Электронная библиотека
Форум - Здоровый образ жизни
Саморазвитие, Поиск книг Обсуждение прочитанных книг и статей,
Консультации специалистов:
Рэйки; Космоэнергетика; Биоэнергетика; Йога; Практическая Философия и Психология; Здоровое питание; В гостях у астролога; Осознанное существование; Фэн-Шуй; Вредные привычки Эзотерика




Р. Ю. Почекаев
Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды


Предисловие Кто они – "цари ордынские"?

Я просил бы не считать за самомнение, что человек такого низкого и незаметного состояния позволяет себе рассуждать о правлении князей и устанавливать для них правила, ибо, как люди, рисующие какой-нибудь вид, спускаются в долину, чтобы видеть очертания гор и возвышенностей, и высоко поднимаются на горы, чтобы видеть долины, так и для того, чтобы хорошо познать сущность народа, надо быть князем, а чтобы правильно постичь природу князя, нужно быть из народа.

Николо Макиавелли

В первой половине XIII в. государства Восточной Европы, в том числе и Русь, пережили ряд потрясений. Одним из них стало падение в 1204 г. Византийской империи, правитель которой (император или базилевс) в русской государственной традиции именовался «царем» и считался вышестоящим монархом по отношению к русским князьям-Рюриковичам.

Упразднение Византийской империи и, соответственно, исчезновение «царя» («природного кесаря») создало для русских князей определенную лакуну в международной иерархии. Ни захватившие Константинополь крестоносцы, создавшие здесь эфемерную Латинскую империю, ни греческие правители Никейской империи не рассматривались русскими как полноправные преемники Византии. Подчинение Руси Золотой Орде позволило заполнить эту лакуну: новым «царем», «кесарем» для русских князей стал золотоордынский монарх.

Это признание в известной мере позволило русским князьям смириться с потерей независимости в результате монгольских походов 1237-1242 гг. В соответствии с новой идеологией русские земли подчинялись, платили дань и принимали инвеституру не из рук диких кочевников-«сыроядцев», а от законных «царей» – вышестоящих в международной иерархии монархов. Преемство «царской» власти Золотой Ордой от Византии в глазах русских идеологов весьма красноречиво отразилось в средневековых летописях. Так, например, в знаменитом летописном Лицевом своде, созданном по повелению Ивана Грозного в третьей четверти XVI-в., имеются миниатюры, на которых византийский император и правитель Золотой Орды Батый показаны в совершенно одинаковых «царских венцах», т. е. императорских коронах. В такой же короне далее изображен и сам Иван Грозный, претендовавший на правопреемство от Золотой Орды. {1}

При этом, хотя титул «царь» в русской политической традиции связывался с титулом хана, даже первые ордынские правители, не обладавшие еще ханским титулом (Бату, Берке) в летописях XV-XVI вв. также титулуются царями: их «царский статус» подтверждал сам факт их сюзеренитета над Русью. {2} Подчинение «царям», таким образом, не было зазорно для Руси: западноевропейские государи также признавали высокое положение ханов Золотой Орды, именуя их императорами.

Поэтому под общим названием «цари ордынские» в этой книге фигурируют и первые правители Золотой Орды, и монархи, реально обладавшие ханским («царским») титулом, и даже временщики, которые также нередко воспринимались за рубежом или вошли в историографическую традицию как полноправные монархи. Так, например, знаменитый Мамай в русской историографии часто именуется «царем», а восточные историки нередко говорят и о «царствовании» не менее известного Едигея.

Выбор темы книги представляется актуальным. Дело в том, что изучение истории Золотой Орды насчитывает уже несколько веков, и за это время были исследованы многие аспекты существования этого государства: государственный строй, политическая система, экономические отношения, материальная культура, даже философия, искусство и литература, однако за пределами внимания исследователей нередко оставались личности – ордынские ханы и влиятельные государственные деятели. Конечно, историки в рамках своих исследований отмечают, что при таком-то хане состоялась денежная реформа, а такой-то временщик пытался восстановить сильную централизованную власть в Золотой Орде. Но правители Золотой Орды в таких исследованиях предстают перед читателем своего рода «хронологическими маркерами» глобальных политических процессов, происходивших в государстве. И даже в какой-то степени заложниками этих самых процессов – мол, каким бы энергичным и талантливым не был конкретный правитель, он все равно не смог бы противостоять «объективным тенденциям» государственного развития.

Нам же представляется целесообразным рассмотреть именно биографии отдельных правителей, что позволяет заострить внимание на некоторых вопросах, связанных с ролью личности в истории. Например, почему именно Узбек сумел провести масштабную реформу, введя ислам и практически полностью изменив систему управления, существовавшую в Золотой Орде до него более века? Почему темник Мамай в течение двадцати лет сохранял власть над западными уделами Золотой Орды, когда в Поволжье и восточном крыле (Синей Орде) иногда менялось по несколько ханов в год? Почему хану Токтамышу удалось взять верх над этим властным и решительным правителем и объединить Золотую Орду? Почему хану Ахмаду так и не удалось вернуть распадающейся Орде ее былое величие? Ответы на эти и подобные вопросы не могут быть получены в глобальном контексте истории – они связаны с личностями конкретных правителей и государственных деятелей. И думается, что не только общие законы государственного развития влияли на судьбу Золотой Орды, но также поступки и намерения отдельных государей.

Жизнь любого выдающегося исторического деятеля – это уже микроистория. Если же речь идет о властителе такого государства, как Золотая Орда, то его биография – это уже важный отрезок в истории как минимум континента под названием Евразия. Анализ жизни и деятельности ордынских государей и правителей позволяет пролить свет на разные «темные места» истории не только Золотой Орды, но и современных ей государств. Не говоря уж о том, что в процессе анализа источников при создании биографии того или иного хана нередко начинаешь немного по-другому понимать то или иное сообщение источника и в результате совершенно иначе трактовать события, имеющие, казалось бы, устоявшуюся, однозначную трактовку в историографии.

Безусловно, эта книга – далеко не первая работа, посвященная личностям золотоордынских правителей. В частности, еще на рубеже XIX-XX вв. татарский богослов и историк Р. Фахретдин написал серию небольших биографических статей о 12 правителях (включив в число золотоордынских монархов также Чингисхана и Джучи). В 1922 г. вышла крупная работа Н. И. Веселовского о Ногае. В. В. Трепавлов в своей фундаментальной «Истории Ногайской Орды» целую главу посвятил ее основателю Едигею и его эпохе. И. В. Зайцев в 2003 г. опубликовал биографический очерк о последнем ордынском хане Шейх-Ахмаде. В том же 2003 г. вышли научная монография И. М. Миргалеева о жизни и деятельности хана Токтамыша и научно-популярная книга Р. М. Амирхана «Золотая Орда и ее правители». Наконец, в 2007 г. в Казахстане появилась книга К. Бегалина «Ханы Золотой Орды» – также научно-популярного характера. Периодически появляются публицистические работы, посвященные известным ордынским ханам и правителям – Узбеку, Мамаю, Улуг-Мухаммаду. Все эти и другие работы, так или иначе, привлекались при написании данной книги. Кроме того, автор постарался учесть широкий круг источников – исторические хроники и летописи, официальные документы, данные нумизматики и археологии, а также исследования по истории Золотой Орды – от самых ранних (первая половина XIX в.) до новейших.

Начало истории Золотой Орды неразрывно связано с личностью Бату – ее первого фактического правителя. Однако его жизни мы уже посвятили самостоятельное подробное биографическое исследование. {3} Поэтому данную серию очерков мы решили начать с его ближайших преемников и довести ее до последних дней существования Золотой Орды. Однако кто же именно должен был стать героем того или иного жизнеописания?

За всю историю Золотой Орды на ее троне сменилось не менее 55 правителей и ханов, а периодически к власти приходили и могущественные временщики, обладавшие куда большим влиянием на государственные дела, нежели монархи, – таковых можно насчитать не менее десятка. Далеко не все из них оставили значительный след в истории, да и сведения о многих ханах не сохранились в количестве, достаточном для создания биографии. Поэтому мы приняли решение представить вниманию читателя серию очерков о тех ханах и правителях, чье правление знаменует или отражает ту или иную эпоху в истории Золотой Орды.

Так, с именами Берке, Менгу-Тимура, Ногая и Токты традиционно связывается становление Золотой Орды, ее превращение в независимое государство, утверждение на международной арене. Правление Узбека и Джанибека – эпоха расцвета Золотой Орды, апогея ее могущества. Темник Мамай, а также ханы Пулад и Араб-шах – деятели смутного времени, известного по русским летописям как «великая замятия». Деятельность хана Токтамыша и временщика Едигея представляют собой последнюю попытку восстановления могущества Золотой Орды. Последующие же ханы – Улуг-Мухаммад, Ахмад и Шейх-Ахмад – это уже фактически правители осколков некогда обширной империи, фактически основатели (или основоположники династий) государств – ее преемников.

Каждая биография представляет собой научно-популярный очерк, достаточный для того, чтобы составить себе представление о его герое. Для тех же, кого интересуют более детальные сведения историко-источниковедческого характера, каждый очерк дополнен комментариями, в которых содержатся ссылки на источники, обоснование позиции автора, представленной в биографическом очерке, научная полемика и другие элементы исторического исследования.

Считаем нужным отметить, что название «Золотая Орда» является анахронизмом, поскольку так только в сочинениях XVI в. стали называть Улус Джучи; официальными (или современными ему) названиями этого государства были Улус Джучи, Улуг Улус (Великий Улус), Монгольское государство, Кипчакское ханство. Тем не менее, мы считаем возможным использовать название «Золотая Орда» в нашей книге как наиболее широко употребительное в историографии и более известное и привычное. Чтобы не путаться в терминологии и не сбивать с толку читателя, мы используем это название и когда говорим о государстве конца XIV – начала XVI вв., которое исследователи предпочитают именовать «Большой Ордой». {4}

Аналогичным образом мы подошли и к именам ханов и правителей: в заглавия очерков вынесены более распространенные в отечественной историографии формы имен – Едигей, Улуг-Мухаммед, Ахмат и т. д. В самом тексте очерков используются более корректные формы, принятые в востоковедческой литературе соответственно Идигу, Улуг-Мухаммад, Ахмад и т. д. В цитатах сохраняется правописание, принятое в источниках.

Санкт-Петербург – Улан-Батор – Санкт-Петербург 2007-2009


Очерк первый Берке, или младший брат

(Правитель, 1257-1266)

Много умеет, кто много на себя рассчитывает

Вильгельм Гумбольдт

Берке, младшего брата великого Бату, историки неизбежно должны были сравнивать со старшим братом. Вполне возможно, что именно дух соперничества, желание войти в историю не только в качестве родственника выдающегося правителя, но и как самостоятельного деятеля, подталкивало его к активной деятельности, и это, в конечном счете, привело к тому, что он стал одним из выдающихся правителей Золотой Орды.

I

В 1220 г. при взятии монголами крепости Илал в Мазандеране в плен к Чингис-хану попали Теркен-хагун, мать хорезм-шаха Алла ад-Дина Мухаммада, и ее внучка Хан-Султан, старшая дочь хорезм-шаха. Чингис-хан отдал ее в жены своему старшему сыну Джучи, которому предстояло стать правителем значительной части бывших владений хорезм-шаха. Несколько лет спустя у Джучи и Хан-Султан уже было три сына – Берке, Беркечар и Бури. По-видимому, Берке, старший из них, родился около 1221 г. {5} Уже с раннего детства Берке и его братья воспитывались в мусульманских традициях. И это легко объясняет, почему он покровительствовал исламу в те годы, когда возглавлял Золотую Орду.

Впрочем, до этого было еще далеко, а поначалу у Берке было не так уж много шансов рассчитывать на джучидский трон: у его отца было несколько старших сыновей, у которых, в свою очередь, появились дети. Лучшее, на что мог рассчитывать Берке, это обладание собственным улусом. Принимая во внимание его происхождение по материнской линии, Джучи, по-видимому, намеревался выделить сыну область в мусульманских землях и отправил юного царевича учиться в Ходжент. {6}В 1227 г. Берке узнал о смерти своего отца, а затем и деда – Чингис-хана. И вскоре царевичу пришлось прервать учебу: вместе со своими братьями Орду, Бату, Шибаном, Беркечаром и Туга-Тимуром Берке отправился в Монголию, на курултай 1228-1229 гг., на котором был избран преемник Чингис-хана. {7}

Как известно, наследником Чингис-хана стал его третий сын Угедэй. Он подтвердил назначения, сделанные отцом, и вскоре выступил в поход па Китай. Берке, которому в это время было около семи-восьми лет, эти события, вероятно, не касались. Можно предполагать, что по возвращении из Монголии он отправился в Сыгнак продолжать учение и оставался там до 1238 г., когда его вызвал к себе старший брат, Бату. {8}

II

Бату, в 1235/1236 г. возглавивший великий западный поход Чингизидов, был вынужден смириться с приказом хана Угедэя. согласно которому в этом походе участвовало также множество его двоюродных братьев – сыновья Угедэя (Гуюк и Кадан), Тулуя (Мунке и Бюджек), сын Чагатая (Байдар) и его внука (Бури), а также Кулькан – младший сын самого Чингис-хана. Бату понимал, что потомки других сыновей Чингис-хана за свое участие в походе получат право требовать значительную часть добычи и вновь завоеванных территорий. Чтобы увеличить долю дома Джучи, Бату привлек к участию в походе своих братьев, достигших к тому времени совершеннолетия – Орду, Шибана и Тангута.

К 1238 г. Бату счел возможным вызвать для участия в походе и Берке, которому в это время исполнилось около семнадцати лет. Прибыв к старшему брату, Берке получил отряд (возможно, тумен) воинов, во главе которого в 1238-1239 гг. совершил несколько рейдов. Сначала он успешно расправился с кипчаками Нижнего Поволжья, разгромив и пленив их предводителей. Затем, по-видимому, именно Берке, преследуя недобитых кипчаков, разорил старинный южный русский город Переяславль, предоставивший убежище этим заклятым врагам монголов. Город был захвачен, разграблен и сожжен, жители перебиты или уведены в рабство. Среди погибших оказался даже Симеон, последний епископ Переяславля, хотя обычно монголы щадили духовенство (не исключено, что Берке допустил это убийство в силу своих мусульманских пристрастий или пристрастий своего окружения).

Не секрет, что большинство царевичей-Чингизидов, принявших участие в походе на Запад, лишь номинально возглавляли свои войска, фактически же ими командовали опытные полководцы-темники. Есть основания полагать, что Берке командовал войсками сам и успешно проявил себя на военном поприще. Впоследствии он, один из немногих правителей Золотой Орды, не раз будет еще возглавлять войска, которые под его командованием одержат ряд побед. Но это будет гораздо позже, десятилетия спустя – во время войны с персидскими ильханами. А в 1240 г. Бату, двинувшийся на Юго-Западную Русь и Венгрию, оставил Берке в арьергарде своих войск, действовавших против кипчаков, чтобы сохранить завоевания, пока основные силы монголов сражались в Центральной Европе. {9}

К 1243 г. великий поход был окончательно завершен. Однако способности, проявленные Берке, заставили Бату отнестись к нему с большим вниманием и позволили привлечь младшего брата и к политической деятельности.

III

В 1246 г. Берке вместе с другими своими братьями отправился в Монголию, на курултай, на котором предстояло избрать преемника хану Угедэю, умершему еще в конце 1241 г. Были весьма велики шансы на избрание Гуюка – старшего сына Угедэя и главного недоброжелателя Бату. Поэтому вполне объяснимо было желание самого Бату не присутствовать на триумфе своего недруга. Впрочем, своим братьям Бату дал наказ поддержать того кандидата, которого выберет большинство участников курултая. Как и ожидалось, новым ханом был избран Гуюк. На этот раз Берке пришлось ограничиться ролью рядового участника курултая и не удалось проявить своих качеств как политика.

Зато это в полной мере удалось Берке в 1251 г., на следующем курултае, который он сам, собственно говоря, организовал и провел. После смерти Гуюка, скончавшегося при невыясненных обстоятельствах в 1248 г., Бату решил выдвинуть в ханы своего сторонника – Мунке, старшего сына Тулуя. В 1250 г. Берке прибыл в Монголию во главе представительной делегации, в которую вошли Сартак (старший сын Бату) и… тридцать тысяч воинов Золотой Орды!

Поскольку у Чингизидов и представителей знати практически не было сомнений, что будет избран Мунке, многие его противники просто-напросто отказывались участвовать в фарсе, в который обещали превратиться ханские выборы. Берке, отличавшийся решительностью, на этот раз запаниковал: все-таки, он был в далекой Монголии, среди почти незнакомых ему родичей и аристократов, и поддержки ему было ждать практически не от кого. В отчаянии он не придумал ничего лучше, чем написать письмо Бату: «Прошло два года, как мы хотим посадить на престол Менгу-каана, а потомки Угедей-каана и Гуюк-хана, а также Йису-Менгу, сын Чагатая, не прибыли». Бату ответил коротко и ясно: «Ты его посади на трон, всякий, кто отвратится от ясы, лишится головы», фактически объявив всех, кто не явится на курултай, нарушителями ясы.

И Берке с блеском провел курултай, который был в большей степени инсценировкой, да еще и без почти половины его обязательных участников! Несмотря на то, что явились преимущественно те царевичи и нойоны, которые считались сторонниками избрания Мунке, Берке решил принять беспрецедентные меры безопасности, чтобы быть уверенным в результате выборов. Он окружил место проведения курултая тысячами своих воинов. Он нарушил установленный порядок рассадки участников, посадив на почетные места своих надежных нукеров, а тех царевичей и аристократов, в позиции которых сомневался, заставил сесть подальше, чтобы они не могли бы выразить свое несогласие достаточно громко. Естественно, избрание Мунке прошло как по маслу. {10}

И, тем не менее, одно незапланированное действо во время избрания состоялось, и его инициатором оказался сам Берке, по сведениям некоторых источников, не согласовав свое намерение ни с Бату, ни с Мунке, он заставил новоизбранного хана поклясться на Коране, что тот будет оказывать покровительство мусульманам Монгольской империи. Мунке (отчасти благодарный Берке за содействие, отчасти опасавшийся джучидских туменов, все еще находившихся в Монголии) был вынужден подчиниться, но затаил неприязнь к исламу и к Берке лично, что впоследствии нашло отражение в политике нового хана. {11}

С триумфом вернувшись в Золотую Орду, Берке начал стремительно выдвигаться среди царевичей и знати, фактически став вторым лицом в улусе после самого Бату. Возможно, впрочем, что это было связано не только с его политическими успехами в Монголии, но и с тем, что к 1251-1252 гг. скончались старшие братья, Орду и Шибан, и статус Берке значительно возрос не только в золотоордынской политике, но и в семейной иерархии Джучидов. Вместе с ханом Мунке и Бату он, в частности, принял участие в репрессиях против потомков Чагатая и Угедэя, устроивших в 1252 г. заговор с целью свержения и убийства новоизбранного хана. {12} Бату, по некоторым сведениям, рассматривал Берке даже как своего соправителя. {13} Высокое положение царевича, похоже, вскоре вскружило ему голову, и он время от времени стал позволять себе выходки, которые не всегда находили понимание и одобрение у Бату. Так, владея собственным уделом на Северном Кавказе, Берке зашел настолько далеко, что стал самостоятельно обмениваться посольствами с мусульманскими государями, принимая их послов и оставляя себе те почести и дары, которые формально предназначались его старшему брату. Естественно, властитель Золотой Орды поспешил осадить зарвавшегося братца: он отобрал у Берке удел на Кавказе и велел ему перекочевать за Волгу. {14}

Однако эти меры не означали, что Берке был отстранен от государственных дел и утратил влияние в Золотой Орде вообще и на Бату в частности – совсем напротив. В 1253 г. братья вдруг узнали, что их ставленник Мунке без согласования с ними отправляет своего младшего брата Хулагу в поход на Иран, планируя закрепить за ним все иранские владения – включая и те, что прежде числились в сфере влияния Бату! К тому же, предписав Хулагу покончить с властью багдадского халифа – доброго друга Берке по переписке! Да еще и приказав правителю Золотой Орды выделить для участия в этом походе одну пятую часть всех своих войск! Возмущенный Берке явился к старшему брату и заявил: «Мы возвели Менгукана, и чем он воздает нам за это? Тем, что отплачивает нам злом против наших друзей, нарушает наши договоры, презирает нашего клиента и домогается владений халифа, моего союзника, между которым и мною происходит переписка и существуют узы дружбы. В этом есть нечто гнусное» Своими словами он настолько распалил гнев старшего брата, что Бату повел себя решительнее, чем ожидал от него Мунке: формально подчинившись приказу хана и начав собирать войска для иранского похода, он дал понять Хулагу, что вторжение в Иран очень огорчит его. Бату. В результате брат монгольского хана с войсками застрял на восточном берегу Амударьи, не решаясь провоцировать гнев ордынского правителя, и провел там более двух лет – до самой смерти Бату на рубеже 1255-1256 гг. {15}

IV

Смерть наследника Джучи существенно изменила расстановку сил в Монгольской империи. И формально, и фактически всю полноту власти, наконец-то, получил Мунке-хан, соправителем которого Бату являлся в последние годы. Политические интриги начались и в самой Золотой Орде, где в борьбу за трон вступили два самых влиятельных после Бату царевича-Джучида – его брат, мусульманин Берке, и сын, христианин Сартак: оба активно участвовали в политической деятельности в последние годы правления Бату и поэтому не без оснований считали себя его наследниками.

Незадолго до своей смерти Бату отправил Сартака ко двору Мунке, чтобы тот попытался снизить напряжение между ним и ханом Берке был немало обрадован удалением соперника из Золотой Орды. Но когда Бату скончался, Мунке тут же утвердил его преемником Сартака, с которым, видимо, нашел общий язык за время его пребывания в Каракоруме. {16}

Едва ли не первым волеизъявлением нового правителя Золотой Орды стал приказ ордынским войскам немедленно присоединиться к основным силам Хулагу: христианин Сартак не испытывал ни малейших сомнений по поводу необходимости борьбы с Багдадским халифатом. В результате у Хулагу не осталось никаких препятствий для начала похода, и он немедленно вторгся в Иран. Сартак, обласканный Мунке, двинулся в свои владения. {17}

Берке, между тем, не собирался без борьбы уступать власть племяннику и поэтому развил бурную деятельность. Он установил прочные контакты с мусульманским купечеством и духовенством и через них сумел привлечь на свою сторону в борьбе с правителем-христианином практически всех мусульман Золотой Орды. В результате он получил немалые средства от ордынских торговцев, что помогло ему обеспечить и поддержку многих представителей знати и военачальников. Берке удалось склонить на свою сторону также золотоордынских Чингизидов и племенных вождей. Кого-то он привлек с помощью денег, кого-то – апеллируя к гордости и законопослушанию: мол, Мунке не имел права назначать правителя улуса, не посоветовавшись с ними; Сартаку, в свою очередь, не следовало соглашаться на это назначение, не предложив пост правителя сначала своим дядьям, как это предписывалось старинными монгольскими обычаями. В результате к возвращению Сартака в Золотую Орду практически вся правящая верхушка улуса была настроена против него.

Впрочем, Берке до последнего не желал прибегать к крайним мерам и надеялся договориться с племянником. Он направил к нему посланца, которому велел передать такие слова: «Я заступаю тебе место отца; зачем же ты проходишь точно чужой и ко мне не заходишь?» Но Сартак, еще молодой, {18} а к тому же воодушевленный поддержкой хана Мунке и ослепленный ненавистью к дяде-иноверцу, пресек все попытки переговоров. Он прислал Берке дерзкий ответ: «Ты мусульманин, я же держусь веры христианской; видеть лицо мусульманское для меня несчастие». Берке ничего не оставалось, как решиться на крайнее средство: он дал указания своему родному брату Беркечару, через владения которого должен был проезжать Сартак, и Беркечар, принимая у себя племянника, отравил его прямо на пиру. Несмотря на то, что вина Берке и Беркечара была очевидна, вся Золотая Орда настолько была настроена против Сартака, что никто не осудил его дядьев. {19}

Однако устранение главного соперника все же не позволило Берке занять желанный трон Золотой Орды. Мунке, не забывший своей неприязни к нему, узнал о смерти Сартака и тут же назначил правителем его сына, юного Улагчи, регентшей при котором стала его бабушка Боракчин, вдова Бату и мать Сартака. Улагчи находился у власти около года и даже успел за время своего правления произвести очередной передел владений в землях Руси: подтвердил права одних русских князей и утвердил новых, только что занявших столы. {20} Впрочем, годом позже, в 1257 (или начале 1258) г., он неожиданно умер. На этот раз прямых оснований для обвинения Берке в убийстве правителя не имелось, однако именно ему эта смерть была наиболее выгодна.

Теперь, казалось, между Берке и тропом не стояли соперники, но у него по-прежнему оставались препятствия для вступления на этот самый трон. Боракчин-хатун, успевшая почувствовать вкус власти, не собиралась уступать ее своему шурину и попыталась сделать правителем Золотой Орды своего второго сына Тукана. Но она допустила роковую ошибку, решив опереться не на местную знать (которая, впрочем, в большинстве своем поддерживала Берке) и даже не на хана Мунке, а на его брата Хулагу – властителя Ирана. В отчаянной попытке сохранить хотя бы часть своей прежней власти, правительница предложила иранскому правителю фактически стать регентом Золотой Орды.

О переписке Боракчин с Хулагу стало известно Берке, и, естественно, он не преминул обвинить правительницу в измене. И она в значительной степени подтвердила его обвинения: поняв, что ее замысел раскрыт, она пыталась бежать и добраться до Ирана, под защиту Хулагу. Тут, даже наиболее преданные семейству Бату нойоны убедились в ее измене. И когда Боракчин была перехвачена по пути, ни у кого не было сомнений в том, что она заслужила смерть. {21}

После ее казни у Берке не оставалось уже никаких влиятельных соперников, несмотря на то, что живы были другие сыновья Сартака. {22} Однако брат Бату вполне отдавал себе отчет, что Мунке никогда не утвердит его правителем Золотой Орды. Когда же Берке узнал, что хан лично отправился в поход против империи Сун в Южном Китае, он решился на крайне рискованный шаг: самовольно провозгласил себя правителем Золотой Орды, фактически узурпировав власть. {23}

В самой Орде Берке, как уже отмечалось, пользовался безусловной поддержкой большинства знати и значительной части населения – всех мусульман. Соседние страны не посмели вмешиваться во внутренние дела могущественного улуса Джучидов. Таким образом, единственная опасность для власти нового правителя могла исходить только от монгольского хана Мунке: известный своей приверженностью к законам, он мог сурово расправиться с узурпатором, бросившим вызов его власти!

Но пока Мунке находился в Китае, целиком поглощенный проблемами войны с империей Сун, Берке не слишком беспокоился. В конце концов, все правители смертны, и на войне могло случиться что угодно…

V

Берке не зря верил в провидение: действительно, осенью 1259 г. Мунке-хан умер в Южном Китае во время осады города Хэ-чжоу: по одним сведениям, от дизентерии, по другим – от ранения в голову камнем из крепостного камнемета. {24} Дальнейшие события в Монгольской империи развивались таким образом, что власть Берке в Золотой Орде укрепилась, а его влияние на имперском уровне существенно возросло.

У Мунке остались два младших брата – Хубилай и Арик-Буга, который был оставлен наместником в Монголии и счел это основанием, чтобы провозгласить себя преемником Мунке. В 1260 г. Арик-Буга собрал в Каракоруме курултай, на котором был объявлен новым монгольским ханом. Это не понравилось его брату Хубилаю, который в момент смерти Мунке участвовал в кампании против Южной Сун вместе с ханом, был талантливым администратором и полководцем и являлся, к тому же, наместником монгольских владений в Китае. Естественно, Хубилай посчитал достойным ханского трона исключительно себя, и поэтому одновременно с Арик-Бугой провел в Китае курултай, на котором также был провозглашен властителем Монгольской империи.

Соперники начали войну, причем сразу же постарались заручиться поддержкой своих родичей – улусных правителей. На стороне Арик-Буги выступили Алгуй, правитель Улуса Чагатая, и Хайду, претендовавший на власть в Улусе Угедэя. Однако Берке и Хулагу, самые могущественные из Чингизидов, предпочли сохранять нейтралитет. Впрочем, Берке, оценив соотношение сил соперников, предпочел поддержать слабейшего из них – Арик-Бугу, которого в течение нескольких лет признавал законным преемником Мунке. {25} Несомненно, чем дольше длилась смута в Монгольской империи, тем дольше он мог не беспокоиться о сохранении собственной власти в Золотой Орде!

Между тем, Арик-Буга, поначалу добившийся в борьбе с братом некоторых успехов, очень скоро показал свою несостоятельность и как правитель, и как полководец; его союзники предали его, и в 1264 г. он сам был вынужден сдаться Хубилаю и отказаться от претензий на трон. Потерпевший поражение претендент рассматривался победителем как мятежник и в качестве такового должен был быть предан смерти. Однако Хулагу и Берке, которые не принимали участия в гражданской войне и уже успели начать войну между собой, на этот раз выступили сообща и не позволили Хубилаю казнить своего брата. Победитель ограничился тем, что расправился с сановниками Арик-Буги, а его самого отправил в ссылку, где тот как-то очень быстро скончался спустя два года, в 1266 г.

Хубилай высоко оценил нейтралитет влиятельных улусных правителей и поэтому не предпринял никаких попыток сместить Берке как узурпатора власти. Впрочем, занятый гражданской войной, а затем и внешними завоеваниями, новый хан, вероятно, просто-напросто не имел возможности сделать это, даже если бы и захотел. В результате Хубилай был вынужден «спустить» Берке расправу с ханскими сборщиками дани на Руси (во время антимонгольского восстания в 1262 г.), которая произошла если и не по прямому приказу ордынского правителя, то, по крайней мере, с его молчаливого согласия. {26}Хубилай «отыгрался» годом позже. В отместку за то, что Берке в 1263 г. развязал войну с Хулагу, монгольский хан приказал перебить ордынских подданных в Самарканде и Бухаре, где Джучиды имели владения со времен Чингис-хана. Сами владения, естественно, были конфискованы в пользу хана, равно как и джучидские владения в Китае {27}. Впрочем, вряд ли Берке сильно переживал по поводу этих потерь: среднеазиатские и тем более китайские земли были далеко и, находясь в составе улусов других Чингизидов, принадлежали его семейству чисто формально.

Поэтому на эти действия Хубилая он никак не отреагировал, приобретя гораздо больше, чем потерял: монгольский хан не вмешивался в дела Золотой Орды вплоть до самой кончины Берке, позволив ему проводить самостоятельную политику в Европе и на Ближнем Востоке. Включая и войну с Хулагу, который был родным братом Хубилая – войну, которая заняла практически все последние годы правления Берке.

VI

Вражда Берке с его двоюродным братом Хулагу, как мы помним, началась еще в последние годы правления Бату в связи с тем, что Хулагу готовился начать поход против багдадского халифа – друга и союзника Берке. Однако лишь десятилетие спустя вражда эта вылилась в открытое военное противостояние.

Причиной войны были, несомненно, спорные территории, на которые претендовали правители Золотой Орды и которые по воле Мунке были отданы во владение Хулагу и его потомкам. Речь шла, в первую очередь, об Азербайджане – богатом регионе, являвшемся также важным и в стратегическом отношении: хозяин Азербайджана мог контролировать торговлю между Европой и Азией, а также управлять всем Кавказом и Северным Ираном. Борьба за обладание этим регионом затянулась на полтора столетия, но начало ей положил именно Берке. {28}

Поводов же для начала войны с Хулагу у ордынского правителя накопилось предостаточно. Во-первых, Хулагу расправился с рядом мусульманских властителей Ближнего Востока во главе с багдадским халифом, с которым Берке поддерживал дружественные отношения. Во-вторых, «очень кстати» выяснилось, что Хулагу не выплатил Берке законную пятую часть военной добычи за то, что ордынские войска участвовали в походе. В-третьих, несколько ордынских военачальников, участвовавших в походе Хулагу, как-то быстро и таинственно скончались в 1262 г. Наконец, на войне с Хулагу настаивал новый союзник Берке – египетский мамлюкский султан аз-Захир Бейбарс. Таким образом, война была предрешена, и оставалось только найти благоприятный момент для начала боевых действий. {29}

Война началась в августе 1262 г., причем крайне неудачно для Берке. Передовые золотоордынские отряды под командованием Ногая, внучатого племянника Берке, вторглись в Ширван и столкнулись с авангардом войск Хулагу. Поначалу Ногай сумел разгромить немногочисленные пограничные отряды противника, но тут подоспел сам Хулагу во главе своих основных сил, обратил Ногая в бегство и гнал 12 дней в сторону ордынской границы. Развивая свой успех, ильхан в декабре того же года сам перешел в наступление, вторгся в переделы Золотой Орды и вскоре оказался у Дербента. Вторично разгромив Ногая под стенами Дербента, он захватил город. Часть войск Хулагу под командованием его старшего сына Абаги двинулась вдогонку за отступавшим Ногаем, переправилась через Терек и даже захватила его лагерь, в котором оставались жены и дети ордынских воинов.

Берке не ожидал столь решительных действий ильхана и оказался не готов к отпору, в результате чего иранские монголы сумели продвинуться в глубь ордынских владений на пятнадцать дней пути. Впрочем, на этом успехи Хулагу и закончились. Берке спешно объявил всеобщую мобилизацию, приказав садиться на коня каждому своему подданному старше десяти лет, и вскоре его армия, превосходившая по численности силы ильхана, выступила навстречу захватчикам. Войска Хулагу, не принимая боя, начали отступать через Терек. При отступлении многие утонули в реке, провалившись под лед, который стал проламываться под тяжестью такого количества людей. Достигнув границы, Хулагу оставил заслон под командованием военачальника Ширэмуна (сына знаменитого Чормагуна, первого монгольского наместника в Иране), которому удалось сдерживать ордынские силы, пока сам ильхан не оказался в безопасности в своей ставке. {30} Таким образом, первая военная кампания не принесла существенной выгоды ни одной из сторон: Берке отвоевал Дербент, а Хулагу вернулся в Тебриз, не завоевав новых территорий, но и не утратив имевшихся.

Годом позже Берке запланировал новое вторжение в Иран, и его авангард под командованием Ногая двинулся от Дербента в сторону владений ильхана. Хулагу, неготовый к схватке, запустил дезинформацию: его лазутчик явился в ордынский лагерь и сообщил Ногаю, что Хубилай, разгромивший своего мятежного брата Арик-Бугу, направил на помощь Хулагу тридцатитысячное воинство. Ногай поспешил отступить. {31}

В начале февраля 1265 г. в разгар подготовки к ответному вторжению, умер ильхан Хулагу. Берке счел этот момент весьма подходящим, чтобы перейти от военного противостояния к дипломатии и начал переговоры с новым ильханом Абагой. У нового ильхана после вступления на трон было немало проблем, и он с готовностью пошел на мировую, приняв предложения Берке. Правитель Золотой Орды в качестве миролюбивого жеста попросил у него разрешения построить в Тебризе соборную мечеть и несколько ткацких фабрик. Разрешение было получено. Расценив уступчивость Абаги как слабость, Берке начал готовить новое вторжение в Иран, причем упомянутые заведения в Тебризе, по его замыслу, должны были стать местами сбора его сторонников, а их работники – еще и ордынскими соглядатаями. Узнав о планах ордынского правителя, Абага немедленно приказал разрушить его ткацкие фабрики. Берке, в свою очередь, повелел перебить иранских торговцев, находившихся в его владениях, и приказал немедленно начать наступление на Иран. {32}

В начале 1266 г. золотоордынские войска под командованием все того же Ногая вторглись в пределы державы ильхана и расположились лагерем на р. Куре. Вслед за ним двинулись более крупные силы – пятьдесят тысяч воинов под командованием ордынского полководца Сунтая. Однако Абага оказался подготовлен к войне лучше, чем думали Берке и его военачальники, а дальнейшие события продемонстрировали, насколько несогласованными оказались действия ордынских полководцев. Ногай двинулся против Абаги, который начал притворное отступление, Сунтай же по непонятной причине решил, что войска Ногая окружены силами ильхана и разгромлены, и поэтому, в свою очередь, отдал приказ отступать. В результате Ногай оказался один против превосходящих сил ильхана. Юшумут, брат Абаги, неожиданно напал на Ногая, разгромил его и обратил в бегство. Сам Ногай в битве был ранен и лишился глаза. Затем повторился сценарий первой кампании: Абага двинулся по следам отступавших воинов Ногая и дошел до Ширвана, где навстречу иранским монголам вновь выступил сам Берке с многочисленными войсками (по некоторым данным, до трехсот тысяч воинов), заставив Абагу отступить обратно за Куру. Ильхан захватил все переправы и закрепился на берегу, не давая ордынским войскам переправиться через реку. Берке в течение двух недель предпринимал безуспешные попытки форсировать Куру, после чего приказал своим войскам двигаться к Тифлису, чтобы переправиться там. Однако по пути Берке скончался, и его смерть заставила ордынских полководцев прекратить военные действия. Абага, воспользовавшись временным затишьем, приказал воздвигнуть на границе своих владений валы и рвы, после чего вернулся в Хорасан. {33}

Так, со смертью двух инициаторов войны Золотой Орды с Ираном, как-то сам собой закончился ее первый этап. Продолжать войну предстояло уже преемникам Хулагу и Берке.

VII

Приход Берке к власти совпал с мощным сепаратистским движением в вассальных государствах. В последние годы правления Бату от Золотой Орды фактически отпали южный берег Крыма и Юго-Западная Русь. Сам Бату, с головой погрузившийся в имперскую политику, не успел разобраться с этой проблемой, и теперь решать ее предстояло его младшему брату.

И Берке уладил ее с присущей ему энергией и решительностью. Первым делом он отправил свои отряды в Крым, но, к чести и золотоордынского правителя, и самих обитателей Крыма, обошлось без кровопролития: местное население вновь признало власть монголов в Крыму, приняло их наместников и стало выплачивать ранее установленные налоги и сборы. Собственно, этим власть ордынского правителя в Крыму и ограничивалась: Берке, как и его преемники, прекрасно осознавал своеобразие этого торгового региона (складывавшееся в течение веков) и важность его для Золотой Орды, а потому не стремился жестко контролировать его. {34}

Гораздо больше трудностей ждало ордынского властителя на пути к восстановлению сюзеренитета над Юго-Западной Русью. Ее правитель, Даниил Романович Галицкий, начал активное сближение с государствами Центральной Европы, женил двух своих сыновей на венгерской и австрийской принцессах, а сам в 1253 г. принял королевский титул. Понадеявшись на помощь родичей-союзников, он начал решительно вытеснять ордынских наместников из своих владений, а также расправляться с их местными ставленниками – русскими боярами и градоначальниками. Его не останавливало даже то, что он открыто выступал против воли ордынских правителей: так, например, он приказал казнить Андрея, наместника в городе Кременце, за постоянные измены, несмотря на то, что наместник потрясал перед ним «Батыевой грамотой». Куремса, ордынский даруга в Южной Руси (сын Орду и племянник Бату), не имел достаточно сил, чтобы противостоять ему, и поэтому был вынужден пассивно наблюдать, как его людей изгоняют из Галицко-Волынских территорий. {35}

Берке прекрасно понимал, что на этот раз ему придется иметь дело с куда более сильным и опытным противником, нежели торговые поселения южного берега Крыма. За последние несколько лет Даниил сумел укрепить свои города, превратив их в неприступные крепости, реорганизовал армию по монгольскому же образцу и был готов противостоять ордынскому вторжению. Именно поэтому Берке в 1258 г. решил заменить Куремсу другим наместником – Бурундаем, прославленным полководцем, успешно сражавшимся в Волжской Булгарии и Северо-Восточной Руси в 1230-е гг. Во главе многочисленных войск (по некоторым данным, до 60 000 всадников) Бурундай вступил во владения Даниила и вызвал короля к себе.

Даниил, вполне справедливо считавший себя в состоянии войны с Золотой Ордой, благоразумно уклонился от встречи с баскаком и отправил вместо себя своего брата Василька и своего старшего сына Льва. Однако Бурундай повел себя совершенно не так, как ожидали Даниил и его семейство: вместо того чтобы с помощью угроз потребовать от южнорусских князей повиновения, он заявил, что идет походом на Литву и Польшу и предлагает им, князьям, присоединиться к нему – если, конечно, князья не считают себя его врагами.

К такому повороту Галицкий князь оказался не готов: если бы ордынский полководец сразу открыл военные действия, Даниилу не оставалось бы ничего, кроме как принять бой. Теперь же появился шанс избежать кровопролития. И Даниил приказал Васильку и Льву присоединиться со своими войсками к Бурундаю в походе на литовцев и поляков. Бурундай и в самом деле совершил успешный рейд на Литву и Польшу, чем превратил местных правителей из союзников Даниила в его врагов. Кроме того, князья Василько и Лев фактически оказались заложниками ордынского полководца, который во время похода на поляков и литовцев продемонстрировал силу и опытность своих воинов, чем существенно понизил решимость галичан и волынцев к сопротивлению.

Карта 1. Западные улусы Монгольской империи 1242-1265 гг… (автор – Астайкин А. А.).

1 Владения Дании, 2 Польские княжества, 3 Владения Генуи, 4 Видинское княжество, 5 Владения Венеции, 6 Герцогство Афинское, 7 Западное Грузинское царство, 8 Восточное Грузинское царство, 9 Трапезундская империя, 10 Государство мамлюков, 11 Киликия. Границы государств нанесены на 1265 г.

Возвращаясь обратно через Галицко-Волынскую землю, Бурундай, наконец, обнаружил свои истинные намерения: он приказал князьям срыть укрепления всех городов Галицко-Волынской земли – ведь в Золотой Орде города стенами не обносились. И Васильку со Львом пришлось самим разрушать то, что создавал их брат и отец в течение стольких лет! Галич, Владимир, Львов, Каменец и другие города были лишены укреплений. Крепостные стены сохранил только Холм – столица Даниила: жители города отказались исполнять приказ Василька и Льва, отговорившись тем, что получают приказания только от самого Даниила – своего непосредственного правителя. Бурундай решил не омрачать торжества своей бескровной победы, понимая, что один укрепленный город не обеспечит безопасности всей обширной державы Романовичей. Ордынский полководец ограничился тем, что по пути в южнорусские степи все же разграбил ряд поселений, принадлежавших местным князьям, продемонстрировав им напоследок, что с властями Золотой Орды шутки плохи. {36}

Таким образом, Берке, практически не ведя военных действий, разрушил амбициозные планы Даниила Романовича стать королем Малой Руси, создать коалицию европейских государей и выступить против Золотой Орды. Ни Польша с Венгрией, ни папство и рыцарские ордена не помогли ему, и поэтому королю Даниилу вновь пришлось признать себя данником ордынского правителя, причем на этот раз не формально, как при Бату, а на деле: во владениях Даниила появились ордынские чиновники, державшие местных династов под постоянным контролем. Даниил так и не оправился от этого удара: в последние несколько лет жизни он фактически отошел от государственной деятельности, переложив дела на плечи брата и сыновей, которые даже и не пытались бороться с Ордой.

Отношения Берке с княжествами Северо-Восточной Руси тоже нельзя было назвать безоблачными. Так, в 1259 г. он приказал провести перепись населения в Новгороде и обложил его данью, как и другие княжества, чего в свое время не сумел добиться даже сам Бату. Попытки новгородцев выступить против ордынских чиновников были жестоко пресечены, причем по приказу Берке их выступление подавил сам великий князь Александр Ярославич Невский, некогда бывший новгородским князем. {37}

В 1262 г. тот же Александр Невский был вынужден ехать к Берке в Сарай, чтобы отговорить Берке отказаться от мысли набирать русских воинов для войны с Ираном. Хотя в отечественной историографии прочно утвердилась мысль о том, что отношения Александра Невского и Берке были напряженными, великому князю удалось полностью достичь цели. {38}

А незадолго до своей смерти в 1263 г. Александр Ярославич вновь оказался в Золотой Орде – на этот раз, чтобы согласовать с Берке кандидатуру своего потенциального преемника, поскольку, вероятно, он уже чувствовал приближение кончины. И эта поездка Невского также оказалась удачной: вскоре после его смерти, в начале 1264 г., новым великим князем стал его брат Ярослав Ярославич Тверской. {39}

Русские летописцы – православные монахи, оскорбленные явной приверженностью Берке к исламу, – впоследствии писали, что в его правление на Руси было «засилье бесерменское». Однако нельзя не отметить, что именно мусульманин Берке в 1261 г. позволил впервые учредить в Сарае русскую православную епархию – вместо переяславской, последний глава которой погиб во время взятия Переяславля около четверти века тому назад. Не менее красноречивым свидетельством отсутствия у Берке предубеждений против христианства стало то, что он разрешил своему племяннику выехать на Русь, в Ростов, и принять там православие. Этот Джучид стал известен на Руси под именем «царевича Петра Ордынского». {40}Стоит также отметить, что никаких значительных притеснений со стороны Берке княжества Северо-Восточной Руси не испытывали. За его почти десятилетнее правление эти земли ни разу не подверглись ордынским набегам. Впрочем, вряд ли следует объяснять это миролюбием Берке или его прорусскими симпатиями – просто у него были другие политические приоритеты.

VIII

Внешняя политика Берке, не столь яркая и бурная, как у его старшего брата, в целом оказалась не менее активной и последовательной. Как и Бату, Берке преследовал две главные цели: обеспечить безопасность своих границ и найти союзников в борьбе с внешними врагами, главным из которых для него был, конечно, хулагуидский Иран. Поэтому основной вектор золотоордынской внешней политики при Берке сместился из Центральной Европы на Ближний Восток. Пожалуй, самой большой его дипломатической удачей стало установление союзных отношений с мамлюкским Египтом, который еще в начале XV в. оставался главным стратегическим партнером Золотой Орды на международной арене.

Любопытно, что инициатива установления отношений исходила не от Берке, нуждавшегося в союзниках для борьбы с Хулагу, а от египетского султана ал-Малика ан-Насира Бейбарса – самого могущественного властителя Средиземноморья, который в 1260 г. нанес монголам страшное поражение в битве при Айн-Джалуде в Сирии. Послы Бейбарса впервые посетили Берке еще в 1262 г. Они прибыли в Золотую Орду с богатыми дарами и посланием султана, в котором Бейбарс выражал радость по поводу обращения Берке в ислам и надеялся, что теперь золотоордынский правитель, как и подобает истинному мусульманину, обратит свое оружие против неверных – монголов Ирана. Берке не торопился с ответным посланием, проявив разумную осторожность. Во-первых, его приверженность к исламу была вовсе не так велика, во-вторых, призыв Бейбарса к войне с неверными был не тем доводом, который мог бы убедить влиятельных нойонов Золотой Орды (в большинстве своем не являвшихся мусульманами) начать войну с ильханом.

В связи с этим следует сказать несколько слов о вероисповедании Берке. Несомненно, он, воспитанный с детства в мусульманской традиции, впоследствии принял ислам, получил мусульманское имя Джамал ад-Дин Ибрахим и. вполне возможно, являлся мюридом (учеником и последователем) знаменитого бухарского шейха Саиф ад-Дина Бахарзи. Но представление Берке религиозным фанатиком, стремившимся распространить во всем мире «истинную веру» и целиком полагавшимся на поддержку Аллаха – это плод воображения средневековых мусульманских историков. Открыто объявив о своей приверженности к исламу, Берке вовсе не стремился сделать его официальной религией в Золотой Орде и тем более навязать вассальным государствам. Мусульманство самого брата Бату ограничивалось соблюдением некоторых религиозных обрядов и покровительством мусульманскому духовенству и купечеству – в тех случаях, когда ему самому это представлялось выгодным. {41}

Поэтому нет ничего удивительного в том, что Берке, получив послание Бейбарса, не бросился в распростертые объятия собрата-мусульманина и не поспешил начать «священную войну» против Хулагу. Напротив, в большой степени зависящий от своих нойонов, он выждал, когда его приближенные и военачальники осознают необходимость этой войны и сами выскажутся в ее пользу.

Кроме того, надо сказать, что у Берке и султана Бейбарса одно время был конфликт интересов. Вскоре после того, как Хулагу взял Багдад и приказал умертвить халифа ал-Мустасима, два представителя рода Аббасидов объявили себя халифами. При этом Берке поддержал претензии на власть некоего ал-Хакима, провозгласившего себя халифом в Алеппо, тогда как Бейбарс признал халифом другого претендента – ал-Мустансира, который выступил в Дамаске. В конце концов, оба претендента прибыли в Каир и заключили соглашение, ал Хаким признал первенство ал Мустансира, и согласился считаться его наследником. Бейбарс выделил новоявленному халифу несколько сотен воинов, и тот отправился на завоевание Багдада, по пути усилив свой отряд несколькими тысячами бедуинов из аравийской области Хиджаз. Естественно, из его авантюры ничего не вышло: его войска были разбиты, а сам незадачливый халиф пропал без вести. Не исключено, что Бейбарс намеренно отправил его в эту рискованную экспедицию, чтобы ал-Мустансир погиб, а новым калифом стал ал-Хаким (ставленник Берке): он ни в какие походы не пускался и мирно просидел на троне в Каире в течение сорока лет (1262-1302), пережив семерых султанов и несколько военных переворотов. Тем самым Бейбарс продемонстрировал, что готов учитывать интересы золотоордынского правителя. {42} Несколько позже султан повелел читать в Мекке хутбу с поминанием имен Берке и его сына, и эта честь, наверное, произвела впечатление на ордынского властителя, который, в конце концов, соизволил направить султану дружеское послание. {43}

Впрочем, еще до официального установления отношений с Египтом Берке совершил одно действие, оказавшееся на пользу султану Бейбарсу. Как мы помним, пятая часть войск Золотой Орды вошла в состав армии Хулагу, отправленной на завоевание Ирана и Ближнего Востока. Планируя войну с двоюродным братом, Берке приказал этим войскам покинуть Хулагу и возвращаться домой, а если не получится – прорываться в Египет. В результате около двух тысяч золотоордынских воинов с боями вырвались из окружения войск ильхана и добрались до Сирии, где были встречены эмиссарами султана Бейбарса и препровождены в столицу Египта. Бейбарс встретил их с почетом и вскоре образовал из ордынских воинов (большинство которых, по-видимому, были тюрками-кипчаками) свою гвардию. {44}В конечном счете, от союза Золотой Орды и Египта в большей степени выиграл Берке, а не Бейбарс: поскольку война с Хулагу началась бы в любом случае, Берке существенно помогло, что мамлюкские войска сковывали часть войск ильхана в Сирии и Палестине. В свою очередь, Берке ничего не стоило, одержав очередную победу, направить Бейбарсу реляцию, в которой он заявлял, что победил с помощью и во имя торжества «истинной веры». В кругу же своих воинов Берке сетовал: «Грустно мне, что монголы убивают друг друга, но что придумать против того, кто изменил ясе Чингизхана!» {45} Бейбарс, выполняя союзнический долг, защищал интересы Берке и в отношениях с державами Средиземноморья, включая Францию, итальянские торговые республики и государства крестоносцев Правитель Золотой Орды в качестве «ответной любезности» однажды совершил поход против Византийской империи, закончившийся, впрочем, весьма необычно.

Византийский император Михаил VIII Палеолог, оказавшийся между двух огней – султанатом мамлюков в Египте и державой монголов в Иране, – был вынужден лавировать, чтобы сохранить свою империю, только что отвоеванную у латинян. Сам император склонялся к союзу с Хулагу, который воевал против мусульман, и поэтому в 1264 г., уповая на поддержку ильхана, решился на смелый поступок задержал послов Бейбарса, направлявшихся к Берке с грамотами и дарами. Правитель Золотой Орды, возмущенный таким обращением с дипломатами, отреагировал немедленно: он приказал своим войскам двигаться на Константинополь, и императору пришлось обратиться за защитой… к султану Бейбарсу, напомнив ему о прежних добрых отношениях и объясняя все случившееся недоразумением. И султан попросил Берке, вступившегося за его же, султана, послов, отозвать войска! {46}Однако на следующий год Берке удалось завершить поход против ромеев. В 1265 г. его полководец Ногай в союзе с болгарским царем Константином Тихом вторгся в Византию, разорил ряд селений и едва не захватил в плен самого Михаила VIII. Императора спасло только то, что он сумел вернуться в свою столицу не по суше (где его ждала ордынско-болгарская засада), а по морю. Целью похода Ногая было освобождение из византийского плена бывшего сельджукского султана Изз ад-Дина Кей-Кавуса. Свергнутый своим братом Рукн ад-Дином Килич-Арсланом, султан прибыл к Михаилу VIII, надеясь найти у него защиту, но император, опасаясь, что многочисленные спутники Кей-Кавуса станут угрозой для его империи, предпочел посадить султана под замок. Интерес Берке к судьбе бывшего султана объяснялся просто: золотоордынский правитель намеревался вернуть Кей-Кавусу трон и тем самым возвратить Сельджукский султанат под влияние Золотой Орды (как это было при Бату). Вероятно, в рамках этого своего плана Берке приказал, чтобы приверженцы Кей-Кавуса, обосновавшиеся в окрестностях современной Добруджи, последовали за своим государем и переселились в ордынские владения в южнорусских степях. В результате похода Ногая султан был освобожден и прибыл к Берке, который выдал за него замуж свою дочь Урбай-хатун и пожаловал в качестве временного владения крымский город Солхат (современный Старый Крым) – пока не выдастся возможность отвоевать утраченный трон. Однако вскоре Берке умер, а его преемник Менгу-Тимур не стал реализовывать его проект. В конце концов, Кей-Кавус так и умер в Золотой Орде. {47}

Еще одним направлением внешнеполитической деятельности Берке стали контакты с государствами Закавказья – Грузией и Арменией, которые некогда также входили в сферу влияния Золотой Орды. Поскольку армянский царь Гетум являлся ближайшим союзником Хулагу, Берке постарался привлечь на свою сторону двух грузинских царей – Улу Давида и Давида Нарини. Неизвестно, как именно планировал ордынский правитель использовать их в войне против Хулагу, но оба царя расценили его намерения не совсем верно: вообразив, что Берке готов оказать им поддержку, оба царя в 1259 г. восстали и попытались изгнать наместников Хулагу из Грузии. Естественно, цари были разгромлены и вынуждены бежать в горы, тогда как рядовые участники восстания и даже царские приближенные подверглись избиению. Таким образом, залитая кровью Грузия к началу войны Золотой Орды с Ираном никак не могла помочь Берке в его боевых действиях против Хулагу {48}......

В отличие от Бату, Берке не очень активно взаимодействовал с европейскими монархами, предпочитая связи с государями-единоверцами на Востоке. Одним из немногих исключений стала Венгрия, граничившая с Золотой Ордой. В течение своего правления Берке неоднократно предлагал королю Беле IV породниться, женив одного из королевских сыновей на дочери ордынского правителя, причем новоиспеченный зять должен был с частью венгерского народа перейти под власть Орды. Причиной такого предложения стало то, что в Венгрии в то время проживало значительное число кипчаков, некогда бежавших туда от монгольского нашествия, но впоследствии желавших вернуться на родину и неоднократно обращавшихся к Берке с просьбой предоставить им эту возможность.

Бела на рубеже 1250-1260-х гг. понес несколько серьезных поражений от чешского короля Оттокара II и находился в сложном политическом положении, а потому практически был готов принять предложение Берке. Однако под влиянием папы римского Александра IV, обещавшего королю всяческую поддержку в борьбе с восточными врагами, Бела отказался от союза с Золотой Ордой. Недовольный его отказом, Берке в 1260 г. направил в пределы Венгрии карательные отряды, не причинившие, впрочем, стране большого ущерба: вероятно, не считая свои отношения с Венгрией особо важными, Берке послал против Белы IV не слишком крупные силы. В 1262 г Иштвану II, сыну и соправителю Белы, удалось заключить мир с Берке, который в это время сосредоточил свои основные силы на границе с Ираном и потому не желал проблем на западных границах. Но уже в 1264 г., воспользовавшись затишьем в борьбе с Хулагу. Берке возобновил переговоры с Белой IV. вновь предлагая союз, скрепленный браком их детей. Как и несколько лет назад, римский папа (теперь уже Урбан IV, сменивший Александра IV) сумел отговорить венгерского короля от этого плана. В результате Венгрия еще в течение довольно длительного времени оставалась объектом набегов ордынских войск. {49}В правление Берке началась активная колонизация Крыма и Северного Причерноморья, которую осуществляли итальянские торговые республики – Венеция, Генуя и Пиза, представители которых начали проникать ко двору ордынских правителей еще при Бату. В первой половине 1260-х гг. генуэзцам и венецианцам удалось создать первые фактории в ордынских городах Тане (Азов) и Кафе (Феодосия). Впрочем, при Берке итальянцы еще только начинали обосновываться в Северном Причерноморье, а их официальное закрепление в этих областях состоялось уже при его преемниках. {50}

Другие европейские государства, входившие в сферу интересов Золотой Орды, чаще всего рассматривались Берке как объект набегов – такими были, в частности, Польша и Литва, которые неоднократно подвергались нападениям ордынских войск, захватывавших богатую добычу и множество пленников.

IX

Берке умер в 1266 г., по сведениям средневековых историков, «от болезни колик». {51} Он оставил своим преемникам богатый и могущественный улус, имеющий влиятельных союзников. Желая сравниться по значению с Бату, своим старшим братом, при котором в Золотой Орде был построен ряд городов, Берке постарался существенно расширить и развить их. В частности, Сарай, построенный при Бату, в правление Берке настолько разросся и изменил свой облик, что впоследствии даже стал носить название Сарай-Берке. Различные историки приписывали Берке также основание таких городов как Эски-Юрт в Крыму и Сарайчук на Урале. {52} Также Берке активно способствовал развитию торговли и наук. При его дворе трудились мусульманские правоведы и богословы, некоторые из них даже посвятили свои произведения Берке, который им покровительствовал. {53}

Наследники Берке не были его прямыми потомками. Из летописных источников известно, что у него было три жены и. как минимум, двое детей – дочь Урбай-хатун, выданная замуж за сельджукского султана Кей-Кавуса, и неизвестный по имени сын, которого вместе с отцом повелел упоминать в хутбе египетский султан Бейбарс. {54} Но хотя после смерти Берке власть вновь перешла к роду Бату, в арабской средневековой исторической литературе последующие правители Золотой Орды нередко именовались «домом Берке» {55} – вероятно, из-за того, что большинство арабских хронистов были египтянами, а Именно Берке первым из ордынских правителей установил связи с Египтом. Впрочем, они не старались идеализировать образ этого правителя и представлять его идеалом для мусульманских государей. Это отразилось даже в описании внешности Берке, составленном на основании отчета египетских послов к правителю Золотой Орды: «Описание его: жидкая борода; большое лицо желтого цвета; волосы зачесаны за оба уха; в одном ухе золотое кольцо с ценным восьмиугольным камнем; на нем шелковый кафтан; на голове его колпак и золотой пояс с дорогими камнями на зеленой булгарской коже; на обеих ногах башмаки из красной шагреневой кожи. Он не был опоясан мечом, но на кушаке его черные рога витые, усыпанные золотом». {56} Описание, как видим, весьма далекое от образа идеального государя, прекрасного телом и душой!

Сам Берке не стремился к формальной независимости своего улуса, не носил ханского титула и в сочинениях современников фигурировал как «огул», т. е. представитель ханского рода, не обладающий титулом монарха (в ряде восточных источников более позднего времени он все же назван ханом). Однако уже его преемник Менгу-Тимур, благодаря политике своего предшественника, получил возможность объявить независимость Золотой Орды и официально и провозгласить себя ханом.


Очерк второй Менгу-Тимур, или первый хан

(Хан, 1267-1280)

Какая забота поэтам, узнает ли потомство историю их жизни.

Вся она – в славе их произведении

Пьер-Жан Беранже

Менгу-Тимуру (монг. Мунке-Тэмур) очень не повезло в историографии: исследователи обычно склонны представлять его довольно посредственным правителем на фоне таких ярких государей и государственных деятелей, как Бату, Берке, Ногай, Узбек, Токтамыш. И в самом деле, по сравнению с ними он выглядит весьма невыразительно. А между тем, уже тот факт, что именно Менгу-Тимур стал первым ханом Золотой Орды, официально принявшим этот титул, уже позволяет отнести его к числу наиболее выдающихся «царей ордынских».

I

Менгу-Тимур был вторым из пяти сыновей Тукана, второго сына Бату. Матерью его была Кучу-хатун, дочь (или сестра) Буга-Тимура из влиятельного монгольского племени ойрат. {57} Точная дата рождения Менгу-Тимура неизвестна, полагаем, что он родился в 1240-х гг. Его отец, которого Боракчин-хатун безуспешно пыталась возвести на трон после смерти Улагчи, скончался, вероятно, на рубеже 1250-1260-х гг., а к 1262/1263 г. умер и Тарбу, старший брат Менгу-Тимура.

В результате Менгу-Тимур остался к этому времени старшим в семействе Бату, которое, как считалось, имело некие преимущества в наследовании ордынского трона. Поэтому он стал кем-то вроде «наследного принца» при своем двоюродном деде Берке. Арабские дипломаты, посетившие Золотую Орду в 661 г. х. (1263 г.), сообщали, что Менгу-Тимур был «назначен в наследники» Берке и носил в качестве такового титул «Амир Оглу, то есть Амир Малый» По-видимому, «старшим эмиром» считался сам Берке, который не претендовал на ханский титул. Вполне вероятно, что признание Менгу-Тимура наследником стало тем условием, при котором другие Джучиды согласились признавать Берке правителем Золотой Орды. {58}

Тем не менее, несмотря на официальный статус «наследного принца», приход Менгу-Тимура к власти после смерти Берке оказался не таким уж гладким. Русские летописи под 1266 г. (год смерти Берке) сообщают: «Бысть мятежь великъ в самехъ Татарех. избишася сами промежи собою бещисленое множество акь песокъ Морьскы». {59} У Менгу-Тимура были соперники в борьбе за ордынский трон, за спиной которых стояли влиятельные силы.

Первым из них стал Туда-Менгу, родной младший брат Менгу-Тимура. Он был следующим по возрасту, отличался довольно покладистым характером и, подобно Берке, тяготел к исламу. Эти качества привлекали к Туда-Менгу, с одной стороны, мусульманское население Золотой Орды, с другой – тех монгольских нойонов, которые опасались властного нрава Менгу-Тимура. Вторым претендентом на трон был, вероятно, малолетний сын Берке, которого могли поддержать как мусульманские приверженцы его отца, так и те представители рода Джучидов, которые не желали возвращения к власти прямых потомков Бату. Наиболее влиятельным среди них был темник Ногай – любимец Берке, имевший большой вес в ордынских войсках. {60}

Однако происхождение Менгу-Тимура и формальный статус наследника Берке помогли ему добиться власти. И хотя вступление нового правителя на трон оказалось не бескровным, он не стал (или не имел возможности) проводить масштабные репрессии против тех, кто противился его воцарению, и ограничился тем, что удалил от двора наиболее влиятельных своих противников. В частности, Ногай был лишен командования ордынскими войсками, отправлен в свой удел на Дунае и в течение всего правления Менгу-Тимура не допускался к государственным делам. Впрочем, и Менгу-Тимур, со своей стороны, старался не вмешиваться в дела его улуса, позволив темнику создать нечто вроде автономного государства в составе Золотой Орды. {61} Исторические источники ничего не сообщают о дальнейшей судьбе малолетнего сына Берке, и это наводит на мысль, что он был устранен по приказу Менгу-Тимура.

Не желая всецело зависеть от какого-либо чрезмерно могущественного военачальника, Менгу-Тимур разделил вооруженные силы Золотой Орды на три части. Центр возглавил он сам, правое крыло поручил нойону Тайре. а левую – нойону Маву. Надо думать, оба эти полководца способствовали его приходу к власти и пользовались доверием внука Бату. {62}

Как мы помним, Берке провозгласил себя главой Золотой Орды самовольно, не получив согласия хана Мунке. Хубилай, преемник Мунке, был вынужден смириться с воцарением Берке и теперь с тревогой наблюдал, что и наследники Берке идут по его стопам и вовсе не нуждаются в подтверждении своей власти ханом. После некоторого размышления Хубилай попытался хоть как-нибудь исправить ситуацию и прислал Менгу-Тимуру ярлык, в котором назначал его правителем Золотой Орды. {63} Конечно, этот жест никого не мог обмануть: фактически Хубилай сам признал, что смиряется с фактом прихода к власти внука Бату и лишь признает его воцарение. Тем не менее, Менгу-Тимур принял этот ярлык: не взяв на себя никаких обязательств по отношению к центральной власти, он приобрел легитимность в глазах хана и правителей других монгольских улусов, а это укрепляло его позиции и внутри Золотой Орды. Отныне его слово и фактически, и формально становилось законом для всех подданных Джучидской державы.

II

Многие ожидали, что внук Бату, придя к власти, будет проводить политику, резко отличающуюся от политики Берке – хотя бы для того, чтобы показать, что к власти вернулась законная ветвь Джучидов, и заявить о себе как о самостоятельном политике. Однако в целом Менгу-Тимур продолжил политику своего двоюродного деда, лишь сместив некоторые акценты. Особенно ярко это проявилось в его внешней политике.

Так, подобно Берке, Менгу-Тимур стал поддерживать союзные отношения с Египтом. Султан Бейбарс обменивался с ним дружескими посланиями и богатыми дарами – несмотря на то, что Менгу-Тимур исповедовал традиционную монгольскую религию тенгрианство, а не ислам! {64} Было вполне очевидно, что Бейбарс надеется на продолжение войны Золотой Орды с Ираном Хулагуидов, а это сулило ему, султану, свободу действий на Ближнем Востоке.

Казалось, поначалу надежды Бейбарса вполне оправдываются: в первый год своего правления Менгу-Тимур продолжил войну с ильханом Абагой, начавшуюся еще при Берке. Но в 1268 г. новый ордынский правитель понес от ильхана серьезное поражение и поспешил заключить с Ираном мир. К большому огорчению Бейбарса, этот мир не нарушался до самой смерти Менгу-Тимура. {65} Египетский султан пытался повлиять на ордынских сановников и через них подтолкнуть Менгу-Тимура к новой войне с Ираном; но на инициативы Бейбарса положительно отреагировал только Ногай – и то, вероятно, потому, что в это время находился не у дел и всячески старался поддерживать свой престиж в глазах иностранных государей. В 1277 г. султан Бейбарс умер, так и не дождавшись возобновления войны Золотой Орды с Ираном. {66}С Русью Менгу-Тимур (опять же подобно Берке) находился в спокойных отношениях: уже в самом начале своего правления, в 1267 г., он выдал ярлык православной церкви, освободив ее от налогов и повинностей и предоставив автономию во внутренних ее делах. В дошедшем до нас виде ярлык Менгу-Тимура выглядит следующим образом: «Вышняго бога силою вышняя троица волею Менгутемерьво слово людскым баскаком и князем и полъчным князем и к данщиком и к писцем и к мимояздящим послом и к соколником и к пардусником. Чингиз царь потом что будет дань или корм, ать не заммають их да правым серцем богови за нас и за племя наше моляться и длагосломяють нас. Тако молвя и последний цари по тому же пути пожаловали попов и черньцов. Дань ли или иное что ни будеть, тамга, поплужное, ям, воина кто чего ни попросить и рекли были дати, кто паки того у нас не ведаеть, вси ведаем. И мы, богу молясь, и их грамоты не изыначили. Тако молвя по первому пути, которая дань или поплужное, или подвода, или корм кто ни будеть, да не просять; ям, воина, тамга не дають. Или что церковное, земля, вода, огороди, винограды, мелници, зимовища, летовища – да не заимають их. И яже будуть поимали, – и они да въздадуть назад. А что церковное мастери, соколници, пардусници кто ни будеть, да не заимают их, ни стерегуть их. Или что в законе их книги или ино что – да не заимають, ни емлють, ни издеруть, ни погубять их. А кто иметь веру их хулити – тот человек извиниться и умреть. Попове един хлеб ядуще и во едином дому живущее, у кого брат или сын, и тем по тому же пути пожалование, ажь будуть от них не выступились. Будет же ли, от них выступились дань ли или ино что, – ино им дати. А попове от нас пожаловани по първои грамоте, бога молящи и благословляющее нас стоите. А иже имете не правым сердцем о нас молитесь, – богу тот грех на вас будеть. Так мълвя. Аж кто не поп будеть, иные луди, иметь у себе приимати, хотя богови молитись, что в том будеть. Так млъвя, сему митрополиту грамоту дали есьмя. Сию грамоту видяще и слышаще от попов и от черныцов ни дани ни иного чего ни хотять ни възмуть баскаци, княжи писци, поплужники, таможници, а возмуть инее по велицеи язе извиняться и умруть. Тако млъвя заечего лета осеннего пръваго месяца в четвертый ветха на Талы писано». {67} Этот ярлык можно считать, с одной стороны, продолжением политики монгольских ханов по отношению к религии (начиная с Чингис-хана, еще в 1223 г. выдавшего первый такой ярлык даосам). С другой стороны, этот документ означал, что Менгу-Тимур уже намеревался провозгласить себя ханом, ибо только самостоятельные монархи-Чингизиды обладали правом выдачи ярлыков.

Русь была для Менгу-Тимура одновременно источником доходов и человеческих ресурсов, а также перевалочным пунктом на торговом пути с Европой. Наследник Берке всемерно покровительствовал развитию торговли и поэтому стремился создать западным торговцам максимально выгодные условия ведения дел в Золотой Орде. Так, около 1269 г. Менгу-Тимур выдал ярлык великому князю Ярославу Ярославичу, предписывающий тому дать «путь чист» ганзейским купцам, то есть пропускать их через свои земли без пошлин и сборов. {68}

Приблизительно тогда же Менгу-Тимур, первый из ордынских правителей, позволил итальянским торговцам обосноваться на юге золотоордынских владений – в Крыму и Северном Причерноморье, где в это время появляются фактории венецианцев, генуэзцев и пизанцев. Генуэзцы в эпоху Менгу-Тимура осуществляли торговые экспедиции даже в Каспийском море и прилегающих к нему областях. {69} А в 1278 г. в Судак прибыл уже и венецианский консул: первый официальный дипломатический представитель республики. {70}Во внутренней политике Менгу-Тимур старался следовать принципам своего деда Бату. Он прекрасно понимал опасность того, что владетельные Чингизиды и племенные предводители, укрепившись в отведенных им областях, могут «пустить корни», завести семейные и политические связи и, опираясь на поддержку местного населения, перестанут подчиняться власти правителей Сарая. Чтобы избежать этого, Менгу-Тимур периодически предписывал своим родичам и нойонам перекочевывать вместе с их подданными на новые места. Так, например, он перевел Уран-Тимура (сына Туга-Тимура, потомки которого традиционно имели владения в восточных областях Золотой Орды – Синей Орде), в Крым. {71} И не вина Менгу-Тимура, что его преемники на сарайском троне перестали практиковать подобную «перетасовку». В конце концов, удельным владетелям удалось-таки закрепиться на определенных территориях и добиться не только широкой автономии, но и самим претендовать на высшую власть. {72}Максимально укрепив свою, власть внутри страны и обеспечив безопасность Золотой Орды на международной арене, Менгу-Тимур приступил к делу всей своей жизни – приобретению Золотой Ордой полной независимости.

III

Прежде чем Менгу-Тимуру удалось провозгласить себя ханом, он вел не очень долгую по времени, но сложную и насыщенную событиями военно-дипломатическую игру.

Как мы помним, хан Хубилай в начале своего правления столкнулся с оппозицией в лице своего родного брата Арик-Буги и его сторонников. В 1264 г. Арик-Буга был разгромлен и сдался в плен, но на свободе остался его приверженец Хайду, внук Угедэя. Будучи поначалу безудельным царевичем, не имевшим, ни сторонников, ни владений, ни средств, к 1268 г. он сумел настолько усилиться, что осмелился бросить вызов самому Хубилаю. Созвав в Монголии курултай, Хайду провозгласил себя ханом, объявив при этом Хубилая незаконным правителем и в придачу обвинив в том, что тот нарушает все монгольские обычаи, приняв титул императора династии Юань. В результате на востоке Монгольской империи началась война, продолжавшаяся до самой смерти Хайду в 1301 г.

Менгу-Тимур, получив от Хубилая ярлык, подтверждавший его право на власть в Золотой Орде, поначалу не вмешивался в распри своих восточных родичей. Напротив, он даже пообещал императору, что будет поддерживать его в борьбе с мятежниками, и осудил действия Хайду. {73} Однако вскоре позиция Менгу-Тимура изменилась, и он решил поддержать Хайду.

В 1268 г. Борак, правитель Чагатаева улуса, ставленник и союзник Хубилая, начал войну с Хайду. Менгу-Тимура не устраивало усиление блока Хубилая и Чагатаидов, и он немедленно направил на помощь Хайду 30 000 воинов под командованием своего двоюродного деда Беркечара, родного брата Берке. Зажатый между двумя противниками, Борак, так и не дождавшийся помощи от Хубилая, завязшего в борьбе с южно-китайской империей Сун, был вынужден капитулировать. {74}В 1269 г. в долине реки Талас состоялся курултай, на который прибыли Хайду, Борак и ряд царевичей-Чингизидов из улусов Джучи. Чагатая и Угедэя. Менгу-Тимур по какой-то причине не счел возможным лично явиться на съезд и отправил представлять свои интересы вышеупомянутого Беркечара – с теми же тремя туменами войска, которые нанесли поражение Бораку.

Участники курултая приняли ряд решений, определивших дальнейшую судьбу Монгольской империи. Прежде всего, победители, Менгу-Тимур и Хайду, отделили от владений Борака добрую треть в свою пользу. Когда же он выразил возмущение их аппетитами, они предложили ему в качестве компенсации… совершить грабительский поход на владения ильхана Абаги – племянника и союзника императора Хубилая! {75}

Однако самым важным и судьбоносным из решений стало то, что участники курултая официально провозгласили свои владения независимыми от власти Хубилая, а сами приняли ханские титулы. Хотя Менгу-Тимур уже с начала своего правления вел себя как независимый монарх (чеканил монету с собственным именем и выдавал ярлыки), но теперь он получил формальное признание своего ханского титула в глазах родичей. Хайду, и ранее предъявлявший претензии на ханскую власть, также был признан родичами в ханском достоинстве. Борак последовал их примеру, поскольку был зол на Хубилая за то, что тот не оказал ему военной помощи в войне с Хайду и Менгу-Тимуром.

Получив признание ханского титула от восточных Чингизидов, Менгу-Тимур перестал вмешиваться в общеимперскую политику и с этого времени оказывал своим союзникам больше дипломатическую и моральную поддержку. Тем не менее, Хубилай и подвластные ему Чингизиды не раз отказывались от нападения на владения Хайду и Чагатаидов, когда до них доходили слухи, что Менгу-Тимур собирается направить свои войска на помощь союзникам. Однако золотоордынский хан, прежде всего, защищал свои интересы и не желал чрезмерного усиления любого из противоборствующих ханов. Так, например, в 1271 г., когда Хайду, не довольствуясь титулом независимого монарха в Улусе Угедэя, провозгласил себя великим ханом (хаканом), Менгу-Тимур не признал его верховенства. Напротив, когда Хубилай назначил наместником в Монголии своего сына Нумугана, хан Золотой Орды вступил с новым наместником в переговоры и выказал всяческую поддержку его планам по укреплению власти Хубилая в монгольских степях. По сведениям «Юань ши», Менгу-Тимур даже заключил с Хубилаем соглашение о совместной борьбе против внутренних мятежников, что едва не вызвало нападения Хайду на Улус Джучи: лишь убедившись, что золотоордынский хан готов к войне, внук Угедэя отказался от своих намерений. {76}

Но, увидев, что влияние Нумугана в Монголии усиливается и, в свою очередь, начинает угрожать балансу сил в империи, Менгу-Тимур в очередной раз принял сторону Хайду. В 1278 г. Нумуган и его верховный военачальник Хантун-нойон были преданы своими союзниками, царевичами-Чингизидами из рода Мунке и Угедэя, и выданы Хайду. Внук Угедэя отправил их к своему союзнику Менгу-Тимуру, при дворе которого оба пленника находились до самой его смерти. Столь ценные заложники обеспечили хану Золотой Орды в высшей степени миролюбивые отношения с Хубилаем! {77} Так, всего лишь однажды задействовав свои военные силы в междоусобной борьбе Чингизидов, Менгу-Тимур добился независимости Золотой Орды и стал ее первым ханом. Ему даже не пришлось сражаться за свою независимость: эта задача была переложена на плечи его союзников, которые создали Хубилаю столько проблем, что он просто не мог позволить себе войну с самым отдаленным улусом империи, каковым являлась Золотая Орда.

IV

Итак, уже за первые три года своего правления Менгу-Тимур сумел добиться независимости Золотой Орды и обезопасить свои владения на юге (заключив мир с ильханом Абагой) и на востоке (вступив в союз с Чагатаидом Бораком). Казалось, это должно было развязать ему руки для активной завоевательной политики на Западе. Однако этот осторожный и дальновидный монарх-прагматик чаще ограничивался демонстрацией силы, нежели ее реальным применением.

Так, в 1270 г., когда рыцари Тевтонского ордена, располагавшиеся в Ревеле (Таллинне), в очередной раз намеревались совершить поход против Великого Новгорода, и напуганный князь Ярослав Ярославич обратился за помощью к Менгу-Тимуру, хан приказал своему владимирскому баскаку Амрагану явиться на переговоры новгородцев с немцами. Решение хана оказалось эффективным: увидев среди русских монгольский отряд (свиту баскака), немцы сразу утратили агрессивность и подписали с Новгородом мир «на всей воле новгородской». {78}

В том же году великий князь Ярослав снова обратился к хану – на этот раз с жалобой на самих новгородцев. Новгородцы отказались признавать великого князя Ярослава своим князем и пригласили на княжение в Новгород его племянника Дмитрия Переяславского, сына Александра Невского. Несмотря на то, что племянник остался лоялен дяде и даже открыто принял его сторону в конфликте с Новгородом, великий князь вознамерился сурово наказать новгородцев. Ярослав выступил против них с владимирскими, тверскими, переяславскими и смоленскими дружинами, а также отправил к Менгу-Тимуру своего посланника, новгородского посадника Ратибора Клуксовича, с просьбой предоставить ордынские войска для восстановления порядка на Руси. И снова Менгу-Тимур лишь сделал вид, что собирается направить для решения проблемы свои войска. На самом деле он дождался приезда в Орду Василия Костромского (брата великого князя), который лично прибыл в ставку хана и убедил его в том, что «новгородци прави, а Ярославъ виноватъ». И хан «возврати татарьскую рать» Поход ордынских войск на Русь вновь не состоялся. {79}

Годом позже Ярослав Ярославич, вероятно, уже будучи больным и чувствуя приближение смерти, приехал к хану, чтобы по уже сложившейся практике согласовать кандидатуру своего преемника на великокняжеском столе. Поддержка хана на этот раз была очень важна, ибо законный наследник, Василий Ярославич Костромской, брат Ярослава, обладал куда меньшими способностями к великому княжению, нежели следующий по старшинству племянник – Дмитрий Переяславский, сын Александра Невского. Тем не менее, старинное лествичное право было за Василием, и Менгу-Тимур дал согласие поддержать именно его как наиболее легитимного претендента на владимирский трои. Авторитет хана на Руси был настолько высок, что Василий после смерти Ярослава в 1272 г. без каких-либо проблем утвердился во Владимире. {80}

Время от времени Менгу-Тимур направлял своих воинов на помощь русским князьям для борьбы против общих внешних врагов. Так, в 1274-1275 гг. хан по просьбе Льва Данииловича Галицкого направил ему на помощь воинов, которые приняли участие в походе Галицко-Волынских князей на Литву. {81} Подобная политика Менгу-Тимура имела несколько положительных последствий: во-первых, хан демонстрировал поддержку своим верным вассалам, русским князьям, во-вторых, настраивал против них литовцев (которые могли стать потенциальными союзниками Червонной Руси в борьбе с Ордой) и, наконец, позволял своим воинам захватывать добычу даже тогда, когда Золотая Орда формально не вела никаких войн.

В 1276 г. скончался и великий князь Василий Ярославич (за год до этого, как и его предшественники, согласовавший с ханом кандидатуру своего преемника {82}), и великий стол перешел, наконец, к его племяннику Дмитрию Александровичу. Однако Дмитрий, возможно, обиженный на хана, за то, что тот не пожелал поддержать его великокняжеские претензии в обход дяди Василия, не стремился тесно взаимодействовать с Сараем. Новый великий князь даже не пошел в поход, который Менгу-Тимур устроил против ясов (осетин) в 1277-1278 гг. и в котором весьма активное участие приняли многие русские князья. С их помощью хан сумел захватить осетинский город Джулат (в русских летописях – Дедяков). {83} Эта победа позволила Менгу-Тимуру укрепить позиции Золотой Орды на Северном Кавказе и тем самым в еще большей степени гарантировать мирные отношения с Хулагуидским Ираном.

Как можно увидеть, Менгу-Тимур поддерживал с Русью в целом благожелательные отношения. За время его правления погиб только один русский князь – рязанский владетель Роман Ольгович, и хотя в русских источниках в его гибели принято обвинять Менгу-Тимура, вряд ли хан на самом деле имел отношение к убийству князя.

По-видимому, Роман Ольгович пал в борьбе со своими соперниками – удельными пронскими князьями, которые в течение XIII-XV вв. неоднократно претендовали на верховную власть в Рязанском княжестве. Не исключено, что пронские владетели привлекли на свою сторону монгольские отряды местных баскаков и с их помощью покончили с рязанским князем. Известно, что как раз с 1270 г. в Пронске стал княжить Ярослав, сын Романа Ольговича: по-видимому, он вместе с братьями решил отомстить местным князьям за отца и выгнал их из собственного княжества. {84}

Однако позднее рязанской епархии понадобилось заполучить «собственного» христианского великомученика, и в результате появилась агиографическая легенда о «житии святого благоверного князя Романа Рязанского». Согласно «житию», кто-то донес на Романа Ольговича Менгу-Тимуру, будто князь отказывается выплачивать ордынский выход и хулит веру монголов. Хан вызвал князя в Сарай, а тот прямо в глаза хану осудил его язычество и стал расхваливать христианство. Разъяренный хан приказал предать его мучительной казни – «разъять по суставам», а затем отрубить голову и вздеть ее на копье. {85}Такова официальная версия православной церкви, но она появилась лишь в XVI в. и совершенно не имеет отношения к реальным событиям. Во-первых, неизвестно ни одного случая, чтобы какой-либо золотоордынский хан казнил князя или простолюдина за отстаивание своих религиозных убеждений. Во-вторых, сам Менгу-Тимур покровительствовал русской православной церкви, свидетельством чему является его ярлык 1267 г. Сарайский епископ Митрофан неоднократно выполнял дипломатические поручения хана в Византии. Более того, в течение всего своего правления Менгу-Тимур, лояльный к русской православной церкви, не позволял католическим миссионерам закрепиться в центральных областях Золотой Орды: в конце его правления несколько миссий действовало лишь на ордынских границах с Венгрией, тогда как в Сарае католики смогли обосноваться лишь при преемниках Менгу-Тимура. {86} Все эти факты заставляют отвергнуть версию о казни Романа Рязанского по приказу внука Бату.

Имея определенные религиозные предпочтении, первый золотоордынский хан, однако, не был силен в религиозных вопросах, и порой это его невежество приводило к нежелательным политическим последствиям. Это проявилось, в частности, в истории с сельджукским султаном Изз ад-Дином Кей-Кавусом и его сыном.

Как мы помним, Берке в конце своего правления удалось вызволить свергнутого султана Кей-Кавуса II из византийского плена. Надеясь вернуть султану трои и использовать его в качестве орудия своей политики на Ближнем Востоке, Берке осыпал Кей-Кавуса милостями, женил на своей дочери и пожаловал в управление крымский город Солхат. Однако Менгу-Тимур в 1268 г. заключил мир с ильханом Абагой и, вероятно, чтобы избежать поводов к возобновлению войны, отказался от плана Берке и изменил отношение к Кей-Кавусу. Он отозвал бывшего султана из Крыма и держал при себе, в Сарае. При его дворе Изз ад-Дин Кей-Кавус и скончался в 1277 или 1278 г.

Вот тут-то Менгу-Тимур и выказал свое незнание особенностей различных религий! Он предложил Масуду б. Кей-Кавусу жениться на Урбай-хатун, вдове его отца и дочери Берке. С точки зрения монгольской религии и степных обычаев такой брак не только допускался, но и приветствовался. Однако по канонам шариата он рассматривался едва ли не как кровосмесительство и потому был совершенно неприемлем для сельджукского принца. Недозволенному религией браку Масуд предпочел бегство из Золотой Орды. {87} Вместе со своим братом Фарамарзом он бежал из Сарая и добровольно явился к ильхану Абаге, который, как ни странно, отнесся к сельджукским принцам благожелательно и даже выделил им в качестве удела часть сельджукской державы. {88} В результате Менгу-Тимур лишился даже призрачной возможности возвести на сельджукский трон своего ставленника и вернуть Золотой Орде контроль над Малой Азией, которым она обладала в эпоху Бату.

Впрочем, несмотря на такие неудачи, в целом внешняя политика Менгу-Тимура оказалась весьма эффективной, и он сумел оставить своим преемникам державу, пользующуюся большим авторитетом на международной арене.

V

Держава Менгу-Тимура процветала и наслаждалась миром. Хан проявлял себя не только как дальновидный политик, но и как справедливый судья: в памяти потомков он остался под прозвищем Келек-хан, т. е. справедливый хан, при котором «все обиженные благодарили его природу, а обидчики жаловались». {89}Менгу-Тимур продолжил денежную политику Берке, последовательно обеспечивая выпуск на всей территории Золотой Орды единой монеты, которая обладала бы единым весом и единым оформлением. Он также приказал чеканить свой титул на монете, именуя себя «ханом высочайшим» и титулом «султан», который, вероятно, призван был поднять репутацию Менгу-Тимура в мусульманском мире. Кроме того, именно при Менгу-Тимуре на монетах Золотой Орды появляется так называемая «тамга дома Бату», показывавшая, что Золотая Орда является уделом уже не всего семейства Чингизидов, а именно потомков Бату. {90}

Говорят, что тот, к кому благоволят боги, умирает молодым. По-видимому, Менгу-Тимур в значительной степени пользовался их покровительством: он скончался, не достигнув 40 лет. Смерть хана наступила в результате неудачной операции: у него в горле появился нарыв, который неумело вскрыли придворные врачи, что и привело к смерти. Произошло это в 1280 г. {91}

Менгу-Тимур имел несколько жен, из которых старшей была Джиджек-хатун, ставшая супругой первого ордынского хана после смерти своего первого мужа Берке Других его жен звали Олджай-хатун (из рода кунграт, племянница Мунке-хана), Султан-хатун (из рода ушин) и Кутуй-хатун. От этих жен у него было десять сыновей (Алгуй, Токта, Тудан, Бурлюк, Абаджи, Сарай-Буга, Тогрул, Малакан, Кадан и Кутуган), которые, в свою очередь, оставили многочисленное потомство. Таким образом, сохранение и продолжение рода Бату было обеспечено. {92}Но это не означало сохранение власти в роду именно самого Менгу-Тимура – первого хана! Поскольку, даже приняв ханский титул, Менгу-Тимур не сумел (или не счел нужным) ввести в Золотой Орде какой-либо четкий порядок передачи власти, сразу после его смерти между его многочисленными родственниками началась очередная борьба за трон. Наиболее ярко проявил себя в ней темник Ногай.


Очерк третий Ногай, или ордынский kingmaker

(Временщик, 1280-1299)

Ежели не желаете нажить себе врагов, то старайтесь не выказывать над людьми своего превосходства

Артур Шопенгауэр

Личность Ногая (монг. Нохой) является одной из самых известных и вместе с тем противоречивых в истории Золотой Орды. Прямой потомок Чингис-хана по мужской линии, не имевший права претендовать на трон. Воин, добившийся высших командных постов и снискавший славу полководца, но не выигравший ни одного сражения. Деятель, пользовавшийся любовью и уважением окружения, но при этом не доверявший никому. Высший сановник Золотой Орды, едва не расколовший ее пополам. Как все это могло соединиться в жизни одного человека? К чему же, в конце концов, привело?

I

Считалось, что у средневековых монголов не было незаконных детей: отец признавал своих сыновей, родившихся от наложниц, также как и сыновей от законных жен, и все они имели право на часть родительского наследства. {93} В семействе потомков Чингис-хана это было и так, и не так. С одной стороны, сыновья ханов и царевичей и от жен, и от наложниц считались законными членами «Золотого рода», имели право на улус и на участие в политической жизни. С другой – сыновья от наложниц не имели надежды занять трон, пока жив был хотя бы один Чингизид, родившийся от законной жены своего отца.

Это в полной мере относилось и к Ногаю, который сам, как ни странно, был рожден в законном браке – как и его отец Татар. Но вот отец Татара, Бувал, сын Джучи, первенца Чингис-хана, родился от наложницы, и это перечеркнуло всем его потомкам путь к ханскому трону и верховной власти. {94}

Ногай родился, вероятно, в 1230-е гг.: его отец являлся одним из старших сыновей Джучи (а возможно, и самым старшим) по возрасту {95}. О молодых годах Ногая ничего неизвестно. Несомненно одно: он был одним из многочисленных царевичей-Чингизидов с большими амбициями, но небольшими возможностями – и в силу своего происхождения, и из-за большого числа старших и более знатных родственников, стоявших между ним и властью. Правда, впоследствии Ногай заявлял, что уже в ранней молодости он был приближен к самому Бату и даже, якобы, получил от него наказ блюсти законность и правопорядок в Улусе Джучи. {96} Однако не следует доверять словам честолюбивого царевича в годы правления Бату Ногай был еще слишком молод и незначим среди других, которые действительно находились в окружении Саин-хана.

По-видимому, Ногай в течение первых лет своей жизни пребывал во владениях своего семейства, потомков Бувала, которым были выделены самые западные территории Золотой Орды на Дунае – на территории современной Молдавии. {97} Ни в каких политических делах Ногай в эпоху Бату не участвовал, хотя, возможно, именно тогда начал устанавливать связи с правителями балканских государств, столь пригодившиеся ему впоследствии. По некоторым, (правда, не слишком достоверным) сведениям, именно он возглавлял монгольские войска, которые в 1248 г. захватили и разграбили Херсонес, отказавшийся признавать власть монголов. {98}

В положении рядового члена ханского рода, не имеющего никаких шансов выдвинуться, Ногай пробыл вплоть до прихода к власти Берке, брата Бату. При Берке его звезда стала стремительно восходить.

II

Карьеру Ногая при Берке можно, без преувеличения, назвать головокружительной. В течение короткого времени он стал командиром отряда в авангарде ордынских войск, затем – темником и, наконец, командиром целой армии. Почему же Берке решил выделить и продвинуть именно Ногая?

Как мы помним, сам Берке пришел к власти, мягко говоря, не вполне законным способом – оттеснив от власти семейство своего брата Бату (причем устранив физически некоторых его представителей), а также не получив одобрения со стороны монгольского хана Мунке. Естественно, в его интересах было привлекать к себе представителей младших ветвей рода Джучи, которые были бы целиком обязаны ему своим возвышением и в дальнейшем стояли на страже его интересов Энергичный Ногай в этом отношении являлся самым идеальным протеже.

Кроме того, в какой-то мере Ногай был обязан своим возвышением и случайному, в общем-то, стечению обстоятельств. Судьбе было угодно, чтобы среди командиров золотоордынских отрядов, которые по приказу хана Мунке отправились вместе с Хулагу на завоевание Ирана, был Тутар, б. Минг-Кудур б. Бувал – двоюродный брат Ногая. Около 1260 г. Хулагу обвинил его в покушении на свою жизнь и приговорил к смерти. {99} Естественно, когда Берке двумя годами позже начал войну с Хулагу, он решил поручить командование передовым отрядом Ногаю, не без оснований полагая, что этот царевич захочет отомстить ильхану за гибель своего близкого родича.

В результате в августе 1262 г. Ногай стал военачальником Берке и, возглавив часть авангарда ордынских войск, первым осуществил вторжение в Ширван. Его дебют в качестве полководца оказался довольно неудачным. Вначале, воспользовавшись неожиданностью своего нападения, он сумел смять немногочисленные кордоны иранских монголов, но вскоре навстречу ему выступил сам Хулагу, и Ногаю пришлось плохо. Ильхан разгромил Ногая и гнал его целых двенадцать дней до самой ордынской границы. Только там незадачливому военачальнику удалось оторваться от преследования. Он стал лагерем у Дербента, приводя в порядок свои потрепанные войска.

Несколько месяцев спустя, в декабре, Хулагу, не дав Ногаю окончательно восстановить силы, сам перешел в наступление и вторгся в пределы Золотой Орды. Ногай был вторично разбит наголову и обратился в бегство, преследуемый передовыми отрядами ильхана под командованием Абаги б. Хулагу. Ио увлекшиеся преследованием воины Абаги оказались глубоко на территории Золотой Орды, за что и поплатились: Берке сумел мобилизовать огромные силы и внезапно обрушился на Абагу, обратив его в бегство. Ногай, оказавшись в составе превосходящих сил, с удвоенной яростью бросился на врагов и проявил в сражении богатырскую силу и отвагу, сумев отбросить войска Абаги за Терек, при переправе через который многие иранцы утонули. Таким образом, Ногай сумел избегнуть наказания за свое поражение и даже остался в милости у своего двоюродного деда Берке не только не снял его с театра военных действий, но даже поручил ему в следующем году командование всем авангардом. {100}

Прибыв в печально памятный ему лагерь под Дербентом, Ногай приказал своим подчиненным выступать на Иран и ускоренным маршем двинулся во владения Хулагу. Однако на первой же стоянке он пал жертвой военной хитрости ильхана. В лагерь Ногая пришел человек, который, выдав себя за перебежчика от Хулагу, заявил: «Недавно из Хитая прибыли гонцы с вестью, что Кубилай-каан воссел на престол, а Арик-Бокэ покорился его приказу, Алгу же скончался, а Хулагу-хану вышел ярлык, что он-де государь от реки Амуйе до дальних пределов Сирии и Мисра, и тридцать тысяч монгольских удальцов ему отправили на помощь». {101} Ногай поспешил отступить на территорию Золотой Орды, и его трудно винить за это. Несомненно, он опасался не столько тридцатитысячного подкрепления врагу, сколько самого факта вмешательства хана Хубилая в войну и хотел сначала получить указания от правителя Золотой Орды, следует ли продолжать боевые действия в изменившихся политических условиях.

В самом деле, Берке решил не рисковать и на время отложил военные действия против ильхана. Ногай получил возможность реабилитироваться на другом фронте – балканском: Берке поручил ему деликатную миссию по освобождению из византийского плена бывшего сельджукского султана Изз ад-Дина Кей-Кавуса. Вероятно, направляя в этот поход именно Ногая, Берке полагал, что Ногай, имея владения на Балканах, сумеет использовать свои связи в этом регионе для успешного завершения операции.

Так и получилось. Ногаю даже не понадобились значительные ордынские силы: с помощью посулов или угроз он сумел убедить болгарского царя Константина Асена принять участие в походе со своей многочисленной армией. Болгарский царь, к которому Кей-Кавус неоднократно обращался за помощью, и сам разрабатывал планы по освобождению пленного султана и поэтому внимательно следил за событиями в Византии. Получив сообщение, что император Михаил VIII Палеолог находится в Фессалии и собирается возвращаться в Константинополь, Ногай и царь Константин замыслили дерзкий план: захватить императора в плен, и тогда освобождение султана оказалось бы проще простого.

Болгары, издавна воевавшие с Византией и хорошо знавшие местность, оказались хорошими проводниками. Они сумели скрытно провести войска Ногая и Константина в пределы Фракии, где ордынцы решили устроить засаду императору Правда, долго сохранять свои намерения в тайне им не удалось: воины Ногая, а за ними и болгары начали грабить местное население, в результате чего по всей округе разнеслись слухи о вторжении врага, которые, в конце концов, дошли и до императора. Михаил VIII, отрезанный от столицы и своих основных сил, попал в крайне затруднительное положение. Один раз он оказался на расстоянии дневного перехода от войск Ногая и едва не попал в плен. С большим трудом императору удалось добраться до города Гана, где он, к своему огромному облегчению, увидел в порту две генуэзские галеры и решил добраться до столицы морем.

Не сумев пленить императора, Ногай вернулся к первоначальному плану и двинул свои объединенные силы к городу Эн, в котором Михаил VIII держал султана Кей-Кавуса. Осадив его, Ногай направил в город посланцев, через которых передал местным жителям, если те не выдадут султана, он возьмет город и истребит всех поголовно. Находившиеся при султане императорские стражники, опасаясь наказания за утрату пленника, намеревались оказать сопротивление и были готовы, в крайнем случае, даже умертвить султана, но не отдавать его ордынцам. Однако население, решив использовать имеющийся шанс сохранить жизнь и имущество, заставило их выдать Кей-Кавуса. Как только султан покинул город и оказался в лагере Ногая, ордынский полководец приказал немедленно сниматься и уходить: он также не горел желанием завершить столь удачный и прибыльный поход встречей с императорскими войсками, которая неизвестно чем могла кончиться. Ногай поступил совершенно правильно: два дня спустя после его ухода на рейде Эна оказался императорский флот. {102}С освобожденным султаном Ногай вернулся в Орду, по пути разграбив ряд византийских и болгарских селений. Захваченной добычей он всегда щедро делился с соратниками, которые готовы были в огонь и в воду за своего вождя…

В феврале 1265 г. до Берке дошли слухи, что Хулагу умер, и что никаких войск Хубилая в Иране не замечено, и решил предпринять очередной поход в Азербайджан. Ногай снова был поставлен во главе авангарда, насчитывавшего на этот раз 30 000 воинов, а следом за ним двинулись пять туменов золотоордынских войск под командованием нойона Сунтая. Новый ильхан Абага, получив сведения о численности вражеских войск, решил применить военную хитрость и притворным отступлением заманил Ногая далеко в глубь своей территории. В результате хитрых тактических маневров иранским монголам удалось создать у Сунтая впечатление, что Ногай окружен и разгромлен, и полководец поспешил отступить к границам Золотой Орды, чтобы не разделить его участь.

В результате Ногай со своими тремя туменами остался один против всей иранской армии. Юшумут, брат ильхана, обрушился на него и разгромил. Вероятно, одной из причин поражения ордынских войск стало то, что в разгар битвы Ногай был ранен копьем в лицо и лишился глаза. Боль была настолько сильной, что он даже не мог сидеть в седле, и его пришлось положить на повозку. Оставшимся без командира ордынцам не оставалось ничего другого, как обратиться в бегство.

Однако дальше в точности повторился сценарий кампании 1262 г.: Абага, увлекшийся преследованием, зашел дальше, чем требовало благоразумие, и внезапно оказался перед 300-тысячной армией под командованием самого Берке. Ильхан поспешил отступить за Куру и закрепился на своем берегу, успешно отражая все попытки ордынцев переправиться. Несмотря на то, что Ногай в очередной раз потерпел поражение, его никто не смог бы упрекнуть: его раны свидетельствовали о его мужестве. {103}Возможно, Берке и начал подумывать о замене своего любимца более опытным полководцем, однако, даже если и имел такие намерения, то не успел привести их в исполнение. Как мы помним, во время «стояния на Куре» в 1266 г. правитель Золотой Орды скончался, оба войска разошлись по домам, так и не вступив в сражение, и война на некоторое время затихла.

III

Каково бы ни было отношение к Ногаю у Берке к концу его правления, смерть покровителя весьма существенно отразилась на дальнейшей судьбе Ногая. Будучи одним из приближенных Берке, он принял активное участие в придворных интригах после его смерти, стремясь поставить во главе Золотой Орды удобного для себя правителя.

Кого именно поддерживал Ногай, неизвестно, несомненно одно: он сделал неверную ставку, отказавшись сразу признать новым правителем Менгу-Тимура, внука Бату. Менгу-Тимур же, выйдя к 1267 г. победителем в борьбе за власть, немедленно отстранил Ногая от командования войсками и повелел ему отправляться в родовые владения на Дунае. Впрочем, Менгу-Тимур прекрасно понимал, что Ногай сохранил влияние и в семейной иерархии, и особенно в войсках, а потому, отправив его в ссылку, сам благоразумно не стал вмешиваться во внутренние дела его улуса, фактически предоставив опальному темнику полную свободу действий во внутренней и внешней политике. {104}Таким образом, Ногай в течение всего правления Менгу-Тимура не участвовал в общеордынских делах: не бывал при дворе, не командовал войсками, не принимал участия в событиях 1269 г., в результате которых Менгу-Тимур стал первым ханом Золотой Орды. Несомненно, удаление от сарайского двора стало сильным ударом для энергичного и амбициозного царевича. Однако Ногай вовсе не собирался ставить крест на своей карьере и тихо доживать век в придунайских владениях. Напротив, он активизировал свою деятельность, лихорадочно пытаясь найти свое место на международной арене и доказать как золотоордынским властителям, так и иностранным государям, что его еще рано списывать со счетов.

К счастью для Ногая, монгольские правители, как правило, старались «не выносить сор из избы» и не делали свои внутренние конфликты достоянием международной общественности. Поэтому иностранные государи в течение всего срока опалы Ногая даже не подозревали, что этот темник, столь влиятельный при Берке, теперь находится в немилости и играет далеко не первую роль при ордынском дворе. Естественно, и сам Ногай старался создать у них представление об обратном. В результате в течение всего правления Менгу-Тимура арабские правители, отправляя послов в Золотую Орду, присылали дары не только хану, его женам и братьям, но и Ногаю. {105}

Пользуясь тем, что Менгу-Тимур никак не вмешивается в дела его улуса, Ногай развернул широкую дипломатическую деятельность, бесцеремонно присвоив себе право самостоятельных внешних сношений, являвшееся прерогативой только независимых государей. Без какого-либо согласования с ханским двором он обменивался посольствами и заключал союзы с государями Востока и Запада.

Так, в 669 г. х. (1270 г.) он направил собственное посольство к египетскому султану Рукн ад-Дину Бейбарсу, предложив ему союз. Чтобы в большей степени расположить к себе султана, Ногай поведал ему в своем послании, что принял ислам (возможно, темник это действительно сделал, поскольку в арабских источниках он фигурирует под мусульманским именем Иса). Бейбарс немедленно отреагировал на инициативу темника, и с этого времени между ними завязалась дружественная переписка. Ногай наслаждался своим положением практически самостоятельного государя, обменивавшегося посланиями с одним из могущественнейших правителей в мире. И лгал. Лгал самым беспардонным образом, обещая султану, что непременно посодействует в развязывании новой войны с Ираном, прекрасно зная, что ничего не сможет сделать, пока Менгу-Тимур жив и находится у власти. {106}Как ни странно, но султан Бейбарс, сам опытный политик и прожженный интриган, охотно верил обещаниям Ногая. Может быть, потому что хотел верить? Однако ожидания султана не сбылись: он умер в 1277 г., так и не дождавшись войны Золотой Орды с Ираном, которую обещал Ногай. Однако преемники Бейбарса унаследовали, помимо всего прочего, и хорошие отношения с Ногаем, которому и впоследствии постоянно направляли послания и богатые дары. В конце концов, Ногаю удалось выполнить обещание, данное Бейбарсу, и развязать войну с хулагуидским Ираном – правда, это случилось, когда трон Золотой Орды занял Тула-Буга, второй по счету преемник Менгу-Тимура, а во главе Египта стоял султан Калаун, третий преемник Бейбарса. Впрочем, как ни странно, Ногай даже вынужденный мир с Ираном сумел использовать в своих интересах: он направил к ильхану Абаге в качестве посланца своего сына Тури, который женился на дочери ильхана. {107}Дружеские связи Ногая с египетским султаном не могли не отразиться на положении темника в глазах других государей, которые были вынуждены соотносить свою внешнюю политику с позицией Египта. Одним из таких государей был Михаил VIII Палеолог – император Византии, некоторое время тому назад едва не угодивший в плен к Ногаю и его союзнику, болгарскому царю Константину. Стремясь оградить себя от новых нападений со стороны могущественного темника, император пошел на беспрецедентный шаг: он выдал замуж за Ногая свою внебрачную дочь Евфросинию. Так дикий неграмотный кочевник стал зятем византийского базилевса и даже получил в византийской имперской иерархии титул архонта – правителя провинции! {108}Породнившись с императором, Ногай и в самом деле стал проводить гораздо более дружественную политику по отношению к Византии, правителя которой он не без иронии именовал своим «отцом». Естественно, базилевс мог считаться «отцом» Ногая только в «семейном» отношении, а не в политическом: темник не мог признавать его верховенства, являясь (пусть и фактически номинально) подданным золотоордынского хана.

То, что Ногай не испытывал никакого пиетета к своему «отцу», он откровенно демонстрировал, принимая его посольства, которые Михаил VIII направлял к новоявленному зятю с богатыми дарами – целыми бочками знаменитых ромейских вин, золотой и серебряной посудой, роскошными драгоценными одеждами и головными уборами, приличествующими византийской знати. Принимая вина и щедро воздавая им должное, Ногай с изрядной долей презрения относился к византийским одеяниям. Беря в руки расшитые жемчугом головные уборы, он спрашивал: «Полезна ли эта калиптра для головы, чтобы она не болела, или эти рассеянные по ней жемчужины и другие камни имеют ли силу защищать голову от молнии и ударов грома, так чтобы человек под такою калиптрою был непоразим?» Примеряя драгоценные златотканые одежды, темник задавал аналогичные вопросы: «А эти драгоценные платья избавят ли члены моего тела от утомления?» И когда византийские дипломаты со смущением были вынуждены отвечать отрицательно, Ногай с отвращением сбрасывал чуждые ему одеяния (а иногда даже и рвал их на глазах у императорских посланцев) и демонстративно облачался в привычный ему армяк. {109}

Но император сквозь пальцы смотрел на «дипломатические шалости» Ногая, поскольку на деле темник нередко доказывал союз с Византией. В первую очередь, это отразилось на византийско-болгарских отношениях: став зятем императора, Ногай не только сам прекратил набеги на византийские области, но и запретил совершать их своему прежнему союзнику и вассалу – болгарскому царю Константину Тиху. В 1277 и 1278 гг. войска Ногая совместно с армией императора действовали против болгар, а в 1282 г. – против фессалийского правителя Иоанна, и в это время – удивительное дело! – монголы находились на территории Византии в качестве союзников. {110}

Карта 2. Орда Ногая и Саранская Орда в 1265-1300 гг. (автор – Астайкин А. А.).

1 Владения Дании, 2 Польские княжества, 3 Видинское княжество, 4 Тырновское царство, 5 Княжество Феодоро, 6 Владения Генуи, 7 Трапезундская империя, 8 Государство мамлюков, 9 Западное Грузинское царство, 10 Восточное Грузинское царство. Границы государств нанесены на 1290 г.

В 1277 г. царь Константин Асен был свергнут и убит в результате народного восстания, и трон Болгарии занял «крестьянский царь» Ивайло, женившийся на вдове Константина. Новый царь сразу начал боевые действия против монголов, которых однажды сумел даже разгромить в сражении. Но всего год спустя против него выступил ставленник византийского императора Иван Асен III (также зять Михаила VIII), и Ивайло не нашел ничего лучше, как обратиться за помощью к Ногаю. Он прибыл в лагерь темника, который поначалу принял его с честью: свергнутый царь был для него орудием влияния на политику Болгарии и Византии. Еще год спустя был свергнут и Иван Асен III, который также прибыл к Ногаю. Темнику, безусловно, льстило, что от его решения зависят судьбы двух царей Болгарии. Однако он прекрасно понимал, что долго такая неопределенность длиться не может, а потому принял решение, обосновав его интересами своего тестя. В 1280 г. на пиру, на котором присутствовали оба свергнутых болгарских монарха, он заявил, указав на Ивайло: «Этот человек – враг моего отца, императора, и достоин никак не жизни, а смерти». Свергнутый царь был тут же на месте умерщвлен. Иван Асен III, со дня на день ожидавший такой же участи, в конце концов, по настоянию Ефросинии, супруги Ногая, был отослан в свои прежние владения в сербской Мачве. {111} Новый царь, Георгий Тертер, поначалу плативший ордынцам дань (подобно русским вассалам Золотой Орды), с 1285 г. был вынужден признать себя фактическим подданным – причем даже не хана, а самого Ногая, и чеканил монеты с соответствующей символикой. {112}Отказавшись от набегов на Византию, Ногай обратил свой взор на другие страны Центральной Европы. В 1275-1279 гг. он совершил ряд набегов на территории Польши и Литвы. Эти походы оказались полезны для Ногая не только с точки зрения поживы, хотя ему и удавалось награбить достаточно добычи и увести в рабство множество местных жителей Гораздо важнее было то, что во время этих походов темник сблизился с южнорусскими князьями – Львом Галицким и Романом Брянским, которые в большей мере стали подчиняться ему, а не сарайскому хану. А самое главное, его соратником по набегам стал царевич Тула-Буга, являвшийся баскаком в Южной Руси и, вместе с тем, одним из наиболее вероятных претендентов на ханский трон: он был сыном Тарбу, старшего брата Менгу-Тимура. Несколько позднее, в 1283 и 1285 гг., Ногай и Тула-Буга вместе с галицко-волынскими князьями совершили успешные набеги на Венгрию и Польшу, и эти удачные кампании еще больше сблизили двух Джучидов. {113} Союз со столь влиятельным родичем открывал перед Ногаем весьма заманчивые перспективы в будущем.

И это будущее наступило очень скоро: в 1280 г. умер хан Менгу-Тимур; с его смертью ссылка Ногая закончилась, и он получил возможность вернуться к активной политической жизни.

IV

Вынужденная ссылка пошла Ногаю на пользу: он вернулся в Сарай гораздо более могущественным, чем был, когда его удалили от двора. Оказавшись в столице, он полностью погрузился в мир интриг и междоусобиц, в которых чувствовал себя как рыба в воде.

Как мы помним, Менгу-Тимур не назначил себе преемника, что привело к очередному всплеску борьбы за власть. Кто-то стоял за Туда-Менгу, младшего брата хана, кто-то – за Тула-Бугу, его племянника. Сторонники Тула-Буги даже утверждали, что Менгу-Тимур, якобы, завещал выбрать ханом именно Тула-Бугу, поскольку его отец Тарбу был старшим братом Менгу-Тимура, а сам Тула-Буга был старшим сыном своего отца. Однако на стороне Туда-Менгу были и возраст, и старшинство в семейной иерархии, а главное – он исповедовал ислам, и поэтому на его стороне выступали представители мусульманской общины Золотой Орды, влиятельные богословы и торговцы.

Несомненно, за время общения с балканскими государями Ногай понаторел в политике, что позволило ему на этот раз поддержать «правильного» кандидата, и он, несмотря на свои дружеские отношения с Тула-Бугой, сделал выбор в пользу его дяди Туда-Менгу. Новый хан отблагодарил Ногая, возведя в ранг бекляри-бека – фактически премьер-министра и верховного главнокомандующего войсками всей Золотой Орды. {114}Впрочем, Ногай не был бы Ногаем, если бы не продумал запасного плана: он вовсе не собирался порывать отношения с Тула-Бугой, а напротив – пообещал ему, что тот вскоре займет трон Возможно, сведения об этом дошли до Туда-Менгу, а может быть, хан просто стал тяготиться чрезмерным усилением своего военачальника, но он начал проводить политику, которой прежде придерживался его брат Менгу-Тимур: хан постарался ограничить власть Ногая, дистанцируя его от большой ордынской политики.

И вскоре интересы хана и бекляри-бека столкнулись, причем в отношении русских земель. Надо сказать, что не только Орда, но и Русь в это время стала представлять как бы два удела – Юго-Западная и Южная Русь целиком и полностью находились в сфере влияния бекляри-бека, тогда как северо-восточные княжества все еще были под властью хана. Туда-Менгу решил положить этому конец и предпринял ряд действий, чтобы исправить ситуацию.

Наиболее радикальным вмешательством Туда-Менгу в политику Руси стала замена одного великого князя другим – такого не позволял себе ни один ордынский правитель со времен Бату, помогшего Александру Невскому сместить своего брата Андрея! В 1281 г. к хану обратился князь Андрей Городецкий, второй сын Невского, с жалобой на своего старшего брата, великого князя Дмитрия. Андрей обвинил брата в неподчинении ханской власти и сумел убедить хана, что будет куда лучшим вассалом, нежели Дмитрий. Кроме того, Дмитрий Переяславский в свое время по какой-то причине замешкался явиться к хану для подтверждения своего великокняжеского статуса, а Андрей еще и имел в Орде сильных покровителей среди сановников и военачальников: он обзавелся ими еще при Менгу-Тимуре во время совместного русско-ордынского похода на Джулат (Дедяков). Результатом стала очередная ордынская «рать» на Русь: хан выдал Андрею Александровичу ярлык на великое княжение и отправил с ним войска под командованием нойонов Кавгадыя и Алчедая. Ордынские полководцы не удовольствовались тем, что заставили Дмитрия оставить великий стол и бежать аж в Швецию, но еще и разорили русские княжества – Переяславское, Муромское, Суздальское, Юрьевское и др. Андрею Александровичу удалось занять великий стол, а немного позже стать и новгородским князем.

Однако на следующий год новый великий князь был вынужден бежать из только что обретенного Владимира, поскольку его брат Дмитрий вернулся, собрал рать и двинулся на него. Андрей вновь обратился к хану за помощью, и тот вторично предоставил ему войска – на этот раз под командованием Тура-Тимура и Алына, которые, возвращая великий стол Андрею, снова разграбили суздальские земли. На этот раз Дмитрий Александрович, прекрасно осведомленный о разногласиях между Туда-Менгу и Ногаем, обратился за помощью к бекляри-беку, который приказал братьям помириться, а трон вернул старшему, Дмитрию Александровичу. Влияние Ногая было настолько сильным, что хану пришлось смириться с таким положением дел. {115}Но на этом противостояние Туда-Менгу и Ногая по поводу русских земель не прекратилось. Тогда же, в начале 1280-х гг., Ногай назначил в Курское княжество баскаком купца-мусульманина Ахмата, который около 1283 г. создал там две «слободы», в которых охотно селил крестьян и горожан, бежавших от своих князей. Беглецов привлекало то, что в этих слободах взималось куда меньше налогов и повинностей, чем у русских же князей. Естественно, князьям такое положение не очень-то нравилось, и двое из них, Олег Рыльский и Святослав Липецкий, обратились с жалобой к хану. Туда-Менгу приказал им: «Что будет ваших людей в слободах тех, тех людей выведите в свою волость, а слободы те разгоните». Ободренные ханской поддержкой, курские князья вместе с ханскими «приставами» разграбили слободы, а их обитателей захватили в плен. Ахмат немедленно обратился с жалобой к Ногаю, причем представил дело так, будто Олег и Святослав готовятся к войне против него, бекляри-бека. Ногай вызвал к себе «провинившихся» князей, однако те, естественно, не рискнули явиться, и тогда он двинул в Курскую волость свои войска. Олег и Святослав бежали к Туда-Менгу-хану, но Ахмату удалось захватить нескольких их бояр, которых он предал казни. Свои слободы баскак вскоре восстановил, и когда Олег Рыльский снова отправился в Орду, Святослав Липецкий, не дожидаясь ханского решения, опять разгромил их. Вернувшись из Сарая с ханскими чиновниками, Олег узнал о содеянном и, рассвирепев, убил Святослава, желая тем самым избегнуть нового нашествия Ногая. Это князю и в самом деле удалось: вскоре он вместе с двумя сыновьями был убит Александром Липецким, братом Святослава. Впрочем, узнав о гибели обоих князей, Ногай пришел к выводу, что виновные понесли заслуженное наказание, и больше не совершал набегов на и без того разоренную Курскую волость. {116}Попытавшись уменьшить власть и влияние Ногая, Туда-Менгу, лишенный могущества и энергии своего брата Менгу-Тимура, оказался не в состоянии сделать это и в результате поплатился троном. Ногай стал все больше и больше «давить» на хана, постепенно отстраняя его от дел и выводя на первые роли своего доброго приятеля Тула-Бугу. Большую помощь Ногаю в интригах оказала Джиджек-хатун – властная женщина, бывшая сначала любимой женой хана Берке, а затем – главной супругой Менгу-Тимура и пользовавшаяся огромным влиянием в стране, особенно среди мусульман, поскольку сама исповедовала ислам. А в 1287 г. Тула-Буга объединился со своими родными и двоюродными братьями и устроил государственный переворот: под формальным предлогом, что хан якобы, слишком много внимания уделяет религиозным делам и совершенно не вникает в дела государственные, заговорщики заставили Туда-Менгу отречься от трона. Хан понял, что власть ему уже не удержать, и, желая сохранить хотя бы жизнь, объявил, что охотно отрекается и намерен провести остаток жизни в благочестивых занятиях. Его племянникам только того и надо было, они объявили дядю сумасшедшим и на этом основании признали неспособным к ханствованию. {117}Туда-Менгу был посажен под арест в дальних покоях ханского дворца в Сарае и больше в политической жизни Золотой Орды не участвовал, а два года спустя таинственно скончался. По-видимому, он был умерщвлен по приказу Тула-Буги и Ногая. Интересно отметить, что бекляри-бек лично не принимал участия в этом перевороте, предоставив действовать своим сообщникам-царевичам. Тем самым Ногай избежал возможных обвинений в мятеже против законного хана, тогда как у него самого появлялись основания в случае необходимости обвинить в этом Тула-Бугу и его сообщников…

V

Казалось, настал звездный час Ногая: па трон взошел его прямой ставленник Тула-Буга. Однако бекляри-бек, никогда и никому не доверявший до конца, и на этот раз решил подстраховаться: хотя он и позволил Тула-Буге стать ханом, однако не собирался отдавать новому монарху всю полноту власти. Фактически соправителями нового хана стали его родной брат Кунчек и два двоюродных – Алгуй и Тогрул, сыновья Менгу-Тимура. Ногай сохранил за собой пост бекляри-бека, а кроме того, самовольно присвоил себе статус «ака» – главы рода Джучидов с правом разрешать по собственному усмотрению все споры в ханском семействе. {118} И. решив максимально использовать преимущества своего положения, Ногай вознамерился в очередной раз выказать себя великим полководцем, причем на том же театре боевых действий, где уже не раз терпел поражение – в войне с хулагуидским Ираном.

С 1265 г. не только в Золотой Орде, но и в Иране сменилось несколько монархов. В 1282 г умер Абага, которого сменил его брат Тохудар, принявший ислам и мусульманское имя Ахмад, поэтому Туда-Менгу, тоже мусульманин, не хотел враждовать с ним, несмотря на недовольство Ногая. Тохудар, в свою очередь, был свергнут Аргуном, сыном Абаги, исповедовавшим буддизм. В глазах Ногая, стремившегося предстать в глазах египетских союзников ревностным мусульманином, Аргун являлся язычником, и бекляри-беку не составило труда убедить нового хана объявить войну Ирану Ильхан, занявший трон после кровавой междоусобицы в 1284 г, все еще наводил в своей стране порядок и вовсе не имел намерения сражаться с Золотой Ордой. Но еще меньше Аргун желал без сопротивления уступать Азербайджан, который столь успешно отстаивали его дед и отец. Поэтому, когда в 1288 г. золотоордынские войска под командованием Ногая и Тама-Токты двинулись в сторону Шиврана, Аргун немедленно собрал свои силы и выступил им навстречу.

Поистине, азербайджанская и иранская земля были созданы не для Ногая: он в очередной раз потерпел поражение от войск ильхана! На этот раз опытный и уже немолодой полководец был разбит 30-летним Аргуном, практически не имевшим опыта большой войны (да еще и страдавшим врожденной смертельной болезнью), и совсем молодым эмиром Чопаном, которому впоследствии суждено было стать «Ногаем» в государстве Хулагуидов. Наголову разбив ордынцев, Аргун благоразумно не стал их преследовать, позволив поредевшим войскам Ногая и Тама-Токты достичь границ Золотой Орды. Это хотя бы отчасти спасло репутацию Ногая и целостность державы Джучидов, поскольку разгромленный бекляри-бек даже не оставил пограничных заслонов, и приграничные территории Орды были полностью беззащитны перед вторжением врага. {119}Чтобы хоть как-то реабилитировать себя в глазах хана и сановников за столь позорный разгром, Ногай решил осуществить другую кампанию, в успехе которой не сомневался – грабительский рейд на Венгрию, подобный тому, который три года назад он успешно совершил совместно с Тула-Бугой. Хан вознамерился снова лично принять участие в набеге: по-видимому, и он сохранил не менее приятные воспоминания о той вылазке.

Тула-Буга и Ногай решили осуществить вторжение в Венгрию с двух сторон: бекляри-бек выступил из своих причерноморских владений через равнины, а хан – из южнорусских земель через Карпаты, поскольку, будучи баскаком в Южной Руси, успел неплохо узнать этот путь. Однако и этот поход Ногая оказался неудачным. Во-первых, ордынцам не удалось взять богатой добычи, поскольку области, постоянно подвергавшиеся их нападениям, не успевали восстановить свое благосостояние за столь короткий срок. Во-вторых, Тула-Буга, возвращаясь через Карпаты, оказался застигнут бураном и потерял воинов больше, чем во время набега. {120} В результате отношения между ханом и бекляри-беком совершенно испортились: Тула-Буга обвинил Ногая в том, что бекляри-бек специально отправил его через горы, чтобы самому вернуться со славой и добычей, оставшись единственным победителем. Соправителям Тула-Буги и другим родичам удалось погасить ссору, но напряженность в отношениях хана и его бекляри-бека осталась.

В 1290 г. Ногай предпринял очередную попытку вторжения в Иран и направил десятитысячный отряд в Шабран. Несмотря на то, что сам он на этот раз даже не командовал войсками (ордынцев возглавили его прежний соратник Тама-Токта и еще несколько царевичей), они были снова разгромлены ильханом Аргуном и, оставив на поле боя убитыми 300 воинов, а еще больше пленными, были вынуждены отступить. {121}

Тула-Буга и его соправители, все больше тяготившиеся зависимостью от бекляри-бека, начали открыто выражать сомнения в его способностях полководца и целесообразности сохранять за ним пост главнокомандующего. Ногай, в свою очередь, стал серьезно сомневаться, стоит ли Тула-Буге продолжать занимать трон – тем более что бекляри-бек уже нашел ему замену в лице Токты, 16-летнего сына Менгу-Тимура. Вынужденный скрываться от своих братьев, и ранее считавших его опасным соперником, Токта с радостью пошел на сговор с Ногаем, но до поры до времени они решили сохранять свои намерения в тайне.

Ногай сделал вид, что готов пойти на мировую с ханами-соправителями и каждому из их приближенных говорил при встрече: «Подходит пора старости, я оставил споры, распри и смуты, ни с кем не ссорюсь и не помышляю воевать. Однако есть у меня от Саин-хана указ, что если кто-либо в его улусе совершит непутевое и расстроит улус, то чтобы я расследовал это дело и склонил их сердца к согласию друг с другом». Таким образом, в глазах нойонов он представал мудрым и миролюбивым старцем, изо всех сил старавшимся сохранить мир в стране и согласие в семействе Джучидов.

Реализуя свой коварный план, Ногай решил также заручиться содействием своей старинной союзницы Джиджек-хатун, которая по-прежнему пользовалась большим влиянием и уважением в семействе Джучидов. Когда ее посланец вошел в шатер Ногая, он застал бекляри-бека лежащим без сил на кошме и постоянно харкающим кровью (на самом же деле хитрый Ногай заранее набрал в рот свежей крови и теперь периодически сплевывал ее!) Узнав от своего приближенного, в каком состоянии находится Ногай, Джиджек-хатун немедленно направила к Тула-Буге и его братьям послание» в котором, в частности, говорилось: «Как можно скорее удостойтесь беседы с тем немощным старцем, оставляющим сей мир и твердо решившим отправиться в другой мир. Если вы допустите в этом деле небрежность и нерадивость, то молоко ваших матерей да не будет вам впрок!»

Хан и его братья поверили Джиджек-хатун и, кроме того, пожелали лично убедиться в том, что Ногай смертельно болен и более не представляет угрозы. Все четверо явились к бекляри-беку в шатер, где он по-прежнему продолжал разыгрывать из себя смертельно больного. Только на этот раз он еще и начал читать им нравоучение: «Дети, я служил отцам нашим, и в старину и в недавние времена устанавливал всяческую справедливость, поэтому вам необходимо выслушать мое нелицеприятное слово, дабы я мог сменить ваши распри на истинное согласие. Ваше благо – в мире, устройте курултай, дабы я дал вам мир». Пока братья с напускным смирением и почтением выслушивали «последнюю волю умирающего», шатер окружили сторонники Ногая и Токты, которые по сигналу ворвались внутрь и схватили всех четверых. {122}Ногай приказал подвести пленников к Токте и заявил ему: «Вот этот, – он указал на Тула-Бугу, – завладел царством отца твоего и твоим царством, в вот эти сыновья отца твоего согласились с ним схватить и убить тебя. Я отдал их в твои руки; умертви их, как хочешь». Токта прекрасно знал, чего от него хочет Ногай: не дрогнув, он отправил на казнь четырех потомков Бату, среди которых были два его брата по отцу – родной Алгуй и единокровный Тогрул. Вскоре по его приказу были казнены еще три сына Менгу-Тимура, принявшие сторону Тула-Буги – Малаган, Кадан и Кутуган. {123}

Так 17-летний Токта стал очередным ханом, которого «сделал» Ногай. Возможно, всесильный бекляри-бек не исключал возможности в будущем заменить и его, если новый хан станет выказывать строптивость. Однако вряд ли Ногай мог себе представить, что только что по собственной воле возвел на трон самого опасного своего противника, который впоследствии станет виновником его крушения и гибели!

VI

Поначалу в отношениях Токта-хана и его бекляри-бека царила полная идиллия. Молодой хан безропотно исполнял любые требования Ногая, которые чаще всего сводились к приказу устранить кого-либо из нойонов, не угодных бекляри-беку.

Так, однажды, Яйлак(Байлак)-хатун, супруга Ногая, прибыла в гости к Токте и сказала ему: «Отец твой, – она имела в виду Ногая, – говорил тебе, что на пути твоем осталось еще немного терна». Токта прекрасно понял намек и спросил: «А что это за терн?» И Яйлак-хатун назвала ему более двадцати нойонов, которым не доверял ее супруг. Хан подчинился приказу бекляри-бека: он под какими-то предлогами вызвал к себе всех этих нойонов поодиночке и казнил. Чуть позже Токта. также по приказу Ногая, велел задушить и ханшу Джиджек – к счастью для хана, она не была его матерью! {124}

Избавившись от всех влиятельных соперников при ханском дворе, Ногай стал еще больше усиливаться. Освободившиеся места сановников он старался передать собственным родственникам – своим сыновьям Джуки, Теке и Тури и внуку Ак-тайджи, который был сыном его дочери и нойона Таш-Тимура. Сам бекляри-бек все больше времени проводил в своем придунайском улусе, стараясь превратить его в практически независимое государство и укрепляя свое влияние в балканских странах. В 1292 г. он возвел на трон Болгарии своего ставленника боярина Смилеца, а также вынудил сербского краля Стефана Милутина признать вассалитет – но опять-таки не от хана Золотой Орды, а именно от Ногая! Сын краля Стефан (будущий краль Стефан Дечанский, отец Стефана Душана) был отдан Ногаю в заложники. Вассалитет от Ногая признали также автономные болгарские княжества – Видинское и Браничевское. {125} В результате бекляри-бек в начале 1290-х гг. превратился в повелителя огромной империи, включавшей половину Золотой Орды и имеющей собственных вассалов среди русских и балканских правителей.

Около 1296 г. Ногай начал чеканить монету с собственным именем, фактически претендуя на статус правителя, независимого от хана Золотой Орды. И, что вызвало особенно негативную реакцию при ханском дворе, приказывал проставлять на монете не только свое имя, но и своего старшего сына Джуки, намереваясь сделать его своим преемником – что вообще нарушало все традиции семейства Чингизидов. {126}При дворе Токты начала формироваться новая оппозиция Ногаю, которую возглавил нойон Салджидай-гурген, прежде считавшийся сторонником Ногая. Салджидай владел улусом «вблизи Хорезма» и был весьма знатного рода: он происходил из племени кунграт (из которого большинство Чингизидов брало себе жен), сам был женат на Келмиш-хатун, сестре великого хана Мунке, а его дочь Олджай-хатун была супругой Менгу-Тимура и матерью Токты, которому Салджидай, соответственно, приходился дедом. Не довольствуясь столь тесными связями с «Золотым родом», Салджидай решил породниться еще и с Ногаем: он женил своего сына Яйлага на Кабак, дочери Ногая {127}. И вот теперь этот влиятельный нойон вместе с Тама-Токтой, еще одним бывшим соратником Ногая, начал настраивать своего царственного внука против бекляри-бека, что, впрочем, не составляло особого труда: повзрослевший хан и сам уже тяготился зависимостью от всесильного временщика. Воспользовавшись недовольством, которое росло среди нойонов. Токта и его дед вознамерились лишить Ногая его постов и власти, но для этого надо было сначала заманить его к себе. Хан неоднократно приглашал бекляри-бека ко двору, но недоверчивый Ногай постоянно находил благовидные предлоги, чтобы отказаться от приглашения.

Ногаю очень не нравилось усиление Салджидая, и он, в свою очередь, раз за разом слал Токте письма, в которых с раздражением писал: «Людям известно, сколько я понес трудов и тягот, самого себя я сделал причастным к вероломству и коварству, чтобы хитростью освободить для тебя трон Саин-хана, а теперь на этом троне правит карачу Салджидай. Если сын мой Токтай хочет, чтобы между нами укрепились отцовско-сыновние отношения, то пусть он Салджидая отошлет в его юрт, который находится вблизи Хорезма». Хан на эти послания не реагировал, и это привело к еще большей вражде между Ногаем и его сватом Салджидаем, который вместе со своим сыном Яйлагом перестал оказывать уважение Кабак, дочери Ногая, и она пожаловалась отцу на притеснения со стороны мужа и свекра. {128}Ногай, понимавший, что Токта так просто не выдаст своего деда на расправу, решил принять другие меры. Супруге бекляри-бека Яйлак-хатун удалось уговорить нескольких военачальников Токты перекочевать во владения Ногая, который радушно принял их и даже выдал за одного из них, Таза, замуж свою дочь Тугулджу. Токта возмутился столь явным нарушением Ясы Чингис-хана и потребовал от Ногая вернуть беглых эмиров, однако получил ответ: «Я отошлю их тогда, когда он пришлет ко мне Салджидая, его сына Яйлага и Тама-Токту». Токта ответил: «Он мне как отец и воспитатель, и он старый эмир, как же я отдам его в руки врага?» {129} Трудно сказать, что больше разгневало Ногая – сам факт, что хан отказался выполнить его волю, или что Токта назвал Салджидая «отцом», как прежде он именовал самого бекляри-бека. Как бы то ни было, ответ хана стал последней каплей, переполнившей чашу терпения Ногая. Зимой 698 г. х. (1298 г.) он начал собирать войска, демонстративно заявляя, что его кони хотят пить, и он намерен напоить их водой из Дона – как раз на Дону в это время располагалась ставка Токты. Во главе своих многочисленных войск Ногай двинулся во владения хана. Чтобы не выглядеть в глазах ордынской знати явным мятежником, он объяснил свои действия следующим образом: «Я имею намерение устроить курултай, чтобы примириться с вами».

Токта оказался не готов к противостоянию с бекляри-беком: ханские войска были не только рассредоточены по разным улусам, но еще и ослаблены из-за перехода части военачальников к Ногаю. Тем не менее, хан не уклонился от битвы и встретил врага на берегах Дона. Силы были неравны: войска Ногая насчитывали до 200 000 воинов, у Токты было в два раза меньше. В результате хан потерпел поражение и бежал в Сарай. Ногай намеревался преследовать его, однако получил известие, что Тама-Токта уже ведет на помощь хану войска, набранные на востоке Золотой Орды. Потрепанная армия Ногая была не в состоянии справиться с ними, и Ногаю пришлось отказаться от намерения захватить хана в его столице. {130}

Тем не менее, на данном этапе борьбы с Токтой он вышел победителем. Результатом его победы стал фактический раскол Золотой Орды на две части: все владения к западу от Дона отошли к Ногаю, который более чем когда-либо прежде имел основания считать себя неограниченным владыкой Причерноморья.

VII

Первым делом Ногай решил подчинить своей власти Крым, также оказавшийся теперь в числе его владений. Он назначил своего внука Ак-тайджи наместником Солхата и отправил его со свитой принимать присягу от местного населения. Тот успешно выполнял поручение деда, пока не оказался в Кафе. Генуэзские власти Кафы, вероятно, посчитали, что раз Ногай не стал добивать Токту, значит, он не так уже силен, и решили оказать сопротивление. Однако они выбрали для этого самый худший способ: пригласили к себе Ак-тайджи вместе со свитой, а на торжественном пиру напоили их допьяна и всех умертвили. Ногай, получив известие о гибели внука, рассвирепел – не только из-за горечи утраты, но и из-за вероломства генуэзцев. Войска бекляри-бека вторглись в Крым, осадили Кафу и превратили ее в пепел. Мстя за внука, Ногай не остановился на этом: его войска также разграбили и сожгли Судак, Солхат, Керчь и другие крымские поселения. Погибшие в результате похода Ногая крымские города Сары-Кермен и Эски-Кермен так и не были отстроены заново. {131}Несколько позже его гнев остыл, и бекляри-бек (по некоторым сведениям, уже начавший именовать себя ханом) осознал, что погорячился, и решил хоть как-то исправить содеянное. Поэтому, когда к нему обратились жители Солхата с просьбой вернуть пленных, он согласился, вспомнив, что этот город не имел никакого отношения к убийству его внука. Однако и тут он не смог угодить всем: его решение освободить крымских пленников восстановило против него собственных военачальников, поскольку лишало их добычи. {132}Особенно бурно протестовали темники Абаджи, Карачин и Йанджи. В семейной иерархии Джучидов они были по статусу даже выше Ногая, поскольку приходились сыновьями Курмиши {133} и внуками Орду – старшему сыну Джучи. Вынужденные признавать власть Ногая как бекляри-бека, они вовсе не желали сносить его самодурство и в особенности выходки его сыновей, которые день ото дня все более нагло вели себя по отношению к другим Джучидам и военачальникам. В результате все три внука Орду после бурного выяснения отношений с Ногаем решили сняться с лагеря и отправиться к Токте – своему законному повелителю. Бекляри-бек послал вдогонку за ними своих сыновей, и те, не рискуя вступать в открытое столкновение с силами трех военачальников, начали с ними переговоры. Йанджи, дал себя уговорить вернуться к Ногаю и обещал его сыновьям, что убедит братьев последовать его примеру. Абаджи и Карачин отправились на переговоры с Джуки, Теке и Тури, которые прямо тут же велели схватить и казнить их. Йанджи удалось бежать, после чего сыновья Ногая обрушились на войска сыновей Курмиши, лишившиеся командиров, и перебили значительную их часть. Однако многим воинам мятежных темников все же удалось спастись. Они обосновались на территории Валахии под командованием нескольких тысячников, которые не желали ни присоединяться к Токте, ни возвращаться к Ногаю. Стремясь расколоть семейство бекляри-бека, мятежники обратились к его сыну Теке, предложив ему принять начальство над ними и стать правителем собственного улуса. Когда же тщеславный царевич приехал, тысячники тут же схватили его и посадили под замок. {134}

Между тем, обстоятельства складывались так, что Ногай даже не предпринял попытки спасти сына. Вероломные действия его сыновей против близких родичей, каковыми являлись сыновья Курмиши, привели к тому, что от Ногая стали бежать и другие военачальники. Трое влиятельных нойонов, Маджи, Сутан и Сангуй, перешли к Токте вместе со своими войсками. А вскоре их примеру стали следовать и другие нойоны, военачальники и даже простые воины. Среди перебежчиков оказался и нойон Мунджук – отец Таза, новоиспеченного зятя Ногая.

В то же время вассальные государства Ногая стали одно за другим выходить из повиновения ему. В Болгарии между 1296 и 1298 гг. скончался царь Смилец, и бояре не спешили отправлять посланцев к Ногаю, предпочитая получить нового царя-марионетку от византийского императора Андроника II, а не от мятежного бекляри-бека. В 1299 г., воспользовавшись раздорами в лагере Ногая, бежал сербский заложник, королевич Стефан, по возвращении которого его отец, краль Милутин, немедленно отказался признавать власть Ногая и даже захватил вассальные ему Видин и Браничев. {135} Выход Болгарии и Сербии из-под контроля Ногая означал, что он не мог рассчитывать на их войска в борьбе с Токтой.

В результате к концу 1299 г. Токта оказался во главе куда больших сил, чем Ногай, и сам решил перейти в наступление, воспользовавшись смутами в улусе бекляри-бека. В отчаянии Ногай решился на крайнее средство: он направил послов к персидскому ильхану Газану, сыну Аргуна, которому напоминал, что его сын Тури женат на тетке ильхана и просил принять его, Ногая, в подданство вместе со всеми своими людьми и владениями. Однако Газан оказался на редкость благоразумным правителем и, к тому же, уже успел заключить мир с Токтой, а потому ответил на просьбу Ногая увещеванием: «Я не вхожу в ваши междоусобные дела и не пользуюсь вашими неблагоприятными обстоятельствами. Если бы вы еще поладили друг с другом, то было бы хорошо и похвально». {136} Итак, к своим мятежным действиям Ногай добавил еще и более серьезное преступление – сговор с внешним врагом. Потерпев неудачу в переговорах с ильханом, он был вынужден выступить навстречу Токте со всеми силами, оставшимися в его распоряжении. Войска противников встретились на реке Ак-су (Южный Буг).

Понимая, что сражение неизбежно, Ногай попытался в очередной раз прибегнуть к коварству. Помня, как удачно сработала его уловка в отношении хана Тула-Буги, он снова решил притвориться смертельно больным, приказал уложить себя на арбу и, напустив на себя самый несчастный вид, начал слать к хану гонцов с предложениями мира. Бекляри-бек старался убедить Токту, что вовсе не собирался воевать против него, а лишь выступил против мятежников, и теперь, когда узнал, что законный государь прибыл лично, он, Ногай, намерен целиком и полностью ему покориться. Завершал бекляри-бек свое послание такими словами: «Если и произошел какой-нибудь пустяк, то это было по вине сыновей. Вся надежда на милость государя, что он соизволит простить эту вину». А тем временем эти самые сыновья уже переправлялись во главе части войск через Ак-су, чтобы нанести по ханским войскам удар с тыла…

Токта, несмотря на перевес, все же опасавшийся сил Ногая, также не решался напасть на него и надеялся использовать любую возможность, чтобы решить дело миром. Поэтому, получив послание Ногая, он вступил с ним в переговоры, тем самым поддавшись на хитрость мятежного бекляри-бека. Однако хитроумный замысел Ногая был нарушен в последний момент в результате случайности: передовым воинам Токты удалось захватить в плен то ли разведчика, то ли перебежчика из войск бекляри-бека, и пленник выдал хану его планы. Токта немедленно прервал переговоры и приказал своим войскам начинать наступление. {137}

Войска Ногая были наголову разбиты, а их остатки рассеяны. Джуки и Тури удалось бежать, а сам бекляри-бек, возле которого осталось всего семнадцать воинов, был окружен воинами Токты, ранен и взят в плен русским ратником из ханской армии. Ногай назвал себя и потребовал отвести к хану, однако русский не прислушался к его словам и убил бекляри-бека, а голову его с торжеством доставил хану Токте. Выдающийся ордынский «делатель королей» погиб на рубеже 1299-1300 гг. {138}Согласно свидетельствам современников, под конец жизни это был высокий и тучный старик со столь мохнатыми бровями, что они закрывали ему глаза. {139}

Карта 3. Государство Батуидов на рубеже XIII и XIV вв. (автор – Астайкин А. А.).

1 Владения Дании, 2 Видинское княжество, 3 Тырновское царство, 4 Княжество Феодоро, 5 Владения Генуи, 6 Герцогство Афинское, 7 Владения Венеции, 8 Киликия, 9 Трапезундская империя, 10 Западное Грузинское царство. 11 Восточное Грузинское царство, 12 Государство мамлюков, Улус Хорезм – отдельные впадения в государстве Батуидов. Границы государств нанесены на 1300 г.


Очерк четвертый Токта, или самый талантливый и честолюбивый среди сыновей Менгу-Тимура

(Хан, 1291-1312)

Сильному и мудрому даны его дары не для того, чтобы угнетать, а чтобы помогать и поддерживать слабого

Джон Рескин

По определению выдающегося русского монголоведа Г. Е. Грумм-Гржимайло, Токта (монг. Тохтогу) «среди сыновей Менгу-Тимура выделялся особой талантливостью и честолюбием». {140} И в самом деле, этому царевичу удалось взять верх в кровавой борьбе за власть, избавиться от опеки грозного бекляри-бека Ногая и устранить опасность раскола Золотой Орды. К концу правления Токты Орда окончательно превратилась в самостоятельное и могущественное государство, занимающее важное место на мировой арене.

I

Токта, родившийся около 1274 г., {141} был одним из младших сыновей Менгу-Тимура, первого хана Золотой Орды. У него было девять братьев, однако его мать, Олджай-хатун из рода кунграт, была старшей женой Менгу-Тимура, что давало Токте определенные преимущества в вопросе престолонаследия. Сыном Олджай был также Алгуй, старший сын Менгу-Тимура, который в силу своего происхождения и стал одним из соправителей хана Тула-Буги. {142}

К 1290 г. Токта уже достиг шестнадцати лет и, вероятно, уже не раз имел возможность продемонстрировать свои качества, необходимые правителю. По крайней мере, Тула-Буга и его соправители вскоре после своего прихода к власти увидели в нем опасного конкурента и предприняли попытку устранить его. Спасая свою жизнь, Токта бежал на восток Золотой Орды, во владения Билыкчи б. Беркечара, который являлся к тому времени старейшим представителем рода Джучидов. Тула-Буга и Алгуй с братьями в это время были поглощены противостоянием со своим бекляри-беком Ногаем и поэтому пока решили удовлетвориться бегством брата-конкурента, не предпринимая дальнейших попыток преследовать его.

Токта, в свою очередь, вступил в сговор с Ногаем, которому он направил почтительное письмо: «Двоюродные братья покушаются на мою жизнь, ты же старший, я прибегаю к защите того, кто является старшим, дабы он поддержал меня и прекратил покушение родственников на меня. Пока я жив, я буду подчинен старшему и не нарушу его благоволения». {143} Послание оказалось очень кстати, поскольку Ногай как раз в это время задумал избавиться от непокорного хана Тула-Буги и его братьев. Юный Токта представлялся ему вполне подходящим кандидатом в ханы – достаточно активным, чтобы занять трон и недостаточно сильным, чтобы выйти из-под его, Ногая, влияния.

Как мы помним, бекляри-беку удалось заманить Тула-Бугу-хана вместе с Алгуем, Кунчеком и Тогрулом в ловушку и схватить. Однако ответственность за их казнь он возложил на Токту. И царевич, которому было тогда всего 17 лет, хладнокровно приказал казнить своих двух двоюродных и двух родных братьев, а немного позже – еще троих сыновей своего отца, принявших сторону Алгуя и Тогрула. Хладнокровие и решительность Токты произвели сильное впечатление на золотоордынскую знать, и даже совершение им многократного братоубийства не стало препятствием для избрания его в ханы – тем более что за его спиной стоял грозный Ногай. А бекляри-бек. находясь на пике своего могущества, как-то умудрился проглядеть, что Токта оказался куда более властным и решительным правителем, нежели казалось поначалу…

II

Впрочем, в течение довольно длительного времени Токта вел себя с бекляри-беком весьма покладисто. В первые два-три года своего правления он по велению Ногая устранил многих влиятельных нойонов и военачальников, некогда служивших еще его отцу, и даже свою мачеху Джиджек-хатун – влиятельную вдову Менгу-Тимура. Тем самым хан усыпил бдительность бекляри-бека, который несколько ослабил контроль действий хана, что позволило Токте принимать и самостоятельные решении.

Так, в 1293 г. хан решил заменить великого князя Дмитрия Александровича Переяславского его братом – Андреем Городецким, который в очередной раз сумел склонить влиятельных ханских советников на свою сторону. Вместе с Андреем Токта направил на Русь своего брата и верного соратника Тудана во главе многочисленных ордынских войск. Поход на Русь 1293 г., известный по русским летописям как «Дюденева рать», привел к очередному разорению и опустошению Владимира, Суздаля, Мурома, Юрьева, Переяславля, Коломны, Москвы, Можайска, Дмитрова, Углича и других городов, напомнив русским походы Бату и Неврюя. Цель «рати» была достигнута: великий князь Дмитрий был свергнут, а вскоре и формально отрекся от великого княжения в пользу младшего брата. {144}Как мы помним, старший сын Невского являлся ставленником Ногая, и Токта сильно рисковал, действуя за спиной бекляри-бека в пользу Андрея. Однако то ли Дмитрий Александрович со временем утратил благорасположение Ногая, то ли бекляри-бек просто потерял интерес к русским делам, увлекшись крупной политической игрой на Балканах, но он никак не отреагировал на смену великого князя. И это стало первым шагом на пути усиления власти Токты и, соответственно, ослабления позиций Ногая в Золотой Орде.

В середине 1290-х гг. вокруг Токты сплотились влиятельные ордынские царевичи – братья хана Тудан, Сарай-Буга и Бурлюк, полководец Тама-Токта б. Балакан (внук Шибана, брата Бату), а также Салджидай-гурген, дед Токты по материнской линии: все они были сильно недовольны чрезмерной властностью Ногая. В течение какого-то времени Ногай не подозревал об этом союзе, тем более что он сам рекомендовал хану Токте приблизить к себе братьев, Тама-Токта в течение ряда лет был соратником бекляри-бека в войне с Ираном, а Салджидай-гурген женил своего сына на дочери Ногая. Но затем от своих осведомителей в Сарае бекляри-бек, наконец, узнал о настроениях при ханском дворе и попытался исправить ситуацию. Сделать это он решил все тем же немудреным способом: потребовал от хана устранить или хотя бы выслать из Сарая Салджидая и Тама-Токту, которого обозвал при этом «отступником», поскольку посчитал его предателем прежней дружбы. Однако времена, когда Токта безропотно выполнял такие повеления бекляри-бека, миновали: теперь хану было уже около 25 лет, и он имел немало сторонников в Золотой Орде, тогда как Ногай столкнулся с серьезной оппозицией не только в Сарае, но и в собственном улусе в Придунавье. Поэтому хан отверг требование бекляри-бека, тем самым фактически объявив ему войну. {145}К 1298 г. у Токты окончательно созрел план освобождения от власти Ногая. Хан весьма резко ответил на его очередные требования о выдаче Салджидая и Тама-Токты и начал собирать войска, чтобы выступить против бекляри-бека. Его 300-тысячная армия двинулась к владениям Ногая, и хан не без оснований надеялся, что значительная часть войск самого бекляри-бека, недовольная Ногаем, перейдет на сторону законного монарха. В этом мнении его еще больше укрепил тот факт, что Ногай не выступил навстречу хану.

Однако обеспечивать столь многочисленную армию в течение долгого времени было невозможно, и вскоре Токта был вынужден распустить ее большую часть, а сам с оставшимися войсками расположился на Дону. Тут на него внезапно и обрушился Ногай со своими основными силами, разгромил и вынудил бежать в Сарай. {146}Но поражение не заставило Токту опустить руки и покорно ждать своей участи: судьба Тула-Буги и его братьев была еще слишком свежа в памяти хана, и он прекрасно понимал, что, открыто выступив против всесильного бекляри-бека, не имеет шансов сохранить жизнь, даже если сдастся на его милость. Поэтому, достигнув Сарая, он немедленно разослал гонцов к своим военачальникам, которые спешно стали стягивать к столице войска, верные хану. Во главе крупных сил Тама-Токта выступил навстречу Ногаю, который был так обескуражен решительными действиями хана, что не посмел принять бой и отступил. {147} Впрочем, нельзя сказать, что это свело на нет значение его победы: Золотая Орда фактически раскололась надвое, и Ногай получил всю полноту власти к западу от Дона, включая Балканы, Северное Причерноморье, Крым и южнорусские степи.

Токта и Ногай обладали примерно равными силами и потому в течение какого-то времени не решались напасть друг на друга, боясь, что на каждого из них в это время может напасть какой-нибудь внешний враг. Такими врагами Ногая были его собственные тысячники, вышедшие из-под его власти, а также активно боровшиеся за независимость болгарские и сербские владетели, для Токты – в первую очередь, иранский ильхан Газан и Дува, правитель Улуса Чагатая. Требовались какие-то решительные действия на внешнеполитическом направлении, чтобы разрядить ситуацию.

III

Токта первым предпринял такие действия, одним своим решением обезопасив южные и восточные границы Золотой Орды от внешнего вторжения. Еще в 1294 г. он заключил мир с ильханом Гейхату. {148} А на рубеже XIII-XIV в.в. золотоордынский хан принял весьма радикальное решение: он положительно отреагировал на инициативу великого хана Тимура, внука Хубилая, о восстановлении единства империи и признал его номинальное верховенство. Тем самым он закрепил мир с ильханами Ирана, которые и прежде никогда не отказывались признавать главенство императоров Юань, а пару лет спустя к этому договору присоединились также Дува, правитель Чагатаева Улуса, и Чапар, сын Хайду, властитель Улуса Угедэя. {149}В единой Монгольской империи существовал обычай выделять в каждом из улусов некоторые владения правителям других улусов. В результате Токта не только вернул себе область Пиньян в Китае, некогда конфискованную Хубилаем у Берке, но и получил еще в дополнение к ней области Цзиньчжоу и Юнчжоу, доходы с которых шли в казну золотоордынского хана, получившего в имперской иерархии Юань «основной ранг третьей степени». {150}В свою очередь, Токта выделил правителям других улусов владения в Крыму – в городе Судак, с которого правители трех улусов также должны были получать доходы в свою казну. {151}

Последнее решение прямо-таки вывело из себя Ногая, поскольку в это время Крым был подвластен ему, а вовсе не Токте. Бекляри-бек немедленно направил своего внука Ак-тайджи в Крым, чтобы закрепить свою власть над полуостровом, однако царевич, как уже говорилось, был убит генуэзцами Кафы, что вызвало карательную экспедицию Ногая в Крым. Естественно, жестокость, с которой бекляри-бек расправился не только с Кафой, но и другими крымскими городами, не прибавила ему популярности среди местного населения, которое и прежде поддерживало Токту. {152}Убедившись, что хан не только не собирается складывать оружие после первого поражения от Ногая, но и напротив – значительно усилил свои позиции, многие сторонники бекляри-бека в 1299 г. начали перебегать к Токте вместе со своими войсками. А когда Ногай не добился успеха в попытке перейти под власть ильхана Газана, роли соперников переменились: теперь всесильный некогда временщик готов был покориться хану и исполнять его повеления. Правда, коварный Ногай выражал такое намерение лишь на словах, затягивая переговоры с Токтой, а сам готовил предательский удар ему в спину. Однако, как мы помним, из этого ничего не вышло: хитрость бекляри-бека была раскрыта, и ему пришлось принять бой в невыгодных условиях, в результате которого его войска были наголову разбиты, а сам он убит при отступлении.

Гибель Ногая, кстати говоря, позволила Токте еще раз продемонстрировать свои истинно ханские черты. Когда русский ратник, убивший Ногая, доставил хану его голову со словами: «Вот голова Ногая», Токта спросил его: «Ч. то надоумило тебя, что это Ногай?» Тот ответил: «Он сам мне поведал об этом и просил меня не убивать его, но я его не послушался и кинулся на него». Тогда Токта приказал казнить русского на месте, заявив при этом: «Простой народ да не убивает царей!» {153} Это его решение вызвало полное одобрение ханских приближенных, поскольку соответствовало установлению Чингис-хана, согласно которому решать судьбу потомка «Золотого рода» могли только его сородичи. {154}

С этого времени и до самой смерти Токта управлял Золотой Ордой самостоятельно, без каких-либо временщиков. Несомненно, многие из представителей золотоордынской знати или военной верхушки имели основание претендовать на место Ногая, но их властные амбиции останавливало воспоминание о крахе бекляри-бека. Ни Салджидай-гурген, ни Черкес из племени сиджиут, которых Токта последовательно назначал на пост «старшего эмира» после Ногая, никогда не пытались подчинить хана своему влиянию.

IV

Смерть Ногая, впрочем, не означала еще, что с расколом в Золотой Орде покончено: дети и внуки покойного бекляри-бека сумели остаться в живых и на свободе. По некоторым сведениям, им удалось спастись во время разгрома, введя в заблуждение воинов Токты: узнав пароль ханских войск («Итиль-Яик»), они спокойно миновали ханские войска и добрались до своих владений на Дунае. {155} И вовсе не собирались признавать власть хана и идти к нему с повинной.

Наибольшую опасность для Токты представлял неукротимый Джуки – старший сын Ногая, еще при жизни отца ставший его соправителем. Спасшись с поля битвы, на котором осталось обезглавленное тело его отца, Джуки принялся наводить порядок в своих владениях на Дунае. Первым делом, он решил разобраться с мятежными тысячниками, которые откололись от Ногая и захватили в плен его второго сына Теке, родного брата Джуки. Старший сын Ногая вступил в бой с мятежниками, разбил их, а одного из тысячников, попавшего в плен, обезглавил и отправил его голову к остальным мятежникам. Они перетрусили, а Теке, воспользовавшись их замешательством, сумел бежать из плена и даже увел с собой несколько сотен их воинов. {156}Освобождение не принесло Теке ничего хорошего: вместе с Яйлак-хатун (матерью Тури, третьего сына Ногая) он начал уговаривать Джуки примириться с Токтой и признать его власть. В приступе ярости Джуки прикончил обоих. {157}Однако убийство брата восстановило против него многих военачальников, двое из которых – Таз, зять Ногая, и Тунгуз – взбунтовали войска и открыто выступили против него. Джуки со 150 воинами бежал на Северный Кавказ, где находились верные ему войска. Присоединив к ним наемников-ясов (осетин), он выступил против мятежников и разгромил их. Восставшие нойоны с уцелевшими воинами бежали к Токте.

Сам Джуки со своими увеличившимися силами вторгся в Болгарию, где в это время продолжались междоусобицы различных претендентов на трон. В отличие от отца, Джуки не стал сажать на трон какого-либо болгарского царевича или боярина, а захватил Тырново и провозгласил царем себя самого! Свое право на болгарский трон он обосновал тем, что был женат на Елене, дочери Георгия Тертера I – одного из прежних царей; ее брат Федор-Святослав находился при Джуки в качестве не то соправителя, не то заложника. Так в 1300 г. Джуки, сын Ногая, стал единственным Чингизидом, занимавшим трон в государстве Центральной Европы. {158}Впрочем, правление его оказалось очень недолгим – менее года. Придя в себя после захвата Тырнова монголами, местное боярство очень скоро осознало расстановку сил и стало опасаться, как бы на Болгарию не обрушился гнев хана Токты за то, что здесь обосновался сын его злейшего врага. В начале 1301 г. Федор-Святослав и боярская верхушка составили заговор против Джуки, схватили его и бросили в темницу, где несколько дней спустя он был задушен палачами-евреями. Его голову Федор-Святослав, провозглашенный новым царем Болгарии, отправил к Токте вместе с изъявлением своей покорности. В благодарность Токта отказался от сюзеренитета над этим балканским государством, которое, впрочем, после 20-летнего правления Федора-Святослава вновь погрязло в междоусобицах. {159}Как только было покончено с Джуки, новые проблемы для Токты стал создавать Тури, брат Джуки. После гибели Ногая его третий сын скрылся во владениях ильхана, поскольку был женат на дочери Абаги б. Хулагу. Однако, не встретив там ожидаемых почестей, он на рубеже 1300/1301 гг. вернулся в бывшие владения отца на Дунае. К этому времени Токта назначил в улусы Ногая своих наместников: на Урале – своего сына Ильбасара, а в Придунавье – другого сына Тукель-Бугу и брата Сарай-Бугу. {160} Именно Сарай-Буга оказался настолько неосторожен, что принял сына Ногая при своем дворе.

День за днем Тури, унаследовавший от отца его коварство и склонность к интригам, внушал Сарай-Буге, что тот достоин трона не менее, чем сам Токта. И растравил честолюбие ханского братца настолько, что тот решился на открытый мятеж! В конце концов, Сарай-Буга вместе с Тури двинули свои войска в направлении Сарая, однако на их пути лежали владения Бурлюка – другого брата Токты. Недолго думая, мятежники предложили Бурлюку присоединиться к ним, и тот притворно согласился, а сам в это время направил к хану в Сарай гонца с предупреждением о мятеже. Затем, пригласив Сарай-Бугу и Тури к себе на переговоры, он схватил их и по приказу хана умертвил обоих. С этого времени в придунайских владениях Золотой Орды правили несколько ханских наместников, а автономный улус прекратил свое существование. {161}Из всего многочисленного потомства Ногая уцелел только царевич Каракисек, сын Джуки. После гибели Тури он вместе с двумя родичами и 3 000 воинов бежал на территорию Болгарии, где его отец нашел свою погибель. Не пускаясь в столь опасные авантюры, как его отец и дядя, Каракисек поступил на службу к видинскому деспоту Шишману, став, таким образом, первым Чингизидом «на иностранной службе». {162}Так к 1302 г. Токте удалось ликвидировать мятеж Ногая и его потомков и, наконец, преодолеть раскол, фактически существовавший в Золотой Орде в течение двух десятилетий. Теперь хан мог больше внимания уделять другим вопросам своей внутренней и внешней политики.

V

Устранив опасность раскола Орды на западе, Токта столкнулся с похожими проблемами и на востоке. В то время как он боролся с Ногаем и его потомками, крупные междоусобицы сотрясали Синюю Орду (Кок-Орду) – удел потомков Орду, старшего сына Джучи. Синяя Орда фактически являлась независимым государством, и ее правители вспоминали о своем номинальном подчинении сарайским ханам лишь в случае крайней нужды. Именно такой случай возник около 1302 г., и Токта поспешил им воспользоваться, чтобы усилить свою власть на востоке джучидских владений.

На рубеже XIII-XIV вв. после долгого и сравнительно спокойного правления умер Кончи б. Саргахтай, правитель Синей Орды, {163} и после его смерти начались междоусобицы между его сыновьями и другими родичами. На трон должен был вступить Баян, старший сын Кончи, однако против него выступил Куйлюк, правнук Орду, считавший, что имеет не меньше прав на трон, чем Баян. Часть войск Синей Орды перешла на сторону Куйлюка; его также поддержали Хайду и Дува, для которых была выгодна любая смута в Золотой Орде. Кроме того, Куйлюк пообещал им поддержку в борьбе с Ираном. {164}Столкнувшись с прямым вмешательством потомков Чагатая и Угедэя в дела Джучидов, Токта также не мог оставаться в стороне, тем более что Баян сразу же обратился к нему за поддержкой. Войска Токты были отправлены ему на помощь, но потерпели поражение. К счастью для Токты и Баяна, в конце 1301 г. умер Хайду, и в 1303 г. его наследником стал его сын Чапар, настроенный более миролюбиво. Вскоре и он, и Чагатаид Дува присоединились к союзу империи Юань, государства Хулагуидов и Золотой Орды, поклявшись разрешать все споры мирно и при посредстве императора Юань – великого хана Монгольской империи. {165} Оставшийся без поддержки влиятельных союзников, Куйлюк вскоре был разгромлен Баяном и погиб. Однако его претензии на престол унаследовал его сын Кушай, который также пользовался поддержкой потомков Чагатая и Угедэя – правда, уже не явной, как его отец, а лишь в форме молчаливого одобрения. Баян снова был вынужден обратиться за помощью к своему номинальному сюзерену Токте, обещая, в свою очередь, признавать его своим государем, присутствовать на созываемых им курултаях и пр. Токта отправил ему на помощь 20 000 воинов под командованием своего брата Бурлюка. Тот пребывал с войсками на территории Синей Орды до 708 г. х. (1308/1309 г.), когда по приказу брата-хана был отозван на Волгу, где год спустя скончался. {166}

Без его поддержки Баян не смог удержать власть, поскольку нойоны, недовольные своим слабым правителем, выдвинули новым претендентом на трон его родного брата Мангутая, который прогнал законного правителя на запад, в Приуралье, а сам сосредоточил в своих руках власть над Восточным Дешти Кипчаком. Так, в 1308-1310 гг. в Синей Орде одновременно было три правителя: Баян, Кушай и Мангутай. Но к 1310 г. Токта, выполняя свой союзнический долг по отношению к императору Юань, начал боевые действия против Эсен-Бугй, хана Чагатаева Улуса, и его войска вновь оказались на территории Синей Орды. Баян, воспользовавшись этим, сумел, наконец, одержать победу над соперниками. {167}Между тем, союз Токты с Ираном и империей Юань, столь много значивший для него во время борьбы с семейством Ногая, оказался весьма недолговечным. Только-только ильхан Олджайту, брат и наследник Газана, отправил французскому королю Филиппу IV письмо, в котором с гордостью сообщал об объединении всех улусов Монгольской империи в союз во главе с императором Юань, {168} как этот союз дал трещину!

Началось все с того, что уже в 1305 г. Дува решил расправиться с Чапаром, сыном своего друга и союзника Хайду, напал на него, разгромил и захватил его владения на Памире, присоединив их к Чагатаеву улусу. С улусом Угедэя (государством Хайду) было покончено. {169}

Не выдержал испытания временем и мир Золотой Орды с Ираном. В том же 1305 г. Токта направил к египетскому султану ан-Насиру свое посольство с предложением объединиться в борьбе против Ирана. Однако ильхану Олджайту удалось заключить с султаном Египта мир, и совместный ордынско-египетский поход не состоялся. {170} Но уже в 1308 г. ордынцы и иранские монголы снова сошлись на поле боя. Согласно арабским источникам, все началось с пограничного конфликта между ордынским и иранским пограничными отрядами, который затем перерос в настоящую войну. Инициатором выступил, видимо, ильхан Олджейту, решивший, что Токта, поглощенный междоусобицами в Синей Орде, не сможет противостоять его вторжению. Тогда-то Токта, вероятно, и принял решение отозвать Бурлюка из Восточного Дешта для борьбы с Ираном. Эмир Чобан, командовавший войсками ильхана, не ожидал столь оперативных действий ордынцев и был отброшен к Дербенту, однако сумел переправиться через Куру и закрепиться на ее берегу. Не будучи в силах прорвать его оборону, Токта решил закончить дело миром. В 1310 г. его посольство прибыло в Султанию, столицу Олджейту, однако не добилось успеха. Отношения Токты с Ираном оставались враждебными до самой его смерти, хотя активных боевых действий между ними не велось. Вероятно, сыграли свою роль действия союзника Токты, египетского султана, который в 1309-1310 гг. сосредоточил крупные силы в Сирии, и ильхан не рискнул вести войну на два фронта. {171}

Незадолго до смерти Токты в 713 г. х. (1312/1313 г.) его войска вновь вторглись во владения ильхана, заручившись поддержкой местных курдских племен. Однако персидские войска оказали нападавшим ожесточенное сопротивление, и войскам Токты пришлось вернуться в пределы Золотой Орды. Впрочем, до крупной войны и на этот раз не дошло – по-видимому, это была очередная пограничная стычка с небольшим количеством воинов с обеих сторон. {172}

VI

Как ни странно, много хлопот доставляли Токте русские княжества, несмотря на его благожелательную политику по отношению к Руси. После опустошительной «Дюденевой рати» 1292-1293 гг. Токта ни разу не отправил на русские земли свои войска (за исключением нескольких мелких пограничных набегов). Более того, в 1297 г. по его инициативе в Переяславле был созван княжеский съезд, на котором его представитель, нойон Алекса Неврюй, пытался убедить русских князей решать свои споры и разногласия путем переговоров. В 1304 г. хан вновь отправил на Русь своих послов с ярлыками, в которых велел князьям «приять любовь». {173} Однако попытки эти длительного успеха не имели, и князья продолжали свои свары, в которые, к великой досаде Токты, нередко вмешивали и его.

В 1304 г. умер ставленник Токты на великокняжеском престоле Андрей Ярославич Городецкий. В следующем году по решению большинства князей был избран новый великий князь – тверской князь Михаил Ярославич, двоюродный брат Андрея. Однако с этим не согласился московский князь Юрий Данилович, племянник Андрея, считавший, что великий стол должен остаться в руках прямых потомков Александра Невского. {174} Он отправился в Сарай отстаивать свои интересы, но Токта, приняв во внимание лествичный порядок наследования на Руси (переход княжения к следующему по старшинству), подтвердил право на великое княжение Михаила Тверского, выдав ему соответствующий ярлык. {175}Юрий в результате поездки в Орду обрел там влиятельных покровителей среди царевичей и нойонов, и потому, несмотря на неудачу, все же решил некоторые свои проблемы с помощью Орды. Так, в 1308 г. он сумел руками хана расправиться со своим недругом – рязанским князем Василием Константиновичем: через сарайских покровителей он уведомил Токту, что Василий, якобы, что-то замышляет против Орды. Тот был вызван к хану и казнен, после чего ордынские войска совершили опустошительный набег на Рязань. Между тем, единственной виной князя Василия было то, что он отказывался признавать права Москвы на город Коломну, которую Даниил, отец Юрия, отобрал в 1302 г. у Константина Романовича, отца Василия! {176} Когда Токта узнал, что его провели, он был в страшном гневе на Юрия и его ордынских покровителей. Больше в его правление ни один русский князь не был казнен в Орде, а Юрий окончательно лишился ханского расположения.

Несмотря на проблемы, которые ему доставляли князья, Токта продолжал относиться к Руси в целом благожелательно. В 1308 г. он выдал новому русскому митрополиту Петру ярлык, подтверждающий привилегии русской церкви и ее освобождение от налогов и сборов, пожалованные его отцом Менгу-Тимуром. {177} По некоторым сведениям, незадолго до смерти Токта собирался совершить беспрецедентную для ханов Золотой Орды поездку на Русь! {178}Свои отношения с другими государствами Токта также предпочитал строить на мирной и союзной основе. В течение всего своего правления он оставался верным союзником и партнером по переписке египетского султана ан-Насира, несмотря на то что в глазах повелителя Египта являлся язычником (по некоторым сведениям, Токта исповедовал буддизм), а их общий противник, ильхан Олджайту был ревностным мусульманином. {179} Не менее дружественными были и отношения Токты с императором Византии, с которым хан даже породнился: он был женат на внебрачной дочери императора Андроника II Палеолога. В правление Токты монгольские войска не совершали набегов на государства Центральной Европы, так что на западной границе его владений царили мир и тишина.

Единственная за все время его правления военная акция против иностранного государства (не входившего в состав Монгольской империи) была проведена в Крыму, против генуэзцев Кафы. Поводом для похода послужило то, что генуэзские торговцы, пользуясь голодом и бедственным положением ордынских кочевников, скупали их детей и продавали в рабство на Ближний Восток. Желая положить конец этой практике и наказать генуэзцев за то, что они осмелились торговать его подданными, Токта в 1308 г. отправил войско на Кафу. Не рискуя вступать в бой с ханскими воинами, генуэзцы погрузились на корабли и вышли в море, а город подожгли, чтобы он не достался ордынцам. Тогда хан обрушил свой гнев на их соотечественников, находившихся в это время в Сарае и других ордынских городах, и повелел конфисковать их имущество. {180} Гнев хана на генуэзцев так и не остыл окончательно: только в 1313 г. его преемник Узбек позволил им вернуться в Кафу. {181} Однако, как ни странно, итальянские торговые республики не проявили ответной враждебности и не расторгли отношения с Золотой Ордой: уж слишком выгодным было торговое сотрудничество с ней, слишком благоприятный режим для иностранных торговцев установил хан Токта, прекрасно понимавший все выгоды международной торговли!

VII

Около 1310-1311 гг. Токта, как принято считать, провел в Золотой Орде денежную реформу: он приказал всем монетным дворам чеканить одинаковую монету нового веса, запретив хождение, старых монет. Впрочем, вряд ли это была реформа в современном ее понимании: просто хан наконец-то взялся за упорядочение денежных отношений в стране, которую в течение ряда лет сотрясали смуты. Вполне вероятно, что Токта намеревался сделать единственным центром выпуска монеты Сарай, однако преждевременная смерть не позволила ему реализовать свои планы. {182} Поскольку теперь власть хана была сильна, а государство – единым и процветающим, любой приказ хана исполнялся скрупулезно, и новая монета, соответственно, получила полное доверие населения и иностранных торговцев.

Хан пользовался доверием и уважением своих подданных еще и благодаря своим личным качествам: он отличался щедростью, добродушием, гостеприимством. Также он покровительствовал ученым и медикам. После двух последних царствований – безумного Туда-Менгу и молодого неуравновешенного Тула-Буги, да еще и диктатуры амбициозного бекляри-бека Ногая – Токта выглядел наиболее достойным преемником прежних правителей и в особенности своего отца Менгу-Тимура. Не удивительно, что с его именем в народной памяти стали связывать спокойствие и процветание государства. Внешние враги также не осмеливались тревожить границы Золотой Орды, поскольку опасались многочисленных войск Токты. {183}

Таким образом, внешняя политика и экономика страны не вызывали у хана особой тревоги. Гораздо более неопределенным представлялось ему будущее государства из-за того, что до сих пор в Золотой Орде не был установлен четкий порядок наследования. Токта не без оснований опасался, что после его смерти в Орде вновь начнутся смуты, из-за которых все его созидательные труды пойдут прахом. Хан решил сделать своим преемником своего сына Ильбасара и стал постепенно приучать его к государственным делам. Так, поначалу он отдал ему в управление одну из областей, прежде входивших во владения Ногая, а к концу своего правления, по некоторым сведениям, сделал своим бекляри-беком. {184} Тем самым он приучал ордынских нойонов и военачальников к подчинению своему сыну, что должно было облегчить Ильбасару приход к власти после смерти отца.

Впрочем, Токте в 1312 г. исполнилось всего 38 лет, и он вовсе не собирался умирать. Напротив, он был здоров, полон сил и планов. Тем неожиданнее оказалась его скоропостижная смерть. Согласно официальной версии, он путешествовал по Волге, корабль, на котором он находился, потерпел крушение, и хан утонул. {185}Однако вскоре стали распространяться слухи, что хан был отравлен сторонниками его племянника Узбека, который и стал следующим ханом Золотой Орды.


Очерк пятый Узбек, или "золотой век" золотой орды

(Хан, 1313-1341)

Блестящий свить венок совсем немудрено.

Трудней главу найти, достойную его.

Иоганн Вольфганг Гете

Узбека, без преувеличения, можно считать золотоордынским «Константином» или «Юстинианом»: за время своего правления он установил в Золотой Орде господство новой религии – ислама, провел административную и денежную реформы, строил города, вел активную дипломатическую и завоевательную деятельность. Исследователи не без оснований утверждают, что Золотая Орда при этом хане достигла пика своего расцвета и могущества. Но был ли велик и могущественен сам хан Узбек? И насколько полезными для государства оказались его деяния?

I

Узбек, родившийся в 1281 г., был сыном Тогрула – незадачливого сына Менгу-Тимура, который стал сначала «младшим» соправителем хана Тула-Буги и своего сводного брата Алгуя, а затем вместе с ними же был убит в результате заговора Ногая и Токты. {186}

После гибели Тогрула его десятилетний сын Узбек был, по некоторым сведениям, вывезен на Северный Кавказ (где, возможно, проживали его родичи по материнской линии). {187} Позднее, когда страсти, связанные с государственным переворотом, улеглись, Токта позволил племяннику вернуться ко двору и держал юного царевича при себе, причем не в качестве пленника или заложника, а в соответствии с его положением представителя «Золотого рода». В качестве такового Узбек обладал собственным улусом и даже командовал войсками. {188}

После смерти Токты, который, подобно своим предшественникам, не назначил себе наследника, оставалось два главных претендента на золотоордынский престол – сын хана Ильбасар и племянник Узбек. {189} У сына Токты было преимущество, поскольку он, как мы помним, в последние годы правления отца находился при нем, был бекляри-беком и пользовался значительным влиянием среди сановников.

Однако и Узбек имел немало сторонников, наиболее влиятельными из которых были сановники из Хорезма – хорезмский наместник Кутлуг-Тимур со своими братьями Сарай-Тимуром и Мухаммад-ходжой, а также шейх-уль-ислам Имад ад-Дин ал-Маскири. Поддержка Кутлуг-Тимура объяснялась его родственными связями с Узбеком: они были двоюродными братьями по материнской линии. Сближение же с хорезмским шейх-уль-исламом произошло на религиозной почве: Узбек с молодости воспитывался в мусульманских традициях, и многочисленные мусульмане Золотой Орды связывали свои надежды с его приходом к власти. Один из влиятельных хорезмийских шейхов, Алла ад-Дин ан-Нуман, прямо говорил Узбеку: «Царство отойдет к тебе, и ты будешь царем после Токтая». {190} Кроме того, Узбека поддерживали те сановники и военачальники, которые не могли похвастать особой близостью к Токте и поэтому не имели оснований возвыситься и при его сыне в случае его прихода к власти. Среди таковых оказались полководцы Тама-Токта (потомок Шибана, сына Джучи) и Иса из рода уйшин, {191} а также одна из жен Токты – ханша Байалун, дочь византийского императора Андроника II.

Не удивительно, что многие приверженцы Токты и его сына видели в Узбеке опасного соперника Ильбасару в борьбе за трон и советовали остальным нойонам: «Царство принадлежит сыну Токтая, но сперва нужно схватить Узбека, потому что он враг наш, а после того уже можно сделать царем сына Токтая». Но Узбек со своими сторонниками опередил их: против Ильбасара был составлен заговор, и когда сын Токты готовился принять присягу своих новых подданных, он был окружен сторонниками Узбека и убит, По некоторым сведениям, Узбек собственноручно зарезал своего двоюродного брата и соперника, а Кутлуг-Тимур – его первого советника Кадака. {192}

Впрочем, некоторое время спустя Узбек и сам чуть не стал жертвой почти такого же заговора. Сторонники Токты и Ильбасара не собирались прощать Узбеку убийство сына Токты, а также, как они подозревали, отравление самого хана. Заговор составили бывшие любимцы Токты со времен его победы над Ногаем – нойоны Тунгуз и Таз. Узбек был вовремя предупрежден своим двоюродным братом Кутлуг-Тимуром, которого щедро отблагодарил за услугу: после воцарения Узбека он стал его бекляри-беком, а его сын Харунбек женился на ханской дочери. {193}

II

Перед вступлением на трон Узбек пообещал своим мусульманским сторонникам превратить Золотую Орду в исламское государство. Однако выполнить это обещание ему удалось лишь на седьмой год своего правления – к 1320 г., когда он почувствовал себя достаточно уверенным для столь радикальных преобразований. {194}

Однако ход этой реформы очень скоро показал, что настоящей целью Узбек-хана было не торжество «истинной веры» (хотя нет оснований сомневаться в его личной искренней приверженности к исламу), а сведение счетов с реальными и потенциальными недругами из числа нойонов. Как и ожидалось, многие члены семейства Джучидов и племенные предводители не собирались принимать ислам, прямо заявляя хану: «Ты ожидай от нас покорности и повиновения, а какое тебе дело до нашей веры и нашего исповедания и каким образом мы покинем тура и ясык Чингизхана и перейдем в веру арабов?» {195} В ответ на это Узбек, успевший привлечь на свою сторону войска, развернул массовые репрессии.

В течение короткого времени по его приказу было уничтожено 120 (!) Чингизидов и еще больше менее знатных ордынских сановников, отказавшихся перейти в ислам, а также «бахшей и лам», т. е. буддистов и священнослужителей других конфессий, которым покровительствовали Токта и его приверженцы. Самым знатным из погибших был сын Токты, не названный в источниках по имени: по-видимому, это был последний из трех его сыновей, со смертью которого окончательно исчезла угроза замены Узбека на троне не менее законным претендентом. {196}Узбек мстил родичам не столько за инакомыслие в вопросах веры, сколько за то, что многие Чингизиды в свое время не слишком-то активно поддержали его, когда он еще только боролся за власть и едва не стал жертвой заговора. Совершенно очевидно, что торжество ислама было только поводом (возможно, даже преувеличенным мусульманскими историками Египта и Сирии, из сочинений которых мы знаем об этих событиях): после уничтожения основных политических противников, Узбек лишился повода преследовать «иноверцев» и вновь позволил им исповедовать свою религию и даже занимать видные посты. Писцы-«бахши», т. е. уйгуры-буддисты, продолжали состоять при дворе Узбека и его преемников, {197} а буддийские праздники и обряды имели место в Золотой Орде даже в первой половине XV в. {198} Установив ислам в качестве государственной религии Золотой Орды, Узбек принял тронное имя «султан Гийас ад-Дин Мухаммад Узбек-хан» и провел еще две реформы. В результате первой изменился административно-судебный аппарат: к тюрко-монгольским чиновничьим должностям добавились также и мусульманские – муфтии, кадии и пр. При хане также появился специальный орган управления – диван. {199} Монгольские нойоны с этого времени стали именоваться принятым в мусульманских государствах термином «эмир». Вторая реформа оказалась еще более радикальной: Узбек постарался если не уничтожить, то, по крайней мере, свести к минимуму власть удельных Чингизидов, постепенно заменяя их своими наместниками. Золотая Орда была поделена на 70 тюменов, во главе которых стали назначенные ханом эмиры-темники, выше которых были четыре улус-бека. Царевичи-Чингизиды были вынуждены подчиняться менее знатным эмирам. {200}Первым «полем для экспериментов» стала Синяя Орда. После смерти ее правителя Эрзена, верного сподвижника Узбека, хан отстранил от власти ее наследственных правителей, потомков Орду б. Джучи, и назначил своим наместником в восточном крыле эмира Ису (Исатая/Астая) из рода кият. {201} Естественно, Чингизиды, заняв подчиненное положение при ханском наместнике, не сразу с этим смирились. В 1328 г. Мубарак-Ходжа, сын Эрзена, поднял восстание против наместника и провозгласил себя даже не правителем, а независимым ханом Синей Орды, начав чеканить монету с собственным именем. Узбек отправил против него своего старшего сына Тимура с войсками, которые разгромили Мубарак-Ходжу. Он был вынужден бежать из страны, и умер на чужбине. {202} До г. Синяя Орда находилась под властью Исы Кията и его потомков – ханских наместников.

Не ограничиваясь столь радикальными преобразованиями внутри страны, Узбек не менее активно проявлял себя и во внешних делах. И, надо сказать, далеко не все его действия на этом поприще пошли на пользу Золотой Орде.

III

Столь известное в отечественной истории понятие «ордынское иго на Руси» наиболее оправданно можно применить именно к эпохе Узбек-хана. В самом деле, ни один золотоордынский монарх ни до него, ни после не вмешивался так часто и так решительно в дела «русского улуса», не назначал князей по своему усмотрению, не казнил их в таком количестве и не направлял так часто свои войска на Русь, чтобы заставить русских исполнять свою волю!

Как мы помним, еще Токта в 1304-1305 гг. утвердил великим князем владимирским Михаила Ярославича Тверского, отклонив претензии Юрия Даниловича Московского. Узбек поначалу подтвердил ярлык Токты Михаилу, но затем Юрий сумел жениться на ханской сестре Кончаке, и Узбек – впервые в истории русско-ордынских отношений! – нарушил установившийся порядок: он проигнорировал русские традиции наследования и в 1317 г. назначил своего новоиспеченного зятя великим князем, выдав ему соответствующий ярлык фактически в виде свадебного подарка. {203}

Предвидя, что законный великий князь не уступит ему великого княжения без сопротивления, Юрий выпросил у Узбека два тумена ордынской конницы. Михаил не стал противиться ханской воле и отказался от великого княжения в пользу Юрия. Однако торжествующему московскому князю этого оказалось мало, и он вместе с ордынскими послами Кавгадыем и Алчедаем и приданными им войсками решил вторгнуться в Тверское княжество – личные владения своего противника. Эти войска были разгромлены Михаилом Тверским, Юрий бежал, а посол Кавгадый решил сдаться победителю. А хуже всего было, что в плен к тверскому князю попала и молодая великая княгиня Кончака (получившая в крещении имя Агафья), которая как-то очень быстро и таинственно скончалась в Твери. Причины ее смерти так и остались неизвестными, однако Юрий Московский не без помощи Кавгадыя обвинил Михаила в том, что тот ее отравил, и Узбек, огорченный смертью сестры, поверил этому обвинению. {204}

В 1318 г. Михаил Тверской был вызван на суд в Золотую Орду, причем Узбек, как лицо заинтересованное, постарался продемонстрировать свою объективность – он отказался лично судить князя, передав его дело на рассмотрение эмирам, которым сказал, согласно русским летописям: «Что ми есте молвили на князя Михаила, сотворите има суд с великимъ княземъ Юрьемъ Даниловичемъ Московъскимъ. Да которого правду скажите ми, того хощу жаловати, виноватого казни предати». {205} Конечно, эмиры прекрасно понимали, какого именно решения ждет от них хан! Впрочем, вопрос о виновности тверского князя в гибели ханской сестры практически не рассматривался – и без него обвинений хватало. Юрий Московский обвинил своего соперника в весьма серьезных прегрешениях: утаивании ордынского «выхода», сопротивлении ханскому послу и переговорах с «немцами» (вероятно, Тевтонским орденом) о союзе против Золотой Орды. Не удивительно, что суд затянулся и завершился только в 1319 г Михаил Ярославич был признан виновным и казнен, а впоследствии на Руси причислен к лику святых. {206}Своеобразной иронией истории оказалось то, что в последующие три года Юрий, новый великий князь Владимирский, сам совершил те преступления, в которых обвинял Михаила Тверского: и задержал выплату ордынского «выхода», и вел подозрительные переговоры с Литвой. Дмитрий Тверской, сын Михаила, не преминул доложить об этом хану. Узбек, раздраженный и чувствовавший себя униженным за то, что пошел на поводу у бывшего зятя, в 1322 г. лишил Юрия Даниловича великого княжения. А чтобы тот даже помыслить не смел о сопротивлении, хан отправил в русские земли свои войска под командованием полководца Ахмыла. В результате «Ахмыловой рати» были жестоко разорены земли Владимирского, Суздальского, Ростовского, Муромского и других княжеств. {207}

Возможно, признавая в какой-то мере свою вину за скоропалительное решение о казни Михаила Тверского, Узбек назначил новым великим князем его сына – 23-летнего Дмитрия Грозные Очи. Однако великое княжение для Дмитрия было только средством, тогда как целью – мщение Юрию Московскому за гибель отца. В течение нескольких лет Дмитрий Михайлович старался схватить Юрия и расправиться с ним. Такая возможность ему представилась в 1325 г., когда оба князя были вызваны в Орду. Либо Узбек успел разочароваться в новом великом князе и решил сместить его, либо Юрию вновь удалось войти в милость к хану – как бы то ни было, но по какой-то причине Дмитрий Михайлович решил, что ему терять нечего, и совершил безрассудный поступок: он собственноручно прикончил Юрия Московского прямо в ханской ставке. {208}Узбек был просто разъярен и не только тем, что московский князь был убит без его приказа. Согласно кочевым воззрениям, пролитие крови в ханской ставке могло навлечь гнев Неба на того, в чьем доме она пролилась; несмотря на свою принадлежность к исламу, Узбек был вполне подвержен прежним монгольским суевериям и мог заподозрить Дмитрия Тверского в намерении призвать на него, хана, немилость Неба. Конечно же. Дмитрий Михайлович был немедленно схвачен, однако не казнен сразу, что вызывало беспокойство Ивана Даниловича Калиты – брата Юрия Московского: Узбек, обладавший капризным и непостоянным характером, легко мог казнить князя, но мог и простить его, вернув великое княжение. Тем не менее, в 1326 г в ставке хана на берегах р. Кондракли Дмитрий Грозные очи был предан суду и казнен. {209}

Опасения Ивана Калиты оказались, однако, небеспочвенны: Узбек назначил новым великим князем брата Дмитрия – Александра Михайловича Тверского, {210} правление которого оказалось, впрочем, весьма недолгим. Год спустя, в 1327 г., Узбек, начавший с недоверием относиться и к этому своему ставленнику, направил в Тверь с чрезвычайной миссией своего посла, который имел полномочия на время своего пребывания пользоваться властью даже большей, чем князь. Чтобы воля хана выглядела еще весомее, был выбран и соответствующий посол – двоюродный брат Узбека царевич Шевкал, сын Тудана – того самого, который в 1293 г. осуществил страшную «Дюденеву рать»: назначая своего родственника послом, Узбек как бы намекал русским, что ожидает их в случае непокорности.

Шевкал, наделенный столь значительными полномочиями, вел себя, по понятиям тверичей, слишком вызывающе. Он даже выселил князя Александра из его собственного терема, где разместился сам со своей свитой. В народе начали распространяться совершенно фантастические слухи о том, что ханский братец намерен уничтожить семейство тверских князей и лично вокняжиться в Твери! {211} Агрессивное поведение людей из свиты Шевкала, в конце концов, привело к восстанию: тверичи набросились на ордынцев, а когда те затворились в княжеском тереме и стали отстреливаться из луков, горожане (не без одобрения со стороны самого князя Александра) сожгли здание вместе с ордынцами, включая и самого Шевкала. {212}

Гнев Узбека был страшен. Он вызвал к себе Ивана Калиту, выделил ему несколько туменов и велел сравнять Тверь с землей. Иван Московский в союзе с суздальским князем Александром Васильевичем скрупулезно выполнил ханский приказ: город был разорен и сожжен, множество жителей попало в плен. {213} Правда, Калита не сумел схватить самого князя Александра, который бежал в Псков и управлял им в течение десяти лет.

Видя, что он попадает впросак при назначении каждого великого князя, Узбек-хан решил вернуться к давней схеме распределения власти в вассальных государствах и назначил сразу двух великих князей – Ивана Московского и Александра Суздальского. {214} Впрочем, это соправительство длилось всего три года: после смерти суздальского князя в 1331 г. вся полнота власти перешла к Ивану Калите, который вплоть до своей смерти не давал Узбеку никаких поводов для недовольства. Этого нельзя было сказать о других князьях: так, в ставке Узбека были убиты Александр Новосильский в 1326 г., рязанский князь Иван Ярославич в 1327 г. и правитель небольшого Стародубского княжества Федор Иванович в 1330 г. {215}

Несмотря на лояльность Ивана Калиты, Узбек вовсе не собирался усиливать московский княжеский дом. В 1337 г. беглый тверской князь Александр Михайлович явился к хану с повинной, и Узбек великодушно простил его, выдав ярлык, согласно которому Александр возвращал себе власть в Тверском княжестве и отныне не должен был даже подчиняться великому князю владимирскому: он получил право самостоятельно отчитываться перед ханом Золотой Орды. А чтобы Иван Калита и другие князья не чинили Александру препятствий, с ним были отправлены в Тверь ханские послы Киндяк и Абдул. {216}

Такое положение совершенно не устраивало великого князя Ивана. В 1339 г. он сумел убедить хана в том, что Александр Тверской (как и его отец Михаил и старший брат Дмитрий) заключил союз против хана, и тверской князь был казнен в ханской ставке вместе со своим старшим сыном Федором. Впрочем, торжество Ивана Калиты было недолгим: он скончался в 1340 г. Как бы признавая его заслуги перед Золотой Ордой, Узбек незадолго до собственной смерти, в 1341 г., утвердил Семена, старшего сына Калиты, великим князем Владимирским. Однако наследники Александра Тверского – его братья Константин и Василий и сыновья Всеволод и Михаил – унаследовали статус великих князей Тверских…

IV

Внешняя политика Узбека, как можно понять уже из его отношений с русскими князьями, была довольно импульсивной и неуравновешенной – как, впрочем, и все его поступки и деяния.

Слишком многое в них зависело от настроения хана, его капризов и того, кто в настоящий момент пользовался у него влиянием.

Узбек продолжил традиционные для Золотой Орды отношения с султанами Египта и даже вывел их на новый уровень: ордынский хан решил породниться с султаном ан-Насиром, выдав за него замуж свою двоюродную племянницу Тулун-бай. За невесту такого ранга он потребовал огромный калым, и послам ан-Насира, явившимся в Сарай за невестой не хватило денег. В результате, чтобы избежать скандала, египетским дипломатам пришлось занимать недостающие средства у ордынских же купцов! Не исключено, что Узбек решил дать возможность «заработать на брачном контракте» своим мусульманским друзьям-торговцам, которые помогли ему вступить на престол! Как бы то ни было, царевна из рода Чингис-хана в 1320 г. стала султаншей Египта. {217}

Подобно своим предшественникам, Узбек поддерживал связи с итальянскими торговыми республиками. В 1320 г. венецианские купцы Причерноморья обратились к хану с прошением выделить им участок в этом регионе для строительства постоянной фактории и пожаловать торговые льготы. Однако для принятия положительного решения хану понадобилось долгое время. Сановники и законоведы Узбека 12 лет тщательно изучали существующую ситуацию и анализировали имевшиеся в причерноморском регионе прецеденты таких пожалований со стороны ильханов Ирана, императоров Трапезунда и других государей. Только в 1332 г. соответствующий ханский ярлык был выдан венецианским купцам, получившим право строительства своей фактории в Азаке (Азове): «Предвечного бога силою, пламени великого благоденствия покровительством, мой, Узбека, указ Монгольского государства правого и левого крыла огланам, тем под началом с Кутлуг-Тимуром, тысяч, сотен и десятков князьям, даругам-князьям Азова под началом с Мухаммед ходжой, таможникам и весовщикам, заставщикам и караульщикам, многим людям, идущим по какому-нибудь делу, всем. Так как обладающий этим ярлыком руководитель государства и народа Венеции обратился к нам с прошением, говоря, что он желает, чтобы его купцы приезжали в Азов, проживали там и возводили дома, а при совершении торговых сделок платили в нашу казну по закону ханский торговый налог, мы, выслушав его прошение и признав его исполнимым, объявляем болотистое место в Азове, что позади церкви госпитальеров, на берегу реки Дон, отданным нами в его пользование с тем, чтобы его приезжающие купцы проживали там и возводили дома, а при совершении торговых сделок платили бы в нашу казну по закону ханский налог. Отныне и впредь венецианские купцы, приезжающие к нам на кораблях и совершающие торговые сделки в городе Азове и других городах, пусть платят в нашу казну торговый налог в размере трех процентов; если купля-продажа ими не производится, пусть никто не требует с них торгового налога. Также, у нас исстари не брали торговый налог с торговли драгоценными камнями, жемчугом, золотом, серебром, золотой канителью; и ныне пусть не берут. Также, если какой-либо товар продается на вес, то от ханского таможника и консула выделяются соответственно по одному уполномоченному, которые стоят вместе, следят за точностью взвешивания и уплаты продавцом и покупателем в казну по закону торгового налога и весового сбора. Также, стороны, совершающие между собой куплю или продажу, дают посреднику или принимают одна от другой задаток; такой задаток считается действительным и входит в стоимость покупки. Также, если поссорится наш человек с венецианцем и один на другого подаст жалобу, то пусть наш правитель края и соответственно венецианский консул тщательно расследуют конфликт и определят меру ответственности каждого; и пусть не хватают невинного взамен виновного. Также, мы повелели, чтобы венецианцы платили с двухмачтовых и одномачтовых кораблей по прежнему обычаю; все их прибывающие и отбывающие суда обязаны в полной мере соблюдать это. Выданы для постоянного хранения пайцза и алотамговый ярлык. Написан в год обезьяны восьмого месяца в четвертый день убывающей Луны [9 сентября 1332 г.], когда мы находились на Красном берегу у реки Кубань». {218}

Однако не все обитатели Причерноморья пользовались милостью Узбека. Так, например, по сведениям арабского путешественника Ибн Баттуты, в 1322 г. в Судаке произошел конфликт между мусульманским и христианским населением города. Для восстановления порядка туда были отправлены ордынские войска под командованием Тулак-Тимура и Кара-Пулада, которые оккупировали город и предприняли ряд санкций против христиан – сняли церковные колокола и конфисковали иконы. {219}

В правление Узбека вновь, как и при его дяде Токте, имели место случаи торговли ордынцами с последующей продажей их за границу – правда, на этот раз столь недозволенной деятельностью занимались уже не крымские генуэзцы, наученные горьким опытом, а племена Северного Кавказа. Узбек-хану пришлось совершить ряд карательных походов против них, чтобы отбить у них охоту захватывать и продавать его подданных. {220}Узбек также предпринял попытку вернуть под контроль Золотой Орды балканские страны, от сюзеренитета над которыми фактически отказался его предшественник Токта. В 1323 г. ханские войска были отправлены в Болгарию на помощь царю Георгию Тертеру II, который все равно потерпел поражение от византийцев в битве при Адрианополе. Узбек не стал воевать против императора Андроника II, а затем его внука и преемника Андроника III, поскольку являлся их родичем он был женат на дочери Андроника II (и, соответственно, тетке второго), известной в источниках как Байалун-хатун. {221}В 1330 г. воины Узбека снова приняли участие в борьбе за передел власти на Балканах: 3 000 ордынцев выступили на стороне объединенных сил валашского воеводы Басараба I и византийцев против Стефана III, краля Сербии. Однако сербский правитель нанял испанских и немецких кондотьеров, с помощью которых разгромил союзников при Вельбудже, тем самым окончательно похоронив надежды Узбека восстановить былое могущество Орды на Балканах. {222}

Непоследовательность и импульсивность русской политики Узбека, проявленная им в отношениях с московскими и тверскими князьями, принесла немало бед русским землям и способствовала значительному похолоданию в отношениях между русскими князьями и ордынскими ханами. Однако еще больше неприятностей Золотой Орде она принесла в другом отношении: с головой погрузившись в междоусобицы князей Северо-Восточной Руси, Узбек совершенно оставил без внимания своих русских вассалов на Юго-западе, чем не замедлили воспользоваться его западные противники – Литва, Польша и Венгрия.

В правление Узбека западные границы владений Узбек-хана неоднократно подвергались натиску со стороны Польши и быстро набиравшего мощь Великого княжества Литовского. В 1320 г. литовцы захватили Киев, а пару лет спустя – и Волынь, разгромив на р. Ирпень местного князя Льва II, несмотря на то что ему помогали ордынские отряды под командованием эмиров Тимура и Даулата. {223} Хан, со своей стороны, неоднократно отправлял свои войска в набеги на Литву и Польшу. Так, в 1324 и 1337 гг. ордынские отряды по приказу хана совершили нападения на Литву, взяв множество людей в плен, но это не помогло освободить Киев и Волынь. Набег же на Польшу в 1337 г. вообще был совершен не с целью защиты западнорусских земель, а как ответ на попытки римского папы организовать крестовый поход против Золотой Орды.

Ордынские набеги представляли собой единичные рейды, в отличие от планомерных действий Польши и Литвы, однако иногда все же имели положительные последствия. Так, в начале 1330-х гг. литовский князь Гедимин для сохранения контроля над Киевом был вынужден согласиться на присутствие в городе ханского баскака, который вместе с местным князем Федором (вассалом Гедимина) осуществлял управление княжеством и обеспечивал получение с него ордынского «выхода». {224} Возможно, эта уступка со стороны Гедимина была вызвана тем, что тогда же, в начале 1330-х гг., войскам Узбека в пограничной сшибке удалось взять в плен Наримонта, одного из старших сыновей литовского государя. Естественно, пока у хана в руках находился столь ценный заложник, Гедимин старался вести себя как добрый сосед и идти на уступки хану. Но около 1333 г. Иван Данилович Калита сумел выкупить литовского княжича у Узбека, окрестил его и отпустил домой. {225} В результате к концу 1330-х гг. натиск литовцев на ордынские владения возобновился.

В 1339 г. Узбек, до которого доходили слухи о переговорах смоленских князей с Литвой, направил под Смоленск свою армию под командованием Тоглу-бая (Товлубия русских летописей). В походе также приняли участие русские князья – рязанский владетель Иван Коротопол. его тезка Иван Друцкий, а Иван Калита выслал свои дружины. Однако попытка Узбека вернуть город под свой контроль успеха не имела. {226} Фактически это была демонстрация силы – той силы, которой у Орды уже не было, и литовский князь прекрасно это понял. В том же 1339 г. Гедимину удалось захватить Смоленск, в котором с этого времени правили уже не ордынские вассалы, а литовские ставленники. Годом позже было покончено с существованием и Галицко-Волынского княжества, которое сначала отошло к литовцам, а несколько лет спустя – к полякам.

В результате на западных границах Золотой Орды был создан плацдарм для дальнейшего продвижения поляков и литовцев на восток, в глубь ордынских владений. И уже ближайшие преемники Узбека потеряли значительно большие территории, чем он сам.

V

Взаимоотношения монгольских улусов, формально объединившихся в начале XIV в. под номинальным главенством императора Юань в Китае, начали портиться, как мы помним, еще при государях-объединителях: сначала Дува разгромил и лишил владений своего доброго друга и союзника Чапара, затем ильхан Олджейту начал войну со своим соседом Токтой, и т. д.

Уже в начале правления Узбека, в 1313 или 1314 г., чагатайский хан Эсен-Буга, который вел не слишком удачную войну с великим ханом Буянту, предпринял попытку поссорить своего врага с ханом Золотой Орды. Эсен-Буга направил Узбеку послание, в котором передавал слова, якобы, сказанные императором: «Узбек недостоин быть государем; место Токтая я передам другому царевичу». Тем самым чагатайский правитель надеялся склонить ордынского хана к совместной борьбе против империи Юань. Однако у Узбека и его бекляри-бека Кутлуг-Тимура хватило ума проверить полученную информацию, и они убедились, что никаких враждебных действий против Золотой Орды император не замышляет. В результате Узбек не стал отправлять свои войска в Мавераннахр. и Эсен-Буга понес поражение от китайских войск. {227}Сам Узбек продолжал номинально признавать китайского императора своим сюзереном, числился в юаньской иерархии «князем третьей степени» и имел право на причитающиеся ему доходы с китайских областей Пиннъян, Цзиньчжоу и Юнчжоу. {228} В свою очередь, он отправлял своему восточному сюзерену дары, среди которых были даже русские пленные. В царствование великого хана Ток-Тимура (императора Вэнь-цзуна. 1329-1332) из них была образована «во веки веков русская гвардия», получившая от императора Юань значительные привилегии по сравнению с другими его войсками. {229}

В отношении Ирана Узбек поначалу намеревался сохранять мир, хотя и отправил сразу после своего воцарения к ильхану Олджейту послов с требованием вернуть «все, что является нашим по ярлыку Мункэ-каана». Его требование было проигнорировано, но в 1314 г. новое посольство Узбека уже официально заключило мир с ильханом. {230} Этот мир едва не был нарушен из-за некоего Баба-огула – джучидского царевича, бежавшего из Золотой Орды и поступившего на службу к ильхану. Получив от него отряд в 1 500 всадников, он совершил грабительский рейд на Хорезм, а когда наместник Кутлуг-Тимур выступил против него, часть хорезмских войск перешла на сторону царевича и вместе с его отрядом обрушилась на города и селения Хорезма. Захватив множество пленных, Баба-огул вернулся в Иран. Узбек тут же направил гневное письмо ильхану, в котором требовал выдать ему Баба-огула. По приказу Олджейту его наместник в Ходженте чагатайский царевич Йасавур напал на Баба-огула, разгромил его и заставил освободить пленников. Баба-огул явился с повинной к ильхану, и тот приказал его казнить на глазах у посланцев Узбека. Мир был восстановлен. {231} Поддерживая мир с ильханом Олджейту, Узбек даже отказался (по совету своего бекляри-бека Кутлуг-Тимура) от возможности занять трон Хулагуидов после смерти ильхана в 1316 г. – такое предложение поступило ему от иранского эмира Чобана. {232}Но вскоре, видя, что от желанного единства не осталось и следа и даже сам «верховный арбитр» всех споров, император Юань, беспрестанно ведет междоусобицы с родичами, Узбек счел себя свободным от обязательств союзного договора. Для начала он решил заручиться поддержкой других противников ильхана и вступил в переписку с вышеупомянутым Йасавуром, который после смерти ильхана Олджейту восстал против его наследника Абу Саида и захватил контроль над Хорасаном. Узбек и Йасавур решили предпринять совместные действия против ильхана, однако этому помешали проливные дожди, из-за которых войска союзников не смогли соединиться. {233} А вскоре Йасавур погиб в борьбе с Кебеком, ханом Чагатаева Улуса, у которого пытался отнять трон. Узбек не мог помочь ему в этой борьбе, поскольку находился в союзе и с Кебеком. {234}

В 1320 г. Узбек-хан возобновил боевые действия против хулагуидского Ирана, в очередной раз вознамерившись присоединить к Золотой Орде Азербайджан. Но полководца из Узбека не вышло, и он понес тяжелое поражение. Тем более тяжелое, что ему, уже зрелому и опытному монарху, противостоял 16-летний ильхан Абу Саид с гораздо меньшим числом воинов! А в 1325 г. владения Узбека, в свою очередь, подверглись нападению иранских войск: эмир Чобан (который некогда сам предлагал иранский трон Узбеку) вторгся через Грузию в северокавказские области Золотой Орды и опустошил их, после чего поспешно отступил в Арран, не вступая в битву с ордынскими войсками. {235}Потерпев поражение на поле битвы, Узбек решил попытать счастья на дипломатическом поприще. От своих осведомителей в Иране он получил известия, что между юным ильханом и Чобаном, его амир ал-умара (аналог ордынского бекляри-бека), начались трения. Золотоордынский хан вступил в переписку с Чобаном, и тот вскоре предложил ему вновь вторгнуться в Иран, обещая поддержку своих войск. Однако в 1328 г. ильхан Абу Саид расправился со Чобаном и его семейством, так что Узбеку снова не удалось добиться успеха. {236}Очередная надежда забрезжила перед золотоордынским ханом уже в 1335 г., когда Абу Саид умер, отравленный собственной супругой Багдад-хатун – дочерью эмира Чобана. Он не оставил наследников, и в Иране сразу же началась борьба за власть. {237} Узбек тотчас же решил воспользоваться ситуацией, и в очередной раз золотоордынские войска вторглись в Азербайджан. На этот раз хан Золотой Орды был разбит только что вступившим на трон Арпа-ханом. {238} Самое обидное заключалось в том, что сам новый ильхан совсем недолго пробыл на троне: в том же году он был свергнут и убит еще одним Хулагуидом – Муса-ханом!

Это была последняя попытка Узбека овладеть Азербайджаном. В дальнейшем борьбу за эти земли уже вели его преемники.

VI

Узбек, оставивший по себе память блестящего, властного и амбициозного государя, на самом деле был крайне неуравновешенной и капризной личностью. Он постоянно находился под влиянием своих приближенных и, как следствие, часто менял свои взгляды и позиции в зависимости от того, кто в это время подсказывал ему, как надо поступать. Иногда его охватывали приступы ярости, во время которых он совершенно не контролировал своих действий. Так, однажды, разгневанный тем, что его союзник египетский султан ан-Насир отказал ему в военной помощи, хан убил египетского посла – генуэзца Шакрана, одного из приближенных султана. {239}

Непредсказуемость и непоследовательность Узбека проявлялись даже в его семейной жизни. Так, например, поначалу он оказывал предпочтение свой супруге Байалун – внебрачной дочери византийского императора Андроника II Палеолога, которая стала его женой после смерти Токты. Однако когда ханша отказалась изменить христианству и перейти в ислам, Узбек резко охладел к ней и даже лишил ее брата Байдемира наместничества в Хорезме. Недовольная отношением мужа, она решила оставить его. В 1333 г., узнав, что арабский путешественник Ибн Баттута, находившийся в этом время при дворе Узбек-хана, намерен посетить Константинополь, Байалун попросила у хана разрешения поехать с ним, чтобы повидать отца. Однако, оказавшись в Византии, ханша осталась там и уже не вернулась в Орду. {240} Новой любимицей Узбека стала Тайдула (Тай-Тоглу-бегим), подарившая ему двух сыновей-наследников – Тинибека и Джанибека. По сведениям арабских путешественников, длительное расположение к ней столь непостоянного в своих предпочтениях Узбека было связано с физиологическими особенностями ее тела. Пикантные подробности привел арабский путешественник Ибн Баттута: «Султан любит ее за одну свойственную ей особенность, которая (состоит) в том, что каждую ночь он находит ее как бы девственницей». {241}

Любимым сыном Узбек-хана был его первенец Тимур, но он умер раньше отца, в 1330 г. Остальные же сыновья постоянно то пользовались расположением своего капризного отца, то попадали в опалу. Так, поначалу Узбек намеревался сделать своим наследником следующего по старшинству сына, Тинибека, и стал его готовить к этому. Тинибек командовал войсками, а в 1337- 1341 гг., по некоторым сведениям, был наместником отца в Хорезме и даже отправлял собственных послов к европейским государям. {242} Однако за время своего пребывания на востоке Тинибек умудрился чем-то разгневать отца, и тот стал оказывать предпочтение его младшему брату Джанибеку. Уже с 1339/1340 г. монеты Золотой Орды чеканились с именами Узбека и Джанибека, а иностранные государи в посланиях золотоордынскому хану указывали не только имя хана и его супруги Тайдулы, но и Джанибека. {243}Такое же непостоянство проявлял Узбек и в выборе сановников. Поначалу он всецело находился под влиянием эмира Кутлуг-Тимура, который помог ему взойти на трон. Узбек выдал за него замуж свою сестру, назначил его на пост бекляри-бека и осыпал всяческими милостями, прислушиваясь к каждому его слову. Однако несколько лет спустя Кутлуг-Тимур был лишен своего поста и отправлен в качестве наместника (улус-бека) в Хорезм. Для бывшего всесильного первого министра эта высокая должность означала всего лишь почетную ссылку! Новым фаворитом и бекляри-беком Узбека стал его очередной зять Иса-гурген из рода уйшин, женатый на ханской дочери. Но какое-то время спустя и он утратил ханское расположение, и бекляри-беком вновь стал Кутлуг-Тимур – только для того, чтобы позднее снова уступить пост тому же Исе-гургену! {244}

Карта 4. Государство Батуидов при Узбеке, Джанибеке, Бердибеке, 1312-1359 гг. (автор – Астайкин А. А.). 1 Владения Дании, 2 Банат Турну-Северин, 3 Королевство Сербия, 4 Владения Венеции, 5 Герцогство Афинское, 6 Орден Иоаннитов, 7 Владения Генуи, 8 Княжество Феодоро, 9 Трапезундская империя, 10 Киликия, 11 Государство мамлюков, 12 Ширван, 13 Византийская империя. Границы государств нанесены на I340 г.

Даже в вопросах веры Узбек не был так последователен, как возможно, желал быть, надеясь войти в историю в качестве поборника ислама, обратившего Золотую Орду в «истинную веру». Установив ислам в качестве государственной религии, он по-прежнему оказывал покровительство православной церкви {245} и даже католическим миссионерам. Так, еще 20 марта 1314 г. он выдал ярлык францисканцам, пожаловав им многочисленные льготы и позволив уже в следующем году основать в Сарае свою миссию. А к 1336 г. францисканцы имели в Орде уже 10 представительств. Католики пользовались поддержкой хана, поскольку с их помощью Узбеку удавалось проще находить общий язык с западными торговцами – ибо торговлю, а не религию хан ставил на первое место. {246} Кроме того, сам Узбек также лично участвовал и в религиозных праздниках, не имевших отношения к исламу – в частности, Ибн Баттута сообщает о его участии в праздновании середины лунного года, традиционном для Монгольской империи, причем хан заставил присутствовать на церемонии также и представителей мусульманского духовенства! {247}

Принято считать, что при Узбеке Золотая Орда достигла апогея своего могущества и расцвета. Несомненно, в 1320-1330-е гг. государство Джучидов пользовалось колоссальным международным авторитетом, его вассалы находились в наиболее тесной зависимости от хана, а враги не осмеливались тревожить его границы. Однако на самом деле все было не так гладко, как казалось извне.

Большинству иностранных государей, в частности, не было известно, что в 1339 г. против хана Узбека был составлен заговор, в котором приняли участие не только ордынцы, но и иностранцы-христиане: они осадили хана в собственном дворце и пытались ворваться внутрь, отвлекая охрану специально устроенным пожаром. Заговор не удался, а большинство его участников было схвачено и предано казни. {248} Однако сам факт покушения на жизнь хана в его собственной резиденции свидетельствует, что «великолепный и могущественный» Узбек не мог доверять даже своему ближайшему окружению!

Почти тридцатилетнее правление Узбека стало эпохой величайшего напряжения сил и невероятных затрат ресурсов – денежных, материальных, человеческих. {249} Ордынцев постоянно отрывали от хозяйства и отправляли в походы то в Иран, то на Русь, то подавлять мятежи в различных регионах самой Золотой Орды. А результаты этой колоссальной деятельности, по сути, были ничтожными.

Все внешние военные предприятия Узбека заканчивались поражениями. Разорив своих вассалов в Северо-Восточной Руси многочисленными карательными рейдами, он практически без сопротивления уступил Юго-Западную Русь Польше и Литве, не добился успехов и в Иране.

Репутация Узбека как выдающегося правителя была создана арабскими и персидскими современниками этого хана, которые, будучи мусульманами, приветствовали установление им ислама в качестве государственной религии в столь крупном и могучем государстве, как Золотая Орда. Не удивительно, что большинство арабских авторов говорит об Узбеке исключительно положительно. Так, например, весьма характерен словесный портрет Узбека, составленный египетским историком ал-Муффадалом и относящийся к первым годам его правления: «Говорят, что это молодой человек красивой наружности, отличного характера, прекрасный мусульманин, храбрый и энергичный. Он умертвил несколько эмиров и знатных лиц и убил множество бахшей (т. е. лам) и волшебников». {250}

Показной блеск ханского двора, напускное величие и властность самого хана (чаще всего проявлявшиеся в импульсивных приказах сместить высшего сановника или казнить вассального правителя) ослепили и некоторых европейских современников – в частности, неизвестного автора «Книги о великом хане», назвавшего Узбека одним из могущественнейших правителей современности. {251}

Под внешним блеском иностранные современники Узбека не заметили непрочности власти хана Золотой Орды, начала династического кризиса, развала войск и роста сепаратистских настроений в уделах. Узбеку повезло: он скончался до того, как эти недуги государства проявились в полной мере, и поэтому вошел в историю как могущественный и успешный правитель. Таковым же считался и его преемник Джанибек, хотя при нем уже явно начали проявляться признаки упадка Золотой Орды.


Очерк шестой Джанибек, или "добрый хан"

(Хан, 1342-1357)

Добро по указу – не добро.

Иван Тургенев

Личность хана Джанибека производит довольно противоречивое впечатление. Наследник и продолжатель активной централизаторской и экспансионистской политики своего отца, он поставил Золотую Орду в условия кризиса, который и начался вскоре после его смерти. Он первый (если не единственный!) из золотоордынских ханов обложил русскую церковь налогами и сборами, но при этом в трудах русских монахов-летописцев упоминается как «добрый царь»…

I

Джанибек был третьим сыном хана Узбека. Его матерью была Тайдула – любимая супруга Узбека. {252} Год рождения Джанибека неизвестен, вероятно, он родился в 1310-е гг.

Хан Узбек, проведя в 1320-е гг. ряд реформ в Золотой Орде, внес существенные изменения в порядок престолонаследия. Отныне власть в Золотой Орде должна была передаваться от отца к сыну. Соответственно, наследником ханского трона поначалу считался Тимур, старший сын Узбек-хана, любимец отца, но он скончался в молодости, в 1330 г. После его смерти наследником стал следующий по старшинству царевич Тинибек – старший сын Узбека и Тайдулы. Однако на рубеже 1339-1340 гг. по какой-то причине Узбек изменил отношение к старшему сыну и сделал наследником следующего по старшинству – Джанибека: его имя еще в правление отца стало чеканиться на монетах, а иностранные государи стали адресовать послания не только хану, но и «царевичу Джанибеку». Остается только гадать о причинах опалы Тинибека. {253}

В результате после смерти хана Узбека в 1341 г. {254} власть в столице оказалась в руках ханши Тайдулы и ее любимого сына Джанибека, который до избрания нового хана стал временным правителем государства. Тинибек находился в Хорезме, но, как старший сын покойного хана, имел все права на трон, и на этом основании его могли (и были обязаны) поддержать эмиры и войска. Поэтому Тайдула и Джанибек развернули активную кампанию против наследника трона, привлекая на свою сторону наиболее влиятельных сановников и военачальников, а также самых уважаемых представителей мусульманского духовенства. Тем не менее, Тинибек все же был провозглашен ханом, и Джанибеку с матерью пришлось на время смириться с этим. Однако еще до прибытия Тинибека в ханскую ставку им удалось покончить с еще одним возможным конкурентом в борьбе за трон – Хызрбеком, сыном Узбека от другой жены. {255}

Тинибек, возможно, сумел бы стать неплохим ханом. Арабский путешественник Ибн Баттута, лично общавшийся с ним, сообщает, что он «наружностью был одним из красивейших созданий Аллаха». {256} Отец с молодости приучал Тинибека к делам правления и к полководческой деятельности. Вместе с тем, царевич не был чужд и искусству, покровительствовал деятелям культуры: Кутб, известный поэт того времени, посвятил ему свой тюркский перевод поэмы Низами «Хосров и Ширин», отразив в сочинении немало черт двора Тинибека в период его пребывания в Хорезме. {257} Однако, на его беду, могущественная и влиятельная Тайдула сделала выбор в пользу Джанибека, который, возможно, уступал дарованиями старшему брату, но был больше подвержен влиянию матери и. следовательно, с ее точки зрения, являлся более подходящим кандидатом на престол. Вскоре Тинибеку стало известно об убийстве Хыдрбека, и он решил наказать Джанибека, который, однако, успев к этому времени привлечь на свою сторону достаточное количество эмиров и полководцев, не подчинился старшему брату и начал гражданскую войну.

На стороне Джанибека и Тайдулы оказалось большинство, и очень скоро Тинибек потерпел поражение и погиб. {258} Обстоятельства его гибели победители постарались скрыть, однако распространили информацию, что он был умерщвлен за некие «постыдные дела». {259} Так, в 1342 г. {260} «добрый царь» Джанибек стал ханом Золотой Орды, перешагнув через трупы двух братьев. Его мать в качестве награды получила от признательного сына несколько значительных источников доходов – в частности, в ее владении оказался город Тула, которым управляли именно ее, Тайдулы, баскаки, также ей было пожаловано право получения в свою пользу некоторых торговых сборов в Азове. {261}

Впрочем, следует признать, что больше никаких репрессий против родичей и эмиров, державших сторону Тинибека, Джанибек и его мать не проводили. Виднейшие сановники Узбека вовремя сориентировались и присягнули новому хану, благодаря чему сохранили свои посты. Чтобы обеспечить себе поддержку областных правителей и улусной знати, Джанибек предоставил им некоторую автономию. С одной стороны, это обеспечило ему их признание и поддержку, но с другой – сепаратистские настроения в регионах значительно усилились, а власть ханских наместников ослабла. Впрочем, плоды этой политики предстояло пожать уже не Джанибеку, а его преемникам. {262}

II

Джанибек, носивший официальное тронное имя «Джалал ад-Дин Абу Музаффар Махмуд Джанибек-султан», в еще большей степени, чем его отец, способствовал распространению ислама в Золотой Орде. Он строил мечети, покровительствовал медресе и ученым, поощрял эмирских сыновей, желавших изучать богословие. По сведениям арабских авторов, он заставил всех представителей ордынской знати носить чалмы и фараджийат («ферязи») – длинное прямое мусульманское одеяние, что противоречило тюрко-монгольским обычаям, но, тем не менее, было выполнено. Один из виднейших ученых того времени, Маулана Сад ад-Дин посвятил хану свой комментарий на богословское сочинение «Мухтасар ал-таххис», составленный в 756 г. х. (1355/1356 г.). {263} При его дворе находились многие известные богословы, «содействовавшие превращению Сарая в сосредоточие науки», в том числе выдающийся шейх Мухаммад б. Мухаммад ар-Рази Кутб ад-Дин ат-Тахтапи. {264}Другим приоритетным направлением деятельности нового хана стала денежная реформа: в связи с нехваткой серебра Джанибек уже в начале своего правления предпринял массовую чеканку новых медных монет, пытаясь их количеством компенсировать отсутствие серебра на рынке. Новые монеты были украшены изображениями цветка и даже двуглавого орла, что заметно выделяло их среди монет других ордынских монархов. Однако эти монеты были меньше по весу, нежели выпущенные прежде, и потому особого доверия не вызвали: в начале 1360-х гг. ордынские ханы вернулись к выпуску монет прежнего веса. {265}

Несмотря на многочисленные недостатки, Узбек все же оставил по себе память выдающегося правителя, блестящего монарха, пожалуй, самого блестящего за всю эпоху Золотой Орды – особенно в глазах иностранных государей. Джанибеку предстояло приложить много усилий, чтобы выглядеть достойным преемником своего великого отца. Поэтому, вслед за Узбеком, он решительно взялся за масштабную внешнюю политику.

Прежде всего, Джанибек постарался обеспечить безопасность границ на востоке и западе своих владений. Мирное положение восточных пределов Золотой Орды гарантировало номинальное подчинение власти великого хана – императора династии Юань. Подобно своим предшественникам на троне, Джанибек («Джагунбе») фигурирует в официальных китайских документах как «князь третьей степени» с правом получения доходов с трех китайских провинций, находящихся во владении золотоордынских ханов – тех самых, которые сумел вернуть Золотой Орде еще хан Токта. {266} Однако в 1351 г. в Китае началось антимонгольское восстание «красных войск», и великим ханам стало не до «игры в империю»: они целиком сосредоточились на борьбе за сохранение власти над Китаем. {267} В итоге даже номинальные связи империи Юань с Золотой Ордой были утеряны.

Чингизиды из других улусов также не тревожили границы Золотой Орды: в их государствах уже в последние годы правление Узбека начались междоусобицы. Так, в Улусе Чагатая за восемь лет (с 1334 г., когда был убит хан Тармаширин б. Дува, до 1342 г., когда сам Джанибек стал ханом) сменилось пять ханов. А в 1346 г. к власти там пришел всесильный временщик эмир Казаган, ввергший страну в многолетнюю борьбу за власть. Государство Чагатаидов распалось надвое: в Мавераннахре и Могулистане появились самостоятельные монархи. Аналогичным образом и в Иране после смерти ильхана Абу Саида в 1335 г. едва ли не каждый год на трон вступали новые ханы, причем не все из них были потомками Хулагу и даже потомками Чингис-хана! {268} Влиятельные иранские эмиры резались насмерть друг с другом, чтобы возвести своих марионеток на трон Хулагуидов.

На западе вассалами ханов Золотой Орды были многочисленные русские княжества. Джанибек, вступив на престол, продолжил линию отца по укреплению власти Орды над Русью и старался не допустить усиления того или иного князя. Так, хотя хан сохранял хорошие отношения с Семеном Гордым, великим князем Владимирским, сыном и преемником Ивана Калиты, в 1343 г. он отказал Семену в праве на Нижегородское княжество, которое с этого времени отошло к суздальским князьям. {269}

Кроме того, Джанибек позволил другим князьям обращаться со своими просьбами и жалобами непосредственно к себе, минуя великого князя. Так, в 1340-1350-е гг. хан сам разбирал тяжбы тверских и муромских князей. При этом Джанибек, как и его отец, нередко игнорировал принятый на Руси порядок наследования и руководствовался ордынскими политическими традициями. Например, в 1348 г. к нему на суд явились претенденты на титул великого князя Тверского – Василий Михайлович Кашинский (сын Михаила Ярославича) и его племянник Всеволод Александрович Холмский (сын Александра Михайловича). По русской лествичной традиции старший князь имел преимущественное право наследования Однако во время обсуждения ханская мать вдруг заявила: «О безумные судьи, как неправо судите, лишая сына отцова достояния. Ибо кто ближайший есть, как не сын после отца? А брат Александров имеет свой удел от отца, и после него наследуют сыновья его. Когда в Орде было, чтобы вместо сына ханского после него брат был? Разве насилие и крамола». Поскольку это вполне соответствовало новому ордынскому закону о переходе ханской власти от отца к сыну, тверской стол вслед за своим отцом Александром Михайловичем получил Всеволод Холмский. {270}Впрочем, традицию сохранения великого княжения в роду московских князей Джанибек продолжил. После скоропостижной смерти Семена Ивановича Гордого от чумы в 1353 г. {271} он выдал ярлык на владимирский великий стол его брату Ивану Красному. Правда, при этом дал понять, что Иван не является единственным кандидатом, и потому представил передачу ему великокняжеского достоинства как милость хана по отношению к своему верному вассалу. {272}В русских летописях хан Джанибек нередко называется «добрым». {273} Вряд ли он был и в самом деле добрее других «царей ордынских», однако нельзя не отметить, что в его правление не было ни одного ордынского нашествия на Русь. {274} Более того, когда литовский великий князь Ольгерд ок. 1350 г. направил к Джанибеку посольство во главе со своим братом Кориатом для заключения военного союза против Руси, хан выдал этих послов своему вассалу и союзнику – великому князю Семену Ивановичу. {275}Так что у летописцев были определенные основания для подобной похвалы сыну Узбека – особенно после правления его отца, столь сурового по отношению к Руси!

Вместе с тем, для русской церкви Джанибек оказался даже более суровым господином, нежели его отец. Несмотря на всю свою неуравновешенность, капризность и властность, Узбек все же продолжал соблюдать обычай, завещанный Чингис-ханом – не облагать налогами служителей церкви. Джанибеку же нужны были средства для его многочисленных военных кампаний и для раздачи эмирам, чтобы обеспечить себе их поддержку. Поэтому хан решил ввести ряд налогов и сборов с церкви, что нашло отражение в его ярлыке, выданном в 1342 г. русскому митрополиту Феогносту. {276} Однако, чтобы не потерять поддержки церковью авторитета ханской власти на Руси, Джанибек несколько «подсластил пилюлю»: его мать Тайдула в 1347 г. в своей грамоте сарайскому епископу Иоанну запрещала светским князьям вмешиваться в церковные судебные дела. Таким образом, хан проявил свою власть, а ханша – свою доброту, войдя в русскую летописную традицию как «заступница русской церкви». {277}

Вмешивался Джанибек и в церковные дела других вассальных государств. Так, в частности, он по собственной воле выдал ярлык аланскому митрополиту – трапезундскому греку Симеону, наделив его полномочиями назначать и смещать архиереев по своему усмотрению, наделять владениями и лишать их. Возмущенные столь бесцеремонным попранием церковных правил, аланские священнослужители в 1356 г. собрались на синод, на котором новоявленный митрополит был низложен. {278}

Вслед за отцом Джанибек продолжал поддерживать дипломатические связи с мамлюкским Египтом, отправляя к султану посольства с богатыми подарками. Но этот союз был, скорее, данью традиции, чем необходимостью. Во-первых, Джанибек большую часть своего правления не вел войн с государствами, которые были и врагами Египта, а потому не нуждался в помощи мамлюкских султанов. Во-вторых, после смерти султана ан-Насира в 1341 г. Египет, в свою очередь, стал ареной междоусобной борьбы его многочисленных сыновей и поддерживавших их кланов. Так что дипломатический обмен между Золотой Ордой и Египтом в эпоху Джанибека был уже гораздо менее интенсивным, чем при Узбеке. {279}

В целом, международная политика Джанибека была гораздо более спокойной и уравновешенной, чем у его отца, что шло только на пользу Золотой Орде и ее населению, измученному постоянными войнами Узбек-хана. Тем не менее, политику «доброго» Джанибека нельзя назвать миролюбивой: на разных этапах своего 15-летнего царствования и ему пришлось немало повоевать. «Боевое крещение» он получил в Крыму.

III

Гнев хана вызвали итальянские торговцы, уже давно обосновавшиеся в Причерноморье и пользовавшиеся такими широкими привилегиями, что порой чувствовали себя настоящими хозяевами в эти землях, забывая, что находятся во владениях хана Золотой Орды. Формально центр генуэзских владений, Кафа, имел двойное подданство – генуэзской синьории и ордынского хана. {280} Фактически же консул Кафы и представители наиболее крупных семейств нобилитета и купечества не подчинялись никому, да еще и вели себя как феодальные сеньоры по отношению к населению близлежащих городов и селений. Аналогичным образом поступали и венецианцы в недавно предоставленной им колонии в Азове (Тана), также находившемся в подданстве золотоордынского хана.

Подданных хана Золотой Орды итальянцы совершенно не уважали, что нередко становилось причиной конфликтов. Так, в 1343 г. в Азове в результате уличной драки знатный венецианец Андреоло Чиврано убил ордынского купца Ходжу Омара, который залепил ему пощечину. Из-за этого многие жители и посетители Азова европейского происхождения были ограблены и даже убиты, а остальным пришлось бежать – кому в Кафу, а кому и на родину, в Италию Результатом стычки стали огромные финансовые потери европейских торговцев (более полумиллиона золотых флоринов), а также резкий рост цен в Европе на восточные товары, зерно и рыбу. Джанибек, разгневанный на европейцев, которые вели себя столь вызывающе в его владениях, повелел изгнать всех итальянских торговцев из Таны сроком на пять лет. {281} Хан предпринял и другие карательные меры, в результате которых, в частности, в устье Дона было разрушено поселение Порто-Пизано, принадлежавшее (как следует из его названия) пизанским купцам, которые с этого времени практически лишились возможности вести торговлю с Золотой Ордой. {282}

Венецианский сенат провел расследование случившегося в Азове, признал Чиврано виновным и арестовал его, о чем немедленно направил уведомление хану Золотой Орды вместе с просьбой вернуть венецианцам право торговли в Азове. Джанибек сменил гнев на милость и выразил готовность закончить дело миром. Чтобы добиться максимального успеха, венецианцы вступили в союз со своими давними врагами, генуэзцами Кафы, решив совместно потребовать возмещения потерь, понесенных в Азове в результате конфликта с местным населением (генуэзцы также вели дела в Азове). Узнав об этих переговорах, хан Джанибек решил, что итальянцы намереваются заключить против него союз, и в 1344 г. отправил на Кафу войско. Поводом для похода послужил формальный отказ генуэзцев Кафы выдать хану убийцу Ходжи Омара для суда по ордынским законам. {283}

Однако Джанибеку не повезло: Кафа оказалась хорошо укрепленной, и ее население имело опыт обороны и неоднократно совершало дерзкие вылазки против осаждающих. {284} Ордынские войска потеряли при осаде, по некоторым сведениям, до 15 тыс. человек и все свои осадные машины и были вынужден отступить. {285} Отступая, хан выместил свой гнев на другом генуэзском поселении – Чембало (Балаклава), которое было обнесено только земляным валом и оказалось беззащитным перед ордынскими войсками: город был взят и сожжен, а жители его разбежались. {286} Тем не менее, хану пришлось начать мирные переговоры с Генуей.

Однако Джанибек жаждал реванша, и год спустя возобновил осаду. Поскольку его войска вновь не добились успеха, ханский бекляри-бек Могул-Буга, командовавший войсками, решился на крайнюю меру, одним из первых в средневековой военной истории применив «биологическое оружие»: через крепостную стену с помощью катапульты было переброшено тело человека, умершего от чумы. Естественно, в жаркое время года в тесном и не очень-то чистом городе сразу вспыхнула эпидемия. Многие из осажденных, стойко выносившие осаду и штурмы, в страхе перед болезнью бежали в метрополию – в Венецию и Геную. Однако среди беглецов оказались уже зараженные, которые принесли страшную болезнь в Европу. Так началась эпидемия чумы 1348-1349 гг., выкосившая, по некоторым сведениям, до 60% европейского населения. Чуть позднее, в начале 1350-х гг., она вернулась и прошлась по Руси: именно тогда умер великий князь Семен Иванович Гордый – как и многие другие князья вместе с большим количеством своих подданных. Примечательно, что самой Золотой Орде чума принесла куда меньше бед: ее города были более чистыми и менее густонаселенными, в степях же население было еще реже. {287}

Однако, несмотря на столь трагические последствия осады Кафы для всей Европы, Джанибеку так и не удалось взять город и пришлось снова отступить. Поражение было тем более тяжелым, что хан могущественной степной империи понес его от одного-единственного города на окраине своих владений! Тем не менее, хану удалось взять реванш, все же запретив итальянцам торговать в Золотой Орде. Но у итальянских торговых республик было сильное лобби среди ханских сановников, и поэтому год спустя запрет был снят, и они снова могли вести свою коммерцию во владениях Джанибека. В 1347 г. венецианцы Азова получили новый ханский ярлык, в котором только налог с оборота был увеличен с 3 до 5%. {288}

Похоже, ханская суровость ничему не научила итальянцев: в 1349 г. Джанибек снова отправил войска – на этот раз непосредственно на Азов, в очередной раз разграбив имущество венецианцев, генуэзцев и пизанцев. Но и на этот раз судьба оказалась неблагосклонной к сыну Узбека: генуэзский флот из Кафы вошел в Азовское море и начал настоящую бомбардировку ханских войск, что заставило хана снять осаду и заключить мирный договор с итальянцами. {289}

В 1353 г. произошел еще один венециано-ордынский конфликт – на этот раз уже не во владениях Джанибек-хана. В Средиземном море, где шла очередная венециано-генуэзская война, венецианцы взяли на абордаж генуэзскую галеру и захватили в плен ее пассажиров и их имущество. На свою беду, среди пленников оказалось несколько купцов – подданных золотоордынского хана, причем один из них был убит, а остальные раздеты едва ли не догола и брошены в темницу. На счастье венецианцев, Джанибек в это время улаживал какие-то внутренние проблемы и не мог уделить достаточно внимания очередному посягательству на жизнь и имущество своих подданных. {290} В результате начался длительный судебный спор, который перешел «по наследству» к его сыну Бердибеку, который имел ряд более важных проблем и поэтому предпочел не вмешиваться в эту тяжбу, поручив ее разбор своей бабке Тайдуле и крымскому даруге Кутлуг-Тимуру. Ханша и сановник удовлетворились денежной компенсацией пострадавшим и их семьям (не забыв выговорить и себе вознаграждение «за труды»), так что обидчики отделались «малой кровью». {291}

Ближе к концу правления Джанибека, в 1356 г., венецианцы все же сумели поладить с ханом: крымский даруга Рамадан выделил им в качестве дополнительной фактории крымский городок Янгишехр (венецианцы называли его Провато), в котором действовал прежний 3%-ный налог! {292} Несомненно, такая «щедрость» хана к былым противникам объяснялась исключительно тем, что в это время он отправлялся на завоевание Азербайджана, а потому нуждался в деньгах и совершенно не желал каких бы то ни было конфликтов в собственных владениях.

IV

Даже слабеющая Золотая Орда при Джанибеке еще сохраняла могущество и военные силы – особенно по сравнению с другими улусами Чингизидов, которые к этому времени уже десятилетия сотрясали смуты. Джанибек прекрасно сознавал свое преимущество перед ними и решил, наконец, поставить точку в вековом споре с Хулагуидским государством за Азербайджан.

К середине 1350-х гг. Иран распался на ряд владений. В Хорасане правили Музаффариды – династия персидских эмиров арабского происхождения, успевшая, к тому же, породниться с Хулагуидами. Средний Иран попал под власть членов тюркизированного монгольского рода Джелаиров, также имевших родственные связи с домом Хулагу и поэтому даже претендовавших на ханский титул. Азербайджан же находился под властью Сулдузов – Шайх Хасана Кучака и его брата Малика Ашрафа, внуков эмира Чобана, которые, несмотря на то что были потомками ильханов по женской линии, в течение всего своего правления возводили на трон подставных монархов из дома Чингис-хана. Излишне говорить, что все три династии постоянно враждовали между собой. {293}В 1356 г. умер очередной марионеточный хан, возведенный на трон атабеком Азербайджана Маликом Ашрафом, находившимся у власти с 1344 г. Пока Ашраф не успел короновать нового монарха, Джанибек решил воспользоваться отсутствием у эмира «собственного» хана и во главе огромного золотоордынского войска лично выступил на завоевание спорной области. Его армия насчитывала, по разным сведениям, от 100 до 300 тысяч воинов, тогда как азербайджанскому владетелю удалось собрать всего 17-18 тысяч. {294}

Малик Ашраф, в отличие от своего покойного брата Хасана Кучака, оказался негодным полководцем. Он без боя уступил ордынцам горные перевалы, в которых горстка воинов могла бы сдерживать наступление целой армии. А когда войска Джанибек-хана оказались на территории Азербайджана, армия Ашрафа разбежалась, даже не вступив в бой с ордынцами. {295} Сам эмир попытался спасти свои сокровища, но, преследуемый ордынскими воинами, был вынужден бросить казну и спасать собственную жизнь. Ашраф укрылся в доме одного из своих приверженцев, Шайха Мухаммада Балигджи. «Верный» сподвижник предоставил Ашрафу убежище, а сам направил гонца к ордынскому хану с сообщением, что беглец находится у него. Эмиры Джанибека схватили Ашрафа и доставили к своему повелителю. Между Джанибеком и Ашрафом состоялся разговор, во время которого хан спросил: «Что побудило тебя к насилию, разрушению страны, грабежу народного имущества, причинению боли рабам Аллаха?» Ашраф ответил: «Так поступали все правители, предводители и султаны». Джанибек-хан приказал отрубить Ашрафу голову и выставить ее на городских воротах Тебриза. {296}

Так, после почти столетней войны за Азербайджан, золотоордынским ханам удалось взять верх над своими иранскими родичами. Весьма примечательно, что случилось это не при воинственных Берке или Узбеке, а при «добром» Джанибеке! {297} Однако торжество хана было недолгим: во время похода он опасно заболел. Скрыв болезнь хана от воинов, эмиры в строжайшей тайне отправили монарха в Сарай. Наместником в Азербайджане остался старший сын хана, царевич Бердибек, при котором в качестве военачальника находился эмир Ахиджук. {298}

V

Ордынские лекари не сумели вылечить Джанибека, и его встревоженная мать Тайдула послала на Русь за митрополитом Алексием, за которым даже в Орде закрепилась репутация целителя. Естественно, ханша не могла сообщить, что хан находится при смерти, и поэтому написала в своем послании, что больна она сама: якобы, что-то случилось с ее глазами. Такая версия впоследствии и вошла в русские летописи. {299}

Хану и его матери было не совсем ловко обращаться к главе русской церкви: ведь несколько лет назад Джанибек существенно урезал ее привилегии, обложив духовенство налогами в пользу Орды. Впрочем, Тайдула полагала, что митрополит не сможет отказать ей, поскольку не так давно, в 1354 г., она выдала ему грамоту, в очередной раз подтвердившую определенные льготы русского церкви, компенсировав ограничения, сделанные ханом (не упустив, правда, при этом возможности взять с иерарха определенную мзду в свою пользу!). {300} Как бы то ни было, другого выхода ханша не видела, и послание митрополиту было отправлено. Алексий, со своей стороны, не посмел отказаться от этого вызова-приглашения и поехал в Орду. Митрополит посетил хана, пытался оказать ему помощь, но безрезультатно: состояние больного продолжало ухудшаться.

Узнав, что Джанибек находится при смерти, один из его влиятельных эмиров, Тоглу-бай4 немедленно отправил послание Бердибеку, в котором извещал царевича о состоянии отца и советовал как можно скорее прибыть в Сарай, если он желает стать ханом сам, а не уступить трон одному из своих многочисленных родичей. Бердибек внял совету и, оставив Азербайджан на попечение Ахиджука, помчался в столицу.

Дальнейшие события различные источники излагают по-разному. Согласно одним, Джанибек скончался еще до прибытия сына в Сарай. По другим, авторы которых, несомненно, с сильной антипатией относились к Золотой Орде и ее правителям, Бердибек приехал в Сарай и, узнав, что отец поправляется, вместе с Тоглу-баем ворвался в его покои и задушил хана. {301} Хан умер 3 шабана 758 г. х. (22 июля 1357 г.) и был похоронен в Сарайчуке. {302}Сразу после смерти отца Бердибек принялся устранять других конкурентов в борьбе за трон. В течение нескольких дней были умерщвлены сыновья Джанибека и другие родственники, потомки Узбека (включая даже новорожденного брата Бердибека) – общим числом 12 человек. В русской летописной традиции они все названы братьями убийцы. {303} Некоторым членам ханского рода удалось спастись, но, напуганные участью родичей, они даже не пытались противостоять Бердибеку, который без сопротивления занял ханский трон.

В отношении же митрополита Алексия хан-убийца повел себя вполне благожелательно: уже в течение нескольких первых дней после воцарения он выдал ему ярлык, в котором в полной мере восстанавливал все льготы и привилегии русского духовенства. Надо думать, Бердибек (сознательно или подсознательно) выразил митрополиту благодарность, за то, что тому не удалось вылечить его отца! {304}Эмир Ахиджук, оставленный наместником в Тебризе, вскоре объявил себя независимым правителем, сплотив вокруг себя уцелевших приверженцев Малика Ашрафа. Однако, оставшись без поддержки ордынских войск, не сумел удержать власть и вскоре был разгромлен и убит Мубариз ад-Дином Мухаммадом, правителем Фарса из рода Музаффаридов. {305} Азербайджан снова оказался под властью иранских правителей, пробыв в составе Золотой Орды менее года!

Сам хан Бердибек скончался (по другим сведениям, был убит) в 1359 г., процарствовав менее двух лет. В восточной историографической традиции считается, что с ним оборвался род Бату, находившийся у власти в Золотой Орде около столетия. {306} Это и так, и не так. С одной стороны, оборвался непрерывный ряд правителей, в котором власть переходила от брата к брату или от отца к сыну. С другой, оставались младшие представители рода Узбека, которые, в принципе, имели не меньшие права на трон. Однако поведение последних ханов из дома Бату, нарушивших многие заветы Чингис-хана, вызывало сильное недовольство других Джучидов и эмиров, которые пришли к выводу, что эта ветвь потомков Бату выродилась и должна быть заменена другой.

В результате в Золотой Орде началась борьба за власть, в которой приняли участие представители нескольких ветвей потомков Джучи. Тем не менее, потомки Бату (вернее даже, прямые потомки Узбека) сохраняли власть, по крайней мере, над частью Орды вплоть до 1380 г. Большая заслуга в этом принадлежала темнику Мамаю.


Очерк седьмой Мамай, или взлет и падение titanus'a

(Временщик, 1362-1380)

Жизнь побежденным не награда

М. Ю Лермонтов

Мамай, о деятельности которого известно преимущественно из русских летописей, в историографии обычно представлен как враг, с которым Русь боролась на протяжении многих лет и, наконец, сумела победить на Куликовом поле. Вместе с тем, стараясь быть объективными, историки отмечают, что это был опытный политик и дипломат, храбрый и решительный полководец, хотя это-то как раз и не вытекает из летописей! Да и вызывает большие сомнения, что вся деятельность Мамая была посвящена подготовке к Куликовской битве! Несомненно, его политические интересы были гораздо шире, а роль в истории Золотой Орды – более масштабна.

I

Общим предком Чингис-хана и Мамая был легендарный Бодончар, по монгольской легенде, давший начало целой группе монгольских племен, среди которых особо выделились кияты. Одной из ветвей киятов был род Борджигин, к которому принадлежали Чингис-хан и его потомки, в том числе и ханы Золотой Орды Семейство Мамая также происходило из племени кият, правда, из какой именно его ветви, установить невозможно. {307}Часть киятов впоследствии осела в Золотой Орде и, как и большинство монгольских родов, в дальнейшем тюркизировалась. {308} Однако родство, пусть и очень дальнее, с ханской фамилией, позволило им выдвинуться и занять видное положение в державе Джучидов. Возвышение киятов произошло еще при Токте, когда кияты Тулук-Тимур и Ак-Буга перешли от Ногая к законному хану. {309} После победы над мятежным временщиком хан Токта возвысил киятов, и они сохранили свое влияние при следующем хане Узбеке: Ак-Буга направлялся в качестве посла, а Тулук-Тимур долгое время был даругой-правителем Крыма (Солхата) Когда Узбек-хан провел реформу управления и отстранил от власти в Синей Орде потомков Орду-Ичена, старшего сына Джучи, Иса, сын Тулук-Тимура, возглавил восточное крыло государства Джучидов и даже сумел передать свой пост по наследству сыну Джир-Кутлугу, после смерти которого он перешел и к его сыну Тенгиз-Буге. {310}Мамай приходился внуком Исе и, соответственно, двоюродным братом Тенгиз-Буге. {311} Отца Мамая звали Али(Алиш/Алаш)-бек, и он некоторое время, как и его дед, был правителем Солхата, {312} однако подробных сведений о нем в источниках не сохранилось. Судьба Мамая, как и его отца, оказалась тесно связанной не с Синей Ордой (где обосновалась друга ветвь потомков Исы), а с ханским двором, Крымом и западными улусами Золотой Орды.

Мамай (или Кичиг-Мухаммад), родившийся, вероятно, на рубеже 1320-1330-х гг., был, по предположениям исследователей, ровесником и другом детства Бердибека – старшего сына и наследника хана Джанибека. {313} Повзрослев, он женился на Тулунбек-ханум, дочери Бердибека, и получил право прибавить к имени почетную приставку «гурген» – ханский зять. {314}

В 1357 г. хан Джанибек скончался при довольно таинственных обстоятельствах. По некоторым сведениям, он был все-таки умерщвлен своим старшим сыном Бердибеком и темником Тоглубаем. Впрочем, если даже Бердибек и не был виновен в убийстве отца, то на нем все равно лежит ответственность за гибель двенадцати ближайших родичей – потомков Узбека и, соответственно, конкурентов в борьбе за трон. {315} Многочисленными убийствами Бердибек возбудил негодование влиятельной знати и, чтобы удержаться на троне, был вынужден окружить себя людьми, которым доверял. А чтобы хотя бы как-то утишить толки о своих преступлениях, новый хан поспешил избавиться от своих соучастников. Так, например, эмир Тоглу-бай, не без оснований рассчитывавший на признательность нового хана и пост бекляри-бека, был отправлен даругой или даже начальником таможни в город Азак (Азов). {316}

Впрочем, не собирался Бердибек оставлять у власти и отцовских чиновников. Он произвел замены наместников в ключевых областях Золотой Орды и, конечно же, сменил главных сановников ханской ставки. Так, лишились своих постов бекляри-бек Кутлуг-Буга и везир Хусам ад-Дин Махмуд Дивани. Новым везиром стал Сарай-Тимур – брат знаменитого Кутлуг-Тимура и двоюродный брат хана Узбека по материнской линии. Пост же бекляри-бека в 1359 г. при невыясненных обстоятельствах был отдан Мамаю – зятю Бердибек-хана. Ибн Халдун писал, что Мамай при Бердибеке «управлял всеми делами», а в Львовской летописи сохранилось известие, что в 1359 г. Мамай отправил в Москву своего посла. {317}

Однако правление Бердибека оказалось недолгим: в 1359 г. он скоропостижно скончался – то ли умер от распутной жизни, то ли был убит своими недоброжелателями. В результате молодой и амбициозный Мамай, столь круто взлетевший при своем тесте на самые вершины власти в Золотой Орде, сразу после его смерти лишился своих постов.

II

Преемником Бердибека на золотоордынском троне стал Кульна (Кульпа), происхождение которого так и не выяснено. {318} По всей видимости, он являлся потомком Бату и, имея близкое родство с Джанибеком, старался проводить политику, которая бы свидетельствовала об этом. Так, он назначил бекляри-беком Могул-Бугу, поскольку тот занимал этот пост при Джанибеке. Однако никаких других значимых решений Кульна принять не успел: после пяти месяцев правления хан был убит вместе со своими сыновьями (носившими почему-то христианские имена – Михаил и Иван) в результате заговора эмиров. {319}

Заговор против Кульны возглавила Тайдула, мать Джанибека. Стареющая ханша не могла смириться с тем, что ее былое влияние сошло на нет, и, наконец, решилась на активные действия, чтобы вернуть себе прежнее могущество: в 1360 г. она предложила трон Наурусу (Наурузбеку), потомку Тангута, сына Джучи, и стала его женой, чтобы подкрепить его права на трон Золотой Орды. {320} Однако против Науруса в том же году выступил еще один претендент на трон – Хызр, потомок Шибана, другого сына Джучи. Дело в том, что Тайдула сначала предложила свою руку и трон в придачу именно ему, но в последний момент свадьба расстроилась: будущие супруги не смогли решить, кому будет принадлежать реальная власть. Отвергнутый жених решил отомстить и ханше, и ее новому ставленнику. Он сослался с сарайскими эмирами, недовольными властью Тайдулы и договорился, что при его приближении к столице они перейдут на его, Хызра, сторону. После кровопролитной битвы Сарай был захвачен шибанидскими воинами, Наурус погиб вместе со своим сыном Тимуром, а Тайдула была казнена. Бекляри-беку Могул-Буге удалось спастись, но многие из его родичей и приверженцев (в русских летописях – «Моалбузина чадь») также погибли. {321}

Мамай, несмотря на свою близость к Бердибеку, сумел каким-то образом выжить при Кульне, Наурусе и Хызре, хотя не принял сторону ни одного из них. Почему же сменявшие друг друга ханы не пытались покончить с ним, хотя без колебаний расправлялись с родичами и сановниками своих предшественников? По-видимому, дело было в восточных родственниках Мамая – киятах, глава которых, Тенгиз-Буга, управлял Синей Ордой. Ни один хан не осмеливался поднять руку на Мамая, поскольку был риск, что за него вступятся его восточные родичи и направят свои войска на Сарай. А у ханов было предостаточно проблем и без противостояния с вечно непокорным восточным крылом Джучидской державы!

Хызр-хан, в свою очередь, недолго продержался на троне: год спустя, в 1361 г. он был убит при нападении на Сарай очередного претендента па трон – Орду-Мелика, потомка Туга-Тимура, тринадцатого сына Джучи. {322} На трон одновременно предъявили претензии брат убитого хана Мюрид и сын Тимур-Ходжа. В конце концов, Тимур-Ходжа сумел взять верх над дядей и занял трон.

По-видимому, именно в это время до Сарая дошли вести о перевороте в восточных областях: Тенгиз-Буга и его приверженцы были перебиты восставшими царевичами-Чингизидами из дома Туга-Тимура, и к власти в Синей Орде пришел Кара-Ногай б. Сазы, провозгласивший себя ханом. {323} Эти новости заставили Мамая отказаться от позиции пассивного наблюдателя: с гибелью восточных родичей ему приходилось опасаться и за собственную жизнь. Поэтому, собрав эмиров и войска, оставшиеся верными дому Бату, он покинул ханскую ставку и двинулся в Причерноморье, а затем в Крым. Достигнув города Солхат (Старый Крым), где даругой был Кутлуг-Буга, еще один бывший бекляри-бек хана Джанибека, Мамай оставил здесь членов ханского семейства и начал готовиться к участию в борьбе за власть. Становилось очевидным, что выходцы с востока Орды намерены окончательно отстранить от ханского трона потомков Бату, сторонникам которых было необходимо объединить усилия для восстановления власти законного ханского рода.

Между тем, уход Мамая с его войсками существенно уменьшил силы сарайского хана Тимур-Ходжи. В результате хану удалось продержаться на троне чуть более месяца, после чего он, спасая свою жизнь, был вынужден бежать за Волгу. {324} Сарайские эмиры пригласили на трон его дядю Мюрида, который уже в правление племянника провозгласил себя ханом в г. Гюлистан – пригороде Сарая. Однако Мюрида опередил вышеупомянутый Орду-Мелик, который захватил Сарай и удерживал власть около месяца. Тогда же Пулад-Тимур, бывший ханский наместник в Волжской Булгарин, провозгласил себя независимым правителем, также поступил и эмир Тагай в Мохше; Хаджи-Черкес, правитель Хаджи-Тархана (Астрахани), также намеревался принять участие в разделе владений Золотой Орды. {325}Как раз в этот период наибольшего кризиса власти в ханы был выдвинут человек, выступавший под именем Кильдибека, сына Иринбека и внука Узбек-хана Есть основания полагать, что это был самозванец, лишь похожий на настоящего Кильдибека, погибшего во время резни, устроенной ханом Бердибеком. Чтобы придать своему выступлению более легитимный характер и привлечь к себе как можно больше сторонников законной династии, он даже рискнул назваться сыном Джанибека. {326} Основную поддержку Кильдибеку (или лже-Кильдибеку) оказал эмир из племени бахрин Яглы-бай, сын Тоглу-бая, вероятно, унаследовавший после отца наместничество в Азове и имевший большое влияние в тех краях. После некоторого колебания к Кильдибеку присоединился и Мамай. {327}

Новый претендент на трон, объявив себя представителем семейства Бату (наиболее легитимной ветви правящего рода Джучидов), очень быстро привлек на свою сторону большое количество войск и знати. Его поддержал даже Тагай, правитель Мохши, ранее объявивший себя независимым. {328} Это позволило Кильдибеку опередить Мюрида и первым вступить в Сарай, победив и убив Орду-Мелика. {329} После занятия столицы Кильдибеку удалось распространить власть на значительные территории от Среднего Поволжья до Северного Кавказа. Мамай был послан новым ханом за Волгу с приказом найти и уничтожить сбежавшего Тимру-Ходжу, что и было выполнено. {330}

Однако, заняв трон, Кильдибек вдруг начал репрессии против столичной знати. Очевидно, он стремился уничтожить тех, кто хорошо знал членов ханского семейства и мог уличить Кильдибека в том, что он вовсе не сын и даже не племянник Джанибека. Под различными предлогами новый хан стал вызывать к себе в ставку эмиров и казнил их. Так погибли всесильный некогда бекляри-бек Могул-Буга, бывший везир Сарай-Тимур, хорезмский улус-бек Нангудай и др. {331}

Расправы со знатью существенно пошатнули авторитет Кильдибек-хана среди аристократии, и она стала склоняться в пользу Мюрида, выходца с востока, который по-прежнему пребывал в Гюлистане и стягивал к себе войска. Почувствовав себя достаточно уверенно, он выступил против Кильдибека и разгромил его. Незадачливый лже-потомок Узбека погиб в бою, {332} но и его победителю не удалось завладеть Сараем: в игру вступил новый участник – Мир-Пулад, еще один потомок Шибана. Воспользовавшись тем, что Мюрид понес серьезные потери в борьбе с Кильдибеком и не был готов оказать ему сопротивление, Мир-Пулад легко овладел Сараем.

Об участии Мамая в сражении Кильдибека с Мюридом сведений нет. Возможно, к этому времени темник решил покинуть самозванца, опасаясь, что и его постигнет участь казненных сарайских эмиров. {333} Видимо, уход Мамая привел к ослаблению Кильдибека и в большой степени предопределил его поражение от Мюрида.

Потерпев неудачу с первым поддержанным им претендентом на трон, Мамай не собирался отказываться от дальнейшей политической борьбы. Более того, ему уже удалось заявить о себе как о крупной фигуре среди ордынской аристократии, что позволило ему вскоре выдвинуть на трон уже своего прямого ставленника и занять при нем столь желанный пост бекляри-бека. {334}Известно, что к осени 1362 г. Мамай находился среди своих приверженцев в Крыму, где провозгласил ханом Абдаллаха, потомка Узбека, {335} при котором сам вновь стал бекляри-беком. Осенью 1362 г. войска Мамая обрушились на Азов, венецианскую факторию, жители которой имели неосторожность поддержать (по-видимому, деньгами) одного из враждебных ему ханов – скорее всего, Кильдибека. В результате его нападения немало венецианцев погибло, среди убитых оказался и сам консул Азова – Якопо Корнаро, являвшийся также и послом Венеции в Золотой Орде. {336} С этого времени Азов постоянно находился под контролем Мамая.

III

Вскоре после азовского погрома Мамай вместе с ханом Абдаллахом возглавил поход на Сарай. Поначалу казалось, что повторяется сценарий с Кильдибеком: хан из законной династии при поддержке знати и войск сумел выбить Мир-Пулада из Сарая, и вскоре от его имени в столице начался чекан монеты. Власть Абдаллаха признали крупные областные правители – Тагай в Мохше и Сегиз-бей в Запьянье. {337} Однако полгода спустя Мюриду удалось разгромить Абдаллаха и, наконец, овладеть Сараем. {338}

Источники не сообщают, что против Абдаллаха и Мамая был составлен какой-то заговор, что им изменили войска или столичные эмиры, поэтому весьма загадочно выглядит их поражение от Мюрида, еще недавно столь ослабленного борьбой с Кильдибеком. Объяснение, вероятно, кроется в событиях на западной границе Золотой Орды.

Литовские князья, которые еще в правление Узбек-хана начали натиск на ордынские владения, теперь решили воспользоваться смутами в Золотой Орде и нанести ей сокрушительный удар. В 1362 г. в битве на «Синих Водах» (р. Синюха, приток Южного Буга) войска великого князя литовского Ольгерда нанесли поражение трем крымским правителям, сторонникам Мамая – Кутлуг-Буге, наместнику Солхата, Хаджи-беку, наместнику Кырк-Ера и Дмитрию, правителю греческого княжества Феодоро (Мангуп), вассального Золотой Орде. {339} По всей видимости, ответные боевые действия против литовцев отвлекли значительные силы Мамая, а оставшиеся войска не сумели противостоять Мюриду, в результате чего Абдаллах и Мамай лишились столицы Золотой Орды.

Потеряв Сарай, Мамай немедленно отправился на запад своих владений, чтобы успеть сохранить то, что можно В результате ему удалось все же отстоять ордынские владения к востоку от порогов Днепра и узкую полосу Северного Причерноморья протяженностью от Молдавии до Южного Буга. Ликвидировав непосредственную опасность со стороны Литвы, Мамай принялся искать союзников в новой схватке за Сарай.

Первым делом он начал переговоры с русскими княжествами. Мамай прекрасно ориентировался в русских делах, и для него не был секретом конфликт между московскими князьями, в течение 30 лет обладавшими великокняжеским троном, и суздальским князем Дмитрием Константиновичем, который в 1359 г. прервал эту длительную традицию: воспользовавшись смутой в Орде, он отобрал у москвичей великий стол. Его права на великокняжеский титул были подтверждены ярлыками Науруса и Хызра. Впрочем, Мюрид, отчаянно нуждавшийся в русских деньгах, в 1362 г. был вынужден выдать ярлык на великое княжение 11-летнему Дмитрию Московскому, сыну Ивана Красного (будущему Донскому), при котором вся полнота власти принадлежала митрополиту Алексию. {340}

С митрополитом-то Мамай и вступил в 1363 г. в переговоры, которые завершились обоюдовыгодным соглашением- Москва признавала своим сюзереном хана Абдаллаха и обязывалась платить ордынский «выход» именно ему, а не сарайским ханам, а Мамай, в свою очередь, соглашался уменьшить размер этого самого «выхода» по сравнению с тем, что взимался при Джанибеке. {341} Результатом соглашения стал совершенно беспрецедентный поступок со стороны бекляри-бека: впервые в истории русско-ордынских отношений не великий князь лично явился в Орду за ярлыком, а ханский посол привез его прямо в Москву! Некоторые исследователи полагают, что тогда же от имени Абдаллаха был выдан ярлык и русской православной церкви. {342}

Естественно, сарайскому хану Мюриду весьма не понравилось такое развитие событий, и отреагировать он мог только одним образом: в свою очередь, прислал ярлык на великое княжение Дмитрию Суздальскому, сопернику Москвы. Правда, тому ярлык не очень-то помог: москвичи при помощи военной силы заставили Дмитрия Константиновича отступиться от великого княжения. А вскоре, зимой 1363/1364 г., умер и сам Мюрид: он не погиб в бою, а был зарезан собственным бекляри-беком Ильясом, сыном покойного Могул-Буги, который, видимо, разочаровался в своем повелителе. {343}Гибель хана Мюрида, который был, вероятно, талантливым полководцем, развязала руки многим претендентам на трон, которые прежде не рисковали вступить с ним в соперничество. В Гюлистане провозгласил себя ханом и начал чеканку монеты Азиз-Шейх, наследник Мюрида; не покинул Поволжья и изгнанный Абдаллахом из столицы Мир-Пулад, против которого выступил очередной претендент Пулад(Деулиуллах)-Ходжа Их соперничество позволило Азиз-Шейху занять в 1365 г. столицу. К 1367 г. ему удалось существенно расширить сферу своей власти: воспользовавшись тем, что Пулад-Тимур, беспокойный эмир Волжской Булгарии, потерпел от русских поражение на Пьяне, Азиз-Шейх обрушился на него, разгромил, взял в плен и казнил. {344} Сарайский хан назначил новым правителем Булгарии своего ставленника Асана (Исана). Укрепив свои позиции в Поволжье, хан немедленно отправил на Русь посла Байрам-Ходжу, через которого потребовал у русских князей признавать власть сарайского хана и платить выход ему. {345}

Между тем, Мамай все эти годы не сидел, сложа руки: он укреплял подконтрольные ему области в Северном Причерноморье, Крыму и на Северном Кавказе в военном и экономическом отношении. Временной столицей его хана Абдаллаха стал г. Орда, в котором был налажен выпуск монет, пользовавшихся полным доверием на всех территориях Золотой Орды к западу от Урала. {346} Бекляри-бек сумел поладить и с венецианцами, отношения с которыми обострились после разгрома Азова в 1362 г.: Абдаллах выдал им ярлык, в котором снижал налог с продаж с 5% (как было установлено при Джанибеке в 1347 г.) до 4%. {347}

Заключив союз с Москвой; Мамай принял на себя обязательства поддерживать и других ее союзников. Так, в 1365 г. он позволил утвердиться на нижегородском столе Дмитрию Константиновичу Суздальскому, уже помирившемуся с Дмитрием Московским и выдавшему за него замуж свою дочь Евдокию. Поддержка суздальского князя была выгодна, впрочем, и самому Мамаю: за Нижний Новгород с Дмитрием Константиновичем спорил его брат Борис Городецкий, получивший ярлык от Азиз-Шейха, {348} и бекляри-бек не упустил случая лишний раз продемонстрировать, что он более влиятелен, нежели саранский хан! Таким образом, связи Мамая с главными княжествами Северо-Восточной Руси крепли, крепло и его положение – политическое и материальное.

При помощи русского и итальянского серебра Мамаю удалось переманить на сторону Абдаллаха несколько эмиров Азиз-Шейха. В результате против сарайского хана был составлен заговор, и в 1367 г. он был зарезан прямо в постели. Официальной причиной его убийства было объявлено установление им «скверных обычаев», за которые его порицал влиятельный представитель мусульманского духовенства Сайид-Ата и которые хан пообещал отменить, но не сдержал обещания. {349} Однако не подлежит сомнению, что за заговорщиками стоял именно Мамай, поскольку после убийства Азиз-Шейха хан Абдаллах беспрепятственно вступил в Сарай и вновь был провозглашен ханом единой Орды. {350}

IV

Вскоре после занятия столицы, в том же 1367 г., Мамаю и Абдаллаху пришлось вступить в борьбу с еще одним сильным противником – Хаджи-Черкесом, независимым правителем Хаджи-Тархана, осмеливавшимся даже чеканить собственную монету. {351} Воспользовавшись тем, что хан и его бекляри-бек находятся в Сарае, Хаджи-Черкес вознамерился подорвать основу их могущества: он отыскал в Крыму некоего Тимур-бека, потомка Туга-Тимура, и провозгласил его ханом под именем Улджай-Тимура. Вместе со своим ставленником Хаджи-Черкес двинулся из Крыма на Сарай.


По всей видимости, Мамай, обеспокоенный мятежом в сердце своих владений, в Крыму, поспешил туда, чтобы подавить волнения. Абдаллах, оставшийся без бекляри-бека и его войск, был вынужден уступить столицу Улджай-Тимуру. Однако новый хан недолго продержался на троне: в 1368 г. его выбил оттуда Хасан Шибанид, племянник Мир-Пулада. Надо полагать, ему это удалось из-за того, что Хаджи-Черкеса в столице не было: не исключено, что Мамай, решив отомстить правителю Хаджи-Тархана, напал на его владения, и Хаджи-Черкесу пришлось отправиться на их защиту, бросив своего ставленника на произвол судьбы. {352}

Но и Хасан-хану не пришлось слишком долго наслаждаться властвованием в столице: уже в 1369 г. он был изгнан оттуда сторонниками Мамая и, вероятно, погиб. {353} В результате сложилась парадоксальная ситуация: в 1369-1371 гг. на столичном троне не было хана! Очевидно, ни один из претендентов не рисковал занять Сарай, прекрасно понимая, что за такую попытку он вполне может расплатиться собственной жизнью.

Сам Мамай не спешил занимать столицу по очень простой причине: в том же 1369 г. хан Абдаллах, возведенный им на престол, скончался, {354} и бекляри-бек был озабочен поисками нового ставленника из рода Бату, который был бы признан легитимным преемником Абдаллаха. Наконец, его выбор пал на юного Мухаммад-султана, также потомка Узбека. Мамая сильно беспокоила одна проблема: Мухаммаду было всего 8 лет, и бекляри-бек имел серьезные опасения, что эмиры и областные правители не признают власть столь юного хана. {355} Чтобы Сарай не пустовал, Мамай совершил еще один беспрецедентный в истории Золотой Орды поступок: он возвел на престол собственную супругу Тулунбек-ханум, дочь Бердибека, которая правила в Сарае в 773 г. х. (1371 /1372 г.). Власть ее признала не только столичная округа, но и Тагай, эмир Мохши, где также стали чеканиться монеты с ее именем. {356}

Власть же юного хана Мухаммада Мамай стал устанавливать постепенно. Сначала бекляри-бек начал чеканку монеты с именем нового хана в своей временной столице Орде, а в 1370 г. решился распространить власть своего ставленника и на более дальние области. По приказу Мамая в 1370 г. дружины суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича выступили в поход на Булгар и заставили местного правителя Асана признать себя вассалом Мухаммад-хана. {357} После этого, на рубеже 1371-1372 гг., Мамай, убедившись, что подконтрольные ему улусы признают власть если не самого хана, то, по крайней мере, властного бекляри-бека, спокойно провозгласил Мухаммада ханом в Сарае.

Возведя на трон нового хана, Мамай решил добиться международного признания своего хана и себя в качестве его первого министра. В частности, в 1371 г. он (впервые за 14 лет после смерти Джанибека!) направил посольство в Египет, ко двору мамлюкского султана ал-Ашрафа Насир ад-Дина Шабана. Ордынское посольство было радушно принято султаном и привезло его дружеский ответ Мамаю. {358} Возможно, именно благодаря этому имя бекляри-бека было запечатлено в трудах средневековых египетских историков – в отличие от многочисленных государственных деятелей и даже ханов Золотой Орды эпохи «Великой замятии», совершенно не известных египтянам. Статус Мамая существенно возрос: помимо должности бекляри-бека он получил еще и титул «титям». Этот титул китайского происхождения в монгольской имперской иерархии жаловали высшим чиновникам. {359}В это же время Мамая начало тревожить усиление московских правителей. В свое время московский князь Дмитрий Иванович не признал ярлыков на великое княжение, выданных ханами Мюридом и Азиз-Шейхом Дмитрию Константиновичу Суздальскому, и заставил будущего тестя отказаться от великого стола в свою пользу. Пренебрежение Дмитрия Московского ярлыками ханов-конкурентов, конечно, не оскорбляло бекляри-бека, но кто знает – не поступил бы великий князь так и с ярлыком его собственного хана?

После некоторых колебаний в 1370 г. Мамай от имени Мухаммад-хана выдал ярлык на великое княжение Михаилу Александровичу Тверскому-Микулинскому – представителю тверского княжеского дома, давнему сопернику Москвы. Но когда Михаил в сопровождении ханского посла Сары-ходжи подъехал к Владимиру, местные жители просто-напросто не впустили его в город, заявив, что их великий князь – Дмитрий Иванович Московский. Михаилу, которого уже поджидали на пути московские засады, пришлось спасаться в Литве у Ольгерда, женатого на его сестре Ульяне. Ханский же посол Сары-ходжа был с почетом встречен Дмитрием Московским и отправлен в Орду с дарами. Излишне говорить, что рассказ посла лишь укрепил Мамая в его подозрениях относительно Москвы. {360}

В 1371 г. Михаил Тверской вновь явился в ставку Мамая с жалобой на действия Дмитрия. Бекляри-бек заставил Михаила вторично «выкупить» великокняжеский ярлык, причем у князя не хватило средств, и ему пришлось оставить в залог собственного сына, княжича Ивана. Однако и на этот раз Москва отказалась признать великим князем тверского князя. Дмитрий Иванович Московский лично явился к Мамаю и не только «перекупил» ярлык на великое княжение, но и выкупил тверского княжича, оплатив долг своего противника. Естественно, имея на руках такого ценного заложника, он без особого труда добился отречения Михаила Александровича от великого княжения. {361} Несмотря на то что Москва своими действиями подтвердила мнение, складывающееся о ней у бекляри-бека, княжеская распря принесла ему немалое количество серебра, и это его на какое-то время заставило забыть о вызывающем поведении московского князя.

Своеобразной проверкой лояльности Москвы стал поход войск Мамая в пределы Рязанского княжества, правители которого неоднократно беспокоили своими набегами вассалов Мамая – Сегиз-бея и Тагая. В 1373 г. мамаевы отряды опустошили ряд рязанских областей, а когда вышли к Оке, оказалось, что на противоположном берегу ордынцев ожидают дружины великого князя Дмитрия. Войска Мамая отступили, не вступая в бой с москвичами, и бекляри-бек убедил себя, что дружины Дмитрия не осмелились бросить вызов его могуществу. Основания для такого вывода у него были: Москва, заключившая союз с Рязанью, который предусматривал совместные действия против внешних врагов, так и не вступилась за союзников, не желая портить отношения с Мамаем. {362}

А вскоре бекляри-беку стало не до московско-тверских споров: уже в 1372 г. в Поволжье появился новый сильный претендент на трон – Мухаммад Урус-хан. В 1368 г. он пришел к власти в Синей Орде после беспрестанных смен ханов и очень скоро сумел «прижать» независимых и полунезависимых царевичей и эмиров, казнив наиболее строптивых. Укрепив свою власть в восточном крыле Джучидской державы, он во главе многочисленных синеордынских войск двинулся в Поволжье и сравнительно легко выбил из столицы хана Мухаммада.

Мамай не стал немедленно предпринимать ответные действия, не без оснований полагая, что и помимо него будет немало недовольных тем, что Сарай захватил выходец из Синей Орды. Так и получилось когда Урус-хан в 1373 г. выступил в поход против Хаджи-Черкеса, намереваясь подчинить себе Хаджи-Тархан, с востока на него обрушились войска Шибанида Ильбека, правителя Сарайчука, который и захватил Сарай. Урус-хан был вынужден вернуться в Синюю Орду, где в его отсутствие в это время вновь начались смуты. Мамай немедленно использовал свой шанс и двинулся на Сарай, разгромил. Ильбека (который, возможно, был убит) и вновь водворил в столице Мухаммад-хана.

Но это правление Мухаммада оказалось еще более кратковременным: в том же 1374 г. Урус вновь явился в Поволжье и выгнал ставленника Мамая из Сарая. {363} Сам Мамай не мог помочь своему хану, поскольку в это время, вероятно, находился на западе своих владений, где ему пришлось отражать очередной натиск литовцев, разгромивших подчиненного ему эмира Тимура. {364} Это была последняя попытка Мамая захватить столицу. Последующие события заставили его отказаться от намерения овладеть Сараем и уделять больше внимания защите остальных своих территорий.

V

Одним из негативных последствий усиления Урус-хана в Поволжье стал разрыв отношений («розмирье») Мамая с русскими князьями. В 1374 г. нижегородский князь схватил и бросил в темницу послов Мамая во главе с Сарай-акой, который годом позже был убит в Нижнем Новгороде при невыясненных обстоятельствах. В том же 1374 г. Дмитрий Московский отказался признавать власть Мухаммад-хана, соответственно, прекратился и поток русского серебра в казну Мамая. {365}По-видимому, к столь решительному разрыву отношений с Мамаем русских подтолкнули известия о его поражении от Урус-хана, а возможно, и посольство Уруса на Русь с требованием признать его власть. {366}Мамаю не оставалось ничего другого, как предпринять в 1375 г. карательный рейд на подвластные Дмитрию Суздальскому Киш и Запьянье. Кроме того, им был разорен союзный Москве город Новосиль, что явилось грозным предупреждением московскому князю, чтобы тот одумался и понял, в чьих руках реальная сила и власть над Золотой Ордой. {367}

Отказ от попыток овладеть Сараем заставил Мамая больше сосредоточиться на укреплении своих основных владений, в частности Крыма, где располагалась его собственная ставка. Анализ ситуации на полуострове вызвал у него весьма серьезные опасения. Еще в 1365 г. генуэзцы Кафы отвоевали у княжества Феодоро крепость Солдайю (Судак). Этот город фактически находился под властью венецианцев, с которыми у Мамая в то время были напряженные отношения, поэтому он довольно легко согласился с переходом Солдайи под власть Генуи Однако вскоре выяснилось, что генуэзцы намерены и дальше расширять свои владения: они учредили в Солдайе должность консула и начали планомерное подчинение Судакской долины, а в самом городе возвели неприступную крепость.

К 1375 г. Мамай вдруг с тревогой обнаружил, что за десять лет генуэзские владения подобрались едва ли не вплотную к его ставке в Солхате! Это заставило его пересмотреть отношение к генуэзцам. Первым делом он конфисковал у них 18 селений Судакской долины, тем самым существенно отодвинув владения Генуи от Солхата, а затем снова предпринял беспрецедентный для ордынских правителей шаг – приказал возвести крепостные стены вокруг Солхата: до этого все ордынские города не имели стен. {368}В том же 1375 г. Мамая ожидала еще одна удача: умер (или был убит) давний недруг Хаджи-Черкес, и к власти в Хаджи-Тархане пришел эмир Салчи, который был сыном эмира Амата б. Исыгургена и дочери хана Джанибека. Таким образом, он приходился близким родичем ханам из дома Бату и, следовательно, был лоялен «Мамаеву» хану из этой династии. Вполне естественно, что новый астраханский правитель предпочел признать своим повелителем не чужака из Сарая, а «своего» Мухаммад-хана. {369}Затем последовал ряд неудач. В 1375 г. Мамай в очередной раз выдал ярлык на великое княжение тверскому князю Михаилу. Но на этот раз Москва действовала еще решительнее, чем в прежние годы: собрав под своим командованием дружины почти всех князей Северо-Восточной Руси, Дмитрий Иванович осадил Тверь и после длительной осады добился от Михаила Александровича окончательно отказа от претензий на великий стол. {370} Таким образом, попытка Мамая вернуть власть над Русью путем выдачи великокняжеского ярлыка менее строптивому князю потерпела крах.

Следующей неудачей Мамая стала утрата поволжских владений. Отказ от попыток вновь подчинить себе Сарай повлек для бекляри-бека весьма негативные последствия. Несмотря на то что Урус-хан в том же богатом событиями 1375 г. вновь был вынужден вернуться в Синюю Орду, столица осталась в руках правителей, враждебных Мамаю и Мухаммад-хану. Таким образом, между Мамаем и подчиненными ему эмирами в Среднем Поволжье (Тагаем, Секиз-беем и др.) оказался вбит клин, и ни бекляри-бек не мог оказать оперативную поддержку этим правителям, ни они направить ему войска, поскольку могли в любой момент ожидать рейда из Сарая.

Вскоре так и получилось: Каганбек б. Ильбек Шибанид, занявший место Уруса, сразу же приказал русским князьям (по-прежнему предпочитавшим подчиняться сарайским ханам, а не ставленнику Мамая), вернуть Волжскую Булгарию под власть Сарая. Дружины Дмитрия Московского и Дмитрия Суздальского выступили в поход на Булгар и заставили эмира Асана вновь поменять сюзерена: в городе появились даруга и таможенник хана Каганбека. {371}

Впрочем, к немалому удовлетворению Мамая, вскоре отношения между Каганбеком и русскими князьями разладились: до сарайского хана дошли сведения, что русские, выполняя его приказ, сильно пограбили город и заставили Асана выплатить им немалую контрибуцию. Возмущенный поведением вассалов, Каганбек решил наказать их и в 1377 г. послал на Русь войска под командованием своего двоюродного брата Арабшаха. Русские, видимо, решившие, что новый хан погрязнет в войне с Мамаем или Синей Ордой, решились оказать ему сопротивление и укрепились на р. Пьяне, с которой у них были связаны положительные воспоминания: именно здесь десять лет назад, в 1367 г., нижегородские дружины славно поколотили булгарского правителя Пулад-Тимура.

Однако пока Арабшах готовил свой поход на Русь, Мамай, горевший желанием отомстить русским за потерю Булгара, действовал более оперативно. Узнав, что московские дружины, не дождавшись Арабшаха, покинули своих нижегородских союзников, войска Мамая, проводниками которых выступили союзные ему мордовские князьки, скрытно подошли к русскому лагерю и внезапно обрушились на него. В результате полегла большая часть нижегородского войска во главе с княжичем Иваном, сыном Дмитрия Константиновича. После победы на Пьяне отряды Мамая обрушились на оставшийся без защиты Нижний Новгород, с налета взяли его, разграбили и сожгли. {372}

Годом позже, в 1378 г., Мамай попытался повторить этот успех и отправил на Русь более крупные силы под командованием эмира Бегича. Поход, вероятно, затевался против князя Олега Ивановича Рязанского, которой не переставал тревожить набегами границы владений Мамая и подвластных ему эмиров и даже захватил кое-какие территории, прежде принадлежавшие Орде. Однако когда ордынские силы, практически не встретив сопротивления, дошли до р. Вожи на границе рязанских и московских владений, оказалось, что там их поджидают московские войска, которые на этот раз совершенно не собирались ограничиться позицией наблюдателей. Пользуясь своим «розмирьем» с Мамаем, Дмитрий Московский вознамерился, наконец, оказать поддержку своим рязанским союзникам, и в результате на Воже произошла битва, в которой войска Мамая потерпели сокрушительное поражение от московских дружин. {373} Разгром на Воже стал заключительным аккордом столь тяжелого для Мамая периода 1375-1378 гг. Даже состоявшийся в том же 1378 г. успешный карательный рейд на Рязанское княжество, в ходе которого были захвачены богатая добыча и множество пленных, не смог в полной мере перечеркнуть столь масштабное поражение.

VI

Неудачи нескольких последних лет существенно подорвали, и авторитет Мамая, и его финансовое положение. Дело в том, что бекляри-беку неоднократно приходилось идти на уступки тем, от кого поступали доходы в ордынскую казну, и снижать размер налогов, чтобы получать их более-менее регулярно. Началось все с вышеупомянутого «докончания» с Москвой 1363 г., когда в обмен на признание власти хана Абдаллаха был значительно снижен «выход» с русских земель. В 1369 г. в результате переговоров с венецианцами Мамай был вынужден снизить торговый налог с 4 до 3%, восстановив, таким образом, ставку налога, существовавшую во времена Узбека и Джанибека (до войны с итальянскими колониями в 1344-1346 гг.). Вероятно, и это было сделано для того, чтобы венецианцы тоже признавали власть Мамая и его ставленника, а не сарайских ханов.

Мамай пытался поправить финансовое положение различными способами. Не желая, чтобы Генуя и Венеция сосредоточили в своих руках всю торговлю Запада с Золотой Ордой, он постарался найти другие торговые пути и отчасти преуспел в этом. Еще в 1372 г. от имени хана Мухаммада бекляри-бек выдал ярлык Кракову, предоставив льготы в торговле с Ордой. В 1379 г. аналогичный ярлык получило и купечество Львова – старинного конкурента Кракова тем самым Мамай не позволил краковским торговцам стать очередным европейским монополистом в торговле с Ордой. {374}Однако все эти меры не могли заменить постоянный источник дохода, который представляли собой русские княжества. Источник, который несколько лет назад практически иссяк, поскольку небольшие и нерегулярные выплаты из Твери и Рязани не могли заменить «выход» всей Северо-Западной Руси, во главе которой стоял Дмитрий Московский, по-прежнему находившийся в состоянии «розмирья» с бекляри-беком. В результате нехватки серебра для чеканки монеты Мамай выпустил некоторое количество золотой монеты, которой еще в 1380 г. рассчитывался с генуэзцами Кафы. {375}Надежда на восстановление вассалитета русских земель забрезжила перед Мамаем в 1379 г., когда через его владения проследовал в Константинополь на утверждение митрополит Михаил (Митяй), ставленник великого князя Дмитрия Ивановича. Мамай поначалу задержал митрополита, но потом счел, что лучше продемонстрировать Москве готовность к переговорам, и выдал ему от имени своего хана ярлык, подтверждавший привилегии русской церкви, закрепленные еще в ярлыке хана Бердибека в 1358 г. {376}

Впрочем, «жест доброй воли», проявленный Мамаем, в итоге оказался бесполезным: уже приближаясь к Константинополю, митрополит Михаил скончался при весьма таинственных обстоятельствах (по некоторым сведениям, он был отравлен или даже собственноручно задушен Пименом, другим претендентом на митрополичий престол). Не теряя надежды все же разрешить конфликт с Москвой миром, Мамай отправил на Русь послание, в котором настаивал на признании зависимости от Орды и выплате «выхода» – теперь уже не по «прежнему докончанию» 1363 г., а в том размере, в каком он выплачивался в эпоху Джанибек-хана. {377} Требование было оставлено без ответа, и Мамаю не оставалось ничего другого, как готовиться к карательному походу на Русь.

Обстановка в самой Золотой Орде, казалось, благоприятствовала этому намерению: владения Мамая на Северном Кавказе, в Северном Причерноморье и в Крыму не подвергались опасности нападений со стороны внешних врагов, поскольку у каждого из них были свои проблемы. Так, сарайский хан Арабшах был должен противостоять новому хану Синей Орлы Токтамышу, который уже двигался на Волгу. Западный противник, литовский великий князь Ягайло, сын Ольгерда, нежданно превратился в потенциального союзника: он вел борьбу за власть со своим дядей Кейстутом и потому отчаянно нуждался в мире с Мамаем, чтобы обезопасить собственные границы от его набегов. Не представлял проблемы и Олег Рязанский, сильно поутихший после набега Мамая в 1378 г. Он даже соглашался в случае похода ордынских войск на Москву пропустить их через свои земли и дать проводников, которые могли бы показать наиболее удобные пути и переправы.

Кажущееся спокойствие на границах убедило Мамая, что ему удастся без проблем собрать большое войско и совершить самый опустошительный поход на Русь со времен великого Бату. Это и стало его роковой ошибкой. Задуманный бекляри-беком поход оказался слишком масштабным мероприятием, и он, во-первых, не успел собрать вовремя все свои войска, а во-вторых, позволил московскому князю узнать о своих планах и подготовиться к отпору.

В результате, пока войска Мамая только-только стягивались к ставке бекляри-бека на Дону, объединенные силы русских княжеств (за исключением, разве что, Твери и Рязани, отношения с которыми Дмитрий Московский окончательно испортил своим вероломством) уже вступили в ордынские владения и навязали Мамаю битву в крайне невыгодных ему условиях. Согласно распространенной версии, битва состоялась 8 сентября 1380 г. на Куликовом поле, на берегу р. Непрядвы.

Узнав о подходе русских буквально за несколько дней до сражения, {378} бекляри-бек проделал поистине титаническую работу: ему удалось на последние имеющиеся средства (а возможно, и в долг) нанять войска армянских и северокавказских князей, генуэзских наемников и других степных авантюристов и выставить против русских армию, вряд ли меньшую по численности. {379}

Однако, в отличие от собственных войск Мамая, которые так и не успели к битве (равно как и союзник, литовский князь Ягайло), наспех собранные наемники представляли собой многочисленную, но совершенно неорганизованную разноязычную массу людей, которых бекляри-бек так и не успел превратить в полноценную армию. Не удивительно, что войска Дмитрия Московского (который стал после этой битвы «Донским»), действовавшие под единым командованием и по ранее разработанному плану, сумели одержать полную победу.

Мамай едва ли не впервые за свою карьеру бы вынужден не просто отступить, а прямо-таки бежать с поля боя. Его наспех собранные войска частью погибли, частью разбежались. А что было хуже всего – погиб и возведенный им на трон хан Мухаммад, которого бекляри-бек из-за неожиданности нападения не успел отправить в безопасное место. {380} Эта гибель молодого и бесполезного, в общем-то, монарха-марионетки предопределила окончательный крах могущественного бекляри-бека.

VII

Несомненно, в характере Мамая присутствовали такие черты, как несгибаемость перед трудностями и упорство в достижении целей. Поэтому даже разгром на Дону не заставил его покорно склонить голову и тихо исчезнуть с политической арены. Напротив, он с еще большей энергией стал готовиться к походу на Русь, который теперь должен был стать еще и реваншем за Куликово поле.

Казалось, Мамаю вновь начала сопутствовать удача: ему не изменили эмиры, подошли созванные войска – на этот раз настоящие ордынские тумены, а не разношерстные наемные отряды! {381} Теперь оставалось только нанести удар по русским землям, обороноспособность которых была сильно ослаблена после потерь в Куликовской битве. Однако тут снова сработал «внешний фактор»: сарайский хан Арабшах не оказал Токтамышу упорного сопротивления, на что, вероятно, рассчитывал Мамай, и Токтамыш, без особого труда захватив Сарай, уже полным ходом двигался к владениям бекляри-бека. Вместо похода на Русь Мамай был вынужден выступить против пришельца из Синей Орды.

В октябре или ноябре 1380 г. бекляри-бек встретил приближающегося противника на восточной границе своих владений и приготовился к битве с ним. По странному совпадению, войска сошлись на берегу р. Калки – той самой, где в мае 1223 г. состоялся первый бой русских с монголами. Обстоятельства были в пользу Мамая: он встречал войска Токтамыша, уставшие от перехода, лучше ориентировался в этой местности, наконец, и силы у него, вероятно, были крупнее, чем у синеордынского хана, понесшего потери при подчинении Верхнего и Среднего Поволжья.

У Мамая не было только одного – хана, за которого должны были сражаться его войска: за пару месяцев, что прошли после гибели Мухаммад-хана, бекляри-бек не успел возвести на трон нового ставленника. И теперь Мамаю противостоял чужак, выходец с востока, но – Чингизид, природный монарх! Выступив против него без собственного хана, бекляри-бек фактически бросал вызов законному властителю, и это в полной мере осознали эмиры и воины Мамая. Поэтому, когда Токтамыш начал атаку, практически все войско бекляри-бека сошло с коней и принесло присягу потомку Туга-Тимура, ставшему теперь первым за последнее двадцатилетие монархом всей Золотой Орды. {382}

К чести Мамая надо сказать, что он даже не подумал оказывать сопротивление и губить верных ему людей, хотя, надо полагать, среди его многочисленных войск могло оказаться немало тех, кто был верен именно ему и готов был сражаться до последнего. Вместо этого бекляри-бек с несколькими наиболее близкими эмирами и телохранителями оставил поле боя и помчался в Крым. Слишком понадеявшись, впрочем, на преданность своих воинов, он не успел позаботиться о собственном гареме и находившихся при нем женщинах из рода Бату: все они попали в руки Токтамыша.

В погоню за Мамаем тотчас были отправлены воины Токтамыша, и поэтому бекляри-бек (уже бывший!) не рискнул остановиться, пока не достиг Кафы. Здешние генуэзцы, хотя и считались подданными ордынского хана, все же обладали статусом иностранцев, и Мамай надеялся, что сумеет на какое-то время найти безопасность в городе, в котором Токтамыш не рискнет вести себя как завоеватель. Однако «отцы города» отказали Мамаю в убежище: они опасались, что на них может пасть гнев нового хана. Впрочем, и умертвить Мамая, несмотря на прежние конфликты, кафинцы не рискнули: кто знает, как хан отнесется к влиятельному сановнику – возможно, казнит, а возможно, окажет милость, простит и приблизит к себе. Поэтому кафинцы приняли единственное разумное решение: не впустили Мамая в город. {383}

Мамаю пришлось, скрываясь от разъездов Токтамыша, добираться в Солхат, где еще недавно располагалась его ставка верховного главнокомандующего Золотой Орды. Возможно, он планировал отправиться оттуда в свои владения на западе, где мог возвести на трон нового легитимного хана, с помощью которого переманил бы на свою сторону без боя значительную часть армии Токтамыша – точно так же, как сам Токтамыш нынче поступил с ним. Однако планам Мамая не суждено было сбыться: в самом конце 1380 или начале 1381 г. он был настигнут сторонниками Токтамыша под Солхатом или в самом городе и умерщвлен. {384} Впрочем, новый хан с уважением отнесся к памяти своего знаменитого противника и приказал похоронить его с почестями. {385}… В 1994-1995 гг. под городом Старый Крым археологи обнаружили курган, содержащий захоронение второй половины XIV в., принадлежащее видному сановнику Золотой Орды или же племенному вождю. Находившийся в гробнице скелет принадлежал мужчине невысокого роста (ок. 1,5 м) в возрасте около 50 лет. Исследователи не без оснований предположили, что это и есть могила Мамая. {386} Степной курган, почетные похороны и память местного населения в течение последующих веков – вот и все, чего удостоился после смерти выдающийся деятель, в течение 20 лет управлявший большей частью Золотой Орды!

А дальше в дело вступили историки и публицисты, создавшие «своего» Мамая, образ которого никак не соотносился с реальным политическим деятелем. Впрочем, этот образ «антигероя в истории», равно как и причины его появления, – предмет совершенно другого исследования.


Очерк восьмой Пулад, или загадочный хан смутного времени

(Хан, 1302-1364/1365)

Никогда не следует быть исключением. Если живешь среди сумасшедших, надо и самому научиться быть безумным.

Александр Дюма

После смерти Джанибека, последнего из могущественных ханов Золотой Орды, в государстве началась эпоха смуты, известная в русских летописях под названием «Замятии великой» (1357-1381гг.). За этот период на ордынском троне побывало, по разным данным, от двадцати до пятидесяти ханов, {387} многие из которых известны лишь по именам, встречающимся либо только на монетах, либо в единичных летописных упоминаниях.

Одному из таких «кратковременных» ханов смутного времени и посвящен настоящий очерк. В отличие от всех предыдущих правителей и ханов Золотой Орды, это не был выдающийся правитель, оставивший заметный след в золотоордынской истории. Более того, в историографии нет единого мнения относительно его происхождения, времени правления и даже имени. Тем не менее, мы сочли целесообразным представить его краткое жизнеописание как наиболее характерного претендента на трон в период истории Золотой Орды, о котором так немного известно.

I

В период между 1361 и 1367 гг. в Золотой Орде действовали сразу три или даже четыре правителя, носивших имя Пулад.

В 764 г. х. (1362/1363 г.) в Сарае чеканились монеты хана, имя которого обычно читается как Хайр-Пулад или Мир-Пулад. Хронологически их принято помещать после монет хана Кильдибека. {388} По некоторым сведениям, имеются и более ранние его монеты, чеканенные в столице и относившиеся к 762 г. х. (1360/1361 г.). {389}

В 766 г. х. (1364/1365 г.) в городе Полистан чеканил монету хан Пулад-Ходжа, которого вскоре сменил Азиз-Шейх. {390}

В 768 г. х. (1366/ 1367 г.) в том же Гюлистане появляются монеты хана Пулад-Тимура, который сменил упомянутого Азиз-Шейха. {391}

Наконец, имеются монеты и даже летописные сообщения об эмире Пулад-Тимуре, который в течение 1361-1367 гг. правил Волжской Булгарией, не подчиняясь никакому хану, и чеканил монету от собственного имени, проставляя на ней также имя хана Джанибека – последнего, которого он считал законным ханом и которому некогда подчинялся. {392}Все эти имена, как видим, содержат элемент «Пулад», и исследователями неоднократно высказывались гипотезы о том, что их обладатели, или, по крайней мере, некоторые из них, могли быть одним и тем же лицом. {393} Насколько же обоснованны такие предположения?

Фактически сразу отметается тождественность с остальными «Пуладами» булгарского правителя Пулад-Тимура («Булак-Темеря» русских летописей) На всех монетах и в летописных источниках он именуется не ханом или «царем», а «князем», поскольку был эмиром, представителем аристократического, но не ханского рода. На монетах этот Пулад-Тимур фигурирует как «сын Нугайа» или «сын Токле(Тевеккель)-бия». Таким образом, этот «Пулад» не может быть нашим героем. {394}

Ряд исследователей склоняется в пользу отождествления ханов Хайр(Мир)-Пулада и Пулад-Ходжи. Но, в таком случае, почему он в своих монетах, чеканенных с разницей в один-два года, указывал разное имя? Кроме того, некоторые исследователи полагают, что его имя на монетах 766 г. х. следует читать не «Пулад-Ходжа», а «Деулиулла(х)-Ходжа», что также заставляет отказаться от отождествления этих двух деятелей. {395} Муин ад-Дин Натанзи называет хана, сменившего на троне Азиз-Шейха и убитого в 768 г. х. (1364 г.) Хаджи-ханом, сыном Эрзена. Можно усомниться в этой генеалогии (как и в хронологии, поскольку Азиз-Шейх был убит в 1367 г.), но весьма вероятно, что упомянутый хан и в самом деле происходил из Синей Орды и являлся, скорее всего, потомком Туга-Тимура, тринадцатого сына Джучи. {396}Больше всего оснований для отождествления ханов Хайр-Пулада и Пулад-Тимура, чеканившего монету в Гюлистане в 768 г. х. Поскольку второй вариант прочтения имени Хайр-Пулада -«Мир-Пулад», есть вероятность, что «Мир» – это часть имени «Темир», т. е. полное имя хана могло звучать как «Темир-Пулад». Кроме того, помимо нумизматического материала, сохранился еще и один важный официальный документ с именем Пулад-Тимура – ярлык хама Токтамыша 784 г. х. (1381 г.), в котором присутствует следующая строка: «А как прежде жалованным тарханным ярлыком Тимур-Пулада повелевалось…» Таким образом, Токтамыш сослался на волю своего предшественника, которого он считал легитимным ханом. {397} Однако и в данном случае есть повод отказаться от отождествления: согласно новейшим исследованиям, имя этого хана на монетах 768 г. значится как Улджай-Тимур. {398} Исследователи отождествляют его с Тимур-беком – потомком Туга-Тимура и наследственным владетелем улуса Туга-Тимуридов в Крыму. Его прямым родоначальником был Кин-Тимур. сын Туга-Тимура, переселившийся туда с востока по приказанию Менгу-Тимура, первого хана Золотой Орды. {399}

Таким образом, герой нашего очерка – первый из перечисленных правителей, а именно Хайр-Пулад, или Мир-Пулад, с именем которого мы связываем не только чеканенные им монеты, но и упомянутый ярлык, на который ссылался хан Токтамыш. Его жизнь и деятельность в эпоху «Великой замятии» представляются следующим образом.

II

Пулад происходил из рода Шибана, пятого сына Джучи. Он был сыном Бадакула, внука Шибана, либо Менгу-Тимура б. Бадакула. {400} Мать Пулада была дочерью Джанди-бека, который был потомком Исмаила Самани – основателя первого бухарского государства еще в X в. {401} Поэтому, несмотря на то что Пулад был всего лишь третьим по возрасту сыном своего отца, он, вероятно, считался старшим по происхождению и поэтому после смерти отца возглавил улус Шибанидов в Приаралье. {402}«Великая замятия», начавшаяся в Золотой Орде в 1358- 1359 гг., привела к тому, что все правила и преимущества в наследовании ханского трона, действовавшие ранее, оказались забыты. В результате уже в 1360-1361 гг. на трон в Сарае вступали представители младших ветвей рода Джучидов, которые не могли иметь никаких прав по сравнению с потомками Бату – представители семейств Тангута, Шибана и Туга-Тимура.

Первым Шибанидом на золотоордынском троне оказался Махмуд Хызр – представитель младшей ветви потомков Шибана и четвероюродный брат Пулада. Скорее всего, на тот момент он являлся старшим из Шибанидов по возрасту (возможно, главой рода), что и позволило ему в 1359/1360 г. предъявить претензии на трон. А после его смерти за трон стали бороться другие «младшие» Шибаниды – Тимур-Ходжа, Мюрид и Азиз-Шейх.

Пулад, какое-то время игнорировавший борьбу за Сарай, довольствуясь реальной властью в собственном улусе, тем не менее, пристально наблюдал за событиями в Поволжье, где его родичи сражались за столичный трон не только с потомками других сыновей Джучи, но и между собой. Это подвигло Пулада к участию в борьбе за верховную власть.

Воспользовавшись тем, что Мюрид, брат Хызра, летом 1362 г. вступил в борьбу с Кильдибеком, самозваным потомком Бату, и понес в бою с ним большие потери (хотя и сумел разгромить противника), Пулад во главе своих войск поспешил в Сарай и успел занять столицу раньше, чем Мюрид. Брат Хызра не рискнул вступить в конфликт с родичем: вероятно, его потери и в самом деле были велики. К тому же, с запада к владениям Мюрида приближался еще один опасный враг – темник Мамай, провозгласивший своим ханом Абдаллаха, потомка Узбек-хана.

Воспользовавшись борьбой Мюрида с Мамаем, Пулад попытался лишить Мамая его основной базы, Крымского полуострова, и привлечь на свою сторону местных эмиров. Именно с этой целью он пожаловал ярлык эмиру Хаджи-беку, даруге Кырк-Ера, которым эмир и его племя шуракуль, проживавшее в районе Сюткёля (современный лиман Молочный в Запорожье), освобождались от значительной части налогов и повинностей. {403}

Возможно, понимая опасность, исходящую от Пулада, Мамай, вместо того чтобы добить ослабленного Мюрида, предпочел совершить поход на Сарай. Войска Мамая и союзных ему эмиров из Крыма и Северного Причерноморья обрушились на столицу и выбили оттуда Пулада, силы которого, вероятно, были не столь уж многочисленны – ведь часть войск он должен был оставить в Улусе Шибана, чтобы родовые владения в его отсутствие не стали добычей враждебных царевичей и эмиров. Так завершилось правление Пулада в Сарае, длившееся 2-3 месяца. {404} Однако он какое-то время еще питал надежды на возвращение столицы, продолжая чеканить монету с указанием монетного двора Сарая.

Тем временем. Мюриду наконец-то удалось выбить Мамая и Абдаллаха из столицы и закрепиться в Поволжье. Новый хан не только сумел подчинить себе окрестные области, но и сохранил подчинение русских княжеств Орде, выдав ярлык на великое княжение юному московскому князю Дмитрию Ивановичу. На русское серебро, полученное в качестве «выхода». Мюриду удалось привлечь на свою сторону новых эмиров и войска и в течение года противостоять враждебным группировкам. Однако в 1363 г. Мюрид погиб в результате заговора эмиров, во главе которых стоял его собственный бекляри-бек Ильяс. Воспользовавшись смутой, начавшейся после гибели хана, Пулад вновь вознамерился захватить столицу, но тут права на трон предъявили Азиз-Шейх, наследник Мюрида, и Пулад(Деулиулах)-Ходжа из потомков Туга-Тимура, которому-то и удалось захватить трон, вытеснив Пулада из Поволжья – на этот раз окончательно.

Пулад покинул центральные области Золотой Орды, причем не только из-за нежелания или невозможности противостоять конкурентам: на Волге свирепствовала чума, и Пуладу совершенно не хотелось стать ее жертвой в борьбе за ханскую власть, которая день ото дня становилась все более призрачной.

Таким образом, в 1363 г. Пулад вышел из политической борьбы за ханский трон и, вероятно, вернулся в свой улус О его дальнейшей судьбе нам неизвестно, по-видимому, он скончался в конце 1360-х гг., поскольку в 1368 г. за сарайский трон сражался уже его племянник Хасан б. Беккунды, а в начале 1370-х гг. улус Шибана с центром в г. Сарайчук на Урале возглавлял Ильбек, родной брат Пулада. {405}

В пользу того, что Хайр-Пулад был именно потомком Шибана и сыном Бадакула (Менгу-Тимура?), говорит еще один факт: ханом Золотой Орды был и сын Пулада – герой нашего следующего очерка Арабшах.


Очерк девятый Арабшах, иди бич русских окраин

(Хан, 1377-1380)

Я побеждаю своих врагов тем, что превращаю их в друзей

Авраам Линкольн

Арабшах, как и его отец Пулад, был одним из ханов смутного времени. Однако, в отличие от родителя, ему удавалось удерживать трон в течение нескольких лет. Арабшах проявил себя неплохим полководцем, а затем и мудрым политиком, став одним из немногих золотоордынских монархов, которые не лишились жизни после утраты трона. Вероятно, этим своим качествам он обязан тем, что его имя сохранилось не только на монетах (как имя его отца и еще десятков ордынских правителей), но и в ряде исторических сочинений – русских, арабских и тюркских.

I

У Пулада, главы Улуса Шибана (Хайр-Пулад-хана) было двое сыновей – Ибрахим (Аба-оглан) и Арабшах. {406} И если Ибрахим всю жизнь оставался удельным правителем в Восточном Деште, то Арабшах оказался куда более деятелен и сумел проявить себя не только в своем приаральском улусе.

После того как Хызр б. Мангутай, потомок Шибана из младшей ветви, {407} в 1360 г. провозгласил себя ханом Золотой Орды, Сарай постоянно привлекал представителей рода Шибанидов – в первую очередь тех, кто не мог рассчитывать на обширные владения в своем родовом улусе. Именно поэтому вслед за Хызром на троне в Сарае побывали его сын Тимур-Ходжа и брат Мюрид, а также представитель еще одной младшей ветви рода – Азиз-Шейх.

Однако уже в 764 г. х. (1362 г.) в борьбу за сарайский трон включился Пулад, отец Арабшаха, но, как было описано выше, уже через год был вынужден отказаться от этой борьбы. Некоторое время спустя Пулад скончался, и его личные владения разделили между собой два его сына, а власть над Улусом Шибана унаследовал следующий по старшинству брат, Ильбек, также сын Бадакула (или Менгу-Тимура б. Бадакула) от супруги из рода Исмаила Самани. {408} В 1368 г на сарайский трон предъявил претензии племянник Пулада – Хасан б. Беккунды, который годом позже, в свою очередь, был свергнут сторонниками эмира Мамая и его ставленника, хана Мухаммада. {409}Некоторое время Шибаниды не участвовали в борьбе за Сарай – надо полагать, это было связано с возрастанием опасности с востока, из Синей Орды. Здесь в 1368 г., после семи лет междоусобной борьбы за трон различных претендентов из рода Туга-Тимура, к власти пришел могущественный Мухаммад Урус-хан, которому удалось сплотить синеордынскую знать. Ильбек и его родичи стали готовиться к противостоянию с новым грозным противником, и борьба за Сарай, дающий лишь номинальное верховенство над Золотой Ордой, отошла для них на второй план. {410}Однако в 774 г. х. (1372/1373 г.) Урус внезапно совершил нападение на Сарай и, выгнав оттуда Мухаммада, ставленника Мамая, предпринял попытку объединить под своей властью Синюю и Белую Орды. Однако новый хан не имел возможности использовать для удержания Сарая и подчинения Поволжья все свои многочисленные войска: часть его сил под командованием его старшего сына Кутлуг-Буги оставалась на востоке для поддержания порядка в недавно подчиненной им Синей Орде и для противостояния внешним врагам – Шибанидам и Чагатаеву улусу. Поэтому, когда Урус-хан вознамерился присоединить к своим владениям Хаджи-Тархан и выступил в поход против местного правителя Хаджи-Черкеса, ему пришлось взять с собой практически все приведенные на Волгу войска, оставив в Сарае лишь незначительный гарнизон.

Этим не мог не воспользоваться Ильбек: он ворвался в практически беззащитный Сарай и провозгласил себя ханом Золотой Орды – как это сделали несколькими годами ранее его брат Пулад и племянник Хасан. Это произошло в 775 г. х. (1373/1374 г.), и именно к этому году относится первое свидетельство источников об Арабшахе: под этим годом он чеканил свою монету в Сарайчуке. {411} Вероятно, дядя Ильбек, захватив трон Золотой Орды, оставил во главе Улуса Шибана вместо себя сына своего старшего брата (неизвестно, был ли жив в это время Ибрахим, старший брат самого Арабшаха).

Однако правление хана Ильбека оказалось весьма недолгим: в 1374 г. войска Мамая напали на Сарай и изгнали его оттуда. Вполне возможно, что во время сражения Ильбек погиб, поскольку после этого его имя не встречается ни в письменных источниках, ни на монетах. {412}

Впрочем, и торжество Мамая было недолгим: в том же году, когда он со своими войсками отправился на защиту западных границ своих владений от литовских набегов, Урус-хан вторично захватил Сарай, окончательно изгнав оттуда «мамаева» хана Мухаммада На этот раз пришелец с востока, кажется, решился обосноваться в столице надолго: он не только подчинил себе центральные области, но и решил восстановить власть над русскими вассалами. По его указанию главные князья Северо-Восточной Руси – Дмитрий Московский и Дмитрий Нижегородский – разорвали отношения с Мамаем и подчинились власти сарайского хана. {413}

II

Второе правление Урус-хана в Сарае продлилось около года. Осенью 1375 г. он покинул столицу – то ли под натиском соперников, {414} то ли из-за тревожных новостей из собственной Синей Орды. Вероятно, не случайно уже год спустя началось его открытое противостояние со своим четвероюродным братом Токтамышем – очередным претендентом на трон Синей Орды.

Сарай стал легкой добычей, и Каганбек б. Ильбек, двоюродный брат Арабшаха, решился: в самом конце 1375 г. он захватил столицу и, вслед за Урус-ханом, начал приводить к подчинению окрестные области. {415} Большую поддержку ему в этом отношении оказали русские вассалы.

Разорвав отношения с Мамаем и его ханом, Москва и Нижний Новгород просто-напросто были вынуждены ориентироваться на сарайского хана, потому что он оставался их единственным сильным союзником в случае войны с Мамаем. Несомненно, пока в Сарае сидел другой хан, Мамай не мог организовать полномасштабного наступления на Русь, опасаясь, что сарайский властитель нанесет в это время удар по его владениям И русские князья вполне разумно решили поддержать менее сильного хана-Шибанида, от которого можно было добиться определенных уступок, чем могущественного Мамая, на благодушие которого им теперь рассчитывать не приходилось. Поэтому, когда Каганбек в 1376 г. повелел Дмитрию Нижегородскому и Дмитрию Московскому принять участие в походе (а фактически – совершить поход) на Волжскую Булгарию, чтобы вернуть этот важный и богатый регион под власть Сарая, они безропотно собрали и отправили войска на Булгар.

Местный правитель Асан, уже однажды вынужденный капитулировать перед нижегородскими войсками (в тот раз действовавшими по приказу Мамая), и на этот раз не дерзнул оказать сопротивления – тем более что русских было больше, действовали они по приказу более «близкого» хана, и их сопровождал ханский посол. После незначительного сопротивления (погибло около 70 булгарских воинов) Булгар в очередной раз сдался на милость победителей, в городе разместились даруга и таможенник хана Каганбека, а торжествующие русские потребовали у Асана еще и контрибуцию в размере 5 000 рублей: 2 000 московскому и нижегородскому князьям и 3 000 их воинству. {416}

Последнее оказалось явно лишним. Каганбек, узнав, что русские данники сами осмелились взять дань с его же, хана, владений, рассвирепел и решил немедленно наказать дерзких вассалов. Однако для этого у него не было войск в достаточном количестве (на что, вероятно, и рассчитывали русские, облагая Булгар данью), поэтому ему пришлось обратиться за помощью к двоюродному брату Арабшаху, правителю Улуса Шибана. {417}

Арабшах с готовностью отозвался на призыв сарайского хана: несомненно, ему было хорошо известно о богатстве русских земель, и он не желал упустить возможность поживиться за их счет. Поскольку восточные границы Улуса Шибана в это время были в относительной безопасности (Урус-хан уже более года воевал с Токтамышем и его покровителем Амиром Тимуром, повелителем Чагатаева улуса), Арабшах явился с многочисленными войсками и приготовился наказать русских подданных своего двоюродного брата.

Перед лицом неотвратимого нашествия московские и нижегородские войска объединились и стали лагерем на р. Пьяне, где, по их сведениям должен был вторгнуться на Русь их противник. Однако Арабшах по какой-то причине замешкался: то ли доукомплектовывал войска, то ли не нашел хороших проводников и заблудился в незнакомой местности. Как бы то ни было, вскоре до русских воинов дошли слухи, что Арабшах находится где-то на Волчьей Воде или даже вообще вернулся обратно в Сарай, и они расслабились.

Московские дружины, так и не дождавшись противника, вообще решили вернуться домой, а нижегородцы, согласно летописной версии, начали гулянье и вскоре перепились допьяна.

Этим-то и решил воспользоваться Мамай, все еще не имевший случая достойно отомстить своим русских данникам за разрыв отношений, переход в подданство к сарайским ханам и утрату Булгара. Союзные Мамаю мордовские князья тайными тропами подвели его войска к русскому лагерю, на который ордынцы и обрушились 2 августа 1377 г. Не ожидавшие нападения, нижегородцы были разгромлены, многие погибли (включая главнокомандующего – суздальского княжича Ивана Дмитриевича) или попали в плен. А мамаевы войска, не встречая более сопротивления, 6 августа взяли и сожгли беззащитный Нижний Новгород. {418}

Арабшах, у которого военачальники Мамая буквально увели победу и добычу из-под носа, {419} не пожелал смириться с тем, что возможность совершить грабительский набег на Русь оказалась утрачена. Воспользовавшись тем, что нижегородцы не успели оправиться от недавнего мамаева погрома, Арабшах тогда же, в августе 1377 г., совершил рейд на границы Нижегородского княжества по р. Суре и не оставил тут ни одного целого поселения. {420} А осенью совершил еще один молниеносный набег – на этот раз на Рязанское княжество. Арабшах с налета занял Переяславль-Рязанский (откуда еле успел бежать израненный в сражении князь Олег Иванович) и вновь захватил множество добычи и пленников. {421}

Каганбек мог торжествовать: русские были наказаны (хотя и не совсем по его плану), и авторитет сарайских ханов существенно возрос. Однако торжество хана оказалось омрачено: снискав популярность среди столичных войск и опираясь на собственные силы, приведенные из Улуса Шибана, Арабшах вдруг осознал, что в гораздо большей степени соответствует должности монарха, и совершил государственный переворот. В результате на рубеже 1377-1378 гг. в Сарае сменился хан – причем без какого-либо вмешательства извне: просто Арабшаху удалось «убедить» своего двоюродного брата отказаться от трона. {422}

К чести Арабшаха стоит отметить, что он не расправился с бывшим ханом и даже не выгнал его, оставив ни с чем: новый хан позволил двоюродному брату занять свое же прежнее место – возглавить Улус Шибана. Поскольку в нынешних условиях большая опасность с востока улусу не грозила, даже Каганбек мог справиться с его управлением!

III

Став ханом Золотой Орды, Арабшах активизировал свою завоевательную политику, продолжив курс на консолидацию Поволжья под властью Саран, начатый Урус-ханом и Каганбеком. Новый хан ни на минуту не забывал, что ему удалось снискать популярность новых подданных с помощью успешных набегов. Поэтому практически весь первый год его правления прошел в беспрестанных военных предприятиях.

Уже зимой 1377/1378 г. по приказу Арабшаха нижегородский князь, устрашенный его набегами, вместе со своим московским зятем отправили войска на Мордву. {423} Мордовские князья – те самые, которые в прошлом году помогли Мамаю разгромить русских на Пьяне, – почли за лучшее признать власть грозного сарайского владетеля. В 1378 г. Арабшах неожиданно напал на Мохшу, разгромил и убил ее правителя Тагая и присоединил этот край к сарайским владениям. {424} В результате Среднее Поволжье полностью вышло из-под контроля Мамая и подчинилось Арабшаху. Видимо, в это же время власть быстро усиливающегося сарайского хана стали признавать и другие эмиры центральных областей Золотой Орды. {425}

Затем последовал новый поход на Нижний Новгород. Вероятно, Арабшах организовал его, чтобы наказать нижегородского князя за то, что тот во время похода на Мордву слишком уж ее «пограбиша и пожгоша». {426} На этот раз хан вознамерился не упустить из рук этот город, который в прошлом году у него столь бесцеремонно перехватили полководцы Мамая. Решимость хана зашла так далеко, что он даже отклонил предложенный нижегородским князем Дмитрием Константиновичем «откуп». Нижний Новгород был разорен и сожжен, как и в прошлом году. А на обратном пути Арабшах разорил еще и его округу. {427} Несомненно, новый хан намеревался проводить на Руси политику устрашения, чтобы обеспечить подчинение своих русских вассалов! Несладко пришлось и русским торговцам в Золотой Орде: у них было конфисковано имущество, а многие купцы лишились и жизни. Видимо, Арабшах решил захватить и перебить русских купцов, чтобы те не донесли на Русь вести о подготовке им нового похода. Этот поход он совершил на Рязань в том же 1378 году, в очередной раз захватив богатую добычу и пленников. {428}Арабшаху даже и в голову не могло придти, что, прилагая усилия для укрепления власти сарайского престола в Поволжье, он льет воду на чужую мельницу. А между тем, на востоке Золотой Орды происходили серьезные события, которые вскоре повлекли за собой и перемены в судьбе самого Арабшаха. Грозный Урус-хан умер на рубеже 1377-1378 гг., и после краткого правления его сыновей Токтакии и Тимур-Малика на трон Синей Орды вступил Токтамыш, которого поддерживал Амир Тимур, всевластный временщик Чагатаева улуса. Не довольствуясь своим положением хана Синей Орды, Токтамыш, в свою очередь, решил вступить в борьбу за сарайский троп.

Первым делом он подступил к границам Улуса Шибана, где правил Каганбек, фактически являвшийся наместником Арабшаха. На требование Токтамыша признать его власть и вместе с ним отправиться на завоевание Сарая Каганбек отвечал, что не имеет права сам принимать такие решения и должен получить указания от своего старшего родича – сарайского хана. Токтамыш немедленно двинулся в Поволжье.

Новый хан Синей Орды, предпринимая поход на Сарай, находился в куда более выгодных условиях, чем его давний враг Урус, которому приходилось постоянно держать часть войск на границе с Улусом Чагатая Токтамыш же, являясь союзником чагатайского правителя Амира Тимура, мог не беспокоиться о безопасности своих восточных границ и поэтому привел на Волгу практически все свои немалые силы. На рубеже 1379-1380 гг. войска Синей Орды подступили к владениям сарайского хана. {429}

Арабшах не был трусом, но не был и глупцом. Он прекрасно разобрался в обстановке и понял, что у него нет шансов сохранить трон. Во-первых, постоянно грозила опасность с запада, со стороны Мамая. Во-вторых, войска Синей Орды превосходили сарайскую армию по численности. Наконец, было ясно, что приведенные в покорность силой оружия русские княжества и племена Поволжья отпадут от Сарая при первой же неудаче. И Арабшах принял единственное разумное решение: он добровольно отказался от трона и признал ханом Токтамыша, взамен закрепив за собой и своим родом владения в Улусе Шибана. {430}

О деятельности Арабшаха после 1380 г сведений нет. Мы не знаем, принимал ли он участие в военных действиях Токтамыша против Мамая и Руси. Скорее всего, нет. Прямой потомок Арабшаха, хивинский хан-историк Абу-л-Гази пишет, что Арабшах и его брат Ибрахим «лето проживая при вершине Яика, а зиму – в при устье Сыра…, с приятностию провели свой век». {431} Из этого можно сделать вывод, что в последние годы жизни Арабшах мирно владел своим улусом, не участвуя в междоусобицах и внешнеполитических мероприятиях нового хана.

Арабшах, благодаря своим «подвигам» на Руси, оказался одним из немногих «царей ордынских», словесный портрет которых сохранили летописи. Вероятно со слов очевидца, летописец записал, что «бе той царевичь Арапша сверепъ зело, и ратникъ велiй и мужественъ, и крепокъ, возрастомъ же телеснымъ отнудъ малъ зело, мужествомъ же велiй и победи многихъ…». {432} Если вспомнить расхожее мнение о том, что люди небольшого роста обладают повышенным тщеславием, то активность Арабшаха в его политических и государственных делах становится вполне понятной.

Амбиции Арабшаха унаследовали и его потомки. Так, в 1457 г. его правнук Йадгар вступил в борьбу за трон государства кочевых узбеков с могущественным Абу-л-Хайр-ханом, потомком Ибрахима, брата Арабшаха, и даже какое-то время был ханом после смерти своего соперника. Ханский титул носили и двое сыновей Йадгара – Абулек и Аминек. Их племянник Ильбарс, внук Йадгар-хана, около 1511 г. стал основателем династии Шибанидов (Арабшахидов) в Хорезме – Хивинском ханстве, где власть этого рода продлилась до середины XVIII в. {433}


Очерк десятый Токтамыш, или «новый Чингис-Хан»

(Хан, 1379-1395/1406)

Кто чувствует в себе волю к борьбе, тот не теряет даром времени и сразу отвечает судьбе ударом на удар.

Александр Дюма

Токтамыш-хан занимает особое место в ордынской истории: при нем в Золотой Орде завершилась многолетняя смута «(Великая замятия»), но при нем же Джучидская держава оказалась на грани исчезновения, дважды подвергшись опустошительному нашествию Амира Тимура (Тамерлана). Одни историки превозносят Токтамыша как нового Чингис-хана или Батыя, другие осуждают и считают совершенно недостойным высокого ханского титула. Насколько же оправданны те или иные суждения об этом человеке, в незаурядности которого можно не сомневаться в любом случае?

I

Токтамыш был потомком Туга-Тимура, тринадцатого сына Джучи. Туга-Тимуриды имели владения в Синей Орде и являлись вассалами правителей из дома Орду, старшего сына Джучи, а одна их ветвь закрепилась в Крыму, подчиняясь, соответственно, сарайским ханам. Место в семейной иерархии не давало Туга-Тимуридам никаких надежд на обретение ханского титула. Однако «Великая замятия» позволила им возвыситься над другими потомками Джучи.

В 1330-1350-х гг. Синяя Орда находилась под управлением сарайских наместников – эмиров из рода кият, которые с одобрения Узбека и Джанибека, ханов Золотой Орды, существенно урезали права и привилегии местных Чингизидов. Однако в 1361 г., воспользовавшись смутами в Сарае, Джучиды восточного крыла свергли и убили ханского наместника Тенгиз-Бугу кията и провозгласили ханом некоего Кара-Ногая, одного из потомков Туга-Тимура. С этого и началось возвышение потомков Туга-Тимура, которые сохраняли власть над Восточным Дештом вплоть до начала XV в., когда их сменили Шибаниды, потомки пятого сына Джучи. {434}

Кара-Ногай стал всего лишь старшим среди равных и не смог подчинить своей власти других царевичей. Синяя Орда, как и Сарай, вскоре стала ареной борьбы за власть: за семь лет здесь сменилось пять ханов – братьев и племянников Кара-Ногая. Однако в 1368 г. на трон Кок-Орды вступил Мухаммад Урус-хан – также потомок Туга-Тимура, но из другой ветви. {435} В отличие от своих предшественников, это был весьма энергичный и решительный правитель: источники сообщают, что он был «царь очень сварливый, сильный и могущественный». {436} Ему удалось покончить с самоволием царевичей и эмиров и подчинить их своей власти. Наиболее строптивые из них, все еще считавшие хана лишь номинальным главой, были казнены.

Токтамыш, родившийся, по-видимому, на рубеже 1340- 1350-х гг., {437} был сыном Туй-Ходжа-оглана из рода Туга-Тимура, 13-го сына Джучи, {438} и Кутан-Кончек (Куй-Кичик) из племени кун- грат. {439} Туй-Ходжа был эмиром Мангышлака, т. е. относился к удельным царевичам Синей Орды. Будучи влиятельным представителем «Золотого рода», он, как и многие другие, отказался всецело подчиняться Урус-хану и, несмотря на довольно близкое родство с ним (он приходился хану троюродным дядей), также был казнен. Поводом для казни Туй-Ходжи послужил его отказ выделить войска для похода Урус-хана в Поволжье с целью захвата трона Золотой Орды. {440}

Токтамыш, сын и, вероятно, наследник Туй-Ходжи, после казни отца бежал, но позднее явился к хану, был им прощен и оставлен при дворе. {441} Вероятно, Урус, опасаясь, что сын Туй-Ходжи унаследует мятежные замыслы отца, решил держать его при себе. Основания для опасений у хана были довольно веские: Токтамыш принадлежал к тому же поколению, что и Урус, и поэтому имел право претендовать не только на Мангышлак, но и на трон Синей Орды.

В самом деле, в 1372 г., как только Урус ушел со своими войсками в Поволжье и захватил Сарай, Токтамыш начал собирать вокруг себя царевичей и эмиров, недовольных авторитарным правлением хана, и, вероятно, уже тогда стал подумывать о захвате трона Синей Орды. {442} В 1373 г. Токтамыш решился на активные действия и провозгласил себя в Сыгнаке ханом. {443} Урус-хан немедленно оставил Сарай и поспешил в свои владения, чтобы подавить мятеж. Токтамыш не рискнул выступить против войск хана и снова бежал. И, по-видимому, опять же явился с повинной к Урусу, причем снова был прощен! Несомненно, Урус не мог позволить себе казнить столь влиятельного родича и тем самым вызвать продолжение мятежа в то время, когда сам хан намеревался продолжить борьбу за овладение Поволжьем. {444}Однако положение Токтамыша, вероятно, ухудшилось по сравнению с прежними временами. Опасаясь за свою жизнь, Токтамыш, воспользовавшись вторичным отсутствием Урус-хана в 1374- 1375 гг., бежал от грозного родича. Правитель, который мог бы защитить его от могущественного хана Синей Орды, должен был находиться где-то за пределами владений Джучидов, в которых любой из соперничающих родственников легко мог прикончить Токтамыша как лишнего конкурента в борьбе за ордынский трон. Таким правителем оказался сравнительно молодой тогда еще, 40-летний Амир Тимур, уже в это время укрепивший свою власть в Мавераннахре. К его двору Токтамыш и прибыл в год дракона (1376 г.). {445}

II

Железный Хромец принял беглеца радушно и со всеми почестями, которые полагались потомку Чингис-хана – пусть и бежавшему из своих владений. Радушие Тимура объяснялось несколькими причинами. Во-первых, его положение в то время еще не было столь непоколебимым, как годы спустя, и пребывание при его дворе еще одного потомка Чингис-хана (помимо собственного ставленника – хана Суйургатмыша из рода Угедэя) сильно укрепляло легитимность Тимура в качестве фактического правителя Чагатайского государства. Во-вторых, возведя своего марионеточного хана на трон Улуса Чагатая, Железный Хромец вполне мог подумывать о том, чтобы такой же его ставленник правил и в Улусе Джучи. Почему было бы не сделать таковым Токтамыша?

В качестве первого шага на этом пути Тимур выделил Токтамышу во владение город Сабран, {446} и здесь проявив политическое благоразумие: этот город, ранее принадлежавший Золотой Орде, теперь находился под контролем Тимура, и передача Сабрана Токтамышу позволяла ордынским властям как-то смириться с неопределенным статусом города. В том же году Токтамыш с помощью Тимура совершил первый поход на Урус-хана.

Урус отправил против своего четвероюродного брата войска под командованием своего старшего сына Кутлуг-Буги, который считался его наследником и уже управлял Синей Ордой, пока его отец боролся за власть в Поволжье. Войска двух Джучидов начали битву, в которой перевес долго не склонялся ни на одну сторону – пока Кутлуг-Буга не был убит случайной стрелой. Казалось бы, потеря военачальника должна была деморализовать его войска, но вышло наоборот: после гибели популярного в армии Кутлуг-Буги они усилили натиск и нанесли Токтамышу поражение, а затем вторглись во владения, пожалованные ему Тимуром, и разграбили их. {447}

Очевидно, Токтамыш посчитал это поражение случайным и вскоре предпринял новую попытку завладеть троном Синей Орды. К этому времени на его сторону перешло значительное количество подданных Урус-хана из различных племен, {448} так что ему, возможно, и не понадобилось снова обращаться за помощью к Амиру Тимуру. Очевидно, из этих перебежчиков Токтамыш и сформировал новое войско. Обеспокоенный усилением Токтамыша, а также желая отомстить за смерть сына, Урус-хан направил против него своего сына Токтакию. И Токтамыш потерпел новое поражение, бежал, а при переправе через реку был ранен в руку стрелой и чуть не утонул; его спас посланный Тимуром эмир Идигу из племени барлас. {449}

Посрамленный Токтамыш вернулся к Амиру Тимуру, который, несмотря на два позорных поражения, продолжал считать его своим гостем. В том же году к Тимуру явились послы Урус-хана, передавшие следующие слова своего повелителя: «Дело таково. Токтамыш убил моего сына и бежал к тебе. Направь его ко мне. И если не выдашь, то назови место сражения и готовься к битве!» Тимур отклонил требования властителя Синей Орды: «Тот пришел к нам, прося защиты. Я его никому не отдам. А если хотите войны, то мы готовы!». {450} И, прежде чем послы Уруса успели вернуться к своему повелителю, начал сам готовиться к походу против него и в начале 1377 г. выступил на Сыгнак.

Урус-хан не стал недооценивать грозного противника: он лично выступил против Тимура во главе своих основных сил. В продолжение некоторого времени враги ограничивались мелкими сшибками, в которых победы одерживали то ордынцы, то чагатайцы. Ожидалась битва, исход которой мог все решить: в случае поражения Уруса ханом Синей Орды становился Токтамыш, а в случае поражения Железного Хромца его собственная карьера завершилась бы, практически не начавшись. Однако вскоре до Тимура дошло известие о кончине Урус-хана. {451} Чагатайский правитель счел, что со смертью опасного противника его прямое вмешательство в дела Синей Орды уже не нужно, и, признав Токтамыша ханом Кок-Орды, вернулся в свои владения.

Между тем, Урусу наследовал его сын Токтакия, который скончался двумя месяцами позже, а его преемником стал его брат Тимур Малик, {452} который был более известен своим разгульным образом жизни, чем талантами правителя или полководца. По настоянию своих эмиров Тимур-Малик предпринял поход против Токтамыша, хана-конкурента, чтобы покончить с двоевластием в Синей Орде. И хотя сам Тимур-Малик не отличался воинскими дарованиями, у него оставались талантливые военачальники, служившие прежде его отцу. Им-то и удалось одержать очередную победу над Токтамышем, который снова прибежал к Тимуру, лишившись и войска, и надежды занять трон в Сыгнаке. {453}Неизвестно, готов ли был повелитель Мавераннахра еще раз сделать ставку на Токтамыша и доверить ему новую армию. К счастью для сына Туй-Ходжи, Амиру Тимуру не пришлось делать такой выбор. Тимур-Малик слишком много времени уделял пьянству и развлечениям, а главное – очень любил женщин, и если ему нравилась какая-то из них, он старался заполучить ее, не считаясь с ее происхождением и семейным статусом. В конце концов, он оскорбил ряд крупных военачальников и племенных вождей, позарившись на их жен и дочерей. Недовольство ханом крепло день ото дня, и вскоре многие вельможи Синей Орды стали перебегать к Токтамышу, а оставшиеся при дворе в Сыгнаке составили заговор.

В результате в 1379 г. сыгнакские аристократы призвали к себе Токтамыша. Ему без боя подчинились города Сауран и Отрар, а затем он во главе своих приверженцев двинулся к столице. Тимур-Малик со своими войсками выступил ему навстречу. Однако эмиры-заговорщики, не вступая в бой, вместе со своими войсками перешли на сторону Токтамыша. Тимур-Малик в сопровождении немногочисленных верных эмиров и телохранителей пытался бежать, но был схвачен и казнен по приказу нового хана. {454}Так, к 1379 г. Токтамыш без боя овладел троном Синей Орды, за который безуспешно сражался несколько последних лет. А вскоре он решил пойти по стопам Урус-хана и объединить всю державу Джучидов.

III

Зимой 1379/1380 г. Токтамыш во главе крупных сил двинулся в Поволжье. Ему было проще, чем Урусу, которому приходилось оставлять часть войск для поддержания порядка в улусе и для защиты восточной границы от нападений Чагатаидов. Токтамыш, единодушно поддержанный большинством эмиров Кок-Орды и будучи в союзе с Амиром Тимуром, мог не опасаться ни внутренних мятежей, ни внешнего нападения, а потому двинулся на Волгу практически со всеми войсками, находившимися в его распоряжении.

Не встретив сопротивления со стороны Каганбека, правителя Улуса Шибана, Токтамыш зимой или весной 1380 г. оказался уже у Сарая, где правил хан Арабшах, потомок Шибана. Арабшах не осмелился вступить в сражение с ханом Синей Орды и почел за лучшее отказаться от трона. Впрочем, он вытребовал за свою уступку сохранение за собой и своим родом улуса Шибана – под верховной властью нового хана Золотой Орды. {455}

Вслед за тем Токтамышу удалось без боя, либо после незначительного сопротивления захватить и подчинить своей власти Верхнее и Среднее Поволжье, затем – Хаджи-Тархан и Северный Кавказ. {456} Теперь его единственным противником оставался Мамай – могущественный правитель западной части Золотой Орды, уже в течение двух десятилетий контролировавший практически все ордынские владения к западу от Волги.

Однако судьба по-прежнему оставалась благосклонной к Токтамышу. Мамай, вместо того чтобы выступить против пришельца с востока, вознамерился вернуть под свою власть русские княжества и стал готовить поход на Русь. Однако великий князь Дмитрий Иванович Московский опередил его, напал на ставку Мамая, не успевшего собрать свои основные силы, разгромил его на Куликовом поле и заставил бежать.

Ордынский бекляри-бек, как мы помним, после этого поражения сумел собрать свои основные силы и вновь приготовился к схватке с русскими. Однако как раз в это время, в октябре-ноябре 1380 г., Токтамыш захватил все области к востоку от Волги и подошел к границам владений Мамая, которому пришлось выступить против него.

Исход этой схватки, казалось, был предрешен в пользу Мамая, считавшегося опытным военачальником – в отличие от своего соперника, который уже неоднократно терпел поражения даже от противников с меньшими силами. Однако Токтамыш, несмотря на свои недостатки, все же был потомком Чингис-хана. Джучидом. тогда как Мамай потерял своего хана в Куликовской битве и не успел возвести на трон нового монарха. По понятиям ордынских вельмож и народа, при таких условиях выступление Мамая против хана-Чингизида было мятежом. Поэтому, когда войска Токтамыша и Мамая встретились, военачальники и воины бекляри-бека, не вступая в сражение, сошли с коней и принесли присягу Токтамышу, который в результате стал ханом обеих частей Золотой Орды.

В погоню за Мамаем, бежавшим в Крым, Токтамыш отправил своих воинов, которым удалось настичь бекляри-бека в Солхате (Старом Крыму). Сам Мамай был убит или казнен, а его гарем попал в руки победителя. Чтобы повысить свою легитимность в глазах столичной сарайской знати и оставшихся приверженцев дома Бату, Токтамыш взял в жены Тулунбек-ханум, дочь хана Бердибека и вдову Мамая. {457} Самого Мамая, впрочем, новый хан повелел похоронить со всеми полагающимися ему почестями, что примирило с ним уцелевших сторонников бекляри-бека. Даже сын Мамая, Мансур, позднее явился к Токтамышу и был принят им на службу. {458}

Так в начале 1381 г. Золотая Орда, наконец-то, была объединена под властью хана, которого признали и центральные области, и некогда мятежные окраинные улусы. Не удивительно, что практически все подданные с самого начала стали обожать и буквально боготворить хана, положившего конец двадцатилетней смуте, считая его едва ли не новым Чингис-ханом, призванным возродить былое могущество державы Джучидов. {459} К сожалению, похоже, и сам Токтамыш уверовал в свое высокое предназначение. {460} «К сожалению» – потому что ни в коей мере не обладал талантами своего великого предка!

Впрочем, на первом этапе правления в Золотой Орде новый хан действовал и в самом деле весьма разумно. Так, уже на рубеже 1380-1381 гг. он восстановил мир с генуэзцами, вернув им 18 селений Судакской долины, отнятых у них Мамаем в 1375 г. Тем самым Токтамыш обеспечил дальнейшее развитие торгового сотрудничества с итальянскими республиками в Причерноморье и, соответственно, постоянный доход в ханскую казну. {461} Также хан подтвердил ряд привилегий, дарованных его предшественниками влиятельным эмирам и племенным вождям, что обеспечило ему их поддержку. {462}

Одновременно Токтамыш направил своих посланцев ко всем прежним вассалам Золотой Орды с уведомлением о своем вступлении на престол и напоминанием о необходимости принести ему присягу, а в дальнейшем – выплачивать полагающиеся налоги. Одно из таких посольств было отправлено на Русь, к великому князю Дмитрию Донскому.

IV

Несмотря на антиордынский характер действий великого князя Дмитрия Ивановича на Куликовом поле, Токтамыш поначалу совершенно не собирался наказывать русского вассала. Во-первых, победа Москвы над Мамаем существенно облегчила новому хану приход к власти. Во-вторых, русские князья в течение нескольких последних лет признавали себя вассалами ханов, правивших в Сарае, а именно эти ханы формально являлись прямыми предшественниками Токтамыша. Поэтому он вполне обоснованно рассчитывал на то, что Москва и другие княжества признают его власть и сохранят прежний формат отношений с Ордой, и в 1381 г. направил к великому князю послание, в котором сообщал о своем воцарении. {463}

Казалось, поначалу отношения начали складываться, как и предполагал Токтамыш: русские князья в ответ на его послание направили к нему своих представителей («киличеев») с приветствиями и богатыми дарами хану, ханшам и эмирам. {464} Однако когда в следующем году Токтамыш отправил на Русь своего посла Ак-ходжу с 700 воинами, чтобы вызвать князей в Орду для подтверждения их ярлыков, его посольство настолько испугалось отношения местного населения к ордынцам после Куликовской битвы, что не рискнуло даже доехать до Москвы. Добравшись лишь до пределов Нижегородского княжества, оно вернулось в Сарай. {465}В результате эйфория Токтамыша, овладевшая им после триумфального прихода к власти в Золотой Орде, сменилась раздражением. Сомнения хана в антиордынском характере действий московского князя исчезли, и теперь стало ясно, что Русь вовсе не собирается вновь признавать вассалитет от ордынского монарха. Токтамыш принял единственное решение, которое оставалось в данных обстоятельствах: он организовал поход на Русь, причем лично возглавил войска. Вероятно, хан по-прежнему считал себя великим полководцем и полагал, что его командование станет залогом успеха.

Первым делом Токтамыш приказал схватить всех русских купцов, находившихся в ордынских городах Поволжья: он не хотел, чтобы на Руси стало заранее известно о его планах. Торговцы были схвачены и ограблены, а некоторые, оказавшие сопротивление, даже убиты. {466}Осенью 1382 г. хан двинулся на Русь. Первым русским княжеством на пути его войск была Рязань, правитель которой, Олег Иванович, немедленно явился к хану и принес присягу, а затем выделил припасы и проводников, показавших ханским войскам наиболее удобный путь далее. Аналогичное отношение Токтамыш встретил и в Нижегородском княжестве: князь Дмитрий Константинович не только признал ордынского хана своим повелителем, но и прислал к нему двух своих сыновей – в качестве то ли проводников, то ли заложников. {467}Таким образом, Московское княжество оказалось единственным, дерзнувшим противиться воле нового повелителя Золотой Орды. Дмитрий Донской не только не явился к хану с изъявлением покорности, но и решил оказать сопротивление: оставив в столице сильный гарнизон (а также все свое семейство), он отправился в Кострому, где намеревался собрать дополнительные силы для борьбы с ханом. {468}

Однако великий князь не успел реализовать свой план. После того как москвичи в течение трех дней успешно отбивали штурмы ханских воинов, Токтамыш решил прибегнуть к военной хитрости, граничившей, впрочем, с прямым вероломством. Находившиеся при нем нижегородские княжичи Василий и Семен Дмитриевичи поклялись москвичам, что хан не желает разорять Москву и готов удовлетвориться сдачей города и символическим выкупом. Поверившие москвичи отправили к хану посольство, однако, когда открылись городские ворота, ханские войска ворвались в город и устроили настоящую резню. После избиения жителей и грабежа Москва была превращена в руины. Это случилось 26 августа г. Также войсками Токтамыша были взяты Серпухов, Переяславль и Коломна. {469}В результате были ликвидированы все положительные для Руси последствия и соглашений с Мамаем, и победы на Куликовом поле. Великому князю пришлось вновь признать зависимость от Золотой Орды и выплачивать ей «выход», а в качестве заложника к хану был отправлен княжич Василий Дмитриевич, старший сын великого князя. Впрочем, Токтамыш не лишил Дмитрия Ивановича великокняжеского титула, хотя его конфликтом с Москвой тут же попытался воспользоваться тверской князь Михаил Александрович, чтобы перехватить у Дмитрия великий стол. Более того, даже «выход» с Московского княжества был ограничен 4 000 рублей. {470} Эти действия в какой-то степени примирили хана с его московским вассалом. И после смерти Дмитрия Донского в 1389 г. его 19-летний сын был торжественно возведен на великокняжеский стол послом Токтамыша – «царевичем Уланом». Впоследствии и новый великий князь, и другие русские князья неоднократно ездили в Орду и постоянно платили «выход». {471} В 1392 г. Токтамыш выдал Василию Московскому ярлык на владение Нижним Новгородом (чего так долго и безрезультатно добивались прежние московские князья, начиная с Ивана Калиты), а также на Тарусу и Мещеру. {472}

Мирные отношения с Русью оказались очень полезны для Токтамыш-хана в связи с последовавшими вскоре событиями.

V

В 1383 г. Токтамыш совершил еще одно успешное военное предприятие: он сумел вернуть Золотой Орде Хорезм. В 1361 г. хорезмские наместники из династии Суфи (они принадлежали к потомкам Узбек-хана по женской линии {473}) провозгласили себя независимыми правителями, не признавая власть «пришлых» сарайских ханов. В 1379 г. Тимур завоевал Хорезм и присоединил его к Улусу Чагатая. Токтамыш решил «восстановить историческую справедливость»: он вторгся в Хорезм, при полной поддержке местного населения выбил оттуда наместников Тимура и назначил правителем своего темника Сулеймана-Суфи – племянника правителей Хусайна-Суфи и Юсуфа-Суфи, свергнутых Тимуром. Токтамыш решил совершить это поступок, столь недружественный по отношению к прежнему покровителю, когда узнал, что Тимур не сможет оказать ему активное сопротивление: часть чагатайских войск сражалась в Иране, а часть была отправлена в поход на Могулистан. {474} Кроме того, и сам Тимур, вероятно, сознавал, что Хорезм являлся частью Золотой Орды, и вынужден был (по крайней мере, на время) смириться с его потерей. {475}

После этого успеха (как оказалось, последнего в его карьере) в завоевательной деятельности Токтамыша наступило затишье, продлившееся около трех лет. Надо полагать, в это время хан старался навести окончательный порядок в системе управления в уделах. Нумизматические данные дают основание говорить о попытке проведения им также и денежной реформы. {476} В процессе этой повседневной деятельности новый хан, по-видимому, впервые выказал себя не слишком-то эффективным правителем, что не проявлялось, пока он вел активные завоевания. Первые восторги подданных по отношению к объединителю Золотой Орды стали сменяться глухим недовольством.

А в 1386 г. Токтамыш столкнулся и с первым заговором, о котором источники сохранили весьма скудные сведения. Так, согласно летописному сообщению, хан казнил свою супругу по имени «Тавлунбека». {477} Этим же годом датированы и таинственные монеты с именем хана Бердибека. {478} По-видимому, против Токтамыша был составлен заговор с целью замены его на троне потомком Бату. Вероятно, его участниками стали бывшие приверженцы Мамая во главе с его вдовой Тулунбек-ханум, которая в результате и поплатилась жизнью.

Некоторые участники заговора во главе с мангытским эмиром Идигу (Едигеем русских летописей) бежали и нашли прибежище в Мавераннахре, при дворе Амира Тимура, который с этого времени стал охотно принимать ордынских царевичей и вельмож, недовольных Токтамыш-ханом – а таких год от года становилось все больше и больше.

Возможно, именно радушие правителя Чагатаева Улуса по отношению к врагам Токтамыша послужило поводом для ухудшения отношений между двумя правителями, поскольку в следующем году хан развернул боевые действия в Закавказье, предъявив права на территории, которые Железный Хромец уже считал своими. Но это был именно повод, поскольку причины активизации военной деятельности Токтамыша крылись, скорее всего, в настроениях его приверженцев: их не устраивало мирное прозябание в Сарае или Сыгнаке, им нужно было вести войска в битвы, захватывать добычу и пленников, завоевывать себе новые уделы. Поэтому Токтамышу, не желавшему, чтобы его эмиры, томясь от безделья, составляли новые заговоры, пришлось возобновить военные действия. {479}

В результате зимой 1386 г. Токтамыш во главе ордынских войск вторгся в Ширван. Он огнем и мечом прошел по этому государству, имевшему неосторожность признать зависимость от Тимура. Тебриз, столица Ширвана некоторое время успешно отражал штурмы ордынских войск, и тогда Токтамыш вторично использовал прием, сработавший пять лет назад в Москве. Он заявил, что снимет осаду, если получит с горожан выкуп, а когда те поверили и направили к нему своих послов для переговоров, войска хана неожиданно ворвались в город и устроили избиение населения. Вскоре под властью Токтамыша оказался весь Азербайджан, и он начал здесь чеканить свою монету. Тем самым хан воплотил в жизнь чаяния саранской знати, мечтавшей о возвращении под власть Золотой Орды этой области, потерянной в 1357 г. после смерти хана Джанибека. Торжествующий Токтамыш прибавил к своему имени почетное прозвище «бахадур». {480}

Амир Тимур, возмущенный «неблагодарностью» своего прежнего протеже, отреагировал немедленно. Поскольку он вел в это время боевые действия в Фарсе, ему не понадобилось много времени для переброски войск в Закавказье, и вскоре он, в свою очередь, оказался в Ширване. Поначалу Токтамышу удалось разгромить передовые отряды Тимура под командованием его сына Мираншаха. Однако, получив вести, что на помощь сыну движется сам чагатайский правитель, хан не рискнул вступить с ним в схватку и предпочел отступить. Кроме того, Токтамыш благоразумно отправил властелину Мавераннахра послание, в котором все случившееся представлял как недоразумение и выражал свое уважение. В результате Азербайджан вновь был потерян для Золотой Орды. {481}

Тимур удовлетворился объяснениями Токтамыша, что было воспринято ханом как слабость. Узнав, что правитель Чагатаева улуса возобновил завоевание иранских областей, Токтамыш начал масштабную военную кампанию в самом сердце владений Тимура – в Мавераннахре. Будучи неплохим дипломатом и опытным интриганом, хан сумел убедить ряд среднеазиатских эмиров, недовольных Амиром Тимуром, начать восстание, а сам отправил им на помощь свои войска. Кроме того, из Хорезма ему на помощь также выступили воины Сулеймана-Суфи. {482}Осенью 1387 г. Токтамыш и его союзники начали планомерное разорение Мавераннахра. Противостоявшие хану войска мирзы Омар-Шейха, второго сына Тимура, были разгромлены и бежали под защиту стен Самарканда. Войска Токтамыша рассыпались по округе и в течение некоторого времени грабили местное население. Самому Железному Хромцу пришлось срочно снимать войска с иранского фронта и перебрасывать их в родные края. Токтамыш, опасавшийся могущественного противника, снова не осмелился вступить с ним в бой и вывел свои силы из Мавераннахра. {483} Вероятно, это была самая большая его ошибка за все время противостояния с Тимуром: на этот раз у хана были все шансы покончить с гегемонией чагатайского эмира в Средней Азии. В результате же Тимур получил возможность беспрепятственно подавить мятеж своих непокорных подданных, а затем обрушился на Хорезм.

На этот раз Железный Хромец не ограничился демонстрацией силы. Во-первых, его разгневали не только сами враждебные действия Токтамыша, но и его вероломство: ведь нападение было совершено вскоре после отправки извинительного письма, да еще и в то время, когда сам Тимур увел основные силы в Иран, и его владения остались без защиты Во-вторых, Хорезм находился очень близко к Самарканду и Бухаре, главным городам державы Тимура, и представлял собой весьма удобный плацдарм для дальнейших ордынских нападений на Мавераннахр. Поэтому ответный ход Железного Хромца оказался быстрым и беспощадным: он осадил Ургенч, после короткой осады взял его, разграбил и разрушил до основания, приказав засеять это место зерном. Сулейману-Суфи вновь пришлось бежать к Токтамышу и довольствоваться ролью темника в его войсках. {484}

После второй неудачи Токтамышу стало ясно, что в борьбе с Железным Хромцом не обойтись без союзников. Хан развил бурную дипломатическую деятельность и в короткое время сумел заключить союз с влиятельными правителями мусульманского мира – египетским султаном Баркуком, {485} Султан Ахмадом Джалаири, правителем Ирана, повелителем Могулистана Хызр-Ходжой, дуглатским эмиром Кашгара Камар ад-Дином и киргизским правителем Инка-Торе. Все эти владетели, как и Токтамыш, опасались усиления Тимура, и общая опасность объединила даже таких смертельных врагов, как Хызр-Ходжа-хан и Камар ад-Дин (который некогда уничтожил почти всех родичей Хызр-Ходжи)!

Понадеявшись на помощь новых союзников, Токтамыш в 1388 г. в очередной раз выступил против Тимура, собрав максимально возможное количество воинов. {486} На этот раз он снова решил ударить прямо на Мавераннахр и одновременно вернуть некоторые присырдарьинские города, некогда принадлежавшие Синей Орде, но позже занятые Тимуром. После безуспешной осады хану пришлось отказаться от мысли вернуть свое первое владение Сабран, однако удалось захватить Яссы, столицу Туркестана. Но пока Токтамыш боролся за Яссы, его авангард, двигавшийся к Самарканду, был остановлен и разгромлен у Зарнука на Сырдарье войсками Тимура, которыми командовал беглый ханский родич – Тимур-Кутлуг-оглан. {487}

Карта 5. Золотая Орда в 1382-1395 гг.: противостояние Токтамыша и Тимура (автор – Астайкин А. А.).

1 Русские княжество, 2 Владения Генуи, 3 Византийская империя, 4 Добруджа, 5 Видинское княжество, 6 Сербия, 7 Мегаловлахия, 8 Владения Венеции, 9 Герцогство Афинское, 10 Ахайя, 11 Орден Иоаннитов, 12 Трапезундская империя, 13 Княжество Шеки, 14 Ширван, 15 Гилян, 16 Мазандеран, 17 Государство мамлюков. Границы государств нанесены на 1382 г.

Не желая ставить под удар свои основные силы, Токтамыш приказал отступать за Сырдарью и, преследуемый конницей Тимура, зимой 1389 г. вернулся в свои владения. Между тем, Тимур, развивая свой успех, не только вернул принадлежавшие ему прежде присырдарьинские города, но и захватил Сыгнак – столицу Синей Орды. Затем последовала серия ударов против союзников Токтамыша в Центральной Азии. Тимур в очередной раз отправил войска на Могулистан, после чего Камар ад-Дин таинственно исчез (его имя с 1390 г. уже не встречается в источниках), а Хызр-Ходжа-хан был разгромлен и бежал; некоторое время спустя он решил заключить мир с Тимуром и выдал за него замуж свою дочь. {488} Не смог оказать поддержку Токтамышу и египетский султан Баркук, который, как рассчитывал золотоордынский хан, был должен отвлечь часть войск Тимура в Иране: в 1389 г. Баркук был отрешен от власти сторонниками прежней мамлюкской династии Бахритов и теперь был поглощен борьбой за возвращение трона. {489}Токтамыш своим походом 1388-1389 гг. оказал себе очень плохую услугу, продемонстрировав и свою несостоятельность как военачальника, и вероломство по отношению к прежнему покровителю Тимуру, который решил на этот раз не ограничиваться отдельными контрударами, а довершить разгром врага. В течение 1389-1390 гг. Тимур стягивал войска из всех подчиненных ему областей и в конце 1390 г. вторгся в пределы Синей Орды.

VI

Было бы неправильным представлять противостояние Токтамыша и Тимура всего лишь как результат непродуманных действий хана. Несомненно, в планы Тимура входило подчинение владений Джучидов, как и всей Центральной Азии, что вполне определенно вытекает из его последующей политики. Открытие военных действий против Золотой Орды было только вопросом времени, и Токтамыш своими деяниями всего лишь ускорил их. Настоящей же бедой для Золотой Орды стала нерешительность Токтамыша, который, видимо, переоценивал полководческие способности Амира Тимура и с самого начала кампании был настроен либо на уклонение от решительного боя, либо на поражение.

Как бы то ни было, зимой 1390/1391 г. войска Тимура вторглись в пределы Синей Орды, а проводниками у них служили царевичи Кунче-оглан и Тимур-Кутлуг, потомки Туга-Тимура, и эмир Идигу мангыт. Нет сомнения, что они не только выступили проводниками вражеского войска, но и сумели привлечь на свою сторону часть воинов Токтамыша. {490} Хан предпринял последнюю попытку договориться с Тимуром и направил к нему посольство с дарами и предложением мира, однако тот в ответ лишь упрекнул хана в неблагодарности и заявил, что больше не верит его клятвам и обещаниям. {491}

Поняв, что войны не избежать, Токтамыш во главе своей армии выступил навстречу Тимуру. На его стороне были мороз и голод, так как войска Тимура, покинув собственные владения и оказавшись на чужой территории, страдали от недостатка продовольствия и от холодов: теперь Железный Хромец сам оказался в положении, в каком пару лет назад был Токтамыш в Мавераннахре! Тимуру даже пришлось на некоторое время прекратить движение вперед и организовать серию облавных охот, чтобы накормить своих голодающих ратников. {492}

Однако Тимур был более харизматическим лидером, нежели Токтамыш, и умел поддерживать боевой дух своих войск, а потому не отказался от продолжения похода, как это сделал в свое время хан Золотой Орды. Благодаря своим «проводникам» Тимуру удалось выйти навстречу войскам Токтамыша там, где бой мог пройти по его плану. Сражение состоялось на р. Кондурче 15 раджаба 793 г. х. (18 июня 1391 г.). В течение долгого времени было неясно, кто одержит победу, затем нервы Токтамыша не выдержали, и он приказал отступать. {493} Возможно, он намеревался сохранить часть войск и не допустить дальнейшего вторжения чагатайцев в западные области Золотой Орды. Однако, как оказалось, Тимур на этот раз вовсе и не имел таких намерений. Разорив Синюю Орду и ликвидировав тем самым угрозу нападения ордынцев с севера, он вернулся в свои владения в Мавераннахре.

Впрочем, Железный Хромец не ограничился разгромом войск Токтамыша и разорением Синей Орды: он также спровоцировал и междоусобную борьбу среди Джучидов. Находившиеся при нем царевичи Тимур-Кутлуг и Кунче-оглан вместе с эмиром Идигу обратились к Тимуру с просьбой отпустить их в Синюю Орду, чтобы они могли собрать своих приверженцев и усилить ими войска Тимура для дальнейшей борьбы с Токтамышем. Тот согласился, однако впоследствии ни Тимур-Кутлуг, ни Идигу не вернулись: они предпочли остаться в Синей Орде. Только Кунче-оглан оказался верен своему слову и с небольшим количеством приверженцев возвратился к правителю Мавераннахра. Впрочем, и он в следующем году бежал от Тимура и… явился к Токтамышу, став одним из его военачальников. {494}

Разгром на Кондурче означал для Токтамыша не только потерю армии и владений к востоку от Урала. Его авторитет в Золотой Орде настолько упал, что появилось сразу несколько претендентов на трон. Первым был Тимур-Кутлуг, провозгласивший себя ханом в Синей Орде. Один из военачальников Токтамыша, Бек-Пулад-оглан, бежал с Кондурчи и, не ожидая, что Токтамыш спасется, также решился объявить себя ханом и захватил Сарай. {495}

Однако Токтамыш был еще достаточно силен, чтобы сохранить трон. Бек-Пулад первым почувствовал на себе ханский гнев: он был разгромлен и изгнан в Крым. Токтамыш осадил узурпатора в Солхате, победил и убил. {496} Однако место Бек-Пулада во главе мятежников занял Таш-Тимур, потомок крымских Туга-Тимуридов. переселенных сюда еще во времена хана Менгу-Тимура. Когда войска Токтамыша вторглись в Крым, Таш-Тимур был вынужден вновь признать власть законного хана, но сохранил значительную автономию. {497} По-видимому, Токтамыш не решился окончательно расправиться с мятежным царевичем, поскольку тот, являясь потомственным владетелем Крыма, мог привлечь на свою сторону многочисленное местное население и оказать упорное сопротивление.

Большим политическим успехом Токтамыша стало восстановление власти в восточных уделах Золотой Орды: в 1390-е гг. он сумел примириться с эмиром Идигу (возможно, при посредничестве его брата Исы мангыта, который был военачальником Токтамыша). Хан и Идигу заключили соглашение, по которому эмир получал всю фактическую власть в бывшей Синей Орде, освобождался от уплаты налогов и сборов и лишь номинально признавал верховенство Токтамыша. {498} С помощью этого соглашения хан решал сразу две проблемы – восстанавливал (пусть даже и чисто формально) единство Золотой Орды и обеспечивал себе если не поддержку, то, по крайней мере, невмешательство Идигу в будущие конфликты с Тимуром и другими возможными противниками. Более того, Токтамыш добился еще и того, что Идигу перестал поддерживать самозваного хана Тимур-Кутлуга, поскольку получил от Токтамыша все то, к чему стремился.

Эти действия помогли Токтамышу хотя бы отчасти восстановить свою пошатнувшуюся власть и спокойствие в государстве, нарушенные вторжением Тимура. Хан даже позволил себе написать в 1392/1393 г. послание-ярлык польскому королю и литовскому князю Ягайло, в котором объявлял, что восстановил прежнее могущество, и требовал выплаты «выхода» за владение теми ордынскими областями, которые еще в 1350-1360-е гг. захватил великий князь литовский Ольгерд, отец Ягайло. Вероятно, король вполне серьезно воспринял заявления Токтамыша: упомянутый «выход» выплачивался литовскими великими князьями и польскими королями с этого времени и до середины XVII в. {499}

VII

Вступая в переговоры с Польшей и Литвой, Токтамыш имел целью не только получить «выход» с южнорусских земель, которые считал своими. Кроме того, хан продолжал дипломатическую борьбу в целях создания союза против Тимура. Его усилия поддержал, наконец, и султан Египта, который приказал убить прибывшего к нему посла Тимура. {500} Аналогичные переговоры Насир ад-Дин Махмуд Токтамыш вел не только с еще одним «правоверным» мусульманским государем – османским султаном. Байазидом I Молниеносным, но также и с «неверным» царем Грузии Георгием VII. {501}

Дипломатические успехи Токтамыша серьезно обеспокоили Тимура, который понял, что одного похода против Золотой Орды оказалось недостаточно, чтобы покончить с опасным противником. В 1394 г. Железный Хромец совершил очередной поход на Грузию, придав ему характер газавата («священной войны»). Однако Токтамыш, вдохновленный своими успехами в сфере дипломатии, выступил ему навстречу, преградил путь через Дербент и даже вновь сумел захватить Ширван. {502}Тем не менее, в 1395-1396 гг. Тимур осуществил второе нашествие в ордынские земли. На этот раз он двинулся не на разоренные предыдущим вторжением восточные улусы, а в богатое Поволжье. Через свои закавказские владения Железный Хромец направился в самый центр владений Токтамыша Хан после бесплодных попыток убедить Тимура отказаться от похода был вынужден собрать войска и выступить навстречу противнику Токтамыш, как разумный правитель и военачальник, решил не допустить врага вглубь своих владений и поэтому преградил ему путь на границе – па р. Терек, где 15 апреля 1395 г. и состоялось одно из крупнейших сражений на пространстве бывшей Монгольской империи.

Битва продолжалась два дня, причем инициатива большую часть времени была па стороне Токтамыша. Однако, несмотря на стойкость в этой битве (столь необычную для него), хан вновь потерпел поражение. Впрочем, вины его в этом не было: видимо, таланты военачальников Тимура оказались выше, чем ордынских полководцев. {503} На этот раз разгром Золотой Орды был полным: армия хана практически перестала существовать, а сам он бежал, причем в течение нескольких месяцев о нем не было ничего слышно. Возможно, он провел некоторое время на территории Молдавии – впоследствии именно там осела часть его войск, поступившая на службу к местному господарю. {504}

Тимур, разгромив врага, решил не допускать прежней ошибки: чтобы не дать Токтамышу возможности собрать новые войска, чагатайский правитель совершил опустошительный рейд по всему Поволжью, разорил города, поселения и торговые пути от Булгарии до Хаджи-Тархана и Азака, превратив эти богатые и развитые районы в пустыню. Отряды Тимура разорили Крым и дошли до Руси, был полностью разрушен город Елец, а передовые отряды чагатайских войск вступили даже в пределы Московского великого княжества. Захватив огромную добычу и, по некоторым сведениям, целые сотни тысяч пленных, Тимур покинул пределы Золотой Орды. {505}

Па развалинах Сарая – некогда великолепной столицы хана Узбека! – был провозглашен ханом ставленник Тимура – Койричак-оглан, сын Урус-хана. {506} Впрочем, его власть распространялась лишь на остатки города и пригороды, в регионах же Золотой Орды царила полная анархия. Дошло даже до того, что русские князья осмелились вновь выступить против Орды: в октябре 1395 г. царевич Ентяк, владетель Казани, вместе с нижегородским княжичем Семеном Дмитриевичем захватил Нижний Новгород, в ответ на что Василий Московский выслал против них войска, которые изгнали захватчиков и в течение ноября 1395 – февраля 1396 гг. разоряли ордынские владения на Волге. {507}

Только в 1396 г. Токтамыш вновь заявил о себе: во главе своих приверженцев он появился в Крыму и, наконец, покончил с Таш-Тимуром, который в это время вновь провозгласил себя ханом. По одним сведениям, Таш-Тимур был убит, по другим – бежал к Тимуру в Мавераннахр. {508} Сам Токтамыш решил на некоторое время удовлетвориться ханской властью в пределах полуострова. Укрепляя свою власть в Крыму, он вступил в какой-то конфликт с кафинскими генуэзцами, возможно, поддержавшими узурпатора Таш-Тимура: источники сообщают, что Токтамыш осаждал Кафу в 1397 г. {509}

Между тем, в Сарае произошел новый переворот: оставшись без поддержки Тимура, Койричак-хан оказался неспособен противостоять многочисленным противникам и в 1397 г. был свергнут Тимур-Кутлугом и Идигу-мангытом, которые вновь заключили союз. Тем не менее, и победители понесли потери, поэтому некоторое время спустя Токтамыш рискнул перехватить у них сарайский трон и даже снова отправил своих послов к рязанскому великому князю Олегу Ивановичу. {510} Однако торжество хана оказалось весьма недолгим, в том же богатом событиями 1397 г. Тимур-Кутлуг и Идигу выбили Токтамыша из столицы. Подчинив своей власти все Поволжье, они решили окончательно добить своего врага и во главе своих основных сил вторглись в Крым, где он нашел временное убежите Токтамыш был вынужден бежать и с полуострова. Излишне говорить, что местное население не выразило намерения лечь костьми за того, кто разгромил и выгнал из Крыма их потомственного правителя Таш-Тимура!

Но даже этот разгром не заставил Токтамыша отказаться от попыток вернуть себе верховную власть. На рубеже 1397/1398 гг. он очутился в литовских владениях, и великий князь Витовт, двоюродный брат польского короля Ягайло, выделил ему земли под Каневом и Черкассами. {511} Хан заключил с Витовтом соглашение, текст которого (вероятно, «в вольном пересказе») дошел до нас в составе русских летописей: «Поидемъ пленити землю Татарскую, победимъ царя Темиръ-Кутлуя, возмемъ царство его и разделимъ богатство и именiе его, и посадимь во Орде на царстве его царя Тахтамышя, и на Кафе, и на Озове, и на Крыму, и на Азтракани, и на Заяицкой Орде, и на всемъ приморiи, и на Казани; и то будетъ все наше и царь нашь, а мы не точiю Литовскою землею и Полскою владети имамы, и Северою, и Великимъ Новым городомъ, и Псковомъ, и Немцы, но и всеми великими княженiи Русскими, и со всехъ великихъ князей Русскихъ учнемъ дани и оброкы имати». {512} Как видим, Витовт и Токтамыш фактически делили между собой территорию почти всей Евразии! Дело оставалось за малым: нужно было «всего-навсего» победить Тимур-Кутлуга, занимавшего в это время ханский трон, и его бекляри-бека Идигу.

Витовт собрал войска, Токтамыш также созвал всех своих сторонников, и союзники двинулись в золотоордынские владения. На р. Ворскле их встретили войска Тимур-Кутлуг-хана. Поскольку Идигу и значительная часть ордынских войск еще не подошли, хан сумел затянуть переговоры и даже соглашался с беспрецедентными требованиями Витовта: он готов был признать себя «сыном» литовского князя, платить ему дань и чеканить монету с его портретом. Увлекшиеся торгом, Токтамыш и Витовт позволили Тимур- Кутлугу дождаться подхода Идигу, который немедленно прервал переговоры и 12 августа 1399 г. начал битву. {513}

До сих пор остается непонятным, как превосходящие по численности литовские войска, имевшие на вооружении даже артиллерию и занимавшие, к тому же, выгодную позицию, потерпели сокрушительное поражение. Виновником разгрома, судя по всему, стал опять Токтамыш – на этот раз из-за несогласованности действий со своим союзником. Идигу решил окружить противника, и Токтамыш, разгадав этот маневр, поспешил со своими войсками в тыл, чтобы не дать замкнуть круг. Витовт, не поставленный в известность о причине его действий, решил, что ордынские союзники бегут с поля боя, и сам приказал отступать. Отступление вскоре превратилось в повальное бегство, во время которого войска Тимур-Кутлуга и Идигу сумели перебить значительное число литовцев. Полегло немало русской, польской и литовской знати, среди погибших оказались даже герои Куликовской битвы – князья Андрей и Дмитрий Ольгердовичи и Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский. {514} Таким образом, победа Тимур-Кутлуга на Ворскле в какой-то степени могла считаться реваншем за разгром Мамая на Куликовом поле!

VIII

Естественно, ни о каком дальнейшем союзе с Витовтом после столь скандального разгрома не могло идти и речи. Токтамыш едва успел унести свою голову из владений разъяренного литовского князя, винившего хана в поражении. Путь Токтамыша лежал на восток, в восточные степи, где теперь царило безвластие – ведь Тимур-Кутлуг и Идигу всеми силами старались сохранить безопасность западных границ Золотой Орды.

В результате Токтамышу удалось в очередной раз собрать своих сторонников и, по некоторым сведениям, именно он стал основателем Тюменского юрта, из которого впоследствии выросло Сибирское ханство. {515} Его деятельная натура не могла смириться с тем, что сарайский трон потерян им навсегда, и хан продолжил борьбу за верховную власть.

Казалось, Токтамышу вновь может улыбнуться удача: в 1400 г. молодой еще Тимур-Кутлуг-хан таинственно скончался, и его сменил совсем юный двоюродный брат Шадибек. Кроме того, сарайские властители умудрились окончательно рассориться с Тимуром, который, по слухам, вновь был готов совершить поход на Золотую Орду. Однако, по мере того, как менялись ханы и снижался авторитет верховной власти, крепла власть фактического правителя Золотой Орды – бекляри-бека Идигу, который стал к этому времени главным противником Токтамыша. В течение 1400-1405 гг. между ними произошло не менее полутора десятков сражений, заканчивавшихся с переменным успехом. {516}В конце 1404 г. отношения между Идигу и Тимуром превратились в откровенно враждебные. Токтамыш углядел в этом свой шанс и немедленно отправил к Тимуру своих послов с письмом, в котором писал следующее: «За все плохое, что я сделал, получил сполна, все обернулось против меня. Если государь окажет милость, сжалится и простит мою вину, впредь никогда я таких дел не буду делать И пока я жив, ничего, кроме служения ему, не буду делать». Железный Хромец на этот раз поверил Токтамышу. Многократно битый хан уже не был тем самонадеянным юнцом, легко захватившим ханский трон и готовым броситься на любого противника. Теперь Тимуру предстояло иметь дело с достаточно пожилым и опытным правителем, который трижды подумает, прежде чем решится предпринять какие-то действия. И он выразил намерение помочь Токтамышу, как только завершит свой поход в Китай. {517} Но 18 февраля 1405 г. Тимур скончался, едва начав запланированный поход. Его смерть стала ударом для Токтамыша, который на этот раз, видимо, понял, что больше не сможет рассчитывать ни на чью поддержку.

Поняли это и его противники Шадибек-хан и Идигу, которые в течение 1405-1406 гг. все туже и туже сжимали кольцо вокруг владений бывшего Токтамыша. На рубеже 1406-1407 гг. хану, однако, удалось нанести серьезное поражение Идигу. {518} Но вскоре тот собрал новые войска и обрушился на расположенную в верховьях Тобола ставку Токтамыша, совершенно не ожидавшего нападения. В завязавшейся схватке Токтамыш-хан был убит. По одним сведениям, его убил Идигу, под другим – его старший сын Нур ад-Дин, по третьим – сам хан Шадибек. {519}

Многочисленные сыновья Токтамыша сумели спастись: одни бежали в Литву, другие нашли убежище в Москве Они унаследовали энергию отца и его претензии на власть, так что последующие полтора десятилетия истории Золотой Орды представляли собой бесконечную череду попыток «Тохтамышевичей» занять трон, некогда принадлежавший их родителю. Но ни один из отпрысков Токтамыша ни унаследовал отцовских организаторских способностей и умения привлекать к себе многочисленных сторонников, да и за власть они боролись чаще между собой. Поэтому все эти годы фактическая власть в Золотой Орде принадлежала давнему недругу Токтамыша – Идигу мангыту.


Очерк одиннадцатый Едигей, иди последняя попытка возродить великую орду

(Временщик, 1397-1411/1419)

У политики нет сердца, а есть только голова

Наполеон Бонапарт

Личность и деятельность мангытского бия Идигу (Едигея русских летописей) полны противоречий. Многократно предававший своих повелителей, он, тем не менее, пользовался их доверием. Даже борясь за власть в Золотой Орде, он находил время для создания собственного Мангытского юрта, который спустя полвека после его смерти превратился в могущественную Ногайскую Орду. Находясь же на пике могущества, Идигу вдруг потерпел полный крах и лишился всего – власти, владений, а затем и жизни. Но даже и после смерти его имя надолго осталось в народной памяти; он стал героем эпосов многих народов – чего не удостаивались даже многочисленные ханы-Чингизиды.

I

Согласно позднейшей историографической и особенно эпической традиции, отцом Идигу был некий Кутлукыя, потомок Ходжа-Ахмада Баба-Туклеса – полулегендарного распространителя ислама в Дешт и Кипчаке, который, в свою очередь, возводил свою родословную к первому арабскому халифу Абу Бакру, тестю и преемнику пророка Мухаммада. {520} Однако на самом деле Идигу был сыном эмира Балтычака из племени мангыт и принадлежал к кругам, близким к «Золотому роду»: его сестра была замужем за царевичем Тимур-беком из рода крымских Туга-Тимуридов. {521}Отец Идигу долгое время играл второстепенные роли на политической сцене, и только на закате жизни ему повезло: он стал бекляри-беком Синей Орды. Его предшественник, эмир Казанчи, бекляри-бек при хане Урусе, некоторое время успешно сражался с претендентом на трон Токтамышем (однажды даже лично ранив его в сражении), {522} но когда трон перешел к Тимур-Малику б. Урусу, Казанчи, недовольный распутным поведением нового хана, как и многие другие эмиры, перебежал к Токтамышу. Тогда-то, в 1378 г., пост бекляри-бека и был пожалован Балтычаку, оставшемуся верным законному хану. {523} На службе у ханов Синей Орды состоял и Иса, старший сын Балтычака.

Сам же Идигу, родившийся в 1352 г., {524} не имел возможности воспользоваться преимуществами положения сына бекляри-бека: еще ранее, около 1376 г., он бежал от Урус-хана и нашел прибежище у Амира Тимура. {525} Можно лишь гадать о причинах его бегства: в источниках о них не сообщается. Как бы то ни было, при дворе Тимура в Самарканде Идигу сошелся с Токтамышем, с которым деятельно сотрудничал последующее десятилетие. Вероятно, вместе с Токтамышем он участвовал в борьбе с Тимур-Маликом и завоевании Синей Орды. {526}

После того как Тимур-Малику изменили почти все его эмиры и войска, и он бежал, а потом был схвачен и передан Токтамышу, его бекляри-бек Балтычак до последнего оставался при своем повелителе. Отец Идигу отказался перейти на службу к Токтамышу и в качестве последней милости попросил, чтобы его казнили и похоронили вместе с его ханом. Его желание было исполнено: он был казнен, и его тело опустили в могилу, предназначенную для Тимур-Малик-хана. {527} Ни Идигу, ни его старший брат Иса не попытались воспрепятствовать казни своего отца (хотя, возможно, именно они уговорили Токтамыша предложить Балтычаку поступить к нему на службу). Впрочем, нет сведений и о том, что они как-то были виновны в его смерти – в отличие, например, от Казанчи-бахадура, который, согласно источникам, собственноручно казнил своего отца, чтобы продемонстрировать верность Токтамышу. {528}

В течение ряда лет Идигу и Иса находились при Токтамыш-хане, принимали участие в его борьбе за объединение Золотой Орды и затем вместе с ним обосновались, наконец, в Сарае. Идигу женился на Джаныке-ханум, дочери Токтамыша, и вместе с братом занимал высшие места при ханском дворе. Ряд средневековых авторов упоминает «мангытских смутьянов», которые в 1380-е гг. пользовались огромным влиянием при Токтамыше, оттеснив на второй план могущественных прежде эмиров из племен бахрин и кунграт – вероятно, это и были Идигу со своим братом. {529}

Однако некоторое время спустя (опять же. по невыясненным причинам) Идигу разочаровался в своем повелителе. {530} По-видимому, причиной тому была не слишком удачная, по мнению Идигу, карьера – ведь ему не удалось занять при Токтамыше желанный пост бекляри-бека, который получил сначала некий Али-бек, а затем вышеупомянутый Казанчи-бахадур. {531} В результате, когда против Токтамыша в 1386 г. был составлен заговор – предположительно с целью возвращения трона потомкам Бату, – Идигу принял в нем самое деятельное участие. Однако заговор был раскрыт и подавлен, и Идигу пришлось бежать. Интересно, что его старший брат Иса (по-видимому, столь же ревностный служака, как и их отец), в заговоре участия не принимал и до последнего оставался верным Токтамышу. {532}

Идигу вновь нашел убежище при дворе своего прежнего покровителя Амира Тимура, при поддержке которого установил связи с другими аристократами, недовольными правлением Токтамыша. {533} В 1388 г. к Тимуру из Золотой Орды бежали также Чингизиды Кунче-оглан и, что было особенно важно для Идигу, Тимур-Кутлуг, приходившийся мангытскому эмиру родным племянником – сыном его сестры. {534}

С их помощью Идигу принялся настраивать Железного Хромца против Токтамыша. Впрочем, ему не пришлось прилагать для этого больших усилий: как мы помним, Токтамыш и сам прекрасно справился с этим, разжегши сначала недовольство повелителя Мавераннахра, а затем и спровоцировав открытую войну.

II

Шанс отомстить хану Золотой Орды за свои истинные или мнимые обиды появился у Идигу в 1390-1391 гг., когда Железный Хромец выступил в первый поход против Токтамыша. Амир Тимур планировал лишить хана власти над восточным крылом его владений – Синей Ордой. Во главе многочисленных войск он вторгся в Восточный Дешт-и Кипчак, население которого некогда первым признало власть Токтамыша, и двинулся в глубь ордынской территории.

Идигу и два его единомышленника, Кунче-оглан и Тимур-Кутлуг, выступили в качестве «проводников» Тимура, {535} однако вряд ли их роль и в самом деле ограничилась только этим. Они не только привлекли на свою сторону ряд местных племен и эмиров, но и установили связь с военачальниками Токтамыша. В результате, как сам хан впоследствии жаловался польскому королю Ягайло, в разгар битвы с Тимуром на р. Кондурче в 1391 г. несколько ордынских военачальников изменили своему хану и бежали с поля боя, из-за чего Токтамыш потерпел поражение и потерял контроль над Синей Ордой. {536}

Отметим, однако, что Идигу в данном случае можно было считать изменником своему хану, но вряд ли – своему народу и своей стране. Во-первых, ханские военачальники, вступившие в сговор с Идигу, не присоединились к. чагатайским войскам, а всего лишь оставили своего хана и ушли на запад. Во-вторых, вскоре после поражения Токтамыша ордынские беглецы при дворе Амира Тимура обратились к своему покровителю с просьбой отпустить их «собрать свой улус», т. е. своих приверженцев, и поклялись, что вернутся к нему, Тимуру, на службу. Когда же Железный Хромец их отпустил, все трое занялись созданием собственных улусов и совершенно не собирались возвращаться в Мавераннахр. {537}

Источники весьма скупо освещают последующие события в Восточном Деште. По-видимому, прежние друзья по несчастью, Тимур-Кутлуг и Кунче-оглан, не сумели поделить власть в Синей Орде, поскольку имели равные права на ханский трон, и ни один не собирался уступать другому. Идигу, сплотивший вокруг себя немалое число приверженцев из разных племен, решил поддержать своего племянника, что и решило исход соперничества: Кунче-оглану пришлось, несолоно хлебавши, вернуться к Тимуру, и номинально власть над Синей Ордой перешла к Тимур-Кутлугу. {538}

Между тем, Идигу, демонстративно поддержав своего племянника, на самом деле вовсе не собирался служить ему – у эмира были совершенно другие планы. Поэтому очень скоро он откололся от Тимур-Кутлуга, оставшегося с небольшим количеством сторонников, и бросил клич своим сородичам-мангытам, чтобы они переселялись на земли между Уралом и Эмбой из всех прочих областей Золотой Орды. Многие отозвались на его призыв, бросив Токтамыша, утратившего популярность после поражения на Кондурче. Однако Идигу, несмотря на свою принадлежность к племенной аристократии и даже родство с ханским семейством, все же не пользовался безоговорочной поддержкой соплеменников, поэтому к нему явились далеко не все мангыты Даже Иса, родной брат Идигу, не отреагировал на его зов и остался при Токтамыш-хане.

Впрочем, и у Идигу были определенные козыри, которыми он умело пользовался, переманивая к себе подданных Токтамыша.

Во-первых, он был ханским зятем и, к тому же, пользовался поддержкой Железного Хромца. Во-вторых, сам Идигу был личностью харизматической, обладал запоминающейся внешностью и способностью привлекать к себе людей. Арабский историк Ибн Арабшах оставил его словесный портрет: «Был он очень смугл лицом, среднего роста, плотного телосложения, отважен, страшен на вид, высокого ума, щедр, с приятной улыбкой, меткой проницательности и сообразительности, любитель ученых и достойных людей…» {539} Перечисленные качества позволили Идигу добиться того, что многие племена Дешт-и Кипчака признали его лидерство. И это дало ему прекрасную возможность самому выбирать, кого поддержать и к кому присоединиться. А необходимость принять такое решение была.

III

Став в начале 1390-х гг. во главе крупных сил, разноплеменных, но объединенных его авторитетом, Идигу занялся созданием собственного, практически независимого «княжества». Поскольку он предпочел опираться на своих соплеменников-лангетов, новое образование получило в источниках название «Мангытский юрт». Идигу привлекал к себе людей также и тем, что сулил им облегчение налогового бремени, которое существовало во владениях Токтамыша, отчаянно нуждавшегося в деньгах для продолжения борьбы с Тимуром.

Однако, несмотря на все свои прекрасные качества, покровительство сильных мира сего и родовые связи, Идигу не принадлежал к «Золотому роду». Для придания легитимности своей власти в Мангытском юрте он должен был получить официальное признание со стороны хана-Чингизида. Без такого признания ни одно «княжество» не имело перспектив долгого существования (воспоминания о судьбе авантюристов Пулад-Тимура из Булгара или Хаджи-Черкеса из Хаджи-Тархана, пытавшихся править независимо, еще не успели выветриться из памяти ордынцев!). Даже противоборствующие огланы-Джучиды могли объединиться против Идигу, чтобы наказать представителя «черной кости», посягнувшего на их прерогативу – верховную власть. Наилучшим выходом из такой ситуации было решение поддержать одного из них, признать (о, конечно, чисто номинально!) его власть и с его помощью противостоять остальным.

Но кого именно? Уж явно не Тимур-Кутлуга, не Кунче-оглана и, тем более, не Койричака – сына Урус-хана, также бежавшего к Тимуру после того, как Токтамыш окончательно рассорился с Железным Хромцом. Владения этих трех претендентов на трон, даже вместе взятые, были куда меньше, чем Мангытский юрт! И Идигу решил… вступить в переговоры с Токтамышем, которого сам же ранее предал! Мангытский эмир не без оснований рассчитывал, что хан, уже не раз испытавший горечь поражений и отчаянно нуждавшийся в поддержке, сумеет переступить через свою гордость и ненависть к предателю и станет теперь гораздо сговорчивее.

Политическое чутье не подвело Идигу: Токтамыш, и в самом деле сильно нуждавшийся в союзниках для борьбы с Тимуром и сепаратистами или хотя бы в нейтралитете влиятельных эмиров, с готовностью пошел на условия Идигу. А условия были весьма и весьма амбициозны: бывший эмир, а ныне глава Мангытского юрта, выпросил у хана тарханство (освобождение от уплаты налогов) на все свои владения и заставил его фактически отказаться от контроля над Синей Ордой и убрать оттуда своих чиновников – даруг и сборщиков налогов. Фактически Токтамыш санкционировал отпадение от Золотой Орды всех ее территорий к востоку от Урала и передал их под контроль Идигу. {540} Взамен мангытский предводитель номинально признавал себя подданным хана Токтамыша и обязывался не поддерживать его врагов. Это было особенно важно в тех условиях, когда хан в любой момент мог ожидать нового вторжения Амира Тимура.

Такие отношения на тот момент устраивали обоих: хан обеспечил себе нейтралитет влиятельного и злопамятного эмира и даже бескровно вернул себе власть (хотя и чисто формально) над отпавшим Восточным Дешт-и Кипчаком, что тоже способствовало восстановлению его изрядно пошатнувшегося авторитета. Идигу, со своей стороны, признав себя подданным самого могущественного из противоборствующих Джучидов, обезопасил свой Мангытский юрт от посягательств других царевичей, которых в это время в Степи было немало. Более того, часть Джучидов восточного крыла, по-видимому, вынуждена была признать власть Идигу и поступиться в его пользу некоторыми своими привилегиями. {541}

К чести Идигу, впрочем, надо сказать, что он скрупулезно выполнял свою часть соглашения. На протяжении нескольких лет он не вмешивался в дела Токтамыша и не вступал в сговор с его врагами.

Карта 6. Золотая Орда в 1396-1417 гг. (автор – Астайкин А. А.).

1 Русские княжества, 2 Владения Генуи, 3 Византийская империя, 4 Владения Венеции, Герцогство Афинское, 6 Орден Иоанитов, 7 Эмират Караман, 8 Трапезундская империя, 9 Княжество Шеки, 10 Дербентское владение, 11 Государство ширваншахов, 12 Независимые владетели, 13 Гилян, 14 Мазандеран. Границы государств нанесены на 1430 г.

Так, в 1395 г. когда Амир Тимур в очередной раз выступил в поход против хана, разгромил его на Тереке, а затем разорил западное крыло Орды, Идигу не воспользовался случаем и не напал на хана с тыла. А что он не пришел к Токтамышу на помощь и не прислал ему воинов для борьбы с Тимуром, так это и не предусматривалось условиями их соглашения…

IV

Нашествие Тимура на Золотую Орду в 1395-1396 гг. существенно изменило расстановку сил в Дешт-и Кипчаке и дало Идигу шанс, которого он ждал всю жизнь. Он приступил к решительным действиям, вскоре вознесшим его на вершины власти в державе Джучидов.

Хан Токтамыш был разгромлен и лишился власти. Ханский трон Тимур передал своему ставленнику Койричаку, сыну Урус-хана. Свержение Токтамыша лишало юридической силы его соглашение с Идигу, и теперь мангытскому эмиру было необходимо заключить договор с новым ханом.

И вновь Идигу стал перед выбором – кого именно поддержать. Кандидатура ничтожного монарха Койричака его не устраивала по нескольким причинам. Во-первых, без поддержки Железного Хромца власть этого хана ограничивалась Сараем и его округой. Во-вторых, признание ставленника Амира Тимура могло дискредитировать самого предводителя Мангытского юрга. Наконец, в-третьих, Койричак был, ко всему прочему, сыном Уруса. с семейством которого у Идигу были далеко не безоблачные отношения. Эти соображения заставили Идигу вновь сблизиться со своим племянником Тимур-Кутлугом и признать его ханом Золотой Орды. После возведения на трон Тимур-Кутлуга мангытский эмир наконец-то стал бекляри-беком. На меньшее Идигу не согласился бы, да и число его приверженцев среди сторонников Тимур-Кутлуга было преобладающим. {542}

Свержение Токтамыша и последовавшая анархия в Золотой Орде сделали Идигу самым влиятельным правителем в распадающейся Золотой Орде. Поддержка им легитимного представителя ханского рода привлекла к бекляри-беку много новых сторонников, среди которых был и его старший брат Иса, прежде верно служивший Токтамышу: после того как этот хан лишился трона, Иса счел свои обязательства перед ним выполненными и с чистой совестью присоединился к брату и поддерживаемому им Тимур-Кутлуг-хану. {543}

Значительно усилив войска бывшими сторонниками Токтамыш-хана, Идигу и Тимур-Кутлуг развязали военные действия против Койричака. Покорение Поволжья они начали с захвата Хаджи-Тархана. Захватив город, союзники созвали курултай, на котором состоялась официальная церемония коронации Тимур-Кутлуга и возведения Идигу в ранг бекляри-бека. {544} Затем они двинулись на Сарай и в 1397 г. без особого труда выбили оттуда Койричака. {545} Возможно, сам Койричак погиб в этом бою или чуть позже, поскольку больше упоминаний в источниках о нем не встречается. Таким образом, Тимур-Кутлуг воцарился в Сарае и был de jure признан ханом всей Джучидской державы.

С этим не мог смириться Токтамыш, также стремившийся вернуть трон Золотой Орды. В 1396 г. ему удалось восстановить свою власть в Крыму, и он почувствовал себя настолько уверенно, что вновь стал подумывать о захвате столицы. На рубеже 1397- 1398 гг. Токтамыш предпринял рискованную попытку захватить Сарай и даже преуспел в этом: выбрав момент, когда Идигу с основными силами в столице не было, по уговору с некоторыми столичными эмирами он занял город. Однако вскоре бекляри-бек подошел к столице, и Токтамыш был вынужден снова оставить ее – на этот раз уже навсегда. {546}

Идигу прекрасно понимал, что неугомонный Токтамыш не остановится в своих попытках вернуть трон, и решил не ограничиваться его изгнанием из Сарая и Поволжья. Вместе с Тимур-Кутлугом бекляри-бек вторгся в Крым, разгромил Токтамыша и заставил бежать в литовские владения, после чего осадил Кафу, принадлежавшую генуэзским сторонникам свергнутого хана, и заставил местных жителей признать власть Тимур-Кутлуг-хана. {547} Таким образом, к 1398 г. практически вся Золотая Орда находилась под контролем Идигу и его ставленника на троне.

Годом позже, в 1399 г., Идигу и Тимур-Кутлуг нанесли сокрушительное поражение Токтамышу и его союзнику литовскому князю Витовту на р. Ворскле. Обстоятельства изначально складывались не в пользу новых властителей Золотой Орды: Идигу с основными силами улаживал какие-то дела на востоке страны, и Тимур-Кутлуг вынужден был в одиночку противостоять превосходящим силам Витовта и Токтамыша. Литовский государь потребовал от хана беспрецедентных уступок: Тимур-Кутлуг должен был признать себя данником Витовта и чеканить монету с его портретом. Хан, оказавшийся не столь уж неопытным дипломатом, сделал вид, что соглашается на эти условия, и три дня затягивал переговоры, дожидаясь подхода бекляри-бека. Когда же подошел Идигу с основными силами, он сразу же вмешался в переговорный процесс и потребовал аналогичных уступок от самого Витовта: платить Золотой Орде дань и чеканить монеты с ханским именем. В летописных источниках сохранился исторический анекдот, связанный с этими переговорами, на которых, якобы, лично встретились Витовт и Идигу. Витовт возмущенно отверг последнее условие, заявив, что не может проставлять имя хана на своих монетах, потому что тот, дескать, моложе его; на это Идигу с легкостью парировал, что сам он гораздо старше Витовта, так пусть, мол, князь чеканит на своих монетах его, бекляри-бека, имя! {548}

Имел этот анекдот историческую основу или нет, ясно одно: Идигу решительно свернул переговоры и продемонстрировал свои намерение сражаться. В битве, состоявшейся 12 августа 1399 г., литовское войско понесло сокрушительное поражение, а его остатки бежали, причем сами Токтамыш и Витовт отступили одними из первых. Разгром вооруженных сил Литовского княжества открыл для ордынцев путь в земли Подолии, которые со времени захвата их Ольгердом в 1362 г. являлись яблоком раздора между Золотой Ордой и Литвой. Тимур-Кутлуг подошел к Киеву и взял с него 3000 руб. в качестве откупа от разорения. Некоторые подольские города также сумели откупиться от хана, тогда как другие области вплоть до Луцка подверглись разорению и уничтожению. {549}

Поражение на Ворскле заставило Витовта отказаться от планов дальнейших завоеваний на востоке: еще около 15 лет он не вмешивался в золотоордынские дела. Кроме того, был поставлен крест на его союзе с Токтамышем, которого литовский князь посчитал главным виновником поражения.

Между тем, сам Токтамыш по-прежнему, не собирался опускать руки и отказываться от борьбы за ханский троп. Он проявил чудеса изворотливости и удивительные организаторские способности, сумев пробраться сквозь владения Идигу на восток Около 1400 г. ему удалось создать в Чинги-Туре (Тюмени) небольшое, но независимое государство, позднее известное под названием Тюменского юрта (ставшего основой для создания впоследствии Сибирского ханства). Как мы помним, в течение ряда лет Токтамышу удавалось не без успеха отражать нападения Идигу.

До бекляри-бека стали доходить тревожные слухи о том, что бывший хан вновь ищет сближения с Амиром Тимуром, с которым у самого Идигу в последнее время были сильные нелады. Мангытский эмир решил предупредить намерения Токтамыша и восстановить отношения с властелином Мавераннахра: он несколько раз отправлял к нему богатые дары и вежливые послания, в которых именовал себя сыном Железного Хромца. {550} Поскольку Идигу являлся всего лишь эмиром, а не монархом, подобное признание «сыновнего статуса» нисколько не удаляло ни его достоинства, ни престижа Золотой Орды.

Впрочем, выражаемая на словах лояльность к Тимуру нисколько не помешала Идигу сразу после его смерти в начале 1405 г. развязать военные действия против его наследников и добиться значительных успехов. В 1406 г. Идигу выбил тимуридских наместников из Хорезма, давнего владения Золотой Орды, и назначил его правителем сначала своего эмира Анка, а в 1409 г. – своего собственного сына Мубарак-шаха. {551}

V

На рубеже 1399-1400 гг. в Золотой Орде произошла очередная смена монарха: при довольно таинственных обстоятельствах скончался молодой еще хан Тимур-Кутлуг. По официальной версии Тимур-Кутлуг умер от пьянства, {552} однако есть все основания полагать, что Идигу решил избавиться от племянника, который в последнее время демонстрировал явное стремление к самостоятельности и не желал более мириться с опекой своего дядюшки и первого министра. {553} На трон был возведен Шадибек (Шади-оглан) б. Кутлуг-бек, юный двоюродный брат Тимур-Кутлуга: слишком молодой для того, чтобы проводить самостоятельную политику, он был самой подходящей кандидатурой с точки зрения Идигу, который и при нем сохранил пост бекляри-бека. Его власть была настолько сильной, а авторитет настолько непоколебимым, что в иностранных государствах даже считали, что в Золотой Орде ханствует именно он, Идигу. {554}

Решив внутренние проблемы, мангытский эмир позволил себе полностью сосредоточиться на борьбе с Токтамышем, которая продолжалась с переменным успехом в течение 1400-1406 гг., т. е. почти все правление Шадибека. В конце концов, зимой 1406- 1407 гг. войска Идигу неожиданно напали на лагерь Токтамыша в низовьях Тобола, и во время этого нападения свергнутый хан был убит. {555} Шадибек-хан, успевший за эти годы повзрослеть, решил приписать победу над Токтамышем исключительно собственным заслугам. Кроме того, и этот хан, в свою очередь, начал тяготиться зависимостью от всесильного бекляри-бека. В результате сложилась парадоксальная ситуация: законный монарх начал готовить заговор с целью свержения власти своего же первого министра! {556}

Однако Идигу был гораздо могущественнее хана, и ему не составило труда раскрыть и подавить этот заговор. Шадибеку пришлось подумать о спасении жизни, и он бежал – сначала в Хаджи-Тархан, а когда люди Идигу настигли его и здесь, то в Ширван, правитель которого, ширваншах Ибрахим, признавал его ханом и до 1408-1409 гг. чеканил монету с его именем. {557} На требования Идигу выдать хана ширваншах отвечал отказом. Лишь в 1409 г. Идигу удалось покончить с ханом, бросившим вызов его могуществу: Шадибек-хан был умерщвлен в Шемахе агентами мангытского эмира. {558}

На опустевший ханский трон Идигу решил возвести одного из сыновей Тимур-Кутлуга, приходившихся бекляри-беку внучатыми племянниками. Старший, Тимур-оглан, к этому времени уже достиг совершеннолетия и отличался строптивым нравом, поэтому выбор Идигу пал на его младшего брата Пулад-бека, который и был провозглашен ханом на рубеже 1407-1408 гг.

Однако позиции самого Идигу несколько поколебались, поскольку он открыто выступил против законного хана Шадибека (им же самим возведенного на трон!) и сверг его. Глухое недовольство знати и народа заставили бекляри-бека подумать о восстановлении пошатнувшегося престижа. Для этого Идигу решил предпринять военную кампанию, которая бы завершилась успехом и принесла большую добычу ему самому и его приверженцам Выбор бекляри-бека, как и многих его предшественников, пал на Русь, правители которой в результате междоусобиц в Золотой Орде фактически перестали признавать сюзеренитет ханов. Великий князь Василий Московский, сын и наследник Дмитрия Донского, не только не платил «выход» и не совершал поездок в ханскую ставку, но еще и осмелился принять при своем дворе нескольких сыновей Токтамыша, которые не делали тайны из намерений вернуть себе трон Золотой Орды – наследие отца.

Впрочем, некоторое время Идигу поддерживал с великим князем дружественные отношения. Так, в 1406 г. ордынские войска по приказу Шадибек-хана и Идигу выступили на стороне Москвы в военном противостоянии с Литвой И позднее Идигу всячески демонстрировал поддержку Василию Московскому, полагая, что усиление одного союзника будет способствовать и усилению второго. {559}

Однако в ноябре 1408 г. Идигу счел Русь достаточно легкой добычей и двинулся против своего московского вассала-союзника с крупными силами. Василий Московский, как и его отец в 1382 г., срочно отъехал на Кострому для сбора войск, а оборону Москвы поручил своему двоюродному дяде Владимиру Андреевичу Серпуховскому, герою Куликовской битвы. Войска Идигу практически без сопротивления взяли Коломну, Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Нижний Новгород и Городец. Затем ордынские отряды, рассыпавшиеся по русским волостям, вновь соединились под стенами Москвы и приступили к осаде.

Однако Идигу не удалось достичь поставленной цели: вскоре он был вынужден снять осаду, поскольку в это время в Сарае произошел новый государственный переворот, и Пулад-хан слал своему бекляри-беку отчаянные призывы о помощи. Так и не взяв Москвы, удовлетворившись лишь символическим «откупом» в 3 000 руб. с ее жителей, бекляри-бек поспешил в столицу Золотой Орды. {560}

Как выяснилось впоследствии, великий князь Московский оказался не менее опытным политиком, чем Идигу: Василий сумел использовать в своих интересах соперничество Джучидов и тем самым избежать фатальных последствий набега бекляри-бека. При поддержке великого князя Керим-Берди, один из сыновей Токтамыша, в начале 1409 г. обрушился на практически беззащитный Сарай, выбил оттуда Пулад-хана и занял трон. {561} Идигу вскоре вытеснил захватчика из столицы и вернул трон своему ставленнику. Однако благоприятный момент для восстановления прежней власти над Русью был упущен: пошатнувшийся престиж Идигу не позволил ему в дальнейшем собрать столь крупные силы под своим началом, да и последующие события заставили его забыть о походе на Русь.

Пытаясь хотя бы отчасти сгладить впечатление неудачи, Идигу на обратном пути направил Василий Дмитриевичу послание. Бекляри-бек «журил» великого князя, что тот в течение правления уже третьего хана не присылает выхода, не приезжает в Орду и не направляет даже своих родичей или ближних бояр. В заключение Идигу настоятельно рекомендовал Василию I исправить положение, совершив все действия, которые бы свидетельствовали о признании им власти ордынского хана. Об ответе великого князя на это послание источники не сообщают… {562}

VI

Провал московского похода дорого обошелся Идигу: впервые за 12 лет ему пришлось отказаться от поста бекляри-бека. Впрочем, фактической власти он не утратил: бекляри беком стал его родной брат Иса, никогда не выходивший из воли своего властного младшего брата. Таким образом, братья-мангыты не выпустили из рук управление Золотой Ордой. В том же 1409 г. Пулад-хан, бекляри-бек Иса и Идигу направили посольство к Шахруху, новому властителю державы Тимуридов, которое было благожелательно принято и возвратилось в Орду с богатыми дарами. В ходе переговоров было заключено соглашение о браке Мухаммада Джуки мирзы б. Шахруха с дочерью Идигу. {563}

Однако даже частичная утрата власти Идигу вскоре привела к новому государственному перевороту в Сарае. В 1411 г. Пулад-хан был свергнут собственным старшим братом Тимур-огланом. Новый хан имел давние счеты с Идигу, который в обход его возвел на трон его младшего брата, и теперь, заняв трон, решил поквитаться с бывшим бекляри-беком. {564}

Идигу – могущественному сановнику, менявшему ханов по своему усмотрению, – пришлось бежать из Сарая. Впервые за 20 лет он вновь стал беглецом! Идигу был объявлен врагом государства и не рискнул даже укрыться в собственных владениях: по некоторым сведениям, против него выступил даже его старший сын Нур ад-Дин, недовольный тем, что стареющий отец выпустил из рук контроль над Золотой Ордой. {565} В результате бывшему бекляри-беку пришлось искать убежища еще в Хорезме, правителем которого был другой его сын Мубарак-шах. В сопровождении еще одного сына, Султан-Махмуда (от Джаныке-ханум, дочери Токтамыш-хана), Идигу прибыл в Хорезм на рубеже 1411-1412 гг.

Тимур-хан немедленно отправил в погоню за беглецом войска под командованием своего нового бекляри-бека Текне и эмира Газана. Поначалу им удалось разгромить сторонников Идигу в битве недалеко от Хорезма и заставить его искать спасения за городскими стенами. Эмиры начали осаду, которая продолжалась около шести месяцев. Однако за это время в Поволжье вновь сменилась власть: Тимур-хан был свергнут Джалал ад-Дином, сыном Токтамыша, {566} и лично прибыл в Хорезм к своим войскам. В борьбе с Тимур ханом Джалал ад-Дин решил использовать свои родственные связи: эмир Газан был женат на его сестре, дочери Токтамыша, и новый хан предложил ему прикончить Тимур-хана, что тот и сделал. После этого, получив от Джалал ад-Дина пост бекляри-бека, {567} Газан от имени нового хана потребовал от Идигу выдать ему Султан-Махмуда, обещая, что при выполнении этого условия Джалал ад-Дин заключит с ним мир. Идигу пообещал выполнить ханское требование, и Газан, удовлетворенный обещанием, снял осаду и отступил. Недовольный самовольными действиями Газана, Джалал ад-Дин отправил в Хорезм новое войско под командованием Каджулай-багатура, однако Идигу сумел его разгромить, причем сам Каджулай погиб в сражении. Впрочем, это было последнее торжество мангытского эмира в Хорезме: в 1413 г. войска Шахруха захватили эту область, а ее правитель Мубарак-шах б. Идигу был вынужден бежать к отцу. {568} К счастью для Идигу, Джалал ад-Дин-хан не смог воспользоваться его трудностями, поскольку погиб еще в 1412 г.: он был убит в сражении с собственным братом Керим-Берди.

Керим-Берди был ставленником и союзником Москвы, и это сильно не устраивало великого князя литовского Витовта, который, наконец-то, вновь осмелился вмешаться в дела Золотой Орды. В 1414 г. литовский государь выдвинул собственного ставленника па ордынский трон – Кебека, еще одного сына Токтамыша, {569} который на короткое время занял трон в Сарае, но вскоре был вынужден отступить под натиском Идигу.

Чтобы снова занять пост бекляри-бека, Идигу был нужен хан, который официально утвердил бы за ним этот пост. Его выбор пал на Чокре-оглана, который одно время также скрывался при дворе сначала Амира Тимура, потом – его внука Абу Бакра, а после смерти Токтамыша при помощи Идигу возглавил Тюменский юрт. В 1414 г. Чокре и Идигу начали борьбу с Кебеком и победили его. Тем не менее, Кебек еще в течение ряда лет считался ханом в южнорусских землях, находившихся под контролем Литвы. {570}Однако победа над Кебеком вновь усилила позиции Керим-Берди, с которым Чокре и Идигу пришлось бороться на протяжении 1414-1416 гг. После ряда сражений противники разделили между собой сферы влияния: Волжская Булгария отошла к владениям Чокре и Идигу, а Керим-Берди стал управлять юго-западом Золотой Орды. {571} В конце концов победителем в их противостоянии оказался третий участник: очередной сын Токтамыша, литовский ставленник Джаббар-Берди, в 1416 г. сумел покончить со своим старшим братом и провозгласил себя ханом. По некоторым сведениям, Нур ад-Дин, первенец Идигу, стал при нем бекляри-беком и действовал против отца. Приблизительно в это же время при туманных обстоятельствах сошел с исторической сцены и Чокре-хан. {572} Идигу тут же провозгласил ханом Сайид-Ахмада, двоюродного брата Чокре, но вскоре и тот погиб, вероятно, в борьбе с Джаббар-Берди. {573} Годом позже, в 1417 г., Джаббар-Берди, в свою очередь, лишился трона, бежал в Крым, а потом в Литву, но по пути был убит собственными спутниками. {574} Трон перешел к очередному ставленнику Идигу – Дервишу. {575} Идигу, достигший к этому времени весьма почтенного возраста, пользовался таким авторитетом, что на монетах нового хана с одной стороны чеканилось имя Дервиша, с другой – его бекляри-бека Идигу. {576}

В 1419 г. Дервиш-хан был свергнут и убит Кадыр-Берди, одним из младших сыновей Токтамыша. Идигу вновь остался без хана и, спасая свою жизнь, бежал в Крым. Здесь он провозгласил ханом некоего Бек-Суфи из числа крымских Туга-Тимуридов (этот хан также стал чеканить монету не только со своим именем, но и с именем Идигу). В отчаянной попытке вернуть верховную власть в Золотой Орде, бекляри-бек лихорадочно искал союзников для борьбы с потомками Токтамыша. Он даже обратился к своему давнему врагу – литовскому князю Витовту, которому направил послание, дошедшее до нас в составе сочинения польского историка XV в. Яна Длугоша. Письмо это содержало, в частности, следующее: «Князь знаменитый! В трудах и подвигах, продиктованных честолюбием, застигла нас обоих унылая старость. Посвятим же миру остаток дней наших! Кровь, пролитая нами в битвах взаимной ненависти, уже поглощена землей; слова бранные, которыми мы поносили друг друга, рассеяны ветром; пламя войны очистило наши сердца от злобы; года погасили пламя». {577} Однако звезда основателя Мангытского юрта, кажется, на этот раз закатилась окончательно: Витовт никак не отреагировал на его послание. {578} Бек-Суфи вскоре был разбит Кадыр-Берди-ханом, хотя еще и сохранял власть над отдельными областями в Крыму до 825 г. х. (1422 г.), пользуясь поддержкой Витовта. {579} Идигу не остался при разгромленном хане, а решил укрыться в собственных владениях на Урале. Однако его отношения с сыновьями продолжали ухудшаться: все они уже достигли солидного возраста и тяготились чрезмерной властностью отца, которому, по их мнению, давно следовало уйти на покой и позволить им самим заниматься ордынской политикой. {580}

В том же 1419 г. Идигу решил возвести на трон очередного своего ставленника – Хаджи Мухаммад султана. Бекляри-бек даже заставил своих сыновей дать обещание этому царевичу поддерживать его в борьбе за Сарай после его, Идигу, смерти. Эта предосторожность оказалась отнюдь не лишней: в 822 г. х. (на рубеже 1419-1420 гг.) Идигу погиб от рук приверженцев Кадыр-Берди. По одной версии, в стычке с ними он получил серьезные раны, от которых вскоре умер, по другой – был буквально разрублен на куски в самой битве. По иронии судьбы, Кадыр-Берди примерно в те же дни погиб в Крыму… {581}Судьба Идигу оказалась гораздо счастливее, чем у других золотоордынских временщиков – в. частности, Ногая и Мамая. Во-первых, с его гибелью созданное им собственное владение не погибло, а напротив – росло и набирало могущество и вскоре, под именем Ногайской Орды, достигло расцвета и заставило считаться с собой соседние государства от Москвы и Литвы на западе до Казахского ханства и Могулистана на востоке. В течение XV-XVIII вв. ногайскими правителями были многочисленные потомки Идигу. Во-вторых, в летописных источниках и, особенно в народной памяти Идигу удостоился исключительно положительных отзывов. В эпосе различных народов до нашего времени сохранились песни и дастаны (поэмы) об Идигу, в которых он представлен народным героем, борцом со злом и тиранией. {582}

Авторитет Идигу был настолько высок, что после его смерти его сыновья, внуки и правнуки в течение всего XV в. неоднократно становились бекляри беками при многочисленных ордынских ханах. Чаще всего именно поддерживаемые ими претенденты на престол становились верховными властителями Золотой Орды. Таковым являлся, в частности, и герой нашего следующего очерка Улуг-Мухаммад-хан.


Очерк двенадцатый Улуг-Мухаммед, или от сарая до Казани

(Хан, 1419-1437/1445)

"Возлюби ближнего своего" – это значит, прежде всего. "Оставь ближнего своего в покое! " И как раз эта деталь добродетели связана с наибольшими трудностями

Фридрих Ницше

Судьба Улуг-Мухаммада в полной мере отражает политическую историю Золотой Орды первой половины XV в. Все это время не прекращалась борьба за власть царевичей, слишком гордых и знатных, чтобы признать над собой власть кого-либо из родичей и недостаточно могущественных, чтобы подчинить себе остальных. Орда распадалась на самостоятельные улусы, не подчиняющиеся центральной власти. Вчерашние враги становились союзниками и наоборот. Все это в полной мере испытал Улуг-Мухаммад в течение своей долгой и богатой событиями жизни.

I

В «Сборнике летописей», составленном тюркским историком начала XVII в. Кадыр-Али-бием Джалаири, содержится степное предание о том, что Идигу, тяжело раненный в битве со сторонниками хана Кадыр-Берди б. Токтамыша, сумел скрыться от своих врагов, однако один оглан из потомков Джучи, находившихся при нем, предал его сторонникам хана, и они нашли и прикончили старого бекляри-бека. Этим огланом был Ичкили-Хасан из крымской ветви потомков Туга-Тимура. {583} Предки Ичкили-Хасана обосновались в Крыму еще в 1260-е гг., его братья Али и Таш-Тимур были владетелями крымского улуса, {584} и можно лишь догадываться, как сам он оказался на Сырдарье, где Идигу нашел свой конец. Вероятно, Идигу захватил его с собой при отступлении из Крыма, и царевич в отместку за это выдал его сторонникам сына Токтамыша. Сам Ичкили-Хасан-оглан больше в истории не упоминается: возможно, вскоре после его предательства сыновья Идигу сумели расправиться с ним, отомстив за смерть отца. Но вскоре ханом был провозглашен сын Ичкили-Хасана – Мухаммад-оглан, впоследствии известный как Улуг-Мухаммад-хан. {585}

Мухаммад-оглан (Мухаммад-султан) впервые предъявил претензии на трон в 1419 г. – по крайней мере, к этому времени относятся самые ранние монеты с его именем. По-видимому, он пользовался поддержкой крымской знати: на трон он вступил при помощи могущественного эмира Текне из рода Ширин, а поддержку других аристократических родов хан снискал, подтвердив своими ярлыками ряд льгот, пожалованных им предыдущими ханами. {586} Пользуясь анархией, наступившей в Золотой Орде после гибели Идигу, Мухаммад-хан выступил из Крыма и сумел захватить власть в Волжской Булгарии и Хаджи-Тархане и провозгласил себя общеордынским ханом. {587}

Согласно завещанию Идигу, его сыновья, мангытские (ногайские) эмиры, поддержали тюменского владетеля хаджи-Мухаммад-хана из рода Шибанидов, которому с их помощью удалось установить власть над значительной частью бывшей Синей Орды. Не предпринимая попыток захватить Поволжье, Хаджи-Мухаммад довольствовался властью над Восточным Дештом. И хотя сам он и его преемники продолжали именоваться «ханами Дешт-и Кипчака», то есть считали себя преемниками золотоордынских государей, фактически они стали правителями нового государства, известного в историографии как «государство кочевых узбеков». {588} С этого времени восточная часть Золотой Орды окончательно вышла из-под власти саранских ханов.

Однако далеко не все царевичи даже западного крыла (бывшей Белой Орды) были готовы признать власть Мухаммад-хана. Его не поддержали даже собственные двоюродные братья – Худайдат б. Али и Девлет-Берди б. Таш-Тимур, поскольку сами питали надежду занять трон. В результате Мухаммад-хан на рубеже 1421-1422 гг. был разгромлен Бораком б. Койричаком, внуком Урус-хана. Борак имел многочисленных приверженцев в бывшей Синей Орде и пользовался поддержкой самаркандского правителя мирзы Улугбека. {589} Также, что было особенно важно, на сторону Борака стал Мансур, старший сын Идигу, унаследовавший после смерти отца титул бия – главы Мангатского юрта. Сначала Мансур, согласно завещанию отца, поддерживал Хаджи-Мухаммада, но потом счел более подходящим ханом Борака, который назначил Мансура своим бекляри-беком. При поддержке многочисленной мангытской армии Бораку удалось разгромить Мухаммад-хана и изгнать его из Поволжья.

Мухаммад-хан бежал в Литву, к своему союзнику великому князю Витовту, у которого провел несколько лет. Он благоразумно не стал пытаться сразу же вернуть трон, прекрасно понимая, что у Борака найдутся и другие соперники Так и оказалось: против пришельца с востока сразу же выступили несколько претендентов на трон. Первым из них стал Худайдат б. Али, двоюродный брат Мухаммад-хана, также крымский царевич. {590} Затем в борьбу включился Гийас ад-Дин б. Шадибек-хан, захвативший сначала Хаджи-Тархан, а затем и Волжскую Булгарию. {591}

II

Борак поначалу добился некоторых успехов: в 1422 г. ему удалось разгромить Худайдата и прогнать его к самым границам Руси. Очевидно, Худайдат рассчитывал на помощь великого князя литовского или Москвы, но ошибся: в следующем году Борак совершил предупредительный рейд в пределы Одоевского княжества результате чего ни Литва, ни Москва не стали вмешиваться в ордынскую междоусобицу, ограничившись защитой своих границ. {592} В 1424 г. Худайдат, вероятно, решил наказать литовского князя за то, что тот не пришел ему на помощь, и сам совершил рейд на Одоев, однако Витовт выслал против него войска, на помощь которым двинулись и отряды великого князя Московского Василия Васильевича (он был сыном Софьи, дочери Витовта). Не дожидаясь подхода москвичей, литовцы разгромили Худайдата, которому удалось бежать, однако победителям достался даже гарем хана с двумя его женами. {593} После этого имя Худайдата в источниках не упоминается: очевидно, лишившись войск, он вскоре был убит Бораком.

Именно в это время Витовт, увидев, что Золотая Орда достаточно ослаблена междоусобицами, счел возможным поддержать Мухаммад-хана. На рубеже 1424-1425 гг. Мухаммад с литовской помощью вновь объявил себя ханом в Крыму и вскоре подчинил себе весь полуостров, включая генуэзские колонии на южном побережье. {594} Затем Мухаммад-хан двинулся на северо-восток, сравнительно легко захватил Хаджи-Тархан и, наконец, вступил в схватку с Бораком за Сарай. На этот раз удача улыбнулась Мухаммад-хану: к 1426 г. ему удалось взять верх над соперником и прогнать его обратно на восток. {595}

Борак решил компенсировать потери на западе новыми приобретениями на востоке и попытался отвоевать часть бывших владений Золотой Орды у своего же покровителя Улугбека, правителя Мавераннахра. Улугбек и его брат Мухаммад-Джуки выступили против Борака, но были разбиты, хотя и имели больше войск. Тогда в борьбу вмешался их отец Шахрух, могущественный правитель Хорасана, которому удалось прогнать неблагодарного протеже от границ Мавераннахра. {596} В результате этой неудачи от Борака отшатнулись многие его приверженцы, включая бекляри-бека Мансура б. Идигу, который начал вести переговоры с одним из конкурентов Борака (возможно, со своим прежним ставленником Хаджи-Мухаммадом). Борак узнал об измене бекляри-бека и приказал его казнить. {597}

Казнь Мансура устрашила других эмиров Борака и тем самым несколько укрепила его положение – настолько, что в 1427 г. он вновь решился вторгнуться в Поволжье и даже победил Мухаммад-хана, захватив Сарай. Причиной победы Борака стало то, что Мухаммад-хану, вероятно, пришлось перебросить часть своих сил в Крым, где в это время объявил себя ханом Девлет-Берди б. Таш-Тимур, еще один двоюродный брат Мухаммада. В итоге Мухаммад-хан потерпел поражение от Борака и был вынужден покинуть Сарай, сохранив власть лишь над Волжской Булгарией и Хаджи-Тарханом. {598}

К счастью для Мухаммада, Девлет-Берди не воспользовался его трудностями и не выступил против него, а вместо этого атаковал Сарай и, в свою очередь, захватив столицу, провозгласил себя ханом Золотой Орды. Однако торжество Девлет-Берди длилось совсем недолго: но словам свидетеля событий, германского наемника Иоганна Шильтбергера, буквально три дня спустя новому хану пришлось уступить трон вернувшемуся Бораку. {599} Весьма вероятно, что Девлет-Берди погиб в бою с ним, поскольку после 1427 г. его имя не упоминается в источниках. {600}Поражение и гибель двоюродного брата принесли двойную пользу Мухаммад-хану: во-первых, исчез конкурент в борьбе за власть над Крымом, {601} во-вторых. Борак понес в сражении с ним большие потери, и Мухаммаду без особого труда удалось вновь изгнать его из Сарая – на этот раз окончательно. А на рубеже 1428-1429 гг. Борак-хан погиб: он был убит Гази и Наурусом, сыновьями Идигу, мстившими хану за казнь их старшего брата Мансура. Так Мухаммад-хан чужими руками избавился от трех конкурентов в борьбе за власть! {602}

Вернув трон, Мухаммад-хан предпринял попытку укрепить пошатнувшийся авторитет Золотой Орды на международной арене. 27 джумада ал-авваль 831 г. х. (14 марта 1428 г.) он отправил турецкому султану Мураду II послание, в котором сообщал о победе над соперниками и предлагал восстановить дружбу и союз, которые поддерживали их предки. {603} Годом позже хан отправил послание и в Египет, однако на этот раз дело кончилось конфузом: «с ними [ханскими послами – Р. П.] были подарок и два письма, одно из них на арабском, другое на уйгурском языке, но никто не понял содержания его (уйгурского письма), и не оказалось никого, кто бы разобрал это писание». {604}

Карта 7. Распад Золотой Орды,1430-1450 гг. (автор – Астайкин А. А.).

1 Владения Генуи, 2 Византийская империя, 3 Владения Венеции, 4 Герцогство Афинское, 5 Орден Иоаннитов, 6 Трапезундская империя, 7 Княжество Щеки, 8 Государство ширваншахов, 9 Гилян, 10 Мазандеран. Границы государств нанесены на 1450 г.

Приблизительно в это же время к Мухаммад-хану прибыли послы германского императора Сигизмунда, который как раз создавал коалицию для борьбы с турками. Поскольку Мурад II и его союзник египетский султан Барсбай не отреагировали на инициативы Мухаммада, хан решил вступить в контакт с их противниками и благожелательно принял послов императора, дав понять, что не против союза с ним. В то же время Мухаммад-хан активно поддерживал связи со своим покровителем литовским князем Витовтом, который в 1429 г. писал великому магистру Ливонского ордена: «Царь Махмет… через посла своего предложил нам прочный союз». Несколько позднее, в 1433 г., Мухаммад-хан и сам вел переписку с ливонским магистром. {605} Казалось, на трон Золотой Орды, наконец-то, вступил хан, которому удалось объединить ее под своей властью и вновь поднять международный престиж державы Джучидов.

III

Однако активно заняться большой международной политикой Мухаммад-хану так и не пришлось: вскоре в его государстве начались новые смуты. Во-первых, улус Борака, возглавили его сын Абу Саид Джанибек и двоюродный племянник Гирей, признавшие власть не Мухаммад-хана, а Шибанидов, правивших в Восточном Деште. {606} Во-вторых, Гази и Наурус, начав борьбу с Бораком, действовали отнюдь не в интересах Мухаммад-хана: около 1428 г. они поддержали нового претендента на трон – Мухаммад-султана б. Тимур-хана. Новый претендент имел сильную поддержку в Хаджи-Тархане, откуда и начал свой путь к власти. С этого времени в борьбе за трон Золотой Орды столкнулись два Мухаммад-хана, и, чтобы их не путать, нашего героя стали называть Улуг-Мухаммадом («Большим / Старшим»), а его соперника – Кичи(Кучук)-Мухаммадом («Малым /Младшим»). {607}

Как раз в это время волжские степи страдали от засухи и мора. {608} Вероятно, неспособность Улуг-Мухаммад-хана как-то помочь своим подданным справиться с бедствием оттолкнула от него многих из них и заставила их отдаться под покровительство Кичи-Мухаммада. Пользуясь поддержкой населения Нижнего Поволжья и могущественных ногайских князей Гази и Науруса, Кичи-Мухаммаду не составило бы труда победить Улуг-Мухаммада, который вряд ли мог воспользоваться поддержкой крымских эмиров или Литвы, пока находился в Поволжье. На его счастье, между Кичи-Мухаммадом и сыновьями Идигу произошла ссора, в результате которой мангытские эмиры покинули своего ставленника. Гази перешел к Шибаниду Юмадуку, новому хану Восточного Дешта, стал его бекляри-беком, но вскоре был убит ханскими приближенными, позавидовавшими его быстрой карьере. Наурус же переметнулся на сторону Улуг-Мухаммада вместе со всеми своими войсками. Обрадованный сарайский хан немедленно назначил его своим бекляри-беком и вместе с ним еще в течение ряда лет не без успеха противостоял Кичи-Мухаммад-хану. {609}

Однако возвышение ногайского эмира сильно оскорбило других влиятельных приближенных Улуг-Мухаммада – Текне, предводителя рода Ширин, и Хайдара, главу рода кунграт, которые уже много лет были связаны с ханом и немало сделали для его прихода к власти. А Улуг-Мухаммад, отличавшийся властностью и гордым нравом, не только не попытался вновь наладить отношения со своими приверженцами, но вскоре еще и добавил им поводов для недовольства.

В 1430 г. Хайдар Кунграт без ханского ведома напал на литовские окраины и обманом захватил Григория Протасьева, воеводу города Мценска: не сумев взять город, эмир заманил воеводу на переговоры и пленил. Но когда торжествующий Хайдар привез пленника в ставку хана, Улуг-Мухаммад «поругался Айдару и не похвали его о томь, и, почтивъ Григорiа, отпусти его». {610} Некоторые историки склонны объяснять этот поступок благородством хана, представлявшим собой, по словам Н. М. Карамзина, «пример чести, весьма редкий между варварами». {611} Но скорее всего хан поступил так, поскольку не желал портить отношения со своим союзником – литовским князем. Однако Хайдар воспринял действия хана как личное оскорбление и затаил на него обиду.

А год спустя хан сильно оскорбил и Текне Ширина.

Благодаря своим успехам в борьбе с соперниками в конце 1420 – начале 1430-х гг., Улуг-Мухаммад считался верховным ханом в глазах всех вассалов Золотой Орды и, соответственно, был для них высшей судебной инстанцией. Поэтому именно к нему в 1431 г. явились для разрешения спора о великом княжении Василий Васильевич Московский и его дядя Юрий Дмитриевич Звенигородский. Юрий заручился поддержкой Текне, который обещал ему всяческое содействие и даже пригласил погостить в своих крымских владениях, пока идет подготовка к суду. Текне убеждал звенигородского князя, что имеет большое влияние на хана и что сам Юрий является главным претендентом на великокняжеский стол, будучи старшим из потомков Дмитрия Донского и в соответствии с завещанием своего отца.

Однако интересы Василия Васильевича представлял весьма опытный дипломат и интриган – боярин Иван Дмитриевич Всеволожский. Выступая перед ханским судом, он сумел сыграть на гордости и властности хана: «Наш государь великы князь Василеи ищетъ стола своего великого княжениа, а твоего улусу, по твоему жалованию и по твоим девтерем и ярлыком, а ce твое жалование перед тобою. А господинъ нашъ князь Юрьи Дмитреевич хочет взяти великое княжение по мертвой грамоте отца своего, а не по твоему жалованию волного царя, а ты воленъ в своемъ улусе, кого въсхощешь жаловати на твоей воле». {612} Кроме того, Иван Всеволожский сумел внушить хану и его советникам, что Юрий Дмитриевич слишком уж сближается с Литвой, тогда как Василий Васильевич был и остается верным «холопом» хана. Это тоже сыграло свою роль в решении хана. {613} В результате Улуг-Мухаммад-хан, имевший претензию считать себя не только грозным владыкой, но и справедливым судьей, склонился на сторону Василия II. Когда же Иван Всеволожский упомянул, что Тегне Ширин намерен поддержать Юрия, хан в гневе заявил: «аще речет Тегиня за князя Юрьа о великом княженье, то убити его повелеваю». {614} В 1432 г. торжествующий Василий Васильевич вернулся в Москву.

Правосудие Улуг-Мухаммада, однако, дорого обошлось ему: оскорбленный ширинский эмир затаил на него обиду. Текне вступил в сговор с другим обиженным – Хайдаром кунгратом, вместе с которым и стал строить планы мести хану.

IV

Долго ждать эмирам-заговорщикам не пришлось в том же 1432 г., когда против Улуг-Мухаммада в очередной раз выступил Кичи-Мухаммад, Текне и Хайдар покинули своего повелителя и откочевали в Крым со всеми своими приверженцами. {615} Не довольствуясь просто уходом от Улуг-Мухаммада, эмиры решили отнять у него и сам полуостров: они выдвинули нового претендента на трон – Сайид-Ахмада б Керим-Берди, внука Токтамыша, власть которого вскоре признал весь Крым. {616}В довершение прочих, неприятностей Улуг-Мухаммада, еще в 1430 г. скончался великий князь литовский Витовт, давний покровитель и союзник Улуг-Мухаммада. Между его преемниками Свидригайло Ольгердовичем, братом польского короля Ягайло, и Сигизмундом Кейстутьевичем, братом самого Витовта, началась борьба за власть В 1431-1433 гг. Улуг-Мухаммад поддерживал Свидригайло и даже неоднократно присылал ему войска для борьбы с родным братом – королем Ягайло. Но уже в 1433 г Свидригайло в письме ливонскому магистру сообщил о своем союзе с противником Улуг-Мухаммада – Сайид-Ахмадом. Улуг-Мухаммад пытался заручиться поддержкой Сигизмунда, но тот сам погряз в борьбе со Свидригайло и не мог стать полезным союзником. {617} Таким образом, сарайский хан был вынужден в одиночку противостоять Кичи-Мухаммаду.

В результате, когда Кичи-Мухаммад начал очередное наступление, Улуг-Мухаммаду пришлось прибегнуть к дипломатии, чтобы сохранить власть хотя бы над частью прежних владений. Около 1432/1433 г. Улуг-Мухаммад и Кичи-Мухаммад заключили договор: Мухаммад Большой отказывался от претензий на Поволжье и сохранял за собой владения к западу от Волги, включая Крым и Северное Причерноморье. {618} К Мухаммаду Малому, таким образом, отошли центральные области Золотой Орды и сомнительное право владеть Сараем, на который в это же время стал засматриваться и казанский владетель Гийас ад-Дин б. Шадибек. Многократно разоренная столица, однако, не прельщала Кичи-Мухаммада, и его главной ставкой продолжал оставаться Хаджи-Тархан.

В течение 1433-1436 гг. в Золотой Орде, таким образом, сохранялся определенный паритет: три хана – Улуг-Мухаммад, Кичи-Мухаммад и Сайид-Ахмад – не решались нападать один на другого, опасаясь, что третий в это время ударит с тыла. Ситуация была настолько необычной, что в 1434 г. великий князь московский, не желая попадать впросак, решил выплатить ордынский «выход» всем трем ханам! Впрочем, по словам венецианского дипломата И. Барбаро. побывавшего в это время в Золотой Орде, Улуг-Мухаммад номинально продолжал считаться старшим ханом. {619}

Но в 840-841 гг. х. (1436-1437 гг.) вооруженному нейтралитету пришел конец. Наурус, бекляри-бек Улуг-Мухаммад-хана, в свою очередь, не поладил с ханом и переметнулся к Кичи-Мухаммад, получив и у него пост бекляри-бека, некогда принадлежавший его брату Гази. {620} Воспользовавшись ослаблением «Большого» Мухаммада, на него тут же напал Сайид-Ахмад. А некоторое время спустя из Хаджи-Тархана подоспел и «Маленький» Мухаммад, который, наконец, разгромил своего давнего врага. {621} Добить Улуг-Мухаммада окончательно ему помешала досадная мелочь: пока Кичи-Мухаммад воевал в южных степях, Сарай был все же захвачен казанским правителем Гийас ад-Дином, и «Маленькому» Мухаммаду пришлось срочно выбивать нового врага из своей официальной столицы. Гийас ад-Дин удерживал город около месяца, но, в конце концов, был побежден и, вероятно, убит Кичи-Мухаммадом. {622}Армия Улуг-Мухаммада после двух разгромов была рассеяна, часть его подданных перешла к ханам-соперникам, часть перекочевала в Литву. {623} Теперь при нем насчитывалось не более 3 000 чел. Понимая, что представляет легкую добычу для своих соперников, хан решил уйти в пределы Руси. В конце 1437 г. беглый хан разбил лагерь под г. Белевом и стал думать о своих дальнейших действиях. {624}

V

Первым делом Улуг-Мухаммад-хан отправил послание Василию Московскому, в котором просил разрешить ему пребывание в пределах Руси. Великий князь не имел причин отказывать беглому хану, тем более что номинально Белев находился под властью Литвы, хотя его правители и стремились перейти в московское подданство. Между великим князем и ханом был заключен договор, подтверждающий прежние дружественные отношения. Однако вскоре к хану, построившему под Белевом собственный «городок», стали стекаться многочисленные приверженцы. Ситуация вызвала беспокойство белевских князей, и они отправили великому князю послание с просьбой принять меры.

Василий II оказался в сложном положении: с одной стороны, он находился в дружбе с Улуг-Мухаммадом, с другой стремился укрепить свою власть над Белевом. В конце концов, великий князь ре шил, что хан со своим небольшим войском не может быть ни ценным союзником, ни опасным врагом, и направил ему послание, в котором требовал покинуть пределы Белевского княжества. Хан, возмущенный вероломством Василия II и его неблагодарностью за прежние ханские благодеяния, отказался, и тогда московский государь отправил против него войска. {625}

Московские войска под командованием Дмитрия Шемяки и Дмитрия Красного, сыновей Юрия Звенигородского и двоюродных братьев великого князя, направились к Белеву. Оказавшись перед многочисленным московским войском, {626} Улуг-Мухаммад, едва ли не унижаясь перед противником, попытался избежать битвы, грозившей ему неминуемым поражением. Он отправил на переговоры с московскими воеводами своего зятя «Елбердея» и эмира Хусайна б. Сарая, суля в обмен на мир беспрецедентные перспективы: клялся не только избавить Москву от уплаты «выхода», но и сам обязывался выплачивать великому князю дань, обещал выдать ему в заложники одного из своих сыновей и пр. {627} Однако братья великого князя, гордые сознанием своей силы, высокомерно отвергли его просьбы и предложения. Когда ханские посланцы принесли своему повелителю их отказ, и стало окончательно ясно, что сражения не избежать, хан стал готовиться к бою.

В битве под Белевом, состоявшейся 5 декабря 1437 г., московские войска сначала обратили ханских воинов в бегство, но ордынцы неожиданно ворвались в Белев, в котором и закрепились. При штурме города погибли московские воеводы Петр Кузьминский и Семен Волынец, что несколько охладило пыл москвичей. Воспользовавшись их нерешительностью, хан сам перешел в наступление и в кровопролитном бою сумел разгромить войска великого князя. Позднейшие летописцы, стремясь объяснить столь позорное поражение, в результате которого «малое и худое оно безбожных воиньство одолеша тмочисленным полком нашем», быстро нашли виноватого. Им оказался вышеупомянутый мценский воевода Григорий Протасьев, некогда милостиво отпущенный из ордынского плена Улуг-Мухаммадом: он, якобы, попытался примирить москвичей с ханом, но пока шли переговоры, дал сигнал ханским войскам напасть на русский лагерь, что и привело к поражению великокняжеских войск. Два года спустя, в 1439 г., Василию II удалось захватить Протасьева, который был жестоко наказан за свое вероломство: великий князь ему «очи вымал». {628}

Победа над московскими войсками позволила Улуг-Мухаммаду прочно закрепиться в его новых владениях. Вскоре ему принесли присягу удельные владетели Среднего Поволжья – мордовские и булгарские князья, а также владетель Казани Али-бек, сменивший Гийас ад-Дина б. Шадибека, погибшего при попытке захвата Сарая. {629} Так в Среднем Поволжье фактически было создано еще одно независимое джучидское государство, которое Улуг-Мухаммад устроил по образу и подобию Золотой Орды он создал при себе совет четырех карачи-беев (из родов Аргын, Барын, Ширин и Кипчак) и назначил в подвластных ему областях даруг (баскаков). {630}

Большой удачей для хана оказалось то, что в это время ему не пришлось противостоять своим прежним противникам: Сайид-Ахмад в 1441 г. лишился власти над Крымом {631} и теперь вступил в борьбу с Кичи-Мухаммадом за Северное Причерноморье и Поволжье. Благодаря их соперничеству Улуг-Мухаммаду удалось наладить связи с кавказскими вассалами Золотой Орды, в частности, с черкесами, от которых он нередко получал подкрепления для своих военных предприятий. {632}

Разгневанный на великого князя Московского за его вероломство, Улуг-Мухаммад неоднократно демонстрировал ему свою враждебность. Так, по некоторым сведениям, вскоре после Белевской битвы, в начале 1438 г., хан захватил Нижний Новгород, в это время находившийся под властью Москвы, и пробыл здесь около года. {633} А уже весной 1439 г. Улуг-Мухаммад внезапно оказался под стенами Москвы, которую осаждал в течение 10 дней. Столицу Василия II ему взять не удалось, однако ее округу хан сильно разорил. {634} Явным аити-московским ходом Улуг-Мухаммада стало вручение в 1442 г. ярлыка на Нижний Новгород князю Даниилу Борисовичу – представителю суздальской династии, правившей здесь до захвата города московскими князьями. До самой кончины престарелого (па восьмом десятке) князя Даниила хан поддерживал его, тем самым создавая немалую проблему для господства москвичей в Поволжье. {635}

Однако не все действия Улуг-Мухаммада против Москвы были столь удачны. Так, зимой 6952 (1443/1444) г. его сын Мустафа {636} вступил в пределы Рязанского княжества, разграбил ряд поселений и захватил немало пленников. Не придумав ничего умнее, царевич решил продать пленников здесь же, в рязанской земле, рассчитывая, вероятно, что их выкупят родственники. В это время ударили сильные морозы, и Мустафа заставил жителей Переяславля впустить его воинов в город на зимовку. Узнав об этом, великий князь Василий II выслал против ханского сына войска, к которым присоединились мордовские князья, враждебные Улуг-Мухаммаду. Напуганные переяславцы заставили царевича покинуть город, и ему пришлось сражаться в страшный мороз сразу на три фронта: с москвичами, мордвой и рязанскими «казаками». В результате в бою на р. Листа ни отряд Мустафы погиб вместе со своим предводителем, а уцелевшие эмиры и воины попали в плен к москвичам. {637} Естественно, гибель сына не добавила Улуг-Мухаммад-хану любви к московскому государю.

В 1444 г., когда скончался поставленный ханом нижегородский князь Даниил Борисович, в Нижний Новгород вновь вступили московские наместники. Улуг-Мухаммад, не желая, чтобы город вернулся под руку Москвы, немедленно захватил его. Московские воеводы сумели закрепиться в городском кремле, где стойко отбивали штурмы ханских войск, а весь остальной город оказался под контролем хана. {638} Обосновавшись в стратегически важном городе, Улуг-Мухаммад начал дальнейшее продвижение в глубь русских земель. В конце того же года его войска захватили также и Муром.

VI

Появление в Среднем Поволжье нового ханства, правитель которого настойчиво требовал от Москвы признания его сюзеренитета и выплаты «выхода», не могло не обеспокоить московское правительство. Великий князь Василий Васильевич решил уничтожить эту опасность в зародыше и после захвата Улуг-Мухаммадом Мурома собрал войска и выступил против хана. На помощь к великому князю прибыли его близкие родичи Дмитрий Шемяка Галицкий, Иван Андреевич Можайский с братом Михаилом Белозерским и Василий Ярославич Серпуховский. Зимой 1444/1445 г. объединенные войска Московской Руси выступили против хана. Узнав о приближении столь многочисленного войска, Улуг-Мухаммад не решился на открытый бой и, покинув Муром, вернулся в Нижний Новгород. Но уже весной 1445 г. хан решил нанести ответный удар и отправил в поход на Русь своих сыновей Махмуда и Якуба. В это же время к хану прибыли еще 2 000 воинов от его союзников из Черкессии, которые вскоре присоединились к царевичам. {639}

Василий II после зимней бескровной победы над ханом не придал большого значения действиям его сыновей. Он вновь собрал князей-«подручников», но и они весьма безответственно отнеслись к походу. Так, князья Иван и Михаил Андреевичи пришли «с малыми людьми», Дмитрий Шемяка не явился вообще, а татарский царевич Бердедат Кудудатович (сын хана Худайдата, поступивший на русскую службу) накануне решающей битвы под Суздалем был еще у Юрьева-Польского. {640}

Тем не менее, в битве, состоявшейся 7 июля 1445 г. у Спасо-Ефимьевского монастыря на берегу р. Нерли, перевес поначалу клонился на сторону русских войск. Войска Махмуда и Якуба отступили, затем отступление превратилось в повальное бегство, а конница московского князя бросилась в погоню. Однако часть русских воинов, посчитав, что победа уже одержана, стали грабить трупы убитых врагов. Когда убегавшие ордынцы обнаружили, что их преследует лишь незначительная часть московского войска, они остановились и сами напали на преследователей. В короткой схватке русские потеряли весь свой командный состав: Иван Можайский и Василий Серпуховский были ранены и бежали с остатками своих войск, а сам Василий II, сражавшийся мужественно и получивший несколько ран, вместе с Михаилом Белозерским попал в плен к Махмуду. Ордынцы потеряли в этом сражении около 500 чел. После столь крупной победы торжествующие сыновья Улуг-Мухаммада ворвались в Суздаль и три дня грабили его. Затем они двинулись к Владимиру, однако жители города успели подготовиться к обороне, и ордынские войска не рискнули осаждать его, ограничившись грабежом предместий, после чего вернулись в Муром, а оттуда – к хану в Нижний Новгород. {641}

В августе 1445 г. Улуг-Мухаммад вместе с пленным великим князем покинул Нижний Новгород и двинулся в Курмыш. Отсюда он отправил своего посла Бегича в Москву, к Дмитрию Шемяке, который, будучи старшим из потомков Дмитрия Донского после Василия II, стал временным правителем государства. Шемяка принял посла с почетом и заявил о своей лояльности хану, надеясь получить от него ярлык на великое княжение в обход двоюродного брата. Дмитрий Юрьевич, стремясь расположить к себе Бегича, устраивал в его честь многочисленные пиры, но радушие Шемяки сослужило ему плохую службу: Улуг-Мухаммад, долго не получавший вестей от своего посла, заподозрил, что Бегича убили в Москве, и решил освободить пленного великого князя. {642}

Освобождение Василия II обошлось ему весьма дорого: он обязался выплатить за себя, своих родичей, бояр и воинов выкуп, составлявший, по разным сведениям, от 15 000 до 200 000 руб., а также выделить двум сыновьям Улуг-Мухаммада. Касиму и Юсуфу, уделы в Мещере, находившейся под властью Москвы. Но самое главное, великий князь официально признал себя вассалом именно Улуг-Мухаммада и обязался выплачивать ему ордынский «выход». После выработки условий хан освободил Василия II и 26 октября 1445 г. отправил его в Москву с эскортом из 500 ордынцев. {643}

По пути великому князю стало известно, что посол Бегич возвращается к Улуг-Мухаммаду с посланием Дмитрия Шемяки, в котором тот выражал покорность хану. Василий II немедленно приказал перехватить посла. Великокняжеский наместник в Муроме, князь В. И. Оболенский, устроил Бегичу и его свите торжественный прием, на котором ханское посольство было напоено допьяна и затем тайно утоплено в Оке. Таким образом, великий князь не только сумел узнать об измене двоюродного брата, но и пресечь ее возможные последствия. В октябре 1445 г. Василий Васильевич прибыл в Москву, а Шемяка, поняв, что его намерения известны великому князю, бежал в Углич и стал готовиться к войне. Однако Улуг-Мухаммад-хан не мог использовать эти события в своих целях: осенью 1445 или в начале 1446 г. он умер, и новым ханом стал его старший сын Махмуд. {644}

Махмуд решил расправиться с братьями, которые могли начать с ним борьбу за трон. Ему удалось покончить со своим братом Юсуфом, однако двое других, Касим и Якуб, сумели спастись: они бежали сначала к своим союзникам черкесам, а затем нашли убежище в московских землях, обосновавшись в Мещере – во владениях, выделенных им по договору Василия II с Улуг-Мухаммадом. Так на этих землях возникло подвластное Москве Касимовское ханство. {645}

Казанский владетель Али-бек, узнав о смерти Улуг-Мухаммада, не признал власть его наследника, {646} однако его решение дорого ему обошлось. Махмуд, и впоследствии проявлявший себя как решительный и энергичный правитель, немедленно обрушился на Казань, взял ее и казнил Али-бека. После этого Махмуд не стал сажать здесь нового наместника, а сам обосновался в городе, сделав его столицей своих владений. {647}

Потомки Улуг-Мухаммада управляли Казанью вплоть до 1518 г., когда со смертью его правнука Мухаммад-Амина их род пресекся. {648} Далее, вплоть до завоевания Казани Москвой в 1552 г., ханством управляли его более дальние родичи – крымские Гиреи и даже (своеобразная усмешка истории!) несколько потомков Кичи-Мухаммада.

Потомство Улуг-Мухаммада в Касимовском ханстве пресеклось уже в 1483 г. со смертью Даниара б. Касима, внука Улуг-Мухаммада, и власть в Касимове перешла к другим ветвям Джучидов. В 1508-1517 гг. Абд ал-Латиф, правнук Улуг-Мухаммада, был наместником великого князя в Белоозере. Однако наиболее блестящую карьеру при московском дворе сделал еще один правнук Улуг-Мухаммада – султан Худайкул, брат Мухаммад-Амина и Абд ал-Латифа, в крещении – «царевич Петр Ибрагимович». В течение ряда лет он был полководцем на службе у Ивана III и его сына Василия III, женился на дочери Ивана III, в 1521 г. был наместником Москвы, а затем до своей смерти в 1523 г. считался наследником бездетного на тот момент великого князя Василия III. {649} Со смертью упомянутых царевичей род Улуг-Мухаммад-хана окончательно пресекся.

Ни один из казанских и касимовских ханов, начиная с Махмуда б. Улуг-Мухаммада и его брата Касима, уже не претендовал на трон Золотой Орды, уступив верховную власть в державе Джучидов Кичи-Мухаммаду и его потомству. Отказ казанских и крымских ханов от претензий на верховную власть ради сохранения независимости собственных уделов позволил сарайским правителям во второй половине XV в. вновь попытаться объединить Золотую Орду. Эту попытку предпринял сын Кичи-Мухаммада – Ахмад-хан.


Очерк тринадцатый Ахмат, или крушение орды

(Хан, 1459/1461-1481)

Нет человека, которому бы в жизненной лотерее доставались одни выигрыши

Болеслав Прус

Правление Ахмад-хана – довольно нетипичное явление для поздней Золотой Орды: он не только удерживал власть в Сарае около двух десятилетий, но и вел весьма активную внутреннюю и внешнюю политику. Ахмад находился в дипломатических отношениях с Римом, Венецией, Османской империей, активно вмешивался в дела Крыма, Восточного Дешта и Руси. В 1470-х гг. ему едва не удалось восстановить единство Золотой Орды, однако могущество властителей Сарая к этому времени было настолько подорвано, что личных талантов и энергии Ахмада оказалось недостаточно для реализации его амбициозных планов.

I

Ахмад, второй сын Кичи-Мухаммад-хана, {650} впервые упоминается в источниках около 1460 г. {651} Под этим годом русские летописцы сообщают, что он приходил под Переяславль-Рязанский и разорил его округу. Тот факт, что он упоминается летописцем в качестве «царя», свидетельствует, что к этому времени он уже занимал трон.

В самом деле, последние монеты хана Кичи-Мухаммада, удачливого соперника Улуг-Мухаммада в борьбе за трон Золотой Орды, относятся к 1459 г. Вероятно, в том же году он умер, {652} и к власти пришли его сыновья Махмуд и Ахмад. По-видимому, братья вскоре разделили владения. Махмуд, сохранивший номинальное главенство, господствовал в южнорусских степях и Северном Причерноморье (до тех пределов, где начинались владения крымского хана Хаджи-Гирея), а главная ставка его располагалась в Хаджи-Тархане. Ахмад же получил в управление Поволжье и все земли далее на восток, которые еще подчинялись ордынским ханам. Возможно, ему же отошла и бывшая столица Золотой Орды Сарай.

Разделение братьев помогло им сохранить мир и согласие в Золотой Орде, {653} однако некоторое время спустя повлекло неприятности. В 1465 г. Махмуд-хан собрался в поход на русские земли (принадлежавшие то ли Москве, то ли Литве), но когда он переправлялся через Дон, на него неожиданно напал крымский хан Хаджи-Гирей, который разгромил Махмуда и заставил вернуться в Хаджи-Тархан. {654} Поражение оказалось настолько сильным, что владения и многие подданные Махмуда попали под власть крымского хана.

Хаджи-Гирей уже готовился провозгласить себя новым государем всей Золотой Орды, однако в августе 1466 г. неожиданно умер. {655} Последовавшая за его смертью смута в Крымском ханстве позволила Махмуд-хану вернуть себе потерянные в результате поражения от крымцев улусы. Вскоре он мог с полным правом вновь считать себя законным и полноправным преемником своего отца. В послании к турецкому султану Мехмеду II Фатиху от 22 шабана 870 г. х. (10 апреля 1466 г.) Махмуд писал: «Благодарение милости Аллаха, когда великое место прежних ханов – предков наших было милостиво даровано нам» и в заключение предлагал султану восстановить дружеские отношения и обмениваться послами и торговыми караванами, как это делали их предки. {656}

Ахмад, владевший северо-восточной частью Золотой Орды, в то время не имел конфликтов с крымским ханом, поскольку у них не было общих границ. {657} Поэтому он мог уделять больше внимания делам на востоке, где его интересы столкнулись с интересами Шибанидов – ханов бывшей Синей Орды, а ныне независимого государства кочевых узбеков. Их столкновение произошло по поводу Хорезма. Дело в том, что одной из жен Ахмада в 1450-е гг. стала Бади ал-Джамал (Бадке)-бегим, сестра Хусайна Байкары, потомка Амира Тимура, впоследствии ставшего правителем Хорасана. {658} Вероятно, в качестве приданного за сестрой Султан-Хусайн-мирза согласился вернуть сарайскому хану Хорезм, вторично захваченный Тимуридами у Золотой Орды в 1412/1413 г.

Однако Хорезм в это время попал в сферу интересов могущественного узбекского хана Абу-л-Хайра, который неоднократно предпринимал попытки захватить эту область и не собирался уступать права на нее ни Тимуридам, ни ордынским ханам. {659} Ахмад-хан, не решаясь вступать в открытый конфликт с грозным узбекским властителем, решил выждать и начал действовать уже после смерти Абу-л-Хайра, последовавшей в 1468 г.

II

Узбекский Абу-л-Хайр-хан был правителем решительным и энергичным и отличался крутым нравом. Не удивительно, что после его смерти многие из его подданных не захотели, чтобы у власти оставались его потомки, обладавшие таким же характером. Поэтому после смерти Абу-л-Хайра на трон возвели представителя другой ветви Шибанидов – Йадгар-хана. С этим ханом Ахмаду было легко найти общий язык: по некоторым сведениям, Йадгар в свое время помог его отцу Кичи-Мухаммаду возглавить Золотую Орду. {660} Поэтому весьма вероятно, что Ахмад вступил в союз с новым ханом, обеспечив тем самым безопасность восточных границ своих владений.

Однако Йадгар, ставший ханом уже в преклонном возрасте, скончался в 1469 г., и сторонники прежней династии возвели на трон Шайх-Хайдар-хана, сына Абу-л-Хайра. Новый хан был не менее энергичен и деятелен, чем его отец, но, на свою беду, не обладал его харизмой, талантами и властностью, поэтому многие подданные вскоре взбунтовались против него. Ахмад, почувствовав, что пришел его час, решил, наконец, вмешаться в борьбу в Восточном Деште и заполучить Хорезм.

У Шайх-Хайдара оказалось очень мало и войск, и приверженцев, а против него выступили султаны Джанибек и Гирей, правнуки Урус-хана (в 1430-е гг. подчинившиеся Абу-л-Хайру), ногайские мирзы Муса и Ямгурчи, правнуки Идигу, а также Буреке-султан б. Иадгар-хан, и еще один Шибанид – тюменский царевич Ибак (Сайид-Ибрахим), сын Хаджи-Мухаммад-хана, некогда убитого Абу-л-Хайром. В 1470-1471 гг. Шайх-Хайдар лишился власти над значительной частью своих владений. Поэтому появление в это время в Восточном Деште Ахмада с его претензиями на Хорезм было для него совершенно некстати.

Карта 8. Крымское ханство во второй пол. XV в. (автор – Астайкин А. А.).

Бейлики Крымского ханства: 1 Ширинский, 2 Кыпчакский, 3 бейлик Мансуров, 4 Барынский, 5 Аргынский, Границы государств нанесены на 1480 г.

По-видимому, узбекскому хану пришлось выделить часть своих и без того немногочисленных войск для защиты западных границ. А вскоре Ибаку удалось застичь врасплох Шайх-Хайдар-хана, у которого остался небольшой отряд воинов, и в короткой схватке сын Абу-л-Хайра был убит. Ахмад так и не вступил в эту борьбу, однако после гибели узбекского монарха заключил мир с его противниками, женился на сестре ногайских мирз Мусы и Ямгурчи и, вероятно, получил от новых союзников заверение, что они не будут ему препятствовать в овладении Хорезмом. {661}Однако пока Ахмад занимался своими восточными делами, в Хаджи-Тархане умер его брат Махмуд, {662} и хану пришлось поспешить в Поволжье, чтобы не позволить начаться очередной смуте. Сразу по прибытии, в том же 1471 г. он узнал, что его племянник Касим б. Махмуд, унаследовавший Хаджи-Тархан, дал приют двум внукам Абу-л-Хайра – узбекским царевичам Мухаммаду Шайбани и Махмуд-султану. Пытался ли Касим своими действиями показать, что он не повинуется дяде-хану? Наверное, нет. Думаем, он решил оказать покровительство царевичам, потому что просто не знал, что ситуация в Восточном Деште изменилась, и, полагал, что дядя по-прежнему состоит в союзе с узбекскими Шибанидами. {663}

Как бы то ни было, внуки Абу-л-Хайра считались претендентами на трон узбекского государства, а потому Ахмад и его союзники решили расправиться с ними. Объединившись с ногайским бием Аббасом (дядей Мусы и Ямгурчи) и Ибаком, Ахмад двинулся к Хаджи-Тархану и осадил его, потребовав у племянника немедленно выдать Мухаммада Шайбани и Махмуд-султана. Касим, не желавший (да и не имевший возможности) противостоять собственному дяде и его многочисленным союзникам, был вынужден отказать беглецам в гостеприимстве. Впрочем, он успел заранее предупредить их, и узбекским царевичам удалось покинуть город, прежде чем кольцо осады сомкнулось. Касим поспешил уверить дядю в своей лояльности, что позволило ему избежать разорения Хаджи-Тархана. {664}

Выяснив, что беглецов в городе нет, союзники распустили свои войска и разошлись по уделам, решив что Мухаммад Шайбани, оставшийся без убежища и поддержки, вскоре так или иначе погибнет. Однако они ошибались: у внука Абу-л-Хайра были совершенно иные планы. Вскоре после своего бегства из Хаджи-Тархана ему удалось объединиться с группой приверженцев своего деда, вместе с которыми он совершил нападение на лагерь Ибака, убив его сына и брата. {665}

Ахмад-хан не сразу получил вести о нападении на своего союзника. Он в это время двинулся в поход на Русь, очевидно, решив показать своим русским вассалам, что со смертью Махмуд-хана власть Орды над ними не ослабла. В ходе этого набега ему удалось разграбить юго-западные окраины Руси, а город Алексин был им разорен и сожжен дотла. {666} Однако как раз в это время хану донесли о том, что дерзкий внук Абу-л-Хайра осмелился напасть на его, Ахмада, собственные владения. Не вступая в бой с московскими войсками, хан повернул домой.

Как оказалось, Мухаммад Шайбани, вдохновленный своим успешным нападением па Ибака и знавший, что Ахмад со своими основными силами двинулся на Русь, решился на отчаянный набег в пределы Тахт-эли («Престольного владения» – так в период распада называли область, где находилась резиденция номинального верховного хана). {667} Конечно, внук Абу-л-Хайра не собирался вступать в бой с войсками Ахмада, а намеревался лишь пограбить его улусы. Разделив 150 своих всадников на несколько отрядов, узбекский султан разослал их в разные стороны. Ио пути к одному из стойбищ Ахмад-хана отряд из сорока воинов под командованием самого Мухаммада Шайбани столкнулся с разъездом под предводительством Конуш-бека из племени кипчак, в стычке с которым одержал победу. {668} После этого удальцы узбекского царевича напали на кочевья Ахмад-хана и начали их грабить, но, узнав о возвращении хана из похода на Русь, немедленно покинули пределы Тахт-эли и вернулись в Восточный Дешт.

После этого досадного инцидента в 1472 г. Ахмад-хан уже не имел никаких враждебных отношений с узбеками. Возможно, впрочем, что это было связано с тем, что он, унаследовав от брата Махмуда интересы на западе, перестал претендовать на ордынские владения на востоке, включая и Хорезм. Узбекские и казахские владетели, до конца XV в. находившиеся в состоянии беспрестанной междоусобицы, были весьма признательны могущественному властелину Поволжья за невмешательство в их дела и, в свою очередь, не доставляли неприятностей Ахмад-хану.

Ill

Номинально возглавив род Джучидов, Ахмад за короткое время сумел установить контроль над Поволжьем и южнорусскими степями. В связи с этим фигура хана вызвала большой интерес в Западной Европе, где его стали всерьез рассматривать как равноценный противовес грозному турецкому султану Мехмеду II Фатиху («Завоевателю»).

В 1471 г. Ахмад заключил союз с польским королем Казимиром Ягеллоном о совместных действиях против Московской Руси. {669}

По некоторым сведениям, именно в рамках этого соглашения Ахмад в 1472 г. и совершил поход на русские земли, закончившийся разорением Алексина. К счастью для Москвы, король не смог выполнить свои союзнические обязательства, поскольку в это время должен был помогать своему брату Владиславу в борьбе за венгерский престол. {670} Тем не менее, антирусский союз между Казимиром IV и Ахмад-ханом продолжал оставаться реальностью на протяжении всего правления хана, что побудило Москву пойти на сближение с Крымом. В 1474 г. между Иваном III и крымским ханом Менгли-Гиреем было заключено соглашение, в соответствии с которым хан обязывался помогать своими войсками москвичам, если польский король выступит против них, а великий князь Московский в случае нападения Ахмад-хана на Крым обещал выслать против него ордынских «царевичей», состоявших на его службе. {671}

Еще в 1470 г. венецианский сенат с огромным вниманием выслушал доклад некоего авантюриста Джованни-Баттисты делла Вольпе («Иван Фрязин» русских летописей) о блестящих возможностях союза с ханом Ахмадом, который мог бы помочь республике отвоевать владения в Средиземном море, захваченные у нее турками. Антонио Джисларди, племянник делла Вольпе, сообщил сенаторам, что в распоряжении хана находится до 200 000 воинов, готовых двинуться на османов по первому его слову. {672}

Годом позже, в 1471 г., венецианцы приняли решение направить к Ахмад-хану секретаря сената Джованни-Баттисту Тревизано с предложением о союзе и цепными подарками. Однако посол на три года застрял в Москве (правительство которой не слишком-то желало установления венециано-ордынского союза и поэтому поспешило обвинить его в шпионаже в пользу хана) и прибыл к Ахмад-хану лишь в июле 1474 г. {673}

За время пребывания Тревизано в Москве вышеупомянутый делла Вольпе вернулся в Италию и в июне 1472 г. появился в Риме, где много рассказывал о своих доверительных отношениях с Ахмад-ханом. По словам авантюриста, хан был готов собрать «страшное войско против турок» и напасть на них со стороны Венгрии, если ему каждый месяц будут выплачивать 10 000 дукатов и пришлют подарков еще на 6 000 дукатов. Однако итальянские политики весьма осторожно отнеслись к предложениям делла Вольпе и в конечном счете решили отвергнуть их – из-за значительности сумм и рискованности предприятия. {674}

Тем не менее, когда в 1476 г. в Венецию вернулся Тревизано с двумя послами Ахмад-хана, Темиром и «Брунахо Батырем», сенат республики с радостью отреагировал на предложение хана – выступить с 200 000 воинов против турков через Дунай вдоль Черного моря. Сенат выделил 2 000 дукатов на новое посольство Тревизано, которое в середине того же года направилось к хану. Однако, как ни странно, против инициатив Венеции выступил на этот раз польско-литовский король Казимир IV, который и сам считался союзником хана Золотой Орды: он опасался, что союз Орды с Венецией вызовет угрозу его границам, ведь именно через его пограничные территории лежал путь ордынских войск! Не желая портить отношения с христианским королем-союзником ради не слишком надежного союза с ханом-иноверцем, венецианский сенат в марте 1477 г отозвал Тревизано, который успел доехать только до Польши. {675}

Тем не менее, сам факт переговоров с венецианцами в значительной степени способствовал росту внешнеполитической активности Ахмад-хана, который все более и более беспокоился по поводу усиления турков. В самом деле, несмотря на единство вероисповедания и прежние дружеские отношения с Османами, хан был очень недоволен активной экспансией турков в Восточной Европе. В результате походов Мехмеда II в первой половине 1470-х гг. пали союзные Золотой Орде Трапезундская империя (1470 г.), княжество Феодоро и генуэзские колонии в Крыму (1475 г.), на месте которых появились османские бейлики, никоим образом не зависимые от воли золотоордынских ханов. {676}

Хан попытался исправить это положение в 1476 г., воспользовавшись смутой в Крыму. В 1475 г. Менгли-Гирей б. Хаджи-Гирей был в очередной раз свергнут с трона своими братьями Нур-Девлетом и Хайдаром, бежал в Кафу и попал в плен к туркам, которые как раз в это время захватили генуэзские колонии в Крыму. Эминек из рода Ширин, бекляри-бек Нур-Девлет-хана, не поладил со своим младшим братом Хаджике, который вступил в союз с Ахмад-ханом и призвал его в Крым. Ахмад немедленно отправил на полуостров войска под командованием своего племянника Джанибека б. Махмуд-хана. В конце 1476 г. Джанибек при помощи Хаджике был провозглашен правителем Крыма, а его соперники, сыновья Хаджи-Гирея, были вынуждены бежать. {677}

Объединив под своей властью Поволжье. Причерноморье и Крым, Ахмад-хан был полон самых радужных ожиданий и мог себе позволить достаточно высокомерный тон в общении с турецким султаном. В начале 1477 г он направил Мехмеду II Фатиху послание, которое высокомерно назвал ярлыком – повелением вышестоящего государя нижестоящему. Хан снисходительно соглашался продолжать поддерживать с султаном мир и дружбу и «позволял» Мехмеду II отправлять к нему послов с дарами. «Как только эти сведения достигнут ушей моего брата, с хорошим известием Исхака быстро назад ко мне пошли и дружбу между нами твори! Так говоря, ярлык с нишаном написал», – завершал Ахмад-хан свое послание. {678}

Между тем, оказалось, что хан рано радовался. Джанибек, находившийся в Крыму, гораздо лучше осознал ситуацию и почувствовал, что его владычество долго не продлится. Не случайно он, провозгласив себя крымским правителем, немедленно вступил в переговоры с московским великим князем, прося предоставить ему убежище в случае потери власти. {679} И в самом деле, уже весной 1477 г. Джанибеку пришлось оставить крымский трон, на который вновь вступил Нур-Девлет – причем, по некоторым сведениям, при полном одобрении Ахмад-хана (до которого, возможно, дошли слухи о переговорах племянника с Москвой). {680} Однако в 1478 г. Нур-Девлет снова (на этот раз окончательно) был свергнут своим братом-соперником Менгли-Гиреем, бежал в Литву, а затем поступил на московскую службу.

Потеря Крыма, а также закончившиеся ничем переговоры с Венецией заставили Ахмад-хана несколько сбавить тон в переписке с Мехмедом II, в союзе с которым он теперь нуждался. Новое ханское послание, написанное в сафаре 882 г. х. (май-июнь 1477 г.), было выдержано уже не в таком вызывающем тоне и даже не именовалось ярлыком. Хан льстиво именовал султана «господин получатель, дражайший и благородный брат, господин султанов арабских и персидских, властелин над выями народов, тень Аллаха на земле, повелитель вод и суши, помогающий рабам Аллаха, покровитель стран Аллаха, побеждающий врагов Аллаха, справедливейший из правителей людей и духов, источник, источающий справедливость и благодеяния, помощь этого мира и веры». Вместо прежнего снисходительного предложения мира и дружбы Ахмад-хан поздравлял султана с завоеванием многих земель и сам просил у него дружбы и союза, обещая помогать ему в военных предприятиях. {681}Однако усилия Ахмада пропали зря: султан лишь формально продолжал поддерживать с ним отношения, после того как в 1478 г. на крымский трон был возведен Менгли-Гирей, признавший себя вассалом султана, Мехмед 11 уже не нуждался в союзе с ханом Золотой Орды. И если для Ахмада это было просто потерей возможного союзника, то его сыновья впоследствии гораздо сильнее пострадали от ухудшения отношений с Османской империей.

Ахмад-хан, лишившись контроля над Крымом и Северным Причерноморьем, решил сосредоточить все усилия, чтобы не потерять другие свои владения. В связи с этим его взор вновь обратился на русские земли.

IV

Московский великий князь Иван III в течение всего правления Ахмад-хана вел себя совсем не как верный вассал и союзник. Вступив на престол в 1462 г., он не приезжал в Орду за ярлыком сам и не присылал своих представителей. Не было и соответствующих «поминков», т. е. подарков, взяток и пр. Даже рейд Ахмада на русские земли в 1472 г. не заставил великого князя пересмотреть свою политику: как мы помним, хану не удалось решить поставленные задачи из-за отсутствия помощи от польского короля и нападения узбекского царевича Мухаммада Шайбани. Неудачный поход лишь убелил Ивана III в слабости хана и, вероятно, побудил его отказаться от признания зависимости и выплаты ордынского «выхода». {682}

Во второй половине 1470-х гг. хан предпринял последнюю попытку подчинить строптивого вассала мирными средствами. В 1476 г., вскоре после захвата Крыма, он отправил на Русь своего посла Бочука, доставившего Ивану III послание-ярлык, в котором Ахмад-хан сообщал о своей победе в Крыму, требовал выплаты даней и вывода из Касимова царевича Даниара б. Касима, внука Улуг-Мухаммада. {683}Московский государь находился в это время в сложной политической ситуации: он был вынужден противостоять польско-литовскому натиску и в то же время готовился к окончательному покорению Новгорода. В таких условиях портить отношения с ханом Золотой Орды ему было совершенно ни к чему. Не случайно именно в этот период, в марте 1475 г., Иван III, рискуя вызвать гнев своего союзника крымского хана Менгли-Гирея, отказался порвать отношения с Ахмад-ханом и продолжал обмениваться с ним послами. {684} Поэтому и на этот раз он принял ханского посла радушно и отправил обратно вместе с собственным посланцем – Матвеем Бестужевым. Есть основания полагать, что в трудных политических условиях Иван III пошел на уступку хану: собрал дань и временно «вывел» Даниара из Касимова. Естественно, позднейшие русские летописцы предпочли скрыть столь позорный для великого князя факт. {685}

Однако к 1479 г., когда Новгород был окончательно присоединен к великокняжеским владениям, а положение Ахмада, напротив, ухудшилось из-за потери Крыма и провала переговоров с Венецией и турецким султаном, Иван III понял, что его час настал. И когда Ахмад-хан в очередной раз прислал к нему послов с требованием выплаты дани и явки самого великого князя в Орду, Иван Васильевич, согласно преданию, разорвал ханское послание, «истоптал басму» и отправил ханских послов обратно со своим дерзким, «ругательным» ответом, что несказанно разъярило хана. {686} В итоге последовал поход Ахмад-хана на Русь.

Вместе с ханом в поход выступила «вся Орда»: на Русь отправились шесть ханских сыновей и его племянник Касим из Хаджи-Тархана; кроме того, польский король также обещал предоставить свои войска. Соответственно, хан намеревался объединиться с поляками и двинулся к владениям Казимира IV. Именно с этой целью в июне 1480 г. хан вышел к Угре. {687}

Иван III отправил в поход против хана войска под командованием своего старшего сына Ивана Молодого и брата Андрея Васильевича Меньшого, которые соединились в Калуге и двинулись к Угре. Сам великий князь в это время находился то в Коломне, то в Москве, занимаясь не менее важным делом: ему было необходимо обосновать свое выступление против хана, который, несмотря на напряженные отношения Москвы с Ордой, все же считался «царем», законным сюзереном Руси. Итогом деятельности великокняжеских мудрецов стала выработка концепции, согласно которой Ахмад вовсе не являлся «царем», как и все его предшественники, начиная с Чингис-хана и Батыя, а потому выступление против него не только не было мятежом, но еще и всячески приветствовалось. Наиболее ярко эта идея была отражена в известном «Послании на Угру», составленном видным церковным деятелем конца XV в. ростовским архиепископом Вассианом Рыло. {688}

Московские полки прибыли на Угру как раз вовремя, чтобы воспрепятствовать намерению хана с ходу форсировать реку. В нескольких коротких стычках москвичи сумели пресечь попытки ордынских войск переправиться, в чем им очень помогли привезенные ими пушки. Началось «стояние на Угре», продлившееся до ноября 1480 г. В течение всей осени ханские войска предпринимали отдельные неудачные попытки переправиться через реку.

Не сумев с налета ворваться в русские земли, Ахмад-хан был вынужден согласиться на переговоры с Москвой. Московское посольство во главе с И. Ф. Товарковым прибыло к хану с посланием великого князя и богатыми дарами. Однако Ахмад повел себя весьма непоследовательно: согласившись выслушать предложения москвичей, он вдруг вернулся к своей прежней бескомпромиссной позиции – обвинил Ивана 111 в невыплате «выхода», отказе приезжать к нему «бить челом» и соглашался продолжать переговоры, если только великий князь лично явится к нему. Естественно, московский государь не мог согласиться на эти требования, и переговоры зашли в тупик. {689}

Между тем, к негодованию хана, польский король так и не выступил ему на помощь, хотя невыполнение союзнического долга было обусловлено отнюдь не вероломством Казимира. Дело в том, что крымский хан Менгли-Гирей счел осень 1480 г. весьма удачным моментом для набега на польско-литовские рубежи, что заставило польского короля повременить с отправкой войск на соединение с Ахмад-ханом. {690} Кроме того, Казимир IV как раз в это время столкнулся с очередным мятежом «верховских князей» – правителей-Рюриковичей из пограничных княжеств, уже давно тяготевших к Москве. {691}

По некоторым сведениям, именно из-за восстания этих князей в тылу Ахмад внезапно решил оставить попытки переправиться через Угру и ускоренным маршем двинулся на юг. В российской исторической традиции эти действия Ахмада, датируемые 11 ноября 1480 г., принято считать последней точкой в истории «монголо-татарского ига на Руси» и объяснять, естественно, божественным вмешательством: якобы русские, сами боясь, что ордынцы сумеют перейти реку по льду, решили отступить, а их враги, опасаясь военной хитрости противника, смутились и бежали – это-то взаимное бегство и было приписано «чуду пресвятой богородицы». {692}

V

Виня за неудачу на Угре своего ненадежного союзника, польского короля, Ахмад-хан не преминул отплатить ему: отступая с русских земель, он обрушился на владения Казимира IV и в течение 6 недель опустошал их, захватив города Мценск, Перемышль, Воротынск, Белев, Одоев, Козельск. {693} Считалось, что хан совершил нападение на князей, восставших против своего законного повелителя-короля и державших руку Москвы, но Казимир IV в любом случае вряд ли мог оценивать разорение своей земли как дружественный поступок. В результате союз между польским королем и ордынским ханом фактически был разорван.

Не желая отказываться от наказания русских, Ахмад-хан отправил своего старшего сына Муртазу в набег на владения Ивана III. Царевич совершил набег «на Конин да на (Н)Юхово» и, по некоторым сведениям, даже решил закрепиться и обосноваться здесь. Однако его планы были нарушены вмешательством «двух Андреев», братьев Ивана III: узнав от одного из пленников, что дружины братьев великого князя находятся неподалеку, Муртаза поспешил отступить в ордынские пределы. {694}

Неудачный поход на Русь означал также и отсутствие значительной добычи (хотя, согласно некоторым сообщениям, еще до своего отступления с Угры Ахмад-хан распорядился отправить «полон» в свои владения), а следовательно – и невозможность содержать огромное войско. Поэтому по возвращении в свои владения Ахмад был вынужден распустить свои силы. Все его сыновья и племянники, а также и племенные вожди разъехались по своим уделам. Даже бекляри-бек Ахмада, Тимур мангыт б. Мансур (внук Идигу), оставил своего повелителя, отправившись в свой улус. Хан остался в своей ставке с небольшим количеством телохранителей.

Этим решили воспользоваться тюменский правитель Ибак, потомок Шибана, и его ногайские союзники – мирзы Муса и Ямгурчи. Как мы помним, эти деятели в начале 1470-х гг. вступили в союз с Ахмад-ханом и признали его номинальное верховенство. В последующие годы судьба развела их по разным областям бывшей Джучидской державы, и их интересы никак не пересекались: Ахмад сосредоточился на объединении Поволжья, Причерноморья и других западных уделов, а Ибак и ногайские мирзы старались укрепить свою власть в Восточном Дешт-и Кипчаке и Сибири. Однако во второй половине 1470-х гг. усиление Ахмад-хана стало вызывать беспокойство его прежних соратников. Подчинение Крыма, готовящийся союз то с европейскими государствами, то с Османской империей могли позволить Ахмаду в дальнейшем предпринять попытки по овладению и восточными улусами Джучидов (не следовало забывать также о его родстве с Тимуридами и правах на Хорезм). Все эти обстоятельства превратили прежних союзников во врагов. Неудивительно, что, узнав о неудаче Ахмада на Угре и роспуске им войск, Ибак с ногайскими князьями решили использовать свой шанс.

6 января 1481 г. Ибак, Муса и Ямгурчи всего с тысячей воинов внезапно напали на становище Ахмада, перебили его охрану и, ворвавшись в белый шатер хана, прикончили последнего великого правителя Золотой Орды. {695} Впоследствии и Ибак, и Ямгурчи приписывали себе честь умерщвления Ахмада. Возможно, впрочем, что оба они лично приняли участие в убийстве хана. {696}

Вскоре до Москвы дошли смутные слухи о гибели Ахмад-хана. Их неопределенность отразилась в очередном послании Ивана III крымскому хану Менгли-Гирею, датированному апрелем 1481 г.: великий князь выражал надежду, что его союзник по-прежнему «на всякого на нашего недруга бытии со мною заодин», независимо от того, «кто будет на том юрте на Ахматове места царь». {697}

Вскоре, однако, неопределенность исчезла. Тимур мангыт, бекляри-бек Ахмад-хана, благодаря своей счастливой судьбе, сумел избежать участи своего государя (хотя Тимур приходился двоюродным дядей Мусе и Ямгурчи, отношения между ними были настолько напряженными, что кровное родство не остановило бы их перед убийством). Ему удалось собрать в степи некоторых сыновей Ахмада, вместе с которыми он отправился в Крым и отдался под покровительство Меигли-Гирей-хана. {698} От Тимура-то властитель Крыма и узнал достоверно о гибели своего противника.

С этого времени на сцену вышло новое поколение ханов Золотой Орды – и, как оказалось, последнее. Главными действующими лицами завершающего этапа ордынской истории стали многочисленные сыновья Ахмад-хана, наиболее заметное место среди которых занял Шейх-Ахмад.


Очерк четырнадцатый Шейх-Ахмед, или последний хан и его братья

(Хан. 1481/1482-1502/1528)

Глупец тот, кто пытается прикрыть собственное ничтожество заслугами своих предков.

Генрих Гейне

После гибели хана Ахмада его многочисленные сыновья и племянники всеми силами старались удержать власть над собственными уделами, уже не помышляя о возрождении былого могущества Золотой Орды и лишь отражая попытки других родичей покуситься на их самостоятельность. Для иностранных же государей «Ахматовы дети» превратились в своеобразное орудие влияния на других соседей. Особенно ярко выделялась в этом плане фигура Шейх-Ахмада, традиционно считающегося последним ханом Золотой Орды: не обладая и тенью власти своих предков, он, тем не менее, около сорока лет считался ханом, по сути, являясь игрушкой в руках различных политических сил.

I

Шейх-Ахмад был одним из девяти сыновей Ахмад-хана. Он не был старшим (в источниках его упоминают его обычно третьим {699}), но обстоятельства сложились так, что именно ему было суждено стать преемником отца и последним ханом Золотой Орды.

Как мы помним, после смерти Ахмад-хана его бекляри-бек Тимур мангыт вместе с двумя сыновьями своего господина, Муртазой и Сайид-Ахмадом, сумел бежать в Крым, где они нашли убежище при дворе Менгли-Гирея. {700} Крымский хан, несмотря на вражду с Ахмадом, радушно принял беглецов: будучи опытным политиком, он прекрасно понимал, что таких влиятельных врагов лучше держать рядом, под своим контролем.

Вероятно, в это-то время Шейх-Ахмад, следующий по старшинству брат, и был провозглашен ханом: приверженцы Ахмада опасались, что без хана (пусть даже и номинального) государство Джучидов падет окончательно. В 1481 (или 1482) г. престол, опустевший после гибели Ахмад-хана, наконец-то был занят легитимным монархом. {701}

В течение нескольких лет Муртаза и Сайид-Ахмад проживали при дворе крымского хана на положении то ли почетных гостей, то ли пленников. Их статус окончательно определился в 1485 г., когда царевичи попытались покинуть двор Менгли-Гирея: крымский хан немедленно отправил за ними погоню и успел захватить Муртазу. Сайид-Ахмаду же удалось бежать в Дешт-и Кипчак, где он, при поддержке бежавшего вместе с ним Тимура мангыта, вскоре также был провозглашен ханом, выступив, таким образом, конкурентом Шейх-Ахмада. Возможно, именно из-за этого первым же шагом Сайид-Ахмада стала попытка освобождения из крымского плена Муртазы: он надеялся на поддержку и признание своего ханского достоинства со стороны старшего брата.

В 1485 (или 1486) г. Сайид-Ахмад, узнав, что Менгли-Гирей распустил свои основные войска, вместе со своим бекляри-беком Тимуром внезапно вторгся в Крым, осадил Кыркер и освободил Муртазу. {702} После этого братья решили подчинить себе весь Крымский полуостров. Не сумев захватить столицу ханства, обороняемую самим Менгли-Гиреем (раненным в бою с войсками Сайид-Ахмада еще в начале вторжения), они двинулись сначала к Эски-Крыму и, пообещав не причинять жителям вреда в случае добровольной сдачи, сумели овладеть городом, который разорили, а многих горожан перебили. {703}

Почувствовав себя хозяевами Крыма, братья предприняли попытку захватить и турецкие владения на южном берегу полуострова, но тут их подстерегла неудача: турки Кафы, применив военную хитрость, внушили «Ахматовым детям», что султан прислал им на помощь большой флот с многочисленным войском, и ордынцы поспешили покинуть побережье полуострова. При отступлении на них обрушился Менгли-Гирей, сумевший собрать свои силы; ему удалось отбить у Сайид-Ахмада и Муртазы почти всех пленников. {704}

Тем не менее, братья чувствовали себя победителями, что не замедлило проявиться: Муртаза также провозгласил себя ханом при полной поддержке Сайид-Ахмада – вероятно, при условии признания его соправителем. Фактически братья-ханы противопоставили себя Шейх-Ахмаду, хотя до открытого столкновения дело пока не доходило. Каждый из противоборствующих ханов нуждался в какой-то успешной кампании, которая бы выделила его среди остальных братьев и позволила претендовать на верховную власть.

Муртаза не был удачливым полководцем или правителем, но унаследовал от своего отца склонность к политическим интригам, что и доказал вскоре после своего воцарения. В том же 1486 г. он попытался лишить своего недруга Менгли-Гирея крымского трона, причем предпочел сделать это чужими руками. Муртаза направил два послания: одно – Нур-Девлету, старшему брату Менгли-Гирея, неоднократно занимавшему крымский трон, а другое – великому князю Ивану III. Содержание посланий было примерно одинаковым: Муртаза предлагал Нур-Девлету помощь в свержении брата и занятии ханского трона, обещая дружбу и союз как крымскому царевичу, так и московскому государю. Дипломатическая миссия Муртазы, однако, потерпела крах: когда его посол Шах-Баглул в августе 1487 г. привез оба послания в Москву, они попали в руки Ивана III, который, не ознакомив с их содержанием Нур-Девлета, немедленно переслал оба письма Менгли-Гирею. {705}

Сразу после этого Иван III выслал свои войска под командованием того же Нур-Девлета (который в 1486 г. стал касимовским ханом) на южные рубежи, чтобы предупредить возможные враждебные действия Муртазы и Сайид-Ахмада против Москвы или Крыма, о чем тоже немедленно уведомил своего союзника Менгли-Гирея. {706}

II

Неудача Муртазы сильно подорвала его авторитет даже в глазах брата-соправителя: Сайид-Ахмад в конце 1480-х гг. предпочел сблизиться с Шейх-Ахмадом, посчитав сотрудничество с ним более перспективным.

И в самом деле, уже в 1490 г. Шейх-Ахмад вместе с братом замыслил новую кампанию против крымского хана. Турецкий султан Баязид II попытался примирить их, но это ему не удалось: этот миролюбивый монарх, столь непохожий на своего грозного и воинственного отца Мехмеда II Завоевателя, не пользовался большим уважением со стороны ордынских правителей.

Братья неплохо подготовились к нападению: сначала они усыпили бдительность Менгли-Гирея, предложив заключить мир, а когда он, поверив в их намерения, распустил войска, нанесли внезапный удар. Войска Шейх-Ахмада, Сайид-Ахмада и их союзника, астраханского правителя Абд ал-Керима б. Махмуда, опустошили северные области Крыма, после чего отступили к Нижнему Днепру, готовя силы для более масштабного вторжения. {707}

Однако деятельный Менгли-Гирей не был обескуражен ни разорением своих владений, ни вероломством «Ахматовых детей». Он быстро собрал собственные силы, а также отправил гонцов с просьбой о помощи в Москву (уверив при этом великого князя, что ордынцы собираются напасть на русские земли!) и в Кафу. Турки прислали крымскому хану 2 000 янычар, а Иван III направил в тыл армии «Ахматовых детей» войска под командованием казанского хана Мухаммад-Эмина и нового касимовского хана Сытылгана б. Нур-Девлета. Братьям-ханам пришлось срочно отступать в свои владения. Впрочем, неудача не обескуражила их, и они не отказались от дальнейших планов по покорению Крыма. {708}

Однако обстоятельства сложились так, что «Ахматовым детям» пришлось на некоторое время забыть о Крыме. Вскоре до Дешт-и Кипчака дошли слухи, что турецкий султан разгневан на ордынских ханов за вероломное нападение на его вассала и намерен отправить войска против Орды. Первым об этом узнал Муртаза, который немедленно дистанцировался от братьев, заявив, что сам он в поход на Крым не ходил, а во всем виноват Сайид-Ахмад, который теперь также не намерен портить отношения ни с крымским ханом, ни с султаном. Успокоенный его мирными заверениями, Баязид И отказался от отправки войск против Орды. {709}

Положение Шейха-Ахмада как первого среди равных братьев-ханов оказалось, однако, сильно поколеблено. И последствия не заставили себя долго ждать: и на западе, и на востоке появилось несколько претендентов на трон и владения Шейх-Ахмада.

Прежде всего, ухудшились отношения Золотой Орды с Мангытским юртом – Ногайской ордой. Виновником конфликта оказался двоюродный брат и союзник Шейх-Ахмада – Абд ал-Керим, правитель Хаджи-Тархана. После неудачи в Крыму он, решив компенсировать свои затраты на поход, совершил несколько нападений на ногайские кочевья. {710} Поскольку Шейх-Ахмад и Сайид-Ахмад не приняли никаких мер по обузданию родича, ногайцы вполне обоснованно сочли их его сообщниками и решили отомстить.

Могущественный бий мангытов Муса не ограничился ответным набегом на ордынские владения, а пошел гораздо дальше: он вознамерился вообще сменить династию в Золотой Орде, свергнув потомков Туга-Тимура. Его ставленником стал Ибак, тюменский хан из рода Шибанидов, который около 11 лет назад убил отца Шейх-Ахмада и Сайид-Ахмада. Теперь вместе с ногайскими князьями Мусой и Ямгурчи (своими сообщниками по убийству Ахмада) он вновь предпринял попытку захватить золотоордынский трон. {711} Заручившись поддержкой крымского хана Менгли-Гирея, приветствовавшего свержение давних недругов, тюменский хан вместе со своим калгой (наследником) Мамуком и ногайцами явился на Волгу и, по-видимому, сумел на короткое время захватить власть в Поволжье. По крайней мере, Ибак вскоре отправил хвастливое послание Ивану III, в котором заявлял, что наконец-то сумел захватить «Саинской стул» (т. е. трон Багу) и предлагал великому князю дружбу и союз при условии, что московский государь отпустит к нему бывшего казанского хана Ильгама («Алегама»). {712} Иван III не успел своевременно отреагировать на это послание: он получил его только в ноябре 1493 г., когда Ибаку и ногайцам уже пришлось покинуть Поволжье. Дело в том, что Менгли-Гирей не сдержал обещание и не прислал Ибаку на помощь свои войска, и «Ахматовы дети» в союзе с астраханским Абд ал-Керимом сумели вытеснить пришельцев. {713}

Карта 9. Крымское ханство в первой пол. XVI в. (автор – Астайкин А. А.).

Границы государств нанесены на 1530 г.

Напуганный столь опасной угрозой со стороны ногайцев, Шейх-Ахмад решил устранить ее наиболее эффективным, как он посчитал, способом: в 1493 г. хан женился на дочери бия Мусы. Ордынские эмиры были крайне недовольны тем, что при ханском дворе получит влияние враждебный им правитель Ногайской Орды, и решили проблему радикально- свергли Шейх-Ахмада, пригласив в качестве правителя его брата-соперника Муртазу. Примечательно, что Сайид-Ахмад во время этого переворота сохранил и свои владения, и статус хана-соправителя. Бекляри-бек Хаджике (Хаджи-Ахмад) мангыт, племянник прежнего бекляри-бека Тимура, больше всех ратовавший за призвание Муртазы, также сохранил свой пост и при новом хане. {714}Однако год спустя Шейх-Ахмаду удалось вернуть себе трон и власть: то ли ему помог тесть Муса-бий, то ли сарайские эмиры сочли Муртазу еще худшим правителем, чем его младший брат. Как бы то ни было, уже в июне 1494 г. (899 г. х.) Менгли-Гирей в письме Ивану III сообщал, что Шейх-Ахмад вернулся на трон, а Муртазе вместе с бекляри-беком Хаджике пришлось бежать за Терек и скрываться у своих союзников-черкесов. Возвратив трон, Шейх-Ахмад назначил нового бекляри-бека – им стал Таваккул б. Тимур мангыт, сменивший бежавшего Хаджике (своего двоюродного брата). Положение Сайид-Ахмада и на этот раз не изменилось, правда, с этого времени он сильно присмирел и в течение последующих лет оставался безропотным исполнителем воли Шейх-Ахмада. {715}

III

После нескольких покушений на свою власть Шейх-Ахмад, наконец, осознал, что без влиятельных союзников ему не обойтись. Ради восстановления отношений с эмирами Поволжья хан был вынужден отказаться от сотрудничества со своим тестем Мусой и искать других партнеров. Шейх-Ахмад принял решение продолжать политику своего отца и поддерживать союз с Польшей и Литвой.

В 1496 г. хан направил посольство к литовскому великому князю Александру Ягеллону, предлагая возобновить союз, существовавший при их отцах. Литовский правитель, еще с 1493 г. пытавшийся использовать ордынцев, чтобы отвлечь русские и крымские войска от войны с Литвой, с готовностью согласился и, в свою очередь, направил в Орду послов. Одной из статей проекта договора стало предложение князя Александра заменить Менгли-Гирея на крымском троне еще одним его братом, Уз-Тимуром, находившимся в это время в Литве. Однако посольство великого князя Литовского не добралось до хана: его перехватили крымцы. Письмо Александра попало в руки Менгли-Гирея, который немедленно переслал его в Москву. Шейх-Ахмад был вынужден отписать литовскому государю, что придется прекратить контакты, пока он, хан, не перекочует поближе к литовским рубежам, чтобы можно было вести переписку без помех со стороны Крыма. {716}Год спустя, в 1497 г., Шейх-Ахмад снова отправил свое посольство в Литву, причем во главе его стоял ханский брат Хаджи-Ахмад (Хожак-султан, Хаджике). Послы предложили Александру помощь в борьбе с Крымом, на что великий князь обещал дать окончательный ответ после своих переговоров с Менгли-Гирееем. Завуалированный отказ не обескуражил Шейх-Ахмад-хана: в 1498 г. он снова прислал послов в Литву, не только повторно предлагая помощь, но и приглашая великого князя на свою свадьбу с дочерью правителя Шемахи. Однако на этот раз литовский государь даже не соизволил принять послов. Причиной тому стали переговоры литовцев с посланцами Муртазы, брата-соперника Шейха-Ахмада, который просил Александра предоставить ему убежище в своих землях. {717}

В том же 1498 г. черкесы совершили набег на владения Шейх-Ахмада и перебили немало его подданных. Враждебные действия черкесов были вызваны неоднократными попытками Шейх- Ахмада в конце 1490-х гг. перекочевать в принадлежащие им плодородные земли Прикубанья. {718}

К 1500 г. у Шейх-Ахмада появился новый могущественный враг – природные бедствия. В Поволжье наступили сильнейшие засуха и голод, и хану пришлось подумать о перекочевке в более плодородные районы. {719} Таковыми были, в частности, степи Приднепровья, но когда подданные Шейх-Ахмада появились здесь, оказалось, что им преграждают путь крепости, недавно возведенные Менгли-Гиреем и оснащенные турецкой артиллерией. Тогда Шейх-Ахмад направил посланцев к кафинскому наместнику турецкого султана, шахзаде Мухаммаду б. Баязиду, с просьбой разрешить ему пребывание в этих областях. Однако шахзаде был зятем Менгли-Гирея и, конечно же, отказал Шейх-Ахмаду, предложив ему договориться с самим крымским ханом. В отчаянии золотоордынский хан отправил послов в Стамбул, однако Баязид II лишь подтвердил отказ своего сына. {720} Между тем, подданные Шейх-Ахмада поодиночке и целыми семьями уже начали перебегать в Крым и присягать на верность Менгли-Гирею. Ордынскому хану ничего не оставалось, как попытаться решить свои проблемы военным путем.

Зимой 1500/1501 г. Шейх-Ахмад начал подготовку к походу на Крым. Он направил посланцев и к своему соправителю Сайид-Ахмаду, и к астраханскому Абд ал-Кериму, и даже к давнему недругу Муртазе, предлагая им объединить силы и ударить на Менгли-Гирея. Кроме того, литовский князь Александр, надеявшийся с ордынской помощью отвоевать у Москвы Черниговщину, поддержал инициативу Шейх-Ахмада и прислал ему богатые дары стоимостью 30 000 червонцев. {721} Планы хана, однако, были весьма скептически встречены его родичами. Только Сайид-Ахмад, всецело подчинявшийся брату, решил присоединиться к нему со своими силами. Братья-ханы двинулись к Дону, у места, где в него впадала р. Сосна, но оказалось, что Менгли-Гирей со своими войсками уже ожидал их. Не рискуя принять открытый бой, братья укрепили свой лагерь и приготовились отразить нападение врага.

Однако вскоре между «Ахматовыми детьми» произошла глупая ссора Люди Шейх-Ахмада выкрали двух богатых торговцев из лагеря его брата, вероятно, надеясь получить за них выкуп. А когда Сайид-Ахмад прислал к Шейх-Ахмаду гонца с требованием вернуть его людей, хан приказал умертвить посланца. Разгневанный Сайид-Ахмад вместе с другим братом, Бахадур-султаном, покинул Шейх-Ахмада и отправился под Хаджи-Тархан. Шейх-Ахмад остался со своими братьями (калгой-наследником Хаджи-Ахмадом и Джанаем) и бекляри-беком. Таваккулом. {722}Силы Шейх-Ахмада сильно уменьшились после ухода брата-соправителя. но ему удалось быстро компенсировать потери: он отправил послов к ногайцам, и те с готовностью приняли его предложение пограбить Крым. Встревоженный Менгли-Гирей немедленно направил к Ивану III посланцев с требованием исполнить союзнический долг и отправить ему на помощь 10 000 воинов с пушками и пищалями, однако великий князь Московский предпочел не вмешиваться в ордынско-крымский конфликт. По видимому, в последний момент Иван III посчитал, что полное уничтожение Золотой Орды и усиление Крыма невыгодны Москве. {723} В результате крымскому хану пришлось отступить на полуостров, оставив пастбища Приднепровья в распоряжение Шейх-Ахмада, чего тот и добивался.

Не останавливаясь на достигнутом, Шейх-Ахмад решил дать своим подданным возможность поправить свое положение за счет грабежа соседних территорий. {724} А поскольку таковыми поблизости были только литовские владения, хан, недолго думая, двинулся на них. Литовцы не ожидали такого вероломства от союзника, и ему не составило труда захватить Рыльск и Новгород-Северский. При этом сам Шейх-Ахмад считал, что по-прежнему является союзником князя Александра, и, взяв эти города, написал ему письмо, в котором наивно поведал: «Для тебе их есми не рушил»! {725}Небольшие успехи после длительной череды неудач настолько вскружили Шейх-Ахмаду голову, что он пошел еще дальше и потребовал у князя Александра передать под его власть Киев, намереваясь сделать здесь наместниками князей Глинских – потомков Мамая, состоявших в это время на литовской службе. Хан направил письмо и самим Глинским, называя их «истинными детьми Мамая» и «своими большими слугами». {726} Однако переговоры вокруг Киева застопорились, что было совершенно недопустимо в условиях, когда прочие события происходили с неимоверной быстротой.

Узнав о продвижении Шейх-Ахмада вглубь литовских земель, Иван III немедленно направил к нему послов с предложением союза (в трактовке самого Шейх-Ахмад-хана и его бекляри-бека Таваккула это звучало как признание московским государем своего «холопства»). За прекращение нападений на русские границы Иван III сулил хану даже еще большие выплаты, чем прежде его отцу. {727} Угроза нападения ордынцев на Русь и в самом деле была весьма велика: крымский хан, обиженный на Ивана III за неприсылку войск, бездействовал и не пытался обуздать Шейх-Ахмада.

Казалось, Золотой Орде суждено было обеспечить покорность прежних вассалов и повысить международный престиж, тем самым сделав серьезный шаг на пути к возрождению былого могущества. Однако природа решила иначе: голод и засуха продолжались и в 1501-1502 гг., а к ним прибавились также и сильные зимние морозы. Подданные Шейх-Ахмада перебегали к крымскому хану уже десятками, сотнями и целыми родами. В конце концов, даже одна из ханских жен, не выдержав голодных условий, бежала в Крым и отдалась под покровительство Менгли-Гирея. С ханом рассорился даже бекляри-бек Таваккул б. Тимур. {728} Крымский хан понял, что его час настал, и начал готовиться к решительной схватке с Золотой Ордой.

Баязид II (возможно, руководствуясь теми же соображениями, что и Иван III, т. е. не желая полного исчезновения Золотой Орды) попытался примирить врагов и направил к Шейх-Ахмаду посланца с предложением покинуть владения Менгли-Гирея и перекочевать к Южному Бугу. Однако турецкий посол, так и не доехав до ордынского хана, был перехвачен и убит в степи его подданными, которые сочли посла лазутчиком Менгли-Гирея. В результате Шейх-Ахмад, сам того не желая, снова навлек на себя гнев Стамбула. {729}

В начале мая 1502 г. войска Менгли-Гирея выступили против Шейх-Ахмада. {730} Ордынский хан в это время находился на р. Суле, где спешно строил укрепления против крымцев. Менгли-Гирей, не встречая сопротивления (напротив, попадавшиеся ему на пути ордынцы сразу же признавали себя его подданными), практически без боя смял укрепления Шейх-Ахмада и разогнал его немногочисленных, изголодавшихся воинов.

Не ограничиваясь этим, крымский хан огнем и мечом прошел по владениям Шейх-Ахмада и завершил свой поход символическим актом – разорением и сожжением Сарая. {731} Его успех был несомненен и позволил ему с полным правом отписать Ивану III, что ставка Шейх-Ахмада и его улусы находятся под его, крымского хана, властыо. {732} С этого времени крымские ханы начади именовать себя повелителями «Великого улуса», то есть Золотой Орды, считая именно себя (вполне справедливо, надо отметить) главными наследниками «царей ордынских».

IV

Разгромленный Шейх-Ахмад сумел спастись с отрядом не более 300 всадников. Однако он не собирался сдаваться и еще неоднократно предпринимал попытки восстановить власть – в отличие от своих братьев, которые с этого времени фактически отказались от ханских титулов и довольствовались небольшими уделами, в которых могли кочевать со своими немногочисленными приверженцами.

Сначала Шейх-Ахмад нашел убежище у своего двоюродного брата и союзника Абд ал-Керима, правителя Хаджи-Тархана. {733} Однако тот, по-видимому, отнесся к нему слишком покровительственно, что было непереносимо для гордого хана Золотой Орды – пусть даже и бывшего. Поэтому некоторое время спустя Шейх-Ахмад покинул город и разбил свой лагерь недалеко от него. Затаив обиду на двоюродного брата, он в очередной раз решился на вероломный поступок: в 1503 г. тайно направил к великому князю Ивану III посла с просьбой помочь ему «достать» Астрахань в обмен на отказ от союза с Литвой. И, оставаясь вероломным до конца, в июне того же 1503 г. отправил послов в Вильну с дружеским посланием и дарами! {734}

Не получив от Ивана III положительного ответа, Шейх-Ахмад не успокоился: он возобновил союз с Ногайской ордой, где после смерти его тестя Мусы правил его брат и преемник Ямгурчи. Отчаянное положение хана заставило его смирить гордость и лично явиться к бию! {735} Шейх-Ахмад получил ногайские войска под командованием своего шурина Султан-Ахмад-мирзы б. Мусы и начал осаду Астрахани, которую от него защищал вместе с Абд ал-Керимом и Бахадур-султан – родной брат Шейх-Ахмада! Но тут хану опять не повезло: Иван III дал понять бию Ямгурчи, что если тот желает иметь мир с Москвой, ему не следует помогать свергнутому ордынскому хану. В результате ногайцы оставили своего союзника, и тому пришлось срочно бежать из Поволжья, поскольку рассчитывать на снисхождение астраханского правителя, только что преданного им, не приходилось. Уход Шейх-Ахмада из Поволжья открывал для Абд ал-Керима блестящую возможность: с этого времени (1502 1503 г.) начинается история независимого Астраханского ханства, правители которого также претендовали на преемство от ханов Золотой Орды. {736}

Шейх-Ахмад бежал на запад. С немногочисленной свитой он миновал Киев и в августе 1504 г. достиг Белгорода, считавшегося уже владением турецкого султана. Отсюда он отправил Баязиду II послание, прося предоставить ему убежище в своих землях. Однако султан прекрасно помнил все неприятности, доставленные ему беспокойным сыном Ахмада. В письме Ивану III крымский хан Менгли-Гирей писал, что отправленный султаном паша приказал бывшему хану: «Коим путем к нам есте пришли, тем путем и назад пойдите, вас мы не знаем, нам друг и брат Менгли-Гирей царь; кто Менгли-Гирею царю друг, и мы тому друзи, а кто Менгли-Гирею царю недруг, и мы тому недрузи; вы Менгли-Гирею царю недрузи стоите, в нашу отчину вам пути нет, куды вам въехати». После этого Шейх-Ахмад со своими спутниками был выгнан из Белгорода, а по пути еше и подвергся нападению сыновей Менгли-Гирея, сумев спастись лишь благодаря счастливой случайности. {737}

В конце 1504 г. хан и его спутники вновь оказались в Киеве, где были тут же арестованы местным воеводой Дмитрием Путятичем. Пленников отправили в Вышгород, а оттуда – к литовскому великому князю Александру, ставшему к этому времени и польским королем. В 1505 г. в Бресте был созван сейм, на котором хану пришлось оправдываться перед польско-литовской аристократией за свои недружественные действия в 1501-1502 гг. {738} По-видимому, ему это удалось: он остался при королевском дворе как почетный гость. Король Александр использовал Шейх-Ахмада как «средство сдерживания» крымского хана, угрожая Менгли-Гирею в случае враждебных действий отпустить бывшего ордынского хана обратно в степи, где тот непременно начнет создавать проблемы Крымскому ханству. Не случайно крымский хан неоднократно писал королю и его панам, советуя схватить свергнутого хана и его свиту и посадить в темницы, причем по разным городам. {739}Положение Шейха-Ахмада при королевском дворе существенно изменилось годом позже, когда Александр умер и новым польским королем стал его брат Сигизмунд I, который не столь дружелюбно отнесся к свергнутому хану. Шейх-Ахмада такое отношение не устроило, и он предпринял попытку бежать от короля. {740} Однако его поимали и в качестве наказания заключили в Ковно, что имело грозное символическое значение: именно здесь около 1455 г. умер Сайид-Ахмад-хан, внук Токтамыша, также в свое время являвшийся союзником литовцев, но потом обратившийся против них. {741} Спутники Шейх-Ахмада, помогавшие ему в бегстве, были отправлены на невольничий рынок, и только часть из них была выкуплена ордынцами, находившимися на литовской службе. {742} Обо всех этих событиях Сигизмунд I тут же отписал Менгли-Гирею, представив пленение и заточение Шейх-Ахмада как оказание услуги крымскому хану. {743}

Начались долгие годы заключения, причем условия содержания хана то смягчались вплоть до приглашения его к королевскому двору, то вновь ужесточались, и ему даже запрещали вести переписку с родственниками, жившими на Волге или в Ногайской Орде. Судьба узника зависела от интереса к нему на международной арене: иногда его именем можно было «припугнуть» крымского хана, и тогда его ценность в глазах короля и панов возрастала, иногда же о нем не вспоминали годами. Фигура пленного хана вызывала также беспокойство и турецкого султана, который предписывал своим вассалам, крымскому хану и валашскому господарю, не допустить появления Шейх-Ахмада в Дешт-и Кипчаке. {744}

V

На протяжении более чем 20-летнего заключения Шейх-Ахмада его союзники ногайцы неоднократно обращались к королевским властям с просьбой выпустить хана. Не получая положительного ответа, они посчитали возможным решить свои проблемы с помощью других «Ахматовых детей».

После пленения Шейх-Ахмада в степи оставалось несколько его братьев. В середине 1510-х гг. были живы, по меньше мере, трое из них – Муртаза, Хаджи-Ахмад и Музаффар, {745} которые в течение некоторого времени не привлекали внимания племенных вождей бывшей Золотой Орды. Но в 1510-е гг. в Ногайской Орде началась смута: на титул бия стали претендовать сразу двое сыновей Мусы – Алчагир и Шейх-Мухаммад, который был тесно связан с родом золотоордынских ханов. Это, вероятно, поначалу и склонило весы на сторону его противника Алчагира: ногайцы испытывали недоверие к своим поволжским союзникам (и, надо сказать, это недоверие было взаимным).

Шейх-Мухаммад-мирза, понимая, что в открытой борьбе ему не одолеть старшего и более влиятельного брата, решил стать не просто бием ногайцев, но еще и бекляри-беком при хане. Однако для нужен был хан! И поскольку единственный законный обладатель этого титула находился в литовском плену, оставалось выбрать ханом кого-то из его братьев, которые пребывали в ногайских владениях.

Первоначально выбор пал на старшего, Муртазу, который, однако, будучи уже пожилым человеком, отказался от трона в пользу другого брата, Хаджике, являвшегося в свое время калгой – наследником Шейх-Ахмада. Осенью 1514 г. на берегах Терека Хаджике (Хаджи-Ахмад) был торжественно возведен на ханский трон в присутствии Муртазы Музаффара и ногайской знати. Он назначил своим бекляри-беком Шейх-Мухаммада, который тут же попытался избавиться от ханских родичей, схватив их и бросив в заключение. Однако Музаффар-султану и одному из его сыновей удалось бежать в Хаджи-Тархан к Джанибек-хану (тому самому, который некогда при помощи Ахмад-хана стал правителем Крыма), и тот, узнав о коронации Хаджике, сильно обеспокоился: он отнюдь не желал терять независимость и признавать власть марионетки ногайского мирзы.

Джанибек предложил бию Алчагиру совместный поход против Хаджике и Шейх-Мухаммада, но в последний момент потенциальные союзники рассорились и вступили в сражение друг с другом. Это позволило Хаджике номинально оставаться ханом еще в течение пяти лет – до 1519 г., когда его покровитель и бекляри-бек Шейх-Мухаммад был сначала разгромлен казахами, а потом окончательно разбит и убит астраханским ханом Джанибеком. {746}

После неудачи в восстановлении Золотой Орды во главе с Хаджике ногайские аристократы возобновили переговоры с польским королем об освобождении Шейх-Ахмада. Король Сигизмунд по-прежнему продолжал грозить сменяющим друг друга крымским ханам, что выпустит своего царственного пленника, если они будут враждовать с Польшей и Литвой. Такие угрозы имели место в 1521, 1523 и в 1524 гг., когда к королю прибыло посольство нового ногайского бия Агиша б. Ямгурчи, снова просившего отпустить хана к ногайцам. {747} Пока король обдумывал это предложение, крымский хан Саадат-Гирей I, считая вопрос об освобождении Шейх-Ахмада уже решенным, поспешил «заранее отомстить» королю и отправил в поход против него своих сыновей. Новая война отвлекла Сигизмунда от судьбы пленника, освобождение которого отложилось еще на три года. {748}

Наконец, весной 1527 г. престарелый Шейх-Ахмад был все же выпущен из заключения и отравлен в Киев, где его встретили его сторонники, в сопровождении которых он двинулся на Волгу. {749} Шейх-Ахмад прибыл к Хаджи-Тархану и разбил здесь свой лагерь. {750}

Возвращение хана на Волгу вызвало большой резонанс в Крыму. Крымские ханы, султаны и аристократы заявляли, что этот шаг свидетельствует о враждебности польского короля по отношению к Крымскому ханству, а сами с подозрением посматривали друг на друга: вдруг кто-нибудь из них захочет предать дом Гиреев и пойти на сговор с Шейх-Ахмадом? Который, что ни говори, оставался законным правителем всех Джучидов, пусть даже и номинальным…

Как вскоре оказалось, у крымской знати были основания для подобного беспокойства. Ислам-Гирей, сын хана Мухаммад-Гирея I, много лет боровшийся за трон со своим дядей Саадат-Гиреем I б. Менгли-Гиреем, решился на сговор со старым ханом и предложил ему совместно выступить против крымского хана. Конечно, у самого Шейх-Ахмада войск не было, но его поддерживали ногайцы, обладавшие большой военной силой. Сведения об этом сговоре дошли до Саадат-Гирея, и он ценой больших уступок сумел помириться с племянником, назначив его своим калга-султаном (соправителем-наследником). {751}

Интерес к Шейх-Ахмаду имелся и в Астраханском ханстве, которое в этот период также сотрясали междоусобицы. Чтобы обрести какое-то подобие порядка, местные эмиры решили пригласить на трон последнего хана Золотой Орды. По некоторым сведениям, именно он являлся астраханским ханом в 1527-1528 гг. Вероятно, в это время Шейх-Ахмад установил дипломатические отношения с великим князем Московским Василием III, который, оправдываясь перед крымскими ханами за сношения с их врагом, объяснял, что тот первым прислал к нему послов. {752} В 1528 г. пожилой хан скончался или был убит. {753}

У хана осталось, как минимум, трое детей. Один из сыновей. Узбек («Азубек-сулган»), остался в Литве и был главным судьей в спорах между литовскими татарами. Он получил от короля Сигизмунда несколько поместий и, в свою очередь, оставил трех сыновей – Бахадур-султана, Джаная и Чингиса, потомки которых носили титул царевичей Острынских, но уже не выделялись среди литовской знати. {754} Вероятно, не имея никаких оснований рассчитывать на блестящую карьеру в Литве, один из них, Джанай, решился на безумную авантюру: в 1549 г. он позволил ногайскому бию Юсуфу провозгласить себя ханом (сам Юсуф стал при нем бекляри-беком). По-видимому, это была самая последняя попытка реставрации Золотой Орды! {755} Известно, что Джанай умер в Литве до ноября 1555 г., {756} так что, скорее всего, он не пожелал быть марионеткой степного правителя и вернулся в более привычные условия жизни.

Потеряв своих жен во время крымского разгрома 1502 г., Шейх-Ахмад женился в Литве на дочери виленского хорунжего Кадыша из племени найман. Когда хана отпустили домой, его супруга предпочла остаться в Литве, приняла католичество и вновь вышла замуж. А дочь Шейх-Ахмада от этого брака по требованию хана отправили к нему. {757}

Наконец, еще один сын Шейх-Ахмада, Шейх-Хайдар, по-видимому, постоянно находился при отце и в какой-то степени разделил его судьбу. По некоторым сведениям, он был астраханским ханом в промежутке между 1537 и 1542 гг. {758} Его сын Дервиш-Али в течение ряда лет состоял на московской службе, а в 1554 г. при помощи московского царя был возведен на тот же астраханский трон. Однако в 1556 г. он отказался подчиняться русским наместникам в ханстве и выгнал их, что вызвало поход Ивана Грозного и вхождение Астрахани в состав Московского государства. Несомненно, есть что-то символическое в том, что именно потомок последнего хана Золотой Орды стал последним ханом Астраханского ханства!


Послесловие Наследство "царей ордынских"

Как путнику мираж является в пустыне, Так память о былом отрада стариков

Пьер-Жан Беранже

С разгромом Золотой Орды и бегством Шейх-Ахмада на запад «цари ордынские» исчезают из источников. Но не бесследно – им на смену приходят многочисленные преемники – ханы Казани, Астрахани, Сибири, Крыма. Все они в русской исторической традиции считались законными наследниками золотоордынских ханов: именовались в русских официальных документах и исторических сочинениях «царями», получали от русских правителей выплаты (за исключением сибирских ханов) и т. д.

Правители этих ханств, возникших на осколках Золотой Орды, унаследовали не только титул золотоордынских монархов, но и некоторые ордынские традиции В частности, ханы и Крыма, и Казани, и Астрахани, и Сибири сохраняли в структуре своих государств улусную систему, назначали областных правителей («даруг»), объявляли свою волю в указах-ярлыках. Однако эти государства уже не могли считаться наследниками той обширной империи, каковой являлась Золотая Орда. И дело не только в том, что их монархи владели лишь сравнительно небольшими частями прежней державы Джучидов. Изменилась сама природа государства: вместо обширной оседло-кочевой империи с множеством народов, языков, культур и религий появились небольшие национальные государства с оседлым хозяйством (за исключением, вероятно. Сибирского ханства) и мусульманскими традициями. С Золотой Ордой эти ханства связывали лишь отдельные элементы прежней системы управления (упомянутые ярлыки, даруги и пр.), а также то, что во главе их по-прежнему стояли потомки Джучи, старшего сына Чингис-хана.

Преемником Золотой Орды могло считаться также государство кочевых узбеков: его правители также именовались в русской традиции «царями», хотя и не претендовали ни на прежние ордынские владения, ни на получение «выхода» с русских земель. {759} Впрочем, узбекское ханство не пережило Золотой Орды: на рубеже XV-XVI вв. его последний правитель, Мухаммад Шайбани-хан, увел значительную часть узбеков в Чагатаев улус и основал там Бухарское ханство, которое уже не имело никакой связи с Золотой Ордой, являясь фактически преемником государств Чагатаидов. Более «опосредованным» преемником Золотой Орды можно считать Казахское ханство, также возглавлявшееся государями-Джучидами. Распавшись в конце XVII в. на ряд уделов, оно просуществовало все же до середины XIX в., по сути являлось тоже не имперским образованием, а всего лишь конгломератом кочевых племен, управлявшихся по степным законам и практически не сохранившим ничего из прежнего государственного и правового наследия Золотой Орды.

Все эти государства не были, однако, единственными преемниками Золотой Орды: на наследие от нее претендовали и московские великие князья, которые уже в XV в. начали неофициально именовать себя царями. По видимому, они связывали принятие этого титула со своим участием в разгроме Золотой Орды и свержением власти ее ханов. Именно этим объяснялась и их позиция по отношению к ханам Крыма. Казани и Астрахани – преемникам «царей ордынских»: великие князья уже не соглашались признавать себя младшими по отношению к ним и отныне позиционировали себя как равных этим «царям». {760} В 1547 г. царский титул московских государей был закреплен de jure: 17-летний великий князь Иван IV Васильевич (Грозный) официально короновался как первый русский царь.

Его воцарение далеко не сразу было признано на Западе, в Европе, но имело далеко идущие последствия для восточных соседей: официально сравнявшись по статусу с «царями» – преемниками ханов Золотой Орды, Иван Грозный начал активное продвижение на восток. В 1552 г. он присоединил к России Казанское ханство, в 1556 г. – Астраханское, в 1584 г. – Сибирское. В результате в длинный и сложносоставной титул русских государей вошли элементы «царь Казанский, царь Астраханский, царь Сибирский», которые сохранились и в титулатуре последних российских императоров. Последним прямым наследником Золотой Орды, «царством», оставалось лишь Крымское ханство, монархи которого в русской и западной исторической традиции именовались «царями» или даже «императорами» Крымскими (Перекопскими). В 1783 г, при Екатерине II, в состав России вошло и это государство, что позволило присоединить к титулу русских императоров также элемент «царь Херсониса Таврического». Наконец, в середине XIX в. в состав Российской империи окончательно вошли казахские ханства, которые вместе с рядом среднеазиатских территорий были преобразованы в Туркестанское и Степное генерал-губернаторства. В результате императорский титул пополнился также элементом «государь Туркестанский». {761}

Восточные народы в полной мере признавали русских государей наследниками Золотой Орды. Так, например, после покорения Казани бывшие подданные казанских ханов признали новым государем «белого царя» (в восточной традиции – «ак падшах»), также он официально именовался и в дипломатической переписке с восточными народами – башкирами и казахами, узбеками и туркменами. {762}

Таким образом, наследство «царей ордынских» не пропало окончательно, и формально их наследники в лице российских императоров существовали вплоть до 1917 г. – падения монархии в России. Судьба же бывших территорий Золотой Орды в составе Российской империи, равно как и статус их правящей элиты под российским сюзеренитетом, – это предмет совершенно другого исследования.


Генеалогические таблицы



Библиография

Абуль-Гази 1996 – Абуль-Гази-Бахадур-хан Родословное древо тюрков / Пер. и предисл. Г. С. Саблукова //Абуль-Гази-Бахадур-хан. Родословное древо тюрков. Иоакинф. История первых четырех ханов дома Чингисова. Лэн-Пуль Стэнли. Мусульманские династии М.; Т.; Б., 1996. С. 3-186.

Алексеев 2005 – Алексеев А. К Генеалогия Аштарханидских ханов (по версии «Бахр ал-Асрар» Махмуда б. Амира Вали) //Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. XXIII. СПб, 2005 с. 8-20.

Алексеев 2006 – Алексеев А. К. Политическая история Тукай-Тимуридов: По материалам персидского исторического сочинения Бахр ал-ас-рар. СПб., 2006.

Амин аль-Холи 1962 – Амин ал-Холи Связи между Нилом и Волгой в XIII-XIV вв. М… 1962.

Антонин 1863 – Антонин, архимандрит. Заметки XII-XV века, относящиеся к крымскому городу Сугдее (Судаку), приписанные на греческом синаксаре // Записки Одесского общества истории и древностей. Т. V. 1863. С 595-628.

Арсланова 2002 – Арсланова А. А. Остались книги от времен былых… Персидские исторические сочинения монгольского периода по истории народов Поволжья. Казань, 2002.

Артамонов 2001 – Артамонов В. А. Переговоры о переходе Крымского ханства в русское подданство при Петре Великом //Славяне и их соседи. Вып. 10. М, 2001. С. 269-286.

Асиновский 1997 – Асиновский С. Потомки хана Токтамыша //Гасырлар авазы – Эхо веков. 1997. № 1 /2.

Астайкин 1995 – Астайкин А А. Опыт сопоставительного исследования Монгольская империя //Мир Льва Гумилева. «Арабески» истории. Книга II: Пустыня Тартари. М., 1995. С. 558-609.

Афанасьев 2005 – Афанасьев В. За верность Христу расчлененный.

735 лет со дня казни 19 июля 1270 г. св. блгв. князя Романа Рязанского // Русский вестник. 22. 07 2005.

Ахари 1984 – Абу Бакр ал-Кутби ал-Ахари. Тарих-и шейх Увейс. Баку, 1984.

Ахмедов 1965 – Ахмедов Б. А Государство кочевых узбеков. М., 1965.

Бабур 1992 – Бабур-наме. Ташкент, 1992.

Базилевич 1948 – Базилевич К. В. Ярлык Ахмед-хана Ивану III Вестник Московского университета. 1948. № 1. С. 29-46.

Базилевич 2001 – Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства. Вторая половина XV века. М, 2001.

Бар-Эбрей 1960 – Бар-Эбрей. Всеобщая история («Светская история») / Пер Р. А. Гусейнова //Сирийские источники XII-XIII вв. об Азербайджане. Баку, I960.»

Барбаро 1971 – Барбаро И. Путешествие в Тану //Барбаро и Контарини о России. М. Наука, 1971.

Бартольд 1943 – Бартольд В. В. Очерк истории Семиречья. Фрунзе, 1943.

Бартольд 1963 – Бартольд В. В. Отец Едигея //Бартольд В. В. Сочинения. Т. II. Ч. 1 М., 1963. С. 797-804.

Бартольд 2002 Беркай – Бартольд В. В. Беркай (из «Энциклопедии ислама») // Бартольд В. В. Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов. М., 2002. С. 503-507.

Бартольд 2002 Двенадцать лекций – Бартольд В. В Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии //Бартольд В. В. Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов М., 2002. С 17-192.

Бартольд 2002 Калга – Бартольд В. В. Калга (из «Энциклопедии ислама») //Бартольд В. В. Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов. М, 2002. С 537.

Бартольд 2002 Халиф – Бартольд В. В. Халиф и султан //Бартольд В. В. Работы по истории ислама и Арабского халифата. М., 2002. С. 617-630.

Бартольд 2002 Хорезм – Бартольд В. В. Хорезм (из «Энциклопедии ислама») // Бартольд В. В. Работы по исторической географии. – М. 2002. С. 544-552.

Бейттер, Дружинин 2008 – Бейттер В. М… Дружинин Е Г. Дирхемы Сакчи конца XIII века //Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV веков. Труды Международных нумизматических конференций. IV МНК – Болгар 2005, V МНК – Волгоград 2006. М., 2008. С 142-143.

Бархатная книга 1787 – Бархатная книга. М., 1787.

Белозеров 2003 – Белозеров И. В. Налоговый иммунитет русского духовенства во время ордынского ига: известия летописей о переписи населения Северо-Восточной Руси в 1257 г. //Уваровские чтения-V. Муром 14-16 мая 2002 г Муром, 2003. С. 71-72.

Березин 1851 – Березин И. Н. Тарханные ярлыки Тохтамыша, Тимур-Кутлука и Саадат-Гирея. Казань, 1851.

Березин 1864 – Березин И. Н. Очерк внутреннего устройства улуса Джучиева. СПб., 1864.

Березин 1872 – Березин И. Н. Тарханные ярлыки крымских ханов Менгли-Гирея и Мухаммед-Гирея //Записки Одесского общества истории и древностей. VIII. Одесса, 1872. С. 10-23.

Беспалов 2008 – Беспалов Р. А. Источник сведений Казанского летописца о молитве хана Улу-Мухаммеда «русскому Богу» накануне белёвской битвы 1437 года //Золотоордынская цивилизация. Сб. статей Вып. 1. Казань, 2008. С. 142-146.

Биккинин 2000 – Биккинин И. Татары Мордовии //Татарская газета № 1-2. 10 февраля 2000.

Биккинин, 2004 – Биккинин И. Татарская аристократия темниковского княжества и ее потомки //Культурные традиции Евразии: вопросы средневековой истории и археологии Серия «Восток-Запад: Диалог культур Евразии». Вып. 4. Казань, 2004. С. 292-308.

Бинаи 1969 – Камал ад-Дин (Шир-) Али Бинаи. Шайбани-наме («Книга о Шайбане») // Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII вв. (Извлечения из персидских и тюркских сочинений) / Сост.: С. К. Ибрагимов, Н. Н. Мингулов. К А Пищулина, В. П. Юдин. А. А., 1969. С. 91-127.

Бичурин 2005 – Бичурин Н. (о. Иакинф). История первых четырех ханов из дома Чингисова //История монголов. М., 2005. С. 7-234.

Бойл 2002 – Бойл Дж. Э. Посмертный титул Бату-хана //Тюркологический сборник / 2001. Золотая Орда и ее наследие. М., 2002.

Борисов 1986 – Борисов Н. С Русская церковь в политической борьбе XIV-XV вв. М., 1986.

Борисов 2005 – Борисов Н. С. Иван Калита. М., 2005.

Босворт 1971 – Босворт К Э Мусульманские династии. М., 1971.

Брун 1879 – Брун Ф. Я. О поселениях итальянских в Газарии. Топографические и исторические заметки //Брун Ф. Я Черноморье Сборник исследований по исторической географии Южной России. (1852-1877 г.). Ч. 1 Одесса, 1879. С. 189-240.

Брун 1880а – Брун Ф. Я. Догадки касательно участия русских в делах Болгарии в XIII и XIV стол //Брун Ф. Я Черноморье. Сборник исследований по исторической географии Южной России. (1852-1877 г.). Ч. 2. Одесса, 1880. С. 347-362.

Брун 18806 – Брун Ф. Я. Материалы для истории Сугдеи //Брун Ф. Я. Черноморье. Сборник исследований по исторической географии Южной России. (1852-1877 г.). Ч. 2 Одесса, 1880. С. 121-158.

Бустанов 2007 – Бустанов А. К. Послание сибирского хана Сайид Ибрагима в Москву 1489 г.: опыт анализа переводного документа //Культурология традиционных сообществ Материалы II Всерос. науч. конф. молодых ученых. Омск, 2007. С. 87-94.

Бухарский вакф 1979 – Бухарский вакф XIII в / Изд. текста, пер., введ. и коммент. А. К. Арендса, А. Б. Халидова, О Д. Чехович. М… 1979.

Быков, Кузьмина 2000 – Быков А… Кузьмина О Сожженная Москва // История (еженедельное приложение к газете «Первое сентября»). 2000. № 35.

Быков, Кузьмина 2001 – Быков А., Кузьмина О. Митрополит Киприан. Портрет на фоне эпохи //История (еженедельное приложение к газете 'Первое сентября") 2001. № 22-23.

Валиханов 1984 – Валиханов Ч. Ч. Извлечения из Джами ат-таварих // Валиханов Ч. Ч Собрание сочинений в 5 т. Т. 1. Алма-Ата, 1984. С. 228-249.

Варваровский 2008 – Варваровский Ю. Е. Улус Джучи в 60~70-е годы XIV века. Казань, 2008.

Васильев 2006 – Васильев Д. В. Об истории и социальной роли ислама в Золотой Орде //Традиционная народная культура и этнические процессы в многонациональных регионах Юга России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции 8-9 июля 2006 г. Астрахань, 2006 С. 36-51.

Вельяминов-Зернов 1863 – Вельяминов-Зернов В. В. Исследование о касимовских царях и царевичах. Ч. I СПб., 1863.

Вернадский 2000 – Вернадский Г. В. История России: Монголы и Русь. Тверь; М., 2000.

Вершинский 1994 – Вершинский А. Стража императора Китая // Техника – молодежи. 1994. № 4.

Вершинский 2000 – Вершинский А. Лейб-гвардия Поднебесной // Алфавит. 2000 № 4.

Вершинский 2008 – Вершинский А. Русская Александрия. Средневековая Русь и Александр Невский. М… 2008.

Веселовский 1907 – Веселовский Н. И. О местоположении при-Сарайского Полистана // ЗВО РАО. Т XVII. 1906. СПб., 1907. С. XXVIII-XXIX.

Веселовский 1922 – Веселовский И. И Хан из темников Золотой Орды Ногай и его время. Пг., 1922.

Винничек, Лебедев 2004 – Винничек В. А., Лебедев В. П. Период экономической активности на Никольском селище по нумизматическим данным //Древности Поволжья и других регионов. Вып. V. Нумизматический сборник. Т. 4. М; Н. Новгород, 2004. С. 119-148.

Владимиров 2008 – Владимиров Г. В. Образ татар и Золотой Орды в современной болгарской историографии //Золотоордынская цивилизация. Сб. статей Вып. 1. Казань, 2008. С. 71-77.

Волков 1858 – Волков М. О соперничестве Венеции с Генуей //Записки Одесского общества истории и древностей Т 4. Отд. 4-5. Одесса 1858. С. 151-236.

Воскресенский 1999 – Воскресенский А. Город Елец в его настоящем и прошлом (опыт исторического очерка). Елец, 1999.

Гадло 1994 – Гадло А В. Этническая история Северного Кавказа Х-ХШ вв. СПб., 1994.

Гаев 2002 – Гаев А. Г. Генеалогия и хронология Джучидов. К выяснению родословия нумизматически зафиксированных правителей Улуса Джучи //Древности Поволжья и других регионов. Вып. IV. Нумизматический сборник. Том 3. Н. Новгород. 2002. С. 9-55.

Гайворонский 2003 – Гайворонский О. Как был основан Бахчисарай (к дискуссии о «500-летнем юбилее» города) //Полуостров. № 12. 25 апреля 2003.

Гайворонский 2006 – Гайворонский О. Страна Крым. Крымское ханство в лицах и событиях. Книга 2. Симферополь, 2006.

Гайворонский 2007 – Гайворонский О. Повелители двух материков. Т. 1: Крымские ханы XV-XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды. Киев; Бахчисарай, 2007.

Гарипов – Гарипов Н. Васильев «дар» «другу» //Электронная публикация с сайта «Страницы истории Касимовского ханства»: http //www. kasimh. earth. prohosting. com / index. htm.

Гейд 1915 – [Колли Л. П.] Извлечение из сочинения Вильгельма Гейда «История торговли Востока в Средние века (Колонии на северном побережье Черного моря. Конец западных колоний северного побережья Черного моря)» //Известия Таврической ученой архивной комиссии. № 52. 1915. С. 68-185.

Герцен, Могаричев 1993 – Герцен А. Г., Могаричев Ю. М. Крепость драгоценностей. Кырк-ор. Чуфут-кале. Симферополь, 1993.

Гёкеньян 200/ – Гёкеньян X. Западные сообщения по истории Золотой Орды и Поволжья 1223-1556 //Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От Калки до Астрахани. 1223-1556. Казань, 2001. С. 82-110.

Голубовский 1895 – Голубовский П. В. История Смоленской земли до начала XV ст. Киев, 1895.

Гончаров 1997 – Гончаров Е. Ю. Медные монеты XIV в. города Хаджи-Тархан //Восточное историческое источниковедение и вспомогательные исторические дисциплины. Вып. 5. М, 1997. С. 177-188.

Гончаров 2004 – Гончаров Е. Ю. Поход Тимура на Золотую Орду (нумизматический аспект) //Восточное историческое источниковедение и специальные исторические дисциплины. Выпуск 6. М… 2004. С. 187-194.

Гончаров 2005а – Гончаров. Е Ю. Монетные дворы Улуса Джучидов // Труды международных нумизматических конференций «Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV веков». Саратов-2001, Муром-2003. М., 2005. С. 97-102.

Гончаров 20056 – Гончаров Е. Ю. Новосарайские денги 741 г. х. и начало правления хана Джанибека // Нумизматика. 2005. № 3 (7). С 23-26.

Гончаров 2008 – Гончаров Е. Ю. Очерк монетного дела в улусе Джучи на рубеже 770-х – 780-х гг. х. Нумизматический комментарий к книге И. М. Миргалеева «Политическая история Золотой Орды периода правления Токтамыш-хана» // Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV веков. Труды Международных нумизматических конференций. IV МНК – Болгар 2005, V МНК – Волгоград 2006 М., 2008. С. 58-62.

Горский 1996а – Горский А. А. О титуле «царь» в Средневековой Руси (до середины XVI в.) //Одиссей. 1996. С. 205-212.

Горский 19966 – Горский А. А. Политическая борьба на Руси в конце XIII в. и отношения с Ордой // Отечественная история. 1996. № 3. С. 74-92.

Горский 1998 – Горский А. А. Московско-ордынский конфликт начала 80-х годов XIV века: причины, особенности, результаты //Отечественная история. 1998. № 4. С. 15-24.

Горский 2000 – Горский А. А. Москва и Орда. М., 2000.

Горский 2002 – Горский А. А. Ногай и Русь //Тюркологический сборник / 2001: Золотая Орда и ее наследие. М., 2002. С 130-155.

Горский 2003 – Горский А. А. «Здесь конец нашему рабству». Когда Москва освободилась от власти Орды? // Родина. 2003. № 11 С. 98-101.

Горский 2004а – Горский А. А. Судьбы Нижегородского и Суздальского княжеств в конце XIV – середине XV в. // Средневековая Русь. Выи. 4. М., 2004. С. 140-170.

Горский 20046 – Горский А. А. Московские «примыслы» XIII-XV вв. // Средневековая Русь Вып. 5 М., 2004. С. 114-190.

Греков 1975 – Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М., 1975.

Греков, Якубовский 1998 – Греков Б. Д, Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М., 1998.

Григора 1862 – Римская история Никифора Григоры, начинающаяся со взятия Константинополя латинянами / Пер. под ред. П. И. Шалфеева. СПб., 1862.

Григорьев 1834 – [Григорьев В.] История монголов От древнейших времен до Тамерлана / Пер. с перс. СПб., 1834.

Григорьев 1844 – Григорьев В. Монеты Джучидов, Генуэзцев и Гиреев, битые на Таврическом полуострове и принадлежащие Обществу // Записки Одесского общества истории и древностей. Т. 1 Одесса, 1844. С. 301-314.

Григорьев 1850 – Григорьев В. В. Описание клада из золотоордынских монет, найденного близ развалин Сарая СПб. 1850.

Григорьев 1980 – Григорьев А. П. Обращение в золотоордынских ярлыках XIII-XIV вв. //Востоковедение Вып. 7. 1980. С. 155-180.

Григорьев 1983 – Григорьев А. П Золотоордынские ханы 60-70-х годов XIV в.: Хронология правлений //Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. VII. 1983 С 9-54.

Григорьев 1985 – Григорьев А. П. Шибаниды на золотоордынском престоле //Востоковедение. Вып. II. 1985. С. 160-182.

Григорьев 1987 – Григорьев А. П. Время написания «ярлыка» Ахмата // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. 10. 1987. С. 28-89.

Григорьев 1988 – Григорьев А. П «Ярлык Едигея»: Анализ текста и реконструкция содержания //Историографии и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. II. 1988. С. 55-93.

Григорьев 2004а – Григорьев А. П. «Му’изз ал-ансаб» о потомках Токтамыша //Востоковедение. Вып. 25. 2004 С 100-123.

Григорьев 20046 – Григорьев А. П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам: Источниковедческий анализ золотоордынских документов. СПб., 2004.

Григорьев 2006 – Григорьев А. П Золотоордынские ярлыки: поиск и интерпретация // Тюркологический сборник. 2005: Тюркские народы России и Великой степи. М.: Восточная литература, 2006. С. 74-142.

Григорьев 2007 – Григорьев А. П Историческая география Золотой Орды: местоположение городов, их наименования // Тюркологический сборник. 2006. М., 2007. С 117-168.

Григорьев, Григорьев 2002 – Григорьев А. П., Григорьев В. П. Коллекция золотоордынских документов XIV века из Венеции: Источниковедческое исследование СПб., 2002.

Григорьев, Телицын, Фролова 2004 – Григорьев А. П., Телицин Н.

Н., Фролова О. Б. Надпись Тимура 1391 г. //Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. СПб., 2004. Вып. 21. С. 3-24.

Григорьев, Фролова 1999 – Григорьев А. П. Фролова О. Б. Географическое описание Золотой Орды в Энциклопедии ал-Калкашанди //Тюркологический сборник / 2001: Золотая Орда и ее наследие. М., 2002 С. 261-302.

Григорьев. Ярцов 1844 – Григорьев В. В, Ярцов Я О. Ярлыки Тохтамыша и Сеадет-Гирея //Записки Одесского общества истории и древностей № 1. 1844. С. 337-346.

Грумм-Гржимайло 1926 – Грумм-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Т. 2. Исторический очерк этих стран в связи с историей Средней Азии. Л, 1926.

Грумм-Гржимайло 1994 – Грумм-Гржимайло Г Е Джучиды. Золотая Орда //Мир Льва Гумилева. «Арабески» истории. Кн. I Русский взгляд. М, 1994. С. 100-148.

Гузейров 2000 – Гузейров Р. Товарно-денежные отношения и караванные пути Хаджитархана в XIII-XIV веках //Гасырлар авазы – Эхо веков. 2000. № 3/4.

Гумаюнов 2002 – Гумаюнов С. В. Нумизматический материал XIII- X1V вв. Саратовская область // Древности Поволжья и других регионов. Вып. IV. Нумизматический сборник. Т. 3. Нижний Новгород, 2002. С. 56-72.

Гумилев 1992а – Гумилев Л. Н. В поисках вымышленного царства. М., 1992.

Гумилев 19926 – Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1992.

Гумилев 1991 – Гумилев Л. Н. Черная легенда (Историко-психологический этюд) // Гумилев Л. Н. Черная легенда. М., 1994. С 42-147.

Гумилев 1995 – Гумилев Л. Н. От Руси до России М., 1995.

Давидович, Клещинов 2004 – Давидович Е. А., Клещинов В. Н. Корпус золотых и серебряных монет Шейбанидов. XVI век. Addenda 2 //Восточное историческое источниковедение и специальные исторические дисциплины. Выпуск 6. М., 2004. С. 196-204.

Далай 1977 – Далай Ч. Борьба за великоханский престол при Хубилае и его преемниках // Татаро-монголы в Азии и Европе М., 1977. С. 323-334.

Далай 1983 – Далай Ч. Монголия в XIII-XIV вв. М., 1983.

Данило II 1988 – Данило II. Жизнь королей и архиепископов сербских Службы Просвета Београд, 1988.

Две грамоты 1825 – О двух древних монгольских грамотах / Пер. с нем В. А. //Азиатский вестник. Июль – декабрь 1825 С 338-355.

ДДГ 1950 – Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. / Подг. к печати Л. В. Черспнина М. Л. 1950.

Делюмо 1994 – Делюмо Ж. Ужасы на Западе. М, 1994.

Джанов 2006 – Джанов А. В. Судакская крепость. Двести лет исследований //Скржинская Е Ч. Судакская крепость. История – археология – эпиграфика: Сб. статей и материалов. Киев – Судак – СПб, 2006. С. 322-357.

Довнар-Запольский 1898 – [Довнар-Запольский М. В] Скарбовая книга Метрики Литовской 1502-1509 гг. (текст) //ИТУАК № 28 1898 С. 19-91.

Древние акты 1867 – Древние акты Константинопольского патриархата, относящиеся к новороссийскому краю //Записки Одесского общества истории и древностей. Т. 6. Одесса, 1867.

Думин 1989 – Думин С. В. Татарские царевичи в Великом княжестве Литовском (XV-XVI вв.) //Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987. М. 1989 С 107-113.

Дягилев 2001 – Дягилев А. С. Расстановка политических сил в Западном Дешт-и-Кыичаке в их взаимосвязи с Северо-Восточной Русью в 30-с – 60-е гг. XV в. // Материалы международной конференции студентов и аспирантов «Ломоносов-2001», 20-21 апреля 2001 г. М., 2001.

Евстратов 1997 – Евстратов И. В О золотоордынских городах, находившихся на местах Селитренного и Царевского городищ: Опыт использования монетного материала для локализации средневековых городов Поволжья // Эпоха бронзы и ранний железный век древних племен южнорусских степей: Материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения П Д. Рау (1897-1997). Саратов, 1997 С. 88-118.

Егоров 1980 – Егоров В. Л. Золотая Орда перед Куликовской битвой // Куликовская битва: Сборник статей. М., 1980. С. 174-213.

Егоров 1985 – Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды. М. 1985.

Еремин 1957 – Еремин И. П. Волынская летопись 1289-1290 гг. // Труды Отдела древнерусской литературы Т. XIII. М., Л., 1957. С. 102-117.

Ермолинская 2000 – Ермолинская летопись. Рязань, 2000.

Зайцев 1999 – Зайцев И. В. Письмо хана Большой Орды Ахмада турецкому султану Мехмеду II Фатиху (881 г. хиджры) //Восточный Архив. 1999. №2-3. С. 4-15.

Зайцев 2000 – Зайцев И В Разгром «Большой Орды» в 1502 году // Поиск истоков. Социоестественная история. Вып. XVI. М… 2000.

Зайцев 2002 – Зайцев И В Образование Астраханского ханства // Тюркологический сборник / 2001 Золотая Орда и ее наследие. М., 2002. С 32-62.

Зайцев 2004а – Зайцев И В. Астраханское ханство. М., 2004.

Зайцев 20046 – Зайцев И В Между Москвой и Стамбулом: Джучидские государства. Москва и Османская империя (начало XV – первая половина XVI вв.). М., 2004.

Закиров 1966 – Закиров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом. М., 1966.

Записки 1978 – Записки янычара / Пер. А. И. Рогова. М., 1978.

Заплотинський 2007 – Заплотинський Г. С. Iнститут темникiв у формуваннi державностi татарських народiв наприкiнцi XIII – першiй половинi XV ст. (на матерiалах мангуто-ногайiв). Автореф. дис… канд. icт. наук. Львiв, 2007.

Зимин 1955 – Ярлыки татарских ханов русским митрополитам. Краткое собрание / Ист. -прав, обзор, текстол. коммент. А. А. Зимина //Памятники русского права. Вып. 3. М., 1955. С. 463-481.

Зимин 1991 – Зимин А. А. Витязь на распутье: Феодальная воина в России XV в М., 1991.

Зубрицкий 1855 – Зубрицкий Д. Аноним Гнезнеский и Иоанн Длугош. Латинские выписки из их сочинений, статей, относящиеся к истории Галицко-Владимирской Руси за период от 1337 по 1387 год, с русским переводом и критическими исследованиями и замечаниями. Львов, 1855.

Зыков. Шашков 2000 – Зыков А. П., Шашков А Т. Тюменская держава Шейбанидов // Уральский следопыт. № 1. 2000.

Ибн Рузбихан 1976 – Фазлаллах ибн Рузбихан Исфахани. Михман-наме-йи Бухара («Записки бухарского гостя») / Пер., пред, прим. Р. П. Джалиловой. Под ред. А. К. Арендса. М., 1976.

Иванов 1912 – Иванов Е. Э. Херсонес Таврический. Историко-археологический очерк // Известия Таврической ученой архивной комиссии. №46. 1912.

Иванов 2009 – Иванов А. Н. К вопросу о причинах принятия ислама золотоордынским ханом Берке //Золотоордынская цивилизация. Сб. статей. Вып. 2 / Под ред. И. М. Миргалеева. Казань, 2009 С 103-107.

Идегей 1990 – Идегей: Татарский народный эпос / Пер. С. Липкина. Казань, 1990.

Иловайский 1884 – Иловайский Д. И. История Рязанского княжества. М., 1884.

История 2006 – История Казахстана в арабских источниках. Т. III. Извлечения из сочинений XII-XVI веков. Алматы, 2006.

Исхаков 1995 – Исхаков. Д К вопросу об этносоциальной структуре татарских ханств (на примере Казанского и Касимовского ханств XV – середины XVI вв.) //Панорама-форум. 1995. №° 3 С. 95-107.

Исхаков 2002а – Исхаков Д. М. К проблеме этнических и политических связей тюрок Западной Сибири и Волго-Уральского региона в XV в. // Тюркские народы: материалы V Сибирского симпозиума. Тобольск; Омск, 2002. С. 173-181.

Исхаков 20026 – Исхаков Д. М. О родословной хана Улуг-Мухаммеда // Тюркологический сборник. 2001: Золотая Орда и ее наследие. М., 2002. С. 63-74.

Исхаков 2003 – Исхаков Д. Юго-восток Татарстана: проблема изучения этнической истории региона XIV-XVII вв. //Исхаков Д. Юго-восток Татарстана: проблема изучения этнической истории региона XIV-XVII вв. //Элмот. Альметьевск. Казань, 2003. С. 67-77. Электронная версия с сайта «Тюрко-татарский мир»: http: // www. tataroved. ru/publication/almet/7/5.

Исхаков 2004а – Исхаков Д. Еще раз о казанских князьях рубежа XIV- XV вв. //Проблемы истории Казани, современный взгляд. Сборник статей. Казань. 2004. С 123-128.

Исхаков 20046 – Исхаков Д. М Тюрко-татарские государства XV- XVI вв. Казань, 2004.

Исхаков, Измайлов 2007 – Исхаков Д. М., Измайлов И. Л. Этнополитическая история татар в VI – первой четверти XV вв. Казань, 2007.

Йазди 2008 – Шараф ад-Дин Али Йазди. Зафар-наме. Книга побед Амира Темура / Пер. со староузб., пред., коммент. и указ. А. Ахмедова. Ташкент, 2008.

Кайдарова, Ускенбай 2004 – Кайдарова А. А. А., Ускенбай К. З. Ибн Халдун о пребывании Урус-хана в золотоордынском Поволжье в 70-е гг. XIV века // Вопросы истории Казахстана. Вып. V. Алматы, 2004. С. 74-84.

Камалов 2007 – Камалов И. X. Отношения Золотой Орды с Хулагуидами. Казань, 2007.

Караев 1995 – Караев О. К. Чагатайский улус. Государство Хайду. Могулистан Образование кыргызского народа. Бишкек, 1995.

Карамзин 1992 – Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. IV. М., 1992.

Карамзин 1993 – Карамзин Н М. История государства Российского. Т. V. М., 1992.

Каратеев 1994 – Каратеев М. Д. Казанское ханство // Мир Льва Гумилева. «Арабески» истории. М., 1994. С. 51-68.

Каргалов 1984 – Каргалов В. В. Конец ордынского ига. М., 1984. – Карпов 1990 – Карпов С. П Итальянские морские республики и Южное Причерноморье в XIII-XV вв. проблемы торговли. М., 1990.

Карпов 2000 – Карпов С. П. Латинская Романия. СПб., 2000.

Каюмов 1983 – Каюмов А. П. Литература XIII-XV вв.: [Узбекская литература] // История всемирной литературы: В 9 т. Т. 3. М., 1985. С. 574-576.

Кеппен 1837 – Кеппен П. О древностях южного берега Крыма и гор Таврических. СПб., 1837.

Киракос 1976 – Киракос Гандзакеци. История Армении / Пер. с древнеарм., предисл. и коммент. Л. А. Ханларян. М, 1976.

Кирша Данилов 1977 – Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. М., 1977.

Клавихо 1990 – Руи Гонсалес де Клавихо. Дневник путешествия в Самарканд ко двору Тимура (1403-1406) / Пер. И. С. Мироновой. М., 1990.

Козин 1935 – Козин С. А. К вопросу о дешифровании дипломатических документов монгольских ильханов //Известия АН СССР. Сер. Истории и философии № 7 1935. С. 645-655.

Козлов-Струтинский – Козлов-Струтинский С. Великая замятия в умах. Размышления по поводу некоторых неосторожных слов, произнесенных во время юбилея битвы на поле Куликовом //Электронная версия с портала «Кредо» http. //www. portal-credo. ru/site/? act= lib.

Кониский 1846 – Кониский Г. История русов или Малой России. М., 1846.

Конявская 2004 – Конявская Е. Л. Ранняя повесть о преставлении Михаила Александровича Тверского //Древняя Русь Вопросы медиевистики. 2004. №. 3(17). С. 70-86.

Конявская 2006 – Конявская Е. Л Повесть о Едигеевом нашествии в тверском летописании //Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2006 №4. С. 90-101.

Костюков 2005 – Костюков В. П. О Сартаке, или Где решалась судьба Ирана //Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. Выпуск 4. Уральск, 2005. С. 282-289.

Костюков 2007 – Костюков В. П. Улус Джучи и синдром федерализма //Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. 2007. № 1. С. 169-207.

Костюков 2008 – Костюков В. П. «Железные псы Батуидов» (Шибан и его потомки в войнах XIII в.) //Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. Выпуск 1. Уральск, 2008. С 43-96.

Костюков 2009а – Костюков В. П. Буддизм в культуре Золотой Орды // Тюркологический сборник 2007-2008. История и культура тюркских народов России и сопредельных стран. М., 2009. С. 189-236.

Костюков 20096 – Костюков В. П. Иранский поход Хулагу: предыстория // Золотоордынская цивилизация. Сб. статей. Вып. 2 / Под ред. И. М. Миргалеева. Казань, 2009. С. 69-89.

Котляр 2008 – Котляр Н. Ф. Даниил, князь Галицкий. СПб… 2008.

Котляров 1998 – Котляров Д. А. К вопросу об образовании Казанского ханства //Вестник Санкт-Петербургского университета. 1998. Сер. 2 Вып. 4. С. 9-16.

Кощеев 1993 – Кощеев В. Б. Еще раз о численности монгольского войска в 1237 году // Вопросы истории». 1993. № 10 С. 131-135.

Крамаровский 1996 – Крамаровский М. Г. Погребение беклярибека Мамая (?). археологические наблюдения и исторический контекст // Эрмитажные чтения памяти Б. Б. Пиотровского. СПб., 1996. С. 38-41.

Крамаровский 2003 – Крамаровский М. Г. Фуджин для мордовского князя //Родина. 2003 № 11 С. 92-94.

Крамаровский 2005 – Крамаровский М. Г. Где могила Мамая? // Родина. 2005. № 9. С. 77-78.

Кривошеев 2002 – Кривошеев Ю. В. Ордынский царевич Петр и его род: некоторые бытовые и религиозные черты пребывания монголо-татар на Руси // Университетский историк. Вып. 1. СПб., 2002 С. 118-125.

Кривошеев, Соколов 2002 – Кривошеев Ю. В., Соколов Р. А. Русская церковь и ордынские власти (вторая половина XIII – первая четверть в) //Тюркологический сборник / 2001: Золотая Орда и ее наследие. М., 2002. С. 156-186.

Кривцов 2002 – Кривцов Д. Ю. Рассказ о поездке митрополита Алексея в Золотую Орду в литературных источниках и историографии //Электронный журнал «Мир истории». 2002 № 5-6 http: //www. historia. ru/ 2002/05/krivtsov. htm; http: //www. histona. ru/2002/06/ krivtsov2. htm.

Крупнов 1968 – Крупнов Е И. Еще раз о местонахождении города Дедякова //Славяне и Русь М., 1968. С. 291-297.

Кудрявцев 1951 – Кудрявцев И. М. «Послание на Угру» Вассиана Рыло как памятник публицистики XV в. //Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 8. М.; Л., 1951. С. 158-186.

Курмансеитова 1993 – Курмансеитова А. X. Ярлык Тохтамыш-хана к польскому королю Ягайле и Эдиге //Историко-географические аспекты развития Ногайской Орды. Махачкала. 1993. С. 94-97.

Кухистани 1958 – Сочинение Масуда бен Османи Кухистани «Тарихи Абулхаир-хани» / Пер… комментар. С. Ибрагимова //Известия АН Казахской ССР Серия истории, археологии и этнографии. № 3 (8). Алма-Ата. 1958.

Кучкин 1962 – Кучкин В. А. «Сказание о смерти митрополита Петра» // Труды отдела древнерусской литературы. Т. XVIII. М., Л., 1962. С. 59-79.

Кучкин 1980 – Кучкин В. А. Русские княжества перед Куликовской битвой //Куликовская битва: Сб. статей. М. 1980 С. 26-112.

Кучкин 1981 – Кучкин В. А Формирование государственной территории северо-восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984.

Кучкин 1996 – Кучкин В А. Ханы Мамаевой орды //90 лет Н. А. Баскакову. М, 1996.

Кучкин 2001 – Кучкин В. А. О дате взятия царевичем Ентяком Нижнего Новгорода // Норна у источника Судьбы: Сборник статей в честь Е. А. Мельниковой. М, 2001. С. 214-224.

Кучкин 2002 – Кучкин В. А. Зачем митрополит Алексей в 1357 году ездил в Орду? //А ce его сребро Киев, 2002. С. 177-184.

Кычанов 2001 – Кычанов Е. И. Сведения из «Истории династии Юань» («Юань ши») о Золотой Орде //Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды) От Калки до Астрахани. 1223-1556. Казань, 2001. С. 30-42.

Ланноа 1873 – Путешествие Гилльбера де-Ланноа в восточные земли Европы в 1413-14 и 1421 годах //Киевские университетские известия. № 8. Отд. 2. 1873.

Лебедев 1985 – Лебедев В. П. Серебряные монеты Азербайджана времени войн Тимура и Тохтамыша // Эпиграфика Востока. Т. XXIII. Л., 1985. С. 63-78.

Лебедев 2000а – Лебедев В. П. Корпус монет Крыма в составе Золотой Орды (середина XIII – конец XV вв.) //Нумизматика и фалеристика № 1 2000 С 19-23.

Лебедев 20006 – Лебедев В. П Корпус монет Крыма в составе Золотой Орды (середина XIII – конец XV вв.) //Нумизматика и фалеристика. №3. 2000. С. 10-15.

Леопольдов 1848 – Леопольдов А. Исторический очерк Саратовского края. М, 1848.

Ливонская хроника 2002 – Крестоносцы и Русь. Конец XII-1270 г. / Пер. В И. Матузовой, Е. Л. Назаровой М, 2002.

Линниченко 1907 – Линниченко И. А. Замечания на статью проф. И. Режабка и дополнения к ним //Болеслав-Юрий II, князь всей Малой Руси Сборник материалов и исследований. СПб, 1907 С 81-112.

Лонгинов 1893 – [Лонгинов А. В.] Iсторiа слaвено-болгарскаа о народах и о царях и святых болгарских и о всех деяниях и бытия болгарскаа // Записки Одесского общества истории и древностей. Т. XVI 1893 Отд. II. С. 1-54.

Лубсан Данзан 1973 – Лубсан Данзан. Алтан Тобчи («Золотое сказание») / Пер… введ., коммент., прим Н. П. Шастиной. М. 1973.

Лызлов 1990 – Лызлов А. Скифская история. М., 1990.

Лэн-Пуль 1996 – Лэн-Пуль С. Мусульманские династии //Абуль-Гази Бахадур-хан. Родословное древо тюрков. Иоакинф. История первых четырех ханов дома Чингисова. Лэн Пуль Стэнли. Мусульманские династии. М., Т., Б., 1996. С. 320-541.

Малышев 2001 – Малышев А. Б. Начало католического миссионерства в Золотой Орде // Восток – Запад: проблемы взаимодействия и трансляции культур. Саратов, 2001. С. 140-145.

Малышев 2004а – Малышев А. Б. Золотая Орда и Иран политические, экономические и культурные связи //Нижнее Поволжье и Исламская Республика Иран: исторические, культурные, политические и экономические связи. Саратов, 2004. Электронная версия с сайта Саратовского государственного университета: http: // www. sgu. ru/laculties/historical/ sc. publication/regjst/iran/default, php.

Малышев 20046 – Малышев А. Б. Половцы в Венгрии и Золотая Орда в середине – конце XIII в. //Дешт-и-Кипчак и Золотая Орда в становлении культуры евразийских народов. Материалы международной конференции. М., 2004. Электронная версия с сайта Энгельсского краеведческого музея: http: //library, sgu. ru/engels/conf/conf. htm.

Марджани 2005 – Шихабуддин Марджани. Извлечение вестей о состоянии Казани и Булгара (Мусиафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Булгар). Ч. 1 / Пер. со старо. тат. Р. К. Адыгамова. Казань, 2005.

Марко Поло 1997 – Книга Марко Поло / Пер. старофр. текста. И П. Минаева. вступит, ст., коммент. М. Б. Горнунга //Путешествия в восточные страны. М… 1997. С 190-380.

Марков 1990 – Марков С. Избранные произведения в 2 т. Т. I. Земной круг. Книга о землепроходцах и мореходах. М., 1990.

Марков 2008 – Марков А. К. Монеты Джучидов- Золотая Орда, татарские ханства. Казань. 2008.

Маслюженко 2004 – Маслюженко Д. Н. Генеалогия кочевых обществ как способ преодоления кризисных ситуаций //Электронная публикация с сайта мультимедиа-журнала «Проект Ахей»: http: // mmj. ru/ index. php? id=38 amp;article=202.

Маслюженко 2007 – Маслюженко Д. И. Шибаниды в золотоордынских делах во второй половине XIV – начале XV веков: истоки сибирской государственности //Северный регион: наука, образование, культура. 2007. №2(16) С. 82-90.

Масько 2006 – Масько И. Золото в денежном обращении Великого княжества Литовского в конце XV – начале XVI века // Банкаускi Веснiк. 4 (333). Люты 2006. С. 16-18.

Мартынюк 2004 – Русь и Золотая Орда в миниатюрах Лицевого летописного свода // Российские и славянские исследования. Вып. 1. Минск, 2004. С. 61-70.

Махмуд б. Вали 1969 – Махмуд б. Эмир Вали. Бахр ал-асрар фи манакиб ал-ахйар («Море тайн относительно доблестей благородных») // Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII вв. (Извлечения из персидских и тюркских сочинений) / Сост.: С. К. Ибрагимов, Н. Н. Мингулов, К А. Пищулина, В. П. Юдин. А. А., 1969. С. 320-368.

Мелиоранский 1907 – Мелиоранский П. И. Что такое «басма» золотоордынских послов хана Ахмата? // Записки Восточного отделения Русского археологического общества. Т. XVII. 1906. СПб., 1907. С. 0129-0140.

Мельников 2001 – Мельников С. А. Наследование престола на Руси и институт соправительства как факторы централизации // ВИ. 2001. № 11-12. С. 102-108.

Меховский 1936 – Матвей Меховский. Трактат о двух Сарматиях. / Введ., пер. и коммент. С. А. Аннинского. М.; Л., 1936.

Мизун, Мизун 2005 – Мизун Ю. В, Мизун Ю. Г Ханы и князья. Золотая Орда и русские княжества М., 2005.

Миргалеев 2000 – Миргалеев И. М. К вопросу о начале идегеевской эпохи //Актуальные проблемы истории государственности татарского народа. Казань, 2000. С 58-61.

Миргалеев 2003а – Миргалеев И. М Войны Токтамыш-хана с Аксак Тимуром. Казань, 2003.

Миргалеев 20036 – Миргалеев И. М. Политическая история Золотой Орды периода правления Токтамыш-хана. Казань, 2003.

Миргалеев 2006 – Миргалеев И. М Возвращая историю народу // Гасырлар авазы – Эхо веков. 2006. № 2.

Миргалеев 2007 – Миргалеев И М Материалы по истории войн Золотой Орды с империей Тимура. Казань, 2007.

Миргалеев, Камалов 2008 – Миргалеев И. М, Камалов И X. К вопросу о взаимоотношениях Золотой Орды с Османской империей //Золотоордынская цивилизация. Сб. статей. Вып. 1. Казань, 2008. С. 87-94.

Миргалеев, Минулин 2001 – Миргалеев И., Минулин И. Незабытая история татар //Гасырлар авазы – Эхо веков. 2001. № 3/4.

Миргалеев, Нуранеев 2003 – Миргалеев И., Нуранеев Л. Перелистывая историю султаната мамлюков //Гасырлар авазы. 2003. № 1/2.

МИТТ 1939 – Материалы по истории туркмен и Туркмении. Т. 1. М, 1939.

Молчанов 1983 – Молчанов А. А. Новое об экономических и политических связях средневекового Причерноморья //Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1981. М., 1983. С. 219-222.

Моргунов 2007 – Моргунов Ю. Ю. Фортификация Южной Руси X-XIII ив. Автореф. докт. ист. наук М., 2007.

Муизз 2006 – Муизз ал-ансаб («Прославляющее генеалогии») / Пер с перс., пред., прим Ш. X. Вохидова Алматы, 2006.

Мунис 1969 – Мунис и Агехи. Фирдаус ал-икбал («Райский сад счастья») // Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII вв. (Извлечения из персидских и тюркских сочинений) / Сост.: С. К. Ибрагимов, П. Н. Мингулов, К. А. Пищулина, В. П. Юдин. А. А., 1969. С. 435-475.

Мунши 1956 – Мухаммед Юсуф Мунши. Муким-ханская история / Пер., пред. и коммент. А. А. Семенова. Ташкент, 1956.

Мурзакевич 1837 – Мурзакевич Н. История генуэзских поселений в Крыму. Одесса, 1837.

Мурзакевич 1840 – Мурзакевич Н. Письменные памятники Тохтамыш-хана // Журнал Министерства народного просвещения. Ч. XXVII. СПб., 1840. С. 143-148.

Мустакимов 2008 – Мустакимов И. Термин «Золотой престол» в Поволжье по данным арабографичных источников (К вопросу о статусе г. Булгара на ордынском и постордынском пространстве) //Гасырлар Авазы – Эхо веков. 2008. № 1.

Мустакимов 2009 – Мустакимов И. А. Еще раз к вопросу о предках «Мамая-царя» // Тюркологический сборник 2007-2008. История и культура тюркских народов России и сопредельных стран. М., 2009. С. 273-283.

Мустакимов, Баязитова 2005 – Мустакимов И., Баязитова Р. К политической биографии Улуг-Мухаммад-хана //Гасырлар авазы – Эхо веков. 2005. № 2.

Мухамадиев 1970 – Мухамадиев А. Г. Об обрезанных монетах в Волжской Болгарии в конце XIV в. (Мало-Атрясинский клад) //Нумизматика и эпиграфика Т. VIII М., 1970. С. 53-66.

Мухамадиев 1983 – Мухамадиев А. Г. Булгаро-татарская монетная система XII-XV вв. М, 1983.

Мухамадиев 2005 – Мухамадиев А. Г. Древние монеты Казани. Казань, 2005.

Муханов 1866 – Сборник Муханова / Изд. 2-е, доп. СПб., 1866.

Мыськов 2003 – Мыськов Е. П. Политическая история Золотой Орды (1236-1313 гг.). Волгоград. 2003.

Набиев 2008 – Набиев Р. Ф. О дате и месте выдачи Токтамыш-ханом тарханного ярлыка Бек-Хаджи //Золотоордынская цивилизация. Сб. статей. Вып. I. Казань, 2008. С. 101-109.

Назаров 1983 – Назаров В. Д. Свержение ордынского ига на Руси. М., 1983.

Назаров 1992 – Назаров В. Д Ликвидация самостоятельности Ярославского княжества и первые годы правления Ивана III //Чтения памяти В. В. Кобрина. Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма. Сб. тезисов докладов и сообщений. Москва, 26-29 января 1992 г. М., 1992. С 131-134.

Нарожный 1989 – Нарожный Е. И. О роли христианства в хулагуидо-джучидских взаимоотношениях в предкавказской зоне // Северное Причерноморье и Поволжье во взаимоотношениях востока и запада в XII-XVI вв. Ростов-на-Дону. 1989. С. 108-116.

Насави 1996 – Шихаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави. Сират ас-Султан Джалал ад-Дин Манкбурны (Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны) / Изд. критич. текста, пер. с араб., пред… коммент., прим. и указатели З. М. Буниятова. М, 1996.

Насонов 2002 – Насонов А. II Монголы и Русь. История татарской политики на Руси. СПб., 2002.

Настин 1987 – Настич В. Н. Улджайтимур – неизвестный золотоордынский хан //Новое в советской нумизматике и нумизматическом музееведении (к 200-летию Отдела нумизматики Эрмитажа) Краткие тезисы докладов и сообщений научной конференции. 14-16 октября 1987 г. Л., 1987. С 80-82.

Настольная книга 1891 – Настольная книга для народа / Под ред. И. П. Хрущева. СПб., 1891.

Нестеров 2002 – Нестеров А. Г. Династия Сибирских Шейбанидов // Тюркские народы: материалы V Сибирского симпозиума. Тобольск; Омск, 2002. С. 205-214.

НПЛ 2001 – Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Рязань, 2001.

Оболенский 1850 – Оболенский М. А. Ярлык хана Золотой Орды Тохтамыша к польскому королю Ягайлу 1392-1393. Казань, 1850.

Орлов 2001 – Орлов А. М. Нижегородские татары: этнические корпи и исторические судьбы. Нижний Новгород, 2001. Электронная версия с сайта «Мишары Нижнего Поволжья»: www. mishare. naiod. ru.

Павленко – Павленко С. Казак Мамай – потомок Чингисхана? // Электронная публикация с сайта «Чернiгiвський монiтор»: http: //monitor. chernigov. org.

Палаузов 1857 – Палаузов С. И. Юго-восток Европы в XIV столетии. Ст. вторая // Журнал Министерства народного просвещения. Октябрь 1857. Отд. II С 26-56.

Палимпсестова. Рунич 1974 – Палимпсестова Т. Б., Рунич А. П. О ессентукийских мавзолеях и ставке Узбек-хана // Советская археология. 1974. №2. С. 229-238.

Памятники 1884 – Памятники дипломатических сношений Московского государства с азиатскими народами: Крымом, Казанью, Ногайцами и Турцией, за время Великих князей Иоанна III и Василия Иоанновича. Часть l-ая (годы с 1474 по 1505) / Под ред. Г. Ф. Карпова //Сборник Императорского Русского исторического общества. Т. 41. СПб., 1884.

Памятники 1998 – Памятники Куликовского цикла / Под ред. Б. А Рыбакова, В. А. Кучкина. СПб., 1998.

Папаскири – Папаскири 3. Территория Абхазии в XI-XV вв. // Электронная версия с сайта: http: //www. abkhazeti. ru/pub/hist/ territabkhazpapask2.

Патканов 1871 – История монголов инока Магакии, XIII в. / Пер. и объяснения К. П. Патканова. СПб., 1871.

Патканов 1873 – История монголов по армянским источникам / Пер. и объяснения К. П. Патканова. СПб., 1873. Вып. I (Извлечения из трудов Вардана, Стефана Орбелиани и коннетабля Смбата).

Пахимер 1862 – Георгий Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеологах / Пер. под ред. В. Н. Карпова. СПб… 1862.

Пачкалов 2004 – Пачкалов А. В. Новые находки кладов золотоордынских монет //Древности Поволжья и других регионов. Вып. V. Нумизматический сборник. Т. 4. М.; Н. Новгород, 2004. С. 158-171.

Пачкалов 2005 – Пачкалов А. В. Исан: новый эмитент в истории Золотой Орды? // Труды международных нумизматических конференций «Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV веков». Саратов 2001, Муром 2003. М., 2005. С. 153-156.

Пачкалов 2008 – Пачкалов А. В. Города Нижнего Поволжья в XV веке //Золотоордынская цивилизация. Сб. статей. Вып. 1. Казань, 2008. С. 58-70.

Пашуто 1950 – Пашуто В. Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950.

Пашуто 1956 – Пашуто В. Т. Героическая борьба русского народа за независимость XIII век. М, 1956.

Пашуто 1963 – Пашуто В. Т. Рифмованная хроника как источник по русской истории //Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. Сборник статей к 70-летию академика М. Н. Тихомирова М., 1963.

Петров 2005 – Петров П. Н. Тамги на монетах монгольских государств XIII-XIV вв. как знаки собственности // Труды международных нумизматических конференций «Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV веков». Саратов-2001, Муром-2003. М., 2005. С. 170-177.

Петров 2006 – Петров А. Туман над полем Куликовым //Вокруг света. 2006. № 9 (2792). Электронная версия с официального портала издания: http: // www. vokrugsveta ru/vs/column/? year=2006 amp;column_id=12.

Петров, Студите кий, Сердюков 2005 – Петров П. Н., Студитский Я. В., Сердюков П. В. Проводилась ли Токтой общегосударственная реформа 710 г. х. Кубанский клад времени Узбек-хана // Труды международных нумизматических конференций «Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV веков». Саратов-2001, Муром-2003. М, 2005 С. 142-147.

Петрушевский 1977 – Петрушевский И П. Иран и Азербайджан под властью Хулагуидов (1256-1353) //Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977. С. 228-259.

Плано Карпини 1997 – Иоанн де Плано Карпини. История монгалов / Пер. А. И. Малеина, вступит. ст. коммент. М. Б. Горнунга //Путешествия в восточные страны М… 1997. С. 28-85.

Плутарх 1944 – Плутарх Сравнительные жизнеописания. М., 1944.

Полубояринова 1978 – Полубояринова М. Д. Русские люди в Золотой Орде. М., 1978.

Пономарев 2002 – Пономарев А. Л. Деньги Золотой Орды и Трапезундской империи. М., 2002.

Пономарев 2005 – Пономарев А. Л. Чьи на Руси деньги? Финансовый кризис в Золотой Орде 1380-1381 гг. поданным бухгалтерской книги генуэзского казначейства в Кафе //Труды международных нумизматических конференций «Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV веков». Саратов 2001, Муром 2003. М., 2005. С. 47-49.

После Марко Поло 1968 – После Марко Поло. Путешествия западных чужеземцев в страны трех Индий / Введение, пер., комментарии Я. М. Света. М., 1968.

Посольская книга 1984 – Посольская книга по связям России с Ногайской Ордой (1489-1508 гг.) М., 1984.

Посольские книги 1995 – Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой (1489-1549 гг.). Махачкала, 1995.

Похлебкин 2000 – Похлебкин В. В. Татары и Русь: 360 лет отношений. 1238-1598. М… 2000.

Почекаев 2004 – Почекаев Р Ю. Суд и правосудие в Золотой Орде // Правоведение. 2004 № 2. С. 217-232.

Почекаев 2006а – Почекаев Р. Ю. Батый Хан, который не был ханом. М., 2006.

Почекаев 20066 – Почекаев Р. Ю. Русские земли в татарско-литовских отношениях и Москва (по данным ханских ярлыков конца XIV – начала XVI в.) //Труды кафедры истории России с древнейших времен до XX века. Т. I. СПб… 2006. С. 213-229.

Почекаев 2006в – Почекаев Р. Ю. Аннотированный список имен // Султанов Т. И. Чингиз-хан и Чингизиды Судьба и власть. М. 2006. С. 371-446.

Почекаев 2007 – Почекаев Р. Ю. Сведения о Золотой Орде в «Книге о великом хане» // Тюркологический сборник. 2006. М., 2007. С. 260-273.

Почекаев 2008 – Почекаев Р. Ю. Мамай летописный и Мамай исторический (попытка развенчания стереотипов) //Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. 2008. № 2. С 53-77.

Поэзия 2005 – Поэзия Золотой Орды / Пер. Р. Бухараева. М, 2005.

Приселков 1916 – Приселков М. Д. Ханские ярлыки русским митрополитам. Пг., 1916.

Приселков 2002 – Приселков М. Д. Троицкая летопись. СПб., 2002.

ПСРЛ 1843 – Полное собрание русских летописей. Т. II. Ипатьевская летопись СПб., 1843.

ПСРЛ 1848 – Полное собрание русских летописей Т. IV Новгородская четвертая летопись. Псковская первая летопись. СПб., 1848.

ПСРЛ 1863 – Полное собрание русских летописей. Т. XV. Летописный сборник, именуемый Тверской летописью. СПб., 1863.

ПСРЛ 1926-1928 – Полное собрание русских летописей. Том I. Лаврентьевская летопись. Л… 1926-1928.

ПСРЛ 1949 – Полное собрание русских летописей. Т. 25. Московский летописный свод конца XV в. М.; Л, 1949.

ПСРЛ 1977 – Полное собрание русских летописей. Т. XXXIII. Холмогорская летопись. Двинский летописец. Л, 1977.

ПСРЛ 1980 – Полное собрание русских летописей. Т. XXXV. Летописи белорусско-литовские. М., 1980.

ПСРЛ 2000а – Полное собрание русских летописей. Т. X. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. М., 2000.

ПСРЛ 2000б – Полное собрание русских летописей. Т XI. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. М., 2000.

ПСРЛ 2000в – Полное собрание русских летописей Т. XII. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. М, 2000.

ПСРЛ 2001а – Полное собрание русских летописей. Т. VII. Летопись по Воскресенскому списку М., 2001.

ПСРЛ 20016 – Полное собрание русских летописей Т. VIII. Летопись по Воскресенскому списку. М, 2001.

ПСРЛ 2001 – Новгородская летопись по списку П. П. Дубровского // Полное собрание русских летописей. Т XL1II. М., 2004.

Пырсов, Недашковский 2002 – Пырсов Ю. Е., Недашковский Л Ф. Каталог Джучидских монет Саратовского областного музея краеведения. Казань, 2002.

Радлов 1889 – Радлов В Ярлыки Тохтамыша и Темир-Кутлука //Записки Восточного отдела Русского археологического общества. Т. III. 1889 (отд. оттиск).

Рахимзянов 2006 – Рахимзянов Б. Р. Касимовские правители во внешнеполитической переписке Ивана III //Труды кафедры истории России с древнейших времен до XX века. Т. I. СПб., 2006. С. 244-264.

Рахимова 1996 – Письмо хана Золотой Орды Махмуд Тимура султану Османского государства Фатиху Мехмеду (1466 г.) / Пер. А. Рахимовой // Гасырлар Авазы – Эхо Веков. Казань, 1996. № 3/4. С. 18-24.

Рахимова 1997 – Письмо золотоордынского хана Ахмеда турецкому султану Фатих Мехмеду (1477) / Пер. А. Рахимовой //Гасырлар Авазы – Эхо Веков. Казань, 1997. № 3/4. С. 34-45.

Рашид ад-Дин 1946 – Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. III / Пер. с перс. А. К. Арендса, ред. А. А. Ромаскевич, Е. Э. Бертельс, А. Ю. Якубовский. М.; Л., 1946.

Рашид ад-Дин 1952 – Рашид ад-Дин Сборник летописей. Т. I. Кн. 2 / Пер. с перс. О. И. Смирновой. Примеч. Б. И. Панкратова и О. И Смирновой, ред. А. А. Семенов М., Л., 1952.

Рашид ад-Дин I960 – Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II / Пер. с перс. Ю. П. Верховского, примеч. Ю. П. Верховского и Б. И Панкратова, ред. И. П. Петрушевский. М.; Л., 1960.

Рева. Шарафеев 2004 – Рева Р. Ю., Шарафеев Н. М. Монеты Карим-Берди (по материалам Рыбнослободского клада) //Двенадцатая Всероссийская нумизматическая конференция. Москва, 12-24 апреля 2004 г. Тезисы докладов и сообщений. М., 2004. С. 91-93.

Рева, Шарафеев 2005 – Рева Р. Ю., Шарафеев Н. М. Неизвестный Сайид-Ахмад //Тринадцатая всероссийская нумизматическая конференция. Москва, 11-15 апреля 2005 г. Тезисы докладов и сообщений. М., 2005. С. 57-59.

Режабек 1907 – Режабек И. Юрий II-й, последний князь всея Малыя Руси //Болеслав-Юрий II, князь всей Малой Руси. Сборник материалов и исследований. СПб., 1907. С. 11-69.

Ретовский 1906 – Ретовский О. Генуэзско-татарские монеты //Известия Императорской археологической комиссии. Вып. 18. СПб, 1906.

Рогожский летописец 2000 – Рогожский летописец //Тверская летопись. Рязань, 2000.

Родословная 1958 – Родословная туркмен. Сочинение Абу-л-гази, хана хивинского / Пер., пред., прим. А. Н. Кононова. М… 1958.

Родословная 2000 – Родословная книга // Ермолинская летопись. Рязань, 2000.

Романив 2002 – Романив В. Я. Бату-хан и «центральное монгольское правительство»: от противостояния к соправительству // Тюркологический сборник / 2001: Золотая Орда и ее наследие. М., 2002. С. 84-100.

Рубрук 1997 – Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны / Пер. А И Малеина, вступит, ст., коммент. М. Б Горнунга //Путешествия в восточные страны. М., 1997. С 86-189.

Рудаков 1999 – Рудаков В. Г. Вопрос о существовании двух Сараев и проблема локализации Гюлистана //Ученые записки («Гыйльми язмалар») Татарского государственного гуманитарного университета. Казань, 1999 Выпуск 7. С. 92-120.

Рудаков 2000а – Рудаков В. Г. К вопросу о двух столицах в Золотой Орде и местоположении города Гюлистана //Научное наследие А. П. Смирнова и современные проблемы археологии Волго-Камья. Материалы научной конференции. Труды Государственного Исторического музея. Выпуск 122. Москва. 2000. С. 305-323.

Рудаков 20006 – Рудаков В. И. Неожиданные штрихи к портрету Дмитрия Донского //Древняя Русь. 2000. № 2 С. 15-28.

Рудаков 2007 – Рудаков В. Г. Селитренное городище: хронология и топография. Автореф. канд. ист. наук. М., 2007.

Руссев 1997 – Руссев Н. Д. Безносая привратница эпох: «черная смерть» на Западе и Востоке Европы //STRATUM plus. 1997. Структуры и катастрофы. С. 220-239.

Руссев 1999 – Руссев Н. Д. Молдавия в «темные века»: материалы к осмыслению культурно-исторических процессов //Stratum. 1999. № 5: Неславянское в славянском мире. С. 379-407. Электронная версия с официального сайта издания: www. ant. md/school/has/stratum.

Руссев 2005 – Руссев Н. Волохи, русские и татары в социальной истории средневековой Молдавии //Русин. 2005. № 2 (2). С. 93-105.

Русина 2001 – Русина Е. Е. Яголдай, Яголдаевичи, Яголдаева «Тьма» // Славяне и их соседи. Славяне и кочевой мир. Выпуск 10. М., 2001. С. 144-152.

Рыжов 2004 – Рыжов. К В. Все монархи мира. Мусульманский Восток VII-XV вв. М., 2004.

Рыкин 2000 – Рыкин П О Дуальная система власти на Руси при Александре Невском (антропологический подход) //Михайловский замок. Историко-литературный журнал. № 3 2000. С. 141-157.

Рыкин 2005 – Рыкин П. О. Монгольский средневековый ритуал в летописном рассказе об убийстве князя Романа Рязанского (1270 г.): опыт интерпретации //Nomadic Studies. 2005. № 11. С. 62-73.

Рыкин 2007 – Рыкин П. О. Титям об одном китайском титуле в средневековых русских летописях //АБ-60 Сборник статей к 60-летию Альберта Кашфулловича Байбурина СПб., 2007. С 475-492.

Рахимова 1996 – [Рахимова А.] «Кичор бой калур моигу атка» //Гасырлар Авазы – Эхо Веков. Казань, 1996. № 1/2. С. 28-34.

Савельев 1865 – Савельев П. Монеты Джучидов, Джагатаидов, Джалаиридов и другие, обращавшиеся в Золотой Орде в эпоху Тохтамыша // Записки Императорского археологического общества. Т. XII. Вып. I СПб., 1865. С. 1-326.

Самойлович 2005 – Самойлович А. Н. Несколько поправок к изданию и переводу ярлыков Тохтамыша //Самойлович А Н. Тюркское языкознание. Филология. Руника М, 2005. С. 224-227.

Сафаргалиев 1996 – Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды //На стыке континентов и цивилизаций: Из опыта образования и распада империй X-XVI вв. М., 1996. С 277-526.

Сборник 1838 – Сборник князя Оболенского. Вып. 1. СПб., 1838.

Северова 1994 – М. Б. Северова (С. -Петербург) Об имени золотоордынского хана на монетах Крыма 822 и 823 гг. хиджры (1419, 1420 гг. н. э.) // II Всероссийская нумизматическая конференция. 6-8 апреля 1994 г. Тезисы докладов. СПб, 1994. С. 98-100.

Северова 2002 – Северова М Б. И снова о монете с именем Ногая, а также о редкой крымской монете с двумя тамгами //10-я Всероссийская нумизматическая конференция В. Новгород, 16-21 апреля 2001 г. Тезисы докладов и сообщений. М., 2002 С. 76-79.

Сейфеддини 1981 – Сейфеддини М А Монетное дело и денежное обращение в Азербайджане XII-XV вв. Кн. 2. XIV-XV вв. Баку. 1981.

Семенова 1966 – Семенова Л. А. Салах ад-Дин и мамлюки в Египте. М., 1966.

Серебренников 1938 – Серебренников И. И. Русские в гвардии китайских императоров //Новая заря (Харбин). 1938 6 авг.

Сидоренко 2000 – Сидоренко В. А. Хронология правлений золотоордынских ханов 1357-1380 гг. //Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. Вып. VII. Симферополь, 2000 С. 267-288.

Синьоводська проблема 2005 – Синьоводська проблема у новiтнix дослiдженнях. Киiв, 2005.

Скржинская /97/ – Скржинская Е. Ч История Таны (XIV-XV вв.) // Барбаро и Контарини о России. М., 1971. С. 29-64.

Скржинская /973 – Скржинская Е. Ч. Венецианский посол в Золотой Орде: По надгробию Якопо Корнаро, 1362 г. //Византийский временник Т. 35 1973. С. 103-118.

Скржинская 2006 – Скржинская Е. Ч. Судакская крепость. История – археология – эпиграфика: Сб. статей и материалов. Киев; Судак; СПб., 2006.

Скрынников /990 – Скрынников Р. Г Святители и власти. Л., 1990.

СМИЗО 2005 – История Казахстана в арабских источниках. Т. I: Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т I. Извлечения из сочинений арабских / Подгот. нов. изд… введ., доп. и коммент. Б Е. Кумекова, А. К. Муминова Алматы, 2005.

СМИЗО 2006 – История Казахстана в персидских источниках. Т. IV: Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. II. Извлечения из персидских сочинений, собранные В. Г. Тизенгаузеном и обработанные А. А. Ромаскевичем и С. Л. Волиным / Подг. нов. изд., введ., пер., коммент. М. X. Абусеитовой, Ж. М. Тулибаевой. Алматы, 2006.

Смирнов 1907 – Смирнов Я. И. По поводу сообщения П. М. Мелиоранского о басме золотоордынских послов //ЗВО РАО. Т. XVII. 1906. СПб., 1907. С XV-XV1II.

Смирнов 1951 – Смирнов А. П Волжские булгары. М., 1951.

Смирнов 2005 – Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской порты до начала XVIII в. М., 2005.

Соколов 1918 – Соколов П. П. Подложный ярлык хана Узбека митрополиту Петру //Российский исторический журнал. 1918. Кн. 5. С. 70-85.

Соколов /999 – Соколов Б. Почему погиб Мамай? //1 сентября. История. 1999. № 25.

Соловьев /988 – Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Тт. 3-4. М., 1988.

Сорогин – Сорогин Е. И. К вопросу о генеалогии ханов Золотой Орды в период «Великой Замятии» //Электронная публикация с сайта, www. moscowia. com/I'tpgetfile php? module= files amp;id=67.

Софийский временник 1820 – Софийский временник. Ч. 1. М., 1820.

Сочнев 2007 – Сочнев Ю. В. Формирование конфессиональной политики золотоордынских ханов и датировка ярлыка Менгу-Темира // Российский исторический журнал. 2007. № 2. С 11-18.

Срезневский 2003 – Срезневский И. И. Материалы для Словаря древнерусского языка. Т. I. М., 2003.

Султанов /975 – Султанов Т. И. Письмо золотоордынского хана Улуг-Мухаммеда турецкому султану Мураду II //Тюркологический сборник 1973 М… 1975. С. 53-61.

Султанов 1978 – Султанов Т. И. Письма золотоордынских ханов // Тюркологический сборник. 1975. М. 1978. 234-251.

Султанов 2006 – Султанов Т. И. Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть. М., 2006.

Таварих-и гузида 1969 – Таварих-и гузида-йи нусрат-наме («Избранные летописи из книги побед») // Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII вв. (Извлечения из персидских и тюркских сочинений)

/ Сост.: С. К. Ибрагимов, Н. Н Мингулов, К. А. Пищулина, В П Юдин. А. А., 1969. С 9-43.

Татищев 2005 – Татищев В История Российская. Т. 3. М, 2005.

Ткаченко 2007 – Ткаченко С. Старый Крым. Могила Мамая //Боспор Крым. 11 10. 2007; 25. 10 2007; 01 11 2007. Электронная версия с официального сайта: http: //bospor. com. ua/aiticles/858. shtml; http: //bospor. com. ua/articles/880. shtml; http //bospor com ua/articles/893. shtml.

Травкин 2000 – Травкин С. И Некоторые вопросы нумизматики и истории Старого Орхея (золотоордынский период) //STRATUM PLUS. 1999 № 6: Печать презренного металла С. 188-199.

Травкин, Зорин 2005 – Травкин С. Н., Зорин А. В. Об одной группе монет из Курской области и некоторых особенностях денежного обращения на западе Золотой Орды //Тринадцатая всероссийская нумизматическая конференция. Москва. 11-15 апреля 2005 г Тезисы докладов и сообщений. М., 2005. С. 59-60.

Трепавлов 1993 – Трепавлов В. В. Государственный строй Монгольской империи XIII в.: Проблема исторической преемственности. М., 1993.

Трепавлов 2001 – Трепавлов В. В История Ногайской Орды. М., 2001.

Трепавлов 2002 – Трепавлов В. В. Сарайчук: переправа, некрополь, столица, развалины //Тюркологический сборник / 2001: Золотая Орда и ее наследие. М., 2002. С 225-244.

Трепавлов 2007а – Трепавлов В. В. Белый царь. Образ монарха и представления о подданстве у народов России XV-XVIII вв. М., 2007.

Трепавлов 20076 – Трепавлов В. В Предки «Мамая-царя». Киятские беки в «Подлинном родослове Глинских князей» // Тюркологический сборник. 2006. М., 2007. С. 319-352.

Трутовский 1889 – Трутовский В. К. Гулистан Золотой Орды // Древности. Труды Восточной комиссии Московского археологического общества. Т. 1. Вып. 1. М., 1889. С. 73-83.

Тулибаева 2004 – Тулибаева Ж. М. «Улус-и арба-йи Чингизи» как источник по истории взаимоотношений Дашт-и Кипчака со Средней Азией и Ираном //Историко-культурные взаимосвязи Ирана и Дашт-и Кипчака в XIII-XVIII вв. Материалы Международного круглого стола. Алматы, 2004. С. 348-357.

Тулибаева 2008 – Тулибаева Ж. М. Улус. Урус-хана //Взаимодействие мировых цивилизаций: история и современность. Со статей участников IX Московской научной конференции. Москва. 23 мая 2008 г М., 2008 С. 225-233.

Тучапский 1915 – Тучапский П. Л. Иван III и зарубежные евреи (Хозя Кокос и Захария Гуил-Гурсит) //Записки Одесского общества истории и древностей Т. XXXII. 1915 Отд. III. С. 67-74.

У Хань 1980 – У Хань. Жизнеописание Чжу Юаньчжана. М., 1980.

Узлов 2004 – Узлов Ю. А. К вопросу об итальянской колонизации Северо-Западного Кавказа в XIII-XV вв. // Причерноморье, Крым, Русь в истории и культуре. Материалы II Судакской международной конференции (12-16 сентября 2004 г.) Ч. II. Киев; Судак. 2004. С. 213-219.

Улугбек 2007 – Мирза Улугбек. Тарих-и арба улус //История Казахстана в персидских источниках. Т. V. Алматы, 2007. С. 88-112.

Урманче 1999 – Урманче Ф. Народный эпос «Идегей» Казань, 1999.

Ускенбай 2002 – Ускенбай К. З. Восточный Дашт-и Кыпчак в составе Улуса Джучи в XIII – первой трети XV века. Аспекты политической истории Ак-Орды. Диссертация… канд. ист. наук. Алматы, 2002.

Ускенбай 2008 – Ускенбай К. З. Ак-Орда //Большой атлас истории и культуры Казахстана / Гл. ред. колл.: К. М. Байпаков (пред.) и др.; науч. редактор К. З. Ускенбай- Алматы, 2008. С. 282-286.

Успенский 1997 – Успенский Ф. И. История Византийской империи. Т. III. М., 1997.

Утемиш-хаджи 1992 – Утемиш-хаджи. Чингиз-наме / Факсимиле, пер., транскрипция, текстол. примеч. исследование В. П. Юдина. Алма-Ата, 1992.

Фасих 1980 – Фасих Ахмад ибн Джалал ад-Дин Мухаммад ал-Хавафи. Фасихов свод. Ташкент, 1980.

Фахретдин 1996 – Фахретдин Р. Ханы Золотой Орды / Пер. с тат. С. Шамси. Казань, 1996.

Федоров-Давыдов I960 – Федоров-Давыдов Г А. Клады джучидских монет //Нумизматика и эпиграфика. Т. I. М., 1960. С 94-192.

Федоров-Давыдов 1963 – Федоров-Давыдов Г А. Находки джучидских монет //Нумизматика и эпиграфика. Т. IV. М., 1963. С. 165-221.

Федоров-Давыдов 1964 – Федоров-Давыдов Г. А. Нумизматика Хорезма золотоордынского периода //Нумизматика и эпиграфика Вып. 5. М… 1964. С. 179-224.

Федоров-Давыдов 1973 – Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973.

Федоров-Давыдов 2003 – Федоров-Давыдов Г А. Денежное дело Золотой Орды. М., 2003.

Феннел 1989 – Феннел Д. Кризис средневековой Руси. 1200-1304. М., 1989.

Фетищев 2003 – Фетищев С. А. Московская Русь после Дмитрия Донского 1389-1395 гг. М., 2003.

Филюшкин 2003 – Филюшкин А. И. Цели похода Тимура на Русь дискурсы источников и стереотипы историографии // Тюркологический сборник 2002. М., 2003. С. 354-368.

Филюшкин 2006 – Филюшкин А. И. Титулы русских государей. М. СПб. 2006.

Флоря 2001 – Флоря Б. Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV в. (1430-1460) //Славяне и их соседи Вып. 10. М, 2001. С. 172-196.

Френ 1832 – Френ X. М. Монеты ханов Улуса Джучиева или Золотой Орды. СПб., 1832.

Хамидуллин 2002 – Хамидуллин Б. Народы Казанского ханства. Этносоциологическое исследование Казань: Татарское книжное издательство, 2002.

Хамидуллин 2003 – Хамидуллин Б Мерцающая звезда хана Улуг-Мухаммеда // Татарский мир. 2003. № 19.

Хан 2004 – Хан Н. А. Ярлык в традиции политической культуры Восточной Европы в XIV веке // Вопросы истории. 2004. № 6. С. 139-144.

Хара-Даван 1996 – Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие //На стыке континентов и цивилизаций: Из опыта образования и распада империй X XVI вв. М., 1996. С. 73-274.

Хейвуд 2001 – Хейвуд К. Некоторые проблемы нумизматического доказательства правлений хана Ногая и Джеки // Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От Калки до Астрахани. 1223-1556. Казань, 2001. С. 129-145.

Хеллер 2001 – Хеллер К. Золотая Орда и торговля с Западом // Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От Калки до Астрахани. 1223-1556. Казань. 2001. С. 111-128.

Хорошкевич 1980 – Хорошкевич А. Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV – начала XVI в. М., 1980.

Хорошкевич 1999 – Хорошкевич А. Л. Русь и Крым после падения ордынского ига динамика трибутарных отношений //Отечественная история. 1999. №2.

Хорошкевич 2001 – Хорошкевич А. Л. Русь и Крым: От союза к противостоянию. Конец XV – начало XVI вв. М., 2001.

Хромов 2002 – Хромов К. К. О правлении ханов в Крыму в 1419-1422 годах по нумизматическим данным //Материалы X Всероссийской нумизматической конференции. Псков, 2002. Электронная версия с сайта http: //www. hordecoins. folgat net/Rpubl_Xconf. htm.

Хромов 2005a – Новый тип крымского ярмака Менгу Тимура //Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XIV веков.

Труды международных нумизматических конференций. Саратов-2001, Муром-2003 М. 2005 С. 130.

Хромов 20056 – Хромов К. К. Новое в изучении медных генуэзско-татарских монет города Каффы XV в. // Труды международной нумизматической конференции «Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV веков». III МНК – Старый Крым. 3-9 октября 2004. М., 2005. С. 6-8.

Хронограф 2005 – Анонимный грузинский «Хронограф» XIV века / Пер. со старогруз. Г. В Цулая. М., 2005.

Хрусталев 2004 – Хрусталев Д. Г. Русь, от нашествия до «ига» (30-40 гг. XIII в). СПб., 2004.

Цолмон 2006 – Цолмон С. Монголын Алтан Ордон Улс. Улаанбаатар, 2006.

Черепнин 1977 – Черепнин Л. В. Татаро-монголы на Руси (XIII в.) // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977. С. 186-209.

Черкас 2007 – Черкас Б. В. Служивi татари в оборонi украiнських земель Великого княiзвства Литовського XV-XVI столiть //Надчорномор'я у IX ст. до н. е. – на початку XIX ст.: студii з icтоpii та археологii. Вип. 1. Киiв, 2007. С. 144-148.

Шабульдо 1987 – Шабульдо Ф. М. Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского. Киев, 1987.

Шабульдо 2005 – Шабульдо Ф. Чи iснував ярлик Мамая на укpaiнскi землi? (до постановки проблеми) // Синьоводська проблема у новiтнix дослiдженнях. Киiв. 2005. С. 100-122.

Шанский 1983 – Шанский Д Н. «Стояние на Угре» 1480 г. (некоторые итоги и задачи изучения) //Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983. С 115-123.

Шенников 1981 – Шенников А. А. Княжество потомков Мамая // Депонировано в ИНИОН. 7380. Л, 1981.

Шильтбергер 1984 – Иоганн Шильтбергер. Путешествие по Европе, Азии и Африке / Пер. Ф. К. Бруна, пред. и коммент. З. М. Буниятова Баку. 1984.

Широкорад 2005 – Широкорад А. Б. Загадки поля Куликова. Вопросы, на которые нет ответов вот уже 625 лет //Независимое военное обозрение. 09. 09. 2005.

Шостак 1850 – Шостак В. История черноморской торговли в средних веках. Ч. I. Одесса, 1850.

Шталь 1961 – [Шталь И. В.] Некоторые данные об источниках по истории монгольской политики папства //Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России. Сборник статей к 70-летию А. Новосельского. М., 1961. С. 209-213.

Штыков 2006 – Штыков Н. В. К истории развития аппарата управления тверских князей в XIV – первой четверти XV в. //Труды кафедры истории России с древнейших времен до XX века. Т. I. СПб., 2006. С. 469-478.

Щербаков, Дзысь 2001 – Щербаков А., Дзысь И. Куликовская битва. М., 2001.

Эвлия Челеби 1999 – Книга путешествий. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666-1667 гг.) / Пер. Е. В. Бахревского. Симферополь, 1999.

Экземплярский 1891 – Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 но 1505 г Биографические очерки. Т. 2. Владетельные князья владимирских и московских уделов и великие и удельные владетельные князья суздальско-нижегородские, тверские и рязанские. СПб., 1891.

Юань ши 2004 – Юань ши (Официальная хроника династии Юань) / Пер. Р. П. Храпачевского //Храпачевский Р. П. Военная держава Чингисхана. М., 2004. С. 432-525.

Юдин 1992а – Юдин В. П. Неизвестная версия гибели Урус-хана (из политической истории Дашт-и Кипчака XIV в.) // Утемиш-хаджи. Чингиз-наме. Алма-Ата, 1992. С. 76-82.

Юдин 19926 – Юдин В П. О строительстве мавзолея Кыйата Джир-Кутлу на Сырдарье в XIV в. в связи с историей Дашт-и Кыпчака // Утемиш-хаджи. Чингиз-наме. Алма-Ата, 1992. С. 83-86.

Юдин 1992в – Юдин 19926 – Юдин В. П. Переход власти к племенным биям и неизвестной династии Тукатимуридов в Казахских степях в XIV в. (к проблеме восточных письменных источников, степной устной историографии и предыстории Казахского ханства) // Утемиш-хаджи: Чингиз-наме. Алма-Ата, 1992. С. 57-75.

Юзефович 1869 – Юзефович Т. Договоры России с Востоком. Политические и торговые. СПб., 1869.

Юзефович 2007 – Юзефович Л. А. Путь посла. Русский посольский обычай. Обиход. Этикет. Церемониал. Конец XV – первая половина XVII в. СПб… 2007.

Юргевич 1863 – [Юргевич В.] Рассказ римско-католического миссионера доминиканца Юлиана о путешествии в страну приволжских венгерцев, совершенном перед 1235 годом, и письма папы Венедикта XII к хану Узбеку, его жене Тайдолю и сыну Джанибеку в 1340 году //Записки Одесского общества истории и древностей Т. V. 1863 С. 998-1006.

Юргевич 1879 – Юргевич В. Две генуэзские надписи из Балаклавы // Записки Одесского общества истории и древностей Т XI. 1879 С. 319-320.

Юрченко 2007 – Юрченко А. Г. Книга Марко Поло: записки путешественника или имперская космография. СПб. 2007.

Юрченко 2009 – Юрченко А. Г. Какой праздник отметил хан Узбек в июне 1334 г. //Золотоордынское наследие. Материалы Международной научной конференции «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды (XIII-XV вв.)». 17 марта 2009 г. Сб. статей Вып. I. Казань, 2009. С. 110-126.

Языков 1840 – Языков Д И Сартак Батый. Мангу-Хана // Труды Российской Академии. 1840. Ч. 3 С. 126-186.

Янина 1954 – Янина С. А. Джучидские монеты из раскопок и сборов Куйбышевской экспедиции в Болгарах в 1946-1952 гг. //Материалы и исследования по археологии СССР. № 42. 1954. С. 424-457.

Ярлык 1998 – Ярлык Тохтамыша: второе возвращение //Гасырлар Авазы – Эхо веков. 1998. № 1-2.

Abel-Remusat 1824 – Abel-Remusat. Memoires sur les relations Politiques des Princes chretiens. particulierement des rois de France avec les empereurs Mongols. Second memoire. Relations diplomatiques des Princes chretiens avec les Rois de Perse de la race de Tchinggis, depuis Houlagou jusqu’au regne d’Abousaid //Histoire et memoires d’Institut Royal de France, Academie des inscriptions et belles lettres. Т. VII. Paris, 1824. P 335-439.

Abel-Remusat 1829 – Abel-Remusat J. P. Sartak, prince Mongol // Abel-Remusat J -P. Nouveaux melanges asiatiques. Т. II. Etudes biographiques. Paris. 1829. P. 98-101.

Allsen 1987 – Allsen Th. T. The princes of the Left Hand: an introduction to the history of the Ulus of Orda in the thirteenth and the early fourteenth centuries //Archivum Eurasiae medii aevi. Т. V: 1985. Wiesbaden: Harrasowitz Verlag, 1987. P. 5-40.

Ayalon 1972 – Ayalon D. The Great Yasa of Chingiz Khan: A Reexamination (Cl) //Studia Islamica. № 36. 1972. P. 113-158.

Biran 1997 – Biran M. Qaidu and the rise of the independent Mongol state in Central Asia. Richmond, 1997.

Canale 1855 – Canale M. G. Delle Crimea, del suo commercio, e dei suoi dominatori, dalle origmi fino ai di nostri, Commentari Storici. Genova. 1855.

De Weese 1994 – DeWeese D. Islamization and Native Religion in the Golden Horde: Baba Tukles and conversion to islam in historical and epic tradition Pensylvania, 1994.

Desimoni 1887 – Desimoni C. Trattato dei Genovesi col Chan dei Tartari nel 1380-1381 scritto in lingua volgare //Archivio storico italiano fondata da G. P Vieusseux. 4-a ser Т. XX. Firenze, 1887 P. 161-165.

Di Cosmo 2005 – Di Cosmo N. Mongols and Merchants on the Black Sea Frontier in the Thirteenth and Fourteenth Centuries: Convergences and Conflicts // Mongols, Turks and others. Eurasian Nomads and the Sedentary World / Ed. by R. Amitai and M Biran. Leyden; Boston, 2005. P. 391-424.

Geanakoplos 1959 – Geanakoplos J. Emperor Michael Palaeologus and the West. 1258-1282. A study in Byzantine-Latin relations. Cambridge, 1959.

Grousset 2000 – Grousset R. The Empire of the Steppes A History of Central Asia. New Brunswick, New Jersey, and London, 2000.

Halperin 2007а – Halperin Ch. J. The missing Golden Horde chronicles and historiography in the Mongol empire //Halperin Ch. J. Russia and the Mongols. Slavs and the Steppe in Medieval and Early Modern Russia. Bucuresti, 2007. P 264-276.

Halperin 2007b – Halperin Ch J. Tsarev Ulus. Russia in the Golden Horde //Halperin Ch. J. Russia and the Mongols. Slavs and the Steppe in. Medieval and Early Modern Russia Bucuresti: Editura Academiei Romane. 2006 P. 77-83.

Hammer-Purgstall 1840 – Hammer-Purgstall J. Geschihter der Golden Horde, das ist: der Mongolen in Russland Pescht. 1840.

Hayton, 1906 – Hayton. La flor des estoires de la terre d’Orient // Recueil des historiens des croisades. Documents armeniens. T. 2. Paris, 1906. P. 111-363.

Juvaini 1997 – Juvaini Ata-Malik. The History of the World-Conqueror / Transl. from text of Mirza Muhammad Qazvini by J. A. Boyle, introduction and bibliography by D. O. Morgan. Manchester, 1997.

Iliescu 1989 – Iliescu 0. Contribution a 1’histoire des colonies Genoises en Romanie aux XIII-XV siecles //Revue Roumaine d’Histoire. Т. XXVIII. 1-2. Jan. Juin 1989. P. 25-52.

Kazimirski 1833 – Precis de 1’histoire des khans de Crimee, depuis l'an 880 jusqu’a l'an 1198 de l’hegire, trafuit du turc par M. Kazimirski; revu par M. Amedee Jaubert //Journal Asiatique. Т. XII 1833. P. 349-380; 428-458.

Kusber 1997 – Kusber J. Ende und Auswirkung der Mongolenherrschaft in RuBland // Die Mongolen in Asien und Europa / Hrsg. S. Conermann, J. Kusber. Frankfurt: Peter Lang, 1997. S. 207-230.

Kurat 1940 – Kurat A. N. Topkapi Sarayi Muzesi Arsivindeki Altin Ordu, Kirim ve Turkistan Hanlarina Ait Yarlok ve Bitikler. Istanbul, 1940.

La Livre 1830 – La Livre du Grant Caan, extraite du manucrit de la Biblioteque du Roi, par M. Jacquet //Journal Asiatique. Т. VI 1830. P. 57-72.

Langles 1802 – Langles L. Notice chronologique des khans de Crimee // Forster G. Voyage du Bengalie a Petersbourg T III. Paris, 1802. P. 325-482.

Liu Yingsheng 2005 – Liu Yingsheng. War and Peace between the Yuan Dynasty and the Chaghadaid Khanate (1312-1323) // Mongols, Turks and others. Eurasian Nomads and the Sedentary World / Ed. by R. Amitai and M Biran Leyden; Boston, 2005 P 339-358.

Mostaert, Cleaves 1952 – Mostaert A., Cleaves F. W. Trois Document mongols des Archives Secretes Vaticanes // Harvard Journal of Asiatic Studies. Vol. 15. № 3/4. Dec. 1952. P. 419-506.

Nitsche 1997 – Nitsche P. Mongolensturm und Mongolenherrschaft in RuBland // Die Mongolen in Asien und Europa / Hrsg. S. Conermann, J. Kusber. Frankfurt: Peter Lang. 1997. S. 65-80.

Oberlander-Tarnoveanu 1997 – Oberlander-Tarnoveanu E. Byzantino- Tartarica – Le monnayage dans la zone des bouches du Danube a la fin du XIIIe et au commencement du XlVe siecle // Etudes Byzantines et post-Byzantines. III Bucuresti, 1997. P. 191-214.

Ostrovski 2003a – Ostrovski D Berke // Supplement to the Modern Encyclopedia of Russian, Soviet, and Eurasian History. Gulf Breeze, FL: Academic International Press, 2003. Vol. 4. P. 137-138.

Ostrovski 2003b – Ostrovski D. Berdibek //Supplement to the Modern Encyclopedia of Russian, Soviet, and Eurasian History. Gulf Breeze, FL: Academic International Press, 2003. Vol. 4. P. 125.

Ostrovski 2004 – Ostrovski D The Extraordinary Career of Tsarevich Kudai Kul/Peter in the Context of Relations between Muscovy and Kazan // States, Societies, Cultures: East and West: Essays in Honor of Jaroslaw Pelenski / Ed. by J. Duzinkiewicz, M. Popovych, V. Verstiuk and N. Yakovenko. New York- Ross Publishing, 2004. P. 697-719.

Pelliot 1949 – Pelliot P. Notes sur l’histoire de la Horde d’Or. Paris, 1949.

Pienaru 2002 – Pienaru N. Otomanii si Hoarda de Aur. Relatiile lui Murad II cu Ulug Mehmed // Studii si Materiale de Istorie Medie. Issue № XX /2002.

Poliak 1942 – Poliak A N. The Influence of Chingiz-Khan'sYasa upon the General Organization of the Mamluk State //Bulletin of the School of Oriental and African Studies, London University. Vol. 10. № 42. 1942. P. 862-876.

Pritsak 1967 – Pritsak O. Moscow, the Golden Horde, and the Kazan Khanate from a Polycultural Point of View //Slavic Review Vol 26. №. 4. (Dec. 1967). P. 577-583.

Reinaud 1827 – Reinaud M. Histoire des guerres des croisedes, sous le regne de Bibars, sultan de l’Egypt, d’apes les auteurs arabes // Journal Asiatique. Т. XI. Paris, 1827. P. 3-33.

Schamiloglu 1986 – Schamiloglu U. Tribal Politics and Social Organization in the Golden Horde. Ph. D. Dissertation Columbia University, 1986.

Shajrat 1838 – Shajrat ul atrak, or Genealogical tree of Turcs and Tatars / transl. and abridged by Col. Miles. London, 1838.

Sugiyama 1988 – Sugiyama M. The Phags-ра Mongolian inscription of Toyon-temur qayan edict //Memoires of the Research Department of the Toyo Bunko. 1988. № 46. P. 1-6.

Tanase 2004 – Tanase T. Le Royume de Hongrie et les missions franciscaines dans les regions sous domination mongole du XIIIe siecle au XVe siecle: un example de geopolitique religieuse // Annuario. Istituto Romeno di cultura e ricerca umanistica 5 (2003), edited by S. Marin, R. Dinu, I Bulei and C. Luca, Bucharest, 2004. P. 114-132.

Vagnon 2006 – Vagnon E. Cartographie d’une ville disparue Vicina sur le Danube // Revue de la Biblioteque nationale de France. № 24. 2006. P. 6-11.

Vasary 1990 – Vasary I. "History and legend" in Berke Khan's conversion to Islam //Aspects of Altaic Civilization III / Ed. by D. Sinor. Bloomington: Indiana University Press, 1990. P. 230-252.

Vasary 1995 – Vasary I. Russian and Tatar Genealogical Sources on the Origin of the lusupov Family // Harvard Ukrainian Studies. Vol. XIX. 1995. P. 732-746.

Wheelis 2002 – Wheelis M. Biological warfare at the 1346 siege of Caffa // Электронное издание «Emerg Infect Dis». 2002. Sept.: http: //www. cdc. gov / ncidod / EID / vol8no9 /01 -0536. htm.

Wittek 1952 – Wittek P. Yazijioghlu ’Ali on the Christian Turks of the Dobruja // Bulletin of the School of Oriental and African Studies, University of London. Vol. 14. №. 3. Studies Presented to Vladimir Minorsky by His Colleagues and Friends. 1952. P. 639-668.


Хронологическая таблица

Включает только события, упомянутые в книге и касающиеся ее персонажей.

* обозначены приблизительные или предполагаемые даты.

Ок. 1221* Рождение Берке, сына Джучи и Султан-хатун.

1227 Смерть Джучи.

1228-1229 Участие Берке в курултае, на котором Угедэй избран монгольским ханом.

1238-1239 Берке участвует в великом западном походе Чингизидов, действует против кипчаков и, вероятно, захватывает Переяславль.

1230-е* Рождение Ногая.

1240-е* Рождение Менгу-Тимура.

1246 Участие Берке в курултае, на котором Гуюк избран монгольским ханом.

1248* Разграбление Херсонеса ордынскими войсками, предположительно под командованием Ногая.

1251 Берке организует и проводит курултай, на котором Мунке избран монгольским ханом.

1256 Смерть Бату, Берке приказывает отравить его сына и преемника Сартака.

1257/1258 Смерть Улагчи, сына и преемника Сартака, казнь Боракчин-хатун.

Берке приходит к власти в Золотой Орде.

1258-1260 Бурундай приводит к покорности Юго-Западную Русь.

1259 Проведение переписи на Руси, в том числе и в Новгороде. Вмешательство Берке в дела Закавказья провоцирует восстание грузинских царей Давида V и Давида VI против ильхана, однако восстание жестоко подавляется.

1260 Начало войны между Хубилаем и Арик-Бугой за монгольский трон, Берке решает поддержать Арик-Бугу.

1261* Берке официально принимает ислам.

1262 Анти-монгольское восстание на Руси, отказ от признания власти монгольского хана и прямое подчинение правителям Золотой Орды. Установление дипломатических отношений Золотой Орды с Египтом, обмен посольствами Берке и аз-Захира Бейбарса.

Заключение мира между Берке и Иштваном II, королем Венгрии. Начало войны Берке с Хулагу за Азербайджан, Ногай терпит поражение от Абаги, но затем Берке побеждает Хулагу.

1263* Менгу-Тимур фактически признан наследником Берке.

1264 Новая кампания Берке против Хулагу отменяется из-за слухов о том, что Хубилай присылает в Иран монгольские войска.

Поход ордынских войск на Византию отменяется после вмешательства Бейбарса.

1265 Смерть Хулагу, попытка мирных переговоров Берке с его преемником Абагой.

1265* Вторжение ордынских и болгарских войск под командованием Ногая в Византию с целью освобождения пленного сельджукского султана Кей-Кавуса II.

1266 Вторжение войск Берке под командованием Ногая в Азербайджан, разгром Ногая, отступление Абаги под натиском Берке. Смерть Берке.

1267 Воцарение Менгу-Тимура в Золотой Орде, выдача ярлыка русской церкви, опала Ногая.

1268 Поражение Менгу-Тимура в войне с ильханом Абагой, заключение мира с Ираном.

Вмешательство Менгу-Тимура в войну Хайду и Борака, его войска наносят поражение Бораку.

1269 На курултае на р. Талас правители улусов Джучи, Чагатая и Угедэя объявляют себя независимыми от власти монгольского хана Хубилая. Менгу-Тимур становится первым ханом Золотой Орды.

1270 Великий князь Ярослав III дважды обращается с Менгу-Тимуру с просьбой о присылке ордынских войск – в борьбе с Тевтонским орденом и для подавления мятежа в Новгороде. Оба конфликта удается уладить с помощью переговоров.

Ногай устанавливает самостоятельные контакты с Египтом.

Ок. 1273 Ногай женится на Ефросинье, побочной дочери византийского императора Михаилами Палеолога.

Ок. 1274* Рождение Токты.

1274-1275 Войска Менгу-Тимура вместе с дружинами южнорусских князей совершают походы на Польшу и Литву.

1277; 1278 Совместные походы войск Ногая и Михаила VIII против болгар.

1277-1278 Ордынские войска при поддержке русских дружин совершают поход против аланов (осетин) и захватывают их столицу Джулат («Дедяков»).

1278 Нумуган, сын Хубилая попадает в плен к Хайду, и тот отправляет его к Менгу-Тимуру.

1280 Смерть Менгу-Тимура, приход к власти Туда-Менгу, Ногай становится бекляри-беком.

Ногай низлагает двух болгарских царей – Ивайло и Ивана III Асена – и передает трон Георгию Тертеру I.

1281 Рождение Узбека.

1282 Войска Ногая помогают Михаилу VIII Палеологу в войне с Иоанном, правителем Фессалии.

1283 Ногай вмешивается в борьбу сыновей Александра Невского за великокняжеский стол и помогает старшему, Дмитрию Переяславскому, вернуть его.

1283, 1285 Набеги войск Ногая, Тула-Буги и южнорусских князей на Венгрию и Польшу.

1287 Туда-Менгу-хан низложен, ханом становится Тула-Буга (при фактическом соправительстве с Алгуем, Тогрулом и Кунчеком).

1288 Ногай и Тама-Токта вторгаются в Иран, но терпят поражение от ильхана Аргуна.

Поход Ногая и Тула-Буги на Венгрию заканчивается неудачей: хан теряет значительную часть войск во время переходов через Карпаты.

1290 Тама-Токта, совершивший очередное вторжение в Иран по приказу Ногая, терпит поражение от Аргуна.

Конфликт Ногая с ханом Тула-Бугой, Ногай вступает в сговор с Токтой, сыном Менгу-Тимура.

1291 Ногай и Токта совершают переворот: Тула-Буга и его соправители казнены, и Токта провозглашается ханом.

1292 Сербия признает вассалитет от Золотой Орды, наследник трона Стефан отправлен к Ногаю в заложники.

1293 Токта передает великокняжеский трон Андрею Александровичу Городецкому. «Дюденева рать» на Руси.

1294 Токта заключает мир с ильханом Гейхату.

Ок. 1295 Начало разлада между Токтой и Ногаем.

1297 Съезд русских князей в Переяславле, где Алекса Неврюй, представитель Токты, старается примирить князей-соперников.

1298 Первое военное столкновение Ногая с Токтой, победа Ногая и фактическое отделение западной части Золотой Орды, предположительно – самопровозглашение Ногая ханом.

Разорение Ногаем Крыма в отместку за умерщвление в Кафе его внука Ак-тайджи.

1299/1300*Токта признает номинальную власть монгольского хана – китайского императора Тимура, вскоре его примеру следуют и другие правители монгольских улусов. В результате к 1305 г. единство Монгольской империи формально восстанавливается.

Второе сражение Токты с Ногаем, разгром и гибель Ногая.

1300 Раздел владений Ногая между родичами Токты. Джуки, сын Ногая провозглашает себя царем Болгарии.

1301 Федор-Святослав, сын Георгия Тертера I, умерщвляет Джуки, Токта признает независимость Болгарии.

1302 Тури, сын Ногая, вместе с Сарай-Бугой, братом Токты, пытаются поднять мятеж против хана, но оба схвачены и казнены Бурлюком, другим братом Токты.

1302-1310 Токта вмешивается в междоусобицы в Синей Орде и поддерживает ее законного правителя Баяна.

1305 Посольство Токты к египетскому султану ан-Насиру с предложением о совместной борьбе с Ираном.

1308 Вторжение иранских войск в Золотую Орду, войска Токты наносят поражение иранскому эмиру Чобану.

Казнь в Золотой Орде рязанского князя Василия Константиновича, выдача Токтой ярлыка русской церкви. Осада войсками Токты генуэзской Кафы, репрессии против итальянских купцов в Золотой Орде.

1310 В союзе с монгольским ханом – китайским императором Хайшаном.

Токта начинает войну с Эсен-Бугой, правителем Улуса Чагатая.

Мирное посольство Токты к ильхану Олджейту заканчивается неудачей 1310-1311 Предположительно проведение Токтой денежной реформы.

1310-е* Рождение Джанибека.

1312 Смерть Токты.

1313 Узбек убивает Ильбасара, сына Токты и становится ханом.

1317 Московский князь Юрий Даниилович женится на сестре Узбека и получает от хана ярлык на великое княжение.

1318-1319 Суд и казнь в Золотой Орде Михаила Тверского.

1320 Официальное провозглашение ислама государственной религией Золотой Орды, репрессии против членов ханского рода и эмиров, не пожелавших принять ислам (казнь более 120 Чингизидов).

Узбек терпит поражение от ильхана Абу Саида.

Тулун-бай, родственница Узбека выдана замуж за египетского султана ан-Насира.

1322 Хан лишает Юрия Московского великокняжеского титула и передает его Дмитрию, сыну Михаила Тверского.

В результате конфликта между христианским и мусульманским населением в Судаке город оккупирован ордынскими войсками и подвергается разорению.

1323 Войска Узбека в союзе с болгарским царем Георгием Тертером II терпят поражение от византийцев.

1324 Поход войск Узбека на Литву.

1325 Вторжение иранских войск в кавказские владения Золотой Орды, их опустошение.

1325-1326 Убийство Юрия Московского в Золотой Орде Дмитрием Тверским.

Казнь Дмитрия.

1327 Убийство в Твери ханского родича Шевкала. Поход ордынских и московских войск на Тверь, великокняжеский ярлык пожалован одновременно московского князю Ивану Данииловичу Калите и суздальскому князю Александру Васильевичу.

1328-1329 Мубарак-Ходжа, потомок Орду, провозглашает себя ханом Синей Орды, но свергнут и вынужден бежать. Наместником восточного крыла Золотой Орды становится Иса (Исатай) Кият.

1330 Войска Узбека выступают союзниками Валахии и Византии против Сербии, но терпят поражение.

Ок. 1330* Рождение Мамая.

1332 Пожалование Узбеком ярлыка венецианским купцам. Создание венецианской колонии Тана в Азове.

1335 Поход Узбека на Иран заканчивается поражением от ильхана Арпа-хана.

1337 Походы войск Узбека на Литву и Польшу.

1339 Казнь Узбеком тверского князи Александра Михайловича и его сына Федора.

1340 Войска Узбека и русских князей совершают поход на Смоленск, правители которого намереваются перейти под власть Литвы. Джанибек предположительно становится соправителем-наследником Узбека.

1341 Смерть Узбека, провозглашение ханом его старшего сына Тинибека.

1341/1342 Джанибек свергает и убивает Тинибека и становится ханом, ярлык русской церкви, лишающий ее ряда льгот по сравнению с выданными ранее.

1343 Конфликт Джанибека с итальянскими торговцами в Азове приводит к их изгнанию из Орды сроком на 5 лет.

1344-1345 Осада Кафы войсками Джанибека заканчивается неудачей два года подряд.

1347 Восстановление отношений Джанибека с итальянскими торговыми республиками, которым хан вновь позволяет вести торговлю в Золотой Орде.

Рубеж 1340-1350-х* Рождение Токтамыша.

Ок. 1350* Переговоры литовского князя Ольгерда с Джанибеком о союзе против Руси заканчиваются тем, что хан арестовывает литовских послов и выдает их великому князю Семену Гордому 1352* Рождение Идигу (Едигея).

1356 Вторжение войск Джанибека в Азербайджан, разгром Малика Ашрафа, его казнь и присоединение Азербайджана к Золотой Орде.

1357 Болезнь и смерть Джанибека, ханом становится его сын Бердибек, устроивший резню других претендентов на трон Азербайджан вновь отпадает от Золотой Орды.

1358 На трон Золотой Орды предъявляет претензии Кульна.

1359 Смерть Бердибека и воцарение Кульны. На востоке провозглашает себя ханом Хызр из рода Шибана.

1360 Гибель Кульны, вступление на трон Науруса, его разгром и казнь Хызром, казнь ханши Тайдулы.

1361 Гибель Хызра, царствование Орду-Мелика, его свержение Тимур-Ходжой, сыном Хызра, который вступает в борьбу со своим дядей Мюридом.

В Синей Орде свергнута власть киятов и Кара-Ногай, потомок Туга-Тимура. провозглашается ханом.

Мамай с верными ему войсками покидает Сарай и отправляется в Крым. Хан Тимур-Ходжа бежит из Сарая под натиском своего дяди Мюрида и вскоре погибает.

Наместники областей Пулад-Тимур в Булгарии, Сегиз-бей в Запьянье и Тагай в Мохше провозглашают себя независимыми правителями. Новым ханом провозглашается Кильдибек, которого поначалу поддерживает и Мамай.

1362 Разгром и гибель Кильдибека, ханом становится Мюрид, в противовес которому Мамай провозглашает ханом Абдаллаха, разгром Мамаем Азова.

На р. Синяя Вода литовские войска наносят поражение ордынским темникам. Литва приобретает контроль над юго-западными областями Золотой Орды.

1363 Мамай и Абдаллах захватывают Сарай и выдают ярлык на великое княжение московскому князю Дмитрию Ивановичу (позднее – Донскому).

1363/1364 Мюрид-хан гибнет в результате заговора эмиров.

1363, 1364 Захват Сарая Мир-Пуладом, которого вытесняют сначала Пулад(Деулиуллах)-Ходжа, а затем – Азиз-Шейх.

1365 Азиз-Шейх передает Нижний Новгород Борису Константиновичу Городецкому, а Мамай и Абдаллах помогают утвердиться там Дмитрию Суздальскому – брату Бориса.

1367 Казнь Азиз-шейхом булгарского правителя Пулад-Тимура, гибель Азиз-Шейха, занятие Сарая Мамаем и Абдаллахом, астраханский наместник Хаджи-Черкес провозглашает ханом в Крыму Улджай-Тимура.

1368 Улджай-Тимур выбивает Абдаллаха из Сарая, однако и сам вскоре изгнан из столицы Хасаном, потомком Шибана.

В Синей Орде ханом становится Мухаммад Урус.

1369 Смерть хана Абдаллаха.

1370 Провозглашение ханом Мухаммада(-Бюлека), поход русских войск на Булгар и его подчинение Мухаммад-хану, выдача ярлыка на великое княжение Михаилу Тверскому.

1370-1371 Правление в Сарае Тулунбек-ханум – предположительно супруги Мамая.

1371 Восстановление Мамаем дипломатических отношений с Египтом. Выдача ярлыка на великое княжение сначала Михаилу Тверскому, затем Дмитрию Московскому.

1372 Мухаммад(-Бюлек) с подачи Мамая выдает ярлык, жалующий привилегии купцам Кракова.

1372- 1373 Мухаммад (-Бюлек) выбит из Сарая Урус-ханом, который туг же вступает в борьбу с Хаджи-Черкесом и теряет Сарай.

1373- 1374 Правление в Сарае Ильбека из рода Шибана, его племянник Арабшах становится наместником улуса Шибана.

1374 Разгром Ильбека Мамаем, вторичное правление Мухаммад-хана в Сарае и его изгнание Урусом.

«Розмирье» Дмитрия Московского и Дмитрия Нижегородского с Мамаем, признание ими власти сарайских ханов.

1375 Урус покидает Поволжье, на трон в Сарае вступает Каганбек.

Конфликт Мамая с генуэзцами Кафы: Мамай захватывает ряд селений Судакской долины, чтобы отодвинуть границу с генуэзскими владениями подальше от своей резиденции в Солхате.

Мамай выдает Михаилу Тверскому очередной ярлык на великое княжение, который не признают Дмитрий Московский и другие князья.

1376 По приказу Каганбека московские и нижегородские войска завоевывают Булгар и заставляют местного правителя признать власть Сарая.

Токтамыш, а затем и Идигу появляются при дворе Амира Тимура в Чагатаевом улусе.

1376-1378 Токтамыш при поддержке Амира Тимура выступает против Урус-хана, но терпит ряд поражений от его сыновей.

1377 Разгром ордынцами Мамая нижегородских войск на р. Пьяне. Разорение Арабшахом Засурья.

Каганбек уступает трон Арабшаху.

1377-1378 Арабшах подчиняет Сараю все Поволжье и совершает серию набегов на русские границы.

1378 Разгром войск Мамая под командованием Бегича на р. Вожа, карательный рейд на Рязань.

1379 Выдача Мухаммадом(-Бюлеком) и Мамаем ярлыка митрополиту Михаилу – ставленнику Москвы.

Мухзммад(-Бюлек) с подачи Мамая выдает ярлык, жалующий привилегии купцам Львова.

Токтамыш становится ханом Синей Орды.

1380 Арабшах уступает трон Токтамышу, но сохраняет за собой улуса Шибана.

Поражение Мамая в Куликовской битве, переход его войск к Токтамышу.

1380/1381 Гибель Мамая в Крыму, Токтамыш объединяет Белую и Синюю Орду.

1382 Сожжение Москвы Токтамышем.

1383 Токтамыш присоединяет Хорезм к Золотой Орде.

1386 Заговор против Токтамыша в Сарае и его подавление. Хан казнит свою супругу Тулунбек-ханум.

Идигу бежит от Токтамыша к Амиру Тимуру.

Вторжение Токтамыша в Ширван, присоединение им Азербайджана к Золотой Орде и отступление при приближении войск Амира Тимура.

1387 Вторжение Токтамыша в Мавераннахр, разгром Омар-Шейха, сына Амира Тимура и отступление хана при приближении самого Тимура.

1388 Разгром Тимуром Хорезма.

Новый поход Токтамыша на Мавераннахр, захват ими присырдарьинских городов и отступление. Тимур захватывает Сыгнак, столицу Синей Орды.

1390-1391 Поход Амира Тимура на Синюю Орду.

1391 Разгром Токтамыша на р. Кондурче. Тимур-Кутлуг провозглашает себя ханом в Синей Орде, а Бек-Пулад себя – ханом Золотой Орды.

1392 Токтамыш свергает Бек-Пулада и возвращает трон.

Первая пол. 1390-х* Токтамыш и Идигу заключают соглашение, по которому Идигу получает контроль над восточными областями Орды в обмен на признание ханом Токтамыша.

1394 В ответ на поход Амира Тимура в Грузию Токтамыш вторгается в Азербайджан и вновь захватывает Ширван 1395-1396 Поход Амира Тимура на Золотую Орду, разгром Токтамыша на Тереке, и его бегство. Разорение Тимуром Поволжья, Причерноморья и Крыма, а также ряда русских областей Ханом Золотой Орды провозглашен Койричак-оглан.

Таш-Тимур провозглашает себя ханом в Крыму, но вскоре его свергает Токтамыш.

1397 Койричак свергнут Тимур-Кутлугом и Идигу. Токтамыш пытается занять Сарай, но выбит оттуда Идигу, а затем вытеснен им и из Крыма.

1398 Токтамыш и Витовт заключают соглашение о разделе русских земель.

1399 Битва на р. Ворскла, разгром Витовта и Токтамыша.

1400 Смерть Тимур-Кутлуг-хана, воцарение Шадибека.

Токтамыш обосновывается в Тюмени и вступает в борьбу с Идигу.

1404 Восстановление мира и союза между Токтамышем и Амиром Тимуром.

1406/1407 Гибель Токтамыша от рук Шадибека, Идигу или Нур ад-Дина б. Идигу.

1407 Конфликт Шадибек-хана и Идигу. Свержение и бегство Шадибека в Ширван, где он продолжает именоваться ханом и чеканить монету.

На трон в Золотой Орде возведен Пулад-бек(хан).

1408-1409 Поход Идигу на Москву.

1409 Сын Токтамыша (предположительно Керим-Берди) свергает Пулад-хана и воцаряется в Сарае. Возвращение Идигу и восстановление власти Пулада.

1410 Свержение Пулада его братом Тимур-ханом Идигу бежит в Хорезм. Джалал ад-Дин б. Токтамыш провозглашает себя ханом.

1411 Гибель Тимур-хана и Джалал ад-Дина. Воцарение Керим-Берди.

1414 Литовский князь Витовт выдвигает на золотоордынский трон Кебека, который терпит поражение в борьбе с Керим-Берди.

Идигу провозглашает ханом Чокре (Чингиз-оглана).

1416 Керим-Берди разгромлен и убит своим братом Джаббар-Берди. Идигу провозглашает ханом Сайид-Ахмада.

1417 Гибель Джаббар-Берди. Смерть Сайид-Ахмада. Идигу возводит на трон Дервиш-хана.

1419 Дервиш-хан свергнут и убит Кадыр-Берди. Идигу бежит в Крым и провозглашает ханом Бек-Суфи, терпит поражение от Кадыр-Берди и бежит на Урал, где вскоре погибает. Кадыр-Берди убит в Крыму.

Ханом становится Улуг-Мухаммад, в противовес которому в Тюмени сыновья Идигу объявляют ханом Хаджи-Мухаммада из рода Шибана.

1421/1422 Улуг-Мухаммад разгромлен и изгнан из Сарая Борак-огланом.

1422-1423 Борьба за ордынский трон Борака и Худайдата.

1424 Худайдат разгромлен литовскими войсками под Одоевом и предположительно убит Бораком.

1425-1426 Улуг-Мухаммад изгоняет Борака на восток и возвращает себе трои.

1427 Возвращение Борака в Поволжье, его борьба с Улуг-Мухаммадом и Девлет-Берди.

1428-1429 Окончательное изгнание Борака на восток и его гибель в борьбе с сыновьями Идигу.

Восстановление Улуг-Мухаммада на троне. Он устанавливает дипломатические отношения с Турцией, Египтом и Литвой Провозглашение ханом в Хаджи-Тархане Кичи-Мухаммада.

1431-1432 Улуг-Мухаммад разбирает спор Юрия Звенигородского и Василия II Московского о великом княжении и решает дело в пользу Василия.

1432 Сайид-Ахмад, внук Токтамыша, провозглашен ханом в Крыму.

1431-1433 Союз Улуг-Мухаммада с литовским князем Свидригайло, а затем – с его противником Сигизмундом Кичи-Мухаммад вытесняет Улуг-Мухаммада из Сарая.

1434 Московский великий князь платит ордынский «выход» сразу трем ханам – Улуг-Мухаммаду, Кичи-Мухаммаду и Сайид-Ахмаду.

1436 Разгром Улуг-Мухаммада Сайид-Ахмадом и вытеснение его из Причерноморья.

1437 Окончательный разгром Улуг-Мухаммада Кичи-Мухаммадом, его уход на Русь. Победа Улуг-Мухаммада над московскими войсками под Белевом.

1438 Предположительно захват Улуг-Мухаммадом Нижнего Новгорода.

1439 Улуг-Мухаммад осаждает Москву.

1441 Вытеснение Сайид-Ахмада из Крыма Хаджи-Гиреем.

Нач. 1440-х гг. * Сайид-Ахмад вытесняет Кичи-Мухаммада за Волгу и становится верховным правителем Золотой Орды.

1442 Улуг-Мухаммад передает Нижний Новгород Даниилу Борисовичу, отняв его у Москвы.

1443/1444 Гибель Мустафы б. Улуг-Мухаммада в битве под Рязанью.

1444 Вторичное занятие Нижнего Новгорода Улуг-Мухаммадом.

1445 Поход сыновей Улуг-Мухаммада в русские земли, выступление против них Василия II, его поражение и пленение, Улуг-Мухаммад освобождает его на весьма тяжелых условиях.

Смерть Улуг-Мухаммада, его сын Махмуд становится ханом и захватывает Казань, где основывает Казанское ханство.

1452 Сайид-Ахмад разгромлен Хаджи-Гиреем, пленен литовцами и вскоре умирает в Ковно в заключении. Кичи-Мухаммад возвращает трон.

1459* Смерть Кичи-Мухаммада, приход к власти его сыновей Махмуда и Ахмада.

1460 Поход Ахмада на Рязанское княжество.

1465 Поражение Махмуда от Хаджи-Гирея.

1466 Смерть Хаджи-Гирея и восстановление власти Махмуда, установление им дипломатических отношений с Турцией.

1470/1471 Вмешательство Ахмад-хана в междоусобицу в государстве кочевых узбеков. Смерть Махмуд-хана.

1471 Осада Ахмад-ханом и его союзниками Хаджи-Тархана, правитель которого, Касим, дал убежище узбекским царевичам – Мухаммаду Шайбани и Махмуд-султану.

Заключение союза между Ахмадом и Казимиром IV Польским.

1472 Поход Ахмада на Русь, сожжение Алексина. Возвращение хана в Поволжье из-за нападения Мухаммада Шайбани.

1474 Заключение союза между Иваном III и Менгли-Гиреем против Ахмада.

1475 Южный берег Крыма захвачен турецким султаном Мехмедом II.

1476* Ахмад направляет Ивану III ярлык с требованием возобновления выплаты дани.

1476-1477 Переговоры Ахмада с Венецией и Римом о совместной борьбе против турков.

Джанибек, племянник Ахмад-хана, возведен на крымский трон, но вскоре свергнут Нур-Девлетом.

1480 Поход Ахмад-хана на Русь «Стояние на Угре» и отступление ордынских войск. Разорение ими польско-литовских окраин.

1431 Нападение тюменского правителя Ибака с ногайцами на ставку Ахмада и убийство Ахмада. Сыновья Ахмада находят убежище в Крыму.

1482* Провозглашение ханом Шейх-Ахмада.

1485 Пленение Муртазы в Крыму и его освобождение Сайид-Ахмадом.

1486 Попытка Муртазы возвести Нур-Девлета на крымский трон.

1491 Поход Шейх-Ахмада и Сайид-Ахмада в Крым и их отступление.

1492 Набег ногайцев и Ибака на Поволжье и их отступление.

1493 Женитьба Шейх-Ахмада на дочери ногайского бия Мусы. Муртаза свергает Шейх-Ахмада с трона.

1494 Шейх-Ахмад свергает Муртазу и возвращает себе трон.

1496-1497 Переговоры Шейх-Ахмада с Литвой о союзе против Москвы и Крыма.

1497 Набеги черкесов на владения Шейх-Ахмада.

1500-1501 Голод во владениях Шейх-Ахмада, попытка перекочевок в Приднепровье, неудача в переговорах с Турцией, вытеснение Менгли-Гирея из Приднепровья.

1501 Набеги Шейх-Ахмада на литовские владения в Юго-Западной Руси.

1502 Нападение Менгли-Гирея на владения Шейх-Ахмада, их разгром. Разорение Сарая и окончательное падение Золотой Орды Менгли-Гирей провозглашает себя преемником золотоордынских ханов.

1503 Неудачная попытка Шейх-Ахмада завладеть Хаджи-Тарханом Его бегство на запад.

1504 Неудачная попытка Шейх-Ахмада укрыться в турецких владениях. Его бегство в Литву.

1505 Шейх-Ахмад арестован литовскими властями в Киеве и отправлен к королю Александру, который предоставляет ему убежище.

1506 Сигизмунд I, брат и преемник короля Александра, заключает Шейх-Ахмада в Ковно.

1514-1515 Ногайский бий Шейх-Мухаммад провозглашает золотоордынским ханом Хаджи-Ахмада 6. Ахмад-хана, который номинально считается ханом предположительно до 1519 г. 1521, 1523, 1524 Переговоры ногайских мирз с польским королем об освобождении Шейх-Ахмада.

1527 Освобождение Шейх-Ахмада, его прибытие на Волгу. Переговоры с Ислам-Гиреем I о совместных действиях против Саадат-Гирея I.

1527-1528* Предположительно правление Шейх-Ахмада в Астраханском ханстве.

Установление им дипломатических отношений с Москвой.

1528 Смерть (или гибель) Шейх-Ахмада.

Между 1537 и 1542 гг. *Предположительно правление в Астрахани Шейх-Хайдара, сына Шейх-Ахмада.

1549 Ногайский бий Юсуф провозглашает ханом Джаная, внук Шейх-Ахмада (самая последняя попытка возрождения Золотой Орды).

1556 Свержение последнего астраханского хана Дервиш-Али, внука Шейх-Ахмада, ликвидация Астраханского ханства.


Комментарии
1

См.: Горский 1996. с. 205-206: Мартынюк 2004, с. 65-68.


2

См.: Филюшкин 2006, с. 74. Подчеркнем, что речь идет именно о позднесредневековой исторической традиции. В летописях XIII-XV вв. Бату (Батый) назван по имени, и лишь его внук Менгу-Тимур, и в самом деле, ставший первым ханом Золотой Орды, впервые именуется царем [см.: Почекаев 2006а. с. 21; см. также: Горский 1996а, с. 208].


3

Почекаев Р. Ю. Батый. Хан, который не был ханом. М., 2006 (переиздано в 2007 г.).


4

Ю. Шамильоглу, отмечая, что название "Большая Орда" используется только в русских позднесредневековых источниках, использует понятие "Поздняя Золотая Орда" [Schamiloglu 1986, р. 31, 172, 184-185]


5

В сочинении "Муизз ал-ансаб" ("Книга, прославляющая генеалогии") неизвестного автора, составленном при дворе Тимурида Шахруха около 1426-1427 гг., матерью Берке названа Султан-хатун, третья супруга Джучи, от которой у него родились также Беркечар и Бури [Муизз 2006, с. 38; см. также: СМИЗО 2006, с. 128] На наш взгляд, есть все основания отождествить Султан-хатун с Хан-Султан, дочерью хорезм-шаха Алла ад-Дина Мухаммада II, о которой Шихаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави (секретарь и историк ее брата султана Джалал ад-Дина) сообщает следующее: "Хан-Султан – старшая из дочерей султана [Ала ад-Дина] Мухаммада – была взята в плен [татарами] вместе с Теркен-хатун. Ее взял к себе Души-хан, и она родила ему детей. Затем Души-хан умер, и она сообщила своему брату, султану [Джалал ад-Дину], сведения о татарах, о новостях у них и об их положении. Она сообщала брату, что ал-хакан уже приказал учить ее детей Корану…". [Насави 1996, с. 78-81]. Считать ее матерью Берке позволяет, во-первых, сообщение о рождении у нее детей (по-видимому, Берке, Беркечар и Бури). Во-вторых, ее дети с детства воспитывались в мусульманских традициях, а Берке и его брат Беркечар впоследствии первыми из сыновей Джучи приняли ислам.

Не находя в источниках точной даты рождения Берке. В. В. Бартольд предположил, что он "мог быть только на несколько лет моложе Батыя", другие исследователи идут дальше и указывают в качестве даты его рождения 1210 г. – следующий после наиболее вероятного года рождения его брата Бату [Бартольд 2002 Беркай, с. 503, см. также: Астайкин 1995, с. 601, Костюков 2008. с. 46]. Однако мы полагаем, что он родился около 1221 г, и это подтверждается рядом фактов. Так, хивинский историк середины XVI в. Утемиш-хаджи в своем сочинении "Чингиз-наме" сообщает, что Джучи ("Йочи-хан") умер спустя несколько лет после рождения Берке [Утемиш-хаджи 1992, с 96]: это также свидетельствует о его появлении на свет в начале 1220-х гг., а не в 1210 г., поскольку Джучи умер в 1227 г. Кроме того, Бату привлек Берке к участию в походе на Запад только в [238-1239 гг., и это также позволяет сделать вывод, что до этого времени Берке был слишком молод.

Уже когда книга была передана в издательство, автор ознакомился со статьей А. Н. Иванова, который пришел к таким же выводам относительно даты рождения и происхождения Берке [Иванов 2009, с. 105-106].


6

Абу Умар Минхадж ад-Дин ал-Джузджани, персоязычный историк сер. XIII в. при дворе делийских султанов в Индии, сообщает: "Некоторые заслуживающие доверия люди рассказывали, что обучение его Корану происходило в Ходженде, у одного из ученых благочестивцев этого города. По наступлении срока обрезания над ним (Берка) совершили этот обряд" [СМИЗО 2006, с. 43].


7

Большинство средневековых историков, а за ними и современные исследователи относят Берке к числу старших сыновей Джучи. Персидский автор середины XIII в. Алла ад-Дин Ата-Малик Джувейни перечисляет сыновей Джучи, "достигших возраста" к 1227 г., в следующем порядке: "Богал, Хорду, Бату, Сибакан, Тангут, Берке и Беркечар" [Juvaini 1997, р. 266-267], следует отметить, что Джувейни жил при дворе ильханов в Иране и. вероятно, спустя тридцать лет после описываемых событий, мог "прибавить возраст" Берке. Другой персидский историк Рашид ад-Дин в "Сборнике летописей", составленном в начале XIV в, называет Берке третьим сыном Джучи – следующим после Бату [Рашид ад-Дин 1960, с. 73]. Хивинский хан-историк Абу-л-Гази, составивший в середине XVII в. "Родословное древо тюрок", указывает при перечислении сыновей Джучи своего предка Шибана раньше, чем Берке [Абуль-Гази 1996. с. 98], что соответствует сведениям Джувейни, а не Рашид ад-Дина. Берке мог считаться третьим сыном Джучи (после Орду и Бату) не по возрасту, а, скорее, по статусу – в силу своего происхождения по линии матери. Можно также отметить, что к моменту смерти Бату Берке оставался старшим среди Джучидов и, соответственно, мог быть сочтен Рашид ад-Дином (труд которого появился полвека спустя) следующим братом после Бату.

Участие совсем юного Берке в курултае не должно вызывать недоумения, поскольку формально на общемонгольском сейме должны были присутствовать все члены правящего рода. Эта практика сохранялась и века спустя: так, например, когда бухарский хан Мухаммад Шайбани созвал курултай для обсуждения плана войны против казахов в 1509 г., среди его участников фигурировал даже Абу-х-Хайр-султан, грудной сын хана [см.: Ибн Рузбихан 1976, с. 58].


8

Утемиш-хаджи сообщает, что после смерти отца Берке "пришел в город Сыгнак, не будучи в состоянии находиться среди неверных" [Утемиш-хаджи 1992, с. 96]. Однако к этому сообщению следует отнестись критически: автор "Чингиз-наме" опирался в большей степени на устные предания, а не на письменные источники, и потому вполне мог изложить слухи, а не фактические обстоятельства. Более того, из дальнейшего повествования следует, что Берке пребывал в Сыгнаке вплоть до смерти Бату, хотя большинство других источников содержат абсолютно иную информацию: в последние годы жизни своего старшего брата Берке находился при нем.


9

Первое датированное сообщение о Берке (после его участия в курултае 1228/1229 г) встречается у Рашид ад-Дина при описании событий Западного похода: "После этого в нокай-ил, года собаки, соответствующий 635 г., осенью Мунке-каан и Кадан отправились на черкесов и зимой убили там государя по имени Тукар. Шейбан, Бучек и Бури отправились в область Крым… и у народа хыпчакан захватили холм Таткара. Берке направился в сторону кыпчак, а захватили Арджумака, Куранбаса, Капарана, а прежде того – Бекрути" [цит. по: Арсланова 2002, с. 175]. Мы разделяем точку зрения В. В. Бартольда о том, что Берке, вероятно, в силу своей молодости, не сыграл важной роли в походе на Запад [Бартольд 2002 Беркай, с. 503], хотя некоторые современные авторы придерживаются обратного мнения [см.: Grousset 2000, р. 264; Хрусталев 2004. с. 68]. Ни один источник не сообщает об участии Берке в военных действиях в Южной Руси или Центральной Европе. Нет сведений в источниках и о том, что Берке, после того как Бату с другими царевичами отправился далее на Запад, возглавил некую "приволжскую группировку" монгольских войск и продолжил покорение народов Поволжья, как полагает В. Б. Кощеев [Кощеев 1993, с. 133-134].


10

Цитаты из переписки Бату и Берке и подробные сведения о курултае 1251 г. приведены у Рашид ад-Дина [Рашид ад-Дин 1960, с. 131-132; см. также: Почекаев 2006а, с. 231 -241].


11

Об этом эпизоде сообщает Джузджани: "Когда Менгу-хана возвели на престол, то Берка, бывший мусульманином, сказал: "Власть людей неверия прекратилась; господство всякого неверного (т. е. немусульманского) царя, который вступит на престол, не будет продолжительно. Если вы хотите, чтобы держава Менгу удержалась и была продолжительна, то пусть он произнесет (мусульманский) символ веры, дабы имя его было внесено в список правоверных, и (уже) затем пусть он сядет на царство". Они согласились на это, и Менгу произнес (мусульманский) символ веры. Тогда Берка взял его за руку и посадил его на престол" [СМИЗО 2006, с. 49: Мыськов 2003, с. 53]. Конечно, есть основание не доверять сведениям Джузджани. идеализировавшего Берке (как первого мусульманского правителя Золотой Орды). Но возможно, что этот эпизод не вымышлен историком: Берке вполне мог позволить себе продемонстрировать свою значимость в воцарении Мунке. Согласно ал-Умари, он и в дальнейшем не упускал возможности напомнить о своей роли, даже в разговоре с Бату подчеркивая: "Мы возвели Менгукана..". [СМИЗО 2005, с. 183]. Рашид ад-Дин также упоминает, что "вследствие того, что Бату его в сопровождении Менгу-каана отправил в столицу Каракорум посадить его [Менгу-каана] на престол в кругу родичей, и он некоторое время служил неотлучно у престола Менгу-каана, он [Беркей], опираясь на это, непрестанно слал гонцов к Хулагу-хану и проявлял свою власть" [Рашид ад-Дин 1946, с. 59].


12

По-видимому, Берке сыграл немалую роль в гонениях против потомков Чагатая и Угедэя: армянский историк XIII в. Киракос Гандзакеци сообщает, что "… Алгу, тоже военачальник, сын хана Чагатая, старшего сына Чингис-хана… тоже воевал против Беркая за то, дескать, что Мангу-хан, подученный им (Беркаем), истребил весь его род" [Киракос 1976. с. 236]. Отметим, что Мунке лично выносил приговоры только тем Чигизидам, которые устроили заговор против него, тогда как Бату казнил ряд своих родичей просто за то, что они были его противниками. Вероятно, именно Берке указал Мунке, кто именно является врагом Бату, и убедил хана отправить этих царевичей на суд своего старшего брата.


13

О заметной роли Берке в Золотой Орде в последние годы правления Бату свидетельствует, в частности, сообщение Джузджани, который приводит следующие слова Бату "Мне и брату моему Берка принадлежит уже в этом крае (т. е. Дешт-и-Кипчаке) столько государств и владений, что распоряжаться им (краем) да вместе с тем управлять областями Китая (Чин), Туркестана и Ирана (Аджем) невозможно" [СМИЗО 2006, с. 49; курсив мой. – Р. П.]. Берке среди видных золотоордынских политиков упоминает, помимо Джузджани, и посол французского короля Вильгельм де Рубрук, посетивший владения Бату в 1252-1252 гг. [Рубрук 1997, с. 115; см. также: Языков 1840, с. 138].


14

Сообщение об этой вынужденной перекочевке Берке приводятся Вильгельмом де Рубруком, посланцем французского короля Людовика IX к монгольскому хану, лично побывавшим в Золотой Орде в 1253-1254 гг.: "У Бату есть еще брат по имени Берка, пастбища которого находятся в направлении к Железным воротам, где лежит путь всех сарацинов, едущих из Персии и из Турции; они, направляясь к Бату и проезжая через владения Берки, привозят ему дары. Тогда, по нашем возвращении, Бату приказал ему, чтобы он передвинулся с этого места за Этилию, к востоку, не желая, чтобы послы сарацин проезжали через его владения, так как это казалось Бату убыточным" [Рубрук 1997, с. 115].


15

Мунке издал ярлык, предписывающий правителю Золотой Орды выделить для похода Хулагу по два воина от каждого десятка. Возглавили ордынские войска царевичи-Джучиды – Кули, сын Орду, Балакан, сын Шибана и Тутар, сын Минг-Кудура, внук Бувала. Эти царевичи должны были соединиться с Хулагу, пройдя через Кавказ [СМИЗО 2006, с. 197; Бар-Эбрей I960, с. 75; ср.: Мыськов 2003, с. 56]. Естественно, вынужденное подчинение воле хана вызвало негативную реакцию Бату и Берке Слова Берке цитируются по сочинению арабскою автора XIV в. ал-Умари, который также сообщает: "Хулаку стал представлять в заманчивом виде брату своему Менгукану захват владений халифа и выступил с этой целью… Он [Берке. – Р. П.] представил поступок Хулаку брату своему Бату в таком гадком виде, что Бату послал к Хулаку (сказать), чтобы он не двигался со своего места. Прибыло к нему послание Бату, когда тот (Хулаку) находился за р. Джейхуном. Он не переправился через нее и с бывшими при нем простоял на своем месте целых два года до тех пор, пока умер Бату и воцарился после него брат его Берке" [СМИЗО 2005, с. 183].


16

Распространенное среди исследователей мнение о том, что Бату направил Сартака в Каракорум, чтобы Мунке утвердил его наследником Бату [см.: Сафаргалиев I960, с. 316; Мухамадиев 2005, с. 106; ср: Мыськов 2003, с. 52; Почекаев 2006а, с. 268], не подтверждается источниками. Правители улусов не имели права выбирать преемников, поскольку назначение правителей являлось исключительным правом монгольского хана. Так, армянский историк Вардан Великий сообщает, что к Сартаку "по повелению Мангу-Хана… перешли все владения отца его, даже с прибавлением" [Патканов 1873, с. 11], а персидский автор начала XIV в Вассаф-хазрет – что ".. сын его (Бату) Сартак, согласно ярлыку Менгу-каана, стал править палаткой султанства". [СМИЗО 2006, с. 171].


17

См. подробнее: Костюков 2005, с 286-287.


18

Абель-Ремюса полагает, что Сартак родился на рубеже 1230-1240-х гг. [Abel-Remusat 1829, р. 98]. Мы считаем, что он родился, скорее, десятилетием раньше, поскольку, согласно сообщениям Вильгельма де Рубрука, уже в начале 1250-х гг. Сартак был активным государственным деятелем.


19

См. Васильев 2006, с. 38. Обмен посланиями Берке и Сартака приводит Джузджани, который о дальнейших событиях сообщает следующее. "Когда такая неподобающая весть дошла до того мусульманского царя Берка-хана, то он вошел один в шатер, обмотал шею свою веревкой, прикрепил цепь к шатру и, стоя, с величайшею покорностью и полнейшим смирением плакал и вздыхал, говоря: "Господи, если вера Мухаммедова и закон мусульманский истинны, то докажи мою правоту относительно Сартака". Три ночи и три дня он, таким образом, рыдал и стонал, совершая обычные обряды, пока (наконец) на четвертый день проклятый Сартак прибыл в это место и умер. Всевышний наслал на него болезнь желудка, и он (Сартак) отправился в преисподнюю" [СМИЗО 2006. с 47-48]. Не следует в полной мере доверять этому сообщению, поскольку Джузджани, как уже неоднократно отмечалось, всячески старался идеализировать Берке Армянские историки XIII в не питали никаких иллюзий относительно причин смерти наследника Бату согласно Вардану Великому. "Сартак был отравлен своими братьями из зависти, потому что по повелению Мангу-Хана к нему перешли все владения отца его, даже с прибавлением" [Патканов 1873, с 11]: а Киракос Гандзакеци пишет еще более определенно: "[Сартак] прибыл в свои владения во всем величии славы. Его родственники – мусульмане Барака и Баркача напоили его смертоносным зельем и лишили его жизни. Это было большим горем для всех христиан, а также самого Мангу-хана и брата его Хулагу, правившего всеми областями на Востоке" [Киракос 1976, с. 226, см. также Pelliot 1949, р. 34].


20

Juvaini, р. 268. Правление Улагчи приходится на 1256-1257 гг. согласно Лаврентьевской летописи, в 6765 (1257) г. "Поидоша вси князи в орду, и чтив Улавчия и вся воеводы его, и возвратишщася восвояси" [ПСРЛ 1926-1928, с. 474] О правлении Улагчи в последующие годы сведений не имеется.


21

Арабский автор XIV в. ан-Нувайри сообщает "Боракшин, жена Тогана… захотела, чтобы власть над Северными странами после смерти Сартака досталась сыну ее. Тудаменгу. Она обладала обширным умом и умением распоряжаться. Но с нею не согласились на это ни ханы, сыновья Батухана, дяди сына ее, ни темники. Увидев это их сопротивление, она вошла в сношения с Хулаку, сыном Тулии, послала к нему стрелу без перьев и кафтан без пояса и отправила к нему (посла) сказать: "нет более стрелы в колчане, и налучье осталось без лука, приходи, чтобы принять царство " Потом она отправилась вслед за послом и старалась добраться до Хулаку и привести его в страны Северные. Народ, узнав, что она замышляет, послал вслед за нею, вернул ее, несмотря на сопротивление с ее стороны, и убил ее" [СМИЗО 2005, с 122].

Е. П. Мыськов на основании этого сообщения делает вывод о том, что Боракчин после смерти Бату вышла замуж за его второго сына Тукана и родила ему сыну Туда-Менгу, которого и пыталась возвести на трон [Мыськов 2003, с. 63]. Сообщение о намерении Боракчин посадить на трон после Улагчи именно Туда-Менгу не подвергали сомнению и более ранние исследователи [см. напр.: Langles 1802. р. 362-363, Сафаргалиев 1996, с. 317]. Ранее мы придерживались версии Е П. Мыськова [см Почекаев 2006a, с. 310-311; Почекаев 2006в, с. 381], однако позднее пришли к выводу, что это сообщение ошибочно по нескольким причинам. Во-первых, Туда-Менгу был не самым старшим сыном Тукана – у него было двое старших братьев, каждый из которых имел больше прав на трон Золотой Орды. Во-вторых, согласно Рашид ад-Дину, матерью Туда-Менгу (как и его старшего брата Менгу-Тимура) была не Боракчин, Кучу-хатун из племени ойрат [Рашид ад-Дин 1960, с. 73; см. также: Pelliot 1949, р. 40]. Поэтому представляется, что следует с большим доверием отнестись к сообщению Ибн Халдуна, который, сообщая об этих событиях, указывает в качестве ставленника Боракчин не Туда-Менгу, а Тудана (варианты имени. Тукан, Тудакан) – сына Бату и отца Туда-Менгу [СМИЗО 2005, с. 269]. Сведения арабских авторов о заговоре Боракчин подтверждаются и Утемиш-хаджи, который сообщает, что после смерти Бату были посланы гонцы к Хулагу, косвенно подтверждая, таким образом, сведения ан-Нувейри [Утемиш-хаджи 1992. с. 97].


22

В "Муизз ал-ансаб" упоминаются сыновья Сартака Туктува и Хукчи, причем последний из них, в свою очередь, оставил двоих сыновей, Тукель-Бугу и Батуджу [Муизз 2006, с. 40], а следовательно, умер не в детском возрасте.


23

В. В. Трепавлов, несколько идеализируя взаимоотношения правителей Монгольской империи, считает, что Берке являлся соправителем хана Мунке в качестве правителя правого крыла империи [Трепавлов 1993. с. 82-83]. Единственное сообщение об этом мы находим у Абу-л-Гази: "После него [Улагчи – Р. П.] Менгу-каан сделал ханом Берке-хана, сына Джучи-хана" [Абуль-Гази 1996, с. 99] Но это сообщение, во-первых, относится к середине XVII в., а во-вторых, автор сообщает, что Мунке сделал Берке ханом, что было в принципе невозможно, хан – независимый правитель и не нуждается ни в чьем соизволении на занятие трона!

Е. П. Мыськов, в свою очередь, полагает, что Берке пришел к власти уже после смерти Мунке, датируя смерть Улагчи 1259 г, соответственно. Однако, как мы уже отметили, нет никаких сведений, что Улагчи правил даже в 1258 г. Зато есть сведения о том, что Мунке с 1257 г. был полностью поглощен войной в Южном Китае и не уделял внимания делам отдельных улусов [Рашид ад-Дин 1960. с. 146. Бичурин 2005, с. 222], что вполне могло позволить Берке решиться на узурпацию власти. Предположение о приходе Берке к власти вопреки воле Мунке разделяет и А. Г. Мухамадиев, который даже утверждает, что Берке запретил хождение в Золотой Орде монет с именем Мунке [Мухамадиев 1983, с. 46, 51].


24

Версии о смерти Мунке см. подробнее Юрченко 2007, с 268-270.


25

Берке демонстративно начал чеканку в Булгаре монеты е именем Арик-Буги. Среди исследователей распространено мнение, что тем самым он признавал над собой власть последнего в качестве великого хана [Сафаргалиев 1996, с. 321; Мухамадиев 2005. с. 108-109, Ostrovski 2003а, р. 137]. Однако современные нумизматы обращают внимание, что золотоордынские монеты с именами Мунке и Арик-Буги чеканились только в Булгаре, и обоснованно делают вывод, что Мунке (а вслед за ним – Арик-Буге) принадлежали какие-то владения в этом регионе Золотой Орды [Петров 2005, с. 171]. Впрочем, тот факт, что Берке признал наследником Мунке именно Арик-Бугу. а не Хубилая. позволяет говорить о поддержке им именно этого великого хана.

Но в чем же заключалась поддержка Арик Буги со стороны Берке? По мнению Е. П. Мыськова, правитель Улуса Джучи не только признал Арик-Бугу ханом, но и направил ему на помощь войска, с помощью которых тому удалось нанести поражение Хубилаю [Мыськов 2003, с. 80; ср.: Закиров 1966, с. 12]. Однако исследователь в подтверждение своего мнения сослался лишь на сообщение ал-Муфаддала. "Берке оказал помощь Арикбуге, и они (сообща) поразили войско Кубилая" [СМИЗО 2005, с. 146]. На наш взгляд, нет оснований говорить именно об участии войск Улуса Джучи в гражданской войне в Монголии, тем более что еще Р. Груссе отмечал, что помощь Арик-Буге со стороны Берке не была существенной [Grousset 2000, р. 397] Помощь могла быть оказана и деньгами, и тем, что Берке своими действиями на Кавказе сковывал войска Хулагу, который из-за этого не сумел выступить на помощь Хубилаю. Более того, у Рашид ад-Дина мы находим следующее сообщение: "Ариг-Бука… сказал "Самое лучшее – это чтобы Алгу, сын Байдара сына Чагатая… прислал бы нам помощь оружием и провиантом и охранял бы границу Джейхуна, чтобы войско Хулагу и войско Берке не могли прийти с той стороны на помощь Кубилаю"" [Рашид ад-Дин 1960, с. 161]. Как видим, Берке занял выжидательную позицию, и Арик-Буга даже не был уверен, что правитель Улуса Джучи не выступит против него! Любопытно отметить, что при этом, провозгласив себя ханом, Арик-Буга разослал по улусам империи ярлыки, в которых утверждал. "Хулагу-хан, Берке и царевичи согласились и объявили меня кааном…".! [Рашид ад-Дин 1960, с. 160]. Таким образом, практически не подлежит сомнению, что Берке никакой военной помощи Арик-Буге не оказывал.


26

Ранее в исторической науке было распространено мнение, что в 1262 г. русские земли пытались сбросить именно ордынское иго [см.: Карамзин 1992, с. 53; Пашуто 1956, с. 220-221; Каргалов 1984, с. 22]. Однако оно опровергается летописным сообщением: "… того лета приехал Титям послом на Русь от царя Татарского именем Кутлубея, золъ сын Бесерменинъ, того поспехом окаянный лишенник творя христьяном велику досаду и кресту и святым церквам ругайся. И егда людие по граду гневахуся на враги своя, и подвигошася на Бесермен и изгнаша вонъ из градовъ, а иных избиша..". [ПСРЛ 1949, с. 144]. Уже А. Н. Насонов соотносил летописного "царя Кутлубея" с Хубилаем и. соответственно, утверждал, что восстание на Руси было направлено против сборщиков монгольского хана, а не ордынского правителя [Насонов 2002, с. 216; Белозеров 2003, с. 71; ср.: Вернадский 2000, с. 166-167, Феннел 1989, с 160-161]. Да и слово "Титям", представленное летописцами как имя посла, на самом деле – титул высокопоставленного чиновника в монгольском Китае [Рыкин 2007, с 482-483].


27

Джузджани приводит подробный рассказ о том, как монгольский правитель в Самарканде начал гонения против мусульман, а Берке, получи" известие об этом, тут же отправил в город свои войска, которые устроили настоящую резню самаркандских христиан [СМИЗО 2006, с. 45-47]. Однако мы уже успели убедиться, что полностью полагаться на сообщения этого историка не следует. Персидские историки утверждают обратное – что именно подданные Берке были уничтожены, согласно Вассафу, "около этого времени каан отправил посла, который произвел новую перепись (шумаре) Бухары. Из общего числа 16 000 (человек), которые были сосчитаны в самой Бухаре, 5000 (человек) принадлежало (к улусу) Бату, 3000 – Кутуй-беги, матери Хулагу-хана, остальные же назывались "улугкул", т. е. "великий центр", которым каждый из сыновей Чингиз-хана, утвердившись на престоле ханском, мог распоряжаться, как (своею) собственностью. Эти 5000, принадлежавшие Бату, вывели в степь и на языке белых клинков, глашатаев красной смерти, прочли им смертный приговор. Не были пощажены ни имущество, ни жены, ни дети их" [СМИЗО 2006, с. 164-165]. По приказу Эржэнэ-хатун, правительницы Чагатаева улуса, были уничтожены представители высшего мусульманского духовенства Бухары, среди которых оказался даже Бурхан ад-Дин, сын Сайф ад-Дина Бахарзи – влиятельного шейха, которого Берке признавал своим духовным наставником. Репрессии обрушились и на сторонников Джучидов в Самарканде [Бухарский вакф 1979, с 15] По-видимому, та же судьба постигла и китайские владения Джучидов – округ Пинъянфу, выделенный Бату еще на курултае в 1235 г. [см.: Юань ши 2004, с. 488].


28

Основная причина войны была вполне очевидна и для современников, и для историков. Уже Марко Поло отмечал "В 1261 г. по P. X. произошла великая распря между Алаем, царем восточных татар, и Беркою, царем западных. Из-за области, что была смежна тому и другому; каждому хотелось ею завладеть, и ни один не хотел уступить ее другому" [Марко Поло 1997, с. 371]. Персидский автор Вассаф уточняет, о каких именно землях шла речь: "Что позади Дербенда, называемого Демир-капук (Железные ворота), то всегда было местом зимовки и сборным пунктом разбросанных частей войска его (Туши); по временам они делали набеги до Аррана и говорили, что Арран и Азербайджан также входят в состав владений и становищ их (Джучидов). Вот почему с обеих сторон, хулагидской и джучидской, стали проявляться, одна за другой, причины раздора и поводы к озлоблению" [СМИЗО 2006. с. 163, 197; Закиров 1966. с. 13-14]. Современные исследователи вполне обоснованно отмечают, что претензии на эти территории объяснялись не только прежним разделом империи или необходимостью территорий для кочевок: через Азербайджан и Северный Иран проходила одна из трасс Великого Шелкового пути, представлявшая серьезный источник доходов для владельца этих областей [Петрушевский 1977, с 236; Малышев 2004а]. Как можно убедиться, последующее соперничество Золотой Орды и Хулагуидского Ирана касалось именно этих территорий на них претендовали впоследствии ордынские ханы Узбек, Джанибек и Токтамыш.


29

Разнообразные поводы для начала войны отмечены средневековыми авторами. Так, согласно Джузджани, "он (Хулаву) забрал все сокровища багдадские, исчисление и счет которых не могут быть начертаны пером и не поддаются человеческому определению. Из денег, драгоценных камней, редкостей и дорогих украшений он все увез в свой лагерь… Кое-что, в виде подарка и доли, отослал к Берка, мусульманину, а часть утаил. Люди, заслуживающие доверия, рассказывали следующее: "То, что дошло до Берка, последний не принял, умертвив послов Хулаву. По этой причине возникла вражда между Берка и Хулаву"" [СМИЗО 2006, с. 51]. Арабские авторы Ибн Абд аз-Захир и Рукн ад-Дин Бейбарс приписывают инициативу в развязывании войны мамлюкскому султану Египта аз-Захиру Бейбарсу: "В 660-м г. (= 26 нояб. 1261 – 14 нояб. 1262 г.) он (ал-Малик аз-Захир) написал к Берке, великому царю татарскому, письмо, которое я писал со слов его (и в котором) он подстрекал его против Хулавуна, возбуждал между ними вражду и ненависть да разбирал довод тому, что для него обязательна священная война с татарами, так как получаются одно за другим известия о принятии им ислама, и что этим вменяется ему в долг воевать с неверными, хотя бы они были его родичи" [СМИЗО 2005, с. 68-69, 75, 88-89].

Сведения о гибели царевичей-Джучидов, командовавших ордынскими подразделениями в войсках Хулагу, приводятся у разных авторов. Киракос Гандзакеци пишет. "А великий Хулагу беспощадно и безжалостно истребил всех находившихся при нем и равных ему по происхождению знатных и славных правителей из рода Батыя и Беркая: Гула, Балахая, Тутхара, Мегана, сына Гула, Гатахана и многих других вместе с их войском – были уничтожены мечом и стар, и млад, так как они находились при нем и вмешивались в дела государства" [Киракос 1976, с. 236] В чем состояло "вмешательство в дела государства", уточняет Григор Акнерци: "Как только ханские сыновья узнали о том, что Гулаву намерен воссесть на ханский престол, то четверо из них пришли в ярость и не захотели повиноваться Гулаву. Такудар и Бора-хан подчинились, а Баллха, Тутар, Гатаган и Миган не согласились признать его ханом. Когда аргучи Мангу-хана убедились в том, что эти четверо не только не желают повиноваться, но еще намерены сопротивляться Гулаву. то приказали подвергнуть их ясаку, т е. задушить тетивой лука. После этого аргучи приказали армянским и грузинским войскам идти на войска мятежников и перебить их; что и было исполнено" [Патканов 1871, с. 31 -32]. Рашид ад-Дин в разных частях своего сочинения приводит две разные версии их гибели. Так, во втором томе персидский историк сообщает: "Балакан. который был в этом государстве, задумал против Хулагу-хана измену и предательство и прибегнул к колдовству. Случайно [это] вышло наружу. Учинили о том допрос, он тоже признался. Для того, чтобы не зародилась обида, Хулагу-хан отослал [Балакана] с эмиром Сунджаком к Берке. Когда они туда прибыли, была установлена с несомненностью его вина, Берке отослал его [обратно] к Хулагу-хану. "Он виновен, ты ведаешь этим" Хулагу-хан казнил его, вскоре после этого скончались также Татар и Кули. Заподозрили, что им с умыслом дали зелья. Поэтому у них возникло недовольство [друг на друга], и Берке стал враждовать с Хулагу-ханом". [Рашид ад-Дин 1960, с. 81-82]. В третьем же томе излагается сходная версия, но царевичи-Джучиды как бы "поменялись ролями": "В ту же пору скончался скоропостижно на пиру царевич Булга, сын Шибана. внук Джучи. Затем заподозрили в колдовстве и измене Тутар-огула. После установления виновности Хулагу-хан отправил его в сопровождении Сунджака на служение к беркею. И [Сунджак] доложил об его вине Беркей в силу чингизхановой ясы отослал его к Хулагу-хану, и 17 числа месяца сафара лета [6[58]2 II 1260] его казнили… Затем скончался и Кули" [Рашид ад-Дин 1946, с. 54].


30

Подробные сведения об этой кампании приведены у арабского автора ал-Муфаддала и Рашид ад-Дина [СМИЗО 2005, с. 146-147; Рашид ад-Дин 1946, с. 59-60]. Согласно Киракосу Гандзакеци, военные действия начал Хулагу, который, не встречая сопротивления, дошел до Дербента и только тут встретился с войсками Берке, который разгромил его в ожесточенной битве. Хулагу повернул обратно, оставив заслон под командованием Ширэмуна, который сумел сдержать натиск войск Берке и позволил основным силам ильхана достичь своих владений [Киракос 1976, с. 237]. Сходно с информацией армянского историка и сообщение арабского автора ал-Айни, который также сообщает об одном только сражении между Берке и Хулагу на Тереке, в котором ильхан потерпел поражение, а многие его воины потонули в реке при отступлении [СМИЗО 2005, с. 354]. Наиболее ценное дополнение к сведениям Рашид ад-Дина представляет сообщение арабского историка Ибн Васила. согласно которому Хулагу вторгся в глубь владений Берке на 15 дней пути, и ордынский правитель не оказывал ему сопротивления, отступая, пока не достиг р. Куры. Хулагу удалось захватить лагерь ордынских войск со всем его имуществом, и Берке "сделал воззвание к войску своему, чтобы садился на коня всякий, кому 10 лет (и более) от роду". Узнав о приближении бесчисленного войска, Хулагу начал отступление и переправился через Куру обратно Однако часть его войск не успела переправиться и подверглась разгрому [СМИЗО 2005, с 83- 85]. Вспомним, что именно к этому времени относятся и сведения из "Жития Александра Невского": "Было в те времена насилие великое от иноверных, преследовали они христиан, заставляя их воевать на своей стороне. Князь же великий Александр пошел к царю, чтобы отмолить людей своих от этой беды" [Повесть о житии 1985, с. 165; см. также: Мыськов 2003, с 92]. Как видим, Берке, находившийся в критическом положении, намеревался усилить свою армию даже за счет русских!

Венецианец Марко Поло описывает эти события в несколько упрощенной форме, гораздо больше внимания уделяя речам, сказанным, якобы, Берке и Хулагу перед битвой и личному героизму, который оба правителя, якобы, проявили во время сражения (это заставляет предположить, что источником для венецианца послужил некий монгольский "рыцарский роман"). О самой же битве Поло говорит весьма кратко, причем, согласно его трактовке, победил, в конечном счете, Хулагу, обративший Берке в бегство, но потом сам вынужден был отойти, поскольку понес слишком большие потери. "Так-то, как вы слышали, произошла эта битва, и Алау победил", – говорит венецианский автор [Марко Поло 1997, с. 375].

Наиболее фантастическая версия противостояния Берке и Хулагу приведена в тюркских источниках XV-XVI вв., в частности, в сочинении Мирзы Улугбека "Улус-и арба йи Чингизи", "Родословии тюрков" неизвестного автора сер. XV в. и "Чингиз-наме" Утемиша-хаджи. В "Родословии тюрков", в частности, говорится следующее: "(Однажды) путь его [Берке. – Р. П.] случился к куполу ислама Бухаре он явился к одному из шейхов (своего) времени и от него удостоился наставления (талькин). Говорят, что тем великим шейхом был шейх Сейф-ад-дии Бахарзи, один из великих преемников шейха Неджим-ад-дина Кубра Он (Берке) долгое время находился у порога его (шейха), по приказу великого шейха отправился в Дешт-и-Кипчак через Хаджитархан с небольшим войском; на берегу реки Идиль произошла встреча с бесчисленным войском Хулагу-хана, сына Тули-хаиа, сына Чингиз-хана. и, благодаря духовной помощи дервишей святого, поражение выпало войскам Хулагу-хана. Хулагу-хан, который имел намерение (направиться) в Дешт-и-Кипчак, бросил свое намерение, повернул назад, ушел в сторону Азербайджана, от сильного огорчения заболел и умер в Тебризе. Некоторые говорят, что он был убит в этом сражении; эти слова не имеют основания. Берке-хан, сын Джучи, победивший и победоносный, с сердцем, полным божественного света, по приказу всемогущего (бога) творца и по праву утвердился на троне Дешт-и-Кипчака..". [СМИЗО 2006, с. 391-392; см также: Тулибаева 2004, с. 352-353; Утемиш-хаджи 1992, с. 97-98] Фактически единственный достоверный элемент в этом рассказе – сам факт сражения между Берке и Хулагу и поражение последнего!


31

См. Рашид ад-Дин 1946, с. 60. Несмотря на то что в сочинении персидского историка вполне определенно говорится о ложности информации Хулагу. Е. П. Мыськов почему-то решил, что Хубилай и в самом деле направил на помощь Хулагу свои войска [см: Мыськов 2003, с. 83].


32

Сведения о строительствах Берке в Тебризе содержатся у ал-Умари: "Потом, когда Хулаку умер и воцарился сын его Абага, то они постарались обмануть его тем, что султан их Берке хочет построить в Тебризе соборную мечеть. Он (Абага) дал им разрешение на это, и они построили ее и написали на ней имя султана Берке Потом они попросили (позволения) построить завод для выделки там тканей для себя Он (Абага) разрешил им и это. И стали они выделывать там материи для султана Берке. В таком положении оставалось дело до тех пор, пока произошел между ними разлад, да они столкнулись, и Берке поразил Абагу. Разгневался Абага и уничтожил фабрики" [СМИЗО 2005, с. 177-178].


33

Персидские и арабские авторы расходятся в описаниях этой кампании. Мы привели версию Рашид ад-Дина [Рашид ад-Дин 1946, с. 68]. Согласно Хамдаллаху Казвини, после смерти Берке "войско его обратилось в бегство; некоторые были взяты в плен и он (Юшмут?) отдал их в рабство кому попало" [СМИЗО 2006, с. 183]. Согласно ан-Нувайри, Берке "снарядил войско и поставил над ним Ису Ногая. сына Татара, сына Могола, который и двинулся в авангарде. Потом он послал вслед за ним другого начальника, по имени Сунтая, с 50 000 всадников. Ногай успел уйти вперед с теми, которые были при нем. и предстал пред войско Абаги; Сунтай же шел по пятам его. Когда войска Абаги увидели Сунтая, приближавшегося с огромной ратью, то они скучились и собрались бежать. Сунтай, вообразив, что они окружили Ногая и бывших с ним (людей), обратился в бегство, без всякого боя. Ногай же погнался за войсками Абаги, напал на них, разогнал их, убил из них множество и вернулся к Берке. Усилилось (с тех пор) значение его у него (Берке), и возвысилось положение его. Он (Берке) поставил его над несколькими тьмами, вина же Сунтая в глазах Берке была велика". Эту же версию повторяют Ибн Халдун и ал-Айпи [СМИЗО 2005, с. 124, 270-271. 354].


34

В последние годы правления Бату власть монголов в городах Южного Крыма была лишь номинальной и ограничивалась уплатой дани [см.: Антонин 1863. с. 611; Пашуто 1956, с. 162] Берке восстановил ордынское господство на полуострове и вернул туда своих наместников: рассказывая о посольстве султана Египта к Берке в 1263-1264 гг., арабский автор ал-Муфаддал сообщает, что послы султана аз-Захира Бейбарса, миновав Константинополь, отправились "оттуда в Дакситу, т. е. на берег Судакский. Там встретил их правитель того края по имени Таюк, у которого были лошади йулак, т. е. почтовые. Имя этой земли Крым". [СМИЗО 2005, с. 150; см. также Смирнов 2005, с. 74].


35

См. подробнее: Почекаев 2006а, с. 264-266.


36

Подробный рассказ об этих событиях приведен в Ипатьевской летописи [ПСРЛ 1843, с. 198-200]. См. также: Пашуто 1950, с. 283-285; Еремин 1957, с. 104-108; Котлнр 2008, с.307; Моргунов 2007, с. 21.


37

Сведения о переписи 1259 г. содержатся в русских летописях [см., напр.: ПСРЛ 1926-1928, с. 475; ИПЛ 2001, с. 310-311; ПСРЛ 1949, с. 143; см также: Гумилев 1995, с. 144; Феннел 1989, с. 158].


38

Согласно летописям, "того же лета князь великии Александръ восхоте поити во Орду ко цареви, да бы отмолил люди от беды". [ПСРЛ 1949, с 144; см. также: Феннел 1989, с. 161-162].


39

Под 6779 (1271) г. сообщается, в частности, что великий князь Ярослав Ярославич в конце 1271 – начале 1272 гг. "преставися…, ида ис Татар". Аналогичным образом в "лето 6784" (1276 г) "прииде князь велики ис Татар Василеи" и "тое же зимы преставися" [ПСРЛ 1949, с. 150. 151]. На наш взгляд, каждый князь (в первую очередь – великий), предчувствуя свою скорую кончину, приезжал к ордынскому монарху "на консультацию" о своем предполагаемом преемнике и согласовывал его кандидатуру. В условиях анархии и беспринципной борьбы за власть, начатой потомками Всеволода Большое Гнездо после смерти Ярослава Всеволодовича (1246 г.), одобрение верховным сюзереном русских земель кандидата в великие князья служило своеобразной гарантией мира и стабильности на Руси. Не случайно и преемник Ярослава, Василий Ярославич, и преемник последнего Дмитрий Александрович занимали великокняжеский престол без каких-либо потрясений и смут. Так что, весьма вероятно, что первый прецедент такого согласования был положен еще Александром Невским и Берке.


40

Согласно Лаврентьевской летописи, "В лето 6769 (1261)… Того же лета постави митрополитъ епископа Митрофана Сараю" [ПСРЛ 1926-1928, с. с. 476; см. также ПСРЛ 1949, с. 144]. Епархия действовала в Сарае в течение всего времени существования Улуса Джучи, причем ее иерархи являлись одновременно и подчиненными киевских митрополитов, и подданными ханов, которые, вероятно, даже порой возлагали на них свои дипломатические поручения [см., напр.: Григорьев 20046, с 49; Гумилев 1995, с. 145; Кривошеев. Соколов 2002, с. 166-169]. История "царевича Петра" содержится в средневековом сочинении "Повесть о Петре, царевиче Ордынском", по мнению различных исследователей, созданной либо в середине XIV, либо даже в конце XV в. [см. Кривошеев 2002, с. 118]


41

Современные исследователи подвергают сомнению даже сам факт обращения Берке в ислам [см., напр.: DeWeese, 1994, р. 85. 150; Halperin 2007. р. 264; ср.: Vasary 2007]. Однако многие средневековые авторы, нередко независимые друг от друга (европейские, армянские, арабские, персидские и тюркские), единодушно сообщают о принятии им ислама. Наиболее распространена версия обращения Берке авторитетным бухарским шейхом Сайф ал-Хакк ва-д-дин Саидом ибн ал-Мутаххаром ал-Бахарзи – ее приводят, в частности, персоязычиый индийский историк XIII в. Джузджани, арабский ученый конца XIV – начала XV вв. Ибн Халдун, анонимный автор "Родословия тюрков" сер. XV в и хивинский автор сер. XVI в. Утемиш-хаджи [см.: СМИЗО 2005, с 269-270; СМИЗО 2006, с. 50-51, 391-392; Утемиш-хаджи 1992, с. 96-97]. Даты принятия ислама Берке у авторов разнятся: по мнению одних, его обращение имело место еще при жизни Бату, другие считают, что он стал мусульманином после своего прихода к власти. Посланник французского короля Вильгельм де Рубрук, побывавший в Золотой Орде в 1253 г., отмечал, что "Берка выдает себя за сарацина и не позволяет есть при своем дворе свиное мясо" [Рубрук 1997, с. 115; см. также. Pelliot 1949, р. 50-51]. Татарский историк Ш. Марджани пишет, что Берке принял ислам в 1242 г [Марджани 2005. с. 14, 105], однако, учитывая его многочисленные ошибки хронологического характера, можно к этой дате отнестись с недоверием.


42

Сведения о противостоянии двух претендентов на трон халифа и его исходе приводятся в труде арабского автора XIV в. Ибн Касира [см.: Hammer-Purgstall 1840, s 170-171; Закиров 1966, с. 11-12]. В. В. Бартольд, описывая этот же эпизод с соперничеством двух халифов со ссылкой на аз-Захаби, ничего не упоминает о том, что Берке покровительствовал ал-Хакиму [Бартольд 2002 Халиф, с. 38].


43

Согласно Ибн Абд аз-Захиру, секретарю султана Бейбарса, султан Египта направил Берке послание, в котором сообщалось, что имя Берке поминается в молитвах в священных городах мусульман – Мекке, Медине и Иерусалиме – сразу же за именем султана [СМИЗО 2005, с. 74; см. также: Закиров 1966, с. 52].


44

По сообщению египетского автора XV в. ал-Макризи, "в 660 году (= 26 нояб. 1261 – 14 нояб. 1262 г.) из Дамаска и других мест выступили разведчики и захватили множество татар, намеревавшихся двинуться в Египет, чтобы найти себе (там) убежите. (Дело в том, что) царь Берке посылал их на помощь к Хулаку, но, когда между ними (т. е. между Берке и Хулаку) произошел раздор, написал им, призывая их к себе, и приказал им, в случае, если они не в состоянии добраться до него, отправиться к войскам египетским. Причиною вражды Берке с Хулаку было то, что в сражении, которое произошло между ними, был убит сын Хулаку и разбито войско его" [СМИЗО 2005, с. 301]. Согласно сведениям ан-Нувайри, монгольские всадники приняли ислам, были взяты на службу со всеми привилегиями мамлюков и получили земельные владения, благодаря чему в Египет стали приходить и другие монгольские отряды. Наиболее крупный из них, 1 300 человек, появился в Каире в октябре 1263 г. и также был включен в состав гвардии султана [СМИЗО 2005, с 132-133; см. также. Семенова 1966, с. 54; Reinaud 1827, р. 11].


45

Такие слова Берке приводит арабский историк Ибн Касир [СМИЗО 2005, с. 204]. Большинство исследователей отдает предпочтение другой фразе, согласно Ибн Василу, сказанной Берке после битвы с Хулагу: "Когда Берке прибыл на место битвы и увидел ужасное избиение, то он сказал: "Да посрамит Аллах Хулавуна этого, погубившего монголов мечами монголов. Если бы мы действовали сообща, то мы покорили бы всю землю''" [СМИЗО 2005, с. 85]. Исследователи чаще приводят именно эту цитату и склонны толковать ее как стремление Берке воевать не против Хулагу, а вместе с ним против общих противников Монгольской империи [см., напр.: Фахретдин 1996, с. 85; Греков, Якубовский 1998, с. 63: Вернадский 2000, с. 170; Малышев 2004а]. Между тем, эти слова являются всего лишь парафразом изречения спартанского царя Агесилая из "Сравнительных жизнеописаний" Плутарха: "Когда… Агесилай узнал, что у Коринфа произошла большая битва, и со стороны спартанцев пало совсем немного, со стороны же противника – множество, он не проявил ни радости, ни гордости и лишь сказал с глубоким вздохом: "Горе тебе, Греция, что ты сама погубила столько людей, которые, если бы они еще жили, способны были бы, объединившись, победить всех варваров вместе взятых"" [Плутарх 1944, Агесилай, XVI]. Несомненно, арабский автор-эрудит, знакомый с трудами древнегреческого историка, просто-напросто "адаптировал" эту фразу к событиям середины XIII в.! Еще С. Закиров отметил, что Берке оправдывал войну против своего двоюродного брата в глазах мусульман тем, что Хулагу неверный, а в глазах монголов тем, что тот нарушил Ясу [Закиров 1966, с. 15-16].


46

Согласно ал Муфаддалу, византийский император задержал у себя ордынских послов, которые в августе 1263 г. выехали из Египта. Впоследствии он оправдывался тем, что в это время в его столице находились также и посланцы Хулагу, в глазах которых он опасался выглядеть пособником египетского султана и ордынского правителя. Вести о пленении дипломатов дошли до Берке лишь в июле 1264 г., и он немедленно предпринял карательные меры, направив его прямо на Константинополь и вскоре уже разорявшее его окрестности. Византийский император в страхе покинул город, отправив навстречу монголам египетского посланника ал-Фариса ал-Масуди, которому удалось убедить военачальников Берке не начинать войны с императором – союзником Египта. Как выяснилось впоследствии, ал-Фарис оказался подкуплен византийцами и, к тому же, выказал полную несостоятельность в посольских делах, затянув путешествие, в результате чего по дороге погибли многие из отправленных к Берке невольников и животных. Впоследствии ал-Фарис был сурово наказан Бейбарсом, но взятку от византийского базилевса он "отработал", нападение ордынцев на Константинополь было предотвращено [СМИЗО 2005, с. 148- 150; Закиров 1966, с. 52-55].


47

Подробные сведения об этих событиях приведены в сочинениях византийских авторов Георгия Пахимера и Никифора Григоры [Пахимер 1862, с. 209-219; Григора 1862, с. 95-97]. Следует отметить, что предводительство Ногая этим походом – лишь предположение исследователей на основании того, что он имел владения как раз на Балканах, на границе с Византией [см., напр.: Егоров 1985, с. 194] Пахимер сообщает, что ордынскими войсками командовал некий "родственник" ("дядя") султана, "человеком, на северных прибрежьях Эвксинского Понта весьма славным". Ногай мог быть назван родственником Изз ад-Дина, поскольку, по сведениям турецких авторов, Берке, внучатым племянником которого являлся Ногай, был женат на тетке сельджукского султана [см.: Смирнов с. 61].

Среди средневековых авторов и исследователей нет единодушия относительно даты похода на ромеев. Так, В. Д. Смирнов, опираясь на сведения арабских средневековых авторов ан-Нувайри, ал-Макризи, ал-Айни и турецкого автора XVII в Мустафы ал-Дженмаби, настаивает "ввиду такого согласия стольких источников относительно одного и того же факта", что поход на Византию состоялся при Менгу-Тимуре; эта же позиция содержится в трудах Абу-л-Фиды и Ибн Халдуна [СМИЗО 2005, с 124-125, 306, 357; Смирнов 2005, с. 62-63; см. также: Geanakoplos 1959, р. 181 – 182]. Е. П. Мыськов, опираясь на сообщения арабских же историков Рукн ад-Дина Бейбарса, Шафи, ал-Муфаддала и Ибн Касира, признает ошибочными и недостоверными сведения тех историков, на труды которых ссылался В. Д. Смирнов [Мыськов 2003, с 106- 108]. Особняком стоит мнение В Л. Егорова, который полагает, что имели место два ордынских похода на Константинополь: при Берке в 1265 и при Менгу-Тимуре в 1270 гг. [Егоров 1985, с. 193-194].

Судьба Изз ад-Дина Кей-Кавуса также по-разному представлена у различных авторов По сведениям арабского историка ал-Муфаддала и турецкого автора Сейида Лукмана, Берке лично принял и обласкал султана Кей-Кавуса [см.: СМИЗО 2005, с. 149; Смирнов 2005, с. 62] Турецкий историк второй половины XVII в. Мюнедджим-баши отмечает, что когда освобожденный Изз ад-Дин прибыл в Крым, Берке уже скончался, а его преемники (у турецкого автора – "сыновья") отнеслись к султану неласково, говоря, что его прибытие не к добру [Смирнов 2005, с. 62]. О судьбе турок-сельджуков из числа подданным Изз ад-Дина Кей-Кавуса см. Wittek 1952.


48

По версии Л. М. Гумилева, именно Берке спровоцировал в 1259 г. восстание в Грузии против Хулагу, заставив последнего перебросить часть своих сил на Кавказ, что, по мнению историка, сказалось на активности монголов в Сирии [Гумилев 1992а, с. 161; 1994, с. 122-123]. Однако, по сведениям Рашид ад-Дина, именно на 1259-1260 гг. приходится наиболее активное продвижение монгольских войск в Сирии, включая захват Алеппо, Дамаска, Маяфарикина, причем во всех этих городах Хулагу поставил своих наместников, которых постоянно контролировал и периодически смещал (Рашид ад-Дин 1946, с 49-50, 54-55]. Кроме того, по грузинской хронике "Картлис Цховреба", Давид Нарини после поражения бежал в горные области Имеретии, население которых с готовностью признало его царем [см. напр.: Хронограф 2005, с. 82-85; Папаскири]. Как видим, бежал он отнюдь не во владения Берке… Отметим, что все средневековые авторы говорят лишь о деяниях самих грузинских правителей, но никак не об участии в этих событиях Берке или его подчиненных. Кроме того, ни Берке, ни его преемники в дальнейшем уже не претендовали на власть над Грузией и Арменией – в отличие от Азербайджана.


49

Об ордынско-венгерских отношениях в эпоху Берке см. подробнее: Пашуто 1950, с. 285, Малышев 20046. Н. М. Карамзин утверждает, что в 1260 г. венгерский король Бела IV даже сумел нанести монголам поражение [Карамзин 1992, с. 200].


50

Иоанн де Плано Карпини сообщает, что встретил в Киеве Михаила из Генуи, Варфоломея и Мануила из Венеции, Николая из Пизы [Плано Карпини 1997, с. 84; Гёкеньян 2001, с. 97]. При Берке позиции итальянских торговцев в джучидских владениях существенно возросли. В Причерноморье, где Венеция, Генуя, Пиза имели торговые интересы задолго до прихода монголов, венецианцы еще в 1204 г. построили свою колонию – Тану, которую в 1261 г. у них выкупили генуэзцы. Усилению последних в Причерноморье способствовал их союзник – византийский император Михаил VIII Палеолог. Впрочем, в 1265 г. он, опасаясь монополизации генуэзской торговли на Черном море, позволил венецианцам также торговать в этом регионе, однако разрешение основать первую свою факторию (в той же Тане) они получили лишь в 1332 г. [Скржинская 1971, с. 30-32; Хеллер 2001, с. 114-117]. Эвлия Челеби. турецкий путешественник XVII в., пишет, что "день ото дня Берекет-хан и мусульманское войско облагали данью генуэзцев в Крыму" [Эвлия Челеби 1999, с. 121].


51

Такую версию приводят, в частности, Хамдаллах Казвини, автор "Родословия тюрков" и Гаффари [СМИЗО 2006, с. 183, 392, 402]. Ал-Муфаддал упоминает, что Берке "страдал ломотой (в ногах) [СМИЗО 2005, с. 151].


52

Дискуссии о том, являлись ли упоминаемые в источниках Сарай-Бату и Сарай-Берке одним и тем же городом или двумя разными, велись в исторической науке с первой половины XIX в. В последние годы, благодаря исследованиям нумизмата И. В. Евстратова и археолога В. Г. Рудакова, восторжествовало мнение о том, что речь идет об одном и том же городе [Евстратов 1997; Рудаков 1999, 2000, 2007]. У Эвлии Челеби находим сообщение, что "этот Берекет-хан построил в Крымской стране город Эски Сала, сад Ашлама, Бахчисарай и Эски Юрт" [Эвлия Челеби 1999, с. 119], однако позволим себе усомниться в его истинности. Бахчисарай был построен на рубеже XV-XVI вв. крымским ханом Менгли-Гиреем или даже его сыном Сахиб-Гиреем [Гайворонский 2003], так что весьма маловероятно, что Берке был создателем и других крымских городов, что же касается Саранчука, то его основание приписывали также и Бату, и Шибану, и Бахадуру, сыну Шибана [Трепавлов 2002. с. 226]


53

Так, например, известный мусульманский ученый и религиозный деятель Мухтар б. Махмуд б. Мухаммад аз-Захиди Абу-р-Раджа ал-Газмини ал-Имам (ум. в 1260 г.) посвятил Берке свой философско-богословский трактат "ал-Насирийа", названный так в честь самого Берке, носившего почетное мусульманское прозвище Насир ад-Дин Абу-л-Маали [История с 122, 137. 147; Марджани 2005, с. 90].


54

Арабский историк ал-Муфаддал, опираясь на сообщения египетских дипломатов, побывавших у Берке, сообщает, что у Берке было три жены – Тагтагай-хатун, Джиджек-хатун и Кехар-хатун [СМИЗО 2005, с. 151]. В. Д. Смирнов, ссылаясь на ряд турецких исторических сочинений, сообщает, что Берке был женат на дочери сельджукского султана Ала ад-Дина Кей-Кубада I [Смирнов 2005, с. 61] – вероятно, она была одной из этих трех жен. По-видимому, любимой супругой Берке была Джиджек-хатун: во-первых, ряд арабских авторов упоминают, что она вместе с мужем приняла ислам [СМИЗО 2005, с. 123, 353]; во-вторых, согласно ал-Муфаддалу, именно ей Берке поручал заботу о египетских послах – вероятно, опять же из-за ее приверженности к исламу [СМИЗО 2005, с. 151] Некоторые средневековые авторы (в частности, Рашид ад-Дин, ал-Муфаддал, автор "Таварих-и гуизда-йи нусрат-наме", Утемиш-хаджи) однозначно заявляют, что у Берке детей не было [Рашид ад-Дин I960, с. 73; СМИЗО 2005, с. 151; Таварих-и гузида 1969, с. 34, Утемиш-хаджи 1992, с. 99]. Однако по другим сведениям, у него было несколько детей. Одна дочь. Урбай-хатун, как сообщает ал-Айни, была выдана замуж за сельджукского султана Кей-Кавуса II, когда он был освобожден из византийского плена и прибыл в Улус Джучи [СМИЗО 2005, с. 357; см. также: Смирнов 2005. с. 63] Е. П. Мыськов обратил внимание на упоминание о сыне Берке в житийной литературе [Мыськов 2003, с. 102]. А. Е. Гайворонский также указывает, что султан Бейбарс повелел совершать в Мекке торжественные молебны в честь Берке и его сына [Гайворонский 2006, с. 13] Эвлия Челеби сообщает, что после смерти Берке ("Берекет-хана") "у него остался несовершеннолетний сын в возрасте 1 года" [Эвлия Челеби 1999, с. 121]. Ряд арабских средневековых историков (ал-Мэкризи, ал-Кутуби) сообщает о дочери Берке-хаиа – супруге египетского султана Бейбарса, матери его старшего сына ас-Саида Мухаммада, получившего в честь деда тюркское имя Берке-хан. Крайне заманчиво отожествить эту султаншу с дочерью ордынского правителя, что и сделали, в частности, С Лэн-Пуль, В. В. Бартольд и А. Н. Поляк [Бартольд 2002 Двенадцать лекций, с 141; Poliak 1942, р. 868] Однако современный израильский исследователь Д. Айалон опроверг подобное отождествление, установив, что супруга Бейбарса являлась дочерью не золотоордынского Берке, а кипчакского Баракат-хана, который был военачальником хорезмийского султана Джалал ад-Дина, а затем перешел на службу к египетским султанам. Исследователь приводит убедительные аргументы: во-первых, весьма странным выглядит молчание арабских историков о факте бракосочетания египетского султана с дочерью ордынского правителя (например, о браке другого египетского султана, ан-Насира. с Тулун-бай, родственницей золотоордынского хана Узбека, египетские историки писали очень подробно, хотя она была всего лишь двоюродной племянницей ордынского хана), во-вторых, ас-Саид Берке-хан, сын Бейбарса. родился в январе 1260 г. тогда как первый контакт Египта с Золотой Ордой при Берке имел место только в 1263 г. [Ayalon 1972. р. 143- 144]. Современный египетский ученый Амин ал-Холи обратил внимание, что в сочинении средневекового египетского историка Ибн Абд аз-Захира отец супруги Бейбарса именуется Хисам ад-Дин ибн Берке, что вообще устраняет повод для предположений о том, что ордынский правитель был тестем египетского султана [Амин аль-Холи 1962, с. 371.


55

Упоминания о "доме Берке" встречаются, в частности, в сочинения аз-Захаби, ал-Умари, Ибн Касира, ал-Калкашанди [СМИЗО 2005, с. 166, 187, 205, 288; Григорьев, Фролова 2002, с. 297], несмотря на то что самим историкам было известно происхождение ордынских ханов от Бату, равно как и родословная других джучидских царевичей.


56

Ал-Муфаддал [СМИЗО 2005, с. 151].


57

Рашид ад-Дин I960, с. 72-73. В "Муизз ал-ансаб" Менгу-Тимур назван пятым сыном Тукана [Муизз 2006, с. 40-41]


58

Ал-Муфаддал [СМИЗО 2005, с. 151]. Правда, эти сведения следует принять с несколькими оговорками. Во-первых, В. Г. Тизенгаузен, переводивший этот текст, не случайно поставил знак вопроса после титула "Амир Оглу". Вторая часть этого предполагаемого титула есть не что иное как "огул", т. е. "царевич": согласно персидским летописям, сам Берке, даже возглавив Улус Джучи, довольствовался таким титулом Первая же часть титула Менгу-Тимура вызывает большое сомнение. Прежде всего, слово "эмир" вошло в употребление в Золотой Орде лишь после принятия ислама Узбеком, т. е. в 1320-е гг., а до этого использовался его монгольский эквивалент "нойон". Таким образом, можно было бы предположить, что арабский автор "перевел" монгольский титул на арабский язык (что выглядит странно, поскольку речь идет об официальном титуле, да и вторая часть его осталась монгольской!). Но дело в том, что Чингизиды, стоявшие выше всех сословий, никогда не носили титула "нойон" – ни в Монгольской империи, ни в чиигизидских государствах! Во-вторых, весьма странно звучит выражение ал-Муфаддаля "назначенный ему в наследники". Кто мог назначить Менгу-Тимура наследником Берке? Назначением правителей Золотой Орды со времени Джучи ведал исключительно великий хан. Таковым в 1263 г. был Хубилай, но мог ли он назначить наследника Берке, который в течение всего своего правления не признавал его власти? Или сам Берке, отказавшись признавать первенство Хубилая, назначил Менгу-Тимура своим наследником? Тоже вряд ли, поскольку формально самостоятельным монархом он себя все же не считал и понимал, что его преемника, вероятно, назначит великий хан. Вышесказанное и позволяет сделать вывод, что Берке признал своим наследником Менгу-Тимура в качестве условия sine qua non, при котором власть Берке соглашались признать другие Джучиды (в том числе и потомки самого Бату). Подобные компромиссы имели место и в других государствах Чингизидов: даже великий хан Мунке в начале правления признавал своим наследником Хайду, сына Кашина, сына Угедэя, что, вероятно, обеспечило' его признание со стороны Угедэидов [Григорьев 1978, с. 24; Караев с. 20; Почекаев 2006а, с. 263].


59

ПСРЛ 1843, с. 202. Фраза весьма туманна и потому вызывает различные толкования исследователей. Так, например. Н И. Веселовский полагает, что речь идет о сражении Берке с ильханом Абагой [Веселовский 1922, с. 14]. Однако, повествуя о других Чингизидских государствах, русские авторы обычно уточняли, что речь идет "о Бухарской земле", "Тевризе граде", "Китайском государе" и т. п., тогда как форма "в Татарехъ" в ранних русских летописях означала именно Золотую Орду Поэтому нам ближе трактовка В. Л. Егорова, согласно которой летописец сообщил о борьбе, имевшей место в Орде после смерти Берке – о борьбе представителей разных аристократических кланов, а возможно, и противников ислама с его сторонниками [Егоров 1985, с. 199-200].


60

Источники прямо не называют соперников Менгу-Тимура, но они легко угадываются на основании косвенных сведений летописных сочинений. По мнению Е. П. Мыськова, Менгу-Тимур пришел к власти спокойно, без заговоров, переворотов и соперничества с другими царевичами – именно в силу того, что он был наиболее вероятным преемником Берке [Мыськов 2003, с. 104] Однако вышеприведенное сообщение Ипатьевской летописи опровергает мнение исследователя.


61

Г. В. Вернадский и Д. Феннел утверждают, что Ногай именно в правление Менгу-Тимура стал фактическим соправителем золотоордынских ханов [Вернадский 2000, с. 170-171; Феннел 1989, с. 189], однако свои утверждения ничем не подкрепляют. Источники ничего не сообщают о его активной деятельности при ханском дворе в эпоху Менгу-Тимура – напротив, он в это время целиком сосредотачивается на делах своего придунайского улуса. Его участие в политике Золотой Орды вновь активизируется лишь после смерти Менгу-Тимура и вступления на трон Туда-Менгу [см., напр.: Смирнов 2005, с. 113].


62

"Маву, начальника левого крыла" и "Таира, начальника правого крыла" упоминают автор "Биографии Калауна" и ан-Нувайри [СМИЗО 2005, с. 79. 126; см. также: Федоров-Давыдов 1973, с. 59-60; Трепавлов 1993, с 88].


63

Согласно Рашид ад-Дину, великий хан Хубилай, узнав о смерти Берке, "улус Берке пожаловал Менгу-Тимуру" [Рашид ад-Дин 1960, с. 168]


64

Весьма любопытно, что на монетах первого ордынского хана, не отличавшегося особенным благорасположением к исламу, нередко встречаются также надписи, традиционные для мусульманской нумизматики – символ веры "Нет иного бога кроме Аллаха единого, он не имеет сообщника". "Хвала богу", "Уповай на бога" и т. п. [Френ 1832, с. 2; Хромов 2005а, с 130].


65

Согласно Рашид ад-Дину, Менгу-Тимур "долгое время противился Абага-хану, и они несколько раз сражались, и Абага-хан одерживал победы. В конце концов, они в году… [пропуск в тексте. – Р. П.] в силу крайней необходимости заключили мир" [Рашид ад-Дин 1960, с. 82]. Не следует забывать, что Рашид ад-Дин был сановником и официальным историографом персидских ильханов и поэтому мог несколько преувеличить успехи Абаги. Тем не менее, по-видимому, в самом начале своего правления Менгу-Тимур действительно потерпел поражение от Абаги. Так, например, сирийский автор середины XIV в. Ибн Касир сообщает: "В 665 году (= 2 окт. 1266 – 21 сент. 1267 г.) встретились Абага и Менгу-Тимур. заступивший место Берке-хаиа. Абага разбил его, отнял у него большую добычу и возвратился в свою землю" [СМИЗО 2005, с 204] Правда, другие историки сообщают, будто боевые действия между Золотой Ордой и Ираном продолжались и потом. По сообщению того же Ибн Касира, "в 669 году (= 20 авг. 1270 – 9 авг. 1271 г.) прибыла к нему (султану Египетскому в Аскалоне) радостная весть, что Менгу-Тимур разбил войско Абаги. Обрадовался он (султан) этому"; сходное сообщение встречаем и у другого арабского историка аз-Заххаби. "В 669 году (= 20 авг. 1270 – 9 авг. 1271 г) дошло до султана аль-Малик аз-Захира (известие), что войско сына брата Берке разбило войско Абаги" [СМИЗО 2005, с. 165, 205]. Вассаф-хазрет также пишет, что "однажды 30 000 всадников мечебойцев и дротикометателей, принадлежавших Абака-хану, во время возвращения и переправы через реку, когда льдины разломались, все утонули и погибли, отпечатав на поверхности льда результат дней (своей) жизни" [СМИЗО 2006, с. 165]. В последнем сообщении, по-видимому, смешались сведения о двух разгромах войск ильхана: о котором упоминает и аз-Заххаби и о катастрофе при переправе через Куру, имевшей место еще во время войны Берке и Хулагу. Сведения арабских историков, как мы не раз имели возможность убедиться, часто неправильно датированы, поэтому не следует с полным доверием принимать их сообщения о победах Менгу-Тимура в начале 1270-х гг. В какой-то мере их можно соотнести с сообщением Хондемира, согласно которому в 1268 г. Абага вынужден был отвести свои войска с захваченных в результате прошлогодней победы территорий, поскольку получил известия о приготовлениях к военным действиям Чагатаида Борака – союзника Менгу-Тимура [Khondemir 1852, р. 258]. Вероятно, эти события практически свели на нет результаты победы Абаги, недавно одержанной над ордынским ханом, и были восприняты арабскими историками как победа золотоордынского правителя. Сведения арабских историков о победах Золотой Орды над Ираном в 1270-1271 гг. опровергаются сообщением более компетентного автора Рашид ад-Дина, согласно которому поздней осенью 1270 г. к Абаге "приехали гонцы от Менгу-Тимура с поздравлениями с победой над Бораком [и] с разного рода подарками и подношениями: соколами, сонкурами и шахипами. Абага-хан приказал, оказав им почет и уважение, отправить [обратно] и вместе с ними послал царские дары" [Рашид ад-Дин 1946, с. 86]. Весьма вероятно, что миролюбивая политика Абаги в значительной степени объяснялась его дипломатическими неудачами на Западе: еще в 1267 г он отправил письмо папе римскому Клименту IV, которому предлагал союз против Египта и Золотой Орды, но тот не отреагировал [см.: Mostaert, Cleaves 1952, p. 430- 445; Шталь 1961].


66

Единственный шанс возобновления войны появился у Бейбарса только в 671-672 гг. х. (1272-1273 гг.), когда между Менгу-Тимуром и Абагой, по-видимому, случилось очередное обострение отношений, и Менгу-Тимур направил в Египет своих послов с предложением о совместных действиях против Ирана Однако, согласно ал-Муфаддалу и Ибн ал-Фурату, эти послы были задержаны византийским императором, и только через год египетскому султану удалось освободить их. За это время Менгу-Тимур и Абага, вероятно, успели решить свои разногласия, и у Золотой Орды отпала необходимость в союзе с египтянами [СМИЗО 2005, с 152-153, 263-264, Закиров 1966, с. 61; Камалов 2007, с. 61-62].


67

Ярлыки 1955, с. 467-468. Текст ярлыка, по мнению исследователей, был весьма существенно "подредактирован" в канцелярии русских митрополитов более позднего времени и существенно отличался от выданного оригинала. А П. Григорьев, проанализировавший большое количество официальных актов Монгольской империи и выделившихся из нее государств (включая ярлыки ханов Золотой Орды), высказал весьма убедительное суждение о том, что русский текст не соответствует типовому формуляру ордынских ярлыков, имеет многочисленные повторения и т п., а потому предложил реконструкцию оригинального текста в следующем виде: "Предвечного бога силою, наш, Менгу-Тимура, указ даругам-князьям городов и селений, князьям войска, писцам, таможникам. проезжим послам, сокольникам и звериным ловцам. Чингис-хан и последующие ханы, наши старшие братья, говоря: "Священники и монахи, каких бы то ни было налогов не видя, пусть богу за нас молятся, благопожелания нам возносят! " – выдавали им ярлыки. И ныне мы, прежним ярлыкам согласно, сказали им: "Каких бы то ни было налогов не видя, богу за нас молитесь, благопожелания нам возносите! " – этому митрополиту ярлык дали В год зайчихи первого месяца осени в четвертый [день] старого [месяца], когда [наша ставка] находилась в степи, написан" [Григорьев 20046, с. 44] Реконструкция Л. П. Григорьева представляется вполне аргументированной, поскольку в значительной степени соответствует сохранившимся текстам других ханских грамот служителям различных конфессий. Впрочем, есть сведения, что проекты ярлыков нередко готовились самими будущими их получателями [см., напр.: Григорьев, Григорьев 2002, с. 9]. Поэтому в ярлыке Менгу-Тимура русскому духовенству могли содержаться определенные специфические положения, вписанные в проект ярлыка по требованию церковных иерархов в интересах именно русской православной церкви, а потому отсутствовавшие в ярлыках, например, великих ханов буддийскому или даосскому духовенству – при сохранении, конечно, общей структуры ярлыка.

Ю. В. Сочнев вслед за П. П. Соколовым полагает, что Менгу-Тимуром было выдано два ярлыка русской церкви, и до нас дошел второй, который исследователь датирует 1279 г. По его мнению, выдача этого второго ярлыка была связана с проведением в 1275 г. переписи населения и уточнением круга субъектов, облагаемых налогами и освобождаемых от них [Сочнев 2007, с. 18].

В историографической традиции ярлык Менгу-Тимура митрополиту Кириллу почему-то принято считать всего лишь наиболее ранним из сохранившихся ордынских ярлыков русской церкви. По-видимому, определенную путаницу внесло сообщение составителя Краткой редакции собрания ярлыков русским митрополитам, согласно которому "Суть же и инии мнози ярлыци предании быша к церкви божии и пречистыя его матере от безбожных онех царей и крепость бысть митрополиту и всему причту о нем [не реку от Саина, иже бе попленид Русскую землю, но паче рещи и всех царей еже по нем царствоваша…]" [Зимин 1955, с 471]. При этом историки не принимают во внимание, что предшествующие золотоордынские правители не носили ханского титула и потому не могли издавать ярлыки, таким образом, практически не подлежит сомнению, что рассматриваемый документ был именно первым ярлыком золотоордынского хана русскому духовенству, а не самым древним из дошедших до нас Если же буквально понимать слова составителя собрания ярлыков и признать, что русское духовенство получало ярлыки еще со времен Бату, то речь идет, по-видимому, о ярлыках великих ханов – Угедэя, Гуюка, Мунке, а возможно, и Хубилая; не исключено, что они впоследствии были уничтожены в связи с принятием ханского титула золотоордынскими правителями.


68

Текст этого ярлыка Менгу-Тимура сохранился в составе другого официального акта – грамоты самого великого князя Ярослава, содержание которой выглядит следующим образом: "Менгу Темерево слово къ Ярославу князю, дай путь немецкому гостю на свою волость. От князя Ярослава ко рижанам, и к болшим и к молодым, и кто гостить, и ко всем: путь ваш чист есть по моей волости; а кто мне ратный, с тим ся сам ведаю; а гостю чист путь по моей волости" [Грамоты 1949, с. 57].


69

Исследователи связывают возникновение генуэзских факторий в Крыму именно с Менгу-Тимуром или его наместником в Крыму Уран(Урук)- Тимуром [Григорьев 1844, с. 303; Гейд 1915, с. 77. Узлов 2004, с. 213; Canale 1855, р. 154]. О торговле генуэзцев в Каспийском море см.: Гекеньян 2001, с. 97.


70

См.: Малышев 2001, с. 141.


71

Согласно Абу-л-Гази, в отношении родственников своих, как старших, так и младших в роде, он [Менгу-Тимур. – Р. П.] действовал согласно распоряжениям Бату-хана, а потому владение в Белой Орде отдал он Багадур-хану, сыну Шибан-ханову; области Кафу и Крым отдал Уран-Тимуру. Уран-Тимур был сын Тукай-Тимура" [Абуль-Гази 1996, с. 99- 100]. Исследователи склонны толковать это сообщение в том смысле, что потомки Туга-Тимура еще со времен Бату имели владения в Крыму [так полагают, в частности, Й. Хаммер-Пургшталь и Г. Ховорт, см. подробнее: Сафаргалиев 1996, с. 312-313, Федоров-Давыдов 1973, с. 53]. Однако, на наш взгляд, следует понимать его именно так, что Менгу-Тимур следовал политике Бату в отношении постоянных "перетасовок" владений удельных Джучидов [см.: Почекаев 2006а, с. 157-158; ср.: Федоров-Давыдов 1973, с 54-55]. В частности. Г А Федоров-Давыдов отметил, что Маву, начальник левого крыла войск Менгу Тимура, принадлежал к вассалам Орду, старшего сына Джучи, и выразил в связи с этим недоумение [Федоров-Давыдов 1973, с. 59]- На наш взгляд, этот факт также свидетельствует в пользу того, что Менгу-Тимур периодически заставлял перекочевывать своих родичей и нойонов, не делая исключений и для представителей улуса Орду – Синей Орды.


72

Не случайно именно потомок Уран-Тимура, крымский хан Менгли-Гирей, в 1502 г. положил конец существованию Золотой Орды, разгромив хана Шейх-Ахмада, и провозгласил себя официальным преемником ханов Улуса Джучи.


73

См.: Далай 1977, с. 329.


74

См.: Рашид ад-Дин 1946, с. 70; Biran 1997, р. 25, 63.


75

Рашид ад-Дин 1946, с. 60. См. также Бартольд 1943, с. 54-55; Grousset 2000, р. 333, Biran 1997, р. 26, Цолмон 2006, т. 36.


76

См.: Далай 1983, с. 49; Biran 1997, р. 29-30.


77

Туда-Менгу, брат и преемник Менгу-Тимура на троне Золотой Орды, по-видимому, отказался от союза с Хайду и поэтому уже в 1280/ 1281 г освободил обоих пленников и отправил их к Хубилаю.


78

Согласно Новгородской первой летописи, немцы "прислаша послы с молъбою: "кланяемся на всей воли вашей, Нарове всей отступаемся, а крови не проливаите"; и тако новгородци, гадавшее, взяша миръ на всей воли своей" [НПЛ 2001, с. 319]. См. также: Насонов 2002, с. 229-230; Пашуто 1963, с. 107; Ливонская хроника 2002, с. 251-252.


79

НПЛ 2000, с. 320.


80

Василий Костромской даже носил прозвище Квашня, весьма точно отражавшее его характер и способности. Тем не менее, благодаря авторитету Менгу-Тимура на Руси, он сохранял великое княжение до самой смерти, хотя в великокняжеском семействе было немало более энергичных и деятельных претендентов – например, уже упоминавшийся его племянник и преемник Дмитрий Переяславский, сын Александра Невского.


81

ПСРЛ 1843, с. 205-206.


82

В летописи сообщается, что "лето 6784" (1276 г) "прииде князь велики ис Татар Василеи" и "тое же зимы преставися" [ПСРЛ 1949, с. 151]. Несомненно, визит больного Василия Ярославича в Орду состоялся в соответствии с уже сложившейся традицией, в соответствии с которой великие князья перед смертью рекомендовали хану своего преемника. В условиях "анархии" в вопросе передачи власти, начатой братьями и сыновьями Ярослава Всеволодовича в конце 1240-х гг., одобрение верховным сюзереном русских земель кандидатур князей-наследников служило своеобразной гарантией мира и стабильности на Руси.


83

См.: Крупнов. 1968, с. 292-294. По мнению исследователей, Менгу-Тимур просто-напросто приказал своим русским вассалам принять участие в этом походе, тем самым фактически перечеркнув договоренность Верке и Александра Невского о неучастии русских войск в ордынских военных предприятиях [см., напр.: Вернадский 2000, с 179] На наш взгляд, не следует обвинять Менгу-Тимура: он остался верен прежним соглашениям, и ни один русский ратник не участвовал в его балканских кампаниях или войне с Ираном, что же касается похода на осетин, то он был выгоден самим русским князьям. Еще с XI в. русские правители имели геополитические и экономические интересы в Предкавказье и на Северном Кавказе, были заинтересованы в мире в этом регионе, надежных торговых путях и пр. [см., напр.: Гадло 1994, с. 138 и след.]. Это подтверждается и тем, что русские участвовали в этом походе не как вспомогательные войска ордынского хана, а как самостоятельная армия, которую возглавили самые влиятельные князья Северо-Восточной Руси – Андрей Городецкий, Федор Ярославский, Глеб Ростовский "и инии князи мнози" Их дружины осадили и 8 февраля 1278 г. захватили Дедяков, причем все летописцы отмечают, что именно русские князья, а не ордынцы взяли этот город, что именно они "победыв Ясы" (т. е. осетинов), получили богатую добычу и удостоились похвалы Менгу-Тимура [ПСРЛ 1863, с. 405; ПСРЛ 1949, с. 152].

В связи с взятием Джулата небезынтересно отметить наблюдение исследователей о существенной смене религиозной политики в завоеванных аланских землях. Если до похода 1277-1278 гг. здесь активно действовали грузинские миссионеры, то после него их влияние резко ослабло, и на смену им пришли римско-католические миссионеры, действовавшие через Золотую Орду [см.: Нарожный 1989. с 109]. Очевидно, это было связано с тем, что Грузия являлась вассалом Хулагуидского Ирана, и Менгу-Тимур, укрепив власть в Алании, постарался заменить проводников хулагуидской политики на католических проповедников, имевших более тесные Связи с Золотой Ордой.


84

См.: Экземплярский 1891, с. 573-575.


85

Подобная версия излагается впервые лишь в Никоновской летописи: "Того же лета оклеветанъ бысть во Орде ко царю князь велики Рязанский Романъ Олговичъ, внук Ингваровъ, правнук Игоревь, праправнук Глебовъ, глаголющее, яко хулить тя великого царя и ругается вере твоей. Онъ же напусти на него Татаръ; они же начаша нудиги его к вере ихъ. Онь же глагола к нимъ: "не достоитъ православным христианом оставя веру свою православную и приимати веру бесерменскую поганую". Они же начаша его бити; онъ же глаголаше: "христианинъ есмь, и воистину христианская вера свята есть, и ваша Татарскаа вера погана есть'' Они же не хотяше от него таковыхъ речей слышати, и отрезаша языкь. и заткоша уста его убрусомъ, и начаша резати его по суставомъ и метати раздно, персты вся обрезоша и у ног и у рук, и устне и уши и прочая суставы розрезаша. и яко остася трупь единъ, они же одраша кожу отъ главы его и на копие взоткнуша. И ce убо сей новый мученикъ бысть подобен страстию Иакову Перскому" [ПСРЛ 2000а. с. 149; см. также. Афанасьев 2005, Борисов 2005, с 67].

Современный исследователь-монголист П. О. Рыкин посвятил специальную статью этому эпизоду русско-монгольских отношений, использовав сообщение Никоновской летописи и сделав вывод о том, что столь жестокая казнь носила ритуальный характер и была вызвана тяжкими преступлениями самого рязанского князя – "хулой на царя" и "поношением поганой татарской веры". При этом исследователь провел ряд параллелей из монгольской истории и истории взаимоотношений монголов с народами Кавказа, в которых также встречались примеры подобных казней [Рыкин 2005, с. 62-73] Отдавая должное наблюдательности П. О. Рыкина и его умению привлекать параллельные сюжеты из исторических источников различного происхождения, тем не менее, следует отметить, что он слишком принял на веру сообщение Никоновской летописи о похождениях Романа Рязанского в ставке Менгу-Тимура! Дело в том, что этот источник является гораздо более поздним источником, и многие сведения прежних летописцев, как можно увидеть при сравнении сообщений об убиении рязанского князя, подверглись агиографической обработке. Летописец, как видим, практически не скрывает своего намерения создать культ еще одного русского святого – этакой альтернативы упомянутому Иакову Персидскому (мученику IV в., расчлененному по приказу персидского шаха).

Так, согласно Московскому своду конца XV в., "того же лета убиенъ бысть князь Романъ Олгович Рязанскы от поганыхъ Татаръ, и бысть сиче убиение его. Заткоша уста его убрусомъ и начаша резати его по составом и метати разно, и, якорозоимаша его, остася трупъ единъ, они же одравше главу ему взоткоша на копие. Ce бысть новый мученикъ, подобен страстью Якову Персьскому, и купи си страстию царствие небесное, и венецъ прият от руки господня со сродникомъ своим князем Михаилом Черниговським; убиение же его бысть месяца иуля 19" [ПСРЛ 1949, с. 150; см также: ПСРЛ 1848, с. 42]. Тверской летописец XVI в. приводит примерно те же сведения, добавляя лишь нравоучительное увещевание князьям, чтобы они не прельщались мирской славой и возлюбили чистоту [ПСРЛ 1863. с. 403; см. также: Приселков 2002. с. 330; Софийский временник 1820, с. 283-284]. Как видим, в более ранних летописях нет ни слова о вызове князя Романа в Сарай, его "религиозном диспуте" с ханом и смертном приговоре. Нет сомнения, что князь пал жертвой не ханского гнева, а междоусобиц русских князей с участием монгольских войск, вполне вероятно, что и подробности его казни – позднейший вымысел летописцев, желавших причислить князя к христианским великомученикам.


86

См. подробнее: Малышев 2001, с. 143; Tanase 2004, р. 124-125.


87

См.: Рукн ад-Дин Бейбарс [СМИЗО 2005, с 92-93], Wittek 1952, р. 649. И. X. Камалов почему-то датирует это событие не 1277 или 1278, а 1272 г [Камалов 2007, с. 61].


88

Впоследствии Масуд четырежды вступал на трон всего Румского султаната.


89

Родословие тюрков [СМИЗО 2006, с. 393]; Улугбек 2007, с. 97; Утемиш-хаджи 1992, с. 101.


90

См.: Мухамадиев 1983, с. 49-50; Федоров-Давыдов 2003, с 21. Вес медных золотоордынских монет в эпоху Берке и Менгу-Тимура составлял 1, 56 г, а серебряных – 0, 52 г.


91

См.: Pelliot 1949, р. 62. В средневековых исторических сочинениях смерть Менгу-Тимура датируется либо 1280, либо 1282 г., и исследователи до сих пор дискутируют о верности той или иной даты. Нумизматические материалы, казалось бы, свидетельствуют в пользу более поздней даты – сохранилось несколько монет с именем Менгу-Тимура, чеканенных в 1281/1282 г. [см. подробнее: Мыськов 2003, с. 110-111] Однако можно допустить, что в течение какого-то времени, пока не были изготовлены образцы с именем преемника Менгу-Тимура, продолжалась чеканка монет с именем первого хана Золотой Орды. На наш взгляд, путаница относительно года смерти Менгу-Тимура объясняется двумя причинами: во-первых, тем, что до египетских властей сведения о его смерти дошли с опозданием на полтора-два года; во-вторых, в 1282 г. умер другой Менгу-Тимур (23. 10-1256-26. 04. 1282), сын ильхана Хулагу [Рашид ад-Дин 1946, с. 97]. Не исключено, что в более поздних исторических трудах смешались личности этих двух Чингизидов, являвшихся современниками, тезками и сравнительно близкими родственниками (Менгу-Тимур "иранский" приходился нашему герою троюродным дядей).


92

В сочинении Рукн ад-Дин Бейбарса Джиджек-хатун названа матерью Алгуя, старшего сына Менгу-Тимура [СМИЗО 2005, с. 93] Рашид ад-Дин же, перечисляя жен и сыновей первого ордынского хана, вообще не упоминает ханшу с таким именем, по его сведениям, старшей женой Менгу-Тимура была Олджай-хатун из рода кунграт, племянница Мунке-хана, второй – Султан-хатун из рода ушин, третьей – Кутуй-хатун. Менгу-Тимур оставил десять сыновей. От Олджай-хатун родились Алгуй и Токта, от Султан-хатун – Тудан и Баркук (Бурлюк) [Рашид ад-Дин I960, с. 72-73]. Согласно "Му'изз ал-ансаб", Султан-хатун была матерью Абаджи и Тудана, а Кутуй (Тутукуй)-хатун – матерью Бурлюка [Муизз 2005, с. 41]. Матери остальных сыновей – Сарай-Буги, Тогрула, Малагана, Кадана и Кутугана – неизвестны.

Одна из дочерей Менгу-Тимура уже после смерти хана была выдана замуж за Федора Ростиславича Чермного, князя Смоленского и Ярославского, и крещена под именем Анна. Таким образом, с 1299 по 1471 г (присоединение Ярославля к Московскому государству) Ярославским княжеством правили прямые потомки Менгу-Тимура по женской линии [см.: Экземплярский 1891, с. 83].


93

Иоанн де Плано Карпини сообщает, что "между сыном от наложницы и от жены нет никакой разницы, но отец дает каждому из них, что хочет, и если он из рода князей, то сын от наложницы является князем постольку же, как и сын законной супруги" [Иоанн де Плано Карпини 1997, с. 42, см. также- Султанов 2001; 2006].


94

См.. Веселовский 1922, с. 3.


95

См. Juvaini 1997, р. 266-267; Почекаев 2006а, с. 50.


96

Рашид ад-Дин приводит его слова: "Однако есть у меня от Саин-хана указ, что если кто-либо в его улусе совершит непутевое и расстроит улус, то чтобы я расследовал это [дело] и склонил их сердца к согласию друг с другом" [Рашид ад-Дин 1960. с. 83, ср Schamiloglu 1986, р. 129- 130].


97

См.: Сафаргалиев 1996, с. 313; ср.: Трепавлов 1993, с. 89.


98

См. Иванов 1912, с. 152.


99

Рашид ад-Дин 1946, с. 54.


100

СМИЗО 2005, с. 83-85; 146-147; Рашид ад-Дин 1946, с. 59-60. См. также Киракос 1976, с. 237.


101

Рашид ад-Дин 1946, с. 60.


102

О походе Ногая в Византию сообщают византийские историки Георгий Пахимер и Никифор Григора. В целом оба историка примерно одинаково излагают ход событий, но несколько расходятся в изложении отдельных фактов. Так, например. Пахимер приписывает инициативу нападения на императора Михаила Ногаю (если именно его он подразумевает под "дядей султана") [Пахимер 1862, с. 210], тогда как Григора инициатором похода называет болгарского царя Константина и его супругу – сестру никейского императора Иоанна IV Ласкариса, некогда свергнутого Михаилом VIII [Григора 1862, с. 94-95]. Пахимер сообщает, что император постоянно держал пленного Кей-Кавуса при себе и только во время нападения монголов отправил его в город Эн, а по словам Григоры, султан еще раньше был заточен в этом городе [Пахимер 1862, с 213; Григора 1862, с 95-961.


103

Рашид ад-Дин 1946. с. 68. По сведениям арабских авторов ан-Нувайри и ал-Айни, Ногай лишился глаза еще во время первой иранской кампании, в битве с Хулагу [СМИЗО 2005. с. 123. 354].


104

Г. В. Вернадский безосновательно утверждает, что Ногай после смерти Берке сам предъявил претензии на трон правителя Улуса Джучи, а в дальнейшем, при Менгу-Тимуре, являлся его фактическим соправителем [Вернадский 2000, с. 170-171]. Однако Г. А. Федоров-Давыдов, а за ним и В. В. Трепавлов совершенно справедливо обращают внимание, что и правление Менгу-Тимура Ногай даже не фигурирует среди высших военачальников: центр возглавлял сам хан, правое крыло – нойон Тайра, левое – нойон Маву [Федоров-Давыдов 1973, с. 58-60; Трепавлов 1993, с. 88; см. также: Заплотинський 2007. с. 13].


105

См., напр.: Биография султана ал-Малика ал-Мансура Калауна [СМИЗО 2005, с. 78-79].


106

Г. В. Вернадский предположил, что двойное имя Иса-Ногай. под которым наш герой нередко фигурирует в арабских источниках свидетельствует о принятии им этого мусульманского имени при обращении в ислам [Вернадский 2000, с. 171]. Не видим причин не соглашаться с ним, поскольку в сочинении арабского автора Рукн ад-Дина Бейбарса (секретаря султана Калауна) даже приводится текст соответствующего послания Ногая. "Отправлено это письмо Ису-Ногайем ал-Малик аз-Захиру Хвалю Аллаха Всевышнего за то, что он включил меня в число правоверных и сделал меня одним из тех, которые следуют вере очевидной" [СМИЗО 2005. с. 91). Сообщения об обращении Ногая в ислам приводят также Ибн ал-Фурат и ал-Макризи [СМИЗО 2005, с. 263. 306; см. также: Закиров 1966, с. 63-64] Е. П. Мыськов весьма обоснованно называет сообщение Ногая о своем обращении в ислам "декларативным", поскольку никаких деяний во ими "истинной веры" темник никогда не совершал [Мыськов 2003, с. 120]. Более того, согласно письму кафинского священника брата Владислава. Яйлак, старшая супруга Ногая, в 1286 г. приняла крещение по католическому образцу [см.: Pelliot 1949. р. 77-78]. По мнению А. Н. Насонова, Ногай направил первое собственное посольство в Египет только в 1282 г., когда после смерти Менгу-Тимура "выступил в роли самостоятельного правителя" [Насонов 2002, с. 269].


107

Рашид ад-Дин 1960, с. 86 По сведениям Хамдаллаха Казвини, "в этом же году (678/14 мая 1279 – 2 мая 1280) в Иран прибыло большое войско из Дашт-и Хазара. По приказанию Абака-хана против них выступил царевич Менгу-Тимур (сын Хулагу), который разбил их [СМИЗО 2006, с. 183]. Однако это сообщение не подтверждается другими источниками, согласно которым после 1268 г. золотоордынские и иранские монголы снова начали боевые действия только в 1288 г. Возможно, речь идет о набеге каких-то "бродячих отрядов"?


108

Пахимер 1862, с 164. 210.


109

Пахимер 1862, с. 318-319; Успенский 1997, с 508.


110

Пахимер 1862, с. 314-315. См. также: Хара-Даван 1996, с 247, Geanakoplos 1959, р. 369-370; Vagnon 2006, р. 7.


111

Пахимер 1862, с. 429-430. См. также: Брун 1880а, с. 351-352.


112

См. подробнее: Владимиров 2008, с. 71-72.


113

См.. ПСРЛ 1843. с. 211. 345-347; Грумм-Гржимайло 1994, с. 108. По сведениям венгерских и немецких хроник, поход 1285 г. на Венгрию был инициирован половцами, которые сначала нашли там прибежище, но позднее восстали против короля Ласло IV и были им разгромлены [Горский 2002, с. 135].


114

А Г. Мухамадиев полагает, что Туда-Менгу был возведен на трон именно Ногаем, который, якобы, нарушил тем самым завещание Менгу-Тимура, согласно которому, после его смерти трон должен был перейти Тула-Буге, сыну его старшего брата [Мухамадиев 1983, с. 115; см. также: Васильев 2006, с. 42]. Однако, на наш взгляд, упоминания об этом завещании в исторических источниках появились позже описываемых событий с целью как-то легитимировать фактический переворот Тула-Буги. По мнению В. П. Костюкова, опирающегося на сведения Рашид ад-Дина, большую роль в возведении на трон Тула-Буги сыграл Кончи (Кунджи) – потомок Орду, старшего сына Джучи и владетель Синей Орды [Костюков с. 191-192].

В. В. Трепавлов отказывает Ногаю в статусе бекляри-бека как командующего всеми войсками Золотой Орды в период правления Туда-Менгу и Тула-Буги [Трепавлов 1993, с. 88-89]. Р. Фахретдин также называет его улус-беком, т. е. одним из областных правителей, а не верховным главнокомандующим (Фахретдин 1996, с. 87). Однако другие авторы придерживаются обратного мнения, считая его даже не просто бекляри-беком, но и соправителем ханов [см., напр.: Мыськов 2003, с. 115-121; Biran, р. 64].


115

Русские средневековые источники излагают развитие борьбы между сыновьями Александра Невского в нескольких вариантах. Так, согласно Лаврентьевской летописи, уже в 1281 г. Андрей привел на Русь рать Тура-Тимура и Алына, а Дмитрий сразу бежал к Ногаю [ПСРЛ 1926-1928. стлб. 525] Мы базируемся на сообщении Московского летописного свода конца XV в. [ПСРЛ 1949, с. 153-154; Горский 19966, с. 74-75; 2002, с. 132-133].


116

См.: ПСРЛ 1949, с. 154-156; Насонов 2002, с 270; Черепнин 1977, с. 204. Интересно, что в качестве хана при описании этих событий в летописи уже фигурирует Тула-Буга ("Телебуга"), хотя он сменил Туда-Менгу на троне только в 1287 г.


117

Рашид ад-Дин называет вещи своими именами, прямо отмечая, что племянники свергли Туда-Менгу с престола, объявив его помешанным [Рашид ад-Дин I960, с. 83]. Более "деликатная" версия приведена в труде Рукн ад-Дина Бейбарса. "В 686 году (16 февраля 1287 – 5 февраля 1288 г.) Туда-Менгу обнаружил помешательство и отвращение от занятий государственными делами, привязался к шейхам и факирам, посещал богомолов и благочестивцев, довольствуясь малым после большого. Ему сказали коли есть царство, то необходимо, чтобы им правил царь. Он указал на то, что уже отрекся от него (царства) в пользу сына брата своего Тула-Буги, да что душа его обрадовалась этому" [СМИЗО 2005, с. 95]. Таким образом, арабский автор обходит тему государственного переворота, хотя и признает, что поводом для отстранения Туда-Менгу от власти было умственное расстройство [см. Костюков 2007, с. 191].


118

См. подробнее: Schamiloglu 1986, р. 144-145.


119

См.: Рашид ад-Дин 1946, с. 118, Хамдаллах Казвини [СМИЗО 2006, с. 184]; Камалов 2007, с. 64.


120

События, связанные с походом Тула-Буги и Ногая в Центральную Европу, по-разному интерпретируются исследователями. Так, В. Г. Тизенгаузен на основании летописи Рукн ад-Дина Бейбарса считает, что речь идет о походе "в землю Краковскую", т е. Польшу, хотя более поздние издатели его труда полагают, что "ал-Кирак" следует читать как "ал-Хунгар" или "Малик ал-Хунгар", т. е. королевство Венгрия [СМИЗО 2005, с 96]. Некоторые современные авторы, опираясь на сообщения древнерусских летописей, также склоняются, что поход был совершен против Польши [Вернадский 2000, с. 188; Горский 2002, с. 140]. Нам представляется, что поход был совершен против Венгрии, поскольку именно в таком случае Ногай имел преимущество (двигался по Паннонской равнине), а Тула-Буга столкнулся с описанными трудностями, переваливая через Карпаты. В случае набега на Польшу хану не пришлось бы переходить через горы, и, соответственно, никаких проблем с буранами у него не было бы. По-видимому, исследователи смешивают два совместных похода Ногай и Тула-Буги – на Польшу в 1285 г и на Венгрию в 1288 г.


121

См.: Камалов 2007, с. 64-65.


122

Согласно Рашид ад-Дину Тула-Буга вместе с братьями был схвачен в шатре во время встречи с Ногаем [Рашид ад-Дин 1960, с. 83-841. Рукн-ад Дин Бейбарс, в свою очередь, говорит, что хана окружили и схватили воины Токты [СМИЗО 2005, с. 96-98]. Русские летописцы сообщают, что между Тула-Бугой и Токтой вообще началась война: "Заратися царь Токта с Телебугою царемъ и со Алгуемъ, и победи Токта Телебугу" [цит. по: Насонов 2002, с. 273]. Рашид ад-Дин и Рукн ад-Дин Бейбарс упоминают, что Ногаю удалось обмануть Тула-Бугу и его соправителей с помощью матери Тула-Буги, однако, на наш взгляд, речь идет именно о Джиджек-хатун.


123

Рашид ад-Дин I960, с. 84; Рукн ад-Дин Бейбарс [СМИЗО 2005. с 98]. См. также: Греков, Якубовский 1998, с. 72.


124

Рукн ад-Дин Бейбарс [СМИЗО 2005, с 98-99]. Р. Фахретдин датирует гибель Джиджек-хатун 1294 г [Фахретдин 1996, с. 89].


125

См.: Палаузов 1857, с. 38, Хара-Даван 1996, с. 248-249; Мыськов 2003, с 118; Вершинский 2008, с. 141-143.


126

Монеты (акче) с именами Ногая и Джуки как свидетельство их соправительсгва подробно рассмотрены рядом исследователей [Хейвуд 2001, Oberlander-Tarnoveanu 1997, р. 196-201; Лебедев 2000а, с. 20; см. также: Бейттер, Дружинин 2008]. М. Б. Северова обнаружила крымские монеты Ногая 697 (или 698) г. х. (1297-1298 гг.), на которых он проставляет собственную тамгу и даже именуется "хан правосудный". Вместе с тем она посчитала ошибочным прочтение имени Ногая на монетах, чеканенных им в Приднестровье: по ее мнению, Ногай чеканил там монету со своей тамгой, что свидетельствовало о его праве на эти регионы, но с именем хана Токты, которого он признавал ханом в то время [Северова 2002].


127

Рашид ад-Дин 1960, с. 73, 84.


128

Рашид ад-Дин, будучи правоверным мусульманином, сообщает, будто ссоры между Кабак-хатун и ее мужем начались из-за ее приверженности к исламу [Рашид ад-Дин 1960, с. 84]. Однако, нет сомнения, что семейный конфликт дочери Ногая был всего лишь отражением отношений между ханом и бекляри-беком.


129

Рашид ад-Дин 1960, с. 85.


130

Рашид ад-Дин 1960, с. 85; Рукн ад-Дин Бейбарс [СМИЗО 2005, с. 100-101] См. также Горский 2002. с. 147 В. В. Трепавлов упоминает также, что вскоре после поражения Токты от Ногая войска хана были усилены и представителями племени мангыт, приведенными с востока Сонкор-мирзой [Трепавлов 2001, с. 69].


131

См.: Гайворонский 2006, с. 20. Рукн ад-Дин Бейбарс называет внука Ногая Актаджи, а Ибн Халдун – Караджа [СМИЗО 2005, с 101, 272-273; см. также: Иванов 1912, с. 153].


132

Рашид ад-Дин 1960, с. 85.


133

Куремса русских летописей.


134

Рукн ад-Дин Бейбарс [СМИЗО 2005, с. 101 -102]; Рашид ад-Дин 1960, с. 85-86.


135

Данило II 1988, с. 119-123; Палаузов 1857, с. 39-40; Хара-Даван с. 249-250; Егоров 1985, с. 193.


136

Рашид ад-Дин 1960, с 86-87.


137

Рашид ад-Дин 1960, с. 86, Рукн ад-Дин Бейбарс [СМИЗО 2005, с. 102-103].


138

Обстоятельства гибели Ногая приведены персидским автором Рашид ад-Дином и арабским историком Рукн ад-Дином Бейбарсом практически одинаково [Рашид ад-Дин I960, с. 86; СМИЗО 2005, с. 103]. Согласно Г. Е. Грумм-Гржимайло, Ногай потерпел поражение из-за того, что его сыновья со своими войсками бежали с поля битвы, а сам он пал, защищаясь [Грумм-Гржимайло 1994, с. 111]. Э. Хара-Даван называет даже точный день гибели Ногая – 28 сентября 1299 г. [Хара-Даван 1996, с. 249]. Однако эта дата, по видимому, не вполне точна: большинство арабских и персидских авторов сходятся на том, что разгром и смерть Ногая относятся к 699 г. х. (28 сентября 1299 – 15 сентября 1300 г) [СМИЗО 2005, с. 102-103, 129, 273], и нет никаких оснований полагать, что бекляри-бек погиб именно в первый день этого года. Ал-Муфаддал, в свою очередь, называет 700 г. х. (16 сентября 1300 г. – 5 сентября 1301 г), однако сам же оговаривает, что так ему говорили в Каире некие информаторы [СМИЗО 2005, с. 153], так что вполне возможно, что просто вести о поражении Ногая дошли до Египта с опозданием; аналогичным образом персидский историк середины XVI в Кази Ахмад Гаффари сообщает о победе Токты в 702 г. х. (1302/1303 г) [СМИЗО 2006, с 403] В Симеоновской же летописи запись о том, что "иде царь Токта на Ногая ратию и победи его" [цит. по: Насонов 2002, с. 274] дается аж под 1297 г.!


139

Рукн ад-Дин Бейбарс: "Он [Ногай. – Р. П.] был уже в преклонных летах, и глаза его были покрыты волосами бровей его (мешавшими ему видеть)" [СМИЗО 2005, с 103] Г В Вернадский утверждает, что Ногай вошел в русский фольклор под именем "собака Калин-царь" – якобы, так русские "перевели" имя Ногая ("Нохой" по-монгольски и в самом деле означает собака) и особенности его телосложения: он был толст, а по-тюркски "толстый" будет "калин" [Вернадский 2000, с 195].


140

Грумм-Гржимайло 1994, с. 110.


141

Ряд арабских авторов (аз-Захаби, ал-Асади, ал-Айни) говорят, что Токта вступил на престол в семилетнем возрасте, царствовал 23 года и умер в 30 лет [СМИЗО 2005, с. 166, 319, 361]. Не следует доверять этим сведениям, поскольку, в соответствии с ними, год его рождения был, самое раннее. 1282, а Менгу-Тимур, как известно, скончался в 1280 г. Любопытно отметить, что ал-Асади в своем сообщении ссылается на Ибн Касира, хотя последний утверждает, что Токте к моменту смерти "было 38 лет" [СМИЗО 2005, с. 205, прим. 15]. Не противоречат информации Ибн Касира и сведения ал-Муфаддаля, опиравшегося на сообщения египетских купцов, посещавших Золотую Орду: Токте ко времени победы над Ногаем (т. е. около 1299 г.) было "не более 30 лет" [СМИЗО 2005, с. 153].

Соответственно, мы принимаем версию Ибн Касира Совершенно особняком стоит сообщение Утемиш-хаджи, опиравшегося при создании своего труда на устные степные предания: "Рассказывают, [что] хану было девяносто лет в десять лет стал он ханом, восемьдесят лет ханствовал Некоторые рассказывают, [что] ханом стал он в двадцать лет, ханствовал семьдесят лет" [Утемиш-хаджи 1992, с. 102].


142

Соправительство Тула-Буги и Алгуя упоминается не только в восточных исторических сочинениях, но даже и русских летописях. Например, в Воскресенской летописи под 6800 (1291) г. записано. "Заратися царь Тохта съ Телебугою царемъ и со Алгуемъ" [ПСРЛ 2001а, с. 180].


143

Рашид ад-Дин 1960. с. 83.


144

ПСРЛ 1926-1928. с. 527. См. также: Черепнин 1977, с. 205; Горский 19966, с. 78.


145

Рукн ад-Дин Бейбарс [СМИЗО 2005, с. 102]; Рашид ад-Дин 1960, с. 74, 85. См. также: Горский 2000. с. 22. Согласно Рукн ад-Дину Бейбарсу, Токта в ответ на требования Ногая отправил ему соху, пук стрел и горсть земли. В ответ на недоуменные вопросы своих соратников бекляри-бек объяснил, что своим посланием Токта хотел сказать, что готов сражаться с Ногаем и под землей, и в небе, а теперь предлагает выбрать место для битвы [СМИЗО 2005, с. 99-100]. По видимому, арабский автор использовал не реальные сведения, а расхожий, "кочующий", фольклорный сюжет о посланиях-загадках.


146

Рашид ад-Дин 1960, с. 85.


147

Рашид ад-Дин 1960, с. 85; Рукн ад-Дин Бейбарс (СМИЗО 2005, с. [00-101].


148

Рашид ад-Дин 1946. с. 134. См. также: Камалов 2007, с. 65. Оба монгольских правителя придавали большое значение исходу этих переговоров: Токта направил в качестве посла не простого нойона, а царевича Калинтая, потомка Джучи; Гейхату, в свою очередь, лично прибыл в Далан-Наур (в Арране), чтобы встретить золотоордынское посольство.


149

См. подробнее: Почекаев 2007, с. 263-265. См. также: Liu Yingsheng 2005, p. 340.


150

Кычанов 2001, с. 32.


151

Ал-Муфаддал сообщает, что "пошлины и другие доходы с Судака делились между четырьмя татарскими царями. Одним из них был этот Токтай" [СМИЗО 2005. с. 153]. В. Д. Смирнов полагает, что вместо "Токтай" следует читать "Ногай", и на этом основании относит Ногая к этим "четырем царям" [Смирнов 2005, с. 69-70; см. также: Мыськов 2003, с. 137]. Однако, на наш взгляд, речь идет именно о четырех правителях монгольских улусов – Токте, великом хане Тимуре, ильхане Газами и. вероятно, Чагатаиде Дуве, поскольку только такие улусные правители могли наравне с ханом Золотой Орды именоваться "царями".


152

Имеются сведения, что под 1298 г. в Крым вторглись турки-сельджуки, которые были выбиты оттуда монголами [Иванов 1912. с 153] Поскольку Ногай предпринял попытку подчинения полуострова только в следующем году, очевидно, это были войска Токты. Следовательно, хан заботился о безопасности Крыма и его жителей, что не могло не склонить последних на его сторону в борьбе с Ногаем.


153

Рукн ад-Дин Бейбарс. Ибн Халдун [СМИЗО 2005, с 103, 273].


154

Этот билик Чингис-хана звучал следующим образом- "Если кто-нибудь из нашего уруга единожды нарушит ясу, которая утверждена, пусть его наставят словом. Если он два раза [ее] нарушит, пусть его накажут согласно билику, а на третий раз пусть его сошлют в дальнюю местность Балджин-Кульджур. После того как он сходит туда и вернется обратно, он образумится. Если бы он не исправился, то да определят ему оковы и темницу. Если он выйдет оттуда, усвоив адаб. и станет разумным, тем лучше, в противном случае пусть все близкие и дальние [его] родичи соберутся, учинят совет и рассудят, как с ним поступить" [Рашид ад-Дин 1952, с. 263-264].


155

Рукн ад-Дин Бейбарс [СМИЗО 2005, с. 103]; см. также: Веселовский 1922, с. 55.


156

См.: Рашид ад-Дин 1960, с. 85-86.


157

Такую версию гибели Теке и его мачехи приводит Рашид ад-Дин [Рашид ад-Дин 1960, с. 86]. Рукн ад-Дин Бейбарс излагает историю гибели Теке несколько иначе: якобы, после поражения и гибели Ногая его старший сын Джуки захватил всю полноту власти в отцовских владениях, и Теке решил отложиться от него и уйти к Токте; Джуки узнал об этом и организовал его убийство [СМИЗО 2005, с. 104-105].


158

См. подробнее: Палаузов 1857, с. 37-39; Хара-Даван 1996, с. 250; Вернадский 2000, с. 195 Рукн ад-Дин Бейбарс и ан-Нувайри сообщают, что Джуки всего лишь нашел убежище у болгарского правителя, который впоследствии его умертвил, чтобы не портить отношения с ханом Токтой [СМИЗО 2005, с. 106, 130]. Современные болгарские исследователи датируют правление Джуке в Болгарии 1298-1300 гг. [см. Владимиров 2008, с. 73].


159

См.: Хара-Даван 1996, с. 250. В одной болгарской хронике встречается сообщение, что по приказу Федора-Святослава был брошен в темницу и задушен сам Ногай [Лонгинов 1893, с 31]. Об ослаблении власти Золотой Орды на Балканах в период правления Токты см.: Травкин 2000, с. 188-191.


160

См. Schamiloglu 1986, p. 148-149; Руссев 1999, с. 387. Следует отметить, что владения Ногая на Урале лишь упоминаются в источниках (например, у Рукн ад-Дина Бейбарса [СМИЗО 2005. с. 106, см. также: Костюков 2007, с. 187]), однако о деятельности гам самого Ногая или его родственников ничего не известно Поэтому в очерке о Ногае мы не упоминали о его уральских владениях.


161

Рукн ад-Дин Бейбарс, Ибн Халдун [СМИЗО 2005, с. 107, 274]. См. также Трепавлов 1993, с. 91.


162

Арабские авторы Рукн ад-Дин Бейбарс и ан-Нувайри сообщают, что Каракисек со своими спутниками бежал "в страну Шешимен, в местность, называемую Будул, поблизости от Кракова" [СМИЗО 2005, с. 107-108, 131; см. также: Веселовский 1922, с. 58; Грумм-Гржимайло 1994, с.11 l] Несомненно, речь идет о Видине и его правителе Шишмане.


163

Т. Оллсен датирует смерть Кончи и последовавшие за ней события 1299 г., опираясь на сообщение Рашид ад-Дина о том, что Кончи умер во время борьбы Токты и Ногая [Allsen 1987, р. 22]. Однако другие авторы уже обратили внимание на эту ошибку персидского автора и придерживаются даты 1301/1302 гг., упоминаемой арабскими средневековыми историками [см., напр.: Ускенбай 2002].


164

Рашид ад-Дин 1960, с. 68. См. также Ускенбай 2002, с 77.


165

Армянский принц Гайтон в сочинении "Соцветие историй земли Востока" (La flor des estoires de la terre d'Orient), составленном в начале XIV в., т. е примерно во время описываемых событий, сообщает "Еще там есть три других короля (императора) татар, обладающих большим могуществом, и все они почитают великого императора и повинуются ему. И все споры, которые возникают между ними, они передают ко двору императора на его суд. Первый из этих королей зовется Чапар, другой – Токтай. и еще один – Карбанда" [Hayton, 1906, р. 214].


166

См.: Грумм-Гржимайло 1926, с. 504-505. О возвращении Бурлюка на Волгу см.: ан-Нувайри [СМИЗО 2005, с. 132]; Ускенбай 2002, с. 80.


167

См.: ал-Умари [СМИЗО 2005, с. 178], ср: Ускенбай 2002, с. 80-81; Костюков 2007, с 194.


168

Письмо иранского ильхана Олджейту (1304-1316) французскому королю Филиппу IV Красивому (1285-1314) датировано 1305 г. и обнаружено в архивах французским исследователем Абель-Ремюза в начале XIX в Ильхан сообщает: "Ныне мы, Темур-каган, Токтога, Чабар, Тога и другие потомки Чингис-хана, мы получили от Неба внушение, умирили, благодаря покровительству Неба, взаимные упреки (которые длились) до сего времени целых 45 лет, объединили наше государство (улус) от восхода солнца до моря Талу и приказали соединить наши почтовые сообщения. Мы взаимно связаны словом, что если некогда кто-нибудь из нас будет думать иначе (т. е. будет интриговать), то все мы общими силами будем защищаться против него" [цит по. Козин 1935, с. 618, см также: Abel-Remusat 1824, р. 394-395; Две грамоты 1825. с. 354-345].


169

См.: Бартольд 1943, с. 58-59; Караев 1995, с. 34-37; Biran 1997, р. 75-77.


170

Ал-Муфаддал; ал-Макризи [СМИЗО 2005, с. 154, 308], см также: Миргалеев, Нуранеев 2003.


171

См.: Рукн ад-Дин Бейбарс [СМИЗО 2005, с. 109]; Камалов 2007, с. 70-71.


172

Ибна ад-Давадари [История 2006, с. 97-101]. Арабский автор сообщает, что войска Токты достигали 300 000 воинов, однако это представляется преувеличением: ни один персидский или тюркский автор не упоминает о войне Золотой Орды с Ираном в конце правления Токты, отмечаются лишь отдельные пограничные столкновения [см.: Мыськов 2003, с. 148- 149; Камалов 2007, с. 71].


173

См.: Приселков 2002, с. 347-348, 351. Судя по имени (или прозвищу), Алекса Неврюй мог быть сыном того самого Неврюя, который помог Александру Невскому свергнуть его брата Андрея с великокняжеского стола в 1252 г.


174

Даниил Александрович Московский оказался единственным сыном Невского, оставившим потомство – у его старших братьев Дмитрия и Андрея все дети к этому времени уже умерли. Однако сам Даниил великим князем не был, и поэтому, по обычаю Рюриковичей, его дети (а у него было пять сыновей!) и все их потомки лишались права на великое княжение.


175

НПЛ 2001, с. 332, ПСРЛ 2004, с. 104.


176

ПСРЛ 2000а, с. 176. См. также: Соловьев 1988, с 219, Горский 20046, с. 125. По мнению Д. И. Иловайского и А. В. Экземплярского. Василий Рязанский мог быть убит по проискам своих двоюродных братьев – сыновей Ярослава Романовича, которые, будучи старшими в семейной иерархии, сами претендовали на рязанский стол [Иловайский 1884, с. 92; Экземплярский 1891, с. 578-579].


177

М. Д. Приселков, проанализировав сохранившиеся до нашего времени ярлыки ордынских ханов русской церкви, посчитал возможным предположить, что Токта выдал ярлык митрополиту Петру 12 апреля 1308 г, и его текст, по мнению историка, практически полностью был впоследствии воспроизведен в ярлыке Бердибека от 1357 г. [Приселков 1916, с. 68-69].


178

Хафиз-и Абру [СМИЗО 2006, с. 2771; Вернадский 2000, с. 201. По мнению ряда исследователей, Токта собирался организовать на Русь военный поход [Насонов 2002, с. 277; Егоров 1985. с. 203; Мыськов 2003, с 1491 А. А. Горский, ссылаясь на непереведенный источник, "Историю Олджайту" персидского историка начала XIV в. ал-Кашани, отвергает версию и о планируемом походе, и о мирной поездке Токты: в этом сочинении вместо "страны урусов" фигурирует "главный юрт" [Горский 2000, с. 48].


179

Вопрос о вероисповедании самого Токты до сих пор остается открытым. Так, например, ал-Бирзали пишет: "Он был неверным, (державшимся) религии поклонения идолам, любил уйгуров, т. е. лам и волшебников, и оказывал им большой почет". Ибн Касир также сообщает, что "Токтай… исповедовал веру татарскую, (заключавшуюся) в поклонении идолам и звездам, любил лам". Ал-Асади, в свою очередь, подчеркивает, что Токта был "монгол" и "веры татарской" [СМИЗО 2005. с. 143, 205, 319]. В. П. Костюков считает Токту и его деда Салджидай-гургена буддистами [Костюков 2008, с. 86].

Между тем, еще один арабский автор, ан-Нувайри, именует Токту также с мусульманским титулом – "ал-Малик ал-Музаффар Токтока" [СМИЗО 2005, с. 134]. Более того, сохранились монеты этого хана, на которых отчеканено его имя с мусульманскими же лакабами "Насир ад-Дин" и "Гияс ад-Дин" [см.. Френ 1832, с. 5; Марков 2008, с. 16, Мухамадиев 2005. с. 93; Васильев 2006, с. 45] Весьма интересно, что Токта на некоторых монетах упомянут с титулом "султан верховный" [см.: Гумаюнов 2002, с. 65-67, 69. 70], т е. предпринимал определенные усилия для своего утверждения в качестве правителя соответствующего ранга в мусульманском мире.


180

Рукн ад-Дин Бейбарс, ал-Умари, ал-Макризи [СМИЗО 2005, с. 108, 131-132, 308]. См. также: Смирнов 2005, с. 70, Греков, Якубовский 1998, с. 74; Скржинская 2006. с 123. По мнению Н. ди Космо, причиной конфликта Токты с генуэзцами послужила их поддержка ильхана Ирана – врага золотоордынского хана [Di Cosmo 2005. p. 412-413].


181

См.: Хеллер 2001. с. 117-118.


182

См. Федоров-Давыдов 1960. с. 103; Мухамадиев 1983, с. 62-63. П. Н Петров и ряд других нумизматов считают, что денежную политику Токты нельзя считать реформой: в период ее проведения региональные монетные дворы продолжали чеканить монету, отличающуюся от выпускаемой в Сарае [Петров, Студитский, Сердюков 2005, с. 146]. На наш взгляд, из-за последовавшей вскоре смерти Токты его преобразования в денежной сфере просто не были доведены до конца, а среди них – и запрет чеканки монет, не соответствующих его требованиям.


183

Арабские авторы ал-Бирзали и Ибн Касир сообщают, что Токта покровительствовал "мудрецам и врачам". Эти же авторы сообщают, что однажды во время войны Токта отправил в бой по одному воину от каждого десятка, и их число составило 250 000 всадников [СМИЗО 2005, с. 143, 205]. Получается, что общее количество боеспособных подданных Токты составляло 2, 5 млн. человек! Согласно Хафиз-и Абру, Токта "был государь незлобивый, терпеливый и исполненный достоинства. В дни его царствования те страны дошли до чрезвычайного благосостояния, и весь улус его стал богат и доволен" [СМИЗО 2006, с. 277; см. также Langles 1802, р. 364]. Полуфантастическое сообщение Утемиш-хаджи также добавляет интересные штрихи к портрету этого хана: "Рассказывают, [что] у него был такой пышный стол, [что] ежедневно для него, помимо коней, коров, овец и других животных, готовили девяносто кабанов" [Утемиш-хаджи 1992, с 101-102]. Безусловно, автор допускает здесь некоторую гиперболизацию, однако стоит обратить внимание, что о "пышном столе" он упоминает только когда говорит о правлении Токты. Это дает основания полагать, что хан и в самом деле отличался щедростью и любил пиры.


184

См.: Трепавлов 1993, с 91. Ан-Нувайри сообщает, что "Ирбысар, сын Токты… исполнял при отце должность командующего войсками" [СМИЗО 2005, с. 132].


185

Эта версия изложена в "Муизз ал-ансаб": "Суверен Тукта погиб в один из месяцев 712 / 1312 г. при кораблекрушении на реке Итил" [Муизз 2006, с. 41]. В Продолжении "Сборника летописей" Хафиз-и Абру приведена несколько иная версия кончины хана, согласно которой "Токтай… отправился в страну Урусов, но на пути приключилась беда, его одолела хворь, и в среду, 4 раби II 712 / 9 августа 1312 г., он умер в пределах Сарая, среди реки Итил я на корабле" [СМИЗО 2006, с. 277].

Ибн Касир сообщает, что Токта умер в рамадане 712 г. х. (январь 1313 г.). По сведениям ан-Нувайри и ал-Макризи, весть о смерти Токты достигла Египта лишь в 713-714 гг. х. (1314/1315 г.) [СМИЗО 2005, с. 132, 309].


186

Относительно судьбы Тогрула имеется сообщение, в корне отличающееся от большинства остальных. Согласно Муин ад-Дину Натанзи и Кази Ахмаду Гаффари (пользовавшемуся трудом Натанзи), Тогрул (которого эти авторы считают сыном Токты!) правил после смерти Токты 17 лет – до 737 г. х. (10. 08 1336-29. 07 1337) [СМИЗО 2006, с. 252, 403]. Это сообщение однозначно противоречит и большинству других нарративных источников (персидских, арабских, русских), и данным нумизматики и дипломатики – золотоордынским монетам и ханским ярлыкам, согласно которым и этот период времени правил Узбек.


187

Утемиш-хаджи 1992, с. 102. И впоследствии Узбек неоднократно бывал в этих местах, устраивая здесь свою ставку и ведя активное строительство [см.: Палимпсестова, Рунич 1974].


188

Согласно Продолжению "Сборника летописей" Хафиз-и Абру, Токта незадолго до смерти "поставив во главе своих войск племянника своего Узбека, сына Тогрылчи, сына Мунга-Тимура, отправился в сторону Урусов" [СМИЗО 2006, с. 277].


189

По сообщениям арабских авторов (ан-Нувайри, ал-Бирзали, аз-Захаби, Ибн Халдун), а также Утемиша-хаджи. Ильбасар скончался раньше отца, около 1311 г. [СМИЗО 2005. с. 132, 143-144, 166, 274; Утемиш-хаджи 1992, с. 101]. Эти сведения противоречат сообщениям иранских средневековых авторов (ал-Ахари и Хафиз-и Абру), в соответствии с которыми Ильбасар боролся за трон после смерти отца [СМИЗО 2006, с. 198, 277] Мы отдаем предпочтение информации персидских авторов, поскольку Иран более тесно взаимодействовал с Золотой Ордой и более оперативно получал известия оттуда, нежели египетские и сирийские историки. Можно объяснить причину появления версии арабских и хивинского авторов одной из двух причин. Первая – подмена реальных обстоятельств смерти Токты и Ильбасара "кочующим" фольклорным сюжетом: после смерти великого властителя не остается наследников (многие из которых нередко уничтожены им самим), и только позднее находится единственный законный представитель правящего рода, с триумфом вступающий на трон. Вторая причина – возможная путаница, связанная с сыновьями Токты: согласно "Муиззу", у этого хана их было трое (Тукель-Буга, Балуш и Ильбасар) [Муизз 2006, с. 41] Вполне возможно, что один из них умер раньше отца, и арабские авторы, знавшие только Ильбасара, игравшего значительную роль при отце, решили, что скончался именно он.


190

Ал-Айни [СМИЗО 2005, с. 369]. По сведениям арабских авторов ал-Бирзали и Ибн Баттуты, впоследствии Узбек очень высоко ценил этого шейха – выдающегося правоведа и дипломата, неоднократно направлял его с различными миссиями к мусульманским государям и постоянно советовался по делам веры и государства [СМИЗО 2005, с. 144, 231 -232]. См. также: Федоров-Давыдов 1973, с. 103-104.


191

Сотрудничество Исы-гургена и Тама-Токты началось еще во время правления Токты [см.: Костюков 2007, с 204].


192

Хафиз-и Абру [СМИЗО 2006, с. 277]. О том, что Узбек лично зарезал Ильбасара ("Ильбасмыша") сообщает Абу Бакр ал-Ахари, правда относит эти события, как и смерть хана Токты, почему-то к 703 г. х. (1303/ 1304 г.) [Ахари 1984, с. 100]. О силах, поддерживавших Узбека, см. подробнее: Васильев 2006.

Утемиш-хаджи приводит совершенно фантастическую версию прихода Узбека к власти, согласно которой после смерти Токты на трон стал претендовать не-Чингизид – уйгур Баджир Тог-Буга, женившийся на супруге Токты, и именно против него был составлен заговор Узбека и верных ему нойонов. При этом автор называет душой заговора и главным советчиком Узбека не Кутлуг-Тимура, а Исатая Кията [Утемиш-хаджи 1992, с 102-104].


193

Арабские авторы Ибн Дукмак и ал-Аини в качестве причины заговора против Узбека называют его обращение в ислам, чем, якобы, были недовольны нойоны-заговорщики [СМИЗО 2005. с. 242, 361-362]. Однако Узбек начал устанавливать ислам в Золотой Орде лишь около 1320 г, тогда как заговор имел место, по-видимому, либо до его воцарения, либо сразу после него [ср.. Закиров 1966. с. 73]. О Кутлуг-Тимуре и его родственных связях с Узбеком сообщает Ибн Баттута [СМИЗО 2005, с 235; см. также. Федоров-Давыдов 1964. с. 181].


194

Многие исследователи считают, что Узбек начал устанавливать ислам сразу после вступления на трон [см., напр.. Греков, Якубовский 1998, с. 75, Сафаргалиев 1996. с. 331-332, Вернадский 2000, с. 202]. Скорее всего, их мнение базируется на сообщении русских летописей под 6821 (1313) г., согласно которому "новый царь Озбякъ селъ на царстве и обесерменился" [см.. Приселков 2002, с. 354, Карамзин 1992, с. 265]. Однако восточные авторы вполне однозначно указывают, что Узбек "через восемь лет после воцарения… в 720/1320-1321 г., соответствующего тюркскому году Курицы (дакук), был удостоен чести принять ислам… Из людей эля и улуса, которые были в тех странах, большая часть удостоилась счастья принять ислам" [Улугбек 2007, с. 99]. Согласно ан-Нувайри, в 1314 г. Узбек писал египетскому султану, что в Золотой Орде еще имеется "шайка людей, не исповедующих ислам", и он вынужден вести с ней войну [СМИЗО 2005, с. 132; см. также: Греков, Якубовский 1998, с. 75]. По-видимому, эта война затянулась на несколько лет, вплоть до полной победы сторонников ислама.


195

Продолжение "Сборника летописей" [СМИЗО 2006, с. 277].


196

Продолжение "Сборника летописей" [СМИЗО 2006, с. 278]. Л. Н. Гумилев почему-то считает, что в данном случае речь идет об Ильбасаре (Ильбасмыше), которого он, к тому же, называет "ханом Белой Орды" [Гумилев 19926, с. 381].


197

См., напр.: Григорьев, Григорьев 2002, с. 71, 74.


198

Об отправлении буддийских обрядов в Золотой Орде в начале XV в. сообщает баварский наемник Иоганн Шильтбергер, в то время находившийся на службе у ордынских ханов [см. подробнее: Костюков 2009, с. 190, 202-203].


199

В сохранившихся ярлыках золотоордынских ханов "мусульманского" периода наряду с обращением к представителям традиционных органов власти тюрко-монгольских государств ("тысячным, сотским и десятникам…, сборщикам и таможникам, разъезжим и дорожникам, букавулам и туткавулам, почтовым и станционным, сокольникам, барсникам, ладейщикам, мостовщикам") имеется и обращение к представителям мусульманских властных институтов – "казиям и муфтиям внутренних городов, их шайхам и суфиям, писцам палат… и базарным надзирателям" [Радлов 1889, с. 20-21, см. также: Березин 1864, с. 62-86; Сафаргалиев 1996, с. 339; Вернадский 2000. с. 218-219; Федоров-Давыдов 1973, с. 91-100. Почекаев 2004, с 221; Васильев 2006, с. 46-47].


200

См. Федоров-Давыдов 1973, с. 89-103; Егоров 1985, с. 166-167; Васильев 2006, с. 46; Schamiloglu 1986, р. 96-97 Утемиш-хаджи сообщает, что Узбек наказал потомков других сыновей Джучи за то, что они не поддержали его в борьбе за трон, и подчинил их своему сподвижнику Исатаю, которого назначил правителем левого крыла Золотой Орды. По словам историка, эти Чингизиды находились у Исатая и его потомков "на положении рабов" и по приказанию Тенгиз-Буги (внука Исатая) участвовали даже в строительстве мавзолея его отца Джир-Кутлу [Утемиш-хаджи 1992, с. 105, 1091. В. П. Юдин понял это сообщение буквально и сделал вывод, что Чингизидам пришлось лично гнуть спины на строительных работах! [Юдин 19926, с. 85]. По нашему мнению, средневековый историк имел в виду, что их заставили нести повинности по строительству – предоставлять людей, выделять средства, обеспечивать питание и фураж для работников, т е лишили прежних льгот и привилегий.


201

Сазы-Буга и Эрзен представлены в источниках как верные соратники Токты и Узбека [Allsen 1987, р. 26]. Ряд исследователей [дин 1992в, с. 61. 67; Трепавлов 20076, с. 333; Исхаков, Измайлов 2007, с. 150-151] отождествляет Ису (Исатая) кията с Исой-гургеном – зятем и тестем хана Узбека, о котором сообщает Ибн Баттута [СМИЗО 2005, с. 221-222]. Однако И. А. Мустакимов на основе татарских исторических сочинений убедительно, на наш взгляд, обосновал, что они – разные лица и даже происходят из разных племён: Иса-гурген – из уйшинов, а Исатай – из киятов (Мустакимов 2009, с. 275-276].


202

Согласно Муин ад-Дину Натанзи, Кази Ахмаду Гаффари и Хайдеру Рази. Мубарак-Ходжа вступил на престол после смерти своего отца в 745 г х. (1344/ 1345 г.), спустя шесть месяцев после прихода к власти "начал смуту››, но был разгромлен и "еще 2 года и 6 месяцев бездомно скитался в чужих краях и странах киргизов и Алтая, пока не погиб там" [СМИЗО 2006, с. 256, 404. 409]. Допуская вероятность мятежа Мубарак-Ходжи против Узбека, исследователи вполне обоснованно высказывают сомнения в его датировке: монеты Мубарак-Ходжи датируются 728-729 гг. х. (1328-1329) [Греков. Якубовский 1998. с 231-232]. А Г Гаев, опираясь на сведения "Муизз ал-ансаб", датирует монету Мубарак-Ходжи 769 г. х. (1368 г.) и, соответственно, относит его к потомкам Тука-Тимура, пришедшим к власти в Синей Орде в период "Великой замятии". [Гаев 2002, с. 14; см также Муизз 2006, с. 44. Гончаров 2005а, с. 98, 102]. Предположение о том, что против Мубарак-Ходжи воевал именно Тимур, старший сын Узбека, мы основываем на сообщении Никоновской летописи: "В лето 6838 Умре въ Орде Азбякъвъ сынъ Темирь, иже уби Загорскаго царя" [ПСРЛ 2000а, с. 203]. Поскольку нет сведений о войне Узбека с другими "загорскими царями", которые потерпели бы от него поражение, полагаем, что речь идет именно о Мубарак-Ходже, претендовавшим на власть над зауральскими владениями Улуса Джучи.


203

Это – второй случай в истории русско-ордынских отношений, когда великий князь при жизни был лишен ханом своего титула: первый – низложение Дмитрия Переяславского ханом Туда-Менгу (1281 г.). Однако тогда основанием послужила неявка великого князя к новому хану за подтверждением ярлыка, на этот же раз хан фактически по собственному усмотрению распорядился великим княжением. См.: Насонов 2002. с. 281; Вернадский 2000, с. 205; Горский 2000, с. 49; Борисов 2005, с. 91.


204

См.: Соловьев 1988, с. 214; Горский 2000, с. 50. Новгородская Первая летопись прямо обвиняет Михаила Тверского в отравлении великой княгини: "княгиню его [Юрия. – Р. П.] яша и приведоша во Тферь, тамо умориша" [НПЛ 2001, с. 338]. См. также: Борисов 2005, с. 95.


205

ПСРЛ 1949, с. 163.


206

ПСРЛ 1863, ст. 410-413. См. также Соловьев 1988, с. 215-217; Nitsche 1997, s. 73-74, Горский 2000, с. 50-51; Конявская 2004.


207

ПСРЛ 1863, ст. 414. См. также Горский 2000, с. 54.


208

Причину столь решительных действий Дмитрия Тверского А. А. Горский видит в том, что Узбек все еще покровительствовал своему бывшему зятю и, возможно, был готов вернуть ему великое княжение [Горский 2000, с. 55-56]- Согласно А. В Экземплярскому, убийство Юрия произошло 21 ноября 1324 г. [Экземплярский 1891, с. 470. ср.: Горский 2000, с. 56].


209

ПСРЛ 1863. ст. 415. См. также. Кучкин 1962, с. 67. Согласно А. В. Экземплярскому, казнь Дмитрия состоялась 15 сентября 1325 г. [Экземплярский 1891, с. 470; ср.: Горский 2000, с. 56]. Выбор ханом дня казни оказался неслучаен: как раз в этот день Дмитрию исполнилось 28 лет [Борисов 2005. с. 126].


210

Выдача великокняжеского ярлыка Александру, брату только что казненного им Дмитрия Тверского, объясняется отнюдь не муками совести Узбека по поводу казни очередного тверского князя или его особым покровительством тверскому княжескому дому. Александру удалось получить ярлык исключительно благодаря подкупу влиятельных ханских сановников и, возможно, с помощью богатых даров и самого хана: русские летописцы сообщают, что вместе с новым великим князем в Тверь прибыли "должници его", т. е. те, кто одолжил ему денег в Орде [см.: Экземплярский 1891, с. 472].


211

ПСРЛ 2000а, с. 194; см. также: Федоров-Давыдов 1973, с. 137 Эти слухи впоследствии нашли отражение в народной песне "Щелкан Дудентьевич", в целом, близко к летописи отразившей события в Твери 1327 г. Согласно песне, "Щелкан" стал самовластным правителем и "судьей" в Твери, поправ права князя и горожан, за что и был ими убит [Кирша Данилов 1977, с. 24-27]. По мнению Н. С. Борисова, Шевкал был отправлен в Тверь не с какой-то проверочной миссией, а в качестве командующего монгольского отряда в составе русско-ордынских сил, поскольку хан Узбек намеревался создать в Твери форпост против продвижения литовцев на Русь [Борисов 2005, с. 140-141]. Однако эта версия никак не подтверждается источниками Напротив, родственные и политические связи тверских князей с литовскими государями позволяют предположить обратное – возможность военного союза Твери с Литвой против Орды.


212

Согласно летописной традиции, восстание тверичей началось с того, что члены свиты Шевкала напали на местного дьякона Дюдько и отняли у него кобылу. Вступившись за дьякона, тверичи ударили в вечевой колокол, после чего и начали избиение ордынцев в городе [см.. напр.: ПСРЛ 1863, ст. 416]. По мнению националистически настроенного татарского историка Р Фахретдина, восстание было спровоцировано самим тверским князем Александром [Фахретдин 1996, с. 93].


213

По некоторым сведениям, Иван Калита, не дожидаясь вызова Узбека, прибыл в ханскую ставку и получил от хана 50 000 воинов и приказ разрушить Тверь [см. ПСРЛ 2000а, с. 194; Соловьев 1988, с. 224; Экземплярский 1891, с 473. Nitsche 1997, s. 74].


214

Так в свое время поступали монгольский хан Гуюк, и золотоордынский правитель Бату, назначившие двух великих князей на Руси (Андрей и Александр Ярославичи), двух царей в Грузии (Давид Улу и Давид Нарини) и двух султанов в Сельджукском султанате (Изз ад-Дин Кей-Кавус и Гийас ад-Дип Кей-Хосров) [см.: Рыкин 2000; Романив 2002, с. 94-95; Почекаев 2006а, с. 226-227].


215

Причины казни новосильского, рязанского и стародубского князей неизвестны: в летописях только коротко упоминается об их убийстве в Орде [ПСРЛ 2000а, с. 194, 203; Приселков 2002, с. 358; Иловайский 1884, с. 92; Соловьев 1988. с 227; Экземплярский 1891, с. 180, 579]. Известно только, что Александр Новосильский был казнен в один день с Дмитрием Грозные Очи. Автор Никоновской летописи также упоминает убийство рязанского князя одновременно с карательным рейдом Ивана Калиты на Тверь, однако А. В. Экземплярский сомневается в связи этих событий.


216

ПСРЛ 1863, ст. 418-419. См. также: Борисов 2005, с. 244.


217

Арабские авторы ан-Нувайри, ал-Макризи и ал-Айни приводят "печальную историю" египетских послов-сватов в Золотой Орде Когда египтяне прибыли к хану, он созвал совет из всех своих 70 эмиров-темников, которые затребовали за невесту калым в размере 1 млн. динаров, что заставило султана отказаться от сватовства. Однако некоторое время спустя переговоры о браке возобновились, но и на этот раз египетским послам не хватило денег, и им пришлось занять у ордынских купцов 27 тыс. динаров, после чего все формальности были, наконец, улажены [СМИЗО 2005. с. 136-137, 310, 363-364; см. также: Закиров 1966, с. 78-80]. Согласно ал-Асади, "Дулунбийа-хатун" была дочерью хана Узбека [СМИЗО 2005, с. 320]. Ал-Айни приводит следующую ее родословную: "Тулунбай, дочь Тукаджи, сына Хинду, сына Теку, сына Душихана, сына Чингизхана" [СМИЗО 2005, с. 363]. В дальнейшем ее судьба сложилась довольно драматично: в браке с султаном она пробыла около восьми лет, после чего в апреле 1327 г. была выдана замуж за его эмира Сайф ад-Дина Каусуна (по другой версии – Менгли-Бугу), а после его смерти – за его брата Сусуна и, наконец, за эмира Умара. Умерла она в Египте, по одним сведениям, 8 сентября 1340 г., по другим – 18 августа 1342 г или даже 20 января 1364 г. [СМИЗО 2005, с. 156, 194-195, 197-198, 316]. Весьма любопытную историю рассказывает ал-Айни когда до Узбека дошли слухи о разводе султана, он направил ему раздраженное письмо, в котором вспоминал, с какой настойчивостью ан-Насир добивался этого брака, и интересовался причинами развода. Султан, чтобы не портить отношения с ханом, решился на нечестный поступок: он заявил послам Узбека, что царевна умерла, причем составил соответствующий документ, который был засвидетельствован его эмирами и передан ордынским послам для предоставления хану [СМИЗО 2005. с 371-372].


218

Скржинская 1971, с. 32, Григорьев, Григорьев 2002, с. 10; Di Cosmo 2005, p. 411. По-видимому, Узбек решился предоставить венецианцам владения для фактории и привилегии, чтобы не проиграть экономическую борьбу своему врагу – ильхану Ирана: в 1306 г. иранские Хулагуиды предоставили венецианцам торговые привилегии, а в 1320 г разрешили основать факторию в одном из крупнейших городов ильхана – Тебризе [см.: Карпов 1990, с. 96]. Текст ярлыка Узбека венецианским купцам Азова реконструирован А. П. Григорьевым [Григорьев. Григорьев 2002, с. 27-28].


219

СМИЗО 2005, с. 228; Антонин 1863, с 600, 621. См. также. Брун 1880б, с. 143; Вернадский 2000, с. 203.


220

Ал-Умари сообщает о ряде карательных набегов Узбека на его непокорных вассалов – черкесов и ясов [СМИЗО 2005, с. 171].


221

См.: Вернадский 2000, с. 202.


222

См.: Палаузов 1857, с 45-46; Вернадский 2000, с. 202-203.


223

По одним сведениям, Волынь была захвачена войсками великого князя Гедимина, по другим – после смерти местного князя отошла мирным путем к его зятю Любарту, сыну Гедимина [см: Режабек 1907, с 14; Соловьев 1988, с. 236]. По мнению Г. В. Вернадского, Любарт, став галицко-волынским князем, признал себя вассалом хана Золотой Орды и тем самым обезопасил свои новоприобретенные владения от нападений поляков и венгров [Вернадский 2000, с. 210]. Это мнение не подтверждается фактами, поскольку гораздо более влиятельным в этом регионе становился Гедимин – отец Любарта, и последнему не было необходимости признавать вассалитет от ордынского хана, у которого только что были отвоеваны его владения. Кроме того, Галичем и всей Червонной Русью в 1349 г. овладел польский король Казимир III, после смерти которого эти владения перешли к его зятю – венгерскому королю Лайошу [см.: Зубрицкий, [855, с. 11, 16]. В украинской историографии XIX в. битву на р. Ирпень даже представляют как сражение литовцев с ордынцами – без участия русских князей [См., напр.: Кониский 1846, Ч. II, с;. 2].


224

См.: Линниченко 1907, с. 96, Соловьев 1988, с. 237; Сафаргалиев с 334.


225

Согласно Бархатной книге, "Наримантъ после отца своего Едимана селъ на великомъ княжении на Литовскомъ, и быспь ему брань съ Татары, и впаде въ руце Татаромъ, въ тожъ время бывшу Великому Князю Ивану Даниловичу въ орде, и Нариманта выкупилъ, и отпустилъ его на великое княжение. Наримантъ же, не дошедъ въ своея вотчины, крестися по своему обещанию, и нареченъ бысть во святомъ крещении Глебъ; и тогда братья его, и вся земля Литовская не даша ему великаго княжения, а посадиша на великое княжение Олгерда, а Нариманта взяли въ Великий Новгородъ на пригороды" [Бархатная книга 1787, с. 30].


226

Уже с начала 1330-х гг. смоленские князья стали склоняться на сторону Гедимина Литовского, что вызывало карательные ответные меры. Так, например, в 1334 г. ордынские войска приняли участие в походе Дмитрия Брянского против Ивана Смоленского, однако успеха этот поход не имел [ПСРЛ 2000а, с 207]. В результате к концу этого десятилетия смоленские князья открыто отказались повиноваться ордынским властям [см. Иловайский 1884, с. 92-93, Голубовский 1895, с. 315; Насонов 2002, с 298, 304-305].


227

Хафиз-и Абру [СМИЗО 2006, с. 278]; Караев 1995, с. 37-38; Liu Yingsheng 2005, p. 346-350.


228

См.: Кычанов 2001, с. 32; Почекаев 2007, с 265. Весьма примечательно, что в "Юань ши", откуда почерпнуты эти сведения, Узбек назван братом Бату, а смерть его датирована 1308 г. Это весьма красноречиво свидетельствует о практически полном отсутствии контактов между императорской канцелярией Юань и официальными структурами Золотой Орды!


229

Во французском анонимном сочинении первой половины XIV в. "Книга о Великом хане" сообщается, что хан Золотой Орды и другие номинальные вассалы императора Юань (великого хана) направляют ему "ежегодно… леопардов, быстрых верблюдов, кречетов и огромное количество драгоценных камней, поскольку они признают его своим сеньором и сюзереном" [La Livre 1830. p. 59-60; Почекаев 2007, с. 261]. Основу "во веки веков русской гвардии", по-видимому, составили тверские пленные, попавших в Орду после разгрома 1327 г. Как ни странно, но великий хан в большей мере мог полагаться на этих чужеземных пленников, чем на собственных подданных [см. Серебренников, 1938; Хара-Даван, 1996, с 256, 274; Вернадский, 2000, с. 94, Вершинский, 1994; 2000].


230

Об этом сообщает персидский автор XIV в. Абдаллах ал-Кашани, автор "Тарих-и Олджейту Султан" [см.: Камалов 2007, с. 73; Костюков 20096, с. 86]. По-видимому, речь идет о тех иранских землях, которые по указу Мунке должны были отойти Золотой Орде за то, что ее воины приняли участие в походе Хулагу.


231

Продолжение "Сборника летописей" [СМИЗО 2006, с. 275-276]. Баба-огул – вероятно, потомок Шибана [см.: Муизз 2006, с. 42]. Наверное, именно его происхождение объясняет переход на его сторону воинов Кутлуг-Тимура, наместника Хорезма: они посчитали действия Баба-огула. потомка Чингис-хана, более законными, чем действия наместника, который, хотя и состоял в родстве с ханским домом, сам не принадлежал к "Золотому роду".


232

Арабский автор XIV в. Ибн Дукмак сообщает, что Кутлуг-Тимур, выслушав предложение Чобана, сказал Узбеку, "что когда он пойдет в Хорасан, то Северное государство уйдет из рук его, и им овладеет другой. Часто трудно будет управиться с другим государством, и пропадут оба" [СМИЗО 2005, с. 243]. Таким образом, причины отказа крылись не в благородстве Узбека и его намерениях следовать мирному договору с ильханом, а в неустойчивости его собственной власти в тот момент.


233

Ал-Айни [СМИЗО 2005, с. 363]; Хафиз-и Абру [СМИЗО 2006, с. 275].


234

Шараф-хан 1976, с. 59; ал-Айни [СМИЗО 2005, с. 369].


235

Об этой кампании упоминает неизвестный автор "Книги о Великом хане": "Так, когда император Узбек (lempereur usborch) имел войну с императором Буссая и намеревался сражаться с ним, он вывел на поле боя семьсот семь тысяч всадников без каких-либо тяжелых последствий для своей империи" [La Livre 1830, p. 60; Почекаев 2007, с. 261-262]. Это сообщение подтверждает информацию восточных авторов о том, что Золотая Орда делилась на 70 туменов и могла выставить максимально до 000 воинов. Об ответном нападении Чобана см.: СМИЗО 2006, с. 184; Ахари 1984, с. 104.


236

Обострение отношений с ильханом Абу Саидом заставило Чобана искать поддержки других государей. Так, он намеревался поступить на службу к императору Юань, а сыновей своих отправил под защиту хана Узбека и египетского султана ан-Насира. Однако и султан, и ордынский хан предпочли казнить сыновей мятежного сановника, а вскоре и сам Чобан был убит Маликом Гияс ад-Дином Куртом, наместником ильхана в Хорасане, у которого пытался найти убежище [Ахари 1984, с. 105-107; Шараф-хан 1976. с. 62-63; Сейфеддини 1981, с. 11-12].


237

Согласно Хамдаллаху Казвини и Шараф-хану Бидлиси, Узбек начал вторжение в Иран еще в последние дни правления Абу Саида, и тот даже стал готовить отпор ему [СМИЗО 2006, с. 185-186; Шараф-хан 1976, с. 66]. Однако Абу Бакр ал-Ахари, как и Хамдаллах Казвини, являвшийся современником и свидетелем описываемых событий, прямо сообщает, что "когда весть о смерти султана Абу Саида дошла до Дашт-и Кипчак, Узбек-хан загорелся желанием и опять направился в Иран" [Ахари 1984, с. 111]. Единственное предположение, позволяющее примирить эти версии, – что хану Узбеку от своих осведомителей при дворе ильхана стало точно известно, что Абу Саид вскоре умрет, и он решил начать действовать, не дожидаясь его смерти. Косвенно на это указывается сообщение ал-Ахари: "В месяце раби I упомянутого года (19. X – 17. XI. 1335 г) была казнена Багдад-хатун из-за того, что она переписывалась с Узбек-ханом и побуждала его выступить в Иран" [Ахари 1984, с. 110]. Весьма вероятно, что она заранее предупреждала золотоордынского хана, что намеревается отравить своего супруга!


238

Ахари 1984, с. 110. Персидские историки Хамдаллах Казвини и Фасих Хавафи сообщают, что во время своего вторжения в Иран Узбек получил весть о смерти эмира Кутлуг-Тимура, что подорвало боевой дух и хана, и его войска [СМИЗО 2006, с. 186; Фасих 1980, с. 59]. Согласно Фасиху Хавафи, Кутлуг-Тимур скончался в Хорезме 9 раби II 736 г. х. (26 ноября 1335 г).


239

Амин аль-Холи 1962, с. 18.


240

О происхождении Байалун и ее поездке в Константинополь см.: Ибн Баттута [СМИЗО 2005. с. 221, 227-230]; Утемиш-хаджи 1992, с. 102; Pelliot 1949, р. 84-85 Г В. Вернадский считает Баялунь дочерью Андроника III и полагает, что ей все же пришлось принять ислам [Вернадский 2000 с. 202].


241

Ибн Баттуга [СМИЗО 2005, с. 220]. Остается только гадать, кто был "один из заслуживающих доверия людей" в Золотой Орде, который осмелился поделиться с путешественником столь интимными подробностями о ханше, которую "почитает и народ по причине великого уважения его (султана) к ней и, несмотря на то, что она самая скупая из хатун"! Забегая вперед, следует отметить, впрочем, что Тайдула пользовалась большим влиянием не только при супруге, но затем и при сыне Джанибеке, и при внуке Беряибеке. Следовательно, своим влиянием она была обязана не только своим физическим достоинствам!


242

Римский папа Бенедикт XII в послании хану Узбеку, датированном 1338 г, упоминает о прибытии к нему ханских послов "вместе с Хелимом Венгерским, францисканцем, послом великого князя Тинибека, твоего сына" [цит. по: Карамзин 1992, с. 307]. Ибн Баттута, побывавший при дворе Узбека в 1330-е гг., также называет Тинибека ("Тинабека") "преемником царства" Узбека [СМИЗО 2005, с 222]. Видимо, в то время старший сын Узбека был в милости у отца. О его военной кампании на востоке Улуса Джучи сообщается в "Биографии Султана ал-Малик ан-Насира": "Перед смертью своей он [Узбек, – Р. П.] отправил старшего сына своего Тинибека с войском в земли джагатайские, первые (ближайшие) из хатайских областей, для завоевания этих стран" [СМИЗО 2005, с. 194]. Из источников известно, что Узбек в течение своего правления находился в союзе Чагатаями и китайским императором, так что ни о каком завоевании этих областей говорить не приходится. Следовательно, есть все основания полагать, что Тинибек был направлен в Хорезм или Синюю Орду, царевичи и эмиры которой постоянно проявляли сепаратистские намерения [см.: Мухамадиев 2005, с. 139]. Ряд авторов полагает, что Тинибек на рубеже 1330-1340-х гг. возглавил ордынские войска, действовавшие против восставшего Мубарак-Ходжи и сменил его в качестве правителя Синей Орды, которой и управлял до самой смерти своего отца Узбека [Мухамадиев 2005, с. 139: Ускенбай 2008, с 283]. Однако это мнение представляется спорным, поскольку, согласно данным нумизматики, правление и изгнание Мубарак-Ходжи относится к 1328-1329 гг., и против него действовал старший сын Узбека – Тимур.


243

По мнению А. П. Григорьева, Тинибек около 1339 г. был фактически сослан на восток, подальше от ханского двора, за какие-то "постыдные дела", упоминаемые персидскими авторами [Григорьев, Григорьев 2002, с. 41-42]. Монеты с именами Узбека и Джанибека одновременно выпускались в 1340-1341 гг. [Янина 1954. с. 437, Федоров-Давыдов 1963, с. 186, 1964, с. 182; 2003, с. 169-170: Винничек, Лебедев 2004, с. 123; Травкин, Зорин 2005, с. 59; ср.: Гончаров 20056, с. 26]. В 1340 г. папа римский Бенедикт XII, отправив письмо хану Узбеку, направил также письма к ханше Тайдуле и "князю Джанибеку, первородному сыну его величества государя Узбека, императора татар" [Юргевич 1863, с. 1002]; см. также Григорьев, Григорьев 2002, с. 42.


244

Ибн Халдун [СМИЗО 2005, с. 275]; Григорьев, Григорьев 2002, с. 13-14.


245

В т. н. "пространной коллекции" ханских ярлыков русской церкви присутствует ярлык Узбека митрополиту Петру. Этот документ по содержанию сильно отличается от остальных документов "коллекции", что привлекало к нему повышенное внимание исследователей. Уже в 1918 г. было установлено, что ярлык является поддельным [Соколов 1918]. Но сам факт его включения в "коллекцию" дает основания полагать, что такой ярлык был выдан – пусть и с другим содержанием, менее выгодным для церкви. Как известно, каждый хан любого государства Чингизидов, вступающий на трон, подтверждал указы своих предшественников о льготах церкви. Весьма красноречивый пример – ярлык Тогон-Тимура, последнего великого хана и императора династии Юань, который в своем ярлыке о пожаловании привилегии даосам ссылается даже на ярлык своего предшественника Ринчинбала: последний правил, по различным сведениям, от нескольких дней до 2 месяцев и. тем не менее, успел издать соответствующий ярлык! [Sugiyama 1988, р. 3-4]. Весьма маловероятно, что за свое 30-летнее правление Узбек не выдал ярлыка русской церкви. Известно также, что в 1330 г. он выдал тарханный ярлык и сарайскому епископу Варсонофию [Леопольдов 1848, с. 24].


246

См.: Pelliot 1949, р. 58. Кроме того, Узбек состоял в переписке с папами Иоанном XXII и Бенедиктом XII [После Марко Поло 1968, с. 118-119; 198-199; Нарожный 1989, с. 113-114; Григорьев, Григорьев 2002, с. 40-41; Джанов 2006, с. 346]. Р. Фахретдин, правда, утверждает, что Узбек запретил католикам проповедовать в Сарае [Фахретдин 1996. с. 94-95], однако татарский богослов, видимо, выдает желаемое за действительное, поскольку источники, как видим, свидетельствуют об обратном.


247

См. подробнее: Юрченко 2009.


248

Юргевич 1863. с. 1003. См. также: Григорьев, Григорьев 2002, с. 40-41. Папа Бенедикт XII в письме Узбеку (благодаря которому до нашего времени и сохранились сведения об этом заговоре) благодарит хана за то, что тот милостиво обошелся с заговорщиками из числа христиан, предав казни только троих из них.


249

Помимо постоянного участия населения Золотой Орды в военных предприятиях хана тратились и огромные денежные средства. В связи с этим из Золотой Орды в правление Узбека наблюдается массовый отток серебра, которое было дешевле, чем в Средней Азии и Иране Хан пытался пресечь его с помощью проставления на медных монетах стоимости серебра, установленной законом, но эти меры не имели успеха. Решить эту проблему удалось лишь Джанибеку [Мухамадиев 1970. с. 56-58].


250

СМИЗО 2005. с. 155. Аналогичные описания прекрасной наружности и замечательных черт характера Узбека оставили также другие арабские и персидские авторы, в частности, аз-Захаби, Муин ад-Дин Натанзи, [СМИЗО 2005, с. 166; СМИЗО 2006, с 252-253]. Естественно, основанием для хвалебных отзывов является обращение ханом Золотой Орды в ислам, что историки и не скрывали.


251

Автор "Книги о Великом хане" называет Узбека "великим императором" и "могущественным сеньором" [La Livre 1830. p. 59-60; Почекаев 2007 с. 261-262]. Ибн Баттута охарактеризовал его как "одного из тех семи царей, которые величайшие и могущественнейшие цари мира" [СМИЗО 2005, с. 217].


252

В. Н. Татищев, а за ним и Й. Хаммер-Пургшталль упоминают под 1348 г. (т. е. уже в период правления Джанибека) "мать ханскую" по имени Шеритамгу, из чего делают вывод, что она, а не Тайдула была матерью Джанибека [Татищев 2005, с. 106; Hammer-Purgstall 1840, s. 309; см. также: СМИЗО 2006, с. 137]. Однако арабский путешественник Ибн Баттута, который в 1330-е гг. побывал при дворе Узбека и лично знал хана, его супругу Тайдулу и сыновей Тинибека и Джанибека, вполне называет Тайдулу матерью обоих царевичей [СМИЗО 2005, с. 220]. Таким образом, остается предположить, что таинственная Шеритамгу – это прозвище Тайдулы, что не так уже невозможно: например, мать Мухаммада Шайбани, основатели Бухарского ханства, звали Аккозы (Ак-Козы), но она фигурировала в источниках и как Кубра-бегим (Великая госпожа) [Бинаи 1969, с. 97; Ибн Рузбихан 1976, с. 159].


253

А. П. Григорьев предположил, что Тинибек был замешан в заговоре против отца в 1339 г. (см. предыдущий очерк), что и стало причиной его ссылки на восток [Григорьев, Григорьев 2002, с. 41-42].


254

А. П. Григорьев обратил внимание на сообщение русского летописца об умерщвлении Джанибека его сыном Бердибеком: "Сеже есть братью и отца оубивыи и оубиты и оубивыи оба" Это дало исследователю основание предположить, что Узбек мог быть умерщвлен Джанибеком [Григорьев 20046, с. 87].


255

По сведениям восточных историков, Джанибек умертвил Хызрбека ("Хыдрбека") уже после победы над Тинибеком [Ахари 1984, с. 127; СМИЗО 2005, с. 194; Фахретдин 1996, с. 96]. О вражде потомков Узбека было хорошо известно не только в близлежащем Иране, по и на Руси. Так, в частности, об умерщвлении Джанибеком его младшего брата Хызрбека было известно и русским летописцам, которые под 6849 (1342) г. сообщают, что "Чанибек… уби брата своего меншаго Хидырбека", что и послужило причиной вражды Джанибека с Тинибеком [см., напр.: ПСРЛ 2000а, с. 212; Татищев 2005, с. 96].


256

СМИЗО 2005, с. 222.


257

Каюмов 1985, с. 575. См. также: Мухамадиев 2005, с. 139; Поэзия 2005, с. 48-49.


258

В "Биографии султана ал-Малика ан-Насира" сообщается, что когда Тинибек возвращался в Сарай, ему навстречу выехала группа эмиров-заговорщиков – сторонников Джанибека. Под предлогом принесения присяги новому хану они окружили его и умертвили [СМИЗО 2005, с. 194] По сведениям же персидского автора ал-Ахари, Тинибек и Джанибек сошлись в сражении, в котором последний победил, пленил брата-хана и приказал казнить [Ахари 1984, с 127].


259

А. П. Григорьев полагает, что под "постыдными делами", за которые был умерщвлен Тинибек, могло подразумеваться его предполагаемое участие в заговоре против отца в 1339 г. [Григорьев, Григорьев 2002, с 41-42]. Соответственно, старший сын Узбека, в соответствии с нормами права и морали, не мог признаваться законным наследником, следовательно, его провозглашение ханом представляло собой узурпацию – преступление, влекшее смертную казнь. Весьма примечательно, что многие средневековые историки – Ибн Халдун, ал-Макризи. ал-Айни, автор "Родословия тюрков" и др. – вообще умалчивают о правлении Тинибека, сообщая, что Узбеку наследовал Джанибек [СМИЗО 2005. с. 275, 312, 372; Shajrat 1838, р. 232] Вполне вероятно, что это связано не с отсутствием у авторов информации, а с политической линией победителя Джанибека, который старался представить именно себя законным наследником отца.


260

Фасих Хавафи называет дату вступления Джанибека на престол – второго раджаба 742 г. х. (12 декабря 1341 г.) [Фасих 1980, с. 68].


261

Сведения о том, что в Туле находились баскаки Тайдулы, содержит докончание Дмитрия Донского с Олегом Рязанским от 1382 г.: "Тула, как было при царице при Тайдоле, и коли её баскаки ведали, в то князю великому не вступати" [ДДГ 1950, с. 29; см. также: Егоров 1985. с. 41-42; Горский 20046, с. 164]. О ее собственной "таможенной службе" в Азове упоминается в ярлыке Бердибека венецианским купцам Азова от 1358 г. [Григорьев. Григорьев 2002, с. 152-153].


262

А. Ю. Якубовский обоснованно сомневается в характеристике Джанибека как великого монарха процветающего государства: признаки кризиса власти в правление этого хана уже были весьма заметны [Греков, Якубовский 1998, с. 200 и след.].


263

О заслугах Джанибека в распространении ислама сообщают, в частности, автор "Биографии султана ал-Малик ан-Насира", Муин ад-Дин Натанзи и Хайдар Рази [СМИЗО 2005, с. 194; СМИЗО 2006, с. 253-254, 408. См. также: Абуль-Гази 1996, с. 101; Марджани 2005, с 94; аль-Холи 1962. с. 24].


264

Ас-Субки [История 2006, с. 112].


265

См.: Мухамадиев 1970, с. 59-60; Гончаров 20056; Травкин, Зорин 2005. с. 59.


266

См.: Кычанов 2001. с, 32, 34, Почекаев 2007. с 265.


267

См.: У Хань 1980, с. 29-44.


268

Так в 1335 г. ханами были провозглашены Арпа-хан, потомок Арик-Буги – брата Хулагу, и Туга Тимур – потомок Хасара, брата Чингис-хана [Шараф-хан 1976, с. 58, 67].


269

См.: Насонов 2002. с. 295; Борисов 1986, с 65; Горский 2004а, с. 144.


270

Татищев 2005, с. 106. Два года спустя Василию Кашинскому удалось, по видимому, привлечь на свою сторону влиятельных ханских сановников: в 1348 г он повторно прибыл в Орду и получил от того же Джанибека ярлык на тверское княжение [Кучкин 1984, с. 172].


271

Семен Гордый не оставил потомства: несколько его последних сыновей умерли от чумы в тот же год, что и он сам.


272

Согласно Новгородской Первой летописи, после смерти Семена Московского новгородцы направили к хану свое посольство, чтобы тот вручил ярлык на великое княжение Константину Васильевичу Суздальскому, однако хан не послушал их и дал ярлык Ивану, брату Семена [НПЛ 2001, с. 363; см также: Насонов 2002. с 297].


273

Например, в Никоновской летописи Джанибеку дается такая характеристика: "Бе же сей царь Чанибекъ Азбяковичъ добръ зело къ христiанству, и много лготу сотвори земле Русстей; но судъ ему сотворися, якоже онъ изби братью свою, такоже и самъ тую же чашу испи" [ПСРЛ 2000а, с. 229]. Однако вполне возможно, что русские летописцы изначально перевели буквально выражение "сайн хан Джанибек", которое после его смерти могли употреблять его приверженцы. Слово "сайн" (аналог арабского "азиз") имеет значение "добрый", но вместе с тем может и просто означать "покойный" [см.: Бойл 2002] А уже более поздние летописцы, забывшие о том, что Джанибек лишил русскую церковь ряда льгот, пытались как-то обосновывать "доброту" хана, упомянутую в прежних летописях.


274

См.: Соловьев 1988, с. 244. Весьма показательно в этом отношении сообщение Никоновской летописи под 6856 (1348) г., согласно которому некий "князь Темиръ Ордиискiй" подошел к Алексину, пожег его округу и взял много пленных, однако по возвращении в Орду его убили "Татарове" вместе с детьми [ПСРЛ 2000а. с. 220]. Несомненно, речь идет об ослушнике ханской воли и его наказании.


275

ПСРЛ 2000а, с. 219; Соловьев 1988. с. 244; Горский 2000, с. 73. Правда, по некоторым данным, Ольгерд намеревался просить помощи Орды против Польши, а не Руси. Подтверждением тому служат события 1352 г., когда ордынские войска помогали самому Ольгерду в борьбе с Польшей [см.: Шабульдо 1987, с. 47-48, 50; Асиновский 1997; Горский 2000, с. 75-76].


276

Русские летописцы под 6850 (1342) г. сообщают о поездке митрополита Феогноста в Орду "к поганому (sic!) царю Чанибеку", который "емше мучиша его, а ркуще "давай дань полетную"" [ПСРЛ 1949, с 174]. М. Д. Приселков полагает, что Джанибек, "забыв" установление Чингис-хана. лишил церковь ряда прежних льгот – в частности, свободы от пошлин, от постоя в церковных домах и независимости от ханского суда [Приселков 1916, с. 72-78; см. также: Борисов 1986, с. 68; Фахретдин 1996, с. 96-97] А. Л. Хорошкевич полагает, что причиной обложения церкви налогами стало то, что Джанибек для поддержания власти на Руси в большей мере опирался на светских князей, а не на церковь [Хорошкевич с 290, 292].


277

См.: Приселков 1916, с. 79; Зимин 1955, с. 467, Григорьев 20046, с. 50-51.


278

Древние акты 1867, с. 449-455; Нарожный 1989, с. 115.


279

О посольствах Джанибека к египетскому султану сообщают, в частности, автор "Биографии султана ал-Малик ан-Насира", ал-Макризи. ал-Асади и ал-Айни [СМИЗО 2005. с. 194, 312, 320, 373]. См. также: Закиров 1966. с. 90-92.


280

Этот статус итальянских колоний подтверждается нумизматическими данными: еще в XV в. в Кафе чеканились монеты, на которых с одной стороны помещался герб Генуи, а с другой – тамга правителей Золотой Орды [см., напр.: Хромов 2005, с. 8].


281

Григорьев. Григорьев 2002, с. 79; Скржинская 1971, с. 34, Гузейров 2000.


282

Хеллер 2001, с. 118-119.


283

См.: Шостак 1850, с. 81-82.


284

Помимо описанных выше нападений ордынских войск Ногая и Токты генуэзцы Кафы пережили еще ряд осад: в 1296 г. – нападение венецианской эскадры Джованни Сорандо, в 1313 и 1314 гг. – вторжение войск императора Трапезунда и правителя Синопа [см. – Молчанов 1983, 221-222].


285

Волков 1858, с. 156, 158; Шостак 1850, с. 82; Григорьев, Григорьев 2002, с. 82-83.


286

См.: Юргевич 1879, с. 320.


287

См.: Делюмо 1994, с. 80-83; Руссев 1997; Wheelis 2002. По мнению А. П. Григорьева, кафинцам удалось откупиться от ордынцев, и последние сияли осаду [Григорьев, Григорьев 2002, с. 84]. Правда, в таком случае непонятно, откуда в городе взялась чума? О чуме в самой Золотой Орде в Троицкой летописи под 6854 (1346) г. имеется следующее сообщение: "Того же лета бысть казнь отъ бога на люди подъ восточною страною въ Орде и въ Орначи, и въ Сарае, и въ Бездеже, и въ прочихъ градех и странах и бысть моръ великъ на люди, на Бесермены и на Татары, и на Ормены, и на Обезы, и на Жиды, и на Фрязы, и на Черкасы, и на прочая человекы, тамо живущая в них" [Приселков 2002, с 368] К 1349 г. чума добралась даже до Сирии и Египта, причем в Каире, согласно ал-Айни, умирало до 20 тыс. человек в день, а всего погибло 2/3 населения [СМИЗО 2005, с. 372]. Некоторые современные исследователи считают сведения о смертности во время этой эпидемии сильно преувеличенными.


288

Григорьев. Григорьев 2002. с. 104-105.


289

Волков 1858, с. 161.


290

Русские летописцы под 6860 (1352) г приводят интересное сообщение: "Тое же осени прииде царь Чанибекъ съ воины, прогнавъ царя Оурдака въ пустыню" [Рогожский летописец 2000, с. 63-64]. Можно только гадать, кто был этот таинственный "царь Оурдак". А. П. Григорьев отождествляет его с Уругдаком, потомком Туга-Тимура (13-го сына Джучи) и двоюродным дедом будущего хана Токтамыша, управлявшим областями где-то в районе Мангышлака [Григорьев 20046, с 57, 211-212; см. также: СМИЗО 2006, с. 110; 435]. Весьма вероятно, что Джанибеку пришлось, вслед за отцом, наводить порядок в Синей Орде, где после реформ Узбека не прекращались попытки местных царевичей вновь взять власть в свои руки. Отметим, впрочем, что в "Муизз" упоминается еще один Ургудак – потомок Джучи-Хасара (брата Чингис-хана) и близкий родственник последнего ильхана Туга-Тимура [Муизз 2006, с. 28], владения этого семейства располагались в Мазандеране, и вполне можно предположить, что он мог воевать в Джанибеком за какие-то владения в районе Хорезма.


291

Григорьев, Григорьев 2002, с. 172, 176, 185-191, 199-206, 215-217; Карпов 2000. с. 177-178.


292

Григорьев, Григорьев 2002, с. 169-175, 181.


293

Мы не упоминаем другие иранские династии того времени – Куртов Герата, Инджуидов Фарса, Саффаридов Систана и др., поскольку их владения не находились в орбите ордынских интересов.


294

По некоторым сведениям, Джанибека призвала азербайджанская знать, недовольная своим правителем Маликом Ашрафом. По сведениям Зайн ад-Дина, азербайджанские эмиры пожаловались хану Золотой Орды, что Ашраф притесняет людей [СМИЗО 2006, с. 186- 187]. Согласно "Чингиз-наме", Ашраф вообще, якобы, собирался жениться на собственной дочери [Утемиш-хаджи, с. 107-108, Камалов 2007, с. 82-83]. Согласно собственной победной реляции Джанибека, которую он после завоевания Азербайджана отправил в Египет, численность его войск составляла 700 тысяч [СМИЗО 2005, с. 320].


295

Хамдаллах Казвини [СМИЗО 2006, с. 188- 189]. См. также: Камалов с. 83.


296

По другой версии, Ашраф просто обвинил своих нукеров, что это они творили бесчинства, а его не слушали. Некоторые авторы сообщают, будто Джанибек не хотел казнить Ашрафа, однако на этом, якобы, настояли азербайджанские же эмиры, заявив, что пока жив Ашраф, в Азербайджане не будет спокойствия [см.: СМИЗО 2006, с. 190: Камалов 2007, с 84].


297

Монеты с именем Джанибека в течение всего 1356 г чеканились в Тебризе, Хое, Нахичевани и Мераге [Греков, Якубовский 1998, с. 201, Камалов 2007, с. 84-85].


298

Ахари 1984, с. 129. Согласно Зайн ад-Дину, сыну и продолжателю труда Хамдаллаха Казвини, Ахиджук был воином на службе у Малика Ашрафа и впоследствии захватил власть над Азербайджаном, воспользовавшись уходом оттуда ордынских войск [СМИЗО 2006, с. 188, 192]. Шараф-хан Бидлиси же называет его наместником Джанибека [Шараф-хан 1976, с. 78].


299

См.: Григорьев, Григорьев 2002, с. 126-127; Григорьев 20046, с. 86-87; Кучкин 2002, с 184. Ср.: Кривцов 2002.


300

См.: Приселков 1916, с. 70-71, Зимин 1955, с. 470-471; Григорьев 20046, с. 67-71.


301

Персидские современники описываемых событий Зайн ад-Дин и Махмуд Кутуби сообщают, что Джанибек умер еще по дороге в Сарай, и Бердибек не успел застать его живым [СМИЗО 2006, с. 192, 195, см. также: Абуль-Гази 1996, с. 101]. Согласно Хайдару Рази, Джанибеком "овладела тяжелая болезнь, и эмиры вызвали Бердибека. Когда Бердибек пришел к отцу, отец стал ругать его за возвращение. Он рассердился на это, отдал приказ, и 4 шабана 758 г. х. / 22 июля 1357 г. отца убили [СМИЗО 2006, с. 408]. Любопытно, что Муин ад-Дин Натанзи, в целом придерживаясь той же версии, утверждает, что в заговоре против Джанибека участвовала и Тайдула [СМИЗО 2006, с. 254]. Русские летописцы также сообщают, что "царевичь Бердибек окаанный съ лестiю прiиде къ отцу своему з думци своими, со князи Ординьскими, и удави отца своего Чянибека, Азбякова сына" [ПСРЛ 2000а, с. 229]. Р. Фахретдин, видимо, забывая о восточных авторах, считает обвинение Бердибека в убийстве отца инсинуацией русских летописцев [Фахредтин 1996, с. 99].


302

Дату смерти Джанибека приводит Хайдер Рази [СМИЗО 2006, с. 408]. О захоронении хана см. Трутовский 1889. С. 81. Там же был похоронен и его преемник Бердибек.


303

Согласно Никоновской летописи, "Бердибекъ… сяде на царстве и уби братовъ своихъ 12" [ПСРЛ 2000а, с. 229]. Троицкая летопись содержит следующее сообщение: "Того же лета Бердибекъ царь въ Орде седее на царстве, а отца своего убилъ и братью свою побил" [Приселков 2002, с. 376]. Несомненно, слово "братия" в данном случае может означать не только братьев, но других родственников, и даже приближенных [ср.: Срезневский 2003, ст. 169]. Восточные авторы также говорят о том, что Бердибек уничтожил не только родных братьев, но и других родичей [СМИЗО 2006, с. 255; Утемиш-хаджи 1992, с. 108, Абуль-Гази 1996, с. 101].


304

См.: Григорьев 20046. с. 88.


305

Шараф-хан 1976, с. 78-79.


306

Абу-л-Гази пишет, что "Бирдибеком кончилась прямая линия детей Саин-хановых. Ныне между узбеками есть поговорка "В Бирдибеке ссечен ствол гранатового дерева". После него в Дешт-Кипчаке царствовали потомки других сынов Джучи-хановых" [Абуль-Гази 1996, с. 101 -102]. Р. Фахретдин, комментируя это сообщение, указывает, что не осталось потомков Бату, достойных занять трон [Фахретдин 1996, с. 100; курсив наш – Р. П.].


307

Л. Н. Гумилев полагает, что Мамай являлся потомком Сача-беки из рода Кият-Джуркин – троюродного брата Чингис-хана и его соперника в борьбе за ханский трон в 1180-1190-е гг. В происхождении-то историк и видит причины ненависти Мамая к Чингизидам и стремление противостоять им и создать независимое государство [см.: Гумилев 19926, с. 291]. Однако никаких прямых указаний на происхождение Мамая от Сача-беки не имеется. Род кият был достаточно разветвленным и не ограничивался потомками Хабула, первого хана монголов, прадеда Сача-беки и Чингис-хана. Согласно монгольской летописи XVII в "Алтан Тобчи", кияты происходили от Бодончара – дальнего предка Чингис-хана, давшего начало многим монгольским родам [Лубсан Данзан 1973, с. 293]. В. В. Трепавлов полагает, что предком Мамая мог быть Мунгету-Киян – старший брат Есугей-багатура, отца Чингис-хана [Трепавлов 20076, с. 324].


308

В некоторых современных публикациях высказывается мысль, что род Мамая изначально был тюркским (кипчакским) или даже черкесским [Павленко, Ткаченко 2007].


309

О6 этом сообщает, в частности, арабский автор Рукн ад-Дин Байбарс [СМИЗО 2005, с. 102-103]; см. также: Григорьев, Григорьев 2002, с. 216.


310

Утемиш-хаджи 1992, с. 105, 109; Трепавлов, 20076.


311

Трепавлов 2007а, ср. Григорьев, Григорьев 2002, с. 209-213. Ранее мы вслед за В. П. Юдиным и В. В Трепавловым склонны были отождествлять Ису-гургеиа (бекляри-бека при Узбек-хане) и Исатая Кията (правителя Синей Орды) [Почекаев 2008, с 54-55]. Однако по ознакомлении с исследованием И. А. Мустакимова [см.: Мустакимов 2009, с. 275-276] мы полагаем, что это были разные лица, и Мамай являлся внуком Исатая, а не Исы-гургена.


312

См. Исхаков, Измайлов 2007, с 150. Д. М Исхаков ссылается на работу турецкого автора М Кафали (Kafali М. Altin Orda Hanliginin Kuruus ve Yiikselis Devirleri. Istanbul, 1976), который, в свою очередь, опирается на неопубликованную версию сочинения Утемиш-хаджи "Чингиз-наме", хранящуюся в Турции у наследников историка А. 3. Валиди Тогана. И. А Мустакимов обнаружил также упоминание имени отца Мамая в татарском историческом сочинении конца XVII в. "Дэфтэрэ-Чингиз-намэ" [Мустакимов 2009, с. 275]. Мы отождествляем Алиш-бека, отца Мамая с "Алибеком, сыном Исы, сына Тулуктимура", упомянутым арабскими авторами ал-Мухибби и ал-Калкашанди в качестве правителя Крыма после Зайн ад-Дина Рамадана [СМИЗО 2005, с. 259, 293].


313

См.: Григорьев, Григорьев 2002, с. 212. Отметим, впрочем, что это – именно предположение исследователей, не подкрепленное какими-либо сведениями источников.


314

См.: Варваровский 2008, с. 89; Миргалеев 20036, с. 37. Отметим, что с титулом "гурген" Мамай в источниках не упоминается, что дает основание некоторым современным авторам даже сомневаться в его родстве с ханским домом [см., напр., Трепавлов 20076, с. 341]. Однако, отметим, что и другие известные ханские зятья (например, эмир Идигу) также не прибавляли к своим именам этот титул.


315

См. подробнее: Ostrovski 2003b, p. 125.


316

Григорьев, Григорьев 2002, с. 128. 148.


317

СМИЗО 2005, с. 276. См. также: Насонов 2002, с. 315; Миргалеев 20036, с. 33; Хан 2004, с. 142. Арабский энциклопедист начала XV в. ал-Калкашанди выказывает сомнение в том, что Мамай занимал пост бекляри-бека. заявляя, что "это подлежит спору, потому что если он находился на такой же ступени, на какой был Йилбога в земле египетской (который был окольничим султанского двора, т. е. премьер-министром. – Р. П.), то это значило бы, что он (Мамай) был старшим эмиром его (хана), а если это так, то как же ему писали с меньшим почетом, чем улусным эмирам" [СМИЗО 2005, с. 298, прим. 9]. Полагаем, что недоумение арабского автора можно объяснить одной из двух причин. Во-первых, писать Мамаю с меньшим почетом, чем улусным эмирам, могли в 1359-1361 гг., т е. в тот период времени, когда он находился не у дел после смерти Бердибека и до того, как он начал возводить на трон собственных ханов. Во-вторых, вполне возможно, что, несмотря на свой высокий пост и близость к ханскому семейству, он был ниже по происхождению, чем упомянутые "улусные эмиры", и, соответственно, имел право на меньшие почести.


318

Имя Кульны известно лишь по русским летописным источникам ("Кулпа", "Аскулпа") и монетам, чеканенным от его имени. В восточных источниках он не упоминается. А. П. Григорьев считает его братом и формально наследником (калгой) хана Джанибека [Григорьев, Григорьев 2002, с. 126, 128, Григорьев 20046, с. 75]. А Г. Гаев полагает, что Кульна происходил из рода Беркечара или Тангута – сыновей Джучи [Гаев 2002, с. 18]. Другие исследователи склонны отождествлять Кульну с Кильдибеком [Улугбек 2007, с. 101, прим. 27], что, однако, опровергается нумизматическим материалом: имеются монеты и Кульны, и Кильдибека [см., напр.: Федоров-Давыдов 2003, с. 187- 189].


319

ПСРЛ 2000а, с. 231.


320

А. Г. Гаев отождествляет Науруса с упоминаемым в восточных исторических сочинениях Базарджи (Базарчи)-беком [Гаев 2002, с. 18; см. также: Langles 1802, р. 376]. Утемиш-хаджи называет Базарчи потомком Бувала, седьмого сына Джучи [Утемиш-хаджи 1992, с. 113]. Хондемир считает Науруса самозваным сыном Джанибека [Григорьев 1834, с. 41].


321

Утемиш-хаджи 1992, с 113, ПСРЛ 2000а, с. 232.


322

Такую версию предлагает А. II. Григорьев [Григорьев 20046, с. 143], и она представляется более обоснованной, чем сообщения русских летописцев о том, что Хизр был убит то ли своим сыном Тимур-Ходжой, то ли братом Мюридом [ПСРЛ 2000а, с. 233; Приселков 2002, с. 377]. Русские летописцы стремились представить смуту в Золотой Орде как бесконечную резню близких родичей друг другом и поэтому нередко приписывали детям убийство родителей, братьям – братьев и пр.


323

См.: Утемиш-хаджи 1992, с. 110-112, Гаев 2002, с. 14. Утемиш-хаджи пишет, что Хызр и Кара-Ногай стали ханами одновременно [Утемиш-хаджи 1992, с. 112], однако, на наш взгляд, именно гибель Тенгиз-Буги и утрата им поддержки с востока должны были привести к активизации деятельности Мамая.


324

Согласно русским летописям, Тимур-Ходжа царствовал в Сарае 6-7 дней [см., напр.: ПСРЛ 1949, с. 181].


325

ПСРЛ 2000а. с 233.


326

Кильдибек во многих источниках представлен как самозванец. Русские летописцы пишут, что он "творяшеся сынъ Чанибека царя, внукъ Азбяка царя" [ПСРЛ 2000а, с. 233]. Муин ад-Дин Натанзи вообще называет его "неизвестным человеком", которого "возвели на трон… под предлогом, что он Кельдибек, сын Джанибек-хана" [СМИЗО 2006, с. 255]. Утемиш-хаджи, в свою очередь, утверждает, что Кильдибека возвела на трон еще Тайдула, но также сомневается в подлинности его происхождения: "Все говорили: "Кельдибека убил Бердибек. Как же он воскрес?! "" [Утемиш-хаджи 1992, с 113]. В результате самозванцем считают его и современные исследователи [Масонов 2002, с. 312; Григорьев 20046. с 144] В. А. Сидоренко полагает, что его "самозванство" заключалось исключительно в том, что он, будучи племянником Джанибека, стремился выдать себя за его сына [Сидоренко 2000. с. 284].


327

Григорьев 2007, с. 125-126; Миргалеев 20036, с. 32; Варваровский с 80. По мнению некоторых авторов, Мамай противостоял Кильдибеку и даже, в конце концов, разгромил его [см., напр. Греков, Якубовский 1998, с. 213; Григорьев 2007, с. 126-129]. Однако источники их противостояния не подтверждают [см.: Сидоренко 2000, с. 234]. Вместе с тем, мы не согласны с мнением Ю. Е. Варваровского, что Кильдибек был ставленником именно Мамая, поскольку бекляри-беком при этом хане стал не Мамай, а Яглы-бай.


328

Насонов 2002, с. 314.


329

329 Григорьев 20046, с. 144 -145.


330

См.: ПСРЛ 1949, с. 181; Приселков 2002, с. 377; Варваровский 2008, с. 79. А. П. Григорьев полагает, что после бегства из Сарая Тимур-Ходжа пытался найти поддержку у Мюрида и был им убит [Григорьев 20046, с 144]. Однако представляется сомнительным, чтобы свергнутый хан решился прибегнуть к покровительству своего главного соперника, хотя и был его племянником.


331

См.: СМИЗО 2006, с. 255.


332

Рогожский летописец 2000, с. 72. А. П. Григорьев полагает, что Кильдибек сумел уцелеть после поражения от Мюрида и бежал в Азов, где, якобы, вплоть до 1366 г. чеканил свою монету [Григорьев 2007, с. 129]. Однако нумизматы отмечают, что монеты Кильдибека этого времени неизвестны [Сидоренко 2000, с 271, 277].


333

Можно предположить, впрочем, что Мамай поначалу и сам был причастен к этим расправам: не будем забывать, что Могул-Буга. в частности, стал бекляри-беком именно после того, как с этой должности сняли самого Мамая.


334

В ряде источников Мамай фигурирует как хан или "царь" [Памятники, 1998, С. 97, 112, 137, 226], хотя он никогда не претендовал на ханский титул в силу своего нечингизидского происхождения. Описанная X. М. Френом монета, чеканенная в 763 г. х. (1361/1362 г.), якобы, от имени Мамая, да еще и с ханским титулом [Френ 1832, с 20], вызывает весьма скептическое отношение других нумизматов. Весьма любопытно отметить, что не только в русской, но и в арабской более поздней исторической традиции Мамай представлен как монарх. Так, например, ал-Аскалани, автор середины XV в., упоминает его как "хана, процарствовавшего (там) 20 лет, а другой автор, Ибн Тагриберди, прямо сообщает, что в этом (782) году умер Мамай, царь татарский и правитель Дешта, вступивший на престол после Килдибекхана в 763 году (31 октября 1361 – 20 октября 1362 г.)" [СМИЗО 2005, с. 325, 327].


335

М.Г. Сафаргалиев считает его сыном Хызрбека – сына Узбека, умерщвленного своим братом Джанибеком в 1342 г [Сафаргалиев 1996, с. 5201. Ибн Халдун говорит об Абдаллахе как "отроке" [СМИЗО 2005, с. 276], однако есть основания не доверять такой характеристике: например, Ш. Марджани считает и Кульну "6-летним сыном Бердибека" [Марджани 2005, с. 95], несмотря на то, что источники сообщают о гибели и его, и двух его сыновей! А. Г. Гаев выводит родословную Абдаллаха и следующего "мамаева" хана Мухаммада от Туга-Тимура. 13-го сына Джучи [Гаев 2002, с. 23-24], однако указание Ибн Халдуна на то, что Абдаллах был "из детей Узбека", в большей мере вызывает доверие и больше соотносится с политикой Мамая по поддержке потомков Бату. То же касается и Мухаммада: в своем ярлыке русскому митрополиту Михаилу он ссылается на ярлык Бердибека – последнего законного (именно в глазах Батуидов) хана, а не на череду представителей других ветвей рода Джучи, пребывавших на троне в 1360-е гг. и также, вероятно, жаловавших ярлыки русскому духовенству.


336

См.: Марков 1990. с. 116; Григорьев 2007, с. 128.


337

Тагай и Секиз-бей воспринимаются исследователями (на основе летописных сообщений) как самостоятельные правители [см.: Биккинин 2000]. Однако известно, что в 1370-е гг. Мамай запрещал русским князьям, своим вассалам, тревожить их уделы [Орлов 2001], что свидетельствует о вассалитете последнего от "мамаевых" ханов.


338

ПСРЛ 2000а, с. 233.


339

См.: Карамзин 1993, с. 228; Григорьев 2004а, с 110-111; Синьоводська проблема 2005. По мнению некоторых авторов, даже это страшное поражение Золотой Орды явилось плодом союза Мамая и Ольгерда Литовского: якобы, потерпевшие поражение ордынские "князья" являлись независимыми правителями, не желавшими подчиняться Мамаю, и вторжение Ольгерда в их владения, по сути, было санкционировано Мамаем. Некоторые авторы высказывают даже предположение, что Мамай выдал литовскому князю ярлык от имени хана Абдаллаха на захваченные земли [Гумилев 19926. с. 421; Шабульдо 1987, с. 68-71; 2005, с. 102 и след.]. Однако это предположение опровергается рядом фактов. Во-первых, и Хаджи-бек, и Кутлуг-Буга в течение всего правления Мамая оставались у власти в своих крымских тюменах, и именно они снабжали бекляри-бека войсками и припасами каждый раз, когда он терпел очередную неудачу в борьбе за Поволжье. Тесные взаимоотношения Мамая, в частности, с Кутлуг-Бугой позволили А. П. Григорьеву даже выдвинуть гипотезу, что последний был отцом Мамая [Григорьев, Григорьев 2002, с. 209-213]. Хаджи-бек и в дальнейшем участвовал в воинских предприятиях Мамая, в частности, сражался на р. Воже в 1378 г. [Григорьев 2004а, с 111, Варваровский 2008, С. 98]. Во-вторых, пресловутый ярлык на причерноморские земли впервые был выдан только ханом Токтамышем литовскому великому князю и польскому королю Ягайло только в 1392 или 1393 г., и ни на какие более ранние пожалования ссылок в нем не было [Почекаев 20066, с. 216-217]. В-третьих, нет никаких оснований говорить о союзе Мамая и Ольгерда и согласованности их действий, поскольку сообщения об их вражде встречаются в источниках на протяжении 1360-1370-х гг.: то Мамаю приходилось сворачивать боевые действия на востоке своих владений и бросать войска на запад для противостояния литовцам, то Ольгерд отказывался от нападений на ордынские владения из-за того, что Мамай находился настороже [Егоров 1985, с. 81; Почекаев 20066, с. 216].


340

ПСРЛ 2000а, с. 231, 233.


341

Это соглашение вошло в русскую средневековую историографию как "докончание" между Дмитрием Московским и Мамаем. Характер этого документа пока еще не определен в полной мере, однако он, по мнению исследователей, свидетельствует о новом формате русско-ордынских отношений, поскольку, помимо прежнего получения ярлыка вассалом (великим князем) от сюзерена (хана) имело место и заключение договора (собственно – "докончания") между двумя равными участниками – великим князем и бекляри-беком Мамаем [см.: Хорошкевич 2001, с. 125]. То, что содержание "докончания" содержало условия об уменьшении ордынского "выхода", подтверждается сведениями так называемых "памятников куликовского цикла" о том, что перед Куликовской битвой Мамай потребовал от Дмитрия Московского выплаты "выхода", "как было при цари Чзянибеке, а не по своему докончанию" [Памятники 1998, с. 32].


342

См.: Григорьев 20046, с 155. Текст ярлыка Абдаллаха митрополиту Алексию не сохранился, равно как и сообщения о нем в источниках. Это позволяет сделать вывод, что Абдаллах мог просто-напросто признать ярлык тому же митрополиту Алексию, выданный ханом Бердибеком в 1357 г., а новый ярлык был выдан уже ханом Мухаммадом-Бюлеком новому митрополиту Михаилу (Митяю) в 1379 г.


343

См.: Муин ад-Дин Натанзи [СМИЗО 2006, с. 257] А. П. Григорьев полагает, что хан мог умереть от эпидемии чумы, свирепствовавшей в это время в Поволжье [Григорьев 20046, с. 149].


344

ПСРЛ 2000б, с. 9. По мнению А. Г. Мухамадиева, Пулад-Тимур был подданным сарайских ханов Мюрида и Азиз-Шейха и не подчинялся лишь Мамаю и его ставленником, а казнен был Азиз-Шейхом за неудачный карательный поход на Русь [Мухамадиев 2005, с. 151-152, см также: Федоров-Давыдов 1973, с. 137]. Однако монеты с его собственным именем, равно как и его политика, свидетельствуют о том, что он претендовал на независимую власть.


345

В 1365 г. на Руси побывали несколько послов Азиз-Шейха сначала Байрам-Ходжа и с ним "посол царицы Асанъ" (возможно, тот самый, который несколько позже стал правителем Волжской Булгарии) привезли Борису Константиновичу Городецкому ярлык на Нижний Новгород. Затем Василий Кирдяпа, сын Дмитрия Константиновича Суздальского, вместе с послом Урус-Манды привез отцу ярлык на великое княжение, от которого последнему пришлось отказаться в пользу московского князя [ПСРЛ 2000б, с. 5].


346

См.: Пономарев 2002, с. 64; Федоров-Давыдов 2003, с. 76-111; Пачкалов 2004, с. 159-161. Некоторые авторы склонны считать "Орду", указываемую на монетах "мамаевых" ханов, не городом, а кочевой ставкой темника, в которой пребывали и возводившиеся им на трон ханы [см.: Федоров-Давыдов 1960, с. 109; Миргалеев 20036. с 36]. Другие исследователи считают, что это был город, расположенный на территории современного Запорожья [Егоров 1985, с. 13, 139; Григорьев 2007, с. 117-120; Гончаров 2008, с. 58-59].


347

Е. Ч. Скржииская полагает, что налог с продажи, взимаемый с венецианцев в размере 5%, был снижен ханом Хызром в результате переговоров с послом Якопо Корнаро [Скржинская 1973, с. 115-116; см. также: Di Cosmo 2005, p. 406-407]. Однако в источниках нет никаких прямых указаний, на то, что венецианец вел переговоры именно с этим ханом.


348

См.: ПСРЛ 1949, с. 183; Насонов 2002, с. 316.


349

СМИЗО 2006, с. 257-258; Султанов 2006, с 78.


350

Сарайские монеты Абдаллаха датированы 767-768 гг. х (1367 г.) [Сидоренко 2000, с. 277; Федоров-Давыдов 2003, с 96, 100].


351

См. подробнее: Гончаров 1997.


352

Ибн Халдун описывает эти события следующим образом: "Один из эмиров государства стал оспаривать у него [Абдаллаха, ставленника Мамая. – Р. П.] престол. Он поставил (ханом) из детей канских другого, по имени Кутлуг-Темир. Мамай победил их и убил обоих" [цит. по: Кайдарова, Ускенбай 2004, с. 76; см. также: Schamiloglu 1986, p. 175]. А. Г. Гаев вполне обоснованно отождествляет упомянутого Кутлуг-Темира с Улджай-Тимур-ханом, известным по монетам, обнаруженным В. Н Настичем [Гаев 2002, с. 22]. Мы полагаем, что неназванного по имени "эмира", который возвел Улджай-Тимура на трон, можно отождествить с Хаджи-Черкесом. Во-первых, именно его владения располагались в сравнительной близости от Крыма, и он имел возможность нанести удар в сердце владений Мамая. Во-вторых, его участие в этих событиях могут объяснить дальнейшие сведения Ибн Халдуна о борьбе Черкеса за Сарай (равно как и упоминание хана Черкеса в персидских источниках), поскольку сарайских монет самого Черкеса не обнаружено.


353

353 См.: Маслюженко 2007, с. 83. Некоторые авторы склонны отождествлять хана Хасана с булгарским (казанским) правителем Асаном. якобы, после изгнания из Сарая он обосновался в Булгаре или даже, Казани [см. напр. Савельев 1865, с. 212-213: Насонов 2002, с. 317]. А. В. Пачкалов убедительно доказал, что Хасан Шибанид и Асан (Исан) Булгарский – два разных деятеля [Пачкалов 2005, с. 154].


354

Отметим, что даже негативно относящиеся к Мамаю русские летописцы не обвиняют Мамая в убийстве Абдаллаха, очевидно, он умер естественной смертью. Несмотря на это, некоторые исследователи допускают, что Абдаллах был свергнут Мамаем или даже умерщвлен им [см. напр.: Грумм-Гржимайло 1994, с. 119; Греков, Якубовский, 1998, с. 211; Ахмедов 1965, с. 33].


355

М. Г. Сафаргалиев считает Мухаммад-хана сыном Тинибека – старшего брата Джанибека [Сафаргалиев 1996, с. 520]. Однако в русских летописных источниках сообщается, что около 1379 г. Мухаммаду было 18 лет [Татищев 2005, с. 159]. Следовательно, он родился около 1361 г, а Тинибек был убит в 1342 г. Вполне возможно, что Мухаммад приходился Тинибеку внуком.


356

О монетах Тулунбек-ханум см.: Янина 1954, с. 446; Сидоренко 2000, с. 286. Б. А. Ахмедов без каких-либо оснований относит ее к Шибанидам [Ахмедов 1965, с. 34]. Ряд авторов считает ее супругой Мамая [Варваровский 2008, с. 89; Миргалеев 20036, с. 37]. Несомненно, ее происхождение и поддержка могущественного бекляри-бека позволили этой женщине около года считаться ордынской ханшей. Еще одним косвенным аргументом в пользу отождествления Тулунбек с неизвестной по имени "Ханум", супругой Мамая и ханской дочерью, являются два сообщения русских источников. Первое связано с победой Токтамыша над Мамаем на Калке в 1381 г.: "Царь же Токтамышь… сам шед взя Орду Мамаеву и царици его и казны его и улус весь его поимав". [Памятники 1998, с. 11] Обратим внимание, что речь идет о "царице", а не о "царевне" или "княгине", хотя сам Мамай в источнике титулуется князем. Следовательно, его супруга обладала ханским титулом. Второе сообщение относится уже к 1386 г., времени правления Токтамыша: "Того же лета царь Токтамышь убилъ самъ свою царицу, нарицаемую Товлунъбека" [Рогожский летописец 2000, с. 124]. А. П. Григорьев отождествляет эту "Товлунъбеку" со старшей женой Токтамыша Тогай (или Тогайбек), дочерью крымского эмира Бек-Хаджи и матерью его шести сыновей [Григорьев 2004а, с. 109] Однако, на наш взгляд, "Товлунъбека" больше напоминает именно "Тулунбек": есть все основания полагать, что Токтамыш женился на ней после победы над Мамаем в 1381 г., чтобы укрепить свои права на трон Золотой Орды [см.: Сидоренко, 2000, С 287]. Очевидно, хан не доверял ей и казнил по подозрению в заговоре.


357

ПСРЛ 1949, с 185. См. также: Варваровский 2008. с. 101. Ряд историков делает вывод, что Асану был навязан соправитель в лице "Мамат Салтана" (или "Салтана, Бакова сына"), в котором одни видят самого хана Мухаммада [Насонов, 2002. с. 321; Кучкин 1996, С. 121], другие – его малолетнего сына [Насонов 2002. с. 317, Горский 2000. с 92; Варваровский 2008, с. 101]. Однако из сообщений летописцев такой вывод отнюдь не вытекает. На наш взгляд, речь идет исключительно о том, что Асан признал власть хана Мухаммада и стал его наместником в Волжской Булгарии. "Баков сын", видимо, означает, что Мухаммад происходил от одного из многочисленных сыновей или внуков Узбека, чье имя оканчивалось на "… бек" [ср.: Мухамадиев 1983, с. 95].


358

См.: СМИЗО 2005, с. 258-259; Крамаровский 2005, с. 78; Миргалеев 2006; Варваровский 2008, с. 103.


359

См.: Григорьев 20046. с. 183-184; Рыкин 2007, с. 482-483. Этот титул Мамая встречается в ряде документов. Так, ярлыке Тюляка митрополиту Михаилу, выданный в 1379 г, начинается со следующей фразы: "Бессмертного бога силою и величьством из дед и прадед. Тюляково слово Мамаевою дядиною мыслию, татарьскым улусным и ратным князем, и волостным самым дорогам, и князем, писцем, таможником побережником и мимохожим послом и соколником и пардусником и бураложником и заставщиком и лодеищиком или кто на каково дело, ни поидеть многим людем и ко всем" [Зимин 1955. с. 465]. В европейских источниках XIV-XV вв. глава Крымского улуса именовался Titanus, что дало основание А. П. Григорьеву предположить, что Мамай (которого он считал крымским наместником) носил тюркский титул "тудун", который употреблялся еще во времена Хазарского каганата [Григорьев 1980. с. 172-173; см. также: Смирнов 2005, с. 74-78]. Однако позже исследователь отказался от этого предположения.


360

ПСРЛ 1949, с 185.


361

ПСРЛ 1949, с. 186-187. См. также: Горский 2000, с. 85.


362

По мнению некоторых исследователей, самого факта выхода московских войск к Оке, якобы, стало достаточно, чтобы войска Мамая отступили [см., напр.: Петров 2006] Однако другие авторы обращают внимание именно на неоказание москвичами помощи союзному рязанскому князю [см., напр.: Мизун, Мизун 2005, с. 131].


363

О борьбе Мамая с Урус-ханом довольно подробно рассказывает Ибн Халдун (СМИЗО 2005, с. 277; Кайдарова, Ускенбай 2004, с. 76]. Осведомленность арабского автора об этих событиях объясняется, вероятно, тем, что и с Мамаем, и с Урусом египетские султаны состояли в переписке [см.: Закиров 1966, с. 92-93].


364

Летописи упоминают под 6882 (1374) г, что "ходили Литва на тагарове на Темеря, и бышеть межи ихъ бои" [Рогожский летописей 2000. с 94]


365

ПСРЛ 1949. с. 189.


366

См.: Григорьев 20046. с. 164. Ср.: Быков. Кузьмина 2001. Отметим, впрочем, что при описании событий 1370-х гг. имя Уруса вообще не упоминается в русских летописях.


367

ПСРЛ 1949. с. 190; Горский 2000, с. 92.


368

См.: Кеппен 1837, с. 83-85; Волков 1858, с. 181; Григорьев 2007, с. 148-151 Ряд авторов относит события с захватом 18 генуэзских селений к 1379-1380 гг. [Мурзакевич 1837, с. 46-47; Козлов-Струтинский].


369

См.: Сафаргалиев 1996, с. 394; Исхаков 2003; Зайцев 2004а, с. 18-19; Трепавлов 20076. А. П. Григорьев склонен отождествлять Салчи с Хаджи-Черкесом [Григорьев 1985, с. 166-167]. Салчи ("Салчей, князь хазитороканский") упоминается в русских летописях под 1375 г.: он разгромил новгородских ушкуйников, совершавших нападения на ордынские города на Волге [см., напр.: ПСРЛ 1949, с. 192].


370

ПСРЛ 2000б, с. 22-23.


371

По мнению А. А. Горского, поход русских на Булгар был совершен по инициативе самих князей Москвы и Нижнего Новгорода, и Волжская Булгария в его результате попала в зависимость от них [Горский 2000, с. 92-93]. Однако это предположение не встречает подтверждений в источниках. Мнение Ю. Е. Варваровского о том, что Каганбек мог быть союзником Мамая и проводником его интересов в Поволжье [Варваровский 2008, с. 92, 105] также не подтверждается источниками. Наиболее обоснованна версия А. П. Григорьева о действиях русских князей в интересах сарайского хана. Несомненно, не русские, а именно ханские "дарага и таможник" были посажены князьями в Булгаре [Григорьев 20046, с. 169-170].


372

ПСРЛ 1949, с. 193.


373

ПСРЛ 1949, с. 199-200.


374

Хеллер 2001, с. 119.


375

Пономарев 2005, с. 46-49.


376

ПСРЛ 2000б, с. 44; Григорьев 20046, с. 116-205.


377

Памятники 1998, с. 32 53.


378

А. Н. Насонов, историк-русист, которого трудно заподозрить в "монголофильстве", отмечает, что Мамай еще за 5 дней до Куликовской битвы не знал о приближении русских войск [Насонов 2002, с. 323].


379

Источники сообщают, что Мамай перед битвой "собравъ всю землю (или "силу". – Р. П.) Половечьскую и Татарьскую [Памятники 1998, С. 9, 30], однако ни "половцев", ни "татар" в числе его воинов не называют, что касается пресловутой генуэзской пехоты, то вряд ли она представляла собой войска города Кафы, как полагают некоторые исследователи [см., напр. Егоров 1980. с. 212], скорее, это были "солдаты удачи", которые в поисках службы и добычи предлагали свои услуги властителям Причерноморья (ср.: Козлов-Струтинский; Широкорад 2005].


380

Под 1379 г. русские летописцы сообщают, что Мамай умертвил своего 18-летнего хана и многих его приближенных. В. Н. Татищев на основании этого сообщения делает и более широкое обобщение, заявляя, что "Волжской орды нечестивый гордый князь Мамай всею Ордою владел, и многих ханов и князей побил, и поставил себе хана по своей воле" [Татищев 2005, с. 159]. Вполне вероятно, историк имел в виду, что Мамай, укрепляя власть "своего" хана, всячески расправлялся с ханами-конкурентами и другими претендентами на трон Сарая, не являвшимися потомкам Бату. Тем не менее, на основании этого сомнительного, в общем-то, сообщения летописцев, которым необходимо было обвинить Мамая в узурпации (а что могло стать лучшим подтверждением, чем убийство собственного монарха?), некоторые исследователи выстраивают целые концепции: якобы, Мамай умертвил (или изгнал) хана Мухаммада и, оставшись без хана, утратил легитимность в глазах и собственных подданных, и русских вассалов [см.: Миргалеев 20036, с. 37, 40; ср.: Гончаров 2008, с. 59] Развивая эту мысль, летописцы и исследователи, наконец, завершают формирование целостного образа Мамая как узурпатора власти, обвинив его в том, что он перед Куликовской битвой не только убил хана, но и провозгласил ханом себя самого [ПСРЛ 2000б, с. 46-47; Татищев 2005, с. 160; ср.: Григорьев 20046, с. 179]. Упомянутому летописному сообщению, а, следовательно, и сделанным на его основе выводам, противоречат данные нумизматики: монеты хана Мухаммада чеканились до 782 г. х. (1380 г.) включительно. Даже в русских источниках "царь Теляк" упомянут в качестве участника Куликовской битвы [Памятники 1998, с 37, 75]. Таким образом (даже оставляя в стороне дискуссию о том, являются ли Мухаммад-хан и "царь Теляк" одним лицом или разными), вполне однозначно можно утверждать, что ко времени Куликовской битвы хан у Мамая был. Другое дело, что после битвы он не упоминается, и это дает основания предполагать его гибель на Куликовом поле [Григорьев 20046, с. 178-179].


381

Р. Фахретдин подчеркивает, что Мамай отправился против Токтамыша именно с "татарским" войском [Фахретдин 1996, с. 103].


382

См., напр.: Памятники 1998, с. 11, 41, 82.


383

Обстоятельства гибели Мамая по-разному излагаются в различных источниках, однако большинство исследователей и публицистов предпочитают версию русских летописцев, согласно которой темник после перехода его войск к хану Токтамышу бежал в Кафу, где был опознан местными генуэзцами и убит ими (Памятники 1998. с 41. 82, 187, 337, 366, Мурзакевич 1837, с 51; Карамзин 1993, с. 46-47; Соловьев 1988, с. 279; Фахретдин 1996. с. 104; Вернадский 2000, с. 269; Гумилев [992б, с. 427; Соколов 1999]. Однако куда более достоверным представляется сообщение "Задонщины", согласно которому кафинские генуэзцы отказали Мамаю в прибежище, сказав при этом: "Побежи ты, поганый Момаи, от насъ по заденет и нам от земли Рускои" [(Памятники 1998, с. 104, 118, 131].


384

Версию гибели Мамая от рук сторонников Токтамыша содержат как русские летописи, так и восточные источники [см.: Памятники 1998, с. 11, Утемиш-хаджи 1992. с. 118,]. что, на наш взгляд, свидетельствует о ее достоверности. Ф. Я Брун считает, что Мамай погиб в Кафе два года спустя после Куликовской битвы [Брун 1879, с. 226].


385

См.: Смирнов 2005, с. 135.


386

Крамаровский 1996; 2005, Григорьев. Григорьев 2002, с. 213-214.


387

Последняя цифра представляется в свете новейших исследований явно завышенной (см. подробнее. Миргалеев 20036, с. 25-27].


388

Френ 1832, с. 18; Григорьев 1850, с. 31; Марков 2008, с. 40-41; Янина 1954. с. 445; Федоров-Давыдов 2003, с. 190. М. Г. Сафаргалиев отождествляет его с преемником Кильдибека, якобы процарствовавшим в Сарае всего три дня, которого упоминает Муин ад-Дин Натанзи [Сафаргалиев 1996, с 381; см. также СМИЗО 2006. с. 2551. Согласно выводам исследователей нумизматического материала и данных русских летописей, Хайр-Пулад мог чеканить свои монеты в Сарае в августе-сентябре 1362 г. [Сидоренко 2000, с. 285]. Однако это несколько противоречит мусульманскому календарю, поскольку 764 г. х. начинался в октябре 1362 г.! С другой стороны, известны случаи указания на монетах не настоящего места чекана, а того города, на обладание которым претендовал соответствующий эмитент (ср.: Давидович. Клещинов 2004, с. 200]. Т. е., Хайр-Пулад мог находиться, например, в Гюлистане или даже в своих собственных восточных владениях, а не в Поволжье, но чеканить монету с указанием монетного двора Сарая.


389

См.: Федоров-Давыдов 1963, с 185. Впрочем, сам исследователь поставил около даты 762 г. х. знак вопроса, не будучи уверенным в правильности ее прочтения. Все остальные монеты, принадлежащие Хайр-Пуладу, вполне однозначно датированы 764 г. х.


390

Френ 1832. с. 18; Марков 2008, с. 43; Янина 1954, с. 446. См. также: Насонов 2002, с. 316, прим.


391

См., напр.: Григорьев 1850, с. 51-61; Григорьев 1983, с. 39; Сидоренко с. 286.


392

О Пулад-Тимуре ("Булак-Темере") сообщают русские летописи, согласно которым он в 1361 г отделил от Золотой Орды Волжскую Булгарию, а в 1367 г. во время своего набега на Русь был разгромлен нижегородскими войсками на р. Пьяне, бежал в Орду, где был схвачен и казнен Азиз-Шейхом [ПСРЛ 2000а, с 233; 20006, с. 9; ПСРЛ 1949, с. 181, 394; Приселков 2002, с. 378. 385] Отметим, что это – единственный из "Пуладов", упомянутый по имени в русских исторических источниках Монеты этого правителя, помимо его имени, содержат имя хана Джанибека, что дало основание некоторым исследователям полагать, что он, не будучи Чингизидом, возвел (подобно Мамаю) на трон подставного хана, в котором они склонны видеть Джанибека II [Григорьев 1850, с. 42 и след.; Савельев 1865, с 45-48, Марков 2008, с. 44-45; Федоров-Давыдов 2003, с. 87, 96, 98; Пачкалов 2004. с. 162]. Однако современные исследователи убедительно показали, что на монетах Пулад-Тимура Джанибек указан с эпитетом "покойный", что однозначно позволяет отождествить его с ханом, правившим Золотой Ордой в 1342-1357 гг., т. е. последним ханом до "Великой замятии" [см. напр. Сафаргалиев 1996, с. 382; Григорьев 1983, с. 40; Мухамадиев 1983, с. 94; ср. Григорьев 1850, с. 50].


393

Так, например, А. П. Григорьев склонен отождествлять Хайр-Пулада, Пулад-Ходжу и хана Пулад-Тимура, не считая тождественным им только булгарского правителя [Григорьев 1983, с. 39-41]. Возможность отождествления некоторых из них допускают и другие авторы [Ахмедов 1965, с. 33; Сидоренко 2000, с 286; Гаев 2002, с. 50].


394

Варианты прочтения имени отца Пулад-Тимура см.: Сафаргалиев 1996, с. 382; Мухамадиев 1983, с. 93-94. А. Г. Мухамадиев высказал предположение, что "Токле бий", отец Пулад-Тимурая, может быть известным во времена Джанибека и Бердибека сановником Тоглу-баем [Мухамадиев 1983, с. 94]. Ранее мы склонны были отождествлять этого Пулад-Тимура с героем настоящего очерка [Почекаев 2006в, с. 385], однако позднее отказались от этой версии, признав обоснованность аргументов исследователей.


395

Мухамадиев 1983, с. 92. См. также. Варваровский 2008, с. 83; Сидоренко 2000, с. 285-286; Пырсов, Недашковский 2002, с. 29.


396

СМИЗО 2006, с. 258. См. также: Федоров-Давыдов 1973, с. 150-151.


397

См.: Григорьев, Ярцов 1844. с. 339. В. Д Смирнов, анализируя этот фрагмент ярлыка Токтамыша, вполне обоснованно посчитал, что последний мог сослаться на волю только своего законного предшественника, имеющего право издавать ярлыки. Однако исследователь тут же предположил, что Токтамыш мог признать таковым и булгарского эмира Пулад-Тимура, поскольку и сам был авантюристом и готов был признать другого авантюриста (и фактически узурпатора власти) своим легитимным предшественником [Смирнов 2005, с. 138-139]. Такое предположение представляется совершенно неубедительным, поскольку ни одного случая издания ярлыка от имени не-хана в истории не зафиксировано, равно как и признания золотоордынскими ханами законности правителей не из рода Чингизидов. Кроме того, весьма маловероятно, чтобы булгарский эмир выдавал жалованную грамоту крымским аристократам, которым адресован ярлык Токтамыша со ссылкой на ярлык Тимур-Пулада.


398

См.: Настич 1987; Гаев 2002, с. 22; Гончаров 2005а, с. 99. У Ибн Халдуна этот хан упоминается под именем Кутлуг-Тимура [Кайдарова, Ускенбай 2004, с. 76; Schamiloglu 1986, р. 175].


399

Абуль-Гази 1996. с. 99-100; Гаев 2002, с. 22-23, 54. См. также второй очерк в настоящей книге.


400

Вслед за А. Г. Гаевым мы отождествляем Хайр-Пулада с Пуладом из рода Шибанидов [Гаев 2002, с. 28], поскольку родословные других "Пуладов" не позволяют выводить их от Шибана. Вероятно, именно тем, что Пулад занимал трон Золотой Орды, следует объяснить претензии на власть его прямых потомков – сына Арабшаха, правнука Абу-л-Хайра и его потомков. А П. Григорьев относит Пулада к потомкам Орду, старшего сына Джучи [Григорьев 20046, с. 204 -205]. Исследователи высказывают обоснованное предположение, что Менгу-Тимур был "вписан" в родословную Шибанидов в XVI в. по соображениям династического старшинства. Интересно отметить, что среди Чингизидов больше прав на трон имел тот, кто имел больше поколений между собой и Чингис-ханом – считалось, что чем больше поколений прошло от Чингис-хана, тем "древнее" был род претендента [см.: Григорьев 1985, с. 163-164]. Так, в "Муизз ал-аисаб" Пулад назван сыном Бадакула, а в трудах Мухаммада Шайбани и Абу-л-Гази – уже сыном Менгу-Тимура [Муизз 2006, с. 42; ср.: Таварих-и гузида 1969, с. 34; Абуль-Гази 1996, с 104]. А. П. Григорьев обнаружил, что в генеалогиях XIV-XV вв. между Шибаном и его потомками Арабшахом и Каганбеком насчитывалось 7 поколений, а в труде Мухаммад-Юсуфа Мунши, бухарского историка XVIII в., – уже 9 [Григорьев 1985, с. 164; см. также: Муизз 2006, с. 42; Мунши 1956, с. 48]


401

Таварих-и гузида 1969, с. 34.


402

Абуль-Гази 1996, с. 104.


403

См., напр.: Смирнов 2005, с. 138-139. Р. Ф. Набиев вообще высказывает сомнение в том, что в ярлыке упоминается хан Тимур-Пулад и вслед за А. Н Самойловичем предлагает читать не "tib Timer Bulat" ("говоря, Тимур-Пулад"), a "tidimiz bulai" ("мы так сказали") [Набиев 2008, с. 106] Обратим, однако, внимание, что подобной трактовки придерживался только А И. Самойлович [Самойлович 2005. с 225; ср.: Григорьев 2006, с. 91-92], тогда как другие исследователи ярлыка вполне определенно видят в тексте имя Тимур-Пулада [Григорьев. Ярцов 1844. с 339, Березин 1851, с. 12. 15], с которым мы и отождествляем героя нашего очерка.


404

И. М. Миргалеев считает, что Пулад правил в Сарае после Абдаллаха [Миргалеев 20036, с 35~36].


405

Сохранились монеты Ильбека, чеканенные в Сарайчуке и датированные 775 г. х (1373/1374 г) [Марков 2008, с. 49; Федоров-Давыдов 2003, с. 98].


406

В отличие от происхождения многих ханов эпохи "Великой замятии", родословная Арабшаха четко и однозначно зафиксирована в источниках; Арабшах б. Пулад (б Менгу-Тимур) б. Бадакул б. Джучи-Буга 6. Бахадур б. Шибан б. Джучи б Чингис-хан [см. Муизз ал-ансаб 2006. с. 42-43; Таварих-и гузида 1969, с 34-35; Абуль-Гази 1996. с. 105, Мунис 1969, с. 435].


407

Существует две версии происхождения хана Хызра, каждая из которых имеет своих сторонников среди исследователей. Согласно одной из них, представленной Муин ад-Дином Натанзи. он был потомком Орду, старшего сына Джучи, сыном Сазы-Буги и братом Эрзена. правителя Синей Орды [СМИЗО 2006, с 257; см. также Греков, Якубовский 1998, с. 207; Сафаргалиев 1996, с. 378, Григорьев 20046, с. 204-205]. Мы склоняемся ко второй версии, согласно которой Хызр был потомком Шибана [Таварих-и гузида 1969, с 37; см. также: Утемиш-хаджи 1992, с. 109; Марджани 2005, с. 96; Трепавлов 2001, с. 56. Варваровский 2008, с. 77-78; Маслюженко 2007, с 82].


408

Таварих-и гузида 1969, с. 34.


409

А. П. Смирнов отождествил Хасана с булгарским князем "Асаном" [Смирнов 1951, с. 67] А. Г. Мухамадиев упоминает надгробие, обнаруженное в Татарстане с надписью "Великий султан, помощник султанов", которое он считает принадлежащим этому князю [Мухамадиев 2005, с. 173]. Однако А. В Пачкалов доказал, что хан Хасан Шибанид и эмир Асан (Исан) Булгарский – два разных деятеля [Пачкалов 2005. с. 154].


410

А. П. Григорьев даже предположил, что борьба Шибанидов с Урус-ханом в 1370-е гг. шла не за Сарай, а исключительно за Сарайчук [Григорьев с. 171]. Это предположение, однако, опровергается наличием их монет именно сарайской чеканки.


411

Возможно, при прочтении места чекана на монетах Арабшаха под этим годом могла быть допущена ошибка, и вместо "Сарай" на них следовало бы читать "Сарайчук" [см., напр. – Марков 2008, с. 49; Янина 1954, с. 447; Ахмедов 1965, с. 36; ср.: Федоров-Давыдов 1973. с. 135-136]. Исследователи отмечают, что нумизматических подтверждений правления Ильбека в Сарае пока не обнаружено, и выводы о его воцарении в столице Золотой Орды делаются исключительно на сообщении письменных источников – в частности, сообщении Ибн Халдуна о борьбе Айбекхана с Урусом за Сарай [Гаев 2002, с. 26-27, см. также: СМИЗО 2005. с. 276-277: Маслюженко 2007. с 83-84]. Ильбек и Айбек (а также "Алп-Ходжа"), по мнению исследователей – одно и то же лицо [Савельев 1865, с. 218-219. Варваровский 2008, с. 92; ср.: Ахмедов 1965, с. 34].


412

Ибн Халдун сообщает о гибели "Айбекхана" [СМИЗО 2005, с. 277; ср Григорьев 20046, с. 163].


413

См. ПСРЛ 1949. с. 189; Григорьев 20046, с. 164.


414

А. П. Григорьев полагает, что Уруса выгнал из Сарая Мамай [Григорьев 20046, с. 167, 169], однако в источниках нет сведений о пребывании Мамая или хана Мухаммада в Сарае в этом году, равно как не обнаружено и сарайских монет Мухаммад-хана, датированных 1375/1376 г.


415

Монеты "Султана правосудного Гийас ад-Дина Каганбек-хана", чеканенные в Сарае, датированы 777 г. х. (1375/1376 г.) [Савельев 1865, с. 220-221; Марков 2008, с. 50]. Ю. Е. Варваровский полагает, что Каганбек мог придти к власти в Сарае при поддержке Мамая, который был заинтересован в удалении Урус-хана из Поволжья [Варваровский 2008, с. 92, 105; Сорогин, ср.: Маслюженко 2007, с. 84]. Однако никаких подтверждений этого мнения в источниках не содержится [см.: Ускенбай 2002. с 101].


416

ПСРЛ 1949, с. 192. По мнению А. А. Горского, этот поход был совершен по собственной инициативе князей Москвы и Нижнего Новгорода, и Волжская Булгария в его результате попала в зависимость от них [Горский 2000. с. 92-93]. Однако более обоснованной представляется версия А. П. Григорьева о действиях русских князей в интересах сарайского хана. Несомненно, не русские, а именно ханские "дарага и таможник" были посажены князьями в Булгаре [Григорьев 20046, с. 169-170].


417

А. П. Григорьев считает Арабшаха наследником Каганбека – калга-султаном [Григорьев 1985, с. 176], однако это предположение не подтверждается источниками, да и сам термин "калга" возникает в Крымском ханстве, причем гораздо позже, на рубеже XV-XVI вв. [Бартольд 2002 Калга, с 537].


418

См.: ПСРЛ 1949, с. 193-194.


419

Несмотря на то, что летописцы прямо указывают, что "царевичь Арапша на Волчьей воде. А в то время погании князи Мордовьстии подведоша рать Татарьскую из Мамаевы Орды", только немногие историки правильно интерпретируют это сообщение, считая, что русские были разгромлены войсками Мамая [Насонов 2002, с. 321; Кучкин 1980, с 105; Горский с. 93, Григорьев 20046, с. 170-171] Ряд авторов полагает, что победу на Пьяне одержал Арабшах [Соловьев 1988 с. 273; Савельев 1865, с 230-231, Греков, Якубовский 1998. с. 216-217, Вернадский 2000, с. 263; Каргалов 1984, с. 35]. Другие же пытаются "логически" совместить сведения о Мамаевой Орде и Арабшахе и предлагают совершенно абсурдную версию о том, что Арабшах состоял на службе у Мамая и по его приказу разгромил русских! [Карамзин 1993, с. 30, Фахретдин 1996, с. 102; Грумм-Гржимайло 1994, с. 120; Гумилев 1995, с 172; Мизун, Мизун 2005, с. 142]. В одном сочинении присутствует даже совершенно удивительное утверждение, что Арабшах не только поступил к Мамаю на службу в 1376 г., но и участвовал в Куликовской битве на его стороне [Щербаков, Дзысь 2001, с. 21]. Возможно, основанием для подобных утверждений служит сообщение в летописных источниках, что "перебежал из Синей Орды за Волгу некий султан, именем Арапша, в Мамаеву орду Волжскую" [см. напр.: Татищев 2005, с. 147]. Однако, на наш взгляд, речь идет не о том, что царевич присоединился к Мамаю, а о том, что он со своими войсками вторгся в подконтрольные Мамаю и его хану поволжские области.


420

ПСРЛ 1949, с. 194.


421

См.: Иловайский 1884, с. 110-111; Экземплярский 1891, с. 585-586.


422

См.: Григорьев 1985, с 175-176.


423

См. Григорьев 20046, с. 171


424

И. Д. Биккинин полагает, что Арабшах был изгнан из Сарая Мамаем, после чего и совершил поход на Тагая, закрепившись в его владениях как самостоятельный правитель [Биккинин 2004, с. 294]. Никаких подтверждений этому предположению в источниках не обнаружено. См. также: Крамаровский 2003, с. 94.


425

Арабский автор ал-Джаннаби сообщает, что во время "смут и неурядиц" между эмирами Дешт-и Кипчака "одни были за Урусхана…, другие – за Токтамышхана, а некоторые – за Абав'арабоглана" [СМИЗО с 384]. В последнем, несомненно, угадывается Арабшах, и его упоминание среди наиболее влиятельных ордынских правителей того времени свидетельствует о его устойчивом положении.


426

См. Григорьев 20046, с. 172.


427

Летописцы либо не указывают, чьи воины совершили нападение на Нижний Новгород в 1378 г. [ПСРЛ 1949, с. 199; Рогожский 2000, с 112], либо пишут, что это были "Воложскiа Орды Мамаевы… Татарове" [ПСРЛ 2000б, с. 42]. Однако есть все основания полагать, что нападение совершил Арабшах, во-первых, Мамай в это время уже не контролировал Поволжье, а во-вторых, готовился в этом году к походу, который закончился разгромом на р. Воже, поэтому вряд ли стал бы "размениваться" на мелкий набег на Нижний Новгород [см. Кучкин 1980, с. 107-108; Григорьев 20046, с. 171-172; ср.: Горский 2000, с. 93].


428

См. Татищев 2005, с. 148 Аналогичные меры предпринял в 1382 г. хан Токтамыш: чтобы торговцы не принесли на Русь сведения о готовящемся им походе на Москву, он приказал перебить русских купцов в Поволжье [см. – Полубояринова 1978. с. 45].


429

До сравнительно недавнего времени считалось, что правление Арба-шаха завершилось в 1378 г. и он был изгнан из Сарая или даже убит Мамаем либо Токтамышем [см., напр.: Ахмедов 1965, с. 36, Григорьев 20046. с. 176; Биккинин 2004. с. 294; ср.: Григорьев 1985. с. 176]. Однако обнаружение монет Арабшаха, чеканенных в Сарае в 782 г. х. (1380/1381 г.) [Янина 1954. с. 447, Федоров-Давыдов 1963, с. 200; Варваровский 2008, с. 93, ср.: Гончаров 2008, с. 61], позволяет сделать вывод, что он правил в Сарае еще весной-летом 1380 г.


430

О признании Арабшахом власти Токтамыша сообщает Утемиш-хаджи [Утемиш-хаджи 1992, с. 117-118]. Он писал свое сочинение при дворе хивинских ханов – прямых потомков Арабшаха, так что у нас нет оснований обвинять его в подтасовке фактов в пользу рода Туга-Тимуридов, представителем которого был Токтамыш. Историк прямо указывает, что Арабшах получил в управление Улус Шибана под верховной властью Токтамыш-хана: "[Тохтамыш-хан] много оказал разных милостей и сделал пожалований Араб-оглану и повелел: "Да соберется к тебе весь народ, принадлежавший Шайбан-хану, и где бы ни находился раб, бежавший от своего хозяина, и эль, бежавший от йасака… "" [Утемиш-хаджи 1992, с. 118; см. также: Маслюженко 2007, с 85] Вместе с тем, мы не согласны с И. М. Миргалеевым, который считает Арабшаха едва ли не наместником Токтамыша в Сарае [Миргалеев 20036, с. 56-57]. Факт чеканки его именных монет в столице свидетельствует о его самостоятельности.


431

Абуль-Гази 1996, с. 105.


432

ПСРЛ 2000б, с. 27.


433

См. напр.: Мунис 1969, с. 436-464.


434

В историографии существуют две противоположные точки зрения относительно истории Синей Орды конца 1320-х – начала 1360-х гг. По одной из них власть потомков Орду в этом улусе не прерывалась, и именно они в лице хана Уруса сумели, в конце концов, восстановить единство Улуса Джучи [Ускенбай 2003, с. 20-22; Григорьев 20046, с. 205, Султанов с. 270; Маслюженко 2007, с. 83]. Уязвимость этой позиции заключается в том, что ее сторонники опираются в основном на сочинение Муин ад-Дина Натанзи, ранее известное как "Аноним Искандера", которое сегодня признано своеобразным "историческим романом", а не научным трудом. Поэтому мы придерживаемся второй версии о пресечении рода Орду и приходе к власти Туга-Тимуридов, которая подтверждается рядом нарративных источников, нумизматическими материалами и соответствующей аргументацией исследователей [см., напр.: Муизз 2006, с. 44-45; Гаев с. 14-15, Костюков 2007, с. 196-201; Тулибаева 2008. с 225-226].


435

Ряд историков считает его также потомком Орду, старшего сына Бату [см.: Ускенбай 2003, с. 20-22; Григорьев 20046. с. 205; Султанов 2006, с. 270].


436

СМИЗО 2006, с. 258.


437

Дата рождения Токтамыша в источниках не упоминается. Однако есть некоторые косвенные данные, подтверждающие наше предположение. Так, Утемиш-хаджи упоминает, что ок. 1377 г. Джелал ад-Дину, старшему сыну Токтамыша, было 12 лет [Утемиш-хаджи 1992, с. 116; ср.: Григорьев 2004а, с. 116], значит, он родился ок. 1365 г., и, следовательно, в 1364 г. Токтамыш уже был женат на его матери. Браки тюрков и монголов заключались в 14-16 лет, и от этих данных можно отталкиваться при определении приблизительной даты рождения нашего героя.


438

Большинство исследователей склоняются к версии происхождения Токтамыша из рода Туга-Тимура, которая приведена в ряде источников [Муизз 2006, с 45; Таварих-и гузида 1969, с.; Утемиш-хаджи 1992, с.] Однако другие источники выводят его происхождение от Орду, старшего сына Джучи, считая его отца братом Урус-хана [Муин ад-Дин Натанзи, см. СМИЗО 2006, с. 258; см. также: Савельев 1865, с. 153; Греков, Якубовский 1998. с. 232-233; Гумилев 19926. с. 420], и даже называют его сыном Бердибека, т. е. потомком Бату [Ибн Халдун, ал-Калкашанди. см. СМИЗО 2005, с. 276, 289].


439

Имя матери Токтамыша приводят, в частности Муин ад-Дин Натанзи и Гаффари [СМИЗО 2006, с. 261, 404].


440

См.: СМИЗО 2006, с 258. Вряд ли следует видеть в этом решении Туй-Ходжи его лояльность к сарайским ханам, как полагает, например, Л. Н. Гумилев [Гумилев 19926, с. 420] Несомненно, Туй-Ходжа просто решил продемонстрировать свою независимость по отношению к хану, тем более что был старше его в семейной иерархии – приходился ему троюродным дядей [см.: Муизз 2006, с.].


441

Согласно Муин ад-Дину Натанзи, "Токтамыш-оглан один-два раза убегал из орды и снова отправлялся туда. Та как он еще не достиг совершеннолетия, то его прощали" [СМИЗО 2006, с. 258]. Вероятно, одно его бегство было вызвано опасением разделить судьбу отца, второе – с его первым мятежом в Синей Орде.


442

Утемишу-хаджи сообщает, что некоторое количество подданных Уруса начало склоняться к Токтамышу [Утемиш-хаджи 1992, с. 114]. По мнению В. П. Юдина, Токтамыш делал ставку на молодежь, недовольную политикой хана [Юдин 1992а, с. 77].


443

Известна монета Токтамыша, чеканенная в Сыгнаке в 774 г. х (1372/ 1373) [см.: Федоров-Давыдов 1960, с. 159, Миргалеев 20036, с. 51], хотя исследователи выражают сомнения в правильности ее атрибуции [см. Варваровский 2008, с. 108; Гончаров 2008. с. 60]. И. М. Миргалеев упоминает о чеканке Токтамышем монет в Сарае еще в 772-773 г х. (1371-1372) и 777-779 гг. х. (1375-1378 гг.) [Миргалеев 20036, с. 43.], однако это утверждение опровергнуто Е. Ю. Гончаровым на том основании, что привлеченные нумизматические данные были, не вполне проверены [Гончаров 2008, с. 59; см. также: Григорьев 2004а, с. 109].


444

По некоторым сведениям, Токтамыш, бежав из Синей Орды, нашел прибежище у Шибанидов, но вскоре ушел от них, недовольный отношением к нему [Утемиш-хаджи 1992, с. 117, Миргалеев 20036, с. 52].


445

Йазди 2008, с. 84.


446

Йазди 2008, с. 85.


447

Шами [СМИЗО 2006, с. 210].


448

Утемиш-хаджи 1992, с. 115-116.


449

Йазди 2008, с. 85; Муин ад-Дин Натанзи [СМИЗО 2006. с. 265-266].


450

Йазди 2008. с 85.


451

Согласно официальной версии источников. Урус-хан умер от естественных причин [см., напр.: Йазди 2008, с. 86], однако Утемиш-хаджи приводит степное предание, согласно которому Урус-хан погиб в случайной стычке с Токтамышем: последний пытался отогнать часть стад Синей Орды, был настигнут ханом, и в завязавшемся бою Джалал ад-Дин, 12-летний сын Токтамыша, застрелил Урус-хана из лука [Утемиш-хаджи 1992, с. 116-117].


452

Ю. Шамильоглу называет этого хана Тимурбек-ханом 6. Мухаммад-ханом, т. е. не считает сыном Уруса [Scharniloglu 1986, р. 181]. Исследователь, возможно, не принял во внимание, что мусульманское имя Уруса было Мухаммад.


453

Шами; Муин Анд-Дин Натанзи [СМИЗО 2006, с. 213, 259], Йазди с. 87.


454

Шами [СМИЗО 2006, с. 214]; Йазди 2008, с. 87-88 Муин ад-Дин Натанзи датирует эти события 785 г х. (1383/1384 г.) [СМИЗО 2006, с. 259-260], что противоречит данным других источников.


455

Утемиш-хаджи 1992. с. 117-118.


456

Ибн Халдун [СМИЗО 2005, с. 277]; см. также: Федоров-Давыдов 1973, с. 153.


457

См.: Сидоренко 2000, с. 287.


458

Согласно сведениям тимуридских авторов, в 1391 г. сын Мамая ("Мамака") попал в плен к Тимуру, когда двигался со своими войсками на соединение с основными силами Токтамыша, см.: Шами [СМИЗО 2006, с. 226]; Йазди 2008, с. 145. См. также: Шенников 1981.


459

Токтамыш был настолько единодушно признан аристократией и населением Золотой Орды, что арабские авторы начала XV в (Ибн Халдун, ал-Калкашанди) даже считали его законным сыном и наследником Бердибека – последнего хана Золотой Орды из легитимной династии потомков Бату [СМИЗО 2005. с. 276, 289; Григорьев, Фролова 1999, с. 85: Кайдарова, Ускенбай 2004, с. 75]. См. подробнее: Schamiloglu 1986, р. 182.


460

В эпосе "Идегей" Токтамышу приписывается риторический вопрос – "Разве я сам – не Чингиз?" [Идегей 1990, с. 12], по видимому, отражающий его реальные притязания на сравнение с великим предком.


461

Кеппен 1837, с. 85-87; Мурзакевич 1837, с. 51-52; Шостак 1850, с. 88; Волков 1858, с. 180; Desimom 1887; Григорьев 2007, с. 151-152.


462

До нашего времени сохранился ярлык Токтамыша Бек-Хаджи, даруге Кырк-Ера и предводителю племени шуракуль, от 1381 г., в котором он подтверждает привилегии этого племени, пожалованные ему еще ханом Пуладом [Григорьев, Ярцов 1844, с. 339, Мурзакевич 1840, с. 145-146, Григорьев 2004а, с. 115]. Р. Ф. Набиев датирует выдачу этого ярлыка 24 зу-ль-када 781 г. х. (2 марта 1380 г.), отвергая сам факт Куликовской битвы (sic!) [Набиев 2008, с. 105-106].


463

ПСРЛ 1949, с. 206. См. также: Горский 1998, с. 16.


464

ПСРЛ 2000б, с. 69.


465

ПСРЛ 1949, с. 206; ПСРЛ 2000б, с. 70. По мнению А. А. Горского, в задачу Ак-ходжи входило не вызвать в Орду князей, а получить "выход" [Горский 1998, с. 17], однако сообщение летописцев опровергает это мнение: "Ак-Хозя" прибыл на Русь "зовуши их въ Орду".


466

ПСРЛ 1949, с. 206; Полубояринова 1978. с. 45.


467

Горский 1998, с. 17, Штыков 2006, с. 475.


468

Это наиболее традиционная версия, объясняющая отъезд великого князя из столицы перед нашествием врага [см., напр.: Греков 1975, с. 159]. Имеет место и другая версия, отраженная в летописных источниках: малодушие великого князя, недостаток сил для сопротивления [Рудаков 20006, с. 18, 28]. Наконец, согласно еще одной версии, получившей распространение в последнее время, Дмитрий Донской покинул Москву перед подходом Токтамыша, поскольку, якобы, не хотел противостоять своему законному сюзерену и тем самым выражал намерение примириться с ним [см.: Горский 1998, с 18]. Это объяснение не представляется удовлетворительным, поскольку тогда становятся необъяснимыми бегство великого князя (ведь другие князья явились к хану и подчинились ему), сопротивление его стольного города и боевые действия его брата Владимира Андреевича Серпуховского против войск Токтамыша – равно как и его более раннее противостояние хану Тюляку на Куликовом поле.


469

ПСРЛ 1949, с. 206-210; ПСРЛ 2000б, с. 71-81.


470

ПСРЛ 1848. с. 90; ПСРЛ 1949, с. 210, ПСРЛ 2000б, с. 81. См. также; Горский 1998, с. 18-19. Такое необъяснимое расположение Токтамыша к вчерашнему мятежнику Дмитрию Донскому порождает самые фантастические версии трактовки событий 1382 г. Например, было высказано даже предположение, что москвичи восстали против великого князя Дмитрия, заставив его бежать в Кострому, а хан Токтамыш "всего лишь" подавил этот мятеж и вернул город под власть его законного князя [см., напр.: Быков. Кузьмина 2000].


471

См. подробнее: Фетищев 2003, с. 69-74.


472

См. Горский 20046, с. 172.


473

Родоначальником династии Суфи был золотоордынский эмир Нангудай, который был женат на дочери Узбека и погиб во время репрессий, устроенных Кильдибеком против саранской аристократии, см.: Муин ад-Дин Натанзи [СМИЗО 2006, с. 255]; Шами [МИТТ 1939, с. 51б]. По сведениям Йазди, на дочери Узбека по имени Шакирбек был женат не сам Нангудай ("Тонгдай"), а его сын Ак-Суфи, младший брат хорезмских правителей [Йазди 2008, с. 77].


474

Йазди 2008, с. 102-103; Бартольд 2002 Хорезм, с 548.


475

См.: Гончаров 2008, с. 60. Ср.: Миргалеев 20036. с 67.


476

См. подробнее. Федоров-Давыдов 1964, с 178; Мухамадиев 1983, с. 99-105.


477

Рогожский летописец "Того же лета царь Токтамышь убилъ самъ свою царицу, нарицаемую Товлунъбека" [Рогожский летописец 2000, с. 124]. А. П. Григорьев отождествляет эту "Товлунъбеку" со старшей женой Токтамыша Тогай (или Тогайбек), дочерью крымского эмира Бек-Хаджи и матерью его шести сыновей [Григорьев 2004а, с. 109; см также Герцев, Могаричев 1993, с. 61]. Однако, на наш взгляд, "Товлунъбека" больше напоминает именно "Тулун-бек"


478

Ряд авторов считает, что упомянутые монеты 789 г х чеканены от имени неизвестного еще хана Бердибека II, которого П. Савельев отождествляет с Джалал ад-Дином, старшим сыном Токтамыша [Савельев 1865, с. 129-132; 246-248]. Другие вообще сомневаются в правильности прочтения имени или года чекана. На наш взгляд, на монете могло быть проставлено имя Бердибека – единственного известного хана с таким именем – как отражение намерения заговорщиков вернуть трон законной династии потомков Бату. Именно так в своё время хан Тюляк в своем ярлыке митрополиту Михаилу ссылался на волю Бердибека, хотя между ним и последним сменилось немало ханов: однако, с точки зрения потомка Бату, последним законным ханом в Сарае был именно Бердибек. Вероятно, приверженцы Тулунбек исходили из тех же соображений, чеканя монеты с именем этого хана. По мнению некоторых исследователей, заговорщики пытались заменить Токтамыша царевичем Тимур-Кутлугом. Однако, во-первых, он был Туга-Тимуридом, а не потомком Бату; во-вторых, согласно сообщению Йазди, он находился при дворе Токтамыша до 1388 г. и, следовательно, не участвовал в заговоре [Йазди 2008, с. 126].


479

См.: Федоров-Давыдов 1973, с. 154.


480

См.: Лебедев 1985; Камалов 2007, с. 88-89.


481

См.: Йазди 2008, с. 116, Камалов 2007, с. 89.


482

По некоторым сведениям, Токтамыша поддержал еще и кашгарский эмир Камар ад-Дин, вторгшийся в это время во владения Тимура с востока [Миргалеев 2003а, с. 11].


483

Йазди 2008, с. 123-126.


484

Йазди 2008, с. 126-127; Бартольд 2002 Хорезм, с. 548.


485

Первые посланцы Токтамыша в Египет прибыли еще в 786 г. х. (1384/1385 г.). Весьма примечательно, что годом позже прибыло еще одно посольство Токтамыша к султану Баркуку, привезшее подарки также и от Амира Тимура – следовательно, на тот момент они еще находились в союзе, см.: ал-Аскалани [СМИЗО 2005, с. 325].


486

Йазди сообщает, что Токтамыш собрал "войско улуса Джучи-хана из русов, черкесов, булгар, кипчаков из Крыма и Каффы, аланов из Азака" [Йазди 2008, с. 130]. Высказывались предположения, что в походе на Мавераннахр участвовали даже войска Нижегородского княжества, однако это не совсем так: Токтамыш действительно вызвал Бориса Городецкого с его дружиной, однако в последний момент отдал князю приказ дожидаться его возвращения в Сарае [см.: Фетищев 2003, с. 69].


487

См.: Егоров 1985, с. 220. По мнению исследователей. Токтамышу просто-напросто пришлось разделить войско на несколько частей и рассредоточить их по широкой площади, в зимнее время пастбища были слишком скудны, чтобы прокормить всю его многочисленную армию, поэтому пришлось часть войск отправлять в другие районы для сохранения конского поголовья.


488

См.: Йазди 2008, с. 133-139; Шараф-хан 1976, с. 92; Гумилев 19926, с. 439-440.


489

См.: Босворт 1971, с. 99-100; Лэн-Пуль 1996, с. 366; Рыжов 2004, с. 111.


490

Согласно известной "Надписи Тимура 1391 г.", численность его войск достигала 200 или даже 300 тыс. чел. [Миргалеев 2003а, с. 19, ср. Григорьев, Телицин, Фролова 2004, с. 18].


491

Йазди 2008, с 140-141; Миргалеев 2003а, с. 17-18.


492

Йазди 2008, с 141-142; Миргалеев 2003а, с. 18-19.


493

Подробности битвы см.: Йазди 2008, с. 147-150; Сафаргалиев 1996, с. 412-414; Миргалеев 2003а, с. 22-26.


494

Йазди 2008, с. 149-150. Кунче-оглан впоследствии принимал участие в битве на Тереке в составе войск Токтамыша [Йазди 2008, с. 197]. По сообщению Мирхонда, Кунче-оглан бежал от Тимура к Токтамышу лишь накануне битвы на Тереке в 1395 г. [см.: Миргалеев 2003а, с. 32].


495

Ибн Халдун [СМИЗО 2005, с. 278-279]. Известны монеты "Султана (правосудного) Бек-Пулад-хана" 794 г. х. (1391/1392 г.) [Савельев 1865, с. 133-136]. По мнению М. Г. Сафаргалиева, в том же 1391 г. Сараем овладел Тимур-Кутлуг, вскоре выбитый оттуда Токтамышем [Сафаргалиев 1996, с. 416-417].


496

См.: Федоров-Давыдов 1973, с. 157; Миргалеев 2003а, с 28.


497

Известно, что Таш-Тимур в дальнейшем участвовал в войне Токтамыша с Тимуром в качестве ханского военачальника и вместе с тем чеканил в Крыму монету с собственным именем [Савельев 1865. с. 298-301; Смирнов 2005, с. 142-143]. По мнению И. М. Миргалеева, Таш-Тимур, до конца остававшийся верным Токтамышу, после разгрома Бек-Пулада унаследовал его пост в ханской армии [Миргалеев 2003а, с. 281.


498

См.: Трепавлов 2001, с. 75-76.


499

См. подробнее. Почекаев 2006б.


500

См.: ал-Аскалани, ал-Айни [СМИЗО 2005, с. 325, 373].


501

См.: Сафаргалиев 1996, с. 418-419, Миргалеев, Нуранеев 2003.


502

Йазди 2008, с. 193; Сафаргалиев 1996, с. 419, Камалов 2007, с. 90.


503

О битве см. Йазди 2008, с. 196-198; Грумм-Гржимайло 1994, с. 126: Миргалеев 2003а, с. 29-34.


504

Ибн Арабшах [СМИЗО 2005, с. 341]; Руссев 2005, с. 98-99.


505

Йазди 2008, с. 199-204; см. также: Мурзакевич 1837, с. 56-57; Воскресенский 1999, с. 25-28; Филюшкин 2003. с. 364-366. Е. Ю. Гончаров, опираясь на данные нумизматики, полагает, что нашествие Тимура причинило не столь уж сильный ущерб Золотой Орде, и причины ее политического и экономического кризиса следует искать в действиях внутренних противников Токтамыша, периодически отторгавших от его владений различные уделы [Гончаров 2004, с. 194].


506

Согласно Йазди, Тимур, возведя Койричака на трон в Сарае, "дал ему царские доспехи, золотошвейную шубу и золотой ремень" [Йазди 2008. с. 198], что свидетельствует о вассалитете одаренного им золотоордынского владетеля [см. напр. Юзефович 2007, с. 91].


507

В летописях поход Ентяка датируется то 6903 (1395), то 6907 (1399) г В. А Кучкин убедительно доказывает, что захват царевичем Нижнего Новгорода и ответные действия московских войск имели место в 1395-1396 гг., а не 1399-1400 [Кучкин 2001, с 220-224].


508

Йазди еще под 1404 г упоминает Таш-Тимура среди потомков Чингис-хана. находившихся при дворе Тимура [Йазди 2008, с. 335, 342].


509

Ибн ал-Фурат, ал-Аскалани [СМИЗО 2005, с. 267, 3271. По мнению В. Д. Смирнова, в трудах арабских авторов присутствует путаница, и следует отдать предпочтение сообщению ал-Айни о том, что не Токтамыш осаждал Кафу в 1397 г., а его противник Идигу годом позже – в качестве отмщения за поддержку генуэзцами Токтамыша [Смирнов 2005, с. 143-144]; см. также: ал-Айни [СМИЗО 2005, с. 374] Однако, на наш взгляд, речь идет о двух разных осадах, поскольку сообщение о войне Токтамыша с итальянскими колониями присутствует также и в Никоновской летописи: "Того же лета царь Тахтамышъ Болида Орды воевалъ Поморскiа грады" [ПСРЛ 2000б, с. 167].


510

ПСРЛ 2000б. с. 167. Карамзин 1993, с. 92.


511

См.: Черкас 2007, с. 145.


512

ПСРЛ 2000б, с. 172. См. также: Греков 1975, с. 225-228; Асиновский 1997; Почекаев 2006б, с. 217-218.


513

ПСРЛ 2000б, с. 173, Греков 1975, с 230-231.


514

ПСРЛ 2000б, с. 173-174; Карамзин 1993, с. 95-96; Сафаргалиев 1996, с. 433-435.


515

См.: Миргалеев 2003, с. 147-148: Маслюженко 2007, с. 86-87. Правда, уже с 1410-х гг. во главе этого владения стояли не Туга-Тимуриды, а Шибаниды.


516

Согласно Ибн Арабшаху, "дошло до того, что они сразились между собой 15 раз; (причем) раз тот одержит верх над этим, а другой раз – этот над тем" [СМИЗО 2005, с. 340].


517

Йазди 2008, с. 342; Клавихо 1990, с. 143.


518

Ибн Арабшах сообщает. "Пятнадцатое сражение было не в пользу Идику: он был разбит и рассеян, обращен в бегство и прогнан. И погрузились он да около 500 из его приближенных в море песчаное, которого никто не знает. Токтамыш стал единодержавцем в царстве, и очистился для него Дешт-Берке, но при всем том он жаждал известий об Идику и делах его да очень желал собрать сведения о том, как он погиб в песках своих.

Так прошло около полугода; исчезли след его из глаз и молва о нем с языков…". [СМИЗО 2005, с. 341].


519

Русские летописи сообщают о том, что Токтамыш погиб в Сибири от рук Шадибека [ПСРЛ 1843, с. 109; ПСРЛ 1977. с 94: см. также: Миргалеев 20036, с. 148]. Согласно сообщению Ибн Халдуна, Токтамыша убил Тимур в 1395 г. [СМИЗО 2005, с. 279, ср. с ал-Кадкашанди СМИЗО 2005, с. 289], ал-Аскалани утверждает, что хан был убит Тимур-Кутлугом в 798 г х (1395/1396 г.), однако под следующим годом уже упоминает о сражении Токтамыша с генуэзцами [СМИЗО 2005, с. 326-327; см. также: Смирнов 2005, с 143]. Ибн Арабшах сообщает, что Идигу выследил и убил хана [СМИЗО 2005, с. 341-342; см. также: Фахретдин 1996, с. 1091. Версия о гибели Токтамыша от рук Нур ад-Дина, сына Идигу, носит более легендарный характер: она содержится в эпосе "Идегей" [Идегей 1990, с. 168- 180]. Версия Муин ад-Дина Натанзи и в данном случае стоит особняком, по его сведениям, Токтамыш "умер естественной смертью в 800 г. х. (24 сентября 1397 – 12 сентября 1398 г.) в пределах Тулина" [Муизз 2006, с. 262; ср.: Греков Якубовский 1998, с 281; Миргалеев с. 148].


520

Родословная 1958, с. 44; Идегей 1990, с. 17. См. также: Трепавлов 2000, с. 64, 86-87; Маслюженко 2004. Естественно, подобная генеалогия должна была создать Идигу имидж последовательного борца за распространение ислама в Золотой Орде: сведения о его "просветительской деятельности" имеются и в различных исторических сочинениях [см.: СМИЗО 2005, с. 343; Клавихо 1990, с. 143; Барбаро 1971, с. 140], а также легитимировать его претензии на высшую (хотя и не монаршую) власть над Золотой Ордой. Князья Юсуповы, потомки Идигу, выводили его родословную (опять же через "Кутлукая") от некоего "Магамета", который "был… в Дамаске царем" [см.: Vasary 1995. р. 736-737].


521

См: Бартольд 1963, с. 798; Курмансеитова 1993, с. 96. Эти данные совершенно противоречат попыткам представить Идигу как представителя незнатного рода [см.: Трепавлов 2001, с. 64, 88].


522

Йазди 2008, с. 85.


523

Муин ад-Дин Натанзи [СМИЗО 2006. с. 259-260]: Бартольд 1963, с. 799; Трепавлов 2001, с. 69.


524

Идигу погиб в 1419 г. в возрасте 67 лет [см.: Урманче 1999, с. 136].


525

Йазди 2008, с. 85. Высказывалось предположение, что Идигу тогда поссорился и с собственным отцом Балтычаком [см. Заплотинський 2007, с. 14].


526

В. В. Трепавлов отмечает, что прямых сообщений источников об участии Идигу в борьбе Токтамыша с детьми Уруса не имеется [Трепавлов с. 65].


527

Муин ад-Дин Натанзи [СМИ30 2006, с. 20б]. В. В Бартольд считает историю гибели Балтычака легендой, впоследствии кочевавшей из одного исторического сочинения в другое [Бартольд 1963, с. 799-800].


528

Йазди 2008, с. 116.


529

См. подробнее Трепавлов 2001. с. 65.


530

У некоторых восточных авторов присутствует объяснение причин, побудивших Идигу рассориться с Токтамыш-ханом. Так, например, Ибн Арабшах пишет, что Идигу стал опасаться "свирепого нрава" хана и бежал после ханских угроз [СМИЗО 2005, с. 331-332]. Еще один арабский автор более позднего времени, Абу Мухаммад Мустафа ибн Хасан, также сообщает, что "Идику ал-Узбеки.. испытал притеснения со стороны Туктамыш-хана" [Миргалеев 2007, с. 63].


531

Йазди 2008, с. 115-116. В. В. Трепавлов считает, что Идигу занял при Токтамыше пост бекляри-бека, как впоследствии и его брат Иса [Трепавлов 2001, с. 65, 74], однако это предположение не подкрепляется прямыми сообщениями источников, в которых Идигу выступает в роли бекляри-бека лишь с 1390-х гг. при хане Тимур-Кутлуге, а Иса – в 1400-е гг. при Пулад-хане.


532

См. Трепавлов 2001, с. 65.


533

В. В. Трепавлов относит бегство Идигу от Токтамыша к 1389 г. [Трепавлов 2001, с. 651. См. также: Миргалеев 2007, с. 63.


534

Большинство исследователей считает Тимур-Кутлуга сыном Тимур-Малика – хана Синей Орды, свергнутого Токтамышем. Причина тому – сообщения восточных историков, которые, вероятно, не всегда правильно ориентировались в генеалогиях ордынских ханов [см., напр.: СМИЗО 2006, с. 263; Миргалеев 2007, с. 18, 63]. В ряде трудов происхождение Тимур-Кутлуга представлено совершенно иначе: Тимур-Кутлуг б. Тимур-бек(-хан) б. Кутлуг-Тимур б. Нумкан б Абай б. Кин-Тимур б. Туга-Тимур б. Джучи [Муизз 2006, с. 46, Таварих-и гузида 1969, с. 40; см. также: Гаев 2002, с 54; ср.: Алексеев 2005, с. 12]. Улугбек также не считает Тимур-Кутлуга сыном Тимур-Малика, который у него фигурирует под именем (Тимур-)Тилак-хана, а Тимур-Кутлуг называется "сыном Тимур-бек-оглана" [Улугбек 2007, с. 104-105, 107]. Наконец, в сочинении Йазди встречаются два разных персонажа – "Темур Кутлуг Оглан" и "Кутлук Темур Оглан, сын Темур Малик-хана" [Йазди 2008, с. 126, 140].


535

См.: Йазди 2008, с. 140. Именно здесь у Йазди в качестве "проводника" Тимура фигурирует не Тимур-Кутлуг, а "Кутлук Темур", сын Тимур-Малик-хана!


536

См.: Оболенский 1850, с. 37-38, 51; Курмансеитова 1993, с. 94-95.


537

Ибн Арабшах [СМИ30 2005, с. 338-339]. Йазди 2008, с. 149. По мнению И. М Миргалеева, Идигу и Тимур-Кутлуг покинули Тимура только в 1395 г. после битвы на Тереке, а до этого Идигу с 1376 г. так и находился при дворе Железного Хромца [Миргалеев 2000, с. 61] Однако это предположение противоречит сведениям летописей и официальных документов, в которых Идигу в конце 1380-х гг. фигурирует среди приближенных Токтамыш-хана.


538

Возможно, именно это дает основание ряду исследователей считать его сыном и, следовательно, законным преемником Тимур-Малик-хана, внуком Уруса.


539

СМИЗО 2005. с. 343.


540

В. В. Трепавлов датирует это соглашение 1396-1397 гг. [Трепавлов 2001, с. 76], однако, по нашему мнению, его следует отнести к событиям, предшествовавшим второму походу Амира Тимура на Золотую Орду. Во-первых, новый формат взаимоотношений между Токтамышем и Идигу позволяет объяснить нейтралитет последнего в боевых действиях 1395-1396 гг., во-вторых, после 1395 г. Токтамыш не обладал реальной властью, и поэтому союз с ним вряд ли мог представлять интерес для Идигу.


541

В эпическом сказании "Идегей" присутствуют, в частности, следующие строки: "У Барака, что был знаменит, Я забрал таможенный мыт" [Идегей 1990. с. 207] На основании этого пассажа В. В. Трепавлов предположил, что к Идигу могли перейти права и полномочия огланов по сбору налогов [Трепавлов 2001, с. 76]. Впрочем, упоминание именно Борака в этом контексте, скорее всего, является анахронизмом: этот царевич, сын Койричака и внук Урус-хана, в то время, вероятно, был еще малолетним, его активная деятельность начинается уже после смерти Идигу, в 1420-е гг.


542

О провозглашении Тимур-Кутлуга ханом на Урале (Яике), т е. во владениях Идигу, сообщает, в частности, Мирхонд [Миргалеев 2007, с. 37].


543

Трепавлов 2001, с. 74.


544

См.: Валиханов 1984, с. 234; Зайцев 2004а, с. 25 Известия о провозглашении Тимур-Кутлуга ханом именно в Хаджи-Тархане дал основание русским летописцам считать, что он был "первой царь на Астрахани" [см.: Вельяминов-Зернов 1863, с. 49].


545

По некоторым сведениям, Койричак был изгнан из Сарая уже в 1396 г. [Фетищев 2003. с. 184].


546

ПСРЛ 2000Б, с. 167; Грумм-Гржимайло 1994, с 127.


547

См.. ал-Айни [СМИЗО 2005, с. 374], Клавихо 1990, с 143. С начала XV в. Кафа формально находилась в подданстве у ханов Золотой Орды, что подтверждается монетами с именами ордынских ханов, чеканившихся в городе, начиная с правления Шадибека [см: Пачкалов 2004, с. 160, 168, Хромов 2005б].


548

ПСРЛ 2000Б, с 173.


549

ПСРЛ 1949, с. 229, ПСРЛ 2000Б, с. 174 См. также. Греков 1975, с 231-232.


550

См. Йазди 2008, с. 335; Миргалеев 2003, с 147. Руи Гонсалес де Клавихо, кастильский посол при дворе Амира Тимура в 1403-1406 гг., сообщает, что в это время "в Тарталии возвысился один кавалер по имени Еденгуй (Едигей), подвластный Тамурбеку, и теперь у Тамурбека нет большего врага, чем этот Еденгуй" [Клавихо 1990, с. 142].


551

Ибн Арабшах [СМИЗО 2005, с. 342], Абд ар-Раззак Самарканди [СМИЗО 2006, с. 367-368, 370] См. также: Сафаргалиев 1996, с. 437; Трепавлов 2001, с. 90; Миргалеев 20036, с 147. В. В. Трепавлов отмечает, что даже в условиях открытой вражды с наследниками Тимура Идигу сохранил в Тимуридской державе некие владения, пожалованные ему Железным Хромцом во время пребывания мангытского эмира при его дворе. Исследователь называет в качестве таких владений Шираз, который, по ею мнению, потомки Идигу стойко удерживали еще в 1408 г. и даже убили Абу Бакра, внука Тимура, при попытке отнять у них этот город [Трепавлов 2001, с. 67]. Однако в данном случае в источниках речь идет о детях не мангытского эмира Идигу, а его тезки – Идигу б. Гийас ад-Дина из племени барлас, сородича и давнего сподвижника Тимура [Йазди 2008, с. 167, Муизз 2006, с. 111].


552

См. напр.: Муин ад-Дин Натанзи [СМИЗО 2006, с. 263].


553

Аргументами в пользу этого могут служить и самостоятельные поначалу переговоры Тимур-Кутлуга с Витовтом перед битвой на Ворскле, и его последующие действия – в летописных источниках именно он, а не Идигу, упомянут в качестве предводителя ордынских войск, осаждавших Киев и разорявших другие города и области Литвы [ПСРЛ 2000Б, с. 174].


554

Например, арабский историк Бадр ад-Дин ал-Айни под 802-804 и 814 гг. х. (1399-1402, 1411/1412 гг.) сообщает, что "государем Дешта, Сарая и Северных стран был царь Идики", несмотря на то, что сам же упоминает о представителях рода Чингис-хана, которых эмир ставил "в виде хана" [СМИЗО 2005, с. 374].


555

Различные версии гибели Токтамыша приведены в предыдущем очерке.


556

Муин ад-Дин Натанзи сообщает "Так как Идигу установил тонкие обычаи (тура) и великие законы (йасак) и люди из привольности попали в стеснение, то Шадибек тайно хотел уничтожить его" [СМИЗО 2006, с. 263].


557

Муин ад-Дин Натанзи [СМИЗО 2006, с. 263]; Сейфеддини 1981, с. 152-154.


558

О гибели Шадибека "в стычке с людьми, посланными за ним в погоню Едигеем" сообщает и Иоганн Шильтбергер [Шильтбергер 1984, с. 35]. По некоторым нумизматическим данным, это случилось не в 1409, а в 1411 или даже 1412 г. [см., напр.: Марков 2008, с 66-70].


559

См.: ПСРЛ 2000Б, с. 194, 206; Горский 2000, с 126-127, 132.


560

ПСРЛ 2000Б. с 209. По мнению А. А. Горского, в Москве не знали о причинах столь скорого отступления Идигу от Москвы [Горский 2000, с. 127]. Однако это мнение опровергается сообщениями и летописных источников, и даже фольклорной "Повестью о Едигеевом нашествии", в которой весьма недвусмысленно излагаются причины снятия осады Москвы [см.: Конявская 2006, с. 98].


561

Исследователи полагают, что этим сыном Токтамыша (имя которого в источниках не называется) был его первенец Джалал ад-Дин [см. напр.: Сафаргалиев 1996. с 439; Горский 2000, с. 127], однако мы полагаем, что больше оснований отдать эту роль Керим-Берди. Прежде всего, нет никаких сведений о союзе Джалал ад-Дина с Московским княжеством (А. П. Григорьев вполне резонно замечает, что сообщение Ибн Арабшаха об уходе Джалал ад-Дина после гибели отца в Россию [СМИЗО 2005, с 342] вовсе не означает, что он укрылся именно в московском княжестве, а не в литовской Руси [Григорьев 1988, с. 71]). Более того, на основании источников можно сделать вывод о его враждебном отношении к Руси, тогда как Керим-Берди, напротив, после гибели отца нашел прибежище в Москве и, став ханом, проводил именно промосковскую политику, что вызывало негативную реакцию Литвы [см.: Грумм-Гржимайло 1994, с. 133].


562

Текст этого документа сохранился в составе русских летописных источников. А П. Григорьев считает, что "ярлык Едигея" является своеобразным памфлетом – творением московской великокняжеской канцелярии; иронический характер этого документа особенно подчеркивает его название "ярлык", не являясь ханом, Идигу не имел права направлять ярлыки кому бы то ни было [Григорьев 1988; ср.. Горский 2000, с 128-131]. Полагаем, однако, что этот "ярлык" мог иметь под собой реальную основу – подлинное послание Идигу Василию I.


563

Абд ар-Раззах Самарканди [СМИЗО 2006, с. 365-366]; Греков. Якубовский 1998, с. 293-294.


564

Обстоятельства переворота 1411 г. и крушения власти Идигу изложены в источниках довольно противоречиво. Так, например, Ибн Арабшах называет хана Тимура очередным ставленником мангытского эмира, который в дальнейшем выступил против него [СМИЗО 2005, с. 343]. Абд ар-Раззак Самарканди также сообщает, что он мирно пришел к власти после смерти своего брата Пулада [СМИЗО 2006, с 368]. Русские летописцы просто сообщают под 6919 (1411) г., что "сяде на царстве в Орде царь Темирь, а Едигей князь вмале убежа" [ПСРЛ 2000Б, с 215]. Таким образом, возможно, что Тимур-хан пришел к власти и не как противник Идигу, более того, он даже был женат на дочери бекляри-бека [см.: Греков, Якубовский 1998, с. 292].


565

См.: Трепавлов 2001, с. 83. См. также: Langles 1802, р. 386-387.


566

По мнению М. Г. Сафаргалиева, Джалал ад-Дин начал борьбу за трон еще при Пулад-хане в 1410 г.. литовский князь Витовт, благодарный сыну Токтамыша за помощь в знаменитой Грюнвальдской битве (15 июля г.), в свою очередь, помог ему выгнать наместников Пулад-хана из Крыма, а затем и покончить с самим Пуладом. Некоторое время спустя Идигу удалось вытеснить Джалал ад-Дина из Поволжья и возвести на трон Тимур-хана [Сафаргалиев 1996, с. 439; см. также: Греков 1975, с. 279; Вернадский 2000, с. 296].


567

По-видимому, именно так следует понимать загадочную фразу Абд ар-Раззака Самарканди: "Джалал ад-Дин-султан был признателен амиру Газану и послал ему (такую) грамоту: "Газан – наш хан (?); приказания его признавайте за наши повеления"" [СМИЗО 2006, с. 369]. Ю. Шамиль-оглу считает Газана бекляри-беком Тимур-хана [Schamiloglu 1986, р. 189].


568

Абд ар-Раззак Самарканди [СМИЗО 2006, с. 368-371].


569

В летописных источниках Кебек фигурирует под загадочным именем "Бетсбул" (Betsabul), "Бетсбулан"" или "Беш-Сабулу" и считается, почему-то, что был убит своим братом Керим-Берди [см.: Смирнов 2005, с 178; Грумм-Гржимайло 1994, с. 133: Греков, Якубовский 1998, с. 294-295].


570

См.: Греков, Якубовский 1998, с. 301.


571

1 Шильтбергер сообщает, что Керим-Берди правил всего пять месяцев [Шильтбергер 1984, с. 36] Однако его монеты чеканились до 1416 г [см.. Федоров-Давыдов 1960, с 173; Рева. Шарафеев 2004, с. 93]. По мнению ряда исследователей (в частности, Й. Хаммер-Пургшталля и Б. Шпулера), к концу правления Керим-Берди примирился с Идигу, и они вместе стали действовать против литовского ставленника Джаббар-Берди [см.: Hammer-Purgstall 1840, s. 376-377. Миргалеев, Минуллин 2001; ср.: Горский 2000, с. 135]. Такой вариант был бы возможен только в одном случае – если бы Чокре, ставленник Идигу, погиб, и бекляри-беку срочно понадобился бы новый хан Однако, согласно сообщению Абд ар-Раззака Самарканди, Джаббар-Берди враждовал именно с Чингиз-огланом, т. е. Чокре [СМИЗО 2006Я, с. 372]. Кроме того, при Идигу находились несколько близких родичей Чокре, каждый из которых мог быть более удобным подставным ханом, нежели Керим-Берди, сын Токтамыша – смертельного врага Идигу. Двое из них. Сайид-Ахмад и Дервиш, впоследствии и в самом деле стали ханами при поддержке Идигу.


572

Иоганн Шильтбергер, современник и участник междоусобиц 1410-х гг., сообщает, что Чокре погиб в борьбе с неким претендентом на трон по имени Мухаммад, которого обычно отождествляют с Улуг-Мухаммадом [Шильтбергер 1984. с. 36, прим 118]. Однако есть основания усомниться в сообщении немецкого наемника, поскольку последние упоминания о Чокре относятся к 1416/1417 г., тогда как Улуг-Мухаммад выходит на историческую сцену не раньше 1419 г [см.. Сафаргалиев 1996. с. 444].


573

Монеты этого Сайид-Ахмада чеканились только в 819 г. х. (1416/ 1417 г.) [Рева, Шарафеев 2005, см. также: Барбаро 1971, с. 140, Langles 1802, р. 389].


574

См.: Сафаргалиев 1996, с. 445. Многие исследователи без оснований полагают, что Нур ад-Дин правил мангытами, после смерти Идигу в 1426-1440 гг. В. В. Трепавлов резонно раскритиковал подобные утверждения, показав, что первенец бекляри-бека умер раньше отца Вполне возможно, что он погиб вместе со своим ханом Джаббар-Берди По другим сведениям, Нур ад-Дин был бекляри-беком при хане Кадыр-Берди б. Токтамыше [см.. Трепавлов 2001. с. 83-84]


575

Г. Е. Грумм-Гржимайло и В. В. Трепавлов считают его Шибанидом [Грумм-Гржимайло 1994, с. 134; Трепавлов 2001, с. 585]. Однако его родословная четко прописана в "Муизз ал-ансаб": Дарвиш б. Тукрак б. Алты-Куртука б. Туктай б. Тимур-Ходжа б. Тактак б. Ачик б. Урунгташ б. Туга-Тимур б Джучи [Муизз 2006, с. 44-45; ср.. Гаев 2002, с. 32, 55]. Он приходился племянником вышеупомянутому Сайид-Ахмаду и двоюродным племянником Чокре [см.: Рева, Шарафеев 2005, с. 59].


576

См.: Сафаргалиев 1996, с. 445.


577

Цит. по: Грумм-Гржимайло 1994, с. 133.


578

По мнению Г. Е. Грумм-Гржимайло, мир был заключен [Грумм-Гржимайло 1994, с 1331, однако М. Г. Сафаргалиев сомневается в этом, поскольку в том же 1419 г. году в Орде появился новый хан Кадыр-Берди б. Токтамыш, поддержанный Витовтом и, в конце концов, победивший Идигу [Сафаргалиев 1996, с. 445-446].


579

Именно этим годом датированы последние монеты с его именем [Хромов 2002; ср: Северова 1994; Лебедев 20006, с 13]. О "солхатском императоре, друге Витовта" упоминает Жильбер де Ланнуа, посол герцога Бургундского, ездивший в Крым в 1421 г. [Ланнуа 1873. с 43, см. также: Смирнов 2005, с. 162]. М Г. Сафаргалиев отождествляет этого императора с Кадыр-Берди [Сафаргалиев 1996, с. 447], а А. Г. Гаев – с Бек-Суфи [Гаев 2002, с. 36]. Вполне возможно, что Витовт решил поддержать Бек-Суфи после гибели своего прежнего ставленника Кадыр-Берди.


580

Согласно Ибн Арабшаху, у Идигу было "около 20 сыновей, из которых каждый был царь владычный, имевший (свой) особый удел, войска и сторонников" [СМИЗО 2005, с. 343].


581

См.: Валиханов 1984, с. 234. Сведения источников о гибели Идигу и Кадыр-Берди весьма противоречивы. Так, согласно версии ал-Айни, дна врага встретились в сражении, в котором Кадыр-Берди погиб, а Идигу умер от ран [СМИЗО 2005, с 375; Вернадский 2000, с 295[. Высказывались предположения, что Идигу погиб в Крыму, а Кадыр-Берди – на Урале [см., напр.: Греков 1975, с. 269], однако, на наш взгляд, представляется, что было, скорее, наоборот: Кадыр-Берди, имевший возможность бороться за Крым при поддержке Витовта, вряд ли рискнул бы зайти за Урал, тогда как выдворенный из Крыма Идигу, по-видимому, встретил свой конец на территории своих прежних владений. Сообщение Ибн Арабшаха о том, что тело Идигу было вытащено из Сейхуна (Сырдарьи) или обнаружено у Саранчука [СМИЗО 2005, с. 343; см. также. Греков, Якубовский 1998, с. 295; Трепавлов 2001, с. 81], подтверждает нашу версию. В качестве даты гибели Идигу называются также 1422 и даже 1430/1431 г. [см.: Hammer-Pugstall 1840. s. 384; Грумм-Гржимайло 1994, с. 135; Трепавлов 2001, с. 85].


582

О трансформации образа Идигу из исторического деятеля в эпического героя см. подробнее: Урманче 1999, с 136-181.


583

Валиханов 1984, с. 234. См. также. Исхаков 20026, с. 69. В. Д. Смирнов приводит другое предание, согласно которому сам Улуг-Мухаммад после своего воцарения приказал отыскать и прикончить Идигу [Смирнов с. 179; см. также: Langles 1802, р. 391].


584

См. Муизз 2006, с. 45; Гаев 2002, с. 54.


585

Исследователи высказывают противоречивые мнения относительно происхождения Улуг-Мухаммада. Некоторые называют его сыном Джалал ад-Дина. старшего сына Токтамыша [см.. Базилевич 2001, с. 51-52, Худяков 1996, с. 543; Похлебкин 2000, с. 78; Мухамадиев 2005, с. 187]. Их мнение опровергает… сам Улуг-Мухаммад-хан, который в послании к турецкому султану Мехмеду II называет Токтамыша своим "старшим братом" [Султанов 1975, с. 54, Зайцев 20046, с 51] – так золотоордынские ханы именовали своих предшественников на троне, не являвшихся их прямыми предками (последние в официальной документации назывались "отцами") [Kurat 1940, s. 23; см. также: Мустакимов, Баязитова 2005]. Другие авторы называют его сыном Тимур-хана и внуком Тимур-Кутлуга [Фахретдин 1996, с. 115; Марджани 2005, с 100], однако они смешивают его с его соперником Кичи-Мухаммадом. который действительно был сыном Тимур-хана. Русские средневековые авторы однозначно именуют Улуг-Мухаммада сыном "Асан Улана" и племянником "Баштемир Царя", т. е. Таш-Тимура [Родословная 2000, с. 379-380]. Это в полной мере соответствует средневековым восточным генеалогиям [Муизз '2006, с 45, Таварих-и гузида 1969, с. 39, Алексеев 2005. с. 11]. См. также. Султанов 1975. с. 55. Исхаков 20026. Хамидуллин 2002, с. 127.


586

86 Сохранился тарханный ярлык Улуг-Мухаммада крымским землевладельцам Тоглу-баю и Хызру. И. Н. Березин считал его ярлыком крымского хана Мухаммад-Гирея I и датировал 923 г х. (1517 г) [Березин 1872, с. 17-23]. А. П. Григорьев в 1980-е гг. сумел доказать, что на самом деле эта грамота выдана Улуг-Мухаммадом в 823 г х (1420 г) [Григорьев с. 116-118].


587

См.: Марков 2008, с. 77, см. также: Пачкалов 2004, с 160-161. Нарративные источники и опирающиеся на них исследователи также сообщают, что Улуг-Мухаммад вступил на трон вскоре после гибели Идигу [см.: СМИЗО 2005, с. 375; Смирнов 2005, с. 163-164; Греков, Якубовский 1998. с. 300]. М. Г. Сафаргалиев полагает, что Улуг-Мухаммад впервые стал ханом в 1421 г. [Сафаргалиев 1996, с. 449; см. также. Мухамадиев с. 184].


588

См.: Кухистани 1958, с. 86; Ахмедов 1965.


589

Любопытно, что Улугбек поначалу поддерживал дипломатические отношения с Улуг-Мухаммадом и даже обменивался с ним дружественными посланиями в 824 и 825 гг. х. (1421-1422) [СМИЗО 2006. с. 373-374; Григорьев 2006, с. 118].


590

Ряд авторов считает Худайдада и Кебека, сына Токтамыша, одним и тем же лицом [см., напр.: Ахмедов 1965, с. 39; Грумм-Гржимайло 1994, с. 134; Schamiloglu 1986, р. 193], но такое мнение опровергается генеалогическими сочинениями [Муизз 2006, с. 45; Гаев 2002, с. 541.


591

Улугбек вполне определенно говорит, что этот Гийас ад-Дин был сыном Шадибека [Улугбек 2007, с. 111]. А. Г. Мухамадиев называет Гийас ад-Дина основателем Казанского ханства, однако выводит его родословную от крымских Туга-Тимуридов и считает его сыном Таш-Тимура, братом Девлет-Берди и отцом Хаджи-Гирея [Мухамадиев 2005, с. 186-189]. А. Г. Гаев вполне обоснованно полагает, что именно сыну Шадибека, а не неизвестному крымскому царевичу могло подчиниться Поволжье [Гаев с. 33-34].


592

ПСРЛ 1949, с 245.


593

ПСРЛ 2000Б, с. 238-239; Сафаргалиев 1996, с. 451; Горский 2000, с. 137-138. Примечательно, что сын Худайдата, царевич Бердедат, позднее поступил на русскую службу: по-видимому, его отец действовал против Литвы, но не против московского великого князя.


594

Между 1421 и 1433 гг. в Кафе чеканились монеты с именем Улуг-Мухаммад-хана [Ретовский 1906, с. 22; Iliescu 1989. р. 34. 37].


595

В письме турецкому султану Мураду II, написанном в 1428 г., Улуг-Мухаммад сообщает: "В позапрошлом году с божьей милостью войско двинулось в поход, и мы обратили в бегство Барака и Мансура" [Султанов 1975, с 54]. Согласно ал-Айни, в 830-831 гг. х. (1826-1828 гг.) Улуг-Мухаммад ("Мухаммадхан") был властителем "Крыма и Сарая".


596

Абд ар-Раззак Самарканди [СМИЗО 2006. с. 376-377].


597

См.: Трепавлов 2001, с. 94.


598

Сафаргалиев 1996, с. 451. А. Г Мухамадиев отмечает, что Гийас ад-Дин, правитель Казани, в это время чеканил монету с именем Улуг-Мухаммада. признавая его своим сюзереном (независимым правителем он провозгласил себя после свержения Мухаммад-хана) [Мухамадиев 2005, с. 186-187].


599

Шильтбергер 1984, с. 36.


600

См.: Греков, Якубовский 1998, с. 301, Гайворонский 2007, с. 16. Особняком стоит мнение А. Г. Мухамадиева, который пытается доказать, что еще в 1428 г. Улуг-Мухаммад действовал против Девлет-Берди. Свое мнение он обосновывает собственным переводом письма Улуг-Мухаммада Мураду И (датировано 14 марта 1428 г.), предлагая читать строки из него следующим образом: "Что касается Девлет-Берди. то мы опять с помощью Бога, согласно ясе добрых предков, крепко ударили" [Мухамадиев 1983, с. 133], либо "Что же касается Давлет-Бирди, успешно воюем с ним с помощью Бога и по ясе (обычаю) древних предков" [Мухамадиев 2005, с. 188]. Отметим, однако, что Т. И. Султанов совершенно иначе переводит этот фрагмент: "Трон и царство всевышний вручил нам, они же [Борак и Мансур – Р. П.] бежали прочь, собрав свои наемные отряды" [Султанов 1975. с. 54]. Ю. Шамильоглу, ссылаясь на Б. Шпулера, также упоминает о попытке Девлет-Берди овладеть Крымом в 1429 г. [Schamiloglu р. 194].


601

А. Е Гайворонский высказывает предположение, что Мухаммад-хан назначил своим наместником в Крыму юного Хаджи-Гирея, племянника Девлет-Берди (сына его брата Гийас ад-Дина б Таш-Тимура) [Гайворонский 2007, с 16]. Однако А. Г. Гаев, ссылаясь на старинное предание, утверждает, что Сайид-Ахмад при вступлении на трон (в 1433 г.) умертвил Гийас ад-Дина и его брата Али-бея, сыновей Таш-Тимура [Гаев 2002, с. 37]. Гийас ад-Дин был отцом Хаджи-Гирея, следовательно, скорее, именно он мог стать наместником Улуг-Мухаммада в Крыму.


602

См.: Langles 1802, р. 395; СМИЗО 2006, с. 378; Трепавлов с. 94. По сведениям Шильтбергера, Борак был убит его (т. е., Шильтбергера) "господином Мухаммадом", но непонятно, какого из противоборствующих ханов с таким именем он имел в виду – Улуг-Мухаммада, Кичи-Мухаммада или Хаджи-Мухаммада. М Г Сафаргалиев считает, что победителем Борака был Хаджи-Мухаммад-хан [Сафаргалиев 1996, с. 455-456].


603

Султанов 1975; Зайцев 20046, с. 49-65; Рэхимова 1996, Pienaru 2002.


604

Ал-Аини [СМИЗО 2005, с. 376].


605

Зайцев 20046. с. 54-56; Миргалеев, Камалов 2008, с. 91.


606

Около 1470 г. Джанибек и Гирей стали первыми правителями Казахского ханства [Султанов 2006, с. 262].


607

По мнению В. В. Трепавлова и И. В. Зайцева, Кичи-Мухаммад впервые был выдвинут в ханы еще в 822 г. х. (1419/1420 г.) при поддержке Мансура б. Идигу, однако вскоре последний решил перейти на сторону Борака, и оставил своего малолетнего протеже, который без его поддержки не имел возможности бороться за власть [см.: Трепавлов 2001, с. 93-94; Зайцев 2004а, с. 28]. Однако, на наш взгляд, в источниках, на которые опираются исследователи, были, скорее всего, смешаны два хана-тезки [см. также: Гаев 2002, с. 36]: несомненно, в 1419 или 1420 г. к власти пришел Улуг-Мухаммад, и его "анти-идигеевская" позиция заставила ногайских князей искать опору среди восточных Джучидов.


608

Ал-Макризи [СМИЗО 2005. с. 313]. См. также: Хамидуллин 2003.


609

Кухистани 1958, с. 86; Трепавлов 2001, с. 94, 96.


610

ПСРЛ 2001, с. 95 См. также: Худяков 1996, с. 550; Флоря 2001, с. 175; Kurat 1940, s. 29.


611

Карамзин 1993, с. 140.


612

ПСРЛ 1949, с. 249; Зимин 1991, с. 46; Мельников 2001, с. 103 Московский дипломат сослался на некий прежний ярлык Улуг-Мухаммада, согласно которому Василий II уже был признан великим князем По мнению А. А. Горского, этот ярлык мог быть выдан Улуг-Мухаммадом во время его пребывания в Литве, ок. 1424 г., когда Василий II. внук Витовта, посетил деда и сумел убедить хана признать его наследником его отца, великого князя Василия I Дмитриевича [Горский 2000, с. 137, 138].


613

См.. Флоря 2001, с. 180, Halperin 2007b, p. 80.


614

ПСРЛ 1949, с. 249.


615

См.: ПСРЛ 1949, с. 249; Зимин 1991, с. 47-48; Смирнов 2005, с. 177.


616

См: Гайворонский 2007, с. 16-17. А. Г. Гаев считает, что Сайид-Ахмад никогда не правил в Крыму [Гаев 2002, с. 38]. В. В. Похлебкин, не ссылаясь ни на какие источники, сообщает, что Улуг-Мухаммад в 1437 г. правил в Крыму и стал основателем Крымского ханства (sic!) [Похлебкин с. 79].


617

Греков, Якубовский 1998, с. 302; Зайцев 20046, с 57. 59.


618

См.: Барбаро 1971, с. 140-141; Зайцев 20046, с. 29; Kurat 1940, s 28. По мнению Д. А. Котлярова, в течение 1432-1437 гг. Улуг-Мухаммад и Кичи-Мухаммад боролись за Крым [Котляров 1998, с. 10], чему противоречат сведения о пребывании там Сайид-Ахмада.


619

Барбаро 1971, с. 140-141; Грумм-Гржимайло 1994, с. 137.


620

Барбаро 1971, с. 141; см. также: Трепавлов 2001, с. 94-95; Флоря с. 182; Гаев 2002, с. 39.


621

Вернадский 2000, с. 308; Зайцев 2004а. с. 31.


622

См.: Улугбек 2007, с. 111. По мнению А. Г. Мухамадиева, Гийас ад-Дин правил в Казани до 1445 г. [Мухамадиев 2005, с. 186, 190].


623

Среди них, по-видимому, находился и эмир Яголдай б. Сарай, который в 1440 г. стал основателем так называемой "Яголдаевой тьмы" – особого татарского владения в Литве, неоднократно упоминавшегося в официальной переписке польско-литовских и татарских правителей и в нарративных источниках. Любопытно отметить, что брат Яголдая, Хусайн, не оставил Улуг-Мухаммад-хана и сопровождал его в скитаниях, участвовал в битве у Белева и в последующих событиях 1437-1438 гг. [Русина с. 145].


624

Венецианец И. Барбаро упоминает, что Улуг-Мухаммад кочевал в Северном Причерноморье еще в 1438 г., но, вероятно, несколько путает даты, поскольку годом раньше хану пришлось перебраться на север. Некоторые авторы уверены, что Улуг-Мухаммад в 1437 г был изгнан не из южнорусских степей, а непосредственно из Сарая [Марджани 2005, с. 105; Фахретдин 1996, с. 116-117; Худяков 1996, с. 549].


625

По мнению некоторых исследователей, Василий II с самого начала негативно отнесся к пребыванию Улуг-Мухаммада под Белевом. При этом великий князь не считал себя мятежником, поскольку, вероятно, уже с 1437 г. номинально признал верховенство Кичи-Мухаммада, как нового сарайского хана [Горский 2000, с. 144, 149; ср: Зимин 1991, с. 81; Фахретдин 1996, с. 117]. Однако другие авторы, опираясь на "Казанскую историю" и устные татарские предания, полагают, что изначально между великим князем и беглым ханом все же был заключен союзный договор [см.: Каратеев 1994, с. 51-52; Беспалов 2008, с. 142]. В татарских преданиях говорится, что перед битвой у Белева Улуг-Мухаммад, якобы, молился также и "русскому богу". Возможно, это сообщение имеет под собой реальные основания: хан мог обратиться к христианскому богу или кому-то из святых как "высшему свидетелю", именем которого клялись русские при заключении мирного договора, который позднее нарушили [см. подробнее: Беспалов 2008, с. 143-144].

Стоит отметить, впрочем, что основания для благодарности Улуг-Мухаммаду у Василия II были не столь уж велики: в 1433 г., после того как Улуг-Мухаммад был вытеснен из Поволжья, Юрий Звенигородский, забыв о решении ханского суда, выступил против племянника, победил его и занял великокняжеский стол После его скоропостижной смерти в 1434 г трон перешел к его старшему сыну Василию Косому, и вернуть себе власть Василий Васильевич сумел уже не с помощью ханского авторитета, а только благодаря тому, что Василий Косой поссорился со своими братьями Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным. Последние выступили на стороне Василия Васильевича и помогли ему свергнуть их старшего брата [см.: Карамзин 1993, с 143-146, Соловьев 1988, с. 385-388; Зимин 1991. с. 64-76].


626

Татарский автор начала XX в. Р. Фахретдин, не приводи никаких источников, утверждает, что московские войска насчитывали 40 000 чел., тогда как у Улуг-Мухаммад-хана было не более 1 000 воинов [Фахретдин 1996, с 117].


627

См.: Зимин 1991, с. 82; Фахретдин 1996. с. 117.


628

ПСРЛ 1949, с. 260; Ермолинская 2000, с. 198, 199. См. также. Зимин 1991, с. 82-83.


629

Среди Джучидов встречаются два царевича с именем Али, с которыми может быть отождествлен этот Али-бек ("Либей" русских летописей): Али-бек б. Таш-Тимур, имя которого полностью совпадает с именем казанского правителя, и Али-Дервиш, родной брат Гийас ад-Дина, прежнего правителя Казани [Муизз 2006, с. 45, 46; Гаев 2002, с. 54]. Отождествление Али бека с полулегендарным сыном "болгарского царя Абдуллы" [см., напр.: Мустакимов 2008; ср. Исхаков 2004а, с. 125-126] представляется не слишком убедительным, поскольку имеются нумизматические и летописные свидетельства того, что уже с конца XIV – начала XV вв. в Казани правили улусные владетели-Джучиды [см.. Исхаков 20046, с 8]. Несомненно, одним из них и был упомянутый Али-бек. Д. М. Исхаков допускает существование упомянутых в татарских исторических сочинениях "князей" (т. е. эмиров, а не представителей "Золотого рода") Алтын-бека и Али(м)-бека, однако считает их булгарскими князьями, а не владетелями Казани [Исхаков 2004а, с. 127].


630

См.: Schamiloglu 1986, р. 39-40; Исхаков 1995, с. 106; 20046. с. 9-10. Впоследствии эта система управления сохранилась в Казанском ханстве, где правили наследники Улуг-Мухаммада. Собственно, и само основание Казанского ханства многие авторы относят к 1437-1438 гг., вполне однозначно связывая его с именем и деятельностью Улуг-Мухаммада [см.: Зимин 1991. с. 83; Каратеев 1994, с. 52-53; Фахретдин 1996, с. 118; Худяков 1996, с. 549; Похлебкин 2000, с. 79-80; Зайцев 20046, с. 59; Султанов 2005 с. 233; ср.: Котляров 1998, с. 10]. Впрочем, как будет показано ниже, мы не разделяем этой точки зрения и считаем, что Улуг-Мухаммад не принимал титула ни казанского, ни булгарского хана, продолжая именоваться ханом Золотой Орды ("Великого Улуса").


631

К 1441 г. Сайид-Ахмад вступил в конфликт со своим бекляри-беком Текне Ширином, и тот возвел на крымский престол Хаджи-Гирея, двоюродного племянника Улуг-Мухаммада, тем самым положив официальное начало Крымскому ханству [Гайворонский 2007, с. 18- 19].


632

Вельяминов-Зернов 1863, с. 13; Вернадский 2000, с. 326, Зайцев 2004а, с. 38.


633

См.: Греков, Якубовский 1998, с. 303-304 Ср: Каратеев 1994, с. 53.


634

См.: Марджани 2005. с. 108; Похлебкин 2000. с. 80-81, Худяков 1996, с. 545.


635

См.: Горский 2000, с 145; 2004а, с. 160-161; Насонов 2002, с. 331-332, 338 А. В Экземплярский утверждает, что после 1418 г. Даниил Борисович не упоминается в источниках, хотя сам же цитирует сообщение из Никоновской летописи о его действиях в 1420- 1440-е гг., впрочем, считая его ошибочным [Экземплярский 1891, с. 433].


636

Ряд авторов считает, что этот Мустафа был выходцем из орды Кичи-Мухаммада [Вернадский 2000, с. 322] или же сыном Гийас ад-Дина б. Шадибека и одним из противоборствующих ханов 1440-х гг., чеканившим монеты в Хаджи-Тархане [Гаев 2002, с. 43; ср.: Зайцев 2004, с. 29]. Однако более убедительным представляется его происхождение от Улуг-Мухаммада. Во-первых, у него был сын с таким именем [Таварих-и гузида 1969, с. 39-40]. Во-вторых, в источниках упоминается "Мустафа, царь Казанский", т е. член казанской династии Чингизидов, основанной Улуг-Мухаммадом [см.: Исхаков 20026, с. 64-66]. Кроме того, последующие враждебные действия Улуг-Мухаммада против Москвы можно рассматривать еще и как месть за гибель сына.


637

ПСРЛ 2000в, с. 61-62.


638

См.: Вельяминов-Зернов 1863, с. 7, 9-10. По мнению Г. В. Вернадского, Улуг-Мухаммад в 1438-1444 гг., вплоть до захвата Нижнего Новгорода, имел ставку под Белевом [Вернадский 2000, с. 322].


639

См.: Зимин 1991. с. 101-102.


640

См.: Зимин 1991, с. 103-104. Можно предположить, что Бердедат намеренно застрял в Юрьеве, поскольку не хотел сражаться с близкими родичами – сыновьями своего двоюродного дяди Улуг-Мухаммада.


641

ПСРЛ 1949, с. 263-264; ПСРЛ 2000в, с. 143-144; Зимин 1991, с. 104-105. Интересно отметить, что сведения о победе Улуг-Мухаммада над великим князем Московским дошли даже до арабских историков. Так, ал-Джаннаби сообщает, что "Мухаммад был человек сильный и храбрый; он вторгся в земли Русские, захватил добычу и отнял из земель их Владимир, одну из областей Московских" [СМИЗО 2005, с. 384-385].


642

ПСРЛ 2000в, с 144-145. См. также: Зимин 1991, с. 196-107; Вернадский 2000, с. 325.


643

Вельяминов-Зернов 1863, с 7; Зимин 1991, с. 106-107; Худяков 1996, с. 546-547; Дягилев 2001.


644

Ряд авторов полагает, что Улуг-Мухаммад умер от болезни [Султанов 2006 с. 233; Kurat 1940, s. 28]. По мнению других, хан был убит своим старшим сыном Махмудом [Вернадский 2000, с. 326; Марджани 2005, с. 109; ср.: Базилевич 2001, с. 53]. Это мнение, основанное на сообщениях русских летописцев, однако, вызывает критическое отношение других исследователей [Грумм-Гржимайло 1994, с. 137; Фахретдин 1996, с. 118-119; Худяков 1996, с. 550-551]: вполне возможно, что, излагая события таким образом, летописцы старались представить Золотую Орду и государства – ее преемники как сосредоточение смут, междоусобиц, отцеубийств и пр.


645

Вельяминов-Зернов 1863, с. 4, 13; Гумилев 1995, с. 198. Наиболее противоречивые мнения сложились относительно даты выделения сыновьям Улуг-Мухаммада владений в Мещере и, соответственно, образования Касимовского ханства. Одни авторы полагают, что оно возникло в начале 1450-х гг., когда бежавшие на Русь после смерти отца царевичи Касим и Якуб своими военными подвигами на московской службе снискали благодарность великого князя и получили Мещеру в благодарность от него [Вельяминов-Зернов 1863, с. 15, 26-27; Schamiloglu 1986, р. 198]. По мнению других, создание Касимовского ханства имело место еще в 1445/1446 г. именно во исполнение условий договора [Худяков 1996. с. 547; Похлебкин 2000. с. 83; Гарипов; Рахимзянов 2006. с. 244; Kurat 1940, s. 28-29].


646

Это обстоятельство служит еще одним доводом в пользу того, что Али-бек был не просто "князь", т. е. эмир, а представитель рода Джучидов по-видимому, он, будучи старшим родичем Махмуда б. Улуг-Мухаммада, посчитал, что имеет не меньше прав на ханский трон или же на независимое владение Казанью.


647

Большинство исследователей склоняется к мысли, что именно Махмуд-хан ("Мамутек") был основателем Казанского ханства, тогда как Улуг-Мухаммад не имел к нему никакого отношения [см.: Вельяминов-Зернов 1863, с. 4-7, Валиханов 1984, с. 235, Грумм-Гржимайло 1994, с. 136-137; Греков, Якубовский 1998, с. 303-304; Котляров 1998, с. 11, 14, Исхаков 2004а, с. 126; Марджани 2005, с. 105. 109; Хамидуллин 2003]. Тем не менее, ряд авторов все же полагает, что основателем Казани стал Улуг-Мухаммад. Любопытно, что в некоторых татарских преданиях он считается не только казанским ханом, но потомком и законным преемником предыдущего казанского правителя Алим-бека [см., напр.: Мустакимов 2008].


648

В правлении потомков Улуг-Мухаммада в Казани был перерыв, когда в результате государственного переворота на короткое время в 1496-1497 гг. казанским ханом стал сибирский Шибанид Мамук.


649

См. подробнее: Ostrovski 2004.


650

На такой генеалогии этого хана сходится преобладающее большинство источников и исследователей за некоторыми исключениями. Так, согласно сообщению Казанского летописца и опирающегося на него В. Н. Татищева. Ахмад-хан являлся сыном Джалал ад-Дина, сына Токтамыша [см. подробнее: Базилевич 2001, с 111]. А. Н. Курат, неизвестно по какой причине, пытается отождествить Ахмада с Сайид-Ахмадом, соперником Улуг-Мухаммада и Кичи-Мухаммада [Kurat 1940, s. 54-59; см. также: Рахимова 1997, с. 40-44]. О. Прицак полагает, что Ахмад был потомком Орду, старшего сына Джучи [Pritsak 1967, p. 578-579].


651

Ряд авторов полагает (основываясь на сообщении бухарского автора второй половины XVII в Махмуда б. Вали), что упомянутые в тюркских источниках в 1440-с гг. ханы Махмуд и Ахмад, соперники узбекского хана Абу-л-Хайра, являются сыновьям Кичи-Мухаммада [см., напр.: Ахмедов 1965, с. 51; Зайцев 2004а, с. 36]. Однако М. Г Сафаргалиев, а за ним и А. Г. Нестеров весьма убедительно показали, что под этими именами фигурируют тюменские (сибирские) владетели Махмудек и Сайидек (Сайид-Ибрахим. Ибак) [Сафаргалиев 1996, с. 459; Нестеров 2002, с. 207-208]. В самом деле, вряд ли можно говорить о самостоятельной деятельности сыновей Кичи-Мухаммада в 1440-е гг.: во-первых, это был период правления их отца, во-вторых, постоянное соперничество их с узбекскими правителями в Восточном Деште представляется весьма спорным, поскольку Кичи-Мухаммад и его потомство удерживали за собой Волгу и не претендовали в то время на власть над восточными областями Золотой Орды.


652

А. Г. Гаев полагает, что Кичи-Мухаммад умер в 1449 г., и верховная власть перешла к Сайид-Ахмад-хану, после которого – уже к сыновьям Кичи-Мухаммада [Гаев 2002, с. 42-43]. Однако весьма маловероятно, чтобы энергичные и властные сыновья Кичи-Мухаммада позволили представителю враждебной им ветви Джучидов занимать трон, прежде принадлежавший их отцу. По всей видимости, Кичи-Мухаммад, оттесненный в 1440-е гг. Сайид-Ахмадом за Волгу, вернулся к власти после разгрома последнего крымцами и пленения литовцами в 1452/1453 гг. и сохранял власть до своей смерти в 1459 (или даже в 1461) г. [см.: Грумм-Гржимайло 1994, с. 139; Горский 2000, с. 149].


653

В историографии широко распространено мнение, что Ахмад находился в конфликте со своим братом Махмудом, и они в течение 1459-1466 гг. боролись за сарайский трон, неоднократно сменяя друг друга [см., напр.. Сафаргалиев 1996, с. 511-512, Григорьев 1987, с 54, Зайцев 2004а, с. 45]. Однако в источниках нет ни одного сообщения о вражде братьев. Напротив, как будет показано ниже, между братьями царило полное согласие По мнению исследователей, о соперничестве братьев свидетельствуют даже монеты, чеканенные ими одновременно в одних и тех же городах [Савельев 1865, с. 325; Марков 2008, с. 103-104], якобы, это служит доказательством того, что они беспрестанно сменяли друг друга на ханском троне [см.: Сафаргалиев 1996, с. 511; Зайцев 2004а, с. 39-40]. Полагаем, что с той же степенью вероятности можно утверждать, что чеканка таких монет свидетельствует именно об их соправительстве.


654

ПСРЛ 2000в, с. 116.


655

См.: Гайворонский 2007, с. 28.


656

Султанов 1978, с. 240. В переводе А. Рахимовой текст звучит следующим образом: "Благодарим Аллаха за милость, место [трон и царство] прежних наших отцов всевышний вверил и вручил нам" [Рахимова 1996] Оригинал см.: Kurat 1940, s. 39. По мнению исследователей, это письмо также свидетельствует о конфликте Махмуда с Ахмадом и о том, что Махмуду удалось вернуть трон в Сарае, свергнув брата [см., напр.: Григорьев 1987, с. 54]. Отметим, однако, что об этом не сообщает ни сам Махмуд-хан, ни другие источники. Напротив – речь идет исключительно о его конфликте с Хаджи-Гиреем [ср.: Горский 2000, с. 155].


657

По мнению А. П. Григорьева, Хаджи-Гирей разбил не Махмуда, а Ахмада, что, якобы, и позволило Махмуду вторично занять трон в Сарае, воспользовавшись разгромом брата [Григорьев 1987, с. 54; см. также: Миргалеев, Камалов 2008, с. 93].


658

См.: Бабур 1992. с. 172; Марджани 2005, с. 100, 117; Зайцев 2004а, с. 40. Датировка женитьбы Ахмада на сестре Хусайна Байкары приблизительная, поскольку Бабур упоминает, что Султан-Хусайн выдал сестру замуж в годы своего "казачества", т. е. до вступления на трон Герата. Однако Абд ар-Раззак Самарканди сообщает, что Хусайн Байкара был "казаком" еще в 872 г. х. (1467/1468 г.) [СМИЗО 2006, с. 383], так что Ахмад мог жениться на его сестре и в 1460-е гг.


659

В поздней золотоордынской традиции владения Кичи-Мухаммада и его потомков назывались "Намагановым юртом" [см.: Памятники 1884. с. 108; Гайворонский 2007, с. 17]. По мнению, А. П. Григорьева и И. В. Зайцева, Номоган было второе имя или прозвище родоначальника последней династии сарайских ханов Тимур-Кутлуга (Григорьев 1985. с. 177; Трепавлов 2001 с. 108-109; Зайцев 2004а, с. 501. Однако, согласно "Муизз ал-ансаб", Намаганом (Нумканом) звали не Тимур-Кутлуга, а его предка – правнука Туга-Тимура, сына Джучи [Муизз 2006, с. 46]. Некоторые исследователи всю династию последних саранских и последующих астраханских ханов именуют Намаганами [см.: Гайворонский 2007, с 6. 17].


660

См.: Марджани 2005, с. 100, 131. По-видимому, Йадгар оказал помощь Кичи-Мухаммаду при его возвращении в Поволжье после падения власти Сайид-Ахмада в начале 1450-х гг., а не в борьбе с Улуг-Мухаммадом, как полагает татарский историк.


661

В историческом сочинении Мухаммада Шайбани-хана содержится следующее сообщение: "Наконец, после того как [Шайх-Хайдар-хан] потерял бдительность, Ахмад-хан привел свое войско, и Ибак-хан убил Шайх-Хайдар-хана" [Таварих-и гузида 1969, с. 20]. В. В. Трепавлов, интерпретируя это сообщение, предположил, что, возможно. Ахмад изначально являлся союзником Шайх-Хайдара и даже привел ему на помощь войска для борьбы с мятежниками. Но, оценив расстановку политических сил в Восточном Деште, новоприбывший решил либо не вмешиваться в конфликт, либо даже выступил на стороне его врагов [Трепавлов 2001, с. 103]. Бухарский историк XVII в. Махмуд б. Вали, автор "Бахр ал-асрар", приводит весьма интересное сообщение: "После того как Махмуд-хан б Кичик-Мухаммад взошел на трон счастья, то он занялся делами служения Господу и одного из своих братьев Ахмад-хана отправил в Хорезм, дабы тот отнял эту область у наместников Абу-л-Хайра. По воле Всевышнего все крепости, которые [ранее) подчинились Шибанидам, были возвращены слугам хана", в результате чего Ахмад "завладел Хорезмом и некоторыми из областей Дашта" [цит. по: Алексеев 2006, с. 85]. В свете информации Махмуда б. Вали вышеприведенное сообщение "Таварих-и гузида" можно понять так: Ахмад-хан привел свои войска для отвоевания Хорезма, чем отвлек на себя основные силы Шайх-Хайдар-хана; воспользовавшись ослаблением последнего, Ибак напал на его ставку и убил наследника Абу-л-Хайра.


662

По другим сведениям Махмуд-хан умер около 1475-1476 гг.: под этими годами он упоминается в ряде источников [см. напр.: Памятники 1884, с. 10; Зайцев 2002, с. 40]. Исследователи считают именно Махмуда создателем Астраханского ханства, возникновение которого относят примерно к 1465-1466 гг. старший сын Кичи-Мухаммада, якобы изгнанный из Сарая своим младшим братом Ахмадом, отделил от Золотой Орды низовья Волги с центром в Хаджи-Тархане и основал здесь самостоятельное государство. И. В. Зайцеву удалось убедительно доказать, что ни Махмуд, ни его ближайшие преемники не были независимыми астраханскими правителями, и Хаджи-Тархан до начала XVI в. оставался частью Золотой Орды [Зайцев 2002].


663

И В. Зайцев считает, что именно вражда Ахмад-хана со своим братом Махмудом побудила Касима б. Махмуда предоставить убежите врагам дяди [Зайцев 2004а, с. 45].


664

Бинаи 1969, с. 100; Махмуде Вали 1969, с. 362-363. См. также Зайцев 2004а, с. 43-44.


665

Согласно источникам так называемого "шайбанидского круга", это нападение имело еще и символический характер мести за Шаих-Хайдар-хана. поскольку нападение на Ибака состоялось ровно через 80 дней после его смерти [см., напр.: Таварих-и гузида 1969, с. 20].


666

ПСРЛ 1949, с. 297; Каргалов 1984, с. 74-75. Полагаем, что именно смерть Махмуд-хана вызвала ослабление ордынской власти на Руси и, вероятно, даже прекращение выплаты ордынского "выхода", что и спровоцировало поход Ахмад-хана [ср.: Горский 2000, с. 159, Хорошкевич 2001, с. 143]. Есть все основания полагать, что до этого времени никаких конфликтов между великим князем московским и золотоордынским ханом не было. Так, например, около 1466-1467 гг. Ивану III удалось купить у Ахмад-хана ярлык на богатое Ярославское княжество, покончив с его независимостью [см.: Назаров 1992, с. 134]. Упоминаемое в русских летописях сообщение под 1468 г. о том, что "татарове Большой Орды воеваша около Рязане", не дает прямых оснований считать, что это были "татарове" Ахмада – как полагает, в частности, М. Г. Сафаргалиев [Сафаргалиев 1996, с. 515]. Вполне вероятно, что это могли быть ордынцы Махмуда или даже полунезависимые эмиры, по собственной инициативе совершившие набег на русские окраины. Ахмад, как мы убедились, в это время имел больший интерес к восточным уделам Улуса Джучи, нежели к русским землям.


667

Синонимичные названия – улуг орун ("великое место") или улуг орду ("великая ставка") [см.: Григорьев 1987, с. 47].


668

См.: Таварих-и гузида 1969, с. 21; Бинаи 1969, с. 101; Махмад б. Вали 1969, с. 363. Конуш-кипчак был тысячником, и это дало шайбанидским историкам основания впоследствии воспеть подвиги Мухаммада Шайбани-хана: якобы, он во главе 40 всадников вступил в бой со всей тысячей Конуша, сражался с ним целые сутки и победил, получив за свой героизм прозвище Абу-л-Фатх ("Отец побед"). На самом деле, нет никаких оснований считать, что силы Конуш-бека были намного больше отряда узбекского царевича: во-первых, "тысяча" (как и сотня, и тумен) была довольно условной воинской единицей и редко составляла действительно тысячу воинов; во-вторых, как уже отмечалось, основные силы Ахмада ушли в поход на Русь (о чем прекрасно знал Мухаммад Шайбани), и для охраны его владений остались лишь небольшие отряды, один из которых, видимо, и вступил в бои с узбеками.


669

См.. Хорошкевич 1980. с. 79. Каргалов 1984, с 73-74; Горский 2000, с 156-157.


670

Базилевич 2001. с 91.


671

Памятники 1884, с. 3-4. 11. См. также. Тучапский 1915, с 68. Хорошкевич 2001, с. 283.


672

См.. Зайцев 1999, с. 10 Весьма любопытно, что точно так же рассматривал ордынского хана в качестве союзника христианских государей Европы еще один информатор – Константин из Островины, в течение многих лет состоявший на турецкой службе и впоследствии записавший свои воспоминания для польского короля Яна I Альбрехта, приводя при этом те же сведения, что и делла Вольпе. Все это дало основание исследователям говорить о существовании в 1470-е гг. в Европе так называемого "татарского плана" борьбы с Османской империей [Записки 1978, с. 21].


673

ПСРЛ 1949, с. 292, 299, 303, Базилевич 2001, с. 77; Хорошкевич, с. 179, 183.


674

Базилевич 2001, с 73; Зайцев 1999, с. 10-11.


675

Зайцев 1999, с. 11-12.


676

Константин из Островины отмечает, что "татарские властители предпочитали иметь соседом трапезундского императора, нежели турецкого султана, хотя он и был их поганой веры" [Записки 1978. с. 82]. И это – несмотря на то, что сам Мехмед II сразу после завоевания Кафы и всего южного побережья Крыма отправил к Ахмаду послание, в котором признавал его властителем остальной части полуострова и предлагал поддерживать союзные отношения! [Базилевич 2001, с 102].


677

Гайворонский 2007, с 53-56. Исследователь полагает, что Джанибек был сыном Сайид-Ахмада, внука Токтамыша [Гайворонский 2007, с. 106, прим 63]. В русских сообщениях Джанибек назван сыном Ахмада [см.: ПСРЛ 20016, с. 183; Базилевич 2001, с 103]. Мы разделяем точку зрения авторов, считающих Джанибека племянником Ахмад-хана [см., напр.: Григорьев 1987, с. 61; Горский 2000, с. 164]. Это, кстати, свидетельствует и о том, что у Ахмада были союзные отношения с братом Махмудом и его сыновьями, иначе вряд ли он поставил бы во главе Крыма своего племянника, которому не доверял!


678

Зайцев 1999. с. 8-9.


679

Памятники 1884, с. 14; Базилевич 2001, с. 105; Хорошкевич 2001, с. 115; Гайворонский 2007, с 56.


680

См.: Григорьев 1987, с 75.


681

Султанов 1975, с. 243-244. См. также. Рахимова 1997, с. 40; Миргалеев, Камалов 2008, с. 92-93; Kurat 1940, s. 52-53.


682

Согласно русским летописям. Ахмад-хан перед нашествием на Русь в 1480 г, завершившимся "стоянием на Угре", упрекал великого князя, что "выхода мне не дает девятой год". Соответственно, исследователи считают, что "выход" не выплачивался именно со времени неудачи хана под Алексином [Горский 2000, с. 159; Хорошкевич 2001, с. 143]. Впрочем, К. В Базилевич склонен читать этот отрывок летописи как "выхода мне не дает де пятой год" и считает, что "выход выплачивался как минимум до 1476 г". [Базилевич 1948, с 34; 2001, с. 108]. В. Д. Назаров вообще полагает, что "выход" поступал в Орду регулярно до 1479 г. включительно [Назаров 1983, с. 33-34]. В. В. Каргалов отмечает, что в середине XV в "выход" составлял 7 000 руб. с 1472 г. сократился до 4 200 руб., а после 1476 г. вообще не выплачивался [Каргалов 1984, с. 76].


683

Ряд исследователей полагает, что "ярлык Ахмата" – это фальшивка, сфабрикованная московской царской канцелярией в XVII в., своего рода пародия на ханские указы и послания [Keenan 1969; Halperin 1986, р. 165-166]. Однако большинство исследователей склоняется к тому, что ярлык подлинный, но при переводе и в ходе дальнейшей обработки в него был включен ряд вольных интерполяций, что и дало основание говорить о несоблюдении формуляра, характерного для ханских указов и посланий [Григорьев 1987, с. 88-89; Горский 2000, с. 175-176]. К. В. Базилевич также считал, что ярлык является подлинным, но относил его к 1480 г., полагая, что он был, якобы, послан после "стояния на Угре" [Базилевич 1984 с. 45; см. также Шанский 1983, с. 121; ср.: Сафаргалиев 1996, с. 51 б]. А. А. Горский высказал интересную гипотезу, что сохранившийся вариант послания Ахмада есть не что иное, как соединение трех посланий, отправленных Ахмадом Ивану III в 1472, 1476 и 1480 гг. [Горский 2000 с. 177].


684

Посол Ивана III объяснял это Менгли-Гирею тем, что "осподарь мой князь велики и нынеча потомуж своих послов шлет к Ахмату царю и к брату его к Махмуту, и они своих послов к моему государю посылают" [Памятники 1884, с. 10]. См. также: Kusber 1997, s. 214-215.


685

См.. Григорьев 1987, с. 87.


686

См. напр.: Лызлов 1990, с. 42; Мелиоранский 1907, с. 0129 и след. Согласно Московскому летописному своду конца XV в., нашествие Ахмад-хана на Русь было вызвано интригами братьев Ивана III – Андрея и Бориса, которые были сильно недовольны тем, что старший брат попирает их нрава удельных князей [ПСРЛ 1949, с. 327].


687

ПСРЛ 1949, с. 327; Каргалов 1984, с. 94.


688

См., напр.: Кудрявцев 1951; Скрынников 1990, с. 98 и след.


689

Каргалов 1984, с. 108.


690

Русские летописцы объясняли действия Менгли-Гирея выполнением союзнического долга по отношению к Ивану III: "воева Менгли-Гирей царь крымский королеву землю Подольскую, служа великому князю". Между тем, в польско-литовской историографии сообщается, что набег крымцев состоялся едва ли не вопреки воле хана: узнав о нападении крымцев на свои границы. Казимир IV немедленно отправил к Менгли-Гирею посла Ивана Глинского, и хан объяснил, что даже не знал о действиях своих подданных [см.: Базилевич 2001, с 134-135].


691

См.. Базилевич 2001, с 134-139; Каргалов 1984, с. 105-106. В. В. Каргалов также полагает, что Казимиру IV помешал соединиться с Ахмад-ханом также и "стратегический резерв Ивана III", находившийся под Кременцом и впоследствии, в октябре 1480 г., усиленный войсками великокняжеских братьев Андрея Большого и Бориса. Якобы именно эти войска не позволили полякам ударить в тыл русским войскам на Угре, тогда как соединяться с ханом за Угрой было бессмысленно [Каргалов 1984, с. 110]. Однако этому предположению противоречат сведения московских же летописцев о напряженных отношениях между Иваном III и его братьями: вряд ли он поручил бы столь важную миссию братьям-заговорщикам, которым не доверял и которых впоследствии пожизненно заточил в тюрьму.


692

См.: ПСРЛ 1949. с. 328; см. также: Шанский 1983, с. 117. Несомненно, дату 1480 г. как год свержения "ига" следует считать условной. По мнению А. А. Горского, о конце ордынского владычества над Русью следует говорить уже с начала 1470-х гг., когда Москва перестала уплачивать дань Орде, и в русском обществе все чаще и чаще стали вестись разговоры о незаконности "царской" власти ордынских ханов (Горский 2003, с. 99-101). С другой стороны, не следует забывать, что формально Русское государство до конца XVII в. продолжало выплачивать "выход", "тийшь", "поминки" и пр. преемникам Золотой Орды – и в первую очередь Крымскому ханству Только в 1685 г., уже в правление Петра I, русским дипломатам удалось добиться от турецкого султана, сюзерена крымских ханов, чтобы он приказал последним прекратить практику требования с России "дани безопасности", затем это условие было подтверждено в Константинопольском трактате от 3 июля 1700 г. [см.: Юзефович 1869, с. 8; Артамонов 2001, с. 280; Хорошкевич 1999].


693

ПСРЛ 1949, с. 328. См. также: Базилевич 2001, с. 138-139, Каргалов 1984 с. 105.


694

Базилевич 2001. с 144; Каргалов 1984, с. 113.


695

Дата содержится в русских летописях; литовские источники отмечают гибель Ахмада под 21 января 1481 г. Кроме того, литовские авторы отмечают участие в этом набеге также Мамука, брата (или племянника) Ибака, и Аббаса, номинального главы Ногайской Орды, дяди Мусы и Ямгурчи [Муханов 1866, с. 29; см также: Трепавлов 2001, с. 114-115].


696

ПСРЛ 1949, с. 328; Базилевич 2001. с. 152; Каргалов 1984, с. 114-115; Горский 2000, с. 177-178. В 1493 г. Ибак, пытавшийся, в свою очередь, стать ханом Золотой Орды (см. следующий очерк), писал Ивану III, вспоминая о событиях 12-летней давности: "Ино мне съчястье дал бог Тимер Кутлуева сына убивши, Саинской есми стул взял" [Посольская книга 1984, с. 48-49; см. также: Григорьев 1985, с. 176-177; Исхаков 2002а, с. 175].


697

Памятники 1884, с. 26.


698

Трепавлов 2001, с. 122-123.


699

Согласно "Таварих-и гузида" и "Бахр ал-асрар", у Ахмад-хана было девять сыновей: Муртаза(-султан), Сайид-Ахмад(-хан), Шайх-Ахмад(-хан), Сайид-Мухаммад/Махмуд(-хан), Уки(-султан), Ходжа-Мухаммад(-султан), Хусайн(-султан), Джанибек/Джан-бек/Джанай(-султан), Бахадур-султан [Таварих-и гузида 1969, с. 40; Алексеев 2005, с. 15; ср.: Базилевич 2001, с. 178].


700

См.. Трепавлов 2001, с. 123. А. Е. Гайворонский считает, что не только Муртаза и Сайид-Ахмад, но и Шейх-Ахмад поначалу пребывал при дворе Менгли-Гирея [Гайворонский 2007, с. 61].


701

Вообще, история правления ханов Золотой Орды 1480-х гг. довольно туманно отражена в источниках. К. В. Базилевич, не учитывая сведений о пребывании "Ахматовых детей" в Крыму, считает, что Муртаза и Сайид-Ахмад были провозглашены ханами уже вскоре после гибели их отца [Базилевич 2001, с. 178]. Ряд исследователей полагает, что преемником Ахмад-хана стал сначала Сайид-Ахмад, вскоре поделивший власть с Муртазой, а Шейх-Ахмад предъявил претензии на трон несколько позже, в начале 1490-х гг. [см., напр.: Kazimirski 1833. р. 353, Трепавлов 2001, с. 123, Гайворонский 2007, с. 61]. Однако представляется весьма сомнительным, чтобы в течение 1481-1485 гг., когда Сайид-Ахмад и Муртаза находились у Менгли-Гирея, престол Золотой Орды пустовал. Видимо, в это время Шейх-Ахмад и пришел к власти, не получив, впрочем, согласия старших братьев. Это и объясняет междоусобицы, начавшиеся после их возвращения из Крыма.


702

Разнобой в источниках относительно имен "Ахматовых детей" позволяет некоторым исследователям утверждать, что Муртазу освободил другой сын Ахмад-хана – Сайид-Махмуд/Мухаммад, который в дальнейшем и являлся ханом-соправителем [см., напр.: Базилевич 2001. с. 431; Хорошкевич 2001, с. 155]. Согласно И. Барбаро, Муртаза попал в плен не при бегстве из Крыма, а в результате нападения Менгли-Гирея на его кочевья [Барбаро 1971, с. 156; см. также: Грумм-Гржимайло 1994, с. 144].


703

См.: Гайворонский 2007, с. 62. Ср.: Барбаро 1971, с. 156, Базилевич 2000 с. 186.


704

См. Базилевич 2001, с. 187; Гайворонский 2007, с. 62-63.


705

См.: Базилевич 2001, с 103; Горский 2000, с. 179-180 (текст посланий на с. 199-200).


706

См.: Каргалов 1984, с 116; Горский 2000, с 180.


707

Памятники 1884, с 108; Гайворонский 2007, с. 69.


708

См.: Базилевич 2001, с. 191, Гайворонский 2007, с. 69-70. В. В. Трепавлов со ссылкой на дипломатическую переписку того времени предлагает иные причины отступления ордынских ханов из Крыма: Муртаза в очередной раз предпринял попытку добиться верховной власти и обратился за поддержкой к ногайскому бию Мусе, который в 1491 г отправил войска на улусы Шейх-Ахмада и Сайид-Ахмада. Последние, находясь уже в Крыму, лишь в последний момент сумели перехватить ногайского гонца к крымскому хану и узнать об угрозе их владениям, после чего поспешили оборонять их [Трепавлов 2001. с 128].


709

Зайцев 2004а, с. 52.


710

Зайцев 2004а, с. 48. По мнению В. В. Трепавлова, династия правителей Хаджи-Тархана еще со времен Махмуда, брата Ахмад-хана, не ладила с Мангыгским юртом, и эта вражда перешла "по наследству" к их преемникам [Трепавлов 2001, с. 133].


711

Трепавлов 2001, с. 128-129.


712

Посольские книги 1995. с. 46 См. также: Бустанов 2007. Несомненно, инициатива освобождения из плена Ильгама принадлежала не Ибаку, а мирзам Мусе и Ямгурчи казанский хан был женат на Каракуш – дочери Ямгурчи [Трепавлов 2001, с. 136].


713

Трепавлов 2001. с. 128-129.


714

Брат Хаджи-Ахмада, Джанкуват, был бекляри-беком Сайид-Ахмад-хана, брата Шейх-Ахмада и Муртазы. Оба бекляри-бека являлись троюродными братьями Мусы и Ямгурчи, что не мешало им находиться в жестокой вражде.


715

Памятники 1884, с. 211-212. См. также: Базилевич 2001, с. 194-195; Трепавлов 2001, с. 125. 129, Зайцев 2004а, с. 53. А. П. Григорьев связывает нашествие Ибака и свержение Шейх-Ахмада, реконструируя события следующим образом: Шейх-Ахмад женился на дочери Мусы, за что и был лишен трона ордынской знатью. Для возвращения трона он прибег к помощи своего тестя, который, в свою очередь, привлек к походу на Волгу Ибака. Однако последний решил захватить трон для себя, но вынужден был ни с чем вернуться и свои владения [Григорьев 1984 с. 177-178]. Однако исследователь относит все эти события к 1494 г, тогда как сам же датирует письмо Ибака 1493 г. [ср. Зайцев 2004а, с 49], поэтому его реконструкция представляется не вполне убедительной.


716

Хорошкевич 2001, с. 151.


717

См.: Хорошкевич 2001, с. 153.


718

Хорошкевич 2001, с. 153; Зайцев 2000. Примечательно, что черкесы в это время, по-видимому, уже не признавали власти ни одного из противоборствующих братьев-ханов: согласно донесению московского посла И. Г. Мамонова Ивану III, в 1501 г Муртаза и черкесы также находились во враждебных отношениях [Памятники 1884, с. 358; Трепавлов 2001, с. 125].


719

См. подробнее: Зайцев 2000.


720

См.: Смирнов 2005, с. 282; Гайворонский 2007. с. 73-74.


721

См.: Хорошкевич 2001, с. 154-155; Масько 2006, с. 16.


722

Памятники 1884. с. 367. См. также. Гайворонский 2007, с. 75.


723

См.: Хорошкевич 2001, с. 155.


724

Надо полагать, на такой шаг хана толкнула не просто забота о материальном благополучии подданных, а насущная необходимость. Хотя в результате победы над Менгли-Гиреем ему и удалось занять Приднепровье, крымцы устроили в степях серию пожаров, в результате которых и эти плодородные земли превратились в выжженную пустыню. Хану срочно необходимо было обеспечить свой народ продовольствием [см.: Гайворонский 2007, с 76].


725

Хорошкевич 2001, с 155.


726

Шенников 1981, с. 21.


727

Хорошкевич 2001, с 156.


728

См.: Меховский 1936, с. 65; Гайворонский 2007, с. 76. В 1503. г. после нескольких месяцев скитаний Таваккул прибыл ко двору Менгли-Гирея, где также занял пост бекляри-бека. Есть сведения, что сам хан пригласил его по настоянию своей знаменитой супруги Нур-Султан, дочери Тимура и сестры Таваккула [Трепавлов 2001, с. 131]. О жене Шейх-Ахмада, сбежавшей в Крым, сообщает также С. Герберштейн [см. подробнее: Зайцев 20046, с. 107].


729

Гайворонский 2007, с. 77.


730

По мнению Л. Коллинз, Менгли-Гирей в это время был болен и не мог лично возглавить поход, на что указывает одно из его писем Ивану III [см.: Хорошкевич 2001. с. 158]. Однако большинство исследователей склоняются к тому, что крымский хан лично возглавил кампанию по разгрому Золотой Орды [см., напр.: Гайворонский 2007, с 78].


731

См.: Пачкалов 2008, с. 62.


732

А Е. Гайворонский датирует это событие, которое традиционно считается окончательным падением Золотой Орды. 15 июня 1502 г. (оговаривая, впрочем, что эта дата приблизительна) [Гайворонский 2007, с 79].


733

По мнению исследователей, после разгрома Золотой Орды многие родичи Ахмад-хана поспешили покинуть и Хаджи-Тархан, поступив на русскую службу [см.: Зайцев 2004а. с. 58]. Известия о бегстве царевичей из Астрахани дали основание некоторым авторам полагать, что этот город также подвергся разгрому Менгли-Гиреем, хотя никаких сведений в источниках об этом нет.


734

См.: Довнар-Запольский 1898, с. 21, Зайцев 2004а, с. 64.


735

См.: Трепавлов 2001, с. 147.


736

См.: Зайцев 2002. с. 53-57.


737

Памятники 1884. с. 509; Грумм-Гржимайло 1994, с. 145. Зайцев 2004а, с. 64-65. Согласно Матвею Меховскому, султан не просто отказал Шейх-Ахмаду в убежище, но и приказал своему белгородскому санджак-бею схватить его [Меховский 1936, с 65; Зайцев 2004а, с. 65].


738

См.: Зайцев 2004а, с 65.


739

Сборник 1838, с. 20, 24-25.


740

Ср.: Зайцев 20046, с 108.


741

Сходство участи обоих ханов привело некоторых исследователей к убеждению, что Шейх-Ахмад также умер в польском плену [см.: Грумм-Гржимайло 1994. с. 145; Трепавлов 2001, с. 150, ср.: с. 177]. По сведениям М. Меховского, Шейх-Ахмада после его оправдания в Бресте отпустили обратно на Волгу, но когда он вернулся в литовские владения для сбора воинов, литовцы вновь схватили его по сговору с Менгли-Гиреем и бросили в заключение [Меховский 1936, с. 66; Зайцев 20046, с. 106-107].


742

Зайцев 20046, с. 108.


743

Сборник 1838, с. 31-32.


744

Трепавлов 2001, с. 173; Зайцев 20046, с. 110-111.


745

Сайид-Ахмад-хан последний раз упоминается в источниках под 1504 г. В. Д. Смирнов со ссылкой на "Краткую историю крымских ханов" сообщает, что он был убит при нападении Менгли-Гирея и его наследника Мухаммад-Гирея на улусы Золотой Орды [Смирнов 2005, с. 235; ср.: Базилевич 2001, с. 187].


746

Трепавлов 2001, с. 149-159. Исследователь отмечает, что сам Хаджике после 1515 г. в источниках уже не упоминается.


747

См.: Зайцев 20046, с. 111.


748

Гайворонский 2007, с. 163-164.


749

ПСРЛ 1980, с. 172, Зайцев 20046, с 112.


750

Утемиш-хаджи 1992, с. 96. Возможно, хивинский историк лично общался с престарелым ханом, поскольку он приводит, в частности, следующие слова: "Шайх-Ахмад-хан несколько лет был там в плену, затем опять благополучно выбрался [оттуда] и пришел в свой вилайет Хаджи-Тархан. Он рассказывал: "Каких бы только омаков ни были эли в нашем узбекском народе, изо всех них есть там [такие же омаки]: ушли вместе с Шайбан-ханом и там остались"" [Там же].


751

Гайворонский 2007, с. 176-177.


752

Предположение о правлении Шейх-Ахмада в Астрахани делает И. В. Зайцев [Зайцев 2004а, с. 107-108].


753

И. В. Зайцев полагает, что Шейх-Ахмад, находясь в весьма почтенном возрасте, скорее всего, умер сам – от старости, болезней и переживаний [Зайцев 20046, с. 113]. Однако исследователь сам же приводит сообщение Евреиновской летописи, согласно которому приверженцы Шейх-Ахмада "в орду Заволские волости допроводили, а потом его сами ж зарезали" [ПСРЛ 1980, с. 235; Зайцев 20046, с. 112]. См. также: Гайворонский 2007, с. 177.


754

Думин 1989, с. 110-113.


755

Трепавлов 2001, с. 235. Сам исследователь отмечает, что происхождение "Яная царя" (Джаная) неизвестно, но предполагает, что он, скорее всего, принадлежит к потомкам Ахмад-хана.


756

Думин 1989, с. 112.


757

Зайцев 20046, с. 113.


758

См. подробнее Зайцев 2004а, с. 127. Сам исследователь считает эти данные недостоверными.


759

В 1490 г. Иван III получил послание от хана приаральских узбеков Аминека б. Йадгар-хана, который в русском переводе также именовался царем. Впрочем, этот "царь" не предъявлял никаких претензий на восстановление господства над Русью и обращался к великому князю Московскому как к равному [см.: Посольские книги 1995, с. 32-33].


760

А. И. Филюшкин подчеркивает, что свой царский титул русские государи связывали не с преемством от Золотой Орды, а именно с победой над ней На Руси царский титул связывался с некими сакральными аспектами (его выводили от библейских царей), так что прямое правопреемство от золотоордынских ханов было просто-напросто невозможно в силу религиозного фактора [Филюшкин 2006, с. 75].


761

См.: Настольная книга 1891.


762

762 Трепавлов 2007а, с 16-18.


Оглавление

  • Предисловие Кто они – "цари ордынские"?
  • Очерк первый Берке, или младший брат
  • Очерк второй Менгу-Тимур, или первый хан
  • Очерк третий Ногай, или ордынский kingmaker
  • Очерк четвертый Токта, или самый талантливый и честолюбивый среди сыновей Менгу-Тимура
  • Очерк пятый Узбек, или "золотой век" золотой орды
  • Очерк шестой Джанибек, или "добрый хан"
  • Очерк седьмой Мамай, или взлет и падение titanus'a
  • Очерк восьмой Пулад, или загадочный хан смутного времени
  • Очерк девятый Арабшах, иди бич русских окраин
  • Очерк десятый Токтамыш, или «новый Чингис-Хан»
  • Очерк одиннадцатый Едигей, иди последняя попытка возродить великую орду
  • Очерк двенадцатый Улуг-Мухаммед, или от сарая до Казани
  • Очерк тринадцатый Ахмат, или крушение орды
  • Очерк четырнадцатый Шейх-Ахмед, или последний хан и его братья
  • Послесловие Наследство "царей ордынских"
  • Генеалогические таблицы
  • Библиография
  • Хронологическая таблица
  • Комментарии 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8
  • 9
  • 10
  • 11
  • 12
  • 13
  • 14
  • 15
  • 16
  • 17
  • 18
  • 19
  • 20
  • 21
  • 22
  • 23
  • 24
  • 25
  • 26
  • 27
  • 28
  • 29
  • 30
  • 31
  • 32
  • 33
  • 34
  • 35
  • 36
  • 37
  • 38
  • 39
  • 40
  • 41
  • 42
  • 43
  • 44
  • 45
  • 46
  • 47
  • 48
  • 49
  • 50
  • 51
  • 52
  • 53
  • 54
  • 55
  • 56
  • 57
  • 58
  • 59
  • 60
  • 61
  • 62
  • 63
  • 64
  • 65
  • 66
  • 67
  • 68
  • 69
  • 70
  • 71
  • 72
  • 73
  • 74
  • 75
  • 76
  • 77
  • 78
  • 79
  • 80
  • 81
  • 82
  • 83
  • 84
  • 85
  • 86
  • 87
  • 88
  • 89
  • 90
  • 91
  • 92
  • 93
  • 94
  • 95
  • 96
  • 97
  • 98
  • 99
  • 100
  • 101
  • 102
  • 103
  • 104
  • 105
  • 106
  • 107
  • 108
  • 109
  • 110
  • 111
  • 112
  • 113
  • 114
  • 115
  • 116
  • 117
  • 118
  • 119
  • 120
  • 121
  • 122
  • 123
  • 124
  • 125
  • 126
  • 127
  • 128
  • 129
  • 130
  • 131
  • 132
  • 133
  • 134
  • 135
  • 136
  • 137
  • 138
  • 139
  • 140
  • 141
  • 142
  • 143
  • 144
  • 145
  • 146
  • 147
  • 148
  • 149
  • 150
  • 151
  • 152
  • 153
  • 154
  • 155
  • 156
  • 157
  • 158
  • 159
  • 160
  • 161
  • 162
  • 163
  • 164
  • 165
  • 166
  • 167
  • 168
  • 169
  • 170
  • 171
  • 172
  • 173
  • 174
  • 175
  • 176
  • 177
  • 178
  • 179
  • 180
  • 181
  • 182
  • 183
  • 184
  • 185
  • 186
  • 187
  • 188
  • 189
  • 190
  • 191
  • 192
  • 193
  • 194
  • 195
  • 196
  • 197
  • 198
  • 199
  • 200
  • 201
  • 202
  • 203
  • 204
  • 205
  • 206
  • 207
  • 208
  • 209
  • 210
  • 211
  • 212
  • 213
  • 214
  • 215
  • 216
  • 217
  • 218
  • 219
  • 220
  • 221
  • 222
  • 223
  • 224
  • 225
  • 226
  • 227
  • 228
  • 229
  • 230
  • 231
  • 232
  • 233
  • 234
  • 235
  • 236
  • 237
  • 238
  • 239
  • 240
  • 241
  • 242
  • 243
  • 244
  • 245
  • 246
  • 247
  • 248
  • 249
  • 250
  • 251
  • 252
  • 253
  • 254
  • 255
  • 256
  • 257
  • 258
  • 259
  • 260
  • 261
  • 262
  • 263
  • 264
  • 265
  • 266
  • 267
  • 268
  • 269
  • 270
  • 271
  • 272
  • 273
  • 274
  • 275
  • 276
  • 277
  • 278
  • 279
  • 280
  • 281
  • 282
  • 283
  • 284
  • 285
  • 286
  • 287
  • 288
  • 289
  • 290
  • 291
  • 292
  • 293
  • 294
  • 295
  • 296
  • 297
  • 298
  • 299
  • 300
  • 301
  • 302
  • 303
  • 304
  • 305
  • 306
  • 307
  • 308
  • 309
  • 310
  • 311
  • 312
  • 313
  • 314
  • 315
  • 316
  • 317
  • 318
  • 319
  • 320
  • 321
  • 322
  • 323
  • 324
  • 325
  • 326
  • 327
  • 328
  • 329
  • 330
  • 331
  • 332
  • 333
  • 334
  • 335
  • 336
  • 337
  • 338
  • 339
  • 340
  • 341
  • 342
  • 343
  • 344
  • 345
  • 346
  • 347
  • 348
  • 349
  • 350
  • 351
  • 352
  • 353
  • 354
  • 355
  • 356
  • 357
  • 358
  • 359
  • 360
  • 361
  • 362
  • 363
  • 364
  • 365
  • 366
  • 367
  • 368
  • 369
  • 370
  • 371
  • 372
  • 373
  • 374
  • 375
  • 376
  • 377
  • 378
  • 379
  • 380
  • 381
  • 382
  • 383
  • 384
  • 385
  • 386
  • 387
  • 388
  • 389
  • 390
  • 391
  • 392
  • 393
  • 394
  • 395
  • 396
  • 397
  • 398
  • 399
  • 400
  • 401
  • 402
  • 403
  • 404
  • 405
  • 406
  • 407
  • 408
  • 409
  • 410
  • 411
  • 412
  • 413
  • 414
  • 415
  • 416
  • 417
  • 418
  • 419
  • 420
  • 421
  • 422
  • 423
  • 424
  • 425
  • 426
  • 427
  • 428
  • 429
  • 430
  • 431
  • 432
  • 433
  • 434
  • 435
  • 436
  • 437
  • 438
  • 439
  • 440
  • 441
  • 442
  • 443
  • 444
  • 445
  • 446
  • 447
  • 448
  • 449
  • 450
  • 451
  • 452
  • 453
  • 454
  • 455
  • 456
  • 457
  • 458
  • 459
  • 460
  • 461
  • 462
  • 463
  • 464
  • 465
  • 466
  • 467
  • 468
  • 469
  • 470
  • 471
  • 472
  • 473
  • 474
  • 475
  • 476
  • 477
  • 478
  • 479
  • 480
  • 481
  • 482
  • 483
  • 484
  • 485
  • 486
  • 487
  • 488
  • 489
  • 490
  • 491
  • 492
  • 493
  • 494
  • 495
  • 496
  • 497
  • 498
  • 499
  • 500
  • 501
  • 502
  • 503
  • 504
  • 505
  • 506
  • 507
  • 508
  • 509
  • 510
  • 511
  • 512
  • 513
  • 514
  • 515
  • 516
  • 517
  • 518
  • 519
  • 520
  • 521
  • 522
  • 523
  • 524
  • 525
  • 526
  • 527
  • 528
  • 529
  • 530
  • 531
  • 532
  • 533
  • 534
  • 535
  • 536
  • 537
  • 538
  • 539
  • 540
  • 541
  • 542
  • 543
  • 544
  • 545
  • 546
  • 547
  • 548
  • 549
  • 550
  • 551
  • 552
  • 553
  • 554
  • 555
  • 556
  • 557
  • 558
  • 559
  • 560
  • 561
  • 562
  • 563
  • 564
  • 565
  • 566
  • 567
  • 568
  • 569
  • 570
  • 571
  • 572
  • 573
  • 574
  • 575
  • 576
  • 577
  • 578
  • 579
  • 580
  • 581
  • 582
  • 583
  • 584
  • 585
  • 586
  • 587
  • 588
  • 589
  • 590
  • 591
  • 592
  • 593
  • 594
  • 595
  • 596
  • 597
  • 598
  • 599
  • 600
  • 601
  • 602
  • 603
  • 604
  • 605
  • 606
  • 607
  • 608
  • 609
  • 610
  • 611
  • 612
  • 613
  • 614
  • 615
  • 616
  • 617
  • 618
  • 619
  • 620
  • 621
  • 622
  • 623
  • 624
  • 625
  • 626
  • 627
  • 628
  • 629
  • 630
  • 631
  • 632
  • 633
  • 634
  • 635
  • 636
  • 637
  • 638
  • 639
  • 640
  • 641
  • 642
  • 643
  • 644
  • 645
  • 646
  • 647
  • 648
  • 649
  • 650
  • 651
  • 652
  • 653
  • 654
  • 655
  • 656
  • 657
  • 658
  • 659
  • 660
  • 661
  • 662
  • 663
  • 664
  • 665
  • 666
  • 667
  • 668
  • 669
  • 670
  • 671
  • 672
  • 673
  • 674
  • 675
  • 676
  • 677
  • 678
  • 679
  • 680
  • 681
  • 682
  • 683
  • 684
  • 685
  • 686
  • 687
  • 688
  • 689
  • 690
  • 691
  • 692
  • 693
  • 694
  • 695
  • 696
  • 697
  • 698
  • 699
  • 700
  • 701
  • 702
  • 703
  • 704
  • 705
  • 706
  • 707
  • 708
  • 709
  • 710
  • 711
  • 712
  • 713
  • 714
  • 715
  • 716
  • 717
  • 718
  • 719
  • 720
  • 721
  • 722
  • 723
  • 724
  • 725
  • 726
  • 727
  • 728
  • 729
  • 730
  • 731
  • 732
  • 733
  • 734
  • 735
  • 736
  • 737
  • 738
  • 739
  • 740
  • 741
  • 742
  • 743
  • 744
  • 745
  • 746
  • 747
  • 748
  • 749
  • 750
  • 751
  • 752
  • 753
  • 754
  • 755
  • 756
  • 757
  • 758
  • 759
  • 760
  • 761
  • 762
  • Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

    Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - электронные книги бесплатно