Техника и вооружение 2007 12

ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ вчера, сегодня, завтра

Научно-популярный журнал

Декабрь 2007 г.

На 1 стр. обложки: Су-24М из состава 455-го бомбардировочного авиационного полка.

Фото М. Никольского.

Ударная сила сухопутных войск

Использованы фото А. Чирятникова, В. Щербакова, а также службы информации и общественных связей Сухопутных войск.

Журнал «Техника и вооружение» постоянно уделяет большое внимание современному бронетанковому вооружению и технике. На вопросы редакции журнала относительно современного положения российских танковых войск и их вооружения любезно согласился ответить Главнокомандующий Сухопутными войсками генерал армии А. Ф. Маслов.

Главнокомандующий Сухопутными войсками генерал армии А.Ф. Маслов.

– Алексей Федорович! Не первый год в средствах массовой информации и в специальных изданиях поднимается вопрос о «снижении роли» танковых войск, о том, что время, когда танки играли решающую роль в боевых операциях, «осталось позади». Насколько обоснованно относить танки к «вымирающим бронтозаврам»?

– Действительно, часто можно встретить утверждения, что «золотое время» танковых войск позади, и что в обозримой перспективе их значимость будет неуклонно снижаться. Таких взглядов в основном придерживаются сторонники так называемых «бесконтактных» войн, стремящиеся доказать, что в военных конфликтах современности, когда огневое поражение становится одним из важнейших оперативных факторов, чуть ли не решающая роль в достижении успеха принадлежит авиации и высокоточному оружию. Не умаляя их значение, отмечу, что, как показывает опыт, эффективность применения авиации достаточно высока в борьбе с противником, вообще не располагающим или имеющим слаборазвитую противовоздушную оборону, при ведении боевых действий на открытой местности и уничтожении, как правило, стационарных объектов. К тому же, одним огневым поражением боевые действия обычно не заканчиваются. Результатами огневого поражения нужно еще суметь воспользоваться для завершения разгрома противника, овладения важными районами, рубежами и освобождения захваченной им территории.

Опыт локальных войн и вооруженных конфликтов последних десятилетий как раз показывает, что сухопутные войска ничуть не утратили своего значения, а за танками сохраняется ведущая роль в составе общевойсковых формирований, и как средства маневра вслед за огневым поражением противника, и как основного боевого средства в ближнем бою. Это подтверждается и тенденцией роста их удельного веса в составе общевойсковых группировок войск. Так, если в арабо-израильском конфликте 1967 г. использовалось всего около 2600 танков, в 1973 г. – около 5300, то в вооруженном конфликте между Ираком и многонациональными силами в 1990-1991 гг. – уже свыше 9000. А в 2003 г. американцам пришлось вести еще одну войну против Ирака, где несмотря на широкое применение высокоточных дальнобойных средств основная роль отводилась сухопутным группировкам, значительную часть которых составляли бронетанковые войска, имевшие в своем составе около 5000 танков.

Сегодня в Российской Армии, несмотря на значительное сокращение, танковым войскам по-прежнему принадлежит важная роль в решении задач, стоящих перед Сухопутными войсками.

Как и прежде, основополагающим принципом применения танков в современной войне остается их массированное использование для решения основных задач путем сосредоточения на главных направлениях как в наступлении, так и в обороне.

Вместе с тем, танковые части и подразделения применяются и на разобщенных направлениях и в отдельных районах по очаговому принципу. Это придает действиям дивизий, бригад и особенно батальонов, а подчас и танковых рот автономный характер при отсутствии огневой связи с соседями. Танки при этом используются самостоятельно или в качестве средств непосредственной поддержки пехоты в составе батальонных (ротных) тактических групп. В таких условиях резко возрастает необходимость в непосредственной поддержке танков боевыми вертолетами, штурмовой авиацией, артиллерией, а также прикрытия средствами ПВО. Но это, как и широкое применение высокоточного оружия, отнюдь не уменьшает роли танковых войск. Применение противоборствующими сторонами высокоточного оружия и других новейших средств вооруженной борьбы способствует повышению скоротечности боя, резко увеличивает значение упреждения противника. Типичным в ведении боевых действий будет быстрый и частый переход от одного вида действий к другим. И в этой связи роль танковых войск, сочетающих высокую подвижность, маневренность и огневую мощь, для достижения успеха в современной общевойсковой операции (бою) только возрастает.

Взгляды на применение танковых частей и подразделений периодически уточняются. Причем мы учитываем не только зарубежный, но и прежде всего собственный опыт.

Так, в ходе контртеррористических операций в Северо-Кавказском регионе боевые действия, как правило, велись при отсутствии четко выраженного фронта. Бандформирования широко использовали засады, ночные и внезапные удары небольшими по численности группами, а города и поселки превращались в опорные пункты, насыщенные противотанковыми средствами. К сожалению, в первую Чеченскую кампанию отдельные командиры, зачастую, не в полной мере учитывали конкретные условия обстановки. Из-за отсутствия необходимого опыта применения танковых подразделений в горно-лесистой местности и населенных пунктах, слабого взаимодействия с поддерживающими подразделениями танкисты несли серьезные потери.

Учет всех этих факторов и приобретенный опыт обеспечили успешное решение задач в ходе дальнейшего проведения контртеррористической операции.

И все же применение танковых войск в контртеррористической операции является частной, а не характерной для них задачей. Главное предназначение танковых частей и подразделений – ведение боевых действий в локальных и региональных (крупномасштабных) войнах. На мой взгляд, нет особых оснований для утверждений о снижении значимости глубоких общевойсковых операций и значения в них такой ударной силы, как танковые войска.

Опыт локальных войн и вооруженных конфликтов последних десятилетий показывает, что сухопутные войска ничуть не утратили своего значения, а за танками сохраняется ведущая роль в составе общевойсковых формирований, и как средства маневра вслед за огневым поражением противника, и как основного боевого средства в ближнем бою.

– Не могли бы Вы кратко обрисовать сегодняшний парк боевых машин танковых войск?

– Сегодня на вооружении сохраняется довольно широкий спектр образцов боевых машин: Т-62, Т-64, Т-72, Т-80, Т-90 и их модификации.

Укомплектованность танковых частей и соединений постоянной готовности составляет 100%. К сожалению, доля современных образцов в соединениях и частях пока еще не высока, и проблема оснащения современными танками подразделений Сухопутных войск постоянной боевой готовности для нас наиболее приоритетна. Безусловно, хотелось бы, чтобы в войска поступало как можно больше современного эффективного вооружения, в том числе – танков. Но с учетом финансовых возможностей государства приходится довольствоваться тем, что поступает ежегодно в рамках государственного оборонного заказа.

Основным боевым танком Вооруженных Сил России в настоящее время можно считать танк Т-90, который представляет собой дальнейшее развитие и танка Т-72Б, и Т-80. На Т-90 установлен комплекс электронного подавления «Штора», современная система управления огнем, комплекс «Арена» для защиты от современных противотанковых управляемых ракет и противотанковых гранат.

Вместе с тем подчеркну: нашей промышленностью создан достаточный научно-технический задел, позволяющий комплексно решать задачи повышения боевых и технических характеристик БТВТ путем их модернизации. Наиболее целесообразным следует считать проведение модернизации танков Т-72, Т-80, Т-90 в направлении комплексного повышения огневой мощи, защищенности, подвижности.

– Как выглядит современный российский танковый парк на фоне основных боевых танков вооруженных сил наиболее развитых зарубежных стран?

– Конечно, у каждой боевой машины есть свои преимущества и свои недостатки перед «конкурентами» (а конкурентная борьба в танкостроении происходила как в советское время, так и сейчас). Однако в сравнении с серийными танками ведущих зарубежных стран российские танки не только не уступают, но и по некоторым характеристикам превосходят их. Характерно, что на современном рынке вооружения отечественные танки пользуются заслуженным спросом и уважением. Положительными качествами наших танков является их низкий силуэт, хорошая подвижность, надежность, наличие достаточно эффективного управляемого вооружения и автомата (механизма) заряжания. В то же время следует отметить, что зарубежные танки с 1980-х гг. оснащаются тепловизионными приборами наблюдения и прицеливания, а наши машины пока еще не комплектуются ими в достаточном количестве. В настоящее время к лучшим иностранным танкам относят американский «Абрамс», французский «Леклерк», английский «Челленджер-2», а также немецкий «Леопард-2А5/А6». Российский танк Т-90 находится примерно на одном уровне с ними.

– Наиболее явно выраженной тенденцией развития БТВТ можно считать неуклонное возрастание огневой мощи танков, и наиболее динамично совершенствовался прежде всего комплекс их вооружения.

– Никакая бронезащита не дает боевой машине абсолютной безопасности. Чтобы выжить в бою, надо первым обнаружить цель и поразить ее. Сегодня танки имеют возможность вести эффективную стрельбу как с места, так и в движении. А тепловизионные прицелы (каналы прицелов) позволяют вести поиск целей в сложных погодных условиях не только днем, но и ночью. Значительно (более чем в 3 раза) возросла также бронепробиваемость снарядов, появились комплексы дистанционного подрыва осколочно-фугасных (шрапнельных) снарядов и управления полетом танковых ракет.

В качестве основного оружия современных танков служат высокобаллистические пушки среднего (120- 125 мм) калибра, в основном, с гладкостенным стволом. Отечественные танковые пушки, созданные на основе концепции «наименьшей массы», самые легкие. Живучесть их стволов составляет от 400 до 700 выстрелов. А наилучшие показатели – у стволов с внутренним защитным хромовым покрытием канала.

В качестве вспомогательного вооружения используются защита танка и вооружение экипажа. Что касается дополнительного вооружения, то оно обеспечивает самооборону от воздушных целей, а также поражение живой силы и легко бронированных целей. На современных танках для этого применяются вынесенные на башню автономные 12,7-мм зенитные пулеметы. Есть также комплексы управляемого ракетного вооружения, которые с высокой точностью поражают бронированные цели на дальности до 5000 м.

Важно сказать и вот о чем. Поиск целей, точность стрельбы и быстродействие вооружения зависят от системы управления огнем (СУО). Современные СУО отечественных и зарубежных танков построены на принципах автоматизации процессов поиска целей и подготовки к стрельбе. В составе отечественных систем управления, например, применяют дневные прицельные комплексы наводчика с независимой стабилизацией линии визирования. Отечественные СУО оснащены также аппаратурой управления полетом танковых ракет (на зарубежных она отсутствует). А системы стабилизации и наведения оружия имеют электрогидравлический привод в плоскости вертикального наведения (на зарубежных – электромеханический).

Взглянем на боезапас. Он включает бронебойные (кинетического, фугасного, и кумулятивного действия) и осколочно-фугасные (шрапнельные) снаряды. Но российские танки, кроме этого имеют управляемые ракеты. На зарубежных же используются многоцелевые выстрелы (М830 в США, DM 12 в Германии) с кумулятивно-осколочными снарядами. Основное отличие отечественных выстрелов от зарубежных заключается в раздельном заряжании, что дает возможность хранить их в автоматах и механизмах заряжания, расположенных в корпусе танков.

Использование же автоматов и механизмов заряжания обеспечивает танкам высокий уровень технической скорострельности, не зависящий от физических возможностей заряжающего, и позволяет сократить численность экипажа до трех человек. Так что современные танки – это уже не «стальные бронтозавры», а высокомобильные, насыщенные современной электроникой и вооружением бронированные комплексы.

В то же время следует отметить, что основной упор делается не только на повышение тактико-технических характеристик самих танков, но и на поиск альтернативных решений по повышению эффективности применения танковых подразделений в бою. Особо можно отметить одно из таких назревших решений, как включение в штат танковых подразделений боевой машины поддержки танков (БМПТ), проходящей в настоящее время испытания. По огневой мощи БМПТ превосходит БМП на 25-30%, а по защищенности не уступает танкам. Появление этой машины существенно изменит взгляды на формы и способы применения танковых подразделений и позволит примерно на треть увеличить их боевую эффективность. Большой интерес к БМПТ проявляют, в частности, Индия, Германия, Израиль, Франция, США. Аналогов такой машины в мире пока не существует.

В сравнении с серийными танками ведущих зарубежных стран российские танки не только не уступают, но и по некоторым характеристикам превосходят их. На современном рынке вооружения отечественные танки пользуются заслуженным спросом и уважением.

– Кроме основных боевых существуют еще и «легкие» танки. В нашей стране этот класс несколько десятилетий представляли уже уходящие в историю плавающие танки ПТ-76. Есть ли замена для них?

– ПТ-76 стояли на вооружении, как правило, в разведывательных подразделениях Сухопутных войск. Ими, в основном, были укомплектованы также части и подразделения морской пехоты. К настоящему времени ПТ-76 снят с производства, хотя он сыграл определенную роль в формировании взглядов на ведение десантных операций и развитие БТВТ. Ему на смену идет противотанковая самоходная система «Спрут», недавно принятая на вооружение. Она оснащена 125-мм танковой пушкой и способна вести эффективный огонь, как с ходу, так и на плаву. То есть кроме высокой подвижности, плавучести и аэротранспортабельности здесь также речь идет о качественном увеличении огневой мощи.

– Какова ситуация в танковых соединениях и частях с боевой подготовкой личного состава, отличается ли состояние их боевой подготовки от положения дел во всех Сухопутных войсках?

– Разумеется, в боевой подготовке танковых соединений, частей и подраз делений прослеживаются проблемы, которые свойственны и другим родам Сухопутных войск. Но особенности применения танковых войск, а именно фактор сплоченности танковых экипажей, понимание того, что живучесть, могущество танка и его вооружения непосредственно зависят от обученности и умения экипажа слаженно действовать в любой боевой ситуации, всегда отличали специальную и техническую подготовку танкистов. Очень актуален для танкистов и вопрос о полной взаимозаменяемости. Ведь танк остается боевой единицей, даже в случае если только один из членов экипажа физически способен выполнять функциональные обязанности.

Нужно учитывать, что боевая подготовка танкистов значительно дороже, чем, например, у мотострелков, в связи с чем больше внимания уделяется проведению тренировок на танковых огневых городках с выполнением стрельб заменителями штатных выстрелов и использованию тренажеров как для обучения командиров танков, механиков-водителей, наводчиков-операторов в отдельности, так и экипажей в целом. Разработанные в последние годы новые качественные учебнотренировочные средства и полигонное оборудование отвечают современным требованиям, освоены промышленностью и в достаточном количестве будут поставляться в войска. Это существенно повысит уровень подготовки танкистов при значительном сокращении материальных и финансовых затрат на обучение.

Материал подготовлен при содействии службы информации и общественных связей Сухопутных войск.

Вверху: Т-80УД из состава 4-й гв. Кантемировской танковой дивизии на Ленинградском проспекте в Москве в дни августовского путча 1991 г.

Виктор Березкин

Дизельные «восьмидесяти»

Продолжение.

Начало см. в «ТиВ» №11/2007 г.

В 1976 г. харьковчанами был предложен вариант сочетания шасси Т-80 со своей башней и двигателем 6ТД – «объект 478». Рассматривался и еще более смелый проект «476М» с совершенно новой системой управления огнем «Система», 1500-сильным дизелем и комплексом активной защиты «Шатер», кассетными выстрелами оборонявшим танк от подлетавших снарядов и ПТУР.

В конечном счете, руководствуясь принципом «лучшее – враг хорошего», выбор сделали в пользу более реальной машины «объект 478Б», получившей известность как «Береза». Новый танк должен был сменить Т-64, за 20 лет производства уже исчерпавший резервы совершенствования: особенно ощутимо это было в ходовой части, уже не удовлетворявшей требованиям по скорости и несущей способности – прирост веса после серии доработок был заметным. В конструкции «Березы» удачно компоновались «выносливое» шасси Т-80 с катками большого диаметра, современные системы вооружения и защиты, включавшие комбинированную броню, экранирование бортов и навеску «динамической брони», а мощный дизель позволял сохранить на приемлемом уровне подвижность даже при возросшей до 46 т массе (у первых Т-80 она составляла 42 т).

Высокая энерговооруженность позволила добиться примечательных характеристик удельной мощности танка – 21,7 л.с/т (у Т-72Б с дизелем В-84 она составляла 18,8 л.с/т, у последних модификаций Т-64 – 16,5 л.с/т), обеспечив быстроходность и подвижность машины. В то же время удельные расходные характеристики двигателя оставались практически на том же уровне, что и у «обычных» дизельных моторов, что благоприятно сказывалось на автономности танка – запасе хода по топливу и маслу без дозаправки, по которому он превосходил газотурбинные Т-80 почти на 40%.

Правда, производство двигателя 6ТД как высокотехнологичного и сложного изделия требовало значительных расходов – его расчетная стоимость в серии составляла примерно 20 тыс. рублей, вдвое дороже челябинских и барнаульских моторов. Однако в производстве новый дизель сохранял высокую степень унификации с 5ТДФ, используя тот же станочный парк, производственные линии, техпроцессы и цель сочли оправдывающей средства (все-таки он был куда дешевле ГТД).

Для машины подготовили новый комплекс вооружения, включавший лучшее, что могла тогда предложить промышленность – современный комплекс управляемого вооружения (КУВ) 9К119 «Рефлекс» с ракетой 9М119 с лазерным наведением (вместо прежнего радиокомандного комплекса 9К112 «Кобра»), систему автоматизированного управления огнем 1А45 «Иртыш» и прицельное оборудование с комбинированным командирским прицелом/прибором наблюдения ТКН-4С «Агат», ночным инфракрасным прицелом ТПН-4 «Буран-ПА» и лазерным прицелом-дальномером 1Г46. Комплекс вооружения, прошедший отработку на харьковских танках, обладал еще и таким неоценимым преимуществом, как простота и удобство применения, доступного рядовому танкисту срочной службы, чего нельзя было сказать о первом поколении управляемых ПТРК и системах управления огнем, управиться с которыми мог далеко не каждый офицер. К слову, когда зашла речь о модернизации Т-72, его оснастили тем же отработанным комплексом управления огнем 1А45, что в конце концов привело к появлению широко известного ныне Т-90.

Защищенность танка повысили устройством навесной динамической защиты «Контакт-1», дополнившим броню из комбинированных преград, сочетающих броневую сталь с пакетами стеклотекстолита, являющегося эффективным противокумулятивным средством. Башню в передних проекциях прикрыли дополнительными контейнерами динамической защиты, вынесенными перед ее поверхностью, а также накладными контейнерами в верхней проекции. Живучести танка способствовало и исполнение мотоотсека: если у танков с вентиляторной системой охлаждения попадание на корпус зажигательным средств или разлившегося из пробитых баков топлива приводило к их протеканию внутрь, попаданию на горячий двигатель, трансмиссию и почти неизбежному пожару, то используемый для охлаждения турбодизеля эжектор находился в герметичном коробе над мотором и попавшее туда горящее топливо или огнесмесь «зажигалок» выбрасывались выхлопными газами наружу, не позволяя развиться пожару (что и бывало при эксплуатации Т-64). Танк оборудовали закрытой зенитной пулеметной установкой своей же разработки, позволявшей вести прицельный огонь прямо с рабочего места командира, не открывая люков, что выгодно отличало ее от других образцов (того же Т-72 и ряда «восьмидесяток»).

Основной танк Т-80УД раннего выпуска.

Моторно-трансмиссионное отделение танка Т-80УД раннего выпуска.

Размещение контейнеров навесной динамической защиты «Контакт-1» на башне Т-80УД раннего выпуска.

Предложения харьковчан были сочтены вполне убедительными (особую роль при этом сыграл отстаивавший свое изделие напористый и пробивной заместитель главного конструктора И.Л. Протопопов). Производство Т-80У в Харькове, давшее всего 45 машин, сворачивалось, а на смену ему вновь восстанавливался выпуск дизельных танков (полностью он и не прекращался, продолжая до 1985 г. поставки модернизированных «шестьдесятчетверок»). Разумеется, не могло обойтись без веского слова министра обороны. Однако к тому времени и в позиции Д.Ф. Устинова произошли некоторые перемены: обладая широким кругозором и всю жизнь посвятив «оборонке», он менее всего был склонен к слепому «проталкиванию» тех или иных идей, имея весьма объективное представление об итогах «турбинизации» бронетанковых войск, в том числе и с экономической точки зрения. 11 сентября 1984 г. вышло завизированное им постановление правительства о мерах по созданию новых газотурбинных двигателей и по организации серийного производства этих двигателей и усовершенствованных танков Т-80Б. Несмотря на название, документ содержал задание Миноборонпрому создать к концу пятилетки мощности по выпуску 6000 дизельных двигателей типа 6ТД и 2500 танков с ними, тогда как ГТД-1250 предписывалось произвести только 2000 штук и 1500 – газотурбинных танков. Следующий правительственный документ по этому поводу готовили уже без участия Д.Ф. Устинова, скончавшегося 20 декабря 1984 г., и он без обиняков именовался «О мерах по организации серийного производства танковых многотопливных дизельных двигателей 6ТД и танков типа Т-80У с этими двигателями». Этим постановлением, выпущенным 2 сентября 1985 г., Миноборонпром и Госплан СССР обязывались представить в 1987 г. решение о начале серийного производства дизельных «восьмидесятою).

К концу того же 1985 г. были собраны и первые пять «Берез», тут же переданные на полигон (параллельно для подстраховки подготовили и пару танков с большей степенью преемственности, на которых ограничились заменой силовой установки обычных «219А» на дизель 6ТД).

Испытания машин проходили в разных широтах и климатических условиях, включая полигоны в сибирской Юрге и Келята под Ашхабадом, где проверялась работоспособность машины в горной местности с разреженным воздухом и при высокой запыленности, защита от которой являлась предметом особой заботы конструкторов. На этих образцах удалось избавиться от многих дефектов: доработали маслосистему, довели эжекционную систему охлаждения, наладили запуск (на демонстрации военным холодной зимой 1987 г. танк, простоявший более месяца на заводском дворе при 25° мороза, завелся даже без подогрева).

Опытный танк «объект 478».

Танк Т-80У ранних серий («объект 21ЭА»).

Танк Т-80УД первых серий («объект 478Б»).

Т-80УД на полигоне Харьковского танкового училища.

В ходе отработки 6ТД имел место любопытный эпизод: когда в 1985 г. секретарем ЦК КПСС по «оборонке» был назначен Л.Н. Зайков, прежде первый секретарь Ленинградского обкома, он прибыл в Харьков для знакомства с ходом дел. На показе техники на заводском полигоне присутствовали военные во главе с начальником ГБТУ генерал- полковником Ю.М. Потаповым и представители МОП. Для сравнительной оценки представлены были Т-80 с двигателем ГТД-1000Т и дизельный танк (это был опытный Т-64А с 6ТД). В зимних условиях при морозной погоде танкам предстояло пройти трассу с препятствиями из боевой готовности № 1 (двигатели прогреты, танки готовы к движению, как предписано в боевых условиях) . По команде на танках завели моторы и один тут же рванулся вперед, преодолел крутую горку и, набирая скорость, ушелна полигон. Другой с работающим двигателем все стоял на месте, привлекая всеобщее внимание. Наконец и он тронулся с места и, посвистывая, поравнялся с комиссией. Высокопоставленный куратор, удовлетворенно улыбаясь, заметил:

«Да, налицо явное преимущество ГТД: Т-80 уже скрылся за горизонтом, а этот, с дизелем, только трогается с места». Сопровождающие тоже не могли скрыть улыбок -дело было в том, что первым двинулся дизельный танк, успевший уйти из вида, а мимо проходила как раз газотурбинная «восьмидесятка». Партийного руководителя даже передернуло: «Как так, ведь мне Попов в Ленинграде лично говорил, что в зимнюю погоду дизель уступает ГТД по всем параметрам, особенно по времени запуска?!» Потребовалось объяснить, что газотурбинному танку для выхода на режим, прогрева и раскрутки турбины требуется порядочное время, тогда как дизель выходит на рабочие обороты в секунды. Вопросов Зайков больше не задавал и о продолжении производства танков с ГТД в Харькове речь не заводил.

Однако в ходе испытаний заказчик вновь предъявил ряд претензий, особенно к воздухоочистке, недостатки которой сказывались на износе и ресурсе двигателя. Кроме того, двигатель увеличенной мощности съедал больше топлива, из-за чего в реальных условиях снизился запас хода (удельные показатели исчисляются на развиваемую лошадиную силу, которых прибавилось, и каждая из них оказалась весьма прожорливой).

Тем не менее танк все же был запущен в серию с условием параллельной доводки. Из-за высокой степени новизны машину поначалу планировали назвать Т-84, но после плохо скрытой « борьбы под ковром» ограничились менее броским Т-80УД («улучшенный дизельный»). Причиной, рассматривавшейся на уровне ЦК КПСС, было нежелание обзаводиться четвертым, но снова «основным», типом танка, из-за чего сам термин начинал приобретать курьезное звучание (бытовало и еще одно название – «танк Т-80У с дизелем 6ТД-1», проходившее при утверждении документации межведомственной комиссией в 1985 г.). Под тем же названием он был принят в производство упоминавшимся постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР от 2 сентября 1985 г., а уже через две недели задание приобрело силу приказа Миноборонпрома, предписывавшим развертывание серии.

Устранение замечаний заняло более двух лет. Танки получили эффективную мультициклонную воздухоочистку, улучшенную систему смазки, доработанный комплекс управления вооружением 1А45 и комплекс управляемого вооружения 9К119 «Рефлекс», а также оптические датчики системы пожаротушения ЗЭЦ13«Иней».

Литая башня танка Т-80УД.

Башня танка ранних серий с контейнерами навесной динамической защиты «Контакт-1».

Башня танка Т-80УД позднего выпуска со встроенной защитой «Контакт-5».

Впечатляющим был первый «публичный» показ Т-80УД на полигоне Харьковского гвардейского танкового училища.- Плавно ныряющая на ухабах приземистая машина с ровным урчанием, отличным от резкого свиста газотурбинных «самоваров», с завораживающей легкостью пронеслась по трассе, протискиваясь между эскарпами и надолбами, ныряя с горок, лавируя на «змейках» и разгоняясь до 50-60 км/ч с такой лихостью, что в пестро камуфлированном танке не чувствовалось почти полусотни тонн веса. С ходу танк выскочил на огневую позицию и первым же снарядом с дистанции 1700 м поразил служивший мишенью Т-64А: бронебойный снаряд насквозь прошил его лобовую броню, разворотил механизм заряжания, выбил перегородку МТО и, сорвав с креплений двигатель, вынес наружу крышку мотоотсека.

На судьбу этого танка повлияла смена руководства страны: во время летнего показа новой боевой техники эффектно прошедший Т-80УД «показался» М.С. Горбачеву. Привлекшую внимание Генсека «Березу» стали интенсивно готовить к производству. По инициативе «генерал-конструктора» Н.А. Шомина (главный имел звание генерал-лейтенант) первый десяток серийных Т-80УД подвергся интенсивной обкатке в танковой части Гороховецкого полигона под Горьким, где была сформирована «бригада поднадзорной эксплуатации» с участием опытных заводских инженеров и механиков, на месте оперативно решавших проблемы и вводивших необходимые улучшения. Постоянное «авторское сопровождение» лидерной части позволило выловить загодя дефекты, подготовив машину к широкомасштабному приходу в войска.

По традиции, новые танки в первую очередь поступили в подмосковные гвардейские 2-ю мотострелковую Таманскую и 4-ю Кантемировскую танковую дивизии. Первую базовую модель Т-80УД в 1988 г. сменила модификация, на которой провели комплекс работ по повышению надежности силовой установки и ее агрегатов, усовершенствовали оборудование и управляемое вооружение, доработав КУВ «Рефлекс», заменили навесную динамическую защиту встроенной типа «Контакт-5», придавшей корпусу и башне внушительную обтекаемую форму. Разработанная в НИИ стали новая система, выполненная в виде секций-панелей с пластинами взрывчатки внутри, обеспечивала улучшенную защиту как от кумулятивных, так и высокоскоростных бронебойно- подкалиберных снарядов. К слову, вопреки обычным представлениям, основной эффект при срабатывании динамической защиты производит отнюдь не «встречный взрыв» наполнителя, а прикрывающие его металлические пластины, рассеивающие кумулятивную струю или отражающие‘ударный сердечник подкалиберного снаряда. Крышки секций «Контакт-5» выполнялись из более толстых панелей броневой стали, удар которых лучше отражал снаряды высокой энергии. В серии изменялось и размещение ящиков с ЗИП и навесных узлов, отчасти для более удобной комплектации, но и с целью более эффективного их использования в качестве «обвязки» – экранов, прикрывающих основную броню и МТО.

После первых публичных показов кантемировских Т-80УД на парадах 9 мая и 7 ноября 1990 г. эти же танки появились на улицах Москвы в дни августовского путча 1991 г. Не обошлось без них и в дни осенних событий 1993 г.: именно «кантемировские» Т-80УД, проделавшие спешный ночной марш, 4 октября подключились к блокаде Белого дома и обстреляли его. С утра шесть танков из состава 12-го гвардейского Шепетовского Краснознаменного орденов Суворова и Кутузова танкового полка выдвинулись на Калининский мост, заняв позицию напротив здания Верховного Совета Российской Федерации.

Около полудня танки начали стрельбу по расположенной менее чем в километре цели. Из пушек выпустили 12 снарядов калибра 125 мм: десять осколочно- фугасных и два бронебойно-подкалиберных (не очень понятно, какой от них был толк – то ли кто-то из экипажей не хотел учинять в центре города слишком больших разрушений, то ли просто палили, чем было под рукой). Одновременно огонь вели БМП-2 и пулеметы БТР. Позднее танки отвели на набережную Шевченко, где они и оставались до завершения событий.

Презентация Т-80УД во время Дня танкиста на центральной площади Харькова. гайк имеет литую башню, но уже демонтирован ИК-осветитель ночного прицела, замененный блоком динамической защиты.

Редкий случай – при общедоступном показе танка оставлен зенитный пулемет и патронные коробки, обычно снимаемые из предосторожности.

Казалось, Т-80УД ожидают неплохие перспективы: крупный завод со свободными производственными мощностями, подготовленный к выпуску «своей» машины, достаточно высокая степень приемственности (особенно по силовой установке, вооружению и оборудованию), авторский надзор КБ при заводе, благосклонное отношение «сверху» и постоянно растущий госзаказ на вооружение и военную технику. Последнее просматривалось в годы «развитого социализма» применительно к бронетанковой технике весьма впечатляюще: на X и XI пятилетки (1976- 1980 гг. и 1981- 1985 гг.) по заявкам Минобороны планировалось практически полная загрузка мощностей отрасли, причем от года к году выпуск танков новых образцов должен был возрастать на 5-7%, атои 10%. В абсолютных цифрах объемы поражали еще больше – заданием каждого пятилетнего плана предусматривалось пополнение армии дополнительно на четверть, а то и на треть к уже имевшемуся танковому парку, по которому СССР и без того превосходил все страны мира, вместе взятые.

Основной танк Т-80УД.

Однако начало серийного выпуска Т-80УД совпало с известными перестроечными реформами, самым печальным образом сказавшимися на «оборонке». Выпуск военной технике в приказном порядке сворачивался, уступая место недоброй памяти «конверсии» с перепрофилированием производства на гражданскую продукцию. Заводу им. Малышева предписывалось «китайскими большими скачками» наращивать выпуск «изделий народнохозяйственного назначения» в два-три раза ежегодно. В их числе были автоприцепы, запчасти к автобусам, буровое и шахтное оборудование и даже линии по расфасовке консервов, упаковочные автоматы и печи для опалки свиных туш. Глашатаям перестройки, увлеченным идеей «перековать мечи на орала», невдомек было, что производимые на сложнейшем оборудовании с применением уникальных технологий оборонного завода «товары широкого спроса» будут иметь колоссальную себестоимость, амортизация производственного оборудования обойдется в копеечку, а без современного маркетинга и управления предприятию, привыкшему работать в пусть директивном, но весьма эффективном и строгом стиле военно-промышленного комплекса, просто нечего делать на рынке. На этот счет партийно-хозяйственный актив завода, проведенный в январе 1990 г., в привычных общих фразах предлагал решать проблемы по рецептам недавнего партийного пленума, путем «внедрения хозрасчета, самостоятельности, новых прогрессивных форм хозяйствования и организационной перестройки управления производством экономическими методами вместо административных» – благие пожелания, «почившие в бозе» под напором начавшегося экономического хаоса.

Развертывание производства Т-80УД планировалось на 1989 г., в котором согласованным Минобороны и Миноборонпромом планом предусматривался выпуск более 3500 танков – дизельных и газотурбинных «восьмидесятою), а также Т-72. Цифра была вполне реальной для производства, однако уже 2 марта 1989 г. специальным постановлением ЦК КПСС и Совета Министров план был отменен с уменьшением почти на две трети. Одновременно урезалась программа и на 1990 г. Затем госзаказ и вовсе сошел на нет, попутно предприятиям запрещен был поиск экспортных возможностей. Цели запрета были, как водится, благие: не допустить утечки вооружений в «горячие точки», а все производственные мощности оборонных заводов направить на то же конверсионное перепрофилирование и «удовлетворение постоянно растущих потребностей населения» (кто не помнит – это и была, по определению, основная задача социалистической экономики).

Т-80УД при этом оказались в самом невыгодном положении. На танковых заводах в Ленинграде, Омске и Нижнем Тагиле шел налаженный выпуск освоенной серийной продукции, тогда как на заводе им. Малышева проходил этап становления производства нового образца, требовавший финансовых и материальных вложений, что при воцарившихся косых взглядах на расточительную «оборонку» способно было смутить руководителя самого высокого ранга. Дело усугублялось еще и тем, что мелкосерийный характер такого производства означал изрядную цену его продукции: по стоимости дизельные «восьмидесятки», к тому же начиненные новейшей и крайне дорогой аппаратурой, были на 20% дороже газотурбинных Т-80, выпускаемых крупной серией, и вдвое дороже Т-64БВ. В массовом производстве их цена должна была существенно снизиться (так, за четыре года серийного выпуска Т-64А, с 1970 по 1974 г., с переходом от установочных партий к крупной серии, его стоимость уменьшилась на 35%), однако в новые времена о таких планах мечтать не приходилось. Директива о сокращении военного производства на заводе им. Малышева появилась уже в 1988 г. В результате сотрудники лишались заработка, начались увольнения во все больших количествах, и за два с половиной года завод потерял 3500 квалифицированных рабочих.

Зенитная установка с пулеметом НСВТ-12,7 имеет дистанционное управление и позволяет вести огонь изнутри танка.

Башня танка на марше и стоянке обычно несколько развернута для удобства посадки и выхода механика-водителя.

Распад Советского Союза не лучшим образом сказался на судьбе дизельных «восьмидесяток». Едва развернувшееся производство успело дать около 300 танков, большей частью ушедших в центральные военные округа России. Отрезанные от производителя и запчастей границами, Т-80УД оказались под угрозой скорой выработки ресурса агрегатов, замены которым не предвиделось, и руководство МО России, делая естественный выбор в пользу целиком производимых и обеспечиваемых отечественными силами танков, начало пускать «под нож» машины, не прослужившие и 7-8 лет, ликвидируя излишки техники, выходящие за пределы лимитов договоров об ограничении обычных вооружений. Объемистыми документами с протоколами и приложениями детально описывалось число боевых машин и их распределение по зонам действия договора, указывались контрольные цифры-квоты, которые разрешались иметь странам-участникам. В частности, газотурбинных Т-80 в Советской Армии к востоку от Урала насчитывалось 112, Т-80Б – 3518, Т-80БВ – 594, командирских Т-80БК – 217, Т-80БВК – 23 и новейших Т-80У – 410 единиц. Любопытным образом среди предоставленных советской стороной данных в числе находящихся в европейской части страны и союзных восточноевропейских государств танков вообще не фигурировал ни один Т-80УД, при этом перечислялись даже такие редкие машины, как Т-55МУК, Т-54К или Т-64БВК, имевшиеся в буквально единичных количествах, по 1-2 штуки. За взаимным соблюдением договорных условий с каждой стороны следили инспектора и, по всей видимости, дело объяснялось чистой формальностью подхода – как-никак, дизельные «восьмидесяти!» официально еще не числились принятыми на вооружение.

Танк Т-80УД в изрядно разукомплектованном состоянии: отсутствуют бортовые экраны и брызговик.

В октябрьские дни 1993 г. общественный транспорт на московских улицах уживался с танками.

Попытка договориться об обмене «зависших» на Украине газотурбинных Т-80 на Т-80УД с российской «пропиской» при известном недоверии сторон успеха не имела, держать их в строю было затруднительно, а избавиться, продав в третьи руки, еще менее реально из- за невозможности обеспечить запчастями эксплуатацию «чужих» танков. Т-80УД был настоящим произведением советской промышленности, сочетая плоды труда сотен предприятий: двигатель для него делали в Харькове, башню – в Мариуполе, прицелы собирали работники «Фотоприбора» в Черкассах, а пушку производили оружейники уральской «Мотовилихи». Для Украины, которой при разделе советского наследства досталось 4080 танков разных типов, от Т-55 до Т-80 (побольше, чем имелось у ФРГ или Франции), оказалось обузой содержание даже имевшегося танкового парка, и собранные напоследок заводом из задела три десятка Т-80УД пришлось тут же поставить на консервацию (всего на Украине осталось менее полусотни «Берез»).

Более того, Т-80УД оказались чужими в своем отечестве: окончательное решение о принятии танка на вооружение состоялось в начале 1992 г. и было завизировано Главкомом сухопутных войск СНГ, приказ которого тут же с суверенной логикой был объявлен недействительным на территории Украины!

Необходимо отметить, что Т-80УД занимает достойное место в ряду лучших машин третьего поколения, выгодно выделяясь по ряду параметров среди «друзей» и «конкурентов». Для него характерны такие особенности отечественной конструкторской школы как плотность компоновки, обеспечивающая малые размеры и, соответственно, малую заметность на местности; высокая удельная мощность придала машине отличную подвижность и проходимость. От газотурбинной «восьмидесятки» Т-80УД выгодно отличает большая экономичность и запас хода (не последний фактор на российских просторах), меньшая стоимость (только двигатель 6ТД обходился в производстве впятеро дешевле ГТД-1000Т) и расходы в эксплуатации при более удобном обслуживании. Ресурс силовой установки Т-80УД рассчитан на 14000 км пробега, а сама она менее чувствительна к внешним условиям – жаре и пыли. В сравнении с Т-72 особенно впечатляющей выглядит большая энерговооруженность (22 л.с./т против 18,8), обеспечивающая отличные динамические качества – так, средняя скорость Т-80УД на пересеченной местности превышает показатели Т-72 почти на четверть. Даже более сложный, по сравнению с «классикой», турбодизель за счет продуманной установки имеет преимущества в эксплуатации: агрегаты мотора и трансмиссии компактны, гораздо более доступны и удобны в эксплуатации, а его замена производится вдвое быстрее, чем на Т-72.

Наличие требуемого резерва мощности (на Т-80УД уже тогда прошел испытания вариант 6ТД-2, форсированный до 1200 л.с.) обеспечило перспективы совершенствования танка и повышения защищенности, ведь, как известно, любое улучшение неминуемо влечет за собой утяжеление машины, и внедрение того же «Контакт-5» стоило прибавки в весе в полторы тонны. В этом отношении дизели Т-72, даже в последних модификациях в полтора раза уступавшие по числу «лошадей», выглядели аутсайдерами. В этом отношении оставляло желать лучшего и новейшее исполнение основного танка Т-90, обладающего мотором мощностью лишь в 840 л.с. и показателем удельной мощности 18л.с./т (только к 2000 г., по настоянию индийского заказчика, Т-90С получил тысячесильный двигатель В-92С2).

Сравнивая Т-80УД с зарубежными основными танками, следует принимать во внимание специфику отечественных подходов и требований к этим машинам как следствие принятых у нас военных доктрин. Советские танки рассматривались как массовый вид вооружения, способного к автономным «внедорожным» действиям, не зависящего от обеспечивающих средств и с максимальной проходимостью (отличия наших просторов от покрытой сетью шоссе и мостов Европы очевидны). Соответственно, во главу угла ставились «ужатый» силуэт, небольшой вес, способствующий подвижности, и «самодостаточная» вооруженность.

Сравнительные силуэты Т-80УД СМ1А2 «Абрамс» и «Леопард-2А4».

Оборудование самоокапывания на Т-80УД.

Минный трал КМТ-6 на Т-80УД.

Т-80УД может служить воплощением советского подхода к основному танку: по сравнению с западными танками он имеет на четверть меньший вес, выдающуюся для своего поколения удельную мощность (мир еще не приблизился к показателю мощности, снимаемой с литра рабочего объема его двигателя, доведенной у варианта 6ТД-2 до 75 л.с.; исключение составляет лишь уникальный «Юнидизель» французского танка «Леклерк» с системой наддува высокого давления «Гипербар», камерой дожигания топлива и компьютерным управлением, однако он до сих пор доставляет создателям больше хлопот, чем выгод), и более совершенное вооружение, чем у западных соперников. В свое время зарубежные конструкторы скептически отнеслись к перспективам автоматики заряжания, не веря в ее надежность, и сохранили лишнего члена экипажа – как гласила популярная среди наших танкистов легенда, на эту должность империалисты ставили дюжих негров. Лишь с двадцатилетним опозданием они признали правоту наших конструкторов. В итоге забронированный объем Т-80УД составляет всего 11,13 м^3 , в то время как у новейших западных машин он больше в полтора, а то и почти в два раза: 18,6 м^3 у британского «Челленджера» Мк2, 19,4 м^3 у «Леопарда-2А4» и 21 м^3 у «Абрамса» М1А2, выглядящего рядом с «восьмидесяткой» натуральным монстром, при габаритах которого трудным кажется не попасть, только выстрелив в его сторону. Что касается башни танка, на пересеченной местности наиболее заметной и уязвимой его «детали», то у Т-80УД ее забронированный объем составляет 1,93 м^3 , у «Абрамса» – 4 м^3 , у М60АЗ – 5 м^3 и у «Леопарда-2А4» – 4,5 м^3 ; пара башен «Челленджера» по этому показателю размерности сопоставима со всей «восьмидесяткой» целиком.

Следует отметить, что в традициях западного, особенно американского, танкостроения всегда было повышенное внимание к комфортности условий работы экипажа, пусть и достигаемое за счет значительного увеличения внутреннего объема ивеса танка, но дающее преимущества в бою, когда танкисты меньше устают и выигрывают, благодаря удобству работы, драгоценные секунды. На стороне танкистов Запада остаются и достоинства высокотехнологичного оборудования – приборов наблюдения и наводки, и средств связи, обеспечивающие высокую эффективность, всепогодность и «круглосуточность» применения боевых машин и, в конечном счете, тактические и оперативные преимущества. Все это остается, к сожалению, слабым местом нашей техники, эксплуатирующей наработки советского времени.

Однако вооружение Т-80УД однозначно признается превосходным: 125-мм гладкоствольная пушка 2А46М-1 («Рапира-3» или Д-81ТМ) с длиной ствола 51 калибр, вместе с прицелом 1Г46 с лазерным дальномером, стабилизатором 2Э42 и баллистическим вычислителем, заслужила репутацию «страшного оружия» благодаря большой дальности огня и поражающей силе снарядов (при этом орудие имеет меньшую массу, чем у зарубежных аналогов). Прицел с полем зрения 4,5-20° имеет увеличение от 3,6 до 12 крат, а вычислитель при наведении вносит необходимые поправки, учитывая тип боеприпаса, температуру воздуха и заряда, атмосферное давление, износ канала ствола, фланговое перемещение цели, скорость ветра, а при стрельбе с ходу – и собственную скорость танка. Темп стрельбы составляет 7-9 выстрелов в минуту в режиме автоматического заряжания и 2 выстрела в минуту в режиме ручного заряжания.

Пушка может вести огонь кумулятивными снарядами ЗБК14М, бронебойными оперенными подкалиберными снарядами ЗБМ12 и ЗБМ42 с карбидовольфрамовым стержнем и осколочно- фугасными снарядами 30Ф19 и ЗОФ26, а также использовать и все другие типы штатных боеприпасов калибра 125 мм, включая бронебойные снаряды ЗБМЗЗ с массивным сердечником из обедненного урана и кумулятивные снаряды ЗБК27 с тройной тандемной боевой частью, способные пробивать многослойные преграды. Максимальная дальность стрельбы осколочно-фугасным снарядом составляет 11 км, а прицельный огонь ночью с помощью устройства ТПН-4 с активной ИК-подсветкой может вестись с дистанции 1300-1500 м.

В отличие от зарубежных орудий, пушка может стрелять управляемым оружием – управляемой ракетой 9М119 комплекса 9К119 «Рефлекс» с лазерным наведением, запускаемой через ствол (в боеукладку обычно входит четыре таких выстрела). Точности стрельбы с ходу (и условиям работы танкистов) способствует плавность движения за счет применения мелкозвенчатой гусеницы с обрезиненной изнутри беговой дорожкой, резинометаллическим шарниром и легких алюминиевых опорных катков с толстым резиновым бандажом.

Танки Т-80, Т-80УД и Т-64 на базе хранения. Март 1997 г.

Достоинства вооружения Т-80УД в значительной мере остались, однако, невостребованными, учитывая, на какой период пришлось их поступление в строй (хотя это и нельзя отнести к недостаткам машины): за два года танкисты срочной службы и в лучшие времена ограничивались 2-3 практическими стрельбами штатным боеприпасом и не имели достаточных навыков, а пуски дорогостоящих ПТУР не доводилось выполнять и большинству офицеров. В последние «перестроечные» годы прибавились и проблемы с топливом, из-за чего упала выучка экипажей и свелась к минимуму практика вождения, и без того оставлявшая желать лучшего (кое- где в частях даже итоговые учения приходилось выполнять без вывода танков из боксов, не запуская двигателей и опробуя аппаратуру «от розетки»). Не приходилось говорить и об отработке действий в составе подразделений и четкого взаимодействия, требующих оборудования танков надежной связью, системами управления, линиями передачи данных и целеуказания. Состояние дел можно было характеризовать словами германского генерала Меллентина, описывавшего события лета 1941 г.: «Что касается выучки русских танкистов, особенно в мехкорпусах, то создавалось впечатление, будто они вообще не проходили какой-либо подготовки…» Не есть ли это самый убедительный довод в пользу создания у нас компактной, мобильной и высокопрофессиональной армии, способной воевать не числом, а умением?

Окончание следует

Вверху: первая опытная батарея CAO 2С9 на огневой позиции в готовности к открытию огня на больших углах возвышения. Государственные испытания, 1979 г.

Броня «крылатой пехоты»

Самоходное артиллерийское орудие «НОНА-С»

Материал подготовлен при содействии отделения РВиА ВДВ, 25 Отдела им. А.Г. Новожилова ФГУП «ЦНИИТОЧМАШ», службы информации и общественных связей ВДВ и ВНКВ ДВ.

Продолжение.

Начало см. в «ТиВ» №7-9,11/2006 г., №1,2,4,5,7,8,10,11/2007 г.

Использованы фото службы информации и общественных связей ВДВ РФ, 25 Отдела им.А.Г. Новожилова ФГУП «ЦНИИТОЧМАШ» и из архива редакции.

Представление об «универсальном» орудии полевой артиллерии неоднократно менялось. В начале XX века таковым считали дивизионную пушку со шрапнельной гранатой, якобы способную решать практически все задачи на поле боя. В 1920-е гг. сложились идеи универсальной пушки со свойствами наземной и зенитной стрельбы (прежде всего, это касалось дивизионной пушки) и легкого (батальонного) орудия, выполняющего функции легкой гаубицы или мортиры и противотанковой пушки. Причем ни та, ни другая идея себя не оправдали.

А в 1950-1960-е гг. развернулись работы над новым типом «универсальных» орудий: теперь речь шла о сочетании свойств гаубицы и миномета. Неудивительно, что в СССР такие работы увязали с потребностями воздушно-десантных войск.

Интерес к орудию поддержки, способному решать разнообразные огневые задачи и при этом постоянно следовать за подразделениями десанта, не отставая от них, ВДВ проявляли изначально. Достаточно вспомнить опыты с установкой 76-мм динамо-реактивной пушки (ДРП) на шасси пикапа ГАЗ-А в 1930-е гг., передачу после Великой Отечественной войны в ВДВ 76-мм самоходных пушек СУ-76 (они, впрочем, не могли десантироваться парашютным способом, да и самолетов ВТА, способных их перевозить, не было), принятие на вооружение в 1950-е гг. авиадесантных самоходных артиллерийских установок АСУ-57 и СУ-85. Последние представляли собой, прежде всего противотанковое средство, хотя, имея в боекомплекте осколочные выстрелы, могли при необходимости использоваться и как орудие непосредственной поддержки десантников «огнем и колесами». Следует учитывать, что десантники в это время на поле боя действовали только в пешем порядке.

В 1960-е гг. требовалось решать уже иные задачи. Исходя из взглядов на характер современных операций и задач, которые должны решать воздушно-десантные войска, требовалось дальнейшее совершенствование их артиллерийского вооружения с целью создания боевых артиллерийских комплексов, обладающих высокой боевой готовностью, достаточной точностью стрельбы, могуществом снаряда у цели и маневренностью. Возможности СУ-85 были весьма ограничены, а буксируемые орудия не полностью удовлетворяли требованиям десантников, особенно с появлением БМД-1.

Между тем потенциальный противник развивал и отрабатывал тактику борьбы с воздушными десантами. Так, в вооруженных силах США основная задача по уничтожения высадившихся десантов возлагалась на подвижные тактические группы, состоящие из бронетанковых, мотопехотных и аэромобильных подразделений и призванные вести против десанта быстрые наступательные действия. Это сочеталось с усилением охраны тыловых объектов. Условиям боя воздушного десанта в тылу противника в наибольшей мере отвечает самоходная артиллерия, способная более надежно защищать расчет, преодолевать зараженные участки местности и водные преграды, быстро менять огневые позиции и т.д. Применение самоходных орудий обеспечивает более тесное огневое взаимодействие артиллерии с парашютно-десантными подразделениями, непрерывность огневого сопровождения в бою.

Условия для создания такого орудия уже сложились. Научно-технический прогресс оказал большое влияние на развитие артиллерии вообще и артиллерии ВДВ в частности. В качестве базы самоходных орудий уже использовались не танки, а БТР или специальное гусеничное шасси, при этом самоходные орудия чаще всего делались закрытого типа, с противопульным бронированием. Орудия средних калибров монтировались во вращающихся башнях с круговым обстрелом, оснащались машинными приводами наводки. Дальнейшее совершенствование самоходной артиллерии происходило по пути увеличения дальности стрельбы, маневренности и живучести, повышения могущества действия снарядов у цели (осколочного, фугасного, бронебойного). Автоматизирование процесса заряжания позволяло доводить скорострельность до 10 выстрелов в минуту. Для создания орудий, минометов и боеприпасов к ним использовались новейшие высокопрочные легкие сплавы, особо прочные легированные стали, пороха и взрывчатые вещества повышенной мощности, неконтактные взрыватели. Разрабатывались активно-реактивные снаряды, боеприпасы со стреловидными и заранее сформированными поражающими элементами. Коренным образом изменилось приборное оснащение и средства тяги артиллерии. С другой стороны, росли возможности военно-транспортной авиации – она уже получила самолет Ан-12 нормальной грузоподъемностью 12 т. Все это давало реальную возможность создания авиадесантируемого самоходного орудия нового поколения для ВДВ.

У истоков работ над этим орудием стояли командующий ВДВ генерал армии В.Ф. Маргелов, начальник танковых войск маршал бронетанковых войск А.Х. Бабаджанян, начальник Главного ракетно-артиллерийского управления (ГРАУ) маршал артиллерии П.Н. Кулешов, руководители ряда крупных КБ и НИИ.

Вначале задачу пытались решить в рамках «классических» гаубицы и миномета. К этой работе привлекались ОКБ-9 «Уралмашзавода», КБ транспортно-химического" машиностроения Минобщемаша, Волгоградский тракторный завод.

Еще в 1967-1968 гг. на шасси «объекта 915» (БМД-1) разрабатывались два типа самоходных орудий – 122-мм гаубица 2С2 «Фиалка» (артиллерийская часть – гаубица 2А32, шасси обозначалось «объект 924») и 120-мм казнозарядный миномет 2С8 «Ландыш» (на том же шасси, миномет имел баллистику буксируемого миномета М-120). Стоит отметить, что создание самоходной гаубицы (СГ) «Фиалка» велось в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 4 июля 1967 г., сыгравшим важную роль в развитии отечественной ствольной артиллерии. Тем же постановлением задавалась разработка ряда самоходных орудий для Сухопутных войск – 122-мм гаубицы «Гвоздика» (с артиллерийской частью 2А31, аналогичной «Фиалке»), 152-мм гаубицы «Акация», 240-мм миномета «Тюльпан». Также для Сухопутных войск, но на ином шасси, проектировался 120-мм миномет «Астра», аналогичный «Ландышу». Выбор для «Фиалки» и «Ландыша» шасси БМД-1, еще только проходившей испытания и не принятой официально на вооружение, определялся необходимостью десантирования артсистемы вместе с основной техникой авиадесантируемых подразделений.

Самоходная гаубица имела схему с неподвижной закрытой рубкой, хотя прорабатывался и башенный вариант установки орудия. Но из-за перегрузки ходовой части шасси при выстреле на вооружение ВДВ указанные системы не приняли. Проблему оснащения десантов собственной самоходной артиллерией поддержки удалось решить с появлением шасси БТР-Д («объект 925») и главное – созданием 120-мм универсального орудия, сочетающего свойства гаубицы и миномета.

С 1969 г. в СССР устанавливается программное развитие вооружения и военной техники. И в рамках научно- исследовательской работы «Купол-2» по определению направлений развития вооружения и военной техники для ВДВ было обосновано создание универсального самоходного артиллерийского орудия (САО) калибра 120 мм. НИР по комплексу «орудие-выстрел» провели в 1972-1975 гг. в ЦНИИТОЧМАШ (г. Климовск), директором которого был В.М. Сабельников. Работы по этой теме в ЦНИИТОЧМАШ велись под руководством начальника отдела №25 (отдел артиллерийского вооружения Сухопутных войск и ВДВ) А.Г. Новожилова, начальника отделения В.А. Булавского, большой вклад внесли конструкторы В.А. Караков, В.П. Счастливцев. К НИР привлекли и ОКБ-9, начальником которого был великий конструктор-артиллерист Ф.Ф. Петров. Сам Петров не сразу согласился с созданием принципиально нового орудия, предлагая использовать свою 122-мм гаубицу М-30. Однако при установке в башню гаубица создавала бы ряд проблем, связанных с работой и условиями обитания экипажа. Победила все же идея нового артиллерийского комплекса.

А.Г. Новожилов (1927-2003), кандидат технических наук, лауреат Государственной премии СССР, Заслуженный конструктор РФ, с самого начала работ был руководителем ОКР «Нона» и «Вена» в ЦНИИТОЧМАШ.

Опытное САО «Нона-Д» с установкой 120-мм казнозарядного орудия в неподвижной рубке на шасси (шестиопорном) опытной самоходной гаубицы «Фиалка». 1974 г.

В ОКБ-9 работы по опытному 120-мм орудию возглавил В.А. Голубев. Макет САО выполнили на основе опытной 122-мм СГ «Фиалка», но уже на шасси «объекта 925», поставив в рубку (самоходное орудие еще не получило поворотной башни) 120-мм ствол под принципиально новые боеприпасы.

К опытно-конструкторским работам по 120-мм самоходному орудию привлекли и Пермский машиностроительный завод им. В.И. Ленина (ОАО «Мотовилихинские заводы») и ГНПП «Базальт», г. Москва. Работа велась под совершенно новое конструктивно-баллистическое решение «орудие-выстреле готовыми нарезами на ведущем пояске». Активную поддержку этой работе оказали начальник ГРАУ маршал артиллерии П.Н. Кулешов (ГРАУ выступало заказчиком орудия), командующий ВДВ генерал армии В.Ф. Маргелов, начальник артиллерии ВДВ генерал-майор П.Г. Калинин, председатель НТК ВДВ генерал-майор Л.З. Коленко, его заместитель полковник В.К. Парийский, генерал-майор Б.М. Островерхов, возглавивший НТК ВДВ в 1982 г. Активное участие в обосновании необходимости проведения НИОКР по созданию 120-мм орудий семейства «Нона» принял 3-й ЦНИИ Министерства обороны, где этими работами ведал начальник отдела ВДВ М.А. Евсеев.

ЦНИИТОЧМАШ стал головным предприятием по разработке нового боевого артиллерийского комплекса. Непосредственно разработкой артиллерийской части руководил начальник СКВ Пермского машиностроительного завода и его главный конструктор Ю.Н. Калачников, один из крупнейших специалистов в области создания специальной техники, лауреат Ленинской и Государственной премии, доктор технических наук (в 1990-е гг. – академик Российской академии ракетно-артиллерийских наук). Преемником Ю.Н. Калачникова по разработке семейства 120-мм артиллерийских систем «Нона» и организатором создания нового поколения артиллерийских систем стал Р.Я. Шварев, генеральный конструктор ОАО «Мотовилихинские заводы», директор ЗАО «СКВ».

За активную и плодотворную деятельность в деле создания САО «Нона-С» Р.Я. Шваревуи А.Ю. Пиотровскому присвоено звание лауреатов Государственной премии. Активное участие в разработке образцов семейства «Нона» принимали также Ю.Н. Головкин, В.П. Обухов и многие другие специалисты.

Боеприпасами к орудию «Нона» занимался коллектив ГНПП «Базальт». Работы по созданию 120-мм выстрелов возглавляли Е.И. Дубровин – первый заместитель директора ГНПП «Базальт» и главный конструктор Г.Е. Белухин. Ведущими конструкторами по 120-мм выстрелам были: по выстрелу с осколочно- фугасным снарядом (шифр «Передатчик») – М.М. Коноваев, с осколочно-фугасным активно-реактивным снарядом («Переплетчик») – Ю.Г. Снопок, с кумулятивным снарядом («Подступ-2») - В.А. Приоров.

В результате появилось сравнительно легкое, компактное и достаточно мощное универсальное орудие, способное решать задачи гаубицы, миномета и, отчасти, пушки.

Новое 120-мм орудие установили на «объект 926»: это шасси на основе БТР-Д было создано на Волгоградском тракторном заводе (ВгТЗ) под руководством главного конструктора А. В. Шабалина и И.А. Вариводского. Так получилось самоходное артиллерийское орудие «Нона-С». ГРАУ присвоило самому орудию (артиллерийской части) индекс 2А51, а САО – 2С9. В 1981 г. САО было принято на вооружение с осколочно- фугасным снарядом в боекомплекте. Вскоре «Ноны» начали поступать в части ВДВ, а затем и в десантно-штурмовые батальоны, и в части морской пехоты. Одновременно с разработкой орудия во ВНИИ «Сигнал» (г. Ковров) под руководством его генерального конструктора и директора Ю.М. Сазыкина создавался пункт разведки и управления огнем артиллерии, получивший шифр «Реостат».

Появление на вооружении в 1980-е гг. САО 2С9 «Нона-С», пункта разведки и управления огнем артиллерии 1В119 «Реостат», самоходных противотанковых ракетных комплексов БТР-РД «Робот» (а впоследствии и самоходных противотанковых пушек «Спрут-СД»), можно сказать, определило техническую революцию в артиллерии воздушно-десантных войск. Кстати, история создания противотанковых ракетных комплексов БТР-РД «Робот», все перипетии их разработки, испытаний, организации подразделений, их обучения, освоение нового вооружения, выработки тактики их боевого применения в артиллерии ВДВ, были не менее захватывающими, чем разработка и освоение «Ноны». В создание комплексов огромный труд вложили выдающиеся конструкторы Государственного унитарного предприятия «КБ приборостроения» академик РАН А.Г. Шипунов, доктор технических наук профессор С.М. Березин, доктор технических наук профессор В.П. Грязев.

Вернемся, впрочем, к «Ноне» и предоставим слово непосредственным участникам работ и очевидцам.

Макетный образец дульнозарядного 120-мм нарезного миномета на лафете миномета обр.1938 г. Длина ствола миномета – 1,5 м. 1970 г.

Караков Виктор Александрович Главный конструктор артиллерийского отделения ФГУП «ЦНИИТОЧМАШ».

«Конструктор не кабинетный ученый, он не может выразить свою идею при помощи одних только слов. Ему нужен для этого ощутимый, зримый и весомый материал. Ему мало кабинета – ему нужен завод. Ему не достаточно иметь бумагу и чернила – ему нужны люди, инструменты, сырье, материалы».

С.А. Лавочкин.

Я окончил Московский авиационный институт и был распределен в ЦНИИТОЧМАШ. Заканчивал я факультет ракетных двигателей, а в это время в институте занимались созданием гибридных ракетных двигателей для противотанковых управляемых ракет. Гибридных – это значит двигателей, которые работают на твердом топливе с впрыском жидкого топлива. Именно под такие работы нас, несколько человек, из МАИ направили сюда. Я попал в отдел ракетных двигателей, возглавляемый Новожиловым Авениром Гавриловичем.

Когда нас привез руководитель преддипломной практики, я меньше слушал, о чем говорил Авенир Гаврилович, больше смотрел на его руки. Руки человека, с рождения стоящего у токарного станка, грубые с огромными ногтями, такими своеобразными, что взгляда от них нельзя было оторвать.

В ходе преддипломной практики были у нас всякие чудеса. В том числе обвал потолка в нашем кабинете, где нас-дипломников – чуть не придавило. От столов остались одни щепки, а мы уцелели. Вышли по делам, а вернулись… В конце концов защитили дипломы и остались в ЦНИИТОЧМАШ.

Авенир Гаврилович как человек увлекающийся приступил к созданию многоствольного зенитного комплекса, специально разрабатываемого для Вьетнама. В связи с этим его назначили главным конструктором проекта по созданию динамо-реактивного, активно-реактивного 30-мм семиствольного орудия, стреляющего с плеча. Этим орудием мы и занимались года два или три. В 1967 г. завершили испытания. И в это время узнаем, что у нас в институте создается артиллерийское направление. Начальником отдела полевой артиллерии назначается А.Г. Новожилов. Я вместе с другими сотрудниками оказался в этом артиллерийском отделе. Середина 1960-х гг., начинала возрождаться ствольная артиллерия, временно потесненная ракетами.

Новожилов в какой-то степени был все же артиллеристом, заканчивал институт по автоматическим пушкам, а мы реактивщики. Хотя, в принципе, что реактивный двигатель, что пушка, везде проходят термодинамические процессы: везде горение и превращение химической энергии в механическую. Я до этого занимался средствами метания – пороховой заряд, баллистика, т.е. все это было уже мне знакомо. Ну а перейдя в артотдел, я посвятил себя внутренней баллистике и занимался ею (а потом и внешней), пока не сменил Авенира Гавриловича на посту начальника отдела.

Знаний набирались в процессе работы, и в основном на своих шишках учились, хорошим подспорьем к которым было то, что мы использовали знания тех КБ, которые оставались к тому времени еще живыми. И в первую очередь ОКБ-9 «Уралмаш», которым руководил большой созидатель различных идей – генеральный конструктор артиллерийских систем Федор Федорович Петров.

Наш коллектив имел хорошие дружеские контакты с ребятами, которые работали в ОКБ-9, мы с ними провели массу разработок. В основном по боеприпасам, в том числе активно-реактивным, а также в испытаниях самоходных орудий «Акация», «Фиалка», «Гиацинт». В общем, целой клумбы цветов.

Я участвовал в разработке баллистического решения, за что позже и был награжден орденом «Знак почета». Таким вот образом мы набирались опыта. А когда по настоящему встали на ноги, перешли к самостоятельной деятельности. Занимались практически всем, что приходило в голову, и нам никто в то время не мешал и не ограничивал в средствах. Мы отрабатывали принципиально новые подходы к проектированию активно-реактивных снарядов. Был сделан снаряд для стрельбы из танковой пушки, который обеспечивал дальность до 35 км.

После этого мы перешли к созданию таких снарядов в калибре 152 мм для буксируемых орудий типа Д-20 и «Акация». Параллельно изучали много специальной литературы. Вспомнили, что нарезная артиллерия начиналась с боеприпасов с готовыми нарезами, а потом уже перешли к медным ведущим пояскам, которые во время выстрела врезаются в нарезы канала ствола. В этом направлении развивалась вся артиллерия. Но в начале XX века начали снова интересоваться боеприпасами с готовыми нарезами. Оказалось, что у них есть свои преимущества. Во-первых, можно делать более тонкостенный снаряд. Во- вторых, такой снаряд обеспечивал минимальные дальности при навесной траектории. В-третьих, готовые нарезы позволяли стрелять более длинными снарядами с большой угловой скоростью при выстреле.

В 1930-е гг. в СССР этими работами руководил Н.А. Упорников, которого, к сожалению, расстреляли, объявив врагом народа, хотя это был умнейший человек, опередивший свое время.1*

Когда мы подняли труды Упорникова и стали работать, то пришли к выводу, что это будущее артиллерии, у которой относительно слабая баллистика, где сравнительно небольшие дальности стрельбы. И система из-за этого легче, давление в канале ствола меньше, но можно создать более мощный снаряд. Разработанный нами снаряд в калибре 120 мм оказался по могуществу равным 152-мм снаряду, имеющему медный ведущий поясок.

1* Опыты над артиллерийскими снарядами с готовыми ведущими выступами, форма которых повторяла нарезы канала ствола (так называемыми «нарезными» снарядами), начались накануне Первой мировой войны. Во время Первой мировой войны немцы использовали снаряды с готовыми нарезами в сверхдальнобойной пушке «Колоссаль». Кроме того, в Германии был создан дульнозарядный 76-мм «легкий миномет» (массой 275 кг) с готовыми выступами на снаряде (мине). Несколько более удачной оказалась выполненная по похожей схеме французская 75-мм «пехотная гаубица Шнейдера» модели 1923 г. (94 кг), но она не нашла признания.Сразу после Первой мировой войны французский артиллерист генерал П. Шарбонье провел ряд исследований с «нарезными» снарядами различных калибров. Главной задачей при этом было увеличение могущества снарядов (за счет увеличения их удлинения и, соответственно, объема) и дальности стрельбы (за счет увеличения начальной скорости при том же уровне давления в канале ствола) при уменьшении износа канала ствола.В 1930-е гг. работы над «нарезными» и полигональными снарядами велись и в СССР. Большую работу в этом направлении провел конструктор и видный специалист по баллистике Н.А. Упорников – в основном, в связи со «сверхдальней» стрельбой. В частности, в 1933 г. под руководством Упорникова был подготовлен проект переделки 203/50-мм пушки в полигональную (с 8-гранным каналом ствола), который реализовали на Обуховском заводе. Заметим, что Упорников сотрудничал и с журналом «Техника и вооружение», бывшим тогда органом Начальника вооружений РККА – так, в №10 за 1933г. напечатана его статья «Основные баллистические характеристики снарядов сверхдальнобойной артиллерии». Среди причин остановки в то время работ над «полигональными» и «нарезными» снарядами была сложность их изготовления и эксплуатации (Прим.ред.).

Макетный образец дульнозарядного 120-мм нарезного миномета в варианте безоткатного орудия и выстрелы к нему.

И вот в начале 1970-х гг. мы начали заниматься боеприпасами с готовыми нарезами, а дальше нашли область, где такие боеприпасы эффективней всего себя проявили. Это оказалась горная пушка. И мы взялись за разработку такой пушки. А.Г. Новожилов поехал в Тбилисское артиллерийское училище, где выяснил все требования к горной артиллерии. Начали разрабатывать комбинированное орудие, сочетающее в себе нарезной миномет и безоткатное орудие. Параллельно другому КБ была задана горная пушка по классической схеме. Через два года были подведены итоги. Наша идея победила.

Не все, конечно, шло гладко. Были и драматические ситуации. Все новое таит в себе всяческие «загогулины». Боеприпасы вначале мы делали на фрезерном станке, потом обратились в специализированные фирмы, чтобы нам спроектировали специальную фрезу, но везде получили отказ: «Такое невозможно». В итоге сами спроектировали, изготовили фрезу и стали нарезать нарезы на снаряде на универсальном зубофрезерном станке и благополучно совмещали их с нарезами канала ствола. А пока этого не было, приходилось ствол везти в цех, прогонять через него снаряд, в одном из положений его клеймили, фиксировали угловой поворот при заряжании. При стрельбе на полигоне таким вот образом его и совмещали. Заготовки для снарядов брали на заводе, где изготавливались снаряды к 122-мм гаубице.

После того, как мы у себя в институте всех убедили, что надо делать именно такие системы, передали разработку снаряда в специализированную организацию Министерства машиностроения (так тогда называлось боеприпасное министерство). И вот уже КБ этого министерства получило премию за самый технологический снаряд в отрасли. По сравнению со снарядом с медным ведущим пояском здесь нужно только нарезать нарезы на зубофрезерном станке, а на снаряде с медным пояском – проточить канавку, зачеканить туда медь (поясок), проточить его. Короче, набиралось порядка 30 операций вместо одной на нашем снаряде.

Почему мы не пошли по классическому пути, наработанному Б.И. Шавыриным, создавшим прекрасные минометы? Ответ прост: совершенствовать их было уже некуда.

Когда мы перешли на нарезной миномет, то тем самым, во-первых, повысили могущество боеприпаса, он стал снарядообразной формы, если в мине хвостовое оперение не создает осколков, хотя и весит немало, то в снаряде все идет на создание осколков. Больший коэффициент наполнения, т.е. отношение массы ВБ к массе металла, у снаряда намного больше, а потому и могущество его намного больше.

Во-вторых, так как снаряд стабилизируется вращением, выше кучность и точность стрельбы. По сравнению с гладкоствольным минометом, кучность у нарезного в 3-4 раза выше. А самое главное, что нарезной миномет, созданный нами, стреляет всеми минами калибра 120 мм.

Работа шла тяжело. Создавалась не только новая система, создавался новый класс артиллерийских систем под боеприпасы с готовыми нарезами. Требовалась перестройка многого. Были сложности на заводе, который изготавливал стволы («Мотовилиха»), На первых стволах не обеспечивалась требуемая точность изготовления нарезов (сейчас с помощью специально спроектированной нарезательной головки одновременно выполняются 40 нарезов и точность гарантируется). Были свои проблемы и с совмещением нарезов на стволе и снаряде при заряжании. Пока мы шли на дульнозарядный миномет, там было все просто: снаряд чуть-чуть провернуть и все. А мы разрабатывали миномет, который заряжается с казенной части.

В это время шла работа с Воздушно- десантным войскам, которым старались найти подходящие системы для их вооружения. Разрабатывалась 122-мм самоходная гаубица «Фиалка», для которой существующая в ВДВ гусеничная база не подходила – не выдерживала тех нагрузок, которые создавала баллистика гаубицы, аналогичной «Гвоздике». «Гвоздика» ведь и весила 15,7 т, а база ВДВ – порядка 8 т (почти вдвое меньше) . Орудие калибра 122 мм на эту базу не ставилось.

И мы предложили десантникам установить наш нарезной миномет на БТР-Д (т.е. базу ВДВ), но уже не как миномет, а как артиллерийское орудие. Это предложение Авенир Гаврилович обсуждал в штабе ВДВ с офицерами НТК и артиллерии ВДВ. Заходит в кабинет командующий генерал армии Маргелов Василий Филиппович. Выслушав предложение Новожилова, сказал:

– Вот ты мне за год сделай макет, чтобы я мог всем показать, и доказать что мне это надо.

Авенир Гаврилович, будучи всего- навсего начальником отдела, приехал и с дрожью в голосе и коленях отправился к директору с докладом, какую ответственность на себя взял.

К счастью, директор Виктор Максимович Сабельников сказал ему:

Казнозарядный 120-мм нарезной миномет с увеличенной до 2,5 м длиной ствола и большей дальностью стрельбы на лафете миномета М-160. Ствол такой же баллистики был использован на опытном САО.

– Ну что же, раз десантникам надо, будем делать.

Ну а дальше… У нас был миномет, у нас были снаряды, но не было артиллерийского орудия. И мы отправились к Ф.Ф. Петрову с поклоном и просьбой о помощи в создании артиллерийской части.

Была организована встреча генерала армии Маргелова и Петрова в нашем институте. И ОКБ-9 взялось за дело. Были и тут сложности, так как мы разрабатывали другую систему заряжания, другой тип затвора, автоматику заряжания, запирания канала ствола. Здесь мы уже продумали способы совмещения нарезов.

Был предложен новый затвор. Это обтюратор типа Банжа, который поджимался клином. Клин обычно использовался в гильзовых системах, а обтюратор Банжа, как правило, в поршневых с выстрелами раздельного картузного заряжания. Нами было найдено новое техническое решение, которое и было запатентовано.

Больше было сложностей даже не столько технических, сколько организационных. Как только стало известно, что ВДВ желают иметь гаубицу с меньшей дальностью стрельбы, тут же посыпались предложения, в том числе и от Петрова, который заявил, что нечего делать принципиально новую артиллерийскую систему, а мы, мол, поставим на их базу нашу старую гаубицу М-30, и она с той же баллистикой все выдержит. Пришлось долго доказывать и отстаивать нашу систему. Споры были горячие. Но мы опережали в практических делах. Кконцугода, какиопределилМаргелов, сделали макетный образец орудия, который был назван «Нона-Д».

Базу взяли от «Фиалки». Начали стрелять. Все шло нормально. Маргелов назначил день смотра («что вы сотворили»). За день до этого ответственного момента, часов в 12 звонят из Красноармейска, с полигона НИИ «Геодезия», где мы должны были демонстрировать орудие. Докладывает разработчик выстрела:

– Слушай, Виктор Александрович, у нас снаряд разорвался в стволе. Шок… Похлеще гоголевской «немой сцены». Разбираемся.

На наше счастье разорвался не весь снаряд, а только ракетный двигатель, сам снаряд был инертным. Но ствол повредили. А завтра «хурал». Авенир Гаврилович где-то в командировке, пришлось крутиться. Сабельников распорядился всему цеху работать на нас, но чтобы показ не сорвался. К 11 часам машину восстановили. Все готово. На смотр Маргелов приехал не сам, а пригласил троих заместителей министров тех министерств (Миноборонпрома, Минмаша, Минсельхозмаша), которые делали орудие – кто базу, кто боеприпасы, кто ствол и т.д. Кроме того, прибыли маршал бронетанковых войск А.Х. Бабаджанян, начальник ГРАУ маршал артиллерии П.Н. Кулешов, командующий сухопутными войсками и еще какие-то большие начальники, всех уже и не помню. В общем, большая и достаточно серьезная компания. Маргелов рассчитывал здесь же решить вопрос постановки ОКР по созданию такой машины.

Показ состоялся, все прошло успешно. Маргелов всецело и решительно поддержал нас. КБ, предлагавшее М-30, подготовить макет не успело. Но тут появились новые соперники – разработчики боеприпасов, заявив: зачем делать нарезной, давайте делать гладкоствольный, будем стрелять обычной миной и все будет прекрасно. Воевали мы с ними года полтора, провели кучу стрельб и миной из гладкого ствола, и миной из нашего нарезного ствола, и снарядом. Когда мы убедили своих оппонентов, они стали нашими лучшими друзьями и соратниками.

Против нарезного боеприпаса выступал и главный разработчик «Передатчика» – однокашник Авенира Гавриловича по институту. Много убили времени, истратили нервов на споры, но убедили и его. Он тоже превратился в нашего союзника. К этому времени в ОКБ-9 пришел новый руководитель и от сотрудничества с нами отказался.

Пришлось обращаться к Калачникову Юрию Николаевичу-главному конструктору Пермского машиностроительного завода. С этим заводом мы разрабатывали ранее «Гиацинт». Они взялись быть главными по ОКР. И закипела работа. К нам в институт приехали начальник КБ Шварев Рафаэль Яковлевич и ведущий конструктор Пиатровский Александр Юрьевич (из того самого рода Пиотровских, что дал стране двух директоров Эрмитажа). Согласовали все вопросы. Работа была дружная и успешная. Начали изготавливать образец. Но тут снова появились трудности.

По разработке шасси головным был всегда Волгоградский тракторный завод (относившийся к Минсельхозмашу). Но на этот раз он отказался. Тогда эту работу взял на себя Пермский машиностроительный завод. Пришлось орудие даже сначала собирать на заводе «Баррикады» в Волгограде, буквально таская туда детали с тракторного завода.

В процессе работы возникали сложности с разработкой взрывателя, который должен работать на очень малых и больших нагрузках и на перегрузках.

Баллистическая 120-мм установка (на лафете пушки БС-3) предназначалась для отработки метательного заряда нового выстрела. 1973 г.

Результаты действия осколочно-фугасного снаряда ЗОФ49 по целям «траншея».

Сработал взрыватель в канале ствола. В итоге у нас не стало ни ствола, ни машины. Надо было доказывать, как и почему, чтобы все получить и продолжать работу. Авенир Гаврилович собрал все стволы, что у нас были от минометов, и доказал, что виноват взрыватель. Это он умел делать гениально. В 1974 г. мы подготовили макет, нам открыли ОКР, а в 1980 г. орудие было уже в Афганистане. САО 2С9 «Нона-С» мы создали фактически за 5 лет.

Система управления на «Ноне» не отличалась от той же «Гвоздики» и «Акации». Такой же прицел. Параллельно с этим Ковровский ВНИИ «Сигнал» (директор института Сазыкин Юрий Михайлович) разрабатывал машину разведки и управления огнем «Реостат», которая управляла «Нонами».

Название орудия «Нона» было предложено ГРАУ, которое определяло названия по существующему каталогу. В войсках «Нону» стали называть по- своему: и «Нюркой», и даже «новым орудием наземной артиллерии».

Очень большую помощь в работе по созданию орудия оказывали Воздушно- десантные войска. САО 2С9 «Нона» заменила им 120-мм полковые минометы и 85-мм пушки СД-44.

Новое орудие решало все задачи, что и 120-мм миномет, но с большей дальностью, могло стрелять всеми (в том числе и иностранными) минами 120-мм калибра. Поэтому ВДВ были заинтересованы в этом орудии. Универсальное, самоходное, освоенная база, отдельных средств десантирования не надо.

В войсках орудие ждали с нетерпением и начали эксплуатировать еще до официального приема на вооружение. Орудие сразу зарекомендовало себя и приобрело авторитет в войсках. И не только у артиллеристов.

ВДВ на самом начальном периоде выделило расчет для испытаний во главе с лейтенантом Быченковым. Расчет (экипаж) прошел все стадии освоения орудия, начиная от сборки в цеху на заводе, все этапы испытаний, в том числе (и это главное) и боевой стрельбой. И вот когда я рассказывал о разрушении машины, только счастье уберегло расчет от гибели. Они все рвались стрелять из машины, но руководитель испытаний в Красноармейске объяснил им, что в данной ситуации этого делать нельзя: «стойте за стенкой и наблюдайте». А если бы экипаж залез в машину, уступи руководитель, от них бы ничего не осталось. Бог есть. И бережет береженного. Кроме того, генерал Маргелов распорядился выделить людей в помощь заводу. Очередной дивизион перевооружение начинал на заводе, в сборочном цеху. Около 200 человек постоянно работали на заводе. Таким образом, ускорили производство орудий и сократили сроки освоения и перевооружения артиллерии ВДВ.

А лейтенант Быченков воевал в Афганистане, командовал батареей орудий «Нона», получил тяжелое ранение (потерял ногу). Авенир Гаврилович и Борис Михайлович Островерхов, председатель НТК ВДВ, помогли ему устроиться на службу в военкомат по месту жительства.

Как быстро шла разработка орудия, в таком же темпе Авенир Гаврилович организовал испытания. Режим был таким: до 7 утра подъем, завтрак и на полигон. Часам к 20 возвращались, «разбор полетов»; большой журнал, куда записываются все замечания, что надо завтра, кому, что и куда, тут же составляется протокол испытаний и т.д. Часа в 2 ночи – отбой. А с 7 утра снова вперед. Вот такой режим. Благодаря такой оперативности испытания прошли быстро.

Нужно было отстрелять режим стрельбы – это 90 выстрелов за 30 минут. Отстрел режима – обычная процедура при разработке орудия. Я как расчетчик просчитал, что 90 выстрелов, заданные по ТТЗ, мы не выжмем, максимум – 50. Авенир Гаврилович: «…задано 90, стрелять». Начали. И не уложились. По традиции главный конструктор перед режимной стрельбой (заключительная операция) ставил под кровать ящик с водкой, которую должны выпить после стрельбы. Не уложились в 90 выстрелов, но ящик опустошили. Определили режим в 70 выстрелов. И снова не уложились. В конце концов, вышло по- моему, уложились в 50 выстрелов. Но ящик очередной оставили пустым.

Правда, не всегда Авениру Гавриловичу нравились результаты моих расчетов, которые я упорно отстаивал, а он с таким же упорством отстаивал свои, сомневаясь и не сразу уступая. А когда выходило все- таки по-моему, говорил: «Твоя правда, молодец», – и жал руку. Никогда не обижался.

Когда мы со своей «Ноной» приехали в Лугу на войсковые испытания, Авенир Гаврилович встретился с начальником артиллерийской академии генералом Матвеевым, с которым был давно знаком и дружен, и говорит ему:

– Вот моя «Нона» сейчас пальнет, посмотрим воронку, будет 5 метров в диаметре.

– Да ты что? Не может быть. У нас 152-мм снаряд такую не делает.

Поспорили. На что, не знаю, но, наверное, не на кружку молока.

Произвели два выстрела, взрыватель поставили на фугасное действие. Поехали смотреть результат. Генерал Матвеев удивился и попросил сфотографировать его на бровке воронки.

Экспериментальный образец САО 2С9, еще с «коротким» (длиной 2,5 м) стволом и первым вариантом башни. 1976 г.

САО 2С9 из состава первой опытной батареи на государственных испытаниях, 1979 г.

Надо сказать, что орудие отличалось высокой точностью стрельбы, высоким могуществом снаряда, всеядностью – могло стрелять минами французскими, финскими, испанскими, китайскими и израильскими, в том числе минами к нарезному французскому миномету. Такие качества немаловажны для Воздушно-десантных войск. Аналогов нашему орудию в мире до сих пор нет.

После сдачи орудия на вооружение в 1981 г. мы начали работать над «Ноной-2», была также поставлена опытно-конструкторская работа по «Вене» для ВДВ на базе «Спрута-СД». Шли научно-исследовательские работы, и в них достаточно активно участвовал Авенир Гаврилович. Очень много приходилось тратить времени на хождение с бумагами по чиновничьим кабинетам, убеждать их в том, что необходимо, а чиновники говорят тебе обратное.

Когда открыли ОКР по «Вене», радости было много. Но здоровье Авенира Гавриловича было уже подорвано.

В настоящее время в Воздушно-десантных войсках осуществляется ремонт орудий 2С9 и их модификаций. Много новых задумок есть в нашем коллективе. Но работаем мы уже без Авенира Гавриловича Новожилова.

Счастливцев Вениамин Петрович Начальник артиллерийского отделения, начальник 25 Отдела им. А.Г. Новожилова ФГУП «ЦНИИТОЧМАШ».

«Что есть лучшего?

Сравнить прошедшее, свести его с настоящим».

Козьма Прутков.

После окончания Ленинградского военно-механического института по специальности ракетных двигателей твердого топлива в 1970 г. я прибыл в ЦНИИТОЧМАШ. На машиностроительном факультете, где я учился, все бредили космосом, а об артиллерии думали, что это вчерашний день.

Но оказалось, что артиллерия не пещерное оружие, а имеющий перспективу род войск. Как раз в этот период артиллерия начала возрождаться, и на институт были возложены задачи по ее возрождению. В 1968 г. был создан артиллерийский отдел, его возглавил Авенир Гаврилович Новожилов.

Начали мы с изучения зарубежного опыта. К нам поступало много соответствующей литературы. Этот вопрос в то время был поставлен хорошо.

Мы ухватились за французский 120-мм миномет под выстрел с готовыми нарезами фирмы «Гочкис» 2* .внимательно все это проштудировали и приняли решение изучить, как шло развитие этой линии в СССР. Подняли документы 1930-х гг., когда в СССР тоже проводились такие работы под руководством выдающегося конструктора Упорникова. Но тогда это направление было признано ошибочным, а конструкторов как «технических вредителей» объявили врагами народа и расстреляли. Мы запросили материалы из артиллерийского музея. На технических отчетах Упорникова и его соратников стояли соответствующие резолюции, после которых авторы и закончили плохо.

Перед нами стояла задача сделать легкий горный миномет, но достаточно мощный. Мало того, требовалось чтобы этот миномет мог еще и стрелять прямой наводкой. Вот такое комбинированное орудие задумали. И назвали его «Лилия». Над этим минометом стали работать с начала 1970-х гг. Так получилось, что судьба нас свела с командующим Воздушно-десантными войсками генералом Маргеловым Василием Филипповичем. Ему мы показали свои разработки и предложили разместить наш миномет на шасси БТР-Д 3* .

В боекомплект миномета входят осколочно-фугасная, осколочно-фугасная активно-реактивная, осветительная мины. Мина имеет вид остроконечного артиллерийского снаряда с готовыми выступами-на ведущем пояске, отъемный трубчатый хвост с капсюлем-воспламенителем имеет огнепередаточные отверстия, на хвост надеваются заряды в картузах. Выстрел собирается на позиции. Углы вертикального наведения – от +30 до +85°, горизонтального – 360°. Дальность стрельбы обычной осколочно-фугасной миной PR-14 массой 18,7 кг – до 8,13 км, активно-реактивной типа PRPA (те же 18,7кг, включая реактивный двигатель) – до 13 км. Была разработана также «противоброневая» активно-реактивная мина с готовыми тяжелыми осколками, способными якобы пробить 12-мм броню на дальности 1,5 м от точки взрыва. Выстрел производится наколом или спуском. Практическая скорострельность – 6-10, максимальная – 20 выстр./мин. Этот миномет, кстати, оказался популярен у парашютно- десантных подразделен и й.

M0-I20-RT-61 поставлялся в ряд стран (Норвегию, Японию). В Турции производство его копии под обозначением HY-12 «Тосам»поставила компания МКЕК. В 1985г. фирма «Лор» представила под обозначением VPX-40M самоходный вариант миномета F. 1 на легком гусеничном бронированном шасси VPX- 5000, с открытой сверху рубкой, углами наведения от +45 до +85°, возимым боекомплектом 20 выстрелов. Тогда же был представлен самоходный вариант того же миномета МО- 120LT на колесном шасси VAB. VPX-40M появился позже самоходного орудия «Нона-С» и не обладал его универсальностью.

Тогда в интересах ВДВ проводилась разработка 122-мм орудия для ВДВ под названием «Фиалка». Образец в 1974 г. поступил к нам в институт из Волгограда. Самолетом доставили. Это орудие мощное и тяжелое. Мы доказали генералу Маргелову, что с таким калибром и с имеющейся в ВДВ базой ничего не выйдет, а для более тяжелой базы и средств десантирования нет. И мы предложили свой вариант. Маргелов нас поддержал.

И началась кропотливая работа по созданию самоходного орудия для ВДВ.3 Работа продвигалась очень быстро, военные всячески нам помогали. И уже в 1979 г. первые образцы начали поступать в войска.

Сложности, конечно, были на всех этапах. Для создания минометного образца было опробовано несколько схем. Возникали различные ситуации, в том числе и драматические, и в процессе разработки, и в процессе испытаний.

К нам подключились специалисты из Пермского машиностроительного завода. Это наши сподвижники, у них на заводе и появился первый образец «Ноны». Во многом определил успех создания этого орудия принципиальный элемент – затворная группа. В общем- то, оригинальный узел. Здесь нам здорово помогло сотрудничество со знаменитым КБ Ф.Ф. Петрова.

Петров в последние годы работалв центральном аппарате Министерства оборонной промышленности, и его рабочий кабинет находился в нашем институте, прямо вот здесь, где и теперь работают артиллеристы ФГУП «ЦНИИТОЧМАШ».

Правда, был момент, когда Федор Федорович выступил нашим оппонентом и предлагал создавать перспективные самоходные и буксируемые системы на базе баллистики и боеприпасов своей знаменитой, проверенной долгой боевой службой 122-мм гаубицы М-30. Пришлось собирать целую коалицию, которая много времени отняла, пока препирались. Но за их помощь в создании затвора мы им не только благодарны, но и все прощаем.

Вообще-то противодействие оказывалось на разных уровнях. Были у нас сложные и длительные технические споры с Министерством машиностроения, особенно о будущем ствола. В итоге наш нарезной ствол победил.

2* Во Франции в 1960-е гг. фирмой «Гочкис-Брандт» был создан 120-мм нарезной буксируемый миномет МО-120-RT-61, поступивший на вооружение в 1973 г. под обозначением F. 1. Миномет состоит из ствола с казенником, лафета с колесным ходом и опорной плиты. Ствол миномета имеет длину 15 калибров (больше не допускала дульнозарядная схема с необходимостью подъема м ины вручную к дульному срезу ствола), в канале ствола выполнено 40 нарезов, для лучшего охлаждения на внешней поверхности выполнены кольцевые проточки. Масса миномета – 582 кг, расчет – 7 человек.

3* Актуальность темы легкого универсального (комбинированного) орудия можно проиллюстрировать на примере аме риканских разработок 1960-хгг. В начале 1960-хгг. в США было разработано опытное 115-мм орудие ХМ70, известное под девизом «Моритцер» (от сочетания MORtar-howiTZER – «миномет-гаубица» ) и предназначавшееся для десантных сил морской пехоты. «Моритцер» представляло собой казнозарядное нарезное автоматическое буксируемое орудие патронного заряжания, сочетавшее свойства легкой гаубицы и миномета. Шесть унитарных выстрелов размещались в двух трехместных барабанах, автоматика работала за счет энергии отдачи ствола, огонь велся одиночными выстрелами или очередями. Скорострельность достигала 6 выстрелов за 2,5 с. Противооткатные устройства включали два гидравлических тормоза отката и гидропневматический накатник. Углы вертикальногонаведения – от -бдо+75°. Активно-реактивный снаряд позволил увеличить дальности стрельбы и в то же время -уменьшить толщину стенок и массу ствола. Вместе с применением легких сплавов это давало массу орудия около 1,5т. Дальность стрельбы обычным снарядом массой 20 кг – до 9000 м, активно-реактивным – до 16000 м.Кроме того, для Корпуса морской пехоты была создана 106,7-мм буксируемая «гаубица-миномет» М98 «Гаутар» (обратное сочетание – HOWitzer-morTAR). Хотя, по сути, это был ствол 106,7-мм миномета, наложенный на лафет 75-мм горной гаубицы (и здесь проявилась связь разработки универсального орудия с горной артиллерией). Масса орудия составляла 585 кг, дальность стрельбы – до 5500 м.Еще одним вариантом было разработанное в 1969 г. 105-мм комбинированное орудие ХМ193 на основе нарезного гаубичного ствола, легкого лафета с двухколесным ходом и опорной плиты минометного типа.Стоит упомянуть и любопытный вариант универсального орудия, разработанного в СССР еще в 1943г. СКБ Наркомата вооружения (г. Коломна), -легкое пехотное 82-мм гладкоствольное орудие СКБ-34 могло вести огонь оперенными минами (навесная стрельба), оперенным снарядом (настильная стрельба), кумулятивной (противотанковой) миной, снарядом с дистанционным взрывателем (зенитная стрельба) и картечью. «Универсальность» сильно ухудшила каждое из отдельных свойств орудия, и оно не пошло дальше опытного образца (Прим. ред.).

САО 2С9 из состава первой опытной батареи с парашютно-реактивной системой. Государственные испытания, 1979 г.

А минами мы стреляли всякими, что для ВДВ немаловажно. Веское слово было за Маргеловым, который в наши союзники привлек маршала артиллерии П.Н. Кулешова – начальника ГРАУ. Министерство машиностроения долго упиралось из-за снаряда. Надо было определяться с совершенно новой номенклатурой боеприпасов. Но нам совместно с разработчиками удалось всех убедить, и с боеприпасной фирмой «Базальт» создать хорошую технологию. И, в общем-то, получился в итоге технологичный снаряд, который выпускался в нужное время и в нужном количестве.

Ну а насчет названия… Были и смешные варианты, когда только начали, то научно-исследовательская работа называлась «Лилия». До 1970-х гг. мода была на цветки: «Фиалка», «Василек», «Ландыш», «Астра», «Гвоздика», «Тюльпан». После 1970-х гг. в ГРАУ решили «завязать» с цветами.

Первый вариант был «Фоб». Когда Маргелову доложили, он попросил расшифровать. Ему объяснили, что это вид торговой сделки.

– Мы не торгаши, а воины, – высказал сомнение генерал.

Предложили «Нона».

– Ну что же, – говорит, – наверное, это будет хорошая девка.

Первой была «Нона-С», самоходная, потом «Нона-Б» – буксируемая. Но в Генеральном штабе одному из генералов не понравился индекс «Б», тогда присвоили индекс «К» – колесная.

Наше орудие было официально принято на вооружение в 1981 г. Теперь можно переходить к поиску новых решений по созданию артиллерийских систем. И мы предложили вместе с «Мотовилихой» и «Базальтом» поставить работу по созданию орудий семейства «Вена». Это уже дальнейшее совершенствование орудий «Нона». Это орудие должно быть на новой десантируемой базе, будет иметь много новинок, соответствующих современным достижениям техники. Несколько образцов этого орудия готовы к испытаниям.

САО 2С9 из состава первой опытной батареи на государственных испытаниях. 1979 г.

Сотрудники ФГУП «ЦНИИТОЧМАШ», участвовавшие в создании семейств 120-мм орудий «Нона» и «Вена».

Слева направо: начальник артиллерийского отделения В.П. Счастливцев, Генеральный директор ФГУП «ЦНИИТОЧМАШ» ВИ. Иванов, В А. Караков, Г.Г. Мете, И А. Горяйнов, В.В. Артюх, Н.М. Дудченко, В.И. Алтунин, М.С. Усанин, Ю.Ф. Кофанов, В.Р. Каряев, Е.В. Кузнецов, г. Климовск, 2005 г.

CAO 2C9 «Нона-С» ведут огонь. Фото предоставлено службой информации и общественных связей ВДВ РФ.

CAO 2С9 «Нона-С» из состава 61-й обрмп Северного флота. Фото предоставлено В. Щербаковым.

Материал подготовил к печати С. Федосеев.

Продолжение следует

89 лет Войскам РХБЗ

Представленный вашему вниманию материал подготовлен совместно со службой информации и общественных связей Сухопутных войск.

18 октября 2007 г. в 282-м региональном учебном центре Войск радиационной, химической и биологической защиты (РХВЗ) под Ногинском состоялись показательные учения, на которые были приглашены представители российских СМИ, в том числе и корреспонденты журнала «Техника и вооружение». Здесь были широко представлены образцы боевой техники и вооружения, состоящие на вооружении Войск РХВЗ.

Так, в частности, были показаны в действии тепловые машины для специальной обработки ТМС-65, оснащенные авиационной турбиной для обработки химическим составом зараженной бронетанковой техники, специальная машина для постановки аэрозольной дымовой завесы, машина радио- биохимической разведки РХМ-4 на базе ВТР-80 и другая техника. Кроме того, состоялась демонстрация боевых возможностей отделения, вооруженного ручными огнеметами «Шмель», в ходе учебного огневого столкновения с противником.

Музей-крепость Four a Chaux

Михаил Петров

Фото автора

Музей линии Мажино в Северном Эльзасе Часть 4

Продолжение.

Начало см. в «ТиВ» №5,7,10/2007 г.

На этот раз речь пойдет о самом крупном типе сооружений – артиллерийские или большие крепости 1* (gross ouvrage). В рассматриваемом нами регионе, в районе между Хаттеном и Дамбах-Нойнхоффеном, их было три: Four a Chaux (г. Лембах), Шоненбург и между ними – Хоквальд (в настоящее время сохранились и превращены в музеи первые две из них). Они замыкали цепочку крепостей, тянувшуюся от города Лонгуйон и прикрывавшую северный участок границы Франции с Германией и Люксембургом, который считался наиболее опасным с точки зрения вероятного вторжения.

Сначала мы посетим музей-крепость Four a Chaux, расположенный юго-восточнее города Лембах (Lembach). Не следует «для удобства» путать название крепости с названием города, потому что имя «Lembach» носила малая крепость (или укрепление пехоты средней значимости, petit ouvrage), располагавшаяся с западной стороны города.

«Four a Chaux» по-русски обозначает «печь для извести». Такое необычное название крепость, построенная в 1930-1935 гг., получила в честь находившегося неподалеку завода по производству извести. Во время войны она также обозначалась №А4 и входила в состав укрепленного сектора Вогезы (5- я крепостная бригада) 2* , находилась на его восточной границе. Гарнизон ее составляли 24 офицера, 79 унтер-офицеров и 477 рядовых.

В мае 1940 г., после начала немецкого наступления в Арденнах в обход основной линии Мажино, Four a Chaux вместе с другими крепостями вела огонь по немецким позициям в этом районе. Как уже говорилось в предыдущей части цикла, во второй половине июня (уже после занятия Парижа) 215-я пехотная дивизия немцев прорвалась через Нойнхоффен, выйдя в тыл укреплениям Лембаха и укрепленного сектора Хагуенау (крепости Хоквальд и Шоненбург, казематы Хаттена). Сооружения подверглись обстрелу из тяжелых осадных орудий, в том числе 420-мм гаубиц, налетам пикирующих бомбардировщиков Ju87. 25 июня французское правительство заключило с Германией перемирие, в 0.35 было объявлено прекращение огня. Но гарнизоны Four a Chaux и Шоненбурга капитулировали только 1 июля, когда получили прямой приказ высшего французского командования. В 1951- 1953 гг. в Four a Chaux велись большие ремонтные работы. В 1983 г. крепость была открыта для туристов.

В принципе, артиллерийская крепость Four a Chaux является типичным сооружением линии Мажино типа gross ouvrage и состоит из тыловой и передовой частей. Тыловая часть включает в себя вход для боеприпасов, вход для солдат, основную казарму и энергоцентр. Главными составляющими передовой части были центральный командный пункт и боевые блоки.

1* Вопрос по терминологии: крепости или форты? В разных источниках эти сооружения называются по-разному. Автор выбрал обозначение, указанное в русскоязычном путеводителе по музею- сооружению Gross OuvrageShoenenbourg (т.е. в источнике, подготовленном французами-сотрудниками музея), где сказано «крепость Шоненбург» и другие «крепости».

2* Организационную структуру линии Мажино кратко см. в первой части цикла («ТиВ» №5/2007г.).

План-схема музея-крепости Four a Chaux.

1 – вход для солдат; 2 – вход для боеприпасов; 3 – казарма; 4 – склад взрывчатых веществ и запалов; 5 – центральный телефонный узел; 6 – центральный командный пункт; 7 – блок № 1 (башня 2x135 мм); 8 – блок №6 (пехотный каземат: ПТП 47-мм, пулеметы 2 шт. 2x7,5 мм); 9 – блок №5 (пулеметная башня 2x7,5 мм); 10 – блок №4 (наблюдательный бронеколпак, 2 бронеколпака 2x7,5 мм); 11 – блок №3 (башня 2x81 мм); 12 – блок №2 (башня 2x75 мм); 13 – наклонный участок узкоколейки; 14 – энергоцентр; 15 – водосток; 16 – артезианский колодец; Issue de secours – запасной выход.

Здесь следует отметить, что хотя все крепости линии Мажино имели типовые черты, на них устанавливалось одинаковое оборудование и вооружение, двух одинаковых сооружений не было. Они различались занимаемой площадью, планировкой, устройством отдельных блоков и, самое главное, количеством и типом установки вооружения, размещавшегося в боевых блоках. В Four a Chaux их было шесть:

– №1 – башня с двумя 135-мм гаубицами;

– №2 – башня с двумя 75-мм пушками (нам, посетителям, удастся побывать, увы, только в этом боевом блоке);

– №3 – башня с двумя 81 -мм минометами;

– №4 – наблюдательный пункт: наблюдательный бронеколпак и два бронеколпака с установками спаренных 7,5-мм пулеметов;

– №5 – башня со спаренной пулеметной установкой;

– №6 – пехотный каземат с 47-мм противотанковой пушкой (ПТП) и двумя пулеметными «спарками» (аналогично «половине» полевого пехотного каземата, о которых рассказывалось в предыдущих частях цикла, с системой сменного вооружения в одной бойнице).

При подъезде к музею вас «встретят» американский послевоенный танк М41 «Уокер Бульдог» и немецкая 75-мм противотанковая пушка РАК-40. Парковка находится около входа для боеприпасов (entree des munitions – ЕМ). Здесь же можно увидеть остатки узкоколейной железной дороги, по которой в крепость доставлялись боеприпасы и предметы снабжения. К сожалению, только остатки, поэтому добраться до Four a Chaux, и до города Лембах можно только автомобильным транспортом.

Сам ЕМ представляет собой врытый в горный склон железо-бетонный каземат, внутрь которого может заехать грузовик или железнодорожный вагон. Вход в него закрывается массивной металлической решеткой, сразу за ней находится касса музея. Перед стеной каземата, как всегда, имеется ров, на крыше – два наблюдательно-пулеметных бронеколпака. Для «самообороны» оборудованы две огневые камеры, расположенные по бокам входного тоннеля. Одна из них – с пулеметами и 47-мм ПТП, вторая – чисто пулеметная, совмещенная с местной фильтровентиляционной камерой. В глубине входного тоннеля оборудована бойница для ручного пулемета, прикрывавшая входную решетку. Рядом – бронированные ворота, ведущие в зону разгрузки: в целях безопасности грузы с вагонов и грузовиков перекладывались на вагонетки подземной узкоколейки за бронированными воротами. С той же целью зона разгрузки расположена под значительным углом к входному тоннелю.

Однако сначала мы, купив в кассе билет, проходим примерно 150 м по улице к входу для солдат (entree des hommes – EH). Аналогично EM, он тоже представляет собой каземат со рвом перед фронтом и бронеколпаком на крыше, только, разумеется, меньшего размера. Вход в него – через обычную бронированную дверь. Подход к каземату защищается через бойницы с помощью ручных пулеметов и пружинных «гранатометов». Входной коридор имеет дважды Г-образную форму, в углу напротив входной двери оборудована еще одна бойница, в конце коридора – еще одна бронедверь. В общем, как в блиндажах (abri) Хаттена и Лейтенхайма, с которых началось наше виртуальное путешествие.

Так мы, наконец, попадаем внутрь крепости. Слева увидим еще одну открытую бронедверь, за ней видна узкая галерея, по которой человек может пройти только согнувшись. Это путь к секретному выходу на случай экстренной эвакуации личного состава, если противник уже заблокировал основные выходы, ЕМ и ЕН. Затем сворачиваем направо и попадем в главную галерею длиной 450 м, шириной 1,8 м и высотой 3,5 м. В начале ее расположена основная казарма. Она состоит из следующих отделений:

– фильтровентиляционная камера,

– кухня: три котла, две 45-литровых кофеварки, печь для выпечки, посудомоечные раковины, склад с 3-месячным запасом продуктов. Все кухонные агрегаты – электрические, сделанные по последнему слову техники общественного питания тех времен,

– спальня для рядовых: 72 спальных места в три яруса,

– спальня для унтер-офицеров: 32 места в два яруса.

В обеих спальнях условия весьма скромные, к тому же солдаты спали в три смены по 8 часов на одной койке! Курить разрешалось в отдельной комнате, посещать которую каждый солдат мог по 2-3 часа в неделю. Здесь же находятся комната собраний офицеров, лазарет с операционной, туалеты, душевые.

Устройство секретного выхода. Положение 1, исходное: верхняя секция левого колодца засыпана гравием, наверху выход замаскирован под местность, солдаты поднимаются по скобам-ступеням правого колодца. Положение 2 – эвакуация: откидывается дно верхней секции левого колодца, гравий ссыпается в нижнюю секцию, солдаты переходят из правого колодца в левый и выходят на поверхность. Правда, «живьем» правый колодец такого выхода можно увидеть в «соседнем» музее-крепости Шоненбург, о которой будет рассказано в следующей части цикла.

Теперь двигаемся по главной галерее в передовую часть крепости. Сначала осмотрим так называемый вокзал на передовой: расширение главной галереи и небольшой треугольник в центре крепости рядом с центральным командным пунктом (см. схему). Отсюда часть грузов, прибывающих от входа для боеприпасов, направлялась в боевые блоки, другая, соответственно, в казарму. Кстати, пути подземной железной дороги (шириной 60 см) тянутся через всю главную галерею. Судя по всему, узкоколейка «Four a Chaux», в отличие от «соседней» крепости Шоненбург, ни электрической, ни механической тяги не имела, вагонетки толкались вручную. Ни педальным, а именно ручным «толкательным приводом»! Образцы таких подземных «тележек» можно увидеть на «вокзале».

В стене имеется маленькая ниша. Это минная камера. Сюда закладывалась взрывчатка с управляемым взрывателем, чтобы в экстренной ситуации, когда противник, сумев ворваться внутрь, дошел до середины крепости, взрывом обрушить галерею.

А теперь – сердце и мозг крепости, центральный командный пункт. Сейчас здесь воссозданы рабочие места офицеров и телефонистов, на стенах развешены старые доски с таблицами подготовки данных и современные музейные плакаты со схемами организации работы КП. Имеется и карта укрепленного района и схемы боевых действий в 1940 г., благодаря которым автор узнал многие исторические сведения, приведенные в статьях цикла. Тут же находятся жилые помещения для офицеров.

Далее направляемся изучать одну из «рук» крепости – боевой артиллерийский блок №2. Войдя в его нижнюю галерею, сначала увидим командный пункт блока. Далее находятся два помещения склада боеприпасов. Снаряды хранились в решетчатых контейнерах по 50 штук, которые доставлялись сюда вагонетками с вокзала на передовой. Контейнеры укладывались в помещениях на хранение и подавались к артиллерийской установке с помощью подпотолочной монорельсовой системы. По ней перемещались электролебедки, к которым на цепях подвешивались контейнеры.

Теперь – «гвоздь» боевого блока: башенная установка спаренных 75-мм пушек. «Изюминка» ее состоит в том, что крыша орудийной башни в не боевом положении утапливается заподлицо с крышей блока, а при стрельбе поднимается на 60 см. Вес подвижной части 100 т, общий вес 189 т, высота установки 12 м, диаметр башни 3,04 м. Она занимает под землей четыре уровня, мы сейчас находится на нулевом. Помимо КП и склада боеприпасов, здесь оборудован наклонный лоток для сбора «отходов стрельбы» – стреляных гильз. Они спускались сюда по змееобразному желобу. Снаряды поднимались наверх в контейнерах на лифте, к которому они доставлялись по упомянутому монорельсу.

На первом снизу уровне смонтирован механизм подъема-опускания установки рычажного типа. Поднимаемая часть установки находится на коротком плече рычага (балансира весом 70 т), на длинном подвешен опущенный в специальную шахту 18-тонный противовес. Непосредственно подъем-опускание осуществляется вручную с помощью зубчатой передачи. Здесь экскурсовод предложит туристам, в первую очередь женщинам, покрутить «ручки управления» и поднять установку. Уважаемые коллеги-мужчины, не беспокойтесь: автор сам человек не очень сильный, но когда очередь дошла до него, без усилий справился с этой задачей. Так что физически крепкие французские артиллеристы в течение нескольких секунд поднимали-опускали орудийную башню. Но увидеть ее снаружи, увы, можно только на фотографиях и видеомониторе, выхода наверх тут нет. Также здесь, на первом уровне, расположены две комнаты отдыха расчета, санузел, вентиляционное помещение. Правда, осмотреть их можно в «соседнем» Шоненбурге, в Four a Chaux они закрыты.

На втором уровне находится механизм поворота башни. В отличие от подъема, эта операция могла выполняться и вручную, и с помощью электропривода. Здесь же установлена вертикальная 6-местная револьверная головка, в гнезда которой вручную укладывались снаряды. Из нее они с помощью цепного механизма подавались наверх в комнату стрельбы, расположенную непосредственно в кожухе башни. Туда можно подняться только по служебной лестнице, смонтированной уже на самой установке. Поворот башни – круговой, 360°, угол вертикальной наводки пушек 45°, скорострельность одного ствола до 60 выстрелов в минуту, дальность стрельбы 9,2 км. Для укладки в головку механизма подъема снаряды брались из двух стеллажей, расположенных на втором уровне по обе стороны установки.

Изучив 75-мм артиллерийскую установку, спускаемся на нулевой уровень, покидаем боевой блок №2 и возвращаемся к центру крепости.

Но от передового вокзала мы двинемся по направлению к входу для боеприпасов – ЕМ.

И увидим еще одно интересное сооружение крепости Four a Chaux. Это «incline» – наклонный участок подземной узкоколейки для подъема с уровня ЕМ на уровень ЕН и боевых блоков (см.рисунок). Перепад высот здесь 24 м, длина горизонтальная 120 м. Вагонетки по две заезжали в подвижный контейнер с горизонтальным полом и наклонной ходовой частью. Он двигался по наклонным рельсам с помощью тросов, электролебедки и противовеса. Мы же пройдем вниз по ступенькам, идущим вдоль этих рельсов, снова попав в тыловую часть крепости.

Кстати, еще раз о «комфортности» сооружений линии Мажино: подземные железные дороги предназначались исключительно для перевозки грузов, личный состав должен был передвигаться пешком.

Осталось посетить крепостной энергоцентр. Здесь находятся (или находились во время войны): мастерская, машинный зал – четыре дизель-генератора, трансформаторная подстанция, хранилище с запасом топлива и масла на 3 месяца, артезианский колодец глубиной 230 м, насосная станция и резервуар на 45 тыс. л воды.

Часть этого оборудования можно осмотреть в Four a Chaux, а чего нет здесь, есть в Шоненбурге. Забегая вперед, скажу, что энергоцентр последнего представлен более полно и красочно. Зато в одном помещении бывшего энергоцентра Four a Chaux ныне сделан музейный зал, многие экспонаты которого прямого отношения к фортификации не имеют: различные образцы стрелкового и легкого артиллерийского вооружения, боеприпасы, воинская амуниция, знаки различия и манекены солдат. Целая стена военных плакатов на разных языках, в том числе наши советские «Родина-мать зовет!» и «Во имя Родины вперед, богатыри!». На последнем изображены древнерусский воин с мечом, боец Красной Армии с ППШ и надписи на русском… и английском языках.

Из музея попадаем в «большую галерею» (см. схему крепости). Здесь находился так называемый тыловой вокзал- грузовая сортировочная станция после зоны разгрузки, а также можно было смотреть кино и проводить религиозные службы. Сейчас тут стоит поезд из нескольких вагонеток. В зоне разгрузки расположились 40-мм зенитная пушка «Бофорс» и прицепная полевая кухня. Минуя их, проходим через уже знакомые нам бронированные ворота и изнутри попадаем во вход для боеприпасов, с которого начался и заканчивается наш визит в большую артиллерийскую крепость Four a Chaux линии Мажино.

Я же, как всегда, заканчиваю эту часть цикла режимом работы музея Gross ouvrage «Four a Chaux» рядом с городом Лембах: посещение крепости только в составе экскурсионной группы, по следующему расписанию:

– конец марта – 30 апреля – в 10.00, 14.00, 15.00;

– 1 мая – 30 июня – в 10.00, 14.00, 15.00, 16.00;

– 1 июля – 30 сентября – в 10.00, 11.00, 14.00, 15.00, 16.00;

– 1 октября – начало ноября – в 10.00, 14.00, 15.00.

Наклонный участок узкоколейки в крепости Four a Chaux.

Температура воздуха внутри 13°С. Даже если на улице жара, все равно для экскурсии прихватите с собой что-нибудь из теплой одежды.

Добраться до Лембаха и до крепости, в принципе, просто. Однако вместе с казематами Дамбах-Нойнхоффена, о которых рассказывалось в предыдущей части цикла, сооружения Лембаха входили в состав укрепленного сектора Вогезы. Это название гор, поэтому напоминаю про меры безопасности: на их склонах растет лес, через него идет «серпантинная» дорога. Машину вести с предельной осторожностью.

Если все это выполнено, тогда счастливого пути.

Окончание следует

Опаленные атомом

Вклад военных строителей в создание, становление и обеспечение деятельности Семипалатинского ядерного полигона

В.В. Блинников, И.К. Фролов

Посвящается 60-летию образования Семипалатинского полигона и Отдельного управления спецстроительства

Предлагаемый вниманию читателей материал продолжает тему, затронутую в статье Ю. Павлова «Москва-400» («ТиВ» №4/2007 г.), и рассказывает о героическом труде военных строителей, в кратчайшие сроки создавших уникальный ядерный полигон в районе г. Семипалатинска Казахской ССР. Работать им приходилось в условиях безводной степи с редкими заброшенными колодцами, солеными озерами, невысокими горами, резко континентального климата (зимой – до -40°С, летом – до +40°С) и полного бездорожья.

29 августа 1949 г. на этом полигоне был произведен взрыв первого советского ядерного устройства РДС-1, что положило конец монополии США на ядерное оружие и позволило удержать мир от новой большой войны. Всего же на полигоне строители обеспечили проведение 116 наземных и воздушных ядерных и термоядерных взрывов и 343 подземных взрывов различных видов ядерных устройств.

Военные строители проводили работы по возведению и восстановлению после испытаний целого ряда разнообразных объектов на Опытном поле и площадках полигона, включая создание двух уникальных экспериментальных ядерных реакторов (реакторные комплексы ИГР и «Байкал-1»), устройство колоссальной территории полигона и прилегающих к нему районов, создание города Курчатов. Подвиг военных строителей достоин навсегда остаться в памяти нашей страны и ее народа.

Об авторах

Блинников Владимир Васильевич,

полковник в отставке. Заслуженный строитель России, ветеран подразделений особого риска, инвалид 2-й группы. Родился в 1930 г. В 1956 г. окончил Военно-инженерную академию им. В.В. Куйбышева. На Семипалатинском ядерном полигоне – с 1956 по 1971 г. в должностях прораба, старшего прораба, начальника строительного участка, главного инженера стройкомбината, заместителя начальника технического отдела 310-го ОУС. С 1971 по 1983 год – в аппарате ЦУСС МО и ГУСС МО СССР, после увольнения из рядов Вооруженных Сил с 1983 по 1997 год – в Министерстве строительства СССР и РФ заместителем начальника Главка. Награжден орденом «Мужество» и 12 медалями, в том числе – «За трудовое отличие».

Фролов Игорь Константинович,

генерал-майор в отставке. Кандидат технических наук, ветеран подразделений особого риска, инвалид 2-й группы. Родился в 1933 г. В 1956 г. окончил Военно-инженерную академию им. В.В. Куйбышева. На Семипалатинском ядерном полигоне – с мая 1956 по декабрь 1959 г. в должностях прораба, старшего прораба, начальника специализированного строительного участка 310-го ОУС и др. С 1960 по 1964 год проходил – службу на строительстве позиций РВСН, с 1964 по 1969 год- в 15-м ЦНИИИ им. Д.М. Карбышева, с 1961 по 1991 год, вплоть до увольнения из рядов Вооруженных Сил – в Госплане СССР. Награжден орденами «Мужество», «Знак Почета» и рядом медалей.

Полигон был создан по постановлению Совета Министров СССР от 21 августа 1947 г. как Учебный полигон №2 Министерства Вооруженных Сил СССР (с 1970 г. – Государственный научно-исследовательский испытательный полигон №2 Министерства обороны СССР) с задачами научных испытаний различных образцов ядерного оружия и проведения научно-исследовательских работ по изучению поражающих факторов атомного оружия, по разработке средств и способов защиты от них личного состава и боевой техники, вооружения, гражданских и промышленных сооружений и населения, совершенствования способов и методов испытания ядерного оружия.

С момента образования Семипалатинского ядерного полигона до его расформирования 4 января 1994 г. в голой Казахстанской степи была создана уникальная научно-техническая и экспериментально-исследовательская база с хорошо развитой социально-бытовой инфраструктурой, сосредоточившая громадный интеллектуальный потенциал для решения целого ряда новых сложнейших задач по укреплению обороноспособности страны.

Но все это было бы невозможно без мощной строительной организации. Ею стало 310 Отдельное управление строительства (310 ОУС), формировавшееся с августа-сентября 1947 г. на основе прибывающих на место строительства воинских частей, имевших большой опыт фронтового и послевоенного строительства (с 1971 г. – 310 УИР-Управление инженерных работ). Строительные части передислоцировались из приграничных округов, с территории освобожденных стран – Венгрии, Румынии, Чехословакии. Эти части были оснащены старой техникой, имевшейся в войсках, включая трофейную (часто также сильно изношенную), с которой и начинали работы.

Приведем в хронологическом порядке основные этапы строительства полигона:

– 20 июня 1947 г. – принято постановление Совета Министров СССР о проектировании и строительстве в районе Семипалатинска полигона;

– 21 августа 1947 г. – по постановлению Совета Министров СССР на строительство направлено 10000 призывников 1926 и 1927 гг. рождения для доукомплектования военно-строительных частей, выделенных для строительства полигона;

– осень-зима 1947-1948 гг. – построены земляные городки для военных строителей;

– 26 июля 1949 г. – завершение строительства и сдача 1 -й очереди полигона для испытаний первой в СССР атомной бомбы РДС-1 (строительство было начато практически в начале 1948 г.);

– июнь 1953 г. – окончание строительства опытных сооружений, обустройство и подготовка испытательного поля к первому в СССР наземному взрыву водородной бомбы;

– октябрь 1955 г. – завершение строительства опытных сооружений, обустройство и подготовка испытательного поля к первому в СССР воздушному испытанию прототипа термоядерного заряда;

– июнь 1956 г.-окончание строительства (реконструкция) опытных сооружений, обустройство опытного поля к очередному наземному взрыву и к войсковому учению в условиях ядерного взрыва;

– 1957 г. – завершение строительства и сдача в эксплуатацию ТЭЦ на площадке «М»; основная база размещения руководства и жилого городка (с 1970-х гг. – г. Курчатов);

– 1961 г. – в 50 км от площадки «М» построен и введен в эксплуатацию реактор ИГР (импульсный уран-графитовый), строительство которого было начато в 1957 г.;

– 1965 г. – начало работ по строительству реакторного комплекса « Байкал-1» и большое жилищное строительство в интересах Минобщемаша и Минсредмаша;

– конец 1960 г. – начало обустройства в капитальном варианте площадок Горной станции (Дегелен) и Балапан для заказчика, субподрядчиков и строителей (производственные и служебные здания, общежития, казармы, гостиницы, центральные котельные, водопровод, канализация, очистные сооружения) ;

– 1961-1989 гг. – строительство и оснащение площадок для проведения подземных ядерных взрывов в штольнях в районе горного массива Дегелен (в сумме было пройдено 100 км штолен);

– 1965-1989 гг. – строительство и оснащение площадок для проведения подземных ядерных взрывов в скважинах на площадке Балапан (всего пройдено 120 км скважин);

После 24 декабря 1962 г. наземные и воздушные ядерные испытания прекратились, но уже с 1960 г. велась подготовка к проведению подземных испытаний в горном массиве Дегелен и на площадке Балапан. Появились новые организации: горнопроходнические, монтажные, буровые и многие другие.

Потребовалось строительство жилых поселков для горняков, военностроительных отрядов (ВСО), служб полигона, монтажников, а также сооружений промбаз и бетонных заводов. Потребовалось срочное строительство бетонных и асфальтовых дорог. Сроки работ, как и прежде, определялись в Москве и были предельно сжатыми.

В октябре 1961 г. был проведен первый подземный ядерный взрыв, в 1962 г. – второй, а в 1965 г. их было уже 12. Подземные ядерные испытания продолжались 28 лет вплоть до 1989 г.;

– август 1974 г. – завершено строительство и введен в эксплуатацию комплекс опытных сооружений для проверки стойкости шахтных пусковых установок и подземных укрепленных командных пунктов к сейсмическим и другим факторам ядерного воздействия;

– 1976-1989 гг. – строительство и оснащение площадок для проведения широкомасштабных испытаний различной новой военной техники, в том числе для РВСН (боевых ракетных комплексов и командных пунктов);

– август 1978 г. – завершено строительство опытных сооружений и проведена подготовка к моделированию воздействия ударной волны ядерного взрыва на подвижные средства вооружения и военной техники и различные сооружения.

За время функционирования полигона военные строители обеспечили проведение 116 наземных и воздушных ядерных и термоядерных взрывов и 340 подземных с различными видами ядерных устройств и являются одними из участников создания ядерного оружия.

Строители на всех этапах работали с большим напряжением, что можно проиллюстрировать уже на примере работ по подготовке к первому испытанию атомной бомбы: работы были начаты весной 1948 г., а уже в июле 1949 г. полигон был готов к проведению испытания изделия РДС-1.

Первая советская атомная бомба.

Взрыв первого советского ядерного устройства.

Схема Семипалатинского ядерного полигона.

За полтора года с отличным качеством и на высоком техническом уровне были выполнены колоссальные объемы работ. Все материалы доставлялись на строительные площадки автомобильным транспортом по «грунтовому бездорожью» за 140-200 км. Движение было круглосуточным с обязательным сопровождением зимой тягачами и бульдозерами.

На полигоне было подготовлено Опытное поле радиусом около 10 км, оборудованное множеством спецсооружений для проведения испытаний, наблюдения и регистрации физических параметров ядерного взрыва; построены многочисленные железобетонные сооружения с измерительной аппаратурой, военные, гражданские и промышленные объекты, площадка «Н» со зданиями и сооружениями для сборки бомбы перед испытанием, хранения ее частей, аппаратуры и оборудования; площадка «Ш», предназначенная для размещения штаба, войск охраны и энергосилового обеспечения Опытного поля, а также участников испытаний.

В центре Опытного поля была возведена металлическая башня высотой 37,5 м для установки испытуемого ядерного изделия – РДС-1.

Поле было разделено на 14 секторов: два фортификационных сектора, сектор гражданских сооружений, военные сектора для размещения образцов военной техники, физический и биологический сектора.

По радиусам на различных расстояниях от центра были воздвигнуты бетонные приборные сооружения для размещения в них фото-, кино- и осциллографической аппаратуры, регистрирующей процессы ядерного взрыва.

Для изучения воздействия ядерного взрыва на поле были построены участки метро, фрагменты взлетно-посадочных полос аэродромов, установлены различные образцы самолетов, танков, артиллерийских и ракетных установок, корабельных надстроек различных типов. Для перевозки этой военной техники понадобилось 900 железнодорожных вагонов.

Для обеспечения работы физического сектора на полигоне было построено 44 железобетонных сооружения и кабельная сеть протяженностью 560 км.

Все было выполнено руками военных строителей: гражданские специалисты в то время на полигон не допускались, этого требовала секретность.

Часть этих сооружений с многократными ремонтами прослужила до конца испытаний ядерного оружия в атмосфере (1962 г.).

На других площадках полигона шла напряженная работа по строительству жилья и всего комплекса сооружений хозяйственного, гражданского и промышленного назначения, дорог, аэродрома.

Столь же напряженно военные строители работали на всех этапах строительства полигона. Специфика работы полигона накладывала на работу 310 ОУС (310 УИР) дополнительные трудности, основной из которых была его полная «закрытость» – никаких субподрядчиков, вольнонаемных работников, никаких прямых связей с поставщиками стройматериалов. Изготовление любых строительных конструкций и изделий допускалось только собственными силами и все это вплоть до завершения наземных и воздушных испытаний в 1962 г.

Ко всем трудностям работы строительных организаций добавлялись те, которых не должно было бы быть. Главная трудность – полное бездорожье. Безразличие к этому со стороны «заказчика» и вышестоящих организаций привело к тому, что средства на строительство дорог не выделялись. Езда по голой степи летом в жару сопровождалась большой пылью, плохой видимостью, авариями, а без сопровождения тягачей, бульдозеров зимой перемещаться было просто невозможно. Транспортировка сотен тысяч тонн грузов на расстояния более 100 км в любую сторону обходилось намного дороже, чем требовалось бы в обычных условиях. Новые МАЗы и ЗИЛы выходили из строя порой через месяц, разрывались пополам тягачами. Строительство дорог было начато только с 1960-х гг. и завершено в основном к 1975 г. (через 27 лет от начала создания полигона).

Схема расположения сооружений Опытного поля:

1-1П- металлическая башня в центре площадки «П» для установки ядерного устройства. Рядом с башней расположено деревянное здание, в котором размещено подъемное оборудование, а в 25 м от башни – производственное здание из железобетонных конструкций с мостовым краном в зале для окончательного снаряжения заряда (здание ДАФ); 2 – отрезок шоссейной дороги с железобетонным мостом; 3 – отрезок железной дороги с металлическим мостом; 4 – два трехэтажных дома; 5 – здание электростанции; 6 – линия электропередачи; 7-кирпично-бетонное здание промышленного типа с мостовым краном; 8 – подземное здание 10П для размещения измерительной аппаратуры; 9 – землянка для предварительных взрывов зарядов ВВ; 10 – сектор физических измерений.

Командный пункт Опытного поля.

Приборное соружение для контрольноизмерительной аппаратуры.

Не менее сложным вопросом для частей строительства была радиационная безопасность. Обеспечение ее было возложено на заказчика, но силу полигона на это не было. Строительные части и подразделения жили и работали на испытательных полях без должного санитарного и радиационного контроля и защиты. Например, личный состав в жилых городках двух строительных частей (командиры – полковники Тюрин и Климов, с личным составом по 500-600 человек в каждой) располагался на Опытном поле и вывозился с него перед каждым взрывом ядерного заряда, а после этого возвращался обратно. Спецодежды против радиации у строителей не было. С недоумением можно было наблюдать, как через КПП радиационно-зараженного поля проходили авто- и бронемашины с одетыми в защитные спецодежды военнослужащими. Технику эту подвергали обмыву, дезактивации, а рядом шли машины с военными строителями, одетыми в засаленные, покрытые пылью гимнастерки: строителей и их транспорт пропускали без всякой санобработки почти всегда.

Опытное поле сразу после взрыва представляло жуткую картину: сплошная черная дырявая корка земли площадью в несколько квадратных километров. Вокруг этого черного пятна и даже внутри него нам, военным строителям, предстояло работать как по расчистке, восстановлению, так и по строительству новых сооружений. Военные строители на этих горячих полях работали и летом, и зимой. Жили в палатках и землянках без какой-либо радиационной защиты, в лучшем случае был марлевый респиратор типа «Лепесток». Несмотря на это, Опытное поле вновь и вновь превращалось военными строителями во фрагмент города с жилыми домами и промышленными зданиями и сооружениями различной этажности, участками тоннелей метрополитена, железнодорожными путями и т.д. Возводились фрагменты защитных морских и авиационных сооружений. Готовились испытания всех видов фортификационных сооружений, предусмотренных боевыми уставами всех родов и видов войск.

Недоставало инженерно-технического персонала, и это при большом разнообразии и сложности объектов, подлежащих возведению на полигоне, сопровождающихся массой изменений и корректировок от разработчиков, заказчиков и проектировщиков (проектировщиками выступали Государственный специальный проектный институт №11, г. Ленинград; 31-й Центральный проектный институт специального строительства МО СССР, г. Москва; 26-й ЦНИИ Министерства обороны СССР, г. Балашиха Московской области).

На первом этапе работами руководили офицеры, прибывшие с частями – полковники Маклецов, Косырев, A. Прихожан, Л. Подольский, М. Евтихов, М. Пономарев. Руководили 310 ОУС (УИР) генерал-майор М.Г. Черных, генерал-лейтенант М. П. Тимофеев, полковники А.П. Глушко, М.С. Юдин, Г.И. Кесельман (начальниками строительных управлений (полков) были Климов, Тюрин, Евдокимов, Жохов, Карпович, Дудоладов, Овчаренко и др.). В руководстве работали направленные на полигон выпускники Высшего инженерного училища и Военно-инженерной академии им. В.В. Куйбышева – А. Громоздов, А. Белинский, К.Киселев, В. Павлов и другие.

В июле 1948 г. на полигон прибыли 28 выпускников Военно-инженерной академии им. В.В. Куйбышева, в том числе В. Силин, В. Чумичев, В. Сретенский, К. Смолехо, Ф. Холин, В. Флорентинский, А. Вьюков, В. Любимов и другие; в марте 1953 г. – еще семь выпускников, в том числе Р. Рузанов, С. Алексеенко, Г. Клоков, Н. Лапкин, Е. Болозя и другие; в мае 1956 г. – 12 выпускников нашего курса Академии, в том числе B. Блинников, Ю. Сухих, И. Фролов, О. Хватов, Ю. Калугин, А. Марцинчик, П. Саламахин, А. Гордюхин, О. Плотников, М. Журавский и другие (кроме двух последних все они служили в различных подразделениях и войсковых частях 310 ОУС (УИР), при этом основная масса начала свою службу с прорабов).

В дальнейшем, в 1959, 1962, 1966 г., как и в последующие годы, в военностроительный комплекс полигона прибывали молодые военные инженеры из Военного инженерного училища (академии) им. А.Ф. Можайского (И. Кораблев, А. Журавлев, Л. Горобченко, А. Комаров и др.), ЛИСИ (В. Дмитриев, Л. Кантов, Ю. Зубров, Г. Лопин и др.) и других военных и гражданских вузов. Большинство из них тоже начинали службу с должности прораба.

Из числа «академиков-куйбышевцев» хотелось бы отметить двоих, руководивших в разные года 310 ОУС (УИР):

– Алексей Петрович Глушко – фронтовик, окончивший Великую Отечественную войну комбатом, в конце 1947 г. прибыл на полигон командиром 8 УВПС и все время работал на Опытном поле, в 1950 г. стал главным инженером, а с 1951 г.-начальником 310 ОУС. После полигона он работал в Военно-инженерной академии им. Куйбышева начальником кафедры противоатомной защиты.

– Рузанов Ростислав Евгеньевич – с 1953 г. и до увольнения прослужил на полигоне: от прораба до главного инженера(1971-1972) и начальника 310 УИР (1972-1977).

В заключение отметим, что военные строители первыми пришли на полигон, создали там материально-техническую и испытательную базу и в числе последних ушли с полигона, завершая (где это возможно) демонтаж базовых комплексов.

Все эти годы военные строители работали в тесном взаимодействии с заказчиками, проектными институтами и с субподрядчиками.

По оценке заказчиков, труд военных строителей 310 ОУС (УИР) «был очень тяжелый, им досталось больше всех, но они преодолевали трудности героически – эта работа не должна быть забыта, она достойна уважения».

Работа и жизнь на полигоне – это подвиг, каждодневный многолетний подвиг военных строителей – рядовых и начальников всех рангов и степеней – подвиг, достойный подражания.

Опытное поле. Башня для установки атомного заряда.

Приборные сооружения после испытаний.

И еще несколько эпизодов из воспоминаний авторов статьи.

В.В. Блинников: «С утра практически все строители выезжали на «Поле», где участвовали в восстановлении старых и строительстве новых различных бетонных и железобетонных сооружений, предназначенных для испытаний… Времени между взрывами было очень мало, строительство велось ускоренными темпами, напряжение было значительным.

Работы велись в две удлиненные смены. Официальный рабочий день первой смены был 12 часов, но мы работали от восхода до заката. Обедали вместе с солдатами прямо на рабочих местах. Песок и пыль, которые гнал ветер с зараженных площадок, попадали на наши тарелки…

Никто не обращал внимание на радиационную защиту. Мы все ездили на «поле» в обычной военной форме и без дозиметров…

За несколько часов до взрыва всех строителей вывозили с «Поля» и с площадки «Ш» на «Берег» (60 км) или в степь за 15-20 км, а иногда оставляли просто на «Ш», т.е. в 10-12 км от эпицентра взрыва.

Несколько раз мы видели не только гриб от взрыва, но и ударную волну, которая двигалась на нас, опрокидывая все на своем пути (воздух впереди ударной волны был так сжат, что зрительно был виден фронт волны).

После каждого взрыва или серии взрывов нас всех или отдельных лиц возвращали на «Поле» для подготовки к следующему взрыву.

По окончании работы на «Поле» дезактивация никогда на проводилась, отсутствовал и даже обыкновенный душ. Нам приходилось работать даже в тех случаях, когда из-за опасения сильного облучения с периметра «Поля» снималась охрана.

Наземный взрыв колоссальной разрушительной силы был произведен 24 августа 1956 г. Это взрыв сопровождался огромным ядерным грибом, очень сильной взрывной и отраженной волнами, значительной радиацией, световым излучением.

Но уже на вторые сутки после взрыва военные строители вместе с представителями заказчика поехали осуществлять раскопки завалов для обнаружения и съема приборов. Одновременно началась подготовка к новому воздушному взрыву: устанавливались локационные треугольники, передвигались бронированные пункты измерения, наносилась мишенная обстановка.

Впечатления о взрыве 24 августа 1956 г. остались на многие годы. Сооружения на «Поле» представляли из себя жалкое зрелище. Пострадали объекты «Берега» и ближайшие гражданские поселения…

Вспоминаю один случай. При проведении воздушного взрыва не особенно большой мощности мы не были вывезены с площадки «Ш» и нас накрыло радиоактивное облако… Сначала мы наблюдали как самолет-носитель в сопровождении истребителей направлялся к цели. Потом был произведен сброс атомного устройства, и самолет-носитель резко прибавил в скорости, а истребители ушли в стороны. Произошел взрыв, последовала взрывная волна, и образовался гриб. Было видно, как ударная волна достигла самолета-носителя: ровный воздушный шлейф, тянувшийся за ним, вдруг превратился в волнистую линию – это самолет несколько раз подбросило. Между тем радиоактивное облако двигалось в сторону площадки «Ш», на нас. Ветер очевидно изменил направление. Среди солдат началась паника. Нам, нескольким офицерам пришлось успокоить их и расположить в каком-то незадействованном складском помещении, а самим укрыться, кто где мог. Я укрылся в палаточном городке. Когда радиоактивное облако проходило над нами, то было слышно, как по брезенту стучали выпадающие из этого облака частицы грунта, поднятые грибом взрыва».

Приборные сооружения после испытаний.

И.К. Фролов: «Особо напряженным для нас был период подготовки к наземному взрыву 24 августа 1956 г. – заряд размещался на стальной вышке высотой 102,5 м, но радиоактивное заражение местности на Опытном поле после этого взрыва было наиболее значительным.

В целом за время моей службы на Опытном поле пришлось пережить не менее 20 наземных и воздушных ядерных испытаний. Помимо воздействия «традиционных» поражающих факторов ядерного оружия – ударной волны (особенно второго и третьего ударов при низкой облачности), радиационного поражения, светового излучения и других было еще психологическое воздействие, особенно при первых (для каждого из нас) взрывах – в ушах до сей поры звучит: «до взрыва осталось … секунд», метроном, и напряжение возрастает.

А чего, например, стоит пережитый единственный ночной воздушный ядерный взрыв – вот уж воистину «ярче тысячи солнц»!

Говоря о направлениях работ, хотелось бы упомянуть:

1. Обеспечение 10 сентября 1956 г. войскового учения, проводившегося на площадке «П-3». В район учения десантировался парашютно-десантный батальон.

Фактическая мощность взрыва на этих учениях очевидно превысила расчетную. Находясь на указанном нам безопасном удалении, наше командование и мы были отброшены ударной волной на несколько метров и буквально осыпаны градом радиоактивных осадков;

2. В 1957-1958 гг. были начаты работы по строительству опытного ядерного реактора. Мы его называли «три К» 1* (Курчатов, Королев, Келдыш). Объект уникальный, очень сложный, строился буквально с листа, да при этом по ходу работ в проект вносилось много кардинальных изменений. Важность этого объекта можно характеризовать тем, что его строительство опекал начальник одного из подразделений Минсредмаша СССР М.А. Казаченко, постоянно находившийся на полигоне со своим рабочим аппаратом, а И.В. Курчатов всегда интересовался и отслеживал ход работ на этом объекте».

О самом начале строительства полигона пишет генерал-майор O.K. Агатов 2* :

«Август 1947 г. Наш отдельный военно-строительный батальон из-под Одессы двигается для выполнения специального задания на восток.

Грохотали вагоны на стрелках, пролетали за окнами станции и полустанки, гудели железнодорожные мосты – мы неслись так стремительно, как я никогда не двигался.

Но вот широкая могучая сибирская река (Иртыш), на правом берегу город (Семипалатинск),а в затоне, который и портом не назовешь, ожидают несколько барж и буксиров. Прямо с колес мы немедленно стали грузиться на причаленную баржу, последние прибывшие железнодорожные составы разгрузили на две буксирные баржи (самоходных не оказалось). И медленно пошли против течения в неизвестность, так как пункт нашего назначения на карте кружком помечен не был; просто в определенном месте нас кто-то должен ждать. Им оказался, как потом выяснилось, подполковник П.Ф. Тычинин, мой давний фронтовой товарищ, которого я знал еще со Сталинграда.

Стояла чудная августовская погода, плавно шли по воде баржи. Через трое суток буксир шустро свернул к пустынному берегу, на котором одиноко стояла фигура Павла Федоровича. Тычинин вывел меня на крутизну берега и, показывая вверх против течения, сказал:

– Там твое место, Олег Константинович, кол большой найдешь сразу.

– И это все? – спросил я.

– Ты здесь первый, так что действуй…

Мог ли я представить в том августе, среди мирной патриархальности вокруг забитого кола, что в течение двух лет здесь неожиданно развернется немыслимое по темпам строительство, когда каждый день будет на счету, а солдаты и офицеры не будут иметь ни дня отдыха. Что за короткий срок я повидаю крупнейших строительных и инженерных начальников и чинов, вплоть до членов правительства, со всеми приходилось иметь дело во время строительства, и они были невероятно требовательны в отношении сроков, видно, и над ними были такие, кто имел право требовать не меньше их…».

Из воспоминаний полковника Е.Т. Абрамова 3* :

«…На «Поле» мне (в то время старшине роты) пришлось строить сооружения для испытаний с участием животных, укрытия для разных видов боевой техники. Подопытными были лошади, овцы, поросята, собаки, привязанные в траншеях.

На время ядерного взрыва (29 августа 1949г.) весь личный состав был отвезен на 25-30 км за бугор. По команде легли на землю, время тянется долго. Вдруг вспышка, яркое «Солнце», которое быстро поднялось, превращаясь в огромный гриб из облаков и дыма. Команда: «Ложись, идет ударная волна!». Прошла. Все поднялись, офицеры кричали: «Победа, успех». Мы радовались тоже, но у меня заболела голова, я дрожал от страха от увиденного и ударной волны…

Запомнились случавшиеся на полигоне песчаные бури, когда песком забивало глаза, рот и нос, спасения не было. Зимой морозы достигали в отдельные дни до -45°С, промерзали и тело, и душа, техника не выдерживала. Но строили и в этих условиях. В землянках, располагавшихся на поле, мы жили несколько лет. В землянках размещались и общежития офицеров, штаб, медсанчасть, баня, мастерские, каптерки и прочее, без чего невозможно существование воинской части…»

Площадка Балапан. Искусственное озеро на месте атомного взрыва.

Из воспоминаний полковника В.П. Силина 4* :

«…После одного из очередных ядерных взрывов мне было поручено перебазировать на новой место, ближе к эпицентру сборный деревянный финский домик, который находился в 10 км от эпицентра и практически не пострадал… Во время очередной остановки подкатывает к нам открытый «виллис», в нем – два человека в синих комбинезонах. Один из них, пассажир, кряжистый мужик с пышной черной бородой подходит к нам и спрашивает, в чем дело? Рассказываю. Усмехнулся, покачал головой, говорит: «Смотри, майор, к рассвету на месте не будешь, завтра будешь капитаном!». Селв машину и укатил, оставив пыльный шлейф. Думаю, что за чин такой? Перекурили и поехали дальше, только у5ке не останавливались. .. Часа через три доехали до места, восстановили полы, окна, двери. Наутро докладываю командиру о выполнении задания и о визите человека с бородой, спрашиваю, что за начальник? А он: «Ты что, не знаешь? Это же «Борода»! Самый большой начальник!» Тогда фамилии Курчатов у нас никто не знал. Только много позже мы поняли, что это был Игорь Васильевич!

И еще одна встреча с этим человеком. Недалеко от площадки «П» за грядой сопок начинали строить площадку – объект под шифром «ДОУД-3»1 . Работы велись форсированно, к зиме объект в строительной готовности был сдан под монтаж, и больше нас, строителей, туда не пускали… Некоторое время спустя позвонил председатель госкомиссии и предложил явиться к 13:00 на штабную площадку. Мы встревожились, стали гадать, что за неприятность нас ожидает. Явившись с моим непосредственным начальником к назначенному часу, мы были направлены в маленькую полузаглубленную землянку, где встретили несколько знакомых офицеров – наших заказчиков. Все чего-то ждали. Через несколько минут вошли три человека, один из них – «Борода». Поздоровавшись со всеми, Игорь Васильевич пригласил всех за стол и, сказав, что этот объект имеет для него лично большое значение, поблагодарил за успешное завершение строительства и предложил по русской традиции объект «обмыть».

Тут же появилась канистра со спиртом, алюминиевые кружки, буханки черного солдатского хлеба и толстенный батон вареной колбасы. Подняв первый «бокал», И.В. удалился, ну а мы, оставшиеся, честно обмыли событие. Были и песни, и стихи, и, конечно, анекдоты, все как водится в мужской компании…

В эпицентре

Зрительно первое впечатление от нахождения в бывшем эпицентре наземного (или низкого воздушного) ядерного взрыва просто потрясает. В центре – огромная воронка, окруженная валом из глыб вывороченной земли, заполненная водой. Дальше от воронки на много сотен метров земля покрыта застывшей черной стекловидно-перламутровой бугристо-пенистой коркой толщиной в несколько сантиметров – это от теплового воздействия ядерной реакции расплавилась, а потом застыла земля. На фронтальной части удаленных уцелевших бетонных сооружений видна такая же стекловидная корка – это плавился бетон, а на массивных металлических конструкциях – потеки расплавленного и застывшего металла, как на догоревшей восковой свече. Деревянные столбы, уцелевшие на расстоянии нескольких километров, наклонились и обуглены. И вся площадка будто подметена гигантской метлой – это прошла ударная волна.

И вот принято решение (мотивации не знаю) о захоронении этой шлаковой корки. В нескольких местах отрывались экскаваторами глубокие котлованы, в которые бульдозерами, скреперами, грейдерами сгребали, сталкивали шлак и верхние слои земли. Стояла жаркая ветреная погода, на поле крутились пыльные вихри, а солдаты-механизаторы работали в обычной армейской форме, а то и полуголые – жарко. Что стало с этими мальчишками – не знаю, говорили, что сначала у них стали клочьями вылезать волосы, вытекать глаза, а потом их всех куда- то увезли. Так шепотом говорили, за достоверность не ручаюсь».

Из воспоминаний полковника Ф.А. Холина 5* :

«О первом ядерном взрыве

…Генерал МВД Мешик (в присутствии Л.П. Берии) сказал нам, что на 29 августа 1949 г. в 8 часов утра намечен взрыв большой мощности на площадке «П-1». Мы, группа наблюдения (10 человек) должны с различных дистанций визуально наблюдать за взрывом и описать все увиденное. Одновременно тактично расспросить местное население об этом явлении, если они что-нибудь заметят. Наши посты располагались в 10 населенных пунктах в сторону Семипалатинска. Мой пункт – поселок Известковый в 20 км от площадки «М» на левом берегу Иртыша – был первым и самым близко расположенным к эпицентру взрыва, примерно в 70-80 км. Следующий населенный пункт – поселок Чаган – находился от моего в 30 км, затем еще два пункта, последний располагался недалеко от Жана-Семей и назывался Будэне – казахский вариант фамилии Буденного…

28 августа майор МВД развез нас по точкам. Каждому из нас был придан вооруженный автоматом солдат МВД, с собой мы взяли матрацы и одеяло (ночи уже были довольно прохладными, хотя днем температура доходила до 15- 20°С), а также запас продуктов на три дня. Прибыв на место (не доехав до поселка 2 км), мы в овраге оборудовали свой НП, подготовили место для ночлега. Погода в этот день стояла прекрасная: солнце, теплынь, на небе ни облачка. К ночи все вокруг резко изменилось, подул сильный ветер, небо заволокло тучами, начал покрапывать дождь. Конечно, было не до сна, набрали сушняка, развели костер и так провели первую ночь.

На рассвете, часов в пять утра мы с солдатом были на своем НП – небольшом пригорке. Погода портилась, дул сильный порывистый ветер, пошел мелкий осенний дождик. Вдруг в 7 часов утра я заметил в направлении площадки «П» сильную вспышку, как будто блеснула молния, а через несколько минут донесся раскатистый гром. Учитывая погоду, вполне можно было принять и вспышку, и звук ударной волны за естественные явления – за грозу. Образовавшегося после взрыва «гриба» из- за облаков видно не было. Кстати, из 20 человек, проживающих в поселке, лишь одна женщина заметила в том направлении «грозу». С точки зрения «маскировки» природа помогла скрыть от населения большое событие для нашей армии и страны в целом – первое испытания ядерного оружия, хотя и не могла скрыть от чутких американских приборов существа явления… На следующий день мы все вернулись домой, письменно доложили о своих впечатлениях и наблюдениях.

В начале сентября 1949 г. большое количество наших солдат и офицеров вновь вернулось на площадку «П» для проведения восстановительных и ремонтных работ, а также вскрытия подземных сооружений, расположенных под бывшей вышкой…»

Из воспоминаний полковника Р.Е. Рузанова 6* :

«В начале 1970-х гг. на полигоне готовилась большая опытная программа. Строительство было масштабным. В 1972 г. должен был быть проведен подрыв «в скважине ядерного заряда большой мощности». Я был членом комиссии по проведению этого опыта…

Прозвучали слова отсчета оператора, нажата кнопка «взрыв», а взрыва нет. Сигнальная лампочка на мачте скважины зажглась – тишина, взрыва нет. Лица у членов госкомиссии побелели. И вдруг из боевой скважины пополз вверх огромный черный столб. Это выползала обсадная труба диаметром 1200 мм вместе с завивочным материалом и пучком проводов, в том числе и кабелем подрыва. Сразуже «зафонтанировали» структурные и приборные скважины – горели сланцы, залегавшие в этом районе.

Черный столб обсадной трубы лез вверх, часто переламываясь.

И вдруг огромное черное облако вырвалось из скважины и стало накрывать всю местность, в том числе и штаб госкомиссии и все его имущество, телефоны правительственной связи, транспорт и т.д. Ничего не оставалось, как только бежать. Все члены госкомиссии и обслуживающий персонал побежали в разные стороны. Бег был «олимпийский», скорость бега ошеломляющей, так как наступила смертельная опасность для всех. К счастью, никто не пострадал.

В результате выяснилось, что взрыва заряда не произошло, а произошла реакция, сопровождавшаяся огромным количеством газов, которые и вытолкнули обсадную трубу вместе с забивкой, да еще загорелись сланцы, залегавшие в верхней зоне. Зрелище было ужасное.

Долго потом ликвидировали последствия этого испытания и другие неприятности.

Работы на полигоне в полном смысле слова были фронтовыми…»

Из воспоминаний полковника Б.А. Васильева 7* :

«Постоянно находясь на Опытном поле площадки «П» офицеры, сержанты и солдаты инженерностроительного батальона в разной степени подвергались радиоактивному облучению. Следует отметить-мы, находясь постоянно в зоне испытаний ядерных взрывов, не проходили медицинского контроля за состоянием здоровья, не знали полученных доз облучения. За такое отношение к личному составу, работавшему и проживавшему на «Поле», командование полигона, полагаю, должно было нести не только административную, но и уголовную ответственность. В настоящее время многих из нашего батальона уже нет в живых, некоторые умерли от разных болезней в возрасте 40 лет: их болезни наверняка обострились в связи с полученным радиационным облучением…

Во время работы на зараженных участках местности нам не выдавали положенные противогазы. Пришлось распорядиться одеть всем старую одежду и старые сапоги, повязать марлевые повязки (рот, нос), смоченные водой для предохранения от попадания пыли в организм. После выполнения работ на зараженных участках местности и возвращения в расположение части, по указанию командира батальона эта одежда была сожжена. Я попросил у командира части выдать всему личному составу, работавшему на монтаже вышки, смесь водки и красного вина из имевшегося у офицеров нашего батальона «секретного» запаса спиртного (на полигоне командованием был установлен «сухой закон»). В разговоре с одним из специалистов-медиков я узнал, что спиртные напитки (лучше всего – красное вино) выводят из организма человека, побывавшего на участках с радиоактивным заражением, «нуклиды», что в какой-то степени защищает от лучевой болезни. Мы, офицеры батальона иногда вечерком принимали по стаканчику «спасательной жидкости», надеясь на то, что будет снижаться воздействие радиации…

Подлинный героизм и самопожертвование проявил личный состав батальона в июле-августе 1954г., когда над Семипалатинским полигоном разразилась мощная гроза. Небо затянуло плотными тучами и начался сильный и продолжительный дождь. За короткое время выпала почти годовая норма осадков… Вода залила траншеи, блиндажи, командные пункты. Люди неожиданно оказались в воде. Вода прорвалась также в штольни строящегося метро, где работал личный состав роты и метростроевцы… Все люди поднимались наверх самостоятельно и с помощью спасателей… Потерь среди личного состава части не было…».

Общий вид Опытного поля до взрыва с расстояния 5000 м по юго-восточному радиусу.

Из воспоминаний полковника ЮА. Сухих 8* :

«Испытания

Ударную волну, ее движение, оказывается, можно заметить издалека по колыханию травы, по сгущению воздуха, похожего на марево в жаркую погоду. Интересно видеть, как она накатывается все ближе и ближе, затем хлопок и еще один – это уже разрежение.

В период 1956-1961 гг. было много воздушных и наземных взрывов. Особо запомнились два.

В августе 1956 г. – на вышке, потому что он был первым из увиденных воочию. Спустя некоторое время довелось побывать на этой площадке. И ничего кроме шлака на бетонном покрытии и оплавленных головок рельсов, и никакой воронки. Это удивило – ведь от заряда до земли 100 м.

Второй – осенью 1957 г. Ночной. Ощущение субъективное, но кажется, что я видел сквозь веки, такова яркость вспышки. Причем мы стояли на площадке «Ш» спиной к взрыву.

Ну и, пожалуй, еще один взрыв, когда пришлось всем прятаться в палатке, а по брезенту стучали выпавшие из облака радиоактивные осадки, песок и дресва.

О радиационной безопасности

В 1956 г. и до этого войсковая часть Тюрина располагалась непосредственно на Опытном поле. Никаких обмывочных пунктов, как и водопровода в части не было. Вся «дезактивация» – под умывальником.

Перевозка солдат-строителей по грунтовым дорогам поля осуществлялась в открытых кузовах в любое время года. За каждой машиной – облако пыли, как дымовая завеса. Зимой, правда, накрывались брезентом прямо по головам, тентов не было.

Нужно прямо отметить, что, в отличие от заказчика, командование полигона внимания радиационной безопасности строителей не уделяло…».

Из воспоминаний полковника В.М. Жуткина 9* :

«С момента завершения работ на Семипалатинском полигоне прошло много лет, многие события оцениваются по-новому, некоторые плохо помнятся, но в целом это была большая и важная работа.

Была поставлена задача в течение короткого срока (около четырех лет) подготовить и провести испытания боевого ракетного комплекса с различного типа изделиями, хранилищами ядерных боеприпасов, командными пунктами, районами соединения и рядом других объектов военной инфраструктуры.

Для выполнения работ при 310 УИР был сформирован в октябре 1970 г. УНР 10* , которому были приданы два военно-строительных отряда.

УНР и отряды расположились в непосредственной близости от стройки и от мест проведения испытаний – фактически стали свидетелями и участниками проведения нескольких подземных ядерных взрывов, проведенных на Балапанев 1971-1974 гг.

Площадка представляла собой почти ровную степь, вспученные после каждого взрыва курганы были заметны издалека, вокруг них находились фрагменты бетонной и металлической заделки стволов. В нескольких километрах от площадки располагалось озеро на степной речке Чаган, оборудованное в результате ядерного взрыва 1965 г., проведенного для создания летнего запаса воды – водопоя для скота 11* . По прошествии десятка лет мы даже в нем купались и ловили рыбу.

Все объекты представляли собой сложные инженерные сооружения и, несмотря на то, что они предназначались для испытаний на воздействие ядерного взрыва, не допускалось никаких условностей или упрощений.

В каждый ствол перед испытанием были установлены ракеты, проведена наладка систем, установлены все виды штатных защитных устройств. Другие сооружения (КП, хранилища) имели все действующие системы температурно-влажностного режима. В момент испытаний роль дежурного персонала была замещена собаками. Ядерный взрыв был подземным, в скважине, а имитация ударной волны проводилась с применением обычных ВВ с помощью воздействия ряда дополнительных устройств и сооружений. В течение нескольких часов после взрыва невозможно было извлечь из сооружений приборы, датчики и собак. На помощь заказчикам, проводившим испытания, здесь пришли военные строители с техникой…»

Президент России В. В. Путин вручает орден Мужества генерал-майору И.К. Фролову. 2000 г.

Из воспоминаний полковника В.А. Буранова 12* :

«…На Семипалатинском полигоне проводились подземные испытания ядерных изделий, для чего основные горно-проходческие работы по проходке штолен и бурению скважин большого диаметра общей протяженностью около 20 км в год выполнялись субподрядными организациями Минсредмаша. Штольни (каждая длиной до 1 км) проходили под хребтом Дагелен высотой около 1 км, расположенном на юго-западе от Семипалатинска примерно в 160км и в 110 км от железнодорожной станции Конечная. В конце 1970-х гг. городу присвоили название Курчатов (30- 35 тыс. жителей). Бурение скважин осуществлялось на ровной местности Балапан, ближе к городу Курчатову.

В период 1968-1979 гг. в среднем в год проводилось 22 испытания ядерных изделий и испытуемых объектов. Строительство последних, а также жилья, объектов производственного назначения для заказчика, промбаз строителей и субподрядчиков осуществлялось военными строителями… (наплощадках «Дагелен» и «Балапан»)…

Для испытания в операции были построены:

– четыре типа шахтных пусковых установок и командный пункт для БРК;

– фрагмент ядерного арсенала высокой защищенности;

– подземный объект с глубоким стволом и горизонтальной, большого объема штольней…

Испытания этих сооружений определило их фактическую степень защиты от воздействия ядерного взрыва, соответствие их назначению и дальнейшие пути совершенствования этих объектов».

Подготовил к печати М.М. Усов

Сноски:

1* Речь идет о реакторном комплексе ИГР. С 1961 г. на реакторном комплексе ИГР функционирует ядерный реактор ИГР – импульсный урано-графитовый.

2* Агатов Олег Константинович (1916-2005), участник Великой Отечественной войны, на Семипалатинском полигоне – с 1947по 1950 г. в 310 ОУС, награжден четырьмя орденами и многочисленными медалями.

3* Абрамов Евгений Тимофеевич, 1926 г. рождения, участник Великой Отечественной войны, прибыл на Семипалатинский полигон в 1947 г. Награжден «Орденом Отечественной войны» II степени, «Орденом Мужества», медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» и многими другими, ветеран подразделений особого риска, инвалид 2-й группы.

4* Силин Валерьян Петрович, 1924 г. рождения, участник Великой Отечественной войны, выпускник ВИА им. В.В. Куйбышева 1948 г., на Семипалатинском полигоне – с 1948 по 1962 г., ветеран подразделений особого риска.

5* Холин Фелодельф Александрович, 1926г. рождения, выпускник ВИА им. В.В. Куйбышева 1948 г., на Семипалатинском полигоне – с 1948 по 1950 г., затем до 1967 г. – в отделе капитального строительства Заказчика, ветеран подразделений особого риска, инвалид 2-й группы.

6* Рузанов Ростислав Евгеньевич, 1927г. рождения, выпускник ВИА им. В.В. Куйбышева 1953 г., на Семипалатинском полигоне – с 1953 по 1978 г. (25лет), ветеран подразделений особого риска, заслуженный строитель Казахской ССР, награжден «Орденом Мужества», Орденом Трудового Красного Знамени и многими другими правительственными наградами.

7* Васильев Борис Алексеевич, 1927 г. рождения, выпускник ВИА им. В.В. Куйбышева, на Семипалатинском полигоне – с 1953 по 1955г., ветеран подразделений особого риска, награжден «Орденом Мужества», Орденом «Знак Почета».

8* Сухих Юрий Андреевич, 1932г. рождения, выпускник ВИА им. В.В. Куйбышева 1956 г., на Семипалатинском полигоне – с 1956 по 1961 г., ветеран подразделений особого риска, награжден Орденом Красной Звезды.

9* Жуткин Виктор Михайлович, 1940г. рождения, на Семипалатинском полигоне – с 1968по 1974г., участник строительства объектов по теме подземных ядерных испытаний, ветеран подразделений особого риска, награжден «Орденом Мужества», Орденом Красной Звезды.

10* УИР – управление инженерных работ, УНР – управление начальника работ.

11* Первый опытно-промышленный ядерный взрыв в СССР 15 января 1965 г.

12* Буранов Виктор Александрович, 1930 г. рождения, ветеран подразделений особого риска, лауреат Премии Совета Министров СССР, заслуженный строитель РСФСР, награжден Орденом Трудового Красного Знамени.

Вверху: бомбардировщикам «Вулкан» из боевого состава Королевских ВВС Великобритании придется принять активное участие в будущей войне за Фолклендские острова.

Острова раздора Кровавая история Фолклендов

Владимир Щербаков

Продолжение. Начало см. в «ТиВ» №11/2006 г., Nsl0/2007 г.

Новая диктатура

Итак, 24-25 марта 1976 г. в Аргентине произошел военный переворот. Его организаторами выступили командующие всех видов национальных вооруженных сил:

– ВВС – бригадный генерал Орнальдо Рамон Агости Эченике;

– ВМС – адмирал Эмилио Эдуардо Массера Падула (прозвище «Зеро»);

– командующий СВ генерал Хорхе Рафаэль Видела Редондо.

Последнему было суждено сыграть наиболее видную роль в дальнейшей судьбе Аргентины, постепенно приближавшейся к трагической «Фолклендской» развязке.

Хорхе Рафаэль Видела Редондо (получил в армии прозвище «Кость») родился 21 августа 1925 г. (по другим данным – 2 августа) в Мерседесе – одном из районов Буэнос-Айреса, столицы Аргентины. Он с детства мечтал стать военным и поэтому посвятил всю свою жизнь военной службе. Звездный час генерала пришелся на время правления Марии Эстелы (Исабель) де Перон.

Бригадный генерал Хорхе Видела был назначен на пост командующего Сухопутными войсками в 1975 г., еще во время правления вдовы генерала Перона: он не относился к сторонникам и почитателям бывшего «эль-президенте» и уж тем более его третьей по счету супруги, но под давлением военных назначение все же состоялось. В том же году Видела незамедлительно приступил к «чистке» армии от верных Перону людей.

Одновременно командующий СВ Аргентины при полной и безоговорочной поддержке командования других видов национальных Вооруженных сил развернул широкомасштабные военные действия против возглавляемой Роберто Сантучо Народной революционной армии (ERP), имевшей «марксистскую» ориентацию. Сторонники этой организации подняли народное восстание в гористых районах северо-западной части страны, в провинции Тукуман.

« Чтобы Аргентина вновь стала безопасным местом, в стране должно погибнуть столько людей, сколько надо для достижения данной цели», – заявил вскоре после своего назначения новый армейский начальник.

В итоге, к середине 1975 г. Аргентина представляла собой буквально «кипящий котел». Насилие стало нормой жизни: созданные ультра-правым «Антикоммунистическим альянсом Аргентины» (Alianza Anticomunista Argentina, или AAA), во главе которого стоял министр социального развития и высокопоставленный член масонской ложи «П2» Хосе Лопез Рега (к этой же ложе принадлежал и командующий ВМС Аргентины адмирал Эмилио Эдуардо Массера) , «отряды смерти» с неистовой яростью принялись за насильственную ликвидацию сначала лидеров, а затем и простых членов ультра-левых, прокоммунистических организаций. После этого они «перекинулись» и на «простых» левых, убирая со своего пути любых соперников в борьбе за власть в стране. Но под предлогом ликвидации политических противников члены этих отрядов занимались сведением личных счетов со своими врагами и недоброжелателями, а также возвели в ранг «борьбы с политическими противниками» обычные грабежи и насилие, не брезгуя даже похищениями с целью получения выкупа.

Эти отряды пользовались полной и безоговорочной поддержкой военнополитического руководства государства. Но и прокоммунистические группы ERP и так называемые «монтонерос» (Montoneros), выступавшие на стороне бывшего диктатора Перона и его последователей, не отличались мягкостью и цивилизованными методами борьбы за власть.

Но наибольшее обострение внутриполитической ситуации пришлось на июль 1975 г.

Два диктатора: Хорхе Видела (на переднем плане) и Аугусто Пиночет. 1978 г.

Сподвижник Виделы по военному перевороту 1976 г. – командующий ВВС бригадный генерал Орнальдо Рамон Агости Эченике.

Еще один из руководителей хунты – командующий ВМС адмирал Эмилио Эдуардо Массера Падула.

6 июля на заседании правительства под руководством временно исполняющего обязанности президента страны лидера Хустисиалистической партии Итало Аргентино Лудера (занимал пост «временного президента» Аргентины с 13 сентября по 16 октября 1975 г.) были утверждены три президентских декрета, согласно которым был образован новый государственный орган безопасности с весьма широкими полномочиями – Совет обороны, в состав которого вошли президент страны (глава Совета), министры правительства Аргентины и командующие видами национальных Вооруженных сил. Под прямое управление Совета обороны были переведены все службы безопасности государства, а также федеральная и провинциальная полиция. Главная задача, поставленная перед новым органом, заключалась в полной и беспощадной ликвидации любых повстанческих и оппозиционных организаций и движений на всей территории Аргентины. Это вызвало огромное недовольство в аргентинском обществе и привело только к усилению оппозиции. Этим обстоятельством и воспользовались военные во главе с Виделой.

«Грязная война»

24 марта 1976 г. к власти в стране в очередной раз пришла военная хунта. Впрочем, после военного переворота жителям Аргентины легче не стало. Массовые похищения и убийства, чинимые боевиками «отрядов смерти», продолжились едва ли не с удвоенной силой. В том же 1976 г. один из аргентинских генералов неосторожно высказался в присутствии прессы и посторонних, заявив следующее: «Мы будем вынуждены в ближайшее время уничтожить 50 тыс. человек, из них 25 тыс. будут являться подрывными элементами, еще 20 тыс. – их сторонниками и пособниками, а остальные 5 тыс. будут убиты по ошибке».

Главари путчистов назвали свое «правительство» весьма интересно: «Процесс национальной реорганизации». Однако вся «реорганизация» на деле вылилась в ужесточение режима и усиление борьбы с оппозицией и любым инакомыслием вообще.

После переворота Хорхе Видела объявил себя главой хунты и временно исполняющим обязанности президента страны, распустил конгресс, запретил политические партии и профсоюзы. Законодательную функцию взяла на себя военная комиссия (хунта) из девяти человек, на большинство государственных постов в государстве пришли военные. Едва ли не единственным гражданским в «правительстве» Виделы стал министр Экономики Хосе Альфредо Мартинес де Хос. Через два дня после завершения переворота Видела официально объявил себя законным президентом Аргентины и 29 марта был приведен к присяге (на этом посту он оставался вплоть до 29 марта 1981 г., т.е. ровно пять лет).

Начался один из самых мрачных периодов в истории Аргентины – так называемая «Грязная война» (Guerra Sucia) военных против собственного народа, продолжавшаяся с 1976 по 1983 г. Как было доказано впоследствии, все акции в ходе данной войны проводились согласованно в рамках так называемой «Операции «Кондор».

По самым скромным подсчетам, за время правления «президента» Хорхе Виделы «насильственному исчезновению» (desaparecidos) подверглись до 30 тыс. человек, большая часть из которых так или иначе рассталась с жизнью. Документально зафиксировано уничтожение 8960 человек. Например, только в уже упоминавшейся провинции Тукуман в 1976-1977 гг. под руководством ее военного губернатора генерала Антонио Доминго Бусси было уничтожено не менее 500 человек. Ультра-правая организация «Антикоммунистический альянс Аргентины» ликвидировала, по собственным подсчетам, около 10 тыс. человек. И это не говоря о полиции и военных подразделениях. Еще большее количество людей были просто брошены в тюрьмы или же депортированы в различные зарубежные страны. Имущество исчезнувших в застенках попросту разграбила армия.

Руководители хунты утверждали, что таким образом они вносят свой посильный вклад в мировую борьбу с коммунизмом – самой страшной угрозой демократии. В рамках этого «крестового похода» аргентинские спецслужбы «плодотворно» сотрудничали с находящейся в одной из азиатских стран штаб- квартирой Международной антикоммунистической лигой и Латиноамериканской антикоммунистической конфедерацией. Борьба с коммунизмом для аргентинской военщины в конечном итоге вылилась в то, что в 1980 г. Вооруженные силы Аргентины оказали самую активную поддержку организаторам так называемого «Кокаиного путча» в Боливии, возглавленного Луисом Гарсией Меза Теджада и реализованного при непосредственном участии Стефано Делле Чиайе и такого известного нациста, как Клаус Барбье. Кстати, по мотивам этих событий в свое время был снят один из первых советских политических боевиков-триллеров – «Похищение «Савойи» (совместно с польскими кинематографистами).

После того как очередная хунта была свергнута и к власти в стране пришло легитимно избранное правительство, 15 декабря 1983 г. была образована специальная правительственная комиссия по расследованию преступлений военных, полиции и их пособников в предыдущие восемь лет. Комиссию, которая получила название CONADEP (Национальная комиссия по вопросам похищенных граждан), возглавил известный писатель Эрнесто Сабато. Вскоре она установила, что в период с 1976 по 1983 г. в Аргентине пропало без вести не менее 11 тыс. человек. С большой долей вероятности можно считать, что все они погибли. Причем среди жертв военного режима оказались не только вооруженные члены партизанских и повстанческих отрядов, которые были практически полностью уничтожены, но и любые граждане Аргентины, заподозренные в сочувствии или тем более помощи противникам хунты – все, кто придерживался левых взглядов.

Кроме того, по данным сотрудников CONADEP, еще как минимум 900 человек были похищены и убиты членами проперонистски настроенных «отрядов смерти» еще до переворота 1976 г., а повстанцы всех мастей ответственны за уничтожение 1500 человек и совершение не менее 1800 похищений.

Но наиболее печальным событием стало то, что военную хунту и политику Хорхе Виделы рьяно поддержали главы медийных холдингов и даже руководство аргентинского отделения Римской католической церкви.

Самую ужасную «славу» за время «Г рязной войны» приобрел 601 -й разведывательный батальон (Batallon de Inteligencia 601), принимавший активное участие в процессе подготовки никарагуанских «контрас» и имевший тесные связи с американскими военными и ЦРУ. Позднее, во времена президентства Рональда Рейгана, данная воинская часть активно привлекалась сотрудниками ЦРУ для обучения и подготовки личного состава отрядов контрас для борьбы с сандинистским правительством Никарагуа (на военной базе Лепатерик в Гондурасе). В эпоху же Джимми Картера отношения с Аргентиной были практически разорваны.

Другими военными подразделениями и частями, запятнавшими свою репутацию активным участием в уничтожении инакомыслящих, стали Школа механиков ВМС Аргентины (ESMA) и Управление разведки Аргентины (Secretaria de Inteligencia, или SIDE), которое в процессе своей античеловеческой деятельности тесно сотрудничало в рамках операции «Кондор» со своими чилийскими коллегами из Управления разведки Чили (DINA) и аналогичными организациями ряда других стран Латинской Америки.

30 апреля 1977 г. Ацусена Виллафлор вместе с еще 13 женщинами, не побоявшись всей мощи, как принято было говорить в СССР, «аргентинской военщины», вышли на Плаза де Майо (в переводе – «Площадь Мая» или «Майская площадь») прямо перед «Розовым дворцом» , где заседали руководители хунты, и организовали демонстрацию, потребовав от военно-политического руководства страны вернуть им похищенных детей. Суть дела состояла в том, что родственниками пострадавших от хунты были обнаружены факты похищения новорожденных прямо в роддомах и передачи их в качестве «вознаграждения» бездетным семьям военных. Официально доказаны 500 случаев такого похищения детей военными.

Через два года, в сентябре 1979 г., Межамериканская комиссия по соблюдению прав человека после проведения расследования деятельности правительства Виделы обвинила хунту в грубом нарушении гражданских прав и общечеловеческих ценностей. Адольфо Перец Эскуивэл, глава организации по защите мира и законности, за свою деятельность по защите граждан Аргентины от произвола путчистов и их пособников, а также доведение всех ужасов «Грязной войны» до мирового сообщества был удостоен Нобелевской премии мира за 1980 г. Другой интересный случай связан с решением известного голландского футболиста Йохана Крайффа отказаться от участия в составе национальной сборной в чемпионате ФИФА на звание чемпиона мира, который проходил в 1978 г. в Аргентине. Звезда спорта объяснил свое решение протестом против нарушения прав человека аргентинской военщиной. Случайно или нет, но в финал вышли как раз сборная Аргентины и сборная Голландии. Счет оказался 3:1.

Заметим, что выступая в 1977 г. перед журналистами местных и зарубежных изданий, Видела заявил, что «категорически отвергает наличие в Аргентине концентрационных лагерей или военных учреждений и пунктов, в которых граждане удерживаются в течение длительного времени – большего, чем это настоятельно необходимо для решения задач борьбы с подрывными элементами».

После прихода к власти демократически избранного президента Рауля Рикардо Альфонсина Фулкеса (президент Аргентины с 10 декабря 1983 г. по 8 июля 1989 г.) из партии «Радикальный Гражданский Союз», который в том числе создал комиссию CONADEP, для большинства членов предыдущих военных хунт была объявлена амнистия. В том числе она коснулась и виновников развязывания «Грязной войны» и ее прямых участников. Однако принятые законодательные акты на протяжении двух десятилетий оставались крайне непопулярными в народе. В конечном итоге, в июне 2005 г., буквально в последние дни президентства Нестора Кирчнера, Верховный суд Аргентины вынес решение об отмене данных двух законов. Кроме того, с 2006 г. день 24 марта объявлен «публичным праздником и выходным днем» в Аргентине – в память о тех жертвах, которые стали возможными в результате военного переворота 24-25 марта 1976 г. С 2006 г. в стране начались судебные процессы над бывшими главарями военных хунт.

Но вернемся во времена конца 1970-х гг.

Придя к власти, генералы не забывали и о ситуации вне страны – взоры их по-прежнему были прикованы к Фолклендам и другим территориям, которые они всеми силами стремились присоединить к своей стране. Так, не без помощи официального Буэнос-Айреса, в 1977 г. группа аргентинских моряков высадилась на острове Моррел из группы Южных Сандвичевых островов, которые расположены в южной части Атлантического океана, в Антарктике. Целью этой акции было провозглашено «проведение научных изысканий». Причем, что интересно, в том же году новое британское правительство во главе с лейбористом Джеймсом Каллагэном (премьер-министр Великобритании в 1976-1979 гг., лидер Лейбористской партии в 1976-1980 гг.), вновь внесло пункт о суверенитете над островами в повестку дня своих переговоров с аргентинским руководством.

Здесь следует несколько прервать цепь излагаемых нами событий с тем, чтобы особо отметить следующий факт. Важную, но роковую роль в дальнейшей судьбе Фолклендов сыграла нефтяная лихорадка. Именно тогда, когда экономика обеих стран нуждалась в энергоресурсах и дополнительных доходах от экспорта нефти, после ряда изысканий специалисты и высказали предположение о наличии на шельфе Фолклендов крупных запасов нефти, а также других видов минерального сырья. Так, например, были обнародованы результаты исследований, согласно которым объем нефтяных место рождений у островов почти в 13 раз превышал запасы нефти на шельфе Северного моря. Естественно, что такой «куш» просто вынудил обе стороны активизировать свои действия по включению архипелага в зону своих национальных интересов. Немаловажную роль, конечно, сыграло важное стратегическое значение, которое имеют Фолклендские (Мальвинские) острова сами по себе (чтобы убедиться в этом, достаточно просто взглянуть на карту Атлантического океана).

Осенью 1977 г., т.е. вскоре после начала «научного изучения» Южных Сандвичевых островов, аргентинские ВМС начали в районе Фолклендских и Южных Сандвичевых островов крупномасштабные маневры. Это не осталось незамеченным в Лондоне, и правительство Каллагэна направило в Южную Атлантику два фрегата и многоцелевую атомную подводную лодку. Этот ход несколько отрезвил аргентинское военно-политическое руководство и активность вооруженных сил Аргентины в указанном районе снизилась. Тем более, что у военных было много «дел» внутри своей страны и… на противоположной границе, где возникли весьма серьезные разногласия с соседней Чили, которую возглавлял другой известный диктатор Аугусто Пиночет.

Во времена «грязной войны» это здание в г. Санта-Фе, в котором находилось полицейское управление полиции, использовалось в качестве тайной тюрьмы для удерживания жертв политических репрессий,развязанных «отрядами смерти». Сегодня здесь устроен мемориал памяти жертвам той войны против собственного народа.

Как два диктатора острова не поделили

В 1976 г. аргентинским правительством были развернуты боевые действия против чилийских партизан, которые с территории Аргентины вели борьбу против режима Пиночета: так, в июне 1976 г. аргентинская военная авиация разбомбила базы чилийских партизан. При этом погибли от 800 до 1200 бойцов.

Однако в скором времени отношения между двумя государствами серьезно осложнились – между двумя диктаторами возник конфликт по вопросу о принадлежности расположенных в проливе Бигля трех небольших по площади островков: Пиктон, Леннокс и Нуэва – к юго-востоку от острова Наварино, в южной части архипелага Огненная Земля. Начинавшийся как незначительный территориальный спор, он в 1977 г. едва не перерос в вооруженный конфликт.

Пролив Бигля (свое название пролив получил в честь британского корабля «Бигль» (HMS Beagle), принимавшего участие в исследованиях побережья южной оконечности Южной Америки в начале XIX века) – это достаточно большой как по ширине (в самом узком месте – 3 мили, или около 5,5 км), так и по протяженности (длина около 150 миль, или 277,8 км) пролив, отделяющий непосредственно остров Огненная Земля, принадлежащий Аргентине, от островов южной части архипелага Огненная Земля, которыми владеет Чили. По восточной части пролива проходит государственная граница между Аргентиной и Чили, а его западная часть полностью принадлежит чилийской стороне. На западе пролив Бигля посредством пролива Дарвина соединяется с Тихим океаном. Пролив является судоходным, по нему могут проходить суда с достаточно большой осадкой. Однако мореплаватели предпочитали и предпочитают пользоваться более безопасными в навигационном отношении проливом Дрейка (расположен к югу) и Магеллановым проливом (расположен к северу от описываемого нами места). На берегах пролива расположено несколько поселений, наиболее крупными из которых являются аргентинский городок Ушуая и чилийский Пуэрто-Уильямс, находящийся на острове Наварино.

Конфликт вокруг трех небольших островков возник, если «зрить в корень», вследствие того стратегического значения, которое имел сам пролив Бигля. Кроме того, владение Пиктоном, Ленноксом и Нуэвой приносило и экономические выгоды: благодаря этому Аргентина могла увеличить подконтрольную ей по международному законодательству площадь водной акватории на 30 тыс. квадратных миль. Здесь имелись воды, богатые рыбными ресурсами, и шельф, предположительно хранящий весьма неплохие запасы нефти. К тому же, в этом случае в те годы Аргентина могла бы заявить об определенных правах на расположенные к югу от Огненной Земли Антарктический полуостров и Южные Шетландские острова.

Надо отметить, что разногласия между двумя странами начались еще в 1881 г. Причем в 1896 г. Аргентина и Чили первый раз обратились за помощью в решении данного территориального спора к международной «общественности». Они попросили выступить независимым арбитром королеву Викторию, занимавшую трон Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Та после длительного раздумья отдала пальму первенства Чили. Однако Бунос-Айрес это никоим образом не удовлетворяло, поэтому аргентинское военно-поличтическое руководство отказалось признавать такое «судейство» и призвало Сантьяго продолжить «разбирательства» на двустороннем уровне.

После многочисленных споров и неудачных попыток урегулировать претензии собственными силами, стороны в 1971 г. направили документы для рассмотрения в Международный суд. Одновременно они вновь апеллировали к королеве Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии Елизавете II.

2 мая 1977 г. королева вынесла свой вердикт: все три спорных острова и прилежащие воды принадлежат Чили. Военно-политическое руководство Аргентины данное решение не признало, настаивая на своем – «три острова и соответствующая акватория являются законной принадлежностью Аргентины и полностью находятся под ее суверенитетом». Не достигнув согласия, обе стороны начали демаркацию границы – так, как ее представлял себе каждый из «зачинщиков». Нет нужды говорить, что постоянно пограничные службы обеих стран фиксировали многочисленные нарушения границы летательными аппаратами, кораблями и судами противоположной стороны. Переговоры успеха не приносили.

Первыми нервы не выдержали у военной хунты Аргентины, и 25 января 1978 г., с которого принято отсчитывать вторую фазу конфликта, ее руководство объявило о том, что не будет дожидаться решения Международного суда и сознательно пошло на эскалацию конфликта, потребовав немедленно решить спорный вопрос за столом переговоров (естественно, в свою пользу). Военнополитическое руководство Чили также пошло на обострение отношений. В течение короткого промежутка времени обе страны нарастили группировки войск в спорном районе и на некоторых других участках границы. 9 декабря 1978 г. Буэнос-Айрес направил в район пролива Бигля отряд боевых кораблей, Сантьяго ответил тем же. Война была не за горами.

Карта спорной территории, едва не ставшей в конце 1970-х гг. причиной вооруженного конфликта между Аргентиной и Чили.

Буквально в последнюю минуту конфликт все же удалось предотвратить: президент Венесуэлы Карлос Андрес Перез призвал президента США Джимми Картера содействовать мирному разрешению ситуации. Картер, в свою очередь, попросил о том же Папу Римского Иоанна Павла II. Последний 11 декабря 1978 г. направил персональное послание главам обеих вовлеченных в конфликт стран, предложив план постепенного мирного урегулирования конфликта. Однако его мнение совпадало с мнением королевы Елизаветы II, а потому подготовка к войне в «государствах-спорщиках» продолжилась. Одновременно Аргентина постаралась заручиться поддержкой ООН, а Чили – Организации американских государств.

21 декабря 1978 г. чилийское правительство все же приняло предложение Папы Римского о посредничестве, а на следующий день тоже самое сделала и Аргентина. В регион прибыл специальный посланник главы Ватикана – кардинал Антонио Самора, который в течение 15 суток провел в общей сложности 60 ч за столом переговоров и еще 56 ч – в воздухе, во время перелетов. Один из американских дипломатов того времени так отозвался о кардинале: «этот мирный посланец Ватикана обладает поистине бульдожьей хваткой».

И вот уже 9 января 1979 г. министрами иностранных дел Аргентины Карлосом У. Пастором и Чили Фернаном Саллато был подписан «Акт Монтевидео», в котором было зафиксировано согласие обеих сторон вернуться за стол переговоров и оставить в рассматриваемом регионе войска на уровне начала 1977 г. Войны удалось избежать, однако окончательно разногласия были урегулированы только в 1984 г.

Наибольший же вред аргентино-чилийское противостояние оказало в ходе Фолклендской войны: во-первых, Буэнос-Айресу приходилось держать на границе с Чили достаточно крупную и хорошо оснащенную группировку войск; а во-вторых, с территории соседнего государства действовали отряды британских «коммандос», серьезно дестабилизируя и без того не простую ситуацию в стране. В 2005 г. в Чили даже вышел художественный фильм, посвященный событиям конца 1970-х – начала 1980-х гг. – «Мой лучший враг».

Наконец, 23 января 1984 г. в Ватикане был составлен рабочий вариант документа, который получил название «Договор о мире и дружбе между Аргентиной и Чили». Принадлежность всех трех островов была оставлена за Чили и больше не оспаривалась Аргентиной. В то же время Аргентина получала достаточно большие полномочия по эксплуатации большой по площади акватории к югу от Огненной Земли. Ряд статей данного договора определил, как именно будет проходить морская граница между Аргентиной и Чили в спорном районе пролива Бигля.

Демократически избранный президент Аргентины Рауль Альфонсин провел всенародный референдум, в ходе которого около 80% электората проголосовали за Ватиканский договор, после чего 18 октября 1984 г. Аргентина и Чили подписали протокол к Договору о мире и дружбе. Окончательно этот документ был подписан в Ватикане обеими сторонами 2 мая 1985 г.

Кстати, по состоянию на 1984 г. Аргентина и Чили имели почти 50 неразрешенных территориальных конфликтов (притязаний) на значительной части их совместной границы протяженностью 5308 км.

Глава второй «тройственной» хунты – генерал Роберто Эдуардо Виола.

Генерал Леопольдо Фортунато Галтиери Кастелли – глава «хунты Фолклендской войны».

Диктатор ушел, да здравствует диктатор!

Пятилетнее руководство Хорхе Виделой привело страну к гиперинфляции, разрушению производственного сектора экономики, к искусственному раздутому курсу песо. Попытка проводить экономическую политику, направленную на снижение инфляции и повышение роли рыночных механизмов экономики государства, провалилась. Руководство военной хунты выступило резко против приватизации значительной части государственных предприятий и компаний. Кроме того, у нового «правительства» Аргентины особой популярностью стали пользоваться несколько иные методы – принудительные «дармовые» общественные работы и т.п. Как результат, внешний госдолг вырос за несколько лет в четыре раза, а пропасть между богатыми и бедными увеличилась просто до фантастических размеров.

В конце концов даже репрессии не смогли удержать у власти кровавый триумвират президента Виделы. Было решено передать власть другой троице высших военных чинов. 29 марта 1981 г. на посту главы хунты (президента страны) Виделу сменил генерал Роберто Эдуардо Виола.

Впрочем, Хорхе Видела не долго наслаждался покоем пребывания на пенсии, хоть и вынужденной. Как уже указывалось, в 1983 г. на волне антивоенных настроений в аргентинском обществе, вызванных стремительным и сокрушительным поражением страны в Фолклендской войне, к власти в Аргентине пришло демократическое правительство во главе с Раулем Альфонсином из Радикального гражданского союза. Последний отдал под суд бывшего главу военной хунты и одного из руководителей военного переворота 1976 г., а также одного из главных организаторов «Грязной войны» Хорхе Виделу. Одновременно с ним под суд попали еще восемь генералов и адмиралов – членов военных хунт. К различным срокам тюремного заключения вместе с ними были также приговорены и лидеры повстанцев.

Обвиняемый был признан виновным по всем пунктам, лишен воинского звания и наград, приговорен к пожизненному заключению и в 1985 г. был отправлен в военную тюрьму г. Магдалены, где он провел пять лет – до 29 декабря 1990 г., когда новый президент страны – лидер Хустисиалистической партии Карлос Сауль Менем Акил (президент Аргентины с 8 июля 1989 г. по 10 декабря 1999 г.) – амнистировал Виделу и других лидеров и членов военных хунт и освободил их. Главным своим побуждением аргентинский президент объявил желание достичь национального примирения и забыть о всех ужасах того периода истории государства.

Но уже в 1998 г. Хорхе Видела в тюрьму вернулся – его признали виновным в организации похищений в ходе «Грязной войны» одиннадцати несовершеннолетних детей и по вопросу о приказаниях фальсифицировать свидетельства о рождении многих новорожденных. Однако после 38 суток заключения в старой части известной тюрьмы Касерос бывший глава хунты был переведен под домашний арест – по причине ухудшения здоровья. Причем арест оказался «арестом» в полном смысле этого слова: Видела не мог покинуть дом незамеченным и его постоянно преследовали бывшие оппозиционеры. Однажды утром он обнаружил, что на асфальте напротив его дома нарисованы многочисленные стрелки, направленные на его «домашнюю тюрьму» и обрамленные надписью «30 тысяч пропавших без вести, убийца не наказан».

Следующим неприятным событием для Виделы стало избрание в 2003 г. президентом Аргентины Нестора Кирчнера. Именно при нем Видела был признан виновным в том, что занял в 1976 г. пост президента страны незаконно. А 6 сентября 2006 г. судья вынес постановление, согласно которому амнистия, объявленная бывшим президентом Аргентины Карлосом Менемом в 1990 г., признавалась противоречащей конституции страны. Фактически это означает, что отныне против бывших главарей хунты и их пособников могут быть заново возбуждены уголовные дела.

Второй «триумвират» составили следующие военачальник:

– бригадный генерал Омар Д. Граффигна, недавно назначенный на должность командующего Военно-воздушными силами Аргентины;

– адмирал Армандо Ламбрусчини, также недавно ставший командующим национальными Военно-морскими силами;

– генерал Роберто Эдуардо Виола Преведини, занявший 29 марта 1981 г. пост «военного» президента Аргентины.

Однако новые правящие генералы и адмирал вновь не справились с грузом политических и экономических проблем: все-таки командовать подчиненными в армии и на флоте, да и проводить политические репрессии было намного проще. В течении 1981 г. инфляция составила 600%, валовой национальный продукт «упал» на 11,4%, производство снизилось на 22,9%, а реальная заработная плата «скатилась» аж на 19,2%. Продержавшись у власти всего лишь девять месяцев, с 29 марта 1981 г. по 11 декабря 1981 г., глава второй хунты ушел с политической арены, передав власть генералу Карлосу Альберто Лакосте (1929- 2004гг.; являлся «исполняющимобязанности президента Аргентины» с 11 по 22 декабря 1981 г.). А десятью днями позже на сцену вышло третье по счету военное правительство Аргентины – его часто называют не иначе как «хунта Фолклендской войны».

Возглавил последнюю генерал Леопольдо Фортунато Галтиери Кастелли (являлся «военным» президентом Аргентины с 22 декабря 1981 г. по 18 июня 1982 г.).

Продолжение следует

Вверху: танки Т-84 «Оплот» проходят по центру Киева во время военного парада в честь Дня Независимости 24 августа 2001 г. Фото УН ИАН.

Бронетанковая техника Украины Итоги, потенциал, перспективы…

А. Тарасенко

Бронетанковая отрасль является одной из основных отраслей украинского военно-промышленного комплекса. Славные традиции создателей легендарного Т-34, наиболее массового в мире послевоенного Т-54 и революционного Т-64 продолжают жить в трансформирующихся условиях современных реалий.

История

Исторически сложилось, что Харьков наряду с Ленинградом стал колыбелью отечественного танкостроения. Как известно, в первые годы существования Советский Союз не имел своей танковой промышленности. Поэтому Харьковскому паровозостроительному заводу им. Коминтерна (предприятие основано в 1895 г.) была поручена организация работ по танкостроению, а в дальнейшем – и созданию конструкций отечественных танков. Это было обусловлено налаженным там производством гусеничных тракторов «Коммунар», которые являлись хорошей базой для развития на заводе танкостроения.

Официальным документом, определяющим начало работ по выпуску танков на заводе, стало постановление постоянного мобсовещания от 1 декабря 1927 г., когда Главное управление металлической промышленности (письмо №1159/128 от 7 января 1928 г.) поручило «…в срочном порядке проработать вопрос о постановке на ХПЗ производства танков и тракторов…».

В 1927 г. разворачиваются работы по танку, впоследствии получившим обозначение Т-12, разработка которого закончилась к концу 1929 г. В 1931 г. усовершенствованный образец, названный Т-24, был запущен в мелкосерийное производство.

В 1930-х гг. конструкторами Харьковского завода велись работы над колесно-гусеничными танками ВТ, выпускавшимися большой серией. Позже харьковскими танкостроителями были созданы такие танки, как тяжелый многобашенный Т-35, легендарный Т-34, выпуск которого начался и на других крупных предприятиях страны.

В начале Великой Отечественной Харьковское КБ было эвакуировано в Нижний Тагил, где создается более мощная модификация «тридцатьчетверки» – Т-34-85, а затем принципиально новые Т-44 и Т-54, разработанные под руководством гениального конструктора А.А. Морозова.

После возвращения в Харьков преобразованное КБ начало работы над новаторскими решениями в танкостроении, которые в итоге завершились созданием первого отечественного танка нового поколения – Т-64.

Впоследствии на основе идеологии и технических решений Т-64 были разработаны другие два типа танков – Т-72 (УКБТМ) и Т-80 (КБ «Спецмаш»). Однако это разнообразие в целом равных по своему военно-техническому уровню, но вместе с тем не унифицированных танков, легло тяжелейшим бременем на экономику Советского Союза. Описание драматических событий, произошедших после принятия на вооружение Т-64 и приведших в итоге к серийному производству в СССР трех основных боевых танков (хотя слово «основной» в этом контексте потеряло свое значение), выходит за рамки данного материала.

На закате СССР в Харькове продолжались работы над перспективным танком нового поколения, который должен был заменить в производстве выпускавшиеся тогда Т-64БВ, Т-80У/Т-80УД, Т-72Б. Первые образцы такой машины были изготовлены в конце 1980-х гг., отработка танка продолжалась в 1990-х гг. (не без сотрудничества с Россией), но в связи с изменившейся политической обстановкой, финансовыми трудностями и проблемами, возникшими с межгосударственной производственной кооперацией, работы по перспективному образцу приняли все более затяжной характер. К сожалению, об этой странице отечественного танкостроения практически ничего не известно.

Полураспад

После распада СССР украинская оборонная промышленность оказалась не просто в состоянии кризиса, а на грани выживания. Новая политическая «элита» больше не интересовалась развитием обороны. Необходимо отметить, что в этот период прекратилось производство танков на Кировском заводе в Ленинграде, свелись к минимуму разработки бронетехники в Ленинградском КБ «Спецмаш», которому после развала Советского Союза было поручено создание перспективного танка для России. В критическом положении по сей день находится и омский «Трансмаш». Не в лучшем положении оказались Уралвагонзавод им. Ф.Э. Дзержинского и Харьковский завод им. Малышева.

Однако неожиданный шанс, спасший как харьковских, так впоследствии и российских (это будет разъяснено позже) танкостроителей, представил зарубежный заказчик. В 1994-1995 гг. танк Т-80УД прошел испытания в Пакистане, где получил высокую оценку военных. Желая переместить баланс сил в своем перманентном противостоянии с Индией, Пакистан в 1996 г. подписал с Украиной контракт на поставку 320 Т-80УД.

Этот контракт во многом выручил танкостроителей, забытых собственным правительством, которое, правда, осознав возможную выгоду от продажи военной техники на зарубежный рынок, уделило им внимание, которое, впрочем, никоим образом не имело в виду заботу об обороноспособности страны и внутренние заказы.

На тот период замкнутого цикла по производству бронетанковой техники в Украине не было, руководство ГАБТУ Российской Федерации отказывало в содействии (правда, впоследствии в результате некоторых межправительственных договоренностей и кадровых изменений некоторая помощь была оказана). Поэтому было решено наладить замкнутый цикл производства бронетанковой техники, включавший, прежде всего, следующие аспекты:

– выпуск танковых пушек и боекомплекта для них, вооружения ЛБМ, противотанковых средств (разрабатывались и производились в России – НИМИ, НИИТМ, КБПидр.);

– производство и модернизация систем управления огнем – прицельных комплексов (заводим. Зверева);

– налаживание выпуска средств защиты бронетанковой техники – комплексов динамической защиты (ДЗ), конструкций комбинированной защиты танков, комплексов активной защиты (КАЗ), комплексов оптико-электронного противодействия (КОЭП), которые разрабатывались в России (НИИ Стали, КБП, НИИТМ и др.).

Наименование	55Л «Багира»	50Л «Витязь»
Калибр, мм	140	125
Полная длина ствола, мм	7000	6000
Крешерное давление, МПа (кгс/см^2)	564 (5640)	694 (6940)
Дульная энергия, МДж	15,74	14,42
Наибольшая длина отката, мм	310
Начальная скорость снаряда, м/с	1870	2010
Ствольная масса БПС, кг	9,0	7,0
Полетная масса БПС, кг	7,0	5,0
Бронепробиваемость,	450/60	380/60
мм/град.

Общий вид пушечного ствола с трехслойной казенной частью:

1-4 – трубчатые заготовки первого-четвертого слоев; 5, 6 – бурт; 7,8 – кольцевые ступени; 9 – срез казенной части; 10 – дульный срез.

120-мм пушка. СУИТ-1.

I – ствол; 2 – казенник; 3 – затвор; 4 – клин затвора; 5 – противооткатные устройства; 6 – лапки экстракторов; 7 – пружины лопаток экстракторов; 8 – зарядная камера; 9 – выстрел; 10 – фланец поддона боеприпаса;

II – кожух; 12 – нарезное соединение; 13, 14 – части лотка; 15 – лоток; 16, 19 – тяги; 17- рычаг; 18,20 – пластинчатые пружины; 21 – колодцы.

Конструкция современных украинских танковых пушек.

Производство танковых пушек

В кратчайшие сроки был освоен выпуск необходимых современных артиллерийских систем для оснащения танков. Производство удалось развернуть достаточно быстро, так как на Украине имелось предприятие, выпускающее утяжеленные трубы для нефтегазодобычи, – завод им. Фрунзе (г. Сумы).

Завод был, по сути, на 95% оснащен необходимым оборудованием для изготовления пушечных стволов. Необходимо было закупить некоторое дополнительное оборудование для специфических операций.

Разработка конструкции усовершенствованных пушек осуществлялась конструкторским бюро артиллерии (ГП КБА), созданным в 1992 г. на базе КБ-86.

Сегодня КБА- единственное предприятие на всей территории СНГ, да, пожалуй, и в мире, которое владеет уникальной технологией изготовления длинномерных (до 5,5 м) полых слитков, металл которых даже в недеформированном виде по служебным характеристикам превосходит кованый обычного производства. Для получения крупных заготовок в качестве расходуемых электродов при электрошлаковом литье используются изношенные стволы пушек. При необходимости электрошлаковые слитки перековываются или прокатываются в заготовки требуемого сечения.

Таким образом, в марте 1998 г. было налажено производство пушек, выпускавшихся ранее только в России (г. Пермь): пушки собираются на Харьковском заводе, стволы поступают из Сум. Украинская пушка КБА-3 является усовершенствованным эквивалентом советской пушки 2А46М-1. Наряду с ней созданы и пушки повышенного могущества калибра 125 мм (50Л «Витязь») и 140 мм (55Л «Багира»). Разработаны варианты для оснащения модернизируемых танков Т-55 (КБА-ЗК) и Т-72 (КБМ-1М), а также пушка калибра 120 мм (КБМ-2). Конструкция КБМ-2 отвечает требованиям стандартов НАТО и эксплуатируется со всеми типами боеприпасов калибра 120 мм.

Еще одной интересной новинкой, представленной ХКБМ, является бикалиберная система, где исполнение элементов ствола и казенной части позволяет осуществлять быстрый монтаж стволов разных калибров (120 и 140 мм). С учетом разработанного автомата заряжания (АЗ), размещаемого в нише башни, это позволит создать танк с большим модернизационным потенциалом.

Также успешно прошли войсковые испытания и производятся серийно 30-мм автоматические пушки 3TM1 и 3TM2 (аналогичны по основным характеристикам российским 2А72 и 2А42).

Системы управления огнем для танков также серийно выпускаются на украинских предприятиях. Налажено производство усовершенствованных прицельных комплексов 1А43-У «Рось» с прицелом 1Г46М «ПРОМИНЬ», прицельно-наблюдательного комплекса командира ПНК-5 «АГАТ-CM» с встроенным лазерным дальномером и устройством ввода углов бокового упреждения (УВБУ) производства НПК «Фотоприбор» (ПНК-5 повышает эффективность ведения огня командиром на 20-50% и в 2 раза снижает время на подготовку выстрела). Для замены прицельного комплекса «Буран» имеется тепловизионный прицельный комплекс «Буран- Катрин» с импортным ФПУ.

Для модернизации устаревших танков типа Т-72 и др. предлагается система управления огнем «ОСКОЛ», включающая тепловизионный прицел «Скат-М» на базе камеры MATIS, танковый баллистический вычислитель ЛИО-В72 и комплекс датчиков входной информации.

Киевским НИИ «Квант» разработана система управления огнем с использованием оптико-телевизионных прицелов ОТП-20 и «Тандем», которые могут устанавливаться на боевые модули различного типа.

Также налажен выпуск полного спектра комплектующих, необходимых для замкнутого цикла производства бронетанковой техники – стабилизаторов (2Э42М), системы учета теплового изгиба ствола пушки (СУИТ-1), навигационного оборудования (ЛИО-Н), датчиков ветра (ДВЕ-БС) и многого другого. Производятся комплектующие для танков Т-54, Т-55, Т-62, Т-72 для модернизации СУО «Волна», «Бастион», «Рекрут» и др., которые изготавливаются на Феодосийском оптическом заводе.

Выстрел с управляемой ракетой «Комбат».

I – боевая часть; 2 – двигатель; 3 – блок управления; 4 – кумулятивный предзаряд; 5 – корпус предзаряда; 6 – основной кумулятивный заряд; 7 – воронка кумулятивного заряда; 8 – корпус; 9 – переходник; 10 – конус;

II – цилиндрическая трубка; 12 – обод; 13 – защитный элемент; 14 – защитный кожух; 15 – пьезогенератор.

Управляемые ракеты разработки киевского КБ «Луч». Фото из архива автора.

На фото видны результаты взаимодействия ТУР «Комбат» и «Стугна» с преградой, оснащенной контейнерами ДЗ с рабочей поверхностью более 500 мм. Фото из архива автора.

Технические характеристики ПТУР и ТУР


	Р-3	ТУР «Комбат»	«Стугна»	Р-2/ Р-2В	«Альта»
Максимальная дальность стрельбы, м	1200	5000	5000	5000 7500	Свыше 7500
Время полета на максимальную дальность, с.	6	16	14	23
Масса ракеты/ в контейнере	8,7/12,5	25/-	24,2/-	16/26-/44	70/55
Система наведения	Телеориентирование в луче квантового генератора				Комбинированная
Калибр ракеты	100	125	100	130	170
Длина контейнера/ выстрела, мм	1200	930	1196	127 182	2000

Противотанковые ракетные комплексы

Танковые управляемые ракеты (ТУР) калибра 100, 105, 115, 120и 125 мм разработаны специалистами Киевского КБ «Луч». Система управления – полуавтоматическая (аналогичная российским КУВ «Рефлекс» и «Свирь»), реализующая телеориентирование в луче квантового генератора. Обеспечена помехозащищенность от активных и пассивных помех. Благодаря модульности построения на базе данной конструкции был разработан целый ряд управляемых ракет для вооружения танков, БМП (Т-55/Тип-69, Т-72, Т-80УД, «Ятаган», БМП-3), пушек МТ-12, а также ПТРК.

Основное назначение ТУР «Комбат» – поражение целей, находящихся вне досягаемости обычной гладкоствольной 125-мм пушки, а также вертолетов. Ракета имеет тандемную боевую часть (БЧ). Прицельная дальность стрельбы составляет 5 км, это расстояние «Комбат» преодолевает за 16 с. Конструкция тандемной кумулятивной БЧ оптимизирована для преодоления сложных комбинированных преград, оснащенных динамической защитой.

Стоит отметить, что в статьях М. Растопшина (ВПК №4, 2004 г.; №8, 2003 г.) высказывается мнение, что якобы эта ракета не способна преодолевать ДЗ с рабочей поверхностью 400-500 мм. Результаты испытаний подтвердили удовлетворительную эффективность ее преодоления.

Естественно, управляемая ракета «Комбат» (так же, как и ее российские аналоги) не может считаться оружием будущего. Во- первых, бронепробиваемость даже в 900- 1000 мм не дает требуемой вероятности при поражении перспективных и модернизированных танков ведущих танкостроительных стран (М1А2, «Леклерк», «Леопард-2А6»), а во-вторых, ракеты не обеспечивают преодоления комплексов активной защиты (КАЗ), разработка которых ведется за рубежом.

ПТРК «Скиф» и «Барьер» с ПТУРР-2 (Р-2В) предназначены для замены устаревших ПТРК «Фагот» и «Конкурс». Причем Р-2 является общей ракетой для ПТРК «Барьер», монтируемого на боевых машинах, и ПТРК «Скиф», переносимого вручную. Для установки на вертолеты используется ракета Р-2В с увеличенной дальностью стрельбы.

Система управления комплексами также унифицирована и использует дистанционное оптико-телевизионное наведение (наведение ракеты осуществляется телеориентированием в луче лазера). ПТРК «Скиф» в этом аспекте аналогичен таким ПТРК как, например, «Корнет», но у «Скифа» есть и свои преимущества – это, прежде всего, дистанционное управление комплексом. Оператор не должен находится в непосредственной близости от ПТРК, что увеличивает шансы его выживания и предотвращает возможность срыва наведения в результате ответного огня.

1 – управляемая ракета; 2,3 – боевая часть с «ударным ядром», направление полета которого перпендикулярно продольной оси ракеты; 4 – маршевый двигатель ракеты; 5 – неконтактный взрыватель с предохранительно-исполнительным механизмом; 7 – электронный блок; 8 – §лок электропитания; 9 – гирокоординатор; 10 – блок привода; 11 – электропривод; 12 – индуктор; 13 – сигнализатор; 14 – излучатель; 15 – приемник излучения; 16-оптический модуль; 17-фотоприемное устройство; 18 – крыло; 19 – руль; 20 – «ударное ядро»; 21 – танк-цель.

Боевая часть ТУР с «ударным ядром»:

1 – корпус ракеты для стрельбы из ствола танкового орудия с управлением по лазерному лучу с боевой частью типа «ударное ядро», которе будет поражать цель сверху; 2 – боевая часть с «ударным ядром»; 3 – детонатор предохранительно-выполняющего механизма боевой част; 4 – облицовка воронки боевой части; 5 – взрывчатое вещество; 6 – опора боевой части; 7 – задняя крышка; 8 – передняя крышка; 9 – центр масс боевой части.

ТУР с управлением по лазерному лучу с боевой частью типа «ударное ядро», реализующие поражение цели «ударным ядром» на пролете.

Удар сверху как вариант модернизации существующих ПТУР/ТУР

Бронепробиваемость современной тандемной БЧ усовершенствованной ракеты 9М119М1, по данным разработчиков, составляет 900 мм по бронезащите, не оснащенной ДЗ. Отмечается, что это не предельные возможности бронепробития в пределах калибра 125 мм, однако создание БЧ с показателями бронепробития в 10-12 калибров является сложной задачей. Кроме того, широкие масштабы приобретает разработка комплексов активной защиты (КАЗ) за рубежом, которые могут с успехом нейтрализовать подлетающие управляемые ракеты. Возможным выходом из положения является создание боеприпасов, атакующих танк сверху или на пролете при помощи «ударного ядра» (не входя в зону действия КАЗ с высоты до 20 м без снижения над целью) . Такие конструкции были предложены специалистами Киевского КБ «Луч». Внедрение подобных разработок является также экономически оправданным (по сравнению с комплексами с автономным самонаведением), так как новая ракета формируется на базе уже отработанных и серийно производящихся элементов и не требует внесения изменений в систему управления огнем.

Одним из вариантов компоновки таких боеприпасов является размещение двух боевых частей с «ударными ядрами», расположенными под углом 180° одна относительно другой. При пролете обеспечивается поражение танка как минимум одной боевой частью.

Второй вариант – исполнение боевой части, подвешенной на оси вращения параллельно продольной оси снаряда с минимальным трением в опорах и обеспечением двух степеней свободы (установка БЧ на оси вращения на подшипниках дает ей возможность оставаться практически неподвижной при вращении снаряда).

Использование данной конструкции предоставляет следующие преимущества:

– исключит возможность столкновения снаряда с естественными и искусственными препятствиями между наводчиком и целью, ликвидирует влияние пыли и задымленности поля боя;

– нейтрализует действия комплексов активной защиты танка;

– даст возможность поражать танки, которые имеют лобовое бронирование более 1000 мм гомогенной стальной брони с динамической и многослойной защитой, за счет поражения сверху, где защита гораздо слабее;

– уменьшит эффективность средств противодействия за счет исключения облучения цели лучом наведения;

– даст возможность поражать современные танки, используя нетандемные боевые части;

– нейтрализует вредное влияние вращения снаряда вокруг продольной оси на бронепробитие кумулятивной боевой части за счет размещения ее практически под углом 90° к продольной оси снаряда (либо увеличит вероятность поражения цели при использовании нескольких боевых частей).

Ракеты Р-2В с наведением телеориентированием в луче квантового генератора и «Альта» с реализацией комбинированного наведения.

Новое поколение ПТУР

С совершенствованием защиты (пассивной многослойной, динамической, оптико-электронных средств подавления и средств снижения ИК-заметности) современных образцов бронетанковой техники и увеличением их огневой мощи (системы автоматического сопровождения цели и комплексы танкового управляемого вооружения с дальностью 5-6,5 км и более) разработчикам противотанковых комплексов предстоит решать все более сложные задачи.

Они состоят в сокращении времени обнаружения цели и открытия огня, увеличении дальности и точности стрельбы, повышении могущества боевых частей, помехозащищенности, возможности не осуществлять сопровождение цели на всем промежутке наведения управляемого оружия.

На современном этапе имеются образцы противотанковых комплексов, реализующие принципы наведения «выстрелил-забыл» (автономная ГСН) и «вижу-стреляю» (телеориентирование в луче квантового генератора). Оба этих принципа имеют свои ограничения и недостатки.

В первом случае – это необходимость наведения управляемой ракеты на всем продолжении ее полета, что позволяет противнику задействовать средства активного противодействия, срыва наведения и открывать ответный огонь. Принцип «вижу-стреляю» реализован во всех современных серийных отечественных ПТРК.

Комплексы, построенные по принципу «выстрелил-забыл», обладают такими недостатками, как ограниченный класс обстреливаемых целей – это лишь объекты бронетанковой техники, имеющие тепловой контраст на фоне местности, достаточный для захвата целей ИК ГСН. Другие, не менее важные цели – бункеры, инженерные сооружения, пулеметные гнезда, а также объекты бронетанковой техники, оснащенные комплексами снижения заметности, становятся для них недоступными. Значительное время переноса изображения с тепловизионного прицела в ИК ГСН ПТУР значительно ограничивает возможности таких комплексов в случае изменения целевой обстановки, маневрирования целей и использования ими средств активного противодействия. Кроме того, дальнейший управляемый полет ракеты до поражаемого объекта происходит автономно и не может контролироваться (в случае необходимости) оператором.

Наиболее оптимальным вариантом могла бы стать реализация комбинированной системы, включающей лучшие особенности двух указанных принципов. Это позволит поразить любую цель, представляющую опасность, даже обладающую недостаточной контрастностью на фоне местности. При необходимости можно осуществлять наведение ракеты как в полуавтоматическом режиме, так и применять ее в режиме самонаведения в случае угрозы ответного огня и в сложных условиях пониженной видимости благодаря активной радиолокационной ГСН.

Таким комплексом является ПТРК «Альта», реализующий комбинированное наведение с телеориентированием в луче квантового генератора на начальном и самонаведение с помощью РЛ-ГСН на завершающем участке наведения.

ПТРК «Альта», разработанный Киевским КБ «Луч», является первым отечественным комплексом с комбинированной системой наведения, объединяющей в себя лучшие черты надежных и проверенных временем комплексов с телеориентированием в луче квантового генератора и перспективных систем с автономным самонаведением при помощи активной РЛ-ГСН.

Наиболее близким зарубежным аналогом «Альты» является комплекс на боевом вертолете «Апач-Лонгбоу» – ПТРК «Хеллфайр» с ПТУР AGM-114L, на которой установлена активная РЛ-ГСН миллиметрового диапазона.

К сожалению, в ряде отечественных публикаций происходит необъективное восхваление зарубежных одноканальных комплексов с ИК и РА ГСН (М. Растопшин, «Ракета против танка», НВО №4/2001 и «Ми-28Н против Апач Лонгбоу», ВПК № 16/2004). Как преимущества ПТРК третьего поколения подчеркиваются такие их особенности, как наличие только одного канала наведения «ИК/РЛ-ГСН-цель», что, якобы, повышает помехозащищенность и вероятность поражения цели. Видимо, автор просто не осведомлен о наличии многоспектральных аэрозольных средств противодействия, дипольных отражателей, ложных целей с комплектами уголковых отражателей, которые могут создать эквивалент эффективных поверхностей рассеяния имитируемых объектов (танки, автомобили), движущейся техники, ложные тепловые цели, в том числе буксируемые за боевой техникой.

Кроме того, ключевым вопросом, боевых действий в последнее время является опознавание целей – как противника, так и своих. Решить это с помощью только РЛС весьма затруднительно и в случае ошибки на наведение ПТУР повлиять будет уже невозможно.

Производство танковых выстрелов повышенного могущества

На период распада СССР на вооружении Украины и России оказались устаревающие выстрелы для танковых пушек – БОПС БМ32 с урановым сердечником и БМ44 с сердечником из вольфрамового сплава. Оба выстрела обладали «классической» отечественной схемой наведения – стабилизация в канале ствола алюминиевыми секторами и калиберным оперением наряду с преимуществами по низкому весу ведущего устройства и, соответственно, очень высокой начальной скоростью. На дистанции свыше двух километров эти преимущества превращаются в недостатки – большая потеря скорости из-за сопротивления воздуха, на больших дистанциях снижается точность.

В то же время российские разработчики (НИМИ) могли предложить более совершенный снаряд «Свинец» большого удлинения с новой схемой наведения, по эффективности до 1,4 раза превышающий штатный БПС «Манго», который был принят на вооружение в 1991 г. Также продолжалась разработка усовершенствованных выстрелов с сердечником из сверхплотных однокомпонентных и композиционных материалов и улучшенными баллистическими характеристиками.

Украинскими предприятиями также был предложен современный бронебойный подкалиберный снаряд БМ44У1 с увеличенным удлинением и новым ведущим устройством. В 2006 г. в соответствии с государственной программой вооружений планируется принятие на вооружение нового выстрела с подкалиберным снарядом.

Модуль комплекса активной защиты танка «Заслон» в бронированном контейнере:

1 – система контроля и управления; 2 – датчик обнаружения цели (радар); 3 – система поражения цели; 8 – боеприпас с ГПЭ; 10 – электромотор; 11 – редуктор; 12 – выдвижное устройство; 14 – бронированный корпус; 15-борта бронированного корпуса; 18- переключатель режима; 19 – блок электропитания; 24 – отверстия выдвижного блока с радаром и боеприпаса с заготовленными поражающими элементами; 25 – ручки.

Комплекс активной защиты (КАЗ) «Заслон».

Танковый 125-мм выстрел с БПС повышенного могущества (НИИХП, г.Шостка).

Комплексы динамической защиты (ДЗ)

Разработка кумулятивной защиты «Нож» (ХСЧКВ) началась в 1997- 1998 гг. после возникновения проблем с поставками в Пакистан танков Т-80УД с УДЗ (устройствами динамической защиты) 4С22 разработки НИИ Стали.

К преимуществам украинского комплекса «Нож» специалисты относят возможность эффективного воздействия на бронебойные подкалиберные снаряды, а также боеприпасы типа «ударное ядро». Кроме того, в отличие от «Контакта-5», особенностью комплекса является то, что при срабатывании исключена передача детонации на контейнеры, непосредственно не участвующие в воздействии на атакующий боеприпас.

К новой разработке проявили большой интерес за рубежом. В 2003 г. три танка Т-80УД (Т-84) с комплексом «Нож» закупили США. Интерес к комплексу проявили представители ОАЭ (установка на «Леклерк»), а также Франции и Китая.

Кроме того, сейчас подготовлена модификация «Ножа» для установки на боевые машины легкой категории. Следует заметить, что этот комплекс обеспечивает защиту не только от противотанковых гранат и легких ПТУР, но и от снарядов АП калибра от 30 мм (в том числе и оперенных подкалиберных).

Кумулятивная защита «Нож» разработана ГП БЦКТ «Микротек» совместно с НИЦ СКТБ ИПП НАНУ, «Материалообработка взрывом» ИЭС им. Патона НАНУ и ХКБМ им. Морозова.

Напомним основные особенности функционирования комплекса «Нож».

Комплекс обеспечивает защиту танков или других боевых машин от бронебойно-подкалиберных снарядов, кумулятивных средств поражения и ударно-кумулятивных боеприпасов типа «ударное ядро». Основным отличием «Ножа» от аналогичных существующих типов динамической защиты является воздействие на атакующие средства кумулятивной струей, в отличие от метания пластин в направлении атакующего боеприпаса, что в тех или иных вариантах является принципом действия аналогов. Применение плоской кумулятивной струи для поражения атакующего боеприпаса и отклонения его от первоначальной траектории с приданием угла атаки, при котором снижается глубина проникновения в защищаемый объект, имеет ряд преимуществ – быстрота реакции, высокая эффективность, надежность, возможность исполнения, которое обеспечит равную защиту при встрече под прямым углом и пр.

Следует заметить, что некоторые аналитики (например М. Растопшин в своей статье «Необходим реализм в оценке потенциала украинского ВПК и политики официального Киева», ВПК №4 (21) 4-10 февраля 2004 г.) не только дают абсолютно неверные оценки общей ситуации, но и представляют откровенную дезинформацию по техническим вопросам. Например, чего стоит приведенная в вышеуказанной статье схема под названием «Взаимодействие БПС с украинским модулем защиты «Нож», где утверждается, что при обстреле малокалиберной артиллерией во время боя модули «Нож» выводятся из строя, после чего БПС будут беспрепятственно поражать танки. При этом вывод сделан на основе предположений о наличии в модулях «Нож» пластин-контактов, которые своим корпусом замыкают электрическую цепь, после чего происходит подрыв плоского кумулятивного заряда, что никакого отношения к реальности не имеет – «Нож» срабатывает мгновенно без специальных средств инициирования, не требует подготовки к использованию и обслуживанию.

Модули «Нож» отличают высокая надежность (100%-ное срабатывание и защита от всех типов противотанковых средств), безопасность при обстреле из стрелкового оружия, отсутствие детонации от осколков и зажигательных смесей, взаимозаменяемость с элементами встроенной ДЗ 4С20 или 4С22 в соотношении 1:2, повышенная в 1,8-2,7 раз (по отношению к 4С22) эффективность, пониженная величина запреградного действия на броню, простота монтажа, невысокая стоимость.

В 2003 г. «Нож» прошел государственные испытания и был принят на вооружение украинской армии. Производство УДЗ «Нож» уже налажено на нескольких киевских предприятиях 1* .

Система предупреждения о лазерном облучении.

Комплекс обеспечивает обнаружение лазерного облучения танка в пределах 360° в горизонтальной плоскости и 20° – в вертикальной. Точность определения направления на источник облучения передними (точными) приемниками составляет не менее головки 3°27' в секторе 90°.

Комплексы активной защиты (КАЗ)

Комплекс активной защиты «Заслон» предназначен для защиты объектов от противотанковых средств поражения с настильной и пикирующей траекторией независимо от применяемых в них систем наведения и типа боевой части.

Впервые «Заслон», разработанный БЦКТ «Микротек», наряду с другими новинками украинского ВПК был продемонстрирован на выставке IDEX-2003 в Абу-Даби.

Необходимо подчеркнуть, что «Заслон» создавался прежде всего для того, чтобы устранить недостатки существующих комплексов активной защиты «Дрозд» и «Арена». Воздействие на атакующий боеприпас отличается от указанных комплексов тем, что кумулятивные боеприпасы под воздействием взрывной волны и высокоскоростных осколков детонируют или изменяют траекторию, а атакующие боеприпасы с цельным металлическим корпусом под воздействием боеприпаса меняют свою траекторию и либо уходят вне зоны защищаемого объекта, либо встречаются с основным бронированием под невыгодным углом.

После государственных испытаний комплекс предполагается установить на танки «Булат» и «Оплот». Идут работы также и над комплексом, обеспечивающим полноценную защиту от кинетических боеприпасов (БОПС).

Стоит также указать, что в журнале ВПК №4 (21) 2004 г. М. Растопшин написал об этом комплексе следующее: «Украинский вариант активной защиты (АЗ) «Заслон» демонстрирует 30-летнее отставание Украины в этой сфере». Наверное, автор считает, что все КАЗ одинаковы, и демонстрирует свою полную неосведомленность о комплексе «Заслон». По сравнению с «Ареной» он обладает рядом преимуществ, по сути, это абсолютно разные комплексы. Во-первых, КАЗ «Заслон» обладает автономной модульной структурой и без существенных внесений в конструкцию может быть установлен на любые танки, легкие и тяжелые бронированные машины и стационарные объекты. Во-вторых, по сравнению с «Ареной» у «Заслона» намного больше диапазон скоростей поражаемых ПТС – 1200 м/с против 700 м/с у «Арены» и быстродействие (0,001, 0,005 против 0,07 с).

1* Подробнее о динамической защите «Нож» можно узнать в статье «Комплексная защита бронетанковой техники. Украинский подход» в журнале «Техника и вооружение» №2, 3/2007г.

1 – нитки защитного материала; 2 – полимерный диэлектрический материал; 3 – компонент для рассеивания электромагнитных волн (содержит графит, феррит, металлические компоненты и пр.); 4 – покрывающий материал, например полиэтилен; 5 – маскируемый объект.

Параметры «Контраст» КМС

Видимая область

Снижает дальность обнаружения на 30%

Нижний инфракрасный диапазон

Снижает дальность обнаружения на 30%

Термический инфракрасный диапазон

Снижает заметность на 3-5 дБ в диапазоне 3-14 мкм

Коэффициент затухания сигналов РЛС

В диапазоне 10-75 ГГц снижает коэффициент отражения на 8-14 дБ

Комплексы оптико-электронного противодействия (КОЭП)

Впервые в мировом танкостроении на серийных отечественных танках Т-80УК и Т-90 были установлены КОЭП ТШУ-1-7 «Штора-1». Созданный в конце 1980-х гг., комплекс «Штора» обеспечивает предупреждение экипажа о лазерном облучении танка и обеспечивает постановку активных помех ПТРК с полуавтоматической системой наведения путем постановки многоспектральных аэрозольных завес, погашающих лазерное излучение.

Однако сейчас этот комплекс не может отвечать поставленным задачам, так как спектральный диапазон длин волн, применяемый в настоящее время в дальномерах, изменился (лазеры на эрбии с неодиме с романовским сдвигом, лазеры на д вуокиси углерода). Сейчас ведется разработка комплекса нового поколения. Возможным направлением может быть и создание комплексов, включающих постановку активных помех лазерным средствам дальнометрирования.

Украинские разработчики уже создали усовершенствованный комплекс, оптические элементы которого выполнены на основе селенида цинка (ZnSe) и включают координатно чувствительные фотоприемники детекторных головок, обеспечивающие достаточную чувствительность в широком спектральном диапазоне длин волн. Это обусловлено оптической прозрачностью линз на основе селенида цинка в данном рабочем диапазоне.

Для оснащения новой и модернизированной бронетанковой техники разработаны комплексы оптико-электроного подавления «Стража» («Варта») и «Колос» (Линкей/СПЗ). Основу этих комплексов составляют точная и грубая головки обнаружения факта лазерного облучения, которые применяются также в составе корабельных комплексов оптико-электроного подавления «Гюрза» и «Сова».

Средства снижения заметности – «Контраст»

Маскировочная конструкция для защиты военной техники «Контраст» разработана Харьковским национальным университетом им. Каразина и Институтом автоматизированных систем.

Интенсивное развитие высокоточных средств поражения относит фактор защищенности объектов вооружений к числу ключевых проблем, определяющих дальнейшее развитие военной техники. Тем более что особенностью применения современных средств поражения является то, что они обеспечивают поражение бронетанковой техники практически по всей глубине оперативно-тактического построения войск, составляющей до 300 км, независимо от времени суток и погодных условий.

В 2002 г. маскировочная конструкция «Контраст» прошла государственные испытания на образцах военной техники – танке Т-84, комплексе ПВО «Бук» и пограничном катере проекта «Гриф». Сделанные в ходе испытаний замеры показали, что маскировочные конструкции позволяют уменьшить дальность захвата цели средствами высокоточного оружия в 9 раз. В частности, было установлено, что танк Т-84, оснащенный маскировочной сетью «Контраст», не распознается с помощью средств визуального наблюдения с расстояния более 500 м. Испытания подтвердили, что «Контраст» позволяет значительно снизить заметность ВВТ в инфракрасном, радиотепловом и радиолокационном диапазонах и может использоваться для оснащения подвижных объектов вооружений и военной техники. Кроме того, комплект устойчив к воздействию горюче-смазочных материалов и самозатухающий.

По результатам госиспытаний комплект маскировочной конструкции «Контраст» принят на вооружение ВС Украины. В свою очередь, комиссия, проводившая испытания, учитывая высокие технические характеристики, низкую себестоимость и технологичность маскировочной конструкции «Контраст», рекомендовала организовать ее промышленное производство, которое к настоящему времени осуществляется в двух городах Украины на нескольких предприятиях. Изготовлено около 100 комплектов.

В то же время вопрос снижения заметности требует комплексного подхода на уровне проектирования конкретного образца. Специалисты ХКБМ им. О.О. Морозова изменили методику проектирования образцов бронетанковой техники с учетом снижения их заметности. На танках разработки ХКБМ реализованы следующие средства снижения заметности – тепловое экранирование крыши силового отделения и ходовой части, вентиляция крыши силового отделения, улучшенная архитектура образца, снижающая эффективную поверхность рассеяния (ЭПР), уголковые радиолокационные отражатели и пр.

Продолжение следует

ФОТОАРХИВ

Фото предоставлено службой информации и общественных связей ВДВ.

Материал, посвященный истории создания, вопросам эксплуатации и модификациям БТР-Д, был опубликован в «ТиВ» №8,10,11/2007 г.

Санитарный вариант БТР-Д.

Самоходный ПТРК БТР-РД.

БТР-Д с ПРСМ-925, подготовленный к десантированию.

Рис. А. Шепса.

За танками сегодня сохраняется ведущая роль в составе общевойсковых формирований и как средства маневра вслед за огневым поражением противника основного боевого средства в ближнем бою» Главнокомандующий Сухопутными войсками генерал армии А.Ф. Маслов.

Интервью с генералом армии А.Ф. Масловым читайте в начале этого номера.

Фото предоставлены службой информации и общественных связей Сухопутных войск.