Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; В гостях у астролога; Дыхательные практики; Гороскоп; Цигун и Йога Эзотерика

Техника и вооружение 2007 07

ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ вчера, сегодня, завтра

Научно-популярный журнал

Июль 2007 г.

На 1 стр. обложки: БТР-ЗД с ЗУ-23.

Фото на 1–2 стр. обложки предоставлены службой информации и общественных связей ВДВ РФ.

Комплекс Д-4: долгий путь к подводному старту

Развитие идеи вооружения подводных лодок баллистическими ранетами Часть IX*

Павел Качур

Продолжение. Начало см. в «ТиВ» № 3/2007 г.

*См. «ТиВ» № 4,5,7,8/2004 г., № 3–8,10–12/2005 г., № 1,5,6,12/2006 г., № 3/2007 г.

Создание ракетного комплекса Д-4 с подводным стартом

Проведенные в три этапа испытания экспериментально подтвердили в первую очередь принципиальную возможность подводного старта ракет с ЖРД. Другим результатом явилось то, что конструкции пусковой шахты и находящейся в ней пусковой установки, корабельных устройств и систем обеспечивают нормальную погрузку, транспортировку, хранение и пуск опытных баллистических ракет С-4.7, а старт ракет из подводного положения не оказывает отрицательного воздействия на экипаж подводной лодки.

Таким образом, была не только доказана возможность создания баллистических ракет, стартующих из подводного положения, но и определены основные научные и технические направления практического решения проблемы создания боевых баллистических ракет такого типа и подводных лодок, вооруженных ими.

Министерство обороны и Государственные комитеты Совета Министров СССР по оборонной технике, судостроению и радиоэлектронике обратились к правительству с предложением приступить к созданию боевых комплексов ракетного вооружения с баллистическими ракетами, стартующими с ПЛ в подводном положении. Совет Министров СССР одобрил их предложение и 20 марта 1958 г. принял постановление о развертывании работ по созданию новых ракетных комплексов 1* с баллистическими ракетами, стартующими из- под воды, применительно к большим подводным лодкам проектов 629 и 658.

Головными исполнителями работ были утверждены:

— по ракетам в целом, контрольно-испытательной аппаратуре для технической и стартовой позиций — ОКБ-586 (главный конструктор М.К. Янгель);

— по бортовой системе управления, приборам предстартового контроля для технической и стартовой позиций — СКБ-626 (главный конструктор Н.А. Семихатов);

— по бортовым гироскопическим приборам и корабельным счетно-решающим приборам — НИИ-49 (главный конструктор И.А. Турьев);

— по пусковой установке — ЦКБ-34 (главный конструктор Д.Е. Бриль);

— по размещению ракетных комплексов на подводных лодках: проекта 629 — ЦКБ-16 (главный конструктор Н.Н. Исанин), проекта 658 — ЦКБ-18 (главный конструктор И.Б. Михайлов).

Новому комплексу присвоили индекс Д-4 и определили его назначение — поражение промышленных объектов в глубине территории противника, на большом удалении от места старта. Дальность стрельбы задавалась большей, чем у комплекса Д-2, и должна была уточняться в зависимости от возможностей установки Д-4 на подводные лодки, что определялось габаритными размерами пусковых шахт.

В месячный срок после выхода постановления Военно-Морскому Флоту предстояло выдать головным исполнителям работ согласованные с ними технические задания, а им, в свою очередь, представить в IV квартале 1958 г. предэскизные проекты комплекса для переоборудования под него строящихся подводных лодок.

В то время на вооружении имелись подводные ракетоносцы (например, проекта 629), вооруженные тремя ракетами Р-13. Вскоре стала очевидна необходимость перехода к более крупным подводным лодкам с большим числом ракет, и в кораблестроительной программе на «семилетку» (1959–1965) в качестве основного носителя Р-21 стала рассматриваться атомная подводная лодка проекта 667. Она первоначально задумывалась как носитель всего трех крылатых ракет П-100.

Проектирование атомного ракетоносца второго поколения проекта 667 велось в 1958–1960 гг. в ЦКБ-18 под руководством главного конструктора А.С. Кассациера. Подводную лодку предполагалось оснастить комплексом Д-4 с баллистическими ракетами подводного старта Р-21 (а также комплексом Д-6, твердотопливные ракеты для которого разрабатывались в ЦКБ-7).

Разработка эскизного и технического проектов ракетоносца завершилась в 1960 г. При установке крупногабаритных ракет для придания лодке хорошо обтекаемой формы применили сложные пусковые установки с сомнительным уровнем надежности: восемь ракет размещались вне прочного корпуса в шахтах четырех блоков (поворотные пусковые установки СМ-95 разработки ЦКБ-34) в горизонтальном положении, по две в каждом блоке. Одна пара блоков с шахтами для ракет находилась в носовой части подводной лодки, другая — в кормовой. В каждой паре один блок с двумя шахтами размещался вдоль правого борта, другой — вдоль левого. Блоки каждой пары были жестко связаны полой осью (трубой), расположенной перпендикулярно диаметральной плоскости корпуса лодки. Эта ось могла поворачиваться вместе с блоками на 90°, и таким образом шахты с ракетами из походного горизонтального положения перед предстартовой подготовкой приводились в вертикальное положение.

Очевидцы рассказывают почти анекдотичный случай, произошедший во время доклада о новом комплексе Н.С. Хрущеву. Создатели лодки решили продемонстрировать руководителю страны модель корабля с механизмом, автоматически переводящим ракетные контейнеры из походного положения в боевое. Однако сработал пресловутый «адмиральский эффект» — устройство отказало в самый неподходящий момент, и контейнеры застыли в промежуточном положении. Хрущев не замедлил прокомментировать случившееся: «Если у вас сломалась даже эта игрушка, то чего можно ожидать на настоящей подводной лодке?»

Уже на начальном этапе стали выявляться технические проблемы, преодоление которых показало неоправданность дальнейшей реализации этого проекта, и работы были прекращены. Однако проблема увеличения количества размещаемых на подводной лодке ракет оставалась для ВМФ вопросом первостепенной важности. Выход виделся в возможности существенно уменьшить габариты баллистических ракет при одновременном увеличении дальности стрельбы. На флоте возобладала концепция создания ракет по типу американской системы «Поларис», что привело к отказу от строительства ПЛАРБ проекта 667 с Д-4 в пользу проекта 667 с малогабаритной баллистической ракетой Р-27. В результате в самом начале разработки комплекс Д-4 оказался без перспективного носителя.

По результатам рассмотрения предэскизных проектов Государственные комитеты Совета Министров СССР по оборонной технике, судостроению и радиоэлектронике сформулировали свои предложения о дальнейшем развертывании ОКР по созданию ракетного комплекса Д-4 с баллистической ракетой Р-21 для вооружения строящихся подводных лодок проектов 629 и 658, ранее спроектированных под Д-2.

В состав комплекса Д-4 входили три шахтные пусковые установки, комплекс корабельных счетно-решающих приборов управления стрельбой, аппаратура и системы подводной лодки для подготовки, контроля и пуска ракет, оборудование, обеспечивающее нормальную эксплуатацию при хранении и боевом использовании БРПЛ.

На основании этих предложений 18 марта 1959 г. постановлением Совета Министров СССР был утвержден план основных работ по созданию ракетного комплекса Д-4, который включал бросковые испытания натурных макетов ракет с неподвижного погружающегося стенда ПСД-4, с движущейся подводной лодки проекта 613, переоборудованной по проекту 613Д4, и со специально построенной лодки проекта 629Б (серию из 15 строившихся на заводе № 402 (ныне — Северное машиностроительное предприятие) подводных лодок проекта 629 решили увеличить на одну и построить корабль, обеспечивающий возможность проведения летно-конструкторских испытаний ракет комплекса Д-4 на полную дальность стрельбы и точность попадания).

Разработка предэскизного проекта 629Б экспериментальной подводной лодки под ракетный комплекс Д-4 велась в ЦКБ-16 под руководством главного конструктора Н.Н. Исанина в течение 1959 г. Одновременно группа специалистов во главе с Я.Е. Евграфовым занималасьтехническим проектом погружающегося подводного стенда ПСД-4, который предполагалось использовать на морском полигоне на Черном море.

1* Этим постановлением задавалась разработка также ракетного комплекса Д-5 с ракетой Р-27 (СКБ-385, главный конструктор В. П. Макеев), предназначенного для размещения на подводных лодках проекта 639 (СКБ-143, главный конструктор В.П. Фу ников). В ходе дальнейшего проектирования комплекс разместили на подводных лодках проекта 667.

АПЛ проекта 667 с БР комплекса Д-4 (или БР комплекса Д-6). Эскизный проект.

Внешний вид макета К-1.1.

Поворотная ПУ СМ-95 для эскизного проекта 667 АПЛ с БР комплекса Д-4 (или Д-6). Транспортное положение, вид сбоку.

Поворотная ПУ СМ-95 для эскизного проекта 667 АПЛ с БР комплекса Д-4 (или Д-6). Положение для старта, вид спереди.

Бросковые испытания макетов ракеты с погружаемого стенда ПСД-4

Неподвижный погружаемый стенд ПСД-4 предназначался для проведения бросковых испытаний натурных макетов К-1.1, представлявших собой прототипы будущей ракеты с уменьшенным временем работы двигателя за счет снижения объемов баков окислителя и горючего.

Официально работы по созданию погружаемого подводного стенда Государственный комитет по судостроению поручил ЦКБ-16 приказом от 6 апреля 1959 г. Следует отметить, что ПСД-4 значительно отличался от первого погружаемого подводного стенда габаритными размерами, водоизмещением, усложненной конструкцией, большой насыщенностью приборами, увеличенной глубиной погружения. В его создании участвовали конструкторы, уже имевшие опыт разработки испытательного стенда ПС.

Конструкция стенда представляла собой U-образный понтон, в прорези которого была установлена пусковая шахта без крышки. С помощью гидравлики она могла изменять свое положение: горизонтальное — для погрузки макета на технической позиции и вертикальное — для его пуска на стартовой позиции. В шахте размещалась пусковая установка и необходимое оборудование. В число задач на испытаниях входил выбор оптимального диаметра пусковой шахты, поэтому для стенда ее изготовили в двух вариантах — диаметрами 2450 и 2150 мм.

В пусковой шахте стенда находилась принципиально новая стартовая установка СМ-87, рассчитанная на пуски не макетов, а опытных образцов ракет из заполненной водой шахты с неподвижного (не поднимаемого) стартового стола. СМ-87 имела «местную» (три независимых пояса) систему амортизации с пружинными амортизирующими устройствами. В состав системы амортизации входили: верхний и средний пояса для амортизации ракеты в горизонтальной плоскости; нижний пояс амортизации — пусковой стол, подвешенный на пружинных подвесках. Верхний пояс состоял из четырех опорных устройств, средний пояс имел два опорных приспособления. Пусковой стол с установленной на нем ракетой обеспечивал амортизацию в горизонтальной и вертикальной плоскостях. Перед стартом пусковой стол жестко соединялся с шахтой механизмом заштыривания.

В бортовых частях стенда располагались 10 балластных цистерн (по пять с каждого борта) с кингстонами и клапанами вентиляции, провода которых были сгруппированы и выведены на верхний мостик.

Для обеспечения плавучести стенда на палубе понтона размещались четыре башнеподобные цистерны. Внутри цистерн находились электрическая аппаратура, приборы предстартовой подготовки, телеметрических измерений и пуска макетов, а также оборудование систем вентиляции и кондиционирования воздуха.

Изготовление металлоконструкций и оборудования для стенда поручили заводу № 402, который к концу 1958 г. получил от ЦКБ-16 около половины всей рабочей документации. Окончательную сборку, установку и монтаж на морском полигоне должен был выполнить во втором квартале 1959 г. завод № 444. По его адресу в мае 1959 г. ЦКБ-16 направило полный комплект рабочих чертежей по проекту стенда ПСД-4.

Однако в 1959 г. произошло событие, повлиявшее на ход и сроки выполнения работ. Обязанности головного исполнителя по ракетному комплексу Д-4, которые прежде были возложены на ОКБ-586, Государственный комитет Совета Министров СССР по оборонной технике передал СКБ-385 (главный конструктор В.П. Макеев). В связи с этим в сентябре ЦКБ-16 получило новый предэскизный проект ракетного комплекса Д-4, выполненный теперь СКБ-385. Пришлось срочно вносить изменения в утвержденный проект ПСД-4, что привело к задержкам работ. В результате завод № 444 закончил постройку погружающегося стенда ПСД-4 не в 1960 г., а только в мае 1961 г.

Для испытаний комплекса Д-4 морской полигон был частично переоборудован. Погружаемый стенд ПС был заменен новым ПСД-4.

При подготовке к экспериментальным пускам выяснилось, что проложенные по дну моря кабели системы управления со временем затекли и отдельные их жилы вышли из строя. Принятые специалистами ЦКБ-16 меры не обеспечили герметичности кабелей. Тогда по решению ВПК для предотвращения срыва испытаний на полигон прибыли заместитель Главнокомандующего ВМФ инженер-адмирал Н.В. Исаченко, член коллегии Государственного комитета Совета Министров СССР по судостроению А.В. Меркулов и главный инженер ЦКБ-16Н.Ф. Шульженко. Они приняли решение перенести пост управления погружающимся стендом с берега на кабельное судно КС-4, трансформировав его для обеспечения испытаний, а кабели с него подавать на стенд только перед испытанием и забирать обратно для хранения и проверки. Осуществить переоборудование КС-4 поручили сотруднице ЦКБ-16 М.П. Ремпель, имевшей большой опыт проектирования обеспечивающих судов проектов 431 и 426. Все работы были выполнены в месячный срок на Севастопольском судоремонтном заводе, после чего начались испытания.

Первый этап экспериментальных пусков макетов К-1.1 со стенда ПСД-4 (шахта диаметром 2450 мм) проводился с 17 мая по 22 июля 1961 г. При этом исследовали подводную траекторию, воздействие давления на шахту и ракету, а также скорость движения ракеты в шахте.

Погружаемый стенд ПСД-4, Черное море, 1961 г.

Основные характеристики погружаемого подводного стенда проекта ПСД-4

Водоизмещение, м^3:

в надводном положении 220

в подводном положении 650

Основные размерения, м:

длина 24,0

ширина 8,6

высота борта 3,3

внутренний диаметр

пусковой шахты 2,45

Осадка (с макетом ракеты), м 1,75

После затопления всех балластных цистерн (при этом остаточная плавучесть составляла около 5 т) с помощью береговой лебедки и проложенного по дну троса стенд устанавливался на заданной глубине стартовой позиции. От вращения в горизонтальной плоскости он удерживался четырьмя понтонами с оттяжками на «мертвых» якорях. Стенд соединялся кабелем с антенным плотиком для передачи телеметрической информации во время прохождения макетов ракет подводного участка.

На завершающем этапе испытаний на двух макетах БРПЛ Р-21 провели два различных натурных эксперимента по проверке безопасности ракеты для подводной лодки при старте. В первом случае имитировалось заклинивание бугелей ракеты в направляющих в начале движения ракеты, во втором — негерметичность магистрали окислителя в хвостовом отсеке ракеты, приводящая к смешению компонентов топлива. Оба эксперимента завершились удачно: макеты вышли из шахты ПСД-4 без каких- либо существенных разрушений элементов насыщения шахты.

Техническим руководителем бросковых испытаний от СКБ-385 был Ш.И. Боксар (позже его сменил Ю.В. Протопопов), ведущим конструктором комплекса Д-4 — В.Л. Клейман (в дальнейшем — 1 — й заместитель главного, а затем Генерального конструктора В.П. Макеева).

Результаты шести пусков макетов ракет К-1.1 подтвердили правильность расчетов и принятых конструктивных решений по ракете, шахте, пусковым устройствам и системам.

С 21 октября по 3 ноября 1961 г. на третьем этапе испытаний на стенде вновь осуществлялись бросковые пуски макетов К-1.1. В результате была установлена возможность применения для ракеты Р-21 пусковой шахты меньшего размера — 2150 мм.

Внешний вид ПЛ проекта 613Д4.

Изменение габаритов и «полезной заполняемости» шахт БР Р-21 по сравнению сБРР-13.

Бросковые испытания макетов ракеты с подводной лодки проекта 613Д4

Для обеспечения испытаний подводного старта натурных макетов К-1.1 ракеты Р-21 была выделена подводная лодка С-229, переоборудованная в 1957 г. по проекту В613 для бросковых испытаний макетов ракет С-4.1 и С-4.5. Технический проект модернизации подводной лодки по проекту 613Д4 подготовило ЦКБ-16 в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 18 марта 1959 г.

В соответствии с техническим проектом в IV отсеке подводной лодки в диаметральной плоскости была установлена (за счет части жилых помещений и одной группы аккумуляторных батарей) пусковая шахта длиной 14126 мм и внутренним диаметром 2450 мм без крышки. Верхняя часть шахты, пронизывающей насквозь прочный и легкий корпус, выступала над палубой на 6,8 м, нижняя — на 2 м за корпус подводной лодки. Пусковая шахта была оборудована пусковой установкой, электрическими и воздушными разъемами, датчиками.

Для обслуживания ракеты на лодке предусматривались новые системы: устройства заполнения и осушения шахты, автономной гидравлики, подачи сжатого воздуха к шахте и пусковой установке, заполнения (самотеком) кольцевого зазора. На ПА были размещены приборы предстартовой подготовки и старта, записи параметров движения ракеты при пуске, системы единого времени и телеметрического контроля. Для передачи телеметрической информации на береговые станции был разработан буксируемый плотик с антеннами. После переоборудования объемное водоизмещение подводной лодки возросло с 1045 до 1104 м3, осадка увеличилась с 4,55 до 4,95 м.

Технический проект 61ЗД4 утвердили 10 ноября 1959 г., а уже в декабре начался выпуск рабочих чертежей. Однако после смены головного исполнителя по ракетному комплексу Д-4 ЦКБ-16 пришлось срочно вносить изменения в утвержденный проект 61ЗД4, что привело к задержке сроков.

Выпуск рабочих чертежей и технической документации по проекту 61ЗД4 завершился в мае 1960 г. Переоборудование производилось на Черноморском судостроительном заводе (№ 444). Сдача переоборудованной подводной лодки состоялось в июне 1961 г.

Пуски макетов ракеты Р-21 производились с движущейся подводной лодки проекта 613Д4 в августе-сентябре 1961 г. Первый пуск состоялся 29 августа. Макет К-1.1 стартовал с глубины 40 м при скорости подводной лодки 2,5 узла. Старт прошел нормально, перемещение макета в воде, выход из воды и движение на начальном воздушном участке траектории были устойчивыми. Отсечка двигателя произошла в заданное время. Поднявшись на высоту 250–300 м, макет упал на расстоянии 1500–2000 м от места выхода и при ударе о воду взорвался из-за смешивания остатков компонентов топлива. Остальные два пуска этого этапа испытаний прошли при аналогичных условиях, за исключением того, что скорость лодки возросла до 3,5 узла.

Эти испытания, проводившиеся до 11 сентября 1961 г., показали надежность старта ракет из подводного положения с движущейся подводной лодки при скорости не более 3,5 узла, безопасность личного состава, конструкций подводной лодки, пусковой установки и самой ракеты.

На основании результатов успешных испытаний, проведенных на морском полигоне, а также с учетом завершения отработки различных систем ракетного комплекса комиссия рекомендовала перейти к заключительному этапу — летно-конструкторским испытаниям (АКИ) на полную дальность стрельбы первых боевых ракет Р-21 (4К55). Для выполнения этой программы была выделена экспериментальная дизельная подводная лодка К-102 проекта 629Б из состава Северного флота.

Подводная лодка проекта 629Б

Для проведения АКИ было решено продолжить серию проекта 629, построив на Севмашпредприятии 16-й корабль по проекту 629Б специально для отработки двух новых ракетных комплексов с подводным стартом: с жидкостной ракетой Р-21 главного конструктора В.П. Макеева и твердотопливной комплекса Д-6, создание которой было поручено коллективу КБ-7 ленинградского завода «Арсенал» под руководством главного конструктора П.А. Тюрина. Технический проект экспериментальной подводной лодки был утвержден в 1959 г. Начальник ЦКБ-16 Н.Н. Исанин, в тот период уделявший основное внимание проектированию первого титанового атомного ракетоносца проекта 661, возложил на Я.Е. Евграфова руководство проектом 629Б. Наблюдение за ходом проектирования корабля вел представитель ЦНИИ ВК — главный наблюдающий капитан-лейтенант В.И. Аитошенко, сменивший на этом посту капитана 1 ранга И.И. Лягина.

В первом квартале 1960 г. в проект внесли изменения, выпустили откорректированные заказные ведомости. В частности, в 1960 г. ЦКБ-34 подготовило рабочие чертежи стартовой установки СМ-87 для длительного хранения в корабельных условиях и пуска баллистических ракет. Два комплекта деталей СМ-87 изготовил ленинградский завод «Большевик», их собрали на заводе № 402 на специально созданном монтажном стенде. После испытаний на подводной лодке проекта 629Б предполагалось разместить СМ-87 на ПА проектов 629А и 658М.

На завод № 402 отправили списки чертежей проекта 629, подходящих для проекта 629Б, что позволяло Севмашпредприятию выпускать узлы и детали большинства частей корабля. А вскоре были выданы оригинальные (проект 629Б) чертежи на фрагменты или узлы, отличавшиеся от основного проекта, что позволило заводу уже в январе 1961 г., не теряя сложившегося за три года постройки серии кораблей проекта 629 ритма, заложить 16-й корабль. Главным строителем корабля назначили М.Я. Баженова, но вскоре его сменил В.Н. Фролов. В мае 1961 г. полностью завершился выпуск технической документации.

В это время прочный корпус подводной лодки был уже сформирован и шел монтаж междубортных прочных цистерн (уравнительной, кольцевого зазора, замещения отрицательной плавучести ракет). Ответственным представителем ЦКБ-16 на заводе № 402 по проекту 629Б (заводской номер 816) был инженер В.И. Жарков.

Значительное упрощение конструкции пусковой установки, в которой не было подъемного стартового стола с механизмами подъема и поворота, как в СМ-60, несмотря на увеличение диаметра новой БРПЛ, позволило уменьшить внутренний диаметр ракетной шахты до 2150 мм, а длину — с 16035 до 15536 мм. Это, в свою очередь, позволило уменьшить внутренний диаметр и высоту прочных стаканов для крепления шахт в прочном корпусе. А изменение диаметра вырезов в прочном корпусе сделало возможным снизить толщину прочного корпуса в районе вварки стаканов.

Впервые специалисты ЦКБ-16 совместно со специалистами ЦНИИ-138 и ЦНИИ-48 разработали, а завод реализовал метод крепления ракетных шахт на сварке с обеспечением 100 % рентгенографирования. Это упростило и облегчило конструкцию, однако потребовало тщательного контроля процесса монтажа шахт, поскольку они вваривались с заранее смонтированными в них стартовыми установками и необходимо было соблюсти очень жесткие требования вертикальности и параллельности линии «нос-корма» стартового стола по отношению к диамегральной плоскости (ДП) корабля.

Одновременно в НИИ-49 изготовили опытные образцы корабельных счетно-решающих приборов управления гироскопическими приборами ракеты и определения момента старта «Изумруд» и автомата выработки пеленга и определения дистанции до цели (АПД) «Ставрополь». Они предназначались для определения углов наведения бортовых гироприборов относительно плоскости горизонта, выдачи их на борт ракеты, преобразования текущей дистанции до цели во временную установку интегратора продольных ускорений с учетом поправок на вращение Земли и ее несферичность, выработки боевого курса подводной лодки. Впервые в отечественной практике сложная боевая счетно-решающая корабельная система была изготовлена полностью на полупроводниках, что позволило главному конструктору АПД «Ставрополь» О.А. Беляеву «уместить» ее в одном приборе.

Киевский завод «Арсенал» разработал специальную аппаратуру ПП-114 и методику «переноса» ДП корабля с палубы надстройки (от двух теодолитных постов над специальными контрольными площадками на прочном корпусе I и VIII отсеков) внутрь прочного корпуса. Это было необходимо для получения единой базы привязки центральной контрольной площадки (в гиропосту), контрольных площадок на носовой и кормовой переборках ракетного отсека, приборов навигационного комплекса, перископов, стартовых столов в шахтах и обеспечения в последующем периодического контроля положения ракет в шахтах.

17 сентября 1961 г. корабль в большой степени готовности вывели из эллинга и спустили на воду (ответственный сдатчик от завода № 402 — М.Я. Баженов). На достройку, швартовые испытания, заводские ходовые испытания, комплексные проверки и глубоководное погружение на предельную спецификационную глубину с тензометрированием напряжений в конструктивно новых узлах прочного корпуса ракетного отсека ушло более трех месяцев. После испытаний 29 декабря 1961 г. подводную лодку проекта 629Б передали ВМФ.

Архитектура корабля почти не отличалась от серийных лодок проекта 629, стоявших у достроечной стенки. Незначительно изменилось лишь ограждение шахт — уменьшились его ширина и высота (без учета обтекателя выдвижных устройств).

ПЛ проекта 629Б.

Для ракет Р-21 были предусмотрены две носовые шахты. На месте третьей шахты впоследствии предполагалось установить шахту комплекса Д-6 с твердотопливной ракетой. До тех пор стакан на прочном корпусе и вырезы в палубах закрыли заглушками. В носовых шахтах смонтировали амортизированные пусковые установки СМ-87 для вертикального г юдводного старта ракет Р-21, разработанных СКБ-385 под условия старта с глубины 30–50 м (считая от днища ракеты) при скорости подводного хода от 2 до 4 узлов и волнении моря до 5 баллов.

Вместе с тем большинство технических решений, заложенных в СМ-87, заимствовалось с наземных пусковых установок и поэтому имело ряд существенных недостатков. Среди них: большие объемы для размещения в пусковых шахтах; значительная масса, соизмеримая с массой ракеты; большая насыщенность устройствами с силовыми приводами, например механизмами заштыривания пускового стола, подвода и отвода горизонтальной амортизации, разворота стола по азимуту и др.; трудоемкость обслуживания в эксплуатации. Кроме того, солидные габариты и масса пусковой установки затрудняли размещение на лодке большего количества ракет.

Состав оборудования и его размещение в отсеках (кроме III и IV) соответствовали последнему кораблю серии «629-х». Полностью изменилось насыщение ракетного отсека и состав цистерн в междубортном пространстве в районе отсека, частично — расположение оборудования в отсеке центрального поста (ЦП).

Изменения в ЦП были обусловлены, в основном, отличиями в составах навигационных комплексов — имевшегося на подводных лодках проекта 629 комплекса «Плутон-629» и устанавливаемого «Сигма-629Б». Новый навигационный комплекс «Сигма-629Б» с астронавигационным перископом «Сегмент» служил для выработки курса и определения скорости подводной лодки, автоматического и непрерывного определения текущего значения географических координат и текущих значений углов бортовой и килевой качки подводной лодки («Плутон-629» не удовлетворял поточности определения своего места и курса новый ракетный комплекс с более чем вдвое по сравнению с Р-13 увеличенной дальностью стрельбы). Кроме того, применили новые опытные образцы счетно-решающих приборов, автомата пеленга и дистанции «Ставрополь-1» и приборы выработки данных для ввода в ракету. Необходимость установки трех новых гирокомпасов «Маяк», трех гироазимутов, двух гировертикалей и счетнорешающих приборов астрокорректора «Сегмент-8», а также агрегатов питания потребовала значительно увеличить площадь гиропоста. К тому же, для обеспечения требуемых условий по климатике в гиропосту пришлось установить автономный кондиционер АМК-10ПС. Для размещения гиропоста уменьшили объем охлаждаемой «провизионки» и перенесли на нижнюю палубу ракетного отсека агрегатную гиропоста.

Значительно теснее стало и на верхней палубе отсека ЦП — в посту командира и в штурманской рубке. Новый астронавигационный перископ, астрокорректор «Сегмент-8», имел навешенный в нижней части прибор — гировертикаль, что удлиняло шахту перископа, доходившую теперь до палубы ЦП. На верхнюю палубу ЦП и боевой пост командира были вынесены репитеры приборов готовности к стрельбе ракетами и коммутатор громкоговорящей связи «Каштан». При стрельбе ракетами из подводного положения командирский пост в прочной рубке терял свое значение, обеспечивая только режим перископного плавания и погружения-всплытия.

Приборы корабельных систем предстартовой подготовки (КСПО), телеметрического контроля (СТК), единого времени (СЕВ), аварийного подрыва ракет (АПР), а также испытательно-пусковое электрооборудование систем управления пуском ракет (ИПЭСУ) размещались на приборной палубе IV отсека, как в проекте 629.

На верхней палубе ракетного отсека (аналогично проекту 629) разместили койки личного состава и двухместную каюту офицеров, а также нагреватели, охладители и вентиляторы системы поддержания микроклимата в шахтах.

На приборной палубе между шахтами сформировали два боевых поста с аппаратурой управления корабельными системами предстартовой подготовки и обслуживания (АУ КСППО), два поста с приборами измерительно-пускового электрооборудования системы управления (ИПЭСУ), приборы системы «Ставрополь», контроля температуры, газового состава и наличия воды в шахтах, аппаратуру системы единого времени и т. д.

На нижней палубе отсека (под распорной платформой) установили аппаратуру телеметрии «Трал-629Б», предназначавшуюся для записи параметров движения ракеты на подводном участке траектории и фиксирования состояния систем комплекса и аппаратуры борта ракет во время предстартовой подготовки, старта и начального участка траектории движения. Работа всех систем комплекса, телеметрии и связи синхронизировалась при помощи аппаратуры системы единого времени СЕВ-12Л. Здесь же размещались агрегаты питания навигационного комплекса «Сигма-629Б» и насос 6МВх2 системы заполнения кольцевого зазора шахт.

В междубортном пространстве в районе ракетного отсека вместо ЦАЗ и цистерн замещения веса ракет были сформированы две цистерны кольцевого зазора (ЦКЗ) и две цистерны замещения отрицательной плавучести ракет (ЦЗОПИ). Перед стартом вода из соответствующей ЦКЗ насосом 6МВх2 перегонялась в «свою» шахту, после чего давление в шахте выравнивалось с забортным и можно было открывать крышку шахты. Поскольку ракета имела отрицательную плавучесть более двух тонн, во избежание сильного подвсплытия подводной лодки после старта ракеты ЦЗОПИ в определенный момент заполнялась. Для «одержания» корабля по глубине предусмотрели цистерну быстрого погружения, снабдив ее быстродействующим клапаном вентиляции, позволявшим принимать в цистерну определенную порцию воды «на подушку».

С учетом роста энергопотребления установили новую аккумуляторную батарею 48-СМ вместо 46-СУ. В результате переоборудования несколько увеличилось водоизмещение подводной лодки (с 2850 до 2875 т), незначительно изменились и другие характеристики.

На достройку, швартовные и заводские ходовые испытания, комплексные проверки и погружение на предельную глубину с тензометрированием в конструктивно новых узлах прочного корпуса ракетного отсека ушло более трех месяцев.

Зима 1961–1962 гг. выдалась суровой. В начале декабря Белое море сковал сплошной лед, и для проведения АКИ было решено перевести корабль в одну из бухт Кольского полуострова, где базировались подводные ракетоносцы проекта 629 и поблизости имелась техническая позиция для подготовки баллистических ракет к испытаниям.

Для проводки корабля был выделен ледокол «Ермак», обеспечивавший сопровождение судов в Архангельский лесной порт, и 2 января 1962 г. подлодка проекта 629Б с крупно выведенным на бортах ограждения шахт бортовым номером 777 под командованием капитана 1 ранга С.И. Бочкина отошла от стенки завода и самым малым ходом двинулась в кильватер «Ермаку».

В начале 1962 г. в Комиссии по военно-промышленным вопросам при Совете Министров СССР рассматривался вопрос о ходе отработки комплекса Д-4 с ракетой Р-21. Для ускорения завершения работ, в чем были очень заинтересованы руководители ВМФ и промышленности, решено было объединить этапы летно-конструкторских испытаний комплекса Д-4 с подводной лодки проекта 629Б с этапом пристрелочных и зачетных испытаний в один этап совместных испытаний промышленности и ВМФ с выделением 5–7 ракет.

Командир ПЯ проекта 629Б К-142 С.И.Бочкин.

2 февраля 1962 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР утвердили состав государственной комиссии по проведению совместных АКИ. В нее вошли представители заинтересованных госкомитетов и ВМФ. Председателем комиссии был назначен С.С. Хомчик (командир соединения ракетных подводных лодок проекта 629 на Северном флоте), техническим руководителем — заместитель главного конструктора СКБ-385 С.Г. Перегудов, заместителями председателя — главный инженер I ГУ Госкомитета по судостроению И.Б. Михайлов и начальник отдела капитан 1 ранга А.К. Косьмин. На правах членов государственной комиссии в испытаниях участвовали главные конструкторы В.П. Макеев, Н.А. Семихатов, А.М. Исаев, Н.Н. Исанин, Я.Е. Евграфов, Е.Г. Рудяк, А.Г. Иосифьян, Н.С. Лидоренко. Ведущим по комплексу от НИИ вооружения ВМФ был Б.А. Хачатуров.

На первый пуск прибыли главный конструктор СКБ-385 и комплекса В.П. Макеев, главный конструктор ОКБ-626 (позже — НИИ-592) и системы управления Н.А. Семихатов и главный конструктор ЦКБ-16 Н.Н. Исанин. Для размещения участников испытаний (до ввода в строй строившейся гостиницы «Ваенга») был арендован круизный теплоход «Мария Ульянова», ошвартовавшийся в Североморске неподалеку от штаба флота. Это было очень удобно, поскольку штаб руководителей испытаний, находившийся на теплоходе (позднее в «Ваенге»), поддерживал постоянную связь с оперативным отделом штаба флота, планировавшим все выходы корабля на испытания.

Непосредственный участник испытаний командир подводной лодки К-142 (бортовой номер 777) С.И. Бочкин, вспоминая о ходе Государственных летно-конструкторских испытаний ракетного комплекса Д-4, отмечал самоотверженность, с какой матросы, старшины и офицеры ракетоносца выполняли свои служебные обязанности, стойко перенося тяготы неустроенного быта в условиях отрыва от места постоянного базирования в течение года.

Первый пуск намечался на 23 февраля 1962 г. из района острова Кильдин. Ранним утром от Глубоководного причала бухты Окольная в море вышла подводная лодка проекта 629Б с бортовым номером 777. Сопровождало подводную лодку спасательное судно Северного флота. Однако с утра начало штормить: шторм был 7 баллов, скорость ветра достигала 23 м/с. Чтобы переждать непогоду, подводная лодка ушла в море, и пуск ракеты перенесли на следующий день.

С утра 24 февраля 1962 г. ветер начал стихать, и в 10.00 состоялся первый испытательный пуск первой боевой ракеты из-под воды с ПЛ. На борту подводной лодки находился главный конструктор комплекса В.П. Макеев. Через некоторое время на обеспечивающее судно пришло сообщение: головная часть достигла боевого поля. Результаты анализа телеметрической информации подтвердили успешность пуска. Немедленно была подготовлена следующая ракета и осуществлен второй пуск.

2 июня 1962 г. подводная лодка проекта 629Б вышла с двумя ракетами на борту. Был получен прогноз на выход: шторм около 7 баллов. Измерения проводились на разных курсовых углах к фронту волны на стартовой глубине 40–50 м и на других глубинах. Материал был получен весьма обширный и ценный для дальнейшей работы по повышению точности наведения бортовых гироприборов баллистической ракеты и, следовательно, увеличению точности стрельбы. Накопление информации после первых пусков осуществлялось с целью оценки возможности и условий проведения залповых пусков.

Летом 1962 г. Северный флот посетил Н.С. Хрущев, как известно, большое внимание уделявший в первую очередь развитию ракетной техники. Главком ВМФ Адмирал Флота С.Г. Горшков не преминул пригласить его на пуск новой ракеты из-под воды. Главком, знавший не понаслышке об «адмиральском эффекте», решил не рисковать и разыграл перед главой государства целый спектакль.

Н.С. Хрущев с большой свитой сопровождающих адмиралов и главных конструкторов систем комплекса отправился в район пуска на эсминце, а в нескольких кабельтовых от него шла надводным ходом атомная подводная лодка (ПЛАРБ) проекта 658 с ракетным комплексом Д-2 (командир — капитан 1 ранга А.С. Пушкин). В заранее оговоренном месте полигона атомный ракетоносец, погрузившись, лег на циркуляцию и ушел в другой полигон для отработки своих задач. В этом же квадрате некоторое время до прихода эсминца с высокими гостями находилась в полигоне и готовилась к старту ракетная ДЭПЛ проекта 629Б, закончившая очередной этап испытаний.

После погружения АПЛ Хрущеву сказали: «Смотрите вот туда: через пять минут будет произведен старт ракеты из-под воды». Действительно, точно в назначенное время в указанном квадрате ярко освещенного летним солнцем северного моря появилась ракета, быстро набрала высоту и ушла из зоны видимости. Через несколько минут телеметрические посты на Новоземельском полигоне зафиксировали координаты падения ее головной части. За отлично выполненную стрельбу Главком ВМФ подарил С.И. Бочкину охотничье ружье.

Сотрудник ЦКБ-34 И.Б. Гринпресс воспоминал: «Памятным был приезд в Североморск в июле 1962 г. Н.С. Хрущева. Никита Сергеевич с министром обороны Р.Я. Малиновским и сопровождавшими их лицами прибыл в Мурманск 16 июля 1962 г. Н.С. Хрущеву было продемонстрировано в действии на море все самое современное в то время вооружение флота, в том числе и пуск из- под воды ракеты Р-21 с опытной подводной лодки проекта 629Б, участвовавшей вЛКИког-иг\ексаД-4. При обсуждении на технической позиции результатов показа Н.С. Хрущев спросил:

«Сколько ракетных шахт на «Поларисе?»

Ему ответили: «Шестнадцать».

«А у нас?» (Как известно, на опытной лодке проекта 629Б, приспособленной для АКИ, было три шахты).

«Если нужно, сделаем тридцать две!» — ответил в гробовой тишине будущий дважды Герой Социалистического Труда П.П. Пустынцев. Н.С. Хрущев остался довольным».

Командир ПЯ Б-67 В.К. Коробов.

Начальник стартовой команды на ПЛ К-142 E.B.Панков.

В конце августа-сентябре 1962 г. летные испытания прервались для подготовки, рассмотрения и защиты технического проекта по комплексу Д-4. В тот период на подводной лодке заменили отдельные приборы управления стрельбой и установили пульт командира БЧ-2, созданный НИИ-592 с учетом результатов испытаний. Работы проводились на судоремонтном заводе ВМФ в поселке Роста.

Защита техпроекта прошла успешно, и испытания продолжились. На завершающем этапе в январе 1963 г. решили провести стрельбу на максимальную дальность, для чего подводная лодка должна была уйти в район Норвежского моря.

В связи с тем что американцы проявляли активный интерес к испытаниям (неоднократно наблюдались перископы неизвестных подводных лодок в районах, из которых проводились пуски ракет), бортовой номер 777 на ограждении рубки ракетоносца изменили на другой, а командир В.К. Коробов получил соответствующие инструкции по действиям при переходе в район стрельбы (юго-западнее о. Шпицберген) и при возвращении в базу.

Как правило, на все пуски подводная лодка выходила ранним утром. Но в этот раз выход в море был назначен на конец дня. В 21.00 30 января 1963 г. с двумя ракетами на борту лодка отошла от причала бухты Окольная в сопровождении обеспечивающего эсминца. Корабли шли в основном в надводном положении, но при появлении иностранного самолета подводная лодка срочно погружалась (самолеты в дневное время появлялись не раз).

Субмарина достигла заданного района 2 февраля к 19.00. Из-за обстановки в районе пуска или метеоусловий на боевом поле дату пуска несколько раз переносили. 6 февраля выдвинулись на исходную позицию для подготовки к пуску, но его снова пришлось перенести — ориентировочно на следующий день. Обеспечивающий эсминец ушел домой.

Наконец 7 февраля лодка вышла на исходную позицию и легла на заданный для стрельбы курс. Началась предстартовая подготовка ракет. Первая БРПЛ стартовала в 12.00 без существенных замечаний в работе систем, через б мин была запущена вторая. Начальником стартовой команды был капитан 3 ранга Е.В. Панков.

При залповой стрельбе двумя ракетами проектными инструкциями предусматривалось одновременное заполнение кольцевых зазоров шахт двумя насосами (штатным насосом IV отсека и осушительным насосом III отсека). Из- за сильного обледенения (мороз и волнение около 5 баллов) после погружения лодку никак не могли удифферентовать, и поэтому после пуска первой ракеты пришлось подвсплыть и снова приводиться на стартовую глубину в течение 6 мин (как зафиксировала в приемном акте Госкомиссия, «из-за недостаточной отработки личным составом маневра одержания при залповой стрельбе ракетами»).

После стрельбы лодка взяла курс на свою базу. Настроение у экипажа подводной лодки было приподнятое: уже поступила информация о достижении головными частями ракет боевого поля. Командир поздравил всех с успешной работой. Проведенные пуски практически подтвердили максимальную дальность стрельбы ракетой Р-21.

Но радость от успешной работы была омрачена трагическим обстоятельством. После обеда подводная лодка шла полным ходом в надводном положении. Море было относительно спокойным.

Г руппами по 3–4 человека разрешалось выходить на палубу рубки покурить, подышать воздухом. Когда очередная группа находилась на палубе рубки, появился патрульный самолет с норвежскими опознавательными знаками. Прозвучала команда «Срочное погружение!» Все, кто был наверху, «ссыпались» в рубочный люк. Лодка ушла под воду.

Когда пришло время ужина, в кают- компании место начальника стартовой команды Е.В. Панкова оказалось свободным. Предположили, что он уснул в каюте после напряженного дня. В каюте была его штормовка, а его самого не оказалось. Поиски во всех возможных местах, где мог оказаться человек внутри прочного корпуса лодки и в рубке, оказались безуспешными. Как удалось установить, после срочного погружения Панкова никто не видел. Вывод один — при срочном погружении он оказался за бортом.

Подвсплыли и дали сообщение на корабли сопровождения о случившемся. Информация была отправлена в штаб Северного флота, оттуда в Москву. Из Москвы пришел категорический приказ: вернуться и найти офицера. В 1 ч ночи 8 февраля лодка взяла курс к месту срочного погружения. С 8.00 до 16.00 шли поиски в районе последнего срочного погружения, но они оказались безуспешными: температура воды в Норвежском море в феврале такова, что выжить в ней можно только несколько минут.

Лодка возвращалась в базу, выполнив поставленную задачу, но трагически потеряв одного из активных участников обеспечения этого успеха.

Испытания продолжались. Состоялось еще несколько пусков, и в феврале 1963 г. совместные летные испытания первого комплекса баллистической ракеты ВМФ, стартующей с подводной лодки, находящейся в подводном положении на глубине 40–50 м, успешно завершились.

Высокому темпу испытаний способствовала четкая организация их проведения. Все это стало возможным благодаря оперативному руководству Государственной комиссии, возглавляемой контр-адмиралом С.С. Хомчиком. В ее состав входили уже опытные представители промышленности и флота, такие как В.П. Макеев, Н.А. Семихатов, Г.С. Перегудов, В.К. Косьмин, Ф.П. Сорокин, В.И. Лямичев, Б.А. Хачатуров и другие.

Всего в процессе совместных АКИ провели 28 пусков (27 успешных) из подводного положения. Стреляли по боевым полям Северного полигона на максимальную, промежуточную и минимальную дальности стрельбы.

Одновременно дорабатывался и комплекс. В заключении Государственной комиссии по испытаниям отмечалось:

— все системы и устройства экспериментальной подводной лодки проекта 629Б обеспечивают прием, хранение, транспортировку, обслуживание ракет Р-21 и производство старта в условиях, заданных в ТТЗ на комплекс ракетного оружия и на лодку;

— стабилизация положения подводной лодки после старта первой ракеты с глубины 40–50 м и готовность ее к пуску второй ракеты осуществляются не более чем за 4,5 мин;

Командир ПЯ Б-67 В.К. Коробов и командир БЧ-2 А.Г. Комаров с личным составом, принимавшим непосредственное участие в первом подводном старте.

Схема маневрирования ПЯ К-142 после пуска ракеты Р-21 на максимальную дальность, Норвежское море, 17 февраля 1963 г.

— реактивная струя газов стартующей ракеты не оказывает вредного воздействия на выдвижные устройства, корпусные конструкции, шахты и пусковые установки;

— размещение ракетного оружия на подводной лодке обеспечивает удобство его обслуживания;

— работа средств радиосвязи и радиолокации безопасна для цепей управления ракет, находящихся в шахтах с открытыми или закрытыми крышками;

— электромагнитные поля работающих средств радиосвязи и радиолокации подводной лодки безопасны для боевой части ракеты;

— интервал между двумя пусками ракет, фактически полученный на испытаниях, составил 4,5 мин.

Выдержки из заключения свидетельствовали о том, что все научные и технические проблемы по созданию и использованию с подводных лодок ракетного оружия с подводным стартом успешно преодолены.

В процессе стрельбы были отработаны три варианта предстартовой подготовки и стрельбы ракетами Р-21 с подводной лодки проекта 629Б, даны рекомендации для проведения стрельб с серийных подводных лодок проектов 629А и 658М, выпущены правила ракетной стрельбы. Испытания стартовой установки СМ-87 в составе комплекса Д-4 дали положительные результаты. От ЦКБ-34 в этих испытаниях в качестве члена Государственной комиссии принимал участие И.Б. Гринпресс, неоднократно находившийся на подводной лодке в ходе пусков.

Правительство высоко оценило работу ученых, инженеров, конструкторов по созданию первого отечественного корабельного комплекса БР с подводным стартом, присудив его авторскому коллективу Ленинскую премию. Главного конструктора и начальника ЦКБ-16 Н.Н. Исанина удостоили звания Героя Социалистического Труда, а большую группу специалистов наградили орденами и медалями.

Для принятия корабля в состав ВМФ по проекту 629А необходимо было опытные образцы аппаратуры комплекса ракетного оружия заменить серийными. С этой целью корабль на некоторое время поставили в CP3-35 ВМФ в поселке Роста, где и произвели необходимые операции. После контрольных пусков ракет, 29 декабря 1962 г. лодку приняли в состав ВМФ в качестве опытно-боевого корабля.

Продолжение следует

Техническое обеспечение ОКСВ при подготовке и выводе войск из Афганистана

B.C. Королев

Продолжение. Начало см. в «ТиВ» № 1,3/2007 г.

Проверка готовности БМП-2Д к боевому применению.

Анализ потерь и проблемы технического обеспечения

Анализируя имеющиеся данные по потерям основных образцов вооружения и боевой техники, их можно разделить на выход из строя по техническим причинам, из-за наличия конструктивных недостатков и по боевым повреждениям.

Потери вооружения и техники из- за боевых повреждений имели существенный рост в 1980–1984 гг. и заметно начали снижаться в 1986–1989 гг. Они напрямую зависели от используемых душманами средств поражения. Но при этом не вся техника, вышедшая из строя от боевых повреждений, относилась к безвозвратным потерям. Ниже приведены данные о боевой технике, выведенной из строя от боевых повреждений за девять с небольшим лет пребывания советских войск в Афганистане:

— 1340 танков Т-62;

— около 1675 гусеничных БМП и БМД;

— 3175 колесных БТР и БРДМ;

— 645 образцов наземной артиллерии и минометов;

— 200 противотанковых средств;

— 670 единиц зенитной артиллерии и ПЗРК;

— 5775 автомобилей и СПБ.

Кроме потерь, относящихся к службам управления вооружения, зафиксированы как безвозвратные потери:

— 1140 радиостанций на базовых машинах и командно-штабных машинах;

— 510 единиц инженерного оборудования на базовых машинах.

Безвозвратные потери по годам эксплуатации составляли (округленно):

1980 г.: 60 танков, 115 БМП и БМД, 140 БТР и БРДМ, 15 орудий и минометов, 370 автомобилей;

1981 г.: 100 танков, 140 БМП и БМД, 170 БТР и БРДМ, 55 орудий и минометов, 565 автомобилей и СПБ;

1982 г.: 40 танков, 105 БМП и БМД, 140 БТР и БРДМ, 60 орудий, 30 зенитных средств, 720 автомобилей;

1983 г.: 30 танков, 95 БМП и БМД, 150 колесных БТР и БРДМ, 60 орудий, 25 зенитных средств, 770 автомобилей;

1984 г.: 35 танков, 145 гусеничных БМП и БМД, 185 колесных БТР, 50 орудий, 20 зенитных средств, 545 автомобилей;

1985 г.: 30 танков, 130 БМП и БМД, 220 БТР и БРДМ, 90 орудий и минометов, 10 зенитных средств, 610 автомобилей;

1986 г.: 40 танков, 130 БМП и БМД, 190 БТР и БРДМ, 70 орудий и ПТС, 70 зенитных средств, 565 единиц автотехники;

1987 г.: 20 танков, 95 БМП и БМД, 140 БТР и БРДМ, 70 орудий и ПТС, 40 зенитных средств, 440 автомашин;

1988 г.: 25 танков, 90 БМП и БМД, 125 БТР и БРДМ, 45 орудий, 40 зенитных средств, 315 автомобилей и СПБ;

1989 г.: 5 танков, 10 БМП и БМД, 15 БТР и БРДМ, одно орудие, 85 автомобилей и СПБ.

Основные потери гусеничной бронетанковой техники приходились на подрывы на фугасах и минах, обстрелы из гранатометов, а также съезды и опрокидывания в ущелья из-за нарушения правил вождения в горных условиях. Колесные бронетранспортеры и автомобили выводились из строя в результате массированных обстрелов колонн машин. Бронетанковая техника понесла большой урон от так называемой «минной войны» на всех коммуникациях и маршрутах.

Причинами преждевременного выхода из строя становились не только боевые повреждения, но и нарушения правил эксплуатации, а порой и конструктивные, производственные и технологические дефекты. Подчас техника ломалась раньше срока из-за того, что отвечала требованиям эксплуатации для Восточно-европейского ТВД, но не соответствовала условиям климата и труднопроходимой горной и песчано-пустынной местности Афганистана. Боевые машины работали в этой ситуации на износ и зачастую не вписывались в те нормативы, которые были установлены заводами-производителями. Эти недостатки подробно рассматривались на прошедшей в апреле 1988 г. научно-практической конференции армии. Там же были обобщены предложения по совершенствованию образцов ВВТ и их эксплуатации по опыту девяти лет боевых действий в Афганистане. Но об этом чуть ниже.

Для сравнения приведем данные по выходу из строя техники и вооружения из-за отказов и неисправностей в ходе нарушения правил эксплуатации и несоблюдения временных нормативов по обслуживанию систем, узлов и агрегатов вооружения.

В 1986 г. неисправности были выявлены на 654 образцах наземной артиллерии, зенитных и противотанковых средствах, из которых 271 был восстановлен текущим ремонтом, 101 — средним, в капитальный ремонт отправлено 217 и списано 65. За этот же период из-за нарушений правил эксплуатации из строя было выведено 4038 танков, из них потребовал проведения текущего ремонта 3581, среднего ремонта-248, капитального ремонта — 198 и списания — 12.

Аналогичная картина наблюдалась и по выходу из строя гусеничных БМП и БМД: на 6317 машинах преждевременно (до истечения межремонтных сроков) были выявлены неисправности, причем 5281 образцу требовался текущий ремонт, 487 — средний ремонт, 513 — капитальный ремонт, 36 единиц подлежали списанию.

На БТР-60ПБ, БТР-70 и БРДМ-2 неисправности имели место в 19717 случаях. На 8265 машинах проведены текущие, на 789 — средние и на 615 — капитальные ремонты, а 48 потребовали списания как безвозвратные потери. На автомобильной технике и СПБ было выявлено 28175 отказов по техническим причинам, в результате чего было проведено 26252 текущих ремонта и 1924 средних.

Для восстановления этой техники необходимо было приложить максимум усилий экипажей, водителей и ремонтников, обеспечить их необходимыми запасами военно-технического имущества и организовать эвакуацию и транспортировку на СППМ армии. Так что преждевременный выход из строя являлся основной головной болью всего технического состава армии. Вот такое сложилось положение в процессе эксплуатации основных видов боевой техники и ее восстановления.

К сборам, о которых я упомянул выше, необходимо было выработать комплекс мероприятий и предложений по организации безаварийной эксплуатации всех видов вооружения и техники, не снижая при этом уровня боеготовности частей.

Уже отмечалось, что зачастую выявленный ремфонд не весь и не всегда восстанавливался вовремя. Причины тому были, прежде всего, организационного порядка — отсутствие необходимых запчастей и нехватка рабочих рук, так как ремонтники часто привлекались к участию в войсковых операциях.

Следующей важной проблемой технического обеспечения было хранение и содержание боеприпасов на складах, которые за последние годы подвергались огневому воздействию мятежных банд. И, увы, в результате незавершенности строительства укрытий, капониров и перекрытий, халатности должностных лиц было уничтожено несколько складов в частях 201-й и 108-й мед, 70-й омсбр и 191-го омсп. Был также уничтожен склад Вооруженных сил Афганистана, где за непринятие мер по обеспечению живучести были отстранены от должностей ряд лиц, вплоть до заместителя министра обороны по вооружению.

Проблема была сверхактуальна, необходимо было показать наглядно (на примере склада боеприпасов 103-й вдд) вновь прибывшим из Союза заместителям командиров по вооружению весь цикл мероприятий, направленных на защищенность, повышение живучести и пожарной безопасности. Большое внимание уделялось созданию пожарных команд и эвакогрупп, а также содержанию нормативных запасов воды, обеспечению охраны и обороны по периметру территории складов. Ситуация усугублялась тем, что все ЗКВ дивизий и основных бригад сменились по замене и боевого опыта не имели.

Вместе с этим хочу заметить, что не все должностные лица, ответственные за хранение боеприпасов, сделали правильные выводы из проведенного занятия. Так, после моего убытия к новому месту службы в июле 1988 г. (заместителем командующего войсками ТуркВО по вооружению) в августе 1988 г. из- за бесконтрольности за действиями личного состава и отсутствия необходимых мер по эвакуации и пожаротушению после удара реактивными снарядами бандформированиями был взорван весь боезапас 3704-го армейского артиллерийского склада 59-й АБР МО, размещенного в г. Пули-Хумри. Ущерб от взрыва склада был колоссальный, тем более от разлетающихся элементов реактивных выстрелов. Был полностью уничтожен запас объемом до 1000 вагонов армейских запасов, сгорели от попадания реактивных снарядов шесть армейских складов 59-й АБР МО и 19 сборно-щитовых помещений для проживания офицеров и служащих.

Осмотр состояния артиллерийских систем.

Танк T-62M с усиленной обрешеткой бронекорпуса — вариант дополнительной защиты танка от кумулятивных боеприпасов.

По приказу командующего войсками округа я немедленно прибыл на место для расследования этого происшествия. В течение трех суток, пока продолжались взрывы и полыхал пожар, к складу нельзя было подойти. И только на четвертый день мы смогли подступиться к очагу взрыва, а началось все с элементарного пожара после попадания реактивного снаряда в штабель с боеприпасами, но именно бездействие эвакуационной и пожарной команд привело к таким плачевным последствиям.

Надо отметить, что войсковые склады боеприпасов по некоторым номенклатурам были перегружены и имели больше запасов в 1,5–2 раза (особенно по боеприпасам к наземной артиллерии и минометам), количество реактивных и зенитных снарядов также превышало положенные нормы. Все это требовало немедленного рассредоточения или первоочередного израсходования в ходе войсковых операций без пополнения с окружных складов.

Решение проблем

24-25 сентября 1987 г. состоялся практический сбор с офицерами технических служб и заместителями командиров соединений и частей по вооружению, где подвели итоги эксплуатации за 1987 г. с изложением тех недостатков, которые были выявлены мной еще при приеме должности. Разговор состоялся по душам, не только с обвинениями в халатности и попустительстве, но и с предложениями по принятию кардинальных мер по ликвидации аварийности и ремонту неисправной техники. Начальники служб провели практические занятия с оформлением документов на капитальный ремонт и по подготовке к списанию.

Принципиальная беседа велась конкретно по каждой единице техники, сосредоточенной на армейских СППМ в Хайратоне и Турагунди и до сих пор не отправленной на капитальный ремонт из-за разукомплектованности. По каждому образцу вооружения прошли практические занятия по подготовке к участию в войсковых операциях. Так, например, осуществлялись работы по сливу остатков из топливных баков, промывке масляных фильтров и обслуживанию АКБ на танках и БМП. На танках Т-62 ремонтники 181-го мсп продемонстрировали замену торсиона компрессора, монтаж АДУ-2С, ЭК-48 и ИЛ-611. На БТР-60 и БТР-70 был изучен порядок проведения ремонтных работ по установке и натяжению ремней привода вентилятора и генератора, замене прокладок головки блока и установке свечей зажигания, контактов прерывателя, установке генератора Г-290 и реле-распределителя РР-390. Рассматривались способы устранения простейших неисправностей на противооткатных устройствах и т. д. На БМП был показан порядок замены топливных насосов, плунжерных пар, фильтров, масляных и водяных радиаторов, а также гусеничных лент и т. д. Были также проведены занятия на базе аккумуляторной зарядной станции по учету АКБ, приведению их в рабочее состояние, а также по обслуживанию, зарядке и проведению КТЦ.

25 сентября состоялись занятия на объединенном дивизионном артиллерийском складе 103-й вдд- Их проводили начальник службы РАВ армии полковник К.П. Мирзоян и начальник РАВ 103-й вдд майор Е.П. Швечков. Склад был оборудован пятнадцатью капонирами и тремя перекрытиями, обнесен по периметру тремя рядами изгороди. Нормированные запасы воды имелись в наличии в 21 водоеме. Эвакогруппа и пожарная команда четко действовали по учебной тревоге. Итоги сборов и проведенных занятий подвел лично командующий армии, который поставил конкретные задачи инженерно-техническому составу армии по содержанию вооружения и техники в боеготовом состоянии, обеспечению ее эффективности в ходе боевых действий.

До конца сентября я проверил, как устраняются замечания по восстановлению ремфонда в частях 5-й мед в гарнизонах Шинданда и Герата и недостатки в условиях содержания артиллерийских складов. Выяснилось, что мероприятия проведены частично и не в полном объеме, о чем было указано ЗКВ дивизии полковнику В.В. Костюкову.

В этой незапланированной поездке я сопровождал прибывшего с проверкой заместителя командующего войсками округа генерала Ю.В. Роганова и его начальников служб, которые весьма тщательно проверяли состояние техники, качество ремонта и организацию обслуживания перед выходом на боевые мероприятия.

Вместе с ними я побывал и в Турагунди, посетив 1516-й артиллерийский склад, 1568-й склад БТИ и 5426-й склад АТИ в составе 1468-й перевалочной базы. Для изучения ситуации со сдачей армейского ремфонда, требующего капитального ремонта, мы осмотрели армейский СППМ, размещенный здесь и возглавляемый старшим лейтенантом Л.Д. Гришиным. На СППМ было сосредоточено порядка 64 образцов БТ техники, которая ждала отгрузки на предприятия Центра, но до сих пор от 70-й омсбр и 22-й бригады СпН не были приняты 25 БТР-70 и 17 БМП-2.

Отсюда с окружными начальниками мы перелетели в г. Кандагар, где размещались подразделения 70-й омсбр и 22-й бригады СпН. В 70-й омсбр вместо убывшего по замене ЗКВ бригады полковника С.А. Лустенкова прибыл подполковник Н.В. Дрыга, который, не зная особенностей службы в боевой обстановке, пустил все на самотек и от деятельности самоустранился, возложив все на начальников служб. Естественно, при проверке окружным начальством все это обнаружилось. Мне было указано на отсутствие контроля со стороны служб и штаба Управления вооружения за организацией работ по обслуживанию и восстановлению неисправной боевой техники.

Изучение материальной части гаубицы Д-30.

Начальник ГлАВТУ генерал-полковник И.В. Балабай в 501 — м отдельном эвакуационном батальоне во время заслушивания заместителя командующего 40-й армии по вооружению генерал-майора B.C. Королева.

«Блокада» и «Магистраль»

В начале октября я приступил к инспекции в частях 103-й вдд, 108-й мед, 66-й омсбр и 15-й бригады СпН подготовки к проведению запланированной на октябрь совместной с афганской армией войсковой операции «Блокада», направленной на уничтожение большой группировки мятежных банд в «зеленой зоне» провинции Аогар. Руководил операцией командующий армией, а я был в качестве помощника руководителя по техническому обеспечению.

Согласно расчетам, проверил готовность всей привлекаемой боевой техники и вооружения, ее укомплектованность навесным оборудованием и выверку по пристрелочным мишеням штатного вооружения танков, БМП и БТР, а также привлекаемой артиллерии 180-го и 181-го мсп 108-й мед, ряда частей 103-й вдд, и 66-й омсбр. Одновременно я занимался формированием РЭГов частей и соединений, укомплектованием подвижными средствами ремонта и эвакуации. В состав армейского РЭГа выделялись средства от ремонтных батальонов 4904-й АРВБ с танковыми тягачами и большегрузными машинами MA3-537 с трейлерами. Возглавлял РЭГ армии начальник 4904 АРВБ подполковник М.С. Цховребов. Бригады ремонтников были равномерно укомплектованы опытными специалистами, прибывшими из учебных частей из внутренних округов Союза. При этом обращалось внимание на обеспечение наиболее ходовыми и дефицитными деталями, узлами и приборами. Каждому РЭГу выделялись боевые подразделения для охраны как в ходе выдвижения, так и при работе в районе развертывания на СППМ.

С 10 октября началось выдвижение в район операции, где необходимо было прочесыванием «зеленой зоны» вытеснить или уничтожить отряды душманов за пределами провинции Логар и оттеснить от основных коммуникаций. Я двигался совместно с армейским РЭГом, чтобы зафиксировать причины отставания колонны и отдельных машин и определить степень участия ремонтников в оказании помощи экипажам при устранении поломок.

13 октября войска сосредоточились в указанном районе и приступили к оборудованию огневых позиций. 14 октября 1987 г. мы вылетели на Ми-8МТ вместе с генералом Б.В. Громовым в районы размещения войск. Мне была поставлена задача проверить все вопросы оборудования на местности огневых позиций и размещения на них артиллерийских и минометных подразделений в 181-м мсп и 66-й омсбр и отработку системы огня совместно с мотострелковыми подразделениями. Сначала вертолет совершил посадку в районе КП 103-й вдд, для высадки командующего и члена военного совета армии, я же получил приказ лететь в районы 181 — го мсп и 66-й омсбр.

И вот при заходе на посадку самолетным способом командир Ми-8МТ, растерявшись от внезапной пулеметной очереди, проскочил посадочную площадку, и наша машина опрокинулась в расщелину вверх шасси. В вертолете вместе со мной находились кроме экипажа еще пять офицеров служб штаба армии, которые при опрокидывании получили травмы, ушибы и сотрясения головного мозга. Я, ударившись, потерял сознание. Меня вытащили через блистер вертолета, первую помощь оказал врач 181-го мсп, сделав мне сильнодействующий укол. Придя в себя, я в горячке на БМП начал объезжать позиции и стал на месте проверять готовность системы огня. Однако, когда действие укола прошло, я не то что ходить, даже двинуться не мог. После того как меня доставили на КП армии, я кратко доложил о проделанной работе. Видя, что я не могу даже стоять, получил приказ отправляться в сопровождении врача в Кабульский госпиталь. Вечером — госпиталь, где после обследования и рентгена установили сотрясение головного мозга, перелом четырех ребер и смещение позвонков крестца. Вот этим и закончилась моя первая боевая операция.

Кстати, по просьбе афганского руководства через пять дней эту войсковую операцию приостановили. Дело в том, что в данный период активно проводилась «политика национального примирения», готовились к проведению Лойя Джирги и надо было показать депутатам и народу, что афганские войска совместно с советскими частями не ведут в этот период боевых действий.

До 30 октября я пролежал в госпитале, где благодаря заботе врачей быстро восстановился и уже мог передвигаться с помощью костылей. Я сильно переживал, что не смог в полной мере участвовать в этой операции, несмотря на то что особой моей вины в этом не было. Морально было тяжелей, чем от травм. Во время нахождения в госпитале 29 октября 1987 г. постановлением Совета Министров СССР мне было присвоено звание генерал-майора.

За 1987 г. было проведено 18 совместных боевых операций, наиболее крупные — «Шквал», «Энергия», «Блокада» и «Магистраль», в последней из которой мне довелось принимать участие после выздоровления в декабре- январе 1988 г.

В октябре-ноябре 1987 г. до наступления снежных заносов на перевалах Саланг и Рабати-Мирза начался интенсивный вывоз (силами 501-го оэб и 285-й отдельной роты тяжелых машин) ремфонда капитального ремонта и списанных с учета образцов вооружения и боевой техники на армейские СППМ в городах Хайратон и Турагунди. Эта операция касалась гарнизонов, имеющих наибольшее количество неисправных образцов техники, которые накопились за продолжительное время, прежде всего из гарнизонов Г азни, Г ардеза, Рухи и Джелалабада на восточном направлении и из гарнизонов Кандагара, Лашкаргаха, Диларама и Фараха на западном направлении. Контроль за эвакуацией и организацией погрузочных работ на местах отгрузки осуществлял начальник штаба управления вооружения армии полковник А. А. Корунный с группой офицеров служб.

За два с половиной месяца силами армейских эвакосредств на СППМ было транспортировано 364 машины и 112 бронекорпусов. За этот же период 12 железнодорожными транспортами представители частей отгрузили в ремонт 168 образцов колесной и гусеничной техники и 52 единицы образцов вооружения. «Лед», как говорится, «тронулся». Теперь предстояло этоттемп отгрузки и сдачи в ремонт поддерживать, пока позволяли дорожная обстановка в горных условиях и погодные условия.

До начала проведения совместных боевых действий «Магистраль» был небольшой запас времени, и я с группой офицеров решил проверить условия хранения запасов имущества на армейских складах, организационно входящих в состав 59-й АБР МО и дислоцированных в г. Пули-Хумри, где кроме бригады располагался 395-й мсп 201-й мед. Весь путь до Пули-Хумри пришлось пройти на «броне», ознакомившись с основным маршрутом, связывавшим юг и север Афганистана. Миновали г. Джабаль-Уссарадж, проверив, как устраняются недочеты, выявленные мной при посещении 177-го мсп 108-й мед. Заодно с ЗКВ этого полка майором В.Я. Дороганем решили изучить положение дел на сторожевых заставах и постах полка, находящихся на боевом охранении, включая перевал Саланг (где сосредоточились основные силы в виде усиленного мотострелкового батальона с частью полковой артиллерии), и размещенных на подъеме к перевалу на самых опасных серпантинах и галереях. Здесь была усиленная эвакогруппа от 108-й мед перед входом и выходом из туннеля. Техника была изношена, имелось множество неисправностей, которые устранялись ремонтниками полка и дивизии на подвижных средствах.

После спуска с перевала в районе Чаугани нас встретил ЗКВ 278-й одкбр майор С.П. Береговой. Он ознакомил меня с расположением одного из комендантских батальонов, который нес службу на постах маршрута до Хайратона включительно. Были приняты во внимание просьбы о доукомплектовании бригады машинами БТР-70 и представлены заявки на необходимые запчасти для бронетранспортеров и автомобилей, тем более что расход ресурсов при несении службы был огромный.

Прибыв в Пули-Хумри, я встретился с командованием 59-й АБР МО и заслушал его по всем вопросам, связанным с укомплектованностью автомобилями пяти ее автобатальонов, обеспечением запасными частями для восстановления неисправных машин. В бригаде в этот момент находилось 1242 автомобиля из 1350 положенных по штату. В неисправном состоянии было 79 машин, и 33 требовали списания. Коэффициент технической готовности бригады был 0,91.

При осмотре техники, находящейся в парке (учитывая, что 60 % всех штатных единиц было на выходе), выяснилось, что работы по обслуживанию осуществлялись, но примитивно, без постов и участия ремонтников. Водители работали в одиночестве без проверки качества выполненных работ офицерами и прапорщиками. На эти недостатки в организации работ было указано лично командиру бригады полковнику А.И. Рыбакову и его заместителю по вооружению полковнику С.М. Ларцеву. Затем я ознакомился с армейским складом боеприпасов, складами бронетанкового и автомобильного имущества, подчиненными управлению вооружения по службе, где обратил внимание начальников на нарушение мер пожарной безопасности. При объявлении учебной тревоги на складе боеприпасов пожарная команда и эвакогруппа оказались не подготовлены и действовали неуверенно. Нормированных запасов воды было мало.

Работая в гарнизоне два дня, ближе познакомился с боевыми задачами 395-го мсп 201 — й мед, укомплектованностью полка вооружением и техникой, их состоянием и наличием ремфонда. Заслушал командира полка и ЗКВ подполковников В.В. Варенникова и П.Р. Топольского по всем проблемным вопросам технических служб, начиная с обеспечения запчастями и оказания помощи в восстановлении неисправных образцов, с учетом того, что реморганы 201 — й мед находились далеко.

В целом состояние техники полка можно было признать удовлетворительным, но в парке требовалось навести порядок.

На вершине горы Сатукандав после ее взятия совместными усилиями советских и афганских войск. Доклад начальнику Генерального штаба ВС Республики Афганистан генерал-полковнику Шах Наваз Танаю и генерал-майору Советской Армии А.Д. Левченко.

Верный друг при проведении инженерной разведки в ходе овладения горой Сатукандав.

При объезде застав 395-го мсп на южной окраине г. Пули-Хумри я посетил 276-ю отдельную трубопроводную бригаду, которой командовал полковник С.Н. Коваленко (ЗКВ — майор В.А. Лагно). Они доложили о деятельности бригады, укомплектованности ее вооружением и боевой техникой. В ответ на просьбы и пожелания об оснащении тяжелыми видами оружия для отражения нападений душманов (при диверсиях на трубопроводе) было обещано укомплектовать все насосные станции от Пули-Хумри до Баграма и резервные группы крупнокалиберными пулеметами НС В и ДШК.

После ноябрьских праздников началась подготовка к проведению совместной с афганской армией войсковой операции «Магистраль», целью которой являлась проводка транспортных колонн с запасами имущества, продовольствия, дизельного топлива и боеприпасов в блокированный бандформированиями г. Хост, куда в течение 13 лет не прошли ни одна колонна и ни одна машина. Обеспечение населения и военнослужащих 25-й пд осуществлялось по воздуху мизерными партиями, так как большего количества продовольствия, запасов имущества и боеприпасов таким образом доставить было невозможно. При этом при заходе на посадку самолеты сбивались моджахедами с применением не только ПЗРК, но и огнем спаренных зенитных пулеметов и орудий. Я лично, когда прибыл с первой транспортной колонной, насчитал вблизи аэродрома восемь сбитых самолетов.

В период проведения операции началась Лойя Джирга в Кабуле.

К участию в операции привлекались разведподразделения частей 103-й вдд, 108-й мед, 201-й мед, боевые подразделения 66-й омсбр, 56-й одшбр, 345-го опдп, 191-й омсп и 4-й и 5-й батальоны 15-й бр. СпН.

От 40-й армии в операции были задействованы 5634 чел. личного состава, 28 танков, 190БМП-2и БМД, 102 БТР-70 и БТР-80, 34 самоходные гаубицы 2С1 «Гвоздика», 8 самоходных гаубиц 2СЗ «Акация», 10 самоходных пушек 2С5 «Гиацинт», 21 реактивная установка БМ-21 «Град». Вооруженные силы Республики Афганистан в проводимой операции были представлены частями 1-го и 3-го армейских корпусов, 15-й танковой бригадой, 37-й одшбр, 66-м одшп, 230-м одшб, 203-м батальоном СпН, отдельными батальонами МГБ и МВД.

По плану операции предстояло разгромить противостоящую группировку мятежников, состоящую из 91 отряда и групп и включающую более 4500 чел., и, кроме того, в округе Хост насчитывалось 69 отрядов численностью 3700 чел. Основные усилия этих бандформирований были направлены на срыв проводки колонны советскими и афганскими войсками из Гардеза в Хост.

Мы планировали несколькими рейсами автомобильных колонн завезти 24000 т имущества и продовольствия. Однако, в связи с преждевременным окончанием войсковой операции «Магистраль» 11 января 1988 г., доставлено было всего около 15000 т, в том числе порядка 1200 т продовольствия (население г. Хоста голодало). В подвозе участвовало около 700 афганских и советских автомашин.

На КП армии при проведении операции «Магистраль» генерал-майоры Д.С. Романюк (слева) и B.C. Королев.

Учитывая привлечение такого количества боевой техники и вооружения, РЭГи частей и соединений пришлось сформировать примерно такого же состава, как и ранее. Однако армейская группировка ремонтных сил и средств была существенно усилена. В составе СППМ армии, развернутого в долине севернее высоты 3878 у кишлака Бараккалай в 15 км юго-восточнее Гардеза, были задействованы ремрота 682-го орвб БТТ, два взвода 762-го орвб МА, два ремонтных взвода РАВ и эваковзвод тягачей. Ремонтные возможности составляли порядка 10 БМП и БТР в объеме среднего ремонта, 20–30 автомобилей и 5–6 орудий наземной артиллерии.

Проблемой, возникавшей перед нами в ходе операции почти каждый день, была подача на огневые позиции боеприпасов на те артсистемы, которые участвовали в нанесении огневых ударов.

При подавлении позиций моджахедов и выявленных огневых точек расход боеприпасов был повышенный с первого дня операции (т. е. с 29–30 ноября 1987 г.), особенно при захвате перевала Сатукандав, где отчаянно сражались отряды племени джадран под руководством Джелалудина.

Расход составлял от 2000 до 3500 боеприпасов разного калибра, и необходимо было ежедневно подвозить снаряды с армейского склада из Кабула. Для этого приходилось преодолеть 120 км, причем в условиях воздействия огня душманов.

Решающий вклад в достижение успеха операции внесли десантники 103-й вдд, генерала П.С. Грачева, захватившие перевал Сатукандав, который западные средства массовой информации называли «неприступным бастионом, о который русские сломают себе зубы». Цели операции были достигнуты полностью. За успешное проведение операции и проявленный при этом героизм и отвагу шести военнослужащим было присвоено звание Героя Советского Союза, в том числе генералу армии В.И. Варенникову и генерал-лейтенанту Б.В. Громову. Сотни офицеров и солдат были награждены боевыми орденами и медалями. Я также был отмечен орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР 3-й степени», хотя Военным советом армии представлялся к ордену Красного Знамени, но, вероятно, не прошел окружные инстанции, которые посчитали, что для «технаря» такая награда высока по статусу, и степень награждения была снижена на две ступени.

Список сокращений:

ОКСВ — ограниченный контингент советских войск;

мед — мотострелковая дивизия;

вдд — воздушно-десантная дивизия;

омсбр — отдельная мотострелковая бригада;

одшбр — отдельная десантно-штурмовая бригада;

мсп — мотострелковый полк;

пдп — парашютно-десантный полк;

бр. СпН — бригада специального назначения (спецназ);

оисп — отдельный инженерно-саперный полк;

ап — артиллерийский полк;

орвб — отдельный ремонтно-восстановительный батальон дивизии;

орвб РАВ — ракетно-артиллерийского вооружения;

орвб БТТ — бронетанковой техники;

орвб МА — машин и агрегатов;

АРВБ — армейская ремонтно-восстановительная база;

АБР МО — армейская бригада материального обеспечения;

зрбр — зенитная ракетная бригада;

служба РАВ — служба ракетно-артиллерийского вооружения;

БТ служба — бронетанковая служба:

АТ служба — автомобильная служба;

СППМ — сборный пункт поврежденных машин;

РЭГ — ремонтно-эвакуационная группа;

ПТП — пункт технической помощи;

СЗ — сторожевая застава;

СП — сторожевой пост;

РЦ — ремцентр;

ТРМ-А — танкоремонтная мастерская;

MPC-AT — мастерская ремонтно-сборочная автомобильной техники;

МРС-АР — мастерская ремонтно-сборочная артиллерийского оружия;

ТК-6 — колесный тягач тяжелый;

КЭТ-Я — колесный тягач легкий;

БМР — боевая машина разминирования;

ИМР — инженерная машина разграждения;

БМП — боевая машина пехоты;

БТР — бронетранспортер;

ЗКВ — заместитель командира по вооружению;

одшб — отдельный десантно-штурмовой батальон;

одшп — отдельный десантно-штурмовой полк;

ОЭБ — отдельный эвакуационный батальон.

Окончание следует

Основные направления развития защитных устройств динамического типа. проблемы, перспективы

А Тарасенко, независимый эксперт, И. Чепков, исследователь динамической защиты

Фото и рисунки авторов.

Окончание.

Начало см. в «ТиВ» № 5/2007 г.

ЗУДТ комбинированного действия

Известны ЗУДТ, в которых совмещены ВВ и инертный наполнитель. К ним можно отнести ряд зарубежных [10) и отечественных разработок [11].

Предложенное решение предполагает двухслойное размещение ЗУДТ, первый ряд которых содержит ВВ, расположенное между стальными пластинами, а второй — пассивный контейнер со вспучивающимся материалом. После взаимодействия с первым контейнером оставшиеся непораженными участки кумулятивной струи в процессе дальнейшего движения попадают в пассивный контейнер, при этом раздвигаются в стороны металлические пластины пассивного контейнера в локальной области, близкой к месту попадания фрагмента струи. Такое движение пластин приводит к дополнительному разрушению фрагментов кумулятивной струи, хотя и в меньшей степени, чем взрыв реактивного контейнера (рис. 11).

1 — контейнер; 2 — стальные пластины; 3 — ВВ; 4 — пассивный контейнер со вспучивающимся материалом.

1,2 — стальные пластины; 3 — ВВ; 4 — слой инертного материала.

Рис. 11. Схема ЗУДТ комбинированного типа (варианты исполнения контейнера).

ЗУДТ кумулятивного действия 1*

Среди таких разработок можно выделить ЗУДТ типа ХСЧКВ-19/34, особенностью которых является применение нового для существующих серийных устройств принципа воздействия на атакующие боеприпасы при помощи кумулятивной струи и продуктов взрыва удлиненных кумулятивных зарядов (так называемых «кумулятивных ножей»). «Кумулятивные ножи» разрушают и дестабилизируют атакующий кинетический боеприпас или кумулятивную струю. В результате удалось добиться значительного роста эффективности по сравнению с существующими типами защитных устройств.

Основными параметрами, которые характеризуют эффективность влияния каждого из зарядов на средства поражения разных типов, являются ударный импульс струи, который представляет собой произведение массы разлетающихся частиц на скорость разлета, и длина струи. В серийных устройствах данные параметры оптимизированы в зависимости от частей танка, на которые они устанавливаются, и наиболее типичных ПТС, угрожающих данным участкам.

При подлете средства поражения его кумулятивная струя (кинетический снаряд, ударное ядро) начинает воздействовать на один из основных удлиненных зарядов, который, сработав, начинает влиять на атакующий боеприпас. При этом разлет продуктов детонации сопровождается распространением волн разрежения, которые идут от внешней поверхности заряда к его центру. Эти волны представляют собой дуги кругов. При пересечении волн разрежения, которые идут от кумулятивной выемки и цилиндрической оболочки (облицовка заряда), образуется граница, которая разделяет заряд на две части. Та часть взрывного вещества, что расположена ближе к кумулятивной выемке (активная масса заряда), будет обеспечивать формирование кумулятивной струи основного удлиненного цилиндрического заряда. Часть заряда, которая осталась, обуславливает разлет продуктов детонации (атакже цилиндрической оболочки) в противоположную от кумулятивной струи сторону.

Вместе с продуктами детонации заряда кумулятивная струя будет влиять на средство поражения, разрушая его на отдельные фрагменты и отклоняя его от первоначальной траектории полета. Заряды срабатывают под влиянием дополнительных удлиненных зарядов и обеспечивают последовательное воздействие на средство поражения.

Дополнительные удлиненные заряды, размещенные поперек основных удлиненных зарядов, формируют детонационную цепь. Это позволяет непрерывно влиять на средство поражения направленными кумулятивными струями.

Вариант выполнения устройства (рис. 12), в котором заряды в корпусе повернуты вокруг своей оси таким образом, что плоскость симметрии каждого заряда находится под острым утлом относительно плоскости, в которой расположены оси зарядов, эффективен для защиты вертикальных и горизонтальных поверхностей. Объясняется это тем, что при обстреле по нормали (благодаря такому положению зарядов в устройстве) кумулятивные струи зарядов будут направлены под углом к траектории движения средства поражения и обязательно должны пересекать траекторию и само средство поражения.

Применение принципа поражения атакующего ПТС при помощи кумулятивных зарядов предлагалось в опытных разработках КАЗ ближнего радиуса действия. Они описаны в патентах ФРГ (№ 2612673, 977984) и США (№ 4051763) периода 1960-1970-х гг. Данный принцип также заложен в некоторых современных проектах, например в патенте Франции № 2786262. В качестве средств противодействия подлетающим боеприпасам планировалось использовать удлиненные или стандартные кумулятивных заряды, при этом атакующий ПТС обнаруживался датчиками, использующими, например, рентгеновское излучение. Данные комплексы занимают промежуточную нишу между ЗУДТ и КАЗ малого радиуса действия.

На данном этапе наиболее эффективную защиту от подобных средств поражения обеспечивают ЗУДТ ХСЧКВ-34.

1* Подробно ЗУДТ кумулятивного действия описаны в журнале «ТиВ» № 2,3/2007 г.

Рис. 12. Схема ЗУДТ типа ХСЧКВ (варианты исполнения).

Рис. 13. Схема ЗУДТ типа «рамка», «крест», «кольцо».

ЗУДТ 4С20 и 4С22 после поражения средствами типа «ударное ядро». Фото авторов.

Устройство для защиты преграды со сферическими ячейками

Устройство для защиты преграды с размещением плоского слоя ВВ над сферической частью облицовки

Устройство для защиты преграды от КБ с полусферическими ячейками

Устройство для защиты преграды со сферически-цилиндрическими ячейками

Рис. 14. Схема ЗУДТ в виде гранул сферической или полусферической формы

ЗУДТ гидродинамического типа объемной формы

Разработка ЗУДТ объемной формы велась до принятия на вооружение ЗУДТ с плосконаправленной схемой. Был предложен ряд ячеистых устройств коробчатой и цилиндрической формы, такие как «рамка», «крест», «кольцо» (рис. 13).

Особенностью этого вида ЗУДТ являлась независимость их противокумулятивной стойкости от угла воздействия кумулятивной струи, но при этом уровень снижения ее бронепробития был недостаточно высок и уступал ЗУДТ с плосконаправленной схемой. Таким образом, в реализованных в 1970-е гг. конструкциях не удалось достигнуть требуемых характеристик, в результате чего указанные ЗУДТ на вооружение не принимались и в настоящее время рассматриваются рядом разработчиков только в исследовательском контексте. Однако ряд принципов, реализованных в данных конструкциях, все еще представляет интерес для перспективных разработок.

Рассредоточение ВВ в виде гранул сферической или полусферической формы в полимерном наполнителе позволит увеличить время функционирования ЗУДТ и вместе с тем снизит время одновременно срабатывающих устройств. В ряде предложений [12, 13] данный тип ЗУДТ обеспечивает защиту преграды независимо от угла встречи (характерно для ЗУДТ сферической и полусферической формы заряда ВВ). Защита от кумулятивных ПТС (в варианте Омского КБТМ [12]) обеспечивается путем образования эшелонированного гидродинамического течения, состоящего из откольных частиц с внутренней поверхности облицовки, основного материала облицовки и множества многослойно установленных со взаимным перекрытием в слоях взрывооткольных ячеек (рис. 14).

Мини-заряды взрывчатого вещества перед преградой размещают в локальных облицованных взрывооткольных ячейках послойно с полным перекрытием ячеистой структурой поверхности защищаемой преграды. При прохождении кумулятивной струей ячеистой структуры происходит серия микровзрывов, многократно воздействующих материалом облицовки и откольными элементами ячеек на струю.

Облицовку каждой взрывооткольной ячейки выполняют по форме тела вращения. Это сделано для организации в направлении оси тела вращения гидродинамического течения материала облицовки взрывооткольной ячейки и его откольных элементов при каждом микровзрыве. Для повышения защиты преграды взрывооткольные ячейки размещены в контейнере, выполненном в виде металлического экрана коробчатой формы и множества многослойно установленных со взаимным перекрытием в слоях ячеек, которые, в свою очередь, содержат слой заряда ВВ и облицовку. Выбор количества слоев и формы взрывооткольной ячейки определяется так, чтобы между соседними взрывооткольными ячейками не возникала детонация и обеспечивался требуемый уровень защиты от атакующих ПТС.

ЗУДТ невзрывного действия

Конструкции невзрывной противокумулятивной динамической защиты содержат вместо слоя ВВ между наружными инертными слоями материала с большой плотностью внутренний слой инертного в химическом отношении материала, именуемого «наполнитель», такого, например, как пластмасса, резина, парафин или смеси на их основе. При проникновении кумулятивной струи через «невзрывной» элемент в наполнителе формируется расходящаяся ударная волна (УВ), под воздействием которой осуществляется ускорение материала наружных слоев, окружающих место попадания КС. Из-за быстрого снижения давления в УВ (затухания УВ) ускорение внешних слоев локализуется около места попадания. Несмотря на ограничение размеров зоны, в которой происходит ускоренное движение внешних слоев ЭДЗ с инертным наполнителем, уменьшение глубины бронепробивного действия за счет разрушения высокоскоростной части КС может доходить до 65–70 % [14].

Состав ЗУДТ невзрывного действия может содержать окислитель (например, включающий нитраты, нитриты, хлораты и пр.) и углеродосодержащий энергетический материал (как вариант исполнения NaNO₃ и силиконовый наполнитель). В качестве катализатора может применяться оксид железа (Fe₂O₃). Предложенная реализация, согласно 115), способна обеспечить защиту легкобронированных боевых машин (ДБМ) от кумулятивных и кинетических боеприпасов (например, гранаты ПГ-7В и пули калибра 14,5 мм).

Считается, что применение невзрывных ЭДЗ наиболее перспективно при создании устройств защиты от действия кумулятивных зарядов для боевых машин, собственное бронирование которых не допускает использования большого количества защитных устройств взрывного типа (срабатывание таких ЗУДТ может привести к большим разрушениям защищаемой конструкции, чем будет произведено при действии одного кумулятивного заряда).

ЗУДТ электрического действия

Работа над электромагнитной электротермохимической защитой началась в СССР в институте гидродинамики им. Лаврентьева в послевоенный период. С 1970-х гг. исследования проводились в США в «Максвелл лабораториз» и франко-германском научно-исследовательском институте, а также в ряде других организаций. Активная деятельность в этом направлении продолжается и в наши дни.

В обычном случае электромагнитная броня имеет две расставленные на довольно большом расстоянии пластины, одна из которых соединена с конденсаторной батареей высокого напряжения, а другая заземлена. Когда при ударе кумулятивная струя пробивает пластины, она действует между ними как замыкатель и инициирует разряд электрической энергии, вызывающий большой импульс тока в ней. Это создает магнитомеханические неустойчивости в струе, что приводит к ее разрушению и резко снижает ее пробивную способность.

Электромагнитная броня предназначена для защиты от сердечников подкалиберных снарядов, а также от кумулятивных струй. Как и в случае с кумулятивной струей, прохождение через сердечники очень больших электрических токов вызывает нестабильность флуктуирования и расширения, что может привести к разрушению кинетических боеприпасов.

Сейчас существует несколько подходов к созданию электромагнитной защиты: непосредственная электризация, электромагнитный пуск метательных пластин и электротермическая защита, основанная на пиролизации в плазму рабочего материала.

Они делятся по принципу активации на самоактивирующиеся (непосредственная электризация, электротермическая защита) и несамоактивирующиеся защитные устройства, которые воздействуют на атакующий боеприпас, предварительно обнаружив его при помощи радара, матрицы или других внешних датчиков (метательные пластины, «умная броня»). Существуют способы защиты, объединяющие несколько принципов.

Варианты:

1 — импульсный источник электрической энергии: 2.3 — электроды; 4 — диэлектрик; 5 — защищаемый объект; 6 — проводник; 7 — проводящие разделители; 8 — сквозные каналы; 9 — заостренные выступы концентраторов электрического поля.

1 — конденсаторная батарея; 2.4 — металлические пластины; 3 — диэлектрик; 5 — защищаемый объект; 6 — индуктор; 7 — дополнительная пластина.

Рис. 15. Схема электродинамической защиты (варианты исполнения).

Непосредственная электризация

Электродинамическая защита данного типа устраняет недостатки ЗУДТ с применением ВВ и метаемых пластин, такие как падение эффективности при уменьшении угла подхода ПТС от нормали и наличие взрывчатого вещества значительной массы на поверхности объекта. Защитные устройства электродинамического действия обеспечивают в целом высокий уровень противокумулятивного действия независимо от углов подхода кумулятивной струи.

Действие данной защиты приводит к разрушению кумулятивной струи за счет большого импульса тока. Кроме того, возможны комбинированные методы воздействия, включающие метание (как воздействие импульса тока, так и метание с его помощью по направлению струи пластины, которая нейтрализует ее остатки). Подобные варианты защиты являются наиболее перспективными направлениями для оснащения АБМ (рис. 15Ц16).

Один из вариантов конструкции защиты («устройство электродинамической защиты тандемного типа» с несколькими слоями боевых элементов), предложенный НИИ Специального Машиностроения и НИИ Стали 117], содержит импульсный источник электрической энергии, соединенный с боевым элементом (с образованием электрической цепи), размещенным перед защищаемым объектом. Причем в электрическую цепь с помощью проводников с малым сопротивлением последовательно включены один или несколько аналогичных дополнительных боевых элементов, находящихся между основным боевым элементом и защищаемым объектом. Боевые элементы выполнены в виде двух электродов, разделенных диэлектриком (рис. 15).

Электроды основного и дополнительного боевых элементов, обращенные друг к другу, могут быть попарно объединены с образованием единого боевого элемента, с размещенными в массиве диэлектрика проводящими разделителями. В массиве диэлектрика дополнительных боевых элементов могут быть образованы сквозные каналы, соединяющие электроды и имеющие на их обращенных друг к другу сторонах заостренные выступы.

Другой вариант устройства электродинамической защиты (с использованием боевого элемента и метания пластины) содержит конденсаторную батарею, соединенную с элементом электродинамической защиты. Последний выполнен в виде металлических пластин, разделенных диэлектриком, при этом между конденсаторной батареей и одной из пластин имеется плоский индуктор, установленный на основной броне. На стороне индуктора, обращенной к элементу электродинамической защиты, смонтирована дополнительная пластина, которая при включении индуктора метается навстречу поражающему элементу.

Устройство электродинамической защиты объектов работает следующим образом: проникающая через пластины и элементы электродинамической защиты кумулятивная струя замыкает цепь, и посредством разрядки конденсаторной батареи нарастающий ток «сбивает» часть кумулятивной струи.

При одновременном протекании тока в плоском индукторе возникает магнитное поле, обеспечивающее метание пластины навстречу прошедшей за элемент электродинамической защиты части кумулятивной струи. Метаемая дополнительная пластина взаимодействует с оставшейся неразрушенной частью кумулятивной струи, подобно тому, как это происходит в обычной динамической защите. Таким образом, решается проблема ликвидации оставшихся неразрушенными элементов кумулятивной струи. Использование плоского индуктора с пластиной, находящейся на его обращенной к элементу электродинамической защиты объекта стороне, приводит к дополнительному электромеханическому воздействию на кумулятивную струю, что практически предотвращает возможность пробития элементами кумулятивной струи защиты атакуемого объекта 2*.

Указанный метод в основном оптимален для защиты от кумулятивных струй. На современном этапе удалось добиться высоких уровней эффективности, чтобы оставаться в пределах ограничений массы машины и необходимого закрываемого пространства.

В предложенных вариантах защита была реализована в объемах конденсатора меньше кубического метра и массах всей системы (включая электроды, накопление заряда и предохранительный механизм) в диапазоне около 2–3 т. Даже системы с такой небольшой энергетической емкостью могут (при тщательном внимании к сети и конструкции электродов) подавать максимальные токи, приближающиеся к миллиону ампер. Прохождение такого тока через кумулятивную струю современного ПТС (типа РПГ) способно дестабилизировать ее и вызывать ее радиальное рассеяние в диффузные кольца.

2* Для обеспечения метания пластин, эффективных против современных БОПС, должна затрачиваться энергия около I МДж на пластину. С учетом эффективности (КПД) в 20 % пусковой системы пластин это требует конденсаторной батареи энергией 5 МДж. При современном уровне удельной энергии импульсных источников электропитания примерно 1МДж/м3 такой конденсатор займет 5 м3, что равно одной третьей части внутреннего объема танка. Дальнейшая разработка конденсаторов, вероятно, увеличит их удельную энергию; оптимистичные экстраполяции (поуровню, достигнутому за последние годы) говорят, что она может достичь 20 МДж/м3. Однако, даже если и будут достигнуты значительные успехи, электрическая броня будет осуществима и эффективна только как часть «полностью электрического» танка (когда это станет реальностью).

Электротермическая защита

Подобно описанной ранее электромагнитной броне, эта конструкция представляет собой пару металлических пластин, одна из которых соединена с конденсаторной батареей, а другая заземлена. Однако пластины меньше по размеру и разделены относительно тонким слоем изоляционного материала вместо значительного воздушного промежутка. Когда пара пластин пробивается кумулятивной струей или снарядом кинетического действия, происходит выброс электрического тока от одной пластины к другой. Это вызывает взрывное расширение изоляционного слоя, отбрасывающее пластины. Электротермическая броня, следовательно, является самоактивирующейся и действует против струй и сердечников во многом так же, как и взрывная реактивная броня.

Электротермическая защита, по сути, является электрическим способом инициирования аналога известной динамической защиты. В этом случае две металлические пластины метаются не путем взрыва, а за счет быстрого расширения рабочей жидкости, температура которой поднята за счет разряда большого импульса электрической энергии. Этот импульс требуется применять до взаимодействия с подлетающим снарядом.

В конструкции, которая исследовалась, выбранной рабочей жидкостью был полиэтилен, твердый при нормальных температурах, но легко пиролизуемый в плазму под влиянием дугового разряда в десятки-сотни килоджоулей от высоковольтной конденсаторной батареи. При разряде проволока испаряется и передает свою энергию окружающему полиэтилену, который быстро нагревается и увеличивается в объеме, разбрасывая пластины таким же образом, как и взрывчатое вещество.

Метательные пластины (с электромагнитным пускомI

Схема воздействия метательных пластин на атакующий боеприпас кинетического действия в целом аналогична схеме функционирования встроенной динамической защиты. Отличие заключается в том, что энергия, которая подается для приведения пластин в действие, обеспечивается электрической системой, создающей импульс энергии, а не ВВ (рис. 15) (18).

Данный способ обладает рядом преимуществ по сравнению с использованием ВВ как источника энергии. С электромагнитным пуском связан малый эффект ударной волны и образования осколков и, соответственно, воздействия на защищаемый объект, он происходит в предсказуемых направлении и месте. Сопутствующие повреждения и опасность для своих войск меньше, существует возможность выключать систему, когда она не нужна, что также является преимуществом. Также имеется возможность использовать потенциально выгодные геометрические варианты и типы материалов для метаемых элементов (в результате меньших оказываемых на них нагрузок при срабатывании).

Схема и принцип действия одного из вариантов устройства:

1 — электромагнитная катушка; 2 — электроды; 3 — боевые элементы; 4 — конденсатор; 5 — переключатель; 6 — атакующий ПТС; 7 — изоляционный слой.

Рис. 16. Схема устройств с электромагнитным пуском (варианты исполнения).

Несамоактивирующиеся ЗУДТ с внешними датчиками

Несамоактивирующиеся ЗУДТ занимают промежуточную нишу между ЗУДТ и КАЗ малого радиуса действия, так как воздействие на предварительно обнаруженный датчиками ПТС может осуществляться не только непосредственно при контакте с броней, но и при подлете, что увеличивает эффективность подобных комплексов.

Как только многодатчиковая система обнаруживает ПТС, блок управления, включающий ЭВМ, замыкает переключатель, происходит выброс тока от конденсаторной батареи к дисковой катушке пусковой системы пластин индукционного типа (или происходит активация заряда ВВ) (рис. 16). Пусковая система метает пластину на траекторию подлетающего ПТС. Исследования комплексов этого типа в середине 1980-х гг. достигли стадии крупномасштабных экспериментов [19]. Средства воздействия на ПТС могут состоять из плит гомогенной или композитной брони либо даже из устройств динамической защиты.

«Разумная» броня

Потребность в оптимизации защиты ББМ без увеличения массы привела к разработкам, включавшим в состав ЗУДТ системы обнаружения и управления. Это привело к разработкам так называемой «разумной» брони (Smart armour), которая являлась предметом интенсивных исследований в последние десятилетия.

Для реализации системы «разумной брони» необходимы определение попаданий, их логическая обработка, распознавание угрозы и управление соответствующими механизмами противодействия. В качестве источника энергии может использоваться как ВВ, так и электрическая энергия. Данная разработка также относится к несамоактивирующимся ЗУДТ.

Разработан ряддатчиков, способных обнаруживать полный спектр типов ударов, которые представляют угрозу объекту. Демонстрировались группы рабочих датчиков, основанные на трех разных методах. Электрические контактные датчики выполнялись на основе майларской (Mylar) фольги, на которой напечатаны рисунки металлизации, разделенные на дискретные области. Использовались также оптические аналоги этой электрической фольги, включающие сетки из оптических волокон. Они функционировали с помощью контроля ослабления проходящего светового излучения вниз по волокну в случае разрыва. В третьем типе датчиков применялся поливинилидендифторид пьезоэлектрического полимера. Дискретизированные листы этого материала генерировали напряжения, когда подвергались воздействию [15).

Реализованные системы «разумной» брони способны рассчитать траекторию снаряда с помощью двух слоев датчиков, размещенных перед основной броней машины. Был создан логический блок, который собирает информацию от групп датчиков и выполняет необходимую обработку, чтобы определить ожидаемое место удара. Необходимый расчет может быть выполнен в течение нескольких микросекунд. Для сравнения: средства нападения проходят это расстояние за 50–60 микросекунд. Следовательно, можно изготовить системы «разумной» брони с использованием методов пассивного обнаружения при размещении датчиков на расстоянии не более полуметра от корпуса машины.

Эти системы способны распознавать различные классы атакующих боеприпасов на основе их габаритов и скорости. Скорость средства нападения определяется путем измерения временной задержки между ударами на двух слоях датчиков, расстояние между которыми известно. Количество поврежденных участков на каждом слое датчиков показывает площадь поперечного сечения. Величина производимого сигнала связывается с физическими габаритами снаряда, а время нарастания сигнала — со скоростью снаряда. Следовательно, пьезоэлектрический полимер обладает потенциальными возможностями как дискриминатор по праву. Блок «разумной» брони способен управлять ответной реакцией на атакующий снаряд, направленный в область системы брони, в которой испытывается этот удар. Ответная реакция может осуществляться в пределах времени между ударом податчикам и достижением средством нападения основной брони.

Пример принципа работы несамоактивирующихся ЗУДТ с внешними датчиками

1 — ПТС; 2 — прибор обнаружения; 3 — вычислитель; 4 — источник питания; 5 — переключатели; 6 — модули.

1 — защищаемый объект; 2 — поражающие элементы; 3 — основание; 4 — направление полета; 5 — детекторное поле; 6-ПТС; 7 — передняя плита; 8 — блок управления; 9 — сенсоры.

Рис. 17. Схема устройств несамоактивирующегося типа и «разумной» брони (варианты исполнения).

Типичная матрица датчиков

1 — ПТС; 2 — защищаемый объект; 3 — поражающие элементы; 4, 5 — слои датчиков; 6 — дополнительная броня; 7 — внешнее сенсорное покрытие; 8 — внутреннее сенсорное покрытие; 9 — электрический инициируемый заряд BB; 10, 11 — проводник; 12 — внешняя бронеплита; 13 — внутренняя бронеплита; 14 — процессор; 15 — основной пульт управления; 16 — проводник; 17 — дистанция разлета поражающих элементов.

На фото слева: установка контейнеров ДЗ «Нож» на башне танка Т-84 (фото И. Чепкова); справа — размещение контейнеров ДЗ «Реликт» на модернизированном танке Т-72Б «Рогатка» (фото А. Хлопотова).

Схема работы некоторых из вариантов показана на рис. 17. ПТС проходит через два слоя датчиков, которые передают информацию в логический блок, который рассчитывает траекторию снаряда и определяет его тип, после чего на атакующий боеприпас осуществляется активное воздействие метанием пластины [20]. Схема поражения кинетических боеприпасов, предложенная доктором Манфредом Хелдом [21], реализует множественное воздействие на атакующий бронебойный сердечник. Датчики определяют место попадания атакующего боеприпаса и его скорость, сигналы датчика обрабатываются контрольным блоком и вычисляется траектория боеприпаса. После этого боеприпас поражается боевыми элементами.

Т-72Б «Рогатка» (слева) и Т-80У. Фото А. Хлопотова.

Подробно о модернизированном танке Т-72Б будет рассказано в следующем номере журнала.

Выводы

Как отмечалось в работе [22], ЗУДТ имеют высокий потенциал совершенствования за счет оптимизации их конструкции, выбора рациональных параметров элемента, применения новых материалов и схем воздействия на атакующий ПТС.

Рассмотренные в работе ЗУДТ открывают возможности значительного повышения защищенности ББМ. Важнейшими достоинствами такой защиты являются:

• высокая эффективность снижения пробивной способности кумулятивных снарядов:

• существенное уменьшение бронепробиваемости подкалиберных снарядов и поражающих элементов типа ударного ядра;

• сравнительная дешевизна и простота производства ЗУДТ, хотя, естественно, для этого требуются соответствующие производственные мощности, что, в частности, обусловлено большим количеством (на один образец ББМ приходится в среднем около 200 единиц) защитных устройств;

• возможность несложной установки не только на новые, но и на ранее выпущенные ББМ;

• отсутствие необходимости в сложном обслуживании и контроле, нечувствительность к различным внешним воздействиям.

В то же время эта защита имеет слабые стороны, такие как высокая уязвимость к воздействию ОФС, объемнодетонирующих средств и других огневых средств противника, способных выводить ЗУДТ из строя или срывать его с наружной поверхности брони. Очень важным недостатком, характеризующим ЗУДТ, является присущая ему одноразовость применения.

Отмечено также, что перспективным направлением является работа над ЗУДТ с использованием электрической энергии в качестве энергетического материала. Непосредственная электризация в высшей степени эффективна против зарядов, формирующих кумулятивную струю, а электромагнитный пуск защитных элементов или исполнительных органов в настоящее время считается особенно перспективным для защиты от снарядов кинетического действия. В отличие от энергии ВВ, электрическая энергия имеет целый ряд преимуществ в плане управления ею. Однако пока не появился компактный источник-накопитель электроэнергии. Собственно, на создание такого источника и направлены основные усилия разработчиков электромагнитных способов защиты.

Литература и источники

1. Чепков И.Б. Классификация защитных устройств динамического типа //Артиллерийское и стрелковое вооружение: Междунар. научн. техн. сб. — № 3. — К.: НТЦАСВ. 2004.

2. Динамическая антикумулятивная защита. — Физика горения и взрыва, 2000, т. 36, № 6.

3. Патент РФ № 206465001.

4. Патент ЕАПО № 003291.

5. Патент ЕАПО № 006672.

6. Патент Украины № 29535С2.

7. Патент РФ № 2287763 С2.

8. Патент РФ № 2102687С.1.

9. Патент РФ № 225752901.

10. Патент США № 5070754 от 10.12.91.

11. Патент ВОИС W0103277A1.

12. Патент ЕАПО № 002511.

13. Патент ЕАПО № США № 2006086243.

14. Бодров С.А., Григорян В. А., Дорохов Н.С., Кобылкин И.Ф., РототаевД.А. Невзрывная противокумулятивная динамическая защита / В сб. докладов II научной конференции Волжского регионального центра РАН «Современные методы проектирования и отработки ракетно-артиллерийского вооружения». — Саров, РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2003.

15. Патент США № 2006011057.

16. Патент РФ № 207250 °C1.

17. Патент РФ № 206465101.

18. Патент ФРГ № 4244544 и 225233.

19. Ogorkiewicz R.M. Future Tank Armors Revealed. Developments in electric and explosive reactive armor. Jane's International Defense Review, 1997, May.

20. Патент США № 5577432.

21. Патент ФРГ №DE4226897.

22. Чепков И.Б., Аапицький С.В. Основные направления и проблемы совершенствования взрывных защитных устройств // Артиллерийское и стрелковое вооружение: Междунар. научн. техн. сб. № 2. — К.: НТЦ АСВ. 2005.

Музеи линии Мажино в Северном Эльзасе Часть 2

Михаил Петров

Фото автора

Продолжение.

Начало см. в «ТиВ» № 5/2007 г.

В первой части нашего цикла (см. «Техника и вооружение» № 5/2007 г.), а также в статье в № 8/2005 г. было рассказано про Музей блиндажа в поселке Хаттен (Musee de I'Abri Hatten). Там же был упомянут музей Casemate ESCH, расположенный в 1 км от юго-восточной окраины Хаттена. На этот раз мы поговорим о нем подробно.

Для начала отметим, что в Musee de I'Abri сам блиндаж-укрытие (abri) и расположенная внутри него экспозиция занимают незначительную часть всей площади музея. По сути, это музей военной техники, собранной вокруг сохранившегося фрагмента линии Мажино, плюс зал с масштабными макетами ее сооружений. Экспозиции же остальных музеев, которые были перечислены во вступлении к циклу, размещены именно в сохранившихся «живых» сооружениях «линии» и во многом воссоздают обстановку тех времен. Лишь в некоторых случаях одна или несколько единиц техники «украшают» музей-сооружение снаружи. Так, например, на крыше каземата ESCH установлен американский танк «Шерман» M4A1(76)W HVSS. Вокруг каземата расставлено несколько неподвижных огневых и наблюдательных точек с башней от танка «Рено-FT» и бронекожухами разных типов. Они, судя по всему, были «оборудованы» уже после войны как экспонаты на открытой площадке.

Сам же «главный павильон» музея ESCH представляет собой типичный пехотный каземат линии Мажино. Это железобетонное сооружение, на крыше которого установлены два наблюдательно-пулеметных бронеколпака типа GFM 1*. Входная бронированная дверь расположена в тыловой (западной) стене. Эта стена выполнена Г-образной, дверь находится в ее длинном простенке, в коротком простенке оборудована бойница для ручного пулемета в шаровой установке, через которую простреливается подход к двери. В ней, в свою очередь, тоже есть бойница, только упрощенной конструкции. Как видно на схеме каземата, войдя в него, приходится пройти по относительно длинному тамбуру, который изнутри закрывается еще одной бронедверью с бойницей. Фронтальная стена засыпана землей, из-за чего крыша каземата плавно переходит «заподлицо» с земной поверхностью. В северной и южной стенах оборудованы огневые сектора с 37-мм противотанковыми пушками и 7,5-мм пулеметами для ведения флангового огня. Крыша каземата толщиной 3,5 м могла выдержать попадание 420-мм снаряда. Толщина тыловой стены всего 1,75 м, чтобы при захвате каземата противником ее можно было пробить своей артиллерией.

1* О типовых бронеколпаках сооружений линии Мажино уже творилось в статьях про Musee de I'Abri Hatten. Напомню только, что GFM (самый распространенный тип колпаков) расшифровывается как guetteur fusil mitrailleuse — наблюдатель — ручной пулемет и что такой колпак вооружался также казнозарядным 50-мм минометом. Правда, в настоящее время все это вооружение в колпаках отсутствует.

План-схема Casemate ESCH.

Построен каземат в 1931 г. Гарнизон его состоял из 24 человек: командир (лейтенант Барте), его заместитель, два наблюдателя в бронеколпаках, механик, телефонист, по 9 человек в каждой огневой камере (см. схему). Еще 24 человека были в резерве в блиндаже (l'abri) Хаттена, где сейчас находится Musee de Г Abri. Все они входили в состав 23-го крепостного пехотного полка б-й крепостной бригады укрепленного сектора Haguenau укрепленного района Лаутер 2*.

Во второй половине июня 1940 г. попытка 246-й пехотной дивизии немцев прорвать линию Мажино севернее Хаттена была отражена огнем расположенных в этом районе казематов и артиллерийских крепостей Хоквалцд и Шоненбург. Но это был лишь тактический успех, не повлиявший на исход кампании и на дальнейшую судьбу Франции. В то же время немецкая 215-я пехотная дивизия прорвалась через Дамбах-Нойнхоффен к городу Haguenau, развернувшись в тылу укреплений участка Дамбах-Нойнхоффен — Лейтенхайм. О причине этого прорыва будет рассказано в следующей части цикла, но это не главное. Крепости основной линии Мажино на северном участке границы с Германией могли вести совместный огонь, оказывая друг другу огневую поддержку, крепости так называемого продолжения линии Мажино на границе с Бельгией были слабее вооружены и располагались далеко друг от друга. Этим и воспользовались немцы, нанеся главный удар именно здесь, а точнее, через Арденны, в обход основной линии Мажино. Начав наступление в середине мая, к 14 июня они были у ворот Парижа, еще до описанных выше событий в районе Хаттена. 25 июня 1940 г. французское правительство заключило с Г ерманией перемирие, фактически означавшее капитуляцию. Только после этого гарнизоны казематов сложили оружие по приказу высшего французского командования. Зато с 7 по 21 января 1945 г. в Хаттене и окрестностях разыгралось тяжелое танковое сражение между немецкими и американскими войсками. Город был почти полностью разрушен, а каземат ESCH несколько раз переходил из рук в руки.

Внутренняя обстановка каземата «тогда» и сейчас видна на схеме и фотографиях, ее подробно описывать в рамках данной статьи смысла нет, остановимся лишь на некоторых интересных с точки зрения автора моментах.

Например, система сменного вооружения в одной бойнице: на откидывающейся в сторону раме смонтирована установка «Рибель» обр. 1931 г. спаренных 7,5-мм пулеметов (MAC-31JM), а по подпотолочному люнету подъезжает 37-мм противотанковая пушка 3*. На другой раме, откидывающейся в противоположную сторону, установлен одиночный 7,5-мм пулемет «Гочкис» обр. 1930 г. Или еще одно типовое «оружие самообороны» сооружений линии Мажино — противопехотный гранатомет (не путать с винтовочными мортирками, современными АГ и «подствольниками»). Это смонтированный на стене каземата пружинный механизм для выбрасывания наружу ручных гранаттипа «лимонок». В северной огневой камере (на схеме справа) такие «машинки» можно увидеть: и установленную между бойницами, и представленную просто в виде музейного экспоната рядом с ее схемой. Здесь же представлены спаренная установка MAC-31JM в бойнице и ручной пулемет «Гочкис» обр. 1924/29 г. (FM М24/29) в бойнице в шаровой установке, а также пулеметы отдельно в виде экспонатов, пулеметные диски в настенной укладке и манекены двух солдат. Все перечисленные системы вооружения были типовыми для сооружений линии Мажино.

В противоположной, южной, огневой камере есть спаренные пулеметные установки MAC-31JM в бойнице и на откидной раме, последняя — сменная с 37- мм пушкой. Правда, от пушки — только подпотолочный люнет и торчащий из бойницы ствол. Зато южная огневая камера является, по сути, макетным залом музея «Каземат ESCH»: здесь в 35-м масштабе представлены три разрезных макета других сооружений линии Мажино, модели авто-, броне- и артиллерийской техники Второй мировой войны. В остальной южной части каземата (на схеме слева) организованы экспозиции вооружения, боеприпасов, снаряжения, средств связи и оптических приборов, формы и символики французской, немецкой и союзных армий. У простенка между фильтровентиляционной и огневой камерами установлен телефонный коммутатор. Электрогенераторы, к сожалению, отсутствуют. На месте туалета сейчас находится… касса.

В северной части каземата в основном воссоздана обстановка времен войны. Так что, посетив музей Casemate ESCH в окрестностях Хаттена, вы и побываете в очередном военном музее, и познакомитесь с очередным типом сооружений линии Мажино.

Работает музей-каземат в мае-сентябрю по воскресеньям с 10 до 18, перерыв с 12 до 13 часов. Напоминаю, как проехать: из Страсбурга двигаться на северо-восток по трассе А35, смотреть указатель Sortie 57, далее ехать на запад на Хатген. Когда до него будет около 1 км, посматривайте направо. Даже если вы не сразу увидите музейную табличку, французский флаг и американский танк «Шерман» послужат вам хорошими ориентирами.

Прежде чем «покинуть» Хаттен и его окрестности, представляю вам фотографии еще одного музея линии Мажино, около которого я побывал.

2* Краткое описание организационной структуры линии Мажино см. в первой части цикла.

3* Вообще сооружения линии Мажино проектировались под 47-мм ПТП. Но так как многие казематы были построены раньше начала выпуска таких пушек, первоначально в них устанавливались 37-мм ПТП.

Каземат Rieffel — «Оберроедерн южный».

Это каземат Rieffel — «Оберроедерн южный», в поселке Оберроедерн (Oberroedem), находящемся примерно в двух километрах севернее Хаттена. Как сказано в рекламном буклете музея ESCH, в казематах Оберроедерна тоже размещались гарнизоны из состава 23-го крепостного пехотного полка, что и в Хаттене. Вышеупомянутая атака немецкой 246-й пехотной дивизии шла от пограничного города Виссембурга (Wissembourg, см. общую схему проезда) на юг между Шоненбургом и Оберроедерном. В ее отражении принял участие каземат d'Aschbach, расположенный севернее Оберроедерна, «следующий» за казематом «Оберроедерн северный».

А сохранившийся каземат Rieffel внешне почти не отличается от каземата ESCH: входная бронедверь под прикрытием бойницы, расположенные в Г-образной западной стене, восточная сторона плавно переходит с крыши «заподлицо» с земной поверхностью. Огневые сектора (и, следовательно, огневые камеры) — в северной и южной частях каземата. Вот бронеколпак только один, типа GFM, в центре восточной части крыши. Заметны также некоторые различия в расположении бойниц и вентиляционных труб, стало быть, и планировка не такая, как у каземата ESCH. Над входом-табличка с годом постройки — 1930, на год раньше, чем ESCH.

Добраться от Хаттена до Оберроедерна проще простого, при желании это можно сделать даже пешком. Хаттен — городок небольшой, а Оберроедерн — совсем маленький, всего одна центральная улица и «ответвление» к юго-восточной окраине (см. схему), на развилке стоит указатель на Casemate Ligne Maginot.

Продолжение следует

Музей Casemate ESCH

Каземат Rieffel — "Обероедерн южный"

ФОТОАРХИВ

Фото предоставлены службой информации и общественных связей ВДВ РФ.

ВМД-1 (вверху) и БМД-2 в ходе проведения контртеррористической операции в Чечне.

Броня «Крылатой пехоты»

Средства десантирования БМД, БТР-Д и машин на их базе

Семен Федосеев

Редакция выражает глубокую признательность А Марецкому за помощь, оказанную при подготовке этой публикации.

Продолжение.

Начало см. в «ТиВ» № 7–9,11/2006 г., № 1,2,4,5/2007 г.

Использованы материалы службы информации и общественных связен ВДВ РФ и ВНК ВДВ РФ, а также фото из коллекций А. Кощавцева и С. Федосеева.

Срабатывание твердотопливных реактивных двигателей системы ПРСМ-915 обеспечивает гашение скорости снижения объекта почти до нуля. Площадка «Кислово», август 1998 г.

Парашютно-реактивные системы

Важным шагом в развитии средств десантирования стало появление парашютно-реактивных систем (ПРС), в которых вместо парашютной платформы с несколькими куполами и амортизаторами применили твердотопливный реактивный тормозной двигатель. Создание под руководством А.И. Привалова ПРС стало большим успехом СКВ Московского агрегатного завода «Универсал». Стоит отметить, что Привалов был одним из пионеров в разработке подобных систем: над «реактивными парашютами» он трудился еще в 1940–1941 гг.

В основу была положена комбинация многокупольной парашютной системы с текстильными куполами и набора пороховых реактивных двигателей. В работах участвовали сотрудники НИИ-3 Наркомата боеприпасов, использовались пороховые реактивные камеры, аналогичные реактивным снарядам РС-82 и PC-132. Запуск реактивных двигателей производился на определенной высоте по сигналу электрощупа. Работы получили положительные отзывы в ЦАГИ и НИИ ВВС. Летные испытания начали на грузах массой 100–150 кг, но война прервала работы.

С конца 1940-х гг. работы над парашютно-реактивными системами для сброса грузов в интересах ВДВ развернулись снова. В 1951 г. выдержала государственные испытания парашютно-реактивная система, рассчитанная на грузы массой до 1500 кг.

В 1950-1960-е гг. на заводе «Универсал» предложили целую серию ПРС. Была отработана, в частности, парашютно-реактивная система ПРС-3500 (П-130), которая применялась с платформой ПП-127-3500М для десантирования АСУ-57 и различных грузов. Тем не менее такие системы все еще встречали скептическое отношение, и немалую роль в их внедрении сыграли настойчивость, энергия и «пробивная сила» генерала В.Ф. Маргелова.

Основным средством десантирования в составе парашютного десанта БМД-1 и машин на ее базе стала парашютно-реактивная система ПРСМ-915, БМД-2 — ПРСМ-925 (916). Эти системы предназначены для десантирования грузов и боевой техники из самолетов Ан-12Б, Ил-76, Ан-22. Для десантирования БТР-Д и машин на его шасси (кроме С АО), имеющих большие размеры и массу, служит парашютно-реактивная система ПРСМ-925, для десантирования САО 2С9 «Нона-С» — ПРСМ-925 (2С9).

В состав парашютно-реактивной системы ПРСМ-915 (ПРСМ-925) входят следующие элементы: парашютная система, состоящая из блока вытяжного парашюта (ВПС-8), блока основного парашюта (ОКС-540ПР) и звеньев этих блоков, соединенных замком (ЗКП); пороховая реактивная система, состоящая из блока пороховых реактивных двигателей (ПРД), соединенных с парашютной системой переходником; электрооборудование, состоящее из двух жестких телескопических щупов с приборами и блока электропитания; средства обеспечения крепления боевой машины в самолете; средства монтажа ПРСМ на боевую машину, принадлежности погрузки боевой машины в самолет. Реактивный двигатель снаряжается пороховыми шашками, поджигаемыми пиропатронами.

Работа парашютнореактивной системы ПРСМ-915:

1 — упаковка ВПС-8; 2 — вытяжной парашют; 3 — звено зачековки; 4 — стропа; 5 — замок ЗКП; 6 — прибор; 7 — ленты раскрутки; 8 — звено парашютной камеры; 9 — дополнительный вытяжной парашют; 10 — парашютная камера; 11 — купол основного парашюта; 12 — стропы и звенья ПРД; 13 — блок ПРД; 14 — блокировочные устройства; 15 — боевая машина; 16, 17-щупы.

Последовательность работы ПРСМ выглядит следующим образом. При достижении самолетом точки выброски штурман открывает грузовой люк и включает переключатель «Сброс». Упаковка с ВПС-8 отделяется от замка держателя и падает в грузовой люк. При этом вытяжное звено расчековывает карманы тормозного полотнища. После наполнения тормозное полотнище вытаскивает звено ВПС-8, которое расчековывает звено зачековки мешка упаковки, стаскивает его с вытяжного парашюта. Вытяжной парашют наполняется воздухом, через рычаг штока ЗКП освобождает боевую машину от крепления к монорельсу и извлекает ее из самолета по рольгангу методом срыва. Затем вытяжной парашют вытягивает звено парашютной камеры, при натяжении которой включается в работу прибор ППК-УВ-15 правого щупа (предназначен для привода щупа в рабочее положение), раскручиваются приводы генераторов, расчековываются ремни крепления блока парашютной системы и блок отделяется от боевой машины. При раскрутке приводов генераторов во время отделения блока из парашютной камеры извлекается и вводится в работу дополнительный вытяжной парашют — для упорядочения и ускорения процесса выхода из камеры строп и купола основного парашюта.

При натяжении строп и звеньев ПРД во время вступления в работу основного парашюта расчековываются клапаны термоизолятора, из него извлекается блок ПРД и включается в работу прибор ППК-УВ-15 левого щупа. Одновременно расправляются и натягиваются ветви подвесной системы. На наполненном парашюте боевая машина продолжает снижаться с вертикальной скоростью 16–23 м/с. Через 12 с после отделения боевой машины от самолета срабатывают приборы ППКУВ-15, щупы «откладываются», т. е. перемещаются в вертикальное положение, фиксируются замками и распускаются на заданную длину.

Экипаж самолета проводит загрузку БМД-1 на ПРСМ-915 с помощью тельферов.

Подготовленная к десантированию БМД-1 на ПРСМ-915 в грузовой кабине самолета Ил-76.

Выброска БМД-1 на ПРСМ-915. Момент выхода купола основного парашюта из камеры.

В момент касания щупами земли при приземлении боевой машины замыкается электрическая цепь на подрыв пиропатронов в крайних двигателях блока ПРД. Электрический заряд конденсаторных батарей блока электропитания воспламеняет пиропатроны ДП4-3, которые зажигают воспламенители, создающие необходимую температуру и давление для горения порохового заряда в двигателях блока ПРД. Реактивная тяга твердотопливных двигателей гасит скорость снижения боевой машины до О-5 м/с, обеспечивая ее сохранность в момент приземления. Система включения двигателей с жесткими щупами показала высокую надежность и исключает случайные срабатывания.

Главные преимущества, скажем, ПРСМ-915 перед многокупольной системой МКС-5- 128Р с платформой П-7 заключаются в следующем:

— сокращается время подготовки к десантированию и время самого десантирования: скорость снижения объекта на ПРС примерно в 4 раза выше. Правда, довольно велики и перегрузки при торможении у земли с помощью реактивных двигателей. Близкий оглушительный рев, грохот и пламя пороховых двигателей увеличивают и психофизические нагрузки на десантников;

— вместо пяти блоков основных парашютов в МКС-5-128Р, каждый площадью 760 м^2, в ПРСМ-915 применен только один основной парашют площадью 540 м^2;

— после приземления ПРС не оставляет вокруг машины огромных полотнищ парашютов с путаницей строп, такое «белое болото» часто мешало машине начать движение немедленно. Это «болото» могло остановить не только легкие бронемашины. На учениях «Днепр» в 1967 г. был случай, когда стропы, выдерживавшие нагрузку до 30 т, попадая на ведущие колеса и траки, задержали средние танки, пытавшиеся пройти по месту высадки десанта;

— отсутствие платформы позволяет машине с уложенной ПРС двигаться на аэродром и загружаться в самолет своим ходом. На тот момент еще не были готовы бесплатформенные парашютные системы, и это отличие было весьма существенно;

— для транспортировки комплектов ПРС требуется меньше транспортных средств, чем для многокупольных систем.

Все это отвечало общему стремлению к сокращению времени на подготовку и к десантированию воздушнодесантных соединений и частей.

Первый сброс БМД-1 на парашютно-реактивной системе ПРСМ-915 из самолета Ил-76 провели в 1975 г. Несмотря на неудачное первое десантирование (не отложились щупы), в целом в ходе дальнейших испытаний задачу сброса БМД на новой системе из Ил-76 и Ан-22 признали решенной. Заметим, что в то же время проводили испытания сброса машины и экипажа на КСД: работы по средствам десантирования шли весьма активно и широким фронтом.

Десантирование БМД-1 на ПРСМ-915 методом «Цуг».

Тактико-технические характеристики парашютно-реактивных систем

ПРС	ПРСМ-915	ПРСМ-925 (916)	ПРСМ-925
Предназначена для десантирования	БМД-1 П,	БМД-2,	БТР-Д.
	БМД-1 ПК	БМД-2К	БТР-ЗД,
			БТР-РД,
			БМД-1 КШ
Полетная масса машины с ПРСМ, кг	8000±50	8400–8700	8000–8800
Высота сбрасывания	500—1500
над площадкой приземления, м
Превышение площадки приземления над уровнем моря, м	До 2500
Скорость полета (по прибору) при сбрасывании:
Ил-76	260—400	260—400	260-400
Ан-22	320—380	320—340	320—340
Ан-12Б	350—400	—	340—400
Вертикальная скорость снижения на основном парашюте, м/с	16—23	17—27	16—23
Реактивная сила блока ПРД, кгс	18750—30000	30000^0000	25000—36250
Номинальная скорость приземления, м/с	3,5–5,5
Максимальная (допустимая при сбрасывании) скорость у земли, м/с	8	10	10
Полетная масса ПРС, кг	1060±20	1110130	1240±20
Масса снаряженного блока ПРД, кг	Из 3-х ПРД — 480±5	Из 4-х ПРД — 560±5	Из 4 ПРД —
			620±10
Основная парашютная система:	ОКС-540 серии 3	ОКС-540 серии 4	ОКС-540 серии 3
— площадь купола, м^2	540	540	540
— масса блока ОКС, кг	205±5	205±5	210±5
Вытяжная парашютная система:	ВПС-8
— площадь купола, м^2	8
— масса, кг	47
Количество применений:
ПРСМ	7
ОКС-540	5
ВПС-8	5

23 января 1976 г. на площадке приземления Кислово под Псковом на базе 76-й гв. воздушно-десантной дивизии прошел первый сброс на ПРСМ-915 машины БМД-1 с экипажем внутри с самолета Ан-12Б. Проект получил название «Реактавр» — «реактивный Кентавр». Экипаж первого «Реактавра» утверждали министр обороны маршал А.А. Гречко и начальник Генерального штаба маршал В.Г. Куликов. Экипаж БМД-1 составили офицеры НТК ВДВ подполковник Л.И. Щербаков (участвовавший в испытаниях БМД-1 еще на НИИИ БТ в Кубинке) и майор А.В. Маргелов. Экипаж самолета был тот же, что производил сброс первого «Кентавра». Испытания прошли в целом удачно. После приземления экипаж меньше чем за минуту привел машину в боевую готовность, затем выполнил упражнения стрельбы из вооружения БМД и вождение по препятствиям.

Десантирование экипажа внутри БМД на ПРС позволяло сократить время десантирования воздушно-десантной дивизии до десятков минут. Оно также вошло в практику ВДВ и демонстрировалось в ходе ряда учений, например масштабных учений «Запад-81». На конец 2004 г. всего было произведено около полусотни десантирований экипажей и артиллерийских расчетов вместе с техникой в различных системах десантирования, в них приняли участие более 110 человек (для сравнения: в космос с 1961 г. слетали почти вчетверо больше).

Поскольку боевая машина пехоты БМП-3 изначально создавалась с расчетом принять ее на вооружение как сухопутных войск и морской пехоты, так и ВДВ, для ее десантирования была разработана своя многокупольная парашютно-реактивная система П-235 «Басня». Но, поскольку на вооружение ВДВ была принята боевая машина десанта БМД-3, система П-235 так и осталась опытной.

Советские (российские) комплексы средств десантирования не раз подтвердили свою высокую эффективность. За рубежом, насколько известно, аналогов нашим ПРС и бесплатформенным системам пока не создано, хотя работы по комбинации грузовых парашютов с пороховыми приспособлениями для резкого уменьшения скорости спуска у земли велись также давно.

Так, генерал-майор Д. Гейвин в книге «Воздушно-десантная война», изданной в США в 1947 г., упоминал две системы, проходившие в то время испытания. По первому варианту к грузу крепилась U-образная труба с песком и пороховым зарядом. Перед самым приземлением пороховой заряд подрывался пиропатроном, выстреливая песок вниз, отдача выстрела амортизировала удар о землю. Во втором варианте под парашютом размещался небольшой пороховой заряд, а под грузом — щуп (лот). При касании щупом земли заряд подрывался, а его взрывная волна (согласно описанию Гейвина) обеспечивала «прыжок» парашюта вверх. Главной задачей считалась отработка сброса с самолетов орудий и тягачей воздушного десанта. Но интересно следующее замечание Г ейвина: «Высказываются предположения о возможности сбрасывания с парашютами бронетранспортеров для парашютно-десантных войск. Последнее предложение заслуживает всяческого внимания». Однако в СССР эту задачу решат раньше, чем в США.

Во Франции Ж. Мишелар получил патент на «Приспособление для реактивного торможения грузов, спускаемых на парашютах» (в СССР в это время уже вовсю отрабатывали реальные ПРС). В 1980-е гг. в США проходила испытания парашютно-реактивная система PRADS (Parachute Retro-Rocket Airdrop System) для десантирования различных грузов. От советских ПРС ее отличали в основном многокупольная парашютная система и размещение груза на платформе. Сообщалось также о разработке в начале 1990-х гт. в специальном центре Командования тыла армии США системы LARRAS (Low Altitude Retro-Rocket Airdrop System) для сброса грузов общей массой до 27000 кг (на нескольких связанных друг с другом платформах) с высоты 90 м — сочетания вытяжных парашютов с тормозными реактивными двигателями. Интересно, что параллельно велась разработка систем группового десантирования личного состава. Но на вооружении ВВС США систем типа PRADS или LARRAS не наблюдалось.

БМД-2 на ПРСМ-925 (916).

Система PRADS с блоком «тормозных ракет мягкого приземления груза»:

1 — парашюты с куполом диаметром 19,52 м (до восьми); 2 — нейлоновые соединительные лямки; 3 — блок из трех-семи реактивных двигателей; 4 — блоки сброса парашютов (один-два); 5 — стропы (из кевлара) подвески груза; 6 — электронная аппаратура; 7- грузовая платформа; 8 — датчики контакта с землей (два щупа).

Литература

1. Беляев Ю. Средства десантирования грузов с самолетов ВВС США // Зарубежное военное обозрение. 1989. № 9.

2. Варченко Л. Уход за парашютной платформой П-7// Техника и вооружение. 1987, № 8.

3. Высоконадежные парашютные платформы «Универсала» // Аэрокосмический курьер. 2002, № 2.

4. Гейвин Д. Воздушно-десантная война. — М., Воениздат, 1957.

5. Герасименко И.А. Воздушно-десантная подготовка. 4.1 и 2. — М.: Воениздат, 1988.

6. Герасименко И.А., Комов И.А. Воздушно-десантная подготовка. Ч.З. — М.: Воениздат, 1989.

7. Задонцев Б. Развитие в США систем десантирования // Зарубежное военное обозрение, 1991, № 10–11.

8. Костин Б.А. Маргелов. Серия ЖЗЛ. — М.: Изд. Молодая гвардия, 2005.

9. Маргелов А.В. Когда «Кентавры» спускались с небес // Воин России, 2004, № I.

10. Маргелов А. В. Десантавры // Авиация и спорт, 2006, № 12.

11. Маргелов А.В. Список десантирований личного состава ВДВ внутри и совместно с боевой техникой, 2003.

12. Ракетные парашюты // Техника и вооружение. 1994, № 1, 2.

13. Сухорукое Д.С. Запискч командующего- десантника. — М.: ОАМА-Пресс, 2000.

14. Щербаков Л. П. Легендарный «Дядя Вася» // Армейский сборник. 1999, № 1.

15. Щербаков Л.И. Прыжок в броне // Армейский сборник, 2000, № 8.

Продолжение следует

Фото к статье «Броня «Крылатой пехоты»

БМД-2 с ПРСМ-925 (916).

«Фау-2»

Станислав Воскресенский

Продолжение. Начало см. в «ТиВ» № 4/2007 г.

Технический облик А-4 в значительной мере определили теоретические работы по космонавтике, во множестве публиковавшиеся в первой трети XX века. Прежде всего это касалось выбора топлива. Специалисты довольно быстро поняли, что тогдашние виды твердого топлива из-за своей низкой энергетики явно не пригодны не только для полета к Луне, но и для обеспечения сверхдальней стрельбы.

Еще К.Э. Циолковский предложил обладавшую самоочевидными энергетическими преимуществами топливную пару «кислород-водород». Однако крайне низкая температура кипения жидкого водорода (всего на 20° выше абсолютного нуля) и малая плотность (0,071 г/см3) затрудняли его практическое применение и требовали огромных по объему баков, что отодвинуло практическое использование этого горючего на вторую половину XX века. Жидкий кислород также вскипал при низкой температуре -173 °C, но был уже достаточно освоен как в производстве, так и в применении, а его плотность (1,14 г/см^3) была значительно выше, чем у наиболее распространенного горючего — бензина. Разумеется, использование жидкого кислорода было также сопряжено с рядом сложностей. Для ракеты А-4 предстартовая потеря кислорода за счет испарения составляла 2 кг/мин. Считалось допустимым ждать пуска не более 20 мин с момента окончания заправки, после чего требовалось проводить дозаправку.

Первые эксперименты немецкие ракетчики провели с топливной парой «кислород-бензин». Однако на начальном этапе отработки жидкостных ракетных двигателей крайне остро стояла проблема охлаждения конструкции: ни один материал не был способен даже минуту выдерживать воздействие продуктов сгорания с температурой выше 3000 °C.

Габаритные размеры ракеты А-4.

Стрингерно-шпангоутная клепаная наружная оболочка ракеты А-4.

В результате конструкторы сочли необходимым ради одного важнейшего шага вперед — создания работоспособной конструкции — сделать пару шагов назад в части энергетики. Для начала заменили бензин на спирт. Но, сгорая с жидким кислородом, чистый этиловый спирт, а точнее, предельный по концентрации 92 %-ный его раствор, прожигал конструкцию двигателя не хуже бензина. Для снижения теплового воздействия на двигатель пошли и на второй шаг назад — решили использовать водный раствор спирта. Встал вопрос о допустимой минимальной концентрации «спиритуса вини». Один из сотрудников фон Брауна, выходец из буржуазной среды Вилли Лей, отправившись в родные края под Кенигсберг, расспросил своего отца-винозаводчика и отправил в Берлин открытку с исторической фразой: «Горючие ликеры должны содержать 40 % спирта по объему, 38 %-ные ликеры уже не горят!» Напомним, что термином «ликер» именуются все водные растворы спирта. У нас в стране для 40 %-ного ликера употребляется иное, всем известное краткое наименование. По преданию, оптимальность именно такой концентрации была обоснована в диссертации всемирно признанного гения русской науки Д.И. Менделеева «Рассуждения о соединении спирта с водой». Но, как говорится, «что русскому в радость, немцу — смерть». В данном случае безоговорочно одобренная нашим народом 40 %-ная концентрация оказалась слишком слабой для ракетного двигателя. При ее использовании ракета с вырывавшейся из сопла мощной струей пара смахивала бы на паровоз, а энергетические показатели двигателя снизились бы до недопустимого уровня. В конечном счете методом подбора пришли к разумному компромиссу — 65 %-ной концентрации.

Компоновка ракеты А-4:

1 — цепная передача к воздушным рулям; 2 — электродвигатель воздушного руля; 3 — форкамеры; 4 — трубопровод для подачи спирта в камеру сгорания; 5 — воздушные баллоны пневмосистемы ДУ; 6 — задний шпангоут; 7 — сервоклапан для спирта; 8 — корпус топливного отсека; 9 — приборы системы управления; 10 — трубопровод наддува спиртового бака; 11 — наконечник с головным взрывателем; 12 — боевая часть; 13 — труба с детонатором; 14- донныйвзрыватель; 15-фанерная кремтовидная панель; 16 — баллоны заполнения спиртового бака; 17 — передний шпангоут; 18 — гироприборы; 19 — патрубок слива спирта; 20 — трубопровод подачи спирта в THA; 21 — заправочный патрубок жидкого кислорода; 22 — сильфоны; 23 — бак с перекисью водорода; 24 — рама двигателя; 25 — бачок с перманганатом (парогазогенератор расположен сзади); 26 — главный клапан кислорода; 27-трубы подачи спирта для внутреннего охлаждения; 28 — трубка слива спирта; 29 — рулевые машины; 30 — стабилизаторы; 31 — газоструйные рули; 32 — воздушные рули; 33 — камера сгорания и сопло; 34 — турбонасосный агрегат; 35 — отсек приборов управления; 36 — спиртовой бак; 37 — бак с жидким кислородом; 38 — корпус хвостового отсека; 39 — рулевое кольцо.

Крепление двигателя.

Размещение агрегатов двигателя на раме.

Принципиальная схема двигателя А-4:

1 — сопло; 2 — система подачи горючего (спирта) для внутреннего охлаждения; 3 — форкамера; 4 — камера сгорания; 5 — трубопроводы подвода жидкого кислорода к форкамерам; 6 — главный клапан горючего; 7 — труба подвода горючего к рубашке охлаждения; 8 — баллоны высокого давления; 9 — бачок катализатора; 10 — редуктор давления воздуха; 11 — реактор; 12 — бак перекиси водорода; 13 — главный клапан окислителя; 14 — насос горючего; 15 — турбина; 16 — насос окислителя; 17-труба подачи парогаза в турбину; 18 — труба для отвода горючего в насос при выключении двигателя.

Человек при необходимости мог проникнуть в камеру двигателя через его критическое сечение.

Выбор жидкого топлива поставил задачу обеспечения его подачи в камеру сгорания, при этом в условиях противодействия довольно большого давления продуктов уже находящихся в ней раскаленных газов. На первых экспериментальных ракетах компоненты топлива выдавливались из баков за счет их наддува сжатым воздухом или азотом. Но для этого приходилось создавать в баке давление большее, чем в камере сгорания. Прямо пропорционально давлению росла толщина стенок баков и, следовательно, их вес. С другой стороны, экономичность ракетного двигателя обеспечивается высокой степенью расширения продуктов сгорания топлива. С учетом ряда факторов, в том числе и того, что давление на срезе сопла одноступенчатой ракеты должно быть близко к атмосферному, прогресс двигателестроения сопровождался неуклонным ростом давления в камере двигателя. Поэтому уже на «Фау-2» была применена насосная подача компонентов топлива в двигатель.

Помимо двух центробежных насосов (для спирта и кислорода) потребовался элемент, приводивший их в движение, — турбина. Для вращения самой турбины на нее подавались продукты сгорания из специального газогенератора, который представлял собой вторую, меньшую камеру сгорания двигателя. Однако в нее не поступали основные компоненты топлива — спирт и кислород. Турбина могла выдержать температуру не более 1000 К — в несколько раз меньшую, чем основная камера двигателя. Немецкие конструкторы использовали перекись водорода, которая, смешиваясь с катализатором (жидким перманганатом натрия), разлагалась на воду и кислород, при этом образовывался парогаз с вполне приемлемой температурой около 370 °C, близкой к реализуемой в уже широко освоенных на электростанциях и кораблях обычных паровых турбинах. Мощность турбонасосного агрегата соответствовала танковому двигателю, но скорее от Т-72, чем от Т-34!

Подвод компонентов топлива.

Камера сгорания двигателя ракеты А-4:

1 — форкамеры; 2 — трубы подвода горючего для внутреннего охлаждения; 3,4,5, 6 — пояса отверстий для ввода горючего во внутреннюю поверхность стенки камеры; 7 — трубы подвода горючего в полость охлаждения; 8 — кронштейны крепления двигателя к раме; 9 — главный спиртовой клапан.

Форкамера двигателя, имеющего сферическую головку:

1 — подвод окислителя (жидкого кислорода); 2- корпус форкамеры; 3 — форсуночная головка окислителя со струйными форсунками; 4 — кожух форкамеры, образующий полость для подвода горючего к форсункам; 5 — верхний пояс центробежных форсунок; 6 — пояса струйных форсунок; 7 — пояса центробежных форсунок.

Турбонасосный агрегат двигателя:

1 — патрубок входа спирта; 2 — корпус турбины; 3 — выходной коллектор турбины; 4 — крыльчатка спиртового насоса; 5 — штуцер слива просочившегося спирта; 6 — шарикоподшипники; 7 — устройство для предохранения от разноса; 8 — патрубок подачи спирта в камеру; 9 — уплотнение вала турбины; 10 — корпус спиртового насоса; 11 — рабочие лопатки турбины; 12 — патрубок подачи кислорода в камеру; 13 — трубопроводы впуска парогаза; 14 — турбинное колесо; 15 — крыльчатка кислородного насоса; 16 — подшипники кислородного насоса; 17 — уплотнение вала; 18 — муфта сцепления; 19 — корпус кислородного насоса; 20 — сопло турбины; 21 — неподвижный направляющий аппарат; 22 — патрубок входа кислорода.

Для вытеснительной подачи перекиси и перманганата натрия применялся сжатый воздух. Выбор перекиси водорода помимо объективного фактора — низкой температуры парогаза при приемлемой энергетике процесса — был обусловлен и субъективным — активной деятельностью энтузиаста этого монотоплива немецкого инженера Гельмута Вальтера. Ему удалось внедрить свои турбинные установки даже на подводные лодки XXVIII серии в качестве маршевого двигателя подводного хода, обеспечившего рекордную для Второй мировой войны скорость хода под водой. Кроме того, на участвовавшем в боях ракетном перехватчике Me 16З также стоял двигатель Вальтера, работавший на перекиси водорода в качестве основного топлива.

Применение перекиси водорода не было единственно возможным решением: можно было использовать и основные компоненты, подавая их в газогенератор в соотношении, далеком от оптимального, и тем самым обеспечивая снижение температуры продуктов сгорания. Но в этом случае потребовалось бы решить ряд сложных проблем, связанных с обеспечением надежного воспламенения и поддержания стабильного горения этих компонентов. Поэтому, несмотря на то что перекись водорода — пожароопасная жидкость, склонная к внешне не отличимому от горения «бурному разложению» при контакте с маслом и элементарной грязью, она широко использовалась для обеспечения работы турбонасосных агрегатов многих ракет, разработанных в 1950-е гг. До сих пор она применяется на космических носителях семейства «Союз».

Если инициация разложения перекиси водорода в газогенераторе не представляла особых проблем, то зажигание основных компонентов в камере сгорания оказалось сложной задачей, так и не решенной немцами до конца. Было создано специальное устройство, поджигающее пары поступающих в камеру спирта и кислорода, которое крепилось на штативе из деревянных реек, вставляемом в камеру сгорания. При срабатывании оно вращалась наподобие «сегнерова колеса» относительно продольной оси ракеты. Выяснилось, что воспламенение спирта с кислородом в камере больших габаритов может сопровождаться взрывами и мощными вибрациями, способными разрушить двигатель. Крайне сложным в отработке оказался и процесс впрыска в камеру, распыления и смешивания друг с другом компонентов топлива. Для обеспечения полноты сгорания попытались удлинить камеру сгорания, но это не помогло.

«Фау-2» создавалась в условиях военного времени, сроки поджимали, и разработчики двигателя во главе с Вальтером Тилем нашли выход в применении центробежных форсунок. При этом они решили отработать процесс подачи топлива и его воспламенения на объекте относительно небольшого объема применительно к двигателю тягой 1,5 т от экспериментальной ракеты А-3. В дальнейшем его использовали в качестве так называемой форкамеры в составе штатного двигателя ракеты А-4. На переднем днище основной камеры сгорания большой ракеты сумели уместить 18 похожих на горшочки форкамер. Основной камере придали грушевидную форму, что обещало экономию в весе за счет благоприятной схемы силового нагружения. Но на практике это решение оказалось нетехнологичным и в дальнейшем в ракетной технике не прижилось.

Пневмогидравлическая система ракеты А-4:

1 — семибаллонная батарея; 2,3 — пятиштуцерная разьемная колодка; 4 — главный клапан пневмощитка; 5 — ручной запорный вентиль; 6 — манометр; 7 — редуктор пневмощитка; 8 — электропневмоклапан пневмощитка; 9 — обратный клапан; 10, 11-управляющие электропневмоклапаны системы наддува и заполнения спиртового бака; 12 — обратный клапан; 13 — электропневмоклапаны управления главными клапанами компонентов; 14 — главный спиртовой клапан; 15 — главный кислородный клапан; 16 — трехбаллонная батарея; 17 — заправочный патрубок спиртового бака; 18 — клапан заполнения спиртовой магистрали; 19 — дроссель; 20 — клапан наддува спиртового бака скоростным напором атмосферного воздуха; 21,22 — сливные клапаны спирта; 23 — клапан заправки жидким кислородом; 24 — дренажный кислородный клапан; 25 — датчик уровня жидкого кислорода; 26 — управляющий электропневмоклапан; 27 — клапан подпитки жидким кислородом; 28 — заправочный патрубок бака перекиси; 29 — заправочный патрубок бачка перманганата натрия; 30, 31 — дренажные патрубки; 32 — дренажный клапан бака перекиси; 33 — дренажный клапан бачка перманганата натрия; 34 — реле наддува бака жидкого кислорода; 35 — электропневмоклапан; 36 — блокирующие реле; 37 — клапан наддува бачков системы зажигания; 38 — бачки с самовоспламеняющимися компонентами зажигающего топлива; 39 — форсуночная головка зажигательного устройства; 40 — главный клапан ПГГ; 41,42- обратные клапаны перманганата и перекиси; 43 — электропневмоклапан управления главной ступенью; 44 — клапан конечной ступени; 45 — клапан главной ступени; 46 — реактор; 47 — турбина; 48. 49 — насосы; 50 — теплообменник; 51 — заборник для наддува спиртового бака; 52 — электропневмоклапан; 53 — реле давления в системе подачи перманганата натрия; 54 — редуктор ПГГ; 55 — вентиль сброса давления; 56 — блокирующий манометр; 57 — клапан настройки редуктора; 58 — электродатчик уровня спирта; 59 — управляющий электропневмоклапан.

Наряду с организацией процесса сгорания топлива сложности возникли с защитой конструкции двигателя от прогара. Стенки камеры выполнили в два слоя, между которыми пропускали спирт перед его подачей в форкамеры. Но этого жидкостного охлаждения (отработанного еще на поршневых двигателях) оказалось недостаточно, и на внутренней оболочке прорезали множество отверстий. Просачивающийся через них спирт образовывал пленку, быстрое испарение которой обеспечивало охлаждение стенок. До начала процесса сгорания топлива отверстия в камере были заполнены так называемым сплавом Вуда, состоящего наполовину из висмута, на четверть — из свинца, с включениями олова и кадмия. При температуре плавления этого сплава всего лишь 68 °C в камере отверстия во внутренней оболочке вскрывались практически мгновенно после воспламенения топлива, своевременно обеспечивая пленочное охлаждение стенок камеры.

Спиртовая пленка догорала уже за срезом сопла, поэтому факел двигателя был очень большим, длиннее корпуса ракеты. Без пленочного охлаждения он был бы в 2–3 раза короче. Выхлоп отработавшего в турбине газа поступал на теплообменник, в котором часть жидкого кислорода газифицировалась для обеспечения наддува бака. Бак со спиртом наддувался сжатым азотом. Перед стартом ракета заправлялась 3965 кг спиртового раствора и 4979 кг жидкого кислорода.

Низкая надежность зажигания компонентов в камере определила допустимость включения турбонасосного агрегата только после подтверждения осуществления этого процесса, иначе водопад не сгоревших, но готовых в любую минуту воспламениться компонентов залил бы стартовую площадку. Поэтому последовательность предпусковых операций предусматривала начальный этап работы двигателя на так называемой «предварительной ступени» с тягой всего около 7 т, когда в камере сгорания поджигалось и горело топливо, поступающее из баков самотеком, под действием силы тяжести. При этом, как и при последующей работе двигателя с подключенным турбонасосным агрегатом на так называемой «промежуточной ступени», его тяга не превышала веса ракеты. Только при дальнейшем переходе к работе двигателя на «главной ступени» с тягой 25 т ракета отрывалась от стартового стола. В результате снижения наружного атмосферного давления по мере набора высоты тяга возрастала до 30 т.

Блок гировертиканта, гирогоризонта и гироинтегратора ракеты А-4.

Гироинтегратор линейных ускорений.

Гирогоризонт.

Гировертикант.

Как двигательная установка, так и другие системы ракеты требовали в ходе предстартовой подготовки выдачи множества команд в строго определенной последовательности. Для этого немцами была разработана соответствующая автоматика с использованием элементной базы 1930-х гг., в основном разнообразных электромеханических реле. Если какая-нибудь из команд не отрабатывалась или выдавалась ошибочно, происходил так называемый «сброс схемы» — все реле переводились в исходное положение.

Другим, не столь очевидным следствием выбора жидкого топлива стало применение средств стабилизации или системы управления даже на экспериментальных ракетах, к которым вообще не предъявлялись требования по точности стрельбы. Дело в том, что вес жидкостных ракетных двигателей практически прямо пропорционален их тяге (для твердотопливных двигателей эта проблема менее актуальна). Поэтому те же «катюши» стартовали с перегрузками в десятки и даже сотни единиц, быстро набирая скорость, достаточную для обеспечения устойчивого полета за счет аэродинамических сил при наличии развитых хвостовых стабилизаторов. Здесь использовался принцип, успешно реализуемый на протяжении многих тысячелетий в стрелах, запускаемых из луков.

Для снижения веса конструкции жидкостного ракетного двигателя его тяга не более чем в два-три раза превышает вес ракеты. Поэтому еще в первых немецких ракетах на жидком топливе А-1 и А-2 для обеспечения стабилизации во всем диапазоне скоростей использовали силовые гироскопы, обеспечив вращение вокруг продольной оси одного из отсеков корпуса. Начиная с экспериментальной ракеты А-3 немцы стали оснащать свои изделия системами управления. Необходимые наработки для этого уже имелись. Еще в конце XIX века для удержания морских торпед на заданном курсе был изобретен «гироскопический прибор Обри». Американец Э. Сперри продемонстрировал автопилот с гироскопическими датчиками на всемирной Парижской выставке в 1914 г., еще до начала Первой мировой войны.

Напомним, что важнейшим свойством трехстепенного свободного гироскопа, вытекающим из фундаментального закона сохранения момента количества движения, является неизменность ориентации в пространстве оси его вращения. В чистом виде это свойство можно наблюдать разве что в невесомости. Но посредством системы кардановых подвесов можно достаточно сильно приблизить реальность к идеалу, создав так называемый трехстепенной гироскоп — устройство с тремя степенями свободы, позволяющее с высокой точностью замерять углы отклонения летательного аппарата относительно первоначально заданной оси гироскопа.

Намного более парадоксальным представляется свойство так называемого двухстепенного гироскопа. Приложив к оси чувствительности такого гироскопа момент, мы сместим направление оси вращения, но не в плоскости действия возмущения, а перпендикулярно ей.

Два прибора в комплекте бортовой аппаратуры ракеты А-4 в качестве основного элемента использовали трехстепенной гироскоп. С датчиков гировертиканта снимались сигналы, пропорциональные отклонениям корпуса ракеты от оси гироскопа по крену и рысканью, что обеспечивало стабилизацию исходной ориентации ракеты по этим каналам. Но в плоскости тангажа такого заданного постоянного положения не было: ракета должна была отрабатывать программный маневр, постепенно наклоняясь в сторону цели. Можно было бы с использованием ряда сложных устройств заставить ось так называемого гирогоризонта постепенно менять свое направление, но это привело бы к многократному ухудшению точности. Поэтому при помощи программного механизма с профилированным эксцентриком, движимым шаговым мотором, проворачивали своего рода шкалу, относительно которой потенциометром обратной связи замерялось отклонение оси гироскопа. В результате датчик гирогоризонта определял отклонение не от исходного (вертикального), а от заданного на данный момент программного наклонного положения ракеты в плоскости тангажа. Электрические импульсы на шаговые моторы программного механизма поступали с частотой 45 Гц, задаваемой с достаточной стабильностью специальным вибратором.

Третьим основным прибором был гироинтегратор — двухстепенной гироскоп со смещенным центром тяжести, величина отклонения оси которого от исходного положения была прямо пропорциональна так называемой «кажущейся скорости» — интегралу от ускорения ракеты за вычетом составляющей, обусловленной действием гравитации. При достижении заданного значения кажущейся скорости двигатель отключался, чем и регулировалась дальность стрельбы.

Помимо сигналов с гироприборов системы ракеты должны были отрабатывать многочисленные разовые команды, которые вырабатывались программным токораспределителем — вращающимся профилированным валиком, на поверхности которого располагалось множество контактов. Преобразование слабых сигналов в достаточно мощные электрические токи и их рассылка по потребителям осуществлялись посредством усилителя-преобразователя, а также так называемого главного токораспределителя — совокупности множества релейных устройств, подобной оборудованию телефонных коммутаторов той эпохи.

Все эти приборы позволяли вырабатывать соответствующие электрические команды, но для физического изменения ориентации ракеты требовались исполнительные органы управления. Хорошо освоенные авиацией тех лет аэродинамические рули были бесполезны на начальном участке полета при малых скоростных напорах. Однако еще до отрыва ракеты от стартового стола, с момента включения двигателя из сопла истекал мощный поток продуктов сгорания. Естественным представлялось ввести рули в эту струю. Разумеется, такие рули, будь они выполнены из алюминия и даже стали, сгорели бы за пару секунд. Поэтому для экспериментальных ракет А-3 создали молибденовые газовые рули, функционирующие в потоке продуктов сгорания двигателя на протяжении всего времени его работы. Еще до изготовления первой «Фау-2» взамен дефицитного (особенно в военных условиях) молибдена применили графит, одновременно стократно удешевив эти изделия. От привычных аэродинамических рулей они отличались помимо естественного для графита черного цвета большой толщиной и относительно малыми размерами: конструкторы стремились снизить потери удельного импульса от присутствия посторонних тел на пути струи. Поэтому на участке действия максимальных скоростных напоров эффективности газовых рулей не хватало, и в дополнение к ним на ракете установили аэродинамические рули, разместив их на задней кромке крупноразмерных стреловидных стабилизаторов. Сами эти стабилизаторы должны были обеспечить так называемую статическую устойчивость ракеты на всех этапах полета — от старта до входа в атмосферу перед падением на цель.

Для задействования органов управления использовались электрогидравлические машинки: электромагнитные клапаны распределяли поток масла между цилиндрами, в которых под его давлением перемещались поршни, связанные с рулями. Кинематическая связь рулевой машинки с аэродинамическим рулем обеспечивалась цепной передачей, с детства знакомой каждому по велосипедам и смотревшейся очень неожиданно на таком фантастическом тому времени летательном аппарате.

После старта ракета в течение 4,5 с летела вертикально, а затем разворачивалась в сторону цели, на которую указывал стабилизатор № 1. Современные ракеты обладают значительными возможностями маневра, но по-прежнему в качестве номинального положение принимается ориентация базовой плоскостью I в направлении цели.

На высоте около 10 км А-4 на 25-й секунде полета преодолевала звуковой барьер. Спустя еще 35 с на высоте около 40 км по команде системы управления двигатель отключался, после чего набравшая скорость 1600 м/с ракета летела к цели, набирая высоту до 80–90 км.

Выбор жидкого топлива определил наличие на ракете крупноразмерных баков горючего и окислителя, занимающих большую часть ее объема. Нетривиальным решением стало размещение этих баков, выполненных из алюминиевых сплавов, внутри наружного силового корпуса. Ведь даже в трудах первых теоретиков ракетостроения предусматривалось применение так называемых несущих баков, образующих внешнюю поверхность ракеты и воспринимающих действующую на ракету нагрузки. По такой «несущей» схеме были выполнены и предшествующие А-4 относительно малогабаритные экспериментальные ракеты.

Использование на «Фау-2» схемы с подвесными баками и силового корпуса до настоящего времени не нашло однозначного объяснения. Видимо, сказались авиационные традиции — отдельное от фюзеляжа самолета конструктивное исполнение топливных баков и стремление поэлементно решать проблемы — обеспечить герметичность при производстве баков и добиться прочности и устойчивости при изготовлении корпуса. Определяющим фактором стала оптимальность такой конструктивной схемы при воздействии мощных нагрузок при входе в атмосферу и подходе к цели.

Траектория полета ракеты А-4.

Схема расположения газоструйных и воздушных рулей баллистической ракеты А-4.

При относительно низкой тяговооруженности (тяга двигателя всего в 2 раза превышала вес ракеты) для А-4 мог быть реализован только вертикальный старт. Стартовый стол включал установленное на четырех стойках массивное кольцо, на которое опирались стабилизаторы ракеты. Под кольцом находился газоотражатель, рассекающий струю продуктов сгорания и направляющий ее в стороны от оси ракеты. Для обеспечения охлаждения он заполнялся водой, испарявшейся в процессе старта. После отвода стрелы вдоль ракеты располагалась кабель-мачта, отбрасываемая непосредственно перед пуском.

Весившая 12,8 т ракета А-4 имела длину 14,3 м (по другим данным- 14,036 м), диаметр 1,65 м и размах 3,555 м, по габаритам многократно превышая все ранее созданные серийные образцы ракетной техники.

Продолжение следует

Шаг за шагом

Ю.Н. Ерофеев, д.т.н., профессор

Продолжение.

Начало см. в «ТиВ» № 7–9,11,12/2006 г. № 1,2,4,5/2007 г.

Иван Федорович Иванов (1926 г.р.), к.т.н., лауреат Государственной премии СССР, заслуженный изобретатель Российской Федерации, почетный радист. Фото 1965 г.

Совещание в Военно- промышленной комиссии

В публикации [1], с которой, надо понимать, и началась цепочка открытых сообщений об этой области радиолокации, приводится такая сцена: «В 1975 г. в высший правительственный орган того периода, который ведал постановкой и контролем за разработкой в стране, были вызваны директора и некоторые главные конструкторы ведущих институтов МРП. Был задан вопрос: «Кто знает о том, что такое нелинейная радиолокация? У кого есть какие-либо сведения об этой области?» Ответом было общее молчание, которое после достаточно выразительной паузы было прервано только Ю.Н. Мажоровым: «У нас есть результаты исследований и опытно-конструкторских проработок. После разрешения заказчика можем привести конкретные данные». Позднее выяснилось, что в постановке разработок по нелинейной радиолокации был заинтересован ряд главков заказчика».

Сейчас, через много лет после «Беловежского соглашения» и развала СССР, даются пояснения, что «высшим правительственным органом того периода» была, конечно, Комиссия по военно-промышленным вопросам при Президиуме Совета Министров СССР, ВПК [2]; председатель ВПК Л.В. Смирнов проводил указанное совещание и поставил озвученный вопрос. Профессор Ю.Н. Мажоров, генерал-майор ИТС — Генеральный директор НПО «Пальма», ставшего после смерти министра радиопромышленности СССР П.С. Плешакова в 1987 г. — НПО им. П.С. Плешакова. Его умение кратко и четко изложить существо проблемы, основные результаты проведенных научных исследований на заседаниях самого высокого уровня — ив ВПК, и при докладах правительству — не раз отмечалось в литературе [3].

Заказчиками подобной аппаратуры были в основном главки Комитета государственной безопасности, а в последние годы к ним присоединились и Инженерные войска, и Министерство чрезвычайных ситуаций, Главное медицинское управление МО.

Разрешение заказчика, учитывая уровень заседания, в тот раз было, конечно, получено, и Ю.Н. Мажоров тогда коротко изложил существо дел: усилилась несанкционированная разведывательная деятельность вероятных противников на территории нашей страны; используемая в такой несанкционированной деятельности аппаратура обычно работает только на прием или вообще длительное время выключена. Как обнаружить выключенное устройство?

Оказалось, что иногда обнаружить все-таки возможно. Если зондирующий радиолокационный сигнал отражается от поверхности, имеющей нелинейные элементы, — от плат с диодами и транзисторами или от стыков разнородных металлов, то в отраженном сигнале будет не только гармоника несущей частоты, но и более высокие ее гармоники — вторая, третья. По наличию этих гармоник можно установить, что в секторе ответственности радиолокатора имеется устройство с нелинейными элементами, и обнаружить его даже в выключенном состоянии.

…Через некоторое время в Белом зале «сто восьмого» состоялась демонстрация работы радиолокатора.

Вот как излагается этот эпизод в статье, опубликованной в газете «Правда» [4]:

«М. Первое: …По институту до сих пор гуляет легенда о том, как бывший директор… Юрий Николаевич Мажоров «обезоружил» работников КГБ.

— Это быль. В семидесятые годы институт создал уникальные системы — обнаружители, работающие на принципах нелинейной радиолокации. Эти системы могли выявить самые современные технические средства разведки вероятного противника и противодействовать им».

А дело обстояло так: на демонстрацию пригласили представителей заказчика, причем их вежливо предупредили: никакой «карманной электроники» типа плейеров или миниатюрных магнитофонов советуем не брать. Руководители заказывающих учреждений это предупреждение проигнорировали. Но входная дверь Белого зала находилась в зоне действия зондирующего сигнала нелинейного радиолокатора, а приемная антенна располагалась за дверным косяком. То есть сам нелинейный радиолокатор помогал выявлению нарушителей. «Тогда мы им ничего не сказали — все таки это были руководители заказывающих ведомств, в высоких званиях и должностях, а после демонстрации, опять-таки вежливо, с улыбками, оставили провинившихся в Белом зале и предложили: выкладывайте, что там у вас во внутренних карманах, — рассказывал мне Ю.Н. Мажоров. — Им ничего не оставалось, как выложить на стол заморские, японские в основном, диктофоны и магнитофоны. Это была демонстрация эффективности нелинейного радиолокатора. Выявлены были все нарушители, все до одного».

Паренек из сибирского села

Короткие биографические данные: Иван Федорович Иванов родился 15 сентября 1926 г. в селе Сосновка Омутинского района Тюменской области. Первым военным училищем, в котором ему пришлось учиться после окончания средней школы, была «17-я окружная школа отличных стрелков снайперской подготовки» Сибирского военного округа. Ее он окончил в июне 1944 г. Потом было Муромское военное училище связи, и, таким образом, он приобщился к касте военных связистов; в 1950 г. получил направление в Военную Краснознаменную академию связи им. С.М. Буденного, слушателем которой был в 1950–1955 гг. Обучение в Академии закончил с золотой медалью, получив диплом с отличием. В июне 1955 г. был направлен в «сто восьмой» и начал работу в должности младшего научного сотрудника. В 1959–1962 гг. обучался в адъюнктуре предприятия и подготовил к защите кандидатскую диссертацию по профилю радиотехнической разведки. Ученый совет «сто восьмого» утвердил официальными оппонентами его диссертации д.т.н. Брахмана Теодора Рубеновича, бывшего главного инженера «сто восьмого», но во время защиты И.Ф. Иванова уже работавшего в КБ-1, и к.т.н. Зубакова Виктора Дмитриевича. «Предварительный отзыв» В.Д. Зубакова был прохладным: «Ознакомившись предварительно с диссертацией тов. Иванова И.Ф., считаю, что она представляет определенный научный интерес и может быть предъявлена к защите. Автореферат диссертации отвечает предъявленным к нему требованиям и может быть разослан. К.т.н. Зубаков. 12.12.62 г.» Тем интереснее должна была проходить защита. Тайное голосование было единогласным: все 16 голосов членов совета были «за».

Свои крестьянские сибирские корни И.Ф. Иванов вспоминал и позднее, находясь уже на «заслуженном отдыхе». Как-то раз по-соседски он зашел к одному из наших сотрудников: дачные «шесть соток» располагались рядом. Жена этого сотрудника Тамара Ивановна предложила:

— А Вы, Иван Федорович, может быть, и пообедаете с нами?

— Да, пожалуй… — и он, «объятый думой», как Ермак, склонился над тарелкой борща. Тамара Ивановна о сибирском происхождении И.Ф. Иванова, конечно, знала и, хлопоча над столом, выставленным на участке перед дачным домиком, рассказывала:

— А я ведь тоже из-под Тюмени, родилась в селе Падун Тюменской области.

Иван Федорович поднял голову:

— Постой. Это кто из села Падун Тюменской области?

— Да я! Родители были эвакуированы туда, в село Падун. Мать работала бухгалтером на спиртовом заводе.

— А мой отец был на этом заводе рабочим, и мы из Сосновки перебрались потом в село Падун.

«Таких людей «поставляет» только Сибирь, где и родился Иван Федорович», — писала о нем Л.Ф. Горюнова в своей биографической статье [5].

Сергей Михайлович Притыко (1944 г.р.), лауреат Премии Совета Министров СССР, почетный радист, с 2006 г. — на заслуженном отдыхе.

Нелинейный радиолокатор «Родник-2К».

Ступени роста

Выдержка из характеристики И.Ф. Иванова, подписанной директором «сто восьмого» (в 1965 г. им был Н.П. Емохонов, впоследствии первый заместитель председателя Комитета государственной безопасности, о нем см. в [6] и последующих статьях цикла «Шаг за шагом»), секретарем партийного комитета И.А. Леонардом и председателем профсоюзного комитета В.И. Веневидовым: «Тов. Иванов — специалист высокой квалификации, обладающий всеми основными данными для плодотворной научной работы. Он требователен к себе и к сотрудникам руководимой им лаборатории, уделяет много времени индивидуальной работе с людьми и подготовке кадров. Под его руководством выполнено пять дипломных работ. Тов. Иванов в 1964 г. назначен руководителем самостоятельного направления — заместителем главного конструктора новой разработки». В [2] этот эзопов язык переведен на русский: речь шла о назначении И.Ф. Иванова заместителем главного конструктора аппаратуры «Бриг» системы космической РТР «Целина-Д». В этой ипостаси Иван Федорович пробыл недолго: по требованию заказывающей организации в «сто восьмом» открывалось новое направление работы — нелинейная радиолокация, и в структуре института пришлось предусмотреть и новое подразделение, отдел № 61.

«Основанием для постановки задачи обнаружения неработающих приемников, — писал И.Ф. Иванов, — служили оригинальные данные одной из теоретических работ Белорусского государственного университета, 1962 г… Первые попытки использования специфики нелинейного объекта предприняло Томское конструкторское бюро «Проект»(ТКБ «Проект»). По результатам была поставлена ОКР «Ветер-2» с конкретной задачей создания аппаратуры обнаружения приемников». В январе 1969 г. была назначена комиссия по приемке первого этапа ОКР «Ветер-2» (главный конструктор Е.М. Кляшторный). Возглавил комиссию представитель заказчика В.А. Мамыкин, от промышленности в ее состав был введен И.Ф. Иванов.

Комиссия пришла к следующему выводу: этап ОКР оплатить, дальнейшую работу прекратить, ОКР «Ветер-2» закрыть. Но член комиссии И.Ф. Иванов неожиданно выступил с особым мнением.

И.Ф. Иванов был готов сформулировать свое «особое мнение». «Особым мнением» никогда не бросается ни один уважающий себя специалист. Это довольно жесткий прием, он не устраивает и председателей комиссий по приемке работ: наличие такого мнения означает, что комиссия не выполнила свою задачу до конца.

Предложения представителей заказчика снять это «особое мнение» ни к чему не привели. А оно состояло в следующем:

— к ОКР «Ветер-2» нельзя относиться как к стандартным разработкам по уже сложившимся направлениям техники; эта работа представляет собой первые попытки получить практические результаты в новой области радиолокации, которая находится в стадии становления;

— с государственной точки зрения ситуацию с двумя подразделениями в двух разных организациях нельзя считать избыточной;

— методика поиска решения задачи выбрана верно, вывод комиссии о невозможности обнаружения выключенных приемников сомнителен. Поиски инженерного решения задачи должны быть продолжены. Лабораторию Е.М. Кляшторного надо усилить специалистами в этой области радиолокации.

В.А. Мамыкину пришлось связаться по «прямому проводу» со своим руководством. В результате переговоров предложение И.Ф. Иванова было принято. И хотя создать нелинейный радиолокатор для обнаружения неработающих приемников лаборатории Е.М. Кляшторного не удалось, ее сохранение оказалось весьма благотворным для развития отечественной нелинейной радиолокации.

Подобные задачи разработчикам института «не снились ни в одном сне, — писал И.Ф. Иванов. — Тем не менее, эти задачи необходимо было решать — и для предотвращения раскрытия радиоэлектронного потенциала страны, и для сохранения государственных тайн страны в новых условиях… 31 декабря 1967 г. в «сто восьмом» был открыт новый отдел — отдел 63. Руководителем нового научного направления был назначен Иванов И.Ф., освобожденный для этой цели от разработки «Целины-Д» государственного значения, переходившей к стадии летно-космических испытаний» [7]. Костяк нового отдела составил коллектив лаборатории № 215, которой И.Ф. Иванов руководил ранее, в период работы по теме «Целина-Д»: С.М. Притыко, А.А. Барабанов, Л.И. Синельникова и др. В течение 1968 г. в отдел № 63 были переведены сотрудники других подразделений «сто восьмого»: В.И. Радько (о нем см. [8)), О.А. Левитов, К.И. Фомичев, И.Б. Беремцев и др. В.И. Радько, О. А. Левитов, К.И. Фомичев вскоре стали начальниками схемотехнических секторов отдела. В том же году к коллективу отдела были прикомандированы д.т.н. М.П. Морозникова и к.т.н. Б.В. Лебедев.

«За 15 лет работы отдела, — вспоминал И.Ф. Иванов, — были выполнены поисковые, обзорные НИР и ОКР- всего 24, сдано в серийное производство девять видов аппаратуры… Отдел был одним из лучших, наиболее эффективно работающих подразделений института…» [7]. Кроме разработок по нелинейной радиолокации отделу были поручены и другие работы, например создание непрерывной заградительной шумовой помехи и ложных сигналов во всем сантиметровом диапазоне. С помощью такой аппаратуры ставилось требование «исключить любые попытки ведения радио- и радиотехнической разведки на расстоянии сотен метров от места расположения аппаратуры» [7]. Разработке был присвоен шифр «Омар»; впоследствии ее ведение передали Калужскому научно-исследовательскому радиотехническому институту, и она «кормила» целый коллектив его разработчиков.

«Показателем высокой эффективности разработок является оценка заказчика, — продолжал И.Ф. Иванов, — потребность заказчика в разработках отдела возросла так, что на основе отдела было организовано отделение № 10 (три схемотехнических отдела, конструкторский отдел, лаборатория управления, производственный участок)». Начальником отделения № 10 стал к.т.н. И.Ф. Иванов. «На должности начальников структурных единиц отделения были назначены опытные кадровые и выросшие внутри отдела специалисты (В. И. Радько, В.И Захаров., В.И. Воробьев, Б.А. Егорычев, С.М. Притыко и др.» (7].

Учитывая хватку и характер начальника отделения, можно судить о ходе работ в этом отделении.

…По этой закрытой некогда области радиолокации постепенно стали издаваться открытые статьи и даже учебные пособия: «Исследованиями установлено, что у реальных объектов наибольшими нелинейными свойствами обладают высокочастотные полупроводниковые радиодетали (транзисторы, диоды), а также точечные прижимные стальные контакты. Такими объектами являются радиоуправляемые взрывные устройства и устройства промышленного шпионажа, стрелковое оружие, обломки самолетов и вертолетов, переносные радиостанции (в том числе и выключенные)» [9].

Имена первопроходцев постепенно уходили в тень. Доходило до того, что к сотруднице «сто восьмого» Т.И. Фирсановой на выставке, где демонстрировались устройства нелинейной радиолокации, подошел посетитель, собирающий литературу по этой теме, и спросил, знает ли она, о чем идет речь. Она ухмыльнулась:

— Я думала, что Вы хотели задать мне какие-то конкретные вопросы.

— А где Вы работаете?

— Во ФГУП «ЦНИРТИ».

— А какое отношение имеет ФГУП «ЦНИРТИ» к этому направлению?

Пришлось отмолчаться.

Нелинейный радиолокатор «Родник-23М».

Нелинейный радиолокатор «Родник-23К».

«Сухой остаток»

Подводя итоги работ по одному из основных направлений деятельности «десятого отделения» института и предшественника этого отделения отдела № 63, процитирую в который раз слова И.Ф. Иванова: «Рождение отечественной нелинейной радиолокации (одновременное и не зависимое от зарубежной НРЛ) состоялось в 1970–1974 гг. (принятие решения на разработку — 1970 г., первый экспериментальный образец — 1972 г., первые два радиолокатора (разные по назначению) для серийного изготовления — 1974 г.). Выпуск серийных партий советских радиолокаторов начался с 1976 г.» [2].

На основе НИР «Объем» была выполнена ОКР «Объем-К» (декабрь 1974 г.). В результате появился опытный образец нелинейного радиолокатора переносного типа для обнаружения приемников РТР в диапазоне 2,5-10,2 ГГц. Габаритные размеры — 157x445x620 мм. Масса — 25 кг. Дальность обнаружения — до 5 м. С 1976 г. радиолокатор выпускался серийно малыми партиями.

Был еще один период оживления работы по нелинейным радиолокаторам в «сто восьмом» — организация отдела Сергея Михайловича Притыко. В него перешли В.И. Радько, Е.Л. Собещанский, Л.И. Синельникова, Т.И. Фирсанова, Б.Ф. Ловчев и другие сотрудники бывшего «отделения». Новые заказчики (Инженерные войска, Министерство чрезвычайных ситуаций) были заинтересованы в продолжении работ не только по нелинейным радиолокаторам, но и по таким экзотическим темам, как, скажем, создание «робота-сапера».

Разработанные в институте нелинейные радиолокаторы промышленного производства серий «Энвис» и «Родник» (руководитель разработки С.М. Притыко, разработчики — Б.Ф. Ловчев, Т.И. Фирсанова) вскоре появились на рынке: они были предназначены для бесконтактного обнаружения и определения местонахождения скрытых закладных радиоэлектронных устройств подслушивания и передачи данных, звукозаписывающих устройств, а также взрывных устройств с электронными взрывателями и взрывателями, управляемыми по радиоканалу.

В рекламном проспекте на нелинейный радиолокатор «Родник-23К» можно прочитать: «Прибор обеспечивает обнаружение электронных объектов через преграды из дерева, пластмассы, кирпича, бетона и других материалов, а также в багаже, ручной клади и под одеждой. При этом объекты обнаруживаются одинаково эффективно как во включенном, так и в выключенном состоянии.

Если объект включен, то прибор позволяет контролировать на слух речь, если объектом является подслушивающее устройство или диктофон, тон таймера, если объектом является взрывное устройство, и т. п. аналогично режиму 2К в импульсный нелинейных радиолокаторах, но с более высокой степенью различимости.

Идентификация электронных и ложных объектов производится по нескольким параметрам, что значительно повышает их различимость.

Структура построения приемопередающего блока позволяет реализовать наилучшую на сегодняшний день для всех типов нелинейных радиолокаторов чувствительность при полном отсутствии помех от сотовой связи» [11].

А.Л. Полтев рассказывал: «Московская товарная биржа тоже дала заказ на нелинейный радиолокатор. При входе на биржу установили два ящика, каждый объемом в две коробки из-под обуви. В них размещалась аппаратура. Сверху — два красных фонаря и звуковая сигнализация. Некоторые недобросовестные и плохо воспитанные работники биржи, из числа уборщиц, электриков, ремонтных рабочих и подобного им обслуживающего персонала, прихватывали с собой телефонные аппараты, которые на бирже демонстрировались: брали телефонный аппарат, подолгу разглядывали его, крутили в руках, а когда никто не видел, запихивали в кейс или в ведро и были таковы. «Родник» позволил выявить таких недобросовестных работников. Когда такой работник устремлялся к выходу, загорались красные фонари, подавалась звуковая тревога и охрана вставала на пути этого работника. Приказывали открыть кейс, извлекали оттуда телефонный аппарат, а иногда и по шее вору давали. Воровство телефонных аппаратов быстро прекратилось».

Разработки различных разновидностей нелинейных радиолокаторов часто становились темами дипломных проектов студентов базовой кафедры — № 333 МИРЭА при ФГУП «ЦНИРТИ»; консультантом по специальной части обычно выступал А.Л. Полтев (о нем см. (12)). Такие проекты, отвечающие требованиям к темам для дипломного проектирования по характеру готовящихся материалов и их объему, установленным кафедральными инструкциями (прямое отношение к задачам радиоэлектронной борьбы, системный подход, выбор параметров зондирующего сигнала, структура устройства обработки) всегда проходили учебно-методический семинар кафедры с положительными результатами, а выполнившие такие проекты студенты, например А.А. Щегляев, несмотря на уже появившиеся в ту пору соблазны, оставались работать в «сто восьмом» непосредственно по профилю выполненного ими дипломного проекта.

Но в целом развитие этого направления в «сто восьмом» после увольнения И.Ф. Иванова из рядов Вооруженных Сил сузилось и ограничилось заказчиками работ С.М. Притыко: «более полугода не могли найти замену ушедшему в отставку И.Ф. Иванову» [7], а потом началась свистопляска, характерная для всех оборонных предприятий того времени: задержки с выплатой заработной платы, отток квалифицированных специалистов в разного рода «коммерческие структуры», повышение среднего возраста сотрудников…

Литература

1. Иванов И.Ф. 25-летие научно-тематического направления НИО-10. — Газета «Радиотехник». М.:ЦНИРТИ, № 5 (218), 9 марта 1993 г.

2. Иванов И.Ф. Рождение отечественной нелинейной радиолокации. — В сб. «60 лет ЦНИРТИ. 1943–2003», М.: Изд. ФГУП «ЦНИРТИ», 2003.

3. Ерофеев Ю.Н. ГосЦНИРТИ: Еще пять трудных лет после пятидесятилетия. — Журнал «Электроника: наука, технология, бизнес», № 5,6, 1998.

4. «Сто восьмой» раскрывает тайны. Интервью с А. Н. Шулуновым. Беседовал Михаил Первое, экономический обозреватель «Правды». — Газета «Правда», № 120, 5 ноября 1998 г.

5. Горюнова Л.Ф. Главный конструктор Иван Федорович Иванов. — Веб. «60 лет ЦНИРТИ. 1943–2003». М.: Изд. ФГУП «ЦНИРТИ», 2003.

6. Ерофеев Ю.Н. От «Сонаты» к «Сиреням». — Журнал «Техника и вооружение», № 11, 2006.

7. Иванов И.Ф. Радиопротиводействие средствам радиоэлектронного наблюдения. — В сб. «60 лет ЦНИРТИ. 1943–2003», М.: Изд. ФГУП «ЦНИРТИ», 2003.

8. Ерофеев Ю.Н. Отечественные передатчики шумовых помех. — Журнал «Техника и вооружение», № 8, 2006.

9. Щербаков Г.Н. Обнаружение объектов в укрывающих средах. Для криминалистики, археологии, строительства и борьбы с терроризмом. — М.: Изд. «Арбат-Информ», 1998.

10. Корнеев С.В. Развитие сектора гражданской тематики института. — В сб. «60 лет ЦНИРТИ. 1943–2003». М.: Изд. ФГУП «ЦНИРТИ», 2003.

11. «Родник-23К», рекламный проспект. — М.: Изд. ФГУП «ЦНИРТИ им. академика А.И. Берга», 2005.

12. Ерофеев Ю.Н. Как ловили сигналы «Хокая» и «Авакса». — Журнал «Техника и Вооружение», № 1, 2007.

Продолжение следует

Вверху: показательный пуск ПЗРК на Кандагарском аэродроме.

Авиация спецназа

Виктор Марковский

Продолжение.

Начало см. в «ТиВ» № 12/2005 г., № 1,3–8,11/2006 г., № 1,3,5/2007 г.

В караванах попадались трофеи, на захват которых особо ориентировался спецназ, — образцы современного оружия и снаряжения, в первую очередь мины, всевозможные «ловушки», взрыватели и взрывные устройства, необходимые для выработки ответных мер борьбы и противодействия. Некоторые из них представляли интерес не только для военных, но и для предприятий оборонной промышленности, получавших возможность изучить новейшую технику и технологии: к таким относилось связное оборудование, сигнальные средства, санитарно-медицинское снаряжение (пакеты первой помощи, шины, кровезаменители, обезболивающие средства и др.).

Особое место занимали ПЗРК, считавшиеся целью особой важности. Эти комплексы стали настоящей угрозой для авиации, подстерегая самолеты и вертолеты повсюду. Избежать поражения при встрече с самонаводящейся ракетой было очень трудно, а повреждения зачастую носили фатальный характер: мощный фугасно-осколочный удар выводил из строя силовую установку, несущие агрегаты, систему управления, приводя к пожару и взрыву (как констатировалось при анализе потерь вертолетной авиации, «попадание ракет ПЗРК в вертолеты сопровождалось преимущественно катастрофическим исходом»). ПЗРК стали первостепенной проблемой: делясь опытом с новичками, сами летчики выражались проще: «Рядом с этими ракетами ДШК кажется божьей коровкой!»

Сообщения о встрече с ПЗРК поступали время от времени из разных мест, но 28 октября 1984 г. прямо над Кабулом был сбит Ил-76 майора С. Бондаренко, взорвавшийся в воздухе вместе с экипажем и сопровождающими груз. Очевидцы наблюдали пуск ракеты, дымную трассу в небе и разрыв под крылом между третьим и четвертым двигателями, приведший к взрыву топливных баков. Тип ПЗРК тогда не был установлен, и предполагали, что это «Стрела-2», попавшая в Афганистан из Китая или арабских стран.

29 ноября 1986 г. на взлете из Кабула был сбит Ан-12 капитана А. Хомутовского, шедший на высоте 6400 м. В самолете погиб весь экипаж и 23 пассажира, в основном летевшие к месту службы бойцы и офицеры СпН. Пуск производился с горы, лежавшей по маршруту, и на обнаруженной позиции стрелка-ракетчика осталась пусковая труба ПЗРК неизвестного ранее образца. Вскоре удалось захватить несколько комплектных комплексов, достаточно громоздких и тяжелых, не принадлежавших к встречавшимся ранее типам (бирок на корпусах не было). После осмотра специалисты группы вооружения из штаба 40-й армии подполковник Н.А. Коврига и майор Л.М. Федотов определили, что это английские ПЗРК «Блоупайп». Два «Блоупайпа» были найдены в апреле 1986 г. при разгроме душманской базы Джавара в округе Хост.

Результаты поражения Ан-12 из 50-го осап «Стингером». Самолет с горящим крылом и двигателем смог дотянуть до аэродрома и выполнить посадку. Кабул, октябрь 1986 г.

Каждый отбитый у врага ПЗРК означал не только сбереженные самолеты и вертолеты, но и десятки спасенных жизней. Не менее важным являлся захват натурных образцов зенитных комплексов для исследования системы наведения, возможностей и характеристик, требовавшихся для выработки ответной тактики и конструктивных мер защиты авиатехники. Задача приобрела первостепенный характер с появлением «Стингеров»: если от предыдущих, к тому же, встречавшихся эпизодически, «Стрел» и «Ред Ай» кое-какую защиту обеспечивал маневр и применение «ловушек» АСО и «Липы», то «Стингер» отличался увеличенной дальностью и высотностью стрельбы, а его тепловая головка самонаведения с частотной модуляцией обладала повышенной чувствительностью и устойчивостью к помехам, «умея» отличать тепло двигателя от факелов «ловушек», а помеховая станция «Липа» вообще не обеспечивала от этих ракет защиту.

Применение ПЗРК становилось массовым: появившиеся «Стингеры» были первыми из крупной партии в 600 единиц, выделенной правительством США (соответствующее решение было принято в марте 1986 г., а к сентябрю была налажена их отправка в Афганистан). Опасения не были напрасными: уже в октябре 1986 г. авиация 40-й армии потеряла 10 машин — больше, чем за три предыдущих месяца.

Обязательным являлось использование мер защиты, которыми оборудовались самолеты и вертолеты, — бортовой станции СОЭП-В1А и ИК-ловушек, без зарядки которыми вылет вообще не допускался. При необходимости пополнить их запасы ИК-патроны везли вне очереди, откладывая все другие рейсы и привлекая военно-транспортную авиацию. Расход ППИ нарастал от года к году, в месяц достигая уже до полумиллиона штук: в 1985 г. было выпущено 2555 тыс. ловушек ППИ-26 и ППИ-50, в 1986 г. — 4745 тыс. и в 1987 г. — 6825 тыс. И все же потери росли. К концу 1986 г. ПЗРК были сбиты 23 самолета и вертолета (больше половины общего числа потерянных машин, тогда как в 1985 г. потери составляли лишь около 12 %). Даже бронированные и трудноуязвимые штурмовики Су-25 от действия ПЗРК потеряли пять самолетов, причем три из них — в течение пары недель ноября-декабря в окрестностях Кабула.

Следы попадания «Стингера» в Ми-8МТ из 50-го осап: ракета прошла через «ухо» эжектора и разорвалась над вертолетом. Осколки пробили редуктор, винт и агрегаты маслосистемы, однако экипаж не пострадал и сумел посадить вертолет. Панджшер, ноябрь 1986 г.

Американские ПЗРК «Стингер», взятые при налете на душманский склад разведгруппой лейтенанта Павличенко. Эти «Стингеры» были захвачены еще не распакованными, в заводской таре.

Захваченные у душманов зенитные горные установки ЗГУ с крупнокалиберными 14,5-мм пулеметами.

Как водится, не обходилось без мифов и легенд, сопровождавших применение нового оружия. Командир разведгруппы 173-го оспн К. Прокопчук приводил бытовавший в армии рассказ о «чудо-оружии»: «Говорят, у этих ракет оптический глаз и память, которая помогает обманывать наших летчиков. Если уж захватит цель — от нее не спрячешься, из виду не упускает, никакой маневр не помогает, а тепловые ловушки она обходит и идет точно на самолет или вертолет и бьет в самое уязвимое место».

Однако угроза была прямой и явной, и захват нового ПЗРК у противника был объявлен безотлагательной задачей, решить которую требовалось любой ценой. За взятие «Стингера» загодя из Минобороны было обещано звание Героя Советского Союза. Через агентуру предпринимались попытки перекупить комплекс, но успеха они не имели. Разрабатывалась также операция по штурму укрепрайона на границе, где отмечалось применение ПЗРК, однако от него отказались: налет не обошелся бы без крупных потерь, и спецназовское руководство резонно рассудило, что «голова на плечах лучше, чем «Звезда» на груди». Трофейные «Стрелы» на складе у Гумалькалая попадались 177-му оспн еще в декабре 1985 г. В январе 1986 г. китайский ПЗРК этого типа был взят при налете на укрепрайон «Гошта», а при разгроме «абчаканского каравана» среди трофеев оказались сразу 16 «Стрел» китайского производства. Еще три ПЗРК этого типа удалось захватить неподалеку от Абчакана 9 мая 1986 г. группе лейтенанта И. Буга, забившей вьючный караван.

Весной 1986 г. спецназовские отряды получили предписание сосредоточить усилия и активизировать поиск ПЗРК. 18 апреля разведгруппа В. Ковтуна из 186-го оспн высадилась на границе в горах у Тарве близ дороги, где ожидался проход каравана. Проведя в засаде три дня, группа вместо каравана встретила крупный отряд противника в 150 человек, вышедший прямо на разведчиков. В завязавшемся бою ранения получили все бойцы и офицеры. Спустя пять часов к месту боя подошли вызванные Ми-24 и «грачи», которые помогли отразить натиск моджахедов и дотянуть до утра, когда группу удалось эвакуировать вертолетами.

В конце года спецназ «Чайки» в поисках ПЗРК провел несколько нелегких выходов. Получив сведения, что с караваном к Суруби везут «Стингеры», разведчики высадились для засады, но караван успел укрыться в кишлаке. Группа вступила в бой, но силы оказались неравны, и ей пришлось отойти и эвакуироваться. Погрузка в Ми-8 шла подогнем, который отражало прикрытие Ми-24.

Вскоре при вылете по маршруту на юге от Газни пара Ми-8 комэска Леонтьева и капитана Максимова в считанных минутах полета от аэродрома наткнулись на группу душманов. Услышав приближающиеся вертолеты, те не стали прятаться и заняли огневую позицию. Летчики успели заметить у стрелков «трубы», и реакция командира была мгновенной: отдав ручку вперед, он ушел к самой земле, уклонившись от попадания. С сопровождавших Ми-24 доложили, что за ведомым наблюдали три разрыва, и отработали по «духам» пушками и «Штурмом». Больше противник себя не проявлял — «духи» тут же растворились среди расщелин.

Продолжая выполнять задачу, звено пошло в район Тарве. Ми-24 с остатками боекомплекта сменила новая пара, под прикрытием которой высадили разведчиков. Вертолеты ушли домой; между тем, дела у разведгруппы шли не лучшим образом: у высоты 2801 ее обнаружили, неприятель подтянул значительные силы с близлежащих баз и начал обстрел из минометов и «безоткаток». Бой пришлось принимать вдали от своих, к тому же, горы накрыл туман, препятствовавший вылету авиации. Непогода стояла три дня, и летчики 239-й овэ не отходили от вертолетов, ожидая «добра» на вылет. Все это время группе пришлось держаться под огнем, но все же пара Ми-8 под началом комэска ушла к границе даже без сопровождения Ми- 24 (работать тем мешала плохая видимость из-за скрывавшей землю мглы). Пробиться через перевалы было крайне трудно, и командир велел ведомому отделиться и искать проход самостоятельно. По одному вертолеты вышли к точке и забрали группу: 12 оставшихся в живых, большей частью раненых, и тела погибших.

Нечастый трофей — зенитка ЗГУ-1 китайского производства «тип 75» на транспортировочном колесном лафете.

Пуск ПЗРК на Кандагарском аэродроме. Пущенная ракета «ушла» на сброшенные в качестве ложной цели САБ, наглядно подтвердившие эффективность такой защиты.

Иногда сообщается, что первые «Стингеры» удалось взять осенью 1986 г. разведгруппе кандагарского СпН во главе с майором Беловым, захватившей три комплектных ПЗРК с ракетами и ПУ, однако детали этой истории неизвестны. Вскоре после Нового года реальный трофей достался разведгруппе В. Чебоксарова из 186-го оспн. Досмотровая группа 5 января 1987 г. выполняла облет дорогу Мельтанайского ущелья под Калатом — вдоль известной «Калатки», на стыке зон ответственности кандагарского и шахджойского отрядов. В составе звена находились пара Ми-24 и Ми-8. В разведке участвовали также замкомбата Е. Сергеев, организатор многих удачных выходов, и В.Ковтун, осматривавшие местность для выбора подходящих мест для засад. Свернув с дороги к ущелью, внизу заметили трех мотоциклистов, которые тут же спешились и открыли автоматный огонь. Рядом с вертолетами прошли два дымных шлейфа, принятых поначалу за следы стрельбы из гранатомета. Командир «восьмерки» майор Соболь уклонился резким виражом, атаковал мотоциклистов НАР и тут же сел неподалеку. Ведомый остался в воздухе для «присмотра», а на досмотр отправились оба офицера и трое бойцов.

Из 17 мотоциклистов и встречавших груз моджахедов были уничтожены 16, один взят в плен. Тут же подобрали две пусковые «трубы» и один комплектный «Стингер» — последний оставшийся неиспользованным, при котором оказался и портфель с документацией и инструкцией по использованию. Как выяснилось, душманские стрелки толком не успели изготовиться и стреляли из ПЗРК навскидку, не целясь, что способствовало промаху. Под вечер спецназ вновь вылетел к месту стычки на шести вертолетах, но больше ничего обнаружить не удалось. Обоих офицеров, командира звена Соболя и сержанта из досмотровой группы представили к Звезде Героя, но документы «затерялись», и обещанной награды никто в итоге не получил. Сам Сергеев относился к своему успеху без особого пафоса: «Просто нам в тот день повезло, а «духам» — нет».

В августе 1987 г. охоту за «Стингером» пришлось вести рядом с аэродромом Гардеза: уже не в поисках трофея, а пытаясь уничтожить душманский зенитный расчет, появлявшийся то и дело в окрестностях базы. По сообщению агентуры, те выезжали на пикапе «Тойота», подбирая удобную позицию для стрельбы по садящимся вертолетам. Вокруг аэродрома организовали постоянное вертолетное патрулирование, и противнику пришлось отказаться от затеи. Для поиска ПЗРК был задействован специальный Ми-8 с аппаратурой, позволявшей засекать и пеленговать позиции зенитчиков (как полагали, новые комплекты имели радиокомандное наведение, подобно «Блоупайпу»). Вертолет осуществлял поиск в районе Газни и Джелалабада, выдавал координаты предполагаемых целей, и по ним тут же наносился удар «Градами» и «Ура-

Зенитчик разведгруппы в засаде, организованной для перехвата душманской авиации. Стрелок вооружен ПЗРК «Игла». Район Хоста, декабрь 1987 г.

К обнаружению ПЗРК привлекался и специальный Ми-8 из 50-го осап. В сентябре 1987 г. ночной вылет этого вертолета едва не привел к печальным последствиям: летевший из Кабула в Джелалабад экипаж потерял ориентировку, заблудился и дошел до пакистанского Пешавара. По Ми-8, кружившему над лагерями моджахедов, был произведен пуск, но в темноте стрелок промахнулся. Летчикам помогли коллеги с Ан-26, взлетевшего из пограничного Хоста: чтобы указать свое положение, они принялись отстреливать АСО и таким образом вывели заблудившихся на «большую землю». В одном из вылетов под Гардезом 23 декабря 1987 г. вертолет капитана П.А. Быкова был подбит тем же ПЗРК. Ракета поразила правый двигатель Ми-8, идущего на высоте 5800 м (3500 м истинной над горами), летчик и штурман покинули его с парашютами, отделавшись ушибами, а выпрыгивавший последним бортмеханик ст. лейтенант В.Х. Головко погиб под винтом падающей машины.

В начале 1988 г. удача улыбнулась вертолетчикам 335-го обвп. На одном из маршрутов под Суруби караван ночью напоролся на мины, подоспевшие вертолеты подсветили место САБ, а наутро высадившаяся для прочесывания местности группа застала остатки каравана — мертвых и умирающих лошадей и погонщиков. В кустах неподалеку один из летчиков, капитан С. Гусев, заметил вьюк с аккуратными упаковками («подумал — повезло, «видики» или еще какая электроника»). Ими оказались четыре новеньких «Стингера», на клеймах которых значилось, что они выпущены фирмой «Дженерал Дайнемикс» менее месяца назад. Капитан Гусев, один из лучших и удачливых летчиков полка, погиб вместе с оператором лейтенантом П.А. Щипановым тремя месяцами спустя — 18 апреля 1988 г. при патрулировании одного из караванных маршрутов у кишлака Шивукала к северу от Джелалабада. Звено наткнулось на крупный вьючный караван из 50 животных. Караванщики встретили досмотровую группу яростным огнем, а прикрывавший ее Ми-24 был сбит двумя пусками ПЗРК и разбился вместе с летчиками. Лейтенанту Щипанову, имевшему два ордена Красной Звезды и орден Красного Знамени, к этому дню исполнилось 24 года.

По итогам первого полугодия 1987 г. (с 1 января по 15 июня) спецназ обеспечил захват 69 ПЗРК (армейскими силами было взято всего 102 ПЗРК, еще семь достались афганским правительственным войскам). На досмотр было проведено 840 вылетов, из них 168 (20 %) оказались результативными и дали трофеи, включавшие 11 пусковых установок PC, 28 ДШК, 30 безоткатных орудий, 61 РПГ, 624 единицы стрелкового оружия, 4437 PC, более 3 млн. патронов и 9000 кг наркотиков. За этот период спецназ перехватил 131 караван, уничтожил 31 склад и 53 отряда душманов, сжег 99 автомашин, тракторов и мотоциклов (еще 67 машин было взято в виде трофеев), перебив 1416 мятежников и 690 вьючных животных.

Однако, по оценке разведотдела штаба 40-й армии, удавалось перехватывать не более 15–20 % всех караванов. Неудивительно — сам командарм Б.В. Громов указывал, что для полного перекрытия границы потребовалось бы около 80 тыс. человек (практически еще одна по численности армия). Зоны ответственности спецназовских отрядов и без того были более чем обширны, особенно на направлениях, прикрываемых 22-й брспн: у лашкаргахского отряда подконтрольная полоса простиралась на 300 км по фронту и более чем на 200 км в глубину, не меньшими были пространства в зонах соседних 173-го и 186-го отрядов. Для обеспечения их деятельности то и дело оказывалось недостаточно сил 205-й овэ, и боевые выходы выполнялись с помощью привлекавшихся «полковых» вертолетов из 280-го овп.

Продолжение следует

Из дневника старшего лейтенанта А.П. Артюха, начальника группы вооружения 3-го отряда 205-й овэ

22 июня 1987 г. Выполнили три вылета, два — утром, один — вечером. Вечером оба Ми-24 привезли «дырки», весь БК израсходован.

3 июля. Был один вылет. Заклинил ЯкБ на Ми-24 № 37. Ночью был сильный обстрел. PC ложились в городке и на аэродроме. Разрывом разбило концевую балку Ми-8МТ, прилетевшего из Кабула.

7 июля. «Полосатые» привезли дыры. Операторы просят бомбы. Но работают они только с предельно малых высот, нужны штурмовые боеприпасы, а у меня их нет.

18 июля. Когда затаскивали наш Ми-8 в ТЭЧ, не заметили оставшиеся патроны в ПКТ. В результате прострелили АПА, тащившую этот борт. Моя группа в это время занималась расклиниванием заевшей пушки на вертолете, прилетевшем из Шахджоя.

21 июля. Прибывшая комиссия докопалась до сути наших неудач. Выгребли, у кого нашли, брагу, приказали снять с модулей телеантенны, сломали замечательную беседку перед штабом полка и провели строевые занятия со всеми частями авиагородка. Нас эта участь миновала — спецназу надо было работать.

12 августа. Привезли пять пленных «духов». Столкновения участились, и прибавилось работы. Вертолеты приходят с пустыми БК.

13 августа. Три вылета задень. Изо всех вернулись «пустыми» — все расстреляли. Отказов вооружения нет.

25 августа. Четыре вылета. Вывозили троих раненых в бронегруппе СпН, один в пути скончался.

3 сентября. Капитан Бухвостов привез в блоках осколки и камни от разрывов своих снарядов.

9 сентября. В первом вылете спецназ забил двух «духов». Привезли мотоцикл и два автомата.

10 сентября. Бортмеханик Ми-8МТ № 39 лейтенант И. Сафроняк из ПКТ завалил двух «духов» на мотоцикле. Привезли этот мотоцикл и пулемет. В Шахджое обстреляны вертолеты нашей эскадрильи. Три вертолета серьезно повреждены. Из того же кишлака работала по нашим бортам ЗГУ. Отвечали С-8 и «Штурмами», а потом подключились Су-25.

11 сентября. Ночью был обстрел аэродрома и городка РСами. Один снаряд пробил крышу рядом стоящего модуля, пролетел мимо ребят, игравших в карты, выскочил в окно и зарылся в землю, не взорвавшись. Камнями и комьями земли в нашем модуле повыбивало стекла и кондиционеры. На следующий день саперы откопали этот PC — оказалось, снаряд от «Града». Еще два снаряда попали в здание аэропорта.

16 сентября. Отряд всеми силами обеспечивал выход спецназа и досмотр «духовского» кишлака. Привезли один «Бур», два автомата, бинокль, трофейный магнитофон и одного пленного.

24 сентября. Уничтожили две машины, одну — «Штурмом», вторую — РСами и пушками.

26 сентября.

С первого вылета привезли семь раненых спецназовцев. На границе с Пакистаном группу спецназа обстреляли из безоткатных орудий. Летчики видели машину с «духами» на пакистанской территории, но атаковать не могли.

29 сентября. Был один вылет. Уничтожили машину с боеприпасами.

3 октября. Высаживали группу спецназа. К вечеру группа «засветилась», пришлось отгонять «духов» и вывозить спецназ. Привезли двоих пленных.

13 октября. Спецназ притащил 11 «стволов».

21 октября. Вечером вылетали 8 бортов, весь отряд. Ми-24 израсходовали весь БК.

14 ноября. С утреннего вылета Ми-24П № 35 бортмеханика лейтенанта Крылова привез много повреждений. Были прострелены двигатель, шасси и по мелочи дырки. На броне возле операторской кабины остался след от зажигательной пули.

19 ноября. На Ми-24В № 37 в полете оборвало ленту пулемета. Не первый раз: она идет от патронного ящика с изгибами, и ее рвет. Пока возились с пулеметом, забыли про меры безопасности. В результате — открыли стрельбу из пулемета по стоянке. Слава богу, все обошлось почти что тихо и спокойно.

26 ноября. Летал вечером на Ми-24 на разведку и досмотр караванов. Спецназовцы взяли двух «духов» на мотоцикле.

27 ноября. В утреннем вылете замкомэска майор Кожух и ведомый капитан Крылов на Ми-24П уничтожили по машине. Ответным огнем «духи» подстрелили Ми-24П № 33 майора Кожуха (борттехник лейтенант Михневич). Борт вернулся домой на одном двигателе, в клочья разбит правый стабилизатор, остекление кабины оператора было как решето. Сам оператор отделался легким испугом. Вечером провели вылет по тому же маршруту, пара Ми-24 капитанов Бухвостова и Беляева отработала по кишлаку, в котором шла утренняя драка. В итоге местные пожаловались, что они — «мирные» и их обижают. Оба командира неделю не летали, писали объяснительные о том, как же допустили такое безобразие.

4 декабря. Ночью спецназ забил караван из четырех машин. Привезли много оружия: автоматы, пулеметы, гранатометы, минометы, установки PC и боеприпасы. Вечером на разведке нашли еще одну машину с оружием и взяли возле нее «духа».

15 декабря. Во время вылета борттехник Лещенок с Ми-24 № 38 обнаружил работающий по ним ДШК, доложил командиру капитану Беляеву. Оператор «Штурмом» стрелявших уничтожил.

31 декабря. Был один вылет. На Ми-8МТ № 39 оторвалась и задралась кверху изношенная металлическая оковка лопасти. Командир капитан Уваров сел на вынужденную. Выключили движки, борттехник лейтенант Сафроняк обрезал задранную часть, взлетели и благополучно вернулись на базу.

1 января 1988 г. Встреча Нового года закончилась тем, что умудрились утопить командирский УАЗик. Еще днем начался дождь и шел почти сутки. Ночью, подгуляв, хлопцы поехали поздравлять спецназ. Перед их городком было сухое русло, в котором никогда не видели воды. А тут подъехали и обнаружили ручей, но такая мелочь наших не остановила. Так и нырнули по самую крышу, еле сами повыскакивали. Приехали БТР, но машину уже не нашли. Отыскали ее только утром километрах в полутора от места «погружения», куда ее унесло потоком. Вот так посреди пустыни умудрились утопить машину.

2 января. Зимой стоит очень хорошая видимость, и мы прямо со стоянки наблюдали, как в районе Кандагара работали «Грачи». Видели по ним два пуска ПЗРК, но ракеты ушли на сброшенные САБы.

18 января. Ночью на фугасе подорвался «Симург» с оружием. Спецназ в темноте не пошел к машине, а «духи» к утру весь груз утащили. Когда прилетели забирать группу, наши «полосатые» добили эту машину. Во втором вылете напоролись на «духов», Ми-8МТ № 15 привез 4 дырки. Командир экипажа ст. лейтенант Д. Бородай уже расстрелял из блоков все С-5, когда эти «духи» появились. Они били практически в упор: первые пули ударились в бронеплиту справа, штурман лейтенант С. Бондаренко пригнулся, и две пули попали в кабину в аккурат туда, где была его голова. Домой вернулись нормально.

12 февраля. Вечером вылетели на разведку. В кишлаке недалеко от Пакистана нашли и взорвали машину с боеприпасами. Выловили 15 «духов». В другом кишлаке расстреляли машину с воздуха.

Ми-24В из 262-й овз с эмблемой — «трехглавым драконом». Ваграм, декабрь 1988 г.

Ми-8МТ из 280-го овп. «Полковые вертолеты» отличались хорошо заметными номерами белого цвета. Кандагар, весна 1988 г.

Боевые колесницы Земли Обетованной

Сергей Суворов, кандидат военных наук

Последние события в Ливане, способы и средства ведения вооруженной борьбы противоборствующих там сторон вызвали огромный интерес военных специалистов. В связи с этим редакция журнала решила представить статью, рассказывающую об одном из широко используемых средств борьбы со стороны Израиля. — основном боевом танке "Меркава» (колесница).

История создания

Израильский опыт в конфликте 1967 г. на Ближнем Востоке показал, что подвижность бронетехники не может заменить ей защищенность. В связи с этим военным руководством Израиля было принято решение, что основным приоритетом в выборе новых танков будет их защищенность, а огневая мощь и подвижность станут второстепенными показателями.

Уже в 1966 г. было решено провести испытания некоторых образцов иностранных танков для замены используемых в израильской армии М48, М60 и «Центурионов». Для сравнительной оценки отобрали «Леопард-1», АМХ-30 и «Чифтен». Основное внимание, как и предполагалось, было уделено защищенности, поэтому, в конце концов, выбор остановился на «Чифтене». Танк имел недостаточную подвижность по пересеченной местности, но был хорошо бронирован и нес мощное вооружение. Планировалось заказать эти машины, но в 1969 г. британское правительство наложило эмбарго на продажу бронетехники Израилю, и поэтому необходимо было искать альтернативу. Этой альтернативой стала разработка собственного танка.

Проектирование нового танка началось уже в 1967 г., но детальная работа над ним под руководством израильского генерала Тала началась только с августа 1970 г. Еще до строительства первых опытных образцов шасси М48 и «Центурион» задействовались для множества испытаний, в результате которых была подтверждена основная концепция будущей машины. Первый опытный образец «Меркавы» был построен в 1974 г.

В мае 1977 г. Израиль официально объявил о завершении разработки нового танка, названного «Меркава», и о том, что начато производство первой серии этих машин в количестве 40 единиц. Первые танки были поставлены в 7-ю бронетанковую бригаду вооруженных сил Израиля в 1979 г. Впервые в боевых действиях «Меркава» использовался во время войны в Ливане летом 1982 г.

По мнению разработчиков, танк «Меркава» максимально приспособлен для действий в пустыне.

Никаких данных о количестве выпущенных танков типа «Меркава» не публиковалось, но, по некоторым оценкам, их число к началу 2002 г. составило более 1000 машин. В настоящее время производится модификация танка «Меркава» Мк4, разработка которого началась еще в 1991 г. Израильскими бронесилами он начал эксплуатироваться в 2004 г. Все ранние версии «Меркавы» (Mkl и Мк2) прошли модернизацию, в ходе которой на них устанавливаются практически все новые компоненты танков варианта МкЗ, за исключением 120-мм гладкоствольной пушки. Танки «Меркава» МкЗ, серийный выпуск которых прекращен с 2002 г., также продолжают совершенствоваться.

Вид на правую сторону танка «Меркава» Мк1. Хорошо видна большая решетка окна для выхода выхлопных газов и воздуха системы охлаждения двигателя.

Вид на кормовую часть танка «Меркава». Обратите внимание на двустворчатый кормовой люк.

Опорные катки «Меркавы» позаимствованы от танков «Центурион».

С учетом опыта боевых действий в урбанизированной местности на башне «Меркавы» начали устанавливать по одному-два пулемета.

Особенности конструкции «Меркавы» Мк1

Корпус танка сварной, изготовлен из литых и катаных броневых деталей. Верхняя лобовая броневая деталь имеет большой угол наклона. Правая ее сторона несколько выше, чем левая, это связано с размещением в этой стороне двигателя. Лобовая броня многослойная, за ее первым слоем пространство, заполненное дизельным топливом, затем идет еще один слой брони. Такая разнесенная и в то же время комбинированная защита обеспечивает, по мнению разработчиков, лучшую стойкость к поражению кумулятивными снарядами и ПТУР.

Компоновка «Меркавы» необычная, с расположением башни и боевого отделения в кормовой части машины. Водитель размещается в левой стороне корпуса впереди башни, моторно-трансмиссионное отделение — справа от него. Водитель имеет собственный люк с одностворчатой крышкой, открывающейся влево, и три перископических призменных дневных прибора для наблюдения при движении с закрытым люком. Центральный наблюдательный прибор может быть заменен пассивным прибором ночного видения. Водитель также может занять свое место и через боевое отделение, сложив вперед спинку водительского кресла.

На машину установлен 12-цилиндровый V-образный дизельный двигатель воздушного охлаждения, поставляемый компанией General Dynamics Land Systems (бывшая Teledyne Continental Motors). Двигатель соединен с гидромеханической трансмиссией израильской разработки.

Доступ в МТО осуществляется через две откидные створки, которые открываются с помощью торсионов после открытия замков. Замена двигателя в полевых условиях осуществляется приблизительно за 60 мин. Вентилятор охлаждения размещается в верхней части корпуса, впереди места водителя. Выход охлаждающего двигатель воздуха расположен на противоположной стороне. Выходное отверстие находится на правой стороне корпуса, выше пластин бортового экрана над вторым опорным катком. Там же рядом установлен и выхлопной патрубок двигателя. Такая концентрация в одном месте истекающих из машины горячих газов значительно повышает заметность танка при использовании инфракрасных (ИК) приборов наблюдения. По мнению западных специалистов, с использованием таких приборов «Меркава» обнаруживается на больших расстояниях, чем какие-либо другие танки, даже когда корпус машины находится в капонире.

Башня литая со сварными лобовыми деталями, имеет маленькое поперечное сечение и развитую нишу сзади. Командир танка размещается в башне справа с наводчиком, находящимся впереди и немного ниже него. Командир не имеет командирской башенки, но располагает люком, крышка которого открывается назад и снабжена пятью перископическими призменными дневными приборами для кругового наблюдения. Крышка командирского люка может быть приподнята вручную на небольшую высоту, что дает возможность непосредственного кругового наблюдения при сохранении защиты сверху. Спереди командирского люка в крыше башни установлен панорамный прицел, головная часть которого может поворачиваться на 360°.

В походном положении пушка танка «Меркава» стопорится к корпусу специальным кронштейном.

В Израиле уделяется большое внимание взаимодействию танков с армейской авиацией.

Сборка танков «Меркава».

Проекции танка «Меркава» Мк1.

Заряжающий размещается в левой задней стороне башни и обеспечен собственным люком, крышка которого открывается назад. В нем имеется один перископический прибор наблюдения.

В тыльной части корпуса имеются три люка: левый дает доступ к аккумуляторным батареям, правый — к системе коллективной защиты от ОМП.

В центре кормы расположена двустворчатая дверь, верхняя ее часть открывается вверх, а нижняя — вниз. Через эту дверь могут быть загружены боеприпасы или раненый член экипажа другого танка. Люк может быть открыт с внешней стороны, но запирается изнутри. Сверху кормового люка имеется 60-литровый бак для питьевой воды. На левой стороне кормы корпуса установлен телефон для связи пехоты с экипажем.

Многие из ранних «Меркав» были оснащены плотным рядом цепей с шарами на концах, подвешенными по периметру нижней части ниши башни. Они предназначены для противодействия кумулятивным боеприпасам и действуют как защитный экран, защищающий погон башни. На всех последующих моделях «Меркавы» такие цепи также сохранились.

Ходовая часть «Меркавы» имеет на каждую сторону по шесть обрезиненных опорных катков диаметром 790 мм, ведущее колесо спереди, направляющее колесо сзади. С каждой стороны имеется по четыре поддерживающих ролика.

Танк «Меркава» Mk2. На лобовых частях башни установлено дополнительное бронирование.

Вид сверху на башню танка «Меркава» Мк2.

«Меркава» может двигаться по косогорам с большими углами крена.

Танки «Меркава» считаются одними из самых тяжелых в управлении машин, что часто приводит к таким казусам.

Вид сзади на танк «Меркава» Мк2. Хорошо видны цепи, подвешенные по периметру кормовой части башни

Танки «Меркава» Мк2 на одном из учений израильской армии.

Танк «Меркава» МкЗ Baz. Хорошо видно значительное усиление защиты лобовой части башни. О последних модификациях «Меркавы» будет рассказано в следующем номере.

Танк «Меркава» с колейным катковым тралом во время боевых действий в Ливане в 1982 г.

Танки «Меркава» являются одними из самых воюющих танков мира наряду с Т-72, М60 и «Абрамсами».

Отработка вопросов преодоления минно-взрывных заграждений танковым подразделением израильской армии.

Боковая проекция танка «Меркава» Мк2.

Опорные катки остались такими же, какими были на танках «Центурион». Подвеска танка пружинная. Каждый опорный каток соединен со спиральной пружиной через рычажную подвеску, на которую закрепляются пружины для двух опорных катков.

Осветительные и инфракрасные фары установлены с обеих сторон верхнего наклонного лобового листа и убираются вниз во время боя, чтобы избежать их повреждения от осколков снарядов и огня стрелкового оружия. Прожектор мощностью 1 кВт установлен вертикально в нише башни под броней за местом заряжающего и управляется командиром танка. Танк оборудован системой коллективной защиты от ОМП и системой пожаротушения и предотвращения взрыва Spectronix.

«Меркава» Мк2

Разработка очередной версии танка «Меркава» Мк2 началось в 1982 г. и было полностью завершено в августе 1983. К основным усовершенствованиям по сравнению с первой модификацией танка можно отнести дополнительное бронирование фронтальной и боковых проекций башни, установку специального бронирования на лобовой части корпуса машины, 60-мм миномета в левой части крыши башни с возможностью заряжания и производства выстрела изнутри башни и стальных бортовых экранов, прикрывающих подвеску. Система управления огнем, получившая наименование «Матадор» Мк2, включает новый лазерный дальномер и усовершенствованный баллистический вычислитель.

Новые бортовые экраны поджаты мощными пружинами, для того чтобы они не подскакивали во время движения по пересеченной местности, открывая при этом борта танка.

Двигатель остался прежним, мощностью 900 л.с., но теперь он стал работать совместно с новой трансмиссией израильской разработки. Благодаря ее применению запас хода «Меркавы» Мк2 увеличился на 25 % и стал составлять почти 500 км. При этом запас топлива был увеличен незначительно — всего на 150 л.

Серийное производство танков «Меркава» Мк2 завершилось в конце 1989 г.

Окончание следует

Оглавление

Комплекс Д-4: долгий путь к подводному старту

Техническое обеспечение ОКСВ при подготовке и выводе войск из Афганистана

Основные направления развития защитных устройств динамического типа. проблемы, перспективы

Музеи линии Мажино в Северном Эльзасе Часть 2

Музей Casemate ESCH

ФОТОАРХИВ

Броня «Крылатой пехоты»

«Фау-2»

Шаг за шагом

Авиация спецназа

Из дневника старшего лейтенанта А.П. Артюха, начальника группы вооружения 3-го отряда 205-й овэ

Боевые колесницы Земли Обетованной

• Реклама на сайте

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - читать книги бесплатно