КЪ ТРЕХСОТЛ?ТІЮ ДЕРЖАВНАГО ДОМА РОМАНОВЫХЪ.

ВЕЛИКАЯ РАЗРУХА МОСКОВСКАГО ГОСУДАРСТВА

(1598-1612 гг.)

СО ВРЕМЕНИ ПРЕКРАЩЕНІЯ ЦАРЕЙ РОДА РЮРИКА ДО ИЗБРАНІЯ ЦАРЯ ИЗЪ ДОМА РОМАНОВЫХЪ.

Составилъ И. Н. БОЖЕРЯНОВЪ.

Типографія Т-ва И. Д. СЫТИНА. Пятницкая улица, свой домъ. Москва. — 1912.

[1] Такъ обозначены номера страницъ. Номеръ предшествуетъ страниц?.

Авторъ составитель уже въ названіи указываетъ, что на Руси было безначаліе сразу, когда на Престол? оказался не Перевородный, а самозванецъ, Царскій шуринъ и убійца Годуновъ. Отв?ть, читатель, на одинъ вопросъ: убитъ Царевичъ. Невиданное д?ло. И все спущено на тормазахъ. Кто фактически правилъ и замялъ д?ло? Годуновъ. Такъ и его сынъ будетъ полоснутъ по горлу… веревкой.

Историки, люди не в?рующіе, объясняютъ причину смуты только фактами: польскимъ вопросомъ, враждой боярства, нравственностью народа. Эти факты можетъ и стали сл?дствиемъ для того, чтобы убрать съ Престола Помазанниковъ Божіихъ убійцъ Царевича и прочихъ. Но причина смуты – это отсуствіе Первороднаго на Престол?. (Если Первородный на Престол?, то смута называется бунтомъ).

Такъ же просимъ читателя уразум?ть, что въ случа? если будетъ помазанъ на Престолъ Русскихъ Царей не избранный Богомъ, первородный Романовъ, а избранный народомъ, политбюро, масаадомъ и проч. — Господь отдастъ нашу Землю и Царство другому народу. Смотри предупрежденіе св. праведнаго Іоанна Кронштадтскаго. Воля Господа, станетъ т?ми фактами, которые впоследствіи увидятъ историки, политологи, соціологи, демографы...

Въ этой книг?, въ отношеніи Царей, а не самозванцевъ, слово Царь было исправлено нами на большую букву.

Православное братство во имя св. Царя-искупителя Николая, 2006 г.

http:// monar.ru

Въ русской исторіи 14 л?тъ, прошедшихъ съ 1598 по 1612 годъ, называютъ „разрухою” или „Смутнымъ временемъ”. „Смятенія” русской земли или „московская трагедія", какъ писали о ней иностранцы, началась съ прекращеніемъ династіи Рюриковичей, т.-е. посл? кончины Царя ?еодора Ивановича, и кончилась, когда земскіе чины, собравшіеся въ Москв? въ начал? 1613 г., избрали на престолъ въ Цари Михаила ?еодоровича, родоначальника новой династіи Дома Романовыхъ.

Относительно причинъ, вызвавшихъ „великую разруху Московскаго государства” существуетъ много мн?ній. Историкъ С. М. Соловьевъ первой причиной смуты считаетъ плохую нравственность народа, явившуюся результатомъ столкновенія новыхъ государственныхъ началъ со старыми дружинными; а вторую причину видитъ въ развитіи казачества съ его противогосударственными стремленіями. И. Е. Заб?линъ усматриваетъ причины смуты не въ народ?, а въ „правительств?”. Сирота-народъ игралъ въ д?л? смуты пассивную роль и спасъ государство въ критическую минуту. Стало-быть, народъ въ смут? неповиненъ, а виновато было „боярство и служилый классъ”. По мн?нію же Н. И. Костомарова, высказанному въ его изсл?дованіи „Смутное время”, виноваты въ смут? вс? классы русскаго общества, но причины переворота надо искать не внутри, а вн? Россіи. Указывая на постоянныя стремленія папства къ подчиненію себ? восточной Церкви и на ловкія д?йствія іезуитовъ въ Польш? и Литв? въ конц? XVI в?ка, историкъ находитъ, что они и польское правительство ухватились за самозванца въ ц?ляхъ политическаго ослабленія Россіи и ея подчиненія папству, и [4] іхъ вм?шательство придало смут? такой тяжелый и затяжной характеръ.

„Въ московскомъ законодательств? до Х?II в?ка, — по зам?чанію В. О. Ключевскаго, — не встр?чаемъ постановленій, которыя можно было бы признать основными законами, опред?ляющими строй и права верховной власти, основныя права и обязанности гражданъ. Формы государственнаго строя, складывавшіяся исторически, силой стихійной законом?рности народной жизни, не усп?ли наполниться надлежащимъ содержаніемъ, оказались выше наличнаго политическаго сознанія людей, въ нихъ д?йствовавшихъ. Въ томъ и состоитъ наибольшій интересъ изучаемаго періода, чтобы сл?дить, какъ вырабатываются въ общественномъ сознаніи и вливаются въ эти формы недостававшія имъ понятія, составляющія душу политическаго порядка, какъ остовъ государства, ими оживляемый и питаемый, постепенно превращается въ государственный организмъ”.

Но исторіографія наша еще не разобралась въ обстоятельствахъ Смутнаго времени настолько, чтобы точно показать, въ какой м?р? неизб?жность смуты опред?лялась условіями внутренней жизни народа и насколько она была вызвана и поддержана случайностями и постороннимъ вліяніемъ.

Изучая европейскую смуту — французскую революцію, ясно виденъ сложный фактъ смуты, какъ неизб?жное сл?дствіе государственнаго кризиса, къ которому Францію привелъ ея феодальный строй; смута же въ Россіи, хотя завис?ла и отъ случайныхъ обстоятельствъ, т?мъ не мен?е „она совс?мъ не была неожиданнымъ явленіемъ для современниковъ”, говоритъ С. ?. Платоновъ. Флетчеръ въ 1591 г. издалъ въ Лондон? книгу о Россіи, въ которой предсказывалъ вещи, казалось бы, совс?мъ случайныя. Въ пятой глав? онъ говоритъ: „Младшій братъ Царя (?еодора Ивановича), дитя л?тъ шести или семи, содержится въ отдаленномъ м?ст? отъ Москвы (т.-е. въ Углич?) подъ надзоромъ матери и родственниковъ изъ дома Нагихъ. Но, какъ слышно, жизнь его находится въ опасности отъ покушенія т?хъ, которые простираютъ свои виды на престолъ въ случа? безд?тной смерти Царя”. Въ той же глав? Флетчеръ зам?чаетъ, что „Царскій родъ въ Россіи, повидимому, скоро [5] прес?чется со смертью особъ, нын? живущихъ, и произойдетъ переворотъ въ русскомъ Царств?". Такъ образованный и наблюдательный англичанинъ до смерти царевича Дмитрія и за семь л?тъ до прекращенія династіи вид?лъ ненормальность общественнаго быта въ Россіи; точно такъ же въ IX глав? своей книги онъ указывалъ, что все это окончится не иначе, какъ всеобщимь возстаніемъ.

Рис.: ?еодоръ Іоановичъ.

Царевичъ ?еодоръ выросъ въ Александровской слобод?, среди опричнины. Рано по утрамъ его отецъ, игуменъ слободского монастыря, посылалъ сына на колокольню звонить къ заутрен?. ?еодоръ былъ отъ рожденія слабымъ, такъ какъ мать его Анастасія Романовна въ то время уже прихварывала и умерла въ 1560 г. Смерть Анастасіи Грозный приписывалъ огорченіямъ, какія терп?ла покойная отъ дворцовыхъ дрязгъ, и, спустя 18 л?тъ посл? ея смерти, спрашивалъ въ письм? Курбскаго: „Зач?мъ вы разлучили меня съ моей женой? Если бы у меня не отняли юницы моей, кроновыхъ жертвъ не было бы". Умирая, Грозный призналъ ?еодора „смиреніемъ обложеннаго", неспособнымъ къ управленію государствомъ, и назначилъ ему въ помощь правительственную комиссію. ?еодора называли „освятованнымъ Царемъ", но онъ, по выраженію Н. М. Карамзина, въ келліи или пещер? былъ бы больше на м?ст?, ч?мъ на престол?. Вскор? по воцареніи ?еодора произошли, неизв?стные точно, безпорядки, которые кончились ссылкой боярина Б?льскаго и удаленіемъ младшаго сына Грознаго — Дмитрія, которому отецъ назначилъ маленькій уд?лъ, городъ Угличъ съ его у?здомъ, туда съ матерью Маріею Нагой, который, по словамъ Буссова, однажды сд?лалъ изъ сн?га чучела, называлъ ихъ именами знаменитыхъ бояръ и саблей сшибалъ имъ головы, почему въ Москв? говорили, что онъ выйдетъ въ батюшку временъ опричнины и что ему грозитъ опасность со стороны т?хъ близкихъ людей къ ступенямъ престола, которые сами м?тятъ с?сть на него. По смерти Грознаго наибольшей силой пользовался родной дядя Царя ?еодора по матери, Никита Романовичъ Захарьинъ-Юрьевъ, который, въ 1585 г., умеръ отъ паралича, и власть перешла къ другому опекуну, шурину Царя — Борису Годунову, боровшемуся съ сильными противниками — князьями Мстиславскими и Шуйскими. Годуновъ, поддерживаемый сестрою-царицею, отт?снилъ отъ д?лъ своихъ соперниковъ (сославъ Шуйскихъ, а Мстислав[7]скій былъ постриженъ) и захватилъ, по словамъ кн. Катырева-Ростовскаго, такую власть, „яко же и самому Царю во всемъ послушну ему бысть", а самъ ?еодоръ, какъ говоритъ Котошихинъ, предался „смиренію и молитв?".

По описанію пословъ Флетчера и Сап?ги, Царь ?еодоръ былъ низокъ ростомъ, съ опухшимъ лицомъ и нетвердой походкой и постоянно улыбался; даже сидя на престол? во время пріема пословъ, онъ, то любуясь своимъ скипетромъ, то смотря на державу, не переставалъ улыбаться. Шведъ Петрей тоже говоритъ, что Царь ?еодоръ отъ природы былъ лишенъ разсудка, часто б?галъ по церквамъ трезвонить въ колокола и слушать об?дню. Близкій ко двору, вышеупомянутый кн. И. М. Катыревъ-Ростовскій такъ характеризуетъ Царя: „Благоюродивъ бысть отъ чрева матери своей и ни о чемъ попеченія им?я, токмо о душевномъ спасеніи", а по выраженію другого современника, въ Цар? ?еодор? мнишество было съ царствіемъ соплетено безъ раздвоенія и одно служило украшеніемъ другому.

Рис.: Борисъ Годуновъ.

Борисъ Годуновъ, окруженный царственнымъ почетомъ и роскошью, правилъ осторожно, и 14 л?тъ царствованія ?еодора были истиннымъ отдыхомъ для государства. Война со Швеціею, веденная удачно, не нарушила общаго безмятежнаго настроенія. Но вдругъ, въ 1591 году, разнеслась по Москв? в?сть, что 15 мая, среди б?ла дня, царевичъ [8] Дмитрій найденъ на двор? своихъ углицкихъ хоромъ съ перер?заннымъ горломъ. Народъ, созванный набатомъ, засталъ надъ т?ломъ Царицу Марью и ея братьевъ Нагихъ. Царица била мамку царевича Василису Волохову и кричала, что убійство — д?ло дьяка Битяговскаго. Его въ это время не было во двор?; но онъ приб?жалъ, услыша набатъ, и его тутъ же убили, равно его сына Данилу и племянника Никиту Качалова. Съ ними вм?ст? побили какихъ-то посадскихъ людей и сына мамки Волоховой Осипа. Въ Угличъ была наряжена и послана сл?дственная комиссія во глав? съ княземъ В. И. Шуйскимъ (тайнымъ врагомъ Годунова), окольничаго Андрея Клешнина, дьяка Вылузгина и Крутицкаго митрополита Геласія. Они выяснили: 1) что царевичъ самъ себя зар?залъ въ припадк? падучей бол?зни, играя въ „тычку" (родъ свайки) вм?ст? со своимъ сверстникомъ, и 2) что Нагіе безъ всякаго основанія побудили народъ къ убійству невинныхъ лицъ. Это донесеніе сл?дственной комиссіи было отдано на судъ патріарха Іова, пріятеля Годунова, который за два года передъ т?мъ сод?йствовалъ его возведенію въ патріаршій санъ. Іовъ объявилъ соборн?, что смерть царевича Дмитрія приключилась судомъ Божіимъ, а окончательный судъ надъ Нагими былъ переданъ въ руки св?тской власти. Царицу Марію сослали въ монастырь на Выксу (близъ Череповца) и тамъ постригли, а братьевъ ея разослали по разнымъ городамъ; виновныхъ же угличанъ въ безпорядк? казнили и сослали въ Пелымъ, гд? изъ нихъ образовалось ц?лое поселеніе.

Протекло ц?лыхъ семь л?тъ, и время уже стало стирать изъ памяти народа углицкое д?ло, но смерть Царя ?еодора заставила снова народную молву заговорить, что убійство царевича Дмитрія было совершено по порученію Бориса Годунова. Слухъ этотъ, записанный иностранцами, передавался зат?мъ, какъ неопровержимый фактъ, л?тописцами, и въ ихъ разсказахъ н?тъ противор?чій, каковыми полно сл?дственное д?ло углицкой комиссіи. Д?йствительно, нельзя предположить, чтобы это убійство было совершено чьей-либо услужливой рукой, которая желала совершить угодное Борису, предугадывая его помыслы, для обезпеченія положенія своей партіи, бывшей въ клевретахъ Годунова. [9]

Въ сказаніи, вошедшемъ въ общій л?тописный сводъ, разсказывается, что Борисъ сначала пробовалъ отравить Дмитрія, но Богъ не допустилъ яду под?йствовать; тогда онъ сталъ искать чрезъ пріятеля своего Клешнина, вс?мъ обязаннаго Борису, людей, которые согласились бы убить царевича. Это сд?лать предложили Чепчугову и Загряжскому, но они отказались; согласился одинъ Битяговскій. Самое убійство произошло такъ: когда сообщница Битяговскаго, мамка Волохова, вывела царевича гулять на крыльцо, убійца Волоховъ подошелъ къ нему и спросилъ: „Это у тебя, государь, новое ожерельице?" — „Н?тъ, старое", отв?тилъ ребенокъ и, чтобы показать ожерелье, поднялъ голову. Въ этотъ моментъ Волоховъ полоснулъ ножомъ по горлу царевича, но „не захватилъ ему гортани". Кормилица Жданова, находившаяся тутъ, бросилась защитить ребенка, но Битяговскій и Качаловъ ее избили, а зат?мъ зар?зали ребенка.

Рис.: Василій Шуйскій.

Историки Щербатовъ и Карамзинъ стоятъ на сторон? сказаниій, но посл? смерти Царя ?еодора подозрительная народная молва обвиняла еще Бориса въ отравленіи Царя ?еодора и его дочери ?еодосіи. Но для виновности Бориса 1) необходимо доказать въ д?л? убійства Дмитрія невозможность самоубійства, стало-быть, подложность сл?дственнаго д?ла; 2) если бы даже была доказана невозможность самоубійства, то надо доказать, что убійство было своевременно, т.-е. въ 1591 г. было возможно предвид?ть безд?тную смерть ?еодора и связы[10]вать съ нею расчеты, и 3) если такіе расчеты и были возможны, то одинъ ли Годуновъ могъ ихъ тогда им?ть? „До т?хъ поръ, пока эти вопросы не будутъ разр?шены справедливо, — зам?чаетъ С. ?. Платоновъ, — Борисъ является не обвиняемымъ, а лишь подозр?ваемымъ: противъ него мало уликъ и вм?ст? съ т?мъ есть обстоятельства, говорящія въ пользу этой умной и симпатичной личности".

Посл? смерти Царя ?еодора, не указавшаго себ? преемника, Москва присягнула его жен? Ирин? ?еодоровн?, но она отказалась отъ царства и у?хала въ Новод?вичій монастырь, гд? постриглась подъ именемъ Александры. Борисъ Годуновъ посл?довалъ за сестрой и поселился въ монастыр?, а царствомъ отъ имени царицы остались править патріархъ и бояре; посл?дніе задумали, какъ говоритъ преданіе, сд?лать боярскую думу временнымъ правительствомъ и дьяка Щелкалова выслали на площадь къ народу, который предлагалъ присягнуть боярамъ. Но изъ народа раздались крики: „Да здравствуетъ Борисъ ?еодоровичъ!" Посл? этого патріархъ съ народомъ отправился въ Новод?вичій монастырь и предложилъ Борису престолъ. Годуновъ отказался, говоря, что надо прежде успокоить душу ?еодора. Тогда р?шено было подождать 40 дней, пока соберутся въ Москву земскіе люди для царскаго избранія. По вс?мъ частямъ Москвы и провинціальнымъ городамъ разосланы были люди и даже монахи, научавшіе народъ звать Бориса „вс?мъ міромъ" на царство. Подъ страхомъ штрафа, полиція въ Москв? сгоняла народъ къ монастырю бить челомъ у царицы-монахини ея брата на царство. Когда царица подходила къ окну кельи, народъ, по данному знаку, падалъ ницъ, при чемъ не усп?вшихъ этого сд?лать пристава кнутами и пинками заставляли кланяться. Отъ неистоваго крика багров?ли лица. Царица, умиленная такимъ зр?лищемъ, наконецъ, согласилась благословить своего брата на царство.

Бояре при выборномъ цар? не хот?ли удовольствоваться однимъ обычаемъ, на основаніи котораго держалось ихъ политическое значеніе при прежней династіи. Они ожидали ограниченія власти Бориса, „чтобы онъ государству по предписанной грамот? крестъ ц?ловалъ", какъ гласило современное свид?тельство, сохранившееся [11] въ бумагахъ историка XVIII в?ка — Татищева. Борисъ отлично понималъ молчаливое ожиданіе бояръ и тоже молчалъ, отказываясь отъ власти, будучи ув?ренъ, что его земскій соборъ изберетъ безъ всякихъ условій. Тогда онъ сд?лалъ огромную ошибку, за которую со всей своей семьей поплатился, такъ какъ ему сл?довало именно держаться за свое значеніе земскаго избранника, а онъ старался прил?питься къ старой династіи, вымышляя съ патріархомъ Іовомъ различныя зав?щательныя распоряженія, о которыхъ соборное опред?леніе ув?ряетъ даже, что Грозный, поручая Борису сына ?еодора, сказалъ: „по его преставленіи теб? приказываю и царствіе сіе".

Въ феврал? 1598 г. съ?хались земскіе изъ городовъ, всего не бол?е 50 челов?къ, а москвичей было бол?е 400 лицъ, и открылся соборъ, въ которомъ духовныхъ лицъ было до 100, бояръ до 15, придворныхъ и тяглыхъ людей (но не крестьянъ) до 50 челов?къ. 17 февраля соборъ избралъ царемъ Бориса, котораго предложилъ самъ патріархъ. Три дня служили молебны, чтобы Богъ помогъ смягчить сердце Годунова, а 20 февраля опять пошли просить Бориса на царство, но онъ снова отказался. Тогда 21 числа патріархъ, взявъ чудотворную икону Божіей Матери и при несм?тномъ стеченіи народа, отправился съ крестнымъ ходомъ въ Новод?вичій монастырь, гд?, совершивъ литургію, патріархъ съ боярствомъ вошелъ въ келлію Ирины и началъ находившагося тамъ Бориса уговаривать, при чемъ сказалъ, что если онъ откажется, то его отлучитъ отъ Церкви, а стоявшій народъ въ монастырской оград? и за ст?нами монастыря крикомъ просилъ Бориса с?сть на престолъ, и „пронырь лукавый" далъ свое согласіе, перехитривъ самого себя, такъ какъ ему „сл?довало земскій соборъ изъ случайнаго должностного собранія, говоритъ В. Ключевскій, превратить въ постоянное народное представительство, идея котораго уже бродила въ московскихъ умахъ при Грозномъ и созыва котораго требовалъ самъ Борисъ".

Бояре, увидавшіе, что Годуновъ желаетъ править такъ же самовластно, какъ правилъ Иванъ Грозный, р?шились д?йствовать противъ него тайно, и современники объясняютъ несчастіе Бориса негодованіемъ чино[12]начальниковъ всей земли Русской, отъ которыхъ много напастныхъ золъ на него возстало. Борисъ, для огражденія себя отъ козней бояръ, поощрялъ боярскихъ холоповъ къ доносамъ и клевет?. „Ни при одномъ государ? такихъ б?дъ не бывало", говорили современники, такъ какъ доносы сопровождались опалами и казнями. Такъ, Борисъ по доносу подвергъ т?лесному наказанію Богдана Б?льскаго и заключилъ его въ темницу. Съ особымъ озлобленіемъ отнесся Борисъ къ дому Романовыхъ, предокъ которыхъ, по преданію, вы?халъ въ XIV в?к? изъ „Пруссъ". Его потомки были впосл?дствіи изв?стны подъ фамиліями Кошкиныхъ, Захарьиныхъ и, съ половины XVI в?ка, Романовыхъ (отъ имени Романа Юрьевича Захарьина). Дочь этого Романа Юрьевича, въ 1547 году вышла замужъ за Ивана Грознаго, и такимъ образомъ Романовы стали въ родств? съ царемъ. Братъ царицы оставилъ по себ? добрую память въ народ?, его имя сохранила даже былина, представивъ въ п?сняхъ о Грозномъ добрымъ посредникомъ между народомъ и Царемъ. Въ моментъ кончины Царя ?еодора было н?сколько Романовыхъ, сыновей Никиты Юрьевича Романова, и вс? братья эти были тогда изв?стны подъ именемъ Никитичей. Изъ нихъ самымъ выдающимся слылъ ?еодоръ Никитичъ Романовъ, которому передъ смертью будто бы Царь ?еодоръ готовъ былъ передать свой престолъ. Вотъ въ этихъ-то двоюродныхъ братьяхъ Царя ?еодора вид?лъ Борисъ своихъ соперниковъ.

Вс? сыновья Никиты Романовича, по ложному доносу холопа, были обвинены въ нам?реніи извести царя волшебствомъ и отправлены Годуновымъ въ заточеніе. Его не пережили Александръ, Василій и Михаилъ Никитичи. По сказанію л?тописей, Александръ былъ удавленъ у Б?лаго моря; Василій и Иванъ были сосланы въ Пелымъ, гд? первый умеръ отъ дурного обращенія съ нимъ приставовъ. Михаилъ Никитичъ, богатырь т?ломъ, закованный въ ц?пи въ 3 пуда 10 фунтовъ, содержался въ подземной тюрьм?, въ Ныробской волости, близъ Чердыни, гд? м?стные крестьяне сохраняютъ часть его оковъ въ выстроенномъ храм? и чтутъ его за святого. ?еодора же насильно постригли въ монахи, подъ именемъ Филарета, въ Сійскомъ монастыр?, а [13] жену его Ксенію разлучили съ д?тьми, мужемъ и сослали въ Новгородскій у?здъ, Обонежской пятины, на Онежское озеро. Сына ихъ Михаила, которому шелъ шестой годъ, отправили на Б?лоозеро съ опальными тетками: княгинею Мар?ою Никитичною Черкасскою, Анастасіей Никитичной (тогда еще д?вицею) и женой Александра Никитича Ульяной Семеновной (рожденной Погожевой). Среди этого родственнаго кружка маленькій Михаилъ, будущій государь Россіи, и его сестрица Татьяна ?еодоровна (8-ми л?тъ) терп?ли на Б?лоозер? тяжкую нужду и росли при очень суровыхъ условіяхъ. Достов?рно изв?стно, что пристава, смотр?вшіе за содержаніемъ опальныхъ, часто отказывали имъ даже въ молок? и яйцахъ для ихъ стола, а заботливыя тетки Михаила ?еодоровича иногда не могли допроситься и куска холста, необходимаго для б?лья д?тямъ, вв?реннымъ ихъ попеченію.

Рис.: Патріархъ Филаретъ, отецъ Міхаила ?еодоровича.

Такимъ образомъ боярская знать скрылась по подворьямъ и дальнимъ тюрьмамъ, а обезум?вшій Борисъ разослалъ всюду особую молитву, которую во вс?хъ домахъ должны были читать за трапезой при заздравной чаш? за царя и его семейство. Самъ же Годуновъ укрылся во дворц?, не выходилъ принимать челобитныхъ, какъ то д?лали прежде цари, — словомъ, показалъ, что вс?хъ боится. Въ 1604 г. разнеслась по Москв? в?сть, что агенты Годунова въ Углич? зар?зали подставного ребенка, а настоящій царевичъ живъ и идетъ изъ Литвы добывать свой престолъ. [14]

Борисъ, услыша о появленіи Лжедмитрія, прямо сказалъ боярамъ, что это ихъ рукъ д?ло. Личность самозванца до сихъ поръ остается загадочной. По мн?нію, идущему отъ самого Бориса, это былъ сынъ галицкаго мелкаго дворянина Юрій Отрепьевъ, въ иночеств? Григорій, который служилъ въ Москв? холопомъ у бояръ Романовыхъ и у князя Черкасскаго, зат?мъ сд?лался монахомъ и за книжность и составленіе похвалы московскимъ чудотворцамъ взятъ былъ къ патріарху въ книгописцы и тутъ съ чего-то сталъ говорить, что онъ будетъ царемъ въ Москв?. Ему предстояло заточеніе, но какіе-то сильные люди укрыли его, и онъ б?жалъ въ Литву въ то самое время, когда гн?въ Бориса обрушился на романовскій кружокъ. Большинство историковъ въ Лжедмитріи признаютъ Отрепьева. Н. И. Костомаровъ говоритъ, что ничего не знаетъ объ его личности, а В. С. Иконниковъ и графъ С. Д. Шереметевъ видятъ въ немъ настоящаго царевича. Несомн?нно одно, что Отрепьевъ участвовалъ въ замысл? бояръ, такъ какъ есть изв?стіе, что онъ прі?халъ въ Москву вм?ст? съ Лжедмитріемъ, а потомъ былъ сосланъ имъ за пьянство. Въ Литв? Лжедмитрій во время бол?зни, находясь слугою у русскаго ополячившагося князя Адама Вишневецкаго, открылъ свое царское происхожденіе. Первые, пустившіе въ ходъ самозванца, въ польскомъ обществ?, были Вишневецкіе и Мнишекъ. Какъ только онъ основался у Мнишковъ въ ихъ Самбор?, въ Галиціи, около него явились францисканцы, которые овлад?ли его умомъ и склонили въ латинство; іезуиты продолжали ихъ д?ло, а ловкая панна Марина Мнишекъ завлад?ла сердцемъ юнаго царевича. Король польскій Сигизмундъ III, фанатическій ученикъ іезуитовъ, подавлявшихъ тогда православіе въ западной Россіи, поддержалъ Лжедмитрія деньгами и разр?шилъ ему набрать войско.

Такимъ образомъ Лжедмитрій явился въ Московское государство сильнымъ искателемъ престола; ему предались не только казаки, но ц?лые города. Вотъ почему давались легко поб?ды самозванцу надъ царскими войсками. Борисъ Годуновъ, потрясенный волненіемъ, внезапно умеръ 13 апр?ля 1605, года; войско и народъ Москвы присягнули 16-л?тнему сыну его ?еодору, [15] который, видя, что князья Шуйскій и Мстиславскій не предпринимали р?шительныхъ д?йствій противъ сид?вшаго въ Путивл? самозванца, послалъ Басманова, но онъ со вс?мъ войскомъ перешелъ на его сторону, и вс? высшіе бояре признали Лжедмитрія настоящимъ царемъ.

1 іюня 1605 г. явились въ Москву отъ Самозванца Плещеевъ и Пушкинъ и читали въ одной изъ слободокъ грамоту, адресованную москвичамъ, въ которой описывались спасеніе царевича и его военные усп?хи. Въ конц? грамоты об?щались народу всевозможныя льготы. Плещеева и Пушкина народъ повелъ на Красную площадь, гд? снова читали грамоту. Народъ, не зная чему в?рить, р?шилъ спросить Василія Шуйскаго, который совершенно отрекся отъ своихъ прежнихъ показаній и ув?рилъ, что царевичъ былъ спасенъ, а убитъ поповскій сынъ. Посл? этого чернь бросилась въ Кремль, схватила царя ?еодора съ матерью и сестрой и перевела ихъ въ прежній Борисовъ боярскій домъ, а зат?мъ стала грабить иноземцевъ, „пріятелей Борисовыхъ". Вскор? прі?хали въ Москву отъ самозванца князья Василій Голицынъ и Масальскій; они сослали патріарха Іова въ Старицу, убили царя ?еодора и его мать, а родню подвергли ссылк? и заточенію.

20 іюня 1605 г. Дмитрій торжественно въ?халъ въ Москву, при чемъ народъ въ своемъ увлеченіи не зам?чалъ, что мнимаго государя окружали поляки, а позади шли русскіе бояре; что на Красной площади церковное п?ніе заглушали трубы и литавры, когда Дмитрій прикладывался къ иконамъ на Лобномъ м?ст?, а въ Успенскомъ собор? его прив?тствовалъ р?чью католическій монахъ-іезуитъ. Черезъ четыре дня былъ поставленъ новый патріархъ, грекъ Игнатій, одинъ изъ первыхъ признавшій самозванца. Зат?мъ возвращены были изъ ссылки Нагіе и Романовы, а старшій изъ нихъ, Филаретъ, сд?ланъ митрополитомъ ростовскимъ. За матерью Дмитрія — инокиней Мар?ой Нагой, ?здилъ князь М. В. Скопинъ-Шуйскій; въ іюл? ее привезли въ Москву, и она трогательно признала самозванца за сына. Новый государь каждый день бывалъ въ боярской дум? и легко разр?шалъ самые трудные вопросы, самъ обучалъ ратныхъ людей. Не спалъ посл? об?да, а запросто вм?сто того бродилъ по Москв?, заходя въ лавки торговыхъ [16] людей; од?вался по-польски самъ, а равно также од?лъ свою стражу. Словомъ, не признавалъ этикета, „чина", подобающаго царскому сану. Преданный его слуга П. ?. Басмановъ признавался иностранцамъ, что царь — не сынъ Ивана Грознаго, но его признаютъ царемъ потому, что ему присягали, и лучшаго царя теперь и не найти. Д?ло князей Шуйскихъ, распространявшихъ слухи объ его самозванств?, онъ отдалъ на судъ всей земли и созвалъ земскій соборъ, приблизившійся къ типу народно-представительнаго, съ выборными отъ вс?хъ сословій. Приговоренныхъ къ смертной казни Шуйскихъ онъ послалъ въ ссылку и вскор? им возвратилъ боярство и простилъ. Это обстоятельство свид?тельствуетъ, насколько Лжедмитрій считалъ себя „прирожденнымъ" царевичемъ.

Рис.: Подпісь Дмитрія самозванца.

Знакомясь съ личностью новаго царя, москвичи находили его образованнымъ, а поляки считали нев?жественнымъ, такъ какъ онъ плохо влад?лъ польскимъ языкомъ, еще хуже латинскимъ, писалъ „in perator" вм?сто „imperator". Собою самозванецъ былъ некрасивъ: разной длины руки, большая бородавка на лиц?, волосы рыжеватые, торчкомъ, лишенная таліи фигура, при небольшомъ рост? совс?мъ не отражала его богато одаренной духовной природы. Онъ развивалъ широкіе политическіе планы, хлопоталъ поднять противъ турокъ и татаръ вс? католическія державы во глав? съ Россіей. Онъ ставилъ на видъ своимъ сов?тникамъ въ дум?, что они ничего не видали, ничему не учились и что имъ нужно съездить за границу. Своими привычками, особенно небрежнымъ отношеніемъ ко всякимъ обрядамъ, Лжедмитрій возбуждалъ у москвичей массу нареканій. Такъ, Марина Мнишекъ, оставаясь католичкой, была в?нчана въ Успенскомъ собор? подъ праздникъ святи[17]теля Николая (8 мая), что возмутило недопущенный въ Кремль народъ, равно и свадебный пиръ подъ этотъ праздникъ былъ предметомъ пересудовъ москвичей. Противъ самозванца стали д?йствовать двое — князь В. И. Шуйскій и казанскій митрополитъ Гермогенъ, которому Лжедмитрій оказалъ свое благоволепіе, вызвавъ его въ Москву и назначивъ членомъ учрежденнаго, по польскому образцу, сената. Гермогенъ началъ съ того, что открыто заявилъ о необходімости нев?ст? Дмитрія прінять православіе, иначе бракъ его съ нею будетъ незаконнымъ. Требованіе Гермогена не было исполнено, и онъ самозванцемъ былъ высланъ изъ Москвы въ Казань. Весною 1606 г. В. П. Шуйскій съ кн. Голицынымъ стали д?йствовать, при чемъ на собраніи заговорщиковъ кн. Шуйскій, наканун? возстанія, заявилъ, что призналъ Лжедмитрія для того, чтобы избавиться отъ Годунова. Привлеченныя на сторону бунтовщиковъ войска, въ ночь съ 10 на 17 мая, были введены въ Москву, и бунтъ былъ поднятъ рано утромъ, якобы за царя противъ поляковъ. Народъ шелъ въ Кремль съ криками: „поляки бъютъ бояръ и государя". Ц?ль заговорщиковъ была окружить будто бы для защиты самозванца и убить его. Во время этого бунта былъ свергнутъ патріархъ Игнатій и убито отъ 2000 до 3000 русскихъ и поляковъ. Такимъ образомъ, по словамъ Костомарова, „Дмитрий уничтожилъ Годуновыхъ и самъ исчезъ, какъ призракъ", сд?лавшись „разстригой", „еретиком" и „польскимъ свистуномъ". На престолъ вступилъ царь-заговорщикъ В. И. Шуйскій.

II.

Есть изв?стіе, что бояре, свергнувшіе Дмитрія, уговорились, что тотъ, кому дастъ Богъ быть царемъ, не станетъ мстить за прежнія „досады", а будетъ управлять Русскимъ государствомъ „по общему сов?ту". Утромъ 19 мая народъ на Красной площади, духовенство и бояре предложили избрать патріарха, который бы разослалъ грамоты для созванія сов?тныхъ людей для избранія царя, но въ толп? закричали, что нужн?е царь и царемъ долженъ быть В. И. Шуйскій, который, [18] какъ говорятъ современники, былъ „выкрикнутъ" своими „доброхотами". Свое царствованіе Шуйскій началъ рядомъ грамотъ, посланныхъ по всему государству, и въ каждой изъ нихъ заключалась ложь. Такъ, въ записи, на которой крестъ ц?ловалъ, онъ писалъ: „повел?лъ онъ крестъ ц?ловать на томъ, что ему никого смерти не предавать, не осудя истиннымъ судомъ съ боярами своими", т.-е. съ думой, при чемъ отказывался отъ права конфисковать имущество у братьевъ и семьи преступника, не участвовавшихъ въ преступленіи. Зат?мъ царь говорилъ: „да и доводовъ (т.-е. доносовъ) ложныхъ мн? не слушать, а сыскивать всякими сысками накрепко и ставить съ очей на очи", а за ложный доносъ по сыску наказывать смотря по вин?, взведенной на оболганнаго". Происхожденіе подкрестной записи, пишетъ В. О. Ключевскій, было сложн?е ея содержанія; л?тописецъ разсказываетъ, что царь Василій по своемъ провозглашеніи пошелъ въ Успенскій соборъ и сталъ тамъ говорить, чего искони в?ковъ не важивалось: „ц?лую крестъ всей земл? на томъ, что мн? ни надъ к?мъ ничего не д?лати безъ собору, никакого дурна". Бояре и всякіе люди говорили царю, чтобы онъ на томъ креста не ц?ловалъ, потому что въ Московскомъ государств? того не повелось; но онъ никого не послушалъ. Въ этой выходк? увид?ли небывалую новизну, попытку поставить соборъ на м?сто думы; но царь Василій, обязавшись наканун? возстанія предъ товарищами править по „общему сов?ту" съ ними, являлся, такимъ образомъ, царемъ партіи бояръ, естественно искалъ земской опоры, т.-е. стать земскимъ царемъ, ограничивъ свою власть учрежденіемъ новымъ, освободивъ ее отъ всякаго д?йствительнаго ограниченія. Обнародованная же подкрестная запись явилась плодомъ сд?лки царя съ боярами, которые отстояли свою думу противъ земскаго собора. Во всякомъ случа?, подкрестная запись царя Василія есть первый опытъ построенія государственнаго порядка на основ? формально ограниченной власти. Въ другой грамот?, писанной отъ имени бояръ и разныхъ чиновъ людей, говорилось, что по низложеніи Гришки Отрепьева освященный соборъ, бояре и всякіе люди избирали государя „вс?мъ Московскимъ государствомъ" и избрали князя Василія Ивановича, всея Руси самодержца; но такого въ д?йствитель[19]ности избранія не было. Что Дмитрій былъ самозванецъ, это въ особой грамот? удостов?ряла и Мар?а Нагая, которая сознавалась, что Отрепьевъ устрашилъ ее угрозами, и она признала его страха ради и въ то же время говорила, что тайно она говорила боярамъ объ его самозванств?, о чемъ свид?тельствуетъ всенародно.

Русскіе люди знали, что Шуйскій переметывался со стороны въ сторону въ этомъ д?л?, и не в?рили царю-заговорщику, прошедшему огонь и воду, вид?вшему и плаху, но помилованному самозванцемъ. Это отлично зналъ Шуйскій, который 1 іюня 1606 г. посп?шилъ короноваться, а 3 іюня перенесъ изъ Углича въ Москву въ Архангельскій соборъ мощи Царевича Дмитрія, обратя это религіозное торжество въ средство политическаго уб?жденія, оправдывавшее низверженіе самозванца.

Но едва усп?ли сжечь подъ Москвой трупъ самозванца, какъ въ столиц?, такъ и въ другихъ городахъ была пущена молва, что Дмитрій спасся отъ смерти и былъ подм?ненъ убитымъ иноземцемъ, для чего на его лицо и была над?та маска.

При Шуйскомъ, по отзывамъ современниковъ, бояре им?ли больше власти, ч?мъ самъ царь, ссорились съ нимъ, — словомъ, д?лали, что хот?ли. Другая часть боярства, не им?вшая вліянія на д?ла, стала во имя своихъ выгодъ за самозванца, равно казачество, которому удалось проводить Дмитрія до Москвы, и „русскій материкъ", по выраженію И. Е. Заб?лина, т.-е. среднія сословія народа, были смущены вс?мъ случившимся и кое-гд? не признали Шуйскаго.

Первымъ приверженцемъ Лжедмитрія I оказался воевода князь Гр. Шаховской, сосланный за это на воеводство въ Путивль; тамъ онъ объявилъ жителямъ, что Дмитрій живъ, и поднялъ противъ Шуйскаго весь городъ. Ему пов?рили и подняли возстаніе, къ которому присоединились и другіе с?верскіе города, между прочимъ Елецъ и Черниговъ, Стародубъ и Б?лгородъ. Когда царскія войска, посланныя усмирять мятежные города, были разбиты бунтовщиками, то противъ Шуйскаго возстали на юг? города: Тула и Рязань. Дал?е возникли безпорядки въ поволжскихъ городахъ. Въ Перми произошла междоусобица среди войскъ, набран[20]ныхъ для царя, которыя стали бить другъ друга и разб?жались.

Волненія происходили въ разныхъ м?стностяхъ, но серьезн?е вс?хъ было движеніе на юг?, въ С?верской земл?. Шаховской поднялъ движеніе во имя Дмитрія, но не находилъ челов?ка, который бы принялъ на себя его роль. Наконецъ случай помогъ Шаховскому; бывшій холопъ князя Телятевскаго, взятый въ пл?нъ татарами и проданный ими въ Турцію, гд? онъ усп?лъ побывать на галерахъ и б?жать въ Венецію, откуда пробирался на Русь черезъ Польшу, встр?тился съ Молчановымъ, который нашелъ его пригоднымъ для своихъ д?лъ, сблизился съ нимъ и послалъ Болотникова къ Шаховскому, поручившему ему ц?лый отрядъ. Въ Украйн? Болотниковъ увеличилъ свой отрядъ, призвавъ гулящихъ людей, разбойниковъ, б?глыхъ крестьянъ и холопей, об?щая имъ именемъ Дмитрія прощеніе и льготы.

Встр?тясь съ царскими войсками, Болотниковъ ихъ разбилъ у Ельца и Кромъ, всл?дствіе чего поднялись: Тула, Веневъ, Кашира, Орелъ, Калуга, Вязьма, и н?которые тверскіе города, хотя сама Тверь оставалась в?рна Шуйскому. Особенно сильно движеніе проявилось въ Рязани, во глав? котораго стали: Григорій Сунбуловъ и два брата дворянина Ляпуновы — Прокопій и Захаръ, а въ Тул? сталъ боярскій сынъ Истоминъ-Пашковъ. Идя къ Москв?, ополченія дворянъ соединились съ шайками Болотникова и остановились въ подмосковномъ сел? Коломенскомъ. У Шуйскаго для подавленія возстанія и защиты Москвы не было войска, кром? того, въ Москв? не хватало хл?ба, такъ какъ подвозъ его былъ остановленъ мятежниками. Но вскор? открылась рознь: дворянское ополченіе узнало, что Болотниковъ посылалъ въ Москву грамоты и въ нихъ открыто поднималъ чернь на высшіе классы, о чемъ гласитъ также грамота патріарха Гермогена, избраннаго при Шуйскомъ.

Это обстоятельство заставило ополченія рязанскихъ и тульскихъ дворянъ отказаться отъ единенія съ Болотниковымъ. Сунбуловъ и Ляпуновъ первыми явились съ повинной къ Шуйскому, а за ними перешли и другіе дворяне рязанскіе и тульскіе. Къ этому времени [21] подошли на помощь Шуйскому дворянскія ополченія изъ Твери и Смоленска, и Шуйскій уц?л?лъ.

Болотниковъ поб?жалъ на югъ, подошелъ къ Серпухову, но, узнавъ, что тамъ мало запасовъ на случай осады, перешелъ въ Калугу, а оттуда ушелъ въ Тулу и зас?лъ въ ней вм?ст? съ казачьимъ самозванцемъ Петромъ. Этотъ Лже-петръ явился при жизни Лжедмитрія среди терскихъ казаковъ, выдавая себя за сына Царя ?еодора, родившагося будто бы въ 1592 году, котораго въ д?йствительности не было. Весною 1607 г. Шуйскій осадилъ Тулу; стоялъ подъ ней все л?то, устроилъ плотину на р?к? Уж?, затопилъ весь городъ и голодомъ выморилъ мятежниковъ. Въ октябр? Тула сдалась. Болотниковъ былъ сосланъ въ Каргополь и утопленъ, Шаховской сосланъ на Кубенское озеро, а Лже-петръ пов?шенъ.

Торжественно Шуйскій вернулся въ Москву, но пока Шуйскій стоялъ подъ Тулою явился второй Дмитрій-самозванецъ, по прозвищу Воръ. Онъ явился въ порубежномъ городк? Литвы — Пропойск?, гд? сид?лъ въ тюрьм?; чтобы его отпустили въ Стародубъ, онъ назвался роднею Нагихъ. Добравшись до Стародуба, онъ послалъ оттуда своего пріятеля по с?верской сторон?, который говорилъ, что Дмитрій живъ и находится въ Стародуб?, гд? м?стные жители, д?йствительно, ув?ровавъ въ него, стали ему помогать деньгами и разсылать о немъ грамоты въ другіе города. Дружина собралась вокругъ Вора изъ поляковъ и казаковъ и всякихъ проходимцевъ. Выступивъ съ нею, Воръ при Болхов? разбилъ царское войско и подошелъ къ Москв?, основавъ въ подмосковномъ сел? Тушин? свой укр?пленный станъ, куда къ нему пришли польскія дружины князя Рожинскаго, Лисовскаго и Яна Петра Сап?ги. Посл?дній разбилъ войска брата Шуйскаго — Ивана и открылъ дорогу въ с?верныя области государства, которыя сравнительно съ южными были въ цв?тущемъ состояніи.

Тушинцамъ надобно было взять Троицкій монастырь (Троице-Сергіевскую лавру), чтобы овлад?ть другими городами на с?вер?. Осада лавры продолжалось почти полтора года (съ сентября 1608 до начала 1610 гг.) и кончилась нич?мъ. Но это не пом?шало шайкамъ тушинцевъ заставить бол?е двадцати с?верныхъ городовъ [22] признать власть Вора; въ числ? ихъ были: Суздаль, Владимиръ, Ярославль, Вологда.

Шуйскій, сознавая свою слабость, сталъ искать для борьбы съ Воромъ вн?шней помощи. Такъ какъ въ то время Швеція враждовала съ Польшей, за то, что у польскаго короля Сигизмунда III его дядя Карлъ IX отнялъ насл?дственный шведскій престолъ, а второго самозванца отчасти поддерживало польское правительство, то Василій Шуйскій и обратился за помощью противъ Вора къ Карлу IX. Въ 1608 г. онъ послалъ для переговоровъ своего племянника князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйскаго; въ феврал? 1609 года съ Карломъ IX заключилъ Шуйскій союзъ, въ силу котораго король послалъ къ русскимъ войско изъ 3 тысячъ конницы и 3 тысячъ п?хоты, взам?нъ чего Шуйскій отказывался отъ всякихъ притязаній на Ливонію, уступилъ шведамъ городъ Корелу съ у?здомъ и обязался в?чнымъ союзомъ противъ Польши. На такой вызовъ Сигизмундъ отв?тилъ открытымъ разрывомъ съ Москвой и осенью 1609 г. осадилъ Смоленскъ. Скопинъ съ отрядомъ шведовъ, подъ начальствомъ Делагарди, въ 1609 г. двинулся отъ Новгорода къ Москв? и подъ Тверью разбилъ шайки Вора, что заставило тушинцевъ снять осаду Троицкой лавры. Вызванный изъ Астрахани О. И. Шереметевъ, гд? онъ подавлялъ бунтъ, усп?лъ приблизиться къ Москв? и соединиться со Скопинымъ въ знаменитой Александровской слобод? (нын? городъ Александровъ, Владимирской губ.) осенью 1609 г. Силы шведовъ и русскихъ были бы вполн? достаточны, чтобы уничтожить Тушино, но оно уже было сожжено до прихода Скопина къ Москв?. Воръ, презираемый своими и польскими союзниками, въ плать? мужика, на навозныхъ саняхъ, едва усп?лъ ускользнуть въ Калугу, посл? чего гетманъ Рожинскій вступилъ въ соглашеніе съ Сигизмундомъ, который звалъ его поляковъ подъ ст?ны Смоленска. Посл? б?гства Вора казаки переходили къ нему; земскіе русскіе люди, бывшіе при Вор?, шли въ Калугу или отдавались съ повинною къ Шуйскому. Многіе же изъ этихъ „перелетовъ" русскихъ обратились къ королю Сигизмунду, чтобы онъ далъ имъ въ цари своего сына Владислава, пославъ посольство, состоявшее изъ людей средняго состоянія и разныхъ [23]

Рис.: Встр?ча кн. М. Скопина-Шуйскаго съ Делагарди близъ Новгорода.

[24] классовъ. Посольство состояло изъ Михаила Салтыкова, кн. Масальскаго, Хворостинина, Плещеева, Вельяминова — все „добрыхъ дворянъ", а также дьяковъ: Грамотина и другихъ людей низкаго происхожденія: ?еодора Андронова, Молчанова и т. д. Они заключили 4 февраля 1610 г. договоръ подъ Смоленскомъ, въ которомъ изложены условія тушинскихъ уполномоченныхъ о признаніи московскимъ царемъ королевича Владислава. „Ни въ одномъ акт? Смутнаго времени, — говоритъ В. О. Ключевскій, — русская политическая мысль не достигаетъ такого напряженія, какъ въ договор? М. Салтыкова и его товарищей. Прежде всего обезпечивается неприкосновенность русской православной в?ры, а потомъ опред?ляются права, ограждавшія личную свободу каждаго подданнаго отъ произвола власти. Вс? судятся по закону, никто не наказывается безъ суда. По договору, какъ и по записи царя Василія, отв?тственность за вину политическаго преступника не падаетъ на его невинныхъ братьевъ, жену и д?тей, не ведетъ къ конфискаціи ихъ имущества. Условія личныхъ правъ поражаютъ новизной: большихъ чиновъ людей безъ вины не понижать, а малочиновныхъ возвышать за заслуги; каждому изъ народа московскаго для науки вольно ?здить въ другія государства христіанскія, и государь имущества за то отнимать не будетъ. Но „мужикамъ христіанамъ" король не дозволяетъ перехода ни изъ Руси въ Литву, ни изъ Литвы на Русь. Холопы остаются въ прежней зависимости отъ господъ, а вольности имъ государь давать не будетъ. Государь д?литъ свою власть съ двумя учрежденіями — земскимъ соборомъ и боярской думой, а такъ какъ посл?дняя вся входила въ составъ земскаго собора, то онъ въ договор? 4 февраля назывался думою бояръ и всей земли".

Этотъ договоръ былъ д?ломъ среднихъ классовъ, главнымъ образомъ дворянства и дьячества, но ходъ событій даетъ ему бол?е широкое значеніе.

Племяннікъ Шуйскаго Мих. Вас. Скопинъ-Шуйскій, которому было всего 24 года, очистилъ со шведами с?верные города и въ март? 1610 г. вступилъ въ Москву. Но Прокопій Ляпуновъ, когда Скопинъ Шуйскій еще двигался къ Москв?, послалъ уже поздравить [25] его царемъ и этимъ испортилъ положеніе племянника при двор? дяди.

Прошло немного бол?е м?сяца посл? того, какъ надежда народа М. В. Скопинъ въ?халъ въ Москву и народъ торжественно встр?чалъ его, такъ теперь народъ въ отчаяніи провожалъ его т?ло. На крестинахъ у князя Воротынскаго Скопину-Шуйскому сд?лалось дурно и черезъ н?сколько дней онъ умеръ. В?сть эта какъ громомъ поразила народъ, приписавшій смерть Скопина отрав? его кумой, женой Дмитрія Ивановича Шуйскаго. Безчисленныя толпы т?снились около гроба. Громко рыдалъ и царь Василій Ивановичъ — онъ хоронилъ своего знаменитаго воеводу и посл?днюю свою опору. Характерны слова Делагарди: „Московскіе люди, — говорилъ онъ со слезами на глазахъ, — смотря на трупъ Скопина, не только на Руси вашей, но и въ земл? моего государя не видать мн? такого челов?ка". Архангельскій соборъ въ Кремл? хранитъ останки Скопина среди гробницъ русскихъ царей.

Посл? смерти Скопина воеводою надъ войскомъ былъ назначенъ неспособный щеголь Дмитрій Шуйскій, который пошелъ къ Смоленску, но, встр?тясь у д. Клушина съ польскимъ гетманомъ Жолк?вскимъ, былъ имъ разбитъ въ іюн? 1610 г. Жолк?вскій быстро двинулся къ Москв?, но Воръ со своими шайками опередилъ гетмана, сталъ въ сел? Коломенскомъ. Шуйскій хот?лъ вступить въ переговоры съ Жолк?вскимъ, но не прошло и м?сяца, какъ его свели съ царства.

Захаръ Ляпуновъ, 7 іюля 1610 г., съ толпою пришелъ во дворецъ Шуйскаго и предложилъ ему оставить царство, отъ чего Шуйскій отказался. Тогда Ляпуновъ отправился на Красную площадь, куда стеклось столько народа, что онъ принужденъ былъ перейти съ толпою за Арбатскія ворота къ Д?вичьему монастырю. Сюда прі?халъ патріархъ Гермогенъ и многіе бояре и р?шили „ссадить царя"; несмотря на протесты бояръ и Гермогена, князь Воротынскій отправился объявить р?шеніе Шуйскому, котораго 19 іюля „насильствомъ" постригли въ монахи. [26]

III.

Посл? удаленія Шуйскаго Москва присягнула боярской дум?, которая не им?ла силы, и москвичамъ пришлось выбирать Владислава или Вора, но, боясь посл?дняго, бояре московскіе вошли съ соглашеніе съ Жолк?вскимъ на условіяхъ, принятыхъ подъ Смоленскомъ 4 февраля 1610 г. Хотя Гермогенъ тогда уже указывалъ на юнаго Михаила ?еодоровича Романова, но другіе духовные желали князя Вас. Вас. Голицына.

По заключеніи договора гетманъ Жолк?вскій прогналъ Вора, который уб?жалъ снова къ Калуг?. Зат?мъ было составлено „великое посольство", во глав? котораго стояли: митрополитъ Филаретъ (Романовъ) и князь В. В. Голицынъ; оно повезло на утвержденіе Сигизмунда договоръ объ избраніи Владислава въ цари московскіе. Уму и ловкости Жолк?вскаго приписываютъ удаленіе этихъ лицъ, бывшихъ представителями знатныхъ родовъ, которые могли быть опасными соперниками Владислава.

Договоръ, въ силу котораго Москва присягнула Владиславу, не былъ въ точности повтореніемъ прежняго. Бояре выкинули статью о возвышеніи незнатныхъ людей по заслугамъ, поставивъ другую, условіемъ которой было, чтобы „московскихъ княжескихъ и боярскихъ родовъ прі?зжими иноземцами въ отечеств? и въ чести не т?снить и не понижать". Опущена была и другая статья — о вы?зд? московскихъ людей въ чужія христіанскія государства для науки, и, наконецъ, москвичи настаивали на томъ, чтобы Владиславъ принялъ православіе. Когда отрядъ Жолк?вскаго былъ впущенъ въ Москву, онъ сталъ большой силой, почему гетманъ могъ сдать начальство надъ нимъ Гонс?вскому, а самъ у?халъ изъ Москвы, увезя съ собою Василія Шуйскаго съ братьями. Отъ?здъ Жолк?вскаго объясняется т?мъ, что онъ получилъ приказанія короля зам?нить Владислава имъ самимъ, т.-е. чтобы Москва присягнула Сигизмунду, что стало скоро изв?стно въ Москв?, такъ какъ посольство сообщало съ дороги, что многіе русскіе люди подъ Смоленскомъ ц?луютъ крестъ Сигизмунду. [27]

По прибытіи къ Смоленску посольства въ сов?т? короля было постановлено не отпускать королевича Владислава въ Москву всл?дствіе его малол?тства, но послы — стояли на своемъ. Тогда король старался произвести въ посольств? расколъ и разными способами склонить н?которыхъ членовъ его признать притязанія Сигизмунда, для чего д?лались подарки и согласившихся лицъ отпускали въ Москву, гд? они должны были подготовить москвичей для принятія условій короля. Келарь Троицкой лавры Авраамій Палицынъ оказался въ числ? людей, у?хавшихъ въ Москву, получа подачку отъ Сигизмунда. Въ Москв? Салтыковы и другіе бояре, получившіе награды отъ Сигизмунда, хот?ли присягнуть прямо ему, но патріархъ Гермогенъ возсталъ противъ вліянія поляковъ, явясь охранителемъ православія и націонализма. Въ грамотахъ своихъ патріархъ призывалъ „вс?хъ, не м?шкая, по зимнему пути, собраться со вс?ми городы, итти вооруженными ополченіями къ Москв? на польскихъ и литовскихъ людей".

Неудовольствіе на поляковъ усилилось и въ Москв?, гд? польскій гарнизонъ, посл? отъ?зда Жолк?вскаго, велъ себя, какъ въ завоеванной стран?. Движеніе народное противъ поляковъ обратилось въ пользу Вора, но онъ былъ убитъ въ декабр? 1610 г. однимъ изъ своихъ приверженцевъ. Эта смерть развязала вс?мъ руки, и съ этого момента смута вступила на путь національной борьбы отъ польскаго гнета.

Первымъ возсталъ Прокопій Ляпуновъ со своей Рязанью; въ январ? 1611 г., собравъ дружины, онъ двинулся къ Москв?. На присоединеніе къ Ляпунову шли дружины изъ земли С?верской, Муромской, Суздальской и Поволжскихъ низовыхъ областей. Движеніе это захватило и Тушинское казачество, которое шло также къ Москв?, подъ предводительствомъ своихъ бояръ, князя Дм. Тим. Трубецкого и Заруцкаго. Шайки казаковъ съ Просовецкимъ шли съ с?вера и даже Сап?га было хот?лъ сражаться за Русь, но раздумалъ.

Прежде ч?мъ собравшееся ополченіе подошло къ Москв?, поляки 19 марта перер?зались съ москвичами. Подосп?вшіе передовые отряды ополченія съ княземъ Дм. Мих. Пожарскимъ, который въ этомъ бою былъ раненъ, дали возможность отбросить поляковъ, которые [28] заперлись въ Кремл? и Китай-город?, при чемъ для удобства обороны сожгли всю Москву и Замосквор?чье. На второй день св. нед?ли, 25 марта, въ Благов?щенье, подошла къ Москв? стотысячная рать и къ апр?лю обложила Кремль. Ополченіе, простоявъ бол?е двухъ м?сяцевъ и ничего не сд?лавъ для выручки столицы, выступило властнымъ распорядителемъ Москвы.

Ополченіе для прекращенія безпорядковъ и злоупотребленій въ войск? обратилось къ своимъ вождямъ „троеначальникамъ" кн. Трубецкому, Заруцкому и Ляпунову съ просьбою собрать соборъ всей рати, чтобы общимъ сов?томъ подумать о прекращеніи безпорядковъ. Всл?дствіе этого явился приговоръ 30 іюня 1611 года, въ которомъ выступаютъ сословныя притязанія. Троеначальники, обязанные „строить землю и промышлять всякимъ земскимъ и ратнымъ д?ломъ" ничего не могли д?лать безъ лагернаго всеземскаго сов?та, являвшагося высшею распорядительною властью. Въ приговор? бол?е всего говорится объ огражденіи интересовъ служилыхъ людей, а о пом?стьяхъ, вотчинахъ, крестьянахъ и дворовыхъ людяхъ вспоминается лишь для того, чтобы указать, что б?глые или вывезенные въ Смутное время люди должны быть возвращаемы прежнимъ влад?льцамъ. Но этотъ приговоръ не спасъ Ляпунова; когда онъ сталъ запрещать грабить сос?днія области, то Гонс?вскій вел?лъ написать грамоту отъ имени Ляпунова, въ которой будто бы онъ приказываетъ по вс?мъ городамъ, гд? будутъ пойманы казаки-грабители, убивать и топить ихъ. Подпись была подд?лана подъ руку Ляпунова. Грамота эта взбунтовала казаковъ, которые позвали на раду (сходку) Ляпунова и убили, а дворянскій лагерь былъ разс?янъ шашками казаковъ, которые посл? убійства Ляпунова продолжали стоять подъ Москвой и въ 1611 и въ 1612 годахъ, дворянство же разъ?халось по домамъ. Въ то же время произошли событія, которыя отнимали у русскихъ людей надежду на лучшее будущее ихъ родины. Сигизмундъ 3 іюня 1611 г. взялъ приступомъ Смоленскъ, а московскіе послы, въ апр?л? м?сяц?, были ограблены и отправлены пл?нниками въ Польшу. По взятіи Смоленска славный воевода Шеинъ былъ подвергнутъ пытк?, такъ какъ поляки хот?ли узнать, для чего онъ не сдавалъ Смоленска и какими [29]

Рис.: Семья Шеина умоляетъ его сдаться въ пл?нъ.

[30] средствами могъ такъ долго въ немъ держаться. Зат?мъ шведы, 16 іюля, взяли обманомъ Новгородъ, который выбралъ себ? въ цари одного изъ сыновей шведскаго короля.

Въ Псков? тогда же явился самозванецъ Сидорка, котораго называютъ иногда третьимъ Лжедмитріемъ.

Со взятіемъ Смоленска и Новгорода Московское государство было близко къ паденію. Страна осталась безъ правительства, такъ какъ боярская дума упразднилась въ Москв?, когда поляки захватили Кремль, гд? с?ли съ ними многіе бояре во глав? съ княземъ Мстиславскимъ.

Сигизмундъ, взявъ Смоленскъ, по?халъ въ Польшу на сеймъ праздновать свои поб?ды, а къ Москв? послалъ небольшой отрядъ конницы съ гетманомъ Ходкевичемъ.

Рис.: Патріархъ Гермогенъ.

Но когда ослаб?вали политическія силы, встали люди, которые помогли объединенію народныхъ массъ, пошедшихъ на выручку гибнувшей земли. Во глав? такихъ людей былъ патріархъ Гермогенъ, который, по словамъ одной л?тописи, „яко столбъ неколебимо стоялъ среди Русской великой земли, стоялъ одинъ противу ихъ вс?хъ, аки исполинъ мужъ безъ оружія и безъ ополченія воинскаго". Изъ Кремля громко раздавался голосъ святителя, который въ своихъ грамотахъ разнымъ городамъ разр?шалъ отъ присяги Владиславу и призывалъ къ сверженію иноземцевъ. Такъ какъ въ это время Кремль получилъ отъ своихъ пословъ грамоту, въ которой говорилось: „у нихъ въ Литв? на сейм? положено, чтобы вывести лучшихъ людей и опустошить всю [31] землю и завлад?ть всей землей Московской. Ради Бога, положите кр?пкій сов?тъ, напишите, чтобы вс?мъ в?домо было то, чтобы всею землею сообща стать за православную в?ру". Къ этой грамот?, разосланной по городамъ, приложена была грамота патріарха Гермогена, въ которой святитель говорилъ: „Образъ Божіей Матери, Богородицы, заступницы христіанской, которую евангелистъ Лука написалъ, зд?сь великіе св?тильники и хранители, Петръ, Алекс?й и Іона чудотворцы". И Русь ополчилась за в?ру и свои святыни и мощи, находившіяся въ престольномъ Кремл?. Поляки принуждали Гермогена подписать указъ къ московскимъ посламъ, чтобы они уступили вол? Сигизмунда, но патріархъ отказался. Бояринъ Мих. Салтыковъ бросился съ ножомъ на патріарха, но крестное знаменіе святителя заставило изм?нника опустить руку. „Крестъ — мое единственное орудіе противъ твоего ножа. Ты же будь проклятъ вов?ки отъ нашего смиренія!" сказалъ Гермогенъ.

Рис.: Подпись патріарха Гермогена.

На другой день патріархъ говорилъ въ соборной церкви пропов?дь. Поляки окружили церковь, чтобы не допустить сборища народа, но н?которые все-таки усп?ли пройти въ храмъ. Гермогенъ ув?щавалъ ихъ твердо стоять за в?ру, молиться съ другими городами и указывалъ имъ на предателей. Посл? этого патріарха заключили подъ стражу въ подземелье Чудова монастыря, куда спускали ему черезъ окно хл?бъ и воду. Когда, 5 августа 1611 г., Сап?га провезъ мимо ополченій Трубецкого и казачьихъ таборовъ провіантъ полякамъ въ Кремль, вошелъ туда свіяженикъ Родіонъ Мос?евъ. Онъ пробрался въ заключеніе къ патріарху Гермогену, который, услыша, что подмосковное ополченіе думаетъ присягнуть Воренку (сыну Тушинскаго Вора и Марины Мнишекъ), насп?хъ составилъ посл?днюю грамоту свою, чтобы отправить въ Нижній-Новгородъ, которая начиналась словами: „Благословеніе архимандритамъ, и игуменамъ, и протопопамъ, и воеводамъ, и дьякамъ, и дворянамъ, и д?тямъ боярскимъ, и всему міру; отъ патріарха Гер[32]могена московскаго и всея Руссіи — миръ вамъ и прощеніе и разр?шеніе. Да писати бы вамъ изъ Нижняго въ Казань къ митрополиту Ефрему, чтобы митрополитъ писалъ въ полки къ боярамъ учительную грамоту, да и казацкому войску, чтобы они стояли кр?пко въ в?р?, и боярамъ бы и атамань? говорили безстрашно, чтобы отнюдь на царство проклятаго Маринкина сына... (не брали)... Я не благословляю. И на Вологду ко властямъ пишите жъ; такъ же бы писали въ полки; да и къ рязанскому (владык?) пишите то жъ, чтобъ въ полки также писалъ къ боярамъ учительную грамоту, чтобъ уняли грабежъ, кормчу и развратъ, и им?ли бы чистоту душевную и братство, и промышляли бы, какъ реклись души свои положити за Пречистыя домъ, и за чудотворцевъ, и за в?ру, такъ бы и совершили; да и во вс? города пишите, чтобъ изъ городовъ писали въ полки къ боярамъ и атамань?, что отнюдь Маринкинъ (сынъ) ненадобенъ: проклятъ отъ святого собора и отъ насъ" и т. д.

Рис.: Подземелье, въ которомъ томился и умеръ патріархъ Гермогенъ.

Историкъ И. Е. Заб?линъ первый указалъ, что Нижній былъ ближе другихъ городовъ къ патріарху, и если объяснять движеніе Нижняго и другихъ городовъ на освобожденіе Москвы вліяніемъ центра государства, то необходимо это движеніе приписать вліянію посланія Гермогена именно въ Нижній, а совс?мъ не грамотамъ Троицкаго монастыря, о чем говорили со слов „Ска[33]занія" Авраамія Палицына, будто бы второе освободительное движеніе городовъ началось въ Нижнемъ, благодаря этимъ грамотамъ. Заб?линъ, напротивъ, склоненъ даже отрицать значеніе монастыря, который былъ въ сношеніяхъ съ подмосковными казаками.

Но безъ этихъ сношеній лавра не могла обходиться, такъ какъ другого правительства не было, кром? казачьяго, а у Троицкаго монастыря во влад?ніи было до 1000 селъ. Во глав? лавры стоялъ архимандритъ Діонисій, любимецъ Гермогена, челов?къ умный и высоко религіозный, и его д?ятелность должна быть поставлена въ ряду лучшихъ людей этой эпохи. Между прочимъ Діонисій еще при жизни Ляпунова посылалъ по городамъ грамоты, въ которыхъ говорилъ: „Сами знаете, что всякому д?лу одно время надлежитъ, безвременное же всякому д?лу начинаніе суетно и безд?льно бываетъ, хотя бы и были въ вашихъ пред?лахъ какія неудовольствія, для Бога отложите все это на время, чтобы вс?мъ вамъ сообща потрудиться для избавленія православной христіанской в?ры, пока къ врагамъ помощь не пришла. Смилуйтесь, сд?лайте это д?ло поскор?е, ратными людьми и казною помогите, чтобы [34]

Рис.: Спасо-Преображенскій монастырь въ Нижнемъ-Новгород?.

собранное теперь зд?сь, подъ Москвою, войско отъ скудости не разошлось".

Шайки поляковъ и казаковъ рыскали по городамъ и селамъ, грабя все, что осталось еще неразграбленнымъ. Къ довершенію всего насталъ такой голодъ, что „люди людей ?ли", по выраженію л?тописца. „Очистить землю" было общею мыслью, передъ которой бл?дн?ли вс? другіе сословные или личные интересы. Города переписывались, стараясь вм?ст?, „сообща" поднять народъ и двинуть войска на освобожденіе земли русской на освобожденіе своихъ святынь, находившихся въ Кремл?. Насколько Кремль съ его святынями затрагивалъ чувства русскихъ людей, видно изъ того, что народъ плакалъ, когда въ Нижнемъ-Новгород? (гд? воеводою былъ князь Звенигородскій) протопопъ Савва, собравши жителей въ м?стный соборъ, обратился къ нимъ съ р?чью, чтобы „утвердиться на единеніи и чтобы постоять за чистую, непорочную Христову в?ру и за святую соборную церковъ Богородицы и за многоц?лебныя мощи московскихъ чудотворцевъ".

Простой мужикъ, Кузьма Мининъ Сухорукъ, торговецъ мясомъ, избранный въ число земскихъ старостъ, [35] подъ вліяніемъ только что слышаннаго, сказалъ глубоко-прочувствованную р?чь: „Православные люди! коли хотимъ помочь Московскому государству, не пожал?емъ достоянія нашего, дворы свои продадимъ, женъ и д?тей заложимъ, станемъ челомъ бить, искать, кто бы вступился за истинную православную в?ру и сталъ бы у насъ начальникомъ".

Рис.: Знамя кн. Пожарскаго, хранящееся въ Оружейной палат?.

Стали собирать приношенія; давали „третью деньгу", т.-е. третью часть имущества, какъ пор?шилъ міръ. Когда денегъ набрали достаточно, постановили сыскать воеводу. По указанію Минина, выбрали князя Дм. Мих. Пожарскаго, который жилъ въ 100 верстахъ отъ Нижняго въ своей вотчин?, л?чась отъ ранъ, полученныхъ полгода тому назадъ подъ Москвою. Когда посланные изъ Нижняго явились къ Пожарскому, то онъ сперва отказывался, но, въ конц?-концовъ, согласился, съ т?мъ условіемъ, чтобы кто-нибудь изъ посадскихъ людей в?далъ въ ополченіи хозяйственную часть — „у того великаго д?ла былъ и казну собиралъ"; при чемъ ука[36]залъ на Минина. Недостатокъ военной силы и денегъ заставилъ нижегородцевъ написать окружную грамоту къ другимъ городамъ, въ которой были изложены основныя правила гермогеновской грамоты, т.-е. д?йствовать отд?льно отъ казаковъ и противъ казаковъ. На призывъ нижегородцевъ откликнулось много городовъ, и первою была Коломна.

Рис.: Памятнікъ Минину и кн. Пожарскому въ Нижнемъ-Новгород?.

В?сть о новомъ ополченіи дошла до Кремля, откуда московскіе бояре, сидя взаперти, ув?щавали народъ, грамотами въ Кострому и Ярославль, быть в?рнымъ Владиславу и грозили вм?ст? съ поляками патріарху, чтобы онъ уб?дилъ нижегородцевъ тоже остаться в?рными Владиславу. Но Гермогенъ былъ непреклоненъ и сказалъ: „Да будетъ надъ ними милость отъ Господа Бога и отъ нашего смиренія благословеніе". Таковы были посл?днія слова патріарха, которому поляки перестали спускать въ подземелье пищу, и онъ 17 февраля 1612 г. скончался мученически, голодною смертью.

Ополченіе изъ Нижняго двинулось въ март? 1612 г. по дорог? въ Ярославль, куда оно пришло въ начал? [37] апр?ля и оставалось зд?сь до августа м?сяца. Во время похода князь Д. М. Пожарскій за?халъ въ Суздаль, чтобы зд?сь поклониться въ Спасо-Ев?иміевскомъ монастыр? гробамъ своихъ прародителей, среди которыхъ впосл?дствіи онъ былъ погребенъ и самъ.

Пожарскій медленно подвигался къ Москв?, въ долгой стоянк? въ Ярославл? посл?довало обвиненіе его со стороны Палицына, но оправданіе Пожарскаго заключалось въ томъ, что онъ не одинъ управлялъ войскомъ.

Рис.: Гермогенъ отказывается запретить ополченіямъ итти на освобожденіе Москвы.

Въ войск? былъ земскій соборъ, что ясно видно изъ грамоты отъ 7 апр?ля въ города, въ которой князь проситъ прислать ему выборныхъ „для Царскаго сбиранія". Что Пожарскій хот?лъ еще въ Ярославл?, чтобы былъ выбранъ государь, объ этомъ сказано въ одной изъ его грамотъ городамъ: „Сами, господа, в?даете, какъ намъ стоять безъ государя противъ общихъ враговъ, польскихъ и литовскихъ и н?мецкихъ людей и русскихъ воровъ". Бывшій земскій соборъ при Пожарскомъ не оставилъ ясныхъ посл? себя сл?довъ, но можно пред[38]положить, что онъ состоялъ изъ трехъ сословій: духовнаго, служилаго и тяглаго.

Рис. Подпись кн. Пожарскаго и его печать.

14 августа 1612 г. ополченіе народное подъ предводительствомъ князя Пожарскаго прибыло къ Троицкому монастырю, гд? было встр?чено архимандритомъ Діонисіемъ со всею братіей и расположилось тутъ посл?днимъ до Москвы станомъ. 20 августа вечеромъ ополченіе подошло къ Москв? и, не доходя 5 верстъ, расположилось на р. Яуз? на ночлегъ. Князь Трубецкой присылалъ звать Пожарскаго въ свой станъ, а на сл?дующій день прі?халъ къ нему и самъ съ т?мъ же зовомъ, но получилъ въ отв?тъ: „Намъ вм?ст? съ казаками отнюдь не стаивать". На это казаки озлобились и, какъ говоритъ л?топись: „нелюбы стали держать, что къ нимъ въ таборъ не пошли", на Пожарскаго, Козьму Минина и на ратныхъ людей.

Кром? того, казаки смотр?ли съ завистью на ополченіе Пожарскаго и Минина, которое было снабжено вс?мъ въ изобиліи. Наконецъ насталъ р?шительный моментъ борьбы. Поляки, сид?вшіе въ Кремл? и въ Б?ломъ-город?, стали жестоко страдать отъ голода и недостатка боевыхъ запасовъ; на выручку ихъ шелъ къ Москв? гетманъ Хоткевичъ. Нужно было пом?шать его сношенію съ осажденными и не допустить провезти провіанта, что продлило бы осаду и могло погубить д?ло ополченія.

21 августа поляки подъ начальствомъ Хоткевича показались уже на Поклонной гор?. На другой день русскіе заняли оба берега Москвы-р?ки, чтобы преградить полякамъ дорогу къ Кремлю. Хоткевичъ перешелъ [39] р?ку Москву у Д?вичьяго монастыря и сразился съ войсками Пожарскаго, который въ продолженіе восьми часовъ подъ рядъ выдержалъ ожесточенный бой на л?вомъ берегу Москвы-р?ки, между т?мъ какъ на правомъ князь Трубецкой стоялъ неподвижно, а казаки, бывшіе въ его стан?, смотря на битву, см?ялись надъ ополченіемъ Пожарскаго, говоря: „Господа, небось, богаты пришли отъ Ярославля, отстоитесь и одни отъ гетмана!"

Но подъ конецъ и сами не выдержали и пошли въ битву... Поляки были отброшены и даже ночью не могли провезти запасовъ въ Кремль: ополченцы отбили весь обозъ, съ большимъ урономъ для поляковъ.

Ожесточенныя стычки продолжались весь сл?дующій день, и русскимъ приходилось биться между двухъ огней: съ одной стороны нападалъ Хоткевичъ, съ другой — рвались изъ Кремля поляки, д?лая отчаянныя попытки для соединенія съ гетманомъ.

Самый страшный бой произошелъ 24 августа, когда бились съ разсв?та до сумерекъ. Окопы и остроги по шести разъ переходили изъ рукъ въ руки. Казаки хот?ли отстать отъ сражающихся, но Авраамій Палицынъ одушевилъ ихъ р?чью и двинулъ въ бой. Начало темн?ть, а об? стороны никакъ не могли одол?ть другъ друга. Тогда Мининъ, зорко наблюдая битву, усмотр?лъ слабое м?сто у непріятеля и обратился къ Пожарскому, прося у него людей и дозволенія ударить на поляковъ со стороны Крымскаго брода. Пожарскій разр?шилъ Минину взять три конныхъ сотни, съ которыми онъ и ударилъ во флангъ двумъ ротамъ поля[41]ковъ, которые дрогнули и поб?жали къ стану гетмана. Мининъ бросился за ними сл?домъ и, невзирая на то что его племянникъ былъ убитъ у него на глазахъ, мужественно рубился съ непріятелями, находясь въ переднихъ рядахъ. Видя усп?хъ Минина, ополченцы поддержали его натискъ, а за ними пошла и конница на отступавшихъ поляковъ. Съ страшнымъ урономъ гетманъ Хоткевичъ принужденъ былъ отступить немедленно къ Воробьевымъ горамъ и уже не дерзнулъ бол?е подступать снова къ Москв?.

Зас?вшіе въ Кремл? поляки терп?ли страшный голодъ. Вм?ст? съ ними ту же участь несли и захваченные ими русскіе вельможи и бояре, въ числ? которыхъ находился и бояринъ Иванъ Никитичъ Романовъ со своимъ племянникомъ Михаиломъ ?еодоровичемъ и его матерью инокинею Мар?ою.

Рис.: Сабли князя Пожарскаго и Минина въ Оружейной палат?.

Русскіе воеводы предвид?ли, что для поляковъ дни сочтены, что не сегодня, такъ завтра голодъ принудитъ ихъ къ сдач?, а потому и не сп?шили приступомъ. Въ половин? сентября князь Пожарскій послалъ даже въ Кремль грамоту „полковникамъ и всему рыцарству, н?мцамъ, черкасамъ и гайдукамъ, которые сидятъ въ Кремл?", и въ этой грамот? уб?ждалъ ихъ прекратить напрасную распрю, указывая на безполезность ихъ дальн?йшихъ усилій и на безнадежность ихъ положенія. „Сберегите ваши головы и животы въ ц?лости — заканчиваетъ Пожарскій свое [42] посланіе, — присылайте къ намъ не м?шкая, а я возьму на свою душу и у вс?хъ ратныхъ людей за васъ упрошу: которые изъ васъ захотятъ въ свою землю, т?хъ отпустимъ безъ всякой зац?пки, а которые захотятъ служить московскому государю, т?хъ пожалуемъ по достоинству". На эту грамоту поляки отв?чали грубо и гордо, а между т?мъ нужда у нихъ дошла до того, что они должны были питаться падалью и даже челов?ческимъ мясомъ; по свид?тельству современниковъ, одинъ гайдукъ съ?лъ своего сына, а другой — товарища. Ротмистръ, которому поручено было судить и наказывать виновныхъ, б?жалъ изъ суда, опасаясь, что подсудимые и его растерзаютъ.

Видя, что переговоры не приводятъ ни къ чему, ополченіе двинулось, на приступъ, и казаки взяли, 22 октября 1612 г., Китай-городъ. Но поляки р?шились еще держаться, выжидая подмоги, но, чтобы избавить себя отъ лишнихъ людей, требовавшихъ пропитанія, поляки р?шили выгнать изъ Кремля вс?хъ женщинъ, а потому потребовали отъ бояръ высылки ихъ женъ и дочерей изъ Кремля. Зная разношерстный составъ московскаго ополченія и особенно опасаясь казаковъ, бояре, сид?вшіе въ Кремл?, взмолились къ князю Пожарскому, Минину и другимъ воеводамъ, дабы „приняли ихъ женъ безъ позора". Пожарскій успокоилъ ихъ, а когда, на другой день, несчастныя, беззащитныя женщины были безжалостно выгнаны изъ Кремля, князю Пожарскому стоило большого труда оберечь ихъ отъ корысти и озлобленія казаковъ, собиравшхся ограбить боярынь.

Вскор? посл? этого событія поляки сдались, вышли изъ Кремля съ условіемъ, чтобы имъ была сохранена жизнь. Король Сигизмундъ, шедшій было на выручку своихъ поляковъ, узнавъ объ освобожденіи Москвы, вернулся обратно. Русскіе вступили въ Кремль, вс? ворота котораго были открыты. Впереди шло духовенство съ Діонисіемъ во глав?, съ крестами, иконами, съ хоругвями. Въ Успенскомъ собор? отслуженъ былъ благодарственный молебенъ.

Ополченіе, очистивъ Москву, должно было заключить свою поб?ду избраніемъ Царя. Что д?лалось въ столиц? въ конц? ноября 1612 г., видно изъ сообщенія Философова, что въ Москв? были арестованы „за приставы” русскіе люди, которые сид?ли в осад?. То же самое [43]

Рис.: Поляки изгоняютъ боярынь из Кремля.

[44] подтверждаетъ и архіепископъ Арсеній елассонскій, говоря, что враговъ государства и друзей великаго короля ?. Андронова и Ивана Безобразова подвергли многимъ пыткамъ, чтобы разузнать о царской казн?, о сосудахъ и сокровищахъ”. При наказаніи друзей короля умерли на пыткахъ трое: великій дьякъ царскаго судилища Тимо?ей Савиновъ, Степанъ Соловецкій и Баженъ Замочниковъ, присланные королемъ „дов?ренн?йшіе казначеи его къ царской казн?”.

Торговыхъ мужиковъ, худыхъ людей и д?тишекъ боярскихъ, служившихъ королю, держали за приставами и пытали до смерти, а великихъ бояръ, виновныхъ въ служб? польскому королю, держали подъ домашнимъ арестомъ и „въ думу не припускали", пока земскій сов?тъ въ городахъ не р?шитъ этого вопроса. Въ конц?-концовъ, земскіе сов?ты отв?тили отрицательно и Мстиславскаго „съ товарищи” выслали изъ Москвы, и государево избраніе произвели безъ него. Для избранія Царя всею землею князь Пожарскій призывалъ по 10 выборныхъ отъ каждаго города, но были города, которые [45] прислали и большее число своихъ представителей; такъ, Нижній-Новгородъ послалъ 19 челов?къ. Вс?хъ подписей подъ грамотой избранія Царя Михаила ?еодоровича 277, изъ нихъ 57 принадлежатъ духовенству, 136 боярамъ и высшимъ служилымъ чинамъ, а остальныя 84 — городскимъ выборнымъ. Вначал? соборъ распался на партіи, между искателями престола, въ числ? которыхъ называютъ князей Голицына, Мстиславскаго, Воротынскаго, Трубецкого и Михаила Романова. Даже князь Пожарскій, выставляя свою кандидатуру, потратилъ на происки немало денегъ. Въ самый разгаръ выборовъ, когда, по выраженію л?тописца: „на многіе дни бысть собранія людямъ д?ла же утвердити не могутъ и всуе мятутся с?мо и овамо”, какой-то дворянинъ изъ Галича подалъ письменное мн?ніе, гд? заявлялъ, что ближе вс?хъ по родству къ прежнимъ Царямъ стоитъ Мих. ?ед. Романовъ, а потому его и надо выбрать въ Цари. Раздались голоса противниковъ, спрашивавшихъ: кто принесъ такое писаніе, откуда? Тогда изъ рядовъ выборныхъ подошелъ къ столу донской атаманъ и положилъ на него писаніе. „Какое это писаніе ты подалъ, атаманъ?” спросилъ его князь Пожарскій. „О природномъ Цар? Михаил? ?еодорович?”, отв?тилъ атаманъ, который будто бы и р?шилъ д?ло. Это было 7 февраля на предварительномъ избраніи, а окончательный выборъ былъ отложенъ до 21-го, и въ города были отправлены люди, узнать мн?ніе народа. Посланные вернулись съ изв?стіемъ, что у вс?хъ одна мысль: быть [46] государемъ М. ?. Романову, а опричь его никакъ никого на государство не хот?ть. Въ нед?лю Православія, первое воскресенье Великаго поста, 21 февраля 1613 года были назначены окончательные выборы. Каждый чинъ подалъ особое письменное мн?ніе, и во вс?хъ ихъ значилось одно имя — Михаила ?еодоровича. Тогда н?сколько духовныхъ лицъ съ бояриномъ въ глав? посланы были на Красную площадь, и не усп?ли они съ Лобнаго м?ста спросить собравшійся народъ, кого хотятъ въ Цари, какъ вс? закричали: „Михаила ?еодоровича”.

Рис.: Видъ Ипатьевскаго монастыря въ Костром?.

Рис.: Палаты Романовыхъ въ Ипатьевскомъ монастыр?

Въ Цар? Михаил? вид?ли не соборнаго избранника, а племянника Царя ?еодора, природнаго, насл?дственнаго Царя. Л?тописецъ говоритъ, что Михаила просили на Царство „сродственнаго его ради соуза Царскихъ искръ”. Не даромъ Авраамій Палицынъ называетъ Михаила „избраннымъ отъ Бога прежде его рожденія”, а дьякъ И. Тимо?еевъ въ непрерывной ц?пи насл?дственныхъ Царей ставитъ Михаила ?еодоровича прямо посл? ?едора Ивановича, опуская и Годунова, Шуйскаго и вс?хъ самозванцевъ. Да и самъ Царь Михаилъ въ своихъ грамотахъ обыкновенно именовалъ Грознаго своимъ д?домъ.

Избравъ въ Цари Михаила ?еодоровича, въ Москв? не знали, гд? онъ находится; вотъ почему посольство, отправленное къ нему 2 марта, было послано въ „Ярославль или гд? государь будетъ”.

Посольство нашло Михаила ?еодоровича въ Костром?, въ Ипатьевскомъ монастыр?, гд?, посл? долгихъ уговоровъ, получило отъ сына и матери согласіе подчиниться вол? народа и стать Царемъ.

Но чуть было новое злод?йство не разрушило дорогія мечты русскаго народа. Михаилъ ?еодоровичъ съ матерью своей, посл? московской осады, у?халъ въ свою Костромскую вотчину, село Домнино, гд? едва не подвергся нападенію шайки поляковъ, которая въ 1613 году пробралась въ Галицкій и Костромской у?зды. Фактъ пребыванія поляковъ въ Жел?зно-Боровскомъ монастыр?, всего въ 15-20 верстахъ отъ Домнина, установленъ исторіею. Отсюда они искали дороги въ Домнино, чтобы убить новоизбраннаго Царя и т?мъ вызвать смуту, выгодную для нихъ. Они не дошли до села Домнина ка[47]кихъ-нибудь 2-хъ верстъ, но встр?тившійся имъ домнинскій крестьянинъ Иванъ Сусанинъ, бывшій дов?реннымъ лицомъ Романовыхъ, чуя опасность, повелъ ихъ въ противоположную сторону — къ селу Исупову; въ Домнино же послалъ своего зятя Богдана Сабинина къ Царю Михаилу съ изв?стіемъ о грозящей опасности и сов?томъ укрыться въ Ипатьевскомъ монастыр?, близъ самой Костромы, построенномъ въ XIV стол?тіи мурзой Четомъ, предкомъ Годунова. Этотъ монастырь поддерживался вкладами Бориса, а при Лжедмитріи былъ подаренъ посл?днимъ Романовымъ, какъ полагаютъ, за все, претерп?нное ими отъ Бориса. Къ изсл?дованію Самарянова „Памяти Ивана Сусанина” приложена карта пути, по которому Сусанинъ велъ поляковъ. Бродя нарочно по Исуповскому болоту и сос?днимъ л?самъ ц?лую ночь и утро сл?дующаго дня, несмотря на пытки, Сусанинъ не открылъ злод?ямъ м?стопребыванія Михаила ?еодоровича и былъ ими изрубленъ въ сел? Исупов?.

Рис.: Памятникъ Ивану Сусанину въ Костром?.

Впосл?дствіи, въ сентябр? 1620 г., Михаилъ ?еодоровичъ со свитою пос?тилъ т? м?ста, гд? провелъ дни своего малол?тства. Въ Домнин? ему представили зятя Сусанина; такъ какъ Домнинская вотчина принадлежала его матери, инокин? Мар?? Ивановн?, то, возвратясь въ Москву, Царь Михаилъ по сов?ту и прошенію родительницы, въ ноябр? того же года далъ зятю Ивана Сусанина жалованную грамоту въ потомственное влад?ніе; въ этой грамот? государь село Домнино съ деревнями назы[48]ваетъ „нашими”. По кончин? своей матушки Михаилъ ?еодоровичъ въ 1631 г. Домнинскую волость приписалъ къ Новоспасскому монастырю, потому что тамъ были погребены д?ти Мар?ы Ивановны, скончавшіяся въ 1611 году. Въ это время Домнинскую вотчину составляли, кром? села Домнина, 34 деревни, 14 починковъ, 1 сельцо и 8 пустошей. Въ 1764 году, въ царствованіе Екатеріны II, когда отъ монастырей были отобраны вотчины, Домнинская вотчина поступила въ казну.

Рис.: Памятникъ Минину и кн. Пожарскому въ Москв?.

для переизданія въ царской ор?ографіи.