Современный быт японцев

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

ИНСТИТУТ ЭТНОГРАФИИ ИМЕНИ Н. Н. МИКЛУХО-МАКЛАЯ

С. А. АРУТЮНОВ

СОВРЕМЕННЫИ БЫТ ЯПОНЦЕВ

ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»

Главная редакция восточной л и т е ра т у р ы

Москва 1968

Ответственный редактор Н. Н. ЧЕБОКСАРОВ

Книга С. А. Арутюнова представляет первое в советской этнографической науке всестороннее глубокое исследование быта современных японцев. При описании быта автор уделяет большое внимание анализу изменений в различных сторонах жизни японцев, происходящих в результате взаимодейсгвия и взаимопроникновения традиционной японской н западной культур. Книга написана очень живо, что делает ее доступной не толькс для специалистсв, но и для широкого круга читателей.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие ..............3

Глава I. Страна и народ..........Ю

Географическая среда........10

Занятия .............18

Семейные отношения и формирование соз-

нания..........39

Глава II. Материальная культура.......67

Поселения.........57

Жилище .............71

Одежда .............99

Пища...............127

Утварь..............142

Глава III. Общественный быт........156

Сфера производства........• 156

Коммунальная сфера.........165

Досуг и развлечения.........183

Транспорт ............198

Заключение ..............207

Указатель японских терминов......228

ПРЕДИСЛОВИЕ

В этой работе автор сделал попытку дать возможно бо-лее полную картину образа жизни ео&ременных японцев: быта. привычек, материальной культуры (жилище, пища., одежда, утварь), занятий, облика японских городов и дере-вень. При этом автор основывался главным образом на личных наблюдениях, сделанных во время посещения Япо-нии в начале 60-х годов *.

В наши дни этнографу нередко приходится сталкиваться с трудностями, которые показались бы фантастическими клас-сическому исследователю XIX в. Ныне этнографическая спе-цифика отдельных народов, особенно их материальная куль-тура, иногда изменяется быстрее, чем темпы подготовки и выпуска книг. Поэтому вполне возможно, что некоторые фак-ты, приводимые в книге, уже устарели и путешественник,. прочитавший ее перед поездкой в Японию, найдет японскую действительность несколько иной. Тем не менее эта книга все же может оказаться ему полезной как своего рода срез японского общества на уровне 60-х годов. В этом плане у автора имеются предшественники, среди которых в первую очередь надо назвать немецкого архитектора Бруно Таута, чья работа «Дома и люди Японии» написана в начале 30-х годов 2. При чтении этой работы особенно видно, насколько существенно изменилась жизнь в Японии. Подчас кажется, что описывается какая-то другая страна, ничуть не похожая; на ту Японию, которую мы знаем сегодня..

Большую ценность представляют также работы Грэда, Эмбри и коллективная работа «Деревенская Япония»3. В этих работах дается комплексная картина быта сельского населения Японии в определенные эпохи.

Если бы мы располагали подобными комплексными зари

1 В работе использованы неопубликованные материалы, собранные Г. Е. Комаровским, за любезное предоставление которых, а также цен-ные консультации автор выражает глубокую благодарность.

2 В. Таиі. Ноивев апй Реоріе о/ Іарап. Хотя Таут уделяет особое вни-мание анализу жилища, его работа в значительной степенн касается всех сторон материальной культуры.

3 А. Грэд, Земля и крестьянин в Японии, і. Т. ЕшЬгее,. Зиуе,. Мига...; Я К. Веагсізіеу, 3. \У. НаІІ, К- Е. \?агс1, ?Ша§е Іарап.

совками быта на протяжении целого ряда последовательны.х аериодов, динамнка изменения народной культуры была бы эидна гораздо более наглядно. чем в исследованиях, раз-бирающих в историческом аепекте изменения в каком-либо одном явленин культуры — в жилище, одежде или сельском хозяйстве.

Исследований второго рода очень много. Прежде всего, это исследования самих японцев. В японской этнографиче-ской науке можно выделить ряд четко отграниченных напра-влений. Одно из них, «миндзокугак?», или наука о народных обычаях, представлено школой Янагида Кунио. Ученые школы Янагида зани.маются изучением іерований, обрядов, форм традиционного народного нскусства. Внимание исследовате-лей этой группы обращено в основном в прошлое, в современ-ной жизни нх интересуют главны.м образом архаические пере-житки.

Другое направление также называется «миндзокугаку», -ио пишется иначе (наука о народностях). Представители этого направления, среди которых особенно выделяются Ііснда Эйитиро, Явата Итиро, Ока Масао ч Обаяси Тарё, уделяют основное внимание теории этнографии и этнографии інародов мира; в применении к японцам их интересуют пре-шмущественно вопросы этногенеза, а в современной жизни — в первую очередь явления, могущие служить индикатором этнических связей.

Третье направление, уже не столько входящее в этногра-фию, сколько смежное с ней,—это социология «сякайгаку». ,'Японские социологи заняты главным образом изучением пісторического развития различных форм се.мейных и обще-ственных организаций японцев, моделей взаимоотношений ин-дивидов в обществе и их современного состояния.

Бслее широко вопросы народоведения, обществоведения и бытоведения в применении к Японии исследуются учеными--японоведами других стран, преимущественно стран англий--ского языка. Немало работ принадлежит русским исследо-івателям. Так, в географических, исторических, культуровед-'ческих трудах дореволюционных русских и советских ученых (Д. Н. Анучина, Н. В. Кюнера, Н. И. Конрада, Е. М. Жуко-"ва, Д. Позднеева, К- М. Попова и др.) содержатся ценные наблюдения и обобщения, непосредственно касающиеся во-просов японской бытовой культуры4. Отдельные, весьма ин-тересные фактические материалы, наблюдения и умозаклю-чения о современном образе жизни и быте японцев можно найти в публнцистических статьях и некоторых книгах со-ветских писателей, общественных деятелей и ученых, путе

4 См. библнографию.

шествовавших по Японии3. Имеется целый ряд книг такого типа, принадлежащих перу зарубежных публицистов6.

Несмотря на большое число специальных исследований. по отдельным аспектам культуры, все более ощущается ост-рая необходимость в комплексном этнографическом описании современных народов.

В традиционном этнографическом описании быта и ма-териальной культуры любого народа, как правило, в первую очередь уделяется внимание тому, чтб для данвого народа специфично: национальной одежде. народному жилищу, ма-нерам и т. д. Даже когда речь идет о заимствованиях/обыч-но имеются в виду заимствования аналогичных явлений ка-кого-то другого народа, которому эти явления присущи как тр адиционно-национальные.

Настоящая работа существенно отличается от большин-ства общепринятых описаний такого рода, поскольку в ней уделяется особое внимание процессам складывания форм бытовых явлений новейшего времени, которые отличаются от традиционных. Такой подход объясняется тем, что в наши дни трансформация культуры всех крупных народов идет по иному, характерному именно для нашей эпохи направлению, т. е. путем распространения в данном конкретном народе и усвоения им отдельных черт и целых комплексов культуры, которую в общем верно, но в каждом случае несколько одно-сторонне называют «европейской», «западной», «европейско-американской», «городской», «современной», «новой» и т. п. В настоящей книге эта культура тоже называется «запад-ной», «европейской», поскольку более удачные термины еще не найдены. До сих пор, сталкиваясь при рассмотрении ма-тердіальной культуры какого-либо неевропейского народа с появлением в ней «западных» элементов, этнографы зача-стую ограничиваются констатацией этих элементов, не уде-ляя достаточного внимания специфике явлений, возникающих в результате сочетания национальной и «западной» культур.

Между тем описание современного быта и материальной культуры почти каждого народа, а тем более такого высо-коразвитого и культурного, как японцы, невозможно беа рассмотрения места, которое в этом быту занимают яв-ления «западного» происхождения и формы взаимодействияг и синтеза «западных» и «традиционных» элементов.

Процессы взаимопроникновения разнородных культур,

5 И. Эренбург, Японские заметки; К. Симонов, Рассказы о японском искусстве; Н. Т. Федоренко, Японские записи; Г. Б. Навлицказг,, ПЬ Япо-нии.

6 У. Макош, Япония сегодня; К. Эрстрем, Бамбуковый: фонарик; Р. Магаіпі, НоккаШо, Іарап'$ Ыогікегп Ізіапй; Р. Магаіпі, Іароптіл. 5. 8а-1е, Ітргеввіопв о\ Рові-?7аг Іарап

естественно, интересовали японоведов-социологов, однако основное внимание уделялось при этом изменениям в обла-сти духовной культуры и общественных отношений 1. Мате-риальная же культура исследовалаеь мало. Работы, посвя-щенные общим закономерностям и «модернизации» традици-онной культуры в применении к материальной бытовой куль-туре, в Японии практически отсутствуют. Поэтому приходится базироваться почти всецело на результатах полевых наблю-дений, дополняемых такими материалами, как строительные журналы или фирменные проспекты товаров широкого по-требления, многочисленные журналы мод, рекламные про-спекты и листовки, паспорта технической документации, га-зеты, иллюстрированные журналы, листки религиозной про-паганды, туристские путеводители и тому подобная печатная продукция.

В советской этнографической науке в последние годы появился ряд работ, в которых наряду с анализом специфи-ческих явлений эволюции культуры у отдельных народов по-казаны некоторые общие закономерности процессов перехо-да от традиционной культуры к новым формам быта.

Динамике процессов изменения и модернизации современ-ного быта и поискам некоторых закономерностей этих про-цессов на конкретном примере японцев посвятил несколько кебольших предварительных публикаций и автор этой кни-ги8. Большинство материалов этих публикаций в перерабо-танном и дополненном виде вошло в настоящее издание. Та-ким образом, целью исследования было не только предоста-вить читателю комплексное бытоведческо-этнографическое описание жизни современных японцев, но и проследить на этом примере некоторые пути и закономерности изменения бытовой стороны национальной культуры. Пример японцев особенно подходит для этого потому, что здесь мы имеем дело с пронессами, развивающимися уже в течение целого сто

7 Наиболее важные из современных работ в зарубежном японоведе-нии следующие: Л. С. АЪе^Іеп, Тке Іарапеве Расіогу: Авресів о} іів Зо-сіаі Огцапігаііоп; Т. Ь. Ооі, «Атае»; А Кеу Сопсері \ог ?піегвіапй.ііщ Іа-рапеве Регвопаіііу Зігисіиге; Т. Рикиіаке, Тке Яе?оіиііоп іп Іарапевс А^гісиііиге: Расі ог Шивіоп?; і. Ногіе, Тке РгоЫеіп о\ іке Мойегпігаііоп іп Іарап; I. ІзЬіпо, Зосіаі апі Тескпоіодісаі Скапде іп Ригаі Іарап; Сопіі-ігиііев апй Оівсопііпиііев; М. В. .Іапзеп, Скапціп.% Іарапеве Аііііийев То-ъзагйв Моёегпігаііоп; Еі. ІЧогЬеск, Ровіхюаг Сиііигаі Скаіще апй Сапііпиі-іу іп Иогікеавіегп Іарап; 3. ІМитаіа, Ассеріапсе апа" Ке\есііоп о\ Еіетепів о\ Еигореап Сиііиге іп Іарап; Е. ?одеі, ]арап'в Ыею МШІе Сіавв; Тке За-Іагу Мап апй Нів Ратііу іп а Токуо ЗиЬигЬ; 5. АУа^аІзита, йетосгаііга-ііоп о\ іке Ратііу Реіаііопв іп Іарап.

6 С. А. Арутюнов, Этографическая поездка в Японию; Заметки о быте японских рабочих; Новые черты в японском женском национальном костюме.

летия9, при очень большом различии между культурами, ест?пившими в контакт.

За период более чем полуторатысячелетнего существова-ния японской народности различные явления ее материаль-ной культуры, связанные по своему происхождению с разно-образными компонентами этногенеза японцев, в обстановке длительной относительной изоляции видоизменялись, что привело к образованию национального культурного ко.мплек-са, все детали которого были хорошо приспособлены к при-родной среде и исторической социальной обстановке.

В середине XIX в. создались условия для проникновения в Японию так называемой западной культуры, элементы ко-торой во многом были противоположны и казались несовме-стимыми с ней.

В самом деле, такие основные признаки материального быта, как принципы построения интерьера и использования жилой площади, структурные определяющие характеристики костюма, основы кулинарии и сервировки, в этих двух культу-рах совершенно несходны. Так, например, в западном интерье-ре жилище разделено на специализированные помещения, раз-личающиеся по обстановке, приспособленной для бытовых функций. Японский интерьер предполагает подвижность де-ления пространства и пол как основную поверхность, при-способляемую для любых функций. В основе западного ко-стюма лежит поясной элемент (брюки, юбка), в японскомже ведущим элементом служит плечевой халат — кимоно.

Две столь различные системы материальной организации быта некоторое время существовали рядом, без взаимного проникновения, но вскоре начался процесс взаимовлияний, идущий и до сих пор. При этом за многие десятки лет обе взаимодействующие системы, разумеется, не остались на первоначальном уровне. В них происходили и внутрен-ние, не связанные с взаимовлиянием, прогрессивные из-менения. Западная культура в Японии, как и везде, при этом испытывала воздействие общемировых изменений, а в японской культуре продолжались процессы прогрессивного развития, основы которых были заложены ранее. Но значи-тельно более важными, по крайней мере для японской наци-ональной культуры, были процессы взаимовлияния.

Почти все предметы современного японского городского быта, относящиеся к жилищу, одежде, пище, утвари, обста-новке, и по сей день могут быть отнесены к одной из двух групп: к западной (по-японски «сэйёсики» или просто «ёси

9 В 1968 г. Япония отметила сотую годовщину реставрации Мэйдзи, к которой принято относить начало ее «приобщения» к цивилизации за-падного типа.

ки») и к национальной японской (по-японски «васики»). Сами японцы в большинстве случаев без труда могут опре-делить, относится ли предмет к западной или японской груп-пе. Однако предмет, который в принципе может быть чисто японским, на деле часто включает в себя какие-либо детали или черты западного стиля. При этом имеется в виду совсем ке тот факт, что, скажем, национальная гостиница может быть оснащена телевизором или телефонами: явления тех-нического прогресса не принадлежат к той или иной этниче-ской культуре. К этнической культуре принадлежат только. те бытовые усовершенствования и изобретения, которые тесно связаны с привычными для нее навыками. Авторучка с ки-стью вместо пера — несомненно, изобретение, которое не мо-жет распространиться за пределы Японии или во всяком случае Восточной Азии, так как требует навыка письма кис-тью. Но технический принцип авторучки или любоію ее усо-вершенствования, или новый вид синтетической ткани, или новый миниатюрный транзисторный телевизор, где бы они ни были изобретены, могут быть использованы людьми любой-культуры, хотя и несколько различно, сообразно их нацио-нальным навыкам. Поэтому явления самых разных нацио-нальных культур могут совершенствоваться на основе техни-ческого прогресса.

Как пример явлений традиционного быта, включивших в национально-традиционную сферу элементы европейского-происхождения, можно привести такие, как национальная гостиница, оборудованная западными ваннами, или нацио-нальное платье, сшитое из ткани, которая, взятая в отдель-ности, относится к западной группе (шотландка, вельвет, кружево), или даже из национальной ткани, но имеющее такие детали западного типа, как пуговицы.

В современном японском быту мы постоянно встре-чаемся с включениями западных черт в традиционные эле-менты культуры и традиционных черт в воспринятые запад-ные элементы культуры, а также с явлениями сложного син-теза и взаимопроникновения разнородных по происхожде-нию элементов.

Хотя статистический анализ элементов культуры и их удельного веса в общем этнокультурном балансе чрезвычай-но сложен, тем не менее совершенно очевидно, что западные и синтетические формы в большинстве сфер деятельностн современных японцев перевешивают долю чисто традицион-ных форм. Поэтому крайне важно, исследуя современный быт японцев, определить, в какой мере можно рассматривать использование японцами элементов западной культуры как явление, входящее в круг специфически японских этнографи-ческих проблем.

Складывание западной культуры происходило в свое время на базе отдельных элементов материальной и духовной культуры ряда конкретных европейских народов путем ис-пользования, переработки и обобщения присущих этим наро-дам национальных форм одежды, утвари, музыки, танцев, манер.

Однэко вряд ли где-либо в мире можно встретить эту интернациональную западную культуру в «чистом» видё, полностыо лишенную местного колорита. Конкретно сущест-вуют лишь ее локальные и прежде всего национальные вари-анты.

Та западная культура, которую мы наблюдаем в Японин. и является национальным японским конкретным вариантом абстрактного «интернационального» современного культурно-го комплекса.

Формирование в рамках культур отдельных европейских народов национальных вариантов интернациональной запад-ной культуры происходит постепенно и сравнительно легко ввиду близости бытовых навыков, оценок, вкусов данных на-родов к возннкшим явлениям интернациональной культуры. Иную картину можно наблюдать в процессах, возникающих при соприкосновении западной культуры с развитыми куль-турами афро-азиатских народов. Подобные встречи и сопут-ствующие им процессы начались во многих странах вХІХв., ко наибольшую интенсивность они приняли в наши дни, когда многочисленные освободившиеся от колониального гнета народы бурными темпами преодолевают унаследован-ную от колониальной эпохи отсталость. Обновление и уско-рение развития экономики и культуры сопровождаются быстрыми сдвигами в области быта.

Сходные процессы трансформации быта происходят и в экономически высокоразвитых нациях.

Трансформация быта и материальной культуры в зависи-мости от конкретных условий в разных странах происходит по-разному. На направление и темпы изменения материаль-ной культуры влияет не только существующая в данный мо-мент социальная, политическая, экономическая обстановка, но и исторически сложившиеся представления, вкусы, этические взгляды и другие элементы национальной психологии.

Чтобы наметить пути выявления общих закономерностей этих процессов, что представляло бы не только теоретиче-ский, но и существенный практический интерес, необходимо их исследовать на примерах разных народов. В данной ра-боте делаетгя ^яцяя попытка в отношении Японии.

Г л а в а I СТРАНА И НАРОД

Географическая среда

Япония — островное государство. Помимо четыре.х основ-ных островов—Хонсю, Хоккайдо, Кюсю и Сикоку — имеется еще множество мелких и мельчайших обитаемых островов, дающих приют неокольким или одной деревне, или даже не-скольким или одному крестьянскому хозяйству. Хотя все мелкие населенные острова связаны с главными островами, их жители в ряде случаев образуют небольшие этнографи-ческие группы с местными обычаями и культурны.ми тра-дициями. Однако общая численность населения мелких островов совершенно ничтожна по отношению ко всей массе населения.

Море как бы пронизывает Японию. Оно не разъединяет, а связывает острова архипелага. Это молодое и мелкое море: геологически сравнительно недавно Японские острова былн частью материка. Поэтому при всем своем многообразии при-рода Японии в общем однотипна. С древнейших времен моря Японии стали для людеи торной дорогой. Ка;к с камнянака-мень, переступали по мелким островам через внутренние моря первые насельники Японии. В современную эпоху че-ловек дополнил естественные связи: под некоторыми мор-скими проливами сооружаются тоннели, некоторые из них пересекают железнодорожные паромы, над волнами проли-вов нависают пролеты мостов Но и без мостов вода п земля Японии представляют собой единую, даже монолитную территорию, где все районы тесно взаимосвязаны.

Берега Японии сильно изрезаны. Почти с любой точки бе-рега можно увидеть противоположный берег залива или пролива. Чаще всего он обрывистый и скалистый, с зубчатым

1 Тоннель Каммон соединяет города Кита-Кюсю на Кіосю и Симоно-секи на Хонсю. Начаты работы по прокладке тоннеля под Сангарским проливом между Хонсю и Хоккайдо. Про.ходящий над заливом Дакай мост Вакато-охаси соединяет города Вакамацу и Тобата, мост Ондо-охаси— город Курэ с о-вом Ондо во Внутреннем море. Уже построена часть мос-та, который соединит о-ва Сикоку и Авадзи.

Поля в горной долине (преф. Гифу, сентябрь 1966 г.)

силуэтом гор. Только при виде этих гор с растущими на их вершинах изогнутыми соснами начинаешь понимать всю правдивость старых янонских гравюр. Многие участки по-бережья, так же как и ряд неповторимых ландшафтов внутри островов, объявлены национальными парками. Таковы парки Сэто-Найкай с сотнями крохотных живописных островков,. разбросанных на приветливой голубизне японского «среди-земного моря», и Мацусима с ее причудливо источенными водой прибрежными скалами.

Япония— преимущественно горная страна. Горные хреб-ты издавна были труднопроходимыми барьерами между раз-личными частями страны.

Горы Японии не очень высоки, но круты и сильно расчле-нены. Крупнейшая вершина Фудзи достигает 3777 м, а мак-симальная высота остальных горных пиков лишь немного превышает 3000 м. Равнины и низменности, расположенные по большей части у морского побережья, занимают только пятую часть территории страны. Именно на них сосредоточе-но подавляющее большинство населения, тогда как в леси-стых горах лишь на дне речных долин ютятся небольшие се-ления, а обширные площади крутых горных склонов вообще непригодны для жилья человека2.

Горы Японии составляют часть вулканической цепи, опо-ясывающей западное побережье Тихого океана. Всего в стране насчитывается свыше полутораста вулканов, из них треть действующих. Каждую неделю почву сотрясают толч-ки, обычно легкие и безобидные, но в 1923 г. весь Токио лежал в развалинах. Вулканы, считающиеся потухшими, могут пробудиться в любой момент.

Частые землетрясения накладывают свой отпечаток на быт японцев. Разумеется, случаи катастрофически большой: разрушительной силы не могут быть предусмотрены или пре-дупреждены, но слабые и средние толчки, происходящие очень часто, входят в естественный фон японского быта. Это находит отражение и в конструкции зданий и в размещении тяжелых предметов (только очень легкие предметы размеща-ются на полках выше уровня головы сидящего человека). Вообще стихийные бедствия в стране часты и нередко гран-диозны: ливни, влекущие наводнения, «цунами» — океанские сейсмические волны — бич прибрежных районов. Своевре-менное оповещение иногда позволяет избежать катастрофиче-ских последствий, но спасательно-восстановительные работьг обычно недостаточны, и каждое такое несчастье уносит много-жизней, а еще больше семей оставляет разоренными.

На климат Японии влияет несколько факторов: островное

2 Г. Треварта, Япония. стр. 107—111.

Поселения на равнине (Сикоку, февраль 1963 г.) положение страны, теплые и холодные морские течения, про-ходящие у ее берегов, муссоны и, наконец, болыиая протя-женность Японского архипелага в меридиональном направ-лении.

С севера на юг Япония, не считая о-вов Рюкю, протяну-лась от 45 до 30° с. ш. Но в результате сочетания теплых и холодных течений на этих пятнадцати градусах можно встре-тить климатические условия почти всех широт, от полярноп» круга до тропиков. На севере Хоккайдо чувствуешь себя как на Мурмане: деревья, скрюченные ледяными ветрами, об-ширные болотистые пространства, напоминающие тундру,. голые горы, сырой и холодный климат. До южной точки ост-рова отсюда около 400 км — меньше, чем от Москвы до Кур-ска, но на этом пути можно встретить хвойную тайгу, при-ветливые леса русской средней полосы, пейзаж, типичный для Закарпатья или Молдавии, с пирамидальными тополя-ми, с мягким бархатом зеленых гор, и закончить путешествие среди фруктовых садов и рисовых полей. На ясно видимой с южного берега Хоккайдо северной оконечности Хонсю уже вызревают персики. Центральный Хонсю имеет субтропиче-ский климат, мягче колхидского, а на юге Кюсю практически можно считать себя в тропиках. Но основные черты каждого из времен года в общем одинаковы по всей Японии: мягкая зима, крайне дождливое и жаркое лето, сухая и ясная осень.

Муссоны оказывают болыное влияние на климат Японии. Зимние муссоны приносят с собой осадки в виде снега. Осо-бенно много снега выпадает на западном побережье архипе-лага. В северных районах снежный покров достигает боль-шой толщины, тогда как на восточном побережье, защищен-ном от муссонов горами, зимой преобладает относительно сухая и солнечная погода. Лето отличается жарой, духотой и очень большой влажностью: воздух, земля, растительность — все, как губка, пропитано влагой.

Водой сочится каждый камень японских гор. Капли ее сливаются в ручейки и буйные реки, с шумом скачущие по склонам к морю. Лишь немногие из них у самого устья ста-новятся судоходными. Все реки таят огромные запасы энер-гии, и Япония охвачена густой сетью гидроэлектростанций, связанных линиями электропередач.

Как и другие страны с муссонным климатом, Япония под-вержена сильным ураганам — тайфунам.

Специфика японского климата в еще большей степени, чем сейсмические условия страны, нашла отражение в осо-бенностях национального жилища, костюма и других элемен-тов материальной культуры.

Растительность Японии — одна из самых богатых и раз-нообразных на земном шаре. Здесь встречаются и влажные

тропические и субтропические леса с вечнозелеными деревь-ями, и хвойные леса в горах, и лиственные леса умеренного пояса на севере.

При этом характер растительности меняется в одинако-вой степени как при продвижении на север, так и при подъ-еме в горы. На высоких нагорьях расстилаются «хара» — горные степи, покрытые кустарниками и грубыми травами. По японским лесам трудно пройти: они растут по крутым скло-нам гор, ноги скользят по влажной почве, проваливаются в гниющие стволы, лицо облепляет труха и паутина. Среди деревьев преобладают хвойные — сосны, кипарисы, крипто-мерии. Кроме них здесь можно встретить массу деревьев и кустарников, с которыми мы знакомы по нашим южным паркам.

Многообразие растительности увеличивается благодаря тому, что по всей стране как бы перемешаны арктические и тропические элементы. На юге сосны уживаются с пальмами, а на севере подлесок березовых рощ состоит из бамбука. Много лесов вырублено человеком. Лесорубы работают на самы.х крутых склонах. Но в результате хорошо организо-ванных лесовосстановительных работ лесные богатства Япо-нии в основном сохраняются. Вырубленные участки засажи-ваются какой-либо одной из наиболее ценных пород. Неред-ко у крестьян на огородах можно видеть грядки с молодыми всходами сосенок.

Великолепная растительность, живописное чередование горных, долинных и приморских ландшафтов, островной ха-рактер страны делают Японию в наши дни излюбленным место.м международного туризма. Широко развит в Японии: также внутренний туризм, связанный с давними традициями паломничества к достопримечательностям.

В то же время богатство и разнообразие буйной природы Японии доставляют немало неприятностей ее жителям. Рез-кие сезонные климатические различия, частые стихийные бед-ствия наложили отпечаток на быт японцев, заставили их вы-работать своеобразные формы материальной культуры и со-ответствующие навыки.

Однако, несмотря на существенную разницу в географи-ческой широте между югом и севером Японии, различия в быту населения гораздо меньше, чем можно было бы пред-полагать. Поэтому нет надобности разделять Японию на эт-нографические районы, ее можно рассматривать как доста-точно однородное, временами удивительно однороднос целое.

Сердце Японии — ее индустриальный пояс с городами То-кио, Осака, Нагоя, Кобе, протянувшийся по полосе прибреж-ных равнин и низких предгорий. Здесь трудно определить,

15.

Замок в Химэдзи

где кончается деревня и начинается город, где кончается один город и начинается другой.

На десятки километров растягиваются сплошные линии причалов, складов, заводов, а там, где их нет, есть их «ви-зитные карточки» — громадные рекламные щиты разнооб-разнейших компаний и товаров. Рекламы красуются на кре-стьянских полях, на опушках лесов, и нужно изрядно углу-биться в провинциальную глушь, чтобы избавиться от их на-зойливой пестроты.

К северу от индустриального пояса лежат горные районы, сравнительно малолюдные, с заповедникамн, парками, бога-тыми храмами и нищими деревнями. Самый северный район о-ва Хонсю (Тохоку) в Японии называют страной снега. Но понятия «север» и «снег» в Японии относительны. Здесь кли-мат, как на Северном Кавказе, здесь центр производства фруктов. Но этот район является самым бедным в Японии.

край соломенных крыш, страна крестьян и рыбаков. Эти торы дают промышленному поясу электроэнергию и рабочую силу.

К югу от промышленного пояса Центральной Японии, на западной оконечности Хонсю и о-вах Кюсю и Сикоку раски-нулся аграрно-индустриальный район с богатой субтропиче-ской природой. Морской характер страны здесь виден более ярко, чем в других местах. В этом районе выделяются от-дельные своеобразные природные и экономические подрайо-ны. Так, о-ва Сикоку и Авадзи своего рода заповедник ар-хаики, старинных обычаев, здесь корни многих самобытных явлений в традиционной японской культуре. Север Кюсю — это индустриальный ад металлургических заводов Явата, угольных шахт Миикэ, десятков и сотен предприятий самых различных отраслей промышленности. Юг Кюсю — это рай-он влажных, почти тропических лесов и действующих вулка-нов. Здесь масса горячих источников, вокруг которых выросли фешенебельные курорты.

Остров Хоккайдо по ландшафту, природным условиях и быту его населения резко отличается от так иазываемой соб-ственно Японии. Жители Хоккайдо до сих пор называют остальную Японию «найти» — метрополией. Население на острове смешанное, вместо обычных для японской деревни дробных диалектов здесь распространен стандартный лите-ратурный язык.

Еще сто лет назад японцев на Хоккайдо почти не было (кроме его южной оконечности) и весь остров населяли ай-ны — рыболовы и охотники. Сейчас их осталось около 16 ты-сяч. Оттесненные в самые неудобные для жизни районы, айны — народ, тип и культура которого представляют одну из крупнейших этнографических загадок3,— уже почти за-были свой язык и обычаи и находятся накануне исчезнове-ния.

Все шестимиллионное население Хоккайдо прибыло сюда из разных областей Японии в погоне за землей и счастьем. Действительно, уровень жизни на Хоккайдо пока выше, чем в собственно Японии. Однако жители Хоккайдо начинают испытывать тревогу. Для освоения имеющейся здесь в до-статочном количестве свободной земли нужны капиталовло-жения. У крестьян же таких средств нет.

Японский быт на Хоккайдо специфичен. На ©строве со-хранились сплошные пространства дикой, нетронутой приро-ды — болота, величественные вулканические горы, озера и леса. Здесь бывают суровые зимы, поэтому дома солиднее, деревни совсем не похожи на японские — скорее они напо-минают американские фермы с силосными башнями, крас-ными железными крышами, со стадами скота на зеленых пастбищах. Хоккайдо находится в процессе освоения, одна из надежд японской экономики4. Жители Хоккайдо превратили его в весьма своеобразный этнографический

3 Подробнее об айнах см.: «Народы Восточной Азии», М., 1965, стр. 74—75; 93—95, 942—954.

4 5. Огііііп, НоккаіЛо Ве?еіортепі Ріапз.

2 Заказ 5зэ

район, который выглядит довольно экзотично для японцев, приезжающих сюда летом из собственно Японии в качестве туристов5.

Занятия

Япония является индустриально-аграрной страной, где вы-сокоразвитая тяжелая и легкая промышленность сочетается с развитым высокотоварным сельским хозяйством. Еще срав-нительно недавно, всего несколько десятилетий назад, в сель-ском хозяйстве было занято большинство населения, и с точ-ки зрения быта и повседневного образа жизни большинства населения именно быт крестьян должен был рассматриваться как средоточие характерных национальных черт образа жизни, тогда как влияние индустриального города выглядело как нечто дополнительное, извне привнесенное в националь-ную среду, представляющее на ее фоне своего рода аномалию.

Именно такова была концепция многих довоенных иссле-дователей японского быта, в частности американского уче-ного Эмбри6. Однако в наши дни городское население — про-мышленный пролетариат, «средний класс» (работники умст-венного труда), «белые воротнички» (служащие различных контор) — не только количественно, но и качественно доми-нирует в японском обществе. Быт городского населения мо-жет считаться национальным эталоном, определяющим образ жизни нации в целом.

Но поскольку в быту японского народа очень многое исторически восходит к традициям, корнями уходящим в сель-ский быт, разбор основных, наиболее распространенных сре-ди японцев занятий мы начнем с сельского хозяйства. Основ-ной отраслью сельского хозяйства в Японии является земле-делие. Оно отличается чрезвычайной интенсивностью. Эта интенсификация достигается в результате огромной затраты ручного труда на единицу площади. Японское земледелие требует внесения также большого количества удобрений. Еще недавно самыми распространенными были фекальные удоб-рения (экскременты, навоз). Обычно различные отбросы сва-ливаются в неглубокую цементную цистерну, где при добав-лении воды вся масса постепенно разлагается. На поля удоб-рения вывозятся в кадках. Японский крестьянин старается не столько удобрить почву, сколько подкормить растение, поэтому удобрения не разбрасывают по всему полю, а льют их раствор под растение. В наши дни преобладают химиче-ские удобрения, затем идут бобовые жмыхи, рыбные туки.

6 Р. Магаіпі, НоккаШо, Іарап'в Ыогікет Івіапй. 6 3. Р. ЕтЪгее, Зиуе- Мига...

Распространение химических удобрений объясняется не только нехваткой естественных, но и повышенным спросом предприятий общественного питания на овощи, выращенные без применения фекальных удобрений, т. е. более безопасные в смысле возможного заражения.

Кроме того, использование химических удобрений нередко экономически выгоднее, чем использование фекальных, тре-бующих больших затрат ручного труда на транспортировку. Правда, в личном хозяйстве крестьянин-единоличник исполь-зует на удобрение все пригодные материалы, не считаясь с затратой собственного ручного труда. Однако вывоз удобре-ний из города в деревню, характерный для старой Японии, уже нерационален.

Главной культурой является рис. Сбор урожая старых сортов происходит в основном в октябре — ноябре, после чего поля перепахивают под озимые культуры.

В это время в Японии особенно часты тайфуны, которые нередко уничтожают часть урожая. Поэтому все большее распространение получают вновь выведенные ранние, ско-роспелые сорта риса, которые можно убирать уже в начале сентября. Они менее урожайны, чем осенние сорта, но им все же отдается предпочтение, ибо их урожай можно получить до наступления опасного периода.

На значительной части территории возможен сбор двух урожаев разных культур в год. Только в Северной Японии с ее долгими снежными зимами второй осенний сев вспомога-тельных культур на рисовых полях невозможен; зато на край-нем юге удается в год снимать по два урожая риса.

При грядковой системе земледелия сменная культура подсаживается в междурядья, если они не залиты водой, еще до снятия урожая первой культуры, а после уборки старые грядки идут на окучивание молодых растений в междурядь-ях, в результате чего междурядья вырастают в грядки. Так 'чередуются, например, зерновые с бобовыми. Многие одно-летние культуры, в других странах высеваемые непосредст-венно в поле, в Японии высаживают рассадой. Так, в част-ности, рисовую рассаду весной выращивают на грядках, а затем, ранним летом, пересаживают на поля, затопленные водой. Эта операция, называемая «тауэ», очень тяжелая, так как производится она в холодной воде, нередко под дождем (в июне летняя жара еще не наступает и бывает довольно прохладно). Распространение выращивания рассады объяс-няется отчасти тем, что на многих рисовых полях в мае еще дозревают озимые посевы (пшеница, ячмень, рапс, бобовые растения). Часто несколько хозяйств кооперируются для вы-полнения «тауэ». Время начала «тауэ» отмечается различны-ми красочными обрядами й религиозными церемониями.

Для рисоводства требуются ирригационные работы: про-ведение каналов, создание водохранилищ и т. п.; это совер-шенно не под силу одному мелкому крестьянскому хозяйст-ву. Поэтому крестьяне организуются в кооперативы по со-вместному использованию воды. Как правило, главенство в таких кооперативах захватывают кулаки, которые использу-ют распределение воды для еще большего закабаления ма-лоимущего крестьянства.

В основном Япония обеспечивает себя рисом собственно-го производства. В первой половине 60-х годов ввоз риса со-ставлял менее 5% его потребления в стране. Однако к кон-цу 60-х годов следует ожидать увеличения ввоза риса, по-скольку потребление его растет, а возможности для расшире-ния производства, напротив, суживаются. На равнинные зем-ли, пригодные для выращивания риса, наступают быстро растущие города. Поэтому многие крестьяне переходят от рисосеяния к садоводству и огородничеству как более выгод-ным занятиям 7. Однако вряд ли привозной рис сможет когда-нибудь вытеснить японский, так как японцы считают, что вкусовые качества отечественного риса гораздо выше при-возного, который идет главным образом на техническую пе-реработку.

Очевидно, в Японии в дальнейшем сложится такое же со-отношение между спросом на отечественный и импортный рис, какое сложилось в Англии между потреблением отечест-венной и привозной баранины. Определенные районы Япо-нии, вероятно, сохранят рисоводческий уклон, однако рисовод-ство все более теряет черты ведущей отрасли сельского хо-зяйства в целом.

Следующее место после риса по значению в питании на-селения занимают овощи и бобовые культуры. Из овощей наибольшее распространение имеют клубнеплоды и корне-плоды — батат, картофель, репа, редька (один из важней-ших предметов питания японского крестьянина).

В меньших масштабах возделываются ямс, таро, конняку и другие специфически японские растения. Из бобовых ве-дущее место занимает соя, затем горох, арахис, фасоль. Воз-делываются также листовые овощи (кочанная капуста, са-латная капуста и др.). Богарные зерновые — просо, пшеница, ячмень — дают хорошие урожаи, но суходольное земледелие играет в Японии второстепенную роль.

7 Террасные поля, распространенные в Японии и располагающиеся на склонах холмов в виде многоярусных террас-уступов, использовать под иосевы риса сложно и дорого; поверхность каждого поля должна быть ровной, чтобы ее можно было равномерно затопить, т. е. чтобы толщина сяоя воды в каждой точке данного поля была одинакова. Перспективы расширения площади террасного рисосеяния в Японии невелики.

Потребность в зерне суходольных злаков в Японии ра-стет. Хотя печеный хлеб потребляется в небольших количе-ствах, он все же является необходимым предметом питания. Много муки идет на производство очень распространенных в народном питании лапши и вермишели, на мучные добавки к различным полуфабрикатам и прочие цели. Однако произ-водство зерна все время сокращается, ибо по цене японское зерно не может конкурировать с привозным американским. Лишь возделывание ячменя продолжает оставаться перспек-тивным и широко распространено в местах высокого разви^ тия пивоварения — в Тохоку и особенно на Хоккайдо.

Динамика отношения импортного зерна к общему объему иотребления зерна в стране видна из следующих данных8 (в %):

1956 г. 1961 г. К62 г. 1963 г.

Рис.......... 5,5 1,0 1,3 1,7

Пшенща ....... 62,5 59,0 61,1 71,6

В 1964 г. объем производства основных зерновых и овощ-ных культур составил (тыс. т): рис—12 584, пшеница — 1244, ячмень — 812, соя — 240, огурцы — 743, кочанная капу-ста — 1086, китайская салатная капуста «хакусай» — 1206, редька — 2807, огородный корневой чертополох «гобо» — 297, лотос (корневища)—95, бамбук (ростки)—61.

Из плодовых растений распространены апельсины и дру-гие цитрусовые, яблоки, хурма, груши, виноград, сливы, иер-сики.

Несмотря на мягкий климат, ранние фрукты, особенно столовые сорта винограда, выращиваются в оранжереях. Крайний север Хонсю и отчасти юг Хоккайдо производят ос-новную массу яблок, север и центр Хонсю — косточковые плоды, сливы и персики. На юге и в некоторых центральных районах Хонсю, на Сикоку и Кюсю преобладают цитрусовые. Персики особенно распространены в префектурах Токио, Ка-нагава, Окаяма, груши — в Сидзуока, Окаяма, Ниигата, Аки-та. Префектуры Яманаси, Ибараки, Нагано славятся своим виноградом. В Нагано выращивается также значительная часть урожая абрикосов, миндаля и грецких орехов. Вишня ранее рассматривалась в Японии не как плодовая, а как де-коративная культура: плоды японской вишни «сакура» кесъедобны. Парковые насаждения вишни и по сей день при-влекают в пору весеннего цветения толпы желающих полюбо-ваться цветами. Однако в префектурах Ямагата и Фукусима появились и плодовые сады вишен европейских сортов. Япон

8 «Тарал НапаЬоок, 1966», Токуо, 1966.

ская хурма (каки) выращивается практически везде, но спс-циальные плантации хурмы редки. В 1964 г. сбор основных плодовых культур составил (тыс. г): мандарины —1209, лет-ние апельсины—200, хурма —464, яблоки —1090, груши — 318, персики —202, виноград—207.

Плодоводство в ряде мест значительно выгоднее рисовод-ства. Но в отличие от риса, урожай которого может быть реа-лизован через несколько месяцев после посева, фруктовый сад начинает давать доход только через несколько лет после за-кладки. Поэтому крестьяне-бедняки, едва сводящие концы с концами, не могут перейти от рисосеяния к более выгодному плодоводству, так как в первые годы они вообще останутся без доходов. Только богатые крестьяне, получающие постоян-ный значительный доход и имеющие экономические резервы, могут позволить себе заняться плодоводством. В этом можно видеть одно из частных проявлений общего процесса, идуще-го сейчас в японской деревне, где крепкие средние фермер-ские капиталистические хозяйства становятся основной си-лой.

Правительство со своей стороны способствует этому про-цессу. Так, в 1961 г. в законодательном порядке было отме-нено ограничение площади земельных владений 9.

Это мероприятие фактически было второй аграрной ре-формой послевоенного времени. Оно имеет целью создание крупных капиталистических хозяйств фермерского типа за счет разорения мелких собственников.

За исключением сравнительно небольшого числа чисто плодоводческих и пригородно-овощеводческих высокоспециа-лизированных хозяйств большинство крестьян обеспечивают себя своим рисом и овощами. Это относится как к районам, где рис не является основной культурой, так и к районам рисовой монокультуры. Так, на равнине Тонами среди сплош-ных рисовых полей прячутся крошечные огородные делянки, рассчитанные только на собственное потребление. Такие же продукты, как лапша, некоторые специфические маринады и соленья, крестьяне в основном покупают.

Крестьянки-домохозяйки неоднократно говорили автору, что если раньше, особенно в довоенное время, они сами го-товили соевые продукты, соус «сёю» и пасту «мисо», то те-перь им уже некогда этим заниматься (производственные ра-боты поглощают все больше времени в ущерб домашним) и эти продукты приходится покупать.

Технические культуры не играют особенно большой роли. Среди них заметное место занимают чай, табак, масличные

9 В. А. Попов, Аграрный закон 1961 г. и его сущность,— сб. «Совре-менная Япония», М., 1964.

Молотьба (преф. Нара, уезд Симоити, июиь 1960 г.)

культуры (лен-ікудряш, клещевина). На крестьянских участ-ках выращиваются саженцы хвойных деревьев, сбываемые лесопромышленникам для лесовосстаыовительных работ, цве-ты на срезку, трава игуса, идущая на обшивку соломенных матов — татами, и другие своеобразные культуры. В Японии почти не выращиваются волокнистые культуры, и весь хло-пок, а также шерсть, в которых нуждается японская текстиль-ная промышленность, ввозятся.

Исстари японский крестьянин для обработкп земли, убор-ки урожая и других сельскохозяйственных процессов пользо-вался ручными сельскохозяйственными орудиями. Далеко не каждый мог содержать тягловое животное — коровуили вола, да и карликовый размер самих земельных участков приво-дил к тому, что практически в Японии преобладали мотыж-

Пропахивание посадок таро под Токио (начало июня 1960 г.)

ные методы возделывания земли. Разумеется, эти методы но-сили вторичный характер и несопоставимы с настоящим мо-тыжным земледелием, которое не знает плуга. Каждый япон-ский крестьянин знал плуг и пользовался им, когда имел воз-можность.

В конце 50-х — начале 60-х годов многие трудовые про-цессы были механизированы. Так, наряду с мотыгой и плу-гом, влекомых коровой или волом, чаще всего на поле можно увидеть небольшую моторную фрезу или садово-огородный трактор («коунки») с подвесным культиватором, управля-емый идущим сзади человеком. Необходимым орудием в со-временном сельском хозяйстве Японии стали моторные и руч-ные опрыскиватели и опылители. Они имеются практически в каждом хозяйстве, ибо только применение ядохимикатов позволяет получать достаточно высокий для ведения рента-бельного хозяйства урожай. Во многих хозяйствах имеются мблотилки, веялки. Кое-где есть и механизмы для первичной обработки сельскохозяйственных продуктов: крупорушки, чаесушильные установки и т. д. Однако наиболее трудоем-

Водочерпальное колесо (преф. Нара, долина ёсино)

кий процесс посадки риса — «тауэ» остается целиком ручным. Нехватку рабочих рук в период «тауэ» бедная часть кре-стьянства восполняет за счет старых традиций поселковой взаимопомощи (оказывающих помощь угощают и раздают им рисовые лепешки «моти», а получившая помощь семья на следующий день в свою очередь помогает соседу). Кулацкие же хозяйства прибегают к найму дополнительных рабочих.

Уборка урожая в значительной степени производится вручную и в ряде случаев требует найма сезонных рабочих.

При поливном рисосеянии для перекачки воды и залива поля используется насос. Он позволяет регулировать ороше-ние и орошать возвышенные места из расположенных ниже водоемов. Однако даже это полезное и не столь дорогое ору-дие в крестьянском хозяйстве встречается не всегда. Оно и ію сей день в беднейших хозяйствах заменяется водяным ко

25.

лесом, приводимым в движение ногами человека. Там, где позволяет сила течения, используются нории — колеса с черпаками, вращаемые водой. Еще в 1960 г. автор на-блюдал эти архаичные механизмы в действии в районе Сэндая и в горных районах префектуры Нара (уезд Ямато-Симоити).

Оснащенность хозяйств механизмами крайне неравномер-на. В богатых хозяйствах сосредоточено большое количество сложных механизмов. Беднейшие хозяйства их почти не име-ют и вынуждены арендовать их у богатых владельцев по вы-сокой цене.

По свидетельству одного крестьянина из префектуры Ва-каяма, функционера влиятельной общественной организации, садово-огородный трактор имеют около 70% хозяйств. Сопо-ставление с другими данными, в частности полученными от служащих соответствующих муниципальных отделов префек-тур Тояма, Нагано, Гифу, Аити, подтверждает такую оценку. При этом следует иметь в виду, что в горных и северных рай-онах уровень механизации ниже, чем в равнинных районах Центральной Японии.

Характерная черта японского сельского хозяйства — край-не малое количество скота. Основным рабочим скотом являют-ся коровы. Местная корова дает так мало молока, что его едва хватает для вскармливания теленка. В то же время эта корова отличается силой и выносливостью, она нетребователь-на к пище и помещению. Лошади как рабочий скот применя-ются в некоторых хозяйствах, главным образом на Хоккайдо. В 1966 г. в Центральной Японии имели рабочий скот около 30% хозяйств (по данным опроса). В тех деревнях, где ав-тор имел возможность сам определить приблизительную чис-ленность окота, этот процент составлял 20—25. Это относится к префектурам Ііара, Токио, Канагава, где сельское хозяйство носит специализированный пригородный характер.

В последние годы у части кулацких хозяйств в централь-ной части и на севере Японии стало распространяться товар-ное молочное животноводство с разведением европейских и американских пород скота. По данным обследований и опро-са автора, молочное животноводство ведут комплексные хозяйства, имеющие обычно четыре-шесть коров. Доход от животноводства составляет в этих хозяйствах значительно менее половины общего дохода. Мелкого рогатого скота (коз и овец) в Японии очень мало.

Во многих крестьянских хозяйствах разводят свиней, а также домашнюю птицу. В некоторых из них птицеводство является основным направлением. Есть хозяйства, имеющие большие — на сотни кур — клеточные стеллажные курятни-ки. В ряде случаев, когда одному хозяйству не под силу об

служивать такой курятник, он содержится при поселковом кооперативном объединении.

Свиноводство, напротив, чаще иосит подсобный харак-тер — в хозяйстве выращивается одна свинья. Ограниченное развитие свиноводства в известной мере связано с санитар-ными ограничениями: запрещено держать свинью, если бли-же ста метров находятся чужие жилые постройки. По дан-ным опроса, проводившегося автором в западных пригоро-дах Токио в 1960 г., с увеличением плотности застройки, с проникновением в сельские местности построек и пред-приятий городского типа и особенно широкого загородного жилого строительства, свиноводство как подсобное занятие все более сокращается.

До второй мировой войны особо важное значение имело шелководство. Япония была крупнейшим в мире экспортером шелка-сырца. Почти весь шелк экспортировался в США. В годы войны значительная часть тутовых деревьев была вы-рублена и земля занята продовольственными культурами. Это разорило массу крестьян-шелководов. Практически шел-ководство, некогда игравшее такую большую роль в япон-•ской деревне, после войны почти сошло на нет, не выдержи-вая конкуренции с синтетическим шелком. Амбары со стел-лажами для червей использовались по другому назначению или были заброшены, вместо тутовых деревьев на межах вы-саживались фруктовые.

Однако в 60-е годы наметился новый подъем шелковод-•ства в связи с возобновлением мирового спроса на ткани из натурального шелка. Шелк в основном опять вывозился, но уже в виде тканей.

Шелководство, издавна бывшее важным подсобным за-нятием японских крестьян, в связи с этим снова занимает довольно существенное место в сельском хозяйстве. Как правило, шелковичные деревья высаживаются на межах, од-нако иногда под них отводятся специальные участки земли, так называемые кува-батакэ (шелковичные поля). Деревья имеют вид сравнительно небольших кустов, с мощным ком-лем короткого ствола, так как все молодые побеги у осно-вания обрезаются и скармливаются червям.

В тех хозяйствах, где этот промысел сохранился, куль-турой шелковицы и разведением гусениц шелкопряда зани-маются женщины и дети, но размотку коконов крестьяне в отличие от довоенного времени редко производят сами, а сдают их на шелкоразмоточные предприятия, которые скупа-ют коконы по оптовым ценам.

В японской деревне издавна существовало множество разнообразных мелких промыслов, основанных на семейном и отчасти наемном труде крестьян, таких, как производство

изделий из бамбука, соломы (корзины, шляпы), производ-ство деревянной обуви (гэта), циновок, керамики и т. д.

В наши дни подобные промыслы индустриального харак-тера переместились из деревень в мелкие города, где ими занимаются семьи, уже не связанные с сельским хозяйством. Это вызвано растущей специализацией ремесленного произ-водства, интенсивным внедрением мелких механизмов, раз-делением труда по операциям. Промыслы, сохранившиеся в деревне, связаны с животноводством и растениеводством — это разведение саженцев лесных и декоративных пород, разведение декоративных рыбок на продажу и т. п. Однако отдельные растениеводческие промыслы, которые носят не грядковый, а стеллажный характер, в значительной мере переместились в эти мелкие города. К ним относятся выра-щивание горшечных декоративных растений, искусственное разведение древесных съедобных грибов в штабелях поленьев и некоторые другие промыслы. В некоторых небольших райо-нах тем не менее удержались и получили дальнейшее разви-тие сельские ремесла, в частности художественное шелкотка-чество. В этих районах станок имеется в каждом доме и ре-месло из подсобного промысла превращается в главное занятие, а земледелие приобретает чисто вспомогательный ха-рактер. Таким образом, даже в этом случае сохраняет свою силу процесс дифференциации промышленного производст-ва от сельского хозяйства, а деревни в таких мелких ремес-ленных районах имеют тенденцию перерастать в те же са-мые мелкие города.

До второй мировой войны в сельском хозяйстве Японии основными фигурами были помещик, нередко живший в го-роде, вдали от своих владений, и крестьянин-арендатор. Это положение изменилось в результате аграрной реформы 1946—1949 гг., которая подорвала основы помещичьего земле-владения; выиграли от нее прежде всего крупные аренда-торы, скупившие болыпие участки земли, большие, разумеет-ся, по японским масштабам, где нередко 3 га поливной зем-ли — уже крупное владение 10. Исключение составляет остров Хоккайдо, где имеются действительно крупные фермы — капиталистические хозяйства.

Прослойка кулачества после реформы сильно увеличи-лась и элементы капитализма стали преобладающими в сель-ском хозяйстве страны. Однако малоземельё по-прежнему осталось проблемой японского крестьянства.

Широкое развитие получил труд батраков. Особенно боль

10 До 1961 г., когда были отменены послевоенные ограничения в зе-мельной собственности, 3 га считались максимальным размером земельно-го сельскохозяйственного владения (кроме ХоккайлоК

шие выгоды приносит использование наемного труда в высо-коспециализированных хозяйствах, где рисоводство замене-но плодоводством и овощеводством. Для крестьян северо-за-падного побережья батрачество в плодоводческих районах юго-восточного побережья стало формой отхожего промысла (декасеги). На северо-западном побережье зима с обильны-ми снег.опадами — мертвый сезон для сельскохозяйственных работ, тогда как на юго-восточном побережье как раз на эти месяцы приходится основной период плодоношения цит-русовых и связанная с этим острая нехватка рабочих рук для сбора урожая. Более слабые хозяйства, которые не мо-гут позволить себе использовать наемный труд, вынуждены разводить разные овощи и плодовые деревья, чтобы уборка урожая и другие трудоемкие работы могли быть распределе-ны более равномерно в течение года.

Есть еще одна причина, по которой японские крестьяне, несмотря на небольшие размеры земельных участков, стре-мятся вести многоотраслевое хозяйство: таким путем они пытаются застраховать себя от возможного неурожая или низких цен на какие-либо виды продукции. Как правило, ес-ли многоотраслевое хозяйство терпит ущерб от неблагопри-ятной ситуации на рынке для какого-нибудь из видов его про-дукции, то этот ущерб компенсируется особо высоким урожа-ем или особо благоприятными условиями сбыта какого-то дру-гого вида продукции, в то время как остальные виды остают-ся на среднем уровне.

Примером такого многоотраслевого хозяйства может слу-жить обследованное автором хозяйство одного зажиточного крестьянина в деревне Т. близ Нара. Это богатое хозяйство — оно имеет двухколесный ручной трактор, около 3 га земли и восемь коров. Семья крестьянина состоит, кроме него самого, из его отца, удалившегося по старости от дел и уступившего положение главы семьи сыну (японский обычай «инкё»), ма-тери, сына, жены сына и внучки-школьницы. Работают в поле, таким образом, трое — хозяин, его сын и сноха, а мать за-нимается домашним хозяйством. Кроме того, есть две бат-рачки.

Это высокотоварное хозяйство: в семье каждьіл потребля-ет только по стакану молока в день, молочных продуктов не производится, а почти весь надой реализуется через коопе-ратив. Большая часть кормов — жмыхи, комбикорм, рыбная мука — закупается, в самом хозяйстве заготовляются только солома, ботва, выполотые сорняки. Возделываются рис, ого-родные культуры, кукуруза; имеется плодовый сад, дающий товарную продукцию, и чайная плантация, продукция кото-рой перерабатывается на собственной чаесушильной установ-ке, занимающей один из амбаров болыпой усадьбы.

В Японии на протяжении многих десятилетий наблюда-лись аграрное перенаселение и скрытая безработица, кото-рые в деревне проявляются в своеобразной форме «проблемьг вторых и третьих сыновей».

«Вторые и третьи сыновья» — это буквальный перевод японского термина «дзисаннан», обозначающего всех сыно-вей в семье, кроме старшего. Сюда могут относиться и чет-вертый и пятый сыновья. Старший сын называется «тёнан».

Для того чтобы не раздробить совсем свое карликовое хо-зяйство, японский крестьянин передает его старшему сыну. Все остальные дети в семье становятся «лишними». Они пе-реходят на положение батраков, нанимаются на окрестные предприятия, работают поденно и т. д.

Майорат после войны формально отменен, но карликовые наделы практически дробить невозможно. Поэтому младшие^-сыновья, как и прежде, попадают в категорию избыточного населения в деревне. В горных деревнях они зарабатывают на жизнь промыслами, например разведением золотых рыбок на экспорт; чаще же такие лица уходят в города, где, не имея жилища, вливаются в ряды низкооплачиваемого пролетариа-та, живущего в фабричных общежитиях п.

Некоторые хозяйства, правда, воспользовались законом об отмене майората и разделили землю между несколькими наследниками, но такая практика не получила большого рас-пространения. В последние годы уход «дзисаннанов» в город обусловливается не только «выталкивающими» факторами, но и «притягивающими». Это надежда получить образование и сменить физическую работу поденного рабочего на умст-венную работу конторского служащего. Это стремление к городской жизни с ее разнообразием и развлечениями. Это надежды на более высокий уровень жизни, на нормирован-иый рабочий день и другие блага, которыми пользуются про-мышленные рабочие по сравнению с крестьянином, Если «вы-талкивающие» факторы действовали только на «дзисанна-нов», то «притягивающие» распространяются и на «тёнаяов».

Однако сложившаяся практика майората ведет к тому, что старший сын с ранних лет начинает участвовать в сель-скохозяйственном труде, поскольку ему надлежит унаследо-вать от отца хозяйство. В это время его младшие братья продолжают свое образование, готовясь к хотя и менее на-дежной, но зато более привлекательн?й городской карьере. Такое положение вызывает недовольство «тёнанов», которые также желают получать образование, что ведет к конфликту между отцом и сыном. Ранее эти конфликты сдерживались

11 X С. АЬе§д1еп, 8иЬогйіпаііоп апй Аиіопоту Аііііийев о\ Іарапезе ?Рогкегз

суровой системой семейной дисциплины, беспрекословным по-читанием и подчинением главе семьи, господством патрони-мической идеологии, которая на первое место ставила неру-шимое продолжение семейных традиций, сохранение и разви-тие семейного хозяйства. Великая переоценка ценностей, происходившая в Японии после поражения в войне, если и не разрушила целиком эти традиции, то в значительной мере нх расшатала. В результате в наши дни можно видеть, как многие «тёнаны» при жизни отца, несмотря на его запрет, выходят из своего хозяйства и уходят в город в надежде ра-ботать и учиться.

В деревнях, удаленных от промышленных центров (в горных деревнях, в деревнях северо-восточного района То-хоку и примыкающего к Японскому морю района Саниндо), издавна широко практиковалось отходничество. Однако в на-ши дни традиционное отходничество на лесные промыслы, на углежжение, на рыбные промыслы все более теряет свое значение. Основной формой отходничества становится уходна дорожные работы, на строительные работы в крупные горо-да. Во многих деревнях этим занимаются все взрослые муж-чины, в том числе и главы семей. В зимние месяцы в дерев-кях' остаются только женщины с детьми и глубокие старики. Понятно, что такая практика порождает целый ряд проблем и трудностей. Один из японских авторов отмечает, что в 1963—1964 гг. примерно 300 тыс. крестьян, большинство ко-торых составляли мужья и отцы семейств, провели более ме-сяца в работе вдали от дома, «что не может не действовать дезорганизующе на семейную жизнь» 12.

Положение жителей равнинных районов несколько лучше. При большой густоте населенных пунктов в этих районах избыточное население деревень находит, хотя и не всегда, работу в ближайших городах. Здесь почти в каждой кресть-янской семье один из ее членов является промышленным ра-бочим. Эти люди ежедневно ездят в город (до ближайшей станции пригородной электрической дороги на велосипеде, а затем, сдав велосипед, поездом). Понятно, что это способст-вует урбанизации быта, привычек, психологии и у той части населения деревни, которая продолжает заниматься сельским хозяйством.

Однако аграрная перенаселенность Японии, о которой так часто приходится слышать от японских и других буржу-азных экономистов, довольно относительна. Действительно, в ряде районов перенаселенность существует и даже прини-мает катастрофический характер, но на о-ве Хоккайдо часами

12 Т. Рикиіаке, ТНе Яе?оіиііоп іп Іарапеве А§гісиІіиге: Расі о/ Ши~ віоп?, р. 18.

Дорожные работы (преф. Гифу, сентябрь 1966 г.)

можно ехать по заросшим кустарником равнинам и не встре-тить признаков жилья. Эти земли — районы вулканических почв и торфяники — отнюдь не бесплодны: при радикальных мелиоративных мероприятиях, внесении удобрений, дрени-ровании они могут давать высокие урожаи. Тем не менее эти земли не используются, так как для мелиорации требуются капиталовложения, для которых у крестьянина не хватает средств. Даже ссудой, даваемой на десятилетний срок, он не может воспользоваться, ибо капиталовложения здесь не мо-гут быстро окупиться. Таким образом, аграрная перенасе-ленность Японии существует прежде всего в силу господства капиталистических отношений. Кроме того, в результате на-чавшегося в недавние годы процесса оттока из деревни «тёна-нов» — явления, раньше совершенно неизвестного, японская деревня стоит перед вполне реальной угрозой смены в неда-леком будущем аграрной перенаселенности аграрной депопу-ляцией.

Исключительно важную роль в экономике играют рыбо-ловный и морской промыслы. Моря, омывающие Японию, богаты разнообразной морской фауной. Свыше 400 видов рыбы либо идет в пищу, либо имеет другое товарное значе-

нне. По улову рыбы Японии принадлежит первое место в мире. Продукция морского промысла занимает видное ме-сто з общем экспорте страны.

В Японии различаются три основных вида рыболовства: речное, прибрежное и глубоководное.

Речное рыболовство крайне раздроблено, оно ведется кре-стьянами или рыбаками-одиночками. Некоторые приемы и способы речного рыболовства, особенно старые, утратили свое промысловое значение и приобрели характер спорта или зрелищного аттракциона. Из них наибольшей популяр-ностью пользуется «укай» — ночная факельная ловля рыбы при помощи привязанных на длинном шнурке дрессирован-ных бакланов. Вид бакланов, суетящихся в воде в отблесках пламени, очень живописен. «Укай» некогда был распростра-кен почти по всей Японии, но сейчас сохраняется лишь в не-скольких пунктах для привлечения туристов. Особенно изве-стен осенний «укай» на р. Нагара близ г. Гифу. Как и ряд других редких старых обычаев, «укай» привлекает большое число зрителей. Многочисленные компании выезжают на увеселительных лодках-павильонах на середину реки, чтобы полюбоваться этим зрелищем.

Прибрежное рыболовство ведется круглый год, в основном рыбаками береговых поселков. Часто глава крестьянской семьи занимается рыболовством, а его жена и дети обраба-тывают землю.

Техника прибрежного рыболовства чрезвычайно разнооб-разна (насчитывается свыше ста всевозможных приемов ло-ва). Наиболее распространенными орудиями лова являются различные сети, мережи, верши. Чтобы предохранить рыбу от порчи, ее вялят и солят, кроме того, часть рыбы идет на удобрение (изготовление туков); из печени трески выраба-тывается жир. В прибрежном рыболовстве распространено мелкое предпринимательство. Владельцы лодок и сетей экс-плуатируют своих более бедных односельчан путем организа-ции артелей, в которых улов делится в соответствии с паями, включая паи за предоставление лодки, сети, мотора.

Глубоководное рыболовство и китобойный промысел ве-дутся крупными компаниями или предпринимателями с по-мощью современного, хорошо оснащенного флота.

Довольно важное место в морском промысле занимает сбор съедобных водорослей, который производится прими-тивными орудиями — баграми с маленьких лодок.

Одним из наиболее своеобразных и хорошо известных мор-ских промыслов является добыча жемчуга. В Японии имеют-ся специальные морские заповедники, в которых искусствен-но стимулируют рост жемчуга в жемчужницах. Это достига-ется следующим путем: вылавливают моллюска-жемчужницу

3 Заказ 539

и вводят в раковину кусочек инородной ткани, после чего жемчужницу опять опускают в море; спустя два-три года при благоприятных условиях в ней образуется жемчужина.

Искусственное разведение жемчуга — результат научных работ новейшего времени, патент на которые принадлежит компании Кикимото. Этот промысел связан с эксплуатацией очень тяжелого труда девушек-ныряльщиц «ама». Несмотря на недавнее происхождение, труд «ама» стал местной этногра-фической особенностью района полуострова Сима и имеет такую же широкую известность, как и архаические промыслы. Быт и судьба «ама», овеянные до некоторой степени ореолом романтики, стали одним из литературных сюжетов. Более про-заичен, но не менее важен промысел двустворчатых и брюхо-ногих съедобных моллюсков, а также искусственное разведе-кие съедобных устриц на вертикальных плавучих рамах-сад-ках. Широко развит и промысел съедобных головоногих мол-люсков: ночной промысел кальмара с судов и промысел ось-миногов с помощью «такоцубо» («тако» — осьминог, «цубо» — горшок). Глиняные горшки, по форме и размерам похожие на большую дыню, с прикрепленными на веревке буйками опу-скают на дно. Осьминоги, любящие убежища-расселины, охотно заползают в эти горшки; через некоторое время про-мысловик объезжает буйки, проверяет горшки и извлекает из них осьминогов.

При таком разнообразии видов морского промысла и гро-мадной по сравнению с площадью страны протяженностью береговой линии не удивительно, что море в Японии кормит миллионы людей. От него целиком зависят жители рыбацких поселков, рабочие-китобои, краболовы и в значительной степени крестьяне прибрежных деревень.

Еще несколько десятилетий назад перечисленные заня-тия занимали ведущее место в общем балансе занятий са-модеятельного населения. Хотя довоенная Япония обладала достаточно мощной и высокоразвитой промышленностью, тем не менее крестьяне составляли 80% населения13. Со-отношение это резко изменилось в послевоенные годыи. Быстрое развитие капиталистических отношений в деревне после аграрной реформы, рационализация и интенсифика-ция сельского труда, ликвидация пережитков натурального хозяйства лишили значительную часть крестьянства возмож-ности даже самого скудного существования за счет сель-ского хозяйства. Отток сельского населения в города при-

13 В. Таиі, Ноивез апй Реоріе о} Іарап, р. 107.

14 В 1956 г. в сельском хозяйстве и лесоразработках было занято ме-нее 25% самодеятельного населения (см. Т. Кигоёа, Оссираііопаі МоЫІі-іу, р. 44).

нял колоссальные ыасштабы. Он составил в 1961 г. 762 тыс. человек, в 1963 г.—520 тыс, а в последующие годы, по не-которым оценкам, приближается к миллиону в год15. Эти цифры значительно превышают естественный прирост сель-ского населения. Таким образом, сельское население со-кращается не только относительно, но и абсолютно. Кроме того, среди сельского населения растет процент лиц, не занятых в сельском хозяйстве, а либо прожнвающих в деревне, но ездящих на работу в город, либо работающих в сфере торговли, обслуживания, мелкого промышленного производства (в различных мастерских).

В результате наиболее характерными фигурами для на-селения современной Японии являются промышленный ра-бочий и мелкий служащий. Рост этих категорий населения связан с невиданно быстрым для капиталистической стра-ны темпом роста производства (в 1961 г. 119,9%, в 1965 г.— 175,7% по основным отраслям промышленного производст-ва; 1960 г. принят за 100%) 16.

Основную массу японского рабочего класса составляют рабочие обрабатывающей промышленности, таких ее веду-щих отраслей, как металлообработка, химическая и нефте-химическая промышленность, производство точной аппарату-ры и радиоэлектроника, различные виды легкой промышлен-ности, прежде всего текстильной І7.

Необходимо отметить очень большую разнородность рабо-чего класса Японии. Это, с одной стороны, кадровый потомст-

15 Т. Рикиіаке, Тке Ре?оіиііоп іп Іарапеве А§гісиііиге: Расі ог Ши&і-оп?, р. 17.

16 Средние цифры по комплексу основных отраслей металлургической, машиностроительной, химической, текстильной и силикатно-керамическо& промышленности

17 Добывающая промышленность мало характерна для Японии, по-скольку страна бедна полезными ископаемыми. Довольно значительные запасы каменного угля невысокого качества разрабатываются главным образом на севере Кюсю и на Хоккайдо. Однако современное энергетиче-ское хозяйство Японии все в болыпей мере переходит на более высокока-лорийные виды топлива — нефть, нефтепродукты, горючий газ.

Нефть является основным предметом японского импорта. Почти все нефтепродукты и горючий газ (пропан-бутан) производятся в Японйа на нефтеперегонных заводах из импортной нефти. Количество нефтеперера^ батывающих заводов постоянно растет, но ввиду небольшого количества потребного для них персонала процент нефтяников среди япокского ра-бочего класса невелик.

Среди прочего сырья Япония ввозит и лес, хотя в самой стране так-же ведутся значительные лесоразработки, что требует довольно большого количества рабочих-лесорубов. В старину распространенным подсобным лесным промыслом для японских крестьян было углежжеяие-. Сейчас до-ля древесного угля в отоплении снизилась во мнаго разц но тем. не- менее на него сохраняется большой спрос.

Я*

венный пролетариат, авангард рабочего движения в индуст-риальных центрах, и с другой — громадные массы вчерашних крестьян. Это рабочие высшей квалификации, тончайшие зна-токи и мастера своей профессии, и неквалифицированные под-собные рабочие, труд которых вследствие его дешевизны ис-яользуется в Японии очень широко, несмотря на высокую тех-ническую оснащенность промышленности. Наконец, это рабо-чие крупных современных предприятий, организованные в профсоюзы, пользующиеся нормированным рабочим днем, твердым минимумом заработной платы и другими экономи-ческими завоеваниями, и неорганизованные рабочие мелких и мельчайших предприятий, чей рабочий день не нормирован, которые не имеют ни отпуска, ни минимума заработной платы, ни каких-либо иных социально-экономических и страховых га-рантий. В некоторых отраслях промышленности, в частности в текстильной и радиоэлектронике, особую роль играет эксплуа--тация низкооплачиваемого женского труда, в особенности тру-.да девушек-подростков.

Правда, в последнее время с повышением спроса на рабо-чую силу положение рабочих на мелких предприятиях не-сколько улучшилось, так как нехватка рабочей силы в них «щущается острее всего в связи с вполне понятным стремле-яием рабочих устраиваться на крупные предприятия 18. Зара-ботная шіата рабочего в Японии колеблется от 15 тыс. до 60 тыс. иен в месяц при среднем уровне 30—40 тыс. иен 19.

Этот уровень, по данным японского экономиста Утихара, достигнут лишь недавно (в 1955 г. средняя заработная плата составляла не более 23 тыс. иен) 20. Однако рост цен приводит к тому, что жизненный уровень сильно отстает от роста но-.минальной заработной платы.

Рядовой инженерно-технический персонал в Японии по своему положению и материальному обеспечению близок к квалифицированным рабочим. Но по образу жизни эта часть технической интеллигенции в связи с различием в характере труда, а также в известной степени социального происхожде-иия и перспектив имеет некоторые общие черты с более высо-кими категориями технической интеллигенции — высокоопла-чиваемьши инженерами. Эта последняя в свою очередь по образу жизни, вкусам и привычкам тяготеет к промышленной буржуаэии. Тем не менее есть много общего в положении боль-шинства городского и части сельского населения Японии, ос

18 Если в 1961 г. заработная плата на предприятиях с 10—30 рабочи-ми составляла 61% зарплаты на крупных (более 1000 человек) заводах, то в Ш64 г.— узке 75% (см. 3. ЦііЪага, Іарагіз ЬаЬоигіп§ Сіазз..., р. 72).

19 ТІо данным, получешшм от рабочи.х-информаторов в Японии в 1966 г.

20 5. ЦііЪага, І&рагів ЬаЬотіщ Сіазз..., р. 73.

ковной частью доходов которого служит заработная плата. Эта категория обозначается в Японии заимствованным анг-лийским словом «сарариман» («салари-мэн») — «люди зар-платы»21. К ней относится помимо рабочих и инженерно-тех-нических работников много других категорий и профессий: государственные служащие, учителя, клерки компаний,. обслуживающий персонал и др. Вместе взятые ^люди зарпла-ты» являются основной и определяющей группой самодея-тельного населения Японии В зависимости от уровня зара-ботной платы, образования, происхождения и других факто-ров их образ жизни либо близок к образу жизни промыш-ленного пролетариата, либо тяготеет к образу жизни мелкой п средней буржуазии. Однако более высокий культурный уро-вень, широта и прогрессивность взглядов и вкусов, меньшая степень сохранения в быту архаичных и косных черт семей-ных отношений отличают их от буржуазии. В целом японский «средний» класс, в значительной степени состоящий из ин-теллигенции, представляет собой прогрессивную силу обще-ства.

«Белые воротнички» («ховайто-кара», от английского «уайт колларз», т. е. конторские, банковские, государственные служащие и другие представители получающей зарплату интеллигенции) составляют в наши дни один из наиболее важных и характерных слоев японского общества. Важен этот слой еще и тем, что молодые люди, тянущиеся к обра-зованию, к городскому образу жизни, стремятся также к переходу от физического труда к умственному и карьера «бе-лого воротничка» представляет в значительной мере их жиз-ненные идеалы и цели. С ростом автоматизации промышлен-ности, с увеличением роли в ней управленческо-мэнеджерских функций, особенно в японских условиях, характеризующихся необычайно высокой зависимостью от сбыта и снабжения, ввоза и вывоза, эта категория быстро растет и имеет перспективы дальнейшего расширения.

«Образ взаимных человеческих отношений,— пишет япон-ский автор,— который установили в промышленности япон-ские „белые воротнички", этот основной компонент нового-японского „среднего класса", их образ жизни, использова-ние досуга и общие взгляды на жизнь несомненно продолжа-ют составлять крупнейший фактор, влияющий на все аспек-ты японского общества»22.

Помимо небольшой кучки крупной и крупнейшей буржуа-зии — промышленных. и финансовых магнатов, олицетворя-ющих японский монополистический капитал, в стране суще-

21 Е. ?о^еі, Іарагів Ыехи МШІе Сіавв; ТІге Заіагу Мап апй Нів Ратііу іп а Токуо ЗиЬигЬ.

22 V. Окайа, Іпігойисііоп, р. 5.

ствует обширная* группа мелкой и средней буржуазии. Эта ярослойка численно относительно стабильна. Сюда относится промышленная буржуазия (владельцы средних и мелких промышленных предприятий) и очень многочисленная торго-вая и торгово-предпринимательская буржуазия. Это хозяева магазинов, ресторанов, гостиниц и тому подобных гіредприя-тий, владельцы мелких торговых фирм. Мелкие фирмы зани-маются не только внутренними, но и экспортно-импортными торговыми операциями. Наконец, очень велико число мелких и мельчайших лавочников. При весьма значительной разни-це в уровне доходов в отношении быта есть много общих для всей буржуазии черт, за исключением, может быть, только крупнейшей буржуазии. Это приверженность к патерналистическим традициям в семейных отношениях, со-хранение в быту многих традиционных и даже архаичных черт. Если в быту интеллигенции сочетание традиционных и западных черт в основном выступает в виде синтеза, то для быта буржуазии характерно расслоение между внешним, выставленным напоказ «западным» лоском и сравнительно мало затронутым новыми влияниями укладом внутрисемей-яой жизни. Бытование всяческих суеверий, талисманов, аму-летов, активное участие в деятельности местных храмов так-же характерно в первую очередь для мелкой и части средней буржуазии.

Помимо лиц, занятых в сельском хозяйстве и промышлен-ности, весъма высок процент работающих по найму в сфере обслуживания, причем в этой категории особенно много жен-щин.

В целом самодеятельное население Японии по роду заня-тий распределяется следующим образом (тыс. человек) 23:

1956 г.

1960 г.

Управленчзский аппарат . . . .

Служащие учреждений . . . .

Инженеры и техники

Работники торговли

1910( 4,9%) 841 ( 2,1%) 3 4Іб( 8,7%) 4182(10,6%)

2 134( 4,9%) 1 017( 2,3%)

4 556(10,4%) 4613(10,6%)

Лица, занятые в сельском хо-зяйстве, леснэм промысле и рыбной ловле......

Рабочие горяодэбывающей про-мышденности и камеюлэмен

15 874(40,4%)

14 352(32,6%)

Рабочие обрабатывающей про-мышленнэсти, включая ре-месленников и подсобных рабочих ..........

Работники транспорта

349 ( 0,9%) 856 ( 2,2%)

368 ( 0,8%) 1 424( 3.3%)

Работники сферы обслуживания

9 451(24,1%) 2383( 6,1%)

12 483(28,6%) 2 827 ( 6,5%)

Всего ... 39 262(100%) п Т. Кигосіа, Оссираііопаі МоЫШу, р. 41.

43 776(100%)

Семейные отношения

и формирование сознания

Японская семья всегда была основана на патриархадь-ных отношениях. Главой такой семьи может быть только мужчина (отец, муж, сын); обычай предоставлял ему неог-раниченную власть в семье.

До недавнего времени патриархальная семья официальнс признавалась в Японии основной общественной единицей. Каждый член семьи, независимо от возраста, подчинялся гла-ве семьи. Даже взрослые члены семьи пользовались свобо-дой действия лишь в тех пределах, какие были установлены для них главой семьи, а в глазах окружающих они были не более чем членами данной семьи. Например, если на одном предприятии работали двое или трое членов семьи, в про-фессиональный союз вступал обычно только отец. Считалось, что если к организации примыкал глава семьи, то отныне в нее входили и все прочие работники из той же семьи.

В наши дни в профессиональных организациях такие патриархальные концепции уже изжиты. Однако многие дру-гие общественные организации, в особенности религиозные, все еще придерживаются этих позиций. Так, если глава семьи переходит в веру какой-нибудь новой секты, то и все члены его семьи рассматриваются членами секты как новообращен-ные.

Собственность отдельных членов семьи принадлежала семье: глава семьи мог распоряжаться ею по своему усмотре-нию. Только глава семьи мог иметь личную печать24.

Положение семьи определялось семейным реестром, ко-торый велся в деревенских и городских управлениях и куда заносили все изменения, происходившие в семье (брак, рож-дение, смерть). В этот реестр заносились также все неблаго-Еидные поступки членов семьи. Подобные записи подрывали репутацию всей семьи, и их старались избегать всеми сред-ствами. Вплоть до последних военных лет семейные реестры были основой влияния полицейско-административного аппа-рата на повседневную жизнь граждан.

Однако и помимо официального реестра сами семьи обыч-но вели запись своей генеалогии и хранили генеалогические списки. Даже если не было писаной генеалогии, история

24 Личная печахь — специфический обычай в странах с иероглифиче-ской письменностью, где подписывание документов мало распространено и подпись не всегда имеет юридическую силу. Вместо подписи на докумен-тах обычно ставятся киноварью личные печати. Такие печати регистри-руются местными органами власти, и владельцы ставят их на завещани-ях, договорах, доверенностях, что сводит к минимуму необходнмость в нотариальных засвидетельствованиях.

семьи могла быть прослежена по устной традиции. Концеп-ция преемственности во многих поколениях единой семейной традиции, понятие дома «иэ» имели очень большое значение в жизни японцев 2з. Понятие «иэ» включает в себя не только биологическую концепцию преемственности кровного родства, но и весь комплекс завещанных предками семьи традиций, опирающихся на материальную базу. Для крестьянских се-мей — это земля с ее комплексом сельскохозяйственных куль-тур, для семьи горожанина — традиционное, наследуемое из поколения в поколение занятие, как, например, вид торговли или род ремесла со всем комплексом своих традиций, про-фессиональных навыках, производственных секретов и т. д. И в наши дни нередко мелкое семейное ремесленное произ-водство или какое-нибудь коммунальное частное предприятие типа специализированной харчевни может представлять со-бой традиционный для данной семьи вид деятельности, имею-щей 200—300-летнюю историю.

Старший сын — «тёнан» — становился главой семьи и по-лучал все права после того, как глава семьи умирал или по старости удалялся на покой26.

Остальные сыновья — «дзисаннаны» — должны были искать какого-то иного применения своим способностям. Иног-да они шли в зятья-приймаки, становились крестьянами-арен-даторами, поскольку земельную частную собственность насле-довал только старший сын, но особенно важное значение, главным образом в процессе становления новой, капиталисти-ческой Японии, имело то обстоятельство, что многие «дзисан-наны» от крестьянской жизни приходили ко всякого рода не-земледельческим занятиям—торговле, ремеслам. С самого детства проявлялась резкая разница между положением «тё-нана» и «дзисаннана». Первый готовился воспринять тради-цию своего «иэ», продолжать тот же род занятий, что и его предки, второй с раннего детства воспитывался в сознании того, что ему предстоит проявить собственную инициативу в выборе средств существования. Система, выталкивавшая «дзи-саннанов за рамки традиций «иэ», воспитывала активных, инициативных, подвижных, готовых и стремящихся восприни-мать все новое людей. Таким образом, в принципе консерва-тивный и косный институт «иэ», который по линии «тёнанов» способствовал сохранению патриархальных традиций, по ли-нии «дзисаннанов» создал в XIX—XX вв. благоприятные усло

26 5. К.ііапо, «Оогоки» апй «Іе» іп Іарап: Тке Меапіп§ о/ Ратііу ОепеаІо§ісаі Цеіайопвкірз.

28 «Удаление на покой» («инкё») — специфический японский обычаіі, когда глава семьи добровольно уступает свое положение старшему сыну, а сам остается на его иждивении, иногда поселяясь в специально строя-щемся для этой цели домике у ворот усадьбы или флнгеле дома.

вия для модернизации Японии, постоянно поставляя контин-гент предприимчивых, готовых к новым видам деятельности людей.

Женщина как в общественной жизни страны, так и в семье прежде была бесправна. Как самые высокие доброде-тели в японской девушке воспитывались послушание, смире-ние, фаталистическая покорность судьбе, ей внушалось, что ее жизнь полностью зависит от решений отца или старшего брата, затем мужа. В период становления индустриального капитализма в Японии широкое распространение получила си-стема контрактации, т. е. фактически продажа отцами своих дочерей на фабрики в качестве работниц. Рассматривавшие работу на фабрике как продолжение выполнения дочернего долга перед главой семьи, забитые и покорные судьбе, эти работницы лишь в редких случаях осмеливались на социаль-ный протест.

Такое положение в семье в общем продолжало существо-вать до разгрома империалистической Японии во второй ми-ровой войне, а отчасти даже и в первые послевоенные го-ды, годы безработицы, голода и экономической разрухи. Однако в настоящее время в связи с переменами в граждан-ском законодательстве (в январе 1948 г. вступил в силу новый гражданский кодекс) и воззрениях людей семейные отношения подверглись существенным изменениям. Самопо-нятие «глава семьи» изъято из законодательных текстов. Каж-дый член семьи, достигший 21 года, автоматически становит-ся гражданином, имеющим полные права.

Концепция «иэ» была заменена концепцией современной буржуазной семьи. Отменялось право первородства «тёнана», и все дети получали равные права наследования. Соответст-венно, если ранее обязанности содержания престарелых ро-дителей целиком падали на «тёнана», теперь их в равной ме-ре несут все дети. В старой семье власть главы была абсо-лютной, новая должна строиться на взаимном согласии суп-ругов.

Правда, закон далеко не всегда совпадает с точкой зре-ния общества и традициями; поэтому на практике, особенно в сельских местностях и в буржуазной среде, старая система семейных отношений во многом сохраняется и сейчас.

Но, поскольку в нынешней Японии в отличие от довоенной и количественно и качественно основными категориями тру-дящихся являются не крестьяне, а «люди зарплаты», тради-ции все более теряют свое значение.

Новая общественная обстановка прежде всего отразилась на количественном составе японской семьи, что, однако, тес-но связано с глубокими качественными изменениями. Если до 50-х годов средний состав семьи не только не уменьшался, но

! ; 41

даже несколько возрастал, то в 60-х годах он резко сокраща-ется. Здесь действуют два основных фактора. Один — это об-щее снижение рождаемости и, следовательно, многодетности. Если в середине 30-х годов уровень рождаемости был 31 но-ворожденный на тысячу населения, то в середине 50-х годов он упал до 19 новорожденных и продолжает падать. Ростэко-номических трудностей побуждает большинство семей строго контролировать рождаемость, а повысившийся культурно-об-разовательный уровень облегчает эту задачу. В 1955 г. число только зарегистрированных абортов достигло 1 170 000. В 1956 г. 45% городских и 35% сельских супружеских пар использовали противозачаточные средства 21.

Другим фактором было дробление больших семей. Если ранее даже женатые «дзисаннаны» не сразу выделялись из состава отцовской семьи, а «тёнан» практически всегда оставался в ее составе и, таким образом, имелось громадное количество семей, состоявших из нескольких супружеских пар разных поколений, то теперь стало появляться все боль-ше малых семей, включающих только одну супружескую пару. Это видно из следующих данных (%):

1923 г, 196) г. 1964 г.

Б>льшие семьи. . 40 35 31

Малые семьи... 60 65 69

При этом резко сократились и абсолютные размеры се-мей. Средние размеры семьи в разные годы видны из следую-щих данных:

1920 г.

1930 г.

1950 г.

1960 г.

1965 г.

В городе ......

В деревне ......

В целэм по Ялонии . .

4,47 . 4,99 . 4,89

4,61 5,11 4,98

4,45 5,34 4,97

4,36 4,95 4,56

3,90 4,51 4,08

Рост процента малых семей способствует развитию, по крайней мере в семьях трудящихся, более равноправных от-ношений между супругами. В то же время в условиях капи-талистического общества с его совершенно неудовлетвори-тельной системой социального обеспечения этот же процесс лорождает и ряд тяжелых проблем, которые ранее в какой-то степени могли решать большие семьи: это уход за преста-релыми и их обеспечение, взаимоотношения невестки и свек-рови, уход за детьми в условиях занятости обоих родителей и т. д. Естественно, что в городе процесс роста процента ма-лых семей идет быстрее, чем в деревне. В 1952 г., например,

27 Здесь и далее цифры даны по: Т. Коуата, ТНе Ршпііу іп Розіг?аг Іарап.

в деревне более 50% семей включало три поколения и более, а в городе — менее 21%, в том числе среди промышленных рабочих — менее 19% семей.

Помимо патриархальной организации семьи громадную роль во всех функциях японского общества издавна играла патронимическая организация «додзоку»28. «Додзоку» пред-ставляет собой разветвленную федерацию семей, носящих одну фамилию, главы которых происходят от одного общего предка по мужской линии и возникли в результате разраста-ния и дробления когда-то существовавшей конкретной се-мьи — основателя патронимии. Выделение новых семей в со-ставе «додзоку» следовало незыблемым установленным фор-мам.

Если младший сын хотел отделиться от отцовской семьи и завести на собственную семью свой посемейный список, то он должен был получить разрешение от главы семьи, причем такое разрешение обычно давалось только после длительных оттяжек. В отличие от «главной семьи» («хонкэ») вновь об-разованную семью называли «боковой семьей» («бункэ»).

Глава «главной семьи» пользовался большими почестями в «боковых семьях». Он не только давал советы, но и имел решающий голос в таких делах «боковой семьи», как, на-пример, женитьба одного из сыновей. Под Новый год и в другие праздники главе семьи надлежало поднести ценный подарок. «Боковая семья» должна была помогать «главной семье» в сельскохозяйетвенных работах, например при пере-садке риса. Различие между семьями не ограничивалось этим. Положение семей зависело также и от того, когда была ос-нована каждая из них. Семья, отделившаяся раньше, стояла выше в общесемейной иерархии и пользовалась относитель-ными привилегиями в таких вопросах, как вопросы старшин-ства, распределения работ по пересадке риса и т. д.26.

Интересно отметить, что в Японии среди крестьян, круп-ных землевладельцев, торговцев и других социальных групп существуют корпорации «оябун-кобун», члены которых, уже не будучи родственниками, берут на себя обязательства, сходные с обязательствами членов одной семьи. «Оябун» — глава объединения — становится как бы отцом, а все осталь-ные члены — детьми («кобун»), которые находятся междусо-бой в отношениях, аналогичных отношениям младших н старших братьев в семьях или «хонкэ» и «бункэ» в патрони-мической иерархии. Эта «семейная» организация производ

28 М. Еаег, РатШе, Зірре, СІап ипй АНпеп?егекгип§ іп Іарап; 5. Кі-іаііо. «Вогоки> апй «Іе» іп Іарап.

28 М. Ыадаі, Оогбки: А Ртеіітіпагу ЗШу о\ іке Іарапеве «Ехіепйеа Ратііу» Сгоир апй Іів Зосіаі апй Есопотіс Рипсііопв.

ства отражает структуру некогда существовавшего семейно-иехового ремесленного производства 30.

Принципы патронимической организации с ее иерархией старшинства, концепциями патерналистического покровитель-ства, верности и послушания нижестоящих вышестоящим не ограничивались семейными отношениями, но служили как бы основной моделью консервативной идеологии во все истори-ческие эпохи. В средние века на нх фоне была создана ры-царская мораль «бусидо» с кодексом взаимоотношений сеньоров и вассалов. В эпоху становления империалистиче-ской Японии идеологи шовинистического монархизма на ос-нове концепции «додзоку» выдвинули идею о том, что вся Япония представляет собой как бы гигантскую сверхпатро-нимию во главе с императором, ведущим свое происхождение от богов. Таким образом, к XX в. понятие семейной патрони-мической иерархии и понятие социально-политической иерар-хии стали ассоциироваться в сознании людей в значительной мере как два аспекта одного и того же принципа.

Поражение 1945 г. и последовавшие за ним политические и экономические сдвиги нанесли двойной удар по патроними-ческим концепциям. Крах идей о божественной предначер-танности пропагандировавшегося ранее образа мысли и дей-ствий дискредитировал само понятие иерархии. На смену ему пришли и получили широкое распространение буржуазно-демократические идеи всеобщего равенства, нашедшие от-ражение в конституции, в отказе императора от ореола своей божественности, в отмене сословных делений. С другой сто-роны, экономическое развитие послевоенной Японии вело к изживанию в японском капитализме феодальных пережитков и создавало условия для внутреннего размывания патрони-мий. Нельзя сказать, чтобы в современной Японии патроними-ческая организация «додзоку» уже полностью исчезла. Внеш-ние, обрядовые ее формы, выражающиеся в приглашении родственников на семейные торжества, во внешних знаках почтения старшим в общесемейной иерархии, продолжают существовать, особенно среди крестьян. Однако производст-венная взаимопомощь внутри патронимии, даже среди род-ственников, вытесняется капиталистическими отношениями найма и аренды. Исчезает и реальное влияние главы «хонкэ> на решение вопросов, касающихся «бункэ».

Хотя структура патронимической организации тесно свя-зана с системой культа предков, сами патронимические кон-цепции не связаны непосредственно с религией, и обрядовая, формальная сторона внутри патронимических отношений (преподнесение подарков и оказание внешних знаков почте-

т. Веппеі апд ІзЬіпо I. Раіегпаіізт іп іке Іарапезе Есопоту.

Дом в трауре (г. Нара, июнь 1960 г.)

ния) носит характер не религиозной, а светской этики. Но в быту большинства японских семей есть немало элементов, которые связаны с обрядами религиозного характера. В за-дачу данной книги не входит описание всей религиозной об-становки в Японии, и мы будем касаться лишь тех моментов в религиозных верованиях и обрядах, которые непосредствен-но связаны с бытом. Для этого необходимо хотя бы кратко изложить самые общие сведения о религиях, распространен-ных в Японии, и их взаимоотношениях.

В религиозных воззрениях японского народа сохранилось много архаических черт. Среди религиозных японцев весьма живучи древнейшие анимистические представления, сочета-ющиеся с верой в мдгию, оборотней (особенно популярна лиса-оборотень). На основе этой первобытной религии раз-вивалась феодально-монархическая религиозная система Японии — синтоизм. Синтоизм представляет собой смесь культа сил природы с культом душ усопших и родовых ду-хов-покровителей. Пантеон синтоизма охватывает бесчислен-ное множество божеств — «ками». Термин «синто» («синто» в дословном переводе — «путь богов») появился тогда, когда

в Японии начал распространяться буддизм н стали все более-ощутимы различия национальной японской веры от будднзма. Синтоизм распадается на три группы: народный, храмозын и сектантский31.

К народному синтонзму относятся разлнчные местные ве-рования и обряды, распространенные почти исключительно а крестьянской среде и связанные главным образом с надеж-дами и страхами земледельцев. Эти верования смыкаются, с одной стороны, с такими субрелигиознымн институтами, как вера в приметы н связанная с нею обрядность, т. е. с тем„ что с точки зрения ортодоксальной религии рассматрнвается-как суеверие.

С другой стороны, практически те же обряды, которые со-вершают крестьяне, могут совершать и священники местных храмов. Какой-либо предмет — камень, дерево — являющийся объектом поклонения в данной округе, может быть ннкорпо-рирован местным храмом в число своих святынь и соответст-вующим образом оформлен. Таким образом, храмовый сннто-изм на своем низшем уровне переплетается с народным.

Каждая деревня или квартал имеет свой храм, вместили-ще божества или божеств, покровительствующих данной ме-стности. Хотя многие храмы первоначально возникли из ро-довых святилищ, сейчас считается,- что их благодать распро-страняется более на местность, чем на определенные группы людей. Поэтому в отличие от буддийских синтоистские хра-мы не имеют зарегистрированного и четко очерченного прихо-да и верующие ходят в любой храм и по любому поводу. После реформы 1945 г. каждый храм в принципе независим, однако более 90% их объединено во Всеяпонскую храмовугс» ассоциацию — добровольное объединение храмов с выборны- * ми центральными органами.

В домах устраивается домашний алтарь, перед которым совершают ежедневные молитвы и ставят жертвенные ча-шечки с рисом, фруктами, овощами и вином. Культовый объ-ект домашнего алтаря — обычно табличка с именем божест-ва — приобретается и освящается в каком-либо храме. Поэтому домашнюю божницу — «камидана» — можно рас-сматривать как продолжение системы храмов синтоизма на дому32.

Во время молитвы синтоисты хлопают в ладоши, чтобы этим обратить на себя внимание божеств «ками» и быть ими скорее услышанными. Синтоисты стремятся достигнуть сча-стья в этом мире и прибегают для этого к помощи ряда вто-ростепенных божеств, каждое из которых управляет. по

31 \?. К. Вшісе, КеІі@іоп5 іп Іарап.

32 5. Опо, ЗкіпЬ, іке Каті Ч?ау.

убеждению верующих, своей особой отраслью мирских дел и отношений. Беспокоить частыми мольбами стоящую во главе пантеона богиню Аматерасу верующие не решаются, нбо она, по мнению синтоистов, парит слишком высоко в не-бе п не снисходит до людских дел. Во вре.мя храмовых празд-ников изображение «ками» выносится из храма и помещается в изящную переносную кумирню — паланкин «о-микоси». За -ками» вереницей следуют жрецы и видные миряне, одетые в праздничные костюмы 33.

Каждый храм имеет свои храмовые праздники, во время которых совершаются пышные церемонии, процессии с бара-банным боем, с выносом божества на паланкине. Устраива-ются театральные представления, выступают актеры, акроба-ты. Массовые моления проходят в приподнятой, жизнерадо-стной атмосфере. Значнтельная часть религиозных празднеств японцев носит увеселительно-театральный характер. Поэтому молодежь, даже совершенно нерелигиозная, часто принимает в них участие просто ради развлечения.

Если раньше женщины, за некоторыми исключениями, не допускались к участию в празднествах и процессиях и им да-же не разрешалось смотреть на процессии, то теперь все эти ограничения потеряли силу и празднества проходят в весьма непринужденной атмосфере.

Еще в начальный период формирования японской буржу-азной нации вероучение синтоизма было пересмотрено и ис-пользовалось как удобное политическое орудие японской во-инствующей буржуазии. Синтоистские священники были под-чинены правительственному контролю. Правительство разра-ботало новый обряд поклонения «священному императору», школьников обязали посещать синтоистские храмы, были ассигнованы большие средства на пропаганду обновленной религии. Простому японцу внушали, что каждый японецяв-ляется полубожеством, что он предназначен богами управ-лять миром, что путь к величию лежит через преданность и повиновение. Японцы, погибшие в ходе захватнических им-периалистических войн, причислялись к сонму богов. Так средневековая обрядность была приспособлена к агрессивной политике японского империализма.

В те же годы возникло свыше десяти сект, заимствовавших обрядность из храмового синтоизма, но создавших собствен-ные догмы и пантеоны. Эти секты также были включены в официальную систему, что не представляло особых трудно-стей, так как весь храмовый синтоизм являет собой конгло-мерат храмов и их группировок, разнящихся по почитаемым божествам, по обрядности. Единая догма практически отсут-

33 V. Окасіа, V. Заааіозпі, ЗНіпіо ЗНгіпез апй Резіі?аіз.

ствует, и в каждо.м храме имеется собственная религиозная рукописная литература.

Официально в довоенной Японии синтоизм считался не религией, а идеологией верноподданнического патриотизма, и правительство пыталось распространить его вместе с его внешней символикой, включая домашний алтарь богини Ама-терасу, среди всех граждан, в том числе буддистов разных сект и даже христиан.

Иесмотря на то что синтоизм долго являлся фактически государственной религией, буддизм не потерял своего влия-ния в Японии. Заимствованный из Китая, буддизм на япон-ской почве приобрел некоторые своеобразные черты: осно-ватель религии — Будда — был оттеснен на второй план об-разо.м Амида (Амитабхи), владыки рая. Из второстепенных буддийских божеств популярен Дзидзо, который обычно изо-бражается в камне в виде стоящей фигуры священника. Его считают божеством, приносящим счастье, покровителем детских душ, покровителем опасных мест (уличные перек-рестки и т. д.). Другое популярное буддийское божество — Кваннон — Богиня милосердия (в Китае — Гуань Инь, в Индии — Бодисатва Авалокитешвара). К ней часто обраща-ются с молитвой о легких родах беременные женщины.

Домашний буддийский алтарь связан не столько с культбм Будды, сколько с культом предков. Каждый японец — после-дователь любой буддийской секты — одновременно принад-лежит к последователям храмового синто, ибо эти две совер-шенно различные религии взаимно дополняют друг друга; обычно в доме; наряду с алтарем Будды есть и божница син-тоистского культа.

Некоторое распространение в Японии имеет также и христианство — как новейшее, проникшее в XIX—XX вв., так и сохранившееся с XVI в. на некоторых островах, прилегаю-щих к Кюсю, в форме синкретических полухристианских ве-рований. Однако религия этих «кириситан», как их называют сейчас, имеёт уже очень мало общего с ортодоксальным ка-толицизмом, от которого она произошла в средние века. Вообще христианство в Японии раздроблено на множество различных толков: больше всего католиков, но немало и хтротестантов, а в некоторых городах есть и православные храмы.

Формально в наши дни принадлежность к христианству •или сектовому синтоизму уже несовместима с отправлением буддийских или храмово-синтоистских обрядов. Практически же наиболее известные буддийские храмы до сих пор посе-щают многие сектанты, а синтоистские — даже и христиане. У разных синтоистских сект свои погребально-поминаль-ные обряды и обособленные кладбища, но вместе с тем в

доме новообращенного сектанта иногда встречаются поми-нальные таблички предков в буддийском алтаре: приняв но-вую веру, обращенный не всегда сразу решается порвать с традиционными формами культа и перенести таблички с име-нами предков в алтарь нового для него божества. По наблю-дениям автора, на Хоккайдо и в пригородах Токио влияние христианских и сектантских миссионеров растет за счет па-дения влияния буддизма. Дело, в частности, в том, что люди, иереселившиеся сюда из разных деревень, уже не в состоянии поддерживать связь со своим приходом, найти же храм своей, обычно малочисленной секты в районе нового обитания не всегда возможно.

После войны в области религии произошли большие изме-нения. Самое важное из них заключается в том, что ортодок-сальный синтоизм перестал быть государственной, обязатель-ной для каждого верноподданного японца религией.

Пестрота религиозных представлений в Японии сочетает-ся с безразличным отношением к каждой из отдельных ре-лигиозных систем. Духовенство не пользуется ни особенным почетом, ни популярностью.

Передовая интеллигенция Японии успешно ведет борьбу против религиозного мировоззрения, за проникновение в на-родные массы науки и прогрессивных идей.

Реакционные круги, напротив, делают попытки обновить религию и превратить ее в свое эффективное оружие. В пос-ледние годы появился ряд необуддистских сект, которые при-обрели значительное влияние среди отсталой части трудя-щихся масс, проповедуя трудолюбие, непротивление и клас-совый мир. В политике эти секты выступают как партии и имеют депутатов в парламенте. В то же время часть рядово-го духовенства активно участвует в борьбе японского наро-да за мир.

Хотя современные японцы в массе своей отнюдь не отли-чаются особой религиозностью, свойственная им любовь к традициям побуждает большинство из них неуклонно и тща-тельно выполнять традиционные обряды, так же, впрочем, как и нерелигиозные церемонии. В частности, японцы строго соблюдают обычай культа • предков34. В знак уважения к душам умерших они совершают ежедневные молитвы перед домашним алтарем, строго соблюдают траур и поминки по покойным родственникам, особенно родителям. Похоронный обряд в Японии обставляется пышными и настолько дорого-стоящими церемониями, что проведение похорон, особенно главы семьи, с полным соблюдением обрядности зачастую не

34 Е. Ваеіг, ОЬет йіе Тойев?егаскіип% йет Іарапег; М. Еііег, Ратіііе, Зірре, Сіап ипй Акпеп?егекгип^ іп Іарап.

4 Заказ 539

под силу одной семье. Поэтому в Японии существуют обще-ства взаимопомощи для проведения похорон, члены кото-рых ежемесячно отчисляют определенную сумму в общий фонд.

В Японии существуют два вида захоронения — кремация и погребение в земле. Обычай сжигать трупы появился в Японии вместе с буддизмом в начале VIII в., но оно не вы-теснило старого синтоистского обычая погребения умерших. Правда, в настоящее время кремация все больше распро-страняется и у синтоистови даже у христиан, особеннов горо-дах, где площадь кладбищ ограничена 35.

Торжественная процессия доставляет гроб с телом покой-ника (обычно небольшой квадратный или бочкообразный, в котором труп находится в сидячем положении с головой, пригнутой к коленям) в крематорий. Перед кремацией жре-цы читают над покойником «очистительные» молитвы и за-клинанпя, а родственники возжигают благовонные травы. После кремации родственники забирают пепел и хоронят его в особой урне.

По истечении определенного срока (от семи недель до года) на могиле ставят памятник с надписью или изображе-нием Будды. Кладбища располагаются на холмах или горных склонах в тени деревьев. В городах на кладбищах под мо-гильным обелиском находится каменный ящик, в котором по мере смерти родственников данной семьи помещаются урны с их прахом.

Другие обряды жизненного цикла оформляются в более светском духе. Эти обряды также имеют иногда некоторую связь с храмовым ритуалом, в данном случае синтоистским, но сами по существу уже не являются религиозными. Наибо-лее важный из таких обрядов — свадьба.

Японская девушка далеко не всегда может сама выбирать мужа. Браки в Японии по сей день заключаются в большин-стве случаев по сговору между родителями. Через брачного посредника «накодо», роль которого в брачной церемонии очень велика, устраиваются смотрины или знакомство бра-чущихся. Среди мелкой и средней буржуазии, а отчасти и буржуазной интеллигенции нередки случаи, когда жених и невеста впервые видят друг друга в день таких смотрин. Ра-зумеется, если молодые люди решительно не понравятся друг другу, сговор расстраивается, но такие случаи бывают нечастоЗб.

35 Г. Бартель, Огненное погребение в Японии, — «Коммунальное хо-зяйство», 1925, №20.

36 Е. Р. ?о#е1, Тке Со-Ъеіхиееп іп а Ъе?еіорігщ Восіеіу; Тке Сазе о$ іке Іарапезе Маггіаце Аттащег.

Выборочное обследование в г. Нагоя в 1955 г. дало сле-дующие показатели по формам заключения браков (%) 37:

До После еойны войны

По сговору . . 78 67 По любви ... 13 31 Прочие .... 9 2

По старым этическим и юридическим нормам сговор и брак рассматриваются как союз между двумя «иэ». И даже сейчас сплошь и рядом можно видеть, как в объявлениях, вы-вешиваемых у храмов, где должно состояться бракосочета-ние, сообщается не о браке между «г-жой и г-ном такими-то», а между «иэ таким-то и иэ таким-то».

После сговора происходит обмен подарками. Жених обыч-но дарит невесте свадебное «кимоно» или деньги на его приоб-ретение (в наши дни «кимоно» чаще берут напрокат).

Обмен подарками знаменует собой заключение договора, и ни одна из сторон уже не имеет права уклониться от бра-ка. Затем по циклическому календарю38 назначается счаст-ливый день для совершения брачной церемонии.

Еще сравнительно недавно свадьба в Японии обставля-лась массой сложных, пышных и дорогостоящих обрядов. Сам обряд бракосочетания, заключающийся в том, что жених и невеста три раза пьют «сакэ» из трех сменяющихся чаше-чек, происходил в доме родителей жениха, куда на свадеб-ный пир приглашалось множество родных и знакомых. Сей-час свадьба обычно проводится по весьма упрощенной схеме при синтоистском храме, причем приглашенным подают лишь небольшое угощение.

Свадьбы при храмах — явление, распространяющееся все более широко, хотя свадьба в Японии как обряд с религией не связана. Просто это позволяет сократить расходы, устро-ить не столь обильное угощение и в то же время провести свадьбу в обстановке достаточной торжественности. В пос-ледние годы при многих храмах построены даже специальные павильоны для свадеб, ставших основным источником дохо-дов храма.

. В старой Японии женщина на другой день после свадьбы

37 Т. Коуата, Тке Ратііу іп Ро&ігааг Іарап, р. 14.

38 Циклический календарь, широко распространенный у многих наро-дов Восточной Азии, отсчитывает годы и дни шестидесятиричными циклами (шестьдесят дней или шестьдесят лет), причем порядок в них обознача-ется не цифрами, а знаками основных элементов природы (огонь, вода, дерево, металл, земля) и названиями различных животных, соответствую-щих европейским знакам зодиака. С этими знаками связано много суе-верий.

должна была сбрить или выщипать себе брови и вычернить зубы в знак того, что отныне она уже никому не желает ира-виться, кроме мужа, и ничем не хочет интересоваться, кроме семейного.. очага. Теперь этот обычай полностью изжит. • ,....Мер"ёз три или семь дней после свадебной церемонии мо-лодые наносят визит родителям невесты. Такой визит называ-ется «сатокаэри», что означает «возвращение в родной дом». Этим круг брачной обрядности и заканчивается. Сын поселя-ется с женой у своих родителей. Молодая должна повиновать-ся не только мужу, но и его родителям.

Жена старшего сына вместе с мужем навсегда остается в доме свекра. Сёмьи же «дзисаннанов» по прошествии неко-торого времени выделяются и обзаводятся собственным до-мом. Впрочем, такая схема в наши дни существует скорее в теории, чем на практике. Обзавестись собственным домом не так-то легко для молодой трудящейся семьи. Для них это жизненная цель и главная мечта, далеко не всегда сбываю-щаяся. Кроме того, «дзисаннаны» покидают отчий дом и нередко переселяются в поисках работы весьма далеко от него задолго до того, как обзаведутся собственной семьей. Таким образом, на практике семьи «дзисаннанов» ча-ще возникают не в рамках отчего дома, а на новом месте.

В Японии также существует и приймачество, когда муж входит в семью своей жены, принимая ее имя и становясь членом этой семьи. Чаще всего это бывает, когда в самостоя-тельной семье нет сына, который бы наследовал имя и иму-щество.

Однако иногда отец может лишить своего «тёнана» права первородства и сделать наследником принятого в семью зя-тя. Это бывает в теіх случаях, когда «тёнан» неспособен или проявляет нежелание продолжать занятие, традиционное для данного «иэ», например бездарен в традиционном художест-венном ремесле, или стремится уйти из деревни в город, или не имеет склонности к торговлезэ.

Рождение ребенка отмечается как семейный праздник. В первые дни приходят родственники с поздравлениями и по-дарками. На седьмой день новорожденному дают имя.

В общем, имя дается произвольно, но в некоторых семьях имеются традиционные для них иероглифы — компоненты имен, которые обязательно включаются в состав имен, давае-мых мальчикам, в особенности первым сыновьям. Очень чаето первого сына называют просто «таро», т. е. старший сын, а следующих — порядковыми именами: «дзиро», «сабуро», т. е. второй сын, третий сын и т. д. Эти же порядковые компонен-ты могут входить как суффиксы в состав более сложных

имен. На 30-й день после рождения ребенка несут в синтоист-ский храм. Раньше ему при этом брили голову, оставляя только на макушке пучок волос.

Возраст ребенка в Японии считается по годам без учета месяца и числа рождения. Поэтому отмечаются как бы все-общие дни рождения, своего рода праздники — день девочек или день мальчиков*. В праздник девочек —3 марта (а в де-реязне в третий день третьего месяца лунного календаря) в семьях, где есть дочери, устраивают выставки кукол на сту пенчатой подставке. Сооружение такой выставки по функции сходно с украшением новогодней елки в странах Северной Европы. Этих кукол покупают родители. Для игры использу-ют других кукол; при этом в ряде местностей после праздни-ка их выбрасывают за забор или в реку, чтобы они унесли с собой возможные неприятности этого года.

Мальчикам в день их праздника — 5 мая (а в деревне по лунному календарю) —дарят различные игрушки, часто име-ющие символическое значение. На улицах городов и сел в этот день развешивают на высоких шестах разноцветные бу-мажные или матерчатые изображения огромных карпов — символа силы и ловкости.

Воспитание маленьких детей в Японии очень мягкое. Их почти никогда не бьют и не повышают на них голоса. Воспи-тывают их уговорами, личным примером, внушением чувст-ва долга перед родителями. Вся обстановка японского дома — и моральная и материальная — способствует воспитанию в ребенке сдержанности и дисциплинированности. Эту дисцип-линированность дети сохраняют и в школе, что позволяет японским педагогам справляться с невероятно перегружен-ными классами по 50—60 человек40.

Нынешняя система образования в Японии создана после войны по американскому образцу: шесть лет — начальное образование, три года — низшее среднее, три года — повы-шенное среднее и четыре года — высшее. Существует всеоб-щее беісплатное начальное обучение. Однако вследствие тяже-лого материального положения дети трудящихся довольно часто практически лишены возможности посещать школы.

В начальную школу дети идут с шестилетнего возраста. В Японии ведется большая исследовательская работа в обла-сти методов преподавания, много внимания уделяется разра-ботке учебных пособий для детей младшего возраста. Но, не-смотря на это, далеко не во всех школах возможно практи-ческое осуществление разрабатываемых педагогических программ. Хотя число учащихся в Японии превышает 20 млн., средства, ассигнуемые правительством на образование, не-

Детский сад на прогулке (преф. Нара, г. Симоити, июль 1960 г.)

значительны. Грамотность в Японии почти поголовная, хотя само понятие грамотности весьма растяжимо ввиду особого характера японской письменности.

Японская письменность отражает сложную историю япон-ского языка. Первоначально она была заимствована из Ки-тая в иероглифической форме. Затем была создана собствен-но японская письменность — слоговая азбука — «катакана» и «хирагана», в основу которых были положены упрощенные иероглифы. Создание японской письменности сыграло боль-шую роль в формировании единого национального языка.

Общенародный японский язык, легший в основу современ-ного национального языка, исторически складывался на базе диалекта восточной части о-ва Хонсю, вобравшего в себя ряд особенностей других диалектов (в современном японском язы-ке насчитывается семь диалектов).

Со второй половины XVII в. в японский язык проникает значительное число слов из европейских языков: испанского, португальского, а с XIX в.— английского. При этом заимст-вованные слова подвергаются существенным изменениям.

Даже при наличии слоговой азбуки в Японии до сих пор широко пользуются иероглифическим письмом. Тексты япон

ских книг, журналов и газет написаны смешанным письмом — иероглификой, которой, как правило, пишутся корни слов, и слоговой азбукой, которой пишутся грамматические оконча-ння, иностранные заимствования (кроме китайских) и соб-ственные имена. При этом японские окончания и служебные слова записываются «хираганой», а иностранные слова — «катаканой» — своего рода угловатым курсивом. «Катакана» употребляется также для телеграмм, штемпелей, примечаний и других подобных целей. Без иероглифики, сплошной «хи-раганой» пишутся лишь популярные и детские издания. Такие издающиеся в очень небольшом числе тексты может читать каждый, хотя бы малограмотный, японец. Однако более или менее насыщенные иероглификой тексты поймет далеко не всякий — здесь уже нужна некоторая общая подготовка. И, наконец, даже самый образованный человек часто бывает вынужден прибегать к словарю, встретив какой-нибудь ред-кий иероглиф.

В последние годы даже в специальных текстах «хирагана» все больше заменяет иероглифику. В 1966 г. автор видел в То-кио большое количество правительственных объявлений, где параллельно с иероглифическими комплексами в скобках подписывались слова «хираганой», причем это была не «оку-ригана», применявшаяся и раньше и дающая фонетическое звучание приведенных иероглифов, а совсем иные слова и выражения, с иным звучанием, более употребительные враз-говорной речи. И в специальной литературе, и в публицистике, и особенно в рекламах и объявлениях все более возрастает процент европейских заимствований, пишущихся «катаканой», вытесняющих архаичные иероглифические слова.

В Японии много университетов и специальных колледжей. Университеты не только готовят специалистов, но и служат основными центрами научно-исследовательской работы.

Несмотря на наличие в университетах и институтах боль-шого числа высококвалифицированных ученых, уровень преподавания не очень высок, ибо оснащены университеты плохо. Средние школы — колледжи — подразделяются на два типа: общеобразовательные (типа гимназий) и специальные (типа техникумов). Все высшие и средние уче,бные заведе-ния — платные. Среди высших и особенно средних учебных заведений много частных, причем плата за обучение в част-ных учебных заведениях особенно высокая.

За счет этого частные учебные заведения имеют гораздо более современные помещения, лучше оснащенные лаборато-рии, более богатые музеи. Что касается государственных сред-них и начальных школ, то многие из них ютятся в совершен-но не приспособленных для занятий зданиях военного вре-мени: казармах, бараках и т. п. В технических колледжах и

институтах студенты нередко платят также и за пользование лабораториями, за экзамены, за израсходованные при опытах реактивы. Большинство студентов, особенно из семей трудя-щихся, вынуждены совмещать учебу с работой в качестве грузчиков, официантов, рассыльных.

Естественно, что это мешает нормальному ходу занятий и снижает уровень подготовки студента в вузе. На эту подго-товку оказывает отрицательное влияние еще одно обстоятель-ство. При трудоустройстве выпускников нанимающие их фир-мы обращают внимание не столько на конкретные успехи данного студента, сколько на общую репутацию вуза, кото-рый он окончил. Поэтому основные усилия молодежи направ-лены на то, чтобы пройти трудный конкурс на приемных эк-заменах в вузы, считающиеся лучшими. Но раз попав в такой вуз, студент уже вполне удовлетворяется посредственными оценками41. В результате всего этого, несмотря на сильную тягу японской молодежи к знаниям и на острую потребность хозяйства Японии в хорошо подготовленных кадрах, уровень подготовки молодых специалистов оставляет желать лучшего.

Глава II

ИАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА

Поселения

Населеяные пункты Японии делятся на следующие четыре группы: крупнейшие города общенационального значения, крупные местные (обычно ^префектуральные) центры, средние и мелкие города и меістечки, сельские поселения

Формальное деление городских поселений в Японии про-изводится по количеству населения: города с населением свы-ше 30 тые. человек относятся к категории «си» — городов, а города с населением меньше 30 тыс. — к категории «мати», т. е. местечек. Однако уровень 30 тыс. не является какой-либо определяющей социально-бытовой гранью. В группу «си» по-падают поэтому весьма отличающиеся друг от друга города первой, второй и частично третьей групп; а в группу «мати» — лишь самые мелкие из городков третьей группы.

Большинство крестьян живут в поселках четвертой груп-пы. Наиболее распространен линейный тип поселков с одной улицей, на которой дома расположены по одной или по обеим сторонам. Но встречаются также поселки разбросного, или кустового, типа, которые сложились внутри валов и каналов, опоясывавших древние поселения родственной группы2.

Для Хоккайдо характерен хуторской тип поселения; он встречается и в равнинных районах собственно Японии, где

1 Система административного деления в Японии довольно сложна, противоречива и не' всегда отражает реальные экономические связи меж-ду населенными пунктами и территориями. Страна делится на 43 префек-туры («кэн»). Особую административную единицу — «до»— составляет остров Хоккайдо, разделенный на ряд округов, которые по своим разме-рам и структуре могут быть сопоставлены с префектурами. Кроме того, имеются три городских округа: Токийский, Киотоский и Осакский. По пло-щади и своему значению это единицы того же уровня, что и префектуры. Поскольку уездное деление сейчас отменено, следующими по рангу ад-министративными единицами после префектуры являются города (в ос-новном первой и второй групп), по-японски «си», и городки (третьей группы), по-японски «мати». Территория деревень «мура» выделяется так-же в пределах соответствующих префектур и округов.

2 Г. Треварта, Япония, стр. 125—126.

распространено рисосеяние. Хутора, как островки, выделяют-ся своими стрижеными живыми изгородями на плоскостях рисовых полей. Примером исключительно хуторского расселе-ния может служ-нть равнина Тонами в преф. Тояма. В других районах хутора перемежаются с мелкими и средними тюсел-ками.

Лри сравнительно небольшом расстоянии между хутора-ми (на равнине Тонами — примерно 100—150 лі) различия в типе поселения не оказывают большого влияния на формы быта, потому что в любом случае общественная жизнь кон-центрнруется в административном центре, характер которого в общем одинаков по всей стране.

Самая мелкая административная единица — это дерев-ня—«мура», которая состоит из нескольких поселков — «бу-раку». Современная структура деревни была искусственно создана в 90-х годах прошлого столетия с целью усиления контроля правительства над населением. В деревне имеется центральный «бураку», где находится муниципалитет — «яку-ба», полицейский пост, почта, школа, храм, общественный зал — «коминкан», магазин, сельекохозяйственный сбытовой кооператив. Все эти постройки расположены близ проселоч-ной дороги, связывающей деревню с внешним м'иром. Муни-ципалитет обычно размещается в двухэтажном деревянном здании. Штат его состоит из выборного старосты, его помощ-яика, секретарей и посыльных3.

Таким образом, «мура» — не поселение, а административ-ное объединение поселений типа волости. В горных районах «мура» имеют очень большие размеры; так, например, «му-ра» Камитакара в преф. Гифу имеет площадь 450 кв. км4, т. е. ненамного меньше площади Токио. На этой территории среди лесов и рек разместилось 30 «бураку».

Примером равнинной деревни может служить Суэ Мура. Общая площадь ее—16,8 кв. км. В нее входят 17 «бураку» с населением 1663 человека, проживающим в 285 дворах5.

Средний «бураку» состоит из 64 дворов, нричем 39 из них принадлежат крестьянским семьям, а 25 — некрестьянским. Из крестьянских семей только 8 занимаются- исключительно сельским хозяйством, 15 семей получают от сельского хозяй-ства более половины доходов, а 16—менее половины. Эти цифры указывают на то, что общинная солидарность, ранее столь характерная для «бураку», разрушается6. Хотя «бура-ку» уже очень давно не являются родовыми поселениями, не

4 Материалы полевых обследований Г. Комаровского в 1961—1964 гг.

которые пережитки традиций таких поселений сохранялись до последнего времени.

Еще сравнительно недавно большинство жителей «бураку» были уроженцами данного «бураку», однако жен они, как правило, брали из других «бураку» или даже из других де-ревень.

В каждом «бураку» имеется обычно один синтоистский храм, божество которого носит название «удзигами» (родо-вое божество), а прихожане — жители «бураку» — называют-ся «удзико» — «дети рода». Там, где нет «коминкана», им служит пристройка при храме или даже жилой дом священ-ника (нередко являющегося и сельским учителем).

С течением -времени «бураку» стали менее изолированны-ми. Развитие торговли и промышленности изменило состав их населения. Почти в каждом «бураку» наряду с крестьяна-ми живут торговцы, чиновники, рабочие, каждый день уез-жающие на работу в соседний город. В некоторых поселках их больше, нежели крестьян. Традиционные отношения заме-няются новыми; так, при постройке дома вместо соседской помощи стали прибегать к найму рабочих; на смену родствен-ным отношениям лриходят капиталистические.

Узкие улицы японских сельских поселений мало оживле-ны. Они служат лишь путями, ведущими к домам. Обычно днем в дохмах почти пусто. Дети находятся в школе, взрос-лые — на работе в поле. В поселке остаются только старики и старухи, занимающиеся домашним хозяйством, и дети до-школьного возраста. С падением в жизни японской деревни роли всякого рода домашних ремесел эта безлюдность в днев-ные часы стала особенно заметной. Жизнь кипит лишь в утренние часы, когда крестьяне завтракаюг, готовятся к вы-ходу в лоле, задают корм домашнему скоту и птице. Отсут-ствие свободных земельных участков и пастбищ ловлекло за собой стойловое содержание скота и преимущественно клеточ-ное содержание домашней птицы, что сводит к минимуму не-обходимость в присмотре за ними в дневные часы. Домашних животных можно увидеть на улице только в упряжке.

Вечерняя жизнь также сосредоточена в домах. В эти ча-сы крестьяне принимают ванну после утомительного рабочего дня, ужинают, отдыхают. Таким образом, почти вся жизнь японского крестьянина проходит в кругу семьи.

Широкое общение крестьян между собой вне семейного круга происходит лреимущественно в центральном тіоселке, во время храмовых цраздников и общественно-политических мероприятий местного характера. Помимо общих праздников и дат поводами для межсемейного общения могут служить различные события и годовщины в рамках одной фамильной патронимии, и тогда они происходят «а территории усадьбы

главной семьи — «хонкэ». Но в последнее время даже такие семейные события, как свадьбы, предпочитают проводить при сельском храме или в «коминкане» центрального поселка. В новых центральных поселках, особенно в районах с суро-вым климатом, как на Хоккайдо, «коминкан» и храм иногда соединяются небольшим тамбуром в единый комплекс. Внеш-не создается довольно странное впечатление от сочетания лишенного украшений, похожего на длинный сарай «ко-минкана» с традиционной храмовой постройкой. Но для на-селения это представляет несомненные удобства.

Для Японии характерна крайняя интенсификация труда, порождаемая обстановкой жестокой капиталистической кон-куренции. Особенно сильно тгроявляется она в сельском хо-зяйстве, где рабочее время не нормируется ничем, кроме естественной продолжительности дня. Таким образом, целый ряд факторов — крайняя занятость крестьянина, работающе-го с раннего утра до вечера, ослабление патронимических связей, упадок домашних промыслов, растущая товарность хозяйства, капиталистическая кооперация, стремление к уде-шевлению дорогостоящих церемоний и обрядов, всеобщее школьное образование и другие — способствует одному и то-му же процессу: растущему разграничению в сельской жизни двух бытовых сфер — производственно-домашней, ограничен-ной пределами своей усадьбы и участка, и общественной, концентрирующейся в рамках центрального поселка.

Изменения в быту, тірежде всего проникновение в него элементов западного происхождения, происходят в этих двух сферах по-разному. В производственно-домашней сфере основ-ным критерием является фактор практического удобства и целесообразности, в общественной же преобладает срциаль-но-оценочный фактор.

За последние сто лет многие удачно расположенные цен-тральные «бураку» сильно разрослись -и превратились в ма-ленькие городки или местечки. В наши дни на них приходит-ся значительная часть городского населения страны. Населе-ние таких местечек состоит из ремесленников, занятыхобычно каким-нибудь одним кустарным промыслом; часто этот про-мысел специфичен для данного городка и больше нигде не встречается, например производство какого-ли.бо вида игру-шек или посуды. Иногда большинство жителей — рабочие какого-либо одного крупного предприятия. Многие местеч-ки — это курортные городки с целебными горячими источника-ми, которые пользуются большой •популярностью у всех слоев' населения. Так или иначе, почти каждое местечко имеет свое, четко выраженное лицо. Кроме того, в окрестностях крупных городов много небольших городов-спутников.

Главная улочка такого городка третьей группы обычно

Центральная улица г. Симоити

совпадает с местной шоссейной магистралью. На ней и в при-легающих переулках сосредоточены лавки, кинотеатр и про-чие коммеірческие и общественные предприятия. В этих меетечках довольно много мелких мастерских, кустарей и ра-бочих-надомников. Между ними и более крупными предприя-тиями идет постоянная производственная циркуляция сырья, изделий и полуфабрикатов. Именно в силу таких дроизвод-ственно-бытовых связей дома здесь более открыты, более непосредственно связаны с улицей и друг с другом, чем в де-ревне. Жизнь в маленьких городках проходит на виду у сосе-дей, здесь нет такого четкого разграничения домашней и общественной сферы. Наличие производственной специализа-ции и какого-нибудь крупного основного производства делает большинство городков третьей группы в значительной степени самодовлеющими производственными центрами в отличие от деревень, которые и по сбытовым сельскохозяйственным свя-зям и по большому количеству несельскохозяйственного, ежедневно уезжающего на работу населения тесно связаны с крупными центрами.

Торговая улица г. Тэнри

Если в довоенной Японии деревня с фигурой ретрограда-помещика -была оплотом традиционализма, то сейчас в связи с ликвидацией помещичьего землевладения и заменой его экономически преобладающим кулацким капиталистическим хозяйством деревня является сельскохозяйственным придат-ком большого города, резервуаром его рабочей силы и соот-ветственно проникается его идеологией. Это, разумеется, характерно для равнинных деревень, расположенных между скоплениями разросшихся городов (так называемыми конур-бациями). Изолированные горные деревни мало затронуты этими процессами, но их удельный вес в общей массе сель-ского населения не так велик. Поэтому в наши дни оплотом традиционализма в Японии стали именно города третьей группы. Обстановка здесь иная, нежели в крупных городах с их в значительной мере пришлым населением. Такие город-ки представляют собой замкнутый мирок. Здесь все давно знают друг друга, здесь не любят чужаков, у местной мелкой буржуазии свои интересы и интриги и всем заправляет мест

ный босс — крупнейший предприниматель, он же обычно и мэр. Текучесть населения в таких городках меньше, и даже молодые люди, окончившие университет в крупном городе, часто возвращаются на работу в родной городок, поскольку здесь им будет оказано предпочтение. ТЛатерналистический образ действий местных боссов также способствует обстановке застойности в этих городках.

Разумеется, максимальный консерватизм наблюдается в городках, специализированных в отраслях легкой промыш-ленности со значительным удельным весом полукустарных предприятий. Эти предприятия в той или иной форме контро-лируются монополистическим капиталом. Однако наличие массы мелких формально независимых хозяйчиков способ-ствует превращению таких городков в резервации мелкобур-жуазного образа жизни. Такие городки могут играть довольно большую роль ів снабжении страны некоторыми товарами массового потребления, нередко будучи их монопольными производителями. Так, обследованный автором городок Симо-ити специализируется на производстве палочек для еды — «хаси», рассчитанных на одноразовое употребление, и являет-ся их крупнейшим поставщиком для всей страны.

Симоити—типичный пример городка с частично мелко-буржуазным, ремесленным, частично сельскохозяйственным населением. Городок занимает площадь 63 кв. км, из них 2,05 кв. км заливных яолей, 4,5 кв. км суходольных, 44,25 кв. км леса, 0,75 кв. км заняты застройкой, остальное —горные пу-стоши, речные русла и т. д. Население его —около 15 тыс. человек, живущих в 3400 домохозяйствах. Из этих домохо-зяйств 1300 — крестьянские, расположенные на окраинах го-родка и в тяготеющих к нему пятнадцати «бураку». В каждом из «бураку» имеется синтоистский храм («кмия») и один-два буддийских храма («тэра»). В торговле и промышленности занято 7 тыс. человек (включая несовершеннолетних членов семей), в сельском хозяйстве — 4 тыс. В городке имеется семь начальных школ, пять детских садов, две неполные средние школы, филиал полной средней школы соседнего городкат один кинотеатр и один зал игорных автоматов «пачинко».

Социально близкую картину дают и города с преимуще-ственно пролетарским населением. Автор посетил ряд таких городов, например Аиои, имеющий крупные судостроительные верфи и предприятия тяжелого машиностроения. Случается,. что громадное предприятие со многими тысячами рабочих размещено в городке всего с несколькими десятками тысяч населения. Это означает, что с судьбой предприятия связана судьба почти каждой семьи в городе, что мелкие предприни-матели и работающие в сфере торговли и обслуживания практически обслуживают только семьи персонала основного

предприятия. Понятно, каким влиянием пользуются владель-цы предприятия в таком городке, какое давление на обще-ственное мнение они способны оказывать. Примером такого городка, где жизнь всего населения теснейшим образом связана с находящимся в нем крупным капиталистическим предприятием, может служить Камиока в преф. Гифу. Здесь находятся разработки полиметаллических руд и завод тю вы-плавке цветных металлов, принадлежащий фирме Мицуи Кодзан. Из 30-тысячного населения Камиока 9 тыс. работают на этом громадном предприятии.

Во вторую группу входяг многие старинные японские города, сложившиеся в средние века вокруг феодальных зам-ков. Центр таких городов имеет тірямоугольную планировку. Окраины же, обычно разраставшиеся стихийно, лишены како-го-либо чегкого плана7.

Город второй группы — это единственный относительно крупный центр своего района, состоящего из многочислен-ных городков третьей группы и сельских поселений. Поэтому вполне естесгвенно, что города второй группы имеют более или менее четкую концентрическую структуру — деловой, тор-говый и культурный центр окружен поясом жилых массивов, затем идут промышленные окраины, нереходящие в пригоро-' ды, постепенно смыкающиеся с сельской местностью. Круп-нейшим же городам первой іруппы свойственна множествен-ность центров8. По конурбации разбросано несколько районов уплотненной городской застройки, перемежающихся с полу-сельским ландшафтом. В свою очередь в пределах уплотнен-ной городской застройки выделяется неодин, а много районов коммерческой и культурной деятельности, разделенных тер-риториями жилых кварталов. Среди безбрежного моря дере-вянных одноэтажных или двухэтажных домиков, пронизанно-го лабиринтом переулков, как острова, встают прямоугольные кварталы восьми-девятиэтажных современных бетонных зданий — банков, отелей, контор, кинотеатров, универмагов. За исключением этого различия, коммуникационная структу-ра поселений обеих этих групп во многом идентична.

Крупнейшие города первой группы, такие, как Токио или Осака, являют собой причудливую смесь современных квар-талов и магистралей, зеленых массивов и запутанной паути-ны безымянных улочек, сохранившихся от когда-то поглощен-ных городом деревень. Городам второй группы свойственна такая же сложность строения, хотя и в меныпей степени.

Основные крупнейшие конурбации Японии можно перечис-лить. Прежде всего это территория городского округа Токио

7 Г. Треварта, Япония, стр. 139.

(исключая его западную сельскую и горную часть и адми-нистративно цриданные ему острова на подходе к Токийскому заливу). Токийская конурбация помимо 23 районов города включает не только много городков, входящих в Токийский округ, но и ряд крупных городов, входящих в соседние пре-фектуры Тиба, Канагава и Сайтама (Кавасаки, Кавагути, Иокогама и др.)- Все эти города, соединенные густой сетью транспортных коммуникаций, составляют единый не только экономический, но и бытовой район, так что житель префек-туры Канагава может работать в «Токио-то», и наоборот.

Другой громадной конурбацией является район Осака — Кобе. К нвхму же в какой-то степени тяготеет и Киото, нахо-дящийся в 30 минутах езды поездом от Осака. Город Нара, хотя и имеет тесные связи с этой конурбацией, все-таки в силу своей культурной, туристической и религиозной ориентации стоит особняком и представляет собой цример города второй группы. Киото также является культурным, туристическим и религиозным центром, но по своим масштабам и структуре принадлежит скорее к городам первой группы.

Особую конурбацию представляет Нагоя с близлежащими городами. Наконец, большую конурбацию образуют города Северного Кюсю (Вакамацу, Модзи, Кокура, Явата). К этой конурбации тяготеет и район Симоносэки, связанный с Се-верным Кюсю транспортным тоннелем, проходящим под дном пролива Каммон9.

С наибольшей остротой и рельефностью характерные чер-ты облика и жизни японских конурбаций выражены, конечно, в Токио.

Токио—это котел, где перемешиваются выходцы из всех областей Японии; это громадный город с -бешеным темпом жизни, и о его толчее, шуме, переполненности не могут дать представления самые людные улицы наших крупнейших горо-дов. Но етоит свернуть в сторону с забитых машинами маги-стралей—и можно заблудиться в извилинах тихих переул-ков, таких узких, что иногда нужно прижиматься к стенам, чтобы дать проехать автомашинам, появляющимся здесь, к счастью, редко.

Районы совершенно разных типов застройки переплетают-ся и смыкаются между собой без каких-либо переходов. Можно выделить три основных типа застройки: деловой, ма-гистральный и малоэтажно-жилой. Районы сосредоточения нежилых, конторских и общественных зданий всегда перегру-жены пешеходами и машинами. Здесь особенно остро стоит

9 Здесь слияние зашло так далеко, что конурбация была иедавно административно преобразована в единый город Кита-Кюсю (Симоносэ-ки остался отдельным городом).

5 Заказ 53Э

,65

вопрос о стоянках транспорта и о ликвидации пробок и зато-ров в движении. Относительно короткие и прямые улицы от-крывают доступ к крупнейшим зданиям с разных сторон, что является единственно приемлемым в таких условиях.

Отдельные группы описанного типа связываются между собой транспортными проездами. По ним проходят потоки автомобильного транспорта и трамвайные линии, которые в недавно построенных или реконструированных районах за-меняются троллейбусными. Под землей здесь находится гу-стая сеть линий метро, как правило, неглубокого залегания. В сгустках общественных зданий, особенно значительных там, где пересадочные развязки пригородно-гоіродских рель-совых коммуникаций вызвали к жизни новые дополнительные центры торговой, деловой и общественной жизни 10, подходы к метро и подземные переходы превращаются в целые под-земные кварталы со своей оживленной торговой жизнью. Двухэтажные дома, выходящие на магистральные проезды, в большинстве своем также выполняют функции торгового и общественно-бытового обслуживания.

Территории между магистральными проездами и участками общественных зданий занимают жилые массивы, состоящие из небольшнх домов. В стіруктуре этих жилых кварталов есть определенные локальные различия. В Токио дома отделены от улицы высокими заборами и стоят на некотором расстоя-нии друг от друга. В Киото дома тесно прижаты друг к другу и выходят торцовыми сторонами непосредственно на улицу, а дворик находится со стороны, противоположной улице и.

Однако в любом случае для узких улочек жилых массивов характерна относительная малолюдность, поскольку здесь торговых точек практически почти нет. Для удовлетворения повседневных потребностей в товарах и обслуживании жите-ли такого квартала должны идти в ближайший магистраль-ный проезд, а с запросами более высокого уровня—к ближ-нему или дальнему сгустку общественных зданий, где нахо-дятся торговые, зрелищные и другие предприятия.

Особняком расположены очень оживленные торговые уз-кие улочки, огходящие от магистральных проездов и вкли-нивающиеся в глубь жилых кварталов. В них находятся мель-чайшие предприятия розничной торговли и общественного питания.

Особый, четвертый тип застройки, появившийся в самые последние годы, — это «данти»—районы стандартных четы-рех-пятиэтажных многоквартирных жилых домов. «Данти» возникают и в районах старой застройки при их реконструк-

Внугриквартальная улица в Токио, квартал Синсака-мати

ции, уничтожении трущоб, ликвидации устаревших барачных строеіний — «нагая». Однако больше всего их на окраинах, в районах полусельской заетройки.

Хорошее описание «данти» дано у советского историка Г. Б. Навлицкой: «Столичная жилищная корпорация („Дзю-таку кёкай") строит в столице многоквартирные дома с сов-ременными удобствами. Это четырех- и пятиэтажные здания с однокомнатными, двухкомнатными и трехкомнатными квар-тирами, выходящими или в общий коридор, или на лестнич-ные площадки. Вдоль всего здания на каждом этаже идут длинные, единые для всего этажа балконы. На широкое про-странство балкона открывают не двери, а чисто по-японски раздвягающиеся сёдзи, только теперь это обычные стеклян-ные рамы, уходящие в пазы стены. Летом балконы сплошь увешаны бельем (влажный климат и несметное количество пыли позволяют носить платье только в течение одного дня), и издали эти шеренги четырехэтажных зданий с четкими линиями и яркой расцветкой похожи на плывущие корабли с трепещущими по- ветру разноцветными флагами. Дома

Дома типа «апато» (Токио. Квартал Синсака-мати)

обычно объединяются в замкнутый жилой микрорайон со сво-ими магазинами, школами, прачечными» І2.

В связи с высокой степенью скученности городского насе-ления, перегруженностью транспортных артерий, фантастиче-ским ростом цен на земельные участки для больших городов Японии характерна многоярусность коммуникаций. По-мимо уже упоминавшихся подземных коммуникаций есть мно-жество надземных. Автомобильные дороги на эстакадах, монорельсовые и обычные железные дороги, выполняющие те же функции, что и метро, переходные мостки, высоковольтные

12 Г. Б. Навлицкая, По Японии, стр. 33.

линии передач переплетены между собой с максимальной тес-нотой и плотностью.

По традиции в Японии нет названий улиц. Лишь недавно, в основном в послевоенные годы, магистральным проездам крупных городов были присвоены названия. Однако это сде-лано скОрее для удобства иностранцев, в значительной степе-ни по инициативе американской оккупационной администра-ции и практически осталось незамеченным большинство.м японцев. Адрес состоит из указания города, в крупном горо-де — городского района («ку») и в его пределах квартала («тё», «мати»). Городки третьей группы сами носят назва-ние «мати» и рассматриваются как единый квартал. В преде-лах квартала имеется нумерация домов, которая, однако, но-сит не топографический, а хронологический характер. Найти нужный дом в квартале часто помогает план квартала, укрепленный на доске на углу или выдаваемый ближайшим полицейским постом.

Территории фабрично-заводской застройки преобладают на окраинах городов, но более старые из них давно уже ок-ружены со всех сторон районами беспорядочной мелкой жи-лой застройки, между которыми кое-где еще попадаются последние огородные участки, оставшиеся от бывшей здесь сельской местности. Более новые предприятия часто располо-жены вдоль дорог, связывающих отдельные ядра конурбации, в местности, еще сохраняющей многие сельские черты.

Все более широко практикуется сооружение новых пред-приятий на искусственно намытых в море землях. Грунт либо намьизают со дна соседних углубляемых участков, либо дро-бят и ссыпают в море црибрежные скалы. Дороговизна этих работ компенсируется іровностью полученной площадки и удобством подхода пранспортных судов по оставляемым ка-налам. Особенно широко развернулось наступление на мел-ководную часть Токийского залива и на некоторые районы у берегов Сето-Найкай, куда не проникают разрушительные приливные волны. Для Японии характерна большая компакт-ность, переходящая в скученность, не только внутри самих предцриятий, но и в сочетании предприятий с кварталами. Никакие разумные нормы гигиенического, санитарного, про-тивопожарного характера не выдерживаются. Повсеместно можно видеть провода, проходящие угрожающе низко над крышами, дома, стоящие вплотную к громадным газгольде-рам. В то же время большинство рабочих этих предприятий вынуждены ездить на работу издалека. Довольно часто путь только в один конец занимает полтора часа.

Особым видом городской территории являются парки. В японских городах сравнительно мало зелени. -Правда, каж-дый домохозяин стремится разбить при своем доме садик, но

в большинетве елучаев этот садик — пара чахлых кустов, за-жатых между домом и забором. Уличное озеленение имеется лишь на некоторых магистральных проездах. В общественных парках, таких, как Большой парк, парки Уэно и Коракуэн в Токио, аттракционы и другие коммерческие цредприятия сильно потеснили зеленые насаждения. Эти парки всёгда мно-голюдны.

Этого, к сожалению, нельзя сказать о ландшафтных пар-ках. Сами по себе ландшафтные парки могут рассматриваться как прекрасные самостоятельные произведения архитектур-ного искусства. В этих парках создана полная иллюзия при-родного ландшафта 13. Но при всех своих высоких художе-ственных достоинствах, чистоте, хорошем воздухе и других благах ландшафтные парки малодоступны болынинству тру-дящегося населения японеких городов. За вход в них взи-мается довольно высокая плата, и открыты онн только в дневные часы. Поэтому большое значение в качестве «зеле-ных легких» японских городов имеют храмовые рощи. Они сохраняются в первозданной целости, даже если вокруг них выросли оживленные деловые кварталы. Зачастую ни сами храмы, ни их рощи почти не видны из-за обступивших их ео всех сторон высоких зданий. В такой роще совсем иной воз-дух, чем на грохочущей рядом улице, и даже уличный шум сюда почти не доносится. В этих рощах, всегда открытыхдля всех бесплатно, в любое время можно встретить гуляющих и.

Во всех населенных пунктах Японии, неемотря на их край-нее разнообраз-ие, можно заметить некоторые общие черты, связанные с путями их развития за последнее столетие. Для феодальной Японии была характерна большая структурная однородность поселений. Конечно, и здесь существовали це-ховые кварталы, районы средоточия торговой деятельности и другие епециализированные участки. Однако при преобладаю-щем надомном характере производства торговая и произ-водственная деятельность была более или менее равномерно рассредоточена по городской территории. То же самое было характерно и для деревни, тде процветали промыслы, позво-лявшие деревне в значительной мере еамообеспечиваться. С развитием в Японии современного капиталистического уклада хозяйства с соответствующей техникой и администра-тивным устройством в городах и в сельской местности сложи-лись промышленные, административные и торгово-комму-нальные центры, в тородах — кварталы, а в деревнях — цен-тральные поселки. Эти центры оттянули на себя из жилых

кварталов значительную часть всех функций, не имеющих прямого отношения к жилищно-бытовой сфере. Именно здесь сосредоточились материальные черты западного стиля.

Правда, надомный труд долго сохранялся и в больших го-родах. Крупные предприятия передавали детали и изделия надомникам для ряда мелких операций: обработки, сборки, фасовки, упаковки. Отчасти это имеет место и по сей день, од-нако для крупных городов это становится все менее характер-ным. Поэтому можно считать, что в жилых кварталах круп-ных городов сосредоточены только жилищные функции. Тен-денция к увеличению удельного веса чисто жилищных функций отмечается и в сельских жилшцах. Это способствует сохранению в жилищной сфере традиционных черт быта. Только в маленьких городках сохраняется рассредоточенность производства и переплетение яроизводственных и жилищных функций в поселении. Поэтому здесь больше, чем в деревнях и в крупных городах, сохраняются традиционные черты и в сфере коммунального быта. Смешение торговых и жилищ-ных функций имеет меето также в больших городах вдоль магистральных проездов. Но в отличие от мелких городов здесь совмещение жилья и лавки не восходит к временам средневековья: все эти лавки, как и сами магистрали, возник-ли сравнительно недавно, и именно в районе магистралыіых проездов можно наблюдать наибольшую степень смешения традиционных и западных бытовых и архитектурных черт.

Жилище

Из всех областей быта и материальной культуры наиболь-шее взаимопроникновение че;рт западного и японского про-исхождения наблюдается, пожалуй, в зодчестве, в частности в японском жилище. Этот синтез не бросается в глаза. Более того, первоначально наблюдателя скорее поражает кажу-щаяся контрастность, резкая грань между традиционным и новым, между «азиатским» и «европейским». Еще недавно из десяти с лишним миллионов жителей Токио, включающего кроме собетвенно етолицы с пригородами города соседних префектур — Кавасаки, Иокогама, Итикава, Кавагути, — лишь ничтожный процент жил в так называемых «апато» (от англ. «арагіегпепі») — современных многоквартирных домах.

За последние годы облцк японских городов и отдельных домов сильно изменился. По формально-конструктивным принципам организации пространства можно отметить три категории зданий. В деловых кварталах преобладают здания делового назначения, часто почти не отличимые от аналогич-ных строений в западных странах. Различия в деталях связа^

Строительство коттеджей (пригород г. Тонами, преф. Тояма, сентябрь 1966 г.)

ны с различием в характере архитектурных школ. Использо-вание некоторых мотивов и принципов японского националь-ного зодчества или носит формально-стилизационный харак-тер, или относится к таким приемам оформления простран-ства, которые не бросаются в глаза. Эти здания мы назовем зданиями первой группы 15.

Вторую группу составляют дома, выходящие на транепорт-ные магистрали городов. Как правило, это деревянно-каркас-ные двухэтажные дома, конструктивно близкие к традицион-ному японскому жилищу, но без элемента евайности, посколь-ку в нижнем этаже размещается обычно лавка и пол его по уровню является как бы продолжением плоскости тротуара. Верхний этаж может быть жилым. Интерьер бывает преиму-щественно в японском стиле или в смешанном, но в наружной части дома четко прослеживается влияние Запада. Это про-является в структуре крыши, в обмазке стен. Хотя обмазка стен штукатуркой не чужда японской традиционной архитек-туре, здесь мы видим имитацию бетона, а иногда, в декора-тивных целях, каменно-кирпичной кладки с присущими этим строительным материалам формами и архитектурными объемами. В этих зданиях нет сплошных, во всю стену, полу

прозрачных рам «сёдзи», столь характерных для японского-стиля. В нижних этажах двери часто застеклены и занимают лишь часть стены, приближаясь по виду к дверям западного типа. В верхних этажах имеются небольшие оконные проемы.

В таких домах крыша иногда бывает не из черепицы, а из кровельного железа. Однако на стыках всех четырех скатов делаются рельефные утолщения, имитирующие черепичный шов. Внешне такой дом резко отличается от построек япон-ского стиля, но рассмотрение деталей позволяет выявить так много японских черт, что они представляются количественно доминирующими. Тем не менее все эти черты выступают в столь измененном виде, что не диссонируют с общим обликом здания, приближающимся к западному.

В социальном отношении население домов второй группы принадлежит большей частью к мелкой буржуазии: часто это собственники находящихся здесь же мастерскнх и лавочек. Часть жилой площади сдается представителям трудящихся слоев населения.

Промежуточный тип между первой и второй группой пред-ставляют собой дома «апато». Со зданиями первой группы их сближает многоэтажность, материал и техника возведения каркаса, но внешнее архитектурное оформление имеет черты, характерные для второй группы (так, в отличие от зданий первой группы с их западным интерьером, в «апато» форма окон и дверей свидетельствует о преимущественно тради-ционном интерьере). Необходимо различать две категорин «апато». Это, во-первых, отдельные здания, имеющие свое индивидуальное архитектурное лицо, а зачастую и собствен-ное название и состоящие из весьма благоустроенных квар-тир, стоимость которых очень высока, во-вторых, совершенно стандартные дома, построенные с максимальной экономией средств, составляющие обширные районы новостроек — «данти».

Внешне отдельные «апато» и дома в «данти» имеют мно-го общего. Это обычно бетонные здания в три-пять этажей, выдержанные в стиле конструктивизма. Но между этими дву-мя внешне близкими категориями с социальной точки зрения имеются существенные различия. Плата за квартиру в доро-гих «апато» («мансион») составляет обычно 50 тыс. иен (квар-тиры в «апато» нередко сдаются с полной меблировкой). Обитатели «мансион» — это прежде всего буржуазия и наи-более зажиточная часть интеллигенции, в особенности пред-ставители свободных профессий — артисты, лисатели, адво-каты я т. д. В «данти» живет служащая интеллигенция и вы-сокооплачиваемая часть рабочих. За квартиру в «данти» в зависимосги от ее размера и главным образом наличия или

7»

отсутствня у съемщика прав на льготы (например, в «данти», построенных данной компанией, предприятием, учебным заве-дением для своих служащих) плата колеблется в пределах от 5 тыс. до 15 тыс. иен 16. ТІо данным, собранным автором во время пребывания в Японии в 1966 г., вопрос о предоставле-нии квартир в «данти» решается жеребьевкой, так как на каждую вступающую в строй квартиру имеются в зависимо-сти от района десятки и сотни претендентов. Конструктивное различие между отдельными «апато» и зданиями в «данти» состоит в том, что в первых имеются закрытые и полузакры-тые лестничные колодцы с входом в квартиры с лестничных клеток. В «данти» преобладают веранды, идущие вдоль каж-дого этажа, и открытые лестницы с входом в каждую кварти-ру с веранды. Разумеется, разница в качестве строительства и уровне внешнего оформления очень велика. Наконец, если доропіе «апато» либо стоят отдельно, либо образуют неболь-шие группы одинаковой архитектуры, «данти»—-это большие кварталы стандартной застройки.

Третью группу зданий составляют строения внутриквар-тальных проездов. Эти дома — основной жилищный фонд японских городов — почти полностью сохраняют японский архитектурный стиль. С ними нередко контрастируют заборы из крупных блоков, отражающие занадные архитектурные традиции. В самих домах модернизация проявляется лишь в виде новых материалов — шифера, гофрированного железа. Однако даже когда крыша делается не из черепицы, а из кро-вельного железа, ее конфигурация и оформление копируют традиционные образцы.

Наиболее типичный для этой группы японский дом пред-ставляет собой легкое каркасное строение, иногда без фунда-мента. Столбы каркаса не врываются в землю, а ставятся для предохранения от подгнивания на плоские камни — базы. Нижний венец каркаса дома и балки, на которые настилает-ся пол, устраиваются примерно на полметра-метр выше зем-ля, отчего жилище напоминает свайные тропические построй-ки. Крыши, двускатные 'Или четырехокатные, с невысокими гребнями, обычно покрыты черепицей сложного профиля, с замысловатой фигурной накладкой на коньке. ПІирокий свес крыши выступает больше чем на метр, защищая комнаты от дождя и солнца. Только часть стен — обычно торцовые — делают неподвижными, остальные, особенно те, которые об-ращены на юг, состоят из «сёдзи» — легких раздвижных рам, оклеенных прозрачной бумагой, которые скользят по верх-ним и нижним пазам. Нераздвижные части дощатых стен ча-

15 Так, квартира с комнатами площадью 10 и 8 кв. м в г. Тояма по льготным условиям сдается за 7,5 тыс. иен в месяц.

Дом богатого горожзнина в Токио

сто обмазывают несколько раз глиной, в которую для прочно-сти тюдбавляют измельченную рисовую солому, и иногда бе-лят. Дома имеют в пдане прямоугольную форму, обычно они невелики ,по размерам (20—25 кв. м).

В третью группу входят здания, различные по качеству и стоимости. С одной стороны, это очень дорогие дома средней и крупной буржуазии, построенные по индивидуальным про-ектам •выдающихся архитекторов и художников из дорогих материалов, с большим вкусом. С другой стороны, это основ-ной старый жилищный фонд японских городов. Собственни-ками их являются представители мелкой буржуазии и в зна-чительной части также трудящегося населения из числа ко-ренных местных жителей, съемщиками — в основном семьи рабочих и низкооплачиваемой интеллигенции.

В 1940—1950 гг. распространенным типом городского жи-лища для рабочих был «нагая», кое-где сохранившийся и по сей день. Он представляет собой узкую длинную постройку (отсюда название «нагая», буквально: «длинный дом»), раз-деленную на квартирки из двух-трех, а иногда и одной ком-

Дом богатого горожанина в Нара

натки, с выходом на улицу. Все выходы находятся на одной стороне дома. Наиболее дешевые жилые дома типа «нагая» — одноэтажные. Двухэтажные, где второй этаж представляет собой мезонин, нееколько дороже.

Несмотря на большие конкурсы на замещение вакантных квартир в «данти», идеалом жилища в представлении боль-шинства японцев остаетея дом третьей группы. Обладание таким домом — это определенный показатель устойчивого со-циального положения, вершина и конечная цель, к которой стремится рядовой японец. Отношение к «данти» как к жили-щу второсортному и временному, приобретаемому в надежде заменить его собственным отдельным домиком, выражается в поговорке: «„Данти" — это „нагая" нового времени».

Поэтому вряд ли можно предполагать, что современное многоэтажное етроительство в обозримый промежуток време-ни приведет к вытеснению жилища традиционной структуры. Это тем более маловероятно, что укреплению роли тради-ционного японского дома в качестве показателя устойчивого материального положения способствует отношение к нему наиболее состоятельной части общества. Если в 50-х годах

эта часть общества проявляла тенденциго к максимальной европеизации быта, которая тогда обходилась значительно дороже, чем теперь 17, то в наши дни положение существенно изменилось.

Так, Г. Б. Навлицкая пишет: «Высшие слои общества стре-мятся создать для себя особые условия, окружить свой быт аксессуарами, недоступными большинству населения. На раннем этапе соприкосновения общества с культурой Запада это выглядело как быстрые темпы и гипертрофированные размеры модернизации — те же, скажем , знаменитые 300 „кадиллаков" короля Сауда и не меньших размеров „конюш-ня" правителя Кувейта. В последующий период получила распространение консервация дорогостоящих аксессуаров прежнего быта. Например, японский национальный дом, недо-ступный сейчас даже средним слоям, превращается, особенно если учесть цены на землю, в дорогое украшение быта выс-ших слоев» 18.

Это правильное наблюдение отражает тем не менее лишь одну часть общего процесса, его исходную предпосылку. Дело в том, что в условиях быстрого развития производительных сил общества многие аксессуары быта верхушки недолго оста-ются недоступными остальным слоям населения. Из предмета роскоши они могут стать предметом не только общедоступ-ным, но и почти необходимым. Так случилось с автомобилем в США. В Японии в XIX в. такой социальный путь проделали, как мы увидим ниже, декоративная ниша «токонома» и ци-новки «татами», в XX в. — европейская одежда. Вполне воз-можно, что в будущем и японский традиционный дом будет более доступен хотя бы средним слоям населения. Все это, конечно, не стирает пропасти между бытом обеспеченной вер-хушки общества и бытом •испытывающих постоянную мате-риальную нужду широких масс. Автомобиль американского рабочего или европейская одежда японского, разумеется, не свидетельствует об их благополучии и социальной стабильно-сти. Просто роль материального показателя бытового классо-вого разграничения переходит к другим предметам.

В конце 50-х годов строительство новых индивидуальных домов, сочетающих традиционный стиль с приближенной к современным требованиям комфортабельностью, было в соци-альном плане единичным, а в техническом — эксперименталь-ным явлением. В середине 60-х годов такое строительство уже стало массовым, индусгриальным. В районах, тяготеющих к крупным городам, горные склоны террасируются, выравни-ваются и превращаются в площадки для застройки с подъезд

18 Г. Б. Навлицкая, По Японші, стр. 20.

ными путями. Конечно, стоимость таких площадок, не говоря уже о стоимости самого строительства, очень высока, но груп-пы коттеджей, вырастающие, как грибы, свидетельствуют, что социальная база индустриального строительства малых коттеджей в Японии значительно расширилась.

Для архитектуры и убранства японского дома характерны экономия и простота. Японцы не окрашивают свои жилища снаружи. Поэтому деревянные части дома со временем стано-вятся серыми, придавая японским городам и селам унылый, серый колорит, который японцы, однако, считают приятным 19. Внутренние деревянные части полируют, отчего они приобре-тают коричнево-золотистый оттенок. Тщательная отделка дере-вянных частей придает интерьеру дома спокойный н мягкий облик.

Кухня находится под одной крышей е жилыми комнатами. Пол в кухне, как правило, дощатый, расположен часто ниже уровня пола жилых комнат.

Сельское жилище по своим основным архитектурным ха-рактеристикам почти идентично городским зданиям третьей группы. Его отличают от лоследних большее разнообразие размеров, от минимальных до очень больших, сочетание жи-лых помещений со служебными постройками усадьбы, кухня-прихожая с земляным полом. О.сновное же отличие — широкое раепространение в деревне толстых соломенных крыш с под-стриженным краем.

В тех районах, где часты сильные ветры, крыши делаются из дранки « балластируются камнями и бревнами. Железные крыши современного строительства также укрепляются штан-гой, проходящей вдоль крыши на расстоянии 4/б ширины ската от конька.

Жилые дома японцев на Хоккайдо крыты преимущественно кровельным железом или дранкой. Японские поселения на Хоккайдо —это отдельные хутора, очень похожие по застрой-ке на американские фермы, с высокими железными крышами

19 Г. Треварта, Япония, стр. 123, 147. Это национальное цветовое предпочтение выражается и в серо-черном цвете черепицы. В модернизи-рованном строительстве долго преобладали те же тона. В 60-х годах за-житочные крестьяне повсюду возводили, как наблюдал автор, над стары-ми соломенными новые металлические крутые (до 60°) крыши, и они то-же красились в серо-черный цвет. Но в"і966 г. колорит поселений стал резко меняться: в новом строительстве повсюду применяется красная, зеленая, синяя черепица, глазурованная или окрашенная. Кое-где автор замечал пестроокрашенные черепичные крыши, причем игнорировалась линия стыка черепицы. Пологие железные крыши новых зданий индивиду-альной застройки красились в те же цвета. Автор полагает, что причина этого кроется во все большем участии в строительстве молодого поколе-ния, чьи вкусы формировались уже в послевоенные годы, под влпянием вездесущей яркой рекламы. Очевидно, мы являемся свидетелями перелома в этнических традициях цветового предпочтения.

Тнпы уеадеб на Хоккайдо (округ Хидака, июль 1960 г.)

7§

и мансардами, с хлевами и силосными башнями. На нежилых строениях японские крестьяне ссюружают айнскую крышу из снопиков соломы, уложенной ступенчатыми рядами. Внутри жилого дома в общем еохраняется традиционная японская обстановка, хотя открытый очаг здесь заменяется печкой-вре-мянкой.

В большинстве японских зажиточных усадеб во дворе или ло его периметру располагаются сараи, хлев, а также «ку-ра» — солидная двухэтажная постройка с почти глухими ка-менными или глинобитными стенами, служащая кладовой для запасной утвари и предохраняющая ее от пожаров. В отдель-ной пристройке часто помещается ванна.

Во дворе находится ток для сушки и обмолота зерна. Здесь же производятся всевозможные домашние работы — плетение корзин, разматывание шелка и др. Уеадьбы бедняков, особенно в рыбацких поселках, часто не имеют надворных построек.

В планировке традиционной усадьбы и дома большое зна-чение имело расположение отдельных деталей по странам све-та. Румбы старинного японского компаса обозначаются зна-.ками стихий (север — вода, восток — дерево, юг — огонь, за-пад — металл) и животных (север — крыса; восток — бык, тигр, заяц, юг — дракон, змея, лошадь, запад — овца, обезьяна, птица, затем собака и кабан). Эти же знаки обозначали годы 60-летнего цикла, а также часы суток. С этими знаками был связан обширный комплекс суеверий, поэтому выбор места для того или иного сооружения (или выбор дня для какого-нибудь дела или определение достоинств невесты по дню ее рожде-ния) производился при консультации со знахарями-гадателя-ми, и их рекомендации исполнялись, даже если они противоре-чили здравому смыслу и создавали серьезные неудобства20.

Разумеется, с этими предрассудками не считаются в совре-менном индустриальном строительстве, планировка которого ведетсянанаучнойоснове, хотя и тутзакладка объекта обычно не обходится без молебна приглашенного на стройплощадку синтоистского священника. Но в индивидуальном строитель-стве и по сей день учитываются рекомендации гадателей. Если застройщик не обратился к ним, гадатели прибегают к шан-тажу: приходят на стройплощадку и перечисляют грядущие несчастья, которые неминуемо должны обрушиться на «не-правильно» сооружаемое здание21.

Японская национальная архитектура более солидных по-строек также развивалась из традиций японского народного жилища. В основе ее лежит все та же каркасно-столбовая или

21 О таких случаях информаторы сообщали автору в 1966 г.

І0

каркасно-свайная конструкция, увенчиваемая тяжелой, фигур-ной, далеко выступающей крышей, а плоскости стен не вы-полняют несущих функций. Древнейшие памятники — храмы в Идзумо и Исэ — были построены, соглаено преданиям, око-ло 1500 лет назад; утверждают, что хотя их каждые 20 лет отстраивали заново и в них не осталось ни одной первона-чальной балки, конструкция их сохранена. Это типично юж-ноазиатский свайный дом с верандой. Другие японские хра-мы имеют ббльшие размеры, но сходную конструкцию; прав-да, чаще они стоят не на сваях, а на высоких каменных платформах. Такой же характер носят и дворцовые построй-ки; даже крепости — замки феодалов отличаются лишь со-лидностью фундамента и массивностью ограждающих по-стройки крепостных стен из дикого камня.

Характерным свойством японекого зодчества можно счи-тать обязательную увязку здания с окружающим ландшаф-том — водной поверхностью, растительностью, рельефом. Как лравило, памятник архитектуры—дворец или храм — это не одно изолированно проектируемое здание, а комплекс зданий, аллей, садов, образующий единый парковый ансамбль с ря-дом тщательно продуманных перспектив. Составными эле-ментами в него входят и пруды и скалы, иногда специально сооружаемые. Из собетвенно архитектурных деталей помимо зданий значительную роль в подобных ансамблях играют ка-менные фонари на невысоких тумбах и синтоистские рели-гиозные символы — П-образные ворота — «тории» с двойной верхней перекладиной.

Из этих традиций парковой архитектуры в позднее сред-невековье развилось искусство создания карликовых садов во дворах домов22. Подобный сад — это произведение искус-ства перспективы, где обширные ланорамы и ландшафты природы искусственно сокращены до миниатюрных размеров. Так, маленький холмик представляет собой уменьшенную далью высокую гору, искусственный прудик — море, малень-кий ручеек — быструю речку, и все это в сочетании с причуд-ливыми карликовыми деревьями создает образ «идеального ландшафта».

После революции 1868 г., открывшей путь к европеизации японской жизни, в строительстве общественных зданий долго господствовали различные европейские стили, что наложило отпечаток на облик больших японских городов. Современная японская архитектура развивается по двум направлениям. Одно из них — это разработка отвечающего современным требованиям небольшого жилого доіма, в основном сборно-деревянного, представляющего собой синтез традиций разных

6 Заказ 539

эпох и районов Японии. Другое, гораздо более распростра-ненное направление — это проектирование железобетонных зданий в стиле конетруктивизма, иногда функционального и очень удачного, сочетающего красоту пропорций с удобством и сейсмостойкостью, но чаще чисто формалистичного. Одна-ко и з последнем случае используются отдельные мотивы традиционного японского искусства.

Что касается иктерьера японских домов, то в нем, за вы-четом зданий первой группы, преобладают традиционные чер-ты. Они решительно доминируют в жилых помещениях. При этом здесь можно отметить много элементов технического прогресса, новых материалов (пластик, стекло), нового обо-рудования, бытовой техники, но все это, как уже подчеркива-лось, не может огождествляться е влиянием западного стиля. Наоборот, новая техника приспособляется к традиционному стилю. Интерьер общественных мест бывает или полностью западный, или подчеркнуто японский. Однако в ряде столо-зых и театров можно видеть деление зала на несколько ча-стей: одни — в японском, другие — в западном стиле.

В историческом развитии японского бытового интерьера выделяются три основных фактора. Во-первых, как и вся тра-диционная архитектура Японии, он складывался на основе народного крестьянского жилища, элементы которого, пере-работанные в быту господствующих классов, оцределили конструктивные основы даже самых парадных комнат. Во-вторых, утонченная эстетика созерцательной буддий-ской философии «дзэн», феодальный этикет подобостра-стия и скованности и другие моменты жизни господствую-щих классов вырабатывали в интерьере новые формы, которые, становясь сперва модными, потом привычными, вхо-дили в быт простых горожан, а затем и крестьян. В результа-те образовался законченный образ—эталон идеального японского ингерьера. Этот эталон лишь в редких случаях пол-ностью и без отклонений воплощался в реальности, но все же большинство реальных интерьеров так пли иначе создавалось на основе этого эталона. Наконец, в XX в., особенно в наши дни, происходит модернизация быта, которая не изменила общей основы интерьера, но фактически аннулировала эта-лонное значение старого идеала.

Рассмотрим этот эталонный интерьер23. Основной мате-риал — полированное некрашеное дерево и бумага. Опреде-ляющей и стабильной частью служит пол. Его сплошь покры-вают «татами» — толстые маты из рисовой соломы, обшитые сверху зеленоватой гладкой соломой травы «игуса», которую

23 См. Н. С. Николаева, Художественные особенности традиционного японского интерьера.

разводят на специальных плантациях. По краям «татами» обшиты полоской темной ткани и плотно прилегают друг к другу. Под «татами» находится решетчатая основа пола. Хозяйка при уборке иногда просто приподнимает «татами» и стряхивает пыль под них. Два раза в год в оцределяемый администрацией данного квартала или поселения день вовсех домах производится генеральная уборка — «татами» снима-ют, выносят на улицу, проветривают, выколачивают, выгре-бают скопившийся в оонове пола сор. Поверхность же «та-тами» поддерживается постоянно в полной чистоте.

«Татами» имеет строго определенный размер (6 с лишним футов 3 дюйма в длину и вдвое меньше в ширину), который служит модулем зсего жилища. По периферии" покрытого «татами» пола проходят пазы, и им соответствуют такие же пазы в потолке. По этим пазам передвигаются раздвижные стенные клетчатые рамы «сёдзи» из легких плаиок, оклеенные с внешней стороны полупрозрачной бумагой. Каждая «сёдзи» скользит в своем пазу, и их можно сдвинуть все в одну сто-рону, а если приподнять, то и вынуть совсем. Ручек у «сёдзи» нет, сдвигая, их берут за одну из более толстых планок. Что-бы было за что взяться снаружи, небольшой участок рамы оклеивается бумагой не с внешней стороны, а с внутренней.

За пазами для «сёдзи» идет более широкий паз для дере-вянных дощатых щитов «амадо», задвигаемых на ночь к в дождливую и холодную погоду. Тогда как каждая «сёдзи» имеет свой отдельный паз и при полном закрытии «сёдзи» за-ходят друг за друга, все «амадо» расположены в одном пазу и стыкуются впритык. При полном закрытии крайняя «амадо* запирается деревянным замком-засово.м. Чтобы раздвинуть «амадо», крайний щит (а за ним и следующие) нужно вынуть. из пазов и убрать в специальный ящик, встроенный в конце стены и выступающий над ее плоскостью.

Между «сёдзи» и «амадо» часто проходит «энгава» — не-широкая веранда с полом из деревянных брусков.

Покрытый «татами» пол разделен на несколько участков деревянными брусьями, заглаженными вровень с «татами». Им соответствуют такие же брусья в потолке. По пазам этих: брусьев движутся «фусума» — деревянные рамы, оклеенны& с двух сторон плотным картоном. У «фусума» ручки заменя-ются врезанными в картон металлическими углублениямк «хикитэ».

Поскольку потолок часто бывает выше, чем стандартная: высота «фусума», просвет между верхним брусом и потолком: заполняется ажурной перегородкой «рамма». В скромном жилище фанерная «рамма» может быть меньше фута высо-той, а дворец сёгуна в Киото — Нидзёдзё знаменит своими' •вырезанными из массивного дерева «оамма» почти. двухмет

ровой высоты, но принцип архитектурного оформления оди-наков.

У торцовой стены, которая делается не раздвижной, а глухой, устраиваются полки-шкафы «осиирэ», задвигаемые такими же «фусума». Мебели почти нет, а постельные при-надлежности и утварь хранятся в шкафах.

Таким образом, если «западное» жилище разделено на комнаты спецііализированного назначения, различаемые по постоянно находящейся в них обстановке и утвари, приспособ-ленной для разлнчных бытовых функций, японское жилище может быть несколько раз за день разделено по различным аланировочным вариантам — от единой залы до ряда неболь-ц.іих комнат.

Основным местом отправления бытовых функций в япон-ском жилище служит пол. Минимальное количество необхо-димой мебелн и утвари вносится лишь по мере надобности: спальный матрац —на вре.мя сна, обеденный столик—• на вре-ыя еды, после чего они убираются в хранилище.

В меблировке жилых помещений кровать и сейчас почти .не встречается. Японцы всех классов по-прежнему спят на полу, постелив мат.рац, и обедают, сидя на полу за очень низ-ким столиком. Сидят либо прямо на циновках, либо на пло-•ских ватных или плетенных из соломы или травы подушках «дзабутон», подогнув под себя ноги. Толстые ватные спаль-яые матрацы, расстилаемые на полу, покрызаются ватными, почіи квадратными одеялами «футон». Под голову подклады-вают маленькую подушечку. Деревянная лакированная под-ставка с мягким валиком, прикрепленным сверху, широко бы-товавшая ранее, теперь употребляется лишь немногими женщинами, носящими старинную прическу. Постельные при-кадлежности. сложенные втрое, убираются на день в один из стенных шкафов.

Японский идеальный интерьер обладает следующими ос-яовными качествами. Пространство не замкнуто, а подвижно. ІКомбинации «сёдзи», «амадо», «фусума» могут создать мно-жество варяантсз планировки, а в жаркие дни полностью открыть дом, за исключением глухой торцовой стены. Пол является единственно постоянной плоскостью действия (куль-турным горизонтом). Вся утварь, включая обеденный столик, постель и прочее, кладется и ставится на время пользования на пол. Эстетически нейтральный, сдержанный по цвету, гео-метризованный фон интерьера делает любой помещенный в него объемный предмет особенно весомы.м и четко воспри-нимаемым.

Вынос крыши и расположение дома подчинены такоіму расчету, чтобы лредохранить дом от дождя и жаркого солн-ца и в го же время максимально использовать тепло прямых

лучей низкого осеннего и зимнего солнца. когда в японекош доме, практически не отапливаемом, бызает довольно хо-лодно24.

Идеальный интерьер, воплощение которого всегда было доступно только богатым слоям общества, включает откры-вающийся из комнаты вид на сад. Очень небольшой сад, вос-производящий в миниатюре идеальный ландшафг, для сид»-щего на полу человека предстает как живая картина «боль-шой» природы 25.

Характернейшей и центральной деталью интерьера яв-ляется «токонома» — ниша, где располагаются скромные, но нзысканные украшения — свиток живописи, ваза с цветами. Рядом может быть другая ниша с 2-образно расположенны-ми полками разных уровней — «тигаидана», на которых тоже может стоять какой-либо художественный предмет.

«Токонома» появилаеь в домах знати в качестве своего рода тронного возвышения. Однако вскоре она потеряла эту функцию. Впрочем, место на полу у «токонома» осталосьнаи-более почетным.

Другой церемониально-парадный элемент, помещаемый у стены, — это «буцудан» — буддийский алтарь. Некоторое разнообразие и интимность в интерьер может иногда вно-сить помимо «токонома» нераздвижное окно с фигурным пле-тением такого же строения, как «сёдзи», — «сеиндзукури». «Сеиндзукури» первоначально мыслилось как место для чте-ния с хорошим освещением.

Что же остается обязательным в современном японском интерьере от этого эталона? Мы уже говорили, что многие его элеіменты можно обнаружить в большинстве японских жи-лищ, в том числе в более или менее зажиточных крестьяи-ских; повсюду можно встретить и «сёдзи», и «фусума», и «рамма», и даже «токонома». Однако во множестве жилиш мы не найдем соответетвия основным принципам, сфорімули-рованным выше. Во многих японских современных домах, осо-бенно городских, а на Хоккайдо и почти во всех сельских мы находим пространство, со всех сторон замкнутое стенамя. Окно может занимать до 80% площади такой стены, но все же оно не доходит до пола, так же как и до угловых стыко» стен. В других случаях окно может занимать лишь около 10% площади стены. Почти во всех случаях конструктивно окно строится по принципу «сёдзи» — скользящая в горизон-тальных пазах дробно члененная (3X3, 4X2) рейчатая рама, где по сути дела бумага лишь заменена стеклом.

В іряде домов, преимущественно сельских, можно видеть.

Оформление окон: вверху — г. Сидзунаи, Хоккайдо, внизу — квартал Синсака-мати, Токио начальный этап перехода от «сёдзи» к стеклянному окну — появление в середине бумажного «сёдзи» небольших стеклян-ных участков, обычно с матово-узорчатым или рисуночным стеклом.

Реже застекленный центральный вырез делается в «ама-до». Таким образом, с одной стороны, стеклянные окна по схеме приближаются к японским конструкциям, с другой сто-роны, последние частично остекляются и сближаются с ок-нами.

Заключительный этап функционального приближения кок-ну европейекого типа — небольшая нечлененая (1X1) или слабо члененная (1X2) остекленная рама, далеко отстоящая и от карниза крыши (крупные, дробно члененные окна — «по-лусёдзи» часто подходят впритык под самый карниз). Во мно-гих случаях окно выступает над плоскостью стены в виде не-большого эркера, имеющего крышу-козырек.

Столь же часто можно видеть, как сбоку от окна, встроен-ного в одной плоскости со стеной, помещается выступающая коробка, куда могут уходить рамы при полном открывании окна. Такая коробка очень напоминает ящик для «амадо».

В первом этаже двухэтажного тородского дома, который часто используется как лавка, «сёдзи» превращаются не в ок-на, а в сходные конструктивно с окнами «полусёдзи» раз-движные остекленные двери, также занимающие не всю сте-ну, а лишь часть ее. В целом во всех этих случаях с точки зрения интерьера 'имеется уже не подвижное пространство, слитое с окружающей территорией, а пространство, замкну-тое стенами, сообщающееся с окружающей территорией лишь частично, через дверные и оконные проемы.

Что же касается подвижности внутреннего пространства, то здесь еще возможен ряд вариаций благодаря наличию «фусума», но на практике нередко отходят от старого этало-на, поскольку в новых квартирах все большее распростране-ние получают постоянные внутренние перегородки, при кото-рых «фусума» или их модернизированные аналоги выполняют роль простых межкомнатных дверей.

Не соблюдается в наши дни « принцип использования по-ла как единственной плоскости действия. Правда, кровати в домах японцев — достаточно редкое явление. Однако в кре-стьянских и рабочих жилищах, где плотность заселения до-вольно высока, фактически очень редко интерьер бывает та-ким пустым и просторным, каким он должен быть по эталону. Далеко не всетда, особенно в задней части помещения, по-стель регулярно убирается на день. Часто в помещении по-стоянно стоит низкий обеденный столик «цукуэ», более мас-сивный, чем маленькие индивидуальные столики для каждого человека — «дзэн», употреблявшиеся в «хорошем обществе»

в старину. Не имея возможности вынести стол, хозяева ради экономии места в промежутке между трапезами етавят его у етены на бок. Широко распроетранены «цукуэ» со склад-ными ножками.

При сплошной грамотности населения, большом распро-странении интеллектуальных профессий чтение и письмо стали постоянным бытовым явлением в каждой еемье. Пишут японцы в наши дни главным образом «вечными» ручками, заменившими старинные тушь и кисть. Японская промышлен-ность выпускает и «вечные» кисти, т. е. авторучки, где перо заменено кисточкой, но они не имеют широкого распростра-нения. Между тем манера держать кисть и поза при письме, удобные для сидения на полу за низким столиком где-нибудь у «сеиндзукури», весьма отличаются от позы, соответствую-щей письму пером, для которого нужен высокий стол и стул. Эти предметы мебели, хотя бы складные, имеются во многих домах даже в деревне. Более зажиточные семьи обзаводятся креслами, журнальными столиками и тому подобной «чет-вероногой» мебелью. Это в свою очередь приводит к тому, что площадь пола, покрытая «татами», сокращается за счет рас-ширения площади голого деревянного пола или пола, покры-того линолеумом, тканью, ковром или еще чем-либо более прочным, чем солома, поскольку обшивка «татами» легко повреждается ножками тяжелой мебели.

По циновкам в японском жилище принято ходить в но-сках. Однако в городских домах значительная часть доща-того пола теперь ничеім не покрывается (в богатых домах иногда стелют ковер). В этом случае, сняв обувь при входе в дом, входящий надевает туфли-шлепанцы, которые в свою очередь снимает, лереходя в помещение с циновками.

Для европейца существует в принципе лишь один тип по-верхности — земля и пол жилища. Эта поверхность считается нечистой, по ней ходят только в обуви; для сидения и лежа-ния существует мебель. Японец же различает три типа ло-верхности: нечистую (землю, паркет), по которой ходят в Обу-ви; получистую (полированный пол, ковер), по которой ходят только в домашней обуви, но не сидят; чистую (циновки), на которой можно сидеть, лежать, а ходить по ней можно толь-ко в носках (реже — босиком).

В рамках этих т,рех основных делений есть еще варианты, диктующие очень специфичные и вполне обязательные формы бытового поведения. К таким вариантам отнооится поверх-ность пола санитарных помещений — уборных, ванных. В ста-ринном японском жилище пол ванной — дощатый, а пол уборной —или дощатый, или циновочный. В современных мо-дернизированных помещениях этой группы пол обычно це-ментный или плиточный. На таком полу не сидят иначе, как

на корточках. В виде исключения иногда можно сесть на пли-точный пол ванной26, но обычно при мытье пользуются не-большими екамейками. Все же это чистая поверхность, ибо по ней ходят босиком: специальная банная обувь (типа пе-реднеазиатской) не употребляется. Пол старинной уборной в крестьянскОхМ жилище, находящейея под одной крышей и на одном уровне с жилыми помещениями, тоже относится к чи-стой поверхности, по нему ходят без обуви, как и по осталь-ным комнатам27. Однако в модернизированных помещениях силикатный пол уборной — это нечистая поверхность, и япон-цы, переступая порог такой уборной, пользуются стоящими и употребляемыми только там деревянными сандалиями, сходными е переднеазиатской банной обувью.

Покрытая обивочной тканью поверхность принадлежит частично к получистой (пол комнат, номеров гостиниц, гости-ных западного стиля у богатых горожан), частично к чистой (возвышения в салонах пароходов). В старой Японии полу-чистой поверхности не было, и сейчас полированные полы храмов входят в категорию чистых. В современной Японии сфера нечистой поверхности сильно расширилась (обществен-ные помещения западного типа и др.), появилась синтетиче-ская между западным и традиционным стилем сфера полу-чистой поверхности (лестницы, коридоры в жилых домах. и пр.), которая имеет тенденцию к расширению за счет по-степенного уменьшения площади чистой поверхности (ци-новки). Вообще покрытие пола циновками не является искон-но обязательным Элеічентом японского дома — первоначально« циновки стлались только вдоль стен. И сейчас в деревнях,. особенно горных, можно найти дома с простым гладким де-ревянным полом без «татами». Японская специфика в отно-шении поверхности пола состоит не в том, что он покрыт ци-новкой, а в том, что пол этот должен быть на том уровне чистоты, на котором в европейском жилище поддерживаетея поверхность мебели — столов, сидений, полок. Нет сомнения, что это отношение к поверхности пола будет лишь упрочи-ваться в дальнейшем, так как и в Европе во многих семьях,. как указывают исследователи современного европейекого жилища, «вводят обычай менять обувь прн входе в квар-тиру»28.

Теперь перейдем к вопросу о членении пространства жи-лища, о выделении функционально специализированных ча

27 Функциональная часть старинной уборной — прямоугольный вырез в полу; он закрывается деревянной крышкой. Модернизированный вари-ант — это эллиптическая фаянсовая чаша, врезанная в пол и не выдаю-щаяся над ним, со смывным устройством.

28 Я. Маас, М. Реферовская, Современная квартира, стр. 194.

89>

стей. Выше уже отмечалось, что подвижность внутреннего пространства, абсолютная в эталонном интерьере, в нашидни стала относительной. Однако она остается весьма высокой,и лет признаков того, что степень подвижности внутреннего пространства в дальнейшем будет снижаться.

За вычетом богатых особняков и новых квартир в «апа-то», имеющих постоянные внутренние перегородки, японский жилой дом (не только маленький и плотно заселенный дом малообеспеченных семей, но даже более просторный дом лю-дей с более чем средним достатком) остается по существу однокамерным помещением (ке считая туалета, ванной и обо-собленной кухни, если таковые имеются). Автору пришлось обследовать очень бедное жилище на окраине Токио (арен-дуемая пристройка к дому), которое состояло из 4 кв. м по-крытого циновками пола и 3 кв. м кухни с земляным полом под той же крышей и было заселено супружеской четой. Дру-гое обследованное помещение, арендуемое за 10 тыс. иен в месяц (второй этаж площадью около 16 кв. м), также засе-ленное супружеской четой, делилось «фусума» на две части. Приготовление еды на электроплитке производилось в части, примыкающей к лестнице, но ее нельзя было назвать обособ-ленной кухней: такие бывают, как правило, только на первом этаже. В обоих случаях можно было проследить характерное для деревенского быта и перенесенное в город совмещение кухни и прихожей.

Японский однокамерный дом представляет собой то, что в европейском бытоведении прпнято обозначать термином «ливинг рум», т. е. комнату дневного пребывания членов семьи. При помощи «фусума» на ночь комната превращается в спальню. Если площадь дома позволяет выделить ряд ком-лат или постоянно задвинутых «фусума» помещений, тогда роль комнаты дневного пребывания отводится пространству -с «токонома».

Намечающаяся в малогабаритных европейских квартирах тенденция к функциональному разделению комнаты дневного пребывания на участки с помощью мебели в японском доме, лочти лишенном мебели, давно уже воплощена посредством «фусума», ширм и экранов.

Пространство и обстановка заурядного японского дома делают весьма затруднительным использование простран-ственного аналога европейской комнаты дневного цребыва-.ния в функции, которая очень характерна для европейского быта, т. е. ,в функции гостиной. Помещение японского дома, нарядно оформленное с помощью «токонома» и «тигаидана», первоначально иредназначалось именно для гостиной и при-емной. Таким и было использование этих помещений в домах феодальной знати.

«0

В обычном современном японском жилище, где во время хіриема гостей хозяином другие члены семьи разных возра-стов, не участвующие в приеме, продолжают свои обычные занятия, зал с «токонома» для этой цели подходит мало. прежде всего потому, что он отделен от други.ч помещений лишь звукопроницае.мыми «фусума». Следует отметить, что в Японии в большей етепени, чем в Европе, затруднено уча-сгпе в приеме гостей других членов семьи, помимо хозяина. Здесь играет роль все еще заметное подчиненное, принижен-ное положение жены в доме, а также очень значительные раз-личия в уровне образования, в професспональных и житей-ских интересах как между супругамн, так и между разными поколениями в семье. Разумеется, в семьях крестьян и рабо-чих положение иное, но в семье служащего жене, отцу или матерн хозяина скорее всего будет очень трудно поддёржи-вать разговор с его гостями — людьми его круга.

Конечно, это не мешает японцам ходить друг к другу в го-сти, но характер этих визитов несколько иной, нежели в Евро-пе. Один вид визитов—это визиты родственников и вообще людей, интимно близких данной семье. В таких случаяхгость рассматривается как член семьи. Если он приехал издалека, то может прожить в доме несколько дней, он никого особенно не стесняет и не пользуется каким-либо особым вниманием. Пребывание такого гостя даже в плотно населенном доме также не создает особых затруднений, так как японские ус-ловности и правила приличия вполне допускают, чтобы гость спал в том же помещении, где спят хозяин и его супруга, на матрасе, постеленном на пол рядом с хозяйекими.

Другой вид визитов — это кратковременные визиты сосе-дей и знакомых, главным образом по случаю праздников. При-ем таких посетителей занимает немного времени, в значитель-ной степени сводится к обмену традиционными стерео.типными приветствиями и формулами вежливости, не требует никако-го угощения, кроме чашки чая или прохладительного напитка. Так же проходит прием посетителей и соседей по разлнчным мелким деловым и бытовым вопросам.

Эти формы приема гостей, соответствующие обстановке и распорядку жизни японского дома, весьма отличны от рас-пространенной в Европе формы, предполагающей внзит семьи или компании, участие в приеме всей семьи хозяина, угощение обедом или ужином, различные занятия — как спо-койные (беседа, настольные игры), так и подвижные (танцы, игры детей). Для этого обычный японекий дом не приепособ-лен. Конечно, и такая форма общения с гостями не совсем чужда японцам, в особенности трудящейся интеллигенции, но она для них не характерна. В богатых домах для такотс приема гостей обычно выделяется специальная гостиная, об

ставленная по-европейски. Но особенно широко распростра-нен обычай не принимать гостей дома, а снимать для этой цели помещение в ресторане. Не говоря уже о каких-либо-торжествах, требующих большой площади для многих при-глашенных, даже одиночного гостя или небольшую компанию» нередко принимают вне дома. Это отнюдь не относится толь-ко к специфике общения японцев с иностранцами, хотя у ино-странцев в Японии часто создается именно такое впечатле-ние о воображаемом ревнивом отношении японца к своему дому-крепости, куда якобы невозможно проникнуть. На деле же нет ничего менее похожего на крепость, чем открытый со всех сторон дом японца, где почти все происходящее, несмот-ря на наличие забора, видно и слышно соседям, а подчас и прохожим.

Такая практика пряема гостей вне дома очень удобна. Она распространяется и на соотечественников, в том числена близких друзей. Как протекает прием гостей вне дома, будет рассказано в главе, посвященной общественным местам.

Печей в японском жилище, за исключением поселений на Хоккайдо, нет. Обогреваются в зимнее время переносными жаровнями-«хибати» из металла, глины или фарфора, кото-рые наполняют углями. На Хоккайдо и отчасти на севере Хонсю употребляют железные печи-времянки. Широко рас-пространен врезанный в пол очаг «ирори», особенно в деревне и на городских окраинах, где жилища близки к сельским. «Ирори» похож на глинобитные очаги свайных жилищ Юго-Восточной Ази-и. Последние топятся дровами, и над ними ве-шается экран-искрогаситель. «Ирори» топится древесным уг-лем и искр не дает, но экран («хидана») над ним все же ве-шается и используется, как и в свайных домах, для вяления продуктов.

Японский дом рассчитан на максимальную вентиляцию в очень жаркий, душный и влажный летний период. Совме-стить качества, отвечающие этому требованию, с хорошей тепловой изоляцией зимой невозможно, да строитель и не ставит перед собой такой задачи. Зимой температура воздуха в жилище близка к температуре наружного воздуха и на се-вере падает, особенно по ночам, ниже нуля. Тепло от отопле-чия не держится в.доме, и основной расчет делается на обо-грев тепловььми лучами. Макоимально используются 'лучи низкого, но яркого зимнего солнца, которое в Японии с ее почти безоблачной зимой греет очень ощутимо. Домашняя жизнь переносится на солнечную сторону дома и даже зимой днем проходит в значительной мере на открытом воздухе. После захода солнца его заменяет тепло, излучаемое дре-весными углями, тлеющими в жаровне или очаге, но согреть оно может только человека. силящего непооредственно рядом

Продажа топлива для населения (Токио, июль 1960 г.)

с источником тепла 29. В новейшее время в быт японцев вхо-дят газокалильные и электрические рефлекторные печи, кото-рые сохраняют тот же традиционный принцип отопления — не повышение температуры воздуха, а непосредственный лу-чевой натрев. Калориферный принцип, характерный для се-верноевропейеких печей или северокитайских «канов», цриспо-собленных к более континентальному суровому климату, со-вершенно чужд японским бытовым навыкам.

В старой Японии были раслространены малые индиви-дуальные обогреватели. Очень неболыное «хибати» в фаян-совом футляре — «анка» помещалось под одеяло для обогре-ва постели. Сейчас для этой же цели иногда ислользуются электрические грелки. Существуют карманные жаровни «кай-ро» размером с портсигар, в которых горит сигарета из уголь-ной пыли в бумажной обертке. «Кайро» совместимы только с национальным костюмом, в котором они закладываются в рукава или за пояс, и сейчас выходят из употребления.

Очень характерным обогревательным приемом в японском. доме является использование «котацу». «Котацу» представ-ляет собой углубленный, врезанный в пол очаг, подобный «ирори». Над «котацу» ставится подобие столика, который накрывается как скатертью большим ватным одеялом. Члены. семьи садятся вокруг «котацу», спрятав ноги под одеяло или даже спустив их в углубление очага и укутавшись одеялом по-пояс.

Кроме врезанных в пол «хори-котацу» или «кири-котацу» употребляется еще «оки-котацу». Это обычный «хибати», ко-торый ставится на пол, а над ним помещается такой же ре-шетчатый столик, как и над «кири-котацу». Верхняя поверх-иость столика «котацу» обычно не сплошная, а рейчатая. Вс время еды или работы поверх покрывающего решетчатый сто-ли.к одеяла кладут иногда тладкую квадратную доску.

В наши дни появнлись модернизированные электрические обогреватели типа «котацу», представляющие собой столик с обычным сплошным зерхом, под которым вделан нагрева-тельный элемент. Легко заметить, что устройство и исполь-зование «котацу» почтн полностью аналогпчно среднеазнат-скому «сандалу»30.

30 Здесь уместно попутно затронуть вопрос о совпадениях между эт-нографической бытовой спецификой японцев и некоторыми чертами быта в других странах. Несмотря на все своеобразне японского быта, таких совпадений встречается немало. Так, японско-среднеазиатские соответст-вия не ограничиваются толысо «сандалом». Сюда можно отнести и обы-чай обходиться без мебели, сидеть и спать на полу и соответственно сни-мать обувь при входе в дом. Сходство японских и ближневосточных обы-чаев, скорее всего, является внешним, зависящим от сходства природных условий, происхождение же их различно. Можно наметить основные зо-ны распространения этого комплекса обычаев. Ближневосточная зона. связана с наземным глинобнтным или каменным жилшцем, исторической преемственностью с кочевым матерчатым жилищем, сухим полупустьш-ным климатом. Зона же Юго-Восточной Азии связана со свайным дере-вянным жилищем и влажным климатом. Там, где во влажном климатв' свайность у жилища отсутствует, не имеет места и этот комплекс обычаев.

Японско-ближневосточные параллели можно проследить и в отноше-нии основного элемента одежды — халата, и в устройстве бань, и во мно-гом другом. Следует обратить внимание на частичное сходство природных условий, в которых бытуют эти явления. Японня находится в одних ши-ротах с Афганистаном, Сирией и Тунисом, Южной Туркменией и Турцией. Для этих широт, при всем климатическом разнообразии, характерна вы-сокая степень солнечного нагрева, короткая, но довольно холодная -зима. Именно в этих условиях халатовидная одежда, немного приподнятый дом с верандой, жаровенно-очажное отопление становятся наиболее целесо-образньши. Разграничить контактные связи и связи, объясняющиеся сход-ными природными условиями, здесь трудно. Однако следует помнить, что> контакты и связи Японии с тюрко-иранским мнром были еще в очень отдаленные времена гораздо более интенсивными, чем это можно было бы предполагать. Вся раннефеодальная культура Японии (IV—V вв.) про-низана мотивами, берущими начало у кочевников Центральной Азии. Не-сколько позже. в VII—VIII вв., в торговле и художественном ремесле

Изменения в интерьере японского дома происходят под злиянием восприятия отдельных предметов или конструктив-ных принципов, свойственных западному интерьеру. Кроме того, в интерьер в большом количестве вторгаются новые предметы, порождаемые техническим прогрессом. Их нельзя считать заимствованными, и они не изменяют принципы бы-товой организации, а скорее приспосабливаются к ним. На-пример, телевизор помещается очень низко, так, чтобы мож-но было смотреть лежа или сидя на полу. Пенопластовые матрацы, заменившие кое-где старые, набивные, делаются из трех секций, чтобы их было легко складывать на день втрое, как это издавна принято в Японии.

Но встречается немало в японском домашнем быту и бес-спорно заимствованных западных черт и даже целых быто-вых комплексов. Это может быть такая мелочь, как украше-ние ширм «фусума» не национальным орнаментом, а узором, свойственным современному западному декоративному искус-ству. С другой стороны, это может быть такая диссонирую-щая с японским интерьером деталь, как стол и стул. Наибо-лее распространен в Японии письменный стол. Обеденные столы, напротив, скорее входят в крестьянский, чем в город-ской домашний быт, ибо в городе редки случаи поспешных трапез дома в обеденный перерыв. В деревне стол со стулья-ми нередко ставят в кухне на земляном полу. Японский кре-стьянин, работающий весь день без отдыха, приходит с поля домой, измазанный выше колен в иле, от которого не спасают и высокие резиновые сапоги. Чтобы не терять времени на ра-зувание и мытье ног, он наскоро обедает на кухне и снова пдет в поле.

В этом плане можно отметить известную разницу в разви-тии европейского и японского жилища. В европейском крестьянском жилище очаг был средоточием жизни дома, затем в городской буржуазной квартире произошло выделе-ние кухни в служебную, тщательно отделенную от жилых по-мещений площадь, а теперь происходит возврат к обжитой кухне («ливинг кичен»). В Японии древний основной очаг свайного дома в форме «ирори» или «котацу» все более теряет свое значение. Перспективен лишь электрический «оки-кота-цу», который в принципе не отличается от любых подсобных нагревательных приборов. Но даже «ирори» не является ме-стом приготовления еды, на нем обычно лишь кипятят чай. Кухня, генетически восходящая к очагу вне дома, объединен-ная с домом только общей крышей (при разнице в уровне

в Японии можно найти громадное количество предметов и мотивов сред-неазиатского и иранского происхождения. Поэтому возможность проник-новения в Японию отдельных идей бытового устройства, оформившихся в Средней Азии и на Ближнем Востоке, отнюдь не исключена.

95-

пола), может стать «ливинг кичен» лишь в крестьянском бы-ту, и то в довольцо ограниченных пределах. Завтрак и ужин все равно проходят на покрытой циновками части дома. В го-родском же быту, в условиях отдельного, традиционно спла-нированного дома специфика японских методов приготовле-ния, сервировки и принятия пищи делает мало возможной тенденцию к развитию обжитой кухни. Правда, люди мало-обеспеченные вынуждены готовить еду на маленькой газовой или электрической плитке в жилом помещении, посколькунет другого места.

"В Кавасаки автор обследовал небольшой дом рабочей семьи, который можно считать типичным для городских тру-дящихся, имеющих собственный дом. В доме две «комнаты» по 10 кв. м, разделенные «фусума». В передней комнате спят дочь и сын хозяина (34 и 29 лет), в задней — сам хозянн, его жена, их дочь (23 года) и внук (его отец живет в Токио, раз-велся, поэтому внук у бабушки). Днем передняя «комната» становится комнатой дневного пребывания. Имеется кухня с деревянным полом, где семья обедает, сидя на полу вокруг низкого круглого стола. За этим же столом готовит уроки внук. Здесь, несмотря на тесноту, кухня лишь частично при-обрела некоторые функции «ливинг кичен», и то только вслед-ствие этой тесноты.

Совсем «ная картина наблюдается в «данти». Почти во всех обследованных автором квартирах этого типа домов со-храняется функция кухни-прихожей. Посетитель с веранды сначала попадает на кухню с дощагым или пластиковьгм по-лом и лишь потом в собственно жилые комнаты с циновоч-ным лолом, отделяемые друг от друга как «фусума», так и перегородками. Однако в 75% обследованных квартир, там, где это позволяла площадь, в кухне размещался обеденный етол и стулья. Тенденция к приему пищи на кухне настолько явно проявляется среди жителей «данти», что нашла отра-жение и в принятой в Японии классификации квартир в этих домах. В этой классификации цифровой индекс выражает число жилых комнат, буква К — кухню, а буквы ДК — кухню увеличенной площади, позволяющую установить обеденный стол (от английского слова дайнинг кичен, г. е. «обеденная кухня»). Соответственно имеются квартиры типов 1К (в ос-новном для одиноких людей)., 2К, 2ДК, ЗДК и 4ДК. По на-блюдениям автора, дайнинг кичен в современном японском быту по существу превращается в ливинг кичен: в ней неред-ко проводит досуг хозяин дома, в ней ставят сервант с наряд-ной посудой, иногда даже музыкальный инструмент, в ней п.ринимают и гостей.

По японским бытовьш критериям жилой дом удовлетво-ряет требованиям комфорта лишь в том случае, если в нем

помимо достаточно обширной кухни имеется также обособ-ленное и просторное ванное помещение. Нет нужды говорить, что люди небольшого достатка чаще всего живут в помеще-ниях, этим требованиям не удовлетворяющих (например, в описанном выше доме в Кавасаки ванны нет; мужчины при-нимают душ на работе, женщины ходят в баню; летом — че-рез день, зимой — два раза в неделю).

Старинная японская ванна очень своеобразна. Это боль-шая бочка, в боковой части которой помещается вертикаль-ная труба, в топку под ней накладываются горячие угли и таким образом вода нагревается, как в самоваре, причем японцы купаются в очень горячей воде. В деревнях ванну при-нимает сначала глава семьи, потом в той же воде все осталь-ные в порядке старшинства, причем гостю всегда отдается первенство. Перед ванной тщательно моются с мылом. Мно-гие японцы принимают ванну каждый день, а иногда, в душ-ные летние 'месяцы и в зимние холода, и дважды в день. Впро-чем, ежедневно принимать ванну может далеко не всякий, особенно в городе, где большинство дешевых жилых поме-щений лишено ванны. Кроме того у горожан возможность частых купаний ограничивается недостатком топлива, а у крестьян — интенсивностью работы. Так, в обследованной автором крестьянской усадьбе на Хоккайдо ванну использу-ют летом два, а зимой один раз в неделю.

Если для европейской ванной комнаты характерна мно-жественность функций (купание, умывание, бритье, стирка и другие), то японское ванное помещение используется чаще всего для купания.

В японском доме традиционного, особенно крестьянского типа, для умывания используется подвесной умывальник. Бреются часто за туалетным столиком. «Данти», гостиницы и подобные многокамерные здания дают, как и в случае с кух-ней, обратную картину. Помещения с ванной, хотя бы и япон-ской, здесь часто оснащены зеркалом, дополнительными кра-нами с раковиной или без нее, используются для умывания и бритья, реже для стирки.

Зато в ванной комнате часто практикуется, если позволяет ее размер, групповое купание, обычно детей или матери с детьми. Собственно, ванну принимают каждый по очереди, остальяые в это время моются рядом на полу. При деревян-ной ваине « пол бывает дощатым, но в богатых домах не редкость кафельно-цементная облицовка ванн и пола, иногда художественная (например, керамическая имитация осенних листьев, вделанная в бетон пола). Уровень помещения ниже жилого, но выше земли. Рядом делается небольшой предбан-ник с решетчатым полом и полками для белья. Разделяют и соединяют эти помещения фанерные двери типа «сёдзи».

7 Заказ 539

Негигиеничность купания в одной и той же воде нескодь-ких людей благодаря очень высокой температуре воды в японской ванне скорее кажущаяся, чем реальная; исследо-вания японских врачей показали, что в отношении передачи инфекции она практически безопасна, так же как общие ку-пальные бассейны ближневосточных бань31. Кроме того, ста-рый обычай париться в ванне до мытья, затем мыться вне ванны и снова принимать ванну сейчас в значительной сте-пени сменился обычаем заходить в ванну только после пред-варительного мытья.

Характерная для современных европейских квартир тен-денция к замене большой, «лежачей» ванны укороченной, сидячей, к переходу от мытья в объеме воды к преимущест-венному мытью в струе воды уже воплощена в сложившихся японских купальных навыках. Даже в гостиницах, оснащен-ных ванными комнатами европейского типа, с крановьш вво-дом горячей и холодной воды, эти комнаты чаето оформлены в традиционном стиле, с сидячей ванной, почти утопленной в небольшой площади пола, также служащего для процесса мытья.

Вследствие высокой стоимости земельных участков в го-родах Японии почти повсеместно наблюдается большая тес-нота и скученность, особенно заметная по оравнению с сель-скими местностями, где, несмотря на относительно очень вы-сокую плотность населения, подобной скученности нет.

Эта теснота влияет не только на домашний и обществен-ный, но и на производственный быт. В домах трудящегося городского населения на человека цриходится весьма не-большая жилая площадь, что заметно даже при почти пол-ном отсутствии мебели. Для японских домов характерны очень узкие и кругые лестницы; в общественных столовых — полное отсутствие сеней или вестибюлей: бар или столики расположены сразу за входной дверью; в зрительных залах кино, театров, на транспорте— минимальный размер сидений.

В жилых домах соответственно сведен к минимуму размер прихожей. «Фусума», которые должны на день раздвитаться, в плотно населенных .домах остаются задвинутыми, чтобы как-то изолировать друг от друга жильцов, и образуют ма-ленькие, по 6—8 кв. м закутки. В квартирах «данти» площадь жилых комнат с циновочным покрытием также очень невели-ка: примерно 8—10 кв.м.

Таким образом, в современной Японии сохранение и раз-витие жилищных традиций привели в наши дни к следующим основным правилам: дифференцированность плоскости по разной степени чистоты и сохранение покрытого мягким чи-

31 В. Таиі,- Ноивез апі Реоріе о{ Іарап, р. 38.

На остановке трамвая в Токио

стым материалом пола как основного •культурного горизонта. В этих рамках постепенно отмирает чисто традиционное жи-лище, восходящее к крестьянскому быту. Оно сменяется дву-мя основными типами: первый — отдельный дом-коттедж, сохраняющий основные формы жилищного поведения, но с комфортабельностью, повышаемой за счет технических усо-вершенствований и западных заимствований; второй — мно-гоквартирное жилище типа «данти», где заимствований в об-ласти комфорта может бытьменьше, но существенно меняется сама структура жилищного поведения, приближаясь к запад-ным стандартам. В дальнейшем развитие японских жилищных навыков должно пойти по линии взаимодействия и сближе-ния этих двух направлений, но какие формы оно примет, сей-час еще трудно предугадать.

Одежда

Одежда, тип распространенного у данной национальности костюма является обычно одним из наиболее четких, постоян-ных,' в первую очередь бросающихся в глаза показателей

В дождливую погоду нужны зонты и амагото

этнической принадлежности в области материальной куль-туры.

На первый взгляд в области одежды в Японии царит исключительное разнообразие, смешение стилей и форм на-ционального и западного платья, казалось бы не подчиняю-щееся никаким закономерностям, кроме индивидуальното вы-бора и вкуса. Утром по улицам японских городов растекается поток спешащих на работу людей: мужчины — в белых сороч-ках и почти одинаковых серых костюмах, женщины — в скромных европейских платьях. На заводских окраинах, где больше рабочих, чем служащих, костюмы попроще, галстуки не обязательны, но тип одежды остается европейским. Ред-ким исключением на общем фоне кажутся отдельные женские фигуры в национальной одежде. Позже их становится боль-ше, но тут возможны и совершенно неожиданные метамор-фозы. Так, в синтоистских храмах можно видеть, как девушка в брюках и с модной прической входит в боковой придел и вскоре выходит в алтарь с распущенными волосами и в пур-пурно-белом одеянии жрицы.

Только буддийские священники везде ходят в своих цер-ковных костюмах со знаками сана. Кроме них да еще стари-

100

Мужчины в юката на улице курорта Ноборибэцу (Хоккайдо, июль 1960 г.)

ков, не признающих европейской одежды, мало кто из муж-чин ходит постоянно в национальном костюме.

Впрочем, и мужчина, даже молодой, одетый по-японски, на улице большого города не привлекает внимания, хотя и представляет собой не частое зрелище. Это, как правило, чело-век, по тем или иным надобностям вышедший ненадолго или недалеко из дома, где он отдыхал. Для некоторых категорий людей, таких, как артисты, спортсмены-профессионалы, свя-щенники, национальный костюм, даже не церемониальный, а обычный, служит своего рода праздничным, выходным на-рядом.

В курортных городках и центрах туризма, особенно лет-ними вечерами, на улицах очень много мужчин, одетых по-

101

японски. Большей частью на них легкие халаты «юката», входящие в комплекс постельного белья, предоставляемого гостиницей постояльцу.

Основной частью как мужского, так и женского костюма является запахивающийся на правую сторону прямой халат «кимоно», определяющий все остальные детали одежды. Пра-вило правозапашности сохраняется и в полуевропеизирован-ном национальном платье, застегиваемом на пуговицы. Само же «ккмоно» застежек не имеет, а придерживается в талии верхним поясом «оби». Мужские пояса, повязываемые на бедрах ниже талии, — узкие и темных цветов. При надевании они либо складываются в ширину (женские, реже мужские), либо сжимаются в неплотный жгут (мужские, детские).

Мужские пояса бывают трех видов: узкие (5—6 см), мел-коузорчатые, из тонкой ткани, которые носят в интимной об-становке; плотные, несколько схожие с женскими, сдержан-ных ровных цветов, в сложенном виде достигающие 10 см ширины, повязываемые на правом бедре узлом типа «гал-стучного»; наконец, наиболее распространенные шарфообраз-ные, из темной «жеваной» ткани, около полуметра шириной, сжимаемые в жгут до 10 см и повязываемые бантом над кре-стцом. Два последних типа считаются достаточно элегантны-ми для официальной обстановки.

Детские пояса схожи с последним типом мужских, но име-ют меньшие размеры, более крупную жатость, яркую рас-цветку, с большими неопределенными пятнами узоров.

Женские пояса — до 30—35 см шириной, я.рких тонов, за-вязываются на спине широким бантом и располагаются на линии талии и выше ее. Женские «оби» и бант на спине ечи-таются главным украшением женской одежды. Дорогие «оби» ткут вручную искусные ткачи, украшая их сложным узором.

Современное национальное мужское и женское верхнее «кимоно» имеет очень похожий покрой, но различается по цвету: женское шьется из тканей светлой или яркой узорной расцветки, мужское — из темных одноцветных или клетчатых тканей.

Халат состоит из двух пол, образованных полотнами в ло-. коть шириной, которые в женском кимоно меряются от ма-кушки до пят. Сзади полотнища сшиваются по линии хребта, образуя «усиро-мигоро», перекйдываются через плечи и сши-ваются по бокам с проймами для рук. Спереди полы называ-ются «маэ-мигоро». Верхняя часть «маэ-мигоро» от уровня паха до высоты ключицы обшивается каймой «окуми» около 5 см шириной. В месте перегиба на плечах в полотнищах де-лается надрез для шеи, который обшивается полоской ворот-ника «эри» шириной 5 см.

Обычно рукав платья — как мужского, так и женского —

102

очень шнрок. Ширина женского рукава достигает иногда 150 см, при этом к прямой пройме пришивается только соот-ветствующая ее размеру часть рукава, и то не полностью. При обычной ширине проймы около 35 см в нижней части ее рукав не пришивается, образуя примерно пятисантиметровую прореху. Манжет, как правило, отсутствует, отверстие для кисти руки также делается не во всю ширину рукава, а только на верхних 30 см; лишняя ширина рукава, образуя нечто вро-де мешка, сшивается снизу и по переднему обрезу. С внутрен-ней стороны, лримыкающей к боку платья, рукав остается несшитым. Мешкообразные провисающие рукава «содэ>, спу-скаясь с рук на бедра, иногда елужат своеобразными кар-манами. По верхней стороне, естественно, шва нет, так как она образована перегибом цельного полотнища.

При перепоясывании женского «кимоно» широкий пояс «оби» верхним краем упирается в угол подмышечной прорехи проймы и закрывает ее. Мужские рукава шьются иначе. Они гораздо уже (около 40 см) и пришиваются по всей ширине проймы. Оставшаяся часть рукава, лровисающая ниже прой-мы и отверстия для кисти, сшивается полностью и снизу и по внешней и внутренней стороне, так что прорехи не обра-зуется.

Из сказанного ясно, что варьироваться могут только вер-тикальные (продольные) размеры «кимоно»: длина пол и ши-рина рукава. Что касается ширины платья и «длины» рукава (почти всегда меньшей, чем его «ширина»), то они иредопре-делены шириной полотнища и лочти всюду неизменны.

«Кимоно» — очень удобный тип одежды, обладающий дву-мя трудносовместимыми и ценными свойства.ми: во-первых, оно в сочетании с плотным «оби» хорошо хранит тепло, во-вторых, прорехи или широкие мешки рукавов и свободный запашной ворот обеспечивают хорошую вентиляцию в жар-кую и влажную погоду. Таким образом, «кимоно» полностью отвечает климатическим условиям Японии.

Как рабочая одежда «кимоно» с коротким «содэ» удобно для работы с ручными орудиями, а также для письма кистью. Однако для современной канцелярской и машинной работы оно не приспособлено, так же как и для пользования город-ским транспортом. Поэтому в сферах жизни, связанных сэти-ми чертами нового времени, «кимоно» уступает место еврр-пейской одежде.

В целом бытующую в настоящее время в Японии одежду, за исключением специальных видов лрофессиональной, мож-но разделить на три основных довольно четко разграничен-ных типа: это, во-первых, одежда европейского покроя, во-вторых, повседневная домашняя и праздничная националь-ная японская одежда того покроя и фасона, который прин

103

ципиально не отличается от основного типа национального костюма, распространенного з Японии до начала проникно-вения туда европейских бытовых комплексов, и, в-третьих, рабочая одежда и крестьянская одежда для сельекохозяй-ственных работ, сходная с костюмом, который носили япон-ские крестьяне при работе в поле еще в средневековье32. Рабочие и крестьяне во время работы надевают короткую куртку «хаппи» с узкими пря.мыми рукавами и короткие, об-легающие ноги, штаны или лишь набедренный пояс. На боль-шинстве предприятий введена стандартная производственная одежда из бумажной ткани с символами и иероглифическими знаками на спнне и бортах, которые обозначают марку"фир-мы или фамилию предпринимателя.

Особенно своеобразен костюм работающих артелями ма-стеровых — плотников, штукатуров. Они носят широкие шта-ны ниже колен, напоминающие тольфы, высокие носки или гетры, сандалии или «гому-таби» (или «дзика-таби»),— своего рода гибрид носков и тапочек — на резиновой подошве и с отдельным напальчником для большого пальца, а в каче-стве верхней одежды — широкую куртку «хаппи» с цилин-дрически.ми в отличие от «кимоно» рукавами. По покрою этот халат близок к традиционному айнскому и, по мнению некоторых исследователей, генетически восходит именно к нему33.

Необходимо отметить, что для рабочей одежды харак-терны громадные различия в зависимости от сезона и рода работы, а также всевозможные сочетания старых и новых элементов, часто заимствованных из европейской одежды, которые в производственную одежду проникали особенно легко и обильно.

Повседневная домашняя и праздничная одежда японского покроя в наши дни наряду с европейским костюмом является общераспространенной как в городе, так и в деревне.

До середины XIX в. в японском костюме этой категории имелись значительные локальные и еоциальные различия. Они цроявлялись в материале костюма, в его покрое и кон-турах, в наборе отдельных деталей и составных частей, в ма-нере его ношения. В наши дни локальные различия почти полностью стерлись, за исключением, может быть, о-вов Рю

32 В этой одежде имеются локальные различия, весьма существенные как в силу довольно большого разнообразия природных и климатических условий по всей территории Японии, так и в силу исторически сложивше-гося разнообразия крестьянской культуры в этнографических микрорайо-нах страны.

33 рукопись Н. В. Кюнера, цитированная в статье: С. А. Арутюнов, Айнские элементы в формировании японской народности и ее культуры,— «Советская этнография», 1957, № 2, стр. 10.

104

кю, да и та.м они сохраняются преимущественно в сельской местности и среди пожилых людей; с другоіі стороны, многие рюкюские узоры стали модными во всей Японии.

Классовые различия также в основном исчезли. Произо-шел своеобразный процесс нивелировки костюма, и происхо-дил он путем отмирания крайностей. Вышли пз повседневного обихода фо.рмы и детали «простонародной» одежды, которые были приспособлены к трудовому быту (они сохранились лишь в специальной крестьянской рабочей одежде). С другой. стороны, отмерли и те пышные, красочные, но неудобные, ско-вывающие движения формы, которые были характерны для костюма людей, принадлежавшпх к высшим сословиям фео-дального общества старой Японии или близких к ним. Таки.м. образом, на основе костюма средних сословий создался ней-тральный общеяпонский современный национальиый костюм, к которому и принадлежат виды одежды, расс-матриваемые в настоящем разделе. Эту одежду носят как представители эксплуататорских классов, так и трудящиеся. Разумеется, остается весьма заметной разница в качестве материала: на-пример, одежду из кружевных или ажурных тканей носят исключительно женщины из буржуазных слоев.

Одежда европейского покроя является почти единствен-ным видом костюма не только мужчин, но и служащих-жен-щин на работе (за исключением продавщиц в магазинах япон-ского платья, обслуживающего женского персонала гостиниц и ресторанов японского стиля и тому подобных коммерческих заведений, где род работы требует национальной одежды). Учащиеся на занятиях также носят форму европейского по-кроя, обычно приближенную к военно-морской. Одежду япон-ского покроя домашние хозяйки и неработающие старики но-сят постоянно, служащие — преимущественно в домашнеи обстановке, а женщины и на досуге, например при визитах, на празднествах, на прогулке, в театре, в храме и т. д.

Такое распределение привело к образованию двух основ-ных сфер употребления национального костюма, для каждой из которых характерны особые элементы одежды и варианты ее покроя. Сферы эти можно условно обозначить как «низ-кий стиль» («фуданги») и «высокий стиль» («харэги»). К «фуданги» относится одежда, которую носят в домашней обстановке, а женщины — при ежедневном посещении мага-зинов « лавок и на прогулках с детьми. К «харэги» — одежда, которую надевают женщины « очень редко мужчины для визитов, на празднества, при посещении театров, храмов, пар-ков, при приеме гостей, а также на работу, если она требует национального костюма.

При разграничении западной и традиционной сфер в об-ласти одежды надо учитывать то обстоятельство, что между

105

ними существует довольно четкий параллелизм. И там и тут представлены рабочее («сагефуку»), повседневное («фудан-ги»), празднично-выходное («харэги») и парадно-церемо-ниальное («рэйфуку») платьеи. Эти четыре категории даны в нарастающей градации предъявляемых требований «парад-ности», « разграничение возрастает в том же порядке. В ра-бочем платье встречается в довольно широких пределах со-четание предметов разных сфер, много предметов смешанного происхождения и таких, которые трудно отнести к какой-ни-будь определенной сфере. В повседневной одежде возникает іразграничение стилей, но смешениеих еще допускается. В вы-ходном платье смешение стилей уже недопустимо, но взаим-ное влияние в деталях еще широко представлено. Наконец, в парадно-церемониальном платье разграниченность стано-вится абсолютной, а темп изменения — минимальным. При этом надо отметить, что если открытая новым влияниям по-вседневная и празднично-выходная одежда сохраняется и раз-вивается, то такие неизменные формы церемониального пла-тья, как «монцуки» и «хакама», находятся на пути к исчезно-вению. Обобщенно можно сказать, что элементы националь-ного быта и материальной культуры, подверженные влияниям извне и вариациям моды, широко использующие новые ма-териалы и технические достижения, сохраняют большую жизнеспособность, тогда как те элементы, которые консер-вируются, казалось бы, в первозданной чистоте, имеют мень-ше всего шансов на выживание в процессе культурного син-теза.

Платье «рэйфуку» надевается в случае торжественных приемов, на свадьбах, на похоронах и в друтих подобных слу-чаях. Строго определенного женского «рэйфуку» не суще-ствует. Примерно к этому типу женской одежды относится традиционный костюм невесты — длинное, часто со шлейфом, яркое «кимоно» и белая повязка-налобник «цуно-каауси», по поверью, долженствующая прятать «рога ревности», проре-зающиеся якобы у каждой супруги. Западным эквивалентом этого костюма сдужит обычное европейское белое платье с фатой или без нее. В костюме невесты сочетаются главным образом белые и красные тона. Белый цвет символизирует чи-стоту, красный — женственность (в обычном платье красные

34 Здесь и далее автор в значительной стеиеии осішаывается на мате-риалах, полученных им в результате информации п неоднократных кон-сультаций у профессорско-преподавательского состава женского универсн-тета домоводства «Оцума-Дайгаку» в Токио в 19(30—1900 гг. Автор пользуется случаем выразить благодарность тпорческому коллективу «Оцума-Дайгаку». При описашга традіщионной одежды использовапа в основном книга К. Сэгава «Кимоно», а также матернал лнчных бесед с г-жой Киёко Сэгава.

.106

ткани не употребляются, поэтому в костюме невесты их часто заменяют розовыми, чтобы можно было в дальнейшем ис-пользовдть свадебное платье в переделанном ©иде). Невеста надевает красную рубашку «нагадзюбан», белое «кимоно» («какэсита» или «утикакэсита») с серебряным «какэсита-оби», поверх этого белый халат «утикакэ» с красной под-кладкой (конечно, возможны и другие цветовые сочетания). Рукава всех этих одежд имеют очень длинные «содэ», доходя-щ-ие почти до пола, не сшитые вдоль всей внутренней кромки. «Утикакэ» крепится завязкой под лравым рукавом, на него «оби» уже не надевается.

II «какэсита» и «утикакэ» делаются такой длины, чтобы край их шлейфом волочился по полу. В «какэсита» ширина волочащейся полы — всего 5—10 см, а в «утикакэ» — до 30—40 см и более. Чтобы веерообразно расходящийся шлейф лежал правильно, не деформируясь, полы этих халатов по краю обшиты набитым ватой валиком диаметром около 2 см. Еслп же невеста одета в черное женское «рэйфуку» с «мон-докоро» (белыми геральдическими знаками на рукавах и спи-ке) и цветным узорным подолом, то поверх него «утикакэ» уже не надевают.

Мужское «рэйфуку» состоит из трех элементов. Это преж-де всего ««кимоно». Поверх него надевается имеющая круп-ную плиссировку жесткая юбка «хакама». Женская «хакама» дейетвительно является юбкой и употребляется сейчас почти только как часть храмово-ритуальното костюма. Мужская «хакама» разрезается и прошивается в середине по низу, об-разуя, таким образом, нечто среднее между юбкой и широ-кими шароварами. Детская «хакама», употребляемая все ре-же, сходна по покрою с ж?нской.

Затем надевается кофта «хаори», скрепляемая на груди бантом, навешиваемым на крючки. «Кимоно» и «хаори» должны быть «монцуки», т. е. гербоносными: на спине, на груди справа и слева и на рукавах ставится «мон» — герб фа-милии.

Этих «мон» имеется несколько десятков; рисунок их стро-го определен, каждый имеет свое название. Поэтому один и тот же «мон» служит знаком совершенно разных семей. «Мон» может быть не только семейным знаком, но и знаком корпораций, религиозных сект. Он помещается не только на платье, но и на знаменах, ценных вещах, фасонной черешще крыши домов и храмов. «Мон» императорской фамилии («го-ситіьнокири», т. е. павлония с пятью и оемью цветками) мо-жет в знак монаршей милости дароваться учреждениям, но в этом случае, чтобы отличить его от династического, он за-меняется павлонией с лятыо и тремя цветкаміі — «го-сан-но-кири».

107

«Рэйфуку» должно быть черным, во всяком случае тем-ным, а «мои» и бант— белыми. Ееть и женские кимоно «мон-цуки». Верх их черный, а подол (ниже «оби») может быть узорным и цветным. Эта традиция отражается в современных кимоно «харэги», где очень часто верх бывает одноцветным (белым, розовым) или имеет лишь небольшие узоры, а на по-доле, ниже «оби», на том же фоне размещается крупный узор. Если на гладком черном «монцуки» обычно бывает пять «мондокоро» (изображений герба), то на узорном их тіри — на спине и на рукавах.

Эквивалентом «рэйфуку» в западном стиле является ви-зитка с жилетом и.штучные полосатые брюки, называемые искаженным английским словом «монингу». Такой костюм считает своим долгом надеть даже крестьянин, если он при-ходит на похороны (разумеется, большей частью взяв его на-прокат). Японское «рэйфуку» из-за наличия гербов «мон» должно быть собственным. Поэтому на практике чаще поль-зуются европейским «рэйфуку». Впрочем, крупные магазины японекого платья в больших городах имеют большой выбор одежды с любыми «мон» и предоставляют напрокат по весь-ма высоким ценам не только евролейское и японское «рэй-фуку», но и женское «харэги» (иначе называемое «хомон-ги» — платье для визитов, или «фурисодэ» по свисающим длинным «содэ» рукавов), а также разные европейские и японские варианты подвенечного платья и национальные траурные костюмы — как черные, так и белые (белый цвет на Дальнем Востоке выражает траур).

Между частями «рэйфуку» в понимании японца существует определенный параллелизм: «кимоно» рассматривается как параллель сорочки, «хаори» — визитки, «хакама» — брюк, бант — галстука.

Необычайно стойкая, охватывающая все слои населения приверженность к старомодному, сугубо строгому европейско-му костюму «рэйфуку», не находящая себе полной параллели даже в самых консервативных из европейских национальных культур, может быть объяснена тем, что еще до появления этого костюма сложился строгий феодальный этикет, ставший ко времени европеизации уже общей национальной тради-цией и «еукоснительно требовавший в определенных случаях, прежде всего в траурных церемониях, особого церемониаль-ного платья. Основные цветовые сочетания (че^рно-белые) были одинаковы как в европейском, так и в национальном платье этой «атегории.

И в излюбленной японцами расцветке повседневных («ха-рэги» и «фуданги») мужских европейских костюмов, в пред-почтении, отдаваемом гладким или мелкоклетчатым тканям сероватых и синеватых приглушенных, скромных тонов для

108

костюмов и галстуков, сказывается цривычка к традиционной расцветке национального мужского платья «кимоно»35.

0 женском платье вследствие его цветового разнообразия без статистического анализа судить трудно. Однако создается впечатление, что распространенность определенных цветов примерно одинакова в европейском и национальном японском женском платье. И там и тут очень популярны светлые то-на — белые, кремовые, лалевые, из темных — ахроматиче-ские, коричневых и близких к ним оттенков. Сравнительно редко встречается в качестве фона красный цвет, практи-чески отсутствует зеленый.

Уровень «харэги» в японской одежде в основном представ-лен женским платьем как европейского, так и национального стиля. Мужской европейский костюм «харэги» отличается от «фуданги» не столько покроем, сколько качеством материа-ла. Национальный мужской костюм <не надевается в тех слу-чаях, когда нужно платье празднично-выходного уровня, т. е. при выходе в гости, в клуб, в театр. Зато женское платье «харэги» может быть достаточно четко отграничено от «фу-данги». В европейском женском платье в «харэги» мода пре-валирует над соображениями практичности, тогда как в «фу-данги», естественно, бывает как раз обратное соотношение. В национальном женском платье для «фуданги» идут в ос-новном хлопчатобумажные ткани, для «харэги» — шелковые и специфические ткани (ажурные и др.); в «фуданги» — скромная расцветка и мелкий узор, в «харэги»—пастельно-светлые или яркие тона и крупный узор, иногда занимающий лишь небольшую часть платья, служащего фоном. Покрой «кимоно» в «харэги» не отличается от «фуданги», но рукава «содэ» делаются длиннее. В «харэги» наблюдается большое разнообразие «оби» и вообще изобилие оригинальных черт, меняющихся в зависимости от моды. «Фуданги», не говоря уже о «рэйфуку», меньше подвержено влиянию моды.

Группа «фуданги» включает бесконечное разнообразие ва-риантов мужских и женских драктичных костюмов европей-ского стиля — пиджаков, курток, кофт, брюк, платьев, юбок;

35 Любопытно отметить, что перенос традиций цветового предпочте-ния со старинного народного костюма на современный костюм городско-го типа может быть прослежен и в других странах. Так, например, в Ар-гентине преобладают черно-белые расцветки, а в соседней Бразнлин — яркпе и пестрые, очевндно потому, что в первом случае влняет традиция старинного испанского костюма, а во втором — народных негритянских вкусов в одежде, Эта общая теидеиция упорно пробнвается через времеи-ные наслоения, диктуемые меняющейся общемировой модой. В ней мы можем видеть проявление национальной культурной основы под наслое-нпем западной культуры и отраженпе этнических траднций (выражающнх-ся в определенных цветовых предпочтениях), свойственных издавна дан-ному народу (см. Л. Е. Родин, Пять недель в Южной Америке, стр. 309).

109

в национальном стиле как мужское, так и женское «фудан-ги» состоит из «кимоно» с нередким добавлением «хаори». Однако разнообразие материала и отчасти даже покроя здесь достаточно велико, так как возможны вариации от самых лег-ких летних «юката» до зимних тяжелых «хаори» с подклад-кой, ватной подбивкой и толстым верхом.

Поскольку зимой в домах очень холодно, японцы вынуж-дены одеваться очень тепло, надевая несколько «кимоно» одно на другое, а поверх еще теплое «хаори». При этом нег разницы между одеждой для улицы и для дома (если речь идет о национальном костюме). Если иногда поверх «кимо-но» на улице надевается специальное пальто, то это делается для защиты не от холода, а от непогоды. Определенную иа-раллель этим навыкам можно наблюдать и в европейском «фуданги», особенно мужском. Даже в довольно сильный хо-лод, если только погода сухая и солнечная, японцы часто ходят без пальто, а когда надевают пальто, то сравнительно легкие. Зато они всю зиму носят очень толстое и теплое белье, по возможности шерстяное, часто дополняя его еще теплыми набрюшниками или полосами ткани, обернутой вокруг торса.

Обычай обертывать живот тканью генетически связан и с набедренным поясом «фундоси» и с плотными «оби», при-вычными и занимающими важное место в создании комфорт-ности японской традиционной одежды. Автор видел в жаркие летние дни строительных рабочих в майках и коротких брю-ках и в то же время с обмотанным вязаной шерстяной мате-рией животом. По их мнению такая обмотка предохраняет не только от продувания, но и от травм.

Резкое, бросающееся в глаза различие между японской и европейской манерами одеваться породило широко рас-пространенное мнение, что японский национальный костюм представляет собой лишь пережиток старой Японии и сохра- • няется совершенно неизменным. Зачастую не только европей-цы, но и сами японцы употребляют как синонимы, с одной стороны, определения «современная одежда» и «европейская одежда», с другой стороны, «старинный традиционный ко-стюм» и «национальный костюм». Между тем такое отожде-ствление неправильно. Современный японский нацибнальный костюм не хменее современен, чем европейский, — он постоян-но развивается и изменяется, подвержен моде, заимствует ряд деталей из европейского костюма, оставаясь тем не ме-нее резко от него отличным.

Современный японский женский костюм сильно отличает- . ся от костюма, бытовавшего столетие назад. Изменения про-изошли, в частности, в парадном платье. Раньше такое платье имело глубокий вырез на спине, так называемый «эри-аси», сопоставимый с декольте европейских платьев XVIII—XIX вв.;

110

и эстетически связанный с пышной японской прической. В на-ши дни такая прическа вышла из моды.

В современной Японии распространены те же модные при-чески, что и в странах Европы, и почти все они могут соче-таться с национальньш костюмом. Однако, как правило, на-девая «кимоно», женщины причесываются так, чтобы волосы не лежали поверх воротника, тогда как при европейском платье часто носят ниспадающие прически. Это происходит, очевидно, в силу того, что связанные с «эри-аси» и его эсте-тикой прически токугавского времени были высокими.

Не носят сейчас и чрезмерно длинные мешкообразные продолжения «содэ» — рукавов «кимоно». Продолжения ру-кавов и по сей день обязательно имеются в «кимоно», но зна-чительно меньших размеров. В «кимоно» «низкого» стиля «содэ» совсем короткие, а в кимоно «высокого» стиля все еще довольно длинные.

Совершенно вышли из употребления платья со шлейфами, широко распространенные в токугавское время как принад-лежность костюма высших сословий. Теперь они надеваются лишь в редких случаях в качестве обрядовой одежды невесты.

Наиболее существенные изменения произошли в способе подвязывания «кимоно». Правда, старинный, сложный спй-соб завязывания пояса «оби» все еще преобладает. Обычное,' т. е. не подвергшееся модернизации, женское «кимоно» шьет-ся в рост человека от макушки до пят. Надетое в рукава «кимоно» подбирают чуть ниже груди и подвязывают лентой. Образовав таким образом напуск, его спускают на бедра и закрепляют второй лентой. Затем надевают «сита-оби» — «нижний пояс», более узкий, чем верхний; «сита-оби» обычно тоже скрепляется лентой. Лишь после этого несколько раз обматывают вокруг туловища сложенный вдвое основной (верхний) «оби». Под его верхний край подкладывают сши-тый «трубой» мягкий шарф «обиагэ», в который вложена по-душка «обиагэ-но-син», служащая основой завязываемого сзади подушкообразного банта; спереди в «оби» для жестко-сти закладывают широкую картонную пластину «маэ-син» (или «оби-ита»), и всю конструкцию еще окрепляют шнурком «обидзимэ», проходящим поверх «оби». Шнурок «обидзимэ» двойной. Завязывают его обычно под бантом на спине. Спе-реди же на «обидзимэ» либо делают декоративный «морской узел», либо надевают на него крупную бусину-безделушку. Часто за «оби» носят теперь авторучки. Карманы не свой-ственны ни одному из видов японского костюма; в мешкооб-разцых продолл<ениях рукавов, в которых в старину обычно носили разные мелкие вещи, ныне носят только бумажные салфеточки, заменяющие японцам носовые платки.

Как мы отмечали выше, иа талию японки наматывают до

111

Лоследовательность надевания оби (Университет Оцума, Токио)

Последовательность надевания оби (Университет Оцума, Токио)

Заказ 539

семи различных полос ткани, что требует довольно много вре-мени и усилий. Темпы современной городской жизни диктуют упрощение этой процедуры. Обычно надевают не все упомя-нутые вспомогательные ленты, а лишь часть из них. «Кимо-но», рассчитанные на европейский рынок, шьют по росту и завязывают без напуска, но ялонки считают это некрасивым и иногда шьют «кимоно» с ул<е заложенным и зашитым на-пуском. Верхний край обычного напуска расположен под грудью, так что общая ширина его бывает больше 20 см. Подшитый же напуск обычно не шире 10 см. При этом отпа-дает необходимость в двух лентах, сдерживающих напуск, и в «сита-оби». Сейчас входят в употребление «оби» упрощен-ного типа, который просто завязывают и снабжают наклад-ным бантом в виде подушки или бабочки. Такой «оби» снн-мает необходимость в «обиагэ», «обидзимэ» и в обеих «син»—задней и передней.

Следует, однако, отметить, что в ансамблях «высокого стиля» предпочтение отдается старинному традиционному способу завязывания «оби».

В последнее время появился совершенно своеобразный тип «кимоно». По еути дела это даже не «кимоно», т. е. не халат, а «костюм-двойка» — юбка и кофта из одной и той же ткани. Юбка застегивается, а кофта повязывается при помощи «оби», причем левая пола кофты совпадает по вертикали с находящим краем запашной юбки, а подол кофты, выгля-дывающей из-под «оби», имитирует напуск, так что такой ансамбль зрительно воспринимается как единое «кимоно» (на взгляд японцев, привыкших к «кимоно» и знающих прин-ципы его надевания; для несведущих же в этих вопросах ев-ропейцев лю*бое «кимоно», надетое с напуском, будет выгля-деть как отдельные юбка и кофта).

Если раньше «кимоно» шили только из прямых полотнищ японских тканей шириной всего лишь в локоть (около 35 см), то сейчае на их изготовление идут широкие, европейского ти-па ткани, поэтому число швов зачастую бывает меньше, чем прежде. На зимние «кимоно» идут ткани такой плотности и фактуры, какие раньше не употреблялиеь. Это позволяет шить их без подкладки. Впрочем, и из яовых, тяжелых тканей шьют очень теплые «хаори» и кимоно «авасэ», т. е. с подклад-кой, постепенно вытеоняющие «вата-ирэ», т. е. ватные стега-ные «кимоно».

Шьют и такие «кимоно», которые можно носить на обе стороны. Это совершенно новый тип одежды, он обозначает-ся термином «урагаэси» — «меняющаяся изнанка».

Праздничные «кимоно» иногда шьют теперь из ажурных тканей и надевают на нижнее «кимоно»-чехол, которое дела-ют точно по росту от плечей до щиколоток, без расчета иа

114

напуск. Новые ткани идут и на «оби», которые теперь быва-ют и шерстяные и вязаные и др.

Даже узкие традиционной выделки хлопчатобумажные и шелковые ткани могут иметь сейчас рисунки и орнаменты, неизвестные в старой Японии, например клетку типа шот-ландки, набойку с изображениями игрушек (для одежды де-вочек) и т. д. Так, автор видел нарядные «кимоно» с узором из европейских карточных мастей.

Более того, даже те мотивы орнаментации тканей, кото-рые продолжают полноотью соответствовать японской худо-жественной традиции, испытывают определенные изменения. Для старинных нарядных «кимоно» были характерны крупные яркие узоры, которые повторялись по всему жуску ткани. При кройке ткани не всегда прииимались во внимание композиция узора на законченном изделии, совмещение или нарушение граней элементов узора. Сейчас узоры аналогичного характе-ра, преимущественно цветочно-раетительные, выдерживают-ся в более спокойных тонах, располагаются на ткани свобод-нее, больше места занимает гладкий фон, а кройка ткани про-изводится так, чтобы рисунок не. нарушался и композиционно совпадал с -расположением полотнищ в сшитом платье.

Особенно ярко проявляются новые, иногда заимствован-ные'черты в той одежде, которую носят поверх «кимоно». Имеются три основных вида такой верхней одежды — кофта «хаори», передник и пальто, котоірое будем называть «кимо-но-пальто» (японский те.рмин для него—«амагото»).

«Кимоно-пальто» и «хаори» шьют широкими, с особым припуском на спине, чтобы вместить большой бант «оби». Своеобразны также ірукава этих видов одежды: они либо имеют свисающие прямоугольные мешки, чтобы поместились продолжения «содэ» — рукавов «кимоно», которые в этом случае и вправляют в «содэ» верхнего платья, либо делаются очень широкими (последнее -бывает реже, так как в этом слу-чае рукава «кимоно» могут измяться).

Просторные кофты «хаори» и раньше бытовали в Японии, но только недавно их стали шить из ажурных тканей или костюмного сукна, снабжать карманами, хлястиками, т. е. со-вершенно несвойственными японскому костюму элементами. При' всем том общий покрой их не меняется, в чаетности чаще всего сохраняются мешкообразные продолжения рукавов, куда заправляются провисающие рукава «кимоно». Но в от-личие от «кимоно» рукава «хаори» обычно шьются не только без прорех, но и без провисания, т. е. ірукав вдоль всей овоей длины пришивается к боку «хаори». Это делается потому, что поверх «хаори» не надевается «оби», а провисание рукавов-«содэ» в основном «ужно для прохождения «оби».

Из этих трех видов верхней одежды в XIX в. было изве-

8»

115

стно только «хаори». Классическое «хаори» делается такого же прямого покроя, как и «кимоно», но полы на его груди не сходятся —их соединяет лента. Новые черты в подобных «хаори» проявляются в том, что для них используют необыч-ные црежде ткани, например кружевные. Сейчас шьют «хао-ри», в которых традиционная лента, завязанная бантом и на-вешивающаяся на крючки, заменена тесьмой, надевающейся на европейского типа пуговицы, а также такие, полы которых, сходясь, застегиваются на пуговицы, что раиьше было вооб-ще совершенно несвойственно японскому костюму. Некоторые «хаори» снабжаются декоративными обшлагами и другими деталями, заиметвованными из европейской одежды. В ос-новном «хаори» в ансамбле японского костюма относятся к «высокому» стилю.

Как уже отмечалось, рукава у современных «хаори» бы-вают двух видов: японские мешкообразные «содэ» и обычные широкие рукава европейского покроя с манжетами. Послед-ний тип рукавов менее удобен при ношении «хаори» с «кимо-но». 'Но он все-таки довольно широко распространен. Это объясняется тем, что женщины из небогатых семей заинтере-сованы в том, чтабы отдельные предметы их одежды были цригодны для ношения в различных еочетаниях. «Хаори» с манжетами отвечает этому требованию, поскольку его мож-но носить с европейским платьем, как обычный жакетили груакар, и такое нарядное «хаори» может украсить аясамбль европейского платья даже «высокого» стиля. Напротив, «хаори» с рукавами типа «содэ» с контурами европейского платья никак не вяжется, и если его изредка и надеваютио-верх такого платья, то очень неохотно, и в этих случаях ансамбль относится к «низкому» стилю.

' Японские модельеры переносят в создание новых фасонов национальной одежды принципы, заимствованные из модели-рования современных фасонов европейокой одежды, напри-мер сочетание «хаори» с сумочкой из этого же материала. Создаются такие «хаори», которые можно застегивать раз-личным образом, и в зависимости от этого они могут подхо-дить к контурам как национального платья, так и европей-ского. Новые приемы отделки применяются и в «хаори», казалось бы вполне традиционного покроя. Например, тради-ционный покрой «кимоно» и «хаори» предусматривает только два направления кройки ткани — параллельио и перпендику-лярно кромке первоначального полотнища. Поэтому в каждой детали костюма, если его распрямить, все нити основы, нити утка, все линии орнамента будут параллельны соответствую-щим нитям и линиям других деталей: нити основы и продоль-ные полосы пройдут вертикально, нити утка и поперечные полосы — горизонтально. Однако в последнее время, чтббы

116

Фуданги есоики с упрощенным оби (Университет Оцума, Токио)

ожив-ить облик «хаори», сшитых из клетчатых или полосатых тканей, некоторые детали, например шарф воротника и кай-му пол, кроят по диагонали к направлению кромки исходного полотнища.

Домашние хозяйки не только дома, но и выходя за покуп-ками, как правило, надевают передник, называемый заим-ствованным из английского языка словом «апрон». Передник, носимый поверх европейской одежды, имеет вид и покрой обычного фартука. На «кимоно» же надевается одежда, имеющая некоторое сходство с медицинским хирургическим халатом. Такой халат завязывается сзади и имеет широкие рукава, затягиваемые тесемками у запястья. Рукава эти предохраняют от загрязнения во время работы длинные «со-дэ». Раньше, да часто и сейчас «содэ» с той же целью засу-чивались и подвязывались шнуром «тасуки», проходившим под мышками и по спине. Передник всегда бывает белый, обычно с трапециевидным вырезом на груди, по размерам, соответствующим высоте открытой части воротника «кимо-но». Разумеется, этот элемент одежды относится к «низкому» стилю.

В наши дни появился сравнительно небольшой, но имею-щий тенденцию к постепенному расширению круг элементов одел<ды, которые трудно четко отнести к «восточной» или

117

«западной» сфере. Таковы, напри.мер, «кимоно-пальто», кото-рые по покрою, тканям, по деталям (пуговицы, кнопки, хля-стики, обшлага, карманы) очень близки к европейским, но рассчитаны на надевание поверх «кимоно». ІТосят их только в ансамбле с «кимоно», хотя проиехождение большинства их деталей идет от европейских пальто.

«Кимоно-пальто» представляет еобой очень своеобразное явление. Это верхняя одежда прямого покроя, застегнваю-щаяся на все пуговицы или крючки, сшитая из плотных, часто непромокаемых тканей. Ее надевают в ненастную погоду. Воротник «кимоно-пальто» либо похож на воротник европей-ского пальто, либо это просто трапециевидный вырез, как у «апрона». Покрой рукавов может быть тех же видов, что у современных «хаори». По размерам «кимоно-пальто» длин-нее «хаори», но короче «кимоно» (примерно до колен).

Трудно ответить на вопрос, к какому стилю относится «кимоно-пальто»— к «высокому» или «низкому». Скорее оно занимает промежуточное положение. Как утилитарный пред-мет, аналогичный по функции и по эстетической оценке гало-шам или плащу-дождевику, «кимоно-пальто» не считается элегантным видом одежды. Носят его преимущественно по-жилые женщины. Если же женщина хочет одеться понаряд-нее для прогулки в сухую, хотя и холодную погоду, она ско-рее предпочтет яркое зимнее «кимоно».

Тем не менее в «кимоно-пальто» есть детали, имеющие целью сделать его более нарядным. Его отделывают пугови-цами, обшлагами, клапанами, хлястиками, иногда кармана-ми. На спине оно имеет еще более сильный припуск в шири-ну, чем «хаори». Синтетический характер этого нового типа национальной одежды отразился и в этимологии его назва-ния («амагото»), состоящего из японского корня «амэ» — дождь—и английского «кот» — пальто, тогда как европей-ский дождевик называется «рэнкото» (оба корня — «дождь» и «пальто» — английские).

Существенные изменения произошли и в составе белья. Летом легкое кимоно «юката» иногда надевают на голое те-ло. Обычно же под «кимоно» надевается сходного покроя, но более короткая рубашка-«дзюбан». Наконец, до недавнего времени в качестве нижней одежды был широко распростра-нен набедренный пояс — «фундоси». Женщины под «кимоно» сбычно надевали нижнюю рубашку («дзюбан», «нагадзю-бан») и несшитую юбку («косимаки»), подвязываемую лен-той («датэмаки»). То и другое носят и теперь, но часто нх заменяет нижнее «кимоно», сшитое из тонких, обычно синте-тических тканей. Его шьют точно по росту от плечей до щико-лоток, без напуска и не;редко отделывают кружевной каймой, что ранее японской одежде, особенно нижней, не было свой

118

ственно. Рукава руоашки или нижнего «кимоно» большей частью той же формы, что и рукава верхнего, и заправля-ются в последние. «Нагадзюбан» и нижнее «кимоно» шьют из тканей различных цветов, но к их воротнику пришивают смен-ный подворотничок «хан-эри», который практически бывает только белый, и только эта деталь выглядывает из-под ворот-ника «кимоно», вместе с тем в разрезы «содэ» верхнего «ки-моно» могут выглядывать другого цвета «содэ» нижнего «ки-моно». Это считается вполне нормальным.

Нтак, японский национальный костюм в наши дни под влиянием меняющихся условий жизни и быта постепенно мо-дернизируется, сохраняя при этом свои характерные черты. Именно в этой способности к эволюции — причина большой устойчивости и жизнеспособности японской традиционной одежды.

Головной убор не является обязательной частью нацио-нальной одежды японцев. Для защиты от солнца или дождя во время полевых работ или при длительных передвижениях надевают соломенные шляпы. В зимнее время женщины по-вязывают голову большим прямоугольным платком, мужчи-ны также пользуются платком, но меньших размеров; летом обвязывают голову свернутым жгутом полотенцем — «хати-маки» для защиты глаз от стекающего со лба пота. Вообще же как в старину, так и после введения европейекой одежды, обычно японцы ходят без головного убора.

Одежда детей по составу и покрою мало отличается от одежды взрослых, только дети носят головной убор в виде чепчика, к которому иногда прикрепляется сбоку мешочек с талисманом, по народному поверью, оберегающим ребенка от несчастных случаев. В городах, в дополнение к талисма-ну, ребенка могут снабдить мегаллическим жетоном с указа-нием его имени и адреса родителей.

Есть некоторые специфические виды детской одежды, на-пример «о-куруми»—накидка-лелеринка для маленьких де-тей, сшитая наподобие «хаори», но без рукавов и отверстий для рук. Кроме того, детские «кимоно» отличаются от взрос-лых наличием завязочек: левая тесемка проходит поверх по-лы, а правая — из-под рукава.

Жаркий и дождливый климат Японии требует постоянного употребления различных приспособлений для защиты от дож-дя и солнца. Раньше повсеместно был распространен зонт «каракаса» из промасленной бумаги или шелка. Сейчас зонт традиционного типа можно увидеть сравнительно редко, но большие дождевые зонты европейского типа из ткани упо-Требляются очень широко, несмотря на распространение пла-щей-дождевиков из ткани или пленки. Это объясняется тем, что жарким летом в период дождей ходить в плаще нелегко.

119

Так носят детей (преф. Нара, район Тэнри)

Широкое применение зонтов вызывает побочные бытовые яв-ления. Так, в общественных местах редко можно встретить гардеробы. Обычно посетители или не снимают верхней одеж-ды,- или «осят ее с собой, тем более что ношение верхней одежды даже в холодную и ненастную погоду не является об-щим правилом. Зато гораздо чаще можно встретить стойки-зажимы для зонтов. Они автоматизированы: ставя зонт, посе-титель забирает из стойки жетон, который служит ключом от ячейки стойки.

Кірестьяне для защиты от дождя и снега используют ко-роткие накидки из соломы или волокон конопли; распростра-нение новых материалов породило большое разнообразие. самодельных накидок из разных комбинаций соломы и клеен-ки и тому подобных материалов.

Национальная зимняя одежда — такого же покроя, как и летняя, только подбивается ватой, причем для тепла обычно надевают два ватных халата: «ситаги» — нижний и «уваги» — верхний.

Элементы европейского костюма хотя и в меньшей степе-ни, но тоже могут приобретатъ отдельные черты, лроисходя-щие от японской тірадиции. Эти черты иногда присутствуют в самом предмете, например в европейском платье из япон-ской ткани традиционной выделки с национальным орнамен-том; или они выступают как дополнение к предмету, напри-мер фотоэкспонометр (культурно нейтральный), подвешенный к брючному ремню (западный элемент) при помощи брело-ка «нэцкэ» (японская традиция). Такие черты могут, наконец, проявляться лишь в обращении с цредметом, например сни-мание и надевание рубашки с лиджаком не порознь, а одно-временно, подобно тому как это делают с функционально равнозначным комплексом из легкого нижнего и теплого верхнего «кимоно»; это отражается в покрое рубашки, как правило, распашном, а не глухом.

В одежде особенно четко можно проследить еще одну группу предметов, кото.рые, собственно, в быт самих японцев непосредственно не входят. Это предметы, рассчитанные на потребление европейцев с их навыками и соответственно приспособленные, например женские «кимоно», на которых складка «хасери» заложена и прострочена заранее, посколь-ку у европейских женщин нет навыков ее загибания.

Впрочем, в последнее время в связи со стремлением части япоиских женщин упростить длительный процесс надевания «кимоно» и завязывания пояса «оби», в котором немало вре-мени занимает устройство выглядывающего из-под «оби» на-пуска складкн «хасери», «кимоно» с простроченной «хасери» и с упрощенным «оби» входят в обиход и среди японок.

Люди, одетые в «кимоно», никогда не носят одновременно

12!

Идут за покупками (Токио, июнь 1960 г.)

какие-либо части европейского костюма — пальто, брюки и т. д. В сочетании с европейским платьем (платье, кофта, юбка, рубашка и брюки) возможны лишь немногие элементы национальной одежды, например у женщин-матерей широкіій халат «нэннэко» — •верхняя одежда, близкая к описанному выше «хаори», но покрывающая вместе с матерью и ребенка, которого носят на спине. Ребенок подвязывается на спине ма-тери либо при помощи большого ллатка, либо чаще при по-мощи специальных лямок, обычно из черного бархата. Все эти приспособления используются независимо от того, одета мать в национальный или европейский костюм.

Почти никогда не встречается сочетание европейской обу-ви с японской одеждой, зато нередко можно видеть людей, одетых по-европейски, но обутых в деревянные «гэта» или сандалии «дзори», сделанные из более пластичных мате-риалов.

Головной убор европейского типа несовместим с націго-нальным женским платьем. Любопытно отметить в этой свя-зи, что в настоящее время головные уборы европейских типов не носят также и мужчины, одетые в национальный костюм, хотя в 1920—1930 гг. мужчины, как правило, носили езро-пейские шляпы в сочетании с мужским «кимоно».

122

Встреча в Киото. Информатор— священник храма Тэнрикё в Киото (в куртке своей секты), автор (в рэйфуку) и японский коллега проф. Каяма (в фуданги-вафуку)

Такие принципы сочетания элементов в смешанных костю-мах отражают следующее общее правило. Когда имеются два взаимодействующих культурных комплекса в одежде, тр обычно один из них рассматривается как социально более высокий (более парадный), а другой — как социально более низкий (более обыденный). При этом основной элемент одеж-ды ('т. е. тот минимум, к которому может быть сведена одеж-да) может принадлежать и к более «низкому» стилю, тогда как аксессуары (к которым могут быть отнесены все элемен-ты одежды сверх минимума) рассматриваются как украше-ния и желательно, чтобы большая часть их принадлежала к «высокому» стилю. Отклонения от этого правила допустимы иногда в головном уборе и в обуви.

Еще недавно, в предвоенные и отчасти даже в первые по-слевоенные годы, европейский костюм в Японии рассматри-вался как социально более «высокий» стиль по сравненшо с национальным костюмом. В начале XX в. часто можно бы

123

ло встретить мужчину, одетого в «кимоно» в сочетанші с брю-ками, ботинками и шляпой.

Однако в настоящее время европейский костюм в Японии для всех слоев населения является обыденной одеждой. По-этому дополнение национального костюма европейскими аксессуарами уже не характерно.

Причину изменения в отношении к сочетанию европей-ских и национальных элементов в одежде следует искать не только в относительно высоком жизненном уровне. До войны европейский костюм считался, как и его отдельные элементы, более нарядным, чем национальный, и соответственно обхо-дился дороже. В годы войны национальный костюм почти вышел из употіребления; его заменили у мужчин европеизиро-ванные виды производственной спецодежды, военизированкой или полувоенной одежды, а у женщин — формы, близкие к крестьянскому производственному костюму, различные ви-ды шаровар и кофт. После войны вновь постепенно входив-ший в употребление национальный костюм стал осознаваться как некоторый предмет роскоши, желательный, но не всегда доступный, а следовательно и более нарядный по сравненикэ-с европейским. Поэтому теперь элементы европейской одеж-ды уже не могли дополнять японский костюм, а элементы японской одежды более или менее свободно дополняли евро-пейский костюм. Укреплению таких воззрений способствова-ло и то обстоятельство, что в настоящее время национальное платье в Японии хотя и производится фабричным способом, но все еще значительно дороже, чем одежда массового про-изводства европейского покроя. Вследствие дешевизны евро-пейской одежды ее носят значительно чаще, чем националь-ную, но при возможности носить национальный костюм в со-ответствующей обстановке ему обычно отдается пред-почтение.

Между прочим, в то время как европейская шляпка ни-когда не носится в сочетании с женским «кимоно», японские модельеры создали некоторые фасоны нарядных европейских платьев, которые дополняются головным плат-ком, имитирующим один нз национальных крестьянских го-ловных уборов.

Японская обувь не менее специфична, чем японская одеж-да, и в равной мере отлична от европейских типов. В то же время в ней происходят аналогичные процессы модерннзаціш. Поскольку японская обувь придерживается ремешком, прохо-дящим между большим и вторым пальцамн, носки делаются с напальчником. Эти носкн («таби») шьют из бслого полот-на и застегивают на крючки вдоль щиколотки. За последнее время наряду с ними входят в быт и вязаиые «таби» без за-стежек, обычно из эластичного еинтетического волокна. Сле

124

дует, однако, отметить, что в ансамблях «выеокого» стиля лредпочтительными считаются белые полотняные «таби», а цветные вязаные входят скорее в ансамбли «низкото» стиля.

Из многих видов национальной обуви наиболее часто японцы носят «гэта» и «дзорн».

Деревянные туфли-скамеечки «гэта» сохраняются без осо-•бых изменений, только «каблуки»-подставки теперь несколь-ко ниже. «Гэта» делают одинаковыми для обеих ног. Для современных «гэта» это не всегда означает, чтб обе туфли в паре совершенно одинаковы и безразлично, какую из них надеть на правую или левую ногу. Дело в том, что на одной и той же туфле ремешки могут быть разных цветов, скажем, один красный, другой черный. Тогда в другой туфле из пары они будут расположены зеркально симметрично по отноше-нию к первой. В этом случае одну и ту же пару «тэта» можно ноеить двояко. Так, если ремешки красный и черный, то внешним ремнем может быть либо красный, либо черный, в зависимости от обстоятельств и цвета одежды.

«Гэта» отноеятся в основном к «низкому» стилю. Их но-сят дома. при ходьбе по двору, в ненастную погоду, на про-гулке в непринужденной обстановке и т. д.

Гораздо более существенную эволюцию претерпели в XIX в. сандалии «дзори». Их делают из кожи, из соломы, но «сейчас чаще всего полностью или частично из синтетических материалов — каучука и пластмасс. Сравнительно недавно «дзори» начали делать различными для цравой и для левой ноги. Они не имеют каблука. Первоначально это была обувь с равномерно плоской подошвой, но в современном варианте подошва сильно утолщаегся в пятке. Все «дзори» делаются одного размера, так что почти всегда они меньше ноги нося-щей их женщины. Женские «дзори» чрезвычайно разнообраз-ны. Но.сят их в основном в ансамбле «высокого» стиля, хотя ношение их в ансамбле «низкого» стиля также не исключено. «Дзори» «высокого» стиля бывают очень нарядны, часто вы-пускаются ансамбли — «дзори» и сумочка из одного мате-риала.

Особый тип «дзори» представляют собой получившие в по-следние годы всемирное распространение пляжные сандалии, которые имеют подошву равномерной толщины и подбира-ются по іразмеру ноги. От пляжных сандалий путем их мо-дификации произошли пластиковые и кожаные сандалии бо-лее широкото применения, но все же служащие в основном для интимной обстановки (автор наблюдал их на прогулках, во дворе при домашней работе, на палубе судна и т. д.).Они также делаются ло ноге, с ремешком, проходящим между пальцами, но передняя часть подъема покрыта широкой по

125

лосой материала, иногда декорированной помлоном нли иными украшениями.

Можно упомянуть еще один своеобразный элемент нацио-нальной обуви. Это надеваемый на передний край «гэта» в ненастную погоду колпачок, сделанный из непромокаемого (обычно синтетического) материала. Колпачок предохраняет пальцы и часть подъема от сырости и загрязнения. Он укреп-ляется тесемкой за задний каблук «гэта». Такой колпачок чаще всего можно видеть одновременно с «кимоно-пальто»36.

В связи с тем что вследствие подорожания циновок «тата-ми» все большая часть пола в японском жилище осгается непокрытой, в обиход японцев широко вошли «слипперы» — домашние туфли-шлепанцы без задника. Их носят в не згст-ланной циновками части дома и снимают, заходя в комнаты с циновками. Понятно, что в стилевом отношении «слипперы», как домашняя обувь, стоят низко. Обычай переобувания кро-ме жилых домов распространяется на тостиницы как нацио-нального, так и западного стиля, национальные рестораны и прочие помещения, где имеется циновочное или тканевое по-крытие пола. Этот обычай повлиял и на аксессуары запад-ного цроисхождения. Можно отметить преобладание нешну-рованной обуви, распространение необычно широких задни-ков у ботинок, комбинированных портмоне с кожаным рож-ком для надевания обуви или очень миниатюрных карманных рожков. Кроме того, в большинстве домов имеются очень длинные рожки с- большой рукояткой, позволяющие обувать-ся не нагабаясь. В Японии все это необходимо, так как не-редко приходится переобуваться много раз в течение дня. Это цример того, как предмет западного происхождения видо-изменяется в соответствии с национальными навыками.

Мы не касаемся здесь сложной темы о классовых разли-чиях в оценке и распределении предметов материальной культуры, но при определении степени «нарядности» или «со-лидности» одежды в городском быту в наши дни национальное платье относится к категории нарядного, тогда какв сельском •быту оно служит рабочей одеждой, а западный костюм все еще рассматривается как нарядный.

Подводя итоги описанию форм и сфер бытования в Япо-нии тірадиционных и европейских элементов костюма, можно констатировать, что в одежде грань между западным и тра-диционным является, пожалуй, наиболее резкой. В отдельных предметах встречается взаимопроникновение тех или иных черт, но в целом костюм может быть либо полностыо тради-ционным, либо полностыо западным. Если некоторые предме-ты традиционного стиля еще могут входить в ансамбль запад

126

ного стиля, то обратного в городском платье почти не наблюдаетея. В то же время при раздельном бытовании за-падного и традиционното комплексов одежды между ними имеется не только немало аналогий, но и развитие их опре-деляется общими закономерностями.

Пища

Японская кухня лринципиально отличается от европей-ской как по соотношению элементов трапезы и их приготов-лению, так и по сервировке и способу еды.

В европейской трапезе печеный хлеб сопровождает блю-до, приготовленное из многих продуктов, обычно лодвергших-ся длительной термической обработке (жарению, варке),при-чем и то и другое размельчаетея в основном в процессе тра-пезы — откусывается, режется на тарелке. В японской же трапезе вареный рис сопровождается рядом кушаний-лриу прав, каждое из которых несложно по еоставу и подается ча~-ще всего в малообработанном виде, например слегка обва-ренном, квашеном (овощи) или просто сыром (рыба), но обязательно размельченном (нарезанном).

Пища японцев преимущественно растительная. Основой питания является рис. Японцы едят обычно три раза в день. Завтірак чаще всего состоит из вареного раесыпчатого риса («гохан») и закусок к нему, которые сопровождаются острым соевым соусом «сёю». Рис приготовляется еледующим обра-зом: его моют, кладут в котел и варят под толстой деревян-ной крышкой в небольшом количестве воды в течение 20 ми-нут, после чего вся вода выкипает, а рис делается рассыпча-тым и мягким. Во время варки рис никогда не перемешивают. Утром едят также жидковатую рисовую кашицу, нередко подмешивая к рису зерна других злаков.

Рис, как правило, во время варки не солят (за исключе-нием особых блюд, в частности, категории «мэсимоно», а так-же европеиэированных), поэтому к нему подают в небольшом количестве острые закуски (соленые и сладкие). Эти за-куски могут быть подразделены на «аэмоно», т. е. продукты с добавлением специй, «хитасимоно» — зеленые овощи, про-варенные в сое, «цукэмоно» — различные маринады и пикули, «цукудани»—консервированные в еое продукты, «суномо-но» — продукты, лриправленные уксуеом, и т. д.

По японской народной традиции, в день должны быть три трапезы, каждая из которых включает три чашки риса (ялон-ская обеденная чашка сравнительно невелика, и во время трапезы в нее накладывают рис деревянной ложкой или ло-паточкой из котелка или деревянной кадочки, тде он дольше

127

остается горячим). Японские теірмины этих трапез означают «утренняя еда» («асамэси»), «полуденная еда» («хирумэси» или «тюсёку») и «вечерняя еда» («баммэси», «юсёку»). В со-став завтрака, который обычно бывает довольно плотным, нередко включается суп. Особенно популярен для завтрака суп из «мисо» — «мисо-сиру». За обедом же чаще обходятся без супа. Ужин включает несколько более обильные допол-нения к рису, которые можно рассматривать как аналог ев-ропейского «второго блюда» — овощного, рыбното или мяс-ного — и чашку супа.

Ни одна трапеза не обходится без чая. По сути дела япон-ские обед и ужин несопоставимы с русскими и не должны бы обозначатьея этими терминами. Японская система трапез мо-жет быть охарактеризована как плотный завтрак («брек-фэст»), скудный второй завтрак («ленч») и обильный обед («диннэр» или то, что мы условно называем ужином). Меню более зажиточных людей обычно состоит из еледующих блюд: на завтрак — рис, суп с овощами и соевым творогом, омлет, консервированные пикули в сое, чай; на обед (или ленч, второй завтрак) — рис, жареная рыба, отварные или све-жие овощи 00 епециями, чай; на ужин — рис, светлый суп с луком, жареная рыба или мясо, тертая редька, отварные овощи, пикули и чай37. Японцы стараются разнообразить свой стол и по возможности подают одновременно большое число разных блюд и закусок даже при обыденных трапезах, но каждый вид закуски лодается в очень небольшом коли-честве, и только объем риса остается неизменным. В приве-денном здесь меню уже прослеживается влияние западного образа литания с делением на «брекфэст», «ленч» и «диннэр». Традиционные японские трапезы («асамэси», «хирумэси» и «баммэси») по объему основного продукта — риса — более или менее равноценны. Рис и заменяющие его в некоторых случаях другие крахмалистые продукты, например лапша, яазывались в традиционном японском литании «сюсёку» — ос-новной пищей. Считалось, что «сюсёку» должна обеспечивать сытость и абсолютно необходима человеку. Все прочие виды продуктов —- мясные, овощные, рыбные—-входили в катего-рию дополнительной пищи — «фукусёку»—и рассматривались главным образом как вкусовые ингредиенты, без которых в крайнем случае можно и обойтись 38. Изменение в отноше-нии к питанию в наши дни заключается в том, что «фукусё-ку» также начинает рассматриваться как необходимый эле-мент нормального питания. Соответственно этому в трапезах при некотором уменьшении абсолютного и отибсительного

128

Овощи в лавке, Токио

количества «сюсёку» вее более возрастает удельный вес «фукусёку».

Отличительной чертой ялонского питания является преоб-ладание крахмала, достаточное количество растительных белков при сравнительно малом количестве животных белков и совершенно ничтожном количестве жиров. Сливочное и топ-леное масло, а также животный жир почти не употребляются. Все блюда приготовляют на растительном масле, рыбьем жи-ре или вообще без жира. Супы делаются обычно на овощном или рыбном отваре. Зелень, овощи и другие продукты не развариваются, а лишь слегка обвариваются и попадают на стол, в супе или отдельно, сохранив свой свежий вкус и ви-тамины.

Отваренный рис служит основой для приготовления цело-го ряда закусочных, праздничных и церемониальных блюд. Так, из слегка за-бродившего, лодквашенного риса (в послед-нее время чаще просто подкисленного уксусом) приготовля-ются «суси» — неболыпие лепешки с ломтиком живности на них. Разновидностыо «суси» являются «норимаки» — кусочек сырой рыбы, облепленный рисом и завернутый в «нори» — вымочеиные в сое и высушенные пластинки морской капусты. «Норимаки» делают в форме колбаски и нарезают на тол-стые ломтики. Помимо лепленых «суси», точнее называющих-ся «нигири-дзуси», есть еще «тираси-дзуси», тде подкислен-

129

ный рис просто перемешивается с мелкими креветками, ово-щами, кусочками рыбы. Из вареного риса лепят «нигири-мэ-си» — лелешечки, присыпанные тертым кунжутом, который едят с прочими закусками в холодном виде вместо горячего риса. Из толченого вареного риса делают «моти» — большие толстые лепешки, имеющие широкое ритуальное применение. «Моти» иногда подкрашивают в розоватый цвет, добавляют к ним еахар и прочие вкусовые ингредиенты. Их едят также в форме галушек в супах и похлебках, в частности в тради-ционном новогоднем супе «дзони», включающем пару боль-ших галушек, креветки, грибы, овощи и пр. Во всех этих слу-чаях рис и дополнения к нему лодаются, как правило, от-дельно, а если они и соединяются перед едой (как в «суси»), то готовятся отдельно. Исключение составляет категория го-рячих блюд, называемая «мэсимоно». Это горячая рыба, мясо или овощи (либо и то и другое), приготовленные отдельно и положенные (или вываленные вместе с подливой) на горячий рис, либо даже варящиеся вместе с рисом. К последнему зиду «мэсимоно» относятся рис вареный с каштанами, и «красный рис» (т. е. клейкий ірис), варенный с красными бобами «ад-зуки», дающими интенсивно окрашенный отвар (при этом бобы начинают варить раньше, поскольку они медленнее раз-вариваются, а рис добавляют позже). В этих случаях в рис в процессе варки добавляют соль и другие прилравы. Можно также варить рис вместе с мелко нарезанным куриным мясом или рыбой в образовавшемся от их варки бульоне.

К числу крахмалистых блюд японской кухни помимо риса относятся прежде всего различные виды лапши («удон»), ко-торая употребляется в супах, как составной компонент в сложных блюдах и как самостоятельное блюдо, обычно в жид-ком соусе, с добавлением различных приправ. Чаще всего лапша делается из пшеничной муки, но особые виды ее бы-вают и из других продуктов, в том числе бобовых. Особый вид очень тонкой лапши делается из 'гречишной муки. Это основная форма потребления гречихи в Японии, поэтому и растение и блюдо называются одним словом — «соба». Сва-ренная в котле «соба» откладывается на решето, у которого дно обращено кверху, отвар стекает, и в таком виде прямо на сите лапша подается на стол. Отвар иногда пьют отдельно. Широко распространен очень дешевый вид такой лапши — «дзарусоба». Ее посыпают мелко нарезанными водоросля-ми «нори» и при еде макают в соус из сои, смешанный с мел-•ко нарезанным луком и «васаби». Разные виды лапши упот-ребляют также вместо риса для приготовления «мэсимоно».

Большое значение в питании японцев имеют соезые про-дукты «тофу» и «мисо».

«Тофу» — соевый творог, состоящий в основном из соевого

130

белка и напоминающий по виду пористый. сыр. Его делают из взвеси отваренных и протертых соевых бобов, коагулируе-мой при помощи хлористой магнезии. «Тофу» разносится по утрам специальными разносчиками и является почти повсе-местно очень популярным блюдом. Его едят вместе с рисом, макая небольшие кубики «тофу» в острый соус, так как сам по себе он почти безвкусен. «Тофу» должен потребляться в свежем виде, так как это довольно скоропортящийся про-дукт, но для некоторых блюд используется «коятофу», запа-саемый вцрок путем замораживания и высушивания «тофу». «Тофу» жарят («абурааге»), кладут в суп. С распростране-нием электрических холодильников, позволяющих хранить «тофу» несколько дольше, в последнее время его стали раз-носить уже не по утрам, а по вечерам и хранить до утра.

«Мисо» — полужидкая масса, приготовляемая из вареных и раздавленных соевых бобов, в которые для брожения при-бавляют соль, солод, хлебные дрожжи. Из него приготавли-ваются супы. Бывает белое и краеное «мисо». Белое «мисо» имеет нежный кисловатый вкус, красное — своеобразный горь-коватый вкус. «Мисо» делается также в виде сухого концен-трата и может долго храниться.

Бобовые продукты вообще занимают болыное место в японской кухне. Кроме соевых продуктов «мисо», «тофу», «сёю» готовят блюда из фасоли, в частности различные фа-солевые похлебки, часто сладкие, в которые кладут галушки «моти». Поджаренные зерна арахиса или сухие подсо-ленные зерна гороха служат наиболее распространенной за-куской к спиртным напиткам, особенно к пиву; проросшие зерна бобовых («мояси») входят в компоненты супов. Из бо-бового теста с добавлением сахара, желатина и пряностей готовят сласти, подаваемые к чаю. Из бобов делают также «натто» (варенные на пару и ферментированные бобы).

Помимо варки в супе японская кухня включает следую-щие способы термической обработки твердых продуктов: «яку» — жарение над углями на решетке или вертеле, «агэ-ру» — жарение на сковороде, «ниру» — варка, «мусу»—том-ление в пароварке.

Япония отличается исключительным разнообразием ого-родных культур; здесь имеются почти все овощные культуры субтропического пояса, а также большое число специфиче-ских культур, неизвестных за пределами Японии или Даль-него Востока.

Соленые и квашеные овощи (квашеная редька «дайкон», маринованный чеснок, соленые огурцы и др.) широко исполь-зуются для изготовления супов и других блюд.

Из наиболее употребительных растительных продуктов помимо общих с европейской кухней следует отметить «гобо»

131

(корень садового репейника), «сатоимо» (таро), «хакусай» (китайскую салатную капусту), «удо» (разновидность сель-дерея), «нэги» (японский лук-порей), «сюнгику» (листовую хризантему), «сисо» (пряную зелень типа чабера), «кабу» (столовый турнепс), «нанохана» (соцветия рапса), «кинкан» (мелкий лимончик), «гиннан» (орех гингко), «конняку» (Агпог-рЬорЬаІІиз).

Японцы употребляют в пищу также различные морские водоросли, грибы, многие виды дикорастущих растений, на-пример молодые побеги бамбука, корневища лотоса, которые варят с мясом или рыбой и едят с соей. Из мелко нарезанных корневищ лотоса путем квашения в соевом соусе готовятся пикули «фукудзин-дзукэ», пряные на вкус, темно-коричневого цвета. Соевый соус вообще используется-для улучшения вку-са квашеных овощей, например огурцов; кроме того, в ква-шении применяют рисовые отруби, которыми пересыпают овощи.

Из водорослевых продуктов нужно отметить «нори» (ма-ринованные в сое слоевища красной водоросли из рода РогрЬіга), «комбу» (бурая водоросль), морская капуста из рода Ьатіпагіа, «вакасе» (лопасти слоевищ водоросли из рода ІІпаагіа), «хидзики» и др.

Обязательной составной частью многих японских блюд и кондитерских изделий является «кантэн»—желатиноподоб-ный застывший отвар водоросли «тэнгуса» (Оеіісііит атапзі).

Значительная часть овощей ломимо приготовления горя-чих блюд используетея в свежем виде, самостоятельно или в составе салатов (в свою очередь почти все салатные овощи могут входить и в горячие блюда: листики салата нередко бросают в суп, и даже огурцы иногда подают в вареном или тушеном виде). Существует много сортов салатов, но основ-ные делаются из редьки, редиски и зелени. Самый распрост-раненный салат — из соленой редьки.

Многие овощи выращиваются исключительно для приго-товления специальных лриправ или блюд. Так, большой, похожий на репу корнеплод растения «конняку» идет в основ-ном на приготовление специфического желтоватого мармела-допобного продукта, имеющего сладковатый вкус. Его нарезают небольшими кубиками и включаютв обед как сопро-вождающее рис овощное блюдо. К овощам для вкуса добав-ляются тертые грецкие орехи, арахис и кунжутное семя. Остроту пище придают горчица, красный перец, «васаби» (японский хрен), листья и плоды «сисо», листья и плоды «сансё» (японского перца), японский чеснок, имбирь.

Большой популярностью пользуется имбирный корень — «сёга», который употребляется как пряность при приготовле-нии различных блюд, а также подается на стол в мелко на

132

резанном квашеном виде как приправа, особенно к «суси». Корневища «сёга» едят и в сыром виде с уксусом. Другая разновидность имбиря — «мёга» — имеет не корневища, а удлиненные луковицы, которые едят в поджаренном и пе-ченом виде. Японская разновидность хрена — «васаби»,— выращиваемая в руслах ручейков, на камениетых трядках, омываемых проточной водой, дает острую приправу зелено-ватого цвета, которую обязательно подают к лапше «соба». Острой приправой к жареным блюдам из рыбы или ракооб-разных служит тертая редька.

В отличие от овощей, фрукты и отчаети орехи не являют-ся органической частью японской кухни, а рассматриваются как лакомство. Для Японии не характерны специфические приемы консервирования плодов и приготовления фруктовых сладостей. Основные сладости делаются из сахара, рисового теста, бобового теста, масличных семян, корневищ и тому по-добных зерно-овощных продуктов, а также желатина. С же-латином готовятся различные виды «ёкан» — японского мармелада. Популярное сладкое блюдо типа компота — «ми-цумамэ» состоит из желатиновых кубиков в сладком сцропе сладких бобов. Фрукты же в основном употребляются в све-жем виде по сезону, кроме мелких слив, идущих в соленый маринад. Помимо яблок, груш, персиков широкое распро-странение имеют различные цитрусовые зимних и летних сор-тов. Из них готовят и некоторые праздничные сласти, напри-мер у мандаринов кожура вырезается в форме корзинки и заливается желе из мякоти с желатином. Маленькие лимоны «кинкан» используются главным образом для приготовления приправ. Из зимних плодов характерна для Японии хурма «каки», оранжевые шары которой на оголившихся ветвях очень гармонируют с общей картиной солнечного и ясного зимнего дня. Для лета не менее характерна японская муш-мула «бива», (ЕгіоЬоіЬгіа ^аропіса), чьи бархатистые сочные желто-розовые плоды получили свое название по сходству с яйцевидной формой японекой лютни.

Растет потребление слив, винограда, арбузов и в меньшей -степени дынь. Орехи, каштаны, поджаренные орешки дерева гингко входят также в состав сложных блюд.

Следующее по значению место в питании после раститель-ных продуктов занимает рыба. Японии принадлежит первое место в мире по добыче рыбы39. Однако значительная часть ее идет на экспорт, и на стол рядового японца, особенно крестьянина, рыба попадает далеко не так чаето, как это можно было бы предполагать. Тем не менее потребление ры-

133

Разделка рыбы, Токио

бы имеет тенденцию к увеличению, и она является основным источником протеинов в балансе питания японцев.

Рыбу варят, но, как правило, густые и наваристые супы типа ухи японской кухне не свойственны. В густом супе или похлебке (категорни «мисо-сиру») гущу образует бобовый крахмал фасоли или соевого «мисо». Остальные же супы. входящие в категорию «суи-моно», — это обычно очень про-зрачный и жидкий бульон с куском вареной рыбы, с овощами, ракообразными или моллюсками, которые никогда не разва-риваются до потерн формы. Бульон («даси») часто варится отдельно, а заправка супа — кусок рыбы, несколько крупных бобов, нарезанные овощи — варится сама по себе и заклады-вается в суп только перед едой, отвар же сливается и исполь-зуется для приготовления подлив и соусов. «Даси», служа-щий основой для болышінства супов (в том числе и «мисо-

134

•сиру») и многих соусов, представляет собой отвар стружек сушеной рыбы — «кацуобуси» и водорослей.

«Кацуобуси» — зто сушеные тушки рыбы «кацуо» (раз-новидности макрели), такие твердые, что на вид они кажутся темными пыльными деревянными чурками, грубо обструган-ны.ми в форме рыбы. Тушки рыбы для приготовления «кацуо-буси» освобождаются от костей, режутся на четыре части, затем варятся и подсушиваются в специальных печах. Зеле-новатая плесень, образующаяся на тушках в процессе сушки и придающая готовому продукту припыленную фактуру, сооб-щает ему специфическнй вкус и аромат. «Кацуобуси» скоб-лят, сиимая тонкую и прозрачную, как папнросная бумага, желтоватую стружку, которую насыпают также в сложные еупы или посыпают ею сверху твердые блюда.

В качестве твердых блюд в обеде употребляют разными способами приготовленную рыбу: «якимоно» (рыба, поджа

135

Приготовление пищи на печке-вреЛянке (крестьянский дом в Мукава, Хоккайдо, окр, Хидака)

ренная на решетке), «нимоно» (отварная рыба), «мусимоно» (рыба, томленная на пару), «агемоно» (рыба, жаренная на сковороде), «сасими» (сырая рыба, нарезанная ломтика-ми) 40, «намасу» (сырая рыба в смеси с овощами под ук-сусом). Очень известно блюдо «тэмпура» — кусочки рыбы в, кляре из яиц и муки, обжаренные в кипящем масле. «Тэмпу-ра» делается не только из рыбы, но и из других видов мор-ской живности, а также из овощей, причем разные продукты, одинаково обжаренные, подаются вместе. «Тэмпура» может подаваться и отдельно как закуска и на рисе как «мэсимоно». В этом случае она подается в мпске «домбури» и называется «тэн-дон».

136

Японцы едят в основном морскую рыбу, пресноводной рыбы в стране вылавливается немного, и она высоко ценится. Особым деликатесом считается жареная речная рыба «аю» (Ріесо^іоззиз аШ?еІіз). Рыба, в основном сырая, входит также в состав закусок: «нигиридзуси», «норимаки» и др.

Распространенным и высокоценным блюдом являются уг-ри «унаги». Такие специфические блюда редко готовят дома, обычно на них специализируются отдельные лавочки-харчев-ни. Жареных угрей подают (или присылают заказчику) в де-ревянных ящичках вместе с рисом («домбури» или «унаги-домбури»).

Икра разных рыб также используется японцами. Икра ло-сосевых «судзуко» употребляется как закуска, а селедочная икра—при изготовлении обязательных праздничных блюд, особенно на Новый год41.

Роль моря в пополнении пищевого рациона японцев да-леко не ограничивается одной рыбой. О съедобных водорос-лях уже говорилось, они играют немаловажную роль в пита-нии почти каждой семьи. Кроме того, японцы используют в пищу разнообразных морских животных: различные виды моллюсков, сушеных и свежих трепангов, кальмаров, осьми-ногов, свежих, сушеных, соленых и консервированных креве-ток, крабов, лангустов и др.

Двустворчатых и брюхоногих моллюсков едят сырыми или в вареном виде, обычно в составе друтих, более сложных блюд. Головоногих — кальмаров, осьминогов — едят в сыром, вареном и жареном виде, обычно как самостоятельное блю-до. Лакомством считается молодь осьминогов (5—10 сж), сваренная в соусе и смазанная горчицей. Кальмаров режут на поперечные ломтики или жарят целиком, но с поперечны-ми насечками, тогда их легко расчленить палочками. Из иг-локожих кроме трепангов в пищу идут морские ежи, точнее их икра.

Используется много разных видов крабов, креветок и лан-густов, которых обычно варят. На Хоккайдо маленьких кра

137

бов (размером с чайное блюдце), отваренных целиком, при-вязывают к крышке дешевого «бэнто» (набора еды в короб-ке), поскольку он не помещается в коробке. У такого краба едят не только мясо клешней и ног, но и внутреннюю часть голово-грудного отдела. Мясо крупных крабов варят, режут на кусочки, перемешивают с фигурно нарезанными корни-шончиками и поливают уксусом и соей.

Мелкие крабы относятся к дешевым видам пищи. Боль-шие креветки и лангусты — к более изысканной, праздничной пище. Из сырого мяса лангустов делают закуску—«сасими». Поскольку мясо лангуста очень нежно, его не режут ножом, а разрывают руками на мелкие кусочки и промывают ледя-ной водой, чтобы они стали тверже. Подают их сложенными на вскрытом панцире лангуста. В лангусте красота и изяще-ство его формы, когда он подается в целом виде на тарелке, ценится столь же высоко, как и вкус. Он прииадлежит к из-любленным мотивам прикладного искусства, и даже малень-кие хлебные калачики в наши дни иногда выпекают в форме лангуста 42.

Мясо птиц и млекопитающих занимает в питании японцев гораздо меньшее место, чем морские продукты. Если практи-ка употребления в пищу водорослей, моллюсков, морских

138

ежей, несомненно восходящая к очень древнему и типичному для Японии прибрежному собирательству, не потеряла своего значения и в наши дни, то употребление в пищу мяса охот-ничьей дичи совершенно нехарактерно для болыдинетва япон-цев. Правда, среди того меньшинства, для которого охота составляет еще какую-то часть быта, тоже можно найти не-которые архаические пережитки: так, в Южной Японии кре-стьяне-охотники, убив кабана, едят его мелко нарезанное мясо в сыром виде.

Несколько более распространено употребление в пищу мелкой дичи— перепелов, снежных цапель. Это лакомое блю-до жарят на вертеле целиком. Периодически вертел енимают, надрезанную тушку макают в соус и снова ставят на огонь. Из домашней птицы приготовляют «якитори» — шашлычки из небольших куеочков курятины, насаженных вместе с ку-сками печени и лука на маленькие бамбуковые веретела.

Перепелов разводят в Японии так же, как и домашних птиц. В пищу употребляется не только их мясо, но и яйца, которые входят в состав очень популярных блюд.

Мясо скота японцы употребляют сравнительно редко. В отличие от других стран Восточной Азии наиболее распро-странена дешевая говядина (от забоя рабочей скотины) и очень дорогие сорта телятины и говядины от епециального мяеного скота. Свинина и баранина распространены меньше и употребляются в Япониив основном для приготовления блюд западной кухни. Зато в весьма больших количествах потреб-ляется китовое мясо: в виде самых различных блюд нацио-нальной кухни, в консеірвах и в форме вареной колбасы ев-ропейского типа.

При жарке пищи японцы обычно добавляют к ней сахар, в том числе и к мясу. Сахар придает блюду епецифический оттенок во вкусе и аромате. Остро-сладкие соусы использу-ются для приготовления многих национальных блюд; так, на-пример/свежая рыба или мясо вымачивается в соусе, а затем елегка обжаривается.

Для придания пище новых вкусовых оттенков использует-ся ряд жидких продуктов. Помимо «мисо» и «сёю» к ним от-носится укеус, слабая рисовая водка «сакэ», «мирин» (типа «сакэ», но сладкая) и «даси» — навар стружек «кацуобуеи» или водоросли. Однако вместо использования «даси» хозяйки часто просто варят в составе пищи «нибоси» — мелкую суше-ную рыбу. Разные соусы получают путем смешения «даси», «мирина», «сёю», «сакэ», уксуса с сахаром и специями. По-добный соус необходим, в частности, при приготовлении це-лого ряда блюд группы «набэмоно», или «набэяки», т. е. жа-рящихся в «набэ» — плоской сковороде с высокими краями. Зти блюда готовят и едят одновременно: сковорода прома

139

зывается жиром, затем в нее наливаетея соус, и в кипящий соус постепенно складывают ингредиенты блюда; по мере то-го как они лровариваются, их вынимают и раскладывают по чашкам, а в сковороду добавляют очередную порцию. Так готовят «набэяки-удон» — лапшу, которую варят вместе с ово-щами, моллюсками и специями, «ёсэнабэ» — сходное блюдо из курицы или рыбы с овощами, морской живностью и тонкой вермишелью «сиратаки», «сукияки» — тонкие ломтики мяса, которые жарят е луком-лореем и другими растительными добавками и едят, цредварительно макая в яичный желток и другие приправы.

Макание кусочка пищи в жидкую приправу—характер-ный навык для дальневосточного (японского, китайского, вьетнамского) образа питания. Обедающий держит в левой руке чашку с рисом, откуда палочками, зажатыми в правой руке, захватывает небольшое количество риса. Теми же па-лочками он берет с отдельной тарелочки, реже с общего блю-да или сковороды, мелкие кусочки дополнительного кушанья и макает их в чашечку с жидкой лриправой (соевым соусом, лимонным соком, желтком и т. д.). Чтобы приправа не капала на поверхность стола, обедающий в нужных случаях проно-сит чашку с рисом в левой руке под правой рукой.

Молочные продукты до появления европейцев в пищу не употреблялись, лишь с недавних пор в пищевой рацион япон-ца начали входить молоко и молочные продукты43. На две-рях многих домов в городах приделаны ящички, куда по ут-рам разносчики кладут крошечные бутылочки с молоком или еще более крошечные баночки простокваши. На улицах тор-гуют мороженым, в дешевых закусочных — молочными кок-тейлями. В связи с этим животноводство в японской деревне приняло молочное направление, тем более что тягловая си-ла скота все более заменяется механической.

Сливочное масло в очень небольших количествах входит только в трапезы западного стиля, сыр, как правило, упот-ребляется в сандвичах. В повседневную пищу японского сти-ля входят главным образом различные молочнокислые на-питки, часто ароматизированные и подслащенные. Кроме них в наши дни получили большое распространение фруктовые ооки, особенно апельсиновый, и разные напитки типа лимо-нада. Как прохладительное широко употребляетея «кори» — струганый лед с фруктовым сиропом. Минеральные воды в Японии почти не употребляются.

Из спиртовых напитков основным является рисовая водка

140

«сакэ»; пьют ее в подогретом виде. Церемониальное новогод-нее «сакэ-тосо» изготовляется путем настаивания «еакэ» на ароматических травах, опускаемых в сосуд с водкой в марле-вом мешочке. В XX в. широкое распространение получило также пиво.

Наиболее популярный напиток — чай. Его пьют без саха> ра. Чай приготовляется из зеленых чайных листьев, которые, ке подвергаясь ферментации, высушиваются и растираются в порошок; поэтому навар японского чая имеет зеленоватый цвет и по вкусу отличается от европейского. Питье «сакэ» или чая, когда оно происходит не как дополнение к трапезе, а специально, обставляется сложным церемониалом, разра-ботанным на протяжении столетий.

Церемониальное чаепитие «тя-но-ю», возникшее в средние века под влиянием эстетики «дзэн», продолжает пользовать-ся большой популярноетью среди японцев. Кроме классиче-ского «тя-но-ю», проводимого в специальной садовой бесед-ке «тясицу», во многих домах людей среднлх классов (как буржуазии, так и интеллигенции) церемониальный чай гото-вят по сокращенному очень простому церемониалу «рякуси-ки», даже не для гостей, а для собственного удовольствия.

Выше рассматривался в основном традиционный японский образ питания, мало подвергшийся европейскому влиянию. Разумеется, за последнее столетие в Японии широко распро-странилась европейская кухня и многие ее блюда прочно во-шли в быт широких масс, особенно городских. Тем не менее и по сей день можно считать, что в пище преобладает нацио-нальный стиль. Он полностью доминирует в домашнем пита-нии, и новейшие добавления, вроде молочных продуктов, принципиально не нарушают его. В общественном же пита-нии часто встречаются моменты взаимодействия Востока и Запада.

Влияние Запада не отразилось существенно на японской кухне, тогда как обратное воздействие ймело место. В евро-пейскую кухню в Японии вошли прежде всего местные про-дукты — специфические виды рыбы, овощей, различные при-правы, соусы, специи, полуфабрикаты. В их числе можно назвать и сравнительно недавние изобретения: так, «адзи-но-мото», глютамат натірия, был открыт японскими химиками в конце XIX в. Кроме того, хотя европейский обед и серви-руется полностыо в западном стиле, хлеб сопровождает его редко. Обычно, несмотря на наличие в мясном или рыбном блюде гарнира, к нему вместо хлеба отдельно подается варе-ный рис «гохан». Его едят вилкой, налепляя рис на вилку но-жом. К мясному блюду очень часто подается в отдельной посуде овощной салат, который был бы вполне уместен и на столе, сервированном по-японски.

141

«Нигиримэси» сервируется не только с нащюнальными за-кусками, но и с колбасой европейского типа.

Наиболее популярное и массовое кушанье японской кухни европеизированного типа—«карэ». Это горка риса «гохан» на тарелке с положенной с одной стороны порцией мелко на-резанного мяса в соусе. Такое блюдо и по составу и по фасов-ке приближается уже к традиционной кухне. Едят его, одна-ко, ложкой, реже вилкой.

По сути дела между «карэ» и японским «мэсимоно» нет принципиальных качественных различий, но количественно «карэ» содержит больше мяса и жира.

В сфере общественного питания среди молодого поколе-ния японцев большей популярностью, чем у привыкших кпол-ностью традиционной кухне людей старшего возраста, поль-зуется китайская или европейская кухня, шире использую-щая мясо и жиры44. Заимствованные блюда получают широ-кое распросгранение. Омлеты и яичницы европейекого типа стали обычными даже на сервированном по-японски столе. Европейские закуски — сыр, тартинки, маленькие сандвичи, насаженные на спичечки или фасованные так же мелко, как японские «суси», выполняют нередко те же функции, их едят не только в закусочных, но и дома, покупая, аналогично с «суси», соответствующие наборы в коробках.

Манера насаживания небольшого количества закуски («на один глоток») на спицу согласуется с японскими мане-рами еды; в японской кухне тоже есть такие закуски — неко-торые формы «суси», жареные «гиннан» (орехи гингко), жа-реные куриные фрикадельки и др.

Различные блюда и закуски китайской кухни также мож-но встретить лочти повсюду, некоторые из них входят вместе с типично японскими закусками в содержимое дешевых «бэнто». Специализированные китайские закусочные очень полулярны.

Японская, китайская и европейская кухни в Японии по-стеленно сближаются, и можно ожидать в дальнейшем их более или менее полного слияния в единую обогащенную на-циональную кухню, разные блюда которой будут вполне сов-местимы друг с другом, а тип сервировки будет выбираться в зависиімости от обстоятельств.

Утварь

Под понятием «утварь» подразумеваются практическивсе предметы, составляющие движимое имущество, хранящееся в помещении и предназначенное для использования в егопре

142

делах. Это главным образом мебель и посуда, а также ряд предметов, не входящих в эти категории (например, украше-ния жилища и др.).

Мебель мало характерна для японского быта. Я-понская манера сидеть вообще исключает мебель для сидения: на пол стелется только плоский матрасик «дзабутон», на котором сидят, поджав или скрестив ноги. При этом откинуться или облокотиться не на что: лишь очень редко рядом с сидящим ставится маленький подлокотник «кёсоку», пользование кото-рым можно отнести к іразряду отмирающих навыков. В пос-леднее время получили более широкое распространение крес-ла «дзаису», которые внешне выглядят по-европейски, со спинкой, с подлокотниками, с плоским сиденьем, но без но-жек. Такое сиденье ставится прямо на циновки «татами», покрывается тем же «дзабутон», и на нем сидят, скрестив «по-восточному» ноги, но облокотившись или откинувшись на спину. Такой цредмет по происхождению и внешнему виду близок к европейскому быту, но приспособлен к взаимодей-ствию только с японской обстановкой и используется в соот-ветствии с традиционныіми навыками, лишь слегка видоизме-ненными.

Здесь приведен пример приспособления к традиционным навыкам предмета западного происхождения, втОргшегося в местную сферу. Но бывает, что «западные» предметы при-способляются к местным навыкам, вторгающимся в их сфе-ру. Например, поскольку японцы привыкли, отдыхая, нахо-диться без обуви и в то же время считают недопустимым касаться необутыми ногами нечистой поверхности, в спинках кресел (европейских) на транспорте иногда делаются откид-ные подножки для сидящих сзади пассажиров, обитые той же тканью, что и сиденья.

Пища подается на маленьких и низких (не выше 35 см) столиках — «цукуэ», за которыми японцы сидят, поджав но-ги (коленями вперед и опираясь корпусом на пятки).

«Цукуэ» характерны для домашнего быта, за ними соби-рается вся семья. Однако в старой Японии в быту дворянст-ва и аристократии употреблялись еще меньшие столики «дзэи», «ли «о-дзэн», отличавшиеся от «цукуэ» невысокими закраинами по бортикам. «О-дзэн» является индивидуальной утварью, он исполняет также функцию подноса, на котором приносят еду и ставят перед обедающим. На парадных обе-дах перед каждым обедающим ставится по три таких столи-ка с наборами разных блюд.

«О-дзэн» и «кёсоку» зародились в быту господствующих классов феодального общества и были связаны с их нормами быта и поведения. Это же- относится к «токонома» и «тата-ми»: дома с «татами» даже в начале XIX в. были характерны

143

Интерьер богатого дома: токонома, цукуэ, дзабутон, кёсоку

для самурайства, а крестьяне жили в домах с гладким дере-вянным полом или лишь с частичным циновочным покрытием. Однако бытовые нормы господствующих классов постепенно заимствовались сперва городской буржуазией, потом горо-жанами вообще, а затем и крестьянами. При этом, как пра-вило, бытовые нормы и формы бытовых предметов не изобре-тались в верхах общества, а представляли собой переработку народных традиций: покрытые циновками возвышения — на-ры у стен при земляном поле в центре, очевидно, были изве-стны в Японии еще до японцев, так как они входят в тради-ционную структуру айнского жилища. Такой процесс распро-странения бытовых явлений может быть прослежен в Японии на множестве примеров.

144

Детские постельные принадлежности: вверху одеяло — футон; внизу_

спальный ватный халат (Университет Оцума, Токио)

Ю Заказ 539

В наши дни утварь типа «о-дзэн» и «кёсоку» почти вышла из употребления в частных домах и сохраняется главным об-разом в гостиницах японского типа и отчасти в ресторанах.

Особой формы «о-дзэн», представляющие собой комбина-цию столика с откидной крышкой с ларчиком для хранения личной посуды, кое-где сохраняются и в крестьянском быту, но здесь они в большинстве случаев уступили место «цукуэ», которые в свою очередь все более отходят на второй план в связи с распространением европейских столов и стульев, устанавливаемых на кухнях.

Однако европейская мебель, предназначенная для уста-новки на циновочном полу, в свою очередь приобретает неко-торые специфические черты японской мебели. Так, ножки у нее не прямые и тонкие, которые рвали бы циновки, а широ-кие, закругленные и подогнутые. В других случаях под нож-ки мебели прибивается доска, также несколько закругленной формы, что резко увеличивает площадь опоры и уменьшает давление на циновки, или подставляются чашевидные под-доны.

Постельные принадл&жности почти в любом бытовом комплексе входят в сферу, пограничную между мебелью и одеждой. В Японии они особенно сближаются с одеждой и по материалу и иногда даже по форме.

Между циновочным полом и телом человека, сидит ли тот или лежит, находится обычно стеганый ватный матрас «дза-бутон» (для сидения) или «футон» (для сна). Они отличают-ся друг от друга лишь размерами. В храмах и цри различных церемониях применяется архаичная форма «дзабутона» — диск из свернутого спиралью соломенно-лыкового толстого жгута. В наши дни «дзабутон» кладется не только на пол, но как подушка и на сиденье без ножек «дзаису», да и на обык-новенный стул с ножками. Однако «дзабутон» — вещь не обя-зательная, во всех случаях можно обойтись и без него.

Одеяло тоже называется «футон» и почти ничем, кроме толщины, от матраса не отличается. Подушки очень неболь-шие и довольно жесткие, набитые волосом.

Старинные головные скамеечки—подставки с ватным ва-ликом, тесно связанные со старинной женской прической, сейчас практически почти не употребляются.

На матрас стелется простыня, но пододеяльники не всегда употребляются. Вместо них верхний край одеяла обшивается полоской бархата, обычно черного, функционально сходного со сменным подворотничком «ханэри» у «кимоно». Это сход-ство особенно ярко проявляется в промежуточной форме между «кимоно» и одеялом, предназначенной главным обра-зом для детей — толстом стеганом ватном халате с рукавами. Такой халат, слишком тяжелый и неудобный для ходьбы и

146

пригодный только для сна, также обшивается вместо «ханэ-іри» черным бархатом.

Различные отопительные приборы, имеющие все основа-ния для включения в разряд утвари, рассмотрены в разделе, посвященном описанию жилища, поскольку в японском кли-мате зимой без такой «утвари» жилище перестает быть жи-лищем, т. е. помещением, пригодным для жилья. Здесь мы сталкиваемся с проблемой соотношения движимости и недви-жимости, жилища и утвари в японском быту.

С одной стороны, казалось бы, значительная часть движи-мости поглощена здесь недвижимостью: всякие шкафы, сун-дуки, комоды хотя и известны, но исторически ограничены главным образом аристократическим и вообще богатым бы-том и мало выходят за его пределы. В народной же сфере их место занимают в основном встроенные стенные шкафы или кладовые. Повсюду можно встретить и встроенные выдвиж-ные ящики, которые монтируются под порогом, в месте пере-хода с грязного пола на чистый, и в пространстве под лестни-цами. Мебель — кровати, стулья, столы — в значительной сте-пени заменяет недвижимая поверхность пола.

С другой стороны, в японском жилище действительно не-движимых элемеитов очень мало. Практически это только каркас и крыша. Все «фусума» и «сёдзи» гораздо меньше свя-заны с каркасом дома, чем навесные на петлях европейские двери и окна. При своих стандартных размерах они могут быть перенесены из дома в дом, даже куплены отдельно. Хотя конструктивно они и являются частью дома, психологи-чески они воспринимаются японцами как иечто аналогичное с такими бесспорными видами мебели, как «цуитатэ» — пря-моугольный переносный экран на низких ножках, или «бё-бу» — складные ширмы. Это можно заключить из того, чтона английский язык японцы переводят «цуитатэ» как «зсгееш? «бёбу»— как «іоІсНпо; зсгееп», а «фусума» — как «зіійіпо; зсгееп», т. е. как разные варианты одного общего понятия. Старое 'поверье, что злые духи могут двигаться только по прямой, в равной мере отражается и на недвижимых предме-тах — воротах, искривленных садовых дорожках, изломанных в проекции парковых мосгиках — и на движимости — экра-нах, переставных барьерах в воротах и пр. При общей легко-сти конструкции японского дома по сути дела все перегора-живающие детали, кроме постоянных основных стен и «ама-до», служат не для акустического или защитного разграниче^-ния, а только для чисто зрительного отделения — таковы и: «сёдзи», и «фусума», и ширмы, и барьеры. Оообенно харак-терны в этом отношении занавеси «норэн» — нечто вроде трех-секционных ламбрекенов, свисающих над открытой дверьн> примерно до уровня плечей проходящего. В зданиях с евро

10*

147

пейекими дверями, например в конторах, их заменяют наве-шиваемые на петлях легкие створки, далеко не доходящие до пола и, как и «норэн», почти не мешающие входу в дверь. Стандартные «татами»45, вставляемые в проемы пола, так-же могут рассматриваться и как деталь дома и как движи-мость — утварь, мебель. Так, например, на собраниях под открытым небом для участников чаще всего расстилаются толстые, очень схожие с «татами» циновки и присутствующие рассаживаются на них, сняв обувь и тгаставив ее рядом на землю. Так же как и «фусума», «татами» могут переноситься из дома в дом. Сейчас обычно жилище продается или сдает-ся уже оснащенным «татами», «фусума», «с?дзи», но еще не столь давно в .Кдото было принято цри переезде в новый дом шеревозить с собой эти предметы вместе с прочей утварью. Переносными являются и почти все отопительные элементы, основанные на схеме «хибати», и близкие к ним конструктив-,'но «каяри» — весьма необходимые летом в Японии сосуды •с.горящей ароматической свечой «каторисэнко» для защиты >от комаров, и многие другие устройства, благодаря которым .примитивный каркас японского дома превращается в пригод-іное для обитания помещение. Даже такой, казалось бы, чи-«сто конструктивно-архитектурный элемент, как «токонома», имеет свою параллель в движимости. В домах, где не встрое-на «токонома», у стены ставят низкую (высота'—около 10 см) деревянную тумбочку «окидоко», а на нее — декора-тивную вазу и над ней вешают свиток живописи, создаваяэф-фект почти такой же, как от «токонома».

Таким образом, весь японекий дом оказывается по перво-начальному замыслу весьма подвижным, в значительной ме-•ре сборно-разборным и переноеным сооружением. В наши дни его мобильность практически не используется. Однако сле-дует отметить, что общепризнанный древний прототип япон-ской архитектуры, основное святилище синтоизма, Великий храм в Исэ фактически является переносным: каждые 20 лет он разбирается и сооружается рядом заново из новых дета-лей. (дерево старых идет на талисманы) 46.

148

Из движимости типа посуды рассмотрим сначала етоло-вую утварь.

Обычная столовая утварь состоит из сравнительно неболь-шого чиела предметов. Это прежде всего различные виды ча-шек типа маленькой пиалы, формы и размеры которых не-сколько различаются в зависимости от того, предназначены ли они для использования мужчиной, женщиной или ребен-ком. Обычно каждый член семьи пользуется посудой, пред-назначенной только для него. Ялонская чашка представляет часть еферического, эллипеоидного или усеченно-конического объема. Дно ее не просто плоский срез, как обычно у евро-пейской посуды, а довольно высокий усеченно-тоэнический или цилиндрический ободок, образующий поддон. Посуда касает-ся стола только краем этого ободка. Большинство чашек имеет крышки в форме блюдец. При этом крышка имеет меньший диаметр, так что она не накрывает чашку, не входит закраинами в фигурный вырез венчика, как в европейской по-суде, а, наоборот, несколько утапливается в ней. Чтобы крыш--ку можно было поднять, она имеет в центре, на месте пугов-ки или дужки, свойственной европейской лоеуде (а в Японии крышкам чайников и каетрюль), такой же поддон, что и вни-зу чашки. За этот поддон крышку можно приподнять и, пере-вернув, поставить на этот поддон на стол как блюдце. Крышка рисовой чашки обычно так и используется как блюдце для приправы (например, квашеных овощных пикулей). Для ри-са применяются фарфоровые чашки, а для супа — деревян-ные, покрытые лаком. Благодаря свойствам натурального лака деревянная посуда не боится кипятка, кислот и необы-чайно долговечна47.

149

Для подачи жареных и вареных закусок иепользуются блюда различных размеров и форм. Маленькие блюдечки разнообразной формы (ромбические, трапецеидальные, не-лравильно-овальные и др.) идут лод более острые приправы, лодающиеся в небольшом количестве, такие, как «аэмоно», «хитасимоно», «цукемоно», «суномоно», «цукудани». Под эти же закуски используются небольшие мисочки «домбури». Не-которые кушанья кладутся на горячий рис и подаются вме-сте с ним, как, например, «тэмпура» или жареные угри, или на холодный подкисленный рис, как различные ингредиенты «тираси-дзуси». Тогда все это подается не в пиалах, а в дере-вянных ящичках типа «дзюбако», в более же простой обста-новке — в «мэси-домбури», т. е. в индивидуальных мисках с чрышкой.

Суп и другие жидкие блюда японцы пьют из чашки. Твер-дую пищу едят палочками — «хаси».

«Хаси» в Японии изготовляются главным образом из де-рева. Костяные и пластмассовые палочки, обычные в Китае я Юго-Востбчной Азии, для Японии менее характерны. В до-машнем быту употребляются «хаси» из крашеного и лакиро-ванного дерева круглого или квадратного сечения, соответст-венно сходящие на коническое или пирамидальное острие. Хранятся они в неболылом узком стаканчике, часто подвес-ном. Бывают нарядные «хаси», инкрустированные перламут-ром, покрытые орнаментом; на детских «хаси» наносятся ми-ниатюрные рисунки — куколки, зайчики и т. д. Даже если изображаются традиционные куколки, можно считать такой «ситцевый» способ орнаментации «хаси» проявлением запад-ных влияний в традиционном предмете, поскольку «ситцевая» орнаментика относится именно к заимствованному кругу форм.

«іХаси», употребляющиеся в общественном питании, изго-товлены из некрашенного гладко обструганного дерева. Они рассчитаны на одноразовое употребление и иодаются вместе с блюдом в стерильном запечатанном бумажном конверте, украшенном названием и эмблемами фирмы (столовой, ре-сторана, магазина). Такой обычай значительно гигиеничнее, чем применение употребляемого длительное время столового прибора (ложки, вилки) европейского типа.

Есть много разновидностей одноразовых «хаси». Наибо-лее распространены «варибаси» («ломаемые хаси»). В них пара палочек не полностью огделена друг от друга: это длин-ная дощечка с двусторонним продольным пропилом; неболь-шим усилием потребитель сам разделяет ее пополам на две палочки. Обычно такая дощечка имеет ланцетовидную фор-му, пропил проходит по средней оси н сечение палочки полу-чается близкое к полукругу.

150

«Хаси» кладут поперек перед прибором, концами они опи-раются на небольшую керамическую подставку затейливой формы. Под ними может лежать конвертик.

Своеобразное суеверие, согласно которому на корабле нельзя ломать деревянные предметы, так как это может на-влечь несчастье, заставляет изготовлять одноразовые «хаси» для военного и торгово-пассажирского флота в виде отдель-ных круглых палочек, упакованных попарно в конверты.

«Хаси» употребляются не только как столовая утварь. Бо-лее длинные «хаси» используются поваром при приготовле-нии пищи, особенно при обжарке. Металлические «хаси» больших размеров служат для раскладки тлеющих углей в «хибати» — инструмент настолько же более тонкий, чем ев-ропейская кочерга, насколько ножницы хирурга тоньше топо-ра лесоруба.

Другая одноразовая деревянная столовая утварь — зубо-чистки «ёдзи». Они используются не только по прямому на-:;начению, но и для нанизывания на них мелкой закуски. Не-которые блюда, например мармелад, разрезают и берут с помощью «ёдзи», которые служат в таких случаях и ножом и вилкой.

Чай пьют до и после еды. Чайные чашки бывают без руч-ки, разной формы — от низкой пиаловидной до удлиненно-цилиндрической. Пять или десять чашек вместе с чайником образуют сервиз, но он подается только для гостей, обычно же каждый член семьи пьет из своей чашки, которая отли-чается по форме от чашек1 других членов семьи. Под чашки ставятся деревянные подставки. В феодальной Японии при-менялись подставки в виде табуреточки или вазы на высокой ножке, которые были значительно выше и шире, чем сама чашка. Сейчас деревянные подставки имеют форму блюде-чек, низких и лишь немного более широких, чем сама чашка. Чашечки для «сакэ» («сакадзуки»), очень маленькие, имеют коническую форму. Поддон у «сакадзуки» лишь немного уже и иногда выше самого тела чашки. Пять или десять таких чашечек с фарфоровым графинчиком также образуют сер-виз. Графинчик вставляется в деревянный подстаканник та-кой же цилиндрической формы, как и для чайных чашек, но вдвое-втрое выше, примерно до трети высоты самого графи-на, тогда как чайная подставка не выше, чем одна пятая высоты чашки. Этот подстаканннк называют «хакама», по аналогии с традиционной юбкой (между прочим, так же на-зывают и поддоныдля защиты циновок от повреждения нож-ками мебели). Такой подстаканник необходим, так как гра-финчик в момент подачи на стол бывает очень горячим. Обычай вставлять сосуд в подстаканник распространился в новейшее время и на пивные бутылки, которые тоже нередко

151

подаются в поддоне пропорционально больших размеров. Здесь поддон предохраняет стол от влаги, стекающей с за-потевшей, очень холодной бутыли. Для «сакадзуки» делают-ся такие же деревянные подставки, как для чайных чашек.

«Сакэ» нередко подается не в графинчике, а в чайнике. Японские чайники чаще всего керамические, лишь чайники больших размеров делаются металлическими. Керамические чайники имеют ручки трех типов: большие — дужку (метал-лическую, обмотанную соломой и т. д.) на ушках, чайники средней величины — ручку-ушко сзади, а самые маленькие — прямую ручку слева сбоку, как у сковороды, сформованную вместе с телом чайника.

Специфика японской столовой утвари отражается на на-выках и нормах поведения за столом. Так, утопленная крыш-ка чашки с горячим супом при остывании супа прижимается атмосферным давлением, и, чтобы снять ее, нужно крепко придерживать левой рукой чашку. Снятая крышка ставится рядом в перевернутом виде. После еды чашки снова закры-вают крышками. После обеда одноразовые «хаси» опять вкладываются в бумажный конверт48. Человек, не желаю-щий больше пить «сакэ», ставит свою чашечку перевернутой на блюдечко.

Японская кухонная утварь включает прежде всего раз-личные кастрюли для варки специфической формы и сково-роды для жарения. Пароварка представляет собой котелок с перфорированной перегородкой или большой сосуд с ды-рочками на дне, который ставится на котелок с кипящей во-дой. Генетически она, очевидно, восходит к бамбуковым со-судам, используемым горными народами Индокитая для варки риса. Пароварка бывает керамической или металличе-ской и используется либо для томления целого продукта, например тушки рыбы, либо смеси, уже положенной в чашки. В этом случае закрытые чашки загружаются в пароварку, а после томления в этих же чашках подаются на стол. Так, например, готовится «тяван-муси» (яично-мясной паштет). Другая форма пароварки представляет собой кастрюлю, усту-пом суживающуюся книзу. На уступ накладывается цино-вочка из бамбуковых лучин, обрезанная по кругу по диамет-ру кастрюли. Параллельные жесткие лучины скреплены <по-перечной прошивкой плотными нитками. Такие же циновочки образуют поверхность решет для откидывания лапши. Для свертывания «наримаки», яичного рулета и тому подобных рулетных блюд тоже употребляется такая циновочка, только прямоугольная. Для нарезания «сасими» употребляется длин

152

ный узкнй нож, для разделки рыбы — короткий треугольный,. а для овощей — короткий прямоугольный.

Из других специфичееких приспособлений отметим «сури-бати» — керамическую рифленую ступку с деревянным пе-стиком.

Японцы в наши дни в подавляющем большинстве пре-красно владеют европейской столовой утварью — вилками,. ножами, ложками. Эта утварь широко употребляется в об-щественном питании, но в частных домах распространена меньше. Разумеется, в домах еостоятельных людей всегда имеется богатый набор европейских сервизов и столовой утвари.

Более широкое распространение иолучили европейские кухонные орудия. Даже в домах низкооплачиваемых рабочих автор обычно находил одну-две вилки, которые использо-вались, однако, только для приготовления пищи.

Своеобразным обычаем в японскм быту является упо-требление «бэнто». Это ящик, предпочтительно из лакиро-ванното дерева, со съемной крышкой, имеющий ряд отделе-ний, куда кладутся различные кушанья и приправы. Содер-жание «бэнто» представляет собой целый компактно сервиро-вянный обед, удобный для переноски из отдаленной кухни в столовую, при путешествии, экскурсиях и т. д.

В современной Японии «бэнто» еще более, чем в старину, стали неотъемлемой частью повседневного быта. «Бэнто» из картона или тонкой некрашеной фанеры, выбрасываемые пос-ле употребления, нашли широчайшее распространение на. транспорте, поскольку вагоны-рестораны включаются не во все поезда и цены в них высоки. «Бэнто» же >продаются по невысокой цене на всех станциях. Вошли «бэнто» и в произ-водственный быт трудящихся. Такая европейская форма, как «бокс-ленч» — набор сандвичей, упакованный в картонную коробку, также получила довольно широкое распространение, вполне укладываясь в систему привычек, связанную с «бэнто».

Высокая техника обработки легкого дерева и лака позво-лила японцам выработать еще несколько видов ящикообраз-ной посуды. Это «дзюбако», в которых, в частности, подается праздничный ассортимент новогодней закуски («дзюдзумэ»).. «Дзюбако» состоит из четырех невысоких лакированных ящичков, которые могут надставляться один на другой, обра-зуя почти кубическую фигуру. Обычно куб покрывается круп-ным оірнаментом, который помимо украшения служит для определения порядка установки ящиков. Вся конструкция мо-жет для удобства переноски вставляться в обойму-рукоятку. В отличие от «бэнто» ящики «дзюбако» не имеют перего-родок.

153

Существуют и более дростые виды утвари, однако тоже достаточно нарядные. Это различная тара, в которой по-ставляется заказанная готовая кулинария, — небольшие лар-чики для «мэсимоно», круглые и квадратные ящики с крыщ-кой для «суси». Такая тара (собственная или возвращаемая) служит и столовой утварью.

Вообще всякого рода ящики из легкого светлого дерева, крашеные и некрашеные, очень широко распространены в бы-ту японцев. Так, ценные виды одежды («кимоно», «хакама», «хаори» и т. д.) хранятся на стенных стеллажах, каждое в от-дельном плоском ящичке в еложенном виде. Естественно, такой метод хранения обусловливает и строго стандартные, подчас довольно сложные законы складывания носильных вещей для хранения. Более крупные вещи, например постель-ные принадлежности, хранятся прямо на полках, но сложены они по определенным правилам. Так, матрац «футон» склады-вается 2-образно. Это настолько твердое правило, что в наши дни, когда появились надувные, пеноплаеговые и прочие усо-вершенствованные матрацы, они в Японии изготовляются из трех секций.

Всевозможные ящики и коробки распространены не толь-ко в домашнем быту, но и в общественном, и там, где по-стояльцу или посетителю выдается на временное пользование фирменное «кимоно» или «хаори», оно также уложено в ящичке.

В сфере торговли упаковка в картонные коробки почти всех товаров, конечно, характерна не только для Японии. Од-нако в этой стране такая практика особенно широко распро-странена, что, на- наш взгляд, находится в прямой связи с ши-роким 'применением всякого рода ящиков и коробок в япон-ском быту. Упаковочная бумага употребляется как вспомо-гательный прокладочный материал. Япония исстари слави-лась развитым бумажным производством, и вполне естест-венно, что бумага в японском быту находит большее применение, чем в европейском. В наши дни сфера распро-страяения бумаги несколько сузилась за счет применения пластиков и синтетических тканей. Они почти вытеснили бумагу, например в зонтах. Однако бумага и картон продол-жают оставаться важным поделочным материалом для изго-товления всевозможных необходимых в японском быту пред-метов обихода, таких, как веера, бумажные сумки и сетки н многое другое. Особенно следует остановиться на батикован-ной бумаге.

В традиционном яионском ремесле известны различные способы батикования тканей и бумаги. Ткань батикуется спо-собом «рокэцудзомэ», при котором воск наносится кистью. Кроме воска в качестве покрытия используется риеовое те-

154

•сто. В способе «цуцугаки» оно выжимается из воронки, а в способе «катадзомэ» накатывается через бумажный тра-фарет. Бумага батикуется в основном последним способом. Из такой бумаги делают различные декоративные и обиход-ные предметы.

В Японии гораздо шире, чем в Европе, спрос на бумаж-ный серпантин, что объясняется рядом местных обычаев. Он очень широко употребляется не только на празднествах и для украшения. Его разматывают в знак прощания с борта отхо-дящего судна (другой конец держат провожающие). Ограж-дения и султаны из серпантина на шестах обычны на рисо-вых полях. Сначала они рассматривались как магические символы. Сейчас же их применение объясняют тем, что они якобы отпугивают зерноядных птиц.

Бумага используется вместо ткани в различных гигиени-ческих предметах. Из нее изготовляются всевозможные сал-фетки. Пачка небольших тонких салфеток «тиригами», кото-рые японец постоянно носит с ообой, заменяет ему и носо-вые платки и полотенца. Тканевые махровые небольшие по-лотенца «тэнугуи» используются в роли мочалки (после ванны на влажное тело надевают легкий халат, и оно быстро просыхает). Меньшего размера махровые салфетки «осибо-ри» подают перед едой, смоченные в горячей воде, на специ-альных маленьких плетеных подносах для обтирания рук и лица. В менее комфортабельной обстановке используются опять-таки бумажные заменители — «тиригами», смоченные моющим средством и заклеенные в непромокаемый конверт. Такие конверты обычно вкладывают в стандартные «бэнто».

С другой стороны, известные традиции несколько сужива-ют применение оберточной бумаги в упаковке продоволь-ственных товаров. Здесь она часто заменяется тончайшей, хорошо гнущейся фанерой или сухими пазушными листьями бамбука.

К таре относятся также формы одноразовой утвари. 06 одноразовых «хаси» и «бэнто» мы уже говорили. Одноразо-вые стаканы распространены в общественном питании, как и во многих других странах (бумажные, пластиковые и т. д.). Специфически японское явление представляет собой продажа на станциях небольших чайничков с горячим чаем, выбрасы-ваемых после употребления. Они сделаны либо из грубой обожженной глины, либо из полиэтилена.

Глава III

ОБЩЕСТВЕННЫЙ БЫТ

Сфера производства

К категории производственного быта относятся те сторо-ны обстановки и деятельности людей на производстве, кото-рые не обусловлены непосредственно техническими условия-ми производственных процессов и допускают различные варианты решений в зависимости от вкусов, привычек и на-выков участвующих в цроизводстве людей. Это характери-стика организации питания и других бытовых потребностей на производственной территории, одежды работающих (за исключением специальной одежды, обусловленной вред-ностью или опасностью производства), производственных при-емов, восходящих к сложившимся вне данного производства навыкам и традициям.

Изучение цроизводственного быта — сравнительно новая и слабо разработанная проблема в этнографической науке. Особенно сложной представляется она в отношении столь своеобразной нации, как японцы, в быту которых характер-ные черты, присущие всем высокоразвитым в техническом и индустриальном отношении народам, переплетаются с много-численными специфическими традиционными местными явле-ниями.

Что касается производственного быта крестьян, то в той своей части, которая относится к пребыванию в поле, он сов-падает с деятельностью, описанной в главе первой. Быт в пе-рерывах во время работы, в частности питание, в японских условиях при малом расстоянии от дома до участка проте-кает не в поле, а дома и идентичен с домашним бытом. Лишь в тех случаях, когда крестьянин выводит в поле тягловое животное (лошадь или корову), он не возвращается обедать домой, а берет с собой обедв «бэнто».

Специфика сельского производственного быта, не уклады-вающаяся в эти две сферы, полевую и домашнюю, связа-на с подсобными усадебными помещениями и животновод-ством.

Подсобные приусадебные помещения (амбары для хране

156

ния продуктов, кладовые для хранения инвентаря и приспо-собления для первичной переработки сельскохозяйственных продуктов — молотилки, сушильные стеллажи, чаеперераба-тывающие установки и т. д.) расположены компактно и тесно связаны с жилым домом. Они могут находиться под одной крышей или выходить в общий внутренний двор (в богатых усадьбах они находятся вместе с жилым домом внутри сплош-ной стены, окружающей усадьбу). Двор усадьбы использует-ся для просушивания зерна, для размещения ящиков с рас-садой и для других надобностей. Таким образом, в условиях парцеллярного хозяйства вся деятельность, связанная с под-собными помещениями, теснейшим образом переплетается с домашним бытом.

Тенденция к увеличению удельного веса жилищно-быто-вых функций в деятельности на территории домовладения и к уменьшению удельного веса производственных функций проявляется и в отношении подсобных помещений. Развитие сбытовой кооперации делает в значительной степени ненуж-ными складские помещения, которые были необходимы в пе-риод господства натурального хозяйства, а растущая доля переработки сельскохозяйетвенных продуктов на централи-зованных предприятиях сводит до минимума значение приусадебных участков первичной переработки. В большин-стве случаев первичная обработка в рамках крестьянского хозяйства заключается теперь в упаковке продукции. В связи с ростом малой механизации, при которой садово-огородные тракторы («коунки») арендуются более бедной частью кре-стьян у довольно многочисленных богатых владельцев машин вместе с навесными фрезами и культиваторами к ним, сель-скохозяйственные орудия, находящиеся в собственности этой части крестьян, ограничиваются простейшим ручным инвен-тарем. Его хранение требует не так уж много места, хотя инвентарь этот все же весьма разнообразен и в одном небольшом хозяйстве могут иметься мотыги десятка различ-кых фасонов и типов, приспособленные для различных опе-раций.

Связь деятельности в подсобных помещениях с домашним бытом велика и в животноводстве. В старинных японских до-мах, где в качестве тягловой силы иопользовалась лошадь, стойло для нее нередко делалось под одной крышей с кухней, причем таким образом, что голова животного через специаль-ный квадратный вырез заглядывала в кухонное помещение, практически не отграниченное от жилого. Такое устройство стойла лошади или коровы можно встретить и в наши дни. Даже в хозяйствах, занятых молочным животноводством, стойла для скота расположены нередко 'близко от кухни, по-скольку место приготовления комбинированных кормов непо

157

средственно связано с кухней. Однако это не создает серьез-ных гигиенических неудобетв, поскольку стойло постоянно и тщательно чистится, а навоз и сменная подстилка нспользу-ются как удобрение. Сток из хлева часто идет к тому же ре-зервуару, что и сток из домовой уборной.

Производственная одежда крестьян, рыбаков, ныряльщи-ков сильно варьируется в зависимости от места и рода рабо-ты. В ней можно встретить основные элементы европейской одежды — брюки, куртку, дополняемые различными элемен-тами национальной одежды — шляпами, накидками, плаща-ми. Надевают также шаровары «момпэ», ноговицы «момо хи-ки», куртки «хаппи». На еевере в женском рабочем костюме преобладают «момпэ»; на юге — несшитая юбка «косима-ки», вообще же сейчас наиболее распространенная рабочая одежда среди крестьянок — ситцевые широкие шаровары, собранные у щиколоток, в сочетании с заправленным в них коротким «кимоно» или кофтой и надетой поверх курткой.

Для японской рабочей одежды характерно наличие мно-жества мелких составных элементов — головные уборы и по-вязки, предохраняющиерот или все лицо, оставляя открыты-ми только глаза, или налобные повязки «хатимаки», предо-храняющие лицо от стекающето пота, передники («маэдарэ»),. гетры («кяхан»), нарукавники и полурукавицы («котэ»), за-щищающие кисть и запястье, и т. д. Поэтому отдельные эле-менты традиционного типа могут легко комбинироваться с европейской прозодеждой. Так, горнодобывающие и строи-тельные рабочие в так называемых Японских Альпах — вы-сокогорных областях Центральной Японии — носят на поясе сзади шкуры животного (козы, дикой антилопы и т. д.). Та-кая деталь, не предусмотренная в выдаваемой прозодежде, позволяет садиться на снег, на холодную сырую почву, пред-охраняет от простуды и повреждений. Она заимствована из местного крестьянского костюма, где в свое время возникла в связи с довольно большим распространением охоты как подсобного занятия среди местного населения. Сочетания тра-диционных и новых покроев и материалов могут быть самыми разнообразными. Так, для защиты от дождя надевают и тра-диционный соломенный плащ-накидку, и пластиковую куртку-штормовку, и прямоугольную накидку из толстой тростнико-вой соломы, уложенной поперечными рядами и прошитой слоем пластика. Обувью служат ломимо традиционных видов обуви чаще всего сапоги ,.и «гому-таби» — резиновые келы или тапочки, имеющие, как и сапоги, отделыіый выступ для большого пальца — без него японский крестьчинн, привык ший к традиционной обуви, не чувствует себя свободным в движениях на полевых работах.

158

Близка к крестьянской одежда городских мастеровых— шаровары «хаппи», «гому-таби». Промышленные рабочие, приходя на завод, переодеваются в форменные спецовки — хлопчатобумажные брюки и куртку, кепи или шлем, ботинки. Такой же костюм носит в цехах и инженерно-технический персонал. Брюки или шаровары часто перехвачены у щи-колотки или ниже колен — особенность, свойственная тра-диционным формам крестьянской производственной одежды.

Женщины — работницы легкой промышленности обычно носят белый халат и шапочку или косынку. «Белые воротнич-ки», т. е. служащие, являются на работу в обычном европей-ском костюме. Выработанные за несколько последних десяти-летий условности внесли в рабочий костюм служащего значи-тельную унификацию. Ковбойки, спортивные куртки и другие популярные в Японии элементы мужского европейского ко-стюма такого типа носят только на досуге, на работу в ннх ходить не принято. Японский служащий, идущий на работу,

159

яепременно надевает белую сорочку, скромный галстук и не-яркий однотипной расцветки костюм. В жаркие летние дни утром по улицам течет поток людей в белых рубашках с рас-стегнутым воротом, закатанными рукавами и галстуком в лагрудном кармане, перекинувших пиджак через руку. В конторе они его повесят на спинку стула и, возможно, так и вернутся домой, не надев ни разу, но являться на работу, не захватив с собой этих атрибутов, считается непри-личным

Форменная одежда служащих в Японии среди мужчин распространена мало, а среди женщин очень широко. Не го-воря уже об официантках, стюардессах, привратницах, лиф-тершах и т. д., форменные платья-костюмы носят и продав-щицы и даже часто работницы секретариата, тогда как муж-чины на этих же должностях обычно одеты в уже описанный >европейский костюм.

Служащие в учреждениях конторского типа остаются в уличной обуви. Лишь в конторах сельских учреждений мож-.но иногда встретить, несмотря на столы и стулья, циновоч-ный пол, требующий разувания.

Это же относится и к помещениям переходного характера между канцелярским и лроизводственным типами, т. е. к чер-тежным бюро, алпаратным пультам, лабораториям. Однако в экспериментальных, исследовательских, контрольно-изме-.рительных лабораториях нередко требуется повышенная чи-стота и максимальное устранение пыли; в то же время усло-вия работы заставляют сотрудников часто выходить в другие помещения. В таких случаях пол лаборатории или делается лриподнятым, или на него укладываются решетчатые доща-тые стланины, или он локрывается линолеумом. При входе в лабораторное яомещение уличную обувь снимают и остав-.ляют за дверью, а надевают «слипперы» или деревянные сан-далии. Таким образом, лаборатория воспринимается как ана-лог жилого дома, а коридор — как аналог улицы. Подобный лорядок существует и на ряде точных производств, например на оптических предприятиях.

Навыки высокой чистоты и опрятности как одно из отли-чительных качеств японцев, сформированные всем их быто-вым укладом и, в частности, типом жилища, переносятся и в производственный быт. Даже такие участки производства, как литейные цехи или места погрузки кокса, которые почти всюду являются наиболее загрязненными, в Японии содер-жатся в большой чистоте.

1 Костюм может понадобиться клерку в любой момент, если его вы-зовут к начальству или пошлют с каким-либо поручением в другое уч-реждение.

.160

В металлообрабатывающих цехах проблема создания об-становки повышенной чистоты и обеспыленности решается весьма своеобразно. На большинстве европейских предприя-тий сверхточная обработка металла, например, ведется в спе-циальных помещениях, изолированных от пыли. В Японии же эти работы производятся в общем цеховом ломещении, гигие-на воздуха которого далеко не отвечает высоким требова-

НіИЯМ..

Изоляция отдельных сверхточных етанков от осталь-ного помещения достигается путем сооружения над станком шатра из прозрачной поливинилхлоридной пленки. Этотпро-стой, дешевый и эффективный способ требует, однако, весьма большой аккуратности в обращении с инструментом и осто-рожности в движениях, так как пленка легко рвется. Тот факт, что японские рабочие без особой тренировки и подго-товки весьма производительно работают в таких лленочных палатках, почти никогда не повреждая их, в значительной сте-пени, вероятно, завиеит от того, что в домашнем быту их окружают ширмы из тонкой бумаги. Навыки аккуратности и точности в движениях вырабатываются в детстве всем укла-дом жизни и обстановкой японского дома.

Особенно способствуют выработке навыков собранностии четкости крестьянский лроизводственный быт, ряд сельскохо-зяйственных работ. Например, рисовые поля засаживаются ростками вручную таким образом, чтобы отдельные ростки образовывали сетку геомегрически правильных квадратов. В результате люди, пополняющие ряды японского пролета-риата — в основном крестьянская молодежь, — приходят в го-род с уже выработанным и закрепленным комплексом таких навыков.

Обращает на себя внимание также свойственное ялонским трудящимся крайне целесообразное и экономное использова-ние всей площади рабочего места, со специализацией отдель-ных его участков, и распределение в цехе участков для скла-дывания тех или других деталей, причем разделены эти уча-стки не перегородками, а только полосками краски. Это в общем весьма напоминает очень экономное использование площади поля или двора в японском крестьянском хозяй-стве.

Трудно сказать, в какой мере сказывается наличие ука-занных производственных навыков у крестьян на больших успехах японской промышленности в производствах, требую-щих особой тщательности и ювелирной точности, таких, в частности, как производство полупроводниковых приборов. Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо более слециаль-ное и детальное исследование, выходящее за рамки этногра-фического. Все же показателен тот факт, что японские пред-

161

Подсобные рабочие на узкоколейке энергетического комплекса Куробэ

приниматели, особенно в приборостроительной и радиоэлек-тронной промышленности, предпочитают вербовать для сво-их предприятий молодых хрестьянских девушек. При этом прямо указывается, что у крестьянок более устойчивые нер-вы, чем у горожанок, более точные и твердые движения рук, что необходимо при монтаже мельчайших полупроводнико-вых деталей. Вероятно, эти качества у крестьянских девушек обусловлены «е только менее «нервозной» обстановкой жиз-ни в деревне по сравнению с городом, но и спецификой того труда, в котором им с ранней юности цриходится принимать участие.

В производственном быту японцев есть и архаические мо-менты, перешедшие из домашнего быта. Речь идет не о ре-месленных, кустарных и полукустарных, семейных мастер-ских и тому подобных мелких предприятиях, где сохранилось громадное количество архаических пережитков в организа-ции производства, а следовательно, и в цроизводственном бы-ту, а о полностью современном, крупном, технически осна-щенном капиталистическом производстве. Например, для обогрева цехов в зимнее время лишь на наиболее передовых предприятиях Японии применяются газокалильные рефлек-торные печи весьма современной и экономичной конструкщш; для экономии отдельные печи большей частью поставлены

162

рядом с оборудованием и направлены непоередсгвенно на ра-бочее место. Такие печи изредка встречаются и в домашних условиях, но в традиционном быту для обогрева применяют-ся «хибати» — цилиндрические горшки-жаровни с тлеющими углями. Помещение от «хибати» не очень нагревается. Как и рефлекторная печь, они рассчитаны главным образом на лучевой нагрев. Обитатели дома тодько время от времени греются, присаживаясь рядом с «хибати» и протягивая цйд-ним руки. Ту же манеру согреваться можно видеть и на ули-це, когда торопливые прохожие останавливаются на несколь-ко минут около костра или горящей кучи мусора 2 и проходят дальше. Точно так же и в цехах гораздо чаще можно встре-тить сваренные из листового железа цилиндры с дырочками, в которых горит кокс. Как и «хибати», такой цилиндр с кок-сом практичееки не может ни согреть помещение, ни дать достаточно дальний радиус лучевого нагрева. Рабочие.лишь время от времени подходят к нему на минутку и греются, стоя рядом.

Помещениям предприятий и учреждений, как и японско-му жилищу, свойственны компактность и уплотненность, ча-сто переходящие в тесноту. Площадь рабочего места здесь, как правило, очень невелика. Проходы между рабочими'Ме-стамн предельно сужены (что возможно лишь при сведении к минимуму всякого хождения во время работы), так же как и лестничные и лифтовые клетки. Экономия места. и вре-мени ведет к переносу в производственный быт некоторых явлений, обусловленных этими же факторами и в домашнем быту.

В конструкторских бюро, административныхзданиях пред-приятий можно встіретить номимо разделенных стенами иі перегородками помещений лодвижные перегородки типа ширм и штор, в наши дни в основном из пластических мате-риалов, позволяющие маневрировать рабочим пространотвом в разных случаях так же, как это делается при помощи «фу-сума» в жилище. В целях все той же экономии места в этих помещениях специальная мебель бывает нередко комбинир.о-ванной: например, стол-пюпигр одного чфтежника имеег встроенное сиденье для следующего, впереди сидящего чер-тежника. В ряде случаев подобная комбинированная мебель, сконструирована весьма остроумно и дает известные преиму

1.63

щества по сравнению с обычной. Таковьі, например, кресла в современных конференц-залах со встроенными в подлокот-ник поворотно-выдвижными столиками для письма. Однако в большинстве случаев такая модернизация дает экономию шгощади лишь за счет известного снижения удобств и ухуд-шения условий труда для работающего.

©еобенно ярко стремление к максимальному использова-нию полезной площади проявляется на нефтеперерабатываю-щих предприятиях, где все установки расположены впритык, без учета противопожарных разделяющих зон. Вопрос без-опасности труда вообще является больным местом в япон-ской промышленности и особенно в строительстве. Белый флаг с зеленым крестом — символ организации безопасности труда — встречается повсюду, пожалуй, чаще, чем какой-ли-бо другой знак. Но, кроме такого постоянного напоминания іо необходимости соблюдения осторожности, более действен-ааые меры охраны труда предпринимаются редко.

Безопасность и удобство труда в японских условиях со свойственной им теснотой производственных площадей тре-ёуют лостоянного ношения значительной частью рабочих за-югитных шлемов, надеваемых поверх кепи. Другие формы іпроизводственной одежды, применяемые рабочими в целях 'бвдыиехо удобства, восходят нередко к довольно архаичным традияионным формам.

Питание на производстве носит в основном националь-?яый хар.актер. Жонечно, обедающие сидят за столами (в ред-жих случаях едят стоя), но пища национальная — рис с при-,'правами, который едят палочками из чашки. Пища смешан-шого стиля, типа «карэ», также встречается в питании на про-;изводстве, но реже. При невысоком уровне заработной платы, для того чтобы раббчие и служащие могли каждый день обе-.дать в столовой предприятия, цены в ней должны быть значи-ягельно ниже, чем в обычных уличных столовых. Удешевление достигается введением максимального самообслуживания, лред-ельным упрощением меблировки и сервировки, а глав-іное, стандартизацией меню. Выбора обычно не бывает, либо он крайне ограяичен. Если на лредприятии нет своей столо-вой, тірудящиеся в столовые общего типа не ходят, а ограни-•яиваются обедом в «бэнто», который съедают, не отходя от ірабочего места. «Бэнто» они либо приносят с собой, либо по-лучают стандартное «бэнто» через разносчика из ближайшей ікоммерческой кухни. Если предприятие по числу работающих достаточно велико, чтобы иметь свою кухню, но не раслола-тает помещением для столового зала, стандартные обеды разносятся в «бэнто» из кухни по рабочим местам.

Когда есть возможность, часть обеденного перерыва ис-польэуется для .о.тдыха и разминки. На предприятиях обычно

164

есть двор, а иногда и спортплощадка. Там, где нет двора» особенно в городских учреждениях, для этой же цели исполь.-зуется плоская крыша. Но нередко в часы перерыва в учреж-дениях можно видеть служащих, которые спят лежа на скамьях или сидя, склонившись головой на стол.

Обстановка производственного быта японских рабочих т служащих в общем определяетея двумя основными, весьма разными по социальному содержанию факторами. Один — это капиталистическая эксплуатация, рассчитанная на мак-симальное напряжение работающего, на экономию места, вре-мени, средств за счет условий удобства и безопасности, труда.

Другой фактор—высокое мастерство, а главное, аккурат-ность, четкость, собранность, деловитость, сосредоточенность,. дисциплинированность, свойственная японским трудящимся. в любом трудовом процессе. Оценить всю силу этой самодис-циплинированности и собранности ялонских трудящихся на работе можно только после того, как. увидишь их в другой обстановке: во время борьбы за свои права, во время стачек. и демонстраций. Тогда высвобождается вулканический тем-перамент японцев, их эмоциональный накал, умноженный в данном случае уже не на производственную, а на классовую сознательность.

Коммунальная сфера

В этом разделе рассматриваются те участки бытовой по-вседневной деятельности человека, которые связаны с удов-летворением материальных и духовных потребностей людей разных профеосиональных и семейно-соседских групп. Эта всевозможные торговые и коммунальные предприятия, гости-ницы и предприятия общественного питания, гигиенические учреждения, развлекательно-зрелищные предприятия, парки и многие другие. Строго говоря, сюда же должны быть отне-сены транспортные коммуникации, храмы, учебные заведе-ния, т. е. все, что выходит за пределы двух основных участков. бытовой повседневной деятельности человека — жилища » производства. Однако в силу специфики связанной с ними дея-тельности они рассматриваются в особых разделах. Вцро-чем, принципиальных разллчий между ними нет. Таким обра-зом, общественные помещения и сооружения наряду с жи-лищными и производственными, можно выделить как три сектора, охватывающие все стороны среды, созданной челове-ком для свосй деятельности.

Следует отметить, что искуественность этой среды осо-бенно отчетливо выступает именно в Японии, с ее очень силь-

165

'ной концентрацией населения на относительно небольшой части территории, где по сути дела не остается нетронутой прцроды. И пляжные участки лобережья, и горные альпини-стские и туристические маршруты было бы правомерно рас-сматривать как созданные человеком общественные сооруже-ния, и вот почему: если в условиях нетронутой природы чело-век свободен в выборе форм поведения, определяемых только его привычками, то обжитая среда располагает собственной структурой, рассчитанной на строго определенные формы по-ведения, которые она диктует попадающим в нее людям.

Этот диктат среды по отношению к формам поведения людей особенно проявляется в секторе общественных соору-жений. Дело в том, что в жилищном секторе, а в значитель-ной части и в производственном секторе структура простран-ства непосредственно связана с навыками, вкусами, решения-ми тех конкретных людей, которые в ней действуют. От них зависит выбор той или иной мебели и ее расстановка, функ-циональное распределение жилой площади, организация ра-бочего места и т. д. В общественных же сооружениях эти на-выки и вкусы воздействуют на структуру лишь опосредованно, яутем приспособления предложения к спросу потребителя. Посетитель здесь не может непосредственно влиять на струк-туру среды.

Это означает, что тогда как в структуре жилой и отчасти піроизводственной среды широко проявляются индивидуаль-ные навыки и вкусы во всем их разнообразии, в структуре коммунальной среды могут найти отражение только общие всему наеелению или его значительной части общественные навыки и вкусы. Поэтому изучение распределения и взаимо-дёйствия традиционных и заимствованных форм бытовой организации в общественных сооружениях приобретает осо-бый интерес.

В таких областях жизни, как коммунальные и зрелищ-ные предприятия и прочие общественные помещения, имеет место -как смешение, так и сосуществование разных стилей, например в закусочной или эстрадном зале в одной частипо-мещения могут быть кресла, в другой же — «дзасики»—воз-вышение пола, покрытое циновкой. Гостиницы бывают преи-мущественно в национальном стиле. Нередко они могут быть внешне оформлены в западном или смешанном архитектур-ных стилях, включать много заимствованных элементов в та-ких частях здания, как лестницы, холлы, коридоры, но в жи-лых помещениях обычны «дзасики». И даже в гостиницах европейского типа, как правило, пол покрывается таким ма-териалом, который позволяет ходить но нему без обуви.

В современной Японии, где дух капиталистического пред-принимательства, культ денег достиг необычайно высокого

1€б развития и проник во все еферы бытовых отношений, анализ денежного выражения различных стилей бытового устройства весьма важен. В области одежды, как уже отмечалось, япои-ский национальный костюм стоит почти вдвое дороже соот-ветствующего европейского костюма. В области искусства, зрелищных предприятий наблюдается то же самое: просмотр национального спектакля обойдется в сумму, которой хватит на несколько посещений самого фешенебельного вестернизи-рованного «шоу». Обставить дом всецело по-европейски до-рого да почти никому и не приходит в голову; однако жизнь в традиционном японском доме, отвечающем требованиям комфорта, также стоит немало. Наиболее экономичным реше-нием является совмещение основ национального жилища с включением большого числа западных бытовых черт.

В гостиницах наблюдается несколько иное соотношение. Наиболее дешевые гостиницы полностью сохраняют нацио-нальный стиль, причем даже в большей степени, чем совре-менные жилые дома, поскольку требования комфорта, удов-летворение которых в частном доме связано с большими хло-потами, здесь удовлетворяются за счет усилий обслуживаю-щего персонала. Услуги этого персонала очень дешевы, так как служащие гостиниц, почти исключительно женщины, одна из наиболее жестоко эксплуатируемых категорий япон-ских трудящихся. Зачастую они не получают вообще зара-ботной платы, а лишь 10% оплаты постояльцем их услуг — уборки, стирки, глаженья и пр! Самые дорогие отели, наобо-рот, полностью содержатся в европейском стиле и почти ни-чем не напоминают клиентам о японской специфике. В осноіз-ном они рассчитаны на богатых иностранных туристов, одна-ко среди их постояльцев значительный процент составляют и богатые японцы. С увеличением числа японцев, которые мо-гут проживать в таких отелях и в то же время привержены к традиционным формам быта, в этих отелях имеются несколь-ко номеров-люкс, обставленных как японские «дзасики», с «татами». С другой стороны, увеличение числа туристов-ино-странцев стимулирует строительство европейских отелей. Та-ким образом, в дальнейшем смешение стилей, очевидно, будет усиливаться.

Соотношение гостиниц японского и европейского стиля и динамика их развития видны из следующих данных3:

Западный стиль

Японский сткль

Число отелей

Число номсров

Число отелЛ

Число номсров

1936 г 1960 г

1963 г

115 147 187

6 429 11 272 15912

57 154 62194 64 408

415 986 508 817 556001

167

Однако надо иметь в виду, что за этими цифрами скрыва-ются бесконечные варианты гостиниц смешанного стиля. Все -ли варианты невозможно перечислить, они в значительной степени индивидуальны и зависят от изобретательности и мл-териальных возможностей владельца. Но можно заметнть проявление одной общей закономерности, характерной для сочетания традиционного и западного в быту японцев: если представить себе этот быт в форме концентрических сфер, причем в центре будут располагаться явления наиболее ин-тимные, а ближе к периферии — более находящиеся на виду, то порядок нарастания западных черт будет идти от центра к периферии.

Рассмотрим эту закономерность в применении к гостини-цам. Внешне здание гостиницы может быть в стиле совре-менной европейской архитектуры, из бетона и стекла. Внутрн постоялец увидит оформленные по-европейски лестницы и коридоры, но в вестибюле ему придется снять обувь и сдать в специальное хранилище, а перед тем как подняться на пер-вую ступень лестницы, надеть шлепанцы. В полностью евро-пеизированных отелях переобувание производится уже за дверью номера. Японец перед входом в номер переобуетея всегда, даже если пол в номере паркетный. Если он обтянут тканью или покрыт ковром, постояльцу-европейцу напомнит о необходимости переобувания памятная записка админист-рации.

В европейских отелях помещения имеют номера. В нацио-нальных гостиницах они обозначаются названиями цветоз, растений, птиц; эти названия часто соответствуют сюжету живописного свитка «какэ-моно», висящего в «токонома» данного номера. В гостинице смешанного стиля из коридора постоялец попадает в очень небольшую прихожую, затем в ванную и через возвышение в комнату. Шлепанцы оставля-ют в прихожей и в комнату, убранную по-японски, входят в носках. Извне комната ограничена «сёдзи»; за «сёдзи» нахо-дится обставленная европейской мебелью застекленная ве-ранда, ее раздвижные окна выходят на улицу.

Начиная с веранды снова нарастает западный элемент (хотя конструкция окон веранды еще скопирована с «сёдзи»).

Мы разобрали наиболее типичный вариант. Однако воз-можны любые индивидуальные отклонения от схемы. Так, не исключено, что рядом с гостиной, покрытой «татами», за «фу-сума» может находиться спальня с обитым тканью полом и с кроватями.

В чисто японскнх гостиницах, как правило, только япон-ская кухня. Пища доставляется в номера, хотя иногда быва-ет и общий столовый зал с циновочным полом. В чисто евро-пейских отелях, как правило, только европейские ресторан

168

ные залы и бары с европейскон кухней. В гостинице смешан-ного стиля, если она достаточно велика, может быть вполне по-европейски обставленная столовая, где можно заказать как европейские, так и национальные блюда с соответствую-щей сервировкой, европейские и специализированные нацно-нальные бары, доставка заказов в номера и, наконец, спе-циальные банкетные помещения японского стиля (с циновоч-ным полом).

Такие заведения, как бани, сохраняют национальный ко-лорит. Обычная японская баня представляет собой увеличеп-ную и обобществленную ванную комнату, в которой имеется бассейн с горячей водой; воду черпают шайками и моются на полу, деревянном или цементном, рядом с бассейном. По-мывшнсь, заходят в бассейн, где почти всегда одновременно находятся несколько человек4.

В провинции, особенно на севере Хонсю и в некоторых «онсэнах» (курортах с горячими источниками) Хоккайдо, имеются бани и купальные бассейны, общие для обоих полов. В большинстве бань, однако, мужское и женское отделения разделены, но иногда лишь символической перегородкой, проходящей на уровне колен и торса. Правила приличия тре-буют, однако, от посетителей разного пола при входе в общий бассейн или при мытье рядом с ним по возможности прикры-ваться полотенцем. Здесь уместно отметить, что разграниче-нке полов в быту, а также отношение к «дезабилье» в Япо-нии гораздо меныпе отягощено предрассудками, чем в Евро-пе. Если гость остается ночевать, то обычно и хозяева и гость ложатся спать в одной комнате на постеленных рядом мат-рацах. При этом, конечно, следует учитывать, что на ночь японцы и японки, приняв ванну, там же переоденутся в лег-кое «кимоно» — «юката», которое служит ночным бельем. Однако в отличие от ночной рубашки или пижамы в Европе, где первая везде, а вторая почти везде считается одеждой, в которой показываться на людях недопустимо, в Японии «юка-та» является одеждой, вполне приличной для прогулки по людной городской улице. На улицах курорткых городов и даже вечером в центре Киото, где много приезжих, можно видеть множество людей в фирменных «юката» гостиниц, по-лученных в комплекте постельного белья.

В связи с этим в Японии относятся гораздо терпимее, чем в Европе, и к «дезабилье» европейского типа. В жаркие лег-ние дни на людных улицах японских городов можно встретить людей, одетых очень «легко», практнчески в нижнем белье. Летом 1966 г. автор видел по вечерам в весьма фешенебель-ном квартале в центре Токио в сквере с оборудованной дет

169

ской площадкой целые семьи в такой одежде (родителей с детьми), вышедшие погулять перед сном. Не говоря уже об уличных туалетах, многие учреждения, не рассчитанные на посещение большим количеством женщин, не нмеют особого женского туалета, и женщины проходят в кабину через об-щий мужской туалет.

Большое место в быту японцев занимают морские купания к купания в горячих источниках. В летние воскресные утра из Токио в лежащие в двух-трех часах езды приморские се-ления отправляются переполненные поезда. Такую же карти-ну можно наблюдать и в других городах. Состоятельные люди охотно проводят летний досуг у моря, арендуя комнату или пользуясь услугами отелей-пансионатов в курортных примор-еких городах. Купальный сезон накладывает отпечаток на >быт этих городов. Людей в купальных костюмах можно вк-деть на улицах и даже в кафе. Наплыв отдыхающих отра-жается на ценах — здесь почти все дороже, чем в промыш-ленных центрах. Большие участки побережья с прекрасными пляжами малолюдны — они принадлежат отелям-пансиона-там, и пользоваться ими имеют право лишь их постояльцы. Трудящимся иногда остаются худшие участки побережья, где временами царит неимоверная теснота. Но и купание в пло-хих условиях обходится недешево. Хотя доступ на эти третье-сортные общественные пляжи бесплатный, платить приходит-ся за переодевание в кабинах, точнее, за сдачу там вещей на хранение, без чего при тесноте этих пляжей обойтись нельзя.

Вокруг горячих источников вырастают маленькие города, яаселение которых специализируется на обслуживании отды-хающих за соответствующую, как правило, весьма высокую плату. Но в Японии масса горячих источников, и многие аз них вполне доступны и рядовым японцам. В ряде мест, осо--бенно на Кюсю, даже отдельные крестьянские дворы и хуто-ра владеют маленькими естественными нсточниками, заме-няющими им ванну. Но, конечно, все купальни и бассейны, нредставляющие частную собственность, платные.

С точки зрения соотношения в быту традиционных и за-имствованных черт морские купания представляют мало ин-тереса. Как особое структурно оформленное бытовое явле-ние — это почти всегда деталь современного урбанистическо-го образа жизни. В Японии до начала тесных контактов с западной цивилизацией ничего подобного не существовало, поэтому естественно, что здесь практическп нет ннкакой на-циональной специфики. Что же касается «онсэнов», то в том, что относится к собственно купанию, им свойственны те на-еыки, привычки, взгляды и формы, которые сложились в пов-седневной гигиенической практике япоицев. Но в отличие от гшследней в «онсэнах» существует довольно широкая гамма

170

•от их естественного использования в ооычной гигиенической практике, до превращения их в фешенебельные курорты со всеми свойственными таким местам явлениями. И чем боль-ше эти черты нарушают интимность обстановки, тем больше они заставляют отступать элементы национального традици-снного быта.

Парикмахерские в Японии из всех форм коммунальных лредприятий наиболее полно следуют европейским образцам, вплоть до их внешней символики — столбиков с цветными спи-ральными линиями5. Это объясняется тем, что в отличие от других гигиенических навыков, которые не изменились суще-ственно и после проникновения в Японию элементов европей-ского быта, формы причесок и способы их укладки измени-лись полностью. В наши дни все японцы и японки стригутся и причесываются по-европейски, в соответствии с существую-щей в данное время модой. Старинная форма прически со-хрэняется только в очень узких профессиональных категори-ях. Традиционкую женскую прическу носят «гейши» и «май-ко», да и то не все, а традиционную мужскую прическу—«тём-магэ» — борцы-профессионалы («сумока» или «рикиси»). С переходом японцев к европейской стрижке ремесло тради-ционных куаферов и цирюльников отмерло, . а место их за-няли парикмахерские европейского типа, заимствованные в готсвой форме. Некоторую преемственность с традиционными формами сохраняет лишь женская косметика. Со времен средневековья у знатных женщин существовал обычай белить кожу. Белились при этом не только лицо, но и шея и часть груди и спины, которая была видна в вырезе «кимоно». За-тем подкрашивались губы, брови, ресницы и т. д.

В нынешней Японии обычай белиться, как и многие обы-чаи, свойственные в феодальную эпоху представительницам тосподствующих классов, распространился среди всех слоев населения. Однако в связи с преобладанием европейского костюма с его разнообразием форм воротников, а также из сосбражений экономии времени белила стали накладыватьсч только на лицо. Искусная подкраска дает эффект естествен-ной светлой кожи, тогда как шея сохраняет природный смуг-ловатый цвет. С этой же практикой связан и другой своеоб-разный обычай. Японские женщины время от времени пользуются услугами мужских парикмахерских для удаления •с кожи лица малейшего волосяного покрова, поскольку кожа должна быть абсолютно гладкой, чтобы тонкий слой белил ложился на нее ровно. В соответствии с эстетическими нор-мами, восходящими к феодальной эпохе, в довоенное время губной помадой часто подкрашивалась только нижняя губа.

171

Вход в закусочную, Токио

В наше время красят обе губы, но нередко все же нижняя красится полнее, чем верхняя. Японская женщина тратит на косметику лица значительно больше времени, чем ее европей-ская современница.

Очень разнообразны формы организации и различные со-циально-стилевые традиции в общественном питании. Обще-ственное питание вообще распространено в Японии чрезвы-чайно широко. В городских условиях практически каждый человек ежедневно прибегает к его услугам. Некоторые фор-мы организации общественного питания, такие, как столовые на предприятнях, питание в учреждениях, и другие уже рас-сматривались в разделе «Производственный быт». Здесь же мы остановимся только на чисто коммерческих предприятиях, рассчитанных не на какой-то замкнутый круг клиентов, а на широкую массу потребителей.

Эти предприятия можно разделить на три группы. К пер-вой группе — столовым — относятся предприятия, удовлетво-ряющие только потребность в питанин. Спиртные напитки, кроме пива, там не потребляются. Вторая группа — закусоч

172

но-питейные заведения — включает предприятия, где напит-ки являются фактически необходимым компонентом трапезы яезависимо от того, играют ли они в специализации пред-приятия подчиненную или главную роль (в соответствии с этим их можно разделить на преимущественно закусочные и цреимущественно питейные заведения). Посещение этих пред-приятий имеет целью отдых и развлечение, и сами предпрпл-тия могут предлагать посетителю помимо пищи и напитков некоторые элементы развлечения.

Третью группу составляют предприятия зрелищно-клубно-го, развлекательного характера, отличающиеся от обычных зрелищных предприятий и клубов тем, что посетители сидят .за столиками и могут заказывать напитки и закуски. Эту группу мы не будем рассматривать в числе предприятий пи-тания, так как основная нагрузка падает в них на зрелищно-развлекательную сторону.

Основным типом предприятия первой группы являетсп обычная общедоступная столовая. Чаще всего она распола-гается в первом этаже двухэтажного дома, с входом прямо с улицы; в многоэтажных общественных зданиях столовая может находиться в подвальном этаже, может быть располо-жена в подземном переходе, на верхнем этаже здания боль-шого магазина и т. д. Меблировка всегда чисто европейская. Обслуживают посетителей официантки, чеки или жетоны не-редко предварительно покупаются в кассе. Что касается кух-ьи и сервировки, то, как правило, здесь можно встретить все три стиля: национальный, европейский и — наиболее распро-•страненный — смешанный в разных пропорциях стиль. Цена трапезы в таких столовых умеренно-высокая, обычно в пре-делах 300—400 иен (около одного доллара). Это достаточно умеренная цена, чтобы обед в такой столовой мог позволить •себе любой трудящийся японец, если его к этому толкают об-•стоятельства (скажем, если он посвятил день покупкам или приехал в эти места по делам). Однако это слишком высокая цена, чтобы рядовой японец обедал в такой столовой посто-мнно. Повседневно он может обедать только в закрытой сто-ловой при предприятии, которую отличают от общедоступной значительно более низкая стоимость трапезы6 (соответствен-но меньшее количество и более низкое качество пищи), само-обслуживание, отсутствие или суженность выбора. Для таких столовых характерны европейская обстановка и пре-•обладание смешанной или приближенной к национальному стилю кухни и сервировки.

173

В общедоступной столовой обычно имеется 10—20 дежур-ных жидких и твердых блюд, образцы (или муляжи) которых с названиями и ценами выставлены в витрине столовой.

Кроме обычных универсальных столовых з Японии есть большое число предприятий питания, специализирующихся на каком-либо виде продуктов. Их также можно подразде-лить на две подгруппы. К первой относятся главным образом вспомогательные закусочные, бары, стойки, буфеты; впрочем, оки почти всегда имеют сиденья. Они функционируют не как самостоятельные предприятия, а как точки питания при вок-залах, кинотеатрах, портах и т. д. Их ассортимент в основ-ном состоит из европейских блюд с преобладанием всякого рода сандвичей. Сандвич или булочка, смазанная сладким кремом, покупаемые в такой точке или в мелочной продукто-вой лавочке, в основном исчерпывают потребление печеного хлеба рядовыми японцами. Сюда же примыкает уличная тор-говля пищей, но она сравнительно мало распространена в Японии. Кое-где можно встретить уличные тележки — кухни-столовые — с навесом и скамейкой на два-четыре человека. Хотя они для Японии не столь характерны, как для Китая (особенно Южного) и Индокитая, однако нельзя сказать, что они принадлежат к разряду уходящих в прошлое бытовых явлений. Правда, на Гиндзе в Токио, где такие харчевни (по-японски — «ятай») в старину встречались очень часто, их уже не увидишь, но в других местах их еще немало, а вечерние улицы центра Нагои немыслимы без «ятай». Они работают преимущественно вечером н ночью, заменяя рано закрываю-щиеся дешевые столовые, и обслуживают людей вечерних профессий и случайных ночных посетителей. Днем в местах скопления людей (например, у лодочных станций и т. п.) мож-но встретить почти такой же передвижной буфет, смонтиро-ванный на «пикапе», или переносный лоток-жаровню. На ули-цах торгуют «хот догз» — котлетами или сосисками, запечен-ными в тесте, мороженым и некоторыми специфически япон-скими продуктами, такими, как маленькие вареные осьмино-ги, насаженные на лучину, или комья розовой «сахарной ва-ты» — любимое лакомство японской детворы.

Специализированные столовые отличаются тем, что в них может прийти компания знакомых людей или семья для вре-мяпрепровождения, что в обычных столовых не принято де-лать. Сюда заходят полакомиться не очень дорогими делика-тесами. Эти столовые, как правило, специализируются на том или ином блюде национальной кухни.

Общее название этих столовых — «саканая», т. е. «дом ры-бк», но под «сакана» японцы понимают не только рыбу, но ьообще закуску. Есть специализированные «собая», где по-дают «соба» — гречишную лапшу, «унагия» с угрямн «унаги»,

174

«кудзирая», специализирующиеся на блюдах из китового мя-са, и множество других. При этом, если «собая» предлагает трапезу гораздо более дешевую, чем обычная столовая, «уна-гия», по цене и обстановке приближаются к закусочным за-ведениям. Помимо столовых японской кухни сюда относятся предприятия китайской кухни, которую, несмотря на сущест-венные отличия от японской, все же по принципу сервировки можно включить в разряд традиционной культуры, противо-поставляемой европейской. По обстановке эти специализиро-ванные столовые близки к обычным столовым, меблированы по-европейски, но нередко эстетическому оформлению зала уделено больше внимания, и мотивы оформления националь-ные, тогда как в обычных столовых художественное оформ-лени зала если производится, то в стиле модерн. Распрост-ранена также планировка в форме бара — скамьи за стойкой бармена.

Столовые этого типа отличаются от обычных столовых следующими чертами: стоимость чаще всего в полтора-два раза выше; поскольку посетители задерживаются здесь доль-ше, их обслуживает сам хозяин или хозяйка зала; в серви-ровке и кухне мало западного влияния; качество пищи выше; выбор блюд ограничен; расчет производится клиентом при выходе по выданному ему счету. В сравнительно редких слу-чаях часть зала такой столовой оформляется по-японски, в виде возвышения с циновками.

Сюда же можно' отнести более дешевые, лишенные всяких претензий летние харчевни, которые размещаются в очень примитивных сараях, навесах, балаганах у туристических станций, пляжей, многолюдных парков. Здесь торгуют неза-мысловатыми блюдами, чаем, прохладительными напитками. Рядом со скамьями и столами часто можно увидеть дощатые возвышения с циновками.

Среди закусочных заведений, так же как и среди специа-лизированных столовых, преобладают предприятия нацио-нальной кухни. Отличия закусочных и ресторанов этой груп-пы от столовых тем не менее довольно существенны. Стои-мость трапезы очень высока, в два раза выше, чем в специа-лизированных столовых, и в четыре раза выше, чем в обыч-ных. Таким образом, если специализированные столовые еще посещаются рядовыми японцами, то дорогие закусочные и рестораны доступны лишь людям с достатком.

Типичный японский ресторан представляет собой одно-двухэтажное здание, интерьер. которого по возможности стро-го выдержан в соответствии с эталоном традиционного япон-ского жилища, включая и окружение — сад или вид на реку. Однако для отделки, особенно потолка и каркасных столбов, характерна несколько претенциозиая фантазня, которая дол

175

жна настроить посетителя на рустический лад7. Но даже сю-да проникают отдельные элементы западного влияния, напри-мер роспись на картоне «фусума» может быть и не в стиле .национальной живописи «нихонга», чего требует выдержан-ная стилистическая однородность, а в стиле позднего модерна.

В соответствии с классовой принадлежностью посетителей ;находится и практика посещения таких ресторанов. В отли-чие от всех ранее описанных заведений рестораны посещают тлавным образом мужские компании. Именно здесь органи-зуются те приемы, для которых, как отмечалось выше, япон-ское жилище мало приспособлено. Здесь устроитель может лринять друзей, а чаще партнеров по бизнесу. Прием проис-ходит вполне по-домашнему; при желании гости могут при-:нять ванну, после которой переодеваются в выдаваемые рестораном «кимоно», а свою европейскую одежду оставить в раздевалке. По окончании трапезы она будет принесена в по-мещение, где происходила трапеза. Можно обойтись и без лереодевания, но в любом случае обед в таком ресторане носит совершенно интимный и непринужденный характер, бо-.лее непринужденный, чем это было бы возможно дома, где гостей могли бы стеснять члены семьи хозяина. Здесь же можно шуметь, не смущаясь тем, что за тонкой «фусума» -сидит другая столь же шумная компания, также считающая себя изолированной.

Подает блюда служанка ресторана, одетая в отличие от •обслуживающего персонала всех предприятий ранее описан-ных категорий в национальное платье. Если компания очень велика, служанок может быть несколько. Служанки все вре-мя присутствуют при трапезе гостей, выполняя роль госте-приимных хозяек дома.

Далеко не все блюда, подаваемые в японских ресторанах

176

(а также в закусочных и отчасти в столовых), готовятся тут же. В Японии очень развита система отдельных кухонь, снаб-жающих своей кулинарией целый ряд близлежащих пред-приятий, доставляющих обеды на дом, в цехи предприятий и т. д. Поэтому в ресторане могут выполнить почти любой заказ, направив посыльного в близлежащую кухню или специализированную закусочную. Характерной фигурой япон-ского города в районах сосредоточения различных харчевен является велосипедист-посыльный, одной рукой держащий руль, а другой — поднос с пирамидой чаш и коробок с ис-кусством, которое бы сделало честь артисту цирка.

Помимо описанного классического ресторана к группе за-кусочных относятся многочисленные. более мелкие и более доступные по цене специализированные предпрйятия, среди посетителей которых можно встретить и служащих и средне-го достатка людей интеллигентных профессий. Устроены та-кие заведения чаще всего как залы с циновочным полом, но без «фусума», изолирующих одну компанию от другой; низ-кие столики, часто круглые, стоят в общем зале. Иногда встречается и европейская обстановка — зал с гладким полом, высокие столики, стулья.

Наконец, нередка планировка в виде бара. Отличие этих предприятий от предприятий второй подгруппы первой груп-пы, к которым они очень близки по оформлению зала, со-стоит в том, что обслуживание клиента не ограничивается доставкой ему блюда, а включает и услуги служанки-хозяйки («хостессы») во время трапезы и какой-то развлекательный элемент — беседу с «хостессой» или с барменом и т. д.

Особенно характерна для предприятий типа закусочных специализация на таких блюдах, как «сукияки», «набэяки» или некоторые более редкие блюда. заимствованного и сме-шанного происхождения, которые готовятся в процессе еды: жаровня или сковорода ставится на газовую или электриче-скую плитку, помещающуюся в отверстии в центре стола, и поданные полуфабрикаты доводятся до готовности «хостес-сой» в присутствии и при участии клиентов.

Другим примером закусочных баров могут служить «су-сия». «Суси», состоящие из ломтика морской живности на ка-тышке ферментированного риса, рассматриваются японцами как национальный аналог европейского сандвича. Однако трапеза в «сусия» нередко сопровождается некоторым коли-чеством «сакэ». Бар «сусия» представляет собой нечто вроде парты с лаковой наклонной доской, совершенно чистой. Выше доски обычно находится низкая витрина с живностью. На горизонтальную часть «парты» бармен ставит «сакэ» и кла-дет щепоть маринада имбирного корня, выполняющего роль приправы, аналогичной хрену при рыбных блюдах русской

12 Зікіз 53Э

177

кухни. Затем он лепит «суси» с кусочками живности по вы-бору клиента и кладет их на наклонную доску.

«Сусия» пользуются широкой популярностью, они имеют круг завсегдатаев и ряд специфических особенностей и обы-чаев; это целый миниатюрный мирок. Здесь в ходу особый жаргон — водка, рис, кипяток называются не общераспро-страненными словами, а терминами, употребляемыми только в «сусия» («сяри» и «агари»).

Разные типы предприятий могут комбинироваться. Уже отмечалось, что в пределах одной гостиницы могут быть пред-ставлены несколько типов помещений для питания. Кроме того, нередко в одном небольшом здании на верхнем этаже размещается ресторан традиционного стиля, а на нижнем — какой-нибудь бар. Трудно судить, который из них приносит хозяину больше дохода, но публика в первом этаже всегда многочисленнее и разнообразнее.

Последний тип предприятий общественного питания, ко-торый может быть сюда включен лишь с существенными ого-ворками,— это предприятия преимущественно питейного ти-па. Они представляют собой тіереходную форму между вто-рой и третьей группой заведений, принадлежащую скорее к разряду увеселительно-зрелищных. Общим для этой группы является преобладание напитков над пищей. В ней могут быть выделены три типа предприятий: бары, кафе и пивные залы. Их помещения оформляются в западном стиле. Обслуживают посетителей официанты. Расчет производится, как правило, при выходе. Ассортимент напитков здесь европейский — сода-виски, коктейли, фруктовые соки, пиво.

В кафе приходят посидеть, послушать музыку, поговорить. Здесь много молодежи. В кафе вполне можно провести ве-чер, истратив на двоих сумму в 200—300 иен, т. е. меныпе, чем на обед в обычной столовой. Поэтому посетители недоро-п-іх кафе принадлежат к самым различным слоям населения, преимущественно трудящегося. Это относится и к пивным за-лам; правда, женщины посещают их редко. Особенно попу-лярны пивные залы на Хоккайдо, который является основным районом производства ячменя и соответственно пива. Кроме того, облик и стиль жизни на Хоккайдо значительно более европеизирован, чем в остальной Японии. Здесь посетители компаниями подолгу сидят в пивных залах. Для своих завсег-датаев пивные залы выпускают абонементные книжки с от-рывными талонами на пиво, упрощающие расчет.

Ассортимент в кафе и пивных залах довольно узок, закус-ка здесь употребляется мало. В кафе чаще всего заказывают мороженое, в пивных залах закусывают арахисом или соле-ным горохом. Очень простые коробки-автоматы, отсыпающие при опуекании мелкой монеты порцию такой закуски, неред

178

ко стоят прямо на столах. Они же за еще меньшую плату выбрасывают отпечатанный листок с астрологическим пред-сказанием, обсуждение которого служит одним из моментов развлечения собравшейся компании.

Третий тип — небольшие бары, которые обслуживает бар-мен или барменша с одной или двумя девушками-помощни-цами. Работающие за стойкой поддерживают беседу с сидя-щими посетителями. В бары, как и в пивные, ходят в основ-ном мужчины, обычно здесь создается довольно узкий круг завсегдатаев, знакомых с хозяином и пользующихся у него кредитом. Посетители баров — преимущественно служащие и люди среднего достатка — образуют несколько более узкий круг, чем посетители кафе и пивных, но все еще достаточно широкий. Для них бар служит таким же продолжением и дополнением дома, местом приема друзей и знакомых, каким для богатых людей является классический ресторан. Ассор-тимент в барах разнообразен, там имеются различные евро-пейские и национальные напитки и довольно большой выбор закусок, преимущественно национальных.

Из обзора различных типов предприятий общественного питания в Японии можно сделать некоторые выводы. При-сутствие и преобладание элементов традиционного стиля со-ответствуют наличию элементов интимности, развлечения, отдыха, наличию контакта между хозяином и клиентом, хотя бы в виде беседы между ними. Преобладание же западных элементов связано с деловым, утилитарным характером пред-приятий, с более публичной, сухой, отягощенной условностя-міі обстановкой, с механистичной формой контакта клиента и хозяина, которая вполне может быть автоматизирована, что» и имеет место в уличной торговле, в буфетах, а отчасти и Ві столовых.

Другой важный вывод заключается в том, что типы пред-приятий с минимальным количеством западных заимствова-ний, примером которых могут служить классические ресто-раны, бытуют в сравнительно ограниченной сфере, главным: образом представителей господствующих классов. Это же,. впрочем, относится и к некоторым западным типам, с мини.-мальным заимствованием национальных форм. Понятно, что; чем более классово ограниченно то или иное бытовое явление, тем более оно привязано к быту господствующих классов, тем меньше перспективы его сохранения и развития, тем больше вероятность его исчезновения — вполне возможно,, еще до того, как сойдет на нет сам класс — носитель явленияі. С другой стороны, для всех типов, сохраняющих националь-ный стиль и пользующихся популярностью ереди более ил» менее широких кругов населения, характерно интенсивное-заимствование и включение элементов современного город

12*

ского бытового комплекса западного происхождения. Из на-циональных традиционных типов предприятий именно эта часть им.еет наиболее благоприятные перспективы для даль-нейшего развития.

В сфере торговли для Японии характерны два основных типа предприятий, между которыми существуют многочислен-ные переходные формы. С одной стороны, это очень большой универмаг «депато» (от англ. «сіерагітепі зіоге») с чрезвы-чайно широким ассортиментом промышленных и продоволь-ственных товаров. Универмаг в большом японском городе представляет собой по сути дела комбинат, включающий и несколько закусочных и столовых, и концертный зал, и вы-ставочные залы, где экспонируют свои произведения скульп-торы, художники и мастера того специфически японского ис-жусства, которое называется «икэбана» и заключается в уме-иши красиво составить букет цветов.

С другой стороны, это небольшая, выходящая на улицу, •часто полуоткрытая или совсем открытая лавочка, обслужи-ваемая одним-двумя людьми. Чаще всего она специализирует-'с-я на каком-либо определенном виде товаров, но на окраи-шах н в маленьких городках нередки и смешанные лавочки. ;В них еще сохранились черты, сложившиеся до проникнове-йния европейского влияния. Но в то же время и здесь можно зидеть те же современные приемы оформления витрин и об-»служивания, что и в больших магазинах. Некоторые детали «в обслуживании связаны с природными условиями страны и очень своеобразны. Например, в продовольственных лавочках купленные продукты могут быть завернуты не в бумагу, а в сухой пазушный лист бамбука. В целом упаковке уделяется чрезвычайно много внимания. Основные формы торговли и рекламы в Японии определяются капиталистическим способом гпроизводства и отличаются от соответствующих европейских іразве лишь еще болыпей изощренностью. Однако можно от-метить и ряд специфичных черт. В связи с дешевизной не-жвалифицированной женской рабочей силы в больших мага-:зинах ее используют обычно весьма расточительно. Там ра-^ботает много малоквалифицированных продавщиц, которые по любому сложному вопросу должны прибегать к помощи старших продавцов. Они полностью обслуживают покупате-.ля, одна и та же продавщица отбирает и упаковывает товар т рассчитывается с клиентом. У входов и выходов, у эскала-торов стоят девушки-привратницы, единственная обязанность ікоторых ;кланяться проходящим покупателям и повторять інесколько заученных фраз благодарности и приглашения (на этой очень низко оплачиваемой работе иногда используют яодрабатывающих на жизнь студенток). В такой форме в сфере торговлж лроявляется общая для японского стиля об-

Розничная торговля в Токио

служивания черта: наличие в предприятии служащих жен-щин, выполняющих какую-то часть функций хозяйки дома.

Мелкой розничной торговле в Японии свойствен ряд черт„ характерных для большинства других азиатских стран. Такг в Японии отсутствуют рынки в обычном понимании. Сущест-вуют только оптовые рынки, где продажа крупных партий товара ведется посредством сделок или аукциона8. Это вы-звано высоким уровнем развития капитализма, многоступен-чатостью торговых посредников, высокой степенью централи-зации и специализации торговли и торгово-сбытовой кооперации, а также тем, что мелкие производители столь интенсивно заняты в процессе производства, что вынуждены отдавать ему максимум времени. Тратить время на сбыт продукции на рынке, как зто делают крестьяне и ремесленни

ки большинства стран Азии, японский мелкий производитель «е может.

Другая характерная черта японской торговли, также вы-деляющая ее на фоне других стран Азии,— это отсутствие торговли с запросом. Лишь в очень маленьких лавочках, рас-положенных в глубине жилых кварталов, где продаются наи-более дешевые вещи, покупатель может поторговаться с про-давцом и добиться некоторого снижения цены (примерно на 10%). Однако следует иметь в виду, что такие лавочки «обычно имеют определенный круг клиентов, с которыми про-давцы знакомы, постоянно имеют дело, и разговор о цене иередко носит характер именно разговора людей, знающих друг друга. В более крупной, солидной торговле, с. текучим контингентом покупателей не может быть спора о цене меж-ду продавцом и покупателем. На наш взгляд, это вошедшее в традицию явление тесно связано с другим характерным для Японии явлением — полным отсутствием чаевых. Десять до-полнительных процентов за обслуживание включаются в сче-та и лишь через кассу позже выплачиваются обслуживающе-му персоналу.

Эти черты возникли и утвердились сравнительно недавно, !в конце XIX — начале XX в. До этого для Японші были в высшей степени характерны система цен с запросом и повсе-тместные чаевые. Можно предположить, что такой перелом явился материальным выражением определенных сдвигов в яациональной психологии, в свою очередь связанных с пере-ходом Японии в конце XIX в. из числа зависимых, подвергав-шихся полуколониальной эксплуатации стран, в разряд неза-висимых держав, причем этот переход сопровождался весьма заметным усилением внимания на вопросах национального достоинства.

Прочие коммунальные предприятия можно рассматривать вместе с предприятиями розничной торговли, поскольку с точ-ки зрения помещения и форм контакта персонала с потреби-тёлем все прачечные, красильни, ремонтные мастерские, фо-толаборатории и тому подобные учреждения не отличаются от мелких лавочек. В них, как правило, работают один или два человека, которые производят как выдачу, так и прием. Поэтому специально оформленные участкн приема отсут-ствуют.

Несколько особняком по структуре своей материальной организации стоят портняжные мастерские. Специфика их объясняется тем, что в данном случае, хотя услуги прилага-ются к товару (шитье к костюму), клпент непосредственно участвует в этом процессе во время снятия мерки и пример-ки. Однако они также полностью входят в сферу торговли. В массовой торговле, т. е. в «депато», подгонка одежды мли

182

пошивка производятся одновременно с покупкой полуфабри-ката или материала. И здесь и в мелких портняжных мастер-ских обслуживание заказчика производится в помещениях, организованных по-европейски. Есть специальные магазины и отделы в «депато», которые специализируются на торговле национальным платьем. Существуют и соответствующие порт-няжные мастерские. Однако отличие их состоит в том, что женский обслуживающий персонал, работающий здесь, иног-да также одет в национальное платье. Обстановка и органи-зация помещения не отличаются от других отделов. Что ка-сается национальной утзари, игрушек и других товаров, в которых возможно разделение на национальные и заимство-ванные, то на практике в торговле такого разделения не про-изводится, а товары обоих стилей продаются в одних и тех же секциях.

Таким образом, в области торговли только в устройстве мелких розничных лавочек, открытых на улицу, можно заме-тить традиционные черты. Такие лавочки часто концентриру-ются на определенных улицах, которые превращаются в тор-говые пассажи, покрытые прозрачной пластиковой крышей9. В целом же массовая универсальная торговля, отсутствовав-шая в докапиталистической Японии, была перенесена сюда одновременно с другими европейскими нововведениями. По-этому, хотя эта торговля развивалась далее на национальной почве силами национальной буржуазии и национального ка-питала, оформление ее по сей день выдержано в западном стиле, вплоть до того, что даже манекены в отделах япон-ского платья имеют «европеоидный» облик.

Досуг и развлечения

Традиционные японские формы отдыха, развлечения, вре-мяпрепровождения в часы досуга отличаются большим раз-нообразием и разработанностью. Они отвечают определен-ным эстетическим критериям и подчиняются сложным внут-ренним правилам, которыми овладевают постепенно, в про-цессе семейного воспитания и общения. При достаточной общей жизнерадостности японские развлечения в соответст-впи со всем укладом жизни не отличаются экспансивностыо.

183

Типичная для японцев сдержанность дает себя знать и здесь. Нацример, такая «международная» детская игра, как «пры-галка», у японских детей очень часто ведется не с раскру-чиваемой, а только с маятникообразно раскачиваемой верев-кой. Сдержан по форме и японский вариант игры в «классы» («исикэри»).

Среди активных форм развлечения и отдыха прежде всего надо отметить традиционное праздничное времяпрепровож-дение.

В Японии сохранилось много праздников древнего проис-хождения, но ни один из них не отмечается с таким весельем, как Новый год, который празднуется в первый день первого месяца календаря. Раньше японские традиционные праздни-ки отмечались по лунному календарю, однако в наши дни сн выходит из употребления, и праздники отмечаются по сол-нечному календарю.

Новогоднему празднику предшествует ряд приготовлений: убирается жилище, приготовляются особые кушанья. В пос-леднюю ночь старого года никто не ложится спать. Ворота или вход в жилище убираются сосновыми ветками, листьями бамбука, пучками соломы, перевитой жгутом. Наступление Нового года возвещают 108 ударов храмового колокола. В день праздника гуляют, навещают родных и знакомых, по-сещают храмы.

Кроме Нового года отмечаются буддийские праздники, например праздники рождества Будды и его смерти (точнее— перехода в нирвану), «праздник Бон», или «день всех душ». Считается, что души всех умерших предков в этот день посе-щают свои семейные алтари, где для них готовятся особые кушанья. Вечером на улицу выходят с фонарями, катаются в шлюпках при звуках музыки и устраивают фейерверки. Зтому празднику посвящается особый танец «бон-одори»; танцующие образуют круг и машут руками в такт пению и игре флейтистов и барабанщиков, стоящих в центре. Доволь-но широко отмечается также несколько религиозных празд-ников «синто». Ранней весной празднуется «сэцубун», сопро-вождаемый церемонией «ониярай» — преследованием демо-на 10. Церемония заключается в том, что разбрасывают бобы во все четыре стороны от дома со словами: «Зло — долой. счастье —- входи». В деревне повсеместно отмечаются также сельскохозяйственные праздники, в частности «тауэ» — празд-ник посадки риса — и праздник жатвы. Праздник девочек — 3 марта и праздник мальчиков — 5 мая описаны в разделе. посвященном семейной жизни. Праздничные визиты неизмен-но сопровождаются взаимным подношением подарков.

184

Подаркн делаются по всякому поводу. Даже заурядньпі внзит нередко сопровождается подарком. Разумеется, боль-шей частью подарки очень незначительны, чаще всего это безделушка, куколка и т. п. Подарок обязательно перевязы-вается двухцветной бумажной лентой определенных цветов для разных случаев (серебряно-золотой при поздравлениях, черно-белой при соболезнованиях, красно-белой в обычных случаях) и снабжается «носи» — продолговатым шестиуголь-ным ярлычком в форме рыбки, так как в старину чаще всего-дарилась рыба.

Дарить деньги считается не вполне вежливым, и многие торговые фирмы выпускают красочно оформленные чеки на разные суммы, которые могут быть в любое время обменены иа предмет соответствующей стоимости. Такие чеки можно дарить, и они пользуются болыпой популярностью. Любой гюдарок обычно отдаривается предметом более или менее одинаковой ценностн.

В старой Японии социальный институт дарения уклады-вался в общую систему социальной иерархии, построенной по патронимической схеме. Старший в определенных случаях одаривал младшего по лестнице общественной или семейной иерархни. Считалось, что тем самым он распространял на младшего свое благодеяние («он»), и младший считался как бы находящимся в «этическом долгу» у дарителя. Равноцен-ное отдаривание в данном случае не всегда было экономиче-ски посильно, а кроме того, все равно этически исключалось. так как оно было бы оскорбительным нарушением иерархи-ческих норм, в корне противоречащих всякой возможности равных отношений между старшими и младшими.

«Уплата этического долга» («онгаэси») выступала здесь в форме морального закабаления одариваемого, который был обязан еще более ревностно, «верой и правдой» служить ода-рившему. Так упрочивались патерналистические отношения между князем («дайме») и рыцарем («буси» или самураем), между главной, знатной и могущественной семьей патронимн-ческого «клана» и рядовыми, подчиненными «боковыми» семьями.

В других случаях, когда обычай требовал подношения-подарка от младшего старшему, за ним скрывалась замаскп-рованная форма экономической эксплуатации зависимых семей.

В современной Японіш с разрушением всех патронимиче-ских институтов понятия «он» и «онгаэси» в системе дарения постепенно теряют свое значение, и обычай дарения все болео смещается в сферу равноправных индивидуальных отношенші.

Помимо обмена подарками между частными лпцами для современной Японии очень характерны подарки, которые делают по разным поводам своим деловым партнерам предприя-тия, торговые фирмы и тому подобные учреждения. На эти иели, равно как и на приемы, угощения и другие формы пред-ставительства, расходуются значительные суммы. Поскольку в конечном счете все это делается на взаимной основе, такая практика по существу является формой присвоения под ви-дом расходов на представительство тех благ, которые иначе подвергались бы высокому налогообложению.

В часы досута японцы охотно играют в карты. Очень ши-рокое распространение получили евроиейские карточные иг-ры, но наряду с ними сохраняют свою популярность и тра-диционные игры в японские карты «ханафуда» с большим числом мастей, обозначаемых разными растениями.

Европейские карты более распространены среди интелли-гентной части среднего класса, тогда как «ханафуда» отно-сительно популярнее среди мелкобуржуазных малоинтелли-гентных слоев. Домино почти неизвестно, зато все слон зна-ют «мадзян» («маджонг») —игру китайского происхождения, несколько сходную с домино.

Японцы очень любят играть в «го» — облавные шашки. Это очень сложная игра. Играют в «го» на квадратной дос-ке, на которой 19 линий, пересекаясь под прямым углом, об-разуют 361 крест. Все эти кресты могут быть заняты 180 бе-лыми и 181 черным камешками («иси»). Цель игрока —за-владеть как можно ббльшим пространство.м на доске; этого можно добиться, если занять места, которые легче всего обо-ронять от нападений противника. На доске есть девять таких мест, они означают «главные светила», а белые и черные ка-мешки — день и ночь. Распространены также «сёги» — ки-тайские шахматы, в которых разные фигуры обозначаются иероглифами на шашках. «Сёги» и особенно «го» настолько популярны, что доски и чашки с шашками ставятся в обще-ственных местах, например в фойе клубов и «каііканов». Ев-ропейские шахматы и шашкн также известны, но малопопу-лярны 11.

Большое распространение в Японии получпли современ-ные виды спорта и спортивные игры, особенно беіісбол, очень сходный с русской лаптой. Беіісбол в професснональном нс-полнении еобирает громадиое количество зрителеіі. Не менее популярен он и как массовын вид спорта. На улице, на любоіі плошадке можно встретить японскпх мальчнков н юношен, •отрабатывающих отдельные элементы игры, Прнчпна попу-лярности бейсбола, несмотря на необходимость довольно до-рогого инвентаря (биты, специальные рукавицы и пр.), за-ключается, по объяснешіям самих японцев, в частности, в его

186

меньшей по сравнению с футболом или баскетболом подвиж-ности, что соответствует как традиционному характеру япон-ских развлечений, так и режиму питания, к которому не под-ходят игры с чрезмерно большой затратой энергии.

К излюбленным видам спорта относятся также настоль-:ный теннис, плавание, альпинизм, туризм, а на севере стра-ны — горнолыжный спорт. В некоторых из этих видов спорта японцы достигли успехов в мировом масштабе.

Большой популярностью пользуется «сумо» — единоборст-во борцов-профессионалов. Кроме того, существует способ борьбы «дзюдо» или «дзю-дзюцу» (известной в искалсенной передаче «джиу-джитсу»), которую преподают во многих школах. Основные правила этой борьбы: не противопостав-лять силу силе, а увертываться и побел<дать силу ловкостью. Наряду с «дзюдо» существует другой вид единоборства — «каратэ», род бокса, где удары наносятся концами пальцев или ребром ладони. «Дзюдо» и «каратэ» являются массовы-ми видами любительского спорта, особенно среди учащейся молодежи. «Сумо», напротив, популярно прежде всего не как занятие, а именно как зрелище. Впрочем, выступления извест-ных «дзюдока» и «каратэка» также собирают немало зри-телей. Характер ул<е не спортивного, а трюкового зрелища носят выступления бродячих уличных «каратэка», демонст-рирующих трюковые удары ребром ладони, ломающих такн-мн ударами доски, разбивающих бутылки п т. д.

Из других национальных видов спорта определенное зна-чение имеет «кэндо» — фехтование на японских мечах, стрельба из лука в тире. Стрельба из лука с коня в основном носит характер зрелища, приурочиваемого к религиозным праздникам «синто», и называется «ябусимэ».

Все перечисленные игры и виды спорта относятся к груп-повым формам использования досуга. Для индивидуальных •форм развлечения характерно преобладание созидательных над дедуктнвными, такими, как пасьянсы, задачи, головолом-ки, распространенными в Японии относительно меньше, чем в западных странах. Типичным примером простейшей сози-дательной формы индивидуального развлечения может слу-жить «оригами», т. е. складывание бумал<ных фигурок. Это мастерство, любимое занятие детей, достигает в Японпи очень выеокого развития, фигурки отличаются большой выразитель-ностыо и сложностыо. В новейшее время «оригами» получпло ііе только развлекательное, но и церемонпально-символпче-•ское значение: бумажная фигурка л<уравля, исстари бывшсто шлюбленным благопожелательиым спмволом, стала также символом надежды на избавление от атомной угрозы и луче-ноіі болсзни. ириобрсла большое политическое звучаіше. Гнр-лннды на таких фигурок, сделаниыс по образцу гаваііскпх

187

цветочных «леи» и названные этим же словом («реи» — & японском произношении), получили распространение как: благопожелание и праздничное украшение. Таким образом,. из разных внутренних и внешних источников— мастерство-«оригами», символика благопожелания, гавайское заимство-вание — родилась совершенно новая этнографическая тра-диция.

Другие созидательные формы проведения досуга относят-ся к сфере искуссгва. Так, поэзия в Ялонии «е ограничена кругом поэтов-профессионалов. Сочинение короткого стихо-творения — обычная реакция многих японцев на какое-нибудь. крупное событие или личное переживание. Художественная ценность таких произведений, может быть, и невелика, но сама форма проявления человеческих чувств свидетельствует о степени распространения поэзии в народе.

Большинство японцев занимаются также рисованием; ему придается большое значение в системе детского воспитания.

Присущее японцам тонкое чувство прекрасного в природе проявляется в двух специфических видах прикладного искус-ства, в котором они достигают совершенства, искусстве выра-щивания цветов, особенно хризантем и карликовых деревьев, и искусстве составления букетов, точнее, композиций из цве-тов, ветвей, коры («икэбана»)12. Эти предметы, так же как основы рисования и стихосложения, входят в программу ряда школ и курсов, особенно женских.

Однако в обстановке современного японского города мно-жество людей, которые живут без семей и не стремятся до-мой после утомительной и однообразной работы, не имеют условий для созидательного индивидуального времяпрепро-вождения. Масса развлечений, предлагаемых большим горо-дом, даже кино, им не по карману — по крайней мере часто. А чем-то заняться, развлечься необходимо. На этой почве выросло очень характерное для современного японского го-рода явление —«патинко». Это нечто среднее между рулеткой и бильярдом. Человек входит в зал, где стоят десятки играль-ных автоматов, покупает в кассе несколько десятков шариков и начинает запускать их в автомат стреляющим приспособ-лением. В случае попадания в цель автомат отсыпа.ет в лоток новую порцию — пять или десять шариков. Предъявив их в кассе, удачливый игрок получает выигрыш. Поскольку де-нежная выплата запрещена, выигрыш выдается в товарной форме — конфетами, сигаретами и пр. «Патинко» имеются повсюду, и они почти никогда не пустуют. Конечно, эта со-вершенно механическая, отупляющая нгра так популярна

188

•среди рмдииыл японцев лишь потому, что им негде найти бо-..лее содержательные, но столь же доступные формы активно-го повседневного отдыха.

Важнейшим видом пассивных развлечений является по-сещение зрелищ. Процесс усложнения общественной жизни и особенно ее урбанизации иеизбежно предполагает уменьше-ние удельного веса тех развлечений, где развлекающиеся ак-тивно участвуют в действии, и увеличение удельного веса тех развлечений, где они выступают лишь пассивными зрителями. Промежуточное положение занимают созерцательные развле-чения, как, например, любование цветами, которые, хотя так-..же являются зрелищами, требуют от участников большей ак-тивности, чем зрелища типа действ.

Обычные в быту японцев зрелища, имеющие развлекатель-ное значение (хотя оно может быть и не единственным), можно разделить на религиозные, церемониальные, просто традиционные (без церемониальности) и, наконец, художест-венные, спортивные и т. д.

Почти любое религиозное событие в Японии представляе> -собой зрелище.

Религиозные праздники — как буддийские, так и синтоист ские — включают в себя целую серию зрелищных элемен-тов, которые очень отличаются друг от друга в зависимости от храма или секты. Помимо самого богослужения, которое при всей его красочности мало кем воспринимается как зре-лище, праздник может включать большую процессию, спортив-яые состязания, театральные и танцевальные действа. В од-них из них, как, например, в выступлениях на храмовой сце-не или соревнованиях конных лучников, принимают участие только полупрофессионалы или неболыпая группа хорошо подготовленных любителей, другие, например процессии, но-сят более массовый карнавальный характер, но и в этом слу-чае число пассивных зрителей значительно превышает число активных участников.

Праздничное шествие большого синтоистского храма — это и толпа полуголой или в ярких национальных одеждах молодежи, исступленно толкающая тяжелый ритуальный па-.ланкин или колесницу, и группа людей, торжественно прохо-дящих в наряде древних вельмож или средневековых воинов. Л праздничное шествие необуддийской секты — это современ-ный, военизированно-спортивный парад молодых людей в уни-форме, с колонной знаменосцев, духовым оркестром н груп-пой вполне американизированных «мажореток». Но в том н другом случае сущность подобного шествия одна: напомиить •етарым или потенциальным адептам о своем существовашш и значении.

Прнмером церемониального зрелнща может служить па

189

рад пожарников—«бязательная принадлежность большого' светского праздника, особенно новогоднего.

Традиционное зрелище — ловля рыбы с помощью бакла-нов в Гифу или созерцание массового цветения вишни вес-ной, ирисов летом и хризантем осенью. В широком смысле-традиционными являются не только эти зрелища, но и рели-гиозные и церемониальные, поскольку они могут существо-вать только в общей для них системе традиций, в отличие от творческих зрелищ, включающих художественные, спортивные и трюковые. Любое вновь изобретенное творческое зрелище способно собрать аудиторию и завоевать у нее популярность, лишь бы оно было достаточно содержательно и увлекательно. Однако далеко не так просто внедрить новшество, сравнимов' с бакланной рыбной ловлей, или сделать популярным любо-вание каким-либо природным зрелищем, доселе неизвестным.

Конечно, в традиционных зрелищах содержатся уже мно-гие зачатки зрелищ творческих: в мистериях — театра, в праздничных обрядах — спортивных состязаний, в бакланной ловле — зрелища трюкового типа. Но именно потому, что это только зачатки, традиционные зрелища воспринимаются лишь. в общем комплексе традиций поведения; поэтому их гораздо труднее переносить, распространять и вводить заново, неже-ли полностью творческие зрелища типа театра. Япония знает примеры сравнительно недавнего введения новых зрелищ, схожих с традиционными. Так, совсем недавно возникла вся зрелищная обрядность новых сект, но с самого начала она возникла внутри целой системы вновь создаваемых тради-ций — в данном случае религиозных. Айнский праздник сбора водоросли «маримо» (реликтового растения на Хоккайдо) был искусственно создан как туристский аттракцион для приезжающих на отдых японцев 13, но опять-таки был вклю-чен в уже существовавшую систему оформления церемони-альных зрелищ для туристов народными песнями и плясками..

Бесспорно, многие творческие зрелища (театр «Но», борь-ба «сумо» и др.) также могут быть названы глубоко тради-ционными, но в несколько ином смысле: здесь главными вы-ступают не традиции внешней среды зрелища, а внутренние традиции принципов его организации. В этом принципиальная разница между зрелищами чисто траднциоиными и зрелища-ми творческимп, хотя последние часто возникают из первых. Примером может служить история возникновешія театра «Но». Первоначально из древнейших танцев-игр возмнклп обрядовые пляски, оформпвшиеся в синтоистские мистершг

190

«кагура», сопровождаемые пением. Буддийская церковь ис-пользовала их элементы в своих представлениях «дэнгаку». Раннесредневековая знать, отталкиваясь от тех же народ-иых танцев, создала свой балет «гагаку», который вскоре из развлекательно-самодеятельного стал церемониальным. Все эти дворцовые и храмовые представления еще не были под-линными театральными зрелищами. Начало последним поло-жили «саругаку» — представления бродячих кукольников и скоморохов. В них впервые появляется четкий словесный текст. Синтез «саругаку» с храмовым «дэнгаку» и дворцовым «гагаку» дал в XIV в. первый большой драматический жанр в Японии — театр «Но». Одновременио с этим кристаллизует-ся литературный жанр пьесы «ёкёку», появляются профессио-нальные драматурги. Театр «Но» из храмов перекочевал в замки феодалов, на чьи вкусы он и был рассчитан по своей тематике.

Представление идет на малопонятном современному зри-телю языке, на сцене без декораций, но с традиционным зад-ником в виде сосны на золотом фоне. Действующих лиц практически только двое: «ситэ», роль которого аналогична роли основного актера древнегреческой драмы («протагони-ста»), и «ваки» (соответствующий второму актеру древнегре-ческой драмы — «дейтерагонисту»). Эта параллель усили-вается наличием в обоих случаях хора. Актеры в старинных пышных одеждах и масках произносят свой текст напевным речитативом, перемежая его условно-танцевальными движе-лиями.

Содержание многих из этих представлений проникнуто ре-лпгиозным пессимизмом или идеализацией придворной этики. Круг знатоков и толкователей пьес довольно ограничен 14. Однако было бы неверно преуменьшать значение театра «Но». Сохраняя выработанные многими поколениями традиции, он несомненно играет важную роль в борьбе японской нацио-нальной культуры против влияния западного декадентского искусства.

В среднпе века для полного удовлетворения запросов сме-шанной аудитории, включавшей не только знать и самураев. но также челядь и простонародье, между отдельными драма-ми представления «Но» включалось несколько интермедий-фарсов, так называемых «кёгэн». Эти фарсы имели народный, антифеодальный характер, резко контрастируя с самими тра-гедиями. Ныне жанр «кёгэн» возрождается и используется для создання пьес со злободневной тематикоіі.

В начале XVII в. возшікает театр «Кабукн». Он пропехо

191

дит от танцевальных уличных представлений, получивших широкое распространение в XVI в. Его основоположницей считается танцовщица Окуни. Первые труппы «Кабуки» со-«стояли только из женщин, им на смену пришли труппы, со-стоящие только из мальчиков, а с 1652 г.— только из мужчин. В таком виде существует «Кабуки» и сейчас. Тематика пьес этого театра представлена оюжетами из истории, быта и жизни средневековых самураев и горожан. Однако многие пьесы, воспевающие благородство, великодушие, любовь и верность, находят горячий отклик и у современного зрителя. В XX в. наметились некоторые тенденции к модернизации «Кабуки».

Наконец, к национальным театральным жанрам относится «ёсэ» — театр одного актера-рассказчика, о специфике кото-рого более подробно говорится ниже.

Параллельно с национальными видами театральных зре-лищ постепенно возникает и развивается драматический театр «вропейского типа. Он имеет известные преимущества перед национальными жанрами, заключающиеся в способности воссоздавать на сцене современность и в гораздо большей доступности для исполнения не только прошедшими сложную школу подготовки профессионалами, но и актерами-любите-лями.

Реалистические пьесы как японских, так и западноевро-пеііских и русских драматургов, в особенности Горького н Чехова, пользуются широкой известностью и популярностью. Их наиболее охотно ставят именно самодеятельные художе-ственные коллективы трудовой интеллигенции и рабочих. Эти же коллективы часто обращаются в своем репертуаре и к иациональным традиционным театральным формам. В более или менее упрощенной форме нередко осуществляются люби-тельские постановки пьес «Но», танцевальных сюит «кагура» и других форм традиционного театра и хореографии.

Напротив, декадентские постановки эф.емерных артисти-ческих трупп, которые нередко можно встретить в маленьких концертных залах Японии, собирают лишь очень небольшое число зрителей, ограниченное узким кругом снобистской бур-жуазной молодежи.

Японской публике отнюдь не чужд интерес и к оперным и балетным жанрам европейского театра, и эти направления искусства развиваются в Яионии. Но наиболее популярныиз музыкально-хореографических сценических представлений за-падного типа ревю или «шоу», которые ставятся с затратой больших средств.

«Шоу» бывают разного уровня, от самых ннзкопробных .зрелищ, граничащих с порнографией, до высокохудожествен-ных постановок. Однако чаще всего в одном и том же

192

иредставлении смешаны отдельные сцены весьма различных уровией. При этом постановщики «шоу» наряду с хореогрг, фическими и вокальными номерами, которые носят космопо-литический характер, нередко довольно широко иепользуют национальные сюжеты, оформление и постановочные приемы.

В Янонии популярен также народный кукольный театр. Особенность его — большие размеры кукол (от полуметровых до кукол почти в человеческий рост). Кукловоды, от одного до трех на каждую куклу, ходят по сцене или ездят на низ-ких табуретках с колесиками у всех на виду. Условно неви-димыми их делают черные халаты с капюшонами, как у рабо-чих сцены театра «Кабуки». Декорации в кукольном театре, как и в театре «Кабуки», в отличие от «Но» разнообразны и реалистичны, хотя обычно плоские (не объемные).

Театр теней, ранее широко бытовавший в Японии, сейчас почти исчез 15. Его заменил «бумал<ный театр» — «ками-си-бай», где по переносному экрану переставляются рисованные картинки. Этот театр—любимое зрелище японской детво-ры — обслуживается одним бродячим актером 16.

В последние годы театр «ками-сибай» также встречается все реже в связи с широким раопространением даже в самых отдаленных сельских местностях кинематографа.

Среди зрелищных предприятий можно выделить три ос-новные категории: кинозалы, спортивные сооружения и залы для зрелищ театрального типа. Кинозалы полностью оборудо-ваны © европейском стиле. Прокат фильмов, как правило, непрерывный, вход и выход во время сеанса свободный, в за-ле курят и разговаривают, нумерованы лишь самые дорогие места. В связи с этим фойе сведено к минимальным разме-рам, в нем мол<ет быть лишь небольшой буфет. Все это в рав-ной мере относится как к самым примитивным помещениям с ценой за билет около 150 иен, так и к фешенебельным, обо-рудованным по последнему слову техники залам, где в дни премьеры разрекламированных боевиков цена билета может превышать дневной заработок рабочего. Японский кинотеатр в полном смысле слова проходное помещение, куда идут без всякой подготовки, которое в любой момент покидают. Отно-шение к пространству кинозала почти такое же, как к улич-ному пространству, поэтому практически полное отсутствие в нем элементов традиционной бытовой организации вполне понятно.

В спортивных соорул<ениях пространство, в котором нахо-дится зритель, также в целом организовано по европейским принципам.

13 Зака. 539

193

Наиболее интересны с точки зрения синтеза западных п традиционных форм культуры театральные зрелища. Речь здесь идет только об одном аспекте зрелищного предпрня-тия—бытовых принципах организациіі его материального пространства и о евязанных с ними социально-бытовых аспек-тах поведения зрителей.

В Японии существует несколько довольно четко оформ-ленных типов театрально-зрелищных помещений. Это специ-альные театральные здания, большие концертно-конферен-ционные залы, малые концертные залы. Почти во всех из них можно давать представления, выдержанные как в западной, так и в традиционной и смешанной художественной манере. Кроме того, есть помещения, предназначенные только для национальных зрелнщных жанров — «ёсэ», «Кабуки» и «Но».

Специальные театральные здания, как правило, являются собственностью крупных капиталистических зрелищных ком-паний, эксплуатирующих многочисленные труппы разных жанров. Это «театры актера», т. е. театры для постановки пьес, выдержанных в стиле современной европейской драма-тургии, как иностранных, так и японских авторов. Гораздо более широко распространены помещения для постановки эстрадных ревю и шоу. Все эти помещения, расечитанные не-редко на ряд быстро сменяющих друг друга сеансов, органи-зованы в европейском стиле и хотя они накладывают на по-ведение зрителя несколько болыпие ограничения, чем кнно-залы, тем не менее они схожи с кинозалами в одном смысле: значение театрального фойе как места социального общения здесь невелико и в зрелищах эстрадного типа сведено до миніщума.

Конференционно-концертные залы являются частной или муниципальной собственностью. Для зрелищных мероприятий они могут сдаваться в аренду в договорном порядке. В усло-виях Японии художественные явлення, которые могли бы обеспечить использование таких больших залов, довольно редки. Чаще они арендуются для проведения различного рода конференций. Здесь имеются обширные кулуарные по-мещения, выдержанные, как и зал, в европейском стиле, что вполне соответствует их публичному официальному исполь-зованию.

Малые концертные залы обычно представляют собой часть какого-либо большого конторского или торгового зда-ния. Для художественных представлений они арендуются на определенный срок. Именно здесь срсди самых разнообраз-ных концертных программ — литературных, камерных и пр. — даются представления различных" традиционных жан-ров, таких, как кукольный театр илн театр «Но». В связи с камерностью представлений в малых залах в них прово-

194

дцтся ил.и один сеанс, или промежутки между сеансами до-статочно велики, чтобы еоздать возможность для еоциального общения зрителей. Но принципы организации пространства здесь те же, что и в больших залах.

Совершенно иную картину дают исконно японские тради-ционные зрелища, имеющие постоянное помещение, — «Кабу-кн» и «ёсэ». Зрительный зал театра «Кабуки» в старинупред-ставлял собой разделенные перегородками площадки цино-вок, в которых группами располагались зрители. Современ-ные театры «Кабуки», имеющиеся в нескольких крупных го-родах, — это многоэтажные каменные здания, в основном европейской архитектуры,хотя всячески стилизованные внеш-ним декором под традиционно-японский стиль. Внутри они также имеют европейского типа зрительный зал и обширные фойе, включающие много подсобных помещений. Посещение «Кабуки» в, отличие от посещения кинотеатра или даже «шоу» — всегда событие в жизни японца, имеющее празднич-ную окраску. В «Кабуки» ходят семьями, чаето с детьми. Идя в «Кабуки», люди стараются принарядиться, большую цен-ность в глазах посетителя имеет не только само зрелище, но и разговоры и встречи, которые происходят в фойе.

Представления «Кабуки» довольно длинны, они обычно включают в себя несколько пьес полностью, а также отдель-ные акты и фрагменты из другпх пьес. «Кабуки» — дорогое зрелище (билет стоит примерно 2000 иен), но тем не менее контингент его зрителей достаточно широк и включает не только богатую публику и эстетов-любителей, но и средние слои японского народа. Если бы не высокая цена, определяе-мая в значительной мере тем, что труппы «Кабуки» экоплуа-тируются все теми же крупными всемогущими компания-ми, цреследующими чисто коммерческие интересы, круг зри-телей «Кабуки» мог бы быть еще шире. Именно популярность сюжетов «Кабуки» и хорошее знакомство публики с ними делают возможным восприятие концертной программы из отдельных фрагментов разных пьес. Иногда посетитель смот-рит не все нредставления подряд, а только свои любимые сцены, время же между ними проводит в кулуарах. Сред» ценителей искусства существует культ актеров «Кабуки»,, подобный культу кинозвезд или спортивных чемпионов.17.. Поведение зрителей в зале, их реакция на пронсходящее иа сцене, носпт непринужденный характер. В антрактах зрители,, подкрепляясь из принесенных с собой «бэнто» и термосов. попутно оживленно обмениваются впечатлениямн. Таким об-разом, социальное и интеллектуальное общение в театре

«Кабуки» включает не только восприятие зрителем нскусства исполнителя, но и общение зрителей между собой.

В то время как «Кабуки» получил мировую известность, другой национальный театральный жанр — «ёсэ» — вне Япо-нин практически никому не знаком ,8. Этот жанр, основанный на искусстве одного актера-рассказчика и в принципе очень сходный с искусством конферанса и трансформации в запад-ном понимании, был ранее чрезвычайно популярен в Японии как самое массовое зрелище. После широкого распростране-ния кинематографа «ёсэ» одно время пришел в упадок, но сейчас вновь пользуется большой популярностью. Здания «есэ» — сравнительно небольшие одноэтажные помещения, в значительной степени продолжающие национальные тради-ции зодчества. Фойе там фактически нет, поскольку почти всю площадь занимает зрительный зал. Близость между пла-шировочной структурой «ёсэ» и кинотеатра определяет и бли-.зость норм поведения для посетителя, вход и в.ыход возможен ъ любое время в течение длинного сеанса. Однако между :зрительным залом «ёсэ» и зрительным залом кинотеатра ймеется одна существенная разница: кроме рядов кресел ® «ёсэ» могут быть также большие боковые ложи с цино-вочньім полом и перегородками, аналогичные структуре ста-нринного зрительного зала «Кабуки». Группы посетителей мо-ігут располагаться там с гораздо большей непринужденно-стью, чем в рядах кресел. Этой архитектурно-конструктивной особенности зрительното зала «ёсэ» соответствует и поведение ятосетителей, весьма отличное от той свободы форм поведе-:яия, которую можно наблюдать в кинозале. В «ёсэ» суще-ствует -живой контакт между исполнителем и зрителем. Ис-яолнитель может ответить импровизацией на реакцию зала, установить своеобразный диалог между залом и сценой. .Полйтически заостренный, злободневный текст анекдотов и жаламбуров рассказчика рассчитан именно на такой тесней-ший контакт с аудиторией. Выступления рассказчика пере-межаются номерами других жанров — музыкальных эксцент-іриков, фокусников, акробатов.

Своеобразен жанр резчика по бумаге, когда с молнменос-ной быстротой артиствырезает силуэтные композиции в ответ на *заказы», выкрикиваемые из зала, и, показав их зри-тгелям, потом передает «заказчику» как сувеннр. В «ёсэ» не-іредко можно видеть детей. Они самые большие ценители это-то жанра. Таким образом, в «ёсэ» существует весьма непри-нужденная форма общення зрителей с исполиителямп и зрятелей между собой.

18 В русской литературе хорошес описание этого жанра дано в рабо-те: 3: Попова, «Есэй» — тс.атр народа.

195

Особое место среди увеселительных заведений занимаютг кабаре и ночные клубы—явления, достаточно характериые для любой буржуазмой страны. Клаесовый состав посетите-лей таких заведений, разумеется, ограничен буржуазными. слоями общества. Развлечения, которые предлагают посети-телю кабаре* или ночной клуб, — это выпивка, танцы и эст-радные представления, обычно доволы-ю низкопробното ха-рактера. В этом отличие кабаре и ночных клубов от музы-кальных кафе, где эстрадные выступления находятся на також эстетическом уровне, что не теряют права называться искус-ство.м.

Довольно характерное для Японии явление, хотя в послед-ние годы оно распространяется и в западных странах, — ин-стптут «хостесс». «Хостессы» — это девушки, которые служат в данном заведении и так же, как официангки, получают за-работную плату 'сдельно, соответственно их выручке. «Хо-стесса» должна развлекать посетителей беседой и выполнять роль гостеприимной хозяйки.

На обычных в быту бизнесменов и связанных с нимие буржуазных политических деятелей банкетах, морских про-гулках и других увеселениях, где зачастую закрепляются или подготовляются различные сделки, такл-се присутствуют про<-фессиональные «хостессы», которые придают непринужден-ность разговору, создают веселую светскую атмосферу в муж-ской компании.

На самом высшем уровне те же функции выполняют «гей-ши». Институт «гейш» сложился еще в феодальной Японии_ «Гейша» может приехать на банкет или принять гостей в соб-ственном доме, она развлекает их не только остроумной бесе-дой, но такл<е пением и танцами. Таким образом, «гейша» долл?на быть артисткой с многосторонними дарованиями. Это> и профессиональная танцовщица, и певица, и квалифициро-ванная слул-санка, остроумная собеседница, призванная при-давать блеск н ол<нвленность банкетам, празднествам, увесе-лительным поездкам и т. д.

Совсем молодые девушкн — танцовщицы, только начинаю-щие осваивать комплекс знаний, входящих в профессиональ-иую подготовку гейш, называются «майко». «Майко» — наи-более характерная фигура для увеселительных заведений Киото. исстари являвшегося центром нскусства «гейш».

В Х?Ш-—XIX вв. обычай выступленпй «гейш» в японских празднествах шнроко распространился в стране. Позднее-музыка, тансц и псние в исполнении женщин прпобрели фор-му отрасли ремесла, а сами нсполиителышцы образовали далсс евосго рода цеховую организацию. Болынинство совре-менных «хостеес» такой подготовкой ие обладают, да в обыч-ных случаях этого от них и нс требуется. Профсссия «хостесс»

197

и «гейш» во многих случаях, может быть даже в большинст-ве случаев, служит ширмой для той или иной формы простіі-туции, официально запрещенной в послевоенной Японші ІЭ.

Однако ставить знак равенства между проституцией и пн-етитутом «хостесс» было бы ошибочно. После запрещенпя открытой проституции многие публичные дома приняли фор-му ресторанов, кабаре, ночных клубов. Замаскированная про-ституция существует под вывеской турецких бань, художе-ственных фотостудий с манекенщицами-натурщицами, в форме подпольных лритонов, уличной проетитуции и т. д. С другой стороны, в качестве «хостессы» в кабаре можно встретить и студенток, подрабатывающих таким путем деньги на учебу; часто «хостессы» довольно резко пресекают излиш-ние вольности подвыпившего посетителя кабаре. Однако стремление нанимателя любым путем получить наибольший доход неизбежно вступает в противоречие со стремлением «хостессы» оградить свое женское и человеческое достоинство.

Транспорт

Здесь рассматриваются не сами средства транспорта как техническое явление, а роль транспорта в быту японцев и бы-товые стороеы в транспорте Японии.

В современной Японии имеется весьма развитая, частично электрифицированная железнодорожная сеть. Островнон и горный характер страны обусловливает большое число мо-стов, паромных морских переправ, тоннелей, проходящих под морскими проливами между островами и сквозь горные хребты.

В густонаселенных индустриальных районах Японии боль-шое значение для трудящихся имеют пригородные поезда, электрические и дизель-моторные. В междугороднем рельсо-вом транспорте помимо поездов очень много небольших эки-пажей-дрезин, автомотрисс, одно-двухвагонных экипажей трамвайного типа. Основные линии железных дорог государ-ственные, но их дополняет сеть второстепенных частных же-лезных дорог.

Во всей этой сети сочетаются почти параллельные линии конкурирующих государственных дорог и частных компаний, отрезки магистралей большого протяжения и короткие линии сугубо местного значения. В менее населенных районах, на-пример на Хоккайдо, характерен следующий способ рельсо-вой связи промышленных центров е отдаленными городками

19 О положешш «хостесс» более подробно расеказывает неболыпая, но очень содержательная статья Г. Светлова (см. Г. Светлов, гіочныс бабочки Токио.).

198

и сельскими иунктами. Из центра выходит состав, состоящий из более чем десятка моторных вагонов. На узловых станцнях этот состав постепенно распадается, и отдельные его части направляются по разным веткам. На конечные станцни при-бывают уже только отдельные вагоны. График обратного движения рассчитан таким образом, чтобы вагоны снова груп-пировались, примыкали на соответствующих станциях к фор-мирующемуся составу и как единый поезд возвращались в центр.

В Токио, Осака и Нагоя имеется метро. В больших горо-дах те же функции, что и метро, выполняют наземные элек-трические железные дороги. В путях сообщения этого типа трудно отграничить междугородные и внутригородские ли-нии, особенно в пределах больших скоплений городов. В 60-х годах появились небольшие эстакадные линии надземных мо-норельсовых дорог.

Несмотря на значительные расстояния, спальные, а тем более купированные вагоны мало раепространены. Это вызва-но узкой колеей, а следовательно, узким общим габаритом ва-гона. Как правило, в спальных вагонах двухярусные койки расположены вдоль вагона20, причем верхние койки убира-ются на день, а нижние легко конвертируются в кресла, так что интерьер салона не отличается от обычного «сидячего» вагона. При переоборудовании его на ночь в спальный вагон используются приставные лесенки и занавески. В специфику быта спального вагона, по аналогии с гостиничным бытом, входят халаты «юката» и туфли-«слипперы», выдаваемые пассажирам вместес комплектом спального белья.

Основная масса междугородных пассажиров путешествует в «сйдячих» вагонах, которые бывают первого и второго клас-са. Вагоны второго клаоса обычно не имеют плацкартных мест, и очень часто даже на очень значительные расстояния. Двухместные мягкие или полумягкие диваны-кресла иногда делаются с регулируемой спинкой, с откидной подножкой, обитой тканью, на которую пассажир ставит ноги, предвари-тельно сняв обувь. На креслах с неоткидной спинкой пасса-жиры, особенно женщины, тоже часто устраиваются, следуя традиционным навыкам. Они снимают обувь и садятся на кресло с ногами, в положении, близком к «сэйдза». Однако бывшие ранее в употреблении вагоны с «татами», без евро-пейских сндений, сейчас совершенно исчезли. Это вызвано, в частности, урбанизацией сельского быта, повсеместным распространением европейской одежды, для котороіі бо.тее гигиеничным и удобным является европейское спдеиье. За

199

исключением части женщин, путешествующих в «кимоно», большинство пассажиров дневных поездов сейчас одеваютсн по-европейски. Многие вагоны оборудованы туалетами двух типов — японского и европейского.

Внутригородской и пригородный рельсовый транспорт перегружен в Японии еще больше, чем междугородный. В связи с постоянно растущим населеыием городов, увели-чивающимся числом рабочих, едущих на работу из сельской местности и пригороДов, в утренние и вечерние часы пик по-езда загружены до предела. Жедезнодорожные компании на-нимают на эти часы бригады «трамбовщиков», в основном из молодых студентов, которые, образовав цепочку, заталкивают в вагоны толпящихся у дверей пассажиров. Пожалуй, нигде неудобства современного образа жизни капиталистического города не противоречат столь резко японскому национально-му характеру и манере поведения, как в городском транс-порте. В переполненных вагонах люди ведут себя с прису-щей им сдержанностью, пробираются к выходу молча: пре-тензий, вопросов, извинений, просьб потесниться почти не слышно. На перронах метро у линий, отмечающих двери под-ходящих вагонов, выстраиваются очереди, не мешающие вы-ходу. Но бывают часы, когда перегрузка достигает таких размеров, что эти навыки организованности уже оказываются бессильными и возникает толчея. Предпочтение, которое по европейским нормам поведения оказывается женщине, для Японии не характерно. В этом сказываются пережитки старо-го семейного быта. В противоречии с традиционным для япон-ского быта лодчеркнутым уважением к старшим японцы в транспорте, как правило, не уступают места даже пожилым людям. Это явление послевоенных лет. Перемена объясняет-ся, по-видимому, не столько падением уважения к старшим, которое продолжает оставаться высоким, сколько присущим японцам скромным отношением к оказываемым знакам веж-ливости. Человек, которому предложили место, не займет его сразу, скорее всего он откажется, попросит не беспокоиться, и только после повторных настоятельных предложешій согла-сится. Этот традиционный стиль был еще возможен в доволь-но свободных поездах довоенного времени, но, естественно, в современных условиях оказывается уже неприемлемым. По-этому молодой человек зачастую не решаегся уступить место пожилому, так как боится, что на его прсдложение отвстят вежливым отказом.

Оплата рельсового транспорта всех видов (кроме трам-вая) ведется по километровому тарифу. Цены на билеты весь-ма вы-соки и прн ежедневиых поездках иа работу составляют тяжелое бремя для бюджета трудящихся. Контроль над опла-той проезда осуществляется не столько путсм ішутривагон

200

ноіі проверки, сколько путем компостирования билетов кон-тролерами прн входе на перрон станции отправления и при выходе с перрона станции назначения. При превышении рас-стояния взимается не штраф, а доплата либо вагонным кон-тролером, либо на выходе.

Немаловажное значение имеет для Японии и морской ка-ботажный транспорт. Речное судоходство, осуществлясмое в основном небольшими грузовыми моторными баркасами, не играет существенной роли.

На морских паромах и каботажных пассажирских судах, курсирующих на небольшие расстояния, пассажирские сало-ны обставлены креслами. На больших паромах, переезд на которых через крупные проливы занимает много часов, и на судах, совершающих более дальние рейсы, имеются также помещения, разделенные проходами на ряд огороженных воз-вышений, пол которых обит тканью. Здесь лаесажиры, выста-вив снятую обувь в цроход, располагаются в обычной одежде, сидя или лежа. На мелких каботажных судах, плавающих преимущественно в сельской островной местности, пол паееа-жирских помещений покрыт «татами». Здесь основной кон-тингент пассажиров составляют крестьяне е разнообразным скарбом, в основном с узлами, одетые в национальную или смешанную одежду, и для них такой тип помещения продол-жает оставаться наиболее подходящим.

Автомобильный транепорт в Японии очень развит. Наря-ду с мощными грузовыми автомобилями повсюду использу-ютея микролитражные легковые машины, трехколесные сверх-легкие грузовики и др.

В 1965 г. в Японии имелось 1800 тыс. легковых машин. В этом же году произведено 580 тыс. легковых, 1100 тыс. гру-зовых машин, 18 тыс. автобусов и 2100 тыс. мотоциклов21.

Однако даже микролитражные легковые машины очень дороги и недоступны для большинства даже относительно со-стоятельных семей. Их собственники — почти исключительно представители городской буржуазии. Кроме того, в условиях японского города не так легко найти место, где поставить автомобиль, хотя по японским законам для приобретения и пользования автомобилем достаточно иметь участок собствен-ной земли, вмещающий половину машины.

Улицы японских городов забиты автотранспортом до пре-дела, и рост числа частных машин, который не исключен в будущем, может вызвать новые трудности. Для разрешения проблсмы городского траиспорта большинство магистралей переводится на одностороннее движсние (между прочнм, в Японии, как и в Англии, левостороннее движсиие и, следо

201

вательно, рулевое колесо размещается справа). На многих участках стоянки запрещены или сделаны платными. Строят-ся эстакадные магистрали (въезд на них, разумеется, тоже платный). Но, несмотря на эти меры, транспортные пробки, особенно на перекрестках, у рельсовых переездов, на узких енутриквартальных проездах, где может пройти только одна машина, остаются бичом японских городов.

Показательно для манеры поведения японцев, что почти никогда в таких случаях между водителями не возникает ссор или перебранок, напротив, они проявляют максимум созна-тельности и организованности. Когда есть возможность отъ-ехать и уступить дорогу, она всегда используется, и водитель машины, которому уступили дорогу, обязательно поклоном и движением руки поблагодарит за проявленное внимание. Пра-вила движения, впрочем, нарушаются постоянно, особенно водителями частных машин. Полиция в организации движе-ния оказывается довольно беспомощной. Пешеходы, напро-тив, в интересах собственной безопасноети весьма дисципли-нированны, но, несмотря на это, только в Токио ежедневно на улицах подбирают до 150 и более раненых и несколько убитых. Пассажир в легковой машине всегда предпочитает заднее сиденье—в случае катастрофы оно менее опасно.

В местах, где дети по пути в школу должны переходить магистраль, они сами (или с помощью воспитательниц) ретули-руют движение. Когда соберется группа ребят, один из малы-шей поднимает флажок, и движение замирает. На ряде опасных перекрестков установлены урны с флажками, и пе-шеход перед переходом берет флажок и подымает его над го-ловой, чтобы быть заметнее издали водителям мчащихся ма-шин. Перейдя, он опускает флажок в урну на другой стороне. На левом повороте сворачивающую машину просят притор-мозить простым поднятием руки.

Таксомоторный транспорт широко развит. Большинство машин принадлежит крупным и средним компаниям, но есть и таксисты-одиночки. Оплата производится по счетчику, кото-рый в момент включения сразу показывает оплату за два ки-лометра —это минимальная сумма, даже если ездка гораздо короче. Начиная с третьего километра счетчик начисляет десятки иен. Стоимость поездки бывает разлнчной в завнси-мости от класса машин22.

Автобусы преобладают в ком.мунальном внутригородском транспорте. Междугородные автобусы в основном связывают железнодорожные станцни с пунктамн, удаленными от желез-ной дорогн. Но там, где отсутствует илй недостаточна рельсо

202

вая ееть (в иекоторых горных районах, на сравнительно не-болышіх островах), автобус служит основным междугород-ным транспортом.

Тірамвай имеется во многих городах, где он ходит по ста-рым центральным магистралям. В районах новой застройки кое-где имеются троллейбусные линии. В процессе реконст-рукции городских центров трамвайные линии снимаются и заменяются автобусными, что сильно отражается на бюдже-те трудящихся23.

При гористом рельефе Японии большое распространение получили канатные подвесные дороги. Однако они в основном имеют значение не столько повеедневного транспорта, сколь-ко аттракциона, евязывая городские улицы с расположенны-ми на близлежащих холмах развлекательными комплексами, смотровыми площадками, небольшими парками и т. д. Такие дороги особенно характерны для курортных городков и объек-тов туризма.

Использование для транспорта животных никогда не бы-ло характерно для Японии. Запряженную лошадью или коро-вой телегу можно встретить очень редко, почти исключитель-но в сельской местности, и то в основном при внутрихозяй-ственных перевозках, например при вывозе удобрений на поля.

И в городе и в деревне очень популярен велосипед. В де-ревне он используется как личный транспорт. Многие жите-ли деревни, работающие в городе, ездят на велосипеде до ближайшей станции, там ставят машину в специально при-епособленные для этого ряды зажимов, и дальше едут поез-дом, а возвращаясь вечером, снова забирают велосипед и на не.м приезжают домой.

Довольно многие пользуются мотоциклами. В основном это люди подвижных профессий — агенты, коммивояжеры. Нередко на мотоцикле можно увидеть и миссионера-пропо-ведника в монашеской сутане или буддийской орденской тогс и в шлеме гонщика.

В городе, особенно крупном, велосипед как личный тран-спорт малоприменим из-за обилия автомашин. Но им широко пользуются в пределах квартала для поездок по внутриквар-тальным узким проездам разносчики, курьеры, посыльные при развозке товаров на дом и по другим мелким пунктам. При этом груз держат или на руках, или в прикрепленных к раме еетках-багажниках, а часто на двухколесной тележке-прице-пе к велосипеду «риака» (от англ. «риэр-кар»). «Риака» при-

35 Стопмос-ть проелда в трамвае в 1960 г. соотаклнла 13 нен незави-спмо от расстояішя, в автобусе —от 20 иен и выше, п зашісимости от расстояння.

203

Риака в качестве ручной тележки, район Сэндая

меняют и крестьяне. Нередко эта тележка используется от-дельно от велосипеда. В нее впрягаетея человек, наподобие возницы пассажпрских «рикш» в Японии конца XIX —начала XX в. В первые годы после войны «рикш» почти везде зытее-нили трехколесные педикебы — велорикши с сиденьем для пассажира. Сейчас почти повсюду исчезли и педнкебы, уету-шівшие место современным такси. Кое-где они еиіе сохраня-ются в связи с местными специфическимп условиями. Так, в Осака педнкеба.ми пользуются дельцы, которым нужно срочио попасть из одного конца города в другоіі. В часы ппк, когда все мапіетрали запружены потоком автомашин, рик-ша-педикеб провезет пассажира окольным путем узенькн?ш улочками быстрее, чем на таксн. В турпетскпх цснтрах, такнх, как Нара, Киото, в некоторых районах Токио и нарядные педпкебы п настоящне старинные рикши-одноколки использу-ютея в осмовном падкими иа экзотику туриетами, а также «гейшамн», которым, так сказать, «по штату» ноложено сз-днть иа рикшах, хоти, етрого говоря, н срсднсвоковой Японіш

204

единственным транспортом для них, как и для знатных жен-щин, был портшез, а коляска рикши — это изобретение XIX в.

До сих пор широко практикуется переноска груза на ко-ромысле. Для старой Японии очень характерны были также спинные выоки разных типов. Это транспортное приспособ-ление почти полностью вышло из употребления. Однако тра-диция переноски грузов на спине сохранилась. И в деревне и в городе повсеместно можно видеть людей, главным обра-.зом пожилых, которые несут на спине весьма громоздкие грузы, обернутые в ткань, концы которой завязаны на груди. Такая система крепления спинного груза при помощи попе-речной лямки, опирающейся на ключицы, свойственна для всей Восточной Азии, от тропиков до Арктики. Но в данном случае она выступает в сочетании с традицией, наиболее характерной именно для Японии: переноска грузов, в том числе громоздких, в узле из куска ткани. Другая форма этой традиции — «фуросики». Слово это буквально означает «бан-ная подстилка». В средние века это был большой платок, на котором раздевались перед купанием, а затем платок с гряз-ной одеждой завязывался крест-накрест узлом и уносился. Сейчае «фуросики» заменяет японцам всех слоев сумки, чемо-даны, мешки и портфели. Конечно, все эти предметы также употребляются в Японии, но употребление «фуросики» шире и универсальнее. «Фуросики» имеют квадратную форму раз-мером около метра, делаются разноцветными, с красивыми крупными узорами. В узлах из «фуросики» носят ящики, ко-робки с покупками, завтраки, книги, свертки, пакеты и вооб-ще все, что понадобится.

На спине носят «е только грузы, но и детей. Старое при-способление — платок, узлы которого завязываются на груди, в этих случаях сейчас заменяется более удобной наплечной лямкой с матерчатым сиденьем для ребенка. Такое приспо-собленис обычно шьется из черного бархата. Так матери но-сят маленьких детей. Иногда на спине носят и детей более старшего возраста (если ребенок устал). Ребенок обхваты-вает шею несущего, который поддерживает его руками, сцеп-ленными за спиной.

Такнм образом, можно сделать вывод, что там, где чело-век паходнтся в пассивном отношении к транспорту, в каче-стве пассажира, возобладали западные бытовые формы с не-.которыми элементами адаптащш к традиционным навыкам. Напротив, в качестве субъекта транспорта, даже прп нали-•чші техничсских усовершенствованнй, человек в Японии про-должает пріщерживаться многих традиционных обычасв.

205

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На протяжении всей книги наряду с описанием современ-ного японского быта отмечались некоторые закономерности в его изменении. Здесь эти замечания сводятся воедино и повторены в несколько обобщенной форме.

Часть изменений, происходящих в наши дни в японском быту, вызвана социально-экономическими преобразованиями в стране, прежде всего тем, что крестьянский быт и все с ним связанное, бывший основой общенациональной модели быто-вой культуры на протяжении многих веков, практически вплоть до конца первой половины XX в., сейчас уже не являет-ся основным. Резко изменилось соотношение между сельским и городским населением. Определяющей общенациональной моделью становится быт городских жителей, прежде всего «людей зарплаты». В складывании этой модели решающую роль играют социально обусловленные вкусы, потребности и оценочные концепции «средних слоев» — многочисленной елу-жащей интеллигенции (так называемых «белых воротнич-ков»), сравнительно высокооплачиваемой части рабочего класса, а также, правда в меньшей степени, мелкой и сред-ней буржуазии.

В крестьянском быту происходят изменения, связанные с внутренними факторами экономического развития сельско-го хозяйства. Традиционные методы ведения сельского хо-зяйства, формы орудий, типы удобрений уступают место со-временным. Появляются новые отрасли сельского хозяйст-ва — молочное животноводство, декоративное цветоводство; наряду с тяготением к ведению комплексного хозяйства про-являются тенденции к образованию локальных монокультур. На этом общем фоне идет процесс роста числа относительно крупных капиталистических фермерских хозяйств. Подсобные промыслы либо исчезают, либо цревращаются в основные за-нятия. В последнем случае, как и при развитии центральных административных «бураку», происходит преобразование сельских поселений в мелкие городские. В любом случае, и в городе и в деревне, растет отграничение производственной ^ сферы от непосредственно жилищно-бытовой.

В более частных сферах быта и разделах материальной

206

культуры помимо изменеішн, вызванных техническим и эко-номическим развитием, особо важное место занимают изме-нения, обусловленные сочетание.м и взаимным влиянием тра-диционной националыюй и современной интернациональной групп элементов культуры.

В этих изменениях можно отметить ряд специфических за-кономерностей. Мы не касаемся здесь изменений, происходя-щих в семейном быту, в общественных отношенмях и разных областях духовной культуры. Эти темы были объектом спе-циального исследования в обширной японской социологиче-ской литературе, для обобщения которой потребовался бы особый труд. Здесь мы ограничимся подведением ряда итогов рассмотрения бытовых аспектов материальной культуры,ко-торые являются основным объектом исследования и описания в данной книге.

Мы уже подчеркивали решающую роль навыков в опре-делении направления синтеза традиционной и интернацио-нальной культуры. Элементы материальной культуры, не свя«?^ занные с навыками, изменяются гораздо легче, чем элементы, изменение которых повлечет за собой изменение каких-то на-выков. В жилище модернизация и синтез двух культур косну-лись прежде всего самой коробки дома — материала, конст-рукции, отделки стен, поскольку это не затрагивало сформи-ровавшихся навыков. Изменилось соотношение между глухи-ми н раздвижными перегородками. Однако сам принцип «фусума» и «сёдзн» сохранился, сохранились и «татами» как определяющий момент интерьера. Никакие европейские ново-введения не смогли пока существенно потеснить эти элементы культуры, потому что они тесно связаны со всей системой на-выков поведения в жилище и их отмена потребовала бы лом-ки этой системы навыков. Несмотря на всеобщее внедрение нового (разумеется, относительно) навыка сидеть на стуле. етарый навык сидения на плоскости сохранился и в сфере иитимного быта преобразовал предмет нововведения (стул) в лишенный ножек «дзаису». Более того, когда была введена такая новая сфера быта, как общественный транспорт (ваго-ны, катера и т. д.), то население осваивало его своим старым комплексом навыков, что привело к появлению «татами» ил» с их аналогов в салонах для пассажиров. Развившийся затем. навык сидеть по-европейски призел к отмене сидения на пло-скости в поездах, но в водном транспорте оно еще срхраняет-ся. Тем не менее и в поезда.х навык отдыха без обуви заста-вил добавить к обычным креслам специальные подножки. Таким образо.м, всякое нововведение в быту имеет наибо.ть-шие шансы на успех в том случае, когда оно не затрапшаег // пмеющиеся навыки или соответствует им.

Не все навыки одинаково влияюг на стспснь и тсми ажн

207

вания новых явлений культуры. В этом отношении большое значение имеет разница между активными и пассивными навыками. Так, например, навык сидеть — это навык пассив-ный, а навык открывать окно—- навык активный. Вполне за-кономерно поэтому, что етул вжился в японский быт легче и глубже, чем петельные формы дверей и окон. Навыки движе-ния, конечно, имеют большую степень активности в производ-ственных занятиях, чем при нейтральной уличной ходьбе. Поэтому при широком распространении вообще европейской .обуви в производственном быту крестьян и мастеровых со-храняется обувь с напальчником типа «гому-таби».

Однако, коль скоро становится необходимым освоение целой сферы новых навыков, от нееоответствующих им тра-диционных предметов, как бы они ни были привычны, прихо-дится отказаться. Национальный костюм в Японии поэтому \/ еохранился лишь в сфере отдыха, досуга, домашнего хо-зяйства.

Вопросы, евязанные с одеждой, занимают особенно ^аж-ное месго в теории материальной культуры. Из всех сторон материальной культуры одежда — наиболее общепринятый этнический показатель и символ этнического самосознания. По сравнению с элементами жилища, предметами мебели и утвари цредметы одежды наиболее многочисленны, наиболее быстро изнашиваются, а следовательно, чаето меняются и легко могут быть изменены. Наконец, по отношению к ним в наибольшей степени проявляется индивидуальный вкус и подход. Поэтому то, что можно выделить в одежде общего в масштабах всего населения, приобретает особо важное значение.

Прежде всего коснемся такого кардинального вопроса, как историческая динамика распространения культурно-бы-товых явлений. С этой целью необходимо свести конкретное многообразие классовых, сословных и прочих социальных различий к троичной структуре: верхушка общества, средние слои и народные массы. В условиях Японии при феодализме верхушка общества будет охватывать феодальную аристокра-тию, средний слой — основную массу самураев, а также тор-гово-ремесленное городское население, народные массы — крестьянство и отчасти городское плебейское иаселение. В буржуазном обществе верхушка общества — крупнейшая и крупная буржуазия, средний слой —это прежде всего основ-иая часть трудящейся интеллигенции, однако сюда же отно-сйтся и значительное число представителей мелкой и средней буожуазии, а в более позднсе время и наиболее высокоопла-чиааемая часть квалифицированных рабочих; к народным массам следует отнести основной контингент крестьянства и рабочих.

20В

Основная модель динамики распространения культурно-бытовых явлений такова: процеос начинается с внедрения ка-кого-то бытового элемента в быт верхушки. Очень часто этот элемент представляет собой переработку явления, зародив-шегося в недрах трудовых масс своего или чужого народа, нередко заимствуется из другой верхушечной культуры, иног-да изобретается заново. Затем, проходя процесс переработки, своеобразной обкаткн и обживания, этот элемент входит в быт средних слоев, а потом и народных масс. Экономиче-ской предпосылкой возможности такого процесса является развитие обшества в целом, рост его производительных сил '.

Таким путем в позднее средневековье и отчасти даже в XIX в. происходило распространение ныне общенациональных бытовых явлений типа «татами», «токонома», «фуросики». В общем, аналогичным путем происходило в Японии и рас-пространение элементов европеизированного б.ыта. Однако динамика распространения европейекого костюма в Японии, особенно если сопоставить аналогичные процессы в других странах Азии, позволяет более детализировать нашу схему в условиях новейшего времени. Первоначально европейский костюм в неевропейской этнической среде входит в быт вер-хушки, где он выглядит как нарядный, но вскоре получает широкое распространение и среди средних слоев. Одновремен-но для быта верхушки он становится привычным и повседнев-ным, и здесь уже начинается противопоставление националь-ного костюма европейскому как более нарядного и парадно-го. Создается обстановка, характерная, например, для Индии середины XX в.: европейский костюм распространен в основ-ном в средних слоях, маосы ходят «еще» в национальном ко-стюме, а верхушка «уже» вновь воспринимает повторно об-ретший престижиые функции национальный костюм.

Когда, как в Японии в наши дни, развитие производитель-ных сил позволяет снабдить одеждой фабричного производ-ства все слои населения, происходиг сглаживание различий в одежде между различными группами общества: европей-ский костюм становится обычным и привычным даже для масс, и во всех слоях населения распространяется общена-циональная модель, представляющая собой нечто среднее между европейским и традициониым платьем.

Те же тенденции управлягот процессами взаимопроникно-вения разных культур и в других сферах быта, но там импри-ходится преодолевать более значительную силу инерции сло-

1 Иногда бытовой элемент начннает свой путь не с верхушки общест-ва, а непосредственио с наиболее состоятельной части средиих слоев, но это не меняет сутн дела.

14 Зшиі 359

209

жившихся бытовых комплексов. Разумеется, конкретная исто-рическая обстановка в Японин, в частности экономические и политические последствия второй мировоіі войны, неизбежно оказывает влияние на ход этих процессов. Так, онн влияютна изменение нашюнально-нсихологических, сощіально-оценоч-ных факторов в определении предпочтсния н престижного значения тех или иных форм одежды.

Представление о том, какой комплекс более наряден, яв-ляется решающим для определения возможностей сочетання разнородных элементов. Человек, нарушивший законы соче-тания, будет выглядеть смешным. Важным с этой точки зре-ния представляется разделение костюма на основную, опре-деляющую часть и аксессуары2.

Концентрирование традиционных элементов в наиболее интимных бытовых сферах может быть развито в представле-нии об условно-концентрических сферах быта, где каждая последующая сфера является внешней по отношению к прс-дыдущей и, следовательно, <более проникнутой западными чертами. Буквальное материальное воплощение этого црин-ципа было опиеано выше при характеристике современных японских гостиниц.

Рассмотрение соотяошения между теми чертами старого быта, которые постепенно отмирают, и чертами, сохраняющн-ми поразительную жизнеспособность, между старыми-эле-ментами культуры и вытесняющими их новыми явлениями позволяет сделать вывод, что бытовые комплексы и явления, которые в силу тех или иных причин наглухо замыкаются от проникновения новых явлений, не имеют перспектив дальней-шего развития и постепенно отмирают. Впрочем, это естест-венно. Развитие без восприятия новых черт в условиях кон-такта двух культур практически немыслимо. Напротив, явле-ния, которые широко открыты для влияний, заимствований, модернизирующих изменений, оказываются часто не менее жизнеспособными, чем их конкурирующие аналоги из интер-национальной культуры. Когда комплекс явлений или отдель-ное бытовое явление из арсенала заиметвований в культуре приходит на смену своему аналогу традиционного происхож-дения, вытесняет и замещает его в определенной ячсйке сети общественных потребностей, специфика подхода, сформиро

210

вавшегося по отношению к вытесненному явлению, в значи-тельной мере переиосится на вытесняющее явление. Приме-рами этого могут елужить «рэйфуку» и «монингу», «ёсэ» и кинотеатр и т. д.

Однако в других случаях, когда коренным образом изме-няется сама общественная потребность или исчезает старая потребность и возникает совершенно новая и вводится еоот-вететвенно новая форма ее удовлетворения, мы видим, что старый элемент культуры исчезает быстро и бееследно, а но-вый заимствуется в готовой и законченной форме, оставляю-щей мало возможностей для воздействия традиционной куль-туры. Исчезают старые прически и старинные трубки, соот-ветственно исчезает профессия цирюльника или чистильщика трубок, появившиеся парикмахерские и табачные киоски не имеют с ними ничего общего, не связаны никакими нитями. А вот между «ятай» и автомобильным фургонным буфетом можно отметить преемственность черт, ибо здесь имел место не обрыв общественной потребности, а постепенное ее видо-изменение.

Модернизация бытовых явлений и предметов, т. е. подтя-гивание их к уровню возросших потребностей общества, не всегда и не обязательно должна происходить через восцрия-тие заимствованных элементов и синтез с ними традиционных явлеыий. Постельную принадлежность или утварь традицион-ной формы, целиком укладывающуюся в рамки традицион-ных функций и навыков, но изготовленную из новых синтети-ческих материалов взамен традиционных, ни в коем случае нельзя рассматривать как пример вестернизации. Таким об-разом, помимо культурного синтеза есть и такой путь модёр-низации традиционных бытовых предметов, как их техниче-" ское усовершенствование. «Окиготацу» с электрическим на-гревательным злементом вместо угольного, ванна «фуро» с газовой топкой вместо дровяной могут служить примерами такой модернизации. Но когда кофта «хаори» для большего удобства снабжается манжетами, петлями и пуговицами, это уже путь к модернизации через культурный синтез.

Несмотря на значительную преобразующую роль новых материалов и новой техники в японской материальной куль-туре, общий облик предмета, как правило, изменяется в ре-зультате их применения лпшь там, где это не противоречит навыкам: в доме эти изменения отноеятея больше к наружной части, чем к интерьеру; в одежде или в предметах домашиего обихода —- больше к отделке, чем к покрою или конст-рукцни.

ііропорціш, в которых сочетаются традиционные и іювые э;[е.менгы в раз.тнчных сферах янонской жизин, пока не под-вергалиеь точиому статнстическому подсчсту. Однако такой

14*

211

подсчет был бы очень полезен. При условии точности полу-ченных статистических данных эти пропорцин могли бы по-служить материалом для выводов, •базирующихся на методи-ке математического анализа.

Но и без такого анализа вполне очевидно, что почти во всех областях жизни и материальной культуры в быту япон-ского горожанина имеет место сосуществование, а очень ча-сто взаимопроникновение, взаимовлияние и синтез явлений традиционного и заимствованяого происхождения.

Сближение в бытовой сфере этих разных компонентов об-легчается в наши дни тем, что между современной интерна-циональной культурой и бытовой японской культурой разли-чий стало меньше, чем сто лет назад. В современной интер-национальной культуре, точнее, в большом числе ее конкрет-ных национальных вариантов во многих странах, появляется все более черт, сходных с японской культурой, иногда под прямым или косвенным влиянием японских или близких черт других культур Востока. Можно привести несколько приме-ров: обувь с междупальцевыми ремнями и связанные с ней носки с напальчниками, двери и окна скользящего типа, ок-на-стены, прямолинейность и сглаженность контуров в архи-тектуре малых форм, замена дверных ручек углубдениями ти-па японских «хикитэ», замена шкафов стенными нишами, уменьшение (понижение) габаритов интерьера и обстанов-ки и т. д.

Взаимопроникновение и взаимообогащение интернацио-.' нальной и национальной культур идет не только в утилитар-ной, но и в эстетической сфере. Немалая роль в этом процессе принадлежит японской культуре. Особенно ощутимо это в области архитектуры и прикладного_искусства. Как отме-чает Г. Навлицкая, японский национальный стиль завоевы-вает все большую популярность на Западе. «Необычайная логичность, — пишет она, — чистые строгие линии, незамкну-тость интерьера, гармонически соединяющего наружные и внутренние объемы, каркасное строительство, позволяющее освободить стены от несущих функций и превратить их в об-ширное поле деятельности декоратора, гармоничное сочета-ние здания с окружающей природой — все это как нельзя лучше отвечало общим тенденциям, проявляющимся в разви-тии мировой архитектуры»3. Можно отметить также декора-тивное покрытие поверхностей (дворов, витіріін) гравием, де-коративные островки скал и зелени на плоскости, садовые дорожки из многогранных каменных плит н мнопіе другие детали архитектуры, композиционные приемы наиесения ор-намента на бытовые предметы и др. Значение этих взаимных

212

процеосов выходит за национальные и бытовые рамки, ибо они способствуют обогащению общечеловеческой культуры в целом. Совершенно очевидно, что аналогичные процессы идут во многих странах, обладающих существенно отличной от «западного» стандарта культурой. Вряд ли можно сомне-ваться в том, что и © области бытовой материальной культу-ры интернациональная культура в дальнейшем будет обога-щаться за счет лучших достижений национальных культур азиатских, африканских и других неевропейских народов, соэ-давая тем самым основы для будущей единой культуры чело-вечества.

БИБЛИОГРАФИЯ

Анучин Д. Н., Япония и японцы. Географический, антропологический и эт-

нографический очерк, М., 1907. Арутюнов С. А., Заметки о быте японских рабочих, — «Советская этно-

графия», 1963, № 6.

Арутюнов С. А., Новые черты в японском женском национальном костю-

ме, — «Советская этнография», 1955, № 4. Арутюнов С. А., Этнографическая поездка в Японию, — «Советская этно-

графия», 1961, № 3. «Архитектура стран ЮВА. Очерки», М., 1960.

Бартель Г., Огненное погребение в Японии, — «Коммунальное хозяйство»

М., 1925, № 20, стр. 61—67. Вениаминов И. Г., Религия и христианство в Японии, СПб., 1905. Гагеман К-, Игры народов, вып. 2, Япония. Пер. с нем., Л., 1925. Глускина А. Е., Генетические связи японского народного театрального

искусства, М., 1945.

Глускина А. Е., Японский теневой театр, — «Советская этнография», 1936, №3.

Глушенко И. Е., У зарубежных друзей, — сб. «Что мы видели в Японни.

Путевые записки», М., 1957, стр. 417—471. Грэд А., Земля и крестьянин в Японии. Пер. с англ., М., 1954. Денике Б. П., Япония, М., 1935.

Денике Б. П., Японская архитектура,— «Академия архитект?ры», М., 1935, №3.

Дзюндзи К., Актуальные проблемы японского театра, — «Театр», М., 1957, № 7.

Дмитренко Р. П., Народное творчество Японии. Миниатюрная скульптура, М., 1928.

Жуков Е. М., История Японии, М., 1939.

Запорожский Ф., В театре Кабуки, — «Октябрь», 1957, № 8.

Кобылинский А., Японская музыка, — «Советское нскусство», 1928, № 3

Комаров А. В., Заработная плата в ігромышленности Японии, — сб. «Со-

временная Япония», М., 1964. Конрад Н. И., Восток и Запад. Сборник статей, М., 1963. Конрад Н. И., Литература Китая и Японии, М., 1935. Конрад Н. И., Япония. Народ и государстео, Пг„ 1923. Конрад Н. И., Японский театр, — сб. «Восточныіі театр», Л., 1929. Кюнер Н. В., Географический очерк Японии, — «Извеетня Восточного ин-

ститута», Владивосток, 1904. Латышев И. А., О рпли религии в политической жизни Японии, — сб. «Со-

временная Японня», М., 1964. Маас Я. н Реферовская М., Соврсмснная квартира, Варшава, 1963. Макош У., Япония сегодня, М., 1962.

Миками Я., К?до Ш., Наши японские танцы. ІІи встрсчс кі/кольникоп, --

«Театр», 1957, №• 10. Навлицкая Г. В„ По Японии. М., 1965. <Народы Восточной Азии», М.—Л., 1965.

Николаева Н. С, Художешснныс особенности традиционного яшщского

интерьера,— в кн. «Искусство Японни», М., 1965. Нойман Д., Японскис лаки, — «Искусство», 1935, № 2. Овчи.....іков, Сго первый лик Фудзй. —- «Звезда», 19(>6, № 5.

214

Ойстрах Д. Ф., Заметки о японской музыке,— «Советская музыка», 1955, і?» 0.

Позднеев Д. М., Материалы по истории Северной Японии и ее отноиіение

к материку Азии и России, т. 1, Данные географические и этнографи-

чсские, Иокогама, 1909. Поздмеев Д. М., Япония. Общий очерк страны, СПб., 1941. Попов 1\. М., Япония. Очерш развития национальной культуры и гео-

графической мысли, М., 1964. Попова 3., Есэй — театр народа, — «Современный Восток», 1960, № 6. Пущенко Ф., Японская письменность,— «Восточный мир», 1927, № 1. Радуль-Затуловский Я. Б., Конфуцианство и его распространение в Япо-

нии, М.—Л., 1947. Роднн Л. Е., Пять недель в Южной Америке, М., 1952. «Сборник статей по этнографии Японии», Изд. Политупр. Забайкальского

военного округа, 1941. Светлов Г., Ночные бабочки Токио, — «Азия и Африка сегодня», 1966,

№3.

Снмонов К-, Рассказы о японском искусстве, — «Иыостранная литерату-ра», М., 1958, № 7, 8.

Треварта Г., Япония (Физическая и экономическая география), М., 1949. ••-"

Федоренко Н. Т., Японские записи, — «Новый мир», 1966, № 7.

Форд Д. А., Количественный метод установления археологической хро-

нологии, — «Советская этнография», 1963, № і. Хирьяков А., Во что веруют японцы?, М., 1906.

Эренбург И., Японские заметки, — «Иностранная литература», 1957, № 8. Эрстрем К., Бамбуковый фонарик. Книга о Японии япощев, пер. со шведск., М„ 1964.

Юренев Р„ Японское киноискусство,— в кн.: «Вопросы киноискусства.

Сборник статей и материалов», М„ 1956. Адати Ясуси, Нихон-но Кэнтику (Японское строительство), Токио, 1956. Аонума Ёсимацу, Нихон-но кэиэисо (Японские мэнеджерские слои), Токио,

1965.

Аонума Есимацу, Сангётэки тюсинти тоситэ-но Токио-но сэйкаку (Харак-тер Токио как промышленного центра), — «Тоси Мондай Кэнкю», 1961, № 9, стр. 25—36.

Аояма Митио, Нихон кадзоку сэйдо-но кэнкю (Семейная система в Япо-нии), Токио, 1947.

Арига Кидзаэмон, Нихон кадзоку сэйдо то косаку сэйдо (Семейная и

арендная система в Японии), Токио, 1943. Арпга Кидзаэмон, Нихон конъин сирон (История брака в Японии), Токио,

1948._

Арига Кндзаэмон, Нихон-но иэ (Семья в Японии), — «Нихон дзинруйгаку-

кай нпхон мшідзоку», Токио, 1952. Арига Кидзаэмон. Сидзоку то додзоку (Родня и патронимия), — «Ни-

хон миндзокугаку — но тамэ-ни», ки. 2, Токио, 1947. Арига Кидзаэмон, Сонраку сэйкацу, мура-но сэйкацу сосики (Сельская

жизнь и дсрсвснская организация), Токио, 1948. Вагацума Хиросн, Сэнго-но Нихон-ни окэру кэкконкан-но хэнка-ни цуйтэ-

но. ита Косацу (06 измснениях во взглядах на брак я послсвоснной

Японии), — «Конан Дайгаку бунгакукай ронсю», 1959, № 9, стр. 1—27, Вада Тацуо, Нихон фукусоси '(История яіюнской одсжды), Токио, 1953. Вакаморн Таро, Нихон миндзокугаку (Японская этнография), Токио,

1954.

Вакамори Таро, Нихон фудзоку си (История яіюнских обычаси), Токіго, ч.. 1956.

Вакамори Таро, Тайсю бунка-но дзидай (Эпоха массоиой ку.іьтуры), То-кио, 1961.

Ватанабэ Итиро, Тёнан бунка-но сэйсэй (Формироаанис городской куль-туры), Токио, 1961.

215

Гамо Масао, Нихондзин-но сэйкацу кодзо дзёсэцу (Условия и структура

жизни японцев), Токио, 1960. Гамо Масао, Нихон-ни окэру конъин то кадзоку-ио руйкэй (Формы брака

и семьи в Японии), — «Рэнго Тайкай», т. 9, 1955. Гамо Масао, Нихон-но конъин тайкэй ни кансуру сирон (0 формах брака

в Японии), — «Сякай дзинруйгаку», т. 1, 1958, № 4. Гамо Масао, Уми-о вататта Нихон-но мура (Японская деревня за океа-

ном), Токио, 1962.

Гамо Масао, Идзуми Сэйити, Нихон сякай-но тиикисэй (Районированиг японского общества),— «Нн.хон тирисинтайкэй», т. 2, 1953.

Года Ебун, Идзу Ниидзима-ни окэру иэ-но ками то нэнрэй кэцуго (Семей-ные божества и возрастные комбинации в Ниидзима), — «Нихон мин-дзокугаку», 1955, № 3.

Есида Кэнъити, Химацубиси (На досуге), Токио, 1959,

Икэути Хадзимэ Надо, Токио томин-но сэйкацу дзикан то сэйкацу исики (Времяпрепровождение и воззрения токийцев,), — «Симбун кэнкюсё киё», Токио дайтаку, т. 10, 1962, № 1—2.

Инам?ра Рюити, Номин-но рэкиси (История крестьянства), Токио, 1926.

Инукаи Митико, Кураси-но нака-но нихон танкэн (Из истории японских

обычаев и нравов), Токио, 1963. Иридзава Тацукити, Нихондзин-но сувариката ни цуйтз (0 японском спо-

' собе сидеть), Токио, 1921. Исида Итиро, Тёнин бунка (Культура горожан), Токио, 1961. Исида Эйитиро, Ока Масао, Эгами Намио, Явата Итиро, Нихон миндзо-

ку-бунка-но гэнрю то нихон кокка-но кэйсэй (Истоки японского наро-

да и культуры и формирование японского государства), — «Миндзо-

кугаку кэикю», т. 13, 1949, № 3. Исида Эйитиро, Ока Масао, Эгами Намио, Явата Итиро, Нихон миндзо-

ку-но кигэн (Происхождение японского народа), Токио, 1958. Исидзика Такатоси, Нихон-но цукомоно. Дзокусин ва има мо икитэ иру

(Японские злые духи), Токио, 1959. Исомура Эйити, Дайтоси-ни окэру фукутюсин-но сэйкаку (Характер вто-

ричных центрое в крупном городе),— «Тоси мондай», 1954, № 10; 1955,

№ 6; 1956, № 6. Исомура Эйити, Токио, Токио, 1961.

Исомура Эйити, Коики тоси-но кэйсэй то мондай (Проблемы формиро-вания сверхконурбации),— «Тоси мондай кэнкю», 1963, № 10, стр. 3—13.

Кавабэ Хироси, Нихон-но кокунаи дзинко идо, 1950—1955 (Передвижение населения в Японии в 1950—1955 гг.), — «Тиригаку Хёрон», кн. 34, № 2, 1961.

Кавасима Такэнобу, Идэороги-то ситэ-но кадзоку сэйдо (Семейная систс-

ма как идеология), Токио, 1946. Кавасима Такэнобу, Нихон сякай-но кадзокутэки косэй (Семейный состав

японского общества), Токио, 1957. Кавасэ Сохоку, Нихон роно нисэннэн си (История японского крестьянства

за две тысячи лет), Токио, 1924. Кайко Такэси, Дзубари Токио (Все о Токио), Токио, 1964. Камико Такэдзи, Сэкго нихон-но кадзоку кэнкю (Семья д Японии пос.іе

войны), — «Дзимбун кэнкю», Осака, т. 13, 1962, № 9, стр. 67—81. Катагава Такаёсн, Окамото Хидэаки, Ховайто кара («Белые воротнич-

ки»),~ «Гэндаи-но кэидзаи», т. 13, 1964. Като Гэнти, Нихон бунка сирон (Исторический очерк японской культуры),

Токио, 1937.

Киндаити Харухико, Нихонго-но сэйри то синри (Физиология и психоло-

гия японского языка), Токио, 1962. Киси Итита, ьинто то инари-но хонтай (Синто и культ Инари), Токмо»

1928

216

•Кисимото Эйтаро, Гэндай-но ховайто кара (Современные «белые ворот-

нички»), Киото, 1961. Китано Сэйити, Косю Ямамура но додзоку сосики то ояката когата кан-

гё (Патронимическая организация и отношения родителей и детей в

провинции Косю), — «Миндзокугаку нэмпо», 1939, № 2. Китано Сэйити, Сонраку кёдотай-ни кансуру кангаэгаки (Мысли о сель-

ской взаимопомощи), — «Сонкэн нэмпо», 1956, т. III. Китано Сэйити, Юдзуру Окада, Иэ-соно кодзо бунсэки (Анализ структу-

ры иэ), Токио, 1959. Кодза, Киндай буккё (Буддизм в Японии в новое и новейшее время),

тт. 1—6, Токио, 1961—1963. Кояма Такаси, Гэндай Кадзоку-но кэнкю (Исследование современной

семьи), Токио, 1960. Кояма Такаси, Гэндай Нихон-но дзёсэи (Женщины в современной Япо-

нии), Токио, 1962.

Кояма Такаси, Токио кинко сон-но кадзоку (Семья в пригородной дерев-

не под Токио),— сб. «Сякайгаку ронсю тёса хококу хэн», Токио, 1960. Курасава Сусуму, Нихон тоси-но сого бунруй-то кэисэи катэи (Основные

тиігы и процессы формирования японских городов), — «Тоси мондай

кэнкю», 1963, № 9, стр. 73—92. Мацумаэ Такэси, Нихон синва-но синкэнкю (Новое исследование по ялон-

ской мифологии), Токио, 1960. Мацумото Нобухиро, Нихон-но синва (Японская мифология), Токио,

1956.

Мацумото Нобухиро, Нихон синва-но кэнкю (Исследования япокских ми-фов), Токио, 1931.

Мацусита Кэйити, Тайсю гораку то коннити — но сисо дзёкё (Массовыс

развлечения и современная интеллектуальная обстановка), — «Сисо»,

1960, № 5, стр. 19—50. Мидзоуэ Ясуко, Нихон-но тэйхэн. Ямакагэ ноосон фудзин-но сэйкацу

(Задворки Японии — жизнь женщин в горных деревнях), Токио, 1958, Минами Хироси, Нихондзин-но синри (Психология японцев), Токио,

1953.

«Миндзокугаку дзитэн, Янагида Кунио кансю» («Этнографический сло-

варь Янагида Кунио»), Токио, 1954. Морисуэ Есиаки, Хинониси Сукэои, Фудзоку дзитэн (Японские обычаи и

нравы), Токио, 1959. Морита К-, Нихон Фукусо Бункаси (Культурная история японской одеж-

ды), Токио, 1956.

Мураками Н., Фукусо-но Рэкиси (История одежды), Токио, [б. г.]. Мурамацу Цунэо, Нихондзин бунка то пасонарити но дзиссётэки кэнкю

(Исследования по культуре и личности), Нагоя, 1962. Мураока Цунэцугу, Нихон бункаси гайсэцу (Очерки истории японской

культуры), Токио, 1939. Муратакэ Сэйити, Года Ёбун, Ямагути Масуо, Цунэми Дзюнити, Такэ-

мура Такудзи, Идзу Ниидзима дзяккё но сякай сосики (Социальная

организация в деревнях о-ва Ниидзима), — «Миндзокугаку кэнкю»,

1959, т. 22, № 3—4.

Нагата Сюити, Додзоку сосики-о мэгуру ни-сан-но гимон (Два-три во-проса о патронимической организации),— «Сякай дзинруйгаку», т. 2, 1959, № 1.

Накада Сигэру, Кори, мура нару котоба-но гэнги (Первоначальный смысл слов: волость и деревня),— «Кокка Гаккай Дзасси», т. 19, 1905, № 3.

Иакамура Китидзи, Нихон Сякайси (История японского общества), Токио, 1957.

Наканэ Тиэ, Яихон додзоку кодзо-но бунсэки (Анализ структуры япон-

ской патронимш),— «Тоё бунка кэнкюсё киё», 1962, № 28. Накаяма Таро, Нихон конъинси (История брака в Японии), Токио, 1928. Намики Масаёси, Носон-ва кавару (Дсревня измсняется), Токио, 1960,

217

Нивамура Синобу, Нихон-но миндзоку, бунка. Нихон-но дзинруйгакутэ-ки кэнкю (Японская нация и ее культура. Этногрифическое исслсдова-ние), Токио, 1959.

Нисицунои Масаёси, Нэндзю гёдзи дзитэн (Справочник японских празд-

ников), Токио, 1959. «Нихондзин-но кокуминсэй» («Националышй характер японцев»), Токио,.

1961.

«Нихондзин-но Кураси» («Жизнь японца»), Токио, 1956. «Нихон миндзоку» («Японский народ»), Токио, 1952.

«Нихон тири фудзоку тайкэй» («Этнографическая япоиская энциклопе-

дия»), т. I—XIV, Токио, 1931. «Нихон Фудзоку си. Кодза» («История японских обычаев и нравов»),.

т. I—XI, Токио, 1958. Ногути Юитиро, Инаба Митио, Тайсю гораку то гораку сангё (Массовые

развлечения и развлекательный бизнес), — «Сисо», 1960, № 5, стр. 81—

89.

Обаяси Тарё, Нихон-но синва (Японские мифы), — «Миндзоку бунгаку

кодза», Токио, т. 4, 1960. Одака Кунио, Нисихира Сигэки, Вага куни року даитоси-но сякаитэки сэй-

со то идо (Социальная стратификация и мобильность в шести круп-

нейших городах нашей страны), — «Сякаигаку хёрон», 1953, № 12,

стр. 2—51.

Одака Кунио, Нихон-но тюкан кайкю (Японский средний класс), — «Ни-

хон родо кёкай дзасси», 1961, № I, стр. 4—27. Окабэ Кэйдзо, Гораку сино то сэйкацу ёсики-но хэнка (Изменения в об-

разе жизни и отношении к развлечениям), — «Сисо», 1960, № 5,

стр. 51—59.

Окада Юдзуру, Камия Кэйдзи, Нихон ногё кикайка-но бунсэки (Анализ механизации японского сельского хозяйства), Токио, 1960.

Осио Сюнсукэ, Тиики Сякай тоситэ-но данти-но сэйкаку (Характер «дан-ти», как локальных общностей), — «Тоси мондай кэнкю», 1960, № Э, стр. 17—31.

Охара Мицунори, Тихо тоси когёка то дзю.иин исики (Индустриалазация

проеинциальных городов и воззрения их населения), — «Хогаку Сим-

по», 1962, № 18, стр. 18—39. Охаси Каору, Тихо тоси-ни окэру кадзоку кайтай-но кэнкю (Разрушенис

семьи в провинциальных городах), — «Кадзоку Сайбан Гэппо», т. 11,

№ 2, 1959.

Сато Такэси, Сайкин-но тайсю гораку ёка-но кэнкю (Новейшис исследо-вания по массоеым разелечениям и досугу), — «Сисо», 1960, № 5, стр. 113—130.

Сато Томоо хэн, Тихо Тоси (Провинциальные города), Токио, 1961. Саэки Наоми, Ногё-но «киндайка» то носэй (Сельскохозяйствснная по.ги-

тика и «модернизация» сельского хозяйства), — «Сисо», 1963, № П,

стр. 139—148.

Симада Итиро, Нихондзин-но пасонарити кэнкю-но гайкан (Обзор исслс-дований по личности японцсв),— «Нэмпо сякай синрнгаку», 1962,

Симадзаки Минору, Нихон носон-но кодзо то бункай катэй (Структура

и распад японскай дсрсвни), — «Снсо», 1965, № 11, 1966, № 2. Симми Киити, Какю сидзоку но кэнкю (Исслсдоваше по шзишм слоя.ч

самурайстеа), Токио, 1954. Симура Т., Яманака Н., Кокэси Нингё (Куклы кокэси), Токио, 195(5. «Сого нихон миндзоку гои Миндзокугаку кэнкю дзё хэн Янагнда Кунио

кансю» («Японсхий этнографический словарь. Состав. Инст. этіюгр.

Ред. Янагида Кунио»), т. 1—5, Токио, 1955—1956. Софуэ Такао, Бэйкоку дзинруйгаку-ни ёру Нихон кэнкю (Исслсдованші

амсриканских этнологов по Японии), — «Миндзокугаку Кэнкю», 1959,

т. 22, № 3-4.

218

Софуэ Такао, Нихондзин-ни окэру пасонарити руйкэй то бунка руйкэй

Роршах тэсто-ни еру кэнкю (Культурные типы и типы личности япон-

цсв по тсстам Роршаха), — «Рэнго Тайкай», 1951, т. 6. Судзукп Тодзо, Котоба асоби дзитэн. Содзуки Тодзохэн (Словарь япон-

ских загадок, шуток, идиоматических выражений), Токио, 1960. Сумии Микио, Тинродо-ни окэру хокэнтэки-на моно (Феодальные пережит-

ки в наемном труде),— «Сякайгаку Хёрон», 1950, № 1, стр. 20—30. Сумия Микио, Тинродо-но сайсэйсан то носон (Деревня и воспроизводство

наемной рабочсй силы), — «Сисо», 1965, № 11, стр. 131—140. Сэгава Киёко, Кимоно, Токио, 1958.

Сэйрё Масатоси, Нихондзин-но пасонарити (Личность японца), Токио, > 1962.

Такахаси Еситака, Си то нихондзин (Похороны в Японии), Токио, 1959. Такахасп С, Токусю бураку си (История специальных поселений), Киото, 1926.

Такэда Рёдзо, Танко то тиики сякай (Шахты и местные общины), Токио, 1963.

Такэда Тёсю, Сосэн сухай (Культ ігредков), Токио, 1957.

Такэути Тосими, Додзоку дан то соно хэнка носон-но баай (Патроними-

ческие групігы и их изменение в деревне),— «Сякайгаку Хёрон», 1961,

№ 45, стр. 20—29.

Тамаки Хадзимэ, Киндай Нихон-ни окэру кадзоку кодзо: Сихонсэй сэйсан-но хаттацу то иэ (Семейная структура в современной Яігонии: иэ и развитие капиталистического производства), Токио, 1956.

Тамаки Хадзимэ, Нихон кадзоку сэйдорон (О семейной системе в Японии), Киото, 1953.

Танабэ Ясуси, Нихон Дзютаку Си (История японского жилища), Токио. Танака Итимацу, Нихон-кайгаси но тэйбо (Обзор истории яігонской жи-

вописи), Токио, 1958. Танака Итимацу, Нихон но Бидзюцу (Японское искусство), Токио, 1952. Танака Эйдзо, Мэйдзи Тайсё сингэки си сирё (Материалы по истории со-

здания нового театра в Японии), Токио, 1964. Танума Хадзимэ, Нихон-ни окэру «Тюкансо» мондай (Проблемы «средне-

го класса» в Японии),-— «Тюо Корон», 1957, № 12, стр. 195—207. Тати Ицуо, Тоси-ни окэру тюсё кигё кадзоку но дзиттай (Положение

семсй мелких предпринимателей в городе), — «Мэйдзи гакуин ронсо»,

1960, стр. 69—113.

Тахара Отокадзу, Ногё-но кикайка то носон-но киндайка (Механизация сельского хозяйства и модернизация деревни), — «Сисо», 1963, № 11, стр. 148—160.

Тацу Канэ, Ншгпон Юрёси (История охоты в Японии), Токио, [б. г.]. Тпба Токуя, Тиригаку то нихон миндзокугаку то-но сэттэн, ко Янагида

Кунио си-но кэнкай-о тоситэ (Точки соприкосновения географии и

этнографии Японии в связи со взглядами покойного Кунио Янаги-

да), — «Дзимбун Тири», т. 16, 1963, № 5. «Токио-то сай гайё» («Описание города Токио»), Токио, 1963. Тояма Сигэки, Иман Кэйити, Фудзивара Акира, Сёва си (История эры

Сёва), Токио, 1959.

Тэруока Ясутака, Семин-но гораку — ракуго-но рэкиси (История народ-

ных развлечений), Токио, 1959. '

Усидзима Еситомо, Сэйо то Нихон-но Нингэн Кэйсэй (Формирование

личности в Европе и в Японии), Токио, 1961. Уэмура Сэйдзи, Дзимму Тэнно (Имігсратор Дзимму), Токпо, 1957. Фудзисава Морихико, Дзусэцу Нихон миндзокугаку дзэнсю (Яллюстри-

рованная яіюнская этнография), т. 1—8, Токно, 1959—1961. Фудзитакэ Акира, Сэйкацу-но нака-но тэрэбидзион (Телсвидснис в жю~

ни),—-«Хосо бунка кэнкюсё иэмпо», 1963, № 8, стр. 20—58. «Фудоки-Нихои» («Япония. Обычаи н нравы»), т. I, «Кюсю — Окииапа»,

Токио, 1962.

219

Фукутакэ Тадаси, Нихон Носон-но сякайтэки сэйкаку (Социальный ха-

рактер японской деревни), Токио, 1949. Фукутакэ Тадаси, Нихон носон сякайрон (Японское сельское общество),

Токио, 1964.

Фукутакэ Тадаси, Ногё кодока то сонраку кёдзо (Кооперация сельского

хозяйства и структура сельских поселений), Токио, 1961. Фукутакэ Тадаси, Сэнго-ни окэру номин исики-но хэнье (Изменения в

воззрениях крестьян после войны), — «Сисо», 1959, № 3, стр. 1—13. Фукутакэ Тадаси, Мацубара Харуо, Хасуми Отохико, Син сангё тоси-о

мэгуру носон-но хэмбо (Изменения в деревнях, примыкающих х новым

промышленным центрам),—«Тюо Корон», 1963, № 9, стр. 174—185. Фукути Сигэтака, Гункоку Ниппон-но кэйсэй (Формирование милитарист-

ской Японии), Токио, 1959. Фусэ Тэцудзи, Гэндаи Нихон носон-ни окэру иэ-но хэньё катэи (Процесс

изменения семейной системы в современной японской деревне), — «Кё-

ику сякаигаку кэнкю», т. 17, 1962. Хага Хидэо, Та-но Ками (Божества рисовых полей), Токио, 1959. Хадзама Хироси, Даикигё-ни окэру тюкансо (Средний уігравленческий

слой в крупной промышленности), — «Кэйдзаи Хёрон», 1963, № 7,

стр. 74—84.

Хамагути Рюити, Нихондзин-но сэйкацу кикан (Обстановка жизни япон-цев), Токио, 1959.

Хаяси Такао, Сусато Сигэру, Судзуки Тацудзо, Нихон-но Ховайто Кара

(«Белые воротнички» Японии), Токио, 1964. Хиго Кадзуо, Нихон синва-но кэнкю (Изучение яігонских мифов), Токио,

1938.

Хиго Кадзуо, Нихон синва-но рэкиситэки кэйсэй (Историческое формиро-

вание японских мифов), Токио, 1948. Хонда Тацуо, Сэндзэн сэнго-но фуфу сюссанрёку-ни окэру сюссё екусэй

кока-но бунсэки (Анализ результатов контроля над рождаемостью до

и после войны), — «Дзинко мондаи кэнкю», 1959, № 2, стр. 1—19. Хори Итиро, Минкан синко (Народные веровакия), Токно, 1951. Хори Итиро, Нихон сюкё-но сякайтэки якувари (Социальная роль яігон-

ской религии), Токио, 1962. Хосина Коити, Кокуго то нихон сэйсин (Японский язык и духовная жизнь

японцев), Токио, 1936. Эгути Эйити то Ямадзаки киёси, Нихон-но сякаи косэи-но хэнка-ни цуй-

тэ (06 измекениях в общественной структуре), — «Ни.хон родо кёкай

дзасси», 1961, № 1, стр. 28—46. Эма Ц., Нихон Фудзоку бунка си (История японских нравов), Токио,

1957.

Эмори Гоо, Нихон-ни окэру гисэйтэки ояко канкэй-но тэнкай (Развитие псевдопарентальных отношений в Японии), — «Сого хогаку», т. 7, 1964, № 3.

Эндо Сёкити, Сёхи какумэй-но сякаитэки сэидзитэки иги (Социальный и политический смысл революции потребления),— «Сисо», 1960, № 5, стр. 90—97.

Яги С, Фукусоси (История одежды), Токио, 1932.

Ядзаки Такэо, Нихок тоси-но хаттэн катэй (Процссс развития японских

городов), Токио, 1962. Ямада Такао, Нингё сидзюцу (Искусство в куклах), Токио, 1955. Янагида Кунно, Нихон-но мацури (Японские праздники), Токио, 1952. Янагида Кунио, Синто то мшдзокугаку (Этнография и синто), Токпо,

1943.

Янаихара Тадао, Сэнго нихон сёси (Краткая история послевоенной Япо-нии), Токио, 226

УКАЗАТЕЛЬ ЯПОНСКИХ ТЕРМИНОВ

аоасэ — кимоно с подкладкой 114 агэмонп — жаренпое в масле блю-до 136

агэру — жарить на сковороде 131 адзи-но-мото — глютамат натрия 141

адзуки — красные бобы 130

ама — нырялыцики, добытчики

жемчуга 134 амагото — кимоно-пальто 100, 115,

118

амадо — раздвижные ставни 83— 87

анка — небольшая жаровня для

обогрева постели 93 апато — многоквартирные дома

71—74 апрон — передник 117 асамэси — завтрак 128 аэмоно — закуски со специями,

мисо и тофу 127, 150 аю — речная рыба 137

баммэси — ужин 128

вёбу — ширма 147

бива — японская мушмула 133

бункэ — боковая семья патрони-

мии 43, 44 бураку — поселок 58, 63, 206 бусидо — кодекс рыцарской мора-

ліі 44

буцудан — буддийский алтарь 85 бэнто — коробка с готовым набо-

ром зак?сок 142, 153, 155, 157,

164, 195

вакасэ — морская капуста 132 васаби — японскнй хрен 130, 133 васики — явленне традиционно

японского типа 8 вата-ирэ — ватная стеганая одеж-

да 114

вафуку — японское нащюнальное платье 123

гпЬиа — артнстка широкого про-фнлн, нанимаемая устроителем банкета для развлечения гостеГі 171, 204

гиннан — орех дерова гингко 132, 142

;ч)......шашки 186

габо — огородпый чертополох 21, 131

гому-габи........реяішопые кеды е от-

дёлмшм иапальчннком для боль-шого нальца 104, 159, 208 госёма — основной размер татами

(6,5 сяку) 148 гохан — вареный рис 127, 141—142 гэта — деревянные сандалии 28,

122, 125—126

дайкон — редька 131

данти — районы массовой много-

этажной застройки 66—67, 73—

76, 96—99 данти-сайдзу — малогабаритные

татами для новых многоэтаж-

ных домов 148 даси — основа для супа 134, 137—

139

датэмаки — лента для подвязыва-

ния напуска кимоно 111 декасэги — отходничество 29 депато — универмаг 180—182 джиу-джитсу — см. дзюдо дзабутон—матрасик для сидения

84, 143—146 дзаису — кресло без ножек 143,

207

дзарусоба — см. соба дзасики — комната с циновками 166—,168

дзисаннан — все сыновья в семье

кроме первого 30, 40, 42, 52 дзори — сандалия с плоской по-

дошвой 122, 125—127 дзэн — низенький индивидуаль-

ный столик 87, 143, 146 дзэн — направление в буддизме 82 дзюбако — набор ящиков с закус-

кой 137, 150, 153 дзюбан — нижняя рубашка 107,

118-119

дзюдзумэ — закуска в дзюбако

137, 153 дзюдо — вид борьбы 187 додзоку — патронимия 43, 44 домбури, дон — миска 136, 150

ёдзи — зубочистка 151

ёкан — японский мармелад 133

ёсики — см. сэнёеики

ёсоики — платье для выхода иа

улицу 117 ёсэ — японскіш эстрадный театр

192—196, 211

игуса -.....трава, даюіцая ігоделочпую

солом? 23, 82 иена •- денежиан единица (400

15*

227

иен соответствует 1 рублю) 36,

73, 74, 173, 178, 193, 202, 203 икэбана — искусство составления

цветочных букетов 180, 188 инакама — татами сельского стан-

дарта 148 инкё — отречение главы семьи от

своих прав по старости 29, 40 ирори — врезанный в пол очаг

92—95, 135 иэ— семья, фамилия 40, 51, 52

кабу — столовый турнепс 132 кабуки — классический театр

191—196 каки — хурма 22, 133 какэсита — свадебное кимоно 107 ками — божества в синто 45—47 камидана — алтарь для ками 46 кантэн—агар-агаровый отвар 132 каракаса — бумажный зонт 119 каратэ — вид борьбы 187 карэ — рис с кэрри (мясным соу-

сом) 142, 164 катадзомэ — вид батика 145 катакана—уставная слоговая аз-

бука 54—55 кацуобуси—сушеная рыба кацуо

(бонито) 135 каяри — курильница от комаров

148

кёма — киотоский стандарт тата-

ми (6,3 сяку) 148 кёсоку— подлокотник 143—146 кимоно — халат 7, 51, 100—126,

154, 158, 169 кинкан — вид лимона 132, 133 комбу — морская капуста 132 коминкан — сельский обществен-

ный зал 58, 60 конняку — огородный корнеплод

20, 132

кори — струганый лед с сиропом 140

косимаки — ннжняя юбка 118, 158 котацу — комнатный очаг 94, 95, 212

котэ — нарукавник 158

коунки — садово-огородный трак-

тор 24, 157 коя-датами — стандарт татами

(6,6 саяку) 148 ку — городской район 69 кува-батакэ — посадки шелковицы

кутитори~ъпц закуски 137 кэн — префектура 57 кяхан — гетры 158

ливинг-кичен — кухня, используе-мая как комната дневного пре-бываиия 95—96

ливинг-рум — комната дневного пребывания 90

магуро — тунец 136 майко — ученица гейши 171 мансион — дорогостоящие апато 73

маримо — несъедобная водоросль 190

мати — см. тё 57

маэдарэ — передник 158

маэ-син — см. обиита

мёга — имбирь 133

мигоро — полы кимоно 102

миндзокугаку — этнография (нау-

ка о народных обычаях) 4 миндзокугаку — этнография (нау-

ка о народностях) 4 мирин — вид сакэ 139 мисо — паста из перебродивших

бобов сои 22, 128, 130, 131, 134,

135, 139

мисо-сиру — суп из мисо 128, 134, 135

мщумамэ — бобы в сиропе 133 момохики — ноговицы 158 момпэ — шаровары 158 мон — фамильный герб 107, 108 мондокоро—изображение гербов

на платье 107, 108 монингу — европейское церемони-

альное платье 108, 211 монцуки — платье с гербами 106,

107

моти — лепешки из вареного тол-ченого риса 25, 130, 131

мояси — проросшие бобы 131

мура — деревня, волость (админи-стративная единица) 57, 58

мусимоно — вареное на пару блю-до 136

мусу — томить на пару 131 мэсимоно — рис или лапша, зали-тые соусом 127, 130, 142, 154

набэмоно, набэяки — блюдо, жа-ренное в сковороде набэ 139— 140

нагадзюбан —• см. дзюбан нагая — дом барачного типа 67, 75, 76

найти—метрополия, собственно

Япония 17 накодо — сват 50

намасу — сырая рыба с уксусом 136

228

нанохана — цветочный рапс 132 натто — кушапье из бобов 131 нибоси — сушеные мальки 139 нтири-дзуси — катышки риса с

ломтиком живности, см. суси нигири-мэси — холодная закуска

нз катышков риса 130, 142 нимоно — вареное блюдо 136, 137 ниру — варить 131 но — классический театр 190—194 нори — морская капуста 129, 130,

132

норимаки — суси, завернутые в морскую капусту 129, 152

норэн — занавеска типа ламбреке-на 147

нэги — лук 132

нэннэко — халат, укрывающий

мать и ребенка 122 нэцкэ— брелок для закрепления

мелких предметов на поясе 121

Оби — пояс 102—103, 108—117, 121

обиагэ— поясной шарф Ш—114 обиагэ-но-син — подушка для по-

ясного банта 111—114 обидзимэ — шнурок, скрепляющий

пояс 111—114 обиита — пластина, закладываемая

в пояс для жесткости 111 о-дзэн — см. дзэн (столик) окидоко—переносной вариант то-

конома 148 окуми — кайма кимоно 102 окуригана — чтение иероглифов,

подписанное рядом с ними сло-

говой азбукой 55 о-куруми — детская пелеринка 119 о-микоси — паланкин для ками 47 онсэн — горячий источник 169—170 оригами — складывание фигурок

из бумаги 177, 178 о-сибори — влажная салфетка 155 осиирз— стенной шкаф 84 оябуи-кобуи — псевдородственная

корпорация 43

патинко — механическнй бильярд 188, 189

рамма — постоянная перегородка между верхним брусом фусума и потолком 83—85

риака — пріэдепная велосипедн ая тележка 203, 204

рикша (рикися) — коляска, приводимая в двпжение снлой челове-ка 204

рокэцу-дзомэ — вид батика 154 рэйфуку — церемониальная одеж-

да 106—109, 123, 211 рякусики — сокращенный церемо-

ниал 141

сагёфуку — рабочая одежда 106 сакадзуки — бокал 151, 152 сакура — декоративная вишня 21 сакэ — рисовая водка крепостью

15—18° 139—141, 151, 152, 177 сансё — японский перец 132 сасими — ломтики сырой рыбы или

иной живности 136, 152 сатоимо — таро 132 сатокаэри — визит невесты к сво-

им родителям 52 сёга — имбирь 132, 133 сёдзи — скользящие раздвижные

рамы 67, 73, 83—87, 97, 147, 148,

168, 207

сёиндзукури — небольшое окно фи-

гурного плетения 85, 88 сёю — острый темнокоричневый со-

ус из перебродивших бобов сои,

обжаренной пшеницы и соли 22,

127, 131, 137—139 си — город (административная

единица) 57 синто — национальная религия

японцев 45—51, 81, 184, 187—

189

сисо — пряная зелень 132 ситаги — нижний халат 121 сита-оби — нижний пояс III—114 соба—гречишная лапша 130, 133, 174—175

содэ — рукава кимоно 103, 107— 116

судзуко — икра 137 суимоно — прозрачный суп 134 сукияки — вид набэяки 140, 177 сумо — вид борьбы 187, 190 сумока — борец-профессионал 171 сумономо — кислые закуски 127,

137, 150

сурибати — ступка-терка 153 суси—подкисленный рис с мор-ской живностыо 129, 130, 132,

138, 142, 154, 177

сэйдза — манера сидеть с поджа-

тыми ногами 199 сэйёсики — явление западного ти-

па 7

сюнгику — листовая хризантема 132

или другие крахмалистые про-

дукты 128, 129 сюсёку — основная пища — рис сякайгаку — социология 4 сяку — японский фут (30,3 см)

таби — носки с напальчником 104,

124, 125 таи — морской лещ 136, 137 такоцубо — горшок для ловли ось-

миногов 34 тасуки — шнур для подвязывания

содэ 117

татами — соломенные маты для покрытия пола 77, 83, 88—89, 143, 144, 148, 166—168, 199—201, 207, 209

тауэ — высадка рассады риса 19, 25, 184

тё—городок, квартал (администра-

тивная единица) 57, 69 тёнан — старший сын 30, 31, 32,

40—42, 52 тигаидана — декоративные полки

разного уровня 85, 90, 91 тираси дзуси — подкисленный рис,

перемешанный с мелкой живно-

стыо 129, 130, 150 тиригами — гигиеническая бумаж-

ная салфетка 155 го — городской округ (администра-

тивная еднница) 65 токонома — декоративная ниша 77,

85, 90, 91, 143, 148, 168, 209 тории — воротя храма синто 81 тосо — вид сакэ со специями 141 тофу — соевый творог 130, 131 тэмпура — продукты, обжаренные

в кляре 136, 150 тэнгуса — агароносная водоросль

132

тэнугуи — полотенце 155 тюсёку — см. хирумэси тяван-муси — паровой паштет 152 тя-но-ю — чайная церемония 141 тясицу — беседка для чайной цере-монии 141

уваги — верхний халат 121 удзигами — ками данного рода

или местности 59 удзико — прихожане 59 удо — сельдерей 132 удон — лапша 130 укай — ловля рыбы бакланами 33 унаги — угорь 137, 174, 175 утикакэ — всрхннй халат неаесты

107

утикакэсита — см. какэсита урагаэси — дпустороннес платье без пзнанки 114

фуданги — повседиевная одежда

105—110, 117, 123 фукудзии-дзукэ — пряные пикулн

132

фукусёку — дополиительные блюда, сопровождагощне сюсёку 128, 129

фундоси — набедреиная повязка 110, 118

фурисодэ — платье с длинными ру-

кавами 108 фуросики— платок для переноски

грузов 205, 209 фусума — раздвижиые перегородкн

внутрн дома 83—87, 90, 91, 95—

98, 147, 148, 163, 168, 176, 177,

207

футон — матрас или одеяло 84, 146, 154

хакама — юбка, юбкообразные штаны, также подстаканник

106—108, 151, 154 хакусай—салатная капуста 21,

132

хан-эри — сменный подворотничок 119, 146

хаори — верхняя кофта 107, 108,

110, 115, 116, 154, 211 хаппи — куртка 104, 158, 159 хара — горная степь 15 харэги — выходная одежда 105—

109

хасёри — напуск кимоно прп завя-

зывання оби 121 хаси — палочки для еды 150, 151 хибати — переносная жаровня 92,

93, 148, 151, 163 хидана — экран-искрогаситель над

очагом 92 хикитэ — выемки в дверях, заме-

няющие ручкн 83, 212 хирагана — обычпая слоговая аз-

бука 54, 55 хирумэси — обед 128 хитасимоно — овощи, обваренные

в сое 127, 150 хомонги — нлатье для визптов 108 хонгэ — централыіая семья патро-

нпмші 43, 44, 60

цуитатэ — экран на подставке 147 цукудани— иродукты. коисервиро-наішые в сое 127, 150

230

цукуэ —- ниакий столик 87, 88, 143 цукэмоно —- маринад 127, 150 цунами — раирушптелыіая при-

ливная волна 12 цуно-какуси — головной убор не-

весты 106 цуцугаки—вид батика 155

энгава — веранда 83 эри — воротиик кимопо 102, 111, 119

эри-аси —: вырез воротника на спшіке 110, 111 юката — легкое кимоно для сна и прогулки 101, 102, 110, 118, 169 юсёку — ем. баммэси

якимоно — блюдо, поджаренное на

углях 135, 137 якитори, якидори — куриный шаш-

лык 139 яку — жарить на углях 131 якуба — офіщиальное учреждение,

контора, управление 58 ятай — передвижная харчевня 174,

211

Сергей Александрович Арутюнов СОВРЕМЕННЫЙ БЫТ ЯПОНЦЕВ

Утверждено к печати Ученым советом Ннститута этнографии имени Н, Н. Миклухо-Маклая Академии наук СССР

Редактор Б. Е. Косолапов Художник И. Р. Бескин

Техническнй редактор Л. Ш. Береславская Корректор Г. В. Стругова

Сдано в набор 8/І? 1968 г, Подписано к печатн 2/?Ш 1968 г. А-08519

Формат бОХЭО?іа. Бум. Мі 1. Печ. л. 14.5. Уч.-изд. л. 14,35

Тираж 15 000 экз. Изд. № 2056. Зак. № 539. Цеиа 91 коп.

Главная редакция восточно* литературы издательства «Наука» Москва, Центр, Армянский пер., 8

3-я типография нздатедьства «Наука*. Москва К-45, Б. Киседьный пер., 4