|
|
Техника и вооружение 2007 09
ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ вчера, сегодня, завтра
Научно-популярный журнал
Сентябрь 2007 г.
На 1 стр. обложки: малый ракетный корабль на воздушной подушке пр. 1239 «Бора». Фото Д. Пичугнна
В номере использованы фотоработы Р. Ангельского, В. Друшлякова,
Д. Пичугина, В. Щербакова,
фото из архивов автора, К. Кулагина и редакции, а также МО США.
Рисунок на 4–1 стр. обложки В. Емышева.
Графика Р. Ангельского.
Ракеты отечественного флота Часть 3. Ракетные катера вступают в бойВладимир Асанин
Подводя итоги пути, пройденного нашей страной в XX веке, нельзя не гордиться достижениями, впервые в отечественной истории неоспоримо свидетельствующими о мировом приоритете в ряде областей науки и техники. Наряду с первыми в мире спутником, атомным ледоколом, сверхзвуковым пассажирским самолетом, космическим кораблем Гагарина в нашей стране была создана и управляемая ракета класса «корабль-корабль», впервые примененная в реальном бою и отправившая на дно эсминец противника…
На протяжении трех столетий, прошедших с разгрома «Непобедимой армады», артиллерия оставалась практически единственным средством вооруженной борьбы на море. Стремление разместить на корабле как можно больше самых мощных пушек породило тип линейного корабля. Только эти плавучие гиганты могли вести бой с равными себе и определяли морскую мощь государства. Во второй половине XIX века изобретение торпеды поставило под вопрос целесообразность самого существования линейных флотов. Даже небольшой катер мог нести оружие, по массе взрывного заряда превосходившее снаряды самых мощных пушек и поражавшее корабль противника в наиболее уязвимую подводную часть.
Но ничто не дается даром. Достоинства торпеды достигались движением в воде — среде, в 825 раз более плотной, чем воздух. Соответственно росло и сопротивление движению. По скорости торпеды в десятки раз уступали артиллерийским снарядам и не намного превосходили атакуемые ими корабли. Даже при равномерном прямолинейном ходе цели правильный выбор упрежденной точки встречи был крайне сложной, зачастую решаемой «наугад» задачей. В результате вне зависимости от номинальной дальности хода конкретного образца торпеды эффективное ее применение по движущимся целям достигалось только с малых дистанций. А противник, естественно, всеми огневыми средствами стремился не подпустить носитель торпедного оружия на эту дальность. Соответственно требовалось обеспечить скрытность этого носителя, что и было достигнуто в полной мере с созданием подводных лодок.
Что касается надводных кораблей и катеров, то опыт русско-японской и Первой мировой войн показал, что они успешно применяли торпеды против хорошо вооруженных кораблей, как правило, в двух тактических ситуациях. Во-первых, это внезапный ночной налет на базу противника, в силу тех или иных обстоятельств утратившего бдительность. Классические примеры — атака Порт-Артура японцами без объявления войны или «кронштадтская побудка» Красного флота, сыгранная англичанами в 1919 г. Во вторых, это добивание уже поврежденных артиллерией кораблей с выведенной из строя артиллерией и разбитыми прожекторами, что осуществлялось теми же японцами в ночь Цусимского сражения.
С другой стороны, были примеры успешных ночных атак торпедных катеров и против вполне боеспособных кораблей, например потопление итальянцами австрийского линкора «Сент-Иштван».
Торпедные катера обходились намного дешевле подводных лодок, не говоря уже о крупных надводных кораблях, и поэтому представлялись весьма привлекательными для стран с ограниченными промышленными и финансовыми возможностями. С 1920-х гг. наряду с подводными лодками и авиацией берегового базирования они рассматривались как основа советских морских сил, во всяком случае, вплоть до начала строительства «Большого флота» в последние предвоенные годы. К началу Великой Отечественной войны было построено 269 торпедных катеров. В военные годы удалось пополнить флот строительством еще 176 единиц на наших верфях и получением около 200 катеров по ленд-лизу из США и Англии (включая поставки, фактически завершенные после войны). Советским катерам не довелось атаковать крупные артиллерийские корабли противника. Относительно успешное их использование, в основном против немецких конвоев, обусловили благоприятные природные условия в акваториях шхерных и островных районов Балтики, фиордов Кольского полуострова. Тем не менее Вторая мировая война показала, что с развитием радиолокации ни ночь, ни сложные метеоусловия не позволят незаметно сблизиться с кораблями противника на дистанцию эффективного применения торпед — 1–2 км. При прорыве «Шарнхорста» и «Гнейзенау» из Бреста через Па-де- Кале английские катера из-за мощного огневого противодействия немцев пускали торпеды с дистанции около 4 км и не добились успеха.
С внедрением достаточно совершенной радиолокации катера вне зависимости от времени суток и погоды стали обнаруживаться на дистанции не менее 10 миль (18,5 км). Даже при скорости 40 узлов последующее сближение с противником длилось бы не менее 15 мин. За это время противник успел бы выпустить по катеру более 10000 снарядов, что на практике означало бы гарантированное уничтожения катера до выполнения боевой задачи.
Разумеется, торпедные катера все еще оставались достаточно эффективным средством борьбы с относительно слабыми отрядами кораблей противника на специфических акваториях проливных зон, шхерных районов, но рассчитывать на их успешное применение в действиях по срыву стратегической десантной операции не приходилось. Поэтому строительство в послевоенные десятилетия в СССР более 1200 торпедных катеров некоторые современные историки мотивируют не их реальной боевой ценностью, а побочными обстоятельствами — необходимостью загрузки речных судостроительных заводов, обеспечением возможности массовой подготовки моряков.
Тем не менее задача противодействия флоту противника в ближней морской зоне оставалась актуальной. С появлением ракетного оружия наметились пути для ее успешного решения.
П-15После начала разработки ракетных комплексов «Стрела» и КСЩ для крейсеров и эсминцев в соответствии с постановлениями Совета Министров от 30 декабря 1954 г. встал вопрос о размещении ракет также и на катерах. Как носители такого оружия они даже обладали некоторым преимуществом по сравнению с крупными кораблями. За счет малых размеров катер обнаруживался радиолокационными средствами тех лет на дистанции, вдвое меньшей по сравнению с той, на которой РЛС катера обнаруживала крейсер противника. По стоимости катер был в 40 раз дешевле эсминца и в 200 раз — крейсера. Кроме того, обеспечивалась возможность массовой постройки катеров без расширения имеющейся судостроительной базы.
Постановлением Совета Министров от 18 августа 1955 г. было задано вооружение торпедных катеров самолетами- снарядами, а именно — создание первого катерного ракетного комплекса с дальностью 25 км.
Выбор в качестве разработчика комплекса в целом и большей части бортовой и корабельной аппаратуры систем управления и наведения (кроме автопилота, которым занимались в ОКБ-923) московского КБ-1 определялся огромным опытом этой организации, уже создавшей авиационный противокорабельный комплекс «Комета», зенитную ракетную систему «Беркут» С-25 и ведущей в то время проектирование авиационных комплексов К-5, К-10 и К-20, берегового и корабельного комплекса с ракетой «Стрела», а также ЗРК С-75. КБ-1 в середине 1950-х гг. было почти монополистом в области создания комплексов с управляемыми крылатыми и зенитными ракетами.
При определении технического облика комплекса учитывалось, что наряду с перечисленными выше достоинствами катер как носитель ракетного оружия обладал и рядом недостатков, прежде всего ограниченными возможностями по размещению ракет и сопутствующего оборудования. Применительно к катерам было абсолютно невозможно создание стабилизируемых пусковых установок, принятых для ракет «Стрела» и КСЩ. Вместо стабилизации ракеты пришлось при предстартовой подготовке вводить в бортовую аппаратуру данные о углах бортовой и килевой качки катера. В отличие от условий эксплуатации на крупных кораблях на борту катера ракета и корабельная аппаратура комплекса подвергались воздействию намного более мощных вибраций, многократных ударов и перегрузок, характерных для скоростного плавания «москитного флота» по неспокойному морю. Да и само море оказывалось на удалении всего лишь одного метра от пусковой установки ракеты, что приводило к ее интенсивному забрызгиванию и заливаемостью волной.
Небольшая высота катера наряду с положительным свойством — малой радиолокационной заметностью обуславливала и существенный недостаток. Радиолокационные средства катера на предельной дальности могли фиксировать излучение, отраженное только от мачт и надстроек крупного корабля противника. Даже этот слабый сигнал позволял опытному оператору обнаружить цель, но он был явно недостаточен для захвата полуактивной головкой самонаведения, выполненной на уровне техники середины 1950-х гг. Поэтому из радиолокационных средств для ракеты наиболее подходила активная головка самонаведения. Учитывая возможности элементной базы аппаратуры, по массогабаритным показателям приемлемой для применения на борту ракеты, захват на автосопровождение даже такой крупной цели, как крейсер, обеспечивался на удалении от него не более 10–15 км, т. е. на завершающем участке полета.
Таким образом, при выборе системы управления исходили из применения активной системы самонаведения только на конечном участке траектории. Но она не могла обеспечить управление на предшествующих фазах полета. Исходя из относительно малой дальности полета катерной ракеты, ограниченной возможностями радиолокационных поисковых средств катера, оказалось допустимым применить автономную систему с автопилотом, без радиокоррекции от корабельных средств. Даже скоростная цель за время автономного участка полета ракеты смогла бы пройти не более чем на 1 км.
Основой бортовой аппаратуры ракеты являлась головка самонаведения МС-2, созданная в КБ-1 коллективом конструкторов во главе с Яковом Ивановичем Павловым. По данным справочника «Джейн», она работала на одной из четырех фиксированных частот в диапазоне 8-10 ГГц.
Послестартовое управление ракетой осуществлялось автопилотом АП-15. Высота полета определялась поданным баровысотомера (статоскопа) и поддерживалась постоянной — 300 м. При достижении ракетой установленного значения пройденной дальности головка самонаведения включалась на излучение и, сканируя в горизонтальной плоскости, начинала поиск цели на заданном удалении с допуском ±1 км. После приема восьми ответных импульсов она переключала на себя управление ракетой. Протяженность последующего участка самонаведения составляла от 5 до 12 км.
Использование ракет обеспечивалось корабельной аппаратурой комплекса, прежде всего разработанной в НИИ-49 (в настоящее время ЦНИИ «Гранит») коллективом конструкторов во главе с Виктором Андреевичем Кучеровым РЛС «Рангоут», работавшей, согласно справочнику «Джейн», в диапазоне 8- 12 ГГц на четырех фиксированных частотах, разнесенных в диапазоне шириной ±10 МГц. Станция «Рангоут» имела два уровня мощности (20 и 100 Вт) и могла осуществлять круговой обзор с частотой 4 или 12 об/мин. Исходя из элементарных геометрических расчетов при размещении антенны РЛС на мачте катера примерно в 10 м от водной поверхности надстройки корабля противника высотой 20–30 м могли быть обнаружены на удалении 25–28 км. При обычных показателях рефракции дальность обнаружения должна была увеличиться до 30–35 км. Однако разработчиков РЛС ожидал приятный сюрприз: тот самый редчайший случай, когда показатели системы не только не ухудшаются, но и возрастают в процессе отработки. При проведении экспериментальных работ выяснилось, что при функционировании РЛС данного диапазона частот с расположенной на малой высоте антенной образуется своего рода канал распространения излучения вдоль водной поверхности на дальности, намного превышающей удаление геометрического горизонта. При благоприятных условиях крупная цель фиксировалась на дальности до 60 морских миль (112 км). Как правило, крейсер пр. 68бис катерная РЛС обнаруживала на расстоянии 60–80 км. В свою очередь, ракетный катер засекался РЛС крейсера на дальности 20–30 км. Тем не менее считалось удовлетворительным и гарантированное обнаружение эсминца катерной РЛС на удалении 24 км. В качестве резервного оптического средства прицеливания использовался визир ПМК-453.
После обнаружения цели подключался корабельный прибор управления стрельбой «Клен», разработанный под руководством главного конструктора Алексея Алексеевича Мошкова в Морском НИИ-1.
Для выработки выдаваемого на борт ракеты полетного задания наряду с данными о координатах, скорости и курсе цели, поступающими в аппаратуру «Клен» от РЛС «Рангоут», в нее вводились величины собственной скорости и курса стреляющего катера, текущие параметры килевой и бортовой качки. В ходе предстартовой подготовки катеру нужно было на скорости не менее 15 узлов на протяжении нескольких минут выдерживать с точностью до ±10–15" постоянный курс, совпадающий с направлением на точку встречи ракеты с целью.
Напротив, для разработки собственно ракеты П-15 (обозначение в переписке — «изделие 4К-40») выбрали новичка — филиал ОКБ-155 А.И. Микояна. Это была первая самостоятельная работа коллектива, возглавляемого А.Я. Березняком. Александр Яковлевич Березняк, родившийся в 1912 г., с 19 лет работал в авиационной промышленности. После окончания МАИ в 1938 г. он поступил в ОКБ В.Ф. Болховитинова, где в 1941–1942 гг. совместно с А. М. Исаевым создал первый советский ракетный самолет БИ. Этот этап жизни и деятельности Березняка еще с 1950-х гг. широко пропагандировался в интересах утверждения отечественного приоритета в области ракетостроения и реактивной авиации, хотя сам перехватчик БИ не удалось довести до серийного производства и принятия на вооружение. Напротив, в доперестроечное время дальнейший жизненный путь Александра Яковлевича терялся в тумане, так как был связан с идеологически сомнительными либо слишком секретными обстоятельствами. В конце 1940-х гг. Березняк стал заместителем главного конструктора ОКБ-2 завода № 1, расположенного в поселке Иваньково (почтовое отделение Подберезье) на Волге, напротив Дубны. Завод был построен в конце 1930-х гг. на берегах только что заполненного водой Московского моря и первоначально предназначался для производства гидросамолетов. Главным же конструктором ОКБ-2 завода № 1 был Хайнц Рессинг, вывезенный из поверженной Германии немец, как, впрочем, и большинство инженерного состава этого КБ. Можно предположить, что Александр Яковлевич исполнял в этом арийском коллективе ту же роль, что и русский по национальности второй секретарь ЦК компартии союзной республики в структуре КПСС.
К началу 1950-х гг. стало ясно, что деятельность ОКБ-2 по созданию опытного «самолета 356» оказалась столь же бесперспективна, как и работы других «трофейных» ученых и конструкторов. Основной причиной этого являлась оторванность данных КБ от других организаций оборонных отраслей советской промышленности. Последними достижениями в считавшихся особо секретными областях науки и техники не желали делиться с людьми, которым хотя бы теоретически предстояло рано или поздно вернуться на Запад.
Крылатая ракета П-15 в предстартовой конфигурации.
Схема крылатой ракеты П-15.
По постановлению Совета Министров от 1 сентября 1951 г. завод № 1 был привлечен к серийному производству первой советской противокорабельной ракеты КС, разработанной коллективом ОКБ-155 во главе с А.И. Микояном. Спустя девять дней по приказу министра авиационной промышленности при заводе был организован филиал ОКБ-155 для технологического обеспечения производства КС. После ликвидации немецкого ОКБ филиал ОКБ-155 возглавил А.Я. Березняк. Постепенно филиал ОКБ-155 перешел от решения сугубо производственных задач к доводке и обеспечению испытаний крылатых ракет К-ЮС, «Стрела», КС-7 и Х-20. Все они были сконструированы в ОКБ-155, где работы по ракетной тематике возглавлял М.И. Гуревич. Последнюю ракетную разработку микояновского ОКБ — авиационную ракету Х-22 — завершил уже коллектив Березняка, ставший с июля 1965 г. независимым ОКБ-2-155, а с апреля 1966 г. получивший открытое наименование МКБ «Радуга».
Разумеется, что еще задолго до выхода правительственного постановления по результатам предварительных проработок был в общих чертах определен технический облик ракеты.
Все ранее созданные в СССР противокорабельные ракеты оснащались воздушно-реактивными двигателями. На принятой на вооружение «Комете» и отрабатывавшейся КСЩ стояли турбореактивные двигатели РД-500 и РД-9, использовавшиеся также и на истребителях, а на доведенной только до стадии летной отработки береговой ракете «Шторм» — прямоточный РД-1А. Однако турбореактивный двигатель нужно включить и вывести на режим еще до старта ракеты, что было уместно на борту крейсера при подготовке к старту корабельной модификации «Кометы» — ракеты КСС, или на эсминце, готовящемся к пуску «Щуки». Но для деревянного катера с размерами, не намного превышающими габариты ракеты, сколько-нибудь длительная так называемая «предстартовая гонка» двигателя, очевидно, грозила пагубными последствиями. Напротив, прямоточный двигатель в принципе невозможно было запустить до старта ракеты и разгона до скорости не менее половины скорости звука. Как показал опыт создания «Шторма», для этого ракету требовалось оснастить вместо обычного стартовика намного более мощным стартово-разгонным двигателем, что привело бы к увеличению габаритов и массы сверх приемлемых величин.
Кроме того, при заданной относительно малой дальности не успевали проявиться в полной мере преимущества воздушно-реактивных двигателей, использующих кислород воздуха и, следовательно, не требующих размещения окислителя на борту ракеты. Таким образом, для новой ракеты вполне подходил запускаемый на любых скоростях ракетный двигатель.
В середине 1950-х гг. освоенные в СССР твердые топлива устойчиво горели только при высоких давлениях. Это определяло высокую скорость их горения. Практически все отечественные твердотопливные двигатели работали не более нескольких секунд, что было в десятки раз меньше требуемой продолжительности полета крылатой ракеты. Кроме того, эти двигатели были еще очень тяжелы и обладали низкой энергетикой.
К этому времени в СССР на зенитных и авиационных ракетах уже отработали жидкостные ракетные двигатели с уровнем тяг, близким к требуемому для катерной ракеты. Разумеется, условия эксплуатации П-15 исключали применение использовавшегося в первых баллистических ракетах криогенного жидкого кислорода, обеспечивающего наибольшую энергетику. Из высококипящих компонентов наиболее освоенными к тому времени были азотная кислота в сочетании с керосином или триэтиламинксилидином («тонкой», именуемым также ТГ-02). Последний самовоспламенялся при контакте с азотной кислотой, что обеспечивало надежный запуск и устойчивое функционирование двигателя.
Наибольший опыт создания двигателей на высококипящих компонентах топлива в то время накопил коллектив входившего в НИИ-88 ОКБ-2, руководимый Алексеем Михайловичем Исаевым, соратником Березняка по разработке ракетного перехватчика БИ.
Система подачи топлива была выбрана не сразу. Вначале разработки рассматривался двигатель С2.278 с вытеснительной подачей топлива. Подобная схема применялась на первых отечественных зенитных ракетах комплекса С-25, в оперативно-тактической баллистической ракете Р-11 (8А61), первой в семействе знаменитых «Скадов». Но на этих изделиях баки образовывали силовой корпус ракеты, который должен был обеспечивать достаточную прочность и жесткость для восприятия внешних нагрузок. Поэтому их дополнительное усиление, обусловленное воздействием необходимого для вытеснительной подачи высокого (несколько десятков атмосфер) внутреннего давления в баках, не слишком сказывалось на уровне весового совершенства конструкции ракеты. Однако Березняк принял для своей ракеты схему с вкладными баками. В этом сказались и самолетостроительные традиции, и опасение того, что еще со времен Петра I именовалось на флоте «неизбежной на море случайностью». Предполагалось, что в аварийной ситуации не повредит лишняя стенка наружного силового корпуса, прикрывающего баки с самовоспламеняющимися компонентами. Ведь даже простое разлитие кислоты из поврежденного бака на палубу катера имело бы намного более тяжкие последствия, чем на территории зенитной ракетной части. Но вкладные баки утяжелялись практически прямо пропорционально давлению и при его увеличении становились неподъемным для ракеты грузом. Поэтому пришлось отказаться от вытеснительной подачи, несмотря на все ее преимущества в части простоты, дешевизны и надежности.
В конечном счете ракета поступила на вооружение с оснащенным турбонасосным агрегатом двигателем С2.722В. Так как стартовик придавал ракете скорость, не превышающую 100 м/с, дальнейший разгон должен был обеспечить ЖРД, при работе на повышенном режиме развивающий тягу 1211 кг. По достижении скорости около 1150 км/ч тяга уменьшалась до значения 511 кг, примерно равного силе аэродинамического сопротивления на маршевом участке полета.
Исходя из опыта предыдущих разработок и умеренных требований по маневренности для П-15 была принята «самолетная» аэродинамическая схема. Однако, в отличие от ранее созданных и разрабатывавшихся в то время авиационных «самолетов-снарядов» (КС, К-ЮС, Х-20), на П -15 установили крыло так называемой «ромбовидной», а не стреловидной формы. Это определялось крайне жесткими ограничениями поперечного габарита. Ширина катера почти равнялась размаху стреловидного крыла ракеты КС. На катере же требовалось разместить побортно две пусковые установки, при том что между ними еще находилась и рубка. «Ромбовидные» крылья уже использовались на зенитных ракетах комплекса С-25, серийно выпускавшихся с 1953 г. В настоящее время такие крылья относят к трапециевидным, хотя они очень напоминают треугольные, отличаясь от них основательно срезанной законцовкой и обратной стреловидностью задней кромки. Ту же форму в плане имели киль и стабилизатор. Консоли последнего располагались под углом 30° к горизонту, способствуя обеспечению не только продольной, но и путевой устойчивости. Конструкторы сочли нецелесообразным наращивать высоту киля — это вело к увеличению габаритов пусковой установки, а применению подфюзеляжного киля мешал стартовый двигатель. Компоновка оказалась перспективной: три равномерно расположенные по окружности одинаковые хвостовые поверхности в дальнейшем идеально вписались во вновь созданную контейнерную пусковую установку. Органы управления располагались по обычной самолетной схеме — элероны на крыле, рули на киле и стабилизаторе.
Первоначально ракеты оснащались крыльями традиционной для авиации клепаной конструкции. В дальнейшем технологи дубнинского завода отработали намного более производительный процесс изготовления цельнолитого крыла методом выжимания. Новая конструкция крыла была запущена в производство и на серийном заводе в г. Арсеньеве. Конструкторы и технологи были награждены медалью ВДНХ.
В передней части фюзеляжа под радиопрозрачным обтекателем, выполненным из стеклотекстолита ACT с полистиролом ПС, располагалась антенна разработанной в КБ-1 под руководством Ивана Прокофьевича Кучеренко головки самонаведения (ГСН), основная аппаратура которой размещалась в следующим фюзеляжном отсеке. Далее последовательно располагались фугасно-кумулятивная боевая часть 4Г-15, шар-баллон сжатого воздуха, бак горючего из алюминиевого сплава, основные блоки аппаратуры автопилота, сферический бак окислителя из алюминиево-магниевого сплава. Сжатый воздух использовался для задействования пневматических рулевых машинок, а также в системе вытеснения компонентов топлива из баков.
Катер пр. 183Э ТКА-14, на котором проходила отработка ракет П-15.
Созданный под руководством главного конструктора Ивана Ивановича Картукова в ОКБ-2 завода № 81 стартовый двигатель СПРД-30 был выполнен по обычной для тех лет схеме со вкладным зарядом баллиститного твердого топлива массой 149 кг, размещенным в стальной камере сгорания. Общая масса стартовика составляла 480 кг. Сопло было наклонено вниз относительно продольной оси двигателя, с тем чтобы вектор тяги проходил вблизи центра масс ракеты, что обеспечивало минимизацию обусловленного работой стартового двигателя возмущающего момента. Той же цели снижения возмущений, действующих при работе стартового двигателя, служило и крепление ускорителя на одном переднем и двух задних регулируемых узлах. Отделение стартовика происходило по окончании работы под действием веса и скоростного напора. Тяга двигателя находилась в диапазоне 28–30 т, время работы составляло около 1,5 с.
Торпедный катер пр. 183.
Ракетный катер пр. 183Р.
Проект 183РРазработку катера для ракеты П-15 поручили ленинградскому ЦКБ-5. Оно размещалось на ленинградском заводе, основанном в 1933 г. как верфь Морпогранохраны ОГПУ, а в 1939 г. преобразованным в завод № 5 НКВД. В войну основным заказчиком стал ВМФ, и завод передали в Наркомат судостроения. В первые послевоенные годы на территории завода организовали ОКБ-5, так называемую «шарашку», в которой работал в основном «спецконтингент» — коллектив инженеров-заключенных во главе с Павлом Густавичем Гойкинсом, переведенный из аналогичной организации в Казани — ОКБ-340. Они разработали наиболее крупный из послевоенных торпедных катеров пр. 183, принятый на вооружение в 1949 г. Катер пр. 183 был создан с использованием опыта строительства советских, а также зарубежных торпедных катеров («Элко», «Хиггинс», «Воспер»), поступавших по ленд-лизу и собиравшихся в СССР.
Парадоксально, но наши моряки «вплыли в ракетную эпоху на деревянном суденышке». Это объяснялось вовсе не особенностями национальной индустрии. Из дерева были выполнены и первые английские торпедные катера, обломки которых представлены как трофей в Центральном военно-морском музее. Столь странный для «просвященных мореплавателей» выбор материала объяснялся тем, что при равной прочности стальная обшивка корпуса получалась слишком тонкой и быстро ржавела. Те же проблемы, пусть и в меньшей степени, возникали и с алюминиевыми сплавами. Кроме того, в нашей стране было мало «крылатого металла»: в предвоенные годы его не хватало даже для наиболее ответственных деталей самолетов. Позже сказалось и еще одно достоинство деревянного корпуса катера — он отражал только 4 % падающего на него радиолокационного излучения.
Катер пр. 183 оказался очень удачным. В дальнейшем в нашей стране было построено более 360 таких кораблей с дизелями, а также 25 катеров пр.183Т с дополнительной ускорительной газотурбинной установкой и 52 катера в противолодочной модификации пр. 199. Катер пр. 183 послужил основной для создания ракетной модификации, разработанной под руководством главного конструктора Евгения Ивановича Юхнина.
За счет снятия 533-мм торпедных аппаратов и кормовой зенитной спаренной 23-мм установки 2М-ЗМ на катере пр. 183Р установили две открытые пусковые установки с направляющими рельсового типа для ракет. Каждая направляющая включала расположенные под углом 11,5° к горизонту две опорные поверхности, связанные U-образным профилем. Первоначально длина направляющих составляла 4,5 м, но по результатам отработки ее удалось уменьшить до 2,85 м.
Надо отметить, что жесткие массогабаритные ограничения по пусковым установкам в данном случае дали положительный результат: конструкторы не пошли по тупиковому пути создания поворотных, а тем более стабилизированных установок. Правда, при этом накладывались определенные ограничения на тактику применения ракетного оружия: катер на протяжении нескольких минут предстартовой подготовки должен был удерживать курс, близкий к направлению на упрежденную точку встречи ракеты и цели.
Первые проектные проработки по «катеру с реактивным вооружением» начались еще в 1952 г. Спустя пару лет был выпущен его технический проект. С октября 1956 г. по август 1957 г. на полигоне Ржевка под Ленинградом было проведено более 10 бросковых пусков снабженных натурным стартовым двигателем макетов маршевых ступеней П-15 со стенда, имитирующего рубку и фрагменты палубы ракетного катера. По результатам пусков габаритно-массовых макетов ракеты с натурными стартовыми ускорителями была определена необходимость введения газоотражателей струи стартового двигателя и защиты листами из алюминиево-магниевого сплава палубного настила перед пусковыми установками. Так как деревянная рубка после нескольких пусков пришла в негодность, дальнейшие работы (как конструкторские, так и испытательные) велись применительно к варианту со стальной рубкой.
Осмотр размещенных на стенде подопытных животных позволил сделать вывод о приемлемом уровне шумового воздействия в помещениях боевых постов при старте ракеты.
С 28 октября 1957 г. по 13 марта 1958 г. прошли автономные испытания ракет с имитирующего качку качающегося стенда, установленного на крымском полигоне Песчаная балка. Первый пуск прошел неудачно из-за отказа автопилота, остальные три — успешно.
Кроме того, на сугубо сухопутном полигоне Капустин Яр 16 июня 1958 г. с нештатной пусковой установки осуществили пуск ракеты с автономной системой управления до полной выработки топлива маршевого двигателя, в ходе которого была достигнута дальность около 62 км.
Доставка ракетных катеров пр. 183Р на Кубу в период Карибского кризиса осуществлялась советскими грузовыми судами в характерных ящиках-контейнерах, размещенных на палубе.
Ракетный катер пр. 183Р.
С береговой установки крымского полигона с 24 июля 1958 г. в основном успешно провели три пуска ракет, оснащенных головками самонаведения, при этом в ходе последнего испытания 16 августа впервые добились попадания в цель.
В 1957 г. на Ленинградском заводе № 5 были переоборудованы два катера — ТКА-14 и ТКА-15, которые по внутренним водным путям перешли на Черное море. Основным внешним отличием ТКА-14 пр. 183Э от последующих серийных катеров пр. 183Р было открытое размещение ракет на направляющих без металлических ангароподобных прикрытий. Второй катер оснастили только корабельной аппаратурой ракетного комплекса, которая служила для проведения дистанционного пуска ракет с первого катера с использованием кабельной связи между катерами. Забегая вперед, отметим, что после завершения испытаний П-15 в 1960 г. ТКА-14 был зачислен в состав 41-й бригады торпедных (в дальнейшем — ракетных) катеров Черноморского флота, а ТКА-15 так и остался в Феодосии. Позднее ТКА-14 переименовали в Р-14, а в 1967 г. списали и разобрали.
Предполагалось, что первый пуск 16 октября 1957 г. будет проведен в безлюдном режиме. На ТКА-14 остался «экипаж» из подопытных баранов, а предстартовые команды должны были поступить с ТКА-15 по кабельным трассам. На левой пусковой установке катера ТКА-14 разместили габаритно-весовой макет с натурным стартовиком, на правой — ракету в полной телеметрической комплектации. Однако погода посвежела, и поднявшееся волнение привело к обрыву кабелей. Но первый пуск решили не откладывать. На катере стрелявшего катера находилось пять сотрудников ЦКБ-5, в том числе главный конструктор Е.И. Юхнин, лично осуществивший все стартовые операции. Люди остались невредимы, хотя животные в кубрике в носовой части катера получили травмы ушей.
Убедившись в безопасности пуска для расчета, дали ход катеру и пустили полностью укомплектованную ракету. К сожалению, из-за отказа радиолокационной головки самонаведения ракета упала в море, пролетев 38 км. Зато через четыре дня впервые в мире запущенная с катера ракета поразила цель прямым попаданием.
Совместные испытания начались 24 сентября и проводились пусками с катера ракет, оснащенных радиолокационными головками самонаведения. На первых этапах испытателей преследовали неудачи, в ряде случаев даже не связанные с дефектами ракет. Так пару раз ракеты ушли в полет «по своему хотению»: то по причине сбоя в корабельной аппаратуре, то из-за ошибочных действия операторов. Из 13 пусков, выполненных по 22 апреля 1959 г., только один раз добились прямого падания. В четырех пусках ракеты упали вблизи цели или пролетели над ней, что позволило рассматривать их как частично успешные.
Немало неприятностей доставили и пожары, возникавшие в хвостовом отсеке ракеты. Четыре раза просто отказывал жидкостный ракетный двигатель. Причиной пожаров оказалось затягивание в отсек раскаленной струи выхлопа продуктов турбонасосного агрегата под действием образующегося в полете так называемого донного разрежения на хвостовом срезе ракеты. Сказалась неудачная конструкция выхлопного патрубка. При наземной стендовой отработке пожаров не было, так как донного разрежения не возникало. Ненадежно работала и головка самонаведения.
Неудачи на испытаниях провоцировали гнев начальства. А.Я. Березняк таким образом получил строгий выговор, снятый только незадолго до завершения испытаний.
Руководством полигона было принято решение прервать испытания до 30 сентября для устранения недоработок.
Однако следующий пуск состоялся уже 16 июля: конструкторы постарались как можно быстрее довести системы и агрегаты ракету до работоспособного состояния. В частности, удлинили трубу выхлопа турбонасосного агрегата, выведя ее срез подальше от хвоста ракеты. Доработки оказались вполне эффективными: практически все восемь пусков, выполненные до 28 августа, прошли успешно, и совместные испытания ракеты с радиолокационной головкой самонаведения успешно завершились. В ходе завершающего залпа по программе Государственных испытаний на дно отправили корабль- цель ЦЛ-61 — бывший эсминецА^гт^то, доставшийся СССР при разделе флота поверженной фашистской Италии и на протяжении нескольких лет входивший в состав боевых кораблей Черноморского флота под именем «Ладный».
Спустя ровно два месяца состоялся и завершающий пуск испытаний ракет с тепловой головкой самонаведения, начатых 29 августа 1959 г. Для придания целям должной контрастности в инфракрасном диапазоне их оснащали размещенными на низких ферменных мачтах газовыми горелками или жаровнями с горящей нефтью.
Десятью пусками была испытана модификация ракеты П-15Т, оснащенная первой в СССР круглосуточной тепловой (инфракрасной) головкой самонаведения «Кондор», разработанной в НИИ-10 коллективом во главе с Дмитрием Павловичем Павловым. Работы по этому варианту ракеты начались только 13 мая 1957 г. по распоряжению Совета Министров. Несмотря на то, что только половина проведенных пусков завершилась успешно, результаты сочли удовлетворительными. Совместное использование ракет с радиолокационной и тепловой головками самонаведения было призвано повысить эффективность ракетного оружия в условиях организованного противодействия противника.
Наряду с недостатками испытания показали и перспективы совершенствования комплекса. В частности, вместо первоначально заданной дальности пуска 25 км удалось обеспечить величину 35 км. Ракета П-15 гарантировано могла лететь и на 40 км, но во многих тактических ситуациях эффективное применение на эту дальность не обеспечивалось средствами целеуказания.
Принятие на вооружение комплекса в составе ракет П-15 с радиолокационной и тепловой ГСН, станции обнаружения и сопровождения целей «Рангоут», аппаратуры «Клен» было оформлено постановлением от 8 марта 1960 г. Диапазон дальностей устанавливался от 8 до 35 км, скорость полета — 1100–1200 км/ч, высота полета — 100–200 м. Вес боевой части составлял 500 кг. Вероятность попадания оценивалась величиной 0,7. Но еще до принятия комплекса на вооружение начался серийный выпуск ракет на заводе № 116 в дальневосточном городе Арсеньеве, ранее загруженном производством самолетов Як-18.
В соответствии постановлением от 3 декабря 1958 г., строительство катеров велось на заводах № 5 (в Ленинграде) и № 602 (Владивостокский судостроительный завод). Для серийной постройки предназначались катера пр. 183Р, отличавшиеся от экспериментальных несколько иной мачтой со станцией «Рангоут», использованием открытых с торцов легких металлических укрытий для ракет, исполнением рубки из стали вместо дерева.
Ракетные катера пр. 183Р по сравнению с торпедными собратьями пр. 183 при той же длине 25,5 м и ширине 6,2 м имели полное водоизмещение, увеличенное 66,4 т до 81 т. Скорость уменьшилась с 43–44 до 38 узлов, но дальность возросла с 700 до 1000 миль. Экипаж увеличился с 14 до 17 человек.
Впрочем, катера пр. 183Р стали своего рода побочным результатом создания экспериментального пр. 183Э. Первоначально П-15 предназначалась для более крупного катера. Ее размещение на катерах на базе пр. 183 не предусматривалось планами судостроения на VI пятилетку 1956–1960 гг. Только спустя год после начала работ по П-15 постановление от 17 июля 1956 г. определило применение этих ракет на пр. 183Р. До 1960 г. планировалось построить 48 катеров пр. 183Р.
Всего в строй вступило 112 катеров, включая 54, переоборудованные из ранее выпущенных торпедных катеров пр. 183. В частности, на заводе № 5 собрали 26 ракетных катеров и еще 30 переделали из катеров пр. 183.
Ракетные катера пр. 205.
Проект 205Уже в 1955 г. началось проектирование катера пр. 203 с четырьмя ракетами, при этом предполагалось строительство в 1958–1960 гг. 29 таких кораблей. По постановлению от 17 июля 1956 г. было предложено вести дальнейшую разработку П-15 применительно к цельнометаллическому катеру пр. 205, а не к деревянному пр. 203, определив начало проведения испытаний на пр. 205 с конца 1958 г. Постановлением от 25 августа 1956 г., посвященном программе кораблестроения на 1956–1960 гг., было задано строительство 23 катеров пр. 205. В том же году флот выдал ТТЗ на катер пр. 205.
Головной катер пр. 205 ТК-36 (строительный номер 401) был заложен 11 июля 1958 г. в эллинге № 3 ленинградского завода N95 и спущен на воду почти через год. После проведения швартовых испытаний 28 октября начались заводские испытания, продолжавшиеся до 2 ноября следующего года. Большая длительность этого этапа, по-видимому, определялась тем, что в это время на Черном море завершались испытания комплекса П-15. Их результаты желательно было учесть для доработки оборудования, поставляемого на большой катер. Образовавшийся «тайм-аут» можно было использовать для тщательного опробования и доводки традиционных для кораблестроения систем и агрегатов катера.
В ходе государственных испытаний, проходивших со 2 по 29 декабря 1960 г., состоялись бросковые испытания пуском с катера ТК-36 четырех массогабаритных макетов со штатными стартовиками СПРД-30. Кроме того, были проведены стрельбы четырьмя ракетами П-15, в том числе двумя по движущимся катерам-целям пр. 183КЦ.
Испытания прошли успешно. Была подтверждена возможность применения ракет без ограничений по скорости (до максимальной в 38,6 узлов) при волнении до 4 баллов. При 5 баллах скорость навстречу волне ограничивалась величиной 16–18 баллов, но при попутной волне не лимитировалась. В целом катер показал хорошую мореходность, маневренность и устойчивость на курсе. Примененные обводы корпуса обеспечили относительно мягкие, по сравнению с другими катерами, удары о волну.
Нарекания вызвали только не вполне надежные механизмы открывания крышек контейнеров. Кроме того, декабрь 1960 г. оказался на редкость теплым, так что было признано целесообразным после сдачи катера флоту дополнительно провести испытания комплекса в морозную погоду.
При испытаниях в условиях Балтики были уточнены возможности РЛС «Рангоут». Она уверено обеспечивала обнаружение крейсера на дальности почти 35 км, в то время как радиолокационные средства крейсера фиксировали катер на почти в полтора раза меньшем удалении.
Катер ТК-36 был сдан флоту в последние дни 1960 г. Позднее, как и другие первенцы ракетного «москитного» флота, он сменил наименование «торпедного катера» на более откровенное — Р-36.
До 1966 г. в Ленинграде выпустили 68 катеров пр. 205, во Владивостоке — 76 катеров (с 1961 по 1975 г.), в Рыбинске на заводе № 341 (ныне ПО «Вымпел») — 46 единиц (с 1962 по 1973 г.).
На катере пр. 205 разместили четыре закрытые пусковые установки для П-15 ангарного типа. Направляющие передних ПУ были установлены под углом 1 Г, кормовых — 13’ к горизонту. В соответствии с последними достижениями зенитной артиллерийской техники, на пр. 205 разместили две установки АК-230 калибра 30 мм, дистанционно управляемые от РЛС МР-103 «Рысь». Вместо четырехвальной энергетической установки с дизелями М-50 по 1200 л.с. на нем была применена трехвальная с дизелями М-501 по4000л.с., что обеспечивало скорость 38,5 узлов. В дальнейшем с установкой двигателей М-504 мощностью по 5000 л.с. скорость довели до 42 узлов. На всех скоростях оружие применялось при волнении до 4 баллов, а при 5 баллах — на скорости до 30 узлов.
Корпус, выполненный с применением сталей, делился на 10 отсеков девятью переборками. Полное водоизмещение возросло до 209–226 т, длина — до 38,6 м, а экипаж составил 26 человек.
Проект 205 оказался очень удачным. Кроме ракетных модификаций на его базе был создан торпедный катер пр. 206. Тем самым как бы зеркально обратно повторилась ситуация с разработкой ракетоносца пр. 183Р на основе пр. 183.
Основной «рабочей лошадкой» пограничной охраны стал «сторожевой корабль» (фактически — катер) пр. 205П. Кроме того, появились катера-цели пр. 1392КЦ и обеспечивающие их применение катера-водители пр. 1392В.
Ракетные катера пр. 205.
Ракетный катер пр. 205. Хорошо видны открывающиеся крышки пусковых установок ангарного типа для ракет П-15.
Корабль пр. 60 (схема А.Н. Соколова).
Проект 60Разнообразное использование научно-технического задела, накопленного при разработке катера пр. 205, контрастировало с узостью применения в советском флоте П-15. Несмотря на то, что она была наиболее удачной из ракет, созданных в 1950-е гг., ею вооружались только катера. Крупные корабли новой постройки оснащались более дальнобойными ракетами — сначала КСЩ, затем П-35, хотя реальное использование оружия на загоризонтные дальности было весьма проблематичным из-за необеспеченности целеуказанием. Поэтому даже проектные проработки по установке П-15 на кораблях велись только применительно к модернизации уже построенных эсминцев.
Как известно, в конце 1940 — начале 1950-х гг. была построена крупнейшая в нашем флоте серия эсминцев пр. 30бис — всего 72 корабля. Однако вся эта армада имела сомнительную боевую ценность, прежде всего из-за беззащитности перед воздушным противником кораблей, выпущенных по довоенному проекту, лишь слегка откорректированном после 1945 г. Спаренные башни главного 130-мм калибра не были универсальными, единственная 85-мм спаренная установка 92-К из-за несовершенства системы управления огнем на могла вести огонь по скоростным целям, а спаренные 37-мм автоматы В-11 вообще применялись только в режиме ручного наведения.
Постановлением от 30 января 1956 г., определившим контрольные цифры пятилетки 1956–1960 гг., предусматривалась модернизация в 1958–1960 гг. пяти этих кораблей по пр. 60 с оснащением, согласно постановлению от 25 августа 1955 г., 10–14 ракетами П-15. Столь значительный боекомплект предполагал его размещение в погребах с последовательной подачей ракет на поворотные пусковые установки, как это было сделано на кораблях-носителях КСЩ по проектам 56Э, 56М и 57 бис. При утверждении ТТЗ в апреле 1956 г. суммарный боекомплект двух пусковых установок был определен в 12 ракет. Одновременно задавалось усиленное зенитное вооружение с заменой устаревшей артиллерии на два счетверенных 57-мм автомата ЗиФ-75. Противолодочные возможности корабля должны были возрасти при замене шумопеленгатора «Тамир-5» на ГАС «Геркулес» ГС-572, оснащении корабля двумя реактивными бомбометными установками РБУ-2500 и трехтрубным торпедным аппаратом для противолодочных торпед.
Как показали проработки ЦКБ-53, планируемая модернизация кораблей пр. 30бис оказалась сопряжена с недопустимым снижением остойчивости и ухудшением обитаемости из-за необходимости выделить большие объемы под погреба для ракет. Для увязки проекта было предложено заменить штатные котлы на более совершенные, по типу установленных на сторожевом корабле пр. 50, но это делало дороже модернизацию из-за основательной переделки ряда отсеков и применения нового оборудования.
Конструкторы ЦКБ-57 нашли более рациональное решение, в инициативном порядке проработав вариант с сокращенным до девяти ракет боекомплектом, полностью размещаемым в поворотных трехконтейнерных пусковых установках, монтируемых на месте двух пятитрубных торпедных аппаратов и кормовой башни главного калибра эсминца. Для обеспечения остойчивости носовая башня и спаренная установка 92-К заменялись на ЗиФ-75. По две трубы для противолодочных торпед крепились к двум из трех пусковых установок. Этот вариант корабля пр. 60 оказался вполне приемлемым по технико-экономическим показателям, был одобрен рядом управлений и институтов ВМФ, но не был реализован под предлогом «неперспективности комплекса П-15». Министерство судостроительной промышленности предпочитало загружать свои предприятия постройкой кораблей новых проектов, а извечно крайне слабая судоремонтная база ВМФ не справились бы со сложным модернизационным ремонтом. Кроме того, в условиях навязываемой сверху «ракетной революции» флот стремился сохранить эсминцы пр. 30бис как артиллерийские корабли, столь необходимые для «обработки» берега в случае проведения десантных операций.
Впрочем, спустя полтора десятилетия китайские товарищи в ходе модернизации четырех эсминцев еще довоенной советской постройки пр. 7 сохранили их артиллерийскую мощь, установив строенные пусковые установки доработанных П-15 на месте торпедных аппаратов. Практическая бесполезность торпедного вооружения на крупных надводных кораблях подтвердилась еще в ходе Второй мировой войны, а эффективное применение противолодочных торпед с эсминцев как пр. 7, так и пр. 30бис не обеспечивалось из-за их крайне слабой гидроакустики. Но проводить ракетное перевооружение пр. 30бис по «китайскому образцу» в конце 1970-х гг. было уже слишком поздно.
Ракетный катер пр. 205.
Ракетный катер пр. 205У.
Торпедный катер пр. 206.
На ракетных катерах пр. 205У старые пусковые установки ангарного типа уступили место контейнерным ПУ КТ-67.
Проект 205УНужно отметить и то, что принятая на вооружение ракета П-15 не вполне удовлетворяла моряков. Основными недостатками были применение токсичного и агрессивного жидкого топлива, не подлежащего длительному хранению в баках ракеты, опасного для личного состава при заправке и сливе, а также солидные габариты пусковой установки, определяемые длиной и размахом крыльев ракеты. Еще в 1957 г. адмирал Владимирский выдвинул положение: «Нужна П-15, но на твердом топливе». Большие размеры угловатых ангаров увеличивали радиолокационную заметность корабля-носителя и не позволяли разместить ракетное вооружение на малых катерах. Кроме того, высота полета П-15 на маршевом участке 300 м не обеспечивала скрытного подхода к кораблю противника.
К началу 1960-х гг. необходимое «ноу- хау» имелось в распоряжении главного конструктора ОКБ-52 В.Н. Челомея. Еще с 1958 г. он разрабатывал твердотопливную ракету «Аметист» с дальностью 80 км, предназначенную для использования с погруженных подводных лодок. Раскрываемое при старте крыло использовалось на всех крылатых ракетах его разработки начиная с П-5, успешно запущенной с подводной лодки еще в ноябре 1957 г. Поэтому всего через несколько месяцев после принятия на вооружение П-15 постановлением от 23 августа 1960 г. было задано создание П-25 — ракеты с раскрываемым при старте крылом для катера пр. 205 с дальностью пуска 40 км при высоте полета 40–60 м со скоростью 1100–1200 км/ч. Радиолокационную ГСН на базе МС-2 от П-15 должен был разрабатывать в КБ-1 Савин, тепловую — в НИИ-10 Кириллов. Испытания комплекса на катере, доработанном по пр. 205Э, намечались на II квартал 1962 г.
В этот период коллектив ОКБ А.Я. Березняка еще не обладал каким-либо опытом применения твердотопливных двигателей и без привлечения специализированных организаций не мог решить задачу обеспечения маловысотного полета. Но дубнинские специалисты уверенно взялись за уменьшение поперечного габарита П-15, оснастив ее раскрываемым при старте крылом. Они создали механизм раскрытия собственной конструкции. Шток с плунжером двигались в вертикальном цилиндре и посредством системы промежуточных тяг и качалки поднимали консоль крыла. Крыло раскрывалось в полете после прохождения надстроек, примерно через полсекунды после начала движения ракеты. Попутно в конструкцию изделия были внесены и другие доработки. Опыт успешной эксплуатации несколько уменьшил опасения, связанные с использованием агрессивного жидкого топлива. Вместо вкладных баков применили баки-отсеки для окислителя.
В московском СКБ-709, ранее занимавшемся торпедными аппаратами для надводных кораблей, под руководством главного конструктора Николая Константиновича Цигунова была разработана контейнерная пусковая установка КТ-67 для размещения ракет с раскрываемым в полете крылом (в ряде документов упоминается как КТ-15), которой оснащались усовершенствованные модификации катера.
Пуск ракеты ПКР с катера пр. 205У.
Ракетный катер пр. 205У.
Работы по новому варианту П-15 проводились по совместному решению промышленности и Заказчика от 7 июня 1961 г. без принятия правительственного постановления. После успешного завершения испытаний постановлением правительства от 23 мая 1964 г. ракету приняли на вооружение как П-15У (4К-41). На флоте этот индекс произносился как «Пэ пятнадцатьухо». Модификация катера с контейнерными пусковыми установками получила обозначение пр. 205У. Первый катер по этому проекту Р-255 (заводской номер 469) был построен на заводе № 5 в 1965 г. До 1972 г. в Ленинграде выпустили 19 катеров (строительные номера с 469 по 487), 13 катеров построили во Владивостоке с 1966 по 1973 г. (заводские номера с 528 по 541).
С 1960 по 1975 г. для отечественного ВМФ построили всего 187 катеров пр. 205 и 205У, из них 120 в дальнейшем передали за рубеж. В частности, завод № 5 до 1975 г. собрал 89 катеров пр. 205 различных модификаций. Кроме того, специально на экспорт рыбинское ПО «Вымпел» с 1973 по 1985 г. произвело еще 87 катеров по пр. 205ЭР.
Между тем, положение с ракетным комплексом П-25 складывалось все более тревожно. Казалось бы, П-25 представляла собой всего лишь упрощенный вариант «Аметиста». Дальность пуска была вдвое меньше, не требовался старт из- под воды. Однако ход работ почти на год отставал от плановых сроков. Видимо, сказывалась далеко не главная роль темы П-25 в портфеле заказов ОКБ-52. Кроме того, при опережающей отработке «Аметиста» его создатели столкнулись со специфическими проблемами обеспечения маловысотного полета, в частности, с влиянием отражения излучения радиолокационной головки самонаведения от поверхности моря, особенно в свежую погоду. Накопленный на «Аметисте» опыт старались реализовать и в П-25.
Разработка затянулась до 1964 г., когда решением октябрьского пленума ЦК КПСС Н.С. Хрущева освободили от всех занимаемых партийно-правительственных постов. Присутствие его сына Сергея в числе ближайших соратников Челомея из благоприятного фактора мгновенно превратилось в отягчающее обстоятельство. Была создана специальная комиссия по оценке деятельности ОКБ-52. Фирме Челомея удалось с честью преодолеть складывающуюся непростую обстановку. Но были и утраты: за ворота предприятия ушел сын Н.С. Хрущева, прекратились работы над П-25. Это мотивировалось тем, что по боевым характеристикам П-25 незначительно превосходила П-15, а основные проблемы эксплуатации жидкостной ракеты были успешно разрешены в первой половине 1960-х гг. созданием соответствующих структур и оборудования в промышленности и на флоте.
Крылатая ракета П-15М в предстартовой конфигурации.
Схема крылатой ракеты П-15М.
П-15МСоздание твердотопливной ракеты для катеров уже не рассматривалась как особо актуальная задача. Но в ходе работ по П-25 были почти полностью опробованы более совершенные по сравнению с П-15 элементы бортовой аппаратуры — радиолокационная головка самонаведения ДС-М и ее тепловой аналог «Снегирь», автопилот АПР-25, радиовысотомер РВ-8. Все это целесообразно было использовать при очередной модернизации П-15, повысив помехозащищенность комплекса, увеличив дальность его применения и уменьшив высоту полета ракеты для более успешного преодоления ПВО противника. Проведение соответствующих работ задавалось решением ВПК от 4 февраля 1966 г.
Модификацию, получившую наименование П-15М (ПУМ, 4К-51), оснастили маршевой двигательной установкой с большими баками, запас горючего увеличили до 214 кг, окислителя — до 860 кг. Для утяжеленной до 2,573 т ракеты потребовался новый стартовый двигатель СПРД-192 с удвоенным суммарным импульсом тяги и весом 483 кг. Была создана и новая фугасно-кумулятивная боевая часть повышенной эффективности весом 480 кг. Высота полета на маршевом участке снизилась до 25 м за счет применения радиовысотомера РВ-МБ вместо статоскопа. Цельносварной корпус был выполнен из алюминиево-магниевых сплавов, в то время как в клепаном корпусе П-15У использовались алюминиевые сплавы. При этом крыло, хвостовое оперение и механизм раскрытия заимствовались у П-15У без существенных доработок. Вместо одного подфюзеляжного гаргрота установили два несколько разнесенных к бортам, что стало основным внешним отличием П-15М от П-15У.
В соответствии с программой полета ракета отрабатывала послестартовый разворот и набирала высоту. По окончании работы ускорителя скорость достигала 684–720 км/ч, далее ракета разгонялась до 1150 км/ч и снижалась до высоты 50 или 25 м. По достижении установленного значения дальности моноимпульсная радиолокационная ГСН ДС включалась на излучение и начинала поиск цели в диапазоне ± 1,3 км от заданного удаления и ±5° от продольной оси ракеты. В процессе поиска автоматически компенсировался процесс сближения с целью. При обнаружении цели в пределах установленных диапазонов дальностей и углов производился ее захват на автоматическое сопровождение. Если захвата цели не происходило, то зоны поиска по дальности и по углу увеличивались более, чем вдвое.
Прошли модернизацию и корабельные системы — аппаратура подготовки пуска «Клен» и РЛС «Рангоут», которую дополнили средствами, обеспечивающими пуск по целеуказанию от внешнего источника информации, без которого нельзя было реализовать достигнутое удвоение дальности пуска. Несколько позже вместо усовершенствованных модификаций ранее применявшегося оборудования в ленинградском НИИ-49 (после 1966 г. — ЦНИИПА, затем ЦНИИ «Гранит») была создана активно-пассивная система «Гравий» с активной радиолокационной станцией «Гарпун» (главный конструктор — В.А Кучеров), пассивной станцией «Галс» (главный конструктор — Н.Л. Коган) и прибором управления стрельбой «Коралл».
По длине (6,665 м) ракета П-15М всего на 245 мм превышала П-15М, а доработанная пусковая установка КТ-97 отличалась от ранее созданной КТ-67 в основном более мощным приводом, обеспечивающим надежное открывание крышки даже при ее обледенении.
Под комплекс с ракетой П -15М в 1968 г. был построен и в следующем году выполнил 12 пусков катер пр. 205М с РЛС «Рангоут». На втором этапе испытаний предусматривалась установка двух активных станций — РЛС «Гравий» и не получившей дальнейшего развития РЛС «Галс» активного канала. Полное водоизмещение составило 255 т.
С 21 августа по 2 октября 1968 г. прошли три испытания ракет без головок самонаведения. Первый пуск оказался неудачным, но в остальных была достигнута заданная дальность 80 км. Неудачным оказался и первый пуск ракеты с радиолокационной головкой самонаведения 22 октября: подвела катерная аппаратура. Все последующие 11 пусков признали успешными, кроме заключительных, выполненных 4 октября и 2 декабря 1969 г. В ходе испытаний запускались ракеты как с радиолокационной, так и (начиная с 16 июня 1969 г.) с тепловой головкой самонаведения «Снегирь», отличавшейся от ранее применявшейся «Кондор» более высокой чувствительностью и лучшей помехозащищенностью. В частности, в новой головке самонаведения исключался захват высокотемпературных, а также протяженных объектов типа подсвеченных солнцем облаков, береговой черты, солнечной дорожки на воде. Однако при необходимости ракета с тепловой ГСН могла наводиться и на корабль противника, несущий высокотемпературный источник для маскировки под помеховое образование.
В итоге были получены положительные результаты испытаний собственно ракеты П-15М. Совместные испытания ракетного комплекса в целом, включая новую активно-пассивную аппаратуру поиска целей «Гравий» были проведены позже. В ходе девяти пусков, осуществленных с 10 октября 1971 г. по 16 октября 1972 г., только три закончились неудачей из-за отказов головок самонаведения.
В принципе, после модернизации корабельной аппаратуры все катера пр. 183Р и 205 могли оснащаться ракетами П-15М. Но массового перевооружения не последовало: доработку на Приморском и Владивостокском заводах по пр. 205мод с системой «Гравий» (в составе активной РЛС «Гарпун» и пассивной «Галс») прошли всего 10 катеров. К этому времени на флот начали поступать обладавшие намного большими боевыми возможностями новые малые ракетные корабли пр. 1234 с комплексом «Малахит», а ракетные катера стали рассматриваться как устаревающее оружие.
Корабль пр. 56У с четырьмя ориентированными в корму пусковыми установками КТ-97Б для ракет П-15М.
Корабль пр.56У.
Проект56УВ начале 1970-х гг. комплекс с ракетой П-15М, получивший наименование «Термит», поступил и на вооружение крупных кораблей.
К середине 1960-х гг. безнадежно морально устарели вооруженные комплексом КСЩ корабли пр. 56М и 56ЭМ. В 1968 г. было принято решение модернизировать их с размещением четырех ориентированных в корму пусковых установок КТ-97Б для ракет П-15М. Пусковые установки (другое название КТ-15М БРК) устанавливались с разным углом наклона контейнеров к горизонту — передние под 17°, кормовые под 15°. В 1972–1977 гг. по пр. 56У, разработанному в Северном ПКБ под руководством главного конструктора В.Г. Королевича, на Севастопольском морском заводе и Дальневосточном заводе были перевооружены три корабля — «Бедовый» (заводской номер 1204), «Неуловимый» (№ 765) и «Прозорливый» (№ 1210).
Некоторые отечественные эксперты не без иронии отмечали, что из кораблей, спроектированных после 1955 г., пр. 56У нес на себе наиболее многочисленную артиллерию — в общей сложности 20 стволов калибра 57 и 76 мм. Разумеется, можно было установить на корабле более совершенные средства ПВО — ракетный комплекс «Оса-М», шестиствольные зенитные автоматы. Но в этом случае стоимость модернизации возросла бы в несколько раз. Настораживающий опыт уже имелся: радикальная модернизация других «щуконосцев» пр. 57 в БПК пр. 57А обошлась примерно во столько же, сколько стоила их постройка, что весьма озаботило руководство флота. К 1970 г. корабли пр. 56М уже проплавали без малого 15 лет (больше половины нормального срока эксплуатации) и выделение больших средств на их модернизацию сочли неоправданным расточительством.
Объем доработки свели к минимуму, впрочем, не вполне оптимальному. Вместо не способных реально защитить корабль артиллерийских установок АК-726 можно было поставить еще четыре пусковые установки «Термита», что удвоило бы ударную мощь корабля.
Проект 61МРезультаты проработок перевооружения кораблей по пр. 56У оказались настолько обнадеживающими, что их решили распространить и на другие проекты. К тому времени на протяжении почти десятилетия строились и поступали на флот спроектированные в ЦКБ-53 (в дальнейшем — «Северном ПКБ») под руководством главного конструктора Б.И. Купенского первые в мире крупные корабли с газотурбинной энергоустановкой. Официально классифицированные как большие противолодочные корабли пр. 61, они обладали слабыми возможностями по борьбе с подводными лодками, но несли довольно мощное по тем временам зенитное ракетное вооружение в составе двух комплексов М-1 «Волна». Однако, несмотря на универсальность последующих модификаций этого комплекса, из-за малой мощности боевой части и особенностей системы наведения он обладал низкими возможности в борьбе с надводным противником, а никакого специального ударного вооружения на кораблях пр. 61 не было. Но именно надводные корабли вероятного противника, в отличие от подводных лодок, реально систематически обнаруживались и отслеживались нашим флотом в ходе начавшейся в 1960-е гг. «боевой службы».
Отмеченный недостаток пр. 61 был скомпенсирован только к концу их строительства. В 1972 г. николаевский «Заводим. 61 коммунара» (бывший № 445) сдал «Одержимый» (заводской номер 1715) — последний БПК пр. 61 в модификации пр. 61М с четырьмя ориентированными в корму пусковыми установками КТ-97. В 1971–1981 гг. еще пять ранее построенных кораблей пр. 61 — «Огневой» (№ 751), «Славный» (№ 751), «Стройный» (№ 1705), «Смышленный» (№ 1708), «Смелый» (№ 1711) были переоборудованы по аналогичному пр. 61 МП на том же николаевском предприятии, на Севастопольском морском заводе и ленинградском заводе им. Жданова (бывший завод № 190). БПК «Славный» 19 января 1988 г. был передан Польше и под названием Warzawa являлся флагманом флота этой страны до 2002 г.
В 1979–1987 гг. специально для Индии на «Заводе им. 61 коммунара» по разработанному Северным ПКБ (главный конструктор — А.Д. Шишкин) пр. 61МЭ было выпущено пять кораблей, оснащенных обращенными в нос четырьмя пусковыми установками ракет П-20 — экспортной модификации П-15. По своим боевым свойствам эти корабли явно превосходят модификации пр. 61, эксплуатировавшиеся отечественным флотом.
В ходе модернизации большие противолодочные корабли пр. 61 получили по четыре ориентированные в корму пусковые установки КТ-97 для ракет П-15М.
Корабль пр.61 М.
* * *
В 1970-1980-е гг. было построено большое число сторожевых кораблей (первоначально — БПК) пр. 1135, вооруженных противолодочным комплексом «Метель» с максимальной дальностью, многократно превышающей возможности установленных на них гидроакустических комплексов. С другой стороны, советский флот активно приступил к решению задачи непрерывного отслеживания авианосных соединений. Практика показала, что в отличие от поиска атомных подводных лодок, эта задача вполне выполнима. Но многочисленные корабли пр. 1135 не несли противокорабельного оружия, за исключением 76-мм пушек. С учетом того, что в большинстве случаев зона обнаружения корабельной гидроакустики вполне перекрывалась установленными на пр. 1135 бомбометами РБУ-6000, было бы целесообразно заменить «Метель» на те же П-15М. Однако подобная модернизация означала бы признание слабости противолодочных средств флота, и на ее реализацию не согласились.
Комплекс «Термит» с ракетой П-15М был сдан на вооружение постановлением от 21 июня 1972 г. Некоторое время он виделся также в качестве ударного ракетного вооружения эсминцев пр. 956. Это оружие рассматривалось в качестве вспомогательного, так как на пр. 956 первоначально возлагались задачи артиллерийской поддержки десанта, и он должен был строиться на смену выводимым из состава флота кораблям пр. 30бис. Только на довольно поздней стадии разработки, при корректировке эскизного проекта в 1974 г., всего за пару лет до закладки головного корабля, П-15М заменили на перспективные «Москиты», разрабатывавшиеся в то время дубнинским МКБ «Радуга». Планировалась установка П-15 на первоначальном варианте КПК пр. 1240.
Комплекс П-15М рассматривался и применительно к проектным проработкам будущего авианесущего крейсера пр. 1143 на некоторой промежуточной стадии превращения замысла «чистого авианосца» в полученный, в конечном счете, загадочный гибрид ракетного крейсера и носителя самолетов вертикального взлета и посадки.
Ракетный катер на подводных крыльях пр. 206МР «Вихрь». На заднем плане виден ракетный катер пр. 205.
Ракетный катер пр. 206МР «Вихрь».
Катер пр. 206МР «Вихрь» оснащался двумя пусковыми установками КТ-97М с ракетами П-15М.
Проект 206МРКак уже отмечалось, для испытаний комплекса П-25 предусматривалась постройка катера пр. 205Э. Он был построен в 1962 г. на заводе № 5 и первоначально отличался от серийных кораблей пр. 205 поднимающимися контейнерными пусковыми установками для ракет П-25 и соответствующими корабельными системами. В 1 963 г. катер дооснастили передним подводным крылом и управляемой транцевой плитой. После прекращения работ по П-25 технический задел по пр. 205Э был использован при проектировании торпедного катера пр. 206М, который первым из серийных советских катеров получил солидное артиллерийское вооружение — спаренную 57-мм автоматическую установку АК-725.
С 1973 г. в ЦМКБ «Алмаз» под руководством главного конструктора А.П. Городянко разрабатывался катер на подводных крыльях пр. 226. После завершения эскизного проекта он получил обозначение пр. 206МР «Вихрь». Катер был оснащен носовым подводным крылом с управляемыми закрылками и управляемой транцевой плитой, двумя пусковыми установками КТ-97М с ракетами П-15М, РЛС «Гарпун», 76-мм и 30-мм артиллерийскими установками АК-176М и АК-630М, наводимыми от общей РЛС. Это позволило, несмотря на рост водоизмещения до 259 т, сохранить максимальный ход 42 узла, поддерживая его до 36 узлов и при волнении 5 баллов. Дальность плавания уменьшилась до 770 миль. Головной катер Р-27 (заводской номер 241) был построен на Средненевском заводе в Усть- Ижоре (бывшем № 363) в 1977 г. Всего эта верфь до 1983 г. поставила флоту еще 11 этих на редкость красивых кораблей — Р-44, Р-50, Р-211, Р-254, Р-260, Р-262, Р-265, Р-251, Р-15, Р-25, Р-30 (со строительными номерами с 242 по 252).
Проект 1241ТОсознание слабости оборонительных средств катеров пр. 205 пришло задолго до того, как оно проявилось на Средиземном море в ходе октябрьской войны 1973 г. Напротив, пути решения этой проблемы были намечены как раз в то время, когда был достигнут триумфальный успех советского ракетного оружия — потопление израильского эсминца «Эйлат». В качестве первого этапа было предусматривалось дальнейшей строительство катеров пр. 205 вести с сокращенным вдвое ракетным вооружением, установив вместо пары контейнеров с П-15 спаренный 57-мм автомат АК-725. На втором этапе намеревались удлинить катер на 4 м, восстановив прежний ракетный залп в сочетании с размещением АК-725. Первое направление было реализовано (пусть и спустя десятилетие и на базе нового корпуса на подводных крыльях) в пр. 206МР. Что касается удлинения катера на 20 %, то оно не обеспечивалось резервами прочности, заложенными в исходной конструкции пр. 205: конструкторы «москитного флота» всегда стремились облегчить корпуса своих корабликов. Требовалась практически новая конструкция, а не простая врезка четырехметровой секции. Кроме, того, эффективное решение задач ПВО требовало применения зенитного ракетного комплекса. Всем требованиям по ударному и оборонительному оружию удовлетворяли начатые строительством в те же годы малые ракетные корабли пр. 1234, по водоизмещению втрое превышавшие катера пр. 205.
Между тем, в строю флота уже находилось более полутора сотен этих катеров и их строительство продолжалось до 1975 г Для обеспечения их боевой устойчивости было предложено разделить ударные и оборонительные задачи, не стремясь возложить их решения на один катер ограниченного водоизмещения.
К началу 1970-х гг. вместо нового ракетоносца с гармоническим развитым вооружением был предложен катер пр. 1241, который первоначально задумывался как ракетно-артиллерийский и предназначался для прикрытия соединений ракетных катеров противника и для боя с вражескими катерами. Соответственно, его вооружение включало спаренную 76-мм артиллерийскую установку АК-726,30-мм автомат и зенитный ракетный комплекс «Оса-М». Тактически катера пр. 1241 и 205 должны были взаимодействовать как пикинеры, прикрывавшие в ближнем бою мушкетеров пехоты XVI века.
Отказ от одной из трех систем оружия, установленных на корабле пр. 1234, обеспечивал снижение на треть водоизмещения (до 400–440 т). Таким образом, на новом этапе развития возрождалась популярная в 1920-1930-е гг. идея лидера — более крупного корабля, огнем своей мощной артиллерии обеспечивающего вывод в торпедную атаку соединения эсминцев. Помимо отсутствия ударного ракетного вооружения катер пр. 1241 отличался от корабля пр. 1234 также большей скоростью, позволявшей не отставать от катеров пр. 205.
Вполне естественной была и идея вместо продолжения строительства уже устаревшего пр. 205 разработать на базе пр. 1241 новый ракетный катер пр. 1241РА с четырьмя ракетами П-15, но без «Осы-М». При этом базовая ракетно-артиллерийская версия получила обозначение пр.
1241 А, а еще одна, удешевленная, модификация с установкой вместо всех видов ракетного вооружения четырех торпедных аппаратов — пр. 1241 П. Последняя должна была сменить на стапелях пр. 205П и, как ее предшественник, решать в мирное время задачи пограничного сторожевого корабля, а в военное — противолодочного катера.
Вскоре в ходе проектирования выяснилась возможность и целесообразность за счет умеренного (в пределах 15–20 %) роста водоизмещения и стоимости все-таки разместить на ракетном катере пр. 1241Р наряду с четырьмя П-15 также и комплекс «Оса-М», сократив артиллерийское вооружение до одноствольной 57-мм установки АК-57. Появилась перспектива создать универсальный катер. Работы по варианту пр. 1241 А, вооружение которого к тому времени отличалось лишь дополнительным 57-мм стволом при отсутствии ударных ракет, прекратились.
Первоначальный вариант катера пр. 1241Р с четырьмя П-15 и ЗРК «Оса-М» (проект).
Большой ракетный катер пр. 12417.
Большой ракетный катер пр. 1241РЭ.
Большой ракетный катер пр. 1241-1 (пр. 1241Т).
Пуск ПКР с индийского катера Nirbhik (пр. 1241РЭ).
Большой ракетный катер пр. 1241РЭ оснащался пусковыми установками КТ-138.
Фрегат Al Hani ВМС Ливии (пр. 1159TP) с двумя сдвоенными пусковыми установками ракет Д-20 (экспортная модификация П-15М).
В ходе последующих проработок вместо П-15М решили использовать новейший ракетный комплекс «Москит», а вместо 57-мм артиллерийской установки была принята 76-мм АК-76. По составу вооружения пр. 1241Р приблизился к малому ракетному кораблю пр. 1234, водоизмещение возросло, что наряду с ростом стоимости препятствовало достижению заданной скорости свыше 40 узлов. Пришлось оказаться от «Осы-М», тем более что к тому времени эффективность этого одноканального комплекса уже оценивалась как явно недостаточная. Уповали и на то, что катера будут действовать в прибрежной зоне, под прикрытием своей авиации.
Таким образом, в ЦМКБ «Алмаз» под руководством Е.И. Юхнина, а затем В.Н. Устинова создавался катер пр. 1241Р, позже получивший наименование 12411 «Молния-1», под четыре новые противокорабельные ракеты «Москит», активно-пассивную систему целеуказания, одну артиллерийскую 76-мм установку АК-176 и два шестиствольных 30-мм АК-630 с наведением от РЛС МР-105. По сравнению с пр. 205 водоизмещение возросло вдвое (до 465 т), длина — на 30 % (до 56,1 м).
Скорость не снизилась, превышая 42 узла, но для этого потребовалась комбинированная дизель-газотурбинная установка, включавшая по два маршевых дизеля М-510 по 3000 л.с. и по две форсажные турбины М-90 по 12000 л.с. Дальность плавания составила 1600 миль.
Учитывая возможные экспортные поставки, а также исходя из разумной осторожности в оценке сроков создания «Москита», конструкторы предусмотрели оснащение нового катера ракетами П-15М. Новая ракета запаздывала, и в 1979 г. Приморский завод ПО «Алмаз» (бывший завод № 5) построил головной катер Р-5 (заводской номер 870) по пр. 1241-1 (иногда упоминается как пр. 1241Т) с ракетами П-15М в пусковых установках КТ-138. До 1983 г. это предприятие выпустило еще три аналогичных катера — Р-255, Р-256 (в дальнейшем Р-26 и Р-63) и Р-6 с заводскими номерами с 403 по 405. Средне-Невский завод сдал отечественному флоту Р-54 и Р-55 (затем Р-71) со строительными номерами 200 и 201, а Хабаровский завод — Р-42, Р-45, Р-69 и Р-79 (с номерами с 901 по 904). Кроме того, для Польши (4), ГДР (5), Румынии (3), Болгарии (2), Индии (5), Йемена (2) и Вьетнама (1) в Рыбинске и на Ярославском судостроительном заводе (бывший завод № 345) построили 22 катера пр. 1241РЭ с ракетами П-20. По лицензии эти катера собирались с 1991 г. в Индии.
Практически все отечественные катера оснащались системой целеуказания «Монолит-Т», размещенной под обтекателем, а головной для советского ВМФ и все экспортные — РЛС «Гарпун» («Гарпун- Э»). На всех катерах с П-15М вместо дизелей установили турбины М-75 мощностью по 5000 л.с.
Проект 1159ТРСпроектированный Зеленодольским ПКБ (главный конструктор — О.В. Рогожников) специально для поставок на экспорт сторожевой корабль пр. 1159 не имел ударного ракетного вооружения. Поэтому наряду с пятью кораблями пр. 1159 для ГДР и Югославии и пр. 1159Т (в тропическом исполнении) для Алжира, для Ливии был разработан пр. 1159ТР с четырьмя ракетами П-20. Два корабля по этому проекту в 1985–1986 гг. построил Зеленодольский завод.
Проект1234ЭКак уже отмечалось, на смену катерам пр. 205 предназначались малые ракетные корабли пр. 1234, которые оснащались шестью ракетами «Малахит» с дальностью до 110 км. Так как эти ракеты считались секретными (кроме пр. 1234 ими оснащались нацеленные на авианосцы подводные лодки пр. 670М), для зарубежных заказчиков с конца 1970-х гг. на ленинградском заводе выпускались корабли пр. 1234Э с четырьмя противокорабельными ракетами (экспортные варианты П-15М и П -15МТ) с заменой комплекса целеуказания «Титанит» на РЛС «Рангоут». Было построено по три корабля для Индии (Vijay Durg, Sidhu Durg, Hos Durg) и Алжира (Rais Hamidou, Salah Rais, Rais Ali), а также четыре для Ливии (Ean Mara, Ean Al Gazala, Ean Zara, Ean Zaqit).
Финский ракетный катер Isku нес четыре ангарные пусковые установки ракет П-15.
Ракетный катер Ante Banina (тип Koncar) оснащался двумя контейнерными пусковыми установками для ракет П-15М.
Румынский ракетный крейсер Marasesti стал самым крупным зарубежным кораблем, вооруженным ракетами П-15.
Индийский корвет Khukri (пр. 25) с ракетами П-15М.
Построенные в Индии фрегаты типа Godavari (на фото — Gomati) оснащались четырьмя пусковыми установками с ракетами П-15М.
Зарубежные корабли с ракетами семейства П-15Помимо кораблей с ракетным вооружением, производившихся в СССР для дружественных стран, ряд зарубежных флотов строил ракетоносцы с комплексами семейства П-15 по собственным проектам. В наибольшей мере оригинальность проявили горячие финские парни, создавшие нечто медлительное на корпусе десантного катера водоизмещением 140 т, но с вооружением почти как у нашего катера пр. 205 (четыре ангарные пусковые установки П-15, спаренная 30-мм установка). Естественно, что скорость этого корабля, названного Isku, составила всего 25 узлов при неплохой энергоустановке — четырех дизелях М-50, как и на катере пр. 183. К 1990 г. ракеты демонтировали и катер переоборудовали в тральщик.
Напротив, индусы в 1989–1991 гг. построили быстроходные, очень изящные корветы (по нашей классификации — малые ракетные корабли) Khukri, а в 1978–1983 гг. — фрегаты (сторожевые корабли) Godavari, несущие помимо артиллерийского и противолодочного вооружения по четыре пусковые установки с ракетами П-15М.
Югославы построили четыре ракетных катера типа Koncar водоизмещением 150 т, несущих по две контейнерные пусковые установки с ракетами П-15М. В отличие от катеров пр. 205, эти корабли оснащались двумя солидными 76-мм артиллерийскими установками. Один из катеров при распаде Югославии достался Хорватии.
Крупнейшим из зарубежных кораблей с ракетами семейства П-15 стал румынский эсминец Muntenia (впоследствии переименованный в Marasesti), в носу и в корме которого разместили побортно четыре пусковые установки КТ-138. В годы правления Чаушеску корабль классифицировался как крейсер: по водоизмещению он практически не уступал нашему «Варягу» (пр. 58).
Помимо нового строительства зарубежные флоты пополнялись и модернизированными кораблями, в ходе ремонта оснащенными комплексом П-15. Первыми шаг в этом направлении сделали индусы, материализовавшие в «железе» столь абстрактное понятие как «советско-английская дружба». На полученном в свое время от бывшей метрополии сторожевом корабле типа 12 вместо носовой спаренной 114-мм башни они установили две ангарные пусковые установки П-15.
Югославы дооснастили четырьмя кормовыми контейнерными пусковыми установкам КТ-97 уже упоминавшийся сторожевой корабль пр. 1159 Split (впоследствии Beograd), проведя соответствующие модернизационные работы спустя всего пару лет после поставки из СССР. После этого на югославской верфи по основательно доработанному пр. 1159 построили еще два корабля типа «Котор» (Kotor) с четырьмя ориентированными в нос пусковыми установками. Еще одним бывшим советским кораблем, вооруженным П-15 за пределами нашей Родины, стал модернизированный эсминец пр. 30бис AI Zaffer. Египтяне установили две контейнерные пусковые установки на кормовой надстройке на месте зенитной 85-мм башни 92К и 37-мм зенитных автоматов. Так, спустя четверть века, частично реализовался замысел корабля пр. 60.
Поставка ракетных катеров дружественным странам в «горячие точки планеты» способствовала их проверке в реальных боевых действиях.
Индийский ракетный крейсер Ranvijay (пр. 61МЭ) с установками ракет П-15М. Слева: установка контейнеров с ПКР П-15М на крейсере Rana (пр. 61 МЭ) ВМС Индии.
Вверху: модернизированный египтянами эсмнец пр. 30бис AI Zaffer; внизу: переоборудованный в Индии английский сторожевой корабль типа 12 получил две ангарные пусковые установки для ракет П-15.
Модернизированный в Югославии сторожевой корабль пр. 1159 Beograd (бывший Split), оснащенный четырьмя контейнерными пусковыми установками КТ-97.
Югославский фрегат Kotor (доработанный пр. 1159) с четырьмя пусковыми установками КТ-97.
Ракетные катера в боюБез преувеличений можно утверждать, что день 16 октября 1967 г. навсегда вошел в историю развития средств вооруженной борьбы на море. Для экипажа израильского эсминца «Эйлат» (Eilat) он, видимо, стал тяжелым с самого утра: накануне отмечалась очередная годовщина вступления бывшего британского корабля в состав израильского флота. Кроме того, этот день стал вообще последним в истории корабля. Патрулируя в районе египетской военно-морской базы Александрия, он вызвал неудержимое раздражение в душах арабских моряков, а, возможно, избыточное внимание их советских советников. Так или иначе, корабль был обстрелян непосредственно с рейда Александрии. Гибель «Эйлата» была стремительной и впечатляющей. Действительно, в небольшой корабль-ветеран Второй мировой войны попали сначала две, а затем с временным интервалом еще пара ракет П-15. Последняя поразила то немногое, что еще возвышалось над водой, за считанные минуты до окончательного погружения эсминца в пучину. Общий расход ракет П-15 вдвое превышал требующийся для его потопления по теоретическим расчетам.
Это событие оказало исключительное влияние на последующее развитие морских вооружений. До того противокорабельные ракеты создавались только в СССР, Швеции и без особых успехов во Франции. Американцы и англичане как сыны традиционных морских наций спокойно наблюдали за деятельностью советских конструкторов, считая особое внимание, уделяемое ракетному оружию в СССР, вынужденной компенсацией отсутствия авианосцев в нашем флоте. После гибели «Эйлата» американцы решительно приступили к созданию собственных противокорабельных ракет — «Гарпуна» и тактического варианта «Томагавка». Французы ускорили и успешно завершили уже развернутую ранее разработку ракеты «Экзосет».
У нас в стране история с «Эйлатом» прибрела особую масштабность. С настойчивостью, достойной лучшего применения, несколько поколений представителей «второй древнейшей профессии» упорно именуют его крейсером. Возможно, это связано с тем, что к этому классу относились самые популярные в народе корабли — «Варяг» и «Аврора» — и на нем кончаются познания журналистской братии в военно-морской классификации.
Следующие боевые эпизоды, связанные с использованием ракет в ходе упомянутого в песне B.C. Высоцкого «индопакистанского инцидента», в еще большей мере укрепили уверенность в могуществе советского оружия. Как и наши черноморцы в 1941 г., индусы решили с началом боевых действий немедленно разорить осиное гнездо врага — его главную военно-морскую базу. Но рейд на Карачи прошел намного успешнее набега на Констанцу, что свидетельствует о его лучшей подготовке. Карачи находился на большом удалении от индийских баз, на пределе дальности хода ракетных катеров пр. 205. Поэтому большую часть пути катера «Ниргхат», «Нипат» и «Веер» прошли на буксире у сторожевых кораблей пр. 159 «Килтон» и «Катчал».
В ночь на 5 декабря 1971 г. на удалении 20 миль от берега сторожевики остановились, а ракетные катера своим ходом двинулись к берегу. Ход был неторопливым: катера имитировали занятые промыслом рыболовецкие суда. Тем не менее они вызвали повышенный интерес у пакистанцев, обнаруживших их на экране работающей береговой РЛС. Любопытство мусульман оказалось для них гибельным: посланный на разведку эсминец Khaibar стал первой жертвой индусов, потопивших его двухракетным залпом. Ракетами были также повреждены эсминец Badr, тральщик Muhafiz и транспорт, ошибочно принятый индусами за пакистанский крейсер. Две ракеты были выпущены по береговым сооружениям — портовые краны давали мощное радиолокационное отражение, воспринимались операторами катерных РЛС как крупные суда и легко захватывались на сопровождение. Спустя четыре дня индусы предприняли еще один ночной рейд на Карачи, в ходе которого потопили три и повредили два транспорта. Новым в боевом применении ракет стал великолепный фейерверк, вызванный четырехракетным залпом индусов, уничтожившим 12 из 34 топливных цистерн нефтехранилища. Согласно одной из версий, последние были поражены ракетами с тепловыми головками, захватившими на сопровождение металлические корпуса баков, хорошо прогретых за день тропическим солнцем.
Отметим, что все описанные выше боевые эпизоды связаны с использованием ракетного оружия только одной стороной вооруженного конфликта, как бы с игрой в одни ворота. В те годы у противников Египта и Индии не было ни ракетных катеров, ни других кораблей-ракетоносцев. Меры радиоэлектронного противодействия также не принимались.
Положение изменилось в ходе октябрьской арабо-израильской войны 1973 г. Израильский флот к ее началу насчитывал 12 катеров французской постройки типа «Саар» (Saar). Часть из них была выкрадена с французских верфей после введения правительством де Голля эмбарго на поставки Израилю. Можно предположить, что без молчаливого согласия фирмы-изготовителя столь дерзкая операция не увенчалась бы успехом. В дальнейшем израильтяне начали самостоятельно строить катера «Решеф» (Reshef) по типу французских Saar-IV. Головной катер успел пополнить израильский флот к началу очередного конфликта на Ближнем Востоке.
К началу войны 1973 г. израильский флот располагал 12 ракетными катерами типа Saar.
Размещение ракет «Габриель» на катере типа Saar.
Как известно, боевые действия начались внезапно, с решительного наступления, предпринятого египетской и сирийкой армиями в 13 ч 50 мин 6 октября 1973 г., в день еврейского религиозного праздника «Йом кипур» («Судный день»). Корабли арабов под прикрытием обычных мероприятий по плановой боевой подготовке были заранее развернуты в море. Но уже в первую военную ночь израильтяне восстановили боеспособность и двумя тактическими группами предприняли набеговую операцию на сирийскую военно-морскую базу Латакия. Севернее действовала первая ударная группа из катеров Miznak, Grash и Hetz, южнее — прикрывающая ее вторая группа в составе артиллерийского катера Mivtach и ракетного Reshef. Первой жертвой израильтян стал малый торпедный катер советской постройки пр. 123К, обнаруженный Miznak. Он был потоплен в 22 ч 50 мин огнем двух 76-мм артиллерийских установок, но успел до своей гибели оповестить командование о приближении катеров противника.
Впервые ракеты «Габриель» были безуспешно применены с Grash на дальности 20 км по находившемуся в дозоре к северо-западу от Латакии тральщику Yarmuk советской постройки пр. 254, который немного позднее (в 22 ч 43 мин) был все-таки потоплен двухракетным залпом катера Reshef с удаления 18 км. Немного позже южнее Латакии группа из двух сирийских ракетных катеров пр. 183Р и одного пр. 205 залпом шести ракет атаковала Reshef и Mivtach. Израильтяне прикрылись ложными целями. Далее сирийцы, сблизившись с противником на дальность 30 км, провели пуск оставшихся двух П-15 с катера пр. 205 по Grash и Miznak и развернулись в сторону базы. Они шли на максимальном ходу, обеспечиваемом к тому времени их изношенными дизелями, 24 узла. Израильские катера, успешно уклонившиеся от ракет П -15 с помощью ложных целей, на скорости более 30 узлов устремились в погоню. Уменьшив дистанцию до 20 км, они пусками четырех ракет «Габриель» пустили на дно сирийские катера пр. 183Р и пр. 205 в 23 ч 32 мин и через 8 мин после полуночи соответственно. Оставшийся сирийский катер пр. 183Р, спасаясь от ракетного и артиллерийского огня, выбросился на мель, где и был добит Miznak в 0 ч 25 мин.
В ту же ночь израильской авиацией был потоплен и один из семи египетских ракетных катеров, наносивших удар по береговым объектам у Рунами. Египтяне заявили о том, что один израильский вертолет был сбит.
События у Латакии повторились через двое суток у берегов Египта. Перед этим 10 израильских катеров направились к берегам Суэцкого канала в расчете на то, что их танки все-таки прорвутся у берегов Средиземного моря к каналу. Но контрнаступление израильтян не удалось, и 4 из 10 катеров вернулись в базу. Восемь египетских ракетных катеров медленно, имитируя рыболовные суда, подкрались к цели и с дистанции 48–40 км нанесли четыре залпа П-15. Ракеты ушли на ложные цели.
Израильские катера Reshef и Keshet нагнали отходившие египетские ракетоносцы и залпом ракет «Габриель» на дальность^ км потопили три из них. Один катер сел на мель и был добит катерами Soufa и Herev.
На обратном пути группа израильских катеров была атакована египетским катером, запустившим П-15 на предельную дальность 37 км. Арабы посчитали один израильский катер уничтоженным.
В ночь с 10 на 11 октября были потоплены еще два сирийских ракетных катера, повреждены сирийские нефтесклады под Бамнизасом, отправлены на дно в Латакии японский и греческий сухогрузы. В том же порту на следующую ночь было сожжено советское транспортное судно.
Наиболее удачным египтянам представлялся бой в ночь на 15 октября у мыса Абукир, прославленного блестящей победой Нельсона над французским флотом. Залпом пяти ракет П-15 на предельной дальности были потоплены (по египетским данным) два ракетных и торпедный катер израильтян. Еще один, неповрежденный, израильский катер сумел пуском ракеты «Габриель» поразить ракетный катер египтян, который, тем не менее, вернулся в свою базу. Удары по Латакии и Баниасу были нанесены 20 и 23 октября.
Длительное время в советской печати приводились данные о потерях сторон, согласно которым арабы потеряли 18 кораблей, включая 10 ракетных катеров, а израильтяне — соответственно 12 и 7. Однако, в отличие от танков или самолетов, корабли товар штучный, считаемый не сотнями и тысячами, а единицами, которые у израильтян оказались все налицо, а не на дне Средиземного моря! Авторитетный справочник «Джейн» из года в год показывал одну и ту же дюжину катеров типа «Саар». Никаких неприятностей, согласно этому источнику, не случилось и с головным катером «Решеф». Наконец, в октябре 1998 г. официальный орган российского флота «Морской сборник» констатировал, что все 55 ракет П-15, запущенные арабами в 1973 г., не причинили ни малейшего вреда противнику.
Но такие итоги не могут скомпрометировать саму систему П-15. Условия боевых действий в октябрьской войне 1973 г. оказались крайне неблагоприятными для ее применения.
Неоднозначно трактуется и характер ложных целей, на которые были отведены запущенные арабами ракеты П-15. Сирийцы, подводя итоги боя, сочли, что это были действовавшие на предельно малой высоте группы вертолетов противника, принятые арабскими моряками за быстроходные вражеские корабли. Они высказали предположение, что при атаке ракетами П-15 вертолеты стремительно набрали высоту, исчезнув с экранов РЛС. Сирийские моряки восприняли наблюдаемую на экранах РЛС картину как гибель израильских кораблей в пучине вод и, обрадованные, двинулись назад, к берегу.
Подводя итоги боя 10–11 октября, египтяне также сочли причиной срыва своей ракетной атаки использование израильтянами вертолетов, имитировавших катера. Поскольку все происходило вдали от израильских баз, получила распространение версия о том, что вертолеты были доставлены на борту двух десантных кораблей. Судя по этим данным, большинство П-15 было выпущено по воздушным целям, поражение которых не планировалось при разработке ракеты.
Если бы эта версия оказалась правильной, то тактику израильтян можно было бы оценивать как претворение в жизнь мечты красных флотоводцев 1920- 1930-х гг. о совместных действиях против превосходящего противника легких сил флота и авиации. А население Израиля, как известно, в значительной мере состоит из выходцев из СССР..
Однако если верить последней публикации в «Морском сборнике», израильтяне использовали в этих боях обычные артиллерийские или реактивные снаряды — постановщики облаков дипольных отражателей.
Горят нефтехранилища на сирийском побережье, пораженные израильскими ракетами «Габриель».
Индийские ракетные катера пр. 205 приняли самое активное участие в противостоянии с Пакистаном.
Между тем, как известно, отметки от вертолетов на экранах РЛС имеют характерный вид, обусловленный сдвигом частоты излучения, отраженного от быстровращающегося винта. Снаряды и ракеты- постановщики пассивных радиолокационных и тепловых помех также могли селектироваться по повышенной яркости и неустойчивости состояния: через 2–3 с отметка на экране РЛС распадалась на несколько составляющих, которые можно было выделить при переходе на мелкомасштабную развертку.
Конечно, на итогах войны 1973 г. сказалось и то, что П-15 по замыслу — не противокатерное, а противокорабельное оружие. Израильские катера несли больший боекомплект более компактных ракет. Размеры П-15 в значительной мере определялись масштабом полутонной боевой части, способной пробить броню толщиной 180 мм и разрушить расположенные за ней конструкции в радиусе 10 м, но явно избыточной для стрельбы по катеру водоизмещением в сотню-другую тонн. Кроме того, катера противника представляли для П-15 более сложную цель из-за малой радиолокационной заметности. Головка самонаведения захватывала такой объект на дальности вдвое меньшей, чем при стрельбе по эсминцу или транспорту, и с большей вероятностью выбирала ложную цель, своевременно поставленную уже после пуска ракеты. Однако это свойство всех самонаводящихся ракет, вне зависимости от их габаритов. А в ходе испытаний и учений П-15, как правило, успешно поражали катера-цели.
Неблагоприятным фактором стало и то, что бои велись ночью. Пуск П-15 даже на максимальную дальность был хорошо виден противнику по ярко освещенному «хвосту» плотного дыма от продуктов сгорания твердотопливного двигателя ускорителя, поднимающемуся от поверхности воды до высоты 300 м и более. Как раз при пуске П-15 на максимальную дальность у израильтян было более чем достаточно времени для постановки ложных целей. Так что «длинная рука» не всегда благо. Действуй Равальяк не кинжалом, а шпагой — «веселый король» Генрих IV смог бы отбиться от фанатика-убийцы.
Еще менее успешными оказались попытки применения П-15 с борта ливийских малых ракетных кораблей против американцев в 1986 г Лидер ливийской революции М. Каддафи распространил суверенитет своей страны на залив Сидр, отхватив кусочек Средиземного моря с акваторией площадью с Голландию, Бельгию и Люксебург, вместе взятые. Не посчитавшись с волей свободолюбивого народа, американцы продолжали считать залив Сидр международными водами и направили в этот район свое «оружие агрессии» — авианосцы. После обстрела американских самолетов ливийцами, использовавшими зенитный комплекс советского производства С-200, палубная авиация США нанесла якобы ответные удары, потопив в базе два ракетных катера. Вопреки мнению, приводимому уважаемым профессором Военно-морской академии Виталием Дмитриевичем Доценко, был поврежден и малый ракетный корабль Еап Мага. Во всяком случае, ему пришлось пройти аварийно-восстановительный ремонт с устранением боевых повреждений на Приморском заводе в Ленинграде, прежде чем в 1991 г. вновь вступить в состав ливийского флота под наименованием Tariq ibn Ziyad. В тот же вечер американский крейсер УРО «Йорктаун» обнаружил малоскоростную цель в 20 милях к западу от Бенгази. Это был МРК Ean Zaquit, подкрадывавшийся к американцам в режиме радиомолчания, имитируя рыболовное судно. Даже кратковременное (всего на два оборота антенны) включение РЛС демаскировало малый ракетный корабль. Пуском двух ракет «Гарпун» МРК был подожжен и затонул через 15 мин, при этом погиб весь экипаж.
Горит ливийский ракетный корабль Еап' Zaquit (пр. 1234) после попадания двух ракет «Гарпун», запущенных с американского крейсера УРО «Йорктаун».
Пуск ракеты «Термит-Р» берегового комплекса «Рубеж».
Очень печально, но через год судьбу Ean Zaquit — бывшего МРК-15, разделил и советский корабль пр. 1234 — малый ракетный корабль Тихоокеанского флота «Муссон».
Необходимо отметить, что значительная часть ракет семейства П-15 завершила свое существование в качестве воздушных мишеней, использовавшихся для обеспечения боевой подготовки артиллерийских и ракетных зенитчиков, летчиков, а также для проведения испытаний новой техники. При трансформации ракеты в мишень М-15 или М-15М на ней отключалась головка самонаведения, заменялась балансировочным грузом боевая часть. Мишень запускалась с одного из штатных носителей ракет П-15 и летела на автопилоте.
В злосчастный день 14 апреля 1987 г. «Муссон» проводил учебно-боевую стрельбу ЗРК «Оса-М» по воздушной цели. В силу уже упомянутой «неизбежной на море случайности» мишень после попадания двух ракет была повреждена, но продолжила полет, свернув в направлении «Муссона». Корабль еще успел обстрелять мишень из 57-мм автомата, но она все-таки дошла до него, ударив в надстройку под главным командным пунктом. При этом были сразу убиты командир и большинство офицеров корабля, а также проверяющие из штаба, в том числе первый заместитель командующего Приморской флотилией адмирал Р. Темирханов.
Известно, что при попадании в английский эсминец «Шефилд» запущенной с аргентинского самолета ракеты «Экзосет» разбросанные по палубам остатки твердого топлива действовали как бомбы-«зажигалки», создавая множество очагов возгорания. Советская мишень, запущенная с удаления всего в 21 км, также содержала немало топлива, которое усугубило тяжесть поражения «Муссона». Высказывалось предположение, что пары разлитых в штормовом коридоре корабля самовоспламеняющихся компонентов топлива ракеты образовали некое подобие объемно-детонирующей смеси (так называемой «вакуумной бомбы»), подрыв которых и вызвал тяжелейшие последствия. После героической четырехчасовой борьбы за живучесть корабль затонул в окрестностях острова Аскольд. По числу погибших (39 человек) эта катастрофа превысила даже потери экипажа большого противолодочного корабля пр. 61 «Отважный», затонувшего в Черном море в августе 1974 г.
Как это ни кощунственно, но трагическое событие в Японском море (как и гибель при аналогичных обстоятельствах катера Р-82 на Северном флоте в 1983 г.), лишний раз подтвердило грозную мощь ракет семейства П-15, до настоящего времени состоящих на вооружении кораблей многих стран. И не только кораблей…
Самоходная установка КТ-161 берегового комплекса «Рубеж». Поворотный блок из двух контейнеров при старте ракет разворачивается в боковое направление.
Самоходная пусковая установка КТ-161 берегового комплекса «Рубеж» (внизу) и крылатая ракета «Термит-Р».
Самоходная пусковая установка КТ-161 берегового комплекса «Рубеж» в походном положении.
Комплекс «Рубеж»К концу 1960-х гг. определилось моральное устаревание береговых ракетных комплексов «Сопка» с ракетами КСС — доработанными под наземный старт авиационными ракетами КС первого советского противокорабельного комплекса «Комета». Не вполне отвечал новым требованиям и только что поступивший на вооружение «Редут» с самоходными установками на базе ЗиЛ-135. При всех его достоинствах (сверхзвуковой скорости полета ракеты, большой дальности) время развертывания включавшей множество агрегатов стартовой батареи было слишком велико. Перед пуском требовалось провести демаскирующую боевые позиции «гонку» маршевого двигателя ракеты. Да и большая дальность пуска не всегда могла быть обеспечена целеуказанием.
При принятии решения о разработке нового берегового комплекса учитывалось и то, что применявшаяся в комплексе «Редут» ракета П-35 и ее модернизированный вариант были основным оружием ракетных крейсеров пр. 58 и 1134, считались секретными и не подлежащими экспорту за рубеж. Между тем, «Сопки» уже поставлялись в дружественные страны, к ним проявляли интерес и другие зарубежные партнеры СССР по военно-техническому сотрудничеству.
Разработка комплекса «Рубеж» началась выпуском аванпроекта в 1970 г. После его защиты в следующем году приступили к разработке конструкторской документации. В комплексе была успешно реализована концепция автономной пусковой установки — своего рода «катера на колесах». Самоходная установка КТ-161, разработанная в московском КБ машиностроения (бывшем СКБ-790), была выполнена на шасси семейства MA3-543M, использовавшегося, в частности, в зенитном комплексе С-300П. В передней части за кабиной водителя находится бункер для аппаратуры комплекса, источников энергоснабжения и личного состава. Антенну РЛС «Гарпун» установили на поднимаемой мачте. В походном положении мачта опускается вперед по ходу пусковой установки, после чего высота машины не превышает соответствующий габарит по зоне размещения контейнеров с ракетами. Поворотный блок из двух контейнеров при старте ракет разворачивается в боковое направление. Габариты самоходной установки массой около 40 т не превышают 14,2 х2,97х4 м. В состав батареи входят по четыре самоходные пусковые установки и транспортно-заряжающие машины, несущие в общем 16 ракет Комплекс переводится в боевое положение через 5 мин после остановки машин.
Особенности схемы функционирования ракет берегового комплекса связаны с тем, что их пуск производится не с уровня моря, а с той высоты, на которой находится самоходная пусковая установка, а маршевый участок полета проходит, как и у катерной ракеты, на высоте 25 или 50 км. В связи с этим для модификации «Термит-Р» (Р — «Рубеж») обеспечивается значительный послестартовый разворот по курсу, набор высоты 250 м для полета над сушей с последующим снижением над морем.
Существенным преимуществом комплекса «Рубеж» является автономность самоходной пусковой установки, обеспечивающая высокие показатели достижения боевой готовности после прибытия на стартовую позицию.
В 1974 г. на Черноморском флоте на базе 141-ого отдельного артиллерийского дивизиона был сформирован 1267-й отдельный береговой ракетный дивизион, приступивший к освоению комплекса «Рубеж». Испытания в районе мыса Фиолент длились четыре года. Первые четыре пуска с самоходной пусковой установки провели в 1975 г., еще девять и четыре бросовых испытания — в 1976 г., а завершающие шесть — в 1977 г. Комплекс «Рубеж» был принят на вооружение постановлением правительства от 22 октября 1978 г.
Несмотря на то, что «Термит» в основном предназначался на экспорт, он состоял и на вооружении отечественного флота. На Балтике комплекс «Рубеж» после распада СССР перебазировали из Прибалтики в Кронштадт. Тихоокеанский флот эксплуатировал «Рубеж» в составе отдельных береговых ракетных дивизионов.
Ракетчики-черноморцы, первыми освоившие «Термит», уже в 1980 г. приняли участие в маневрах стран-участниц Варшавского Договора «Братство по оружию» на территории ГДР, а через год — в учениях «Запад-81», в ходе которых на акватории Балтики запущенными дивизионом ракетами были потоплены не только судно-мишень пр. 1784, но и списанный сторожевик «полтинник» (пр. 50). В ходе эксплуатации комплекса «Рубеж», продолжавшейся до начала 1990-х гг., на Черноморском флоте провели более 90 пусков ракет. При этом 141-й дивизион выполнял функции учебного центра для подготовки личного состава для других флотов СССР. Офицеры дивизиона командировались в ряд дружественных стран.
Комплекс «Рубеж» эксплуатировался в Алжире, Болгарии, Польше, ГДР, Румынии, Ливии, Сирии, Индии, Югославии, на Кубе и в других государствах. Эти страны на протяжении многих лет также использовали корабли с экспортными модификациями ракетами П-15 (П-15М), что существенно упростило освоение комплекса «Рубеж».
Отметим, что еще в 1950-е гг. прорабатывалось применение доработанной ракеты П-15 в качестве главного ударного оружия перспективного сверхзвукового фронтового ракетоносца Ту-24 — планировавшейся серийной модификации опытного туполевского самолета «98». Работы по фронтовым перспективным самолетам не получили практического развития. Кроме того, П-15 по массогабаритным показателям не слишком отличалась от уже отработанной ракеты КС с более высокими характеристиками.
Вьетнамский ракетный катер пр. 205У.
Ливийский малый ракетный корабль Tariq Ibn Ziyad (пр. 1234Э).
Экспортные варианты ракет комплекса «Термит»
Китайский ракетоносец Н-6 (лицензионный вариант Ту-16) с ракетами, созданными на базе П-15.
Вьетнамские ракетные катера пр. 1241РЭ.
Ракетный катер Nirghat (пр. 1241 РЭ) ВМС Индии.
Югославский ракетный корабль Beograd (модернизированный пр. 1159).
Ракеты П-15 оказались выдающимися долгожителями. Без малого пол века прошло от первых пусков П-15, а ракеты этого типа до сих пор состоят на вооружении отечественного ВМФ и флотов множества других стран. Этому способствовал значительный модернизационный потенциал, заложенный в конструкцию П-15, обеспечивший возможность двухэтапного совершенствования ракеты (в 1965 и 1972 г.), а также высокий уровень боевых характеристик, определивший целесообразность неоднократного продления жизненного цикла ракеты, несмотря на разработку более современных образцов.
К числу несомненных достоинств относится оснащение ракеты мощной боевой частью, гарантирующей потопление почти всех кораблей одним-двумя попаданиями. Большинство более современных ракет по этому показателю многократно уступают П-15. Помехоустойчивость головки самонаведения ракеты П-15М существенно повышена по сравнению с уровнем, достигнутым в П-15 и оказавшимся недостаточным в условиях активного радиоэлектронного противодействия в ходе войны на Ближнем Востоке 1973 г. Малая высота полета, впервые реализованная на П-15М, существенно снизила вероятность поражения ракеты средствами ПВО противника, хотя и не обеспечивает гарантированного прорыва к цели. По скоростным показателям П-15 по-прежнему находится на уровне практически всех зарубежных и некоторых отечественных ракет, уступая, в то же время, наиболее современным ракетам российского ВМФ.
Несмотря на значительные для современного уровня мирового ракетостроения массогабаритные показатели, ракеты этого типа могут размещаться на различных кораблях, начиная с катера водоизмещением около 80 т. В этом плане интересно сравнить возможности отечественных кораблей, вооруженных этими ракетами. Так, на катере пр. 205 мощное ракетное вооружение было достигнуто за счет сведения к минимуму оборонительных возможностей: он оснащался всего двумя спаренными зенитными 30-мм автоматами. При этом практически отсутствовали возможности артиллерийского противодействия кораблям и катерам противника. Более гармоничное сочетание вооружения при практически том же водоизмещении до 250 т достигнуто в пр. 206МР, но для этого пришлось вдвое сократить ракетный боекомплект. При сохранении же четырехракетной комплектации в сочетании с развитым артиллерийским вооружением на пр. 1241Т водоизмещение возросло более чем вдвое. Еще больший рост размерности носителя с переходом в класс малых ракетных кораблей имел место на пр. 1234Э, где примерно то же ракетно-артиллерийское вооружение было дополнено зенитным ракетным комплексом самообороны, теоретически призванным обеспечить устойчивую ПВО корабля. Наибольшими боевыми возможностями среди отечественных носителей ракет П-15 обладает большой ракетный корабль пр. 61М (пр. 61 МП), по водоизмещению в 20 раз превышающий несущий то же ударное вооружение катер пр. 205. При этом на кораблях пр. 61М (пр. 61 МП) и пр. 56У достигнуто не вполне формализуемое свойство — это корабли океанской зоны, неограниченной мореходности и значительной автономности, способные длительное время нести боевую службу в отдаленных районах.
Отметим и то, что в 1970-1980-е гг. число кораблей-носителей П-15 только в отечественном флоте превышало 160 единиц, при этом они несли более полутысячи пусковых установок ракет. Ракеты П-15 экспортировались в 25 зарубежных стран. Катера пр. 183Р и 205, ракеты и лицензии на их производство были переданы в Китай. Там они послужили основной для создания нескольких образцов противокорабельных ракет оригинальной конструкции. Советская П-15 стала столь же бесспорной основой китайского ракетостроения, как немецкая «Фау-2» — отечественного 2*.
Как показал опыт послевоенного боевого применения ракетного оружия на море, успех достигается при должном обеспечении действий ракетоносцев разведывательной информацией. Непременным условием выживаемости в современном бою является широкое применение средств радиоэлектронного противодействия. Эти тактические положения распространяются на все ракетные комплексы вне зависимости от сроков их разработки.
Тем не менее в строю остается все меньше носителей комплекса П-15. Но, несмотря на все достоинства созданных позднее комплексов, П-15 навсегда войдет в историю как первый корабельный комплекс, примененный в реальном бою, как первый массовый ракетный комплекс отечественного флота.
2* Размещение советских П-15 на катерах, кораблях и самолетах китайского флота и создание нашими восточными соседями собственных противокорабельных ракет заслуживает отдельного рассказа, который редакция журнала «Техника и вооружение» планирует опубликовать в ближайшее время.
П-25В 1960 г. после завершения трехлетних испытаний на вооружение катеров советского флота поступил комплекс с ракетой П-15. При его разработке конструкторам возглавляемого А.Я. Березняком дубнинского филиала ОКБ-155 удалось добиться исключительного в истории техники результата: максимальная дальность (35 км) на 40 % превысила величину, заданную правительственным постановлением на создание комплекса! Все было бы хорошо, если бы не некоторые обстоятельства.
Во-первых, вполне удовлетворительная для катерной ракеты дальность (по результатам последующих пусков ее довели до 40 км) достигалась применением жидкостного ракетного двигателя, работающего на агрессивных, токсичных и пожароопасных компонентах топлива. Это сулило серьезные неприятности как в процессе заправки ракет, так и в случае сокрушительных проявлений «неизбежных в море случайностей».
Во-вторых, добившись уменьшения поперечного габарита ракеты за счет использования крыла малого удлинения, конструкторы успокоились. В результате для размещения ракет П-15 на специально спроектированном катере пр. 205 потребовалось смонтировать довольно крупные угловатые ангары, создававшие существенный прирост аэродинамического сопротивления и мощное демаскирующее отражение при облучении катера радиолокатором противника.
В-третьих, высота полета на маршевом участке составляла 500 м, что не способствовало внезапности нанесения удара и облегчало задачу его отражения.
Между тем устройство раскладывания консолей крыла в процессе старта ракеты было успешно отработано в ходе летных испытаний изделий, созданных в руководимом В.Н. Челомеем ОКБ-52. Применение его на катерной ракете позволяло существенно сократить поперечные размеры, при сложенных консолях крыла вписав ее в аккуратный цилиндрический контейнер. Кроме того, начав разработку противокорабельной ракеты подводного старта, коллектив В.Н. Челомея активно осваивал твердотопливные ракетные двигатели, ранее не использовавшиеся на маршевых ступенях противокорабельных ракет.
Казалось бы, в качестве более совершенной катерной ракеты можно было задействовать и «Аметист». Но довольно сложная система стартовых двигателей «Аметиста» исключала возможность надводного старта. Для начала в них включалась камера подводного хода, малая тяга которой не обеспечивала старт с пологой пусковой установки катера: ракета просто клюнула бы носом и ушла в волны перед кораблем-носителем. Кроме того, «Аметист» был перетяжелен по сравнению с П-15. Сказалась и вдвое большая дальность (до 80 км), и упрочнение всех корпусных элементов под нагрузки подводного старта, и обеспечение герметизации.
Тем не менее В.Н. Челомей предложил твердотопливную катерную ракету с диапазоном дальностей от 5 до 40 км и высотой полета 50 м, комплектуемую новыми, более помехоустойчивыми головками самонаведения — как радиолокационной, так и тепловой.
Постановление от 26 августа 1960 г. о разработке катерной ракеты П-25 предусматривало начало испытаний с берега в первом квартале, а с катера — в середине 1962 г. Проектирование радиолокационной ГСН поручалось КБ-1, тепловой — НИИ-10, чем сохранялась кооперация по бортовой аппаратуре, принятая при создании П-15.
В целом ракета П-25 представляла собой как бы несколько уменьшенный «Аметист» с упрощенным стартовым агрегатом. Основной разгонно-маршевый двигатель снаряжался двумя шашками аналогичного «Аметисту» смесевого топлива, но обеспечивал двухрежимную диаграмму тяги.
Разработка ракеты велась под общим руководством В.Н. Челомея группой конструкторов во главе с Аркадием Иосифовичем Эйдисом, работавшей в филиала № 2 ОКБ-52 — в бывшем ГС НИИ-642. После преобразования расположенного в Химках ОКБ завода им. С.А. Лавочкина в филиал № 3 ОКБ-52 туда передали рабочее проектирование и отработку всех крылатых ракет, а филиал N92 переключили на разработку наземного оборудования. Соответственно перебрались в Химки А.И. Эйдис и ведущие разработчики «Аметиста».
Основные трудности возникли при огневых стендовых испытаниях разгонно-маршевого двигателя, который долго не хотел устойчиво работать при отрицательных температурах. Но и после преодоления этой проблемы, на стадии летных испытаний появились новые сложности. В отличие от двигателя «Аметиста», разгонно-маршевый двигатель П-25 в процессе выгорания топлива существенно менял центровку ракеты, что ухудшало ее динамику и грозило срывом процесса самонаведения. Это проявилось в ходе летных испытаний: ракета самопроизвольно отрабатывала «змейку» в горизонтальной плоскости.
Для проведения испытаний на полигоне Песчаная балка установили упрощенный вариант катерной пусковой установки — КТ-62Б. Первый пуск ракеты с автономным управлением состоялся с более чем полугодичным отставанием от плановых сроков, 16 октября 1962 г., и завершился неудачей: из-за сбоя в электропитании бортовой аппаратуры не прошла команда на включение разгонно-маршевого двигателя. Последующие три пуска в ноябре 1962 г. — феврале 1963 г. прошли в целом успешно. В автономном полете была достигнута дальность более 60 км.
К началу 1963 г. к испытаниям подготовили катер Р-113 пр. 205Э, построенный в Ленинграде на заводе № 5. От серийных кораблей пр. 205 внешне он отличался более обтекаемыми обводами надстройки и горизонтальным расположением четырех цилиндрических контейнерных пусковых установок КТ-62К для ракет, которые перед пуском поднимались на стартовый угол. В принципе, такая усложненная конструкция должна была снизить аэродинамическое сопротивление. Катер оснастили передним подводным крылом и кормовой транцевой плитой, за счет чего удалось повысить скорость с 40 до 50 узлов.
Первые пуски ракет с ГСН с катера 28 мая и 20 июня 1963 г. прошли не блестяще: первая ракета не долетела до цели чуть больше километра, а вторая вообще не захватила головкой самонаведения цель, так как ее пустили с ошибкой по азимуту 6\.
Первый пуск по программе летно-конструкторских испытаний принес долгожданный успех: ракета прошла в нескольких метрах от цели, что было засчитано как попадание. Всего на этом этапе до 21 декабря 1964 г. с катера выполнили 12 пусков, из которых четыре можно признать однозначно неудачными: радиолокационная головка не захватывала цель или выходила из строя в процессе наведения, а в двух случаях отказали ролевые машинки привода. Прямых поражений было всего три, в остальных случаях ракета пролетала вблизи цели, что также засчитывалось как попадание, либо не долетала до нее сотню-другую метров. Начиная с 15 октября 1963 г. наряду с радиолокационной испытывалась и тепловая головка самонаведения.
Судьбу ракеты определило резкое изменение политической обстановки. После октябрьского (1964) пленума ЦК КПСС, освободившего Н.С. Хрущева от высших постов, председатель ВПК Л.В. Смирнов (по ряду свидетельств, один из организаторов смены лидера страны) 14 ноября обратился к руководству Вооруженных Сил, промышленности и Академии наук с запросами дать свои предложения о целесообразности продолжения проводимых В.Н. Челомеем работ. К счастью, во главе «комиссии по расследованию» был поставлен честный и здравомыслящий М.В. Келдыш, так что большинство реально проводимых ОКБ-52 работ было продолжено и в дальнейшем успешно завершено. Прекращению подлежали, в основном, «вымороченные» темы типа заданных еще в 1960 г. проработок по космопланам и ракетопланам, а также явно нецелесообразные затеи типа боевого шахтного варианта комплекса с ракетой «Протон». Но среди прочего в соответствии с рекомендациями Генштаба жертвой этой компании стал и комплекс с ракетой П-25. Вопреки мнению руководства Госкомитета по авиационной технике, было принято решение прекратить испытания этой ракеты и не принимать ее на вооружение и в серийное производство.
Правда, помимо личного стремления некоторых руководителей «разобраться с Челомеем» сказались и весомые объективные факторы. По наиболее понимаемым адмиралами характеристикам — максимальной дальности и по скорости полета — П-25 не превосходила П-15. К этому времени коллектив А.Я. Березняка отработал П-15У с раскрываемым при старте крылом, что позволило размещать эти ракеты в компактных цилиндрических контейнерных пусковых установках КТ-67, которые и устанавливались на кораблях пр. 205У — модификациях катера пр. 205. Хотя кораблестроительной программой на семилетку, откорректированной по постановлению от 21 июня 1961 г., предусматривалось массовое строительство катеров пр. 205 с вооружением их именно ракетой П-25, из-за задержки с созданием челомеевского комплекса к концу 1964 г. было уже построено более полусотни катеров этого проекта с пусковыми установками и корабельной аппаратурой для П-15.
Наиболее серьезный недостаток П-15 — применение опасного жидкого топлива — как-то сгладился многолетней почти безаварийной практикой массовой эксплуатации этих ракет. Как говорится, «стерпится — слюбится»! Флот получил необходимое оборудование для заправки ракет и успешно освоил его. Из года в год промышленность постепенно продляла гарантийный срок эксплуатации заправленных ракет, расширив его от нескольких месяцев до многих лет.
Руководствуясь здравым принципом «Лучшее — враг хорошего», флот не стремился внедрять новый комплекс. Но у П-25 были и несомненные достоинства — новые радиолокационная и тепловая головки самонаведения, намного более совершенные, чем аналогичная аппаратура для П-15, разработка которой началась еще в 1955 г. В ходе испытаний П-25 головки самонаведения довели до работоспособного состояния. Пренебречь этими достижениями было бы очевидным проявлением неразумного расточительства. Поэтому в 1965 г. решили использовать их на ракете П-15М — новой модификации изделия ОКБ А.Я. Березняка. Первенец дубнинских конструкторов в исходном варианте был еще далек от конструктивного совершенства, что позволило при создании П-15М удвоить максимальную дальность практически без утяжеления ракеты и роста ее габаритов.
Все публикации о П-25 сопровождаются ехидными повествованиями о погружающемся ракетном катере пр. 1231, разрабатывавшемся по личной инициативе Н.С. Хрущева. На самом деле это было продолжением замысла прорабатывавшегося еще в конце 1950-х гг. ныряющего катера пр. 662. Тогда в числе пороков этого катера указывалась недостаточность его надводной скорости — 32 узла. Эту недоработку решили устранить за счет применения подводных крыльев.
В соответствии с постановлением от 21 декабря 1962 г. погружающийся катер на автоматически управляемых подводных крыльях пр. 1231 при водоизмещении 350–420 т вооружался четырьмя пусковыми установками ракет П-25, оснащался РЛС «Рангоут», «Нихром-М», «Накат- М», а также гидролокатором МГ-10. Дальность плавания в надводном положении должна была составить 1300–1500 миль, под водой — 355 миль, а максимальная скорость — соответственно 50–80 и 5–6 узлов. Время пребывания под водой на глубине до 70 м составляло до двух суток. Катерное ЦКБ-5 и лодочное ЦКБ-16 должны были выпустить технический проект к концу 1963 г., после чего предполагалось строительство корабля на специализировавшемся на постройке подводных лодок ленинградском заводе № 196 (Судомеханическом заводе). Главным конструктором стал И.И. Костецкий, позже — Е.И. Юхнин. Но вскоре было принято решение строить «чудо-катер» на территории судоремонтного завода Морпогранохраны, который передали в подчинение Госкомитета по судостроению и отнесли к заводу № 5, расположенному на противоположном правом берегу Малой Невы. Значительная часть сооружений и оборудования этого предприятия, позднее получившего наименование Морской завод, была создана именно под обеспечение программы постройки катера пр. 1231.
Однако попытка впрячь в одну упряжку «коня и трепетную лань», т. е. тяжелую подводную лодку и столь же неизбежно легкий катер на подводных крыльях, ни к чему хорошему привести не могла. По результатам проектирования получалась никудышная подводная лодка со скоростью около 3 узлов и глубиной погружения не более 30 м и очень посредственный ракетный катер, по скорости на 8- 12 узлов уступавший обычному катеру пр. 205. С отстранением Н.С. Хрущева от руководства результаты критического анализа перспектив катера пр. 1231 получили ход, и вскоре работы по этой теме прекратили.
Отметим, что эта кораблестроительная химера имела к комплексу П-25 довольно отдаленное отношение. Предусматривалась постройка всего лишь одного опытового катера пр. 1231 к 1966 г. А комплекс П-25 создавался на смену П-25 и предназначался для катеров типа пр. 205.
Тем не менее работы по так и не принятому на вооружение П-25 принесли пользу отечественному кораблестроению. Как уже отмечалось, под комплекс был спроектирован катер пр. 206Э с носовым подводным крылом и управляемой транцевой плитой. При выведении этой плиты на отрицательные углы атаки корма притапливалась и образующийся дифферент способствовал выходу в режим движения на подводном крыле. Подобная схема оказалась очень перспективной. В 1965 г. с прекращением работ по комплексу П-25 катер Р-113 вернули в Ленинград для проведения дальнейших доработок в целях гидродинамических исследований. Схема с носовым подводным крылом и управляемой транцевой плитой нашла применение на серийных торпедных и ракетных катерах постройки 1970-х гг. — пр. 206М и 206МР. А сам катер пр. 206Э под конец окончательно разоружили и переделали в буксировщик моделей по пр. 205ЭКБ и под названием ОК-1072 перевели в филиал ЦНИИ ВК в Балаклаву, где он использовался для обеспечения гидродинамических исследований до 1990-х гг.
Катер пр. 1231 (варианте носовым подводным крылом).
Схема крылатой ракеты ЗМ-80 «Москит».
«Москит»В 1972 г. с поступлением на вооружение ВМФ комплекса «Термит» в основном завершился начатый в 1955 г. процесс создания и последующего эволюционного совершенствования ракет семейства П-15. При первоначально заданной максимальной дальности 25 км эта величина была доведена до 80 км для последней модификации этой ракеты П-15М. Помимо катеров комплекс «Термит» поступал на вооружение больших противолодочных и ракетных кораблей пр. 61М и 56М, одно время рассматривался в качестве «главного калибра» перспективных эсминцев пр. 956 и даже крупнейших для нашего флота авианесущих кораблей пр. 1143. Ракеты комплекса «Термит» вскоре стали широко экспортироваться за рубеж и в ряде случаев устанавливаться не только на корабли советских проектов, но и на боевые единицы оригинальной, а то и английской постройки.
Однако, обладая неплохими показателями по дальности, неся мощную боевую часть, ракета П-15М выделялась среди отечественных противокорабельных ракет не в лучшую сторону довольно скромной дозвуковой скоростью. Это определило основное направление совершенствования противокорабельных ракет дубнинского МКБ «Радуга».
При главенствующем положении, которое занимала организация В.Н. Челомея в области создания противокорабельных ракет, руководимым А.Я. Березняком (после его смерти — И.О. Селезневым) дубнинским конструкторам оставалась только одна «экологическая ниша» — катерное вооружение, при этом летнот-актические характеристики нового изделия «Радуги» должны были резко превзойти ранее созданные образцы. Были определены основные характеристики новой ракеты: дальность — не ниже, чем у состоящего на вооружении малых ракетных кораблей пр. 1234 «Малахита», скорость — на уровне разрабатываемых В.Н. Челомеем «Базальта» и «Гранита», высота полета — десяток-другой метров, масса и габариты — по возможности как у П-15М или, в крайнем случае, не больше, чем у «Малахита».
Первые проектные предложения по ракете ЗМ-80 комплекса, получившего наименование «Москит», МКБ «Радуга» подготовило в 1970 г. Далее был выполнен ряд дополнительных проработок по прямоточным воздушно-реактивным двигателям, после чего в 1972 г. появился аванпроект, а еще через два года — эскизный проект.
Главной особенностью создаваемой ракеты, позволившей достичь большой сверхзвуковой скорости в маловысотном полете, стало использование прямоточного воздушно-реактивного двигателя (ПВРД), обладавшего высокими энергетическими показателями за счет применения атмосферного кислорода в качестве окислителя. Жидкостная двигательная установка П-15, требующая размещения на ракете емких баков с окислителем (азотной кислотой), тем более твердотопливный двигатель, более соответствовали условиям высотного полета. Наибольший опыт по разработке ПВРД для ракет различного назначения в СССР накопил коллектив М.М. Бондарюка в ОКБ «Красный Октябрь» (бывшем ОКБ-670). В дальнейшем эти специалисты переключились на другую тематику, а создание ПВРД для «Москита» продолжилось в Тураевском МКБ «Союз» под руководством В.Г. Степанова.
Опыт завершившейся разработки ПВРД на ракетах комплексов «Круг» и «Куб» свидетельствовал об исключительной сложности их отработки. Известен ответ главного конструктора зенитной ракеты комплекса «Круг» Л.В. Люльева на вопрос крупнейшего партийно-правительственного деятеля Д.Ф. Устинова, почему он выбрал для своей ракеты ПВРД. Преодолевший немало, казалось бы, тупиковых ситуаций в ходе испытаний Люльев честно сказал: «Потому что тогда я еще ничего не понимал в ракетной технике!»
Применительно к ракете «Москит» задача создания ПВРД несколько упрощалась однорежимностью полета ракеты: двигатель работал в узком диапазоне скоростей и высот. Кроме того, в отличие от зенитных ракет, «Москиту» не требовалось выходить на большие углы атаки, резко маневрируя в погоне за целью. Известно, что прямоточной двигатель функционирует только на больших скоростях, когда напор набегающего воздуха исключает обратное истечение продуктов сгорания через воздухозаборник. Соответствующий начальный разгон обеспечивался при работе твердотопливного стартового двигателя, для уменьшения габаритов ракеты «Москит» размещенного в камере сгорания маршевого прямоточного двигателя. После выгорания топлива тяга стартового двигателя уменьшалась практически до нуля и его опустевший корпус выталкивался из камеры сгорания ПВРД воздухом, поступающим через его воздухозаборники. Отметим, что, в отличие от твердотопливного стартового заряда комбинированного двигателя зенитной ракеты «Куб», стартовик «Москита» включал в свой состав полный набор компонентов обычного твердотопливного двигателя: корпус камеры сгорания, сопло, воспламенитель, т. е. представлял собой вполне самостоятельный агрегат, способный функционировать и вне камеры ПВРД, например при проведении огневых стендовых испытаний на стадии отработки.
Нужно отметить, что реализованное на «Моските» размещение стартового двигателя внутри камеры сгорания маршевого прямоточного двигателя определило прохождение вектора тяги по продольной оси ракеты. В результате ракета полого набирала высоту в начале полета, усиливалось воздействие струи стартовика на элементы конструкции катера.
В целях повышения энергетических возможностей и упрощения отработки для прямоточного двигателя использовали практически нетоксичное и неагрессивное жидкое топливо, что позволяло довольно просто менять соотношение горючего и окислителя — воздуха. Бак горючего занимал почти половину длины передней части ракеты. Впереди бака размещалась проникающая боевая часть с высоким коэффициентом заполнения взрывчатым веществом, а перед ней — комбинированная радиолокационная головка самонаведения с активным и пассивным каналами.
Система управления разрабатывалась под общим руководством С.А. Климова московским НИИ «Альтаир» (бывшим НИИ-10, ранее занимавшимся аппаратурой для П-35).
На самой ракете размещалась создававшаяся под руководством С.Н. Ермолаева так называемая система наведения и автоматического управления, объединявшая функции комбированной активно-пассивной головки самонаведения. Применение комбинированной системы управления (руководитель работ — В. В. Быстовзоров) определялось развитием средств радиоэлектронного противодействия и обеспечивало возможность поражения постановщиков активных помех. Реализация такой головки самонаведения помимо прочего потребовала создания двухканальной антенны и радиопрозрачного обтекателя, работоспособных в двух существенно отличных диапазонах волн. В отличие от системы самонаведения «Малахита» с ее активным радиолокационным и тепловым каналами, комбинированная ГСН «Москита» была полностью всепогодной и захватывала цель сразу же после ее появления над горизонтом.
Для отработки системы предназначалась летающая лаборатория на самолете Бе-12, а судно-мишень оснастили специальным имитатором активного излучения.
Ракета была выполнена по нормальной схеме с Х-образным расположением крыльев и оперения. Полукруглые воздухозаборники располагались в тех же плоскостях, что и аэродинамические поверхности, при размещении ракеты в контейнере складываемые навстречу друг другу. Наметанный глаз отмечал, что треугольные крылья непривычно сдвинуты к носовой части ракеты. Это объяснялось просто. Впереди располагались все относительно тяжелые элементы ракеты, а хвостовая часть, простирающаяся почти на половину длины корпуса, на маршевом участке полета представляла собой легкую пустую трубу камеры сгорания прямоточного двигателя. Этим определялась крайне передняя массовая центровка ракеты.
Воздухозаборники, крылья и хвостовое оперение были выполнены из титановых сплавов, баковый отсек — из нержавеющей стали. Трехслойный обтекатель, а также короб боковой кабельной сети изготавливались из стеклоткани.
Компоновка крылатой ракеты ЗМ-80 «Москит»:
1 — ГСН; 2 — система управления; 3 — радиовысотомер; 4 — система электроснабжения; 5 — боевая часть; 6 — топливный бак; 7 — стартовый двигатель; 8 — рулевой привод.
Пусковая установка КТ-152 комплекса «Москит».
Ракетный катер пр. 12411.
Кроме собственно ракеты в состав комплекса входили пусковые установки, корабельная аппаратура и наземное оборудование. Для получения данных о цели использовался разработанный киевским НПО «Квант» (главный конструктор — Б.Ю. Тука, В.В. Данилевич) комплекс «Монолит» с каналами обнаружения активного и пассивного типа, а также с устройствами приема целеуказания от других кораблей и самолетов. Используя достижения в миниатюризации элементной базы, разработчики оказались от широкого комплексирования, характерного для ранее созданного «Титанита», пойдя на исполнение «Монолита» в виде отдельных блоков: пассивных средств обнаружения и пеленгации, активного канала и средств приема целеуказания от авиационных средств, системы взаимного обмена информацией кораблей группы. При небольшом проигрыше в массогабаритных показателях удалось обеспечить большую гибкость размещения аппаратуры на кораблях различных типов. Находящийся на крыше ходовой рубки большой цилидро-полусферический обтекатель антенны активного канала стал непременной принадлежностью всех вооруженных «Москитом» кораблей (за исключением экраноплана пр. 903).
Работы по созданию ракеты «Москит» проходили в сложной обстановке. Очень опытные, но из конкурентных побуждений явно не заинтересованные в разработке этой ракеты специалисты заверяли министерское и военно-морское руководство в том, что создание сверхзвукового ПВРД для низколетящей ракеты невозможно из-за высокого уровня механических и тепловых нагрузок.
Первые макеты для проведения бросковых испытаний изготовили в 1977 г., а в следующем году под Феодосией успешно осуществили два таких пуска. При проведении этих испытаний, предусматривающих отработку начального этапа полета, макеты оснащались натурными стартовыми двигателями. При этом использовалась экспериментальная пусковая установка КТ-152Б, разработанная с применением элементов установки, проектируемой для ракетных катеров.
Пусковая установка КТ-190 комплекса «Москит».
Эскадренный миноносец пр. 956 «Современный». 1982 г.
Однако еще ранее на полигоне Ржевка под Ленинградом провели исследования по воздействию струи твердотопливного двигателя на катерные конструкции. Изготовили полноразмерный макет половины катера (как бы разрезанного по диаметральной плоскости). Однако ни комплектных «Москитов», ни даже стартовых двигателей еще не было. Тогда приняли решение оснастить полноразмерный макет «Москита» связкой из нескольких серийных твердотопливных двигателей с суммарной тягой, соответствующей стартовику новой ракеты. После выработки топлива макет ракеты обладал высокой степенью статической устойчивости и мог спланировать совсем не туда, куда надо. А полигон Ржевка располагался рядом с густозаселенными пригородами Ленинграда. Для обеспечения безопасности пришлось перенести место пуска подальше, демонтировав, а затем вновь собрав макет «полукатера» в другом месте. Труды оказались не напрасны: по результатам пуска макета «Москита» со связкой «чужих» стартовиков выявилась необходимость усиления первого яруса надстройки и палубы катера, а также радикальной переделки пусковых установок.
Следующим этапом испытаний стали автономные пуски с берега в районе Феодосии ракет, оснащенных автопилотами и высотомерами, но без головок самонаведения. Начало их основательно задержалось из-за трудностей в отработке ПВРД. Первую попытку, предпринятую за пару дней до конца 1979 г., постигла неудача — отработавший стартовый двигатель даже не вышел из камеры сгорания маршевого. Как показал анализ, радиовысотомер вместо сигнала от подстилающей поверхности принимал отражение от предметов, расположенных впереди по полету на местности. В следующем году автономные пуски 3 июля и 27 октября прошли успешнее, хотя маршевый двигатель и не развил заданной тяги.
В 1981 г. приступили к испытаниям ракете головками самонаведения, задействуя поначалу только пассивный их канал. Первый пуск 27 января оказался аварийным, но три последующих сочли вполне успешными, при этом в последнем двухракетном пуске 26 июня использовались уже оба канала ГСН. На этом летно-конструкторские испытания завершились, а совместные испытания начались 21 августа пуском с берега: ракета поразила цель. С береговой установки провели еще два пуска: успешный 2 октября и с отказом системы управления 14 апреля следующего года.
К этому времени испытания «Москита проводились в основном с кораблей, для вооружения которых он и был предназначен. Первым из них стал ракетный катер пр. 12411 (шифр «Молния-1»).
Проект 12411Необходимость в создании нового катера определялась, с одной стороны, отсутствием резервов для дальнейшей модернизации катеров пр. 205, с другой — недостаточной скоростью малых ракетных кораблей пр. 1234, вполне отвечающей требованиям к более крупным кораблям (крейсерам, эсминцам, строжевикам того периода), но уступавшей показателям ряда зарубежных катеров, в том числе и ракетных.
Проектирование этого корабля, по замыслу, унифицированного с противолодочным и пограничным вариантами, велось в ЦМКБ «Алмаз» сначала под руководством Е.И. Юхнина, затем В.Н. Устинова. Как и их предшественники, катера пр. 205, «Молнии-1» несли по четыре ракеты. На каждом борту располагалось по пусковой установке КТ-152 с находящимися друг над другом трубчатыми контейнерами. Наиболее явный недостаток катера пр. 205 — слабость артиллерийского вооружения — был устранен применением 76-мм автоматической установки АК-176 и двух шестиствольных 30-мм автоматов АК-630 с общей системой управления стрельбой «Вымпел»». Уязвимость с воздуха оставалась значительной, так что в качестве некоторой, скорее психологической, чем реальной, компенсации предусматривалось применение экипажем ПЗРК семейств «Стрела», а затем и «Игла». Катер длиной 65,1 м при ширине 10,2 м по водоизмещению (стандартное — 436 т, полное — 493 т) вырос более чем вдвое по сравнению с пр. 205, так что для обеспечения скорости 41 узел потребовалась исключительно мощная энергетическая установка: на каждый из двух валов работало по маршевому дизелю М-510 и форсажной газотурбинной установке М-70 мощностью соответственно в 4000 и 12000 л.с. Дальность плавания 14-узловым ходом составила 1600 миль. В отличие от своих предшественников, катера «Молния-1» отличались на редкость изящным силуэтом.
Как уже отмечалось, из-за задержек в разработке «Москита» на каждом из трех заводов-строителей несколько первых катеров пришлось вооружить старым добрым комплексом П-15М. В общей сложности для советского флота построили 12 катеров пр. 1241-1 (иногда употреблялось обозначение пр. 1241Т) с «Термитом», это не считая 22 кораблей пр. 1241РЭ с аналогичными ракетами, изготовленных на экспорт на ПО «Вымел» в Рыбинске и на Ярославском судостроительном заводе (три из них вошли в состав отечественного ВМФ). Все катера пр. 1241-1 для советского флота, кроме головного, комплектовались аппаратурой «Монолит-Т» с применением прибора управления стрельбой «Коралл» от комплекса «Термит». Кроме того, катера с «Термитом» отличались несколько иной энергоустановкой с применением вместо дизеля М-510 маршевой турбины М-75.
Для испытаний «Москита» привлекли катер Р-46 — второй из двух головных катеров, построенных на ленинградском Приморском заводе, и первый оснащенный дизель-газотурбинной установкой. Катер (строительный номер 402) заложили еще 21 марта 1976 г., спустили на воду спустя 11 месяцев с небольшим, после чего он на протяжении почти трех лет ждал новый комплекс.
Эскадренный миноносец пр. 956.
Размещение пусковых установок КТ-190 комплекса «Москит» на эскадренном миноносеце пр. 956 «Безупречный». 1987 г.
После удачно прошедшего на Балтике 30 сентября 1981 г. первого броскового пуска оснащенного штатным стартовиком макета ракеты, с катера с 24 ноября 1981 г. по 29 сентября 1982 г. на Черном море осуществили шесть пусков управляемых ракет, три из которых закончились аварией. В одном из пусков отказала аппаратура, в остальных — двигатели, в том числе из-за того, что не открылись воздухозаборники прямоточного двигателя. Выяснилось, что тревожные результаты опытного пуска макета, выполненного за несколько лет до того на Ржевке, учли не в полной мере. Потребовалось дополнительное усиление палубы катера.
Приморский завод, построив головной катер с «Москитом» и четыре катера с «Термитом», вернулся к постройке более крупных малых ракетных кораблей. Серийное строительство катеров «Молния-1» с «Москитом» велось под Ленинградом на Средне-Невском заводе, где под строительными номерами с 206 по 217 выпустили катера Р-47 («Тамбовский комсомолец»), Р-60, Р-160, Р-187, Р-239, Р-334, Р-109, Р-291, Р-293 и Р-2. На Дальнем Востоке катера Р-66, Р-85, Р-103, Р-113, Р-158, Р-76, Р-83, Р-83, Р-229, Р-230, Р-240, Р-261, Р-27, Р-442, Р-297, Р-298, Р-11, Р-14, Р-18, Р-19, Р-18, Р-19, Р-20, Р-24, Р-29 со строительными номерами с 905 по 926 соорудил Хабаровский судостроительный завод.
Был также построен экспортный вариант катера «Молния» (Р-992) с комплексом «Москит-Э» и радиоэлектронным вооружением на базе РЛС «Гарпун-Бал» — пр. 12421.
Недостаточные возможности ПВО катеров были бы значительно усилены путем установки взамен АК-630 зенитного ракетно-артиллерийского комплекса ближнего рубежа «Кортик», что и было осуществлено на катере пр. 1241Т Р-55 (заводской номер 201), который в 1983–1985 гг. был достроен по пр. 12417. Именно на нем были проведены успешные испытания «Кортика». Препятствием для его размещения на серийных катерах являлась невозможность одновременной установки всех радиолокационных средств «Кортика» и «Москита» без ухудшения остойчивости. Однако с учетом, как правило, группового боевого применения ракетных катеров, часть из них могла оснащаться «Кортиками» с полной комплектацией радиоэлектронных средств, а пуски «Москитов» производить по целеуказаниям с других катеров, укомплектованных «Монолитом» в полном составе.
Гвардейский эскадренный миноносец пр. 956 «Гремящий». 1989 г.
Малый ракетный корабль на воздушной подушке пр. 1239.
Малый ракетный корабль на воздушной подушке пр. 1239 «Бора».
Проект 956Помимо катеров пр. 12411 основным носителем «Москита» стал эсминец пр. 956 (шифр «Сарыч»).
Первоначально он рассматривался как замена артиллерийских эсминцев и в какой-то мере крейсеров постройки 1950-х гг., подлежащих списанию по предельному сроку службы к концу 1980-х гг. С их уходом на переплавку флот лишался кораблей со сколько-нибудь эффективной для действия по береговым целям артиллерией калибра более 100 мм. Эсминец пр. 956 задумывался как корабль огневой поддержки десанта — носитель 130-мм артиллерии с простым и дешевым зенитным и, возможно, противокорабельным оборонительным вооружением. Однако, как и следовало ожидать, по мере роста аппетита заказчика в конечном счете он превратился в предельно большой (по производственным возможностям Завода им. А.А. Жданова, т. е. длиной по КВЛ не более 146 м) корабль океанской зоны, оснащенный помимо артиллерии самым эффективным по тому времени зенитным и противокорабельным оружием. Невозможность дополнить эту коллекцию еще и мощнейшими на то время средствами борьбы с подводными лодками породила концепцию применения этих эсминцев вместе с проектировавшимися в это время столь же крупными большими противолодочными кораблями пр. 1155 «Фрегат». Так, спустя два десятилетия вновь возобладала идея, породившая совместное использования кораблей пр. 58 и 61. Естественно, что стоимость решения задачи почти удваивалась по сравнению с одним примерно на треть большим многоцелевым кораблем, несущим все виды оружия. Но отечественная техника была крупногабаритной, а возможности верфей — ограниченными.
Малые ракетные корабли на воздушной подушке пр. 1239 «Самум» и «Бора».
Пуск ПКР «Москит» с корабля-экраноплана пр. 903.
При полном водоизмещении 7940 т, длине 156,5 и ширине 17,2 м эсминец развивал скорость 32 узла и обладал дальностью плавания 18-узловой скоростью 4500 миль.
Отметим, что эсминцы пр. 956 отличались от своих «напарников» пр. 1155 куда более изящным силуэтом и вообще стали одними из красивейших кораблей нашего флота. Чувствовалась рука выдающегося дизайнера — конструктора А.К. Швырина, как инженерный, так и художественный талант которого проявился во многих разработках Северного ПКБ.
Грозно смотрящие как в нос, так и в корму массивные двухорудийные артиллерийские башни А-218 (АК-130) и однобалочные направляющие пусковых установок ЗС-90 зенитного комплекса М-22 «Ураган», установленные побортно счетверенные пусковые установки КТ-190 ракет «Москит», четыре зенитных автомата АК-630 создавали впечатляющий образ «вооруженного до зубов» корабля, что способствовало успешному выполнению задач по «защите государственных интересов СССР» не только в военное, но и в мирное время.
Головной эсминец «Современный» (заводской номер 861) был заложен на Заводе им. Жданова 2 марта 1976 г. и «вступил в строй» 25 декабря 1980 г. Летом 1980 г. корабль вышел в море на ходовые испытания абсолютно безоружным: ни артиллерийские башни, ни ракетные комплексы на него еще не установили. Зенитный комплекс М-11 «Ураган» приняли на вооружение только в 1984 г.
Испытания «Москита» с эсминца «Современный» начались только 29 апреля 1982 г. и проводились на Северном флоте. С эсминца выполнили три успешных пуска, а 28 ноября также удачно провели залповую стрельбу двумя ракетами со второго корабля «Отчаянный», чем и закончили совместные испытания.
«Москит» стал первой отечественной ракетой, летящей со скоростью, более чем вдвое превышающей звуковую на высоте 10 м и менее. Такой полет сопровождался ранее невиданными (в буквальном смысле этого слова) явлениями. При тихой погоде поверхность моря под воздействием ударной волны сжатого воздуха как бы продавливалась гигантской «ложкой», образуя впадину за ракетой. При сочетании ряда условий вода, подсасываемая струей двигателя, фонтанировала вверх, поднимаясь выше летящей ракеты.
Комплекс «Москит» поступил на вооружение по постановлению от 4 января 1984 г. Серийное производство ракет велось в Арсеньеве на заводе «Прогресс».
Вслед за «Современным» и «Отчаянным» Завод им. Жданова (ныне — Северная верфь) построил корабли «Отличный», «Осмотрительный», «Безупречный», «Боевой», «Стойкий», «Окрыленный», «Бурный», «Гремящий», «Быстрый», «Расторопный», «Безбоязненный», «Безудержный», «Беспокойный», «Настойчивый» (успевший побыть и «Московским комсомольцем»), «Бесстрашный» со строительными номерами с 862 по 867. По сравнению с первыми кораблями дважды сменялось радиолокационное оснащение, совершенствовались другие системы и оружие. Корабли достойно представляли нашу страну в ходе зарубежных визитов. Но, по словам М.Ю. Лермонтова, «плохая им досталась дол я…» Еще на стадии проектирования по личной инициативе С. Г. Горшкова на новом эсминце применили паротурбинную установку, а не уже ставшую привычной для боевых кораблей среднего водоизмещения газотурбинную. У Главкома флота были свои резоны — перезагруженность николаевского газотурбинного завода и стремление сохранить за кораблестроением паротурбинное производство ленинградского Кировского завода.
Стараясь не отстать от газотурбинного направления котлостроители перемудрили, ужесточив требования к составу питающей воды до уровней, не всегда стабильно обеспечиваемых, особенно с учетом «человеческого фактора». В результате редкий корабль пр. 956 оставался на ходу более 5–7 лет. Котлы выходили из строя при полной боеспособности множества куда более сложных и дорогих систем, которыми до предела напичкали новейшие эсминцы. В 1990-е гг. это означало летальный исход вне зависимости от того, списывался ли корабль официально или занимал место в бесконечной очереди ожидавших ремонта. В результате из 17 построенных до 1993 г. кораблей в лучшем случае пять сохранили реальную перспективу послужить Родине в XXI веке.
В условиях развала оборонных отраслей уже не оставалось надежд на достройку оставшихся трех корпусов для Российского флота. Однако довольно быстро нашелся платежеспособный покупатель — Китай, для которого и достроили «Важный», «Вдумчивый».
В настоящее время для Китая ведется строительство еще трех эсминцев по усовершенствованному проекту. Помимо катеров пр. 12411 и эсминцев пр. 956 комплекс «Москит» поступил на вооружение трех кораблей абсолютно уникальных, на мировом уровне, проектов.
Усовершенствованный вариант СКР пр.11541«Корсар» с восемью ПКР «Москит».
Перспективный вариант СКР пр. 11541 «Корсар» с четырьмя ПКР «Москит».
Размещение ПУ ПКР «Москит» на СКР пр. 11541 «Корсар».
Проект 1239С 1975 г. в ЦКБ «Алмаз» под руководством главного конструктора Л.В. Ельского (позднее В.И. Королькова) велась разработка малого ракетного корабля на воздушной подушке скегового типа (фактически — катамарана) пр. 1239 (шифр «Сивуч»), При не намного большем водоизмещении пр. 1239 по вооружению несколько превосходил серийный МРК пр. 1234М, неся помимо зенитного комплекса «Оса-М» и 76-мм автомата две счетверенные пусковые установки КТ-206 «Москита» и пару шестиствольных 30-мм автоматов. Таким образом, по мощи ударного вооружения этот небольшой корабль не уступал эсминцу пр. 956. Энергетическая установка, включавшая по паре газотурбинных установок М-10-1 мощностью 20000л.с., дизелей М-511 по 10000л.с. и дизелей М-527 по 3300 л.с. обеспечивала кораблю водоизмещением 1050 т, длиной 63,9 и шириной 17,2 м скорость свыше 52,7 узлов. Головной корабль МРК-27 «Бора» (строительный номер 501) был построен в Зеленодольске в 1987 г. и через два года сдан флоту. В 1999 г. в строй вступил второй аналогичный корабль — МРК-17 «Самум» (строительный номер 502).
Проект 903Четырьмя спаренными установками КТ-215 комплекса «Москит» оснащался и корабль-экраноплан пр. 903 (шифр «Лунь»), создававшийся под руководством РЕ. Алексеева в горьковском ЦКБ по СП К еще с 1961 г. «Лунь» (работы по которому были завершены В.Н. Кирилловых), способный при водоизмещении 380 т, длине 73,8 м и ширине 44 м развивать скорость до 500 км/ч, был заложен на опытном заводе «Волга» в 1983 г. и спущен на воду 16 июля 1986 г. В ходе испытаний на Каспии в 1989 г. после проведения одиночного аварийного пуска был успешно выполнен двухракетный залп на скорости 500 км/ч. Несколько ранее, в 1984 г., на полигоне Песчаная Балка в октябре-декабре 1984 г. с установленного на берегу полноразмерного макета корпуса корабля пр. 903 прошли два бросковых пуска макетов «Москита» для подтверждения безопасности воздействия струй стартовых двигателей на конструкцию экраноплана, выполненную в основном из легких сплавов. Дальнейшая деятельность по ракетоносным экранопланам прекратились, а уже построенный образец после опытной эксплуатации в 1990–1991 гг. разобрали в 1992 г. Помимо экономических трудностей столь безрадостный финал определялся и непроработанностью тактической концепции этого корабля, который недоброжелатели именовали «очень тихоходным гидросамолетом».
Возможно было и создание еще одного типа корабля-носителя «Москита» с динамическими принципами поддержания, например на базе катера на подводных крыльях пр. 1145. Тем более что соответствующий опыт уже имелся — был построен МРК пр. 1240, вооруженный комплексом «Малахит». Однако будучи дороже массового катера пр. 1241.1, катер-носитель комплекса «Москит» на подводных крыльях был столь же уязвим от атак авиации, в то время как МРК пр. 1239 обладал большей боевой устойчивостью, обеспечиваемой зенитным ракетным комплексом.
Модель берегового подвижного ракетного комплекса с «Москитами».
Модель атомного корабля ПВО-ПЛО пр. 11990 «Анчар» с ракетным комплексом «Москит».
БПК пр. 11551 «Адмирал Чабаненко».
Проект 11551Помимо этой экзотики комплекс «Москит» успел получить и еще один единичный корабль, но вполне традиционного типа. Им стал усовершенствованный вариант БПК пр. 1155 (шифр «Фрегат») — пр. 11551 «Адмирал Чабаненко», построенный на калининградском заводе «Янтарь» к 1993 г. под строительным номером 121. Применение компактного ракето-торпедного комплекса «Водопад» позволило заменить громоздкие счетверенные пусковые установки КТ-100 противолодочного комплекса «Метель» (с его выполненными по самолетной схеме ракетами) на близкие по размерам КТ-190 с «Москитами». Были усилены зенитные средства самообороны: четыре автомата АК-630 уступили место такому же количеству зенитных ракетно-артиллерийских комплексов ближнего рубежа «Кортик», пару одноствольных 100-мм АК-100 заменила одна спаренная 130-мм А-218, установили новейший гидроакустический комплекс, старинные РБУ-6000 сменил комплекс противоторпедной защиты «Удав-1». При большем водоизмещении (8900 т вместо 7600 т) и неизменных значениях длины (163,5 м) и ширины (19 м) корабль сохранил максимальную скорость 30 узлов, обеспечиваемую газотурбинной установкой суммарной мощностью 62000 л.с.
Таким образом, не снижая противолодочные и противоракетные возможности корабля пр. 1155, его модификации пр. 11551 удалось почти в полной в мере придать противокорабельную мощь эсминца пр. 956. Правда, пр. 956 оснащался зенитным ракетным комплексом «Ураган», более мощным по сравнению с устанавливаемым на пр. 1155 и 11551 «Кинжалом», служившим в основном для самообороны корабля и поражения низколетящих целей. Однако в условиях перехода авиации к действию на малых высотах с применением управляемого оружия с загоризонтных дальностей, с использованием внешнего целеуказания преимущества «Урагана» по дальности поражения целей на средних высотах стало трудно реализовать в боевой обстановке.
Таким образом, с почти двадцатилетней задержкой («Адмирал Чабаненко» вступил в строй только в 1999 г.) удалось воплотить в жизнь концепцию многоцелевого корабля океанской зоны, не реализуемую с использованием технических средств 1970-х гг., в период проектирования взаимодополняющей пары пр. 956 и 1155.
С начала 1990-х гг. «Москит» в экспортном варианте предлагался зарубежным заказчикам. Некоторое количество ракет в мишенном варианте закупили США. В составе вооружения эсминцев пр. 956Э комплекс «Москит-Э» поставляется в Китай.
Зарубежным заказчикам предлагались варианты сторожевого корабля пр. 11540 с усиленным ударным вооружением — пр. 1154 с четырьмя или восемью ракетами «Москит». Кроме того, «Москит» рассматривался в качестве «главного калибра» на ряде проектов кораблей, разрабатывавшихся в 1970–1980 гг., в том числе на на корабле ПВО-ПЛО с атомной энергетической установкой пр. 11990 «Анчар».
Одновременно с принятием «Москита» на вооружение правительственным постановлением было задано создание его варианта с увеличенной дальностью. Испытания проводились на Черном море с 6 августа 1987 г. по 7 июля 1989 г. С борта все того же (но доработанного) катера Р-46 провели 10 пусков. Судя по ряду внешних отличий последних из построенных катеров пр. 12411, они обеспечивают применение усовершенствованных ракет, так же как и последние из эсминцев пр. 956.
Создание первой в мире низколетящей противокорабельной ракеты с высокой сверхзвуковой скоростью стало большим успехом дубнинского МКБ «Радуга». В результате флот получил эффективное, в ряде случаев неотразимое оружие. При этом была «поднята планка» в требованиях к характеристикам противоракетных ракет, что придало дополнительный импульс интенсивности работ и других конструкторских организаций.
Ракета Х-35Э комплекса «Уран-Э».
Крылатая ракета Х-35Э «Уран» в предстартовой конфигурации.
Схема крылатой ракеты Х-35Э «Уран».
«Уран»Блестящий успех советского оружия — потопление ракетами П-15 израильского эсминца «Эйлат» — активизировал работы по противокорабельным ракетам в зарубежных странах. При этом образцы, создававшиеся иностранными специалистами, существенно отличались от отечественных. В значительной мере это определялось различными задачами, стоявшими перед советским флотом и военно- морскими силами стран НАТО.
Основой флотов западных стран были авианосные ударные группы, включавшие в свой состав также крейсера, фрегаты, эсминцы с развитым зенитным ракетным вооружением. В резерве оставались даже линкоры с исключительно мощной конструктивной защитой. В соответствии с этим советские моряки требовали оснащения ракет мощными (массой полтонны и более) боевыми частями, а также обеспечения сверхзвуковых скоростей полета для повышения вероятности преодоления мощной корабельной ПВО вероятных противников.
Напротив, советская судостроительная промышленность до 1975 г. не пополняла флот кораблями крупнее эсминца или фрегата (по американской классификации). Число ранее построенных авианесущих и артиллерийских крейсеров не превышало нескольких единиц на каждый из четырех советских флотов, и задача борьбы с ними могла быть рационально решена массированным применением ракет даже с ограниченной мощностью боевой части. При наличии авианосцев поражение надводных целей на большом удалении достигалось применением палубной авиации, в том числе использующей тактические управляемые ракеты и бомбы. Основой советской корабельной ПВО тех лет были комплексы М -1 и М -11 с низкой огневой производительностью, малоэффективные против воздушных целей, летящих на предельно малых высотах. Наш флот не располагал самолетами или вертолетами радиолокационного дозора, что также способствовало успешным действиям низколетящих средств воздушного нападения противника.
Таким образом, к зарубежным крылатым ракетам предъявлялись умеренные требования в части мощности боевой части, дальности и скорости полета. В сочетании с постоянным опережением Запада в части миниатюризации элементной базы приборов управления и наведения это создало все предпосылки для разработки малогабаритных противокорабельных ракет. Наибольшее распространение за рубежом получили французская «Экзосет» и американская «Гарпун» с максимальной дальностью первых серийных модификаций около 40 и 90 км соответственно. Масса первой составила 735 кг, второй — 680 кг при боевых частях, весящих 165 и 230 кг соответственно. Помимо комплексов для надводных кораблей на базе ракет «Экзосет» и «Гарпун» было создано унифицированное оружие авиации и подводных лодок. Ракеты неоднократно модернизировались с повышением дальности и совершенствованием систем наведения.
Малые габариты и массы ракет зарубежных комплексов не только обеспечили возможность их размещения на катерах малого водоизмещения, но и позволили к концу 1980-х гг. оснастить ими почти все корабли НАТО от сторожевого корабля и крупнее. Рост возможностей зенитных ракетных комплексов советских кораблей (авиационной компоненты средств ПВО у нас по-прежнему не было) предполагалось компенсировать массированным применением «Экзосетов» и «Гарпунов».
В советском флоте наименьшей из противокорабельных ракет оставалась П-15М, весящая вчетверо больше «Гарпуна». Предпринятая с начала 1970-х гг. разработка новой катерной ракеты «Москит» завершилась созданием образца, почти вдвое более тяжелого, чем П-15М.
Постепенно флотские заказчики стали выходить из состояния зацикленности на решении противоавианосной задачи. Ведь на Черном, Балтийском и отчасти на Средиземном морях нашим флотам противостояли многочисленные катера и сторожевики стран НАТО, которым, как говорится, «много не надо». Да и на океанских театрах противоборство с группой фрегатов и эсминцев представлялось более вероятным, чем действия против авианосной ударной группы.
К началу 1980-х гг. в руководстве флота получила признание концепция комплекса «Уран» с ракетой, по массогабаритным показателям близкой к «Экзосету» и «Гарпуну». Для начала попытались использовать уже имеющиеся тактические авиационные ракеты. Из арсеналов отечественных ВВС «Экзосету» в наибольшей мере соответствовала противорадиолокационная ракета Х-58. Однако для создания ее противокорабельной модификации Х-58А следовало разработать новую активную противорадиолокационную головку самонаведения и радиовысотомер, оснастить ракету проникающей боевой частью. Вдобавок Х-58 оснащалась твердотопливным двигателем, энергетически нецелесообразным для низколетящей ракеты, так что серьезной доработки потребовала бы и двигательная установка. В общем, пришлось создавать ракету практически заново.
Как уже отмечалось, разработка комплекса «Уран» развернулась в конце 1970-х гг. В 1981 г. в подмосковном Калининграде в МКБ «Звезда-Стрела» под руководством Виктора Никифоровича Бугайского был выпущен эскизный проект оснащенной двухконтурным турбореактивным двигателем малогабаритной дозвуковой ракеты Х-35, предназначенной для применения как с самолетов, так и с кораблей. Первоначально он не вызвал особого интереса у заказчиков. Отношение руководства флота к комплексу «Уран» резко изменилось в лучшую сторону после того, как в ходе Фолклендской войны в мае 1982 г. английский эсминец «Шеффилд» был потоплен аргентинцами всего одной малогабаритной ракетой французского производства «Экзосет», по массе изделия в целом и боевой части близкой к Х-35.
Опытно-конструкторская работа велась в соответствии с партийно-правительственными постановлением от 16 марта 1983 г. и предусматривала предъявление комплекса на совместные испытания в 1986 г. Эскизный проект был выпущен в 1984 г. При защите эскизного проекта заказчики предъявили жесткие требования к системе управления, что привело к задержке работ на 3–4 года. В 1983 г. В. Н. Бугайского на посту главного конструктора сменил Виктор Георгиевич Голушко.
По мере привязки ракеты комплекса «Уран» к кораблям-носителям определилась необходимость уменьшения ее габаритов в транспортной конфигурации. Для обеспечения широкого применения комплекса требовалось вписать четырехконтейнерную пусковую установку в пространство, ранее занимаемое аналогичной двухконтейнерной установкой комплекса «Москит». Исходя из этого наружный диаметр контейнера с «Ураном» не должен был превышать 650 мм. Разрабатывавшийся к тому времени вариант ракеты был выполнен в двух калибрах — 420 мм в носовой части и 500 мм в хвостовой, где размещался заимствованный от стратегической авиационной ракеты Х-55 двухконтурный турбореактивный двигатель Р-95.
Конструкторам пришлось пойти на перекомпоновку ракеты, за счет некоторого удлинения выполнив ее в одном калибре — 420 мм. Хвостовая часть была предельно обжата, корпус почти вплотную охватывал двигатель, а агрегаты, обеспечивающие его работу, так же как батареи, приемная антенна радиовысотомера и элементы рулевого привода вынесли в размещенный под фюзеляжем меду крыльями большой гаргрот, являвшийся продолжением воздухозаборника.
Для испытаний комплекса «Уран» по разработанному под руководством А.П. Городянко проекту 02066 был переоборудован ракетный катер Р-44 пр. 206, на котором две установки КТ-97М ракет П-15 были заменены парой счетверенных установок КТ-184 для ракет «Уран».
Предварительные испытания ракеты проводились в три этапа. На первом этапе с ноября 1983 г. и в 1984 г. прошло семь пусков ракет с автономным управлением, включая один с катера пр. 02066, а остальные — с нештатной наземной пусковой установки на полигоне Песчаная Балка.
Второй этап предварительных испытаний начался пуском ракеты с берега 5 ноября 1985 г. При этом пуске ракета, менее чем за секунду пролетев около 50 м, врезалась в бетонный столб ограждения из колючей проволоки, проползла с работающим стартовиком в направлении моря и исчезла в его глубинах. В начале 1986 г. прошли три аварийных пуска подряд. Счастье улыбнулось только 21 февраля, после чего пошли удачные пуски.
Этап летно-конструкторских испытаний продолжался с 21 мая 1987 г. по декабрь 1990 г. и включал 13 пусков ракет. К этому времени главным конструктором стал Георгий Иванович Хохлов, длительное время проработавший в нынешнем НПО «Молния» над созданием ракет классов «воздух-воздух» и «воздух-земля».
В целом в 1985–1990 гг. было проведено 26 пусков ракет с автономным управлением, в том числе восемь с катера, а остальные с береговой установки.
В 1992 г. наконец довели до готовности головку самонаведения, что позволило начать второй этап летно-конструкторских испытаний. Из-за финансовых трудностей в 1992–1997 гг. состоялись только три пуска с катера и один с берега, при этом две ракеты, запущенные с Р-44, поразили цели.
Еще до 1991 г. финансирование разработки комплекса «Уран» уменьшилось, а после распада СССР практически прекратилось. Обретение независимости Украиной и переход под ее юрисдикцию крымского полигона также способствовали замораживанию работ по этой теме. Строительство новых кораблей для российского флота (равно как и работы по модернизации ранее построенных единиц) также практически прекратилось, что лишало разработку комплекса «Уран» каких-либо перспектив. В 1992–1998 гг. работы по «Урану» отечественными заказчиками не финансировались, что привело к их приостановке.
Предвидя подобное развитие событий, руководство «Звезды» добилось разрешения на представление комплекса зарубежным заказчикам в экспортной модификации «Уран-Э». В конце 1991 г. макеты Х-35Э были впервые продемонстрированы на выставке в Абу-Даби.
Успех пришел не сразу: только в 1994 г. правительство Индии, заинтересованное в поступлении на вооружение ее флота комплекса, аналогичного американскому «Гарпуну», заключило контракт, предусматривающий финансирование в объеме, достаточном для завершения разработки экспортного образца.
Необходимо отметить, что в ходе разработки конструкция ракеты неоднократно основательно перерабатывалась и в конечном итоге обрела следующий облик.
Компоновка крылатой ракеты Х-35Э — Уран»:
1 — ГСН; 2 — боевая часть; 3 — аппаратура управления; 4 — радиовысотомер; 5 — топливный бак; 6 — рулевой привод; 7 — турбореактивный двигатель.
Отработка крылатой ракеты комплекса «Уран» на ракетном катере Р-44 (пр. 02066).
Маршевая ступень ракеты была выполнена по нормальной схеме с Х-образным расположением консолей треугольных крыльев и стреловидного оперения. В корпусе ракеты, прикрытом спереди радиопрозрачным обтекателем, последовательно располагались аппаратура активной радиолокационной головки самонаведения АРГС-35 (У-502), боевая часть АШК 120.00, инерциальная аппаратура управления разработки арзамасского филиала МИЭМ (ныне — АНПП «Темп- Авиа»), топливный отсек с проходящим через него изогнутым каналом подачи воздуха к двигателю, двухконтурный двигатель Р-95ТД-300. За воздухозаборником располагались антенны радиовысотомера, разработанного УПКБ «Деталь». Управление по всем каналам осуществляется дифференциальным отклонением аэродинамических рулей, при этом рулевые машины привода располагаются в корпусе вокруг двигателя. Воздухозаборник — подфюзеляжный, фиксированной геометрии. Применена система автоматического управления режимами турбореактивного двигателя.
Во второй половине 1970-х гг. для стратегических крылатых ракет носового поколения «Гранат» и Х-55 в МНПО «Союз» под руководством О.И. Фаворского был создан малогабаритный двухконтурный турбореактивный двигатель Р-95-300. С учетом особенностей применения и компоновки в составе Х-35 была разработана специальная однорежимная модификация двигателя — Р-95ТМ-300.
Стартовый ускоритель включал твердотопливный ракетный двигатель и четырехперьевой стабилизатор. В транспортном положении плоскости стабилизатора располагаются вдоль корпуса двигателя, примыкая к нему передней кромкой. При старте плоскости откидываются назад на 135° и фиксируются в положении с углом 45° по передней кромке.
Сторожевой корабль пр.1154.
Авиационный вариант ракеты Х-35Э комплекса «Уран-Э».
Счетверенная пусковая установка КТ-184 комплекса «Уран».
Наибольшие проблемы при разработке ракеты «Уран» были связаны с созданием системы управления. Не делая скидки на специфику малогабаритной дозвуковой ракеты, эффективность воздействия которой обеспечивается в основном массовостью применения, а не уровнем тактико-технических характеристик, Заказчик предъявил очень высокие требования к головке самонаведения, создававшейся в то время подразделением НПО «Ленинец», в дальнейшем выделившимся в НПЦ «Радар-ММС». Первый вариант головки самонаведения, представленный в эскизном проекте, был сочтен неприемлемым, что существенно задержало разработку комплекса. Новый вариант головки самонаведения У-502 был одобрен на защите эскизного проекта в 1986 г., но аппаратуру, пригодную для установки на ракету, подготовили только к 1992 г.
В головке самонаведения реализована цифровая обработка сигнала, моноимпульсное излучение и прием. Для обеспечения скрытности включение ГСН осуществляется дважды: кратковременно при полете на маршевой высоте 16 м на расчетном рубеже обнаружения цели и повторно при маловысотном полете в 4 м от поверхности воды на удалении в несколько километров от цели для окончательного самонаведения на цель. По радиоэлектронной совместимости обеспечивается одновременное применение до 16 ракет в залпе, при этом может обстреливаться до шести целей.
Стартовый вес ракеты около 635 кг, из которых 145 кг приходится на боевую часть. Мощность боевой части достаточна для потопления двумя-тремя ракетами корабля класса «эсминец». Дальность пуска составляла от 10 до 130 км, высота полета — 3–5 м.
Длина ракеты достигает 4,4 м, диаметр — 0,42 м, размах крыла — 1,13 м. Корабельная ракета эксплуатируется в герметизированном транспортно-пусковом контейнере.
Государственные испытания проводились в 1999–2003 гг. в сложных политических условиях: Крым отошел к независимой Украине. Только половина из 14 пусков, выполненных как с катера Р-44, так и со штатной пусковой установки подвижного берегового комплекса «Бал», завершилась попаданиями в цель. Тем не менее государственная комиссия дала положительное заключение, и в 2004 г. комплекс был принят на вооружение.
Руководство советского ВМФ связывало большие надежды с созданием комплекса «Уран», который предполагалось разместить на ранее введенных в строй больших противолодочных кораблях пр. 61, сторожевиках пр. 1135 (1135М), на перспективных сторожевых кораблях пр. 11540, а также на катерах. Правда, установка «Уранов» на кораблях пр. 61 представляется не вполне целесообразной: они строились в 1960-е гг., интенсивно плавали и были сильно изношены. Размещение «Урана» на пр. 1335, будь оно осуществлено, как планировалось, в 1990-е гг., значительно усилило бы противокорабельные и противокатерные возможности этих кораблей, придало бы им многофункциональность. Однако разработка комплекса задержалась, а неумолимое время приблизило и эти корабли к пределу срока службы.
Малые противолодочные корабли пр. 1154 (шифр «Поморник») полным водоизмещением всего в 800 т задумывались как развитие кораблей пр. 1124. Для начала поменяли местами зенитный ракетный комплекс и артиллерию, переместив ее в нос, что более отвечало возможности немедленного открытия огня по внезапно появившемуся противнику. В результате АК-176 оказалась на палубе полубака, а АК-630 — на втором ярусе надстройки, над сохранившими свое место РБУ-6000. Над ходовым мостиком разместилась РЛС «Вымпел». Переход к ферменной мачте и сдвиг трубы к корме придали кораблю силуэт, схожий со сторожевиком пр. 1135.
Но корабль продолжал расти, в конечном счете достигнув величины 4350 т, соответствующей БПК пр. 61, впятеро большей, чем было задано первоначально. Под руководством главного конструктора Л.Ф. Федосеева, затем Н.А Яковлевского в Зеленодольском ПКБ спроектировали аккуратный корабль, переименованный в пр. 11540 (шифр «Ястреб»), длиной 129,8 м и шириной 15 м, оснащенный для решения своей основной задачи — борьбы с подводным противником — новейшим гидроакустическим комплексом и ракето-торпедным комплексом «Водопад», а также оборудованный ангаром для постоянного базирования противолодочного вертолета Ка-27ПЛ. Контур ПВО предназначался для самообороны корабля и был сориентирован в первую очередь на защиту от высокоточного оружия противника. Он включал ЗРК «Кинжал» с 32 ракетами, командный и два огневых модуля зенитного ракетно-артиллерийского комплекса ближнего рубежа «Кортик». Артиллерийское вооружение — одноствольная 100-мм орудие АК-100 — также могло задействоваться в целях ПВО, но в основном служило для противокатерной обороны. Газотурбинная установка суммарной мощностью 40000 л с. обеспечивала ход 29 узлов.
Процесс укрупнения пр. 11540 сопровождался болезнями роста. Этот корабль проектировался «катерным» Зеленодольским ЦКБ по соответствующим нормам и еще на испытаниях озадачил моряков «игрой» (прогибом) тонкой обшивки. Летом 2005 г. при подготовке к параду на Неве «Неустрашимый» получил повреждения от навигационной аварии — случайного тарана маленького спортивного катера — и был вынужден срочно уйти в базу.
При этом комплекс «Уран» стал уже слишком скромным для «главного калибра» такого корабля, который в советских условиях ждала судьба того же БПК пр. 61 — интенсивная эксплуатация на океанских просторах и в Средиземном море. Эти соображения подтверждаются и макетами модификаций пр. 1154 с более мощными противокорабельными комплексами, представленными его разработчиками на МВМС-2005. Из намеченной к постройке на калининградском заводе «Янтарь» большой серии кораблей пр. 11540 был завершен только один — «Неустрашимый», да и на него долго не устанавливали «Уран».
Перспективный вариант сторожевого корабля пр. 11661 «Гепард-3.9».
Сторожевой корабль пр. 11661 «Гепард».
Модель сторожевого корабля пр. 11661 «Гепард-3.9».
Пуск ракеты ЗМ-24Э комплекса «Уран-Э» с эскадренного миноносца Delhi ВМС Индии.
В результате чуть ли не единственный в нашей стране комплекс «Уран» с двумя счетверенными установками разместили на корабле «Татарстан» пр. 11661 (шифр «Гепард», главный конструктор — В.Н. Кашкин), не только спроектированном, но и построенном в Зеленодольске. Первоначально заложенную в 1993 г. на стапеле боевую единицу заказали индусы, но в дальнейшем отказались от него: в 1990-е гг. правительства в Дели менялись довольно часто. При водоизмещении 2090 т, длине 102,2 и ширине 13,76 м корабль, оснащенный парой газотурбинных установок по 18000 л.с. и дизелей по 10000 л.с., развивал скорость 27 узлов. Вооружение из одной установки АК-176, двух АК-630М, зенитного ракетного комплекса «Оса-М», двух счетверенных пусковых установок комплекса «Уран», РБУ-6000 и двух спаренных 533-мм торпедных аппаратов уже не может считаться достаточным для решения задач противолодочной и противовоздушной обороны. Было принято решение достроить его для Каспийской флотилии, и он вошел в строй в 2003 г. Корабль проектировали в расчете на эксплуатацию не в Заполярье, да и ни одно государство на Каспии не располагает подводными лодками. Предусматривается и достройка второго корабля под наименованием «Дагестан».
Кроме того, один БПК пр. 61, «Сметливый», модернизированный в 1987–1996 гг. на севастопольском Морском заводе по пр. 01090 с установкой и последующим демонтажем противокорабельных ракет «Уран» и новых средств поиска подводных лодок, в 2003 г. наконец вновь был укомплектован ракетами «Уран». В 2005 г. «Сметливый» еще входил в состав российского Черноморского флота, но последующая сколько-нибудь длительная его служба маловероятна. Были подготовлены к размещению «Уранов» (но без фактической установки тогда еще не испытанных ракет) и сторожевики пр. 1135 «Пылкий» и «Легкий» (бывший «Ленинградский комсомолец»), прошедшие модернизационный ремонт с обновлением радиоэлектронного вооружения по пр. 11352 в Калининграде в 1987–1993 гг. и в Мурманске в 1988–1991 гг. соответственно.
Массогабаритные показатели комплекса «Уран» обеспечивали возможность его широкого применения, в том числе на небольших носителях, создаваемых на базе пр. 206МР или пограничного катера на подводных крыльях пр. 133, разработанного в руководимом Р.А. Алексеевым ЦКБ по судам на подводных крыльях. Однако при этом не удавалось полностью использовать боевые возможности комплекса, в частности, осуществлять пуски ракет на максимальную дальность, так как на катере водоизмещением около 220 т нельзя было разместить аппаратуру для дальнего обнаружения надводных целей.
Аналогичные обстоятельства ограничивали и эффективность применения «Урана» в качестве оружия самообороны на наиболее ценных крупных вспомогательных судах флота, например, на кораблях снабжения. Конечно на них можно было установить и радиоэлектронные средства комплекса в полном составе, но это привело бы к излишнему удорожанию подобной модернизации.
Как и ожидалось, «Уран» обладал значительными потенциалом для экспортных поставок. Например, ранее в 22 зарубежные страны поступило более 150 катеров пр. 205Э, которые можно было перевооружить с четырех П-20 на 16 «Уранов» по образцу пр. 02066, на котором комплекс испытывался на Черном море. К сожалению, срок службы этих катеров уже завершался из-за предельного износа.
Ракетный катер пр. 151 с макетными ПУ комплекса «152» (ГДР).
Индийский ракетный катер пр. 12418 Pralaya, вооруженный счетверенными установками комплекса «Уран».
Пуск ракеты 3М-24Э комплекса «Уран-Э» с индийского корвета Ktilfsh (пр. 25А).
Вверху и внизу: Размещение пусковых установок комплекса «Уран-Э» на эскадренном миноносце Delhi (пр. 15).
Корвет типа Kora пр. 25А (Индия).
Ракета Х-35 не отличалась высокими летно-техническими характеристиками и с самого начала предназначалась для экспортных поставок союзникам по Варшавскому договору, а затем и в развивающиеся страны. Причем впервые сотрудничество с зарубежными коллегами началось задолго до начала летных испытаний. Предусматривалось осуществлять в ГДР постройку ракетных катеров пр. 151, вооруженных ракетным комплексом «152» — экспортным вариантом «Урана». Проект катера разрабатывали немецкие коллеги. Эскизный проект был выпущен в 1985 г., а в 1988 г. первый катер уже вышел в море на испытания.
Разработка комплекса запаздывала, но в течении некоторого времени катер с макетными пусковыми установками позировал перед фотоаппаратами профессионально любопытных натовцев. По водоизмещению (330 т) восточногерманский катер был на четверть меньше, чем его «старший брат» — российский пр. 1241Т, и при аналогичном артиллерийском вооружении нес упрощенные средства целеуказания ракетному комплексу и развивал меньшую скорость — до 38 узлов. Так и не дождавшись поставок ракетного комплекса, немцы переклассифицировали катер в артиллерийский — пр. 151 А. После объединения с ФРГ их постепенно исключили из состава немецкого флота, но польский флот пополнился тремя такими катерами, которые уже в XXI веке были довооружены шведскими ракетами RBS-15 с характеристиками, близкими к ранее планировавшимся «изделиям 152» (Х-35).
Индусы проявили большой энтузиазм во внедрении комплекса «Уран». Прежде всего, это последние два из восьми построенных в Индии катеров пр. 1241РЭ, модернизированные с установкой 16 ракет «Уран», РЛС «Позитив-Э» и ряда других радиоэлектронных систем по пр. 12418, разработанному на «Алмазе» под руководством главного конструктора Ю.В. Арсеньева. Катера Prabal и Prabaya строились на индийских верфях «Магазон док Лтд» (с участием российских специалистов под руководством зам. главного конструктора В.П. Грюнталь) и «Гоа шипъярд лдт» (руководитель российских специалистов — зам главного конструктора — С.А. Иванов). Кроме того, индусы смогли увеличить вчетверо огневую мощь и других своих кораблей, установив вместо четырех устаревших ракет семейства П-15 по 16 новейших Х-35 комплекса «Уран-Э» на четырех корветах типа Kora (пр. 25А), являвшихся развитием кораблей типа Khukri (пр. 25), и сторожевиках Brahmaputra (пр. 16А), сменивших на стапелях уже упоминавшиеся Godavari (пр. 16).
Эскадренный миноносец Delhi (пр. 15).
Эскадренный миноносец Mysore (пр. 15).
Пуск ракет 3М-24Э комплекса «Уран-Э» с фрегата Brahmaputra (пр. 16А).
Фрегат Brahmaputra (пр. 16А), вооруженный комплексом «Уран».
Также по 16 Х-35 установили на трех крупнейших (за исключением авианосцев) кораблях индийского флота типа Delhi (пр. 15). На головном корабле комплекс «Уран-Э» прошел испытания, в которых принимали участие советские специалисты. При зачетных стрельбах ^декабря 1999 г. все четыре запущенные ракеты поразили цель.
К середине 2005 г. комплексом «Уран» были вооружены 11 кораблей индийского флота.
Ракетные комплексы «Уран» устанавливаются и на катерах ПС-500, строящихся для Вьетнама.
Малый ракетный корабль пр. 1234Э, модернизированный по пр. 1234ЭМ для Алжира с установкой комплекса «Уран».
Катер ПС-500, предназначенный для Вьетнама.
Малый ракетный корабль Salah Rais (пр. 1234ЭМ).
Головной корабль «Стерегущий» базового проекта 20380 демонстрировался на международном военно-морском салоне в Санкт-Петербурге летом 2007 г.
Помимо Южной Азии корабельный «Уран» отплыл и в Северную Африку. В 1990-е гг. при проведении на кронштадтском Морском заводе ремонта ранее поставленных в Алжир малых ракетных кораблей пр. 1234Э они были модернизированы по пр. 1234ЭМ (главный конструктор — Ю.В. Арсеньев) с установкой вместо четырех П-20 четырех счетверенных пусковых установок комплекса «Уран», комплекса целеуказания ракетному оружию «Гарпун-Э», РЛС «Позитив- МЭ», а также новых систем управления артиллерийским огнем — радиолокационной «Ласка» и оптико-электронной «Ракурс». Нужно отметить, что по возможностям радиоэлектронной совместимости обеспечивается одновременный пуск до 16 ракет «Уран» по шести целям.
Наряду с ранее построенными кораблями «Уран-Э» рассматривается в качестве основного ударного оружия и для корветов экспортного проекта 20382 (шифр «Тигр»). Головной корабль «Стерегущий» базового проекта 20380 для российского флота был заложен на «Северной верфи» 20 декабря 2001 г. и спущен 16 мая 2006 г. В 2003 и 2005 г. там же заложили однотипные «Сообразительный» и «Бойкий», а в 2006 г. — «Совершенный» на Амурском заводе. Это первый боевой надводный корабль, разработанный для российского флота. Заказчик подготовил задание в 1999 г., а в 2001 г. были представлены сначала эскизный, а затем и технический проекты.
Корабль спроектирован в МКБ «Алмаз» под руководством И.Н. Иванова. При водоизмещении 2200 т, длине 104,5 м и ширине 13 м, корабль будет развивать скорость 26–27 узлов за счет применения газотурбинной установки мощностью 24000 л.с. В состав вооружения входят 100-мм автоматическое орудие А-190, зенитный комплекс ближнего рубежа «Кортик» (на экспортных кораблях — «Каштан»), два 30-мм автомата, а также универсальные установки для пуска ракето-торпед и торпед. Впервые на отечественном корабле столь малого водоизмещения предусматривается ангар для постоянного базирования вертолета. В целом корабль характерен сбалансированным сочетанием противокорабельного, противолодочного и зенитного вооружения, что определяет и умеренный боекомплект из восьми ракет «Уран». Счетверенные пусковые установки «Уранов» размещаются в прикрытых щитами нишах, что, по-видимому, призвано уменьшить эффективную поверхность рассеяния корабля, архитектура которого отра-' жает требования технологии «Стеле».
Самоходная пусковая установка берегового ракетного комплекса «Бал-Э».
Транспортно-перегрузочная машина берегового ракетного комплекса «Бал-Э».
Самоходный командный пункт управления берегового ракетного комплекса «Бал-Э».
Комплекс «Бал»Наряду с корабельным «Ураном» на экспорт активно предлагается и береговой самоходный ракетный комплекс «Бал».
Основные элементы комплекса «Уран» нашли применение в береговом ракетном комплекса «Бал-Э». Основными элементами комплекса стали два самоходных командных пункт управления и связи, четыре самоходные пусковые установки с восемью транспортно-пусковыми контейнерами и четыре транспортно-перегрузочные машины, также несущие по восемь контейнеров и подъемные средства для перегрузки. Все эти средства размещаются на четырехосных шасси семейства МАЗ, способные развивать скорость до 60 км/ч. При необходимости вместо шасси МАЗ могут использоваться другие автосредства по выбору зарубежного заказчика. Проработана также четырехконтейнерная пусковая установка на двухосном шасси. Головным разработчиком комплекса в целом стало московское КБ машиностроения, ранее создавшее счетверенные пусковые установки КТ-184 с ракетами «Уран» для кораблей. Наземная аппаратура комплекса «Бал», включая радиолокационные средства, как и корабельная аппаратура комплекса «Уран», созданы питерским ЦНИИ «Гранит». Самоходные пусковые установки и командный пункт разработаны на калужском заводе «Тайфун».
Наличие в составе комплекса современной навигационной аппаратуры и средств ночного видения позволяет в любое время суток обеспечить развертывание комплекса на позиции за 10 мин. При этом пусковые установки и транспортно-перегрузочные машины могут размещаться на закрытых позициях. Залп комплекса может составить до 32 ракет при интервале между пусками 15 с.
Ракеты для комплекса «Бал» были доработаны с учетом результатов испытаний Х-35 в составе комплекса «Уран».
Испытания комплекса «Бал» проводились на полигоне под Феодосией и успешно завершились 10 октября 2004 г.
В соответствии с решением, принятым в 1993 г., ведутся работы по модернизации «Уран-Э». Кроме того, на базе боевого разработан также и мишенный вариант ракеты.
Матус Рувимович Бисноват.
Экспериментальные скоростные самолеты СК-1(вверху)и СК-2 конструкции М.Р. Бисновата.
«Шторм»Практически сразу после падения фашистской Германии определился круг новых вероятных противников Советского Союза — в первую очередь традиционных морских держав. Действия вооруженных сил этих стран в Нормандии, на Средиземном море и в ходе операций на Тихом океане подтвердили возможность высадки стратегических десантов, открывающих новый фронт или театр военных действий. В случае начала войны угроза с моря затруднила бы проведение операций советских вооруженных сил как в Европе, так и на Дальнем Востоке. Даже к середине 1950-х гг., несмотря на развертывание массового строительства крейсеров и эсминцев, по численности надводных кораблей основных классов советский флот многократно уступал американским военно-морским силам.
С учетом ограниченных возможностей судостроительной промышленности защиту побережья нашей страны могло обеспечить только наращивание боевых возможностей подводных сил и повышение эффективности береговой артиллерии и морской авиации, в первую очередь за счет использования качественно нового ракетного оружия.
Создание первого в нашей стране противокорабельного комплекса с самолетом-снарядом 15ХМ «Шторм» началось по постановлению Совета Министров от 14 апреля 1948 г. Головным разработчиком был определен коллектив конструкторов завода N9293 во главе с Матусом Рувимовичем Бисноватом, человеком весьма любопытной судьбы.
Бисноват, родившийся в 1905 г. и закончивший МАИ в 1931 г., еще до войны успел создать экспериментальные скоростные самолеты СК-1 и СК-2. После примерно годичной деятельности по налаживанию выпуска истребителей ЛаГГ-3 на серийном заводе, летом 1942 г. он становиться заместителем Андрея Григорьевича Костикова, сыгравшего в истории отечественного ракетостроения далеко не благородную роль. Во всяком случае, Сергей Павлович Королев убежденно считал именно Костикова основным виновником своих тюремно-лагерных злоключений. В середине 1942 г. после личного приема у Сталина Костиков стал во главе бывшего НИИ-3 наркомата боеприпасов (ранее именовавшегося ГИРД, затем — PH И И), по постановлению Государственного комитета обороны от 15 июля 1942 г. преобразованного в НИИ реактивной техники (НИИ РТ) с непосредственным, помимо наркоматов, подчинением Совету народных комиссаров. Основной, пожалуй, даже единственной задачей, поставленной перед НИИ РТ, было создание в годичный срок самолета-перехватчика «302П» с комбинированной двигательной установкой из жидкостного ракетного и двух прямоточных воздушно-реактивных двигателей (ПВРД).
Однако в НИИ-3 не было конструкторов-самолетостроителей. Костиков привлек Бисновата в качестве специалиста «со стороны», который фактически и стал главным конструктором самолета «302П». Самолет был построен практически в заданный годичный срок и даже испытан в планерном варианте. Жидкостный двигатель был более или менее отработан, пусть и не на заданном уровне совершенства. Но ПВРД находились еще на стадии лабораторных исследований. Без них время пребывания «302П» на боевой высоте сокращалось с 15 до одной минуты!
В НИИ РТ нагрянула комиссия во главе с заместителем наркома авиапромышленности А.С. Яковлевым, с участием члена Военного совета Гвардейских минометных частей Л.М. Гайдукова. В соответствии с ее заключением Костикова отстранили от должности и 15 марта 1944 г. арестовали. НИИ РТ преобразовали в подчиненный Наркомату авиационной промышленности НИИ реактивной авиации (с мая 1944 г. — НИИ-1), сосредоточив его работу на создании реактивных и ракетных двигателей. Постепенно эта тематика перешла к традиционным двигательным фирмам, а специалисты НИИ-1 сосредоточились на прикладных научных исследованиях. Поскольку комиссия претензий к самолету, подтвердившему свои характеристики в планерной комплектации, не имела, Бисноват продолжал работу в НИИ-1, а в июне 1946 г., выделившись из его состава вместе с заводом № 293, приступил к самостоятельной деятельности.
В то время стало ясно, что жидкостным ракетным двигателям найдется место не на боевых истребителях, а на исследовательских самолетах, предназначенных для достижения еще недоступных тогда сверхзвуковых скоростей. Можно отметить созданные в США Белл X-1 и Дуглас D-558-II «Скайрокет», на которых впервые удалось преодолеть звуковой барьер. Одним из таких советских экспериментальных ракетных самолетов должен был стать «самолет 5», строившийся в Химках по проекту Бисновата и его коллег.
На самолете с крылом стреловидностью 45° планировалось достичь скорость 1200 км/ч на высоте 12–13 км. Пилот размещался в катапультном кресле, установленном в герметичной кабине, фонарь которой не выступал за обводы фюзеляжа. «Самолет 5» оснащался созданным под руководством Л.С. Душкина работающим на керосине и азотной кислоте двухкамерным ЖРД РД-23ВФ с максимальной тягой на большой высоте 2 т.
С июля 1948 г. по июнь 1949 г. летчиками А.К. Пахомовым и Г.М. Шияновым на двух экземплярах «Самолета 5» было выполнено 11 полетов в планерной комплектации, со сбросом с носителя Пе-8 с высоты 7–7,5 км. При этом один самолет потерпел аварию и не восстанавливался. Когда к лету 1949 г. самолет, наконец, подготовили к проведению исследований ранее недоступных скоростей полета, заказчик уже утратил интерес к нему. Ведущие КБ Микояна, Лавочкина и Яковлева, опираясь на многочисленные коллективы конструкторов и мощную базу опытного производства, на прототипах боевых машин вплотную подошли к диапазону скоростей, предусмотренному для «пятерки».
Тем не менее накопленный опыт пригодился при последующих работах Бисновата и его сотрудников, когда по постановлению от 14 апреля 1948 г. они приступили к разработке противокорабельного комплекса с самолетом-снарядом 15ХМ «Шторм» и ракеты «воздух-воздух» СНАРС-250.
В соответствии с постановлением реактивный самолет-снаряд 15ХМ предназначался для стрельбы с береговой катапульты по кораблям противника на дальностях до 80 км. Он должен был лететь к цели на высоте от 5 до 1500 м со скоростью более 900 км/ч. Вес самолета-снаряда ограничивался величиной 2500 кг при оснащении боевой части 800-1000 кг взрывчатого вещества.
15ХМ должен был оснащаться системой командного управления по радиоканалу. В районе цели предусматривался переход на самонаведение или командное наведение с использованием установленной на самолете-снаряде телевизионной системы. Радиолокационная головка самонаведения весом 120 кг по проекту захватывала цель типа «линейный корабль» или «крейсер» на удалении 15 км. При этом угол обзора составлял 15* в горизонтальной плоскости и 5" — в вертикальной. Тепловая ГСН с углом обзора 30° должна была быть вдвое легче, но и дальность захвата сокращалась втрое. Телевизионная система предназначалась для обеспечения наведения с удаления 8-10 км. Предусматривалось, что корабль-цель может идти со скоростью до 80-100 км/ч.
В качестве головного разработчика бортовой и береговой систем управления определялся НИИ-49 Минсудпрома (главный конструктор — С.Ф. Андреев). Канал радиоуправления разрабатывался в НИИ-885, радиолокационная ГСН — в НИИ-20 (главный конструктор — Н.А. Викторов), а телевизионная система — в НИИ-380 (главный конструктор — И.П. Захаров), относящихся к Министерству промышленности средств связи. Создание тепловой ГСН поручалось коллективу главного конструктора Н.Д. Смирнова, работавшему в НИИ-10 Минсудпрома. Автопилотом занимались на заводе № 118 Минавиапрома (главный конструктор — В.М. Соркин).
Пусковая установка проектировалась ленинградским «Заводом транспортного машиностроения им. С.М. Кирова». Топливный заряд для стартового ускорителя готовился в КБ-2 Минсельхозмаша (в дальнейшем его разработчиков перевели в НИИ-1 того же ведомства).
Предусматривалось изготовить шесть опытных образцов к июню 1949 г., а еще через пять месяцев начать заводские летные испытания. На заводские и государственные испытания требовалось поставить по 30 самолетов-снарядов (10с радиолокационной ГСН, 10 с тепловой ГСН и 10 с телевизионной системой) на каждом из этапов. Менее чем через полгода после начала работ нужно было выпустить эскизный проект системы.
Сроки «поползли» начиная с первых месяцев работ. Вовремя материалы были представлены только заводом № 293, НИИ-49 и «Заводом им. Кирова». В октябре, с учетом поступившего на предприятие заключения ЦАГИ, пришлось уточнить аэродинамическую схему самолета-снаряда. Комплексный проект по теме «Шторм» удалось выпустить только в начале 1949 г.
В 1949 г. была изготовлена модель «Шторма» в масштабе 1:2 для исследований влияния фюзеляжа на двигатель, проводимых на подвеске под Ту-2. Специальные макеты-имитаторы с пороховыми двигателями позволили начать отработку пусковой установки БУ. Работоспособность аппаратуры и антенн радиокомандной системы проверили на специальном полномасштабном металлическом макете самолета-снаряда.
Отработку головок самонаведения предусматривалась вести на хорошо приспособленных для маловысотных полетов летающих лодках «Каталина», обладающих внутрифюзеляжными объемами, более чем достаточными для комфортного размещения испытателей и приборного оборудования. Телевизионную систему для предварительных испытаний разместили на летающей лаборатории Ту-2.
Учитывая исключительную сложность поставленной задачи, Бисноват еще в 1948 г. предложил испытать пилотируемый вариант самолета-снаряда «Шторм».
При этом можно было подготовить самолет-снаряд как летательный аппарат, не дожидаясь наземной отработки бортовой аппаратуры.
В 1949 г. был изготовлен и доведен до высокой стадии готовности первый летный экземпляр пилотируемого самолета-аналога «Шторма», оснащенный штатным двигателем РД-14, — «изделие 19П». Однако этот двигатель существовал лишь в двух экземплярах и на второй самолет-аналог поставили РД-20 с меньшей тягой.
Планерный вариант самолета-перехватчика «302П».
Экспериментальный «Самолет 5» конструкции М.Р. Бисновата.
Схема самолета-снаряда «Шторм».
В 1950 г. начались испытания самолетов-аналогов «19П», сбрасывавшихся с высоты 2000 м с Пе-8. Так как двигатель РД-20 развивал вдвое меньшую тягу по сравнению со штатным для «Шторма» РД-1А, самолет-аналог не мог даже лететь горизонтально, а только снижался после отделения от носителя. Пилотировал Пе-8 В.А Гинде.
Начал испытания Г.М. Шиянов, летавший на первом самолете-аналоге с РД-14, а второй «19П» с РД-20 в дальнейшем испытывал и Ф.И. Бурцев. В ходе испытаний обоих самолетов-аналогов «19П», завершенных к концу следующего года, было выполнено 17 полетов по первоначальной программе и 9 дополнительных, в исследовательских целях, при этом было получено подтверждение работоспособности головок самонаведения и автопилота.
Постановлением правительства от 4 декабря 1950 г. были уточнены требования к характеристикам «Шторма», срокам и этапам его разработки. Начальный вес самолета-снаряда без ускорителя увеличили до 2,850 т, а минимальную высоту полета — до 8 м. К маю следующего года требовалось подготовить 15 самолетов-снарядов с автономной системой управления, а к августу — еще 15, но уже в полной комплектации (по пять с каждым типом ГСН и пять с телевизионной системой).
Самолет-снаряд был выполнен по вполне современной для тех лет схеме со стреловидными крылом и оперением, с размещением стабилизатора на вершине киля. МиГ-15 в 1948 г. еще только испытывался, и Бисноват не позаимствовал схему от этого истребителя, а скорее воспроизвел свой «Самолет 5». С ним «Шторм» роднил и обтекаемый нос фюзеляжа, в котором должны были располагаться головка самонаведения или телевизионная система. Такая компоновка исключала микояновский лобовой воздухозаборник, так что ПВРД разместили в специальной подфюзеляжной гондоле.
Как известно, прямоточный двигатель принципиально не работает на малых скоростях. Для начального разгона самолет- снаряд снабдили твердотопливным (по терминологии тех лет — пороховым) стартовым ускорителем. Основную часть его корпуса вставили внутрь камеры сгорания ПВРД. Выведенные наружу сопла ускорителя наклонили с тем, чтобы тяга проходила через центр тяжести самолета-снаряда. Из 1450 кг массы ускорителя 526 кг приходилось на топливный заряд. После выгорания твердого топлива стартовый двигатель напором воздушного потока выбрасывался из камеры ПВРД назад. Так как тяжелый стартовик сдвигал назад центр тяжести самолета-снаряда, на его хвостовой части установили собственные стабилизаторы, выполненные наподобие двухкилевого оперения, характерного, например, для самолета Пе-2. На горизонтальной плоскости этого стабилизатора разместили тормозные щитки, способствующие извлечению корпуса отработавшего стартовика из камеры ПВРД.
В сигарообразном фюзеляже длиной 8,25 м и диаметром 0,96 м, имевшем пять технологических разъемов, последовательно размещались ГСН (или блоки телевизионной аппаратуры), ряд блоков системы управления, боевая часть, баки горючего, воздушный аккумулятор давления и, в хвостовом отсеке, блоки аппаратуры системы радиоуправления, элементы электроснабжения. За исключением переднего отсека (с ГСН или с телевизионной системой) конструкция самолета- снаряда была унифицирована для всех вариантов. Радиолокационная ГСН прикрывалась легкосъемным полистироловым коком.
Под фюзеляжем находился прямоточный воздушно-реактивный двигатель РД-1А диаметром 0,9 м. Этот двигатель тягой до 1,5 т разрабатывался коллективом конструкторов во главе с М.М. Бондарюком в ОКБ-3, входившем в НИИ-1, и испытывался на самолете-летающей лаборатории Ту-2. Для защиты аппаратуры от нагрева между двигателем и фюзеляжем располагалась стекловата, а в зоне наибольшего теплового воздействия от струи двигателя фюзеляж защищался листом нержавеющей стали.
Крыло самолета-снаряда с углом стреловидности 35" по 1/4 хорд имело размах 5,495 м. Для снижения трудоемкости каждая консоль изготавливалась в виде двух половин — нижней и верхней, выполненной заодно с носком крыла. Угол стреловидности стабилизатора был на 5° больше, чем у крыла, киль имел стреловидность 46,5° по передней кромке. Управление осуществлялось по обычной самолетной схеме. Общая длина самолета- снаряда с ускорителем составляла 8,9 м, масса — 4,3 т (со стартовиком).
Старт самолета-снаряда предусматривался с довольно громоздкой пусковой установки с длиной направляющей 35 м, которая должна была разворачиваться по азимуту в направление упрежденной точки встречи с целью. При этом самолет-снаряд устанавливался на стартовую тележку на четырех ползунах, размещенных попарно на крыле и на оперении. Стартовый ускоритель, развивая тягу 25–35 т, в течение 3–4 с разгонял самолет-снаряд до скорости 250 м/с. В момент начала движения самолета-снаряда по катапульте начинались операции по включению маршевого ПВРД, который после завершения разгона выходил на рабочий режим, обеспечивая дальнейшее продолжение полета.
Как уже упоминалось, наведение самолета-снаряда осуществлялось по комбинированной схеме. Это определялось тем, что при заданной максимальной дальности точность радиокомандной системы наведения не обеспечивала прямого попадания, а дальность захвата цели ГСН в те годы не превышала 15 км.
Применение самолета-снаряда осуществлялось с помощью трех РЛС, разрабатывавшихся не специально для системы «Шторм», а предназначавшихся для других нужд флота. Станция «Риф» служила для обнаружения цели, РЛС «Залп» — для автоматического слежения за ней и выдачи данных в счетно-решающее устройство для разворота пусковой установки и наведения самолета-снаряда, а РЛС «Якорь» обеспечивала слежение за самолетом-снарядом. Кроме того, в наземной части комплекса использовались счетнорешающее устройство и специально созданная радиоаппаратура передачи команд управления на борт.
Характеристики самолета-снаряда и отдельных его систем постоянно уточнялись. Масса боевой части составила 900 кг, радиолокационной ГСН — 130 кг, тепловой ГСН — 55 кг, бортовой телевизионной системы — 70 кг. Расчетный диапазон дальностей пуска находился в пределах от 27 до 80 км, скорость полета самолета-снаряда достигала 900 км/ч.
Как и следовало ожидать, изготовление самих летательных аппаратов оказалось не самой сложной задачей. Более того, к концу года удалось оснастить первые 15 самолетов-снарядов штатными ПВРД РД-1А. Вторая партия из 15 изделий также находилась в высокой степени готовности.
На полигоне Капустин Яр пусками шести макетов испытали систему старта с катапультой. В ходе двух полетов Пе-8 с подвешенным «Штормом» отработали систему телеметрической информации СТК-1 «Дон». Началось переоборудование бомбардировщика Ту-4 в носитель самолетов-аналогов.
Компоновка самолета-снаряда «Шторм»:
1 — антенный блок ГСН; 2 — передатчик ГСН; 3 — блок радиовизирования; 4 — электровзрыватель и ПИМ; 5 — контактный взрыватель; 6 — боевая часть; 7 — прямоточный двигатель; 8 — бак № 1; 9 — баллоны сжатого воздуха; 10 — бак № 2; 11 — рулевая машинка элеронов; 12 — приемник ГСН; 13 — блок радиовысотомера; 14 — аккумулятор; 15 — рулевая машинка рулей высоты; 16 — блок радиоуправления; 17 — рулевая машинка руля направления; 18 — гироблок автопилота; 19 — стабилизатор стартовика; 20 — стартовый двигатель.
Стартовый двигатель самолета-снаряда «Шторм». Хорошо видны стабилизаторы, выполненные наподобие двухкилевого оперения.
Но поставки основных бортовых систем задерживались. Л ишь к концу 1951 г. были получили первые автопилоты АП- 26 и радиовысотомеры. Тогда же для оказания помощи в исследовании процессов авторегулирования привлекли Институт автоматики и телемеханики Академии Наук.
Только в апреле 1952 г. начались летные испытания беспилотных самолетов- снарядов с автономными системами управления. Первые два пуска с Пе-8 порадовали конструкторов, однако в начале лета с переходом к старту со смонтированной на черноморском берегу катапульты начались неприятности. В ходе обоих пусков при включении стартового двигателя 12-кратные перегрузки «выбивали» бортовые приборы. После внесения доработок 20 и 28 августа провели еще два катапультных пуска, специально предназначенных для отработки начала полета и подтверждения работоспособности аппаратуры при стартовых воздействиях. В ходе пятого пуска с катапульты 6 сентября 1952 г. вместо запланированного полета на максимальную дальность 80 км самолет-снаряд упал в море в 22 км от стартовой позиции: вышла из строя электросистема. При последующих пусках 18 и 25 сентября оба самолета-снаряда рухнули около старта.
Изучение фрагментов изделий указывало на то, что элементы аппаратуры по- прежнему выходят из строя из-за гибельного воздействия перегрузок. Для однозначного определения причин неудач 27 октября провели еще один старт с катапульты, при этом для получения максимальной информации в случае неудачи трасса полета проходила не над морем, а над землей. Для обеспечения безопасности дальность ограничили 16,5 км. Старт прошел нормально и самолет-снаряд успешно пролетел положенную дистанцию. Однако показания дополнительной измерительной аппаратуры указали на усиленное воздействие на приборы, что могло привести к аварийному исходу.
Требовалась серьезная доводка бортовой аппаратуры, которую решили провести в заводских условиях, при этом возобновление летных испытаний намечалось на 15 апреля. Предполагалось, что летные испытания прерваны всего на полгода, но, как оказалось — навсегда…
Зимой 1952–1953 гг. жизнь нашей страны в значительной мере определялась событиями, вошедшими в историю как «дело врачей». И хотя Матус Рувимович Бисноват работал в области, далекой от медицины, определяющее значение для принятия судьбоносных решений имела не профессия, а национальность человека. Кроме того, двоюродные братья Бисновата в начале Первой мировой войны перебрались в США. И хотя Матус Рувимович с тех пор ничего не знал об их дальнейшей судьбе, даже предположительное наличие заокеанских родственников рассматривалось как достаточное основание для отстранения от работ над совершенно секретной оборонной техникой.
Подобный компромат оказался великолепным поводом для полной ликвидации фирмы, территория и персонал которой приглянулись весьма влиятельным людям — руководителям КБ-1 П.Н. Куксенко и С.Л.
Берии. Опытная база завода № 293 требовалась им для расширения своей организации, а точнее, для изготовления первых ракет собственной разработки конструкторов этой «фирмы» — зенитной «ШБ» и «воздух-воздух» «ШМ».
В соответствии с постановлением от 19 февраля 1953 г. Совета Министров Минавиапрому предписывалось передать завод № 2 в КБ-1 «для усиления работ по заказам Третьего Главного управления при СМ СССР».
С 1 марта 1953 г. все работы по «Шторму» прекратились. Материальная часть подлежала консервации и передаче вместе с заводом в КБ-1. К этому времени были изготовлены два пилотируемых самолета-аналога, 15 автономных изделий (10 из которых были израсходованы), 15 самолетов-снарядов, укомплектованных аппаратурой самонаведения и наведения. Кроме того, еще 25 самолетов- снарядов, предназначенных для заводских испытаний, находились на 28 % стадии готовности.
Надо отметить, что к 1953 г. планы использования нового оружия расширились: самолеты-снаряды «Шторм» предусматривалось применять не только с берега, но и с моря. Флот вышел из стадии абстрактных прорисовок размещения трофейных ракет на кораблях. Еще 20 октября 1951 г. коллективом Бисновата была начата разработка корабельной пусковой установки для «Шторма». Хотя береговая катапультная установка и отличалась крайней громоздкостью, ее «примеряли» к кораблям. Правда, исследования на этой стадии велись не собственно кораблестроительными КБ, а проектно-исследовательским бюро, входившим в ЦННИ-45 — будущем «ЦНИИ им А.Н. Крылова».
По результатам выполненных проработок на эсминце пр. 30бис, массово строившимся в конце 1940 — начале 1950-х гг., за счет снятия кормовых башен главного и зенитного калибра можно было разместить одну пусковую установку и дюжину самолетов-снарядов. Для подготовленного к постройке более совершенного эсминца пр. 56 полная замена артиллерии главного калибра на две пусковые установки позволяла обеспечить более солидный боезапас из 16 самолетов-снарядов и повышенную огневую производительность. Естественно, что наилучшим образом ракетное оружие размещалось на более солидных кораблях — легких крейсерах пр. 68бис, на которых вместо кормовых башен можно было смонтировать поворотную бронированную пусковую установку с двумя направляющими и разместить две дюжины «Штормов» в бронированном ангаре. В отличие от эсминцев, крейсера были признаны специалистами ЦНИИ-45 вполне подходящими носителями нового оружия.
Наряду с отработкой «Шторма» начались и экспериментальные исследования для разработки более совершенного берегового самолета-снаряда. Соответствующая НИР была задана в приложении к тому же постановлению 1948 г., по которому была определена ОКР по созданию «Шторма». Предусматривалось, что новый самолет-снаряд при массовых характеристиках, близких к «Шторму», будет развивать скорость, в 1,5–2 раза превышающую звуковую, поражая цели на дальностях до 100 км. Основной проблемой при этом считалась разработка сверхзвукового прямоточного воздушно-реактивного двигателя. Для проведения соответствующих исследований в рамках темы И- 52 было изготовлено семь крупноразмерных моделей самолета-снаряда — ЛМ-15. В отличие от «Шторма», ЛМ-15 оснащалась трапециевидным (по терминологии тех лет- ромбовидным) крылом. На ней в процессе пусков с носителя впервые в нашей стране был успешно испытан сверхзвуковой прямоточный воздушно-реактивного двигатель РД-550.
Но всем этим планам сбыться не удалось…
Подготовка самолета-снаряда «Шторм» к испытанию.
Слева: телевизионный визир самолета- снаряда «Шторм»; справа: индикатор телевизионного визира.
Обиднее всего было то, что ликвидация КБ Бисновата произошла буквально за считанные дни до смерти И.В. Сталина. А еще через несколько месяцев, с арестом Л.П. Берии, резко ограничились и права руководства КБ-1.
Уже в июле 1953 г. бывшие работники завода № 293 обратились в ЦК КПСС с предложением о воссоздании конструкюрского коллектива Бисновата и завершении начатых в 1948 г. разработок. В результате работы завода № 293 оказались на рассмотрении министра вооруженных сил Н.А. Булганина, руководителей промышленности Д.Ф. Устинова, М.В. Хруничева и П.В. Дементьева.
Однако оценки возможности продолжения этих работ показали, что на восстановление завода потребовалось бы не менее года. Кроме того, в отличие от самого самолета-снаряда, система оружия в целом еще находилась на стадии отладки отдельных агрегатов. Отработка их взаимодействия в составе того, что в настоящее время определяется как ракетный комплекс, и представляла собой наиболее сложную задачу при создании подобной системы управляемого оружия. Для самолета- снаряда пришлось бы практически заново разработать автопилот, требовалась взаимоувязка бортовых систем, уже отработанных по отдельности на летающих лабораториях. Не был окончательно доведен радиовысотомер «РВ-Шторм», предназначенный для обеспечения полета над морем на заданной высоте 8-12 м.
По мнению М.В Хруничева и Д.Ф. Устинова, Матус Рувимович подобрал неплохих конструкторов — самолетчиков, аэродинамиков, прочнистов, но не смог пополнить ряды сотрудников завода № 293 специалистами по процессам управления, электронщиками и другими прибористами. В результате «Шторм» разрабатывался как летательный аппарат, а не как система вооружения, в которой основная роль принадлежит средствам, предназначенным для обнаружения цели и слежения за ней, наведения и управления самолетом-снарядом. Главные элементы комплекса — РЛС, наземная и бортовая аппаратура — оказались недостаточно проработанными. Поэтому в качестве головного разработчика ракетного комплекса было признано целесообразным задействовать радиотехническую организацию типа КБ-1.
Основной вывод руководителей, решавших вопрос о дальнейшей судьбе коллектива бывшего завода № 293 и его разработок, определялся тем, что с учетом фактической степени отработки комплекса «Шторма», его доводка потребовала бы еще 2–3 года.
Пусковая установка самолета-снаряда «Шторм».
С другой стороны, уже в начале 1953 г. на вооружение поступила завершившая летные испытания авиационная ракета «Комета», решавшая те же задачи борьбы с кораблями противника. Поэтому вместо возобновления работ по «Шторму» было принято решение о создании на базе «Кометы» берегового комплекса «Стрела», обладавшего рядом преимуществ перед «Штормом». Схема функционирования «Стрелы» не требовала применения радиовысотомера сверхмалых высот «РВ-Шторм», возможность своевременной отработки которого представлялась весьма проблематичной. Кроме того, комплекс «Стрела» оснащался более компактной и мобильной пусковой установкой.
Но самое главное заключалось в том, что применение отработанных элементов «Кометы» гарантировало успешное завершение работ в достаточно сжатые сроки. Пусть и не в 1955 г., как планировалось, но в 1958 г. был принят на вооружение стационарный комплекс «Стрела», а затем и его подвижный вариант — «Сопка».
В результате в конце 1953 г. территория завода № 293 отошла к вновь организованному ОКБ-2, сформированному на базе конструкторских подразделений КБ-1, перед которым поставили задачи создания ракет класса «воздух-воздух» и зенитных ракет. Новую организацию возглавил заместитель С.А. Лавочкина — П.Д. Грушин. В настоящее время — это прославленное «МКБ «Факел» им. П.Д. Грушина», разработавшее практически все зенитные ракеты для Войск ПВО страны, множество изделий для Сухопутных войск и Военно-Морского флота.
Однако объективная необходимость заставила военно-промышленное руководство страны восстановить коллектив Бисновата — на этот раз под наименованием ОКБ-4. Произошло это в самом конце 1954 г., когда партия и правительство поставили перед конструкторами срочную задачу создания управляемых ракет класса «воздух-воздух» с высокими характеристиками. Именно в этой области исключительно успешно работал на протяжении трех десятков лет коллектив, которым руководил Матус Рувимович вплоть своей смерти в 1977 г. За эти годы им было успешно созданы первые отечественные самонаводящиеся ракеты «воздух-воздух» К-8М, а затем и большое число других изделий, принятых на вооружение советской авиации. Тем самым была полностью подтверждена творческая состоятельность коллектива, в силу ряда причин прервавшего работу в начале 1950-х гг.
После восстановления коллектива Бисноват пытался продолжить работы по «Шторму». У крымских берегов в 1955 г. возобновили полеты летающие лаборатории: сначала все та же «Каталина», а затем, после ее списания, Ил-28. Но не утвержденные правительством работы не нашли поддержки руководителей полигона, что привело к конфликту между ними и Бисноватом. Почти десятилетняя эпопея «Шторма» завершилась. Но она не прошла бесследно, Помимо опыта, накопленного сотрудниками Бисновата, на «Шторме впервые были реализованы технические решения, спустя годы и десятилетия нашедшие применение на «изделиях» других фирм.
Так, комбинированная двигательная установка с размещением стартового твердотопливного двигателя внутри маршевого прямоточного была использована в ЗУР комплекса «Куб» конструкторского коллектива И.И. Торопова, а затем в несколько ином исполнении в ракете противокорабельного комплекса «Москит» КБ главного конструктора А.Я. Березняка. С микояновским конструкторским коллективом связано создание пилотируемого варианта крылатой ракеты для проведения первых этапов испытания крылатой ракеты «Комета» и реализованная в К-1 °C изящнейшая компоновка ракеты с подфюзеляжным размещением двигателя в отдельной гондоле.
Литература1. Судостроительная фирма «Алмаз». 70 лет. — СПб.: Изд. «Гангут». 2003 г.
2. Широкорад А.Б. Энциклопедия отечественного ракетного оружия 1817–2000 гг. — Харвест, Минск, ACT. Москва.
3. Широкорад А.Б. Огненный меч российского флота. — М.: Яуза ЭКСМО, 2004.
4. ОАО «КБСМ». 60 лет созидательного труда. — СПб., 2005.
5. Опыт создания и освоения первых систем вооружения с крылатыми ракетами морского базирования. — СПб., 1999.
6. Евтеев И. Опережая время. — М., 2002.
7. Касатонов И.В. Флот выходит в океан. — СПб… АСП-Люкс, 1995.
8. Касатонов И. В. Флот вышел в океан. — М.: Андреевский флаг, 1996.
9. 60 героических лет на страже мира / Под редакцией Г.А. Ефремова. — М., 2004.
10. Московский НИИ «Агат» (история создания и развития). — Жуковский, 2001.
11. Береговые войска Черноморского флота. Под. ред. ген. — майора А Н. Кочешкина.
12. От ЦНТЛ ВВ до ЦНИИ «Гранит». — СПб., 2004.
13. Соколов А Н. Советский ракетный крейсер. — М.2006.
14. Соколов А. Н. Расходный материал флота. — М.2006.
15. Ангельский Р.Д., Коровин B.H. Шторм у берегов Тавриды.
16. 60 лет вместе с флотом. Северное ПКБ. — СПб. 2005.
17. ГУП ЦНИИ «Гранит» в событиях и датах за 75лет. — СПб., 1996.
18. История отечественного судостроения, том 5. — СПб., Судостроение, 1996.
19. Карпенко А.В. Первые проекты кораблей с ракетным вооружением. — СПб., альманах «Гангут», выпуск № 16.
20. Хрущев С.Н. Никита Хрущев: кризисы и ракеты. — М.: Новости, 1996.
21. Чижов А.В. Из воспоминаний инженера ВПК.-СПб., 1999.
22. Радиолокационное вооружение ВМФ России. — М., 2004.
23. ЦМКБ «Алмаз». Флот Отечества — СПб. 2005.
24. Мозговой А. От «Комаров» к «Тиграм». — М.: Военный парад. № 3 (81). 2007.
25. Федоров А. Философия удара. — М.: Военный парад. № 3 (81). 2007.
26. Материалы фондов РГАЭ № 29. 41, 57, 298, 334, 345, 8044, 8328.9539.
Ракетный корабль на воздушной подушке пр. 1239 «Самум». Севастополь, июль 2006 г.
Корвет пр. 20380 «Стерегущий». Санкт-Петербург, июль 2007 г.
Эскадренный миноносец пр. 15 Mysore ВМС Индии.
Большой ракетный катер пр. 1241РЭ Viпash индийского флота на международной выставке вооружений IDEX-2005.
Большой ракетный катер пр. 1241РЭ Rudolf Egelhofer ВМС бывшей Германской Демократической Республики в 1992 г. был передан для изучения в США (USNS Hiddensee).
Большой противолодочный корабль пр. 61М «Сдержанный». Аравийское море, март 1980 г.
Индийский эскадренный миноносец пр. 61 М3 Ranvir, 1989 г.
Эскадренный миноносец пр. 956 «Безудержный».
Эскадренный миноносец пр. 956 «Безупречный». Северная Атлантика, 1986 г.
Эскадренный миноносец пр. 956 «Окрыленный». Средиземное море, 1989 г.
Ракетный катер пр. 124J1 Р-60 в ходе Модернизации в 2005 г. на катер был установлен ЗРАК «Палаш». Севастополь, июль 2006 г.
Ракетный корабль на воздушной подушке пp. 1239 Бора». Севастополь, июль 2006 г.
Большой ракетный катер пр.12417 Р-2К2РАК «Кортик», первоначально установленный на катере, демонтирован. Севастополь! июль 2006
Оглавление
Ракеты отечественного флота Часть 3. Ракетные катера вступают в бой П-15 Проект 183Р Проект 205 Проект 60 Проект 205У П-15М Проект56У Проект 61М Проект 206МР Проект 1241Т Проект 1159ТР Проект1234Э Зарубежные корабли с ракетами семейства П-15 Ракетные катера в бою Комплекс «Рубеж» Экспортные варианты ракет комплекса «Термит» П-25 «Москит» Проект 12411 Проект 956 Проект 1239 Проект 903 Проект 11551 «Уран» Комплекс «Бал» «Шторм» Литература
