Электронная библиотека
Форум - Здоровый образ жизни
Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла,
Консультации специалистов:
Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; В гостях у астролога; Дыхательные практики; Гороскоп; Цигун и Йога Эзотерика


Максим Коломиец ТРОФЕЙНЫЕ ТАНКИ КРАСНОЙ АРМИИ На «тиграх» на Берлин!

Введение

Трофеи являются неизбежным атрибутом любой войны. Очень часто трофейную технику и вооружение использовали против их бывших хозяев.

Не была исключением и бронетанковая техника — ещё в годы Первой Мировой войны немцы применяли захваченные английские танки, которых у них было больше, чем собственных. Во Вторую Мировую вермахт также широко использовали танки своих противников — Франции, Англии, США, Польши, Советского Союза.

О том, что немцы воевали на наших танках, известно, пожалуй, любому любителю истории бронетанковой техники. А вот о том, что части Красной Армии применяли, и весьма успешно, танки и самоходки вермахта, знают далеко не все.

Между тем, трофейная немецкая бронетанковая техника воевала в советских вооружённых силах с самого начала и до самых последних дней войны, и даже эксплуатировалась после неё.


Колонна трофейных боевых машин (танк Pz. III и три StuG III) на Западном фронте, март 1942 года. На борту танка надпись «Смерть Гитлеру!» (РГАКФД).


В данной книге сделана попытка рассказать о том, как использовались, ремонтировались и эксплуатировались немецкие боевые машины нашими танкистами. В отличие от предыдущей работы автора десятилетней давности, при подготовке которой использовались воспоминания и не проверенные данные, эта книга базируется только на архивных документах.

Естественно, в данной работе не удалось рассказать обо всех частях и подразделениях Красной Армии, которые имели в своём составе немецкие танки и самоходки. В отдельную главу выделен материал о ремонте трофейной техники. Дело в том, что она восстанавливалась централизовано, главным образом на ремонтных базах, передвижных танкоремонтных заводах и в ремонтно-восстановительных батальонах, подчинявшихся Главному автобронетанковому управлению. Ремонт трофейной техники предприятиями промышленности исчислялся единицами.

Впервые дается наиболее полная и правдивая информация о разработке и изготовлении самоходно-артиллерийских установок, созданных на трофейных танковых шасси. Как показывают архивные документы, информация об этих машинах — СГ-122 и СУ-76И — приводимая в различных публикациях, зачастую не соответствует действительности.

Хочется выразить благодарность за помощь в работе над книгой своим друзьям Михаилу Свирину (Москва), Павлу Шиткину (Москва) и Мариушу Зимнему (Варшава).

Тема использования трофейной немецкой бронетехники будет разрабатываться и в дальнейшем. Поэтому автор будет благодарен всем, кто пришлет какие-то замечания, дополнения, уточнения, поделится имеющимися фотографиями, документами или воспоминаниями по данному вопросу. Ваши предложения можете прислать по адресу: 121096, Москва, а/я 11, Коломийцу Максиму Викторовичу, или на E-mail: magazine@front.ru

Первые трофеи

Использование трофейных немецких танков частями Красной Армии началось с первых дней Великой Отечественной войны. Во многих публикациях часто упоминается эпизод использования частями 34-й танковой дивизии 8-го механизированного корпуса Юго-Западного фронта трофейных танков для ночной атаки немецких подразделений. Обычно при этом авторы ссылаются на воспоминания М. Попеля («В тяжкую пору») и Г. Пенежко («Записки советского офицера»), в которых очень красочно описана ночная атака трофейных танков. Однако, судя по документам, все было немного не так. В «Журнале боевых действий 34 танковой дивизии» сказано: «В течение 28–29 июня части дивизии организовали оборону с наличием танков, уничтожив 12 танков противника. Подбитые 12 танков противника, в большинстве средние, используются нами для ведения огня с места но артиллерии противника в Вербах и Птичье».

Вообще говоря, информация об использовании трофейных танков частями Красной Армии в течение 1941 года довольно скудна, ведь поле боя оставалось за противником. Тем не менее, небезынтересно привести некоторые факты использования трофейной техники.


Бойцы Красной Армии отправляются в бой на трофейном танке Pz. III. Западный фронт, сентябрь 1941 года (АСКМ).


Во время контрудара 7-го механизированного корпуса Западного фронта 7 июля 1941 года воентехник 1 ранга Рязанов (18-я танковая дивизия) в районе Котцы прорвался со своим танком Т-26 в тыл противника, где в течение суток вёл бой. Затем снова вышел к своим, выведя из окружения два Т-26 и один трофейный Pz. III с повреждённым орудием. Через десять дней эта машина была потеряна.

В бою 5 августа 1941 года на подступах к Ленинграду, сводный танковый полк Ленинградских бронетанковых курсов усовершенствования командного состава захватил подорвавшиеся на минах «два танка заводов „Шкода“». После ремонта они непродолжительное время использовались в боях частями Красной Армии. Во время обороны Одессы частями Приморской армии также было захвачено несколько танков. Так, 13 августа 1941 года в «ходе боя было подбито 12 танков противника, из них три были выведены в тыл для ремонта». Через несколько дней, 15 августа, части 25 стрелковой дивизии захватили «три исправных танкетки (речь скорее всего идёт о лёгких румынских танках R-1. — Прим. автора) и один бронеавтомобиль». Правда, сведениями об использовании этой техники при обороне Одессы автор не располагает.



Бойцы Красной Армии отправляются в бой на трофейных танках Pz.lll и Pz. IV. На нижнем снимке хорошо видна эмблема 18-й танковой дивизии вермахта и полковой знак 18-го танкового полка нанесенные на башне танка Pz. IV. Западный фронт, сентябрь 1941 года (АСКМ).


Бойцы Красной Армии на трофейных танках Pz.lll и Pz. IV. Западный фронт, сентябрь 1941 года (АСКМ).


Захваченный немецкий бронеавтомобиль Sd.Kfz.261 на службе в Красной Армии, Западный фронт, август 1941 года. Машина перекрашена в стандартный советский защитный цвет 4 БО, на левом крыле укреплён красный флажок (РГАКФД).


StuG III, захваченная частями Красной Армии в полной исправности. Август 1941 года (АСКМ).


Наряду с танками, в первые месяцы войны использовались и трофейные немецкие самоходки. Так, при обороне Киева в августе 1941 года войсками Красной Армии были захвачены два исправных StuG 111. Одину из них отправили для испытаний в Москву, а вторую, после показа жителям города, укомплектовали советским экипажем и она убыла на фронт.

В сентябре 1941 года, во время Смоленского сражения, танковый экипаж младшего лейтенанта Климова, потеряв собственный танк, пересел в захваченный StuG III и за один день боя подбил два вражеских танка, бронетранспортер и две грузовые машины, за что был награжден орденом Красной Звезды. 8 октября 1941 года лейтенант Климов, командуя взводом из трех StuG III (в документе именуются «немецкие танки без башни»), «совершил дерзкую операцию в тылу врага», за что был представлен к награждению орденом Боевого Красного Знамени. 2 декабря 1941 года лейтенант Климов погиб во время дуэли с немецкой противотанковой батареей.

Более широкое использование трофейной техники в Красной Армии началось с весны 1942 года, когда после окончания битвы под Москвой, а также контрударов под Ростовом и Тихвином были захвачены сотни германских машин, танков и самоходных установок. Интересное свидетельство о сборе трофеев оставил американский журналист Ларри Лезер, который в середине декабря 1941 года посетил наступающие под Москвой войска 20-й армии генерала А. Власова:

«Ещё несколько миль по зимнему лесу — и мы в маленьком селе с необычным названием Погорелое Городище. Удивительно, что, несмотря на название, ему удалось в числе немногих уцелеть при немцах. Мы явились в самый разгар сбора трофеев. Красноармейцы обшаривши дворы, сараи и чердаки, найденные винтовки и автоматы сносили на деревенскую площадь и складывали штабелями. Немцы оставили село всего несколько часов назад. Какой-то красноармеец, сияя от счастья, гонял по снегу на трофейном мотоцикле. Когда я спросил, почему его мотоцикл так дико ревёт, он радостно отозвался: „У немцев вся техника такая. Думают этим нас запугать“. В стороне трое красноармейцев разбирали мотор громадного немецкого транспортера. Они работали с поразительной ловкостью, несмотря на мороз. Наблюдая за ними, я слышал, как они чертыхались, когда гаечный ключ срывался с замерзшего болта. Я ожидал увидеть добродушных и терпеливых крестьян, механически выполняющих порученное задание. Однако эти люди напомнили мне ремонтников в американских автомастерских — такие же порывистые и несдержанные на язык, они вовсю поносили свою неблагодарную работу. Было видно, что они страдают от холода ничуть не меньше, чем немцы, спешно отступающие всего в нескольких милях от нас.


Бойцы Красной Армии у захваченного румынского танка R-1. Район Одессы, сентябрь 1941 года (АСКМ).


Мне подумалось: такие вот люди и составляют костяк Красной Армии — крепкие, мускулистые парни, они любят своего командира, готовы ринуться в бой по первому его слову и уважают специалистов, знающих толк в технике. Немецкая техника вызывала у них безграничное любопытство. Они копались во внутренностях немецких танков и транспортеров, словно мальчишки-кладоискатели».

Часть трофейных машин, подлежавших ремонту, эвакуировалась на заводы Москвы. Например, войска только 5-й армией Западного фронта с декабря 1941-го по 10 апреля 1942 года отправили в тыл для ремонта 411 единиц трофейной техники (танков средних — 13, танков легких — 12, бронеавтомобилей — 3. тягачей — 24, бронетранспортеров — 2, самоходных орудий — 2, грузовых автомобилей -196, легковых автомобилей — 116, мотоциклов — 43. Кроме того, за этот же период части армии собрали на СПАМах (сборных пунктах аварийных машин) 741 единицу трофейной техники (танков средних — 33, танков легких — 26, бронеавтомобилей — 3, тягачей — 17. бронетранспортеров — 2, самоходок — 6. автомобилей грузовых — 462, автомобилей легковых — 140, мотоциклов — 52). Ещё 38 танков: Pz. I — 2, Pz. II — 8, Pz. III — 19. Pz. IV — 1, ЧКД (Pz. 38(t) — Прим. автора) — 1. арттанков (так в советских документах первого года войны часто именовались штурмовые орудия StuG III — Прим. автора) — 7 было взято на учёт в местах прошедших боев. В течение апреля-мая 1942 года большую часть этой техники вывезли в тыл.

Для более организованного сбора трофеев, в конце 1941 года в Автобронетанковом управлении Красной Армии был создан отдел эвакуации и сбора трофеев, а 23 марта 1942 года народный комиссар обороны СССР подписал приказ «Об ускорении работ по эвакуации с поля боя трофейной и отечественной автобронетанковой матчасти».

Ремонт трофейных танков

Тема ремонта трофейной техники в нашей печати освещалась довольно слабо. Написанная на эту тему автором работа десятилетней давности базировалась главным образом на воспоминаниях и не проверенных данных, поэтому имеет большое количество неточностей и ошибок. Благодаря тому, что за последние годы появилось большое количество архивных документов, картину ремонта трофейной бронетехники можно изложить более достоверно.

К началу Великой Отечественной войны в ведении главного автобронетанкового управления имелось 32 ремонтных базы центрального подчинения, предназначенных для капитального ремонта техники. Причем только девять из них занимались танками и танковыми двигателями, а остальные только автомобилями и тракторами. Кроме того, ремонтом бронетанковой техники занимались и 12 заводов промышленности, принадлежащих семи различным наркоматам, а также рембазами военных округов. Существенным недостатком всех рембаз ГАБТУ КА являлось то, что они занимались обслуживанием всех типов боевых машин, без какой-либо специализации. Что касается заводов промышленности, то они занимались ремонтом бронетехники эпизодически и в небольших масштабах. Все ремонтные базы (как центральные, так и окружные) подчинялись ремонтно-эксплуатационному управлению (РЭУ) ГАБТУ КА.


Трофейная немецкая бронетехника, захваченная частями 65-й армии на станции Демехи. Белорусский фронт, февраль 1944 года (АСКМ).


Начиная с декабря 1941 года начинается перепрофилирование ремонтных баз — теперь каждая ориентировалась на один — два типа боевых машин, а с первого полугодия 1942 года ремонт бронетехники стал регламентироваться постановлениями Государственного Комитета Обороны. Помимо рембаз к ремонту танков привлекались и заводы промышленности различных наркоматов, причём они также ориентировались на один-два типа боевых машин.

7 декабря 1942 года система ремонта танков ГБТУ КА была реорганизована. Постановлением ГКО № 2589сс ремонтные базы переформировывались в танковые ремонтные заводы, которые подчинялись вновь созданному управлению ремонта танков ГБТУ КА. Кроме того, к стационарным танкоремонтным заводам в 1943 году дополнительно сформировали ряд подвижных танкоремонтных заводов. Кроме того, в 1943 году решением ГКО при народном комиссариате танковой промышленности и наркомате среднего машиностроения создаются главные управления по ремонту танков, на которые возлагалась организация капремонта танков на полях бывших сражений Сталинградского и Воронежского фронтов.


Погрузка трофейных танков Pz. Ill для отправки в ремонт на тыловых предприятиях. Северо-западнее Сталинграда, январь 1943 года (РГАКФД).



Бригада танкистов-ремонтников за изучением трофейных StuG III (из состава 192-го дивизиона штурмовых орудий) на рембазе № 82. Апрель 1942 года (АСКМ).


Кроме ремзаводов и заводов промышленности, ремонтом бронетехники занимались отдельные ремонтно-восстановительные батальоны фронтов и армий.

* * *

Первой ремонтной базой, которой поручили ремонт трофейной бронетехники, стала ремонтная база № 82 в Москве. Созданное в декабре 1941 года это предприятие РЭУ ГАБТУ КА изначально предназначалось для ремонта прибывших по ленд-лизу английских танков и бронетранспортёров. Но уже 6 января 1942 года начальник АБТУ Западного фронта получил от ГАБТУ КА следующее указание:

«Примите немедленные меры к завозу машин в ремонт:

1. На рембазу № 82 (Москва 2-я Дзержинская, северный пост, ветка завода „Подъёмник“) все трофейные танки и танки иностранных марок.

2. На филиал № 2 рембазы № 82 (Москва. Павелецкая-Товарная) трофейные и иностранные колёсные легковые и грузовые колёсные машины и тягачи всех марок.

3. Центральные мастерские треста № 30 НКАП СССР (Москва Дзержинская северный пост, ветка треста № 30) трофейные грузовые колёсные машины и тягачи всех марок».


Верхний снимок — Ремонтники осматривают трофейные StuG III на рембазе № 82. Апрель 1942 года (АСКМ).

Нижний снимок — Рабочие ремонтной базы № 82 в Москве осматривают прибывший для ремонта танк Pz. HI, апрель 1942 года (АСКМ).


Трофейная техника, свезённая для ремонта, во дворе завода «Подъёмник», где размещалась рембаза № 82: Pz. II, огнемётный вариант Pz. II Flamm «Фламинго», Pz. III, Pz.35(t), Pz.38(t), StuG III, бронетранспортеры Sd.Kfz.252 и Sd.Kfz.253. На многих машинах видны эмблемы немецких танковых дивизий. Апрель 1942 года (АСКМ).




Ремонтники осматривают танки Pz. III, на переднем плане танк Pz. III из состава 18-й танковой дивизии немцев, оснащённый оборудованием для подводного хода. Москва, рембаза № 82, апрель 1942 года (АСКМ).


Однако уже в конце марта решением ГАБТУ КА, утверждённым в ГКО, специализация рембазы № 82 изменилась, о чём 5 апреля 1942 года было уведомлено командование Западного фронта:

«Ввиду изменения профиля рембазы № 82 данный АБТУ КА план завоза на 2-й квартал по трофейным танкам и бронемашинам полностью переносится на рембазу № 8.

По плану завода на рембазу № 82 сохраняется завоз для ремонта только танков иностранных марок, т. е. английских и американских.

Дайте немедленно соответствующие указания войсковым частям фронта».

Однако до примерно до лета на рембазу № 82 продолжали завозить трофейные танки. Это и понятно Москва находилась в тылу Западного фронта, а Казань глубоко в тылу. В ноябре 1942 года при рембазе № 82 в спешном порядке сформировали филиал № I, задачей которого стал срочный ремонт танков Pz. III и штурмовых орудий StuG III, предназначенных в качестве базы для установки 122-ммгаубиц (об этом смотри подробнее в главе «Самоходки на трофейных шасси»). Филиал проработал три месяца, и после завершения работ по СГ-122 ремонтом трофейной техники больше не занимался.

Всего по отчёту рембазы № 82 за 1942 год на ней (вместе с филиалом № 1) отремонтировали 90 танков всех типов.

* * *

Ещё одним московским предприятием, занимавшимся восстановлением немецкой бронетехники, был филиал завода № 37, созданный на месте эвакуированного в Свердловск производства. Филиал занимался ремонтом машин Т-30/Т-60 и грузовиков. Помимо этого, за 1942 год на него завезли пять танков Pz. I (отремонтировано два), семь Pz. II (отремонтировано три), пять танков Pz.38(t) (отремонтировано три), пять «трофейных самоходных пушек» (не ремонтировались), два легких трофейных броневика (отремонтированы), один средний (отремонтирован), четыре «бронеавтомобиля-рации» (отремонтирован один), а также 89 трофейных автомобилей (отремонтировано 52) и 14 полугусеничных тягачей (отремонтировано 10).

Таким образом, за 1942 год на ремонтных предприятиях ГАБТУ КА и наркомтанкопрома отремонтировали около 100 трофейных бронеединиц, включая броневики. Кстати, по воспоминаниям одного из ремонтников, наилучшим для ремонта танком был чехословацкий Pz.38(t), так как «имел довольно простой и надежный двигатель и несложные механизмы трансмиссии. Если чешский танк не горел, он, как правило, восстанавливался. В то же время практически все немецкие танки требовали гораздо более деликатного обращения».

В некоторых источниках встречается информация о ремонте бронетехники на заводе МЗОК ВИМ. Причем указывается, что здесь проводилось и перевооружение некоторых из них отечественными артсистемами. Однако такая информация не подтверждается архивными документами — дело в том, что завод МЗОК ВИМ в 1942 году занимался ремонтом тракторов «для Западного фронта и МТС Московской области». Также не подтверждаются данные о ремонте восьми танков «Рено» и «Гочкис» сверхплана — в 1942 году найти восемь трофейных французских танков было проблематично.

Кстати, другие предприятия, расположенные в Москве, кроме рембазы № 82 и филиала завода № 37, ремонтом трофейных танков не занимались.

Но наибольший объём по ремонту трофейной бронетехники проделала рембаза (с 1943 года — танкоремонтный завод) № 8. Перед войной база находилась в Киеве, являясь одним из крупнейших ремонтных предприятий ГАБТУ КА. Затем ее эвакуировали в Казань, и с весны 1942 года она ориентировалась на ремонт трофейной матчасти. Сколько бронеединиц поступило в Казань за 1942 год автору неизвестно, но только с Западного фронта за девять месяцев поступило в ремонт 119 немецких танков.

За 11 месяцев 1943 года на танкоремонтный завод № 8 завезли 356 трофейных машин (Pz. II — 88, Pz. III — 97, Pz. IV — 60, Pz.38(t) — 102. прочие типы — 12), из которых отремонтировали 349 (Pz. II — 86, Pz. III — 95, Pz. IV — 53, Pz.38(t) — 102, прочие типы — 12). Правда, далеко не все отремонтированные немецкие танки направляли в Действующую Армию. Например, в августе 1943 года с завода № 8 отгрузили 77 трофейных немецких танков пехотным, пулеметным и стрелково-миномётным училищам, 26 — запасным стрелковым полкам, а 65 — двенадцати танковым училищам.

В мае — апреле 1944 года ремзавод № 8 вновь переехал в Киев.



Эшелон отремонтированных танков «Прага» по пути в Действующую Армию. Западный фронт, июль 1942 года. Передний танк вместо чехословацких ZB перевооружён советскими пулемётами ДТ (РГАКФД).


В порядке использования внутренних ресурсов заводом в 1944 году переработаны несколько тонн болтов с трофейных танков, более 10 тонн трофейных деталей их листового железа и такое же количество утильного листа (битые кабины и кузова легковых машин) использовали для изготовления необходимых деталей. Кроме того, из резиновых бандажей танка «Тигр» были изготовлены подушки буфера балансира танка Т-34. Всего за первую половину 1944 года ремзавод № 8 отремонтировал 124 средних и 39 легких немецких танков, после чего ремонт трофейной матчасти с него сняли. Теперь предприятие занималось восстановлением только отечественной матчасти (за 1944 год сдано 620 Т-70, 507 СУ-76, 204 Т-34 и 138 Т-30/Т-60).

Таким образом, за 1942–1944 года танкоремонтный завод № 8 отремонтировал не менее 600 немецких танков различных типов. Правда, далеко не все они попали на фронт, много машин направлялись в учебные и запасные танки.

Помимо ремонтных баз, танкоремонтных заводов ГБТУ КА и заводов промышленности, ремонтом трофейной матчасти занимались армейские и фронтовые ремонтные части. Прежде всего, эти работы велись там, где линия фронт оставалась долгое время без изменений. Пожалуй, наибольший объём работ проделали ремонтные части Западного фронта в 1942 году. Например, за июнь 22-й армейский ремонтно-восстановительный батальон фронта отремонтировал десять немецких танков (при плане в 20), а 132-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон за этот же период — 30 трофейных машин Pz. II, Pz. III и Pz. IV (при плане в 40). Причём в месячной сводке за июнь 1942 года отмечалось, что «план по немецким танкам Т-2-3-4 не выполнен из-за недостаточного опыта ремонта их».

Тем не менее, в июле 1942 года в 22-й армейский ремонтно-восстановительный батальон направили 16 трофейных танков, и еще четыре — 132-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон.

Причём этот батальон занимался и перевооружением немецких танков отечественным вооружением. Правда, масштаб таких работ был невелик, и касался в основном замены немецких пулеметов на отечественные ДТ и установку отечественной оптики. Так, в своем письме от 2 июля 1942 года в главное артуправление заместитель начальника БТУ ГАБТУ КА Алымов сообщал:

«Прошу Вашего распоряжения об отпуске для 132 ОРВБ следующее артвооружение в счёт лимитов, выделенных ГАУ КА для ГАБТУ КА на ремонт:

1. 20 мм пушек ШВАК — 1 шт.;

2. Пулемётов ДТ — 15 шт.;

3. Коробов к 20 мм ШВАК — 32;

4. Дисков к ДТ — 308;

5. ЗИП к пушке ШВАК — 4к-та;

6. ЗИПкДТ — 26к-тов;

7. Прицелов ТМФП-1 — 4;

8. Банников к 37-мм — 13;

9. Прицелов ТМФ — 13,

10. ЗИП к 37 мм пушке — 1 к-т;

11. ЗИП к 76 мм пушке — 1 к-т;

12. Прицелов ТОД-6 — 2 шт.

Вооружение необходимо для укомплектования отремонтированных трофейных танков. Основание: заявка АБТУ КА Западного фронта от 29.6.42 г. за № 2/2906 с приложенными инспекторскими свидетельствами и актами технического осмотра на 23 листах».


Ремонт танка Pz.38(t) «Прага» на рембазе № 82. Москва, май 1942 года (РГАКФД).


К сожалению, актов в деле не оказалось, поэтому нельзя сказать точно, какие машины предлагалось перевооружить.


Сведения о ремонте трофейной бронетехники на филиале № 1 ремонтной базы № 82 за 1942 год
Тип машины Ноябрь Декабрь Всего
Завезено Отремонтировано Отгружено Завезено Отремонтировано Отгружено Завезено Отремонтировано Отгружено
Pz. III 22 12 8 13 14 4 35 26 12
Pz. IV 6 2 I 10 1 16 3 1
StuG III 11 7 4 11 8 22 15 4
Бронетранспортёр 1 1 2

Сведения о ремонте трофейной бронетехники на ремонтной базе № 82 за первое полугодие 1942 года
Тип машины Январь Февраль Март Апрель Май Июнь
Завезено Отремонтировано Отгружено Завезено Отремонтировано Отгружено Завезено Отремонтировано Отгружено Завезено Отремонтировано Отгружено Завезено Отремонтировано Отгружено Завезено Отремонтировано Отгружено
Pz. I 1 1
Pz. II 5 1 1 8 8 1 1 1 1 19
Pz. III 3 3 3 1 13 1
StuG III 2 1 1 2 14 5 1 1 1 1
Pz. IV 1 4 2 1 2 1 1
35(t) 1 3 11 1 1
38(t) 6 4 11 1 2 26 5 6 8
Pz. II Flamm 1 3 2 2
S-35 «Сомуа» 1 1
Бронеавтомобили 1 1 7 1

Сведения о ремонте трофейной бронетехники на ремонтной базе № 82 за второе полугодие 1942 года

Тип машины Июль Август Сентябрь Октябрь Ноябрь Декабрь
Завезено Отремонтировано Отгружено Завезено Отремонтировано Отгружено Завезено Отремонтировано Отгружено Завезено Отремонтировано Отгружено Завезено Отремонтировано Отгружено Завезено Отремонтировано Отгружено
Pz. I
Pz. II 2 2 2
Pz. III 5 3 1 2 2 4 2 1 1 1 3 2 1
StuG III 3 3 3 1 1 1 1 1
Pz. IV 1 2 1 1 1 1
35(t)
38(t) 4 1 3 2
Pz. II Flamm 2 1 1 1 1 1
S-35 «Сомуа»
Бронеавтомобили

Сведения о ремонте трофейной бронетехники на ремонтной базе № 82 за 1942 год
Тип машины Всего
Завезено Отремонтировано Отгружено
Pz. I 2
Pz. II 42 5 5
Pz. III 31 11 10
StuG III 24 8 8
Pz. IV 11 4 4
35(t) 15 1 1
38(t) 53 13 13
Pz. II Flamm 6 4 4
S-35 «Сомуа» 1 1
Бронеавтомобили 9 1 1

В течение 1942 года списано: Pz.1–2, Pz. II — 37, Pz. III — 19, Pz. IV — 7, StuG III — 15, Pz.35(l) — 14, Pz.38(t) — 34. Pz. II Flamm — 2, бронеавтомобилей — 8.


За ноябрь 1942 года частями Западного фронта на тыловые рембазы было направлено 23 немецких танка и один бронеавтомобиль (из отдельного танкового батальона 20-й армии — 2 Pz. II, 4 Pz. III, 4 Pz. IV, 2 StuG III, I Pz.38(t) и I броневик; из 31-й армии — 6 Pz. III/IV; из 30-й армии — 2 Pz. II; из 33-й армии — 1 Pz. III; из 16-й армии — 1 Pz. IV).


Учёт трофейной бронетехники, захваченной частями 65-й армии на станции Демехи. Белорусский фронт, февраль 1944 года (АСКМ).


Транспортировка трофейных танков для ремонта на заводе № 264. Сталинград, весна 1943 года (РГАКФД).


Французские бронеавтомобили AMD-35. использовавшиеся в вермахте под обозначением Panard 178(f), на ремонтной базе № 82 в Москве. Передний броневик уже прошел ремонт и предназначен для передачи в Красную Армию. Машина перекрашена в стандартный советский защитный цвет 4Б0. Апрель 1942 года (АСКМ).


Транспортировка танка Pz.38(t) «Прага» к месту ремонта при помощи подъемного крана. Москва, рембаза № 82, апрель 1942 года (АСКМ).


Кроме того, некоторое количество трофейной бронетехники отремонтировали заводы главного управления ремонта танков наркомата танковой промышленности. Так, в 1943 году на заводе № 264 в Сталинграде (сформирован на базе одноименного завода после освобождения города, должен был заниматься ремонтом танков) отремонтировали 83 машины Pz. III Pz. IV а ещё восемь — в начале 1944 года.

Таким образом, не будет преувеличением сказать, что за годы Великой Отечественной войны ремонтные заводы ГБТУ КА и предприятия главного управления ремонта танков НКТП отремонтировали не менее 800 немецких танков и САУ.

Трофейные танки в боях

Пик применения трофейной техники приходится на 1942–1943 годы. Для облегчения её эксплуатации в войсках в это время были изданы: «Памятка по использованию трофейных немецких боевых и транспортных машин», «Руководство службы по использованию трофейного танка Т-III» и «Руководство службы по использованию трофейного танка „Прага“».

В зависимости от количества исправной матчасти, данная техника сводилась в отдельные роты или батальоны трофейных танков, создаваемых в инициативном порядке, а также включалась в состав штатных танковых подразделений Красной Армии. Захваченные танки эксплуатировались до тех пор, пока хватало горючего, боеприпасов и запасных частей.

Довольно активно и успешно весной 1942 года использовала трофейную матчасть 121-я танковая бригада полковника Н. Н. Радкевича (с 18 февраля по 15 марта в составе 57-й армии Юго-Западного, а с 15 марта 1942 года — в 9-й армии Южного фронта). Сформированная 25 августа 1941 года, к этому времени она имела богатый боевой опыт, полученный осенью 1941 года на Брянском фронте.



Колонна трофейных боевых машин (впереди танк Pz. III, за ним три StuG III) на Западном фронте, март 1942 года. На бортах самоходок видны надписи «Отомстим за Украину!», «Мститель», «Бей Геббельса!» (АСКМ).


В ходе наступательных боев в составе 57-й армии в районе Барвенково, 121-я танковая бригада за период с 20 февраля по 5 марта 1942 года захватила «в исправности 3 105-мм пушки, 1100 снарядов, 1 средний танк с радиостанцией, 8 ПТО, 11 пулемётов, 1 самолёт (по документам „Местершмитт-109“. — Прим. автора), 3 радиопередатчика, 1 приёмо-передатчик, 20 000 патронов к автоматам, 3500 кг бензина 2 сорта».

Приведенный в порядок по инициативе лейтенанта С. Быкова ремонтниками бригады Южного фронта трофейный немецкий танк Pz. III, участвовап в одном из боев 20–23 февраля 1942 года в районе сильно укрепленного опорного пункта противника в Александровке. Шедший на трофейной машине перед танками бригады экипаж Быкова, был принят немцами за свой и пропущен вглубь своих позиций. Воспользовавшись ним, наши танкисты атаковали противника с тыла и обеспечили взятие одной из деревень с минимальными потерями (всего за эти четыре дня 121-я бригада освободила пять населенных пунктов).

О том как захватывали трофейную матчасть можно узнать из боевого донесения штаба 121-й бригады:

«6 марта 1942 года, 7.30.

Тяжёлый танк противника (в другом документе указано, что это Т-4. — Прим. автора), буксируемый двумя тягачами под конвоем од-нон бронемашины из Голубовка подошел к Громовая Балка. Боевое охранение и имеющаяся впереди пехота пропустила их без единого выстрела и не предупредила наши танки.

Атакой танков майора Бирюкова тяжелый танк противника с исправным вооружением, боеприпасами и работающей радиостанцией захвачен и отбуксирован в тыл. Противник, находившийся в танке, под покровом ночной темноты, разбежался и скрылся. Захвачено оружие и документы».

В сведениях о боевой деятельности 121-й бригады за период с 18 февраля по 18 апреля 1942 года указано, что захвачено пять немецких танков (два 1-м батальоном и три 2-м), из них минимум два Pz. IV. За этот же период было проведено три ремонта Pz. III (текущий и два средних) и столько же Pz. IV, а также восстановлено и включено в состав бригады 17 трофейных машин: шесть грузовых, четыре специальных, четыре легковых и три полугусеничных (в документах именуются «колёсно-гусеничными»).

Любопытно, что по воспоминаниям заместителя командира 2-го батальона 121-й танковой бригады Н. Матвиенко, чтобы отличить трофейные танки от немецких, «все пять отремонтированных машин были выкрашены в темно-серый цвет, так что они выглядели как новенькие, а также установили сигнал флажками „Я свой“».

Известно, что в период с 23 февраля по 13 марта 1942 года четыре трофейных немецких танка участвовали в «7 атаках против пехоты и танков противника».

Примером успешного применения трофейной матчасти танкистами 121-й бригады может служить бой 22 марта 1942 года за Яковлевку и Ново-Яковлевку, которые дважды переходили из рук в руки.


Трофейная самоходка StuG III с надписью «Мститель». Западный фронт, март 1942 года (АСКМ).


В 12.30 три немецких танка и до двух взводов пехоты внезапно атаковали эти населенные пункты, и выбили оттуда занимавшие их подразделения 216-й стрелковой дивизии. Но атакой двух трофейных машин (Pz. III и Pz. IV) при поддержке 665-го стрелкового полка противника вновь отбросили, причем действия велись уже в темноте. При этом отмечалось:

«Трофейные танки были применены внезапно для противника и в первый день даже не обстреливались. Эта внезапность помогла сравнительно легко восстановить положение 22.3.42 г. в Ново-Яковлевка».

На следующий день в 11.00 немцы вновь предприняли атаку этих населенных пунктов. Из-за того, что 260-й стрелковой дивизией «не было организованного непосредственного охранения и наш танк Т-4, находящийся в Ново-Яковлевке, не был своевременно предупрежден о противнике, 3 танка внезапно вошли с юго-восточной окраины деревни, наш танк вступил с ними в бой и был подбит (сгорел)».

30 марта 1942 года в своем докладе командующему оперативной группой генерал-майору Гречко комбриг Радкевич сообщал:

«121-я танковая бригада за период полутора месячных боев на подступах к Краматорская имеет неплохие успехи. На боевом счету имеется уничтоженных, подбитых и захваченных танков противника свыше 50.

4 танка противника восстановлены и освоены экипажами, которые успешно выполняли боевые задачи в борьбе с германскими захватчиками.

Наши потери сравнительно невелики. За период боевых действий мы имели 5 танков Т-34 безвозвратных потерь. 2 танка KB эвакуированы и отправлены в заводской ремонт. Остальные своими силами восстановлены.

За каждый потерянный безвозвратно танк мы будем восстанавливать и вводить в строй по 2–3 трофейных танка, уничтожать фашистов их собственными танками. Первые опыты применения трофейных боевых машин в районе Явленская дали неплохие результаты.

Освоение трофейных танков в боевых условиях требует длительного времени. Для этого нужно иметь в бригаде резервные экипажи, которые заранее будут знакомиться и готовить себя воевать на трофейных танках.

29.3.42 г. в бою под Ново-Яковлевка нами захвачен полностью исправный танк Т-3, но из-за отсутствия резерва в бригаде экипажа для него нет.

Прошу Вашего ходатайства перед Военным Советом Южного фронта о разрешении бригаде иметь 15–20 резервных экипажей для средних танков сверх штата, зачисляя их на все виды довольствия. Это даёт возможность быстро пополнять боевые ряды трофейными танками».

Реакция командования на это предложение неизвестна, но вряд ли она была положительной — весной 1942 года выделить 20 экипажей вряд ли представлялось возможным.

В заключении доклада о ходе боёв в феврале-апреле 1942 года штаб бригады сообщал:

«Бригада за этот период применяла против фашистов трофейные танки Т-3 и Т-4, умелое применение их может дать много эффекта. Перед этим необходимо тщательно разведывать, где ходят танки противника, какая их окраска, их скорость движения, боевой порядок и т. д. после тщательной разведки их можно пускать как немецкие в расположение противника.

Применение их требует очень хорошего взаимодействия с артиллерией. Когда танки идут обратно, в расположение своих войск, они должны сигналом обозначить себя, что это свои (флажком, ракетой). Артиллеристы должны знать, где будет действовать и где выходить эти танки, а из танка должен быть подан периодически главный сигнал.

Если трофейные танки действуют в боевых порядках отечественных, то им нельзя отрываться от боевого порядка танков, иначе наши танки посчитают их за действительного противника и расстреляют».

К 1 мая 1942 года в составе 121-й танковой бригады имелось 34 боевых машины, в том числе три трофейных (два Pz. III и Pz. IV). К 17 мая, во время боев на харьковском направлении, она насчитывала 29 танков: 20 Т-60, шесть Т-34, один KB и два Pz. III. Ввиду отсутствия документов 121-й бригады установить, до какого момента она использовала трофейные танки не удалось. Вероятнее всего они были потеряны в мае 1942 года во время боев в районе Славянск-Студенок.


Осмотр отремонтированного танка Pz. III инженер-майором Гудковым. Западный фронт, 1942 год (РГАКФД).


Весной 1942 года трофейная техника имелась и в других частях Юго-Западного и Южного фронтов: наступая на Харьков, советские войска захватывали вражескую технику и сразу же включали ее в свой состав. Так, на 14 мая 1942 года в 52-й танковой бригаде числилось пять КВ-1, два Т-34, 13 Т-60, три М-3 «Стюарт», один Mk. HI «Валентайн» и один Pz. IV, а 5-й гвардейской танковой бригаде было три самоходки StuG III. Однако после немецких контрударов вышеперечисленные танковые соединения оказались в окружении, из которого к своим 28 мая 1942 года вышел только неполный батальон 5-й гвардейской танковой бригады.


Трофейный танк Pz. III под командованием Митрофанова отправляется на боевую операцию. Западный фронт, 1942 года (РГАКФД).


Ремонт трофейной самоходки StuG III в прифронтовой полосе. Южный фронт, 1942 год (РГАКФД).


Уточнение боевой задачи экипажем трофейной самоходки StuG III. 107-й отдельный танковый батальон, Волховский фронт, апрель 1942 года (АСКМ).



Трофейные танки Pz. IV и Pz.38(t) из состава 79-го отдельного учебного танкового батальона. Крымский фронт, апрель 1942 года. Машины были захвачены у 22-й танковой дивизии вермахта (АСКМ).


Трофейный танк Pz. III из состава 107-го отдельного танкового батальона. Волховский фронт, апрель 1942 года (МС).


Ремонт StuG III в 3-й танковой бригаде полковника Новикова, весна 1942 года (ЦМВС).


Осмотр трофейного Pz. IV, захваченного у 22-й танковой дивизии вермахта. Крымский фронт, 79-й отдельный учебный танковый батальон, апрель 1942 года.


Мастерские одного из ремонтно-восстановительных батальонов Западного фронта. Сентябрь 1942 года. Советские ремонтники осматривают трофейный танк Pz. IV Ausf.F2, на заднем плане Т-34 и Т-60 (РГАКФД).


Экипаж трофейной самоходки Panzerjager I уточняет боевую задачу. Предположительно 31-я армия Западного фронта, август 1942 года. Машина оборудована фарой советского производства (РГАКФД).


В марте 1942 года трофейные танки появились и в составе Волховского фронта. В частности, ими была вооружена третья рота 107 отдельного танкового батальона 8-й армии. О том, как немецкие танки поступили на службу в Красную Армию, рассказал в своем дневнике П. Лукницкий (в 1941–1944 годах он был специальным корреспондентом ТАСС на Ленинградском и Волховском фронтах):

«В начале апреля 1942 года 1-й отдельной горнострелковой бригаде, 80-й стрелковой дивизии и соседним частям предстояло наступать на Веняголово. Для прорыва линии вражеской обороны и поддержки пехоты нужны были танки. А после февральских боев у По-гостья танков на здешнем участке фронта не хватало. 124-я и 122-я танковые бригады недосчитывались многих машин, да и не могли они даже при полном составе обеспечить части двух наступавших армий. 107-й отдельный танковый батальон был совсем без машин. В конце марта танкисты этого батальона томились от вынужденного безделья в Оломне. рядом со штабом армии, и чувствовали себя отвратительно. Но откуда было ждать новых машин? Во второй половине марта ладожский лед под весенним солнцем уже таял и разрушался, ледовая трасса вот-вот могла закрыться, переправить танки из Ленинграда, как это было сделано зимою, теперь уже оказывалось невозможным. Новые танки с заводов дальнего тыла, надо полагать, были нужнее и других местах.

Танкисты батальона и командир его майор Б. А. Шалимов решили добыть себе танки сами — искать подбитые немецкие машины в лесах за Погостьем, восстановить какие возможно, использовать их.

Заместитель командующего Ленинградским фронтом генерал-майор Болотников идею танкистов одобрил.

…Пять человек — старший сержант Н. И. Барышев воентехник 2-го ранга, помотехроты И. С. Погорелов и механики-водители Скачков и Беляев, а с ними сандружинница комсомолка Валя Николаева, изучившая специальность башенного стрелка, — были посланы на поиски подбитых танков.

В первый день группа, двигаясь к передовой, ничего в лесу не нашла. Заночевали под ёлкой, в снегу. На второй день юго-западнее Погостья группа приблизилась к передовой. Шли по лесу, под орудийным и миномётным обстрелом, да не обращали на него внимания: к этому все привычны!

И вот, кажется, удача! Спасибо пехоте — не соврана: впереди, между деревьями, два средних немецких танка. Поспешили к ним…

Но что это были за танки! Один совершенно разбит прямым попаданием снаряда какого-то тяжелого оружия, искрошенный мотор валялся метрах в пятнадцати от бортовых фрикционов, коробка передач торчала из снега в другой стороне, броня рваными лоскутьями охватывала чудом уцелевшую могучую сосну, надломленную, но только чуть покосившуюся. Мелкие детали были рассеяны в радиусе не менее пятидесяти метров. Среди обломков металла в окрашенном заледенелой кровью снегу лежали трупы гитлеровских танкистов.

Делать тут было нечего, — разве что приметить, какие детали могут пригодиться при ремонте других, пока ещё не найденных танков.

Второй танк стоял неподалеку от остатков первого. Но и он не годился для восстановления: сбитая снарядом нашей противотанковой пушки половина башни лежала на земле. Однако повозиться с ним, хотя бы для практики, стоило — его, вероятно, можно было завести, никаких повреждений в моторе не обнаружилось.

Никто из пяти разведчиков устройства немецких танков не знал, и потому, по-прежнему не обращая внимания на сильный артиллерийский и минометный огонь, все занялись изучением незнакомой системы.

С полудня и до поздней ночи Барышев, Погорелов и остальные провозились у этих двух танков.

Разбирая побитые осколками узлы, сравнивая их с уцелевшими на втором танке, друзья узнали в этот день много полезного. Особенно довольна была Валя: помтех Погорелов давно обещал научить её и вождению танка и мотору. Не век же ей быть санитаркою в 107-м отдельном танковом батальоне, хотя все знают, что и в этом деле она не сплоховала, медаль „За отвагу“ дана ей еще в Невской Дубровке!

На рассвете третьего дня решили продолжить поиски. Барышев взглянул на компас — и, опять шагая впереди, повел всех строго на юго-запад, по направлению, указанному два часа назад встречным артиллеристом-корректировщиком. Треск ружейно-пулеметной перестрелки, доносившейся теперь с полной отчетливостью, с той четкостью, какая бывает только в лесу на морозном воздухе, подтвердил Барышеву, что направление — правильно. Но лес был по-прежнему пуст, если не считать разбросанные повсюду трупы гитлеровцев и обычные следы прошедшего здесь несколько дней назад боя.

…Вся группа остановилась, вглядываясь в чащу залитого солнечными лучами снежного леса. Между могучими соснами повыше елового мелколесья совсем недалеко от угадываемой за ним опушки, где, несомненно, проходили передовые траншеи немцев, едва виднелась зеленовато-серая башня танка.

Посовещавшись, все пятеро двинулись просекой, но не прошли и ста шагов, как был остановлены выдвинувшимся из-за ствола сосны часовым. Обменявшись пропуском, отзывом, выслушали:

„Дальше, товарищ воентехник, идти нельзя, до немчиков тут двести метров! А танк, действительно, танкишко немецкий, на нашем крайчике с неделю уже стоит… Мы его тут гранатиками приручили!..“ Не успели Барышев и Погорелов закончить разговор с часовым, как всем сразу пришлось залечь, — очевидно услышав разговор, немцы веером развернули по просеке пулеметную очередь. И, только вглядевшись в просвет за лесом. Барышев увидел снежные бугорки землянок и мелкий окоп, утонувший в длинном сугробе бруствера. Наши бойцы на пулеметный огонь врага не ответили. Жестом руки Погорелов приказал своей группе ползти к танку. Этот добротный немецкий танк перевалился было через нашу оборонительную линию, успел войти в лес, но тут же у опушки закончил свой боевой путь.

Заметив подползающих к танку людей, немцы зачастили из пулемета так, что, зарывшись в снегу, наши вынуждены были лежать. Затем, выбирая секунды между очередями, прислушиваясь к энергичной, затеявшейся с двух сторон ружейно-автоматной перестрелке, наши, все пятеро, поползли от сугроба к сугробу и от сосны к сосне, подобрались к танку вплотную и залегли за ним. Правым бортом он был обращен в нашу сторону, и боковой люк у него был открыт.

Улучив мгновенье, Погорелов и Барышев первыми вскочили на гусеницу. Пролезли в люк. Немцы сразу же осыпали танк пулемётным огнём. Почти одновременно впереди танка одна за другой грохнули три мины. Погорелов показался в люке, махнул рукой. Валя Николаева и Беляев до следующего минометного залпа успели забраться в танк, а старшина Скачков залег между гусеницами, под машиной.

Внутри танка оказался хаос, учиненный разорвавшимися там гранатами — рычаги управления были выломаны, вся система управления нарушена. От немецкого экипажа, перебитого и выброшенного из танка (трупы валялись тут же, поблизости от машины), остались только льдистые пятна крови…

Убедившись, что пятеро подобравшихся к танку людей неуязвимы, немцы прекратили минометный и пулеметный огонь. Барышев взглянул на часы — стрелки показывали ровно полдень. Теперь можно было приступать к делу. Старшина Скачков тоже забрался в танк и выложил из своего заплечного мешка собранные накануне в разбитой, такой же по типу машине инструменты. Пересмотрели все, перебрали рваные тяги, убедились, что в системе охлаждения антифриз, а не вода и потому радиатор цел. Валя помогла выгрузить из танка все, что было признано ненужным.

И тогда начался ремонт.

Он длился много часов подряд. Вместо тяг приспособили толстую проволоку, обрывки троса, — вчерашнее изучение разбитого танка помогло всем. Повреждённую осколками систему питания удалось залатать кусочками меди от распрямленных гильз. Просмотрели все электрооборудование, исправили порванную проводку, перепробовали все клапаны, стартер, подвинтили помпу. Пулеметов в танке не оказалось, но сейчас это и не имело значения — важно было завести танк и угнать его из зоны обстрела. Вместо ключа зажигания Барышев смастерил подходящий крючок из проволоки и жести. Накануне всего труднее было разобраться в схеме электрооборудования — осваивали по догадке, а теперь приобретенные знания пригодились. Послали Беляева и Скачкова к пехотинцам в окоп за горючим, те бегали к артиллеристам, часа через полтора приволокли несколько канистр, — опять был пулеметный обстрел, и опять все обошлось. Залили горючее в бак. Барышев решил попробовать запустить мотор, нажал на кнопку стартера, мотор хорошо завелся, и сразу же опять занялась стрельба, пули цокали по броне. Барышев быстро осмотрел пушку — она была с электрозапалом, который не работал и без которого выстрела дать нельзя. Разбираться в электрозапале и исправлять его тут было некогда — немцы открыли огонь и из минометов. Барышев и Погорелов зарядили пушку осколочным, повернули башню в сторону немцев, навели и, схватив кусок проволоки, присоединив один ее конец к щитку механика-водителя, другой конец примкнули напрямую к конечному контакту электрозапала пушки.


Экипаж танка Pz. III под командованием Н. Барышева на своей боевой машине. Волховский фронт, 107-й отдельный танковый батальон, 6 июля 1942 года (РГАКФД).


Раздался выстрел. За ним дали второй выстрел. Третий. Пулеметная и минометная стрельба прекратилась. Можно было выводить машину, но вокруг оказалось минное моле. В полосах вытаявшего под мартовским солнцем снега противотанковые мины там и здесь были заметны. Но другие могли быть и не видны. Особенно следовало опасаться снежных сугробов и крупных подушек мха. Все переглянулись. Барышев глазами спросил Беляева: „Ну как?“ Беляев, сжав губы, мотнул головой утвердительно. Барышев махнул рукой: „Давай!“

Беляев развернул машину — она слушается! Тогда смело и уверенно, но очень осторожно Беляев повел танк через минное поле, пропуская одни мины между гусеницами, другие обходя впритирочку, оставляя в стороне третьи. Они не были расположены, как полагается, в шахматном порядке, а раскиданы как придётся. Это дало возможность Беляеву маневрировать. Мелкие, противопехотные мины под гусеницами потрескивали, как хлопушки, — такие танку нанести вред не могли. Вокруг валялись трупы немцев, и Беляев повел танк по трупам. Испытывая неприятное ощущение. Беляев мучительно морщился, но это был единственный способ уменьшить риск нарваться на мину, потому что раненый, умирающий человек, заметив, что упал на мину, вряд ли станет рассуждать о том, что эта мина именно противотанковая и, значит, под его малой тяжестью не должна взорваться… Нет, конечно — и. теряя сознание, он постарается сползти с нее!.. Впрочем, танк мог и наехать на мину, и она под его гусеницами непременно взорвалась бы, но… дело случая, — обошлось!

Не доехав десяти метров до просеки, машина остановилась: заглох мотор. Посмотрели: в чем дело? Нет подачи бензина. Не зная конструкции системы бензоподачи и стремясь поскорее отсюда выбраться, решили сделать сифон, но шлангов не оказалось. Отвернули водоотводные трубки, нашли маленький кусочек шланга, один конец трубки опустили в бензобак, другой конец — через верх мотора — сунули в бензофильтр. Беляев нажал на кнопку стартера, мотор заработал… Сбоку к ним неожиданно выкатился второй такой же трофейный танк. Его вели командир роты их батальона старший лейтенант Дудин и комиссар роты младший политрук Полунин. Они отсалютовали друг другу радостными возгласами, залпами из винтовок, из пистолетов и, сойдясь у машин в кружок, духом выпили перед маршем по сто граммов заветной, оказавшейся у командира роты. Из найденного в ящике немецкого знамени, Валя вырвала куски полотнища, наспех сшила из них два красных флага, утвердила их над башнями танков: наша противотанковая артиллерия находилась позади, и надо было, чтоб эти флаги хорошо виднелись издали.

И машина за машиной, с развевающимися над открытыми люками большими красными флагами, двинулись дальше вместе.

Лесом, лесом, лесом, поехав пять километров, вкатились на территорию СПАМ — на лесную поляну, в глубине расположения наших войск.

Валя, Скачков, Погорелов последнюю часть пути сидели на броне танка. Валя в восторге размахивала красным флагом, и наши пехотинцы, артиллеристы, бойцы разных попадавшихся по дороге подразделений с тем же восторгом кричали Вале „ура!“…

Это были средние немецкие танки Pz. III с нарисованными по бортам на броне квадратными черными крестами на белом фоне. Танк Барышева, с крупной цифрой над гусеницами „121“, выпушенный германским военным заводом в феврале 1942 года, поступил в распоряжение 107-го отдельного танкового батальона 28 марта 1942 года, чтобы через неделю, после тщательного ремонта, включиться вместе с девятью другими трофейными танками в наступление наших частей на немецкий укрепленный узел Веняголово, западнее Погостья, на правом берегу речки Мги, напоенной кровью многих сотен людей.

В ту же ночь старший сержант Николай Иванович Барышев был назначен командиром приведенного им танка, старший сержант Анатолий Никитич Беляев — его механиком-водителем, а наутро экипаж был укомплектован полностью: командиром орудия назначен комсомолец, старший сержант Иван Фомич Садковский, радистом-пулемётчиком — замполитрука, недавний студент, кандидат партии Евгений Иванович Рагоргуев и сряжающим — рядовой, комсомолец Георгий Фролович Зубахин.

Из всех десяти восстановленных трофейных танков в батальоне была сформирована третья рота под командованием старшего лейтенанта Дудина.

На ремонт танка Барышева командир батальона майор Б. А. Шалимов дал экипажу пять дней и пять ночей. Предстояло заменить шесть катков с балансиром, восстановить все электрооборудование и, конечно, электрозапал пушки, привести в порядок всю систему управления. На танке отсутствовали пулемёты, рация и оптический прицел».

8 апреля 1942 года танки 107-го отдельного танкового батальона (десять трофейных, один KB и три Т-34) поддерживали атаку частой 8-й армии и районе Веняголово. В ходе того боя экипаж Н. Барышева на танке Pz. III вместе с батальоном 1-й отдельной горно-стрелковой бригады и 59-м лыжным батальоном прорвался к немцам в тыл. В течение четырех суток танкисты вместе с пехотой вели бой в окружении, надеясь, что прибудет подкрепление. Но помощи не было, и лишь 12 апреля Барышев со своим танком вышел к своим, вывезя на броне 23 пехотинца — все, что осталось от двух батальонов…


Танкисты изучают захваченный в полной исправности бронеавтомобиль Sd.Kfz. 231. Западный фронт, район Карманово, август 1942 года (АСКМ).


Комиссар части И. Собченко проводит политинформацию в 107-м отдельном танковом батальоне. Волховский фронт, 6 июля 1942 года. На заднем плане видны танки Pz. IVи Pz. III (башенные номера 08 и 04) (РГАКФД СПБ).


Командир танка Pz. III из состава 107-го отдельного танкового батальона Н. Барышев в своей боевой машине, 6 июля 1942 года (РГАКФД).



Командиры танков 107-го отдельного танкового батальона уточняют боевую задачу. Волховский фронт, 6 июля 1942 года. На заднем плане танки Pz. IV и Pz. III с экипажами (РГАКФД).


Pz. III захваченный советскими войсками в районе Сталинграда, эвакуируют в тыл. Донской фронт, январь 1943 года (АСКМ).


Красноармейцы трофейной команды выводят в тыл захваченную самоходку StuG III. Западный фронт, лето 1942 года (РГАКФД).


Сведениями о том, какие трофейные танки (кроме Pz. III) участвовали в бою за Веняголово. автор не располагает. Но по состоянию на 5 июля 1942 года 107-й батальон 8-й армии Волховского фронта имел в своем составе 10 боевых машин: KB-1. два Т-34, БТ-7, два Pz. III, Pz. IV, три «артиллерийских танка» (StuG III) и Pz. I.

Наиболее интенсивно трофейная техника использовалась на Западном и Северо-Кавказском фронтах, где в течение 1942–1943 года шли позиционные бои, не связанные с длительными маршами, а, следовательно, сберегавшие моторесурс трофейных машин. Кроме того, в тылу Западного фронта имелась довольно мощная промышленная база в Москве, где велся ремонт трофейной матчасти.


Трофейный танк Pz. III (без башни), захваченный в районе города Н., своим ходом отправляется в мастерские для ремонта, Западный фронт, 1942 год. На борту видна эмблема 11-й немецкой танковой дивизии (РГАКФД)


На Западном фронте, кроме многочисленных отдельных машин, действовали и целые подразделения, оснащенные немецкой матчастью. Один из них сформировали в составе 20-й армии в конце июля 1942 года. По утвержденному для него временному штату он должен был иметь 219 человек, 34 трофейных танка, 3 полугусеничных тягача (трофейных), 10 грузовиков (пять ГАЗ-АА и пять «Опель»), три бензозаправщика и один легковой ГАЗ М-1. Эта часть в документах именовалась особый отдельный танковый батальон или по фамилии командира «батальон Небылова» (командир — майор Небылов, военкомом — батальонный комиссар Лапин). По состоянию на 9 августа 1942 года в его составе числилось 6 Pz. IV, 12 Pz. III, 10 Pz.38(t) и 2 StuG III. Этот батальон участвовал в боевых действиях до октября 1942 года.

Ещё один батальон на трофейной матчасти имелся и в составе 31-й армии Западного фронта (в документах именовался как «отдельный танковый батальон литер „Б“». Сформированный в июле 1942 года, к 1 августа он насчитывал девять Т-60 и 19 трофейных немецких. Как и батальон Небылова, эта часть действовала до октября 1942 года. В октябре оба батальона — 20 и 31-й армии расформировали.

Довольно много трофейных танков действовало на Северо-Кавказском и Закавказском фронтах, где в течение октября — ноября 1942 года советские войска нанесли поражение 1-й танковой армии немцев, частично захватив ее материальную часть. Здесь большую работу по ремонту трофейных танков проделал 75-й отдельный танковый батальон, сформированный 19 августа 1941 года. Он участвовал в боях на Южном фронте осенью 1941-го и летом 1942 года на Южном, а осенью 1942 года на Закавказском фронтах. Выведенный в резерв в начале ноября, батальон получил задание заняться ремонтом трофейных танков на заводе «Красный молот» в Грозном. К 1 января 1943 года одну роту, укомплектованную немецкими боевыми машинами, отправили «на выполнение боевой задачи» в 266-й отдельный танковый батальон.

За период с 1 января по 22 марта 1943 года личным составом 75-го батальона «было разыскано 52 трофейных немецких танка, оптика для них, пулеметы, снаряды, запчасти и с помощью 17, 18 и 92 ОРВБ отремонтировано 22 немецких танка, из которых 13 были отремонтированы силами экипажей батальона без помощи ОРВБ». Поиск и восстановление трофейной матчасти велись в районах Минеральные Воды, Крапоткин, Георгиевск, Архангельская.


Трофейный бронетранспортёр Sd.Kfz.250, использовавшийся в одном из разведподразделений Красной Армии. Район Моздока, осень 1942 года. Машина вооружена советским пулемётом ДП (АСКМ).


Разведчик В. Кондратенко, бывший тракторист, пробрался к немцам в тыл и увёл в своё расположение исправный танк Pz. IV. Северо-Кавказский фронт, декабрь 1942 года (АСКМ).


Бойцы Красной Армии на трофейном танке Pz. IV. Северо-Кавказский фронт, весна 1943 года. На лобовом листе машины видна надпись «весенний подарок» (МС).



Трофейные танки Pz. IVAusf FI с советскими экипажами. Северо-Кавказский фронт, предположительно 151-я танковая бригада. Март 1943 года (АСКМ).


Трофейный танк Pz. IVAusf FI с советским экипажем. Северо-Кавказский фронт, предположительно 151-я танковая бригада. Март 1943 года (АСКМ).


На основании распоряжения штаба бронетанковых и механизированных войск Северо-Кавказского фронта № 064/ОП от 17 марта 1943 года из состава 75-го батальона отправлено в 151-ю танковую бригаду на 22 отремонтированных немецких машинах три танковых роты. 19 человек 75-го батальона, особо отличившихся при ремонте трофейной матчасти, наградили орденами и медалями.

20 мая 1943 года батальон вошел в состав 56-й армии и оперативно подчинен командиру 3-го стрелкового корпуса, имея в своем составе пять «Валентайн» Mk. III, два Pz. IV и два Pz. III.

В течение месяца танкисты вели бои местного значения совместно с 45-м стрелковым полком 83-й стрелковой дивизии. За этот период потери составили один Pz. IV и два Pz. III (один из них с бортовым номером 825), которые подорвались на минах. При этом батальон уничтожил два пулемета, два противотанковых орудия, два противотанковых ружья, четыре дзота, пять миномётов, 65 солдат и офицеров противника. По состоянию на 23 июня 1943 года он имел в своём составе четыре роты: 1 и 4-я трофейных танков (четыре Pz. IV и восемь Pz. III), 2 и 3-я — на английских «валентайнах» (13 машин). Через неделю, 30 июня, по приказу командования бронетанковых и механизированных войск Северо-Кавказского фронта 75-й отдельный танковый батальон был расформирован.

Ещё одной частью, имевшей на вооружении трофейную немецкую матчасть, был 175-й отдельный танковый батальон — в начале 1943 года в нем имелось три самоходки StuG III. Как уже говорилось выше, 151-я танковая бригада в марте получила 22 немецких машины (Pz. IV, Pz. III и Pz. II), вошедших в состав ее 2-го батальона. Вместе с бригадой он участвовал в боевых действиях в составе 37-й армии Северо-Кавказского фронта. На том же участке сражался 266-й отдельный танковый батальон, имевший, кроме советских, четыре танка Pz. III.

В 56-й армии того же фронта действовал 62-й отдельный танковый батальон, на вооружении которого также были трофейные машины. 6 мая 1943 года он в составе трех Т-34, двух Pz. III, одного Pz. IV и пятнадцати Мк. III «Валентайн» вместе со 110-м стрелковым полком 322-й стрелковой дивизии атаковал противника в районе высоты 141,9 и посёлка Нижний Баканский. Несмотря на сильный артиллерийский огонь и бомбардировки противника (по советским войскам нанесла удар немецкая авиация), танкистам удалось обойти высоту с флангов и вынудить немцев к отходу. Свои потери составили три «валентайна» (два подбиты, один подорвался на минах). На этом участке 62-й батальон действовал до 20 мая 1943 года, после чего убыл в резерв Северо-Кавказского фронта.

В июле 1943 года в состав Северо-Кавказского фронта прибыл 244-й отдельный танковый полк (16 М-3 средних, два М-3 легких, девять Pz. III и четыре Pz. IV). 20 июля полк участвовал в боях за станцию Крымская совместно с 306-м гвардейским стрелковым полком 109-й гвардейской стрелковой дивизии. Причем, трофейные танки шли во втором эшелоне, поддерживая наступление артиллерийским огнем. В результате атаки сгорело шесть М-3 средних, а два М-3 средних и один М-3 лёгкий — подбиты. Советским войскам удалось взять станцию, уничтожив четыре дзота, 12 огневых точек и до 100 солдат. Но уже в августе полк из-за больших потерь в материальной части был выведен в тыл.


Встреча танкистов на трофейном Pz. IV на улице Владикавказа. Весна 1942 года (АСКМ).


Ремонт трофейного танка Pz. III Ausf J. Северо-Кавказский фронт, март 1943 года. Предположительно, 75-й отдельный танковый батальон (АСКМ).


Жители Владикавказа встречают советских танкистов на трофейном Pz. IV. Владикавказ, весна 1943 года (АСКМ).


В ходе наступления Красной Армии в течение 1943 года трофейные машины участвовали и в боях за крупные населенные пункты. Так, в феврале 1943 года, в боях на подступах к городу Каменск-Шахтинский в Донбассе, 169-я танковая бригада захватила пять исправных вражеских танков. Из них была сформирована разведывательная группа под командованием младшего лейтенанта Ирикова. 13 февраля группа проникла в город, а немцы, приняв танки за свои, беспрепятственно пропустили их. Пользуясь этим, группа Ирикова уничтожила восемь орудий, 15 танков и до 150 гитлеровцев. В результате, город был взят 333-й стрелковой дивизией практически без потерь.



Рота танков «Пантера» гвардии лейтенанта Сотникова восточнее Праги (пригород Варшавы), Польша, август 1944 года (РГАКФД).


28 августа 1943 года частям 44-й армии была придана отдельная рота трофейных танков в составе трех Pz. IV тринадцати Pz. III, одного М-3 «Генерал Стюарт» и одного М-3 «Генерал Ли». 29–30 августа рота совместно с 130-й стрелковой дивизией овладела поселком Вареночка и городом Таганрог. В результате боя танкисты уничтожили десять автомашин, пять огневых точек, 450 солдат и офицеров, захватили семь автомашин, три ремонтных летучки, два трактора, три склада, 23 пулемёта и 250 пленных. Свои потери составили пять подбитых Pz. III (из них один сгорел), три подорвавшихся на минах Pz. III, семь человек убитыми и 13 ранеными.

213-я танковая бригада стала единственной бригадой Красной Армии, которую полностью вооружили трофейной матчастью. 1 октября 1943 года, после нахождения в резерве поступило распоряжение командующего бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта «о вооружении бригады танками германского изготовления (трофейными), захваченными Красной Армией в процессе боевых операций в период 1941–1943 гг». 3 октября часть сосредоточилась в районе Сермилево-Ярцево для пополнения личным составом и матчастью. В течение месяца 213-я танковая бригада занималась изучением немецких танков и подготовкой к новым боям. За это время провели двухдневные командно-штабные учения с выходом в поле (ими руководил командующий бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта генерал-майор Подшивалов), а также четыре ротных и два батальонных учения с выводом матчасти. Все занятия строились на отработке тесного взаимодействия с пехотой, артиллерией и сапёрами на сильно пересеченной местности.


Танкисты 75-го отдельного танкового батальона пытаются завести трофейный Pz. IV. Северо-Кавказский фронт, весна 1943 года (АСКМ).


Осмотр трофейной матчасти перед её эвакуацией в тыл. Район Сталинграда, начало 1943 года (АСКМ).


К 15 октября в составе бригады имелось 4 танка Т-34, 35 Pz. III и 11 Pz. IV, а также полностью укомплектованный мотострелковый батальон и положенные по штату артиллерию и автотранспорт. 1 ноября 1943 года на основании шифротелеграммы № 1693/Ш командующего бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта она передавалась в состав 33-й армии и сосредотачивалась в районе Духатино (западнее города Красный). Здесь бригада поступила в распоряжение командования 42-й стрелковой дивизии с задачей: поддержать пехоту при прорыве обороны противника.

В течение 11–13 ноября 1943 года танкисты проводили рекогносцировку, изучение переднего края обороны противника, разведку бродов и подготовку переправ через реку Россасенка. Было увязано взаимодействие с частями 42-й стрелковой дивизии, намечены «коридоры» в боевых порядках своей пехоты, доведены «объекты для атаки каждому командиру и механику-водителю танка, увязан вопрос сигналов от пехоты к танкам, от танков к артиллерии». В бою бригаду должен был поддерживать 1495-й самоходно-артиллерийский полк.

Атака немецкой обороны началось 14 ноября 1943 года в 9.30 после артиллерийской подготовки. Танки 213-й бригады (4 Т-34, 30 Pz. III и 11 Pz. IV) двигались во втором эшелоне, на удалении 200–300 метров от боевых порядков пехоты. При подходе к деревне Козьяны подорвались на минах один Pz. III и один Pz. IV. Чтобы не останавливать атаку, танки начали форсировать реку Россасенка и двигаться непосредственно за огневым валом нашей артиллерии. В результате этого, переправу удалось осуществить без потерь, но при подходе к передней траншеи противника машины наткнулись «на исключительно плотные минные поля (до 2000 мин), при попытке обхода которых подорвалось на минах T-IV — 4, T-III — 9» (перед началом атаки штаб 42-й стрелковой дивизии сообщил командованию 213-й бригады об отсутствии минных полей перед передним краем обороны). Несмотря на это, оставшиеся в строю танки обошли минные поля с севера и с юга и, уничтожая живую силу и огневые точки противника, прошли через 1, 2 и 3-ю немецкие траншеи, которые вскоре заняла подошедшая пехота 42-й дивизии. В результате, к 10.30 передний край немецкой обороны оказался прорван. Помимо подорвавшихся на минах, 213-я бригада потеряла подбитыми один Т-34, два Pz. IV и пять Pz. III. При этом танкисты уничтожили четыре немецких танка, 12 станковых пулеметов и до 200 человек пехоты.

До 17.00 подорвавшиеся на минах танки поддерживали атаку 42-й дивизии огнем с места, а также помогли отразить восемь немецких контратак силами рота — батальон пехоты, 3–5 танков или самоходных орудий. При этом одна самоходка была подбита. Вечером того же дня 213-я бригада приступила к эвакуации подбитых и подорванных танков, их ремонту, а также пополнению машин горючим и боеприпасами. Одновременно в течении ночи на 15 ноября 1943 года саперы производили разминирование и делали проходы для танков. Утром сводный танковый батальон 213-й бригады (два Т-34, три Pz. IV и семь Pz. III) атаковали две высоты, находившиеся за третьей немецкой траншеей. Однако пехота 42-й дивизии была отсечена от танков вильным артиллерийским и пулеметным огнем. В ходе боя было подбито пять танков, и наша атака захлебнулась. Несмотря на это, в течение дня танкисты отразили шесть немецких контратак, подбив при этом четыре танка противника.

Начиная с 17 ноября 213-я танковая бригада занималась эвакуацией своих боевых машин и их ремонтом. Из исправной матчасти сформировали сводную танковую роту капитана Павлова (один Pz. IV и пять Pz. III), приданную 256-й танковой бригаде. Эта рота 30 ноября — декабря участвовала в боях, поддерживая атаку своей пехоты. В результате к исходу дня 2 декабря две машины были подбиты, одна сгорела и четыре застряло в болоте. При этом в журнале боевых действий сообщалось, что «попытки их выташить при помощи KB и Т-34 не увенчались успехом».

К 24 ноября 1943 года в 213-й танковой бригады (без учета сводной роты) имелось: требовавших текущего ремонта — один Pz. III, среднего ремонта — 4 Pz. IV и 8 Pz. III, капитального — 3 Pz. IV и 7 Pz. III. Остальные машины — четыре Т-34, три Pz. IV и четырнадцать Pz. III — списали как безвозвратные потери. 14 декабря на станцию Гусино прибыло пополнение для бригады — 3 Pz. IVn 22 Pz. III. При этом сообщалось, что «три T-III не заводятся, а два завалились в кюветы по дороге Гусино-Клементьево». На следующий день со СПАМа поступило ещё четыре Pz. IV и девять Т-34. Однако все поступившие в бригаду трофейные танки «требовали тщательного осмотра и приведения в порядок», а также установки оптических приборов, чем и занимались экипажи в течение нескольких следующих дней.


Офицер Красной Армии осматривает трофейный танк Pz. IV. Владикавказ, весна 1943 года (АСКМ).


Кстати, из-за того, что бригада имела на вооружении трофейную матчасть, случались неприятности со своими частями. Так, 17 декабря во время совершения марша от Лизино к Староселье 213-ю танковую обстреляли штурмовики ИЛ-2, при этом было ранено два человека.

20 декабря бригаду придали 274-й стрелковой дивизии. В течение следующих дней танкисты готовились к атаке, вели разведку, разминировали проходы, увязывали взаимодействие с пехотой и артиллерией.

В ночь на 22 декабря 1943 года танки бригады заняли исходные позиции для атаки, которая началась утром следующего дня в 9.40. Всего в ней участвовало 34 боевых машины, действовавших в направлении Хотемля — Иванькина — Тенькова. В ходе ожесточенного боя танки 213-й бригады к 10.00 сумели прорвать передний край немецкой обороны и овладели Тенькова, потеряв при этом сгоревшими семь машин (4 Т-34, два Pz. IV (из них один с бортовым номером 26) и один Pz. III), четыре подбитыми (1 Т-34 и 3 Pz. III) и две застрявшими (Pz. III). Кроме того, несколько трофейных танков сломалось, в результате чего к 20.00 23 декабря бригада имела боеспособными 13 танков (4 Т-34, 8 Pz. III и 1 Pz. IV).


Танк Pz. III восстановленный ремонтниками 32-й стрелковой дивизии. Западный фронт, зима 1942 года (АСКМ).


На следующий день все исправные машины бригады свели в один батальон — 163-й под командованием капитана Зиновьева — так как командир 660-го батальона майор Ба-деха был ранен. Атака началась в 10.00, и «в результате ожесточенного боя танки, сломив сопротивление противника, стали продвигаться вперед, к 12.30 с боем взяли Братково, преследуя противника и расстреливая его отступающую пехоту и обозы». К 17.00 танкисты заняли деревню Иванькина, а затем вышли к железной дороге Витебск — Смоленск. Свои потери к исходу дня составили две машины сгоревших (Т-34 и Pz. III, бортовой номер 39), ещё три Pz. III (бортовые номера 32, 41 и 42). Командир 36-го стрелкового корпуса генерал-майор Олешев (этому корпусу была придана 213-я танковая бригада) «был удовлетворен действиями танкистов и приказал представить все экипажи к правительственным наградам».

25–26 декабря 1943 года бригада продолжала наступление, при этом противник медленно отходил за р. Лососина. К исходу второго дня, когда танкисты взяли деревни Лобаны и Зазыбы, в строю остаюсь пять машин — два Т-34 и три Pz. III, безвозвратные потери составили 13 танков (пять Т-34 и восемь Pz. III), ещё семь застряли в болоте (два Т-34, Pz. IV и четыре Pz. III), а два попали в воронки (Т-34 и Pz. III).

27–29 декабря бригада продолжала боевые действия в районе Дрибино, при этом три Т-34 и два Pz. III попали в противотанковую засаду. В ходе боя сгорели все Т-34 и один Pz. III, из их экипажей осталось семь человек, остальные убиты и ранены. Ответным огнем танкистов было уничтожено четыре орудия и самоходка противника.

В результате боев к 31 декабря 1943 года в 213-й танковой бригаде осталось боеспособными всего две машины — Pz. IV и Pz. III. К 6 января 1944 года часть отвели в Ста-роселье для пополнения и восстановления матчасти, а спустя три дня в ней уже имелось четыре Т-34, пять Pz. IV и 15 Pz. III, при этом в документах сообщалось, что все трофейные машины требовали заводского ремонта.

20 января 1944 года бригада получила 12 Pz. IV, прибывших с рембазы № 8 в Казани. Однако выяснилось, что большинство прибывших машин требовали ремонта, поэтому по распоряжению командующего бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта генерал-лейтенанта А. Г. Родина началось «расследование причин прибытия неисправных танков T-IV».


Советские танкисты получают трофейное самоходное орудие StuG III. Центральный фронт, август 1943 года (РГАКФД).


К 26 января 1944 года в 213-й бригаде числилось по списку 26 боевых машин (Т-34, 14 Pz. IV и 11 Pz. III), из которых исправными были только четыре Pz. IV, а остальные танки требовали текущего и среднего ремонта. В тот же день 213-й танковой бригаде вручили Красное знамя, при этом как сообщалось в журнале боевых действий, на торжественном построении «танкисты были одеты в синие комбинезону, а мотострелковый батальон — в маскхалатах».

К 8 февраля 1944 года в бригаде осталось всего Т-34 и 11 Pz. IV, которые готовили к отправке на заводы для ремонта. Ещё семь Pz. IV к этому времени передали в состав 23-й гвардейской танковой бригады. А спустя две недели 213-я танковая бригада начала перевооружение отечественной матчастью.

Довольно интересное свидетельство об эксплуатации трофейного немецкого танка Pz. IV оставил ветеран Великой Отечественной войны Рем Уланов. По воспоминаниям, в январе 1944 года, после госпиталя, он попал в 26-ю отдельную роту охраны штаба 13-й армии:

«Там меня посадили на единственный в роте трофейный танк Pz. IV. Попробовав его на ходу и проехав несколько десятков километров, я мог оценить его ходовые качества и удобство управления. Они были хуже, чем у СУ-76 (до этого Р. Уланов был механиком-водителем на этой самоходке — Прим. автора).

Огромная семискоростная коробка передач, располагавшаяся справа от водителя, утомляла жаром, воем и непривычными запахами. Подвеска танка была жестче, чем у СУ-76. Шум и вибрация от мотора „Майбах“ вызывала головную боль. Танк пожирал огромное количество бензина. Десятки ведер его нужно было заливать через неудобную воронку. Вернувшийся прежний механик стал настойчиво добиваться, чтобы его посалили на старое место. Против меня он стал плести интриги: дескать, Уланов ленив, много спит, машина грязная и вообще личность подозрительная. И добился своего. Место это было тепленькое: штаб армии ближе двадцати километров к переднему краю не приближался, а в танке было не более пяти снарядов. И тогда меня пересадили на броневичок БА-64».



Немецкая бронетехника (броневик Sd.Kfz. 231, танки Pz. III Ausf. L и Pz. IV Ausf.F2), захваченные в полной исправности под Моздоком. 1943 год (АСКМ).


С появлением у немцев новых танков Pz. V «Пантера» и Pz. VI «Тигр» появились первые донесения об их использовании в частях Красной Армии. Правда, таких эпизодов сравнительно немного и этому есть объяснение. Новые немецкие танки, имея высокие боевые характеристики, в то же время являлись значительно более сложными по устройству и эксплуатации, чем Pz. II, III, IV или 38(t). Поэтому их использование являлось значительно более сложным делом, требовавшим к тому же соответствующей ремонтной базы. Естественно, советские танкисты не обладали необходимым опытом эксплуатации таких сложных боевых машин. Поэтому часто, захватив совершенно исправные немецкие танки, наши танкисты ломали их в первые часы эксплуатации и не могли затем починить из-за отсутствия необходимых запасных частей, инструмента и опыта ремонта подобных машин. Однако в отдельных частях эти танки использовались в боях.

Как известно, новые немецкие танки Pz. V «Пантера» впервые были использованы на южном фасе Курской дуги в июле 1943 года. А уже осенью 1943 года одна захваченная «Пантера» непродолжительное время использовалась танкистами 59-го отдельного танкового полка. По воспоминаниям ветеранов, «во время боев, когда наши танки шли в атаку основной огонь немецкой артиллерии велся по трофейной „Пантере“».

Следует отметить, что больше всего в «Пантере» наших танкистов привлекало вооружение: баллистические данные 75-мм орудия KwK 42 позволяли подбивать немецкие танки на дистанциях, недоступных ни одной советской танковой и противотанковой пушке того времени. В начале 1944 года в главном бронетанковом управлении Красной Армии (ГБТУ КА) рассматривался вопрос об использовании исправных трофейных «Пантер» в качестве истребителей танков. В это же время издается «Краткое руководство по использованию трофейного танка T-V („Пантера“)». Тем не менее, «Пантера» в Красной Армии не прижилась. Например, 13 сентября 1944 года штаб 4-й гвардейской танковой армии докладывал в ГБТУ КА:

«Указанные танки являются сложными в эксплуатации и ремонте. Запасные части к ним отсутствуют, что не позволяет осуществлять их плановое обслуживание. Для питания танков необходимо предусмотреть бесперебойную поставку в части авиабензина высокого качества.

Кроме того, в армии имеются большие проблемы с боеприпасами для немецкой 75-мм танковой пушки обр. 1942 г. (речь идет о KwK 42. — Прим. автора), так как боеприпасы от пушки обр. 1940 г. (РаК-40 — Прим. автора) непригодны для использования их в танке „Пантера“. Считаем, что для проведения скрытых наступательных операций более пригодным является немецкий танк типа Pz. IV, имеющий более простое устройство, легкий в эксплуатации и ремонте, а также широко распространенный в немецкой армии».

Тем не менее, в ряде случаев трофейные «Пантеры» действовали довольно успешно.

В январе 1944 года, в боях на подступах к Житомиру, частями 3-й гвардейской танковой армии было захвачено значительное количество поврежденных немецких танков. По распоряжению заместителя командующего армией по технической части генерал-майора Ю. Соловьева в 41 и 148-м отдельных ремонтно-восстановительных батальонах создали по одному взводу из наиболее опытных ремонтников, которые в короткий срок восстановили четыре танка Pz.1V и один Pz. V «Пантера». Через несколько дней, в бою в районе Жеребки, экипаж советской «Пантеры» подбил танк «Тигр».

Так, в августе 1944 года рота гвардии лейтенанта Сотникова в боях под Варшавой успешно использовала три таких машины.

Трофейные «Пантеры» использовались в Красной Армии вплоть до конца войны, в основном эпизодически и в небольших количествах. Например, во время отражения немецкого наступления в районе озера Балатон в марте 1945 года, 991-й самоходно-артиллерийский полк подполковника Гордеева (46-я армия 3-го Украинского фронта) имел в своем составе 16 СУ-76 и 3 трофейных «Пантеры».


Ремонт трофейного танка Pz. III Ausf. N на поле боя. Брянский фронт, август 1943 года (АСКМ).


Видимо, первой частью Красной Армии, использовавшей трофейные «Тигры», стала 28-я гвардейская танковая бригада (39-я армия, Белорусский фронт). 27 декабря 1943 года во время атаки «тигров» 501-го батмьона у деревни Синявки, одна из машин застряла в воронке и была покинута экипажем. Танкисты 28-й гвардейской танковой бригады сумели вытащить «Тигр» и привезти его в свое расположение. Машина оказалась совершенно исправной, и командование бригады решило использовать его в боях. В «Журнале боевых действий 28-й гвардейской танковой бригады» об этом сказано следующее:

«28.12.43 г. С поля боя приведен в полной исправности захваченный танк „Тигр“. Командиром бригады назначен экипаж танка Т-6 в составе: командир танка трижды орденоносец гвардии лейтенант Ревякин, механик-водитель гвардии старшина Килевник, командир орудия гвардии старшина Илашевский, командир башни гвардии старшина Кодиков, стрелок-радист гвардии сержант Акулов. Экипаж в течение двух суток освоил танк. Кресты были закрашены, вместо них на башне нарисовали две звезды и написали „Тигр“.

29.12.43 г. В районе боев ведутся работы по восстановлению захваченного у противника самоходного орудия.

31.12.43 г. в бригаде по списку: KB — 1, Т-34 — 33 (безвозвратно потеряно 17, требует ремонта — 9), Т-70 — 24 (безвозвратно потеряно 17, требует ремонта 2), „Тигр“ — 1, „Артштурм“ — 1, СУ-122 — 1».

Первый бой трофейный танк провёл 5 января 1944 года, когда совместно с семью Т-34, пятью Т-70 и СУ-122 атаковали узел обороны противника в деревне Синявки. Деревня была взята, и до 7 января наши танкисты отбивали атаки противника. В ходе трехдневных боев 28-я гвардейская бригада уничтожила 5 противотанковых орудий, 18 пулеметов, танк и самоходку. Свои потери составили СУ-122 (сгорела) и один подбитый Т-34. кроме того, из-за технических неисправностей вышел из строя Pz. VI:

«Трофейный танк Т-6 „Тигр“ нуждается в среднем ремонте. Вопрос о его восстановлении осложняется отсутствием запасных частей. Эвакуация его требует армейских средств».

То, что 28-й гвардейской танковой бригады использовали именно «Тиф», (а, например, не Pz. IV), подтверждается документами. Кстати, упоминаемый выше трофейный «Артштурм» на самом деле был 88-мм самоходкой «Насхорн» (на базе Pz. IV). Об этом можно узнать из следующей записи «Журнала боевых действий»:

«21.01.44 г. Боеготовы: 5 Т-34, 5 Т-70, 1 Т-6 „Тигр“ и самоходное орудие „Артштурм“, захваченное у противника и восстановленное силами роты технического обеспечения бригады. Обеспеченность боеприпасами:

76-мм — 5,5 боекомплектов;

45-мм — 5,5 боекомплектов;

88-мм для „Тигра“ — 4 боекомплекта;

88-мм для „Артштурма“ — 1 боекомплект».

Таким образом, по калибру орудий видно, что в 28-й гвардейской бригаде действительно имелся «Тигр» и «Насхорн» (на тот период никаких других самоходок калибра 88-мм у немцев не было).


Танк Pz.lV Ausf Н, захваченный советскими войсками у 9-й танковой дивизии вермахта западнее Орла. Июнь 1943 года (АСКМ).


Позднее 28-й гвардейской танковой бригадой был захвачен еще один «Тигр» (сведениями о том, где и когда это произошло, автор не располагает): по состоянию на 27 июля 1944 года она имела в своём составе 47 танков: 32 Т-34, 13 Т-70, 4 СУ-122, 4 СУ-76 и 2 Pz. VI «Тигр». Эта техника с успехом участвовала в операции «Багратион», изгоняя с территории Белоруссии бывших хозяев советских «тигров». По состоянию на 6 октября 1944 года в 28-й гвардейской танковой бригаде было 65 танков Т-34 и один Pz. VI «Тигр».

Один трофейный «Тигр» имелся и в составе частей 48-й армии 1-го Белорусского фронта. 25 августа 1944 года член Военного совета армии генерал-майор Истомин докладывал в штаб фронта: «В данное время из танков у нас действует всего только пять СУ-76, четыре ИСУ-122 и один трофейный танк „Тигр“». Известно, что Pz. VI входил в состав 713-го самоходно-артиллерийского полка (СУ-76), и по состоянию на 1 октября 1944 года требовал среднего ремонта.


Разведчики на танках Т-60 и Pz. III получают боевую задачу. Действующая Армия, декабрь 1943 года (РГАКФД).


Но в большинстве случаев захваченные «тигры» не успевали доехать до линии фронта. Так, 21 августа 1944 года в местечке Конюхив. 5-я гвардейская танковая бригада 4-го Украинского фронта отремонтировала два «артштурма» (StuG 40) и один Pz. VI «Тигр». Из этих машин сформировали роту трофейных танков. По донесению командира роты, «все машины не имеют оптических приборов, а „артштурмы“ не укомплектованы вентиляционными ремнями». 7–8 сентября бригада, имевшая 23 Т-34, 47 Т-70, два тягача Т-34, два StuG 40, один «Тигр», четыре БА-64 и три БТР «Скаут» совершила марш, выдвигаясь к линии фронта. Во время марша «по техническим неисправностям были оставлены в местечке Дольны один „Артштурм“ и „Тигр“». Позднее «Артштурм» был отремонтирован, а «Тигр» пришлось бросить.

Кроме немецких танков, советским войскам доставались машины их союзников. Так, в августе 1944 года в районе Станислава части 18-й армии 4-го Украинского фронта разгромили 2-ю танковую дивизию венгров, захватив при этом много различной техники. Готовясь к предстоящим боям в Карпатах, командование армии решило использовать доставшиеся трофеи. 9 сентября 1944 года приказом № 0352 по войскам 18-й армии, был сформирован «Отдельный армейский батальон трофейных танков»:

«В результате проведенной операции танковый парк армии обогатился трофейными машинами, требующими восстановления армейскими ремонтными средствами. Ремонт боевых машин, в основном, закончен, танки готовы вступить в строй.

Приказываю:

1. Командующему бронетанковыми и механизированными войсками 18-й армии гв. полковнику Серову сформировать отдельный армейский батальон трофейных танков (на 32 машины).

2. Батальон содержать:

а) офицерский состав (40 человек) — за счёт резерва офицерского состава армии;

б) сержантский (138 человек) и рядовой (28 человек) состав — за счет 239-го армейскою запасного стрелкового полка.

Зачислить батальон на все виды довольствия.

3. Гв. полковнику Серову организовать в батальоне боевую учебу с учетом подготовки к боевым действиям в горной местности.

Командующий войсками 18-й армии генерал-лейтенант Журавлев.

Начальник штаба генерал-майор Брилев.

Член Военного совета генерал-майор Колонии».

Согласно утверждённого временного штата, батальон состоял из трёх рот (по три взвода в каждой), взвода технического обслуживания, хозяйственного отделения и пункта медицинской помощи. Кроме танков, батальону придавались одна легковая машина, два мотоцикла, пятнадцать грузовиков, ремонтная летучка и две автоцистерны. К сожалению, не удалось установить фамилию командира батальона. Известно только, что заместителем командира был капитан Р. Коваль, а политруком — капитан И. Касаев.


Экипаж трофейной самоходки Marder II (слева направо): командир старший лейтенант В. Михалев, механик-водитель И. Локтионов, радист И. Тугушев у своей боевой машины. 3-й Украинский фронт, 1944 год (ЦМВС).


Небезынтересно привести выдержки из «Доклада об использовании трофейных танков в условиях горно-лесистой местности» (доклад датирован 11 ноября 1944 года и подписан начальником штаба бронетанковых и механизированных войск 18-й армии гвардии подполковником Боронным):

«„Туран“ I и II относятся к типу средних танков с двигателем в 260 л. с, в работе бесперебоен. Для нормальной работы в движении необходим прогрев двигателя на месте 15–20 минут в холодный период. 40-мм и 75-мм пушки аналогичны по устройству и безотказны в работе, с большой точностью стрельбы. Пулеметы по устройству сложны, но работают хорошо. Имелись случаи задержек в работе вследствие неполной освоенности экипажами. Ходовая часть по типу Т-26, вынослива. Управление при поворотах рычагами, торможение сжатым воздухом, коробка перемены передач пневматическая, переключается сжатым воздухом. Для замены КПП необходимо её вытаскивать вместе с мотором, что усложняет ремонт. Управление танком в движении легкое, но большой радиус поворота снижает маневренность.

„Толди“ I и II относятся к типу легких с двигателем „Ганс“ 155 л.с. Вооружены 20-мм или 40-мм пушками и одним пулемётом. Танки быстроходны, легко управляемы. Поворот осуществляется рулевым колесом по типу танков БТ (при снятых гусеницах).

СУ „Зриньи“ имеет на вооружении 105-мм гаубицу. Боевое отделение закрытое, по габаритам — малое. Машина быстроходная, чем обеспечивается малая уязвимость в бою.

„Нимрод“ имеет 40-мм пятизарядную автоматическую пушку. СУ имеет очень хорошие боевые качества, используется для борьбы с танками и зенитными целями.

Трофейные танки по боевым качествам наиболее пригодны для сопровождения пехоты, для борьбы с танками малоэффективны. По своему техническому состоянию и габаритам в горах и по узким дорогам имеют хорошую проходимость.

Броня трофейных танков легко пробивается орудиями всех калибров. От 37-мм ПТО разрушение производится незначительное, и танки подлежат восстановлению, а в остальных случаях попадание снарядов средних и больших калибров производят значительные разрушения, вплоть до полного выхода танка из строя. От попадания снаряда-ракеты из метательного аппарата (видимо, речь идёт о реактивных противотанковых средствах „Фаустпатрон“ и „Панцершрек“ — Прим. автора) и других кумулятивных снарядов, танки загораются.

Личный состав 1-й танковой роты в течение месяца занимался изучением матчасти, боевых характеристик танков, вождением и боевой стрельбой. В результате хорошей подготовки водительского состава 1-я танковая рота совершила марши по труднопроходимым дорогам горно-лесистой местности, пройдя 800 километров с небольшим количеством отставших по техническим неисправностям машин.

Личный состав 2-й и 3-й танковых рот, прибывший из г. Горький, на третий день был посажен на танки без должной подготовки водительского состава из-за отсутствия времени на изучение матчасти и трофейных машин. В дальнейшем 2-я и 3-я роты имели гораздо больше технических неисправностей и отставших танков. Например, пять танков, оставленных в Гюлехово, до сих пор не прибыли в батальон (г. Ужгород). В боях от Нижне-Верецке до Ужгорода в основном действовали танки 1-й роты».

Впервые батальон был введен в бой 15 сентября 1944 года. Ввиду ограниченной проходимости горних дорог, он использовался «группами по 3–4 машины как подвижное огневое средство в боевых порядках пехоты». Из-за отсутствия обходных путей, танки действовали колонной с дистанцией между собой 50–200 м, тем самим подвергая себя фланговому огню. В отдельных случаях они использовались практически без пехотного прикрытия, имея до 10 человек десанта на 5–7 машин. Например, в районе станции Оса, действуя без пехотной поддержки и не имея возможности обойти противника с флангов, танкисты два раза ходили в атаку, потеряв два танка подбитыми и один сгоревшим, но задачу выполнить не смогли. Только после прохождения горных перевалов и выхода в Закарпатье, машины получили возможность для маневра, в результате чего сыграли большую помощь пехоте. Так, совместно с пехотой, они овладели Свалова, а 26 октября 1944 года первыми ворвались в город Мукачево.


Танк Рz. IV отдельной роты трофейных танков направляется на ремонт на завод им. Сталина. Таганрог, сентябрь 1943 года (АСКМ).


13 ноября 1944 года остатки батальона (13 машин) были переданы 5-й гвардейской танковой бригаде:

«Во исполнение приказа командующего БТ и MB 18-й армии принят батальон трофейных танков, сосредоточенный: на южной окраине Нижней Нзмецке — три танка и тылы батальона, четыре танка в Ужгороде (три не заводятся и один требует среднего ремонта) и шесть танков находятся в бою за Тарновце».

К сожалению, разбивки танков по маркам нет. Известно только, что 14 ноября в бою участвовало пять «туранов» и две САУ «Зриньи», а 20 ноября — три «турана» и один «Тодди».

Следует отметить, что кроме венгерских танков, в составе 5-й гвардейской танковой бригады имелось два трофейных «артштурма» (StuG 40), которые советские танкисты с успехом использовали с сентября 1944 тогда. По состоянию на 1 января 1945 года в бригаде еще имелось три «турана», один «Толди», одна САУ «Зриньи» и один «Артштурм». Но вся эта техника требовала ремонта.

Помимо танков и самоходок, части Красной Армии использовали и трофейные бронетранспортёры. Например, в ноябре 1943 года, в боях под Фастовом, 53-я гвардейская танковая бригада захватила 26 исправных немецких бронетранспортеров. Они были включены в состав мотострелкового батальона бригады, и часть из них использовалась вплоть до конца войны.

Трофейная немецкая бронетехника использовалась и в последние месяцы Великой Отечественной войны. В первую очередь это было связано с большими потерями в танках в некоторых операциях, например, у озера Балатон под Будапештом. Дело в том, что после боев января-февраля 1945 года части 3-го Украинского фронта имели небольшое количество боеспособных боевых машин. А наносившая контрудар 6-я танковая армия СС, напротив, имела около тысячи танков и САУ.


Сержант М. Рощин захватил исправную самоходку «Мардер» III и использовал её в боях против ненцев. Орловское направление, 1943 год (ЦМВС).


Для пополнения танкового парка, ко 2 марта 1945 года 3-й подвижный танкоремонтный завод 3-го Украинского фронта восстановил 20 немецких танков и самоходок, которые укомплектовали экипажами 22-го учебного танкового полка: «В районе Будалок с экипажами проводятся занятия по вождению, стрельбе и правилам эксплуатации».

7 марта 15 из них направили на укомплектование 366-го гвардейского самоходно-артиллерийского полка 4-й гвардейской армии. Из них прибыло: 5 СУ-150 («Хуммель»), 1 СУ-105 («Веспе») и 2 СУ-75, остальные отстали в пут из-за технических неисправностей. На следующий день в строю уже имелось 7 САУ «Хуммель», 2 «Веспе», 4 СУ-75 и 2 танка Pz. V «Пантера». К 16 марта 1945 года полк имел уже 15 трофейных самоходок, 2 «пантеры» и один Pz. IV. Кроме того, на то же время в составе армии имелась трофейная бронетехника в составе 44-го (одна САУ «Веспе») и 85-го (одна «Пантера») отдельных самоходно-артиллерийских дивизионов.

В сентябре 1944 года по инициативе управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками 40-й армии (2-й Украинский фронт) при активной поддержке военного совета начались работы по созданию танковой группы, оснащенной трофейной матчастью. Однако к ремонту техники сумели приступить лишь в феврале 1945 года.

Для ускорения работ по приведению в порядок трофейной матчасти управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками 2-го Украинского фронта из состава 43-го отдельного ремонтно-восстановительного батальона (ОРВБ) выделило две бригады с ремонтными летучками, тот же батальон занимался изготовлением необходимых запчастей.

Немецкую бронетехнику трофейщики тракторами свозили в город Зворин, где ремонтники и мобилизованные гражданские специалисты занимались дефектовкой машин и приведением их в порядок. Наибольший объем работ провел прикомандированный из 43-го ОРВБ взвод старшего лейтенанта Краснова.


Трофейный немецкий бронетранспортёр Sd.Kfz.251, переделанный советскими танкистами в ремонтную машину. 1944 год (МС).


Первый взвод отдельной группы трофейных танков — пять Pz. IV под командованием капитана Рудницкого — убыл на фронт 9 апреля 1945 года и был прикомандирован 1-му армейскому штурмовому батальону, ведущему бои за город Тренчин. В ночь на 10 апреля танки неожиданно атаковали город с юга, и на плечах отступающего противника ворвались на его улицы. Немцы не ожидали применения танков на этом участке, поэтому успех был полным, и Тренчин взяли без больших потерь. В этом бою танкисты уничтожили семь пулеметных точек, три наблюдательных пункта и много живой силы противника.

На следующий день танки со взводом румынских автоматчиков атаковали деревню Добра. При этом выстрелом из «Фаустпатрона» машина старшего сержанта Ярославцева была подожжена, но экипаж продолжал вести огонь и погиб.

В течение следующих дней на противогазном заводе в городе Нове Место организовали базу по восстановлению трофейной матчасти, и к 25 апреля усилиями ремонтников ввели в строй 8 бронеединиц. Танковую группу, командиром которой назначили майора Бабина, придали 240-й стрелковой дивизии, ведущей бои в районе Коритна. Танкисты получили задачу: «Поддержать наступающий 2-й штурмовой батальон, овладеть деревней Коритна и выйти на подступа к деревне Нивниц».

Так как действовать предстояло в условиях горной местности, командир группы вместе со всеми командирами танков и механиками-водителями провели рекогносцировку предстоящего района действий. 26 апреля 1945 года в 6 часов утра «танки были выведены из деревни Страни, и медленно карабкаясь на гору, шли для выполнения боевой задачи». В 7.15 после артподготовки шесть машин вышли к переднему краю, ведя огонь по оборонительным сооружениям противника. Немцы не ожидали появления танков, у них отсутствовали противотанковые средства, в результате чего Коритна была очищена от противника в течение 13 минут, при этом танкисты уничтожили пять пулеметных точек, минометную батарею и до 120 солдат и офицеров.

Перераспределив снаряды и развернувшись в линию машины, развернувшись в линию, стали преследовать отступающих немцев в направлении деревни Нивниц, и до подхода к ней огнем с коротких остановок расстреляли церковь и несколько высоких зданий, уничтожив наблюдателей и лишив противника возможности корректировать огонь артбатарей. стоящих на северной окраине Нивница. Сначала танки атаковали юго-восточную окраину деревни, дав возможность нашей пехоте закрепиться и вступить в уличный бой, а затем, совершив маневр, атаковали с другой стороны. Самоходка капитана Рудницкого и танк Pz. IV (бортовой № 12) старшего сержанта Порамошкина, проскочив деревню, вышли на её северную и восточную окраину, и дерзкой атакой заставили замолчать немецкие артбатареи.

Попытки противника контратаковать с северо-запада огнем танков были отбиты. Всего в бою за Нивниц танкисты уничтожили два наблюдательных пункта, шесть пулеметных точек, до 150 солдат и офицеров, захватили две артбатареи, артиллерийский обоз и до 100 пленных. Командир группы майор Бабин предложил немедленно атаковать город Угорски Брод и с хода овладеть им. Однако общевойсковые командиры, «мотивируя отсутствием приказа, отставанием артиллерии, минометов и пулеметов, всячески задерживали наступление, чем дали возможность беспрепятственно отступить противнику, закрепиться на южной окраине города, заминировать дорогу и мосты через канал, проходящий через южную окраину Урорски Брод».


Солдаты Красной Армии на трофейном бронетранспортере Sd.Kfz.251 вступают в освобожденный Минск. Лето 1944 года. Немецкий номер на переднем листе корпуса закрашен (РГАКФД).


Трофейная самоходная установка «Мардер» II на параде партизанских частей в освобождённом Минске. Июль 1944 года (АСКМ).


В результате, когда в 17.00 поступил приказ на взятие города и танки в колонне вышли к его окраине, перед головной машиной взорвали мост, и танкисты вынуждены были поддерживать пехоту огнем с места. Вскоре удалось найти заминированный мост западнее Угорски Брод, разминировать его и переправить машины на другой берег. Видя бесполезность сопротивления, немцы оставили город и отошли на Тешев и Хавржице, потеряв бронетранспортёр, более 50 автомашин, конный обоз и до 300 солдат и офицеров. Всего за 12 часов боя наши войска прошли 20 километров, а танки — около 60 (с учетом маневров).

28 апреля три машины танковой группы в районе деревни Тешев нарвались на танковую засаду противника, потеряв при этом одну самоходку, три члена экипажа которой сгорели.

Ожесточенные бои шли 29–30 апреля у деревни Пракшица, где немцы поставили в засады четыре самоходки, которые, пользуясь узким проходом, не давали возможности продвинуться вперед частям 133-й стрелковой дивизии. В результате двухдневных упорных боев и отсутствия возможности обхода, танковая группа потеряла две машины, четырех человек убитыми и троих ранеными. Ответным огнем было уничтожено самоходное орудие и шесть пулеметных гнезд противника.

Приданная штурмовой группе полковника Бакуева танковая группа 30 апреля — 2 мая действовала севернее Угорски Брод, заняв несколько деревень и город Злин. В боях за эти населенные пункты, которые велись не только днем, но и ночью, танкисты уничтожили две самоходки, восемь пулеметных точек, тягач с орудием, четыре автомашины и до 120 солдат и офицеров, подавили огонь двух миномётных батарей. Здесь «экипаж машины № 13 старшего сержанта Сарсацкого проявил исключительное геройство, ворвавшись в группу немецких солдат, и в упор расстрелял 16 немцев, а 4 человека из десанта автоматчиков, посаженного на танк, спешились и гранатами уничтожили 4 истребителей танков».

5 мая 1945 года по приказу командующего 40-й армией танковая группа перебрасывается под Вышков. Марш для изношенных трофейных машин по узким горным дорогам оказался «также тяжёл, как и напряжённый бой», но экипажи с успехом с этим справились. Вечером 7 мая группа получила задачу «поддержать наступление 232-й стрелковой дивизии и овладеть деревней Рыхтаржов и лесом восточнее ее». Проведя рекогносцировку, 8 мая 1945 года в 12.20 три танка под командованием майора Бабина атаковали лес северо-западнее деревни Льгота, в течение 15 минут очистили опушку и «ввели пехоту в лес, а затем, развернувшись, на юго-восток перешли в атаку на Рыхтаржов». Ворвавшись на восточную окраину, танкисты столкнулись с двумя немецкими самоходками, одну из которых удалось загнать в тупик к обрыву горы и его немцы оставили в исправном состоянии, а вторая развернулась и ушла обратно. В бою за эту деревню было уничтожено восемь огневых точек, два миномета, до 70 солдат, захвачена самоходка, четыре автомашины и 27 пленных. Таким образом, трофейные немецкие танки участвовали в Великой Отечественной войне до последнего дня.

В заключении доклада о действиях танковой группы командующий бронетанковыми и механизированными войсками 40-й армии гвардии полковник Мельников писал следующее:

«1. Несмотря на слабое техническое состояние танков, действие их в условиях горной местности мелкими группами дало исключительный эффект.

2. В горной местности, вследствие ограниченности дорог, часто танки отрываются от артиллерии и поддержки пехоты вперед, поэтому обеспечение действующих танков боеприпасами имеет чрезвычайно важное значение. Полезно с этой целью для своевременного обеспечения боеприпасами использовать мотоциклы».

Теперь два слова о составе танковой группы. Так, по состоянию на 28 марта 1945 года в ней имелось два Pz. IV и три СУ-75 (один StuG 42, на какой базе две других неизвестно), на 14 апреля — восемь Pz. IV и три СУ-75. Четыре машины были потеряны в боях (три танка и самоходка). Отдельная танковая группа трофейных танков 40-й армии к моменту окончания войны имела 9 офицеров, 47 сержантов и 26 рядовых, из них награждено за время боев на трофейной матчасти 7 офицеров, 38 сержантов и 13 рядовых, погибло в бою 10 и ранено 11 человек.

Использование трофейной бронетехники частями Красной Армии продолжалось и после окончания Великой Отечественной войны. Так, в мае 1945 года фронты получили распоряжение о взятии на учёт всех трофейных бронеединиц, а также выяснения их технического состояния. Например, в полосе 40-й армии 2-го Украинского фронта в период с 10 по 29 мая было обнаружено «140 танков, артсамоходов, бронетранспортеров и бронеавтомобилей», из которых 65 эвакуировали для ремонта (см. таблицу).


Сведения о трофейной бронетехнике в полосе 40-й армии по состоянию на 29 мая 1945 года
Тип машин Всего Из них подлежит восстановлению Требуют среднего ремонта Требуют капитального ремонта
«Тигр» 3
«Пантера» 7
Т-4 6 4 3 1
Т-3 16
СУ-88 на базе Т-4 4 1 1
СУ-75 на базе Т-3 7 5 4 1
СУ-75 на базе «Прага» 35 22 10 2
Бронетранспортёров 57 32 22 7
Бронеавтомобилей 5 29 3 1
ВСЕГО 140 65 42 13

На 15 мая 1945 года по объединениям 2-го Украинского фронта количество трофеев было следующим:

«По 9-й гвардейской армии — захвачено всех танков 215, из них 2 ед. Т-6 („Королевский тигр“) требуют среднего ремонта, 2 ед. СУ Т-3 требуют текущего ремонта. Из числа захваченных 192 БТР 11 исправны, 7 требуют ремонта. Состояние остальных выясняется.

По 6-й гвардейской танковой армии — захвачено 47 танков, 16 САУ, 47 БТР. Состояние выясняется.

По 53-й армии — обнаружено 30 танков и САУ и 70 БТР, состояние выясняется.

По 1-й гвардейской конно-механизированной группе — количество и состояние трофейных танков не установлено, так как производится эвакуация танков на танко-ремонтный завод немцев в Яновице».

Трофейную матчасть планировалось использовать для учебных целей, поэтому большую часть исправной немецкой бронетехники предполагалось передать танковым армиям и корпусам. Например, 5 июня 1945 года Маршал Советского Союза Конев приказал имеющиеся в полосе 40-й армии 30 трофейных отремонтированных бронеединиц, находящихся в Нове Место и Здирец, передать 3-й гвардейской танковой армии «для использования при боевой подготовке». Процесс передачи планировалось завершить не позднее 12 июня.

Количество немецкой бронетехники, имевшееся в частях Красной Армии после окончания войны можно узнать из приведенных ниже таблиц. Эксплуатация этой трофейной матчасти продолжалась в советских вооруженных силах до весны 1946 года. По мере того, как танки и самоходки выходили из строя, а запчасти к ним заканчивались, немецкая бронетехника списывалась. Часть машин использовалась на полигонах в качестве мишеней.


Сведения о наличии трофейной бронетехники в Красной Армии на 16 июня 1945 года
Фронт Pz. VI Pz. V Pz. IV Pz. III Pz. I, Pz. II СУ-150 СУ-105 СУ-88 СУ-75 Прочие САУ Всего танков и САУ Бронетранспортёры Бронеавтомобили Тягачи Мотоциклы
1-й Белорусский* Всего 39 11 2 9 7415 135 270
Из них исправно 13 2 2 59 32
Требует ремонта 26 11 7 103
Не годных к восстановлению
2-й Белорусский* Всего 3 2 12 1 1 12 255
Из них исправно 1
Требует ремонта 3 2 11 1 1 12 44
Не годных к восстановлению 211
1-й Украинский* Всего 11 27 47 52 17 118 45 317 62 8 23 43
Из них исправно 5 18 9 1 20 2 55 5 1 31
Требует ремонта 1 17 15 34 8 93 19 187 34 2 6 5
Не годных к восстановлению 5 10 14 9 8 5 24 75 23 5 17 7

Сведения о наличии трофейной бронетехники в Красной Армии на 16 июня 1945 года
Фронт Pz. VI Pz. V Pz. IV Pz. III Pz. I, Pz. II СУ-150 СУ-105 СУ-88 СУ-75 Прочие САУ Всего танков и САУ Бронетранспортёры Бронеавтомобили Тягачи Мотоциклы
2-й Украинский * Всего 27 122 79 49 23 30 2 4 158 81 575 148 17 538 25
Из них исправно 9 16 13 2 5 56 101
Требует ремонта 24 27 10 11 2 12 2 4 38 63 193 374 17 326 25
Не годных к восстановлению 3 86 53 25 19 13 64 18 281 III 212
3-й Украинский * Всего ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? 319 ? ? ? ?
Из них исправно 36 84 3 6 1 28 158 ? ? ? ?
Требует ремонта ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? 56 ? ? ? ?
Не годных к восстановлению ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ?
Курляндская группа* Всего 15 35 41 12 2 18 19 9 323 474 279 5 24 356
Из них исправно 7 5 26 3 1 4 102 148 166 5 II
Требует ремонта 8 26 15 8 2 17 15 9 193 293 113 5 19 325
Не годных к восстановлению 4 1 28 33 20

* По остальным фронтам на эту дату сведения не поступали


Сведения о наличии трофейной бронетехники в Красной Армии на 20 июля 1945 года
Фронт Pz. VI Pz. V Pz. IV Pz. III Pz. II Pz. I 38(t) Всего танков САУ на базе Pz. IV
Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта
Ленинградский 7 8 5 26 26 15 3 7 7 1 41 64 7 46
3-й Белоpусский 5 7 4 4 1 21
Северная группа войск* 3 2 1 11 4 1 20
Группа войск в Германии ** 13 26 11 2 15 37
Центральная группа войск*** 5 1 17 18 15 9 34 1 8 33 75 6 10
Южная группа **** 36 84 3 123
4-м Украинский фронт 2 9 9 16 10 13 11 2 2 10 2 50 36 2
Всего 12 14 63 83 114 60 31 67 3 23 2 10 4 263 253 15 56

Сведения о наличии трофейной бронетехники в Красной Армии на 20 июля 1945 года
Фронт StuG III (на базе Pz. III) САУ на базе Pz. II САУ «Хуммель» StuH 42 СУ-88 СУ-75 «Прага» СУ-38 (на базе 38(t)) Всего САУ ИТОГО
Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта Исправно Требует ремонта
Ленинградский 84 135 5 1 19 4 17 8 12 108 230 143 294
3-й Белорусский 7 1 25 1 34 55
Северная группа войск* 12 1 1 6 1 21 1 41
Группа войск в Германии ** 2 7 15 59 17 66 32 103
Центральная группа войск*** 3 17 20 93 13 29 133 62 208
Южная группа войск**** 6 1 1 28 36 159
4-м Украинский фронт 13 26 2 5 12 1 1 56 38 1 80 77 130 113
Всего 100 190 2 6 12 31 6 25 3 9 119 229 13 15 270 561 533 814

* Бывший 2-й Белорусский фронт

** Бывший 1-й Белорусский фронт

*** Бывший 1-й Украинский фронт

**** Бывший 3-й Украинский фронт


Самоходки на трофейных шасси

В начале 1942 года при оставшемся в Москве филиале ОКБ-16 техническим советом наркомата вооружения (НК.В) создается Отдельная конструкторская группа, которую возглавил инженер Е. В. Синельщиков. Группа получила задачу начать разработку проектов самоходных артиллерийских установок на различных шасси. Причем в качестве базы предлагалось использовать уже отработанные в производстве образцы. В кратчайшие сроки конструкторы разработали варианты самоходок на шасси грузовика «Студебеккер», тягачей СТЗ-НАТИ и «Коминтерн».

17 марта 1942 года представители арткома ГАУ КА предложили техсовету наркомата вооружения рассмотреть целесообразность «замены на трофейном немецком самоходе, именуемом „Артштурм“, 75-мм немецкой пушки отечественной 122-мм гаубицей М-30 образца 1938 года».

Техсовет поручил выполнение этой работы отдельной конструкторской группе Синельщикова, которая выполнила ее в исключительно короткий срок. Уже 6 апреля 1942 года проект, именовавшийся как 122-СГ, рассмотрели члены арткома, после чего он был утвержден заместителем начальника ГАУ и председателем арткома генерал-майором Хохловым. При этом в протоколе заседания, на котором рассматривались вопросы самоходной артиллерии, отмечалась необходимость срочного изготовления опытного образца СГ-122.


122 мм. самоходная гаубица

Эскизные проработки самоходной гаубицы СГ-122, вид сбоку. Апрель 1942 года (копия заводского чертежа).


В проекте машины предусматривалось использовать без изменений вращающаяся часть гаубицы М-30. В качестве нижнего станка применялась тумба специальной конструкции, которую предполагалось отливать. Из-за значительно больших габаритов М-30 (по сравнению с 75-мм пушкой StuG III) рубка самоходки увеличивалась по высоте на 100 мм.

В результате установки М-30 на StuG III масса последней, по расчетам, увеличивалась примерно на 2500 килограмм за счет самой гаубицы (120 кг), боекомплекта (900 кг) и дополнительных бронелистов (400 кг).

В ходе обсуждения отмечалось, что «вследствие навешивания бронезащиты на противооткатные устройства гаубицы М-30 имеется сомнение в сохранении усилий на подъемном и поворотном механизмах».

В заключении по проекту говорилось:

«1. Представленный эскизный проект 122-мм гаубичной самоходной установки 122-СГ на базе шасси трофейного самохода „Артштурм“ одобрить и принять для разработки технического проекта и изготовления опытного образца с внесением изменений согласно замечаний.

2. Просить наркомат вооружения об определении производственной базы для производства перевооружения трофейных самоходных установок „Артштурм“ отечественными 122-мм гаубицами М-30 обр. 1938 г.

3. Просить распоряжения начальника ГАБТУ КА о срочном восстановлении двух машин „Артштурм“ и передаче их заводам НКВ».

Для изготовления опытного образца самоходки, получившей обозначение СГ-122, нарком вооружения Д. Устинов 24 апреля 1942 года подписал приказ № 217с, которым предписывалось организовать на заводе № 592 НКВ (Мытищи Московской области) специальное конструкторское бюро для работ по новым машинам. Чтобы обеспечить сборку опытных СГ-122 начальник ГАБТУ КА генерал-лейтенант Я. Федоренко отдал распоряжение об организации ремонта трофейных «артштурмов» на рембазе № 82 в Москве.


Эскизные проработки самоходной гаубицы СГ-122, продольный разрез по боевому отделению. Апрель 1942 года (копия заводского чертежа).


13 апреля 1942 года председатель техсовета НКВ Э. Сатель направил начальнику ремонтного управления ГАБТУ КА бригадинженеру Сосенкову следующий документ:

«Секретно.

В соответствии с решением, принятым Зам. Наркома Обороны СССР генерал-лейтенантом танковых войск т. Федоренко о перевооружении трофейных „артштурмов“ 122-мм гаубицами обр. 1938 года на заводе № 592 прошу Вас дать необходимое распоряжение о ремонте и доставке на завод № 592 четырех трофейных „артштурмов“. Для ускорения всех работ первый отремонтированный „артштурм“ необходимо доставить на завод до 25 апреля».

Здесь следует сказать, что большая часть оборудования и рабочих завода № 592 в подмосковных Мытищах (до войны Мытищинский вагоностроительный завод, ныне — Мытишинский машиностроительный завод) ещё в октябре-ноябре 1941 года была эвакуирована. К февралю 1942 года на предприятии насчитывалось всего около 2000 рабочих и 278 станков, из которых 107 требовали капитального ремонта. Основной продукцией завода на тот момент было производство корпусов ручных гранат, авиабомб, литье опорных плит для 82-мм миномётов и постройка зенитных бронепоездов.


Эскизные проработки самоходной гаубицы СГ-122, вид спереди. Апрель 1942 года (копия заводского чертежа).


В кратчайшие сроки созданное на заводе № 592 конструкторское бюро, которой возглавил инженер Каштанов, разработало на основе эскизного проекта рабочие чертежи, и в середине июня 1942 года был готов опытный образец СГ-122 (кстати, аналогичный проект перевооружения 122-мм гаубицей М-30 завод № 592 разработал и для танка Т-34, такую машину изготовили здесь осенью 1942 года).

На боевой рубке штурмового орудия (с демонтированной крышей) наваривалась простая призматическая коробка из 45-мм (лоб) и 35–25-мм (борта и корма) броневых листов. Лобовые листы базового StuG III усиливались дополнительными 20-мм экранами. Внутри боевого отделения на месте станка 75-мм орудия StuK 37 был смонтирован новый станок для гаубицы М-30. Сама же 122-мм гаубица использовалась практически без изменений, лишь для достижения достаточной устойчивости качающейся части в уравновешивающий механизм добавили по одной специальной пружине в каждую его колонну. Кроме того, для обеспечения выхода объектива панорамы прицела над крышей боевого отделения, между коробкой прицела и его корзиной установили специальную втулку.

Самоходка позволяла вести стрельбу как с места, так и с хода, осуществляя быстрый перенос огня на другие цели разворотом на гусеницах и вести приблизительное прицеливание с помощью простейшего визирного приспособления у водителя (в виде двух пластинок).

Возимый боекомплект (50 выстрелов) размещался следующим образом. Снаряды (по одному, два или три) укладывались на специальные металлические полки, закрепленные вдоль задней стенки и бортов боевого отделения. Верхний ряд снарядов фиксировался в своих опорах брезентовыми ремнями, а нижние прижимались полками, установленными сверху. По мере использования снарядов полки откидывались вверх, удерживаясь в таком положении пружинами.

Гильзы с зарядами устанавливались на полу боевого отделения в специальные пазы, и фиксировались закраинами своих фланцев. От выпадения они удерживались специальной пластинчатой пружиной, которая утапливалась вниз при выдвижении гильзы из паза. В походном положении гильзы дополнительно закреплялись ремнями с пряжками. Отмечалось, что размещение боезапаса в самоходке удобное, что «способствует повышению скорострельности». Для облегчения заряжания гаубицы на цапфенной обойме закрепили специальные лотки для досылки снарядов.


Эскизные проработки самоходной гаубицы СГ-122, вид в плане. Апрель 1942 года (копия заводского чертежа).


Экипаж СГ-122 состоял из пяти человек: механика-водителя, командира, он же наводчик по горизонтали (располагался за механиком-водителем левым боком вперед), позади него так же боком по ходу машины располагался первый заряжающий, напротив командира правым плечом по ходу машины располагался наводчик по вертикали (гаубица М-30 имела раздельную наводку), а за ним также правым плечом вперед стоял второй заряжающий.

Для входа-выхода экипажа в машине имелось два люка. Основной размешался в корме рубки, а резервный находился перед наводчиком по вертикали.

Для того, чтобы защитить экипаж от пороховых газов при интенсивной стрельбе использовались противогазные маски, «соединенные шлангами двойной длины с забортным свежим воздухом, минуя противогазные коробки (к которым шланги присоединяются только в момент химтревоги». Если огонь велся с закрытых позиций, для вентиляции использовались открытые люки.

В установке имелось место для монтажа радиостанции 9-Р «Тапир» и ТПУ-4бис. Обязанности радиста должен был выполнять «малозагруженный номер расчета — вертикальный наводчик».

Отмечалось, что перевооружение «артштурмов» может быть осуществлено на заводе «при подготовленных деталях и нарезанной броне (из трофейных или разбитых танков) в течение 10–12 дней». По первоначальным прикидкам перевооружение не должно было требовать большой затраты станко-часов, так как «все детали простые и в большинстве выполняются огнерезкой и электросваркой».

В период с 20 по 30 июня 1942 года опытный образец СГ-122 прошел заводские испытания (на полигоне завода № 8 под Москвой). На них проверялись общая прочность конструкции и отдельных её узлов, удобство обслуживания самоходки, а также скорострельность, устойчивость при стрельбе и ходовые качества.

В ходе испытаний выяснилось, что время перехода самоходки из походного положения в боевое составляет от 19 до 27с, а время переноса огня по азимуту на углы 15, 45 и 90 градусов, разворотом машины на месте с грубым наведением орудия на новую цель при помощи визира с последующей точной наводкой по панораме и производством выстрела — от 16 до 22 с.

Проверка удобства работы орудийного расчета в противогазах при сильном задымлении боевого отделения показала, что это заметно не снижает работоспособности орудийного расчета. Задымление осуществлялось сжиганием в течение 15 минут в трех пустых гильзах, установленных на полу боевого отделения, промасленной ветоши «с накоплением дыма периодическим задраиванием люков». В это время экипаж находился в противогазах, соединенных удлиненными шлангами с наружным воздухом и «производил боевые действия при гаубице».

Испытания пробегом составили 75 километров по различным дорогам и бездорожью, и показали «удовлетворительные ходовые свойства шасси, его хорошие управляемость и проходимость через препятствия».


Опытный образец самоходной гаубицы СГ-122 во время заводских испытаний. Июнь 1942 года (ЦАМО).


В заключение отчёта говорилось, что самоходная установка СГ-122 выдержала заводские испытания и подлежит передаче на полигонные испытания.

Следует сказать, что руководство ГАБТУ КА отнеслось к испытаниям и перспективам серийного изготовления СГ-122 весьма прохладно. Например, на письме, направленном 2 июля 1942 года председателем арткома ГАУ Хохловым заместителю начальника ГАБТУ КА генерал-майору Лебедеву с просьбой о проведении ходовых испытаний СГ-122 на полигоне в Кубинке, последний написал следующую резолюцию:

«Это совершенно несерьезная затея „игра в испытания“. „Артштурмов“ у нас нет. из ремонта их не выпускают. Если починили 2–3 штуки, то необходимо их, не мешкая, направлять на фронт, как мы это делаем с трофейными танками, которых отремонтировали гораздо больше, чем „артштурмов“».

Спустя несколько дней. 11 июля, Лебедев направил Хохлову письмо, в котором писал:

«В связи с тем, что количество имеющихся трофейных немецких машин „Артштурм“, пригодных для дальнейшей эксплуатации (после ремонта) исчисляется единицами, считаю установку на них 122-мм гаубицы обр. 1938 г. и испытание опытного образца такой установки, нецелесообразным».

Тем не менее, полигонные испытания опытного образца СГ-122 по инициативе ГАУ КА прошли с 25 июля по 16 августа 1942 года на Софринском артиллерийском полигоне в объеме 234 выстрела и 50 километров пробега. В целом отмечалось, что кучность и скорострельность (при малых углах возвышения — 11–12 выстрелов в минуту, при больших — 5 выстрелов в минуту) у СГ-122 вполне удовлетворительные и практически соответствующие таковым для 122-мм полевой гаубицы М-30. В процессе ходовых испытаний отмечался недостаточный обзор с места механика-водителя (особенно вправо по ходу) и трудность вождения самоходки по пересеченной местности из-за смешения центра тяжести машины вперёд.

При изготовлении новых образцов СГ-122 комиссия, испытывавшая опытный образец, рекомендовала смонтировать откидные сиденья для экипажа и установить защиту панорамы гаубицы (в виде секторного броневого колпака).


Бронекожух защиты гаубицы М-30 серийного варианта СГ-122 (копия заводского чертежа (МС).


Несмотря на нежелание (в общем-то обоснованное) ГАБТУ КА заниматься СГ-122, руководство ГАУ КА и наркомата вооружения сумело «пробить» свою машину на самом верху. В результате, 19 октября 1942 года И. Сталин подписал постановление Государственного Комитета Обороны, которым предусматривалось изготовить 120 самоходок СГ-122 на «базе трофейных танков Т-3, Т-4 и „Артштурм“» и формировании из них десяти артдивизионов. Этим же постановлением утверждался график подачи ремонтных машин на завод № 592 со стороны ГАБТУ КА:

Октябрь — 20 штук;

К 15 ноября — 10 штук;

К 1 декабря — 20 штук;

К 15 декабря — 20 штук;

К 1 января 1943 года — 25 штук;

Итого до конца года — 95 штук.


Поперечный разрез (по боевому отделению) серийного образца СГ-122 (МС).


А так как такого количества трофейных шасси, пригодных к восстановлению, рембазы ГАБТУ КА не имели, 27 октября 1942 года командующие автобронетанковыми войсками всех фронтов получили следующий приказ заместителя наркома обороны генерал-лейтенанта танковых войск Федоренко:

«В самый кратчайший срок собрать с фронтов все трофейные машины указанных марок как находящиеся в строю, так и не ходовые, требующие ремонта.

Танки Т-3, Т-4 и „Артштурм“ подлежит немедленно направить в Москву, на завод № 592, где они будут ремонту и реконструкции с постановкой на них соответствующего артиллерийского вооружения.

Прошу Вашего распоряжения:

1. О производстве точного подсчета имеющихся на Вашем фронте трофейных танков Т-3, Т-4 и „Артштурм“ и высылке в ГАБТУ КА к l.l 1.42 г. точных сведений об этих машинах.

2. О немедленном направлении казанных трофейных машин по адресу: Москва, Мытищи, завод № 592 Наркомата вооружения».

Однако поставить трофейные шасси в срок и в нужном количестве не удалось. Причин этому было несколько — как малое количество трофейных танков и САУ нужных марок, так и сложности с их ремонтом из-за отсутствия запчастей и агрегатов. В результате, директор завода № 592 Панкратов направил жалобу по этому поводу наркому вооружения Д. Устинову, а тот, в свою очередь, 17 ноября 1942 года переадресовал ее начальнику ГАБТУ КА Федоренко:

«Согласно решения ГКО № 2429сс от 19 ноября 1942 года ГАБТУ КА должен поставить заводу № 592 на программу ноября месяца 30 штук „Артштурм“ и Т-3.

На ноябрьскую программу завод № 592 ни одной машины не получил, что привело к невыполнению постановления ГКО о сдаче 10 машин к 15 ноября.

Последующая задача в ноябре также под угрозой срыва из-за непоставки Вами машин „Артштурм“ и Т-3 согласно решения ГКО.

Прошу Вас принять самые решительные меры по обеспечению завода № 592 машинами под монтаж, сообщив точных график сроков поставки».

В ответ на это письмо заместитель начальника ГАБТУ КА генерал-майор Лебедев 19 ноября 1942 года сообщал Устинову:

«Сообщаю, что заводу № 592 нами поставлено в октябре 13 отремонтированных танков (в том числе один Т-4) и до 15 ноября ещё 11 танков. Всего до 15 ноября поставлено, не считая Т-4, 23 танка при заданной к этому сроку программе 30 штук.

Недовыполнение программы на 7 единиц объясняется трудностью освоения ремонта трофейных машин и наступившими холодами, значительно осложнившими ремонт и регулировку.

Нами принимаются меры для обеспечения в дальнейшем поставки машин точно по заданному графику.

Из вышеизложенного видно, что завод № 592 не имеет оснований объяснять полный срыв программы выпуска машин в октябре и 15 дней ноября не поставкой под монтаж 7 единиц.

Прошу Вас указать заводу на необходимость более тесного взаимодействия с нашим ремонтным заводом, поставляющим танки».


Разрез в плане (по боевому отделению) серийного образца СГ-122 (МС).


Но, видимо, руководство завода № 592, не справляясь с полученным заданием по СГ-122, решило «спихнуть» вину на военных, которые не поставили ремонтные трофейные шасси в срок. В ответ на такие заявления заместитель начальника ГАБТУ КА Лебедев 28 ноября 1942 года вновь направил в наркомат вооружения письмо, в котором писал:

«Сообщаю, что по постановлению ГКО № 2429 программа поставки заводу № 592 отремонтированных трофейных танков Т-3 и „Артштурм“ за октябрь не выполнена на 7 единиц. Это недовыполнение программы даёт заводу лишь формальное основание для заявления о срыве программы сдачи машин. По существу же завод № 592 не сдал и тех 10 танков, которые были поставлены ему даже ранее назначенного срока.

Завод № 592 имеет готовые чертежи на монтаж установки и за период задержки 7 танков мог произвести подготовительные работы с тем расчетом, чтобы сократить длительность технологического цикла в дальнейшем и программу наверстать. Завод не сделал этого потому, что люди его были заняты на монтаже первых 10 машин и простоя не имели. Это подтверждается тем, что начиная с 20 ноября, несмотря на наши требования, завод отказывается принимать готовые танки, мотивируя это отсутствием рабочих мест в цехе.

Относительно качества ремонта танков сообщаю Вам, что все машины прошли предварительные испытания и прияты заводом № 592.

Не отрицая отдельных дефектов ремонта можно быть уверенным, что если в процессе монтажа установки машинам не будут нанесены повреждения, и надежность ходовой части и трансмиссии посте установки на нее СГ проверена расчетом и испытанием, то не возникает никаких сомнений в том, что машины будут пригодны для поставки их в Армию.

Вас убедительно прошу указать заводу № 592 на более внимательное отношение к материальной части танков в процессе монтажа СГ, так как при работе с первой партией имели место крайне нежелательные явления, как то: у многих машин были побиты контрольные приборы, водной машине передний торсион был приварен к постаменту пушки, одна машина была разморожена и возвращена в повторный ремонт.

Со своей стороны принимаю все меры к поставке танков в срок и непрерывному улучшению качества ремонта».

Кстати, на эту дату — 28 ноября — на заводе № 592 имелось готовых к сдаче лишь четыре машины СГ-122, хотя по плану должен был к концу месяца сдать уже 30 самоходок.


Общий вид опытного образца самоходки СУ-76И, общий. Софринский полигон, март 1943 года (РГАЭ).


Признавая вину за поломки готовых СГ-122 и шасси для них, происходивших по вине испытателей завода № 592 из-за незнания немецкой матчасти, 4 декабря председатель техсовета НКВ Э. Сатель попросил военных о выделении предприятию «бригады в количестве трёх человек во главе с механиком-водителем для обслуживания ходовых частей, системы управления и моторного отделения трофейных „Артштурмов“».

Кроме того, на Донской, Сталинградский и Юго-Западный фронты, войска которых окружили 6-ю немецкую армию под Сталинградом, 4 декабря 1942 года выехали представители ГАБТУ КА. В задачу последних входило получить от каждого фронта в течение декабря по 70–80 штук трофейных танков Т-3, Т-4 и «Артштурм», предназначенных для изготовления СГ-122.

Но, несмотря на принимаемые меры, выполнить программу по этим самоходкам не удалось, причем главным образом по вине завода № 592. Справедливости ради стоит сказать, что это предприятие не имело ни необходимого оборудования, ни специалистов, ни площадей для выполнения поставленной задачи. Кроме того, помимо самоходок завод имел большой план по изготовлению корпусов мин, авиабомб, минометных плит и бронепоездов ПВО. Эти задания «забирали» на себя большое количество оборудования и рабочих.

Ход работ по изготовлению СГ 122 по состоянию на 5 декабря 1942 года можно узнать из следующего документа:

«Справка о ремонте и поставке заводу № 592 танков Т-3 и „Артштурм“.

1. Общее количество сданных заводу № 592 по актам 31

Из них:

А), готовых — 10;

Б), в цеху на монтаже артсистем — 15;

В), не заведенных в цех из-за отсутствия места — 6;

2. На пути из Казани с ремзавода № 8–11;

3. В заделе на ремзаводе № 82 со сроком готовности к 10 декабря 1942 года — 6;

4. В заделе на ремзаводе № 8 со сроком готовности к 15 декабря 1942 года — 19

ИТОГО — 67».

По состоянию на 19 декабря 1942 года ситуация с поставкой трофейных шасси на завод № 592 выглядела следующим образом (см. таблицу).


\ Танки Pz. III и САУ StuG III Танки Pz. IV* Всего
Отремонтировано и сдано заводу № 592 31 31
Прибыли с ремзавода № 8 из Казани 13 декабря и не сданы заводу № 592 8 3 11
Имеется у филиала № 1 ремзавода № 82 готовых к сдаче 2 2 4
Закончены ремонтом и отгружены из Казани 5 5
Итого 46 5 51
Имеется в ремонте и будет готово к 1 января 1943 года 19 3 22
Имеется в ожидании ремонта 5 7 12
Отправлено с фронтов представителями РЭУ ГАБТУ КА** 14 4 18
Итого 38 14 52
ВСЕГО*** 84 19 103

Примечания.

* Танки Pz. IV заводом № 592 для перевооружения не принимались.

** Из числа поступающих с фронтов танков 30–35 % для ремонта не пригодны.

*** Отгружено в Алма-Ата для участия в киносъемке отремонтированных танков Pz. III — 1 шт. и Pz. IV— 1 шт. не учтенных в общем количестве.


Однако уже 27 декабря 1942 года ситуация коренным образом изменилась. Дело в том, что в этот день И. Сталин подписал постановление ГКО № 2661сс, согласно которому на вооружение Красной Армии принимался легкий танк Т-80, разработанный на ГАЗе. Для серийного выпуска этой машины выделялся завод № 592. который передавался из наркомата вооружения в наркомат танковой промышленности и получал при этом новый номер — № 40. Первые Т-80 предписывалось сдать уже в апреле 1943 года в количестве 25 штук. В связи с этим выпуск СГ-122 прекращался с 1 февраля 1943 года, при этом в январе завод № 40 должен был собрать и сдать 10 таких машин из имевшегося задела.

Всего же за 1942–1943 года завод № 592 (№ 40) собрал 26 самоходных установок, включая первый опытный образец. Причём эти машины, несмотря на их небольшое количество, даже успели повоевать. История их боевого применения такова.

1 января 1943 года началось формирование 1435-го самоходно-артиллерийского полка, командиром которого назначили майора Г. М. Остапенко, заместителем командира по политчасти подполковника А. С. Елисеева, начальником штаба капитана Г. Е. Могильного с 14 января начались занятия с механиками-водителями по изучению самоходок СУ-76 (СУ-12). К концу месяца полк получил 8 СУ-76 и 7 СУ-122 (на базе танка Т-34). Однако к 28 января все СУ-122 передали в другие части, а полк стал получать СГ-122 (на трофейных шасси) с завода № 40 (бывший № 592). В журнале боевых действий полка от 5 февраля 1943 года сообщалась, что приемка самоходок СГ-122 «тормозилась из-за недоукомплектованности машин», так как завод их совершенно не подготовил, многие из них имели дефекты производственного характера и требовали ремонта. Тем не менее, к 7 февраля в 1435-м полку имелось семь, через два дня — девять и к 15 февраля — шестнадцать СГ-122 (а также девять СУ-76).

На следующий день начались занятия по устройству, вождению и регулировке самоходок. В тот же день четыре СГ-122 передали в распоряжение Учебного центра самоходной артиллерии, а двенадцать осталось в полку.

20 февраля 1943 года полк получил приказ о погрузке на железнодорожные платформы и отправке на фронт. Спустя четыре дня часть разгрузилась на станции Дабужа, а к 3 марта сосредоточилась в населенном пункте Макиаки, где перешла в распоряжение 9-го танкового корпуса 10-й армии Западного фронта.

К этому времени в составе 1435-го самоходно-артиллерийского полка числилось 9 СУ-76 (СУ-12), из которых три машины находились в ремонте, и 12 СГ-122. Из числа последних боеспособными были только восемь: у одной самоходки оказался разбит фрикцион (предназначалась для сдачи на рембазу 10-й армии из-за отсутствия запчастей), у другой — обрыв шатуна, еще на двух вышли из строя опорные катки и ремень вентилятора.


Опытный образец самоходки СУ-76И, вид сзади. Софринский полигон, март 1943 года (РГАЭ).


6 марта семь СУ-76 и семь СГ-122 из состава 1435-го самоходно-артиллерийского полка сосредоточились в районе населенного пункта Крестьянская гора с задачей поддержать атаку 248-й танковой бригады 9-го танкового корпуса по овладению деревней Нижняя Акимовка.

Атака началась в 10.45 6 марта 1943 года после артподготовки. В ходе боя самоходки израсходовали 91 снаряд калибра 76 мм и 185 -122-мм, уничтожив три противотанковых орудия, два пулемётных гнезда, один танк и разрушив пять ДЗОТов. Свои потери составили две сгоревших и три подбитых самоходки.

8 марта атаки Нижней Акимовки возобновились. При поддержке самоходок полка наша пехота и танки заняли деревню. В ходе боя огнем полка было уничтожено: машиной лейтенанта Савченко — два противотанковых орудия, две автомашины, три пулеметных гнезда; машиной лейтенанта Коваль — три ДЗОТа и два пулеметных гнезда; машиной лейтенанта Ягудина — два ДЗОТа, подавлена артбатарея противника; машиной лейтенанта Кондапушова — ДЗОТ, два противотанковых орудия, две пулеметных точки и два танка. Всего самоходки израсходовали 211 снаряд калибра 76-мм и 530 — 122-мм. В ходе боя сгорело три СУ-76 и оказалось подбито четыре СУ-76 и две СГ-122 (№№ 1025 и 1016).

9 марта 1943 года 1435-й самоходно-артиллерийский полк совместно 248-й танковой бригадой и 444-м стрелковым полком вели бой за овладение Верхней Акимовкой. В течение дня батарея полка уничтожила противотанковое орудие и две пулеметных точки, а СГ-122 лейтенанта Коваля и наводчика Юрина подавила два орудия, разбила четыре ДЗОТа, автомашину и четыре пулеметных точки. Всего самоходки израсходовали 40 76-мм и 150 — 122-мм снарядов.

14 марта 1943 года семь машин 1435-го полка — три СУ-76 и четыре СГ-122 — совместно с 11-м гвардейским стрелковым полком и 248-й танковой бригадой участвовали в бою за две высоты у деревни Ясенок. В течение дня огнем противника было разбито и сгорело пять самоходок, две вернулись с незначительными повреждениями.

На следующий день из-за отсутствия исправной матчасти полк отвели в Зимницу. В течение следующей недели он занимался эвакуацией на станцию Пробуждение машин, разбитых и сгоревших в предыдущих боях, и предназначенных для отправки на СПАМ и в ремонт. Также были окончательно составлены акты на списание безвозвратно потерянных самоходок — одной СУ-76 и трех СГ-122(№№ 1009, 1003, 1020).

19 марта 1943 года полк отвели на новое место для пополнения матчасти, и в начале апреля он получил на вооружение СУ-76 и СУ-122 (на базе танка Т-34), а в октябре 1943 года «пересел» на СУ-85.

Что касается боевого использования СГ-122 то, несмотря на высокую огневую мощь, эффективность их применения оказалась невысокой. Основной причиной этого было слабое знание экипажами матчасти трофейных самоходок StuG III, на базе которых изготавливались СГ-122.

Например, в общем выводе по использованию этих машин говорилось, что «плохо подготовленные водители для машины Т-3, сложной в эксплуатации, быстро выведут её из строя, что имело место при эксплуатации в 1435 САП СГ-122, укомплектованного малоподготовленными водителями и потерявшего на марше и в бою по техническим причинам до 50 % машин».

Дальнейшая же судьба отправленных в ремонт со станции Пробуждение СГ-122, а также машин, находившихся в учебном центре самоходной артиллерии автору неизвестна.


Опытный образец самоходки СУ-76И во время ходовых испытаний по снежной целине. Софринский полигон, март 1943 года (РГАЭ).


Опытный образец самоходки СУ-76И, вид сзади с открытым кормовым люком. Софринский полигон, март 1943 года (РГАЭ).


Более известными советскими самоходками, созданными на трофейных шасси, стали СУ-76И. В большинстве публикаций, так или иначе касающихся этих машин, говорится о том, что причиной их появления стали массовые аварии трансмиссии принятых на вооружение СУ-76 (СУ-12) на базе танка Т-70 с параллельной установкой двух спаренных двигателей, работавших на общий вал. И в качестве временной меры, впредь до отработки СУ-76 в производство запустили СУ-76И. однако как следует из документов, дело обстояло не так, и появление СУ-76И напрямую было связано с СГ-122.

Дело в том, что еще в процессе производства последних выяснилось, что машина, особенно её передняя часть сильно перетяжелена. Из-за этого передние опорные катки часто выходили из строя (следует помнить, что база самоходок была не новой, а ремонтной). После появления постановления ГКО о прекращении производства СГ-122 на заводе № 40, ГБТУ КА предложило использовать задел трофейных шасси, сначала предназначенных для установки гаубиц М-30, использовать в качестве базы для самоходки с 76-мм пушкой. Причем в качестве вооружения предлагалась танковая Ф-34, а не дивизионная ЗИС-3 — основной мотивацией такого решения была меньшая масса первой артсистемы по сравнению со второй. Уже 18 января 1943 года было подписано постановление ГКО № 2758сс «Об организации на заводе № 37 производства самоходных артиллерийских установок СУ-76 на базе трофейных танков „Артштурм“ и Т-3 с 76-мм пушкой Ф-34». Спустя два дня в развитие этого документа появился приказ наркома танковой промышленности И. Зальцмана № 44, в котором говорилось:

«Директору завода № 37 т. Зеликсон:

а). Организовать производство самоходных артиллерийских установок СУ-76 с выпуском их: март — 15 шт., апрель — 35 шт., май — 40 шт., июнь — 45 шт.

б) С 1 марта 1943 г. прекратить ремонт танков Т-60 и Т-70, передав их ремонт РЭУ ГБТУ КА.

Директору завода № 37 и начальнику отдела главного конструктора НКТП т. Гинзбургу:

а). Закончить конструктивную разработку СУ-76 к 25 января 1943 г.

б). Изготовить опытный образец СУ-76 к 15 февраля 1943 г.

в). Испытать опытный образец к 25 февраля 1943 г.

Главному технологу НКТП т. Гуревич выделить необходимое станочное оборудование.

Директору завода № 40 т. Мартиросову:

а). Прекратить с 1 февраля 1943 года производство самоходных установок СГ-122.

б). Передать заводу № 37 имеющиеся в наличии трофейные танки, в том числе 35 отремонтированных с рембазы № 82 и все пригодные для использования на СУ-76 заделы, отгрузив заводу № 37 все указанное имущество не позднее 10 февраля 1943 г.

Укомплектовать КБ завода № 37 необходимыми кадрами ИТР и вспомогательного персонала в количестве не менее 25 человек.

НКВ т. Устинову командировать на завод № 37 группу конструкторов ЦАКБ НКВ для проектирования установки пушки Ф-34.

НКО т. Федоренко обеспечить завод № 37 ремонтным фондом трофейных танков „Артштурм“ и Т-3 в следующих количествах: март — 20 шт., апрель — 40 шт., май — 60 шт., июнь — 60 шт.

К 1 апреля 1943 года направить дополнительно на завод № 37 850 рабочих».

Как видно из документа ни о какой замене СУ-12 самоходками на трофейных шасси речи не идёт. Более того, к проектированию новой машины привлекается конструктор С. Гинзбург, которого позже (в апреле 1943 года) сняли с должности и отстранили от работы именно за массовые поломки СУ-12 (СУ-76) с параллельной установкой двигателей.

Ещё за день до появления этого приказа — 19 января 1943 года — председатель арткома ГАУ КА генерал-лейтенант Хохлов сообщил заместителю начальника ГБТУ КА Коробкову, что начальник ГАУ КА Н. Яковлев утвердил тактико-технические требования на разработку 76-мм штурмовой самоходной пушки СУ-76 на шасси трофейных самоходных установок «Артштурм» и танков Т-3.

В них говорилось, что «76-мм штурмовая самоходная пушка предназначена в качестве орудия сопровождения мотомехчастей и пехоты для борьбы с огневыми точками, танками и живой силой противника, как прямой наводке, так и с закрытых позиций». Для изготовления такой машины с экипажем из четырех человек предполагалось использовать штатную качающуюся часть 76-мм танковой пушки Ф-34 и шасси немецкого трофейного танка Т-3 (Pz. I II) или самоходки «Артштурм» (StuG III).


Внутренний вид рубки (по левому борту) СУ-76И через задний люк. Видна боеукладка, казенник пушки, места наводчика и механика-водителя (РГАЭ).


Внутренний вид рубки (по правому борту) СУ-76И через задний люк. Видна боеукладка, казённик пушки и место командира (РГАЭ).


Согласно требованиям, установка вооружения должна была обеспечивать скорострельность не менее 12 выстрелов в минуту (при стрельбе прямой наводкой или на малых углах возвышения), горизонтальный обстрел в пределах не менее 20 градусов, а вертикальный — от -5 до +12 градусов. Прицелы предполагалось использовать от «76-мм полковой пушки, находящейся в валовом производстве, или 76-мм дивизионной пушки обр. 1942 года ЗИС-3». В качестве дополнительного вооружение требовалось предусмотреть два пистолета-пулемета ППШ (стрельба из них должна была вестись через амбразуры в бортах), боекомплект определялся в 75 выстрелов к пушке и не менее 1000 патронов к ППШ.

При изготовлении машины не допускались «изменения в компоновке моторного, трансмиссионного отделений и отделения управления», а боевое отделение «подвергается изменениям в объеме, обеспечивающем возможность установки танковой пушки Ф-34 и создания нормальных условий орудийному расчету». Толщина бронерубки, монтируемой на шасси, должна была «соответствовать толщинам бронелистов „Артштурма“ или Т-3». Для посадки экипажа в кормовом листе рубки должен был размещаться люк, через который осуществлялась и загрузка боекомплекта. В крыше рубки должен был размещаться лючок для установки панорамы орудия, прибор ПТК для командира машины и вентилятор. Все самоходки должны были оснащаться радиостанцией 9-Р и танковым переговорным устройством ТПУ-3ф.

Первый опытный образец новой машины, получившей обозначение СУ-76И (И — «иностранная») удалось собрать только к началу марта 1943 года. Связано это было прежде всего с тем, что находившийся в Москве завод № 37 (ныне это территория НИИ ДАР у станции метро «Преображенская площадь») имел очень ограниченный станочный парк и небольшое число рабочих — основное производство эвакуировалось в Свердловск еще в октябре 1941 года.[1]

Испытания первого опытного образца СУ-76И прошли на Софринском артиллерийском полигоне с 13 по 20 марта 1943 года в объеме 434 выстрела (из них 212 на усиленном заряде) и 280 километров пробега (93 шоссе, 187 проселок).

Рассмотрев результаты испытаний указанной самоходной артиллерийской установки, танковое управление ГБТУ КА посчитало «установку отечественной танковой пушки Ф-34 на трофейном танке Т-3 целесообразной». При этом сообщалось, что при производстве машин должны соблюдаться следующие условия:

«1. Все образцы СУ-76, поставляемые в Армию, должны иметь вес, не превышающий веса опытного образца.

2. При использовании трофейной матчасти танков все агрегаты должны быть перебраны и тщательно осмотрены.

3. Каждый образец, передаваемый в Армию, должен быть обеспечен запасными катками и звёздочками (катков 4 шт., звездочек 1 шт.). Катки должны быть переобрезинены на отечественных заводах.

4. Каждый образец СУ-76 должен быть снабжен шпорами на гусеницы из расчёта одна шпора на каждый пятый трак гусеничной цепи.

Целесообразно запас горючего, вмещаемого самоходной установкой, увеличить до 100 литров за счет установки дополнительных баков. СУ-76 с дополнительными баками необходимо испытать пробегом на расстояние 150–200 километров, совместив эти испытания с испытанием по вязкому фунту в летних условиях».

Самоходная установка СУ-76И изготавливалась на базе танка Pz. III (со снятой башней и подбашенным листом) или штурмового орудия StuG III с демонтированной рубкой. Вместо них сверху устанавливалась рубка в форме усеченной пирамиды, сваренная из бронелистов толщиной 25–35 мм. Вооружение машины состояло из 76-мм танковой пушки Ф-34, имевшей в варианте для вооружения самоходки индекс С-1. От танкового варианта она отличалась наличием карданной рамки, позволявшей устанавливать орудие непосредственно в лобовом листе корпуса. В этой пушке использовался поворотный механизм от 122-мм гаубицы М-30. В июне 1943 года завод № 92 предложил использовать в установке С-1 поворотный и подъемный механизмы от 76-мм дивизионной пушки ЗИС-3, но было ли это введено на СУ-76И автору неизвестно. Снаружи установка закрывалась довольно массивной литой бронемаской.



Опытный образец СУ-76И во время испытаний на Софринском полигоне. Март 1943 года. Щиток на маске орудия отсутствует, хорошо видна форма литой бронемаски (РГАЭ).


БоекомплектСУ-76И состоял из 98 выстрелов, уложенных в укладки у задней части правого и левого бортов боевого отделения. Экипаж машины состоял из четырех человек — механика-водителя, командира (справа от пушки), наводчика (слева от пушки) и заряжающего (в задней части боевого отделения). Для посадки экипажа имелось два люка слева в крыше над наводчиком и в кормовом листе рубки. Самоходка оснащалась радиостанцией 9-р и танковым переговорным устройством ТПУ-3.

Изготовление СУ-76И началось на заводе № 37 в последних числах марта 1943 года, а уже 29 апреля на предприятии прошло совещание, посвященное вопросам изменения конструкции, и приёмки машин СУ-76И. после обсуждений предлагались следующие изменения:

Изготовить опытный образец горизонтальной укладки снарядов (по типу немецкой) к 15 мая и сдавать машины с новыми укладками через 15 дней после их утверждения;

Ввести брезентовые чехлы на укладку — с 8-й машины;

Ввести окантовку люков для экипажа — с 11-й машины;

Установить дополнительный бронещиток на бронировку противооткатных устройств — с 11-й машины (на ранее сданных самоходках смонтировать не позднее 3 мая);

Установить на корме всех самоходок съемные баки емкостью 100 литров, причем на ранее выпущенных, начиная с 8-й машины сделать это до 3 мая;

В задней дверце люка в кормовом листе рубки сделать отверстие для ППШ — с 11-й машины.

Кроме того, в связи с отсутствием на большинстве получаемых машин Pz. III фильтров, а также отсутствия в производстве воздушных и масляных фильтров, было принято решение разрешить монтаж в течение апреля-мая 1943 года на СУ-76И сухого сетчатого фильтра двигателя ЗИС-5 производства МКЗ.

В течение мая предписывалось провести испытания воздухофильтра типа «Циклон» и результаты доложить в ГБТУ не позднее 25 мая.


Эшелон с трофейными танками Pz. III направляется на завод № 37 для переделки их в СУ-76И. Лето 1943 года (РГАКФД).


О том, с какими трудностями шло производство самоходных установок СУ-76И, можно узнать из доклада военпреда ГБТУ КА на заводе № 37 капитана Ворогушина, посвящённого выполнению майской программы 1943 года. За этот месяц предприятие сдало 15СУ-76И (за апрель-25):

«В мае 1943 года завод № 37 должен был по плану выпустить 35 машин СУ-76И, фактически выпущено 15 штук.

Причины невыполнения плана следующие.

1. Почти полное отсутствие в производстве машин. Дело в том, что в апреле завод затратил много сил на выполнение апрельского плана. Рабочие работали в цехах, особенно в последней пятидневке месяца, круглыми сутками. Все машины, обеспеченные деталями, были собраны и окончательно сданы военной приёмке. Таким образом, все силы завода задействовали на выполнение апрельского плана, задел для изготовления машин практически не производился.

2. Благодаря активной работе в апреле и небольшого количества деталей, оставшихся для сборки самоходок, завод по существу не работал до 7 мая, так как рабочие вынуждены были отдыхать. Таким образом, количество рабочих дней в мае сократилось до 21.

3. Исключительно плохая помощь заводу оказывается со стороны Наркомтанкпрома. То, что завод не в состоянии изготавливать у себя, размещается по другим предприятиям только по инициативе завода, при этом с большими трудностями. Наркомат танковой промышленности не только не оказывает помощи заводу в размещении заказов на других заводах, но, заявляя, что необходимо ремонтировать машины только за счёт снятия деталей с других машин, а не идти по линии изготовления хотя бы незначительного количества и маю трудоемких деталей, тем самым направляет руководства завода по неправильному пути. Благодаря такому мнению руководство завода живет только сегодняшним днем, разукомплектовывая ремфонд и собирая, по существу, из двух машин одну.

4. Недостаточное количество квалифицированной рабочей силы на заводе. Так, например, из-за отсутствия электросварщиков сборочный цех имел несколько дней простоя. Отдел же кадров завода, несмотря на острую необходимость в электросварщиках, не обеспечил своевременное обучение их необходимого количества, хотя все возможности для этого имелись. Только в конце мая директор завода издал приказ об обучении, или вернее, подготовке из неквалифицированного состава рабочих, четырех электросварщиков.

Из-за отсутствия токарей механический цех завода полностью также не загружен. Этот цех в мае имел большие простои станков, и в то же время сборочный цех ощущал недостаток в изделиях механического цеха.

Сборочный цех завода также ощущал большой недостаток в рабочей силе. В цехе имеется шесть основных сборочных бригад, которые при нормальных условиях и напряженной работе могут собирать в месяц не более 25 машин. Таким образом, при всех благоприятных условиях плановое задание заводу по выпуску самоходок не было обеспечено. Для увеличения же количества бригад дирекция завода мер пока ещё не приняла.

Анализируя существующее положение на заводе можно отметить, что и в июне месяце он не сможет выполнить заданный ему план, фактически может быть выпушено из ремонта и переделано на СУ-76И 20–25 машин. Это подтверждается тем, что имеющийся ремфонд сильно разукомплектован. Так, например, ни на одной машине нет магнето, многие не обеспечены венцом ведущего колеса, катками ходовой части, шестернями газораспределения и совершенно отсутствуют специальные манжеты в системе гидравлических тормозов.

Сейчас производятся опыты по установке на машины магнето отечественного производства, однако получение их откуда-либо затруднительно. С шестернями газораспределения, венцами ведущего колеса и манжетами для гидротормоза вопрос на сегодня совершенно не решен. Количество остродефицитных деталей не ограничивается этим, и равняется примерно 75 наименованиям.

Если бы даже завод был полностью удовлетворен запасными частями, то из-за отсутствия достаточного количества рабочей силы, особенно в сборочном цехе, в июне месяце можно выпустить не более 25 машин».


Самоходная установка СУ-76И.


Кстати, уже в июне 1943 года начались проблемы с поставкой трофейных шасси для переделки их в самоходки. Дело в том, что в марте — апреле большинство машин поступали с завода № 40, рембаз № 8 и 82, то есть уже после проведения ремонта. Кроме того, прибывающий для нужд сборки на завод № 37 ремфонд охранялся. Начиная же с мая трофейные танки стали поступать главным образом с Юго-Западного фронта, причем в очень плохом состоянии «в смысле его укомплектованности и пригодности деталей для ремонта».


Самоходно-артиллерийская установка СУ-76И, вариант с командирской башенкой от танка Pz. III (ACKM).


Так, по состоянию на 5 июня 1943 года ситуация с шасси для СУ-76И была следующей. Всего с февраля на завод № 37 завезли 127 трофейных танков Pz. III и самоходных установок StuG III. Из этого количества: 27 поступило с завода № 40 (бывший № 592), 27 — с ремзавода № 82, 15 — с ремзавода № 8,7-с Калининского и 35 с Юго-Западного фронтов, 15 — из учебного центра самоходной артиллерии.

Из этого количества было списано как негодные 24 машины, отремонтировано и переделано в СУ-76И — 41 и в процессе производства находилось — 30 единиц. Таким образом, по состоянию на 5 июня 1943 года ремонтный фонд завода № 37 составлял 32 единицы. Кроме того, в тот же день на станцию Черкизово прибыл железнодорожный транспорт с 26 трофейными танками, из которых «беглым осмотром выявлено примерно 15 машин годных к ремонту, остальные в большинстве горелые и разукомплектованные». В своих выводах по этому вопросу помощник военпреда ГБТУ КА на заводе инженер-капитан А. Шитов 5 июля 1943 года сообщал следующее:

«Большинство машин приходят либо разукомплектованными, либо с негодными к ремонту агрегатами и деталями. Особо остро стоит вопрос с опорными катками, магнето, распределительными шестернями, манжетами поршней тормозной гидросистемы и рядом других. Из-за некомплектности танков и невозможности изготовить ряд деталей своими силами, работники сборочного цеха черпают эти детали за счет вновь прибывающего на завод ремфонда. Таким образом, имеющийся в данный момент задел в 32 единицы почти полностью „раздет“, и фактически из двух машин собирается одна.

Считаю, что при данном количестве ремфонда и при вышеизложенном его состоянии, и кроме того, учитывая производственную возможность завода для воспроизводства целого ряда деталей, завод не сумеет справиться с возложенной на него Правительством программой, если в самом ближайшем будущем ему не будет предоставлен в достаточном количестве и в укомплектованном состоянии ремонтный фонд. Кроме того, завод в ближайшее время обязан будет выдавать полковой и ремонтный комплекты ЗИПа, что главным образом, потребует большого количества ремфонда».

К началу июля 1943 года сложная ситуация сложилась на московской станции Черкизово, куда прибывали эшелоны с трофейными танками и самоходками для завода № 37. Станция оказалась буквально забитой платформами с бронетехникой, причём многие машины были в весьма плачевном состоянии. Ситуация усугублялась тем, что в Черкизово не было железнодорожных кранов большой грузоподъёмности, пригодных для разгрузки танков.


Серийный вариант СУ-76И, вид слева (ЦМВС).


1 июля 1943 года для выяснения ситуации осмотр прибывшей техники провела специально созданная комиссия в составе: заместитель командующего бронетанковыми и механизированными войсками генерал-лейтенант Таранович, заместитель начальника управления самоходной артиллерии (УСА) ГБТУ КА полковник Рупышев, начальник 1-го отдела УСА ГБТУ КА инженер-майор Пестов, военпред ГБТУ КА на заводе № 37 капитан Ворогушин, помощник военпреда инженер-капитан Шитов.

Они осмотрели трофейные танки и самоходки в следующих местах:

а), находящиеся на территории завода № 37–99 штук;

б), находящиеся на территории, прилегающей к заводу № 37–48 штук;

в), находящиеся на территории станции Черкизово, разгруженные с железнодорожных платформ в количестве — 100 штук;

г), прибывшие с фронтов и находящиеся на железнодорожных платформах — 21 штука;

д), кроме Т-3 и «Артштурм» на платформах имелась ещё 21 машина различных марок.

Состояние танков было следующим:

«а). Машины разгруженные, в количестве 190 штук.

Состояние машин


Тип машин Общее количество Состояние машин Заключение
Т-3 и „Артштурм“ 190 Машины укомплектованы основными агрегатами и механизмами Годны к ремонту и переделке на СУ-76И
Т-3 и „Артштурм“ 57 Машины горелые, со взорвавшимся частично боекомплектом и снарядными поражениями, выведены из строя основные агрегаты и механизмы, а на некоторых машинах нет основных механизмов и агрегатов, как то: двигатель, коробка, ходовая часть и т. д. К ремонту негодные, подлежат списанию с использованием агрегатов и деталей на запасные части, необходимые при ремонте а заводе и укомплектовке ЗИПов.

б). Машины, находящиеся на железнодорожных платформах.


Тип машин Общее количество Состояние машин Заключение
Т-3 и „Артштурм“ 1 Машина укомплектована основными агрегатами Годна к ремонту и подлежит разгрузке
Т-3 и „Артштурм“ 20 Основные агрегаты и механизмы машин совершенно выведены из строя пожаром внутри, взрывами боекомплектов и снарядными поражениями. На машинах, не подвергшихся действию огня, отсутствуют основные агрегаты: мотор, коробка перемены передач, приводы управления, ходовая часть. Корпуса машин пробиты снарядами или имеют отпуск брони о действия огня. Машины подлежат отправке в металлолом как негодные к восстановлению и переделке под СУ-76И. Разборка их на запасные части нецелесообразна по затратам рабочей силы и времени.
Г-4 7 Машины частично годные к ремонту, частично годные к разборке на запчасти Подлежат переправке на другие рембазы и заводы, занимающиеся их восстановлением
Т-34 4
БТ-5 1
„Валентайн“ 1
СУТ-2 4
38Т 2
Т-37 1
Т-60 1

Общие замечания.

А). На все машины в количестве 57 шт., уже разгруженные и по своему техническому со стоянию непригодные к ремонту и переделке на СУ-76И, имеются акты технического осмотра за подписями представителя завода № 37 и военпреда ГБТУ КА на заводе с заключением об их списании.

Б). В связи с невозможностью восстановить машины и переделать их на СУ-76И и для получения необходимого количества запчастей для ремонта и укомплектования формируемых артиллерийских полков, заключение военпреда о списании машин является вполне правильным и целесообразным.

В). Решение военного представителя ГБТУ КА на заводе № 37 о рассортировке прибывшего в адрес завода № 37 ремонтного фонда машин Т-3 и „Артштурм“ и переадресовке части из них в металлолом без разгрузки железнодорожных платформ, является правильным, так как уменьшается вынужденный простой подвижного состава на станции и, кроме того, разгрузка, транспортировка и разборка машин на заводе с целью использования имеющегося на них незначительного количества годных частей (не дефицитных), является нерентабельной.

Выводы.

1. Рассортировку и переадресовку приходящих в адрес завода машин, производимую военпредом, считать правильной.

2. Для ускорения решений по списанию трофейных машин в дальнейшем целесообразно создать комиссию в составе:

1). Представителя УСА ГБТУ КА;

2). Военпреда ГБТУ КА на заводе № 37;

3). Представителя завода № 37.

Подписи».

А через пять дней дирекция завода № 37 уведомила ГБТУ КАо временном прекращении завоза в адрес завода трофейной матчасти и сообщило, что «в ближайшие месяц — два завод ни одну машину не примет».


Серийный вариант СУ-76И, вид сзади. Хорошо видны дополнительные топливные баки на кормовом листе (ЦМВС).


Кстати, ещё одной проблемой, с которой столкнулся завод № 37 при выпуске СУ-76И, стал вопрос утилизации снятых с танков башен. Так, 25 июня 1943 года начальником ГАУ РККА генерал-полковником Яковлевым был утвержден протокол совместного решения представителей ГАУ, Управления оборонного строительства и управления укрепраионов Генерального Штаба по поводу использования «танковых башен с вооружением и подбашенных коробок, снимаемых заводом № 37 НКТП с танков Т-3 и „Артштурм“ при переделке последних в самоходки СУ-76И».

Сообщалось, что на заводе скопилось до 150 комплектов башен и рубок с 37, 50, 75 и 105-мм пушками, при этом вооружение в большинстве своем некомплектно и с выведенными из строя механизмами. Предполагалось использовать «башни и подбашенные короба на оборонительных рубежах в крупных населенных пунктах как огневые точки для борьбы с танками и пехотой противника». При этом штатное вооружение планировалось заменить на отечественные 45, 47 и 76-мм орудия, для чего артиллерийскому комитету ГАУ поручалась разработать варианты такого перевооружения и испытать их.

Однако в течение месяца ничего сделано не было, и 24 июля заместитель директора завода № 37 А. Филькин уведомил Федоренко о том, что «завод приступает к вывозке этих башен и пушек на базы Главчермета». Это решение было утверждено руководством ГБТУ КА спустя пять дней.

Между тем выпуск СУ-76И продолжал возрастать. Если за первые три месяца выпуска их собрали 60, то по постановлению ГКО № 3703сс от 8 июля 1943 года планировалось изготовить в третьем квартале 1943 года 80 самоходок СУ-76И, в том числе в июле 25 машин. Этим же документом завод № 176 (г. Муром) должен был в июле поставить «10 башен» для этих машин.


Серийный вариант СУ-76И, общий вид. Машина уже имеет щиток на маске орудия (ЦМВС).


План третьего квартала удалось выполнить почти на 100 % — завод № 37 сдал за три месяца 78 СУ-76И. Кстати, любопытное письмо директор завода № 37 Зеликсон направил начальнику ГБТУ КА Федоренко 17 сентября 1943 года. Оно хорошо иллюстрирует, в каком состоянии доставляли трофейную матчастьдля переделки в СУ-76И:

«Сообщаю, что Ваш приказ № 055 от 27 мая 1943 года не выполняется. До сих пор трофейные машины Т-3 на завод № 37 с целого ряда СПАМов и фронтовых трофейных бригад прибывают с большим количеством боеприпасов и было четыре прибытия машин с остатками человеческих тел.

В силу того, что завод № 37 не имеет ни склада, ни каких других условий для хранения боеприпасов, вынужден просить Вашего категорического распоряжения направлять на завод № 37 машины Т-3 и „Артштурм“ только полностью очищенные от боеприпасов и остатков человеческих тел».

В четвёртом квартале 1943 года, после изготовления еще 62 СУ-76И их выпуск был прекращен. К этому времени на заводах полным ходом шло производство отечественных самоходных установок СУ-76М, количество которых покрывало потребности Красной Армии. Всего за 1943 год московский завод № 37 изготовил и передал в войска 201 самоходку СУ-76И, включая опытный образец (см. таблицу).


Помесячный выпуск СУ-76И в 1943 году
Месяц Март Апрель Май Июнь Июль Август Сентябрь Октябрь Ноябрь Всего
Количество 1 25 15 20 26 26 26 31 31 201

Есть одно фото СУ-76И с установленной на крыше рубки командирской башенкой от Pz. III. Производился ли такой вариант серийно, или это была опытная разработка, автору неизвестно. Во всяком случае, в документах о такой машине упоминаний пока не встречалось.

В сентябре 1943 года конструкторское бюро завода № 37 сделало попытку усилить вооружение СУ-76И. Так, 14 сентября главный инженер завода № 37 получил от начальника технического управления НКХП Фрезерова письмо следующего содержания: «Разработанный вами проект установки 85-мм пушки Д-5 на базу Т-III (СУ-85И) в настоящее время реализован быть не может из-за отсутствия в достаточном количестве пушек Д-5 и неясностью вопроса с дальнейшей доставкой танков Т— III.

Считаю целесообразным данную разработку временно прекратить, сохранив разработанный материал для возможного использования в дальнейшем». На этом проекте закончились разработки отечественных самоходок на трофейных шасси.


Единственный сохранившийся до наших дней образец самоходной установки СУ-76И установлен на постаменте в городе Сарны на Украине (ЯС).


Первые СУ-76И — 25 машин — поступили в Московский центр самоходной артиллерии в конце мая 1943 года. Здесь сразу же началась подготовка экипажей на новые машины, что оказалось непростым делом. Так, 26 июня 1943 года генерал-лейтенант Вершинин направил начальнику управления формирования и боевой подготовки бронетанковых и механизированных войск Красной Армии генерал-лейтенанту Волоху следующий документ:

«Выпуск самоходных установок СУ-76И на трофейном танке Т-3 возрастает ежемесячно. В течение 3-го квартала будет дана матчасть на шесть полков.

Между тем, подготовка водительского состава для этих машин не организована и носит случайный характер, что привело к задержке сдачи готовых СУ-76И в артцентре.

Прошу дать указания об организации подготовки водителей для СУ-76И, так как плохо подготовленные водители для машины Т-3, сложной в эксплуатации, быстро выведут ее из строя».

Кстати, заводской гарантийный срок работы СУ-76И составлял 1000 километров, что при скорости 15 км/ч давало 70 моточасов.

Проблемы с подготовкой экипажей на СУ-76И усугублялись и отсутствием необходимых учебных пособий, о чем 24 сентября 1943 года начальник УСА Алымов сообщал начальнику управления военного издательства наркомата обороны:

«В качестве пособия войскам для изучения СУ-76И высылается „Краткое руководство по использованию трофейного немецкого танка Т-3“, изданное в начале 1943 года. В настоящее время этих руководств нет, так как запас их исчерпан. Сданное же в печать „Руководство службы по самоходной артустановке СУ-76И“ еще не вышло. Прошу ускорить его выпуск или срочно допечатать руководство по Т-3».

Здесь следует отметить, что руководство на СУ-76И было издано только в начале 1944 года.


Самоходная установка СУ-76И, установленная на постаменте в городе Сарны, вид спереди (ЯС).


Кстати, вопреки некоторым публикациям, самоходки СУ-76И в боях на Курской дуге не участвовали. А первой частью, вступивший в бой на этих машинах, видимо стал 1902-й самоходно-артиллерийский полк. Его комплектование началось на основании приказания наркома обороны № ОРГ/3/2134, которым командованию Воронежского фронта предписывалось сформировать самоходно-артиллерийский полк, которому присваивался номер 1902. Этим поручили заниматься гвардии подполковнику Грдзелишвили (он же назначен командиром полка), общее руководство велось командующим бронетанковыми и механизированными войсками Воронежского фронта генерал-лейтенантом Штевневым.

4 июля 1943 года командир полка выехал в Москву, на завод № 37 за получением матчасти — самоходных установок СУ-76И. 13 июля 15 таких машин погрузили на платформы на станции Белокаменка, и через восемь дней они прибыли в Новый Оскол. Здесь самоходки закрепили за экипажами 1902-го самоходно-артиллерийского полка и сформировали пять батарей (по три СУ-76И), которые 28 июля перебросили на станцию Обоянь и включили в состав 5-й гвардейской армии. Однако из-за недоукомплектованности боевыми машинами, автотранспортом (например, первоначально количество автомобилей составляло 10 % штатной численности) полк еще две недели находился на формировании, получив за это время, помимо машин и прочего имущества, пять СУ-122 (на базе Т-34). И только 13 августа он смог выдвинуться к линии фронта, сосредоточившись в селе Лозовое. Здесь полк придали 13-й гвардейской стрелковой дивизии 32-го гвардейского стрелкового корпуса с задачей: поддержать атаку нашей пехоты на сильно укрепленную высоту 202,4, господствующую над местностью.

В 12.00 14 августа три СУ-122 1902-го полка огнем поддерживали части дивизии, в результате чего высота была взята. Но ночью, подтянув 6–8 танков и до батальона пехоты, немцы выбили с высоты наши части.

В 12.00 15 августа 1943 года, после короткой артподготовки, стрелковый полк 13-й гвардейской дивизии при поддержке девяти самоходок (три СУ-122, шесть СУ-76И) атаковали высоту и после двухчасового боя вновь взяли ее. При этом отмечалось, что «личный состав 1902-го САП с поставленной задачей справился отлично, за что от командира корпуса получили благодарность». В этом бою самоходчики уничтожили один танк, два орудия, до взвода пехоты и подавили батарею 75-мм орудий. Свои потери составили одна подбитая СУ-76И, командир которой был ранен.


Самоходная установка СУ-76И, установленная на постаменте в городе Сарны, вид слева (ЯС).


На следующий день полк передали в оперативное подчинение Степного фронта и, получив 17 августа на станции Мерлово пять СУ-122 и одну СУ-76, стал выдвигаться на Максимовку, ведя бои с арьергардами противника.

20 августа самоходки поддерживали атаки 66-й стрелковой дивизии в районе Кадница. Немцы оказывали яростное сопротивление, часто переходя в контратаки — прорыв этого рубежа позволял нашим частям перерезать железную дорогу Полтава — Харьков. К вечеру противник начал отход на Александров-ку (35 километров западнее Максимовки), преследование и бои с его арьергардами шли весь следующий день.

2 сентября 1943 года 1902-й САП, совместно с 57-м тяжёлым танковым полком, участвовали в отвлекающем ударе, наносимом частями 66-й стрелковой дивизии в районе совхоза Кирасирский. В результате немцев выбили из Марьино, а своим огнем самоходки уничтожили один танк, два орудия, девять пулеметов и до 100 человек пехоты. Артиллерией противника была подбита одна СУ-76И, убито два и ранено два человека.

Утром 9 сентября 1943 года одна СУ-122 и восемь СУ-76И, приданные 9-й стрелковой дивизии 5-й гвардейской армии, участвовали в бою за высоту 200,4 (в районе Марьино). Однако заняв высоту самоходки попали под сильный огонь противника со стороны хутора Журавли, и перешли к обороне. На следующий день две СУ-76И, проводивших разведку в направлении Журавли, нарвались немецкую артиллерию, в результате чего одна машина сгорела от прямого попадания снаряда.

11 сентября шесть СУ-76И совместно с пехотой 9-й стрелковой дивизии перерезали железную дорогу Полтава — Харьков, и, закрепившись у деревни Высокополье, отбили все атаки противника. При этом две машины подорвались на минах, но были восстановлены силами экипажей.


Самоходная установка СУ-76И, установленная на постаменте в городе Сарны, вид сзади (ЯС).


В ночь с 17 на 18 сентября в ходе артиллерийской дуэли с немецкими танками у Синькова балка огнём СУ-76И был уничтожен танк Pz. III.

20 сентября 1902-й полк, приданный 13-й стрелковой дивизии, получил задачу: выдвинуться вперед и занять переправу через реку Ворскла, тем самым отрезав пути отхода противнику на Полтаву. В ночь на 21 сентября самоходчики, имея одну СУ-122 и пять СУ-76И, двинулись в ночной рейд, и после скоротечного боя захватили переправу и удерживали ее до подхода основных сил. При этом была потеряна одна СУ-76И (сгорела). Ответным огнем самоходки подбили и уничтожили три немецких танка.

В последующее дни полк, преследуя отходящего противника, форсировал Ворсклу, перерезал шоссе Диканька — Полтава (в 12 километрах от города) и к вечеру 26 сентября занял село Мануселия в 20 километрах от Кременчуга.

После приведения себя в порядок, в ночь на 29 сентября 1943 года 1902-й полк, совместно с 13-й стрелковой дивизией, атаковали город с севера. Ворвавшись в Кременчуг первыми, самоходки «огнём и гусеницами поддерживали наступление своей пехоты, громя оставшиеся огневые точки и живую силу противника». К вечеру того же дня Кременчуг был освобожден, а немецкие части отошли на правый берег Днепра. В тот же день приказом Верховного Главнокомандующего И. Сталина 1902-й самоходно-артиллерийский полк, вместе с другими частями, отличившимися при взятии города, получил почетное наименование Кременчугский.

После форсирования Днепра в октябре 1943 года 1902-й полк участвовал в боях за Вовкивку и Пятихатку, после чего был выведен в резерв. 25 ноября он убыл на переформирование в Москву, передав все оставшиеся машины на СПАМ. Впоследствии эта часть получила самоходные установки СУ-76М.

Однако вопреки мнению многих авторов, большая часть СУ-76И (более половины) поступила на вооружение не самоходно-артиллерийских полков, а 7-го механизированного корпуса: к началу сентября он имел в своем составе 105 СУ-76И! Каждая из трех мехбригад этого корпуса имела в своём составе полк самоходной артиллерии (в документах именовались именно так) — 35 машин СУ-76И.


Самоходная установка Sturmgeschutz IV из состава 366-го самоходно-артиллерийского полка. 3-й Украинский фронт, 4-я гвардейская армия, март 1945 года (АСКМ).


Небезынтересно привести сведения о том, как части корпуса готовились к боевым действиям.

14 сентября 1943 года начальник 1-го отдела УСА ГБТУ КА инженер-подполковник Демьяненко, помощник военпреда завода № 37 инженер-капитан Шитов и главный инженер завода Козырев, проверили состояние матчасти в 58 и 84-м полках 7-го мехкорпуса, имевших в своем составе по 35 СУ-76И.

В 84-м полку (командир гвардии подполковник Левченко, формирование началось с 13 августа 1943 года) оказалось, что 4 машины имеют ресурс до 10 моточасов, 12 — до 15-ти, 13 — 20–25 часов и 6 — 30–35 часов. На момент осмотра в ремонте находилось шесть самоходок, а всего за месяц эксплуатации было 11 случаев аварий и поломок. Комиссия отмечала, что причиной этого являлась низкая подготовка технического состава и механиков-водителей, которые не знали матчасти. Кроме того, после получения СУ-76И полк сразу же начал проводить учебные выезды на большом количестве самоходок (10–12 штук одновременно). В результате, большое число машин вышло из строя.

К 14 сентября механики-водители имели следующее количество моточасов практики: 2 моточаса — 9 человек, 3–5 часов — 17 человек, 6–10 часов — 7 человек, 15 часов — 2 человека.

С начала сентября командование полка стало принимать меры по улучшению подготовки личного состава. Так, 11 человек отправили на завод № 37 (на пять дней) для изучения матчасти, а в самом полку инженеры завода № 37 Морозов и Доронченков в течение восьми дней вели практические занятия с экипажами самоходок.

В выводах по проверке 84-го полка говорилось:

«1. Техническое состояние машин 84-го полка самоходной артиллерии — удовлетворительное.

2. Подготовка личного состава по знанию материальной части СУ-76И — плохая.

Необходимо этому вопросу уделить особенно серьезное внимание».

В 58-м полку самоходной артиллерии (командир подполковник Пряхин) ситуация оказалась несколько другой. Дело в том, что эта часть начала формироваться еще в мае 1943 года, и в течение трех месяцев экипажи с машинами передавались несколько раз: сначала в 991-й самоходно-ар-тиллерийский полк, затем в 229-й танковый, после этого в 177-й танковый и только 31 августа — в 58-й полк самоходной артиллерии. В результате таких перетасовок моторесурс самоходок оказался почти полностью исчерпан. Кроме того, технический состав, который изначально готовился на СУ-76И (помощники командиров рот по техчасти), остался в 991-м самоходно-артиллерийском полку.

К 14 сентября из 35 СУ-76И 15 машин находились в ремонте, при этом у трех самоходок велась замена моторов. Остальные имели большое количество дефектов — стук распределительного механизма, износ цилиндров и поршней, выход из строя гидротормоза управления. В целом же отмечалось, что большинство машин требует повторного ремонта на заводе.


Трофейная самоходка StuG 40 из состава 5-й гвардейской танковой бригады. 4-й Украинский фронт, сентябрь 1944 года (ЯМ).


А вот с подготовкой механиков-водителей дела обстояли лучше. Только двое имели практику вождения 3–4 часа, трое — 10–15 часов, четверо — 15–30 часов, двое — 30–50 часов, шестнадцать — 50–75 часов и шестеро — 75–100 часов.

В выводах по осмотру полка говорилось:

«1. Техническое состояние и содержание машин 58-го полка самоходной артиллерии — плохое (материальная часть не боеспособна).

2. Технический учёт и отчетность — неудовлетворительные.

3. Водители машин по вождению СУ-76И подготовлены удовлетворительно».

В качестве предложений о приведении полков в боевую готовность рекомендовалось вернуть в свои роты из 991-го самоходно-артиллерийского полка помощников командиров рот по техчасти, отправить на завод № 37 для повторного капремонта самоходки, отработавшие свой срок, заменив их другими СУ-76И, а также прислать заводские бригады для приведения машин в порядок непосредственно в полках. Также требовалось к 22 сентября привести в порядок отчётность, провести сборы и принять зачеты по знанию матчасти и её эксплуатации у техсостава полка и экипажей машин.

12 и 14 сентября в расположение 7-го мехкорпуса выехали две бригады рабочих завода № 37, со всеми необходимыми для ремонта СУ-76И запчастями.

177-й полк самоходной артиллерии 64-й мехбригады не проверялся, так как он получил матчасть с завода № 37 только 6 сентября 1943 года.

Корпус убыл на Юго-Западный фронт в конце сентября 1943 года, участвовал в боях в Запорожье. Причем любопытное свидетельство о СУ-76И есть в документах противостоящих корпусу немецких частей. Так, 25 октября 1943 года штаб 1-й танковой армии вермахта направил в управление «Иностранные армии — Восток» армейской разведки «Абвер» донесение следующего содержания:

«В 177-м танковом полку 64-й механизированной бригады (она входила в состав 7-го механизированного корпуса Красной Армии) имеется четыре роты по 11 танков в каждой. Эти танки изготовлены на шасси немецкого танка Panzer III с двигателем Maybach. Новая рубка имеет толщину брони в лобовой части 3–4 см, на бортах — 1–1,5 см. Рубка открыта сверху. Орудие имеет углы горизонтальной наводки 15 градусов в каждую сторону и вертикальной наводки — плюс-минус 7 градусов».

Здесь заслуживает внимание упоминание об отсутствии крыши — скорее всего, немцы осматривали машины, у которых при детонации боекомплекта сорвало крышу рубки.

Самоходные установки СУ-76Й использовались в Действующей Армии до лета 1944 года, а в учебных частях — до конца войны. В музейной коллекции бронеединиц на полигоне в подмосковной Кубинке действующий образец СУ-76И просуществовал довольно долго, и был списан только в 1968 году.

До наших дней уцелел единственный образец СУ-76И. Почти 30 лет он пролежал на дне реки Случь, затем был поднят и установлен как памятник в городе Сарны Ровенской области на Украине, где и находится до сих пор.

Ещё один образец СУ-76И, находящейся в экспозиции музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе в Москве является новоделом с ходовой частью Pz. III и грубо сделанной рубкой.


Тактико-технические характеристики самоходно-артиллерийских установок, изготовленных на трофейных шасси
\ СГ-122 СУ-76И
Боевая масса,т 23,6 22,5
Экипаж, чел. 5 4
Длина, мм 5850 6300
Ширина, мм 2910 2910
Высота, мм 2250 2375
Клиренс, мм 350 350
Вооружение Одна 122-мм гаубица М-30 обр. 1938 года Одна 76-мм пушка Ф-34, 2 пистолета-пулёмета ППШ
Боекомплект, снарядов 50 98
Боекомплект, патронов 710
Приборы прицеливания Панорама Герца Прицел ТМФД-7, панорама Герца
Бронирование, мм лоб 35–50 35–50
Борт 30 30
Корма 20 25
Крыша и днище 10–20 10–20
Двигатель Maybach HL 120TRM, 12-цилиндровый, мощность 265 л.с. Maybach HL 120TRM, 12-цилиндровый, мощность 265 л.с.
Трансмиссия Многодисковый главный фрикцион сухого трения, шестискоростная коробка перемены передач (6+1), планетарный механизм поворота, бортовые передачи Многодисковый главный фрикцион сухого трения, шестискоростная коробка перемены передач (6+1), планетарный механизм поворота, бортовые передачи
Максимальная скорость, км/ч 50 50
Запас хода по шоссе, км 180 130
Радиостанция
Переговорное устройство ТПУ-3 ТПУ-4

Приложения

Приложение 1 Сведения о трофейных танках в некоторых частях Красной Армии за 1942–1945 годы

Армия, фронт Часть Дата Трофейных танков Прочих танков
3-я ударная армия ? Февраль 1943 года 2 StuG
3-я ударная армия 999-й самоходно-артиллерийский полк 14 августа 1944 года 2 StuG
Южный фронт 121-я танковая бригада Март 1942 года 2 Pz. IV, 2 Pz. III
Юго-Западный фронт 52-я танковая бригада 14 мая 1942 года 1 Pz. IV 5КВ-1,2 Т-34, 13 T-60, 3 МЗ «Генерал Стюарт», 1 «Валентайн»
Юго-Западный фронт 5-я гвардейская танковая бригада 14 мая 1942 года 3 StuG
8-я армия 107-й отдельный танковый батальон Апрель 1942 года 10 (на 5 июля 1942 года-2 Pz. III, 1 Pz. IV, 1 Pz. I, 2 StuG) На 5 июля 1942 года — 1 КВ-1.2 Т-34, 1 БТ-7
Крымский фронт 79-й учебный танковый батальон 1 мая 1942 года 1 Pz. IV 5 Т-26, 1 XT-133, 7 Т-60
31-я армия Отдельный танковый батальон литер «Б» 1 августа 1942 года 19 9 Т-60
20-я армия Особый отдельный танковый батальон (батальон Небылова) 9 августа 1942 года 6 Pz. IV, 12 Pz. III, 10 Pz.38(t), 2 StuG
33-я армия 213-я танковая бригада 16 октября 1943 года 35 Pz. III, 11 Pz. IV 4 Т-34
Северо-Кавказский фронт 175-й отдельный танковый батальон 10 января 1943 года 3 StuG ?
244-й отдельный танковый полк 20 июля 1943 года 4 Pz. IV, 9 Pz. HI 16 МЗ «Генерал Ли», 2 МЗ «Генерал Стюарт»
37-я армия 151-я танковая бригада 19 марта 1943 года 22 25 «Валентайн», 3 МЗ «Генерал Стюарт»
266-й отдельный танковый полк 1 апреля 1943 года Pz. IV 9
56-я армия 62-й отдельный танковый батальон 6 мая 1943 года 1 Pz. IV, 2 Pz. III 3 Т-34, 15 «Валентайн»
75-й отдельный танковый батальон 23 июня 1943 года 4 Pz. IV, 8 Pz. III 13 «Валентайн»
44-я армия Отдельная рота трофейных танков 28 августа 1943 года 3 Pz. IV, 13 Pz. III 1 МЗ «Генерал Ли», 1 МЗ «Генерал Стюарт»
3-я гвардейская танковая армия - 15 января 1944 года 1 Pz. V, 4 Pz. IV -
46-я армия 991-й самоходно-артиллерийский полк 10 марта 1945 года 3Pz. V 16 СУ-76
39-я армия 32-й танковый полк 25 декабря 1942 года 1 Pz. II, 3 StuG ?
28-я гвардейская танковая бригада 31 декабря 1943 года 1 Pz. VI «Тигр», 1 САУ «Насхорн»; 1 КВ-1, 16 Т-34, 7 Т-70, 1 СУ-122
27 июля 1944 года 2 Pz. VI «Тигр» 32 Т-34, 13 Т-70
48-я армия 713-й самоходно-артиллерийский полк 25 августа 1944 года 1 Pz. VI «Тигр» 5 СУ-76
18-я армия Отдельный батальон трофейных танков 10 сентября 1944 года 32 венгерских машины: «Туран», «Толди», «Нимрод», «Зриньи»
5-я гвардейская танковая бригада 1 сентября 1944 года 2 StuG, 1 Pz. VI «Тигр» 23 Т-34, 47 Т-70
1448-й самоходно-артиллерийский полк 4 сентября 1943 года 1 Pz. III (тягач) 14 СУ-76
46-я армия 1506-й гвардейский тяжелый самоходно-артиллерийский полк 1 апреля 1945 года 1 САУ «Веспе», 6 трофейных СУ-75 5 СУ-76
43-я армия 18-я танковая бригада 10 апреля 1942 года 5 трофейных танков 2 Т-34
5-я гвардейская танковая армия 29-й танковый корпус 10 июня 1943 года 1 Pz.38(t) 129 Т-34,84 Т-70, 1 КВ-1
3-я армия 150-я танковая бригада 5 мая 1942 года 2 Pz. II 1 КВ-1, 7 Т-34, 7 БТ, 2 Т-60, 18Т-26
67-я армия 51 — й танковый полк 16 октября 1944 года 4 Pz. V 2 Т-34, 17 «Валентайн»
26-я армия 5-й гвардейский кавалерийский корпус 5 марта 1945 года 1 трофейный танк 7 Т-34, 2 М4А2, 8 СУ-76
4-я гвардейская армия 44-й отдельный самоходно-артиллерийский дивизион 16 марта 1945 года 1 САУ «Веспе» 8 СУ-76, 1 Т-34
85-й отдельный самоходно-артиллерийский дивизион 16 марта 1945 года 1 Pz. V «Пантера» 8 СУ-76, 1 Т-70
366-й самоходно-артиллерийский полк 16 марта 1945 года 2 Pz. V «Пантера», 7 САУ «Хуммель», 2 «Веспе», 4 СУ-75 -
40-я армия Отдельная танковая группа 14 апреля 1945 года 8 Pz. IV, 3 СУ-75.

Приложение 2 Статья из газеты 39-и армии «Сын Родины»: «Витязи наших дней. Гвардейцы-танкисты бьют врага его же техникой» (автор — майор И. Коровин)


«Тигр» в ловушке

Туго пришлось немцам на шоссе, и вот они пустили в ход свои козыри — бросили в бой самоходные пушки и тяжелые танки с громким названием «тигр». Желтые машины тяжело ползли по снежному полю, хищно поводили длинными пушками, нащупывая цели, изрыгали огонь.

Но только первые минуты враг нагло лез вперед. Вслед затем опешили, смешались немцы: они не ожидали столь жаркой встречи, какую приготовили им советские гвардейцы. Гвардеец Максименко четырьмя выстрелами разбил самоходную пушку «фердинанд». Дрогнул и замер «тигр». Снаряд гвардейца Силицкого продырявил и этого зверя.

Не выдержала немецкая броня советских снарядов, как не выдержали арийские нервы гвардейского огня — попятился враг, захлебнулась контратака.

Второй «тигр» не поспел удрать. Он заметался в кольце разрывов, завалился в яму, да так и застыл, беспомощный и неподвижный. Струхнувший экипаж пытался бежать, но был сражен меткими пулями пехоты.

Так захватили гвардейцы исправный тяжелый немецкий танк T-VI, носящий кличку «тигр».


Трофейные самоходные установки «Хуммель» из состава 366-го самоходно-артиллерийского полка. 3-й Украинский фронт, 4-я гвардейская армия, март 1945 года. На бортах машин нанесены красные звёзды с белой окантовкой (АСКМ).


Русская сметка

Через сутки на поле недавнего боя появились наши танкисты. Гвардии старшина Килевник хозяйственно оглядел машину, постучал ключом по броне, насвистывая песенку:

Ах, попалась птичка, стой,
Не уйдёшь из сети!

Потом заглянул внутрь, повозился там полчаса с рычагами и приборами, наконец вылез и удовлетворенно доложил командиру:

Т — Машина в порядке, можно заводить.

Танкисты быстро замазали фашистские знаки, нарисовали на броне две пятиконечные звезды и белую надпись «тигр». Пронзительно зазвенел заведенный мотор и, покорный воле советского танкиста, укрощенный «тигр» помчался по снежному полю. В тот же день трофейный танк прибыл в подразделение офицера Кутшера. Зло, рожденное в фашистской Германии для истребления русского народа, обратилось против своих создателей — длинноствольная пушка «тигра» повернулась на запад — на немцев.

Вражеская техника попала в верные руки. Когда-то, по преданию, тульский оружейник Левша блестяще превзошёл иноземных мастеров. Чудом техники у них считалась механическая блоха, сделанная в натуральную величину. Блоха прыгала, как настоящая. Казалось, изощряться дальше в выдумке было некуда. Но пришел Левша, взглянул на заморское изобретение и подковал серебряными подковами микроскопическую блоху. Так было в сказке о тульском оружейнике Левше.

Наши танкисты — достойные потомки тульских, московских, уральских мастеров. Они унаследовали вековую русскую смекалку и находчивость, умение быстро понять любой механизм.

Только сутки экипаж наших танкистов осваивал секреты управления трофейной машиной, о сложности которой до хрипоты бахвалились немцы. Никто ничего не показывал и не подсказывал нашим воинам-танкистам, до всего доходили сами. И дошли! Когда минули сутки, механик-водитель Килевник уже управлял «тигром» столь же уверенно, как и отечественным танком Т-34. Платовский и Кадинев разобрались в вооружении, и смело орудовали у пушки и пулемета, радист Акулов произвёл несколько приёмов и передач по эфиру, а командир экипажа Ревякин коротко отрапортовал гвардии майору Кутшера:

— К бою готовы!


Советские артиллеристы в качестве тягача к пушке ЗИС-3 используют трофейный бронетранспортёр Sd.Kfz.251 Ausf C. Район Орла, 1943 год (АСКМ).


Двадцатилетие

Кутшера не сомневался в искусстве экипажа новой машины: люди подобрались молодец к молодцу. Рослые, молодые гвардейцы (большинству едва минуло двадцать лет), они имели за плечами богатый боевой опыт, многократно проявляли в боях за Родину мужество и героизм.

Гвардии лейтенант Николай Ревякин, москвич, еще в первых боях заслужил славу неустрашимого воина. Это он из подбитого танка в упор расстреливал гитлеровцев, сутки дрался в неравной схватке, охранял командира роты и вышел победителем.

Ревякин — кавалер двух орденов: Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды.

Гвардии старшина Василий Килевник имеет особые счеты с немцами. Его семья еще томится в фашистской неволе, и Килевник третий год неутомимо мстит врагу за страдания родной Украины. Грудь старшины украшена двумя орденами Красной Звезды — это славный итог ратных подвигов.

Во многих атаках участвовал гвардии старшина Александр Платовский. На его счету десятки разбитых вражеских огневых гнезд, сотни уничтоженных гитлеровцев. Орденов Красного Знамени и Красной Звезды удостоен Платовский, пять раз он был ранен и по прежнему неукротима его боевая энергия, воля к победе.

Гвардии старшина Михаил Кадимов по годам старший в экипаже. Ему перевалило за сорок. Но он полон молодого задора, неутомим в бою. Это солдат до мозга костей. Танкистам памятен его недавний подвиг. В момент боя потребовалось достать бревна. Дело происходило в глубине немецкой обороны. Кадимов побежал к ближайшему блиндажу и внезапно наткнулся на группу гитлеровцев. Танкист не растерялся. В руках его была только лопата, ее и пустил в ход Кадимов. Со всего плеча рубанул он одного немца, потом раскроил череп другому, третьего пристрелил, остальные сдались гвардейцу.

Таков подобрался экипаж. Гвардейцы славно воевали на отечественных машинах, теперь представился бить врага его же техникой.


Бойцы Красной Армии за изучением венгерского танка «Толди». 18-я армия, август 1944 года (РГАКФД).


Бой

Атака началась днём. Крутила январская метель, скрывая вражеские укрепления. Но танкисты уверенно вели машину по курсу, местность была разведана заранее.

Вступил в дело и укрощенный «тигр». Он одним из первых ворвался на позицию гитлеровцев, огнем и гусеницами начал давить пулёметы и живую силу врага.

Появление «тигра» ошеломило немцев. В первую минуту они не могли понять в чем дело, приняли машину за свою. Потом опомнились, открыли бешенный огонь. Но механик-водитель Килевник ловко выводил танк из-под удара, а Ревякин и Платовский тем временем разбили три вражеских пулемёта и пушку.

После боя гвардии майор Кутшера похвалил экипаж и осведомился, как вела себя машина.

— Воевать можно и на «тигре», — ответили гвардейцы, — конечно вяловат, по сравнению с нашими танками, верткости той нет. Но чует настоящих хозяев, слушается. Одним словом, объездили.

Два дня спустя экипаж Ревякина снова ринулся в атаку. Это был бой за сильно укрепленный населенный пункт. Много часов продолжалась схватка. На долю танкистов выпала тяжелая задача, и они с честью выполнили её. Экипаж Ревякина уничтожил 6 неприятельских дзотов, разбил несколько домов, одну легковую машину, один танк, одну машину с боеприпасами и около сотни гитлеровцев. Успех танкистов закрепила пехота.

* * *

Великий грузинский поэт Шота Руставели воспел легендарные подвиги витязя, который одет был в шкуру сраженного им зверя.

Танкисты-гвардейцы уподобились легендарному герою. Они укротили фашистского тигра и обратили его удары против врагов Родины. Гвардейцы оседлали немецкую технику, вдохнули в неё новую жизнь. В умелых руках как бы одушевилась машина, и ныне служит великому делу разгрома немецких оккупантов.


Приложение 3 И. Моисеенко. На трофейных танках (о действиях 121-й танковой бригады весной 1942 года)

Случилось это так. У деревни Федоровки-1 (12 километров южнее Барвенково) 121-я танковая бригада разгромила и отбросила рвавшегося вперед противника. Среди прочих трофеев был захвачен немецкий танк Т-III. Стоял он около ремонтных мастерских, и никто не обращал на него внимания. Но однажды его заметил лейтенант Быков. Остановился. Долго смотрел на танк, подошёл ближе.

— Да, невесело было фрицам, если они бросили такое оружие.

Он влез в машину, тщательно ее осмотрел. Мотор оказался в полной исправности. Повреждена была только ходовая часть. А что если восстановить танк? Долго ли снять недостающие части с разбитых вражеских машин!

Задумано — сделано. Получив разрешение, лейтенант принялся за работу. Ремонтники помогали ему. Через несколько дней танк ожил, был опробован на ходу и вполне удовлетворил испытателей.

Предстояло использовать машину для решения боевых задач. Но как? Заместитель командира 2-го батальона Герой Советского Союза старший лейтенант Матвиенко предложил командиру бригады смелый, хорошо продуманный план разведки системы обороны противника при помощи трофейного танка. План был одобрен, и Матвиенко взялся сам его осуществить.

Рано утром советский экипаж на трофейном танке вышел на выполнение боевого задания. Благополучно проскочив через передний край обороны противника, оказался у него в тылу. Немцы не обратили на танк никакого внимания, и он петлял, как хотел.

Недалеко от переднего края у совхоза «Правда» танкисты-разведчики обнаружили на земле самолет противника. «Связной», — подумал Матвиенко и приказал механику-водителю повернуть к самолету. Летчик, заметив «свой» T-II1, спрыгнул с крыла и побежал навстречу, размахивая шлемом. Механик-водитель старший сержант Александр Пеня на большой скорости подмял гитлеровца. Из кабины самолета танкисты изъяли пакеты с ценными документами, раскрывающими группировку и намерения противника. Старший лейтенант Матвиенко решил немедленно возвращаться. Протаранив самолет, экипаж устремился к переднему краю противника, миновал его и благополучно прибыл в бригаду. Дерзкий и опасный рейд был успешно завершен.

Вскоре после этого, 20 февраля 1942 г., бригада получила боевую задачу: во взаимодействии с 106-й стрелковой дивизией нанести удар в направлении деревни Александровки. Здесь враг сильно укрепился, имел развитую систему противотанковой обороны. Особенно трудная и ответственная задача выпала на долю усиленного танкового взвода в составе четырех машин под командованием лейтенанта Быкова. Этот взвод, атакуя противника в лоб, должен был принять весь его огонь на себя. Экипаж лейтенанта Быкова готовился к боевым действиям на трофейном танке.

К утру все было готово. Танки вышли с исходных позиций в лесу, развернулись в боевой порядок и двинулись в атаку. На заметном удалении впереди других машин полз трофейный танк командира взвода. Такое построение Быков избрал в расчете на то, что немцы еще не знают об использовании нами танка. Вскоре атакующие тридцатьчетверки утонули в фонтанах разрывов вражеских снарядов. Вот одна из боевых машин остановилась с перебитой гусеницей. Другие скрыты стеной клубящегося дыма. И лишь трофейный танк командира взвода, как ни в чем не бывало, продолжал идти по боевому курсу. Разрывы бушевали позади него.

— Товарищ лейтенант, — кричит радист-пулемётчик старший сержант Бабушкин, — так и есть, они принимают нас за своих!

Немцы давно заметили на поле боя «свой» танк T-III. Полагая, что его преследуют советские машины, они усилили заградительный огонь. Тридцатьчетверки еще больше замедлили движение, а головной танк беспрепятственно подошел к окраине деревни. Вот уже отчетливо видны противотанковые пушки, ящики со снарядами, лица немецких артиллеристов, хлопочущих у орудий.

Танк прошел между орудийными позициями. Гитлеровцы размахивали руками, приветствовали благополучное возвращение экипажа. Но вдруг T-I11 развернулся и двинулся на противотанковые пушки. Гитлеровцев ошеломило столь странное поведение «своих» танкистов. Они не сразу сообразили, в чем дело, а когда поняли, то было уже поздно. Танк всеми огневыми средствами и гусеницами давил противотанковую артиллерию, пулеметные точки, уничтожал живую силу противника. Гитлеровцы разбегались, отчаянно ругаясь. Огонь с окраины деревни заметно ослаб. Этим воспользовались отставшие было два наших танка. Они поспешили на помощь своему командиру. Вместе с подошедшей пехотой танки быстро довершили разгром противотанкового узла обороны противника.

После этого боя два члена экипажа трофейного танка подали заявление о приеме их в ряды Коммунистической партии. А спустя еще несколько дней в протоколе заседания партбюро 2-готанкового батальона 121-й танковой бригады, которое состоялось 25 февраля 1942 года, появилась такая запись:

«Механик-водитель старший сержант Пеня Александр Степанович 1917 года рождения и радист-пулеметчик старший сержант Бабушкин Борис Иванович 1919 года рождения единогласно приняты кандидатами в члены ВКП (б)».

Удачные действия на трофейном танке окрылили наших танкистов и ремонтников. Через некоторое время были восстановлены ещё четыре вражеские машины. Для подготовки экипажей лейтенант Быков организовал во взводе изучение танков врага.


Экипаж трофейного танка Pz. IV выдвигается к линии фронта. 1-й Белорусский фронт, зима 1944 года (РГАКФД).


В марте начались тяжёлые бои в районе деревень Яковлевка и Ново-Яковлевка (30 километров юго-восточнее Барвенково). Наше командование готовило сильный удар по врагу. Для содействия успеху было решено послать в тыл противника танковую группу, составленную из трофейных машин. Командир бригады лично поставил перед лейтенантом Быковым боевую задачу и подчеркнул:

— Запомните, противник теперь стал предусмотрительнее, выдавать себя за немцев сейчас нужно умнее. — В заключение спросил: — Как вас будут отличать наши танкисты? Ведь противник имеет такие же танки, как у вас.

— В расположении противника, — ответил Быков, — мы решили держаться как можно ближе друг к другу. Кроме того, свои трофейные танки мы вчера выкрасили в тёмно-серый цвет, так что они будут выглядеть новенькими. Наконец установлен сигнал флажками: «Мы свои».

— Когда будете возвращаться, — добавил командир бригады, — периодически сигнальте ракетами: сериями по три зелёных. Это нужно, чтобы наша артиллерия не открыла по вашим танкам огонь, а наоборот, обеспечила им выход в расположение наших войск.

Пожелав успеха, комбриг крепко пожал руку командиру взвода.

Ночью пошел мокрый снег. Видимость стала незначительной. Лейтенант Быков был рад этому. Его танки с потушенными фарами осторожно двинулись в рейд.

С рассветом танковая бригада во взаимодействии с частями 106-й стрелковой дивизии атаковала оборону противника. Прорвать ее удалось лишь после нескольких часов напряженного боя. Грозные тридцатьчетверки устремились вперед. Бросая технику, вооружение и раненых, противник начал поспешный отход. Немногочисленные зимние дороги оказались запруженными потоком транспортных машин. И вдруг отступавшие увидели «свои» танки. Они шли откуда-то с тыла, с наглухо задраенными люками, потом развернулись в линию и, как видно, готовились к бою. Немцы указывали им, где находятся русские танки, пускали в том направлении осветительные и дымовые ракеты, но, странное дело, танкисты, кажется, не принимали во внимание обращенные к ним сигналы и знаки целеуказания.


Трофейный танк «Пантера» из состава 366-го самоходно-артиллерийского полка. 3-й Украинский фронт, 4-я гвардейская армия, март 1945 года. Номера и кресты на танке закрашены и поверх них нарисованы красные звёзды с белой окантовкой (АСКМ).


Тёмно-серые танки по снежной целине приблизились к дороге и остановились на небольшом удалении от неё. Угрожающе зашевелились орудийные стволы и башни.

Один из танков сделал выстрел. Снаряд попал в огромный, заставленный металлическими бочками и деревянными ящиками грузовик, который медленно полз впереди, сдерживая движение всей колонны. Грузовик взорвался со страшным грохотом. Вверх взметнулся черно-красный огненный гриб. Пламя охватило и несколько других машин, вплотную следовавших за первой.

Колонна стала. Путь к отступлению был прегражден. Беглый пушечный и пулеметный огонь по ней и по гитлеровцам, выпрыгивавшим на снег из кабин и кузовов, открыли остальные танки. Началось методическое, без лишней суеты и спешки, истребление живой силы и техники врага.

Смелый маневр в сочетании с военной хитростью дал отличный результат: колонна противника, насчитывающая свыше сотни машин, была разгромлена.

Литература и источники

1. Российский государственный архив экономики.

Фонды: Народный комиссариат тяжелой промышленности СССР, Народный комиссариат танковой промышленности СССР, 3-е Главное управление народного комиссариата танковой промышленности, Главное управление ремонта танков народного комиссариата танковой промышленности. Народный комиссариат среднего машиностроения СССР.

2. Центральный архив Министерства Обороны.

Фонды: Бронетанковое управление Главного бронетанкового управления Красной Армии, Управление самоходной артиллерии Главного бронетанкового управления Красной Армии, Ремонтно-эвакуационное управление Главного бронетанкового управления Красной Армии, Управление по ремонту танков Главного бронетанкового управления Красной Армии, Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта, Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта, Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта, Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта, Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками Юго-Западного фронта, Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками Северо-Кавказского фронта, Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками Закавказского фронта. Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками 1-го Белорусского фронта, Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками 2-го Украинского фронта, Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками 3-го Украинского фронта, Полевое управление 5-й армии, Полевое управление 18-й армии, Полевое управление 20-й армии, Полевое управление 31-й армии. Полевое управление 44-й армии, Полевое управление 56-й армии, Полевое управление 4-й гвардейской армии. Полевое управление 3-й гвардейской танковой армии. Полевое управление 5-й гвардейской танковой армии, Штаб 18-й танковой дивизии, Штаб 5-й гвардейской танковой бригады. Штаб 28-й гвардейской танковой бригады. Штаб 121-й танковой бригады, Штаб 213-й танковой бригады. Штаб 62-го отдельного танкового батальона, Штаб 75-го отдельного танкового батальона, Штаб 991-го самоходно-артиллерийского полка, Штаб 1435-го самоходно-артиллерийского полка.

3. П. Лукницкий. Ленинград действует. Советский рабочий, М., 1980.


В книге использованы фотографии из фондов Российского государственного архива кинофотодокументов (РГАКФД), Российского государственного архива кинофотодокументов С. Петербурга (РГАКФД СПБ), Центрального архива Министерства Обороны (ЦАМО), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Центрального музея Вооруженных Сил (ЦМВС), коллекций М. Свирина (МС), Я. Магнуского (ЯМ), Я. Садовского (ЯС), а также из архива издательства «Стратегия КМ» (АСКМ).


Примечания

1

Завод № 37с начала 1930-х годов производил танкетки Т-27, легкие плавающие танки Т-37, m-38, Т-40 и тягачи «Комсомолец». В октябре 1941 года эвакуирован в Свердловск, где выпускал танки Т-30, Т-60 и Т-70. Постановлением ГКО от 23 июля 1942 года выпуск танков на заводе № 37 в Свердловске был прекращён, и он включался в состав Уралмашзавода на правах филиала с задачей изготовления узлов и деталей для бронекорпусов Т-34. С сентября 1943 года выделен в самостоятельное предприятие — завод № 50, выпускавший бронедетали для Т-34, СУ-85, ИС-2, ИСУ-152. На оставшихся в Москве площадях и оборудовании в конце 1941 года создается филиал завода № 37, занимавшийся ремонтом танков и грузовиков. После того как завод в Свердловске включили в состав Уралмаша, филиал в Москве вновь стал именоваться заводом № 37. Вплоть до начала 1943 года на нем ремонтировали танки Т-60 и Т-70.

(обратно)

Оглавление

.
  • Введение
  • Первые трофеи
  • Ремонт трофейных танков
  • Трофейные танки в боях
  • Самоходки на трофейных шасси
  • Приложения
  •   Приложение 1 . Сведения о трофейных танках в некоторых частях Красной Армии за 1942–1945 годы
  •   Приложение 2 . Статья из газеты 39-и армии «Сын Родины»: «Витязи наших дней. Гвардейцы-танкисты бьют врага его же техникой» (автор — майор И. Коровин)
  •   Приложение 3 . И. Моисеенко. На трофейных танках (о действиях 121-й танковой бригады весной 1942 года)
  • Литература и источники . .
  • Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

    Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - читать книги бесплатно