Техника и вооружение 2014 11

ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ вчера • сегодня • завтра

Ноябрь 2014 г.

На 1-й стр.обложки

фото А. Блинова.

Дмитрий Пичугин

День сотрудника органов внутренних дел РФ

17 сентября 2014 г. в Олимпийском комплексе «Лужники» состоялся Ј / спортивный праздник московской полиции, организованный ГУ МВД России по г. Москве при поддержке Правительства Москвы и посвященный Дню сотрудника органов внутренних дел. На территории Южного спортивного ядра прошли выставки, показательные выступления и различные соревнования столичных полицейских. Особое внимание зрителей привлекла экспозиция стрелкового оружия и специальной техники.

Сотрудники легендарного полицейского спецназа в лице бойцов ОМОН и оперативников СОБР продемонстрировали элементы боевого порядка и особенности проведения специальных операций по задержанию преступников и освобождению заложников под прикрытием БТР-80. Полицейские 2-го Оперативного полка полиции показали работу при пресечении массовых беспорядков. Украшением данного мероприятия стали показательные выступления кавалеристов конного полка полиции и полицейских мотоциклистов.

Огромной популярностью у гостей праздника традиционно пользовались питомцы кинологической службы. В этот раз можно было понаблюдать за работой служебно-розыскных собак по поимке преступника, обнаружению взрывоопасных предметов и наркотических средств.

Г.Б. Пастернак, полковник в отставке, ветеран ГАБТУ

Горящие танки Украины

Кадры телевизионных и интернет-репортажей о трагических событиях на Юго-Востоке Украины демонстрируют неприглядную картину гибели десятков и сотен единиц бронетанковой техники, созданной когда-то в едином государстве. Политики должны извлечь самые серьезные уроки из этого противостояния, а специалистам в сфере военной техники и вооружений следует разобраться в причинах столь тяжелых потерь материальной части украинской армии и национальной гвардии в боях против донбасского ополчения. За комментариями редакция обратилась к Г. Б. Пастернаку, бывшему начальнику отдела НТК заказывающего управления ГБТУ.

Для чего возвращаются в прошлое? Часто цля того, чтобы лучше понять настоящее и не делать ошибок в будущем. В этой статье мы поговорим о танке Т-64 конструкции А.А. Морозова. Стоит отметить, что до недавнего времени эти машины практически не принимали участия в боевых действиях (не считая эпизодических боестолкновений в Приднестровье), в отличие от нижнетагильских танков Т-72 и ленинградских Т-80. Поэтому оценить их боевую эффективность не представлялось возможным, хотя сторонники «шестьдесятчетверок» не подвергали сомнению их высокий потенциал в современном бою. Сегодня события на Донбассе фактически подвели итог жарким многолетним спорам на тему «лучшего из лучших» отечественного основного танка. Очень быстро выяснилось, что Т-64 занимает далеко не лидирующие позиции в «триаде» советских танков.

Итак, в далеком 1964 г. на большом танковом показе в Кубинке (НИИ полигон БТТ) тогдашний первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев произнес: «Будем брать!» Речь шла о новом харьковском «Объекте 432», созданном под руководством А.А. Морозова, одного из «авторов» прославленного Т-34. Не имея сначала к этому танку прямого отношения во время работы на полигоне, я много слышал от испытателей, что в его «революционной» конструкции не все так гладко. Особенно много хлопот в эксплуатации доставляли сложный двухтактный двигатель необычной конструкции с двумя коленчатыми валами, ходовая часть, да и в целом машина отличалась низкой надежностью. Но на показах танк производил на присутствующих сильное впечатление: низкий, с коротким моторно-трансмиссионным отделением – просто игрушка.

Мое отношение к харьковской машине резко изменилось, когда в 1966 г. я попал в Научно-танковый комитет Управления начальника Танковых войск (НТК УНТВ), являвшийся непосредственным заказчиком бронетанковой техники. Тогда НТК более чем на половину состоял из участников Великой Отечественной войны, резких противников принятия на вооружение Советской Армии этого танка. Они находили в нем коренные недостатки, о которых мне слышать на Кубинке не приходилось.

Т-64БВ. Взрыв боеукладки полностью разрушил корпус машины, а правый борт оторвался по сварке.

В НТК твердо считали, что «Объект 432» не готов к серийному производству, однако председатель комитета генерал-лейтенант А.В. Радус-Зенькович практически не «вылезал» из командировок в Харьков. Причина такой «влюбленности» была совершенно неясна: то ли родовая привязанность к верхам ЦК КПСС, то ли он действительно считал эту машину верхом совершенства. Правда, последнее маловероятно, так как генерал был достаточно образованным и технически грамотным человеком.

Несмотря на сопротивление заказчика, под напором высоких партийных чиновников производство Т-64 в Харькове началось практически немедленно после слов Никиты Сергеевича, не дожидаясь результатов испытаний и соответствующего постановления ЦК КПСС и СМ СССР. Правда, на вооружение он был принят только в 1967 г. Впрочем, во времена Советского Союза выпуск техники, еще не принятой на вооружение официально, являлся скорее нормой, чем исключением. То ли дело в современной России, когда даже принятая на вооружение техника частенько не доходит «до конвейера»!

Приход нового начальника Танковых войск маршала БТВ А.Х. Бабаджаняна естественным образом сопровождался увольнением председателя НТК, а вновь назначенный генерал В.П. Дикий весьма осторожно начал освоение новой для себя должности и всех связанных с ней сложностей. Но, разобравшись, он отдал предпочтение политике поступательного развития танкостроения, выбранного КБ Уралвагонзавода. В Нижнем Тагиле весь послевоенный период совершенствование техники шло без фундаментальной ломки производства: последовательно ввели сначала одноплоскостную стабилизацию пушки, потом и двухплоскостную, внедрили ночные приборы наблюдения и прицеливания, разработали противоатомную защиту, перешли на шестикатковую базу, использовали гладкоствольную пушку, увеличили ее калибр, ввели автомат заряжания и т.д. В результате очередной нижнетагильский танк, наследуя от предшественника все лучшее, получал и что-то новое.

Тем временем, мне пришлось вплотную столкнуться с Т-64А. В конце 1960-х гг. я был назначен ответственным инженером комитета за разработку вооружения танка «Объект 167», а затем – «Объекта 172» и, наконец, «Объекта 172М» (будущего Т-72). Честно говоря, техническая политика партии и правительства при постановке задачи Нижнему Тагилу – начать производство танка Т-64А, совершенно не унифицированного с предыдущим поколением боевых машин, – вызывала большое недоумение. Уралвагонзаводу при этом предстояло фактически сломать всю технологическую цепочку, потому что на харьковской машине разрешили заменить только двигатель (достаточно сложный в производстве и эксплуатации, к тому же не подкрепленный возможностью массового производства) на очередную реинкарнацию челябинского двигателя В-2.

Буксировка танка Т-64 на пересеченной местности

На тот момент Уралвагонзавод располагал отлаженными мощностями по выпуску танков Т-62, которые на порядок превышали заложенную мощность Харьковского завода. И все эти доводы предлагалось отбросить в пользу «революционного» танка А.А. Морозова. Не стоит забывать, что с принятием на вооружение Т-64А рушилась вся система обслуживания и войскового ремонта БТТ в армии, заказа, учета и подачи на места эксплуатации запчастей. Из-за расширения номенклатуры запчастей «подвисало» снабжение войск и существующих военных заводов по капитальному ремонту, входивших в структуру УНТВ, а также производство мастерских технического обслуживания и ремонта, производимых военным заводом в Подмосковье.

Между тем, гонка за предельными весовыми характеристиками на харьковской машине, как и предполагали в НТК, ни к чему хорошему не привела. Постепенно начали выявляться серьезные недостатки танка, многие из которых, как выявилось с годами, оказались далеко не обычными «детскими болезнями», характерными для любой новой конструкции.

Танк Т-64БВ. В отличие от Т-72, из-за небольшого диаметра опорных катков борт даже частично не защищен ими.

Размещение механизированной боеукладки на танках типа Т-64 не выдерживает никакой критики, и только «крупные политики» танкостроения не могут усмотреть негативные последствия такого технического решения. Видимо, танк им представляется в виде бетонного каземата линии Маннергейма, не имеющий ослабленных зон. Взгляните на фото- и киноматериалы с мест боев карательной операции на Юго-Востоке Украины, начатой киевскими властями: разваленные корпуса Т-64 с вырванными бортами, откинутые на десятки метров башни. Щемящие душу картины развороченных танков, некогда наших, отечественных! Но главное – погибшие экипажи…

Чем же так ополченцы разделывают танки под орех? Новейшее российское сверхоружие? Высокоточные боеприпасы? Многочисленные предположения, которыми пестрит Интернет, как правило, абсолютно не верны.

Продольные и поперечные разрезы танков Т-64А и Т-72,

Карусельный механизм заряжания танка Т-64А.

Напомню, что обычно действия танковых частей и соединений определяются достаточно строгим боевым порядком во взаимодействии с пехотой, обеспечивающим определенную безопасность более ослабленным местам бронирования танков. Однако в боевых действиях украинских подразделений отсутствуют основы организованного принципа, а в условиях полупартизанского применения танки оказываются достаточно беззащитными. Особенно это наглядно проявляется в городских боях, где возможности самых различных средств поражения многократно возрастают. Для полицейских, т.е. карательных функций (так называемой «антитеррористической операции», как это озвучено киевскими властями) нужны совершенно другие машины.

Невольно вспоминается шутливое наставления нам, молодым инженерам, только включившимся в испытательно-исследовательскую работу на бронетанковом полигоне, от подполковника Кислицина, участника Великой Отечественной войны: «Ребята, я уже на 95% решил задачу уничтожения вражеских танков до вас, вам остается 5% проблемы – как взорвать их боекомплект». Так и не решив эту задачу по отношению к машинам противника, в нашей стране умудрились создать и принять на вооружение танк, в котором боеукладка занимает значительную часть лобовой проекции корпуса танка и центральную часть его боковой проекции. Причем рабочие места командира и наводчика практически до уровня погона ограждают забором пороховые заряды в частично сгорающих гильзах. Некоторые для этой укладки даже применяют термин «пороховая бочка». Внешне она напоминает мини-клетку для «боев без правил», садиться в которую могут только предельно мужественные люди или имеющие слабое представление о защите танка.

Поэтому многочисленные фото некогда грозных боевых машин, разорванных буквально в клочья в результате детонации боекомплекта, размещенного столь неудачно (в стремлении предельно уменьшить габариты танка), не выглядят чем-то фантастическим. Я не ставлю под сомнение возможность уничтожения «шестьдесятчетверок» огнем из переносных противотанковых комплексов, ручных противотанковых гранатометов, 30-мм автоматических пушек (БМП-2 используются в боях весьма широко) и даже крупнокалиберных пулеметов, начиная с калибра 12,7 мм («Утес»): на Т-64 практически всех модификаций имеют место круговые ослабленные зоны, в том числе с выходом на проекцию механизированной боеукладки. Справедливости ради замечу, что ослабленные зоны – «ахиллесова пята» не только Т-64, а и других его «одноклассников», но именно на харьковской машине взрыв боекомплекта наиболее вероятен.

На приведенном рисунке показано расположение выстрелов в автоматизированной части боеукладки танка Т-64А, которое определяется как конструкция «кабинного типа». В ней размещаются и командир машины, и наводчик. Возникает ощущение, что это что-то из серии «нарочно не придумаешь». Сравните с боеукладкой танка Т-72, находящейся под полом башни, в зоне наименьшей вероятности обстрела.

Автомат заряжания танка Т-72.

В этой статье не хочется упоминать другие недостатки компоновки Т-64, хотя даже в мирное время допущенные когда-то конструкторские ошибки приводили к смертельным исходам. Так, неоднократно отмечались случаи гибели механиков-водителей в этих танках. И на моей памяти один такой эпизод: механик-водитель не смог выбраться из машины, попавшей в канаву с водой, поскольку его люк был блокирован пушкой, не развернутой в сторону. Попасть в боевое отделение (башню) оказалось невозможным – требовалось разобрать боеукладку, на что не хватило времени и пространства. Танкист погиб. Вообще-то, взаимозаменяемость членов экипажа в танке, да и само личное общение – не последнее дело. А «благодаря» решению харьковчан механик-водитель надежно изолирован от командира и наводчика.

Немаловажно и то, что в Т-64А отсутствует выброс стреляных гильз – носителей угарного газа. Продувка пушки на них не воздействует. Гильзы возвращаются снова в негерметизированные укладки танка.

Харьковские конструкторы стремились заложить в Т-64 максимально высокие характеристики огневых возможностей машины. Но вместе с тем можно отметить совершенно странное решение, реализованное в механизме заряжания, – досыл одним движением танковых выстрелов, предназначенных для раздельного заряжания. При заряжании в движении по пересеченной местности это не может гарантировать однообразия закусывания снаряда в каморе пушки, поскольку заряд выстрела стопорится раньше, чем закусывается снаряд (в каморе между ними конструктивный зазор). На Т-72, в связи с этим, досыл снаряда и заряда проводится классическим способом раздельно: сначала снаряд с гарантированным усилием, затем заряд (некоторые «эксперты» даже относят этот способ к недостатку автомата заряжания тагильской машины). Именно такой способ заряжания предотвращает возможный прорыв пороховых газов, стабилизируя начальную скорость снаряда.

Танк Т-64БМ «Булат».

В ходе эксплуатации Т-64А выявилась и еще одна неприятная особенность, связанная с принятым когда-то решением (формально правильным) – использовать гидравлический цилиндр для вертикального наведения по образцу зарубежных танков, поскольку это, как казалось, давало преимущество по массе в сравнении с классическим механическим неведением. Однако наша промышленность не смогла выпускать такие цилиндры и поршни с точностями, доступными зарубежной промышленности. На танках до момента выстрела и его заряжания пушка не уравновешена, поэтому ствол норовит уткнуться в землю на ближайшей неровности, заставляя наводчика непрерывно крутить подъемник. На Т-72 пришлось перейти на механический подъемник, чтобы не ждать, когда станочное оборудование отечественных гидравлических предприятий достигнет зарубежных вершин.

К тому же в ходе испытаний Т-64А танкисты-испытатели «прохлопали» отсутствие в стабилизаторе пушки механизма принудительного ввода пушки в зону разрешения выстрела, что приводило к отказу при стрельбе с короткой остановки. На Т-72 стабилизатор был доработан уже на стадии опытных образцов.

Отдельного внимания на Т-64А заслуживает управляемая ракета, выстреливаемая через ствол штатной 125-мм пушки, – разработка института, руководимого А.Э. Нудельманом, которому за полтора десятка лет удалось справиться с бесчисленным количеством сложнейших проблем. Задачу считывания координат ракеты решили дружеские отношения А.Э. Нудельмана с главным конструктором комплекса «Дракон» на истребителе танков ИТ-1 А.И. Богдановым. Но вот одну проблему конструкторы все же преодолеть не смогли.

В основе ими задуманного комплекса лежала идея совместить сверхзвуковую ракету (400 м/с) с «трехточечной» системой наведения. При этом перепад давления (скос сверхзвуковой волны), сопровождающий полет ракеты в приземном слое, исключал видимость цели и зимой, и летом из-за поднятия пыли или снега. Отсюда все издержки управляемого вооружения: стрельба с более чем 3-метровым превышением над линией визирования по сравнению с классической трехточечной траекторией, необходимость высокоточного измерения дальности до цели, «мертвая» зона, составляющая 1200 м, превышающая предельную дальность возможной стрельбы в наступательном бою при прорыве обороны противника. Лазерный дальномер в боевых условиях (задымление, разлет осколков при взрывах) создает значительное количество ложных целей, что сводит на нет расчетную вероятность попадания ПТУР комплекса «Кобра», если бы даже существовали условия видимости в бою на большие дальности. Поэтому для танков типа Т-72 тульским конструкторским бюро отработаны дозвуковые ракеты, выстреливаемые через ствол пушки, и применена более помехозащищенная автоматическая лучевая система удержания ракеты на центральной марке прицела (в отличие от командной системы).

Теперь стоит сказать несколько слов о «предельно облегченной» (что предподносится как несомненное достоинство танка Т-64) ходовой части «шестьдесятчетверки». Это также тема неутихающих споров на страницах печатных изданий и Интернета. Здесь нельзя не упомянуть ажурную гусеницу танка Морозова – она никак не предназначена для тяжелых грунтов. Но еще хуже – малый диаметр опорных катков, что сильно затрудняет буксировку Т-64 на пересеченной местности, если по какой-то причине он потерял гусеницу. Узкие катки буквально «прорезают» грунт. Так что такого рода повреждения, считавшиеся у отработанной «тридцатьчетверки» несерьезными, у «революционного» танка становятся порой фатальными. Посмотрите на фотографии из Украины – на вид неповрежденный танк, а просто брошен. Тому виной легко сбрасываемая на нем гусеница и узкие металлические опорные катки малого диаметра, затрудняющие эвакуацию или делающий ее невозможной.

Общий вид выстрела в карусельной укладке Т-64А.

Общий вид выстрела в автомате заряжания танка Т-72.

В свое время попытка на Уралвагонзаводе заимствовать подвеску Т-64 для «Объекта 172» завершилась провалом. Дело в том, что впервые в нашей стране на этом морозовском танке неподвижная часть заделки торсионов подвески опорных катков (укороченных в 2 раза по сравнению с торсионами серийных танков, где они размещены «с борта на борт») была выполнена на середине сравнительно тонкого днища. Из-за повышенной боевой массы «Объекта 172» на сложных трассах полигона Уралвагонзавода случались выровы его днища как раз в местах заделки торсионов, что сопровождалось разрушением двигателей. Имел место и весьма тревожный случай – образование практически сплошной трещины днища непосредственно под сиденьем механика- водителя. Следовательно, днище принимало активное участие в работе подвески, что может на более тяжелой машине рано или поздно привести к усталостному разрушению днища в условиях длительной эксплуатации машин (при нескольких этапах эксплуатации, вызванных капитальными ремонтами).

Разумеется, в ходе серийного выпуска конструкция «шестьдесятчетверки» постоянно совершенствовалась, и многие дефекты и недостатки удалось устранить. Но то, о чем говорилось выше, осталось практически неизменным. Поэтому даже применение украинской армией широко разрекламированных в прессе танков Т-64БМ «Булат» не дало ожидаемого результата. Не спасает эти машины даже новейшая динамическая защита типа «Нож» украинской разработки. А если к этому добавить отзывы самих украинских танкистов (двигатели ненадежны, ходовая – часто выходит из строя, бронезащита не спасает от противотанкового оружия, а маневр ограничен конструктивными недостатками), то становится ясным, что применение линейных танков в подобных карательных операциях – дело совершенно гиблое.

Детонация боекомплекта в танке типа Т-64БВ при полной загрузке механизма заряжания, как правило, приводит в отрыву башни.

Обобщая картину с Юга-Востока Украины, надо прямо сказать, что танк Т-64 – ошибка далекого прошлого, из-за которой пострадали и были несправедливо уволены многие достойные военные специалисты УНТВ и испытатели полигона. Только усилиями несогласных, в первую очередь – главного конструктора Л.Н. Карцева, был поставлен на серийное производство танк Т-72, в котором значительная часть пороков морозовской машины была устранена. Надо честно признать, что от «харьковчанки» в Т-72 практически ничего не осталось. Однако ожидать и от нижнетагильского танка сверхпобедных результатов в условиях АТО, проводимой Киевом, было бы слишком оптимистичным.

Небольшая ремарка к воспоминаниям Л.Н. Карцева: в них он оговорился, считая, что от харьковской машины в тагильской осталась только пушка. Как я упомянул выше, пушки отличаются реализованным ручным подъемным механизмом, а поэтому невзаимозаменяемы. Соответственно, пушка для Уралвагонзавода отличается и индексом – Д-81Т, в котором буква «Т» расшифровывается как «тагильская».

В дальнейшем пути развития Т-64 и Т-72 не пересекались. Но, глядя на сожженные харьковские машины и думая о погибших экипажах, очередной раз приходишь к мысли, что навязанная Н.С. Хрущевым спешка с выпуском «сырой» линейной машины, не имевшей реальных резервов модернизации, отняла определенные ресурсы у разработчиков и производителей, хотя и поддержала столь необходимый азарт совершенствования танков. Хотелось бы верить, что российские разработчики бронетанковой техники смогут избежать подобных фатальных ошибок при создании новых перспективных танков, ведь расплачиваться за них придется человеческими жизнями.

В статье использованы фото С. Попсуевича, из архива редакции, а также из общедоступной сети Интернет.

Ростислав Ангельский

«Стрелы» точного машиностроения

С появлением в концу 1950-х гг. информации о разработке в США переносного зенитного ракетного комплекса (ПЗРК) с ЗУР, оснащенной пассивной тепловой головкой самонаведения (в дальнейшем получил наименование «Ред Ай»), советское военное руководство получило достаточно убедительное доказательство принципиальной осуществимости создания аналогичного оружия и для нашей армии. Однако различный уровень развития электронной базы в США и СССР указывал на то, что пока это – абстрактная возможность.

Поэтому в соответствии с Постановлением СМ СССР от 25 августа 1960 г. №946-398 работа по новому ЗРК «Стрела» проводилась в двух направлениях. Наряду с проектированием комплекса, носимого одним бойцом (позднее названного «Стрела-2» и порученного коломенскому СКБ), велось также создание легкого ЗРК, переносного в составе двух частей массой не более 10-15 кг каждая (в дальнейшем стал именоваться «Стрела-1»), что было связано с меньшей степенью технического риска. Комплекс предназначался для поражения воздушных целей, летящих со скоростями до 200-250 м/с на высотах от 50-100 м до 1000-1500 м на дальности до 2 км. В III квартале 1962 г. предписывалось представить предложения по проведению дальнейших работ с учетом результатов стрельбовых испытаний экспериментальной партии ракет.

Головным разработчиком ЗУР и комплекса «Стрела-1» в целом стало ОКБ-16 ГКОТ, в 1966 г. переименованное в Конструкторское бюро точного машиностроения (КБТМ). К началу 1960-х гг. эта организация под руководством главного конструктора А.Э. Нудельмана, достигшая больших успехов в области авиационного и зенитного корабельного малокалиберного пушечного вооружения, завершила разработку сложного противотанкового комплекса с радиоуправляемой ракетой «Фаланга».

Боевая машина ЗРК «Стрела-1М» в боевом положении.

При проектировании комплекса «Стрела-1», в отличие от других ЗРК ближнего действия (например, «Стрела-2», американских «Чапарел» и «Ред Ай»), было решено использовать в ЗУР не инфракрасную (тепловую), а фотоконтрастную оптическую головку самонаведения (ГСН). В начале 1960-х гг. низкий уровень чувствительности неохлаждаемых инфракрасных ГСН, уже достаточно освоенных в авиационных ракетах, не обеспечивал выделение цели в передней полусфере – эта задача была решена лишь спустя десятилетие. Поэтому стрельба по самолетам противника могла вестись только «вдогон», как правило, уже после выполнения ими боевой задачи. В подобных тактических условиях вполне допускалось уничтожение ЗРК еще до пуска им зенитных ракет. Напротив, применение фотоконтрастной ГСН обеспечивало возможность обстрела целей на встречных курсах.

Главным конструктором оптической головки самонаведения для ЗУР был определен В.А. Хрусталев, а организацией-разработчиком – ЦКБ-589 ГКОТ (впоследствии – ЦКБ «Геофизика»). Работы по ГСН для ЗУР «Стрела» возглавил Д.М. Хорол.

Уже в 1961 г. провели более 50 баллистических и два программных (с управлением только по курсу) пуска ракет на расположенном в 40 км южнее Оренбурга Донгузском полигоне, сотни сжиганий двигателей и порохового аккумулятора давления, обеспечивающего питание турбогенератора и рулевых машин. В ходе опытов, показавших замедленный выход порохового аккумулятора давления на режим, его конструкцию доработали, внедрив дополнительную форсажную пороховую шашку.

Отработка головки самонаведения с длиной волн 0,4-0,65 мкм показала ее недостаточную чувствительность. При слабом освещении цели (самолеты Ил-28, Ил-14, Ту-16, Ту-104, вертолеты Ми-4) не захватывались на дальностях более 3 км, хотя и на больших удалениях они уверенно отслеживались визуально, без применения оптики. В результате вместо германиевого фотодиода в ГСН использовали более чувствительный кадмий – сернистый.

Угол отклонения ГСН (27°) оказался недостаточным для наведения на цели, маневрирующие с перегрузкой 2 единицы. Вызвала сомнения мощность боевой части: не во всех опытах ее хватало на то, чтобы перебить центроплан Ил-28. При промахе 0,3 м цель уже не поражалась.

Подрыв ракеты для самоликвидации на высотах более 500 м приводил к ее разрушению на множество мелких фрагментов, но помимо их образовывались и четыре убойных осколка. Вероятность поражения собственного бойца оценивалась в 0,04%. В конечном счете решили отказаться от самоликвидации ракеты. Вероятность нанесения ущерба своим войскам оказалась ниже при реализации схемы с падением ракеты как единого целого, разумеется, с исключением подрыва боевой части при ударе о грунт.

Сначала рассматривалась схема с предстартовым двигателем, обеспечивающим выброс ракеты из контейнера для запуска основного двигателя на безопасном расстоянии, но ее сочли недостаточно надежной. Первоначально изучалась компоновка с двумя двигателями – стартовым и маршевым. Но позже перешли к одному двухрежимному двигателю с одношашечным зарядом, выполненным из рецептур с различными скоростями горения. При работе двигателя достигалась скорость 250 м/с, снижавшаяся до 100 м/с в дальнейшем управляемом полете.

Боевые машины ЗРК «Стрела-1М» Народной армии ГДР на параде. Октябрь 1979 г.

Как уже отмечалось, в коломенском СКВ проектировался и другой переносной ЗРК – «Стрела-2». Масса и габаритные показатели у него были меньше, чем у «Стрелы-1». Первоначально создание ЗРК «Стрела-1» в какой-то мере подстраховывало работы по «Стреле-2», связанные с большей степенью технического риска. После решения основных принципиальных проблем по комплексу «Стрела-2» встал вопрос о назначении «Стрелы-1», имевшей практически те же летно-технические характеристики. Руководство ГКОТ обратилось к Заказчику и в Правительство с предложением установить для этого комплекса более высокие требования по максимальной дальности поражения (до 5 км) и досягаемости по высоте (до 3500 м), отказавшись от схемы собираемого перед пуском ПЗРК и перейдя к варианту с размещением на автомобильном шасси. Указывалось, что на ранее заданной высоте до 1500 м ожидается применение не более чем 40% тактической авиации противника. При этом предусматривалось увеличить массу ракеты с 15 до 25 кг, ее диаметр – со 100 до 120 мм, длину – с 1,25 до 1,8 м. Большие масса и габариты «Стрелы-1» по сравнению с «Ред Ай» объяснялись необходимостью поражения воздушного противника на подлете, в то время как американский комплекс мог обстреливать цели только вдогон.

С целью более полного использования возможностей комплекса рассматривалось введение в его состав портативной РЛС для определения азимута и скорости цели. В итоге на нее возложили также и задачу определения дальности до цели. Предполагалось, что самолеты будут обнаруживаться на дальности 7 км, что позволит производить пуск при их подлете на удалении 5 км. За создание такой РЛС взялся Ленинградский институт авиационного приборостроения, но, как и большинство учебных заведений, он не справился с ролью головного разработчика серьезной темы. От использования активных радиолокационных средств в комплексе «Стрела-1» отказались, а в пришедшем ему на смену ЗРК «Стрела-10СВ» РЛС решала более скромные задачи – определение дальности для подтверждения входа цели в зону пуска и углов упреждения.

Боевые машины «Стрела-1» на ноябрьском параде на Красной площади. 1967 г.

К этому времени военные определились с концепцией боевого применения ЗРК «Стрела-2» и «Стрела-1». Было решено, что «Стрела-2», как переносной комплекс, предназначен для использования в батальонном звене ПВО, а «Стрела-1», как самоходный, – в полковом, в дополнение к зенитной самоходной установке «Шилка», дальность стрельбы которой (2,5 км) не обеспечивала поражение самолетов и вертолетов противника до рубежа пуска ими управляемых ракет (4-5 км). Таким образом, ЗРК «Стрела-1» с расширенной зоной поражения хорошо вписывался в разрабатываемую систему войсковой ПВО, и соответствующие предложения промышленности нашли поддержку.

Боевая машина ЗРК «Стрела-1М» в походном положении.

Исходная схема переносного комплекса, собираемого из двух частей, не обеспечивала приемлемой боеготовности, особенно с учетом выявившегося значительного утяжеления ракеты. Планировали разместить ЗРК на автомобиле ГАЗ-69, но он был весьма уязвим при действиях на переднем крае войск. В дальнейшем перешли к использованию в качестве базы ЗРК «Стрела-1» бронированной разведывательно-дозорной машины БРДМ-2.

Выбор этого шасси оказался далеко не случайным. К этому моменту ОКБ-16 уже приобрело значительный опыт размещения на шасси семейства БРДМ различных модификаций противотанкового комплекса «Фаланга». Это шасси обеспечивало защиту от пуль и осколков, обладало неплохой маневренностью, способностью преодолевать вплавь водные преграды, но имело ограниченную грузоподъемность. Исходя из этого, а также из стремления удешевить ЗРК, конструкторы пошли по пути предельного упрощения боевой машины, в частности, отказались от применения механического привода для наведения пусковой установки (ПУ), приняв схему с ее наведением оператором вручную. При этом потребные усилия по возможности снизили, обеспечив естественную уравновешенность пускового устройства. В отличие от боевых машин противотанковых комплексов, оператор нуждался в хорошем обзоре. Поэтому, идеальным было бы его частично открытое размещение, но это не давало даже иллюзии безопасности. Тогда приняли компромиссное решение: оператора разместили в легкобронированной башне, в передней стенке которой в секторе 60‘ по азимуту имелось окно из пулестойкого прозрачного бронестекла.

На марше пусковое устройство опускалось на крышу боевой машины. В результате повышалась ее устойчивость, не возникало проблем с проездом под нависающими препятствиями, да и опознать издали эту БРДМ как боевую машину ЗРК было трудно.

Несмотря на стремление к упрощению, связанное не только с ограничением стоимости, но и с обеспечением надежности техники и простоты подготовки личного состава (в этой части радиоуправляемая «Фаланга» в свое время преподнесла ОКБ-16 немало неприятных сюрпризов), ряд предстартовых операций в «Стреле-1» все-таки автоматизировали для достижения малого работного времени комплекса.

Предусматривалось, что ЗРК с расширенными боевыми возможностями будет представлен на совместные испытания в III квартале 1964 г., однако к этому году только окончательно сформировался технический облик ЗРК, а из-за продолжающихся трудностей с отработкой ГСН государственные испытания опытного образца комплекса «Стрела-1» начались лишь в 1968 г.

Боевая машина ЗРК «Стрела-1 М» в боевом положении. Контейнеры с ЗУР отсутствуют.

По результатам испытаний на Донгузском полигоне были определены вероятности поражения одной ЗУР при стрельбе навстречу цели, летящей со скоростью 200 м/с на высоте 50 м. Они составляли: от 0,15 до 0,64 – для бомбардировщика и от 0,1 до 0,6 – для истребителя. При увеличении скорости цели до 300 м/с и высоты до 1000 м вероятности были: от 0,15 до 0,52 – для бомбардировщика и от 0,1 до 0,42 – для истребителя. При стрельбе вдогон вероятность поражения целей, летящих со скоростью 300 м/с, составила 0,47-0,49, а со скоростью 200 м/с – 0,52-0,65.

Боевая машина 9А31 ЗРК «Стрела-1» оснащалась пусковой установкой (ПУ) с размешенными на ней четырьмя ЗУР в транспортно-пусковых контейнерах (ТПК), аппаратурой запуска ЗУР, оптическими средствами обнаружения и прицеливания, а также средствами связи. Она могла вести стрельбу по самолетам и вертолетам, летящим на высотах от 50 до 3000 м со скоростями до 310 м/с на встречных курсах и до 220 м/с на догонных курсах при курсовых параметрах до 3000 м.

Зависимость от освещенности цели, метеоусловий и фоновой обстановки ограничивала боевое использование комплекса «Стрела-1». Возможности фотоконтрастной ГСН позволяли обстреливать только визуально видимые цели на фоне ясного неба или сплошной облачности. При этом направление на цель должно было находиться под углом не менее 2° над горизонтом и не ближе 20° к солнцу. Однако среднестатистические оценки этой зависимости с учетом возможности действий авиации противника, как правило, только в тех же метеоусловиях, а в дальнейшем – также и практическое применение комплекса на учениях и в военных конфликтах показали, что ЗРК «Стрела-1» мог использоваться достаточно часто и с высокими военно-экономическими показателями.

Наведение рамы ПУ с ракетами на цель по углу места в диапазоне от -5’ до +80° осуществлялось оператором вручную с помощью системы рычажно-параллелограммных устройств, а по азимуту – поворотом во вращающемся кресле с коленными упорами. Оператор отталкивался ногами от закрепленного на полу конуса и использовал для наведения сперва грубый визир, а затем оптическое визирное устройство 9Ш113. Стрельба могла вестись как с места, так и при движении 9А31, что обеспечивалось за счет естественной уравновешенности качающейся части и совмещения центра тяжести ПУ с ракетами с точкой пересечения осей качания машины. При испытаниях подтвердилась способность человека-оператора успешно парировать низкочастотные колебания корпуса БМ. В процессе предстартовой подготовки с интервалом 5 с включалось бортовое питание двух ракет, открывались торцевые крышки ТПК. Услышав звуковой сигнал, указывающий на захват цели ГСН и, оценив на глаз досягаемость цели, оператор нажатием кнопки «пуск» производил старт ракеты.

Компоновка ЗУР 9М31 ЗРК «Стрела-1».

1 – фотоконтрастная ГСН; 2 – рулевая машинка; 3 – бортовая аппаратура; 4 – боевая часть; 5 – неконтактный взрыватель; 6 – РДТТ; 7 – роллероны; 8 – ротор роллерона.

Установка ТПК на пусковую установку боевой машины.

Боевая машина ЗРК «Стрела-1М» в походном положении. Контейнеры с ЗУР отсутствуют.

Масса боевой машины 9А31 составила 1100 кг, длина-5,75 м, ширина-2,35м, высота (с опущенным пусковым устройством) – 2,35 м.

Зенитная управляемая ракета 9М31 была выполнена по аэродинамической схеме «утка» и наводилась на цель, контрастную на фоне неба, с помощью ГСН 9Э41 по методу пропорциональной навигации. ГСН преобразовывала лучистый поток энергии в диапазоне длин волн 0,4-2,7 мкм в электрический сигнал, содержащий информацию об угле между осью координатора ГСН и линией визирования «ракета-цель», а также о значении угловой скорости линии визирования. В качестве чувствительных элементов в ГСН использовались неохлаждаемые сернисто-свинцовые фотосопротивления.

За ГСН последовательно располагались рулевой привод треугольных аэродинамических рулей, аппаратура системы управления, боевая часть и электронно-оптический датчик цели.

Осколочно-фугасная боевая часть 9Н14Ф массой 3 кг содержала 1 кг взрывчатого вещества и при подрыве образовывала осколки массой 2,6 г, разлетающиеся со скоростью до 1500 м/с. За ней находился однокамерный двухрежимный твердотопливный ракетный двигатель, на хвостовом отсеке которого были закреплены трапецевидные крылья ракеты. На стартовом участке ракета разгонялась до скорости около 420 м/с, которая затем поддерживалась примерно постоянной на маршевом участке.

ЗУР не стабилизировалась по крену. Угловая скорость относительно продольной оси ограничивалась за счет использования роллеронов – своего рода небольших рулей на крыле (хвостовом оперении), внутри которых были вмонтированы похожие на шестеренки диски с лопатками, выступающими в набегающий поток. При провороте ракеты по крену гироскопический момент от быстро вращающихся дисков разворачивал роллерон таким образом, что возникающая аэродинамическая сила затормаживала креновое вращение ракеты. Применение роллеронов позволило отказаться от установки специальных рулевых машин для органов управления по крену. Подобное устройство было впервые применено на американской ракете класса «воздух-воздух» «Сайдуиндер» и на ее советской копии К-13, запущенной в серию одновременно с началом разработки «Стрелы-1». Однако на этих авиационных ракетах роллероны раскручивались задолго до пуска ракеты под воздействием воздушного потока, обтекающего самолет-носитель. Для своевременной раскрутки роллеронов ЗУР конструкторы ЗРК «Стрела-1» использовали изящное и простое устройство. На роллерон наматывался тросик, свободным концом закрепленный на ТПК. При старте роллероны раскручивались тросиком по схеме, аналогичной применяемой для пуска лодочных моторов.

При прямом попадании в цель контактный магнитоэлектрический датчик 93112 (в случае пролета ракеты вблизи цели – неконтактный электронно-оптический датчик 99111) задействовал предохранительно-исполнительный механизм (ПИМ) на подрыв боевой части ЗУР.

Длина ракеты составляла около 1,8 м, диаметр – 0,12 м, размах крыла – 0,36 м.

Наряду с ЗУР 9М32 ПЗРК «Стрела-2» ракета 3M31 являлась одной из двух первых отечественных зенитных ракет, которая постоянно хранилась в транспортно-пусковом контейнере (ТПК) и запускались непосредственно из него. Если применение такого контейнера в переносном комплексе было практически неизбежным, то использование подобного прогрессивного технического решения в ЗРК «Стрела-1» свидетельствует о дальновидности его создателей. Пылебрызгозащитный ТПК 9Я23 крепился к раме ПУ с помощью бугелей.

Комплекс был принят на вооружение по постановлению ЦК КПСС и СМ СССР от 25 апреля 1968 г., практически одновременно с ПЗРК «Стрела-2». При этом втрое более тяжелая нудельмановская ракета превосходила коломенское изделие по следующим параметрам:

– по максимальной дальности – в 1,2 раза;

– по досягаемости по высоте – в 2 раза;

– по массе боевой части – в 2,6 раза.

Она также могла поражать цели не только вдогон, но и на встречных курсах.

Таким образом, принятое в начале 1960-х гг. решение о продолжении параллельной разработки ЗРК «Стрела-1» и «Стрела-2» оказалось достаточно дальновидным – комплексы не дублировали друг друга. С другой стороны, обладавший большими боевыми возможностями ЗРК «Оса» был намного дороже «Стрелы-1». Кроме того, его разработка значительно задержалась, и он поступил на вооружение только в 1970-е гг.

Боевая машина ЗРК «Стрела-1М» на территории Военной академии войсковой ПВО ВС РФ имени Маршала Советского Союза А.М. Василевского в г. Смоленске.

Боевая машина 9А31 ЗРК «Стрела-1» в походном положении. Транспортно-пусковые контейнеры ЗУР отсутствуют. Военно-исторический Музей артиллерии, инженерных войск и войск связи МО РФ в г. Санкт-Петербурге.

За создание комплекса «Стрела-1» его разработчики, в том числе А.Э. Нудельман, были удостоены Государственной премии СССР.

Серийное производства ЗУР 9М31 было налажено на Ковровском механическом заводе (до 1966 г, – завод №575), а боевой машины 9А31 – на Саратовском агрегатном заводе (ранее-завод №614).

Комплексы «Стрела-1» (четыре боевые машины) входили в состав ракетного взвода зенитной ракетно-артиллерийской батареи («Стрела-1» – «Шилка») мотострелкового или танкового полка.

Размещение ЗРК «Стрела-1 на бронированном шасси по сравнению с носимым ЗРК «Стрела-2» повышало защищенность боевого расчета, обеспечивало мобильность, но затрудняло обзор и наблюдение за воздушной обстановкой. Поэтому для своевременного оповещения о приближении самолетов противника комплекс в 1968-1970 гг. модернизировали, включив в его состав разработанный ленинградским НИИ «Вектор» пассивный радиопеленгатор, обеспечивающий обнаружение и сопровождение воздушных целей с включенными бортовыми РЛС. При этом предусматривалась возможность выдачи целеуказания по данным пассивного радиопеленгатора как на собственной боевой машине, так и на ЗРК «Стрела-1» упрощенной комплектации – без пеленгатора.

Между боевыми машинами поддерживалась радиосвязь. Оператор БМ с пеленгатором включал систему точного пеленгования, разворачивал пусковую установку на цель и сопровождал ее до попадания в поле зрения оптического визира, а затем наводил пусковую установку с ракетами и устанавливал аппаратуру пуска в режим «Автомат». При подходе цели к зоне пуска он производил пуск ЗУР.

В доработанной модификации ракеты – 9М31М – была уменьшена ближняя граница зоны поражения, повышена вероятность поражения целей на малых высотах и точность самонаведения. В состав комплекса вошла контрольно-проверочная машина 9В25М, позволяющая контролировать работу средств ЗРК «Стрела-1»с учетом модернизации.

Государственные испытания модернизированного ЗРК «Стрела-1 М» проводились на Донгузском полигоне с мая по июль 1969 г., а в декабре 1970 г. его приняли на вооружение. Комплекс мог обеспечивать поражение маневрирующих с перегрузкой до 3 единиц самолетов и вертолетов, летящих со скоростью до 310 м/с на высотах от 30-40 до 3500 м при курсовых параметрах до 3500 м на дальностях до 4200 м. По сравнению с ЗРК «Стрела-1» в модернизированном комплексе ближняя граница зоны поражения была уменьшена на 400- 600 м, а нижняя-до30 м.

Вероятность поражения неманеврирующих целей со скоростью 200 м/с на высотах до 50 м при стрельбе навстречу составляла: 0,15-0,68 – для бомбардировщика и 0,1-0,6 – для истребителя. При скорости цели 300 м/с на высоте 1000 м эти показатели составили, соответственно, 0,15-0,54 и 0,1-0,7, а при стрельбе вдогон – 0,58-0,66 и 0,52-0,72.

Управление батареей осуществлялось начальником ПВО полка с помощью радиостанций через автоматизированные пункты управления ПУ-12 (ПУ-12М), имевшиеся у него и у командира батареи.

Комплексы «Стрела-1» и «Стрела-1М» широко экспортировались за рубеж – в Алжир, Анголу, Бенин, Болгарию, Вьетнам, Гвинею, Гвинею-Биссау, ГДР, Египет, Индию, Кубу, Ирак, Мавританию, Мадагаскар, Мали, Мозамбик, Никарагуа, Ливию, Польшу, Румынию, Северный Йемен, Сирию, Таиланд, Чехословакию, Эфиопию, Югославию.

Боевая машина 9А31 ЗРК «Стрела-1» в походном положении. Парковый комплекс истории техники им. К. Г. Сахарова в г. Тольятти.

Боевые машины комплексов «Стрела-10М3» и «Стрела- 1М».

Впервые ЗРК «Стрела-1»были применены в боевых действиях в Ливане в мае 1981 г., когда одну батарею таких машин доставили по воздуху из Ливии. В следующем году в долине Бекаа в Южном Ливане в 1982 г. действовали уже 14 сирийских боевых машин «Стрела-1». В декабре 1983 г. этими ЗРК сбили американские самолеты А-6Е и А-7Е (последний, возможно, был поражен ПЗРК «Стрела-2»). В том же году 15 боевых машин ЗРК «Стрела-1» захватили южно-африканские интервенты на юге Анголы.

Комплекс «Стрела-1» стал первым отечественным ЗРК с размещением всех боевых средств на одной машине, способным при необходимости самостоятельно вести боевые действия, и первым из ЗРК без радиолокационных средств, обеспечивающим поражение приближающихся целей.

В то же время этот комплекс обладал рядом существенных недостатков: зависимостью от метеоусловий, ограниченной помехозащищенностью, малым возимым боекомплектом. Кроме того, по результатам испытаний и учебных стрельб выявилась трудность определения момента пуска ракеты. В силу вполне объяснимого психофизиологического состояния операторы стремились запустить ракету как можно раньше, зачастую за пределами досягаемости цели. При использовании комплексов «Стрела-2», пригодных только для стрельбы вдогон, эта проблема не стояла: стрелки-зенитчики в силу тех же причин пускали ракету при минимальном удалении пролетевшей над ними цели.

Принимая во внимание рост скоростей самолетов вероятного противника, достигнутый в комплексе «Стрела-1» диапазон скоростей поражаемых целей представлялся уже недостаточным. Упрочнение конструкции самолетов, реализация других мероприятий по повышению их живучести требовало применения на ракете более совершенных боевых частей.

С учетом в целом высокой стоимости боевой машины ЗРК, а также прогресса, достигнутого в отработке следящих приводов, повышении их надежности, было пересмотрено принятое при создании ЗРК «Стрела-1» решение об отказе от использования привода наведения пускового устройства. Ручное наведение не всегда гарантировало отслеживание скоростной внезапно появившейся цели (особенно при усталости оператора) и не оставляло резервов на увеличение массы ракеты, неизбежное при реализации мероприятий по ее совершенствованию. Кроме того, боевые машины ЗРК «Стрела-1» на базе БРДМ-2 уступали по проходимости гусеничной технике, что затрудняло их применение в составе танковых частей.

В статье использованы фото Д. Пичугина, С. Попсуевича, И. Павлова, А. Чирятникова, а также из архивов У. Харнака (Швейцария) и А. Хлопотова.

Д. Пичугин

Учение системы МТО Восточного военного округа

3 сентября 2014 г., в ходе второго дня учений системы МТО Восточного военного округа, в районе ст. Бурея военнослужащие 50-й отдельной железнодорожной бригады провели практические занятия по строительству мостового перехода через р. Бурея путем наведения наплавного железнодорожного моста НЖМ-56 и монтажа эстакады РЭМ-500. Затем был осуществлен пропуск воинского эшелона (30 вагонов), гражданского поезда (10 пассажирских вагонов) и двух колонн колесной техники (40 ед.). Кроме того, состоялось занятие по восстановлению движения на железнодорожном участке при сходе подвижного состава и прошло тушение пожара пожарным поездом ОАО «РЖД».

4 сентября в ходе учения произошло важное событие в истории современной российской авиации – штурмовик Су-25 из состава 18-го штурмового авиационного полка (аэродром Черниговка, Приморский край) с полным вооружением совершил запланированную посадку на аэродромном участке автомобильной дороги (622-й км автодороги федерального значения М-60 «Уссури»), Одновременно ротная тактическая группа 83-й отдельной десантно-штурмовой бригады во взаимодействии с боевыми вертолетами провела мероприятия по блокированию и уничтожению диверсионно-разведывательной группы противника.

5 сентября действие учения переместилось на Тихоокеанский флот. Сначала в акватории залива Петра Великого была осуществлена погрузка 14 единиц военной техники на судно гражданских владельцев. В рамках запланированных мероприятий прошли установка боновых заграждений и электромагнитная обработка судна обеспечения «Александр Пискунов», а также подача горючего с танкеров на ракетные катера Р-11 и Р-19 (оба проекта 12411) ТОФ кильватерным (танкер ВТН-37) и траверсным (танкер ВТН-28) способами.

Среди других мероприятий в акватории залива Петра Великого можно отметить занятия по тушению пожара на корабле, буксировку поврежденного корабля на акваторию судоремонтного завода, пополнение запасов ГСМ на танкере безпричальным способом, а также ликвидацию возгорания резервуара с горючим на берегу. В последнем случае были задействованы расчеты штатной пожарной команды, пожарный катер ПЖК-82, водолазный катер РВК-2048 и вертолет Ми-8 с ВСУ-5 от 3-го Командования ВВС и ПВО).

Состоялась погрузка 18 единиц техники подразделений 155-й отдельной бригады морской пехоты на киллекторное судно КИЛ-498 способом «берег-плавсредство-судно» с использованием двух плашкоутов и буксира. Учение завершилось погрузкой на большой десантный корабль «Адмирал Невельской» 12 единиц техники и личного состава десантно-штурмовой роты 155-й обрмп с берега в районе бухта Десантная.

Редакция журнала выражает благодарность за помощь в подготовке материала начальнику пресс-службы Восточного военного округа полковнику А. Ю. Гордееву.

И. Павлов, М. Павлов

Острый цейтнот начала 1941 г

Боевое применение первых тяжелых танков КВ в период Советско-финской войны 1939-1940 гг. выявило целый ряд недостатков, в том числе в области вооружения и броневой защиты, что потребовало принятия срочных мер по их устранению. Постановлением СНК и ЦК ВКП(б) №1288-495 от 17 июля 1940 г. Кировскому заводу предписывалось изготовить к 11 ноября 1940 г. два опытных образца КВ с 90-мм броней, вооруженных 76-мм пушкой Ф-32 и 85-мм пушкой. ТТТ на новые танки заводу не выдавались. Первый вариант танка с 76-мм пушкой был готов к испытаниям 5 ноября 1940 г. Он получил обозначение Т-150.

Учитывая жесткие сроки выполнения постановления, на ЛКЗ отошли от традиционной схемы организации работ, применив метод «скоростного проектирования»: «…Если раньше мы составляли последовательно эскизный проект, технический проект, рабочий проект и только после этого изготовляли опытный образец, то сейчас, базируясь на опыте изготовленных конструкций и опыте работы самих конструкторов, мы составляем эскизный проект и после этого сразу же большинство узлов идет в рабочее проектирование (некоторые узлы идут в производство даже без эскизного проекта), и только незначительное число узлов проходят стадию технического проекта. За короткий срок (два года) молодые конструкторы освоили новое замечательное дело скоростного проектирования, сократив сроки выпуска чертежей всей машины в 15-20 раз и дали новые машины, собранные в невиданно короткие сроки»¹.

Опытный тяжелый танк КВ-220.

Тяжелый танк КВ-1.

Опытный тяжелый танк КВ-3.

Танк Т-150 полностью базировался на агрегатах КВ, отличаясь от последнего только увеличенной толщиной брони корпуса – с 75 до 90 мм. С целью сохранения внутренних объемов танка увеличение толщины броневых листов провели за счет изменения внешних габаритов корпуса и башни. Линейные размеры кронштейнов подвески, являющихся частью корпуса, изменились незначительно. Это позволило обеспечить взаимозаменяемость деталей новой ходовой части с базовым КВ. Боевая масса танка Т-150 увеличилась до 50,2 т.

В период с 15 января по 14 февраля 1941 г. танк Т-150 в ходе полигонных испытаний прошел 199 км, двигатель при этом отработал 24 ч. Затем испытания были остановлены вследствие полной непригодности системы охлаждения форсированного до 700 л.с. дизельного двигателя В-2СН.

15 марта 1941 г. вышло постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) №548-232, обязывающее ЛКЗ усовершенствовать конструкцию танка Т-150 и поставить его на серийное производство под обозначением КВ-3. Боевая масса новой машины определялась в 51-52 т, толщина брони – 90 мм. Максимальная скорость по шоссе достигала 35 км/ч, на местности – 15-20 км/ч. Вооружение включало 76,2-мм пушку Ф-34 (боекомплект 114 снарядов), три 7,62-мм пулемета ДТ (2900 патронов) и 7,62-мм пистолет-пулемет ППШ. Двигатель – В-5 мощностью 700 л.с. (714,7 кВт).

По первоначальному плану производства танков на 1941 г., на ЛКЗ предусматривался одновременный выпуск следующей номенклатуры тяжелых танков: КВ-1 – 400 шт., КВ-2 – 100 шт. и начиная с августа 1941 г. – 500 шт. КВ-3 (приказ по НКТМ №198 от 20/26 марта 1941 г.). Не дожидаясь завершения доработки конструкции, на заводе приступили к подготовке серийного производства КВ-3. Но 7 апреля 1941 г. по постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) №827-345 было принято решение об изменении постановления №548-232 – надлежало увеличить толщины лобовой брони корпуса и башни танка до 115-120 мм и 120 мм соответственно. Кроме того, предлагалось вооружить танк 107-мм пушкой ЗИС-6 с начальной скоростью 800 м/с.

В СКБ-2 пришли к выводу о невозможности реализации предложенных требований на существующей базе КВ и обратились в правительство за разрешением внести необходимые изменения. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 5 мая 1940 г. №1217-503 скорректировало предыдущее документы и утвердило новые ТТХ для КВ-3, получившего теперь обозначение «КВ-220». Ранее заданные сроки запуска танка в серийное производство сохранялись.

Опытный тяжелый танк КВ-220 на испытаниях.

По проекту, боевая масса КВ-220 составляла 67-68 т. Бронирование: лоб – 115- 120 мм, башня – 115 мм, борт – 90 мм. В состав вооружения входила 107-мм пушка с начальной скоростью снаряда 800 м/с. Боекомплект включал 50 снарядов, 44 диска к ДТ и 1000 патронов к ППШ. Максимальная скорость – 30 км/ч. Экипаж состоял из 6 чел.

Новый тяжелый танк отличался от серийного КВ-1 прежде всего размерами и большей массой – 63 т. На опытном образце вместо 76-мм орудия установили 85-мм пушку Ф-30 с боекомплектом из 91 выстрела. Монтаж новой пушки был выполнен на ЛКЗ под руководством П.Ф. Муравьева (завод №92).

КВ-220 первоначально имел штампованную (позднее – литую) башню с лобовой броней толщиной 100 мм, удлиненный корпус и форсированный (с наддувом) двигатель В-2КФ мощностью 850 л.с. (625 кВт). Для усиления ходовой части ввели седьмой опорный и четвертый поддерживающий катки (на борт), а также применили новую усиленную коробку передач.

Весной 1941 г. в ходе заводских испытаний КВ-220 исследовали скоростные характеристики машины и ее способность преодолевать препятствия. Наряду с чрезмерным ростом боевой массы танка выявился и ряд дефектов двигателя В2-КФ, что потребовало провести необходимые доработки и внести изменения в конструкцию.

Демонтаж крыши МТО на танке КВ-220.

Извлечение коробки передач из корпуса танка КВ-220 в ходе испытаний.

В связи с резким изменением обстановки на советско-германском фронте трагическим летом 1941 г. была поставлена новая задача – организовать серийное производство КВ-220 на ЧТЗ, для чего в Челябинск следовало срочно отправить опытный образец танка с документацией, бригадой конструкторов, технологов и имеющимся заделом деталей. В Ленинграде предлагалось развернуть выпуск модернизированного танка КВ (КВ-222) с усиленной броневой защитой, пушкой Ф-34 и новой коробкой перемены передач. Однако 8 сентября 1941 г. вокруг города замкнулось кольцо блокады, и для оставшейся части коллектива ЛКЗ приоритет работ был пересмотрен. В Челябинске на основе эвакуированных мощностей сосредоточились на выпуске уже освоенных в производстве танков КВ-1.

Михаил Никольский

Малогабаритные управляемые ракеты класса «воздух-поверхность»

Противокорабельные ракеты

В марте 2014 г. с фирмой MBDA был подписан контракт на сумму 500 млн. фунтов стерлингов (827,2 млн долл.), предусматривающий разработку и демонстрационные испытания в интересах вооруженных сил Великобритании и Франции вертолетных управляемых ракет класса «воздух-поверхность». В Великобритании данная УР известна как FASGW(H)², во Франции – как ANL (Anti-Navire Leger).

Министерство обороны Великобритании рассчитывает, что эта ракета станет основным противокорабельным вооружением вертолета палубного базирования АгустаУэстленд AW159 «Уилдкэт». Франция планирует вооружить ракетами ANL вертолеты «Супер Пума», NH-90 и AS565 «Пантер». FASGW(H) рассматривается как замена вертолетных ПКР «Си Скуа» и АМ39 «Экзосет».

Переговоры с Францией о создании ракеты FASGW(H)/AHL начались в 2012 г. Тогда планировалось принятие на вооружение данной системы в январе 2018 г. Французы, однако, отказались финансировать полномасштабные НИОКР, поэтому в течение двух лет работы по FASGW(H)/AHL практически не велись. В январе 2014 г., однако, удалось подписать с Францией меморандум о взаимопонимании, что дает возможность в обозримой перспективе заключить соответствующий контракт.

Разработка УР FASGW(H)/AHL массой порядка 110 кг началась фирмой MBDA еще в 2006 г. по договоренности с министерством обороны Великобритании в рамках программы «Team Complex Weapons». Боевая часть ракеты массой 50 кг обеспечивает потопление кораблей и судов водоизмещением до 500 т и нанесение тяжелых повреждений кораблям класса до фрегата включительно. На начальном и среднем участках траектории используется инерциальное наведение, на конечном участке коррекция траектории осуществляется посредством ИК ГСН. Захват цели ГСН возможен как до пуска УР, так и во время полета. Минимальную высоту полета ракеты гарантирует использование радиовысотомера, который выключается на конечном участке полета во избежание обнаружения ракеты радиоэлектронным оборудованием цели.

Общий вид перспективной ПКР FASGW(H)/AHL

Информация о дальности полета ракеты по состоянию на весну 2014 г. официально не раскрывалась, но ряд экспертов полагает, что дальность полета ПКР ANL/FASGW(H) превышает дальность полета ПКР «Си Скуа» (25 км), но уступает дальности полета ПКР «Экхосет» (70 км).

УР FASGW(L), известная также как Lightweight Multi-Role Missile System (легкая многофункциональная ракетная система, LMM), создается по заказу министерства обороны Великобритании фирмой «Талес» на базе УР «Старстрик». Она предназначена для поражения небольших надводных целей, таких как надувные лодки, а также отдельных объектов на борту крупных кораблей и судов. Ракета также может быть использована по незащищенным наземным целям. Контракт с фирмой «Талес» на полномасштабное проектирование системы FASGW-L предполагалось подписать в середине 2013 г., но затем дату подписания перенесли на конец года, а потом отложили на неопределенное время. Ракета FASGW(L) является дополнением к ПКР ANL/FASGW(H). В качестве ее носителей рассматриваются вертолеты разного типа – до ЕН-101 и АН-64 включительно, а также БПЛА, в том числе и вертолетного типа.

FASGW(L) предполагается оснастить полуактивной лазерной ГСН и двигателем от УР «Старстрик». В конструкцию этой ракеты положен модульный принцип, что в перспективе позволит устанавливать различные ГСН, включая ИК и радиолокационные миллиметрового диапазона. Для FASGW(L) создается новая фугасная боевая часть малой мощности массой 3 кг. Запуск осуществляется из транспортно-пускового контейнера. Ракета спроектирована по аэродинамической схеме «утка»; крылья и оперение раскрываются после запуска. Масса – 50 кг, дальность стрельбы – 6-8 км. Планируется, что на пилоне М299 (используется для подвески четырех УР «Хеллфайр») можно будет подвесить 5-7 ракет FASGW(L).

В 1972 г. английская фирма ВАС начала НИОКР по созданию перспективной авиационной противокорабельной ракеты. Первый пуск ПКР, которая в то время обозначалась CL-834,был произведен в ноябре 1979 г., а серийное производство ракеты, получившей наименование «Си Скуа», началось в 1981 г. Такими ракетами вооружены палубные вертолеты «Линке» ВМС Великобритании; каждый вертолет способен нести до четырех ракет.

ПКР «Си Скуа» оснащена двумя боевыми частями – осколочной массой 28 кг и полубронебойной массой 9 кг. Ракета комплектуется полуактивной радиолокационной ГСН фирмы «Маркони». Кроме того, имеется радиовысотомер. Подсветка цели на начальном и среднем участках траектории осуществляется установленной на вертолете «Линке» РЛС GEC- Ферранти «Сиспрей». Масса ПКР «Си Скуа» составляет 145 кг, длина – 2,5 м, размах крыла – 0,72 м, диаметр корпуса – 0,25 м. Дальность стрельбы достигает 25 км.

Таким, по мнению фирмы MBDA, будет боевое применение ПКР FASGW(H) с вертолета AW159.

Пуск ракеты FASGW-AHL с вертолета AS565 «Пантер» по целям на берегу.

Разработка УР FASGW(L) ведется на базе ракеты «Старстрик».

Подвеска ракет FASGW(L) на вертолете AW-159.

В 2006 г. фирма MBDA представила информацию о модификации «Си Скуа» Мк 2, которую позиционировали как одну из возможных альтернатив ПКР FASGW(H). Вариант Мк 2 планировалось оснастить активной радиолокационной ГСН, новым двигателем фирмы «Роксел» и новыми Х-образными поверхностями управления (длина ракеты – 2,3 м, масса – 150 кг, максимальная дальность полета – 40 км). Велась разработка ПКР «Си Скуа» Мк 2 сИКГСН.

В 1960-е гг. итальянская фирма «Контраверс Итальяна» представила ПКР малой дальности «Си Киллер». Изначально она предназначалась для вооружения катеров. В 1967 г. начались работы по вертолетной модификации ракеты, получившей наименование «Марте» (Marte). Она была принята на вооружение ВМС Италии в 1977 г., а в 1987 г. на вооружение поступил усовершенствованный вариант «Марте 2» (Marte 2, Marte Mk 2) с активной радиолокационной ГСН.

Ракета имеет нормальную аэродинамическую схему с крестообразным среднерасположенным крылом, поворотные консоли которого обеспечивают управление полетом, и неподвижный крестообразный хвостовой стабилизатор. Подвариант Мк.2а оснащен полубронебойной боевой частью, Мк.2Ь – осколочно-фугасной.

Масса ракеты составляет 324 кг, длина – 3,79 м, диаметр корпуса – 0,32 м. Дальность стрельбы – до 20 км.

Вертолет «Супер Линкс» с ракетами типа «Си Скуа».

Пуск ПКР «Марте» Mk 2/S с вертолета EH101.

Вертолет NH90 с ракетами «Марте» Mk 2/S.

Носителями ПКР «Марте» являются вертолеты NH90, ЕН101 и SH-3D. Специально для вертолетов NH90 и ЕН101 в начале 1990-х гг. фирма MBDA разработала модификацию Mk 2/S с улучшенным бортовым оборудованием и увеличенной до 25 км дальностью полета.

ПКР «Пингвин» (Penguin) разработана в 1970-е гг. норвежской фирмой «Конгсберг» (обычно фирма называется именно так, хотя правильное ее наименование – «Norsk Forsvarsteknologi (NFT) A/S; Консберг – город, в котором расположена фирма NFT). Для вооружения вертолетов предназначены модификации Мк 2 Mod 7 (обозначение ВМС США – AGM-119В) и Мк 3 (AGM-119А). Носителями ПКР «Пигвин» являются вертолеты Каман SH-2 «СиСпрайт» и «Супер Сиспрайт», SH-60 «Си Хок», «Супер Линке», Белл 412SP ВМС разных стран мира, включая ВМС США.

Ракета выполнена по аэродинамической схеме «утка» с расположением аэродинамических рулей перед крылом. Консоли крыла модификации Мк 3 Mod 7 выполнены складными. В носовой части ракеты установлена ИК ГСН, за ней размещен отсек с навигационной аппаратурой. В середине корпуса ракеты находится боевая часть массой 120 кг. В хвостовой части установлен двухступенчатый твердотопливный ракетный двигатель. На начальном и среднем участках траектории используется инерциальное наведение.

Масса ракеты варианта Мк 2 Mod 7 – 385 кг, длина – 3 м, размах крыла – 1,4 м, диаметр корпуса – 0,28 м. Дальность стрельбы равняется 34 км.

В 1970-е гг. французская фирма «Аэроспатьяль» разработала ПКР AS.15TT – аналог ракеты «Си Скуа». Ее носителями являются вертолеты SA.365F «Дофин».

AS.15TT спроектирована по классической схеме с крестообразным крылом в средней части и рулями в хвостовой части корпуса. Боевая часть массой 30 кг размещена в носовой части корпуса. Ракета оснащена двумя ускорителями РДТТ фирмы Anubis и маршевым РДТТ фирмы «Acis». Сопла ускорителей и маршевого двигателя выходят на донный срез ракеты. Управление ракетой – радиокомандное, по сигналам установленной на вертолете РЛС TOMC0H-CSF Aqrion-15.

Масса AS.15TT составляет 96 кг, длина – 2,30 м, диаметр корпуса – 0,19 м. Дальность стрельбы достигает 15 км.

В 1967 г. французская фирма «Норд» приступила к созданию противокорабельной ракеты корабельного базирования ММ38. В 1974 г. она под наименованием «Экзосет» (Exocet) была принята на вооружение ВМС Франции. В 1970-е гг. разработали авиационную модификацию АМ39, предназначенную для вооружения самолетов и вертолетов. На вооружении авиации ВМС Франции эта УР поступила в 1979 г. Из-за больших размеров и массы ее носителями являются только средние вертолеты SA.321 «Супер Фрелон» (снят с вооружения), AS.532 «Кугар» и ЕС725 «Каракал». ПКР «Экзосет» других модификаций вооружаются подводные лодки и береговые ракетные батареи.

Пуск ПКР типа «Пингвин» с вертолета SH-60 «Си Хок».

ПКР типа «Пингвин».

Вертолет «Дофин», оснащенный ПКР AS. 15ТТ.

Отработка ракеты АМ39 на вертолете ЕС725 «Каракал».

На начальном и среднем участке траектории используется инерциальное наведение; на конечном участке наведение осуществляется с помощью активной радиолокационной ГСН. Боевая часть массой 165 кг размещена в средней части корпуса ракеты.

Масса ракеты – 670 кг, длина – 4,69 м, диаметр корпуса – 670 кг, дальность стрельбы – до 70 км (стандартная 50 км).

ПКР “Экзосет», несмотря на почтенный возраст, остается эффективным средством борьбы с надводными целями на больших дистанциях. Ведутся работы по совершенствованию ракеты и интеграции существующих модификаций в СУВ новых вертолетов. Так, в 2014 г. бразильская фирма «Хелибрас» (дочернее предприятие консорциума «Эрбас Хеликоптер») начала работы по интеграции ПКР АМ39 «Экзосет» В2М2 в СУВ вертолета ЕС725 «Каракал».

О.В. Растренин

Приказано выжить!

К вопросу о боевой живучести самолетов и эффективности стрелково-пушечного вооружения

«Расстрелять» для пользы дела

Отстрел самолетов для определения необходимого числа попаданий впервые был произведен по приказу Главкома ВВС маршала К.А. Вершинина в августе-сентябре 1946 г. Для экспериментов использовали списанные тяжелые бомбардировщики Пе-8 и фрагменты самолетов Р-38 «Лайтнинг», Р-51 «Мустанг» и Арадо Аг.234. Отстрел производился на аэродроме Балбасово (Витебская область) группой военных специалистов под руководством начальника кафедры бомбардировочного вооружения самолетов ВВИА им. Н.Е. Жуковского инженер-полковника Е.Б. Лунца, профессора, доктора технических наук.

В ходе этой работы были получены значения среднего необходимого числа попаданий для осколочно-зажигательных снарядов калибра 20, 23, 37, 45 и 57 мм, а также освоена методика проведения опытов и обработки результатов. Дальнейшее развитие эти работы получили в следующем году. Летом-осенью 1947 г. специалисты 4-го Управления ГК НИИ ВВС и ВВИА им. Н.Е. Жуковского расстреляли уже 49 самолетов, в том числе три B-24D, один B-17G, девять Пе-2, два Ту-2, четыре Ил-2, 13 Р-39 «Аэрокобра», восемь Ла-7, два Як-9 и семь Як-3.

Конструктивно-компоновочная схема истребителя Ла-7.

Истребитель Ла-7.

Число самолетов определялось потребным количеством выстрелов для получения среднего значения необходимого числа попаданий и, в известной мере, ограничивалось возможностями органов снабжения ВВС. Так, из намеченных планом работ не были предоставлены самолеты с реактивными двигателями.

В испытаниях задействовали восемь образцов авиационных артиллерийских систем калибров 20, 23, 37 и 57 мм. Калибр 20 мм был представлен советской авиационной пушкой Г-20, английской «Испано» Mk.ll и немецкой MG151/20, а калибр 23 мм – советской пушкой НС-23. Линейку крупнокалиберных авиационных артсистем составляли две 37-мм пушки – советская НС-37 и американская М-4, а также 57-мм советская опытная авиапушка Н-57.

Схема разбивки на отсеки истребителя Ла-7 перед испытанием обстрелом. 1947 г.

Разрушение заднего бронестекла кабины летчика самолета Ла-7 в результате попадания 20-мм ФЗ снаряда к пушке «Испано». Снаряд взорвался при ударе в заднее бронестекло, разрушив его. Осколками бронестекла летчик поражен в голову. Самолет выведен из строя.

Разрушение крыла Ла-7 в результате двух попаданий 12,7-мм пуль МДЗ-3 к пулемету УБ. После попадания третьей пули самолет был выведен из строя.

Разрушение крыла (вид снизу) Ла-7 в результате трех попаданий 12,7-мм пуль МДЗ-З к пулемету УБ. Истребитель был выведен из строя.

Разрушение крыла Ла-7 после попадания 20-мм фугасного снаряда к пушке MG151/20. Самолет выведен из строя.

Разрушение мотора Ла-7 в результате попадания 20-мм ФЗ снаряда к пушке «Испано». Самолет выведен из строя.

Средние необходимые числа попадании при стрельбе бронебойными и фугасно-разрывными зажигательными пулями калибра 12,7 мм (по материалам полигонных испытаний в ГК НИИ 1946-1947 гг.)

Схема разбивки на отсеки истребителя Як-3 перед испытанием обстрелом. 1947 г.

Разрушение фюзеляжа Як-3 в результате попадания 37-мм ОТ снаряда к пушке М-4. Самолет выведен из строя.

Разрушение киля самолета Як-3 в результате попадания 20-мм фугасного снаряда к пушке MG151/20.

Разрушение консоли (на входе) Як-3 в результате попадания 20-мм фугасного снаряда к пушке MG151/20. Самолет выведен из строя.

Разрушение элерона Як-3 в результате попадания 20-мм ОЗТ снаряда к пушке Г-20. Самолет выведен из строя.

Истребитель Як-3.

В отечественных пушках использовались осколочно-зажигательные и бронебойно-зажигательные трассирующие снаряды калибра 20, 23 и 37 мм, а также фугасно-зажигательные снаряды калибра 57 мм. В немецкой пушке MG151/20 применялись только фугасно-зажигательные снаряды, в американской М-4 – осколочно-трассирующие снаряды, а в английской «Испано» – фугасно-зажигательные снаряды.

Из крупнокалиберного стрелкового вооружения использовался лишь советский пулемет УБ-12,7 (применялись бронебойные пули Б-32 и фугасно-разрывные зажигательные пули МДЗ-З).

Ответственным руководителем работы был заместитель начальника ГК НИИ ВВС член-корреспондент артиллерийских наук генерал-лейтенант М.В. Гуревич, а его заместителем – генерал-майор М.И. Соловьев.

От ВВИА им. Н.Е. Жуковского в работе участвовали инженер-полковник Е.Б. Лунц (научный руководитель работы), преподаватели академии кандидаты технических наук инженер-подполковник Г.В. Хмелевский, инженер-полковник Р.Д. Поветкин, инженер- подполковник B.C. Чулков, а также адъюнкт кафедры воздушной стрельбы инженер-капитан Я.М. Лихтеров.

Ответственными исполнителями от ГК НИИ ВВС были назначены начальник 3-го отделения 6-го отдела Управления испытаний авиавооружения института инженер-майор Е.С. Марков и старший инженер 7-го отделения 6-го отдела инженер-капитан И.П. Орлов.

Помимо штатного состава испытательной бригады, в качестве консультантов были привлечены: от 7-го авиакорпуса АДД – главный инженер корпуса инженер-полковник А.Ф. Ушаков, от 45-й тбад АДД – командир дивизии генерал-майор С.К. Набоков, главный инженер дивизии полковник С.И. Ануров и инспектор по технике пилотирования подполковник Пономаренко. Кроме того, от 4-го Управления ГК НИИ ВВС были направлены летчики-испытатели подполковник Хохолин и капитан Филиппов, а также старший техник-лейтенант Горбачев и техник-лейтенант Вахмистров.

Разрушение крыла самолета Як-9 в результате попадания одного 20-мм ОЗТ снаряда к пушке Г-20. Консоль выведена из строя.

Истребитель Як-9Т.

Разрушение консоли Як-9 в результате попадания 12,7-мм пули МДЗ (справа – входное отверстие, слева – разрушения на выходе). Консоль не выведена из строя.

Конструктивная схема фюзеляжа и крыла истребителя Як-9.

Средние необходимые числа попадании при стрельбе осколочно- зажигательными и фугасными снарядами калибра 20 мм (по материалам полигонных испытаний в ГК НИИ 1946-1947 гг.)

Ведущими инженерами по тяжелым машинам являлись Поветкин, Хмелевский, Марков и Лихтеров, по бомбардировщику Пе-2 – Хмелевский и Марков, по Ту-2 – Поветкин, по Ил-2 – Орлов, а по истребителям Р-39, Як-3, Як-9 и Ла-7 – Марков. Они же организовывали и проводили все испытания по этим самолетам, а также обрабатывали результаты отстрелов.

При этом использовалась методика усреднения (отдельно для стрельбы в передней и в задней полусфере), разработанная инженер- подполковником Е.Я. Григорьевым. На основе анализа отчетов воздушных армий о характере боев, проведенных летчиками строевых частей в 1944-1945 гг., Е.Я. Григорьев вывел законы распределения ракурса цели (синус угла между направлением стрельбы и осью цели) и угла плоскости атаки (угол между плоскостью симметрии цели и плоскостью, образованной осью цели и направлением стрельбы).

При обстрелах исследовалось поведение каркасной группы самолетов(крыло, оперение, фюзеляж), системы управления, винтомоторной группы, бензо- и маслосистем. Для этого каждый самолет разбивался на ряд отсеков, которые обладали следующими признаками. В пределах одного отсека цель была однородна в смысле боевой живучести, т.е. снаряд, попавший в любую точку отсека, наносил приблизительно одинаковый ущерб. После некоторого количества попаданий снарядов данного калибра и типа в конкретный отсек он выходил из строя. То есть пораженный отсек переставал выполнять свои функции, от которых зависела боеспособность самолета.

Средние необходимое числа попаданий при стрельбе в задней полусфере сна рядами калибра 23 и 37 мм (по материалам полигонных испытаний в ГК НИИ 1946-1947 гг.)

Разрушение консоли (вверху) и киля (внизу) самолета Р-39 «Аэрокобра» в результате попадания двух 20-мм фугасных снарядов к пушке MG151/20.

Истребитель Р-39 «Аэрокобра» на полигоне аэродрома Балбасово.

Схема разбивки на отсеки истребителя Р-39 «Аэрокобра» перед испытанием обстрелом. 1947 г.

Конструктивно компоновочная схема истребителя Р-39 «Аэрокобра».

Самолет выходил из строя или после выхода из строя одного из отсеков, или после выхода из строя некоторых определенных комбинаций отсеков. Такими отсеками являлись бензобаки, консоли, фюзеляж, моторы, кабина летчика, рули, стабилизатор и т.д.

В результате для каждого выделенного отсека были получены числа попаданий снарядов, необходимые для вывода его из строя, и установлены возможные комбинации отсеков, которые требовалось поразить одновременно для того, чтобы вывести из строя весь самолет. Как показали отстрелы, в большинстве случаев такая комбинация состояла из одного отсека. При этом одна из задач заключалась в определении окончательного деления самолета на отсеки. Таким образом в ходе стрельб корректировалось первоначальное деление самолета на отсеки.

Числа попаданий определялись для различных направлений стрельбы (направлений атак) и затем усреднялись исходя из законов распределения условий атак на основании опыта войны.

На самолетах по возможности сохранялось наиболее важное оборудование и агрегаты, которые были необходимы в полете и поражение которых могло значительно снизить живучесть машин. Почти на всех самолетах имелись бензо- и маслосистемы, агрегаты управления винтомоторной группой и т.д. Многие самолеты отстреливались при наполненных горючим бензобаках и работающих моторах. Авиабомб и боекомплекта к пушкам и пулеметам по понятным причинам не было. К сожалению, при стрельбах не включались имеющиеся на ряде самолетов системы заполнения бензобаков нейтральным газом, что не позволило оценить их эффективность.

Стрельбы велись, начиная с отсеков, безопасных в пожарном отношении. Сначала стреляли по самолетам без горючего в баках. Баки при этом проламывались или заполнялись водой. Определялось необходимое количество попаданий для вывода из строя отсеков и устанавливались границы отсеков: фюзеляжа, консолей, кабины пилота (в кабину помещался манекен), стабилизатора и других отсеков планера, а также мотора и бензобаков. Затем обстреливали самолеты с заполненными баками горючим и с работающими моторами. Целью при этом являлись проверка воспламенения бензина в бензобаках и уточнение границ отсеков, установленных при стрельбе по пустым бензобакам, а также проверка действия снарядов различного типа по работающим моторам.

Штурмовик Ил-2.

Кабина летчика Ил-2 после пожара, вызванного попаданием 37-мм ОЗТ снаряда к пушке НС-37 в нижний бензобак.

Разрушение посадочного щитка Ил-2 в результате попадания 37-мм ОЗТ снаряда к пушке НС-37.

Разрушение консоли крыла Ил-2 в результате двух попаданий 37-мм ОЗТ снарядов к пушке М-4.

Разрушение (на выходе) консоли крыла Ил-2 в результате попадания 20-мм ФЗ снаряда к пушке «Испано».

Разрушение (на выходе) корневой части консоли крыла Ил-2 в результате попадания 37-мм ОЗТ снаряда к пушке НС-37.

Разрушение стабилизатора и руля высоты Ил-2 в результате попаданий четырех фугасных снарядов к пушке MG151/20.

Необходимое число попаданий в зависимости от калибра боеприпаса для самолетов различного типа периода 1941-1945 гг. (с использованном материалов полигонных испытаний ГК НИИ BBC 1946-1947 гг.)

Каждый самолет отстреливался как со стороны задней, так и передней полусферы. Основным при стрельбах было направление под ракурсом 1/8-1/4 в горизонтальной плоскости, при ракурсе 1/8 в вертикальной плоскости. Указанный диапазон направлений стрельбы выбрали исходя из статистики условий ведения воздушных боев на советско-германском фронте.

Стрельба по самолету начиналась снарядами одного из наименьших калибров, затем применялись снаряды большего калибра. В ряде случаев, когда поражение от одного попадания снаряда данного калибра оказывалось достаточным для вывода самолета из строя, снаряды большего калибра не использовались.

Вверху: разрушения в задней 12-мм бронестенке Ил-2 в результате двух попаданий: 23-мм ОЗТ снаряда к пушке НС-23 и 20-мм ФЗ снаряда к пушке «Испано».

Вверху: разрушение в двигателе Ил-2 в результате попадания двух 12,7 мм пуль Б-32 к пулемету УБ и двух 20-мм фугасных снарядов к пушке MG151/20.

Справа: разрушение в борту кабины летчика Ил-2 в результате двух попаданий 20-мм ФЗ снарядов к пушке «Испано».

Разрушение в двигателе Ил-2 в результате двух попаданий 20-мм ФЗ снарядов к пушке «Испано».

Конструктивная схема правой консоли крыла штурмовика Ил-2.

Необходимое число попаданий кудельному весу брони в полетном весе самолета (с использованием материалов полигонных испытаний НИИ ВВС I946-1947 гг.)

Разрушение в двигателе Ил-2 при стрельбе спереди 20-мм снарядами: ОЗТ к пушке Г-20 и фугасными снарядами к пушке MG151/20.

Разрушение бронекапота Ил-2 в результате двух попаданий 20-мм фугасных снарядов к пушке MG151 /20 и одного попадания ОЗТ снаряда к пушке Г-20.

Схема разбивки на отсеки штурмовика Ил-2 перед испытанием обстрелом. 1947 г.

Разрушение консоли крыла Ил-2 в результате попадания 20-мм ФЗ снаряда к пушке “Испано"

Разрушение крыла Ил-2 в результате попадания 37-мм ОЗТ снаряда к пушке НС-37.

Необходимое число попаданий в зависимоести от удельного веса брони в полетном весе самолета (с использованием материалов полигонных испытаний НИИ ВВС I946-1947 гг.)

Стрельба пулями калибра 12,7 мм и снарядами калибра 20 и 23 мм, а также калибра 37 мм к пушке М-4 велась с дистанции до 120 м, а 37-мм снарядами к пушке НС-37 и 57-мм к пушке Н-57 – с дальности 150 м, так как взрыватель на меньших дистанциях не успевал взводиться. Ил-2 обстреливали бронебойно-зажигательными снарядами всех калибров с дистанции 100 м, при этом за счет уменьшения порохового заряда подбиралась скорость встречи снаряда с целью, соответствующая скорости встречи на реальных дальностях воздушного боя. Отстрел отдельных бронедеталей выполнялся в специальной бронекамере с дистанции 5 м.

Для всех отстрелянных самолетов и калибров снарядов были составлены таблицы необходимых чисел попаданий в отсеки определенного типа, отдельно для стрельбы в задней полусфере и для стрельбы в передней полусфере. Причем в таблицах указывалось на изменение границ отсеков в зависимости от направления атаки на цель, если такое изменение имело место.

При оценке результатов обстрела рассматривались два варианта состояния самолета: выведен из строя или может продолжать выполнять боевое задание. В первом случае считалось, что самолет сбит и падает, или должен немедленно идти на посадку, или же вынужден немедленно прекратить выполнение боевого задания, выйти из строя группы и возвращаться на аэродром базирования. Последние два обстоятельства, как показывал опыт войны, для самолета были равносильными (особенно для бомбардировщиков и штурмовиков) быть «сбитым», так как посадка на территории противника приводила к потере матчасти, а благополучное возвращение в одиночку на свою территорию практически оказывалось маловероятным.

Решение о том вышел ли самолет из строя, принималось ведущим инженером по испытаниям конкретного типа самолета совместно с присутствовавшими инженерами и летчиками, летавшими на данном образце и эксплуатировавшими его в боевых условиях. В тех случаях, когда оценка повреждений, нанесенных самолету снарядом, вызывала затруднения, для консультации приглашались руководитель работ инженер-полковник Е.Б. Лунц и наиболее опытные летчики. Особо отметим, что окончательный вывод принимался только в том случае, если в результате тщательного осмотра повреждений и обсуждения результатов стрельбы достигалось единство взглядов.

А. Кириндас, И. Ксенофонтов

Первые армейские

Проба пера

В процессе подготовки первого пятилетнего плана перед Всесоюзным объединением орудийно-оружейно-пулеметных производств (Оружобъединение, или РУЖ) был поставлен вопрос об обеспечении мобилизационной готовности ижевских заводов и о загрузке их выпуском мирной продукции. Существовало несколько планов освоения мирной продукции, но они либо требовали коренной реконструкции производства в особый период, который мог затянуться до нескольких месяцев, либо не гарантировали поддержания необходимого объема выпуска народнохозяйственной продукции.

По итогам изучения зарубежного опыта, в первоначальный вариант пятилетнего плана развития мирных производств на заводах РУЖ в 1927-1928 гг. включили изготовление велосипедов и мотоциклов. Военно-техническое управление РККА 12 сентября 1927 г. в своем отношении №4041224 поддержало инициативу организации выпуска мотоциклов в г. Ижевске. Кроме того, руководство Удмуртии и РУЖ подготовило предварительный план выпуска на ижевских заводах охотничьего снаряжения, моторных пил и лодочных моторов. Этот вопрос был более чем актуальным для страны, поскольку практически все перечисленные изделия закупались в те годы за рубежом.

Для изучения вопросов мотоциклостроения в Германию командировали инженера Ижстальзавода П.В. Можарова и металлурга Г.И. Адамовича, а по линии ОГПУ – С.С. Теца. Специалисты осмотрели заводы 118 фирм, которые выпускали более 250 различных марок мотоциклов. Общий же мотопарк Германии к 1928 г. составлял около 400 тыс. мотоциклов самых разнообразных типов. Правда, как отмечал Можаров, германский опыт не мог непосредственно использоваться в отечественной практике, поскольку немецкие мотоциклы в основном предназначались для езды по первоклассным шоссейным дорогам, а одной из важнейших особенностей отечественного мотоцикла была «растрясаемость конструкции».

По результатам командировки П.В. Можаров и Г.И. Адамович подготовили подробный доклад о 23 заслуживающих внимания заводах (Mars, BMW, Victoria, Neander и др.), производящих мощные и надежные, а также интересные с точки зрения технологии производства мотоциклы. В Германии закупили несколько комплектных мотоциклов, отдельные образцы оборудования и оснащения, а также необходимую литературу.

В конечном итоге был определен типоряд перспективных мотоциклов, включавший машины с моторами объемом около 1200 см^3 ,600 см^3 и 350 см^3 . Эскизные проекты перспективных мотоциклов согласовали с Военно-техническим управлением РККА. По планам, в Ижевске надлежало организовать изготовление 20000 мотоциклов в год, параллельно с выпуском охотничьих ружей, моторных пил, лодочных моторов и мелкого ширпотреба. В свою очередь, это следовало увязать с возможностью производства продукции в особый период. Подготовили также проект специального мотостроительного завода мощностью 6000 мотоциклов в год. По расчетам (в ценах 1927 г.), стоимость мотоцикла с мотором 350 см^3 составляла бы 767 руб., с мотором 600 см^3 – 1145 руб., а с мотором 1200 см^3 – 1255 руб.

Мотоцикл ИЖ-2.

Мотоцикл Иж-3

Первенцы ижевского мотоциклостроения – ИЖ-1 и проектировавшийся одновременно с ним ИЖ-2 – являлись мощными мотоциклами, что позволяло использовать их с колясками, а это было особенно ценно для армейских целей. Причем одной из конструктивных особенностей ИЖ-1 и ИЖ-2 должен был стать привод на колесо коляски (от ведущего колеса проходил вал, от которого посредством цепной передачи момент подводился к колесу коляски). Историк отечественного мотоциклостроения О.В. Курихин отмечал: «…Приводилось и колесо бокового прицепа (коляски), поэтому машины уверенно шли по бездорожью».

Увы, в действительности реализация этого конструктивного замысла оказалась затруднительной. Идея создания полноценного тяжелого мотоцикла высокой проходимости не нашла практического воплощения в то время, хотя ИЖ-2 так и испытывался со звездочкой цепного привода на колесе коляски. Впрочем, и за рубежом работоспособные мотоциклы с приводом колеса коляски появились лишь к концу 1930-х гг.

Помимо ИЖ-1 и ИЖ-2, в Ижевске спроектировали мотоциклы ИЖ-3 и ИЖ-4 с импортными моторами, а также ИЖ-5 и ИЖ-6, скомбинированные из агрегатов иностранных машин. К лету 1929 г. началась постройка всех шести мотоциклов, а к изготовлению легких мотоциклов с оригинальными моторами 350 см^3 так и не приступали.

Результаты пробеговых и лабораторных испытаний иностранных мотоциклов, а также работ по первым ИЖам должны были создать необходимые условия для создания отечественного серийного мотоцикла. Однако позиции сторонников приобретения техники за рубежом (не только мотоциклов или моторных пил, но и паровозов и другой продукции) оказались достаточно сильны.

В этой связи ижевские заводы обследовала правительственная комиссия, которая представила в Главное военно-промышленное управление ВСНХ доклад «О постановке и перспективах развития мирных производств на заводах военной промышленности по материалам обследования». На заседании ГВПУ ВСНХ СССР 28 июня 1929 г. после изучения доклада постановили: «…Признать нецелесообразным организацию производства мотоциклов на Ижевском заводе и предложить РУЖу прекратить подготовку этого производства на указанном заводе. Поручить Комиссии проработать вопрос об использовании завода по линии мирных производств путем организации на нем среднего и мелкого станкостроения». На завод направили соответствующую телеграмму.

Руководители республики и Ижстальзавода попытались оспорить это решение. При этом отказ от организации выпуска отечественной продукции в пользу приобретения иностранной за золотые рубли прямо назывался преступным. Так, шведская моторная пила стоила более 700 золотых рублей, а Ижстальзавод мог (разумеется, при идентичном качестве) производить отечественную версию минимум вдвое дешевле.

Тем не менее, сборку опытных мотоциклов продолжили в надежде на то, что ситуацию удастся изменить по результатам пробега. К пробегу, прошедшему с 17 сентября по 20 октября, успели изготовить пять мотоциклов.

Пробег прошел успешно, особенно много положительных отзывов получил ИЖ-3, но только строить мотоциклы оказалось негде. 22 ноября 1929 г. в Ижевске собрался совет заводоуправления, на заседание которого прибыли представители руководства ВСНХ и военные, а также райкома партии и профсоюза. После бурного обсуждения присутствовавшие были уведомлены об уже принятом решении – прекратить работы по мотоциклам. Мотосекцию Ижстальзавода расформировали, все материалы по опытному мотоциклостроению передали в ленинградский трест массового производства.

Основные характеристики первых мотоциклов Ижстальзавода

Марка	ИЖ-2	ИЖ-3	ИЖ-4	ИЖ-5	ИЖ-6
Тип двигателя	V2.4T	V2.4T	1.2Т	1.4Т	1.4Т
Рабочий объем, см^3	1200	750	200	400	500
Максимальная мощность, л.с. мощность	24	Нет данных	Нет данных	Нет данных	Нет данных
Зажигание	Магнето	Магнето	Магнето	Магнето	Магнето
Сцепление	Сухое	-	Сухое	-	-
Кол-во передач	3	3	2	3	Нет данных
Трансмиссия	Карданный вал	Цепь	Карданный вал	Цепь	Карданный вал
Передняя вилка	Маятниковая	Параллелограмная	Параллелограмная	Маятниковая	Маятниковая
Задняя подвеска	Жесткая	Жесткая	Жесткая	Жесткая	Нет данных
Размер шин, дюймы	4x27	3,25x26	3,0x26	3,25x26	Нет данных
База	1400	1300	1100	1300	Нет данных
Дорожный просвет	300	180	100	130	Нет данных
Максимальная скорость, км/ч	65	Нет данных	Нет данных	Нет данных	Нет данных
Емкость бензобака, л	23	Нет данных	10	Нет данных	Нет данных
Емкость маслобака, л	4	Нет данных	Нет данных	Нет данных	Нет данных

Накануне старта пробега. Иностранные мотоциклы (четыре темных слева) и ижевские ИЖ-5, ИЖ-4 и ИЖ-1 (три светлых справа).

Серийные модели

В Ленинграде при участии П.В. Можарова было организовано производство отечественной версии мотоцикла DKW, однако он не вполне подходил для военных целей. Кадровые перестановки в государственном руководстве и нерешенность проблемы обеспечения военных мотоциклами вновь вынудили поставить вопрос о разработке специальной армейской модели.

По итогам совещания в Главмашпроме ВСНХ 5 октября 1931 г. московскому институту НАТИ поручили проектирование перспективного армейского мотоцикла. К нему предъявлялись следующие требования:

«1. Мотор американского типа ³ с низкой степенью сжатия.

2. КПП расположена отдельно, с шестеренчатой передачей к двигателю и сухой фрикционной муфтой сцепления.

3. Цепная закрытая передача на заднее колесо.

4. Рама – прессованная из листового железа.

5. Передняя вилка – рессорная.

6. Колеса – легкосъемные, взаимозаменяемые».

Вскоре группу Можарова перевели в Москву и влили в реорганизованный НАТИ. Перспективный мотоцикл получил обозначение А-750, или НАТИ-А-750, т.е. армейский (военная техника НАТИ имела индекс «А», а вездеходные машины двойного назначения – индекс «В») с мотором объемом 750 см^3 разработки НАТИ.

Изготовление первых опытных А-750 велось в Ижевске на вновь организованном Опытном мотоциклетном заводе им. Автодора. Этот завод был построен главным образом на средства общества «Автодор» и имел неудовлетворительное оснащение оборудованием, а также весь период деятельности испытывал жесткий дефицит кадров. В дальнейшем производство поручили Подольскому механическому заводу, и мотоцикл получил обозначение ПМЗ-А-750, или ПМЗ. К сожалению, внедрение в серию А-750 шло уже без его создателя, так как Петр Можаров скончался 11 марта 1934 г., находясь в первом официальном отпуске в санатории ЦК ВКП(б) в Сочи.

Оставшись без конструктора, А-750 оказался в роли нелюбимого пасынка: за внедрение в серию и его совершенствование отвечали разные люди, что не могло не сказаться на его конструктивном совершенстве и качестве постройки. К числу существенных недостатков мотоциклов постройки ПМЗ относились плохая управляемость на больших скоростях из-за конструкции передней подвески, а также хронические проблемы с регулятором опережения зажигания. Двигатель был неудачно сбалансирован и вибрировал, а передачи переключались с большим трудом. Спортсмены быстро нашли способ устранить дефекты передней подвески и решить проблемы с двигателем и электрооборудованием, но в серию эти новшества так и не внедрили. Производство А-750 велось на ПМЗ до 1939 г. Предполагалось продолжить выпуск на заводе им. Фрунзе, но эти планы не были реализованы. Около трети построенных мотоциклов поступило в народное хозяйство и частным владельцам, а остальные – в армию, войска НКВД, в оборонную промышленность и отдельным учреждениям.

Совершенно недопустимая ситуация с оснащением Красной Армии мотоциклами (выпуск А-750 даже в оптимистичных планах был явно недостаточным) вынудила военных обратиться к руководству страны. От имени НКО 19 октября 1934 г. начальник Политуправления РККА Ян Гамарник направил в ЦК Партии представление №13243сс об организации производств мотоциклов. В нем говорилось:

«К настоящему времени в стране производится несколько десятков мотоциклов в год полукустарным порядком. В Ленинграде на заводе «Красный Октябрь» изготовляется мотоцикл типа Л-300 – двух-тактный, малосильный. Выпуск этих мотоциклов в 1934 году производится в количестве не более 50-60 штук в год. На Ижевском заводе в опытном порядке построено 4 мотоцикла.

Мотоцикл А-750.

Между тем потребность в мотоцикле крайне велика, как для армии, так и для народного хозяйства. Мотоцикл нужен:

1) Для армии, как важнейшее средство разведки, связи и управления.

2) Для службы пограничной охраны.

3) Для обслуживания милиции.

4) Как средство коммунального обслуживания города и деревни: перевозка почты, средство связи, подача первой медицинской помощи и тд.

5) Как один из видов спорта для внедрения в массы автомобильной культуры и техники, а также для подготовки кадров для армии.

Мотоцикл не требует сложного технического обслуживания, не требует постройки гаражей, потребляет мало горючего.

Считая этот вопрос крайне важным для армии и других нужд страны, прошу Вас рассмотреть этот вопрос с тем, чтобы обеспечить уже в 35 году значительное развертывание производства мотоциклов».

Представление было перенаправлено из ЦК в правительство, и 23 марта 1935 г. в решении СТО«О мотоцикпостроении в 1935 году» записали: «Предложить НКТяжпрому в месячный срок разработать вопрос об организации в 1936 г. производства не менее 5 тыс. штук мотоциклов с подготовкой в 1935 г. к этому производству. Тип мотоциклов поручить рассмотреть НКТП и НКОбороны».

В итоге, в дополнение к выпуску на ПМЗ, Таганрогский инструментальный завод им. т. Сталина (ТИЗ, позднее – завод №65 Наркомата боеприпасов) обязывался организовать производство мощных мотоциклов преимущественно военного назначения. Первоначально на ТИЗе планировали выпускать мотоциклы отечественной конструкции разработки Харьковского завода. Однако они не очень подходили для военных нужд, поэтому выбор остановили на английском мотоцикле BSA образца 1931 г.

Мотоцикл А-750 с коляской.

Эта модель была достаточно совершенной для своего времени и оснащалась четырехтактным, одноцилиндровым, нижнеклапанным двигателем со съемной головкой цилиндра объемом около 600 см^3 . КПП имела четыре передачи с постоянным зацеплением косозубых шестерен. Рама сваривалась из цельнотянутых труб. Этот мотоцикл мог использоваться в тяжелых условиях, но с коляской – только на хороших дорогах.

В связи с изменением требований секретности к материалам открытой печати, освещавшим оборонные или мобилизационные возможности страны, 11 ноября 1935 г. вышло Постановление СНК СССР №2470 «О порядке опубликования сводок о валовой продукции промышленности». Этот документ запрещал опубликование сводок всем наркоматам и центральным учреждениям, кроме Центрального управления народного хозяйства Госплана. ЦУ НХ Госплана, в свою очередь, не размещал сведения, относящиеся к оборонной тематике. Поэтому, в отличие от первых опытных работ в Ижевске и Харькове, в открытой печати сведения о конструкции перспективных тяжелых мотоциклов, объемах их выпуска либо не фигурировали вовсе, либо содержали лишь самую общую и не всегда точную информацию.

Принятый к производству отечественный вариант мотоцикла назвали АМ-600 – армейский мотоцикл с мотором объемом около 600 см^3 . В ряде случаев он именовался ТИЗ-1, ТИЗ-АМ-600 или просто ТИЗ. По своей конструкции ТИЗ первоначально представлял собой практически точную копию английского прототипа, однако практика эксплуатации в армии показала, что его конструкцию необходимо усилить. Поэтому ТИЗ выпускался небольшими партиями, в которых по мере возможности внедряли более или менее значительные усовершенствования. Так, верхний треугольник рамы, цельнокованый на BSA, на ТИЗе изготавливался из двух труб и литых соединительных узлов. Бензобак сваривался из нескольких частей, изготовленных вручную. В целом по удобству эксплуатации и надежности ТИЗ превосходил А-750, но оказался недостаточно мощным.

Мотоциклы ТИЗ выпускались как с колясками, так и в варианте «одиночек» с пулеметным вооружением. Оба варианта поступали на снабжение войск НКВД и Красной Армии и очень ограниченно – в народное хозяйство. В армии они использовались в том числе и частями Химического управления. Существовал специальный вариант разведчика с оборудованием, позволяющим диагностировать наличие и состав отравляющих веществ. К счастью, использовать такие мотоциклы в боевой обстановке не пришлось, так как Германия и Япония не решились на применение оружия массового поражения.

Поступали ТИЗы и в Воздушно-десантные войска. В Экспериментальном институте Павла Гроховского еще в начале 1930-х гг. была разработана система парашютного десантирования мотоциклов- «одиночек» «Харлей Давидсон». Позже была принята на вооружение система парашютного десантирования мотоцикла с коляской. Мотоцикл АМ-600 закреплялся на подвесной раме с платформой и подвешивался к замкам самолета. Сбрасывание осуществлялось на парашюте ПК-4-11. Полетный вес системы составлял 504,5 кг. Система парашютного десантирования мотоцикла с коляской была принята на снабжение ВВС в 1941 г. и использовалась в Великой Отечественной войне для выполнения специальных задач.

В целом предвоенный советский мотопарк был малочисленным, не адаптированным для войны и при этом устаревшим. Фактически не имелось ни одной полноценной армейской модели. По данным 1936 г., в РККА было учтено всего 1607 мотоциклов. Выпускавшиеся отечественные модели по мощности, проходимости и эксплуатационным показателям не удовлетворяли требованиям мотоциклетных частей. К 1940 г., по сути, единственным мотоциклом с коляской являлся ТИЗ-АМ-600, но мощность его мотора оказалась недостаточной для перевозки по бездорожью трех человек экипажа, вооружения и боекомплекта. Да и выпуск их был невелик.

В Красной Армии служили также мотоциклы «Харлей Давидсон» разных годов выпуска, а также некоторые другие отечественные и иностранные модели. Но к 1940 г. они заметно устарели морально и физически. События в Европе показали очевидную эффективность мотоциклов в военном деле, и на основании полученных данных в ГАБТУ были разработаны штаты мотоциклетных частей. Сформировали три мотоциклетных батальона, каждый из которых насчитывал 562 человека личного состава, 461 мотоцикл (в том числе 43 с колясками), а также 22 автомашины. Вооружением служили 458 пулеметов Дегтярева.

Мотоцикл ТИЗ-АМ-600 с коляской.

«Химический разведчик» на основе АМ-600, оснащенный специальным оборудованием.

Выпуск тяжелых мотоциклов в довоенный период

Марка	1933	1934	1935	1936	1937	1938	1939	1940	1941
А-750	4	1	9	1005	1259	2180	182	-	-
АМ-600	-	-	521	1500	1545	1530	1500	2826	2970

Разумеется, этого количества было явно недостаточно. Кроме того, типаж отечественных тяжелых мотоциклов не отвечал поставленным задачам. А-750 к этому времени сняли с производства, и он должен был вытесняться по мере износа мотоциклами других марок отечественного и иностранного изготовления. Хотя А-750 продолжали службу и в годы войны, в итоговых статистических документах военные перестали учитывать их отдельной строкой.

Часть мотоциклов А-750 с началом войны была реквизирована. Наиболее любопытна в этой связи судьба А-750 №2 из опытной партии, построенной в Ижевске. По завершении испытаний этот мотоцикл передали в Политехнический музей. Однако позднее его реквизировали «для нужд оборонной промышленности». После войны мотоцикл списали, затем его выкупил Я.Д. Зузик, восстановил и поддерживал в рабочем состоянии. После его смерти в 1994 г. этот А-750 продали литовскому коллекционеру, и сейчас он находится у нового владельца. Помимо А-750 №2, на территории бывшего СССР имеется еще до нескольких десятков мотоциклов этой марки выпуска ПМЗ разной степени сохранности, но комплектные машины – очень большая редкость.

В годы войны не все тяжелые мотоциклы мобилизовали в армию. По данным доклада ГАИ НКВД, к 1 мая 1942 г. на предприятиях и в учреждениях народного хозяйства, а также у частных владельцев имелось 1646 тяжелых мотоциклов с колясками, в том числе 1254 А-750. В народном хозяйстве в годы войны среди тяжелых мотоциклов А-750 составляли абсолютное большинство.

В связи с нерешенностью вопроса оснащения армии мотоциклами замнаркома обороны Маршал Григорий Кулик 15 июня 1940 г. направил в правительство проект Постановления «Об обеспечении мотоциклами войсковых частей Красной Армии». В сопроводительном письме он отмечал, что для штатного укомплектования войсковых частей и соединений Красной Армии требуется 27740 мотоциклов с коляской и 30270 мотоциклов без коляски. Фактически же в Красной Армии на 1 мая 1940 г. имелось 1460 мотоциклов с коляской и 7925 мотоциклов без коляски. Из имевшихся в наличии к устаревшим типам, подлежащим снятию с вооружения, относились 2950 мотоциклов Л-300, ИЖ-7 и НАТИ А-750.

Маршал Кулик писал:«Для вооружения Красной Армии крайне необходимы мотоциклы с колясками, изготовлением которых занимается только завод №65 и в весьма ограниченном количестве. За 5 месяцев текущего года завод №65 изготовил для НКО всего 91 мотоцикл с коляской. Ижевский мотоциклетный завод и завод №234 выпускают мотоциклы без колясок. Вследствие прекращения выпуска мотоциклов на Подольском Механическом заводе, сокращения производственных площадей, занятых мотоциклостроением на заводе №65, исключительно плохого снабжения мотоциклетных заводов, общий выпуск мотоциклов в стране с 1939 года начал падать [,..] Все это говорит о том, что мотоциклостроение в нашей стране нуждается в немедленном расширении и капитальных затратах».

Проект постановления предполагал существенное увеличение объемов выпуска мотоциклов военного назначения, для чего требовалось реконструировать имеющиеся заводы, построить новый завод мощностью 15 тыс. мотоциклов в год, а также организовать на базе НАТИ Центральный конструкторский экспериментально-исследовательский отдел Мотоциклетной промышленности.

Проект постановления обсуждался с заинтересованными ведомствами, и к концу июля в правительство был внесен план объема выпуска мотоциклов на вторую половину 1940 г. и на 1941 г. Запчасти к мотоциклам предполагалось поставить НКО в объеме не более 12% от плана производства мотоциклов в денежном эквиваленте. Комплектование мотоциклов пулеметными установками возлагалось на НКО. После недолгих обсуждений вышло секретное постановление правительства по вопросу мотоциклостроения. Основными армейскими мотоциклами с коляской должны были стать ТИЗ-50 и мотоцикл «нового типа, подлежащий установлению на 750 см^3 с карданной передачей с пулеметной установкой с коляской».

Проектирование перспективного армейского мотоцикла на Таганрогском инструментальном заводе №65 началось практически одновременно с организацией выпуска АМ-600. Сначала изготовили несколько гоночных мотоциклов, принимавших участие в соревнованиях, а к 1937 г. завод представил мотоцикл БМ-1200 – большой мощности, с мотором объемом около 1200 см^3 . В следующем году военным предложили обновленный БМ-1200, и на основании результатов его испытаний были подготовлены требования на мощный армейский мотоцикл.

В мае 1939 г. в Таганроге испытали первые опытные образцы нового мотоцикла ТИЗ-50 (№БМ-07 и БМ-08). Результатами испытаний военные оказались недовольны и подготовили перечень необходимых изменений из 71 пункта.

Доработанный образец следовало предъявить на испытания весной 1940 г., а уже во втором полугодии предполагалось организовать серийный выпуск. Но усовершенствованный мотоцикл №50-09 был предъявлен для госиспытаний только к осени. Это объяснялось тем, что в период Финской кампании завод получил срочный оборонный заказ на профильную продукцию. Кроме того, с Таганрогского дома заключения был снят заказ на прицепные коляски, и это производство завод был вынужден освоить на имеющихся площадях.

Наличие в народном хозяйстве мотоциклов А-750 к 1 мая 1942 г.

Регион	Количество, шт.
РСФСР	858
УССР	3
Азербайджанская ССР	81
Грузинская ССР	41
Армянская ССР	5
Туркменская ССР	13
Узбекская ССР	115
Таджикская ССР	21
Казахская ССР	102
Киргизская ССР	14
Карело-финская ССР	1

Мотоцикл ТИЗ-50.

План производства военных мотоциклов на III и IV кварталы 1940 г. и на 1941 г., представленный к утверждению в правительство в конце июля 1940 г.

Заводы изготовители	Тип мотоцикла	3 квартал 1940 г.	4 квартал 1940 г.	1941 г.
Завод №65 НКБ, директор тов. Агапов (ТиЗ, Таганрог)	АМ-600 с пулеметной установкой, с коляской	1000	2000	2000
Завод №65 НКБ, директор тов. Агапов (ТиЗ, Таганрог)	ТИЗ-50 с пулеметной установкой, с коляской	100	150	4000
Завод №234 НКАП, директор тов. Солодухин («Красный Октябрь», Ленинград)	Л-8 двухцилиндровый, с пулеметной установкой, без коляски	2000	-	-
Ижевский завод НКОМ, директор тов. Толстых	ИЖ-8 без пулеметной установки, без коляски	1500	1500	2000
Ижевский завод НКОМ, директор тов. Толстых	Нового типа, 500 см^3 с карданной передачей, с пулеметной установкой, без коляски	-	100	7000
Серпуховский завод НКОМ, директор тов. Белов	Малолитражный мотоцикл МЛ-3, без пулеметной установки, без коляски	-	150	200
Серпуховский завод НКОМ, директор тов. Белов	Нового типа, 250 см^3, с пулеметной установкой, без коляски	-	10	3800
завод «Промет» НКОМ, директор тов. Попов (Ленинград)	Л-8 конструкции завода №234, с пулеметной установкой, без коляски	-	100	8000
Венюковский завод (новостройка)	Нового типа, 750 см^3, с карданной передачей, с пулеметной установкой, с коляской	-	10	5000
Люберецкий завод (новостройка)	Нового типа, 750 см^3, с карданной передачей, с пулеметной установкой, с коляской	-	-	3000

Отличительными особенностями ТИЗ-50 были: усиленная трубчатая рама, 2-цилиндровый мотор с увеличенным оребрением, 4-скоростная коробка передач с ножным и ручным переключением передач, ручной и ножной выжим сцепления, трубчатая передняя вилка типа «Друид» с добавочными боковыми пружинами и двумя боковыми фрикционными амортизаторами, центральный фрикционный амортизатор на рулевой колонке. Как отмечал главный конструктор производства «М» завода №65 тов. Коганов, это «обеспечивает надежность и эластичность работы мотоцикла в любых дорожных условиях».

31 октября 1940 г. замнаркома обороны маршал Кулик писал в СНК:

«Испытания мотоцикла ТИЗ-50 закончены.

По данным испытаний мотоцикл показал хорошие результаты и признан вполне соответствующим тактико-техническим требованиям, предъявляемым к мотоциклам данного класса.

Мотоцикл ТИЗ-50 с коляской может быть принят на вооружение Красной Армии, как мотоцикл тяжелого типа.

Необходимо обязать Народный Комиссариат Боеприпасов (завод №65):

а) форсировать подготовку серийного производства ТИЗ-50 и обеспечить выпуск 120 мотоциклов в IV квартале 1940 года, в соответствии с Постановлением [,..];

б) устранить все замечания Комиссии, проводившей испытания;

в) произвести оборудование мотоцикла для перевозки трех бойцов (включая водителя) и вооружения по тактико-техническим требованиям НКО(ГАБТУ)».

Правда, наряду с положительными качествами у ТИЗ-50 выявились и существенные недостатки. Мотоцикл имел завышенный расход топлива – около 9 л на 100 км пробега вместо максимального расхода в 7 л по требованиям заказчика. Также на нем было установлено импортное электрооборудование, что являлось неприемлемым для армейской машины, тем более в условиях начавшейся войны в Европе. Сложилась парадоксальная ситуация: ТИЗ-50 не приняли на вооружение, но при этом из плана завода его серийный выпуск не сняли.

Всю зиму на заводе занимались доводкой мотоцикла, и 4 марта 1941 г. Совнарком и ЦК партии своим Постановлением №456-189с обязали НКО до 1 апреля провести государственные испытания ТИЗ-50 и представить совместно с Наркомбоеприпасов и Наркомсредмашем свои предложения о целесообразности принятия на вооружение.

По итогам испытаний ТИЗ-50 весной 1941 г. отмечалось:

«… по разбитым грунтовым дорогам и по бездорожью, мотоцикл «ТИЗ-50» показал лучшую проходимость по сравнению с американским мотоциклом того же класса марки «Харлей-Давидсон».

За все время испытаний … мотоциклом ТИЗ-50 пройдено 4.627 клм., при этом поломок и отказа в работе материальной части не было.

По мнению компетентных лиц в области мотоциклостроения, мотоцикл «ТИЗ-50»по своим конструктивным, динамическим и экономическим качествам стоит на уровне лучших иностранных марок такого же класса.

Повышенная мощность и большой клиренс мотоцикла «ТИЗ-50» обеспечивают ему проходимость выше, чем у легковой машины, а полезная нагрузка в 450 кгр позволяет вооружить экипаж машины (3 чел) станковым пулеметом и обеспечить необходимым количеством боеприпасов».

5 июня 1941 г. материалы о ТИЗ-50 и о мотоцикле «нового типа, подлежащего установлению на 750 см^3 с карданной передачей с пулеметной установкой и коляской» были переданы на рассмотрение постоянной Комиссии по Военным и военно-морским делам при Бюро СНК Союза ССР для решения вопроса о принятии на вооружение.

Мотоцикл ТИЗ-50.

Технические данные ТИЗ-50

Тип двигателя	2-цилиндровый 4-тактный
Диаметр цилиндра	85 мм
Ход поршня	105 мм
Рабочий объем цилиндра	1190 см^3
Степень сжатия	5
Максимальная мощность	32л.с. при 3800 об/мин
Головка цилиндра	Съемная типа «Рикардо»
Тип газораспределения	Нижнеклапанное
Горючее	Бензин 2 сорта
Подача горючего	Самотеком
Емкость бензобака	17-18 л
Система смазки	Циркуляционная, объем 3,5 л
Масляный насос	Плунжерный
Система зажигания	Магнето-динамо завода АТЭ-1
Длина мотоцикла	2280 мм, с коляской 2610 мм
Ширина по рулю	820 мм
Высота максимальная	1030м/м
База	1490-1515 мм
Вес без заправки	242 кг
Низшая точка мотоцикла	155 мм
Тип коробки передач	Одноходовая со скользящими муфтами переключения передач
Число передач	Четыре
Передаточные числа коробки	1 - 2,78; 2-2,05; 3- 1,21; 4- 1,0
Переключение передач	Ножное и ручное
Моторная передача	Двойная роликовая цепь
Главная передача	Роликовая цепь
Тип рамы	Дуплексная, трубчатая, закрытая, разборная
Тип передней вилки	Параллелограмная, трубчатая типа «Друида»
Тип колес	Спицованные, взаимозаменяемые
Тип обода	Прямобортный
Тип покрышки	4,0-27
Тормозная система	Ручной - на переднее колесо; ножной - на заднее колесо и на колесо коляски
Электрооборудование	Аккумулятор 6 В 20 Ач; фара; переключатели центральный и на руле; звуковой сигнал
Средний расход топлива на 100 км пути, с коляской	7л
Средний расход масла на 100 км пути	0,3 л
Максимальная скорость	95-100 км/ч

12 июня 1941 г. по итогам работы комиссии вышло Постановление СНК СССР №1589-660сс «О мотоцикле ТИЗ-50»:

«1. Вопрос о принятии на вооружение мотоцикла «ТИЗ-50» отложить до проведения НКО испытания этого мотоцикла на пробег 10-12 т километров

2. До проведения Наркомобороны испытания мотоцикла «ТИЗ-50», оставить на заводе №65 Наркомбоеприпасов производство мотоциклов АМ-600». А основным армейским утвердили мотоцикл «нового типа».

Литература

1. Иерусалимский А.М., Иванов А.А., БекманВ.В. Мотоциклетный справочник. 2-е изд. – М.: Машгиз, 1941.

2. Курихин О.В. История отечественных мотоциклов. 1899-1945 гг. – М.: Наука, 2007.

3. Мотоциклист-боец. Пособие для массовой подготовки мотоциклистов / Под ред. Б.М. Сытина. – М.-Л.: ФиС, 1942.

4. Отчет о работе управления бронепоездов и бронемашин ГБТУ КА за 1941-1945 гг. Бронепоезда, бронемашины, мотоциклы и аэросани. – М.: 1945.

5. Постников А.К. Советские мотоциклы. – М.-Л.: Изд-во Наркомхоза РСФСР, 1941.

6. Сытин Б.М. Устройство советских мотоциклов. – М. ФиС, 1941.

Анатолий Сорокин

122-мм гаубица обр. 1909/37 гг.

Немного – не значит неважно

Предисловие

Во время Великой Отечественной войны 122-мм гаубица обр. 1909/37 гг. являлась третьей по значимости дивизионной гаубицей после 122-мм гаубицы обр. 1938 г. (М-30) и 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг.⁶ С последней она имела идентичную баллистику и боеприпасы, одинаковые прицельные приспособления и передок, использовалась в частях и соединениях с единой организационно-штатной структурой. Сама по себе 122-мм гаубица обр. 1909/37 гг. интересна своим техническим устройством, весьма отличным от конструкции системы обр. 1910/30 гг. Совместный же взгляд на оба этих орудия ценен тем, что позволяет детально рассмотреть влияние артиллерийских конструкторских школ Германии и Франции на дальнейшее развитие отечественных гаубиц калибра 122 мм.

Работа расчета 122-мм (48-лин) гаубица обр. 1909 г. на позиции.

Дивизионные орудия русской армии – 48-лин гаубицы обр. 1909 г. и 3-дм полевые пушки обр. 1902 г.

Предпосылки и модернизация

122-мм гаубица обр. 1909/37 гг. являлась модернизацией бывшей 48-лин полевой гаубицы обр. 1909 г., разработанной известной немецкой фирмой «Крупп». Эта система была принята на вооружение Русской императорской армии и находилась в валовом производстве на нескольких предприятиях (самое крупное из них – Путиловский завод в Санкт- Петербурге) до начала 1920-х гг. После революции и Гражданской войны решили выпускать только 122-мм гаубицу обр. 1910 г. конструкции французской фирмы «Шнейдер», но ранее изготовленные «крупповские» системы продолжали исправно служить в РККА под «обезличенным» и переведенным в метрическую систему названием «122-мм гаубица обр. 1909 г.».

По состоянию на 1 октября 1936 г., в РККА имелось 920 122-мм гаубиц обр. 1909 гг., что составляло значительную часть орудийного парка гаубичной артиллерии этого калибра (для сравнения: на ту же дату модернизированных 122-мм гаубиц обр. 1910/30 гг. насчитывалось 2383 шт.). В отличие от 122-мм гаубиц обр. 1910/30 гг., «крупповская» система в исходном варианте не могла вести огонь новыми боеприпасами дальнобойной формы вследствие малого объема каморы. Попытка выстрела дальнобойной гранатой на любом заряде (кроме наименьшего по мощности из одного основного пакета) приводила к печальным последствиям. Из-за отсутствия места для расширения образующихся газов сгорание пороха резко ускорялось, теряло свой нормальный характер и вместо «штатной» дефлаграции получался детонационно-подобный процесс. Как результат, пороховые газы не разгоняли снаряд в канале ствола, а начинали дробить его запоясковую часть, гильзу, камору и затвор орудия, прорываясь наружу. Гаубица безвозвратно выходила из строя, а в худшем случае мог произойти и разрыв ее затвора, смертельно опасный для расчета. Поэтому для ведения огня из системы подходили только выстрелы со старыми фугасными гранатами.

К середине 1930-х гг. запасы старых фугасных гранат уменьшились и в абсолютном, и в относительном исчислении: именно их старались расходовать на учениях в первую очередь, а промышленность полностью перешла на выпуск новых снарядов дальнобойной формы. Хотя это не являлось критичным на тот момент, неприятная тенденция уже обозначилась. Хуже обстояло дело с метательными зарядами: даже при надлежащем хранении (с соблюдением температурного и влажностного режимов) их порох терял содержащиеся в нем летучие вещества. По истечении какого-то периода времени достижение табличных значений начальной скорости становилось проблематичным. В случае же складирования боеприпасов в неприспособленных для того местах и помещениях, особенно на открытом воздухе, из-за отсыревания пороха процесс деградации его свойств только ускоряется. А использование метательных зарядов №2-4 нового устройства из трубчатого пороха со старой фугасной гранатой хоть и не наносило вреда орудию⁷, но оказалось крайне неудобным из-за иной шкалы их начальных скоростей, не отраженной в штатных таблицах стрельбы и на дистанционном барабане прицела. Для применения такой комбинации снаряда и заряда требовались таблицы стрельбы от модернизированной 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг., а установка нужного угла возвышения была возможна только по шкале тысячных прицела. Поэтому штатным боеприпасом для 122-мм гаубицы обр. 1909 г. в то время оставался выстрел со старой фугасной гранатой и метательным зарядом старого устройства из ленточного пороха. Во второй половине 1930-х гг. наличие годных для составления такого выстрела компонентов стало вызывать серьезные опасения.

Чтобы избежать потери боеспособности четвертой части советской 122-мм гаубичной артиллерии, было принято решение о модернизации старых «крупповских» систем с целью доведения их характеристик до уровня 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. Проект модернизации был подготовлен на Мотовилихинском заводе (завод №172) и включал в себя следующие пункты (цитата из руководства службы системы):

«1. Камора у ствола по длине и объему доведена до размеров каморы 122-мм гаубицы образца 1910/30 г.

2. Поставлен нормализованный прицел такого же устройства, как у 122-мм гаубицы образца 1910/30 г., причем конструкция кронштейна прицела изменена.

3. Несколько видоизменено наружное очертание удержника снаряда и гнезда для удержника в клине затвора.

4. Боевая ось приварена к осевым подшипникам, а последние – к нижнему станку, в результате чего ось от нижнего станка отделить нельзя.

5. Нижний станок усилен коробками и угольниками, а в хоботовой части между станинами и связями поставлены для упрочнения скобы.

6. Веретено в заднем дне цилиндра тормоза отката застопорено винтом, ввинченным в дно не спереди, а сзади; стопорный винт поставлен на припое.

7. Панорамный ящик прикреплен к специально поставленному в ходовой части лафета между станинами поддону».

Кроме того, на Мотовилихинском заводе ремонтировались и исправлялись поступившие для модернизации орудия. Поскольку внешне первоначальный и усовершенствованный варианты ничем не отличались, на кожухе ствола, сверху и казенном срезе выбивалась надпись «удлиненная камора». К началу Великой Отечественной войны в РККА не осталось исходных 122-мм гаубиц обр. 1909 г., а численность усовершенствованных систем обр. 1909/37 гг. составляла около 800 единиц (данные варьируются в разных источниках информации).

Скрепленный ствол 122-мм гаубицы обр. 1909/37 гг. Обратите внимание на затворное гнездо и на мушку.

122-мм гаубица обр. 1909/37 гг. в экспозиции ВИМАИВиВС, г.Санкт-Петербург.

Конструкция орудия

Конструктивно 122-мм гаубица обр. 1909/37 гг. состояла из ствола с клиновым затвором и однобрусного лафета. Последний включал в себя люльку, противооткатные устройства, верхний станок, нижний станок с сошником, механизмы наведения, уравновешивающий механизм, ходовую часть, связную балку крепления люльки по-походному, прицельные приспособления и щитовое прикрытие.

Ствол гаубицы – скрепленного типа, состоял из трубы, кожуха и трех колец (соединительного, среднего и переднего). Кожух и кольца навинчивались на трубу в нагретом состоянии, причем схема монтажа была продумана таким образом, чтобы препятствовать их свинчиванию после остывания. Для этой же цели предназначались стопоры, стопорные винты и шпонки у среднего и переднего колец. На кожухе, переднем и среднем кольце имелись захваты с бронзовыми вкладышами для скольжения по направляющим ребрам люльки; промежутки между ними были закрыты боковыми защитными листами из мягкой стали с масленкой в каждом из них. Защитные листы предохраняли направляющие ребра от грязи и повреждений, а их масленки обеспечивали уменьшенное трение при откате и накате ствола. С помощью бороды кожух неподвижно соединялся с тормозом отката. Как рудимент орудий предыдущей эпохи, наверху ствола крепились целик и мушка открытого прицела.

Канал ствола делился на патронник (камору) и нарезную часть. В патроннике, выходящем своей казенной частью в затворное отверстие кожуха, в заряженном орудии располагалась гильза. Через конический скат каморная часть соединялась с нарезной (имела 36 нарезов). Крутизна нарезов на большей части канала ствола была прогрессивной и лишь на протяжении последних 3,5 калибров от дульного среза являлась постоянной.

Затвор размещался внутри кожуха ствола и состоял из пяти механизмов: запирающего, ударного, выбрасывающего, предохранительного и удержника снаряда. Запирающий механизм (горизонтально движущийся клин, рукоятка и ряд других деталей) вместе с гильзой обеспечивал надежную обтюрацию пороховых газов при выстреле. Имелся походный стопор фиксации положения курка и рукоятки клина в закрытом состоянии для предохранения всего механизма от сильных толчков при возке орудия. В центральном гнезде клина монтировался ударный механизм с линейно движущимся ударником, винтовой боевой пружиной и поворотным курком; для взведения и спуска ударника курок оттягивался спусковым шнуром. Экстракция стреляной гильзы из патронника производилась за ее закраину лапками выбрасывающего механизма, кинематически связанными через упоры с открывающимся клином. Задачей предохранительного механизма являлось предотвращение орудийного расчета от опасности, связанной с преждевременным отпиранием затвора при затяжных выстрелах. В его конструкции был предусмотрен учебный стопор, позволяющий отключить предохранитель при тренировочной работе расчета с гаубицей, т.е. открыть затвор без производства выстрела. Удержник снаряда служил для его фиксации при заряжании под большим углом возвышения.

Люлька желобообразного типа укладывалась цапфами в гнездах верхнего станка орудия и соединялась с ним посредством винта подъемного механизма. Сверху вдоль желоба люльки монтировались ребра, которые служили направляющими для захватов кожуха, переднего и среднего колец при откате и накате. Для большей прочности желоб был усилен цапфенной коробкой и накладкой. К передней крышке люльки крепился шток тормоза отката. На левой цапфе люльки устанавливался кронштейн прицела. Внутри желоба люльки находился цилиндр тормоза отката и надетые поверх него пружины накатника. Поскольку вся качающаяся часть орудия (ствол, противооткатные устройства, люлька и ряд других узлов и деталей) не была уравновешена относительно оси цапф, для облегчения установки требуемого угла возвышения предусматривался уравновешивающий механизм, на головки колонн которого опиралась цапфенная коробка люльки.

Противооткатные устройства включали гидравлический (заправлен 5,7 кг жидкости) тормоз отката и наката (кратко называемый просто тормозом отката) и пружинный накатник. При выстреле шток тормоза отката оставался неподвижным, откатными частями являлись ствол и цилиндр с веретеном тормоза отката. Нормальный откат составлял от 940 до 1000 мм, наибольшая его допустимая длина – 1060 мм. Для контроля величины отката на правой стороне люльки имелся указатель.

Верхний станок орудия служил основанием для качающейся части и соединялся с помощью штыря с нижним станком. Последний являлся осью вращения верхнего станка относительно нижнего: максимальный угол поворота составлял 2° в каждую сторону. На верхнем станке устанавливался подъемный механизм и ряд деталей поворотного механизма.

122-мм гаубица обр. 1909/37 гг.

Механизмы наведения и боевой ход лафета 122-мм гаубицы обр. 1909/37 гг.

Нижний станок являлся основанием лафета, на него устанавливалась вращающаяся часть орудия. Он состоял из двух станин, жестко соединенных между собой, колесного хода, а также снабжался правилом, сошником и шворневой (в современном правописании – «шкворневой»)лапой.В лобовой части нижнего станка к станинам были приклепаны сиденья для наводчика и замкового. Правило предназначалось для перемещения хоботовой части лафета при грубой горизонтальной наводке. Для облегчения сцепления гаубицы с передком и ее отцепления рядом с правилом на станинах были приклепаны скобы. Откидной сошник, выполненный из высококачественной стали (никелевой или хромоникелевой), имел три положения: походное, боевое для мягкого грунта и боевое для твердого грунта.

Ход лафета состоял из коленчатой (чтобы понизить центр тяжести орудия) боевой оси из никелевой стали и двух нормализованных деревянных колес с железной шиной. Шворневая лапа служила для сцепления гаубицы с передком при возке конной или механической тягой. Поскольку какое-либо подрессоривание орудия и передка отсутствовало, скорость перемещения системы ограничивалась 6-7 км/ч даже по хорошей дороге. Существовали планы⁸ по оснащению 122-мм гаубицы обр. 1909/37 гг. металлическими колесами с шинами, заполненными губчатой резиной, как у 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. выпуска 1939 г. и позже. Однако, по всей видимости, они остались на бумаге.

На нижний станок устанавливались уравновешивающий механизм, ряд деталей поворотного механизма, щитовое прикрытие; между его поперечными связями располагался панорамный ящик, а к станинам крепились на походе некоторые предметы из набора запасных частей, инвентаря и принадлежностей (ЗИП) к орудию.

Подъемный механизм – винтового типа, с передачей вращающего усилия от маховика к винту, связанному с цапфенной коробкой люльки, посредством двух конических зубчатых пар и одного винтового зацепления.

Поворотный механизм – винтового типа, с цилиндрической зубчатой передачей усилия от маховика на винт, ввинчивающийся в коробку привода (закрепленную на верхнем станке орудия) или вывинчивающийся из нее.

Уравновешивающий механизм – пружинный, толкающего типа. Он располагался между станинами нижнего станка. Его конструктивное исполнение включает в себя две колонны сжатых пружин в коробке, которая подвешена на цапфах двух подшипников, чтобы дозволить вращение верхнего станка относительно нижнего.

Для разгрузки и сбережения подъемного и поворотного механизмов при походном движении применялась связная балка люльки. Она жестко фиксировала люльку и верхний станок с нижним, устраняя повреждения от неизбежных ударных воздействий на марше (наезд на колдобины, мелкие препятствия, тряска при движении по брусчатому или бревенчатому покрытию). Конструкция этой детали несколько различалась у гаубиц разных лет модернизации.

Щитовое прикрытие выполнялось из броневой стали толщиной 3,5-4 мм и состояло из верхнего неподвижного, нижнего, выдвижного и подвижного щитов. Нижний щит откидывался на шарнирах и фиксировался в боевом положении, а на походе подтягивался к станинам лафета. При работе подъемным механизмом выдвижной щит перекрывал вырез в верхнем щите для ствола, перемещаясь вместе с последним. Подвижной щит также был кинематически связан с подъемным механизмом и служил для прикрытия механизмов орудия в лобовой части лафета между станинами.

Нормализованный прицел, панорама и передок орудия были полностью идентичны аналогичным узлам 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. (см. «ТиВ» №5/2014 г.).

Боевое применение

122-мм гаубицы обр. 1910/37 гг. активно воевали в рядах РККА на протяжении всей Великой Отечественной войны. По приблизительным оценкам, из около 800 имевшихся на 22 июня 1941 г. орудий этого типа до конца боевых действий уцелело не более 200 единиц. Подавляющее число таких гаубиц было потеряно в 1941-1942 гг., часть из них была захвачена противником. Такие артсистемы служили в немецком вермахте и финских вооруженных силах под обозначениями 12,2 cm leichte Feldhaubitze 386(г) и 122 H/09-30 соответственно.

Финны «оприходовали» несколько 122-мм гаубиц обр. 1909/37 гг. еще во время Зимней войны, а в 1941-1944 гг. захватили еще 21 орудие. Как и в случае со 122-мм гаубицей обр. 1910/30 гг., в Финляндии провели «пиратскую» модернизацию по советскому образцу оставшихся со времен Гражданской войны 48-лин гаубиц Круппа обр. 1909 г. бывшей Императорской русской армии. Усовершенствованная система получила обозначение 122 Н/09-40; всего по этому проекту доработали около 30 орудий. 122 Н/09-30 и 122 Н/09-40 активно применялись в боевых действиях против РККА, при этом несколько единиц было потеряно. Артиллеристы страны Суоми оценили «крупповскую» конструкцию как несколько уступающую по эксплуатационным качествам «шнейдеровской».

Артиллеристы РККА отрабатывают действия при 122-мм гаубице обр. 1909 г. Обратите внимание на панорамный прицел орудия, снаряд и заряд в руках номеров расчета.

На фото хорошо видны элементы нижнего станка лафета гаубицы, его соединение с верхним станком и установка щита.

Krupp vs. Schneider

Сравнение характеристик различных образцов техники широко распространено в различных изданиях. В предыдущих статьях автор тоже не избежал этого «необходимого зла», не делая, впрочем, далеко идущих выводов и ограничиваясь только констатацией фактов, подтвержденных технической документацией. Но 122-мм гаубицы обр. 1909/37 гг. и обр. 1910/30 гг. дают редкую и вполне объективную возможность сравнить достижения конструкторских школ Германии и Франции при почти идентичных характеристиках орудий по внешней баллистике,углам наводки и подвижности.

В чисто эксплуатационном плане следует отметить лучшую по сравнению со «шнейдеровской» (но все равно недостаточную) устойчивость «крупповской» системы при стрельбе на малых углах возвышения на полном заряде. Гаубица обр. 1910/30 гг. при этом могла вывернуть упорный брус из-под сошника и отскочить назад; у гаубицы обр. 1909/37 гг. негативные последствия ограничивались лишь подпрыгиванием колес вверх на 15-18 см и возможным сбитием наводки. Причиной этому являлось разное расположение центра тяжести орудий относительно опорных точек колес.

У немецкой конструкции он был ближе к хоботовой части лафета, чем у французской; соответственно, сошник сильнее давил на грунт в боевом положении (или шворневая лапа – на крюк передка в походном). Тем самым обеспечивалась лучшая стабильность приведении огня, но платой за это была большая величина требуемого усилия для отрыва хоботовой части от грунта, нужного при грубой горизонтальной наводке или для сцепления орудия с передком. У гаубицы обр. 1909/37 гг. оно составляло 135 кгс против 80 кгс у гаубицы обр. 1910/30 гг. Правильному-силачу, возможно, и не было разницы в подъеме такой массы, но не все военнослужащие являлись столь атлетичными. Во всяком случае, «шнейдеровскую» систему по силам повернуть одному солдату средних физических возможностей, а для «крупповской» их нужно уже двое (см. фото слева).

Конструктивно каждая из систем обладала своими достоинствами и недостатками, несмотря на вроде бы общую схему – с однобрусным лафетом.

Ствол у обеих гаубиц был скрепленного типа, но у системы обр. 1910/30 гг. он являлся существенно более простым по конструкции – три детали вместо пяти. Служба орудий в РККА показала, что сползания и сдвиги компонентов ствола относительно друг друга имели иногда место и в той, и в другой системе. Кардинальным решением этой проблемы должен был стать ствол-моноблок. 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. самых последних выпусков и новые 122-мм гаубицы обр. 1938 г. (М-30) именно его и получили (у последней системы на трубе ствола имелся кожух, но он не участвовал в восприятии нагрузок от выстрела).

«Крупповская» система оснащалась клиновым затвором, который являлся более прогрессивным в том плане, что его можно было сделать полу- или четвертьавтоматическим (т.е. повысить скорострельность орудия и в идеале исключить замкового из его расчета) гораздо более простым путем, чем поршневой затвор. Но у 122-мм гаубицы обр. 1909/37 гг. он автоматики не имел (открывался и закрывался вручную), а потому никаких преимуществ перед поршневым затвором «шнейдеровского» конкурента не имел. Более того, полуавтоматический клиновой затвор, введенный на малосерийной 122-мм гаубице обр. 1934 г. («Лубок»), разработанной также немецкими специалистами, оказался сложным для освоения отечественной промышленностью в середине 1930-х гг. В результате на перспективную гаубицу М-30 перешел поршневой затвор от 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. Клиновая конструкция «взяла реванш» на следующем знаменитом детище Ф.Ф. Петрова – 122-мм гаубице Д-30.

Противооткатные устройства были проще у 122-мм гаубицы обр. 1909/37 гг.: вместо сложной системы с гидравлическим тормозом отката и гидропневматическим накатником в откатывающихся по люльке салазках у 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. (излюбленное фирмой «Шнейдер» конструктивное решение) применялся пружинный накатник поверх единственного цилиндра тормоза отката в люльке. Но практика службы в финской и советской армиях показала, что пружины накатника имеют склонность к излому даже при правильном уходе за орудием⁹.

С гидропневматическим накатником при поддержании нужного количества жидкости и давления воздуха угроза его поломки из-за усталости материала упругого элемента просто отсутствовала как таковая. Но и здесь был свой минус: если за пружиной не надо было следить, а ее ремонт в полевых условиях сводился к тривиальной замене, то у гидропневматического накатника требовалось контролировать содержащийся в нем объем жидкости и давление сжатого воздуха. В случае утечек для их восполнения нужно было иметь специальное оборудование и некоторый навык в проведении такого рода операций. Ремонт же всей конструкции допускался только как минимум в специализированной артиллерийской мастерской.

Но в итоге удобства, предоставляемые гидропневматическим накатником, перевесили простоту устройства и ремонта пружинной конструкции: на гаубицах «Лубок», М-30 и Д-30 последняя уже не применялась. С другой стороны, комбинирование цилиндров всех противооткатных устройств в салазках также признали неподходящим решением: в упомянутых 122-мм гаубицах тормоз отката и накатник устанавливались раздельно, представляя собой самостоятельные узлы. Заметим, что 122-мм гаубица обр. 1909/37 гг. оказалась более устойчивой к недокатам: малые недокаты на 15-25 мм не влияли на работоспособность орудия, тогда как у «шнейдеровской» системы накат обязательно должен быть полным во избежание поломок при следующем выстреле.

Тактико-технические характеристики 122-мм гаубицы обр. 1909/37 гг.

Характеристика	Значение
Баллистические данные
Наибольшая начальная скорость, м/с	364
Масса снаряда, кг	22,78
Наибольшее давление пороховых газов в канале ствола, кг/см^2	1800
Массогабаритные характеристики
Высота орудия при нулевом угле возвышения (расстояние от горизонта до верхней точки щитового прикрытия), мм	1620
Масса в боевом положении, кг	1450
Масса в походном положении с передком, кг	2480
Масса ствола с затвором, кг	475
Ствол
Калибр, мм	121,92
Полная длина ствола, мм (клб)	1690(14)
Длина каморной части, мм	287,32
Длина нарезной части, мм	1132,68
Число нарезов, мм	36
Глубина нареза, мм	1,015
Ширина нареза, мм	7,59
Крутизна нарезки, мм	Переменная
Наклон нареза в конце прогрессивной части	8°56
Длина хода нарезов у дульной части, клб	20
Масса затвора, кг	65,5
Лафет
Масса лафета, кг	975
Длина отката при полном заряде, мм:
- нормальная	940-1000
- наибольшая допустимая	1060
Огневые характеристики
Высота линии огня, мм	1000
Диапазон угла вертикальной наводки	от-1° до +43°
Диапазон угла горизонтальной наводки	4° (2° вправо и 2° влево)
Максимальная дальность огня гранатой ОФ-462, м	8910
Максимальная скорострельность, выстр./мин	5-6
Подвижность
Ширина хода (колея), мм	1500
Максимальная скорость возки, км/ч:	6-7
Прочее
Время перевода из походного положения в боевое, с	30-40
Расчет, чел.	7 (командир орудия, наводчик, замковый, установщик, правильный, заряжающий, подносчик)

Что же касается устройства лафета, то 122-мм гаубица обр. 1909/37 гг. однозначно выигрывала за счет верхнего станка, поворачивающегося на нижнем. У 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. вращающейся части вообще не было, а точная горизонтальная наводка орудия осуществлялась путем скольжения станка по боевой оси с небольшим изменением ее ориентации в пространстве и поворотом колес. Если колеса были чем-либо намертво зафиксированы на грунте, то возможность работы поворотным механизмом полностью утрачивалась. «Крупповской» конструкции такая ситуация ничем не грозила, а сама комбинация из качающейся части орудия на верхнем станке, поворачивающемся относительно нижнего станка, принципиально позволяла реализовать любой сектор горизонтальной наводки.

Такая конструкция была последовательно воплощена на гаубице М-30 с лафетом с раздвижными станинами и на гаубице Д-30 с трехстанинным лафетом с круговым обстрелом. Также неотъемлемой частью последующих 122-мм гаубичных систем стали уравновешивающие механизмы, по своему действию практически аналогичные установленному на «крупповском» прародителе. Хотя самоуравновешивание качающейся части в цапфах, как у «шнейдеровского» конкурента, выглядело очень привлекательным, во многих случаях достичь его не представлялось возможным по разным причинам.

К числу удачных конструктивных решений 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. стоит отнести устройство постоянного и откидного летнего сошников. Оно перешло на станины лафета М-30 без существенных изменений; немецкий же вариант сошника решили в дальнейшем не воспроизводить. Ввиду отсутствия подрессоривания и наличия деревянных колес мобильность обеих систем являлась, по меркам середины 1930-х гг., совершенно неудовлетворительной и для перспективных орудий конструкция колесного хода была разработана с нуля.

Прицельные приспособления обеих гаубиц были идентичными и вполне отвечали требованиям межвоенного времени, но для перспективных образцов того же класса и назначения нормализованный прицел обр. 1930 г., зависимый от орудия, уже не применялся. Его сменила новая, независимая от орудия, конструкция со стрелками и механизмом угла места цели; от своего предшественника она унаследовала традиционный для отечественных систем того периода дистанционный барабан.

Почему же конструкция фирмы «Шнейдер» таки одержала победу в том плане, что в СССР ее продолжили серийно выпускать и усовершенствовали первой, а «крупповскую» убрали из валового производства и модернизировали, «когда руки до того дошли»? Оба типа 122-мм гаубиц при равенстве огневых возможностей и в плане мобильности не имели ярко выраженных преимуществ в эксплуатации (упомянутая выше усталость металла пружин накатника у системы обр. 1909 г. выявилась гораздо позже).

Но, на взгляд автора, имелось одно существенное обстоятельство в пользу «шнейдеровской» конструкции. Среди списка ее деталей (по сравнению с «крупповским» конкурентом) реже встречались элементы, изготовленные из инструментальных и легированных сталей. В условиях разрухи после Гражданской войны возможность использовать для орудия больше обычной конструкционной стали (вместо дефицитной и дорогой высоколегированной) могла стать немаловажным аргументом в пользу 122-мм гаубицы обр. 1910 г.

Таким образом, несмотря на все достижения немецких конструкторов, французские инженеры создали практически равноценную систему, в чем-то немного лучшую, в чем-то немного уступавшую. Но трудно признать приемлемой возникшую в результате интриг ситуацию с наличием двух разнотипных гаубиц с одинаковыми боевыми свойствами на службе и в валовом производстве. Проблемы обучения личного состава, ремонта орудий и снабжения их несовместимыми между собой запасными частями появились при этом сами собой. И если уже в советское время касательно выпуска был сделан окончательный выбор, то остальные трудности так и остались актуальными до того момента, когда гаубица М-30 полностью заменила в частях обеих своих предшественниц.

122-мм гаубица обр. 1909/37 гг.

Послесловие

В завершение можно сказать, что 122-мм гаубица обр. 1910/37 гг. внесла достойный вклад не только в Победу в Великой Отечественной войне, но и в развитие отечественной артиллерийской конструкторской школы. Наряду с более поздней 122-мм гаубицей обр. 1934 г. она позволила ознакомиться с достижениями немецких инженеров, чья квалификация не подвергалась сомнению. Наиболее удачные их технические решения были успешно применены в дальнейших, уже собственных, разработках.

В статье использованы фото И. Павлова, а также из архивов А. Хлопотова и А. Кириндаса.

Литература и источники

1. Артиллерийское управление РККА. 122-мм гаубица обр. 1909/37 г. Руководство службы. 4.1. – М. Государственное военное издательство Народного комиссариата обороны, 1938.

2. Книги, журналы, издания и интернет-публикации, указанные в библиографии статьи «122-мм гаубица обр. 1910/30 гг. В тени «обелисков славы» советской артиллерии» // Техника и вооружение. -2014, №5, 6, 8 и 9.

В журнале «ТиВ» №5/2014 г. в таблице ТТХ 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. по недосмотру остались соответствующие данные от 152-мм гаубицы обр. 1938 г. (М-10). Правильные значения указаны в нижеприведенной таблице. Авторы приносят свои извинения читателям журнала.

Тактико-технические характеристики 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг.

Характеристика	Значение
Массогабаритные характеристики
Масса в походном положении, кг	2510
Масса откатывающихся частей лафета со стволом, кг	586
Масса качающейся части, кг	710
Лафет
Масса лафета, кг	932

И.В. Бах

Боевые машины Николая Александровича Астрова

Продолжение. Начало см. в «ТиВ» №9/2014 г.

Вместо Т-50

Легкий танк Т-50, принятый на вооружение 16 апреля 1941 г., осваивался производством с большими задержками. Согласно постановлению от 25 июня 1941 г., заводу №37 следовало прекратить сборку танков Т-40 и незамедлительно приступить к изготовлению Т-50. Однако возможности завода были абсолютно непригодными для выпуска танка такой степени сложности. Номенклатура и типоразмер большинства деталей Т-50 не соответствовали аналогичным элементам легких танков («легких» по названию, но «малых» по существу), изготавливаемых на заводе №37. Увеличивать производственные площади, усиливать несущие конструкции цехов, переоснащать станочный парк, проводить реконструкцию предприятия в Москве в военных условиях было абсолютно бесперспективно.

Первое, на что решился Н.А. Астров, стало срочное проектирование нового легкого танка с применением основных узлов и агрегатов серийного танка Т-40. Предполагалось значительно усилить вооружение и бронирование, а также окончательно отказаться от плавучести, поскольку заложенные в конструкцию Т-40 параметры плавучести на фронте не оправдали возлагавшихся надежд.

Проектные работы выполнялись ударными темпами. За две недели проект нового легкого танка был завершен. Одновременно в опытном цеху под руководством начальника цеха, опытного (как подчеркивал Н.А. Астров) мастера Г.Ф. Антонова собирали первый образец. На нем установили 20-мм автоматическую пушку ТНШ, спаренную с пулеметом ДТ. Бронебойный снаряд пушки имел высокую начальную скорость – 815 м/с.

Корпус танка Т-60 изготавливался из катаной брони с применением электросварки. Лобовым листам был придан рациональный угол наклона. Толщины гомогенной брони составляли 15-20 мм, при этом боевая масса машин первых серий равнялась 5,8 т. С октября 1941 г. броневую защиту танка усилили до 25-35 мм, а его боевая масса возросла до 6,48 т.

Компоновка Т-60 в основном была аналогична компоновке Т-40. В верхнем лобовом листе в районе места механика-водителя была выполнена рубка. В среднем лобовом листе справа для доступа к главной передаче трансмиссии имелся прямоугольный люк с крышкой, крепящейся болтами. В нижнем лобовом листе находилось отверстие для заводной рукоятки двигателя, закрываемое бронекрышкой. Башню восьмигранной формы сместили к левому борту. Толщина брони – 25 мм, угол наклона – 25' к вертикали. Для установки пушки в передней стенке башни была сделана прямоугольная ниша, которая закрывалась броневым щитом, закрепленным на маске пушки.

Легкий танк Т-60. Внизу – вариант танка с усиленной броневой защитой.

На Т-60 использовался двигатель ГАЗ-11 модели 202. Основной пуск двигателя осуществлялся заводной рукояткой. Использовать электростартер разрешалось либо в бою, либо если двигатель был хорошо прогрет. Для этого служил предпусковой подогреватель, работавший при помощи бензиновой паяльной лампы. Необходимо подчеркнуть, что подогреватель на отечественном танке был применен впервые. В дальнейшем все легкие танки и САУ конструкции Н.А. Астрова снабжались такими подогревателями.

Главный фрикцион и 4-ступенчатая коробка передач были новой конструкции – типа ГАЗ-51. В состав трансмиссии входили: карданный вал, коническая главная передача, два бортовых многодисковых фрикциона с ленточными тормозами и два однорядных бортовых редуктора. Ходовая часть – типа Т-40. Частично применялись литые обрезиненные опорные катки со спицами.

В отличие от Т-40, место механика-водителя было снабжено броневой рубкой с откидным щитком в переднем листе. Для посадки механика-водителя и командира-стрелка в крыше рубки и в крыше башни имелись люки с бронекрышками.

По мнению Н.А. Астрова, танк Т-60 должен был с успехом заменить Т-40. Но, поскольку постановление от 25 июня 1941 г. оставалось в силе, Н.А. Астров вместе со старшим военпредом на заводе В.П. Окуневым решил обратиться (письмо за двумя подписями) непосредственно в ЦК ВКП(б) к И.В. Сталину, минуя ведомственные и правительственные инстанции. В письме они изложили все обстоятельства, обосновывавшие целесообразность выпуска танка Т-60 на заводе №37 вместо Т-50. Письмо доставили в приемную Кремля и незамедлительно передали Сталину.

Узнав об этом, зампред Совнаркома СССР и одновременно нарком среднего машиностроения В.А. Малышев (в его ведении находился весь танкопром) уже на следующий день приехал на завод №37 (об этом автору этих строк рассказывал лично Николай Александрович). Ознакомившись с опытным образцом Т-60, Малышев пришел к выводу о полной обоснованности позиции Астрова в этом вопросе. При этом он предупредил:«Только смотрите, – или грудь в крестах, или голова в кустах». И в постановлении правительства от 16 августа 1941 г. о военно-хозяйственном плане на IV квартал и об увеличении выпуска танков вместо Т-50 фигурировала новая марка – «Т-60». На втором экземпляре постановления стояла виза Н.А. Астрова.

Производство 10 тысяч танков Т-60 планировалось осуществлять в Москве (завод №37), в Харькове (ХТЗ) и в Горьком (ГАЗ). Однако начавшаяся эвакуация заставила пересмотреть этот план.

На конструкторский отдел завода №37 внезапно «свалился» большой дополнительный объем работы. Прежде всего, требовалось заново оформить чертежно-техническую документацию по Т-60 для передачи ее на новые производства, выпустить многие сотни калек чертежей. Этим в первую очередь занялись конструкторы и чертежники отдела. Работали круглосуточно.

Московский завод №37 летом-осенью 1941 г. был единственным поставщиком фронту легких танков Т-40, а затем Т-30. Там же в опытном цеху изготовили установочную партию танков Т-60. Но на освоение серийного выпуска танков в Москве времени не было. Возникла необходимость создавать и осваивать новые производственные мощности в восточных регионах страны.

Наиболее готовым в кратчайшие сроки приступить к серийному выпуску танков Т-60 являлся Горьковский автозавод, поэтому вышло предписание отправить на ГАЗ в качестве эталонного образца одну из изготовленных новых машин. Поскольку в условиях массовой эвакуации заказать железнодорожную платформу было практически невозможно, Астров решил сам, сев за рычаги, вместе с механиком-водителем из опытного цеха, перегнать танк из Москвы в Горький своим ходом, без машины сопровождения, без оформления пропусков и без охраны, поочередно меняясь с водителем.

Действительно, менее чем через сутки танк стоял у ворот автозавода. В пути ни на одном КПП их не задержали, а лишь благожелательно открывали дорогу. Не случилось ни одной поломки. Время в пути составило примерно 14-16 ч.

Легкий танк Т-60.

Легкий танк Т-70.

Непростой выбор

В октябре 1941 г. было решено эвакуировать завод №37 в г. Свердловск. Там на базе завода «Металлист» (Нефтепрома) путем слияния нескольких производств (КИМ, Подольский им. Орджоникидзе и др.) образовали новое предприятие – завод №37 на Урале, а главным конструктором назначили Н.А. Астрова.

В ночь на 16 октября (навсегда запомнившаяся дата авральной эвакуации Москвы) все, кто мог и был способен покинуть столицу в связи с немецким наступлением, устремились на восток. И Николай Александрович на грузовике, нагруженном конструкторскими, технологическими, архивными и прочими документами, с группой коллег выехал в г. Горький на автозавод.

Он хорошо понимал, что переезд из Горького в Свердловск прервет задуманную и уже начатую работу по «спариванию» новых двигателей в единый силовой агрегат, по дальнейшей модернизации машин и пр. Поэтому, когда накануне отъезда в Свердловск Н.А. Астров неожиданно получил распоряжение директора ГАЗа Н.К. Лоскутова покинуть отправлявшийся эшелон и вернуться на завод, он с некоторыми колебаниями подчинился. Вскоре такое решение одобрил нарком С.А. Акопов. В итоге Николай Александрович остался на ГАЗе и в ноябре 1941 г. был назначен заместителем главного конструктора завода А.А. Липгарта по танковому производству.

Спустя полгода правильность выбора Н.А. Астрова нашла убедительное подтверждение. Завод №37 на Урале, выпустив более одной тысячи танков Т-60, в июле 1942 г. прекратил их производство. В связи с немецким летним наступлением и приближением фронта к Сталинграду СТЗ (Сталинградский тракторный завод) выбывал из числа поставщиков Т-34 фронту. Чтобы компенсировать сокращение выпуска, на производство средних танков был ориентирован завод «Уралмаш» в Свердловске. Для изготовления комплектующих деталей и узлов Т-34 и поставки их «Уралмашу» было решено задействовать завод №37, прекратив постройку там танков Т-60, упразднив номер завода и возвратив ему прежнее наименование. Таким образом «Металлист» вместе с заводом им. Воеводина (также находившемся в Свердловске) переподчинили «Уралмашу» на правах филиалов.

Производство танков Т-60 в период 1941-1942 гг. осуществляли заводы ГАЗ, №37 (Свердловск), №264 и №38. Завод №38 в г. Кирове был создан на базе местного завода-изготовителя железнодорожных подъемных кранов им. Первого мая и влившегося в него эвакуированного ограниченного коллектива и части цехов Коломенского машиностроительного завода им. Куйбышева.

Всего выпустили более 6000 танков Т-60.

Лучший легкий танк Второй мировой

В конце октября 1941 г. Н.А. Астров в конструкторско-экспериментальном отделе (КЭО) ГАЗа приступил к разработке нового легкого танка, вооруженного 45-мм пушкой. В его конструкции предполагалось в максимальной степени использовать узлы и агрегаты Т-60. Как главному конструктору Николаю Александровичу было совершенно очевидно, что без существенного увеличения мощности моторной установки дальнейшее развитие легких танков практически невозможно. Но в 1941 г. увеличение мощности серийно выпускаемого двигателя путем его форсирования представлялось трудно решаемой задачей, только на отдаленную перспективу.

Более реальным предполагалось решение задачи путем создания двух автономных приводов от двух двигателей с КП, каждый на свою гусеницу. Для уверенного прямолинейного движения требовалось лишь соединять двигатели между собой через фрикционные муфты. Как вспоминал Н.А. Астров, подобная схема виделась вполне оптимальной еще до войны, в Москве. Но тогда всеобъемлющих испытаний не проводилось, и скрытый порок такой схемы выявился позже.

После четырех неудачных попыток установить в легкий танк два двигателя Н.А. Астров предложил последовательное прямое соединение двигателей «гуськом», передавая мощность, развиваемую задним двигателем, через соединительную муфту на хвостовик коленвала переднего работающего двигателя. И такая «спарка», состоящая из двух двигателей ГАЗ-М1, была создана на заводе №37 накануне войны.

Теперь, в ноябре, первый вариант спаренного агрегата двух двигателей ГАЗ-11 был изготовлен в металле и поставлен на стенд. Вскоре выявилось, что важную роль играет жесткость резиновых «бочоночков» в соединявшей двигатели упругой муфте. Не доверяя приборам, подбор жесткости (упругости) осуществлял сам главный конструктор – Липгарт, оценивая жесткость резины, вдавливая в нее ногтя руки. Слишком мягкие резинки пропускали жесткие удары в междумоторном соединении, а слишком жесткие – приводили к перегрузке коренных подшипников двигателей. Искали середину.

Обнаружили, что взаимное расположение коленвалов никакой роли не играет.

Надежность 4-ступенчатой коробки передач оказалась недостаточной, пришлось заменить ее на коробку ЗИС-5, сделав новый вторичный вал и изменив рычаг переключения передач. Эта коробка имела четыре передачи вперед и одну – назад.

Легкий танк Т-70.

Легкий танкТ-70М.

Опытный легкий танк ГАЗ-70 – прототип Т-70.

Легкий танк Т-70М.

Доработали и вентилятор системы охлаждения, и его привод – внедрили шестеренчатый привод вместо клиноременного.

Одновременно разрабатывали раму, на которой монтировался силовой агрегат в сборе, устанавливавшийся в корпус танка на резиновых подушках. Силовой агрегат ГАЭ-203 состоял из двух двигателей ГАЗ-202 (ГАЗ-70-6004 передний и ГАЗ-70-6005 задний) суммарной мощностью 140 л.с. Главный фрикцион – двухдисковый, полуцентробежного типа.

От силового агрегата поиск новых конструктивных решений распространился на всю трансмиссию, а затем и на ходовую часть. Количество опорных катков ходовой части танка увеличили до пяти на борт.

Конфигурацию корпуса существенно изменили. Верхний лобовой лист толщиной 35 мм установили под углом 60’. Нижний лобовой лист был толщиной 45 мм. В верхнем листе находился люк механика-водителя с броневой (откидной вверх) крышкой, снабженной смотровым прибором (с щелью, закрытой триплексом на машинах первого выпуска). В нижней части справа, как и на Т-60, был выполнен люк для доступа к главной передаче трансмиссии.

В одноместной граненой башне с толщиной брони 35 мм установили 45-мм танковую пушку обр. 1932-1938 гг. с вертикальным клиновым затвором. С пушкой был спарен 7,62-мм пулемет ДТ. Углы наводки по вертикали – от -6" до +20°. Дальность стрельбы прямой наводкой составляла 3600 м, максимальная – 4800 м. Боекомплект пушки состоял из 90 выстрелов (на машинах первого выпуска – 70 выстрелов). Механизм поворота башни – ручной шестеренчатый; он располагался слева, а подъемный механизм – справа от командира. Прицелы – телескопический или перископический (частично), а также механический. В крыше башни имелся входной люк командира танка. В бронекрышке был смонтирован перископический смотровой прибор кругового обзора.

Большая длина и масса силового агрегата, усиленные узлы и агрегаты других систем, а также более мощная броневая защита привели к возрастанию боевой массы (по сравнению с Т-60) танков первых выпусков до 9,2 т (позже -до 9,8 т).

Таким образом, задуманный в октябре 1941 г. существенно модернизированный легкий танк, получивший марку Т-70, по параметрам вплотную приблизился к танку Т-50. В январе 1942 г. был готов первый опытный образец. Ведущим инженером машины являлся В.А. Дедков. После устранения выявленных недостатков новый танк был поставлен на производство на заводах ГАЗ и №38 (г. Киров).

С сентября 1942 г. начался выпуск усовершенствованного танка Т-70М с усиленной ходовой частью (увеличены ширина катков и гусеницы и пр.), а также с увеличенной толщиной лобовой брони (до 45 мм). Теперь боевая масса танка составила 10 т. При мощности силовой установки 140 л.с. его максимальная скорость достигала 45 км/ч.

Танки Т-70/Т-70М собирались до середины 1943 г. Всего цеха покинули 8,3 тыс. таких машин.

За разработку конструкции Т-70 и его последующее совершенствование в 1943 г. Н.А. Астрову, А.А. Липгарту, В.А. Дедкову и другим конструкторам ГАЗа присудили Сталинскую премию II степени.

Легкий танк Т-90.

Легкий танк Т-80.

По воздушной цели

Танк Т-90, создание которого велось под руководством Н.А. Астрова с сентябре-октябре 1942 г., мог рассматриваться как мобильное средство ведения прицельного пулеметного огня по наземным и воздушным (зенитным) целям, действующее в тесном взаимодействии с другими легкими танками.

На танке, выполненном на базе Т-70М, установили открытую сверху и смещенную к левому борту башню, вооруженную спаренными 12,7-мм пулеметами ДШКТ. Отсутствие бронекрыши в восьмигранной башне, выполненной из 35-мм катаной брони, обеспечивало свободное наблюдение за воздушными целями и ведение по ним огня. Сверху она могла закрываться брезентовым тентом.

Углы наводки пулеметов составляли от -6‘ до +85'. Использовался коллиматорный прицел для зенитной стрельбы и телескопический – по наземным целям. Прицельная дальность составляла 3500 м, максимальная – до 7000 м.

Самый совершенный из семейства

Во второй половине 1942 г. – первой половине 1943 г. работа по совершенствованию танка Т-70М проводилась в нескольких направлениях. Так, появились конструкции литой, а затем двухместной сварной башни, что позволило освободить командира танка от функций наводчика. Численность экипажа возросла до 3 чел. Увеличение объема башни потребовало введения дополнительных смотровых приборов. Слева от пушки располагался наводчик, справа – командир- заряжающий. На крыше башни над местом командира располагалась неподвижная командирская башенка с входным люком, закрывающимся крышкой, снабженной перископическим смотровым прибором кругового обзора. Над местом наводчика выполнили люк, также закрывавшийся откидной крышкой. Перед ним размещались перископический смотровой прибор и коллиматорный прицел с откидной бронировкой. Прицелы наводчика остались теми же, что и на Т-70.

Кроме того, коллиматорный прицел использовался для стрельбы по воздушным целям или по верхним этажам зданий.

Сварную башню выполнили многогранной, с увеличенными углами наклона передних листов толщиной 45 мм. К бортам башни были приварены поручни.

Углы вертикальной наводки 45-мм пушки обр. 1938 г. составляли от -8" до +65°. С пушкой был спарен пулемет ДТ. Дальность стрельбы прямой наводкой достигала 3600 м, максимальная – 6000 м. Боекомплект пушки состоял из 94 выстрелов.

На танке применили силовой агрегат увеличенной мощности. Форсированные 6-цилиндровые двигатели ГАЗ-80 развивали мощность 85 л.с. каждый. Пуск осуществлялся либо с помощью двух электростартеров, либо ручной заводной рукояткой.

Броневую защиту корпуса усилили путем замены бронелистов бортов толщиной 15 мм на 25-мм листы. В результате боевая масса танка возросла до 11,6 т.

Танк был принят к производству как Т-80 на Мытищинском заводе №40 ¹⁰. После выпуска 81 машины производство легких танков было прекращено.

Опытная самоходная установка СУ-71.

Самоходная установка СУ-76 (СУ-12).

Самоходная установка СУ-76М (СУ-15).

«Коломбина»

Самоходная артиллерия к началу Великой Отечественной войны в Красной Армии практически отсутствовала. Задача повышения подвижности артиллерии путем создания самоходных установок непосредственного сопровождения и огневой поддержки пехоты и танков вышла на первый план во второй половине 1942 г. Однако полное решение поставленной задачи не могло быть достигнуто без значительного увеличения количества орудий войсковой артиллерии, буксируемых тягачами. Артиллерийские тягачи, состоявшие в предвоенные годы на вооружении в относительно небольшом количестве, постепенно выбывали из строя. Производство гусеничных тракторов как сельскохозяйственного назначения, так и «артиллерийских» модификаций на тракторных заводах ЧТЗ и СТЗ было прекращено с целью высвобождения производственных мощностей для выпуска танков. Конная тяга, широко использовавшаяся перед войной в «легкой» артиллерии, дальнейших перспектив применения не имела.

Из создавшейся ситуации выход виделся в разработке легких самоходных артиллерийских установок на гусеничной базе, вооруженных пушками вплоть до калибра 76,2 мм. Эти машины должны были сопровождать и поддерживать огнем стрелковые (пехотные) части, а также в определенных условиях вести борьбу с легкими и средними танками и САУ противника. Вместе с тем, становилось актуальным создание легкобронированных и небронированных гусеничных артиллерийских тягачей – шасси универсального назначения. Государственный Комитет обороны своим постановлением от 19 октября 1942 г. обязал ряд заводов промышленности к 1 декабря 1942 г. изготовить опытные партии таких машин.

В КЭО ГАЗ работа в этом направлении под руководством Н.А. Астрова развернулась еще летом 1942 г. В итоге была предложена конструкция универсального шасси с параллельно расположенными двумя двигателями ГАЗ-202 у правого борта при заднем размещении ведущих колес. С использованием этого шасси в ноябре 1942 г. изготовили опытный образец самоходной установки СУ-71 с 76,2-мм пушкой ЗИС-З образца 1942 г., смонтированной в неподвижной броневой рубке, размещенной над кормовой частью корпуса. Боевая масса машины достигала 8 т.

Одновременно с СУ-71 проектировалась СУ-72 с 37-мм автоматической зенитной пушкой 61 К, смонтированной на тумбе. Изготовили один опытный образец боевой массой до 7,5 т.

Но дальнейшие работы в этом направлении были прекращены в связи с принятием на вооружение самоходной установки СУ-76 (СУ-12), созданной на заводе №38 под общим руководством С.А. Гинзбурга – начальника конструкторского отдела Наркомтанкопрома, прикомандированного к заводу. Главным конструктором завода являлся М.Н. Щукин.

СУ-76 была также вооружена 76,2-мм пушкой ЗИС-З, установленной в броневой рубке. Боевая ось орудия опиралась на подшипники, закрепленные на переднем листе рубки. Жесткость опоры обеспечивалась посредством двух дополнительных связей с бортами корпуса. Корпус машины был закрытого типа – с бронекрышей над рубкой.

В верхнем лобовом листе имелся люк для механика-водителя (аналогично Т-70). Для посадки экипажа (4 чел.) и загрузки боекомплекта использовалась двустворчатая дверь, выполненная в верхнем кормовом листе рубки. Наводчик размещался слева от пушки, командир и заряжающий – справа.

Пушка была снабжена панорамным прицелом, обеспечивавшим возможность ведение огня прямой наводкой и с закрытых позиций. Дня наблюдения за полем боя в крыше рубки размещался перископ-разведчик, имевший шкалы измерения углов для корректировки стрельбы. Прицел наводчика для стрельбы прямой наводкой – штатный ЗИС-З. Кроме того, имелась панорама Герца, а также три сменных смотровых зеркальных прибора. Углы наводки пушки по вертикали составляли от -2,5" до +25”, по горизонтали – ±15°.

Броневая защита выполнялась из листов толщиной от 7 до 25 мм, а нижний лобовой лист корпуса и лобовой лист рубки были толщиной 35 мм. Все листы, кроме бортового, получили рациональные углы наклона.

Боекомплект состоял из 60 выстрелов. В него входили осколочно-фугасные, бронебойно-трассирующие, кумулятивные и другие снаряды.

Силовой агрегат включал два двигателя ГАЗ-202, установленные параллельно вблизи левого и правого бортов корпуса. Расположение ведущих колес – переднее.

СУ-76 прошла государственные испытания и была принята на вооружение постановлением ГКО от 2 декабря 1942 г. До конца года успели выпустить 26 машин, в первом полугодии 1943 г. их производство продолжилось.

К сожалению, в период активных боевых действий на Северо-Западном направлении в марте 1943 г. выявилось несовершенство конструкции трансмиссии СУ-76. В частности, массово выходили из строя коробки передач. Первое подозрение в виновности пало на производство автозавода, изготовившее неработоспособные коробки передач. Конструкция автомобильной КП ГАЗ-MM для установки в СУ-76 переработке не подвергалась, т.е. оставалась серийной. Несущественные отклонения от утвержденных техусловий, часто встречающиеся при массовом выпуске машин, безусловно, могли иметь место в случае с СУ-76 (отклонения в твердости рабочих поверхностей шестерен, разностенность картеров коробок передач и пр.). Но принципиального значения эти отклонения не имели и обычно укладывались в установленный допуск.

Н.А. Астров срочно выехал на завод в г. Киров. В цеху он снял гусеницы с машины, т.е. освободил трансмиссию от нагрузки, включил первую передачу, довел число оборотов двигателей до устойчивого и … разрушил картер правой передачи.

Причину происходивших поломок можно было объяснить динамическими, ударными нагрузками в цепи «двигатель – коробка передач – соединительный вал – коробка передач – второй двигатель». При неудачном сочетании работы двух двигателей, кинематически жестко соединенных через коробки передач, в которых зацепления шестерен осуществляются с зазорами, возникновение неравномерности вращения и соударения – явление вполне закономерное. И проявляется оно наиболее жестко на первой передаче и передаче заднего хода.

Решение этой серьезнейшей проблемы виделось только в изменении схемы соединения двигателей. Практически это означало применение разработанной Н.А. Астровым схемы последовательного соединения двигателей в силовой агрегат. Обо всем этом он доложил на заседании, которое вел первый зампред Совнаркома СССР В.М. Молотов.

К середине мая 1943 г. в тесном взаимодействии с заводом №38 Н.А. Астров занимался совершенствованием машины, а в июне на ГАЗе изготовили опытные образцы самоходной установки СУ-76М (СУ-15), главным отличием которой от СУ-12 завода №38 стал новый силовой агрегат (по типу Т-70).

76,2-мм пушка теперь устанавливалась на поперечной балке, но по схожей схеме. Первый опытный образец отличался круговым бронированием боевого отделения и наличием крыши, а второй был выполнен без крыши и с облегченной задней стенкой боевого отделения, поскольку в ТТТ была задана боевая масса не более 10,5т (СУ-76 – 11,2 т). Для этого также уменьшили толщину нижнего лобового листа корпуса (до 30 мм) и переднего листа рубки (до 25 мм). Кроме того, в боекомплект СУ-76М с апреля 1943 г. включили подкалиберный снаряд, способный пробивать броню толщиной до 100 мм. Углы вертикальной наводки изменились – от -5° до +15”. Дальность стрельбы прямой наводкой составляла 4000 м, а максимальная – 12100 м. Скорострельность – до 20 выстр./мин.

При боевой массе 10,5 т и мощности силового агрегата 140 л.с. максимальная скорость СУ-76М достигала 41 км/ч.

Всего за период Великой Отечественной войны выпустили 12,6 тыс. СУ-76 и СУ-76М. Для сравнения: количество изготовленных САУ всех типов (легких, средних и тяжелых) за военные годы составило 22,5 тыс. единиц.

В конце 1944 г. на вооружение приняли последнюю серийную САУ периода войны – ЗСУ-37, разработанную на базе СУ-76М. Ее вооружение составляла 37-мм автоматическая зенитная пушка 61К обр. 1939 г., установленная во вращающейся на тумбе, открытой сверху башне. До конца боевых действий на заводе №40 выпустили 12 таких машин.

Самоходная установка СУ-76М.

Универсальная база

1943-й год стал переломным в судьбе легких танков. Налаженный выпуск танков Т-70 становился менее оправданным по мере нарастания крупносерийного производства средних Т-34 (их выпуск к концу 1943 г. достиг 71% вместо 51% в 1942 г.). «Расстановку сил» изменило и появление на советско-германском фронте зимой 1943 г. нового немецкого тяжелого танка «Тигр», возможность противостояния которому со сторону Т-70 не стоило даже рассматривать. Выход из создавшегося положения виделся прежде всего в повышении могущества танкового вооружения, в частности, в увеличении калибра артсистем, устанавливаемых на легких машинах. Необходимо было и усиление их броневой защиты. Но сдерживающим фактором по-прежнему оставалась ограниченная мощность имеющегося силового агрегата.

В марте 1943 г. конструкторы ГАЗ под руководством Н.А. Астрова предприняли еще одну попытку создать универсальное шасси для семейства легких машин различного назначения. Предусматривался сравнительно легкий монтаж модуля боевого отделения в кормовой части корпуса. В мае была изготовлена самоходная установка СУ-74 (СУ-74А), в которой нашли применение многие узлы и агрегаты танка Т-70. Корпус машины был полностью бронирован. Толщины брони достигали от 6 мм до 15-25 мм. Листы устанавливались с рациональными углами наклона.

На СУ-74 применили 6-цилиндровый форсированный автомобильный карбюраторный двигатель ЗИС-16Ф мощностью 104 л.с. В ходовой части использовались шесть опорных катков (на борт). В качестве основного вооружения была установлена в рамке пушка ЗИС-З обр. 1942 г.

Унифицированное шасси СУ-74 предполагалось также в качестве базы для артиллерийского тягача, ЗСУ и ряда других машин. Но переднее расположение двигателя вынуждало увеличить высоту линии огня, что вело к неприемлемому увеличению габаритной высоты машины. Дальнейшего развития это шасси не получило.

Работа над ошибками

В июне 1943 г. под руководством Н.А. Астрова была спроектирована самоходная установка СУ-74Б (СУ-57Б) с более удачной компоновкой. Силовой агрегат и всю трансмиссию теперь разместили в кормовой части корпуса. Использовался двигатель ЗИС-16Ф.

Боевое отделение и место механика-водителя (совмещенные) располагались в передней части машины. Корпус был полностью бронирован.

В качестве основного вооружения была установлена в рамке 57-мм танковая пушка ЗИС-4. Углы наводки по вертикали составляли от -5’ до +14', горизонтальный сектор обстрела – 36'. Дальность стрельбы прямой наводкой достигала 4000 м, максимальная – 8400. Боекомплект – 72 выстрела. Бронебойный снаряд пробивал броню толщиной 85 мм под углом 60" на дальности 500 м.

Сравнительно небольшая высота линии огня (1300 мм) при значительном вылете ствола привела к возникновению опасности утыкания ствола в грунт. Боевая масса машины была 9,5 т, что при ограниченной мощности двигателя (104 л.с.) не обеспечивало необходимого уровня подвижности (максимальная скорость – 40 км/ч). Кроме того, надежность форсированного двигателя оказалась низкой.

Одновременно была создана самоходная установка СУ-74Д (СУ-76Д). Но при внешней схожести с СУ-74Б она имела ряд принципиальных отличий. Так, при расположении силового агрегата в кормовой части корпуса трансмиссионное отделение, совмещенное с отделением управления, размещалось в передней части корпуса. Над местом командира в крыше боевого отделения справа была установлена командирская башенка с вращающимся перископическим смотровым прибором. Таким же смотровым прибором располагал и механик-водитель, размещавшийся впереди справа. Слева от пушки находились наводчик и заряжающий.

В качестве основного вооружения применялась 76,2-мм танковая пушка Ф-34 обр. 1940 г. Углы вертикальной наводки – от -5’ до +14°, горизонтальный сектор обстрела – 27“. Дальность стрельбы прямой наводкой составляла 4000 м, максимальная – 12000. Боекомплект включал 71 выстрел. Броневую защиту СУ-74Д в отдельных местах усилили до 35 мм.

По продольной оси симметрии установили 4-цилиндровый двухтактный дизель GMC-4-71 мощностью 110 л.с., в сборе с главным фрикционом (сцеплением) и пятиступенчатой коробкой передач. Максимальная скорость машины достигала 36 км/ч.

Усиленные вооружение и броневая защита делали эту самоходную установку весьма передовой в своем классе – легкой категории по массе (боевая масса – 11,6 т). Но бесперспективность применения американского дизеля, поставляемого по ленд-лизу, не позволила принять машину к производству и на вооружение.

Схема общей компоновки самоходной установки СУ-74.

Опытные самоходные установки СУ-74Б и СУ-74Д.

Военные будни

В период с 4 по 22 июня 1943 г. немецкая бомбардировочная авиация еженощно совершала массированные налеты на г. Горький. Как вспоминал Н.А. Астров, налет начинался в 23 ч 40 мин и продолжался до 5 ч утра. При этом неоднократно применялись осветительные бомбы, медленно спускавшиеся на парашютах.

В результате бомбардировок возникало множество пожаров. Погибло немало заводчан, серьезно пострадало оборудование, были нарушены коммуникации, электроснабжение и связь, разрушены жилые дома. Вышло из строя около 50 производственных корпусов и сооружений завода. В том числе был разрушен цех, выпускавший колеса для 1,5-тонного грузового автомобиля ГАЗ-MM. Отгрузка машин прекратилась.

Такое положение не могло продолжаться долго без принятия срочных мер. Для ликвидации последствий бомбардировок и восстановления завода была создана правительственная комиссия. По решению ГКО, фронтам действующей армии поступила директива организовать в прифронтовой зоне сбор колес, снимаемых с аварийных, не подлежащих восстановлению машин. Наркомат путей сообщения обязывался обеспечить немедленную доставку колес на автозавод. Там, после выбраковки и восстановительного ремонта, колеса повторно устанавливали на выпускаемые грузовики.

За 100 дней напряженной работы последствия бомбардировок были устранены, и директор завода И.К. Лоскутов доложил правительству, что завод полностью восстановлен. Теперь все усилия заводчан были направлены на освоение и расширение выпуска СУ-76М, а производство танков Т-70М полностью прекратилось.

С 85-мм пушкой

В самоходной установке ГАЗ-75, разрабатываемой под руководством Н.А. Астрова в 1943 г., была предпринята попытка одновременного значительного увеличения мощности вооружения и броневой защиты. Эта машина, имевшая толщину лобовой брони полностью закрытого корпуса порядка 50 мм и лба рубки – 82 мм, оснащалась установленной в рамке 85-мм танковой пушкой Д-5С-85, подготовленной для перевооружения танка Т-34.

Трансмиссия располагалась в передней части машины, силовой агрегат – в корме. Он состоял из спаренных форсированных двигателей ГАЗ-80 суммарной мощностью 170 л.с., что позволяло машине развивать максимальную скорость до 30 км/ч при боевой массе 14 т.

В ходовой части, в основном аналогичной СУ-76М, увеличили длину опорной поверхности гусениц, а вместо поддерживающих катков применили полозья. Для уменьшения величины приседания при стрельбе на подвеску задних опорных катков установили специальные стабилизаторы, вследствие чего обеспечивалось выключение подвески. Предусматривалось также торможение отката машины: для этого на задних опорных катках закрепили дополнительные зубчатые венцы, зацеплявшиеся с траками гусениц и тормозившиеся при выстреле.

Боевое отделение размещалось в средней части корпуса: слева от пушки располагались наводчик и заряжающий, а справа – механик- водитель и командир. На крыше рубки находилась командирская башенка с перископическим смотровым прибором,закрепленным во вращающейся крышке люка. Такие же смотровые приборы имелись у механика-водителя и наводчика.

Водитель мог вести машину по-боевому при нижнем положении сиденья и, наблюдая за местностью через открытый люк рубки, при верхнем положении.

Опытный образец машины собрали в 1944 г. Максимальный угол возвышения орудия составлял +15”. Сектор горизонтальной наводки ограничивался устойчивостью машины, поскольку при углах в пределах 20-30° от продольной оси при стрельбе наблюдались ее недопустимо большие перемещения. Кроме того, ГАЗ-75 оказалась перетяжеленной, а ее маневренность оставляла желать лучшего.

В конце 1943 г. на базе СУ-76М создавалась самоходная установка СУ-85А, основным отличием которой являлась установка 85-мм танковой пушки Д-5С-85А. Относительно продольной оси корпуса она была смещена влево, как и на СУ-76М. Угол вертикальной наводки увеличили до +18°. Использовались телескопический прицел и панорама Герца. Дальность стрельбы прямой наводкой составляла 3800 м, наибольшая – 13600 м. Практическая скорострельность достигала 11 выстр./мин. Боекомплект состоял из 42 выстрелов. Броневой корпус и броневая рубка были сварены из листов толщиной от 6 до 25 мм, а подвижная бронировка пушки – 35 мм.

Суммарная мощность силового агрегата (два двигателя ГАЗ-80) достигала 145 л.с. Максимальная скорость СУ-85А составляла 40 км/ч.

Конструкция ходовой части полностью заимствовали от СУ-76М. Правда, подвеску крайних катков усилили дополнительными листовыми рессорами, а вместо поддерживающих катков применили полозья.

Боевая масса машины достигала 12,3 т, экипаж состоял из 4 чел.

Опытные самоходные установки СУ-85А и СУ-85Б.

Опытная самоходная установка ГАЗ-75.

В ходе испытаний опытного образца СУ-85А были выявлены недостаточная устойчивость машины и длительные затухания колебаний корпуса после выстрела. Частично недостатки машины устранили во втором опытном образце – СУ-85Б, разработанном в конце 1944 г. На машине установили опытную 85-мм пушку ЛБ-2, снабженную дульным тормозом: ее откат был менее жестким по сравнению с Д-5С-85А. Осуществили и другие улучшения конструкции: полностью забронировали корму рубки, увеличили боекомплект до 43 выстрелов, а мощность силового агрегата ГАЗ-80 довели до 160 л.с. Боевая масса СУ-85Б составляла 12,4 т, максимальная скорость – 43 км/ч.

В апреле-мае 1945 г. опытный образец прошел испытания. По своим боевым качествам СУ-85Б превосходила ранее разработанные самоходные установки и была рекомендована к принятию на вооружение. Но в связи с окончанием военных действий на производство она не ставилась.

На этом работа конструкторов под руководством Н.А. Астрова по самоходным установкам на ГАЗе была завершена.

Окончание следует

Использованы фото из архивов автора, В. Изъюрова и М. Павлова.

Военный парад в Белграде 16 октября 2014 года.

Фото М. Никольского

Подробный репортаж будет опубликован в следующем номере.

Фото Д. Пичугина.

1

* Из доклада главного конструктора СКБ-2 Ж.Я. Котина «О методах скоростного проектирования»"Кировец» 7 января 1941 г.

(обратно)

2

* Future Anti-Surface Guided Weapon (Heavy) – Перспективная управляемая система оружия«воздух-поверхность» (тяжелая).

(обратно)

3

* То есть 2-цилиндровый V-образный

(обратно)

6

* Истории появления исходных вариантов систем обр. 1909/37 гг. и обр. 1910/30 гг. неразрывно связаны между собой интригами различных военно-промышленных лобби при дворе последнего русского императора. Эти вопросы достаточно подробно освещены в «ТиВ» №5, 6, 8 и 9 за 2014 г.

(обратно)

7

* По своей композиции новый метательный заряд №2 раннего исполнения (до 1934 г.) был идентичен старому полному заряду (пакет + 4 пучка), а по мощности уступал ему; максимальная начальная скорость для выстрела со старой гранатой для 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. достигалась на заряде первом (пакет + 6 пучков). Заметим, что после переработки устройства новых метательных зарядов с введением красного довеска и упразднением заряда №1 стрельба старой гранатой на зарядах №№2-4 дозволялась уже как исключение.

(обратно)

8

* В руководстве службы 122-мм гаубицы обр. 1909/37 гг. сказано, что системы «пока» имеют деревянные колеса, а в формулярах 122-мм гаубиц обр. 1910/30 гг. выпуска до 1939 г. имелся пункт«дата перехода с деревянных колес на металлические», т.е. это мероприятие считалось уже плановым. Однако, если комплекты для замены колесного хода и поставлялись в войска, то на все ранее выпущенные или модернизированные орудия их просто не хватило. После начала Великой Отечественной войны этот вопрос в связи с завершением выпуска 122-мм гаубиц обр. 1910/30 гг. и развертыванием крупномасштабного производства новых М-30 отпал сам собой.

(обратно)

9

* В руководстве службы указывается возможность составления поломанной самой длинной пружины накатника из ее частей после установки контактных колец в ходе ремонта.

(обратно)

10

* 30 декабря 1942 г. в систему Наркомтанкопрома был передан Мытищинский машиностроительный завод. Ему присвоили №40. В начале 1943 г. Н.А. Астров по совместительству стал главным конструктором завода №40 с сохранением должности заместителя главного конструктора ГАЗ по танковому производству. В декабре 1946 г. Н.А. Астров был назначен главным конструктором ММЗ, затем главным конструктором ОКБ-40.

(обратно)