Олег Ермаков:

ЕДИНАЯ ТЕОРИЯ ПОЛЯ

СУЩЕСТВУЕТ!

Провал всех попыток созданья Теории Мира (Вселенной) —

не частный их промах. Порочна сама опорная им Аристотелева парадигма науки «познание есть разъятие», ум-нож, погибельная человечеству, ибо лежащий в ее основе раскол очей влечет

за собою распад и коллапс всего сущего (esse — percipi (лат.):

быть — есть зриться). Речь с тем — о победе над ней и восходе науки в храм Жизни, Платонов оплот: от анализа — к синтезу,

от плахи — к лейке садовника, от ума — к Сердцу,

от солнца глаз дольних — к Луне, Солнцу горних очей.

То — Любви стезя млечная, в Мать тропа.

Ею идя, с?здал я этот труд.

Вводная часть труда О. Ермакова

«Планета Любовь. Основы Единой теории Поля»

и обзорная статья о нем.

Полный текст труда доступен по адресам:

http://platonanet.org.ua/load/0-0-1054-0-17

http://astronomy.net.ua/vip/Theory_of_MIR-YERMAKOV.rar

http://library.univ.kiev.ua/ukr/host/viking/db/ftp/books/other/theory_of_mir-yermakov_2009.pdf

http://univ-kiev.academia.edu/OlegYermakov

http://scipeople.ru/publication/69822

http://ufodos.org.ua/load/sozdana_edinaja_teorija_vselennnoj/4-1-0-118

http://nasha-vselennaia.ru/?p=2998

http://samfact.com/node/345

Личный сайт автора:

http://www.ivens61.narod.ru

Киев – 2009

Стезя главного в книге

Коренная порочность всех тщетных попыток созданья Единой теории Поля — опора их на т.н. физическую картину мира. Понятие это по сути — оксюморон, «живой труп»: ведь при создании физики Аристотель, творец ее, отсек от Мира таимый глазам бренным тонкий, причинный мир как пустоту их, столпом взяв остаток — явь глаз, юдоль следствий. На этом-то безголовом полумирии и зиждется наука физика, при-Рода (греч. фюзис) без Рода, Творца как без Сути облатка, без Целого часть. С тем, «физическая картина мира» — коллапс ума: Мир по кускам, Жизнь как форма (санскр. руп|а) бессутняя, т|руп. Звено связи меж явным и тайным, меж грубым и тонким, меж бренным и вечным — Луна, Скрепа сущего, чтимая древними так. Аристотель изъял ее — и Мир распался, исчез в очах наших. Опершись на древнее знанье, вернул я Луне ее место, создав тем теорию Поля: Мир в зрячих очах, цельных Скрепой, Луной.

Человек познаёт мир от большего к меньшему, от целого к части его; очей зримость — система: при сути покров, слуга ей, на оси колесо. С тем, знать сущее в Мире — есть ведать чрез Мир его: меньшее — чрез Наибольшее, части чрез Целое, Всё, как Систему систем, Колесо на Оси. С Осью Мир — край имущий: есть Центр — есть окружность, конец при Начале1, а нет — бесконечность безмирия. Ось эта — Бог, Творец Сущего; Сущее это, Вселенная — сущее Им, Самосущим.

Мир и очи — пара едина: быть — зриться; Мир ради очей сущ, они — ради Мира. Ось, Главное в нем, посему наиявна нам как наиблизкое: сущее в шаге от нас2. Такова древним Истина, в шаге от бренных горя как Великое от Смешного, от тьмы Огнь: Луна, огнь Любви от нас в шаге. Она миру — оку зрачок: колеса сего центр, Полность как пустота очей бренных, пустых — вижу то, чем есть сам3. Ось, Луна — Бог и трон Его: Цель и Врата. Так зрил пращур, БОГатый Огнем; так — и я, Мир вернувший очам, возвратив им Луну.

_______________________________________________________________________________

1 Конечность-то эту провидел Эйнштейн, говоря: «Бесконечны только две вещи — Вселенная и человеческая глупость. Впрочем, насчет Вселенной я не уверен» (курсив мой).

Условие всякой теории в Мире — границы ее, сущие, ибо есть грань Всему, Миру. Мир без нее — смерть теорьи его: ум бездонно-пустой.

3 Основное открытие миссии «А|пол|лон» (США, 1969 – 1972): Луна — пол|ый шар (см. дальнейший текст).

Мир — открыт!

Слово к людям Земли

Все, чт? они велят вам соблюдать,

соблюдайте и делайте;

по делам же их не поступайте,

ибо они говорят, и не делают.

Иисус о фарисеях (Мат. 23:3)

Отличие взгляда на Мир, Вечность, древних от нашего в том лишь, что древние знали: творение Бога, он есть Колесо на Оси этой, видной им в небе; очей наших небо — пустое: не видя Оси, не зрим мы Колеса, с тем — не знаем Теорьи его.

Проблема созданья Единой теории Поля — Вселенной, Простора-Стези всех — стара. Беспрерывны попытки решить ее, но решение всякий раз ускользает от ищущих. Факт этот, ясный как день, говорит, что ошибка всех прошлых и нынешних творцов Теории имеет не частный их, но всеземной, общий миру характер.

Проблема создания ЕТП есть проблема морального лика земной цивилизации; он же суть зло, а не благо, не в?денье, а невежество. Дурное дерево не дает добрых плодов, лживый человек не щедр истиной. Таково сей порой человечество: оно есть обитель практического безбожия. Бог, Творец сущего, чтим им наружно, тогда как наука его, мотор общества, не видит эту Персону, а с тем не зрит в Ней Столпа Мира. О людях с двойною моралью Христос говорит как о фарисеях и лицемерах. Науки бессутней творец Аристотель был тем и другим: Бога чтя на словах, он делами отсек эту Голову от глаз людских, взяв столпом зримый мир — часть без Целого, бренье без Вечности. Стоя на сем фундаменте как пустоте — древо бескорневое, — наука мертва, с тем — бессильна явить нам живую теорию Сущего, чье Колесо в розни с Господом, Осью своей, лишено основного — вращения, а с тем практически не существует для нас. Поля чистого этого явь нам — дыра, не Стезя к Цели, Богу, какой есть оно; чистота его, Полности — нам пустота очей наших.

Открытье моей книги просто: отвергнув двуличие науки, я возвращаю Вселенной Творца: Колесу — Ось его. В понятии духовном это означает практический возврат мира от Сатаны, Розни — к Богу, Единому; в философском — возврат от Аристотеля к Платону и наставнику его Сократу, целящий в очах горний ток — реку Знанья, разъятую Аристотелем. Суть их учения в духе — планета Луна, ось очей наших и престол Бога. Возврат мной ее, Солнца солнц, чрез века забытья означает одно: труд о Поле, Вселенной, мой — труд о Луне. Мнима мертвым придатком Земли, в очах горних она — мира Центр, дом Огня сущих, Жизни, знать кою нам — есть ведать всё.

Жизнь — Вселенная, Мир: Божье Целое как Состав наш, Корень древ сущих, капль Океан. В своем «Логико-философском трактате» Лю|двиг Вит|ген|штейн говорит о Вселенной и языке, данном нам к ее знанью, как паре зеркальной, в которой логическая структура языка идентична онтологической структуре Мира. Но Два, бренье-Рознь, очи нам, очам вечным — Одно, сущих Царь. С тем, язык — видность Мира и М?р сам; из Мира составлены — речью составлены мы. О том сказано: «Смерть и жизнь — во власти языка, и любящие его вкусят от плодов его» (Прит. 18:21). Мир, Ш?р — Мяч: друг с другом общаясь, обмен им ведем в речи мы, игре нашей, цель чья, бренным скрыта — в Луну Мяч забить как в|Ра|та, где и мес|то ему.

Мир в теории выразить полно — столпом ей взять Мир как он есть. С тем, попытки созданья Единой теории Поля — Вселенной, душ к Богу Стези — тщетны средствами физики (корня науки всей, им сущей), мертвой трудом Аристотеля, Землю разъявшего с Небом, Причиной, часть с Целым в подмену ему, Ум, тео|рию, с Тео|сом, Сердцем. Всё должное здесь — язык наш: Мир в устах, Полнота.

В речи — Мир: в Сути Суть как ларце своем; Мир познать — выжать из речи его как из ягоды сок. Про пресс, взятый к тому, и плодах его — книги рассказ во Space’нье людей: с|тих про Мир, Океан сущих Тих|ий. Рек Аристофан: «У детей есть учитель, у взрослых есть только поэт — для спасенья отечества».

Олег ЕРМАКОВ

Киев, 12 апреля 2009 года

В начале было Слово, и Слово было у Бога,

и Слово было Бог. (…) Все чрез Него начало быть,

и без Него ничто не начало быть, что начало быть.

В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.

Иоан. 1 : 1, 3, 4

НАУКА СОКРАТА ТОРЖЕСТВУЕТ

Здравый ум видит: речь — сосуд смысла. Английское in-for|ma-tion, «сущее в форме», сосуде — и есть смысл: мощь слов, дух в плот?.

Жом, искусство Сократа, угас в тьме веков; втайне пользуясь им, в яви глаз мы не знаем его. С тем, живя, мы не ведаем Жизни; корой имен скрытая, Истина недоступна для нас, а потому и не востребована нами к своему благу.

_______________________________________________________________________________________________________________________

1 Эфир, огнь Тьмы тайный — а|каша отсель; Лоном сим — одно|каш|ники мы.

2 Прямизна горня — бренью крива как бог сей, лжец глаз лживых, чей месяц — фе|в|раль: Феб-враль, лжец. Так улитка Шар|гея — прямая к Луне, ступал коей в речах, глухим долгих, Сократ, Сократ|итель Пути. Прямизна с кривизною как Вечность и бренье — Одно, Божий Мир. Рек о том Гераклит: «Путь валяльного винта, прямой и кривой, — один и тот же».

3 По Кастанеде, идущий путем Зна|нья (Сна — оку бренному, спящему), во|ин — охотник на Дух волей Духа, Ловца ловом сим на него.

4 Ма|т|ь Истина, Я наше втайне, Мо|т|ор бренных рук — корнь ма|й|ев|тики Ма|й|я: иллюзия (санскр.), Мать глаз злых, как Ум Сердце, Единство как рознь. Отсель Майя в дни древни — народ Тьмы-Войны: сердцеяд, с ходом лет душу съевший свою.

5 Наставник и спутник Диониса. Сын Гер|мес|а иль Пана, Силен — Луны явь, Сути их.

овременные робкие догадки о наличии на Луне разумной жизни не ведут дальше праздных бесед о т.н. кратковременных лунных явлениях (КЛЯ) по причине одной: зрящий оком мирским, человек ищет ВНЕШНЮЮ живость Луны, жизнь НА ней как ПОВЕРХ нее, зримую им НА Земле. Но движенье снаружи Луны, Жизни знак — печать ВНУТРЕННЕЙ ЖИЗНИ, идущей из недр как КЛАд их. Так лицо — души явь; жизни зримой Глубь — Бог, Жизнь всего. Сосуд Бога, Луна — Жизни огнь: в зримом — центр его, в оке — зрачок. Жизнью мня плащ ее, Сутью форму, не зрим мы В|селен|ную — Храм Божий, Жизнь-На’Gott’у, в Луне Глубь.

Любовь к Луне, похожая на вызов,
Любовь к Луне, похожая на зов,
Вдруг ожила, тоской меня прон?зав
Погасших свеч, печальных образов.

Любви к Луне, мистической и странной,
В душе живущей с самых ранних лет,
Загадочны истоки и туманны,
Как прошлой жизни отражённый свет.

Но в этом свете, призрачном и зыбком,
Последний с тайны я сорву покров,
И сердцем опознаю без ошибки
Я лунный знак неведомых миров.

Юлия Мицар

Мир, Дом наш: Клад в Луне

Путь к ней как стезя преображения человека

из антропа Земли в антропа Вселенной

Рассматривая субординированные1 общности Вселенной, от звездных скоплений до атомов, как системы, тела чьи — развертка их центра, наука не видит системой, а с тем не зрит вовсе саму Вселенную, мня ее безразмерным и в сути своей пустым мешком в незнании ее истинного центра. Им есть, ведал п|ращу|р, Луна. От истока — река, от оси — колесо. Знать Луну — ведать Мир, Поле всех, очей Огнь2; к Луне льнуть — в Суть стремиться свою: в Мир как Три (Тьма и Свет, Богом цельны), с|трем|лений Пред|мет3.

На Луну мир, нам зримый, насажен4; очей Ось — Луна как Бог в них. Знает то мудрец. Мир, зрил Египт, — Нут, корова-Луна с Богом в лоне, Нут’ре сем (Коровы священной — Луны культ: Богини богов, Тьмы); тро|н Бога в Исламе — Луна, огнь Любви, очей царь. Но наука мирская, Творца лишена Аристотелем как Головы Мир, — слепа, зрит в Луне камень мертвый, прах глаз. С тем, создать нам Теорию Поля — Суть месту вернуть: очам бренным — Луну как центр их, Миру — Бога как Ось Колесу. То и сделал мой труд.

Моя книга — восстановление справедливости в отношении Платона, Сократова преемника, дело чье, будто бы чтимое, ныне мертво по вине ослепленного мирской гордыней ученика его Аристотеля. Трудом его не зрят бренные, что главным делом Платона была и осталась навечно Луна, коей Грекам — Латона была неспроста5. Диалектика, метод его — в Корнь поход: пара ног, суть чья — Пара пар сущих Бог-Мир. Бог — Д|об|ро без иного Себе (God, Бог — good, хорошо), Да без Нет; Мир — иное при Нем, Нет при Да. Бог — Причина, Ро|дите|ль; Мир — Следствье, Ди|тя: на Творце Риз|а-Тьма, Шар при Нем, стезя чья шар|иат. Д|об|рый — ?б|рій (укр.): Бог, Черта черт, Мир об|рыв|шая вкруг; «хор|ошо» — hor-ris-ont, очей к|рай. Человек — Мира капля, вода Воды: Бог в пелен?х Мира; Бог — без пелен человек, На'Gott'а. Посему связь с Причиной — прямая всегда: ан|троп — с Богом как Мир с Ним, с Луною — Земля. Вечность — Мир, Бог — Пред|вечный, единый с ней; третьего — нет. Их бес|еда — суть спора людского, царь чей диа|лек|тика: с|пор|ить — с|пир|аться: Pyr, Истину-Огнь высекать, г|лаз Пир. Пара сия, Бог-Мир — Шаг, Пути суть: знать ее — Ввысь ступ?ть: Миром — к Богу как к Цели С|тез|ей, с Ней единой (God, Бог — ход: Путь — к Цели). Лишенье сей Пары Творца, Аристотелев труд, ход как Двойку сменило мо|низ|мом нуля: Мир — безмирьем (лишь с Богом он Мир, сам — ничто), точкою, коя суть невозможность идти. Так Поход, диалектика, логикой стала пустою: Жизнь — смертью. От смерти, что пел Стагирит, всхожу я к диалектике истинной, столп чей — Луны сын Платон: лебедь Феб при Сократе-Незнайке, нас звавшем в себя как Луну — Тьму, Незнанье свое6, коим полн А|поллон7.

В яркой фантастической интриге

Все миры соединит Луна.

Юлия Мицар

Все те, кто поистине уходит из этого мира, идут к луне. Благодаря их п|ра|нам набухает она в первую половину месяца, а во вторую половину месяца вновь порождает их. Поистине луна — это врата небесного мира. Кто [правильно] отвечает ей, того отпускает она [т.е. пропускает на волю — во Глубь, Небо — Авт.]. А того, кто ей не отвечает, изливает она в этот мир в виде дождя. (…) Встав на этот путь богов, он приходит в мир огня, он [приходит] в мир ветра, он [приходит] в мир Ва|р|ун|ы, он [приходит] в мир Индры, он [приходит] в мир Праджапати, он [приходит] в мир Б|ра|х|ман|а.

Кау|шитаки-упанишада, I, 2-3

Ночь и тишина, данная навек,

Дождь, а может быть, падает снег,

Все равно, бесконечно надеждой согрет,

Я вдали вижу город, которого нет.

Где легко найти страннику приют,

Где наверняка помнят и ждут.

День за днем, то теряя, то путая след,

Я иду в этот город, которого нет.

Там для меня горит очаг

Как вечный знак забытых истин.

Мне до него — последний шаг,

И этот шаг длиннее жизни.

Регина Лис|иц, Игорь Корне|люк. Город, которого нет

В шаге — Истина: Вечность — от бренья, Луна — от Земли. Рек сие Пиф|а|гор. Головой Мир зовя, Платон рек то ж, ведь знал он: круг бренный (Сан|сар|а Ин|дий|цев: шар SUN, Солнца S UN|O, Тьмой-Глубью), дом наш с Землей в центре — круг лунный, держимый Л|уно|й как столпом своим: Вечностью — тлен; знал Платон: Голова — всему корнь. Аристотель гордыней порвал это знанье, опорное древним — с тем, не знаем мы ни Луны, ни Земли: ни Всего, ни себя. Диалог «Тимей», Платона лик, открыт всем, но читавших — тьма, сведущих — нет никого, ибо пуст в мир? он без помет Аристотеля.

Зов Дельф познать нам себя, главный нам — Вед наказ основной «Я есть То». Я — Земля, Это; То — Луна, пара ее: Небо, Дом мудреца, Цель философа (ибо фило|соф есть жаждущий Неба землянин; мудрец, соф (эллин.) — небожитель земной: лик Афины, Сов|ы, коя Мать 15). В Ведах сказано:

Это поистине есть то. Это поистине было тем, истиной [= Земля — Луной как отчизной своею из|го|й — Авт.]. Тот, кто знает то, великое, небесное, первородное, [говоря]: «Истина — это Брахман», обретает эти миры; именно теперь обретает его тот, кто знает это великое, небесное, первородное, [говоря]: «Истина — это Брахман», ибо истина — поистине Брахман.

Брихадараньяка-упанишада, V, 4, 1

Он <Зевс> смастерил и иную землю, безграничную, кою Селеной

Зовут бессмертные, а земные человеки — Меной.

С|тез|я — c Теос|ом я: с Луной — к Богу и в Мать пили|грим. Учил сему Платон, датель Тьмы («Т|имей» — Тьм? имей: Корнь обрети!); Лебедь, Феб — корень л?бидо: тяга к Луне, с кем связной этот бог19, с|тре'LOVE'ржец в Мир, Три, Огнь-Любовь20. Аристотель, изъяв То из глаз, Луну сделал из Цели Се|крет|ом, подъема копье загнув в дол21 и толкнув чрез века нас, незрячих, ступить на Луну не растя: имманентности — в То, зев ей жрущий, нечистому — в святость. Лишь волей благою Творца гонцы наши вернулись назад без вреда.

Платон — Сердце, Луна; Аристотель, очки пап и ?тчего мира, забывшего Мать, Луны Суть, — Ум, очей бренных огнь. Солнце бренья как в сути себя самого и мнил он огнем чистым, без пятен, — тогда как Платон, звавший Истину «первым умопостигаемым», видел в ней Сердце, Луну как причину Ума, парну с ним. Разъяв Это и То, Стагирит — похититель Луны, связки их (как у Го|го|л|я черт в Божью ночь), воз|дух-Вечность у бренья укравший к кончине его. Скрыв Единое общим — Умом Сердце, ворохом камень, — безмирием Мир подменил Аристотель: взор лунный — бе|злу|нным, зря коим, Единства не знал этот муж. Рек Дж. Б|рун|о22 о том:

Мудрость, истина, единство фактически являются одной и той же вещью. Говорить о том, что истина и сущее одно и то же, умели все, но не все поняли это, ибо остальные прибегали к этому способу выражения, но не усвоили способа понимания истинных мудрецов. Среди прочих — Аристотель, который не нашел ни единого, ни сущего, ни истинного, так как не понял сущего как единого; и хотя он обеспечил себе возможность пользоваться значением сущего, общего, субстанции и акциденции, а кроме того различать свои категории в отношении родов и видов при помощи стольких же различий, тем не менее он в той же мере остался удаленным от истины благодаря тому, что не углубился в это познание единства и безразличия постоянной природы и бытия. Будучи сухим софистом, он при помощи недобросовестных объяснений и легковесных доказательств извращал суждения древних и сопротивлялся истине не столь, быть может, вследствие умственной вздорности, сколь в силу зависти и тщеславия.

«О причине, начале и едином»

Платон, Б?жий муж, гордыни чужд: диалогов его глас — Сократ, в коем он растворен как в Любви. Аристотель, в гордыне своей мнивший Сердцем себя, — в рознь начальным мужам, от себя рекшим, учил от Истины, ее присвоив надменной23 оценкой трудов их. Единство во Истине их скрыв, хор их дал он сбродом, где всяк — эгоист любомудру взамен, Богу — Дьявол. Так Сердце, прошедши чрез Ум, Умом стало: Одно — Двойкой, Рознью24; смысл древним единый, прямой — переносным, кривым попран был, Аристотелем созданным: Истиной, падшей в ничто (перенесть ее — себя лишить, в нуль низ|весть)25. Так пустой смысл, абсурд, стал нам главным, сердца омертвив; смысл прямой, троп-ан|троп — Мифом стал нам: иг|руш|кой людей как Я их, кое мнят за ничто как мета|фор|у: мета (греч. после, сверх) — цель (укр.): Бог, Истина, Ма|я|к и|дущи|х. Спросите об Истине вы в наши дни: гд? конкретно она, в место кое идти к ней? — вопрос не поймут. А меж тем, ответ я|сен: Путь к Истине — к Луне с|тез|я, дорога|я П|рич|иной — Творцом, сущим в ней, Сен|ью-Я. Луна — Цель, Мет?, в кою ме|та|л стрелы Феб: метал|л-огнь, о|рих|алк|ов|ый26 шар как о|рех Бога, Rich, Тьмы альков. Имя ей неспроста «мертвых дом» (ман|ов — пред|ков, ман|ящих Домой): мертвый в Сем — живой в Том; в мире лжи сем м|ерт|вец главный — Истина: То, Луны Глубь. Аристотель — мог|иль|щик ее. Луну, Голову миру усекший, Познанье дал голым анализом он — рознью глаз, умом чистым по Канту: пустым без Любви; а оно — единенье, s-in-Theos: со-Божность, Любовь — ум практический, Богом живой, что зовет умом Сердца Толстой.

Космит как грядущие мы:

антроп-спермий с Луной, Головой на плечах

Речь д?лжно почитать, как дойную корову. У нее четыре соска: восклицания «сваха», «вашат», «ханта», «свадха». От двух ее сосков живут боги — от восклицаний «сваха» и «вашат», от восклицания «ханта» — люди, от восклицания «свадха» — предки. Дыхание ее — бык, мысль — теленок.

Брихадараньяка-упанишада, V, 8, 1

Дойки сей мастер первый — Сократ меж людей. Луну вы|жат|ь — в|зой|ти с про|во|жат|ым сим в Глубь, Корнь. Так Ф?б — мост в Латону: в Мать — Сын как в Безмолвие — Слово, кем есть Иисус. Един с ними Сократ, С?рдца муж как в Луну вожак наш, философии реку делящ пополам, как исторью, тьмы р?ку — Х|рис|тос Рож|дес|твом (різ|дво|м — укр.). Связь их, Сердцем глубокая, вот: Иисус — Слово, Я’God’а к жому34, Сократ — главный в бреньи да'will'щик ее, Бога верная длань. Оба светят Луной они нам, оба — агн|цы они, за Луну пострадавшие: за Сердце, Огн|ь Божий — от тьмы, Ума.

_______________________

Автор выражает глубокую признательность своим педагогам академику АН СССР Андрею Башкирцеву35 и иностранному члену той же Академии доктору Мартину Ивенсу36 за ряд неоценимых указаний, повлекших рождение этой книги, а также жене своей Зинаиде37 за неустанную и беззаветную помощь на долгом пути к сему мигу.

____________________________________________________________________________

1 В точном своем значении «суб|ординированный» — сплоченный (= упорядоченный, согласованный) Глубью (лат. sub — под: Тьма, Тайна): Вселенной как Целым, чьи части (= кора, видность внешняя) мы.

2 Мир есть Центр очей бренных; к|рай их — к Раю, Центру второе: к Единому — рознь, плод его. Центр — Глубь; пе|риф|ерия — при ней риф|ы, мель.

3 Три, Мир — с-в-Я-зь: Божье Целое, к|лей частей; Мира Клей — Бог, Я его.

4 На|саже|н — на Саже сидящий: Причина, Ось — Тьма. Миру, зримому бренно, Луна внесоставна как телу душа, кормчий сего челна (рек Платон).

5 Платон — суть Латон, Луны муж, Жены сей ясный лик. Так Феб, Лебедь, Платона суть (в день чей и был он рожден) — «Артемид» звался встарь: лик Луны-Артемиды, с Латоной единой как Тьма, Жена-Мать.

6 Крылатая фраза Сократа «Я знаю то, что ничего не знаю» — суть этого мужа: Луна, Полность-Глубь, к коей он отворен (пуст). Куза|нский с «ученым незнаньем» своим — Глубь та ж, Causa; Рак (К|ребс), штандарт его — она же: Мир, в Луне Ра|к, Ребус нам (см. комм. 9).

7 Сущностное единство Платона с Аполлоном (Фебом, «лучезарным») являет его день рожденья 7 тар|гелио|на, что также есть и днем рождения Аполлона. Диоген Лаэртий, называющий эту дату со ссылкой на «Хронологию» Аполло|дор|а, так пишет в труде своем: «Рассказывают, что Сократу однажды приснился сон, будто он держал на коленях лебеденка, а тот вдруг покрылся перьями и взлетел с дивным криком: а на следующий день он встретил Платона и сказал, что это и есть его лебедь». Олимпиодор в своей «Жизни Платона» к легенде сей, данной и им, добавляет еще: «Незадолго до кончины он [Платон] видал во сне, будто превратился в лебедя, летает с дерева на дерево и доставляет много хлопот птицеловам. Сократик Симмий истолковал это так, что он останется неуловим для тех, кто захочет его толковать, ибо птицеловам подобны толкователи, старающиеся выследить мысли древних авторов, неуловим же он потому, что его сочинения, как и поэзия Гомера, допускают толкования и физическое, и этическое, и теологическое, и множество иных». Надпись, сделанная афинянами на могиле Платона, гласила недаром так:

Двух Аполлон сыновей — Эскулапа родил и Платона:
Тот исцеляет тела, этот — целитель души.

Связь Платона с душой, Глубью нашей, как Феба с Луной, зрима в том, что, по данным астрономических наблюдений, ведущихся издавна, кратер Платон на Луне является одним из средоточий т.н. кратковременных лунных явлений (КЛЯ) — пунктов исхода вовне Жизни, Глуби Луны.

8 Прямое тому сакральное свидетельство — тождественность в очах древних Великой Богини как Мира, Нутра (Лона) сущего с ее богами, Луне.

9 Явь лжи мненья сего — глаз лунита, весь черный как цельный зрачок: круга центр как круг весь. З|рачок — з|рак, взор (стар.) полный, как мним рачком Рак: Мир, что пятится к Богу, вовек в шаге сущ от Него; Мир и очи — одно. Зрима оку, Луна — рака Рака сего, cow’чег Нут, Мира у Египтян.

10 Залунье-внелунье — дурная безбрежность телесного мира, уйти в нее — кануть в ничто: в плоть безлунну, пусту, камни мертвы; Жизнь, истинный Мир — в Луне Глубь.

12 Ведать это — понять, как Великое, Глубь живет в малом, Луне. Мир за дверью — всегда в ней как в корке ядро, чей размер — дверь, очей вход: быть — зриться, в очах сущим быть (esse — percipi (лат.)); что не зримо — не есть.

13 О сей–то общей нам Цели писал Н.Ф. Федоров в труде «О мировой целесообразности»: «Мы даже обязаны поставить человечеству одну общую цель и утверждать необходимость, возможность и обязательность установления целесообразности не словом, а общим делом» — походом в Луну, землян Лоно. С тем, в Троице Федоров и усматривал корень грядущего бессмертья нашего: Мир, в Луне Три.

Скиф — скит|алец (Ф = Т) в скиту: на Земле, в тьме огонь искры Божией. Скифы, как первый народ Земли, с тем и являли чрез плоть, бренья плащ, душу голую, с нею едину, — тогда как у нас они в розни: мы слепы телами в незнаньи души, очей их. О русских нас, Скифах, с тем и рекут, что у нас, мол, душа нараспашку: нагая как скифова плоть — тело как гол|ь-Луна, Гол|ова. Душа — сердце само; с тем, Россию умом не понять — сердцем лишь: Тьмою — Тьму.

В очах видящих, горних, различия между Землей и Луной нет и не было: две сих — Одно, Божий Мир. Посему умерев, иль прейдя в эфир, То, человек отлетает к Луне, кою с тем и зовут домом мертвых: приходит очьми туда, ибо вовек и не покидал ее как свое Лоно. Однако, поскольку в своем генезисе человечество утеряло Единство, — утрата очей Его, виденья, суть сей потери, явила раскол меж Землей и Луной в очах бренных, незрячих — тогда же как в видящих, вечных едины вовек они. В пору единства Земли и Луны, Век Златой (Star'ину, век эфира огнистый), вселенский Народ был Луною един: ибо ею, единою, были Луна и Земля. При расколе очей, иль отколе Земли от Луны — C|лед|ствия от Причины (Луны, Грекам — Лед|ы, дитя чье — Елена: С|елены, Любви плод), — одной своей частью Антропы остались в Луне, а второй — на Земле: очам бренным — упали с Луны на нее. Первые есть луниты, Луну сохранившие в древнем единстве с Землею: Атланты, эфирное племя; вторые — луниты, Луну утерявшие: Скифы, нисшедший народ, корнь землян, утерявший как Лоно Эфир. То и это — единый Народ Мировой, в очах дольних расколотый в Два: в Рознь, столп их.

15 Посему число Мудрых — Семь, Жизнь: Мир как есть, дольним нам Небеса. Мудрецы, Риш|и (санскр.), в Дом свой горний п|риш|едшие — Тьмою, П’rich’иной сильны как Бог|атством своим.

16 Иначе — увидеть Мир, видящим цельный вовек, как едины Земля и Луна: рознь их ложная — глаз бренных рознь. Дорасти до Луны нам — единым стать с Миром как суть автотрофная наша, антроп из Луны, землян Гость. Явь как имя сему — Встречи место Рос|в|?л|л: рос в Эль, Бога (семит.), сущих Цель, Луны Центр, рос-вёл в Суть, коя Он. Well — коло|дец (англ.): Мир, число Дес|ять, Цикл-Глубь, Дно чье — Бог, сущих Я, Д|ел|о Д’Эль’ф как познания высший Предмет, нас влекущ сей С|тез|ею в С-Эль-en’у (en — не (греч.): при Боге — облатка), Луну.

Единство Земли и Луны — цельность глаз наших: в?денье, Век Златой, корень истории нашей. История — река времен, тьмы очей; время в корне — Пространство, над рознью Одно. Время — рознь, Два; П|рост|ранство — Одно, К|амен|ь. Сей Единицей, начальной реке времен, Двойке, и есть Век Златой: Мать как Лоно антропов, за тер|ни|ем Огнь, STAR'ина как Да, с|тер|тое тьмой в очах, бренных В|че|Р|а, грус|ти Суть: YES-S|TER-DAY, Настоящее-втайне, С|ей|час’тье как розни лишенный Век-Мир: явь земная Вселенной как Древа, растущего сверху, чей Корнь и Сок — Бог (посему говорить о Нем древ|ность, тень Древа, не жаждет: о воздухе, Жизни, молчат, дыша им; сказать «древность» — что Бога назвать. С тем, Эллинам Бог — Мир, Лик Его; Гераклиту Он — Тьма меж строк, глас как Безмолвье кричащее. Вспомним известное «Этот мир, не созданный никем из богов...»: это значит — «не созданный никем из многих как созданный Одним, внерядным как Бог, Мира Царь». Вот — Господь, молча названный: явный Отсутствьем Своим. Гераклиту Господь — Явь-и-Тайна как Мир, Лик: Река, им воспета; про Бога, умов Тьму, речет он: «Хотя этот логос (Бог — Авт.) существует вечно, люди не понимают его — ни прежде, чем услышат о нем, ни услышав впервые. Ведь все совершается по этому логосу, а они уподобляются невеждам, когда приступают к таким словам и к таким делам, какие я излагаю, разделяя каждое по природе и разъясняя по существу». Бога и Мир — Ро|дите|ля и Дитя, Корень и Древо — древние не разделяют законно; Мир, Огнь незажженный в очах Гераклита, есть Огнь, не зажженный извне: воспаленный Всевышним, Ядром его. Мы говорим «человек — Бога плод», зря Два врозь, не-Одним; древним же, Розни б?льшим, они — человек один, полный: со Богом Внутри, не рекомым отдельно, раз Он Там всегда). Тьма, и|стор|ья — стер|ня Глуби сей, штор|а сему Огню. Верно речь о нем так:

ВЕК ЗЛАТОЙ ЕСТЬ ПОРА, КОГДА Д|ВОЙ|КА БЫЛА ЕДИНИЦЕЙ: ЛОЖЬ — ИСТИНОЙ, ВРЕМЯ — ПРОСТРАНСТВОМ, СТРАДАНИЕ — РАДОСТЬЮ, ЛУНА-ЗЕМЛЯ, БРЕНЬЯ ПАРА — ЛУНОЙ КАК ВСЕЛЕННОЮ ВСЕЙ. ТО — ВЕК ПОЛНОЙ ЛУНЫ, ЛУНА ПРОЧИХ — УЩЕРБНА: КАК С?РДЦА, УЩЕРБ ЕЕ — СОЛНЦЕ ОЧЕЙ БРЕННЫХ, УМ, ЦАРЬ ФАНТОМНЫЙ НАД НЕЙ. ВЕК ЗЛАТОЙ — П|ОРА ?РА: НОЛЯ, КЕМ ЕСТЬ МАТЬ, ЛОНО ЛОН: ЕДИНИЦЕЮ ИСТИННОЙ, М|ОНА|ДОЮ — ЕСТЬ ОНА.

В очах канувший бренных, скрыт Век корневой сей в Луне как очей горних Явь. В году он — Лунный День, клей срединный его, дням всем царь (так, срединна, крепит плоть душа, тайна глаз): год не склеить им — году не быть.

Век Златой, он же Рай — Небеса-на-Земле, Бога Дом, неучастный истории корнь, реки тьмы. Антроп райский, небесно-земной, был един с Богом – с тем, в вере, связи с Творцом, не нуждался. Попав в реку тьмы, он, зря Бога над нею как Солнце, стал верить в Него: связь чрез сердце держать, кое Он. В реке сей утонув — человек стал безверия раб, атеист.

17 Ведал это Bull-ga-Cow, Коровы-Тьмы сын, в книге чьей сей стезею возводит Пи|лат|а Христос: в Огнь-Любовь — от лат тьмы, в Суть от корки ее.

Глубь, Любовь нам изведать как Бога (Любовь — Он) — познать смерть свою.

В своем «Мастере и Маргарите» к шести сущим доказательствам бытия Божьего мудрый Булгаков добавляет седьмое, прямейшее: смерть нашу. Грань между Этим и Тем, смерть тождественна Богу: ведь Грань (мера) сущего — Он, миров К|лей-Столп. С тем, в смерти своей человек единим беспромежно с Создателем: в ней он не просто зрит Бога, но cам он есть Бог. О том учит нас «Бардо Тходол» (Книга Мертвых) — наука о том, как использовать нам момент смерти, чтобы не промахнуть его зря, из иллюзии ввергшись в другую иллюзию, а Гранью как Сутью собственной стать, тем достигув Конца всех путей, Цели целей. О том же речет Кастанеда, уча о вхождении мага путем Силы в третье внимание — дом Грани, Меры, число коей Три.

Смерть есть Бог. Но Бог — Жизнь, Ves vse'го, Да (yes — англ.), коим сущий сущ всяк. Посему-то и доказательство бытия Бога смертью — седьмое как Жизнь, смерти Суть, Sеven (англ.): Тьма как горний Посев.

Смерть — в|ра|та: в Ра, Творца (высший Бог, Амон) вход как сам Он. Очи смерти — есть Божьи глаза: очи Сердца, ведь Сердце нам — Бог. Глаз Сердечный — Тьмой полон как цельный зрачок (таково око Гостя, космита: Тьма — Мир, чей посол он); глаз умный, наш — полн центром (им-то и зрит), прочим — пуст.

* * *

Истина есть целевая Причина сущего: к ней все стремится, ибо порождено ею, и стремление сущих к ней есть, с тем, Воз|в|Ра|т: в Ра, Творца, поход. Местом же пребыванья Причины, как пунктом конкретным, сакральное знанье зовет Луну. Божий престол по Исламу, она — чертог Вести Благой: Гавриил-благовестник — в Писаньях лунит; и Луна — Богородицы лик. В космогонии древних открыто указано, что прямой (действующей) и конечною (целевою) причиной Земли есть Луна; Бог ей с тем и придал близость шага от нашей планеты, чтобы показать это явственно. Вывод отсель велик: Истина, как Суть в сосуде, очам явном, скрыта в Луне, где и д?лжно ее нам искать. Знатоки вин и женщин французы, велящие как корнь всего, что вершится в миру, искать женщину, т.е. Причину, — тем учат нас искать Луну, Корень наш, древними зримую как квинтессенция Женского начала, Ть|ма-Ма|ть, Лоно лон (с тем, Юнг мыслил Луну как оплот Подсознанья, Пещеру: очам полый Шар). Так, Елену ища как корнь розни, С|ЕЛЕНУ искали а|хей|цы: Причину, Луну («хей» — Земля, Гея, пара ее). Тьма, по древним, — Ино|е, В|ино, бог чей есть Д|ион|ис — лунный бог (как и Син аккадян); Э|л|ев|син|ии, праздник его с буйством пьяных менад — действо Мены, Луны древних пор. С тем и учат нас предки, что Истина, Мать наша, скрыта в вине: Вино сущих — Луна, Бога дом; вин? — Истины глас, в Луне Тьмы. Э|л|евзин — Бог (семит. Эль) низвел»: род людской с Луны — н? Землю, в Дол. Элевсинец Э|схил, Вакха сын, столп трагедии смертный — к Луне, Лон|у с|к|лон (схил — укр.) влекущ; Пир|амид м?ста имя — «на склоне»: в чертоге Луны, чей плод Сфинкс, дар Атлантов нам.

Некогда Е.П. Блаватская писала резонно, что вопрос происхождения человека имеет простейший ответ: по причинной цепи человек явился на Землю с ближайшего к ней тела — Луны, которая самим своим соседством с Землей являет эту великую роль факела, возжигающего земную жизнь. Отличие моего взгляда на вещи от взгляда Е.П. в одном: причинная цепь у нее многозвенно-наружна, тогда как по древним Причина — Глубь: То, с Этим сущее в связке Контакта — прямой, однозвенной. Прутков, предлагавший зрить в корнь, рек об этом: ведь корень есть сущее под землею, Иное, от коего древо растет беспромежно; поистине, зримое, Это — побег Того, Тайны. Простейший сей взгляд и являет нам сущность Луны как ворот в Эфир: Вечность в исконности Глуби. Луна, с тем, пуста и полна в одночасье: пуста в очах бренных, как бочка, полна — в горних, вечных очах.

18 M?n|inx – мозговая оболочка (греч.): корка Глуби Луны, Ум при Сердце, Причине своей.

19 Как Феб Гипер|борей|ский: Луны бог-связной как «над севером сущей» земли (гипер — сверх, Борей — север) — макушки Вселенной, касаньем единой с макушкой Земли: Север-в-север, стык-в-стык. Ведь ма|куш|кой (Ма-Caus' кой: Тьмою, Причиной) едины Луна и Земля, Мир и мы. А|пол|лон, Феб, — пол-Лон|а: в Единство возврат половины его, Сына в Мать, Суть свою. Феб (с Иисусом един: оба — Солнце) — к Луне поводырь по стезе в нее, коей есть Вакх, суть его: тирс в Мир, Три, бренных Цель. Цель и Мир (Вечность) нам, и Господь, Цель надмирная: Цель бренных — Вечность, ее ж — Бог, Пред|вечный ее. По|вод|ы|рь — по Вод|е (water — англ.), Тьме в|лек|ущий в Отчизну (нем. Vater|lan|d), Тьму же, душ Лек|аря — в Мир, Луны Лан (поле — укр.) внутрисущий; Вода (aqu|a — лат.) и Вин|о — Тьма едина (вино из воды, чудо Вакха-Христа — явь сему), слуга чей Ак|в|ин|а|т.

20 Сущих Цель, Божье Целое, частей Единство своих, что цел?т-ц?лит их. Миром, Вечностью бренные целы, Мир — Богом, а Он — Сам Собою; целенье — Сел?ны труд: Глуби, Любви. Мир и зрил Эмпедокл шаром чистой Любви огневым.

21 Как см?рть нам, Дом коих есть Жизнь, Высь. О том, кто скончался бесславно — «загнулся» рекут посему.

22 Муж Селены-Луны, Руны рун, Щели в Господа (руна — рез, в Бога щель; руница — луница, горняя вязь).

23 Быть над|мен|ным — буквально: над Меной, Луной (Мена — имя у Греков ее) мнить себя: высшим Бога, Причины. На|д|мен|ный — Луною надутый: стар. д|мен|ье — дутьё: Дух как Мена, Луна. Дуть — укр. д|мух|ати: полнить Луной: Мах у Русов, в Авесте — Луна, Маха-Истина голая, сущих-мух Высь-Потолок.

* * *

Чтение моей книги, быть может, оставит у некоторых из вас впечатление моего враждебного отношения к Аристотелю. Коль это случится, спешу сообщить: моя рознь с ним имеет свои границы. Я сердит на него лишь постольку, поскольку он и никто иной — исполнитель утраты людьми солнца Истины; иных причин спорить с ним у меня не было и нет.

Делом главным людей ныне есть вызволенье очей своих от шор Аристотелевой картины мира. Она есть безглавая Истина: Мир без Творца, без Единства рознь, бренье без Вечности. Многие признают, что глядят окрест глазами Аристотеля, но мало кто понимает, что между ними и Истиной — бездна, заполнить которую нечем. Истину, взор Бога, бывший когда-то у нас, Аристотель разъял: ведать это — вернуть нам Единство ее.

В мире много машин, нас носящих. Однако имея коней, мы не знаем Пути; пресловутые блага прогресса — палач наш в незнании Блага, что славил Платон.

Люди, цитирующие Аристотелево «Платон мне друг, но истина дороже» (дословно — «еще больший друг»), часто не зрят обмана сей фразы. Конечно, Платон и Аристотель дружили. Но Учитель, каким был Платон Аристотелю — больше, чем друг, и по близости ученику даже больше физического родителя, произведшего его на свет, ибо он есть Учитель Истины: в сущности — богоносец, Всевышнего лик. Лицемерно снижая Учителя в друга-товарища: Дух в плоть пустую, в тьму Огнь, — Аристотель вершит раскол сего единства: Учитель — в одну сторону, Истина — в другую. Итог розни их — гибель в оке обоих: ведь в мире людей солнце Истины нам и несет человек. Посему в древнем знании Истина и Учитель — понятья тождественные: речь одно из них — речь и другое. Разъяв камень сей как Судья, кем взомнил он себя, Аристотель разъял, как мечом, цепь Преемства, несущую Истину нам от Творца чрез людей; с тем, и Истины ныне не зрим мы, лишась сей Главы.

Учение Аристотеля — очки пап: умный взгляд (католичество с его охотой на ведьм и всегдашним фанатизмом — религия Ума, сатанинская: престол не Богочеловека, Христа, но человека — ап. Петра, второго за Иисусом: за Богом второй — Сатана, тень Его). Лев Толстой говорит об Уме Сердца, Слуге, и Уме Ума, эгоисте, забывшем Служить. С?рдца Ум был Платон, чтивший дело Сократово, а Аристотель, поправший Учителя, был Ум Ума — нечестивец, гордец, лицемер. Увы, именно утверждением этого, себялюбивого Ума, безучастного к Истине, сиречь всеобщим об|ум|лени|ем человечества, был средневековый три|ум|ф Аристотеля: именно благодаря ему мир напрочь забыл и о Боге, Родителе сущих (забыли практически — не на словах, а на деле), и о Луне, своей горней Отчизне, и о многом ином, о чем знал. Как Ум Ума, Аристотеля можно представить двояко: раскрыть его черную суть, устремив тем людей к Сердцу, корню Ума, — либо воспеть сего мыслителя как царя, достойного поклонения, и напоказ припасть к его стопам. Человечество в массе своей пошло по второму пути: оно, в смысле строгом, взялось за Ум, тогда же как следовало — за Сердце. Труд мой, Луной полный, и писан к тому, чтобы напомнить людям, за что им поистине нужно держаться: Огнь-Сердце — Луна в небесах. Мена Греков, она — тот огонь, на который меняемо все (Гераклит рек): на Целое — части его. Книгой своей я не отрицаю Аристотеля, но ставлю на должное место: при Сердце — Ума как слуги при владыке своем.

Философия — это Познание. Но познать нечто нельзя, обезглавив его: познается живое — живым, ибо мертвого — в Вечности нет. Философия Аристотеля и иже с ним — это ученье, приведшее мир к гильотине и Робеспьеру, от коих, струя кровь как воду, течет река казней истории. Взят в себе, Ум делит не для познанья — к убийству; ЛЮБОМУДРИЕ — НЕ АНАЛИЗ (=Ум), НО СИНТЕЗ: ЭТО ЛЮБОВЬ, ЭТО СЕРДЦЕ, ЭТО ПЛАТОН, о друзья.

МУДРОСТЬ, ЛЮБОВЬ, ЛЮБОМУДРИЕ

Должные определения

О Мудрости. Муд-рос-т-ь, или София — Мать сущих, тождественная Небесам, Лоно наше, РОСа душ; от МудРОСТи — рост наш, в нее как в Исток свой идет любомудр. Мудрость есть Божья Длань: Бог вершит Ею, мудрый Рукою своей. Посему Бог и Мудрость — одно как с рукой человек: мудрый — Дланью богатый, творец.

О Любви и любомудрии. Древние определяют Любовь как чистое Действие, Творчество в собственном смысле. Бог, сказано в Библии, создал Мир, образ Его, как Любовь от Любви, коей есть сам; творя, Он любил ибо действовал, действовал ибо любил. Действие, учат маги, есть шило Любви — к|рюк-рук|а, на который она как LOVE'ц, Дух, цепляет всех сущих: Закон (law — англ.) мира — Лов (посему завещал Иисус своим апостолам, некогда рыбакам на озере Генисаретском, быть «ловцами че’LOVE’ков»: Любовью ловить как сетями их), или О|хот|а (о-Gott-а): на Истину — наша, ее — на нас, в Лове царящей как Удочка: Тьма, Уд, Любви шило (к|лев, Лов|а уд|а|ча — ход к Лев|ому: к Сердцу, в Тьму). О том рек Н.Ф. Федоров: «Все должны быть познающими и все — предметом знания». С тем, в сей охоте мы, Истины, Тьмы по|л|ов|ины, — ловцы и дичь, в чем Справедливость (греч. Дике) Вселенной, Декады (Десятки); с сестрой своей Феб, Любви огнь — ловцы оба: Луна и стезя к ней. Отсель любомудрствовать — стремиться к Мудрости страстно: ловить ее, торя препоны, борясь и побеждая. Поистине, такова философия: это — ИСКУССТВО ЛОВИТЬ, ИЛЬ ЛЮБИТЬ, ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Сказано у Владимира Высоцкого:

Потому что если не любил — значит, и не жил, и не дышал.

ЛЮБОВЬ, МУДРОСТЬ — ОДНО: БОГ-МА|ТЬ, ТЬ|МА, СУЩИХ ГЛУБЬ.
ФИЛОСОФСТВОВАТЬ, МУДРОСТЬ ЛЮБИТЬ — ЛЮБИТЬ ГЛУБИ СЕБЯ САМОЕ
ЧРЕЗ ПОСРЕДСТВО ЛЮДСКОЕ, УЩЕРБНОЕ: ВЫСИ (ВЕДЬ ГЛУБЬ — ВЫСЬ) — ЧРЕЗ ДОЛ.

О соотношении философии и религии. Cтрог факт, что при корне своем философия и религия — одно и то же. Откройте сборник древнеиндийской философии — узрите там строки Вед, книги Веры. Философия покоится на Знании, Уме, религия — на Вере, Сердце. Но Сердцем в сути есть обе. Философия есть любомудрие: любовь к Мудрости, высшей ИН-станцией коей есть Бог, сущих Глубь (in — Инь: Тьма, лонный Огнь). Но тогда любомудрием есть и религия: ибо любовь к Богу есть и она. Философия вычленяется из религии тогда, когда из Сердца вычленяется Ум, ипостась его. Толстой говорит об Уме Сердца и Уме Ума. Рел-иг-ия — это Сердце как должное Иг|о нас, бренных, влекущее к Богу по рел|ьсам Его. Философия в своем движении к Господу не имеет рельс — она сама творит их, и строительство это успешно в единственном случае: если Ум, которым она является, есть Ум Сердца — Господний Слуга, получающий знанье в награду за веру свою.

24 Плод сего превращения — пресловутый «основной вопрос философии» о том, чт? первично — бытие (Мир) или сознание (Очи). Вопрос ложный: два сих — одно. Быть есть зриться (= быть в восприятии: лат. esse — percipi); Мир ради глаз сущ, они ж — Мира ради, ведь Мир — Очи. С подменой Сердца Умом диалектика Божья, Платона наука, сменилась формальною логикой как диалектикой Ares’тотеля (также известной под именем марксистско-ленинской): закон единства различия, Бог как союз И — законом единства и борьбы противоположностей, Сатаною как Или: безмирьем — Мир в зрящих очах. Диалектика истинна, древняя — Сердца наука: рознь ради Единства; обманная, поздняя — рознь ради розни как вымысл Ума.

25 Перенос Истины в несуществованье, суть действия Аристотеля, явило к жизни мета|фор|у: Истину, Цель (мета — укр.) как бесцелие, явь пустоты. Ею и есть Луна — мета|ллический шар, пустой Истиною, Полнотой.

26 Орихалк — металл-Суть, субстрат грани меж Этим и Тем: огнем зримым (тетраэдр) и тайным, эфиром (шар): Духом надутый азмаз, кристалл чей и ячейка его — синтез сферы с тетраэдром, семя гречихи; металл Атлантиды живой, ныне канувший, блеск и электропроводность чьи — плод бытья в нем не свободных носителей Силы (в металле земном — электронов), но Силы как Сути: За|ряда без тел, Пустоты.

27 Труд мой, трактующий о Луне как сосуде Вселенной и Цели людей, в сути прост, столп ему — здравый смысл. Аргументы тому вот:

1. Цель жизни людской есть стяжание Блага: блаженство Пришедшего, где он — достигший Всего: Миром ставший, сплотив Два в Одно. С тем, жизнь нам — поход в Цель: не идущий — не сущий. Пункт нас, не Достигших — не-Благо: Зло, Блага дитя. Благо — Ист|ина: то, что вз|ыск|уем ист|цы мы; Зло — Ложь как не-Истина, пара ее. Благо, Истина — Сердце; Зло, Ложь — Ум, второе за ним: за Причиною — Следствие. Благо есть С|частие всех: с Частью — Полность как Сердце с Умом.

2. Поход к Благу — задача конкретная, а не абстрактная, как мнят иные. Поскольку во Благе дух с телом одно (оба — Дух в очах зрячих), лишь в нем сознаём себя цельными мы: вольными от страданья, ущербности; к Цели же этой мы — ведая, нет ли — и идем конкретно, и мыслим конкретно ее как Желанное нам. «Рыба ищет, где глубже», — рекут: Благо внешнему — Глубь.

3. Древние учат нас, что между Злом (заблужденьем) и Благом — один шаг. Поскольку, вселенски взирая, пункт Зла как не-Блага, тьмы глаз, есть Земля, бренный дом наш, — пункт Блага, противный ему, есть Луна, тело в шаге от ?ной. Земля, Зло есть Ложь, Ум; Луна, Благо — Истина, Сердце.

4. Благо есть Полнота: благ вполне — кто, объяв Мир, взошел к его Корню: Творцу, Благу благ. С тем, сосуд Полноты как Вселенной в действительном (горнем, эфирном) понятьи — Луна. Мир, очей зрячих Огнь, сущ внутри нее, Центром имея Творца Мира, Бога, Луны Центр. Очам бренным Глубь, Груз L’уны — пустота: зрят навыворот эти пустые. Пуста Полнотой, Луна — коло|кол Бога (Бог в коем — Я|зык, в к?ле (круге — стар.) Кол-Ось), звенящий о Тайне. Внелуние как данность бренных, ущербных глаз есть иллюзорная область: мир тьмы-пустоты, тень при Истине как при душе плоть.

5. В признании верности этого истинной целью движения нашего есть Глубь Луны — Сердце, Благо; ступить на Лу|ну и как в Сердце войти — Дело дел для лю|дей. Высадка на Луну, совершенная нами, свершеньем не стала его: ждавши встречи с Умом, сиречь той же Землею, — земляне столкнулись с Иным, Сердцем. Волей спаслись они Божьей как чудом: лжи в Истину влезть — угодить в чан огня.

28 Этому-то преображению согласно учение американского мыслителя Джеймса Дана (1813 – 1895) об энцефалозе, или цефализации (от греч. kephale — голова) — Голове как вершине земной эволюции; в представлении Н.Г. Холодного преображение это есть переход от антропоцентризма как гуманизма в его имманентном, недолжном понятии к антропокосмизму — единству антропа и Мира, Отчизны его. Гости наши, антропы из Мира, Луны, головастые сути — лик цели движенья сего, Головы; мы — идущие к ней как в Себя самое: втайне Глубь, Мать. Ее мы лелеем в себе как Надежду надежд! Спер|мий Лона сего в трудах жизни — Ма|с|пер|о Га|стон, чтивший Древний Египт, землю Ма|тери, Звезды исканий его (spero — надеюсь (лат.)).

29 Своим рождением NASA обязано космическому соперничеству с СССР, чьим орудьем и стало оно; цель сей гонки — Луна «наша», первому Приз.

31 Ныне при разборе слова его принято делить от части к целому, слово губя разбираньем как на бревна дом. В сути, на сем-то зиждется вся современная морфология с ее набором корней как к|лише, по каким умертвляем слова обрубаньем мы вместо того, чтоб изведать живую их сущность, — тогда же как древние, с Миром едины, делили от целого к части, живительно. Лишь при таком разделении слово являет нам суть свою: напр., ви-НОГ-рад — ягода, давимая ногами рад|и сока ее. Деля слово от целого, сущностно мы оказываем на него генерализованное (неспецифическое, равное силой ко всем элементам его) давление, жом, итог чей — Сок слов, Истина, Тайна их, ставшая Явью для нас. Жомом пользовался Сок|ра|т, именуя его искусством родовспоможения, ма|й|ев|тикою как Материнским Искусством выдавливать из лона глав наших Истину, Плод; жомом сим по-сократовски пользуюсь я.

32 В соответствии с этим определением автоэротизм, согласно А.К. Горскому, имеет женскую природу. Как Божья душа, человек — капля Тьмы (Де|мокр|ит), самодействье чье в нас, п?ры ищущих, тайно, в Гостях же, послах Тьмы-Воды, гениталий лишенных — явь глаз.

33 Иосиф Бродский, ссылаясь на Геродота, пишет о предках наших, Скифах: «Одна из наиболее интересных деталей, которая про них известна, — что они находятся в состоянии постоянного изумления перед своим языком». Языку своему изумляясь — дивились Луне они: Сердцу, отколе сошли в мир земной.

34 Vo|ice, голос (англ.) — «во Ис|е», Иис|усе (мусульм.): в Лозе, Жизни. Сказал Христос: «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Иоан. 15:5). Волей вышней, дом жома российский, Институт русского языка РАН носит имя В.В. Виноградова.

35 М|ир|а, Космоса муж, Головы без иного: Башк|ир|цев — ба|шк|а: Голова, Бога шка|ф.

36 Англ. Ev|e|n|s — лик Евы (лат. Eve): Луны, Выси-Тьмы, негативной нам, дольним как чистое Не (en — греч.).

37 Зинаида — дочь Зевса (греч.): в сути — Афина, дочь главна его (в смысле первом, прямом: головы его плод как чресл), Матери лик как Луны, Лона лон.

Путь наш близится к звездному мигу. Наука землян,

данник тьмы, сущий в розни с Причиной, стоит у порога Ее.

Ибо скоро земляне придут на Луну, и на ней, Абсолюта черте,

рознь и дробность — сгорят в сем Огне1. Встав пред Богом

в немом изумленьи, наука в безбожьи своем падет в прах,

не приняв вызов Вечности, — либо, приняв его твердо, вернет

древний блеск себе, зря: мертвый мир ее царствия —

ложь, ибо сущее живо и корнем имеет Мораль2. Ведал это

Платон, чтивший Бога как Благо всех благ; ведал Кант,

восхищенный моралью внутри нас и небом над нами:

двумя как одним; ведал Лем, чьи герои, взыскуя

Контакт, лбами вр?зались в Истину, М?ть нам.

И вот встреча эта — грядет наяву.

Что сулит нам она? Поглядим!3 Ибо первая

встреча с Луной уж была, и земляне бежали смятенно4.

Второго ж конфуза боятся они, как огня. Лжива с Истиной

в розни, наука оправдана тем, что, пустая, не ведает совести.

Но жить ей, встретясь с Луной — означает почтить Совесть

главной. Забавна уму, ныне наша наука никчемна для сердца.

Но выжить ей в лунном прозрении — есть стать полезной ему,

познав таинство Слова, где Истина, тщетно искомая ею —

сок в сем винограде, давимый наружу чрез жом.

Жомом этим есть книга моя.

_________________________________________________________________________

1 Луна есть пункт В|с|тре|чи: К|онт|акт Сего с Тем, бренья с Вечностью, Матерью нам, коим мы из руин восставляем Себя как Мир, Целое, Три (Свет-и-Тьму, Два во Боге как Клее их), Всё, бог чей — Пан. В теле нашем Луна — с?рдца суть и макушка, чрез кою плоть бренная слита с эфирной основой своей.

2 Знанья древними истины сей явь — китайский трактат «Гуань-цзы» (VII век до Р.Х.), о воде где читаем: «Вода — это кровь и жизненная энергия земли. Она циркулирует по своим «кровяным сосудам». Поэтому говорится: «Вода — это всеобъемлющий материал». Откуда мы знаем, что именно так обстоит дело? Отвечаем: вода мягкая и чистая, она может смыть с человека грязь. В этом проявляется ее гуманность. На вид вода темная, на деле прозрачная. В этом проявляется ее совершенство... Когда сосуд уже наполнен водой, нельзя будет больше добавлять. В этом проявляется ее справедливость. Вода постоянно течет, а останавливается

лишь там, где уже достигнута ровная поверхность. В этом проявляется ее честность. Люди стремятся к возвышению, только вода устремляется вниз.

В этом проявляется ее скромность. Скромность является местом пребывания дао и средством государя в управлении страной».

О конечности власти науки в ее аморальности (ведь внеморальное — а(нти)морально) читаем мы: «пока наука, основная созидательная сила современного мира,

работает с равным циничным успехом и на разрушение. За это во многом ответствен тот фундаментальный выбор, который господствует в современном мире с его фактическим обожествлением нынешней природной данности человека, его естественных границ, выбор, не дерзающий их раздвигать, т. е. идеал человека, пробующего и утверждающего себя во все измерения и концы своей природы, в том числе темные и «демонические», признающиеся одинаково правомочными, идеал, отказывающийся от императива эволюционного восхождения. Научное познание и поиск призваны осуществлять себя в поле нового, активно-эволюционного выбора; в них требуется внести четкий нравственный критерий, высшую цель их усилий. Преобладающее развитие знаний о жизни, биологии, причем ввиду преобразовательно-проективной цели, критерий нравственности, признание высшего регулятивного идеала и служение ему — вот важнейшие черты науки, работающей на сознательный этап эволюции. Ноосферный, космический идеал должен быть раскрыт в такой конкретности, чтобы он мог увлечь действительно всех. Высшим благом нельзя признать просто исследование и бесконечное познание неизвестно для чего или лишь для созидания временного, материального комфорта живущим. Высшим благом может быть только жизнь, причем жизнь в ее духовном цвете, жизнь личностная, сохранение, продление, развитие ее. Такое благо, такая цель и такой предмет касаются всех без изъятия. Поэтому наука, исследование и преобразование мира должны быть всеобщими, делом буквально каждого. Недаром вершиной активно-эволюционной мысли становится персонализм — имморталистический и воскресительный» (С.Г. Семенова. Русский космизм. http://www.sufism.ru/barzah/cosm03.htm). В письме в Шведскую академию

по поводу присуждения ему Нобелевской премии по литературе Анри Бергсон писал на сей счет: «Исторический опыт доказал, что технологическое развитие общества

не обеспечивает нравственного совершенства живущих в нем людей. Увеличение материальных благ может даже оказаться опасным,

если оно не будет сопровождаться соответствующими духовными усилиями».

3 С Луной встреча нам — с Истиной встреча: признать и предаться — взойти в дом ее, а нет — пасть.

4 О бегстве сем пишет источник: «В 1971-1972 годах американская печать много писала о широких перспективах, открывающихся в связи с успешными высадками американских астронавтов на Луну, о возможности использования ее в качестве стартовой площадки для полетов к другим планетам, об организации там добычи ценных ископаемых- и даже размещении на Луне ракетных баз. Было официально объявлено, что после полета «Аполлона-17» в том же 1972 году состоятся полеты «Аполлонов» 18, 19 и 20, притом космические корабли с огромными ракетами-носителями «Сат|урн» для них были уже готовы, экипажи укомплектованы и новые места посадок на Луне выбраны. И вдруг все полеты на Луну по программе «Аполлон», в которую было вложено 25 миллиардов долларов, были внезапно прекращены без каких-либо внятных объяснений, а подготовленные для этого пять огромных ракет-носителей «Сатурн» были демонтированы. Так же внезапно прекратились тогда и наши исследования Луны с помощью луноходов. // Объяснить неожиданное принятие такого решения можно только тем, что американские астронавты столкнулись на Луне

с чем-то очень важным, вызвавшим их беспокойство» (Засекреченные загадки Луны. http://magika.com.ua/articles/moonsecrets.htm).

ТЕОРИЯ ПОЛЯ

КАК ТРУД ПРОСТОТЫ

Разгадка созданья Единой теории Поля —

Вселенной, Стези Мировой — коренима

в посылке простейшей, не зримой науке.

Последняя, зря всякий связный объект, хор

частей, во Вселенной системой, системы не зрит

во Вселенной сам?й, Мире Божьем: системе систем, многоцентровость чья, очей явь — тайность центра

единого, с тем — бессистемность ее как незримость

по сути своей. Трудность эту решил я явлением

центра вселенной глаз наших, каким есть Луна*.

Древним в?домый, мертв нам сей огнь,

тайна глаз; я — зажег его вновь, вернув

должное место — зрачок, центр глаз

наших как в сути Луну, Центр всего**.

Мир системой признать — почтить

Ось Колеса сего: Г?спода — Глубь Луны,

Полность, что мним мы дырой.

Колесу ось — оплот: с Богом Мир —

Мир, без Бога — ничто.

__________________________________

*Дом землян и оплот, Земля — первое нам; Луна, спутник — второе;

в сем мире очей, корку чтящих, В|тор|ое — Центр: Суть, в кою д?лжно торить.

Торить — в|т?рить: так, вторя, торит капля камнь.

**Очи и Мир — пара-Суть: Мир очей ради сущ, очи — Мира;

очей центр, зрачок — центр вселенский, Луна.

ПРЕГРАДА К СОЗДАНЬЮ

ЕДИНОЙ ТЕОРИИ ПОЛЯ,

ТРУДОМ ОДОЛЕННАЯ СИМ

Теория Мира как Поля полей, Стези к Богу,

есть труд Полноты и сама Полнота.

Частью Целое не охватить, бренным оком

как физикой, бренья наукой (как дал нам ее

Аристотель, Платона поправ как Ум Сердце, часть Полность) —Всего не объять, кое — Вечность,

несущая бренье в себе как свой внутренний плод,

что и есть — коль пок?рен сосуду сему,

и не есть — коль владеть жаждет им*.

Зримый мир, Это, с физикой, бренья стезей —

полумирье как тело без сути своей, головы;

мир незримый очам бренным, То, — Вечность,

Суть как Вселенная вся: половина как Целое,

Телу глава. Слово — сосуд его, ей согласный:

как в я’God’е сок, сущ в нем Мир, сущ Бог в нем:

Глубь как Сердце, что мыслит Себя.

Зная то, жомом я из словес

как сок сей выжал Мир: Тьму, Вес их.

С|тя|ж|ать Истину эту — жать Тяжесть

сию, выжимать в круг очей.

________________________________________________________________________________________

* Чистый абсурд посему — молчаливо лелеемое мирской наукою мнение о возможности создания полного

в своей однократности миропредставления постепенным (количественным) объединеньем известных нам видов физических взаимодействий — вначале двух (так якобы объединила электромагнитное и слабое взаимодействия теория Глэшоу — Вайнберга — Са|л|ам|а), далее трех и, наконец, четырех: обращения полноты частей, общего — в Целого полность, Единство. О нет же: не целое обретает себя через части, но части — чрез целое, сущее прежде них: нет его — им не сойтись. В знаньи этого четыре сущих взаимодействия есть не части Монады единого Поля, куски ее, — но страны сего Единства, не сущие без его первенства. Величье ОТО А. Эйнштейна в том и заключается, что тяготенье и свет, слиты ею — не две части (четверти) Поля как механически вычлененные из него гравитационная и электромагнитная составные,

а единый в единстве их Мир, Тьма-Свет, где Тьма довлеет над Светом и властвует им как То Этим, Жена Мужем, Сердце Умом. С тем, согласно ведической максиме «Я есть То», ОТО — теорья О ТО’м, нас влекущая к знанью Себя.

О ДУХЕ ТРУДА

Дух труда сего — бой фарисейству

беде людей древней, тьме глаз. Фарисейство

есть Бог напоказ: Глубь наружу, рознь слова и дела

как сути его. Слово было вначале: у Бога и Бог, — речет

Библия. Ч?жд ей хвалящий впустую Творца — молвью

праздной. Так вор, помолившись усердно, крадет кошелек.

Так ученый, крестом осенясь, грезит Мир без Оси сей

святой. Так Ньют?н и Эйнштейн Бога чтили досужно,

в трудах — утаив. Их попытки явить очам Мир

провалились: то пал фарисей, Мир не зрящий чрез Слово,

сосуд Полноты этой: в слове пустом, где скрыт Бог —

нет ее. Фарисей — Арес: Муж-эгоист, Жену скрывший

как Длань Божью, Действие — словом пустым.

Так сокрыл Аристотель Платона: безлунье —

Латону-Луну, утонувшу в очах, чуждых ей.

Слово было вначале. Начало же — вечное Ныне:

исток — новь реки. Слово было у Бога и Бог — ибо

?сть у Него и ?сть Он. Ведать Бога — знать Слово.

О Слове — труд мой. Слово — Бог: Господь, Благо-Глагол,

Голова-Loveц; Слово — и Мир как Второе, у Бога: Дитя,

Плод. Речь — с Истиной встреча; знать Слово —

Причину знать; зная Ее — знаем всё. Вот соль книги сей:

Бог, в ней не спрятан — Ось Мира на месте Своем.

С тем и Мир, Колесо, на Столпе сем вертясь,

вновь становится Миром, восстав из руин

глаз пустых как Структура и Цельность,

какой есть всегда как творенье Его.

О МЕТОДЕ ТРУДА

Метод мой, нож к Познанью, есть жом Речи ровный1,

делящий не где нам взбредется, но где даст она2 как Тьма,

Столп наш, к познанью единства Ее: ведь Речь — Тьма.

Так, ища брешь врага, бьет меч всюду; так точит всеместно

запруду вода ради щели ничтожной; так с силой, единой плодам,

жмут их сок. Речь с Вином, Вак3 и Вакх — Тьма одна4: Бог и Мир,

Цель и Путь как единая Истина, сущих Предмет, и согласье с ней,

Мудрость; отсель — Речи жом как Вина, коим ?сть она.

Вакх — Бак (Бакхий — он) — Бак, Чан бродильный Вина-Жены.

Да’VIT’ь — вить Да: Тайну, Истину-Нить; по'VIVA'ти:

Плод жать изнутри по-сократовски. С тем, без вина — нем род наш,

как без Истины — мертв-неродящ; вина выпить — язык

развязать нам как Глубь самое. Вак (Вач) как Сарасвати, Река-Речь —

Во|да как Вино (посему воду сделал вином Вакх, за ним — Иисус);

в?на, Вак инструмент5— Вин?, Тьмы глас. Трагедия, песня Козла,

слову бренных начальная6 — Вакх, Caus'ел. Речь-Вино — Тьма,

Жизнь-S|eve|n, Звено. Им, к театру пришедших его, Дионис

спряг Платона с Сократом в цепь Знанья.

Речь — Тьма, Вино вин; Луна — бочка ее; Вина полн,

сосуд сей ценой равен ему7. Тьма, Вино есть сок Ра, Бога, сущий

в Луне, Ви|ног|ради|не Божьей как Я’God’е, Слове; давильщик его есть

Сок|Ра|т, ви|но|ч|ер|пий сей бочки, Селены-Латоны веселый силен8,

ее в танце месящ волей Тьмы9. Так чрез ноги людей Месяц,

Истина месит себя самое: обресть — выжать из недр.

Смысл всего в труде этом один лишь — прямой:

с Я|мой, Глубью, согласный вовек;

переносный, кривой — не сущ Истины ради:

Столпа, коим есть она, Тьма-Прямизна.

___________________________________________________________________________________________

1 Но|ж, как резанье, — жом: ре|жем — давим но|ж|ом, жмем-торим; «серп» навыворот — «прес|с»; жать — ст|Я|жать как срез?ть, по|жин|а|ть Тьму, Жен|у

сер|пом Тьмы ж, коя го|нит (жен? — укр.) круг бренный: Луны, Се|р|еб|ра. Жом как нож — Грани поиск как Бога, Причины Всего, кое Мир. Мир —

Всевышним един; грани в Мире — не рознь, но Единство: ступени, чтоб ими взошли к Богу мы, в Мира Грань и Себя Самого.

2 Рвется — тонкое волей Творца. Как квант Тьмы (ведь Тьма — Бог), слово учит делить от себя как монады, от целого — к части. Так в имени Тьмы «вино|град» зрим пресс древний мы (п|рес|с — рез, нож) — ног|и, давящи вино: ви|ног|рад — сущий н?г рад|и; в слове «р|ебён|ок» — со|ит|ье, чей плод есть д|и|т|я: со|ч|ет|аться, е|т|? — в|с|тре|чь ит|ти, творя тр|е|ть|е из двух; в слове «пра|щур» — «ращ?»:

предки — корнь, мы — побег, им стремимый из Тьмы в бренный свет.

3 Вак (санскр. ????, v?c, букв. «речь», «слово») — индийская речи богиня и речь сама. Вак как Река, речи суть — Сарасвати, Река и Реки госпожа.

4 H, h – буква пустая: Ноль как Не-Число, корнь Числа и всего ряда чисел. Вакх — «вах», междометье груз|ин: к Вину, Мудрости зов, коя Груз наш благой.

5 Вина, или Сарасвати вина – щипковый (плекторный) музыкальный инструмент, на котором играет Сарасвати, она же Вак.

6 От трагедии происходит комедия, от комедии — проза, не-стих.

7 Бог Луны Сома, похищенный гандхарвами, был возвращен богам и риши в обмен на Вак (как равноценное ему) по ее собственному предложению.

8 В смысле собственном имени сего — кормилец, воспитатель и наставник Диониса-Вакха (по сути — Тьма-Мать как Луна самое, сын чей Вакх, менад царь),

при нем бывший в походах; в понятии нарицательном — пьяный спутник Вакха, круглоглавый, плешивый и пузатый. Сущностное единство

и внешнее сходство с силеном Сократа древние (меж них Платон) отмечали не раз.

9 Попиранье Луны как жом Сока ее — танца суть, учит коей нас Мать. Рек о том Иоанн так: «…явилось на небе великое знамение:

жена, облечённая в солнце [Мать, Сердце — в Ум — Авт.]; под ногами её луна, и на главе её венец из двенадцати звёзд. Она имела во чреве

и кричала от болей и мук рождения» (Откр. 12:1-2, курсив наш).

О ЯЗЫКЕ ТРУДА

Речь сей книги — вода, что теченьем

Вселенной согласна, Реке Божьей1: Целому —

часть. «Я рек?»—Р?ку чту, ею полнясь; глаголить —

течь в ней меж таких же как сам, лить глагол

как себя, каплю вод. С тем, течет речь моя

Миру в лад; по-иному писать — не могу2.

Речь, Река — Мать одна: Лоно лон сущих, Мир;

хвала Матери, Миру хвала — слог речной:

Тьмы печать, Ге|рак|лит|ом носима, Реки

сей певцом3, с ним — и мной: ведь пою

Реку ту ж. Из Тьмы, Речи отлит,

человек есть река4. Зная речь,

себя ведаем мы.

___________________________________________________________________________________________

1 Вода Божья, Речь — Рез: Тьма как Нож; язык, речь неся — остр посему.

Речь живая, текучая наша — песнь-стих. Лил ее Гераклит, лил Лукреций. Речь ту ж имел Бергсон, на чьем погребеньи рек П. Валери: «Той порой как философы, начиная с XVIII в., находились большей частью под влиянием физико-механистических концепций, наш знаменитый собрат позволил, к счастью, увлечь себя наукам о жизни. Его вдохновляла биология. (…) Подлинное значение философии — только в том, чтобы обратить мышление на себя самого. Это усилие требует от того, кто стремится его описать (…), особого подхода и даже изобретения подходящей для этой цели особой манеры выражения, так как язык иссякает вблизи от своего собственного источника. Именно здесь проявилась

вся мощь гения Бергсона. Он дерзнул позаимствовать у поэзии ее волшебное оружие и соединил силу поэзии со строгостью,

от которой не терпит отклонения дух, вскормленный точными науками».

Начиная писать свою книгу, я делал это обычным, единственным той порой для меня языком. Но в 1998 году с ним что-то стало твориться: точно взбунтовавшись против своего носителя, он стал меняться в текучую речь, песне-стих, став с годами таким, каков ныне. Лишь много поздней понял я происшедшее: язык мой стал водяным, точно речь Гераклита, за кою бранил его Аристотель, не могший понять за отсутствием

у Гераклита запятых, что к чему в ней относится. Ведь в лике Мира, Реки, мужа этого речи (о Мире рекущий — и речью своей — Мир), всё слито со всем, как и рек Гераклит о том, — но, Мир разъяв, Аристотель не мог понять цельности сей. Таким образом, из языка Ума, Аристотеля,

коим писал я, стихийно возник язык Сердца, соткавший всю книгу: другой — ей недолжен по сути сердечной ее. Язык этот не есть

плод технических (= умных) усилий: он льется вовне сам, но мед|ленно-трудно, как мед чрез игольный просвет.

3 Река с током воз|в|Ра|тным, цикличная, Мир — Рак, Шар эфира (огня в тайне бренных очей, сути пятой), что пятится к Богу за шаг от Него.

4 «Человек прочнее скалы, я бы сравнил его с рекой, — писал В.Ф. Купревич, — воды в ней меняются, а река остается все та же».

О СОСТАВЕ ТРУДА

Камни Прошлого — стезя в Грядущее нам,

сказал Рерих1. Сей книги состав — камней

этих мозаика2: путь в Высь, Грядущее

наше — в Цель бренных, Луну, Бога дом.

К ней в|зой|ти — долг наш:

зная иль нет, всяк из нас — альпинист:

Бога ратник, стяжатель Луны3.

___________________________________________________________________________________________

1 Roe|rich (англ.): по сути фамилии сей — «тот, кто роет в Богатство», Луну.

2 Mo|sai’ка эта — Бог (sai) и Мать (mos): Тьма, себя познать нам дающа в награду за поиск Ее.

3 Альпинист — имя-явь сему: «аль» — Бог, В|ершина в Луне как Аллах мусульман.

О ТЕХ, ДЛЯ КОГО

ПИСАН ТРУД

Кончив книгу, в попытках явить ее людям

столкнулся я с ленью умов, с безразличием.

Физик сказал, глянув труд мой: не физика это —

ищите философа; тот — послал к физику:

«Поле — их профиль!». Так физик философа

праздностью чтил, а тот физика счастьем

отделаться; так чтили оба бездельем Мир.

О, звездочеты, звезд чуждые! Племя бескрылое!

Вам, раскромсавшим на части Познанье,

как рвет зайца волк, скажу т?к я: не Истины

ищете вы, но покоя и бренных удобств;

оседлавшим кусок — Полнота не нужна!

Посему не для физика как только физика,

не для философа как лишь философа

писан мой труд — трутни оба они*, —

но для жаждущих Знать.

В них — надежда моя.

__________________________________________________________________________________________

* О них-то, кичащихся «профилем узким» своим как незнанием Мира, с иронией мудрой сказал

Генрих Лихтенберг: «Кто хорошо знает одну только химию, тот и ее знает недостаточно». «Не тот глуп,

кто не знает, но тот, кто знать не хочет», — рек Сковорода, к Богу шедший тернистым путем.

ВИНОГРАД РЕЧИ НАШЕЙ

И ГОРНЕЕ ЗНАНЬЕ, ВИНО ИЗ НЕГО

Темы книги:

Луна: солнце Любви, дверь в Любовь

Бог и Мир, Царь и царство Его: Глубь Луны, с?рдца Глубь

Век Златой, Мир-Луна

Мать Корова и Сын, Бык

Землянин-антроп и Народ Мировой: суть одна

Антроп лунный, Гость наш

Шлях Любви: Млечный Мост, Путь Дождя

М?рлин, ключник Луны, и ключ к ней Джей Ф. Кeй

Вязь Тьмы: Руны и Юс

Ум и Сердце: слуга и владыка его

«И» и «или»: Единство и Рознь и законы их

Мир: зрячим — Твердь, прах — очам без Любви

Миф с очами его и Гомер, личность-Миф

Лунный День, г?да Клей

Боги и герои

От Неба чрез Север. Генезис Землян

Скифы, племя с Луны, народ-корнь

Атлантида: Луна на Земле, Луна в небе ее

Златой Век и история: Огнь-Мать и тень от него

Портал Тьмы. Пирамиды и Сфинкс

Вакх и Феб: Суть и корка ее

Ум Ума и Ум Сердца: Диавол как Зло и Добро

Сыны Матери, братья родные: Диавол, Адам, Иисус

Бог-Отец: Сатана, скрывший Мать в век Ума

Католичество и Православие: Дьявол и Бог

«Код да Винчи»: масонский кинжал миру в грудь

Две реки, Жизнь и смерть. Гераклит и Кратил

Чтивший Огнь, изменивший Огню. Пифагор

Агнцы Тьмы Иисус и Сократ

Ум-и-Сердце, сплав-Мир: Парменид и Зенон

Платон и Аристотель: единство и рознь их

Кирилл и Мефодий: власть букв, Духу склеп

Эхнатон и Владимир: Ум, свергнувший Сердце

Двуглавый Орел и Москва, град его

Сто и С?рок: число Полноты и ключ к ней

Число Пи: Мир-Брильянт и оправа его, зрачок наш

Орихалк, металл-Мать

Контакт: суть и условья его

Челн Антропов, машина Любви

40 лет назад,

в пору штурма Луны

и геройской* по смелости высадки

на ее поверхность, человечество прикоснулось

к великой загадке: Луна, солнце ночи —

пустая внутри. Когда огнь земных сопел

ударил в нее, сталось диво: Луна зазвенела как колокол**.

Но и поныне еще, ч?жды Неба, земляне не зрят:

пустота в Луне — есть Полнота, по какой мы томимся, разгадка всех тайн, что тревожат издр?вле людей,

всего прежде — их собственной. Звон из Луны —

Мира бл?говест, глас Божий; колокол Вечности,

Лунный — звонит по тебе, человек! Пленник тьмы,

ты, что мешкаешь в бренном мешке

глаз пустых, знай: Луна — Дом родной твой,

в Луну путь — Стезя для тебя.

О Луне неизвестной досель,

о Луне как очей зрячих Истине —

речь в моей книге.

___________________________________________________________

* Смерти сродный, ге|р|ой в сути слова — «рой в Her»: Тьму, Луну, Глубь гл|уб?й.

** Пустотелость Луны, обнаруженная по продолжительным колебаниям планеты, возникшим от старта с нее

и последующего падения на ее поверхность лунной кабины «Аполлона-12», столь потрясла и заинтриговала американцев, что во все дальнейшие полеты Лунной Миссии они специально толкали к Луне последнюю ступень носителя «Сатурн-5», выводящую корабль на лунную трассу, чтобы ударить ею в Луну и послушать звон этого колокола. Так, в своде главных задач экспедиции «Аполлона-14» четко означена «организация падения на Луну последней ступени ракеты-носителя

и использованной взлётной ступени лунного модуля»; о последней ступени носителя «Аполлона-17» в отчете NASA

с бесстрастием зоркого Аргуса сообщается, что 10 декабря 1972 года в 20:32:42.3 она врезалась в лунную поверхность

на скорости в 2,55 км/с. Вызов и доскональное изучение сейсмоотдачи Луны стали главной — настырною, острой — задачею Миссии с поры названного открытия, задачей, для решения которой были с холодной дотошностью одержимого перебраны все возможные средства. Имеются данные, что по горячим следам своего открытия NASA отправило на Луну компактный ядерный заряд для подрыва, однако взрыв (или подрыв сторонней силой) на борту корабля кислородного баллона помешал землянам осквернить лицо Луны. Известно, что планы осуществления на Луне ядерного взрыва вынашивал и Никита Хрущев. Ясно всякому: сбросить бомбу на Луну — дело не из дешевых; к тому ж, если речь идет

об испытаньях оружия, о демонстрации силы потенциальному противнику — м?ста сему довольно и на Земле. Что же тогда побуждало советского лидера к трудному предприятию? Мыслю, одно: обладание из агентурных источников информацией о сделанном NASA открытии. Реакцию на него Никиты Сергеевича (коль скоро догадки мои верны)

не объяснить ни научными, ни военно-стратегическими интересами СССР — дело здесь в обстоятельстве высшего свойства. Бить в лунный колокол жаждали все, ведь ответа на эти удары ждала душа землян. Так, Луну сотрясая, трясли мы себя, чтоб явить Бога, Суть нашу: Столп, что шатать не дано никому, Ось Луны, сердца нашего Ось.

Если у тебя спрошено будет: что полезнее,

cолнце или месяц? — ответствуй: месяц.

Ибо cолнце светит днем, когда

и без того светло, а месяц — ночью!

Козьма Прутков

Друзья!

Я — Олег Ермаков, уроженец России, живущий в Киеве. Украина — второй мой дом, который люблю я не меньше первого.

В апреле 2009 года я завершил главный труд своей жизни — книгу «Планета Любовь. Основы Единой теории Поля», открытья которой рассматриваю не столько как личное богатство, сколько как достояние всей земной цивилизации и плод ее упорного хода стезей Познания.

Cуть книги — в простом прозрении, явившем мне ошибку Коперника. Поместив в центр системы окольных Земле планет Солнце, заменою этой лишил он и эту систему, и мать систем сущих, Вселенную истинного центра, каким есть не Солнце, а Луна. Знал его как столп свой древний мир, но с поры Аристотеля, очи смежившего нам, Луна в них превратилась в мертвый камень, — тогда как поистине она есть сама Жизнь: шар-Огнь, голая Вечность.

Им сущ мир! Трав рост в росный час — от него. Им тверд фалл, Жизни жезл приливн?й; в сне растя, дитя бодро Луной: Сон — она, Sun, Корнь в'sun'утых в бренье — Сансару, круг лунный. Лишен Луны, Мир стал в очах колесом без оси, прахом Сути, что Сутью мнят люди. Вернув Луне должное место ее, тем вернул я и зримую цельность, и истинный ход колесу сему — и тайны его открылись.

Узнайте и вы их разгадки, прочтя мой труд! Им чту я истину: смертные, мы бренья дети, тогда как Мир — вечен. Отсюда любая теория Мира, плод умный, не явит его, с ним разъятая смертью, чей кокон нам дом и тюрьма. С тем, создать нам Теорию Мира как Поля (Стези, коей к Богу идем*, и Простора, где сущи) — есть смертность превысить свою, на Мир глянув очами его же. То — очи Луны, очей б?льшие солнца, горящего смертным. Они — очи мертвых: ведь бренность превысивший — бренному мертв как прешедший грань. То — очи мудрых людей: телом бренных и вечных очьми; очи смерти, они — очи сна, меж собою единых: сон есть смерть на время, смерть — сон навсегда. Плод глаз этих есть книга моя. Сказал Гете:

Повсюду Вечность шевелится,

И все к небытию стремится,

Чтоб быть причастным бытию

— ибо части причастны чрез Целое мы. Так окружности точки едины чрез центр ее. Так в Боге, Центре всего, человеки — одно.

Олег Ермаков

_____________________________________________

* С-тез-я — «С Теос|ом я»: Богу пара — Мир, Плод, лодка при Кормчем сем.

СТЕРТЫЙ БОГ

Письмо слугам чистой науки,

хранящим ее от Творца1

…Ваша работа частично имеет
мистически-религиозный характер,

что сразу ставит ее в стороне от науки,
поскольку подобные вопросы не являются

предметом научных исследований.

Из рецензии на мой труд экспертной группы

Института астрономии РАН (ИНАСАН)

Милостивые господа ученые!

Труд, идущий за этим письмом, создан мной ради блага людей и Вселенной, их Матери. Но всякий раз, когда я приношу его вам, вы смеетесь над ним по одной лишь причине: Столп Мира в нем — Бог.

Вам, в век сей часто набожным, мил Господь в храме в час праздный, но чужд в ваших умных трудах. Ибо Бог вам одно, а наука (суть жизнь: ибо ею живете) — другое: безделье и дело, два в розни. Рознь эта — очей рознь, пожравшая Мир; смерть Познанья — с Причиной, Всевышним разрыв.

С Богом наше единство есть в?денье: Богом вед?ние нас, слитых с Ним; рознь с Ним — знанье, наука мирская, и вера, столп ей, с Богом связь: нет ее — знанья нет2. Без Истока, Творца — нет реки, Мира, с тем — нет науки, картины его в очах бренных; наука, за грань не стремясь, Высь не чтя как корнь свой — имманентному песнь, безысходность. Науку о Мире исконную, цельну как Мир, Аристотель разъял: мечом Ареса, Зла он отсек Бога, голову тела сего, и, в неважность сведя (как То, Даль: метафизику, после-науку3), швырнул в прах истории. Тело, в безглавии этом погибшее, вы и зовете наукой, служа коей, чистой безбожьем, отняли у ней шанс ожить.

Так проснитесь! Чтя Истину, знайте вовек: нет науки без Бога, ведь Истина — Он. Бросьте ж труп, чьи вы слуги — служ?те живому! Живыми и станете вы с Богом, Сутью своей, без которой — мертвы.

Олег Ермаков

__________________________________________________________________________

1 Безбожьем чиста своим, наука эта есть разум по-кантовски чистый, пустой: Ум без Сердца, без Истины Ложь, без Огня тень его.

2 Знанье — Ум, вера — Сердце. Безверие есть рак ума — нигилизм, знанья смерть: без Ума Сердце — Сердце, без Сердца Ум — нуль. От саркомы сей сгинул Ба’sar’ов тургеневский, в чем его драма: жить — верить.

3 Явленье ее Андроником Родосским по смерти Аристотеля было прижизненно приготовлено последним, посредством ментальной «зонной плавки» изгнавшим на край тела Знанья все большее бренья, чтоб край сей отъять как неважное. Противоположение физики и метафизики, свершенное так, есть губящее в очах Истину деленье древней Науки, тождественной Миру как Книге всех книг, на науку (по имени физика: у Стагирита — наука Сего, части, мнимой им Целым: Ум — з? Сердце) и не-науку (по имени метафизика: Целого, В|сего наука под зримостью части): сверженье Творца.

ПОТОМУ

ЧТО ПОТОМУ

О том, какие заблуждения приписывает мне

официальная наука, доказывая,

что труд мой напрасен

Эти строки пишу я не слугам безбожной науки, стези эгоизма. Не к ним моя речь — к тем, в ком жив голос Истины, кто, презрев догму, взыскует Высь сам. Мысль о том, что Луна есть центр мира, проста и стара. Но науке — чужда она как солнце льду: лжи растаять — проп?сть.

Истина, Полность совсем не нужна науке, с начальной поры своей опирающейся на бреннозримый мир как безголовую, т.е. лишенную мира Иного Вселенную — на следствие без Причины: пол-Мира без Мира, без Целого часть. Следствье то же пустое есть Целое без Простоты — Мир без Бога (рознь с коим наука таит, атеичная делом, а не на словах): без Родителя плод — ничто. Истина — гибель науке, поскольку одним лишь явленьем своим, как Причина, она обращает ее в нуль: так солнце весной топит снег. Посему суть бурленья науки — стремленье самосохраниться, в наружности зримое как Аристотелева жгучая страсть к классификаторству, сводящему изученье предмета к унылой триаде: присвоить ярлык ему, присовокупить к предметам того же, как мнится науке, достоинства и позабыть — до поры иль совсем. Но навесить ярлык — тоже труд, а наука — ленива. С тем, камень, разъятый на тьму дис|ци|плин (тело ж Знанья — едино как Мир, монолитный Предмет его), она стремится совсем улизнуть от оценки, прибегнувши к двум аргументам: 1) это не та наука, которой мы занимаемся («У вас, батенька, физика, а мы, вишь, биологи. Не наш это профиль!»); 2) это вообще не наука, а оккультизм, метафизика, мистика и прочее, по умолчанию полагаемое не ст?ящим взора солидного человека.

С первым пунктом все ясно. Второй же нуждается в рассмотрении. Ниже в порядке его я даю все попреки науки, которыми в разное время была обоснована ложность и праздность моей работы, с раскрытьем их сущности, дабы цена их была ясна всем и все зрили, каким ужом вьется наука, спасаясь от Истины. Вот копья эти по пунктам:

1. Неприятие Слова как корня открытий сей книги. Причина ему есть незнанье науки, о каком Слове идет речь. Слово, зримое ею, феноменально-наружно, с тем — пусто как глас фарисея, рознь с действием. Слово же, чтимое мной — слово-ноумен, чуждое бренным ушам как Глубь, Тьма-Мать. Незримо науки очам, оно строго тождественно действию, Делу как практике сущих, подмоги вовне не ища как прямая явь Истины — Деланье: Длань Божья, Мать. Это именно то движущее горами слово, каким наделен, по Христу, человек с верой размером с горчичное зерно: Слово как Луна, сосуд Истины, Бога, и Бог. Словом сим Иисус, Тьмой силен, звал ловить человеков как сетью: Лю|бо|вь, Love (англ.) — сеть сия. Словом этим Сократ, ликом схожий с силеном Сел?ны сын, вел этот лов. Слово это согласно числу, Полноте, а мирское (= научное) — цифре (пустышка — араб.), его корке бессутней. Вино, Дионис (св?та чья есть силен) есть и Слово: Вак — Вакх; познать Истину — выжать ее из Луны как из Слова всех слов, Ви|ног|ради|ны Божией (см. книгу). Слово не чтя как сосуд Полноты, Тьмы сосуд, тем наука себя отрицает, зря слово свое — пустотой, тьмой без Тьмы, коей и есть оно.

Непонимание сущности жома как метода извлечения Истины из Слова влечет многие колкости и попреки в мой адрес. Пеняют мне так за отсутствие формул в труде моем. Вот ответ одному астроному, написанный мной на сей счет:

Почтенный Владимир,

Ваше огорчение отсутствием в моем труде математических формул сразило меня своей странностью. Дело даже не том, что Вы не поняли жом, метод моей работы. Дело в обыденном здравом смысле, встретить который я жаждал у Вас. Вы ведь астроном и, как профессионал, отлично знаете: ни у Федорова, ни у Циолковского (кроме, быть может, его прикладных работ по проблеме реактивного движения), ни у Вернадского, ни у иных столпов космизма (к нему-то ведь относима моя работа) в трудах формул нет, и причина тому проста: формулой, т.е. неким сосудом идеи, есть весь труд как целое. Фор-мула – буквально «сумка для (for — англ.) корня» (санскр. мула); с|ум|кой этою — Умом для Сердца в понятии чистом — есть зримый строй всего труда, всякий раз уникальный. Так было всегда, и никто в наши дни не пеняет Сократу за то, что свои мысли он не облек в интегралы: мы понимаем и чтим их без того. Утверждение Коперника о центральности Солнца в миропорядке также не опирается на формулы, поскольку само есть формула — и какая! При всей сложности математики, аппарат ее вспомогателен в теории Эйнштейна, опорное уравнение которой имеет простейший, убогий в очах математики вид, выражающий мысль об эквивалентности вещества и Энергии на платформе Энергии (сторона коей, левая в уравнении — Сердца, Причины лик) и трансцендентности последней веществу, мысль, для выражения которой довольно лишь слов. И наконец: какой бы ни была теория, при жестком императиве освободить ее от слов либо от математики пожертвовать пришлось бы математикой: ибо слова дают понимание, а математика подкрепляет его. Думаю, это не вызывает сомнений у Вас?

Таким образом, смысл теории глубже письма ее и самовластно творит его как Тайна орудие своего проявления. Смысл же (мула, основа) труда моего безотносительно к его сумке (оставим в покое тару) предельно прост: я утверждаю, что центральное положение в зрительно-данной нам Вселенной занимает Луна. Какие еще крючки нужны для того, чтобы сделать понятнее эту простую, как воздух, мысль?

Вы пишете, что труд мой, увы и ах, духовен, т.е. вульгарно попахивает ладаном, а Вы занимаетесь наукой конкретной, практической. Однако не премину здесь напомнить, что слово «теория» исходит от греческого Теос, Бог: Корнь корней, Мула мул. В этом смысле все без исключения теории, с крючками или без, суть духовные (= богосущные) тела для души как очей человека к раскрытию их. Что же до Неба, служителем коего Вы являетесь, то в основе своей оно есть чистый Дух, Опора сущих. Что может быть более практического, чем Она, коль скоро опираться на Нее нам — есть жить? Не ища этот Столп, в небо б?з толку пялиться: что разглядишь?

2. Опора труда моего на веру, а не на знание как спепота глаз моих. Под знанием наука, льстя себе, понимает открытые очи людей, а под верой — закрытые, любя глаголить о вере слепой. Истина же в том, что знанье и вера, едины вовек, соотносятся как Ум и Сердце, иль следствие и Причина, а посему знанья без веры — не существует. Открытые очи ума, знанье наше — ничто без отверстых глаз Сердца, какими есть вера (от|вер|стость — от веры исход, плод); слепая же вера — химера, идущая от того, что Уму нарциссичному — Уму Ума, речет Лев Толстой, — Сердце незримо, а значит, и очи его, отворенные в Мир, не видны. Слепая вера есть вера в Ум, тьму как смежитель очей; вера зрящая есть вера в Сердце, Огнь глаз, отворитель их. Лишь вера — столп твердый нам: на ней стоя, стоим мы на Боге, звеном связи с Кем есть она; безверие же есть наихудшая из вер — вера в ничто, нигилизм. Веру в людях убил Аристотель, отъяв зримый мир от Причины; Декарт, сего мужа преемник, познанью столпом взял сомнение — треснутый камнь. Фейербах говорит о том:

Способ, которым Декарт выражает и представляет свои сомнения, очень нефилософский, и основания его сомнения, очевидно, очень слабы. А последнее основание сомнения показывает немалую слабость и непоследовательность. Как мог Декарт считать старое мнение о всемогущем боге основой сомнения? Мнение, о котором он даже не знает, истинно оно или нет? Ведь он должен был истребить в себе это мнение, поскольку оно только мнение.

Л. Фейербах. История философии. Том I. Ренэ Декарт.

55. Сомнение как начало философии

3. Мистицизм, метафизика и прочий дурман взамен науке. Подменою этой поистине — есть мир Причины, корнь зримого. Наука борется с ним как пустая (лишенная веры, единства) часть с Целым; то же, что это Великое она объявила дурманом, дало почву злу угнездиться под маской его. Так Живое, что мертвым назвали, сгнило для немудрых очей.

4. Обвинение в умозрительности моих построений. Оно безосновательно, ведь восприятие бренных как зренье в опоре на плоть — есть всегда умозренье. Платон посему и зовет Бога Первым умопостигаемым. Ибо плоть — Ум, а Дух — Сердце; из плоти и плотью — зрим Дух снизу вверх. Посему умозрение есть не недуг человека, а здравье, когда умозрящий — Ум Сердца, слуга у Причины своей. Умозрение пусто, коль зрит Ум-гордец, себялюб Ум Ума, Бога чуждый в согласьи с адептом своим Аристотелем. Ум Сердца — Бог, Ум Ума — Сатана как противник Его, мертвый Ум. Ум-Слуга с Сердцем, царем его, был отъят Аристотелем в тьму небытья как Иное, Загранное: Ум живой Анаксагора, взрастивший Сократа с Периклом, учившихся у сего мужа. Ум? Ум как круг имманентного, каков он в сути, был взят за опору нам, ложности чьей лик — Мюнхгаузен, вырвавший из болота себя за власы.

5. Неприятие слов моих о Луне как Жене (Лоне), деления сущего на Сердце и Ум и т.д. Обусловлено тем, что в своей розни с Богом наука, пустая, зрит Мир телом мертвым и мёртво ж глаголет о нем, живых ч?жда имен, а он — жив, с тем — и чужд имен мертвых.

6. Претензия к языку моей книги. По сути своей он — стихи или песнь: речь, текучая ради согласия с Миром, Рекой кольцевою как сутью своею (Речь — Речка), текущей из Бога и в Бога (Рекою зрил Мир Гераклит, славный речью текучей своею и руганный за нее Аристотелем: за Мир — безмирием). Но, хоть тьму раз я сказал это в книге, мои рецензенты настырно клеймят мой язык. Им неважен тот факт, что Лукреций и сотни иных порой древней писали о Мире в стихах, по-речному, — им больно и грустно, что то ж сделал я.

* * *

Вот корявые копья науки, которыми месяцы кряду она пригвождает меня и клеймит. Текст рецензии ИНАСАН на мой труд вершат слова: «Ваши утверждения нельзя признать справедливыми, поскольку наука никогда не призн?ет их». Так, слово в слово, и сказано: не признает, поскольку не признает! Поистине в этом — науки мирской злая суть: круг порочный. Луна в моей книге — сосуд Полноты, ею звонкий как колокол Бога. Наука мирская, плод дольний — сосуд пустоты, тьмы ведро. Да не сгубит людей его звон!

ЛУНА

ИСТИНЫ ВСЕМ, КТО НАМЕРЕН

ПРОЧЕСТЬ ЭТОТ ТРУД

Истинные знания о космосе надо искать

в старых священных книгах.

Константин Циолковский

У начала истории нашей единственным божеством над людьми была горняя Мать — Луна в небе Земли, Жена-Дева. Дальнейшее претворение сего Начала в два, Женское и Мужское, свершилось деленьем Жены на Себя и иллюзию — Я и не-Я, Огнь и тень (так разъемлется Суть в себе: Сердце — на Сердце и Ум, полу-Сердце); деленье ж последней род?ло язычество — многость богов. Отцы — Рознь, Мать — Единство, Столп мира; не Муж миром правит — Жена, Сила; истинный монотеизм — Мать под коркой Отца. Скрыта ею, Луна и порою Отцов власть свою не утратила. В отчей Элладе явь ей — страх к хтоническим, темным как Лоно богам, чтимым более светлых, чей царь Зевс, Афины боявшийся как Луны, Матери, из главы вышедшей: из ума — Сердце. Христа Мать Мария, царя и над Сыном (мать больше ребенка как корнь — ростка), и над Отцом — Луна ж; вестник Христов Гавриил по Писаньям святым — лунный житель. Знак власти Луны над людьми — их с|к|лон|енье пред женским началом: вратами живому, чрез кои в мир сей пришли мы.
Корнь истории нашей, Луна — столп земель, в реке сей главных. Корень Эллады, она — Крит (отсюда «критический» — главный, решающий); Мин’ос, земли сей царь — Мен’ос: Луны, Мен’ы муж (чтя Мать, отчему мифу чужой) как истока реки мин’?т сущих.
Три главных религии современности, Христианство, Ислам и Буддизм, зрят Луну центром мира; Ислам же впрямую зовет ее троном Творца: точным местом Его пребыванья, — давая тем строгий ответ на вопрос бренных «если Бог есть, то где Он?».
Рост всего живого на Земле в своем истинном смысле подъема вершим не при солнце дня — лунной порой, в ноч?. Ночь — время Сна; Сон — Луна, Основанье всему, сущих Солнце (укр. Сонце), Sun: Цель, к коей тянется все* (а с ней рознь — диссонанс); в сне растя, растут дети Луной. Рост под солнцем дневным — ход не ввысь, а вширь, горизонтальный как брение; меру утратив, влечет он растущего бич — ожиренье, шаг в смерть. Посему жизнедатель живого не Солнце — Луна, Солнце же — ей подспорье. Согласен сему древний взгляд на Любовь, Силу сил, и Луну как звезду ее — Солнце (Огонь) Любви. Им все живимо; материи корнь — Луна, Матерь, столп зримости бренной**. В то время как ум наш, раб бренья, свет лунный мнит отблеском Солнца, зрим сердцем мы: свет этот — свой, лунный. Он — явь влюбленных: поимых Луной. В очах бренных, обманных, Луна — Солнца тень; в вечных, истинных, Солнце — Луны: Цели, к коей льнет все как лоза. Жизнь — подъ?м сей; мир сущий — ступанием к Центру един. Луна — Центр и Цель всех; человек есть росток, сущий чтоб до Луны дорасти-дотянуться: в ней — Бог, Суть его, стяжать коего — Себя обресть нам, Селену-S(h)el’?м сняв. Теории наши — ступени походу сему: к Сердцу движущий ум.
Трудом NASA открыто: Луна — пустотелый шар, колокол с внутренним голосом. Прочность его, Пустотою надутого, столь высока, что ни одно крупное тело, упавшее на Луну извне, за всю ее историю не создало на ее лице ударной воронки, бессильное ранить Луну (след паденья, туг дном, очам — цирк). Зная, что пращур наш чтил Луну как Жену — Лоно, Полость как Полность, — зрим мы: ведал он суть ее.
Луна — фокус активности внеземного Разума, явственной в т.н. кратковременных лунных явлениях (КЛЯ), пункт единственный неба, откуда летят Гости к нам как из Дома их.
Луна царит над Землей, в кружном ходе ее видя всю, а Землей полузрима: власть — очи. Так мать колыбель вкруг обходит, так Истина Ложью царит: плодом — лоно.
Борьба сверхдержав за власть в космосе была и есть гонкой лунной; Луна, риза Тьмы — приз ее. Цели этой печать — вся жизнь наша как гонка сия. Все в ней дышит Луной. Арм|стронг, первый Луны гость, фамильей своей — «Рука сильная»: Мать, Бога Длань, осенивша сей путь; H|Еw|ston, сердце программы — камнь (stone — англ.) Матери, (Д)Евы: Луна, Глубью стонущий шар.

________________________________________________________________________

* По|лун|иця — к|луб|ника (укр.): рост по Лун|е (в час ее) и к Луне, Бога луб|у (коре) как Люб|ви.

** Столп зримости бренной — Сосуд ее. В Древней Индии Луну и звали «владыкой планет»: тел, в Луне сущих. Труд Клавдия Птолемея «Альмагест», песнь о Мире (идя от араб. ????? ?????????, al-kitabu-l-mijisti — «великая книга»: Мир Божий), названьем — Луна посему ж: Аль-Ма-Гест — Бога («аль» — араб.) с Матерью (Лоном) очаг (гестия — греч.), каким есть она.

МАТЬ СЕЛЕНА:

пещера, таящая Мир

Луна в небе — пуста и полна

как вселенская Женщина: Лоно,

Пещера с Плодом — Полнотой,

прорвой гл?з внешних, Тайною их.

Тайна наша есть Мир, Полность в нас,

Пустота бренных глаз, пустых рознью

(так пуст космос им), как в Селене

Вселенная: в Чреве — Дитя.

Луна, Лоно, Жена-Мать — пуста:

полна Миром. То — истина древня.

Наука не знает ее, фигуральностью мня.

Но глаз мудрых фигура одна—

Мир, лик Бога. Подборкой цитат

покажу я сейчас, что Луна

есть Пещера, Огня сего пещь*.

______________________

* Печь (стар.-рус.)

САКРАЛЬНАЯ СУТЬ ПЕЩЕРЫ

Фрагмент 1

Пещера говорит о помещении, включении или укрытии чего–либо. По Юнгу, это что–то неприступное и тайное, например, бессознательное*, что характеризует Луна. Пещера также достаточно часто фигурирует в эмблемах и мифологической иконографии как вместилище образов богов, архетипов, предков, что характерно для лунного знака пещерного жителя, Рака**.

Оккультно-мифологический Зодиак

http://www.sunhome.ru/magic/14840/p2

_______________________________________________________________________

* Коллективным Бессознательным Юнг именовал Мир, Вселенную как Тайное бренному большинству; см. также далее.

** Панцирь, раком носимый, есть также пещера ему.

Фрагмент 2

Невозможно найти равнодушных к пещерам людей — даже среди тех, кто никогда в них не был. Возможно, трепет в груди при слове «пещера» объясняется памятью предков. (…) // В древнем мире именно в пещерах происходили посвящения, истинные таинства, о которых, по словам Гомера, «ни расспросов делать не должен никто, ни ответа давать на расспросы...». С незапамятных времен в пещерах высекались монастыри и святилища. Ведь именно пещера являла собой образ мира, уподоблялась и сердцу, и чреву, а потому считалась местом перехода в мир иной, была местом встречи с Богом.

Что скрывают пещеры?

http://www.liveinternet.ru/users/3184308/post135585204

Фрагмент 3

Луна как пещера с растущим в ней Мировым Древом —

ядро мифов древних индейцев; поход в нее — их игра в мяч.

Забить гол в Мир, Суть голую, Голову всех — слиться с ним: вступить в матчей Финал — Луну, Мать; поход в Мир как Луну — труд близнечный Себя обрести: каплям — Воду, Мать нам

(Water — Матерь): Тьму, Сущность всего.

Игра как обряд инициации

Фабула мифа о героях-мстителях. Близнецы эпоса киче навлекают на себя гнев владык преисподней-Шибальбы тем, что целые дни играют в мяч на дороге в Шибальбу, над головами ее владык; боги смерти принимают это за прямой вызов и желание покорить их (в мифе тотонаков карлики-громы так же воспринимают игру героя на флейте, искусством которой не владеют). Боги приглашают близнецов на соревнование, чтобы завладеть их экипировкой и убить братьев. Герои прячут снаряжение и спускаются в Шибальбу без него. Ночью близнецы подвергаются смертельной опасности в «Домах испытаний», а днем играют в мяч с богами смерти. Герои терпят поражение, и боги смерти убивают их на игровой площадке.

Младшая пара близнецов, обнаружив атрибуты для игры в мяч погибших отца и дяди, расчищают площадку и снова топотом и стуком мяча приводят в ярость богов смерти. Владыки Шибальбы вызывают юношей на состязание. Благодаря находчивости и магическим способностям — как собственным, так и своих помощников, — герои проходят испытания, умирают, оживают, убивают главных правителей Шибальбы, а остальных ее владык лишают могущества, божественного сана, а также их привилегии и любимого занятия — игры в мяч. Вслед за этим братья превращаются в Солнце и Луну.

Миф о героях-игроках, из самой структуры которого априорно следует, что он отражает ритуал игры в мяч, — реконструирован Ю.В. Кнорозовым и исследован Ю.Е. Березкиным как миф на сюжет обряда инициации: испытания близнецов в преисподней, ведущие к смерти героев и их последующему возрождению (первой пары — в своих детях, второй — в светилах) восходили к инициационным обрядам. Это соответствует данным этнографии, согласно которым повсюду в Америке, где игра имела важное значение в ритуальной жизни и были распространены мифы об игроках (в первую очередь в Мезоамерике, низменностях Колумбии и Венесуэлы, в Мату-Гросу), игра была связана с инициационной обрядностью.

Действующие лица мифа киче. Команды в «Пополь-Вух» представлены тремя парами близнецов, носящими календарные имена; они выступают либо соперниками, когда близнецы в каждой паре играют друг против друга, либо младшая пара (Нun Ahpu, «I Владыка», и Xbalaque, «Маленький ягуар», дети близнецов Hun Hun Ahpu, «I Владыка», и Vucub Hun Ahpu, «VII Владыка») играет против своихбратьев-обезьян («I Обезьяна» и «VII Мастер»). Последние — точные аналоги богов-Обезьян у науа — почитались как покровители ремесел и прекрасных искусств, в том числе игры в мяч. Соперниками старшей и младшей пар игроков выступает также команда богов Шибальбы, представляющая двух ее главных владык (судя по именам — «I Смерть» и «VII Смерть» — еще одна близнечная пара).

Юным героям мифа киче, «проглоченным» пещерной пастью, предстоит днем играть в мяч с богами Шибальбы, а ночью проходить через пытки в пяти «Домах испытаний», каждый из которых — метафора мировой пещеры. Испытания герои проходят ночью и начинаются они в Домах мрака и холода (чему соответствуют мотивы сотворения мира во мраке и холоде первоначального пещерного лона и строительства карликами городов в темноте — до рождения первого Солнца). Название пещеры в древнем языке, ak'-nga (Т504:23), созвучное одному из имен ее хозяйки — великой богини Луны (лак. Ak'-na), означало «темный дом» (ak' — «темнота», «темнота при дожде», «пещерная темнота», «ночь», перен. «пещера»; ср. ст. actum — «каменный дом», «пещера»). Дом Мрака в мифах горных майя, как и дворец владыки преисподней Миктлантекутли у науа и священная пещера Votan («Место входа [в пещеру]») у цельталей и мамов, описывается как огромный темный дом, в котором таятся неисчислимые опасности, но в котором одновременно — залог возрождения (Вотан — третий день календаря горных майя, соответствовал дню Ак' у майя низменностей; имя Вотан и эпитет «сердце народов» носил Хозяин пещеры).

(…)

Богиня Луны — покровительница «лунной игры». Знак in («семя», «дождь»), изображенный на мячах, нередко стилизован под знак женщины или вписан в лицевой знак женщины: «Женщиной» в Мезоамерике именовалась владычица ночи, Луна. Этот знак, по общему мнению, изображает молодую богиню Луны (она, согласно II реформе календаря, заменила в роли хозяйки неба Луны старую богиню Чак Кит); он показан первым в блоке ch'up-haa, стоящем в «формуле возрождения» в позиции сказуемого («бывшая женой»); второй знак (в данном блоке суффикс) — знак воды, древнейшая общемезоамериканская пиктограмма Облачной пещеры и ее главной хозяйки у ольмеков, владычицы вод Луны. Боги и богини, связанные с Луной, изображались сидящими в полном знаке Луны-пещеры, на полумесяце или с полумесяцем за спиной. Гротом/полумесяцем окружает Пернатый Змей сидящую в пещере Великую богиню Луны ольмеков на стеле 19 в Ла-Венте; в пещере-преисподней, полуокруженный изогнутым в виде полумесяца знаком земли, показан главный бог дождя в рукописи (Д59а2). К богине могла иметь отношение надпись на мяче, на который рукой опирается победитель в сцене на сосуде: «VII Женщина»; она же в другой надписи в той же сцене названа «хозяйкой входа». «Входом» именовалась пещера-преисподняя. В надписи над мячом между соперниками упомянут «очищающий большой путь» по преисподней. Видимо изображенная на сосуде игра была посвящена поминанию владычицы, а на мяче — имя ее покровительницы, богини Луны.

В нескольких поминальных текстах дата возвращения призрака на землю дана и по солнечному, и по лунному календарю (например в надписи на упомянутом сосуде из Наранхо — J8). Лунная дата показана в блоке, главный знак которого изображает черный диск Луны перед началом лунного цикла, в новолуние, с которого начинался счет дней в лунном месяце. Диск Луны, подобный черному мячу, вписан в знак воды — пиктограмму пещеры, хозяйкой которой с древнейших времен, как мы упомянули выше, считалась повелительница вод, покровительница женщин, рожениц и женских занятий — Луна. Она в новолуние «уходила в свой колодец» — поэтому приобрела на Юкатане имя «Та, что в глубине колодца»; здесь она наполнялась водами и начинала расти — как плод в утробе матери (Луна универсально связывается с зачатием и развитием плодов живой природы), чтобы потом пролиться на землю оплодотворяющим дождем. Это в ее лоне-пещере, служившем поэтической метафорой женского лона, очищались и реинкарнировались души, совершалось «второе рождение» инициируемых подростков.

(…)

Эпоха ольмекской цивилизации, когда во главе пантеона ольмеков стояла Великая богиня Луны, была временем господства лунного календаря (в нем основной единицей был «полугод», приравненный к сезону и состоящий из шести лунных месяцев). Поэтому все виды обрядности, в том числе ритуал игры, были связаны с лунной календарной символикой. Богиня могла выступать как главная покровительница игры в мяч.

(…)

…мяч во время поминальных игр воспринимался как символ плода — реинкарнирующейся души, от которой, как считалось, беременела женщина. Мяч служил также символом Луны и богини Луны, участвовавшей в процессе реинкарнации: это в ее лоне — мировой пещере — плод очищался для последующего воплощения в лоне женщины, которой покровительствовала богиня. Поэтому имя богини появляется на мячах и в надписях, сопровождающих игры.

(…)

Кровопролитие на поле стадиона. В мифе и ритуале жертвоприношение совершается в центре стадиона — в самой сакральной точке мироздания, в месте «входа в пещеру» и отправления культа богов дождя и предков. Это место на стадионах отмечено кругом, лункой или круглой плитой. Здесь изображается мяч с черепом — головой бога смерти на нем, посланник со вскрытой грудью, сидящий на алтаре, или бог смерти, поднимающийся из тела жертвы. На мировое дерево, растущее в центре игрового поля, как в ритуале игры у криков, или у стадиона, как в мифе киче, вешается отрубленная голова игрока, и дерево покрывается плодами. Бог астеков Уицилопочтли обезглавливает сестру над лункой («местом черепа») в центре Теotlachсо, «Площадки бога для игры в мяч»; из лунки начинает бить вода, заливая поля вокруг и неся благоденствие. Согласно другой версии Уицилопочтли обезглавливает сестру и сбрасывает ее расчлененное тело с вершины Змеиной горы к ее подножию — лунке на поле Теотлачко.

(…)

Стадион — модель мировой пещеры. Игры, как и другие сакральные сцены, разворачиваются в широко раскрытой пасти Облачной рептилии или маркируются символами пасти. На рельефе из Веракруса боги-Обезьяны, покровители игры в мяч, трубят в змеиные горны, перекрещенные между собой в виде сакрального знака k' ах — символа центра мира и Облачной пещеры, стоя на ступенчатой платформе стадиона — символе горы с пещерой внутри; в пещере — голова Облачной рептилии; перед ней — две головы Летучих мышей, охраняющих вход в пещеру. Посланник сбрасывается вниз по ступеням стадиона в зубастую пасть пещеры, он обезглавливается в пещерной пасти.

Все приведенные выше тексты убеждают нас в том, что стадион моделировал пещеру. Первоначально «расчищенная от леса огнем площадка для игры» в центре селений была по длине ограничена двумя параллельными платформами (концы оставались «открытыми»): они не давали мячу уходить за пределы поля и служили для зрителей. Позже стадион — уменьшенная копия площади — оказался на дне гигантского колодца, каким представала главная площадь города, со всех сторон окруженная храмами на пирамидах. В древнем языке майя понятия пещера и стадион также восходили к одной морфеме — ngom (Т 1016); свидетельства этого сохранились во многих языках майя: kom/hom/hem — «отверстие», «пещера», «площадка для игры», «погребение», «колодец», «ущелье», «межгорная долина» (иероглиф n gom изображает голову бога долин, олицетворявшего пещеру). Важно отметить, что омоним ngom (букв. «спешащий») означал и самого посланника, отправляемого к богам пещеры на площади-стадионе.

Стадион представал моделью знаково организованной Вселенной: каждый его элемент, как и все целое, семиотически воспроизводил мировую пещеру. Иероглиф майя, изображающий план «закрытого» стадиона (К531/Т727 b), включает основные семиотические точки пространства: лунка в центре и кружки, отходящие цепочкой к каждому из четырех углов стадиона, являют «карту» мира; статуи «атлантов» — воинов-знаменосцев и игроков с чертами бога дождя Тлалока, установленные в четырех концах поля на стадионе в Толлане, воспроизводили идею мировых «угловых» деревьев.

Стадион как путь. Стадион моделировал пещеру и одновременно служил дорогой в нее, что особенно наглядно на стадионах «открытого» типа. Через центр поля проходила вертикальная ось мира — ствол мирового дерева, обвитый Змеем. Игровая аллея aссоциировалась с горизонтальной осью мира, также Облачным Змеем, и ориентировалась, следуя ольмекской традиции, как правило, по линии север-юг. Скульптурное изображение этой оси представлено на стадионе в Ушмале в виде двух Облачных Змеев, вытянутых вдоль стен по обоим краям поля.

Можно с уверенностью говорить о том, что идея пути была одной из центральных в концепции игры: двумя главными в семиотическом плане структурными элементами стадиона были аллея поля — проход, дорога (bе, Т301) и лестница платформ (е b, Т843). Эта концепция получила свое архитектурное оформление в конце П тыс. до н.э. у ольмеков на побережье Залива. Возможно вытянутая площадь-стадион, ориентированная строго на север, и послужила моделью для организации ритуальных центров ольмеков. Это не замечено исследователями из-за гигантских масштабов сооружений, вполне объяснимых в контексте ольмекской обрядности.

Узкое игровое поле, расположенное между двумя ступенчатыми платформами, воспроизводило проход по дну ущелья, ведущий к пещере (др. hо, Т17, — «вход», «пещера», ст. hol, holol — «отверстие», hol tun — «пещера». hom — «темное, глубокое ущелье»; ср. также becan — «ущелье», «ров», от bе — «дорога»). Согласно мифу, этот проход возник, когда правитель тольтеков, учреждая игру, провел линию поля первого стадиона, и по ней «разверзлась земля».

(…)

Лунка, кольцо, диск — проникновение внутрь пещеры. Целью игры и было это проникновение: игроки старались прогнать мяч через кольцо («самое сердце игры»); на «открытых» стадионах игроки, возможно, метили мячом в маркеры на стенах так, чтобы мяч, отскочив, вернулся к центру поля. Кольцо и его аналоги — диск на столбе, лунка и круглая плита в центре поля — ассоциировалось с входом в пещеру и на языковом уровне: ul — «отверстие» [отсюда — улей, дом с дыркой — О.Е.], «вход», «расщелина», «ущелье», омон. «кровь», «душа», «мяч»; знак с/chi — «вход», «пасть», «пещера», представляет изображение сведенных в знаке отверстия пальцев руки; син. ho (Т 18), ст. hol, — «вход», «отверстие», «входить», «пещера» (ст. holtun — букв. «отверстие в камне»), изображает дорогу, ведущую к отверстию со знаком ul внутри. Все символы входа в пещеру (itzompan, «место черепа» у науа) ассоциировались с головой жертвы, мячом и плодом, с водным резервуаром под корнями мирового дерева («колодец воды» внутри itzompan).

(…)

В некоторых сценах ступеней на стадионах — шесть. На этот факт впервые обратили внимание Л. Шиле и Н. Грубе, не дав ему объяснения. Мы полагаем, что шесть ступеней стадиона, согласно одной из древнейших версий строения Вселенной, символизировали шесть сфер пещеры — слоев мироздания (после П календарной реформы ранняя и поздняя версия деления пещеры-преисподней на девять миров сосуществовали). В виде шести ступеней представлены фасады Храма Кецалкоатла в Теотиуакане, с четырех сторон украшенные головами Пернатого Змея и Каймана-Тлалока — владык пещеры. Вероятно, теми же представлениями было продиктовано и количество маркеров на стадионах «открытого» типа. Шесть карликов богини Луны у ольмеков, «шестерки» богов у майя, в том числе шесть «демонов» пещеры, шесть держателей неба, шесть струй крови, бьющих из отрубленной головы и тела игрока и т.д., были связаны с символикой лунного календаря.

(…)

Путь в пещеру — дорога на север. Стадион зримо воплощал идею пути в страну предков: перелетая с южного конца поля в северный или спускаясь по ступеням к центру поля, мяч прокладывал путь в страну предков на севере. Север у ольмеков — об этом говорят культ и ритуал - считался основным направлением в связи с представлениями о приходе предков из северной прародины.

По этому пути — покрытой известковым раствором «белой», по символике цветов северной, дороге, по «холодной» и потому ведущей на север «лестнице», как и близнецы мифа и души умерших, отправлялись вслед за мячом в пещеру. Все это подтверждает нашу идею о том, что оба понятия, связанные с конструкцией стадиона, — лестница и игровая аллея, — были связаны с идеей пути на север.

Бог смерти в виде скелета, владыка царства мертвых на севере, поднимается из сосуда, стоящего на стадионе в символе пасти-пещеры, наполненной водой и окруженной облаками (рельефы в Эль-Тахине). Герой мифа, стоя перед деревом-Кайманом, держит шест, поднимающийся из сосуда (рельеф стелы 25 в Исапе); шест обвивает Змей, голова, которого показана на сосуде. Этот последний символ, как и сосуд, стоящий в пасти, служит указанием на место действия — северную прародину в пещере: иероглиф в виде сосуда с водой, передавал морфему ха m, «сосуд», и по омониму означал «север», т.е. являл собой один из символов наполненного водами лона северной пещеры предков. «Север» приобрел значение «древний», «предок», в связи с тем, что этногонические легенды майя указывали на север как на местонахождение прародины (ср. ст. xam xib — букв. «исчезающий позади», «человек с севера», «предок»; хib — «призрак», «предок» — корень в названии пещеры, Xibalbа).

«Белой (северной) дорогой», «Ледяным путем», — майя называли и Млечный путь. Он мыслился продолжением мировой реки (цоц. — «Путь воды»), текущей в ночном небе — по потолку пещеры. Оба направления Млечного пути связывались с этногонической традицией: проходя по широте он воспринимался как путь на запад, куда от перекрестка четырех дорог в Шибальбу вела «черная дорога», и как «черный вход» (блок в надписи на мяче перед летящим вниз посланником), куда садилось Солнце; наиболее важным и значимым, видимо, было прохождение Млечного пути по оси север-юг, когда он вел прямым путем в пещеру предков на севере.

Млечный путь именовался также цоц. «Путь крови», «Путь ребенка», «Дорога, по которой отходят родильные воды», «Живая веревка», «Пуповина», «Молочная дорога» и связывался с кровью, водами первоначального лона, с грудным молоком (им наполнено в мифах науа Молочное дерево, кормящее молоком души младенцев в раю бога дождя). Толстая «Живая веревка», наполненная кровью, она же «Белая дорога», согласно юкатанскому мифу, тянулась в небе с востока на запад в начале времен (в конце первого «творения» вытекшая из обрезанной пуповины-веревки кровь превратилась в воды потопа). По «Дороге воды» текли пещерные — «священные», «девственные» воды, которыми очищались для реинкарнации души умерших и инициировались подростки. По этой универсальной дороге, связующей миры, циркулировали души, млечный сок, вода, кровь — жизненная субстанция, соединявшая каждое живое существо с породившим его лоном пещеры.

«Семь» — число мифической прародины. Кровь из обезглавленных игроков бьет семью струями в виде змей; одна из струй на стадионе в Чичен-Ице показана как цветущая ветвь. Так закодировано имя одной из древнейших мезоамериканских богинь — богини вод, растений, плодородия и любви, позднего варианта великой богини Луны с календарным именем «VII Змея» («Семь Змей»). Богиня почиталась как хозяйка пещеры и олицетворяла пещеру: в Чичен-Ице ее платье изображалось как панцирь черепахи, из которой поднимается мировое дерево.

«Семь Змей» не только передавало имя богини: так кодировалось одно из названий мифической страны предков — указывалось место, куда направлялся посланник. В этногонических легендах науа и горных майя эта страна именовалась «Семь пещер», «Семь ущелий».

Число «7» (uuc, омон. «древний»), по нашему мнению, было символическим числом мировой «змеиной» пещеры в именах ее владык: это упоминаемая на сосудах богиня Луны «VII Женщина» — вероятно, та же богиня «VII Змея», она же — «Семь початков»; бог Солнца «VII Попугай»); хозяин лесных животных, бог-Олень «Семь раз гоняющий [дичь]»; бог и богиня Пекари, она же богиня радуги «VII Пекари»; «Владыка Семи Земель» (бог Ицамна); бог дождя и творец Кецалкоатл VII Еhecatl («VII Ветер»); герой эпоса киче «VII Владыка»; бог Летучая мышь VII Zotz и многие другие. В принципе любой из богов в образе зверя или птицы, предок, родоначальник и «очиститель», воплощение одного из созвездий Зодиака (пещеры — «дома» светил и планет), мог быть обозначен цифрой «7». Все природные объекты, которые увязывались с числом «7» (семь горных вершин, рукавов в дельте рек, звезд в созвездии и т.д.) приобретали сакральный смысл и ассоциировались с мировой пещерой.

(…)

Игроки как культурные герои. В юкатанском мифе говорится, что карлики — колдуны, мудрецы и знатоки священных книг, участники ритуалов прорицаний в сценах на сосудах — входили в пещеру и играли в мяч, «когда приходило время» (курсив мой — А.Б.). Время для игры, как мы показали, приходило в самые важные моменты жизни общества и каждого его члена: во время сева и обрядов инициации, поминальных церемоний и охотничьих ритуалов, на празднике подтверждения власти владыки, при отправлении посланников к богам и др.

Опасной, изнурительной, искусной игрой игроки завоевывали право при жизни проникнуть в мир духов и богов, к источнику изобилия, вечной жизни и сакрального знания, они раскрывали путь в пещеру. Этот мотив прокладывания дороги в пещеру прыжками, топотом и стуком мяча аналогичен универсальному мифологическому мотиву пробивания героем преграды, отверстия в дереве/скале с тем, чтобы добыть спрятанные там жизненно важные объекты (воду, огонь, кукурузу, светила), навыки и знания. Герой мифа тотонаков, победив в игре владык пещеры, учит людей лепить курильницы, танцевать, петь и играть на музыкальных инструментах, а поверженных громовников — посылать дожди на поля. Герои киче, победив богов смерти, утверждают новые ранги в божественной иерархии и превращаются в Солнце и Луну, начиная тем самым новый цикл жизни мира — новое «творение».

Целью игры в широком смысле было проникновение в пещеру. Именно поэтому миссия игрока почиталась аналогичной миссии культурного героя, а гол у астеков отмечался как геройский подвиг. Выдающиеся игроки, подобно древнегреческим атлетам, победителям олимпийский игр, становились героями и покровителями сограждан, посредниками между ними и богами; они восстанавливали мировое равновесие, отводили от народа беды и способствовали его процветанию; им поклонялись после смерти как полубогам.

Из статьи А.А. Бородатовой «Игра в мяч как путь в пещеру предков»

(к вопросу о семиотике ритуальной игры в мяч

в древней Мезоамерике)

http://deja-vu4.narod.ru/Ballgame.html

ЛУНА ОКОМ ФАНТАСТА

Фрагмент 1

…Подземный шум прекратился, и некоторое время слышался только шорох быстрорастущих растений. Затем внезапно шум снова возобновился, более резкий и громкий, чем раньше. Несомненно, он шел откуда-то снизу. Инстинктивно мы плотно прижались к почве, готовые при малейшей опасности прыгнуть в чащу. Каждый удар, казалось, отдавался в нашем теле. Грохот и стук становились все громче и громче, порывистая вибрация усиливалась, словно весь лунный мир мерно содрогался и пульсировал.

— Прячьтесь, — шепнул Кейвор, и я повернулся к кустам. В это мгновение раздался оглушительный удар, напоминающий орудийный залп, и произошло то, что еще и теперь пугает меня во сне. Я повернул голову, чтобы взглянуть на Кейвора, и протянул руку вперед. Рука моя ткнулась в пустоту! Под ней зияла пропасть!

Моя грудь опиралась на что-то твердое, а подбородок оказался на краю разверзшейся бездны. Моя окаменевшая рука тянулась в пустоту. Вся эта плоская круглая равнина оказалась гигантской крышкой, которая теперь сдвигалась в сторону, в приготовленную для нее выемку, открывая находившуюся внизу яму.

Если бы Кейвор не поспешил ко мне на помощь, я, наверное, так и оцепенел бы на краю пропасти, пока не упал бы вниз. Но Кейвор, к счастью, не растерялся. Когда крышка начала отодвигаться, он находился немного дальше меня от края и, заметив мое опасное положение, схватил меня за ноги и оттащил прочь. Я отполз от края на четвереньках, привстал, шатаясь, и побежал вслед за Кейвором по звонкому, зыбкому металлическому листу. Крышка быстро сдвигалась, и кусты, к которым я бежал, уносились в сторону. Я еле успел. Скоро спина Кейвора исчезла в густой чаще, и пока я карабкался вслед за ним, чудовищная крышка со звоном задвинулась. Долго мы лежали, затаив дыхание, не смея подползти к краю бездны.

Наконец, осторожно мы решились заглянуть вниз с безопасного места. Заросли вокруг трещали и колыхались от ветра, дувшего снизу. Сначала мы не увидели ничего, кроме гладких отвесных скал, уходивших в непроницаемый мрак, но потом разглядели внизу движущиеся во всех направлениях огоньки.

Таинственная пропасть так захватила нас, что мы позабыли даже о своем шаре. Когда глаза наши освоились с темнотой, мы разглядели крохотные призрачные фигурки, двигавшиеся между тускло светящимися точками. Мы молча смотрели вниз, не находя слов от изумления. Мы не могли понять, что делают эти копавшиеся на дне пропасти создания.

— Что это может быть? — спросил я. — Что это может быть?

— Инженерные работы. Они, очевидно, проводят ночь в этих шахтах, а днем выходят на поверхность.

— Кейвор, может быть, они... вроде людей?

— Нет, это не люди.

— Не будем рисковать…

Из романа Герберта Уэллса «Первые люди на Луне»

Фрагмент 2

— Я смотрю сейчас на Луну и поражаюсь.

— Поражаешься чему, Голан*?

— Ее размерам. Мы привыкли игнорировать спутники, Джейнав. Они такие маленькие, даже если и существуют вообще. Этот, впрочем, нечто иное. Это — целый мир. Ее диаметр — около 3,5 тысяч километров**.

— Мир? Наверное, ты не должен называть ее так. Она не может быть пригодна для жизни. Даже такой диаметр слишком мал. У нее нет атмосферы. Я могу утверждать это просто глядя на нее. Нет облаков. Край диска — резкий, как и линия терминатора.

— Ты становишься опытным космическим бродягой, Джейнав, — кивнул Тревайз. — Ты прав. Нет воздуха. Нет воды. Но это означает только, что Луна необитаема снаружи. Но как насчет подземелий?

— Подземелий? — с сомнением переспросил Пелорат.

— Да. Подземелий. Почему бы и нет? (…) Представь, что Луна — гигантский космический корабль.

— С экипажем внутри?

— Да. (…) Подумай, Джейнав, разве это лишено здравого смысла?

Из книги Айзека Азимова «Основание и Земля»

_______________________________________________________________________

* Го|л|ан — мистичное имя: гол-лан — Луна го|лая, Господа Поле (лан — укр.), Истина без пелен.

** Азимов не единственный, отметивший эту чрезмерную крупность Луны, чуждой правилу: спутник размером своим много меньше владыки его.

Фрагмент 3

Тоннель между тем всё круче уходил в глубь Луны. Скоро Незнайка уже не скользил по льду, а простонапросто падал в какуюто пропасть. Вокруг уже не было так темно. Казалось, что свет проникал откудато снизу. Вместе с тем стало значительно теплей, а через несколько минут уже было и вовсе жарко. Яркий свет резал глаза. Незнайка решил, что ему суждено погибнуть в огне, и уже мысленно прощался с жизнью, но неожиданно стены пропасти разошлись в стороны и пропали. Ещё минута, и Незнайка увидел, что над ним простиралось во все стороны светлое, словно покрытое волнистыми облаками небо. А внизу… Незнайка старался разглядеть, что было внизу, но внизу всё было словно в тумане. Прошло немного времени, и сквозь рассеявшийся туман Незнайка разглядел внизу землю с полями, лесами и даже рекой.

— Так вот что здесь такое! — сказал сам себе Незнайка. — Значит, правильно говорил Знайка, что Луна — это такой шар, внутри которого есть другой шар, и на этом внутреннем шаре живут лунные коротышки, или лунатики. Что ж, подождём капельку, может быть, скоро и с лунными коротышками встретимся».

Из книги Николая Носова «Незнайка на Луне»

http://www.testpilot.ru/espace/bibl/fant/nosov/nezn-na-lune-1967/02.html

III

ЛУНА ОКОМ МИРСКИМ

Фрагмент 1

Средняя плотность Луны равна 3,34 г/см3, в то время как плотность планеты Земля составляет 5,5 г/см3. Что это означает? В 1962 году Гордон МакДональд, доктор наук НАСА, заявил: вывод из полученных астрономических данных состоит в том, что внутренняя часть Луны — это, скорее всего, полая, а не однородная сфера. Доктор Гарольд Урей, лауреат Нобелевской премии, объясняет такую ее низкую плотность тем, что значительная внутренняя область Луны представляет собой обыкновенную впадину. Доктор наук Син К. Соло|мон пишет: исследование орбиты позволило нам больше узнать про гравитационное поле Луны и подтвердило наше опасение, что Луна может быть полой. В своем трактате «Жизнь во Вселенной» Карл Саган замечает на этот предмет: «Природный спутник не может быть внутри полым».

Луна вовсе не спутник?

http://ufo.ck.ua/

Фрагмент 2

На Луне обнаружена гигантская пещера

Сотрудники японского аэрокосмического агентства JAXA сделали открытие, которое позволит землянам создать космическую станцию на Луне. Ученые нашли на поверхности этой планеты вертикальное углубление, которое, согласно расчетам, ведет в гигантский лавовый туннель.

Воронка диаметром около 60-70 метров отвесно уходит вглубь спутника Земли примерно на 90 метров. По предварительной оценке японских ученых, ширина самой пещеры составляет около 400 метров, высота — 20-30 метров, а длина может достигать нескольких десятков километров.

Это пространство, надежно защищенное от перепадов температур, метеоритов и космического излучения, можно будет использовать для размещения там в будущем обитаемой лунной станции, сообщает сегодня газета Tokio Simbun. Соответствующие расчеты японские астрономы сделали на основе снимков, полученных с японского лунного зонда Kaguya.

Ученые склонны считать, что эта пещера имеет лавовое происхождение — раскаленный поток двигался под поверхностью планеты, оставляя за собой пустоту. До сих пор ученым не приходилось находить на Луне образований с такими характеристиками.

По материалам NEWSru.ua

http://sovershenstvo.by/publication/view/blog/64/

Фрагмент 3

Странное поведение NASA выдает истинное намерение

запуска им бомбы на Луну: еще раз ударить в нее,

чтобы посредством установленных на ней сейсмометров

послушать звон этого колокола

NASA ещё раз жестоко прикололось над общественностью и американскими налогоплательщиками. Проект LCROSS, приведённый в действие сегодня днём, имел целью удостовериться, есть ли на Луне вода в виде льда. Наличие воды теоретически позволяет добывать горючее и строить инфраструктуру в виде лунных баз. Идея неплоха, и вовсе не так абсурдна, как многие считали поначалу. Запускать спутники и корабли с Луны в разы дешевле, чем жечь мегатонны дорогостоящего горючего, чтобы поднять ракету с земли, согласитесь.

Теперь о технической части проекта. К поверхности Луны отправился наблюдательный аппарат, к которому была пристёгнута специально сконструированная бомба. Эту бомбу планировалось сбросить на кратер Cabeus, что на лунном южном полюсе. По задумке, детонация должна была поднять столб обломков и пыли высотой 6-10 километров, в связи с чем NASA приглашали всех астрономов-любителей понаблюдать за облаками пыли, поднимающимися невдалеке от южного полюса.

Вот как это должно было выглядеть по задумке инициаторов проекта.

На отделяемой ступени LCROSS была установлена куча регистрирующей аппаратуры: камера, инфракрасная камера, всевозможные датчики. Обещали, что весь процесс будет показан вживую с близкого расстояния.

Вся эта операция транслировалась сегодня по интернет-телеканалу NASA. Первый вопрос, который возник у зрителей трансляции: что случилось с центром управления полётами?? Все знают, что это огромный зал, похожий на биржу, с сотнями мониторов, тремя огромными экранами на фронтальной стене и где работает уйма персонала. Здесь же мы увидели какую-то офисную комнатётку с людишками, которые уставились в мониторы лаптопов. Сокращение бюджета?

Тем временем я сам (и ещё пару миллионов человек в мире) с интересом ждали крупных планов лунного ландшафта, разрушаемых исследовательской бомбой, красиво сияющие на солнце осколки льда, ну или, на худой конец, большое и красивое облако пыли. Ну ладно, пусть маленькое. Но — снятое вблизи.

Увидели мы, однако, совсем не то. Под монотонное бубнение ведущих передачи, перемежающееся переговорами членов центра управления полётом, чёрно-белое изображение Луны приближалось со скоростью один кадр в пять секунд. Когда поверхность на картинке стала совсем близкой, изображение вдруг исчезло и кто-то из техников сообщил, что «сигнал вдруг переключился на другую камеру». На какую именно, он не сказал. Не сказал никто также, почему вообще ни одна камера или датчик не засняли никаких изменений в кратере Луны. Никакой вспышки, никакого облака. Ноль!

Через пару секунд NASA уже показывает, как люди в центре управления встают с мест и ведут себя как-то странно: одни собираются вроде как уходить домой (так быстро? — удивились в этот момент многие, в том числе я). Обратите внимание, как один техник-диспетчер радостно подставил ладошку другому, типа «давай пять, всё ок», но тот быстро и озадаченно вышел из помещения, словно ему передавали что-то в наушник. (Не хлопнуть по ладошке «дай пять» вообще в американском этикете довольно неуважительный жест, и означает, что человеку очень не до того). Кто-то суетился, кто-то показывал странные двусмысленные взгляды коллегам. Уже на нескольких форумах обсуждают сейчас это странное поведение диспетчеров. Что-то явно было не так.

В студии после этого руководитель проекта сухо и натянуто заявляет: «Миссия завершена успешно». NASA заявило, что пока что не собирается публиковать каких бы то ни было изображений. Почему? Это хороший вопрос.

Обсерватория Хаббл не засекла никакого облака, ничего. Другие крупные обсерватории тоже ничего не видели. В данный момент в интернете уже крутится масса спекуляций и подозрений, причём не только среди любителей. Многие медиаресурсы подозревают, что людей, мягко говоря, водят за нос (опять).

Другая версия: зачем был нужен проект LCROSS

Сегодня всплыла информация о том, что проект LCROSS был устроен с целью уничтожения, а не исследования. Детонацией якобы планировалось уничтожить колонию находящихся на Луне посетителей. Сделать это не удалось, и проект, задуманный под вывеской NASA, был попросту сорван контрмерами других заинтересованных сторон. Самой ракеты и зонда LCROSS больше не существует: они были уничтожены как раз в момент «выключения» траслируемой картинки. Именно поэтому диспетчера NASA вели себя так странно.

Как бы там ни было, для американцев самое смешное (и трагическое), что за всё это сомнительное «научное» действо они заплатили из своих карманов ни много ни мало 79 миллионов зелёных чижиков.

NASA бомбит Луну: 79 миллионов долларов исчезают в темноте

http://the-insider.ru/2009/nasa-бомбит-луну

СУТЬ МОЕЙ ТЕОРИИ

Теории Поля, числом многи ныне, в лжи их — плод незнанья того, чем есть Поле. Начнем же с сего! Поле чистое это (пустое — очам бренным, полное — вечным) — Мир, Божий Простор, где идем к Цели мы — Богу, Сути своей. Мир есть Поле; Бог — Цель, коей цело оно; мы — Идущие: м?лодцы, добрые Богом (ведь Он — Благо), во|ин|ы, во Ин|ь стремимые — в Мир, Лоно. Мир — Глубь нам; Бог — Мира Глубь, Дно Колодца сего1. Ход к Нему сей — смысл зова Дельфийского людям: «Познай самого себя» — Господом стань как Собой! Глубь — Вино; идти нам — Ви|ног|рад давить: Мир, Иноград (мис|тов град (міс|то — укр.)) в нас2, ногам нашим радый, что в Месяце месят его. Мир, Путь — в Господа мост (міст — укр.), коим идем. Глуби пункт в очах наших — Луна как зрачок наш, центр их: горня Тьма, Мир3, что пятится к Богу как рак4. Луну зная, мы ведаем Мир, Поле, и Бога, Тайну его. Знать сих Двух — ведать всё.

Дар Господний, теория есть очи нам зрить себя и Причину, с тем — Путь, стезю должную нашу. Причина всего — Цель всему; жизнь живущих — Возврат: Цель — цел?т нас. Теории труд — явить Ц?ль, людям дав быть людьми чрез Поход, суть их. Зрит, кто не слеп: человек есть душа, кормчий телу, челну как идущий в Суть, Бога: к Огню — искра5, капля его; идти нам есть людьм? быть: антр?па — Троп? суть. Есть цель — есть движенье; дать Цель — дать теорию, вид верный, Поля, где к Богу идем: зная Цель — Стезю знаем. Цель мной и дана: то — Луна, Бога трон6, Тайны сей в очах явь. Луной суть доказал я его: столп Причине — Причина же7. Крах всех теорий пустых — их бесцельность, а с тем — бесполезность нам в тяжком труде быть собой.

_______________________________________________________________________________

1 Коло-дец — круг-Дес|ять, Дек|ада, каким и есть Мир, Единица-и-Ноль, Свет-и-Тьма.

2 Юнгом именуемый «коллективным бессознательным»: тайным для многих — не всех, ибо есть те, кто видит его.

3 В очах видящих, лунных (о них еще скажем) Луной как зрачком есть глаз весь, полнозрящ: зрак — взор (стар.).

Так Мир нам: в вечных сих — Мир как есть, в бренных — при|зрак, ту|ман (mist — англ.) их.

4 Оставаясь на месте при этом: походкою лунной зовет ход сей, шаг перманентный, мир наш.

5 Иск-Р? — Бога, Р? поиск как ток воз-в-Ра-тный из-к-Ра.

6 Троном этим являясь, Луна и звалась Египтянами Ях (Иях): Бог, Я наше, Яхве (Иегова) иудаистов.

7 До|каза|ть — до Ca?s’ы дойти: до Причины, Луны как Закона Себя.

О КОРЕННОМ ЗАБЛУЖДЕНИИ

НАШЕЙ НАУКИ В ПОЗНАНИИ МИРА

И ОДОЛЕНИИ ЕГО МОЕЙ ТЕОРИЕЙ

Коренным заблужденьем науки в попытках ее познать Мир есть опора на физику, несуществующее: бывшее прежде и канувшее теперь. Ибо некогда Физика, цельный лик Мира, Природы1 (при|род|а, греч. фюзис — «при Роде» (Всевышнем Славян, Ра Египта): при Боге Мир, Плод), Аристотелем, Платону чуждым как Сердцу бессердный Ум, Целому часть злая, — была разъята на физику зримого и метафизику, Тайны сосуд, — и последнюю, Целое как часть пусту, Аристотель отбросил, к тому и создав ее: Причину скрыл, следствье взял ей подменой2. С тем, физика дольня, без Выси пуста (полумирье, мир бренный — от Мира дыра), и сама есть не-сущее как древней Физики труп. Посему не на физику да обопремся — на Слово, по Библии кое есть р?вно и Богом, и Божьим — творением, Миром. На Слово как Полность и оперся я, в делении его идя не от части, как ныне, — от Целого: от Слова — вглубь его. Так давим мы виноград. Сок слов, выжатый так, и есть Мир, Вино-Тьма из Луны: Бог и Божье — Луна, храм Его. Бог — Суть, Я; Мир — подобье: Ри’SUN’ок (Ма’LUN’ок — укр.) Бога; в Луне — оба Глубь. Слово взять как Луну за оплот — явить Физику древнюю, цельну в себе. Метафизика ль, физика в ней — Суть едина: Мир, сущих Наука; и Целое это, куском мня неважным, не выкинуть видящим нам, как с водой из купели дитя3.

_______________________________________________________________________________

1 То ж, что натурфилософия: natura — природа (лат.), Мир как в Господа Тур.

2 Волей Божьей, само имя «метафизика» ясно глаголет о том: «мет?» (после, чрез, между — греч.) — цель (укр.): Второе за гранью, Высь-Глубь, «Я — То» в Ведах. Так, физику-средство взяв целью, без истинной цели оставил людей Стагирит.

Класть черту между зримым и тайным — законно, но — ради единства их, Мира, науку о коем в его полноте д?лжно физикой звать; делить — ради Единства нам след. Стагирит — ради части разъял: с Целым в розни — безмирье она. Так сменил Аристотель Единое общим как Сердце — бессердным Умом, Сатаной — Бога. Общего дом — коммунизм (от лат. communis — общий): Ум? Ум как Рознь, имманентность в лишении Клея, Того. Общим ослеплены, о Единстве забыли мы! С тем, Древность нам — темный лес. В нем труды Птолемея, Евклида (??|????|??? — греч.) — мним мы общим иных, а они — их единство, Клей-Мать, частей старшее, — отколь и мощь, и жизнь долгая их.

3 Слово, как мыслю библейски его я, — сосуд Тайны, явной чрез жом: сока ради так жмут виноград. Рознь сему — слово-корка, пустое: винит меня, Сл?ва не зря, в нем эксперт ИНАСАН как во лжи. Вот что пишет он: «Вы утверждаете, что в исследованиях надо опираться не на физику, а на Слово. Мы никак не можем согласиться с этим. История современной науки начинается с того времени, когда в основу научных исследований легли эксперименты и расчеты. Что такое словесные рассуждения на научные темы — слишком хорошо известно. Каждый год наш институт получает несколько десятков работ непрофессиональных авторов, которые пытаются решать сложные астрономические проблемы исключительно на словах (поскольку не занимаются наблюдениями и не могут расссчитывать сложные математические модели). В результате такие работы содержат слишком много неверных утверждений, основанных в основном на фантазиях их авторов. К сожалению, в том же ряду стоит и Ваша работа».

КЛЮЧ К ЛУНЕ

Полученный, он отворит для вас Мир

В апреле 2009 года после долгой работы я завершил Единую теорию Поля, или Теорию Всего — Мира как Лона сущих. Я очень хотел подарить ее людям, поведать о дивных ее открытиях. Но редкий метод труда и особый язык помешали читавшим понять его. Тогда и написал я эти строки: простые слова, к книге ключ.

Книга эта — труд жизни моей. В дни младые нашел я клад Тайны. Усердьем его отворив, чрез года осознал я: в стезе жизни нашей Луна — Цель нам, людям Земли.

Цель — живит, единя: Жизнь — Одно, Цель живых. Целью, Богом (Жизнь — Он) един Мир, Стезя: Истиной — Ложь как подобье ее. Мира образ, теория ею ж крепка, сущей в шаге от нас по речам Пифагоровым. Так от Земли шаг — Луна, н?чи огнь: очам бренным планета, а вечным — звезда. Быть теории Мира рожденной — вернуть Луну в центр очей: место исконное, Цели престол.

Мудрый Экклезиаст своей фразой, что все уже было в веках, учит Истине как Star’ине, корневой для истории: Корень — Всё. Люди, ближайшие к ней, ясно зрили ее и рекли о ней; дело потомков — услышать их. С тем, метод мой — плод не мой: он взят мной у Платона в «Кратиле» — учении об именах, зернах Истины; язык мой — стих в сути. Текуч, стих — речь как Вода. Мир — Река кольцевая, замкн?тая Богом как ток из Него и в Него как Причину и Цель (учит так Гераклит; табл. 1); речь рекущих — Вода ж: форма как Суть сама. Мир — Конь; Бог, Мира Царь — на нем Всадник: Закон за Конем этим в зрящих из Мира очах. К Богу, Корню идти-течь теория учит моя: в книге смертного горнее Солнце.

Таблица 1

Вопросы Творца как Причины и Цели всего

Вопрос

Ответ

Отчего?

От Творца как Причины:

от корня — росток, от истока — река.

Почему?

По Творцу: как по Сути — облатка ее, следствие — по Причине

как Глуби своей.

Зачем?

За Богом — как древо за корнем своим,

за истоком река.

Чего ради? К чему?

Ради Бога; к Причине как Цели своей, коей рады идущие все.

В чем же состоит мой труд?

Известно, что попыток создать Единую теория Поля было немало. Мир как сущее на Духовной Основе единство материи и Духа многие жаждали узреть единым, сплотив тем в одно Ум и Сердце, Знание и Веру. Моя попытка удалась, поскольку верны оказались ее посылки, узренные в свитках Древности. Вот в чем они состоят.

Что такое «теория» вообще

и «Теория Поля» в частности

Мир сей бренный использует сути без знанья их: он есть едалище, юдоль несмысленно сущих как царство Сего в Сем, чертог имманентно-пустой, — а не мир Постиженья: взысканья Иного, Того. Явь сему есть мирская наука, пародия на Познание, о которой персонаж Станислава Лема Снаут мудро заметил, что она занимается тем, к?к что-либо делается, а вопрос, почему это делается, ей неважен. Поэтому «польза», бог бренных, исходит от «ползать»: стелиться по долу, тьме плоской, не зря Вертикали — Полета, стези к Богу нам. С тем, мирские ученые с тьмою теорий их знать чужды, чт? есть теория как таковая. Трудясь так, невежды, не знают они, что творят. А меж тем, зря суть термина, они избегли бы лжи их познания, превращающей этот процесс в поиск знания ни о чем.

Так исправим ошибку их! Имя «теория» в сущности — синтез слов Теос, Бог и орис, рот, означающий «богореч?ние»: реченье Богом, Причиной всего, о Себе устами человека. Теорией, таким образом, есть боговдохновенная речь в единстве с рекущим, где Божье — свое ему. С тем, теоретик по сути — звено меж Творцом и людьми, чрез которое Бог им гласит о Себе и Своем мудром Промысле. Теория посему — не окольный наш помысл об Истине, Глуби в нас: Боге и Мире, Сосуде согласном Его, — но глас Истины в устах людских, тем чистейший, чем чище, иль глубже, они, иль, что то же, — чем боле антр?п, микрокосм, есть Мир, Космос. В пределе движенья сего человек, Мира образ — Мир: Сути портрет лучший — Суть. Мост миров, теоретик не медиум, труба простая меж ними, но деятельный, активный субъект, сотворец Бога. Взгляд атеистов, согласно какому критерием истинности теории есть практика как иное ей, в очах духовных есть ложь, ведь теория — практика в них, снявших рознь: Слово Господа — Дело Его. Оттого в мире сем чтимы те, слова чьи одно с делом, сиречь чьи слова — дела их.

Любая теория, Богом жива, несет искру Причины. Теория Всего Сущего, или Единая теория Поля, — как теория всех теорий, вещает о Боге всеполно, являя Мир, Плод Его: зная творение — знаем создателя. Нам, в Мире сущим, Творец, Бог, есть Цель, а Мир — Путь: Поле, Простор-Стезя, где идущий ступает к ней. Создать Теорию Поля — есть явленьем Мира, Стези как вперённого в Бога перста дать нам, людям, целеполагание. Коль цель ясна, остается одно — идти к ней, сиречь быть; не идущий — не сущий: лишенный души, к Богу ног. По речению Вед «Я есть То», Истина, горняя Цель, трансцендентна познающему, сущая от него в шаге, пути к ней: путь — шаг, суть шаг?в всех. Позиция, занимаемая идущим при корне сего движения, есть пункт не-Истины: Лжи, над какой над|лежит нам взойти. Ею есть юдоль бренных, Земля; пунктом Истины как телом в шаге от Лжи есть Луна, лицо Неба (табл. 2). Явь тому — связь сих тел, где Луна, вкруг идя, Землю зрит всю, царя тем над ней (царь — очей власть), Земля же — зрит лишь пол-Луны как в зерц?ле — себя: Ложь — пол-Истины, Рознь пред Одним. Ложь — лежит перед Истиной, ею положена: отсюда — имя сие.

Глупость бренных нас в том, что и Истину, и Ложь мним дальним себе как абстракцией в смысле плохом — актуальным ничто, — а они, предержа прямо нас — жизнь и смерть нам, Конкретное: Истина — жизнь, Ложь — смерть. Истина и Ложь — дом? нам: дом-Истина есть Луна, Земля — дом-Ложь, путь откуда один нам — в Луну, бренных Цель. Первое нам — Земля, на какой стоим, Луна ж — В|тор|ое, торим куда путь как в стоящее после (мет? — греч.): Цель (мет? — укр.) — Месяц нам, Мес|т|о нам должное как Бога, нашего Я, «Я — То» в Ведах, Второе. «К|уд|а?», вопрос Цели — ответ: «к Уд|у» — в Суть, д?ш Фалл; Селена — член, столп пещеристый. Луна — Ра, Огнь (ведь цель — огнь), чье Земля от|Ра|жен|ь|е: как Истине — Ложь. Огнь дает, отраженье — берет, им как сутью живя своей. Парна Земле, Луна — Небо: не Бог — его шкура, sky (небо — англ.). О них учил Пар|мен|ид, утверждая, что мир сложён парой первоначал: огнем горним эфиром и тьмой. Земля-Небо, «ан-ки» — видя то ж, звали шумеры Мир. Истина — Лжи причина, в себе не делимая на целевую (конечную) и действующую (ближайшую), к Лжи стоя встык. Рек о том мудрый Воланд, про свежесть сказав, что второй ее — нет: свежесть первая — есть и последняя. Истина, Луна — причина прямая Земли: целевая и действующая заодно. Зрить в Луне лишь вторую (как зрила Блаватская, Землю ведя от Луны, Луну ж от тел иных, чредой к Богу всходящих) — есть Цель весть от глаз в бесконечность дурную, смерть их. Зрить в Причине, Одном, половину — ее расколоть, тем убив.

Луна — Сердце (англ. heart), Земля — Ум; Луна Земли больше (= выше и глубже) на Бога: Искусство, К|рыл|?:

He|a|rt = hea + art: Гея + Бог, Крыл?

ую (конечную) т дейс