Техника и вооружение 2007 03

ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ вчера, сегодня, завтра

Научно-популярный журнал

Март 2007 г.

Фото на 1-й и 2-й стр. обложки предоставлены В. Щербаковым.

Морская компонента триады

Российские МСЯС: современное состояние и перспективы развития

Владимир Щербаков

Статья публикуется с согласия редакции журнала «Национальная оборона».

В настоящее время в состав международного «ядерного клуба» официально входят семь государств. Из них только Великобритания, Россия, США и Франция имеют достаточно развитую морскую компоненту стратегических ядерных сил (СЯС).

Еще несколько десятилетий назад, в период «холодной войны», военно-политическое руководство СССР пришло к выводу о настоятельной необходимости создания собственных подводных ракетоносцев, которые, обладая высокой степенью неуязвимости для превентивного удара, должны были представлять для потенциального противника постоянную реальную угрозу, т.е. играть роль своеобразного ядерного «дамоклова меча».

Отечественные наука и промышленность блестяще справились с поставленной передними задачей, за короткий срок фактически с нуля создав подводный ядерный щит страны, за годы своего существования доказавший свою высокую эффективность. Это стало возможным в том числе и благодаря тому, что руководство Советского Союза, а затем и России всегда уделяли морской компоненте СЯС повышенное внимание.

Задачи

Сегодня даже после значительного сокращения морские стратегические ядерные силы (МСЯС), являясь компонентой стратегических ядерных сил России, составляют, по официальным данным, до 38% от их совокупного потенциала.

Основным предназначением морских стратегических ядерных сил России, официальной датой формирования которых счи тается 1990 г., является нанесение ракетно-ядерных ударов на большие (межконтинентальные) расстояния по крупным военно-промышленным объектам и пунктам базирования противника. Кроме того, одним своим присутствием МСЯС выполняют роль инструмента ядерного сдерживания, не позволяя вероятному противнику осуществить против России какие- либо планы агрессии или силового давления на нее для удовлетворения своих национальных интересов.

Классификация и боевой состав

Основной боевой единицей МСЯС является ракетная подводная лодка стратегического назначения (РПЛСН). Имеется также и отдельный подкласс тяжелых РПЛСН, к которым относятся ракетоносцы проекта 941 /941 У. Данная классификация была введена в ВМФ РФ совсем недавно, несколько лет назад. Ранее в отношении «стратегов» употреблялись термины соответственно «ракетный подводный крейсер стратегического назначения» (РПКСН) и «тяжелый ракетный подводный крейсер стратегического назначения» (ТРПКСН).

На сегодняшний день в боевом составе российских МСЯС остались следующие атомные подводные стратегические ракетоносцы:

– ТРПЛСН проекта 941: два корабля («Северсталь» и «Архангельск»), которые вооружены ракетным комплексом Д-19 (БРПЛ РСМ-52/Р-39, на вооружении с 1983 г.) и относительно недавно прошли ремонт на Северном машиностроительном предприятии;

– ТРПЛСН проекта 941 У: один корабль («Дмитрий Донской»), прошедший капитальный ремонт и переоборудованный под I юрспективный ракетный комплекс «Булава» разработки Московского института теплотехники;

– РПЛСН проекта 667БДРМ: семь кораблей («Верхотурье», «Екатеринбург», «Владимир», «Тула», «Брянск», «Карелия» и «Новомосковск»), оснащенных пока самым новым в российском флоте стратегическим ракетным комплексом Д-9РМ (БРПЛ РСМ-54/ Р-29РМ, на вооружении с 1986 г.);

– РПЛСН проекта 667БДР: шесть кораблей («Рязань», «Борисоглебск», «Зеленоград», «Петропавловск-Камчатский», «Подольск» и «Святой Георгий Победоносец»), вооруженных уже устаревшим стратегическим ракетным комплексом Д-9Р (БРПЛ РСМ-50/Р-29Р, па вооружении с 1977 г.)

Перспективными планами развития МСЯС России предусмотрен ввод в боевой состав нескольких подводных ракетоносцев проекта 955, на которых будет установлен стратегический ракетный комплекс «Булава». В настоящее время на расположенном в г. Северодвинске ФГУП «Производственное объединение «Северное машиностроительное предприятие» ведется строительство двух первых РПЛСН данной серии – «Юрий Долгорукий» и «Александр Невский».

Следует особо отметить гот факт, что российские МСЯС обладают рядом преимуществ по сравнению с сухопутними ракетными войсками стратегического назначения и авиационной компонентой СЯС:

– высокая мобильность (например, способность ПЛАРБ менять свое местоположение на 700-800 км в сутки, оставаясь при этом в полной готовности к применению своего оружия по объектам противника);

– высокая скрытность действий;

– возможность перенацеливания на различные комплексы целей в кратчайшее время;

– способность наносить ракетные удары БРПЛ из любого положения ПЛАРБ: надводного подводного, от причала из места базирования, с грунта, а также с подводного якоря.

Универсальность по старту является уникальной особенностью российских стратегических ракетоносцев, аналогов подобному нет ни у одного типа ПЛАРБ в мире. В совокупности с остальным это определяет высокую боевую устойчивость российских стратегических подводных ракетоносцев.

Кстати пока в мировой практике только российские подводники сумели удачно осуществить на практике идею залпового пуска всего боекомплекта БРПЛ, находящегося на подводной лодке. Это выполнил 8 августа 1991 г. экипаж стратегического ракетоносца К-407 проекта 667БДРМ.

Базирование

Все имеющиеся на данный момент времени в распоряжении МСЯС подводные стратегические ракетоносцы входят в состав Северного и Тихоокеанского флотов ВМФ РФ. Причем в составе первого находится около 80% общего количества ПЛАРБ. Все корабли данного класса сведены в дивизии подводных лодок, которые, в свою очередь, организационно входя т в состав эскадр подводных лодок СФ и ТОФ. Ранее на флотах имелись флотилии подводных лодок, имевшие большую численность. Реформирование организационно-штатной структуры подводных сил российского ВМФ было вызвано, по большому счету, только значительным сокращением их корабельного состава.

На Северном флоте РПЛСН приписаны к военно-морским базам в Гаджиево (корабли проектов 667БДРМ и 667БДР) и в Западной Лице (ТРПЛСН проекта 941). На Дальнем Востоке все стратегические ракетоносцы базируются на полуострове Камчатка.

Место базирования перспективных РПЛСН проекта 955 официально не объявлено и, скорее всего, еще просто не определено. Однако наиболее вероятными представляются два варианта.

Первый – перевод последних оставшихся па Северном флоте ракетоносцев проекта 667БДР и час ти РПЛСН проекта 667БДРМ па Камчатку и одновременная передача кораблей нового типа в состав Северного флота. При этом в качестве конкретных мест базирования может быть определена как ВМБ в Гаджиево, так и Западная Лица, где в настоящее время находятся оставшиеся два корпуса ТРПЛСН проекта 941.

Второй – постепенный вывод из боевого состава ВМФ РФ подводных ракетоносцев проекта 667БДР с одноврменной заменой на РПЛСН проекта 955. В этом случае целесообразнее начать данный процесс с Тихоокеанского флота.

Перспективы развития

На смену выводимым из боевого состава ВМФ России стратегическим атомоходам планируется построить несколько (минимум -три, максимум – до десяти) ПЛАРБ проекта 955.

Ее непосредственная разработка ( теоретические изыскания по ПЛАРБ четвертого поколения в СССР стали осуществляться еще за десятилетие до этого) началась в санкт-петербургском Центральном конструкторском бюро морской техники (ЦКБ МТ) «Рубин» под общим руководством Генерального конструктора ЦКБ но атомным подводным лодкам с баллистическими ракетами Сергея Никитича Ковалева (главный конструктор проекта 955 – Владимир Анатольевич Здорнов) в конце 1980-х гг. Головной корабль, получивший название «Юрий Долгорукий» (видимо, в благодарность за достаточно большую финансово-материальную помощь, оказываемую в процессе строительства мэрией Москвы), уже находится в стадии постройки на Северном машиностроительном предприятии (заложен 2 ноября 1996 г.). Более того, в 2004 г. на стапеле того же Севмаша был заложен второй корабль серии – «Александр Невский».

В процессе проектирования конструкторы решили использовать классическую для кораблей этого класса схему с одним прочным корпусом и расположением ракетных шахт в два ряда за рубкой – всего 12 шахт.

Согласно опубликованным в открытой российской печати данным, новая ПЛАРБ представляет собой подводную лодку двухкорпусной конструкции с одним прочным корпусом и кормовой частью с удлиненными обтекателями двух гребных валов, примерно идентичную подводным атомоходам проектов 949/949А и 661.

Основные тактико-технические элементы корабля проекта 955

Максимальная длина, м 170,0

Ширина, м 13,5

Осадка на миделе, м 10.0

Водоизмещение подводное нормальное, м^3 14720

Водоизмещение подводное полное, м^3 около 17000

Максимальная глубина погружения, м около 450

Рабочая глубина погружения, м до 380

Экипаж, чел, 107

Автономность до 100 суток

Главная энергетическая установка – атомная, двухвальная. Вероятнее всего, в ее составе будут два водо-водяных ядерпых реактора и две паротурбинные установки, приводящие в движение два малошумных 7-лопастных гребных винта фиксированного шага. Суммарная мощность ГЭУ должна составить около 98000 л.с., что позволит ПЛАРБ развивать скорость полного подводного хода до 26 узлов (надводного – до 15 узлов). Как сообщалось, корабль будет оснащен всплывающей спасательной камерой, рассчитанной на весь экипаж.

Основным оружием нового атомохода должны будут стать разработанные в Московском институте теплотехники БРПЛ комплекса «Булава» (в значительной степени унифицирована с наземной БР комплекса «Тополь-М», но не является ее точной копией; объявленное обозначение комплекса – Д- 19М).

Следует отметить, что первоначально для перспективных стратегических подводных ракетоносцев планировалось специально разработать новый твердотопливный ракетный комплекс «Барк», получивший на Западе обозначение SS-N-28 Grom. Однако когда осенью 1997 г. во время проводившегося на полигоне ВМФ в Неноксе испытательного пуска новая ракета взорвалась, то первый президент РФ Борис Ельцин лично распорядился приостановить работы в макеевском КБ по данной программе. Затем это решение было продублировано в принятой Советом Безопасности России долгосрочной программе развития национальных стратегических ядерных сил. Причем следует отметить, что к тому времени Государственный ракетный центр имени академика Макеева работал над этой системой уже около 15 лет и довел ракетный комплекс до степени готовности 70-75%.

К началу 2005 г., как сообщалось в российских СМИ, прочный корпус новой российской РПЛСН с необходимым насыщением агрегатами и корабельными системами был уже сформирован. Основные «недоделки» относятся к ракетному оружию корабля. Хотя, надо сказать, что к тому моменту, когда атомоход будет спущен на воду, он уже морально, да и частично технически, устареет. Ведь за те 10 лет, которые строится головной корабль, обстановка несколько изменилась. Да и научно-технический прогресс на месте не стоял. Так что кое-что из аппаратуры корабелам уже пришлось на ракетоносце модернизировать.

Боевой потенциал

В целом значительное сокращение количества российских РПЛСН не будет, как это может показаться, оказывать существенного влияния на боевой потенциал российских МСЯС. Для поддержания ядерного паритета с любым государством мира на ближайший период времени достаточно будет иметь в боевом составе ВМФ РФ не более двадцати стратегических ракетоносцев, которые целесообразнее всего иметь на Северном и Тихоокеанском флотах. При таком базировании обеспечивается реальная возможность держать в продолах операционных зон региональных группировок национальных МСЯС все государств Старого и Нового Света – вероятных противников Российской Федерации.

Том, кто выдвинет обвинение в желании автора статьи «воевать со всем миром», предложу взглянуть на вещи реально. А реальность и анализ исторического опыта, но только нашего, по и других государств, заставляют сделать следующий вывод. В случае, если Россия будет стремиться сохранить свою независимость, ей придется рассчитывать на умелое ведение международной политики при опоре только на свои силы. Рассчитывать на то, что имеющиеся сегодня союзники в случае обострения обстановки помогут России отстаивать свои национальные интересы, – это утопия. Высказывание «своя рубашка ближе к телу» до сих порт актуально в условиях современной мировой военно-политической обстановки и наличия различных, как политических, так и религиозных, сил, стремящихся занять наиболее выгодное «место под солнцем». Угроза же «получить» в ответ на вторжение в Россию мощный ракетно- ядерный удар возмездия – вещь, до сих пор наиболее реально способная заставить одуматься любого потенциального агрессора.

Однако российскому военно-политическому руководству необходимо отдавать себе отчет в том, что одним из основных условий поддержания высокой степени боеготовности МСЯС является регулярное осуществление всех видов ремонта – начиная от межпоходового и заканчивая капитальным. В 1990-е гг. именно несвоевременное проведение необходимого ремонта стало причиной ускоренного старения как стратегических ракетоносцев, так и надводных кораблей и подводных лодок остальных классов.

Основной же проблемой в настоящее время являю тся даже, как ни странно, не корабли, а их баллистические ракеты. Серийный выпуск отечественных БРПЛ был прекращен па всех заводах бывшего СССР (в Миассе, Красноярске и Златоусте) несколько лег назад. Поэтому остающиеся па флотах БРПЛ доживают свой век, и скоро все мыслимые и немыслимые сроки их хранения истекут. «Булава» же еще пока не принята на вооружение.

И если у стоящих в шахтах баллистических ракет наземного базирования сроки гарантийной эксплуатации можно достаточно безболезненно и успешно продлевать, и причем неоднократно, то с БРПЛ такой «фокус» проходит не всегда. Дело в том, ч то БР морского базирования по определению испытывает во время своей эксплуатации (особенно при нахождении непосредственно на носителе, т.е. на подводной лодке) намного большие и разнообразные нагрузки: динамические, воздействие агрессивной среды и т.п.

Конечный результат попытки неограниченного продления указанных сроков мы могли воочию наблюдать совсем недавно: во время учений «Безопасность-2004» произошли два неудачных пуска БРПЛ на Северном флоте. Причем один из них -даже в присутствии Президента России Владимира Путина. А ведь стрельба выполнялась РПЛСН проекта 667БДРМ – самыми новейшими кораблями данного класса в российском ВМФ. Хотя, конечно, причина этих неудачных пусков комплексная, зависящая не только всецело от истечения сроков гарантийной эксплуатации ракет. Но проблему решать надо.

Командование российского ВМФ это тоже понимает. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, со слов бывшего Главкома ВМФ РФ Адмирала Флота Владимира Куроедова, в начале 2005 г. было принято принципиальное решение возобновить производство модернизированного вариан т БРПЛ РСМ-54 («Синева») на одном из серийных заводов (скорее всего, в Красноярске). Это должно, по крайней мере .временно, решить проблему, вызванную старением ракет. Но касается это решение только РПЛСН проекта 667БДРМ, а вот что делать с предшественником – ракетоносцем проекта 667БДР, у которого стоит другой ракетный комплекс?

Российский парадокс

Мы уже привыкли к тому, что с экранов телевизоров и страниц многочисленных газет нам уже который год подряд внушают мысль о том, что Россия в настоящее время все еще находится в достаточно непростой экономической ситуации. Именно этим большинство политиков и экономистов объясняют постоянное сокращение российских Вооруженных Сил и невозможность закупки в большом количестве новых образцов вооружения и военной техники (ВВТ).

Может быть, это и имеет место на самом деле. Хотя постоянно увеличивающееся число наших сограждан, чье состояние оценивается в миллионы и даже миллиарды долларов, в этом случае объяснить достаточно трудно. Но можно, если принять во внимание традиционный ответ на вопрос «Как дела в России?» (напомним, что один известный представитель интеллигенции еще времен существования Императорской России отвечал на него достаточно коротко и ясно: «Воруют!»).

Как мы знаем, после вступления в силу Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений СИВ-1 (подписан в 1991 г. Президентом СССР Михаилом Горбачевым и его американским коллегой Джорджем Бушем, отцом президента нынешнего) в течение достаточно короткого периода времени из боевого состава ВМФ СССР/РФ были выведены все стратегические подводные раке тоносцы проектов 667 АУ/Б/БД. Таким образом, на флотах оставались РПКСН и ТРПКС-Н проектов 667БДР/БДРМ и 941. В перспективе' планировалось принять на вооружение новый ракетный комплекс с новой улучшенной БРПЛ и осуществить строительство серии РПКСН нового поколения (проект 955).

Вполне разумным выглядело бы решение о постепенном выводе из боевого состава ВМФ РФ оставшихся ракетоносцев проекта 667БДР и замены их на корабли нового типа. При этом тяжелые РПКСН проекта 941 надо было не списывать и отправлять в утиль, а совсем наоборот- ремонтировать и модернизировать под новый ракетный комплекс Тем самым при относительно небольших затратах (не сравнимых со строительством нового стратегического ракетоносца, пусть даже и меньших размерений и водоизмещения) можно было достаточно быстро сформировать мощную группировку МСЯС, вооруженную только двумя ракетными комплексами – с уже имеющейся БРПЛ РСМ-54 (или ее улучшенной модификацией, получившей обозначение «Синева») и новой ракетой (будь-то модернизированная «Макеевская» или проходящая ныне испытания МИТовская «Булава»).

Дело в том, что тяжелые ракетоносцы проекта 941 – это единственные наши «стратеги», в которые изначально был заложен огромный потенциал для будущих возможных модернизаций. На этих кораблях отсек с ракетными шахтами находится вне основных прочных корпусов ПЛ и может быть относительно легко (без сложных технических изысков) «вырезан», а на его место в этом случае помещался бы ракетный отсек под новый комплекс. На остальных же остающихся в боевом составе российских МСЯС атомных подводных ракетоносцах проделать такую операцию практически невозможно. Нет, конечно, «левши» у нас в отечестве еще, видимо, не перевелись, но влетело бы это в такую копеечку, что и представит!» страшно.

Однако 2-3 года назад ни одно из официальных лиц, такой вариант развития российских МСЯС даже и не предлагало. А сейчас это делать уже поздно: одну «Акулу» уже разрезали, вторую эта же участь постигнет в самое ближайшее время. Да и вообще, в конце 2004 г. бывший командующий Северным флотом адмирал Геннадий Сучков огорошил общественность со страниц СМИ сообщением о том, что тогдашний Главнокомандующий ВМФ РФ Адмирал Флота Владимир Куроедов подписал приказ о расформировании 18-й дивизии ПЛ. Для тех, кто не знает: это как раз соединение, в состав которого были сведены все ТРПЛСН проекта 941.

Вместо эпилога

В конце прошлого века военно-политическое руководство Российской Федерации утвердило программу развития морских стратегических ядерных сил страны на среднесрочный период, до 2010 г. Она предусматривает реализацию двух этапов, основной задачей которых определены поддержание и дальнейшее развитие МСЯС России.

Первый этап (2000-2005) предусматривает проведение мероприятий по поддержанию боевой готовности существующей группировки морской компоненты российских СЯС и введение в строй головного РПЛСН проекта 955 («Юрий Долгорукий») с баллистическим ракетным комплексом ПЛ нового поколения «Булава» Последняя система должна заменить РПЛСН/ТРПЛСН и БРПЛ второго и третьего поколений и стать основой морских СЯС России на длительный период. По словам представителей Главного штаба ВМФ РФ реализация мероприятий первого этапа позволит сохранить ядро нынешней группировки МСЯС, состоящей преимущественно из кораблей проекта 667БДРМ, обеспечив «их функционирование в течение полного жизненного цикла, т.е. до 2016 г.»

В рамках второго этапа программы (2006-2010) планируется развернуть серийное строительство подводных ракетоносцев с межконтинентальной твердотопливной БРПЛ комплекса «Булава» (по некоторым данным, до десяти единиц), а также поддерживать эту группировку в боевой готовности. При этом наличие в составе ВМФ РФ атомных подводных ракетоносцев четвертого поколения, обладающих высокой скрытностью и вооруженных мощным комплексом БРПЛ, позволит отечественным МСЯС преодолевать систему ПРО любого вероятного противника, даже Соединенных Штатов, ведущих ударными темпами рабо ты по созданию новейшей системы противоракетной обороны в условиях их выхода из Договора по ПРО.

Первый этап, к сожалению, сорван – в 2005 г. флот так и не получил головной ракетоносец «Юрий Долгорукий». Остается надеяться, что новые откорректированные планы по принятию на вооружение нового РК «Булава» и вводу в строй ракетоносцев проекта 955 будут, безусловно, выполнены.

Ракетная подводная лодка стратегического назначения (РПЛСН) проекта 6Б7БДРМ «Екатеринбург» на Северном полюсе. 2006 г.

РПЛСН проекта 6В7БДРМ.

Комплекс Д-4: долгий путь к подводному старту

Развитие идеи вооружения подводных лодои баллистическими ранетами Часть IX*

Павел Качур

* См. «ТиВ» №4,5,7,8/2004 г., №3-8,10-12/2005 г., № 1,5,6/2006 г.

Главный конструктор КБ-1 ЦКБ 34 Е.Г. Рудяк

Министр судостроительной промышленности М.В Егоров.

Особенности национального подводного старта

Ужо в середине 1950-х гг. руководству ВМФ СССР стало ясно, что пуск ракет с подводных лодок из надводного положения в водах, контролируемых противолодочными силами противника, крайне опасен для носителя ракет, так как субмаринам для этого приходилось всплывать. Безусловно, такое положение не удовлетворяло Военно-Морской Флот. Требовалось создать ракету с подводным стартом.

Приверженец подводного старта сотрудник Управления ракетно-артиллерийского вооружения ВМФ инженер- капитан 1 ранга П.П. Марута смог убедить в необходимости проведения научно-исследовательских работ но изучению проблем подводного старта ракет заместителя начальника НИИ-88 В.М. Панферова. согласившегося принять на себя научное руководство темой. Заручившись затем поддержкой руководства судостроительной промышленности – М.В. Егорова и К.Н. Руднева, а также первого заместителя председателя спецкомитета Совета Министров (впоследствии Комиссии Президиума Совета Министров по военно-промышленным вопросам) Г.Н. Пашкова, П.Н. Марута подготовил проект постановления и представил его в Совет Министров.

ЦК КПСС и Совет Министров СССР 3 февраля 1955 г. приняли постановление (подписанное Н.A. Булганиным) о проведении экспериментальных работ с целью определения возможности создания БРПЛ с подводным стартом. Министерства оборони (МО), оборонной (МОП), судостроительной (МСП), радиотехнической (МРП), авиационной (МАП) и электротехнической (МЭП) промышленности были обязаны представить в Совет Министров свои предложения по созданию ракет, стартующих из-под воды и имеющих тактико-технические характеристики не хуже, чем у ракет Р-11ФМ, и подводных лодок, вооруженных ими. При этом МО поручалось разработать техническое задание на проведение НИР и переоборудование подводной лодки проекта В611 для экспериментальных пусков ракет из подводного положения. Тем же постановлением утверждался план научно-исследовательских работ и были определены их основные исполнители: – но исследованию динамики движения ракет в воде и в воздухе, использованию этих данных для создания системы управления стрельбой с обеспечением заданной точности, конструированию баллистических ракет, стартующих из подводного положения, – НИИ-88 МОП с участием СКБ-626 МРП, НИИ-49 МСП и НИИ-1 МОП (руководитель работ

– главный конструктор ОКБ-10 НИИ-88 МОП Е.В. Чарнко);

– по созданию пусковой установки – ЦКБ-34 и завод «Большевик» (руководитель работ – главный конструктор ЦКБ-34 Е.Г. Рудяк);

– но созданию технических средств для отработки подводного старта (подводного стенда, пусковых шахт, устройств и систем д\я обслуживания ракет) и переоборудования подводных лодок проектов BG13 и В611 по пр. ПВб11 д\я экспериментальных пусков макетов и ракет из подводного положения – ЦКБ-16, заводы №402 и 444 (руководитель работ – главный конструктор ЦКБ-16 Н.Н. Исапнн).

К работам был привлечен также ряд головных НИИ и КБ МСП.

Однако исследование архивных документов показывает, ч то проблемой подводных с тартов в СССР занимались всерьез еще раньше, уже во второй половине 1940-х гг.

Так, 7 октября 1947 г. инженер НИИ-88 В.А. Ганин, активно работавший над теорией подводного старта ракет, получил авторское свидетельство №7797 на изобретение «Способ запуска управляемых реактивных снарядов с воды и из- под воды». Согласно его изобретению, пуски ракет можно осуществлять из горизонтального, вертикального или наклонно поставленного ракетного аппарате! путем свободного всплытия их после активного выталкивания посторонними газами (воздухом или пороховыми газами) или же движения «своим ходом» при рабо тающих основном ракетном двигателе и системе газорулевой стабилизации (еще в воде) По мнению изобретателя, раке та, выходящая из глубины взволнованного моря, за время своего пребывания iiti волне и ее прохождения не успевает сколько-нибудь заметно раскачаться или отклониться от вертикали и заданного направления. Уже в 1948-1949 гг. в НИИ-88 на основе предложений В.А. Ганина приступили к исследованию возможных вариантов ракет. Но вплотную к делу приступили лишь тогда, когда обозначились контуры баллистической ракеты дальнего действия на долгохранимых компонентах топлива.

Она разрабатывалась под руководством С.П. Королева в ОКБ-1, входившим тогда в состав НИИ-88. В этой работе активно участвовал В.П. Макеев, будущий академик АН СССР 1* . Королев изначально не принял концепцию подводного старта ракеты, и ее создание было поручено другому подразделению НИИ-88 – ОКБ-10 Поэтому отработка методики подводного старта началась практически одновременно с разработкой ракет Р-11ФМ и Р-13 в 1955 г. в соответствии с указанным правительственным постановлением.

Интересна сама личность Валентина Асикритовича Ганина. Он родился 17 ноября 1911г. в деревне Кокшино Архангельской волости Вологодской губернии в семье бедного крестьянина. В 1927 г. окончил электротехническую школу, в 1936 г. с отличием -Ленинградский политехнический институт по специальности «Паротурбокомпрессорные машины»; работал слесарем-электромонтером, начальником смены па ТЭС, главным механиком, заведующим ТЭС; в 1938 г. перешел па завод «Большевик», работал механиком цеха, инженером-конструктором, а с 1942 г. – старшим инженером Центрального артиллерийского КБ В.Г. Грабина. В 1945 г. Ганина направили в дипломатическую школу, после окончания которой он до марта 1948 г. работал в МИД СССР. Но дипломата неодолимо тянуло к технике. С февраля 1947 по март 1948 г. он, совмещая дипломатическую деятельность с работой инженера-конструктора, трудился в 4-м отделе специального конструкторского бюро НИИ-88 по разработке дальних зенитных управляемых ракетных снарядов (ДЗУРС), а с марта 1948 г. перешел в этот институт, где стал работать ведущим конструктором, заместителем главного конструктора отдела ДЗУРС, затем в ОКБ-2 НИИ-88 начальником сектора, начальником агрегатного отдела, а с выделением ОКБ-2 из НИИ-88 и созданием на его базе самостоятельного ОКБ-2 (позже КБ химмаш) – начальником бюро научно-технической информации. В.А. Ганин – кандидат технических наук. В его творческом активе 62 работы в области артиллерии авиации, ракетной техники, в том числе 24 авторских свидетельства. Скончался он 22 сентября 1965 г.

Один из первых документов, о тносящихся к обоснованию необходимости проведения активных исследований в области подводного с тарта ракет, датирован 21 мая 1950 г. Это письмо заместителя Военно-морского министра по кораблестроению и вооружению – начальника кораблестроения и вооружения ВМС вице-адмирала П.С. Абанькина в Министерство вооружений. В письме говорится о необходимости дальнейшей технической проработки старта баллистических ракет дальнего действия (БРДД) из-под воды. На письме имеется резолюция министра вооружения Д.Ф. Устинова: «И.Г. Зубовичу. Эту работу нужно сделать». Заместитель министра вооружения И.Г. Зубович незамедлительно дал указание директору НИИ-88 К.Н. Рудневу включить работу по техническому исследованию путей осуществления стрельбы БРДД из-под воды с подводной лодки в план НИР института на 1951-1952 гг.

Через два с половиной года, 18 декабря 1952 г., из НИИ-88 в Главное оперативное управление Главного морского штаба для ознакомления был направлен предэскизный проект В.А. Ганина. Вскоре, 12 февраля 1953 г., НИИ-88 получил ответ, в котором говорится о том, что работы, касающиеся подводного старта ракет, представляют для Военно-морских сил большой интерес. В своем письме директору НИИ-88 М.К. Янгелю контр-адмирал Ю.С. Яковлев сообщал: «Основные тактико-технические характеристики предлагаемого оружия приемлемы». На письме имеется резолюция Янгеля: «Т. Панферову В.М. (зам. директора института по научной работе. – П.К.). Ускорьте рассмотрение этого вопроса на научно-техническом сове те института». Заседание научно-технического и ученого советов НИИ-88 по этому вопросу состоялось 10 апреля 1953 г. В комиссию, давшую заключение на проект В.А. Ганина, входили такие специалисты отрасли, как М.К. Янгель, Ю.А. Победоносцев, В.П. Мишин, К.Д. Бушуев, А.М. Исаев, Д.Д. Севрук и др. 11 июля 1953 г предэскизный проект Ганина, состоявший из четырех томов и двух пояснительных записок (всего 800 страниц) рассматривался на совещании в 7-м Главном управлении Министерства оборонной промышленности и был передан в Главный штаб ВМФ Но вернемся к первым работам В.А. Ганина. Представление о них могут дать выдержки из его диссертационного доклада ученому совету НИИ-88 в 1964 г. За 1948-1956 гг., отмечал он в своей работе, отдельные ст ороны создания комплекса морских ракет все время уточнялись: выяснялись возможности увеличения энергетики двигательных установок ракет, достижения большей компактности их конструкции и целесообразного ее облегчения Здесь же Ганин пишет о своей идее использования для работы турбонасосного агрегата основных компонентов топлива при стартовой раскрутке турбины от пороховой шашки. Этот принцип был рассмотрен, оценен и творчески развит главным конструктором ОКБ-3 НИИ-88 Д.Д. Севруком, а позже воплощен в жизнь главным конструктором ОКБ-2 НИИ-88 А.М. Исаевым. Фактически инициативные предложения В.А. Ганина о возможности пуска ракет из-под воды явились фундаментом дальнейших научных исследований в СССР.

1* О работах по созданию комплекса Д-1 с ракетой Р-11ФМ см. «TuB»№7,8/2004 г.

Министр вооружения СССР Д Ф. Устинов (фото 1944 г.).

Заместитель Военно-морского министра по кораблестроению и вооружению в 1945-1952 гг. П С. Абанькин

Главный конструктор ОКБ-2 А М Исаев.

Начиная с 1950-х гг. к работам подключились научные коллективы ЦАГИ, ЦНИИ машиностроения, Института вооружения ВМФ, ВМАКиВ им. А.Н. Крылова, НИИ механики, проектировщики ЦКБ-16 и ряд других организаций. В первую очередь исследовались следующие вопросы: принципиальная возможность разработки жидкостной ракеты со стартом из-под воды, устойчивость ракеты при выходе из шахты на ходу подводной лодки и влияние старта на ее конструкцию, герметичность и прочность ракеты, достаточность запаса энергетики (с учетом его расхода на выход из воды) для достижения заданной дальности, стабилизация ракеты при выходе из воды и в полете, ударо- и пожаробезопасность подводной лодки в условиях эксплуатации.

Работы по исследованию подводного старта ракет были разделены на три последовательных этапа:

I этап – проверка возможности стабильного запуска двигателя ракеты под водой и исследование параметров перехода ракет с подводной траектории на воздушную при старте с неподвижно установленного на заданной глубине погружающегося стенда;

II этап – исследование параметров перехода ракете подводной траектории на воздушную при старте с движущейся опытовой подводной лодки;

III этап – прицельные стрельбы ракетами, стартующими из подводного положения с движущейся подводной лодки.

Главный конструктор модернизированной ракеты Р-11ФМ Е.В. Чарнко (СЖБ-10).

Георгиевский монастырь на территории в/ч около г. Балаклавы. Фото 2005 г.

Бросковые испытания макетов ракеты с неподвижного погружаемого стенда

Для пуска ракет из-под воды советским ученым требовалось знать многое: физику ее движения с работающим двигателем в заполненной водой шахте, гидродинамику на подводном участке и при выходе в атмосферу, воздействие на ракету набегающего потока воды и многое другое.

На первом этапе исследованиями физики явлений, имеющих место при подводном старте, вплотную занималось ОКБ-10 НИИ-88 (главный конструктор Евгений Владимирович Чарнко). Это был опытный коллектив, прошедший конструкторскую школу в ЦАКБ В.Г. Гранина. Сам Е.В. Чарнко, к тому времени известный и заслуженный конструктор артиллерийских систем, четырежды лауреат Сталинской премии, взялся за дело, веря в творческие силы своих сотрудников, доказавших свою способность успешно и в рекордно короткие сроки решать сложные технические задачи. В основную группу от ОКБ-10 входили А. Чарнко, В. Исаев, А. Локтев, И. Аврутин и другие.

Реальные трудности, вставшие на пути ОКБ-10, заключались в отсутствии опыта в ракетостроении, недостаточной информации о характере гидродинамических процессов при подводном старте и в совершенно новых для него морских условиях использования оружия в том числе в необычности флотской специфики.

Ознакомившись с имевшимися материалами но теоретическим исследованиям и экспериментам, проведенным в НИИ вооружения ВМФ, Е.В. Чарнко принял решение приступить сразу к так называемым бросковым испытаниям макетов с погружаемого стенда. Эти испытания на начальном этапе работ служили для определении параметров будущей ракеты.

После получения исходных данных от НИИ-88 и его соисполнителей в начале 1956 г. участники создания нового ракетного комплекса, ЦКБ-16 и эксплуатирующая войсковая часть разработали принципиальную схему полигона на Черном море, который к концу года был оборудован Военно-Морским Флотом, а ЦКБ-16 спроектировало погружаемый подводный стенд (ПС).

Основными критериями для выбора полигона по отработке морского ракетного оружия па Черном море послужили возможность проведения испытаний в любое время года; достаточная глубина моря на необходимом расстоянии от берега; наличие существующей базы. Этим условиям отвечало юго-западное побережье Крыма, где сильно изрезанная береговая черта, высокие обрывистые берега позволяли обеспечить необходимый режим секретности. Для полигона рекогносцировочная комиссия под председательством инженер-полковпика М.Ф. Васильева выбрала участок акватории и берега в районе Мраморной балки около Балаклавы. Штаб полигона и служебные помещения разместили в здании бывшего Георгиевского монастыря. Специально для размещения командируемых на отработку ракет с подводным стартом в 200 м к западу от монастыря построили двухэтажное здание гостиницы. К берегу моря вели гранитные ступеньки (около 200) и ослиная тропа, которые сохранились со времен жития здесь монахов.

На расстоянии около 450 м от берега на глубине 45 м установили железобетонное основание (якорь) с блоком. Через блок пропустили тяговый трос диаметром 30 мм, протянутый по уложенным на дне роликам. Один конец тягового троса крепился к электрической лебедке, второй – на погружаемом подводном стенде. Создавая на береговой лебедке усилие в 11 т, можно было устанавливать погружаемый стенд на заданной глубине. Ходовой конец троса, соединяющийся со стендом, в нерабочем состоянии сбрасывали на дно. По дну был проложен также многожильный электрический кабель для питания электроаппаратуры стенда и ракеты. Концы кабеля и тягового троса, лежащие на дне, соединяли легким канатом с буем, который обозначал их местонахождение на грунте.

В состав полигона входили: штаб управления испытаниями в административном здании в монастыре, командный пункт (КП) управления стендом и пуском ракет, соединенный со стендом пусковым кабелем, береговой пост измерений и киносъемки, погружаемый стенд, блиндаж-укрытие для участников испытаний, посты и службы обеспечения безопасности в районе испытаний (предотвращения захода судов в акваторию полигона), буй-бочка для швартовки приданных полигону служебного катера, буксира, перемещающего стенд от места его стоянки до стартовой позиции, других плавучих средств.

Монтажно-испытательный корпус для подготовки ракет и служебные помещения испытателей располагались в километре к востоку oт сохранившейся части здания бывшего Георгиевского монастыря. Наверху у обрыва стояли измерительные пункты. На рейде находилось командное судно, на котором размещались КП, аппаратура, при помощи которой но плавучему кабелю (на расстоянии 250-300 м) осуществлялось управление системами стенда и пуском ракет. На этом судне проводились заседания Госкомиссии по бросковым испытаниям.

Проект погружаемого стенда разработал коллектив ЦКБ-16. Конструкция ПС состояла из двух понтонов размерами 8x3 м (легкого и прочного, расположенных один под другим и закрепленных по углам) и пусковой шахты диаметром 2 м и длиной 12 м, проходящей сквозь них и скрепленной фланцем с прочным понтоном.

Одной из главных задач при создании комплекса Д-4 являлось обеспечение надежности стар та ракеты при следовании подводной лодки в подводном положении. Большую роль в этом играли как способ старта, так и конструктивное исполнение пусковой установки. При отработке подводного старта проектировщиками ракеты и пусковой установки совместно были найдены конструктивные решения, обеспечивающие надежность запуска маршевого двигателя в затопленной водой шахте и выход ракеты из шахты при скорости хода подводной лодки в подводном положении до 4 узлов.

Способ старта заключался в том, ч то с помощью пускового стола, размещенного в шахте, вместе с оболочкой хвостового отсека ракеты создавался «воздушный колокол», что позволяло демпфировать газодинамические процессы при запуске маршевого двигателя но специальной программе ступенчатого выхода двигателя на режим и обеспечивать снижение нагрузок на ракету при стар те до допустимых величин. На пусковом столе устанавливались датчики, контролирующие допустимый уровень воды в нижней части «колокола», при котором был возможен запуск двигателя ракеты.

Безударный выход ракеты при заданной для старта скорости подводной лодки в подводном положении обеспечивался принятой схемой ее движения в шахте. Согласно этой схеме, движение ракеты проходило по двум направляющим, закрепленным на шахте в плоскости, перпендикулярной диаметральной плоскости подводной лодки. На ракете шарнирно закреплялись две пары шарнирных башмаков (бугелей), расположенных в верхней части ракеты и на ее хвостовом отсеке. Нагрузки, действующие на ракету при движении лодки, до выхода первой пары бугелей из направляющих воспринимались корпусом ракеты. После выхода этих бугелей из направляющих при дальнейшем движении ракеты в шах те ракета под действием набегающего потока при движении подводной лодки могла свободно наклоняться на нижней паре бугелей, как на шарнирной оси, перпендикулярной движению лодки. Это снижало нагрузки на ракету при дальнейшем движении в шахте и при имеющихся зазорах между корпусом ракеты и шахтой, что обеспечивало ее безударный выход.

Контроль выхода ракеты из шахты осуществлялся выдачей сигнала датчиком, установленным в верхней части направляющих, после выхода нижней пары бугелей ракеты из шахты. Конструкцию датчика разработали специалисты ЦКБ-34 В.А. Мазиин, Е.Н. Матвеев и В.Н. Филатов. ЦКБ-34 подготовило документацию опытной стартовой установки СМ-85 для испытаний на ПС и передало ее на завод «Большевик» для изготовления. В создании и отработке стартовой установки СМ-85 для стенда от ЦКБ-34 принимали участие Б.Г. Лисичкин, М.Н. Петров, В.В. Козин и другие. Снаружи в верхней части шахты находилась площадка для обслуживания, а в нижней – съемные устройства для отвода вниз или вверх газов стартующей ракеты. На стенде также была смонтирована аппаратура для записи давлений в шахте, перемещений и ускорений стенда при пуске ракет.

Погружаемый стенд для испытательных и бросковых пусков прототипов ракеты С-4 сооружался на заводе №444 (главный строитель В.П. Кожущенко). Готовый стенд отбуксировали па акваторию полигона. Стенд обладал способностью погружаться па глубину 20 м, запас его плавучести в надводном положении составлял около 11 т, положительная плавучесть в погруженном состоянии – около 4 т.

Для сокращения сроков и снижения затрат на изготовление макетов БРПЛ Е.В. Чарнко решил взять для экспериментов за основу доработанную конструкцию Р-11ФМ, чтобы определи ть возможность запуска двигателя ракеты в заполненной водой шахте. О работах, проводимых в то время по созданию ракете подводным стар том, можно судить по воспоминаниям ведущего инженера ОКБ-10 А.Л. Карпушко, ответственного за измерительное и электрическое оборудование.

Начальник отдела ЦКБ-34 Б.Г. Лисичкин

Начальник отдела ЦКБ-34 В А. Мазнин.

Погружаемый стенд ПС для бросковых испытании макетов С-4.1 и С-4.5. Черное море, 1956-1958 гг.

«И цехе, где собирался первый в мире искусственный спутник Земли, – писал он, – оснащалась и наша ракета подводного старта. С. П. Королев пошел нам навстречу и разрешил силами своего цеха произвести сборочные и электромонтажные работы, а также цеховые испытания изделия. Корпус ракет наше КБ не проектировало, а заимствовало готовый, от королевской Р-11. Созданный на его основе макет длиной 10,5 м при диаметре 880 мм состоял из головной части, бака горючего, бака окислителя и хвостовой части. В головную часть мы установили 14-шлейфовый осциллограф, шесть гироскопических датчиков в плоскостях тангажа, рыскания и крена и три датчика перегрузок также в трех направлениях. Электрическая схема управления ракетой первоначально исключала всякую электронику, выглядела примитивно и состояла из нескольких реле, программного механизма и бортовой батареи. Все электрические моменты управления и датчики измерений, кроме осциллографа, применялись ранее смежными организациями и бьли опробованы ими в условиях полета летательных машин. Было неясно, как осциллограф поведет себя при морской качке и в полете. Но ничего лучшего не предлагалось, а осциллограф подкупал своей портативностью, хорошо вписывался в контур ракеты и не требовал специальной подготовки при его эксплуатации. Впоследствии мы все-таки отказались от «дедушки» и вняли па вооружение систему телеметрического контроля.

Баки для горючего и окислителя перед загрузкой ракеты в шахту заполнялись водой, чем достигалась расчетная масса ракеты и одновременно обеспечивалась прочность оболочек баков при действии на них глубинного давления воды. Хвостовая же часть изделия претерпела значительную переделку. Во-первых, взамен жидкостных РД (ЖРД) установили шесть ракетных двигателей твердого топлива, во-вторых, в центре между двигателями разместили пустотелую трубу – металлическое гнездо для грузового парашюта. Предполагалось, что парашют автоматически раскроется и ракета плавно спустится в воду. Но еще до осуществления первого старта ракеты от варианта с парашютом отказались, заменив его вариантом с тремя РД с отсекающим устройством, т. е. при выходе ракеты из воды лопасти указанного механизма разворачивались и перекрывали сопла работающих двигателей, отсекая горящую струю газов. Происходило торможение ракеты, и она, не набрав высоты, заваливаюсь».

Система управления, бортовая и корабельная (стендовая), разрабатывалась СКБ-626, сотрудниками В.А. Внутским, И.С. Игдаловой, И.И. Величко и другими.

На морском полигоне была оборудована техническая площадка – высокий, в четыре этажа, деревянный обитый шифером ангар со съемной крышей и одноэтажной пристройкой. Сооружение, имевшее ворота с выходом на бухту, стояло на обрезе пирса. Все держалось в секрете, и даже часовому, охранявшему этот объект, вход в него воспрещался.

Внутренний объем, как бы сказали сейчас, монтажно-испытательного корпуса делился дощатой перегородкой на две половины: пристройку и высокую коробку. В центре ее возвышался круглый сварной из стального профиля столик, жестко вмонтированный в монолит пирса. На плоскости столика крепился болтами хвостовой отсек ракеты, на который устанавливалась ее вертикальная сборка. Конструкция столика и крепежные болты были рассчитаны на удержание ракеты в случае самопроизвольного запуска РД.

Исследование параметров перехода ракет с подводной траектории на воздушную проводилось на макетах типа С-4, соответствовавших по всем наружным размерам и конфигурации ракетам Р-11ФМ. На базе этой ракеты были спроектированы два типа макетов: С-4 1 с ракетными двигателями на твердом топливе и С-4.5 с жидкостным двигателем (с заправкой топлива из расчета работы 4,5 с).

Испытания проводились вначале на макетах С-4.1. Образец для бросковых испытаний представлял собой макет боевой ракеты в натуральную величину со всеми действующими системами, элементами и системой управления, которые обеспечивали предстартовую подготовку, за пуск двигателя и движение в шахте стенда (или подводной лодки), при выходе из шахты, в воде, па переходном (вода-воздух) и начальном воздушном участках траектории. При этом проверялась работоспособность всех систем при давлениях, ударах, вибрации, ускорениях, воздействующих при за пуске двигателя в заполненной водой шахте и движении ракеты iici начальном участке траектории. Заодно отрабатывались системы погружаемого подводного стенда и контролировалось действие всех его устройств.

Затем бросковым испытаниям подвергались маке ты С-4.5 с ЖРД, на которых исследовались возможности создания будущих ракет и стрельбы из-под воды.

Испытания проводились комиссией под руководством начальника штаба подводных сил Черноморского флота капитана 1 ранга Г Ф. Макаренкова.

Первый подводный старт макета С-4.1 был согласован с войсковой частью и намечен на 23 декабря 1956 г. К этому времени все предстартовые работы и испытания на технической площадке завершились. Готовое изделие стояло на столико, прикрученное к нему болтами, и готовилось к загрузке в шахту понтона (стенда).

В день пуска с некоторыми трудностями (сказывалось отсутствие опыта и волнение на море) макет при помощи плавучего крана на технической позиции, находящейся в 7 км от полигона (в Балаклавской бух те), загрузили в шахту погружаемого подводного стенда. Затем стенд на плаву отбуксировали на морской полигон. Там ПС срастили с тросом, проложенным через блок по дну моря к берегу. С помощью лебедки, смонтированной на берегу рядом с блиндажом, трос намотали на барабан Морской буксир отвел стенд к бону, указывавшему место нахождения блока, смонтированного на дне под водой. Электрики перешли на понтон, проверили исправность электрических цепей и системы измерении. Катер, забрав электриков, удалился на 300 м.

По сигналу началось затопление понтона. Первый пуск макета С-4.1 с неподвижного ПС прошел успешно: подтвердились расчетные параметры выхода из воды и полета макетного образца ракеты. С-4.1 упал в море с высоты 150 м и затонул недалеко от места старта. Причем он не только не развалился, но и не деформировался. Водолазы обнаружили его на дне и подняли.

Второй пуск провели 20 марта 1957 г Его задачи также были выполнены.

Третий намечалось осуществить при волнении моря 5-6 баллов, такой прогноз предсказывала метеослужба на 2 апреля, и макет был погружен на стенд, однако прогноз не подтвердился. Комиссия перенесла пуск на 5 апреля. Макет в этот период оставался на стенде, в пего попала вода, и пуск опять не состоялся. Осуществили третий пуск 7 апреля, а 17-го – четвертый.

Итак, с декабря 1956 г. по апрель 1957 г. провели четыре бросковых пуска макетов С-4.1.

После удачных пусков макетов с пороховым ракетным двигателем комиссия приступила к проведению пусков макетов С-4.5 с жидкостным двигателем.

В ходе этих испытаний намечалось определить:

– возможность создания ракеты с жидкостным двигателем;

– параметры движения ракеты в шахте подводной лодки, в воде, при переходе из воды в воздух и в воздухе;

– параметры работы жидкостного ракетного двигателя в шахте подводной лодки, в воде, при переходе из воды в воздух и в воздухе;

– величину давления в зоне сопл при подводном старте, в шахте, а также усилий и ускорения, передаваемых на стенд или подводную лодку;

– возможность подводного старта жидкостных ракет из шахт с закрытым дном.

Главный конструктор систем управления Н.А. Семихатов.

Технологический цикл испытании состоял из следующих основных работ: технологической подготовки макетов па полигоне; транспортировки макетов к месту испытаний; заправки компонентами топлива; погрузки макетов в стартовую шахту стенда; буксировки ПС на стартовую позицию и погружения ого подводу; проведения пусков.

После прибытия очередной ракеты па полигон ракета проходила подготовку к пуску: отстыковывалась головная часть, производилась автономная проверка бортовых приборов, гировертиканта, гирогоризонта, гироингегратора продольных ускорений (автомата дальности), счетно-решающих приборов автомата стабилизации. Затем бортовые приборы устанавливались в приборный отсек ракеты. При помощи специальной оптической аппаратуры проводилась привязка бортовых гироприборов ракеты к ее базовым элементам. В головную часть устанавливались датчики и другая аппаратура системы телеизмерений.

Очень детально производилась проверка ракеты опрессовкой всех герметических вводов в ракету (корпус ракеты был изготовлен из нержавеющей сгали).

После проведения комплексных испытаний системы управления и системы измерений ракета была готова к заправке и погрузке в шахту стенда. Ракету помещали на специальную транспортную платформу и в сопровождении машин прикрытия везли в Балаклаву в пункт погрузки.

Заправка и погрузка проводились на пирсе Балаклавской бухты, как правило, ночью (в целях маскировки). В баки заливались компоненты топлива, которые по объему были рассчитаны на работу двигателя в течение 7 секунд (команда на отсечку работы двигателя выдавались па 5-й секунде), чтобы ракета поднималась при пуске на высоту около 100 м над уровнем моря (в целях маскировки большая высота не допускалась). Остальной объем заполнялся весовым имитатором топлива. Затем 20-тонная ракета грузилась краном в шахту стенда. После погрузки производились комплексные проверки ракеты на стенде, и при их положительных результатах стенд буксировался на стартовую позицию (к Мраморной балке).

Здесь осуществлялась стыковка кабеля, соединяющего аппаратуру управления па командном судне с аппаратурой стенда. С пультов управления на командном судне проводились проверки и подготовка ракеты и систем стенда к пуску.

Пуски, как правило, назначались на первую половину дня. После пуска пленка (кинопленка) с записанной телеметрической и внешпетраекторной информацией отправлялась в проявку. Затем проводился анализ этой информации, всех зафиксированных неисправностей в работе систем при подготовке и пуске ракеты и составлялся отчет по пуску.

Первый и второй пуски макетов С-4.5 были произведены соответственно 9 февраля и 2 марта 1958 г. при волнении моря 2 балла. Первый макет после подъема на 100 м успешно приводнился. Второй упал, разрушился и утонул. Макет после выхода из воды стал вращаться относительно продольной оси. Никаких источников внешних возмущений не было обнаружено, по телеметрическим записям работы системы стабилизации причину выявить тоже не удалось, система стабилизации реагировала на входные сигналы и работала нормально.

По результатам внешнетраекторных измерений (киносъемки ракеты) после выхода из воды (ракета специально была раскрашена в черно-белую клетку, равную 1/4 длины окружности корпуса ракеты) и но показаниям телеметрического датчика угловой скорости, явно наблюдалось вращение ракеты относительно продольной оси, которое не отрабатывалось системой стабилизации Не установив причин вращения макета ракеты, вопреки правилам приняли решение провести следующий пуск для накопления информации.

Выход макетов С-4.1 (слева) и С-4.5 (справа) из воды.

Главный конструктор ПС и ПЛ для отработки подводного старта ракет Я.Е. Евграфов (ЦКБ-16).

Опытовая ПЛ проекта В613. Черное море, 1957-1960 гг.

Третий макет стартовал 5 марта при волнении 3 балла. Все повторилось, как па предыдущем пуске: после, подъема макета на высоту 80 м началось его вращение относительно продольной оси. Падая, он разломился на две части и упал в море При этом запуске была повреждена пусковая шахта. Была тщательно проанализирована вся телеметрическая информация, а также киносъемка макета на начальном участке подводной траектории сразу после выхода из шахты но ничего нового не обнаружили. Было предложено отложить следующий пуск и попытаться найти и поднять с морского дна бортовые гироприборы макетов, у которых обнаружено вращение. Фактически это требовало приостановить испытания на время проведения водолазных работ на глубине около 60 м.

Тем не менее руководство испытаниями приняло решение осуществить очередной пуск в надежде на возможность получения дополнительной киноинформации о движении ракеты на подводном участке. Четвертый макет, запущенный 18 марта, поднялся на высоту 50 м и, вращаясь, упал в воду и затонул.

Испытания пришлось остановить до выяснения причин вращения. Заказали водолазное судно с водолазами для подъема элементов макетов. Среди поднятых частей нашли гировертиканты. на которых размещался датчик угла вращения системы стабилизации. Установили причину: попавшая через дренаж приборного отсека влага оседала на штепсельном разъеме гировертиканта, что приводило к образованию электрической цепи арретироваиия и премцессии гироприбора по каналу вращения. Отмеченные конструктнные недостатки были устранены.

Таким образом, на первом этапе с погружающегося подводного стенда было совершено 8 исследовательских пусков макетов ракеты: четыре С-4.1 (с пороховыми двигателями) и четыре С-4.5 (с ЖРД). Эти пуски оказались достаточно информативными, принципиально решили задачу выхода ракеты из- под воды на воздушную траекторию и подтвердили расчетные параметры.

Главный конструктор ПЛ проекта ПВб11 «Б-67» В В Борисов (ЦКБ-16).

Бросковые испытания макетов ракеты с движущейся подводной лодки проекта В613

На втором этапе испытании предусматривались аналогичные исследования, что и на первом, но с движущейся платформы – переоборудованной для этих целей подводной лодки.

Группа специалистов ЦКБ-16 иод руководством Я.Е. Евграфова, работавшая над проектированием погружаемого подводного стенда, одновременно разрабатывала проект переоборудования подводной лодки С-229 проекта 613 но проекту В613. Главным наблюдающим по проекту от ВМФ был Б.Ф. Васильев. Подводная лодка С-229 была построена па Черноморском судостроительном заводе (№ 444) в Николаеве (заводской номер 201). Заложена 25 июня 1954 г., спущена на воду 25 июня 1955 г. вступила в строй 25 сентября 1955 г.

К конструкторам предъявлялось требование обеспечить старт макета ракеты из пусковой шахты подводной лодки во время се движения в подводном положении на глубине 15-20 м со скоростью 3-4 узла при волнении моря до 5 баллов.

Конструктивная и архитектурная особенность этой опытовой подводной лодки заключалась в том, что в районе наружных цистерн в средней части корабля (в районе миделя) были «подвешены» побортно вне прочного и легкого корпусов две конструкции. Одна из них (но левому борту) являлась пусковой шахтой, конструктивно аналогичной установленной на погружаемом подводпом стенде. С другого борта смон тировали аналогичную по массе, водоизмещению и обтекаемости конструкцию. Такое решение было приня то для того, чтобы не нарушать прочный корпус подводной лодки. Конечно, при этом ухудшались мореходные качества судна. А подводный корабль в надводном положении с расстояния казался всплывшим со дна моря замком с тремя башенками. Пусковая аппаратура и обслуживающие системы были установлены па освобожденных для них местах в отсеке III. В связи с принятием на корабль дополнительных грузов были сняты торпеды и артустаноики.

Переоборудование подводной лодки С-229 производилось на заводе № 444. После проведения заводских ходовых испытаний корабль 1 июля 1957 г. был предъявлен комиссии Главного штаба ВМФ, которую возглавлял капитан 1 ранга Г Ф. Макаренков. Его заместителем и техническим руководителем являлся Е.В.Чарнко.

Пуски макетов ракет с подводной лодки проекта В613 проводились на том же полигоне, где и со стенда в 1957 г. Макеты запускались в той же последовательности, что и с погружающегося подводного стенда: сначала с пороховыми двигателями (С-4.1), а затем-с ЖРД (С-4.5). Причем испытания второго этапа начались еще до полного завершения первого – сразу после проведения пусков макетов ракет с пороховым двигателем с неподвижного стенда.

Первый пуск макета С-4.1 с движущейся подводной лодки был осуществлен 9 июля 1957 г. с глубины 29 м при скорости подводной лодки 2,5 узла в штилевую погоду. Нажать кнопку первого подводного пуска было поручено Л.Л. Карпушко.

Второй пуск состоялся 18 июля. Ракета стартовала с глубины 28,5 м при скорости подводной лодки 3,5 узла и волнении моря 2-3 балла. При третьем (последнем) пуске, произведенном 26 июля с глубины 28 м, скорость корабля достигала 4,5 узла. Все три испытания прошли успешно.

На этом эксперименты пришлось прервать из-за отсутствия готовых макетов с ЖРД. Они возобновились только в следующем году, через две педели после пусков макетов с жидкостным двигателем с неподвижного подводного стенда.

Первый пуск макета С-4.5 с подводной лодки проекта В613 состоялся 29 марта 1958 г. С глубины 30 м при скорости подводной лодки 3,5 узла и волнении моря 2 балла макет поднялся на вы сочу 60 м, по в момент приводнения разбился. Хвостовая часть его всплыла, а остальные части найдены не были. В шахте обнаружились незначительные повреждения.

В торой пуск 4 апреля прошел в штилевую погоду при чех же параметрах глубины и скорости. Макет достиг высоты 50 м, после приводнения всплыл и благополучно был доставлен на техническую позицию. Третий (последний) пуск был осуществлен 11 апреля также с глубины 30 м, но при скорости 4,5 узла и волнении моря 1-2 балла. Макет поднялся на высоту 60 м, при падении разбился и затонул. Его головную часть с телеметрической аппаратурой обнаружили и доставили па техническую позицию.

На зл ом второй этан исследований был завершен. Таким образом, па данном этапе с опытовой подводной лодки проекта В613 испытали шесть макетов ракеты: три С-4.1 (с пороховыми двигателями) и три С-4.5 (с ЖРД).

Всего за 15 месяцев было произведено 14 пусков. Успешное выполнение в относительно короткие сроки всей намеченной программы впервые проводимых испытаний явилось результатом не только их четкой организации под руководством председателя комиссии начальника штаба подводных сил Черноморского флота капитана 1 ранга Г.Ф. Макаренкова и технического руководителя Е.В. Чарнко, но и оперативности предприятий промышленности, своевременно обеспечивающих поставку всех объектов и средств испытаний с внесением необходимых изменений по результатам очередных пусков.

Основные тактико-технические элементы подводной лодки проекта В613

Водоизмещение, м3 1044

Осадка (в крейсерском положении), м 6,4

Глубина погружения, м.

предельная 200

с ракетой не более 30,0

Скорость, уз.:

надводная (полный ход) 6,0

подводная:

полный ход 4,7

экономический ход 2,5

Бросковые испытания макетов ракеты с движущейся подводной лодки проекта ПВб11

Положительные результаты испытаний первых двух этапов, проведенных в 1957 г. на макетах ракеты с пороховыми двигателями и ЖРД, явились ociювапием для принятия 23 января 1958 г. Комиссией Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам решения о подготовке к третьему этапу испытании. Перед ОКБ-10 была поставлена задача создать опытную баллистическую ракету в габаритах Р11ФМ 2* (макет С-4.7), а перед ЦКБ-18 переоборудовать подводную лодку Б-67 проекта В611 по проекту ПВб11 (литера «П» означала «подводный») для полномасштабных запусков с нее макетов С-4.7 на полную дальность стрельбы из подводного положения. Это потребовало перенесения места проведения испытаний нa Север и, соответственно, передачи переоборудования подводной лодки на другой завод.

Технический проект подводной лодки ПВб11 был разработан в ЦКБ-16 под руководством главного конструктора В.В. Борисова к апрелю 1958 г., а в июне полностью подготовили необходимую рабочую документацию. Завод №402 (г. Молотовск, ныне – Северодвинск) в сентябре завершил переоборудование и предъявил подводную лодку Б-67 проекта ПВ611 комиссии, назначенной Главнокомандующим ВМФ.

Одну из пусковых шахт переделали, демон тировав установку, служившую д\я надводного старта ракет, и установили новую, предназначенную для пуска ракет из-под воды. Были изменены существовавшие и введены новые корабельные системы (например, система заполнения кольцевого зазора шахты с соответствующей цистерной) для обслуживания ракетного оружия с подводным стартом, изготовлен буксируемый самой подводной лодкой антенный плотик для передачи телеметрической информации.

Архитектура подводной лодки Б-67 при переоборудовании но проекту ПВб11 практически не изменилась, и основные кораблестроительные элементы практически остались теми же.

Конструкция опытной баллистической ракеты (макета С-4.7), ее габаритные размеры и конфигурации – все соответствовало ракете Р 11ФМ, только в схему и комплектацию внесли изменения, необходимые для осуществления подводного старта. Масса и положение центра тяжести заправленного макета также были приведены (с минимальными отклонениями) к значениям этих параметров у ракеты Р-11ФМ. Стрельба макетами С-4.7 с подводной лодки осуществлялась с помощью приборов управления стрельбой (ПУС), которые контролировали исправность бортовых систем ракеты, вырабатывали исходные данные для стрельбы, обеспечивали безопасность старта ракет, а также бортовых приборов в части управления полетом ракеты до заданной цели.

Государственную комиссию по проведению испытаний возглавлял капитан 1 ранга А.Н. Кирток. Первый макет ракеты С-4.7 и подводная лодка проекта ПВ611 (командир Д.Д. Янкин) подготовили к испытаниям к августу 1959 г. Первый пуск из подводного положения намечался на третью декаду августа, но нормальный старт макета не состоялся по техническим причинам. Более того, только но счастливой случайности он не закончился катастрофой.

События разворачивались следующим образом. Лодка вышла в район стартовой позиции, погрузилась на стартовую глубину и подошла к точке старта. В этом районе находилось обеспечивающее судно «Аэронавт». На этом немецком трофейном судне установили телеметрическую станцию, что позволяло фиксировать параметры запускаемых ракет. На судно было достаточное количество удобных кают, и поэтому многие высокопоставленные командированные размещались с комфортом. Интересно, что на «Аэронавте» по старой флотской традиции жила любимица команды медведица Машка, спокойный добродушный зверь.

На лодке провели штатную предстартовую подготовку и выдали команду «Старт!». В шахте послышался шум. Необходимо отмети ть, что звука стартующей из шахты ракеты до этого никто не слышал: при испытаниях па стенде люди никогда не присутствовали. И в это время на транспарантах высветилась информация «Старт прошел», после чего закрыли крышку шахты. Экипаж лодки ликовал: состоялся первый пуск ракеты из-под воды!

Между тем находившиеся на «Аэронавте» представители командования (в том числе заместитель Главкома по кораблестроению адмирал П.Г. Котов) и промышленности ждали выхода ракеты, так и не появившейся из воды в назначенное время. Когда лодка всплыла ожидание сменилось недоумением. С «Аэронавта» запросили, почему не выполнен старт, и получили ответ: «Старт состоялся». Вместо ожидаемого извещения о том, что ракета достигла боевого поля, на лодку поступил семафор «Старта не наблюдали».

2* Пуски из-под воды макетом С-4.1, С-4.5 и С-4.7 на базе ракеты Р-11ФМ явились, завершающим этапом в се разработке и освоении.

Начальник кораблестроения и вооружения ВМФ – заместитель Главнокомандующего ВМФ СССР в 1965-1986 гг. инженер-адмирал П.Г. Котов

Озадаченные подводники высказывали различные предположения, некоторые просто посчитали семафор недоразумением, время шло (после всплытия пропью 54 мин). «Аэронавт» подошел к борту лодки и ошвартовался. Было принято решение осмотреть шахту. На мостике лодки под козырьком находились председатель комиссии А.Н. Кирток, командир лодки Д.Д. Янкин и главный конструктор Е.В. Чарнко. Для осмотра к шахте направился руководитель пуска В.И. Лямичев, за ним наверх поднялись старпом и сигнальщик.

Еще до полного открытия крышки шахты В.И. Лямичев увидел ракету, которая должна была стартовать час тому назад. Между людьми на мостиках «Аэронавта» и подводной лодки разгорелась дискуссия «Что делать дальше? », которая прервалась самым неожиданным происшествием – внезапно произошел самопроизвольный запуск двигательной установки: на глазах ошеломленных очевидцев макет сорвал крепления по-походному, вышел из шахты, с огненным шлейфом устремился вверх и полетел по случайной траектории. По счастью, пострадавших среди экипажей подводной лодки (от ракетной шахты до борта ограждения рубки не более полуметра) и обеспечивающего судна не оказалось.

Находившиеся на мостиках Б-67 и «Аэронавта» испытали настоящий шок. Народу было много, но все произошло так молниеносно, что никто не успел спрятаться. В едином порыве командная группа под козырьком на подводной лодке Б-67 выполнила «экстренную эвакуацию»: все бросились к спасительному верхнему рубочному люку. Времени для соблюдения очередности не оставалось, да еще прыгнул сверху и застрял вниз головой старпом (некоторые при этом получили легкие травмы), и дальше люка никому продвинуться не удалось.

В.И. Лямичев, до момента старта переговаривавшийся с борта Б-67 с П.Г. Котовым, посчитав, что таким образом продолжать диалог с заместителем Главкома неудобно, вознамерился перейти на «Аэронавт». И только он перекинул ногу, чтобы по скоб-трапу на ограждении рубки спуститься вниз, как заработал двигатель ракеты. Лямичеву, почувствовавшему неприятное тепло, ничего не оставалось, как прыгнуть вниз, на палубу «Аэронавта». Когда он поднялся на мостик, там все лежали: каждый застыл в позе, которую ему удалось принять в целях своей безопасности, не веря еще, что все позади.

Присутствовавший на лодке старший военпред из НИИ Н.А. Семихатова подполковник Н.И. Захаров, узнав, что ракета осталась в шахте, решил, что благоразумнее ретироваться на «Аэронавт» и там подождать развязки. Именно в тот момент, когда он переходил по узкой сходне, перекинутой между кораблями, произошел несанкционированный старт ракеты. От неожиданности Захаров оступился и оказался в воде, попав уже не в предполагаемую, а в реальную опасную ситуацию, рискуя быть раздавленным между корпусами кораблей. Моряки бросились вытаскивать его, а ракета тем временем улетела.

На своем боевом посту остался лишь один сигнальщик. Он успел только одним броском подлезть под открытую крышку шахты и прикрыть лицо своими флажками. Даже не был опален.

Благополучному исходу этого чрезвычайного происшествия сопутствовала целая череда счастливых событий: двигатель заработал только при открытой крышке шахты, а это могло произойти в любой момент и даже под водой; ракета вышла с наклоном в сторону «Аэронавта», и только это спасло всех стоявших на мостике от неизбежной огненной струн; будучи неуправляемой, ракета могла упасть и на лодку, и на «Аэронавт», но этого не произошло.

Как потом выяснилось, пролетев около 15 км, макет рухнул па пустынный берег Кольского полуострова в малонаселенной местности за сарай, рядом с которым никого не оказалось. Группа, отправившаяся на поиск макета, нашла его с помощью местных жителей. На вопрос «Не видели ли вы упавшего самолета?» последние ответили: «Самолета не видели, а ваша ракета лежит за сараем».

Пуск макета С-4.7 с погруженной ПЛ проекта ПВб11.

Как в дальнейшем установили, причиной затяжного старта был сброс питания, из-за чего прекратилось нормальное функционирование приборов и механизмов. Поэтому-то команда «Старт» и не была выполнена.

Проведенные в течение следующего года дополнительные конструктивные мероприятия позволили повысить надежность схемы питания и некоторых других систем.

Следующая попытка подводного пуска с Б-67 (командир- В.К. Коробов) состоялась почти через год, 14 августа I960 г. В ходе заполнения шахты водой последовал удар, и лодку встряхнуло. Оказалось, при заполнении водой один из разъемов отстыковался, ракету сбросило со стартового стола, ее головная часть была смята. Ракета с надутыми топливными баками, аналогично прошлой ситуации, осталась в шахте. Чтобы исключить ее самопроизвольный старт надо было стравить давление из баков, но это можно сделать, только восстановив электрическую связь ракеты с корабельной аппаратурой системы управления. Для ликвидации аварии потребовалось выполнить, нештатную операцию – проникнуть в шахту после ее осушения и подстыковать разъем в шахте. Сделали это офицеры-добровольцы Н.А. Друин и Е.Ф. Онанко. Н.А. Друин, более подходящий по комплекции, через горловину в нижней части шахты влез внутрь под ракету. Другой офицер страховал его, находясь в отсеке.

Благодаря мужеству молодых офицеров, выполнивших с риском для жизни не предусмотренную никакими инструкциями операцию, ракета была приведена в безопасное состояние и лодка вернулась в базу. Только сохранив ракету, удалось выяснить причину двух аварийных пусков – заводской дефект в системе заполнения шахты водой.

10 сентября 1960 г. впервые в Советском Союзе пршел запуск опытной баллистической ракеты (макет С-4.7) из подводного положения с движущейся подводной лодки Б-67 (командир – В.К. Коробов). Испытании проводились па определенную дальность стрельбы с глубины 30 м при скорости подводной лодки 3,2 узла. Старт и полет ракеты прошли нормально и подтвердили правильность принятых схемных и конструктивных решений но ракете, системе управления стрельбой и по сопряженным с ними системам лодки. Ракета пролетела 125 км.

Испытания модернизированных экспериментальных образцов ракеты Р-11ФМ, выполненные с борта подводной лодки Б-67, дооборудованной по проекту ПВ611, показали реальную возможность создания ракет с подводным стартом. При этом была отработана так называемая схема «мокрого» старта с запускаемым в воде ЖРД непосредственно в заполненной водой шахте движущейся подводной лодки.

Таким образом, в ходе бросковых испытаний подтвердилась правильность технических решений по способу старта, наблюдалась хорошая сходимость расчетных и фактических значений газодинамических процессов в шахте, что свидетельствовало о достоверности примененных в расчетах физических моделей процесса старта. Это позволило сделать заключение о возможности в перспективе уменьшит!, кольцевой зазор в шахте до величии не приводящих к соударениям ракеты с элементами шахты при пуске и воздействиях при эксплуатации.

Значение для разви тия морского ракетостроения работы, проведенной под руководством главного конструктора Е.В. Чарнко, заключается прежде всего в том, что был преодолен барьер сомнений и скептицизма в отношении этого способа старта.

В результате испытаний были определены параметры возмущающих воздействий и движения подводной лодки при «мокром» старте, разработаны первые рекомендации по одержанию подводной лодки, имитации старта, удержанию подводного ракетоносца на заданной глубине при залповой стрельбе, а также по обеспечению максимальной скорострельности при залповой стрельбе. Эти рекомендации использовались при дальнейшей отработке комплекса Д-4.

Продолжение следует

Вверху: старт зенитной управляемой ракеты RIM-7M из пусковой установки типа Mk29 GMLS зенитного ракетного комплекса Mk57 (NSSMS).

Его величество авианосец

Атомный авианосец "Энтерпрайз" (CVN-65 Enterprise)

Владимир Щербаков

Продолжение, начало см. в "ТиВ" №9-12/2004 г., №2-6,8,10,11/2005 г.,№1,3-8,9,12/2006 г.

Рождественские сюрпризы для «Большого Э»

Под Рождество сбываются все мечты. Ну, или почти все. Тех же моряков, которые проходили службу на АВМА «Энтерпрайз» в канун Рождества, в декабре 2003 г. ждал настоящий сюрприз – они смогли лицезреть сразу двух звезд Голливуда: один за другим на палубу атомохода ступили актер и комик Робин Уильямс и актер Вен Аффлек При этом если Аффлек приехал один, то Робину Уильямсу, посетившему авианосец не в порту, а в море, в водах Персидского залива, компанию составили среди прочих председатель Комитета начальников штабов ВС США генерал Ричард Майерс (Chairman of the Joint Chiefs оf Staff, General Richard Myers) и известный профессионал рестлинга Курт Энгл.

Это не единичные случаи солидарности с несущими нелегкую военную службу согражданами, а целая хорошо организованная программа, проводимая Объединенной службой культурно-бытового обслуживания личного состава вооруженных сил США (United Services Organization или USO) Причем Вена Аффлека на американском флоте уже знают достаточно хорошо, ведь блокбастер «Армагеддон» и такой «шедевр», как «Перл-Харбор», снимались с широким привлечением матросов, старшин и офицеров ВМС США.

Актер посетил авианосец в то время, когда он зашел в порт Бахрейна для непродолжительной стоянки. Беи Аффлек побеседовал с экипажем, отобедал вместо с личным составом, а затем «погулял» по полетной палубе, фотографируясь на память и раздавая налево и направо автографы. Сопровождавшие офицеры провели актёра также на ходовой мостик корабля и в флагманский центр управления и связи тактического соединения TFCC. По признанию голливудской звезды, он уже неоднократно посещал авианосцы, но в центр управления в «нервный центр» корабля, его пустили впервые.

"Подавляющее большинство американцев в это время всеобщих праздников находится дома вместе со своими семьями и родными. Поэтому такие визиты к нашим парням, несущим службу вдалеке от дома, весьма важны для поддержания их боевого духа. А Рождественские праздники -как раз то время, когда надо напомнить нашим бойцам о том, что мы постоянно о них думаем", – отметил Бен Аффлек, обращаясь к личному составу экипажа и авиакрыла авианосца. Не правда ли, поучительно? Нашему ГУВР и представителям отечествеиного шоу-бизнеса есть что перенять у заокеанских коллег.

Робин Уильямс выступает перед экипажем АВМА«Энтерпрайз», собравшимся в ангаре корабля. Персидский залив. 19 декабря 2003 г.

Перед экипажем и личным составом «Энтерпрайза» выступает председатель Комитета начальников штабов ВС США генерал Ричард Майерс. Персидский залив 19 декабря 2003 г.

Ну а напоследок Бен Аффлек посмотрел вместо с моряками свой новый (тогда) фильм Paycheck. Что касается экипажа и личного состава авиагруппы «Энтерпрайза», то им, можно сказать, повезло: рождественские праздники 2003 г они провели в Бахрейне. Не дома, конечно, по все же и не в штормовом море.

Биологическое оружие и как от него предохраняться

В то время как моряки «Энтерпрайза» и его кораблей сопровождения несли опасную службу в Персидском заливе и Аравийском море, в Вашиштоне возникла достаточно противоречивая, граничащая со скандалом ситуация вокруг обязательных в вооруженных силах США прививок от сибирской язвы и оспы: федеральный судья в столице Соединенных Штатов Вашингтоне 22 декабря 2003 г. вынсла постановление, запрещающее Пентагону проводить вакцинацию американских военнослужащих против сибирской язвы без получения от них предварительного согласия.

Вакцинация военных, направляемых в удаленные районы боевых действий, где была высока вероятность применения противником биологического (бактериологического) оружия, началась в 1998 г. С тех пор через это прошли более миллиона военнослужащих рядового, сержантского (старшинского) и офицерского составов. В июне 2002 г. началась новая серия, в ходе которой за менее чем полтора года вакцинации подверглись около 650 тыс. человек. При этом, по утверждению американских врачей, только 10 человек отказались сделать это. Поэтому начальники разного ранга в Пентагоне были весьма удивлены решением судьи.

«Мы не отправляем солдат в бой без защитного шлема, а вакцинация против сибирской язвы – очень важное средство защиты личного состава в опасных с точки зрения применения биологического (бактериологического) оружия операционных зонах», – отметил один из представителей министерства обороны США.

«Те препараты, которые мы используем при вакцинации, не являются экспериментальными. Они находятся в нашем распоряжении уже почти 40 лет (вакцина против сибирской язвы была принята PDA в 1970 г. – Прим. автора). И они одобрены специалистами агентства FDA (Food and Drug Administration), – поддержал своего коллегу председатель Комитета начальников штабов ВС США генерал Ричард Майерс (Gen. Richard В. Myers). – И с военной точки зрения вакцинация очень важна. Как вы знаете, когда мы вошли в Ирак, все наши военнослужащие имели при себе комплекты химзащиты, так как мы предполагали, что имеется высокая вероятность применения противником химического или биологического оружия. Среди прочего мы серьезно опасались использования противником именно сибирской язвы. Поэтому вакцинация – это еще один рубеж обороны американских военных».

Авиационная УР AIM-7F «Спарроу» III (справа), подвешенная на истребителе ПВО F-15 «Игл».

Пуск УР AIM-7F «Спарроу» III из пусковой установки мобильного ЗРК Скайгард

Средства самообороны «Энтерпрайза»

Несмотря на то что такой гигант, как АВМА «Энтерпрайз», несет в своем «чреве» огромную огневую мощь – самолеты и вертолеты корабельного авиакрыла, собственное вооружение авианосца представлено лишь средствами самообороны: 20-мм зени тными артиллерийскими комплексами «Фаланкс» (Phalanx), зенитными ракетными комплексами RAM (с пусковыми установками типа Мк49 на 21 ЗУР каждая) «Си Спарроу» (NATO Sea Sparrow Surface Missile System, или NSSMS) и крупнокалиберными пулеметами. Управление огнем и эксплуатацию ЗАК «Фаланкс» и ЗРК RAM и «Си Спарроу» обеспечивает и личный состав 7-го дивизиона боевой части по обслуживанию боевых систем авианосца (CS-7 division, Combat Systems department). Именно их «хозяйству» и будет посвящена данная глава.

Корабли такого класса, как авианосцы, особенно современные атомные гиганты. практически на протяжении всего периода боевой службы (дальнего похода) находя тся в сопровождении кораблей охранения. Однако довольно часто бывают моменты, когда атомоход оказывается в одиночестве и при этом еще и ограничена или вовсе отсутствует возможность подъема в воздух самолетов своего авиакрыла, например во время прохода узкостей или при заходе (выходе) в порт или базу (пункт базирования). Иногда также возникает необходимость увеличения хода авианосца до максимально возможного для скорейшего прибытия в назначенный район В этом случае «плавучий аэродром» по большей части очень скоро отрывается от своих кораблей охранения: не каждый фрегат, эсминец или даже крейсер может угнаться за, на первый взгляд, «неуклюжим» гигантом.

В этих случаях вся надежда экипажа атомохода только на свои средства самообороны. В общем, если корабли охранения (в зарубежной литературе их называют picket ships) – это важная линия обороны, то ЗАК и ЗРК авианосца – его последний рубеж безопасности, своеобразный «спасательный круг’», который призван не дать ракетам или самолетам противника «набирать себе очки». При этом, естественно, основную опасность представляют именно низколетящие противокорабельные и крылатые ракеты.

В качестве средства обнаружения атакующих авианосец ракет и выдачи целеуказания па зенитные артиллерийские и ракетные комплексы на АВМА «Энтерпрайз» используется трех координатная радиолокационная станция AN/SPS-48E (РЛС СУО), имеющая дальность эффективного обнаружения воздушных целей (в том числе и малоразмерных высокоскоростных) до 200 миль (около 370 км). Кроме того, боевая информацнонно-управляющая система (БИУС) корабля может принимать данные и от внешних источников обнаружения и целеуказания, что позволяет значительно увеличивать радиус зоны кон троля за текущей обстановкой в воздушном пространстве и получать данные целеуказания по целям, находящимся вне визуальной и радиолокационной видимости ( так называемое «загоризонтпое целеуказание»). В качестве последних могут использоваться самолеты ДРЛО Е-2С «Хокай», корабли с системой «Иджис» и т.н.

В качестве резервного канала обнаружения можно задействовать обычную «старую добрую» оптику, например оптико-электронную систему управления ЗРК. В крайнем случае верхняя вахта может постараться обнаружить ракету при помощи обычных бинокуляров или даже биноклей, а за тем, если, конечно, успеет, по рации выдать данные целеуказания в центр боевого управления.

Все данные о возду целях, в первую очередь, идущих на авианосец, поступают в центр боевого управления (Combat Direction Center), специалисты которого обрабатывают их, оценивают опасность обнаруженных воздушных целей и выдают целеуказание на комплексы оружия. Руководит этими действиями находящийся па вахте офицер тактической обстановки (Tactical Action Officer, или ТАО).

Несмотря на то что «Фаланкс», RAM и «Си Спарроу» – зенитные средства, они все же имеют одно важное и принципиальное отличие: если ЗРК предназначен для нанесения «кинжального» удара по самолету или ракете противника – ее точному поражению на максимально возможной для комплекса дистанции, то ЗАК «Фаланкс» предназначен преимущественно для уничтожения ракет, прорвавшихся через защиту «Си Спарроу» и RAM, т.е. его задача – остановить крылатую «смерть» при помощи своей «стальной стены из снарядов». Поэтому ЗАК «Фаланкс» в американском флоте так и называют- «система (оружия) ближней самообороны» (Close In Weapon System, или CIWS).

Если изучать систему самообороны АВМА «Энтерпрайз» более внимательно, то можно выяснить, что она состоит изтрех рубежей: дальняя зона ПВО/ ПРО – на полную дальность ЗРК «Си Спарроу» (около 15 км), средняя – на дальность стрельбы ЗРК RAM (9,6 км, здесь же действует и «дальнобойный» ЗРК «Си Спарроу») и ближняя зона – на дальности стрельбы ЗАК «Фаланкс» (около 1,5 км). Рассмотрим все по порядку.

Заряжание ЗУР «Си Спарроу» в пусковую установку типа Мк25 зенитного ракетного комплекса BPDMS. Штабной корабль десантных сил «Блю Ридж» (USS Blue Ridge, LCC 19). Персидскии залив. Операция Desert Storm. 1 апреля 1991 г.

Наводчик на борту АВМА «Дуайт Эйзенхауэр» (USS Dwight D. Eisenhower, CVN 69) ориентирует вручную радиолокатор корабельной СУО типа Мк115 ЗРК Mk57 (NSSMS).

«Кинжальный удар»

Зенитный ракетный комплекс «Си Спарроу» разработан американцами достаточно давно и неоднократно проходил модернизацию.

История создания этой системы уходит на несколько десятилетий назад – в середину 1950-х гг. Именно тогда командование ВМС США пришло к выводу о невозможности эффективной борьбы на ближней и средней дальности с современными высокоскоростными реактивными самолетами только лишь при помощи зенитных артиллерийских орудий и артиллерийских комплексов. Однако разработка ракетных комплексов ПВО корабельного базирования, полностью отвечающих требованиям флота, должна была занять достаточно продолжи тельное время, а средство защиты было уже необходимо, что называется, «вчера». В качество временной меры было решено принять, на вооружение кораблей ВМС США армейский переносной зенитный комплекс RIM-64 «Моулер» (Mauler; есть несколько вариантов перевода этого слова: либо «мучитель», либо «боксер» – на спортивном жаргоне, либо же это производное от слова «maul» – на жаргоне военных оно означает «хорошо потрепать противника» или «нанести врагу хороший урон»).

Впрочем, несмотря на такое грозное имя, у «Моулера» был один весьма существенный для моряков недостаток – ракета наводилась только на «тепло» двигателей самолета и фактически могла успешно применяться с корабля только «вдогон» летательному аппарату противника. Но ведь пронесшийся над палубой штурмовик или бомбардировщик уже успел избавиться от своего смертоносного груза, следовательно, эффективно и надежно обеспечить безопасность своего корабля таким средством самообороны не представлялось возможным. К тому же, возникли проблемы и с самим ПЗРК, что привело в конечном итоге в декабре 1964 г. к прекращению работ над этой программой. Однако несколько ранее, в марте 1964 г., специалисты ВМС США предложили использовать для целей самообороны кораблей разработанную компанией «Рейтеон» (Raytheon) управляемую ракету класса «воздух-воздух», получившую обозначение «Спарроу 111» (Raytheon Sparrow III). Эту УР надо было только несколько доработать под требования флота.

Командование американских ВМС согласилось с этим предложением, и в том же году начались работы над вариантом данной УР корабельного базирования, который впоследствии получил название «Си Спарроу» (Sea Sparrow) – в переводе с английского «морской воробей». Кстати, в оригинале наименование комплекса писалось в документации как Seasparrow, но к настоящему времени более широкое распространение получил вариант раздельного написания – Sea Sparrow. С другой стороны, сути дела это не меняет, поскольку в переводе с английского это все равно будет означать «морской воробей».

Впрочем, на начальном этапе работ по адаптации авиационной ЗУР АIМ-7Е для использования в качестве боевого средства ЗРК корабельного базирования американцы применяли иное наименование – BPDMS (Basic Point Defense Missile System). Петр Алексеевич Фаворов в своем «Англо-русском морском словаре сокращений» (Военное издательство, М., 1983 г.) дает следующее трактование (перевод) приведенной аббревиатуры:«корабельный зенитный ракетный комплекс» (см. стр. 93). Однако такой подход представляется не совсем правильным, поскольку он не дает максимально близкого толкования (перевода) данного названия, а всего лишь отражает класс рассматриваемого образца военно-морского вооружения. Более близким по сути и по духу будет следующий вариант перевода – «основной (базовый) ракетный комплекс непосредственной обороны», так как основным здесь является словосочетание Point Defense, что означает, в свою очередь, «объектовая оборона» или «непосредственная оборона объекта».

С целью ускорения процесса создания нового комплекса и принятия его на вооружение Для стрельбы зенитными управляемыми ракетами RIM-7E-5 (модифицированная ЗУР А1М-7Е) были приспособлены пусковые контейнеры противолодочною ракетного комплекса ASROC, которые разместили на платформах 76,2-мм корабельной артиллерийской установки типа Мк25 (восемь перезаряжаемых вручную контейнеров ПУ на одной «базе»).

К 1967 г. первый опытный ЗРК «Си Спарроу» был размещен на АВМ «Мидуэй» (USS Midway, CV 41, головной в серии), а в декабре того же года компания «Рейтеон» получила контракт стоимостью 17 млн. долл. на организацию серийного производства зенитного ракетного комплекса корабельного базирования BPDMS. В общей сложности было выпущено 72 комплекса, которыми вооружили 31 фрегат типа «Нокс» (Knox class) и несколько десантных кораблей. Позднее, в 1980-е гг., их заменили на ЗАК «Фаланкс» Mkl5 (Mkl5 Phalanx CIYVS). Всего на работы по созданию нового корабельного ЗРК было выделено около 50 млн. долл.

Общая масса ЗРК ВPDMS достигала 17,7 т. Кроме пусковой установки тина Мк25 и зенитной управляемой ракеты RIM-7E новый комплекс включал в свой состав прибор управления огнем Мк51 с ручным приводом (осуществлял слежение за целью и обеспечивал подсвет последней радиолокатором непрерывного излучения – Continuos Wave radar, справочник Jane's Naval Weapon Systems присваивает шифр Mk51 самому радиолокатору). Данные целеуказания поступали в корабельную СУО ЗРК типа Мк115 из корабельной боевой информационно-управляющей системы (БИУС), которая в том числе обеспечивала выработку данных для наведения пусковой установки ракетного комплекса по азимуту и но углу места.

Первая ЗУР комплекса «Си Спарроу», получившая шифр RJM-7E, представляла собой зенитную управляемую ракету калибра 203 мм, имеющую крестообразное крыло и стабилизатор. Ракета оснащалась полуактивной радиолокационной системой наведения (CWsemiactive radar seeker) и боевой частью стержневого типа массой 30 кг (поражающий элемент – кольцо из стальных стержней, разворачивающееся после подрыва БЧ).

ЗУР R1M-7E, как и ее прототип, состояла из следующих отсеков: головного, крыльевого, двигательного и отсека боевой части. Как утверждают зарубежные источники, новая УР отличалась от УР А1М-7Е наличием нового двигателя (твердотопливный реактивный двигатель Мк58 компании «Геркулес»).

Максимальная дальность стрельбы «корабельной» ракеты не превышала 12 км, досягаемость по высоте – 6 км, а максимально допустимая перегрузка – 1,5д. Сигнал, отраженный от цели, принимался на антенну самой ГСН ракеты, а постоянно удерживаемый «луч управления» с установленного на корабле радиолокатора подсвета и наведения принимала аппаратура антенны, которая была размещена в хвостовой части самой УР.

По утверждению зарубежных специалистов, будущее нового комплекса ПВО было предрешено почти еще в самом начале его создания: он обладал целым «букетом» недостатков, в том числе имел повышенную «чувствительность» к помехам и не мог бороться даже с современными ПКР не говоря уже о перспективных ракетах. Поэтому начиная с 1981 г. комплексы «Си Спарроу» с пусковой установкой Мк25 стали заменяться на ЗРК Мк57 «НАТО Си Спарроу» с пусковой установкой типа Мк29 (Мк57 – обозначение ВМС США, a NATO Sea Sparrow Surface Missile System, или NSSMS – обозначение ВМС стран НАТО).

Зенитная управляемая ракета RIM-7H выходит из ячейки ПУ типа Мк29 ЗРК Мк57 (NSSMS). ЭМ «Хьюитт» (USS Hewitt, DD 966) типа «Спрюэнс» ведет стрельбу по воздушной мишени. Испытательный полигон Тихоокеанского флота ВМС США. 16 января 1983 г.

Озабоченное возросшей угрозой со стороны современных противокорабельных крылатых ракет, командование ВМС Соединенных Штатов сформулировало новое тактико-техническое задание (ТТЗ) для разработки перспективного корабельного ЗРК. Последний получил рабочее наименование IPDMS (Improved Point Defense Missile System) – «Модернизированный ракетный комплекс непосредственной обороны». Учитывая же, что в аналогичном средстве остро нуждались и военно-морские силы европейских стран НАТО, американцы приняли решение создавать его в рамках международной программы: таким образом можно было ускорить работы над созданием нового комплекса ПВО и снизить удельные расходы по программе со стороны каждого из государств-участников.

В июле 1968 г. США. Дания, Италия и Норвегия подписали Меморандум о взаимопонимании по разработке «многонационального» ракетного комплекса «Си Спарроу», получившего обозначение NSSMS (NATO – Sea Sparrow Missile System, обозначение ВМС США-Mk57).

Пуск учебной ЗУР «Си Спарроу» из пусковой установки типа Мк29 ЗРК Мк57 (NSSMS). АВМА «Абрахам Линкольн» (USS Abraham Lincoln, CVN 72).

Пусковая установка типа Мк29, вид сверху. АВМА «Дуайт Эйзенхауэр» (USS Dwight D. Eisenhower, CVN 69)

Позднее к программе присоединились Бельгия (1970), Голландия (1970), Германия (1977), Канада (1982), Греция (1982), Турция (1982), Португалия (1988), Австралия (1990) и Испания (1991). Данный комплекс у СШАтакже закупила Япония: без подключения к программе, но с правом лицензионного производства.

В сентябре 1969 г. компания «Рейтеон» получила контракт стоимостью 23,1 млн. долл. на работы по созданию зенитного ракетного комплекса NSSMS, которому в ВМС США присвоили шифр Мк57 (проектирование и изготовление трех опытных образцов). В состав комплекса вошли новые облегченные пусковые установки типа Мк29, автоматизированная система управления огнем типа Мк91 (со станцией наведения – с ИК- и РА-блоками -типа Мк95), а также модернизированный вариант ЗУР под шифром R1M-7H.

В 1971 г. компания «Рейтеон» совместно с представителями ВМС США приступила к рабо там по модернизации ЗУР R1M-7E: в результате внедрения новейших достижений, использованных в УР AIM-7E-2, конструкторами была создана модификация зенитной управляемой ракеты, которой присвоили шифр RIM- 7Н. Она имела ряд серьезных отличий: меньшее время подготовки к пуску («разогрева»), усовершенствованный взрыватель и складывающееся крыло. Новая ЗУР имела максимальную зону поражения по дальности 26 км, по высоте – 8,5 км и могла выдерживать перегрузки при маневрировании до 30д.

Испытательные стрельбы нового ЗРК проводились па фрегате «Даунс» (USS Downes. FF 1070) типа «Нокс» ВМС США (на корабле был установлен первый опытный экземпляр ракетного комплекса): до весны 1973 г. было отстреляно 80 зенитных управляемых ракет. Заключительный этап совместных испытаний комплекса NSSMS (Мк57) проходил уже па фрегате «Берген» (KNM Bergen) Королевских ВМС Норвегии в 1973 г. (на нем смонтировали второй опытный образец ЗРК). Третий опытный ракетный комплекс испытывали в самой компании-разработчике.

Уже в августе 1973 г. компания «Рейтеон» получила первый контракт на серийное производство данного образца военно-морского вооружения, закупочная стоимость одной ЗУР, по имеющимся данным, на тот момент составляла 40 тыс. долл. Первые серийные комплексы поступили на вооружение Королевских ВМС Норвегии в мае 1975 г., а через два месяца его приняли на вооружение ВМС Соединенных Штатов.

В состав зенитного ракетного комплекса NSSMS (Мк57) входили следующие элементы:

– облегченная пусковая установка типа Мк29 с оборудованием ручного заряжания;

– аппаратура системы управления огнем (Мк91): ModO – один антенный пост СУО, Mod 1 -два антенных поста СУО;

– антенный пост с радиолокатором слежения и подсвета цели и ИК-блоком (типа Мк95);

– телевизионная система обнаружения Мкб ModO, которая могла работать в условиях низкой освещенности;

– цифровой вычислитель (ЦВМ)

– пульт управления ТВ- и РЛ-системами наведения и пульт системы управления огнем;

– соответствующее оборудование обеспечения работы зенитного ракетного комплекса.

В отличие от пусковой установки ракетного комплекса BPDMS, контейнеры повой пусковой установки уже были оснащены крышками разрушающегося типа.

В американском флоте в состав нового ЗРК типа Мк57 (в ВМС США также иногда использовалось обозначение IPDMS вместо стандартного NSSMS) позднее стала включаться дополнительная система автоматического поиска, обнаружения и выдачи данных целеуказания (TAS) разработки известной компании «Хьюз» (Hughes). Последняя, как утверждает российский специалист в области ракетного оружия В. Коровин, за 30 млн. долл. создала за три года пя ть модификаций системы TAS:

– TAS Мк20 с инфракрасным блоком с ручным приводом;

– TAS Мк 21 с инфракрасным блоком с автоматическим приводом;

– TAS Мк22 с радиолокационным блоком с ручным приводом;

– TAS Мк23 с радиолокационным блоком с автоматическим приводом; TAS Мк24 с инфракрасным и радиолокационным блоками с остальным необходимым оборудованием.

Причем последняя модификация более месяца проходила испытания в наземных условиях в районе международного аэропорта в городе Лос-Анджелесе. С ее помощью специалисты компании «Хьюз» проводили «тренировки», отслеживая перемещения авиалайнеров.

В модификации TAS Мк24 на каждую пусковую установку ЗРК типа Мк57 приходилось по одному радиолокационному и одному инфракрасному блоку, которые монтировались на едином основании (скорость вращения – 0,5об./с). Радиолокационный блок снабжал систему управления огнем комплекса данными о скорости цели и дальности до нее, а инфракрасный блок, устойчивый к радиоэлектронным помехам, обеспечивал выдачу информации по азимуту и углу места цели.

Зенитный ракетный комплекс NSSMS служил для обороны кораблей от низколетящих летательных аппаратов различного тина и современных противокорабельных крылатых ракет в любых погодных и климатических условиях. Комплекс отличался малым Бременем реакции и приведения к боевое положение, возможностью работы в условиях сложной помеховой обстановки и быстрого выявления вышедших из строя компонентов с помощью имевшегося набора проверочного оборудования.

ЗРК типа Mk57 (NSSMS) мог работать в одном из трех режимов: полностью автоматическом, полуавтоматическом (с пульта управления СУО зенитного ракетного комплекса, обслуживаемого офицером-оператором) или же в ручном (с использованием оптико-электронной системы сопровождения цели).

В общей сложности были разработаны четыре модификации ЗРК тина Mk57 (NSSMS):

– Mod 0: система управления огнем типа Мк91 Mod 0 с одним радиолокатором и ЗУР типа RIM-7H;

– Mod 1: система управления огнем типа Mk91 Mod 1 с двумя радиолокаторами и ЗУР типа RIM-7H, – Mod 2: система управления огнем типа Mk91 Mod 2 с одним радиолокатором и ЗУР типа RIM-7M/P;

– Mod 3: система управления огнем типа Mk91 Mod 3 с двумя радиолокаторами и ЗУР типа RIM-7M/P.

Следует отметить, что комплекс мог также сопрягаться н с другими образцами радиоэлектронного вооружения: радиолокаторами VVM 25/STIR компании «Сигнал» (Signaal), системами управления огнем SEWACO (компании «Сигнал») или 9LV Мк З компании «Цельсиус-Тех» (CelsiusTech).

Практически сразу же после поступления ЗРК типа Mk57 IPDMS на вооружение ВМС США начались работы по его усовершенствованию с целью повышения его возможностей в борьбе с современными маневренными скоростными средствами воздушного нападения противника.

Совершенствовались система управления опгнем, радиоэлектронное оборудование и, конечно, сама ЗУР. Были разработаны и приняты па вооружение модификации RIM-7H-2 (имела улучшенные возможности по сопровождению цели и оснащалась новым взрывателем, который благодаря уменьшенному времени взвода в боевое положение обеспечивал поражение воздушных целей на более близких дистанциях) и RIM-7H-5, к которой впоследствии «привели» и предыдущие модификации ракеты.

В 1980 г. на ряде кораблей комплекс был снабжен системой TAS Мк23. сопряжен с радиолокационной станцией AN/SWY-1(v) и стал именоваться SDSMS (Self-Defense Surface Missile System).

Идет погрузка транспортного контейнера с ЗУР «Си Спарроу» на борт авианосца «Китти Хок» (USS Kitty Hawk, CV 63).

Отдельного упоминания заслуживает «японская ветвь» рассматриваемого зенитного ракетного комплекса. С 1980 г. в Японии было налажено лицензионное производство УР типа AIM-7F при участии специалистов компании «Рейтеон». Одной из особенностей дайной авиационной УР было наличие нового разгонно-маршевого твердотопливного двигателя типа Мк58 (производитель- компания «Хьюз»), что способствовало увеличению дальности действия ракеты. На AIM-7F также установили и новую боевую часть типа Мк71 стержневого типа массой 39 кг и с радиусом поражения до 8 м.

Однако в 1980-е гг. японские адмиралы ощутили острую потребность в современном средстве ПВО ближней и средней дальности. Поэтому взоры командования Военно-морских сил самообороны почти сразу обратились на «корабельный» вариант данной авиационной УР, производившейся компанией «Рейтеон» с 1975 по 1982 г. под обозначением RIM-7F. К началу 1987 г в Японии был налажен выпуск ЗУР типа «Тэн» (Tan-SAM).

Что интересно, примерно в то же время для Военно-воздушных и Сухопутных сил самообороны Японии компания «Тошиба» (Toshiba) выпускала УР под таким же наименованием, но национальной разработки. Позднее, в 1991 г., Управление национальной обороны Японии (УНО) приобрело лицензию на выпуск ЗУР типа RIM-7M для замены более старых ЗУР типа RIM-7F. Исполнителем работ была определена японская компания «Мицубиси электрик корпорэйшн» (Mitsubishi Electric Corporation). Японцы производили по лицензии и пусковую установку типа Мк29 под обозначением GMLS Туре 3. Зачем ЗУР типа RIM-7M/P стали использовать с установками вертикального пуска типа Мк48 и Мк41.

В 1978 г. компания «Рейтеон» приступила к работам по модернизации зенитной управляемой ракеты корабельного ЗРК «Си Спарроу». Началась разработка модификации R1M-7M, отличительными особенностями которой стали складывающиеся крылья, новая усовершенствованная мопоимпульсная головка самонаведения (в ее состав входил достаточно мощный процессор), боевая часть типа WAU-17, а также автопилот (обеспечивал полет ЗУР по оптимальной траектории при подсветке цели па маршевом и конечном участках полета ракеты) и цифровая бортовая ЭВМ ракеты (Missile-Borne Computer, или МВС). Специалистами американской компании были созданы два варианта новой ЗУР: RIM-7M (F-l-build) и RIM-7M (H-build), отличавшиеся преимущественно использованными в их составе электронными компонентами и алгоритами (программным обеспечением).

Кроме того, более совершенная модификация RIM-7M (H-build) имела большую эффективность в борьбе с низколетящим и высокоскоростными целями – преимущественно современными противокорабельными крылатыми ракетами.

В конечном итоге в 1983 г. зенитная управляемая ракета R1M-7M (F-l-build) была принята на вооружение ВМС США, а позднее, в 1991 г., флот получил и второй вариант ЗУР RIM-7M.

Калибр ракеты оставался прежним – 203 мм, стартовая масса составляла 226,8 кг, длина – 3,66 м, размах крыла – 1,02 м, скорость полета – 2,5М, а дальность стрельбы – около 16 км (в ряде источников при водятся другие данные – до 22 км).

Во второй половине 1970-х гг. разработчики под давлением военных приступили к изучению возможности модернизации ЗРК «Си Спарроу» с целью уменьшения «времени реакции» комплекса. Наиболее перспективным было признано внедрение способа вертикального старта ракеты. И уже в 1975 г. прошли испытательные пуски двух зенитных управляемых ракет модификации RIM-7H, дооборудованных газовыми рулями, установленными на двигательном отсеке.

В феврале 1981 г. разработчики осуществили первые успешные пуски новой ЗУР из установки вертикального пуска, которая была размещена на эскадренном миноносце «Хьюрон» (HMCS Huron) типа «Ирокез» Военно- морских сил Канады (если быть точнее, то Королевских ВМС Канады, поскольку номинально главой этой страны является королева Великобритании). Стандартное вооружение корабля составляли две четырехконтейнерные пусковые установки зенитного ракетного комплекса «Си Спарроу», а для испытаний на эсминце разместили одну установку вертикального пуска типа Мк48.

Работы над У ВП типа Мк48 начались в 1980 г., и к настоящему времени созданы три модификации этой пусковой установки, которые были установлены только на надводных кораблях военно- морских сил зарубежных стран:

– Mk48 Mod 0-корабли военно-морских сил Канады и Японии, палубного тина, отвод газов – вертикально, вдоль контейнера;

– Mk48 Mod I – в настоящее время остались лишь на кораблях военно-морских сил Нидерландов, надпалубного (надстроечного) типа, отвод газов – через нижнюю часть установки и наружу в сторону борта корабля;

– Mk48 Mod 2- корабли военно-морских сил Греции и Южной Кореи, подпалубного типа, отвод газов – вертикально, вдоль контейнера.

Еще раньше, в 19G5 г., специалисты компании «Рейтеон» приступили к изучению возможности создания установки вертикального пуска сугубо иод требования командования ВМС США в рамках программы GMVLS (Guided Missiles Vertical Launch System – «Установка вертикального пуска для управляемых ракет»). К 1976 г. было решено проектировать установку вертикального пуска составного типа на базе восьмиконтейнерных (восьмиячейковых) пусковых модулей. Непосредственно же разработка УВП Mk41, удовлетворяющей специфичным требованиям Военно-морских сил Соединенных Штатов (WS 18968A), была начата в 1977 г. компаниями «Мартин Мариэтта» (Martin Marietta, в настоящее время – компания «Локхид Мартин»/ Lockheed Martin) – главный подрядчик, работы но электронике, системный интегратор, и «FMC Нэйвел Системе Дивижн» (FMC Naval Systems Division, сегодня – одно из подразделений компании «Юнайтед Дифенс» / United Defense) – субподрядчик по механическим элементам комплекса.

Испытания новой установки начались на полигоне Уайт-Сэндз (White Sands Missile Range) в феврале 1978 г. Принятую на вооружение ВМС США установку вертикального пуска типа Мк41 вначале использовали иод ЗУР «Стандарт» (Standard), противолодочные управляемые ракеты комплекса «Асрок» (ASROC – Anti-Submarine Rocket) и даже противокорабельные крылатые ракеты комплекса «Гарпун» (Harpoon). Однако позднее ее модифицировали для применения и зенитных управляемых ракет комплекса «Си Спарроу». Всего было разработано 13 модификаций пусковой установки, которую кроме Соединенных Штатов закупили Австралия Германия, Испания, Канада, Нидерланды, Новая Зеландия, Таиланд, Турция Южная Корея и Япония.

После анализа результатов испытаний и устранения ряда замечаний и недостатков компания «Рейтеон» получила контракт на поставку Военно-морским силам США зенитных УР, предназначенных для стрельбы из корабельных установок верти калы ют пуска. Ас 1987 г. боевые средства ЗРК «Си Спарроу» стали выпускаться готовыми к применению как из контейнерных поворотных ПУ, так и установок вертикального пуска. В каждой из ячеек установки вертикального пуска типа Mk41 может размещаться до четырех транспортно-пусковых контейнеров с ЗУР комплекса «Си Спарроу».

Совершенствование системы «Си Спарроу» постоянно продолжалось, и в 1987 г. компания «Рейтеон» получила контракт на разработку новой улучшенной модификации ЗУР, которой присвоили обозначение RIM-7P. Первая ракета опытной партии была поставлена заказчику в 1988 г., а двумя годами позже RIM-7P была официально принята на вооружение ВМС США. В 1991 г. выпуск зенитных управляемых ракет RIM-7M в Соединенных Штатах прекратился, па производственных линиях ее сменила ЗУР RIM-7P.

Новая ракета являлась более эффективной в борьбе с низколетящими целями и могла выполнять маневры на малых и сверхмалых высотах с перегрузками до 3д. Отличительной особенностью новой ракеты стала изначальная ее адаптация для применения из разработанных к тому времени типов установок вертикального пуска (Мк41 и Мк48).

Зенитная управляемая ракета RIM-7P представляет собой управляемую ракету семейства «Си Спарроу», выполненную по схеме с поворотным крылом. У ранних модификаций ракет данного семейства крыло было нескладывающимся, но с варианта RIM-7M этот элемент ракеты выполнялся уже складывающимся.

Корпус ЗУР имеет цилиндрическую форму, с обтекателем в головной части оживальной формы. Крыло, расположенное в средней части, изготавливае тся компанией «Тайтек Инкорпорэйтед» (Titech Inc.). В хвостовой части ракеты расположены четыре небольших стабилизатора.

Погрузка стандартного контейнера на четыре ЗУР типа RIM-162 (ESSM) для установки вертикального пуска типа Мк41 ЗРК ESSMS. ЭМ УРО «Мак-Кэмпбелл» (USS McCampbell DDG 85) типа «Арли Берк».

Конструктивно ракета состоит из следующих отсеков:

– головного (управления и наведения), в котором расположены элементы головки самонаведения (производители – Trak, Microsonics и МZА Сот) и бортовой ЭВМ, обладающей возможностью к перепрограммированию (эго повысило устойчивость ЗУР к средствам радиоэлектроннго противодействия противника);

– отсека боевой части: ПЧ – осколочно-фугасного типа, марки WAU-17/B, массой 38,6 кг, с контактным и неконтактным взрывателями (производитель БЧ – Naval Weapons Center и Crane);

– крыльевого отсека, в котором находятся гидравлическая система, батарея (производитель – компания Eagle Picher) и клапаны (производитель – Moog);

– двигательного отсека с разгонно- маршевым твердотопливным двигателем марки Mk58 Mod4 (производитель – компания Hercules/Aero jet).

RIM-7P получила газодинамические рули, позволившие использовать ее из установок вертикального пуска без дополнительного переоборудования, но увеличившие стартовую массу ракеты (до 295 кг) и ее длину (до 3,85 м): к двигательному отсеку ракеты крепился блок газодинамического управления (Jet Vane control, или JVC) массой 15,8 кг, в который входили четыре рулевых устройства, система управления, микропроцессор, аналоговые преобразователи, автономная система зажигания, а также батарея (источник питания). Блок газодинамического управления обеспечивает возможность наведения ракеты после ее выброса из пусковой установки со скоростью до 283 град/с.

Кроме того, новая ЗУР оснащалась усовершенствованными радиовзрывателем, автопилотом и боевой частью. RIM-7Ртакже имела лучшую стойкость к средствам радиоэлектронной борьбы противника.

В середине 1990-х гг. компания «Рейтеон» подписала контракт на разработку нового варианта зенитной управляемой ракеты комплекса «Си Спарроу», получившей обозначение RIM-7R. Ее отличительной особенностью стало наличие новой комбинированной головки самонаведения: полуактивная радиолокационная и инфракрасная. Такое нововведение было призвано повысить эффективность действии ракеты на конечном участке траектории полета.

В остальном (размеры, стартовая масса, зона поражения и пр.) модификация R была идентична модификации Р. Первый пуск новой ракеты был осуществлен в 1996 г., поуже в декабре того же года программу закрыли в целях экономии средств, поскольку основные расходы было необходимо направлять па программу ESSM.

Во второй половине 1980-х гг. инженеры «Рейтеона» предложили командованию ВМС США два варианта дальнейшего развития зенитного ракетного комплекса «Си Спарроу»:

– осуществление программы ра .1 работки зенитной управляемой ракеты LSDM (Long-Ship Defense Missile) в рамках более широкого проекта по созданию общенатовской системы ПВО под наименованием NAAYVS (NATO Anti-Air Warfare System – «Система ПВО НАТО») со сроком реализации до 2000 г. включительно, при том новая ЗУР имела бы скорость полета до ЗМ и была бы способна выдерживать перегрузки при маневрировании до 45д;

– реализация программы ESSM (Evolved Sea Sparrow Missile – «Усовершенствованная ракета «Си Спарроу») со сроком исполнения не позднее 1995 г., новая ЗУР имела бы скорость полета не менее 2М и могла бы выдерживать перегрузки при маневрировании до 30д.

В обоих случаях ракета должна была получить новую двигательную установку, способную обеспечить ей вдвое большую дальность полета по сравнению с модификациями RIM-7M и RIM-7P.

Судьба первой программы оказалась не слишком счастливой по различным причинам объективного и субъективного характера. Начало работам по проекту NAAWS было положено 10 декабря 1987 г., когда в Лондоне было подписано соглашение об участии в нем на конкурсной основе 10 компаний из нескольких стран:

– «Бритиш Лэроспейс» (British Aerospace);

– FMS;

– «Дженерал Дайнэмикс» (General Dynamics);

– «Компьютер Сайенсис» (Computer Sciences);

– «Дженерал Электрик» (General Electric) – руководитель работ по программе (системный интегратор);

– «Сигнаалаппаратен» (Signaalapparaten);

– INISEL;

– «Маркопи» (Marconi)

– «Сименс» (Simens);

– «Томсон CSF» (Thomson CSF).

К середине 1988 г. в общих чертах разработка повой ракеты завершилась.

Модификации ЗУР комплекса «Си Спарроу»

ЗУР корабельного ЗРК	Авиационная УР	Модификация ЗРК	Примечание
RIM-7E	AIM-7E	BPDMS
RIM-7F	AIM-7F		Только Япония
RIM-7H-1	AIM-7E	NSSMS
RIM-7H-2	AIM-7E	NSSMS
RIM-7H-3	AIM-7E	NSSMS
RIM-7M	AIM-7M	NSSMS
RIM-7M PIP	AIM-7M	NSSMS	Обозначение ЗУР применялось в ВМС Японии для ЗУР RIM-7M для УВП
RIM-7P	AIM-7P	NSSMS
RIM-7R	AIM-7R	NSSMS
RIM-7T	AIM-7R		Вариант ЗУР RIM-7R с комбинированной ГСН и модернизированной СУ. На вооружение не принимался
RIM-162	-	ESSM system

Последний этап снаряжения ПУ – установка стабилизаторов на ракету RIM-7M.

Личный состав боевой части по эксплуатации систем вооружения устанавливают зенитную управляемую ракету RIM 7М в ячейку пусковой установки типа Mk29 GMLS ЗРК Мк57 (NSSMS) АВМА «Теодор Рузвельт»» (USS Theodore Roosevelt, CVN 71).

Она была во многом схожа с ЗУР комплекса «Си Спарроу» и предназначалась для применения из установки вертикального пуска четырехконтейнерного (четырехъячеечного) типа. Однако па этом все и закончилось. Проек т NAAWS так и не был реализован, хотя часть наработок использовали в другой программе – ESSM.

Вначале в конкурсе по данной программе приняли участие компании «Рейтеон» и «Хыоз», которые в мае 1992 г. получили от исполнительного комитета программы NSSM (NATO Sea Sparrow Project Steering Committee) соответствующие контракты. К работам подключились и другие компании из нескольких стран мира: к середине 1992 г. в проекте ESSM участвовали Австралия, Бельгия, Германия, Канада, Нидерланды, Норвегия, Португалия и, конечно, Соединенные Штаты.

16 сентября 1994 г. командование (управление) морских систем ВМС США (US Naval Sea Systems Command, отвечает за проведение работ в области кораблестроения и военно-морского вооружения) направило запросы о принятии предложений на выполнение заказа и через два месяца объявило о решении подписать контракт по программе ESSM с компанией «Хьюз» (позднее последняя вошла в состав компании «Рейтеон», которая все равно стала, таким образом, главным подрядчиком по ESSM).

В июне 1995 г. компания «Хьюз» (Hughes Missile Systems) получила контракт стоимостью 167 млн. долл., согласно которому ей следовало к декабрю 1999 г. полностью заверши ть работы по созданию комплекса ESSM с зенитной управляемой ракетой, которой присвоили шифр RIM-162. Субподрядчиками по программе выступили компании:

– «AWA Дифепс Индастриз» (AYVA Defence Industries, впоследствии преобразована в «Бритиш Азроспейсоф Острэлиа» / British Aerospace of Australia, или BAeA), Австралия;

– «Эллайд-Сигнал» (AlliedSignal), Канада;

– «Пер Адсен энд Терма» (Per Udsen and Terma), Дания;

– «RAM Систем ГмбХ», или «Рамсис» (RAM-System GmbH, или Ramsys), Германия;

– TDW (Thomson DASA YVirksysteme), Германия;

– BGT, Германия;

– ECON, Греция;

– ELPON, Греция;

– HAI (Hellenic Aerospace Industries), Греция;

Станция наведения Mk95 СУО типа Mk91 Mod I корабельного ЗРК Mk57 (NSSMS). АВМА «Дуайт Эйзенхауэр» (USS Dwight D. Eisenhower, CVN 69).

Станция наведения СУО корабельного ЗРК «Си Спарроу». АВМА «Энтерпрайз»

Пусковая установка Мк29 корабельного зенитного ракетного комплекса «Си Спарроу». АВМА «Энтерпрайз».

– «Интраком» (Intracom), Греция;

– «Сигнал» (Signaal) Нидерланды – в настоящее время :гго компания «Томсон Недерлапд» (Thomson Nederland);

– «Рауфосс» (Raufoss), Норвегия – в настоящее время называется «NAMMO Рауфосс» (NAMMO Raufoss);

– «Эпоса» / «Гиконса» (Enosa/ Gyconsa), Испания – в настоящее время называется «Индра» (Indra);

– «Рокетсан» (Roketsan), Турция;

– «Калекалип» (Kalekalip) Турция;

– «Эллайнт Геркулес» (Alliant Hercules), ставшая затем «ЭллайнгТехсистемс» (Alliant Techsystems), США;

– «Юнайтед Дифенс» (United Defense), США.

В общей сложности американские компании должны были выполнять до 45% всего объема работ но программе, немецкие и голландские – по 11%, австралийские- 8%, а канадские и испанские – по 6% соответственно.

В 1996 г была изготовлена первая партия ракет для проведения испытаний. В апреле 1997 г. состоялось подписание соглашения по вопросу серийного производства комплекса и его послепродажного обслуживания. Документ подписали государства-члены Консорциума «НАТО Си Спарроу» (NATO Sea Sparrow Consortium): Австралия, Германия, Греция, Дания, Испания, Канада, Нидерланды, Норвегия, США и Турция.

В четвер гом квартале того же года начались испытательные пуски новой ракеты, один из которых был выполнен на полигоне из пусковой установки типа Мк29. Производились пуски и из установки вертикального пуска типа Мк41, а также по воздушной мишени. В августе 2001 г. был подписан первый контракт на выпуск ограниченной партии новых зенитных ракетных комплексов.

Более подробно программу ESSM мы рассматривать не будем, поскольку этот комплекс не установлен па АВМА «Энтерпрайз». Последний вооружен ЗРК «Си Спарроу» в составе двух восьмиконтейнерных поворотных пусковых установок типа Мк29 (одна – на кормовом спонсоне левого борта, другая – на носовом спонсоне правого борта), системы управления огнем Мк95, а также зенитных управляемых ракет RIM-7M/P. Впрочем, не исключено, что до 2012 г., когда планируется вывести атомоход из боевого состава ВМС США, на нем будет установлен более новый модернизированный комплекс. Так, например, АВМА «Нимиц» (USS Nimitz, CVN 68) и АВМА «Рональд Рейган» (USS Ronald Reagan, CVN 76), согласно западным источникам, были включены в программу RNSSMS – Rearchitectured NATO Sea Sparrow Missile System (если переводить дословно, то «перестроенная», а если более попятно, то «модернизированная», или «усовершенствованная», система NSSMS).

На первом корабле новый комплекс был введен в эксплуатацию в 2001 г. На Западе в этом случае употребляют термин «Initial Operational Capability», или IOC, что в переводе звучит как «первоначальная операционная (оперативная) готовность», но фактически он свидетельствует о том, что какой-либо образец ВВТ «официально принят па вооружение» (хотя это не совсем точно соответствует да иному понятию, применяемому в отечественных Вооруженных Силах). Контракт на работы но RNSSMS компания «Рейтеон» получила в декабре 1997 г., первые стрельбы прошли в 1988 г., а полная отработка комплекса завершилась в 2000 г.

Кроме указанных двух авианосцев этот комплекс ПВО было решено разместить на десантных вертолетоносцах доках «Бопн-Омм Ричард» (USS Bonh- Omme Richard, LI ID 6) и «Иводзима» (USS Iwo Jima LHD 7) типа «Уосп» (Wasp), а также, вероятно, на эсминцах типа «Снрюэнс» (Spruance) и судах снабжения типа «Сапплай» (Supply).

ПУ типа Мк25 ЗРК BPDMS демонтируется со штабного корабля десантных сил < amp;лю Ридж» (USS Blue Ridge, LCC19) во время модернизации. 1993 г.

Демонтаж прибора управления огнем (с ручным приводом) СУО типа Мк115 корабельного ЗРК BPDMS со штабного корабля десантных сил «Блю Ридж». В центральной верхней части прибора видно оборудование телевизионной системы обнаружения. 1993 г.

Пусковая установка типа Мк29 на АВМА «Карл Винсон» (USS Carl Vinson, CVN 70). 1986 г.

Пуск ЗУР«Си Спарроу» из ПУ типа Мк25 ЗРК BPDMS. Многоцелевой авианосец «Мидуэй» (USS Midway, CV 41). 1993 г.

Пуск учебной ЗУР RIM-7P из ПУ типа Mk29 GMLS. АВМА «Абрахам Линкольн» (USS Abraham Lincoln, CVN 72). 2005 г.

ЗУР RIM-7M покидает ячейку ПУ типа Mk29 GMLS ЗРК NSSMS. АВМА «Гарри С. Трумэн» (USS Harry S. Truman, CVN 75). 2002 г.

Пуск ЗУР «Си Спарроу» из ПУ типа Мк25 ЗРК BPDMS. Десантный корабпь «Нассау» (USS Nassau, LHA 4). 1984 г.

Продолжение следует

Командно-штабное учение со 137-м гвардейским парашютно-десантным полком 106-й дивизии ВДВ

Материал предоставлен службой информации и общественных связей ВДВ РФ.

С 6 по 9 февраля 2007 г. проводилось командно-штабное учение со 137-м гвардейским парашютно-десантным полком 106-й воздушно-десантной дивизии, приуроченное к 65-летию Вяземской воздушно-десантной операции, сыгравшей значительную роль в ходе контрнаступления под Москвой.

Десантники полка, дислоцирующегося в Рязани, выдвинулись с боевой техникой на аэродром Дягилево, 8 февраля загрузились в самолеты и, совершив почти шестисоткилометровый перелет, десантировались под город Вязьму Смоленской области на исторические площадки приземления, где в конце января – феврале 1942 г. в тыл врага были сброшены части 4-го воздушно-десантного корпуса.

В этом году из самолетов военно-транспортной авиации выброшено на многокупольных системах девять единиц боевой техники, а вслед за ними на современных парашютах десантирован личный состав. Всего в командно-штабном учении были задействованы до тысячи десантников.

Истребитель танков ИТ-1 «объект 150»)*

Ракетные танки: поиск альтернативы пушечному вооружению

Геннадий Пастернак

От автора

Автору этой статьи как бывшему младшему научному сотруднику научно- исследовательского испытательного полигона БТТ (с 1958 по 1966 т.), а затем как старшему офицеру Научно-танкового комитета УНТВ (Управление начальника танковых войск) довелось быть свидетелем разработки ряда систем управляемого противотанкового вооружения, предназначенного для использования на подвижных бронеобъектах Сухопутных войск Советской Армии (темы «Дракон», «Рубин», «Лотос», «Кобра»), принимать участие в испытаниях, а также знакомиться с некоторыми другими системами с целью подготовки предложений командованию по выбору направлений развития такого вооружения.

Отработка управляемого противотанкового вооружения потребовала привлечения значительного числа организаций и конструкторских бюро, способствовала профессиональному становлению плеяды конструкторов, технологов, теоретиков, испытателей независимо от того, чем заканчивалась та или иная тема. Кроме того, определенный сдвиг произошел в этот период в оборудовании полигонов испытательных трасс, методиках оценки результатов стрельб и работы экипажа.

Полученные в ходе этой работы знания, участие в испытаниях танкового радиолокационного дальномера, в исследовании характеристик отражения танков в различных диапазонах длин волн, улучшении характеристик инженерных уголковых отражателей и др. наряду с двухгодичным вечерним факультетом совершенствования дипломированных инженеров при ВЗЭИ завершили становление автора, молодого выпускника Академии БТВ, как инженера.

Лиха беда начало

Середина 1950-х гг. совершенно не случайно стала отправной точкой в СССР для развертывания поисково-экспериментальных и конструкторских работ в области совершенствования средств борьбы с тапками и другой бронированной техникой. К этому времени определились возможности и направления развития ядерного оружия применительно к тактическим задачам Сухопутных войск и при принятии определенных мер танки оказывались наиболее стойкими средствами обеспечения боевых действий частей и соединений в этих условиях.

Одновременно этот период характеризовался значительным прогрессом в ракетостроении и стал переломным в области радиоэлектроники, особенно полупроводниковой техники. Некоторым руководителям партии и страны виделся близкий закат ствольной артиллерии, «исчерпавшей» свои, прежде всего точностные возможности на больших дальностях (свыше 2 км). Определенным толчком этому послужило успешное применение французами первых противотанковых управляемых ракет.

Появившееся в 1957 г. правительственное постановление о создании комплексов управляемою вооружения для борьбы с танками задействовало практически все имеющиеся в стране научно- исследовательские и опытно-конструкторские силы промышленности и Министерства обороны. Постановлением предусматривалось проведение целого ряда НИОКР, в основном опирающихся на ракетные средства доставки поражающих боевых частей.

Характер работ, задаваемых постановлением правительства, был на грани «мозгового» штурма, так как абсолютному большинству опытно-конструкторских работ не предшествовал необходимый объем исследований фактически ставших составной частью ОКР, что послужило отличной школой становления целой плеяды отечественных конструкторов.

Проводимые работы отличались высокой интенсивностью, энтузиазмом исполнителен, когда люди не считались ни с рабочим временем ни с праздничными и выходными днями, а испытания макетных и опытных образцов велись круглосуточно.

Естественно, что в результате предполагалось превзойти пушечное вооружении по всем показателям вплоть до полной его замены. Это касалось и танковой артиллерии. Так для опытно-экспериментальных образцов зародился термин «ракетный танк», который мог быть отнесен к «объекту 287» с комплексом «Тайфун» и «объекту 775» с комплексом «Рубин». Несколько в стороне от этого определения стояли действительно танк – харьковским «объект 434», где в боеукладку добавлялся управляемый снаряд «Кобра», и истребитель танков «объект 150» с комплексом управляемой ракеты «Дракон», который по определению не претендовал на высокое звание «ракетный танк».

Несмотря на принципиальное сходство, техническое исполнение этих систем существенно различалось, как в части самого объекта управления, так и в системе считывания координат ракеты и в устройствах передачи команд. Несколько особняком от танковых КБ проводилась разработка ПТРК «Лотос» (Б.И. Худоминский), который по энергетическим и весовым показателям никак не мог быть переносным комплексом, но твердо выбранной базы не имел, хотя по замыслу наиболее полно отвечал требованиям боевого использования.

Появилась и общая для всех разработчиков особенность – впервые и изменялась роль наводчика: он, если не будет найден способ автоматического сопровождения цели, должен был стать элементом системы управления.

По мере проведения поисковых работ в этом направлении таяла и голубая мечта о сведении к минимуму участия наводчика в системе управления. В системах появлялось звено, передаточную функцию которого нельзя описать, как другие составляющие системы: человек может быть подвержен стрессам, как от внешних воздействии, так и внутреннего состояния, ему могут помешать банальные' транспортные перегрузки или бессонная ночь. Нот тут-то принципиально важным оказалось, какую функцию конкретная система возложит на наводчика, теперь уже наводчика-оператора.

В КБ развернулась напряженная деятельность, а с ней и конкурентная борьба за место под солнцем, в которую наряду с военными представительствами на предприятиях были включены научно-исследовательские институты и полигоны Министерства обороны, вплоть до создания на них специализированных подразделений, как это имело место на НИИИБТ полигоне (Кубинка, Московская обл.). Надо отметить, что на начальном этапе создания управляемых противотанковых ракет весьма заметную роль сыграла Военно-воздушная академия им. Жуковского.

Все работы велись под пристальным вниманием отделов ЦК КПСС и Совета Министров СССР (Военно-промышленная комиссия – ВПК) с регулярными показами достижений высшему руководству государства. Последнее накладывало на разработчиков дополнительные трудности: местом таких мероприятии нередко выбирался полигон в Кубинке (видимо, по причине близости к Москве и возможности совмещения с показом авиатехники на кубинском военном аэродроме), перебазирование на который доставляло немало хлопот для большинства из них, так как основному показу предшествовали «предпоказы», определяемые субординацией построения аппаратов Совмина и Министерства обороны.

По результатам больших показов сворачивались темы, кому-то отдавались приоритеты, «летели головы». На оценку мог повлиять целый ряд факторов: ненадежность экспериментальных и опытных образцов, ошибки экипажа, непродуманность экипировки и т.п., что в военном быту носит название «генеральского эффекта». При импульсивных руководителях вред таких показов несоизмерим по сравнению с ожидаемой пользой. Субъективная составляющая и без показов велика: достаточно вспомнить «погибший» более перспективный переносной ПТУР «Овод», всего на три-четыре месяца отставший по отработке от ПТУР «Малютка».

Обилие тем разного направления плюс неустановившаяся терминология внесли определенный хаос в ряды заказывающих управлений Министерства обороны: каждый из разработчиков приводил все возможные доводы в обоснование принятых решении, в которых слова «мощное», «современное» и «автоматическое» зачастую превалировали над другими в описаниях и отчетах. Доходило до того, что у некоторых комплексы оказывались «более автоматическими», чем у других.

Чтобы разобраться в этом водовороте событий, в начале 1960-х гг. Министерство обороны сформировало у себя специальную межведомственную ке)миссию во главе с Председателем НTK Генштаба ВС H.Н. Алексеевым, однако по моим сведениям, четкого решения так и не появилось. Bо всяком случае, доклад д.т.н. Я.Б. Шора и подготовленный проект решения НТК ГШ на основании этого доклада (3 НИИ МО) не выдержали критики и не были приняты. На ходе проводимых работ это особо но сказалось.

Прежде чем коснуться систем наведения, хотелось бы напомнить кое-что о танке как о цели, поскольку этот вопрос, хотя и интересный, но по понятным причинам в справочниках по БТТ не отражается. Вот в Великую Отечественную войну каждый германский танк представлялся на листочке как цель с ее слабыми мостами применительно к средствам поражения Красной Армии. Теперь рассматривалась более общая задача: бороться с некоторым ебобщенным танком, которым мог стать даже отечественный образец, к этому времени уже имеющийся на вооружении в ряде стран.

Танк – цель

Какие же характеристики танка как цели достойны внимания? Конечно, прежде всего его габариты. И как это ни удивительно, в основном размеры современных танков с точки зрения систем наведения (кроме высоты) незначительно отличались между собой и отличаются в настоящее' время, так как они подчинены требованиям транспортировки по железным дорогам и обеспечению поворота с минимальным радиусом (длина опорной поверхности гусеницы не должна превышать примерно 1,6 ширины опорной поверхности). Однако танки серьезно отличаются параметрами броневой защиты, достигая в лобовой проекции высокой противоснарядной стойкости, слабее в бортовых проекциях, слабой сверху и сверхслабой на днище. Однако днище для дистанционных систем малоуязвимо – это удел минных изысканий.

Лобовая проекция самая маленькая самая защищенная в азимутальном угле до 60°. При наблюдении на больших дальностях она перекрывается складками местности, растительностью, при движении – частично снежным или пылевым облаком, образуемым верхними ветвями гусениц, выбрасывающими перед собой (с двойной скоростью) все, что на них попало, – пыль, песок, снег, грязь. Для систем наведения использующих вертикальные проекции танка (проекции на вертикальные плоскости), наиболее существенным размером являемся высота: чем она меньше, тем хуже для системы. Бесконечно уменьшать высоту танка, однако, невозможнее так как при этом катастрофически снижаются возможности поиска целей и ориентирования на местности, а также высота линии огня.

Горизонтальная проекция танка для поражения во всех отношениях более предпочтительна: ее площадь примерно в три раза больше, ничем не перекрывается и не только не имеет сколько-нибудь удовлетворительной бронестойкости, но и весьма чувствительна к фугасному воздействию. Танк в окопе или прикрытый складками местности для средств, обеспечивающих поражение сверху, -такая же уязвимая цель, как открытый. Многим понятно, что обеспечить равные уровни бронирования всех проекции танка при современных силовых установках вооружении, боеприпасах и свойствах броневых сталей просго не реально – такому монстру потребуются специальные дороги с твердым покрытием (автобаны повышенной стойкости), спецмосты и снецакведуки, а не пересеченная местность, ибо его удельное давление превысит все мыслимые пределы.

Другой показатель защищенности – как в конкретном танке располагается боекомплект. Бывалый танкист-фронтовик еще в 1958 г. сказал нам: «А вот и перспективное молодое поколение, а нам пора на пенсию, к тому же, мы уже на 95 % решали, как бороться с танками вероятных противников: в каждом из них достаточно боезапаса, чтобы от танка ничего не осталось. Вам остается решить, как его (боезапас) взорвать». Размещение боекомплекта в танке – далеко не последний вопрос.. Появившиеся уже тогда опытные образцы харьковского «объекта 430» с кабинным типом размещения выстрелов вызывали недоумение. Вероятно, что и возникшая приверженность к размещению на танках боекомплекта в специальном «замане» тыльной части башни рано или поздно кому-то дорого аукнется.

Другие показатели танка как цели менее очевидны и потребовали привлечения различных средств измерения, в связи с чем начались (зачастую в рамках поставленных ОКР) масштабные научно- исследовательские и экспериментальные работы во всем диапазоне электромагнитных волн.

Однако, в отличие от, например, воздушных целен, существующий контраст танка в условиях боевых действий на местности (дым, пыль, естественные складки местности, кусты, овраги, элементы инженерного оборудования, воронки, подбитая и горящая техника и т.п.) не давал уверенного основания для построения полностью автоматических систем, особенно для стрельбы на большие дальности. Мы только на параде или показе можем видеть танк во всей его заводской «красе». В реальных условиях, заляпанный грязью или покрытый снежно-ледяным панцирем, окутанный пылевым (снежным) облаком при движении, частично перекрытый складками местности и растительным покровом, танк не позволял устойчиво себя сопровождать техническими средствами и не представил тогда какую-либо зацепку для построения полностью автоматических систем наведения. Радиолокационные системы в диапазоне сантиметровых и миллиметровых волн как более устойчивые к перечисленным факторам показали свою несостоятельность с точки фения возможности использования из-за недостаточной точности определения угловых координат цели и ракеты вследствие ограничения допустимых размеров антенн, низких силуэтов целей, влияния подстилающего покрова местности, особенно в вертикальной плоскости.

Дальний инфракрасный диапазон (около 10 мкм) в этот период отечественной промышленностью в интересах Сухопутных войск был практически не освоен, и проведенные в Кубинке исследования ни к чему не привели. Хотя и здесь таились определенные подводные камни выравнивание температур и мучения на поверхностных слоях цели в лобовой ее части при движении и доступная возможность маскировки мало теплоизлучающими материалами тина пенопластов или банальной пены. Единственный демаскирующий элемент при этом – нагретый от стрельбы ствол пушки температура которого в сотни раз превышала показатели чувствительности тепловизоров.

Таким образом, в те времена не было найдено надежных средств слежения за целью на больших дальностях поэтому исключить наводчика полностью из схем построения систем борьбы с танками не удавалось. Оставалось одно – обратиться к возможностям человека.

Вернемся теперь к вопросу предпочтительности выбираемых траекторий независимо от того, какой системой наведения они будут реализовываться (рис.1, а, б, в).

На мой взгляд, предпочтение имели ОКР, предусматривающие траекторное * решение, обеспечивающее поражение танка сверху. Таких работ было две. Обе по разным неизвестным мне причинам оказались закрытыми. В одной из них ракета выводилась нa определенную высоту, а дальше по радиусу, отслеживающему расстояние до цели, атаковала танк сверху (рис. 1а). Другая тема предполагала пролет ракеты по траектории на 4-6 м над местностью с обеспечением дистанционного подрыва двух (для компенсации промаха по дальности) кумулятивных боевых частей, установленных перпендикулярно вниз к направлению полета (рис. 1, б). Первая система имела неудовлетворительную «мертвую» зону, низкую скорость ракеты, возможные сложности в реализации вертикальных перегрузок. Вторая, по всей вероятности, незаслуженно недооценена и забыта.

Для остальных систем приняли наиболее трудную для исполнения так называемую «трехточечную» схему наведения (рис. 1, в), где целью являются фронтальные проекции танка (проекции на вертикальную плоскость). На такой схеме основывалось большинство заданных систем («Шмель», «Фаланга», «Овод», «Лотос». «Дракон», «Тайфун», «Рубин», «Кобра» и др.). Они предполагали контактное использование кумулятивной боевой части (БЧ).

Эта схема требует повышенных требовании к точности, особенно в вертикальной плоскости из-за возможных потерь ракеты при задевании земли, и предполагает, как правило, борьбу с наиболее защищенной лобовой проекцией цели. Немаловажным фактором для такой траектории явились последствия стартового задымления, и особенно работы маршевого двигателя при отсутствии боковой составляющей ветра, из-за образования дымовой трубы по траектории длиной до 3000-4000 м при стрельбе на максимальные дальности. Тут и самый «бездымный» порох не поможет- цель исчезает на глазах.

Последняя трудность преодолевалось совершенствованием порохов и специальной техникой стрельбы.

* Траектория ракеты прямая, соединяющая выходное окно прицела наводчика с центром цели.

Кое-что о ПТУР

Основой построения систем управляемого наведения является сам управляемый объект, т.е. ракета как носитель боевой части с одной стороны и как объект управления – с другой. Поскольку для комплексов, размещаемых на подвижной базе, отсутствует жесткое ограничение по массе ПТУР, то используемая в то время кумулятивная боевая часть строилась из условия пробития максимально возможной лобовой брони танка с учетом необходимого заброневого действия. Определяющим в этом являлся диаметр БЧ и ее масса. Исключением являлась БЧ для «Кобры», для которой диаметр ограничивался калибром танкового снаряда.

Как управляемый объект ракета должна обладать определенной аэродинамической устойчивостью и достаточно высокой собственной частотой (около 5 Гц), что предопределяло построение автоматического контура наведения с приемлемыми ошибками отклонения ракеты от линии визирования на цель. В системах, где в контур управления самой ракетой включался оператор-наводчик, это требование могло быть сниженным из-за большей инертности реакции человека.

Главной особенностью ракеты как объекта управления являлись органы управления, аэродинамическая природа ** которых диктовала для большинства разрабатываемых комплексов применять систему автоматического регулирования второго порядка (с астатизмом второго порядка), структурно неустойчивых, а после принятия мер, обеспечивающих устойчивость, критичных к коэффициенту усиления контура, как на верхней свое и границе, так и на нижней.

От этого теоретически можно было избавиться, например, отстрелом грузиков (получаем непосредственную поперечную скорость), однако такое решение проблематично в технической реализации для длительного полета ракеты. Такой способ корректировки траектории был впервые апробирован В.И. Вишневским применительно к танковому артиллерийскому снаряду на конечном участке полета к цели, а в последующем – в США для ПТУР небольшой дальности.

На ПТУР конструкторами также решалась масса задач, связанных с поперечными размерами оперения в полете и в боеукладке, с энергопитанием ее систем (например, для ракеты «Дракон» на одном из этапов был использован малогабаритный электрогенератор (3 кВт) работающий от порохового аккумулятора давления, для лампы-фары с осевой силой в один миллион свечей), с размещением трехстепенного гироскопа, приемников сигнала, аппаратуры, местом расположения органов управления и еще многими техническими и технологическими проблемами.

Каждая из систем имела свои специфические проблемы, вызванные особенностями построения конструктивными решениями или применяемыми материалами.

Так, например, в комплексе «Кобра» старт ракеты из ствола танковой пушки накладывает массу ограничений связанных с образованием пыле-дымового облака непосредственно перед прицелом, время рассевания которого может, как правило, превосходить полетное время ракеты до цели. Особенно неприятно это может проявиться в обороне при стрельбе из окопа, когда наиболее вероятна возможность реализации больших дальностей стрельбы, вплоть до максимальных (4 км). В наступательном бою в силу боевого построения для абсолютного большинства танков продельная дальность видения целей не превысит 1,1 км как по условиям рельефа местности, так и по условиям пыле-дымового задымления и маскирования целей.

** Аэродинамические рули могут придать лишь ускорение ракете, а необходимо получить перемещение (ускорение-скорость-перемещение, т.е. двойное интегрирование).

Системы управления и наводчик

Несмотря на то что заданных постановлением правительства тем было много, все они укладывались всего в три принципиально отличных между собой способа построения (рис 2, а, б, в):

– командный: пункт считывания координат центра цели и ракеты находится у наводчика, команда с этот пункта передаемся на ракету;

– лучевой: считывания положения центра цели на пункте наводчика передается с пространственным кодированием на ракету, которая «находит» место в этом луче;

– с головками самонаведения (ГСН) на ракете.

Их отличие заключаемся в разном уровне помехозащищенности так как при лучевом способе построения считывающее устройство принимает сигнал с пункта наведения, в то время в других – со стороны противника. Особенно важно это для ГСН, для защиты от которых можно использовать различного рода «ловушки». В командных системах помехам со стороны противника могут быть подвергнуты и линия передачи команд при выполнении ее даже в миллиметровом диапазоне из-за значительных боковых и задних лепестков приемной антенны ракеты, а также система считывания координат ракеты, принимающая сигнал со стороны противника (применяемая проводная командная линия на переносных комплексах для подвижных объектов непригодна). Для танковых подразделений в командных системах определенной накладкой является распределение частот и кодов для предотвращения взаимных помех.

Это, конечно, не означает, что конкретные системы не могут быть реализованы как комбинация перечисленных способов по дальности или плоскостям наведения.

Сточки зрения описанных способов к командным системам могут быть отнесены «Шмель», «Фаланга», «Дракон», «Малютка», «Овод», «Тайфун», «Кобра» («Гвоздь»-«Кобра»), «Астра», к лучевым – «Лотос».

Тяжело продвигалась лучевая система «Лотос» (ТКБ, г.Тула): из-за отсутствия мощного точечного источника она отрабатывалась на ксеноновои лампе с массивными линзами (диаметром до 25 см) в оптической с истоме, с программным перемещением некоторых из них, что ставило под вопрос использование ее на подвижных объектах для стрельбы с ходу. Реализация таких систем стала возможной только после освоения лазерных источников излучения.

Вернемся к командным системам ввиду того что, независимо от их технической реализации, между ними имеет место качественное различие, характеризуемое необходимым навыком наводчика для удержания ракеты в габаритах цели. Сейчас принята несколько неудачная терминология (в которой зачастую путаются даже преподаватели), не отражающая сути различий: «ручная» и «полуавтоматическая». В те времена эти понятия также трактовались весьма своеобразно с учетом конкретных интересов конструкторского бюро.

Суть различий заключается в том что с появлением управляемых ракет, как ранее отмечалось, наводчика вынуждены были включить буквально последовательным «блоком» в контур управления на период полета ракеты. Если при стрельбе из пушки наводчик прицеливался и нажимал спуск в момент, как ему казалось, наиболее удачною совмещения точки прицеливания с целью, а далее оценивал результаты стрельбы, то теперь он должен был осуществлять управление в течение всего периода полета ракеты после выстрела вплоть до ее встречи с целью (от секунды до десятков секунд). Особенностыо такого управления должен был стать специально вырабатываемый навык, обуславливаемый поведением ракеты при наблюдении в прицел, когда наводчик должен был пультом отрабатывать команды, не столько зависящие от величины отклонения ракеты от проекции на цель, сколько от ее угловой скорости и углового ускорения.

На первом этапе создания систем управления простейшим решением оказалось «дать»: в руки оператору рули ракеты, как это сделали французы. Это и есть то, что называется «ручным» управлением. Такими комплексами были «Шмель», «Малютка» и более сложный ПТУР «Фаланга», дублирующий режим «Дракона».

Однако такая заманчивая возможность наткнулась на «подводный камень», связанный с тем, что необходимый навык для управления ракетой оказался чуждым обычному жизнеенному опыту большинства людей.

Все дело в том, что в обыденной жизни такой навык отсутствует. Есть специальности, где он отрабатывается: по управление судном (лодкой) при плавном причаливании (в одной плоскости) или пилотирование летательного аппарата с выдерживанием заданных высоы полета и маршрута (без автопилота). Хотя последний навык требует меньшего напряжения, чем управление в двух плоскостях противотанковой ракетой по подвижной цели. Совершенно не случайно, что для отработки некоторых опытных образцов в качестве наводчиков привлекались именно летчики.

Есть люди еще более близкой специальности – это жонглеры, балансирующие шестами. Чем выше шест, тем легче баланс (устойчивость), однако перемещаться по арене с коротким шестом можно быстрее (управляемость) В каждой из ручных систем осуществляется свой баланс между устойчивостью объекта управления и его управляемостью, поэтому навык надо отрабатывать на конкретной системе и ее приводе (маховички, пульты, кнюппели, джойстики). К этому надо добавить немаловажный нюанс длина шеста все время увеличивается (по мере удаления ракеты снижается ее «послушность»).

Проверка призывного контингента в тс времена показала, что некоторым необходимо до 3000 электронных пусков для освоения стрельбы ПТУР, а до 10% не могли приобрести эти навыки вообще. А навык надо поддерживать, иначе снижается эффективность стрельбы. В войсках появились специальные тренажеры. А как быть с резервистами в случае мобилизации? С этими накладками до определенных пор пришлось мириться.

Попытка упростить работу наводчика путем гироскопической стабилизации ракеты на траектории (руководитель темы А.Э. Нудельман) не дала положительного эффекта ввиду сложной передаточной функции, требуемой от наводчика при наблюдении за поведением удаляющейся ракеты через прицел (если бы можно было управлять ракетой, наблюдая как бы сверху и сбоку). Этой же организацией отрабатывался комплекс «Тайфун» на специальном гусеничном «объекте 287» (Ж.Я. Котин, ЛКЗ). Экипаж размещался в корпусе машины (оператор, он же командир и механик-водитель) вооружение устанавливалось на вращающейся платформе.

Автору довелось произвести два пуска ракеты ЗМ7 системы «Дракон» («объект 150», Л.И. Карцев, Уралвагонзавод) в ручном режиме, в том числе один из них с ходу, оценка результатов которых даже при наличии попадания послужила основанием принять решение о необходимости форсированной отработки основного «полуавтоматического» режима.

В системах с «полуавтоматическим» режимом на самом деле управление ракетой со всеми необходимыми премудростями возлагается на автоматический контур, который «обязан» приводить ракету на центральную марку (ЦМ) прицела, а наводчик в другом контуре управления должен удерживать ЦМ на цели. Причем в контуре наводчика реализуются житейские навыки управления типа наводки ЦМ пультом (на танке БМП) или непосредственно перемещающими ее маховичками каждому отклонению которого соответствует угловая скорость (не ускорение!!!) перемещения,т.е в последнем случае математически процесс описывается только одним интегрированием. Это человеку свойственно когда он идет, то интегрирует скорость, получая необходимое перемещение а поворачивая, интегрирует угловую скорость для выбора нужного направления. Аналогичные функции реализуются при управлении например, автомобилем. Тем не менее это не означает что отпадает необходимость тренировки на конкретной системе, как это надо делать и при пересадке, скажем, на другой автомобиль: управлять сможешь, а мастерство надо еще нарабатывать.

В простейшем случае при этом стрельба с места но неподвижной цели близка к автоматической «Полуавтоматические» системы не сразу смогли вступить в спор с «ручными» из-за технических трудностей отработки систем съема угловых координат ракеты, да и само считывание даже в условиях естественных помех оказалось нелегкой задачей. На полуавтоматическом решении отрабатывались системы «Дракон», «Лотос», «Кобра» («Гвоздь»« Кобра») «Рубин».

Самым привлекательным решением для танков применительно к «объекту 434» (А.А. Морозов, Харьков) являлась тема «Кобра» организации А.Э. Нудельмана, А.Е. Рачицкого (Москва), в которой предполагалось спроектировать комплекс управления артиллерийским снарядом выстреливаемым из гладкоствольной танковой пушки. Однако технические проблемы (более чем 2000-кратные перетрузки, недоступные существующей тогда электронике, естественное задымление и запыление поля зрения при выстреле, создаваемое дульной волной, изменение аэродинамических характеристик снаряда по дальности и др.) заставили пройти трудный путь поисков «Гвоздь» и снова «Кобра» с переходом на ракету, выстреливаемую из ствола танковой пушки.

Опытный ракетный танк «объект 775».

Опытный ракетный танк «объект 287».

КБ Челябинского тракторного завода (П.П. Исаков) была предложена оригинальная база («объект 775») под чисто ракетный комплекс вооружения, в котором сочеталась неуправляемая ракета «Бур» с полуавтоматическим комплексом управляемой ракеты «Рубин» (МВТУ им Баумана, Л.П. Преснухин, прицел Красногорского механического завода, Г.М. Гудзенко). База представляла собой машину весьма низкого силуэта (соответственно с низкой линией огня), в которой командир (он же механик-водитель) и наводчик располагались во вращающейся башне что само по себе определило появление некоторых проблем. Вместе с тем имели место большие сложности и с управляемым вооружением, в котором считывающее устройство положения ракеты в фокальной плоскости прицела использовало оригинальную высокоточную растровую систему с уникальным ламповым усилителем (усиление примерно в миллион раз), что но тем временам неизбежно по обходилось без трудно устраняемого микрофонного эффекта при движении. Кстати с этим не принятым на вооружение объектом и другими упомянутыми в статье «ракетными» танками можно в настоящее время ознакомиться в общедоступном подмосковском музее бронетанковой техники (Кубинка, Московской область).

Первым отечественным комплексом с полуавтоматическим наведением, принятым на вооружение, стал «Дракон» (главный конструктор комплекса вооружения А.И. Богданов, главный конструктор ракеты Д.Л.Томашевич, КБ-1, при активном участии на последнем этапе А.Г. Шипунова, Н.А. Легуша, С.М. Березина, ТКБ) в составе истребителя танков ИТ-1 («объект 150»), в котором считывание положения трассера в фокальной плоскости прицела осуществлялось телевизионной передающей системой на диссекторной трубке, а передача команд- стабилизируемой в вертикальной плоскости антенной. Все элементы системы управления были построены на радиолампах типа «Дробь», что требовало значительных затрат электроэнергии и применения вентиляционных систем охлаждения каждого блока. Техническая реализация комплекса в целом была основана, естественно, на конструктивном заделе и опыте КБ-1, накопленном в ракето- и самолетостроительных областях, в с связи с чем «Дракон» не в полной мере отвечал требованиям эксплуатации в частях Сухопутных войск.

Так, например, ограничивались сроки непрерывной работы, имели место «уходы» нулей, некоторые проверки и настройки требовали применения специальной контрольно-проверочной машины. Вместе с тем обучение навыкам эксплуатации и стрельбы этого комплекса не представляло проблем и трудностей. Так, на этапе госиспытаний в качестве наводчика успешно выступал солдат, не пригодный к строевой службе (кочегар). В некоторых литературных источниках появились высказывания о сложностях в управлении комплексом «Дракон». Мне пришлось принимать активное участие в отработке этого комплекса. Хочу отметить, что никаким специалистом в области стрельбы я не являлся, на тренажерах не обучался и совершенно случайно оказался за прицелом из-за наличия в нем телевизионного устройства считывания координат снаряда, которым непосредственно занимался. Единое время, средства контроля на самой машине запускались наводчиком, и от командира требовалось с точностью до секунды синхронизировать все службы оборудования. В противном случае это могло привести к срыву условий испытаний, потере снаряда или данных о траектории, а это уже ЧП: стоимость опытной ракеты составляла более 200 000 рублей (в 1964 г.) – как четырех танков Т-55. Во многом эта синхронизация зависела от действий экипажа, и попытки заменить наводчика или даже командира приводили к отрицательным результатам. Мне в какой-то мере просто повезло, что, произведя около 100 пусков, я практически ни разу не подвел главных конструкторов и многочисленных рядовых исполнителей этой огромной работы.

К сожалению, как мне кажется, ИТ-1 не получил дальнейшего развития вследствие определенных межведомственных отношений в системе МО, попав в систему УНТВ, а не ГРАУ, хотя имел массу возможностей для совершенствования. В частности, удалось показать, что перевод ламп в дежурный режим (около 4,8 В накала вместо 6,3 В и отключение анодных напряжений) снимал проблему установленного рабочего цикла, ухода от нестабильности нулей, необходимость вентиляторного обдува блоков комплекса.

Появление систем противотанковых управляемых ракет в начале 1960-х гг. чуть было не привело к ликвидации бронетанковой техники (прежде всего танков) в результате правительственных «смотрин» во главе с Н.С. Хрущевым, на которых за считанные минуты рассмотрения можно было заслужить оценку, подобную полученной Главным маршалом бронетанковых войск П.А. Ротмистровым за вполне разумное краткое выступление: «И вот такой отсталый маршал у нас бронетанковой академией командует…» После чего окружением, прежде всего сыном, стоящим за стулом Генсека, маршал быстро был «обучен» азам будущего развития сухопутного вооружения. А ведь сорок лет прошли прямо по следам его выступления.

Так и хочется предостеречь от вынесения окончательных решений в условиях «высоких» показов, на которых зачастую, как принято говорить сейчас, пиар может составлять львиную долю представленного или продемонстрированного на полигоне.

Если бы войну можно было выиграть одним танком! За любым принципиально новым танком должны стоять годы (точнее, десятки лет) формируемого нового серийного производства для необходимого насыщения и поддержания войскового парка, создания средств его эксплуатации, системы и средств войскового ремонта, капитального ремонта (в том числе подвижными заводами), средств храпения, системы подготовки офицерских кадров и призывного (контрактного) состава, для разработки, в конце концов, боевых средств поддержки на его базе и войсковых средств обеспечения родов войск.

Есть еще одно свойство тапка, которое не прямо отражается в справочной литературе, а лишь в виде обобщенных результатов чьих-то расчетов: дескать, такой-то танк превосходит другой во столько-то раз. Вместе с тем, как это ни цинично звучит, танк можно характеризовать таким же показателем, как и средства производства, – производительностью, по в данном случае это производительность уничтожения, т.е. число пораженных целей за единицу времени, и дополнительно – не просто целей, а целей, по сути являющихся также средствами уничтожения. Для многоцелевого средства, которым является танк, даже такая оценка уже непростая задача. В тоже время, неграмотное управление .может перечеркнуть любые достоинства техники. Надеяться на производство в ходе боевых действий нельзя: воевать сможет только накопленное и ремонтируемое. Эти две вещи и составят боевую мощь сухопутных сил.

Впрочем, если танки теперь нужны только для поддержки внутренних сил, для борьбы с террористами и освобождения заложников, то их надо существенно переделать, а, в общем-то, что получится при этом, вряд-ли можно будет называть танком. Однако при нашей территории и протяженности границ трудно поверить в возможность их прикрытия и защиты только оперативными и стратегическими ракетами, самолетами и даже просто силами «профессиональных» контрактников с «Калашниковым» под мышкой.

Вместо заключения

Итак, прошедшие 40 лет показали, что ни в одной стране так и не были созданы чисто ракетные (без артиллерийской пушки) танки ввиду сравнительно ограниченных возможностей управляемого вооружения по сравнению с пушечным в условиях непосредственного соприкосновения. Роль управляемых ракет на танке остается чисто вспомогательной. Так, «мертвая» зона «Кобры» превышает предельные дальности стрельбы (менее 1,1 км) в типичных условиях наступательного боя для развернутого танкового подразделения.

Вместе с тем отказ от такого оружия, несмотря на более высокие затраты по сравнению с артиллерийским вооружением, был бы неоправданным, и наряду с противотанковыми ракетами на вертолетах необходимо иметь подразделения машин непосредственной поддержки на танковой базе (с танковой защитой и подвижностью). Их эффективность в непосредственном соприкосновении с противником все же будет выше, чем у боевых вертолетов, экипажам которых, как правило, будет нелегко разобраться на месте в особенностях сложившейся обстановки (где свои, где чужие, откуда контратака).

Исчерпаны далеко не все современные способы борьбы с танками с использованием управляемых ракет: возможно, стоит реанимировать некоторые решения прошедшего века и более внимательно отнестись к нетрадиционным способам снижения боевой производительности атакующих танков и танковых подразделений.

Комплексная защита бронетанковой техники. Украинский подход

А. Тарасенко, независимый эксперт

Использованы фото и рисунки автора, а также материалы рекламных проспектов БЦКТ «Микротек». Зй-модель К. Кима.

Окончание. Начало см. в «ТиВ» №2/2007 г.

Варианты реализации мер по комплексной активной и динамической защите

Наиболее активные работы по оснащению объектов БТТ комплексной активной и динамической защитой на данный момент проводятся в России и Украине . Даже при достаточной информации о конкретных образцах устройств динамической и активной защиты наиболее полные выводы можно получить лишь при рассмотрении конкретных вариантов их реализации в целом. Рассмотрим варианты установки конкретных комплексов на российские Т-90, Т-72В «Рогатка» и украинский Т-84 (эти образцы выбраны как наиболее современные из состоящих на вооружении).

Вверху: модернизированный танкТ-64Б (БМ «Булат»); внизу: модернизированный танк Т-72Б «Рогатка». Фото А. Гина и Д. Затонского.

Башня

На башне танка Т-90 установлены семь контейнеров и один блок динамической защиты, которые? перекрывают примерно 50% лобовой проекции башни при нулевых курсовых углах обстрела. В связи с неудачной (по мнению автора) схемой установки прожекторов- постановщиков помех из состава КОЭП «Штора-1» большой участок проекции башни в наиболее угрожающих секторах обстрела не прикрыт динамической защитой. Участки по бокам от амбразуры также прикрыты весьма слабо – одним контейнером и одной секцией уменьшенного размера. В результате весьма противоречивых решений защиту от заявленных разработчиками противотанковых средств обеспечивает менее половины лобовых участков башни. Особенно стоит заметить, что мало внимания уделено защите ослабленных зон башни в районе амбразуры. К сожалению, не видно прогресса в этом вопросе и на Т-90 последних серии со сварной башней.

Решения по обеспечению защиты башни танка Т-84 выгодно отличаются от российского аналога: на башне установлены 21 контейнер и четыре блока (либо 25 контейнеров) динамической защиты. Контейнеры выполнены для индивидуального размещения двух элементов кумулятивной защиты ХСЧКВ 34, что значительно повышает живучесть башни при обстреле, так как при срабатывании элементов не происходит резкого снижения защищенности перекрываемой лобовой проекции тапка. Прожектора-постановщики помех из состава КОЭП «Варта» установлены поверх контейнеров динамической защиты. Внимание также уделено защите участков в районе амбразуры башни, которые но конструктивным причинам имеют несколько меньшую защиту, чем другие участки.

Нужно отметить, что ситуация в плане увеличения перекрываемой ДЗ площади башни значительно улучшена на модернизированном Т-72В с комплексом ДЗ модульного типа «Реликт». В отличие от Т-90, это т танк пе комплектуется прожекторами-постановщиками помех, которые на Т-90 установлены вместо части контейнеров ДЗ, тем самым снижая защиту башни в наиболее опасных направлениях обстрела, а также при своей работе демаскирующими танк в ИК-диапазоне. В целом танк Т-72Б «Рогатка» наряду с танками Т-84 и Т-64БМ является примером комплексного многоуровневого подхода к вопросам защиты.

В России планируется крупномасштабная модернизация танков Т-72В и Т-80В с оснащением их комплексами ДЗ нового тина. Стоит заметить, что украинские Т-64В, модернизированные с применением модульной ДЗ, демонстрировались еще в 1999 г. однако за последние семь лет в силу различных причин (скорее относящихся к политической, чем к технической сфере) было модернизировано не более 50 машин. Данное положение весьма тревожно в условиях существенного отставания бронезащиты танка Т-64Б, составляющих основу танковых войск Украины, от современных ПТС (производство Т-64Б/БВ завершилось в 1987 г.).

Особенности размещения динамической защиты на танках Т-90 (Российская Федерация) и Т-84 (Украина).

Т-90

Силовые экраны, защищающие борта корпуса Т-90 и Т-84.

Размещение контейнеров ДЗ на башне

Установка элементов динамической защиты на ВЛД корпуса

Т-84

Установка контейнеров с кумулятивными защитными устройствами на башню.

Размещение контейнеров ДЗ на башне Т-84 и Т-90.

Схематически показан сектор перекрытия проекции контейнерами ДЗ

Установка элементов защиты на ВЛД корпуса

Элементы кумулятивной защиты (ЭКЗ) ХСЧКВ 19иХСЧКВ34

Перекрытие лобовой проекции башни и корпуса

Объект	Т-72Б/Т-90	Т-72БМ/Т-72М1М	Т-84, БМ «Булат»
Наименование ДЗ	«Контакт-5»	«Реликт»	«Нож»
При нулевых курсовых углах, % 55	около 50	60	Менее 65
При курсовых углах	45	45	Менее 65
±20° (корпус), %
При курсовых углах	45	55	Менее 65
±35°(башня), %
Общая масса комплекса ДЗ, т	1.5	23	Около 3
Тип ЭДЗ	4С22	4С23	ХСЧКВ 34/16
Общее количество ЭДЗ, шт.	360	394	172

Корпус

На верхней лобовой детали (ВЛД) корпуса тапка Т 90 установлена встроенная динамическая защита, которая является неотъемлемой частью самого корпуса. Д\я своего времени это было передовое решение, однако сейчас оно требует усовершенствования. Основной причиной этого является сложность ремонтно-восстановительных работ при поражении и сложности при проведении модернизации. Кроме тою, при срабатывании элементов динамической защиты, расположенных в ячейке, вследствие фугасного воздействия возможно разрушение сварных швов, что ведет к выходу из строя как сработавшей ячейки, так и ячеек, смежных с пей. Эго обуславливает большую трудоемкость восстановительных работ после срабатывания элементов динамической защиты. Кроме того, оборудование танка комплексом «Контакт-5» производится в процессе изготовления танка в заводских условиях, что затрудняет его модернизацию и обслуживание.

Модульная структура защиты ВЛД Т-84 и Т-64БМ и танков, оснащенных ДЗ «Реликт», обеспечивает ряд преимуществ, таких как легкость в обслуживании (в том числе возможность замены поврежденных модулей в полевых условиях), большая проекция ВЛД, перекрываемая модулем, возможность быстрой модернизации большого количества танков.

Бортовая проекция

Силовые экраны корпуса Т-90 выполнены из цельных стальных плит. Подобные экраны обладают существенным недостатком – значительно меньшим перекрываемым ими участком бортовой проекции. Силовые экраны корпуса Т-84 выполнены разрезными, перекрываемая ими площадь значительно больше, чем у экранов Т-90, однако защита, обеспечиваемая ими, несколько меньше, чем у экранов Т-72Б/Т-90.

Установка КАЗ «Арена» на танк Т-90.

КАЗ «Заслон» может быть установлен на все типы отечественных и зарубежных основных и средних танков, а также на БМП и БТР, в том числе и устаревших образцов (на модели пример размещения КАЗ «Заслон» на танке Т-54). При использовании КАЗ на танке ствол пушки комплектуется защитным кожухом из композитного материала.

Установка комплексов активной защиты

Установка комплексов активной защиты на существующие образцы БТТ всегда было сложной задачей. При разработке состоящих на вооружении танков возможность применения на них КАЗ изначально не предусматривалась. В связи с этим возникает ряд проблем, связанных с установкой довольно значительных объемов дополнительного оборудования на танк. Кроме того, установка существующих КАЗ также усложняется их негибкой компоновкой, которая требует изменения размещения использующегося на танке оборудования, прежде всего динамической защиты.

Танк Т-90 с КАЗ «Арена» был продемонстрирован в 2002 г. ходе выставки «Russian Expo Arms». В связи с установкой этого комплекса значительно возросла заметность образца – на башне размещена РЛС больших габаритов. Вместо верхних секций контейнеров ДЗ установлены заглушки, так как наличие пусковых шахт комплекса препятствует полноценному размещению ДЗ.

Не смогли найти оптимального решения и израильские специалисты, о чем свидетельствовал продемонстрированный па выставке LIC-2005 танк «Меркава» МкЗ с комплексом «Трофи». При установке комплекса пришлось ослабить основное модульное бронирование башни. Одним из вариантов решения может быть использование модульной структуры КАЗ «Заслон». Это дает возможность устанавливать его на надгусеничных полках и на кормовой части башни танка и позволяет, в отличие от существующих аналогов, но увеличивать заметность тапка и его габаритов по высоте. Это выгодно отличает «Заслон» от таких аналогов, как «Арена», на котором массивным и плохо защищенный радар размещен па крыше башни, и если он будет поражен, комплекс становится бесполезным. Бронекорпус модулей «Заслон» обеспечивает защиту от пуль стрелкового оружия и осколков снарядов, а при поражении одного из модулей остальные продолжают функционировать.

Проблемы интеграции активной и динамической защиты на ББМ

Как известно, первые серьезные разработки по комплексам активной и динамической защити в СССР начались еще в 1960-е гг., и уже тогда танкистов начали волновать вопросы тактического характера, связанные с взаимодействием пехоты и танков, оснащенных КАЗ. Со времен Великой Отечественной войны было принято, что вместе с танками идет в атаку и пехота, либо в пешем порядке, либо «на броне» тапка. В ранее предложенных и разрабатываемых сейчас КАЗ при подрыве контрбоеприпасов поражающие элементы при разлете выводят из строя на своем пути и легкобронированную технику, и живую силу. По сути, широкое внедрение КАЗ повлечет за собой значительное переосмысление тактики взаимодействия танков с пехотой. Однако в современном бою мощные противотанковые боеприпасы при определенных условиях способны уничтожить любой танк, даже оснащенный динамической защитой. При этом уничтожается сам танк, его экипаж, а вместе с ним (в результате воздействия осколков корпуса боеприпаса и вторичных осколков) гибнет и находящаяся рядом пехота. Если на тапке будет активная защита, то ему будет обе спечена высокая степень защиты от всех существующих ПТС. Правда, при этом тоже возможны потери сопровождающей танк пехоты, но сам танк и его экипаж будут продолжать бой.

Еще одной проблемой является воздействие динамической защити и осколков атакующего ПТС на защищаемый объект. Осколки ПТС и вторичные осколки, образующиеся при взаимодействии снаряда с корпусом танка и динамическом защитой, являются серьезным фактором, воздействие которого на ствол танковой пушки необходимо учитывать. Многочисленные испытания, проведенные в период конца 1960 – середины 1980-х гг., свидетельствовали о значительном вреде, наносимом стволу танковой пушки осколками, образующимися в результате попадания ПТС (и срабатывания ДЗ), что может привести к потере боеспособности.

Этот серьезный вопрос оставался без внимания долгое время, и решения но защите пушек отечественных танков от данной угрозы появились лишь недавно Был предложен защитный кожух из высокоэффективного композитного материала, который обеспечивает не поражаемость ствола при подрыве мощного осколочного боеприпаса (и воздействия поражающих факторов при срабатывании КАЗ и ДЗ) в непосредственной близости.

Модульная бронезащита башни:

7 – амбразура; 2 – передняя стенка; 3 – борт; 4 – крыша; 5 – донный лист; 6 – модуль; 7 – сварной корпус, 8 – ячеистый наполнитель; 9, 10, 11, 12 – боковые и тыльные стенки; 13 – перегородка; 14-донный лист модуля; 15 – крышки; 16 – полость для наполнителя; 17 – опорная деталь; 18 – выступы 19 – сквозные отверстия 20 21 – пазы 22 – паз боковой стенки; 23, 24 – пазы; 25 – выступ; 26 – паз 27 – отвороты с резьбой; 28 – отверстия

Схема башни танка «объект 478БЭ» (Т-80УД со сварной башней, поставлявшиеся на экспорт в Пакистан) с динамической защитой «Контакт-5».

Модульная броня – новые разработки в конструкциях бронезащиты

Дальнейший рост защищенности танков, по мнению специалистов, связан с применением модульной конструкции броневой защиты корпуса и башни танка. Такая конструкция позволяет без изменения толщины и массы брони повысить противоснарядную стойкость, обеспечивает возможность совершенствования брони на протяжении жизненного цикла танка и возможность замены старых модулей новыми, изготовленными из брони, созданной с учетом последних технологических достижений. Защитные модули могут быстро заменяться в случае их повреждения. Причем эти работы могут выполняться в полевых условиях. Кроме того, возможно изготовление защитных модулей в условиях массового производства, которое значительно снижает их стоимость.

Впервые модульная конструкция бронезащиты башни была предложена для модернизации отечественных танков Т-54, Т-55 и Т-62 в начале 1980-х гг В те же годы аналогичные разработки проводили и в Израиле, однако это были лини»частичные меры по модернизации устаревающих танков с недостаточным основным бронированием.

Полностью модульная конструкция была предложен израильскими специалистами для танка «Меркава» Мк3 в 1989 г. Главный конструктор танка генерал-майор И. Тал на пресс-конференции, посвященной новой «Меркаве», заявил, что «этот танк останется вечно молодым, он не будет стареть, поскольку броню всегда можно заменить новой». Однако стоит отметить, что израильская реализация этой идеи оказалась далека от оптимальной: башня имеет крайне сложную структуру и не обеспечивает единого уровня защиты в пределах лобовой проекции.

В дальнейшем модульная броня башни нашла применение практически во всех современных танках ведущих танкостроительных государств – украинском Т-80УД («объект 478БЭ», вариант с новой сварной башней), китайских Тип 9(3 и Тип 99, французском «Леклерке». Модульная конструкция защиты башни также предложена в проекте «универсальной башни» КБТМ (г Омск), ведется разработка модульной башни и для танка Т-90 (УКБТМ).

Бронезащита башни Т-84 состоит из двухсменных защитных модулей. Каждый защитный модуль надежно прикреплен к основной броне башни. Преимуществом является повышение защищенности без значительного увеличения массогабаритных показателен за счет выбора закона изменения толщины броневых препятствий и высокоэффективного наполнителя На наружной поверхности лба башни в пределах курсового угла + 35’ установлены цельные V-образные блоки динамической защиты. Башня изготовлена из высокопрочной броневой стали, полученной электрошлаковым переплавом (ЭШП). Сталь с ЭШП обеспечивает прирост стойкости в равных конструкциях на 10-15%.

Основной боевой танк Т-84, оснащенный динамической защитой «Нож». Фото предоставил И. Чепков.

Вместо заключения

По мнению автора, наиболее эффективным методом обеспечения комплексной защиты ББМ на современном насыщенном противотанковыми средствами поле боя является применение многоуровневой защиты, включающей средства снижения заметности, комплексы оптико-электронного противодействия, а также комплексы активной н динамической защиты. Именно благодаря этой комбинации можно радикально увеличить выживаемость основного танка при воздействии всего спектра современных угроз – тандемных кумулятивных, бронебойных подкалиберных атакующих сверху и па пролете боеприпасов а также боеприпасов с использованием самоформирующихся средств поражения типа «ударное ядро». Как свидетельствует практика, ни одни, даже самый совершенный, тип динамической или активной защиты не способен гарантировать защиту танка от все го спектра ПТС с равной эффективностью. Кроме того, по конструктивным причинам невозможно обеспечить полное перекрытие лобовой и бортовых Проекций боевой машины динамической защитой. Приведенный выше в таблице процент перекрытия лобовой проекции явно свидетельствует о существовании высокой вероятности поражения тапка в незащищенные ДЗ участки, и именно эти недостатки нейтрализует активная защита.

Активная защита является ориентированным на будущее методом повышения живучести танков и других боевых бронированных машин. Лишь немногие системы, такие как «Заслон», «Арена», «Трофи», готовы к боевому развертыванию в ближайший период. Введение систем активной защиты снизит эффективность имеющихся и разрабатываемых противотанковых ракетных комплексов и неуправляемых противотанковых средств пехоты и выдвинет перед разработчиками противотанковых средств ряд серьезных проблем которые по своим за тратам могут значительно превзойти стоимость оснащения ББМ данными КАЗ.

Очевидно, что у разработчиков защиты есть ответы па те вопросы, которые поставлены развитием средств поражения, но пока не ясно только одно когда будут реализованы новые идеи в области защиты? Но сегодня его следует адресовать не только разработчикам защиты, но и в первую очередь тем, кто определяет приоритеты в оборонной сфере и выделяет финансовые и прочие ресурсы. Отечественный и зарубежный опыт боевого применения танков однозначно свидетельствует в пользу скорейшей реализации мероприятий по оснащению ББМ комплексными средствами активной и динамической защиты наряду с совершенствованием средств снижения заметности.

Вопрос оснащения отечественных ББМ комплексами активной и динамической защиты необходимо рассматривать с технической, тактической и экономической точек зрения. Даже без сложных подсчетов ясно, что комплексы, обеспечивающие повышение выживания ББМ на пол боя в 2-3 раза, способны сохранить не только боевую машину стоимостью в миллионы долларов, но и бесценные жизни членов экипажей. Необходимость подобных средств была явно продемонстрирована в ходе событий последних лет – при проведении операции по ликвидации бандформирований в Чеченской Республике, интервенции США в Ираке, конфликтах на Ближнем Востоке и пр. Принципиальное решение по оснащению КАЗ уже принято Израилем, решающим (фактором стал значительный рост потерь танков в условиях массового применения ПТРК и РПГ в ходе вторжения в Ливан в 2006 г. Оснащение серийных израильских танков КАЗ может начаться уже в начале 2007 г.

Литература

1. Held M. Sensor-Fuzed Active Defence Systems (Системы активной защиты с сенсорными взрывателями). – Military Technology, 2001, №10.

2. Held M. Active Protection Against KF-Rounds and Shaped Charges at Short Distances (Активная защита от снарядов кинетического действия и кумулятивных зарядов на малых дальностях!. – 19th International Symposium on Ballistics, Interlaken, Sw itzerland, 5J5-561, 2001.

3. Held M. Delealing Active Defence Systems by Double-Firing of Missiles (Поражение систем активной защиты двойным пуском ракет). – 19th International Symposium on Ballistics, Interlaken. Switzerland, 985- 992, 2001.

4. Christopher F. Foss. Land Forces Editor London Future Combat Systems Kctd High-Tech Protection (Боевые системы будущего нуждаются в технологии, обеспечивающей высокий уровень, защиты. – Jane's Defens Weekly, 12 March 2003.

5. Костенко Ю. П. Танки (тактика, техника, экономика). – М : НТЦ « Информтехника», 1992.

6. Чепков П.П., Лапицький С.В. Основные направления и прблемы совершенствования взрывных защитных устройств // Артиллерийское и стрелковое вооружение: Л Междунар.научн.техн. сб., №2. – К: НТЦ АСВ. 2005.

7. Григорян В А ., Антипов A. П. (НИИ Стали), Черепанов Н.В (УКБТМ) Потенциальные возможности и реальное состояние пассивной броневой защиты БТТ от высокоточном оружия. -Доклад на 8-й научно-практической конференции «Актуальные проблемы защиты и безопасности», апрель 2006 г.. СПб.

8. Патент РФ №2263268 «Система вооружения комплекса активной защиты».

9. Патент Украины №57545А.

10. Патент Украины №44627А.

Минное вооружение противодесантные мины

к.т.н. В. Хомутскип, Е. Калугина

Иллюстрации предоставлены авторами.

Начало см. в «ТиВ» N°12/2006 г.

Современные противодесантные мины классифицируются как донные, якорные и речные сплавные. Они предназначаются для минирования прибрежной зоны морей, рек и озер на глубинах до 10-15 м и поражения десантно-высадочных средств, плавающих боевых и транспортных машин, а также д\я разрушения мостов и гидротехничских сооружений.

Предшественниками противодесантных сплавных мин были брандеры, которые применялись с древних времен для унич гожепия неприятельских кораблей, мостов и береговых сооружений. Брандеры представляли собой плоты, небольшие суда или лодки, которые загружались горючими веществами, d со средних веков (XIII век), когда в Европе появился дымный порох, ли суда снаряжались пороховыми зарядами. Брандеры на плаву доставлялись вплотную к объектам уничтожения, а затем поджигались или взрывались. Так, например, брандеры успешно применялись в войне Нидерландов против Испании в 1584-1585 гг., в русско-турецкой войне 1768-1774 гг., в условиях, когда одна нз воюющих сторон была вынуждена вести борьбу с превосходящими силами неприятельского флота.

Известно, что первые образцы подводных мин были созданы в США в конце XVIII века в ходе войны за независимость, когда американцы оказались практически беззащитными перед мощным флотом Великобритании. В 1775 г. американский конструктор Бушнел построил и успешно применил подводную мину в виде герметичного деревянного ящика с пороховым зарядом, которая подводилась при помощи разработанной им же подводной лодки иод днище вражеского корабля.

Российские противодесантные мины

Первая якорная мина была разработана конструктором Фултоном в 1804 г. Она состояла из корпуса цилиндрической формы, изготовленного из медных листов, порохового заряда массой около 50 кг, механического взрывателя, минрепа и якоря.

В России первая донная мина была создана конструктором Фитцумом в 1807 г. Эта мина взрывалась в необходимый момент времени с берега при помощи огнепровода (сосиса), состоящего и 1 кожаного рукава, заполненного порохом.

Начало развитию донных мин, взрываемых электрическим способом, было положено замечательным российским конструктором П Л Шиллингом. В 1812 г. им в присутствии Военного ведомства России на реке Неве в Санкт-Петербурге была проведена демонстрация взрывов пороховых донных мин с помощью электрического тока. П.Л. Шиллинг изобрел новый источник тока д\я воспламенения порохе». взрывателыюе устройство, подводный электрокабель и береговую станцию управления Подрывом.

Большую роль в развитии противодесантных мин в России сыграло учреждение в 1874 г. в Кронштадте учебного заведения – минного офицерского класса д\я подготовки военных специалистов минного дела.

В период перевооружения и подготовки ко Второй мировом войне, в 1939 г., в СССР были разработаны и приняты на вооружение якорная речная гальванеударная мина Р-1 и донная речная неконтактная мина «Мираб» с зарядами взрывчатого вещества (ВВ) массой 40 и 2G0 кг соответственно. На вооружение Красной Армии поступила якорная гальваноударная мина ЯМ с зарядом ВВ массой 20 кг и общей массой 170 KI, предназначенная для постановки с катеров у берега на глубинах от 2,5 м до 50 м.

Для минирования фарватеров рек и мест возможных переправ противника на судах, паромах, плотах и лодках, d также для разрушения небольших деревянных мостов и переправочных средств во время Великой Отечественной войны советские войска широко применяли якорные речные мины СРМД, РКМФ и РМ.

Мины СРМД и РКМФ имели деревянные корпуса, мина РМ – металлический корпус. Масса зарядов ВВ этих мин составляла от 2 5 до 4 кг. При использовании этих мин в качестве сплавных они применялись без якорных устройств.

Германская сплавная мина периода В торой мировой войны имела металлический корпус цилиндрической формы, заряд тротила массой 20 кг , деревянный поплавок и контактный взрыватель с часовым механизмом, который обеспечивал замедление взведения взрывателя до 10 мин и самоликвидацию мины до 6 ч после спуска в воду. Поплавок имел шесть деревянных брусков, расположенных параллельно поверхности воды, и вертикальный брусок Это т брусок служил для передачи давления на исполнительный механизм взрывателя при контакте с плавсредством или понтонным мостом.

Германская донная мина представляла собой заряд ВВ массой около 75 кг, прикрепленный к устанавливаемой на дно водоема штанге, в верхней части которой размещался гальваноударныи взрыватель.

Сплавные мины Великобритании имели металлические корпуса сферической формы и электромеханические взрыватели с часовыми механизмами. Масса зарядов ВВ mix мин составляла 11,5 и 17,3 кг.

Кроме противодесантных мин заводского изготовления во время Второй мировой войны саперы воюющих стран широко применили для минирования водоемов самодельные устройства из подручных минно-взрывных средств и материалов. Например, германские сплавные мины, предназначенные для разрушения мостов, плотин и шлюзов, имели заряды ВВ массой более 50 кг, которые устанавливались и спускались по реке на плотиках.

Тактико-технические характеристики (ТТХ) противодесантных мни послевоенного периода приведены в таблице.

Для нашей страны этот вид минного вооружения особенно важен в связи с большой протяженностью морских границ и наличием большого количества рек, озер и водохранилищ, подлежащих обороне при нападении вероятного противника.

Конструкция отечественной противодесантной донной мины послевоенного периода ПДМ-1М показана на рис 1. Она состоит из стального корпуса полусферической формы, снаряженного литым тротилом, имеющего центральное очко для установки контактного механическою взрывателя типа ВПДМ-1М с запалом МД-10, датчика цели в виде штанги. В конструкции мины применена также чугунная балластная плита, обеспечивающая штормоустойчивость при волнении до 5 баллов.

Штанга служит рычагом для перс дачи усилия от десантно-высадочного средства противника на взрыватель. Балластная плита предназначена для придания мине устойчивого положения на грунте при волнении моря и при воздействии десантно-высадочных средств, при угом для обеспечения лучшего сцепления с фунтом па плите снизу имеются шипы. Взрыватель типа ВПДМ-1М имеет временной сахарный предохранитель, обеспечивающий безопасность снаряжения и установки мины в воду

Мины ПДМ-1М были разработаны для установки в воду с плавсредств, с вертолета и вручную. В первом случае эти мины, снаряженные взрывателями без штанг, помещаются па ребро в гнездах па деревянных брусьях. Навинчивание и закрепление штанги производится в процессе установки мин: с предохранительного механизма взрывателя снимается специальный колпачок и мина сталкивается в воду по аппарели. При этом нельзя браться руками за штангу взрывателя.

При установке с вертолета ПДМ-1М, снаряженные взрывателями со штангами, размещаются в специальном подвесном контейнере, из которого мины сбрасываются в воду автоматически в определенной последовательности путем подачи команды с пульта управления минированием.

Установка мины вручную производится с берега вброд двумя саперами На берегу с предохранительного механизма снимается колпачок, мина берется за вырезы в балластной плите, Заносится в воду на отмеченное вешками место и опускается па дно.

При установке этих мин учитывается, что время растворения сахарного предохранителя в диапазоне рабочих температур от +30 до 0 С составляет от 8 мин до 2,5 ч соответственно.

В результате воздействия десантно-высадочных средств противника, например плавающего танка, на штангу она наклоняется вместе с головной частью взрывателя, при этом срабатывает исполнительный механизм, вызывая взрыв запала МД-10 и дополнительного детонатора заряда ВВ, поражая цель фугасным действием взрыва.

Противодесантная донная мина ПДМ-2 (рис.2) имеет мощный заряд ВВ, сферическую боевую часть, штангу, взрыватель ВПДМ-2 с увеличенным усилием срабатывания и балласт в виде подставки, состоящей из крестовины, закрепляемых на ней четырех металлических листов, телескопической стойки для регулирования глубины установки и растяжек, обеспечивающих устойчивость при волнении моря.

Рис. 1. Противодесантная донная мина ПДМ-1М, СССР.

Рис.2. Противодесантная донная мина ПДМ-2, СССР.

Рис.З. Якорная речная мина ЯРМ, СССР.

Мина ПДМ-2 устанавливается с плавсредств и вручную вброд.

Якорная речная мина ЯРМ (рис.3) состоит из сварного стального корпуса с зарядом ВВ конической формы с воздушной полостью для обеспечения плавучести, контактного механического взрывателя типа ВРМ с датчиком цели в виде крестовины и якоря с механизмом автоматической установки на заданное заглубление.

Установка мины ЯРМ производится с плавсредств, оборудованных простейшими приспособлениями.

Последующая разработка – мина ПДМ-3Я – имеет сварной корпус сферической формы с зарядом ВВ сегментной формы и воздушной полостью. Конструкция мины включает три контактных электрозамыкателя, электродетонатор ЭДП р, источник тока, сахарную рвушку, предохранительный прибор, осушитель, самоликвидатор- взрыватель ЭХВ-7 с электроконтактной пробкой, а также якорь.

Контактные электрозамыкатели этой мины являются датчиками цели Сахарная рвушка служит для удержания в служебном обращении предохранительных колпачков контактных электрозамыкателей в снаряженной мине и автоматического освобождения колпаков после установки мины в воду. Предохранительный прибор предназначен для создания разрыва в электрической цепи – обеспечения безопасности обращения с миной при снаряжении и установке и для автоматического замыкания электрической цепи мины после ее установки в воду. Осушитель, содержащий окись калия, используется для поглощения влаги из воздуха внутри корпуса мины. Самоликвидатор, выполненный в виде электрохимического взрывателя ЭХВ-7, предназначен для взрывания мины или перевода ее в безопасное положение по истечении заданного времени замедления. Якорь выполнен в виде двухосной тележки для перемещения мины в процессе сборки и установки в воду, имеет закрепленную на ней вьюшку с минрепом.

Установка ПДМ-ЗЯ производится с плавсредств путем сталкивания их вручную по рельсам и скату за борт. Схема установки этих мин приведена па рис 4.

Конструкции описанных выше отечественных противодесантных мин к настоящему времени устарели, тем не менее, они имеют требуемые ТТХ регулируемую глубину установки, штормоустойчивость, взрывоустойчивость при срабатывании соседней мины, безопасность в серийном производстве и в обращении.

Стоит отметить, что создание противодесантных мин – процесс достаточно сложный. При проектировании необходимо учитывать глубину установки мины, ее штормоустойчивость, заиливание, эффективную глубину подрыва, характеристики цели поражения и многие другие факторы. Для этих целей служат методы математического и физического моделирования процессов функционирования противодесантной мины.

В 1990-е гг. прошлого века в нашей стране была создана кассета КПДМ-4 с противодесантной якорной миной ПДМ-4 для дистанционной установки вертолетной системой минирования ВСМ-1 (рис.5, а, б).

ПДМ-4 снабжена предконтактным взрывателем с датчиком цели индукционного принципа действия, имеет механическую и пиротехническую ступени предохранения, электронный самоликвидатор, встроенный ампульный источник тока, а также якорь с регулируемой перед применением глубиной установки. Эта мина поражает десантно-высадочные средства, плавающие танки и бронетранспортеры вероятного противника фугасным действием взрыва мощного заряда ВВ.

Следует подчеркнуть, что но всем параметрам ПДМ-4 соответствует требованиям дополненного Протокола II Женевской Конвенции в части ограничений по применению мин, отличных от противопехотных

Рис.4. Схема установки мин ПДМ ЗЯ:

1-5 – положения мин в процессе установки.

а – кассета КПДМ-4 с противодесантной якорной миной ПДМ-4 дистанционной установки, Россия;

б – схема установки мины ПДМ-4

Рис.6. Речная донная мина, Нидерланды:

а – корпус мины; б – мина в сборе

Противодесантные мины стран НАТО

Страны НАТО уделяют особое внимание средствам минирования водных рубежей.

В 1960-е гг в Нидерландах была разработать речная донная мина, которая считается более эффективной по сравнению с известной речной сплавной миной, созданной во Франции Общий вид мины показан на рис. 6, основные ТТХ приведены в таблице.

Мина имеет следующие основные части: заряд ВВ с присоединяемым корпусом, чувствительный элемент, коаксиальный кабель и якорь с тросиком Она разработана па базе известной противотанковой мины №26 для использования в двух вариантах: как речной и противотанковой.

Мина №26 используется в качестве заряда ВВ К ней с помощью хомута присоединяется корпус, имеющий три отделения: д\я якоря с тросиками, источника питания с предохранительно- исполнительными механизмами и для чувствительного элемента.

Чувствительный элемент – неконтактного типа, реагирующий на металлическую массу переправляющихся средств. Он заключен в обтекаемый корпус и соединен с миной коаксиальным кабелем, по которому осуществляется питание электронной схемы чувствительною элемента и подается команда на подрыв. Для фиксации мины в месте установки применяется якорь.

В Италии в послевоенные годы разработано несколько моделей противодесантных мин, предлагаемых д\я своей армии и продажи другим странам. Характерным д\я этих устройств является использование в качестве их основы противотанковых мин, у которых обычный (пневмомеханический или механически») взрыватель заменяется специальным.

Разработаны следующие модели:

– EPR3.6- инициативная разработка фирмы Misar, выполнена на базе противотанковой неметаллической мины ТС 3,6 и оснащена электронным взрывателем. Может использоваться в качестве диверсионной, срабатывающей через заданный срок после взведения;

– MAS 22 (рис.7) – донная мина, предназначена для вывода из строя боевых машин, преодолевающих водные преграды, и плавсредств. Имеет полусферический корпус, сверху которого расположен механический взрыватель с приводом в виде штыря. В нижней части корпуса кренятся три заостренных штыря, служащих для фиксации мины на дне водной преграды. Общая масса мины – около 23 кг, масса ВВ – 18 кг.

– противодесантная мина «Манта» – донная, служит для вывода из строя мало- и среднетоннажных десантных судов (водоизмещением до 1300 г), а также плавающих машин и танков Может устанавливаться на мелководье с вертолетов. плавсредств или доставляться к месту установки аквалангистами. Имеет корпус в форме усеченного конуса, в котором размещены заряд ВВ и магнитоакустический взрыватель с источником питания. В составе взрывателя имеются приборы кратности и блок самонейтрализации с регулируемым сроком срабатывания от 1 до 511 суток (с интервалом 1 сутки).

Бурное развитие микропроцессорной техники и военной промышленности позволил разработать новую концепцию противодесантных мин – появились самонаводящиеся мины. Основное требование – обеспечение возможности прикрытия одной миной участка побережья большой протяженности.

В 1990-е гг. в США фирмой «ЭКО» в инициативном порядке создана противодесантная кумулятивная мина MOWAM 1* повышенной эффективности (рис. 8) Боевая часть этой мины – самонаводящаяся, что позволяет, по оценкам американских военных специалистов, заменить одной новой MOWAM 50 устаревших противодесантных мин.

Противодесантная мина MOWAM устанавливается с плавсредств и с вертолета. После установки на морское дно включаются дежурный сейсмический и гидродинамический датчики цели взрывателя, предназначенные для обнаружения и классификации объекта поражения. Данные обрабатываются микропроцессором. При обнаружении цели включается основной магнитный канал взрыва геля. При попадании цели в зону поражения включается стартовый двигатель, мина движется в сторону цели и поражает ее кумулятивно-фугасным действием взрыва боевой части.

По мнению зарубежных специалистов, этот вид вооружения имеет следующие перспективы:

– создание унифицированных для НАТО образцов донных и якорных управляемых мин с многоканальными взрывательными устройствами, построенными на различных принципах реагирования;

– расширение масштабов использования и совершенствование систем дистанционного управления состоянием (с помощью акустических сигналов).

Конструктивные особенности перспективных противодесантных мин

– модульная конструкция, что позволяет устанавливать мины различных типов одними и темп же средствами, менять модули в зависимости от тактической ситуации и типа цели;

– изготовление корпусов мин с пониженной отражательной способностью и нетрадиционных форм;

– повышенно тралоустойчивости мин.

1* Данные о принятии на вооружение отсутствуют.

Тактико-технические характеристики противодесантных мин

	Тип мины страна
Характеристики	Донная ПДМ-1М СССР	Донная ПДМ-2 СССР	Речная донная Нидерланды	Якорная речная ЯРМ СССР	Якорная морская ПДМ 3Я СССР	Сплавная речная СРМ СССР	Донная «Манта» Италия	Сплавная речная Франция	Противодесантная ПДМ-4 Россия
Год принятия на вооружение	1955	1955	1962	1954	1958	1955	1983	до 1966	1996
Масса, кг
мины	21 (без балластной плиты)	135	15	15	175	40	220	26	77
заряда ВВ	10	15	9	3	15	20	100 (тротил)	12	2.7
Габаритные размеры мм
- диаметр (длина х ширина)	800	2000x2000	300	230	900x650	310	980	480	136
- высота	1000	2700	115	900	730	580	470	500	440
Тип взрывателя	Механический	Механический	Неконтактный с выносным плавающим датчиком цели	Механический	Электромехамический	Электромеханический	Магнитоакустический с процессорной обработкой сигнала	Механическим с самоликвидатором	предконтактный индукционный
Усилие срабатывания н	180—260	400-500	-	-150	120—160	25		-	-
Глубина установки м	1—2	2.4—38	1—4	1—10	1—10	-	2 5-30	-	2—10
Цель поражения	Морские и речные десантно-высадочные средства	Речные десантно-высадочные средства	Речные десантно-высадочные средства	Речные десантно-высадочные средства	Морские десантно-высадочные средства	Понтонные мосты	Десантно-высадочные средства, танки	Понтонные мосты и переправочные средства на реках	Десантно-высадочные средства
Срок самоликвидации			около 90 суток				от 1 до 63 сут с интервалом 1 сут	4,12,24,48 ч	1 сутки (самодеактивация до 120 сут)
Способ установки	Плавсредства, вертолет, вручную	Плавсредства, вручную	Плавсредства	Плавсредства	Плавсредства	Вручную	Плавсредства, вертолет, вручную	Вручную	Вертолетная система ВСМ-1. переносной комплект ПКМ

Рис. 8. Противодесантная мина MOWAM (эскиз), США:

1 – носовая часть с якорным устройством; 2 – предохранительно-исполнительный механизм; 3 – кольцо взведения и крепления парашюта 4 – насадка.

Рис. 7 Противодесантная мина MAS 22, Италия.

Следует отметить, что создание этого важнейшего оборонительного вида минного вооружения – новых противодесантных мин – в Российской Федерации должно проводиться в строгом соответствии с требованиями Женевской Конвенции в части мин, отличных от противопехотных.

Техническое обеспечение ОКСВ при подготовке и выводе войск из Афганистана

B.C. Королев

Продолжение. Начало см. в «ТиВ» №1/2007 г.

На новой должности

После того как генерал С.А. Маев убыл к новому мосту службы, я приступил к исполнению своих обязанностей, и прежде всего к проверке докладов из соединений по укомплектованности вооружением и техникой и их состоянию. Объективность докладов проверял лично, выезжая на места дислокации частей и в районы эксплуатации и боевого использования.

Первыми стали части 5 и мотострелковой дивизии, дислоцированные в районе Шинданда и Герата на западном направлении. Эта дивизия по обустройству городков, состоянию парковой и складской территории числилась в передовых. В Шинданде была осмотрена вся боевая техника 371 -го мсп, 1060-го ап 5-й мед. Боз замечаний работал 177-и орвб дивизии, он был полностью загружен восстановлением неисправной техники. Однако ремроты полков не полностью справлялись с восстановлением, так как действовали в составе ремонтно-эвакуационных групп (РЭГ) с теми боевыми подразделениями, которые участвовали в боевых действиях или занимались ремонтом на сторожевых постах и заставах.

Проверка состояния бронетанковой техники в 682-м отдельном мотострелковом полку в Панджерском ущелье. Осмотр САУ с дополнительным бронированием.

На фото – заместитель командующего армией по вооружению полковник B.C. Королев, начальник бронетанковой службы 108-й мед подполковник К.П. Исаев и заместитель командира 682-го омсп по вооружению майор П.Г. Загорулько. Октябрь 1987 г.

Хуже обстояло дело в 12-ми 101-ммсп, дислоцированных в г. Герате. Там находилось много неисправных машин, на что было указано командирам этих полков подполковникам С.Г. Лапшину и П.П. Клементьеву и их ЗКВ – майорам В И Шубенку и Г.Н. Бабичу. Одновременно были проверены артиллерийские склады – 371-го мсп, 28-то армейского ап и 12-го мсп. Выявленные на складах недостатки оказались знакомыми: недостаточное число укрытий, отсутствие капониров, нарушение мер пожарной безопасности и т.д. Эта информация была доведена до ЗКВ дивизии подполковника С.П Корякина, который тоже должен был убыть по замене, и до командира дивизии генерал-майора А В. Учкипа. Кроме того, определялся срок доклада оо устранении выявленных недостатков.

Одновременно прошла проверка армейских сил и средств, сосредоточенных па этом направлении и представлявших Ремцентр в составе 285-и отдельной роты тяжелых машин, 4-й роты 762-го рембата МА и 3-й роты 5010-то окружного автобата, которые осуществляли эвакуацию и транспортировку неисправной техники, подвоз боеприпасов и ремонт автомобильной техники.

Проверка готовности

В начале cентября в Кундуз отправилась комиссия, возглавляемая командующим армией, д\я проверки готовности частей и соединений, привлекаемых к войсковой операции по проводке в Файзабад колонн с запасами материально-технических средств и боеприпасов д\я 860-го отдельного мсп. Я вошел в состав этой комиссии.

Руководителем этой операции являлся замести тель командующего по боевым действиям генерал-майор Г.Г. Кондратьев, а помощником по техническому обеспечению – начальник БТС управления вооружения армии полковник В С Половников.

Войска были сосредоточены в 35 км юго-восточнее Кундуза. Особое внимание уделялось состоянию колонн, их загрузке основными видами имущества и боеприпасов, на местности были проверены РЭГ полков, дивизий и армейский РЭГ.

В операции задействовались части 108-и мсд, включающие 1270 чел. личного состава, 66 БМП-2,45 БТР-70 и БТР-80, 270 автомобилей, две артиллерийские батареи Д-30 и 2СЗ, батарею БМ-21 «Град» и три минометные батареи.

От 201-й мед принимали участие 149-и мсп в составе 2585 чел., о танков, 67 БМП-2, 66 БТР-70, 370 автомобилей, двух батарей 2С1, двух батарей 2СЗ, батареи Д-30, трех минометных батарей и двух ЭСУ-23-4 От 345-то опдп задействовались 825 чел., т.е два батальона и роты боевого обеспечения на 35 БМП-2 и 10 БТР-70, а также 66 автомашин. От 860 го мсп в операции участвовали мотострелковый и танковый батальоны (33 танка Т-62, 15 БМП-2 и 26 БТР-70 и БТР-60), две батареи Д-30 и одна батарея БМ-21 «Град», три минометных батареи 2Б14 и 2Б9 и 18 автомобилей. От 45-то омсп выдвигались 478 чел. личного состава, 27 БТР-70 и БТР-60, 106 автомобилей, 6 БМР, 4 ИМР, 5 гусеничных тягачей и 6 автомобильных тягачей ТК. От 28-го армейского артполка -48 чел. с батареей 9П140 «Ураган», 4 автомобиля и 2 МТ-ЛБУ.

Планировалось провести три батальонные колонны с грузами в составе 13 ротных колони В батальонной колонне №1 выдвигались ротные колонны № 271, 161, 162, 163 и 165, включающие 250 автомобилей, из которых 95 были загружены боеприпасами. Во второй батальонной колонне выходили 141-я, 142-я, 143-я и 1022-я ротные колонны (173 автомобиля, из них 18 машин с боеприпасами, 39 с БТ-имуществом и 38 с ВТИ). В третьей батальонной колонне (151-я, 152-я, 154-я и 1052-я ротные колонны) насчитывалось 233 автомобиля из которых 112 – с боеприпасами. Всего для перевозки боеприпасов задействовалось 274 автомобиля Автомобильная техника с запасами боеприпасов, имущества и продовольствия выделялась в основном из 59-и армейской бригады материального обеспечения (59 АВР МО).

Техническое обеспечение участвующих частей и соединений было организовано штатными ремонтными и звакосредствами в составе РЭГ 201-й и 108 й мсд – по одной мастерской ТРМ-А, МРС-АТ и МРС-АР, но два танковых тягача и два колесных тягача ТК-6 автомашины с ВТИ РЭГ полков этих дивизий, 345-го опдп, 860-го омсп имели в своем составе 1-2 ТРМ-А, 1-2 МРС-АТ, 2 танковых тягача, 2-3 колесных тягача, а также автомашины с запчастями и БТР-70 охранения.

Планировалось силами РЭГ полков производить эвакуацию застрявшей техники и устранение неисправностей до 4-б ч на дневках (во время однодневных остановок на отдых) Объем работ РЭГ дивизий был увеличен до 8-10 ч в районах размещения командных пунктов частей, блокирующих э тот маршрут Армейская РЭГ должна была производить полную зачистку маршрута от неисправной техники и осуществлять ее эвакуациию, если это не могли сделать службы частей и дивизий. Восстановление боевых машин в объеме текущего и среднего ремонта предписывалось проводить до 16-18 ч на местах выхода из строя в укрытиях вблизи маршрута иод охраной специально выделенных подразделений.

На позиции зенитного подразделения 56-й отдельной десантно-штурмовой бригады в Гардезе. Сентябрь 1987 г.

РЭГ 108-й мед возглавлял майор А.В Горанкин, ЗКВ 333-го орвб, 201-й мед – начальник БТС дивизии майор М.Н. Грибанов, армейской РЭГ руководил майор В А. Бекпаув старший офицер БТС армии.

В ходе проверки готовности ремонтных подразделений и РЭГ, выборочно провели развертывание подвижных средств с практическим опробованием всех агрегатов и приспособлений и проверкой их работоспособности. В целом готовностью реморгапов мы остались довольны.

В проводимой войсковой операции были задействованы основные силы 149-го мсп и 998-го ап 201 -й мед. На месте оставалась лишь незначительная часть подразделений этих полков и части боевого обеспечения дивизии. Поэтому в ходе работы в Кундузском гарнизоне, где дислоцировалась 201-я мед под командованием полковника В В Рузляева, я осмотрел парковую зону этих полков, складов боеприпасов полков и дивизии, производственной базы орвб дивизии.

Выяснилось, что парковая зона 149-го мсп находится в удовлетворительном состоянии и оснащена всем необходимым для обслуживания и ремонта, однако в запущенном состоянии содержится парк артполка, где даже места стоянок не были обозначены. Дивизионный склад боеприпасов отвечал всем требованиям по защищенности и пожарной безопасности и располагал 26 канонирами и перекрытиями В плачевном состоянии находился склад боеприпасов 998-го ап дивизии Разочаровало меня отсутствие производственной базы 340-то орвб дивизии Весь личный состав был «раздерган» в качестве ремонтных групп и придавался полкам дивизии, которые вели боевые действия в районах Мазари-Шарифа, Шабаргана Баглана и Пули-Хумри, т.е. орвб не занимался проведением плановых ремонтов, а был на «подхвате». Такое положение являлось ненормальным и требовало капитальной перестройки. На это было здесь же указано подполковнику В.Ш Алееву, который готовился к замене, и прибывшему на должность ЗКВ дивизии подполковнику Б. И Горячеву.

Остальные полки этой дивизии (122-й и 395-й мотострелковые) находились в других гарнизонах па удалении 100-120 км от штаба дивизии в Ташкур гане и Пули-Хумри и оказывались в положении бесконтрольных.

После прибытия в штаб армии в Кабул совместно со службами и штабом Управления вооружения я уточнил собранные и полученные в ходе докладов из войск данные о количестве боевой техники, требующей проведения ремонтов и устранения поломок. Цифры, представленные в докладах и непосредственно полученные мной, существенно различались. Так в 5-й мед неисправно было 38 единиц, кроме того, требо вали отправки в капремонт 29 машин, списания – 34. Подобная картина наблюдалась и в 108-й мед, где 23 машины нуждались в ремонте своими силами, 3 – в отправке в капремонт и 41 – в списании. В 103-й гв.вдд, 20 единиц техники ожидали капремонта, а в 345-м опдп 18 машин подлежали списанию. В 201-й мед не ремонтировались 28 единиц и требовали отправки в капремонт 47, а списания – 23. Кроме того, большое количество ремфонда имелось в 66-и и 70 и омсбр (в Джелалабаде и Кандагаре), в 191-м и 860-м омсп (в Газни и Файзабаде).

Не лучшим образом обстояло дело и в 56-й одшбр и 345-й опдп, где в течение нескольких месяцев скопилось много техники, которая должна была восстанавливаться штатными подразделениями или передаваться армейским ремротам.

В армии на этот момент насчитывались неисправными более 900 автомобилей и, кроме того, требовали капитального ремонта 49 автомобилей и 106 СПВ (средств подвижности вооружения) Эвакуации на СППМ армии подлежали 55 образцов полевой артиллерии, 13 противотанковых средств, 37 – зенитной артиллерии и 4 – реактивной артиллерии (списанные по боевым повреждениям и подорванные на ефугах и минах).

Причина такого) положения была одна – штатные ремподразделения распылялись для выполнения текущих боевых задач, а армейские средства для восстановления не могли быть привлечены из-за большого удаления сил 4904-й АРВБ от дислокации сосредоточения этих частей. В общем, картина с имеющимся в частях ремфондом была удручающая.

Следующими важными вопросами стали крупные недостатки в организации хранения и защищенности боеприпасов.

В дело вмешался и кадровый вопрос, когда но истечении установленных сроков большая часть заместителей командиров но вооружению убывала во внутренние военные округа Союза. Вместо них на эти должности прибывали офицеры, проходившие службу в мирных условиях. Необходимо было перестраивать их мышление и навыки в деле технического обеспечения в сложившейся боевой обстановке.

Поэтому было решено немедленно провести сборы с руководящим составом инженерно-технических служб от отдельных батальонов до дивизий и бригад с привлечением заместителей командиров по вооружению и начальников служб РАВ, БТ и АТ. Сборы предполагалось организовать в третьей декаде сентября на базе 181 -го мсп 108-й мед. Требовалось с учетом выявленных недостатков практически показать организацию подготовки техники к предстоящим войсковым операциям и после их завершения. На базе армейского орвб должна была пройти демонстрация основ войскового ремонта силами войск и подготовки техники к сдаче в капитальный ремонт. Здесь же планировалось показать ведение аккумуляторного хозяйства в части, порядок учета и контроля за подзарядом и проведения плановых КТЦ. Начальнику штаба управления вооружения полковнику А.А. Коронному была поставлена задача по контролю за организацией этих занятий, подготовке доклада по итогам эксплуатации и состоянию вооружения, а начальнику службы РАВ – по подготовке к показу дивизионного склада 103-й гв. вдд со всеми элементами и привлекаемыми средствами для эвакуации и пожаротушения. 181-й мсп определялся для проведения занятий по обеспечению сохранности стрелкового оружия.

До этих мероприятий я отправился в части Кандагарского, Джелалабадского, Гардезского и Пули-Хумрийского гарнизонов, где требовалось изучить положение дел с состоянием боевой техники и вооружения, их содержанием и подготовкой личного состава к боевым действиям. Необходимо было на месте разобраться, какие практические меры надо принять по восстановлению и вывозу на армейские СППМ техники, требующей капитального ремонта, и списанных образцов, а также разбросанных вдоль маршру тов и около парков бронекорпусов или их фрагментов Такое огромное количество ремфонда сочеталось с наличием укомплектованных штатных реморганов и необходимых узлов и агрегатов возимых запасов технического имущества для ремонта. Тем более что подвижными мастерскими войска были в основном укомплектованы полностью. Для ремонта бронетанковой техники имелись 252 танкоремонтные мастерские вместо 294 положенных. Кроме того, было 117 танковых тягачей при положенных по штату 95.

Наиболее укомплектованными подвижными средствами для ремонта и эвакуации автомобилей и СПВ оказались подразделения автотехнического обеспечения. Эвакосродств было в два раза больше, чем положено по штату, особенно колесных тягачей ТК-6 и КЭТ-Л, и около 500 подвижных средств ремонта автомобилей. Количество ремонтных комплектов №2 составляло 323, комплектов №3 также было на 50% больше, чем требовалось Запасы БТ имущества «НЗ» также превышали норму, однако использовать их запрещалось, они предназначались только па особый период.

Подвижных мастерских по ремонту вооружения хватало, однако с обеспечением запасными частями для ремонта имелись проблемы, особенно по новым образцам, которые в мизерных количествах поступали в войска 40-й армии.

По двум основным маршрутам от Кабула на Хайратон (Термез) и Кандагар-Диларам-Шиндапд-Герат-Турагунди (Кушка) на территории Афганистана в пунктах дислокации советских войск были развернуты следующие ремонтные центры.

1. На восточном направлении:

№ 1 – в г. Кабуле, в составе управления 4904-й АРВБ в 682-м орвб БТ, орвб 103-й вдд и ремонтных рот 180-го, 181-го мсп и 1074 ап 108-й мед, 317-го, 350-го и 357-го пдп 103-й вдд.

Отделения складов бронетанкового и автомобильного имущества (3353-й АС БТИ и 1349-й АС АТИ) и 3304-й склад боеприпасов;

№2.- в г Баграме – 884-й орвб РАВ и 762-й орвб МА 4904-й АРВБ, 333-й орвб 108-й мед, ремроты 345-го опдп и в г. Чарикаре 210-й отдельной ремроты инженерной техники 4904-й АРВБ и ремроты 45-го оисп;

№3 – в г. Джабаль-Уссарадже – ремрота 177-го мсп 108-й мед;

№4 – в г Рухе – ремрота 682-го мсп;

№5 – на перевале Саланг – ремвзвод и эвакогруппа 177-го мсп и орвб 108-й мед в составе трех танковых тягачей и четырех ТК-6 и КЭТ-Л;

№6 – г. Чаутани – ремрота 278-й одкбр и эвакогруппа 177-го мсп;

№7 – г. Пули-Хумри – орвб по ремонту техники тыла 59-й АБР МО, ремрота 395-го мсп 201-й мед и ремрота 276-й трбр и армейские склады ВТИ и БП (3353-й АС БТИ, 1349-й АС АТИ и 3704-й артиллерийский склад ем костью 10 тыс. т);

№8 – г.Кундуз – 340-й орвб 201-й мед, ремроты 149-го мсп и 998-го ап;

№9 – г.Файзабад – ремрота 860-го мсп;

№10 – г.Ташкурган – ремрота 122-го мсп 201-й мед;

№11 – г Хайратон – ремрота 501 -го отдельного эвакуационного батальона и развернутый здесь СППМ армии и обменный пункт ОПА.

2. На западном направлении вдоль маршрута от Кандагара до Турагунди:

№1 – г. Кандагар – ремрота 70-й омсбр;

№2 – г. Лашкаргах – ремрота 22-й бр СпН;

№3 – г. Шиндапд- 177 орвб, ремроты 371-го мсп и 1060-го ап 5-й мед, 4-я ремрота 762-го орвб МА 4904-й АРВБ, 285-я отдельная рота тяжелых машин и отделения складов (1568-го АС БТИ, 5426-го АС АТИ и 1516-го артиллерийского склада с ротой 5010-го автобата);

№4 – г. Герат – ремроты 12-го и 101-го мсп 5-й мед;

№5 – г. Турагунди – ремрота 177-го орвб 5-й мед развернутых на армейском СППМ, с обменным пунктом (ОПА)и 1516-й артиллерийский, 1568-й склад БТИ и 5426-й склад АТИ от1468-й перевалочной окружной базы.

3. Штатные реморганы были развернуты в пунктах постоянной дислокации 191-го омсп, 56-й одшбр, 66-й омсбр и 15-йбр.СпН, которые дислоцировались южнее Кабула на 120-140км и на 150 км восточнее Кабула:

№1 – г. Газни – силами ремроты 191-го омсп;

№2 – г. Гардез – силами ремроты 56-й одшбр;

№3 – г. Джелалабад – силами ремрот 15-й бр.СпН и 66-й омсбр.

Изучением на местах деятельности штатных реморганов мне пришлось лично заниматься в отдаленных от Кабула гарнизонах, поскольку наличие такого количества неисправного вооружения не могло оставить равнодушным любого офицера. Надо было срочно принимать кардинальные меры по восстановлению техники своими силами и организовывать буксировку и эвакуацию образцов, требующих капитального ремонта и отправки на заводы Центра.

В 56-й одшбр при осмотре выявилось более 20 единиц, требующих отправки в капремонт. Для этого необходимо было сформировать рогу тяжелых машин 501-й оэб, которая могла бы транспортировать этот ремфонд и бронекорпуса в г. Хайратон. Но чтобы это осуществить, требовалось спланировать войсковую операцию с выставлением па блоки боевых подразделений по маршруту выдвижения на Кабул. Силами ремроты здесь восстанавливались 8 единиц бронетанковой техники, 10 автомобилей и 4 артиллерийские системы. Парк был плохо оснащен, в производственном помещении отсутствовало оборудование. Мер по совершенствованию парка принималось недостаточно, на что было лично указано командиру бригады подполковнику В.Г. Евневичу и его заместителю по вооружению А.Д. Калинину. Не в полной мере были выполнены мероприятия по живучести склада боеприпасов.

Много нареканий было в адрес командования 70-й омсбр (в г. Кандагаре), которая не ремонтировала 20 боевых машин и не эвакуировала 27 единиц на СППМ в Турагунди. Заместитель командира но вооружению подполковник С А. Лустенков в ожидании замены в Союз самоустранился отдел и руководил службами поверхностно, не вникая в суть имевшихся проблем. Парк боевых машин приходил в запустение, ПТОР бригады был захламлен. В таком же положении находился и склад боеприпасов, где не соблюдались меры пожарной безопасности. Больше всего тревожило запущенное состояние учета всех видов вооружения и техники.

Не лучшим образом осуществлялись мероприятия технического обеспечения в 22-й бригаде СпН, где в должности заместителя по вооружению был полковник И.П. Нехай, бывший автомобилист, не в полном объеме знавший особенности устройства и эксплуатации основных образцов БТ-техники, которые находились на вооружении бригады. Боевые действия по перехвату караванов мятежников на маршрутах проходили на БМП-2Д и БТР-80, и вышедшая из строя техника накапливалась в батальонах, которые дислоцировались в Кандагаре, Шахджое, Фарахруте и Лашкархаге, а ремонтировалась там, где была сосредоточена ремрота бригады, т.е. в Лашкархаге. На день моей работы в бригаде было неисправно 14 единиц БТТ, требующей среднего и текущего ремонта, а 18 боевых машин необходимо было эвакуировать на СППМ в Турагунди.

Несколько лучше обстояли дела с эксплуатацией бронетанковой техники в 15-й бригаде СпН, расположенной в Джелалабаде (штаб и один батальон). На момент моей работы в бригаде был неисправен один БТР-70, но зато в ожидании отправки в капитальный ремонт находилось 12 образцов БТ-техники и 6 автомобилей, а также 8 списанных машин, которые надо было транспортировать на СППМ в г. Хайратон. Необходимо отметить, что командир бригады полковник Ю.Т. Старова и его заместитель по вооружению подполковник В.И. Якуба четко руководили и постоянно контролировали ход всех проводимых работ по обслуживанию техники. Здесь, так же как и в 22-й бригаде СпН, отдельные батальоны дислоцировались в г. Газни, Бараки и Асадабаде – в 150-200 км от главной базы.

Хуже оказалось состояние техники в 66-й омсбр, стоявшей по соседству с 15-й бр.СпН. В бригаде, командиром которой был подполковник В.Ю. Авласенко, а его заместителем по вооружению подполковник А.Д. Ташко, находилось 14 единиц техники, требующей войскового ремонта, а 24 необходимо было эвакуировать на СППМ в г. Хайратон. Бригада в основном находилась в охранении на 41 сторожевой заставе силами 1 -го мсб на маршруте Джелалабад-Суруби, 2-го мсб – в Асадабаде совместно с 5-м батальоном 15-й бр.СпН, и только 3-й мсб, одшб и танковый батальон были разбросаны по заставам. В парке боевых машин стоянки были не оборудованы, посты чистки и мойки не работали, ПТОР не располагал технологическим оборудованием, а ремонтные работы велись только водителями и экипажами. В бригаде отсутствовал элементарный учет техники и вооружения. Состояние аккумуляторной станции было неудовлетворительным, и не велся учет зарядки АКБ. Аккумуляторщики были не обучены. На складе боеприпасов работы по оборудованию канониров и перекрытий не были завершены. Отсутствовали эвакуационные и пожарные команды. На эти недостатки было строго указано командованию и определен срок для устранения недочетов с представлением доклада в штаб УВ.

Список сокращений:

ОКСВ – ограниченный контингент советских войск;

мсд – мотострелковая дивизия;

вдд – воздушно-десантная дивизия,

омсбр – отдельная мотострелковая бригада;

одшбр – отдельная десантно-штурмовая бригада;

мсп – мотострелковый полк;

пдп – парашютно-десантный полк;

бр СпН – бригада специального назначения (спецназ);

оисп – отдельный инженерно-саперный полк;

ап – артиллерийский полк;

орвб – отдельный ремонтно-восстановительный батальон дивизии;

орвб РАВ – ракетно-артиллерийского вооружения;

орвб БТТ – бронетанковой техники;

орвб МА – машин и агрегатов;

АРВБ – армейская ремонтно восстановительная база;

абр МО – армейская бригада материального обеспечения;

зрбр – зенитная ракетная бригада;

служба РАВ – служба ракетно-артиллерийского вооружения;

БТ служба – бронетанковая служба:

АТ служба – автомобильная служба;

СППМ – сборный пункт поврежденных машин;

РЭГ – ремонтно-эвакуационная группа;

ПТП – пункт технической помощи;

СЗ – сторожевая застава;

СП – сторожевой пост;

РЦ – ремцентр;

ТРМ-А – танкоремонтная мастерская;

МРС-АТ – мастерская ремонтно-сборочная автомобильной техники;

МРС-АР- мастерская ремонтно-сборочная артиллерийского оружия;

ТК-6 – колесный тягач тяжелый;

КЭТ-Л – колесный тягач легкий;

БМР – боевая машина разминирования;

ИМР – инженерная машина разграждения;

БМП – боевая машина пехоты;

БТР – бронетранспортер.

Авиация спецназа

Виктор Марковский

Продолжение. Начало см. в «ТиВ» №12/2005 г., №1,3-8,11/2006 г., №1/2007 г.

В начале лета в 239-й овэ произошел случай, подобный шахджойскому: звено эскадрильи привлекалось к обеспечению ПСС баграмских Су-25 бомбивших цели у озера Сардехбанд Пока штурмовики работали по целям, вертолетчики кружили над озером, охотясь за дичью, где один из «полосатых» задел скалу обтекателем «Радуги» («вернулись домой, глядим – чего-то не хватает, а он себе всю «бороду» снес»). Летчик, повинный в разбитом оборудовании стоимостью под 80 тыс рублей, досрочно убыл домой с войны, вместе с отправленным в ремонт вертолетом В другом случае вылетевший во главе звена на досмотр капитан В Попов шел по маршруту над равнинным плоскогорьем в районе Банги. Для уменьшения заметности звено выполняло полет на ПМВ, прижимаясь к земле и петляя по распадкам Пересекая гряду холмов, ведомый на Ми-8 почувствовал удар сзади. Кинувшийся в грузовую кабину бортмеханик вернулся с известием, что в полу из дыры торчит колесо, а бойцы сидят под хлещущим ливнем керосина Оказалось, что при ударе о камень под фюзеляж вывернуло правую стойку шасси, и как садиться теперь – непонятно. В конце концов нашли подходящий арык и сели на вынужденную так, чтобы левое колесо попало в русло, а правой стороной вертолет лег на его берег. На место вскоре прилетел комэск и, обложив как следует пострадавших, отдал им свой вертолет, а сам повел на базу поломанную машину. Приговор провинившимся он вынес дома, отстранив экипаж от полетов до тех пор, пока не восстановят изувеченную «восьмерку» Через месяц вертолет был возвращен в строй.

Первое летное происшествие в 239-й овэ 24 июня 1987 г унесло сразу два Ми-24, потерянных практически в том же месте и при аналогичных обстоятельствах, что и пара Ми-24 предыдущей смены три месяца назад. Как и в тот раз, звено нырнуло в узкое ущелье у хребта Сафедкох в районе Гудалекалай, рассчитывая выйти к нужному месту, но через несколько минут оказалось, что каньон сужается и оканчивается тупиком. Для маневра в горной теснине недоставало места, а откосы вокруг поднимались до 3000 м. Ми-8 стали набирать высоту, следом потянулась и пара Ми-24, по па высоте тяжелые машины реагировали вяло, с трудом шли вверх и одна за другой задели склон. В разбитых вертолетах погибли оба командира – капитаны В Н. Гусев и Г.Г. Чекашкин, летчиков-операторов вывезли с тяжелыми ранениями.

Посадка у подножия Черных Гор, имитирующая высадку разведгруппы. Такие ложные действия, отвлекавшие внимание противника, на маршруте выполнялись до десятка. Лишь в намеченном месте открывалась дверь, и десант покидал машину, тут же уходившую с места десантирования.

Старший летчик 205-й овэ капитан Сергей Бухвостов. Привычкой педантичного офицера было соблюдение всех тонкостей и правил эксплуатации. После каждого вылета он отмечал особенности работы прицела и систем вооружения, внося поправки и коррективы на будущее.

Этот случай открыл череду летных происшествий в спецназовских эскадрильях. Наступивший летний период вообще заслуженно считался более тяжелым: в жару и сушь, не спадавшие и ночью, труднее приходилось и людям, и технике – падала мощность двигателей, перегревались агрегаты и оборудование, росло число отказов и ошибок экипажей, быстро изматывавшихся при работе в раскаленных кабинах В 1987 г. пик потерь пришелся на июнь, когда ВВС 40-и армии лишились 11 самолетов и вертолетов.

Ровно через неделю после происшествия с Гусевым и Чекашкиным, 1 июля 1987 г , в 205-и овэ был сбит Ми- 24 П капитана В.Г Савина. Пара «горбатых» прикрывала высадку группы в предгорьях у Шахджоя, и вертолет Савина попал под огонь при заходе на посадку. Командир экипажа погиб в сгоревшей машине, а оператор лейтенант И. Ф. Новиков скончался от ожогов в госпитале педелю спустя Еще через две недели, 15 июля 1987 г., Ми-24 потеряла 239-я овэ. Потеря третий раз подряд пришлась на среду в этот день высадка группы спецназа прошла нормально, но уже на обратном пути при подлете к Бараки вертолет майора Поканова получил попадание ракеты ПЗРК. Высота полета составляла всего 50 м, что и спасло летчиков: с ходу сев на вынужденную, экипаж тут же покинул машину. Подобный способ выхода из аварийной ситуации, неоговоренный никакими инструкциями, был проработан самими летчиками и не раз выручал их в критическом положении. Парашют на малой высоте был бесполезен а попытка строить заход на посадку по обычной методике могла стоить жизни: при множественном характере повреждении, наносимых ПЗРК, секунды промедления могли привести к потере управления, разрушению или взрыву в воздухе Отрабатывая действия при поражении ПЗРК, летчики пришли к выводу: самым разумным является тут же садиться прямо перед собой, сбрасывая подвески для облегчения машины и уже в воздухе отстреливая дверь и фонарь кабины. В сходном случае тремя месяцами раньше в соседнем 335-м обвп экипаж Ми-24 командира звена капитана К.А Шипачева и оператора В. Мешкова спас, как сами они считали, отработанный при тренировках до автоматизма порядок действий.

Подготовка к вылету. Рядом с вертолетчиками и бойцами-спецназовцами – афганские наводчики из племени Белуджи, дружественно настроенные к «шурави» и помогавшие в поиске караванов и душманских складов. Кандагар, июнь 1987 г.

Обнаруженная при патрулировании степей Сангсар под Кандагаром «Тойота» Симург» с афганцами из отряда местного «генерала» Исмата». Исмат время от времени выступал на стороне правительства, и его бойцы считались «не друзьями и не врагами». Демонстрируя отсутствие враждебных намерений, группа опустила оружие, но на всякий случай отошла от машины, которая могла стать мишенью.

Бойцы 173-го оспн перед вылетом на стоянке Кандагарского аэродрома. В составе засадной группы обычно заранее распределялись роли, выделялись огневая подгруппа, прикрытия и усиления, вооруженные пулеметами ПК и станковым гранатометом АГС-17 (в чехле), к которому взят запасной барабан и лента с гранатометными выстрелами.

В тот день, 4 апреля 1987 г., их вертолет прикрывал место аварийной посадки другого Ми-24 из их полка кружа на высоте 20-40 м со скоростью 200-230 км/ч Ракета поразила левый двигатель, разрушив ЭВУ, трубопроводы и повредив втулку винта и лопасти. Командир так описывал произошедшее: «После удара я пару секунд пребывал в оцепенении, а на табло загорались один за другим аварийные сигналы. Меня привел в чувство голос Валеры: «Командир! Садимся!» Слава богу, все движения мы отрабатывали перед самым полетом, и тут уж включилась моя «автоматика»: ручку – на себя, «шаг» – вниз, подвески – долой, шасси – на выпуск, дверь сбросил. Только колеса коснулись земли, выключил краны и питание, и даже тормоза успел напоследок включить. Выпрыгнул наружу, вижу – Валера уже несется в другую сторону от катящегося вертолета. После по пленке САРПП узнал, что от команды «Пожар» до касания и останова двигателей прошло 7 секунд, а техники сказали – еще немного, и в полете все закончилось бы взрывом. Л так даже пожара не было – его забила система огнетушения».

На той же неделе, в воскресенье 12 июля, крупная катастрофа в Кандагарском аэропорту унесла жизни 16 человек. При заходе па посадку из-за просчета экипажа Ап-12 подломил правую стоику шасси и вылетел с полосы на свое же минное поле. После подрыва нескольких мин самолет загорелся. Находившиеся поблизости люди бросились спасать экипаж и тушить пожар. Летчики и сопровождающие груз успели выбраться и кинулись подальше – на борту находилось 5,5 т бомб, предназначавшихся кандагарским эскадрильям. Через несколько минут бомбы сдетонировали, и мощнейший взрыв разнес самолет на куски. На месте сгорели несколько аэродромных машин, ранения получили еще 37 человек В 205-й овэ погиб ст. лейтенант А.Е. Чукарев, борттехник- инструктор Ми-24, один из самых опытных летчиков эскадрильи, уже во второй раз попавший в Афганистан.

Под конец лета, 28 августа 1987 г, при очередном обстреле аэродрома Газни от попадания PC на стоянке сгорел Ми-8 из 239-й овэ.

Спецназ после досмотрового вылета доставил в Кандагар пленных. Командир группы (второй справа) вооружен автоматом с приспособлением бесшумной стрельбы ПБС на стволе и подствольным гранатометом ГП-25.

На стоянке Кандагарского аэродрома. Иллюминаторы Ми-8МТ еще распахнуты после полета, в кормовом люке виден пулемет ПКТ. Лето 1987 г.

Каждодневные стычки, потери и нелегко дававшиеся успехи сопровождали службу вертолетчиков и спецназа.

В октябре 1987 г. в пустыне Хаш группе лейтенанта В. Велиева из фарахского 411-го оспн только вертолетная поддержка помогла справиться с задачей без потерь. Караван из трех тракторов с прицепами, набитыми душманами, внезапно вышел к месту засады, едва запятой разведчиками. Бой затянулся до утра, когда вызванное звено Ми-24 обрушилось на неприятеля и методично перебило пытавшихся контратаковать и обращенных в бегство моджахедов. Прибывшим в усиление десантникам даже не понадобилось высаживаться у разгромленного каравана.

В свою очередь, в другом случае бойцы кандагарского спецназа помогли сохранить Ми-24П капитана Лесникова, севшии на вынужденную с поврежденными гидравликой и маслосистемой вблизи Аргапдабскои «зеленки». До базы было порядочное расстояние, и на выручку отправилась пара Ми-8 с ремонтной группой, вывезшая экипаж. С воздуха «вертушку» прикрывали Су-25, но и они, выработав топливо, ушли на аэродром. У вертолета остался прибывший с ремонтниками капитан В.А. Гончаров и группа прикрытия майора Липнева. Между тем из-за холмов неподалеку появилась пара машин, с которых стали спешиваться люди с оружием: моджахеды явно не собирались упускать Оставшуюся без прикрытия добычу. Дело оборачивалось не лучшим образом: неподвижный вертолет на земле был отличной мишенью Гончарову пришла в голову спасительная мысль – воспользоваться бортовой пушкой, благо боекомплект был не тронут, а прицельной дальности пушечного огня в 2000 м с лихвой хватало, чтобыдержать на расстоянии душманских стрелков и гранатометчиков. Заняв место в кабине, он отключил наземную блокировку стрельбы, а бойцы, повиснув на хвосте, развернули вертолет к противнику. Первый же залп заставил тех залечь. Бойцы по команде летчика продолжали заниматься «наводкой», доворачивая вертолет в нужную сторону, а Гончаров короткими очередями отстреливался от атакующих. Подоспевшее звено положило конец поединку, с ходу отбросив моджахедов. Ремонт не занял много времени, вертолет поднялся в воздух, и напоследок Гончаров «отметился» оставшимся боезапасом по отходившему неприятелю – «пусть знают, с кем связались».

Как-то разведгруппу едва не подвела методика высадки с чередой ложных посадок, отвлекавших внимание от места засады. На маршруте экипаж выполнял их до десятка продолжая имитацию и после реальной площадки десантирования. Занятые своим делом летчики не очень-то следили за происходящим в грузовой кабине, и в марте 1988 г. под Кандагаром при очередной ложной посадке часть «пассажиров» по ошибке покинула вертолет и тут же скрылась в холмах от возможной погони. Продолжая полет, экипаж поначалу даже не заметил «пропажи» и не мог толком указать, где это случилось. На земле остались восемь человек во главе с опытным сержантом-сверхсрочником, который не растерялся, принял руководство, умело организовав засаду, и той же ночью сжег пару душманских машин.

В 173-м отряде неожиданный результат привез медик, вчерашний студент, лейтенант Э. Фидаров. Забрав раненых из бронегруппы, вертолетчики с врачом на борту на обратном пути встретили группу вооруженных мотоциклистов. Поскольку десанта на борту не было, на осмотр отправился доктор, в одиночку вступивший в бой и при поддержке Ми-24 справившийся с противником. Собранное оружие и два мотоцикла забрали с собой, дома поделив транспорт по справедливости: одна «Ямаха» досталась медпункту, вторую забрали вертолетчики.

Несколько вылетов под Кандагаром зимой 1988 г. принесли удачу, обойдясь вообще без боя. 21 января разведгруппа ст. лейтенанта Д. Подушкова, завершая казавшимся безрезультатным полет, уже при возвращении на дороге Маиджикалай-Канате обнаружила МАЗ-500. Грузовик одиноко стоял на пустынной дороге, рядом никого не было, и ничем не приметную машину поначалу даже не собирались досматривать Группа все же отправилась к машине и не ошиблась грузовик под завязку был загружен боеприпасами и обмундированием Оказалось, МАЗ заглох и его сопровождение направилось в кишлак за помощью, а оставленная охрана решила «не связываться» и сбежала по сухому руслу, завидев вертолеты. Машину удалось завести «с толкача» с помощью подошедшей бронегруппы и своим ходом пригнать в гарнизон. Тем временем пара Ми-24 майоров Балашова и Чекалдина обрабатывала ближайшее селение, куда отошли караванщики Вместе с машиной спецназу достались 100 PC, в том числе новейшие с увеличенной до 18 км дальностью, и 600 минометных мин, которыми разведгруппы затем пользовались сами еще полгода

Ми-24В, сбитый под Кабулом. Обстоятельства и имена экипажа не установлены.

Ми-24П из 335-го обвп, разбившийся при обеспечении досмотра каравана у Гардеза.

При маневре на малой высоте вертолет столкнулся с землей, перевернулся и сгорел, однако экипажу капитана Иванова и ст. лейтенанта Гринкевича посчастливилось остаться в живых.

19 октября 1987 г.

На другой день облет дал не меньшие трофеи: в первом же вылете с утра нашли два новеньких ГАЗ-66, брошенных в пустыне. В них находилось оружие и вещевое имущество-теплые куртки и «спальники». Сами машины были взорваны на месте, а боеприпасы вертолетчики расстреляли с воздуха Имущество же пришлось как нельзя кстати собственное обмундирование порядком износилось, многие бойцы и летчики щеголяли заплатами на одежде, а кое- кто в экипажах находчиво спарывал карманы, чтобы прикрыть ими протертые сзади дыры.

Продолжение следует

Следы огня душманского ДШК на Ми-24П замкомэска 205-й овэ майора Кожуха 27 ноября 1987 г. его вертолет вернулся из боя на одном двигателе. Повреждения получил и второй двигатель, был разбит стабилизатор и изрешечено пулями остекление кабины оператора.

Афганский коллега – командир противодиверсионной группы министерства госбезопасности. Кандагар, январь 1988 г.

Досмотр разведгруппой ст. лейтенанта Д. Подушкова автомобиля МАЗ-500 с душманским грузом на дороге у Манджикалая. В машине были взяты крупные трофеи – несколько тонн PC, мины и обмундирование. 21 января 1988 г., провинция Кандагар.

Груз контрабандного гашиша, взятый кандагарскими спецназовцами при досмотре каравана. Лето 1987 г.

Трофейный мопед, доставшийся вертолетчикам после одного из вылетов Прежние хозяева, боевики, были убиты при досмотре, а трофеи поделили поровну: спецназ забрал их автоматы, а мопед служил транспортом в 205-й овэ. Кандагар, 26 ноября 1987 г.

Спецназовская группа грузится на борт «восьмерки» капитана Сергеева. 280-й овп.

Установка противотранспортной мины ПТМ-52 на караванном пути в пустыне. Окрестности Кандагара. Фото из коллекции С Сергеева

Афганцы-наводчики на стоянке 280-го авиаполка. Подсказка помощников из местных жителей помогала ориентироваться в «зеленке» и отыскивать цели в операциях.

Парковый день в 205-й овэ. Обычные виды подготовки авиатехники «мирного времени» в Афганистане прошли существенный пересмотр с целью экономии сил и времени.

Разведгруппа грузится в вертолет для досмотрового вылета. Маршруты патрулирования заранее согласовывались вертолетчиками и спецназом. Кандагар, лето 1987 г.

Время от времени спецназ выступал в роли «пожарной команды», участвуя в операциях на других направлениях в качестве усиления армейских частей. На фото: Ан-26 доставил в Кандагар группу спецназа после «командировки».

Возвращение разведчиков после проведения засады. Спецназом зачастую использовался «маскарадный наряд», выдававший их за местных жителей и не привлекавший к чужакам лишнего внимания.

Пленные караванщики, захваченные во время досмотра. После допроса пленных передавали афганской стороне, решавшей их судьбу.

Досмотр разведгруппой ст. лейтенанта Д. Подушкова МАЗ-500 с душманским грузом на дороге у Манджикалая. 21 января 1988 г., провинция Кандагар.

ТРПЛСН «Северсталь» проекта 941 в Двинском заливе. Октябрь 2001 г. Фото Ильи Курганова.

ТРПЛСН «Дмитрий Донской» проекта 941 выходит на испытания после модернизации под новый ракетный комплекс стратегического назначения. Фото Максима Воркункова (ФГУП «ПО «Севмаш»)