Два рода счастья. Системно-феноменологическая психотерапия Берта Хеллингера

Untitled

Gunthard Weber (Hrsg.)

ZWEIERLEI GLUCK

DIE SYSTEMISCHE PSYCHOTHERAPIE BERT HELLINGERS

Carl-Auer-Systeme Verlag 1999

Гунтхард Вебер

ДВА РОДА СЧАСТЬЯ

СИСТЕМНО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ БЕРТА ХЕЛЛИНГЕРА

Издание третье, исправленное и переработанное

Институт консультирования и системных решений

Высшая школа психологии

Москва

2005

Перевод с немецкого: Ирина Белякова Научный редактор: к.п.н. Михаил Бурняшев

Вебер Г.

Два рода счастья: Системно-феноменологическая психотерапия Берта Хеллингера. — М.: Институт консультирования и системных решений, 2005. — 332 с.

нарушением авторских прав и преследуется по закону.

Опубликовано по соглашению с автором.

Эта книга написана в первую очередь для психотерапевтов, но она будет безусловно интересна всем, кто работает в психосоциальной и педагогической сфере, и всем, кто по роду своей деятельности занимается «врачеванием душ». Кроме того, ее можно порекомендовать тем, кто ищет способы справиться с кризисами в отношениях.

В книге рассказывается об условиях, которые либо способствуют тому, что отношения между мужем и женой, между детьми и родителями складываются и становятся все более глубокими, либо приводят к разладу. Здесь рассказывается о «порядках любви» и последствиях их нарушения, но прежде всего о путях выхода из кризисных ситуаций и хороших решениях. При этом речь идет о таких принципиальных для человеческого бытия факторах, как принадлежность и исключенность, принятие родителей, равноправие в партнерских отношениях и согласие с собственной судьбой.

Проницательный взгляд и действия Берта Хеллингера обращены напрямую к душе, благодаря чему высвобождаются силы такой интенсивности, какие редко увидишь на психотерапии. Его идеи и открытия в области переплетений, охватывающих несколько поколений, открывают новое измерение в терапевтической работе с трагическими семейными историями, а его решения, найденные благодаря методу «семейной расстановки», трогательны, поразительно просты и очень эффективны.

Составитель этой книги Гунтхард Вебер, сам опытный системный терапевт, неоднократно наблюдал за работой Берта Хеллингера на семинарах. Используя его тексты, он обобщил теорию и практику его системно-феноменологической психотерапии (со множеством примеров и записей терапевтических сессий). Так появилась эта интересная книга, способная многое дать читателю как для его профессиональной, так и личной жизни.

ISBN 5-94405-021-7

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие научного редактора ............................................. 9

Предисловие................................................................................11

Благодарность............................................................................. 15

I. Условия, необходимые для хороших отношений......16

1. Связь ....................................................................................... 16

2. Баланс между «давать» и «брать».......................................... 17

а) Счастье зависит от размеров оборота

«давать» и «брать»..........,.................................................. 18

б) Когда нет равновесия между «давать» и «брать».............18

в) Когда равновесие невозможно........................................20

г) Компенсация в негативном ............................................. 22

д) Хорошее и плохое прощение .......................................... 24

е) Превентивные страдания при расставаниях...................27

ж) Отказ от счастья как попытка компенсации..................27

з) Согласие с судьбой........................................................... 31

и) Ребенок как «отступное» .................................................34

3. Порядок.................................................................................. 35

II. Совесть как орган равновесия в отношениях...........36

1. Совесть следит за соблюдением условий,

необходимых для сохранения отношений.................................37

а) Совесть и связь.............:................................................... 37

б) Совесть и баланс .............................................................. 39

в) Совесть и порядок ........................................................... 40

2. Взаимодействие потребностей в связи, балансе и порядке ... 41

3. У каждой системы своя совесть............................................42

4. Совесть как обосабливающий фактор.

Преодоление обособления....................................................44

5. Границы свободы .................................................................. 46

III. Отношения между родителями и детьми...........49

1. Родители дают детям жизнь.................................................49

2. Чтить дары и дающих........................................................... 50

3. Семейная иерархия................................................................ 50

4. Нарушения порядка между родителями и детьми...............51

а) Инверсия порядка «давать» и «брать».............................51

б) Отвержение одного из родителей...................................52

в) Когда ребенок становится доверенным лицом...............56

5. Принятие отца и матери...................................................... 58

6. Заслуги и потери родителей................................................. 61

7. О некоторых этапах совместного пути................................62

а) (Не) стать такими, как родители.....................................62

б) Ты вправе стать таким, как твой отец/твоя мать............63

в) Правила хорошего воспитания ....................................... 64

г) Отделение от родителей и свое собственное...................65

д) Поиск самореализации и просветления ........................66

е) Забота о пожилых родителях........................................... 66

8. Особые темы и области в отношениях

между родителями и детьми...........................:.........................67

а) Замалчивание подлинного происхождения ребенка......67

б) Внебрачный ребенок, который не знал своих братьев ... 68

в) С кем остаются дети после развода?...............................69

г) Почетное или опасное усыновление (удочерение).........70

д) Помощь детям, пережившим сексуальное насилие.......86

9. Родители и дети как роковое общество...............................96

IV. О том, как складываются и не складываются отношения в паре.........................................................98

1. Как мы становимся мужчинами и женщинами...................98

а) Анима и анимус............................................................... 103

б) Никаких «маленьких отличий»....................................... 104

2. Фундамент партнерства мужчины и женщины................. 104

а) Отказ от другого пола в себе.......................................... 105

б) Равенство как предпосылка прочных отношений........106

в) Жена следует за мужем, а мужчина

должен служить женскому...............................................108

г) Соотношение любви и порядка...................................... 108

д) В каких случаях партнерство построено на песке?....... 109

е) Влюбленность слепа, любовь зряча................................ ПО

ж) Когда сталкиваются две семейные традиции................ 111

3. Привязанность к партнеру................................................... 113

а) Значение исполнения любви

со всем плотским и инстинктивным............................. 113

б) Испытывать и удовлетворять желание........................... 118

в) Утрата мужественности и женственности вдлительном партнерстве...............................................119

г) Обновление мужского и женского................................. 122

д) С каждым следующим партнерством связь ослабевает.

Но счастье не становится меньше..................................123

е) Отношения в треугольнике............................................. 127

ж) Ревность............................................................................128

з) Границы свободы..............................................................128

4. Ориентированность партнерских отношений на детей .... 129

а) Любовь к ребенку через любовь к партнеру................. 130

б) Отказ от детей..................................................................131

в) Искусственное оплодотворение.......................................132

г) Значение абортов и их последствия............................... 133

5. Расставания.............................................................................141

а) Когда двое не могут разойтись............................................141

б) Легкомысленные разрывы и их последствия................ 142

V. Системные переплетения и их разрешение.....из

1.Род...........................................................................................143

2. Условия для процветания рода............................................ 144

а) Право на принадлежность...............................................144

б) Закон целого числа.......................................................... 144

в) Приоритет более раннего................................................ 145

г) Признание непостоянства ..............................................146

3. Иерархия семейных систем.................................................. 147

4. Родовая совесть .................................................................... 148

5. Попытки восстановить в правах

исключенного члена системы.....................................................150

а) Воскрешение чужой судьбы............................................ 150

б) Двойное смещение...........................................................152

6. Высвобождение из системных переплетений..................... 155

а) Найти, кого не хватает.................................................... 155

б) По каким признакам можно распознать системное переплетение?....................................................................158

в) Замена негативной компенсации позитивной.............. 161

г) Посвященный Богу во искупление................................ 165

VI. О практике системно-феноменологической психотерапии............................................................... 178

1. Терапевтическая позиция......................................................178

а) Ориентированное на ресурсы восприятие.....................178

б) Сдержанность....................................................................182

в) Сила — в минимуме........................................................ 186

г) Смотреть на решение.......................................................188

2. Терапевтическая ориентация................................................195

а) Интерпретация — это только краешек покрова........... 195

б) Любопытство разрушает воздействие.............................198

в) Верный момент.................................................................200

г) Прочь от драмы!...............................................................200

д) Каждый человек хороший...............................................200

е) Ответственность выпадает на долю человека................203

ж) Легкое и тяжелое............................................................. 204

з) Дух веет..............................................................................206

и) Варианты счастья..............................................................208

к) Иллюзорные связи............................................................209

л) Правомерность терапевтических высказываний............209

3. Специфические методы действий........................................211

а) Круги..................................................................................211

б) Приведение к цели прерванного движения любви......220

в) Расстановка семейных систем..........................................237

г) Резюме: на что следует обращать внимание

-в семейных расстановках.................................................255

4. Особые области терапии.......................................................257

а) Терапевтическая работа с чувствами.............................. 257

б) Терапевтическая работа со снами...................................273

в) Терапевтическая работа с «сопротивлениями».............. 281

г) Если не помогает понимание, поможет страдание: терапевтическая работа с симптомами...........................290

д) Страдать легче, чем действовать:

терапевтические виньетки................................................314

VII. Движение к целому......................................................319

Вера в Творение и вера в Откровение...............................320

Профессиональный путь Берта Хеллингера.......................323

Приложение. Разрешающие фразы............................326

ПРЕДИСЛОВИЕ НАУЧНОГО РЕДАКТОРА

Дорогой читатель!

Перед вами самая первая книга по системно-феноменологической психотерапии Берта Хеллингера. И хотя с момента ее первого издания в Германии прошло уже почти 15 лет, темы этой книги не только не потеряли своей актуальности, а скорее наоборот становятся все более популярными. Об этом, например, свидетельствует тот факт, что в Германии эта книга выдержала уже более 15 изданий общим тиражом более 180 тысяч экземпляров. Первое немецкое издание этой книги Гунтхард Вебер готовил ко дню рождения Б. Хеллингера, который тогда собирался завершить свою профессиональную деятельность и уйти на пенсию. Но после выхода книги все сложилось иначе. Б. Хеллингер проводит семинары и по сей день, а метод семейной расстановки покорил сердца людей по всему миру.

В России тема семейных расстановок сейчас становится все более популярной. И на многочисленных семинарах Института консультирования и системных решений, который является ведущей организацией, занимающейся расстановками в России, и на простых клиентских группах, постоянно спрашивают именно эту книгу. На русском языке это уже третье издание. Мы основательно переработали и отредактировали его по сравнению с предыдущими. Можно сказать, что теперь это другая книга. Так как когда мы издавали книгу первый раз, ее темы были совершенно новыми для отечественной психологии и психотерапии. В русском языке еще не было устоявшихся эквивалентов многих терминов, которые использует в своей работе Б. Хеллингер. Иногда смысл некоторых из его высказываний и историй мы понимали с трудом. Теперь, когда мы прошли обучение методу семейной расстановки у автора этой книги и многих других немецких коллег, и когда за плечами есть уже свой немалый опыт расстановочной работы, многое стало по-

нятным. Все это учтено в новом издании. Можно сказать, что книга стала понятнее, точнее и лучше. Но судить об этом вам.

Мы знаем законы, которые действуют в окружающем нас мире. Никто не будет оспаривать закон всемирного тяготения и мы легко можем предположить, что случится с тем, кто говорит, что он полетит вверх, шагая вперед с обрыва. Но законы, действующие внутри человеческих (социальных) систем («порядки любви», так называет их Б. Хеллингер), знают немногие. В этой книге рассказывается именно о них, о том, как действуют эти порядки и что происходит, когда мы им следуем или их нарушаем.

Я надеюсь, что эта книга поможет вам лучше понять себя и те процессы, которые происходят с вами и теми, -кто с вами рядом в паре, в семье, в роду, а также избежать возможных кризисов и с достоинством из них выходить.

Михаил Бурняшев, к.п.н., системный психотерапевт

Моим родителям с любовью и благодарностью

ПРЕДИСЛОВИЕ

В стихотворении «Легенда о создании книги «Дао дэ цзин» на пути Лао-цзы на чужбину» — только потом я узнал, как важна для Берта Хеллингера эта книга, — Бертольд Брехт описывает, как таможенный чиновник вынуждает Лао-цзы изложить свое учение, прежде чем тот удалится в горы:

В скалах, на четвертый день, к рассвету

На тропе — таможенный заслон.

«Есть ли ценности какие?» — «Нету».

«Учит он, — сказал погонщик, — потому и беден он».

Так вопрос был разрешен.

Тут таможенник спрашивает: «Ну-ка,

До чего ж дознался твой старик ?»

И на то ответил мальчик: «Состоит его наука

В том, что волны побеждают материк.

Он тщету жестокости постиг».

(Перевод с нем. Д. Самойлова)

Много лет я сожалел о том, что о работе Берта Хеллингера практически нигде нельзя прочитать, причем я знал, что в этом я не одинок. Я прекрасно понимал, почему он не торопится изложить на бумаге то, за что другие могут схватиться как за откровение или что может быть понято превратно. «Дух веет», — говорит он. Застывшее в письменном виде слишком легко теряет связь с жизнью, овеществляется, упрощается, бездумно обобщается и таким образом превращается в шаблоны и пустые фразы.

Мои сомнения в том, что содержание наработок Берта Хеллингера за долгие годы его работы с группами можно передать на бумаге, становились тем меньше, чем больше я в своей собственной терапевтической работе убеждался в том, насколько полезными и обогащающими оказались его идеи для меня и моих клиентов.

Намерение Хеллингера после 65 лет постепенно отойти от профессиональной деятельности усилило мою абсолютно личную заинтересованность в том, чтобы еще раз внимательно понаблюдать за его работой, и утвердило в решении осуществить данный труд. Итак, в 1990 году я спросил его, позволит ли он мне стать тем самым «таможенником», и он согласился.

Поначалу я планировал записать на пленку и издать один из его многодневных обучающих семинаров. Но после того как я записал второй семинар, а Берт Хеллингер любезно предоставил в мое распоряжение рукопись своего доклада «Порядки любви» и после того как мне удалось подключиться к некоторым другим источникам, первоначальный план оказался уже невыполним. Так что данная книга представляет собой результат попытки обобщить идеи Хеллингера об отношениях в семье и о системно-ориентированной психотерапии, а также дать некоторое представление о его методах работы.

Я скомпоновал работу и высказывания Хеллингера по самым разным темам в семь глав по принципу коллажа. При этом я стремился, так сказать, «предоставить слово» самому Берту Хеллингеру, то есть, насколько возможно, передать его прямую речь на семинарах. Я сделал это, в том числе и затем, чтобы снова и снова обращать внимание читателей на то, что перед ними не учебник, а выбранные мной отрывки и компиляции из нескольких семинаров. Я воздерживался от любых собственных комментариев даже в тех случаях, где его трактовки отличались от моих. Так что каждый может воспринимать текст по-своему. Все предпринятые мной изменения служили одной-единственной цели — сделать текст более насыщенным и легко читаемым.

Что же побудило меня описать именно системную психотерапию Берта Хеллингера? В 70-е годы я принимал участие во множестве семинаров самых разных психотерапевтических направлений под руководством самых разных ведущих. И тем не менее три семинара у Хеллингера запомнились мне навсегда. На каждом из них я узнавал что-то такое, что волновало меня и годы спустя, что продолжало оказывать на меня воздействие, приводило что-то во мне в порядок и ставило на свои места. На меня произвел огромное впечатление его точный взгляд — я воспринял его как смотрящего, — и я не знаю ни одного другого терапевта, умеющего так быстро и точно распознавать проблемные модели, так эффективно перебивать и в нужный мо-

мент с юмором, любовью и уважением добиваться важных изменений и давать возможность приобрести опыт в таких областях души, которые обычно редко затрагиваются на психотерапии.

Однако, будучи участником его групп, я был слишком мало отстранен от происходящего, чтобы сконцентрироваться натом, как он этого добивается. Как, например, построены его истории и как он упрощает и сжимает расстановку семьи (см. стр. 238) до необходимого минимума, превращая ее таким образом в высокоэффективный терапевтический метод. Кроме того, мне были сначала чужды идеи Хеллингера о динамике и подоплеке трагических переплетений, меня долго смущала его манера формулировать, так что я не мог сосредоточиться на содержании.

Тех, кто участвует в его семинарах, в первую очередь привлекает его ясная, вызывающая, требовательная, дающая ориентацию и в то же время свободная от любых намерений уважительная манера общения. Сохраняя дистанцию, он полностью включается в происходящее. Так удается избежать осложнений. Но, кроме того, постоянная вовлеченность и заинтересованность участников объясняется еще и тем, что, работая с каждым, он выдвигает на передний план основные темы его человеческого бытия, такие как принадлежность, связующая любовь, слаженность и крах отношений, взаимность, принятие судьбы и непостоянства, а также тем, что, используя самые скупые средства, он часто говорит то, что затрагивает самые глубины души.

И как бы часто ни возникало ощущение, что слова Хеллингера относятся к прошлому, его эмоциональный радар и интуиция всегда ориентированы в направлении избавительного решения, того, что делает возможным еще не осуществленное.

Семейные расстановки раскрывают свою стихийную действенную силу потому, что разговор в них идет на довербаль-ном языке образов, поскольку прошлое, прощание и новая ориентация как в некоем переходном ритуале объединены в них в сжатых временных рамках.

Но, как я уже говорил, содержание книги может дать повод к разногласиям, скептическому и даже возмущенному отмежеванию. Люди легковерные могут к тому же поддаться искушению без раздумий принять прочитанное за истину. Берт Хеллингер однажды процитировал: «Идеально сказать невозможно, близкое к идеалу будет понято превратно». Свои высказы-

вания он часто формулирует так, будто они находятся вне времени, будто они абсолютны и обладают характером стопроцентной истины. Наблюдая за ним дольше, понимаешь, что его высказывания — это почти всегда основанные на интуиции и жизненной мудрости, связанные с определенным контекстом терапевтические действия, целиком и полностью относящиеся к тому или иному человеку или событию. Если превращать их скопом в общеупотребительные сентенции и рецепты, то от плода останется одна кожура. Так же как после расстановки семьи он советует сначала дать подействовать на себя разрешающему образу и не кидаться сразу что-то делать, так и тут имеет смысл сначала дать подействовать на себя его идеям.

Знакомясь с приведенными в тексте примерами, читатель может увидеть, что каждый раз, когда кто-то опрометчиво пытается обобщить его слова, Хеллингер от этого уходит. Он вообще противится, когда его мысли и способы действий стремятся облечь в форму теории. «Теория мешает практике», — говорит он. Я тоже воздержусь от такой попытки. Сам он рассматривает свой подход как феноменологический. Ответ на вопрос, что делать, дает для него созерцание процессов. «Я предстаю перед некоей ситуацией, которая темна, о которой я не знаю, что это. Вопрос в том, как подойти к реальности, которая темна? Я погружаюсь в резонирующее поле, с которым я связан и которое больше, чем я. Что-то выходит тогда на свет и обнаруживает нечто реально существующее. Я предаюсь этому и жду, пока мне что-то придет. Образ здесь такой: я в темноте ощупью бреду вдоль стены, пока не нахожу дверь. Появляется просвет, и я пытаюсь выразить то, что меня озаряет, одним полным, наполненным словом. Когда это обретает форму, тот, кто это слышит, оказывается охвачен этим на некоем уровне по ту сторону мышления. Тут действует нечто общее и затрагивает человека, хотя он не знает, как и почему».

Буду рад, если эта книга Вас заинтересует, затронет и, может быть, даже захватит.

Гунтхард Вебер Гейдельберг, декабрь, 1992

Благодарность

В первую очередь я хотел бы поблагодарить Берта Хеллин-гера, который всегда поощрял и дружески поддерживал меня в осуществлении моего замысла. Сотрудничество с ним обогатило и изменило меня. Особую благодарность я хотел бы выразить участникам курсов, позволившим мне записать семинары и использовать эти материалы в книге.

Очень важный вклад в создание этой книги внесли и многие другие: моя жена, Неле Вебер-Енсен, которая критично и с любовью присутствовала при возникновении этой книги и дала мне множество советов, как сделать текст более насыщенным и емким. Беседы с Берндом Шмидом, который сам активно занимался идеями Берта Хеллингера, очень помогли мне не потерять способности смотреть со стороны. Отто Бринк и Фридрих Ингверзен читали для меня корректуру и дали мне важную обратную связь. Я хотел бы отдать должное терпению и готовности к полемике по разным темам со стороны участников обучающей программы, присутствовавших на моих семинарах в 1991 и 1992 годах, которых я иногда сверх меры утомлял новыми идеями. Маргит Родиг сделала расшифровки записей всех семинаров. Мария Сыска очень компетентно изготовила оригинал, а Сюзанна Гуски придала последний лоск окончательной редакции текста. Я благодарю всех этих людей, а также Мелони Дриснер за хорошую верстку текста.

Ко второму немецкому изданию

Я рад, что книга нашла столь широкий отклик, что уже сейчас мы можем выпустить в свет второе издание. На основе возникших вопросов мы еще раз переработали текст, отчасти уплотнили его и отчасти дополнили.

Для большего удобства в начале книги мы поместили оглавление, а в конце — список историй и ключевых слов.

Обогащением содержания я обязан прежде всего тщательной переработке текста, выполненной самим Бертом Хеллин-гером. Норберт Линц стал инициатором многих улучшений в отношении языка и компоновки текста. Так книга стала еще более выразительной и точной.

Гунтхард Вебер Гейдельберг, сентябрь, 1993

2. Баланс между «давать» и «брать»

I. УСЛОВИЯ, НЕОБХОДИМЫЕ ДЛЯ ХОРОШИХ ОТНОШЕНИЙ

Отношения дают нам возможность выживать и развиваться. Но в то же время они обязывают нас служить целям, находящимся вне нашей воли и желаний. Поэтому в отношениях господствуют порядки и силы, которые поощряют и требуют, гонят и направляют, делают счастливыми и устанавливают пределы. Хотим мы того или нет, но своими инстинктами и потребностями, тоской, страхами и страданиями мы оказываемся отданы на их произвол.

Круг наших контактов расширяется по нарастающей. Мы появляемся на свет в небольшой группе — родной семье, и это определяет наши отношения. За этой системой приходят другие, и так вплоть до универсальной. В каждой из этих систем порядки действуют по-своему. К числу заданных нам условий, необходимых для создания и сохранения хороших отношений между родителями и детьми, относятся следующие: связь, баланс между «давать» и «брать» и порядок.

1. Связь

Как дерево не выбирает, где расти, и на просторе поля развивается иначе, чем в лесу, а в защищенной долине иначе, чем на голой вершине, так и ребенок без вопросов и сомнений входит в свою первую группу и связывается с ней с такой силой и постоянством, сравнить которые можно разве лишь с чеканкой. Эта связь воспринимается ребенком как любовь и счастье, вне зависимости от того, предоставит ли ему эта группа все условия для развития или не предоставит никаких, и вне зависимости от того, кто и что его родители. Ребенок знает, что тут он свой, а это знание и эта связь и есть любовь. Я называю ее пра-любовью или первичной любовью. Эта связь настолько глубока, что ради нее ребенок готов пожертвовать даже своей жизнью и счастьем.

...Рачительный взвесит хозяин и убытки, и прибыль. Фридрих Гёльдерлин. Хлеб и вино

Во всех системах постоянно происходит уравновешивание противоположных тенденций. Это закон природы. И поддержание баланса между «давать» и «брать» является просто его применением к социальным системам.

Потребность в уравновешивании «давать» и «брать» делает возможным обмен в человеческих системах. Этот процесс приводится в действие и поддерживается тем, что люди дают и берут, и регулируется общей для всех членов системы потребностью в балансе справедливости. Как только равновесие оказывается восстановлено, отношения могут закончиться (например, когда человек возвратил ровно столько, сколько получил). Или они могут быть и продолжены путем возобновления процесса «давать» и «брать».

Происходит это следующим образом: к примеру, мужчина дает что-то женщине, и теперь женщина, раз она это приняла, испытывает внутреннее давление. То есть, получив что-то от другого, мы в какой-то степени теряем свою независимость. Тотчас дает о себе знать потребность в восстановлении равновесия, и, чтобы избавиться от этого давления, женщина дает мужчине что-то в ответ. Из предосторожности она возвращает ему несколько больше, чем получила, что снова приводит к неравновесию, и так далее. Ни дающий, ни берущий не находят покоя до тех пор, пока баланс не окажется восстановлен: пока берущий, в свою очередь, что-то не даст, а дающий не возьмет.

Пример:

Африканского миссионера перевели в другую область. Утром в день отъезда к нему явился человек, проделавший пешком огромный путь, чтобы на прощанье сделать ему небольшой денежный подарок, что-то около тридцати пфеннигов. Миссионер понимал, что мужчина хочет его отблагодарить. Дело в том, что когда тот был болен, он несколько раз приходил к нему в крааль. Знал он и то, что тридцать пфеннигов были для гостя немалой суммой. Он уже хотел было отказаться от подарка и даже дать мужчине сколько-то еще. Но одумался, взял деньги и поблагодарил.

2 - 5434

а) Счастье зависит от размеров оборота «давать» и «брать»

Счастье в отношениях зависит от оборота «давать» и «брать». Небольшой оборот и прибыль приносит небольшую. Чем больше оборот, тем глубже счастье. Есть в этом, правда, один большой недостаток — это еще больше привязывает. Кто хочет остаться свободным, давать и брать должен совсем по чуть-чуть, чтобы обмен был минимальным.

Это как при ходьбе: удерживая равновесие, мы остаемся стоять, Только постоянно его теряя и обретая снова, мы движемся вперед.

Большой оборот «давать» и «брать» сопровождается ощущением радости и полноты. Но это счастье не достается даром, его создают. Если налажен сбалансированный обмен при большом обороте, мы испытываем ощущение легкости, справедливости, мира и согласия. Среди множества путей познать невиновность этот, пожалуй, самый прекрасный, он приносит наибольшую свободу и облегчение.

б) Когда нет равновесия между «давать» и «брать»

Давать, но не брать

Приятно чувствовать себя вправе требовать, и, поскольку это чувство так приятно, некоторые люди не желают с ним расставаться. Они предпочитают сохранять свои претензии и не позволяют другим что-то себе дать, словно следуя девизу: «Лучше ты будешь чувствовать себя обязанным, чем я». Часто за этим стоят самые лучшие побуждения, и такая позиция пользуется большим уважением. Это идеал помощника. Распространена она и среди психотерапевтов. К примеру, они не готовы в качестве небольшой компенсации за свой труд испытывать на терапевтических сессиях радость. Тогда работа идет через силу, что, в свою очередь, тоже никак не компенсируется.

Однако если кто-то дает, не принимая ничего в ответ, то через некоторое время другие уже не хотят ничего от него получать. Такая позиция вредит отношениям, поскольку тот, кто

стремится только давать, держится за свое превосходство и тем самым отказывает другим в равенстве.

Для сохранения отношений очень важно не давать больше, чем ты готов принять, а другой способен отдать. Этим сразу определяются границы того, насколько далеко тут можно зайти.

Так, если богатая женщина выходит замуж за бедного мужчину, то отношения часто не складываются, потому что она постоянно выступает в роли дающего, а муж не в состоянии возвращать ей в том же объеме, что вызывает у него раздражение. Злиться всегда начинает тот, кто не может восстановить равновесие. Если жена оплачивает мужу учебу, то, закончив обучение, он ее бросит. Дело в том, что ему уже никогда не стать ей равным, разве что он вернет все до последней копейки и еще с процентами. Лишь в этом случае он снова будет свободен и отношения смогут продолжиться. Если мужчина, у которого все позади, женится на женщине, у которой все впереди, то этот брак не будет удачным. Жена будет мстить своему мужу. А муж, зная, что она имеет на это право, не будет принимать никаких мер. И, разумеется, наоборот.

Отказ брать

Некоторые люди стремятся сохранить свою невиновность, отказываясь брать. Тогда они никому ничем не обязаны и потому часто мнят себя особенными или полагают, что они лучше других. Но живут они меньше чем вполнакала, что приводит к постоянному ощущению пустоты и недовольства. Эту позицию можно обнаружить у многих из тех, кто страдает депрессией. Их отказ брать относится, в первую очередь, к одному из родителей, а позже переносится на другие отношения и на все хорошее, что есть в этом мире. По той же причине депрессивны многие вегетарианцы.

Небольшой «изъян»

Неравновесие возникает и в том случае, если один из партнеров, вступая в брак, имеет некий «изъян». Например, женщине, имеющей внебрачного ребенка, лучше выйти замуж за кого-нибудь тоже с «изъяном». Тогда они смогут быть счастливы. Если же партнер «безупречен», она будет на него зла, поскольку никогда не сможет стать ему равной. Поэтому проверяй, кто решил связать себя навеки...

2- 19

в) Когда равновесие невозможно

Между родителями и детьми

Описанное выше уравновешивание «давать» и «брать» возможно только между равными. Между родителями и детьми ситуация иная. Дети не могут вернуть родителям ничего равноценного. Они бы и рады, но это невозможно. В отношениях родителей и детей разница между «давать» и «брать» невосполнима. Несмотря на то, что родители тоже получают что-то от своих детей, а учителя — от учеников, равновесия это не восстанавливает, это лишь смягчает его отсутствие. Дети навсегда в долгу перед своими родителями, поэтому стать свободным от родителей невозможно. Так потребность в компенсации, именно потому что она остается невыполнимой, еще больше укрепляет и усиливает привязанность детей к родителям. Другим следствием невыполнимости этой потребности является то, что позднее дети стремятся вырваться из обязательств, и это помогает им при отделении от родителей. Если человек не в состоянии что-то компенсировать, он стремится уйти.

Выход состоит в том, чтобы дети передавали полученное от родителей дальше, в первую очередь собственным детям, то есть следующему поколению, или, в зависимости от рода деятельности, другим людям. Тот, кто использует этот путь и передает полученное дальше, может много взять у родителей.

То, что имеет силу для отношений между родителями и детьми и между учителями и учениками, действительно и для других отношений. Везде, где восстановление равновесия путем возврата или обмена (уже) невозможно или неуместно, мы все же можем освободиться от бремени обязательств и долга, передавая что-то из полученного дальше. Таким образом все люди, дают ли они сейчас или берут, подчиняются одному и тому же порядку и одному и тому же закону.

Бёррис фон Мюнхгаузен описывает это в своем стихотворении.

Золотой мяч

Отцовских я не отвергал даров,

Но не способен был на воздаянъе; Дитя дары ценить не в состояньи, А к мужу муж по-взрослому суров.

Я любящего сердца не уйму И сыну все заранее прощаю; Ему теперь долги я возвращаю, Хотя я должен вовсе не ему.

Все мужественней сын день ото дня, Уже мужские движут им влеченья; Увидеть я готов без огорченъя, Как внук долги получит за меня.

В зал времени мы входим в свой черед; Играя там, советов мы не просим. Назад мяча мы ни за что не бросим: Мяч золотой бросают лишь вперед.

(Перевод с немецкого В. Микушевича)

Благодарность в качестве компенсации

Последней возможностью уравновесить «давать» и «брать» является благодарность. При этом нужно иметь в виду, что слова благодарности зачастую являются подменой самой благодарности. «Большое спасибо» — это дешевый сорт благодарности. Благодарность означает: я принимаю твой дар с радостью, я принимаю его с любовью — тогда это высокое признание другого. Когда я кому-то что-то дарю, он распаковывает подарок и его глаза сияют, этого часто бывает достаточно. «Большое спасибо» к этому вряд ли что-нибудь прибавит. Благодаря, я не уклоняюсь от необходимости давать, и все же иногда благодарность — единственный соразмерный принятию ответ, например, для маленького ребенка, для инвалида, умирающего, больного, а иногда и для того, кто любит.

Наряду с потребностью в уравновешивании здесь действует и та изначальная любовь, которая притягивает и удерживает вместе членов одной социальной системы. Эта любовь предшествует и сопровождает каждое «даю» и «принимаю». Тот, кто благодарит, признает: «Ты даешь мне вне зависимости от того, смогу ли я когда-нибудь тебе отплатить, и я принимаю это от тебя как подарок». А принимающий благодарность говорит: «Твоя любовь и твое признание моего дара значат для меня больше, чем все, что ты еще мог бы для меня сделать». Поэто-

му, благодаря, мы не только подтверждаем то, что мы друг другу даем, но и то, чем мы друг для друга являемся. В связи с этим я расскажу одну маленькую историю.

Благодарность, достойная Бога

Один человек чувствовал себя очень обязанным Господу Богу, поскольку счастливо спасся от угрожавшей его жизни опасности. Он спросил своего друга, что ему сделать, чтобы отблагодарить Бога по достоинству. В ответ тот рассказал ему такую историю. Мужчина всем сердцем любил женщину и просил ее выйти за него замуж. Но у нее на этот счет были совсем другие планы. И вот однажды они вместе шли по улице, и на перекрестке женщину чуть не сбил автомобиль. Она осталась в живых только благодаря тому, что ее спутник, не потеряв присутствия духа, резко рванул ее назад. После чего женщина повернулась к нему и произнесла: «Теперь я выйду за тебя».

«Как ты думаешь, как чувствовал себя в этот момент мужчина ?» — спросил друг. Но вместо ответа тот лишь недовольно скривил рот. «Видишь, — сказал ему друг, — может быть, ты вызываешь у Бога те же чувства».

Когда возмещение невозможно

Вина и причиненный вред принимают роковые размеры в том случае, если чья-то жизнь, здоровье или собственность пострадали настолько, что возместить ущерб уже невозможно. Никакое искупление и никакие другие действия не могут компенсировать нанесенный вред. В этом случае и виновнику, и жертве остается только смириться и покориться своей судьбе, какой бы она ни была.

г) Компенсация в негативном

Повторю, что вина как обязательство и невиновность как облегчение и претензия служат обмену и не позволяют прекратиться нашим отношениям. В этом случае речь идет о хорошей вине и хорошей невиновности, благодаря которым мы не даем друг другу стоять на месте и соединяемся друг с другом в добре. Однако потребность в уравновешивании и справедливом балансе относится не только к позитивным, но и к негативным

сторонам нашей жизни. То есть, если кто-то причиняет мне зло, от которого я не в состоянии защититься, или если кто-то позволяет себе то, что приносит мне вред или боль, я испытываю потребность в восстановлении равновесия. Причем под влиянием этой потребности оказываются и виновник, и жертва. Жертва претендует на компенсацию, а виновник знает, что обязан это компенсировать. Но на этот раз восстановление равновесия будет во вред обоим, так как после того, что произошло, у невиновного на уме тоже недоброе. Он хочет нанести виновному такой же ущерб, какой тот нанес ему, и заставить страдать так же, как страдал он сам, и, может быть, даже больше. Такой обмен тоже порождает очень глубокую связь.

Лишь когда оба, и виновный, и жертва, были в равной степени злы, одинаково много выстрадали и потеряли, они снова становятся равны. Тогда между ними снова возможен мир и согласие.

Пример:

Мужчина рассказал своему другу, что вот уже двадцать лет жена не может ему простить, что через несколько дней после свадьбы он на шесть недель уехал в отпуск со своими родителями и оставил ее одну. Никакие уговоры, извинения, просьбы о прощении так ни к чему и не привели. Друг дал ему такой совет: «Лучше скажи ей, что она может пожелать или сделать для себя что-то, что будет стоить тебе не меньше, чем стоило тогда ей». Мужчина моментально все понял и просиял. Теперь у него был ключ, который еще и закрывал.

Плохого можно вернуть чуть меньше

Здесь действует тот же закон: если кто-то причиняет мне зло и в ответ я причиняю обидчику столько же зла, то отношения на этом заканчиваются. Если же я причиню ему несколько меньше зла, то я воздам должное не только справедливости, но и любви.

Иногда приходится быть злым, чтобы спасти отношения. Но эта злость сопряжена с любовью, поскольку человеку важны отношения. Злящийся с ненавистью переходит границу и дает другому право злиться еще больше. Когда речь идет о компенсации в негативном, то невиновность мы ощущаем как право на месть, а вину — как страх возмездия.

Я повторяю: для того, чтобы отношения могли продолжаться, существует одно простое и понятное правило: при позитивном обмене из предосторожности возвращают чуть больше, при негативном из предосторожности возвращают чуть меньше. Если родители причиняют детям какое-то зло, дети не должны в качестве компенсации делать что-то плохое родителям. Что бы ни делали родители, у ребенка нет на это права. Для этого слишком велик разрыв между ними.

Требование искупления

Чем слабее и беззащитнее жертва, тем более виноватым считаем мы виновного и тем более скверным его поступок. Однако после злодеяния жертва редко остается безоружной. Она может действовать, добиваться своих прав и требовать от виновного искупления, которое положит конец вине и сделает возможным новое начало. Но зачастую жертва предпочитает сохранять свои претензии и право злиться на другого.

Если жертва не действует сама, это берут на себя другие, но с той разницей, что вреда и несправедливости, причиняемых в этом случае от ее имени и вместо нее другими, будет намного больше, чем если бы пострадавший сам осуществлял свое право и взял месть в свои руки. Когда невиновные предпочитают страдать, нежели действовать, жертв и зла из-за этого вскоре становится больше, чем было до этого. Иллюзия полагать, что можно остаться непричастным и избежать вины, если упорно держаться за невиновность и ее бессилие, вместо того, чтобы ответить на вину и ее последствия так, чтобы они прекратились и тогда могла проявиться их позитивная сила.

д) Хорошее и плохое прощение

Тот же эффект, что и сохранение бессилия, имеет быстрое прощение, которое подменяет назревшее столкновение и лишь прикрывает и отсрочивает конфликт, вместо того, чтобы его разрешить. Аналогичный результат имеет и высокомерное прощение, когда кто-то, претендуя на моральное превосходство, отпускает виновному грехи, будто у него есть такое право. Если, к примеру, один человек причиняет другому зло и тот его прощает, то виновному не остается ничего другого, кроме

как уйти, поскольку он уже никогда не сможет стать равным. Когда речь идет о настоящем примирении, невиновный не только имеет право претендовать на возмещение ущерба и искупление, он еще и обязан этого требовать. Иначе он сам будет виноват перед виновным. А виновный не только обязан отвечать за последствия своего поступка, но еще и имеет на это право.

Пример:

Полюбили друг друга женатый мужчина и замужняя женщина. Вскоре женщина забеременела, тогда они развелись со своими супругами и поженились между собой. В предыдущем браке у женщины детей не было. У мужчины от первого брака была дочь, которая осталась с матерью. Оба чувствовали себя виноватыми по отношению к первой жене мужчины и ребенку, и оба очень хотели, чтобы бывшая жена их простила. Она и в самом деле была на них зла, поскольку за их счастье платила благополучием своего ребенка.

Однажды, когда они разговаривали об этом со своим дру-

|гом, тот предложил им представить, каково бы им было, если бы та женщина действительно их простила. Тут они осознали, что до сих пор уклонялись от последствий своей вины и что желание получить прощение противоречило и достоинству, и притязаниям каждого. Они решились признать по отношению к первой жене и ее ребенку, что ради собственного счастья они потребовали от них максимально возможного и что они готовы принять ее требования. Но от своего выбора не отказались.

Однако существует и хорошее прощение, позволяющее и виновному не потерять достоинство, и невиновному сохранить свое. Оно предполагает, что жертва в своих требованиях не доходит до крайности и принимает компенсацию и искупление, предложенные виновным. Без такого хорошего прощения настоящего примирения быть не может.

И еще один пример:

Женщина бросила мужа ради любовника и подала на развод. Прошло много лет, и она об этом пожалела. Она поняла, что по-прежнему любит своего мужа и с радостью снова вышла бы за него замуж, тем более что он с тех пор так и не женился.

Но, чувствуя себя виноватой, она не решалась прямо сказать ему об этом. Когда она все-таки заговорила с ним на эту тему он не ответил ей ни да, ни нет. Они решили обсудить свою ситуацию с кем-то третьим.

Для начала этот третий спросил мужчину, какого результата он ждет от их встречи. Мужчина только загадочно улыбнулся и ответил: «Прозрения». Затем третий спросил у женщины, что она может предложить мужчине, чтобы тот снова захотел взять ее в жены. Оказалось, что она представляла себе все слишком просто, и все, что она предлагала, ни к чему ее не обязывало. Неудивительно, что ее слова не произвели на мужчину никакого впечатления.

Третий дал ей понять, что в первую очередь ей нужно признать, что в свое время она причинила мужу боль. Он должен увидеть, что она готова компенсировать нанесенную ему обиду. Женщина на какое-то время задумалась, потом взглянула мужу в глаза и произнесла: «Я сожалею, что причинила тебе боль. Я хочу снова стать твоей женой. Я буду любить тебя и заботиться о тебе так, что ты увидишь, что можешь на меня положиться».

Но мужчина по-прежнему сидел как каменный. Тогда третий обратился к нему: «Должно быть, тебе было очень больно тогда и ты не хочешь пережить это снова». На глазах у мужчины появились слезы. Третий продолжил: «Когда кто-то, как ты, был вынужден страдать по вине другого, он часто чувствует моральное превосходство над виновником своих страданий и считает себя вправе отвергать другого, как будто он ему не нужен». И добавил: «Против такой невиновности у виновного шансов нет». -Тут мужчина вышел из оцепенения и улыбнулся так, будто его поймали с поличным. Он повернулся к жене и посмотрел ей в глаза.

«Это стоит пятьдесят марок, — сказал третий, ибо это был психотерапевт, — а теперь исчезните, я не желаю знать, чем это кончится».

А кончилось все плохо. Год спустя она позвонила мне и сказала, что у нее рак и она хотела бы прийти на прием. Они пришли вдвоем, и я спросил, в чем, на ее взгляд, причина болезни. Она ответила, что всегда просто машинально выполняла свои функции. Я сказал: «Нет, это не то. Может быть что-то еще?» Она подумала и сказала: «Да, я забеременела от

мужа. Он хотел, чтобы я сделала аборт, и я сделала». Тогда я сказал: «Это оно! В тот момент тебе нужно было от него уйти». Теперь ситуация была прямо противоположной. Теперь она была невиновной, а он виновным. Он потребовал от нее того, что было выше ее сил, но она пошла на это, чтобы не подвергать опасности отношения. Я все это им объяснил, а ей сказал: «Теперь тебе нужно расстаться со своим мужем, признать и принять свою вину и боль и в память о ребенке сделать что-то хорошее». Она спросила: «Разве мы не можем сделать это вместе?» Я ответил: «Да». Но муж не шелохнулся и не обнаружил ни малейшего волнения. Они ушли. Потом она еще раз записалась ко мне на курс. Но за четыре недели до начала мне позвонил ее сын и сообщил, что она умерла. Это был конец.

е) Превентивные страдания при расставаниях

Иногда люди, решив расстаться, из страха причинить другому боль и боясь упреков, страдают до разрыва столько, что уравновешивают этим боль другого, как будто тогда у них появляется больше прав на этот шаг. Поэтому так долго тянутся бракоразводные процессы. В большинстве случаев человек просто хочет открыть для себя новую область, новую, большую территорию, но чувствует себя как в ловушке, потому что не может начать двигаться в этом направлении, не причинив другому боли или вреда.

Когда они наконец расстаются, то все шансы и риски нового начала получает не только инициатор разрыва, перед другим партнером тоже внезапно открываются новые возможности. Если он замкнется в себе и застынет в своей боли, первому будет намного труднее идти своей новой дорогой. Если же он воспользуется этим шансом, то другому он тоже подарит свободу и облегчение. Из всех способов простить этот, на мой взгляд, самый лучший. Он примиряет, даже если расставание необратимо.

ж) Отказ от счастья как попытка компенсации

То, что правильно и важно внутри человеческих отношений, часто совершенно недопустимым образом переносится на другие

контексты (например, на отношения с Богом или судьбой), где превращается в абсурд. Когда в одних и тех же обстоятельствах кто-то приобретает, а кто-то теряет, то в душе одно увязывается с другим и возникает потребность в компенсации, как будто одно произошло за счет другого. И тогда случаются скверные вещи.

Если, например, отец живым и здоровым возвращается с войны или из плена, где погибли многие другие, его дочь вдруг решает платить за то, что он вернулся, или отец сам перестает жить полной жизнью. Или человек, спасшийся от смертельной опасности, начинает расплачиваться за это каким-либо симптомом или тем, что теперь во всем себя ограничивает. Подобные процессы можно во множестве встретить у евреев, выживших во времена нацизма и теперь не решающихся принять свое счастье, когда столько представителей их народа претерпели тяжелую судьбу. Если в семье один из детей инвалид, то его здоровые братья и сестры часто не решаются принять свое здоровье и счастье, поскольку у них возникает фантазия, что здоровье и счастье достались им за счет этого брата или сестры. Тогда они пытаются восстановить равновесие тем, что тоже заболевают (например, впадают в депрессию) или как-то по-другому ограничивают свои возможности. Такая динамика является своего рода внутренним оправданием. Мы часто сталкиваемся с подобными примерами на психотерапии.

Отказ от компенсации такого рода требует выхода на мета-уровень и поиска совершенно иного решения, несмотря на давление внутреннего стремления к компенсации. Решение заключается в том, чтобы принять жизнь, счастье, здоровье как подарок, не расплачиваясь за них. Это смиренная позиция. Желание как-то возместить полученное — позиция дерзкая, самонадеянная. Эти люди берут на себя смелость платить за то, что получили в подарок.

Небольшая история на эту тему:

Двойная компенсация

У одной женщины был замечательный муж, и на Рождество он подарил ей прекрасное золотое колье. Развернув подарок, она воскликнула: «Какое прекрасное колье!» А потом спросила: «Сколько же оно стоило?» Он ответил: «Пять тысяч марок». — «А где ты его купил?» — «У ювелира Бернхарда».

После праздников она отправилась к ювелиру Бернхарду и еще раз дала ему пять тысяч марок. (Пауза.) Такое бывает — по отношению к судьбе.

Так что, когда что-то правомерное и осмысленное в одном контексте используется в другом, возникает путаница. То же самое происходит и тогда, когда кто-то берет на себя чужую вину и расплачивается за нее.

Пример:

В паре девушка беременеет, и молодые люди вступают в брак «по необходимости». В браке они несчастны. Тогда их сын берет на себя вину и не позволяет себе быть счастливым, чтобы таким образом заплатить за то, что родители из-за него несчастны.

Принять и поблагодарить, принять как подарок, не расплачиваясь, — вот решение и совершенно особое исполнение. Такая благодарность является внутренней позицией. Она не направлена на кого-то или на что-то. Для иллюстрации я использую такой образ: человек входит в реку и река выносит его на другой берег, тогда он снова выбирается на сушу и кланяется реке. Но реке это безразлично. Это и есть благодарность.

Пример:

Друзья юности вместе ушли на войну, пережили неописуемые опасности, и лишь двое из них целыми и невредимыми вернулись домой. Один из них стал очень тихим и молчаливым, поскольку самым важным из того, что он пережил, было спасение. Всю свою дальнейшую жизнь он воспринимал как подарок. Другой же частенько сиживал в пивной и хвастался своими подвигами и опасностями, которых удалось избежать. Словно все это он пережил напрасно.

Петра: У меня есть знакомый, которого, когда он был маленьким, старший брат спас из-под снежного завала. Потом этого брата убили нацисты. И у младшего всю жизнь было чувство, что он не может и не имеет права жить.

Берт Хеллингер (далее Б. X.): Это связано только с тем, что один из них умер. Здесь важны такие слова: «Ты умер. Я поживу еще немного, потом я тоже умру». Еще он мог бы сказать: «Я

склоняюсь перед твоей судьбой, ты навсегда останешься моим братом».

Искупление как слепая компенсация: если мать умирает при рождении ребенка

Искупление тоже является попыткой компенсации, но слепой, инстинктивной и неуправляемой. Особенно часто попытки компенсации такого рода встречаются в семьях, где мать умерла во время родов. Разумеется, выживший ребенок не виноват в смерти матери. Никому и в голову не пришло бы призвать его за это к ответу. Однако знание о своей невиновности не приносит ребенку облегчения. Как существо социальное, он знает, что «вплетен» в систему, где получил жизнь за счет жизни матери. Он всегда будет видеть свою жизнь только в связи со смертью матери и никогда не избавится от давления вины. Часто вследствие подобных трагических событий в семье развивается негативная динамика. Ситуация истолковывается таким образом, будто мужчина, дав волю своим инстинктам, убил женщину, так сказать, принес ее в жертву своим инстинктам. Однако родители осознают весь риск исполнения любви, они пошли на этот риск сознательно. Кроме того, подобные фантазии об убийстве обесценивают женщин и оскорбляют их достоинство. В расстановках таких ситуаций женщины ни в чем не упрекают мужчин, они полны достоинства.

Представление о том, что это убийство, приводит к тому, что за это расплачиваются мальчики в следующих поколениях (а такие события зачастую сказываются потом на протяжении нескольких поколений). Нередко такая смерть женщины становится причиной самоубийства уже ее внуков и правнуков. Это примитивная, древняя и слепая форма компенсации: один человек уходит, и в качестве компенсации должен уйти другой. Когда что-то делается во искупление, пропадает уважение. В таких случаях некоторые мужчины отказываются от партнерских отношений и детей, становясь, к примеру, священниками или женясь на женщине, которая не может иметь детей. Подобная смерть в системе внушает страх, и страх часто заставляет обходить ее молчанием. Это самый худший вариант исключения из системы, имеющий самые тяжелые последствия.

Если появившийся на свет ребенок ограничивает свою жизнь или совершает самоубийство, то жертва его матери оказывается

напрасной, к тому же на нее возлагается еще и ответственность за несчастье ребенка.

Решение заключается в том, чтобы эта женщина получила в системе почетное место, а ребенок сказал своей маме: «Если случилось так, что, рожая меня, ты потеряла жизнь, то это не должно быть напрасно. Именно потому, что это стоило тебе так дорого, я покажу тебе, что это было не зря. Я принимаю свою жизнь по той цене, по которой она стоила тебе и стоит мне, и в память о тебе проживу ее сполна».

Это та же самая любовь, но текущая в другом направлении. Здесь давление роковой вины превращается в мотор и дает силы жить, и человек становится способен на такие дела и поступки, осуществить которые другие не смогли бы никогда. Это позволяет примириться и обрести покой, и тогда жертва матери имеет хорошие последствия.

Пример с семинара:

Алексис рассказывает, что до брака с матерью его отец уже был женат, и его первая жена умерла во время родов вместе с ребенком. В расстановке родительской семьи родители и оба сына смотрят в одном направлении.

Б. X.: Совершенно очевидно, что родители и сыновья смотрят на первую жену и ребенка. (Он вводит их в расстановку и ставит напротив родителей и сыновей. Семья с облегчением кивает.) Это уже решение.

Затем он ставит ребенка и мать справа от отца, а сыновей — напротив, и в заключение ставит умершего ребенка как самого старшего к сыновьям первым справа. После чего заговаривает об опасной для жизни болезни, которой страдает брат Алексиса.

Б. X.: Эта расстановка показывает, что болезнь твоего брата может иметь системное значение. Будет полезно, если ты ему об этом расскажешь. Возможно, он связан с умершим. И если в образе он стоит, возможно, твой брат тоже сможет стоять.

з) Согласие с судьбой

Среди фатальных бед есть такие, которые относятся к личной судьбе человека, например, наследственное заболевание, полученное на войне увечье или тяжелые обстоятельства в детстве. Если возмущаться судьбой, которую не изменишь, роп-

тать на нее, не желая отказываться от злости и претензий, если искать виновных и не принимать ее в свою жизнь, то и она не сможет проявить свою силу.

Как я могу быть незаслуженным образом и без всякого содействия с моей стороны спасен, то есть могу получить подарок, которого не получают другие, так же я должен согласиться и тогда, когда от меня требуется отвечать за последствия чего-то негативного, что произошло без моей вины. Судьбе нет дела ни до наших притязаний, ни до нашего искупления.

Единственным выходом в случае роковой вины остается подчинение, покорность непроглядным и могущественным взаимосвязям, на счастье на мое или на несчастье. Позицию, лежащую в основе такого поведения, я называю смирением. Оно позволяет мне принимать жизнь и счастье так долго и такими, как они мне выпадают, независимо от цены, которую заплатили за них другие. Оно же велит мне соглашаться с тяжелой судьбой, если приходит мой черед. Смирение заставляет меня со всей серьезностью принять то, что не я определяю судьбу, а судьба меня. Оно является подобающим ответом фатальной вине и невиновности и уравнивает меня с жертвами. Оно позволяет мне уважать их не тем, что я отбрасываю или ограничиваю то, что получил «за их счет», а как раз тем, что я принимаю это, несмотря на высокую цену, и передаю потом что-то из полученного другим. Искупление разрушает уважение, а уважение делает искупление ненужным. Компенсация заключается в том, что смирение становится во мне источником силы. Такая компенсация позитивна, а это всегда во благо.

Пример:

Молодой человек, предприниматель и монопольный агент некоего продукта в своей стране, приезжает на спортивном автомобиле и рассказывает о своих успехах. Совершенно очевидно, что он многое может, к тому же он обладает неотразимым шармом. Но он пьет, и бухгалтер обращает его внимание на то, что он берет слишком много денег фирмы на личные нужды и этим ставит предприятие под угрозу. Несмотря на все успехи, в глубине души молодой человек нацелен на то, чтобы снова все потерять. Выясняется, что его мать выгнала своего первого мужа, поскольку считала его «тряпкой». Потом она вышла замуж за отца этого молодого человека, сын от первого брака тоже остался с ней. Мальчику не позволялось

видеться с родным отцом и вплоть до сегодняшнего дня у них не было никаких контактов. Сын даже не знал, жив ли его отец.

Молодой предприниматель понял, что не позволял себе подолгу преуспевать, поскольку считал, что своей жизнью обязан несчастью брата. Он нашел следующее решение: во-первых, он признал, что брак его родителей и его собственная жизнь роковым образом связаны с потерей, которую претерпели брат и отец брата. Во-вторых, он смог тем не менее принять свое счастье и сказать другим,"что будет считать себя равным им и равноправным с ними. В-третьих, признавая свою готовность уравновесить «давать» и «брать», он решил оказать брату особую услугу. Он собрался разыскать его отца и устроить их встречу.

Б. X.: Теперь я еще раз вернусь к динамике, о которой мы говорили ранее. Ты сказала, что после твоего рождения твоя мать впала в депрессию. Тогда тенденция такова, что ребенок расплачивается за это.

Мануэла: В случаях, когда у матери возникает послеродовой психоз, происходит то же самое?

Б. X.: Да, здесь может быть та же динамика. Ребенок считает, что должен за это платить. Он всегда чувствует себя виноватым, если при его рождении здоровье матери как-либо пострадало.

Приведу еще один пример:

Член группы, мужчина средних лет, все время испытывал в группе дискомфорт. Он странно себя вел и был мало способен вчувствоваться. Оказалось, что при его рождении у матери произошел перелом костей таза. В расстановке родительской семьи он поставил себя очень далеко снаружи. Несмотря на то, что мать была готова заплатить такую цену, ребенок не мог этого принять, поскольку цена была слишком высока.

Единственное, что может сделать в этом случае ребенок, это отдать дань уважения. Он может сказать: «Дорогая мама, я принимаю жизнь по той цене, по которой она стоила тебе, и именно поэтому я буду чтить ее и проживу сполна, тебе на радость. Это не должно было быть напрасно. Именно потому, что это стоило тебе так дорого, я покажу тебе, что это было не зря». Матери такая позиция тоже приносит большое облегчение. Ведь

иначе она страдает вдвойне. Если же все заканчивается хорошо, ей тоже легче нести то, что было.

Нередко случается так, что после чудесного спасения человек продолжает жить как неживой, словно жизнь для него уже закончилась.

Пример:

На одном из моих курсов присутствовал славный парень, но почти все время он выглядел абсолютно безжизненным. Я провел с ним возрастную регрессию, и в возрасте пяти лет он увидел себя лежащим в кровати с огромной опухолью на плече. Вокруг с озабоченными лицами стояли врачи, и в этот момент он внутренне умер. Позже его прооперировали, опухоль оказалась доброкачественной. Но внутренне он уже распрощался с жизнью и дальше жил как неживой. В таких случаях подобает поблагодарить за свое спасение, заново принимая дар жизни и достойно им распоряжаясь.

и) Ребенок как «отступное»

Довольно часто бывает так, что при расставании в качестве компенсации отдают ребенка, например, дочь уходит из второго брака матери к отцу. Если мать выходит замуж за другого мужчину, за это должно быть заплачено. Одним из вариантов может быть то, что она отдает за это первому мужу дочь. Таким образом долг оказывается, так сказать, погашен.

Нередко ребенок становится своего рода «отступным», которое женщина «выплачивает» своим родителям, если они не хотели отдавать ее замуж. Иногда она отдает родителям своего первенца. Никто не знает почему, но это то отступное, которое она платит. Тогда она чувствует себя вправе остаться с мужем. В этом случае ребенок может сказать: «Я делаю это с радостью, но ты — моя бабушка, а это — моя мама». Мы еще встретимся с этой динамикой, когда будем говорить об инцесте.

Алексис: В Греции я не раз наблюдал, что ребенка отдают бездетной, но богатой и замужней сестре, которая поддерживает всю семью.

Б. X.: Тогда ребенку нужно сказать: «Я с радостью делаю это для вас для всех». Тогда он сможет жить у тети и не будет чувствовать в душе упрека.

3. Порядок

Третьим базовым условием для хороших отношений является порядок. В первую очередь, я подразумеваю под этим правила, направляющие совместную жизнь группы по определенному руслу. В любых длительных отношениях вырабатываются общие нормы, ритуалы, убеждения и табу, которые становятся обязательными для всех. Так отношения превращаются в систему со своим порядком и структурой. Этот порядок — договорной и скорее поверхностный. За ним действуют другие порядки, которые являются заданными и не поддаются согласованию.

II. СОВЕСТЬ КАК ОРГАН РАВНОВЕСИЯ В ОТНОШЕНИЯХ

Всякий раз, когда мы вступаем в отношения, нами управляет некое внутреннее чувство, которое автоматически реагирует, когда мы делаем что-то, что может повредить этим отношениям или поставить их под угрозу. То есть, подобно тому, как у нас есть внутренний орган, отвечающий за равновесие, существует и нечто вроде внутреннего органа, отвечающего за системное поведение. Стоит нам потерять равновесие, и неприятное ощущение, возникающее в результате падения, возвращает нас в состояние равновесия. Таким образом, равновесие регулируется ощущениями комфорта и дискомфорта. Когда мы находимся в состоянии равновесия — это приятно, мы чувствуем себя комфортно. Потеряв равновесие, мы испытываем ощущение дискомфорта, которое указывает нам ту черту, дойдя до которой, мы должны остановиться, чтобы не случилось несчастья. Нечто подобное происходит в системах и отношениях.

В отношениях имеют силу определенные порядки. Если мы соблюдаем их, то имеем право оставаться в отношениях и испытываем ощущение невиновности и равновесия. Но стоит нам отступить от условий, необходимых для сохранения отношений, и тем самым подвергнуть отношения опасности, как у нас возникают неприятные ощущения, которые срабатывают как рефлекс и заставляют нас повернуть назад. Это воспринимается нами как вина. Ту инстанцию, которая следит за этим подобно органу равновесия, мы называем совестью.

Нужно знать, что вину и невиновность мы познаём, как правило, в отношениях. То есть чувство вины связано с другим человеком. Я чувствую себя виноватым, когда делаю что-то, что вредит отношениям с другими, и невиновным, когда делаю то, что идет отношениям на пользу. Совесть привязывает нас к группе, важной для нашего выживания, какими бы ни были условия, которые ставит нам эта группа. Совесть — не что-то, что стоит над группой, над ее верой или суеверием. Она ей служит.

1. Совесть следит за соблюдением условий, необходимых для сохранения отношений

Совесть следит за соблюдением условий, важных для сохранения отношений, а именно связи, баланса между «давать» и «брать» и порядка. Отношения могут сложиться удачно только в том случае, если одновременно выполняются все эти три условия. Без баланса и порядка нет связи, без связи и порядка нет баланса, а без связи и баланса нет порядка. В душе мы воспринимаем эти условия как элементарные потребности. Совесть стоит на службе всех трех потребностей, и каждая из них осуществляется при помощи собственного чувства вины и невиновности. Поэтому наш опыт вины различается в зависимости от того, относится ли эта вина к связи, балансу или порядку. Так что мы по-разному ощущаем вину и невиновность в зависимости от той цели и потребности, которой они служат.

а) Совесть и связь

Здесь совесть реагирует на все, что способствует или угрожает связи. Поэтому наша совесть спокойна, когда мы ведем себя так, что можем быть уверены: мы по-прежнему принадлежим к своей группе, и неспокойна, когда мы настолько отошли от условий группы, что вынуждены опасаться, что полностью или частично утратили свою принадлежность к ней. В этом случае мы ощущаем вину как страх потери и исключения и как удаленность, а невиновность — как защищенность и принадлежность. Чувствовать право на принадлежность на элементарном эмоциональном уровне — возможно, самое прекрасное и глубокое из всех знакомых нам чувств.

Только тот, кто познал безопасность невиновности как права на принадлежность, знает о страхе или даже ужасе исключения и потери. Чувство защищенности всегда сопряжено с чувством страха. Поэтому совершенно нелепо утверждать, что в том, что человек испытывает страх, виноваты родители. Чем лучше родители, тем больше страх их потерять.

Защищенность и принадлежность — это великая мечта, которая руководит нами во многих наших поступках. Но эта мечта неосуществима, так как право на принадлежность всегда находится под угрозой. Многие говорят, что для детей нужно

создавать защищенность. Но чем больше защищенности создают для детей, тем больше они боятся ее потерять, поскольку ощущение защищенности невозможно без страха потери. То есть право на принадлежность нужно завоевывать снова и снова, им невозможно завладеть навеки, поэтому мы ощущаем невиновность как право пока еще принадлежать к группе, и неизвестно, сколь долго это продлится. Эта неуверенность — часть нашей жизни. Примечателен тот факт, что в отношениях с детьми совесть давит на родителей меньше, чем на детей в отношениях с родителями. Это может быть как-то связано с тем, что родителям дети нужны меньше, чем родители детям. Мы даже можем себе представить, что родители жертвуют своими детьми, но никак не наоборот. Поразительно.

Обе стороны совести, спокойная и неспокойная, служат одной цели. Как кнут и пряник, они гонят и манят нас в одном направлении: они обеспечивают нашу связь с корнями и родом вне зависимости от того, чего требует от нас любовь в этой группе.

Привязанность к родной группе обладает для совести приоритетом перед любыми другими доводами рассудка и любой другой моралью. Совесть ориентируется по тому, какое влияние оказывает наша вера или наши поступки на связь, не принимая во внимание то обстоятельство, что с других точек зрения эта вера и эти поступки могут казаться безумными или предосудительными. Так что мы не можем полагаться на совесть, когда речь идет о познании добра и зла в более широком контексте (см. главу III, 3). Поскольку связь обладает приоритетом перед всем, что, возможно, последует потом, то и вину в отношении связи мы воспринимаем как самую тяжкую, а ее последствия — как самое суровое наказание. А невиновность в отношении связи воспринимается нами как самое глубокое счастье и самая заветная цель наших детских желаний.

Связующая любовь и жертвенность слабых

Совесть привязывает нас к группе крепче всего, если мы занимаем в ней невысокое положение и полностью от нее зависим. В семье это дети. Из любви ребенок готов пожертвовать всем, даже собственной жизнью и счастьем, если его родителям и роду будет от этого лучше. Тогда дети, «заменяя» своих родителей или предков, делают то, чего не собирались, искупают

|то, чего не совершали (например, уходя в монастырь), отвечают за то, в чем не виноваты, или вместо родителей мстят за причиненную им несправедливость.

Пример:

Однажды отец наказал своего сына за упрямство, и той же ночью ребенок повесился.

С тех пор прошло много лет, отец состарился, но по-прежнему тяжело переживал свою вину. Как-то раз в разговоре с другом он вспомнил, что всего за несколько дней до самоубийства его жена за обедом сказала, что снова беременна, и мальчик, словно вне себя, выкрикнул: «Боже мой, у нас же совсем нет места!» Отец понял: ребенок повесился, чтобы снять с родителей эту заботу, он освободил место для другого.

Но стоит нам приобрести в группе власть или стать независимыми, как связь ослабевает, и вместе с ней становится тише и голос совести. Но слабые добросовестны, они остаются верными. Они демонстрируют самую самоотверженную отдачу, поскольку они привязаны. На предприятии это работники нижнего звена, в армии — обычные солдаты, а в церкви — паства. На благо сильных членов группы они добросовестно рискуют здоровьем, невиновностью, счастьем и жизнью, даже если сильные, прикрываясь высокими целями, бессовестно ими злоупотребляют. Поскольку они остаются во власти своей системы, они могут бесцеремонно использоваться против других систем. Тогда маленькие люди подставляют свою голову за больших и выполняют грязную работу. Это герои на затерянном посту, овцы, идущие за пастухом на бойню, жертвы, платящие по чужим счетам.

б) Совесть и баланс

Так же как совесть следит за привязанностью к родителям и роду и управляет ею при помощи собственного чувства вины и невиновности, так она следит и за обменом, регулируя его с помощью другого чувства вины и невиновности.

Если говорить о позитивном обмене «давать» и «брать», то чувство вины мы ощущаем как обязательство, а невиновность — как свободу от обязательств. То есть невозможно взять в отры-

ве от цены. Но если я возвращаю другому ровно столько, сколько получил, то я становлюсь свободен от обязательств. Кто свободен от обязательств, тот чувствует себя легко и свободно, но и связи у него больше нет. Этой свободы может стать еще больше, если давать больше, чем обязан. В .этом случае невиновность ощущается нами как претензия. Таким образом, совесть не только способствует нашей связи друг с другом, но как потребность в восстановлении равновесия она еще и регулирует обмен внутри отношений и внутри семьи. Невозможно переоценить роль этой динамики в семьях.

в) Совесть и порядок

Когда совесть стоит на службе порядка, то есть правил игры, действующих внутри системы, то вина для нас — это их нарушение и страх наказания, а невиновность — добросовестность и верность. Правила игры в каждой системе свои, и каждый член системы эти правила знает. Если человек их осознает, признаёт и соблюдает, система может функционировать, а такой член системы считается безупречным. Кто их нарушает, становится виновным, даже если это отступление от правил не приносит никакого вреда и никто от этого не страдает. Во имя системы он подвергается наказанию, в тяжелых случаях (например, «политического преступления» или «ереси») даже изгоняется и уничтожается.

Вина в отношении порядка не затрагивает нас слишком глубоко. Мы часто позволяем себе этот вид вины, не чувствуя снижения самооценки, даже если знаем, что на нас лежат определенные обязательства или что придется заплатить штраф. Если же мы совершаем проступок в отношении привязанности или баланса, наша самооценка понижается. Так что вина переживается здесь по-разному. Возможно, это связано с тем, что, несмотря на потребность в порядке, в частностях мы в значительной степени вольны решать сами.

Кроме того, совесть определяет, что мы имеем право воспринимать, а что — нет.

Пример:

В одной из групп рассказывает врач. Однажды утром ему позвонила сестра и попросила зайти, чтобы обсудить с ним

какую-то медицинскую проблему. Он пришел, и они целый час проговорили. Затем он сказал: «Может быть, тебе все-таки лучше сходить к гинекологу». Она отправилась к гинекологу и родила здорового мальчика. Брат не заметил, что его сестра беременна. Сестра тоже не замечала своей беременности, хотя тоже была врачом.

В этой системе было запрещено воспринимать беременность, и даже медицинское образование не помогло им преодолеть этот блок восприятия.

Белый медведь

Жил-был белый медведь, который ездил везде вместе с цирком. Но хозяева не занимали его в представлениях, он был нужен им только для привлечения посетителей. Поэтому он все время сидел в своем вагончике. Этот вагончик был так тесен, что пройти он мог только два шага вперед и два назад. Потом хозяевам стало жаль белого медведя, и они продали его в зоопарк. Там его поселили в просторном вольере. Но он по-прежнему не уходил дальше, чем на два шага вперед и два назад. Когда другой белый медведь спросил его: «Почему ты так поступаешь?», тот ответил: «Потому что я так долго жил в вагончике».

2. Взаимодействие потребностей в связи, балансе и порядке

Каждой из потребностей в связи, балансе и порядке совесть служит по-своему. Так, служа связи, она может требовать то, что запрещает на службе баланса и порядка, а в интересах порядка отказать в том, что позволяет ради связи. Если одна из потребностей берет верх, другие оказываются в убытке. Поэтому стремясь одновременно подчиняться всем трем условиям, человек остается каждому из них что-то должен. Как бы мы ни старались следовать указаниям совести, она будет нас, с одной стороны, обвинять, а с другой — оправдывать. Поэтому наша совесть никогда не бывает абсолютно спокойна.

Так что вина и невиновность обычно идут рука об руку. Кто тянется к невиновности, обязательно коснется вины. Кто арендует дом у вины, своим поднанимателем обнаружит невиновность. К тому же вина и невиновность часто меняются платьем: вина приходит одетая невиновностью, а невиновность является в платье вины. Так что внешность обманчива, и толь-

ко результат показывает, что это было на самом деле. Единственное, чего можно достичь, это чтобы вины во всех направлениях было как можно меньше.

Пример:

Когда мать говорит нашалившему ребенку: «Теперь ты целый час будешь один играть в своей комнате», она наказывает его ради порядка. Однако, если она выполнит требования порядка полностью и действительно оставит ребенка на целый час одного, то ребенок будет сердиться на мать, причем по праву. Потому что, отдавая должное порядку, она забыла о связи и любви. Поэтому родители нередко отменяют часть наказания. И нарушают этим порядок, поскольку связь для них тоже важна. Если же родители вообще не наказывают ребенка, то на переднем плане оказывается связь, но происходит это в ущерб порядку. Тогда ребенок тоже будет сердиться на родителей, так как не будет знать, где границы дозволенного.

3. У каждой системы своя совесть

Мы установили, что мерилом для совести является то, что ценится в той группе, к которой мы принадлежим. Но каждый человек входит в несколько систем и состоит в разных отношениях, интересы которых часто противоречат друг другу. Поэтому у людей, принадлежащих к разным группам, совесть тоже разная, а у тех, кто входит сразу в несколько групп, для каждой из них своя совесть. Законы связи, баланса и порядка в каждой системе тоже свои.

В группе воров, чтобы иметь право остаться, человек должен воровать, а в какой-нибудь другой группе именно этого делать нельзя. Но члены и той, и другой группы подчиняются их правилам одинаково старательно и добросовестно. Таким образом, содержание совести не имеет отношения к добру и злу, оно связано с тем, что считается ценностью в данной группе.

Человек, появившийся на свет в еврейской семье, чувствует себя хорошо и уверенно, если принимает ее веру, если же он от нее отрекается, то чувствует себя плохим и ощущает над собой угрозу. То же чувство вины и невиновности испытывают христиане и мусульмане, когда следуют своей вере или от нее отрекаются.

Совесть удерживает нас в группе, как собака удерживает овец в отаре. Но когда наше окружение меняется, защищая нас, она, как хамелеон, меняет окраску. Поэтому с матерью у нас одна совесть, с отцом — другая, в семье — третья, на работе — четвертая, в церкви — пятая, а за столиком в баре — шестая. То, что хорошо для одной системы, может быть вредно для другой; то, что приносит нам невиновность в одной, делает нас виновными в другой. Так за один поступок мы предстаем перед многими судьями, и в то время как один зачитывает нам приговор, другой нас оправдывает.

Так что рассчитывать на невиновность безнадежно. Если знать, что чувства вины и невиновности — это средства, помогающие нам ориентироваться, чтобы мы могли существовать в определенных отношениях, тогда важно не то, виновны мы или невиновны, а важно, чтобы мы могли вести себя в соответствии со своим окружением. Эту дилемму я обобщил в одной маленькой истории. Когда я ее рассказываю, большинство слушателей «застревают» на ее переднем плане. Но у этой истории есть еще и средний и задний планы.

Игроки

Противниками представляясь друг другу,

они

сидят напротив и

на одной и той же доске

различными фигурами

по сложным правилам

за ходом ход

ведут одну

и туже королевскую игру.

И оба жертвуют игре

фигуры разные,

и не дают друг другу передышки,

покуда

не кончается движенье.

Коль дальше хода нет,

то партии конец.

Тогда один на сторону другого переходит,

меняя цвет,

и снова та же начинается игра,

лишь партия другая.

Но кто играет долго,

выигрывая

и проигрывая часто,

тот мастером становится

с обеих сторон.

4. Совесть как обосабливающий фактор. Преодоление обособления

Наряду со связующей ролью, совесть выступает и как обосабливающий, устанавливающий границы фактор. Поэтому, если мы хотим остаться в группе, нам часто приходится отказывать в праве на принадлежность, которым мы пользуемся сами, другому, не такому, как мы. Тогда совесть делает нас ужасными для другого, поскольку во имя совести нам приходится желать или причинять ему то, чего мы сами боимся как самого страшного следствия вины и как самой страшной угрозы, а именно исключения из группы.

Все зло, причиняемое нами другим, мы совершаем с чистой совестью по отношению к собственной группе. Заставляя нас быть бдительными по отношению к своей группе, совесть делает нас слепыми в отношении других групп. Чем больше она привязывает нас к одной группе, тем больше она отделяет нас от других. Чем дружелюбней она настраивает нас по отношению к одной группе, тем враждебнее она делает нас по отношению к внешним группам.

Но как поступаем с другими мы, так же во имя совести поступают с нами и другие. Тогда мы обоюдно устанавливаем границу для добра и во имя совести упраздняем эту границу для зла. Кто не желает отказываться от такой невиновности, всю свою жизнь остается либо ограниченным, либо злым. Любое дальнейшее развитие может происходить только посредством того, что человек входит еще в какую-то группу и там ощущает совесть совершенно по-новому. Теперь, чтобы остаться в обеих группах, ему нужно переориентироваться. Он может сделать это либо вслепую путем компромисса, либо осознанно, на более высоком уровне, через осознание и понимание, тогда это личностное развитие. Осознание тоже действует как своего рода совесть, но другая: как восприятие более широкого контекста.

Поэтому добро, которое примиряет и устанавливает согласие, должно преодолевать границы, которые устанавливает совесть, привязывая нас к отдельным группам. Оно следует другому, скрытому закону, действующему в вещах просто потому, что они есть. В противоположность совести оно действует тихо и незаметно, как подземные воды. Его присутствие мы замечаем только по его воздействию.

Познание

Желая наконец узнать, человек вскакивает на велосипед и выезжает на простор. Там, в стороне от той дороги, которая ему привычна, он находит другую. Здесь нет ни указателей, ни знаков, и потому он полагается на то, что собственными видит глазами и может собственными пройти ногами. Им движет что-то вроде радости первопроходца, и то, что раньше было для него скорей догадкой, теперь находит подтвержденье.

Но вот на берегу широкой реки тропа кончается, и человек с велосипеда слезает. Он знает: чтобы двигаться дальше, ему придется оставить все, что у него с собой, на берегу. Тогда он потеряет твердую почву под ногами, его погонит и повлечет некая сила, которая намного мощнее его, так что ему придется ей себя доверить. Он не решается и отступает.

Теперь, на пути к дому, он понимает, как мало знает он о том, что помогает, и как трудно рассказать об этом другим. Он уже слишком часто чувствовал себя как тот, кто догоняет другого велосипедиста, чтобы сказать ему, что у него стучит крыло. Он кричит: «Эй, у тебя стучит крыло!» — «Что?» — «Крыло стучит!» — «Не понимаю, — кричит другой, — видишь, крыло стучит!» «Что-то пошло не так», — думает он. Жмет на тормоза и едет обратно.

Немного позже он задал старому учителю вопрос: «Как удается тебе помочь другим? К тебе нередко приходят люди и спрашивают у тебя совета в таких вещах, о которых сам ты знаешь мало. И все-таки потом им лучше». Учитель отвечает: «Если кто-то остановился на пути и дальше двигаться не хочет, то дело тут не в знании. Он просто ищет уверенности там, где нужно мужество, и свободы, где правильное ему уже не оставляет выбора. Так он и движется по кругу. Учитель же не поддается на отговорки и не идет на поводу у внешнего. Он ищет середину и там, собравшись, ждет — как тот, кто паруса подставил ветру, — не достигнет ли его, быть может, то слово, что действует. Если тогда придет к нему другой, учителя он

обнаружит там, куда ему самому нужно, и ответ получат оба. Здесь

оба — слушатели».

И добавил: «В середине легко».

5. Границы свободы

Вина указывает нам границы того, как далеко мы можем зайти и где нужно повернуть назад, чтобы не утратить право на принадлежность. Пространство внутри этих границ, где я могу свободно передвигаться, не чувствуя вины и не боясь исключения из группы, и есть подлинная свобода. Но эти границы подвижны и неодинаковы. В каждых отношениях это пространство выглядит по-своему. Поэтому самое первое, что происходит в любой группе, это выяснение, где проходит граница. Путем эксперимента группа определяет, где начинается и где заканчивается вина. Это, конечно, прекрасно знают учителя, и воспитание строится таким образом, что границы для ребенка становятся все шире и шире.

Иногда в партнерских отношениях границы бывают установлены слишком тесно, тогда один из партнеров заводит любовника или любовницу, благодаря чему границы расширяются и появляется новое свободное пространство. Если же границы становятся слишком широкими, то они становятся и менее надежными, поэтому они должны быть снова сужены. То есть свобода здесь — это образ отношений, это иная свобода, нежели свобода принятия решения. И пусть при желании мы можем перешагнуть установленные границы, но только ценой вины и не без последствий для своего и чужого счастья.

Большая душа

Мы знаем совесть, как лошадь знает своих седоков, как штурман знает звезды, по которым он определяет местоположение и выбирает направление. Но, к сожалению, множество всадников едут на лошади, и множество штурманов на корабле ориентируются по множеству звезд. Вопрос в том, кому подчиняются всадники и какое направление указывает кораблю капитан.

Ответ

Однажды ученик спросил учителя: «Скажи мне, что такое свобода?» 46

«Какая свобода? — спросил его учитель. — Первая свобода — это глупость. Она подобна коню, который с громким ржаньем сбрасывает седока. Но тем крепче хватку он потом почувствует.

Вторая свобода — это раскаяние. Оно подобно штурману, который после кораблекрушения остается на обломках, вместо того, чтоб сесть в спасательную шлюпку.

Третья свобода — это понимание. Оно приходит после глупости и после раскаяния. Оно подобно былинке, которая, качаясь на ветру, стоит, поскольку уступает там, где слаба».

Ученик спросил: «И это все ?»

На что учитель ответил: «Иные полагают, что сами ищут истину своей души. Но это думает с их помощью и ищет большая душа. Как природа, она может позволить себе огромное число ошибок, ибо она без устали меняет оплошавших игроков на новых. Однако тому, кто позволяет думать ей, она предоставляет иногда определенную свободу действий и, как река пловца, который с течением не спорит, выносит всеми силами на берег».

Различные порядки любви

Порядки любви, согласно которым складываются наши отношения, являются, по существу, для нас заданными. Отношения одного и того же вида, если они складываются удачно, следуют одному и тому же порядку и строятся по одной и той же модели. Однако противоречия в совести, которые не позволяют нам разобраться в путанице разных чувств вины и невиновности, мы познаем не только как конфликт потребностей в связи, балансе и порядке. Гораздо интенсивнее мы познаем их в тех разных требованиях, которые предъявляют нам разные отношения и группы.

Поэтому, если мы переносим на отношения с родом то, что ценилось в отношениях с родителями, мы оказываемся не правы по отношению к роду, а если мы переносим на свободно выбранные союзы то, что имело силу в отношениях с родом, то создаем путаницу и ставим под угрозу свои цели. То есть для отношений ребенка с родителями порядки любви одни, для отношений внутри рода они другие, для отношений в группах со свободно выбранными целями — третьи, а для партнерских

отношений между мужчиной и женщиной — четвертые. Порядки любви для второго брака отличаются от порядков любви для первого. Свои порядки любви и у наших отношений с жизнью и миром в целом, то есть со всем тем, что мы, пусть и очень по-разному, воспринимаем как духовный или религиозный опыт.

То, что в прежних отношениях было невиновностью, часто становится виной в последующих, а то, что в прежних делало нас виновными, в следующих считается невиновностью (например, сексуальность). В каждые следующие отношения вливаются порядки из предыдущих и прежние заменяются новыми. Поэтому нам каждый раз нужно заново решать, что из прежнего порядка и отношений мы берем с собой в следующие, а что, возможно, придется оставить.

Так что вина и невиновность здесь тоже появляются вместе, поскольку то, что хорошо для одной группы и одних отношений, может повредить другим, а то, что дает невиновность в одной группе, делает виновным в другой. Совесть следит и за порядком отношений, но в разной степени. Сильнее и отчетливее всего мы ощущаем совесть в отношениях с родителями, слабее всего — в свободно выбранных союзах.

Как другая совесть действует на уровне рода, будет описано ниже. Сначала мы обратимся к отношениям между родителями и детьми, затем к партнерским отношениям и в заключение к отношениям в роду. И под конец мы остановимся на наших попытках отношения к миру в целом.

I III. ОТНОШЕНИЯ

МЕЖДУ РОДИТЕЛЯМИ И ДЕТЬМИ 1. Родители дают детям жизнь

В первую очередь, к порядкам любви между родителями и детьми относится то, что родители дают, а дети берут. Но речь здесь не просто о «что-то давать» и «что-то брать», а о давать жизнь и принимать жизнь. Давая детям жизнь, родители дают не что-то, что им принадлежит. Они дают своим детям то, чем являются сами. Они не могут ни что-то к этому прибавить, ни что-то выпустить или оставить себе. Вместе с жизнью они дают детям самих себя — такими, как есть, ничего не прибавляя и не убавляя. Соответственно дети, получая от родителей жизнь, могут принять родителей только такими, как они есть. Они не могут ни что-то добавить, ни что-то пропустить или от чего-то отказаться. То есть это обладает совершенно иным качеством, чем когда я кому-то что-то дарю, поскольку у детей не просто есть родители, но это их родители. Родители дают своим детям то, что в свое время получили от своих родителей, а также что-то из того, что, будучи парой, они взяли друг от друга. Помимо того, что родители дают детям жизнь, они о них заботятся. В силу этого у родителей и детей возникает колоссальный разрыв между «давать» и «брать», ликвидировать который дети не в состоянии, даже если бы захотели.

Маленький пример:

Среди участников курса был бизнесмен, которого мать отдала в свое время на усыновление, поскольку вела весьма легкомысленный образ жизни. Он вырос в приемной семье и познакомился с матерью, когда ему было уже двадцать лет. Сейчас I мужчине было около сорока, и за все эти годы он видел мать всего три или четыре раза. Мужчина вспомнил, что она живет где-то неподалеку, и вечером отправился к ней. На следующее утро он рассказал, что просто вошел и сказал: «Я рад, что ты меня родила». Пожилая женщина была беспредельно счастлива.

2. Чтить дары и дающих

Во-вторых, к порядкам любви между родителями и детьми, а также между братьями и сестрами относится то, что каждый, кто берет, чтит полученный дар и того, от кого он его получил. Принимающий так держит полученный дар на свету, пока тот не засияет, и пусть от него он перейдет в свою очередь дальше, блеск его будет отражаться на дающем.

3. Семейная иерархия

В-третьих, к порядкам любви в семье относится иерархический порядок, который так же, как «давать» и «брать», идет сверху вниз, от более ранних к более поздним. Поэтому родители обладают преимуществом перед детьми, а первый ребенок — перед вторым.

Этот порядок относится также к «давать» и «брать» между братьями и сестрами. Появившийся на свет раньше должен давать появившемуся позже, а появившийся позже должен принимать от появившегося раньше. Каждый, кто дает, раньше брал, а тот, кто берет, позже тоже должен будет давать. Поэтому первый ребенок дает второму и третьему, второй принимает от первого и дает третьему, а третий берет у первого и у второго. Старший ребенок больше дает, а младший больше берет. За это самый младший ребенок часто берет на себя заботу о родителях в старости.

Поток «давать» и «брать», текущий сверху вниз, как и течение времени от «раньше» к «позже», нельзя ни остановить, ни отменить, ни повернуть вспять, направив его снизу вверх или от «позже» к «раньше». Поэтому дети всегда стоят ниже родителей, поэтому появившийся позже всегда идет за появившимся раньше. Поток «давать» и «брать», так же как время, всегда течет дальше и никогда — назад.

Между родителями существует собственная иерархия, которая не зависит от того, кто вошел в систему раньше. Поскольку их отношения начинаются одновременно, в смысле изначального порядка они всегда равны. Их место в иерархии зависит от их функции в семье, например, от того, кто отвечает за безопасность.

14. Нарушения порядка между родителями и детьми

а) Инверсия порядка «давать» и «брать»

Порядок процесса «давать» и «брать» в семье переворачивается с ног на голову, если более поздний, вместо того чтобы принимать от более раннего и уважать его за это, стремится ему давать, как будто он ему равен или даже выше его. Например, если родители хотят брать у своих детей, а дети хотят давать им то, что те не получили от своих родителей или партнера, то родители хотят брать как дети, а дети хотят давать как партнеры и родители. В этом случае поток «давать» и «брать» вместо того, чтобы течь сверху вниз, вопреки силе тяжести должен потечь снизу вверх. Но тогда он, как ручей, возжелавший течь не вниз, а вверх, не доберется ни туда, куда хочет, ни туда, куда должен.

Когда возникает такое отклонение, когда у родителей возникает желание брать, а у детей — желание или необходимость давать, порядок оказывается нарушен.

Пример:

На одном из курсов присутствовала семейная пара. Полгода назад они на какое-то время разошлись, но теперь снова были вместе. В свое время они удочерили девочку, а потом у них появились собственные дети — дочь и сын. Шестилетний сын считался очень трудным ребенком. Под руководством Ирины Прекоп, терапевта, работавшей методом холдинг-терапии, отец крепко держал мальчика. Это продолжалось довольно долго и протекало довольно драматично. Одним из указаний было, чтобы отец говорил ребенку, как он себя чувствует. Но отец обращался к сыну так, будто сам был ребенком, будто ребенок должен отнестись к нему как отец к сыну. То есть все было перевернуто с ног на голову и решения не получалось.

Тогда я сел позади отца и сказал: «Теперь я — твой отец, прислонись ко мне и говори с сыном как отец». Он так и поступил, и очень скоро нашлось решение. В конце он сидел >ядом с сыном, а его жена и дочери сидели напротив. То есть мужчины были вместе и женщины тоже. Это была прекрасная картина. На следующее утро мужчина лежал на спине на полу и играл со своим сынишкой. Тот спокойно возился вокруг него, а потом вдруг в ярости вскочил и выбежал за дверь. Я прислу-

шивался к тому, что происходило, и заметил, что ребенок разозлился в тот момент, когда отец снова заговорил с ним как ребенок, будто сын должен ему что-то дать как отец. В этот момент порядок снова оказался нарушен.

Если родителям что-то нужно, они обращаются к своему партнеру или родителям. Когда родители обращаются со своими притязаниями, которые не соответствуют отношениям, к детям (например, за утешением), происходит перверсия отношений — парентификация. Причем дети не могут этому сопротивляться. Тогда они оказываются во что-то вплетены и присваивают себе права, которых на самом деле не имеют, за что в конечном итоге сами себя наказывают. Однако позже, когда ребенок станет разумным, это можно исправить. Это и называется терапией!

Вопрос: Ты не мог бы еще раз сказать, что такое парентификация?

Б. X: Это когда дети входят для своих родителей в роль их родителей.

Вопрос: То есть, если дочери приходится быть мамой для мамы или мамой для папы?

Б. X: Я выразился точнее: когда ребенок входит в роль. Это более многослойно. Если, например, мать отвергает собственную мать, то одного из своих детей она отвергает так же, как отвергает мать. Это парентификация. Те чувства, которые родитель испытывал по отношению к своим родителям, он испытывает потом по отношению к одному из своих детей, и тогда ребенок не может быть ребенком, он оказывается в роли одного из родителей. Тебе нужно смотреть на это шире. В расстановках это становится видно сразу. Часто" бывает, что в расстановке ребенок выказывает беспокойство, тогда я спрашиваю родителей, что произошло с их родителями, и в расстановку вводится отсутствующий или отвергнутый родитель. Ребенок сразу успокаивается, что указывает на то, что он был паренти-фицирован. Часто бывает и так, что человек не взял чего-то от своих родителей и теперь хочет получить это от своего ребенка.

б) Отвержение одного из родителей

На одном из семинаров участник предъявляет на суперви-зию следующий случай.

Арндт: У меня вопрос по поводу признания детьми отца. Я уже несколько лет интенсивно работаю с одной семьей. Родители сейчас в разводе, и дети с невероятной ненавистью отвергают своего отца, который сейчас уже ушел из семьи. Причина в том, что отец у них на глазах постоянно избивал и терроризировал мать. А теперь дети знают, что он имел гомосексуальные контакты со школьниками. Сейчас дети вообще не хотят его знать, хотя тот очень старается, пишет им и присылает подарки. Но они рвут фотоальбомы и уничтожают фотографии отца.

Б. X.: Сколько детям лет?

Арндт: От десяти до восемнадцати, живут с мамой. Они ненавидят отца и говорят, что больше не хотят его видеть.

Б. X.: Итак, первое: дети выражают ненависть матери. Здесь можно использовать такую стратегическую интервенцию: ты говоришь детям, чтобы они сказали матери: «Мы ненавидим отца за тебя», и не давать никаких объяснений. Это был бы первый шаг к тому, чтобы все начали думать.

Я расскажу тебе по этому поводу одну историю, которую ты можешь пересказать им в качестве устрашающего примера.

Однажды мы с женой по приглашению главврача клиники Гейдельберга проводили в психосоматическом отделении первичную терапию для пациентов с психосоматическими расстройствами. Сеансы проводились каждый день в течение двух недель. По утрам у них была другая программа. В первый день моя жена пошла к одной из таких пациенток, которая страдала тяжелой депрессией. В ходе работы она вдруг громко крикнула, обращаясь к отцу: «Лучше б ты сдох на войне!» — и все это с холодной яростью. На следующий день с ней работал я. Я спросил ее, что произошло с ее отцом. Оказалось, что на войне он получил ранение в голову. Когда он вернулся, у него часто случались приступы помешательства, от чего очень страдали мать и обе дочери.

На следующий день я спросил, есть ли у нее дети. Она ответила, что у нее двое сыновей. Я сказал ей: «Один из твоих сыновей будет копировать твоего отца». Она взглянула на меня, но ничего не сказала. Тогда я спросил, как она чувствует себя в браке. Она ответила, что плохо, но муж очень о ней заботится, поэтому она остается с ним, хотя его не любит.

Через несколько дней она выглядела очень подавленной и взволнованной, и я спросил ее, что случилось. Она сказала, что

получила письмо из интерната для детей с нарушениями развития, где находился ее младший сын. Он что-то там натворил. И вдруг произнесла: «Я ведь так его люблю». Тогда я попросил ее встать лицом к стене, посмотреть на своего сына и сказать ему: «Я ведь так тебя люблю». Она произнесла эти слова, но прозвучали они абсолютно фальшиво. Я сказал, что это неправда, что слушать это невозможно. Она страшно на меня разозлилась.

На следующий день я снова пошел к ней. Она удивилась, что я вообще пришел. Я попросил ее еще раз встать к стене, представить себе сына и сказать ему: «Твоего отца я отвергаю, тебя я люблю». Она сказала. Я спросил: «Как бы отреагировал твой сын, если бы он это услышал?» Она ответила: «Не знаю». Тогда я спросил: «А он вообще имел бы право как-то отреагировать, он вообще мог бы себе это позволить?» Она сказала: «Нет». Я: «Поэтому он и сходит с ума».

В том же помещении находился человек, которого мать оставила в роддоме, а сама просто сбежала. Он перебывал потом во множестве приемных семей и действительно очень страдал. Тогда я сказал ей: «Смотри, несмотря на то, что ему пришлось несладко, он никогда не сойдет с ума, потому что знает, откуда эта боль, он понимает, что с ним и почему».

Эту устрашающую историю, Арндт, ты можешь рассказать семье, чтобы динамика стала явной. Детская ярость имеет самые плохие последствия. Так как же с этим быть?

Первое — это то, что стать отцом и быть отцом никак не связано с моралью. Он является отцом детей не потому, что он плохой или хороший. Становиться отцом и становиться матерью — процесс, находящийся по ту сторону моральных оценок. Свое достоинство он черпает не из каких-либо моральных качеств.

Пример:

Однажды здесь был врач, чей отец был рейхсврачом СС и участвовал во многих экспериментах в концлагерях. После войны он был приговорен к смерти, но каким-то образом оказался на свободе. Сын спрашивал: «Что мне делать с отцом?» На что я ему ответил: «Когда отец тебя зачинал, он не был эсэсовцем». Одно никак не связано с другим. Это можно и даже нужно разделять. Ребенок может признавать своего отца как отца, не отвечая и не будучи обязанным отвечать за его поступки и их последствия, так же как он не обязан отвергать из-за них его

как отца. Ребенку не обязательно их одобрять. Он может сказать: «Это плохо. Я не имею к этому никакого отношения, но ты — мой отец и как отца я тебя уважаю». А что еще может ребенок?!

Очень важно проводить такое различие. То, что произошло, уже сделало необходимым расставание с отцом. Но оно не обязательно должно сопровождаться ненавистью, потому что ненависть привязывает. Дети могут сказать: «Это плохо, но мы уважаем тебя как отца».

Еще кое-что по поводу твоей семьи, Арндт. Та ненависть, которую дети демонстрируют по отношению к отцу, это ненависть матери. Но это не избавляет их от последствий. Это очень важно. Все, что человек делает, будь то по причине переплетения или нет, последствия для него, а может быть, и для его детей будут те же. Он не может выгораживать себя и думать, что последствия могут как-то измениться только потому, что он находится в переплетении. Однако эта ненависть имеет еще одно следствие. Несмотря на то, что сейчас дети испытывают чувства матери, позже они будут копировать в своем поведении отца. Они будут становиться такими, как он. Единственное решение заключается в том, чтобы мать сказала: «Я вышла замуж за вашего отца, потому что его любила, и если вы станете такими, как он, я с этим соглашусь». Тогда дети были бы свободны. (Обращаясь к Арндту.) Но ты на это не решишься.

Арндт: Верно.

Б. X.: Это была бы стратегическая интервенция огромного значения. Но ты должен быть сам в этом уверен.

Арндт: Трагизм этой ситуации еще и в том, что суд будет решать, сможет ли отец в принципе общаться с детьми. Дело в том, что мать оспаривает его право на посещения.

Б. X.: Я тоже был бы за отсутствие контактов. Я бы сказал отцу, что сейчас уместно отказаться. Этим он ответит за последствия своего поведения, и это скорее позволит детям его уважать. Хотя в судах решения выносятся не по психологическим критериям, а по чисто правовым, в результате часто выходит то же самое. Я бы не стал создавать тут противоречий.

(Во время круга, обращаясь к Арндту): Я хочу сказать тебе еще кое-что по поводу той семьи, о которой ты говорил. Тебе нужно исходить из того, что у этой женщины имеет место динамика двойного смещения (см. стр. 137), и ее ненависть заим-

ствована из системы. Если она находится внутри такого переплетения, с ней трудно найти прямой контакт. Тогда тут не остается ничего другого, кроме как смотреть и искать, что происходило в ее родной системе. Это могло бы помочь.

в) Когда ребенок становится доверенным лицом

Когда на одном из семинаров шла речь о признании родителей, один из участников высказал следующее замечание:

Людвиг: Моя мама однажды сказала мне, что осталась с отцом из-за меня, мне кажется, я недостаточно это ценил.

Б. X: А ты и не имеешь такого права, во всяком случае, не в этом смысле. Если мать говорит, что осталась с отцом ради тебя, то это неправда. Это не так. Она осталась с отцом, потому что сознавала ответственность за последствия своих действий. А это совсем другое. Ты не являешься тут участником договора, ты можешь ценить то, что она отвечает за последствия своих поступков, но не то, что она сделала это ради тебя. Иначе ты все исказишь. Различая эти вещи, ты отдаешь матери дань уважения. Иначе ты будешь слишком много о себе воображать. Поскольку вместо того, чтобы создать близость между ней и твоим отцом, это создаст близость с тобой.

То же самое относится к браку «по необходимости». Родители женятся не из-за ребенка, а потому, что отвечают за свои действия. Ребенок не участвует в контракте между родителями, но в случае вынужденного брака он быстро начинает чувствовать себя виноватым, особенно если семейная жизнь не складывается. Ребенок в этом абсолютно не виноват и не должен брать на себя за это ответственность. Однако дети делают это и чувствуют себя тогда слишком важными.

(Обращаясь к Людвигу.): Каким был брак твоих родителей? Людвиг: Отчасти отношения были очень близкими и сердечными, я часто видел, как мать сидела у отца на коленях. Но в интимной сфере у них, по-видимому, были проблемы. Она в какой-то момент ему отказала, а потом жаловалась мне, что отец больше не хочет.

Б. X.: Я скажу тебе кое-что по поводу доверительности со стороны взрослых, когда дети становятся доверенными лицами отца или матери. То, что было между родителями, тебя не касается. Терапевтическая мера здесь — полностью это забыть, так, чтобы твоя душа снова стала чиста.

Людвиг (сразу кивает): Да.

Б. X.: Это слишком быстро, это подмена подлинного исполнения.

(Группе.): Есть еще вопросы на эту тему?

Альфред: Это относится к любому возрасту?

Б. X: Да, в любом возрасте опасно, если мать, например, рассказывает подрастающей дочери, что у нее с отцом в постели. Еще хуже, если мать рассказывает об этом сыну. Детей это вообще не касается. Детей нельзя втягивать в то, что касается только родителей. Дети не могут этому сопротивляться, но они могут это потом забыть. Тогда это не принесет вреда. Если заключить союз с хорошей внутренней инстанцией, она позаботится о том, чтобы это действительно забылось.

Альберт: У меня был один случай, там отец привел домой свою подругу, а мать была слишком слаба, чтобы указать ей на дверь. Могут ли в этом случае сыновья действовать самостоятельно и сказать отцу, чтобы он оставлял своих женщин за порогом?

Б. X.: Нет, они должны исходить из того, что мать это устраивает. Однако они могут как можно скорее покинуть дом, в этом случае так будет лучше.

Эрнст: Моя первая жена постоянно обесценивает меня перед моими дочерьми. Что с бывшей женой я ничего поделать не могу, это мне понятно. Но могу ли я что-то сделать с дочерьми?

Б. X.: Нет. Не можешь. Но ты можешь как-нибудь рассказать им историю о том, как кто-то что-то забывает. Когда один из партнеров говорит детям или посторонним что-то о другом партнере, это, конечно, очень тяжелая травма. Здесь любой человек наиболее уязвим. Если между партнерами это не уважается, то это конец.

Эдда: Я хочу еще раз спросить, как быть, если моя мама рассказывает мне интимные вещи о своих отношениях с ее первым мужем?

Б. X.: Здесь то же самое. Ты можешь сказать ей: «Ко мне имеет отношение только папа, я не хочу знать, что было между тобой и твоим первым мужем».

Ларе: А если человек в новом партнерстве рассказывает что-то о предыдущем?

Б. X.: Этого делать нельзя. Это нужно хранить как тайну, иначе это разрушит доверие и в новом партнерстве.

(Во время одного из следующих кругов.) Бригитта: А если у родителей есть внебрачные связи, это детей тоже не касается?

Б. X: Да, детей это тоже не касается.

Бригитта: А если в этих отношениях рождаются сводные братья или сестры?

Б. X: Тогда касается.

Альберт: Некоторые родители передают детям любовные письма другого родителя.

Б. X: Я бы не стал их читать. В этом тоже заключается уважение. Тайны существуют для того, чтобы их хранили, а не раскрывали.

5. Принятие отца и матери

Широко распространена позиция, что для того, чтобы дети принимали и признавали родителей, родители должны это сначала заслужить. Родители словно предстают перед трибуналом, а ребенок смотрит на них и говорит: «Это мне в тебе не нравится, поэтому ты мне не отец» или; «Ты не заслуживаешь быть моей матерью». То есть они обосновывают свой отказ брать, упрекая родителей в том, что то, что они получили, было не то, что нужно, или этого слишком мало. Они оправдывают свое не-принятие ошибками дающего и ставят «право» родителей быть их родителями в зависимость от неких их качеств, то есть заменяют принятие требованием, а уважение — упреком. К тому же такую позицию поддерживают некоторые виды психотерапии, например, а-ля Элис Миллер. Это безумие и полное искажение действительности. А результат всегда один: дети остаются бездеятельными и живут с ощущением пустоты.

Про Аристотеля рассказывают, что одного своего нового ученика он уже через несколько дней отправил домой с таким обоснованием: «Я ничего не могу ему дать, он меня не любит». Имея отца, человек имеет его таким, какой он есть, и именно такой, как есть, он и нужен. И мать у человека такая, как есть, и именно такая, как есть, она и нужна. Ей не надо быть другой. Поскольку, как уже было сказано, отцом и матерью становятся не благодаря каким-то моральным качествам, а путем известного исполнения, и оно для нас предопределено. Кто принимает вызов этого исполнения, тот включен в великий

порядок, которому он служит, независимо от своих моральных качеств. Родители заслуживают признания как родители благодаря этому исполнению и только ему. То, что родители делают вначале, имеет гораздо большее значение, чем все, что они делают потом. Главное, что приходит от родителей, приходит через зачатие и рождение. Все, что следует потом, идет в придачу и может быть получено от кого-то другого.

Ребенок может быть в ладу с самим собой и обрести свою идентичность, только когда он в ладу со своими родителями. Это означает, что он принимает их обоих такими, как они есть, и признаёт их такими, как они есть. Если один из родителей оказывается «вычеркнут», то ребенок ополовинен и пуст. Он чувствует этот недостаток, и это становится основой для депрессии. Излечиться от депрессии можно, приняв исключенного родителя, чтобы он обрел свое место и свое достоинство. Когда человека подводят к принятию одного из родителей, у него часто возникает страх, что он может стать таким же, как этот родитель, что он может перенять некие черты, которые ему приписывает. Этим страхом он позорит своих родителей. Ему, напротив, следует сказать: «Да, вы мои родители, и я такой же, как вы, и я хочу быть таким. Я согласен с тем, что вы мои родители, со всеми последствиями, которые это для меня имеет».

Принятие отца и матери — это процесс, который не зависит от их качеств, и этот процесс целительный. Тут нельзя разделять: вот это я возьму, а вот это — нет. Родителей принимают такими, как они есть. Мы часто называем хорошим то, что для нас удобно, а плохим то, что для нас неудобно. Но такое деление примитивно.

Иногда Берт Хеллингер проводит упражнение, где человек заново переживает свое рождение. Затем Хеллингер его принимает, крепко его держа, и когда тот чувствует себя совершенно принятым, он повторяет произносимую для него утреннюю молитву. Это согласие со своими родителями и своей жизнью. Тогда она раскрывает свою глубинную силу.

Молитва на заре жизни

Дорогая мама/дорогая мамочка,

я принимаю все, что ты даешь мне, все целиком,

без исключений.

Я принимаю все по полной цене, которой это стоило тебе и стоит мне.

Я что-нибудь из этого создам, тебе на радость (в память о тебе).

Это не должно было быть напрасно.

Я чту и храню это,

И если будет позволено, передам дальше,

так оке, как ты.

Я принимаю тебя как свою маму,

и принадлежу тебе как твой ребенок

(твой сын, твоя дочь).

Ты — та, кто мне нужен,

а я — тот ребенок, который нужен тебе.

Ты большая, а я маленький (маленькая).

Ты даешь, я беру.

Дорогая мама!

Я рад (рада), что ты выбрала папу.

Вы оба — те, кто мне нужен. Только вы!

(Затем то же самое в отношении отца.)

С семинаров:

Альберт: Мне хорошо, признание родителей моей матери подводит меня к признанию матери. Я чувствую себя так, будто раньше я ехал на трех цилиндрах, а теперь вижу, что есть еще три.

Б. X: Очень хорошо, прекрасный образ! Тогда и мотор работает намного спокойнее.

Рюдигер: Мне все больше кажется, что хорошо, что родители произвели меня на свет.

Б. X: Да, глядя на тебя, они были совсем не так плохи. Очень важна, на мой взгляд, и третья сторона: есть сторона матери, есть сторона отца и есть что-то новое, свое.

Американский гипнотерапевт Стивен Ланктон провел однажды с группой одно замечательное упражнение. Каждому нужно было представить, что у него самые ужасные родители, каких только можно вообразить, и подумать, как бы он тогда поступал. Затем каждому нужно было представить, что у него самые лучшие родители, и подумать, как бы он поступал тогда. И в заключение нужно было представить себе родителей такими, какие они есть и как они поступают, — разницы не было вообще!

Существует два основных варианта, как дети представляют себе своих родителей и как родители представляют себе детей. Если человек представляет себе родителей и видит их перед собой, значит, с родителями нужно что-то еще уладить. Кто принял своих родителей, кто с ними в ладу, может увидеть их за собой. Если родители все еще перед вами, то, как следствие, вы не можете идти, вы упираетесь в своих родителей. Когда они позади, вы можете идти, все пути для вас открыты. И когда вы идете вперед, родители стоят и доброжелательно смотрят вам вслед.

6. Заслуги и потери родителей

В дополнение к тому, чем они являются, у родителей есть также то, что они сами приобрели или потеряли, т. е. их собственные заслуги и потери. Это принадлежит лично им и к детям отношения не имеет (например, личная вина или переплетение). Дети к этому непричастны. Родители не могут и не должны давать это детям, а дети не должны брать это у родителей, поскольку им это не подобает. Они не должны брать на себя ни вину, ни ее последствия, ни болезни, ни судьбу, ни обязательства, ни обиды. Так же они не вправе претендовать на родительские заслуги. Ибо все это не было как добрый дар принято ранним от еще более раннего, чтобы передать потом тем, кто появляется позже. Это часть его личной судьбы и остается на его ответственности. Кроме того, это часть его достоинства, и если человек это принимает, а другие ему это оставляют, то в этом есть особая сила и особое благо, и это благо он может передать более позднему — без той цены, которую заплатил за это сам. Если более поздний — пусть даже из любви — берет на себя что-то плохое за более раннего, то тогда нижестоящий вмешивается в самое личное вышестоящего и отбирает достоинство и силу и у него, и у этого плохого, и от блага обоим остается только цена, без того, что было оплачено. Если же более поздний перенимает заслуги и личные притязания кого-то из более ранних, не добившись и не выстрадав их лично, это тоже имеет плохие последствия, поскольку он присваивает эти притязания без их цены.

Так что детям следует устанавливать здесь для себя границу, в этом тоже проявляется их уважение к родителям.

Конечно, ребенок может иметь определенные преимущества благодаря родительским заслугам, но они являются частью того, что родители дают детям. С помощью того, что они получили от родителей, дети могут создать что-то новое, тогда это будет уже их заслугой.

Также никто не может претендовать на наследство. Наследство — это подарок, которым распоряжаются родители. Его принимают как незаслуженный подарок, подчиняясь родительской воле. Даже если один ребенок получил все, а его братья и сестры — ничего, никто не вправе критиковать родителей. Так как наследство всегда не заслужено, то нельзя и жаловаться на то, что кто-то получил меньше. Однако тот, кто был одарен, должен по собственной инициативе отдать братьям и сестрам подобающую им часть. Тогда в системе будет мир.

7.0 некоторых этапах совместного пути а) (Не) стать такими, как родители

Жизнь родителей как пример оказывает очень сильное влияние на детей.

Приведу пример:

В Чикаго в группе была одна участница, которая сообщила, что разводится с мужем. До сих пор она была счастлива в браке, у них было трое детей. Она не шла на разговоры, до нее невозможно было достучаться, она была твердо намерена развестись. На следующей встрече группы мне внезапно пришла в голову мысль спросить ее о возрасте. Оказалось, что ей тридцать пять лет. Тогда я спросил: «А что было с твоей матерью, когда ей было тридцать пять?» И она ответила: «Тогда мама потеряла моего отца». Отец погиб, пытаясь спасти других на авианосце. Я сказал: «Вот именно. Порядочная девочка в вашей семье в тридцать пять лет теряет мужа».

Здесь мы снова сталкиваемся с магическим мышлением ребенка, который понимает любовь как «стать как...» или «жить как...». Позже это перекрывается, но в душе продолжает действовать. Со своей стороны родители надеются и желают, чтобы их детям пришлось в жизни лучше, чем им. Таким образом,

то, чего желают родители, находится в противоречии с тем, что понимают под любовью дети. Подспудная связь существует даже тогда, когда дети отвергают своих родителей. Ребенок втайне подражает родителям и позволяет своей жизни сложиться так, как она сложилась у них. Когда ребенок говорит: «Я ни за что не хочу стать таким, как вы», он втайне идет по их стопам и становится таким же, как родители, именно потому, что он их отрицает. Страх стать таким, как родители, приводит к тому, что ребенок постоянно на них смотрит. То, чего я не хочу, я должен постоянно держать в поле зрения. Неудивительно, что это приобретает влияние.

Ребенка можно вызволить из этой магической позиции, подведя его к тому, чего хотят для него родители, и показав, что любовь от этого не пострадает, что этим он даже сможет проявить свою любовь еще больше.

б) Ты вправе стать таким, как твой отец /твоя мать

В семье ситуация обстоит таким образом, что муж привносит в нее ценностные представления из своей семьи, а жена — из своей. Эти представления отличаются друг от друга. Если по отношению к детям одерживает верх отец со своими представлениями (что бывает довольно редко, по моему опыту, обычно верх берут матери с их представлениями), то внешне ребенок будет следовать отцу, а внутренне — матери, и, соответственно, наоборот. С виду ребенок послушен тому, кто побеждает, а втайне — тому, кто проигрывает. Это его компромисс. Так что триумфа здесь быть не может, и совершенно бессмысленно добиваться в этом победы. Ребенок всегда походит на того из родителей, кто, например, при расставании теряет что-то в своей судьбе.

Если ребенок не слушается, то в большинстве случаев он следует ценностным представлениям другого партнера. Такое непослушание — это опять-таки всего лишь другой вид послушания и лояльности. Если кто-то из родителей прямо или косвенно говорит ребенку: «Не становись таким, как твоя мать/ твой отец», то ребенок будет следовать примеру именно этого другого родителя.

Пример:

Женщина была замужем за алкоголиком. Они развелись. У них был сын, который остался с матерью, и мать очень боя-

лась, что сын станет таким же, как отец. Тогда я сказал ей: «Сын имеет право следовать за своим отцом. Тебе нужно сказать ему: «Ты вправе взять все, что тебе даю я, и ты вправе взять все, что дает тебе твой отец, ты вправе стать таким, как я, и ты вправе стать таким, как твой отец». Женщина спросила: «Даже если он станет алкоголиком?» Я ответил: «Совершенно верно, и в этом случае тоже. Скажи ему: «Я соглашусь, если ты станешь таким же, как твой отец». Это тест.

Подобное разрешение и уважение по отношению к мужу приводят к тому, что мальчик может принять своего отца без необходимости брать, в том числе и то, что осложняет жизнь его отца. Если мать говорит: «Только не становись таким, как твой отец», он станет как отец. Тогда он не сможет сопротивляться.

в) Правила хорошего воспитания

Проблемы воспитания разрешаются, если родители сходятся на одной системе ценностей, в которой отчасти сохраняются различные ценности обеих семей (отца и матери). Тогда это становится вышестоящей системой, и каждому из родителей приходится в какой-то степени отказаться от своей. Это очень нелегко, поскольку каждый из них становится при этом виновным по отношению к своей родной семье. Представление о том, что собственная система — правильная, а другая — неправильная, тут скорее мешает. Когда родители сходятся на чем-то одном, они могут выступать по отношению к детям «единым фронтом». Тогда дети чувствуют себя увереннее и с удовольствием следуют совместно найденной системе ценностей.

Пример:

Муж и жена спрашивают учителя, что им делать с дочерью. Дело в том, что в последнее время матери постоянно приходится устанавливать для нее границы и ей кажется, что муж слишком мало ее в этом поддерживает.

Сначала учитель в трех предложениях изложил им основы правильного воспитания:

1. В воспитании детей отец и мать, каждый по-своему, считают правильным то, что либо было важным, либо отсутствовало в их собственных семьях.

2. Ребенок следует тому и признаёт правильным то, что либо важно для обоих родителей, либо отсутствует у обоих.

3. Если в воспитании один из родителей одерживает верх над другим, ребенок объединяется с тем, кто потерпел поражение.

Затем учитель предложил им позволить себе заметить, где и как ребенок их любит. Тут они посмотрели друг другу в глаза, и их лица просветлели.

И в заключение учитель посоветовал отцу иногда давать дочери почувствовать, как ему приятно, когда она хорошо ведет себя с матерью.

г) Отделение от родителей и свое собственное

Если ребенок предъявляет родителям «иск»: вы дали мне, во-первых, слишком мало, а во-вторых, не то, что нужно, и вы еще очень много мне должны, то он не может брать у своих родитей и не может от них отделиться. Ведь иначе его претензии потеряют силу, принятие их погасит. Такие претензии привязывают ребенка к родителям, но он не получает ничего. Таким образом, он оказывается очень тесно связан с родителями, но при этом ни у него нет родителей, ни у родителей нет ребенка.

Так что принятие имеет совершенно особый эффект — оно разделяет. Принимать означает: я принимаю то, что ты мне подарил; это много и этого достаточно, остальное я сделаю сам, а теперь я оставляю вас в покое. То есть я принимаю то, что я получил, и, несмотря на то, что я ухожу тогда от родителей, у меня есть родители, а у родителей есть я.

Но у каждого человека есть также что-то свое, что дано только ему, что он должен принять и развить независимо от родителей. Но это не что-то, идущее вразрез с полученным от родителей, а то, что придает этому еще большую завершенность.

Как-то тут был врач, возрастом около сорока лет, уже давно живущий в браке, так вот он задал такой вопрос: «Как быть,

если мои родители вмешиваются абсолютно во все?». На что я ответил: «Да, твои родители вправе во все вмешиваться, а ты имеешь право делать то, что кажется правильным тебе».

д) Поиск самореализации и просветления

Ребенок, который отказывается принимать родителей, чувствует себя неполным, он не в ладу с самим собой. Он пытается компенсировать эту недостаточность, и тогда его стремление к самореализации и просветлению — зачастую всего лишь поиск еще не принятого отца или еще не принятой матери. Так называемый кризис среднего возраста тоже часто проходит, если человеку удается принять то, что идет от отвергавшегося до сих пор родителя.

е) Забота о пожилых родителях

Дети испытывают огромное облегчение, если родители показывают, что они у них тоже что-то берут. Это не отменяет принципиальной важности принятия родителей. Так же как принятие, которое делает возможным прощание, не освобождает ребенка от обязанности давать, например, путем передачи полученного дальше.

Прежде всего это не освобождает ребенка от заботы о родителях, когда они в беде или когда они состарятся. Последнее очень важно для расставания: родители могут отпустить ребенка, если ребенок заверит их в том, что, если он им понадобится, они всегда могут на него рассчитывать.

Многие люди опасаются, что когда родители станут старыми, все это обрушится на них. Дело в том, что детям кажется, что они должны заботиться о родителях так, как те того потребуют. Тогда их опасения не напрасны. Им следует сказать родителям: «Мы будем заботиться о вас так, как надо». А это нечто совершенно иное. Если дети решают поступать именно так, они чувствуют себя хорошо и свободно.

За этим стоит следующая динамика: ребенок не может воспринимать своих родителей такими, как они есть. Когда дети видят своих родителей, то, за редким исключением, они чувствуют себя пяти—семилетними детьми, вне зависимости от

того, сколько им на самом деле. В свою очередь, родители видят своих детей всегда пяти—семилетними и испытывают соответствующие чувства. Единственным исключением была одна психиатр из Гамбурга, милая женщина, которая говорила: «Мы с моей дочерью находимся на одном уровне». За кофе она постоянно говорила о «своей мушке», пока кто-то не спросил ее, кто же это. На что она ответила: «Моя дочь». Это единственное исключение, которое мне встретилось.

Так что ребенку, который имеет дело с состарившимся отцом или матерью, нужно очень постараться, чтобы заставить с собой считаться и реагировать не как ребенок, а как взрослый человек, который делает то, что правильно. Для этого необходимо изменить сознание. Но то, что правильно, обычно выполнимо.

Пример:

Недавно тут была женщина, специалист по налогам, у которой было два крупных бюро в Гамбурге и во Франкфурте. Когда она была здесь, она сказала, что ей нужно позвонить маме. Ее мать лежала в больнице во Франкфурте, и она непременно хотела, чтобы дочь о ней позаботилась. Но та никак не могла, потому что была полностью загружена работой. Я сказал: «Сначала мать, это главное. Ты позаботишься о ней, а потом займешься делами». Она со мной не согласилась, тогда я сказал: «Дай «осесть» в себе той мысли, что это имеет приоритет. Ты и сама прекрасно знаешь, что это важно». Она дала этому «осесть», и как только это произошло, на следующий день ей кто-то позвонил и сказал, что одна очень хорошая сиделка из Франкфурта ищет работу, и хотя ее услуги несколько дороговаты, зато она очень старательная. Недостатка в деньгах женщина не испытывала. Это стало решением.

8. Особые темы и области

в отношениях между родителями и детьми

а) Замалчивание подлинного происхождения ребенка

Йозеф: Меня интересует, почему родители скрывают, если ребенок рожден вне брака или от другого отца. Я не понимаю причины.

Б. X: В обществе существует тенденция негативного отношения к происшествиям подобного рода, и люди боятся об этом говорить. Если просто посмотреть на такие процессы, как мы поступаем здесь, выяснится, что всех их участников все устраивает так, как есть. Из грехов часто получается что-то хорошее, а это плохо для моралистов. Подобные вещи не выскажешь перед тем, кто критикует и смотрит, а правда ли это. Потому хорошо и уместно иметь немного сочувствия по отношению к таким родителям.

б) Внебрачный ребенок, который не знал своих братьев

Томас: Я — внебрачный ребенок, рос с мамой. Пять лет назад я разыскал своего отца. Эту часть я теперь знаю. Но я не знаком с сыновьями моего отца, а он не решается рассказать им о моем существовании.

Б. X: Месяц назад я проводил курс, на котором присутствовала женщина, находившаяся в точно такой же ситуации. Она тоже родилась вне брака. Ее отец женат, у него есть еще сыновья. Он тоже не решался показать дочь сыновьям. Тогда я сказал, что ей следует разыскать сыновей, представиться им как сестра и все. Потом она позвонила мне и рассказала, что была на каком-то празднике, и там неподалеку от нее оказался ее отец и сводные братья. В конце праздника в какой-то момент там вдруг не осталось никого, кроме нее, отца и братьев, и им сразу удалось поговорить. (Обращаясь к Томасу) Я бы их разыскал. Правда, есть опасность, что тогда ты потеряешь профессию пастыря.

Томас: Почему?

Б. X: Нередко мотивацией для поисков Бога является то, что у человека нет отца, и он его ищет, и когда он его находит, поиски Бога прекращаются. Это ведь началось еще с Иисуса, у которого тоже не было отца, во всяком случае такого, о котором мы что-то знаем.

Путь

Сын старого просил отца: «Прежде чем ты уйдешь, отец,

дай мне благословенье!» Старик промолвил: «Пусть моим благословением будет, что я в начале пути познания провожу тебя немного».

На следующее утро

они отправились в дорогу и,

выйдя из долины узкой, на гору поднялись.

Клонился день к закату, когда достигли

они вершины,

но вся земля теперь лежала, куда ни глянь,

до горизонта,

в лучах света.

Солнце зашло,

и вместе с ним угасло яркое великолепье;

настала ночь.

Но в наступившей темноте

сияли звезды.

Однажды тут был мужчина, который рассказал следующее: «Наш старший сын был зачат до брака, и теперь он начинает вычислять, когда да что». Мужчина хотел знать, что ему ответить, если сын будет его расспрашивать. Я посоветовал ему ответить так: «Дольше мы не выдержали». Мужчина рассмеялся. Да, это честно.

в) С кем остаются дети после развода?

Вопрос, с кем должны остаться дети после развода, решается очень просто: дети должны остаться с тем из родителей, кто больше уважает в них другого родителя. В большинстве случаев отец больше уважает в детях мать, чем жена — мужа. Это опытные данные (Б. X, улыбаясь), но жена может заслужить, чтобы дети остались с ней.

Клаус: По каким признакам можно определить, кто из родителей больше уважает в детях другого?

Б. X.: Это видно сразу, да они и сами это знают. Если ты задашь родителям такой вопрос, тебе нужно просто на них посмотреть, и ты сразу увидишь, кто это.

Клаус: Но ведь может быть и так, что они уважают друг друга в равной степени?

Б. X: Ну и возражение! Если в равной, то никакого развода нет.

Людвиг: Равноценны ли фразы: «Детей получает тот, кто больше уважает в детях партнера» и «Кто покидает партнерство, не должен «вознаграждаться» детьми»?

Б. X: В такой резкой форме я бы под этим не подписался. Но часто бывает просто уже слишком, когда один оставляет другого с носом, в потом еще и забирает у него детей. Обычно это тот, кто не уважает другого. Но это разные точки зрения, тут есть масса исключений. Поэтому важно внимательно смотреть. В двух фразах всего многообразия не передашь.

Итак, родители решают вопрос, с кем остаются дети, а также вступать ли им в новый брак. Если, например, разведенный мужчина, дети которого живут с ним, собирается снова жениться и спрашивает детей, жениться ему или нет, то это плохо. Детей это совершенно не касается. Он поступает так, как считает нужным, а дети должны это принять. В таких случаях детей не спрашивают. Но они не обязаны любить новых партнеров своих родителей.

Петра: Но ведь в суде задают такие вопросы. Б. X.: Знаю, но это не играет никакой роли. Я говорю здесь о психологии. Если родители решат это между собой, это избавит детей от необходимости выбирать между родителями. Потом, у многих существует представление, что, если суд отдает детей кому-то из родителей, то дети принадлежат только ему, что он отбирает их у другого родителя. Он не может этого сделать. Дети просто у него живут. Он не может отобрать детей у другого. Дети всегда принадлежат обоим родителям, и договариваться нужно так, чтобы дети знали, что оба родителя остаются их родителями, даже если они больше не пара.

г) Почетное или опасное усыновление (удочерение)

Если ребенка по каким-либо причинам не могут растить его родные родители и ему нужны другие родители, то приемных родителей следует в первую очередь искать среди бабушек и дедушек. Это самый первый круг поиска. Если они возьмут ребенка, с ними ему будет хорошо. И вернуться к родителям будет проще, если ситуация вдруг изменится. Если же родители

эодителей не могут взять ребенка или их уже нет в живых, то дальше поиск ведется среди дядей и тетей. Они идут следующими. И только, если не находится никого из членов семьи, можно начать поиск приемных родителей или опекунов. Это тоже задача, над которой стоит потрудиться. Тогда опекуны смогут быть уверены, что они на правильном месте, что они замещают для ребенка родителей. Они выполняют важную задачу, но как заместители занимают второе место. Сначала идут настоящие юдители, какими бы они ни были. Если этот порядок соблюдается, то приемный ребенок может уважать приемных родителей и принимать то, что он от них получает.

Если же приемные родители занимают место настоящих и выступают в качестве «лучших» родителей, то ребенок часто демонстрирует солидарность с обесцененными родными родителями и сердится на приемных. Если родители отдают ребенка на усыновление без необходимости, ребенок сердится на них, и по праву. И если приемные родители становятся на место настоящих родителей, то вся эта злость достается им. Если же они всего лишь заместители, то эти чувства будут направлены на родных родителей, а добрые — на приемных. Так что приемным родителям так тоже гораздо легче.

Но если пара усыновляет ребенка ради самих себя, а не ради ребенка, то есть, если они, так сказать, отбирают ребенка у эодителей, потому что хотят, чтобы он у них был, то в качестве искупления будет принесено в жертву что-то равноценное: или собственный ребенок, или отношения с партнером. Это своего юда компенсация за похищение ребенка. Все это имеет самые плохие последствия. Иногда, в случаях незаконного усыновления другого ребенка, совершает самоубийство собственный эебенок, а иногда дело парадоксальным образом доходит и до абортов.

Пример:

Одного из членов группы, который разошелся с женой и жил отдельно, волновал вопрос о месте приемного ребенка. В расстановке ребенок стоял между приемными родителями. Тогда я спросил: «Кто был инициатором усыновления?» Он ответил: «На самом деле моя жена». На что я заметил: «Да, и ради этого она пожертвовала мужем». У мальчика, который стоял между ними, подкосились ноги. Он сказал, что хочет встать на колени. Я сказал: «Встань». Он встал на колени, а позади него сто-

яла его родная мать. Я сказал: «Теперь повернись к своей маме». Она подошла к нему, и это было решение. Затем я поставил приемных родителей рядом, так, чтобы они сзади смотрели, как сын стоит на коленях перед своей матерью, и они снова были парой.

При усыновлении детей очень важны четкие различия в выборе слов, то есть приемный ребенок должен по-разному называть своих родных и приемных родителей: к примеру, «отец и мать» и «папа и мама». Приемные родители тоже не должны говорить «мой сын» или «моя дочь». Они могут говорить, например, так: «Это ребенок, о котором мы заботимся и для которого замещаем родителей». Это обладает совершенно иным качеством. Но однозначного и общего решения тут нет. Кроме того, лучше, чтобы ребенок сохранял свою изначальную фамилию. Тогда сразу понятно, что он усыновлен.

Биргит: А как быть, если дети хотят носить ту же фамилию, что и приемные родители или отчим?

Б. X: Я бы не стал обманываться насчет таких пожеланий. Дети видят, чего хотят их приемные родители. Приемным родителям нужно выяснить, что хорошо для ребенка, тогда и ребенок этого захочет. А в случае с отчимом дело обстоит следующим образом: если мать уважает своего первого мужа, то такой проблемы вообще не возникает, то же самое относится и к мачехам.

Инге: Если при вступлении в брак у одного из партнеров уже есть ребенок, который живет с ним, то хорошо ли, чтобы новый родитель усыновил этого ребенка?

Б. X: Нет, это плохо, потому что тогда ребенок вынужден отречься от родного отца или матери. Я принципиально не советую этого делать.

Пример:

Некоторое время назад мне позвонила из Базеля одна женщина, которая была в полном отчаянии. Ее приемный отец лежал при смерти, а они были словно в клинче. Она рассказала, что мать развелась с ее отцом и потом снова вышла замуж. Новый муж матери ее удочерил. Я сказал, что она может по собственной инициативе аннулировать удочерение. Она изумилась, поблагодарила и положила трубку. Через какое-то время она перезвонила, и сказала, что так и поступила. Ситуация

моментально изменилась: она смогла поддержать отчима перед смертью. Он умер, и она чувствует себя сейчас хорошо. Было совершенно ясно, что она привела что-то в порядок и теперь снова занимала свое место. Это очень плохо для ребенка, когда ему приходится отрекаться от своих родителей.

Йозеф: В автокатастрофе погибли родители и бабушки и дедушки двух детей, а дяди и тети готовы взять только по одному ребенку. Что здесь важнее: чтобы дети остались в семье, но были разлучены, или чтобы они жили вместе в приемной семье?

Б. X.: Очень трудно сказать. Но если родственники готовы взять только по одному ребенку, то у меня скорее возникает идея, что они не заботятся о ребенке по-настоящему. Иначе они были бы готовы взять их вместе. Мне представляется, что скорее им будет лучше в приемной семье, где они смогут жить вместе.

Я сделал еще одно наблюдение, а именно, что ребенок, который был взят под опеку или усыновлен, сам испытывает потребность брать и опекать других детей. Тогда эти дети попадают в хорошие руки. В качестве компенсации они передают дальше то, что получили, и зачастую у них это очень хорошо получается.

Смотри на детей!

Томас рассказывает случай:

Одна супружеская пара из моих краев не могла иметь детей, и поэтому они неоднократно ездили в Колумбию, чтобы за большие деньги «достать» себе ребенка. Не успел ребенок появиться в их доме, как муж сошел с ума и на три месяца попал в лечебницу. И не успел он выписаться, как они привезли второго ребенка. По мне, то, что там происходит, просто ужасно.

Б. X.: Ах, да кто знает! Посмотри на детей и скажи себе: они обязательно пробьются.

Томас: Но у меня есть еще вопрос, мои друзья...

Б. X. (перебивая): Нет, нет, нет! Что я сказал?

Томас: Дети обязательно пробьются.

Б. X.: До этого я сказал кое-что еще. (Пауза.) Ты должен смотреть на детей. А ты на кого смотришь?

Томас: Да, верно, на родителей.

Б. X.: Они не заслуживают лучшего, они знают, что делают. Поразительно, чего только не бывает.

Однажды много-много лет назад, думаю, лет восемнадцать, я проводил организационный тренинг, так вот на нем присутствовал один человек по имени Петер. Когда ему было два года, у его матери случился приступ шизофрении, и она треснула его о стену. Тут появился отец и сразу же отвез жену и сына к врачу. С ребенком не случилось ничего страшного. Вероятно, кости были еще достаточно мягкими. Потом родители вместе с врачом исчезли в кабинете. Мальчик остался в приемной один. Вдруг дверь открылась, в приемную заглянул врач и посмотрел на него, и этот взгляд запомнился ему навсегда. В нем читалось: «Ты справишься». Это был якорь, за который он держался всю жизнь. Видишь, врач поступил правильно, он посмотрел на ребенка.

Бедный племянник и хорошая возможность

Марта: Моего племянника, сына моего брата, усыновил его отчим. Теперь он носит фамилию отчима, и новая семья полностью прервала все контакты с моим братом и нашей семьей. Меня интересует, могу ли я что-нибудь сделать для мальчика.

Б. X.: Если ты думаешь о том, что ты можешь для него сделать, значит, в твоем сердце живет любовь к нему. Если ты дашь этому чувству подействовать и одновременно воздержишься от каких-либо действий и подождешь, пока представится хороший случай, то уже сейчас это будет действовать на пользу твоему племяннику. Но могут пройти годы, прежде чем появится возможность сделать то, что нужно.

Преимущество детских деревень-SOS

В прошлом году я проводил курс для мам из детских деревень-SOS. Этот курс доставил мне огромное удовольствие. Они были так внимательны! Они считают, что лучшее для ребенка — это его собственная семья, на втором месте идет приемная семья и только как последний вариант замены — детская деревня.

На это я сказал им: «Нет, сначала идет настоящая семья, потом — детская деревня и очень далеко позади — приемная семья». Таких коллизий, таких переплетений, которые мы часто наблюдаем в приемных семьях, в детских деревнях не бывает. Мамы из детских деревень не претендуют на то, чтобы быть настоящими матерями. Каждая из них знает, что она — всегсглишь мама из детской деревни. Эти дети вырастают очень жизнестойкими, но для этого им очень много приходится делать самим.

Карл: На мой взгляд, проблема в том, что в некоторых детских деревнях нельзя говорить о родных семьях детей.

Б. X.: Нет, я как раз считаю, что это хорошо. Иначе они не смогут стать семьей. То есть об этом не надо говорить в семье, но с каждым ребенком по отдельности о его родителях и родной семье говорить можно.

Карл: Я не имел в виду, что это должно обсуждаться в суррогатных семьях, я говорю о том, что ребенок в принципе имеет право знать что-то о своем происхождении, что он должен иметь право и возможность иметь связь с собственными корнями.

Б. X: Да, плохо, если ребенок не имеет на это права, но в той деревне, которую я знаю, было не так. Там у меня был еще один прекрасный опыт: одна из мам рассказала, что одну девочку навестила ее родная мать. Девочке было десять или двенадцать лет, и мать снова захотела общаться со своим ребенком и пригласила ее через выходные приезжать к ней. Мама из детской деревни чувствовала себя отодвинутой на задний план. Тогда мы расставили эту ситуацию: родная мать, мама из детской деревни и ребенок. Сердце разрывалось смотреть, как ребенок метался, пытаясь найти свое место. В конце концов она встала несколько ближе к маме из детской деревни, и это было абсолютно адекватно. А мамы из детской деревни смогли на этом примере по-настоящему ощутить свое значение и достоинство.

...Как разбойник свои талеры!

(Подробное описание случая)

Герхард был участником шестидневного семинара. Он женат, и поскольку они с женой не могут иметь детей, они взяли под опеку десятимесячного малыша, которого собирались затем усыновить.