Электронная библиотека
Форум - Здоровый образ жизни
Саморазвитие, Поиск книг Обсуждение прочитанных книг и статей,
Консультации специалистов:
Рэйки; Космоэнергетика; Биоэнергетика; Йога; Практическая Философия и Психология; Здоровое питание; В гостях у астролога; Осознанное существование; Фэн-Шуй; Вредные привычки Эзотерика


библиотека MyWord.ru

Р. Л. КРИЧЕВСКИИ, Е. М. ДУБОВСКАЯ

СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ МАЛОЙ ГРУППЫ

УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ

Допущено Министерством образования

Российской Федерации в качестве учебного пособия

для студентов высших учебных заведений,

обучающихся по специальности «Психология»

АСПЕНТ ПРЕСС

Москва 2001

К 316.6 ББК 88.5 К82

Рецензенты:

действительный член РАО, засл. деятель науки,

доктор психол. наук, проф. Российской Академии

гос. службы при Президенте РФ А. А. Деркач,

кафедра социальной психологии МГУ им. М. В. Ломоносова

(зав. кафедрой, академик РАО, доктор психол. наук,

проф. А. И. Донцов)

Кричевский Р. Л., Дубовская Е. М.

82 Социальная психология малой группы: Учебное пособие для вузов. — М.: Аспект Пресс, 2001.— 318 с. ІЗхШ 5-7567-0159-1

В пособии представлены данные мирового опыта разработки пробле-матики центральной области социальной психологии — психологии не-больших человеческих объединений или, по специальной терминологии, малых групп. Прослежена история становления научного знания о малой группе, изложены современные теоретические подходы. Рассмотрены структурно-динамические характеристики малой группы. Описана феноменоло-гия групповой жизни. Обсуждены возможности практической реализации знаний о малой группе в сфере менеджмента и образования.

Для студентов высших учебных заведений, специализирующихся в психологии, а также в смежных дисциплинах — социологии, педагогике, менеджменте, политологии.

УДК 316.6

ББК 88.5

І8ВК 5-7567-0159-1 © «Аспект Пресс», 2001.

ВВЕДЕНИЕ

В обширном перечне разделов современной социально-психоло-гической науки малые группы, несомненно, занимают особое место. Это не только старейшая, но и, без преувеличения можно сказать, наиболее интенсивно разрабатываемая область социальной психо-логии. Вот уже десятилетия проблемы групповой психологии — про-блемы взаимодействия людей в рамках неболыиих объединений, возникших либо вследствие предписаний социальной структуры, либо на основе эмоциональных предпочтений, находятся в центре вни-мания исследователей многих стран, а число публикаций с резуль-татами их работы давно превысило пятизначное число.

Чем же объясняется неизменная популярность этой области социально-психологического знания, обусловившая столь бурный рост исследований? Разумеется, однозначный ответ тут невозмо-жен ввиду множества самых разнообразных причин. Однако глав-ные из них состоят, на наш взгляд, в следующем.

Во-первых, логика развития науки привела исследователей к осознанию того непреложного факта, что невозможно адекватно изучать личность, объяснять своеобразие сложнейших ее жизнен-ных проявлений вне содержательного раскрытия того социального и психологического контекста, в котором она живет и развивается. А таким контекстом, или средой, прежде всего являются именно малые группы./

Во-вторых, исследования малых групп открывают возможность постановки достаточно строго контролируемого эксперимента, осуществление которого в ряде других областей социальной пси-хологии весьма затруднено.\ Правда, лабораторное эксперименти-рование с малыми группами неизбежно затрагивает проблему эко-логической валидности получаемых при этом данных, т.е. их соот-ветствия реальным жизненным фактам. Однако, как показывает специальный анализ [1.3], при наличии соответствующей иссле-довательской стратегии упомянутая проблема может довольно ус-пешно решаться.

3

Введение

В-третьих, выявление закономерностей функционирования малых групп способствует лучшему пониманию процессов, проте-каюиціх в болыиих группах, гораздо менее доступных непосред-ственному эмпирическому изучению. Как полагают в этой связи некоторые ученые (например, социолог Т. Миллз), малые груп-пы — не просто микросистемы. В значительной степени они суть микрокосмы больших обществ. Отсюда делается вывод о том, что изучение малых групп — это источник эффективных умозаключе-ний о социальных системах вообще. Хотя последнее утверждение следует признать излишне категоричным, тем не менее мысль о том, что исследователь больших групп с пользой для себя может опереться на отдельные факты и закономерности, полученные при изучении малых групп, представляется нам достаточно резонной. Во всяком случае она вполне созвучна требованиям системного анализа феноменов социальной группы и находит значительную поддержку в материалах социально-психологических и социологи-ческих исследований (см., в частности, материалы последующих глав).

Наконец, четвертая и, пожалуй, наиболее существенная при-чина неослабевающего интереса специалистов к тематике малых групп — запросы различных областей социальной практики, обус-ловленные многообразием вызовов со стороны динамично меня-ющегося мира. Ответы на них требуют мобилизации коллективных усилий людей, причем чаще всего — такова специфика современ-ного труда — в составе небольших объединений. Не случайно столь популярен сегодня в различных сферах жизни общества, но осо-бенно в политике и бизнесе, заимствованный из лексикона спорта термин «команда», а умение быть хорошим «командным игроком» рассматривается как признак высокого профессионализма.

На путях исследования именно малой группы лежат ответы на многие актуальные сегодня вопросы:

Каковы механизмы функционирования подобного рода

групп?

Как эффективно подбирать и координировать действия их

членов?

В чем ключи к искусному управлению ими?

Обнаруживаемые при этом закономерности находят приложе-ние и в таких традиционных для разработки групповой тематики областях, как спорт, армия, образование и воспитание, психо-терапия, молодежная субкультура, семья и т.д.

4

Введение

Главным образом именно последняя из указанных выше при-чин побудила нас взяться за написание книги. В ней мы ставили своей задачей систематизировать накопленные к настоящему вре-мени многочисленные эмпирические данные о генезисе, структу-ре, динамике, феноменах малой группы, а также изложить наибо-лее значительные теоретические представления о ней, уделяя осо-бое внимание материалам последних десятилетий. При этом мы не стремились к всеобъемлющему освещению групповой проблема-тики. Подобная задача вряд ли выполнима в рамках одной работы, и, кроме того, отдельные аспекты психологии малых групп полу-чили в недавние годы у нас в стране определенное освещение в литературе по менеджменту, организационной и социальной пси-хологии, тренингу и психотерапии в группе и т.п. Правда, стоит заметить, что, несмотря на весьма значительный объем издаю-щейся сегодня в России психологической литературы (особенно переводной), собственно проблематика малых групп при всей ее неоспоримой значимости остается, как ни странно, на перифе-рии внимания отечественных издателей. Во всяком случае минув-шее десятилетие не подарило русскоязычному читателю ни одной сколько-нибудь крупной публикации в этой области.

Устранению отмеченного пробела в какой-то мере, надеемся, послужит выход данной книги. Тематически и содержательно она является продолжением нашей предыдущей работы [Кричевский и Дубовская, 1991], включая в себя многие ее материалы. По этой причине, а также учитывая жанр издания (учебное пособие, а не, как ранее, научная монография), мы значительно сократили биб-лиографический раздел, в основном за счет источников, интерес-ных сравнительно ограниченному кругу специалистов. Однако ссыл-ки на классические работы в области групповой психологии (вне зависимости от года их издания), равно как и ссылки на все цити-руемые материалы (в силу требований научной этики), нами со-хранены. Одновременно в библиографию включены наименования ряда новых публикаций по проблематике малой группы, принци-пиальных с точки зрения дальнейшего ее изучения и, естествен-но, обсуждаемых в соответствующих главах.

И еще одно обстоятельство, на которое мы хотели бы обратить внимание читателя. Для лучшего понимания и усвоения материа-лов книги желательно, конечно, наличие определенного миниму-ма базовых знаний в области социальной психологии. Не имея воз-можности представить их в полном объеме в настоящей работе (да это и не входит в ее задачу) и учитывая невысокий в целом уро-

5

Введение

вень современной массовой подготовки психологов, мы делаем по ходу изложения ссылки на соответствующие источники по раз-личным разделам социальной психологии: знакомство с ними в случае необходимости будет полезно читателю.

С целью лучшего усвоения материала в конце каждой главы приводится перечень ключевых терминов, даются вопросы и зада-ния к практическим занятиям. Более успешной ориентировке в тематике пособия служит также завершающий его предметный указатель.

Наконец, предваряя непосредственное изложение материалов пособия, хотим в виде напутствия привести читателю полные глу-бокого смысла слова выдающегося немецкого педагога А. Дистер-вега:

«Развитие и образование ни одному человеку не могут быть даны или сообщены. Всякий, кто желает к ним приоб-щиться, должен достигнуть этого собственной деятельнос-тью, собственными силами, собственным напряжением».

Г л а в а 1

ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ

И ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ МАЛОЙ ГРУППЫ

Цель данной главы — включить читателя в круг многообраз-ных проблем психологии малых групп, выделить основные теоретические линии ведущихся в наши дни исследований, равно как и очертить ретроспективу становления научного знания в этой области социальной психологии. Работа такого рода сопряжена с необходимостью уделить внимание ме-тодологическим аспектам анализа группы. Она предполагает также выполнение ряда существенных для последующего обсуждения концептуальных уточнений. С них мы и начнем рассмотрение малой группы.

1.1. Понятие малой группы

Определение. За более чем вековую историю экспериментальной социальной психологии исследователи неоднократно обращались к определению понятия «малая группа», сформулировав при этом огромное количество всевозможных, часто случайных, порой весь-ма различающихся между собой и даже противоречивых по смыслу дефиниций. И это неудивительно: в своих попытках соответствую-щим образом определить малую группу авторы, как правило, шли от собственного ее понимания, диктовавшего акцентирование тех или иных сторон группового процесса, иногда выбираемых априо-ри, чаще же выявляемых чисто эмпирическим путем. Таково, на-пример, известное отечественному читателю определение Р. Бейл-за, гласящее, что малая группа есть

«любое количество лиц, находящееся во взаимодействии друг с другом в виде одной непосредственной встречи или ряда встреч, при которых каждый член группы получает некото-

7

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

рое впечатление или восприятие каждого другого члена...» [цит. по: Беккер и Босков, 1961. С. 351].

Р. Бейлз, занимавшийся в течение ряда лет разработкой спе-циальной системы наблюдения за поведенческим аспектом взаи-модействия членов малой социальной группы, и в понимание су-щества группы вложил сугубо перцептивный («впечатленческий») смысл. Так, интерес исследователя к одной из сторон группового процесса (в данном случае внешне наблюдаемой и, заметим, весь-ма поверхностной) повлиял на соответствующую рактовку изуча-емого объекта.

Примеров, подобных приведенному выше, в литературе, как мы уже говорили, немало. Вероятно, наиболее демонстративно отме-ченная тенденция обнаруживает себя в работе М. Шоу [8Ьа\?, 1981]. Рассмотрев более полутора десятков определений малой группы, он расклассифицировал их по следующим шести категориям в зависи-мости от подчеркиваемых разными авторами моментов групповой жизни: 1) с точки зрения восприятия членами группы отдельных партнеров и группы в целом, 2) с точки зрения мотивации членов группы, 3) с точки зрения групповых целей, 4) с точки зрения организационных (структурных) характеристик фуппы, 5) с точки зрения взаимозависимости и 6) взаимодействия членов фуппы.

На основе анализа имеющихся дефиниций М. Шоу определяет группу как двое или более лиц, которые взаимодействуют друг с дру-гом таким образом, что каждое лицо влияет и подвергается влиянию каждого другого лица. Вместе с тем он считает, что, хотя взаимо-действие есть существенный признак, отличающий группу от про-стого скопления людей, тем не менее важен и ряд других ее харак-теристик, а именно:

? некоторая продолжителъностъ существования;

? наличие общей цели или целей;

? развитие хотя бы рудиментарной групповой структуры;

? отличительное свойство группы, как осознание входящими в нее индивидами себя как «мы» или своего членства в группе [Тауіог, 1970].

Можно ли, однако, считать приведенную выше трактовку ма-лой группы достаточной для понимания существа протекающих в ней процессов? Думается, нет, и вот почему.

Конечно, если рассматривать малую группу, так сказать рег зе, как некую изолированную от мира данность, функционирую-щую по особым, только ей присущим законам, в таком случае 8

Понятие малой группы

изложенные выше представления о ней следует признать вполне оправданными. Но в том-то и дело, что группа не изолирована от социального мира, она вписана в него, и ее присутствие в нем является фактом, фиксируемым другими (группами или отдель-ными индивидами). Поэтому следует согласиться с Р. Брауном [Вго\?п, 1996], относящим к числу важных признаков малой груп-пы — осознание ее существования (именно как целого) другими лицами, находящимися вне группы. Тем самым группа признается элементом окружающего мира со всеми вытекающими отсюда по-следствиями в смысле всевозможных влияний, взаимодействий, противодействий и т.п.

В еще большей степени связь малой группы с обществом зак-лючена в ее трактовке как малой социальной группы, т.е. как эле-ментарного звена структуры социальных отношений, своеобраз-ной функциональной единицы в системе общественного разделе-ния труда. В этом случае в дополнение к представленным выше характеристикам малой группы, акцентируя внимание читателя на внешне далеко не всегда очевидном, но чрезвычайно суще-ственном ракурсе ее анализа, можно сказать, что речь идет о та-кой группе, «в которой общественные отношения выступают в форме непосредственных личных контактов» [Андреева, 2000. С. 191].

Заметим, однако, что данное определение, в принципе задаю-щее верное направление анализа малой группы, тем не менее, как и в случае с формулировкой М. Шоу, является в известной мере односторонним. К сожалению, на этот раз не получают раскрытия психологические признаки группы, скрытые за словосочетанием «непосредственные личные контакты». Отсюда, в связи с весьма слож-ной природой малой группы вполне резонно напрашивается вывод о необходимости двупланового подхода к ее трактовке, а именно:

? со стороны социальной составляющей (прежде всего в логике Г. М. Андреевой);

? со стороны психологической составляющей (в логике М. Шоу).

При этом мы не находим оснований сокрушаться по поводу невозможности максимально кратко сформулировать дефиницию малой группы. Реальная жизнь — не школьный учебник, и наблю-даемые в ней явления не укладываются в прокрустово ложе учени-ческих формул. Но подведем некоторые итоги сказанному выше.

Итак, отправным моментом в анализе малой группы являет-ся трактовка ее как звена системы общественных отношений, пре-ломляющихся в специфике непосредственных («лицом к лицу»)

9

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

межличностных контактов. Их развитие, опосредствованное факто-ром совместной деятельности (специально об этом см. в 1.3), ведет дадее к обретению группой разнообразных социально-психологи-ческих характеристик. Что же касается последних, то их рассмотре-нию посвящена практически почти вся наша работа. Поэтому здесь мы считаем целесообразным подчеркнуть лишь следующее.

Любые социально-психологические характеристики группы (структурные, динамические, феноменологические) должны пре-имущественно отражать именно признаки группы как целостной микросистемы социальных и психологических отношений. В особенно-сти это относится к характеристикам сложившейся группы как «совокупного субъекта» (см. 1.3). Но даже и в тех случаях, когда речь идет всего лишь о первичных этапах становления группы, разворачивающегося посредством взаимодействия отдельных ее членов, сопряжения их индивидуально-психологических осо-бенностей, акцент в анализе должен быть сделан на поиске и рас-крытии собственно группового начала.

Размеры малой группы. Выбор определения малой группы свя-

зан с вопросом о ее размерах, традиционно обсуждаемым многи-

ми исследователями. Принято говорить о нижнем и верхнем коли-

чественных пределах группы. Согласно разделяемому нами мне-

нию большинства ученых, малая группа «начинается» с диады,

хотя при этом справедливо обращается внимание на несколько

«усеченный» характер внутригрупповых отношений в такого рода

микрообщности, не отражающий всей полноты межличностных

связей, наблюдающихся в больших (например, в триаде) по объе-

му малых группах. Впрочем, на наш взгляд, диада и не может пре-

тендовать на роль универсальной модели малой группы, представ-

ляя собой лишь одну из разновидностей последней, являющуюся,

однако, как показано классическим исследованием Дж. Тибо и

Г. Келли [ТпіЪаШ & Кеііеу, 1959], весьма интересным, в том числе

и с точки зрения проблематики настоящей работы, объектом со-

циально-психологического анализа.

Что же касается верхнего количественного предела малой груп-пы, т.е. максимально возможного ее объема, то мнения специалис-тов на этот счет значительно расходятся, о чем свидетельствуют и различные предлагаемые ими величины группы. К сожалению, боль-шинству авторов присуща произвольность в решении этого вопро-са, и с цифрой 20, называемой, например, М. Шоу в качестве пре-дельной, никак нельзя согласиться хотя бы потому, что отсутствуют даже минимально логически обоснованные доводы в ее поддержку. 10

Понятие малои группы

Столь же «аргументированным» представляется нам и выбор других встречающихся в литературе величин, включая знаменитое «маги-ческое число» 7 ± 2 (объем оперативной памяти человека).

На наш взгляд, абсолютно правы исследователи, делающие акцент на функциональной целесообразности величины малой группы в различных сферах социальной практики. То есть обраща-ющие внимание на соответствие объема группы требованиям реа-лизации ее основной общественной функции, справедливо пола-гая, что «если группа задана в системе общественных отношений в каком-то конкретном размере и если он достаточен для выполне-ния конкретной деятельности, то именно этот предел и можно принять в исследовании как "верхний"» [Андреева, 2000. С. 194].

Нетрудно заметить, что подобное рассуждение отражает изло-женное выше понимание малой группы, исходя из ее базовой ха-рактеристики как целевого функционального звена социальной си-стемы, своеобразной единицы предписанной ей деятельности. На практике это означает, что если решаемые группой задачи требу-ют наличия пяти человек, то именно таким числом и будет пред-ставлен ее объем, а если для решения наличных задач потребуется ровно втрое больше людей, тогда, естественно, утроится и вели-чина группы.

Сказанным выше разговор о величине малой группы, однако, не исчерпывается. Обсуждаемый вопрос полезно рассмотреть и в несколько иной плоскости, а именно — с точки зрения поиска оптимума управляемости группой, т.е. определения объема группы, являющегося оптимальным для успешного руководства ею. В этом случае обращение к уже упоминавшемуся «магическому числу» представляется вполне уместным, поскольку, по мнению многих специалистов, наиболее управляемой является группа как раз из 5-9 человек. С увеличением же ее объема (особенно свыше 12 че-ловек) возрастает число подгрупп (по специальной терминологии «клик») и соответственно усиливается вероятность противодей-ствия решениям руководителя со стороны лидеров микрогрупп, затрудняется координация общегрупповых усилий.

Малая группа и коллектив. Вопрос, касающийся соотношения понятий «малая группа» и «коллектив» (точнее было бы сказать — «первичный коллектив»), несомненно значительный как в кон-тексте проводимого обсуждения, так и для уяснения некоторых других моментов нашей работы, настолько часто и детально рас-сматривался в отечественной литературе, что, думается, нет не-обходимости вновь возвращаться к специальному его анализу. Для

11

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

последующего изложения нам важен тот общий вывод, который вытекает из имеющихся точек зрения, а именно, что коллектив есть особое качественное состояние малой группы, достигшей высокого, а по мнению отдельных авторов (например, Г. М. Анд-реевой, А. И. Донцова, Л. И. Уманского) — наивысшего уровня социально-психологической зрелости, имея в виду степень разви-тия ее социальных и психологических характеристик.

Такое понимание коллектива ведет к формулированию став-шего почти трюизмом положения: всякий коллектив представляет собой малую группу, но не всякая группа может быть признана коллективом [Коломинский, 1976]. Это положение, однако, для нас весьма существенно, поскольку обосновывает возможность привлекать к рассмотрению тех или иных аспектов группового про-цесса данные, полученные при изучении коллектива, и вместе с тем указывает на необходимость дифференцированного исполь-зования материалов исследования различных малых групп, при-нимая во внимание степень их продвижения к собственно кол-лективу. Правда, что касается эмпирической фиксации подобного движения, то она сопряжена с целым рядом трудностей как тео-ретического, так и методического плана.

В теоретическом плане чрезвычайно сложным моментом является операционализация многих называемых специалистами признаков коллектива, перевод их с общеописательного языка на язык соб-ственно фупповых значений, без чего неосуществима тонкая (не поверхностная, как это имеет место в настоящее время [см. 2.2.]) градация форм групповой жизни в их движении к подлинно коллек-тивистским проявлениям. Отмеченная трудность усугубляется, как будет показано далее [см. 2.2.], еще и тем обстоятельством, что меж-ду исследователями до сих пор имеются расхождения, причем по-рой значительные, и в понимании сущности группового процесса, и в определении тех или иных групповых характеристик.

Имеющиеся разночтения, несомненно, препятствуют продук-тивности теоретической работы и одновременно сказываются на конструировании необходимого методического инструментария, ставя под сомнение адекватность предлагаемых измерительных средств. Неудивительно поэтому, что вопрос диагностики уровней развития малой группы все еще относится к разряду критических, а исследо-ватели коллективообразования, пытаясь эмпирически представить дифференцированную картину процесса, нередко вынуждены опе-рировать понятиями типа «высокий уровень развития коллектива», 12

Понятие малой группы

«низкий уровень развития коллектива» или «высокий уровень груп-пового развития», «низкий уровень фуппового развития» и т.п.

Малая группа и команда. Применительно к групповой пробле-матике термин «команда» обрел научное звучание лишь в самые последние десятилетия. Будучи во многом сформулирован практи-кой эффективного менеджмента, он используется для обозначе-ния малых групп с выраженной целевой направленностью, интен-сивным взаимодействием членов и высокой продуктивностью. Спе-циалисты, в частности Дж. Катценбах и Д. Смит [КаІгепЬасЬ & 8тиЬ, 1993а], определяют команду как

малое число людей (возможный объем — от 2 до 25, но обыч-но не более 10 человек) с взаимодополняющими умениями, свя-занных единым замыслом, стремящихся к общим целям и разде-ляющих ответственностъ за их достижение.

К этому следует добавить, что, по мнению тех же авторов, управление командой в зависимости от специфики ситуаций мо-жет переходить от одного члена к другому.

В трактовке команды, как она дается современными исследо-вателями менеджмента, немало общего с описанием коллектива в работах отечественных авторов прошлых лет. В то же время трак-товка команды как группы высокого уровня развития (подробнее об этом см. в гл. 6), сравнительно с пониманием коллектива, более реалистична, прагматична, лишена идеологических ярлыков, увы, столь частых для коллективной тематики советского времени.

И еще один существенный штрих в характеристике команды — высокий профессионализм подобного типа фуппы. Членам команды присуща, по мнению специалистов, высокая степень владения рядом важных прикладных умений, а именно:

? техническими или функциональными умениями (чем шире диа-пазон таких умений у людей, тем успешнее действует команда);

? умениями приниматъ решения и решать проблемы (причем на начальной стадии жизни команды такие умения могут быть лишь у части ее членов, остальные развивают их в процессе работы);

? интерперсональными умениями (речь идет об умениях строить отношения с другими людьми, эффективно используя разнооб-разные коммуникативные средства).

Таким образом, команду фактически можнорассматриватъ как высокопрофессионального субъекта совместной деятелъности, и в

этом смысле разработка командной тематики полезна с точки зре-

13

/. Теоретико-методологические и исторические

ния поиска в группе собственного группового начала, т.е. специфи-ческих свойств упомянутого субъекта (подробнее об этом см. в 1.3.). Исследование команд — безусловно, чрезвычайно актуальное и перспективное направление работы с группами. Многообразные вызовы современного мира все более требуют от людей именно таких форм взаимодействия, а от специалистов, естественно, — их изучения. Однако накопленные к настоящему времени знания о командах вряд ли можно считать особо впечатляющими.

В большинстве своем они либо лишены необходимой научной строгости и содержат данные сугубо описательного характера, либо во многом опираются на материалы прошлых исследований малой группы. Как и в случае с коллективом, серьезной проблемой оста-ются операционализация основных признаков команды, перевод их на язык значений, позволяющих использовать специальные измерительные средства. Если эта задача не будет решена, термин команда останется не более чем красивой (но бесполезной научно и практически) журналистской метафорой.

Классификация малых групп. Остановимся на классификации малых групп, неоднократно являвшейся предметом обсуждения в социологической и социально-психологической литературе [Андре-ева, 2000; Гидденс, 1999; Обозов, 1979; ВІшпЬеге еі аі., 1983; Иіхоп, 1979]. Предлагаемая нами классификация опирается на уже имею-щиеся разработки и не претендует быть исчерпывающей. В нее вклю-чены лишь те возможные разновидности малых групп, которые в силу тех или иных причин существенны для нашего дальнейшего изложения. Группы классифицируются по нескольким различающим-ся между собой основаниям и по дихотомическому принципу.

Прежде всего выделим оппозицию лабораторные естествен-ные группы. К первым относятся группы, специально создаваемые для выполнения экспериментальных заданий в лабораторных ус-ловиях; ко вторым — группы, функционирующие в реальных жиз-ненных ситуациях. Принципиальное различие между группами обоих типов состоит в том, что в первом случае речь идет, как правило, о группах, укомплектованных случайными лицами (часто за пла-ту) на время эксперимента и с его окончанием прекращающих свое существование — так называемые «пятидесятиминутные», по выражению М. Шоу [8Ьа\?, 1981] группы. Во втором случае имеют-ся в виду преимущественно сложившиеся группы с определенной историей, нередко характеризующиеся довольно высоким уров-нем социально-психологического развития. 14

Понятие малой группы

Это различие не следует, однако, абсолютизировать в том смыс-ле, что чисто функционально в роли лабораторной группы может оказаться и реальная группа, как это имело место, например, в известных экспериментах Ф. Д. Горбова и М. А. Новикова с исполь-зованием гомеостатической методики, когда экспериментальная задача предъявлялась в лабораторных условиях экипажам гребцов, звеньям хоккеистов и т.п. [Горбов, 1966; Новиков, 1968]. В то же время вновь создаваемая реальная группа на каком-то раннем эта-пе своего существования порой напоминает типичную лаборатор-ную группу, особенно если комплектуется из незнакомых между собой ранее людей [Кричевский, 1980].

Другая интересующая нас оппозиция: организованные (по иной терминологии — формальные, официальные) — спонтанные (или неформальные, неофициальные) группы. Те и другие относятся к категории естественных групп. Первые из них представляют собой элементарные ячейки социальной организации, возникновение ко-торых обусловлено необходимостью реализации соответствующих организационных функций. Иными словами, их появление вызвано нуждами организации и ею задано. Вторые зарождаются непроиз-вольно, стихийно, как в недрах организованных групп, так и вне их, в процессе общения индивидов, являясь результатом взаимных психологических (эмоциональных) предпочтений последних.

Подчеркнем, однако, что различие между группами обоих ти-пов характеризуется известной относительностью. Так, при опре-деленных обстоятельствах спонтанная группа может приобрести статус организованной, доказательством чему служит история воз-никновения и последующего институционального оформления научных школ [Микулинский, 1977; Ярошевский, 1974]. В то же время, изучая процесс группообразования, исследователи выде-ляют в нем стадию, на которой обоюдное эмоциональное тяготе-ние индивидов становится преобладающим в жизни целевой груп-пы, так что она «до некоторой степени начинает напоминать очень счастливую семью» [8іапГогс1 & Коагк, 1974]. Очевидно, что в этот момент жизни, хотя бы и кратковременный, организованная группа выступает, по крайней мере для наблюдателей, как прежде всего неформальная общность.

В основание следующей рассматриваемой оппозиции — откры-тые закрытые группы — положена степень открытости, дос-тупности группы влиянию окружающей ее социальной среды, об-щества. В современном мире практически почти любая малая груп-па является открытой, что следует хотя бы из обсуждавшегося выше

15

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

ее определения. Тем не менее мы вынуждены сказать почти и от-нюдь не случайно.

Время от времени обнаруживается существование групп, кото-рые, вероятно, в той или иной мере можно отнести к категории закрытых вследствие их «вырванности» из мира людей, утраты, порой в течение длительного времени, как это случилось, напри-мер, с семьей старообрядцев Лыковых из документальной повести В. Пескова «Таежный тупик», даже минимальных связей с ним.

Для целей нашего последующего анализа малые группы по-лезно расклассифицировать также, исходя из фактора продол-жительности их существования, на стационарные и временные. Причем к последним относятся не обязательно только лаборатор-ные, но и естественные группы, которые, судя по материалам многих исследований, оказываются чрезвычайно удобным объек-том изучения динамических процессов в группе, механизмов и этапов коллективообразования, межгрупповых отношений.

И, наконец, укажем еще на одну очень часто встречающуюся в литературе классификацию малых групп, в соответствии с кото-рой они подразделяются на группы членства и референтные груп-пы. Основанием для подобного деления является степень значимо-сти группы для индивида с точки зрения его ориентации на груп-повые нормы и ценности, влияния группы на систему его установок.

Так, группа может рассматриваться просто как место пребыва-ния индивида в социуме, далекое от его установок и ценностных ориентаций. В таком случае речь идет всего лишь о группе членства. Возможно, однако, существование группы иного типа, чьи нор-мы и ценности индивид разделяет, соотнося с ней свои установки. Причем делает это вне зависимости от членства в данной конкрет-ной группе. Здесь мы говорим о референтной группе. Иногда она определяется также, как «группа, в которой человек стремится быть или сохранить членство» [СагІ\?гі§Ьі & 2апаег, 1968].

Изложенное понимание термина «референтная группа», кста-ти, весьма популярного в социально-психологической литерату-ре, несколько отличается от первоначальной его трактовки, предло женной много лет назад Г. Хайменом [Нутап, 1942]. Ученый пола-гал, что референтная группа должна обязательно находиться где-то за пределами группы членства. В действительности же, и об этом свидетельствуют эмпирические факты, группы обоих типов порой совпадают. Но, как справедливо замечают при этом специалисты [Сагт\?гі§Ьі & 2апс1ег, 1968], из большого числа известных человеку групп лишь немногие выступают для него в качестве референтных.

16

Понятие малой группы

Теоретический анализ обсуждаемых типов фупп [Андреева, 2000 или Шибутани, 1969], как правило, обращен к референтным груп-пам, что вполне объяснимо, учитывая их роль в формировании лич-ности, ее поведении в группе и т.д. В этом анализе одним из наибо-лее интересных является вопрос о функцияхреферентной группы. Их, по мнению Г. Келли [Кеііеу, 1952], две: сравнителъная и норматив-ная. Суть первой из них состоит в том, что принятые в группе стан-дарты поведения, установки и т.п. выступают для индивида в качест-ве неких образцов, систем отсчета, на которые он опирается в своих решениях и оценках. По мнению специалистов [Саітл?гщЬі & 2апйег, 1968], эта функция несет в себе элемент социального влияния, ока-зываемого на человеческое познание и притязания.

Что же касается нормативной функции, то она позволяет вы-яснить, в какой мере поведение индивида соответствует нормам группы. Роль этой функции весьма существенна в плане регуляции группового поведения, в особенности когда действия отдельных членов отклоняются от принятых фупповых стандартов. Как пола-гает Г. Келли, обе указанные функции часто, но отнюдь не всегда, осуществляются одной и той же группой.

В целом же подчеркнем, что такое свойство группы, как рефе-рентность, имеет прямое отношение к интегративным процессам в ней, способствуя сохранению ее целостности и стабильности, последующему воспроизводству в качестве единицы жизнедеятель-ности общества.

Наряду с представленной выше возможны, конечно, и иные клас-сификации малых групп. В качестве примера сошлемся на работу анг-лийского психолога М. Аргайла [см. В1итЪег§ еі аі., 1983]. В основу своей классификации он положил специфику взаимоотношений в естественных жизненных группах, вьщелив пять возможных их раз-новидностей:

? семью;

? подростково-юношеские группы;

? рабочие группы;

? комитеты и группы по решению проблем;

? тренинговые и терапевтические группы.

Ученый так характеризует эти группы.

Семья (заметим, речь идет о нуклеарной семье, состоящей из обоих родителей и детей) рассматривается как моделъ малой груп-пы, в которой теснейшим образом переплетены элементы внутриор-ганизационного взаимодействия (играние членами семьи соответ-

2 - 4504

17

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

ствующих социальных ролей, выполнение определенных функци-ональных обязанностей и т.д.) и неформальных отношений (причем как "с позитивным знаком в виде проявлений тепла, ласки, ин-тимности, так и с негативным знаком — например, в форме фи-зической агрессии относительно детей или взрослых).

Подростково-юношесте группы (имеются в виду главным об-разом дружеские объединения сверстников) — модель малых групп с выраженной досуговой ориентацией и преобладающим развитием эмоциональных отношений, порождаемых аффилиативной мотива-цией и взаимными симпатиями людей.

В противоположность им рабочие группы — модель малых групп с четкой трудовой направленностью и доминирующими отношениями де-лового характера, относительно которых эмоциональные связи играют соподчиненную роль (хотя, добавим от себя, было бы ошибочно недооценивать степень возможного их влияния на групповой процесс).

Определенное сходство с рабочими группами в специфике преобладающих внутригрупповых отношений обнаруживают коми-теты и группы по решению проблем, однако они выделены М. Ар-гайлом особо — как модель коммуникативных малых групп, чья ос-новная задача состоит в принятии (на основе коммуникативной деятельности) эффективных решений. От членов подобных групп требуется владение рядом специальных умений, связанных с орга-низацией информационного обмена, достижением внутригруппо-вого согласия, оказанием межличностного влияния и т.п.

Что же касается тренинговых и терапевтических групп, то они, по мнению М. Аргайла, не являются моделью какой-либо разно-видности естественных групп. Скорее они символизируют собой созданную психологами некую искусственную реальность, полез-ную, однако, членам группы в плане развития навыков социаль-ного взаимодействия и преодоления эмоциональных нарушений.

Обсуждением некоторых разновидностей классификации малых групп закончим общее предварительное знакомство с предметом нашего исследования и перейдем далее к анализу становления науч-ного знания в рассматриваемой области социальной психологии.

1.2. История социально-психологических исследований малой группы

Прежде чем непосредственно приступить к обсуждению ин-тересующего нас вопроса, сделаем несколько уточнений относи-тельно характера последующего изложения.

18

История социально-психологических исследований...

Первое из них связано с конкретизацией исторической точки отсчета в анализе литературных данных, т.е. определения конкрет-ного временного рубежа, с которого этот анализ начинается. В прин-ципе здесь можно идти различными путями. Скажем, попытаться отыскать крупицы интересующих нас знаний в недрах других наук, например философии, опускаясь при этом в глубь веков и обраща-ясь прежде всего к трудам великих мыслителей античности — Пла-тона и Аристотеля. Возможен также экскурс и в менее глубокие ис-торические пласты, если ограничиться, допустим, работами гума-нитариев XIX — начала XX столетия (В. Вундт, Э. Дюркгейм, О. Конт, Ч. Кули, М. Лазарус, Г. Лебон, Н. К. Михайловский, Э. Росс, Г. Тард, Г. Штейнталь и др.) с их стремлением к теоретическому изучению социальных групп, преимущественно больших, и разного рода спе-кулятивным построениям, зачастую основанным на личном опыте авторов и различных исторических примерах [Андреева, 2000; Гибш и Форверг, 1972; Лебон, 1995; Сай\?гІЕІіі & 2апсіег, 1968]. Что же касается избранного нами аналитического пути, то исходной его точкой является 1898г.— дата публикации первого эксперименталъно-го исследования в социальной психологии [Тгіріеи, 1898].

Второе уточнение имеет отношение к содержанию обозреваемого материала. Здесь учитывалось то существенное обстоятельство, что интересующий нас вопрос неоднократно освещался в литературе на русском языке, имея в виду как зарубежные, так и отечествен-ные исследования (подробный перечень соответствующих литера-турных источников приведен нами в [Кричевский и Дубовская, 1991]). Поэтому мы не ставили своей задачей детальное обсуждение всего исторического материала, но видели ее главным образом в выделении ключевых этапов разработки проблематики малых групп за рубежом и в нашей стране, прослеживании наиболее значи-тельных исследовательских тенденций и направлений, рассмотре-нии современного состояния дел в данной области социально-психологического знания.

Третъе уточнение касается расшифровки смысла, вкладываемого в понятие «зарубежные исследования». Что имеется в виду? Сразу же оговоримся: речь в данном случае идет не вообще о зарубежных исследованиях, ведущихся, как известно, во многих странах мира, но лишь о тех из них, что выполнены западными психологами. Это объясняется огромным удельным весом западных работ (свыше 90%) в общем массиве зарубежных публикаций по малым группам (известное, хотя, вероятно, и не полное, представление об эіом дают материалы реферативного журнала «Р5успо1о§іса1 АЪкігасІх»),

19

2*

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

влиянием, оказываемым ими на развитие исследовательской об-ласти в целом, и, безусловно, высоким профессиональным уров-нем многих из них. С обращения к этим работам мы и начнем свой исторический экскурс.

1.2.1. История зарубежных исследований малой группы

Ранние этапы. Как отмечалось выше, исходная точка нашего анализа датируется 1898 г.

Именно в 1898 г. американский психолог Н. Триплет опублико-вал результаты экспериментального исследования, в котором срав-нивал эффективность индивидуального действия, выполняемого в одиночку и в условиях группы. По мнению Г. Олпорта, это была первая экспериментальная проблема социальной психологии, и он сформулировал ее так: «Какие изменения происходят во вся-ком отдельном действии индивида, когда присутствуют другие люди?» [АІІрогі, 1954. Р. 46].

Явившись первой экспериментальной ласточкой, работа Н. Триплета еще не делала погоды в общей социально-психоло-гической атмосфере тех лет. В науке по-прежнему господствовал дух теоретических спекуляций, в массе которых редкие попытки опоры на факты, добытые эмпирическим путем, выглядели чуже-родным телом. Потребовалось несколько десятилетий, прежде чем экспериментальное, мы бы сказали шире — эмпирическое (т.е. основанное на опытном факте, а не спекуляции, пусть даже и оригинальной), направление получило дальнейшее развитие в за-рубежной социальной психологии. Случилось это уже в 20-е годы.

Именно в 20-е годы на Западе усилилась тяга к эмпирическим исследованиям, начался, по выражению Д. Картрайта и А. Зандера [Сагг\?гі§т & 2апс!ег, 1968], эмпирический бунт в социальной на-уке, особенно в психологии и социологии. Неудовлетворенность умозрительными схемами направила исследователей на поиски объек-тивных фактов. Два крупных ученых того времени — В. Мёде в Герма-нии и Ф. Олпорт (старший из братьев Олпорт) в США — во многом продолжили линию исследований Н. Триплета. Кроме того, Ф. Ол-порт сформулировал весьма своеобразное понимание фуппы.

Как ни парадоксально, он не считал, что имеет дело с реально существующими, хотя бы и в лабораторных условиях, группами. Согласно Ф. Олпорту, реально существовали лишь отдельные инди-виды. Что же касается групп, то они трактовались им как «совокуп-ность идеалов, представлений и привычек, повторяющихся в каж-

20

История социально-психологических исследований...

дом индивидуальном сознании и существующих только в этих со-знаниях» [Аіірогі, 1924. Р. 9]. Подчеркивалось также, что «групповое сознание» не отражает ничего, кроме сходства между сознаниями индивидов. Последние не могли быть частями группы, поскольку последняя, как утверждалось, существует лишь в сознании людей.

Свой отказ рассматривать группу как определенную реальность Ф. Олпорт мотивировал отсутствием адекватных методов исследова-ния, что на уровне психологического объяснения вполне согласо-вывалось с постулатами могущественного тогда бихевиоризма, а в общеметодологическом плане имело своей основой позитивизм. Ра-зумеется, со временем в процессе накопления научных знаний и в связи с прогрессом техники исследования подобная точка зрения на природу группы была преодолена. Возобладающим стало представ-ление о группе как некоторой социальной реальности, качественно отличной от составляющих ее индивидов [Левин, 2000].

Следующий крупный этап развития психологии малых групп за рубежом (в наибольшей степени, конечно, в США) относится к периоду 30-х — началу 40-х годов и знаменуется рядом ориги-нальных экспериментальных исследований, осуществленных в ла-бораторных и полевых условиях, а также первыми серьезными попытками разработки теории группового поведения. В это время М. Шериф проводит изобретательные лабораторные эксперимен-ты, выявляя механизмы развития групповых норм, а Т. Ньюком исследует аналогичную проблему, но иными средствами, в поле-вых условиях. Изучаются малые группы на промышленных пред-приятиях США и Западной Европы, оформляется социометричес-кое направление исследования групп. В течение нескольких лет антрополог В. Уайт посредством метода включенного наблюдения реализует программу изучения «живых» групп в трущобах большо-го города, очерчивая контуры интеракционистского подхода к раз-работке проблематики групповых процессов.

К началу 30-х окончательно складывается и спустя ряд лет тер-пит фиаско небезызвестная «теория черт» лидерства или, в более точном значении, руководства. Ее исходные положения базирова-лись на идеях английского ученого Ф. Гальтона относительно роли наследственных факторов в жизненном пути знаменитых людей и, возможно, по этой причине она получила еще одно весьма приме-чательное наименование — «теории большого человека».

Одновременно предпринимаются попытки отойти от упрощенно-го понимания феноменов лидерства и руководства, дать более слож-ное, многоплановое их описание в терминах социального влияния,

21

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

внутригруппового взаимодействия, достижения групповых целей [8іо§сіШ, 1974]. В тотже период, основываясь на результатах исследо-вания управленческой деятельности в промышленной организации, Ч. Барнард выдвигает идею двухмерного рассмотрения фуппового процесса, получившую реализацию в ряде подходов к анализу груп-пы в целом [см. 1.3.], а также структурного ее аспекта [см. 3.1.].

Особый вклад в развитие психологии малых групп внес К. Ле-вин, эмигрировавший в начале 30-х годов в США из нацистской Германии. Он явился основоположником крупного научного на-правления, широко известного под названием «групповая динами-ка», и создателем одноименного исследовательского Центра, из стен которого вышло немало выдающихся социальных психологов минувшего столетия.

К. Левин возглавил экспериментальную разработку многих сто-рон групповой проблематики. В частности, под его руководством были проведены знаменитые опыты Р. Липпитта и Р. Уайта по изу-чению групповой атмосферы и стилей руководства, выполнено оригинальное исследование изменения индивидуальных устано-вок в процессе внутригрупповой дискуссии. Одним из первых он подверг рассмотрению психологический феномен социальной вла-сти (влияния), внутригрупповые конфликты, динамику группо-вой жизни, экологические проблемы группового функционирова-ния. При этом он подчеркивал необходимость работы с естествен-ными группами в реальных ситуациях их жизни, полагая, что таким образом открывается возможность действительной проверки ва-лидности теоретических положений и нахождения путей решения различных практических проблем [Левин, 2000].

Не утратили актуальности и некоторые теоретические пред-ставления К. Левина о группе как динамическом целом, обладаю-щем свойствами, отличными от свойств составляющих его час-тей или суммы последних. В соответствии с системными воззрени-ями на групповой процесс он полагал, что одним из отличительных признаков группы является принцип взаимозависимости ее членов. Что же касается конкретного исследования группы, то, по мне-нию К. Левина, в нем необходимо получать факты, относящиеся не к поведению отдельных индивидов, а характеризующие целос-тные феномены групповой жизни. Заслуживает внимания и мысль ученого о том, что социальные науки, в частности социология или психология, не должны игнорировать исторический аспект своих проблем. Следует, полагал он, учитывать исторический кон-текст каждого фиксируемого исследователем факта [Левин, 2000].

22

История социально-психологических исследований...

Труды К. Левина явились своеобразным научным мостиком между двумя половинами минувшего столетия, на многие десяти-летия определив направление работ не только в области группо-вой проблематики, но и социальной психологии в целом. Как не-сомненно позитивный момент отметим, что на рубеже тысячеле-тий, пусть и со значительным опозданием, они наконец-то стали доступны широкому отечественному читателю.

Послевоенные десятилетия. Вторая мировая война явилась пере-ломным моментом в развитии психологии малых групп за рубежом. Именно в этот период с особой остротой встал вопрос о необходи-мости изучения закономерностей группового поведения, поисках эффективных приемов управления фуппами. В послевоенные и пос-ледующие за ними годы, совпавшие с эпохой научно-технической (а в совсем недавнее время и электронной) революции, когда зна-чительно возросла роль коллективного труда в различных сферах жизни общества, интерес к малым фуппам еще более усилился.

Правда, было бы неверно рассматривать послевоенный период как единый этап развития групповой психологии. Дробление этого периода применительно к малым группам целесообразно, по-ви-димому, провести, исходя, во-первых, из этапности развития за-падной социальной психологии в целом [Ні§Ьее & \?е11з, 1972] и, во-вторых, из оценки положения дел в обсуждаемой исследова-тельской области, даваемой самими работающими в ней специа-листами [Н & Тепу, 2000; Ье?іпе & Могеіапсі, 1990; МсСгаіЬ & Кга?гіг, 1982; 8геіпег, 1983]. В результате такого рода анализа с из-вестной степенью условности, конечно, выделяются как мини-мум четыре временных этапа:

? первый — двадцатилетие с середины 40-х и до середины 60-х годов;

? второй, насчитывающий примерно полтора десятка лет, — с середины 60-х и приблизительно до второй половины 70-х годов;

? третий — начиная со второй половины 70-х и заканчивая 80-ми;

? четвертый — с началом 90-х и по настоящее время.

Применительно к судьбам зарубежной групповой психологии первое послевоенное двадцатилетие можно охарактеризовать как период довольно безмятежного развития и больших надежд, воз-лагавшихся на эту область социальной психологии в ту пору. Именно тогда оформились основные направления исследований малых Фупп, сложились важнейшие теоретические подходы, а экспери-

23

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

ментальные (главным образом лабораторные) парадигмы достиг-ли высокой степени совершенства. Интересно, что работы запад-ноевропейских психологов в этот период практически не оказыва-ли ни малейшего влияния на развитие исследовательского «поля»: в нем безраздельно господствовали их заокеанские коллеги.

Иной характер носили следующие полтора десятилетия. С од-ной стороны, казалось бы, продолжились тенденции предыдуще-го этапа: дальнейшее расширение круга изучаемых проблем и весьма бурный рост экспериментальных исследований, в связи с чем по-казателен такой факт. Опубликованная в 1965 г. Б. Равеном итоговая библиография малых групп содержала около 3500 наименований. Однако в последующем только за период с 1967 по 1972 г. в рефе-ративном издании «Р5успо1о§іса1 АЬзІгасІз» зарегистрировано око-ло 3400 наименований исследований малых групп.

С другой стороны, росло критическое переосмысление достиг-нутого и одновременно заметно снижался оптимизм относительно вклада этих исследований в понимание группового процесса ввиду их малой экологической валидности и ограниченности возможных практических приложений. Отмечалось отсутствие теории, позво-лявшей адекватно интерпретировать и интегрировать гигантский массив разнородных эмпирических фактов [2апс1ег, 1979]. Кроме того, по мнению специалистов, в этот период «исследования чаще фокусировались на поведении отдельных индивидов в группе, не-жели на свойствах и результатах группы как целого» [2апсіег, 1979. Р. 447], а сама группа рассматривалась как «один из аспектов жиз-ненного пространства личности, а не целое, обладающее собствен-ной динамикой» [8іеіпег, 1983. Р. 539].

И еще одна примечательная особенность обсуждаемого периода. В хоре критиков сложившегося положения дел отчетливо зазвучали голоса западноевропейских социальных психологов, требовавших радикальной переориентации групповых исследований с учетом ре-альных жизненных проблем, стоящих перед западным обществом. Заметим, что к этому времени авторитет западноевропейских уче-ных, специализировавшихся на изучении малых фупп, был уже весь-ма высок, в частности, в таких областях, как социальное влияние (работы С. Московичи и представителей его школы во Франции), межгрупповые отношения (работы Г. Тэшфела, Дж. Тэрнера и их последователей в Великобритании), принятие решений (работы Г. Ламма с сотрудниками в Западной Германии). Правда, справед-ливости ради следует сказать, что критический настрой западно-европейцев никак не отразился на характере их конкретных иссле-

24

История социалъно-психологических исследований...

дований, во многом основывавшихся на ими же отвергаемых экс-периментальных парадигмах прошлых лет.

Предпоследний этап, пришедшийся на середину 70-х — 80-е годы, отмечен продолжением обозначившихся ранее тенденций, а именно: в области теории — господство эклектики; в подходе к изучению группы — акцент на индивидуальном поведении в ней; больший интерес к диадным отношениям, нежели к выявлению собственно групповых характеристик; в сфере конкретной эмпи-рической работы — преобладание лабораторного эксперименти-рования над работой с естественными группами в реальных жиз-ненных ситуациях.

Вместе с тем было бы несправедливо видеть развитие зарубеж-ных исследований малых групп, начиная со второй половины 70-х годов, исключительно в негативном свете. Так, в большой обзор-ной статье, опубликованной в начале 80-х, Д. Макгрет и Д. Кра-витц [МсСгаШ & Кга?ііг, 1982] подчеркивали наметившийся, срав-нительно с предшествующими десятилетиями, рост исследований малых групп в полевых условиях. Об этом же свидетельствовали материалы изданного в 1983 г. в Лондоне фундаментального труда «Малые группы и социальное взаимодействие», второй том кото-рого содержит большой раздел из девятнадцати статей, посвящен-ных рассмотрению различных сторон жизни разнообразных есте-ственных групп. Отмеченная тенденция наблюдалась и в зарубеж-ных разработках в области организационной и экологической психологии, касавшихся группового аспекта этих дисциплин.

Наконец, уместно напомнить, что одна из областей зарубеж-ной групповой психологии — исследование групп в так называе-мых «экзотических условиях», т.е. в условиях, характеризующихся изоляцией, ограниченностью перемещения, стрессом и типичных для жизнедеятельности человеческих групп на полярных станци-ях, подводных лодках, космических кораблях и т.п. [Наггі$оп & Соштогз, 1984], — практически всегда имела выраженную приклад-ную направленность, как, впрочем, и групповая психотерапия, и различные формы социально-психологического тренинга, полу-чившие во второй половине минувшего столетия широкое распро-странение за рубежом.

В дополнение к вышесказанному сошлемся еще раз на мнение Д. Макгрета и Д. Кравитца, назвавших в качестве позитивного мо-мента обсуждаемого периода также и значительный рост исполь-зования зарубежными психологами в исследовательской работе с группами математических моделей и компьютерного моделирова-

25

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

ния. В целом ученые выражали большой оптимизм относительно будущего малых групп, оценивая его как многообещающее.

Примерно в то же самое время другой известный специалист по групповой динамике, И. Стейнер склонялся, однако, к более осто-рожному прогнозу. Не отрицая возможности дальнейшего прогресса в изучении малых групп, он допускал, что в будущем многие перс-пективные исследования в этой области следует ожидать за предела-ми психологического и социологического ведомств как результат усилий специалистов в сфере бизнеса и образования, промышлен-ного производства и семейной терапии, а главное, прогресс этот может оказаться весьма растянутым во времени [8іеіпег, 1983].

Интересено, что уже в самом конце 80-х годов два авторитет-ных специалиста в области малых групп Д. Ливайн и Р. Морленд в своем итоговом обзоре исследований истекшего десятилетия [см. Ье?іпе & Могеіапсі, 1990] высказали аналогичную точку зрения. Они утверждали, что хотя дисциплина «малые группы» утратила свою доминирующую роль в социальной психологии, интерес к ней со стороны представителей других ветвей психологии, в частности — организационной, весьма высок. А это, несомненно, — залог того, что разработка малых групп продолжится, но уже за пределами со-циальной психологии, прежде всего в связи с решением задач, сто-ящих перед организациями в бизнесе и военной сфере.

Что же показало заключительное десятилетие минувшего века? Чей прогноз оказался более точным? Как нам кажется, ответ следу-ет искать где-то посреди высказанных точек зрения, и вот почему. С одной стороны, зарубежная социальная психология показа-ла, что ее собственных научных ресурсов вполне достаточно, что-бы придать исследованиям малых групп новый позитивный им-пульс и вести их как именно социально-психологические. Одним из доказательств возрождающегося интереса зарубежных соци-альных психологов к исследованию групп служит, в частности, выход в свет двух новых журналов, целиком посвященных группо-вой проблематике, — «Групповая динамика» («Сгоир Оупашісз») в 1996 г. и «Групповые процессы и межгрупповые отношения» («Сгоир Ргосе$$ез апсі ІпІег§гоир Кеіаііопз») в 1998 г. Другим дока-зательством упомянутого интереса является рост научных публи-каций по обсуждаемой проблематике. Правда, он требует некото-рого пояснения.

Дело в том, что отмеченный рост имеет свою специфику. Он обусловлен не столько изучением феноменов собственно внутри-26

История социально-психологических исследований...

группового взаимодействия, сколько интересом к Я-концепции, исследуемой в групповом контексте в связи с процессами социалъ-ной идентичности и социальной категоризации. Теории этих процес-сов весьма популярны в современной социальной психологии (на русском языке см. о них, например, в [Агеев, 1990; Андреева, 1997]). Достаточно сказать, что лишь за период с 1991 по 1997 г. с их позиций выполнено и опубликовано свыше 550 работ, многие из которых имеют непосредственное отношение к проблематике ма-лых групп [Н & Теггу, 2000].

С другой стороны, как и прогнозировалось рядом специалис-тов, активная разработка проблематики малых групп продолжи-лась за пределами социальной психологии, например в сфере биз-неса. Об этом свидетельствует, в частности, растущий интерес ис-следователей менеджмента и организационной психологии к такому типу групп, как команды, различным аспектам их формирования, функционирования и управления ими.

Правда, справедливости ради стоит все-таки отметить давний интерес организационных психологов к групповой проблематике, имея в виду внутренние процессы и эффективность. По данным аналитиков [8аппа & Рагкз, 1997], с 1975 по 1994 г. 98% статей по групповой тематике, опубликованных в ведущих журналах в обла-сти организационной психологии, были посвящены внутригруп-повым вопросам. Причем если с середины 70-х до середины 80-х число исследований групп в организационной психологии снижа-лось, то с конца 80-х и в 90-е годы наблюдался их рост.

Основные теоретические подходы. Завершая краткий обзор ис-тории зарубежных исследований малых групп, подведем некото-рые итоги и остановимся на теоретических подходах, сложивших-ся за долгие годы изучения интересующей нас проблематики и лежащих в основе многих экспериментальных и прикладных раз-работок. К началу 70-х годов зарубежные авторы [Сагг??гщЬі: & 2апс1ег, 1968; 8Ьа\?, 1981] выделяли девять крупных подходов, в той или иной мере определявших развитие групповой психологии: теорию поля, интеракционистскую концепцию, теорию систем, социометрическое направление, психоаналитическую ориентацию, общепсихологический подход, эмпирико-статистическое направ-ление, формально-модельный подход, теорию подкрепления. Се-годня к ним можно добавить еще и сформировавшееся в послед-ние десятилетия социально-когнитивное направление. Охаракте-ризуем кратко каждый из вышеназванных подходов.

27

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

Теория поля. Это теоретическое направление берет начало в работах К. Левина, которые отечественный читатель может, нако-нец-то, прочесть на русском языке [Левин, 2000]. Основной его пафос заключается в известном тезисе К. Левина о том, что пове-дение личности есть продукт поля взаимозависимых детерминан-тов (по терминологии К. Левина называемого жизненным или со-циальным пространством личности). Структурные свойства этого поля представлены понятиями, заимствованными из топологии и теории множеств, а динамические свойства — понятиями психо-логических и социальных сил. Какой-либо целостной теории группы в рамках данного подхода создано не было, однако он лег в ос-нову ряда мини-теорий, относящихся к различным феноменам групповой динамики: сплоченности, социальной власти, сопер-ничеству — сотрудничеству, образованию группы, внутригруппо-вому давлению, групповым притязаниям (многие из этих иссле-дований рассматриваются нами в последующих главах, а более полный их перечень см. в [Кричевский и Дубовская, 1991]).

Интеращионистская концепция. Согласно этому подходу, группа есть система взаимодействующих индивидов, функционирование которых в группе описывается тремя основными понятиями: ин-дивидуальной активностью, взаимодействием и отношением. Интеракционистская концепция предполагает, что-все аспекты группового поведения могут быть описаны исходя из анализа вза-имосвязей между тремя названными элементами. Выполненные в рамках данного направления работы в основном посвящены изуче-нию структурных аспектов группы (исследования Р. Бейлза и Дж. Хоманса) и рассматриваются нами ниже [см. 3.1].

Теория систем. По своим идеям обсуждаемый подход очень близок к предыдущему, поскольку в нем развивается представле-ние о группе как системе. В обоих теоретических направлениях со-держится попытка понять сложные процессы исходя из анализа их основных элементов. Главное различие между интеракционистской теорией и теорией систем заключено в используемых элементах анализа. Концептуальный аппарат теории систем позволяет опи-сать группу как систему взаимозависимых позиций и ролей, делая акцент на групповых «входах» и «выходах» и рассматривая группу как открытую систему (перечень основных публикаций по теории систем приведен нами в [Кричевский и Дубовская, 1991]).

Социометрическое направление. Это направление, хорошо зна-комое отечественному читателю [Коломинский, 1976; Морено, 28

История социально-психологических исследований...

1958], стимулировало множество эмпирических исследований внут-ригрупповых отношений, однако, по мнению зарубежных специ-алистов [Сагіл?гі§гіі & 2апс1ег, 1968; 8На\?, 1981], влияние социо-метрических работ на развитие теории малых групп минимально.

Психоаналитическая ориентация. Она базируется на идеях 3. Фрейда и его последователей, фокусируя внимание преимуще-ственно на мотивационных и защитных механизмах личности. 3. Фрейд первым включил идеи психоанализа в групповой кон-текст в своей классической работе «Психология масс и анализ че-ловеческого «Я»». Начиная с 50-х годов в связи с возросшим инте-ресом к групповой психотерапии некоторые положения психо-аналитического подхода получили теоретическое и экспериментальное развитие в рамках групповой психологии и легли в основу ряда теорий групповой динамики [Андреева и др., 1978].

Общепсихологический подход. Суть его состоит в предположении, что многие представления о человеческом поведении, накоплен-ные в общей психологии, применимы к анализу группового пове-дения. Это касается главным образом таких индивидуальных про-цессов, как научение, явления когнитивной сферы, мотивация. Весьма демонстративным примером обсуждаемого подхода явля-ются популярные в недавнем прошлом за рубежом теории когни-тивного соответствия, подвергшиеся обстоятельному разбору в отечественной литературе [Андреева и др., 1978]. С позиций этих теорий предпринята попытка целостного рассмотрения малой груп-пы [Тауіог, 1970].

Эмпирико-статистическое направление. Согласно данному под-ходу, основные понятия групповой теории должны выводиться из результатов статистических процедур, например факторного ана-лиза, а не формулироваться априорно. Подобное понимание обус-ловило широкое применение процедур, разработанных в области тестирования личности и представленных, в частности, в иссле-дованиях такого известного специалиста, как Р. Кэттелл. Им пред-ложена одна из теорий группового поведения, на отдельных фраг-ментах которой мы остановимся в 3.1.

Формально-модельный подход. Исследователи, представляющие данное направление, пытаются сконструировать формальные мо-дели группового поведения, используя математический аппарат теории графов и теории множеств. На русском языке подобные разработки приводятся в книге украинского автора В. И. Паниотто [Паниотто, 1975]. По мнению специалистов [8На\?, 1981], пред-ставители этого подхода часто больше интересуются внутренней

29

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

консистентностью своих моделей, нежели степенью их соответ-ствия естественным ситуациям. Вероятно поэтому данное направ-ление не смогло пока оказать сколько-нибудь существенного вли-яния на понимание группового процесса.

Теория подкрепления. Это направление исследований, весьма влиятельное за рубежом, базируется на идеях широко известной в психологии концепции оперантного обусловливания Б. Скиннера (см. о ней, например, в [Хьелл и Зиглер, 1997]) . Согласно пред-ставлениям теоретиков данного подхода (см. о них на русском язы-ке [Андреева и др., 1978; Тернер, 1985]), поведение индивидов в группе есть функция двух переменных: вознаграждений (положи-тельные подкрепления) и расходов или наказаний (отрицатель-ные подкрепления). Идеи теории подкрепления легли в основу по крайней мере двух крупных социально-психологических теорий малых групп, авторы которых (уже упоминавшиеся выше Дж. Хо-манс, Д. Тибо и Г. Келли) избрали объектом концептуализации внутридиадные отношения, экстраполируя, однако, результаты анализа на большие по объему группы.

Социалъно-когнитивное направление. Фактически оно представ-ляет собой дальнейшее развитие общепсихологического подхода, но в силу влияния, оказываемого на разработку групповой про-блематики, может рассматриваться как самостоятельное направ-ление. По времени научного оформления это, пожалуй, наиболее молодой подход к исследованию группы. Он возник как результат приложения идей, берущих начало в исследованиях когнитивных, или познавательных, а позднее — социально-когнитивных про-цессов (см. о них, например, в [Андреева, 1997; Солсо, 1996]), к сферам межгруппового и внутригруппового взаимодействия. Мос-тиком, обеспечивающим такое приложение, является синтез тео-рий социалъной идентичности и социалъной категоризации. С их по-зиций психологи, работающие в русле традиций западноевропей-ской научной школы, — Д. Абрамс, С. Тиндейл, М. Хогг и др., пытаются анализировать различные аспекты группового функцио-нирования (например, лидерство, сплоченность, конформность), вводя ряд новых понятий.

К числу последних относится, в частности, понятие самокате-горизации. Им описывается процесс категоризации людьми себя с точки зрения ингрупповых и аутгрупповых прототипов, т.е. выяс-нение своего соответствия типичным представлениям о том, ка-кими должны быть члены своей и чужой группы. Прототипы фак-тически предопределяют основные характеристики группового

30

История социально-психологических исследований...

членства, имея в виду типичные для членов группы установки, эмоциональные реакции, поведение.

Процесс самокатегоризации ведет к своего рода перцептивно-му слиянию личности с ингрупповым или аутгрупповым прототи-пом. Следствием данного процесса выступает явление деперсонали-зации — ощущение индивидом себя как части коллективного «Я» (и в значительной мере растворение в нем) и с этих позиций вос-приятие других членов своей и чужой группы.

Какова же роль перечисленных выше подходов в современных зарубежных разработках малых групп, каково их влияние на состо-яние исследуемого «поля»? Однозначный ответ на этот вопрос дать трудно.

С одной стороны, совершенно очевидно, что рассмотренные нами подходы сегодня уже не столь абсолютны, как это было, скажем, четверть века назад, в том смысле, что, начиная с 70-х, наблюдается заметное размывание их границ. Порой чрезвычайно трудно определить, какое направление представляет тот или иной исследователь, легче сказать, в какой проблемной области он ра-ботает. Причем интересно, что некоторые крупнейшие специали-сты по малым группам могут квалифицироваться одновременно как представители нескольких направлений: теории поля, теории подкрепления и когнитивного, или общепсихологического, под-хода (Г. Келли), теории подкрепления и интеракционистского под-хода (Д. Хоманс), теории поля и общепсихологического подхода (Л. Фестингер), теории поля и теории подкрепления (Д. Тибо).

С другой стороны, можно назвать ряд подходов, и по сей день в значительной мере не утративших самостоятельности и силы ин-теллектуального влияния на судьбы групповой динамики. К их числу прежде всего следует отнести теорию подкрепления, получившую в последнее время дальнейшее концептуальное и экспериментальное развитие, а также психоаналитическое и интеракционистское на-правления в их приложении к групповому процессу.

Кроме того, в характере изучения отдельных разделов психо-логии малых групп (например, межгрупповых отношений, груп-пового решения проблем, руководства группами, групповой спло-ченности) заметно сказывается влияние общепсихологического подхода, вызванное, в частности, бурным ростом работ последних десятилетий в области когнитивной психологии. И, как отмеча-лось выше, сегодня можно говорить уже об определенной транс-формации этого подхода в самостоятельное социально-когнитив-ное направление исследования группового процесса.

31

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

Но все же преобладающая на сегодня за рубежом тенденция состоит в интеграции и взаимопроникновении подходов, в сти-рании строго очерченных концептуальных рамок, наконец, в раз-работке локальных теоретических конструкций, не претендующих на широкие, общегрупповые обобщения, но скорее призванных объяснить довольно узкий круг эмпирических фактов, относящих-ся, как правило, к тому или иному отдельному групповому феноме-ну, реже — к нескольким из них. Этим резюме мы закончим рас-смотрение истории зарубежных исследований малых групп и пе-рейдем далее к ретроспективе отечественных разработок проблемы.

1.2.2. История отечественных исследований малой группы

Приступая к освещению этого вопроса, хотим напомнить об одном из уточнений, сделанном в самом начале параграфа. Оно касается содержания обозреваемого материала. Дело в том, что пере-сказать, хотя бы и очень сжато, историю отечественных работ, не повторяя при этом уже известные читателю факты, практически невозможно, поскольку их изложению посвящена весьма обшир-ная литература (подробный перечень относящихся к ней публика-ций см. в [Кричевский и Дубовская,1991]). Поэтому основная зада-ча состояла в акцентировании внимания читателя на тех принци-пиальных моментах исследования малых групп в нашей стране, которые не получили еще достаточного освещения в отечествен-ной литературе. В тех же случаях, когда речь шла о многократно обсуждавшихся в ней аспектах рассматриваемой тематики, реше-но было ограничиться лишь очень краткими ссылками на соответ-ствующие работы и их авторов.

Ранние этапы. Как показывает в историко-методологическом очерке становления социальной психологии в России Е. А. Будилова, изучение групп, или, по принятой в нашей стране терминологии, — коллективов (заметим, что в данном случае речь идет об обиходной трактовке коллектива как аналога социальной группы безотноси-тельно к качественной ее характеристике, уровню социально-психо-логической зрелости) имеет давнюю традицию в отечественной пси-хологической и непсихологической науке. Эта традиция уходит сво-ими корнями в труды русских авторов прошлого столетия, сумевших наряду с разного рода умозрительными рассуждениями представить и факты, зафиксированные в реальных жизненных условиях.

Достаточно сослаться, например, на приводимую Е. А. Будило-вой весьма примечательную, с нашей точки зрения, работу жур-

32

История социально-психологических исследований...

налиста и этнографа Н. М. Ядринцева, более чем за 50 лет до В. Уайта применившего метод включенного наблюдения и с его помощью собравшего богатый эмпирический материал, позволив-ший описать жизнь русской общины в тюрьме и ссылке. Конкрет-ные эмпирические факты, характеризующие групповое поведение людей в боевых армейских условиях, содержатся и в публикациях ряда авторов — участников русско-японской войны 1904—1905 гг. [Будилова, 1983]. Но все же это были довольно-таки случайные работы, не оказавшие сколько-нибудь значительного влияния на складывание интересующей нас исследовательской области.

Решающую роль в становлении изучения группового поведения людей в нашей стране сыграли научные труды и практическая дея-тельность В. М. Бехтерева, в 1910 г. первым в русской психологичес-кой науке сформулировавшего предмет и задачи социальной (или общественной, по В. М. Бехтереву) психологии [Бехтерев, 1911]. Мы не станем останавливаться на общепсихологических воззрениях В. М. Бехтерева — творца рефлексологического направления в отече-ственной психологии, равно как и детально анализировать его пред-ставления о коллективе, механистичность и наивность многих из которых в свете сегодняшних знаний о социальной группе, конечно же, совершенно очевидны. Обо всем этом не раз уже подробно писа-лось ранее [Кричевский и Дубовская, 1991]. Отметим лишь позитив-ные моменты в творчестве этого, безусловно, крупного исследова-теля своего времени, не утратившие и по сей день определенной научной ценности применительно к интересующей нас проблеме.

В теоретическом плане и сегодня представляют интерес мысли В. М. Бехтерева

? о функции коллективных целей как интеграторе коллектива, условии его единения и сплочения;

? о факторах согласования индивидуальных и выработки кол-лективных действий (по В. М. Бехтереву, это взаимоподражание, взаимовнушение и индукция);

? о возникновении специфически коллективного образования — «соборного ума», влияющего на индивидуальную творческую ак-тивность членов коллектива;

? о типологии коллективов; о повышении (пользуясь совре-менной терминологией) мотивации коллективной трудовой дея-тельности путем, в частности, введения в нее соревновательного момента. Он полагал также, что взаимодействие и единство инди-видов есть важнейшая характеристика социальной группы.

33

3 - 4504

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

Заслуживает внимания и экспериментальная сторона деятель-ности В. М. Бехтерева. По мнению Е. А. Будиловой, он первый в нашей стране начал экспериментальные социально-психологичес-кие исследования. В них изучалась проблема, которую можно было бы обозначить как соотношение индивидуального и группового решения задач. В качестве последних В. М. Бехтерев использовал мнемические, перцептивные и интеллектуальные задачи. За рубе-жом в это же самое время разработкой аналогичной проблемы за-нимались Ф. Олпорт и В. Мёде. Однако, хотя отечественные и зару-бежные психологи использовали сходный исследовательский ме-тод — лабораторный эксперимент, в его реализации имелось весьма существенное различие. В то время как западные исследователи работали с искусственными лабораторными группами, В. М. Бех-терев и его сотрудники включали в экспериментальную ситуацию естественные человеческие объединения (обычно ими являлись группы учащейся молодежи), что повышало активность участни-ков эксперимента, способствуя более содержательному решению ими предъявлявшихся задач [Бехтерев и Ланге, 1928].

Работы В. М. Бехтерева имели большой научный резонанс. Как отмечает в обзоре исследований по проблеме коллектива, выпол-ненных в период 20-х — начала 30-х годов, Я. Л. Коломинский, «фактически во всех работах по коллективу этого периода обнару-живается сильное влияние рефлексологических концепций В. М. Бехтерева, сформулированных им в «Коллективной рефлек-сологии», «Общих основах рефлексологии» и в других работах» [Ко-ломинский, 1976. С. 55].

Названный Я. Л. Коломинским временной период с полным основанием может характеризоваться в качестве определенного, причем значительного, этапа развития социальной психологии в нашей стране, в том числе этапа развития групповой психологии. Учитывая, что он неоднократно являлся предметом серьезного обсуждения в историко-психологической, социально-психологи-ческой, педагогической литературе (подробный перечень соответ-ствующих литературных источников приводится в [Кричевский и Дубовская, 1991]), мы, как и в случае анализа творческого на-следия В. М. Бехтерева, остановимся лишь на наиболее интересных теоретических и эмпирических разработках тех лет.

К их числу относится, например, цикл теоретико-эксперимен-тальных исследований, выполненных Б. В. Беляевым (подробнее о нем см. [Кричевский и Дубовская, 1991]). Он обратил внимание на необходимость изучения коллектива в тесной связи с социаль-34

История социально-психологических исследований...

но-экономическими условиями жизни общества, подчеркивал значимость в анализе коллектива таких его признаков, как вре-менное и пространственное расположение индивидов, объедине-ние их в «систему взаимодействия». Ученый спланировал и провел собственное оригинальное исследование развития групповой струк-туры, показав, что обладание средствами решения групповой за-дачи делает члена группы более властным, инициативным, на-стойчивым, т.е. усиливает его влияние в группе. Это исследование в какой-то мере является предтечей гораздо более поздних за-рубежных работ по изучению феномена социальной власти.

Представляют интерес и результаты научной деятельности дру-гого известного исследователя тех лет, А. С. Залужного, внесшего несомненный вклад в изучение проблем групповой психологии (под-робнее об этом авторе [Коломинский, 1976; Кричевский и Дубовс-кая, 1991]). В его работах большое внимание уделено проблеме вожа-чества, т.е. по современной терминологии, лидерства. Им предложена типология вожаков (ситуативные и постоянные), проанализирована основная функция вожачества (организация и сплочение коллекти-ва), вьщелены важнейшие качества вожаков (активность, опытность, высокий уровень умственного развития), описан один из механиз-мов вьщвижения вожака (благодаря обладанию значимыми в среде сверстников умениями), показана зависимость характера вожачества от уровня развития группы [Залужный, 1930].

Следует отметить, что для рассматриваемого нами периода вообще характерен болыной интерес исследователей к проблеме вожачества, поставленной как самим временем (эпохой стреми-тельных социальных преобразований в стране), так и несомнен-ным идеологическим заказом (сформировать активного строителя коммунизма). Причем среди разработчиков этой проблемы встре-чаются имена таких известных отечественных ученых, как П. П. Блонский и Д. Б. Эльконин.

Кстати сказать, с именем Д. Б. Эльконина, одного из круп-нейших отечественных исследователей психологии детства, в те далекие годы связывается не только изучение проблемы вожачест-ва, но и разработка теоретических положений о природе коллек-тива, в которых, вероятно, впервые в литературе в четко сформу-лированном виде проводилась идея опосредованности возникающих в коллективе межличностных отношений фактором совместной деятельности.

Одновременно Д. Б. Элькониным давалась характеристика кол-лектива как социальной группы, назывались такие существенные

35

з-

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

его признаки, как целевое единство, организованность, взаимо-помощь, взаимозависимость и взаимоответственность, подчерки-валось, что коллективизм не только не означает противопоставле-ния личности коллективу, но, напротив, «проблема личности естъ, по-сушеству, проблема, разрешающаяся внутри коллектива, а не вне его» [Эльконин, 1931. С. 77]. Интересно, что аналогичную мысль, но применительно к личности дефективного ребенка высказывал в те годы Л. С. Выготский, писавший, что «в свободных детских коллективах... личность глубоко отсталого ребенка действительно находит живой источник развития и в процессе коллективной де-ятельности и сотрудничества поднимается на все более высокую ступень» [Выготский, 1983. С. 209].

Оценивая взгляды Д. Б. Эльконина на проблему коллектива и личности, Я. Л. Коломинский справедливо, на наш взгляд, по-лагает, что «теоретические позиции, выраженные в работе Д. Б. Эль-конина, непосредственно смыкаются с психолого-педагогичес-кими принципами формирования личности в коллективе, разработанными в теории и на практике А. С. Макаренко» [Коло-минский, 1976. С. 76].

Вышедшие в 30-40-е годы труды А. С. Макаренко знаменова-ли собой принципиально новый этап разработки психолого-педа-гогических проблем коллектива. Творчество этого незаурядного человека, счастливо соединявшего в себе талант педагога-практи-ка, ученого, хозяйственного руководителя, писателя, обществен-ного деятеля, вряд ли нуждается в особых характеристиках — так много о нем писалось. Обсуждение его идей, их практическая реа-лизация и влияние на педагогику и целый ряд областей психоло-гии нашли отражение в столь значительном количестве специаль-ных работ, в том числе и социально-психологических (перечень последних приведен нами ранее [Кричевский и Дубовская, 1991]), что трудно предположить, будто какие-либо аспекты его учения о коллективе остались вне поля зрения специалистов. Поэтому, сле-дуя избранной логике анализа, остановимся лишь на тех сторонах творческого наследия А. С. Макаренко, которые в наибольшей сте-пени созвучны нынешним проблемам групповой психологии.

Прежде всего отметим, что в работах А. С. Макаренко отчет-ливо реализуются важнейшие методологические принципы исследо-вания социалъной группы, в частности:

? принцип деятельности (в практике А. С. Макаренко именно специально заданная общественно полезная, становящаяся затем

36

История социально-психологических исследований...

и личностно значимой, совместная деятельность являлась фунда-ментом строительства коллектива, а последний рассматривался как субъект деятельности, управления, воспитания);

? принцип системности ( коллектив рассматривался как «соци-альный живой организм, который потому и организм, что он имеет органы, что там есть полномочия, ответственность, соотношение частей, взаимозависимость...» [Макаренко, 1977. С. 56]);

? принцип развития (им была очерчена динамика становления коллектива — «путь от диктаторского требования организатора до требования каждой личности от себя на фоне требований коллек-тива» [Макаренко, 1977. С. 298], выделены стадии его развития, намечены перспективные линии жизни коллектива).

Богато представлена в работах А. С. Макаренко феноменология социальной группы:

? организация, структура и управление, включая руководство и лидерство (этим феноменам А. С. Макаренко придавал решающее значение, оставив, в частности, превосходные психологические пор-треты лидеров из числа воспитанников детских учреждений, в кото-рых ему довелось работать; построив и описав систему эффективных методов руководства коллективами детей и взрослых);

? нормативная регуляция поведения (в частности, посредством дисциплины и режима);

? сплоченность (понимавшаяся как единство коллектива, дру-жеское единение его членов) и психологический климат (его до-минирующие проявления, по А. С. Макаренко, — мажорность в поведении, единство, защищенность, активность и взаимная вни-мательность членов коллектива);

? мотивация коллективной деятельности (через посредство си-стемы поощрений и наказаний);

? эмоциональные и деловые («ответственная зависимость») от-ношения;

? личность во всем богатстве и многообразии ее проявлений в коллективе, в динамике приобретения качественных новообразо-ваний в связи с развитием самого коллектива.

Таков перечень некоторых весьма существенных вопросов, под-нимаемых трудами А. С. Макаренко по коллективу и чрезвычайно актуальных для современной групповой психологии (естественно, с поправками на текущую действительность, отказом от идеологичес-

37

Глава I. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

ких догм той эпохи и учетом терминологических изменений). Характерным моментом деятельности А. С. Макаренко являлось не просто наблюдение и описание соответствующих явлений и процессов жизни социальной группы, но прежде всего активное вмешательство в них, управление ими (напомним современному читателю, что А. С. Макаренко в течение многих лет руководил специальными воспитательными учреждениями, на практике реализуя свои идеи).

К сожалению, после работ А. С. Макаренко в исследовании коллектива, именно социально-психологических аспектов проблемы, на длительное время воцарилась полоса застоя. Собственно говоря, тенденции такого рода в отечественной социальной психологии начали отчетливо обнаруживаться уже с середины 30-х годов. Постепенно складывалась весьма своеобразная ситуация, когда, по выражению Е. С. Кузьмина, «социально-психологические явления продолжали изучаться... но в рамках других областей психологии» [Кузьмин, 1979. С. 36], что, добавим, вряд ли могло способствовать прогрессу как социальной психологии в целом (в виде самостоятельной области научного знания), так и отдельных ее разделов (в том числе групповой психологии). Причины подобного явления обсуждались ранее в литературе [Кричевский и Дубовская 1991]. Назовем лишь главную из них — ту удушающую для развития общественных (да и не только общественных, если вспомнить, например, судьбу генетики и кибернетики) наук атмосферу, которая воцарилась в стране в эпоху тоталитаризма.

Послевоенные десятилетия. Благотворные перемены в нашей стране, происшедшие в середине 50-х годов, не могли не сказаться и на судьбах психологической науки, различных ее отраслей и разделов. С конца 50-х годов социально-психологические исследования в стране возобновились в статусе самостоятельных. Тем самым открылась новая глава в истории отечественной групповой психологии.

Четыре минувших десятилетия, конечно, далеко не однородный период жизни и развития обсуждаемой исследовательской области. С известной степенью условности в нем можно выделить примерно четыре равных временных отрезка — своего рода этапы движения научной мысли на пути решения теоретических, эмпирических и прикладных проблем психологии малых групп.

Первый этап (60-е годы) характеризовался сочетанием организационной работы с первыми эмпирическими шагами. Шло активное ознакомление с зарубежным опытом изучения малых групп, в частности с достижениями экспериментально-методического характера. Одновременно переосмысливался и отечественный опыт

38

История социально-психологических исследований...

исследования групп и коллективов, накопленный в предыдущие десятилетия. Складывались социально-психологические центры, (вначале в Ленинграде, а затем в Москве, Курске, Минске и т.д.), ориентированные главным образом на разработку проблематики малых групп и коллективов, функционирующих в сферах производства, спорта, образования, в условиях особой трудности и повышенного риска и т.д. (перечень многих публикаций, дающих представление о происходившем в те годы, приведен нами в предыдущей работе [Кричевский и Дубовская, 1991]). Развертывание теоретических исследований в области социальной психологии создавало предпосылки для формулирования научных подходов к изучению малых групп и коллективов.

Второй этап в развитии отечественной групповой психологии приходится на 70-е годы. В это десятилетие оформилось несколько крупных исследовательских подходов, среди которых наибольшую известность и влияние среди специалистов приобрели два подробно описанных в литературе теоретических построения: стратомет-рическая [Петровский, 1979] и параметрическая [Уманский, 1980] концепции коллектива. Обе они базируются на фундаменте эмпирических данных, относящихся к широкому кругу групповых феноменов.

Особого внимания с точки зрения теоретико-методологической работы в обсуждаемый период заслуживает активное включение в концептуальный аппарат отечественной социальной психологии категории деятельности, выполняющей важную эвристическую функцию в анализе социальной группы [Андреева, 2000]. Вместе с тем и в упомянутых выше, и в иных [Коломинский, 1976; Ярошевский, 1978] концепциях коллектива находят реализацию и другие методологические принципы отечественной социальной психологии, в частности принцип системности и принцип развития.

Значительному расширению в 70-е годы подверглась сама проблематика отечественных исследований малых групп, в которой среди прочих появились разделы, связанные с управленческой деятельностью, межгрупповыми отношениями, экологией группы, социально-психологическим тренингом, групповой сплоченностью, эффективностью и психотерапией (подробный перечень публикаций по указанным разделам приведен нами в предыдущей работе [Кричевский и Дубовская, 1991]). Таким образом, параллельно с развитием теоретических представлений о группе набирали силу и разворачивались работы, во многом направленные на решение задач сугубо прикладного характера.

39

^^^^?я

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

На протяжении третьего этапа (80-е годы) продолжались и усиливались тенденции предыдущих лет. Это относится прежде всего к дальнейшей разработке методологических вопросов групповой психологии, укреплению и расширению ее теоретического фундамента [Андреева, 2000; Андреева и Яноушек, 1987; Донцов, 1984; Петровский, 1982].

Появляется ряд итоговых монографических публикаций по отдельным проблемам групповой психологии: руководству и лидерству [Кричевский и Рыжак, 1985; Шакуров, 1982; Ярошевский, 1982], групповой интеграции [Донцов, 1984] и эффективности [Не-мов, 1984], социально-психологическому тренингу [Емельянов, 1985; Петровская, 1989], психологическому климату [Бойко и др., 1983], внутригрупповым [Белкин и др., 1987; Гозман, 1987] и межгрупповым [Агеев, 1990] отношениям. Причем адресат большого числа исследований малых групп этого периода — сфера промышленного производства с многообразием проблем, возникающих в деятельности первичных производственных коллективов [Кузьмин и Свенцицкий, 1982; Свенцицкий, 1986; Шорохова и Журавлев, 1987; Шорохова и Кузьмин, 1984]. Другие значительные области приложения разработок отечественной групповой психологии того времени — сферы школьной жизни [Коломинский, 1984; Бодалев и Кричевский, 1987; Рубцов, 1987] и спортивной деятельности [Джамгаров и Румянцева, 1983; Кричевский и Рыжак, 1985].

Казалось бы, три истекших десятилетия создали значительный научный и прикладной задел для дальнейшего развития групповой психологии в нашей стране, позволявший с оптимизмом смотреть на будущее этой дисциплины. Увы, события 90-х годов, погрузившие Россию в острейший экономический кризис со всеми вытекающими отсюда последствиями (остановкой многих промышленных предприятий, в том числе в системе ВПК, традиционно на хоздоговорной основе финансировавших социально-психологические разработки, резким снижением государственного финансирования науки и развалом ее учреждений, оттоком научных кадров в поисках заработка в иные сферы деятельности и даже страны и т.д.), опрокинули радужные прогнозы.

Заключительный период столетия оказался для отечественных исследователей малых групп в целом, как нам представляется, малоплодотворным. За истекшее десятилетие отечественными авторами опубликованы лишь три монографии, специально посвященные проблематике малых групп и содержащие значительный объем новых (на момент выхода) исследовательских данных [Дер-

40

История социально-психологических исследований...

кач и др., 1999; Кричевский и Дубовская, 1991; Кричевский и Маржине, 1991]. Причем, как нетрудно заметить, лишь в одной из этих монографий представлены материалы исследований, выполненных именно в 90-е годы. То же можно сказать и о большинстве завершенных в рассматриваемый временной период диссертационных работ по тем или иным аспектам проблематики группового поведения: как правило, включенные в них эмпирические данные были собраны авторами в предшествующее десятилетие.

Если же говорить о конкретной тематике немногочисленных эмпирических исследований малых групп, то в основном можно назвать такие разделы, как педагогическое руководство, различные аспекты межличностных отношений в спортивных и ученических коллективах, коммуникативные процессы в малых экспериментальных группах, лидерство в детских группах, подбор и формирование управленческих команд.

Правда, в тот же период значительно расширилось направление работ прикладного характера с тренинговыми и психотерапевтическими группами. Однако если учесть общий весьма невысокий уровень подобных разработок, имеющих основной своей целью не столько реализацию каких-либо теоретических принципов и развитие научно-прикладной области в целом, сколько следование более прагматической (но вполне, заметим, объяснимой) жизненной установке — получению ведущими эти группы психологами мало-мальски приличного заработка, рассматривать их в качестве некоего локомотива науки не приходится. Они, эти разработки, в массе своей лишь подтверждают давнюю мысль К. Левина о том, что нет ничего практичнее, чем хорошая теория.

И все же мостик в новое столетие (тысячелетие) нам хотелось бы выстроить на более оптимистической ноте. Дело в том, что во многом изменившиеся в стране за истекшее десятилетие экономические отношения делают все более актуальной разработку психологических проблем предпринимательства, менеджмента, организационного поведения. Как отклик на зарождающиеся запросы этих мощных в финансовом плане сфер социальной практики в 90-е годы выполнен ряд исследований (и собственно научного, и прикладного характера), имеющих к ним самое непосредственное отношение. Пока это в основном, конечно, исследования, выявляющие особенности личности и поведения предпринимателей, менеджеров и других представителей сферы бизнеса, как правило, вне строгой эмпирической связи с конкретными феноменами группового функционирования [Журавлев и Шорохова, 1999; Емелья-

41

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

нов и Поварницына, 1998; Кричевский, 1998]. Но, думается, выход на установление таких связей не за горами: он в логике требований реальных жизненных процессов. И это обстоятельство позволяет надеяться на постепенное преодоление кризиса отечественной групповой психологии, ее возрождение и дальнейшее научное развитие — теперь уже в XXI в.

Основные подходы к разработке групповой проблематики в современной отечественной психологии. Подведем некторые итоги многолетних исследований в области групповой психологии в нашей стране. Можно выделить пять подходов к изучению феноменов социальной группы, сложившихся за истекшие десятилетия и в немалой степени влияющих на движение научной мысли, рост практических разработок:

Итак, на сегодня в отечественной психологии можно выделить как минимум пять основных подходов к разработке групповой проблематики:

? деятельностный подход;

? социометрическое направление;

? параметрическая концепция;

? организационно-управленческий подход;

? тренингово-терапевтическое направление.

Некоторые из названных подходов носят преимущественно исследовательский характер, другие в большей мере ориентированы на решение прикладных проблем.

Деятельностный подход. Он основывается на одном из фундаментальнейших принципов отечественной психологии — принципе деятельности, успешность реализации которого в общепсихологических исследованиях и в ряде частных психологических .дисциплин, включая социальную психологию, общеизвестна. Вероятно поэтому некоторые авторы небезосновательно называют его в качестве «конституирующего и объяснительного принципа построения социальной психологии как науки» [Андреева, 1980. С. 6].

Использование принципа деятельности в исследовании социальной группы весьма плодотворно сказалось на построении ряда теорий группового поведения: например, упоминавшейся выше стратометрической концепции групповой активности А. В. Петровского и программно-ролевого подхода к изучению научного коллектива М. Г. Ярошевского [Ярошевский, 1978]. Кроме того, идеи деятельностного подхода реализованы в изучении отдельных феноменов социальной группы: ее интеграции и эффективности,

42

История социально-психологических исследований...

руководства и лидерства, межгрупповых отношений, социально-перцептивных процессов в группе.

Социометрическое направление. Как и в зарубежной групповой психологии, немалое число отечественных исследований малых групп может быть отнесено к так называемому социометрическому направлению. Основанием для подобного отнесения является использование специалистами в конкретной эмпирической работе в качестве основных методических средств тех или иных вариантов социометрического теста. В отечественной социальной психологии большой вклад в развитие этого направления внес Я. Л. Ко-ломинский, не только много сделавший в плане конструирования различных социометрических процедур, но, что весьма существенно, включивший эмпирический метод в содержательный теоретический контекст [Коломинский, 1976].

Параметрическая концепция. Создателем этого исследовательского направления является Л. И. Уманский, в 60-70-е годы разработавший оригинальную концепцию групповой активности [Уманский, 1980]. Основная идея его подхода состоит в предположении, что поэтапное развитие малой {контактной, по Л. И. Уманскому) группы осуществляется благодаря развитию ее важнейших социально-психологических параметров. Наиболее значительные исследования, выполненные в рамках этой концепции, касаются организационных, эмоциональных и динамических характеристик группы.

Организационно-управленческий подход — в его основу положены разрабатываемые в социологической и социально-психологической науке представления о социальной организации и управленческой деятельности. Относящиеся к рассматриваемому подходу многочисленные исследования групп и коллективов носят выраженный прикладной характер и в большинстве своем ориентированы на решение задач психологического обеспечения в сфере промышленного производства [Свенцицкий, 1986; Шорохова, Кузьмин, 1984].

Тренингово-терапевтическое направление сложилось в 70— 80-е годы преимущественно усилиями ученых Москвы [Петровская, 1982] и Ленинграда (ныне Санкт-Петербурга) [Емельянов, 1985; Либих, 1974] в основном как прикладная область групповой психологии, ставившая своей целью развитие психологической компетентности личности и осуществление комплеса психотерапевтических воздействий на нее в условиях пребывания в малой группе. Сегодня работы этого направления чрезвычайно популярны в России. Однако, как отмечалось ранее, профессиональный уро-

43

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

вень многих из них все еще сравнительно невысок, хотя время от времени и предпринимаются попытки научного осмысления возникающих в этой области проблем [Жуков и др., 1997].

Таковы, на наш взгляд, основные современные подходы к изучению малых групп в отечественной социальной психологии. Разумеется, было бы неверно их абсолютизировать и тем более противопоставлять: специальный анализ обнаруживает в них вполне определенные интегративные тенденции и взаимопереходы. Так, в публикациях некоторых авторов, относимых нами к организационно-управленческому [Шорохова и Журавлев, 1987] и параметрическому [Уманский, 1980] подходам, наблюдается обращение к дея-тельностному началу. С другой стороны, внутри самого деятельност-ного подхода встречаются работы, характеризующиеся очевидной социометрической ориентацией либо тяготеющие к организационно-управленческому направлению [Андреева, Янушек, 1987].

Кроме того, среди специалистов заметно стремление дополнить принцип деятельности, берущийся в качестве исходного в анализе социальной группы [Андреева, 1980], рядом других методологических принципов, и прежде всего — принципом системности и принципом развития (см., в частности, материалы настоящей книги). Подчеркнем в этой связи, что, с нашей точки зрения, плодотворными представляются в будущем как дальнейшая интеграция и взаимообогащение различных подходов, так и появление новых исследовательских направлений, базирующихся на оригинальных научных идеях.

Проблемы, требующие дальнейшей разработки. Прослеживая историю становления в нашей стране психологии малых групп и коллективов и отмечая достигнутый в предшествующие десятилетия (в основном в период 70-80-х годов) определенный прогресс в развитии теории и эмпирических разработок, о чем говорилось выше, мы тем не менее хотели бы завершить свой анализ обращением к некоторым критическим моментам, имеющим место в обсуждаемой исследовательской области. К сожалению, такого рода методологическая рефлексия — не частая гостья в публикациях отечественных социальных психологов, в прошлые годы гораздо более склонных акцентировать внимание на тех или иных теоретических просчетах зарубежных коллег, что само по себе, конечно же, важно и является вполне законным элементом аналитической работы, нежели пытаться критически обозреть положение дел в собственном научном хозяйстве, что, на наш взгляд, важно в не меньшей степени и также должно входить в теоретический анализ. Тем

44

История социально-психологических исследований...

более, что за последние годы выросло новое поколение отечественных социальных психологов, свободное от идеологических шор, имеющее гораздо больше возможностей для интеграции в мировое научное сообщество и которому, собственно, и предстоит основная работа по дальнейшему возведению здания отечественной социальной психологии. Чтобы такая работа была успешной, полезно знать имеющиеся пробелы. Применительно к теории и практике исследования малых групп они видятся нам в следующем.

Прежде всего необходимо выдвижение новых продуктивных идей относительно понимания группы, различных ее феноменов, идей, которые бы стимулировали исследовательскую активность в направлении их проверки и развития. В этой связи перспективной представляется линия теоретической работы, направленной на соединение хорошо зарекомендовавшего себя в отечественной социальной психологии деятельностного подхода с современными когнитивными направлениями исследования группы.

Нуждается в дальнейшей разработке проблематика группового развития, в особенности раздел, относящийся к характеристикам высшего уровня жизнедеятельности группы — коллектива. Ранее [см. 1.1] уже обращалось внимание на трудность операционализа-ции многих называемых исследователями признаков коллектива, отсутствие достаточно надежных средств фиксации различных уровней развития группы, выделение которых все еще носит весьма общий и произвольный характер. Заметим также, что, на наш взгляд, теоретические описания коллектива в прошлом страдают идеализацией реальных отношений в социальной группе, стремлением к их упрощению, недиалектичностью в трактовке самого процесса группового развития.

Довольно «узким» местом в изучении группы является рассмотрение ее как совокупного субъекта совместной деятельности с присущими ему специфическими атрибутами. И хотя теоретический анализ этого вопроса ведется уже десятилетия, его результаты, а главное их практическое воплощение, вряд ли могут быть признаны удовлетворительными. Отсюда немалые трудности, испытываемые как психологами-исследователями, так и психологами-практиками всякий раз, когда необходимо дать адекватную оценку сплоченности той или иной естественной группы, выявить доминирующую в ней систему норм и ценностей, достаточно тонко и дифференцированно определить меру коллективности группы как именно совокупного субъекта. Кстати сказать, критическим моментом в прикладном аспекте обсуждаемой проблемы является и конструирование

45

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

надежных методов прогноза поведения личности в группе, без которых невозможны оптимальный с точки зрения эффективности функционирования подбор малых групп, обеспечение успешного руководства ими, решение вопросов межличностной совместимости, предотвращения внутригрупповых конфликтов и т.п.

Наконец, к числу слабо разработанных вопросов групповой психологии относится эмпирическое изучение малой группы как элемента более крупной социальной общности (например, социальной организации), испытывающего ее влияния и в свою очередь способного оказывать влияние на макросоциум.

Можно думать, что учет перечисленных выше, а возможно, и иных (мы оставляем читателю место для творчества) «узких» мест в разработке обсуждаемой области социально-психологического знания будет способствовать не только развитию научных представлений о группе, но и позволит включить проводимые исследования (теоретические, экспериментальные, прикладные) в контекст решения задач, диктуемых требованиями современного этапа жизни российского общества.

* * *

Итак, мы кратко рассмотрели историю развития отечественной и зарубежной групповой психологии, очертили круг изучаемых ее феноменов, выделили сложившиеся при этом исследовательские направления, остановились на ряде нерешенных проблем. Перейдем теперь к заключительному разделу главы, посвященному анализу некоторых методологических аспектов изучения социальной группы.

1.3. Методологические аспекты исследования малой группы

Данный параграф представляется нам чрезвычайно существенным в плане уяснения истоков пути, проделываемого исследователем в своей работе, включая и эмпирическую ее часть. Ведь именно с обращения к методологическим аспектам проблемы эта работа по сути дела и начинается или во всяком случае должна начинаться. О каких же аспектах идет далее речь? Чтобы ответить на поставленный вопрос, необходимо охарактеризовать методологический уровень предполагаемого обсуждения. С этой целью обратимся к поня-

46

Методологические аспекты исследования малой группы

тию методологии научного исследования, как оно трактуется в отечественной традиции изучения социальных явлений.

Наиболее четко суть упомянутого понятия сформулирована Г. М. Андреевой, выделяющей три его значения, каждое из которых соответствует определенному уровню научного подхода: общую методологию — некоторый общефилософский подход, общий способ познания, принимаемый исследователем; частную (или специальную) методологию — совокупность методологических принципов, применяемых в данной области знания; конкретную методологию — совокупность конкретных методических приемов исследования [Андреева, 2000].

Здесь речь в основном пойдет о методологии в ее втором значении, причем обсуждение проводится в трех направлениях:

? рассмотрен ряд методологических принципов исследования социальной группы с учетом требований, предъявляемых ими к анализу данного исследовательского объекта, т.е. выделены основные линии аналитической работы, диктуемые применением соответствующих методологических принципов;

? показана необходимость учета тех или иных положений методологического характера при интерпретации материалов конкретного эмпирического исследования;

? специально рассматривается методология в ее собственно методическом значении, представлены основные методы получения научной информации о малой группе.

Методологические принципы исследования группы. Что касается рассмотрения методологических принципов исследования группы, то мы остановимся на трех из них: принципе деятельности, принципе системности и принципе развития. Выбор указанных принципов отнюдь не случаен: он обусловлен той серьезной теоретической проработкой, которой подвергся в отечественной литературе вопрос относительно возможностей их реализации применительно к различным аспектам группового функционирования (перечень соответствующих литературных источников приведен нами ранее [Кричевский и Дубовская, 1991]). Учитывая, что развернутый анализ обсуждаемого вопроса с опорой на соответствующие теоретические разработки предыдущих лет уже проводился одним из нас [см. Кричевский, 1985; Кричевский и Рыжак, 1985], мы обозначим лишь основные линии приложения этих принципов к исследованию социальной группы, ее феноменов.

47

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

Так, в согласии с имеющимися теоретическими представлениями (перечень литературных источников см. в [Кричевский и Ду-бовская, 1991]) специфика принципа деятельности в данном случае характеризуется следующими моментами:

? прежде всего деятельность понимается как совместная коллективная (групповая) деятельность; при этом выделяются формы организации, уровни и содержание совместной деятельности;

? предполагается обязательное рассмотрение группы, ее феноменов в контексте совместной деятельности индивидов, что означает принятие в качестве основного объекта исследования не лабораторных, а реальных социальных групп: только в них межличностные отношения раскрываются во всей своей полноте, выступая формой реализации общественных отношений;

? проводится идея понимания группы как коллективного или совокупного субъекта деятельности, ориентирующая на изучение соответствующих атрибутов последнего — групповых потребностей, мотивов, норм, ценностей, целей и т.д., выявление и описание целостных характеристик группового процесса;

? выдвигается тезис о правомерности интерпретации совместной деятельности не только как фактора, конституирующего группу, как интегратора групповых процессов, но и как основания процесса развития группы.

Общепсихологическая разработка категории деятельности [Леонтьев, 1975] и теоретический анализ социальной группы указывают на необходимость учета многообразия деятельностей, реализуемых социальной группой как совокупным субъектом. В самом общем виде групповые деятельности могут быть рассмотрены в двух важнейших аспектах:

? со стороны решения стоящих перед группой задач, связанных с осуществлением ее целевой функции в рамках определенной социальной структуры и как следствие этого получением некоторого группового продукта;

? со стороны поддержания внутреннего равновесия и устойчивости в группе, сохранения ее как целого, сплочения.

Деятельности, относящиеся главным образом к первому из названных аспектов, по специальной терминологии характеризуются как инструментальные, а деятельности, касающиеся преимущественно второго из них, — как социально-эмоциональные,

48

р

Методологические аспекты исследования малой группы

или экспрессивные. В последнем случае имеются в виду разнообразные формы межличностного общения членов группы в основном в виде самостоятельной активности и отчасти в связи с реализацией инструментальной деятельности. При этом, исходя из разрабатываемого в отечественной психологии принципа единства общения и деятельности, можно говорить о тесной взаимосвязи обоих типов групповой деятельности, их соподчиненности (в зависимости от ведущего типа) и взаимовлиянии.

Заметим, что изложенная выше схема классификации групповых деятельностей во многом основывается на двухмерном анализе группы, берущем начало в упоминавшемся выше исследовании Ч. Барнарда и довольно широко представленном в современной социально-психологической литературе.

Важную эвристическую функцию в исследовании феноменов социальной группы выполняет принцип системности, или системный подход. Специальный анализ характеристик целостной социальной системы, приложение системных идей к общепсихологической и социально-психологической проблематике, наконец, собственная разработка вопроса (перечень использовавшихся в аналитической работе источников [Кричевский и Дубовская, 1991]) позволяют обозначить ряд существенных, с точки зрения системного видения группы, моментов:

? акцент на поиске в группе собственно группового — специфически групповых (системных) новообразований типа групповых норм, ценностей, целей, решений и т.п.; изучение их влияния на соответствующие аспекты индивидуального поведения;

? обязательное соотнесение тех или иных индивидуальных характеристик членов группы с деятелъностным контекстом группы с целью выяснения релевантности этих характеристик групповым задачам;

? учет наличия в группе особых интегративных факторов, обеспечивающих сохранение ее качественного своеобразия, нормальное функционирование и развитие (к числу таких факторов могут быть отнесены, в частности, процессы руководства и лидерства, выполняющие функцию организации и управления группой, а также нормативная регуляция внутригруппового поведения, имеющая целью воспрепятствовать отклонению отдельных индивидов от групповых стандартов);

? необходимость трактовки развертывающихся в группе процессов и отношений как многоуровневых и многомерных явлений,

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

причем, учитывая соподчиненность групповых деятельностей, правомерно говорить и о соподчиненности производных от них систем отношений в группе, их поуровневой организации;

? рассмотрение группы как функционирующей во времени открытой системы с учетом возможного спектра ее экологических детерминантов;

? принятие во внимание наличия двух основных сфер жизнедеятельности группы как отвечающих активностям инструментального и экспрессивного типа — деловой (трудовой, инструментальной) сферы и эмоциональной (межличностной) сферы;

? подчеркивание взаимосвязи и взаимовлияния групповых феноменов;

? включение вероятностного фактора в анализ закономерностей группового процесса, понимание сложной (системной) детерминации явлений групповой жизни.

Что же касается использования в исследовании социальной группы принципа развития, то, исходя из соответствующих теоретических и эмпирических разработок (перечень соответствующих литературных источников [Кричевский и Дубовская, 1991]), возможны следующие линии анализа:

? трактовка развития социальной группы как обусловленного развитием совместной деятельности ее членов;

? учет неравномерности развития основных сфер жизнедеятельности группы в связи со спецификой решаемых ею задач и особенностями организации ее членов;

? поиск и изучение механизмов группового развития (в частности, посредством выделения внутрисистемных противоречий);

? рассмотрение «движения» группы в широком временном диапазоне, прежде всего в отношении к будущему (перспективные линии развития социальной группы);

? выявление возможных регрессивных тенденций на разных этапах жизни группы.

Обсуждаемые методологические принципы определенным образом сопряжены друг с другом, в разные периоды жизни социальной группы приобретая различный удельный вес при объяснении происходящих в ней процессов. Это отчетливо можно показать на примере соотношения принципов деятельности и системности. Так, в генезисе группы деятельность выступает в качестве безусловного фактора ее развития и системообразования, задавая сис-50

Методологические аспекты исследования малой группы

темный характер, «рисунок» группы: группа становится «системой деятельности» [Г. М. Андреева], определенным «системным уровнем» [Д. Макгрет и И. Альтмен]. Понятно, что на данном этапе жизни группы принцип деятельности является доминирующим в понимании своеобразия группового процесса.

Однако в сложившейся, развитой группе ее «системные органы», т.е. соответствующие признаки группы как системы, сами могут влиять на протекание групповой деятельности, являясь в известной мере условием ее осуществления (например, хорошо известная из литературы роль феноменов лидерства, сплоченности, нормативного поведения и т.п. в реализации групповой деятельности). Следовательно, на этом качественно новом этапе жизни группы резко возрастает удельный вес принципа системности как методологического средства интерпретации происходящих в группе событий. Как нам представляется, задача исследователя состоит не в противопоставлении обсуждаемых (и иных) принципов, а в рассмотрении их как взаимодополняющих средств анализа социальной группы, ее феноменов.

Когнитивный аспект анализа групповых феноменов. Обратимся теперь к другой стороне проводимого методологического обсуждения: покажем полезность и необходимость учета отдельных методологических положений, принципов применительно к интерпретации и использованию ряда эмпирических данных. С этой целью остановимся прежде всего на так называемом когнитивном аспекте анализа групповых феноменов, имея в виду следующее.

Как известно, исследование социальной группы может осуществляться разными путями, открывающими возможность разнопланового анализа группового процесса, его феноменов. Один из таких планов — его уместнее всего обозначить как поведенческий — имеет своей основой обращение к внешне наблюдаемым (и фиксируемым извне, нередко при помощи технических средств) проявлениям межличностного взаимодействия в группе. Другой план рассмотрения группового процесса — есть все основания [Андреева и Донцов, 1981] характеризовать его как когнитивный — соотносится с данными субъективного отражения (восприятия, оценивания, понимания) членами группы происходящего в ней. Этот план анализа группы получил чрезвычайно широкое распространение в исследовательской практике, в частности, при изучении естественных групп. Однако обращение к нему сопряжено с необходимостью доказательства правомерности именно когнитивного (не поведенческого) анализа групповых явлений, т.е. доказатель-

51

4'

шми^вшн

Глава I. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

ства, что данные субъективного отражения происходящего в группе адекватны реальному положению внутригрупповых дел.

Известно, что получение этих данных обеспечивается применением так называемых опросных методов исследования. Оперируя соответствующими психометрическими процедурами [см. о них, например: Ядов, 1972], мы можем говорить о степени надежности используемого методического инструмента (соответствующей опросной методики) и тем самым об адекватности получаемого с помощью этого инструмента знания о феноменах групповой жизни. Таким образом, один из возможных путей поиска доказательств «законности» когнитивного плана анализа групповых феноменов основывается на материалах разработок конкретно-методического характера.

Вместе с тем это отнюдь не единственный путь решения обсуждаемого вопроса. Более того, подход к решению последнего должен, по нашему убеждению, начинаться не с уровня методических разработок (и тем более, заметим, им не ограничиваться), как это нередко наблюдается сейчас. Он должен иметь в качестве отправной точки уровень глубоких теоретико-методологических обобщений. Во всяком случае объяснительные ресурсы современной психологии вполне позволяют осуществить такой подход (движение от общего к частному). В соответствии с только что обозначенной логикой анализа мы и построим дальнейшее изложение.

Первое, на чем мы хотели бы остановиться в связи с интересующим вопросом, — это фундаментальные положения отечественной психологии, сформулированные при разработке проблемы сознания. Мы имеем в виду выполненный выдающимся отечественным психологом А. Н. Леонтьевым анализ структуры сознания, в частности чувственной его ткани.

Как подчеркивает А. Н. Леонтьев, «именно благодаря чувственному содержанию сознания мир выступает для субъекта как существующий не в сознании, а вне его сознания — как объективное «поле» и объект его деятельности» [Леонтьев, 1975. С. 134]. Дальнейшее развитие этой мысли обнаруживаем в следующем существенном для целей нашего анализа положении: «Глубокая природа психических чувственных образов состоит в их предметности, в том, что они порождаются в процессах деятельности, практически связывающей субъекта с внешним предметным миром. Как бы ни усложнялись эти связи и реализующие их формы деятельности, чувственные образы сохраняют свою изначальную предметную соотнесенность» [Леонтьев, 1975. С. 139].

52

Методологические аспекты исследования малой группы

Конечно, образ объективного мира, объективной реальности (и, добавим, развертывающихся в ней межличностных отношений) может быть самый разный: «более адекватный или менее адекватный, более полный или менее полный... иногда даже ложный» [Леонтьев, 1983. С. 255]. И тем не менее обращение к «чувственным содержаниям» сознания, понимание стоящего за ними живого человеческого мира остается, по нашему мнению, ключевым методологическим условием анализа субъективного отражения реального группового процесса или, по выражению А. Н. Леонтьева, «вычерпывания» его образа из объективной реальности.

Следующий заслуживающий внимания момент связан с результатами проводившейся в отечественной социальной психологии разработки проблематики социальной перцепции, или, несколько уже, имея в виду собственно групповой контекст социально-перцептивных процессов, проблематики межличностного восприятия в группе. При этом весьма существенным представляется то отмечаемое в литературе обстоятельство, что в «социальной психологии практически не существует общепринятых операциональных критериев, позволяющих выделить собственно перцептивные феномены из общего класса когнитивных процессов, а сам термин «социальная перцепция» нередко используется для обозначения когнитивной сферы в целом» [Андреева и Донцов, 1981. С. 18]. Следовательно, можно думать, что учет некоторых закономерностей в области социальной перцепции окажется полезным при доказательстве правомерности использования когнитивного аспекта анализа группы.

Одна из таких закономерностей отчетливо выступила в многолетних исследованиях А. А. Бодалева. Суть ее состоит в подчеркивании роли совместной деятельности индивидов в детерминации содержания межличностного восприятия. Как показали экспериментальные данные, «практика общения, совместного труда, совместной жизни людей является... не только источником накапливаемых индивидом знаний о людях, но вместе с тем эта практика выполняет функцию мерила объективности таких знаний» [Бода-лев, 1982. С. 195].

Дальнейшее развитие идея деятельностной детерминации межличностного восприятия получила в связи с изучением процессов коллективообразования. Была высказана мысль, что в группе с высоким уровнем развития, где все отношения опосредованы совместной деятельностью, возникает особый вид восприятия человека человеком, когда один субъект воспринимает другого в его

53

Глава I. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

отношении к объекту деятельности [Андреева и Донцов, 1981]. Одновременно было сделано предположение, что в группах более низкого уровня подобный тип взаимодействия и взаимопознания людей лишь складывается. Отсюда, по мнению ученых, вытекает следующий методологический принцип исследования процесса восприятия и познания людьми друг друга в группе: обязательное соотнесение характера социально-перцептивного процесса в группе с уровнем развития самой группы, а следовательно, добавим, и ее ведущей деятельности [Андреева и Донцов, 1981].

Думается, этот методологический принцип имеет важное значение не только для целей специального изучения социально-перцептивного процесса. Он должен учитываться также и в том случае, когда закономерности социально-перцептивного процесса используются как бы в иной, соподчиненной функции, «работая» на адекватность интерпретации происходящего в группе, выявленного посредством традиционных опросных (т.е. фактически ориентированных на субъективное оценивание и самооценивание) методов.

Как показывает специальный анализ, учет деятельностной детерминации социально-перцептивного процесса играет существенную роль в «расшифровке» явлений каузальной атрибуции. Причем опять-таки это существенно не только с точки зрения специального изучения феноменологии социальной перцепции, но и в плане работы с данными субъективного отражения происходящих в группе событий на предмет адекватной их интерпретации. Напомним, что сбор такого рода данных обеспечивается обычными методами полевого исследования группы (всевозможные опрос-но-оценочные методики).

Между тем в специальной литературе [Кричевский и Дубов-ская, 1991] совершенно справедливо указывается на значительные трудности в объяснении причинно-следственных отношений между переменными группового процесса, выявленными подобным методическим путем. По мнению специалистов, результаты многих исследований группы подвержены воздействию атрибутивного процесса (например, указывается на зависимость оценки индивидами групповой сплоченности, степени социального влияния в группе, поведения руководителя и т.д. от того, насколько эффективной воспринимается ими группа).

Предполагается, однако, что рассмотрение последствий атрибутивного процесса сквозь призму фактора совместной деятельности способно увеличить степень адекватности субъективной интерпретации происходящих в группе событий, в какой-то мере минимизиро-

54

Методологические аспекты исследования малой группы

вать влияние элементов стереотипизации в восприятии и оценке человека, его поведения. Высказывается соображение, что «характер приписывания становится другим, коль скоро оно "высвечивает" объект восприятия совершенно в новом свете, а именно — в его отношении к осуществляемой деятельности» [Андреева и Донцов, 1981. С. 84]. Правда, следует заметить, что приведенное выше предположение нуждается в серьезной эмпирической проверке.

Итак, когнитивный план (аспект) анализа групповых феноменов является, безусловно, «законным» в работе с малой группой. При этом, однако, необходимо помнить, что обращение к нему сопряжено с широким применением опросных методов исследования. Последнее обстоятельство ставит перед исследователем задачу доказательства того, что получаемые с помощью этих методов данные достаточно точно отражают картину реальной групповой жизни. Решение этой задачи с необходимостью предполагает: опору на определенные методологические положения по проблеме сознания; учет ряда закономерностей в области социальной перцепции; использование соответствующих психометрических процедур.

О модельном характере исследования группы. Методологические средства анализа находят приложение и в выделяемом нами модельном подходе к изучению группы. Суть его состоит в следующем.

Как известно, исследование любой социальной группы может носить по меньшей мере троякий характер:

? выступать как исследование данной конкретной группы на предмет выявления только ей присущих особенностей, раскрытия своеобразия протекающих в ней процессов;

? использоваться (своими результатами) для выделения и систематизации признаков групп определенного типа: например, производственных, научных, спортивных и т.д.;

? осуществляться с целью описания общих, наиболее существенных закономерностей группы как социального организма, безотносительно к частным характеристикам конкретного эмпирического объекта и его отнесенности к тому или иному типу (классу) групп.

Таким образом, представленная схема по существу отражает соотношение единичного, особенного и всеобщего в познании группы.

Разумеется, применительно к реально функционирующей социальной группе проведенное выше деление в какой-то степени

55

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

является условным: ведь как бы ни пытались мы абстрагироваться от тех или других особенностей группы в ходе подготовки, а затем и осуществления практической исследовательской работы, эти особенности самым непосредственным образом будут влиять и на подбор и конструирование методического инструментария, и на организацию и проведение самого исследования. Тем не менее в целях более дифференцированного анализа возможных вариантов исследования группы подобное деление представляется нам вполне оправданным. Более того, оно находит отражение и в избираемой исследователем стратегии изучения групповых феноменов.

Так, в течение ряда лет нами [см. Кричевский, 1998; Кричевс-кий и Дубовская, 1991; Кричевский и Маржине, 1991; Кричевский и Рыжак, 1985] проводилась эмпирическая разработка проблематики лидерства и руководства в малых группах, подбиравшихся таким образом, что именно в них соответствующие специфические особенности названных феноменов выступали наиболее рельефно. Например, структура лидерства отчетливее всего выступила при изучении игровых спортивных команд, особенности соотношения феноменов лидерства и руководства наиболее демонстративно проявились в научных группах, механизм влияния лидера на последователей удалось раскрыть, обратившись к исследованию общения старшеклассников, динамика лидерства и руководства была зафиксирована путем наблюдения за функционированием групп, образованных из незнакомых между собой ранее лиц, и т.д. Подобного рода исследовательский подход вполне уместно обозначить как модельный, в связи с чем остановимся вкратце на понятиях «модель» и «моделирование», имея в виду их научную трактовку.

Согласно широко распространенному определению В. А. Штоф-фа, «под моделью понимается такая мысленно представляемая или материально реализованная система, которая, отображая или воспроизводя объект исследования, способна замещать его так, что ее изучение дает нам новую информацию об этом объекте [Штофф, 1966. С. 19].

Что же касается термина «моделирование», то В. Г. Афанасьев указывает на двоякое его использование как в широком, общепознавательном смысле, так и в узком, специальном. В первом случае моделирование выражает некоторый всеобщий аспект познания. Во втором, собственно и интересующем нас, случае «моделирование — специфический способ познания, при котором одна система (объект исследования) воспроизводится в другой (модели)» [Афанасьев, 1981.С. 195].

56

Методологические аспекты исследования малой группы

В логике нашего рассуждения последний вид моделирования означает, что одна система — малая группа, взятая в ее, так сказать, общем понимании и в абстрагировании, насколько это возможно, от специфики наличной групповой деятельности, воспроизводится в других системах — конкретных малых группах, занятых реализацией специфических видов деятельности. Причем следует отметить, что подобный подход к изучению группы имеет определенную традицию: достаточно обратиться к ряду отечественных психологических и философских работ [Кричевский и Дубовская, 1991], в которых закономерности взаимосвязанной совместной деятельности людей выявлялись, например, на модели спортивно-игровой деятельности.

Вот что пишет по поводу этой модели (конкретно — хоккея) Е. В. Семенов, рассматривая кооперацию деятельности как проблему исторического материализма: «...Пример из истории хоккея показывает, насколько плодотворным может быть исследование коллективных спортивных игр в качестве видов кооперации деятельности, плодотворным и для социологии спорта, и для более широких философско-социологических обобщений. Спортивно-игровая кооперация может служить удобной моделью для выработки критериев сравнения разных форм кооперации, для объяснения принципа соответствия социально-организационной и предметно-личностной сторон деятельности» [Семенов, 1983. С. 67].

Дополнительно заметим, что элементы модельного изучения группы обнаруживаются и в работах других авторов. В частности, основываясь на результатах многолетних исследований разнообразных контактных групп, в том числе трудовых (производственных) и учебных (школьных), Л. И. Уманский пришел к выводу, что организаторская деятельность школьников по существу и структуре не отличается от аналогичной деятельности взрослых [Уманский, 1980]. Кроме того, в контексте проводимого обсуждения существенными представляются также данные исследований И. П. Волкова [Волков, 1987], указывающие на сходство основных социально-психологических эффектов, наблюдаемых в самых разных по специфике деятельности группах.

Таким образом, проведенный выше анализ дает определенное основание говорить о правомерности модельного (в изложенной здесь интерпретации) подхода к изучению малой социальной группы, в связи с чем кратко рассмотрим вопрос относительно роли лабораторного экспериментирования в познании закономерностей группового процесса.

57

I

Глава 1. Теоретике-методологические и исторические аспекты...

Известно, что за рубежом лабораторный эксперимент и по сей день является основным методическим средством исследования малой группы. Известно также, что это обстоятельство послужило основанием для многих критических выступлений со стороны как самих зарубежных, так и особенно отечественных авторов (перечень их работ см. в [Кричевский и Дубовская, 1991]). При этом работающие в рамках лабораторной парадигмы исследователи подвергаются справедливым упрекам в забвении социального контекста групповой жизни, игнорировании субъективной значимости выполняемой индивидами групповой деятельности, отсутствии экологической валидности получаемых экспериментальных данных. Так что же, может быть, лабораторный эксперимент как один из специфических способов изучения малой группы вообще следует изъять из методического арсенала групповой психологии?

Нет, материалы большого числа публикаций по проблематике групповой психологии, в том числе и принадлежащих перу критиков лабораторной парадигмы, свидетельствуют об обратном. Лабораторное экспериментирование с группой имеет полное право рассматриваться в качестве одного из полезных приемов в работе исследователя, позволяющих реализовать в анализе группы как раз именно обсуждавшийся выше принцип моделирования. Но для этого необходим выбор исследовательской стратегии, которая бы четко обозначила место лабораторного эксперимента в общем перечне средств изучения группы, исходя, в частности, из того соображения, что лабораторные данные могут быть полезны для понимания изучаемых социально-психологических феноменов, но лишь в сочетании с фактами, обнаруженными в процессе исследования этих феноменов в реальном социуме и отнюдь не в качестве первоосновы для каких-либо итоговых заключений.

Какова же в таком случае возможная этапность подобного рода стратегии? В самом общем, и добавим — классическом, виде она очерчена в следующем глубоком замечании А. Эйнштейна: «Представляется, что человеческий разум должен свободно строить формы, прежде чем подтвердится их действительное существование... Познание не может расцвести из голой эмпирии. Такой расцвет возможен только из сравнения того, что придумано, с тем, что наблюдено» [Эйнштейн, 1967. С. 123-124].

Однако для целей нашего анализа то, «что наблюдено», нуждается в дальнейшем членении: во-первых, на то, «что наблюдено» в естественной группе, и, во-вторых, на то, «что наблюдено» в лабораторной (организованной в классическом ad hoc варианте)

58

Методологические аспекты исследования малой группы

группе. В итоге возможная последовательность осуществления различных этапов изучения группы может быть описана своеобразной «формулой» Д. Макгрета и И. Альтмена: «От теоретического исследования реально существующего феномена— к контролируемому экспериментированию и назад— к реальным ситуациям с целью подтверждения лабораторных данных» [McGrath & Altman, 1966. С. 71]. Нетрудно заметить, что в этой «формуле» лабораторному эксперименту отводится хотя и важная, но все-таки соподчиненная функция — функция моделирования (на основе соответствующих теоретических представлений исследователя) отдельных сторон естественного группового процесса.

Проведем краткую инвентаризацию основных методических средств, используемых при изучении малой группы.

Эмпирические методы исследования малой группы. За более чем столетнюю историю изучения малых групп учеными накоплен солидный арсенал методических средств, позволяющих, как мы увидим далее, не только исследовать различные аспекты группового функционирования, но и влиять на разворачивающиеся при этом процессы. Условно упомянутый арсенал можно подразделить на три группы методов:

? сбор научной информации о группе;

? обработка полученных данных;

? преобразование наличных процессов групповой жизни.

Основные инструменты сбора информации

Эксперимент — метод, по существу создавший социальную психологию как науку, в том числе и данный ее раздел — групповую психологию. Ведь, строго говоря, только эксперимент является методом проверки гипотез о причинно-следственной связи. Заметим, что здесь мы имеем дело с экспериментом в его собственно исследовательской функции, не предполагающей каких-либо специальных преобразований в групповом процессе (например, формирование или развитие чего-то в нем). О возможностях использования эксперимента в преобразующих целях мы поговорим несколько ниже.

Из содержания предыдущего раздела читатель вправе сделать вывод о наличии как минимум двух основных типов экспериментирования с малыми группами: лабораторном и полевом (естественном). Причем каждый из них имеет свои достоинства и, естественно, недостатки.

59

Глава 1. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

Лабораторный эксперимент позволяет минимизировать внешние воздействия, сделав достаточно прозрачной связь между причиной и следствием, однако он оставляет открытой проблему экологической валидности — переноса выводов, основывающихся на результатах лабораторного экспериментирования, в ситуации реальной жизни, реальное жизненное «поле».

Для полевого эксперимента подобная проблема является излишней, но под вопросом оказывается чистота экспериментальных воздействий, нередко «перебиваемых» различными не поддающимися учету факторами внешней среды. Весьма непростой является и организация экспериментирования с естественной группой: ведь, как правило, любое экспериментальное вмешательство в ее жизнь возможно лишь с санкции соответствующих официальных лиц — руководителей организации, структурным подразделением которой эта группа является.

К сказанному стоит добавить несколько слов о подборе малых экспериментальных групп. Они могут состоять как из случайных (что наиболее типично для лабораторных экспериментов) лиц, так и представлять собой достаточно сложившиеся коллективы определенной профессиональной направленности. Именно такого рода группы в виде экипажей космонавтов, команд гребцов, хоккейных звеньев являлись, например, объектом экспериментального изучения феноменов совместимости и срабатываемости с использованием аппаратурной методики гомеостат в исследованиях известных отечественных специалистов Ф. Д. Горбова и М. А. Новикова.

Наблюдение — метод, с успехом применяющийся как в самостоятельных целях, так и в связи с проведением группового эксперимента. В любом случае осуществлению наблюдения предшествует разработка довольно жесткой схемы, по которой оно ведется. Такого рода схема предполагает выделение определенных параметров группового поведения, фиксируемых наблюдателями. Последние должны пройти специальную подготовку, а результаты их наблюдений считаются достаточно надежными, если коррелируют между собой на уровне 0,75 и выше.

Примером достаточно строго разработанной схемы наблюдения за групповым взаимодействием может служить предложенная Р. Бейлзом система из 12 возможных форм вербального поведения. Ее описание неоднократно приводилось в отечественной литературе [Андреева, 2000; Ядов, 1972]. Впрочем, возможны и более сложные системы категорий наблюдения. Так, в классических экспериментах 50-х годов Л. Картера по изучению лидерства как функции

60

Методологические аспекты исследования малой группы

групповой задачи подобных категорий, вербальных и чисто поведенческих, было 64, а наблюдатели проходили трехнедельную подготовку. Разумеется, сегодня, когда активно используется видеотехника, процесс наблюдения становится гораздо более доступным исследователям и требует меньше подготовительных усилий.

Наблюдение происходящих в группе событий может, однако, проводиться не только извне. Используя метод включенного наблюдения, при котором наблюдатель полностью входит в изучаемую среду, У. Уайт, например, собрал в 30-е годы интереснейший материал о жизни малых групп рэкетиров в эмигрантском квартале большого американского города. Опубликованные им материалы легли позднее в основу одной из влиятельных теорий малых групп, разработанной социологом Дж. Хомансом.

Разнообразные опросные методы типа опросников, анкет, структурированных сочинений и т.п. также входят в арсенал весьма продуктивных и широко используемых средств изучения малых групп. Хотя получаемые с их помощью данные носят прежде всего констатирующий характер, фиксируя своеобразие текущего группового процесса, они тем не менее могут содержать и полезную прогностическую информацию. Заметим также, что квалифицированно проведенное с помощью этих методов исследование является, как показывает практика конкретной эмпирической работы, полезным инструментом стимулирования членов группы на осмысление тех или иных проблемных сторон ее жизни.

Кроме того, опросные методы могут быть использованы для проверки гипотез о причинно-следственных связях между соответствующими переменными группового процесса. Но в этом случае, как показывает опыт эмпирической работы [Кричевский, 1980; Кричевский и Рыжак, 1985], необходимо соблюдение ряда специальных методических условий, в частности: (а) группа должна быть составлена из незнакомых между собой ранее людей, и (б) сами методы должны применяться через строго определенные промежутки времени в процессе функционирования группы (своего рода исследовательские «срезы»), начиная непосредственно с момента ее образования.

Тесты еще одна весьма полезная разновидность методических средств изучения малых групп. Причем собственно социально-психологических тестов немного, а наиболее популярным и надежным из числа имеющихся является знаменитый социометрический тест.

61

Глава I. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

Гораздо чаще, однако, применительно к изучению различных аспектов группового поведения (например, лидерства и руководства, межличностной совместимости, групповой композиции, сплоченности и т.д.) используются всевозможные личностные тесты. С их помощью, как мы увидим далее, получено немало интересных данных. Но стоит заметить, что обращение к результатам личностного тестирования предполагает, в согласии с требованиями системного анализа группы (см. выше), обязательное соотнесение этих результатов со спецификой наличных групповых задач.

Взятые же сами по себе, т.е. без учета последних, результаты личностного тестирования членов группы оказываются довольно-таки малоинформативными. Что, например, можно сказать о такой черте, как тревожность? Хорошо или плохо, если она достаточно сильно выражена у членов группы? Ответ зависит от специфики групповых задач.

Так, сильная выраженность упомянутой черты у альпинистов, совершающих горное восхождение, чревата трагическими последствиями. Но в группе медицинских сестер значительное проявление тревожности представляется весьма полезным, поскольку будет усиливать внимание к больным.

Разумеется, выбор соответствующего теста и последующая работа с ним, включая интерпретацию получаемых данных, требуют от пользователя этим методом достаточно высокой психологической квалификации.

Анализ документов как метод изучения группы, возможно, уступает по популярности описанным выше методическим инструментам. Однако он также позволяет получить довольно интересные даннные относительно такой, например, области группового поведения, как принятие решений, в том числе — решений управленческого характера. Иллюстрацией могут служить содержащиеся в ранее закрытых, но опубликованных в 90-е годы документах образцы принятия политических решений высшим руководством СССР в эпоху правления И. В. Сталина. Технология выработки этих решений состояла в том, что, будучи сформулированы фактически одним человеком — вождем, они тем не менее всякий раз связывали групповой ответственностью (в виде обязательной подписи под соответствующим текстом) всех членов партийной верхушки. Это особенно характерно для документов периода так называемого большого террора 30-х годов, имевших отношение к всевозможным постановлениям по развертыванию массовых репрессий в стране вплоть до физического уничтожения людей.

62

Методологические аспекты исследования малой группы

Обработка полученной информации

Собранная с помощью представленных выше методов информация о малой группе нуждается далее в специальном анализе. Он предполагает опору на соответствующие инструменты обработки этой информации, например на методы количественной и качественной отработки данных.

Метод количественной обработки данных с использованием аппарата математической статистики, позволяющего с достаточно высокой степенью точности судить о подтверждении или неподтверждении исследовательских гипотез. Главное на этом этапе работы — грамотный выбор соответствующего статистического критерия, поскольку в случае ошибочного выбора под сомнение ставится достоверность итоговых выводов исследователя.

Метод качественного анализа данных, используемый как для интерпретации результатов их математической обработки, так и для содержательного обсуждения отдельных фиксируемых исследователем случаев группового поведения, не вписывающихся по тем или иным причинам в какие-то жесткие рамки статистических закономерностей, например, полученных в поисковых экспериментах. Таковы, в частности, данные первой серии проведенных в свое время под руководством К. Левина знаменитых экспериментов Р. Липпитта и Р. Уайта по изучению стилей руководства.

На этом этапе работы объектом рассмотрения являлось поведение руководителя всего лишь в двух подростковых клубах: в одном из них он вел себя как автократ, а в другом — как демократ [Cartwright & Zander, 1968]. Понятно, что говорить о каких-то статистических закономерностях ученые не могли. Их анализ носил описательный, качественный характер.

Преобразование наличных процессов групповой жизни

Однако работа с малыми группами не ограничивается решением сугубо научных, исследовательских задач. Она предполагает также внесение в ее жизнь определенных изменений, преобразование тех или иных аспектов группового процесса. Назовем некоторые возможные направления подобной преобразовательной активности специалистов.

Формирующий эксперимент метод, в прошлые годы часто использовавшийся отечественными психологами, в частности Л. И. Уманским и его сотрудниками, при изучении процессов кол-

63

Глава I. Теоретико-методологические и исторические аспекты...

лективообразования. В течение приблизительно месячного пребывания в специально организованных условиях малые группы, составленные из ребят подростково-юношеского возраста, проходили путь (посредством системы формирующих воздействий психологов) от состояния полного отсутствия каких-либо собственно групповых признаков (по специальной терминологии — стадия «группа-конгломерат») до наличия характеристик высокоразвитого социального организма (по специальной терминологии — стадия «группа-коллектив»).

Ниже [см. 2.2.] мы подробнее остановимся на этом интересном подходе. Однако стоит заметить, что в любом формирующем эксперименте, а применительно к человеческой группе как к сложному объекту особенно, критическим является вопрос устойчивости формируемых свойств. К сожалению, как правило, он остается вне поля зрения исследователей группового поведения.

Развивающий эксперимент другой активный способ внутри-групповых преобразований и, как нам представляется, более реалистичный в приложении к группе взрослых людей сравнительно с предыдущим методом. Во всяком случае полноценное формирование чего-либо в стационарных малых группах взрослых людей возможно разве что в диссертационном исследовании, нежели в реальной жизни. Применительно же к последней целесообразно вести речь о вполне доступном усилиям специалистов развитии в малой группе определенных процессов и свойств, связанных с теми или иными аспектами ее функционирования, например групповыми коммуникациями, принятием решений, ролевыми взаимодействиями и т.д.

Активное социально-психологическое обучение — различные формы тренинга в малых группах, призванные способствовать оптимизации психической активности членов группы. Данный метод (подробнее о нем см., например, в [Жуков и др., 1997; Рудестам, 1990]) весьма широко используется как для решения задач, связанных с индивидуальным поведением в группе, так и для оптимизации собственно группового взаимодействия, приближаясь в ряде случаев к развивающемуся эксперименту.

* * *

Проведенным выше кратким обсуждением методического аспекта исследований малой группы мы завершаем настоящую главу. В ней прослежена сложная и порой противоречивая история

64

Методологические аспекты исследования малой группы

становления социально-психологического знания о малой группе в нашей стране и за рубежом на протяжении минувшего столетия, представлены сложившиеся за истекший период основные научные подходы к изучению групповой проблематики. При этом значительное внимание уделено методологическим аспектам работы с группой: подвергнута анализу ее дефиниция, проведено обсуждение важнейших теоретических средств конкретного психологического исследования группы и интерпретации ее феноменов, описан основной используемый специалистами в эмпирической работе методический инструментарий. Далее мы переходим к рассмотрению собственно феноменологических характеристик группового процесса.

Ключевые понятия

Малая группа История исследований Методологические аспекты Эмпирические методы

Вопросы и задания к практическим занятиям

1. Как трактуется малая группа в современной социальной психологии?

2. Перечислите основные разновидности малых групп.

3. Назовите основные этапы и направления исследований малых групп за рубежом.

4. Назовите основные этапы и направления исследований малых групп в нашей стране.

5. С позиций каких методологических принципов возможен анализ малой группы?

6. Какие эмпирические методы исследования малой группы вам известны? В чем их специфика?

I

Глава 2

ГЕНЕЗИС И РАЗВИТИЕ МАЛОЙ ГРУППЫ

Приступая к изложению феноменологии группового процесса, мы постараемся прежде всего — и это основная задача данной главы — показать, как происходит становление малой группы: раскрываются лежащие в его основе причины; рассматривается последовательность движения группы по пути обретения ею признаков действительной коллективности, при этом учитывается многообразие далеко не всегда совпадающих между собой точек зрения и подходов; описаны некоторые механизмы групповой динамики. С обращения к первому из выделенных выше вопросов мы и начнем свой анализ.

2.1. Детерминанты возникновения малой группы

Вопрос относительно причин возникновения малой группы можно рассматривать в нескольких планах, выясняя причины:

? возникновения группы вне зависимости от входящих в нее индивидов как официальной, формальной организационной единицы;

? побуждающие людей идти в эту группу, т.е. причины кадрового наполнения официально объявленного на табло организации подразделения, занятия людьми вакантных должностей в нем;

? возникновения в рамках официального подразделения психологических, неформальных малых групп.

Итак, какие же факторы лежат в основе возникновения организованной (официальной, формальной) малой группы? Вопрос

66

Детерминанты возникновения малой группы

этот на первый взгляд может показаться излишним. Ведь если исходить из уже излагавшегося выше (см. 1.1.) понимания малой группы как своеобразной функциональной единицы в системе общественного разделения труда, как микроячейки той или иной социальной структуры, то в этом случае ответ оказывается чрезвычайно прост: возникновение малой группы следует интерпретировать как обусловленное запросами общественно-экономического характера, рожденными в недрах социальных институтов и организаций, т.е. вызванное действием объективных причин.

Иными словами, необходимость решения последними определенных социально-экономических задач порождает потребность в создании внутри них элементарных функциональных подразделений типа малых групп, специально на эти задачи ориентированных. В логике подобного рассуждения резонно заключить, опираясь на мысль Г. М. Андреевой, что причины возникновения малой группы следует искать вне ее и вне индивидов, ее образующих, — в более широкой социальной системе [Андреева, 2000].

Подобная точка зрения, безусловно, справедлива. Она подтверждается, например, всей практикой последнего десятилетия российской жизни. Развитие частного бизнеса в стране привело к возникновению в его структурах таких невиданных в советское время подразделений (фактически малых групп), как, например, отделы корпоративной политики, маркетинга, рекламы, управления персоналом, связей с общественностью и т.д.

В качестве самостоятельных организаций, как результат соответствующей рыночной конъюнктуры, т.е. действия опять-таки объективных причин (прежде всего спроса), возникла широкая сеть предприятий малого бизнеса (те же самые малые группы) в сферах торговли, производства продуктов питания, оказания всевозможных образовательных, туристических, консалтинговых, бытовых, печатных и иных услуг.

Но вместе с тем, если исходить из реального положения дел, необходимо констатировать: официальная малая группа в виде какого-либо организационного подразделения вполне может возникнуть (и, заметим, не так уже нередко и возникает) по причинам чисто субъективного характера. Родственные, приятельские и т.п. личные моменты (в том числе и волюнтаризм босса, например) могут служить основанием для создания того или иного малого структурного подразделения под «своего» (или «нужного») человека в организациях как государственного, так и негосударственного типа. Примеры такого рода в современной российской дей-

67

5-

^?мвш

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

ствительности мы предлагаем читателю поискать самому. Уверяем, сегодня это — несложная задача.

Что же касается возникновения малых групп неофициального, неформального плана (по специальной терминологии — психологических групп), то, как уже говорилось выше (см. 1.1.), в их основе лежит сугубо субъективный, человеческий фактор. Конкретно речь идет о стремлении индивидов к удовлетворению потребностей, связанных со сферой человеческого общения. В этом случае малая группа выступает как своеобразная микросреда общения, в которой индивид находит источники удовлетворения соответствующих потребностей. К числу таких источников М. Шоу [Shaw, 1981] относит, в частности, межличностную аттракцию и групповое членство per se, рассматривая последнее как источник удовлетворения аффилиатив-ной потребности — потребности быть с другими, в группе.

Здесь мы подходим к ответу на вопрос относительно причин, побуждающих людей идти в группы, прежде всего официальные, формальные, или, говоря житейски, — «на работу». Ответ в самом общем виде может быть следующим: люди идут в группы для удовлетворения широкого спектра своих потребностей, как минимум вписывающихся в знаменитую потребностную пирамиду А. Маслоу. Согласно логике этой модели, довольно удачно в целом воспроизводящей логику наших жизненных устремлений, люди идут в группы прежде всего для того, чтобы заработать себе на жизнь и вместе с тем обрести безопасность, быть с другими, а далее — завоевать признание и, если удастся, самореализоваться (как догадывается читатель, выше приведены все уровни упомянутой пирамиды).

При этом необходимо подчеркнуть, что факторы, побуждающие индивида к вхождению в группу, не исчерпываются единственно лишь системой его потребностей и ценностей. Они включают в себя и ряд других переменных: например, социальные и профессиональные ресурсы индивида, сформировавшуюся у него самооценку, ожидания, связанные с предстоящим групповым членством, особенности группы будущего членства с точки зрения ее целей, программ, специфики деятельности и т.д. [Кричевский, 1973; Cartwright & Zander, 1968].

К сказанному выше следует добавить интересное соображение относительно функций социальной (правда, не обязательно малой) группы, высказанное в обсуждаемом здесь контексте М. Шоу. По его мнению, социальная группа выполняет две своеобразные функции. Во-первых, служит непосредственно средой достижения индивидами личных целей, чем усиливает стремление войти в нее и сохранять в

68

Детерминанты возникновения малой группы

ней свое членство. Во-вторых, выполняет инструментальную функцию: благодаря пребыванию в данной группе индивид получает доступ к интересующим его целям, лежащим за пределами интересов группы. И хотя во втором случае членство в группе значимо для индивида, его продолжительность может быть весьма незначительной, ограничиваясь периодом решения каких-то локальных задач.

Например, чтобы сделать крупную военную карьеру, военнослужащему необходимо, наряду с прочим, окончить Академию генерального штаба, к поступлению в которую он, естественно, будет стремиться. Пребывание в течение определенного времени в учебной группе Академии как раз и лежит в основе реализации инструментальной функции группового членства. Главная же цель, которую ставит перед собой наш герой, находится, понятно, за стенами Академии.

И еще одна важная причина, предопределяющая вхождение индивида в ту или иную малую группу, — рыночная конъюнктура. Выбор на рынке профессий обусловлен их престижностью в обществе, теми социальными и экономическими выгодами, которые они сулят своим владельцам. И этот выбор будет, естественно, сказываться на попытках выбора людьми соответствующих профессиональных малых групп, нередко в ущерб многим полезным, но крайне малооплачиваемым в нашей стране видам деятельности, например, в сферах государственного здравоохранения, образования, науки, культуры.

Наконец, свое влияние на выбор малой группы оказывает и безработица (тоже, кстати, следствие рыночной конъюнктуры), заставляющая людей, выживания ради, в составе тех или иных малых групп браться за самые непрестижные в обществе работы, порою с риском для жизни (яркий тому пример — отряды наемников в горячих точках планеты).

Разумеется, образование психологических малых групп не находится в столь уже строгой зависимости от социально-экономических условий жизни общества. Но вот что интересно: по мере урбанизации, интенсификации современной жизни обитатели больших городов все чаще жалуются на оскудение, уменьшение эмоциональных связей.

Завершая краткий анализ причин возникновения малых групп, можно сказать следующее. Эти причины многообразны и включают в себя широкий спектр как собственно психологических, субъективных, так и непсихологических, объективных, факторов. Главным образом именно последние лежат в основе возникновения офици-

69

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

альных, формальных малых групп (имеется в виду, с одной стороны,- необходимость их образования, а с другой — стремление индивидов к вхождению в них). В то же время не стоит недооценивать и роль факторов субъективного порядка. Хотя их влияние является, конечно, ключевым в возникновении психологических, неформальных групп, оно, как показывает жизнь, способно обнаруживать себя и на уровне официальных организационных структур.

2.2. Этапность развития малой группы

Возникшей малой группе предстоит дальнейшая жизнь. Каким окажется ее течение, как и посредством чего будет разворачиваться процесс групповой жизнедеятельности, какова его этапность? Эти и иные, подобные им вопросы не могут не интересовать исследователей, пытающихся предложить свои варианты ответа, далеко не во всем, однако, между собой совпадающие. Тем не менее при всем разнообразии имеющихся точек зрения на характер развития малой группы в них, как мы увидим далее, обнаруживается и ряд общих моментов, а главное — в совокупности своей они позволяют составить довольно широкую, хотя и весьма пеструю, картину динамики реально разворачивающегося процесса. Остановимся подробнее на некоторых наиболее интересных подходах к анализу обсуждаемого аспекта группового функционирования.

Модели коллективообразования. Одна из них представлена стра-тометрической концепцией коллектива, разработанной А. В. Петровским [Петровский, 1979]. Им были предложены два критерия построения гипотетической типологии групп:

? степень опосредованности межличностных отношений в группе содержанием совместной деятельности;

? общественная значимость последней, т.е. уровень ее позитивности—негативности с точки зрения общественного прогресса.

Исходя из предложенных критериев, развитие группы описывается как движение в своеобразном континууме, положительным и отрицательным полюсами которого являются соответственно коллектив (высокие позитивные показатели по обоим критериям) и корпорация (высокий позитивный показатель по первому и высокий негативный показатель по второму критериям). В центральной точке континуума располагается так называемая диффузная группа

70

Этапность развития малой группы

(общность, в которой практически отсутствует совместная деятельность), а промежуточное положение между диффузной группой и положительным и отрицательным полюсами континуума занимают соответственно просоциальная и асоциальная ассоциации, т.е. группы с низкой степенью опосредствования межличностных отношений совместной деятельностью.

Позитивной стороной подобной схемы группового развития является отчетливая реализация в ней принципа деятельности, позволяющая вывести анализ проблемы за пределы отдельно взятой малой группы и рассмотреть ее в системе широких социальных детерминантов. Более проблематично, однако, обстоит дело с конкретным приложением обсуждаемой схемы к множеству реально функционирующих групп, поскольку процесс развития представлен в ней в слишком обобщенной форме, минуя многие, возможные этапы и не отражая складывания отдельных компонентов жизнедеятельности группы как составляющих целостного социального организма. И, видимо, в силу трудностей операционализации схемы ее апологеты, проводя дифференциацию групп по уровню развития, как правило, апеллируют к традиционному житейскому критерию: низкий — средний — высокий уровень [Немов, 1984; Петровский, 1979].

Близким к предыдущему и по исходным теоретическим позициям, и по общему абрису динамики группового развития, и, наконец, по ряду выделяемых при этом этапов оказывается параметрический подход к исследованию группы, разработанный Л. И. Уманским. В основу подхода положено представление о социально-психологических параметрах группы — своеобразных критериях ее развития как коллектива. К их числу Л. И. Уманский, в частности, относит: (а) содержание нравственной направленности группы — интегративное единство ее целей, мотивов, ценностных ориентации; (б) организационное единство группы; (в) групповую подготовленность в сфере реализации совместной деятельности; (г) психологическое единство — интеллектуальную, эмоциональную, волевую коммуникативность, характеризующую соответственно процесс межличностного познания и взаимопонимания в группе, межличностные контакты эмоционального характера, стрессоустоичивость и надежность группы в экстремальных ситуациях [Уманский, 1980].

В зависимости от выраженности каждого из параметров группа располагается по степени своего развития в континууме, срединную точку которого занимает группа-конгломерат, т.е. группа, состоящая из незнакомых между собой людей, а полюсами являются

71

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

коллектив и антиколлектив. Движение группы к позитивному полюсу — коллективу сопряжено с последовательным прохождением ею двух качественно новых стадий —кооперации и автономиза-ции. Причем между группой-конгломератом и группой-кооперацией возможно появление таких промежуточных уровней, как номинальная группа и группа-ассоциация.

Интересной особенностью проведенного Л. И. Уманским и его сотрудниками анализа группообразования являются прослеживание развивающихся в группе процессов и феноменов, фиксация постепенного превращения ее в действительно коллективного субъекта деятельности. Так, если на уровне группы-ассоциации контуры групповой структуры лишь просматриваются, то группа-кооперация уже отличается развитой и успешно действующей организационной структурой, довольно высоким уровнем групповой подготовленности и сотрудничества. А вот для группы-автономии характерными оказываются «синтетические» процессы типа групповой идентификации и эталонизации (монореферентности), группового обособления, внутренней слитности и спаянности, создающие основу для перехода на высший уровень.

Заслуживает также внимания и своеобразие динамики коллек-тивообразования, выявлявшейся, как правило, во временно функционирующих организованных юношеских группах в условиях учебно-оздоровительных лагерей (в прошлом — лагеря комсомольского актива). В частности, был показан неравномерный и пульсирующий характер движения изучавшихся групп от «неколлектива» к коллективу, сопровождавшегося наличием различных динамических форм коллективообразования (по терминологии А. Г. Кирпичника, сотрудника Л. И. Уманского, прямовосходящей, пульсирующе-восходящей, прямого и пульсирующего плато, прямонисходящеи и пульсирующе-нисходящей) и разнообразием их сочетания.

Как и представители стратометрической концепции, последователи, опирающиеся на идеи параметрического подхода, выделяют особую стадию развития группы — приобретение ею элементов корпоративности, становление корпорацией. Однако в рамках обсуждаемого подхода корпорация не рассматривается как асоциальное образование. Скорее это группа с гипертрофированными чертами автономизации, ведущими к «групповому эгоизму», изоляции от других групп более крупной социальной общности, противостоянию им. По мнению Л. И. Уманского, своевременное обнаружение и устранение в группе, достигшей стадии

72

Этапность развития малой группы

автономии, элементов корпоративности, эффективное включение ее в межгрупповое взаимодействие, коррекция групповой направленности (придание последней подлинно общественного характера) способны вывести группу, хотя бы по наличному состоянию, на уровень коллектива.

Что же касается другой выделяемой в контексте обсуждаемого подхода линии развития группы, а именно — движения ее в направлении отрицательного полюса — антиколлектива, то общности, располагающиеся в этой части континуума, характеризуются Л. И. Уманским как группы, замкнутые извне, но отличающиеся внутригрупповой антипатией, межличностным эгоцентризмом и эгоизмом (интраэгоизмом), активной дезинтеграцией, конфликтностью и агрессивностью, и классифицируются по двум уровням, условно называемым дезинтеграцией и интраэгоизмом. Заметим, однако, что пока путь движения группы в сторону антиколлектива исследователями скорее намечен, нежели обстоятельно изучен.

А вот схема позитивной ветви описанного выше континуума и в теоретическом, и в эмпирическом плане проработана, на наш взгляд, весьма серьезно. Причем исследователям удалось найти разнообразные пути ее операционализации применительно к реально функционирующим группам, в одних случаях опираясь на общепринятые методические средства, а в других, как это отражено, например, в известном варианте параметрической классификации кол-лективообразования, предложенном А. Н. Лутошкиным, прибегая к нетрадиционным образно-символическим приемам. Так, номинальная группа представлена А. Н. Лутошкиным в образе «песчаной россыпи», группа-кооперация — в образе «мерцающего маяка», группа-автономия — в образе «алого паруса» и т.д. [Лутошкин, 1977].

Вместе с тем было бы преждевременным считать резервы совершенствования обсуждаемой схемы исчерпанными. Они видятся нам, во-первых, в дальнейшем уточнении выделяемых этапов кол-лективообразования (а возможно, и расширении их списка), во-вторых, в более дифференцированном поэтапном анализе развития различных сфер жизнедеятельности группы»; в-третьих, в разработке нормативных (в том числе и строго количественных) характеристик различных уровней групповой динамики. И конечно же, нуждается в серьезном изучении заявленная в параметрическом подходе деструктивная линия жизни коллектива.

Двухмерные модели развития группы. Описанными выше схемами анализ этапности развития группы, однако, не ограничива-

73

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

ется. Как можно убедиться из приводившихся ранее материалов, такой анализ во многом зависит от общих представлений исследователя о группе, от его видения картины разворачивающегося группового процесса. В 1.3. мы уже говорили о возможности двухмерного рассмотрения группы, предполагающего выделение двух основных сфер ее жизнедеятельности: деловой (инструментальной) и эмоциональной (экспрессивной). Подобная точка зрения реализована и в ряде подходов к исследованию стадийности группообразова-ния (здесь и далее термин «группообразование» используется как синоним термина «групповое развитие»).

Один из них, получивший широкую известность за рубежом, связан с именем Б. Такмена [Tuckman, 1965]. Предложенная им двухмерная или двухфакторная модель явилась результатом анализа пятидесяти зарубежных публикаций, посвященных изучению стадий временного развития терапевтических, тренинговых, естественных профессиональных и лабораторных групп.

Б. Такмен описывает динамику группового процесса, исходя из учета условий, в которых формируется группа, а именно: наличия двух сфер, или измерений, групповой активности— деловой (решение групповой задачи) и межличностной (развитие групповой структуры), а также положения группы в гипотетической последовательности развития, т.е. в соответствующей стадии. Согласно модели, в каждой из указанных сфер предполагается прохождение группой четырех последовательно сменяющих друг друга этапов (стадий).

В сфере межличностной активности (именно с нее начинает анализ группообразования Б. Такмен) к ним относятся:

? стадия «проверки и зависимости», предполагающая ориентировку членов группы в характере действий друг друга и поиск взаимоприемлемого межличностного поведения в группе;

? стадия «внутреннего конфликта», основная особенность которой — нарушение взаимодействия и отсутствие единства между членами группы;

? стадия «развития групповой сплоченности», достигаемая посредством постепенной гармонизации отношений, исчезновения межличностных конфликтов;

? стадия «функционально-ролевой соотнесенности», в основном связанная с образованием ролевой структуры группы, являющейся «своеобразным резонатором», посредством которого «проигрывается» групповая задача» [Tuckman, 1965. Р. 387].

74

Этапность развития малой группы

В сфере деловой активности Б. Такмен выделяет:

? стадию «ориентировки в задаче», т.е. поиск членами группы оптимального способа решения задачи;

? стадию «эмоционального ответа на требования задачи», состоящую в противодействии членов группы требованиям, предъявляемым им содержанием задачи вследствие несовпадения личных намерений индивидов с предписаниями последней;

? стадию «открытого обмена релевантными интерпретациями», понимаемую автором как этап групповой жизни, на котором имеет место максимальный информационный обмен, позволяющий партнерам глубже проникнуть в намерения друг друга и предложить альтернативную трактовку информации;

? стадию «принятия решений» — этап, характеризующийся конструктивными попытками успешного решения задачи.

Б. Такмен обращает внимание на связь между обеими сферами групповой активности, не раскрывая, к сожалению, конкретно, в чем содержательно состоит эта связь. Не получает конкретизации и другой важный авторский тезис — о взаимовлиянии сфер. По мнению автора, их развитие идет параллельно друг другу: изменение в одной из сфер сопровождается изменением в другой. Но как реально соотносятся обе сферы, какая из них генетически является первичной, основной? Ответ на этот вопрос у Б. Такмена отсутствует.

А между тем указанный вопрос представляется нам достаточно серьезным, поскольку за ним стоит вполне определенное понимание развития группового процесса." либо как совершающегося по каким-то своим внутренним, особым, только данной группе присущим закономерностям, либо как обусловленного более широкими, лежащими за пределами данной группы причинами. Именно последнее понимание отчетливо обнаруживается в работе с организованными естественными группами, в связи с чем сошлемся на данные исследований динамики лидерства [Кричевский, 1980; Кричевский и Рыжак, 1985], базировавшихся как раз на двухмерной трактовке развертывания группового процесса. Заметим, что, исходя из имеющейся литературы [Кричевский и Дубовская, 1991], есть все основания рассматривать развитие структурных компонентов группы, в том числе и лидерства, в качестве одного из показателей ее развития в целом.

Исследования проводились во временных, образованных из незнакомых между собой ранее людей группах продолжительностью

75

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

функционирования до 30 дней. В одном случае объектом изучения являлись отряды молодежных активистов Всероссийского лагеря «Орленок», в другом — группы спортсменов-альпинистов. Специфика деятельности названных объединений в соответствии с профилем и задачами социальных организаций типа лагеря «Орленок» и альплагеря, ячейками которых они являлись, носила выраженный целевой характер, предполагавший четко организованное включение входивших в них индивидов в процессы инструментальной активности. Различные виды эмоциональной активности членов изучавшихся групп с самого начального момента возникновения последних выступали как соподчиненные.

В результате обнаружилось, что развитие межличностных отношений (их упорядоченность, структурированность) в сфере деловой активности изучавшихся групп намного опережало аналогичный процесс в эмоциональной сфере. Причем указанные «ножницы», хотя и в более сглаженном виде, наблюдались и в конце лагерной смены, по достижении группами поставленных перед ними целей, когда интенсивность так называемого свободного, эмоционального общения значительно возрастала^Таким образом, специфика социально задаваемых целей оказывает, по-видимому, решающее влияние на темпы развития и как следствие на соподчиненность сфер активности организованных малых групп.

Учитывая имеющийся у нас некоторый опыт работы с двухмерной схемой группового процесса, к сказанному выше добавим следующее. Важным условием развития и соотношения сфер внутригруппо-вой активности является, на наш взгляд, способ организации участников в процессе реализации конкретной групповой деятельности, обусловленный требованиями, предъявляемыми самим содержанием деятельности, определенными ее характеристиками.

Так, в одном случае деятельность может ставить участников ее осуществления в отношения взаимозависимости, когда действия одного из членов группы будут обусловливать действия другого ее члена и наоборот (типичный образец взаимодействующей группы). В другом случае реализация групповой деятельности осуществляется членами группы независимо друг от друга (типичный образец содействующей группы). Поэтому резонно предположить, что специфика организации членов группы способна известным образом влиять на развитие внутригрупповых отношений в той или иной сфере, приводя на определенном этапе к преобладанию одной из них.

Вместе с тем мы полагаем, что учет отношений, складывающихся только в двух указанных сферах, не является еще достаточным

76

Этапность развития малой группы

для характеристики уровня группового развития. Необходимо введение дополнительного параметра, дающего представление о связи конкретной малой группы с другими малыми группами и той социальной организацией, в которую все эти группы включены. Иными словами, речь должна идти о выявлении показателя развития межгрупповых отношений как индикатора включенности малой группы в систему целей более крупного социального организма, что позволит отдифференцировать элементы корпоративности (в понимании Л. И. Уманского) от подлинно коллективистических проявлений.

Но вернемся непосредственно к обсуждавшейся выше модели Б. Такмена. Спустя более чем десятилетие после ее публикации автор совместно с другим ученым — М. Йенсеном [Tuckman & Jensen, 1977] продолжил анализ современных ему исследований группового развития. Он пришел к заключению о справедливости (в целом) предложенной ранее схемы, дополнив ее еще одной (пятой по счету) стадией, получившей название — прекращение деятельности: речь идет о свертывании отношений в обеих сферах групповой активности, расформировании самой группы.

Модель Б. Такмена весьма популярна в зарубежной социальной и организационной психологии. Ее, как правило, используют при анализе формирования команд исследователи менеджмента (см., например, Бодди и Пэйтон, 1999). Правда, при этом стадии командо-образования получают несколько иное, более обобщенное (безотносительно к конкретной сфере) название, а именно: 1) формирование, 2) возмущение (или смятение, конфликт), 3) упорядочение (или нормирование), 4) выполнение (или решение задачи) и 5) прекращение деятельности (или расформирование группы). А сам термин «команда» предполагает, как уже говорилось в 1.1., качественно особый, наивысший уровень функционирования малой группы.

Имеют место также попытки приложения модели Б. Такмена к анализу развития такой малой группы, как школьный класс. В этом смысле интерес представляет работа Г. Стенфорда и А. Роарка, детально описавших динамику жизни ученического класса и выделивших семь стадий группообразования [Stanford & Roark, 1974]. Краткое их описание приводится в главе 6.

Стадийность развития группы в экстремальных условиях. Обращение к этому, казалось бы второстепенному, в целом малоизученному аспекту проблемы позволяет, на наш взгляд, получить Ряд интересных дополнительных данных о динамике группообразования. Напомним, что отличительные признаки экстремальности

77

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

(такого рода условия отдельные исследователи, как уже говорилась в 1.2.1, называют «экзотическими» [Harrison & Connors, 1984]) — ограниченность индивидуальных и групповых перемещений, стресс, изоляция от внешнего мира. Хотя для подавляющего большинства малых групп подобные условия жизнедеятельности не являются типичными, тем не менее в последние десятилетия интерес к ним заметно возрос.

Космические полеты, работа антарктических станций, подводные и надводные морские и океанические экспедиции и т.п. потребовали изучения широкого круга социально-психологических вопросов, частично рассматриваемых нами в последующих главах. Среди этих вопросов определенное внимание исследователями [Новиков, 1981] было уделено стадийности развития малых групп, функционирующих в так называемых замкнутых системах обитания, какими являются, например, антарктическая станция «Восток» или папирусная лодка «Ра» во время трансатлантического рейса. Поясним, что замкнутость подобного рода систем определяется, по мнению специалистов [Новиков, 1981], степенью их социальной изоляции, возможностью поддержания связи и использования транспортных средств.

Опираясь на материалы собственных наблюдений и данные, полученные известным путешественником Ю. А. Сенкевичем во время плавания на папирусной лодке «Ра-1», М. А. Новиков пришел к выводу, что особенностью общения в замкнутых системах обитания является практическая обязательность трех основных стадий: ознакомления, дискуссий и ролевых ориентации. Причем эта стадийность максимально выражена в тех случаях, когда члены группы до вхождения в нее недостаточно хорошо знают друг друга. Так, согласно материалам Ю. А. Сенкевича, все вышеназванные стадии отчетливо наблюдались в экспедиции под руководством знаменитого норвежского путешественника и ученого Т. Хейердала на лодке «Ра-1».

Считается, что первая из выделенных стадий — ознакомление представляет собой относительно короткий отрезок времени, даже в случае интернационального состава группы он длится всего несколько дней и характеризуется развитием ориентировочных и исследовательских реакций ее членов. Последние в этот период, как наблюдалось, например, на «Ра-1», проявляют значительный интерес друг к другу, ведут себя сдержанно и корректно.

Бульшую продолжительность имеет следующий этап — стадия дискуссий, длящаяся от нескольких дней до двух-трех недель. Члены группы интенсивно общаются, пытаясь выяснить взгляды друг

78

Этапностъ развития малой группы

друга по многим жизненным вопросам. Причем общительность индивидов обусловлена не только стремлением лучше познакомиться и составить определенное представление о другом, но и их личностными особенностями, степенью повышения уровня бдительности, опытом пребывания в подобных ситуациях и т.д. Результатом дискуссий является возникновение структурного контура группы с признаками функционально-ролевой дифференциации и элементами коалиционирования.

Что же касается стадии ролевых ориентации, последнего из выделяемых М. А. Новиковым этапов группового функционирования в замкнутых системах, то для нее характерно, с одной стороны, складывание группы в некую целостную систему, обладающую соответствующей, социально-психологической атрибутикой. Причем при длительном (более нескольких месяцев) пребывании в условиях социальной изоляции первоначальная структура группы порой существенно меняется, на смену некоторым старым коалициям приходят новые. С другой стороны, в то же самое время в группах нередко развиваются деструктивные процессы, и, согласно данным М. А. Новикова, наиболее сплоченные группы часто выглядят более эмоциональными и даже астенизированными, чем недостаточно сплоченные. Правда, возникающие в группах конфликты, переходя иногда в открытые столкновения, носят, как правило, в силу специфичности условий непродолжительный характер.

Знакомство с содержанием выделяемых М. А. Новиковым стадий динамики малой группы, функционирующей в особых («экзотических») условиях, обнаруживает несомненное их сходство с некоторыми фазами модели Б. Такмена. Как показывает проведенный исследователем анализ, фактор экстремальности оказывает исключительно высокое влияние на эмоциональный фон развития внутригрупповых отношений, не позволяя зачастую раздиф-ференцировать инструментальные и экспрессивные их компоненты и резко повышая удельный вес последних в процессе групповой жизнедеятельности. Кроме того, полученные в столь своеобразных условиях данные лишний раз свидетельствуют о сложности группового процесса, который даже на стадии значительного развития характеризуется определенными, порой весьма острыми, противоречиями (в виде всевозможных внутригрупповых конфликтов), обычно достаточно затушеванными в ситуациях так называемой «нормальной» групповой жизни.

Частные модели группообразования. Рисуемая нами на основании анализа соответствующих подходов и разработок картина

79

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

группообразования может быть еще несколько расширена за счет включения в нее материалов исследований отдельных частных аспектов обсуждаемого процесса. Подобного рода исследования не претендуют, конечно, на глобальный охват проблемы, последняя затрагивается в них лишь с какой-то одной своей стороны, т.е. берется весьма усеченно. Тем не менее получаемая в этом случае информация представляет, на наш взгляд, определенный интерес как в плане прироста некоторого знания по изучаемой проблеме, так и с точки зрения учета этого знания при построении в будущем более совершенных моделей динамики группового процесса. Выше уже говорилось о возможности рассматривать развитие структуры малой группы в качестве одного из критериев группообразования в целом. Одним из полезных в этом отношении компонентов структуры является, например, лидерство. Наряду с ним отдельные исследователи обращают внимание на нормативно-ролевой аспект групповой структуры, относя нормы и роли к числу базовых характеристик малой группы. Так, изучение Н. Обером [Ober, 1977] формирования нормативно-ролевой системы в инструментальной и экспрессивной сферах групповой активности позволило ему сконструировать модель процесса развития малой группы, предполагающую следующие четыре стадии группообразования:

1) формирование экспрессивных норм и разностатусных ролей — по мнению автора, это период «апатично-иерархического» состояния группы;

2) возмущение — разрушение наличной ролевой структуры вследствие возникающих внутригрупповых разногласий;

3) формирование инструментальных норм — ему сопутствует растущая гармонизация отношений партнеров по группе;

4) выполнение — этап образования функциональных ролей, установления гибкой взаимозависимости отношений.

Совершенно очевидно, что обсуждаемая модель испытывает сильное влияние такменовского подхода.

Вместе с тем о динамике группообразования допустимо судить и по изменениям, имеющим место в одной отдельно взятой сфере групповой активности: либо только в инструментальной, либо только в экспрессивной. В качестве одного из примеров подобного рода одномерного подхода приведем предложенную Е. Мабри [Mabry, 1975] модель развития малой группы, ориентированной на решение задач инструментального типа. Модель предполагает следующие четыре фазы инструментального движения группы в «поле» решения задачи:

80

Этапность развития малой группы

1) латентную — этап ознакомления с задачей;

2) адаптационную — соотнесение возможностей членов груп- " пы с требованиями задачи и их фукциональное соподчинение в зависимости от этого;

3) интегративную — этап объединения общих усилий, координации индивидуальной и групповой стратегии действий;

4) фазу достижения требуемого решения.

Еще более инструментализированный характер носит разработанная Л. Хоффманом и Р. Штейном [Hoffman & Stein, 1983] пошаговая схема развертывания группового решения проблем, описываемая в 4.4 (правда, она ориентирована не столько на активность развивающейся группы, сколько имеет целью своего приложения процесс функционирования сложившегося социального организма).

Примером схемы, отражающей собственно эмоциональную динамику группообразования, является последовательность фаз развития межличностного контакта, намеченная И. П. Волковым [Волков, 1978]. Основываясь на материалах работ в области межличностного общения, социальной перцепции и групповых отношений, он выделяет:

1) фазу первичного восприятия и опознания, имеющую результатом формирование первого впечатления о партнере;

2) фазу сближения, направленную на формирование оценки и самооценки, развитие рефлексивных отношений, актуализацию установки на совместное действие;

3) фазу совместного действия, ведущую к принятию межличностных ролей и определению статуса в общении;

4) фазу сцепления, характеризующуюся укреплением чувства общности «МЫ», формированием норм общения и включением механизмов взаимовлияния.

Заметим, что сравнительно с другими приводившимися схемами группообразования схема, предложенная И. П. Волковым, содержит, пожалуй, наиболее подробный, детальный анализ развития эмоциональных отношений в малой группе.

Критически оценивая изложенные выше своего рода мини-модели динамики группового процесса, нельзя, конечно, не усмотреть в них целый ряд пробелов, связанных как с ограниченностью проводимого авторами рассмотрения проблемы, так и в отдельных случаях (например, модель Е. Мабри) с довольно формальным

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

описанием изучаемого феномена. Собственно об этом мы уже говорили ранее. Если же, однако, попытаться конструктивно подойти к только что представленным материалам, становится совершенно очевидным, что, акцентируя внимание на некоторых важных ком-понетах структуры, элементах инструментальной и эмоциональной динамики и т.д., они содержат ряд полезных ориентиров для дальнейшей работы по созданию подходов, более полно и адекватно моделирующих развитие группового процесса.

Завершая анализ, хотелось бы подчеркнуть следующее. Конечно, в понимании различными исследователями причинной детерминации, этапности и содержания группообразования имеются несовпадающие моменты. Читатель без труда найдет их, сопоставив соответствующие модели и схемы, равно как и авторские комментарии к ним. Однако наряду с этим можно констатировать (и это представляется нам заслуживающим внимания обстоятельством) несомненное сходство по целому ряду аспектов, казалось бы, достаточно далеко отстоящих друг от друга подходов. В качестве примера укажем на имеющие место элементы совпадения в моделях Л. И. Уманского, с одной стороны, и Б. Такмена, а также (забегая вперед), Г. Стенфорда и А. Роарка — с другой.

Так, анализируя материалы работ Л. И. Уманского и его сотрудников, нетрудно выделить в них элементы собственно инструментальной и собственно экспрессивной (эта сторона групповой динамики особенно хорошо показана экспериментами А. Н. Лутош-кина) активности контактной группы. В параметрической схеме коллективообразования обнаруживаются и признаки неравномерности развития основных сфер жизнедеятельности группы: например, для группы-кооперации характерно преобладающее развитие системы деловых отношений, тогда как в группе-автономии динамические процессы в обеих сферах жизнедеятельности, по-видимому, достаточно сбалансированы [Уманский, 1980].

С другой стороны, как сможет убедиться читатель, обратившись к материалам главы 6 (здесь мы вынужденно, но, думается, вполне оправданно забегаем вперед), четвертая — пятая стадии группообразования в схеме Г. Стенфорда и А. Роарка содержательно во многом соответствуют уровню группы-кооперации, а шестая—седьмая стадии — уровню группы-автономии. И эти совпадения, несомненно, способствуя интеграции разрозненных элементов научного знания, являются, на наш взгляд, важным условием создания в будущем более адекватных моделей реального группового процесса.

82

Этапность развития малой группы

Социализационный аспект группового развития. Впрочем, — и об этом мы поговорим в заключительной части параграфа — не менее важным условием построения будущих моделей группообразования может явиться и некоторое смещение традиционного ракурса анализа проблемы. Что конкретно имеется в виду?

Традиционно (представленные выше материалы — тому свидетельство) групповое развитие рассматривается специалистами главным образом со стороны изменений группового характера, т.е. изучается процесс прохождения группой определенных этапов, стадий и т.п., и обретения ею при этом соответствующих характеристик, свойств «совокупного субъекта», становления некоторым (в терминах Д. Макгрета и И. Альтмена) «системным уровнем». Что же касается анализа индивидуальных форм поведения, то им в контексте исследования динамики группообразования уделяется, как правило, крайне мало внимания. В результате ключевой элемент группового процесса, его непосредственный участник и творец — отдельный индивид (член группы) остается по сути дела вне поля зрения исследователей. Отойти от сложившегося подхода к изучению группового развития, акцентируя внимание на выяснении роли индивидуального поведения в этом процессе, попытались уже знакомые нам (см. 1.2.1.) современные исследователи малых групп — Д. Ливайн и Р. Морленд.

Основываясь на материалах большого числа исследований разнообразных (естественных и лабораторных) групп, преимущественно малых по объему, ученые разработали модель социализации личности в малой группе [Moreland & Levine, 1982], позднее переименованную ими в теорию групповой социализации [Moreland & Levine, 1988; Levine & Moreland, 1994], и соотнесли процесс социализации с динамикой группового развития. Остановимся несколько подробнее на существе обсуждаемого подхода. Причем заметим: в литературе на русском языке его описание пока что отсутствует.

Итак, прежде всего о самом понятии «групповая социализация». Им авторы обозначают аффективные, когнитивные и поведенческие изменения, являющиеся результатом обоюдного влияния индивида и группы на протяжении всего «временного пространства» взаимодействия. В ходе взаимодействия разворачиваются три психологических процесса: оценивание, принятие обязательств и ролевое перемещение. Причем каждый из них может быть подвергнут анализу под углом зрения как группы, так и отдельного ее члена.

Оценивание отражает усилия, прилагаемые группой и индивидом с целью определения и, если необходимо, изменения уровня вознаграждений, которые стороны способны предоставить друг дру-

83

6-

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

гу. Этот уровень получил название вознаграждаемости отношений. Для обеих сторон вознаграждаемость отношений основывается на степени удовлетворения ими нормативных ожиданий друг друга, т.е. ожиданий относительно следования совместно вырабатываемым групповым нормам.

Хотя оценивание, как правило, фокусируется на текущих отношениях между индивидом и группой, оно тем не менее может затрагивать их прошлое и будущее. И, кроме того, группа и индивид могут оценивать прошлую, настоящую и будущую вознаграждаемость своих альтернативных отношений, т.е. отношений, имевших, имеющих или могущих иметь место с другими группами и индивидами.

От исхода процесса оценивания зависит принятие обязательств. Имеются в виду взаимные обязательства, которые могут брать на себя друг перед другом индивид и группа. Причем принятие обязательств теснейшим образом связано с вознаграждаемостью отношений, развертывающихся между группой и отдельным индивидом.

В частности, когда стороны воспринимают вознаграждаемость своих прошлых, текущих и будущих непосредственных отношений как возрастающую, они в большей степени склонны связывать себя взаимными обязательствами. Напротив, когда стороны в качестве возрастающей рассматривают вознаграждаемость своих прошлых, текущих и будущих альтернативных отношений, они в меньшей степени склонны связывать себя взаимными обязательствами. Эти обязательства могут касаться, например, достижения как групповых, так и индивидуальных целей. Группы берут на себя большие обязательства относительно тех индивидов, которые помогают им достигать поставленных целей. В свою очередь индивиды чувствуют себя обязанными группам, способствующим удовлетворению ими своих личных нужд.

Что же касается ролевого перемещения, то его возникновение вызывается изменениями с течением времени в обязательствах групп и индивидов друг перед другом. Подобные изменения — продукт динамики отношений в системе «индивид — группа», вследствие чего стороны могут вносить коррективы в свои обязательства. Чтобы зафиксировать возникшие изменения в принятых обязательствах, авторы подхода вводят некий гипотетический оценочный критерий, названный ими критерием решения. Он базируется на (а) общих представлениях об эволюции типичных отношений между индивидами и группами и (б) конкретных мнениях относительно наблюдаемой при ближайшем рассмотрении эволюции специфических отношений между конкретными группами и индивидами.

84

Этапностъ развития малой группы

Когда обязательства группы перед индивидом достигают критерия решения, группа начинает менять свой взгляд на роль индивида, стараясь побудить его к ролевому перемещению. Аналогичным образом ведет себя индивид: когда его уровень обязательств перед группой достигает упомянутого критерия, он пытается начать ролевое перемещение, полагая, что его роль в группе должна быть изменена.

Само ролевое перемещение представляет собой прохождение индивидом через три ролевые области — нечленства, квазичленства и полноправного членства в группе, сопряженное с выполнением определенных ролей. К нечленам группы относятся предполагаемые члены группы, т.е. индивиды в нее еще не вступившие, но предположительно готовые это сделать в будущем, и экс-члены — индивиды, выбывшие из группы.

Квазичлены группы включают новых членов — индивидов, недавно в нее вступивших и еще не достигших статуса полноправного члена, и маргинальных членов — индивидов, утративших этот статус.

Наконец, полноправными членами группы являются индивиды, наиболее тесно идентифицировавшиеся с группой, пользующиеся всеми привилегиями и разделяющие все обязательства, связанные с групповым членством.

Динамика групповой социализации, согласно подходу Р. Морлен-да и Д. Ливайна, может быть описана серией последовательных фаз, отделяемых одна от другой ролевыми перемещениями индивидов. В каждой из фаз оценивание способно вызвать изменения в принятии обязательств, которое по достижению критерия решения в свою очередь ведет к ролевому перемещению. После того как оно произойдет, начинается новая фаза с возможным повторением всех трех рассмотренных выше психологических процессов (оценивание, принятие обязательств, ролевое перемещение). Всего таких фаз, дающих, по мнению разработчиков подхода, представление о временной динамике группового членства, насчитывается пять: исследование, собственно социализация, сохранение, ресоциализация и воспоминание.

Фаза исследования. С нее начинается групповая социализация. В этот период индивид находится в роли предполагаемого члена группы. Причем внутри этой фазы авторы выделяют две «встречные» субфазы: рекрутирование (выяснение группой возможностей индивида в плане достижения групповых целей) и зондирование (выяснение индивидом возможностей группы в плане удовлетворения его личных потребностей). И когда обоюдные требования группы и

85

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

индивида начинают удовлетворять необходимому критерию вхождения в группу, происходит ролевое перемещение от предполагаемого члена к роли нового члена.

Фаза собственно социализации. Начинается после вхождения индивида в группу и принятия им роли нового члена. В этой фазе, как и в предыдущей, выделяются две субфазы: ассимиляция (группа стремится так повлиять на индивида, чтобы максимизировать его вклад в достижение групповых целей) и аккомодация (аналогичные усилия индивида в отношении группы, чтобы максимизировать ее вклад в удовлетворение личных нужд). Социализациейная фаза заканчивается, когда уровни взаимных обязательств группы и индивида достигнут критерия признания последнего членом группы. После чего происходит очередное ролевое перемещение индивида в роль полноправного члена группы.

Фаза сохранения. Реализация роли полноправного члена характеризуется вступлением обеих сторон в ролевые переговоры. Они направлены на уяснение ролевого поведения индивида с точки зрения (а) максимизации его вклада в достижение групповых целей и (б) удовлетворения им собственных потребностей. В случае провала ролевых переговоров обе стороны будут рассматривать свои взаимоотношения как не приносящие вознаграждений, что повлечет за собой снижение взаимных обязательств сторон. Если уровни этих обязательств опустятся ниже соответствующего критерия дивергенции (расхождения), произойдет новое ролевое перемещение — превращение индивида из полноправного члена группы в маргинального.

Фаза ресоциализации. Начинается с переходом индивида на роль маргинального члена. В ходе этой фазы группа и индивид сообща пытаются восстановить вознаграждаемость своих предыдущих отношений. В зависимости от того, насколько успешны попытки обеих сторон, вновь возрастают субфазные процессы ассимиляции и аккомодации. И если взаимные обязательства индивида и группы вновь превысят соответствующий критерий дивергенции, произойдет обратное ролевое перемещение — конвергенция, и индивид возвратится в зону полноправного членства.

Впрочем, возможен и иной вариант развития отношений, а именно — дальнейшее снижение взаимных обязательств до уровня критерия ухода. По его достижению индивид совершает ролевое перемещение — уход из группы.

Фаза воспоминания. Ею, собственно, и заканчивается процесс групповой социализации. Индивид становится экс-членом груп-

86

Этапность развития малой группы

пы, и вновь выделяются две субфазы, именуемые авторами: традиция (групповое согласие о прошлых вкладах индивида в достижение групповых целей) и реминисценция (воспоминание индивида о сделанном для него группой). Постепенно обязательства между группой и индивидом стабилизируются на определенном уровне. Соотношение процессов групповой социализации и группового развития. По мнению Р. Морленда и Д. Ливайна, можно говорить о двух разновидностях взаимосвязи и взаимовлияния между групповым развитием и групповой социализацией:

? о влиянии группового развития на групповую социализацию;

? о влиянии групповой социализации на групповое развитие.

Фазы групповой социализации соотносятся со стадиями группового развития, представленными в «командном варианте» описанной выше двухмерной модели группообразования Б. Такмена (напомним название этих стадий: формирование, возмущение, упорядочение, выполнение и прекращение деятельности).

Что касается влияния первого типа, то речь в этом случае идет о том, что определенной стадии группового развития должна соответствовать определенная фаза групповой социализации, в ходе которой разворачиваются специфические виды активности членов группы. Иными словами, групповая социализация выступает, по мысли авторов рассматриваемого подхода, в качестве некоторой функции группового развития. Правда, как полагают ученые, проявления социализационного процесса можно отчетливо зафиксировать далеко не на всех стадиях развития группы. Наиболее демонстративно групповая социализация обнаруживает себя применительно к трем стадиям группового развития: формированию, возмущению и прекращению деятельности.

Так, стадии формирования, когда индивиды решают вопрос о вхождении в группу, отвечает главным образом фаза исследования. Доминирующими в этот период являются действия исследовательского характера: люди стремятся получить необходимую информацию о группе, друг о друге.

На стадии возмущения, когда индивиды стремятся навязать свои представления о группе, преобладающими являются действия, типичные для собственно социализационной фазы (в особенности для ее субфазы аккомодации).

Наконец, на стадии прекращения деятельности, когда члены группы готовятся покинуть ее, наиболее заметны действия, характерные для фазы воспоминания. Интересно, что применительно к

87

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

этой стадии авторы говорят о двух возможных разновидностях прекращения деятельности: оптимистической и пессимистической.

Так называемое оптимистическое прекращение деятельности характерно для того момента заключительной стадии жизни группы, когда ее члены, даже осознавая возможный в будущем распад группы, тем не менее полагают, что у них вполне достает сил противостоять этому, и энергично борются за сохранение группы. Интересно, что в этот период полноправные, по терминологии авторов, члены группы, веря, очевидно, в возможность ее сохранения, активно помогают новым членам полноценно адаптироваться к группе.

Если попытки спасти группу окажутся безрезультатными, тогда наступает момент заключительной стадии, именуемый авторами как пессимистическое прекращение деятельности. Осознание невозможности сохранить группу разрушительно влияет на поведение ее членов, вызывая депрессию, тревогу, враждебность по отношению друг к другу, желание покинуть группу. Последняя фактически оказывается отброшенной к ранним стадиям своего развития. Как считают авторы подхода, на этапе пессимистического прекращения деятельности фактически не работают процессе социализации и ресоциа-лизации, столь характерные, например, для стадии выполнения действия (собственно решения задачи). Правда, сколько-нибудь четкого соотнесения этой стадии, равно как и стадии упорядочения (или формирования норм), с фазами групповой социализации авторы все-таки не проводят. И это вполне объяснимо, если учитывать преимущественно гипотетический (ввиду малого числа эмпирических данных) характер их рассуждений в вопросе о взаимовлиянии процессов группового развития и социализации.

Все же, справедливости ради, стоит заметить, что при обсуждении той его части, где речь идет о зависимости группового развития от социализации отдельных членов, объем приводимых исследовательских данных несколько возрастает. Анализируя эту зависимость, авторы наибольшее внимание уделяют разворачивающимся в группе процессам ассимиляции и аккомодации (напомним, что о них говорилось выше, при рассмотрении фаз собственно социализации и ресоциализации).

Что касается роли ассимиляции в групповом развитии, то она представляется исследователям довольно простой. В этом процессе многое зависит как от возможностей группы (имеются в виду ее наличные ресурсы — время, активность, деньги), так и от умения ими распорядиться применительно к конкретным индивидам. И чем

Механизмы групповой динамики

успешнее ассимилирует группа новых и маргинальных членов, тем продуктивнее протекает ее развитие.

Роль аккомодации в групповом развитии выглядит более двусмысленной. Дело в том, что в этом случае речь идет о весьма неоднозначном влиянии на групповой процесс новых и маргинальных членов. Если такого рода влияние носит позитивный характер, заметно снижается время, затрачиваемое группой на переход от одной стадии к другой, а в конечном счете — на весь путь ее развития: от стадии формирования до стадии выполнения. Причем шансы на успешную реализацию последней значительно возрастают. Кроме того, группе легче удается справляться с проблемами заключительной стадии прекращения деятельности.

В случае же негативного влияния новых и маргинальных членов на группу динамика и содержание группового развития носят абсолютно противоположный характер.

Конечно, в вопросе соотношения группового развития и групповой социализации пока что многие детали остаются непроясненными. И авторы теории групповой социализации не скрывают этого, говоря о гипотетическом характере ряда выдвигаемых ими положений. Они рассматривают свои усилия как попытку очертить некоторое возможное направление будущих исследований временных изменений в малых группах — направление, содержащее в себе весьма перспективный проект изучения сложных и далеко не во всем еще разгаданных процессов группообразования.

Другой весьма перспективный путь продолжения исследований групповой социализации — включение данного вопроса в более широкий контекст организационной проблематики, в частности, в связи с анализом процессов организационной социализации. Подобная линия разработок авторами уже намечена, однако по вполне понятным причинам ее обсуждение выходит за рамки тематики данной книги.

2.3. Механизмы групповой динамики

Построением некоторой картины группообразования анализ рассматриваемой нами проблемы, однако, не исчерпывается. Отвечая на вопрос, как происходит развитие малой группы, мы, следуя естественной исследовательской логике, неизбежно затрагиваем другой, смежный с ним вопрос — посредством чего оно

89

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

происходит? Тем самым обсуждение проблемы переводится как бьгв иную плоскость — в план выяснения скрытых пружин развертывания процесса группообразования, в более широком смысле — раскрытия механизмов групповой динамики.

К сожалению, упомянутый выше вопрос {«посредством чего?») до сих пор относится к категории малоизученных. Во всяком случае сведения о какой-либо целенаправленной систематической его разработке, подкрепленной необходимым эмпирическим материалом, в литературе отсутствуют. Это не значит, конечно, что данные о механизмах развития группы отсутствуют вообще, но в исследованиях, посвященных группообразованию, они содержатся в весьма фрагментарном виде, и удельный их вес в общем объеме получаемого здесь знания крайне невелик. Правда, как мы увидим далее, ряд фактов, имеющих непосредственное отношение к механизмам групповой динамики, получен в ходе изучения других аспектов жизнедеятельности малой группы, вне, однако, рассмотрения процесса ее развития в качестве самостоятельной задачи.

О каких же механизмах группообразования пойдет далее речь? Основываясь на известных нам литературных материалах, можно выделить по меньшей мере три таких механизма:

? разрешение внутригрупповых противоречий;

? «идиосинкразический кредит»;

? психологический обмен.

Поскольку первый из названных механизмов наиболее релевантен идее развития, именно с него мы и начнем последующее изложение.

Разрешение внутригрупповых противоречий. Исследователи группового развития отмечают наличие нескольких типов внутригрупповых противоречий. Так, изучая динамику коллективообразова-ния во временных юношеских группах (работа осуществлялась в рамках параметрического подхода Л. И. Уманского), А. Г. Кирпичник обратил внимание на противоречия, во-первых, между возрастающими потенциальными возможностями группы и ее актуальной деятельностью и, во-вторых, между растущим стремлением членов группы к самореализации и самоутверждению и одновременно усиливающимися тенденциями включения личности в групповую структуру, интеграции ее с группой.

Обнаружилось, что переход группы с одного уровня развития на другой происходит скачкообразно, в результате обострения указанных противоречий и их последующего разрешения. Так, если

90

Механизмы групповой динамики

перед группами начинали ставиться, сообразуясь с их потенциалом, более сложные и ответственные задачи, требовавшие от них больших усилий и напряжения, это способствовало разрешению указанного выше противоречия и вело к развитию как отдельных социально-психологических характеристик «коллективного субъекта», так и его самого в целом. Аналогичным образом разрешался конфликт между личностью и группой: получая, если в этом имелась потребность, возможность более ответственно, независимо и творчески подходить к выполнению заданий, члены группы тем самым наряду с личным совершенствованием вносили вклад в совершенствование самой группы.

Еще один тип внутригрупповых противоречий описывает психоаналитик Ф. Шамбо [Shambaugh, 1978], основывающий свой анализ развития малой группы на материалах большого числа исследований психоаналитического толка, начиная с классической работы 3. Фрейда по групповому влиянию [Фрейд, 1925]. Если очистить этот анализ от специфической для соответствующего направления терминологии, переведя его на «нормальный» социально-психологический язык, суть рассуждений Ф. Шамбо сводится к следующему.

Развитие группы есть результат столкновения противоречивых тенденций, периодически возникающих в ней вследствие рассогласования поведения лидера с ожиданиями, которые связывают с его действиями последователи. Подобное рассогласование приводит группу к дестабилизации и конфликту. Разрешение конфликта заканчивается наступлением «фазы гармонии», характеризующейся стабилизацией отношений и оптимистической направленностью межличностного восприятия, после чего вновь появляются «возмущения» в системе, связанные с очередными противоречиями между лидером и последователями. Лишь по мере прохождения группой целой серии конфликтных фаз и выработки ее членами некоторых общих «культурных» критериев оценки действительности структура группы окончательно стабилизируется.

Вряд ли, конечно, прав Ф. Шамбо, сводя все причины развития группы исключительно к конфликту между лидером и последователями, но трактовка подобного противоречия в качестве одной из таких причин представляется нам вполне правомерной.

«Идиосинкразический кредит». В еще большей степени с анализом поведения лидера связано выделение нами другого механизма развития группы, получившего в работах известнейшего исследователя лидерства Е. Холландера название феномена «идиосинкра-

91

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

зического кредита» [Hollander & Julian, 1970]. Правда, сам Е. Хол-ландер указанный феномен с развитем группы не связывал и рассматривал его в ракурсе иной проблемы — проблемы соотношения уровня нормативного поведения (в более узком смысле — конформности) и величины статуса индивида в группе (т.е. фактически — лидерства). Хотя традиционно [Homans, 1950] считалось, что между этими переменными имеет место чуть ли не линейная зависимость, предложенная Е. Холландером, модель намечает альтернативный подход к проблеме.

Предполагается, что, вопреки традиционным представлениям, высокостатусный субъект (лидер) не обязательно жестко реализует нормы группы. Он привносит в ее жизнь некоторые новшества, хотя бы и ценою отхода от ряда прежних норм, способствуя тем самым более эффективному достижению групповой цели и переводя группу на иной, более высокий уровень функционирования. Причем, согласно модели, члену группы может быть позволено отклонение от групповых норм пропорционально его прошлому вкладу в достижение групповых целей. Вследствие чего и возникает феномен «идиосинкразического кредита», представляющий собой своеобразное разрешение со стороны группы на девиантное поведение (поведение, отклоняющееся от групповых норм, характеризуется Е. Холландером как идиосинкразическое).

Поскольку, исходя из эмпирических данных, считается [Hollander & Julian, 1969], что субъект с высоким статусом, т.е., как правило, лидер, гораздо сильнее других членов ориентирован на группу (фактор мотивации), обладает наибольшей компетентностью в групповой задаче и вносит значительный вклад в ее решение. Ему, по логике модели, в большей мере, чем низкостатусному субъекту, позволено отклоняться от групповых норм, если это способствует лучшему достижению целей труппы. Таким образом, феномен «идиосинкразического кредита», как он описывается Е. Холландером, выступает в качестве одного из условий внедрения в жизнь группы элементов инновационности (подробнее см. об этом в работе: Hollander & Julian, 1970), создавая тем самым предпосылки перехода группы на новую, более высокую ступень жизнедеятельности. И именно это обстоятельство позволяет, на наш взгляд, отнести «идиосинкразический кредит» к числу возможных механизмов группового развития.

Правда, справедливости ради заметим, что экспериментальная проверка обсуждаемой модели не дала достаточно однозначных результатов: в то время как данные самого Е. Холландера и его

92

Механизмы групповой динамики

сотрудников хорошо поддерживают гипотезу «идиосинкразического кредита», материалы других авторов [Wahrman & Rugh, 1972] во многом с ней не согласуются. И, кроме того, как будет показано ниже (см. 3.2.), иногда в литературе (точка зрения французских социальных психологов школы С. Московичи) ставится под сомнение валидность подобного гипотетического конструкта.

Психологический обмен. В психологии (особенно в социальной ее ветви) понятие «обмен» пользуется большой популярностью, равно, впрочем, как и в некоторых других обществоведческих дисциплинах (например, в философии, социологии). В нашу задачу не входит, однако, специальный анализ этимологии данного понятия в контексте социально-психологической проблематики: вопрос этот довольно подробно уже освещался в литературе [Кричев-ский и Дубовская, 1991]. Обратим только внимание на тот факт, что, возникнув в недрах классической политэкономии, оно было перенесено затем в социальную антропологию, а оттуда — в социологию и ряд областей психологии [Тернер, 1985]. Учитывая данное обстоятельство, мы решили использовать не просто понятие «обмен», но «психологический обмен», дабы отдифференцировать последний от обмена, совершающегося в системе экономических отношений людей и являющегося исходным, базисным в ряду других возможных проявлений человеческого обмена. Чтобы лучше объяснить суть психологического обмена, обратимся к одной из его разновидностей — так называемому ценностному обмену, в качестве механизма межличностного взаимодействия в малой социальной группе теоретически и эмпирически изучаемому одним из нас [Кричевский, 1985; Кричевский и Рыжак, 1985].

Краткое описание некоторых ключевых положений разрабатываемого подхода мы начнем с определения ценности, понимаемой как материальный или нематериальный предмет, представляющий значимость для человека, т.е. способный удовлетворять его потребности, отвечать его интересам. Применительно к взаимодействию людей в малой социальной группе имеется в виду, что в многообразии форм совместной деятельности ценности могут выступать в виде каких-либо значимых характеристик членов группы, относящихся к свойствам их личности, умениям, опыту и т.п. и реализуемых ими в ходе решения стоящих перед группой задач с пользой для отдельных партнеров и группы в целом.

Достаточно ярким примером ценностного обмена служат отношения партнеров по группе в феномене лидерства: эффективная реализация членами группы значимых, или ценностных, характе-

93

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

ристик (один из «предметов» обмена) приносит им авторитет и признание (другой «предмет» обмена) — ключевые компоненты статуса, — в группе, также являющиеся важными человеческими ценностями. Иными словами, психологическое содержание ценностного обмена, исходя из соответствующего понимания ценности, состоит в обоюдном удовлетворении сторонами-участницами взаимодействия определенных социальных потребностей друг друга путем взаимного предоставления каждой из сторон соответствующих ценностей. Подобное понимание позволяет трактовать ценностный обмен — и на этом его аспекте мы еще остановимся ниже — как развернутый в пространстве и времени процесс.

В связи с анализом процесса ценностного обмена применительно к межличностному взаимодействию вводится понятие ценностного вклада индивида относительно отдельных партнеров и группы в целом (обобщенно — ценностный вклад в жизнедеятельность группы). Под ценностным вкладом понимаются любые полезные, т.е. представляющие ценность и, следовательно, работающие на удовлетворение потребностей как отдельных субъектов, так и «совокупного субъекта» — социальной группы, действия, адресованные как отдельным членам группы, так и группе в целом и имеющие самые разные формы проявления.

Принимая во внимание вышесказанное, рассмотрим теперь некоторые примеры функционирования ценностного (или психологического) обмена в качестве одного из механизмов групповой динамики.

Первый из этих примеров основывается на данных изучения И. Альтменом, Д. Тейлором и их сотрудниками [Altman & Taylor, 1973; Blumberg et al., 1983] феномена социального проникновения, характеризующего экстенсивность (широту) и интенсивность (глубину) развития межличностных отношений в диадическом взаимодействии. Как подчеркивают сами авторы, они ввели термин «социальное проникновение», чтобы объяснить внешне наблюдаемые проявления межличностных взаимодействий и сопровождающие их внутренние субъективные процессы. Одна из типичных разновидностей социального проникновения — личностное взаимораскрытие партнеров по общению.

В серии исследований, в одних случаях носивших характер кратковременного лабораторного экспериментирования, а в других — проводившихся в условиях многодневной изоляции испытуемых, было показано, что развертывание процесса социального проникновения есть следствие обоюдности, или реципрокности, действий членов диады. Для наблюдателей (исследователей) они выступали

94

Механизмы групповой динамики

в виде разнообразных вербальных и невербальных проявлений, взаимных пространственных расположений и т.д. Причем содержательно (с точки зрения субъективной значимости для общающихся) эти действия могут быть квалифицированы как своего рода ценностные вклады индивидов относительно друг друга, в совокупности и взаимозависимости составляющие своеобразный молекулярный уровень ценностного обмена. Мы именно так интерпретируем эмпирический материал упомянутых авторов, хотя сами они склонны к его трактовке в духе популярных за рубежом теорий обмена (см. 1.2.1.), использующих в качестве ключевых понятия «вознаграждения» и «затраты».

Прослеживая динамику социального проникновения, И. Альт-мен и Д. Тейлор выделяют ряд условных этапов, через которые проходят в своем развитии по мере интенсификации и расширения актов обмена межличностные отношения, а именно — стадии:

? ориентации — отношения носят характер ограниченных, поверхностных (в основном поведенческих) контактов;

? пробного эмоционального обмена — контакты часты, но поверхностны (это касается, в частности, обмена между членами диады информацией личностного характера);

? полного эмоционального обмена — контакты глубоки, затрагивают личностные структуры (причем имеет место обмен достаточно значимой для индивидов информацией), но охватывают ограниченные области взаимодействия;

? установившегося обмена — контакты охватывают разнообразные «личностные области» общающихся и развертываются как на интимном (глубинном личностном), так и на поверхностном уровнях.

По мере прохождения этих стадий отношения в диаде все более синхронизируются, взаимосвязываются, растет интенсивность обмена вербальными, невербальными и пространственными (имеется в виду расположение людей в заданном экспериментаторами пространстве) типами поведения. Показательно, однако, что в случае несовместимости членов диады в личностных и поведенческих аспектах (она обеспечивалась специальным подбором пар) в первую очередь имели место нарушения именно в сфере ценностного обмена, и взаимодействие прерывалось на самом начальном этапе, в стадии ориентации.

Таким образом, уже на уровне диады, этой элементарной разновидности малой группы, процесс психологического обмена вы-

95

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

ступает в качестве существенного условия развития и построения системы межличностных отношений. В еще большей степени этот процесс обнаруживается в «нормальных» по объему малых группах, т.е. таких, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни как с микроячейками соответствующих социальных организаций. И здесь в поисках необходимых иллюстраций к сказанному обратимся к материалам исследований, выполненных ранее под руководством одного из нас (Р. Л. Кричевский) в связи с разработкой модели ценностного обмена в групповом межличностном взаимодействии. Подчеркнем, что последнее бралось в контексте явлений статусной иерархизации группы, частным случаем которых является феномен лидерства.

Выше было приведено описание некоторых основных элементов данной модели, где отмечалось, что ценностный обмен есть развернутый в пространстве и времени процесс. Собственно уже материалы И. Альтмена и Д. Тейлора хорошо подтверждают этот тезис. Однако интересно посмотреть, как обстоит дело с процессом обмена в естественной малой группе, выходящей за рамки диады, как конкретно он обеспечивает динамику жизнедеятельности подобного рода микросоциума.

В соответствии с разрабатываемой моделью предполагается по-уровневый характер ценностного обмена в малой группе, обусловливающий определенную последовательность ее развития, этапность (стадийность) складывания в единый социальный организм. Эмпирически возможно зафиксировать как минимум два уровня ценностного обмена, соотносимых с разными этапами жизни группы.

Диадный уровень — наиболее типичный для начального этапа жизни группы, когда она еще не сложилась как целое. В этом случае обмен развертывается между любыми двумя членами группы, а в конечном счете — внутри множества диад, образуемых партнерами по группе, и имеет своим следствием, принимая во внимание акцентированный выше контекст рассмотрения обмена, приписывание индивидами друг другу определенного статуса. И если И. Альтмен и Д. Тейлор по существу описали молекулярный уровень внутридиадного обмена, то применительно к обсуждаемой модели речь идет о молярном его уровне, дополнительно учитывается и такой еще момент, как значительная соподчинен-ность диадных целей общегрупповым.

Собственно групповой уровень — более всего характеризует сложившуюся группу. В этом случае обмен рассматривается как выходящий за узкодиадные рамки: одной из сторон-участниц обмена

96

Механизмы групповой динамики

становится уже сама группа, выступающая как совокупный коллективный субъект, определяющий в итоге статус своих членов в зависимости от их ценностных вкладов в жизнедеятельность группы.

Как показывают материалы исследований [Кричевский, 1985], в реальном групповом процессе, на стадии значительного развития группы оба указанных уровня ценностного обмена тесно связаны между собой, и их разведение зачастую возможно скорее лишь в теоретическом анализе, нежели в конкретном эмпирическом изучении. Заметим, правда, что подобная задача успешно решается в специально организованных условиях, например в ситуациях формирования группы из незнакомых между собой ранее людей, как это описано нами выше (см. 2.2.).

Наряду с уровнями ценностного обмена очерчивается и «поле» его реализации — две важнейшие сферы жизнедеятельности группы, отвечающие активностям инструментального и экспрессивного типа. Именно в указанном «пространстве» группового функционирования оформляются основные контуры статусной иерархизации — ключевого звена структурообразования группы. В частности, применительно к лидерству это означает развитие главных его составляющих — систем делового и эмоционального лидерства.

Проиллюстрируем вышесказанное материалами конкретных эмпирических исследований. Первое из них, уже упоминавшееся в 2.2, проводилось в условиях лагеря «Орленок» [Кричевский, 1980]. Члены двух отрядов (условно назовем их отряд А и отряд Б), 15—16-летние юноши и девушки, ранее между собой незнакомые, четырежды (с интервалом в неделю) в течение лагерной смены заполняли вопросник, выявлявший структуру делового и эмоционального лидерства в отрядах (посредством методики ранжирования) и ценностный вклад респондентов относительно друг друга (диад-ный уровень отношений) и коллектива в целом (собственно групповой уровень отношений).

Остановимся вначале на материалах, характеризующих динамику ценностного обмена, переход его с диадного уровня на собственно групповой. В качестве основного индикатора интенсивности ценностного обмена в лидерстве использовались количественные показатели ответов респондентов на пункты вопросника. Предполагалось, что чем интенсивнее протекает ценностный обмен между членами отряда, чем активнее осуществляются вклады как относительно отдельных партнеров, так и отряда в целом, тем большее число респондентов способно ответить на соответствующие пункты вопросника, иными словами, тем значительнее будет

97

7 - 4504

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

вербализация результатов процесса ценностного обмена. Конкретно осуществлявшийся анализ выглядел так.

Прежде всего были сопоставлены некоторые количественные результаты ответов на диадные (типа «с кем из членов отряда тебе приятнее всего общаться и проводить время?» или «кто из членов отряда наиболее удобен для тебя как партнер при выполнении каких-либо отрядных дел?») и собственно групповые (типа «кто из членов отряда более других готов жертвовать личными интересами ради интересов отряда?» или «кто из членов отряда в трудную минуту раньше всех придет на помощь любому из своих товарищей по отряду, какие бы отношения между ними ни складывались?») пункты вопросника, полученные после первого измерения в обоих отрядах (оно проводилось на четвертый день после начала смены).

Одно из различий в полученных данных состояло в том, что в целом на диадные вопросы в отряде А сумело ответить 97%, в отряде Б — 85% респондентов, в то время как на собственно групповые вопросы в каждом из отрядов ответило лишь по 56j% респондентов. Статистический анализ данных по изучавшимся отрядам свидетельствовал о достоверно значимой разнице между средними показателями ответов на вопросы обоих типов.

Не останавливаясь подробно на результатах последующих замеров, укажем только, что после второго из них все еще сохраняется некоторое, хотя и весьма небольшое, преобладание ответов на диадные вопросы. Однако третий замер характеризуется уже значительным выравниванием ответов респондентов (в количественном выражении) практически по всем рассматриваемым пунктам вопросника. Что же касается данных четвертого, заключительного измерения, то по ряду пунктов вопросника показатели ответов на собственно групповые вопросы количественно даже превосходили показатели ответов на диадные вопросы. В целом полученные данные хорошо согласовывались с идеей поуровневого развертывания ценностного обмена в групповом межличностном взаимодействии, позволяя считать исходным именно диадный уровень.

Выше отмечалось, что конечным результатом ценностного обмена в лидерстве на любой его стадии является приписывание субъекту партнерами по группе определенного статуса в зависимости от вклада в жизнедеятельность группы. Однако на эмпирическом уровне связь между ценностным вкладом и статусом прослеживалась в рассматриваемом исследовании по-разному.

На стадии внутридиадного обмена о ней можно было судить по частоте упоминания респондентами при ответах на диадные пунк-

98

Механизмы групповой динамики

ты вопросника наиболее высокостатусных членов отряда (к числу таковых в каждом отряде было отнесено по 10 человек). Оказалось, что, как правило, при каждом измерении частота их упоминаний в ответах респондентов на соответствующие диадные вопросы составляла 60-85% от общего количества упоминаний всех членов отряда (численность каждого отряда составляла 39 человек). Причем выраженные отрядные лидеры относились к числу наиболее часто упоминаемых членов.

Что же касается собственно группового уровня обмена, то применительно к нему процедура выявления связи между ценностным вкладом и статусом носила более строгий статистический характер. В каждом отряде статусные показатели первых 10 и 20 членов были прокоррелированы с величинами их ценностных вкладов (по результатам ответов на собственно групповые пункты вопросника).

Полученные данные указывали на позитивную динамику корреляций между ценностным вкладом и статусом в течение лагерной смены. Так, при первом измерении в отряде А показатель корреляции (т.е. тесноты связей между указанными переменными) для п = 20 равнялся 0,229, для п = 10 составил — 0, 433. При четвертом измерении этот показатель составлял уже соответственно 0,481 и 0,589.

Аналогичные изменения зафиксированы и в отряде Б. Для п = 20 динамика корреляций между первым и четвертым измерениями составляла от 0,440 до 0,637. Для п = 10 та же динамика выразилась в коэффициентах 0,224 и 0,950 соответственно.

Очевидный рост позитивных корреляций между переменными ценностного вклада и статуса является, на наш взгляд, доказательством интенсификации ценностного обмена именно на собственно групповом уровне. Причем тот факт, что первоначально эти корреляции в большинстве своем либо весьма низки, либо даже могут иметь отрицательное значение, также в определенной мере поддерживает точку зрения, согласно которой в сложном процессе ценностного обмена более высокий, собственно групповой уровень является вторичным и полностью обнаруживает себя лишь по прошествии определенного времени.

Если при этом принять во внимание, что параллельно с ростом динамики ценностного обмена происходило развитие статусных (или лидерских) структур обоих отрядов и некоторая их стабилизация наступала приблизительно в период между третьим и четвертым замерами, становится понятной роль ценностного об-

99

7'

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - электронные книги бесплатно