

8. Бодрийяр Ж. Соблазн. – М., 2000

9. Бодрийар Ж. Америка. – СПб.: Издательство «Владимир Даль», 2000.

10. Борзова Е.П. История мировой культуры. – СПб.: Лань, 2001.

11. Васильев А. Красота в изгнании. – М.: Слово, 1998.

12. Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. – М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003.

13. Берн Ш. Гендерная психология – М.: Олма-пресс, 2001. – 320 с.

14. Басин М.А., Шилович И.И. Синергетика и Internet. – СПб., Наука, 1999

15. Бовуар де С. Второй пол. – М.: Прогресс, 1997. – 832 с.

16. Жан– Ноэль Р. Рождение роскоши. Древний Рим в погоне за модой. М.:НЛО, 2004. – 400 с.

17. Брун В., Тилькс М. История костюма от древности до нашего времени. – М.: ЭКСМО – ПРЕСС, 1995.

18. Васильев А.А. Красота в изгнании: Творчество первой волны: искусство и мода.-М.: «Слово», 1998.– 480с.

19. Гегель Г. Феноменология духа. – М, 1998.

20. Горбачева Л.М. Костюм XX века от Поля Пуаре до Эммануеля Унгаро – М.: ГИТИС, 1996.– 120 с.

21. Гофман А.Б. Мода и люди: Новая теория моды и модного поведения. – М.: Наука, 1994.

22. Дзеконьска-Козловска. А. Женская мода XX века. – Москва, 1977.

23. Дрей Т.А. Сохранение традиций кроя одежды в японском народном женском костюме // НЕДЕЛЯ НАУКИ-2000. Материалы студенческой научно-технической конференции, 17–22 апреля 2000 года. – Орел, 2001.

24. Ермилова Д.Ю. История домов моды. М.:Академия, 2003.

25. Захаржевская Р.В.История костюма. – М.: РИПОЛ-классик, 2005.

26. Зелинг Ш. Мода: век модельеров 1900 – 1999. – KONEMANN, 2000.

27. Зиммель Г. Мода. // Зиммель Г. Избранное. В 2 т. Т.2. Созерцание жизни. – М.: Юрист, 1996. – 607 с.

28. Иллюстрированная энциклопедия моды. // Под ред. Кибаровой Л., Гербеновой О. – Прага: Артия, 1988. – 608 с.

29. История костюма, составленная Натальей Будур. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002, – 480 с.

30. История моды с XVIII по XX век. Коллекция Института костюма Киото – TASCHEN, 2003.

31. Каган М.С. Философия культуры. – Спб.: ТОО ТК «Петрополис», 1996.

32. Калашникова Н.М. Народный костюм (семиотические функции). Учебное пособие, М.: 2002.

33. Катасонова Л. Японская мода вчера, сегодня, завтра // Азия и Африка сегодня -2006. – № 1.

34. Килошенко М.И. Психология моды: теоретический и прикладной аспекты. – СПб.: СПГУТ, 2001.

35. Киреева Е.В. История костюма. – М.: Просвещение, 1976.

36. Кирсанова Р.М. Русский костюм и быт XVIII–XIX веков. – М.: Слово, 2002.

37. Козловски П. Культура постмодерна. – М., 1997

38. Короткова М.В. Культура повседневности: история костюма. – М.:Владос, 2002.

39. Крейдлин Г. Невербальная семиотика. – М: НЛО, 2002. – 577с.

40. Лола Г. Дизайн. – М.: Из-во МГУ, 1998.

41. Лосев А. Философия, мифология, культура. – М.: Издательство политической литературы, 1991.

42. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. – М. Гнозис: Изд. группа: «Прогресс», 1992.

43. Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века. // Избранные статьи. В з-х томах, Таллинн, Александра. – 1992. – т.1

44. Мерцалова М.Н. История костюма разных времен и народов: В 4-х т. – издание 2-е. – М.: Академия Моды, 1993 – 2000.

45. Миллер З. «Модный прорыв в никуда». – www.globalstyle.ru

46. Мода в контексте культуры. СПб, СПбКУГИ, 2007, – 183с

47. Мода и стиль. – Издательский дом Аванта +, 2002.

48. Нанн, Джоан. История костюма 1200–2000. – М.:ООО «Изд. Арстель»: ООО «Изд. АСТ», 2000.

49. Нересов Я. Они определяют моду. М.: Астрель, 2005.

50. Никифорова Л. Культурные палимпсесты: новая жизнь Константиновского дворца в Стрельне. // Жизненный мир поликультурного Петербурга. – СПб: Астерион, 2003, – С. 174–180

51. Орлова Л.С. Азбука моды. – М., 1989.

52. Петров В.М. Параметры женской привлекательности // Искусство в контексте информационной культуры. Проблемы информативной культуры. Выпуск № 4. – М.: Смысл, 1997.

53. Петров Л.В. Мода как общественное явление. – Л.: Знание, 1974.

54. Сато С. Кумамото Х. Реинжинеринг окружающей среды. – СПб: Издательский дом «Бизнес-пресса», 2002. – 240с.

55. Спектор М., Китсьюз Дж. Конструирование социальных проблем // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. – Казанский Университет, 2000.

56. Степучев Р.А. О предмете стилистики костюма // Художественное проектирование костюма. – М.: МТИ, 1990. – 118 с.

57. Суслина Е. Повседневная жизнь русских щеголей и модниц. – М.: Молодая Гвардия, 2003. – 381 с.

58. Сыромятникова И. История прически. – М.: РИПОЛ-классик, 2005.

59. Тангейт Д. Построение брэнда в сфере моды. – М., 2006.– 291с.

60. Терешкович Т.А. Словарь моды – Мн.:Хэлтон, 2000. – С.217

61. Тиль Э. История костюма. – Москва, 1971.

62. Топалов М.Н. Социальные аспекты моды: мода и цивилизация: Информационные материалы. – М. ИСАН. 1991. – С. 45.

63. Финк. Т. 85 способов завязывания галстука. М.:АСТ, 2005.

64. Фуко М. Воля к власти // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. – М., 1996. – 248с.

65. Фуко М.Интеллектуалы и власть. – М., 2002.

66. Фукс Э. Эротика. Иллюстрированная история нравов. В 3-х т. – М.: Диадема-Пресс, 2001.

67. Хеншель Р. Определение социальных проблем средствами массовой коммуникации // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. – Казанский Университет, 2000.

68. Щедрина Г. К. Понятие «модель мира», его междисциплинарный статус // Культурологические исследования «01» – Спб.: Издательство РГПУ им. А. И. Герцена, 2001. – С. 3–12

69. Шик amp; Шарм, Париж, 2006. – 399 с.

70. Эбелинг В. Самоорганизация – глобальные стратегии оформления будущего. // Стратегии динамического развития России: единство самоорганизациb и управления. Материалы международного конгресса. – М.: Проспект., 2004.

71. Fashion Now, Taschen, 2006.

72. Human and nature. Ecological problems. London, 1998, – 213 p., Faiwel N. New understanding of Nature. N. Y.: Columbia University Press, 1986. – 134 p.


Introduction

Author of the book – the artist-designer, assistant professor of art history faculty of the world culture of St. Petersburg University of Culture and Arts Demshina Anna Y. teaches courses on the history of costume, fashion theory for students of art historians and culture experts. Research work, training for students by combining with the practical activities in the field of fashion.

The combination of artistic and practical experience with scientific interest in the problems of modern fashion is the basis for this book. A number of scientific propositions offered to the reader, were tested by the author on scientific congresses and conferences, in particular the scientific and practical conference «Fashion in the context of culture», taking place annually in St. Petersburg University of Culture and Arts, in the preparation of which the author has been directly involved.

The book focuses on modern scientific approaches to studying the phenomena of fashion, provides an analysis of fashion trends in the second half of the twentieth early twenty-first century, in the context of the dynamics of the culture of the period investigated, determined by factors affecting the formation of any fashion trends. The effect on the fashion culture change associated with the declaration of a transition to a postindustrial society, the impact of the development of the fashion industry, generation and dissemination of global fashion trends, the dynamics of the presentation of the body in culture and fashion. The role of fashion in the design of the visual component of modern culture, both based on the search for harmony between the global and local, popular and elitist, Futurism and retrospectivist, based on research by both foreign and Russia\'s fashion practices.

The book is offered to all interested in the problems of contemporary fashion, culture and art, researchers, designers, fashion industry professionals, students of profile educational institutions.

Примечания

1

Словарь иностранных слов. – М.: Политиздат, 1955. – С. 455

2

См. Блюмер Г. Мода. – 1968. Цит. по: Килошенко М. Психология моды. – СПб.: Речь. 2001. – С. 61–62.

3

Гофман А.Б. Мода и люди: Новая теория моды и модного поведения. – М.: Наука, 1994.

4

Петров В.М. Параметры женской привлекательности // Искусство в контексте информационной культуры. Проблемы информативной культуры. Выпуск № 4. – М.: Смысл, 1997. – С. 180–194.

5

См. работы И. Канта, Г. Гегеля, Г. Зиммеля.

6

Цит. по: Килошенко М. Психология моды. – СПб.: Речь, 2001. – С. 8

7

См.: Кант И. О вкусе отвечающем моде – С. 370–386

8

См.: Гегель Г. Феноменология духа. М., 1998

9

Цит. по: Пармон Ф.М. Композиция костюма. – М.: ЛЕГКОПРОМБЫТИЗДАТ, 1997. – С. 125

10

См. С. Курдюмов, И. Пригожин, В. Аршинов, В. Бранский, С. Пожарский

11

Гофман А.Б. Мода и люди: Новая теория моды и модного поведения. – М.: Наука, 1994.

12

Топалов М.Н. Социальные аспекты моды: мода и цивилизация: Информ. М-лы. – М.: ИСАН, 1991.

13

Лотман Ю.М. Культура и взрыв. – М. Гнозис: Изд. группа: «Прогресс», 1992

14

Петров Л.В. Мода как общественное явление. – Л.: Знание, 1974.

15

Андреева И.А. Мода и культура одежды. – М.: Знание, 1987.

16

Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. – М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. – С. 36–38.

17

Галицын Г. А. Образ как концентратор информации. // Синергетическая парадигма. – М.: Прогресс-Традиция, 2002. – С. 183–191.

18

См. Щедрина Г. К. Понятие «модель мира», его междисциплинарный статус // Культурологические исследования «01» – Спб.: Издательство РГПУ им. А. И. Герцена, 2001. – С. 3–12

19

Список терминов, которые используются для описания состояния винтажной одежды и аксессуаров. Mint (не бывший в употреблении): вещь в идеальном состоянии, как в день своего создания, любые следы ношения отсутствуют (в таком состоянии винтажная одежда попадается довольно редко). Near mint (почти не бывший в употреблении): заметны лишь незначительные следы износа. Excellent (превосходное состояние): присутствуют типичные следы износа вследствие нерегулярного использования. Very good (очень хорошее): вещь можно носить, но присутствуют существенные дефекты (например, пятна или въевшаяся грязь). Good (хорошее): вещь можно носить, но невозможно вернуть в превосходное состояние даже после починки и стирки.

20

В современном Китае происходит постепенный отказ от традиционного красного цвета одежды невесты на европейский белый.

21

Так, романтические герои противопоставляют мир фантазии миру реальному. Можно вспомнить романы Ж. Санд, М. Шелли, Ш. Бронте и др., где романтический герой, не находящий понимания и счастья в мире обыденности, стремится в мир другой, устроенный по другим законам и правилам, ищет единомышленников.

22

Бодрийар Ж. Америка. СПб.: Издательство «Владимир Даль», 2000. – С.24

23

Kierkegaard S. Entweder / Oder. Kцln-Dьsseldorf, 1969. – Bd. 1. – S. 323.

24

Цит по Миллер З. «Модный прорыв в никуда». – www.globalstyle.ru

25

Гройс Б. Комментарии к искусству // О современном положении художественной критики. М., 2003, – С. 9

26

См. на эту тему Тангейт Д. Построение бренда в сфере моды. М., 2006.

27

Басин М.А., Шилович И.И. Синергетика и Internet. – СПб., Наука, 1999. – С.7.

28

См. Крейдлин Г. Невербальная семиотика. М: НЛО, – 2002. – 577с.

29

Бибихин В.В. Узнай себя. – СПб., 1998. – С. 55

30

Фуко М. Воля к власти // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. – М., 1996. – 248

31

Фуко М. Интеллектуалы и власть. – М., 2002. – С. 166

32

Фуко М. Интеллектуалы и власть. – М., 2002. – С. 190

33

Богданов К. Фольклорная действительность: перспективы изучения // Повседневность и мифология – СПб.: Искусство – СПБ. 2001 – С.63.

34

Словарь иностранных слов. – М. Политиздат, 1955. – С. 455

35

Агон [греч. ’????, борьба, состязание].

36

Цит. по Тангейт Д. Построение бренда в сфере моды. М.: Альпина, 2006, – с. 215

37

Козловски П. Культура постмодерна. М., 1997. – С. 13, С. 23

38

Данное здание было построено строительной корпорацией, принадлежащей небезызвестной семье Бен Ладен.

39

Бодрийар. Ж. Америка. – СПб.: Издательство «Владимир Даль», 2000.– 210с.

40

См. Human and nature. Ecological problems. London, 1998, 213p., Faiwel N. New understanding of Nature. N. Y.: Columbia University Press, 1986. – 134 p.

41

Сато С. Кумамото Х. Реинжинеринг окружающей среды. СПб: Издательский дом «Бизнес-пресса», 2002. – 240с.

42

Калашникова Н.М. Народный костюм (семиотические функции). Учебное пособие / М.: 2002. – с. 216.

43

Гофман А.Б. Мода и люди: Новая теория моды и модного поведения. – М.: Наука, 1994.

44

Богданов К. Фольклорная действительность: перспективы изучения // Повседневность и мифология – СПб.: Искусство, 2001. – С. 63.

45

Дрей Т.А. Сохранение традиций кроя одежды в японском народном женском костюме // НЕДЕЛЯ НАУКИ-2000. Материалы студенческой научно-технической конференции, 17–22 апреля 2000 года. – Орел, 2001. – С.43.

46

Катасонова Л. Японская мода вчера, сегодня, завтра // Азия и Африка сегодня – 2006 – № 1.

47

История моды с XVIII по XX века: коллекция Института костюма Киото. – М., 2003. – С.54.

48

Катасонова Л. Японская мода вчера, сегодня, завтра // Азия и Африка сегодня – 2006 – № 1.

49

Ермилова Д.Ю. История Домов моды. – М.: Академия, 2003. – С.219.

50

Цитирую по: Нересов Я. Они определяют моду. М.: Астрель, 2005

51

Автор проекта Елена Бадмаева, художник-дизайнер проекта Анна Демшина, фотографы А. Демшина, Н. Тимофеева. Презентация состоялась 18 апреля 2007 в Манеже Кадетского корпуса в СПб. Ряд предметов коллекции приняты в фонд Екатерининского дворца в Царском селе. www.badmaeva.spb.ru

52

Коллекция аксессуаров – женские платки и палантины, мужские галстуки, шейные платки и платочки, натуральный шелк и шифон, ручная работа в оригинальной упаковке, разработанной специально для проекта. В рамках презентации проекта был создан блок полиграфической продукции.

53

Никифорова Л. Культурные палимпсесты: новая жизнь Константиновского дворца в Стрельне. // Жизненный мир поликультурного Петербурга. СПб: Астерион, 2003, – С. 174–180

54

Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века. // Избранные статьи. В 3-х томах, Таллинн, Александра. – 1992, – т.1 – С. 250

55

К сотрудничеству была привлечена московская фирма Люкс-текстиль.

56

Показателен успех Т. Котеговой, Л. Погорецкой, модного дома Пиросмани, Л. Алексеева, Е. Бадмаевой, и многих других петербургских модельеров не только на российских подиумах.


Оглавление

  • Анна Юрьевна ДемшинаМода в контексте визуальной культуры: вторая половина XX – начало XXI вв.
  • Введение
  • Часть 1 Теоретические основания исследования моды как феномена культуры
  • 1.1. Мода как феномен культуры
  • 1.2.Теоретические основания изучения моды
  • Часть 2 Динамика модных тенденций в культуре второй половины XX – начала XXI вв.
  • 2.1. Мода послевоенного времени в контексте формирования общества потребления
  • 2.2. Мода и молодежная культура 1960-х: от битников до футуризма
  • 2.3. Полистилизм как вектор развития моды 1970-х
  • 2.4. Мода десятилетия «царства дурного вкуса»
  • 2.5. От гранжа к винтажному потреблению: мода конца XX – начала XXI века
  • Часть 3. Мода в локусе культуры постиндустриального общества
  • 3.1. Мода: реабилитация эстетики или продвижение образов
  • 3.2. Мода и Интернет-пространство
  • 3.3. Тело современного человека как модный объект
  • 3.4. Спортивный стиль в современной моде: от персонализма до унификации
  • Часть 4. Мода XXI века: визуальное конструирование реальности
  • 4.1. Экологическое направление в дизайне: новый контур среды обитания человека
  • 4.2. Этническое направление в моде в ситуации глобализации культуры
  • 4.3. Реабилитация традиции в современной моде
  • 4.4. Направления актуализации культурного наследия в моде XXI века на примере творчества модельеров Санкт-Петербурга
  • Заключение
  • Библиография
  • Introduction
  • Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

    Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - электронные книги бесплатно