Электронная библиотека
Форум - Здоровый образ жизни
Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла,
Консультации специалистов:
Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; В гостях у астролога; Дыхательные практики; Гороскоп; Цигун и Йога Эзотерика



На обложке изображён момент самонадеянной атаки утром 24 июня шилтрона Эдварда Брюса авангардом Глочестера. Кавалерия бессильна против пик, и атака обернулась кровавым кошмаром для англичан. Сам Глочестер (он нарисован лежащим на переднем плане рядом с раненой лошадью) в спешке забыл надеть геральдическую накидку, за что поплатился жизнью. Приняв за простого латника, за которого не выручишь медной монеты выкупа, его прикончили.
























ПРЕДЫСТОРИЯ


В одну из грозовых ночей 1286 года король Шотландии Александр III свернул себе шею на полпути от Эдинбурга к Кингхорну, куда спешил под тёплый бочок юной супруги Иоланды де Дрё. Погребая короля, его подданные не знали, что прощаются не только с ним, но и с тихой жизнью, к которой успели привыкнуть за время царствования этого не самого худшего из шотландских правителей. Наследника мужеска пола у Александра не было. Дети от первого брака, с Маргаритой Английской, умерли, а новая жена, по некоторым дошедшим до нас сведениям, была беременна, но при известии о гибели благоверного у бедняжки случился выкидыш (в дальнейшем Иоланда вышла замуж вторично, за герцога Бретонского, и прожила долгую, счастливую жизнь, одарив мужа шестью отпрысками). Ближайшей по крови к усопшему монарху, хотя и весьма далёкой географически, была внучка, дитя дочери Александра и норвежского короля, трёхлетняя Маргарита, «Норвежская дева». Собравшиеся представители шотландской аристократии почухали затылки и выбрали регентский совет, чтобы правил страной до прибытия законной наследницы. Совет на всякий пожарный оповестил о сложившейся ситуации шуряка отбывшего с официальным визитом в мир иной Александра, английского короля Эдуарда I. Эдуарда с покойным родичем связывала дружба, искренняя, по-видимому, и на бесхозное королевство он претендовать едва ли надумал бы, но тут уж сам Бог велел. Женщина на троне по тем временам – нонсенс, и Эдуард предложил шотландцам взаимовыгодный вариант – выдать замуж трёхлетнюю королеву за его двухлетнего сынишку. Те не возражали. Стороны подписали Биргхемский договор, по которому этот брак, соединяя две особы царственной крови, гарантировал Шотландии положение независимого королевства. Всё бы ничего, только девчушка-королева умерла.

С её смертью прервалась линия короля Вильгельма Льва (дедушки Александра III), и о своих правах на шотландский трон вспомнили потомки его брата, Дэвида, графа Хантингдона. Братец Льва наплодил кучу дочерей, от которых вели своё происхождение два главных соперника в борьбе за корону: представитель рода Брюсов, оставшийся в истории под прозвищем «Претендент», и Джон Балиол, которого поддерживало враждующее с Брюсами семейство Коминов. В роли третейского судьи выступил английский монарх (как без него…). Потребовав передать ему для гарантии шотландские крепости и заполучив их в свои руки, Эдуард недолго раздумывал. Балиола было легко превратить в марионетку английской короны (тем более его самые доходные имения находились в Англии), с Брюсами такой номер не прошёл бы, и, выдавив попутно из Балиола обещание принести оммаж (вассальную клятву), Эдуард объявил королём Шотландии его. Полагая, что свежеиспечённый монарх обязан ему по гроб жизни, Эдуард с ним не церемонился, и, в конце концов, терпение Балиола лопнуло. В 1295 году он заключил антианглийский договор с французами, что означало неизбежную войну с Англией. Так и случилось. В следующем году Эдуард I вторгся в Шотландию и разгромил войско Балиола под Данбаром. Сам Балиол угодил в Тауэр, откуда был освобождён спустя три года по личному ходатайству папы римского, уехал во Францию, и до конца дней лелеял обиду на подданных, не сумевших его защитить. Шотландская независимость накрылась медным тазом.



Льва для флага впервые приспособил король Шотландии Вильгельм I (1143-1214), оставшийся в истории под аналогичным прозвищем. В царствование его сына Александра II (1214-1249) появилась одинарная рамка с лилиями, а на Большой печати Александра III, датируемой 1251 годом, эта рамка стала сдвоенной, с противолилиями.




ВОССТАНИЕ УОЛЛЕСА


Верный туристической традиции брать на память красивые камешки, Эдуард покинул Шотландию в конце 1296 года, увозя из Скуна в качестве сувенира Камень Судьбы, на котором веками короновались шотландские правители. Управлять завоёванными территориями он оставил графа Суррея. Суррей был человек пожилой, Шотландия у него и так в печёнках сидела, поэтому он тоже укатил в Англию, переложив бремя забот на плечи чиновников. Те, движимые благородным порывом кушать хлебушек с маслицем, обдирали шотландцев, как липку, что и привело к бунту.



Статуя Уильяма Уоллеса, изваянная в 1814 году Джоном Смитом по заказу герцога Бухана. Памятник стоит на шотландской границе, неподалёку от Кирк о’зе Форест в Селкерке, где Уоллес был удостоен звания Хранителя Шотландии


В мае 1297 года рыцарь Уильям Уоллес убил английского шерифа в Ланарке, и от этой искры вспыхнуло пламя восстания во всей стране. В сентябре под Стерлингом Уоллес разгромил английское войско. Эта победа принесла ему звание Хранителя Королевства и лавры национального героя. Поддерживаемый народом и церковью, он стал фактически правителем Шотландии. В 1298 году обуреваемый жаждой мести Эдуард I вновь вторгся в Шотландию и нанёс Уоллесу под Фолкерком сокрушительное поражение, после которого тот сложил с себя полномочия и исчез со страниц истории вплоть до 1305 года, когда был пойман и жестоко казнён.



Доспехи этого рыцаря с иллюстрации XIV столетия богато украшены для турнира. В походе экипировка была гораздо менее броской и более практичной




КОРОЛЬ-БРОДЯГА


В жилах Брюсов причудливо перемешалась кровь викингов и их потомков с нормандского побережья Франции. По одной линии Брюсы происходили от Лодвера, правившего в десятом веке Оркнейскими островами, по другой – от Адама де Брюса, соратника Вильгельма Завоевателя. Сын Адама, Роберт (первый Роберт в роду) владел половиной Йоркшира. В 1124 году его сюзерен стал английским королём под именем Давида I. Давид поставил перед собой цель – превратить Шотландию из держащегося на честном слове объединения полудиких кельтских племён в сильное централизованное государство. Для этого король переманивал из Англии норманнскую знать, жалуя им поместья и деньги. И, уж конечно, первым из них обосновался в Шотландии Роберт де Брюс,



Шлемы начала XIV века: 1.Реконструкция шлема с надгробия одного из Трампингтонов, похороненного в 1289 году. 2(a, b) Шлем, изготовленный примерно в 1300 году из Замка Святого Ангела в Риме (германская работа).


получивший долину реки Аннен на юго-западе. Могущество и влияние рода Брюсов росло с годами. Четвёртый лорд Аннендейл породнился сразу с двумя королями, Малькольмом IV и Вильгельмом Львом, взяв в жёны их племянницу Изабеллу. На этом основании пятый лорд Аннендейл, восьмидесятилетний «Претендент», считал себя главным кандидатом на корону после гибели потомков Вильгельма Льва. Однако матушка Брюса, Изабелла, была младшей дочерью брата королей, а бабушка Балиола – старшей, так что формально Эдуард I, отдав предпочтение Балиолу, был прав. Старичок «Претендент» обиделся, проклял всё на свете и передал права на престол сыну, соответственно, шестому лорду Аннендейлу. Войну 1296 года против англичан шестой принял с воодушевлением, правда, отнюдь не патриотического характера, скорее, наоборот. Во-первых, борьбу возглавили злейшие враги Брюсов – Комины; во-вторых, Роберт-шестой не без оснований полагал, что, когда Балиол расшибёт себе башку о щиты английской пехоты, Эдуард преподнесёт корону Шотландии на блюдечке с голубой каёмочкой верному другу Брюсу (который поспешил подтвердить клятву верности другу-Эдуарду при первых вестях о бунте Балиола). Надежды не оправдались. Друг-Эдуард больше не



Мемориал, воздвигнутый в 1685 году в Бург-бай-Сэндз королю Эдуарду I, «Молоту шотландцев», который умер где-то в этих местах 7 июля 1307 года в полевом лагере на пути в Шотландию


собирался допускать посторонних в свою любимую песочницу, каковой уже считал Шотландию, о чём прямо Брюсу-шестому и сказал. Шестой, подобно папаше, пал духом и передал эстафету борьбы за шотландский трон сыну, тоже Роберту, лорду Аннендейла со счастливым номером «семь». Этот Брюс, не в пример обидчивым отцу с дедушкой, был парень упрямый и разумный, сознающий, что нечего ждать милостей ни от природы, ни от английских королей. Когда Уоллес, получив по шее от англичан под Фолкирком, сложил с себя звание Хранителя Королевства, Брюс занял его место в Совете Хранителей. Там, однако, правили бал ненавистные Комины, и наш герой переметнулся к Эдуарду. Английский владыка в 1302 году с помпой даровал ему своё прощение, а, так как дела у шотландцев шли не ахти, вскоре за Брюсом к Эдуарду пришли с повинной и остальные лорды, в том числе Комины. Верность Эдуарду прекрасно сохраняла шкуру, но, к сожалению, никак не приближала Роберта к вожделенной короне.



Ворота замка Карлайл. В начале XII столетия Кумберленд принадлежал Шотландии, но после смерти Давида I английский король Генрих II прибрал область к ручкам. С той поры Карлайл – важное звено укреплений на англо-шотландском кордоне.


Эдуард I внушил страх и заставил покориться знать и народ Шотландии, но была в стране третья сила, которую английское ярмо никак не устраивало. Церковь. У себя в Англии Длинноногий давно подмял церковь под себя: назначал епископами кого хотел, выжимал деньги на свои войны. В Шотландии ситуация была иной. Там короли с духовенства пылинки сдували, и высший клир примером английских коллег отнюдь не вдохновлялся. Точнее, вдохновлялся, но не в ту сторону, которая была бы желательна Эдуарду. Шотландские епископы с одобрения папы римского (ему самоуправство Длинноногого в церковных делах давно встало поперёк горла) не прекращали поиски пути возвращения на шотландский престол законного (или не очень) короля. Балиол, разочарованный и самоустранившийся, отпадал. Его родня, Комины, тоже. Значит, у церковных вельмож оставался единственный вариант – Брюс. И Брюс, что приятно, был обеими руками «за». Как бы то ни было, следовало заручиться помощью или хотя бы нейтралитетом со стороны Коминов. Епископы организовали встречу Роберта Брюса и Комина «Рыжего» 10 февраля 1306 года в Грейфрайерской церкви в Дамфрисе. Увы, благородные семейства слишком долго находились «в контрах», чтобы эта встреча закончилась мирно. Итог – «1:0», причем, на ноль оказался помножен кинжалом Брюса «Рыжий» Комин. Прямо в церкви! Какой скандал! Папа римский немедленно отлучил проказника Брюса от церкви, а англичане объявили вне закона. Семейство Коминов жаждало крови Роберта-седьмого, других шотландцев покоробило осквернение храма убийством, но нашлись и такие, кто остался верен Брюсу, несмотря ни на что. В частности, покровители Роберта – неугомонный епископ Вишарт и его менее шустрый коллега Ламбертон. Собственно, «опрометчивый» поступок протеже им тоже был не по нраву, но сдавать назад было поздно. Формула Рузвельта: «Пусть сукин сын, но это наш сукин сын!» работала уже в те далёкие дни, и почтенные столпы церкви, стиснув зубы (плюс костеря Брюса мысленно и в хвост, и в гриву), организовали коронацию убивца 25 марта в Скуне под именем Роберта I. Эдуард, хоть и позаботился о том, чтобы шотландцам короновать нового монарха было не на чем, нечем и некому (кроме Камня Судьбы, предусмотрительный английский владыка увёз коронационные причиндалы и графа Файфа, имевшего наследственную привилегию возлагать корону на голову нового правителя), но другого вождя у храбрых скоттов не было, и Роберту-седьмому удалось сколотить кое-какое войско. «Кое-какое» войско кое-как и дралось. При первом же серьёзном столкновении с регулярным английским отрядом Эймера де Валенса в июне 1306 года под Митвеном, в Перте, воинство Брюса отважно разбежалось. Сестра Брюса, его жена Элизабет и дочь попали в лапы англичан. Брата Нейла после недолгого заключения в застенках Килдрамского замка казнили в Берике. Сам «король-бродяга», как его насмешливо звали враги, петлял и путал следы, словно заяц, у которого на хвосте сидят охотники. Бегство окончилось на островке Ратлин у побережья Ольстера, где Его Величество смог, наконец, перевести дух и собраться с силами.



Замок Брогэм, твердыня Роберта Клиффорда у реки Имон близ Пенрита. Строился с начала XIII века по конец XIV как один из опорных пунктов обороны долины Иден от шотландцев.


Когда страсти, как ему показалось, поулеглись, он тишком высадился в начале 1307 года около замка Тёрнберри в Эршире и зашхерился среди болотистых пустошей Каррика. Судьба, будто мстя Роберту за убийство Комина, нанесла ему тем временем новый удар. Его младшие братья, Томас и Александр, отправились морем в Галлоуэй, надеясь набрать там отряд добровольцев и навести шороху между Эром и Карлайлом, где пребывал тогда английский король. На берегу, в Лох-Риане, братьев подстерегли давние кровники рода Брюсов, МакДауэллы. Израненных Томаса с Александром привезли в Карлайл, где Эдуард I (идя навстречу мечтам Брюсов о возвышении) приказал их повесить, а потом отрубить головы и прибить над городскими воротами.

Утрата заставила Брюса выбраться из берлоги и начать действовать. Восстановление на шотландской земле власти английского короля вернуло на места и английских чиновников с их неумеренными аппетитами, так что число сторонников Роберта I росло, как на дрожжах. Посланные по его душу войска англичан он разбил под Глен-Трул и Лаудон-Хилл, а 7 июля Эдуард I Длинноногий, «Молот шотландцев», отбросил свои длинные ноги. Железная десница, много лет сжимавшая горло Шотландии, разжалась навсегда.


1 – седьмого января 1313 Перт взят королём Робертом

2 – Эдинбург взят в марте ночной эскаладой (штурмом с лестниц), предпринятой Томасом Рэндольфом

3 – в сентябре Уильям Баннок захватил Линлитгоу хитростью: восемь бойцов укрылись в телеге с сеном и открыли ворота

4 – февраль 1314. Люди Дугласа пробрались в Роксбург в стаде коров и открыли ворота

5 – попытка Роберта Брюса взять замок 12 января 1314 года не увенчалась успехом




Укреплённая церковь в Ньютон-Эрлош прикрывает средневековый брод через Солуэй. Башня была построена для обороны от шотландских набегов в начале XIV столетия. Подобные же тяжеловесные сооружения можно увидеть в Бург-бай-Сэндз, Грейт-Сэлкелде и Пенрите.




КОРОЛЬ РОБЕРТ ОТВОЁВЫВАЕТ СВОЁ КОРОЛЕВСТВО, 1307-1314


Сыну, взошедшему на английский престол под именем Эдуарда II, Длинноногий оставил в наследство слишком много профессиональных мятежников у трона и долгов за прошлые военные кампании, чтобы тот мог продолжить папашины разборки с шотландцами. Некоторое время Эдуарду-младшему было не до Брюса, и у того выдалась спокойная минутка для сведения старых счётов. Показательно разделав под орех предателей-МакДауэллов, он в остальном повёл себя достаточно разумно, чтобы прочие противники предпочли договориться. Непримиримы были только Комины. В сентябре Брюс вступил в пределы герцогства Бухан, раскинувшегося от Морей-Фирт до Абердина. В мае 1308 года под Инверури состоялась битва, в которой Джон Комин потерпел поражение и сбежал в Англию, под крылышко Эдуарда II. Брюс перебил последних приверженцев Комина, взял Абердин и почил на лаврах. Его власть в Шотландии больше некому было оспорить.



Эпплби – замок Роберта Клиффорда. Его башни всё ещё грозно нависают над улочками старого Вестморленда


Эдуард II тоже не сидел, сложа руки. Замирившись с бунтовщиками-баронами и приведя в относительный порядок денежные дела, он, наконец, вспомнил о Шотландии. Вторжения 1309 и 1310 годов, к его разочарованию, ожидаемого триумфа не принесли. Брюс, учтя печальный опыт Данбара и Фолкирка, избегал открытого столкновения с большими соединениями противника, как огня, что отнюдь не мешало ему уничтожать фураж с продовольствием на территории, по которой шествовало английское воинство. Оба вторжения окончились пшиком. Оба раза оголодавшая и ропщущая армия англичан убиралась обратно за границу. Мало того, солдатам надо было платить, и, почувствовав, что с таким трудом налаженные финансы начинают привычные вокальные экзерсисы, Эдуард отступился. В августе 1311 строптивцы-вельможи вновь подняли головы и заставили Эдуарда под угрозой гражданской войны принять их условия: ограничение монаршей власти в пользу Лордов-Распорядителей и отсылка во Фландрию его любимчика гасконца Гэйвстона.


Карлаврокский замок в Дамфрисшире был взят Эдуардом I в 1300 году. В 1312 году шотландцы отбили замок. По приказу Роберта Брюса он был разрушен, но вскоре восстановлен.


Гэйвстону мозги заменяла самонадеянность. Он искренне полагал, что нежные отношения с монархом защитят его от любых посягательств магнатов, и вскоре появился в Корнуолле (Эдуард-младший сделал дружка графом Корнуолльским, чем ещё раз плюнул в душу наследным графьям и герцогам). Терпение магнатов лопнуло. Граф Пемброк осадил убежище королевского фаворита, замок Скарборо, и голодом вынудил гасконца сдаться в обмен на обещание неприкосновенности. Пемброк был человеком слова, и Гэйвстона пальцем не тронул, отправив под конвоем на юг, в Уоллингфорд. Однако в пути ненавистного королевского любимчика отбили графы Уорвик с Ланкастером, и Ланкастер собственноручно оттяпал гасконцу смазливую пустую башку.

Роберт Брюс в 1311 году, пока англичане развлекались внутренними разборками, безнаказанно грабил приграничные графства Англии. Укорот ему дать было некому, и летом следующего года шотландцы добрались уже до епископства Дурхэм. Не видя от короля помощи, северные графства предложили Брюсу решить дело полюбовно, выплатив ему за год покоя от набегов кругленькую сумму. Шотландцы потребовали заплатить за два года вперёд. Деваться северянам было некуда, и они согласились. Тот же выкуп Брюс содрал с Лотиана под предлогом того, что в нём половина населения – англичане. Впервые за много лет в казне Шотландии зазвенело золото.

Большая часть шотландских крепостей и замков контролировали англичане. Даже взяв, шотландцы не смогли бы их удержать против регулярной английской армии, снабжённой осадными машинами, но и оставлять в английских руках замки было нельзя. Брюс нашёл выход из этой сложной ситуации. Крепости брались с наскока и сравнивались с землёй, по принципу: «Так не достанься же ты никому!»


ХРОНОЛОГИЯ



1274 ГОД:

В замке Тёрнбёрри, что в Эршире, родился Роберт Брюс



1286 ГОД:

Смерть короля Александра III Шотландского. Единственная прямая наследница – трёхлетняя Маргарет «Норвежская дева»


1290 ГОД:

«Норвежская дева» умирает на Оркнейских островах. Король Англии Эдуард I приглашён рассудить претендентов на шотландскую корону.

1292 ГОД:

Джон Балиол становится королём Шотландии и приносит Эдуарду I вассальную клятву.


1296 ГОД:

Война между Англией и Шотландией

МАРТ – Берик захвачен и разграблен Эдуардом I

АПРЕЛЬ – Разгром шотландцев под Данбаром. Многие шотландские лорды пленены. Джон Балиол лишён короны и королевства.


1297 ГОД:

11СЕНТЯБРЯ – Уильям Уоллес и Эндрю Морей разбивают англичан на Стерлингском мосту.


1298 ГОД:

Уоллес избран Хранителем Шотландии.

22 ИЮЛЯ – Битва при Фолкерке. Поражение Уоллеса. Он отказывается от звания Хранителя Шотландии


1304 ГОД:

Стерлинг взят Эдуардом I


1305 ГОД:

Уоллес схвачен возле Глазго

23 АВГУСТА – Казнь Уоллеса


1306 ГОД:

10 ФЕВРАЛЯ – Джон «Рыжий» Комин убит Робертом Брюсом в Грейфрайерской церкви в Дамфрисе

25 МАРТА – Коронация Брюса в Скуне.

19 ИЮНЯ – Битва при Митвене. Брюс терпит поражение

11 АВГУСТА – Брюс при Делри наносит поражение Джону МакДугаллу из Аргилла.


1307 ГОД:

МАЙ – Брюс выигрывает своё первое значительное сражение против Пемброка у Лаудон-Хилл.

7 ИЮЛЯ – Эдуард I умирает в Бург-бай-Сэндз на побережье Солуэя


1308 ГОД:

«Буханская резня». Брюс разоряет земли Коминов и их сторонников после победы при Инверури.

АВГУСТ – Брюс рассеивает войско Джона Лорнского на Брендерском перевале.


1310 ГОД:

СЕНТЯБРЬ – Эдуард II вторгается в Шотландию.


1311 ГОД:

Военная компания Эдуарда II 1310-1311 годов провалена. В августе он отступает в Англию.


1312 ГОД:

АВГУСТ – Набеги Брюса на север Англии


1313 ГОД:

ЯНВАРЬ – Брюс завоёвывает Перт.

ФЕВРАЛЬ – Падение Дамфриса.

МАЙ – Брюс захватывает остров Мэн


1314 ГОД:

Шотландцы захватывают Роксбург и Эдинбург. В руках англичан остаются лишь Ботуэлл и Стерлинг.

17 ИЮНЯ – Англичане форсируют Твид около Уорка и Колдстрима.

22 ИЮНЯ – Передовые отряды армии Эдуарда II достигли Фолкерка

23-24 ИЮНЯ – Баннокбёрнская битва. Англичане терпят поражение.

25 ИЮНЯ – Эдуард II бежит в Данбар, откуда морем добирается до Бамберга.

НОЯБРЬ – Кэмбаскеннетский сбор: возмездие противникам Брюса


1315 ГОД:

Эдвард Брюс высаживается в Ирландии

ИЮЛЬ – Осада Карлайла.


1318 ГОД:

АПРЕЛЬ – Берик открыл ворота шотландцам. Эдвард Брюс погибает в Фогартской стычке под Дандальком в Ирландии.


1319 ГОД:

Эдуард II осаждает Берик. Дуглас и Морей вторгаются в Англию.


1320 ГОД:

«Эрброутская декларация»


1322 ГОД:

16 МАРТА – Бороубриджская битва.

АВГУСТ-СЕНТЯБРЬ – Провал последней шотландской компании Эдуарда II.

20 ОКТЯБРЯ – Олдбайлендское сражение


1327 ГОД:

21 СЕНТЯБРЯ – Эдуард II свергнут и зверски убит в замке Беркли. Его сын коронован под именем Эдуарда III.


1328 ГОД:

Эта фаза англо-шотландских войн завершается Эдинбургским соглашением.


1329 ГОД:

Смерть Роберта Брюса


1330 ГОД:

Сэр Джеймс Дуглас «Добрый» убит в бою с маврами в Испании.


1332 ГОД:

Смерть Томаса Рэндольфа, графа Морей





лидеры противостоящих сторон


Знамя короля Эдуарда II



АНГЛИЙСКИЕ КОМАНДИРЫ:



Король Эдуард II (с его надгробия в Глочестерском кафедральном соборе)


ЭДУАРД ПЛАНТАГЕНЕТ, 1284-1327; КОРОЛЬ ЭДУАРД II С 1307 ПО 1327 ГОД: Статью он пошёл в отца: высокий, хорошо сложенный, приятной наружности, но из черт характера от папаши он унаследовал только личную храбрость. Слабовольный, праздный и легкомысленный, - так отзывались об Эдуарде-младшем современники. Да и мог ли он вырасти другим? Мать потерял в шесть лет, а воинственному батюшке было не до воспитания сына, которому жизнь в отдалённом поместье привила интерес не к войне и политике, а к занятиям низменным, неподобающим королевскому наследнику: подковыванию лошадей, устройству соломенных крыш, строительству, гребле и плаванию; занятиям, вызывавшим недоумение и презрение в Эдуарде I и его соратниках. Не добавляла принцу уважения и странная дружба, связывавшая его с Пирсом Гэйвстоном, сыном гасконского рыцаря на английской службе. Судачили, что отношения двух друзей, как бы сказать помягче, в рамках спектра занимают участок светло-синих тонов... Может, магнаты и примирились бы с интересами короля, лежащими в области любительской проктологии, но Гэйвстон оказался уж больно языкат и при этом лишён малейшей осторожности. Могущественнейших людей королевства он наградил обидными кличками и звал их так в лицо («Арденнская шавка», «Жид Иосиф», «Толстопузый», кому такое понравится?). До поры, до времени ему это сходило с рук (меч его был так же остёр, как язык, и владел поганец ими обоими мастерски).



Шлем и клейнод короля Эдуарда II (перерисовка Пита Армстронга из Armorial de Gelre XIV века)


В 1307 году Эдуард II надел корону, и сразу сделал дружбана графом Корнуолла, не парясь насчёт того, что этот титул традиционно жаловался лишь членам царственного семейства. Поступок взбесил знать, не желавшую признавать выскочку-Гэйвстона ровней себе. Впрочем, таких глупостей «зелёный» двадцатитрёхлетний король натворил множество. Ну, не умел он разграничивать личную жизнь и дела государства, не научили. Дерзость Гэйвстона быстро отвратила от поддерживавшего гасконца короля умудрённых годами приближённых Длинноногого. Те бунтовали, королевство колотило, а Брюс шаг за шагом отвоёвывал для своей родины свободу от английского гнёта.

Назвать Эдуарда полностью статским «штафиркой» было бы неправильно. «Портянку…» он «…нюхнул» впервые ещё в шестнадцать лет, когда (вместе с неразлучным Гэйвстоном, само собой) сопровождал папаню в поход против Шотландии. Год спустя отец осчастливил его титулом принца Уэльского и доверил командование одной из армий вторжения, дав в советники опытного вояку - графа Линкольна. Участвовал Эдуард Карнарвон, принц Уэльский, и в походе 1303 года, а в 1306 поприсутствовал при взятии замка Килдрамми. Только не в коня корм, слишком поздно Длинноногий занялся сыном – премудрости войны Эдуарду-младшему были до лампочки. Ох, как, должно быть, пожалел Карнарвон об этом позднее, когда обстоятельства вынудили его предпринять собственные походы против шотландцев. Гоняться за неуловимым Брюсом по торфяникам умения у наследника «Молота шотландцев» ещё худо-бедно хватало, но, как показал Баннокбёрн, к командованию в бою «большими батальонами» Эдуард II был абсолютно не готов.



Эймер де Валенс, граф Пемброк, с его надгробия в Вестминстере. Его храбрость и хладнокровие позволили Эдуарду II спастись после Баннокбёрнского поражения.


ВОЕНАЧАЛЬНИКИ НИЖЕ РАНГОМ:

Безжалостное убийство Ланкастером Гэйвстона странным образом сыграло на руку королю. Часть его противников из числа магнатов, таких, как граф Пемброк, не одобряя беззаконную расправу с гасконцем, вернулась в стан сторонников Эдуарда II, и приняла участие в очередном походе на Шотландию. В Берик по призыву Его Величества прибыли графы Глочестер, Пемброк, Ангус и Херефорд. Прочие вельможи ограничились присылкой минимально допустимого по вассальным повинностям количества солдат.

В общем, под Баннокбёрн с королём пришла довольно пёстрая компания. Были среди них и молодые, были и ветераны, вроде Эймера де Валенса.



Гербы командиров английского авангарда


Эймер де Валенс, граф Пемброк, верзила с худым бледным лицом, украшенным крючковатым носом, за который он и удостоился от Гэйвстона презрительного прозвища «Жид Иосиф». Несмотря на трения с королём из-за дерзостей его фаворита, верность Пемброка престолу была нерушимой, как скала. Бывалый воин, основательно всыпавший Брюсу под Митвеном, де Валенс на правах кузена и наместника взял на себя до прибытия короля в Берик хлопоты по организации кампании 1314 года. По неясным и по сей день причинам к разработке плана баннокбёрнского сражения его не привлекли, что не помешало сему достойному мужу в итоге прикрывать отход Его самонадеянного Величества, спасая от смерти или позорного пленения.



Бро, замок Роберта Клиффорда в кумбрийской долине Иден. В 1174 году замок сжёг Вильям Лев, но вскоре Бро был отстроен вновь. В 1204 году замок был пожалован Роберту Випойнту, а позже перешёл к семейству Клиффордов.


Жильбер де Клер, граф Глочестер, молодой племянник короля, которому царственный дядюшка доверил командовать авангардом (совместно с графом Херефордом, что неизбежно повлекло за собой препирательства между этими господами на предмет выяснения, у кого шишка больше, а шапка выше). Спесь его могла соперничать лишь с богатством. Под Баннокбёрн он привёл с собой большой отряд (Барбор указывает численность отряда в 500 бойцов, но цифра эта представляется несколько завышенной). В первый день битвы под Глочестером угрохали коня, во второй день погиб он сам. Это была самая чувствительная потеря англичан в той битве. Брюс, впрочем, тоже сожалел о гибели юнца, и не из-за утраченной возможности содрать с родни выкуп. Просто родня у них с покойным была одна и та же: оба были женаты на дочерях Ричарда де Бурга, графа Ольстера.

Как показало сражение, в храбрости Жильберу было трудно отказать, но вот как тактик он оказался слабоват. Атака шотландского шилтрона в лоб его и погубила.



Герб сенешаля короля Эдуарда II, сэра Эдмунда Моули, «в золотом поле чёрная перевязь с тремя серебряными вивернами». Моули погиб, командуя личными войсками короля под Баннокбёрном (перерисовка с витража в аббатстве Йорка)


Хэмфри де Боун, граф Херефорд. К моменту битвы этому родственнику короля, наследному коннетаблю Англии, исполнился тридцатник. Безусым пацаном он успел поучаствовать в фолкеркском разгроме Уоллеса, осаждал в числе прочих замок Карлаврок в 1300 году (за что удостоился упоминания в хронике, как «…отрок богатый и учтивый»). В награду за шотландские подвиги Эдуард I пожаловал ему замок Брюса Лохмабен и земли в Аннендейле. В 1307 году он бился на Уоллингфордском турнире с Гэйвстоном, а потом был соучастником его убийства. В баннокбёрнском сражении, как уже говорилось выше, он делил обязанности главы авангарда с Глочестером.



Сэр Мармадьюк де Твенг из Килтона, в Кливленде, сдался после Баннокбёрнского сражения лично Роберту Брюсу и был великодушно отпущен без выкупа.


Роберт д'Умфравилль, могущественный нортумбрианский барон. Он носил титул графа Ангуса, но земли его графства были давно поделены Брюсом между шотландскими баронами. Ингрэм д'Умфравилль, двоюродный брат Роберта, был наполовину шотландцем. К англичанам он перебежал в 1308 году, и его советы могли стать неоценимым подспорьем в выработке плана сражения, но, как и в случае с де Валенсом, кто ж их слушал-то?



Большая Королевская печать Роберта I, изготовленная в 1316 году на континенте


Роберт Клиффорд служил сначала старшему Эдуарду, затем младшему, и в возрасте сорока годков сложил под Баннокбёрном буйну головушку. Кавалерийское подразделение, которым он командовал (опять же, не один. На пару с Генри Бомоном. Ну, любил Эдуард II доверять дитя семи нянькам сразу), 23 июня столкнулось с копейщиками Рэндольфа.

Генри Бомон, дальний родич французского короля, профессиональный авантюрист. В случае победы над шотландцами в 1314 году ему было обещано герцогство. Начал военную карьеру, как и Хэмфри де Боун, победой под Фолкерком в 1298 году, а закончил три с лишним десятка лет спустя победой под Халидон-Хиллом.



Надгробие сэра Уильяма Фитцральфа, установленное в 1320 году в Пибмаршской церкви, в Эссексе, отличный образчик рыцарского вооружения времён Баннокбёрна. Доспех пока ещё кольчужный, но пластины из металла или жёстко вываренной кожи уже прикрывают ноги, руки и, вероятно, грудь.


Хью Диспенсер-младший (в его объятиях нашёл король утешение после гибели Пирса Гэйвстона) привёл под Баннокбёрн самую многочисленную после отрядов Глочестера и Пемброка ораву солдат. Шкуру неубитого шотландского медведя король озаботился разделить заранее, Диспенсеру полагался лакомый кусочек, - графство Морей, и сэр Хью был полон решимости заполучить обещанное.

Из множества ветеранов валлийских и шотландских кампаний, чей опыт так и не пригодился под Баннокбёрном, стоит упомянуть йоркширца Мармадьюка де Твенга, героя Стерлинг-Бриджа, и сэра Томаса Беркли, чьи старые кости помнили ещё Ившемскую битву 1265 года. С собой под знамёна короля Эдуарда II боевой старикан приволок сына Мориса и двух внучков.



Лёгкий конский доспех: уязвимые спереди части тела жеребца прикрыты кожаной бронёй с металлическими вставками (с иллюстрации XIV века)


На стороне англичан под Баннокбёрном дрался Жиль д’Аржантен, знаменитый боец, воплощавший в себе идеалы странствующего рыцарства. Д’Аржантена называли «одним из трёх величайших воинов христианского мира». В 1313 году Эдуард II добился у византийского императора его освобождения из отсидки в Салониках для того, чтобы д’Аржантен прогулялся с Его Величеством в Шотландию и не прогадал. После разгрома сэр Жиль сопроводил короля в безопасное место и, как сообщает «Scalacronica», со словами: «Сир, Вы вверили мне свою священную персону, теперь Вы спасены. Вон замок, где Вы укроетесь от опасности. Что же касается меня, я от врага не бегал в прошлом, не намерен делать этого и теперь» повернул коня и вернулся на поле брани, где сгинул с честью. Красивая и достойная смерть. Можно было бы сказать: истинно рыцарская, да только большая часть английских рыцарей в битве под Баннокбёрном предпочла блеснуть иными качествами… Неуправляемостью и дурацким гонором; гонором даже во вред делу.


Рисунок покрытой попоной лошади с печати Уильяма Монтегю, графа Сейлсбери. Печать относится к тридцатым годам XIV века, но подобный лошадиный доспех был в ходу и двумя десятилетиями ранее.




ШОТЛАНДСКИЕ КОМАНДИРЫ:


РОБЕРТ БРЮС 1273-1329; РОБЕРТ I, КОРОЛЬ ШОТЛАНДИИ С 1306 ПО 1329 ГОДЫ: Роберт Брюс родился в 1273 году в замке Тёрнберри, в Эршире. Когда его уважаемый папенька махнул рукой на надежды занять когда-либо шотландский трон и от огорчения помер, Роберт унаследовал титул лорда Аннендейла. Подраться он был не дурак. Вместе с д’Аржантеном плюс императором Священной Римской империи Генрихом VII Брюс как раз и образовывал в те времена упомянутую выше тройку «величайших воинов христианского мира».



По бокам от хайлендерского тарча с шипом вместо умбона щиты с гербами Ангуса Ог МакДональда (слева) и Джеймса Дугласа (справа)


Под черепушкой у него тоже кое-что имелось. Из данбарского и фолкеркского поражений он сумел извлечь урок, и в бои с английской армией не ввязывался. Вместо этого он выработал тактику «укуси и беги». Небольшие (численностью до 1000 человек) отрядики на мохнатых и жилистых шотландских пони появлялись из ниоткуда, наносили удар и вновь исчезали без следа, вселяя ужас в сердца врагов. Молниеносные рейды стали точильным камнем, на котором Брюс до бритвенной остроты отточил своё тактическое мастерство.


Герб Джеймса Дугласа. Как видите, в нижней половине уже красуется сердце. История его появления там весьма любопытна. Английский король Эдуард I, умирая, завещал, чтобы его сердце отвезли на Святую Землю, чтобы он хотя бы таким странным образом исполнил давний обет возглавить очередной крестовый поход. Но сыну его было так же наплевать на волю покойного отца, как когда-то отцу было наплевать на него самого. Возможно, Роберт Брюс (который тоже в своё время был вынужден пообещать папе римскому, что выкроит время для участия в крестовом походе, но так и не выкроил) вспомнил завещание умершего врага, находясь сам на смертном одре. Вспомнил и тоже повелел, чтобы его сердце вело христиан в бой с неверными. К счастью, у Брюса был Дуглас. Сэр Джеймс взял сердце Брюса с собой в Испанию, где в бою с маврами швырнул шкатулку с ним в гущу врагов со словами: «Вперёд, храброе сердце, как ты всегда хотело!» И погиб.


Под Баннокбёрном с Брюсом плечом к плечу стояли его верные товарищи, славнейшим из которых был Джеймс «Чёрный» Дуглас, позже прозванный «Добрым» или «Надёжным». К Брюсу он присоединился в возрасте восемнадцати лет (после того, как его отца увезли в Тауэр, а родовые земли отдали Роберту Клиффорду) и быстро завоевал авторитет среди его битых жизнью и англичанами вояк. Отличившись взятием нескольких замков и проявив при этом недюжинную смекалку, Дуглас по праву стал правой рукой короля.



Надгробие вождя из Западного Хайленда с острова Ионы. Ангус Ог мог быть экипирован и вооружён подобным же образом, его присутствие при Баннокбёрне подтверждает Барбор, именуя его «Syre Angus of Ile»


В первый день сражения его конный отряд был глазами и ушами Брюса. На второй день, по Барбору, король доверил ему командование всем четвёртым шотландским подразделением, но более достоверной кажется другая версия: что Дуглас на второй день приказал своим всадникам спешиться, пополнив ряды шилтрона. Когда же стало ясно, что англичане разбиты, он вновь посадил бойцов на лошадей и бросился в погоню за Эдуардом II.

Последний к 1314 году выживший из братьев короля, Эдвард Брюс, на мыслителя не тянул и характерец имел – будь здоров. Взрывоопасная смесь, которая под Баннокбёрном, на диво, никак себя не выказала (возможно, присутствие старшего брата сделало Эдварда кротким, как агнец). Наоборот, своим шилтроном Эдвард руководил разумно и рассудительно. Кто знает, может, действуй он так же умно в Ирландии, корону которой он примерил через пару лет, и не погиб бы глупо под Дандальком.

Племянник Брюса и горячий его сторонник Томас Рэндольф. Много лет вынужденно служил англичанам, но улизнул от них в 1309 году по первому зову дяди. Незадолго до Баннокбёрна хитростью захватил Эдинбургскую цитадель. Его преданность была вознаграждена титулом графа Морей и соответствующими владениями. Под Баннокбёрном командовал одним из трёх шилтронов.

Сэр Роберт Кейт из Лотиана примкнул к Брюсу годом раньше Рэндольфа. Англо-шотландец по крови, наследный Маршал Шотландии, он командовал в Баннокбёрнском сражении полутысячей всадников, ссадив их с лошадей во второй день.

В целом, если сравнивать военачальников обеих сторон, приходишь к выводу, что у англичан в этом смысле было бесспорное преимущество (потенциально, конечно же). Среди них было много ветеранов войн, который почивший в Бозе Длинноногий непрерывно вёл на континенте и дома. Столь же тесно, сколь их противники, англичане были связаны между собой многоуровневым родством и боевым товариществом. Почему, в таком случае, победили не они, а шотландцы? Наверно, загвоздка в вождях. Эдуард II, мягкий и безвольный, силой добиться повиновения не мог в силу особенностей характера, а морального авторитета завоевать среди подданных не сумел, да и не старался. На Брюса же, напротив, его командиры едва не молились, готовые без раздумий сигануть в костёр, если Его Величеству будет угодно отдать такой приказ.



«Роберт Брюс, король шотландцев», изваянный Чарлзом Пилкингтоном Джексоном, был установлен в Борестоуне у Баннокбёрна в 1965 году. Внешний вид восстановлен методом Герасимова по черепу легендарного воителя, найденному в 1819 году в Данфермлайнском монастыре.



ПРотивоборствующие армии


АНГЛИЙСКОЕ ВОЙСКО 1314 ГОДА:


Кавалерия Эдуарда II включала в себя феодальный и наёмный контингенты, а также отряд личных вассалов короля под командованием его сенешаля, сэра Эдмунда Моули. В ту пору было принято делить войско на три части, «баталии». Авангардом традиционно командовал коннетабль (ответственный за организацию армии). Под Баннокбёрном король унизил наследного коннетабля Англии, графа Херефорда, разделив руководство авангардом между ним и юным Глочестером. Центральную баталию возглавил сам монарх. Кто вёл в бой третью баталию, хронисты умалчивают. Относительно пехоты, лучников и копейщиков, числом около десяти тысяч человек, Барбор пишет, что Его Величество изволили поделить их на десять отрядов, поставив во главе каждого опытного военачальника.



Шлемы и бацинеты XIV века: 1,5,7,8 бацинеты с забралом; 2-4 шлемы с подвижной нижней пластиной; 6 типичный шлем начала XIV века с заострённым верхом.



КОННИЦА АНГЛИЧАН


По закону король был вправе требовать от владельцев крупных поместий определённое количество всадников для службы сроком сорок дней, но обычно бароны присылали больше солдат и служили те дольше. Эдуарда же его подданные и в грош не ставили, поэтому тот же Пемброк в 1310 году, получив приказ прибыть на сбор в Берик, от явки уклонился, но, обязанный прислать пятерых рыцарей, прислал всего одного в сопровождении восьмерых латников и десяти лошадей (два доспешных конных воина приравнивались к одному рыцарю). Пемброк был не один такой умник. В 1310 году в Берике собралось всего 37 рыцарей и 472 латника. Точно так же в 1314 году граф Ланкастер и другие недовольные не только не приехали в Берик лично, но и постарались прислать бойцов похуже.



Скульптура с навеса гробницы Эймера де Валенса в Вестминстерском аббатстве, демонстрирует нам раннюю открытую форму бацинета в сочетании с необычным «шапель-де-фером»


Кроме родовитых господ, король имел право призвать на службу конно и доспешно хозяев мелких феодов, чьё имущество оценивалось в двадцать фунтов стерлингов и дороже (так называемый «рыцарский взнос»). Этой категории воинов служба оплачивалась из казны. По спискам таких рыцарей числилось пять тысяч душ, но добиться того, чтобы на службу прибыли все пять тысяч не удавалось и Эдуарду-старшему в самые лучшие времена. «Косили» со страшной силой. Чтобы сделать королевскую службу более привлекательной, монархи шли на всевозможные ухищрения. Например, при Эдуарде I была введена своего рода королевская «автогражданка». Рыцарский жеребец в то время стоил, как в наше автомобиль, а «поломаться» для коныка – раз плюнуть, особенно в военную пору. Стрела в область «двигателя» - и прости прощай, круглая сумма в валютных фунтах стерлингах! Поэтому перед каждым походом чиновники короны составляли так называемые «Лошадиные списки», в которых указывались поимённо всадники, прибывшие исполнить свой патриотический долг, а также цены и приметы принадлежащих им лошадок, дабы в случае утраты хвостатого «транспортного средства» владелец мог получить соответствующую компенсацию. Для историков эти списки – настоящая находка. Благодаря предусмотрительности Эдуарда I мы, например, точно знаем, что под Фолкерком у него было тысячу триста наёмных кавалеристов вкупе с его личными вассалами. Феодальное ополчение дало ему до тысячи человек, то есть в день сражения король располагал почти двумя тысячами тремястами (с учетом потерь с момента составления списка) конниками. Детская радость историков от восторга обладания фолкеркским «лошадиным реестром» меркнет, когда речь заходит о Баннокбёрне. В 1314 году списки тоже составлялись, но драпали англичане после разгрома так заполошно, что государственную печать умудрились потерять, что уж тут говорить о каких-то списках! Так что численность конных бойцов Эдуарда II можно определить лишь приблизительно, она колеблется от 890 человек, имена которых приведены в «Шотландском свитке» 1314 года (даровавшем неприкосновенность землям и имуществу воинов на королевской службе) до «…двух с лишком тысяч…», о коих пишет монах из Малмсбери (цифирь его косвенно подтверждается сравнением с фолкеркским лошадиным реестром»).



Сэр Роберт Моули, пленённый под Баннокбёрном шотландцами. Герб: «на золотом поле чёрная перевязь с тремя серебряными орлами». Защитное вооружение кольчужное, исключая пластинчатые наколенники. (Перерисовка с витража в Йорке).



АНГЛИЙСКАЯ ПЕХОТА


Для шотландских компаний пехота набиралась только в центральных и северных графствах, да ещё в Уэльсе. По данным от 24 марта 1314 года эти территории должны были дать королю двадцать одну тысячу пятьсот сорок бойцов. Внушительная сила, прибудь они в Уарк-он-Твид к 10 июня. Сколько же их прибыло в действительности, мы не знаем, но опыт предыдущих кампаний позволяет предположить, что едва ли половина (да и те норовили смыться при первой же возможности). Пять северных графств обязались дать, согласно тексту призыва от 9 марта 1314 года, четыре с половиной тысячи лучников «…с луками, стрелами и всем необходимым снаряжением…». Но, по-видимому, явка лучников шла так туго, что привередничать не приходилось, и дальнейшие призывы говорят уже просто о пеших ратниках, не вдаваясь в подробности, будут вооружены они луками или дрынами. 29 мая Эдуард II раздражённо пишет своим уполномоченным: «…Минули все сроки… У нас больше нет времени на обучение людей, позаботьтесь хотя бы, чтобы они прибыли в точку сбора к назначенной дате выступления…» Исходя из вышеизложенного, можно смело утверждать, что под Баннокбёрном английская пехота была не более чем сбродом без малейшей выучки и спаянности.


Благодаря развитой торговле вся Европа от Испании до Руси была одета в одинаковые латы. Комплекс защитного вооружения, который носил при жизни умерший в 1310 году баварский рыцарь Конрад фон Хайдек, едва ли сильно отличался от тех доспехов, в которые были облачены воины под Баннокбёрном.


ЛУЧНИКИ


Регионы, в которых набиралось войско, имели давние и славные стрелковые традиции. Тем не менее, как уже говорилось выше, когда сравниваешь текст королевских призывов от 9 марта и 27 мая 1314 года, бросается в глаза то, что первый грозно требует от Йоркшира две тысячи лучников, от Дербишира и Ноттингемшира – по тысяче; второй же не столь категоричен, и тон пониже, и конкретика отставлена в сторону: речь идёт о двух и четырёх тысячах абстрактных «пеших воинов». Причина, вероятнее всего, кроется в крайней спешке, с которой подготавливалась кампания, но существует и другое объяснение. Во время одной из валлийских войн Роджер Мортимер командовал тремя тысячами пехотинцев. Сообщая об этом малозначительном факте, хронист Джеральд Валлийский отмечает, что у валлийцев имелась своеобразная географическая специализация: южане были чаще всего лучниками, а северяне – копейщиками. Таким образом, из сведений о том, что под началом Мортимера служила тысяча южан и две тысячи северян, можно сделать вывод о тысяче лучников и двух тысячах имеющихся у сэра Роджера пикинёров. Подобное же «разделение труда» вполне могло иметь место и в английских графствах. Тогда нужда уточнять, кого должны прислать графства, у королевских чиновников отпадала.

Согласно тем же призывам город Бристоль был обязан снарядить для короля сто арбалетчиков. Арбалет в те годы был штукой сложной в производстве и дорогой, оснащать им солдат могли себе позволить лишь богатые процветающие города.



ИНОСТРАНЦЫ И НАЁМНИКИ

От Барбора нам известно, что в английской армии служили рыцари из Франции, Гаскони, Голландии, Бретани, Пуату, Аквитании и Байонны. Под знамёнами Эдуарда II при Баннокбёрне сражалось также немало шотландцев. Кроме того, Барбор упоминает рыцарей из германских земель. Его слова подтверждает и брат Бастон, уточняя, что немцев было четверо и служили они «…бесплатно…» Немаловажное уточнение, - наёмники обходились дорого. Тот же Барбор ошибочно относит наём графа Хайноулта ко временам Баннокбёрна. Однако счёт за службу графа и его людей в Шотландии (к слову, не слишком удачную) датируется 1326-1327 годами и составляет огромную сумму в 55 000 фунтов стерлингов.

Ирландцы в армии Эдуарда II были представлены множеством англо-ирландских рыцарей, 25 вождями и Ричардом де Бургом, «Рыжим» графом Ольстерским.

Шотландский Национальный флаг «в синем поле серебряный Андреевский крест». Шотландская пехота издавна нашивала его маленькие копии на одежду в качестве опознавательного знака.


ТАКТИКА

История валлийских и шотландских войн полна примеров беспомощности плотных формирований копейщиков против слаженных действий конницы и стрелков. Под Буилтом в 1282 году, как рассказывает Уолтер из Хемингборо, валлийцы были расстреляны лучниками и растоптаны затем кавалерией. В 1295 году под Маэс-Медок граф Уорвик столкнулся с копейщиками из Северного Уэльса, которые «…уперев в землю древки пик, без труда отразили конную атаку. Тогда граф поставил промеж всадников по лучнику либо арбалетчику, и, когда большая часть копейщиков пала под градом стрел, конные перебили оставшихся.» Под Фолкерком в 1298 году кавалеристы сунулись было к шилтронам, но пики были «…подобны густому лесу. Тогда наши пехотинцы обрушили на врага настоящий град стрел и камней. Множество скоттов было побито, передние ряды попятились и смешались с задними, и наши всадники легко рассеяли и уничтожили их…» Хотя Эймер де Валенс, Клиффорд и Бомон с де Боуном присутствовали при Фолкерке, на результатах Баннокбёрнского сражения их опыт никак не сказался. А Клиффорд с Бомоном и вовсе сыдиотничали, бездумно бросив своих закованных в металл болванов на пики Морея.

Впрочем, армия Эдуарда II отнюдь не была тем железным кулаком, что растрощил кости валлийцев под Маэс-Медоком. Огромная, дурно управляемая масса случайных людей, во главе которой стоял сугубо мирный человек – король. Пехота только и ждала возможности дезертировать, а рыцарская вольница плевать хотела на тактику, ставя собственную глупую спесь выше любых доводов разума.


Буквица Карлайлского свитка 1316 года изображает осаду города годом раньше. Четыре фигуры, изображающие шотландцев, не имеют брони, а их головы покрывают разного рода «шапель-де-феры». Год 1315 выдался дождливым, поэтому осаждающие укутаны в пледы. Воин с топором на лестнице и копейщик внизу держат треугольные щиты. Сапёру с киркой на голову сыплются камни, но в защитников города, швыряющих их, уже целится лучник. Рыцарь в башне – это сэр Эндрю Хэркла, талантам которого Карлайл обязан избавлением от осады.


ШОТЛАНДСКИЕ СИЛЫ 1314 ГОДА:


Шотландия – страна бедная и не слишком густонаселённая, не могла себе позволить содержать бронированную рыцарскую конницу, подобную английской. Главной ударной силой шотландцев были пехотные шилтроны, поддерживаемые лучниками и немногочисленной лёгкой кавалерией. В начале XIV века население Шотландии было в пять раз меньше английского, и начать войну с соседом без поддержки земляков для Брюса означало самоубийство.

Летом 1314 года Роберт Брюс собрал под Стерлингом внушительную армию. Отлично тренированные и дисциплинированные, шотландцы, в отличие от своих врагов, были объединены накрепко единой целью, - защитить родину и независимость. Брюс объявил им, что слабые духом могут убираться прочь, ибо ему нужны лишь те, кто готов «…выиграть всё или умереть со славой!»

Шотландская армия была разделена на три части. Авангард, которым командовал Томас Рэндольф, был составлен из его людей, северян, инвернессцев и горожан с северо-востока. В основном отряде под началом брата короля, Эдварда Брюса, были собраны выходцы из Бухана, Мара, Ангуса, Ментейта, Мернса, Стратерна, Леннокса и Галлоуэя. Сам король руководил арьергардом из каррикцев, представителей горских кланов, жителей южных долин и людей Ангуса Ог МакДональда из Аргилла и с западных островов.

Английские источники тоже указывают, что шотландцы были поделены на три отряда, лишь Барбор добавляет четвёртый под командованием Джеймса Дугласа и юного Хай Стюарда. По Барбору перед битвой Роберт Брюс поручил Дугласу и Маршалу, сэру Роберту Кейту, разведать расположение неприятеля: «…и они сели на коней, и отправились в путь со своими мужами…» А в конце битвы опять же Дуглас был послан в погоню за Эдуардом II (но у Дугласа «…было слишком мало лошадей, шестьдесят на всё его воинство…») Конная разведка и неудачная погоня говорят о том, что Дуглас командовал конными силами шотландцев вместе с Кейтом. Вероятно, упоминаемый Барбором четвёртый отряд и есть спешенные на время боя всадники Дугласа.

Поэма «Брюс» написана Джоном Барбором в 1376 году во время царствования первого из династии Стюартов, Роберта II. Вполне вероятно, что автор из желания польстить властителю несколько преувеличил заслуги его предка Хай Стюарта при Баннокбёрне. Впрочем, Джеймс Дуглас у Барбора тоже предстаёт важной птицей, к его советам прислушивается сам Брюс. Между тем, в 1314 году Дуглас ещё не был тем былинным богатырём, в которого превратило его позже народное воображение. В рыцарское достоинство он был возведён лишь в ночь с 23 на 24 июня. Едва ли худородный Дуглас мог на равных держаться с прочими командирами отрядов: графом Морей, Эдвардом Брюсом или королём.



Шотландское оружие со средневековых изображений в Западном Хайленде: 1.Копьё; 2-7.Боевые топоры на длинных ручках; 8.Щит-тарч; 9.Кинжал-баллок; 9.Колчан (вероятно, для арбалетных болтов)


ШОТЛАНДСКИЕ ШИЛТРОНЫ


Словом ”Schiltrum” или «шилтрон», понимаемом, как плотное круговое построение копейщиков, впервые воспользовался хронист из Гуисборо при описании битвы под Фолкерком. Летопись сэра Томаса Грея содержит фразу о том, что, наступая, шотландцы «…построились в шилтроны», то есть слово использовано в том же значении. А вот у Барбора «шилтрон» встречается не в рассказе о боевых порядках шотландцев, а в той части повествования, где англичане во время бегства «…смешали ряды в беспорядочный шилтрон», и для автора является синонимом дезорганизованной толпы.

Как бы то ни было, основной силой шотландской армии были копейщики. Ощетиненные пиками построения, как их ни называй, были непроницаемы для тяжёлой конницы, хотя и уязвимы для стрел. Сэр Томас Грей говорит, что «…шотландцы усвоили урок, преподанный фламандцами под Куртре, где Франция лишилась своей славы.» Вне сомнения, Брюс о нидерландских событиях знал, ведь оружие и броню он выписывал через ганзейские порты именно из Нидерландов.

В рядах армии Брюса сражались уроженцы всех областей Шотландии, даже горцы-хайлендеры. Нам неизвестно, как тренировал бойцов Брюс (возможно, гонял сначала малыми группами, затем объединял в более крупные и вновь гонял), но ход сражения показал, что тренировки не прошли даром.



Шотландские полутораручные мечи с памятников Западного Хайленда: 1-5 Навершия шотландских мечей XIVстолетия выдают их скандинавское происхождение. К сожалению, ни один из образцов этого типа оружия не сохранился; 6-7 Также в Шотландии использовались мечи с общеевропейскими дисковыми навершиями. О двуручных «клейморах» до 1500 года упоминаний нет.


СТРЕЛКИ


Роль, сыгранная при Фолкерке английскими лучниками, не прошла мимо внимания Роберта Брюса. Он сделал свои выводы и принял меры для увеличения количества стрелков в собственной армии. Теперь часть его вассалов, как, например, барон Мэнор из Твиддейла, вместо одного тяжёлого всадника обязались выставлять десять лучников. В основном, стрелки были родом из пограничных областей южной Шотландии, но попадались и хайлендеры. Согласно распространённой версии шотландцы пользовались короткими луками, менее мощными и дальнобойными, нежели оружие их английских и валлийских коллег, но это утверждение представляется спорным. Имеются изображения на могильных плитах, например, в Арисэйге (Западный Хайленд), где изображён, несомненно, длинный лук. Тис для его изготовления шотландцы могли закупать через те же порты, что и валлийцы с англичанами. Причины незначительности успехов шотландских стрелков кроются скорее в их количестве, чем в качествах их оружия.


АЛЕБАРДИСТЫ


«Лохаберский» топор был излюбленным оружием горцев. Подобная ему, так называемая «Джедартская» секира была в ходу и у жителей долин. Трудно назвать число участников Баннокбёрна, вооружённых оружием обоих типов, ведь и их, и пикинёров хронисты, не вдаваясь в детали, именуют «копейщиками». Только Барбор снисходит до упоминания воинов, что «…выбегая из сомкнутых рядов, закалывали лошадей… и рубили их всадников…» Обычным копьём сделать такое едва ли возможно.


Шотландские средневековые алебарды и так называемые Джедбургские или Джедартские топоры



КАВАЛЕРИЯ


Согласно всё тому же Барбору, конный отряд под началом Маршала сэра Роберта Кейта насчитывал пять сотен бойцов, но на деле их, вероятно, было меньше и тяжеловооружённых рыцарей среди них можно было по пальцам перечесть. Ставить перед такой конницей те же задачи, что ставились перед английской рыцарской конницей, было бы бессмысленно. Они вели разведку, а на второй день бились в пешем строю. Приводимый Барбором эпизод с разгромом английских лучников конницей представляется несколько недостоверным. Сомнительно, чтобы горсть легкой кавалерии Кейта могла изрубить в капусту соединение стрелков достаточно большое, чтобы угрожать расстроить наступление шотландцев. Сравнительно недавно появилась версия, приписывающая уничтожение лучников целому отряду тамплиеров, якобы дравшихся за Брюса. Данная гипотеза правдоподобием тоже не страдает. Орден Храма официально прекратил своё существование в 1312 году, когда с ним разделался французский король Филипп Красивый при поддержке папы римского. Английское отделение ордена было по-тихому распущено, а его главу отправили в отставку без лишней крови. В Шотландии так гладко всё не прошло. Там ещё с 1309 года на тамплиеров была начата настоящая охота с подачи королевского лейтенанта Джона де Сегрейва. У тех немногих счастливчиков, что избежали его цепких рук, имелись все основания поддерживать Брюса и драться за него у Баннокбёрна, но целый отряд? Да ещё и под тамплиерским чёрно-белым «Beauseant»‘ом?



Самое раннее из сохранившихся изображений замка Стерлинг демонстрирует постройку, очень отличающуюся от той, что дошла до наших дней (перерисовка автора с иллюстрации XVвека)



планы сторон


Битвы под Баннокбёрном, стоит заметить, не желал ни один король, ни другой. Эдуард II только-только уладил дела с мятежными магнатами, и кампания против Шотландии ему была столь же нужна, как собаке блохи. Роберта Брюса тоже вполне устраивало тихое прибирание к рукам замков и набеги на северную Англию. Свинью им обоим подложил Эдвард Брюс, которому брат дал задание взять Стерлинг. Эдвард вместо того, чтобы захватить крепость хитростью (как сделал бы Дуглас) или отвагой (как поступил бы Рэндольф), не нашёл ничего лучшего, чем предложить коменданту Стерлинга, сэру Филиппу Мобрею, поговорить. Тот был не против и предложил сделку: если англичане не выручают осаждённую твердыню до 24 июня, гарнизон сдаётся. Эдварда соглашение устраивало, Мобрея тоже, в дурацком положении оказались лишь оба монарха. Для английского короля не выручить Стерлинг означало окончательно пасть в глазах подданных, а для Брюса-старшего не остановить англичан на пути к Стерлингу значило опять потерять с такой кровью завоёванные земли (пытаться же остановить – ввязаться в открытое сражение, которые для шотландцев, как учил опыт Данбара с Фолкерком, всегда оканчивались плачевно).



Нынешние главные ворота Стерлингского замка построены гораздо позже описываемых в данной книге событий, в XV-XVI веках.


АНГЛИЧАНЕ:


К предстоящему вторжению Эдуард II отнёсся со всей серьёзностью: об свидетельствует как масштаб приготовлений, так и предполагаемое количество участников, призванных королём на службу в 1314 году. Дата 24 июня не хуже «Мене, текел, фареса» пылала перед внутренним взором Карнарвона, заставляя спешить. Крепость Стерлинг, отбитая его отцом в 1304 году, была ключом к северу. Этот замок контролировал узкий перешеек между Фирс-оф-Фортом и Клидом, нависая над главной переправой через реку Форт.

Ни один письменный источник не указывает прямо на существование у короля чётко прописанного плана грядущей кампании и возможного сражения. Косвенных подтверждений мы не находим и в дальнейшем ходе событий. Тем не менее, обвинять Эдуарда в близорукости не стоит. Авторитетом среди лордов он не пользовался и прекрасно об этом знал, следовательно, не мог не понимать, что любой, даже самый гениальный план будет сведён на нет их упрямством и амбициями.



Так выгладит замок Стерлинг со стороны Королевского парка


ШОТЛАНДЦЫ:


Брюс всегда помнил о положении, в котором Шотландия оказалась после поражения под Фолкерком. Боязнь повторить печальную судьбу Уоллеса заставила короля Роберта выработать собственную тактику, позволявшую добиться своего, не вступая в масштабные столкновения с врагом. Во время предыдущего вторжения Эдуарда II, в 1310 году, Брюс, не давая противнику оторваться, но и не сближаясь, водил англичан за собой по стране. Запасы продовольствия и фуража, которыми могли воспользоваться захватчики, уничтожались. В конце концов, измотанный и отощавший враг повернул обратно. Испытанной тактикой Брюс воспользовался бы и в этот раз, но Стерлинг под английским флагом оставался опорным пунктом врага, плацдармом, с которого в любой момент ненавистные соседи могли начать отвоевание Шотландии. Его надо было отбить во что бы то ни стало. Тем более, под Торвудом к армии Брюса присоединилось множество добровольцев. Их боевой дух был высок, и шансы на победу, соответственно, тоже.

Вероятно, эти соображения и сподвигли шотландского лидера выбрать позицию, позволявшую ему не только отступить в любой момент, но и развернуться для боя, буде представится благоприятная возможность.



Только насыпи и земляные укрепления Уоркского замка всё ещё сторожат броды через Твид. Мало что осталось от могучей приграничной крепости.



война


ОСАДА КРЕПОСТИ СТЕРЛИНГ


В октябре 1313 года улеглись страсти вокруг убийства Гэйвстона. Король, скрепя сердце, даровал прощение гомофобу Ланкастеру с его нетолерантными дружками и обратился к шотландскому бардаку. Жители Лотиана, доимые шотландцами на манер бурёнки-медалистки, взывали о помощи, и Его Величество обещал им её не позднее лета следующего года.

Роберт Брюс в том же октябре на сборе в Берике торжественно объявил, что соотечественникам из числа колеблющихся даёт ещё год на то, чтобы присоединится к нему. Пусть, мол, хорошенько пораскинут мозгами, а то, глядишь, при следующей встрече с его ребятами будут раскидывать мозгами по брусчатке собственных дворов.

В начале 1314 года англичане лишились почти всех опорных пунктов в Шотландии. Взяты были Роксбург, Эдинбург, только Ботуэлл и Стерлинг ещё держались. Стоящий на отшибе Ботуэлл угрозы не представлял. Стерлинг – другое дело, он стерёг переправу, соединявшую север и юг страны. Захват Стерлинга король Роберт на свою голову поручил братишке Эдварду.

Осадных машин у Эдварда, естественно, не было. Желания рисковать тоже. Рассудив, что голод и жажда вынудят защитников со временем сдаться, братец-мажор осадил замок и принялся ждать. Командант Стерлинга Филипп Мобрей, понимая, что терпения у младшего Брюса хватит до скончания времён, чего не скажешь о замковых припасах, пошёл на хитрость, предложив тому джентльменское соглашение: если до 24 июня английский король не придёт на выручку, замок откроет ворота. Эдвард наживку заглотил и согласился. Английского короля гонец застал 27 мая на пути в Берик, к месту сбора войск. В отличие от тёзки-Брюса Эдуард II тупицей не был, и двусмысленность положения, в которое его ставил договор, осознал в полной мере. Соглашение отнимало у него малейшую свободу манёвра в грядущей кампании, вынуждая идти напрямик к Стерлингу (чего, собственно, хитрюга-Мобрей и добивался). Какими словами встретил весть о рыцарски-дебильном поступке брата король Роберт, история умалчивает, впрочем, едва ли среди них были приличные, ну, кроме, разве что, предлогов. Благодаря болвану-братцу он оказался в ситуации, хуже не придумаешь. Куда ни кинь – всюду клин. Пустить англичан к Стерлингу – и всё, капец всем успехам прежних лет. Не пустить – тогда надо драться, а итог таких драк, исключая случайную удачу Уоллеса в тех же местах, предсказуем и оптимизма не внушает. Цейтнот.



Брод ниже Уоркского замка. Здесь 17 июня 1314 года армия Эдуарда II форсировала Твид.


Вторжение в Шотландию Эдуард II начал в марте 1314. Деньги на войну были взяты взаймы у папы римского под залог годового дохода с имений короля во Франции. Крайним сроком сбором армии установили 10 июня. Эймер де Валенс, граф Пемброк, назначенный Королевским лейтенантом в Шотландии, из своей штаб-квартиры в Берике руководил вербовкой и размещением солдат вдоль Твида под защитой неприступных стен Норхэма и Уорка.

Английские базы снабжения в Шотландии были давным-давно потеряны, а опыт предыдущих кампаний учил, что Брюс не оставит наступающему противнику ни колоска, ни соломинки. Следовательно, требовалось запастись всем необходимым заранее. Припасы везли на север морем, а дальше бесконечные обозы доставляли их к месту назначения.

29 мая Эдуард II прибыл в Ньюминстерский монастырь. С ним Берик наводнили клерки и писцы, хранители Малой Государственной печати и Большого Королевского горшка, словом, чернильные души, позволявшие Его Величеству не выпускать из рук вожжи управления страной. Из Ньюминстера король потребовал от Военного совета обеспечить вербовку максимально возможного количества пехоты, чтобы успешно противостоять «…шотландцам, буде они засядут в болотистых местах, непроходимых для кавалерии, отделяя Нас от Нашего замка Стерлинг…» Очевидно, что внезапное желание короля увеличить долю пехоты в своём воинстве объясняется тем, что только в конце мая он получил сведения о составе и планах шотландской армии. Датой сбора было назначено 10 июня, арбалетчикам из Бристоля на дорогу до Берика надо было три недели, копейщикам из Северного Уэльса – более семнадцати дней, а лучникам из Южного Уэльса и того дольше. Ожидая их, Эдуард II, увлечённо делил между приближёнными не завоёванные пока земли и чужие титулы.



Норхэмский замок был воздвигнут у важного брода между Бериком и Уарком. Под защитой этих мощных стен Эдуард II собирал силы вторжения.


ЭДУАРД ВЫСТУПАЕТ НА СЕВЕР. 17-22 ИЮНЯ 1314 ГОДА


17 июня английские колонны форсировали Твид между Уорком и Колдстримом и направились через Мерс к Ламмермюирским холмам. Эдуард сознавал, что идти по побережью выгоднее, но предпочёл дорогу в глубине страны, как более короткую, прямую и проходимую для его громадного обоза, который лучше всего описал монах из Малмсбери: «…Никогда ещё Англию не покидала столь огромная армия. Череда повозок растянулась более чем на двадцать лиг…» Во главе армии с группой всадников скакал хорошо знавший местность граф Пемброк. Погода, по-видимому, не чинила препон завоевателям. Прямых указаний на это у нас нет, но автор «Лондонских анналов», перечисляя пострадавших под Баннокбёрном, добавляет, что следующий за 1314-м год был «годом дождей» Это даёт нам смелость предположить, что в 1314 году стихии, если и не благоволили к англичанам, то, по крайней мере, не слишком препятствовали их продвижению. 18 июня войско пересекло Ламмермюирские холмы и достигло торфяников Сутры, где и был разбит бивуак. На следующий день армия одолела ещё двадцать с лишком километров до Эдинбурга, где 21 июня их нагнал первый обоз из двух сотен телег, с трудом пробившихся сквозь запрудившую дороги толпу пехоты. В порт города Лейт, находившийся неподалёку, прибыли корабли снабжения, и Эдуард II смог пополнить запасы своей армии. Вечером субботы 22 июня передовые отряды достигли Фолкерка. До сдачи Стерлинга оставалось полтора суток, до самого Стерлинга – полтора десятка километров.



Немногое сохранилось до наших дней от знаменитой приграничной твердыни – крепости Берик. Это остатки Белой стены, откуда в былые времена протягивалась на другой берег реки цепь, преграждая проход вражеским судам.


«Vita» рисует мрачную картинку спешного марша к Стерлингу: «…Мало времени на сон, ещё меньше на еду. Лошади, всадники и пехотинцы, озлобленные и голодные, могли ли выиграть битву?» Живописно, конечно, но враки, или, помягче говоря, художественное преувеличение, призванное задним числом оправдать в глазах потомков позорный разгром столь сильной и многочисленной армии. Документы говорят, что снабжение войска было на высоте. Об отсутствии времени на отдых и питание тоже не может быть и речи: в среднем армия проходила двадцать четыре километра в день (для сравнения: тот же показатель для легионов Древнего Рима составлял двадцать восемь). Действительно, 22 июня английские войска, выйдя из Эдинбурга, добрались до Фолкерка, то есть, покрыли расстояние в тридцать восемь километров, но это относится лишь к передовым дозорам Клиффорда, Бомона и других командиров кавалерии. Обозы и пехота безнадёжно отстали. Данные по наступлению Эдуарда II в 1314 году любопытно сравнить с продвижением войска Генриха III в апреле 1264 года. Армия, победившая под Льюисом, одолела сто тридцать километров за пять дней, в среднем, делая по двадцать шесть километров в день. Свидетелям этого впечатляющего марш-броска, писавшим о «…бессонных ночах», веришь. Войско в пути тоже растянулось: когда Генрих въезжал в Кройдон, его пехота и обоз тащились в семидесяти километрах позади, около Эйлсбери. Полувеком позже, в 1314 году, когда английская конница 23 июня приближалась к шотландским позициям в Нью-Парке, их пехота и вереница гружёных припасами телег волоклась где-то в пыли далеко-далеко сзади.

Шотландцы ожидали врага в Торвудском лесу, разбившись на три отряда. Ближе к Стерлингу стоял авангард под началом Томаса Рэндольфа, графа Морея. Южнее обосновался Эдвард Брюс со своей частью армии. За ним расположился резерв с королём Робертом во главе. Как только конная разведка донесла о том, что противник объявился в Фолкерке, монарх отдал приказ отходить, и уже вечером шотландцы заняли оборону в Нью-Парке, на подступах к Стерлингу.



Равнина Мерс в Берикшире с замком Хьюм в отдалении. 17 июня 1314 года её пересекли войска Эдуарда II.



численность


БАННОКБЁРН, 23-24 ИЮНЯ 1314 ГОДА


АНГЛИЧАНЕ:

Командующий – король Эдуард II


АВАНГАРД:

Командование поручено Жильберу де Клер, графу Глочестерскому и Хэмфри де Боуну, графу Херефорду и коннетаблю Англии

Кавалерия: 600 латников

250 валлийских хобиларов Хэмфри де Боуна

1500 лучников

150 арбалетчиков

1500 копейщиков


ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ОТРЯД:

Командир – король Эдуард II

Кавалерия: 200 рыцарей и латников, двигавшихся впереди армии под началом графа Пемброка.

300 кавалеристов сэра Роберта Клиффорда

300 всадников короля под командованием сенешаля, сэра Эдмонда Моули.

Пехота: 2500 лучников

150 арбалетчиков

2500 копейщиков


АРЬЕРГАРД:

Кавалерия – 600 человек

Пехота -1500 лучников

-150 арбалетчиков

-1500 копейщиков

Общее число: 2000 тяжёлой конницы, 250 лёгких всадников, 11450 лучников, арбалетчиков и копейщиков



ШОТЛАНДЦЫ:

(23/06/1314) Командующий – король Роберт I


АРЬЕРГАРД (ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПОЛК 24 ИЮНЯ):

Командир – король Роберт I.

2400 копейщиков, поделенных на четыре отряда


ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПОЛК (ПРАВОЕ КРЫЛО 24 ИЮНЯ):

Командир – Эдвард Брюс, граф Каррик

1800 копейщиков, поделенных на три отряда


АВАНГАРД (ЛЕВОЕ КРЫЛО 24 ИЮНЯ):

Командир – Томас Рэндольф, граф Морей

1800 копейщиков, поделенных на три отряда


ЛЁГКАЯ КАВАЛЕРИЯ:

Командиры – Джеймс Дуглас и сэр Роберт Кейт, Маршал Шотландии

350 хобиларов, сражавшихся в пешем строю


ЛУЧНИКИ:

1500 человек

Общее число: 7500 пехотинцев, 350 лёгких кавалеристов

(Примечание: численность шотландской армии подсчитана приблизительно. На деле шотландцев могло быть и больше. Точных свидетельств, к сожалению, нет)



Средневековые писцы, подобные этому, изображённому в Уорчестерском кафедральном соборе, - наш главный источник информации.



битва у баннокбёрна


МЕСТНОСТЬ


Стерлингская равнина, часть Балкухидрока, представляла собой в 1314 году огромную, подтопленную низину с вкраплениями торфяников. С севера её огибала река Форт, а с другой стороны естественной границей служил обрывистый край холмистой и поросшей лесами возвышенности, почти прямой линией проходящей к юго-востоку от Стерлинга. Оттуда брали начало ручьи Баннок и Каррон, у Стерлинга разделявшихся на множество вялых течений с глубокими омутами и рыхлыми отвесными берегами, по-кельтски называемыми «полс» (pols). Этот край был известен в ту эпоху, как «les Polles» и был практически непроходим для многочисленной армии, отягощённой обозом. В наше время эта территория осушена, а земля распахана фермерами.

Выбор пути у английского войска был невелик: между поросшими вереском холмами к западу и топкой равниной на востоке. Близ Стерлинга дорога выруливала к Нью-Парку. Это была часть Торвудского леса, отделённая от него полями в 1264 году по приказу Александра III и переходящая в Королевский парк у подножия скалы, на которой построен Стерлинг. Восточнее Нью-Парка располагалось имение Балкухидрок, в которое входили земли Драйфилда и часть равнины. Драйфилд тянулся около километра между лесом и обрывом, постепенно переходящим в топи Балкухидрока, лежащие меж ручьями Баннок и Пилстрим.



Эдуард I провёл в Ланеркостском монастыре зиму 1306-1307 годов. Тело его умирало, но дух, питаемый ненавистью к шотландцам, не слабел: здесь он обрёк на смерть пленённых братьев Роберта Брюса – Томаса и Александра. Хроникам этого монастыря, написанным со слов кумбрийских рыцарей, мы обязаны подробным отчётом о битве при Баннокбёрне.


ИСТОЧНИКИ ТЕХ ЛЕТ


Есть три письменных источника, из коих мы черпаем сведения о Баннокбёрнском побоище: «Жизнь Эдуарда II» (Vita Edwardi Secundi) 1315 года учёного монаха из Малмсбери; «Ланеркостская хроника» (Chronicle of Lanercost) августинского монастыря под Карлайлом, написанная по следам событий со слов кумбрийских рыцарей, участвовавших в битве; и «Скалакроника» (Scalacronica) 1355 года сэра Томаса Грея, опиравшегося на воспоминания отца – ветерана Баннокбёрна. Менее информативны «Анналы Эдуарда Второго» (Annales Edwardi Secundi) Джона де Трокелоуи, 1327 года и хроника Джеффри ле Вейкера, 1341 года. Обе книги битвы касаются вскользь и ценности для нас не представляют. То же можно сказать о написанном в тридцатые годы четырнадцатого столетия Бридлингтонском Каноне.

Шотландскую точку зрения на битву достаточно подробно изложил Джон Барбор, архидиакон Абердина, в своей поэме «Брюс». Хотя святой отец творил спустя шесть десятков лет (в 1376 году), он пользовался утерянными ныне письменными источниками, а также рассказами очевидцев (к примеру, приключения Эдварда Брюса в Галлоуэе описаны со слов его спутника, сэра Алана Кэткарта). Достоверность сведений, сообщаемых Барбором подтверждается сравнением с вышеприведёнными английскими источниками, исключая некоторые полные драматизма подробности (судя по всему введённые в поэму как раз ради этого самого драматизма).



«Скалакроника» сэра Томаса Грея из Хитона на Тилле была написана им, пока он в ожидании выкупа томился в Эдинбурге. На фото развалины его замка – безмолвные свидетели столетий пограничных войн.



РАЗВЁРТЫВАНИЕ ШОТЛАНДСКИХ СИЛ. 22 ИЮНЯ. СУББОТА


Нью-Парк в то время представлял из себя охотничье угодье шириною в полтора километра и три в длину. Дорога, по которой двигались англичане, пересекала Баннокбёрнский ручей, далее шла около полукилометра по открытой местности и захватывала опушку Нью-Парка, где развернул свой стяг король Роберт. Авангард графа Морея находился севернее, у часовни святого Ниниана. Между ними дорогу оседлали бойцы Эдварда Брюса. Скрытые лесом шотландцы сохраняли походный порядок, готовые мгновенно перестроиться для противодействия английской атаке, последует ли она с фронта, с фланга, или с обоих направлений одновременно. Обоз, раненые и больные были отосланы Брюсом вглубь Нью-Парка, где они стали лагерем у подножия Коксетского холма, в полной безопасности. Чтобы затруднить действия английской кавалерии, на обочинах дороги у въезда в Нью-Парк были вырыты ямы, так что земля там стала подобна пчелиным сотам. Каждая яма была до полуметра в диаметре, по колено глубиной с деревянным колом, вбитым в дно. Как ни странно, ни один источник ни словом не обмолвился о роли, которую сыграла эта оборонительная линия в сражении. Отрицать же её существование не приходится. В 1923 году у Милтонских болот было найдено несколько деревянных колышков, а на снимках аэрофотосъёмки четко видны остатки ям на южном краю Нью-Парка.



Панорама Баннокбёрна, как его видели наступающие англичане. Течение самого ручья отмечают деревья на половине расстояния от наблюдателя. 1. Холм Джиллис; 2. Бен Ломонд; 3. Коксет Хилл; 4. Флагшток; 5. Стерлинг; 6. Очильские холмы.


ВОСКРЕСЕНЬЕ 23 ИЮНЯ 1314 ГОДА. НАЧАЛО.


Утро 23 июня шотландцы встретили на позициях, занятых накануне. Кавалерия Дугласа с Кейтом принесла известие о том, что передовые части англичан выступили из Фолкерка.

На Торвудском тракте английского короля нашёл сэр Филипп Мобрей, комендант Стерлинга, снабжённый, вероятно, охранной грамотой от Эдварда Брюса. По словам Мобрея, английская армия, находясь всего в десяти километрах от Стерлинга, успевает лостигнуть его до оговоренного Дня святого Джона, то есть до 24 июня. Шотландцы, исходя из этого и соблюдая условия соглашения, уже сняли осаду, честь короля спасена, и нужды в дальнейшем наступлении нет. Шотландец Мобрей понимал, что его соотечественники сами в драку не полезут, но и уклоняться от неё, заняв такую выгодную позицию в Нью-Парке, тоже не станут. Мобрей уговаривал короля остановиться и на рожон не лезть, но как тут остановишься, когда имущество врага давно поделено, а враг вот он – в двух шагах. Пока Мобрей напрасно расточал своё красноречие, английский авангард, как изящно выражаются господа военные, «вступил в соприкосновение с противником».



Долина Баннокбёрна с позиций шотландцев у входа в Нью-Парк. Течение самого Баннокбёрна отмечает линия деревьев посередине.


Из доклада Дугласа (именно его разведчики и обменялись первыми ударами с англичанами) Роберт Брюс понял, что во вражеском стане отнюдь не царят братская любовь и трогательное единодушие. Так оно и было. Два семейства лордов Валлийских марок, де Боуны из Брекнока (к которому имел честь принадлежать Херефорд) и Клеры из Гламоргена (род юного Глочестера), издавна враждовали с тем остервенением, коим отличается порой взаимная ненависть добрых соседей. Маслица в огонь этой вражды подлил сам Эдуард II, заставив графа Херефорда разделить наследное право командования авангардом с представителем ненавистного рода Клеров. В принципе, данный шаг короля ещё можно было бы объяснить проверенным веками «разделяй и властвуй» (ни к Глочестеру, ни к Херефорду тёплых чувств Его Величество не испытывал, прощённые или нет, но бунтовщики, как ни крути), однако, если он и надеялся, что они поубивают друг дружку ещё до начала сражения, то крупно просчитался. Прикончить друг друга они не прикончили, зато, занятые сварами, практически оставили авангард без командования.



Генри де Боун, пылкий племяш графа Херефорда далеко опередил своих спутников. Заметив среди шотландцев их короля, де Боун выкрикнул вызов и помчался на Брюса с копьём наперевес. Тот, уклонившись от пики, привстал на стременах и обрушил на голову нахального сопляка свой боевой топор. Лезвие развалило де Боуну череп, а рукоять топора не выдержала и треснула. Оруженосец де Боуна погиб, пытаясь забрать тело. Брюса потом укоряли соратники за риск, которому он подверг свою драгоценную жизнь. Брюс же сожалел лишь о потере топора.


БРЮС ПРОТИВ ГЕНРИ ДЕ БОУНА


Солнце стало клониться к закату, когда Эдуард II со своей свитой сделал привал, чтобы решить, что армии делать дальше: вынуждать шотландцев к сражению или устраиваться на ночлег. Ничего не зная об этом военном совете, авангард рассеял шотландские разъезды; наступая им на пятки, далеко оторвался от основной армии и достиг деревьев Нью-Парка. В первых рядах скакал граф Херефорд со своими воинами, среди которых был его брат Жильбер и пылкого нрава племянник Генри. Шотландская пехота издалека заметила приближение противника и приготовилась отразить атаку. Опередивший своих спутников на расстояние полёта стрелы, Генри де Боун осадил свою лошадь перед копьями шотландцев и вдруг заметил среди них раздающего приказы рыцаря с топором в руке на проворном коне серой масти. Блеск короны на бацинете и герб на сюрко не оставляли сомнений в том, что это сам Брюс. Решив, что настал его звёздный час, де Боун пришпорил коня и помчался на шотландского предводителя с копьём наперевес. Брюс отвернул лошадь, увернувшись от копья, и нанёс удар топором, разрубив незадачливому искателю славы и шлем, и его слишком горячую голову. Удар был настолько сильным, что ручка топора сломалась, а Генри де Боун умер, прежде чем выпал из седла.

Оруженосец сунулся забрать тело, но его радостно прикончила воодушевлённая подвигом короля пехота. Ряды копейщиков сомкнулись и ощетинились пиками. Английская пехота ковыляла где-то глубоко в тылу, а без их поддержки атака конницы не увенчалась успехом. На помощь брату Эдвард Брюс стал подтягивать своих бойцов, англичане обратились в бегство. Те из шотландских лордов, что осмелились высказать своё мнение, справедливо укоряли короля за риск, которому он, ответив на вызов де Боуна, подверг не только свою жизнь, но и всё дело, скреплённое его авторитетом. Брюс отмалчивался и лишь вскользь пожалел об утрате хорошего топора.

“Vita” даёт менее героическую трактовку гибели де Боуна: «…Генри, видя, что скоттов неисчислимое множество, развернул коня, но Роберт преградил ему путь к спасению и ударом топора по голове отправил душу к Богу… Храбрый оруженосец бросился на помощь своему лорду, но был сокрушён…»



Гербы спутников сэра Роберта Клиффорда при Баннокбёрне



БРОСОК КЛИФФОРДА


Подобно всадникам Глочестера и Херефорда, наступавшим по главной дороге в Нью-Парк, ещё одна ударная группа, ведомая Робертом Клиффордом, пришпорила коней и поскакала на север, намереваясь обогнуть левый фланг шотландцев по опушке Нью-Парка и пробиться к Стерлингу. Источники по-разному оценивают численность отряда. По Барбору она составляла восемь сотен всадников, включая баннеретов: самого Клиффорда, сэра Генри Бомона и йоркширца сэра Майлза Степлтона. Думается, что ближе к истине всё же сэр Томас Грей, сообщающий о трёхстах конных. Всё-таки его отец сам участвовал в этой вылазке.

Целью броска отряда Клиффорда могла быть разведка боем на предмет выяснения, можно ли прорваться к Стерлингу, минуя Нью-Парк. Но подтверждения этому в источниках отсутствуют. Грей о целях отряда умалчивает, а Барбор отделывается высокохудожественной, но маловразумительной фразой, де, заданием Клиффорда было «…ехать в замок, а, коль удастся сие, то спасение будет обретено…» Хронист из Ланеркоста пишет, что Клиффорд «…обогнул лес, желая воспрепятствовать бегству скоттов» Это больше похоже на правду. На том этапе развития событий англичане вполне могли предполагать, что шотландцы, по своему обыкновению, улизнут в последний момент. Однако нет оснований думать, что намерение пресечь попытку шотландцев смыться – часть генерального плана короля, а не личная инициатива Клиффорда, подобная самодеятельности Херефорда с Глочестером. Путь Клиффорда, утверждают в один голос и Грей, и Барбор, пролегал по просёлку, известному, как «Дорога». Он шёл по насыпи через брод в месте, где Баннокбёрн (ручей Баннок) вытекает из теснины Балкухидрок. Миновав топкие берега Пелстримского ручья около часовни святого Ниниана и не встретив никакого противодействия, бойцы Клиффорда решили, что дорога на Стерлинг свободна. Брюс оставил отряд графа Морея под часовней как раз на случай такого флангового обхода англичан, но Клиффорд проскользнул под самым носом у шотландцев. Раздосадованный Морей с пятью сотнями пехотинцев бросился на перехват. Как ни странно, это сработало. При виде выходящих из-под сени деревьев копейщиков англичане повернули коней и вместо того, чтобы перебить врагов ещё на марше, по прихоти самоуверенного Бомона дали им время занять оборону по всем правилам. Единственного здравомыслящего человека, Томаса Грея (отвлекаясь от повествования, хочется подивиться тому, что в старинных летописях тот, от кого хронист узнал подробности событий, неизменно оказывается самым здравомыслящим, как в рассказе Грея его папаша, или самым героическим, как у Гуисборо Мармадьюк де Твенг. Случайность, конечно же, но случайность, ещё ждущая своего вдумчивого исследователя), пытавшегося оспорить это воистину дурацкое решение, осмеяли и обозвали трусом. Под градом насмешек Грей-старший в ярости возглавил атаку на шилтрон, потерял лошадь и был взят в плен. Его насмешникам повезло меньше: большинство, подобно скакавшим сразу за Греем братьям Дейнкурам, Уильяму и Реджинальду, погибли. Тесные ряды шилтрона уязвимы лишь для стрел, а вот лучников-то у Клиффорда и не было. Первая волна атакующих корчилась на шотландских копьях, и пыл второй подостыл. Без толку кружили они вокруг шилтрона, время от времени кто-то решал попытать счастья, бросался на шотландцев, его лошадь закалывали, а смельчака приканчивали. В отчаянии англичане «…побросали мечи и булавы, так что целая груда оружия выросла среди них…» В этот миг, по Барбору, Джеймс Дуглас предложил королю выручить силами своих конников Морея. Король сначала отказал, но тут же передумал и дал добро. Впрочем, к тому моменту от отряда Клиффорда мало что осталось. Несколько уцелевших доскакали до Стерлинга и укрылись в его стенах, другие вместе с командиром по «Дороге» вернулись к основным силам. Монах из Малмсбери сообщает, что Клиффорда сохранил Господь в этот день, чтобы погубить на следующий, когда, кроме него, лишились жизни Глочестер, Пейн Тибето и Уильям Маршалл.



Церковь святого Ниниана пришлось строить, считай, заново после того, как во время якобитского восстания хранившийся в здании порох рванул.



РЕЗУЛЬТАТЫ ПЕРВОГО ДНЯ СРАЖЕНИЯ


Поражением Клиффорда боевые действия 23 июня исчерпались. Попыток прорваться к Стерлингу также больше не предпринималось. Печальный итог стычек этого дня не лучшим образом подействовал на боевой дух английской армии. Это подтверждает и Томас Грей (папаша которого, как мы помним, вечером того дня мог наблюдать только боевой дух шотландской армии, но никак не английской). По свидетельству Джона де Тракелоуи, основная масса английских войск шотландцев ещё и в глаза-то не видела, а те, что видели и получили от них по носу, горели жаждой поквитаться.

Вероятно, план, если он у Эдуарда II всё же имелся, поначалу был таков: исходя из обыкновения шотландцев избегать драки, оттеснить их с дороги, привести армию под Стерлинг и ночь с 23 на 24 июня провести под его стенами. То, что путь к Стерлингу отрезан, должно быть, изрядно и неприятно короля удивило. Солнышко садилось, и требовалось найти местечко, где измученные люди и животные могли бы найти отдых, пищу и воду. Кавалерия и часть пехоты расположились на ночлег посреди Балкухидрокской пустоши. Там и в наши дни туристам с палатками неуютно: сыро, топко, а тогда Балкухидрок был ещё влажнее и гаже. Барбор упоминает о досках, которые вынуждены были тащить с собой англичане, чтобы подстилать под копыта лошадям в особенно слякотных местах. Опасаясь ночного набега шотландцев, спали в полглаза, не выпуская из рук оружия и не рассёдлывая коней. Пехота и обоз продолжали подтягиваться на протяжении ночи, но Баннокбёрн не пересекали и ночевали где придётся.



Вид со стороны Каледонской железной дороги, на котором хорошо виден резкий переход местности от низменности к нагорью: 1. Ручей Баннокбёрн; 2. Косогор; 3. Место, где Баннокбёрн стекает в низину; 4. Драйфилд


Пока англичане барахтались в грязи, пытаясь выискать для сна уголок посуше, Роберт Брюс созвал военный совет. Опыт партизанщины подсказывал ему не искушать судьбу, удовольствоваться успехами первого дня и отступить к замку Леннокс, подходы к которому были труднопроходимы для неповоротливой и громоздкой английской армии. Но тут в лагере Брюса объявился некий сэр Александр Ситон. Этот доблестный шотландец на английской службе почувствовал внезапный приступ патриотизма и, улучив момент, сбежал к соотечественникам. Он живо описал Брюсу царящие в стане противника анархию и уныние, поклявшись жизнью, что атака на рассвете принесёт шотландцам долгожданную победу. Король призадумался и поинтересовался мнением своих офицеров. Все были за. Аббат Бернард из Эрброута, приволокший для воодушевления войск реликварий святого Колумбы, записал, что, приняв решение, Его Величество осчастливил соратников прочувствованной речугой, произведшей на оных неизгладимое впечатление.



Пелстримский ручей пересекает Драйфилд по дну глубокого оврага, густо поросшего кустами и деревьями. Цивилизация не добралась пока до этого уголка дикой природы, и он так же труднопроходим, как и в 1314 году


МЕСТО БИТВЫ


Первый день сражения описан в источниках достаточно подробно, с минимумом противоречий. К сожалению, этого нельзя сказать о свидетельствах, относящихся ко второму дню, кульминационному. Неизвестно даже место, где столкнулись армии 24 июня. Ныне имеются две точки зрения на этот счёт. Одна из них указывает на сам Балкухидрок, другая (к сторонникам коей причисляет себя и автор данной монографии) отстаивает Драйфилд, более сухую местность юго-восточнее Балкухидрока. Кто прав, ведает лишь Господь Бог. Прошли столетия, болота осушены, леса вырублены, Балкухидрок распахан. Стоя посреди аккуратных крестьянских полей, сложно представить, как они выглядели в 1314 году.



Откос, ведущий от Баннокбёрна к Драйфилду, всё больше поглощают подступающие пригороды


От Томаса Грея нам известно, что «…английские колонны были стиснуты в кучу и не могли противодействовать [шотландцам]». Ему вторит Ланеркост: «…Стоявшие в задних рядах рвались в бой, но им мешали те, что бились в передних…» Условия местности (как в Драйфилде, так и в Балкухидроке) таковы, что англичане не могли ни воспользоваться численным перевесом, ни подтянуть ближе лучников.

В Балкухидроке такими естественными преградами, мешающими развёртыванию войска, являются извивы Баннокбёрна и Пелстрима, расстояние меж которыми в самом просторном промежутке достигает лишь около полукилометра. Кроме того, по свидетельствам современников, в 1314 году Пелстрим протекал по топям и болотам, к настоящему времени осушенным.

Северная часть другого предполагаемого поля боя, Драйфилда, рассечена ручьём Пелстрим, протекающим там по дну оврага с обрывистыми краями, густо поросшими подлеском и кустарником. Даже в наши дни местность представляет собой помеху для маневрирования. На юге Драйфилда препятствием является Балкухидрокский лес. Неширокий проход меж точкой, где на Драйфилд вливается Пелстрим и современным посёлком Брумридж, видимо, и есть то место, где 24 июня 1314 года английская конница могла образовать линию с северо-запада на юго-восток и наступать к Нью-Парку. Будучи оттеснены по этому проходу обратно, англичане имели возможность спасаться по трём направлениям: к Стерлингу, к реке Форт и по-над Баннокбёрном, что согласуется с данными письменных источников.



Растительность, которой покрыты берега Баннокбёрна в месте, где он стекает с нагорья, и по сей день представляет собой непреодолимое препятствие как для кавалерии, так и для пехотного строя



РАССВЕТ, ПОНЕДЕЛЬНИК 24 ИЮНЯ 1314 ГОДА. АТАКА ШОТЛАНДЦЕВ

В 3 часа 15 минут, едва первые лучи солнца подсветили небосклон, король Роберт отдал приказ выступать, и сомкнутые ряды шотландцев с развёрнутыми знамёнами зашагали навстречу своей судьбе. Правый фланг шотландского войска, состоявший из людей Эдварда Брюса, находился между Борстоуном и часовней святого Ниниана. Левее и чуть позади стоял король со своими воинами, а отряд Морея образовывал левое крыло.

Выйдя на открытое пространство, вся армия опустилась на колени и вверила души Господу. Тем временем английская кавалерия начала заполнять упомянутый выше проход меж лесом и Пелстримским ручьём, радуясь долгожданному после слякоти Балкухидрока твёрдому грунту. Они, конечно же, не предполагали, что противник сдастся без сопротивления, но при этом не были готовы и к тому, что шотландцы покинут свою лесную берлогу и сами ринутся в бой.



Панорама Стерлингского нагорья с юго-востока. Баннокбёрн течёт позади Редхолл-Фарм: 1. Джилльские холмы; 2. Редхолл-Фарм; 3. Замок Стерлинг; 4. Бен-Леди; 5. Мемориал Уоллеса на Аббатской скале; 6. Высота NS824919; 7. Очильские холмы


Видя шеренги шотландцев, выбирающихся из леса, король Эдуард изумился: «Они, что, собрались драться, эти скотты?» Сэр Ингрэм д’Умфравилль, сам шотландец, подтвердил его глубокомысленное умозаключение. Когда же противник преклонил колени, Эдуард истолковал действие, как мольбу о пощаде: «Похоже, мужичьё взывает к моему милосердию!» Д’Умфравилль оказался сообразительнее сюзерена: «Они действительно взывают, Ваше Величество, но не к Вам, а к Господу!» Д’Умфравилль и другие зрелые мужи, трезво оценивая возможности своего воинства после долгого марша и беспокойной ночи, склонялись к тому, чтобы отложить сражение хотя бы на день. Глочестер, несмотря на амбиции и молодость, разделял их точку зрения, но, когда он попытался изложить её королю, тот резко оборвал его. Та же судьба постигла и д’Умфравилля с его советом о притворном отступлении. К этому часу, впрочем, уже никакой, даже самый мудрый, совет не имел смысла – англичане потеряли инициативу.

Хроника Ланеркоста, написанная со слов очевидцев, свидетельствует, что, стоило шотландцам приблизиться, «…английские лучники были брошены вперёд и вступили в перестрелку с шотландскими стрелками. И множество народу полегло с обеих сторон. Но лучники короля Англии вскоре обратили супротивников в бегство…»



Гербы шотландских рыцарей, сражавшихся при Баннокбёрне


Пока стрелки обменивались любезностями, граф Глочестер спешно собрал всадников авангарда и бросился с ними на шилтрон Эдварда Брюса, опередивший прочие. Облачаясь второпях, граф забыл надеть поверх доспехов сюрко с гербом, что имело для него весьма печальные последствия. Напоровшись на пику, его лошадь погибла, а самого графа приняли за простого латника и прирезали. Как горько (и пожалуй, вполне искренне) сетовал потом Роберт Брюс, из-за отсутствия цветастой тряпки на доспехе, Глочестер «…лишился юной жизни, а кто-то – хороших денег!» Атака захлебнулась кровью.

Три шотландских отряда достигли неприятельской передовой линии практически одновременно. Состояние английского воинства Томас Грей передаёт посредством выражения «сжатые воедино», а Барбор – «все, как одно целое». Им вторит и Ланеркост.

Шилтроны Брюса схватились с головной частью вражеской армии в узком коридоре между Балкухидрокским лесом и оврагом Пелстримского ручья, где противнику негде было развернуться для отпора, и стали теснить англичан назад. Пятясь, передние ряды наталкивались на задние, а задних подпирали всё новые и новые бойцы, переправляющиеся через Баннок (к слову, большая часть пехоты пересечь ручей не успела и участия в сражении не приняла). Каким-то образом горстке лучников удалось выбраться из всеобщей свалки на фланги и начать обстрел шилтронов. Брюс раньше английских военачальников осознал опасность, и по его приказу лёгкая кавалерия сэра Роберта Кейта рассеяла вражеских стрелков. Спасающиеся лучники усилили сумятицу. Напор шотландцев не ослабевал. Давка в английских рядах была такова, что невозможно было поднять оружие, а сбитые с ног мгновенно затаптывались. Началась паника, и огонь, открытый шотландскими лучниками, стал последней каплей. Англичане побежали.



Гавань разрушенного замка Данбар. Отсюда Эдуард II отплыл в Англию после разгрома под Баннокбёрном


РАЗГРОМ


Когда стало ясно, что враг уже мечтает не о ратных подвигах, а о спасении собственной шкуры, позади шилтронов появилась толпа под импровизированными знамёнами, вооружённая чем попало. Это были жаждущие поживы обозники: возчики, слуги, повара, которых Брюс заблаговременно отправил в глубокий тыл, под Коксетский холм. Их появление добавило прыти англичанам, решившим, что на подмогу к Брюсу идут свежие силы.

Эдуард II был в отчаянии. Не обращая внимания на его стенания, граф Пемброк и Жиль д’Аржантен уволокли монарха с поля боя и стали пробиваться по краю низменности к Стерлингу. Их перехватила шотландская пехота. Они окружили короля, но он прорубил-таки себе путь на свободу, правда, при этом погиб его конь и попал в плен оруженосец, сэр Роджер Нортбург. Когда группа оказалась в безопасности, Жиль д’Аржантен, как истинный рыцарь, повернул скакуна и возвратился на поле боя, где и нашёл свой конец.

Бегство короля окончательно подорвало боевой дух его солдат. Часть вслед за ним бросилась к Стерлингу, другие потонули, переправляясь через Форт. Многие тщетно искали спасения за Баннокбёрном, берега которого, разбитые тысячами ног и копыт, превратились в трясину. Эта вязкая грязь стала могилой для сотен беглецов, включая королевского сенешаля, сэра Эдмунда Моули. Барбор рисует мрачную картинку Баннокбёрна, запруженного телами утонувших людей и лошадей настолько, что его можно было «…перейти, не замочив подошв».

Когда король и его спутники добрались до Стерлинга, они обнаружили, что его ворота крепко заперты. Неизвестно, какими соображениями руководствовался комендант, отказывая своему повелителю в убежище, но позже выяснилось, что, вольно или невольно, он спас его от плена, ибо крепость вскоре была сдана шотландцам. По вражеским тылам Эдуард вернулся на Торвудский тракт, по которому ещё недавно ехал, исполненный предвкушением триумфа, а теперь, понурив голову, плёлся, шарахаясь от каждой тени.



Когда стало ясно, что сражение проиграно граф Пемброк и Жиль д’Аржантен почти заставили не верящего собственным глазам Эдуарда II спасаться. По пути они наткнулись на группу шотландской пехоты и еле вырвались, причем король лишился коня и оруженосца.



последствия баннокбёрна


Вместе с Эдуардом II с поля брани бежали Хью Диспенсер, оставшийся без обещанных земель графства Морей, и так и не ставший герцогом Бомон. Отход короля прикрывал отряд графа Пемброка, понёсший в сече серьёзные потери, включая сына убитого Брюсом в Грейфрайерской церкви «Рыжего» Комина. Беглецы намеревались одним махом преодолеть девяносто километров пути до порта Данбар, по выражению Барбора «…не останавливаясь даже, чтобы напоить коней». На пятки им наступала погоня из шести десятков всадников Дугласа. Около Торвуда шотландцы наткнулись на сэра Лоуренса Эбернати, который вёл восемьдесят своих воинов на помощь англичанам, но, уяснив, что фортуна повернулась к захватчикам задом, благоразумно присоединился к погоне. Не доезжая до Линлитгоу, шотландцы настигли врага, но атаковать не решились, ограничившись воинственными криками и оскорблениями. Барбор, симпатизирующий Дугласу, оправдывает его малодушие численным перевесом противника (пятьсот всадников короля против ста сорока дугласовских молодцев, включая людей Эбернати). Впрочем, малочисленность отряда не помешала Дугласу разгромить арьергард Эдуарда и переколоть отставших. Под Винчбургом король сделал привал, чтобы дать отдых лошадям, шотландцы же рыскали вокруг. Всё говорит о том, что бегство английского монарха не было беспорядочным паническим драпом. 25 июня Эдуард прибыл в Данбар, где верный ему граф Патрик Данбарский приготовил корабль, доставивший Его Величество в Бамбург, в Нортумберленде. Видя, что его старания захватить Эдуарда II пропали втуне, Дуглас вернулся к Стерлингу. Эскорт отбывшего морем короля по берегу доскакал до Берика (сорок километров, пустяк), и к вечеру 26 июня был в городе, который они покинули всего одиннадцать дней назад. 27 июня туда же из Бамбурга верхом приехал Эдуард II. В Берике он отсиживался следующие две недели.



Гербы свиты графа Пемброка, прикрывавшего бегство Эдуарда II после Баннокбёрна


После Баннокбёрнской катастрофы последовавшие за королём к Стерлингу солдаты в крепость, само собой, не попали (короля не пустили, куда уж их-то?). Тогда они расположились на утёсах под крепостными стенами. Такое количество вооружённых людей в тылу представляло нешуточную угрозу для армии Брюса, и шотландский предводитель вынужден был выделить крупное воинское соединение для нейтрализации этой угрозы. По мнению Барбора, именно из-за этого погоня за английским королём не могла похвастать многочисленностью, а потому потерпела неудачу. Разобравшись с остатками неприятельских войск у подножия Стерлинга, шотландцы вернулись к грабежу поля битвы и брошенных английских обозов. Их усердие в том «Vita» отметила следующей фразой: «…пока наши люди искали спасения в бегстве, шотландцы тешили свою алчность… Будь их жажда крови столь же неутолима, сколь их корыстолюбие, не быть бы никому из наших воинов живым»

Среди английских отрядов некоторые покинули Баннокбёрн в относительном порядке, а часть и вовсе не приняла участия в сражении: «…Более двухсот рыцарей не нанесли ни единого удара, не обнажили клинка» Сэр Морис Беркли вывел «без числа валлийцев…», а граф Херефорд «…великое множество рыцарей, шесть сотен всадников, одну тысячу пехотинцев и бежал к Карлайлу…» Уолтер Гилбертсон, комендант замка Ботуэлл, разрешил самому графу и пятидесяти его приближённым укрыться в стенах. Херефорд совершил ошибку (от которой короля уберёг Мобрей), загнав сам себя в ловушку. Услышав, что Херефорд прячется в Ботуэлле, Эдвард Брюс без промедления ринулся туда. Стоило ему появиться, Гилбертсон живо вспомнил, что тоже шотландец, и распахнул ворота, сдав и вверенное ему укрепление, и всех спасавшихся там дворян.

Прочие остатки бравого английского воинства улепётывали на юг, в Аннендейл. Им предстоял длинный путь по вражеской территории. Путь, где многих их них настигла смерть от голода, холода и рук шотландцев.



Замок Ботуэлл на реке Клид считался самой неприступной из шотландских крепостей до 1301 года, когда Эдуард I захватил его с помощью так называемой «колокольни» - осадной башни, столь огромной, что для её транспортировки из Глазго потребовалось задействовать целых тридцать упряжек.


ПОДСЧЁТ: ПЛЕННЫЕ И УБИТЫЕ


Ценным товарищем (от слова «товар») оказался граф Херефорд. Зять короля, как-никак. Уже в октябре Брюс обменял его на пятнадцать пленников, томившихся в Англии с незапамятных времён: свою Элизабет, дочь Марджори, сестру Кристину и в довесок старикана Вишарта, епископа Глазго, в неволе ослепшего и одряхлевшего. Племяш короля Роберта, недоросль Дональд, граф Мар, «ниву» которого (выражаясь выспренно) «успел взрыхлить» шалун Эдуард II, возвращаться отказался. Мало того, Брюс ещё и выкуп с графа содрал. Сумму нам неизвестна, зато известны аппетиты Роберта I. К примеру, Джон де Бретань, граф Ричмонд, захваченный под Байлендом в 1322 году, был оценён в двадцать тысяч фунтов стерлингов, а сэр Ральф Невилл, известный как «северный павлин», выкупился из плена после Баннокбёрна за две тысячи марок (марка – две трети фунта стерлингов). Баннокбёрн, вообще, дороговато вышел роду Невиллов: кроме Ральфа в лапы к шотландцам угодили оба его брата, Джон и Александр. У сэра Уильяма Фоконберджа в баннокбёрнской битве погиб старший сын, а младшего пришлось выкупать за пятьсот марок. В ноябре Эдуард II дал указание казначею выдать чиновнику Алейну де Уолингфорду сто фунтов стерлингов, чтобы он мог заплатить выкуп за сына.



Владетель Торторвальда, как и старший сын его соседей Дугал МакДауэлл, как и множество других обитателей юго-запада Шотландии, пал при Баннокбёрне, сражаясь за Эдуарда II


Как уже говорилось выше, трудно определить, что расстроило Брюса сильнее: смерть родственника-Глочестера или потеря кругленькой суммы выкупа за него, но скорбел он неподдельно. Тело герцога перенесли в церковь, и король всю ночь провёл там. Герцог Глочестер и Роберт Клиффорд, как самые знатные из погибших под Баннокбёрном англичан, были отправлены в Берик в бочках с вином. Великодушие, надо заметить, было отнюдь не чуждо Роберту Брюсу. Наш старый знакомый, звезда Стерлинг-Бриджа сэр Мармадьюк де Твенг до утра героически отсиживался в кустах и сдался лично Брюсу, причём тот обошёлся с ним, как с гостем и отпустил в Йоркшир без выкупа. Также король поступил и с сэром Ральфом Монтермером, который в юности уберёг Брюса, ошивавшегося тогда при дворе Эдуарда I, от монаршего гнева. Однако повезло так не всем. Роберт Боттел, сын Мерстона, «…лишился обоих ушей из-за неистовства скоттов».

Сотни английских лошадей и повозок с разнообразным скарбом достались победителям. Шотландцам досталась Малая государственная печать, потерянная в панике чиновниками Эдуарда II. Своеобразным трофеем можно счесть и кармелитского монаха Роберта Бэстона, которого английский король приволок с собой, дабы тот в ярких красках описал будущую победу (английскую, естественно… Эдуард в этом ни минуты не сомневался). В качестве выкупа Брюс заставил Бэстона, считавшегося лучшим поэтом того времени, превознести в стихах триумф шотландского оружия. Поэма дошла до нас, но источником сведений о сражении служить не может: брат Бэстон был слишком перепуган и чересчур заботился о том, чтобы победители не сочли, что он их недохвалил.

Филипп Мобрей сдал Стерлинг наутро после битвы, а заодно и сам перешёл под знамёна Брюса. Король, верный своей тактике, приказал сравнять крепость с землёй.



Живописные руины Килтонского замка, владения Мармадьюка де Твенга


Пехотинцев, распрощавшихся у Баннокбёрна с жизнью, никто не считал. Велико для тех времён число убитых дворян. В рыцарях на поле боя видели, прежде всего, передвижной мешок с деньгами, а кто же режет курицу, что может снести тебе в будущем увесистое золотое яичко? Под Ившемом и Льюисом сражались между собой огромные массы бронированной конницы, а количество погибших мало до изумления. То же можно сказать о шотландских неурядицах. Даже Стерлинг-Бридж, описанный в фольклоре, как море крови, унёс не так уж много рыцарских жизней. При Фолкерке ведомости отмечают множество побитых коней, но о гибели всадников сведений нет.

Средневековые хронисты относились к своим записям так же, как нынешние средства массовой информации – к новостным сообщениям, то есть, обращаясь весьма вольно с цифрами, когда надо – преувеличивая, когда надо – преуменьшая, и при этом сохраняя искреннюю убеждённость в собственной правдивости. Тот же Барбор лихо снабдил Эдварда II под Баннокбёрном армией аж в сто тысяч человек (!), что не мешает ему, прописывая потери англичан, сообщить, де, «…две сотни шпор сняли с мёртвых рыцарей». Убитых рыцарей он, кстати, называет поимённо, хотя и не всех. Существует ещё два списка погибших под Баннокбёрном дворян. Оба были составлены по горячим следам. Первый – в «Лондонских анналах» (тридцать семь именитых покойничков). Второй – в «Дополнениях» Николаса Тревета, западноанглийских хрониках 1307-1318 гг. Тревет перечисляет знатных людей, убитых или пленённых под Баннокбёрном. Возглавляет трупный чарт, конечно же, Глочестер, далее следуют имена двадцати семи погибших баронов и баннеретов (восемнадцать из них совпадают с перечнем «Лондонских анналов»). Пленных поменьше: двадцать два герцога, барона и баннерета. Рыцарей, числом сто пятьдесят четыре штуки, Тревет приводит кучей, не уточняя, кого убили, кто в плен угодил, а поимённо, так же, как и Барбор, поминает лишь некоторых.

Шотландским нобилям победа тоже досталась ценой крови, хотя и несравненно меньшей. Барбор пишет о двух рыцарях, Уильяме Випойнте и Уолтере Россе, братишке жены Эдварда Брюса, Изабеллы. К потерям, пусть и не совсем баннокбёрнским, можно отнести и убийство сэра Уильяма Эйрта. Он стерёг склад с припасами в Кэмбаскеннете, севернее реки Форт. В ночь с 23 на 24 июня граф Атолл разграбил склад, перебив охрану. Вероломство Атолла можно понять. Эдвард Брюс обрюхатил его сестру, а женился в 1308 году на Изабелле Росс.



Замок Ботал. Роджер де Водерингтон из Нортумберленда, давая показания в суде в 1335 году в возрасте сорока семи лет, упомянул, что бился при Баннокбёрне под стягом владельца этого величественного сооружения, сэра Роберта де Бертрама



ПРИЧИНЫ АНГЛИЙСКОГО ПОРАЖЕНИЯ


Битва у Баннокбёрна – это противостояние величайшего из шотландских королей и самого незадачливого из королей английских. Вину за поражение под Баннокбёрном в один голос возлагают на Эдуарда II и шотландские, и английские хронисты. Но, нам думается, не стоит виноватить его одного. Шотландцев недооценил не только король. Расслабленностью и уверенностью, что мужичьё разбежится при одном только появлении могучей английской армии, грешили все командиры его славного воинства. Иллюзии рассеялись быстро. 23 июня показало, что шотландцев на шарапа не возьмёшь, а 24-го Брюс перехватил инициативу, атаковал, и вся битва свелась к попыткам англичан вырваться из капкана, в который их загнала собственная самонадеянность.



Надгробие Уильяма Вески из Мильтона, в Йоркшире. Сэр Уильям пал у Баннокбёрна в возрасте двадцати одного года. Скульптура сильно повреждена. Изначально она венчала гробницу рыцаря в аббатстве святой Марии, но после разрушения обители валялась, где придётся, а затем была встроена в стенку, отмечавшую границу между приходами. Нижняя часть поэтому сохранилась лучше.


Шотландская активность стала полной неожиданностью для Эдуарда. Он до последней минуты полагал, что противник намерен, как всегда, обороняться. Позиция же, на которой Брюс вынудил врага сражаться, сводила на нет главное преимущество англичан – численный перевес. Им негде было развернуться. Победоносное сочетание лучников и конницы, блестяще применённое Эдуардом I при Фолкерке, у Баннокбёрна наследник Длинноногого (даже, если допустить, что мысли у него такие имелись) осуществить на второй день сражения уже не смог бы из-за особенностей рельефа. Впрочем, не только. Данная тактика требовала твёрдого руководства, чёткой организации и безоговорочного исполнения приказов нижестоящими, о чём растяпе Эдуарду II не приходилось и мечтать.

Напротив, шилтроны короля Роберта были отлично вымуштрованы, сам король прекрасно знал их сильные и слабые стороны. В результате, шотландцам не понадобилось разбивать отряд за отрядом всю вражескую рать. Они дали прикурить передним, прочие разбежались.



В Кэмбаскеннетском аббатстве шотландская армия хранила продовольствие. В ночь на 23 июня 1314 года граф Атолл, мстя за обесчещенную ЭдвардомБрюсом сестру напал на монастырь и разорил его.


ВОЙНЫ 1314-1328 ГОДОВ, КАК СЛЕДСТВИЕ БИТВЫ


Ошеломительная победа Роберта Брюса сделала его полноправным правителем Шотландии и вернула стране долгожданную независимость. Будь шотландцы в состоянии организовать после сражения полноценную погоню, Эдуарду грозил бы неминуемый плен, а мир между соседними королевствами (с таким-то заложником!) был бы прочнее и долговечнее. Увы, не судилось.



Роберт де Реймс, чьё надгробие можно увидеть в Болэмской церкви, в Нортумберленде, был пленён шотландцами у Баннокбёрна и впоследствии был вынужден выплатить огромный выкуп, что было делом проблематичным: доходы с его нортумбрийских имений, разорённых теми же шотландцами, упали с пятидесяти фунтов стерлингов в год до четырнадцати шиллингов семи пенсов.


Разгром под Баннокбёрном оставил северные графства без защиты, и за Тисом шотландцы хозяйничали, как у себя дома. Кроме них, жителей грабили банды дезертиров и местных разбойников. Кумберлендцы и нортумберлендцы, отчаявшись получить подмогу от Лондона, стали такими же «шотландцами», какими «англичанами» при Эдуарде I стали жители Лотиана. Часть графств откупалась от грабителей регулярной данью. В июле 1315 года король Роберт осадил Карлайл, но город, обороной которого руководил сэр Эндрю Хэркла, выстоял. В апреле 1318 года горожане-шотландцы открыли сэру Джеймсу Дугласу ворота Берика, последнего оплота англичан в Шотландии. Следом пали нортумбрианские твердыни Уорк-на-Твиде, Харботтл и Миттфорд. В мае того же года шотландцы совершили набег вглубь Йоркшира и сожгли Нортгаллертон, Бороубридж и Кнерсборо. Налётчиков удалось задобрить откупом в тысячу марок.

Ситуация создалась настолько аховая, что Эдуард II забыл о гордости и, объединив силы с убийцей Гэйвстона Ланкастером, осадил Берик. Морей и Дуглас с восемью тысячами человек, надеясь оттянуть англичан от Берика, снова вторглись в Йоркшир. Мэр и архиепископ Йорка собрали всех, кто мог держать оружие, включая лиц духовного звания, и вышли навстречу непрошеным гостям. Под Митоном-на-Суоле шотландцы всыпали горожанам по первое число. Из-за множества пленённых и убитых священнослужителей в истории эта стычка осталась под наименованием «поповский Митон».



Тильская башня и часть городской сиены Карлайла. В 1315 город был осаждён Брюсом, но, несмотря на применение осадных машин, безрезультатно. Гарнизон потерял всего двух человек. Шотландцы вытоптали окрестные поля и, забрав весь скот, убрались прочь.


Уловка Дугласа возымела действие. Эдуард II снял осаду с Берика и убрался южнее реки Трент. В декабре англичане выторговали двухлетнее перемирие. Шотландцы были бы рады заключить с ними вечный мир при условии, что англичане откажутся от посягательств на шотландскую независимость. Но Эдуард всё ещё считал Шотландию своей собственностью, и шотландцы в 1320 году обнародовали «Эрброутское обращение к папе римскому», в котором заявляли, что Шотландия была, есть и всегда будет независимым королевством. Перемирие покоя Англии не принесло. Враждебность между кликой Ланкастера и семейством королевского любимчика Деспенсера достигла пика. В марте 1322 года сэр Эндрю Хэркла под Борроубриджем разбил войско мятежных баронов. Ланкастер попал в плен, и король (не без удовлетворения, надо полагать) его казнил.



Герб Роберта де Реймса на стене Болэмской церкви в Нортумберленде.


После победы над бунтовщиками Эдуард воспрянул духом настолько, что решился на последнюю в своей жизни вылазку в Шотландию. Армия выступила в августе 1322 года, прошла Лотиан и добралась до Эдинбурга, но шотландцы, верные испытанной тактике «выжженной земли», не оставляли на пути горе-завоевателей ни еды, ни фуража, и голод в который раз заставил англичан повернуть обратно. Едва Эдуард отступил на юг, Брюс по принципу «от нашего стола – вашему» возглавил набег на Северный Йоркшир. Под Нортгаллертоном, прослышав, что Эдуард остановился в обители Риволкс, всего в двадцати четырёх километрах, Брюс во весь опор помчал туда. Под Олд-Байлендом путь ему преградил Джон из Бриттани, граф Ричмонд. Дуглас и Морей приказали спешиться своим всадникам и без промедления атаковали вершину холма, на которой засели бойцы Ричмонда. В то же время сам Брюс с группой хайлендеров поднялся по казавшимся неприступными скалам и ударил врагу во фланг, повергнув в панику. И снова Эдуард II едва спасся в чём был, бросив и драгоценности, и личные вещи. Не Баннокбёрн, конечно, но самолюбие английского монарха было чувствительно уязвлено. 1323 год принёс новое перемирие сроком на тринадцать лет. Однако 20 января 1327 года Эдуард II был свергнут (а 21 сентября в замке Беркли убит, причём, весьма жестоко: ему ввели в задний проход раскалённую кочергу. Историки и по сей день не устают спорить, наказали ли грешного короля таким образом за склонность к мальчикам, либо старались, чтобы на теле не было внешних признаков насильственной смерти), и 1 февраля под именем Эдуарда III короновался его четырнадцатилетний сын. Страной управлял от его имени регентский совет, возглавляемый Генри, новым графом Ланкастером, но на деле в совете распоряжались королева-мать Изабелла с её любовником Мортимером. Затеянная этой парочкой летняя кампания в Нортумберленде стоила огромных денег и окончилась позорищем Стенхоуп-Парка, подведя черту под потугами англичан обуздать бесчинствующих в Северной Англии шотландцев. Положение там сложилось хуже губернаторского, курсировали слухи, что Брюс подумывает присоединить Нортумберленд к своим владениям, поделив его земли между своими приближёнными. Изабелла с Мортимером не успокоились и после Стенхоуп-Парка, но денег на войну больше не было, пришлось просить мира. По условиям соглашения, заключённого в Эдинбурге, Англия навсегда отказывалась от притязаний на Шотландию. Если бы соглашение 1328 года неукоснительно соблюдалось, покой и процветание воцарились бы на века в обоих государствах. Но, как часто бывает в истории, «вечный» мир продлился недолго. Спустя пять лет воинственный юнец Эдуард III, как выражаются дикторы в новостях: «вывел англо-шотландский конфликт на новый виток эскалации»…



На рисунке из Карлайлской Хартии 1316 года требюше, с помощью которого шотландцы надеялись пробить брешь в городских стенах.



ВОЕННАЯ ТАКТИКА ПОСЛЕ БАННОКБЁРНА


После Баннокбёрна, казалось, богиня-Фортуна в военном мундире осыпала шотландцев знаками своего благоволения. Митон в 1319 году, Олд-Байланд в 1322 и Стенхоуп-Парк в 1327-м. Шотландцам, что называется «пёрло», англичанам – нет. Но на самом деле удача была здесь ни при чём. Как и под Баннокбёрном, сказывались опыт и хладнокровие военачальников.

Но годы шли, и ветеранов прежних битв становилось всё меньше. Король почил в Бозе в 1329 году, спустя год в Испании сгинул Дуглас, и после смерти в 1332 году графа Морея уроки реального Баннокбёрна забылись, погребённые в легенде о нём; легенде, согласно которой победой Брюс был обязан шилтронам, и только им. Само собой, новые вояки возлагали свои надежды на прославленные шилтроны, не заморачиваясь такими пустяками, как прикрытие их конницей и стрелками. Англичане же опыт Баннокбёрна не забыли. Впервые это продемонстрировал сэр Эндрю Хэркла под Борроубриджем в 1322 году, спешивший своих латников и подстраховавший их лучниками. Ланеркостский хронист пишет, что Хэркла сражался «в шотландской манере», но очень скоро эта манера, комбинация пеших рыцарей со стрелками, станет известна, как самая, что ни на есть, английская.



Герб сэра Роберта Клиффорда на стене здания в Эпплби.


Когда Эдуард III взошёл на трон, англо-шотландские войны вспыхнули с новой силой, но никогда более англичане не повторяли самоубийственных атак тяжёлой конницы на ощетиненные копьями ряды шилтронов. Наоборот, последующие поражения шотландцев под Дюпплен-Мюиром и Халидон-Хиллом позволили англичанам отшлифовать победоносную тактику, что поднесёт им на блюдечке с голубой каёмочкой Францию в боях Столетней войны. Тактику, сводившуюся к простой формуле: лучники под защитой спешенных латников с тщательно выбранных позиций расстреливают наступающего противника, затем латники верхом довершают дело.

Шотландцам же придётся не раз и не два платить кровью за короткую память.


Перевёл Владис. Танкевич

2009 - октябрь 2013 года

Отзывы и предложения по адресу: MonVerre@mail.ru




Шлем и клейнод короля Шотландии Роберта I. Намёт несёт изображение герба области Аннендейл, наследного владения Брюсов (перерисовка автора с иллюстрации в “Armorial de Gelre


54



Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - читать книги бесплатно