Электронная библиотека
Форум - Здоровый образ жизни
Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла,
Консультации специалистов:
Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Цигун и Йога Эзотерика


Роберт Хан Джонс
Ленд-лиз. Дороги в Россию. Военные поставки США для СССР во Второй мировой войне

R. H. Jones


«The Roads to Russia: United State Lend-Lease to the Soviet Union»,


University of Oklahoma, 1969


Предисловие

На Тегеранской конференции (28 ноября – 1 декабря 1943) Сталин заявил британскому и американскому коллегам, что «без американской продукции война была бы проиграна». Основываясь на данных по поставкам, можно смело утверждать, что Сталин в данном случае открыто и точно оценил важность ленд-лиза для выживания России. К тому же у него были веские причины отдать дань уважения своим союзникам: войну еще нужно было выиграть. Немцы все еще находились далеко в глубине территории России, и поставки по ленд-лизу продолжали быть для России абсолютной необходимостью, чтобы прийти к победе и тем завоеваниям, которые за ней последовали.

Обвинение западных союзников в том, что они использовали программу для того, чтобы просто заставить Россию сражаться на войне вместо себя, опровергнуть сложно. И не потому, что это правда, а потому, что оно может показаться логичным в нашем прагматичном материалистическом мире. И особенно оттого, что президент и Комитет по защите Америки посредством помощи союзникам, видимо, полагали, что они вынуждены использовать этот аргумент, чтобы объяснить смысл программы ленд-лиза американскому народу. Разумеется, страны, возглавившие борьбу за свободу, создавшие содружество свободных народов, учредившие Организацию Объединенных Наций, давшие миру план Маршалла, были в состоянии оказать материальное содействие союзнику по общей борьбе за разгром нацизма. Правда, высшие военные чины в США решительно противились поставкам в Россию, так как это серьезно влияло на подготовку к войне самой Америки. Но по приказу главнокомандующего об этом было принято молчать.

По самым скромным подсчетам, в период с 1941 по 1945 г. Соединенные Штаты поставили в Россию по ленд-лизу грузов на сумму 10 млрд 200 млн долларов США. В эту цифру не включены стоимость доставки материалов американскими самолетами и судами из США в Россию. Длина самого короткого и наиболее рискованного морского маршрута до Мурманска и Архангельска составляла примерно 4500 миль, а самого длинного, через Персидский залив и мыс Доброй Надежды, – примерно пятнадцать тысяч миль. С учетом астрономических значений веса и расстояния для материалов, перевозимых в военное время, ставок морского фрахта и страховки дополнительная стоимость только этих услуг увеличивала общую стоимость поставок еще на 700 млн долларов.

Из своих запасов Соединенные Штаты отправили в Россию миллионы тонн (4 460 800 длинных тонн) продовольствия, в том числе пшеницы, муки, мяса, яиц (яичного порошка), молока, свиного жира и сливочного масла. Это спасло русские войска от голода в тот самый момент, когда обширные просторы основных сельскохозяйственных земель России были захвачены немцами.

С американских фабрик и заводов поступали кожа, резиновая обувь, сапоги, материал для военного обмундирования, одеяла – все в количестве достаточном, чтобы обуть, одеть и уложить в кровать все вооруженные силы России. Эти поставки обеспечили русскому солдату возможность сражаться круглый год: при пронизывающем холоде снежной зимы, в грязи и жиже весеннего снеготаяния. С американских оружейных заводов в Россию отправляли оружие и боеприпасы в тех же объемах, что и для американских войск, а также достаточное количество взрывчатых веществ, чтобы дополнительно изготовить огромное количество боеприпасов. На американских предприятиях изготовили огромное количество колючей проволоки, которую советские солдаты, вероятно, эффективно использовали при построении своих знаменитых «островов обороны», что срывали временные графики нацистов и помогли Советам отстоять Ленинград, Москву и Сталинград.

Победа под Сталинградом остановила продвижение немцев в России на восток. Оказавшись в условиях суровой русской зимы с растянутыми линиями коммуникаций, подорвав моральный дух, вермахт не сумел остановить сокрушительное контрнаступление хорошо накормленных, тепло одетых и прекрасно вооруженных русских войск. И в этом есть отчасти заслуга поставок по ленд-лизу. Однако победа под Сталинградом ни в коей мере не означала, что Советский Союз выиграл войну с Германией. Последняя все еще оккупировала огромные территории СССР, где располагались значительная часть советских довоенных промышленных мощностей, а также большие площади лучших сельскохозяйственных земель. Ослабленная в промышленном отношении Россия в значительной степени не располагала необходимыми имуществом и материалами, чтобы должным образом оснастить свою армию для выполнения задачи отбросить обратно немцев, которые в начале 1943 г. все еще занимали огромные территории СССР, местами более чем на тысячу миль от западной границы. И все это было предоставлено благодаря ленд-лизу. В рамках этой программы к 1943 г. было отправлено значительное количество грузов. Американские грузовики, джипы и разведывательные автомобили поставили русскую армию на колеса, обеспечили мобильность ее ударным группировкам, которые опрокинули немцев. Телефонное оборудование и провода позволяли осуществлять контроль за передвижением войск. Американские истребители и легкие бомбардировщики вместе с самолетами российского производства очистили небо от люфтваффе. Американские рельсы и железнодорожное оборудование позволили заново отстроить железнодорожную сеть России. Американские резиновые покрышки и бензин обеспечивали движение грузовиков и полет самолетов. Закаленные особые марки стали, алюминий и другие металлы, высококачественные приборы и инструменты обеспечивали работу многих советских военных предприятий.

Большое количество американских торговых судов и военных кораблей сделало возможным участие русской стороны в транспортировке товаров, получаемых по ленд-лизу по Тихоокеанскому маршруту, укрепило оборону прибрежных вод России. Эти же факторы, по злой иронии, дали Советам возможность стремительно овладеть Восточной Европой с целью создать здесь в послевоенный период коммунистические государства-сателлиты.

Помимо всего прочего, трехмесячный объем поставок по ленд-лизу дал Советскому Союзу возможность действовать мощно и стремительно на Дальнем Востоке. Через несколько лет позиции СССР в Маньчжурии и в Корее позволили ей поддержать коммунистов в Китае, воспользовавшись царившей там смутой и недовольством правящим режимом. Таким образом, косвенно ленд-лиз отрицательно (для США и Англии. – Ред.) сказался и на решении дел в Азии.

Несмотря на то что Соединенные Штаты закрыли программу после окончания войны, Россия получила значительную помощь, что позволило ей начать послевоенное восстановление. Помимо оборудования для электростанций и целого завода по производству резиновых шин, эта страна приобрела значительное количество технологий, бесценных для послевоенного развития. Буровое оборудование и мощности по нефтепереработке дали громадный толчок развитию советской нефтяной промышленности.

Профессор Роберт Хан Джонс при поддержке Комитета по свободе личности Университета штата Иллинойс, который работал по гранту компании «Лилли Эндаумент Инк.», подготовил подтвержденный документами объективный анализ программы ленд-лиза США в Россию во время Второй мировой войны. Его работа представляет собой исчерпывающее исследование опубликованных официальных и неофициальных документальных источников (американских, британских и советских), а также неопубликованных документов лиц и организаций, участвовавших в программе ленд-лиза, переданных для изучения. Он собрал данные и составил всеобъемлющий отчет о том, почему и как ленд-лиз стал реальностью, кто руководил программой, какими маршрутами осуществлялись поставки, а также сложности, стоявшие на пути доставки материалов в Россию, объемы поставок, осуществленных в рамках каждого протокольного соглашения. Он описал, как использовались эти материалы в России, мнение русской и американской стороны относительно программы. Автор старался делать заключения, исходя лишь из того, что подтверждается фактическим материалом.


Эдгар Л. Эриксон,

профессор Иллинойсского университета


Глава 1
Садовый шланг для борьбы с пожаром

В 1939 г. Америка наблюдала за тем, как тень свастики все дальше нависает над несчастной Европой. В марте эта тень накрыла Чехословакию и мрачным пятном двинулась дальше, в сторону Данцига и Польского коридора. К 1939 г. новые зловещие веяния омрачили и международные отношения. Нацистская Германия, фашистская Италия и их восточный союзник милитаристская Япония открыто глумились над международными законами. Они уважали лишь грубую силу. Договоры превратились просто в листы бумаги, а демократия, свобода и мораль стали темой скверных шуток. Вожди вышеперечисленных стран создали мощный союз, целью которого было достижение мирового господства. К такому кошмарному финалу Европа пришла всего через двадцать пять лет после начала Первой мировой войны (и менее чем через двадцать один год после окончания этой войны).

Вступив в союз с Польшей, Великобритания и Франция наконец решились остановить фюрера Германии, пока он не переварил Польшу так же, как уже успел поступить с Австрией и Чехословакией. Презрительно отвергнув альянс с Россией (предлагавшийся советским руководством пакт о взаимной помощи, который реально мог остановить агрессию гитлеровской Германии), британские и французские лидеры потеряли инициативу. Всегда относившиеся с подозрением к Западной Европе Советы, в свою очередь, заключили после срыва переговоров с Англией и Францией пакт о ненападении с нацистами. Подписанный 23 августа 1939 г., советско-немецкий пакт привел к фактической изоляции Польши[1]. Адольф Гитлер тут же обрушился с бранью на поляков. Затем 1 сентября он спустил с цепи нацистские легионы, которые за три недели стерли Польшу с мировой карты. С 3 сентября война распространилась и на Англию с Францией. Это случилось после того, как немцы отвергли англо-французские ультиматумы с требованием отвести войска из Польши. С востока, с меньшим триумфальным шумом, но в точном соответствии с нацистско-советским соглашением, русские завершили еще один раздел Польши[2]. 5 сентября в Соединенных Штатах президент страны Франклин Рузвельт обратился с ходатайством об отмене Акта о нейтралитете по отношению к воюющим сторонам.

Осенью и зимой 1939 г. солдаты противоборствующих сторон перекрикивались друг с другом из безопасных укрытий линий Мажино и Зигфрида. Этот период относительного бездействия в Западной Европе и в мире назвали «сидячей войной» или «странной войной». Но в это время разразилась война в Восточной Европе. Она началась 30 ноября 1939 г., после того как Финляндия отказалась передать Советскому Союзу стратегически важные для него территории (на Карельском перешейке) и заключить с ним пакт о взаимопомощи. Бесстрашные финны завоевали себе симпатии американского народа за то, что они умело защищали свою родную землю от агрессии России. Министерство финансов США по инициативе президента страны вычло из суммы задолженности Финляндии ежегодный полугодичный взнос. Позже конгресс проголосовал за мораторий этого долга. Конгресс также одобрил выделение финнам займа на сумму 10 млн долларов и дал разрешение экспортно-импортному банку выделить дополнительно к этому кредит еще на 20 млн на целевые закупки товаров мирного назначения. В это время финские бойцы отчаянно нуждались в вооружении и боеприпасах, но Америка приняла решение не нарушать свой нейтралитет. Позже Соединенные Штаты продемонстрировали свое осуждение советской агрессии, когда американский конгресс практически прервал отношения с Россией, значительно урезав на три года ассигнования на содержание ее посольства в США. Советский павильон на Всемирной выставке в Нью-Йорке, столь популярный в 1939 г., в 1940 г. был закрыт. Лига Наций, пусть эта организация к тому времени и была выхолощенной и переживавшей последние дни, исключила Россию из своего состава.

Эта первая советско-финская война завершилась подписанием перемирия 12 марта 1940 г. Затем, когда зима сменилась теплой весной, немецкая военная машина с грохотом пришла в движение и за короткое время сокрушила Данию (9 апреля), Норвегию (9 апреля – 10 июня), Голландию (10—14 мая), Бельгию (10—28 мая) и Люксембург (10 мая). Французов с их линией Мажино обошли с фланга, прорвали и обрушили их оборону. Британский экспедиционный корпус, действовавший в Бельгии и во Франции, был отрезан и прижат к проливу Ла-Манш. Солдатам благодаря фантастическому стечению обстоятельств удалось спастись бегством и вернуться в Англию, но все их вооружение осталось на пляжах Дюнкерка. 10 июня 1940 г. Италия напала на Южную Францию[3], а еще через семь дней французы запросили мира. «Кровавый маленький беспризорник», как Уинстон Черчилль окрестил Гитлера, воцарился в крепости «Европа». В августе и сентябре, под градом нацистских бомб, англичане вооружались кто чем мог в ожидании немецкого вторжения.

На востоке, поставив финнов в безвыходное положение, Советы обратили свой взор на страны Прибалтики – Эстонию, Латвию и Литву. В июне 1940 г., когда внимание изумленного мира было приковано к катастрофе во Франции, Россия поглотила эти три крошечных страны[4]. Протесты Соединенных Штатов и Великобритании были проигнорированы. Завершая серию своих завоеваний, Россия принудила Румынию уступить ей Бессарабию[5] и Северную Буковину[6]. Гитлер и Иосиф Сталин, не доверявшие друг другу, поделили Европу между собой. И хотя непосредственной угрозой в глазах американцев был Гитлер, Сталин тоже вряд ли выиграл бы в конкурсе на популярность.

В течение почти года после того, как была разделена Польша и война распространилась по всей Европе, Соединенные Штаты продолжали ходить по канату и соблюдать нейтралитет, опасаясь распространения пожара войны и на Западное полушарие. Страна не торопилась укреплять собственную оборону. К маю 1940 г. численность регулярной армии была увеличена до 245 тыс. человек, Национальной гвардии – до 235 тыс. ВМС продолжали держать свои главные силы в Тихом океане на случай враждебных действий со стороны беспокойной Японии, а на Атлантике осуществлялось «наблюдение за соблюдением нейтралитета». Ограниченные рамками акта о нейтралитете, дополненного в ноябре 1939 г., Соединенные Штаты не могли напрямую оказывать помощь своим союзникам в Западной Европе иным путем, кроме как продавая вооружение за наличные средства любому, кто явится, приобретет и транспортирует их к себе. Для того чтобы сохранить свои ограниченные запасы долларов, на первых порах покупали довольно осторожно. Они заказывали в основном оборудование и самолеты, планируя развернуть собственное производство, и рассматривали Соединенные Штаты лишь как запасной источник поставок на случай непредвиденных обстоятельств. В течение всего 1939 г. и начала 1940 г. объем поставок оставался небольшим, однако он послужил стимулом для развития американской военной промышленности1.

Когда в мае—июне 1940 г. «странная война» пришла к своему стремительному страшному финалу, настроенные на оборону американские военные стратеги подготовили план противодействия любым попыткам стран оси распространить свое влияние в сторону Бразилии и остальной Латинской Америки – план под названием «Золотой горшок». Ими был также разработан план обороны всего (Западного) полушария под названием «Радуга-4», основанный на той предпосылке, что Соединенные Штаты и Канада способны в одиночку противостоять агрессии объединенных сил Германии, Италии и Японии. 10 июня 1940 г., за шесть недель до того, как принять план «Радуга-4», президент Франклин Рузвельт осудил Италию за агрессию против Франции. Кроме того, президент заверил, что «в едином порыве» Соединенные Штаты намерены «предоставить силам сопротивления материальные ресурсы нашего народа», к чему будут «неустанно стремиться». Наконец, он обещал направить американские ресурсы «туда, где в этом нуждаются для обороны»2.

После того как Франция была молниеносно покорена, Англия осталась единственной «силой сопротивления» на поле боя. Американские военные стратеги, в том числе генерал Джордж Маршалл, считали положение Великобритании безнадежным. Они считали, что Англии придется либо заключить мир, либо стать следующей жертвой вермахта. Казалось также вероятным, что Япония вторгнется в Индокитай, а может быть, сначала атакует Гавайские острова или Панамский канал. Возможно, японцы пойдут на союз с Советами. Для армейских специалистов план «Радуга-4» и предусмотренное им строительство обороны страны казалось жизненно важным и весьма срочным. Эти офицеры убеждали Рузвельта направить помощь, предназначенную для Англии, на перевооружение армии Соединенных Штатов3.

В этот момент, а именно 28 мая, Рузвельт реанимировал Консультативный комитет при Совете национальной безопасности, который не работал с 1918 г. На этот орган был возложен титанический труд по мобилизации экономики страны. Конгресс утвердил финансирование увеличения размера армии и обеспечения береговой охраны, ПВО и других программ. Таким образом, к октябрю общая цифра расходов на оборону достигла 17 млрд 500 млн долларов. К концу лета власти США перевели под контроль федерального государства резерв и Национальную гвардию, а также объявили о первом в истории страны призыве в армию в мирное время. Рузвельт утвердил план, согласно которому численность армии к июлю 1941 г. должна была достичь 1 млн 400 тыс. человек. Кроме того, 30 июня 1940 г. была принята большая программа по производству боевой техники и вооружений, предназначенных для оснащения будущей армии. Согласно мобилизационному плану, до конца 1941 г. предусматривалось создать запасы техники, вооружений и материальных средств, достаточных для оснащения армии численностью 2 млн человек. Те, кто осуществлял стратегическое планирование, надеялись, что авиационная промышленность будет выпускать по 18 тыс. самолетов в год, благодаря чему уже к весне 1942 г. в 54 боевых группах ВВС будет насчитываться 12 тыс. самолетов. После достижения этих первоочередных целей, как предполагалось, будут созданы достаточно мощные производственные мощности для поддержания будущей армии численностью 4 млн человек. Помимо укрепления сухопутных войск и ВВС, по предложению конгресса от 19 июля 1940 г. было запланировано скоординировать военно-морские силы двух океанов, приблизительно вдвое превышающие по количеству кораблей и численности личного состава существующие4.

Вся эта активная деятельность по мобилизации в 1940 г. существовала главным образом на бумаге. К тому же речь не шла о полном напряжении сил, на чем настаивали военные. Перед лицом политической реальности президент отступил, невзирая на личные пристрастия. Он не пошел навстречу требованиям армии о переводе работы военных предприятий на ускоренные рельсы (военные требовали увеличения рабочего дня и перехода на трехсменную работу). Он не решался начинать полную мобилизацию. Он жестко настаивал на необходимости продолжения оказания всей возможной помощи Британии. В то время, когда Маршалл рекомендовал прямо противоположное, Рузвельт настоял на том, чтобы заказы англичан на вооружение выполнялись, даже если они вступают в конфликт с программой перевооружения собственных вооруженных сил США. В долгосрочной перспективе взвешенный риск президента оказался оправданным. В июле британцы нейтрализовали большую часть военно-морского флота Франции (и после этого растаяли все надежды Германии на скорое увеличение своих военно-морских сил). А к середине сентября Королевские ВВС вырвали у люфтваффе господство над небом Британии (после чего угроза немедленного вторжения Германии свелась к минимуму). Американские военные специалисты поспешно стали пересматривать свои прежние оценки обстановки. К концу сентября они пришли к осторожному заключению, что Англия может продержаться как минимум полгода. Армейские эксперты сделали вывод, что помощь Британии можно рассматривать как «долгосрочное вложение в безопасность Америки»5.

Когда Англия и Франция начали закупку военной техники и вооружения в Америке, военный и морской департаменты стали разрабатывать планы координации таких заказов. Однако президент решил лично контролировать программу ограниченной помощи, и в качестве контролирующего органа был создан Комитет по связи при президенте. В свою очередь, министерство финансов оказывало влияние на работу комитета, как и предполагал Рузвельт. То есть было заранее запланировано, что министр финансов Генри Моргентау-младший, близкий друг Артура Первиса, канадского гражданина, возглавившего англо-французский Комитет по закупкам, станет играть ключевую роль в поставках за рубеж. Если это и делалось в обход военного министерства и военного министра Генри Вудринга, то причиной была официально провозглашенная политика изоляционизма6.

Президентский Комитет по связи функционировал в обычном режиме, как любой другой бюрократический орган, до тех пор пока весной 1940 г. по Европе не прокатилась волна блицкрига. Внезапно обстановка изменилась, и мольбы французов и англичан о помощи стали особенно активными. После падения Франции британский Комитет по закупкам остался вместо англо-французского комитета; он взял на себя все французские контракты. Резко возросшие темпы закупок потребовали дополнительного контролирующего органа. 28 июня 1940 г. конгресс наделил президента полномочиями ставить приоритет армейских и военно-морских закупок выше всех прочих. 21 октября 1940 г. Рузвельт делегировал свои полномочия вновь созданному органу в рамках Консультативного комитета при Совете национальной безопасности. Так в 1940 г. вопрос об оказании помощи Великобритании классифицировали по двум признакам: то, что сможет быть поставлено немедленно с американских военных складов, и то, что требует долговременного планирования7.

В марте 1940 г. представители армии составили то, что они считали максимально расширенным списком устаревшего военного имущества, которое можно было безболезненно направить в страны Латинской Америки и нейтральные государства без ущерба для программы перевооружения. 12 марта военный и военно-морской министры пришли к соглашению, что излишки такого имущества можно продавать напрямую правительствам нейтральных стран, но не потенциальным посредникам, которые могли бы перепродавать его воюющим сторонам, после чего администрацию США обвинили бы в нарушении законов о нейтралитете. В мае Рузвельт отказался от такой политики, несмотря на возражения Вудринга. 11 июня 1940 г. он добился подтверждения закона от 1917 г., который давал право правительству продавать излишки продукции американской корпорации по экспорту стали, которая в тот же день и по той же цене перепродавала их Великобритании. В списки было включено в пять раз больше винтовок Энфилда, чем было указано в армейском списке за март, в три раза больше 75-мм артиллерийских орудий плюс минометы, револьверы, автоматические винтовки Браунинга, а также все виды боеприпасов к ним. Целью было вооружить войска на территории Англии, а также те, что удалось переправить туда из Дюнкерка. Отдельно фигурировала сделка по возврату производителю 93 легких бомбардировщиков, которые должны были стать частью контракта с англичанами. Сюда же прибавились еще 50 пикирующих бомбардировщиков, ранее предназначенных для ВМС. Американские военные были против дальнейших поставок, однако Рузвельт принял решение оставить двери открытыми. 28 июня конгресс единственный раз осуществил проверку деятельности главы государства в этой области, потребовав от комитета начальников штабов подтверждения, что речь шла действительно об излишках военного имущества. Но даже после этого поставка военных материалов в Великобританию была продолжена. К февралю 1941 г. общее количество отправленных в Англию винтовок превысило 1 млн штук. В американских войсках стала ощущаться нехватка стрелкового оружия для подготовки новобранцев, однако ее не стали принимать всерьез8.

Таким образом, запасы армейских складов, несомненно, усилили позиции англичан и их способность противостоять агрессору. Кроме того, в рамках такого сотрудничества 3 сентября 1940 г. Англии было продано 50 устаревших, но боеспособных эсминцев для охраны баз и морских коммуникаций на Атлантике, от чего зависело выживание Англии. И пусть эти акты несколько нарушали нейтралитет США, общественное мнение приветствовало их, считая риск приемлемым и необходимым для того, чтобы предотвратить падение Великобритании. В то же время в обществе, возможно, не понимали, что поставки излишков имущества со складов можно рассчитывать лишь в качестве временной меры, что Англия вряд ли сможет победить или даже продолжать сражаться достаточно долгое время без постоянной поддержки США. Таким образом, Соединенные Штаты, не разрывая нейтралитета, максимально расширили его рамки.

Летом и осенью 1940 г. президентская кампания шла одновременно с войной в Европе и мобилизацией в стране. В газетах усиленно советовали, какие заголовки лучше разместить на первой полосе. В июне Рузвельт назначил в свой кабинет двух видных республиканцев, к неудовольствию членов этой партии: Фрэнк Нокс стал военно-морским министром, а Генри Стимсон – военным министром. Кроме того, то крыло республиканцев, что выступало за политику изоляционизма, лишилось поддержки большинства однопартийцев, благодаря чему лидером партии стал Уэнделл Уилки, который стоял на позициях интернационализма. В июле демократы выдвинули Рузвельта на третий срок. Несмотря на то что позиции кандидатов по внутренней политике резко отличались друг от друга, их заявления по поводу международной политики звучали довольно похоже. Оба кандидата обещали поддержку тем, кто борется с агрессором, и ручались, что страна не будет воевать. Уилки утвердил сделку с эсминцами для военно-морских баз, хотя большинство из его товарищей по партии не одобряли ее. Уилки получил значительное количество голосов, однако подавляющая часть народа отдала голоса за Рузвельта, что обеспечило ему победу в выборах. Теперь, когда его администрация осталась на месте еще на четыре года, Рузвельт продолжил оказывать помощь Англии.

2 августа 1940 г. министр внутренних дел Гарольд Иккес писал Рузвельту: «Мне кажется, что мы, американцы, похожи на домовладельца, который не желает сдать в аренду или продать огнетушители для того, чтобы спасти охваченный огнем дом по соседству, несмотря на то что тот уже вовсю пылает». На совещании в Консультативном комитете по обороне в конце лета 1940 г. Рузвельт предложил сдавать англичанам корабли в лизинг на время войны вместо того, чтобы просто их продавать. На совещании администрации президента 8 ноября, по окончании выборов, Рузвельт снова озвучил эту мысль, на этот раз более подробно. Он проинформировал членов кабинета, что на британских счетах суммы в долларах опасно снизились, хотя англичане все еще обладают ликвидностью на сумму примерно 2 млрд 500 млн долларов за счет кредитов и имущества. Придет время, заметил Рузвельт, когда англичанам понадобятся кредиты или займы, или и то и другое, чтобы военные поставки им продолжались. «Он считает, что мы могли бы отдавать в лизинг корабли или другую технику, которую можно обеспечить займами, которая подлежит возврату и может быть застрахована, – отмечал Иккес. И продолжал: – Мне показалось, что это было очень хорошее предложение»9.

До конца 1940 г. финансовое положение Англии стремительно ухудшалось. Необходимо было что-то предпринять, иначе программу помощи этой стране пришлось бы свернуть. 8 декабря Черчилль, который тоже был слишком хорошо знаком с той дилеммой, направил на имя президента длинный меморандум. Красноречивый британский военный вождь писал Рузвельту, что не верит, что народ Соединенных Штатов хотел бы видеть Англию «обобранной до нитки». Подробно описывая то, что необходимо англичанам, Черчилль просил Рузвельта рассматривать его письмо не в качестве призыва, а как «заявление о минимально необходимых мерах, которые должны быть приняты для достижения общей цели»10.

Рузвельт получил послание Черчилля на борту военного корабля (тяжелого крейсера) «Тускалуза», когда отдыхал и занимался рыбной ловлей в водах Карибского моря. Худой и болезненный Гарри Гопкинс, который был единственным гостем на корабле из близкого окружения президента, описывал тот ошеломляющий эффект, который письмо произвело на Рузвельта. Примерно с 12 по 16 декабря Рузвельт додумывал свою идею ленд-лиза, несмотря на замечание Гопкинса, что он не знает, как воплотить ее в жизнь на законных основаниях. Пока «Тускалуза» продолжала свой неспешный путь, Эдуард Стеттиниус-младший, Уильям Кнудсен, Дональд Нельсон, Нокс и госсекретарь Корделл Халл спешили в вашингтонский дом Стимсона.

Военный министр собрал это совещание, чтобы спросить у этих людей их мнение относительно того, как заставить каждого американца думать о значительном увеличении производства. Стеттиниусу, Кнудсену и Нельсону отводилась особенно важная роль: они должны были объяснить деловому миру, в чем именно нуждаются Америка и Англия. Вместе с Авереллом Гарриманом, Уильямом Бэттом, Джоном Биггерсом и другими представителями деловых кругов они сразу же приступили к планированию встреч с членами Торговой палаты США и других организаций. Так независимо от президента началась хорошо спланированная кампания претворения в жизнь его решения по расширению помощи Англии11.

После окончания отпуска 17 декабря посвежевший и отдохнувший, вернувший прежнюю решительность Рузвельт устроил в Белом доме ланч с Моргентау и несколькими гостями из Англии. Он заявил собравшимся относительно помощи Англии, что «она будет осуществляться таким образом, чтобы избавиться от тени доллара над ней». Он не хотел бы, чтобы помощь измерялась «долларами или займами». «Мы намерены увеличить производство, – сказал затем Рузвельт, взмахнув своим длинным мундштуком для сигарет. А затем, обращаясь к англичанам, продолжил: – Мы дадим вам пушки и корабли, в которых вы нуждаетесь, но при условии, что, когда война закончится, вы добровольно вернете нам эти пушки и корабли, взятые у нас взаймы»12.

Вскоре Рузвельт объявил на пресс-конференции в Белом доме, что лучшей обороной для Америки будет то, что Англия сумеет успешно обеспечить собственную оборону. «Тогда, – спросил президент репортеров, – почему мы не должны делать все для того, чтобы помочь ей? Почему Соединенные Штаты должны ограничивать себя традиционными рамками финансирования, такими как займы? Почему мы не можем делать поставки на условиях лизинга? Итак, – медленно протянул Рузвельт, – я пытаюсь организовать дело таким образом, чтобы отказаться от символа доллара. Это нечто качественно новое для каждого из присутствующих в этом зале, как я полагаю, – избавиться от смешного, глупого, старого символа доллара». Затем, приведя аналогию с домом, когда, «предположим, дом моего соседа охватил пожар, а у меня есть достаточно длинный садовый шланг», президент перешел к программе ленд-лиза. Немногие из американцев посчитали, что будет много опасности в том, что они протянут свой садовый шланг англичанам, которые пытались выстоять в одиночку. Возможно, очень немногие верили в то, что получат этот шланг обратно, но всем понравилось это простое решение. Как считает Роберт Шервуд, Рузвельт уже тогда выиграл битву за ленд-лиз13.

Пока Стеттиниус и другие доводили до сведения американских бизнесменов необходимость подстегнуть производство, а общество переваривало идею «садового шланга», Рузвельт готовился к тому, чтобы лично представить свою идею народу. 29 декабря, когда американцы собрались у радиоприемников, чтобы вновь выслушать еще раз байки президента о пожарах, лондонцы приходили в себя после одной из самых тяжелых бомбежек за всю войну. Было похоже, что Гитлер решил воспроизвести слова Рузвельта буквально. Выражение «арсенал демократии» уже использовалось раньше в редакционной статье, но президент сделал его знаменитым именно в тот вечер. Соединенным Штатам предстояло стать великим арсеналом демократии. Рузвельт признавал, что это было рискованно, но альтернативой этому было лишь покорно уступить победу странам оси и позже самим подвергнуться нападению. Из этого арсенала должна была идти за рубежи страны военная помощь, и объемы этой помощи – постоянно наращиваться. Труд и капитал должны были работать рука об руку, чтобы резко подстегнуть производство. 6 января 1941 г. президент использовал традиционный Доклад о положении США, чтобы обозначить эту проблему перед конгрессом. Так, сначала представителям прессы, потом народу и, наконец, конгрессу Рузвельт рассказал о той роли, которую должны сыграть Соединенные Штаты. Американцы теперь прекрасно знали о том, что у англичан подошли к концу запасы долларов, об угрозе, которую эта война несет для безопасности США, о необходимости воплотить английские потребности в заказы на территории своей страны, отказавшись от символа доллара14.

К январю 1941 г. общественное мнение в Соединенных Штатах выступало за помощь Великобритании даже при условии угрозы войны, хотя оно же резко выступало против вступления страны в войну. 30 декабря 1940 г. сенатор Бертон К. Уиллер, известный своими изоляционистскими взглядами, выступил в эфире, пытаясь противодействовать тому восторгу, с которым было встречено задушевное обращение Рузвельта. Ответ Уиллера был резким и содержал только негатив, не предлагая никакой конкретной программы. В адрес Белого дома пришло обращение Гринвилла из Техаса, который посоветовал «упрятать Уиллера за решетку как агитатора наци». Вместе с другими представителями крыла изоляционистов Уиллер далеко оторвался от чаяний широких народных масс. Уиллера и его друзей беспокоило не только то, что программа помощи была рискованной, но также и то, что президент думал о совместных действиях с другими противниками стран оси. Идея «арсенала демократии», разумеется, означала больше, чем помощь только Великобритании. В прошлые годы Рузвельт уже обещал помощь «противникам этой силы». Соединенные Штаты стали на путь того, чтобы превратиться в «не совсем нейтрального» партнера союзников15.

Даже перед Докладом о положении США Рузвельт поручил сотрудникам министерства финансов написать билль о ленд-лизе, в основном из-за того, что эти люди хорошо знали о финансовом положении Великобритании. 2 января после совещания с Моргентау и представителями британского Комитета по закупкам главный советник Моргентау Эдвард Фоли и его помощник Оскар Какс начали работу над биллем. Министр финансов поручил своим помощникам составить билль таким образом, чтобы президент имел право своей властью назначать ассигнования на военную продукцию. Как пояснил Моргентау, Рузвельт хотел иметь возможность управлять производством, не обращаясь каждый раз за разрешением в конгресс, а также право определять размер компенсации за предоставленную помощь. Как замышлялось, билль о ленд-лизе должен был стать как можно более широким16.

Работая изо всех сил, Фоли и Кокс к полуночи 2 января закончили первый проект билля. 3 января они провели встречу с представителями военного министерства и Государственного департамента, спикером палаты Сэмом Райберном, судьей Феликсом Франкфуртером и другими. Франкфуртер посоветовал авторам не очерчивать в билле полномочия президента и не перечислять страны, которым будет оказана помощь. На еще одной встрече 7 января Государственный секретарь Халл присоединился к мнению Франкфуртера не уточнять в билле выбранные для оказания помощи страны: «возможно, он держал в уме будущие проблемы Советского Союза». Окончательная ясность в Белом доме наступила после совещания членов кабинета 9 января. Это была встреча, на которой определялась стратегия, так как кроме членов кабинета там присутствовали несколько сенаторов и членов палаты представителей. Было принято необычное решение поручить лидерам палаты представителей и сената на следующий день представить билль членам конгресса. Билль попал в урну для обсуждения конгрессом и по воле судьбы получил эффектный номер H.R. 177617.

Близкий к администрации Шервуд считал, что Рузвельт идет на большой политический риск, запрашивая конгресс утвердить такой революционный закон. Вместе с представителями администрации он переоценил влияние изоляционистов. Сенатор Уиллер проиллюстрировал недовольство изоляционистов грубым, едким замечанием о том, что ленд-лиз представляет собой отражение внешней политики Рузвельта «трех А»: «она пройдется по каждому четвертому американскому парню». Это задело президента, который осудил данное заявление как «самое гнилое замечание, сделанное публично в мой адрес и в адрес моего окружения». Привычный спутанный клубок слушаний и дебатов в конгрессе продолжался два месяца, но мало кто сомневался в том, что билль будет принят палатой представителей. Ожесточенные споры велись в основном вокруг предоставленных президенту широчайших полномочий, а также отсутствия ограничений в выборе объектов предоставления помощи. Бывший кандидат на президентский пост Уилки лишь призвал, чтобы конгресс определил, какие именно страны будут получать помощь. И хотя такая возможность в то время казалась весьма отдаленной, участники дебатов как в конгрессе, так за его пределами высказывали желание исключить из списков Советский Союз, впрочем безуспешно. В конце концов акт был принят палатой представителей при соотношении голосов 260 к 165 и сенатом – 60 к 31 почти в том виде, как запрашивал президент. В 16.10 11 марта 1941 г. Рузвельт поставил под документом свою подпись18.

Согласно общественному закону № 11, Акту о ленд-лизе, в интересах национальной безопасности президент мог уполномочивать своих агентов производить или изыскивать любой предмет для любого государства, обороноспособность которого является жизненно важной для интересов обороны Соединенных Штатов. Продукция, относящаяся к важной для обороноспособности, трактовалась очень широко: туда могли быть отнесены продовольствие или любые другие предметы, не имеющие военного назначения. Президент имел право отправлять такую продукцию в любую страну, куда сочтет нужным; при этом он сам определял условия поставки. Согласно акту, срок которого истекал через два года, президент должен был ежеквартально отчитываться перед конгрессом по всем сделкам по ленд-лизу. Данное право не следовало толковать как разрешение на организацию конвоев с отправляемыми грузами. Конгресс сохранял за собой право принятием соответствующей резолюции отозвать передаваемые президенту полномочия. Поставки продукции военного назначения, согласно предыдущим актам по поставкам, не могли осуществляться по ленд-лизу в случае, если их стоимость превышала 1 млрд 300 млн долларов. Такие сделки требовали согласования с начальником штаба сухопутных войск, либо с начальником штаба ВМС, либо с ними обоими. Эта статья о «миллиарде трехстах миллионах» явилась основой для организации всех поставок помощи в первые несколько месяцев, несмотря даже на то, что 27 марта 1941 г. конгресс одобрил для этих целей сумму 7 млрд долларов. Принятие акта не могло обеспечивать немедленной отправки помощи: требовалось время на то, чтобы превратить добрые намерения в заводы, корабли, самолеты, танки и орудия19.

После принятия акта республиканское меньшинство сомкнуло ряды в его поддержку. Конгрессмен Джозеф Мартин и сенатор Артур Ванденберг, выступавшие против акта, от имени всего партийного меньшинства выразили свою поддержку документу. «Теперь это наша жесткая политическая линия, хотим мы того или нет, – писал Ванденберг 19 марта, – и у нас нет альтернативы, кроме как принять ее, разве что… документ HR 1776 будет использован президентом в такой манере, что не имеет ничего общего с войной». Сын Ванденберга вспоминал, что весной 1941 г. его отец чувствовал, что «только чудо» поможет сохранить в Америке мир. Поэтому «перед лицом мирового кризиса было необходимо единство дома». Только самые упертые, такие как сенатор Уиллер с Джеральдом Наем и их сторонники, продолжали борьбу. 14 марта на ежегодном обеде для корреспондентов в Белом доме Рузвельт провозгласил: «Да, при нашей демократии решения принимаются, может быть, медленно. Но если решение все же принято, то за ним стоят голоса ста тридцати миллионов. И тогда миру не следует больше сомневаться в нем». Телеграммы и письма в адрес Белого дома подтвердили правоту Рузвельта. Для Черчилля, под взрывающимися в Лондоне бомбами, принятие Акта о ленд-лизе было событием, давшим ему долгожданное облегчение. Позже он написал: «Это было одновременно чувство покоя и стимул к действию. Нужное снаряжение вот-вот должно было прийти»20.

Через три часа после подписания Акта о ленд-лизе Рузвельт издал две директивы, целью которых было запустить программу. В первой не было ничего удивительного. В ней оборона Великобритании объявлялась жизненно важной для США; во второй то же самое провозглашалось в отношении Греции. Как будто в ответ на этот шаг американского руководства, Гитлер начал свое весеннее наступление. 2 марта к странам оси присоединилась Болгария. 6 апреля безжалостные нацисты вторглись в Югославию, и одновременно их танки прокатились вдоль раскаленных песков Ливии, чтобы к 15 апреля выйти к границе Египта. 27 апреля древние Афины содрогались под грохотом сапог еще не знавшего поражений нового завоевателя. Гитлер расширил зону военных действий до Северной Атлантики, включая Исландию, и на всю акваторию океана западнее, вплоть до побережья Гренландии. Немецкие линейные корабли «Шарнхорст» и «Гнейзенау» сумели проскочить сквозь заслоны британского флота метрополии и менее чем за два месяца потопили союзных судов общим тоннажом 115 тыс. тонн. Кроме того, суда, следовавшие в Северной Атлантике, подвергались нападениям «волчьих стай» субмарин немцев. В апреле, мае и июне они отправили на дно рекордное по общему тоннажу количество судов. Общее количество судов, потерянных в период с января до конца мая, достигло 569, принадлежавших англичанам и союзникам, плюс 25 нейтральных, итого 594. С 1 по 10 апреля Рузвельт ежедневно встречался со своими военными и гражданскими советниками. Рузвельт хорошо представлял себе, что ленд-лиз имел смысл только в том случае, если поставки дойдут до Англии; таким образом, Соединенные Штаты должны были сделать все возможное, чтобы обеспечить доставку грузов. Стимсон предложил, чтобы Соединенные Штаты сами обеспечивали сопровождение грузов по ленд-лизу до берегов Англии, однако президент не желал заходить так далеко. В ходе этих встреч было принято решение, о котором объявили 7 апреля. Оно касалось укрепления баз на острове Ньюфаундленд, Бермудских островах и острове Тринидад. 10 апреля было решено взять под свою защиту Гренландию, а также удалить из списка зон боевых действий, где запрещено американское судоходство, Красное море. В тот же день 10 апреля Рузвельт объявил о расширении зоны нейтралитета на восток, до 25 градусов западной долготы. «Я хотел сообщить вам, – телеграфировал Рузвельт Черчиллю 11 апреля, – что правительство Соединенных Штатов предлагает расширить зону безопасности и патрулирования». Общей идеей, как вспоминал Стимсон, было «патрулировать воды и сопровождать конвои судов», а также «оповещать английские боевые корабли» о перемещениях противника. Ресурсы страны и общественное мнение, как чувствовал президент, пока не позволяли ему пойти дальше этого21.

Хотя пока не было принято решение об организации реального сопровождения судов, всем стало ясно, что американцы намеревались выполнять поставки по ленд-лизу, даже если это поставит страну на грань войны. Но если Рузвельт двигался относительно скоро в обеспечении поставок помощи, то был более медленным в обеспечении эффективного управления ими. 27 марта президент назначил Гопкинса своим советником по ленд-лизу, однако не присваивал ему официальную должность в своей администрации. Как писал его друг Шервуд, «в одной огромной области Гопкинс имел такие полномочия, что фактически замещал президента». И действительно, очень мало людей даже из самого близкого окружения Рузвельта были лучше его знакомы с этой проблемой. Чуть раньше, в январе, Гопкинс сумел подавить свой страх перед полетами и отправился на встречу с премьер-министром (Великобритании), чтобы из первых рук получить информацию о положении в стране. Гопкинс часто обедал с Черчиллем и несколько раз проводил выходные в родовом владении премьер-министра в Чекерсе (закутавшись в пальто от холода). Он получил массу информации о военном положении Англии и вернулся в США сразу же после того, как был принят Акт о ленд-лизе. Принимая во внимание новые знания, помимо того опыта управленческой работы, что Гопкинс приобрел еще в 30-х гг., его близости к правительственным кругам и безусловной личной преданности президенту, не является удивительным, что Рузвельт выбрал именно Гопкинса для руководства деятельностью по программе ленд-лиза22.

Для того чтобы вести учет информации, а также располагать центральным органом для ее обработки и поддерживать связь с организациями, работающими по ленд-лизу, 2 мая 1941 г. по распоряжению Рузвельта при управлении по чрезвычайной ситуации был создан отчетный отдел информации по военной помощи. Несмотря на то что этот отдел был благоразумно спрятан внутри другой организации и назван «отчетным» отделом, этот орган подхватил функции президентского отдела связи и осуществлял управление всей программой ленд-лиза. Поскольку новые организации по закупкам не были созданы, ленд-лиз осуществлялся через целый ряд организаций. Военное министерство и министерство ВМС приобретали военное имущество, управление флота занималось строительством и ремонтом кораблей; министерство сельского хозяйства обеспечивало поставки продовольствия и другой сельскохозяйственной продукции; министерство финансов закупало сырье и промышленное оборудование. Как довольно лаконично заметил Стеттиниус, «программа ленд-лиза пересекала все области ведения войны. Она была самым тесным образом связана с нашей внешней политикой, военным производством, военной политикой, деятельностью военного флота, а также политикой в области продовольствия»23.

Правительства государств, выбранных для поставок по ленд-лизу, присылали в США своих представителей, чтобы те обменялись информацией с сотрудниками соответствующих военных и технических ведомств в Соединенных Штатах или других организаций, которые наиболее оптимально подходили бы для работы в рамках именно этих программ. Со своей стороны военное министерство создало при заместителе министра отдел по военным поставкам, а также комитеты по оценке требуемых военных поставок, для работы в которых привлекались военные представители иностранных государств. Этот отдел получал заявки из-за рубежа и передавал их в отчетный отдел по военным поставкам, возглавляемый Гопкинсом. Оттуда документы, в свою очередь, передавались в соответствующие агентства и организации, занимавшиеся поставками, для изучения. Имущество, передаваемое со складов или по контрактам, заключенным до 11 марта, должно было быть утверждено президентом. Закупочные организации имели право заниматься поставками по новым контрактам, однако окончательное решение все равно оставалось за Рузвельтом24.

6 мая 1941 г. Рузвельт назначил генерал-майора Джеймса Бернса на должность руководителя Управления по военным поставкам. Бернс, «…грамотный и дальновидный офицер», служил в Комитете связи при президенте, который занимался вопросами распределения военной помощи до 2 мая. Бернс привел с собой в управление двух бригадных генералов, Сидни П. Спалдинга (начальник отдела производства) и Джорджа Р. (отвечал за хранение и поставки). Сам Бернс входил в число сотрудников заместителя военного министра Роберта Паттерсона и тем самым имел прямое отношение к программе поставок военного министерства. Так и не получивший официальной должности помощник президента Гопкинс руководил программой ленд-лиза с помощью советника Оскара Кокса и заместителя по общим вопросам Филипа Янга, которых он пригласил из министерства финансов. Его рабочий орган, разместившийся в здании Федерального резервного банка, оставался небольшим по сравнению с прочими организациями Вашингтона. Обычно беспечный и неаккуратный, Гопкинс теперь приучил себя и своих сотрудников строго соблюдать требования по безопасности25.

Задачей людей Гопкинса было превратить ранее выделенные 1 млрд 300 млн долларов, а также еще 7 млрд долларов фонда ленд-лиза в военную помощь другим странам, прежде всего Англии. Иностранные миссии пытались вести дела непосредственно с Гопкинсом, что беспокоило сотрудников Госдепартамента во главе с Халлом. Еще большие трения возникли после того, как Гарриман был назначен наблюдателем за поставками по ленд-лизу в Лондоне в ранге посланника. Посол Джон Винант был старше по должности, чем Гарриман, однако на Даунинг-стрит больше прислушивались к Гарриману. Это означало, что через Гарримана и Гопкинса у Черчилля была надежная прямая связь с Рузвельтом; таким образом, президент выключил из игры сотрудников Халла26. Вскоре всем стало ясно, что президент решил сосредоточить контроль за поставками по ленд-лизу в своих руках, как прежде он контролировал военную помощь Англии через свой Комитет связи. Не только в Госдепартаменте, но скоро и в военном министерстве пришли к пониманию, что важнейшие решения в рамках программы ленд-лиза будут приниматься только через Гопкинса и самого Рузвельта.

Несмотря на то что сначала в рамках ленд-лиза не возникало слишком больших трудностей, вскоре обязанности Гопкинса выросли как никогда прежде, что все более тяжело сказывалось на его слабом здоровье. Он проходил строгий курс лечения, включая курсы переливания крови и уколы, и только это поддерживало в нем жизнь. Часто ему приходилось руководить поставками прямо из постели в Белом доме. Глазами и ушами Гопкинса часто выступал советник президента по экономике Исидор Любин, и такая практика продолжалась на протяжении всех военных лет. Самой большой сложностью для Гопкинса и для всей программы ленд-лиза было повышать производительность в промышленности в соответствии с условиями военного времени и одновременно поддерживать иллюзию, будто Соединенные Штаты все еще живут мирной жизнью. Представители бизнеса не спешили перестраиваться на военный лад и наращивать производство, как того требовали условия военного времени. Некоторые сторонники политики изоляционизма в промышленности, такие как Генри Форд, отказывались размещать у себя военные заказы для Англии. Другие предсказывали, что в связи с победами Германии война вскоре подойдет к концу. И во всех сферах бизнеса, торговли и производства наступил бум. В 1941 г. в гражданском секторе автомобильной промышленности были достигнуты рекордные за все время ее существования показатели. Правительству не удавалось склонить представителей промышленности перевести производство на военные рельсы или, если это удавалось, убедить их гарантированно работать по военным заказам в рамках долгосрочных контрактов. Американские бизнесмены оказались перед лицом нереальной проблемы, когда нужно было предоставлять продукцию для миллионов неизвестных людей, представлявших неизвестные государства, когда война почти не касалась самих американцев. И без того серьезные сложности в производстве усугублялись остановками работы и забастовками, отчасти вызванными происками коммунистов, саботировавших «империалистическую войну»27.

Гопкинс по стоявшему рядом с его кроватью телефонному аппарату отчаянно пытался прорываться через трудности и узкие места. Начальник флотского комитета адмирал Эмори Лэнд называл его «генералиссимусом бригады штопальщиков» за умение решать проблемы. Его сотрудники Кокс, Янг, Любин, Леон Хендерсон (директор Управления по ценам и гражданским поставкам), Сидни Хиллман, Роберт Натан и Стейси Мей (из Комитета по управлению производством) всегда дружно помогали Гопкинсу преодолевать возникающие трудности. Все они считали, что промышленность Соединенных Штатов способна достичь невозможного: такого высокого уровня военного производства, которое сделает страну «арсеналом демократии». В то же время сам Гопкинс постоянно влиял на Рузвельта, заставляя того смелее и более ускоренными темпами отправлять помощь в Англию28.

К линкорам «Шарнхорст» и «Гнейзенау», тяжелому крейсеру «Хиппер», находившемуся в готовности в Бресте, а также активно действовавшему подводному флоту Гитлер в середине мая присовокупил дополнительную серьезную угрозу для судов, совершавших переход через Атлантику. Пресловутый линкор «Бисмарк» и тяжелый крейсер «Принц Ойген» под прикрытием дождя и облаков совершили прорыв из норвежского фьорда Берген через Датский пролив между Исландией и Гренландией в Северную Атлантику. Британский королевский флот принял бой, в котором англичане потеряли линейный крейсер «Худ»[7]. Как оказалось, до тех пор, пока бурлящая Атлантика не будет очищена от германского флота над водой и под водой, помощь Британии превращалась в опасную азартную игру. Под теплым средиземноморским небом на острове Крит немецкие десантники одержали победу, нанеся англичанам еще одно серьезное поражение[8]. Обеспокоенные растущими потерями англичан, фактом потопления американского парохода «Робин Мур», а также нападений немецких подводных лодок на американские эсминцы, члены кабинета Рузвельта вместе с Гопкинсом обратились к Рузвельту с призывом обеспечить более эффективную защиту на пути в Великобританию через Атлантику. Америка расчистила себе пути в области права для поставок материальной помощи, однако реально на географических маршрутах этих поставок стоял решительный противник29.

Президент колебался, не решаясь предпринимать дальнейшие шаги. Он отложил на тринадцать дней соответствующее радиообращение, запланированное на 14 мая, день всей Америки. Возможно, Рузвельт задерживал принятие решения из-за постоянных нападок изоляционистов, которые на протяжении всей весны обвиняли его в намерении развязать войну на Атлантике. 27 мая «Бисмарк» наконец был потоплен[9], но «Принцу Ойгену» удалось ускользнуть и вернуться в Брест. Там и здесь напротив Белого дома сновали пикеты коммунистов, осуждавших империалистическую войну. И вот наконец президент вышел в эфир. В Белом доме обливались потом наряженные в смокинги послы латиноамериканских государств, осторожно устраиваясь на позолоченные сиденья в Восточной комнате. Суетились техники с радиоаппаратурой; кинооператоры и репортеры толпились по краям помещения.

Затем в эфир вышел Рузвельт, который, устроившись за столом, серьезным тоном обратился к 85 млн радиослушателей и собравшейся перед ним аудитории. В течение трех четвертей часа Америка внимательно слушала. «Мы обязательно предоставим, – обещал он, – всю возможную помощь Англии, а также всем тем, кто… противостоит гитлеризму силой оружия. Наши патрули уже помогают обеспечивать необходимые поставки. Будут приняты все необходимые дополнительные меры для доставки грузов до места назначения. Любые или все возможные способы или комбинации способов, которые могут и должны использоваться, должны быть разработаны.» Затем, чтобы подчеркнуть серьезность положения, президент проинформировал слушателей: «Сегодня вечером я издал указ о том, что в стране сложилась неограниченная чрезвычайная ситуация, что потребует от нас до предела укрепить обороноспособность и для чего мы должны приложить все силы и использовать для этого всю власть». Реакция в обществе на эту речь была в общем благожелательной, но, когда на следующий день Рузвельт собрал пресс-конференцию, он, к разочарованию многих, отбросил мысль о том, что Соединенные Штаты будут обеспечивать сопровождение судов до Великобритании. Он гарантировал безопасность линий коммуникаций в Северной Атлантике, но прошло более месяца, прежде чем он отдал ясные распоряжения принять меры в этом направлении. 11 июля Рузвельт спокойно отдал приказ сопровождать американские и исландские суда30.

2 июня Адольф Гитлер встретился со своим партнером по оси Бенито Муссолини на перевале Бреннер[10]. Как писал Шервуд, мир гадал, «какие новые ужасы они замышляют». На берегу пролива Ла-Манш не было никаких признаков подготовки агрессии, однако было отмечено сосредоточение крупных сил немцев в восточной части Польши. В начале июня из Англии в США вернулся Винант, который сообщил, что англичане способны отразить вторжение, если оно состоится, но «в то же время я. не вижу, как Британская империя может разгромить Германию без помощи Бога или Дяди Сэма». Посол Соединенных Штатов в Москве Лоуренс Штейнгардт телеграфировал, что почти все жены немецких и итальянских дипломатов отправились домой. В воздухе витало что-то грандиозное, настаивал Штейнгардт, так как один немецкий представитель отправил специальным самолетом домой даже своего неразлучного спутника, любимую собаку31.

Концентрация войск на границе с Россией не была сюрпризом ни для британских и американских дипломатов, ни для Кремля, хотя Россия отказывалась признавать в этом наличие опасности. Пакт о ненападении между Германией и Советским Союзом не прибавил партнерам любви друг к другу, и те, кто остался поклонником России, чувствовали себя окрыленными. Англия и Япония предприняли шаги по сближению с Россией, и летом 1940 г. к этой группе присоединились и США. Но все это почти не находило отклика, так как в Кремле считали, что сейчас, когда капиталистический мир разделен, все козыри находятся на руках у Советов и они могут диктовать свои условия. Британия и Америка обхаживали Россию, так как понимали, что сотрудничество русских с нацистами было шагом, вызванным соображениями временной целесообразности, и этот фактор объяснял отсутствие доверия между партнерами. В то же время между Советским Союзом и Соединенными Штатами отношения были весьма прохладными. Соглашение с нацистами, советско-финская война, захват государств Прибалтики[11] и, наконец, отсутствие нормальных отношений с 1917 г., куда накладывалась еще идеология коммунизма и мировой революции. Все это оставляло американцам мало причин испытывать теплые чувства по отношению к Советам. Кроме того, по условиям германо-советского торгового соглашения Россия снабжала Германию жизненно важными материалами, такими как нефть, а это облегчало Гитлеру дальнейшее ведение войны против западных союзников. Многие понимали, что чем скорее таким соглашениям будет положен конец, тем больше выгоды приобретет от этого западный мир32.

Дипломаты начали попытки восстановления дружественных отношений с этой страной для того, чтобы сделать Россию нейтральной или даже союзником Запада. Это казалось, по крайней мере, чрезвычайно сложным, однако реалии военной обстановки в Европе начиная с середины 1940 г. заставляли предпринимать осторожные шаги в этом направлении. Соединенные Штаты сделали своей целью разгром Гитлера путем оказания реальной помощи «противникам агрессии», а также оказывая влияние на общественное мнение внутри страны и в мире. В этой связи заместитель госсекретаря Самнер Уэллес начал серию переговоров с советским послом Константином Уманским. Но не все шло гладко. Камнем преткновения стали станки на сумму 4 млн 300 тыс. долларов, заказанные прежде Амторгом (советской торговой компанией в Соединенных Штатах). США отказывались экспортировать их. Программа перевооружения Америки не могла осуществляться без таких станков, однако Уманский считал, что реальной причиной запрета на экспорт была политическая дискриминация по отношению к России. Переговоры застопорились в конце 1940 г. Тогда Уэллес и Халл предприняли еще одну попытку. Они приняли решение отменить моральное эмбарго, объявленное Советскому Союзу во время советско-финской войны, в надежде, что это сделает дипломатический климат более здоровым. Рузвельт согласился на этот шаг при условии, что он не будет предан огласке. Но и этот жест не удовлетворил Уманского, которого Халл характеризовал как очень упрямого дипломата, «имеющего привычку неизменно развязать конфликт с любым из нас, с кем бы он ни вступил в контакт». Уманский настаивал на том, чтобы данный шаг был сделан публично; кроме того, он настойчиво требовал, чтобы Соединенные Штаты признали поглощение Советским Союзом прибалтийских государств. Уэллес не мог уступить в вопросе со странами Балтики, но уступил в вопросе о публичном объявлении, первой части требований советской стороны. 9 сентября он попросил Рузвельта разрешить сделать официальное заявление о снятии эмбарго, и президент неохотно согласился33.

10 января 1941 г. Москва начала переговоры о новом торговом соглашении с Берлином, однако, предположительно, пыталась отвлечь внимание от этого в англо-американских кругах отчетом Уманского об увеличении советской помощи Китаю, что наносило удар по планам Японии об экспансии в Азии. Кроме того, 12 января Кремль объявил свое недовольство в связи с действиями Германии в Болгарии. Вслед за этим 21 января Уэллес уведомил Россию, что документ от декабря 1939 г. об эмбарго на поставки в Россию самолетов и материалов для авиационной промышленности, а также патенте на производство авиационного бензина был отменен. На практике это значило немного, так как контроль за этими запрещенными ранее товарами был возложен на созданный в ноябре 1939 г. Комитет по контролю за вооружением, действовавший на основании Акта по контролю экспорта. Как заявил Халл, отмена эмбарго являлась важным психологическим шагом, однако на Уманского это заявление не произвело видимого впечатления. Уэллес безуспешно попытался добиться отправки в Советский Союз части заказанного оборудования. Для того чтобы добиться выхода из тупиковой ситуации, Кремль настаивал на признании Соединенными Штатами советизации стран Прибалтики. Этого твердо требовал комиссар иностранных дел Вячеслав Молотов, и Уманский заявил Уэллесу, что этот шаг должен быть сделан в качестве положительного фактора для продолжения переговоров34.

В это время от англичан стали поступать жалобы, что экспортируемые в Россию товары перепродаются в Германию; Уманский решительно отвергал эти претензии и, в свою очередь, обвинял США в дискриминации Советского Союза в пользу Англии. Уэллес обращался в различные оборонные ведомства страны с просьбой получить разрешение на отправку заказанных Советским Союзом материалов. Однако эти ведомства также боялись передачи оборудования Германии. Все усилия заместителя госсекретаря с целью обеспечить приоритет для заказов Амторга и добиться их отправки оказались напрасными. Переговоры Уэллеса с Уманским продолжались все в той же бурной манере, несмотря на то что в США их подвергали открытой критике. Министры Иккес и Моргентау не доверяли Уэллесу; они полагали, что он не прилагает достаточных усилий для того, чтобы заручиться дружбой России. «Мне непонятно, – заявил Иккес, – почему мы не предпринимаем максимум усилий для того, чтобы подружиться с русскими. Именно сейчас, когда это особенно важно… Такими темпами, если падет Англия, у Соединенных Штатов в мире совсем не останется друзей». Другие американцы считали, что администрация Рузвельта зашла слишком далеко. Комитет по делам вне Америки заклеймил Москву как врага свободы, такого же безжалостного, как и Германия. Кроме того, эта организация обвинила советскую сторону в том, что Советы якобы защищают финансовые интересы стран оси в США. Обе палаты: и сенат, и палата представителей – единодушно денонсировали отмену морального эмбарго. Часть прессы сошлась во мнении, что подобная политика несовместима с декларируемым лозунгом о предоставлении максимальной помощи Англии. Поскольку моральное эмбарго было объявлено снятым в момент, когда Акт о ленд-лизе находился в стадии обсуждения, это породило почву для опасений, что под него попадет и Россия35. Тем не менее, поскольку администрация искала советской дружбы, пусть и преследовала при этом свои рациональные цели, акцентирование на том, что Советский Союз не будет включен в список стран, на которые распространяется ленд-лиз, еще более осложнило бы положение. Наконец, 11 апреля Государственным департаментом была принята общая установка, согласно которой разрешался экспорт готовых изделий, которые не были востребованы программой обороны или правительствами стран, получающих помощь по ленд-лизу. Это ни в коей мере не решило проблемы Уэллеса и не смягчило позицию Уманского36.

В то же время по Европе довольно активно циркулировали слухи о неминуемом нападении Германии на Советский Союз. Но если в Кремле и подозревали что-то похожее, там никак даже не намекали на это. Москва продолжала поставлять немцам пшеницу; с Дальнего Востока по Транссибирской железной дороге в Берлин доставляли резину. Для того чтобы не вызвать недовольства наци, русские даже отказались от своего проюгославского политического курса. Еще 6 февраля 1941 г. посол Соединенных Штатов в Румынии пришел к выводу о том, что все признаки свидетельствовали о «скором начале войны между Германией и Россией». Американский торговый атташе в Берлине Сэм Вудс узнал о том, что наци обсуждают планы нападения на Советский Союз, еще летом 1940 г. В январе 1941 г. друг Вудса, работавший в немецком правительстве, скрытно передал ему под покровом темноты в одном из театров копию Директивы № 21, подписанной Гитлером. В данном документе описывалась подготовка Гитлером операции «Барбаросса», вторжения в Россию. Даже тогда, когда билль о ленд-лизе все еще находился в стадии обсуждения, американское руководство уже знало, что советско-нацистское соглашение вот-вот разлетится вдребезги37.

Несмотря на то что 1 марта он получил на это разрешение, Штейнгардт отказался передать эту информацию народному комиссару Молотову в Москве. Штейнгардт опасался, что Советы воспримут это как попытку англо-американцев втянуть Россию в войну на своей стороне, или что это заставит русских искать путей к миру за счет Турции или Финляндии или обеих этих стран, или что это приведет к еще большему сближению Москвы и Берлина. 1 марта в Вашингтоне, после консультации с Рузвельтом и Халлом, Уэллес рассказал Уманскому о планах Гитлера. Как отметил Уэллес, «мистер Уманский сразу же сильно побледнел. Какое-то время он молчал». Затем он поблагодарил Уэллеса и выразил благодарность от лица своей страны. Какое-то время казалось, что дипломатический климат вот-вот прояснится. В конце марта Уманский поделился с Уэллесом опасениями относительно Германии, назвал несущественными возникшие в советско-американских торговых переговорах трудности, а также объявил о том, что у Советского Союза и США совпадают долгосрочные политические цели. Но к апрелю из Кремля снова повеяло холодом, несмотря на все слова Уманского об экономическом соглашении и взаимопонимании во внешней политике. Он дал понять Уэллесу, что для начала Америка должна была признать Прибалтику частью России. Затем 13 апреля Москва заключила Пакт о нейтралитете с Японией: Кремль стремился избежать войны на два фронта38.

Американское общественное мнение, не зная о нависшей угрозе вторжения нацистской Германии в Россию, бурно выражало протест против советско-японского пакта. Многие граждане трактовали это как зеленый свет для Японии в Азии. Другие, в том числе некоторые конгрессмены-изоляционисты, видели в этом поражение Гитлера. Но, как и предсказывал Штейнгардт, 20 апреля «Правда» объявила, что этот договор сорвал попытки англо-американцев втянуть Россию в войну. В мае советско-американские отношения еще больше откатились назад; это случилось после того, как по требованию американских военных снова было реквизировано промышленное оборудование, закупленное и оплаченное Амторгом. Уманский обвинил США во враждебных происках. Англичане, пытаясь добиться дружбы с русскими, тоже испытывали трудности. Как и Вашингтон, Лондон предупредил Москву о планах Германии, однако не получил на это никакого ответа. В начале июня Великобритания предложила России помощь в случае нападения нацистской Германии. Из Кремля ответили, что они оценили бы этот жест, если сначала в Англии признают нынешний статус стран Прибалтики. По крайней мере, в этом политика Кремля оставалась неизменной39.

Американский Государственный департамент был обеспокоен тем, что Черчилль, стараясь достичь взаимопонимания с Советским Союзом, изменит свою позицию относительно государств Прибалтики. Англичане заверили американцев, что они будут твердо отстаивать свою линию, но в то же время просили, чтобы США после нападения пересмотрели свою политику относительно оказания помощи советской стороне. Ответ Госдепартамента был прохладным: «Мы не делаем шагов по сближению… Мы относимся к ним (русским) сдержанно. Мы не поступимся своими принципами». 10 июня Халл потребовал от России отозвать двух военных атташе, объявив их персонами нон грата, но Уманский сумел оспорить это решение. 14 июня США заморозили банковские счета всех европейских держав, включая СССР, и в этом случае протест

Уманского успеха не имел. 21 июня отдел по европейским делам Государственного департамента сделал заявление, что Соединенные Штаты намерены снять часть ограничений на экспорт для Советского Союза в случае нападения Германии, однако при условии, что это не повлияет негативно на осуществление программы помощи Англии. Далее в заявлении говорилось, что, даже если Россия и вступит в борьбу с Германией, это не означает, что она сражается и придерживается в международных отношениях тех же принципов, что и Соединенные Штаты. В отличие от отчужденного тона Госдепартамента более гибкий президент Рузвельт проинструктировал Винанта, чтобы тот сообщил Черчиллю о том, что Америка присоединится к любому заявлению о союзе с Россией, которое тот может сделать, если Советский Союз подвергнется нападению. Таким образом, соглашение о совместных действиях англо-американцев по отношению к России существовало лишь на самом верху. Сам Черчилль в Англии, отвечая на вопросы репортеров о том, как он, яростный антикоммунист, может поддерживать Россию, коротко ответил, что «если бы Гитлер совершил нападение на ад, я как минимум сделал бы заявление в пользу дьявола в палате общин»40.

В Москве 20 июня Штейнгардт получил телеграмму из Вашингтона, где ему предписывалось обеспечить эвакуацию из России всех американских граждан. 21 июня американский дипломат, совершавший поездку на восток, во Владивосток, насчитал от 200 до 220 следовавших в западном направлении железнодорожных составов по 25 вагонов в каждом. Они перевозили войска и военную технику. В тот же день руководитель (первый секретарь ЦК) Коммунистической партии Украины Н.С. Хрущев, находясь в своем кабинете в Киеве, получил предупреждение по телефону от Сталина о том, что на следующий день, 22 июня, немцы могут начать военные действия против Советского Союза41.

В последние часы субботы 21 июня на коротких волнах радиоприемников в США можно было прослушать хвастливые сообщения о действиях атакующих немецких войск. Где-то там, на другой половине земного шара, в серый рассветный час 22 июня танки Гитлера рванули с разграничительной линии в Польше[12] в глубь России. Одновременно люфтваффе, застав врасплох, сумели уничтожить значительную часть советской военной авиации, прежде чем самолеты успели подняться в воздух. В 5.30 по берлинскому летнему времени Йозеф Геббельс громко выкрикивал обращение Гитлера, где тот убеждал немецкий народ, что новая война началась, чтобы противостоять заговору «большевиков и англосаксов», где верховодят «еврейско-англосаксонские поджигатели войны». Как обычно, нападение было осуществлено без объявления войны. В Англии премьер-министр проспал события ранних часов, однако сделал обращение по Би-би-си тем же вечером. В Соединенных Штатах в воскресенье Роберт Шервуд присутствовал на концерте «Борьба за свободу» в танцевальном зале «Золотые ворота» в Гарлеме. При входе в зал ему пришлось миновать пикеты коммунистов, плакаты которых осуждали «борьбу за свободу» как кампанию по разжиганию войны, развязанную англо-американскими империалистами. Когда через полтора часа он выходил из зала, пикеты уже убрали. Шервуд понял, что линия партии изменилась, и этот вывод в понедельник подтвердила газета «Дейли уоркер», которая вдруг стала пробританской, сторонницей ленд-лиза и вмешательства в дела Европы, а также впервые за несколько лет – сторонницей Рузвельта42.


Глава 2
Превратности России и ленд-лиз

В первое время берлинцы были шокированы и напуганы наполеоновским предприятием Гитлера; тем не менее они убедили себя, что победа на востоке через некоторое время все же обеспечена. А за рябью волн узкого пролива Ла-Манш готовые отразить вторжение англичане в девять часов вечера в воскресенье собрались у радиоприемников, чтобы прослушать переданное по Би-би-си радиообращение премьер-министра страны. Рыкающий голос Черчилля приветствовал сограждан словами решимости и надежды. «У нас общая цель… Мы полны решимости уничтожить Гитлера… С этого момента ничто не заставит нас свернуть с этого пути, – снова заявил он своим соотечественникам, – любой человек или государство, которое борется с нацизмом, может рассчитывать на нашу поддержку. Такова наша политика. Отсюда следует. что мы поможем России всем, чем можем. Мы будем обращаться. – Черчилль сделал ударение на этих словах и показал жестом в сторону Атлантики, – ко всем нашим друзьям и союзникам. чтобы они приняли тот же курс. Опасность, угрожающая России, угрожает и нам, и Соединенным Штатам. Давайте же. объединим наши силы для удара»1.

В тот же воскресный день от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса взволнованные дикторы рассказывали удивленной Америке о последней авантюре Гитлера. В понедельник 23 июня исполняющий обязанности главы Госдепартамента Уэллес выступил перед представителями прессы с коротким сдержанным заявлением. «Для народа Соединенных Штатов. принципы и идеи коммунистической диктатуры являются неприемлемыми… точно так же, как и принципы… нацистской диктатуры. Образ жизни, избранный американским народом. всегда будет отвергать, – говорилось в коммюнике далее, – любую навязанную людям диктатуру». Тем не менее в заключение было сказано, что «правительство считает. что любой отпор гитлеризму. откуда бы он ни исходил. послужит на пользу обороны нашей страны и ее безопасности». Последнюю строчку коммюнике Рузвельт выделил карандашом: «Сегодня гитлеровские армии являются главной опасностью для обеих Америк». В заявлении не содержалось прямого обещания помощи России; там всего лишь была высказана точка зрения Государственного департамента, озвученная двумя днями ранее»2.

Не удовлетворенный осторожностью Рузвельта и Госдепартамента, Иккес перебросил букет Черчиллю, который «сделал так много, чтобы сформировать наше общественное мнение и политику по отношению к России». Иккес добавил, что «если даже Черчилль и британская консервативная партия. смогли найти добрые слова для Сталина и для России, то в такой момент мы не можем позволить себе быть слишком разборчивыми». Халл, который в это время болел, из своего дома позвонил Рузвельту, Уэллесу и другим чиновникам Госдепартамента, чтобы убедить их: «Мы должны предоставить России максимально возможную помощь. Мы не раз повторяли, что окажем всю возможную поддержку любому народу, который борется против оси. На данный момент не может быть сомнения в том, что Россия попадает под эту категорию». Стимсон назвал нападение нацистов «событием, ниспосланным самим Провидением». Он увидел в этом шанс одержать победу на Атлантике, пока Германия отвлекает свои силы на восток. Нокс согласился с тем, что нацисты дали Соединенным Штатам возможность «нанести им сокрушительный удар» с целью «расчистить путь по Атлантике» и обеспечить поставку оружия, которое было произведено для Англии3.

Стимсон и Нокс были не согласны с Халлом и Иккесом в вопросе о предоставлении помощи. Как и представители Генерального штаба, они полагали, что Россия не сумеет сдержать Гитлера, пусть даже сопротивление русских даст временную передышку для Запада. Дефицитная и дорогостоящая техника, в случае если она будет спешно направлена в Советский Союз, может попасть в руки Гитлера. Вместо этого Стимсон и Нокс настаивали на предоставлении неограниченной помощи Англии, считая, что это будет самым эффективным способом помочь России. За пределами кабинетных кругов мнения разделились между продолжением политики изоляционизма и интервенционизмом. Бывший президент страны Герберт Гувер считал, что нападение Германии на Россию дает для Соединенных Штатов «полдюжины причин держаться в стороне от войны в Европе». Сенатор Уиллер в первом туре президентской гонки заявил американской аудитории, что новая война не имеет никакого отношения к американцам, являясь смертельной схваткой нацизма с коммунизмом. Но, несмотря на то что изоляционисты намеревались держаться в стороне, многие выступали за помощь Англии, считая, что это укрепит и оборону Америки. Интервенционисты расходились во мнениях относительно масштабов американского участия в конфликте, но все были согласны в необходимости увеличить помощь Англии. Американский народ гораздо меньше симпатизировал Советскому Союзу, чем англичанам, однако предпочитал, чтобы победили русские, а не нацисты. Американцы не принимали идеи коммунизма, но не боялись мощи Советов. Германия оставалась главной угрозой4.

Во вторник 24 июня во время пресс-конференции в Белом доме репортеры настойчиво просили Рузвельта прокомментировать официальное заявление, сделанное в понедельник. Сияя своей знаменитой улыбкой, президент заявил, что в заявлении дается исчерпывающая оценка ситуации. «Разумеется, – добавил он с усмешкой, – мы предоставим России всю помощь, которую только сможем». Однако он тут же уточнил: «У нас пока нет исчерпывающего списка, а когда он будет, то туда не включат такие товары и материалы, что бы отправиться к мистеру Гарфинкелю и заполнить заказ, который можно будет тут же забрать». Кроме того, президент напомнил репортерам, что в вопросе поставок американской военной продукции Англия всегда будет иметь приоритет. Когда кто-то из журналистов спросил, включат ли Россию в список ленд-лиза, Рузвельт ответил, что не знает. От ответа на вопрос другого репортера, который желал знать, является ли оборона Советского Союза жизненно важной для обороны Соединенных Штатов, президент уклонился5.

Несмотря на то что в официальном заявлении ничего не указывало на то, что Рузвельт намерен сдержать данное ранее Черчиллю обещание, его ремарки во время пресс-конференции ясно показывают, что именно так он и собирался поступить. Во вторник президент дал указание разморозить ранее замороженные советские счета на сумму 40 млн долларов, а в среду принял решение не распространять положения Акта о нейтралитете на Советский Союз. Помимо того, что акт предусматривал торговлю за наличный расчет, о чем в 1939 г. в нем была сделана соответствующая поправка, он оставлял на усмотрение президента «определять», где велись военные действия, а где нет. Поскольку Германия не удосужилась официально объявить войну России[13], президент использовал этот юридический казус для того, чтобы разрешить американским судам по-прежнему пользоваться портами Советского Союза так, как будто они не подпадали под определение зоны боевых действий. Тем самым Рузвельт оставил Владивосток открытым для американских судов. Ни один из этих жестов ни к чему не обязывал США, но, по крайней мере, обозначал моральную поддержку со стороны Соединенных Штатов. Одновременно с заявлениями на пресс-конференции все эти шаги были сделаны с целью проверить реакцию американского народа на провозглашение поддержки России. 26 июня Уманский нанес визит Уэллесу и выразил удовлетворение советской стороны выражением американцами доброй воли, а также проинформировал исполняющего обязанности госсекретаря, что на данный момент он не имеет указаний советского правительства относительно вопроса оказания помощи. 27 июня Уманский вместе с Андреем Громыко, в то время советником посольства, обратился к помощнику госсекретаря Д. Ачесону и выразил неудовлетворение Амторга по поводу медленного оформления разрешений на экспорт. В свою очередь, Ачесон проинформировал их, что создана новая закупочная организация, которая будет заниматься советскими заявками во главе со специальным помощником Государственного секретаря Чарльзом Кертисом. Ачесон пояснил, что советские военные заказы должны быть направлены Уэллесу, так как они должны пройти через президента или его представителей. По крайней мере, Уманскому дали понять, что теперь советские заказы будут встречены более благожелательно, чем прежде6.

В воскресенье 29 июня, через неделю после того, как немецкая военная машина двинулась на восток, Штейнгардт в Кремле встретился с Молотовым. Нарком, улыбаясь, заверил Штейнгардта, что Россия понимает и ценит поддержку Америки. После того как Уманский отослал руководству отчет о симпатиях американской стороны, из Кремля ему был направлен первый список того, что было необходимо. Как бы желая поддразнить Штейнгардта, Молотов выразил сомнение в том, что Соединенные Штаты способны выполнить заказы советской стороны. В понедельник 30 июня Уманский вручил список Уэллесу. Туда входили зенитные орудия, самолеты-истребители, фронтовые бомбардировщики, противотанковые орудия, станки для авиационной промышленности, оборудование для производства авиационного бензина, автомобильных покрышек, прокатные станы для легких сплавов и т. д. Кроме того, Уманский передал, что было бы желательно получить все это в кредит, а не по ленд-лизу. В Государственном департаменте сочли то, что русские делали акцент на промышленном оборудовании, хорошим признаком. Это означало, что русские были намерены продолжать борьбу даже в случае потери промышленных районов в западной части страны7.

Уэллес попросил советскую сторону провести более тщательный анализ того, что она запрашивала. На следующей неделе русские выполнили это условие, и стоимость представленной ими программы, когда 18 июля она была представлена комитетом Кертиса правительству, составила 1 836 507 823 доллара. В числе наиболее остро необходимого были 3 тыс. бомбардировщиков и 3 тыс. истребителей, зенитная артиллерия, толуол, авиационный бензин, смазочные материалы. Остальная часть заказа, куда входили сырье, станки и другое оборудование для промышленных предприятий, оценивалась на сумму чуть больше чем 80 млн долларов. Комитет рекомендовал немедленно поставить в Советский Союз материалы на сумму 15 млн 680 тыс. долларов, а оставшиеся товары на сумму 172 млн 119 тыс. долларов поставить в течение будущего года. Однако поставки военных материалов на сумму 1 648 708 116 долларов, находившиеся вне юрисдикции комитета, требовали личного решения президента. Правительство немедленно выдало экспортные лицензии на поставки товаров стоимостью 9 млн долларов8.

По мере улучшения советско-американских отношений Уманский возобновил дипломатическое наступление с целью признания за Советским Союзом права на присоединенные страны Прибалтики. Сначала он настойчиво пытался убедить в этом заместителя отдела Госдепартамента по европейским делам Лоя Хендерсона, но тот оставался непоколебим. Настойчивая деятельность Уманского по прибалтийской проблеме осуществлялась одновременно с советско-польскими переговорами, а также на фоне возобновления финнами войны с Россией 25 июня 1941 г., что произошло в ответ на советские бомбардировки[14] и вызвало беспокойство в Госдепартаменте. Тот факт, что Советский Союз намеревался создать сферу собственных интересов, куда входили Финляндия, страны Прибалтики, Польша, Чехословакия, Югославия и, возможно, также Румыния, Болгария и Венгрия, беспокоил некоторых высокопоставленных представителей Госдепартамента. Они считали, что страны Прибалтики так и останутся в составе

Советского Союза, в Финляндии у власти будет поставлено марионеточное правительство, а остальные тоже тем или иным способом будут поставлены в зависимость от Советов. В Госдепартаменте серьезно рассматривали эту проблему, поэтому 1 августа там было принято решение обеспечить поддержку независимости ряда стран, а также наметить границы послевоенного устройства. Сотрудники Госдепартамента выступили с рекомендацией обеспечить активную роль США в послевоенном восстановлении Европы9.

Такая тенденция прослеживалась в течение всей войны, и она очень раздражала Уманского и его преемников. Она положила начало политики США отложить решение важных политических вопросов до конца войны, а также подчеркивала решимость Соединенных Штатов не использовать военную помощь в качестве инструмента своего влияния в политике.

Подняв в очередной раз вопрос о признании статуса Прибалтики, Уманский одновременно с этим более настойчиво, чем когда-либо, стал повторять свои жалобы на небольшие объемы экспортируемых в Россию американских товаров. Американские власти беспокоило и то, что русские упорно стремились не допускать американских военных наблюдателей и корреспондентов в районы ведения военных действий. Уэллес обсуждал этот вопрос с Уманским 26 и 30 июня, а Хендерсон – во время ужина с советскими представителями 1 июля. Эти переговоры ничего не дали. Даже просьбу Стимсона разрешить ему побывать на фронте оставили без внимания. В то же время представители Госдепартамента сетовали на шпионаж со стороны русских, и их обвинения находили подтверждение в том, что советская сторона постоянно требовала раскрыть отдельные секреты. По решению Госдепартамента русским инспекторам на американских военных предприятиях не давали никаких особых прав и не допускали их к военным секретам, так как наблюдателям из Соединенных Штатов запрещали посещать прифронтовые районы10.

Рузвельта никогда так не заботили политические цели русских, как специалистов Госдепартамента. Точно так же ни он сам, ни его военные советники не были твердо убеждены в том, что нацистам удастся молниеносно вывести Советский Союз из войны. Президент очень прислушивался к мнению бывшего посла в СССР Джозефа Дэвиса, который в июле 1941 г. был лучшим другом Советов в Америке.

Дэвис полагал, что немцы захватят Украину и, возможно, даже Москву, но он также считал, что при необходимости Россия сможет сражаться даже из-за Урала. В то же время Дэвис боялся, что советская сторона пойдет на сепаратный мир. Участие России в войне давало Соединенным Штатам и Англии огромные возможности, однако ее возможный выход из войны таил в себе значительную опасность. Немногие из американских военных разделяли веру Дэвиса в силу советских вооруженных сил и народа России. 7 июля Дэвис обедал с Уэллесом, 8-го числа он встречался в Белом доме с Гопкинсом, 9 июля принимал у себя Уманского, а 12 июля вновь беседовал с ним в советском посольстве. 15 июля состоялась еще одна его встреча с Уэллесом, 16 июля он нанес визит президенту, а 18 июля направил длинный Меморандум о положении России. Составив конкуренцию Уэллесу, Дэвис предложил в советском посольстве свои услуги в качестве неофициального посредника для связи с официальными лицами США. Дэвис заявил Уэллесу: «России должна быть предоставлена любая возможная помощь, и сделать это необходимо в самые кратчайшие сроки». Он считал, что борьба между нацистами и Советами, возможно, станет «поворотным пунктом войны». К началу июля оптимизм Дэвиса отчасти стал разделять и Штейнгардт, который трижды (1, 2 и 3 июля) телеграфировал из Москвы, что Сталин не пойдет на сепаратный мир. 10 июля для Уманского впервые после 1939 г. открылись двери Белого дома. Советский посол в течение сорока пяти минут беседовал с Рузвельтом и Уэллесом. Рузвельт заявил Уманскому, что, если Советский Союз сумеет продержаться до 1 октября, зимняя погода свяжет нацистам руки, что позволит выиграть драгоценное время. Он подчеркнул, что решение о помощи Соединенные Штаты будут принимать совместно с Англией. Выигрыш во времени будет полезен не только для того, чтобы выполнить заказы, но и для того, чтобы преодолеть внутреннюю оппозицию против предоставления помощи России; противники такой помощи полагают, что, может быть, это будет даже хуже, чем вступление США в войну11.

С точки зрения практичного политика, оказание помощи России казалось невозможным. В июле на рассмотрении конгресса оказался закон, исключающий Россию из списка ленд-лиза; этот же закон требовал от США строгого соблюдения Акта о нейтралитете применительно к Советскому Союзу. Кроме того, некоторые из конгрессменов опасались, что любые открытые действия, как, например, организация на Атлантике сопровождения конвоев силами ВМС США, могут ввергнуть страну в войну. Изоляционисты успешно блокировали поправки к Акту о нейтралитете, которые давали бы президенту право вооружать торговые суда и направлять их в районы боевых действий. Законодатели на полном серьезе обсуждали вопросы продления срока службы в Национальной гвардии и по контракту, поэтому предложение об отправке призывников за пределы Западного полушария подверглось таким едким нападкам, что сразу же было отвергнуто. Другими словами, значительная часть программы подготовки буквально повисла на волоске после того, как Рузвельт призвал оказать помощь России. Президент дал разрешение оккупировать Исландию, как это и планировалось, однако отменил распоряжение о конвоях до того, как началось их формирование. Пока в конгрессе не были решены политические проблемы, связанные с перевооружением, Рузвельт затормозил вопрос о помощи России, несмотря на всю его срочность12.

Наряду с трудностями в конгрессе существовала и большая проблема, заключавшаяся в том, как доставить помощь в Россию. Каждый из трех имевшихся возможных маршрутов был долог и сопряжен с большим риском. А на самом коротком из них, через Мурманск, существовала угроза прямого нападения немцев. Наиболее предпочтительным с военной точки зрения и с точки зрения логистики был путь через Персидский залив, но на тот момент он был мало освоен. Дорога через Владивосток была самой длинной и утомительной; к тому же здесь грузы должны были проходить через воды Японии. Рузвельт не мог полностью положиться на ресурсы англичан, которые и без того испытывали значительную нагрузку, или на небольшой русский торговый флот. Острая проблема того, как найти нужные товары и материалы в Соединенных Штатах, усугублялась еще и нуждами собственной программы перевооружения, а также обязательствами перед Англией (даже они не выполнялись в полном объеме), Китаем и Голландской Ост-Индией (Нидерландская Индия, с 1945 г. Индонезия), а также другими странами. Вдобавок ко всему, поскольку Россия все еще не входила в программу снабжения по ленд-лизу, положение усугублялось целым рядом вопросов о первоочередности, требованиях к финансированию и путях легальной доставки грузов. Пусть Рузвельт был в курсе этих проблем, он не был удовлетворен тем, как продвигаются поиски к их решению. Особенно его возмущало негативное отношение к данному вопросу со стороны соответствующих организаций-исполнителей. 9 июля Рузвельт поставил в известность Уэллеса, что он хотел бы, чтобы то, что можно, было отправлено в Советский Союз до 1 октября. Уэллес предложил создать совместную англо-американо-советскую комиссию, которая отслеживала бы нужды и решала вопросы распределения заказов. 11 июля Гопкинс уведомил начальника отдела отчетов по военной помощи генерала Бернса, чтобы тот был готов по распоряжению президента заняться вопросами поставок в Советский Союз. Бернс, Янг и Сид Спалдинг приняли решение создать для этого специальный отдел. Данной работой должен был заняться полковник Филип Феймонвилл, бывший сокурсник Спалдинга по военной академии, которого тот попросил перевести в Белый дом. Феймонвилл появился на сцене 13 июля; в свою очередь, он предложил должность своего заместителя профессору Джону Хазарду. Хазард должен был набрать соответствующий штат людей и начать работу13.

Возложение помощи советской стороне на отдел, который наблюдал за поставками по ленд-лизу, не означало, что сама программа автоматически стала распространяться и на Советский Союз. Это значило, что вопрос о помощи Советам попал в благожелательные руки, и теперь он более легко контролировался Рузвельтом. 21 июля Рузвельт дал поручение Бернсу ознакомиться с тем, что запросили русские, и в течение сорока восьми часов доложить, что может быть отправлено немедленно, в той поставке, что планировалась до 1 октября. Министры Стимсон и Нокс, а также генеральный директор Комитета по управлению производством Уильям Кнудсен получили распоряжение работать в тесном взаимодействии. На следующий день в пять часов утра эти деятели собрались, чтобы совместно рассмотреть представленный советской стороной список. Из полного списка, стоимость перечисленных в котором грузов теперь составляла 1 млрд 856 млн долларов, они одобрили товаров на сумму примерно 60 млн долларов, из которых лишь грузы на сумму 22 млн долларов могли быть отправлены до 1 октября 1941 г. Оборудование и материалы, намеченные советской стороной для срочных поставок, включали в себя оборудование для нефтяной промышленности, для изготовления шин, станки, волокно, авиационный бензин, толуол и т. д. Чиновники не обсуждали поставки самолетов и артиллерийских орудий, львиную долю в советских заказах, так как данные изделия находились вне их юрисдикции. Рузвельт одобрил предложения комитета 23 июля, а 25 июля передал список своему помощнику по военным вопросам Эдвину Уотсону («Па»), распорядившись, чтобы Уотсон в тот же вечер провел этот список через военный, Государственный и военно-морской департаменты. Окончательное согласование было проведено в срок, и 27 июля Уманский получил утвержденный список с разрешением на экспорт. Те же изделия, что фигурировали в заказах советской стороны, но не были утверждены, были переданы для дальнейшего изучения в Комитет по управлению производством. До 1 сентября общая стоимость утвержденных для экспорта в СССР товаров возросла до 250 млн долларов. Однако туда все еще не входили самолеты и артиллерийские орудия14.

А в это время Феймонвилл принимал прибывшую в США 26 июля советскую военную делегацию под руководством генерал-лейтенанта Филиппа Голикова. Делегация вместе с Уманским встречалась с рядом американских официальных лиц и разъясняла важность советского фронта, а также срочную необходимость поставок из США, целесообразность сотрудничества с Великобританией и Соединенными Штатами. Вера Голикова в военную мощь русских, его импозантная внешность помогали сгладить склонность Уманского постоянно впадать в раздражение. Помимо всего прочего, Уманский громко возмущался задержкой в поставках боевых самолетов, однако в случае с авиацией даже близкие друзья Америки, такие как Англия, встречались со сложностями добиться их поставок. Военное министерство упорно придерживалось точки зрения, что России вовсе не следует рассчитывать на поставки бомбардировщиков. Что касается истребителей, то их рекомендовали поставить не более 50 машин, да и то только в том случае, если это количество можно будет изготовить не в ущерб тому, что американская промышленность предназначала для Англии15.

За весь июль стоимость поставок, предназначенных для Советского Союза, составила всего 6 521 912 долларов, а на период до 1 октября, по подсчетам специалистов, общая сумма поставок не превышала 29 млн долларов, что представляло собой лишь символическую помощь Советам в войне. Недовольный этим, Моргентау заявил тогда Рузвельту, что Вашингтон в типичной для него манере организовал для русских «бег по кругу». Президент согласился с этим и в своем сорокапятиминутном выступлении перед кабинетом 1 августа упомянул о данном факте. Моргентау отметил, что тогда Рузвельт заявил, что «он не желает слышать о том, что фигурировало в заказе; его интересовало, что именно из заказанного уже «находилось на воде». Иккес написал по этому поводу, что Рузвельт сделал «Государственному департаменту и военному министерству одну из самых впечатляющих взбучек, которым тот был свидетелем… Президент настаивал на необходимости немедленно сдвинуть дело с места». Далее, как вспоминает Иккес, Рузвельт предупредил, что «мы не должны допустить, чтобы в результате сложилась ситуация, когда посол Уманский или глава русской военной миссии будут вынуждены дать телеграмму Сталину, что здесь они не могут получить помощь и поддержку», особенно сейчас, когда Гопкинс только что выехал из Лондона в Москву16.

Стимсон счел, что выступление президента еще более осложняет обстановку, так как у армии США и так не хватало техники для обучения солдат, не говоря уже о выполнении заказов для Англии. За неделю до этого Стимсон был согласен отпустить для России 150 истребителей, уже отправившихся в Англию, и еще 50, что все еще ждали отправки туда на территории США. Было понятно, что теперь он пошел на поводу у военного министерства. Вместе с Маршаллом и другими военными представителями он настаивал на прекращении поставок с военных складов. Иккес был на стороне Рузвельта. «Моя точка зрения на положение с военной помощью, – писал он, – состоит в том, что при необходимости мы должны вплотную подойти к тому, чтобы обобрать себя до нитки, но обеспечить поставки в Англию и Россию. Потому что, если эти страны сами смогут разгромить Гитлера, мы выиграем несравнимо больше в жизнях наших солдат и в деньгах». Но Стимсон понимал, что все это было желательно, но трудновыполнимо. Программы национальной обороны и ленд-лиза полностью поглощали военную продукцию в стране. Что касается уже произведенной техники и боеприпасов, то большая их часть была выполнена по отдельным контрактам, заключенным еще до Акта о ленд-лизе. Закон о ленд-лизе позволял перераспределять часть продукции на нужды ленд-лиза, но на сумму не более 1 млрд 300 млн долларов. Страна, не включенная в список ленд-лиза, не могла претендовать на эти материалы. Такой стране могла поставляться устаревшая техника или излишки военной продукции со складов, однако таких излишков больше не было. Все, что попадало под эту категорию, уже было отправлено в Англию. Даже если бы и удалось разрешить эту дилемму, каждый дальнейший шаг был бы затруднен деятельностью многочисленных организаций, занимавшихся военным производством. Неудивительно, что Стимсон написал, что у президента «не было системы. Он идет вперед наугад, распределяя полномочия между большим количеством не взаимодействующих друг с другом людей, в результате чего ничего так и не делается»17.

Разумеется, сам Рузвельт был не согласен с такой постановкой вопроса. Полный беспокойства и надежды на то, что «дело сдвинется с мертвой точки», он назначил уже ответственным за это другого официального представителя. Ответственным за поставки в Советский Союз стал специальный помощник при президенте и офицер связи с Комитетом по чрезвычайным ситуациям (куда входил отдел отчетов по военной помощи) Уэйн Кой. 2 августа Рузвельт попросил Коя, чтобы тот, «при полной его поддержке тяжелой рукой, как будто всадник с колючкой под седлом, заставил наконец сдвинуть дело с мертвой точки». Одновременно Рузвельт согласился с прежним предложением Уэллеса и назначил Гопкинса, Уманского и Артура Первиса в состав межправительственного Комитета по оказанию военной помощи Советскому Союзу. Первая (и последняя) встреча членов комитета состоялась 2 августа; при этом Гопкинса замещал Бернс. Также 2 августа Уэллес и Уманский обменялись дипломатическими нотами, где указывалось, что Соединенные Штаты намерены официально осуществлять политику поддержки Советского Союза. Данные ноты сменили прежние односторонние декларации о предоставлении помощи советской стороне. Американская нота начиналась словами: «Соединенные Штаты приняли решение осуществлять экономическое содействие, направленное на усиление Советского Союза в его борьбе с вооруженной агрессией». Напавший на Советский Союз агрессор угрожает также и безопасности «всех остальных народов», поэтому укрепление России «соответствует интересам национальной безопасности Соединенных Штатов». Соединенные Штаты намерены подходить к неотложным советским заказам «с тем же приоритетом, что и к заказам всех стран, которые борются против агрессии». Кроме того, Государственный департамент «дает разрешение на неограниченные (экспортные) лицензии по этим заказам». Одновременно рассматривается запрос на обеспечение доставки экспортируемых в Россию товаров средствами американской стороны. В ответной ноте, переданной через Уманского, говорилось: «Наше правительство поручило мне выразить… свою благодарность за дружеское решение. и уверенность в том, что экономическая помощь. будет оказана в таком размере, а для ее доставки будут выделены достаточные средства. чтобы это соответствовало масштабам военных действий»18.

Наконец-то на руках у Уманского оказались и соглашение, и разрешение на экспорт без ограничений, и даже заверение в обеспечении доставки.

Новости об этих обязательствах были опубликованы в прессе через несколько дней и не вызвали большого оживления в обществе. Как и ожидалось, критики из стана изоляционистов обвиняли правительство страны в том, что «США стали одним из союзников большевиков». В начале августа 1941 г., несмотря на все усилия изоляционистов, а также явное отсутствие энтузиазма в обществе, американское общественное мнение, как обнаружилось, оказало поддержку продаже в Россию военных материалов19.

За три недели до 2 августа, когда было заключено соглашение с Советской Россией, произошел целый ряд событий, кульминацией которых стал полет Гопкинса в Москву и последовавшее за ним включение Советского Союза в программу ленд-лиза. Вечером в пятницу 11 июля 1941 г. Рузвельт и Гопкинс встретились в президентском кабинете и обсудили сложную проблему оказания помощи Англии и Советскому Союзу. На этот раз президент подверг критике деятельность соответствующих организаций, которые «торопились слишком медленно». Кроме того, его интересовало, как можно увязать вместе оказание помощи двум этим странам. Поставки в Россию требовали организации маршрутов для конвоев, – задача, которая не могла быть возложена на британскую сторону до тех пор, пока не снизится напряжение на фронтах. Значительную часть помощи для России предполагалось выделить из того, что было поставлено в качестве военной помощи Англии. Перед лицом такой ситуации Рузвельт должен был знать точно, какими будут требования англичан, как обстоят дела на море, что происходит в области стратегического планирования. Это было еще одной темой для переговоров между президентом США и премьер-министром Великобритании во время запланированной встречи в августе. Рузвельт решил направить Гопкинса, у которого сложились хорошие отношения с Черчиллем и который был «вторым «я» президента», в Лондон, где бы он лично провел переговоры по проблемам ленд-лиза и получил ответы на многочисленные вопросы20.

После этого события понеслись стремительно. В субботу утром Гопкинс во время завтрака с Сидни Хиллманом обсудил с ним производственные проблемы. За ланчем Уэллес ознакомил его с ситуацией с отправкой военной помощи в

Россию. Во второй половине дня он провел совещание с адмиралом Говардом Виккери из Управления гражданского флота, а также с Бернсом из отдела информации по военной помощи, чтобы уточнить, как обстояли дела с налаживанием поставок. В субботу вечером Гопкинс ужинал с британским послом лордом Галифаксом (Эдвардом Вудом). Рано утром в воскресенье ненавидевший воздушные перелеты Гопкинс вылетел через Монреаль в Гандер, остров Ньюфаундленд, где на поставляемом в Англию по ленд-лизу бомбардировщике B-24 (Б-24) отправился в Прествик на юго-западе Шотландии. Несмотря на то что после перелета Гопкинс чувствовал себя очень плохо, сразу же по прилете он стал добиваться встречи с премьер-министром21.

Кроме того, Гопкинс посовещался с Гарриманом, который почти одновременно с его прилетом в Лондон вернулся в английскую столицу из поездки по Ближнему Востоку. Гарриман и другие американцы, сопровождавшие его в поездке, подвергли критике то, как англичане организовали дела на Ближнем Востоке. Гарриман настаивал на привлечении туда большого количества американских технических специалистов. Кроме того, ему не нравились планы англичан по организации наступления в этом регионе. Оба сошлись во мнении, что американскую технику и вооружение, необходимые для обеспечения успеха англичан на этом участке, можно будет с большей пользой использовать в России. Если некоторые военные и смотрели на события в России с большей надеждой, то это было вызвано тем, что к тому моменту Красная армия продержалась уже почти месяц, что превышало тот минимум, что предрекали британские стратеги. Все говорило и о том, что вскоре будет превышен минимум, определенный американскими военными специалистами, так как, несмотря на то что Красная армия все еще отступала, она продолжала сражаться.

Теперь всем стало казаться наиболее вероятным, что, если Советы сумеют продержаться до октября, благодаря зимней погоде натиск нацистов ослабеет, что даст время разрешить критическое положение с поставками. Для того чтобы в Америке и Англии сумели правильно распределить военную помощь, поступающую из «арсенала демократии», им была нужна самая точная информация о военном положении России. Британской военной миссии в Москве не удалось собрать ничего стоящего. Гопкинс понимал, что Рузвельту и Черчиллю во время будущей «встречи на Атлантике» необходимо суметь ясно и точно оценить нужды России и ее потенциал для того, чтобы эта часть переговоров вообще имела смысл. Поэтому 25 июля все еще больной Гопкинс отправил Рузвельту телеграмму, где просил разрешения отправиться в Россию для встречи с самим Сталиным22.

Поздно вечером в субботу 26 июля, после уик-энда в Чекерсе, Гопкинс получил от Рузвельта разрешение на поездку в Россию. Кроме того, президент телеграфом передал ему свое послание, которое Гопкинс должен был вручить Сталину. Рузвельт просил Сталина «отнестись к Гопкинсу с тем же доверием, как будто он обращался к нему, Рузвельту, напрямую». Срочно были проведены приготовления к отлету Гопкинса. Когда провожаемый Черчиллем Гопкинс шел по аккуратно подстриженным газонам Чекерса к машине Гарримана, премьер-министр просил Гарри передать Сталину, что «Англия сейчас имеет только одно желание и стремится только к одному – разбить Гитлера. Передайте ему, что он может на нас положиться». Когда Гопкинс садился в автомобиль, Черчилль добавил: «До свидания, и да благословит вас Бог, Гарри»23.

Одинокий морской патрульный бомбардировщик (летающая лодка) «Каталина» командования береговой охраны Королевских ВВС оторвался от земли в Инвергордоне и скрылся в небе. В хвостовой части, нахлобучив одну из шляп-хомбургов Черчилля, сидел Гопкинс. Помимо британского экипажа, его сопровождали два офицера ВВС США. Патрульный бомбардировщик летел на относительно малой высоте и вблизи от берегов Норвегии мог стать легкой добычей для немецких истребителей. Для больного Гопкинса путешествие было не из приятных. После посадки в Архангельске замерзшего и усталого путешественника приветствовала, как это было принято, делегация из сотрудников посольств США и Великобритании, офицеров армии, флота и ВВС Советского Союза, местной власти и тайной полиции. Гопкинс вздохнул с облегчением, когда ему сообщили, что из-за погодных условий он не может отправиться в Москву в тот же вечер, потому что хотел воспользоваться случаем и отдохнуть. Однако такого случая не представилось, так как советский адмирал пригласил его отужинать на одном из кораблей. Мероприятие длилось четыре часа, и, по словам самого Гопкинса, ужин был «торжественно-монументальным». Водка, как он заметил, «напиток сильных, любителю незачем шутить с ней». Позже ему все же удалось пару часов поспать24.

Советский транспортный «Дуглас» («Дуглас ДС-3», выпускался в СССР по лицензии с 1938 г. под названием Ли-2) доставил Гопкинса в Москву за четыре часа. Там его встречала еще одна делегация, куда входил и Штейнгардт. Гопкинс вспоминал, что ему пришлось пожать так много рук, будто он «вздумал баллотироваться на пост президента».

В американском посольстве в доме на Спасской Гопкинс побеседовал со Штейнгардтом. Посол поделился с ним чувством разочарования, которое испытывал как дипломат из-за плотной завесы секретности, которой подозрительные русские пытались окутать все и вся. После отдыха ночью и экскурсии по Москве днем Штейнгардт отвез Гопкинса в Кремль, где на 18.30 была назначена встреча со Сталиным25.

Советский диктатор и американский официальный представитель внешне являли собой разительный контраст. Худощавый и болезненный Гопкинс, который явно плохо себя чувствовал, но который имел выразительные глаза и еще более яркий ум, увидел перед собой «аскетически сурового, крепкого человека в блестящих, как зеркало, сапогах, широких мешковатых брюках и обтягивающем кителе». Как решил про себя Гопкинс, Сталин «был бы просто идеальным полузащитником для тренера по американскому футболу». Во время первой беседы Гопкинс спросил, «что в России хотели бы получить от Соединенных Штатов в первую очередь и… какие были бы пожелания России на случай, если война будет долгой». К первой категории Сталин отнес 20 тыс. зенитных орудий калибром от 20 до 37 мм. Такие орудия были остро нужны, так как они обладали большой скорострельностью и мобильностью. В результате удалось бы перенацелить с обороны на нападение до 2 тыс.

боевых самолетов. Кроме того, были нужны крупнокалиберные пулеметы для обороны городов и, если это возможно, 1 млн или более винтовок. Ко второй категории в Советском Союзе отнесли авиационный бензин, алюминий для авиационной промышленности и другие позиции из списка, находящегося в Вашингтоне. Сталин хотел, чтобы поставки запрошенных товаров осуществлялись через Архангельск, так как Персидский маршрут обладал скромными возможностями, а путь через Владивосток был слишком длинным. В конце встречи Сталин проинформировал Гопкинса, что тот может консультироваться с ним каждый вечер с шести до семи часов. Гопкинс назначил на следующий день встречу с Молотовым, а затем отправился побеседовать с советскими техническими специалистами. Встреча на рабочем уровне разочаровала Гопкинса, так как никто из специалистов не был уполномочен давать комментарии за рамками того, что ему пояснил Сталин26.

Утром в четверг 31 июля Гопкинс пригласил к себе британского посла в Москве Ричарда Стаффорда Криппса. Сначала они обсудили намеченную встречу Рузвельта и Черчилля в той части, что имела отношение к России. Они пришли к общему мнению, что премьер-министр и президент должны пригласить Сталина принять участие в конференции по поставкам, и составили примерные предложения, которые руководители двух стран должны были направить Сталину. Во второй половине того же дня Гопкинс и Штейнгардт, как было запланировано, встретились с Молотовым. Переговоры касались, главным образом, проблемы Дальнего Востока и Японии. Молотов считал, что Соединенные Штаты должны иметь более жесткую позицию в отношении Японии (его мнение совпадало с точкой зрения Черчилля), чтобы не допустить дальнейшей экспансии японцев в Азии. В 18.30 Гопкинс один вернулся в Кремль, где в течение трех часов беседовал со Сталиным27.

Пока он говорил, Сталин записал для него четыре позиции, в которых советская сторона нуждалась больше всего: легкие зенитные орудия, алюминий, пулеметы калибра 12,7 мм и винтовки калибра 7,62 мм28.

В комнате для переговоров воздух был спертым, там висели клубы дыма, но двое мужчин беседовали, не обращая на него внимания, непрерывно курили, пробуя сигареты друг у друга. Гопкинс убеждал Сталина, что Соединенные Штаты и Великобритания готовы сделать для Советского Союза все, что было в их силах, однако они не могут творить чудеса. То, что они могут направить в Советский Союз немедленно, это уже готовые изделия. Гопкинс подчеркнул, что даже это, скорее всего, придет в Советский Союз не раньше зимы. Гопкинс предложил, чтобы три заинтересованных стороны собрались на конференцию по вопросам поставок. Сталин отметил, что он приветствует идею такой конференции, и тогда Гопкинс предложил, чтобы она состоялась в период с 1 по 15 октября. Сталин согласился и выразил надежду, что Соединенные Штаты также вступят в войну против Германии, так как Англии и СССР в одиночку будет очень трудно сокрушить Гитлера. Советский руководитель заявил, что достаточно будет простого объявления войны без единого выстрела, чтобы ввести противника в заблуждение29.

За две короткие встречи с коммунистическим диктатором Гопкинс узнал о положении в России после нападения на нее нацистов больше, чем кто-либо другой. Как писал Гопкинс, Сталин говорил «открыто и честно». Он не тратил лишних слов или жестов и точно знал, что ему нужно. Сталин задавал ясные, прямые и взвешенные вопросы, на которые, как был вынужден признаться Гопкинс, «я обнаружил, что отвечаю так же прямо и коротко». Визит в Москву одновременно и воодушевил, и расстроил Гопкинса. Воодушевил, потому что он, как и другие, надеялся, что эта встреча являлась поворотным пунктом в отношениях между тремя государствами в военное время, потому что вопрос о расчете поставок не будет больше омрачен пророчествами о неминуемом скором разгроме Советского Союза. В то же время царившая в Москве обстановка тоталитаризма угнетала его. Тот явный страх и преклонение, которые выказывали высокопоставленные государственные лица Сталину, концентрация огромной власти в руках одного человека внушали ужас болезненному и хрупкому Гопкинсу30 (не только ему. Позже и Черчилль признавался, что, когда входил Сталин, все (и он в том числе) «почему-то» вставали, держа руки по швам. – Ред.).

Гопкинс отправил в Вашингтон телеграмму, где выразил уверенность в том, что русские должны устоять. Даже Штейнгардт признался в том, что изменил свое прежнее мнение, и добавил, что считает – визит Гопкинса «окажет самое благоприятное влияние на советско-американские отношения», а также «даст новый толчок усилиям двух стран в деле достижения победы в войне». Возвращение Гопкинса в Англию напоминало сцену из старой мелодрамы. Он забыл свои лекарства и тяжело заболел. Неопознанный эсминец открыл огонь по его самолету. Суровые воды Скапа-Флоу хлестали бомбардировщик при приземлении. Лишь искусно управляемый шлюпочный крюк спас Гопкинса от морской воды, когда он неуклюже поднимался по скользкому трапу на борт флагманского корабля31.

Наконец экстренный посланец президента присоединился к Черчиллю на борту корабля «Принц Уэльский», бросившего якорь для секретной встречи с Рузвельтом.

А в это время озабоченные чиновники в Вашингтоне столкнулись со сложной проблемой финансирования помощи России. Хотя Соединенные Штаты и разморозили советские банковские счета, у русских не было достаточного количества долларов для выполнения даже первых заказов. 30 июня Уманский предложил, чтобы американское правительство выделило Советскому Союзу кредит сроком на пять лет для оплаты размещенных на территории США заказов. Он считал, что кредит для России более выгоден, чем участие в программе ленд-лиза. Почему советская сторона не желала связываться с ленд-лизом, так до сих пор непонятно. Возможно, они хотели работать в рамках отдельных военных контрактов, что не было возможно в случае, если Советский Союз войдет в программу поставок по ленд-лизу. Однако мысль о предоставлении кредита была для американской администрации не более приятной, чем включение Советского Союза в список стран, куда осуществлялись поставки по ленд-лизу, поскольку и здесь потребовалось бы разрешение конгресса. И если Рузвельт не мог рискнуть обратиться в конгресс с просьбой о включении СССР в ленд-лиз, точно так же он опасался просить разрешения на предоставление русским кредита. И то и другое требовало времени, а времени как раз не было32.

Правительство при Рузвельте пробовало действовать различными путями. Так, 2 августа Моргентау согласился в течение одного года покупать русское золото по твердой цене 35 долларов за унцию. Уэллес добивался того, чтобы Соединенные Штаты покупали в Советском Союзе стратегически важное сырье. Обсуждение вопроса о сырье началось 7 июля, а уже 28 июля Государственный департамент передал советской стороне список материалов, которые США намеревались покупать. Кроме того, администрация президента дала задание министру торговли и руководителю Комитета по кредитам Джесси Джонсу рассмотреть вопрос о возможном предоставлении Советскому Союзу кредита от Управления по реорганизации в сфере финансов или одного из ее дочерних предприятий. Джонс был за предоставление кредита, однако препятствием здесь возник вопрос о финансовых гарантиях. До 21 августа Джонсу все еще не удавалось решить этот вопрос. 15 августа Моргентау помог временно решить его, предоставив аванс за поставки советского золота на сумму 10 млн долларов, факт, который держали в секрете более месяца33.

11 сентября в Белом доме состоялась встреча Уманского с Рузвельтом. Уманский проинформировал президента, что для того, чтобы оплатить свои самые важные заказы, России нужно 140 млн долларов, однако таких денег у Амторга нет. Рузвельт снова заговорил о политических сложностях в получении крупных кредитов. В то же время он заверил Уманского, что самые срочные советские заказы будут выполнены и оплачены по бартеру. На следующий день по предложению Гопкинса президент дал указание Джонсу приобрести в Амторге на сумму до 100 млн долларов марганец, хромиты, асбест, платину и другие материалы, а также выплатить в рамках этих закупок Амторгу аванс на сумму 50 млн долларов. Соглашение было быстро подписано, и советская сторона соблюдала его со всей скрупулезностью. Как оказалось, в долгосрочной перспективе Корпорация военных поставок Управления по финансовой реорганизации оказалась в выигрыше34.

На борту линкора «Принц Уэльский» в Северной Атлантике Черчилль спешил на свою первую встречу с Рузвельтом. Во время скучного путешествия Гопкинс писал отчеты о поездке в Москву и играл с премьер-министром в нарды. В субботу 9 августа британский линкор прибыл в Аргентию на острове Ньюфаундленд. Сюда же прибыл и американский тяжелый крейсер «Огаста» с высокопоставленным пассажиром, президентом США, на борту. За ужином на борту «Огасты» Рузвельт, Уэллес, Гарриман, Гопкинс и высокопоставленные американские военные обсудили с Черчиллем и британской делегацией японскую агрессию и проект совместного заявления, позже получившего название Атлантическая хартия. Американскую сторону больше интересовали проблемы приоритетов в программе ленд-лиза и графики производства, так как это оказывало влияние на дела на советско-германском фронте. Это разочаровало англичан, которые намеревались обсуждать главным образом вопросы стратегии. Тем не менее новости, которые привез Гопкинс из Москвы, интересовали всех. Черчилль поддержал идею созыва конференции в Москве по вопросам оснащения Красной армии, которую Гопкинс обсуждал со Сталиным. Премьер-министр решил назначить своим представителем на конференции лорда Бивербрука (Уильяма Эйткена), знаменитого журналиста и министра авиационной промышленности. По его мнению, от имени Рузвельта в Москву должен был снова лететь Гопкинс. Лорд Бивербрук прибыл в Аргентию в понедельник 11 августа. Благодаря полученной от Гопкинса информации разногласий по вопросу оказания помощи Советскому Союзу между союзниками практически не было. Таким образом, 15 августа американский и британский послы передали Сталину несколько измененный вариант предложения Гопкинса– Криппса по проведению конференции в Москве35.

Фактически это совместное послание лидеров Англии и Америки дало Сталину понять, что пришло время подумать и о других вещах, а не только о срочных поставках. По крайней мере, было необходимо разработать более долгосрочную программу помощи. Рузвельт и Черчилль просили, чтобы встреча состоялась в Москве – для того, чтобы «можно было обсуждать вопросы напрямую». В заявлении также содержалось обещание использовать все ресурсы Америки в интересах общего дела трех держав с официально провозглашенной целью добиться разгрома

Германии. Это была первая совместная декларация о предоставлении помощи России, а также самое откровенное заявление Америки на тот момент36.

Как оказалось, обещать помощь было гораздо проще, чем реально ее предоставить. Если финансовая сторона оказалась настолько сложной в разрешении проблемой для отдельных разовых поставок, то в долгосрочной перспективе единственным решением мог стать только ленд-лиз. По мере того как подходило время обратиться в конгресс с новым списком стран, включенных в программу ленд-лиза, становилось совсем не ясно, пройдет ли в конгрессе соответствующий билль, если в списках окажется Россия. Фактически могло случиться так, что под угрозой окажется вся программа. Изоляционисты в конгрессе продолжали возражать против помощи русским. «Возражения и колебания» имели место и среди некоторых сторонников нового курса. Для того чтобы включить Советский Союз в список, необходимо было дождаться нужного психологического момента. 8 июля 1941 г. Уэллес отрицал, что вопрос о ленд-лизе для России обсуждается вообще. Это же заявление он повторил и 26 июля. 30 июля он отрицал, что поездка Гопкинса в Москву имеет отношение к ленд-лизу. 1 августа Рузвельт заявил репортерам, что Россия не входит в программу ленд-лиза. Одновременно с этими верными с технической точки зрения отрицающими все заявлениями правительство старательно поддерживало мысль о том, что Советский Союз самостоятельно финансирует свою собственную программу, однако не намерен обнародовать ее детали37.

В июле и августе многие американцы ликовали, что гитлеровский блицкриг начал пробуксовывать. В прессе подчеркивались героические подвиги русских. Консервативная пресса, как, например, «Нью-Йорк таймс», считала, что Америка должна ограничиться предоставлением помощи проверенным союзникам, таким как Великобритания и Китай. В то же время другие считали, что русский фронт может спасти Америку и если Россия будет продолжать войну, то Соединенным Штатам не придется в нее вступать. В конце июля и в августе в конгрессе шли дебаты по данному вопросу. И хотя изоляционисты настаивали на том, что поддерживать Россию – это все равно что поддерживать коммунистов в своей собственной стране, на этот раз их атака не была единодушной. Вопрос о выживании России одновременно служил для них оправданием невовлечения Америки в войну, поэтому все внимание они сосредоточили на проекте нового акта. Им казалось, что после вступления России в войну кризис отступил. Такая стратегия почти сработала в палате представителей, где вопрос о выборочном применении сил за пределами страны был решен большинством всего в один голос. Голосование в палате пришлось на 12 августа, день, когда завершилась Атлантическая конференция. Англичане реагировали на это со смесью изумления и желания угадать, что же будет дальше: «Американцы – любопытный народ… В один день они говорят, что гарантируют свободу и честную игру для всех и каждого в мире. На следующий же день они большинством всего в один голос решают, что будут продолжать готовить армию»38.

Цифры выборочных опросов, пусть и не вполне точно, но служили барометрами общественного мнения. В июле опросы Института Гэллапа показывали, что 54 процента американцев выступали против оказания помощи русским, однако к сентябрю их количество составляло уже всего 44 процента, в то время как число тех, кто выступал в пользу оказания помощи, выросло до 49 процентов. Как писал Гопкинс британскому министру информации Брендану Брэкену вскоре после праздника День труда, «американский народ не склонен легко согласиться с предоставлением русским помощи». Руководство страны было в курсе этого. Они знали, что со временем американская публика придет к полной поддержке в этом вопросе. Но они знали и то, что у них было не так много времени, если они хотели, чтобы Россия продолжала сражаться. Поэтому в тот момент тактикой администрации было рассматривать программу помощи России отдельно от ленд-лиза. 18 сентября Рузвельт обратился в конгресс за утверждением второго списка по ленд-лизу, общая стоимость которого была свыше 5 млрд 900 млн долларов. За день до этого правительство объявило о бартерной сделке с Россией на сумму 100 млн долларов, а в тот же день 18 сентября министерство финансов объявило о намерении предоставить в качестве аванса 10 млн долларов за поставки золота из Советского Союза. Почти одновременно с этим Рузвельт ясно заявил, выступая по второй части операций по ленд-лизу, что «советское правительство осуществляет сделки за счет своих собственных средств и действует через организацию, которая давно занимается этим». Очевидно, во время обсуждения второго списка по ленд-лизу администрация стремилась подчеркнуть то, что помощь России будет осуществляться за счет отдельного финансового источника. Ее представители не хотели рисковать всей программой, что могло бы произойти, если кто-то стал предлагать включить в список и Советский Союз39.

Начиная с августа Уманский начал жаловаться на недостаточные объемы американской помощи. Во второй половине дня в среду 6 августа Уманский с Голиковым встретились с Иккесом в его офисе. В ходе встречи они «с сарказмом комментировали» ограниченные объемы помощи. Одновременно директор Комитета по управлению производством Кнудсен протестовал по поводу отправки в Советский Союз 1200 тонн алюминия и станков для авиационной промышленности на том основании, что от этого пострадает производство бомбардировщиков в Соединенных Штатах. Грубость Уманского и его постоянные жалобы, наряду с трудностями американской промышленности, способствовали лишь тому, чтобы сделать ручеек американской помощи России еще более тонким. 30 августа Рузвельт направил меморандум в адрес Стимсона и Нокса, в котором ознакомил их с результатами визита Гопкинса в Кремль и проинформировал о запланированной конференции в Москве. «Я считаю, что она будет иметь огромное значение, – писал Рузвельт, – так как спокойствие и безопасность Америки зависят от того, что России будет предоставлена вся возможная помощь оружием и боеприпасами… чтобы она могла продолжить эффективно бороться против стран оси». Президент подчеркивал: то, что уже согласовано, должно быть отправлено как можно скорее. В этой связи он дал указание Стимсону и Ноксу в течение десяти дней представить ему список поставок, которые должны быть выполнены в Россию до 30 июня 1942 г. с тем, чтобы английские и американские представители знали в деталях о том, что именно и в каких количествах будет отправлено в Советский Союз, когда они станут встречаться с русскими в Москве40.

Это распоряжение Стимсону и Ноксу вело к срыву тех заказов, что уже были запланированы военным министерством. К началу июня, по оценкам специалистов в области планирования, можно было использовать ежемесячно до 20 процентов военной продукции в качестве помощи другим странам, в то время как 80 процентов предполагалось направлять на нужды военного строительства в самих Соединенных Штатах. И так следовало действовать до тех пор, пока не будут достигнуты основные показатели в области военного планирования. Военное ведомство уведомило Великобританию и Китай, что именно эти страны получат до 30 июня 1942 г. И вот новая директива президента требовала пересмотра планов предоставления военной помощи. В армии приступили к составлению новых планов с учетом минимальных собственных потребностей, сокращение которых осуществлялось в основном за счет обучения американских солдат. С учетом того, что одновременно были урезаны запланированные ранее поставки в Великобританию, это сделало возможным значительно повысить количество того, что можно было перераспределить в пользу Советского Союза. 12 сентября Рузвельту был представлен новый список поставок, на основании которого должны были вестись переговоры в Москве. В направленном в адрес президента меморандуме Стимсон высказал свое мнение, что Россию следует включить в списки ленд-лиза, что упростило бы передачу ей товаров и материалов из списка, общая стоимость которого оценивалась суммой в миллиард долларов. В администрации хорошо понимали эту суровую реальность еще тогда, когда ее представители пытались убедить конгресс в том, что финансирование помощи России осуществляется отдельно от программы ленд-лиза41.

В то время как американские руководители обливались потом в Вашингтоне под летним солнцем, над Восточной Европой сгустились черные тучи: нацистские полчища могли похвастаться новыми успехами. В середине августа советские войска на южном направлении отошли за реку Днепр. Севернее немецкие танки рвались через Смоленск на Москву. И если даже в ходе отступления Советский Союз сумел сохранить свою армию, промышленный потенциал страны упал примерно наполовину. Перед англо-американскими союзниками вновь возник пугающий призрак того, что в результате краха коммунистической политической системы после непрерывных военных успехов немцев могут начаться русско-немецкие переговоры о мире. Из Москвы Штейнгардт призывал увеличить англо-американские поставки, чтобы помочь России продолжать войну. 3 сентября в телеграмме Черчиллю Сталин рисовал безрадостную картину потерь в промышленности страны и настойчиво просил открыть второй фронт на Балканах или во Франции. Здесь же советский лидер запрашивал алюминий, боевые самолеты и танки. Чтобы убедить Запад, Сталин через Криппса передал, что Россия не намерена заключать сепаратный мир. 13 сентября Штейнгардт передал это послание Халлу. 20 (19. – Ред.) сентября был оставлен Киев, и вместе с этим городом советская сторона потеряла огромные запасы и полмиллиона солдат[15]. Гитлер хвастливо назвал эту победу «величайшей битвой в мировой истории». На юге немцы рвались к Харькову и Ростову-на-Дону, но в то же время севернее стойко сражавшаяся Красная армия героически сдерживала противника на подступах к Ленинграду и Москве. Однако, как писал Штейнгардт, одной стойкости было недостаточно. Огромные материальные потери было необходимо восполнить, иначе рано или поздно Россия должна была уступить в этой борьбе. Он считал, что нужно было срочно начинать долгосрочные военные поставки, что отчасти было вызвано и необходимостью поддержать пошатнувшийся моральный дух войск42.

3 сентября в Белом доме объявили, что делегацию США по поставкам в Москве возглавит Гарриман. В состав американской делегации входили специалисты по ленд-лизу генерал Бернс и полковник Феймонвилл, генерал-майор Джордж Бретт из ВВС (в последний момент его заменил генерал-лейтенант в отставке Стенли Эмбрик), адмирал Уильям Стендли, бывший сотрудник Комитета по управлению производством, а также заместитель директора производственного управления Комитета по управлению производством Уильям Бэтт. 9 сентября Гопкинс направил Черчиллю телеграмму, в которой просил назначить на 15 сентября начало предварительных англо-американских переговоров. Английскую делегацию в Лондоне возглавил лорд Бивербрук. Для того чтобы упростить процесс отправки помощи, он предложил, чтобы США создали на территории Англии общие запасы военной продукции, а также возложить на британскую сторону последующую отправку военного имущества в Советский Союз. Гарриман отверг это предложение; он заметил, что Соединенные Штаты сами станут выполнять свои обязательства, в то время как англичане будут работать над собственными поставками. Он напомнил Бивербруку, что целью конференции является прийти к общему мнению о том, какую помощь могут предоставить оба народа, и изложить это в виде конкретных предложений Сталину. То, что предложили американцы, стало ударом для англичан, так как это означало значительное сокращение поставок, предназначенных для них самих. Конференция зашла в тупик по вопросу о распределении поставок бронетанковой техники; тогда Рузвельт помог найти решение проблемы, распорядившись удвоить производство танков. Англичанам удалось заблокировать поставки в Советский Союз тяжелых бомбардировщиков, так как это означало бы сокращение на 75 процентов поставок этих самолетов в Великобританию. И снова Рузвельт пришел на помощь: тяжелые бомбардировщики решили в Россию не отправлять, но одновременно было принято решение увеличить поставки туда самолетов других типов. Проблема с танками означала, что, в свою очередь, будут уменьшены квоты для американской армии. Командованию армии пришлось отложить оснащение пяти бронетанковых дивизий и формирование шестой. И если конференцию все же удалось завершить согласием сторон, то это лишь потому, что на самом высоком уровне было принято общее решение, что Россия должна продолжить борьбу43.

Прежде чем конференция в Лондоне закончила работу, Гарриман в телеграмме спросил Рузвельта, как Соединенные Штаты намереваются финансировать программу помощи русским. Выработать такое решение, помимо прочего, он, Рузвельт, Моргентау, Джонс и Гопкинс не смогли до его отъезда в Англию. Отвечая за Рузвельта, Гопкинс пошел на уловку и дал следующий комментарий: в настоящий момент президент еще не может дать четкие указания в сфере финансов. Гопкинс призывал Рузвельта включить Россию в программу поставок по ленд-лизу, но тот все еще колебался. Таким образом, отправляясь в Москву, американская делегация еще не знала, как будут финансироваться поставки44.

21 сентября на тяжелом крейсере «Лондон» Королевских ВМС Великобритании Гарриман, Стендли, а также Бивербрук и члены делегации отправились из Скапа-Флоу курсом на Архангельск. Путешествие длилось семь дней и до самого конца проходило в обстановке нервозности. Как писал Шервуд, члены британской делегации не могли забыть о том, как в 1916 г. лорд Китченер (Гораций Герберт) нашел свой конец на борту британского крейсера, который в 1916 г. следовал в Архангельск и был торпедирован. Младшие члены американской делегации, в том числе высокопоставленный офицер ВВС США в Лондоне генерал-майор Джеймс Чейни, вылетели в Россию 22 сентября двумя американскими бомбардировщиками B-24. Летевший на одном из самолетов Квентин Рейнольдс ходатайствовал о награждении пилотов боевыми крестами за выдающиеся заслуги, так как «они изумительно вели машины в ужасных условиях». Это был первый перелет самолетов ВВС США через территорию, контролировавшуюся люфтваффе45.

Конференция по поставкам открылась в Москве 28 сентября. Гарриман и Бивербрук трижды встречались со Сталиным; это произошло вечером 28, 29 и 30 сентября, и общая продолжительность встреч составила девять часов. В дневное время проходили встречи подкомитетов армии, ВМС, ВВС, по сырью и медикаментам. Один из друзей Стендли описывал эти встречи как «упражнения в срыве планов». Сначала Стендли считал, что русские партнеры страдали от нерешительности и отсутствия информации, однако позже он понял, что они просто «пытались ускользнуть от принятия конкретных решений. Как это обычно бывает в Советской России, ничего по-настоящему важного не может быть решено ниже правительственного уровня». Примерно к такому же выводу двумя месяцами ранее пришел и Гопкинс46.

Первая встреча со Сталиным прошла в теплой обстановке. Он так же открыто, как и с Гопкинсом, говорил о военном положении страны. Он определил превосходство немцев в воздухе как три к двум, в танках – четыре к одному, в дивизиях сухопутных войск – восемь к семи. Сталин не считал дивизии стран-сателлитов, как, например, Италии, которые сражались на стороне своих немецких хозяев. При обсуждении того, что нужно, Сталин на первое место в списках ставил танки, затем шли противотанковые орудия, средние бомбардировщики, зенитная артиллерия, броневые листы для танков, истребители, самолеты-разведчики, колючая проволока. Он снова упомянул необходимость открытия второго фронта в Европе. Он просил англичан направить свои войска сражаться на Украине. Гарриман предложил поставлять американские самолеты в Советский Союз через Аляску и Сибирь, однако Сталин заколебался, когда Гарриман упомянул, что самолеты будут перебрасываться силами американских экипажей. Гарриман понял, что Сталин не желал провоцировать Японию. Сталин поднял вопрос об условиях мира, однако Бивербрук и Гарриман отказались обсуждать его, заметив, что «сначала необходимо выиграть войну». В свою очередь, Гарриман поднял проблему религии в Советском Союзе и упомянул об озабоченности Рузвельта тем, что скажет по этому поводу общественное мнение в Америке, однако Сталин, казалось, не придал этому значения47.

Вторая встреча проходила не так гладко. Сталин, который, очевидно, был очень напряжен, расхаживал взад-вперед в клубах дыма выкуренных им бесчисленных сигарет и, как отметил Гарриман, «вел себя с нами довольно сурово». Единственным принятым тогда реальным решением было встретиться снова на следующий вечер. Впоследствии Стендли описал состояние Гарримана и Бивербрука цветом «синего индиго»48.

На следующий день хозяин немецких пропагандистов Геббельс высмеял встречу в Москве и в своем комментарии заявил, что «англичане и американцы никогда не найдут общий язык с «большевиками». Стендли приводит слова Сталина о том, что «следовало доказать, что Геббельс лжет». Бивербрук зачитал длинный меморандум, где упоминалось все то, что запрашивала советская сторона, давая комментарии над теми позициями, которые не могут быть поставлены немедленно, и теми, что могут, а также по поводу того, что англо-американская сторона может поставить сверх списков. Сталин был доволен списком, и, как вспоминал Бивербрук, переводивший во время встречи Литвинов вскочил со стула и воскликнул: «Теперь мы выиграем войну». Сталин снова подчеркнул необходимость поставок джипов и американских грузовиков. Он заметил, что войну выиграет та сторона, которая производит больше бензиновых двигателей. В общем, те, кто представлял на переговорах Англию и США, сделали все, что смогли, чтобы убедить Россию в своих добрых намерениях, чтобы ободрить русских там, где только было возможно. Бернс, Феймонвилл и Бэтт с энтузиазмом поддерживали Гарримана. За исключением религиозных свобод, американцы тщательно избегали любого упоминания о том, в каких вопросах они рассчитывали на ответные уступки советской стороны. Третья встреча закончилась тем, что обрадованный Сталин пригласил Гарримана и Бивербрука на ужин на следующий вечер, и они приняли приглашение49.

В 3 часа дня в среду 1 октября 1941 г. заключительная встреча трех делегаций прошла под председательством Молотова. Он объявил о достигнутом окончательном соглашении, о том, что он вместе с Гарриманом и Бивербруком подписали Первый, или Московский, протокол. Закрывая конференцию, Молотов заметил: «За эти три дня мы имели возможность полностью убедиться в том, до какой степени было необходимо принять решения по важнейшим вопросам. Общие устремления наших великих… государств свели их вместе и привели нас к тесному сотрудничеству. Наконец-то была создана антигитлеровская коалиция государств». Чересчур оптимистично настроенный Гарриман написал, что «если личные отношения со Сталиным и были натянутыми, существующие подозрения между Россией, с одной стороны, и Англией и Америкой, с другой, теперь можно будет устранить». И разумеется, Соединенным Штатам, как невоюющей стороне, пришлось сделать гигантские беспрецедентные шаги для того, чтобы обеспечить снабжение Великобритании и Советской России в их борьбе против Германии50.

После подписания протокола Стендли, Бэтт и некоторые другие члены делегаций двух стран совершили поездку по промышленным предприятиям в районе Москвы. Но на первый план выдвинулся торжественный ужин в Кремле 1 октября. Банкет проходил в зале Екатерины Великой, украшенном белым мрамором, стеклом и золотом. Стендли насчитал 31 тост, которые прерывали пиршество. В соседней комнате подавали кофе и ликеры. Сталин переходил от группы к группе и побеседовал со всеми. После этого гостям были продемонстрированы два советских фильма производства 1935 г. с веселой музыкой. Во время фильмов подавали шампанское. Стендли узнал, что со времен революции подобная торжественная церемония впервые проводилась в Кремле. Уже 2 октября были вызваны дипломатические машины, после чего обе делегации попрощались с принимающей стороной. 3 октября они обратились к Штейнгардту с просьбой устроить ответное мероприятие для советской стороны. Вечер, организованный Штейнгардтом, продолжался «до позднего утра 4 октября», дня, когда миссии должны были покинуть Москву. По просьбе Гопкинса Феймонвилл остался в Москве в качестве уполномоченного по ленд-лизу. Это назначение способствовало тому, что помощь России была напрямую подчинена Белому дому, поскольку Гопкинс полагал, что военный атташе США майор Айван Йитон был неподходящей фигурой для выполнения подобных задач51.

В подписанном Первом (Московском) протоколе США обещали поставить в Советский Союз примерно 1 млн 500 тыс. тонн грузов сроком до 30 июня 1942 г. без каких-либо финансовых гарантий. Таким образом, Соединенным Штатам предстояло зависеть от случайных источников финансирования поставок в Россию до тех пор, пока конгресс не согласится с общественным мнением и финансовыми фондами и не включит Советский Союз в программу поставок по ленд-лизу. Рузвельт дал распоряжение Стимсону, чтобы октябрьские поставки в Россию имели приоритет по отношению к другим странам. Гопкинс проинструктировал представителей по ленд-лизу, чтобы программа помощи России была запущена без промедлений. 29 октября Гарриман и Бэтт лично предстали перед Комитетом по поставкам, приоритетам и распределению и вместе с Гопкинсом (членом этого комитета) стали настойчиво претворять русскую программу в жизнь. Руководитель Комитета по управлению производством Леон Хендерсон просчитал, что программа «создаст проблемы для гражданского сектора», однако утвердил список, который после обсуждения претерпел лишь незначительные изменения. После изучения новых советских заказов выяснилось, что до конца октября их стоимость составит 150 млн долларов. К этому времени с помощью организаций Моргентау и Джонса советской стороне был выплачен аванс на сумму 90 млн долларов, в том числе 40 млн от министерства финансов за сделку с золотом, а остальное от Управления по военным поставкам в счет будущих поставок сырья. И все же этого было недостаточно даже для того, чтобы оплатить заказы советской стороны до конца текущего года, несмотря на все надежды Рузвельта. Американские представители, особенно сотрудники Управления по военной помощи и военного министерства, а также Джесси Джонс считали, что единственным решением проблемы является ленд-лиз52.

В то же время Рузвельт работал над тем, чтобы политически и юридически реализовать свою стратегию. «Гарри Гоп», как президент ласково называл своего помощника, в конце лета 1941 г. серьезно болел, поэтому президенту пришлось снять с его плеч часть работы по ленд-лизу. 28 августа 1941 г. прикованный к постели Гопкинс принял у себя Стеттиниуса и заявил, что Рузвельт хотел бы, чтобы тот взял на себя деятельность по ленд-лизу. Через несколько дней Рузвельт назначил Стеттиниуса своим специальным помощником с денежным окладом 10 тыс. долларов в год. Обязанности Стеттиниуса заключались в том, чтобы «действовать как координатор программы ленд-лиза». Иккес считал, что это назначение являлось частью стратегии Рузвельта провести через конгресс второй билль об оплате поставок по ленд-лизу.



Иккес рассуждал, что «стоявшего на холме» Гопкинса для этого было недостаточно, а вот Стеттиниус, который «полностью зависел от того, что ему скажет Гарри», «подходил Гопкинсу в самый раз, так как всегда мог стоять на страже его интересов». На Капитолийском холме в конгрессе активно обсуждались новые ассигнования по ленд-лизу. Несмотря на попытки представителей администрации увести конгрессменов от обсуждения проблемы с Россией, русофобы в конгрессе попытались, пусть и безуспешно, внести в билль поправку, в которой специально оговаривалось бы неучастие в ленд-лизе Советского Союза. Однако акт о выделении 5 млрд 985 млн долларов был принят с легкостью, и 28 октября президент подписал его. В тот день был создан Комитет по ленд-лизу, и Стеттиниус получил практически неограниченные полномочия. Президент сохранил за собой только право определять страны, которые будут входить в программу, а также вести переговоры и заключать с ними основные соглашения. Гопкинс был освобожден от рутинной работы по ленд-лизу, но, несмотря на то, что он больше не руководил программой, он все равно осуществлял контроль за ее выполнением53.

В первую очередь необходимо было разработать соглашение о поставках, затем – найти источники финансирования. Третьим и самым сложным этапом было доставить поставляемые материалы.

ВОЙНА. ВЗГЛЯД 1941 Г.

(См.: Хронология событий в Приложении С)

Через два месяца после того, как в июне 1941 г. немцы напали на СССР, они продвинулись через Псков на северном участке фронта и через Смоленск – в центре. К середине сентября оказался в окружении и 19 сентября пал Киев. Темпы немецкого наступления замедлились из-за погодных условий и растянутости линий коммуникаций, но к декабрю немецкая армия находилась в 30 км от Ленинграда (юго-западнее Ленинграда немцы вышли к окраинам города, взяв Лигово, тогда Урицк) и Москвы. В это время русская армия перешла в контрнаступление на московском участке фронта. Несмотря на серьезные поражения в ходе стремительного немецкого наступления, Красная армия не была разгромлена. Разочарованный результатами наступления, Гитлер провел замены в верхнем эшелоне немецкого армейского командования. Зимой немцы не смогли организовать новое наступление.

К середине июля американские военные корабли уже осуществляли сопровождение американских и исландских судов до Исландии. После Атлантической конференции и нападения на американский эсминец «Грир» президенту, часто откладывавшему принятие важных решений, пришлось 11 сентября отдать распоряжение о сопровождении не только тех судов, что следовали в Исландию. Фактически это означало вступление США в военные действия на Атлантике. Это позволило высвободить 40 британских эсминцев и корветов для действий на других участках. На Ближнем Востоке Англия и Советский Союз собирались установить маршрут снабжения России, а также прикрыть свои фланги, для чего они совместно оккупировали Иран. По директиве президента от 13 сентября Соединенные Штаты также вошли в Иран, чтобы под наблюдением военных обеспечить поставки по ленд-лизу Англии и Советскому Союзу. 27 сентября начальником американской миссии в Иране был назначен полковник Раймонд Уилер, специалист по шоссейным и железным дорогам. Таким образом, Соединенные Штаты оказались настолько глубоко вовлеченными в военную деятельность в других регионах, что пересмотр Акта о нейтралитете никому уже не казался ужасным событием. К сентябрю 1941 г. многие из законодателей выступали за то, чтобы этот документ был вообще аннулирован. Рузвельт и Халл выступали за отмену только тех положений, где говорилось о том, что Америка не должна участвовать в судоходстве в районах ведения боевых действий, а также о запрете вооружать торговые суда, поскольку они, вопреки законам логики, чинили препятствия на пути реализации программы помощи странам-союзницам. Наконец, 9 октября Рузвельт передал на рассмотрение конгресса предложение аннулировать раздел VI Акта о нейтралитете, что позволило вооружать торговые суда. В то же время президент дал понять, что право входить в районы боевых действий и осуществлять поставки дружественным странам также стоит на повестке дня. Возможно, побудительным мотивом здесь была торпедная атака на американский корабль «Керни» прямо накануне голосования в палате представителей, но 17 октября эта палата приняла решение аннулировать ту часть документа, что предложил президент. 7 ноября решение утвердил и сенат54.

Когда к 30 октября сражения в Советском Союзе достигли такой фазы, что положение казалось практически безнадежным, и ожесточенные бои велись вокруг Ленинграда и под Москвой, а на южном участке фронта положение было почти катастрофическим, Сталин выступил по радио с призывом приложить максимум усилий для спасения отечества. В тот же день Рузвельт направил Сталину телеграмму, где сообщал, что рассмотрел отчетные документы по Московской конференции и утвердил все планируемые поставки вооружений и сырья, а также распорядился начать поставлять требуемое немедленно и «в максимально возможных объемах». Далее он добавил: «Для того чтобы избежать в дальнейшем финансовых проблем, необходимо немедленно организовать работу таким образом, чтобы поставки стоимостью до одного миллиарда долларов могли осуществляться в рамках Акта о ленд-лизе… Я предлагаю, чтобы образовавшаяся в результате задолженность не облагалась процентами и СССР не начинал выплачивать долг ранее чем через пять лет после завершения войны и завершил выплаты в течение десятилетнего периода».

Оплата, писал в заключение Рузвельт, может быть выполнена сырьем или другими товарами.

4 ноября Сталин написал в ответ: «Ваше решение. предоставить Советскому Союзу беспроцентный заем на сумму 1 млрд долларов. советское правительство принимает с сердечной благодарностью как важную помощь Советскому Союзу в его масштабной и труднейшей борьбе против нашего общего врага».

Далее он выражал «полное согласие с условиями». После того как советская сторона выразила свое согласие, Россия наконец вошла в список стран, получавших помощь по ленд-лизу. Обе телеграммы были опубликованы 6 ноября, а 7 ноября Рузвельт сделал заявление о том, что оборона Советского Союза является жизненно важной с точки зрения интересов США, тем самым завершая юридическое оформление договора. После четырех месяцев политических и финансовых маневров положения Акта о ленд-лизе были распространены и на Советский Союз55.


Глава 3
Московский протокол к основному соглашению

«Было бы смешно ожидать, – писала 17 октября 1941 г. газета «Чикаго трибюн», – чтобы здравомыслящий человек хотя бы в малейшей степени продолжал верить Сталину, предав интересы демократии, верить в то, что он не предаст снова и не заключит новую сделку с Гитлером»1.

Считали ли себя здравомыслящими американские лидеры или нет, но они уже подготовили Протокол о помощи и ждали лишь благоприятного политического момента, чтобы включить Советский Союз в программу поставок по ленд-лизу.

Стеттиниус заметил, что Протокол о поставках в Россию являлся «твердым обязательством правительства (США) подготовить определенное количество товаров для поставок в Советский Союз к определенному моменту времени». До 30 июня 1942 г. Соединенные Штаты обещали отправить в Советский Союз 1 млн 500 тыс. тонн грузов. Первоначально их стоимость оценивалась суммой 1 млрд долларов США, но уже через четыре месяца две стороны договорились о подготовке к отправке грузов еще на 1 млрд долларов2.

В документах предпочитали опускать упоминание о долларах, однако эта валюта незримо фигурировала там как единица оплаты. Американские производственные мощности с трудом обеспечивали тогда подготовку более миллиона тонн военных грузов на сумму свыше миллиарда долларов для Советского Союза, еще большего количества грузов для Великобритании и самого большого количества товаров и материалов по контрактам в рамках перевооружения вооруженных сил США.

Медленные темпы промышленной мобилизации в США ошарашивали генерала Голикова и его коллег из советской военной делегации в Соединенных Штатах. Решению взятых на себя «арсеналом демократии» задач и достижению соответствующих возможностей для этого препятствовало то, что в стране стремились сохранить мир. В феврале 1941 г. Кнудсен заявил членам Комитета по управлению производством, обращаясь главным образом к военному министру и министру ВМС, что он намерен подготовить комплексную программу производства всех материалов, необходимых для текущих и будущих военных заказов, а также для будущих запросов по программе ленд-лиза. При содействии представителей армии, военного и гражданского флота, а также представителей Великобритании к началу апреля были получены некоторые расчеты, на которые можно было опираться при планировании производства, касающиеся будущих производственных возможностей. Эти данные указывали на то, что стране придется перейти от летаргии «обычного» бизнеса и приложить все усилия к тому, чтобы выполнить производственные задачи. Согласно имеющимся на 1941 финансовый год контрактам и обязательствам, в том числе по ленд-лизу, общая сумма того, что необходимо было произвести, составляла 48 млрд 700 млн долларов. По данным Комитета планирования производства, необходимо было значительно нарастить производство, обеспечить наем на работу и быстрое, в течение шести месяцев, обучение персонала, решение проблемы нехватки сырья, а также сокращение потребительских доходов или производства потребительских товаров или и того и другого. Пять раз, с 3 апреля до 18 июня, Комитет планирования производства обращался к Рузвельту с просьбой подготовить программу, чтобы можно было определить «задачи производства военной продукции и общий стратегический план» с учетом всех требований и утвердить этот план3.

Многие официальные лица просили также Рузвельта, чтобы он назначил «царя» над производством, который управлял бы работой всей промышленности, однако тот отказался. 3 июня военный министр и министр ВМС, возможно под впечатлением прогнозов о дефиците 1 млн 400 тыс. тонн стали (в рамках того, что требовали их партнеры) на календарный 1941 год, предложили утроить цифры в рамках существующей производственной программы. Кнудсен и Комитет по управлению производством согласились принять меры к увеличению военного производства, и 9 июля Рузвельт поручил Гопкинсу, а также военному министру и министру военного флота провести исследования с целью определить требуемые масштабы производства. Чуть позже в Вашингтон поступил список советских заказов, а 21 июля президент запросил представителей армии, военного флота и Комитета по управлению производством о том, что может быть отправлено в Россию немедленно. Военный министр настаивал на создании общего органа стратегического планирования во избежание конфликтных ситуаций в будущем при распределении заказов. В июле и августе Бюро исследований и статистики работало над составлением общего списка заказов. А 28 августа Рузвельт, вместо того чтобы назначить ответственное за производство лицо, создал еще один контрольный орган4.

К растущему списку агентств, скрывающих свое название за буквенным сокращением, добавилось еще одно – СПАБ, орган, ответственный за поставки, их приоритет и распределение. Был изобретен подходящий предлог, будто бы у Комитета по управлению производством недостаточно полномочий для того, чтобы размещать заказы и следить за их выполнением для достижения военных целей. В новый комитет помимо Кнудсена, Хиллмана, Стимсона и Нокса из прежней группы вошли по рекомендации Рузвельта вице-президент Генри Уоллес (председатель), Дональд Нельсон (директор), Леон Хендерсон и, разумеется, Гарри Гопкинс. 17 сентября Нельсон запросил в армии, военном и гражданском флоте и в Комитете по ленд-лизу представить свои прогнозы по поставкам на ближайшие два года. Военное ведомство и Комитет по ленд-лизу, как смогли, справились с этой задачей, однако представители военного и гражданского флотов отказались работать над такой программой до тех пор, пока страна не вступила в войну. Управление по контролю производства сделало собственный прогноз по заказам в интересах этих двух организаций, отказавшихся от сотрудничества. Кроме того, этот орган изучил списки советских заказов, составленные в рамках Первого протокола. Отчасти в ответ на язвительные замечания Гопкинса по поводу сессий СПАБ и тому подобному Управление по контролю производства разработало программу основной номенклатуры гражданского производства, которую следовало увязать с военной программой. Общий прогноз получил название Программа Победы. Окончательный вариант отчета о реальности выполнения Программы Победы в части, касающейся американского промышленного потенциала, был составлен 4 декабря 1941 г.5

В данном отчете отмечалось, что в соответствии с положениями Программы Победы производственные графики придется удвоить по сравнению с существующими и достичь этих показателей следует до 30 сентября 1943 г. Выпуск потребительских товаров длительного пользования должен быть резко сокращен. Достаточное количество рабочей силы можно обеспечить за счет привлечения к производству старшего и молодого поколений, женщин, а также подготовки дополнительного количества квалифицированных рабочих. Программа Победы была реальна только в условиях военного времени. Но японцы «решили» эту проблему спустя всего три дня нападением на Пёрл-Харбор. Однако, поскольку частично данная программа появилась еще в сентябре и октябре, она привела в изумление и трепет официальный Вашингтон. Впервые после появления Гитлера с его безумными планами в Соединенных Штатах систематически проанализировали цели и требования для окончательного разгрома нацизма. Заслуживает внимания факт, что Соединенные Штаты вышли на этап планирования, а не производства после нападения на Советский Союз, почти одновременно с тем, когда был подготовлен график первых поставок в Россию, и лишь незадолго до подлого нападения на Пёрл-Харбор6.

Поскольку в Соединенных Штатах общая производственная программа была разработана так поздно, нет ничего удивительного в том, что и наращивание программы ленд-лиза соответствующим комитетом осуществлялось так же медленно. Заместитель руководителя комитета на тот момент Филип Янг 2 июня 1942 г. выступил на «семинаре ленд-лиза» и сделал заявление об «изменении фундаментальных основ организации поставок по ленд-лизу». «Поставки по ленд-лизу, – продолжал Янг, – начались с того, что нам были выделены значительные деньги. Мы использовали это для того, чтобы запустить производство товаров, которые должны были отправить нашим зарубежным партнерам. Весь упор… делался на финансовую часть. Следовало еще подготовить контракты, разместить в соответственных организациях деньги и дождаться отчетов о взятых обязательствах, распределении заказов, затратах и издержках».

Вся работа по ленд-лизу до 7 декабря 1941 г. представляла собой «финансовую часть. И это правда, потому что получить что-то реальное требует слишком много времени. Мы не можем получить самолеты. танки. снаряды. или орудия – все то, что действительно необходимо на войне для убийства, раньше чем через шесть, восемь или десять месяцев». К июню 1942 г. «все акценты. сместились от цифр в долларах к единицам продукции. сколько самолетов. сколько танков. сколько авиабомб»7.

Когда японские бомбы и торпеды упали на Пёрл-Харбор, а немцы воевали в России менее чем полгода, Первому протоколу было всего девять недель, а самой программе ленд-лиза для России всего один месяц. В то же время Англия сражалась уже два года, и при содействии президентского Комитета связи и ленд-лиза программа ленд-лиза для Англии осуществлялась уже на протяжении полутора лет. Ленд-лизу для России пришлось пройти не только через общее негативное отношение к Советскому Союзу в Америке, но и столкнуться с необходимостью для страны, не готовой к полному развертыванию военного производства, сочетать сразу несколько военных программ. В природе просто не существовало огромных воздушных флотов, батальонов танков или складов с оружием и сырьем, которыми можно было бы оказать помощь испытывавшей колоссальные трудности Красной армии. То, что было поставлено в рамках Первого протокола и по составленным советской стороной программам закупок, поступило из имевшихся на тот момент небольших запасов или со складов, предназначенных для возрождения разбитой английской и реформирования американской армии. Нежелание Соединенных Штатов отправить то, что было предназначено для развития американской армии, и недовольство англичан в связи с уменьшением их доли поставок свидетельствовали о том, что даже минимальная помощь России являлась существенным ударом для стран демократии. И все же поставки были выполнены без всякого сожаления. Никто не был склонен недооценивать значение советского фронта с военной точки зрения8.

В конце концов Соединенные Штаты приблизились к полному ошеломившему их пониманию того, что было необходимо для разгрома Гитлера, и одновременно Советам стало без всякого обмана понятно, насколько скудными были военные запасы США. Дядя Сэм не взял у Дяди Джо никаких процентов за первый кредит по ленд-лизу на сумму 1 млрд долларов. Америка согласилась отложить выплаты по кредиту сырьем или другими товарами на пять лет после окончания войны. Несмотря на то что последующие соглашения внесли изменения в тот первый вариант, тем не менее и в них нигде не фигурировал знак доллара. Военная помощь не только не преследовала финансовой выгоды; Соединенные Штаты не стремились ни к каким политическим уступкам, строго придерживаясь провозглашенной ранее политики. В начале декабря 1941 г. британский министр иностранных дел Антони Иден засобирался в Россию, чтобы обсудить «некое политическое соглашение» и «определенные проблемы на послевоенный период». Тогда Соединенные Штаты ясно дали понять Великобритании, что она должна принять во внимание то, что «для всех трех правительств является неприемлемым брать на себя какие-либо обязательства в отношении деталей послевоенного устройства. И прежде всего следует соблюдать принцип недопустимости никаких тайных соглашений». Для того чтобы убедить Советский Союз в своих добрых намерениях, Соединенные Штаты тщательно следовали этой политике предоставления помощи, исключающей любые дополнительные условия, особенно в сфере политики9.

Первый (Московский) протокол предусматривал, что Великобритания и Соединенные Штаты создадут на своих «производственных центрах» перечисленные в списках изделия, а также окажут содействие для транспортировки и доставки этих материалов. Список начинался с самолетов. Советские представители запросили по 400 самолетов в месяц, в том числе 300 фронтовых бомбардировщиков и 100 истребителей. США были согласны поставлять в месяц по 100 бомбардировщиков и 100 истребителей. Еще 200 истребителей согласилась поставлять Великобритания. Вторую позицию занимали танки. Запрашивалось 1100 легких и средних танков в месяц, однако было обещано 500. Зенитные орудия, противотанковые пушки, разведывательные машины (было запрошено 2 тыс. единиц в месяц, однако обещано 5 тыс. машин всего), грузовики (запрошено по 10 тыс. машин грузоподъемностью от 1,5 до 3 тонн в месяц, однако США не стали уточнять точное количество поставляемых автомобилей), алюминий (запрошено по 4 тыс. тонн в месяц, обещано 2 тыс. тонн из Канады и, возможно, еще 2 тыс. тонн из США), колючая проволока (4 тыс. тонн в месяц), толуол (запрошено 4 тыс. тонн в месяц, обещано 1250 тонн ежемесячно плюс 10 тыс. тонн тротила в течение девяти месяцев), нефтепродукты (бензин, компоненты, масла и смазочные материалы – запрошено 20 тыс. тонн в месяц, однако точное количество поставляющей стороной не указывалось), пшеница (по 200 тыс. тонн в месяц из Канады), сахар (70 тыс. тонн из Филиппин и Голландской Ост-Индии), какао-бобы (1500 тонн из Великобритании) также были указаны отдельными позициями – всего 70 наименований. Дополнительно в приложении фигурировали боевые корабли, включенные в советскую «программу заказов» у англо-американских союзников. Советский Союз запрашивал 8 эсминцев, 9 тральщиков, а также различные виды корабельного вооружения, по большей части зенитного. Кроме того, были запрошены 490 морских дизельных двигателей и 150 генераторов для таких двигателей. В списке медицинских поставок фигурировали инструменты и другое оборудование, которое американская сторона пообещала изыскать, несмотря на то что американский Красный Крест «уже согласился поставить некоторые из перечисленных позиций». Список состоял из 83 наименований, от гидрохлорида кокаина, новокаина и ксероформа до скальпелей, зажимов, пил для ампутации, шаров Ричардсона10.

В Москве собирались рассмотреть и другие дополнения, которые назывались «Список позиций, которые Великобритания желала бы получить от СССР». Британия запросила такие материалы, как хромовая руда, древесная смола и платина, обозначив их как срочные. Были и другие наименования, начиная от пчелиного воска до консервированного лосося. Для Соединенных Штатов подобное дополнение не рассматривалось, так как до подписания соглашения по ленд-лизу Америка заключила с Советским Союзом соглашение о поставках советского сырья. Несмотря на то что США взяли на себя обязательства поставить некоторое количество товаров и материалов, в Первом протоколе не были указаны точные объемы поставок. Во-первых, по просьбе США советская сторона выбирала из списков те позиции, на которые Америка располагала достаточным местом на судах для их доставки. Кроме того, срочные заказы русских часто выполнялись дополнительно к протоколу. Иногда перечисленные товары заменялись похожей продукцией. Наконец, необходимо учитывать и военные риски, такие как срыв поставок. Для более поздних протоколов еще одним фактором, который следует учитывать, стали поставки, превышающие заявленное количество11.

Вторая по объемам после помощи Англии советская программа стала гигантской проблемой для пребывающей в младенческом состоянии американской военной промышленности. Плюс огромные сложности с доставкой и раздражающий фактор недовольства со стороны самого Советского Союза. Когда перед американской промышленностью встала необходимость работать над английскими, китайскими, советскими, голландскими и латиноамериканскими заказами, неудивительно, что военные в самих США начали свару из-за самолетов, танков и другого вооружения, произведенного по их собственным контрактам. Взять такой пример, что с самого 1940 г. была отодвинута в сторону программа производства группы товаров из 54 наименований в интересах поставок для англичан. До включения Советского Союза в списки по ленд-лизу самолеты для ВВС США и для Королевских ВВС делались по отдельным контрактам. Из-за новых заказов для советской стороны пришлось пересматривать всю программу производства самолетов на период до 30 июня 1942 г. Великобритания должна была получить 6634 тактических (фронтовых) самолетов, армия США – 4189, Советский Союз – 1835, Китай – 407, остальные страны – 109. До 68 процентов производства тактической авиации уходило за границу, и 75 процентов экспорта предназначалось для англичан. Американским военным пришлось «пересесть на заднюю скамейку», а общие производственные показатели оказались до абсурда низкими по сравнению с прогнозами и планами на 1940 г. «Проблема распределения, – как с изрядной долей сарказма отмечают двое военных историков, – оставалась одной из главных сложностей»12.

Точно такими же сложными были и проблемы распределения наземной техники и вооружения. В ответ на серьезное давление со стороны Белого дома в сентябре 1941 г. Маршалл утвердил формулу распределения, которая сильно тормозила темпы переоснащения армии и как можно скорее «отнимала львиную долю американской продукции для ленд-лиза». К октябрю директор по вопросам военной помощи полковник Генри Оранд работал в соответствии с планами распределения, исходя из новой формулы. Конечно, не только «пришествие» русского ленд-лиза резко урезало программы американского военного строительства, на нем сильно сказались и военные действия, которые вела Англия. Великобритания, поставляя значительное количество танков в Россию, обобрала до нитки собственное командование на Ближнем Востоке[16]. В ноябре англичане опасались, что немцы нападут на них через Кавказ, и обратились к США с просьбой срочно поставить им танки. Это привело к тому, что сошедшие с конвейеров в США в ноябре, декабре и январе 350 средних танков, практически вся техника этого типа, произведенная за данный период в стране, была срочно направлена для восстановления ослабленной обороны англичан (после очередных поражений. – Ред.) на Ближнем Востоке. Взамен американским бронетанковым войскам пришлось использовать для обучения экипажей легкие танки13.

Китай, который был хронически недоволен невыполнением своих военных заказов, боялся, что с появлением русской программы они будут еще более урезаны. В октябре к Рузвельту напрямую обратились вместе Чан Кайши и доктор Соонг с просьбой ускорить поставки, но безуспешно. В ноябре в Голландской Ост-Индии пытались подготовиться к грядущему японскому вторжению и выдвинули шумные требования поставок зенитной артиллерии, легких орудий, стрелкового вооружения и боеприпасов, но тоже почти с тем же успехом, что и китайцы. В то же время 3 декабря Управление военного планирования сухопутных войск выступило с предложением по возможности ускорить предоставление самой остро необходимой помощи Советскому Союзу, даже сверх того, что указано в протоколе, и поровну поделить поставки между Великобританией и Советским Союзом по позициям, не заказанным другими странами в рамках программы ленд-лиза. На практике это привело бы к сокращению предусмотренных протоколом сроков поставок по некоторым дефицитным позициям, например по бронетанковой технике. Поскольку протокол являлся политическим соглашением, армия не могла ничего в нем изменить. И Маршаллу пришлось отказать логичному предложению Управления военного планирования. Факты говорят о том, что программа ленд-лиза для России вела к снижению темпов перевооружения американской армии и стала причиной серьезных негативных изменений в военном положении Англии, Китая, Голландской Ост-Индии и других 33 стран, получавших поставки по программе ленд-лиза14.

После того как были даны первые обещания о помощи в июне 1941 г., из Соединенных Штатов в Россию всего было отправлено 57 судов с 342 680 тоннами грузов. Из них 28 судов, которые везли 137 760 тонн грузов, отправились в северные и дальневосточные советские порты в октябре и ноябре. Одно судно отплыло в ноябре в Персидский залив, где и было разгружено, и еще два были потеряны в море. В этот момент, когда военное производство только начиналось, когда неразбериху в распределении только начинали преодолевать, а помощь России только ставили на поток, в работу начинавшей притирку механизмов машины вмешалась Япония15.

7 декабря 1941 г. 360 японских боевых самолетов, поднявшихся с авианосцев[17], произвели нападение на военноморскую базу США в Пёрл-Харборе и другие близлежащие военные объекты. Волны шока сразу же пробежали по всей программе военной помощи, как только новость о том, что большая часть Тихоокеанского флота была уничтожена, достигла США. Армия тут же решительно приостановила все поставки за границу. По иронии судьбы война пришла в Америку не за то, что она оказывала помощь Англии и России, а оттого, что Япония была вынуждена попытаться уничтожить Тихоокеанский флот Соединенных Штатов, чтобы продолжить свою экспансию на Дальнем Востоке16.

С самых первых выстрелов во время этого вероломного нападения в 13.40 по восточному времени до момента, когда президент ушел отдыхать (12.30 ночи), Белый дом представлял собой арену лихорадочной деятельности. Переполох усугублялся телефонными звонками членов кабинета министров, а также новыми подробностями от представителей военного флота о масштабах катастрофы. Позвонил Черчилль, и Рузвельт заявил ему, что теперь они оба находятся в одной лодке. Президент провел совещания со Стимсоном, Ноксом и Маршаллом. В спешном порядке печатались приказы исполнителям. Непрерывно шли совещания с членами правительства и лидерами обеих палат законодательных ветвей власти. Рузвельт заявлял всем, что в понедельник он намерен отправиться в конгресс, чтобы заявить там об объявлении войны. Халл вспоминал, что на совещании кабинета министров они «с первых же минут приняли решение, что начало войны никак не повлияет на поставки в Англию и Россию». Это решение, не менее важное, чем остальные, принятые в тот воскресный вечер, стало свидетельством того, что программа поставок по ленд-лизу продолжает жить. Нацистская Германия и фашистская Италия присоединились к Японии в войне против Соединенных Штатов через три дня (11 декабря. – Ред.)17.

В течение оставшихся дней декабря представители армейских кругов сделали приоритетным удовлетворение собственных нужд. Пропагандисты стран оси заявляли, что вступление в войну Америки означает конец помощи для Англии и России, и был момент, когда даже англичане явно встревожились из-за этого. Рузвельт решил развеять все сомнения и в противовес вражеской пропаганде сделал заявление, что вступление в войну США означает увеличение объемов поставок по ленд-лизу. 22 декабря в Вашингтон прибыл Черчилль со своим окружением для проведения серии переговоров под кодовым названием «Аркадия». В декларации союзников вновь прозвучало подтверждение положений Атлантической хартии, к которой, как было объявлено, теперь присоединилась и Россия, и в качестве главного военного театра была названа Европа. Это означало, что объемы поставок по ленд-лизу в Англию и Россию должны были возрасти. Что касается военной помощи России, о ней в параграфе 15 Меморандума о стратегическом планировании было сказано следующее: «В 1942 г. основным способом сокрушения сопротивления Германии станет… военная помощь России, которая будет осуществляться всеми возможными путями». Этот пункт оставался одним из высших приоритетов союзников, и Рузвельт с Гопкинсом не один раз, начиная с февраля и до апреля, повторяли это заявление. Запланированные протоколом поставки запаздывали не из-за нерешительности или отсутствия грамотного планирования в высших эшелонах, а лишь из-за физической нехватки нужной продукции и административных проблем18.

После изучения Программы Победы в свете нападения на Пёрл-Харбор Рузвельт попросил Дональда Нельсона подготовить производственные графики по отдельным видам продукции. 1 января 1942 г. Комитет по поставкам, приоритетам и распределению одобрил предложения Нельсона. Нельсон направил их Гопкинсу для ознакомления президентом. Нельсон составил смелую программу, в которой, в частности, предусматривалось ежегодно производить до 80 тыс. самолетов и 60 тыс. танков. Эти серьезные цифры Нельсон вывел исходя из прогнозов Бивербрука о том, в какой именно военной продукции и в каких объемах будут нуждаться союзники. А они, в свою очередь, базировались на производственных возможностях стран оси. Оптимистические взгляды Бивербрука на производственный потенциал США не могли не отразиться и на Рузвельте, который, в свою очередь, предложил цели, превосходившие те, что наметил Нельсон. В своем послании конгрессу от 6 января президент говорил о 125 тыс. самолетах и 75 тыс. танках, а также о 10 тыс. тонн поставок различной продукции ежегодно, и на эти объемы предполагалось выйти к 1943 г. Пока народ и представители правительства с удивлением изучали намеченные Рузвельтом впечатляющие цифры, президент наконец начал принимать необходимые меры, чтобы сделать централизованным контроль над американской промышленностью. Бивербрук предложил, чтобы Гопкинс возглавил Комитет по производству, однако Рузвельт принял решение о создании Комитета по военной продукции во главе с Нельсоном, которого президент наделил всеми административными полномочиями. 16 января, когда новый орган начал работать, Комитет по поставкам, приоритетам и распределению прекратил свое существование, а его сотрудники вошли в состав нового рабочего органа19.

Члены Комитета по военному производству (КВП) не верили в то, что цели президента и в самом деле будут достигнуты. Но и Рузвельт, и Гопкинс отказывались отступать до тех пор, пока существовала возможность достижения этих целей, тем самым вызывая необходимость постоянно переоценивать производственную программу на различных ее этапах. 1 мая Рузвельт окончательно развеял всякие сомнения относительно основных намеченных целей производственной программы, поставив их достижение в качестве задачи для Нельсона и его комитета. После этого КВП наметил объемы производства в 1943 г., которые в общем превосходили те, что были заявлены президентом. Так, тоннаж построенных за год транспортных судов возрос до намеченных ранее 15 млн тонн20.

На конференции «Аркадия» была выработана военная и производственная стратегия, определена роль США в общей военной деятельности союзников. Стратегия «первая цель – Гитлер» была бы невозможна без боевых действий вооруженных сил Советского Союза против главных сил немецкой армии, и этот факт признавали все те, кто занимался вопросами военного планирования. Англо-американские стратеги знали и то, что Россия не сможет пережить решительную войну (с Германией и ее союзниками. – Ред.) один на один. Они сфокусировали свой выбор на двух вариантах действий: создать второй фронт, чтобы ослабить давление на Красную армию или, если это будет невозможно, способствовать построению советских вооруженных сил с помощью военных поставок. Просьбу Сталина об открытии второго фронта нельзя было выполнить немедленно, поэтому поставки становились задачей номер один.

Поскольку Протокол о помощи Советскому Союзу являлся отражением дипломатических обязательств, данных на высшем уровне, представителям военных кругов Америки не оставалось ничего другого, как принять его. Даже такие органы высшего армейского эшелона, как Комитет по вооружениям, не могли контролировать положения протокола, за исключением выполнения его отдельных положений. Военным пришлось смириться со значением военной помощи Советскому Союзу, так как Рузвельт не желал нарушать ни один из пунктов протокольного соглашения, за исключением случаев, когда «явные физические трудности делают поставки невозможными или когда они напрямую влияют на крупнейшие планы союзников, такие как, например, вторжение в Северную Африку». Таким образом, вопрос о поставках в Россию стал определяющим фактором в уравнении со многими переменными21.



Пятью основными маршрутами поставок в Советский Союз были Советский Арктический, Черноморский, Северный русский, через Персидский залив и Дальневосточный. При этом советские арктические порты, замерзающие на весь период, кроме летних месяцев, имели наименьшее значение. За всю войну через них в Россию было доставлено всего 506 240 тонн грузов. Последний из открывшихся Черноморский маршрут действовал всего пять месяцев в 1945 г., и за это время по нему прошло 762 720 тонн грузов. Путь через Мурманск и, как альтернативный вариант, порт Архангельск являлся кратчайшим маршрутом из США в Советский Союз (примерно 8300 км). С октября 1941 г. и до апреля 1942 г. это основная артерия поставок. Из-за нападений противника этот путь был опасным и ненадежным до середины 1944 г., однако к этому времени уже существовали другие маршруты поставок. Тем не менее в эти порты в северной части России английскими и американскими судами было доставлено 4 439 680 тонн грузов. Самый безопасный и надежный маршрут через Персидский залив был и самым длинным, и требовал наибольших затрат времени, однако именно благодаря фактору безопасности он оставался востребованным. Несмотря на расстояние, через Персидский залив в Советский Союз было перевезено 4 659 200 тонн грузов. Наибольшая загрузка пришлась на маршрут от американских портов на Западном побережье в советские порты в Восточной Сибири через японские воды. Через этот небезопасный морской путь на советских судах или судах, зафрахтованных для России, в Советский Союз поступило 9 233 280 тонн грузов. Здесь практически шли только грузы невоенного назначения, так как при этом Япония закрывала глаза на поставки «противнику своего союзника». 47 процентов всего грузопотока в Россию из Западного полушария прошло прямо под боком у Японии22.

Несмотря на то что американские чиновники, отвечавшие за ленд-лиз, под постоянным контролем со стороны президента делали все, чтобы поставки в Россию осуществлялись в соответствии с утвержденными планами, в конце 1941 и в первой половине 1942 г. графики поставок постоянно срывались. Причин было несколько. Русская и американская стороны не смогли прийти к общему мнению относительно возможностей таких советских портов, как Мурманск и Архангельск. Американские службы снабжения, не будучи знакомыми с советскими спецификациями, испытывали сложности при отборе товаров: в спешке подготовленные к поставкам грузы приходили в некомплекте, с поломками и повреждениями. Все эти проблемы «производили на русских очень плохое впечатление», служили дополнительным предлогом для протестов американской стороне за задержки и ненадлежащее состояние грузов. По планам военного министерства, нагнать графики поставок планировалось в декабре 1941 г., но и эти планы были сорваны из-за Пёрл-Харбора. С этого момента с новой силой стали проявляться такие факторы, как задержки поставок, поставки не той номенклатуры товаров, проблемы с транспортировкой. Маршалл и Стимсон, пусть и продолжали поддерживать оказание военной помощи России, единодушно выступили за пересмотр протокола, так как теперь значительно выросла востребованность военной продукции для самих Соединенных Штатов. Однако 28 декабря 1941 г. Рузвельт дал указание возобновить поставки в Россию с 1 января, а к 1 апреля 1942 г. допоставить все то, что было предусмотрено протоколом23.

30 декабря Стимсон направил Рузвельту новый план поставок, который не всегда соответствовал протоколу. Так, например, поставки танков, самолетов и грузовиков не догоняли до 1 апреля 1942 г. график, предусмотренный протоколом. Стимсон планировал нагнать график до 1 июня 1942 г. Кроме того, ограничивалось количество поставляемого оружия и боеприпасов, а поставки некоторых химических веществ, в том числе взрывчатки, задерживались до августа. Некоторые из обещанных Советскому Союзу зенитных и противотанковых орудий не отправлялись до марта. Стимсон заявил Рузвельту, что было бы неблагоразумно ожидать, что страна с «абсолютной точностью» выполнит все свои обязательства в то время, как она сама находится в состоянии войны. Рузвельт согласился с рекомендациями Стимсона в том, что касалось минимальных сроков поставок, однако настоял на том, чтобы продолжать придерживаться даты 1 апреля как дня, когда удастся выйти на стабильные поставки в соответствии с планами, предусмотренными Московским протоколом. Возможно, президента задевало то, что англичане лучше справлялись со сроками поставок. 24 декабря Гарриман сообщил, что «Англия на 100 процентов придерживается графика», в то время как Соединенные Штаты отстают от него на 75 процентов24.

Еще одна сложность была связана с трудностью составления окончательного варианта спецификаций, так как представители советской стороны в момент подписания протокола не полностью представляли себе свои нужды. Поэтому помимо того, что иногда в процессе поставок открывалось, что русские желали получить совсем не то, что им отправлялось, ими было сделано несколько дополнений к спискам, прилагавшимся к протоколу. В начале 1942 г. Россия запросила тракторы, транспортные самолеты, радиолокационные станции, радиостанции, резиновые плоты, пироксилиновый бездымный порох, а также пистолеты-пулеметы «Стен». Советские представители требовали от американцев приложить чрезвычайные усилия для того, чтобы выполнить их заказы; кроме того, они были склонны обвинять во всех неудачах американское военное министерство. Но, даже несмотря на это, танки, тракторы и самолеты были им поставлены почти в тех количествах, которые Стимсон наметил до 30 июня 1942 г. Из затребованных 1800 самолетов было поставлено 1311, однако не все они дошли до Советского Союза: часть из них осталась на складах в Англии в ожидании морских конвоев; другая пошла на дно вместе с судами, на которых перевозилась. Что касается танков, из запрошенных 4500 в Россию было отправлено 2010. Из запрошенных 90 тыс. грузовых автомобилей – 36 881. Грузы находились на «британских и американских центрах поставок», как и было предусмотрено протоколом. Товары, поставляемые по ленд-лизу, становились собственностью советской стороны, как только готовая продукция была включена в соответствующие квоты25.

Для соблюдения графиков, указанных в Первом протоколе, армии пришлось в марте реквизировать у американских танкистов все легкие танки с бензиновыми двигателями, а британскую квоту на апрель отменить совсем. Все произведенные в Соединенных Штатах в январе 1942 г. полевые телефоны, а также 90 процентов продукции последующих двух месяцев были отправлены в Россию. Соединенные Штаты экспортировали туда же все 2421 надувных плота, как того потребовали советские представители, 81 287 из 98 220 пистолетов-пулеметов, 400 из 624 разведывательных автомобилей, а также другие позиции по особому списку. При поддержке Объединенного комитета начальников штабов Маршалл отказался поставлять в Советский Союз транспортные самолеты, и это была единственная позиция по особому списку, по которой поступил отказ. Эти самолеты были настолько важной позицией, что даже давление Белого дома не смогло поколебать сопротивление военных. Советская военная миссия в Вашингтоне обратилась к американской стороне с еще одним особым запросом: они потребовали обеспечить советским военным агентам допуск на американские военные предприятия, чтобы не допустить поставок бракованной продукции. По распоряжению Стимсона в феврале 1942 г. эта просьба была удовлетворена, правда в «очень ограниченном объеме». Кроме того, американское военное министерство ужесточило процедуры контроля при производстве и транспортировке, благодаря чему советские жалобы на качество и комплектность поставляемой продукции резко пошли на убыль. Некоторые другие изменения в американском производственном процессе при переходе производства на военные рельсы помогли решить проблемы с запасными частями, квотами на оружие и боеприпасы и техническим браком. Конечно, ни одна из этих раздражающих проблем так и не была решена полностью, к тому же появились и другие сложности, но более высокая ступень советско-американского сотрудничества помогла сгладить трудности. Относительная гладкость, характерная для производственных отношений между Англией и Америкой, так и не была достигнута в отношениях с Советским Союзом. Разумеется, советская сторона не возражала, когда открывала для себя, что использование джипов более практично, чем мотоциклов с коляской, которые она первоначально заказывала, или когда армейцы вместо стандартных пистолетов-пулеметов «Томпсон» 45-го калибра (11,43 мм) присылали им «Стен»26.

В сложном процессе работы по контрактам в рамках советских поставок кипела гигантская деятельность. По данным русского отдела программы ленд-лиза, кредит на первый миллиард долларов был исчерпан к концу января 1942 г. В феврале 1942 г. Рузвельт в телеграмме, адресованной Сталину, высказал предложение «передать в распоряжение вашего правительства второй миллиард на тех же условиях, что и первый». В своем ответе от 18 февраля Сталин подтвердил, что решение Рузвельта «принято с искренней благодарностью». В то же время Сталин не мог не воспользоваться возможностью пожаловаться на немногочисленность поставок и не высказать просьбу более активно использовать маршрут через Мурманск. Упрекая президента за скудность поставок, Сталин задел больной нерв27.

После вступления Америки в войну судам под ее флагом пришлось курсировать во всех частях земного шара. Потери гражданского морского флота союзников росли, и его руководство болезненно реагировало на любые попытки планирования на длительный период. Например, 12 января 1942 г. представители Комитета начальников штабов обратились в Белый дом со следующей проблемой. Для того чтобы обеспечить два конвоя судов, «Магнет-Индиго» (Северная Ирландия – Исландия) и «Поппи» (Новая Каледония), им придется либо сократить поставки по ленд-лизу танков, автомобилей и самолетов на Ближний Восток, либо урезать программу военной помощи Советскому Союзу. Военные рекомендовали урезать русскую программу. Как сформулировал проблему Маршалл, речь шла о сокращении на 30 процентов, то есть на семь судов. Рузвельт заметил в ответ, что он предпочел бы продолжить выполнять программу, и «если существовала хоть малейшая возможность, то следовало ее изыскать и помочь русским». Продолжая дискуссию, Рузвельт повернулся к Гопкинсу и спросил, сможет ли тот «добыть достаточное количество судов», чтобы продолжить поставки в Россию и в то же время не снижать интенсивность отправки армейских конвоев. Гопкинс посчитал, что сможет, если поставить в известность о потребном количестве судов главу гражданского флота адмирала Лэнда. После довольно продолжительного спора Рузвельт утвердил планы Маршалла и заметил: «Мы заставим Гопкинса найти суда». Однако результаты оказались малоутешительными. Гопкинс действовал не слишком успешно.

Поставки в Советский Союз снизились до 17 марта, когда Рузвельт отдал распоряжение действовать Стеттиниусу, Нельсону и Лэнду. Президент потребовал от адмирала Лэнда «сделать поставки в Россию главным приоритетом». Кроме того, он безапелляционно потребовал от Нельсона, чтобы тот превратил обещания в стабильные поставки, согласно протоколу, «независимо от того, повлияет ли это на любые другие военные программы». Было очень сложно натянуть короткое одеяло имевшихся возможностей по транспортировке так, чтобы его «хватило на всю постель»28.

Гопкинс не сумел мобилизовать 50 судов, которые, по оценкам руководства программой поставок по ленд-лизу, требовались для того, чтобы выполнить все поставки за 1941 г., запланированные на январь 1942 г. Даже президентская директива от 28 декабря не могла ничего поделать с неэффективным управлением морским транспортом или с тем, что суда оказались бесполезными в районах боевых действий, так как они не были размагничены и не имели зенитного вооружения. Поэтому в январе 1942 г. в Мурманск отправились всего 20 судов и еще 4 – во Владивосток. Рузвельт был разочарован и раскритиковал действия Лэнда, но в феврале в советские порты отправилось на 5 судов меньше, чем в январе. В марте грузами для Советского Союза были загружены 43 судна, однако в связи с прошлыми срывами, а также потерей 14 судов за три месяца отставание от графика было таким же значительным, как и прежде. 17 марта последовала жесткая директива Рузвельта руководству гражданского морского флота, а также прямое распоряжение Гопкинса Гарриману и Феймонвиллу о том, что «Русский протокол должен получить приоритет по сравнению со всеми другими направлениями военной программы». В апреле к берегам России отправились 79 судов, 19 из которых нашли свой конец на дне моря. Рузвельт предложил с марта по ноябрь регулярно посылать в Россию по 50 судов, а в зимние месяцы сократить это количество вдвое. По оценкам администрации гражданского морского флота, в таком случае на каждый маршрут потребовалось бы по 260 судов. Тем не менее ее представители сделали все для того, чтобы работать по планам, которые совпадали бы с целями президента. Поскольку в мае и июне, вместе взятых, к берегам России было отправлено только 64 транспортных судна, программа все еще находилась далеко до выполнения29.

Еще одной из множества сложных проблем, стоявших перед русским ленд-лизом, были игры с портом отправки. Будут ли материалы для отправки по ленд-лизу в Россию накапливаться в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии или Балтиморе? Из-за отсутствия централизованного органа по контролю за поставками в Советский Союз это часто было непонятно. Для решения этой проблемы в отделе коммерческих поставок управления генерал-квартирмейстера еженедельно проводились совещания с участием представителей торгового флота, отдела военных поставок армии, комитета по ленд-лизу и советских официальных представителей. «Русским» портом стала Филадельфия. А перемены к лучшему с транспортом стали заметны в апреле, когда начали значительно расти объемы поставок30.

Поздним вечером в пятницу 29 мая в Вашингтон прибыл Молотов, из соображений безопасности скрывавший свое имя под псевдонимом «господин Браун». Он приехал после нескольких встреч в Лондоне с Черчиллем, откуда вылетел обычным рейсом в Вашингтон через Исландию и Лабрадор[18]. Наверное, Молотов единственный раз испытал волнение только тогда, когда его самолет коснулся колесами земли. В телеграмме от Черчилля говорилось, что Молотова, похоже, больше всего волновал вопрос второго фронта. Британский руководитель обсудил с ним план «Болеро» (наращивание сил Соединенных Штатов на территории Англии для броска через пролив Ла-Манш), «Следжхаммер» (план ограниченного наступления через пролив в 1942 г.) и «Раундап» (план полномасштабного англо-американского наступления через Ла-Манш в 1943 г.)31.

Молотов, Литвинов и два переводчика сразу же отправились в Белый дом на встречу с Рузвельтом, Халлом и Гопкинсом. Немедленно началось обсуждение некоторых второстепенных вопросов, таких как безуспешная попытка заставить Россию присоединиться к Женевской конвенции о военнопленных 1929 г. Гопкинс позже отметил: «Не нужно быть большим знатоком России… чтобы понять, что скорее в аду появятся снежки, чем Россия или Германия позволят представителям Международного Красного Креста провести настоящую инспекцию одного из лагерей для военнопленных». В ту первую встречу переговоры по вопросам инспекции, по проблеме Японии, по применению Германией отравляющих газов ни к чему не привели, и Гопкинс прервал их, предложив Молотову отдохнуть32.

Несмотря на то что Рузвельту было не по себе от необходимости вести переговоры с таким лицом, как Молотов, через переводчиков, он справился с задачей. В субботу утром переговоры возобновились уже без Халла, зато присутствовали Маршалл и начальник штаба ВМС адмирал Эрнест Кинг. Рузвельт рассказал военным, что Молотов прибыл, чтобы обсудить вопрос о втором фронте, и что они (Рузвельт, Халл и Гопкинс) считают своим долгом приложить все силы, чтобы помочь Советскому Союзу. Из-за сложностей стратегического плана и проблем логистики, как отметил президент, возможности открыть второй фронт на этот момент ничтожны. Тем не менее Молотов весьма убедительно изложил аргументы советской стороны в пользу открытия второго фронта. Затем Рузвельт спросил у Маршалла, «позволяет ли развитие событий ясно заявить господину Сталину, что мы готовим второй фронт?». Ответ Маршалла был утвердительным, и тогда Рузвельт попросил Молотова передать Сталину, что «мы планируем создать второй фронт в этом году». Как единодушно отмечали и Маршалл, и Кинг, одной из главных проблем, препятствующих этой операции, были советские поставки. Они поглощали такое количество транспортных средств и требовали такого значительного прикрытия, что оставляли совсем немного для отправки нашей армии в Англию. Если бы советская сторона могла обеспечить лучшее прикрытие конвоев на пути в Мурманск, в частности подвергать бомбовым ударам авиационные и морские базы немцев в Норвегии, а также открыть для воздушной доставки самолетов маршрут Аляска—Сибирь, Алсиб, что сэкономило бы место на транспортах, это облегчило бы снабжение войск союзников. Молотов отверг идею с маршрутом Алсиб, назвав такой вариант нереальным33.

Субботний ланч прошел в расширенном составе: на нем присутствовали вице-президент, сенатор Том Коннелли из Комитета по международным отношениям, заместитель министра ВМС Джеймс Форрестол, советские и американские военные и морские атташе и другие. После этого Рузвельт вернулся в свой кабинет и вручил Молотову проект Второго протокола. В документе было указано, что в период с 1 июля 1942 по 30 июня 1943 г. Соединенные Штаты предлагают произвести для России 8 млн тонн различных грузов. В то же время президент дал понять, что на данный момент могут быть поставлены 4 млн 100 тыс. тонн34.

В воскресенье во второй половине дня Рузвельт и Гопкинс присутствовали на совещании с Комитетом начальников штабов. Президент надеялся сделать для Молотова более точное заявление относительно второго фронта. Он предложил, чтобы план «Болеро» (концентрация сил и средств к вторжению) начал осуществляться летом и продолжался столько, сколько позволят погодные условия. Вторжение через Ла-Манш означало бы сокращение военной помощи России, так как транспортные суда пришлось бы освободить для переброски войск и техники. Гопкинс считал, что с учетом того количества вооружений и боеприпасов, которые «Советы получили и использовали в этом году», и при данных им гарантиях открытия второго фронта в 1942 г. они не станут возражать против сокращения поставок. Как заметил Кинг, сокращение снабжения по Северному маршруту позволит получить дополнительные суда для концентрации сил и средств (в Англии) и «очень существенно снимет нагрузку» с британских ВМС, а также высвободит эсминцы для сопровождения конвоев на Атлантике. Рузвельт отправил Черчиллю телеграмму, где отмечал, что американский Комитет начальников штабов «в настоящее время работает над увеличением транспортировки в рамках «Болеро» за счет значительного сокращения поставок материалов в Россию, которые мы в любом случае не сможем произвести до 1943 г.». В отдельном меморандуме президент написал, как он планирует уменьшить общий тоннаж грузов в помощь России с целью высвободить суда для «Болеро». Гопкинс писал, что «в то же время президент был очень настойчив в том, чтобы готовые позиции были отправлены своевременно». Можно сказать, что Рузвельт предложил отправить все 1 млн 800 тыс. тонн грузов, куда входили самолеты, танки и артиллерийские орудия, однако сократил количество «грузов общего назначения» с 2 млн 300 тыс. до 700 тыс. тонн. Это позволило сэкономить места для отправки грузов в Англию 1 млн 600 тыс. тонн. В Советский Союз же было отправлено не 4 млн 100 тыс. тонн грузов, как обещано, а 2 млн 500 тыс. тонн35. Другими словами, Рузвельт заменил открытие второго фронта отправкой в Европу 1 млн 600 тыс. тонн грузов.

В 10.30 утра в понедельник 1 июня Литвинов, «господин Браун» (Молотов) и переводчик приехали в Белый дом для очередной встречи с Рузвельтом, Гопкинсом и еще одним переводчиком. На переговорах речь шла, помимо прочих вопросов, о воздушном мосте Аляска—Сибирь, однако единственное, что смог ответить Молотов, – это то, что он не знает, к какому решению пришли по этому вопросу в Кремле. Наконец, речь дошла и до проекта Второго протокола, и Рузвельт озвучил свою мысль о сокращении объемов поставок с 4 млн 100 тыс. тонн до 2 млн 500 тыс. тонн «с целью ускорить создание (второго) фронта». Гопкинс заверил Молотова, что «объемы поставок танков и боеприпасов не будут сокращены». Молотов, заикаясь от удивления, промямлил, что он должен «обсудить это предложение дома». Он выразил свою озабоченность по вопросу о недопоставках таких невоенных грузов, как металлы и железнодорожное оборудование, электростанции, станки и другие жизненно важные грузы, нехватка которых затронет советский тыл. Рузвельт возразил на это, что «корабли не могут находиться сразу в двух местах». Молотов парировал это замечанием, что «второй фронт будет сильнее, если первый фронт будет стойко держаться», и с сарказмом спросил, что произойдет, если русские урежут свои запросы, а второй фронт все равно не станет реальностью? Затем он еще более настойчиво спросил: «Каким будет ответ господина президента по поводу второго фронта?» Рузвельт ответил, что Соединенные Штаты «ожидают» его открытия и что это, наверное, произойдет скорее, если советская сторона позволит США «поставить больше судов для обслуживания Англии». Несмотря на этот обмен замечаниями на повышенных тонах, Молотов сердечно попрощался с принимающей стороной. По возвращении в Москву он сделал заявление в прессе. По мнению Гопкинса и Маршалла, заявление о том, что «было достигнуто полное взаимопонимание по вопросу настоятельной необходимости создания второго фронта в Европе в 1942 г.», было слишком сильным, однако Рузвельт настоял, чтобы оно было включено в заявление. Далее в заявлении Молотова говорилось, что «также обсуждались меры по увеличению и ускорению поставок военных материалов из Соединенных Штатов в Россию»36.

Период деятельности Государственного департамента во время работы над поставками по Первому протоколу заключило еще одно дипломатическое мероприятие, а именно заключение основного соглашения по ленд-лизу с Россией. 18 марта 1942 г. Гарри Хоукинс, начальник отдела по коммерческой политике и соглашениям Госдепартамента, внес рекомендацию заключить с Россией такое же соглашение по ленд-лизу, какое уже было заключено с Англией 23 февраля. Причины такого понимания ситуации отчасти лежали в следующем: во-первых, по состоянию на тот момент Россия уже была должна 2 млрд долларов по двум предыдущим контрактам. По сравнению с условиями, предоставленными Англии, это являлось «полной дискриминацией по отношению к СССР». Отказ от такого положения позволил бы избежать «обид с советской стороны, а также послужил бы дальнейшему укреплению наших отношений с СССР в общей вооруженной борьбе». Во-вторых, выплата «даже одного миллиарда… представляла бы собой очень тяжелое бремя в военное время с точки зрения платежеспособности России. Даже если они [русские] сумеют собрать достаточно товаров и золота для оплаты своих задолженностей, не в наших интересах было бы заставлять их поступать таким образом, поскольку товары и золото, отправленное сюда, не укрепят покупательную способность для американского экспорта в течение десятилетнего периода выплаты задолженностей». В результате стоимость американского экспорта в Россию уменьшилась бы до ничтожно малых величин. Это также затормозит и торговые связи между Россией и другими странами. Соглашение наподобие того, что было заключено с Англией, позволит «избежать такого развития ситуации, которое легло бы тяжелым бременем на торговые отношения, если не уничтожило бы их совсем, а также создало бы почву для отказа от выплаты долгов со всеми вытекающими отсюда последствиями – чувства неудовлетворенности и взаимных обвинений». В-третьих, в Советском Союзе, скорее всего, будут приветствовать заключение такого соглашения, в котором не будут выдвинуты условия немедленной оплаты, если есть возможность отложить ее. И наконец, оно «заставит советское правительство пойти на сотрудничество по экономическим вопросам теперь и в будущем на тех принципах, которые отстаиваем мы [США]»37.

Эта ясно выраженная мысль заставила по-новому зазвучать первоначально высказанную Рузвельтом концепцию, где, по его выражению, «следовало убрать старый дурацкий символ доллара». В формулировке всего основного соглашения было важно также обратить внимание на послевоенное положение с задолженностями в торговле, которое будет учитываться в послевоенном международном экономическом сотрудничестве. Халл надеялся, что Молотов, будучи народным комиссаром иностранных дел, мог бы заключить соглашение еще во время своего нахождения в Белом доме. Однако Литвинову пришлось отправлять текст в министерство иностранных дел, и соглашение было подписано только 11 июня. Но даже это стало рекордом для советско-американских переговоров. Возможно, на скорость как-то повлиял визит Молотова и обещание второго фронта. Основное соглашение с Советским Союзом отличалось от договора с Англией тем, что здесь делался акцент на том, что советская сторона принимает принципы Атлантической хартии. И это все, больше не было никаких существенных отличий. «Твердой решимости придерживаться условий… на которых [СССР]… принимает помощь, следует придерживаться на весь период оказания этой помощи» и до того момента, пока в будущем не станет ясным, что общие «условия и выгоды» послужат «дальнейшему укреплению и сохранению мира на земле»38.

Пятой статьей соглашения предусматривается возврат полученных товаров после того, как в них отпадет необходимость, при условии, что они не были уничтожены, утеряны или изношены. «Как это было определено президентом», эти товары будут в дальнейшем использованы на нужды Соединенных Штатов. Но, как считали в Государственном департаменте, особенно важной была седьмая статья. Советский Союз, Соединенные Штаты и все другие страны, разделяющие их мировоззрение, «принимая соответствующие меры у себя на родине или на международной арене», предпримут шаги к тому, чтобы избежать любой формы дискриминационных соглашений в международной торговле, не допустить создания торговых барьеров. Они будут работать «в соответствии с экономическими задачами, определенными Атлантической хартией». Эта статья являлась голубой мечтой о послевоенном мире, где не будет места конфликтам на почве национального экономического эгоизма39.


Глава 4
Айсберги и подводные лодки

Ленд-лиз был похож на айсберг тем, что большая часть программы являлась скрытой от взоров публики. После того как утихли дебаты вокруг прохождения акта, публике остались видны лишь некоторые очевидные шаги администрации и очень мало реальных дел. Рузвельт сам способствовал этому, поручив контроль над программой Гопкинсу, что и происходило на протяжении всей войны. Как специальный помощник президента, Гопкинс отчитывался только лично перед Рузвельтом. Отдел учета документов по военной помощи, созданный Рузвельтом, с самого начала своей деятельности так и оставался в тени, как и замыслил Рузвельт. Управление администрации по программе ленд-лиза с его скрупулезным главой представляло собой удобную организацию для общения с конгрессменами и ведения рутинных дел.

Над всеми вопросами, касавшимися высшей политики, вели неусыпный контроль Рузвельт и Гопкинс, как и следовало главе программы, и зачастую их политическая деятельность оставалась незаметной для публики. Например, широкой завесой секретности были покрыты вопросы закупок и распределения военного имущества. В этой области Комитет по ленд-лизу подчинялся политическим решениям Комитета по вооружениям, который возглавлял Гопкинс. Сам же Гопкинс отчитывался перед Рузвельтом, Черчиллем и перед Комитетом начальников штабов. Руководитель программы Стеттиниус являлся самой видимой частью айсберга. Он выступал на пресс-конференциях, отчитывался перед комитетами конгресса, разъяснял общие вопросы политики и воплощал их в жизнь.

В течение всей войны и даже после нее то, что представляла собой программа ленд-лиза для России, так никогда и не было полностью открыто для американского народа, хотя граждане Америки знали о ней гораздо больше, чем рядовые граждане Советского Союза. Как писали в «Нью-Йорк таймс», в 1942 г. президент Рузвельт подписал билль о выделении на нужды ВМС 26 494 265 474 доллара, и эти деньги должны были быть переведены на нужды программы ленд-лиза. Позднее также публиковалась информация относительно поставок по линд-лизу:

1. Помощь по ленд-лизу достигла 30 млрд долларов.

2. Вероятно, Советский Союз получит новый заем, даже если Соединенные Штаты так и будут отставать от ежемесячного графика поставок.

3. Пёрл-Харбор сильно отбросил назад график поставок в Россию, однако президент Рузвельт ожидает, что Соединенные Штаты нагонят его к 1 марта.

4. Англия экспортировала на все театры военных действий, включая Россию, 9 тыс. самолетов и 3 тыс. танков.

Рузвельт подписал билль об ассигновании армии, для программы ленд-лиза и на нужды торгового флота самой крупной суммы денег за всю историю – 32 762 737 900 долларов.

5. Рузвельт использовал свою власть главнокомандующего, чтобы добиться от военного и военно-морского министерств выполнения графиков поставок по советским протоколам.

6. В новое соглашение по ленд-лизу (Основное соглашение) включен раздел о свободной международной торговле в послевоенный период.

7. При подписании Основного соглашения между Соединенными Штатами и Россией стороны договорились об открытии второго фронта в 1942 г. Кроме того, они согласились с тем, что после войны будет построен новый лучший мир.

8. Соединенные Штаты, Англия и Россия подписали новый протокол, в котором предусмотрены поставки в Россию на сумму 3 млрд долларов.

9. Компания «Форд моторс» по просьбе американского правительства поставила в Россию целый завод по производству автомобильных шин.

10. Правительство Соединенных Штатов приобрело оборудование компании по переработке нефти «Дуглас ойл рефайнери» близ Лос-Анджелеса для поставки в Россию по ленд-лизу1.

Из газет следовало, что Соединенные Штаты выделяли и тратили значительные денежные суммы, что они заключали соглашения с Советским Союзом о поставках большого количества техники и что поставки этой техники шли с достаточно большим отставанием от графика, что заставило президента Рузвельта дать команду представителям военного и военно-морского министерств нагнать эти графики. В октябре 1942 г. в журнале «Форчун» отмечалось, что «официальные представители США в общем признают, что мы поставляем меньше, чем запланировано». Далее там написано, что «помощь Соединенных Штатов России крайне незначительна», а также (здесь «Форчун» цитирует «Нью-Йорк таймс») «похоже, что, несмотря на настойчивые просьбы русских… Англия и США могут лишь отчасти выполнить то, что они хотели бы сделать для Советов». Всем стало ясно, что было гораздо легче выделить денежные средства, чем превратить их в оружие и доставить по назначению2.

Некоторые суда беспрепятственно продолжали следовать по излюбленному советскому Северному маршруту на Мурманск, однако Гитлер, суровые условия ледовой трассы и длинный арктический день – все это вместе очень затрудняло путь. Опасаясь нападения англичан на Норвегию, а также намереваясь полностью перекрыть путь в Россию, германский диктатор перенес акцент действий немецкого военного флота в норвежские фьорды. В январе в Тронхейм прибыл «Тирпиц», в феврале к нему присоединился карманный линкор «Адмирал граф Шеер», в марте – тяжелый крейсер «Хиппер», а в мае там же появился карманный линкор «Лютцов». Каждый из этих кораблей сопровождал эскорт эсминцев. Линейные крейсеры (официально – линейные корабли) «Шарнхорст» и «Гнейзенау», как и крейсер «Принц Ойген», получили повреждения в проливе Ла-Манш во время февральского перехода из Бреста. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» получили повреждения от мин («Гнейзенау» в дальнейшем был полностью выведен из строя до конца войны на верфях в Киле, где он стоял на ремонте, в результате воздушного рейда), поэтому они так и не появились в Норвегии. «Принц Ойген» был торпедирован английской подводной лодкой «Трайдент» и с трудом дошел до Тронхейма. Оттуда корабль был отправлен в Германию на ремонт. Часть немецкого подводного флота получила приказ двигаться из Атлантики в Норвегию для усиления находящейся там группировки германских надводных кораблей. В Норвегии и в северной части Финляндии были созданы базы для эскадрилий люфтваффе. Немецкие кригсмарине (военно-морские силы) и люфтваффе (военно-воздушные силы) получили верный шанс не только совершать нападения на конвои, но и навязывать англо-американским кораблям прикрытия бой на своих собственных условиях. Следует, однако, отметить, что за исключением подводных лодок они «редко использовали такую возможность»3.

Караваны PQ (конвои, которые собирались с октября 1941 г. по октябрь 1942 г. у Хвальфьорда, Рейкьявик, Исландия, или в Лох-Ю, Шотландия) больше беспокоили немецкие подводные лодки в белой полярной камуфляжной окраске, разведывательные самолеты, а также самолеты-торпедоносцы и завывающие пикирующие бомбардировщики, чем вражеские надводные корабли. Кроме того, в дополнение к опасностям со стороны немцев были и такие факторы, как темно-серые арктические воды, дрейфующие айсберги, снег и туманы. Даже простое прохождение этим маршрутом было довольно неприятным; прорываться же с боем означало попасть в ад. Мурманск не был надежным убежищем для тех, кто благополучно миновал этот прогон сквозь строй, так как немецкая авиация базировалась всего в нескольких минутах лета от этого порта. Архангельск находился несколько дальше и был более безопасным портом, но с ноября до начала лета он скован льдом. Союзники не могли рассчитывать только на советское морское и воздушное прикрытие: советской военно-морской авиации практически не существовало, а армейские летчики неохотно летали над морем. Советские подводные лодки регулярно патрулировали у побережья Норвегии, но их было недостаточно для того, чтобы причинять серьезное беспокойство гитлеровскому флоту. Бремя защиты конвоев почти полностью лежало на британском Королевском флоте, пока



3 апреля 1942 г. в Скапа-Флоу не прибыла американская военно-морская группировка в составе новейшего линкора «Вашингтон», тяжелых крейсеров «Уичита» и «Тускалуза», авианосца «Уосп» и 8-го отряда эсминцев.

С 28 апреля все эти корабли, за исключением «Уоспа», усилили группировку, занимавшуюся защитой конвоев4.

Начиная с каравана PQ-12, который 1 марта 1942 г. отправился из Исландии, немцы делали все, чтобы не допустить прохода ни одного корабля с жизненно важными для России грузами. Командир линейного корабля «Тирпиц» и кораблей сопровождения немецкий вице-адмирал Отто Цилиакс не сумел справиться с задачей, в результате чего 16 судов каравана PQ-12 благополучно дошли до Мурманска. Немецкая корабельная группа израсходовала так много топлива, что до 1 июля приходилось пополнять его запасы для нового похода. На обратном пути «Тирпицу» пришлось маневрировать, уклоняясь от атак примерно дюжины британских самолетов-торпедоносцев. 20 марта при скверной погоде из Рейкьявика в объятия немцев вышел конвой PQ-13, в составе которого было 19 судов. При штормовом ветре, непрекращающемся обильном снегопаде, в бурных морских водах каравану пришлось противостоять немецким подводным лодкам, эсминцам, атакам самолетов люфтваффе с больших и малых высот. Было потоплено американское торговое судно «Эффингхем», одно британское и два судна под панамским флагом. Кроме того, получил повреждение английский крейсер «Тринидад», который, однако, сумел потопить немецкий эсминец Z-26. Остальные суда каравана сумели уйти от преследовавших их немецких субмарин и дойти до Мурманска, где они все-таки попали под удар люфтваффе5.

Караван PQ-14 в составе 24 судов отправился из Исландии 8 апреля. 19 апреля до Мурманска дошло всего семь судов. Один из кораблей был потоплен немецкой подводной лодкой, а 16 оставшихся вернулись назад из-за тяжелых погодных условий – море было покрыто льдом. Из пришедших в гавань Мурманска семи судов два были зарегистрированы в США, остальные пять – в Англии. PQ-15 в составе 25 судов вышел из Рейкьявика 26 апреля. Из них только три были американскими, в том числе «Экспозитор», на борту которого находилось 5 тыс. ящиков тринитротолуола. Удачно миновав минные поля, конвой в течение двух суток подвергался непрекращавшимся атакам авиации и подводных лодок. Торпедами самолетов люфтваффе были потоплены три судна, а корабль с грузом боеприпасов «Мыс Корсо», следовавший под британским флагом, взлетел на воздух, и этот взрыв представлял собой грандиозное пиротехническое зрелище. Оставшиеся 22 судна 5 мая пришвартовались в порту Мурманск6.

На обратном пути из Мурманска в Исландию немцы редко давали морякам возможность отдохнуть от атак с моря и воздуха. Караваны, следовавшие обратно, имели обозначение QP. На обратном пути торговые суда везли более легкие и менее опасные грузы, такие как хром, хлористый калий, магнезит, марганец, меха, кожу, пиломатериалы и т. п. Тем не менее и они служили целью для атак германской военной машины. Это усугублялось тем, что рейсы с обозначением и PQ, и QP обычно сопровождал один и тот же усиленный конвой военных кораблей.

Следовавший на запад QP-10 из 16 судов и PQ-14, державший курс на восток, одновременно подверглись атаке эсминцев, самолетов и подводных лодок, что случалось чаще с караванами, которые шли на восток. Эта группа потеряла четыре судна, два из которых были потоплены подводными лодками и два – авиацией. QP-11, насчитывавший 13 груженых судов (два из которых были американскими), в сопровождении английского крейсера «Эдинбург», восьми эсминцев, нескольких корветов и одного военного тральщика попал под яростный удар немцев, как и PQ-15, державший курс в обратном направлении. Немецкие подводные лодки повредили крейсер, а торпеда с эсминца «Шёман» покончила с ним, но перед этим сам эсминец получил смертельный залп с борта крейсера. Немецкие эсминцы подвергли конвой артиллерийскому обстрелу, в результате чего было потоплено одно из судов, отставшее от каравана. 12 торговых судов благополучно достигли порта назначения7.

В апреле количество американских поставок по ленд-лизу возросло, поскольку этого постоянно требовали представители администрации Рузвельта, и число судов в конвоях подскочило до тридцати и больше. В то же время полярный день длился двадцать четыре часа, а Гитлер усилил силы люфтваффе в Норвегии. Конвой PQ-16 отправился из Исландии 21 мая в составе 35 торговых судов с сильным прикрытием военных кораблей – четырех крейсеров, эсминцев, кораблей ПВО, тральщиков и подводных лодок. Конвой благополучно добрался до острова Медвежий в Баренцевом море южнее Шпицбергена, где его ожидала многочисленная группа немецкой авиации. Самолетов было так много, что на протяжении следующих пяти дней казалось, что в этот район брошены все силы люфтваффе. Американское грузовое судно под названием «Город Джолиет» восемь раз подвергалось торпедным атакам. Восемнадцать раз его атаковали пикирующие бомбардировщики. И все это в первый же день. На второй день судно практически не трогали, однако на третий день оно снова десять раз подверглось нападениям с воздуха. Не получив прямых попаданий, судно, однако, было настолько повреждено, что команде пришлось его оставить. «Город Джолиет», еще три американских и три английских судна отправились ко дну. Шесть судов было потеряно в результате авиационных ударов, еще одно – после атаки немецкой подводной лодки. Под воду ушло 32 400 тонн грузов, которые перевозили эти суда. Всего конвой перевозил 125 тыс. тонн грузов.

Следовавший на запад караван QP-13 из 35 судов (в том числе девяти американских) также подвергся нападению немецких подводных лодок. Его преследовала немецкая авиация, но суда сумели под прикрытием тумана преодолеть большую часть пути. Однако данное прикрытие не оказалось столь же эффективным с точки зрения навигации. Конвой заблудился и случайно попал на минное поле, выставленное союзниками у входа в Датский пролив. Взрывы английских мин вдребезги разнесли пять судов, в том числе два американских8.

Поскольку немецкая авиация, как никогда прежде, активизировала поиск и стала чаще нападать на корабли северных конвоев, а начиная с 1 мая надводные корабли немцев вели себя подозрительно спокойно, можно было сделать вывод, что война в арктических морях подходила к своей кульминации. После потери семи судов каравана PQ-16 общее количество судов, потерянных при движении на восток, достигло шестнадцати. Караван QP-13 потерял на английских минных полях пять торговых судов, а общее число судов, потерянных в конвоях, следовавших на запад, составило 11 единиц.

Решившись полностью нейтрализовать движение конвоев в восточном направлении, немцы разработали операцию «Ход конем» (Rossel-sprung). Поскольку в рамках операции боевые действия должны были вестись под водой, на воде и над водой, адмиралы Гитлера создали сильную надводную группировку в составе линкора «Тирпиц», карманного линкора «Адмирал граф Шеер», тяжелого крейсера «Хиппер» и семи эсминцев. Скорее всего, немецкая флотская разведка сработала блестяще, сумев добыть данные о составе каравана PQ-17 и времени его выхода в море. Большую часть (22 из 36) судов каравана составляли американцы. Поскольку им пришлось совершить длинное путешествие, количество кораблей эскорта было значительно увеличено и составляло впечатляющую силу. Суда вышли из Исландии 27 июня, но в Датском проливе они попали в такой плотный туман, что двум торговым суднам пришлось вернуться назад. 1 июля кораблями эскорта был сбит немецкий самолет-разведчик, а 2 июля на конвой предприняли безуспешную атаку шесть подводных лодок. Немцы почему-то колебались, очевидно сбитые с толку собственными разведданными. Еще одним путающим карты фактором стал караван QP-13, который следовал примерно через тот же район, но в противоположном направлении. Кроме того, немецкие летчики по ошибке приняли два крейсера союзников за авианосцы, а третий – за линкор. Но, несмотря на то что немцы не знали точно, какими силами располагают на море союзники, 2 июля они решили действовать9.

3 июля конвой бомбили 26 самолетов люфтваффе, однако из-за плохой видимости атака была малорезультативной. В это время в британское адмиралтейство поступили разведданные о том, что 3 июля из Тронхейма вышел линкор «Тирпиц» и с кораблями сопровождения он намерен атаковать конвой PQ-17. Английскому адмиралу, который командовал эскортными кораблями, приказали не ввязываться в бой с явно превосходящими силами надводных кораблей противника: если на горизонте покажется «Тирпиц», то им должна была заняться более мощная корабельная группировка в составе двух линкоров и авианосца «Викториес». Эти тяжелые корабли дрейфовали далеко к западу, поскольку им же была поставлена задача прикрывать караван QP-13. Когда англичане решили, что «Тирпиц» вышел в море на перехват конвоя, командование их флота приказало кораблям сопровождения оставить караван (21.11 4 июля), а судам конвоя – рассредоточиться (21.23 и 21.35 4 июля)10.

Как оказалось, британская военная разведка проявила себя не с лучшей стороны, чем немецкая. Линкор «Тирпиц», карманный линкор «Адмирал граф Шеер», тяжелый крейсер «Хиппер», семь эсминцев и три торпедных катера спешно выдвинулись из Норвегии. Но доклады люфтваффе настолько запутали немцев, что их адмирал, решив придержать огромный «Тирпиц», направился на несколько миль восточнее мыса Нордкап, затем развернулся и вернулся в порт, так и не вступив в контакт с противником. Англичане узнали об этом промахе немцев слишком поздно для того, чтобы снова попытаться собрать караван. В это время разбросанные по морю суда, которым оставалось преодолеть еще треть пути (до порта Архангельск), стали чем-то вроде уток на охоте для немецких самолетов и подводных лодок. Их настигали поодиночке или небольшими группами. 13 судов были потоплены в результате воздушных налетов и еще 10 – торпедированы подводными лодками. Семь из 11 торговых судов, которым удалось прорваться в Архангельск с 11 до 25 июля 1942 г., были американскими. Конвоем PQ-17 удалось доставить до порта назначения 896 автомобилей из погруженных 4246, 164 танка из 594, 87 самолетов из 297 и 57 176 тонн других грузов из загруженных при отправлении 156 492 тонн. Гитлеру удалось прервать поставки в Россию по ленд-лизу конвоями судов по Северному маршруту. После этого вплоть до сентября не был отправлен очередной караван судов с обозначением PQ. Но и следующий конвой подвергся такой яростной атаке немцев (было потеряно 13 судов из 40), что очередной отправился только в середине декабря под покровом полярной ночи11.

Американские торговые суда, следовавшие по Северному русскому маршруту, имели слабое вооружение, которое не могло защитить их от самолетов или подводных лодок. На первом американском торговом судне, отправленном в Мурманск с расчетом артиллеристов ВМС на борту, были установлены одно 105-мм орудие и восемь пулеметов калибра 7,62 мм. Как мичман и восемь его подчиненных могли вести огонь из всего этого оружия, непонятно. На следующем транспорте, который назывался «Экспозитор», дополнительно к 105-мм орудию и четырем 7,62-мм пулеметам в Шотландии были установлены два 20-мм зенитных орудия «Эрликон» и один спаренный пулемет «Гочкис». Но ни 7,62-мм, ни 12,7-мм пулеметы, пусть они и были полезны, почти никогда не сбивали «Юнкерсы» и даже не могли заставлять их держаться на почтительном расстоянии от судна. Зачастую боекомплект на судне подходил к концу еще до того, как оно приходило в порт назначения. По крайней мере, однажды представители американских ВМС в Северной России просили у русских патроны калибра 12,7 мм, чтобы на обратном пути суда могли постоять за себя. В другом случае старший орудийного расчета привел в боеготовность две 37-мм пушки двух танков, которые перевозили на палубе, и воспользовался их боекомплектом – «один из редких случаев в истории военного флота, когда за сутяжничество дают боевые награды». 4 августа 1942 г. 581 выживший американский моряк (и свыше 700 моряков других национальностей) – матросы торговых судов, которые были потоплены, ожидали в Северной России транспортов для возвращения домой. Пусть это ничем уже не могло помочь потерпевшим бедствие морякам, командование ВМС наконец начало оснащать суда на этом маршруте 20-мм, 76,2-мм, и даже 127-мм орудиями, а также увеличивать количество людей в орудийных расчетах на борту12.

После того как в море во время выполнения поставок в рамках Первого протокола было потеряно 343 504 тонны грузов, в основном на Северном русском маршруту (только караваны PQ-16 и PQ-17 потеряли 131 716 тонн), те, кто осуществлял планирование, стали направлять американские суда по другим маршрутам. 21 из 43 судов, что отправились к Персидскому заливу в период с 1 октября 1941 г. по 30 июня 1942 г., совершало рейсы в мае и июне 1942 г. 26 из 77 судов, отправившихся на советский Дальний Восток, вышли из портов отправки в апреле, мае и июне; часть из этих судов была отправлена в июне в другие порты за полярным кругом, в те, что не были задействованы в Северном маршруте. За тот же период 22 судна выгрузили предназначенные для Советского Союза грузы в Англии, где они ожидали дальнейшей отправки неопределенное время, пока не будут организованы новые конвои. Англия не могла организовывать конвои собственными силами до тех пор, пока в Исландию и Шотландию не прибыли военные корабли США. Основной причиной были успешные действия немецких ВМС в северных водах. В апреле Гопкинс безуспешно попытался убедить Черчилля не перекрывать драгоценный скудный грузопоток по морю. Рузвельт заявил премьер-министру, что сложившееся положение его очень беспокоит, что он очень хотел бы, чтобы погрузка судов в Великобритании не прекращалась. Черчилль прямо ответил на это: «То, что вы предлагаете, выше наших сил… мы абсолютно истощены». Рузвельт неохотно дал согласие на предложенное британской стороной ограничение количества конвоев (три конвоя в два месяца), однако настоял, чтобы в их составе было не меньше 35 судов. Сталин, зная о сложившейся сложной ситуации, направил Черчиллю телеграмму, где просил его «принять все возможные меры» для того, чтобы обеспечить отправку грузов по ленд-лизу. Сам премьер-министр обрисовал положение в послании начальнику своего штаба генерал-майору Гастингсу Исмею от 17 мая 1942 г.: «Не только премьер Сталин, но и президент Рузвельт будут очень возражать против прекращения нами отправки конвоев. Русские ведут тяжелые бои. Они ожидают от нас того, что мы готовы пойти на риск и заплатить за это соответствующую цену. Американские суда прибывают одно за другим. Операция имеет смысл, если хотя бы половине из них удастся прорваться. Невозможность с нашей стороны попытаться сделать это ослабила бы наше влияние на обоих главных союзников»13.

После катастрофы с караваном PQ-17 и задержки с отправкой PQ-18 Черчилль направил пространное объяснение Сталину. «Мы с президентом, – писал он, – находимся в непрерывном поиске средств для преодоления чрезвычайных сложностей с географией, соленой водой и действиями авиации противника». Сталин лаконично ответил: «Как считают специалисты из нашего ВМФ, аргументы британских морских специалистов о необходимости остановить доставку военных грузов в северные порты СССР несостоятельны… Ни одна значительная задача в военное время не может быть выполнена без риска потерь. Поставки через Персидский залив ни в коей мере не заменят потерянный маршрут». Черчилль тогда так и не дал Сталину определенного ответа, но тем не менее он признал, что «русским армиям приходилось очень тяжело». Командующий немецкими ВМС злорадно отметил: «Наши подводные лодки и авиация, полностью уничтожившие последний конвой, заставили противника временно отказаться от данного маршрута». Резкое сокращение движения караванов по Северному маршруту заставило Вашингтон срочно пересмотреть планы поставок. Гопкинс и Льюис Дуглас (из Управления военных поставок) не позволили судам, которые должны были отправиться в Советский Союз по северному пути, стоять на якоре. Они постарались сразу же переориентировать максимальное количество этих судов на Персидский залив, а часть поставок была перенацелена на американскую армию. Возникло положение, когда, даже если соответствующие товары наконец наличествовали, не было возможности их отправить, и такими товарами переполнялись американские склады14.

Поскольку в Советском Союзе отдавали предпочтение поставкам оружия и боеприпасов грузовым автомобилям, и, поскольку в первую очередь отправлялись стандартные американские грузовики, а уже потом специальный транспорт, больше всего скопилось именно грузовиков, предназначенных к отправке. До 1 апреля количество грузовых автомобилей, которые, согласно графику, должны были быть отправлены, достигло 28 тыс. Нестандартная техника отпускалась в последнюю очередь, и она не могла быть передана в армию США, поскольку в ней там не было необходимости. Накапливались и другие наименования, предназначенные к отправке, и это еще больше продемонстрировало тот факт, что на смену проблеме наличия пришла проблема транспортировки. Единственными провальными позициями, предусмотренными протоколом, были зенитные и противотанковые орудия. В остальных случаях США располагали большими запасами товаров и материалов, чем позволяли отправить имевшиеся на тот момент возможности по транспортировке15.

Перенацеливание судов на Персидский залив не было решением проблемы с транспортировкой весны 1942 г. После того как в августе 1941 г. Советский Союз и Англия вместе оккупировали Иран, советская сторона попыталась собирать прибывающие грузы севернее Тегерана, в то время как англичане не располагали возможностью решить более сложную задачу их доставки в залив, разгрузки и отправки через всю территорию Ирана в советскую зону. Сама страна, сложная и практически первобытная, не позволяла организовать грузопоток. Тем не менее до конца 1941 г. было организовано планомерное и постоянное движение грузов, пусть и не очень интенсивное. Англия была не в состоянии построить необходимые объекты. Здесь англичане зависели от американских поставок по ленд-лизу. В сентябре и октябре 1941 г. в Иран прибыл полковник Уилер, которого назначили руководителем американской военной миссии в этой стране. В районе города Хорремшехр, к северо-западу от Абадана, на реке Тигр американцы построили верфи, причалы и пристани, отрыли каналы, поставили подъемные краны, построили дороги, запустили заводы по сборке грузовых автомобилей и самолетов, оборудовали аэродромы. В марте 1942 г. в Иран прибыл рейс самолета В-25 из Майами через Северную Африку, направлявшийся в Советский Союз, а до 30 июня этот длинный путь по воздуху проделали уже 72 самолета. Самолеты А-20 (многоцелевой самолет Дуглас А-20G «Хэвок», который часто называли «Бостон». – Ред.) и Р-40 (истребители P-40G «Томагавк» и P-40Е, K, N «Киттихоук». – Ред.) были доставлены сюда еще раньше морем. Кроме того, до 30 июня 264 320 тонн грузов для Советского Союза доставили 43 судна, прибывшие с полной загрузкой, и 28 – загруженных частично16.

Но даже теперь в район Персидского залива весной 1942 г. поступало больше грузов, чем американцы могли обработать. 29 марта в иракский город Басра прибыл проездом адмирал Уильям Стендли, которого только что назначили послом Соединенных Штатов в Советском Союзе. На следующий день со скоростного катера он осмотрел ход возведения портовых сооружений. Вероятно, адмирал спустился по реке Тигр и осмотрел сооружения в Хорремшехре и Абадане. Он обнаружил досадную нехватку доковых площадей и разгрузочных кранов. Адмирал также обнаружил, что некоторые суда были вынуждены стоять на якоре по две-три недели, дожидаясь разгрузки. Многие из них перенаправляли в Карачи в Индии. Позже из Москвы Стендли настоятельно рекомендовал отправить в район Персидского залива мощную технику с целью ускорить разгрузочные работы. Адмирал также отмечал, что здесь, при изменчивом ветре, в песках, стояли сотни самолетов Р-40 и P-39 «Аэрокобра». Он выразил недовольство тем, что русские с опозданием забирают технику, а потом жалуются на дефекты сборки и при проверках находят песок в двигателях. В отличие от средних бомбардировщиков В-25 «Митчелл» самолеты Р-39 и Р-40 приходили в разобранном виде в ящиках, после чего специальная команда сборщиков из ВВС собирала их. Во время визита Стендли только что начали разбираться с тысячами скопившихся ящиков на заводе по сборке грузовых автомобилей. Как и на территории США, представители союзников в Басре в Ираке и в Хорремшехре в Иране находили, что советские инспекторы чересчур придирчивы и предъявляют непомерные требования, отказываясь принимать большой процент как авиационной, так и автомобильной техники. И так же, как и в Соединенных Штатах, со временем обстановка нормализовалась и здесь17.

7 апреля самолет D^3 компании «Пан-Америкэн эруэйз» с адмиралом Стендли на борту приземлился на заснеженной взлетно-посадочной полосе военного аэродрома в Куйбышеве. Когда немцы рвались к воротам Москвы, Куйбышев был временной советской столицей. Сталин, однако, Москвы не покидал. Советский вождь в Москве не принимал адмирала до 23 апреля, несмотря на то что Стендли вот уже две недели как прибыл в Москву. После ряда неожиданно приятных открытий Стендли обнаружил, что часть его обязанностей заключалась в том, чтобы наблюдать за тем, что «отсутствуют препятствия для доставки потока грузов». Кроме того, он убедился в том, что Рузвельт намерен лично контролировать поставки по ленд-лизу в Россию, о чем Сталин, разумеется, знал из переписки с президентом. Тогда Стендли стал добиваться установления более устойчивой связи между Москвой, Куйбышевом и Вашингтоном; кроме того, он предложил воздушный мост через Аляску и Сибирь. Сталин спросил, имеет ли адмирал в виду воздушный мост по маршруту Канада—Исландия– Мурманск—Москва. Однако Стендли продолжал выступать именно за путь через Аляску и Сибирь. Тогда Сталин заметил на это: «Боюсь, что нашим друзьям в Японии не понравится путь через Аляску и Сибирь», Затем он высказал свое мнение по поводу американского ленд-лиза. «Ваши партнеры, – шутливо заметил он, обращаясь к Стендли, – не хотят принимать русские заказы… в Америке… мы почувствовали, что подрядчикам просто не нужны русские заказы. Вторая причина (задержек в поставках) заключается в нехватке транспортных средств и больших потерях в судах, потому что из Америки они следуют без сопровождения». Стендли, «как военный моряк, был в значительной мере задет этой критикой», однако он постарался не показывать этого. Было похоже, что Сталин был не очень хорошо информирован о том, как обстояли дела в американском флоте, сколько было потеряно судов. На тот момент (до того как немцы сконцентрировали крупные силы в Норвегии) американские потери были незначительными18.

В отдел планирования министерства обороны США еще в августе 1941 г. обращались с предложением организовать паром из Аляски. Однако советские представители в ответ лишь холодно пожимали плечами. Представители армии в дальнейшем обращались с этим к миссии Гарримана, а затем – в Государственный департамент, чтобы там попытались достичь хоть чего-то, и наконец Стендли высказал эту точку зрения Сталину так твердо, насколько это было возможно. В мае Гопкинс обсуждал маршрут через Аляску и Сибирь с представителем военного командования бригадным генералом Дуайтом Эйзенхауэром, после чего в министерстве обороны был составлен четкий и ясный план поставок. Советские представители были «в принципе» согласны с этим планом, но ничего так и не предпринимали. Получивший назначение на пост советского посла в Вашингтоне Максим Литвинов 9 июня встретился с Гопкинсом и проинформировал его о согласии советской стороны использовать данный маршрут. 17 июня, а затем еще раз 23 июня Рузвельт направил Сталину телеграммы с просьбой организовать этот маршрут, а затем, получив от Сталина утвердительный ответ, предложил, чтобы самолеты перегоняли советские пилоты. Сталин согласился на встречу в Москве советских и американских представителей, во время которой будут вырабатываться детали. И все же Алсиб не был открыт вовремя, чтобы стать дополнительным путем поставок в рамках первого протокола. Этот маршрут наконец заработал в августе 1942 г.19

Самые большие объемы стабильно поступавших в Советский Союз грузов отправлялись с Западного побережья США в порты советского Дальнего Востока. При этом риск был минимальным, несмотря на то что путь проходил слишком близко к Японии. После Пёрл-Харбора, разумеется, по этому маршруту шли только советские суда. Япония предпочитала закрывать глаза на эти перемещения, так как хотела удержать Советский Союз от вмешательства в войну на этом театре. В период с 22 июня 1941 г. по 30 июня 1942 г. 76 советских судов благополучно перевезли через Тихий океан 412 160 тонн различных грузов. Недостаток данного маршрута, как отмечает Шервуд, заключался в том, что «каждая пуля, отправленная этим путем, прежде чем она полетит в немца, должна была преодолеть путь в половину земного шара». Однако после удачного наступления немцев на Северном русском маршруте дорога через Тихий океан и Персидский залив вновь приобрела огромное значение, несмотря на большую протяженность этих путей. Соединенные Штаты зарегистрировали в Советском Союзе 53 грузовых судна и шесть танкеров для того, чтобы усилить силы возможности советского торгового флота в северной части Тихого океана20.


Глава 5
Вашингтонский протокол

Улыбаясь в усы, Вячеслав Молотов 1 июня 1942 г. спрятал подаренную ему Рузвельтом фотографию с автографом и отбыл из Белого дома в Нью-Йорк. Он так и лучился радостью, так как сумел заручиться обещанием президента об открытии второго фронта. Кроме того, ему вручили проект Второго протокола, который уже находился на пути в Москву1.

Насколько было известно Молотову, предложенный вариант Второго протокола несколько месяцев находился в разработке в Управлении по ленд-лизу и других организациях. По удачному стечению обстоятельств 2 марта 1942 г. в России был создан Комитет по закупкам в Советский Союз, который в Соединенных Штатах возглавил Беляев. Этот орган выполнял «абсолютно те же функции, что и соответствующий комитет в Англии». Очень важным было то, что заместителем руководителя нового комитета стал глава Амторга Константин Лукашев, который «был хорошо знаком со всеми вопросами, которые находились в ведении этой организации». Через одиннадцать дней Гопкинс уведомил Феймонвилла в Москве, что пришло время «обеспечивать дальнейшие поставки на период после июня». Феймонвилл согласился с этим и предложил созвать в Вашингтоне конференцию с участием советских и британских представителей, на которой была бы разработана соответствующая программа. Рузвельт, прислушиваясь в вопросах о поставках в Советский Союз как к военным, так и к Гопкинсу, попросил военное министерство, комитет по военному производству и другие ведомства подготовить до 6 апреля примерные помесячные графики поставок материалов в Россию на период с 1 июля 1942 по 30 июня 1943 г.

Гопкинсу Рузвельт поручил быть координатором в работе над новым протоколом; он должен был привести его в соответствие с полученным в начале апреля от советской стороны новым списком, внести в графики поставок имеющиеся в наличии позиции, согласно информации, предоставленной соответствующими ведомствами. К 7 мая предложенный комитетом новый протокол был одобрен Рузвельтом и был направлен для обсуждения в заинтересованные организации и ведомства2.

Подкомитет Комитета начальников штабов выразил сомнение в выполнимости Второго протокола, однако Гопкинс, как глава Комитета по распределению вооружений, заверил их, что перед тем, как составлять списки, комитет навел справки в министерствах армии и флота. В проекте протокола и позже, в его окончательном варианте, была статья, освобождающая стороны от ответственности, что успокаивало специалистов по планированию военного министерства. В пункте 5 протокола говорилось: «Следует понимать, что данная программа может претерпеть изменения в случае непредвиденных событий в ходе военных действий». Несмотря на то что данное определение давало гораздо большую свободу действий по сравнению с тем, что заключалось в Московском протоколе, Кинг и Маршалл на встрече с Рузвельтом 31 мая предупредили президента, что назначение более четырех миллионов тонн грузов для России пойдет во вред некоторым другим военным программам, в частности отрицательно скажется на плане «Болеро». После этого Рузвельт встретился с Молотовым, но не смог уговорить того согласиться на некоторое сокращение поставок. На самом деле Молотов желал от себя добавить в протокол четыре условия. Президент больше не настаивал на том, чтобы урезать поставки, и Комитет начальников штабов оказался поставлен перед необходимостью действовать в условиях, как там считали, «непозволительной ситуации с транспортом»3.

Как только Молотов убыл в Нью-Йорк, Рузвельт и Гопкинс отправились в Гайд-Парк, в более комфортную обстановку стоявшего на холме над Гудзоном оштукатуренного дома из кирпича. По прибытии Гопкинс получил меморандум от Бернса, где тот приводил четыре требования, выдвинутые Молотовым. Гопкинс распорядился, чтобы Бернс сам от имени Рузвельта ответил Молотову, что тот и сделал устно вечером 3 июня. Первым условием Молотова было, чтобы США ежемесячно отправляли в Архангельск по одному каравану судов. Единственное, в чем его заверили в ответ, было то, что США и Великобритания приложат все усилия, чтобы обеспечить максимальные поставки в Россию. Как в ответ заметил Бернс, советская сторона «может оказать существенное влияние на то, чтобы добиться увеличения поставок в северную часть России, обеспечив надежное воздушное прикрытие конвоев. Следующим требованием Молотова была поставка воздухом через Африку в Басру или Тегеран 50 бомбардировщиков B-25. На это Бернс заметил, что, согласно новому протоколу, до октября будет осуществляться ежемесячно поставка как минимум 12 самолетов B-25 и эти поставки будут выполнены своевременно. Значительные требования по поставкам самолетов в Европу для организации там воздушного наступления вряд ли изменятся после октября, однако данный вопрос будет рассматриваться и позже, и решение по нему будет принято «в установленном порядке». Молотов также просил доставить в порты Персидского залива 150 бомбардировщиков «Бостон» (А-20) и обеспечить их сборку на месте доставки. Однако бомбардировщики данной модификации больше не производились, и Бернс предложил взамен ежемесячно до октября поставлять в Советский Союз по 100 самолетов А-20 следующих модификаций, что было заранее оговорено планом поставок. Все, что Советский Союз желал бы получить сверх графика, в данном случае А-20, должно было бы поставляться на тех же условиях, что и B-25, то есть после отдельного рассмотрения данного вопроса. Молотов хотел бы, чтобы ежемесячно через Персидский залив осуществлялись поставки 3 тыс. грузовых автомобилей, и Бернс согласился с этим пунктом. Бернс заметил, что в целом его ответ разочаровал Молотова, но тот все равно «продолжал демонстрировать искреннее дружелюбие и понимание». Советский посланник заверил Бернса в том, что «все оружие, поставленное в СССР, будет направлено против немцев как можно скорее и станет использоваться как можно более эффективно, что союзники могут положиться на Россию в том, что она продолжит борьбу до полной победы». Вскоре после этого таинственный «мистер Браун» (Молотов) вылетел в Англию, что было первым этапом его возвращения в Москву4.

Через неделю действующий координатор программы ленд-лиза Томас Маккейб отправил телеграмму в Москву в адрес Феймонвилла, где сообщал, что предложенный вариант Второго протокола был передан Молотову 29 мая. В нем значились 1 млн 800 тыс. тонн «техники, материалов и промышленного оборудования», 1 млн 100 тыс. тонн оружия и боеприпасов, а также 4 млн 300 тыс. тонн продовольствия. Все это должно было быть отправлено из Соединенных Штатов. В связи с ограниченными возможностями по транспортировке, как отмечал Маккейб, советскую сторону попросили отобрать 4 млн 400 тыс. тонн грузов из всего того, что могли предложить США и Англия. В новое соглашение автоматически были перенесены позиции, не нашедшие отражения в Первом протоколе, а также то, что было недопоставлено до 30 июня. Эти позиции автоматически исключались из списка Второго протокола. Маккейб подчеркивал, что будут предприняты все усилия для того, чтобы обеспечить поставки в Россию всех материалов, обозначенных в Первом протоколе, до 30 июня. Он дал указание Феймонвиллу добиваться от русских, чтобы они как можно скорее сделали отбор позиций, которые необходимы им в первую очередь. В это время Беляев подготовил список приоритетных позиций на июль. И снова 25 июня Маккейб повторно уведомил Феймонвилла, что все июньские отгрузки будут отнесены к кредитам по Первому протоколу, а отгрузки с 1 июля и далее – ко Второму5.

7 июля Литвинов вручил Халлу официальную ноту, где американскую сторону уведомляли, что Второй протокол принят с некоторыми условиями. Несмотря на то что советская сторона «с удовлетворением приняла» протокол, она хотела включить туда пункт о том, что после октября 1942 г. ежемесячные поставки самолетов из США будут увеличены в разумных пределах и в то же время Великобритания не станет сокращать поставки своих самолетов и алюминиевых форм, что США продолжат поставки кобальта по существующим графикам, что США и Англия будут поставлять ежемесячно по 400 тонн никеля сверх того, что предусмотрено для производства товаров в рамках Второго протокола. В то же время Москва сделала большой шаг к тому, чтобы закупочный комитет взял на себя ответственность за «принятие и уточнение» положений нового соглашения. Литвинов напомнил Халлу, что обладает полномочиями для подписания соглашения, однако само подписание задерживалось тем, что документ был принят с оговорками6.

Спустя шесть недель, когда Второй протокол все еще не был подписан, для обсуждения проблемы собрались Бернс, его помощник Сид Спалдинг, Артур Ван-Бускирк (адвокат Комитета по ленд-лизу) и Фредерик Рейнгардт из европейского отдела Государственного департамента. Как отметил Бернс, помимо «условий», выдвинутых Литвиновым, основным фактором, обусловившим задержку в поставках, стало изменение ситуации с транспортом. Трудности с отправкой конвоев в Северной Атлантике обусловили пересмотр графиков доставки, помимо изменений в графиках производства. Эти изменения были вызваны необходимостью по возможности не допустить накоплений больших объемов недопоставленных товаров. 29 июля советский Комитет по закупкам выразил «энергичный протест» против изменений производственных планов. Чтобы удовлетворить этот протест советской стороны, организация Бернса решила не сокращать производство, но при угрозе затоваривания перенацеливать производственные мощности на выпуск другой продукции. Русские не ответили на это предложение, и Бернс расценил это как знак согласия. Бернс предложил, чтобы сотрудники, занимающиеся вопросами ленд-лиза, подготовили сокращенный вариант протокола, подтвердили, что он действует с 1 июля, а затем оповестили советскую сторону, что ее условия будут по возможности выполнены. Ван-Бускирк взял на себя задачу подготовить проект этого документа. Затем англичане отказались выполнять выдвинутые русскими условия. Ко 2 октября большая часть сложностей в планировании была преодолена, и Гопкинс направил Беляеву отчет по производственной программе, которая должна была войти в протокол. Вместо того чтобы под предлогом трудностей в транспортировке или других проблем сократить поставки, планировалось, что они вырастут на 500 тыс. тонн по сравнению с тем, что было запланировано ранее. 6 октября 1942 г. в Вашингтоне Уэллес, Литвинов и сэр Рональд Кемпбелл от имени Соединенных Штатов, СССР и Великобритании подписали Второй протокол7.

Вторым (Вашингтонским) протоколом предусматривались поставки 7 млн тонн грузов на сумму 3 млрд долларов. Две трети от этой суммы приходилось на оружие и боеприпасы, оставшаяся сумма пришлась на промышленное оборудование (400 млн долларов) и продовольствие (600 млн долларов). Из всего этого объема Соединенные Штаты и Великобритания продолжали просить Советский Союз выбрать 4 млн 400 тыс. тонн грузов, которые будут доставлены в северные порты России и в район Персидского залива. Все, что превысит объем 4 млн 400 тыс. тонн, советская сторона должна будет вывозить своими силами по Тихоокеанскому маршруту. Пример того, что запрашивали русские, и ответы по данным позициям представителей США и Великобритании, так, как это было зафиксировано в Протоколе, приведены в таблице.




Примечание

Здесь и везде в тексте цифры даны в коротких тоннах (1 короткая тонна равна 907,185 кг).


Только в графике поставок из Соединенных Штатов было выделено 7 категорий товаров. При этом в первой группе оказалось 34 наименования, во второй – 84 наименования, в четвертой – семь, остальные категории были представлены незначительно. Список военной помощи Англии Советскому Союзу был довольно коротким, что вполне объяснимо8.

2 октября Рузвельт дал указание Стимсону, Ноксу, Моргентау, Стеттиниусу и главе Комитета по военным поставкам адмиралу Лэнду сделать все необходимые приготовления, включая определение приоритетов в производстве, для выполнения обязательств по протоколу. В случае с Первым протоколом серьезные трудности были вызваны отсутствием некоторых товаров и материалов, однако президент своей властью сделал много для того, чтобы решить эти проблемы. Теперь узким местом продолжал оставаться вопрос доставки, несмотря на то что 2 октября Рузвельт распорядился принять все меры для заполнения квоты США в конвоях, направляющихся в Северную Россию, а также направить максимальное количество грузов по Персидскому коридору9.

Ежемесячно Рузвельт получал отчеты глав различных ведомств, в том числе военного министра, председателя Комитета по военной промышленности, руководителя Комитета по ленд-лизу, о ходе поставок в рамках оказания помощи России. Казалось, президенту, которому приходится руководить всей деятельностью страны в военной области, было не очень логично выступать в роли координатора какой-то одной из программ. Кроме того, неофициальный орган, возглавляемый Гопкинсом, который занимался разработкой Второго протокола, прекрасно справился со своей задачей. Поэтому с 30 октября 1942 г. он стал ядром президентского Комитета по советским протоколам. По указанию президента эта группа сотрудников «стала отвечать за общую координацию деятельности в рамках советских протоколов, действуя через соответствующие организации и согласно политике президента». Разумеется, председателем стал Гопкинс, а его заместителем назначили Бернса. По военным вопросам новый комитет работал в тесном сотрудничестве с Комитетом по распределению вооружений. На сентябрьском совещании будущего комитета, по официальным данным Госдепартамента США, присутствовал Литвинов и семь советских представителей, а американскую сторону представляли 18 человек, включая Стеттиниуса и Ачесона. Общее совещание членов комитета состоялось в 1942 г. еще лишь один раз, однако различные комиссии при нем продолжали работу вплоть до конца года. В адрес комитета, помимо прочего, поступали запросы советской стороны о поставках вне рамок протоколов. Несмотря на свое название, деятельность этого органа охватывала все аспекты оказываемой советской стороне помощи10.

В отличие от пессимистичных цифр по производству и имеющимся в наличии материалам, которые препятствовали выполнению поставок в рамках Первого протокола, по Второму протоколу в адрес президента поступали данные, внушавшие гораздо больше оптимизма. 14 января 1943 г. Дональд Нельсон высказал оптимистичную оценку относительно поставок наиболее важных позиций. То, что требовалось русским в первую очередь, было в наличии, и количество этих материалов превышало то, что было предусмотрено графиками поставок вплоть до декабря того года. Из почти сотни самых важных позиций, относившихся к группам II (промышленное оборудование) и III (материалы для отдельных отраслей промышленности), всего 19 было подготовлено в количествах на 30 процентов ниже того, что предусматривалось графиками поставок. Что касается этих 19 наименований, то по ним либо запрос советской стороны поступил слишком поздно, либо, как в случае с углеродистой сталью, речь шла о материалах, запасы которых русские сумели накопить и без поставок из-за рубежа11.

Что касается поставок грузов по советской программе, здесь в конце концов было принято решение пересмотреть производственные планы с учетом максимально эффективного использования имевшегося в наличии транспорта. Так, основной акцент делался на отбор и доставку того, что имело наибольшее стратегическое значение. На смену старой политике слепо следовать букве протокольного соглашения пришел новый подход: обеспечить максимальный объем поставок с учетом того, что было возможно при существующих условиях12. В июле советская сторона, проявив подозрительность, резко воспротивилась пересмотру производственных планов, в результате чего «задолженность» по доставкам увеличилась на 500 тыс. тонн еще до того, как был подписан протокол. Тем не менее в конце концов советские представители признали правильность позиции американской стороны в первую очередь производить то, что имеет реальные шансы быть отправленным в ближайшее время. Как показало время, советские страхи сокращения производства оказались безосновательными.

Общие возможности по доставке грузов в Советский Союз морским путем составляли лишь чуть больше половины того, что планировалось иметь на вторую половину 1942 г., и производственные возможности продолжали опережать имеющиеся в наличии транспортные средства. Больше судов было передано на Тихоокеанский маршрут, где они ходили под советским флагом. Однако по этому маршруту нельзя было перевозить оружие и боеприпасы. Вскоре Россия сдвинула приоритеты в пользу продовольствия и нефтепродуктов. К тому, что оставалось в списках высшего приоритета, продолжали фигурировать только самолеты, грузовые автомобили и аппаратура связи. В результате на складах скопилось большое количество грузовиков, углеродистой стали, химических продуктов и некоторых других материалов. Для того чтобы сократить залежи грузов, которые не могли быть быстро отправлены, начальник службы тыла армии США генерал Б. Сомервелл, старый друг Гопкинса и его коллега по Комитету по военной продукции, рекомендовал не допускать накапливания товаров, предназначенных для отправки в Россию, свыше полутора норм, предусмотренных протоколом. В середине ноября президентский Комитет по поставкам в Россию, в который входил и Сомервелл, одобрил его подход, но только в отношении грузовых автомобилей. Сомервелл предложил также, чтобы отобранные грузы не подлежали замене, но это предложение было отвергнуто комитетом, так как в противном случае военное министерство получило бы полномочия сводить товары, перечисленные в протоколе, в категорию недопоставленных позиций13.

Советские представители работали во взаимодействии с комитетом: время от времени они отказывались от позиций, которые им были больше не нужны. До конца апреля они полностью или частично отменили свои заказы на танки, противотанковые орудия (57-мм), зенитные орудия (37– и 90-мм), а также пистолеты-пулеметы Томпсона. После победы под Сталинградом потребности советской стороны изменились. Военное министерство вздохнуло с облегчением после того, как поступил отказ от такой проблемной категории, как танки, так как это означало ликвидацию «задолженности», составлявшей на февраль 1943 г. 2583 танка. Теперь же бронетанковую технику можно было направлять на собственные нужды и на британскую программу, где также наблюдался дефицит этих машин. Сокращение заказов на артиллерийские орудия также означало, что стало возможным отправлять за рубеж меньше американского оружия. А сокращение заказов тяжелой бронетанковой техники, помимо всего прочего, высвобождало на судах место для грузовых автомобилей14.

Плотное расписание доставки грузов было только одной из причин того, почему русские отказались от ряда товаров приоритетной группы в пользу увеличения поставок продовольствия по Тихоокеанскому маршруту. Отчасти это объяснялось и потерей большей части лучших сельскохозяйственных земель на Украине и на Северном Кавказе и невозможностью компенсировать эти потери за счет других территорий. В России было введено очень жесткое нормирование продовольствия с самого начала войны. При этом занятые в военном производстве рабочие получали такой паек, который, как считали американские специалисты, составлял не более двух третей минимальной нормы для поддержания здоровья. Особенно в Советском Союзе нуждались в консервированном мясе, жирах, сухофруктах, бобах, овощах. Такие заказы стали возможны после бурного развития в Америке технологии по сушке продуктов, что вело к значительной экономии объема. Стеттиниус по этому поводу заметил: «Высушив продукты, мы могли отправить одной поставкой в десять раз больше картофеля и в семь раз больше яиц. Тем самым мы значительно увеличили объемы поставляемого в Россию продовольствия, а также сэкономили место на судах, в поездах и грузовиках»15.

Тушенка, то есть консервированная свинина, продукт, приготовленный по российскому рецепту и поставляемый рядом компаний-производителей на Среднем Западе, обеспечивал советского солдата привычной ему пищей, которую можно было употреблять как в горячем, так и в холодном виде. Солдаты Красной армии привыкали к таким аксессуарам, как «двухдюймовые квадратные упаковки размером не больше спичечного коробка», в которых находились сухие супы, в том числе борщ. Нехватка жиров продолжала сказываться в России, даже несмотря на поставки по ленд-лизу больших партий свиного сала, льняного и арахисового растительного масла и маргарина. До 30 июня 1943 г. в списках продуктов, отправляемых по ленд-лизу, фигурировало лишь небольшое количество сливочного масла – всего 12 тыс. тонн, менее 1 процента того, что производилось в США. Россия была единственной страной, куда Соединенные Штаты поставляли по ленд-лизу сливочное масло, больше никуда этот продукт не отправляли. Советские представители заявляли, что это масло отправляют только в военные госпитали. Несмотря на то что предусмотренные Вторым протоколом поставки продовольствия составляли до одной трети от общего тоннажа, этого было достаточно лишь для того, чтобы удовлетворить самые скромные, по меркам Соединенных Штатов, требования по калорийности к питанию солдат Красной армии. А для гражданского населения оставалось и вовсе мизерное количество продуктов16.

Применение технологии сушки и более активное использование Тихоокеанского маршрута могли лишь несколько смягчить проблему с транспортом. Поскольку по милости немецкой авиации и подводных лодок лишь небольшая часть каравана PQ-17 сумела с трудом добраться до Архангельска, американские и британские представители искали пути для увеличения потока грузов через Персидский залив. В 4 часа утра 8 июля Маккейб телеграфировал Феймонвиллу, что Гопкинс приказал Сиду Спалдингу проверить путь прохождения грузов через Персидский залив. По словам Маккейба, Гопкинс желал убедиться в том, что «сделано все возможное для того, чтобы усовершенствовать транспортную сеть и обеспечить, чтобы поставляемые в рамках Второго протокола грузы доставлялись максимально быстро и эффективно». Кроме того, Гопкинс дал указание Спалдингу договориться с русскими представителями в Иране о проведении инспекции их части маршрута. Маккейб предложил, чтобы Феймонвилл лично встретился со Спалдингом в Тегеране и на месте узнал о результатах проделанной там работы17.

В то же время в военном министерстве рассматривали предложение, внесенное Черчиллем, затем Уилером и, наконец, Гарриманом, о передаче американской стороне иранских железных дорог. Поскольку предложение Гарримана поступило незадолго до принятия решения о приостановке северных конвоев, он подчеркнул, что до наступления зимнего времени и замерзания портов союзники сумеют отправить лишь еще несколько караванов судов, поэтому они не должны терять времени и поскорее приводить в порядок маршрут через Персидский залив, чтобы увеличить движение грузов по нему. В меморандуме, адресованном Гопкинсу, Маршалл и Кинг согласились с Гарриманом в том, что все июльские поставки грузовиков должны пройти по маршруту через Персидский залив, а все бомбардировщики после июля следует отправлять своим ходом. Помимо действий противника, количество судов, следовавших в Россию по Северному маршруту, и в особенности количество боевых кораблей сопровождения ограничивалось потребностями операции «Торч» («Факел») – высадка союзников в Северной Африке. И Рузвельт, и Черчилль были озабочены нехваткой транспортных судов. Это было одной из причин визита Гарримана в Иран в середине августа 1942 г. по возвращении с Московской конференции. Гарриман пересекся с Черчиллем в Каире, и там они решили потребовать, чтобы британский участок железной дороги в Иране был передан под управление американцам. Так же предполагалось поступить с портами, которые обслуживала железная дорога. С таким решением согласились генералы Спалдинг и Рассел Максвелл, командующий вооруженными силами США на Ближнем Востоке, назначенный на эту должность в середине июня. 25 августа Рузвельт отдал приказ, чтобы Комитет начальников штабов подготовил план, а затем в течение десяти дней службы тыла разработали подробные предложения по оптимизации управления и работы объектов транспортной сети Ирана. Соединенные Штаты берут на себя работу объектов в Иране «с единственной целью – напрямую укрепить силы Советского Союза в 1942 г.»18.

Летом 1942 г., во время выходных, когда не было возможности отправиться в Гайд-Парк, Рузвельт нашел для себя убежище под названием «Шангри-Ла» (литературная аллегория тибетской Шамбалы) в холмистой местности штата Мэриленд, примерно в 90 км от столицы, в лесах долины Катоктин, как раз в центре лагеря по подготовке морских пехотинцев. Здесь, сидя на закрытой веранде или в комнате, служившей рабочим кабинетом, Рузвельт и Гопкинс часто принимали окончательные решения по государственным вопросам. Иногда некоторые насущные проблемы требовали, чтобы на таких встречах присутствовали и другие лица, которые могли бы представить подробный доклад по тем или иным вопросам. Одним из таких людей был Гарриман, который прибыл сюда 30 августа, чтобы нарушить покой воскресного дня. Он рассказал о своей встрече с Черчиллем и Сталиным, состоявшейся в Москве двумя неделями ранее19.

Черчилль, который, по его собственному выражению, «чувствовал себя, будто привез кусочек льда на Северный полюс», рассказал Сталину, что в 1942 г. открытия второго фронта не будет. Кроме того, Черчилль попытался доказать необходимость и эффективность операции «Торч». Он вспоминал, что первые два часа встречи в Кремле прошли в мрачной и гнетущей атмосфере. Сталин был угрюм от известия о том, что план открытия второго фронта отложен, он так и остался при своем мнении. Тем не менее, как показалось, он проявил «самый живой интерес» к разъяснениям Черчилля по поводу операции «Торч». По воспоминаниям Стендли, на следующий день Сталин «давал прямую и беспристрастную оценку некоторым очевидным фактам. Кремлю не нравилась идея операции «Торч». Западные союзники позорно провалили поставки с помощью по ленд-лизу, несмотря на обещания. А в это время русские несут основную тяжесть борьбы с немецкой армией и несут тяжелые потери». Будто бы пытаясь оправдаться от обвинений в вопросе о ленд-лизе, Черчилль в тот день заговорил о катастрофе с караваном PQ-17. Гарриман сообщил, что Красная армия способна не допустить прорыва под Сталинградом, что не даст немцам дойти до месторождений нефти на Кавказе и дальше, до Ирана и Ближнего Востока. Гарриман начал также говорить об обстановке в районе Персидского залива и заметил, что некоторые английские представители с тревогой смотрят на передачу объектов американской стороне. Они указывают Черчиллю, что это будет означать передачу контроля над важнейшими линиями коммуникаций империи «иностранцам». В ответ Черчилль отвечал: «А чьи руки были бы в данном случае лучше?»20

Не успел Гарриман вернуться из своей поездки, как из еще одной, более тщательно продуманной, пусть, может быть, и менее важной, возвратился Уэнделл Уилки. Вместе с Джозефом Барнесом, лингвистом и бывшим редактором зарубежного отдела «Нью-Йорк геральд трибюн», а ныне – заместителем директора Комитета военной информации, Уилки, заручившись благословением Рузвельта, совершил поездку в Иран, Ирак, Сирию, Саудовскую Аравию, Египет, китайский город Чунцин и в Москву. Они посетили все эти места на армейском бомбардировщике B-24 с названием «Гулливер». Стендли, который не ладил с Уилки, считал поездку того в Россию «искренним, но поспешным шагом с целью помочь Соединенным Штатам и России сблизиться в ходе общей борьбы». Стендли также считал, что Уилки использовал поездку для того, чтобы поднять свой личный рейтинг политика. В любом случае Уилки пришлось выслушать обвинения Кремля в том, что Британия присваивает военные материалы, предназначенные для России (как писал Шервуд, здесь речь шла о разгрузке отправленных в Россию судов на территории Великобритании). Это задело Гопкинса, который дал согласие на разгрузку там судов с последующей диверсификацией грузов. В одном случае Гопкинс высказал при Рузвельте «пренебрежительное замечание» в адрес Уилки и в ответ был огорошен ядовитой ремаркой из уст президента: «Вы и многие другие должны знать, что у нас не было бы ленд-лиза… и многих других вещей, если бы не Уэнделл Уилки. Его послал нашей стране сам Бог в момент, когда он был нам так нужен»21.

Подход к внешней политике Уилки как интернационалиста уже был полезен прежде, в 1940 г. Однако вскоре замечания Уилки, особенно те, что касались «провала» с открытием второго фронта, настолько уязвили Рузвельта, что на одной из пресс-конференций он назвал Уилки «стратегом с умом машинистки». При этом он передразнил акцент, который присутствовал в речи Уилки, чтобы у корреспондентов не было сомнений в том, кого он имел в виду. Шервуд отмечал, что Уилки «завершил свою миссию доброй воли, будучи в ярости по отношению к президенту». Возможно, Уилки понимал, а может быть, и нет, что Сталин использовал его для передачи язвительных замечаний в адрес США и Англии, одно из которых касалось присваивания грузов по ленд-лизу, а второе – перераспределения самолетов «Аэрокобра». Поскольку на Северном маршруте возникли проблемы (караван PQ-18 с большим трудом дошел до Мурманска 17 сентября, и вскоре после этого было принято решение прикрыть этот маршрут), Персидский коридор работал недостаточно эффективно, вопрос о маршруте Алсиб все еще пребывал в стадии обсуждения, на Тихоокеанском маршруте советская сторона нуждалась в большем количестве судов, поставки по Второму протоколу стартовали очень медленно, а по Первому протоколу – проходили с большим трудом, и, очевидно, Сталин чувствовал себя в достаточном праве, чтобы через Уилки передать все то разочарование, что он испытывал по отношению к Западу22.

Когда в конце сентября президент совершал краткую поездку по стране, вызванную главным образом приближавшимися выборами в конгресс, Гопкинс телеграммой просил его «тщательно продумать» предложение о создании объединенных ВВС союзников на Кавказе. «Если теперь мы должны сказать Сталину, что конвоев на Северном маршруте больше не будет, – писал Гопкинс, – то в связи с этим мне кажется почти настоятельно необходимым сделать ему прямое предложение о размещении наших вооруженных сил на его стороне… А единственная вооруженная сила, которую мы можем направить туда, – это наши ВВС». По оценкам Маршалла, возможно было к концу 1942 г. создать на Кавказе группу тяжелых бомбардировщиков. Однако к ноябрю стало ясно, что советская сторона не намерена принимать такую замену поставкам по ленд-лизу. Но даже тогда переговоры растянулись еще на целый месяц, пока Сталин разом не прихлопнул эту идею23.

В это время Стендли, который чувствовал себя в Москве неуютно, решил вернуться в США. Стендли считал, что поездка Уилки подорвала его авторитет как посла. Это выразилось в том, что тот действовал в обход посольства: Уилки привез личное послание Сталину и имел с ним встречу, на которой Стендли не присутствовал. Стендли чувствовал, что его авторитет в глазах советских представителей ослаб, поскольку и советский МИД «содействовал и попустительствовал» такой деятельности в обход посольства. Поэтому в знак протеста Стендли засобирался лететь домой. Но была еще одна причина, еще один обходной маневр, который укрепил его в решении вернуться в Вашингтон. Стендли раздражало то, что Феймонвилл действует практически автономно, контролируя поставки по ленд-лизу. Как уполномоченному по ленд-лизу в Советском Союзе, Стендли дали понять, что его власть посла не распространяется на Филипа Феймонвилла. Стендли жаловался, что Феймонвилл позволяет русским получать «не только те позиции, что предусмотрены протоколами, но и массу американской и британской военной информации, которая ни при каких обстоятельствах не может рассматриваться как материал, поставляемый по ленд-лизу»24.

Будучи, как все военные, сторонником субординации, Стендли был обеспокоен тем фактом, что он считался высшим должностным лицом в России и все же не вполне был им. Стендли не был против дополнительного канала взаимодействия в рамках программы ленд-лиза как такового, однако настаивал на том, чтобы Феймонвилл обеспечил военному и военно-морскому атташе возможность контролировать всю военную информацию. Но это было не так просто. Стендли вспоминал, как Феймонвилл говорил ему: «Как… представитель по ленд-лизу, я являюсь всего лишь связующим звеном. Если русские власти запрашивают информацию, военную или коммерческую, я должен передать этот запрос в Комитет по ленд-лизу. Если там добывают такую информацию и пересылают ее мне обратно для передачи русским, я должен сделать это в любом случае». Но Стендли оставался непоколебимым. Он отвечал Феймонвиллу: «Если бы я, как прежде, был капитаном корабля. а вы были бы подчиненным мне офицером, я бы знал, как поступить. Я бы сказал: «Черт возьми, Феймонвилл, поступайте так, как вам приказано». Чем больше Стендли размышлял о сложившейся ситуации, тем больше был убежден, что каждый американский представитель в Советском Союзе обязан подчиняться ему25.

Незадолго до его отъезда из России газета «Правда» опубликовала ответ Сталина корреспонденту Ассошиэйтед Пресс Генри Кессиди на вопрос: «Насколько эффективна помощь союзников Советскому Союзу и что можно будет сделать для того, чтобы расширить ее и улучшить?» Ответ: «В сравнении с той помощью, которую Советский Союз предоставляет союзникам, отражая удары главных сил немецко-фашистских войск, помощь от союзников Советскому Союзу все еще незначительна. Для того чтобы ее расширить и улучшить, требуется лишь одно: полное и своевременное выполнение союзниками своих обязательств». Как заметил Стендли: «Разумеется, все мы понимали, что мистер Сталин не стал бы спешить с тем, чтобы дать ответ на письмо мистера Кессиди… разве что случилось так, что Генри задал именно те вопросы, на которые мистер Сталин хотел бы дать публичный ответ».

Так же как Сталин использовал Уилки в середине сентября, он использовал и Кессиди 3 октября26.

10 октября Стендли, который вез с собой письмо Сталина Рузвельту, забрав с собой военного и военно-морского атташе, а также второго секретаря посольства, на бомбардировщике генерал-майора Фоллета Брэдли вылетел в Тегеран, а оттуда – в Соединенные Штаты. И хотя Стендли прекрасно сознавал, почему он решил лететь домой, об этом не знал никто в Соединенных Штатах. Гопкинс в телеграмме Гарриману отмечал, что «никто из нас не знает точно», почему посол пожелал вернуться. Рузвельт с некоторым опасением ждал как возвращения Стендли, так и личного послания Сталина, который тот вез с собой. Стендли прибыл в Вашингтон еще до рассвета во вторник 20 октября и остановился в отеле «Мейфлауэр». В полдень он с супругой отправился на ланч в военно-морской клуб, где его встретил Бернс и еще один сотрудник, работавший по программе ленд-лиза. Бернс стал расспрашивать о ленд-лизе в России, но Стендли с самого начала разговора хранил гробовое молчание об этом. Он спросил, почему не был подписан Второй протокол (подписание состоялось 6 октября) и о том, какие у Бернса намерения в отношении Феймонвилла. «Я не могу ему позволить бродить где вздумается по Москве, как он это проделывает». Тут Бернс и его друг вдруг вспомнили о том, что у них где-то назначена встреча27.

В среду утром Стендли отправился на доклад к Халлу, который сумел уделить ему всего несколько минут. Стендли пожаловался на «пикник», который устроил в Москве Уилки, и вышел. Государственный департамент выделил ему кабинет в здании, где он размещался. Во второй половине того же дня Стендли узнал, что в четверг назначен его совместный ланч с президентом. Посещая различные отделы и секции Госдепартамента, беседуя с их руководителями, Стендли всякий раз жаловался на поездку Уилки и на других «особых представителей того же рода». «Они слушали с ободряющим сочувствием, – жаловался Стендли, – но я знал, что, как и в Москве с премьером Сталиным и его бюрократами, решения здесь будут приниматься выше – самим боссом»28.

В четверг 22 октября ровно в 12.30 Стендли подошел к входу в восточное крыло Белого дома. И если за эти два дня Рузвельт и Гопкинс не узнали о том, что волнует адмирала, то в этом была не его вина. Рузвельт сидел за своим знаменитым столом. Он подался вперед и протянул Стендли руку. С ослепительной улыбкой Рузвельт тепло проговорил: «Здравствуйте, Билл. Что привело вас домой?» Стендли заметил, как хорошо выглядел президент, он имел просто цветущий вид по сравнению с болезненной внешностью Гопкинса. Адмирал ответил: «Проблемы, шеф. Множество проблем». Стендли обменялся приветствиями с Гопкинсом, который откинулся на спинку кресла рядом с президентом. Рузвельт спросил о письме Сталина и явно испытал облегчение, не найдя там ничего нового: Уилки уже привез ему письмо примерно того же содержания29.

Когда Рузвельт с облегчением подался назад на своем кресле на колесах, официант принес блюда с ланчем. Рузвельт расспрашивал о военной обстановке, а также задавал вопросы о Сталине как личности, «его вкусах, причудах, эксцентричном характере». За десертом речь зашла о ленд-лизе, и впервые в разговор вступил Гопкинс. Стендли выступал за то, чтобы Соединенные Штаты «перестали выступать в роли Санта-Клауса… и получили от Сталина что-то взамен». Кроме того, он пожаловался на независимость Феймонвилла и на поездку Уилки, заявив, что и то и другое является свидетельством того, что посол «не пользуется доверием собственного правительства». Когда Рузвельт спросил о том, что можно сделать, чтобы изменить положение, Стендли привел в качестве одного условия то, что Феймонвилла следовало жестко «поставить под его административное управление и контроль». Гопкинс ничего не сказал в ответ на это, однако Рузвельт с теплой улыбкой заверил Стендли: «Посмотрим, Билл, что можно будет сделать»30.

Пользуясь прекрасной ранней осенней погодой, Стендли большую часть времени проводил за обучением игре в гольф в таких клубах, как «Бернинг Три», и его партнерами были такие люди, как Фрэнк Нокс. Стендли пришлось довольно долго ждать, пока Гопкинс и Комитет по ленд-лизу не составили свое мнение в отношении Феймонвилла. Но вряд ли для него явился утешением тот факт, что, как он узнал, ответ Сталина на подтверждение Рузвельтом получения от него письма прибыл по каналу Литвинов– Гопкинс, минуя Госдепартамент. Халл часто испытывал то же чувство разочарования, что и Стендли. Несмотря на то что Стендли проводил много времени, встречаясь с функционерами ленд-лиза, только 12 декабря, почти через два месяца после встречи с президентом, Феймонвилл получил распоряжение отчитываться перед ним, да и то, чтобы добиться выполнения этого, потребовалось прямое вмешательство Гопкинса. Ровно через неделю, 19 декабря, Стендли с сопровождавшими его лицами оказались на борту самолета B-19 «Кей Берд» в аэропорту Боллинг-Филд, и самолет, взмыв в серое небо, взял обратный курс на Советский Союз31.

Выборы в конгресс, состоявшиеся 3 ноября, чуть не закончились для Рузвельта катастрофически. Республиканцы получили большинство в 9 мест в палате представителей, а также 10 мест в сенате. Однако у Рузвельта почти не было времени на то, чтобы беспокоиться по поводу этой очень неявной победы. Значительной работы президента требовали подготовка к высадке в рамках операции «Торч», назначенной на 8 ноября, а также вызванные этим мероприятием дипломатические осложнения. В это время, помимо операции «Торч», происходило отвоевание территории в Северо-Восточной Африке англичанами, а также великая битва под Сталинградом на русском фронте. В начале декабря начались обсуждения возможности проведения встречи на высшем уровне между Сталиным, Черчиллем и Рузвельтом. В конце концов Сталин не участвовал в ней, но продолжалась подготовка встречи Черчилля и Рузвельта. На ежегодном праздновании в Белом доме кануна Нового года с родственниками и друзьями Рузвельту показали фильм с участием Хамфри Богарта и Ингрид Бергман «Касабланка». Большинство из присутствующих тогда не знали, что именно туда предстояло отправиться Рузвельту в середине января32.

В январе 1943 г. Рузвельт вновь стал настойчиво говорить о «необходимости обеспечить потребности советской стороны… что было вопросом огромнейшего значения». В письмах Стимсону и в Комитет начальников штабов он отмечал, что в поставках в рамках Второго протокола выполнено лишь 55 процентов того, что предусмотрено планами до конца года. Стремление Рузвельта к соблюдению графиков поставок, как и год назад, снова поставило представителей армии в неудобное положение. Повторный анализ имеющихся в наличии транспортных судов продемонстрировал, что на это направление еще 156 судов можно было перебросить, но только за счет сокращения количества войск и техники, перебрасываемых в Европу. На тот момент в качестве задачи армии на Европейском театре был поставлен план «Раундап», которым предусматривалось нанесение удара через пролив Ла-Манш в 1943 г. Предоставление большего числа судов на нужды русских означало, как считали представители армии, что на территорию Англии будет перевезено на 375 тыс. военнослужащих США меньше33.

В середине января в Касабланке Рузвельт, Гопкинс и высшие военные представители США встретились с Черчиллем и его военными советниками. После полета над африканской пустыней, о которой Гопкинс отозвался в том ключе, что «вряд ли стоило бы воевать за эту территорию», самолет неожиданно оказался над плодородными землями Северной Африки, которые выглядели так, «как должен бы выглядеть Сад Эдема, а может, и лучше». Рузвельт и Гопкинс остановились в строении, которое Гопкинс назвал «подобием бунгало в Калифорнии». В другом похожем строении по соседству устроился Черчилль. В течение десяти дней Рузвельт, Черчилль, Гопкинс и начальники штабов обсуждали военное положение. Программа помощи русским оказалась для них одной из основных проблем. Более высоким по сравнению с ней приоритетом пользовалась только программа борьбы с подводными лодками противника, а также операция «Хаски» (высадка в Сицилии). Все это сводило к минимуму возможности реализации назначенного на 1943 г. вторжения через пролив Ла-Манш. Неоткуда было взять суда для обеспечения плана «Раундап». Комитет начальников штабов разработал график поставок по ленд-лизу в Россию, который 23 января они представили Рузвельту и Черчиллю. В заключительной части документа давалось заключение: «Таким образом, будут полностью выполнены обязательства по поставкам в рамках Второго протокола до конца календарного 1943 г.» 25 января Черчилль «в его неизменном ярком купальном халате, спальных тапочках и с сигарой, с которой он не расставался», помахивая тростью перед лицами операторов и репортеров, которые пытались сфотографировать его в этом причудливом костюме, провожал на аэродроме Рузвельта и Гопкинса. Черчилль говорил о тяжелом пути союзников, но буквально излучал уверенность. Кашляющий Рузвельт производил впечатление очень уставшего человека. Черчилль пообещал прислать обоим картины Атласских гор, которые он намеревался написать, глядя из башни на своей вилле. После того как его самолет коснулся американской земли, как о хорошем предзнаменовании Рузвельт узнал о победе советских войск под Сталинградом34.

Несмотря на то что Комитет по военным поставкам и Комитет начальников штабов были против составленного графика поставок, у них практически не было другого выхода, кроме как попытаться соблюдать его. Многое здесь зависело от способности союзников продолжать отправлять грузы по Северному маршруту в Мурманск и Архангельск. Но 18 марта Черчилль проинформировал Рузвельта, что новое сосредоточение кораблей немецкого флота в районе Нарвика привело к тому, что отправлять конвои судов этим путем стало слишком рискованно. 30 марта Черчилль проинформировал об этом решении и Сталина, и Сталин, разумеется, подверг своих западных союзников жесткой критике. После того как движение северным путем было приостановлено, испарилась всякая надежда на соблюдение принятого в Касабланке плана поставок на весну и лето. В то же время скопление грузов в районе Персидского залива, несмотря на то что положение постепенно улучшалось, не позволяло выполнить и эту часть плана поставок. Получив дополнительно в Тихом океане 53 грузовых судна и шесть танкеров, советская сторона сумела работать с опережением по сравнению с принятым в Касабланке графиком, но это все равно не позволяло преодолеть трудности с перевозкой грузов по другим маршрутам. Принятый в Касабланке план поставок, пусть его и не смогли полностью соблюсти, вовсе не был чем-то неосуществимым. По состоянию на июнь, перевозки грузов по Тихоокеанскому маршруту и в район Персидского залива осуществлялись по графику и даже опережали его. При этом потери составляли примерно по 2,4 процента в месяц, а затем и значительно меньше. Как было запланировано в Касабланке, к декабрю 1943 г. должны были быть выполнены все поставки по протоколам, и по крайней мере эта цель была достигнута35.

Вместе с зимними снежными ветрами пришли и неутешительные новости практически со всех фронтов. Американские войска в Северной Африке получили чувствительный удар от Роммеля у перевала Кассерин, в результате чего были вынуждены оставить некоторые так тяжело завоеванные территории. В России советские войска прекратили зимнее наступление, и немцы снова пошли в атаку, отбив Харьков. Сталин, пришедший в мрачное настроение, усиленно давил на Рузвельта и Черчилля, пытаясь убедить их открыть второй фронт на континенте. Он ставил под сомнение ценность всей операции в Африке. Отношения Кремля с англо-американскими союзниками стали напряженными. Вернувшегося в Москву Стендли беспокоила «явная неблагодарность представителей советского правительства за помощь… которую американский народ направляет в Россию». Стендли стал искать свидетельства, подтверждающие факт получения американской помощи в местах, которые посещал, в газетах и журналах; кроме того, он расспрашивал об этом советских граждан. Как позже писал посол, «мои усилия почти не дали результата». Отчаявшись в попытках найти признательность за помощь по ленд-лизу, выраженную публично Молотовым или кем-то другим из советских официальных лиц, Стендли на пресс-конференции 8 марта набросился с сердитыми упреками на советских представителей36.

Пресс-конференция в Спасо-Хаус (резиденции американского посла в Москве) начиналась довольно вяло, никто из репортеров даже не делал записей. Потом вдруг кто-то из них спросил о том, как проходят поставки по ленд-лизу. «Знаете, парни, – заметил Стендли, – с самого начала моего пребывания здесь я пытаюсь найти подтверждения тому, что русские получили от нас и англичан множество материалов». Стендли сделал паузу, потом упомянул о любезной готовности помочь со стороны американского конгресса, а затем продолжил: «Я пытался также найти свидетельства того, что наши военные поставки используются русскими. Мне не удалось это. Похоже, русские власти стремятся сохранить в тайне тот факт, что они получают помощь извне. Очевидно, они хотят, чтобы их народ думал, что Красная армия ведет войну в одиночку». На вопрос, не хотел бы он, чтобы это высказывание не вошло в записи, Стендли настойчиво попросил репортеров обязательно воспроизвести его. Как позже он откровенно писал в своем дневнике, данное заявление «рассеяло все иллюзии дома». В Государственном департаменте сразу же запросили причины того, почему он сделал такое заявление, но Стендли уже отправил туда депешу с разъяснениями. Молотов пригласил Стендли явиться в Кремль. 10 марта в теплой обстановке Стендли и Молотов обменялись мнениями и расстались вполне довольными друг другом37.

В Соединенных Штатах реакция была смешанной. По всеобщему мнению представителей прессы, заявление Стендли было подобно разорвавшейся в Вашингтоне бомбе. Репортеры опасались, что уязвленные конгрессмены могут отозвать дополнение к Акту о ленд-лизе, которое тогда находилось в процессе обсуждения. Исполняющий обязанности госсекретаря Уэллес вовремя заявил, что Стендли говорил только от своего имени, хотя позже, после того как на него набросились репортеры, Уэллес не стал опровергать заявление Стендли. Некоторые из конгрессменов выразили либо сожаление, либо удивление словами Стендли, а бывший кандидат на пост президента Уилки внезапно набросился на посла. Германские пропагандисты ликовали по поводу такой трещины в отношениях между союзниками. Корреспонденты американских газет в Москве предупредили читателей, что сдержанные русские не привыкли шумно выражать благодарность союзникам за их помощь, что, конечно, понравилось бы последним. Гарриман сообщал из Лондона, что в правительственных кругах многие в душе поддерживают заявление Стендли. Сам Стендли написал позже, что московская пресса в течение трех дней хранила молчание, а потом вдруг рассыпалась «настоящим валом заявлений по поводу американской помощи России»38.

Стендли, который был сыт наличием вокруг него особых эмиссаров, вскоре узнал, что в Москву направляется очередной такой посланник. В телеграмме, полученной им 8 апреля, говорилось, что вскоре должен был состояться визит генерала Джеймса Бернса, самой значимой фигуры в программе ленд-лиза после Гопкинса. Ситуация не была особенно приятной для Стендли, так как он считал, что Бернс прилетает за его, посла, скальпом. Стендли вел себя с Бернсом с максимальной любезностью, но тот явно был больше занят с Феймонвиллом, а с самим послом проводил совсем мало времени. В это время Рузвельт сумел убедить бывшего посла Дэвиса вернуться на пост в Москве. Президент чувствовал, что от Стендли после того, как он выступил с резкой критикой за отсутствие благодарности с советской стороны, вряд ли впредь будет много толку. У Дэвиса были серьезные проблемы со здоровьем, и он не мог вернуться в Москву, но предложил возложить этот пост на Гопкинса. Рузвельт резко отверг эту идею. Тогда Дэвис пошел на компромисс: он согласился поехать в Москву и убедить Сталина встретиться с Рузвельтом, чтобы в ходе той встречи разрешить накопившиеся проблемы. Когда Стендли обнаружил, что к нему на пути находится еще один «особый эмиссар», он заметил, что «быть послом здесь просто невозможно», и 3 мая направил Рузвельту письмо о своей отставке39.

Дело Стендли обсуждалось официальным Вашингтоном в марте. В это же время в столицу прибыл Антони Иден для обсуждения вопросов послевоенного устройства, но и ему пришлось потратить много времени на рассмотрение бесконечных проблем с транспортировкой грузов. Черчилль попытался организовать еще одну встречу в Северной Африке для обсуждения запланированной кампании в Сицилии, но Рузвельт пожелал подождать, пока не решится проблема в Тунисе. 7 мая американские и британские войска прорвались к Бизерте и городу Тунису, тем самым практически завершив эту кампанию. Через четыре дня в Нью-Йорке пришвартовался пароход «Куин Мэри», в котором находились тысячи немецких и итальянских военнопленных. Тем же рейсом прибыл и Уинстон Черчилль с начальниками штабов британских вооруженных сил и делегацией численностью около сотни человек. После двух дней встреч, которые получили кодовое имя «Трайдент» («Трезубец»), были выработаны определенные планы вторжения в Нормандию, которое было назначено на 1 мая 1944 г. Кроме Рузвельта, Стимсона, Нокса, Гопкинса, Гарримана и Стеттиниуса на конференции с американской стороны присутствовали как минимум шесть адмиралов и десять генералов. Американские и британские отношения складывались хорошо: в Хот-Спрингсе, штат Виргиния, состоялась конференция союзников по вопросам продовольствия. И Соединенные Штаты, и Соединенное Королевство отказались от идеи «экстратерриториальных прав» в Китае; Советский Союз распустил Коминтерн; Черчилль и Маршалл вылетели в Северную Африку, где пришли к согласию о создании объединенного правительства Франции в изгнании. Однако отношения двух англосаксонских стран с Советским Союзом продолжали ухудшаться40.

19 мая в Москву прибыл Дэвис. Литвинов, который возвращался из Вашингтона, прибыл в советскую столицу чуть ли не на день позже Дэвиса. Дэвис провел одиннадцать часов в переговорах со Сталиным и убедил его, что предложенная встреча советского лидера с Рузвельтом не имеет других целей, кроме как укрепить их дружбу. Они назначили встречу на 15 июля. 29 мая Дэвис и Бернс вместе вылетели в Соединенные Штаты по маршруту Алсиб. Вскоре после отъезда Дэвиса Стендли довел планы операции «Трайдент» до Сталина. В конце июня Сталин ответил

Черчиллю обвинениями союзников в очередном злонамеренном затягивании с открытием второго фронта, на этот раз до 1944 г. Черчилль, не посоветовавшись с Рузвельтом, резко отверг обвинения Сталина. Англо-американо-советским отношениям, и так переживавшим не лучшие времена, был нанесен еще один удар. Два советских посла на Западе были отозваны в Москву. По Вашингтону поползла новая волна опасений, что русские станут стремиться к заключению сепаратного мира. Уверенный в том, что Советы не прекратят борьбу, пока немцы находятся на территории России, Стендли попытался «разыграть эту карту» и с уверенностью мог сообщить наверх, что в Москве ничто не говорило о том, что советская сторона готовится к разрыву с союзниками. Все говорило о том, что, несмотря на то что Россия была склонна обвинять своих союзников в робости, она намеревалась, поскольку у нее не было реальной возможности сменить курс, продолжать это сомнительное партнерство41.

Несмотря на все трудности 1942—1943 гг., периода Второго протокола, Россия получила из США по ленд-лизу 3816 самолетов (в том числе значительное количество, обещанное Соединенными Штатами Великобритании), 1206 танков, 16 158 джипов, 77 555 грузовиков, 10 200 мотоциклов, 59 249 тонн (коротких) взрывчатых веществ, 62 292 пистолета-пулемета и 1 117 517 тонн продовольствия (что составляло одну треть от общего тоннажа грузов, отправленных в Советский Союз по Второму протоколу). Поставленные в Россию 3 420 815 тонн грузов составляли 76 процентов от того, что было запланировано, значительный объем помощи Красной армии для того, чтобы остановить наступление немцев под Сталинградом42.


Глава 6
Нелегкий путь в Россию

1 октября 1942 г. глава Комитета начальников штабов США Джордж Маршалл приказал генералу Дональду Конноли принять командование американскими войсками в районе Персидского залива. Задачей Конноли, как уточнил Маршалл, было «обеспечить непрерывность и увеличение объемов поставок в Россию». Несмотря на то что до 10 декабря 1943 г. Конноли находился в подчинении командующего войсками США на Ближнем Востоке, ему была предоставлена в достаточных объемах самостоятельность. Это выражалось в том, что он даже имел право отчитываться по административным вопросам непосредственно перед самим Маршаллом. Возможно, это было просто совпадением, но Конноли, занимая в 1934, а затем в 1935—1939 гг. различные административные должности в Лос-Анджелесе, был хорошо знаком с Гопкинсом1. Как и Феймонвилл, Конноли, пусть он и носил военный мундир, стал важным звеном в команде Гопкинса, занимавшейся вопросами поставок по ленд-лизу в Россию.

Особые рекомендации, которые возникли при работе над планом службы тыла, были выработаны во время совещания в Каире. В своем меморандуме Спалдинг указывал, что целью, к достижению которой следовало стремиться, переправляя грузы в Персидский залив, было ежемесячно поставлять в качестве военной помощи русским как минимум по 200 тыс. тонн. Спалдинг признавал, что это было сложной задачей, так как вдвое превышало сделанные в мае расчеты. Для достижения этой цели он предложил, чтобы американская сторона взяла на себя организацию работы иранской железной дороги к югу от Тегерана, а также доки в Бендер-Шахпуре, Хорремшехре, Тануме (у Басры) и Бушире. Кроме того, американцы планировали создать собственное грузовое автомобильное сообщение. Если бы англичане продолжали осуществлять управление в Басре в Ираке и в Абадане и Ахвазе (которые позднее также вошли в американский «список») в Иране, а также продолжали собственные грузовые перевозки, то достижение цифры 200 тыс. тонн грузов в месяц стало бы возможным. Американской стороне для этой работы потребовалось 28 584 военнослужащих: портовых батальонов, железнодорожных батальонов, грузовых автомобильных полков, инженерных батальонов и команд по обеспечению работы дорог. Кроме того, для осуществления проекта было привлечено 75 паровых локомотивов, 2200 20-тонных грузовых вагонов (или их эквивалент в вагонах большей вместимости) и 7200 грузовиков (грузоподъемностью в среднем по семь тонн) для организации грузового автомобильного потока. Несмотря на то что найти нужное количество людей и техники было совсем не просто, Бернс не отказывал Спалдингу в том, что тот у него запрашивал2.

Большая часть тыловых войск, затребованных для того, чтобы поднять объемы перевозок в районе Персидского залива, первоначально предназначалась для операции «Болеро» или «Торч». Тяжелая транспортная техника, которая производилась в Соединенных Штатах в ограниченных количествах, в основном предназначалась для Великобритании. Армия в итоге передала сюда из войск, подготовленных для операции «Болеро», примерно 9 тыс. солдат, и еще примерно 8 тыс. военнослужащих были выделены из других частей, многие из которых зачастую и так имели некомплект в личном составе, или этот личный состав не был достаточно подготовлен. Затем было выделено еще 1500 человек для формирования новых рабочих групп. По предложению бывшего железнодорожника Гарримана, вместо 75 паровых локомотивов, как планировалось ранее, из США поступили 57 мощных дизельных локомотивов. Армия выделила за счет техники, предназначенной для операции «Болеро», 1650 20– и 40-тонных товарных вагонов. В конце сентября Комитет по распределению вооружений (сухопутных) выделил 150 10-тонных грузовиков, 656 тракторов грузоподъемностью 2,5 тонны и 7-тонных трейлеров, а также 2600 грузовых автомобилей грузоподъемностью 2,5 тонны. Вся эта техника поступила в распоряжение командования войсками США в районе Персидского залива. Тяжелые грузовики были изъяты из партий, предназначенных для Великобритании. К середине октября там, где возможно, была организована отправка войск для замены тех, что были отвлечены от других военных операций3.



1 ноября из Нью-Йорка отправился пароход «Вест-Пойнт» с 5500 солдат на борту, которые в декабре прибыли в Хорремшехр. В декабре из Сан-Франциско отплыл пароход «Иль-де-Франс», а в январе – «Мавритания». На обоих судах находились воинские контингенты, предназначенные для отправки в Индию и в район Персидского залива. К середине марта 1943 г., моменту прибытия «Мавритании», общее число военнослужащих в составе командования сухопутными войсками США в Персидском заливе составило 17,5 тыс. человек. А в августе 1943 г. их количество достигло 28 тыс. человек. Более серьезными проблемами стали доставка материалов для строительства шоссейной и железной дорог и оборудования портов – даже более серьезными, чем осуществлявшееся обидно низкими темпами наращивание количества личного состава. Несмотря на то что при начальном планировании предусматривалось отправлять сюда ежедневно по пять судов, за четыре месяца с октября по январь прибыло только восемь. Это произошло потому, что для обеспечения операций в Северной Африке и на Тихом океане потребовалось дополнительное количество морского транспорта; к тому же часть судов, направленных в Персидский залив, затонула. В распоряжении Комитета военных поставок адмирала Лэнда осталось для этого направления очень мало судов. Кроме того, порты и портовые сооружения Персидского залива были сильно перегружены, здесь скопилось множество судов с грузами военной помощи для Советского Союза. Это тоже привело к сокращению числа прибывавших сюда судов, так как при большем их количестве работа портов оказалась бы просто парализована из-за перегрузки и неразберихи. Гораздо более реалистичным сроком для достижения поставленной задачи – отгружать по 200 тыс. тонн грузов в месяц – стал июнь 1943 г., а не февраль того же года, как рекомендовали Спалдинг и Гарриман4.

В период с января по май 1943 г. армия США постепенно начала контролировать ситуацию и к 1 мая в основном полностью овладела ею. С июля по декабрь 1942 г. из Западного полушария в Персидский залив совершили плавание 50 судов с грузами для Советского Союза, еще 31 было частично загружено военной помощью для русских. Общий тоннаж поставок составил за этот период 540 960 тонн. С января по июнь 1943 г. в Персидском заливе бросили якорь еще 75 судов и еще 15 прибыли частично загруженными грузами, предназначенными для России. Обе эти категории доставили 619 360 тонн грузов. Из доставленного тоннажа 44 800 тонн проследовало через коридор в сентябре 1942 г., 57 120 – в январе 1943 г., 113 120 – в апреле. А в сентябре было перевезено 222 880 тонн. По иранской государственной железной дороге в августе проследовало 40 320 тонн грузов, а в июне 1943 г. – 122 080 тонн5.

Из-за недостаточно четкого планирования в Вашингтоне и в районе Персидского залива произошло скопление судов в заливе и связанные с этим потери во времени при транспортировке. Приходило намного большее количество судов, чем можно было обработать средствами местных портов. Это приводило к таким забавным результатам, как положение, сложившееся на середину января, когда на якоре, дожидаясь очереди на разгрузку, стояли 32 корабля. В январе 1943 г. среднее время, отведенное на разгрузку прибывших судов, составляло 55 дней на один транспорт. Комитет по военным поставкам отмечал, что одному из прибывших судов пришлось оставаться в порту в течение 124 дней, хотя в большинстве случаев на это требовалось от двадцати до шестидесяти дней. К декабрю 1943 г. время на разгрузку сократилось до восемнадцати дней, что было большим достижением, которое, впрочем, уже не могло повлиять на соблюдение сроков, отведенных на грузооборот в рамках Второго протокола6.

В течение последних шести месяцев 1942 г., когда Персидский залив продемонстрировал столь разочаровывающие для альтернативного маршрута результаты, Гитлер, как никогда жестко, атаковал суда на Северном маршруте. С целью оказать содействие своим тяжелым боевым кораблям линкору «Тирпиц» и тяжелым крейсерам «Адмирал Шеер» (так называемый «карманный линкор», в кригсмарине числился как броненосец) и «Хиппер», которые теперь базировались не в Тронхейме, а в Нарвике, он направил в этот район легкий крейсер «Кёльн». Кроме того, в конце августа Соединенные Штаты отозвали из арктических вод группу своих кораблей. После ремонта на соединение с остальным британским флотом ушел «Король Георг V», а команда нового линкора «Ансон» (типа «король Георг V») проходила подготовку на одном из крейсеров, прежде чем ее корабль также должен был войти в состав флота. Но даже без американской эскадры британская группировка кораблей, куда входили линкор «Герцог Йоркский» и линейный крейсер «Ринаун» («Слава»), была в состоянии нанести чувствительный удар по противнику, если бы представилась возможность войти в боевой контакт с базировавшимся в Нарвике пресловутым немецким флотом7.

В это время 12 августа американский тяжелый крейсер «Тускалуза» пришвартовался в Шотландии, где загрузил 300 тонн грузов для России, в основном боеприпасов. Американские эсминцы «Эммонс» и «Родман» взяли на борт по 20 тонн грузов для Королевских ВВС Великобритании и по 19 тонн грузов общего назначения. По пути к ним присоединился дополнительный конвой из еще трех английских эсминцев, и шесть кораблей поспешили к Кольскому заливу, воротам в Мурманск. 20 августа, на седьмой день пути, группа кораблей была обнаружена немецким самолетом-разведчиком, однако туман скрыл друг от друга охотника и его жертвы. У выхода в Кольский залив группу ожидали еще два британских и один советский эсминцы, чтобы эскортировать корабли в Мурманск. Там корабли были быстро разгружены, затем они приняли на борт более ста выживших моряков конвоев и четырех советских дипломатов, и на следующий день флотилия отправилась в обратный путь. Все корабли 28 августа благополучно добрались до Исландии. Единственными, кто в августе отправился в советские арктические порты, были два советских транспорта, которые по одному вышли из Исландии и после долгого путешествия благополучно прибыли к месту назначения8.

Путешествие американских боевых кораблей с грузом в Россию было частью реализации плана подготовки следующего конвоя, получившего обозначение PQ-18. Американские корабли заполнились грузами, предназначенными для торговых судов, следовавших в Россию по Северному пути, в первую очередь зенитными боеприпасами и тому подобным, так как все это было утрачено или израсходовано судами каравана PQ-17. Кроме того, они перевозили личный состав и технику для подразделений британской авиации, которые должны были быть развернуты в Северной России. Представители штаба ВМС Великобритании посчитали, что главной задачей группировки британской авиации на севере России будет наблюдение за северной группировкой боевых кораблей Германии. К первой неделе сентября британские летчики развернулись на аэродроме в Ваенге (с 1951 г. Североморск) близ Мурманска9.

Когда группа кораблей во главе с крейсером «Тускалуза» направлялась в Мурманск, карманный линкор «Адмирал граф Шеер» вышел из Нарвика на перехват советских судов, которые, как считали немцы, шли по Северо-Сибирскому маршруту (Северному морскому пути), однако он сумел обнаружить лишь один ледокол[19] и к 30 августа снова вернулся в Нарвик. В это время, завершив постановку мин в Белом море, немецкий эсминец «Ульм» наткнулся на британские эсминцы, сопровождавшие крейсер «Тускалуза» на обратном пути, и отошел на юго-восток, к острову Медвежий. Другие немецкие корабли, в том числе подводные лодки, эсминцы и вспомогательные корабли – постановщики мин, также подошли к входу в Белое море и поставили минные заграждения там, где, как они считали, должен был пройти следующий конвой союзников. Такая деятельность немецких кораблей по постановке мин продолжалась и в конце сентября, и в начале ноября, когда эсминцы во главе с тяжелым крейсером «Хиппер» ставили мины вдоль морских путей в Баренцевом море. Наградой за всю эту кипучую деятельность стал один подорвавшийся советский танкер. После этого и немцы с их минами, и англичане, и американцы с их авиацией совершали маневры, стремясь занять наиболее выгодное положение перед отправкой следующего конвоя10.

Командующий британским флотом метрополии адмирал сэр Джон Тови решил, что «эскорт из боевых эсминцев» в составе 12—16 кораблей устрашит гитлеровских моряков и они не решатся использовать против конвоя надводные корабли. Кроме того, Тови выступал против отправки в Баренцево море эскадры тяжелых кораблей с эсминцами дальнего радиуса действия для их охранения; он предпочитал использовать эсминцы в качестве эскорта торговых судов. Таким образом, адмирал в отставке Барнетт поднял свой флаг над эсминцем «Сцилла». «Сцилла» и еще 16 эсминцев разделились на две группы сопровождения следовавших на восток и на запад двух конвоев (PQ-18 и QP-14) на самом опасном участке их маршрута. К группе присоединился эскортный авианосец «Эвенджер», имевший два собственных эсминца сопровождения. Это был первый случай использования эскортного авианосца для сопровождения каравана гражданских судов. Силы прикрытия, дальнего и ближнего, заправщики и прочие вспомогательные корабли (всего 36 боевых кораблей, от крейсеров до подводных лодок) также вышли в море. Сюда входили и только что спущенный на воду линкор «Ансон», линкор «Герцог Йоркский», а также крейсер «Ямайка».

В составе самого конвоя было 39 торговых судов, спасательное судно и топливозаправщик, три тральщика, предназначенные для передачи советской стороне, и два танкера. Адмирал Тови осуществлял командование всей операцией из Скапа-Флоу с борта линкора «Король Георг V»11.

В среду 2 сентября направлявшийся на восток конвой PQ-18, как и было запланировано, вышел из Лох-Ю. 8 сентября разведывательная авиация люфтваффе засекла корабли союзников к северу от Ирландии. Немецкий флот разбил на три группы 12 подводных лодок и разбросал их на возможных путях следования конвоя. 10 сентября корабли «Адмирал Шеер» (карманный линкор, фактически тяжелый крейсер), тяжелый крейсер «Хиппер» и легкий крейсер «Кёльн» в сопровождении нескольких эсминцев вышли из Нарвика к Алта-фьорду, как будто готовясь к перехвату конвоя. Но Гитлер предупредил адмирала Эриха Редера, чтобы тот не рисковал своим флотом в морских боях и использовал корабли только для обороны Норвегии, поэтому немецкие корабли вели себя пассивно. В то же время люфтваффе совершили решительную попытку уничтожить конвой. Главной целью базировавшейся в Норвегии гитлеровской авиации стал эскортный авианосец. До воскресенья 13 сентября конвой защищали от нападений с воздуха туман, дождь и снег, а также холодные арктические воды. Но в воскресное утро подводные лодки торпедировали два судна, однако эсминцы охранения и патрулировавшие в воздухе самолеты не дали немецким субмаринам развить успех. Во второй половине дня, на расстоянии примерно 700 км от береговых баз немцев, началась новая воздушная атака. Несколько самолетов Ю-88 сбросили бомбы, но не попали в цель, так как бомбометание производилось с большой высоты. Через час примерно 40 немецких самолетов-торпедоносцев, окрашенных в черный с оранжевым цвета, с зелеными кончиками крыльев, пытались прорваться через заградительный огонь примерно тысячи зенитных орудий. Такой необычно теплый прием стал сюрпризом для немецких пилотов, так как впервые северный конвой имел действенное вооружение. Маневрируя вверх, вниз и в стороны, чтобы ввести в заблуждение наводчиков, некоторые особо отважные немецкие пилоты пролетали на высоте чуть больше 10 метров над выбранными целями, чтобы сбросить свои торпеды. В течение семи-восьми беспорядочных минут, которые для моряков казались часами, самолеты проносились рядом под грохот зенитных орудий и пулеметов, который заглушал шум океанских волн и завывание ветра. Затем небо вдруг очистилось, и пушки замолчали. Команды восьми утонувших или еще тонущих транспортов боролись с холодным морем вместе с экипажами пяти немецких торпедоносцев. Но обжигающе холодная вода давала мало шансов выжить. Ближе к вечеру конвой сумел отразить еще два воздушных нападения12.

В то же время 12 сентября огнем корабля охранения был сбит бомбардировщик Ю-88, а 14-го числа самолету «Свордфиш» («Меч-рыба») с авианосца «Эвенджер» совместно с одним из эсминцев удалось поразить немецкую подводную лодку U-589. В тот же понедельник подводная лодка нанесла смертельные повреждения одному из танкеров в составе конвоя. Британская разведка потеряла «Тирпиц», на поиски и уничтожение которого были отправлены торпедоносцы, базировавшиеся в Ваенге, но самолеты ничего не нашли. До самого 18 сентября находившийся в плавании в одном из фьордов «Тирпиц» не возвращался на стоянку, чтобы бросить якорь. В течение четырех дней этот линкор заставлял английских моряков держаться настороже. За это время немцы организовали еще один воздушный рейд на конвой, который состоялся во вторник 14 сентября. Снова основной удар был нацелен на авианосец «Эвенджер» и корабль ПВО «Ольстер Куин» («Королева Ольстера»), следовавший рядом с ним. Два этих корабля шли впереди конвоя для того, чтобы сохранить возможность маневрировать. Конвой и корабли сопровождения вели по самолетам такой ураганный огонь, что атакующие были вынуждены сбрасывать торпеды с большого расстояния. Для артиллеристов на борту корабля «Натаниэль Грин» этот день стал удачным. Огнем 76-мм орудия им удалось добиться прямого попадания в ведущий торпедоносец, а до конца боя в тот день они сбили пять немецких самолетов. Во время этого воздушного рейда обороняющиеся уничтожили 13 бомбардировщиков-торпедоносцев, не потеряв при этом ни одного корабля. Позже еще один налет люфтваффе состоялся, чтобы вновь получить не менее теплый прием, чем прежде. С небес в воду упали девять вражеских самолетов, а также три «Харрикейна» с авианосца «Эвенджер», которые пролетели через полосу заградительного огня судов конвоя. Один из кораблей, американский «Мэри Лакенбах», взорвался; при этом сила взрыва была такова, что значительные повреждения получили суда по соседству13.



Вторник 15 сентября прошел относительно спокойно, за исключением поднимаемой время от времени тревоги из-за нападений немецких подводных лодок. Бомбометание с большой высоты не дало результатов нападавшим. Дюжина субмарин безуспешно пыталась отрезать конвой от кораблей охранения. В среду, с которой началась вторая неделя, проведенная конвоем вдали от берегов Лох-Ю, один из эсминцев потопил подводную лодку U-457. Во второй половине того дня главные силы эскорта покинули конвой PQ-18 (осталось около 15 боевых кораблей, в том числе два эсминца, два корабля ПВО, четыре корвета, три тральщика и четыре траулера), чтобы присоединиться к следовавшему на запад каравану QP-14, зато появились четыре советских эсминца, которые продолжили сопровождение конвоя PQ-18.

БЕГЛЫЙ ВЗГЛЯД НА ХОД ВОЙНЫ. 1942 Г.

(См.: Хронология событий в Приложении C)

Не сумев разгромить советские вооруженные силы в 1941 г., нацисты запланировали в качестве следующего шага захват ресурсов оставшейся части Украины и Кавказа. В мае немцы перешли в наступление, в июле они захватили Севастополь, а летом глубоко вклинились в советскую территорию на Северном Кавказе. В сентябре они вышли к Сталинграду. Победа там позволила бы немцам отрезать Москву, как они уже сделали в меньших масштабах с Ленинградом, и достичь такого выгодного с стратегической точки зрения положения при наличии огромных экономических ресурсов, что, возможно, война в России была бы закончена немецкой победой уже в 1943 г. Упорная оборона и мощное контрнаступление советских войск не дали противнику овладеть Сталинградом и стоило немцам гибели их 6-й армии (а также разгрома их 4-й танковой армии и почти полного уничтожения армий союзников Германии – 3-й и 4-й румынских, 8-й итальянской и 2-й венгерской. – Ред.), а также потери стратегически выгодной позиции. Немцы никогда больше не перехватывали инициативу в широком масштабе на южном направлении.

Когда в пятницу караван судов вошел в Белое море, он снова подвергся атакам бомбардировщиков и торпедоносцев. Окрашенные в черный цвет самолеты наци потопили еще один транспорт, заплатив за это четырьмя самолетами. В субботу и воскресенье самолеты люфтваффе вновь возвращались к конвою, но атаки в те дни не принесли им успеха. Атакуя союзные суда и военные корабли по приказу маршала Германа Геринга, немецкие ВВС потеряли около 40 самолетов, но не сумели расстроить порядок движения конвоя. Однако и PQ-18 потерял 10 судов в результате авиаударов и еще три – в результате атак немецких подводных лодок14.

15 судов следовавшего на запад конвоя QP-14 вышли из Архангельска 13 сентября под командованием коммодора (капитана 1-го ранга) Даудинга, который командовал и злосчастным караваном PQ-17. 17 сентября произошла встреча судов конвоя с эсминцами сопровождения под командованием Барнетта. Несколько дней плавания прошли спокойно, но потом от попадания торпеды взорвался тральщик «Леда», а позднее в тот же день был атакован подводной лодкой и потоплен выживший в караване PQ-17 «Сильвер Сворд» («Серебряный меч»). Когда конвой вышел из радиуса действий немецкой авиации, адмирал Барнетт отправил домой авианосец «Эвенджер» в сопровождении четырех эсминцев. Вскоре судам каравана пришлось пожалеть об отсутствии самолетов с авианосца, так как атаки немецких подводных лодок стали заканчиваться точными попаданиями. Сначала вражеская субмарина торпедировала эсминец «Сомали». А во вторник 22 сентября подводной лодкой U-435 за несколько минут были отправлены на дно сразу три судна, в том числе и еще одно, пережившее переход в составе каравана PQ-17, танкер «Беллингтон». В среду в небе появился самолет дальнего сопровождения «Каталина», который сразу же потопил подводную лодку U-253. Другие подводные лодки немедленно прекратили свои атаки. В субботу 26 сентября в Лох-Ю вошли 12 из 15 транспортов каравана QP-1415.

Безуспешно пытаясь перерезать путь северным конвоям, Гитлер потерял четыре подводные лодки, 33 самолета-торпедоносца, шесть дальних бомбардировщиков и два разведывательных самолета. В свою очередь, два отправленных в сентябре конвоя стоили союзникам 16 транспортных судов и трех боевых самолетов. Для сопровождения конвоев пришлось отвлечь большое количество кораблей сопровождения, которые были нужны на других участках. В то же время 5 сентября Рузвельт и Черчилль приняли решение начать вторжение в Северной Африке – операцию «Торч». В конце сентября для России было подготовлено и загружено еще 40 транспортных судов, которые планировалось отправить очередным конвоем. Однако британские военные приняли решение не отправлять конвой PQ-19. Отчасти это было вызвано операцией «Торч», из-за начала которой очередной конвой был отложен как минимум на три недели. Второй причиной стало то, что отправка северных конвоев стала опасной даже для хорошо вооруженных и охраняемых караванов. Решение о прекращении отправки конвоев было принято в момент, когда казалось, что не существует оптимального маршрута для отправки в Советский Союз военных грузов. Вместо конвоев был изобретен метод «просачивания», когда в «безлунный период», с октября и по декабрь, месяц, на который была запланирована отправка очередного конвоя, корабли должны были идти по Северному маршруту в одиночку. В этот период из Рейкьявика в Россию было отправлено 13 судов. При этом три из них вернулись обратно, четыре затонули, одно было отправлено на дно в результате вражеского нападения. Пять судов благополучно дошли до порта назначения. Из 23 судов, которые поодиночке «просачивались» в западном направлении, одно было потоплено немецкой подводной лодкой, а остальные 22 благополучно прибыли в Исландию. В ноябре караван QP-15 следовал на запад из Архангельска с целью вернуть туда суда, во множестве застрявшие в советских арктических портах. 28 транспортов и небольшое количество кораблей сопровождения на протяжении всего пути были вынуждены бороться со штормовым ветром, из-за чего конвой не смог организовать походный ордер. В результате после нападения немецких подводных лодок было потеряно два транспорта, однако остальным удалось пробиться в Исландию. На этом закончилась история конвоев серий PQ и QP16.

Приказ Гитлера, ограничивающий действия надводного флота защитой побережья Норвегии, оставался в силе. Имели место лишь небольшие операции силами немецких кораблей, такие как возвращение карманного линкора (фактически тяжелого крейсера, числился как броненосец) «Адмирал граф Шеер» в Германию и замена его на легкий крейсер «Нюрнберг». С Балтики в Алта-фьорд пришел «Лютцов», что заставило адмирала Тови возобновить патрулирование в Датском проливе, чтобы не допустить прорыва этого корабля в Атлантику. Кроме того, адмиралтейство приняло решение с декабря возобновить отправку северных конвоев. Теперь конвои не только имели новое буквенное обозначение (JW для караванов, отправляемых на восток, RA – на запад). Было решено, что новые конвои будут более компактными, чтобы можно было полнее использовать преимущество полярной ночи и обеспечить лучшую маневренность в суровых зимних морях17.

Конвой JW-51A в составе 15 транспортных кораблей, одного нефтеналивного танкера и в сопровождении семи эсминцев и пяти более мелких кораблей вышел из Лох-Ю 15 декабря 1942 г. Он так и не был обнаружен противником, несмотря на то что маршрут движения проходил южнее острова Медвежий. Конвой прибыл в Кольский залив в день Рождества и сам по сути стал рождественским подарком. Неделю спустя Лох-Ю покинул конвой JW-51B в составе 14 транспортов, шести эсминцев и еще пяти более мелких кораблей сопровождения. Застигнутые штормом, пять транспортных судов и два корабля сопровождения отстали от основных сил конвоя. На поиски отставших отправился оснащенный радиолокатором тральщик, который, однако, вместо отставших судов наткнулся на тяжелый крейсер «Хиппер» и был потоплен. А в это время четыре из пяти отставших транспортов и один корабль сопровождения самостоятельно сумели соединиться с основным конвоем. Последний из заблудившихся транспортов и второй отставший корабль сопровождения дошли до Кольского залива самостоятельно. Адмирал Барнетт, который вместе с караваном JW-51A привел в Мурманск легкие крейсеры «Шеффилд», «Ямайка» и шесть эсминцев, отправился прочесывать море в поисках немецкой эскадры, чтобы обеспечить прикрытие конвоя JW-51B. Для перехвата конвоя JW-51B вместе с «Хиппером» у немцев в море вышел карманный линкор «Лютцов» и шесть эсминцев. Этой эскадре была придана одна подводная лодка. Немцы не знали о том, что в море находится эскадра Барнетта, иначе они не рискнули бы находиться в этом районе, так как имели приказ избегать боя с равными или превосходящими силами противника18.

Накануне Нового года на поверхности моря можно было увидеть лишь очень слабое мерцание немногих лучей солнца, которое так и не взошло над горизонтом. Сплошная завеса серых облаков накрыла пеленой серое море, и на этом фоне окрашенные в серый цвет эсминцы были едва заметны. Погода осложнялась время от времени шквалистым ветром со снегом. Палубы кораблей сковали морозы, из-за чего на эсминцах было бы сложно пользоваться носовыми палубными орудиями. В этот момент военная эскадра немцев наткнулась на конвой и вступила с ним в бой. Какое-то время немцы сражались и с крейсерами. Сам бой создавал впечатление сцены из комической оперы, где противники то появлялись друг перед другом, то снова исчезали, мешались в беспорядке и теряли явные возможности. В конце концов кораблям конвоя удалось оттеснить немецкие крейсеры, но ценой потери одного эсминца и одного тральщика. Тем не менее далее потери сравнялись, так как «Хиппер» получил повреждение, а один из немецких эсминцев был потоплен. После такого исхода боя «Лютцов», командир которого имел приказ прорываться в Атлантику, не стал этого делать. А «Хиппер», хотя и был отремонтирован, никогда больше не участвовал в боях. 3 января 1943 г. конвой JW-51B вошел в Кольский залив в целости и сохранности19.

Конвой JW-52, который вышел из Лох-Ю 17 января, благополучно доставил в Мурманск 13 судов из 14, которые были в его составе первоначально (из-за плохих погодных условий один транспорт вернулся в Лох-Ю). Караван JW-53 вышел из Лох-Ю 15 февраля и, за исключением шести судов, не справившихся с дорогой в сложных погодных условиях, благополучно добрался до Мурманска. Что касается караванов, следовавших на запад, RA-51 вышел из Кольской бухты 30 декабря, а 11 января благополучно достиг Лох-Ю. В начале февраля один из транспортов каравана RA-52 получил попадание торпеды немецкой подводной лодки. В марте конвой RA-53 также столкнулся в пути со значительными трудностями и потерял после атак немецких субмарин три судна; еще одно было потеряно из-за плохой погоды на море. Всего же караваны серии RA благополучно доставили обратно 50 судов, потеряв в результате действий противника четыре20.

В это время по ряду причин западные союзники снова были вынуждены свернуть деятельность конвоев в северной части России. Прежде всего сменивший адмирала Редера на посту командующего немецкими ВМС (кригсмарине) адмирал Карл Дёниц принял решение сосредоточить все силы немецкого подводного флота на морских путях в Атлантическом океане. В результате корабли сопровождения, которые обычно следовали в составе конвоев в Россию, понадобились на Атлантике. Кроме того, в марте Дёниц перебросил в Алта-фьорд линейные корабли «Шарнхорст» и «Тирпиц» и карманный линкор «Лютцов», а такая новая угроза предполагала наличие прикрытия у конвоев даже в Баренцевом море, а на такой риск адмирал Тови был идти не готов. Не менее важным было и то, что русские «начали новую кампанию создания преград британским представителям в Северной России», которая выразилась в том, что две из четырех радиостанций на Севере было приказано закрыть, а наземным службам Королевского флота Великобритании было отказано в праве разместиться на советской территории. И то и другое, по мнению британской стороны, было необходимо для обеспечения проводки северных конвоев в летний период. Британские радиостанции и наземный персонал не были бы настолько необходимыми, выполни советская сторона свое обещание развернуть в северной части России «48 дальних бомбардировщиков, 10 торпедоносцев и 200 истребителей, в том числе 47 истребителей дальнего радиуса действия» для прикрытия PQ-18 и других конвоев. На самом деле «сюда прибыли несколько эскадрилий, которые размещались в этом районе короткое время, после чего снова были переброшены отсюда». Этих сил было недостаточно для того, чтобы не допустить бомбежек Мурманска немецкой бомбардировочной авиацией. В апреле 1943 г. среди представителей прессы ходили слухи, что конвои по Северному маршруту перестанут ходить «до того, как будет решен вопрос о их защите»21.

С июля 1942 г. по март 1943 г. из Западного полушария по Северному маршруту в Россию было отправлено 441 400 тонн грузов, из которых было потеряно 90 720 тонн, и еще 239 680 тонн было разгружено в Англии для обеспечения поставок позже. На 16 американских транспортных судах, которые благополучно дошли до места назначения, в Северную Россию было доставлено примерно 112 тыс. тонн грузов (в том числе 56 тыс. тонн было отправлено из портов в Западном полушарии, 11 тыс. тонн было потеряно и еще 30 тыс. тонн – разгружено в Англии)22.

7 октября 1942 г. Сталин проинформировал Рузвельта, что с целью облегчить сложное положение с доставкой грузов он согласен сократить часть заказов на военные материалы, особенно на танки, артиллерию и некоторые виды боеприпасов, если американская сторона согласится обратить более пристальное внимание на поставки самолетов, грузовиков, алюминия и зерна. Предусмотренное протоколами продовольствие можно полностью поставлять во Владивосток при условии передачи американской стороной России дополнительно 20—30 судов для действий на Тихоокеанском маршруте. Сталин подчеркнул, что все грузы, кроме самолетов, уже включены во Второй протокол. Представители армии были против того, чтобы отправлять в Советский Союз больше самолетов, чем планировалось, и на этот раз Рузвельт поддержал их. Вместо этого Сталину предложили создать на Кавказе базу американских ВВС (Сталин отверг это предложение), а также поставить до конца 1943 г. от 200 до 300 транспортных самолетов. Другое предложение, более разумное, но и более трудновыполнимое, состояло в поставке в Россию 20 транспортных судов, которые должны будут отправляться туда начиная с 1 ноября 1942 г., по пять судов ежемесячно. Беляев добивался передаче советской стороне сразу всех 20 судов, но, поскольку морской транспорт требовался многим, даже Гопкинс, который попытался найти все 20 судов, был вынужден признать, что это невозможно. Под большим давлением из Белого дома передача судов советской стороне шла с опережением графика. Кроме 20 старых пароходов, которые тем не менее находились в удовлетворительном состоянии, США поставили России пять новых судов типа «Либерти». Всего же после 30 июня 1942 г. России были переданы 53 американских транспорта и шесть танкеров23.

Возросшее количество морского транспорта, курсировавшего по Тихоокеанскому маршруту, не означало, что одновременно также вырос и грузооборот. Находившиеся в распоряжении Советского Союза суда были вынуждены идти более длинным маршрутом, чем было рассчитано ранее, поэтому они часто не укладывались в графики движения. Тем не менее с июля 1942 г. по июнь 1943 г. совершившие переход под советским флагом с полной нагрузкой 319 судов и с частичной нагрузкой 15 судов перевезли в район Персидского залива 1 733 760 тонн грузов. Поскольку по Северному маршруту перевезено всего 112 тыс. тонн, большая часть грузов доставлена Тихоокеанским маршрутом. Включая те немногие грузы, что были перевезены в советские порты в Арктике в июле и августе 1942 г., а также в мае и июне 1943 г., общий тоннаж грузов, перевезенных с Западного полушария по Второму протоколу, достиг 3 420 816 тонн, или 76 процентов из запланированных к доставке 4 500 720 тонн24.

Но история поставок в Россию в рамках Второго протокола не заканчивается. Осталась нераскрытой тема перегона самолетов из Аляски в Сибирь, любимого проекта представителей армии, того самого, переговоры о котором время от времени поднимались советской стороной, а затем вновь отодвигались, пока наконец 3 сентября 1942 г. вопрос не был решен. Во вторник 1 сентября пять самолетов А-20 поднялись в воздух с аэродрома Кор-Филдс в Грейт-Фолсе, штат Монтана, и взяли курс на Фэрбанкс, Аляска, через Эдмонтон в провинции Канады, Альберту, Форт-Нельсон в провинции Британская Колумбия и Уайтхорс на канадской территории Юкон. Самолеты приземлились на Аляске 3 сентября. Еще девять самолетов А-20, 30 Р-40 и шесть С-47 были переданы советским летчикам в Фэрбанксе еще до конца сентября25.

Один из военных помощников посла Стендли полковник Джозеф Мичела и сам Стендли 3 и 4 июля уведомили Рузвельта и Халла, что Сталин наконец согласился с предложением о создании воздушного моста Аляска—Сибирь. Для подготовки подробного плана армейское командование выбрало генерал-майора Фоллета Брэдли. Генералу предстояло срочно выполнить эту работу и отправляться в Вашингтон на встречу с Беляевым. 18 июля Брэдли предложил выбрать в качестве транзитного пункта город Фэрбанкс. Там же предстояло готовить советских летчиков. Группа наблюдателей ВВС США должна была пролететь часть маршрута, которая проходила над советской территорией. А в течение десяти дней США планировали подготовить на аэродроме в Фэрбанксе 50 самолетов А-20 и 12 В-25. Кроме того, согласно плану Брэдли, в течение трех недель сюда же должны были быть переброшены 43 самолета Р-40 и 50 Р-39. 20 июля Брэдли повез эти предложения в Москву, а полковник Альва Харви исследовал предложенный маршрут на борту советского бомбардировщика. 3 августа Беляев от имени советской стороны принял план Брэдли. У советских представителей оставалось только одно условие. Как заявил Беляев, советской стороне нужно было предоставить 43 транспортных самолета для переброски в Фэрбанкс экипажей, которые будут перегонять самолеты по воздушному мосту. Командующий ВВС Генри Арнольд в ответ заявил, что Соединенные Штаты не могут напрасно гонять транспортные самолеты, особенно с учетом того, что сами США испытывают в них острую нужду. Тогда Беляев обратился с просьбой о предоставлении транспортных самолетов к Бернсу. Бернс и Гопкинс приняли решение, несмотря на недовольство представителей американских ВВС, поставить в Советский Союз 10 транспортных самолетов. Русские выступили с протестом и заявили, что им необходимо большее количество транспортников. 25 августа советская сторона проинформировала США, что если им не предоставляет большее количество транспортных самолетов, то предприятие будет таким незначительным, что не стоит ими заниматься, поэтому с этой даты советская сторона отказывается от работы над этим проектом. В ответ генерал Арнольд заявил, что Соединенные Штаты готовы взять на себя полностью все обеспечение поставок самолетов воздушным мостом Алсиб. Тогда Беляев тут же, 26 августа, ответил, что, заново рассмотрев проблему, советская сторона готова продолжать совместную работу26.



29 августа командование американских ВВС приняло решение отправить по маршруту Алсиб в сентябре 143 самолета, а в октябре – 272 (в эти партии было включено некоторое количество машин, ранее предназначавшихся для Англии). Беляев в ответ сообщил, что советская часть маршрута не позволяет разместить такое количество самолетов. По новому сокращенному графику ВВС США должны были ежемесячно отправлять в Советский Союз по 142 самолета, пока Россия не обеспечит прием большего количества машин. К этому моменту в Россию уже перелетели 20 бомбардировщиков и 30 истребителей. Затем, 19 сентября, Арнольду неожиданно пришло письмо от Беляева, где говорилось, что советское правительство приняло решение закрыть маршрут. В качестве причины представителям американских ВВС было указано «по ряду соображений». Были заморожены все поставки и внутренние мероприятия, проводившиеся в связи с использованием маршрута Алсиб. 19 сентября командование ВВС отдает распоряжение о подготовке истребителей к доставке морем, а бомбардировщиков – к переброске воздухом через Бразилию и Африку. Но тут вдруг так же неожиданно улыбающийся Беляев ворвался в кабинет Арнольда и огорошил генерала известием, что Россия передумала и что начиная с 6 октября проекту вновь будет дан ход27.

В течение оставшегося периода 1942 г. работа по проекту Алсиба продвигалась крайне медленно. Первый самолет приземлился в Фэрбанксе 3 сентября, однако первая группа советских летчиков прибыла туда только 24-го числа, а отбыла в Ном лишь 29 сентября. До конца октября до Фэрбанкса долетели только 93 самолета, то есть две трети от запланированных 142 машин. В ноябре Соединенные Штаты поставили всего 48 самолетов, а в декабре – вообще только семь. Однако к апрелю 1943 г. те, кто работал над организацией воздушного моста, наконец вышли на запланированное количество машин, а в июне это количество осталось далеко позади: в этот месяц было переброшено 329 самолетов, две трети из которых составляли А-20. Тысячный самолет по воздушному мосту Алсиб вылетел в Россию 24 июня28.

Сразу достичь запланированного числа перегоняемых по воздушному мосту самолетов не позволил целый ряд различных факторов, многие из которых были вне компетенции и контроля представителей ВВС. Отставания от графиков происходили на каждом участке от завода-изготовителя до аэродрома Гор-Филд. Так, например, 21 января 1943 г. 239 самолетов находились на хранении в различных пунктах страны. Из 72 самолетов В-25 и Р-39, перелет которых был запланирован на октябрь, до 1 января в Фэрбанкс поступили всего 24 машины. Из 92 машин, запланированных на ноябрь, на этот момент не прибыла ни одна. Отвечавший за доставку грузов, предусмотренных протоколами, 2 февраля направил Арнольду жесткий меморандум, где напоминал генералу, что октябрьской директивой президента предусматривалось, что самолеты для России «должны поставляться в соответствии с предусмотренными протоколами графиками». Арнольд пытался ускорить процесс модификации самолетов под советские требования, найти для этого нужных людей и оборудование, избегать потерь времени, как, например, то, что потребовалось для приспособления 34 самолетов А-20 под условия зимы, притом что отправка этих машин в конце концов была осуществлена через Африку. Механики и контролеры проходили обучение прямо на рабочих местах, как и кабинетные сотрудники военно-транспортного командования ВВС США. Таким образом, постепенно и очень медленно были выполнены все стандартные мероприятия. Командование ВВС не могло управлять погодой, периодическое ухудшение которой было еще одной причиной постоянных задержек в поставках. К тому же там была плохо поставлена служба метеопрогнозирования и обмен информацией. Но при всем при этом до 30 июня 1943 г. в Фэрбанкс было поставлено для Советского Союза 1107 самолетов, что, если считать начиная с сентября 1942 г., в среднем было лишь немного меньше 111 машин ежемесячно. Несмотря на то что в распоряжении американских ВВС было немного транспортных самолетов для смены советских экипажей и первоначально власти Соединенных Штатов обещали обеспечить для этих целей всего 10 машин, до конца июня 1942 г. для России в Фэрбанкс перегнали 95 транспортных самолетов. Общее поставленное количество составило 92 процента от всей партии, предусмотренной Вторым протоколом. При этом заводы-производители выполнили свои обязательства в полном объеме, однако 325 машин все еще ожидали отправки в Советский Союз наземным или водным транспортом29.

Американские и советские летчики по воздушному мосту зачастую не просто перегоняли самолеты в Фэрбанкс, а затем в Советский Союз, но и перевозили в этих самолетах грузы. В ежемесячном докладе разведывательного отдела авиабазы Грейт-Фолс отмечалось, что эти грузы в основном представляют собой «запчасти и расходные материалы к самолетам, книги, журналы, сверла, гвозди и дипломатическую почту». Другую часть «грузов» составляли пассажиры. В июне 1943 г. Джозеф Дэвис вернулся из поездки в Москву по маршруту Алсиб. Советские государственные служащие и дипломаты невысокого ранга, обслуживающий персонал, писатели и корреспонденты также пользовались в поездках этим маршрутом30.

Все виды работ на маршруте Алсиб были отлажены в 1943 г. В то время американская пресса в течение всего года чаще упоминала о поставках по ленд-лизу, чтобы привлечь к программе внимание публики, чаще, чем она делала это прежде. В середине января 1943 г. в газете «Нью-Йорк таймс» сообщали о слушаниях в конгрессе, посвященных претензиям Советского Союза и Китая к тому, что товары, предназначенные к поставкам по ленд-лизу, складируются в портах из-за нехватки транспорта. В конгрессе намеревались опросить ответственных лиц по вопросам ленд-лиза, а также вновь рассмотреть вопрос о широких полномочиях, предоставленных в этой области президенту страны. В журнале «Тайм» размышляли о том, что если провести серьезное расследование хода программы, то ключевой фигурой здесь явно просматривается Гарри Гопкинс из Комитета по военным поставкам, а не формально назначенный на пост руководителя Стеттиниус. На следующий день то же издание опубликовало статью о создании при президенте Комитета по делам советских протоколов, председателем которого стал Гопкинс. Гопкинс, как отмечал автор статьи, являлся одним из самых последовательных сторонников помощи России в самых высших правительственных кругах. Проблемы с доставкой, характерные для лета прошлого года, были успешно преодолены, и теперь Соединенные Штаты могут отправлять в Советский Союз больше грузов, чем способны обработать советские порты. Через неделю в прессе было опубликовано заявление Стеттиниуса о том, что объемы вооружений, поставляемых в Россию, превысили соответствующие показатели для Великобритании. Стеттиниус привел несколько цифр: 2600 самолетов, 3 тыс. танков, 31 тыс. автомобилей в качестве доказательства объемов помощи Советскому Союзу31.

В том же январе 1943 г. Институт Гэллапа (Американский институт общественного мнения) привел результаты проведенного опроса, согласно которым 82 процента американских граждан высказались в пользу программы ленд-лиза, 29 процентов считали, что получатели такой помощи должны оплатить ее деньгами или товарами, а 58 процентов полагали, что не должны. Почти три четверти, или 72 процента опрошенных, считали, что государства, пользовавшиеся поставками по ленд-лизу, должны оплатить стоимость материалов. Такое отношение народа, продемонстрированное результатами опроса, обеспокоило некоторых из тех обозревателей, что освещали ход программы ленд-лиза. Оно говорило о том, что в правительственных кругах к соглашениям в рамках ленд-лиза относились слишком небрежно, что являлось дурным предзнаменованием на будущее. Один из комментирующих проблему корреспондентов заметил, что получающий товары и материалы по программе не может знать, сколько он окажется должен США к концу войны, и выступил за то, чтобы президент «заранее позаботился о том, чтобы не допустить возможности появления международных обязательств, проистекающих из программы ленд-лиза, когда война подойдет к концу, независимо от того, кто является кредитором, а кто – должником». Иначе рост этих настроений о возмещении стоимости поставок может отразиться на экономической политике США, что опасно для послевоенных международных отношений. В июне сенатор Уолтер Джордж от штата Джорджия отказался заниматься подсчетами, заявив представителям прессы, что он «не интересуется бухгалтерией, если только эти затраты помогут сократить войну и не допустить пролития крови американцев»32.

Журнал «Тайм» отмечал, что программа ленд-лиза названа неверно. В одиннадцатом ежеквартальном отчете президента редакторам «Тайма» ясно дали понять, что Соединенные Штаты не берут и не сдают в аренду материалы, но намерены списать их как часть «вклада США в войну». Редакторы процитировали слова одного корреспондента «Нью-Йорк таймс», который предложил изменить название программы на более ясный вариант, принятый в Канаде «план взаимной помощи». В статье под названием «Умение считать деньги» газета «Нэйшн» обрушилась на сенаторов Джеральда Ная, Бертона Уилера, Аллена Эллендера и Хью Батлера за их неверную и искаженную критику программы ленд-лиза. «Главное их заблуждение, – писал автор, – состоит в том, что они считают, будто эта война нас не касается и мы встали на борьбу только ради чужих народов, которые, разумеется, отплатят нам неблагодарностью». В издании «Нэйшн» задавались вопросом: «Не наступило ли время, когда на Дядю Сэма начали смотреть как на благородного и наивного филантропа, готового вывернуть карманы ради того, чтобы лентяи и мошенники их обчистили?» Журнал «Тайм», где были недовольны названием программы, по крайней мере признавал, что ленд-лиз все же был похож на улицу с двусторонним движением33.

Рассматривая ленд-лиз с точки зрения мировой торговли, еще один писатель предпочел раскритиковать программу, так как она не создавала на будущее новых каналов для торговли, а, наоборот, скорее ослабляла сложившуюся до войны рыночную систему, которая увяла и сжалась до такой степени, что после войны ее будет сложно восстанавливать. «Факт, что ленд-лиз сменил тщательный и кропотливый труд по преодолению торговых барьеров, обходу сложных политических противоречий, дав вместо этого военную организацию поставок, вероятно, будет способствовать дальнейшему упрочению таких барьеров и ослаблению организации мировой торговли». В связи с этим американцы оказались перед лицом очередной серьезной проблемы. Она выразилась в том, что в 1943 г. средства массовой информации сосредоточились на освещении эпизода со Стендли и на реорганизации системы управления, новых подходах для США, на продлении сроков ленд-лиза. Несмотря на случай со Стендли, программа ленд-лиза была продлена палатой представителей 11 марта при соотношении голосов 407 за и 6 против еще на один год. 12 марта то же решение было принято и сенатом при соотношении 82:0, то есть единогласно34.

Американцы были в курсе того, что Советский Союз продолжал просить об открытии второго фронта, а также поспешно растиражированных последних новостей о ходе программы ленд-лиза: о том, что Япония продолжала позволять русским судам спокойно курсировать между американским тихоокеанским побережьем и портом Владивосток. О том, что США отправили в СССР 130 тыс. пистолетов-пулеметов, 98 млн фунтов тринитротолуола, 188 млн фунтов меди и латуни, о самолетах, танках и грузовиках (две трети всех поставок грузовых автомобилей в Россию осуществлялись американскими судами). Известия о помощи по ленд-лизу продолжали появляться в московской прессе, и американские коллеги внимательно за этим следили и отмечали в своих заметках. Так, читатели в Соединенных Штатах узнали, что американский железнодорожный состав доставил груз из порта в Персидском заливе до Тегерана, что было одним из первых подобных случаев, о том, что все поставки американских грузовиков следуют тем же маршрутом. Американцы узнали, что советские деятели кино выпустили киноленту под названием «Иран», в которой показали, как в портах Персидского залива собирают и отправляют предназначенные для Советского Союза американские и британские грузы. Кроме того, американский народ имел возможность ознакомиться с советской военной хроникой, освещающей бои на маршрутах прохождения грузов по Атлантике35.

В мае 1943 г. во время работы над новым протоколом выяснилось, что в будущем к соглашению вместе с Соединенными Штатами и Великобританией намерена присоединиться и Канада. Газета «Нью-Йорк таймс» отмечала, что московское радио продлило на двенадцать минут свое обычное время в эфире, освещая последнее послание к конгрессу президента Рузвельта, где он говорил о ленд-лизе. В начале июня были назначены дополнительные фонды в рамках программы ленд-лиза, благодаря чему общая сумма ассигнований на программу приблизилась к 25 млрд долларов. О том, что эти средства были потрачены хорошо, свидетельствовала целая серия статей в прессе, посвященных новому наступлению и новым успехам советских войск. Там же упоминалось и о материалах, отправленных в Россию из США. Рядом с изготовленными с применением клееной фанеры истребителями Як летали американские Р-39 «Аэрокобра»; американские танки М-3 (легкие М-3 «Стюарт» и средние М-3 «Ли») рвались вперед вслед за советскими Т-34; на полях сражений рядом с советскими стояли и американские артиллерийские орудия. Приятная новость о том, что новым протоколом предусматривался рост военной помощи Советам, обсуждалась на улицах одновременно с неприятными известиями о том, что из-за нехватки транспорта и ограниченных возможностей портов поставки в рамках последнего протокола оказались ниже запланированных. Однако в средствах массовой информации с оптимизмом отметили, что многие из проблем уже устранены или успешно устраняются, а также упомянули значительные объемы того, что уже было поставлено в Россию: 750 тыс. тонн стали и изделий из стали говорили сами за себя. В июле 1943 г. Стеттиниус заявил, что к июню общая стоимость поставок по ленд-лизу приблизилась к 13 млрд долларов, а в августовском ежеквартальном отчете Рузвельт заметил, что на Россию всего было затрачено 2 млрд 444 млн долларов, и эта цифра была упомянута и в советской прессе36.

В начале сентября до прессы дошла новость о реорганизации руководящих ведомств, занимающихся вопросами экономической борьбы, ленд-лиза, а также оказанием помощи и лечением. Ожидалось, что все эти направления будут координироваться Государственным департаментом. 25 сентября Рузвельт объявил о создании Комитета по международным экономическим делам, возглавлять который назначили Лео Кроули. Как писали в газете «Нью-Йорк таймс», Кроули «сведет вместе все нити экономической деятельности, которая прежде осуществлялась разрозненно… различными организациями в Вашингтоне». В октябре в выступлении на приеме в честь своего назначения на пост посла А. Громыко высказал высокую оценку американской помощи. Глава Комитета по военному производству Дональд Нельсон совершил поездку по Советскому Союзу. Состав военной миссии США в Москве был обновлен, Феймонвилл вернулся домой. В ноябре из поездки под большим впечатлением от нее вернулся Нельсон. Незадолго до годовщины Пёрл-Харбора из Тегерана пришли новости о речи Сталина, в которой он, говоря о победах советских войск, отметил, что «без американских машин объединенные народы никогда не смогли бы выиграть войну»37.


Глава 7
Два последних протокола

Июль 1943 г., первый месяц поставок по Третьему протоколу, прошел под знаком усиливающегося давления союзных держав в Европе. Бомбы авиации союзников сыпались на немецкие города во все больших количествах; русская армия наступала на фронте в районе Орла, примерно в 220 км к юго-юго-западу от Москвы; англо-американские войска высадились на Сицилии; и, наконец, в Риме Муссолини был отстранен от власти, чтобы сразу попасть под арест и уступить власть маршалу Пьетро Бадольо. Рузвельту и Черчиллю положение, сложившееся в Италии, показалось настолько важным, что в августе они назначили встречу в цитадели Квебека под кодовым названием «Квадрант».

Во время встречи лидеры союзников руководили успешно проведенной операцией по достижению безоговорочной военной капитуляции Италии, после чего руководство страны убедили сменить сторону, на которой она воевала[20]. Рузвельт и Черчилль снова подтвердили назначенную на 1 мая 1944 г. высадку войск союзников в Северной Франции под кодовым названием «Оверлорд» и приняли решение дополнить эту операцию еще одной в Южной Франции, которая сначала получила название «Анвиль», а затем – «Драгун». Сталин был полностью в курсе того, что происходило на встрече. В частности, ему сообщили о том, что союзники получили от Португалии право на использование территории Азорских островов в военных целях, что было очень важно для борьбы с немецкими подводными лодками на Атлантике. Сталин дал согласие на встречу министров иностранных дел стран-союзниц в Москве, новость, которая воодушевила Рузвельта и Черчилля, так как это могло означать начало трехстороннего планирования и пусть под сомнением, но возможное ослабление напряженности в отношениях между Востоком и Западом. Участники встречи «Квадрант» вновь сошлись во мнении о важности России в войне в Европе, а также на послевоенной мировой арене. Гопкинс подготовил военный меморандум высшего уровня, в котором говорилось, что после разгрома нацистов в Европе не останется военной силы, способной сравниться с Советским Союзом. В Квебеке западные союзники решили предпринять все усилия для того, чтобы заручиться дружбой СССР. Советской стороне было решено оказывать любую возможную поддержку, если только она будет означать еще один шаг навстречу концу войны1.

Третий и Четвертый протоколы явились значительным вкладом в деле выполнения решения конференции «Квадрант» о «всемерной поддержке». В рамках Третьего протокола Соединенные Штаты обещали поставить в СССР 5 млн 100 тыс. тонн товаров, а поставили 6 435 209 тонн, что было почти на 30 процентов выше принятых обязательств. По условиям Четвертого протокола Соединенные Штаты обязались обеспечить для Советского Союза до 30 июня 1945 г. 5 млн 944 тыс. тонн грузов. Четвертый протокол был пересмотрен сначала после разгрома Германии в мае 1945 г., а затем – в сентябре после поражения Японии. Но даже после этого, до того как 20 сентября 1945 г. было принято решение о завершении программы ленд-лиза, в Советский Союз было отправлено 7 867 392 тонны грузов, то есть почти на треть больше того, что предусматривалось обязательствами2. «Излишки» грузов были отправлены отчасти для того, чтобы компенсировать неудачи в обеспечении запланированных поставок в рамках первых двух протоколов, отчасти для того, чтобы убедить Россию в искренности, честности и доброй воле Америки.

В Третьем протоколе поставки продовольствия фигурировали как самая крупная позиция (до 30 процентов общего тоннажа). То же самое наблюдалось и в Четвертом протоколе (21 процент). Они несколько опережали поставки металлов. Металлы стали второй самой крупной позицией Третьего протокола (18 процентов), а в Четвертом протоколе почти сравнялись с долей продовольствия, составив 20 процентов. Грузовики и другие транспортные средства достигали до 13 процентов тоннажа грузов, поставленных в рамках Третьего протокола, и, соответственно, 12 процентов в период поставок по Четвертому протоколу. Для того чтобы заправлять поставленные в Россию самолеты и автомобили, нужно было во все более значительных количествах отправлять туда бензин и ГСМ, которые вышли на третье место по объему поставок, достигнув в рамках Четвертого протокола доли 13 процентов. В таблице ниже приведены заказы, предложения и реальные поставки некоторых видов военной техники3.



Примечания

a Из-за пересмотра и изменения цифр в Четвертом протоколе сравнивать объемы стало достаточно сложно; эти данные приведены по состоянию на 2 сентября 1945 г.

b По 20 сентября 1945 г.

c По 12 мая 1945 г.


Планирование Третьего и Четвертого протоколов происходило так же, как и в случае со Вторым протоколом. Начиная с ранней весны 1943 г. Комитет при президенте по советским протоколам вел переговоры с соответствующими правительственными организациями и по результатам составил проект протокола на период с 1 июля 1943 г. по 30 июня 1944 г. Та же процедура была принята и в работе над Четвертым протоколом, поставки по которому охватывали период с 1 июля 1944 г. по 30 июня 1945 г. (несмотря на то что данный документ дважды пересматривался). В марте и апреле 1943 г. представители американских военных выражали свое раздражение Гопкинсу и протокольному комитету в связи с русским ленд-лизом. Они повторяли обвинение Стендли в том, что русские «вряд ли испытывают большое чувство благодарности к Объединенным Нациям за поставленные вооружения, которым мы нашли не лучшее применение». Далее говорилось о том, что «ленд-лиз был предназначен для того, чтобы мы могли не бросать в бой свои войска, пока не нарастим собственные вооруженные силы» и что эта задача уже выполнена. Теперь же Соединенным Штатам приходится бросать в бой свою армию, поэтому мы должны сократить военную помощь России. «Эту технику и вооружение следует использовать… для того, чтобы открыть второй фронт». Кроме того, Америка должна быть достаточно сильной за столом мирных переговоров, чтобы «заставить уважать наши требования». Таким образом, Соединенные Штаты должны «давать в руки наших союзников только то оружие, которым они смогут воспользоваться лучше и быстрее нас»4.

Кроме того, в армии и на флоте существовало мнение, что при составлении Третьего протокола туда нужно включить статью о том, что американским военным и военно-морским атташе и наблюдателям, а также репортерам предоставляли такие же права на посещение фронта и обеспечивали доступ к военной информации, какими пользуются их советские коллеги в США. 22 мая Маршалл заявил на совещании Комитета начальников штабов, что лично он против такой статьи, что, напротив, уже пришло время задуматься над политическими решениями. Попытки военных ограничить русских в поставках и обеспечить взаимный обмен информацией снова были блокированы, так как «политика Белого дома в области ленд-лиза в отношении СССР не будет использована как средство шантажа». Ни в Третьем протоколе, подписанном 19 октября 1943 г. в Лондоне, ни в Четвертом, которые страны-участницы подписали 17 апреля 1945 г. в Оттаве, нигде не содержатся подобные ограничения. Советская сторона затягивала подписание Четвертого протокола до тех пор, пока готовила запрос на поставки разнообразного промышленного оборудования. В Четвертом протоколе содержалась оговорка, что финансовое согласование о поставках промышленных материалов, которые, возможно, будут использоваться после войны, должно проводиться в соответствии с Основным соглашением (подписанным 11 июня 1942 г.), а также «сроками и условиями, оговоренными в дополнениях к этому соглашению, которые могли быть заключены по взаимному согласию сторон», либо Советский Союз «может избрать поставки из Соединенных Штатов за наличные средства». Однако эти будущие финансовые согласования так и не дошли до стадии реализации, и по большей части соответствующее промышленное оборудование так и не было произведено5.

Когда в июле 1943 г. начались поставки по Третьему протоколу, по мере того как росла мощь и военные успехи союзников в небе над Европой и на Средиземноморье и англо-американские стратеги приближались к завершающей стадии работы на конференции «Квадрант», все более насущной для западных союзников становилась необходимость заручиться прочной гарантией сотрудничества со стороны Советского Союза. В течение нескольких месяцев Государственный секретарь Халл пытался организовать встречи на высшем уровне между англо-американскими и советскими представителями. Роспуск Коминтерна (3-го Интернационала) в мае 1943 г. стал для Халла как масляная пленка на обычно бурном море советско-американских отношений. И хотя Сталин отверг приглашение на «Квадрант», он дал согласие на встречу министров иностранных дел в Москве в октябре. Рузвельт сначала выбрал в качестве кандидата для миссии в Москве заместителя госсекретаря

Самнера Уэллеса, однако Халл, у которого по ряду причин сложились с Уэллесом неприязненные отношения, вскоре решил отправиться туда сам. Этим он удивил Рузвельта, который полагал, что здоровье Халла не позволяет ему совершать такие далекие путешествия. Халл признал, что он нездоров, слишком стар (ему было 72 года), никогда не летал на самолете, но, «как офицер, должен сам вести свое подразделение в бой, хочет того или нет», как он высказался, объясняя свое решение поехать6.

Решение Халла занять место заместителя госсекретаря Уэллеса на встрече в Москве ознаменовало кульминацию длительной распри между этими двумя людьми. Поскольку Рузвельт согласился с Халлом, для Уэллеса это стало признаком того, что он не пользуется доверием не только госсекретаря, но и самого президента. Рузвельт неохотно принял отставку Уэллеса лишь для того, чтобы в кабинетах Государственного департамента установился мир. 25 сентября президент назначил на освободившуюся вакансию Стеттиниуса – назначение, которое было вполне приемлемым для Халла, высоко ценившего Стеттиниуса. Назначение Стеттиниуса на более высокий пост означало реорганизацию аппарата ленд-лиза. 25 сентября Рузвельт отдал распоряжение о создании в рамках Комитета по чрезвычайному управлению при президентской администрации отдела международного экономического управления. Сюда отныне входил и Комитет по ленд-лизу, Комитет по пособиям и реабилитации, Комитет по экономической войне, а также основная часть Комитета по международному экономическому сотрудничеству. Возглавить отдел международного экономического управления было поручено бывшему руководителю Комитета по экономической войне и активному члену Комитета по военному производству Лео Кроули7.

В прекрасный осенний день 7 октября Халл поднялся на борт нового транспортного самолета С-54, и с этого момента начался первый этап его перелета в Москву. В составе делегации, сопровождавшей госсекретаря, была группа советников Госдепартамента, офицеры связи военного министерства, доктор, офицер ВМС, ответственный за кислород на борту самолета, а также сотрудник службы безопасности. В Пуэрто-Рико делегация пересела на крейсер «Феникс», и на его борту совершила путешествие до Касабланки, которое прошло без особых происшествий. Оттуда Халл и сопровождавшие его лица вылетели в Алжир. Там госсекретарь поужинал с генералом Дуайтом Эйзенхауэром и побеседовал с генералом Шарлем де Голлем из организации «Свободная Франция». Из Алжира делегация прилетела в Каир, где Халла пригласили к себе молодой король Египта Фарук, король Греции Георг II и молодой король Югославии Петр II. Следующий перелет привел делегацию в Тегеран. Там к ней присоединились новый посол в Советском Союзе Аверелл Гарриман и генерал-майор Джон Дин, которому предстояло стать военным советником Халла на конференции. Немногим более недели до вылета Халла и группы сопровождавших его лиц в Соединенные Штаты вернулся вышедший в отставку Стендли. Халл в течение трех дней провел несколько коротких встреч со Стендли, а потом тот провожал Халла во время отлета 7 октября. Гарриман посвятил беседе со Стендли один вечер в Вашингтоне.

Самолет С-54 коснулся взлетной полосы в Москве очень холодным днем 18 октября. Для того чтобы поприветствовать Халла и нового посла, прибыли Молотов, Литвинов, Андрей Вышинский и Иван Майский. С группой высших чиновников советского МИДа они стояли, улыбаясь, перед почетным караулом солдат Красной армии, стоявших будто они проглотили аршин (по стойке «смирно», как положено, – американскому автору не понять. – Ред.). Их штыки отражали лучи заходящего солнца8.

В тот же вечер началась Московская конференция. Три министра иностранных дел, Антони Иден, Молотов и Халл, встретились в сердечной и деловой обстановке. Встречи продолжались до 30 октября; в их ходе был проведен целый ряд переговоров по дипломатическим и экономическим вопросам, многие из которых определяли цели на послевоенный период. К достижениям конференции относится и заявление четырех союзных государств (США, Великобритании, Советского Союза и Китая) о создании новой организации, которая будет поддерживать мир во всем мире после окончания войны, добровольное заявление Сталина о том, что после разгрома Германии он намерен совместно с союзниками выступить против Японии, а также запланированная встреча Рузвельта, Черчилля и Сталина в Тегеране, назначенная на следующий месяц9. На конференции не рассматривался отдельно вопрос о ленд-лизе, но ее повестка была напрямую связана с этой программой: Гарриман возглавил реорганизованный московский аппарат, куда входил генерал Дин, советник Халла на переговорах в Москве.

В конце 1943 г. организационная структура ленд-лиза претерпела изменения не только в Вашингтоне, но и в Москве. Прежние трения, существовавшие между Феймонвиллом, с одной стороны, и Стендли и его атташе и прочими сотрудниками, с другой стороны, вылились в неприятную ситуацию для всех без исключения. И это положение некоторым образом исправил Гарриман. В сентябре, беседуя с Маршаллом, Гарриман решил, что военная миссия в Советском Союзе будет полностью находиться в подчинении посла. Дин, бывший секретарем Комитета начальников штабов и американского объединенного штаба, хорошо разбирался в стратегическом планировании высшего уровня. Он вошел в команду Гарримана, возглавив военную миссию США в Москве. В штаб Дина входили генерал Сидни Спалдинг, который с самого начала был связан с выполнением программы поставок по ленд-лизу и который теперь отчитывался о реализации программы перед Комитетом по ленд-лизу в Вашингтоне. В штаб входили еще два человека: контр-адмирал Кларенс Ольсен и генерал Хойт Ванденберг из ВВС США, хотя назначение Ванденберга было временным. Как глава американского представительства в Москве, Гарриман, как оказалось, стал удачным выбором. Он был тесно связан с вопросами реализации поставок по ленд-лизу в Россию с самого их начала, хорошо знал глав всех заинтересованных государств, пользовался полным доверием президента США и симпатиями со стороны советских представителей10.

Маршалл и Гарриман приняли решение не назначать военного атташе и никого из представителей G-2 (армейской разведки), которым пришлось бы вступать в конфликт со Спалдингом, как это прежде происходило у Феймонвилла и Мичелы. При необходимости получения информации о советской стороне было решено обращаться к англичанам или, если это не пойдет вразрез с задачами миссии, к самим русским напрямую. В своих распоряжениях Дин указывал, что новый состав американской военной миссии был должен «способствовать теснейшему военному сотрудничеству Соединенных Штатов с СССР». Дин имел право обсуждать с советскими руководителями все вопросы стратегического планирования США, намерения и любые мероприятия, которые он посчитал бы необходимыми. Следуя этому курсу, Гарриман объяснил Маршаллу, что Соединенные Штаты надеются преодолеть присущую советской стороне подозрительность. Наконец, Соединенные Штаты намеревались больше узнать о советских военных планах, чтобы способствовать установлению более тесного сотрудничества Востока и Запада в борьбе против Германии. Американцы также стремились обеспечить участие Советского Союза в войне на Тихом океане. Советская сторона дала официальное согласие на открытие новой военной миссии США 3 октября, и после завершения работы Московской конференции 1 ноября новый состав приступил к работе11.

Новому составу военной миссии США в Москве удалось добиться больших успехов, чем их предшественникам. В апреле 1944 г. миссия (с разрешения советской стороны) арендовала небольшую гостиницу, чтобы собрать вместе всех своих сотрудников. Дину удалось прорваться через завесу, установленную советским Отделом внешних военных связей вокруг всех иностранных офицеров, когда он, как глава военной миссии, сумел настоять на прямом контакте с Генеральным штабом Красной армии. Он часто виделся с маршалом Климентом Ворошиловым, а в качестве его постоянного контакта в Генеральном штабе советской стороной был назначен генерал-лейтенант Н.В. Славин. Дин значительно упростил решение задач сотрудниками военной миссии и обеспечил как минимум некоторые из ее явных успехов. Дин намеренно тщательно воздерживался от поисков информации, касавшейся оснащения Красной армии, вооружения, тактики, за исключением особых случаев, когда такие сведения могли напрямую помочь западным союзникам в их борьбе против Германии. Тем не менее он отмечал значительные различия в том, как Соединенные Штаты действовали в России и как русские работали в Соединенных Штатах. Советские представители посещали американские промышленные предприятия, учебные и испытательные центры. Советские военные находились при американских штабах на поле боя и имели возможность наблюдать за военными операциями, которые проводили Соединенные Штаты. Новейшие американские изобретения, особенно в области электроники, предоставлялись для изучения советским офицерам сразу же после того, как они находили применение в вооруженных силах США, и больше нельзя было рассчитывать на «эффект внезапности». «Мы никогда не теряли возможности, – писал Дин, – передать русским технику, вооружение или информацию, которые, как мы полагали, станут им полезной в нашей общей военной борьбе». Советские партнеры, как он чувствовал, «никогда не отвечали взаимностью на такое отношение»12.

27 ноября английский, американский и советский главы государств собрались в живописном Тегеране в рамках операции под кодовым названием «Эврика». Фактически это была встреча Востока и Запада, что было символичным для Тегерана, города, где новое причудливо переплеталось со стариной. Ослы, которые медленно брели под своими смуглыми наездниками-хозяевами или везли нехитрый скарб, теперь делили старинные улицы города с поставленными по ленд-лизу грузовиками. Заключительной темой переговоров по военным вопросам стало обсуждение решения одновременно с операцией «Оверлорд» начать вторжение и на юге Франции. Русские и американцы, к досаде Черчилля, были согласны с такой стратегией. Черчилль же и его соотечественники рассчитывали на дальнейшую активизацию действий на Средиземном море. Сомервелл, который был в составе американской делегации, услышал лично от Сталина слова признательности за деятельность по обеспечению поставок через Персидский залив. На заключительном ужине 30 ноября Сталин сделал свое знаменитое заявление о том, что, если бы не чудо американской промышленности, война была бы проиграна. Эти два жеста продемонстрировали высокую оценку программы ленд-лиза уже на первой встрече «Большой тройки»13.

В то время как Дин и Гарриман, а также Сталин и Молотов вернулись в Москву, Рузвельт и Черчилль вместе совершили поездку в Каир, чтобы продолжить тщательно работать над деталями англо-американского сотрудничества, которые обсуждались на предыдущей встрече в Каире. До тех пор пока Рузвельт и Черчилль не встретились снова через девять месяцев на конференции в Квебеке в сентябре 1944 г., никаких крупных дипломатических событий не происходило. Гопкинс тяжело заболел в Нью-Йорке в день Нового года и на семь месяцев полностью отошел от дел, но это никак не повлияло на дальнейшие встречи, а также на заключение Третьего протокола и начало работы над Четвертым. В большинстве случаев вопросы по ленд-лизу ложились на хорошо подготовленную почву, что больше не требовало прямого вмешательства Гопкинса. Комитет по советским протоколам при президенте и Комитет по распределению вооружений координировали работу Комитета по внешней экономической деятельности Кроули и его же отдела по управлению поставками по ленд-лизу14.

До конца 1943 г. и в начале 1944 г. американское военное руководство стало проявлять еще большую склонность к возможному оказанию политического и экономического давления, но ему пришлось столкнуться с постоянным жестким курсом, последовательно осуществлявшимся Белым домом, где считали, что ленд-лиз не должен стать теми политическими струнами, на которых можно было бы сыграть. В феврале 1944 г. Гарриман предложил из Москвы, чтобы военной миссии Дина поставили задачу пересмотреть советские заказы по ленд-лизу, так как кризисные условия больше уже не были определяющими в России. 25 февраля Стеттиниус доложил Гарриману, что президентский Комитет по советским протоколам не склонен согласиться с этим и определенные для России приоритеты по ленд-лизу останутся прежними15.

31 марта Маршалл проинформировал Рузвельта, что жизненно важную роль в успехах Красной армии играют поставляемые по ленд-лизу продовольствие и транспорт, а также боевая авиация. Как комментировал Маршалл, если бы Россия вдруг потеряла то, что получает по ленд-лизу, то у немцев, возможно, все еще сохранялась возможность разгромить ее. «Ленд-лиз является нашей козырной картой, когда мы имеем дело с Россией, – отмечал Маршалл, – и контроль над ним, возможно, является наиболее эффективным средством в нашем распоряжении, чтобы сдерживать Советы в связи с их нападками на нас по вопросу о втором фронте». Тем самым Маршалл заявлял, что роль ленд-лиза как инструмента чисто торговых отношений была не нужна, что было достаточно одного призрачного намека на сокращение этой программы, чтобы обеспечить сотрудничество со стороны Советского Союза»16.

В начале мая Комитет начальников штабов попытался продавить политическое решение об изменении статуса Советского Союза в программе ленд-лиза после того, как Германия будет разгромлена. Мысль, предложенная представителями военных кругов, сводилась к тому, что помощь будут продолжать оказывать всем тем союзникам, кто ведет войну с Японией, и никому больше. Маршалл доложил об этом Рузвельту, который ничего на это не отвечал до сентября. Потом он заявил Маршаллу, что по вопросам национальной политики принимать решения должен он, однако от его администрации так и не поступило никаких распоряжений. Гопкинс, который начиная с новогодних праздников 1944 г. был серьезно болен, не мог оказать помощь Рузвельту в таких вопросах, как политические решения по ленд-лизу до августа 1944 г. Наконец, 6 июля 1945 г. уже другой президент, Гарри Трумэн, принял решение утвердить предложение Комитета начальников штабов17.

В апреле 1944 г. Дин рекомендовал, чтобы США удовлетворили запрос СССР на поставку тяжелых бомбардировщиков при условии, что советская сторона предоставит Соединенным Штатам базы на своей территории для нанесения ударов по Японии. Однако военное министерство отказалось поставлять в СССР тяжелые бомбардировщики, так как его представители напомнили Дину, что Советский Союз не в состоянии до весны 1945 г. построить соответствующую структуру и подготовить для нее кадры.

Кроме того, в производственных планах США не фигурировали стратегические бомбардировщики для СССР, к тому же некоторое специальное оборудование для больших самолетов выпускалось такими незначительными партиями, что срочно поставить его было нереально даже для Америки. В то же время генерал Арнольд давно уже мечтал иметь базы на советской территории для организации челночных полетов бомбардировочной авиации, что дало бы возможность американским бомбардировщикам вылетать с территории Англии или Италии, наносить авиаудары в восточной части Германии, а затем совершать посадку для пополнения боезапаса и горючего на территории Советской России. Это позволило бы летчикам по пути на базы совершать еще одно бомбометание. Гарриман и Дин в результате успешных переговоров договорились о трех таких базах на территории Советской Украины, которые должны были войти в строй начиная с июня. За лето ВВС совершили всего семь полетных заданий. Последний раз это было 18 сентября, когда в Варшаву для поляков сбросили грузы с целью поддержки восстания против немцев, которое оказалось слишком поспешным, чтобы увенчаться успехом. К осени 1944 г. ВВС больше не нуждались в новых базах на советской территории, так как уже оставалось совсем мало территории нацистской Германии, которая была бы недоступна для их ударов, которые бомбардировочная авиация наносила из других мест18.

Летом 1944 г. Гарриман, Дин и сотрудники его военной миссии в Москве попытались оказать давление на своих партнеров в Кремле с целью заручиться одобрением советской стороны для совместных действий ВВС США и СССР на Дальнем Востоке против Японии. Не потому, что авиабазы в Сибири были бы настолько необходимы для американских ВВС. Просто в июле американские армейские стратеги приняли решение начать вторжение непосредственно на территорию Японских островов, в связи с чем они хотели бы начать активно планировать с командованием Красной армии день, когда Россия вмешается в войну на Тихом океане. Советские переговорщики не давали определенного ответа, и вопрос повис в воздухе, однако было понятно, что они не намерены предпринимать ничего такого, что нагоняло страх на японцев, пока не завершатся боевые действия на Европейском театре. В июне советские представители разрешили офицерам США проинспектировать порты на Дальнем Востоке, однако при этом американцы не должны были быть в военной форме. В момент, когда переговоры застыли без достижения определенного результата, Гарриман хотел использовать угрозу прекращения поставок по ленд-лизу для того, чтобы заручиться военной базой в Сибири. Но, как и прежде в подобных случаях, Белый дом заблокировал эту инициативу, так как она противоречила установившейся политике ленд-лиза19.

Администрация Рузвельта в 1944 г. стояла перед лицом очередных выборов, что послужило еще одной причиной того, что в это время не проводилось дипломатических конференций на высшем уровне, особенно таких, какие требовали бы отъезда президента из страны. Кандидат от Республиканской партии губернатор Томас Дьюи энергично штурмовал один город страны за другим, выступая с одной речью за другой, чтобы обеспечить республиканцам одобрение избирателей, но он избегал резких политических шагов. Пропагандистов стран оси Дьюи разочаровал тем, что он поддержал внешнюю политику, проводимую Рузвельтом. А мощное правое крыло его собственной партии было недовольно тем, что он не выступал с нападками на политику нового подхода в социальной сфере. Вместо этого Дьюи сосредоточился на внутренних распрях (таких, как, например, отставка председателя Комитета по военному производству Чарльза Уилсона) и делал акцент на том, что молодое поколение могло бы завершить войну и заключить мир лучше и эффективнее, чем уставшие мужчины более старшего возраста. Другие представители республиканцев подвергали Рузвельта нападкам за то, что он скорее «заманил Америку и втянул ее в войну», чем «повел американский народ на войну». Или за то, что он якобы отправил эсминец для спасения на одном из Алеутских островов своей собаки по кличке Фала, что обошлось государству в миллионы долларов. Республиканцы не стали подвергать нападкам программу ленд-лиза в Россию, такая тема вообще не фигурировала в их избирательной кампании20.

Демократы, следуя правилу, согласно которому «было бы недальновидно менять коней на переправе», вновь выбрали для избирательной гонки «старого и уставшего» Рузвельта. Шервуд, вернувшийся из освобожденного Парижа, чтобы писать речи, испытал шок, увидев, как выглядел Рузвельт. Лицо президента выглядело опустошенным, несмотря на то что «он больше, чем когда-либо, лучился хорошим настроением и желанием бороться». Гопкинс и Па Уотсон вызвали Шервуда домой, так как беспокоились за исход кампании, и совсем не из-за Дьюи, а из-за действующего президента, которому, по словам Уотсона, «ни до чего не было дела». Уотсон и Гопкинс хотели, чтобы Шервуд помог им заставить Рузвельта сойти с высокой колокольни главнокомандующего и окунуться «в грязь на политической арене». Вместе с Любином (который переслал Рузвельту довольно глупые стихи из «Филадельфия рекорд»: «В Нью-Йорке может идти дождь, а в Сан-Франциско стелиться туман. Но никогда Дьюи не бывать в Вашингтоне») они преуспели в этом. Рузвельт сам прокомментировал историю с собакой Фалой так, что выставил себя в выгодном свете. «Республиканцам мало нападок персонально на меня, мою жену и моих сыновей. Теперь они переключились на мою маленькую собачку Фалу». Как кто-то заявил, американский народ посчитает, что схватка идет между Дьюи и Фалой. В той же речи Рузвельт дал ответ и на фразу «старый и уставший», заявив, что он «на самом деле старше своего оппонента на четыре года, что почему-то раздражает некоторую публику». Избирательная кампания вдруг сделалась гораздо живее, но искру в нее внес не бывший прокурор Дьюи с его речами «судебного заседателя», а сам Рузвельт. Среди демократов пошли разговоры, что эта партия, как побеждающая команда, намерена оставить прежнего квотербека на поле до конца игры. С 21 октября по 7 ноября Рузвельт запланировал произнести в ходе президентской кампании пять речей, что было гораздо менее насыщенным графиком, чем в 1940 г. И хотя отрыв Рузвельта от соперника был не таким впечатляющим, как в предыдущие годы, он одержал победу в 36 штатах с 432 голосами выборщиков и набрал 25 млн 600 тыс. голосов населения по сравнению с 22 млн, которые набрал Дьюи21.

В воскресенье 1 октября в Белом доме побывал Халл, который проинформировал президента, что он (Халл) вынужден подать в отставку по состоянию здоровья. «Президент, – писал Халл позже, – похоже, не хотел мне верить». Будучи недовольным собой, Халл все же заявил президенту, что «в последнее время он перенапряг свои силы и теперь понял, что его физическое состояние… вынуждает его уйти в отставку». После этого Халл, пытаясь выздороветь, провел почти три недели в постели дома, а затем еще семь месяцев – в военно-морском медицинском центре в Бетесде, штат Мэриленд. Рузвельт навещал Халла в военно-морском госпитале, чтобы отговорить его уходить в отставку, но добился лишь обещания Халла не покидать команду президента до окончания выборов. 21 ноября, через две недели после выборов, Халл направил официальное письмо с просьбой об отставке Рузвельту, который очень неохотно ее принял. В качестве возможных кандидатур на замену Халлу называли имена Джеймса Бернса и Самнера Уэллеса, но Гопкинс добился этого назначения для Стеттиниуса. А в это время Стимсон, который в возрасте 77 лет и был одним из тех «старых и усталых» политиков, на которых совершали нападки республиканцы, спросил у Гопкинса, не желает ли президент его отставки. Будучи, несомненно, в лучшей форме, чем Халл, он тем не менее мог работать лишь ограниченные часы. Гопкинс выразил убеждение, что президент не желает отставки Стимсона22.

Пока президентская кампания в США подходила к своему последнему месяцу, Черчилль договорился о встрече со Сталиным в Москве. Войска Красной армии с боями продвинулись в Польшу, Прибалтику, Венгрию и Югославию, вышли к границам Турции и Греции. Британская армия вернулась в Грецию[21]. Срочно возникла проблема военного контроля над Юго-Восточной Европой, которую нужно было решать на высшем уровне, и даже американские избиратели не могли помочь отсрочить ее. В сложившихся обстоятельствах Рузвельт не мог присутствовать на встрече, но договорился с Черчиллем, что в ходе переговоров, когда разговор пойдет о Тихоокеанском регионе, по политическим вопросам Соединенные Штаты будет представлять Гарриман, а по военным – генерал Дин. Президент настоял на этом из-за того, что Соединенные Штаты были в огромной степени заинтересованы и чувствовали груз ответственности за ход войны в этом регионе. В результате тех переговоров Сталин согласился с тем, что пора начать совместное с американской стороной планирование кампании против Японии. А на встрече, на которой не присутствовала британская делегация, Сталин представил список советских запросов на поставки в район Сибири. Этот список послужил основой для так называемой программы «Майлпост». Сталин заявил, что поставки должны быть завершены до 30 июня 1945 г. Гарриман получил указание передать Сталину, что Рузвельт рассматривает встречу с Черчиллем в Москве как «предваряющую конференцию с участием всех нас троих». Трое лидеров встретились позднее в Ялте, в Крыму, 4—11 февраля 1945 г. Ялту как место проведения конференции предложил Гопкинс, который предупредил Рузвельта, что «нет ни малейшего шанса сейчас встретиться со Сталиным вне территории России». И точка зрения Гопкинса оказалась верной23.

2 февраля на борту тяжелого крейсера «Куинси» Рузвельт прибыл на Мальту, где встретился с Гопкинсом, прилетевшим туда через Лондон и Рим. Затем в сопровождении огромной свиты на армейских транспортных самолетах делегация переместилась на 2 тыс. км, в Крым. Рузвельт и Черчилль оба прибыли в Ялту в субботу 2 февраля, а Сталин – в воскресенье 3 февраля. В воскресенье в пять часов пополудни состоялось первое пленарное заседание. Встречи под кодовым названием «Аргонавт», как оказалось, стали судьбоносными для будущей Организации Объединенных Наций, а также для военной и политической обстановки как в Европе, так и на Дальнем Востоке. Помимо «Большой тройки» на конференции состоялись многочисленные встречи министров иностранных дел и начальников штабов трех государств. За восемь дней встреч о ленд-лизе упоминали редко. Самым заметным исключением можно считать обед, который Сталин давал в честь гостей 8 февраля. Предлагая тост за президента США, усатый советский вождь упомянул ленд-лиз «как одно из самых значительных и жизненных достижений президента в создании антигитлеровской коалиции и в оказании союзникам поддержки на поле боя против Гитлера»24.

Даже тогда, в Ялте, когда все были окрылены успехами, ленд-лиз оставался жизненно важной программой. Участники встреч знали, что, хотя начались работы над Четвертым протоколом, он все еще не был подписан. Россия просила включить туда оборудование, которое с большой долей вероятности собиралась использовать после войны и которое также, вероятно, не могло быть произведено, поставлено и установлено вовремя с тем, чтобы успеть воспользоваться им во время войны. Представители США препятствовали тому, чтобы включать дорогостоящее промышленное оборудование в теперь уже неопределенные временные рамки программы ленд-лиза. Им казалось столь же неподходящим направлять энергию на производство чего-то, что не может быть использовано напрямую для завершения войны. Но в мае 1944 г. Соединенные Штаты попытались предложить России измененное Основное соглашение, куда были включены поставки промышленного оборудования под 2 и 3/8 процента (2,375%) прибыли. Такое соглашение было возможно по условиям раздела 3-С акта о ленд-лизе как дополнение. Если Россия не пойдет на подписание официального соглашения, то все поставки по ленд-лизу будут прекращены с 30 июня 1945 г., о чем также говорилось в разделе 3-С Акта. Если же советская сторона подпишет соглашение на условиях США, то поставки могут быть продлены при необходимости до 1 июля 1948 г.25

Россия не пошла на подписание соглашения, как предлагали специалисты по внешней экономике Комитета по ленд-лизу. Вместо этого советская сторона предложила собственный вариант соглашения, где увязывала программу ленд-лиза с предоставлением Советскому Союзу долгосрочного займа на сумму 6 млрд долларов. Как указывал Громыко, Советскому Союзу был нужен этот заем «для послевоенного переходного периода». Кроме того, советская сторона хотела бы включить в соглашение поставки железнодорожного подвижного состава и другого оборудования для железных дорог, грузовиков и промышленных предприятий, заказанных в рамках программы ленд-лиза, но не поставленных до конца войны. Похоже, русские не понимали, что кредит Советскому Союзу может быть продлен лишь на условиях, оговоренных в Акте о ленд-лизе, в рамках соглашения, предлагаемого американскими представителями. Иначе из-за юридических барьеров, преодолеть которые можно только с разрешения конгресса США, послевоенные кредиты не могли распространяться на СССР26.

Поскольку просьба Громыко о предоставлении послевоенного кредита на сумму 6 млрд долларов поступила незадолго до запланированной Ялтинской конференции, и Гарриман, и Стеттиниус считали, что этот вопрос будет рассмотрен во время ее. Гарриман полагал, что в интересах Соединенных Штатов было оказывать содействие развитию экономики Советского Союза. Однако при этом «русским следовало дать понять, что послевоенное сотрудничество будет зависеть от их поведения на международной арене». Гарриман был убежден, что вопрос о долгосрочных послевоенных кредитах следует «решать отдельно» от переговоров по ленд-лизу. В Государственном департаменте и министерстве финансов, а также в Комитете по международной экономике все были согласны с Гарриманом. Ему дали указание продолжать работу над Четвертым протоколом, а также не прекращать попыток убедить русских заключить «соглашение 3-С» (о котором говорилось ранее), но, по возможности, не на Ялтинской конференции27.

В Крыму Рузвельт счел необходимым лишь крайне небрежно отреагировать на просьбу обсудить с Англией и Россией статью VII Акта о ленд-лизе. Данная статья предусматривает устранение торговых барьеров с целью снизить трения в экономической сфере и поддержать высокий уровень занятости в послевоенном мире. В ответ на упрек Стеттиниуса Рузвельт направил письмо по данной проблеме в адрес Черчилля, но не стал ничего писать Сталину, причем сделал это на следующий день после закрытия конференции. Начальники штабов в попытке координировать военную политику выработали подробный список того, что было необходимо Красной армии в рамках операции «Майлпост», что обеспечивало складирование запасов для советских войск в Сибири, которые будут использоваться в военных действиях против Японии после завершения войны в Европе, к сроку, который определила Россия для вступления в войну на новом театре. Совместный Комитет по тыловому обеспечению направил председателю Комитета при президенте по поставкам по советским протоколам план поставок и списки необходимых грузов для исполнения28.

Рузвельт вернулся из Ялты в уверенности, что сделал первые позитивные шаги на пути к лучшему послевоенному миру. Как заметил Гопкинс, «русские доказали, что могут быть разумными»; он рассчитывал, что США смогут жить с ними рядом в мире. В рассуждениях Гопкинса была одна оговорка: будущее может стать неопределенным, «если что-то произойдет со Сталиным». Сталин, однако, пережил Рузвельта.

Когда под теплыми лучами солнца в штате Джорджия зацвели форсайтия (форзиция), магнолия и даже фруктовые деревья, Рузвельт, который отдыхал в Уорм-Спрингсе, пожаловался на сильные головные боли и в 16.35 12 апреля 1945 г. умер. Гопкинс, который сам «выглядел как смерть», прилетел в Вашингтон прямо с постели клиники Майо, чтобы присутствовать на похоронах. Вице-президент и бывший сенатор от штата Миссури Гарри Трумэн неожиданно оказался во главе огромного управленческого аппарата, который прежде контролировал лично Рузвельт. Гопкинс «в конце своего жизненного пути» попытался выйти в отставку и полагал, что весь кабинет, кроме Стимсона и министра ВМС Джеймса Форестола, который принял этот пост после смерти адмирала Нокса год назад, должны поступить так же. «Трумэн должен иметь вокруг себя своих людей, а не тех, что остались от Рузвельта», – заявил Гопкинс29.

Рузвельт не дожил до того, чтобы увидеть плоды своей политики, горькие и часто прямо противоположные тому, чего он добивался, которые, как он считал, должны были помочь установить прочный мир, в том числе с участием дружественной и способной находить взаимопонимание России. Однако после его смерти почти сразу же наступило разочарование. Ленд-лиз без соответствующей политической воли оказался не последним в списке. Через пять дней после смерти Рузвельта представители США, Великобритании, Советского Союза и Канады официально подписали

Четвертый протокол в Оттаве. Когда в Европе закончилась война и 8 мая 1945 г. нацистская Германия сдалась (что произошло на два месяца раньше, чем предрекали аналитики Комитета начальников штабов), Четвертый протокол автоматически подлежал пересмотру. После заседания правительства 8 мая Кроули и исполняющий обязанности госсекретаря Джозеф Грю пришли в кабинет Трумэна с распоряжением, которое Рузвельт утвердил, но не успел подписать. Здесь речь шла о предоставлении полномочий Комитету по внешнеэкономическим связям и Госдепартаменту сократить поставки по ленд-лизу после того, как Германия капитулирует. Как вспоминал сам Трумэн, «я достал ручку и подписал документ не читая»30.

Будто выключив кран, Кроули прекратил поставки по ленд-лизу в Европу, и фактически поставки по Четвертому протоколу завершились 12 мая. «Почти сразу же разразилась буря, – писал Трумэн, – русские стали жаловаться на наше недружественное отношение». Трумэн аннулировал распоряжение о прекращении поставок и пояснил, что ленд-лиз не был отменен: просто он будет постепенно пересматриваться. «Кроме того, я ясно дал понять, – писал новый президент, – что все то, что предусмотрено договором и протоколом, должно быть поставлено». На самом деле все поставки на европейскую часть России, помимо тех грузов, что были уже «в трубопроводе» (то есть находились в пути), были отменены. Это не затронуло поставки в Сибирь в рамках операции «Майлпост». Россия была в замешательстве из-за явной отмены поставок по ленд-лизу, и на организационной сессии Организации Объединенных Наций в Сан-Франциско советская сторона потребовала рассмотреть этот вопрос в особом порядке. Представитель Госдепартамента Чарльз Болен и Гарриман предложили, чтобы вернули из очередной отставки Гопкинса и направили его в Россию, где он должен был сгладить проблему и убедить Сталина в дружеских отношениях со стороны США. Трумэн поддержал эту идею, и поэтому Гопкинсу пришлось встать с постели и поступить «так же, как старая пожарная лошадь при звуке сигнала тревоги». 23 мая он вылетел в Советский Союз31.

Сталин, как всегда, говорил с Гопкинсом откровенно. 27 мая в беседе с ним он заявил, что советское правительство почувствовало, что отношение США к Советскому Союзу «стало явно прохладным, как только стало очевидно, что Германия потерпела поражение». Сталин привел несколько примеров, четвертым из которых было сокращение поставок по ленд-лизу. «То, как это было сделано, – по мнению русских, – было достойно сожаления и даже жестоко». Сталин видел в этом попытку оказать давление на Советский Союз, заставить его пойти на уступки. Гопкинс ответил, что, как он полагает, «Советскому Союзу должно было быть ясно, что окончание войны с Германией будет означать пересмотр старых программ поставок Советскому Союзу по ленд-лизу». С этим Сталин полностью согласился. Гопкинс сослался на Приложение III к Четвертому протоколу (направленное советской стороне 26 апреля 1945 г.), где говорилось о поставках на Дальний Восток, и добавил, что Соединенные Штаты намерены выполнить эти обязательства. Гопкинс напомнил Сталину, что он «не видит тенденции со стороны тех, кто отвечает за американскую политику, подвергать сомнению поставки в Советский Союз по ленд-лизу». Имело место, подчеркнул он, «значительное заблуждение» в США относительно статуса ленд-лиза в Россию, но инцидент с одним судном, которое было разгружено, «не имеет ничего общего с фундаментальными вопросами политики». Сталин ответил, что «понимает и признает право США сократить поставки по ленд-лизу», но он считает, что то, каким образом «закончилось соглашение между двумя правительствами», явилось «демонстрацией пренебрежения из-за своей внезапности и поспешности». Если бы советскую сторону предупредили об этом заранее, то советское правительство не имело бы оснований для возмущения. Такое предупреждение было важно и в том смысле, что «советская экономика основана на планах». Сталин добавил, что Советский Союз намеревался «выразить сердечную благодарность Соединенным Штатам за помощь во время войны по ленд-лизу, но то, как была оборвана эта программа, делает такой шаг невозможным»32.

Гопкинс, прикуривая очередную сигарету, посмотрел на Сталина и заметил, что советский лидер должен знать, что Соединенные Штаты не намерены использовать ленд-лиз как «средство продемонстрировать свое недовольство». Несмотря на то что Гопкинс не говорил этого, он имел в виду, что за все время войны не было предпринято ни одной попытки использовать ленд-лиз таким образом. «Не было попытки или намерения со стороны США, – продолжал Гопкинс твердо, – применить ленд-лиз как орудие давления». Сталин принял объяснение Гопкинса, но попросил того подумать, «как все это выглядело со стороны». Гопкинс завершил обсуждение проблемы ленд-лиза заявлением, что «было бы настоящей трагедией, если бы все те огромные достижения в сотрудничестве между Соединенными Штатами и Советским Союзом, к которым они пришли вместе, основываясь на ленд-лизе, закончились на такой явной ноте неудовлетворенности». Гопкинс добавил, что «мы никогда не считали, что наш ленд-лиз является основным фактором в разгроме Советским Союзом Гитлера на Восточном фронте», однако вместе с «героизмом и кровью, пролитой Красной армией», как он, Гопкинс, считает, этот фактор также является по-настоящему важным. Многие другие проблемы, такие как состав правительства Польши, политика репараций, оккупация Германии и тому подобное, также нашли отражение в их довольно плотной повестке дня. Гопкинс узнал, что русские собирались наступать на Японию в Маньчжурии в начале августа и что Сталин примет позицию США по вопросу голосования в Совете ООН. Это означало, что конференция в Сан-Франциско была «спасена». Таким образом, Гопкинс не только изложил Сталину позицию по ленд-лизу, но и сумел решить, пусть временно, многие другие ключевые проблемы33.

Помимо членства в президентском Комитете по советским протоколам, это оказалось последним, что совершил Гопкинс на государственной службе. Работа президентского комитета фактически завершилась 14 августа после капитуляции Японии[22], а 18 августа Гопкинс попросил Трумэна освободить его от работы на этом посту. Еще через три дня Трумэн объявил, что Комитет по внешнеэкономическим связям получил указание предпринять соответствующие шаги для прекращения операций по ленд-лизу. 2 сентября Кроули уведомил советскую сторону о прекращении программы ленд-лиза, однако добавил еще восемнадцать дней на «завершающий период», в течение которых необходимо было закончить последние поставки. Таким образом, вся программа поставок по ленд-лизу в Советский Союз закончилась 20 сентября 1945 г. В тот же день Комитет по советским поставкам при президенте был распущен. 27 сентября президентским указом функции Комитета по внешнеэкономическим связям были переданы в Государственный департамент. Фактически последним, что сделал на своем посту Кроули, был запрос зарубежным правительствам на заполнение списка того, что из полученных по ленд-лизу товаров и материалов находилось у них в распоряжении на 14 августа 1945 г. 15 октября 1945 г. США и Советский Союз пришли к соглашению, что США продаст, а Советский Союз купит некоторые из позиций, поступавших по «трубе» ленд-лиза на сумму до 3 млрд долларов. Трумэн планировал поднять перед советской стороной вопрос о разрешении проблемы ленд-лиза во время Потсдамской конференции, однако «это не представилось возможным, за исключением некоторых предварительных переговоров по данному поводу»34.


Глава 8
Арктика, Аллах и Алсиб

Далеко вне поля дипломатии, военного планирования и политики стояли практические проблемы завершения военных действий и выполнения обязательств по протоколам, и эти проблемы продолжали занимать западных союзников. К середине 1943 г. «бутылочное горло» поставок удалось несколько расширить, что делало перспективы поставок в Россию хорошими. Постройка судов далеко опережала потери в результате действий противника как в танкерах, так и в сухогрузах. Благодаря этому прежние оценки, сделанные в Касабланке, казались сильно заниженными. Однако проблема немецких подводных лодок оставалась нерешенной, поэтому конвои все еще требовали большого количества боевых кораблей и вспомогательных судов сопровождения для безопасности транспортировки грузов. Конвои все еще следовали медленно, избегая прямых маршрутов. Время оборота транспортных судов оставалось обидно длительным, так как судам приходилось стоять на якоре и ждать, пока соберется очередной конвой. Нехватка транспортов для обеспечения операции «Хаски» (вторжение на Сицилию), а также сосредоточение немецкого флота и авиации заставили Англию в марте 1943 г. снова прекратить движение конвоев по Северному маршруту. С другой стороны, в мае 1943 г. англичане организовали конвой из Гибралтара в Александрию, первый через воды Средиземного моря начиная с 1941 г. Доставка грузов через Средиземное море позволила «сэкономить» значительный тоннаж судов, поскольку это сокращало время и расстояние до Персидского залива1.

Немцы продолжали выстаивать «Тирпиц», «Шарнхорст» и «Лютцов» в Норвегии, а англичане не могли постоянно держать сильную эскадру крупных кораблей в готовности прийти на помощь конвоям, помочь им спастись от угрозы германских военных кораблей. Операции в Средиземном море потребовали значительного сокращения количества кораблей в водах метрополии. Для того чтобы помочь восполнить недостаток, Соединенные Штаты направили в помощь адмиралу Брюсу Фрейзеру (который с июня 1943 г. сменил на посту главнокомандующего флотом метрополии адмирала Джона Тови) с базы Арчентия, Ньюфаундленд, линкоры «Южная Дакота» и «Алабама», а также пять эсминцев. В августе американские линкоры отправились на Тихоокеанский театр военных действий, однако им на смену пришли тяжелый крейсер «Тускалуза», команде которого было не в новинку действовать в северных водах, и корабль того же класса «Огаста», а также легкий авианосец «Рейнджер». Обстановка в Норвегии несколько изменилась после того, как в марте в этом районе было приостановлено движение конвоев. Этот факт заставил Фрейзера задуматься о возобновлении движения конвоев с сентября 1943 г. Для большей части развернутой в Заполярье авиации Гитлер нашел другое применение, хотя разведывательные самолеты действовали, как и прежде, очень эффективно. Подверглась сокращению и группировка подводных лодок, однако их здесь по-прежнему оставалось достаточно, чтобы причинять неприятности союзникам. К тому же эскадра надводных кораблей была мощной как никогда прежде2.

Фрейзер не придавал большого значения Северному маршруту в Россию. Он считал неоправданным направлять конвои, за исключением случаев, когда маршрут был жизненно важным для «успешного ведения боевых действий». Поэтому в сентябре 1943 г. конвоев в арктических широтах так и не было. 6 сентября «Тирпиц», «Шарнхорст» и 10 эсминцев совершили вылазку из Алта-фьорда для бомбардировки береговых сооружений союзников на Шпицбергене. Они благополучно ускользнули обратно в свое убежище в скалистой гавани, прежде чем английский флот успел вступить в игру. Однако в голове Фрейзера и офицеров его штаба зрел дерзкий замысел устранения тяжелых кораблей немецкого флота, которые пытались контролировать северные пути. Храбрые англичане использовали подводные лодки-малютки, трем из которых 22 сентября удалось прорваться в Алта-фьорд и атаковать «Тирпиц». Главные турбины и три участка тяжелого корабля получили настолько серьезные повреждения от установленных под ним зарядов, что он совершенно потерял ход. На следующий день «Лютцов» вышел из Алта-фьорда и сумел уклониться от попыток англичан атаковать его.

Корабль благополучно прибыл на Балтику, где встал на ремонт, после которого в 1944 г. вернулся в строй, но уже не покидал Балтийское море (16 апреля 1945 г. он был уничтожен в результате мощного авиаудара в гавани Свинемюнде). Теперь, после того как два из трех тяжелых кораблей немцев на Севере были либо выведены из строя («Тирпиц»), либо покинули этот район («Лютцов»), необходимость в американском военном флоте в этом районе отпала, и боевые корабли к концу ноября 1943 г. вернулись в Соединенные Штаты3.

После этого британское адмиралтейство приняло решение возобновить отправку конвоев на Мурманск. Сначала планировалось отправлять ежемесячно по 40 судов, но Фрейзер, как и до него Тови, посчитал это количество чрезмерным для одного каравана в зимнее время года. Существовала большая вероятность, что суда будут рассеяны из-за штормов, после чего станут добычей немецких субмарин и авиации. Фрейзер принял решение отправлять по два конвоя меньшего состава под охраной мощной группы кораблей охранения, включавшей в себя крейсеры, на наиболее опасных участках маршрута. На этот раз задержка в возобновлении движения конвоев произошла по вине русских. Советские бюрократы отказывались выдавать визы для дополнительного персонала англичан на севере России, даже для тех, что прибывали туда на замену отработавших свой срок сотрудников. 1 октября Черчилль резко заметил Сталину: «Если мы собираемся возобновить движение конвоев, то для этого необходимо усилить наше присутствие в Северной России». Сталин дал ответ 13 октября в такой же жесткой форме. Советский вождь заявил, что английский персонал «не используется должным образом, отчего месяцами предается здесь безделью».



Кроме того, некоторые английские служащие ведут себя неподобающим образом: «В ряде случаев они пытаются разложить советских граждан и завербовать их для нужд разведслужб». На это Черчилль, в свою очередь, подчеркнул, что обещание организовать движение конвоев по Северному маршруту не закреплено договорами или отдельными контрактами, на что Сталин ответил, что «эти шаги не могут рассматриваться иначе, как обязательства, взятые на себя британской стороной». Необеспечение поставок в Россию в результате прекращения движения конвоев в Мурманск, как это делает английское правительство, Сталин в своих комментариях назвал не иначе как «настоящей угрозой в адрес СССР»4.

16 октября Черчилль пожаловался Рузвельту, что он «получил от Дяди Джо [Сталина] телеграмму, которую полагает не соответствующей посланию джентльмена»; он считает, что и американский президент разделит его чувства. На самом деле в Англии уже начали погрузку судов конвоя, запланированного к отправке на 12 ноября, не дожидаясь, пока государственные лидеры закончат свою перебранку. Тем не менее Черчилль вернул послание Сталина советскому послу и заявил, что не станет принимать его. Иден в Москве, переговорив со Сталиным и Молотовым, сумел сгладить ситуацию. Новая серия северных конвоев начала движение 1 ноября. В этот день караваном под обозначением RA-54A была отправлена партия порожних судов из Архангельска, которая благополучно вернулась в Исландию5.

ВЗГЛЯД НА ВОЙНУ. 1943 Г.

(См.: Хронология событий в Приложении С)

Несмотря на то что советские войска уже сумели провести ряд контрнаступлений, которые в самый важный момент наносили немцам чувствительные поражения, как это было под Сталинградом, с весны 1943 г. русские наконец были готовы начать серию решительных наступлений, заставив немцев окончательно перейти к обороне. Так продолжалось с немногочисленными случаями немецких контрударов все остававшееся время войны, пока весной 1945 г. русские не дошли до Берлина. В 1943 г. советские войска начали летнее наступление против немцев на южном участке фронта. К концу осени были отвоеваны Орел, Харьков и Киев. Зимой (в январе 1944 г.) русские сняли блокаду Ленинграда, а весной 1944 г. немцев выбили из Крыма. В апреле была освобождена Одесса, и Красная армия готовилась наступать в долины Дуная.

Первый конвой в восточном направлении под обозначением JW-54A в составе 18 транспортных судов отправился из Лох-Ю 15 ноября, с опозданием на три дня от намеченного срока, а караван JW-54B из 14 судов вышел в море спустя одну неделю. Несмотря на то что оба конвоя были обнаружены немецкой авиацией, они благополучно дошли до порта назначения. В середине декабря конвой JW-55A в составе 19 судов благополучно проделал путь до Мурманска. На протяжении всего маршрута суда сопровождал лично Фрейзер на линкоре «Герцог Йоркский». Такая легкость прохождения конвоев вызвала раздражение представителей немецких ВМС, и 19 декабря гроссадмирал Дёниц заявил Гитлеру, что первый же конвой, который и впредь проследует по данному маршруту, при благоприятных условиях будет атакован линкором «Шарнхорст» и эсминцами сопровождения. 20 декабря 1943 г. в Лох-Ю бросил якорь конвой JW-55B из 19 судов, а 23-го числа из Кольского залива отправился в обратный путь караван RA-55A в составе 22 транспортов. И тот и другой караван сопровождали по 10 эсминцев и нескольких других военных кораблей меньшего тоннажа. Непосредственное прикрытие конвоя JW-55B обеспечивал вице-адмирал Барнетт, в составе эскадры которого насчитывалось три крейсера флота метрополии. А адмирал Фрейзер на борту линкора «Герцог Йоркский» в сопровождении крейсера «Ямайка» и четырех эсминцев двигался из Исландии, обеспечивая дальнее сопровождение обоих конвоев. Немцы с помощью разведывательной авиации довольно быстро обнаружили конвой, следовавший на восток, но так и не сумели засечь тот, что двигался на запад, а также крейсеры прикрытия. 23 декабря пять бомбардировщиков люфтваффе атаковали восточный конвой. Два из них были сбиты, а остальные три были вынуждены прекратить атаку. Еще годом ранее воздушные удары возобновились бы на следующий день, но теперь, накануне Рождества, нападений на суда не последовало6.

Утром в день Рождества Фрейзер отдал приказ четырем эсминцам, сопровождавшим следовавший на запад конвой RA-55A, присоединиться к восточному конвою JW-55B, после чего количество эсминцев прикрытия здесь достигло четырнадцати. В 19.00 в день Рождества линкор «Шарнхорст» в сопровождении пяти эсминцев вышел в море. Рано утром 26 декабря об этом узнали в адмиралтействе. Получилось так, что «Шарнхорст» попал в самую гущу кораблей британского флота, о чем его командир даже не догадывался. Линкор держал курс на север, в сторону конвоя (который прикрывали 14 эсминцев), а наперехват ему с северо-востока двигался Барнетт с эскадрой крейсеров. Фрейзер с линкором «Герцог Йоркский» и крейсером «Ямайка» спешил перерезать немцам путь к отступлению, двигаясь сюда с юго-запада. В 8.40 утра 26-го числа крейсеры Барнетта с помощью радаров засекли немецкую эскадру и вскоре вступили с ней в бой. «Шарнхорст» отвернул на юг, двигаясь прямо на эскадру Фрейзера. В это же время эсминцы сопровождения были отправлены на поиски конвоя и, не сумев обнаружить его, вернулись в Норвегию. В 16.17 на радаре «Герцога Йоркского» появилась отметка линкора «Шарнхорст». Когда через тридцать три минуты англичане открыли огонь, немцы оказались полностью застигнутыми врасплох. Новый поворот на север подставил немецкий линкор под огонь крейсеров Барнетта, а британские эсминцы в этот момент выбирали позицию для пуска торпед. «Шарнхорст» попал в ловушку и стал движущейся мишенью для кораблей британского флота, которые посылали по немцу залп за залпом. Английские эсминцы в результате торпедных атак практически обездвижили «Шарнхорст», и к 18.20 его орудия главного калибра замолчали. В 19.00 командир немецкого линкора радировал Гитлеру, что будет сражаться до последнего снаряда, а в 19.28, выпустив по «Шарнхорсту» 77 артиллерийских залпов, «Герцог Йоркский» прекратил огонь, предоставив эсминцам завершить дело. Все вместе британские эсминцы выпустили 55 торпед, и последние три покончили с «Шарнхорстом». Через тьму арктической ночи поле битвы освещали лишь вспышки орудийных залпов. Кроме ночной мглы, корабль был окутан плотным дымом, сквозь который пробивались всполохи пожаров на борту. Примерно в 19.45 английские моряки услышали мощный взрыв, и «Шарнхорст» затонул. Прибывшему первым на место гибели немецкого линкора английскому крейсеру «Шеффилд» удалось спасти 36 немецких моряков. При этом не выжил ни один из офицеров. Погибли примерно 1980 членов команды7.

Ликующий Черчилль сообщил Сталину о потоплении линкора «Шарнхорст» адмиралом Фрейзером. Сталин отметил, что Фрейзер провел бой мастерски, и добавил, обращаясь к адмиралу: «Я крепко жму вам руку». Теперь, когда «Тирпиц» был поврежден, «Шарнхорст» потоплен, «Лютцов» находился в ремонте, «Адмирал граф Шеер» и «Нюрнберг» отправились на Балтику, а «Хиппер» стоял в доке в Киле, угроза для арктических конвоев от нападения надводных кораблей немцев была практически устранена. Только примерно две дюжины немецких субмарин продолжали патрулировать места прохождения судов. В январе в результате нападения подводных лодок конвой JW-56A потерял три судна, два из которых были американскими. Чуть позже в том же месяце во время атаки конвоя JW-56B немцы потеряли подводную лодку, но и сами потопили английский эсминец. В феврале 1944 г. корабли сопровождения конвоя JW-57 потопили две немецкие субмарины, но сами потеряли еще один эсминец. Шедший на восток RA-57 потопил три подводные лодки, потеряв при этом только одно торговое судно. Представители британских ВМС отчасти объясняют свои успехи при сопровождении конвоев в феврале 1944 г. применением эскортных авианосцев. У немцев теперь было недостаточно авиации, чтобы усилить северную группировку люфтваффе. После того как исчезла угроза применения немцами надводных кораблей и при ослабленной группировке подводных лодок все это означало, что у Гитлера больше не было шансов создавать серьезные препятствия движению караванов союзников по Северному маршруту8.

Гроссадмирал Дёниц распорядился перебросить в Арктику дополнительные силы подводного флота, чтобы довести численность действовавших там подводных лодок до двадцати восьми. Это было сделано как раз вовремя, чтобы вступить в борьбу против каравана JW-58 из 49 судов и американского крейсера «Милуоки», переброшенного в Россию в рамках разрешения вопроса с итальянским военноморским флотом (соглашение, в рамках которого Англия и Соединенные Штаты направляли свои корабли в Советский Союз вместо итальянских кораблей, которые должны были поступить в их распоряжение по договору о разделе итальянского флота). Конвой сопровождали 20 эсминцев и ряд мелких кораблей, а также два эскортных авианосца. Самолетами с авианосцев было сбито шесть немецких разведчиков, после чего немецким командованием было принято решение о прекращении дневного патрулирования маршрута движения конвоя. Подводные силы немцев потеряли четыре субмарины и также решили прекратить атаки в дневное время суток. Тем не менее немецкие подводные лодки продолжали доставлять беспокойство при движении конвоев, в марте и апреле 1944 г. ими было потоплено два из 122 следовавших в составе конвоев транспортов.

К 1 апреля 1944 г. ремонтные работы на линкоре «Тирпиц» близились к завершению, поэтому 3 апреля английскими ВВС был организован мощный авиаудар по немецкому линкору. В результате он получил серьезные повреждения и был выведен из строя еще на три месяца. В апреле и начале мая англичане отправили последние конвои в рамках того, что было запланировано на весну 1944 г. Препятствием на пути продолжения движения конвоев судов по Северному маршруту являлась и подготовка транспортов и военных кораблей к операции «Оверлорд». Черчилль поставил в известность Сталина, что начиная с осени 1943 г. по этому маршруту прошло 191 судно (в том числе 49 английских и 118 американских транспортов, крановое судно и т. п.), которые перевезли 232 тыс. тонн британских и 830 тыс. тонн американских грузов в рамках поставок в Россию по ленд-лизу, не считая 171 тыс. тонн нефтепродуктов и еще 25 тыс. тонн «грузов для американских складов», предназначенных для возможных авиабаз американских бомбардировщиков. «Мы более чем преуспели», – писал Черчилль. Сталин был настолько доволен, что даже наградил английского министра производства Оливера Литтлтона, отвечавшего за организацию поставок по Арктическому маршруту9.

После успешно проведенной высадки войск союзников в Северной Франции британское адмиралтейство вновь возобновило отправку конвоев торговых судов по Северному русскому маршруту. В июле англичане провели не увенчавшийся успехом воздушный налет на «Тирпиц», попытавшись окончательно уничтожить корабль. В том же месяце группа опытных пилотов береговой охраны Королевских ВВС начали систематический поиск немецких субмарин. В результате четыре лодки были потоплены и еще несколько получили повреждения. 15 августа из Лох-Ю вышел караван JW-59 в составе 33 транспортных судов, спасательного судна и 11 отправленных для ВМФ Советского Союза «морских охотников», которые предполагалось использовать в окрестностях Кольского залива. В составе охранения находился крейсер «Ямайка», два эскортных авианосца и 18 кораблей меньшего класса. С конвоем был отправлен и бывший английский линкор «Ройал Соверен» (переименованный в «Архангельск»). В море была назначена точка встречи с восемью советскими эсминцами, каждый из которых был ранее передан Советскому Союзу Англией. Все они относились к группе кораблей, полученных англичанами от США в рамках сделки по обмену эсминцев на морские базы, заключенной в 1940 г. Сам конвой дошел до порта назначения без происшествий; самолеты авианосцев не позволяли немецким субмаринам приблизиться к транспортным судам. Однако немецкая подводная лодка U-344 потопила один из сторожевых кораблей охранения «Кайт», а U-354 сумела потопить фрегат «Бикертон». Однако, в свою очередь, обе лодки были потоплены самолетами с эскортных авианосцев. Следовавший в обратном направлении конвой RA-59A благополучно вернулся домой, потопив при этом одну немецкую подводную лодку10.

Очередная пара конвоев, JW-60 и RA-60, вышла из Лох-Ю и Кольского залива соответственно 15 и 18 сентября, и, несмотря на то что против них действовали 17 немецких субмарин, конвои потеряли только два транспортных судна. Германские ВМС потеряли как минимум одну подводную лодку в результате действий авиации с авианосцев сопровождения. В тот же день 15 сентября эскадрилья британских бомбардировщиков «Ланкастер», действовавшая с территории Северной России, атаковала в Алта-фьорде линкор «Тирпиц» 5-тонными бомбами и повредила корабль настолько серьезно, что его ремонт на месте стоянки стал невозможен. Командование немецкого флота распорядилось переправить линкор в Тромсё для использовании вместе с батареей орудий береговой охраны, тем самым полностью убрав этот корабль со сцены войны на море на северном фланге. Кроме того, британские ВМС продолжали бороться с немецкими подводными лодками и надводными кораблями, развернутыми на побережье Норвегии, со все более ощутимым успехом. Конвои JW-61A и RA-61A вышли из Лох-Ю и Кольского залива соответственно 20 и 30 октября, и оба дошли до порта назначения без потерь. Следующий восточный конвой JW-61A перевозил обратно в Россию 11 тыс. солдат Красной армии, освобожденных союзниками из немецкого плена.

12 ноября 32 бомбардировщика «Ланкастер» настигли «Тирпиц» на его новой стоянке близ Тромсё и подвергли немецкий корабль настолько яростной бомбардировке, что в результате он опрокинулся. Теперь ни в чьем воображении «Тирпиц» не мог больше считаться угрозой11.

Конвои JW-62 и RA-62, отправившиеся в путь в конце ноября и начале декабря 1944 года, вновь подверглись атаке с самолетов-торпедоносцев Ю-88, которые теперь стали не нужны в Северной Франции и поэтому были переброшены в Арктику. Но ни самолетам, ни подводным лодкам, две из которых были потоплены, не удалось причинить вред ни одному судну конвоя. К 1 января нового, 1945 года немцы уже не могли причинять существенный ущерб судам северных конвоев. С августа по декабрь на восток прошли 124 судна, а обратно на запад вернулись 102. При этом общие потери составили два потопленных транспорта. В начале 1945 г. нападения на конвои не прекращались, пусть и активность атак существенно снизилась. Противник продолжил атаковать следующие пять конвоев. Немецкие подводные лодки потопили два транспортных судна каравана JW-65 и одно из каравана RA-64. Еще один транспорт конвоя RA-64 стал жертвой удара с воздуха. За тот же период были потоплены четыре корабля сопровождения. В районах прохождения северных конвоев отправились на дно в результате действий кораблей сопровождения или патрульной авиации 10 немецких подводных лодок12.



Как заметил Стивен Роскилл, проводка конвоев по Северному пути «в целом была осуществлена… на удивление успешно». В составе 40 конвоев в море выходили 811 транспортных судов, из которых 33 по разным причинам вернулись обратно. Еще 85 судов были потоплены. Тем же, что успешно преодолели свой путь, удалось доставить к месту назначения 4 439 680 тонн грузов, в том числе 5 тыс. танков, 7 тыс. английских и американских самолетов, огромное количество другой техники и вооружения. «Почти во всех отношениях, – вспоминал адмирал и историк Самуэль Морисон, – конвои, направлявшиеся на север России, были чем-то исключительным».

ВЗГЛЯД НА ВОЙНУ. 1945 Г. (карты на с. 216, 218)

(См.: Хронология событий в Приложении С)

Летом и осенью 1944 г. советские войска стремительно наступали на Балканском полуострове, продвигаясь к Будапешту. На севере они оттеснили финнов обратно к Выборгу и заключили с ними перемирие в сентябре. Позиции немцев в Прибалтике пали, и Красная армия ворвалась в Восточную Пруссию и Польшу. В марте 1945 г. русские вышли к реке Одер[23]. Это случилось незадолго (за пять недель. – Ред.) до того, как войска союзников на Западном фронте форсировали реку Рейн у Ремагена (7 марта 1945 г.). 13 апреля (советскими войсками) была взята Вена, а 25 апреля состоялась встреча советских и американских войск у Торгау на реке Эльбе. 29 апреля капитулировали немецкие войска в Италии. 30 апреля Гитлер совершил самоубийство. 7 мая была подписана капитуляция в Реймсе, Франция. 8 мая стал днем празднования победы. А 9 мая в Берлине был подписан акт об окончательной капитуляции Германии представителями советского и немецкого командования в присутствии представителей других союзных государств. Советские войска вступили в войну на Дальнем Востоке через два (три – 9 августа. – Ред.) дня после того, как 6 августа на японский город Хиросима была сброшена американская атомная бомба, начав стремительное наступление в Маньчжурии (и бои на Сахалине. – Ред.). После того как над Нагасаки была взорвана вторая американская атомная бомба, японцы приняли условия союзников о капитуляции. Это произошло 14 августа, а 2 сентября акт о капитуляции был подписан официально.


Гитлер лишь в отдельных случаях концентрировал значительные силы своего подводного флота против конвоев где-либо на других участках, но он никогда не ослаблял давления на северные конвои. И английским, и американским морякам приходилось вести суда по суровым, часто штормившим, изобиловавшим льдами морям в условиях полярной ночи или не менее бурным водам полярного дня, когда они становились гораздо более заметными для разведки противника. «Наивным надеждам, – комментировал Морисон, – на то, что этот подвиг ради России изменит отношение советского правительства, было не суждено сбыться, даже тогда, когда всех охватила безудержная радость наступившей победы»13.

Как говорится в отчетах, через Персидский залив прошли на 218 520 тонн грузов больше, чем по арктическим морям в Северную Россию. Большая часть грузов была затем отправлена воздухом или доставлена по извилистым автомобильным дорогам и по железной дороге из Хорремшехра в Тегеран; этот изматывающий путь приходилось совершать с июля 1943 г. до начала 1945 г. 1 марта 1943 г. США приняли автотранспортную систему от Торговой корпорации Великобритании, хотя отдельные грузовики шли в Россию с конца февраля. Поскольку часть дороги от Эндимешка на юг оставалась незаконченной почти до конца 1943 г., большая часть колонн американских грузовиков на первом этапе двигалась по глубоким ущельям и суровым горам, в том числе через перевал Аведж (2356 метров над уровнем моря), там, где уклон составлял 10– 12 процентов, а зимой температура падала до 25 градусов по Фаренгейту (около 4 градусов по Цельсию. – Пер.). Когда в 1943 г. было открыто движение по временной дороге из Хорремшехра (название, которое переводится буквально как «город наслаждений») в Эндимешк, водителям приходилось проходить путь через продуваемую ветрами, сухую и жаркую (температура в тени достигала 120 градусов по Фаренгейту (около 50 градусов по Цельсию. – Пер.) равнину, сквозь песчаные бури летом и ливни зимой. Как заметил один из тех, кто работал в команде в районе Персидского залива, водителей грузовиков «то заносили снега, то палило солнце. Сюда же можно прибавить вечную пыль и пули бандитов». В общем, было ясно, что служащие в автомобильном транспорте нашли в районе Персидского залива все что угодно, но только не курорт14.

Вскоре американцам пришлось убедиться, что управление движением автотранспорта вынуждает их контролировать шоссе, по которому двигались также и русские, англичане и иранцы. Оказалось, легче взять на себя и эту задачу, чем обучать водителей из числа местного населения, бороться с авариями, воровством, преодолевать нехватку людей и машин, поддерживать все в рабочем состоянии. Автотранспортная служба организовала школы, где местных жителей обучали на механиков, водителей и переводчиков. На пути использования местной рабочей силы приходилось преодолевать значительные препятствия, но местные жители трудились относительно хорошо, с учетом царившей повсюду спешки и неразберихи. Большинство иранцев никогда не сидели за рулем грузовика или другого автомобиля. Они почти или совсем не говорили по-английски, но их обучали языку. На дороге типичный для местных мусульман фатализм становился причиной неожиданных опасностей. Местные водители считали, что опрокидывание машины после того, как они слишком круто вертели рулем не в ту сторону, было не чем иным, как волей Аллаха. При неудачном торможении они выскакивали из кабины, и тяжело груженному автомобилю предоставлялась возможность продолжать нестись навстречу собственной гибели, попутно подвергая опасности всех, кто встречался ему на пути. Один из историков, описывавший жизнь в тех местах, с поразительной невозмутимостью рассказывал о том, что «непредвиденные обстоятельства часто были вызваны широким распространением употребления опиума». И, несмотря на то что в школах автотранспортной службы до конца июля 1944 г. были подготовлены 7546 водителей, на работу было принято максимум 3155 из них. Выпускники узнали, что они могут также работать и на англичан, и на русских, и многие так и поступали. И все же большинство из тех, кто работал на автотранспортную службу, несмотря на все изложенные выше проблемы, продемонстрировали высокий профессионализм и компетентность15.

Помимо наблюдения за порядком на дороге, военная полиция была вынуждена выполнять функции службы безопасности. Местные бандиты использовали каждый изгиб дороги, где водителям приходилось снижать скорость, чтобы взобраться в грузовик, взрезать тент и выбрасывать из машины такие предметы, как автопокрышки, оружие, сахар, муку, бобы и одежду. Бывали случаи, когда местные водители сворачивали с дороги и там вместе с сообщниками разгружали машину. Набравшись опыта, служба безопасности сумела покончить с царившими повсеместно мелкими кражами. Но воровство оставалось серьезной проблемой до самого завершения здесь работ. Другой проблемой, по крайней мере до тех пор, пока не было завершено твердое покрытие для дорог, были потери в людях и машинах. Дороги, похожие на стиральную доску, «разносили машины на куски, а почки водителей превращали в желе». Одна треть из тех, кто попадал в больницы, были водители грузовиков, и это притом, что их численность составляла примерно одну десятую от всего личного состава16.

Еще одной обычной проблемой на дороге стала необходимость делить ее со стадами скота. В одном из случаев иранские кочевники перегоняли более 50 тыс. голов разнообразного скота через ущелье, где проходил маршрут движения грузовиков. Там они встретились с автоколонной, направлявшейся на юг. Наблюдавший за образовавшейся свалкой свидетель вспоминал: «Двое военных полицейских, пытавшихся навести порядок и возобновить движение, чуть не сошли с ума. Это был сезон рождения ягнят, и тысячи маленьких барашков бросались врассыпную по дороге, застывали в неподвижности перед грузовиками… начинали блеять. Шум стоял ужасный, многоголосое блеяние новорожденных ягнят и взрослых овец, вопли ослов, похожие на работу старого насоса, мычание коров, ржание лошадей, рев клаксонов автомобилей, грохот музыки племенных трубачей и барабанщиков. И все это отражалось эхом от стен каньона». Но, несмотря на все препятствия и опасности, движение продолжалось до декабря 1943 г., который стал пиковым месяцем для доставки грузов автотранспортом по дорогам Ирана. Общее количество всех предназначенных для русских грузов, перевезенных по этому пути за данный период автотранспортной службой, достигло 457 475 тонн. Этот тоннаж, пусть и не очень большой сам по себе, «потребовал бы поставить бампер к бамперу такое количество 2,5-тонных 6x6 (трехосных, все колеса ведущие) грузовых машин, которого хватило бы на путь от Балтимора до Чикаго». Изначально было запланировано, что после того, как возможности внутренней железнодорожной сети будут достаточными для того, чтобы справиться с перевозками всех предназначенных для России грузов, автотранспортная служба прекратит свою деятельность. Соответственно, представители армейского командования закрыли эту службу 30 ноября 1944 г.17

Иранская государственная железная дорога, которая должна была послужить для того, чтобы связать фронты России с источниками снабжения в Западном полушарии, стала основной причиной совместной англо-советской оккупации Ирана. До прибытия сюда союзников дорога могла перевозить до 200 тонн грузов в день. Когда ею стали управлять англичане, ее пропускная способность возросла до 740 тонн и выше. При американском управлении (с апреля 1943 г. по май 1945 г.) пропускная способность достигла до 3804 тонн грузов в день. В первую очередь это заслуга относительно молодого выпускника Вест-Пойнта бригадного генерала Пола Юнта, который специально изучал эту проблему на примере американских крупных железных дорог. Почти полторы тысячи километров железнодорожного пути протянулись от порта Бендер-Шахпур у Персидского залива к порту Бендер-Шах на берегу Каспийского моря. Когда поезда проходили через горы Загрос, им приходилось двигаться через сотни невентилируемых туннелей (135 только на одном участке протяженностью около 250 км), которые быстро заполнялись дымом. Часть пути лежала через глубокие, порой очень живописные каньоны. Этот путь настолько впечатлил Джеймса Турбера, что он написал от имени вымышленного сменившегося офицера, представлявшегося «капитану Флаггу во время Второй мировой войны, вскоре после вторжения в Нормандию: «Я проехал по железной дороге вместе с грузами, сэр»». И далее: «Некоторые парни в Иране думали, что я пожелтею, пока доберусь сюда». Американские машинисты вели поезда до Тегерана, а их советские коллеги работали на железной дороге севернее, что вела к Каспийскому морю через горы Эльбурс18.

Советские и американские железнодорожники спорили по поводу назначенных объемов перевозок и сроков доставки, и иногда, чтобы упростить дело, американцы на время предоставляли открытые и закрытые товарные вагоны и локомотивы русским, а также осуществляли ремонт изношенного и поврежденного подвижного состава. Англичане и американцы ссорились по поводу распределения вагонов и того, кто несет ответственность на том или ином этапе перевозки, но всегда умели быстро разрешать свои разногласия. С русскими все обстояло не так просто. Они хотели повышения объемов, но отказывались признавать за американской стороной право распределять вагоны. Советская сторона требовала увеличения поставок, но иногда была не в состоянии, получив груз, отправить его из Тегерана, не прибегая к заимствованию американской техники. Мелкие кражи стали настоящим бичом, и русским приходилось отправлять поезда из Эндимешка (Хузестан) в Тегеран под охраной. Меры по обузданию воровства на сортировочных станциях и блокированию деятельности черного рынка сами по себе становились серьезными операциями. Шаги по преодолению аварий привели к принятию жестких мер безопасности в работе с механизмами. Строгий контроль, установка пневматических тормозов, тщательное соблюдение порядка отправки грузов ставились во главу угла19.

По мере того как становилось ясно, что война в Европе вот-вот закончится победой, представители армии постарались привести иранскую железную дорогу, технику и оборудование в безупречное техническое состояние, с тем чтобы после войны передать ее под управление иранской стороны. Отчасти это было инициативой представителей Госдепартамента, которые были озабочены тем, в каком состоянии будет находиться иранская экономика в послевоенные годы. В долгосрочной перспективе железные дороги обладали достаточным количеством подвижного состава для того, чтобы перевозить ежемесячно по 50 тыс. тонн грузов в месяц. Пиковым месяцем с точки зрения перевозки грузов для России стал сентябрь 1944 г., когда было обработано 190 512 тонн. Всего американской и британской стороной по иранской железной дороге было перевезено 3 347 768 тонн предназначенных для Советского Союза грузов. Это сделало данный путь самым важным в поставках по ленд-лизу в Советский Союз. По Иранской государственной железной дороге в Россию был перевезен больший объем грузов, чем судами по Черному морю или по советскому Арктическому маршруту20.

Ни автотранспортная служба, ни Иранская государственная железная дорога не имели возможности более скорой обработки грузов, чем если бы после выгрузки с судов в порту они перегружались на каботажный морской транспорт. Поскольку время для прохода судов в обе стороны маршрута было, как это ни печально, слишком долгим, в 1943—1944 гг. было сделано заслуживающее внимания предложение по оптимизации морских поставок. С 1 апреля 1943 г. была завершена передача портов под контроль американских организаций, и в том месяце среднее время пути судов туда и обратно составляло пятьдесят один день. К Рождеству 1943 г. этот срок сократился до восемнадцати, а затем в сентябре 1944 г. и до восьми суток. Военные специалисты по обработке грузов работали в тяжелых условиях, когда температура воздуха с мая по октябрь достигает 140 градусов по Фаренгейту (60 градусов по Цельсию). Это усугублялось повышенной влажностью и периодическими пыльными бурями. Даже в больничных палатах температуры часто держались на уровне 104—105 градусов по Фаренгейту (40– 41 градус по Цельсию. – Пер.), что затрудняло возможность точно измерять температуру тела пациентов. «Когда солнце светило в полную силу, – писал очевидец, – вряд ли кто-либо из персонала военного командования в Персидском заливе обсуждал данный факт, так как приходилось беречь дыхание». Обычно октябрь и ноябрь являли собой приятный контраст, но с декабря и до марта ночи становились холодными, а для дневного времени были характерны постоянные проливные дожди. Несмотря на сложные условия, персонал совершенствовал существующее оборудование доков, строили новые сооружения, площадки и бараки, не прекращая при этом разгрузочные работы21.

На протяжении всей войны планирование поставок по тому или иному маршруту осуществлялось на самом высоком уровне. Когда вашингтонские стратеги намеревались свести поставки в рамках Третьего протокола исключительно к движению через Персидский залив, советские представители, естественно, выступили с протестами. Они заявляли, что поставки через Персидский залив недостаточно эффективны, и потребовали увеличения движения грузов по другим маршрутам, особенно по Северному пути. Повышение темпов разгрузки опровергло претензии советской стороны. К декабрю в Хорремшехре было разгружено более 173 600 тонн грузов. В течение декабря 1943 г., а также всей зимы и начала весны персонал порта и нанятые рабочие ставили рекорд за рекордом по ежедневным разгрузкам. 15 мая был достигнут пик – 5012 тонн грузов было разгружено за день с судна в Бендер-Шахпуре. В целом же пиковым месяцем для портов Персидского залива стал июль 1944 г., когда силами 2956 военнослужащих и нанятых портовых рабочих в Хорремшехре было разгружено 215 892 тонны грузов. В конце 1944 г. порты Персидского залива работали ниже своих предельных возможностей, так как судоходство начали перенацеливать в порты Черного моря, что позволяло значительно уменьшить поставки грузов. В январе 1945 г. армия США снова передала порт Бендер-Шахпур англичанам. Порт Хорремшехр прекратил работу с предназначенными для русских грузами с 1 июня 1945 г.22

Работы в Персидском заливе не ограничивались лишь приемом, перевалкой и доставкой грузов. Некоторые грузы, такие как, например, самолеты, необходимо было собрать, прежде чем советская сторона примет очередную их партию. Сначала представители компании «Дуглас эркрафт» собирали самолеты в Абадане с темпом в среднем по 75 машин в месяц. Затем эти работы от фирмы «Дуглас» перешли к представителям армии, которые продолжали операции по сборке до 31 января 1945 г., времени прекращения работ в Абадане. В течение периода работ в рамках Третьего протокола представители ВВС передали советским летчикам 2902 самолета, что в среднем составляло по 251,6 самолета в месяц. Сборка продолжалась в широком масштабе, несмотря на внешние факторы, такие как изменение количества прибывающих судов, числа сотрудников или климатические условия. В течение периода работ по Четвертому протоколу персоналом в Абадане было собрано для России всего 482 самолета. Широкомасштабные работы закончились в августе 1944 г., когда количество самолетов в партии упало до девяноста. В декабре из Абадана вылетел всего 21 самолет, а в течение последующих пяти месяцев русские получили всего восемь самолетов23.

Служащие командования в Персидском заливе собирали не только самолеты, но и грузовики. Еще в начале 1938 г. зарубежный филиал компании «Дженерал моторс» заблаговременно понял необходимость создания в стратегически важных точках мира сборочных пунктов на случай чрезвычайных обстоятельств. В мае 1941 г. англичане частично выполнили план «Дженерал моторс», построив на Ближнем Востоке четыре сборочных завода. Когда на Ближний Восток прибыла иранская миссия США, компания «Дженерал моторс» стала для нее гражданским подрядчиком. Компания обеспечила сборку на двух предприятиях в Эндимешке и Хорремшехре 29 751 автомобиля, прежде чем с 1 июля 1943 г. эти работы были переданы военным. Еще одно сборочное предприятие в Бушире принадлежало Торговой корпорации Соединенного Королевства, и еще одним в Рафидие (Ирак) также управляли англичане. С марта 1942 г. по апрель 1945 г. количество собранных в районе Персидского залива грузовиков для России достигло 184 112 машин; еще примерно семь тысяч автомобилей было передано армиям Англии и США, Ирану и британской Торговой корпорации. Второе сборочное предприятие в Хорремшехре выпустило для России в 1943 г. свыше 28 тыс. грузовиков, в 1944 г. – более 40 тыс., а за четыре месяца 1945 г. – более 14 тыс. машин. Первое сборочное предприятие в Эндимешке в 1943 г. выпустило более 33 тыс. грузовиков, а в 1944 г. – еще 36 тыс. машин. На сборочных предприятиях работало более 5 тыс. местных жителей, которые, по шутливому свидетельству одного из репортеров, были «настолько ленивы и необучаемы, что не смогли научиться выпускать больше одного грузовика за пять минут». К осени 1944 г. линия советского фронта уходила все дальше и дальше от портов

Персидского залива. Королевские ВМС начали использовать для доставки грузов Средиземное море, и руководство союзников начало подумывать об использовании Черноморского маршрута взамен Персидского залива. 28 ноября 1944 г. Комитет распределения вооружений под руководством Гопкинса рекомендовал передать два завода по сборке американских грузовиков Советскому Союзу для использования их в районе Черного моря. В начале декабря 1944 г. было демонтировано предприятие в Эндимешке. Его погрузили на железную дорогу в Иране для перевозки в Россию. До 24 апреля 1945 г. другое предприятие в Хорремшехре было собрано в ящики и погружено в вагоны также для отправки в Россию. На самом деле работа на предприятиях по сборке грузовиков в районе Персидского залива шла более гладко, чем любая другая деятельность в данном регионе24.

В июле и августе 1943 г. английские и американские войска начали бомбардировки и воздушные налеты на удерживаемые японцами острова в южной части Тихого океана. Кроме того, союзные войска высадились и взяли остров Кыска (Алеутские острова)[24] и остров Велья-Лавелья (Соломоновы острова)[25]. В то же время Япония продолжала закрывать глаза на движение советских судов между территорией США и крупнейшим советским портом Владивосток на Дальнем Востоке. Тем самым Япония позволяла укреплять врага своего союзника – Россию и продолжала так поступать до тех самых пор, пока этот союз не прекратил свое существование как военная сила. Официально советская сторона не делала ничего, что могло бы нарушить хрупкий нейтралитет Японии. Япония даже закрывала глаза на тот факт, что 125 судов грязно-серого цвета, регулярно совершавшие рейсы через проливы между удерживаемыми Японией Курильскими островами, а также через пролив Лаперуза (отделявший японскую южную часть Сахалина от японского же острова Хоккайдо) в советские порты, были судами, переданными Советскому Союзу по ленд-лизу, что нарушало и без того не существовавший на практике русско-японский нейтралитет. Более 940 советских и арендованных советской стороной судов покинули американское тихоокеанское побережье с июля 1943 г. по сентябрь 1945 г. Они перевезли в период работ по Третьему протоколу в советские порты через воды Японии 2 769 760 тонн грузов. Еще 4 317 600 тонн грузов было перевезено в рамках Четвертого протокола и позднее. Таким образом, общий тоннаж перевезенных здесь грузов за два последних года войны составил 7 087 360 тонн25.

В декабре 1944 г., когда немецкая оборона в Италии прогибалась под натиском войск союзников, 1-я армия США временно была ошеломлена последним в конечном итоге неудачным наступлением войск Гитлера в Арденнах. Красная армия в это время вела бои за Будапешт, и у гитлеровской Европы больше не было сил продолжать борьбу за Средиземное море. Судоходство союзников через проливы Дарданеллы и Босфор протянулось в Черное море, и тем самым был открыт новый маршрут доставки в Советский Союз грузов по ленд-лизу. В январе 1945 г. сюда пришли семь транспортных судов, а до апреля их количество достигло двадцати. В мае, после победы в Европе, количество судов сократилось, так как Соединенные Штаты приняли решение продолжить в рамках ленд-лиза снабжение только советских войск на Дальнем Востоке, сосредоточенных против Японии. Всего с января по сентябрь 1945 г. в портах Черного моря пришвартовались 78 судов, которые доставили в Советский Союз 762 720 тонн грузов26.

Другие суда с предназначенными для России грузами воспользовались летними месяцами с июня по сентябрь, чтобы отважиться пройти в Северный Ледовитый океан через Берингов пролив, совершив плавание через Чукотское море, Восточно-Сибирское море, море Лаптевых и Карское море. Они прибыли в полярные порты, такие как Амбарчик в устье реки Колыма, где оставили горючее для отправки за сотни миль выше по течению, в Сеймчан, через который проходил воздушный мост Алсиб, или в Тикси, к устью могучей реки Лены, откуда грузы доставлялись на сотни миль южнее (выше по течению), в Якутск, важный город Восточной Сибири, также лежавший на пути маршрута Алсиб. Некоторые транспорты, следовавшие полярным маршрутом, шли дальше на запад до Игарки, порта на другой могучей реке Енисей, чтобы оставить там грузы, предназначенные для доставки в расположенный гораздо дальше в глубине материка город Красноярск с его аэродромом. 23 транспорта преодолели этот путь в 1942 г. значительно легче, чем это делали конвои, следовавшие с Запада в Мурманск и Архангельск. В 1943 г. путешествие по Арктике совершили уже 32 судна, в 1944 г. – 34, а в 1945 г. – 31. Эти суда доставили все вместе 506 240 тонн грузов в Россию, предназначенных в основном для обеспечения деятельности воздушного моста Алсиб27.

К лету 1943 г. и началу в июле периода поставок в рамках Третьего протокола на некоторых участках моста Алсиб все еще выполнялись поставки в рамках Второго протокола. Для того чтобы подстегнуть выполнение задержанных поставок, по просьбе советской стороны в ноябре и декабре 200 истребителей были отправлены Южным маршрутом (Южная Атлантика – Африка). Поставки по Третьему протоколу шли более гладко, поскольку удалось сгладить проблему нехватки персонала, в первую очередь механиков; строительство ангаров достигло такого этапа, что механикам больше не приходилось работать на открытом воздухе, и самолеты стояли в укрытиях, благодаря чему отпала необходимость в принятии чрезвычайных мер для их запуска. Еще более облегчило положение строительство складов для хранения грузов, что обеспечило инвентаризацию и учет и предотвратило выход из строя оборудования, хранившегося ранее на открытом воздухе28.

Несмотря на то что в Третьем протоколе ясно говорилось о том, что количество поставляемых самолетов во второй половине периода поставок должно было быть пересмотрено в ноябре 1943 г., 30 сентября Гарри Гопкинс напомнил генералу Арнольду, что в июне Рузвельт пообещал Сталину не сокращать в первой половине 1944 г. поставки авиационной техники. Командование ВВС США приняло решение выделить на период с января по июнь 1944 г. такое же количество самолетов, что и в период с июля по декабрь 1943 г., однако эти самолеты должны были быть других типов. В результате в первой половине периода поставок по Третьему протоколу командованием ВВС было отправлено через Сибирь 1703 самолета, а во второй половине по воздушному мосту Алсиб проследовали 1576 самолетов. Частично меньшая цифра объясняется тем, что русские настояли на том, чтобы в зимнее время самолеты шли южным маршрутом. В июне в Советский Союз вылетели первые 26 самолетов-истребителей Р-63 «Кингкобра» («Королевская Кобра» производства компании «Белл»), которые в течение 1944 г. постепенно сменили ранее поставленные Р-39 «Аэрокобра»[26]29.

Использование воздушного моста Алсиб достигло своего пика во время поставок по Четвертому протоколу. 5 июня 1944 г. новый председатель советского Комитета по закупкам генерал Леонид Руденко попросил, чтобы все самолеты поставлялись в Россию через Аляску. Таким образом, в рамках доставки авиационной техники по Четвертому протоколу обязательства американской стороны составили 2940 самолетов. Командование ВВС отправило 50 истребителей в Россию через Северную Африку; заказанные 30 «летающих лодок» не могли быть доставлены маршрутом Алсиб. С учетом новых заказов и оставшихся «долгов» по Третьему протоколу через Грейт-Фолс и Фэрбанкс должно было пройти 3597 самолетов. С июля 1944 по август 1945 г. по ленд-лизу в Советский Союз проследовали 3587 самолетов, 20 из которых были возвращены в США после свертывания программы. Окончание войны в Европе в мае 1945 г. привело к остановке обсуждения Пятого протокола поставок по ленд-лизу. Кроме того, было пересмотрено то, что оставалось допоставить в рамках Четвертого протокола. Командование ВВС отказалось от отправки в Россию тренировочных самолетов АТ-6, однако продолжало поставлять все то, что было предусмотрено Четвертым протоколом. Согласно ежемесячному «Отчету по состоянию поставок авиационной техники», до конца июля 1945 г. были полностью выполнены все предусмотренные Четвертым протоколом поставки, за исключением пяти самолетов. Последние поставки в рамках Четвертого протокола были выполнены по маршруту Алсиб. За все время использования этого пути советская сторона подтвердила получение 7925 самолетов по маршруту Аляска– Сибирь. Чрезвычайная важность воздушного моста Алсиб подтверждается сравнительным анализом поставок в Россию авиационной техники по прочим маршрутам. Поставки своим ходом через Южную Атлантику и Африку в Абадан составили 993 машины; количество разобранных самолетов, отправленных для сборки в Абадане, составило еще 3868 машин; наконец, в разобранном виде в Северную Россию было отправлено 1232 самолета. Общее количество всех полученных советской стороной до июля 1945 г. самолетов достигло 14 203 штук (в том числе 185 патрульных машин PBN и PBY «Каталина»). Еще 780 самолетов отправились на дно моря на потопленных транспортах, потерпели аварии в США, Канаде, Африке или в России, либо от них отказалась советская сторона из-за технических неполадок еще до того, как они достигли пунктов назначения30.

После того как поставляемые по ленд-лизу самолеты прибывали к месту назначения в России, им не всегда был обеспечен оптимальный уход и обслуживание. С высоты своего выгодного положения в Москве Дин сделал заключение, что Советы мало знали и еще меньше заботились о техническом обслуживании авиационной техники. «Летчики прогревали двигатели во время выруливания к месту взлета, – отмечает он. – Они никогда не делают даже секундной остановки перед тем, как дать газу, и не выполняют последнюю проверку между выруливанием и взлетом». Русские пилоты привыкли приземляться, заходя на посадку с того края аэродрома, который оказался ближе при заходе на посадку, считая дополнительный круг над полем «лишней потерей времени». В Советском Союзе грузят самолеты под завязку, не контролируют вес груза, а потом удивляются, почему они едва отрываются от земли при взлете. Американские летчики в России, продолжал Дин, «довольно хорошо знали, как и сколько живет здесь американская авиационная техника… как правило, техническое обслуживание заключалось просто в замене самолетов на новые по мере их выхода из строя»31.

Период работы в рамках двух последних протоколов, грубо говоря, вторая половина войны, характеризовался растущими возможностями западных союзников поставлять в Россию грузы в количествах, превышающих заранее оговоренные. Это произошло оттого, что отчасти удалось преодолеть трудности, сопровождавшие поставки в рамках двух первых протоколов. Потопление линкора «Шарнхорст» и нейтрализация оставшегося гитлеровского флота на Севере стали окончательной победой флота союзников в Заполярье. Несмотря на то что по этому пути шло меньшее количество грузов, чем через Персидский залив или Тихий океан, остается фактом то, что здесь проводке конвоев оказывалось самое сильное противодействие, и это стоило самых значительных человеческих жертв и потерь грузов по сравнению с любым другим маршрутом. Завершение строительства шоссейной дороги и оборудования железной дороги, а также новые портовые сооружения и предприятия по сборке самолетов и грузовиков в районе Персидского залива позволили значительно увеличить в 1944 г. грузопоток в Россию, что сделало Персидский коридор через Иран для союзников важнейшим и уникальным маршрутом для поставок по ленд-лизу. Непревзойденным по количеству перевезенных грузов по сравнению со всеми прочими маршрутами остается Тихоокеанский, где тысячи советских судов относительно спокойно перевезли во Владивосток, проходя совсем близко от Японских островов, рекордное по тоннажу количество грузов. Подробный рассказ об этом пути, где работали исключительно советские представители, все еще ждет своих русских историков, специализирующихся на теме деятельности флота.


Глава 9
Колеса, крылья, гаечные ключи и зерно

К 22 июня 1941 г., по оценкам специалистов военного ведомства, Германия сосредоточила против России примерно 173 дивизии[27]. Против них Красная армия развернула от границы в глубину территории примерно 144 дивизии[28] разного состава. Недостаточно развитая связь и взаимодействие и в какой-то мере некомпетентное командование войсками позволили немцам в полной мере использовать первоначальное преимущество внезапного удара. Советские ВВС, в которых насчитывалось 5552 боевых самолета первой линии в составе 346 эскадрилий, потеряли 1800 машин в течение первых восьми часов войны, из них две трети – на земле. Советский флот понес сравнимые потери в Балтийском море: было потоплено 295 кораблей (в том числе 2 линкора, 1 крейсер и 16 эсминцев)[29], 201 судно получило повреждения, некоторое количество выбыло из строя по другим причинам (в частности, 73 судна захватили финны). Ко времени, когда Россию включили в программу поставок по ленд-лизу, Красная армия потеряла в немецких лагерях для военнопленных более одного миллиона солдат. Количество убитых и раненых было невозможно подсчитать[30]. Материальные потери были ошеломляющими, составив до 80 процентов имевшейся техники1.

В течение лета 1941 г. сила Германии росла (силы вермахта слабели – из-за тяжелых потерь. – Ред.) после каждого ее яростного броска в глубь территории России. Для того чтобы задержать мощный натиск немецких войск, советское командование перебросило на фронт как минимум 20 тыс. солдат[31] из Сибири и провело мобилизацию в рабочие батальоны. Но все это принесло мало пользы, пока русским не пришел на помощь старый и испытанный союзник зима (очередная традиционная ложь западных историков. – Ред.). До конца 1941 г. гитлеровцы захватили в России территории, на которых проживало 45 процентов довоенного населения Советского Союза, территории, где было сосредоточено до одной трети промышленных мощностей страны, собиралось 38 процентов зерна и паслось столько же крупного рогатого скота, производилось 84 процента сахара, на которые приходилось до 60 процентов поголовья мелкого скота. Людские ресурсы, грузовики, трактора и тому подобное были эвакуированы или попали в руки немцев2.

С уменьшением на одну треть числа работников сельского хозяйства и как минимум на столько же сельскохозяйственной техники производство продовольствия на пахотных землях, оставшихся под контролем советского руководства, резко упало. В 1942 г. общий урожай зерновых в Советском Союзе уменьшился по сравнению с 1940 г. на две трети. Поголовье скота сократилось на 48 процентов, производство молока – на 45 процентов, поголовье овец и коз – на 33 процента, производство свинины – на 78 процентов. Несмотря на то что в государственных магазинах сохранились официальные цены на ржаную муку на уровне 2,4 рубля за килограмм (если этот продукт был в наличии), на открытом рынке та же мука продавалась по 80 рублей. Цены на говядину выросли на 100 процентов, на сливочное масло – на 230 процентов. Выросшие цены на молоко, растительное масло и другие продукты также свидетельствовали об ограниченном предложении этих товаров[32]. Города, заводы, конторы, школы и другие учреждения призывали к массовому огородничеству (что созвучно с призывами создавать «Сады победы» в странах союзников), что, несомненно, предотвратило массовый голод в некоторых городских регионах летом 1942 г.3

Советская сторона запрашивала и получала, согласно протоколам ленд-лиза, все большие объемы продовольствия. Как писала газета «Правда», к 30 апреля 1944 г. общее количество продуктов питания, отправленных в Россию, достигло 2 805 472 тонн. Фигурируя этой цифрой как общим объемом, отправленным в Россию за все годы войны, один из советских экономистов (в 1961 г.) пренебрежительно отозвался об этом виде помощи как о «не имеющем заметного значения». Согласно данным о поставках по ленд-лизу, до 30 июня 1944 г. из США в Советский Союз было отправлено 3 406 524 тонны продовольствия. До сентября 1945 г., времени окончания поставок по ленд-лизу, объем отправленного в Россию продовольствия достиг 5 000 774 тонн. Более четверти отправляемых продуктов приходилось на зерновые, в первую очередь пшеницу, пшеничную и другие виды муки, и готовые продукты из зерновых культур, сушеные фрукты и бобовые, а также семена. Всего из этой категории с Западного полушария по ленд-лизу было отправлено 1 209 211 тонн грузов, из которых 1 154 180 тонн были доставлены в Россию (оставшаяся часть была потеряна в пути в результате действий противника или по другим причинам, перенаправлена другим адресатам помощи по ленд-лизу или так и оставалась на промежуточных складах по состоянию на 20 сентября 1945 г.). Более подробное рассмотрение количества продовольственных продуктов по видам может послужить иллюстрацией этого вида помощи. По ленд-лизу было отправлено 37 477 тонн семян (по дороге было потеряно всего 40 тонн). Еще 2307 тонн было предоставлено неправительственной некоммерческой организацией «Американская помощь воюющей России». Сюда относились семена пшеницы, кукурузы и других овощных культур, что было чрезвычайно важным материалом. Состояние, в котором пребывало советское сельское хозяйство, «обусловливало необходимость жесткой экономии на семенах для обеспечения будущего урожая» даже в 1945 г.4 К той неизмеримо важной позиции, как семена, с учетом того факта, что очень мало из продуктов, поставляемых в Советский Союз по ленд-лизу, доходило до гражданского населения (советское руководство предназначало этот вид помощи в первую очередь для армии), можно добавить еще целый ряд продуктов, полученных Россией. И когда советские представители жалуются на незначительные объемы поставок, они жалуются на то, что сами запрашивали слишком мало.

Упадок советского сельского хозяйства в течение всей войны, включая и 1945 г., «выражался, возможно, втрое большими цифрами, чем это было в сельском хозяйстве страны во время войны 1914—1918 гг.». И это произошло, несмотря на попытки увеличить посевные площади по сравнению с 1940 г. на Дальнем Востоке на 30 процентов и в Средней Азии – на 20 процентов. Кроме того, была увеличена по сравнению с прошлыми годами доля озимых. То, что советскому руководству не удалось найти замену потерянному украинскому зерну (а также зерну Дона, Кубани и др. – Ред.) даже с учетом новых посевных площадей, видно из того факта, что даже в 1945 г. общее количество полученных сельскохозяйственных зерновых без учета технических культур достигло 53 млн 500 тыс. тонн (по другим данным, 47 млн 300 тыс. тонн. – Ред.), или немногим более половины того, что на имеющихся советских территориях собирали перед войной (95 млн 500 тыс. тонн в 1940 г.). Фактически даже в 1945 г. в СССР засеяли всего 85 млн 500 тыс. гектаров земель (1 гектар равен 2,471 акра) против 112 млн гектаров до войны. Очевидно, что в стране ощущалась острая нехватка всех видов продовольствия, особенно зерновых. Представители США в Москве постоянно докладывали об этом в многочисленных отчетах. В некоторых местах, как, например, в блокадном Ленинграде, где во время войны был массовый голод, советским властям очень медленно удалось организовать снабжение продовольствием, особенно в городах. Даже при действовавшей карточной системе количество выдававшихся жиров было недостаточным, а такие продукты, как мясо и сливочное масло, считались редкостью. 21 ноября 1943 г. в Советском Союзе были снижены нормы выдачи хлеба по карточкам, шаг, который не освещался ни в советской, ни в зарубежной прессе, так как иностранным корреспондентам запретили писать об этом. В конце ноября 1943 г. Гарриман заявил Халлу, что поставки продовольствия в Россию в полном соответствии с протоколами были абсолютно необходимы. Представитель союзников писал: «Городское население до такой степени страдает от недоедания, что это не дает ему нормально работать». Однако Красная армия, как казалось, не испытывала трудностей с продуктами, и американские представители считали, что массового недоедания среди населения удастся избежать, если программа поставок продовольствия по ленд-лизу будет выполнена в запланированных объемах5.

В апреле 1942 г. газета «Красная звезда» писала, отчитываясь перед красноармейцами, что «в настоящее время основные регионы РСФСР, где выращивается зерно, способны удовлетворить потребности в зерновых как всей страны, так и ее армии». Не вызывает сомнений, что это чересчур оптимистичное заявление было опубликовано, чтобы поднять моральный дух, как не вызывает сомнений и то, что оно не соответствовало действительности. 11 июля 1942 г. советское правительство распорядилось создать специальный зерновой фонд для Красной армии, объемы которого на 1942 г. достигли 2 млн 377 тыс. тонн. Это указание всякий раз обновлялось в последующие годы и действовало вплоть до 1946 г. В октябре 1942 г. Сталин заявил посетившему его Уилки, что потеря Украины означает, «что ситуация с продовольствием будет плохой всю зиму. Советскому Союзу нужно 2 млн тонн пшеницы и примерно такое же количество высококалорийных продуктов, таких как сливочное масло, сгущенное молоко, лярд, мясные продукты и т. д.». По оценкам Гарримана, урожай в 1943 г. был выше, чем в 1942 г., но из-за поздней уборки и потерь во время обмолота было собрано несколько меньше. Все эти факты приведены, чтобы обрисовать опасную ситуацию в сельском хозяйстве Советского Союза6.

Для того чтобы решить эту острую ситуацию или, по крайней мере, поддерживать боеспособность Красной армии, по ленд-лизу в Россию было отправлено 1 154 180 тонн зерна, 672 429 тонн сахара, 782 973 тонны мясных консервов, 730 902 тонны копченого мяса, колбас, жиров и масел (включая сливочное масло и лярд), 517 522 тонны растительного масла и растительных жиров, 362 421 тонна консервированного и сухого молока, сыра, яиц, сушеных овощей, фруктов, овощной пасты и пюре и т. п., 61 483 тонны консервированных и свежих фруктов и овощей, витаминов, дрожжей, кофе, соли, специй, орехов и кормов для животных. Всего в Советский Союз благополучно поступили 4 291 012 тонн продовольствия. И снова: одно только простое приведение объемов тоннажа не может дать четкую картину действительных количеств и ценности этих грузов. Применение сжатия и сушки продуктов (то есть удаление из них соответственно воздуха и влаги) значительно сокращало вес и объем груза. По сделанным оценкам, в результате объем был сокращен на одну седьмую от первоначального, что позволило очень существенно экономить на полезной нагрузке судов. Если Красная армия получила все то продовольствие, что было отправлено в Россию по ленд-лизу из США, и если в Красной армии служило в среднем 12 млн солдат[33], то простое арифметическое действие позволит получить показатель, что каждый русский солдат ежедневно получал более полуфунта (230 г) концентрированных продуктов. Конечно, этот «средний показатель» никогда не существовал в реальности, но, являясь дополнением к советскому зерновому фонду для армии, продовольствие, полученное по ленд-лизу, оказалось жизненно важным фактором поддержания на должном уровне питания сражавшихся советских солдат7.

Производство стали в Советском Союзе, которое в 1940 г. достигло 20 166 600 тонн, к 1942 г. упало до всего 8 801 600 тонн (по другим данным, 8,1 млн тонн). По ленд-лизу в период от 1941 до 1945 г. Советский Союз получил 2 589 766 тонн стали. Это количество по сравнению с выплавленными в период с 1942 по 1945 г. в Советском Союзе 43 639 200 тоннами (по другим данным, 39,7 млн тонн) кажется небольшим, но и здесь то, что нам видится с первого взгляда, обманчиво. Большая часть полученной по ленд-лизу стали является сталью специальных марок, такой как инструментальная сталь для движущихся с высокой скоростью деталей, холодный прокат, сталь горячего проката, используемая в самолетостроении, жестяные пластины, стальная проволока, трубы и тюбинг, а также листы и пластины стали горячего проката. Более половины стали, полученной по ленд-лизу, составили железнодорожные рельсы и другие изделия для железных дорог. Другими словами, Россия импортировала специальные марки стали, высвободив тем самым собственные заводы от затрат и времени для их производства. Кроме того, дополнительное оборудование для советской сталелитейной промышленности позволило увеличить выпуск изделий из углеродистой стали примерно на 2 млн 500 тыс. тонн в год. Почти все это оборудование прибыло в Советский Союз до 20 сентября 1945 г., и если его роль в выпуске военной продукции определить не так просто, то его полезность в восстановлении страны после войны очевидна. С другой стороны, производство в Советском Союзе алюминия, пусть оно и выросло в период с 1942 по 1945 г., оставалось незначительным. С 1941 по 1944 г. советская промышленность выпустила 285 418 тонн этого металла, в то время как в период с 1941 по 1945 г. по ленд-лизу было получено 261 109 тонн. Этот объем равен почти четырехгодичному производству в стране. Поскольку на прекрасном советском танке Т-34, широко применявшемся во время войны, был установлен двигатель из сплава алюминия, поставки алюминия по ленд-лизу оказались здесь жизненно необходимыми. Поставки в Советский Союз меди, не считая медной проволоки, составили 391 711 тонн, количество, равное трем четвертям всего советского производства этого металла в 1941—1944 гг. Медь, которая широко применяется в производстве оружия и боеприпасов, также является важным сырьем для советской военной промышленности. Вклад поставок по ленд-лизу в этой области очевиден8.

Общие поставки цветных металлов (781 663 тонны), таких как магний, никель, цинк, свинец, олово и другие, являют собой впечатляющую цифру в сравнении с показателями советского производства, но они применяются настолько широко, что просто невозможно определить их значение в какой-либо конкретной области. Советская статистика зачастую не приводит категории, которые можно так или иначе сравнить с тем, что было получено от союзников. Один небольшой пример. Цифры по производству в Советском Союзе ферросплавов (используются в основном для производства различных марок стали и чугуна) неизвестны. В то же время из США было отправлено разными маршрутами более 16 тыс. тонн различных типов таких сплавов и примерно такое же количество концентратов молибдена (также применяется в производстве специальной легированной стали, в частности для танковой брони). Кроме того, в Россию было поставлено значительное количество проволоки и кабеля. Советская служба связи получила 956 688 миль (примерно 1 млн 600 тыс. км) телеграфного провода. Этого достаточно для того, чтобы 38 раз обернуть им Землю по экватору. Кроме того, в Красную армию поступило 2118 миль (примерно 3300 км) морского кабеля и 1136 миль (1700 км) кабеля для подводных лодок. Наземная служба связи Красной армии пострадала оттого, что до войны считалось, что связь Генерального штаба с фронтами будет обеспечена службой Комиссариата связи (гражданское министерство). Из-за этого сети военной связи не существовало в природе. Поскольку советские командиры предпочитали проводную связь радио, легко объяснить факт потребности большого количества полевого телеграфного провода9.

Наступающие немецкие войска уничтожили или вывезли 175 тыс. металлообрабатывающих станков и 34 тыс. единиц оборудования для ковки и прессов. Они полностью или частично разрушили 31 850 промышленных предприятий. Статистика поставок по ленд-лизу дает цифры отправленных из США станков в долларах, а не в единицах, делая тем самым невозможным сравнительный анализ. В Россию было доставлено оборудование на сумму 1 млрд 095 млн 140 тыс. долларов, и в этот огромный объем входили машины и станки на сумму 310 млн 058 тыс. долларов, в также на миллионы долларов военные и морские генераторы, промышленные печи, оборудование для прокатных станов, различные металлообрабатывающие и формовочные станки, экскаваторная и дноуглубительная техника и т. д. Значительная часть потерянного в ходе войны станочного парка была устаревшей, а на смену ему поступила новейшая техника и оборудование. Производительность полученной по ленд-лизу техники была выше той, которой она пришла на смену, что также не дает проделать сравнение статистических данных. По данным советской стороны, до весны 1944 г. из-за границы было получено больше металлообрабатывающих станков, чем русские смогли произвести сами в 1942 г. Верно то, что советское военное и послевоенное производство во многом обязано поставкам техники и оборудования по ленд-лизу10.

Советским людям удалось спасти значительное количество промышленного оборудования прямо под огнем орудий наступающих гитлеровцев. Они сумели демонтировать и отправить на восток полностью или частично 1360 крупных промышленных заводов, часть оборудования из всех авиастроительных, танковых заводов и заводов по производству двигателей, 93 сталелитейных завода, 150 станкостроительных заводов, 40 электростанций и множество других предприятий. Одновременно на Урал, в Западную Сибирь, Казахстан и Поволжье было эвакуировано примерно 10 млн человек. Во время войны в России было пущено в эксплуатацию 2250 крупных промышленных предприятий и еще примерно 6 тыс. было восстановлено на освобожденных территориях после отступления оттуда немцев. Но даже при этом потери промышленных мощностей были настолько ощутимыми, что в 1945 г. показатели советского производства оставались гораздо ниже данных за 194011. Для того чтобы компенсировать те огромные потери, Соединенные Штаты прислали в Россию целый ряд промышленных предприятий и передали несколько готовых проектов.

Одним из первых таких проектов, полученных советской стороной, был завод по производству автомобильных покрышек компании «Форд моторс»; он же стал и одним из самых спорных. Приобретенный в 1942 г. за 10 млн долларов, данный проект включал в себя электростанцию для снабжения паром и электричеством. Как посчитали специалисты, этот завод, который до войны производил покрышки для гражданских машин, а с начала 1942 г. остановивший производство, позволял производить из местного сырья до миллиона автопокрышек для военной техники в год. Несмотря на то что почти все узлы предприятия были поставлены в Россию к осени 1944 г., задержки в строительных работах не позволили начать производство до конца войны. В феврале 1944 г. место строительства завода в Москве посетил генерал Сидни Спалдинг. Он был разочарован успехами советских инженеров и организовал приезд в Москву группы американских специалистов, которые должны были обеспечить технические консультации советской стороне. Но советская сторона настолько явно игнорировала американских техников, что тем пришлось отказаться от мысли помочь и вернуться в Америку. Когда в октябре 1945 г. американская военная миссия собралась и отправилась домой, на предприятии все еще отсутствовали необходимые для работы пар, вода, электричество, сжатый воздух и, как казалось, не было никаких перспектив получения на нем продукции12.

В сентябре 1942 г. американские власти одобрили передачу России еще одного проекта. На этот раз речь шла о нефтеперерабатывающих предприятиях, которые должны были заменить заводы, уничтоженные гитлеровцами. Четыре основных завода и два филиала, рассчитанные на поступление 40 тыс. баррелей нефти в день и переработку этой нефти в авиационный и автомобильный бензин и смазочные масла, стоили 41 млн долларов. Это оборудование было поставлено в Советский Союз в мае 1945 г.; для контроля и помощи при возведении предприятий прибыли 15 технических специалистов из США. Работа над данным проектом продвигалась значительно быстрее, чем ввод в эксплуатацию завода по производству автопокрышек. В сентябре 1945 г. два завода уже производили бензин приемлемого качества, хотя их возведение было завершено лишь на 97 и 98 процентов соответственно. Как заявили советские представители, работы по возведению двух из шести поставленных предприятий были завершены соответственно на 80 и на 48 процентов. В апреле 1944 г. Комитет по ленд-лизу принял дополнительные советские заказы по расширению проекта на сумму 17 млн 900 тыс. долларов. До сентября 1945 г. в самих США было получено 92 процента из заказанного дополнительного оборудования, из которых успели отправить только 38 процентов. Оставшуюся часть Советский Союз включил в соглашение, заключенное с США 15 октября 1945 г.13 Как и в случае с заводом автопокрышек, нефтеперерабатывающее предприятие очень мало проработало в дни войны, но, как и оставшаяся часть полученного Россией промышленного оборудования, послужило основой для послевоенного восстановления страны.

Выпуск бензина в Советском Союзе, жизненно важный для мобильных частей ее армии, резко упал. Несмотря на то что в 1940 г. в Советском Союзе добыли 34 272 200 тонн (31,2 млн тонн. – Ред.) сырой нефти, к 1943 г. ее добыча сократилась до 19 946 200 тонн (19,4 млн тонн. – Ред.), а в 1945 г. выросла лишь до 21 378 800 тонн (по другим данным, до 27,3 млн тонн. – Ред.). И это в то время, когда Советский Союз имел на полях сражений огромное количество грузовиков, танков и самолетов. Из США Советский Союз получил 2 849 166 тонн нефтепродуктов, в том числе примерно половину от общего количества авиационного бензина (с октановым числом 99 и выше), а также большое количество компонентов бензиновой смеси, предназначенных, вероятно, для того, чтобы поднять качество произведенных на советских предприятиях продуктов переработки нефти. Тот объем нефтепродуктов, который был отправлен в Советский Союз по ленд-лизу, представлял собой лишь часть из того, что страна потребляла в тот период. Но опять этот факт может ввести в заблуждение. Несмотря на то что северные конвои подвергались постоянным нападениям противника и часто их отправки на время приостанавливались, значительное количество бензина было доставлено в Мурманск, расположенный совсем близко от северного участка фронта. Тем самым была решена проблема разрыва коммуникаций с Кавказским регионом. Кроме того, длинный путь из Америки проделали присадки к бензину, и многие советские самолеты летали на высокооктановом горючем, полученном в результате добавления этих присадок. Сотни тысяч произведенных в США грузовиков также ездили на советском бензине, в который добавлялись полученные по ленд-лизу компоненты, повышавшие октановое число горючего14. Данными фактами автор вновь хочет подчеркнуть, что сравнения между поставками по ленд-лизу и объемами того, что было произведено в Советском Союзе, бесполезны.

Помимо всего прочего, ленд-лиз позволил обеспечить Советский Союз большей частью предложенной стране программы по обеспечению роста производства электроэнергии, рассчитанной на 1 457 274 киловатт мощностей. Сюда входили стационарные тепловые электростанции (установленные мощности 631 939 киловатт), тепловые и дизельные электростанции, смонтированные на железнодорожных вагонах (370 000 киловатт), стационарные электростанции на дизельном топливе (327 498 киловатт), дизельные электростанции, установленные на грузовиках-трейлерах (72 945 киловатт) и, наконец, гидроэлектростанции (54 392 киловатт). Мобильное электрооборудование было предназначено для обеспечения временными источниками электроэнергии в освобожденных областях, опустошенных после вторжения гитлеровцев. До сентября 1945 г. в Советский Союз было поставлено оборудования на сумму 135 млн долларов; оборудование на сумму 7 млн долларов было перенаправлено другим получателям грузов по программе ленд-лиза, контракты на поставки оборудования на сумму 4 млн долларов были расторгнуты, а оборудование на сумму 32 млн долларов было поставлено в рамках соглашения между странами от 15 октября. По словам Стеттиниуса, часть электрооборудования обеспечивала работу советских предприятий за Уралом, где, по данным советской стороны, имела место нехватка примерно 300 тыс. киловатт. Микоян полагал, что для военной промышленности за Уралом и в Средней Азии жизненно важными являются гидроэлектростанции; он просил обеспечить этой отрасли наивысший приоритет. Поставленное по ленд-лизу до 1944 г. оборудование обеспечило до 20 процентов увеличения его количества для производства электроэнергии в стране за военный период. Советская промышленность не смогла даже в 1945 г. достичь производства электроэнергии на уровне 1940 г.[34] Оборудование на сумму 167 млн долларов, предоставленное

Советскому Союзу, в грубом сравнении было способно произвести электроэнергию, достаточную для работы всех промышленных предприятий штатов Нью-Джерси, Коннектикут и Нью-Йорк в 1947 г. Общая мощность всех поставленных электростанций примерно равна мощности Гувер-Дам (больше, чем мощности, поставленные в СССР, – около 1,5 млн кВт. – Ред. )15.

Широкий ряд предприятий был произведен в США и направлен для того, чтобы содействовать советскому производству в различных отраслях. Завод по производству алюминиевых листов, завод по производству 18-дюймовых (45-см) стальных балок, два завода по производству труб, блюминг, завод по производству рельсов и стальных конструкций, завод по производству шпал и рельсовых накладок – все это прибыло в Советский Союз слишком поздно, чтобы внести существенный вклад в ход войны, но, разумеется, использовалось в послевоенном восстановлении страны. Общая стоимость этих предприятий составила 26 млн 119 тыс. долларов. К меньшим предприятиям относятся завод по производству гипсокартона, вольтоли, азотной кислоты, несколько заводов по получению газа водорода и т. п. на общую сумму 4 млн 402 тыс. долларов. Те заводы, большие и мелкие, что до сентября 1945 г. были поставлены не в полном объеме, были включены в советско-американское соглашение от 15 октября 1945 г.16

В 1940 г. в Советском Союзе было произведено около тысячи локомотивов, 30 900 товарных и 1051 пассажирских вагонов. Производство подвижного состава в Советском Союзе во время войны прекратилось, так как предприятия, способные выдавать такую продукцию, переключились на выпуск вооружений. Блицкриг или нет, но гитлеровцам не удалось захватить и уничтожить большую часть подвижного состава. До конца 1942 г. советская сторона все еще использовала 85 процентов локомотивов, которые входили в парк подвижного состава еще в 1940 г.; что касается товарных вагонов, то их количество уменьшилось всего на одну пятую. Из-за немецкой оккупации протяженность железных дорог сократилась на 40 процентов – фактор, определяющий соотношение количества подвижного состава на единицу расстояния железнодорожных путей. Система железных дорог приняла на себя основную тяжесть перевозок при эвакуации, а также значительную часть перевозок при обратном процессе после освобождения занятых противником территорий. Но даже при этом в течение четырех послевоенных лет так и не удалось достичь средних показателей объемов грузоперевозок, достигнутых в первой половине 1941 г. В 1942 г. эти объемы упали, по сравнению с пиковыми значениями 1941 г., на 60,2 процента, а в 1945 г. восстановились лишь на 40,2 процента от этого значения. Конечно, военные перевозки занимали значительную долю всего грузооборота; в 1944 г. они составляли до одной трети всех грузоперевозок по советской железнодорожной сети. Во время войны в Советском Союзе было построено 11 тыс. км новых железнодорожных путей, больше, чем в период с 1928 по 1939 г. Но даже это не позволило компенсировать разрушенные железные дороги, так как гитлеровцы уничтожили 69 913 км железнодорожных путей, взорвали 2323 моста и разрушили огромное количество вспомогательных сооружений, депо и т. п. До конца войны советским инженерам и рабочим удалось восстановить 48 786 км путей и 1847 мостов17.

Для того чтобы помочь Советскому Союзу построить и восстановить железные дороги, США поставили 1900 паровозов, 66 дизельных локомотивов, 9920 открытых железнодорожных вагонов-платформ, 1000 вагонов-самосвалов, 120 железнодорожных цистерн и 35 вагонов для перевозки тяжелого оборудования, всего 13 041 единицу. Если всю эту технику соединить вместе, получится поезд длиной более 200 км от локомотива до служебного хвостового вагона. Кроме того, американцы отправили в СССР значительное количество рельсов и других комплектующих, которых хватило бы для того, чтобы построить железнодорожный путь длиной примерно 12 500 км. Более 110 тыс. тонн железнодорожных колес и осей должны были помочь советским специалистам в восстановлении собственного парка подвижного состава. США включили в поставки и полный комплект железнодорожной блокировочной системы стоимостью 10 млн 900 тыс. долларов, покрывающей 3 тыс. км путей. Количества рельсов, полученных Советским Союзом по ленд-лизу, было достаточно для того, чтобы построить более половины железнодорожных путей, возведенных советской стороной за время войны18.

Некоторые из поставляемых по ленд-лизу в Советский Союз цистерн использовались для доставки 820 422 тонн химических соединений к местам производства. На первом месте по количеству в списке идет каустическая сода, универсальное по применению химическое вещество (98 210 тонн). Далее следует нитрат аммония (2602 тонны), компонент для производства отдельных видов взрывчатых веществ, который являлся вторым по количеству неорганическим веществом в списке. Список органических веществ по количеству возглавляет этиловый спирт (379 742 тонны). Чрезвычайно распространенное, это вещество могло быть использовано во множестве химических процессов, от получения растворителей до производства крепких спиртных напитков. Оно было очень востребовано в советской военной промышленности. Толуол по количеству следовал за этиловым спиртом (113 884 тонны) среди химикатов, отправленных в Советский Союз по ленд-лизу. Это химическое сырье стратегического значения является важным компонентом тринитротолуола (тротила), а также входит в состав высокооктанового бензина. Следующим в списке органических химических веществ шел фенол (38 549 тонн), также известный под названием карбоновой кислоты, еще одно универсальное химическое соединение, которое в военное время особенно ценно своим использованием при получении тринитропроизводных19.

Ткани, пусть и не в такой степени, как взрывчатые вещества или другие химикаты, были также важны, так как они были необходимы, чтобы одеть солдат Красной армии. Хлопковая ткань была самой значительной по объему позицией из тканей, поставленных в Россию (102 млн 673 тыс. ярдов (93 884 191,2 м). Из нее пошили 34 557 667 комплектов обмундирования. Проворные советские швеи сумели сшить из завезенных в Советский Союз 60 млн 138 тыс. ярдов (54 990 187,2 м) шерстяной ткани 20 012 667 комплектов зимнего обмундирования. Очень важным и для первой, и для второй операции было наличие пуговиц, которых было поставлено на сумму 1 млн 598 тыс. долларов. Миллионы солдатских ремней, патронташей, брючных поясов и т. п. (всего этого хватило бы, чтобы обернуть Землю вокруг экватора, да еще с запасом) были изготовлены из 53 млн 803 тыс. (49 197 463,2 м) ярдов тесьмы. Большинство солдат Красной армии носили одну из 14 млн 572 тыс. пар армейской обуви (ботинок), также полученных из США, остальным могла достаться пара валенок или резиновых сапог, туфель или ботинок, которые фигурировали как «другие виды обуви» и стоимость которых составила 4 млн 378 тыс. долларов. Было бы неправильным заявлять, что все солдаты Красной армии носили форму из материи, поставленной по ленд-лизу, но в рамках программы в страну благополучно прибыли ткань и обувь, достаточные для всей Красной армии, да еще и с запасом20.

По большинству видов вооружений в Советском Союзе их было произведено больше, чем получено от союзников, хотя здесь и нет надежных статистических данных. Советские военные историки яростно настаивают на том, что Россия до конца 1942 г. произвела столько стрелкового и артиллерийского вооружения, что этого было достаточно для того, чтобы оснастить 535 пехотных и кавалерийских дивизий (эти дивизии в течение войны насчитывали в среднем по 8—9 тыс. человек личного состава, намного меньше, чем, например, в дивизиях армии США), 342 артиллерийских полка и 57 парашютно-десантных частей и подразделений. Советские военные историки не приводят других, более подробных, статистических данных, то есть невозможно подсчитать, что это означает в количестве единиц стрелкового вооружения и артиллерийских орудий. В 1941 г. Сталин проинформировал Гопкинса о нехватке зенитного вооружения (он просил 21 тыс. единиц таких орудий), крупнокалиберных пулеметов, а также винтовок (которых он просил один миллион штук). Из этих видов вооружения в протоколах фигурировали только зенитные орудия. Несмотря на то что они были остро необходимы ведущей тяжелые бои России в 1941 и 1942 гг., у союзников на складах их было мало, а произвести их быстро не было возможности. Позднее в Россию было отправлено 7509 зенитных орудий калибра от 37 до 100 мм. По просьбе советской стороны поставить ей вне протоколов автоматическое оружие в страну прибыли 112 293 автомата Томпсона 45-го калибра, то есть 11,43-мм (еще 23 340 единиц этого оружия были потеряны во время транспортировки). Вместе с автоматами Томпсона были поставлены 11 500 пистолетов и револьверов, которые, согласно всем отчетам по поставкам, благополучно были получены. Большая часть этого стрелкового вооружения прибыла в Советский Союз зимой 1941 г. и весной 1942 г. В 1943 г. советские военные предприятия выпустили 1 млн 100 тыс. единиц автоматического оружия и 3 млн 400 тыс. винтовок и карабинов, однако в 1944 г. эта цифра была ниже, так как были накоплены достаточные запасы этих видов вооружений21.

Общее число самолетов, поставленных в Советский Союз по ленд-лизу, составило 14 018 машин, что составляет лишь небольшую часть от 115 596 самолетов, произведенных в Советском Союзе с 1941 по 1944 г. (хотя вплоть до 1943 г. Россия производила много машин устаревших, еще довоенных моделей, одномоторных, с применением дерева и парусины). Количество танков и самоходных артиллерийских орудий, отправленных в Россию (8003 прибыли благополучно, 860 были потеряны при транспортировке), невозможно сравнивать с произведенными здесь с 1941 по 1944 г. 84 200 машинами. Однако 362 288 отправленных в Советский Союз по ленд-лизу грузовиков и 47 238 джипов составляли большую часть автопарка Красной армии. В период с 1942 по 1944 г. в Советском Союзе было произведено всего 128 тыс. грузовиков, или одна треть от количества, полученного из США. В поставки грузовиков по ленд-лизу не включены 2293 машины техобслуживания, 4158 полугусеничных и бронированных разведывательных автомобилей, 792 10-тонных крупнотоннажных грузовиков «Мак», доставленных из района Персидского залива, а также два предприятия по сборке грузовиков, которые также были переданы из Ирана. Для того чтобы обеспечить для русских поддержание транспортных средств на ходу, советской стороной было получено 3 млн 681 тыс. автопокрышек и 3 млн 676 тыс. камер, 1807 тонн синтетической резины и натурального каучука для изготовления шин, а также завод по производству шин, который так и не был тогда запущен в производство22.

По заявлению советских представителей, до конца 1942 г. в стране была полностью решена проблема производства боеприпасов, что никогда больше не могла повториться история с Ленинградом, где остро ощущалась нехватка артиллерийских снарядов. В 1943 г. советская промышленность произвела 175 млн бомб, минометных и артиллерийских снарядов, а в 1944 г. эта цифра достигла 184 млн. Кроме того, в 1944 г. было произведено 7 млрд 400 млн патронов к стрелковому вооружению. США не брались за поставки в Советский Союз боеприпасов, за исключением случаев, когда речь шла о боеприпасах к поставленному по ленд-лизу американскому оружию. В частности, во Втором протоколе упоминаются «204 90-мм зенитных орудия с боеприпасами к ним в комплекте». Что касается поставок автоматов Томпсона, то в примечании говорится: «Боеприпасы будут поставлены в тех же количествах, что и для американских войск, а также, если в этом будет необходимость, в течение всего срока годности оружия, обеспечивающего точность стрельбы»23.

По ленд-лизу Россия получила значительное количество взрывчатых веществ и материалов для их изготовления. Среди порохов на первой позиции фигурирует бездымный порох; при этом все остальные виды (в том числе артиллерийский и кордит) составляют лишь 3 тыс. тонн из поставленных 132 959 тонн. Кроме того, в Россию благополучно было доставлено 139 186 тонн тринитротолуола и 53 639 тонн других видов взрывчатки, в основном динамита. 10 252 тонны взрывчатых веществ союзники потеряли при транспортировке морем, почти все это количество – на Северном маршруте. Одного только поставленного тротила хватило бы для снаряжения 79 млн 500 тыс. 105-мм осколочно-фугасных снарядов. С учетом того, как советские войска массировали свою артиллерию в наступлении (по 250 орудий на 1 км фронта), поставленный по ленд-лизу тротил оказался бесценным. По ленд-лизу советская сторона получила достаточно пороха различных видов для снаряжения в 1944 г. одной трети бомб, минометных и артиллерийских снарядов. Производство достаточного количества боеприпасов на Урале или в других отдаленных районах не гарантировало их доставку до фронта. Трудности с транспортом заставили Феймонвилла заявить Стеттиниусу, что трехмесячный перерыв в отправке северных конвоев в 1942 г. «серьезно расстроил» доставку боеприпасов на фронт, а перерыв в 1943 г. составил полгода. Как отмечал Феймонвилл, «необходимость поставки… вооружений через северные порты теперь стала ощущаться еще больше по сравнению с прошлым годом»24.

Советский военно-морской флот не фигурировал в числе крупнейших в мире, он не мог похвастаться большим количеством крупных кораблей. Торпедные катера, подводные лодки, тральщики и минные заградители, а также эсминцы составляли ядро этого в первую очередь оборонительного вида вооруженных сил. Британскому и американскому военным флотам редко требовалось содействие советского, за исключением вод Баренцева моря. С помощью англичан и американцев русский флот взял на себя часть задач по проводке конвоев, которую выполнял до 1944 г. Всего по ленд-лизу в Советский Союз было отправлено 556 военных судов и кораблей. Сюда относятся 205 торпедных катеров, 140 морских охотников, 77 тральщиков, десантные суда различного типа, 15 речных буксиров, 4 ремонтных баржи, 2 ледокола и некоторое количество более мелких судов. США попросили вернуть после войны многие из перечисленных выше кораблей, однако советская сторона отказалась сделать это. Эти корабли стали пешкой в послевоенной игре по решению проблем поставок по ленд-лизу25.

Программой ленд-лиза также предусматривались поставки значительного количества строительного оборудования (было получено советской стороной на сумму 10 млн 792 тыс. долларов), техники (такой, как радиостанции, приемники, радиолокаторы, целеуказатели, альтиметры, радиомаяки и компасы) на сумму 7 млн 526 тыс. долларов, ремонтное оборудование, в частности 2293 ремонтные машины, учебные и связные самолеты, бумага, фотоматериалы и т. д.26 При отсутствии советских статистических данных доля поставок по ленд-лизу в общем количестве такой техники и материалов так и осталась неизвестной. Неприятная в своем высокомерии позиция советской стороны в военное время формулировалась примерно так: раз страна заказывает эти позиции, значит, в них есть необходимость.

Эта формула являлась единственной мерой необходимости той или иной позиции. Но каким бы критическим ни стал подход России к программе ленд-лиза впоследствии, факт остается фактом: советские вожди запрашивали не только то, что вошло в четыре протокола, но и целый ряд других материалов, которые попадали в категорию поставляемых по ленд-лизу. Советские руководители не позволяли сотрудникам комитета по ленд-лизу изучать их заказы на предмет эффективности использования полученной помощи. Отсюда следует вывод, который должны были сделать те, кто занимался поставками по ленд-лизу, и историки: несмотря на то что общее количество поставленного не было огромным с точки зрения объемов, эти материалы имели стратегическое значение, были необходимы и жизненно важны для успеха Советского Союза в войне.

Военные историки согласны с тем, что Сталинград ознаменовал поворотный пункт в войне, которую вела Красная армия (в рамках Второй мировой войны). Там, где проходило это сражение, советские солдаты использовали 27 тыс. грузовиков для перевозки солдат и грузов. В сентябре и октябре 1942 г., когда советские войска готовили свое ноябрьское контрнаступление, по распоряжению Верховного главнокомандования к полю боя на расстояние 200—250 км грузовиками было переброшено 10 пехотных (стрелковых. – Пер.) дивизий. К 30 июня 1942 г. США поставили в Россию 36 865 грузовиков (из имевшихся в наличии 71 584 машин), то есть на 25 процентов больше количества, использованного на Сталинградском направлении. К началу советского контрнаступления под Сталинградом ВВС Красной армии сосредоточили здесь 1115 самолетов. В то же время до 1 июля всеми маршрутами вместе по ленд-лизу в Советский Союз было поставлено 1285 самолетов (из имевшихся в наличии 1727), а затем еще 286 машин поступили через Персидский залив и 92 самолета перелетели до конца октября по воздушному мосту Алсиб. Итого советская сторона получила 1663 боевых самолетов американского производства, в том числе истребители Р-39 и Р-40, многоцелевые самолеты А-20, то есть больше, чем то число современных боевых самолетов, что советская сторона использовала под Сталинградом27.

Несмотря на то что американские грузовики и самолеты, может быть, и не представляли в процентном отношении значительную долю от техники, что использовалась на поле боя под Сталинградом, их наличие в России позволило Красной армии и ВВС создать нужную концентрацию сил, что в противном случае могло бы быть невозможно. Так необходимую для организации взаимодействия войск эффективную систему связи, наверное, также невозможно было построить, если бы не полученные из США 56 645 полевых телефонов и примерно 600 тыс. км телефонного провода, которые поступили в СССР до начала сражения. Пусть в руках тех, кто освобождал Сталинград, не были все 81 287 пистолетов-пулеметов «Томпсон» и в их распоряжение не были переданы все 6823 автомобиля джип, и то и другое успело поступить в Россию до начала контрнаступления28.

Летом и осенью 1943 г. темпы наступления Красной армии удвоились по сравнению с любой из предыдущих наступательных операций. Советские подвижные части преодолевали в сутки в среднем по 30—35 км, и даже прочие войска пешком обеспечивали продвижение на 10—25 км. Росту темпов продвижения советских войск, вне всякого сомнения, в значительной мере способствовало получение советской стороной до 30 июня 1943 г. 148 286 грузовиков, джипов и мотоциклов. Средний темп продвижения вперед в наступлении не изменился и в 1944 г., но в тот год увеличились масштабы освободительного наступления Красной армии. То, что теперь Красная армия легко могла «дотянуться дальше», легко объяснить: с 30 июня 1943 г. по 30 июня 1944 г. советские войска получили еще 154 675 грузовиков, джипов и мотоциклов; таким образом, общее количество поставленной техники достигло 302 961 единицы. Большая часть транспортных средств приходилась на грузовики, которых было поставлено 236 383. Части Красной армии, которые брали Бухарест, дошли до города на одиннадцатый день наступления, проходившего средними темпами по 30 км в сутки. Советские механизированные части очень быстро сумели «превзойти в скорости брони» своих гитлеровских «учителей». Часто подвижные части Красной армии выходили к местам скопления немецких войск быстрее, чем это прежде делали немцы. Они вносили дезорганизацию в ряды противника и наносили ему тяжелые потери. В начале 1945 г. советские войска стремительно ворвались в провинцию Бранденбург, ошеломив врага. Тогда были захвачены прямо на аэродромах 288 немецких самолетов. Позже молниеносные удары русских в Маньчжурии были нанесены через три месяца после окончания войны в Европе. Организация адекватного оперативного построения стала возможной благодаря полученным с 13 мая по 3 сентября 1945 г. по ленд-лизу 46 140 единиц транспортных средств (в том числе 42 559 грузовиков). Во время Дальневосточной кампании части Красной армии преодолевали в среднем по 50 км в день. Таким образом, поставки по ленд-лизу, включавшие в себя 416 769 грузовиков и джипов, обеспечивали транспорт для стремительных наступательных операций советских войск, в результате которых Красная армия преодолела сопротивление немцев и их союзников на территории стран Балканского полуострова и Центральной Европы и ворвалась в Австрию, пройдя с боями более чем по половине территории Европы, прежде чем произошла встреча с войсками союзников, наступавшими с запада29.

Американские представители, которые по долгу службы оказывались в Москве, часто обнаруживали там свидетельства поставок по ленд-лизу. Стендли, который делал все, чтобы обнаружить свидетельства помощи по ленд-лизу, разговаривал на эту тему с Молотовым. «Любой прохожий на улице, – хвастался Молотов, – знает, что мы получаем помощь по ленд-лизу от наших союзников». Стендли парировал: «Но мы не контактируем с людьми на улицах… Прохожий на улице просто не осмелится заговорить с нами». Молотов протестующе заверял, что Стендли ошибается. В Куйбышеве Стендли обнаружил «снующие повсюду грузовики «Студебеккер», которые развозили зерно, лес и лед через реку». На улице Куйбышева он переговорил с прохожим, молодым красноармейцем, который симпатизировал американцам и которому нравилось сидеть за рулем прекрасной машины «Студебеккер». Кроме того, Стендли видел, как 10 истребителей P-39 «Аэрокобра» взмыли в небо, чтобы сопровождать самолет Черчилля, вылетавшего в августе 1942 г. из Москвы. Однако, несмотря на то что Стендли посещал советские предприятия на Урале, он не оставил комментариев, свидетельствовавших о наличии на этих предприятиях оборудования, полученного по ленд-лизу30.

В сентябре 1942 г. американский генеральный консул во Владивостоке Ангус Уорд сообщил, что несколько месяцев назад на рынке города появилась американская мука, сахар, свиной жир, о чем, по словам Уорда, «местные жители упоминают с благодарностью». Во время поездки на Кавказ в декабре 1942 г. генерал Патрик Херли наблюдал на некоторых советских аэродромах американские самолеты А-20 и В-25. Мичман Леонард Бейтс из разведки флота США, который в 1943 г. провел на севере России восемь месяцев, отмечал, что, по словам представителя командования советского флота, «полученные по ленд-лизу катеры и самолеты морской авиации доказали свою эффективность в борьбе с субмаринами противника». При разгрузке американского транспорта «Израэль Путнам», на борту которого Бейтс прибыл в советское Заполярье, мичман заметил, что «русские не теряют даже самой мелочи. Кое-где в трюме рассыпалось немного бобов. Думаете, они оставили их?.. скажу вам: нет! Одна из женщин сгребла бобы, сложила их в мешок и зашила его». Кроме того, Бейтс видел, как стояли в ожидании отгрузки «танки, джипы, грузовики, краны, олово, железо, самолеты, канаты, боеприпасы и различные продукты»31.

Вспоминая поездку в Минск и Вильнюс в июле 1944 г., генерал Дин отмечал «превосходство советской стороны в транспорте и боевой технике», которое позволило им превзойти противника в маневре. «И здесь вновь, – добавил Дин, – легко заметить результаты американской помощи. Помимо транспортных средств, о которых уже упоминалось, по всему городу стояло бесчисленное количество американских танков «Шерман», неуязвимых для огня немецкой артиллерии»[35]. Вместе с генералом Сидом Спалдингом Дин воспользовался случаем и устроил краткий опрос советских фронтовых офицеров о том, «насколько полезна и эффективна американская техника». Как вспоминал Дин, «все фронтовые командиры единодушно и с энтузиазмом отзывались о полученных из Америки поставках». И факт, вызвавший небольшое удивление. Как отмечал Дин, «помимо американских грузовиков, здесь так и не появилось достаточное количество собственно русских транспортных средств, чтобы обеспечить движение колонн, достаточных для перевозки подразделений войск»32.

В мае и июне 1944 г. вице-президент Генри Уоллес совершил поездку в Советский Союз, в основном в азиатскую часть страны. В Сеймчане Уоллес обнаружил «кукурузное масло «Пеник» и «Форд» из Седар-Рапидса и Пилсбери, отборную муку из Миннеаполиса. «Продовольствие, – как полагал Уоллес, – было поставлено по ленд-лизу». Во время экскурсии в вагоноремонтный завод в Улан-Удэ Уоллес видел там «поставленные по ленд-лизу вагонные колеса и тяжелый пресс». По возвращении в США Уоллес в Сиэтле в интервью национальному радио поделился своими впечатлениями о ленд-лизе в Россию. «Повсюду на заводах я видел американские станки… я видел… американский алюминий на советских заводах, где строили самолеты, американскую сталь в мастерских по ремонту грузовиков и железнодорожных рельсов… американские станки. американские компрессоры и электрооборудование. экскаваторы… буровые станки. грузовики и самолеты»33.

Только тот факт, что американская техника и оборудование прибывали в Советский Союз, не мог гарантировать их оптимальное использование советской стороной. Один из офицеров, направленных в Советский Союз в помощь местным специалистам по установке дизельных двигателей на морские сторожевые корабли, обнаружил более 70 поставленных по ленд-лизу таких двигателей медленно разрушающимися и ржавеющими из-за хранения на открытом воздухе. Другой офицер американского флота жаловался на то, что из-за плохо налаженной железнодорожной сети на севере России большие объемы поставленных грузов приходилось месяцами держать в ожидании дальнейшей отправки. О сложностях с налаживанием в Советском Союзе завода «Форд» по производству автопокрышек уже говорилось выше. В то же время советский ас Александр Покрышкин, летая на поставленном по ленд-лизу американском самолете Р-39 «Аэрокобра», сбил 48 гитлеровских самолетов из записанных на его счет 5934.

Из всего этого можно сделать целый ряд очевидных умозаключений. Поставки по ленд-лизу помогли преодолеть серьезную нехватку продуктов питания в Советском Союзе. Советские производители могли сосредоточить усилия на производстве стандартных марок стали, в то время как по ленд-лизу в Россию поставляли специальные марки стали и сплавов. Значительное место в советской промышленности занимали поставки по ленд-лизу меди и алюминия. Благодаря поставкам телефонных аппаратов и телефонного провода была восстановлена разрушенная система связи Красной армии. По ленд-лизу приходило американское горючее, такое как высокооктановый бензин, а также присадки для повышения октанового числа бензина советского производства. Полученное горючее заливалось в американские танки, самолеты и грузовики, а также технику (прежде всего самолеты) советского производства. Полученное по ленд-лизу оборудование для генерирования электроэнергии составило одну пятую производства подобного оборудования в Советском Союзе за все время войны. Эшелон подвижного состава, отправленного в Советский Союз по ленд-лизу, в длину составил бы более 200 км и проходил бы по примерно 12 тыс. км новых железнодорожных путей, проложенных из рельс и шпал, которые также были отправлены туда по ленд-лизу. Солдаты Красной армии использовали американскую обувь и носили обмундирование из ленд-лизовской хлопчатобумажной и шерстяной ткани. Красная армия уничтожала немцев и японцев ленд-лизовскими взрывчатыми веществами, количество которых достигало одной трети от всего объема производства за 1944 г.

Вовремя поставленные по ленд-лизу танки и самолеты помогли остановить неудержимый, как казалось, натиск немецкого наступления, что подняло боевой дух советских солдат на фронте. Это оружие, пусть его было сравнительно немного по сравнению с советским производством, тем не менее внесло свой вклад в достижение превосходства советских войск над гитлеровцами. Огромное количество грузовиков, джипов, мотоциклов и других транспортных средств явилось основой мобильности советских войск и обеспечило возможность их быстрого продвижения в Центральной Европе. Следует также помнить, что в тот момент, когда советские войска достигли пика своей мобильности, войска гитлеровцев как раз ее практически утратили, так как ее основа была уничтожена в ходе бомбежек американской и английской авиаций большинства заводов по производству горючего. Имея возможность не отвлекаться на производство автомобилей, Советский Союз смог сосредоточить усилия на выпуске танков и самолетов. Полученные по ленд-лизу предприятия во многом способствовали восстановлению Советской России в послевоенный период; в ряде случаев польза, которую они приносили в мирной реконструкции, была выше той роли, что они сыграли во время войны. Предприятие «Форд» по выпуску автопокрышек, оборудование для советских сталелитейных заводов, шесть предприятий по переработке нефти, программа возведения электростанций общей мощностью около 1 млн 500 тыс. киловатт, семь более мелких предприятий по производству металлов (в том числе завод по прокату алюминия стоимостью 6 млн долларов), а также ряд других небольших предприятий так и не вступили полностью в строй до конца войны.

Сейчас можно только строить загадки относительно того, что было потеряно или разрушено в результате некомпетентности или небрежности советских работников, поэтому этот фактор, пусть он и представляется важным, не будет включен в выводы. Окончательный вывод должен состоять в том, что помощь США Советскому Союзу играла гораздо более значительную роль, чем это может показаться на основе одних лишь холодных статистических данных. В статье в журнале «Ньюсуик» верно отмечается, что, несмотря на то что США «поставили лишь небольшую часть техники и других грузов, используемых русскими», тем не менее их поставки «осуществлялись в больших объемах и приходились на особо ценные технику и материалы»35.

Те 11 047 488 792,47 доллара, сумма, в которую оценивалась помощь США Советскому Союзу во время войны, являлись лишь себестоимостью поставленной продукции.

Сюда следовало бы добавить значительные затраты на человеческий труд и использованную технику. Сюда не вошли и те 11 млн долларов, которые были затрачены на создание Персидского коридора, и более 53 млн долларов затрат, связанных с организацией воздушного моста Аляска—Сибирь, а также потеря США, Великобританией и другими странами-союзницами 85 торговых судов и 20 боевых кораблей на Северном маршруте и другие аналогичные потери. Тысячи солдат и матросов союзников, миллионы гражданских лиц упорно трудились над тем, чтобы сделать ленд-лиз для России реальностью. Подчеркивая огромную важность этой помощи, один из издателей отмечал, что «редко так многое делалось за такие небольшие деньги», а другой, подчеркивая бескорыстный характер этой программы, заметил, что «общая победа была общей целью и единственной возможной выгодой за поставки по ленд-лизу»36.

Если посмотреть программу под другим углом, ленд-лиз в Россию составил чуть более одной четверти стоимости всей программы ленд-лиза. Главным и неоспоримым получателем поставок являлась Великобритания, доля которой в программе составила в денежном выражении 31 610 813 206,15 доллара. Россия с ее более чем 11 млрд следовала за Англией, а оставшиеся 5 млрд 400 млн приходились на остальные 38 стран. Расходы на ленд-лиз составляли от 12 процентов общих военных расходов США в 1941 г. до 17 процентов в 1944 г.; итого, по оценкам сотрудников Комитета по ленд-лизу, средняя цифра составила примерно 15 процентов. Данные по состоянию стоимости программ военной помощи по странам, включая Россию, не говорят о недооценке или пренебрежительном отношении со стороны США к другим союзникам. Они просто помогают увидеть их с точки зрения оценки перспективы. Соединенные Штаты были вынуждены сдерживать свои расходы на увеличение собственных вооруженных сил в мире, их оснащение, обеспечение транспортом и снабжение. Точно так же стране приходилось игнорировать некоторые естественные риски и риски, проистекающие исходя из действий противника, нужды прочих получателей помощи по ленд-лизу. И все это означало, что программа помощи России была жизненно важной и занимала особое место37.


Глава 10
Советская и американская точки зрения и «энд-лиз» (конец ленд-лиза)

Сразу же после нападения нацистов Англия и США заговорили о помощи Советскому Союзу, однако делали очень мало, так как западные державы боялись, что Россия не сумеет выдержать удара Германии. Как отмечали советские историки, именно по этой причине программа помощи по ленд-лизу не была распространена на Россию немедленно. Кроме того, американские монополии надеялись воспользоваться советским золотым запасом и обогатиться на беде Советского Союза. Наконец, в результате Московской конференции в 1941 г. США распространили ленд-лиз и на Советский Союз, тем самым укрепив антифашистскую коалицию. Грузы по ленд-лизу шли медленно, и это в лучшем случае. Русские приходили в негодование, когда западные союзники не могли выполнить даже их «скромные просьбы». Советская концепция ленд-лиза оставалась довольно простой: они выдвигают свои требования, а англо-американская сторона выполняет их1.

Вначале советская пресса реагировала на программу довольно индифферентно. Поскольку войска Красной армии были ошеломлены мощным натиском гитлеровцев, руководящие коммунистические органы начали искать пути, как поднять упавший боевой дух солдат[36]. Например, 26 июня 1941 г. «Правда» опубликовала передовицу, посвященную воздушным налетам английской авиации на Германию. В радиообращении к своим гражданам Сталин отмечал, что предложения о помощи со стороны англоамериканских союзников «вызывают в сердцах народов Советского Союза чувство благодарности». 31 июля «Правда» на первой полосе крупным шрифтом сообщила о прибытии в Москву Гопкинса, и в той же статье редактор говорил о «едином фронте всех свободолюбивых народов». 1 августа «Правда» напечатала на первой полосе большие портреты Гопкинса и Сталина, а на четвертой полосе (последней в этой газете) опубликовала статьи из нью-йоркских газет, где отдается дань уважения Красной армии. Фактически до конца 1941 г. советская пресса необычно много места выделяла для новостей из-за рубежа, сообщений о дипломатических конференциях, митингам в поддержку страны за рубежом, военному и промышленному потенциалу союзников и т. п. Главной темой всей этой «оркестровки» звучала и неоднократно повторялась мысль о том, что англо-американские союзники оказывают Советскому Союзу помощь, что страна борется против общего врага не в одиночку2.

В октябре и ноябре в газете «Правда» (а за ней этот материал повторили и газеты «Известия» и «Красная звезда») были изложены основы американской программы ленд-лиза. 9 октября газета писала о том, что американские промышленники заверяют советский народ в том, что «Америка приступила к работе в качестве арсенала войны… Она начала перестраивать производство в интересах стран. ведущих борьбу с фашизмом». Ровно через месяц «Правда» частично опубликовала письмо Рузвельта, где тот предложил Сталину долгосрочный беспроцентный заем на сумму один миллиард долларов, а также ответ Сталина, где он выражает свое согласие на это. В это же время в «Правде» и «Красной звезде» появлялись фото и печатались статьи, посвященные военной помощи союзников. На первой полосе номера «Красной звезды» от 13 ноября редакторы поместили фотографию английских летчиков-истребителей, сражавшихся на советской территории; в номере от 14 ноября, тоже на первой полосе, – американские самолеты-истребители, поступившие для формирования «советского авиационного полка»; в номере от 21 ноября – фото английских танков, применявшихся в Красной армии; а в номере от 25 ноября – статья, полная горячих хвалебных отзывов об английских тяжелых танках. «Правда» за 4 октября публиковала фотографии танков в Англии, предназначенных для отправки в Советский Союз, а 22 декабря газета описывала, «как быстро советские солдаты осваивают управление этими сложными машинами».

Сталин, выступая с речью, посвященной 24-й годовщине Октябрьской революции (6 ноября 1941 г.), внес ноту, прозвучавшую диссонансом в этой редкой атмосфере товарищества, поддерживаемой советской прессой. Высказывая просьбу об открытии второго фронта, Сталин посетовал на то, что «в настоящий момент на Европейском континенте отсутствуют армии Великобритании и Соединенных Штатов» и поэтому Советскому Союзу приходится «в одиночку нести бремя освободительной войны без чьей-либо военной помощи». Однако ближе к концу речи Сталин признал, что Англия и Америка «приняли решение регулярно оказывать помощь нашей стране танками и самолетами», и, как это было известно аудитории, такие поставки уже начались3.

Зимой 1941/42 г. тот первый период, когда советская пресса уделяла большое внимание делам союзников, практически закончился. Фотографии образцов военной техники и вооружения союзников исчезли из публикаций (правда, появились снимки американских автомобилей, но без опознавательных эмблем). Все остальные новости, касающиеся борьбы, которую вели союзники, помещались на четвертой полосе; исключение делалось только для дипломатических мероприятий. Корреспонденты Вашингтона в России писали о поставках по ленд-лизу в Советский Союз сразу же после того, как выходил очередной ежеквартальный отчет по ленд-лизу. И «Правда» старательно всякий раз упоминала об этих материалах на четвертой полосе, в военных новостях. В июне 1942 г. тон советской прессы снова ненадолго потеплел. Это произошло после подписания 26 мая 1942 г. союзнического договора с Великобританией, а также главного соглашения по ленд-лизу, подписанного Халлом и Литвиновым в Вашингтоне 11 июня. 13 июня «Правда» на первой полосе сообщала о подписании соглашения как «о еще одном шаге к поставкам оружия и других военных материалов из США». 14 июня в «Правде» вышла редакционная статья, посвященная «Несокрушимому союзу», а 17 июня там же были приведены статистические данные относительно производства в США и подчеркивалось, что «Америка стала арсеналом для демократических стран антигитлеровского фронта». 18 июня известный советский экономист (Е. Варга) очень благожелательно отзывался на странице газеты «Правда» о «военном потенциале Соединенных Штатов Америки». 19 июня «Правда» опубликовала речь Молотова на заседании Верховного Совета страны, где тот рассказывал о соглашении с США от 11 июня. Как бы невзначай, газета отметила, что Верховный Совет ратифицировал этот акт внешней политики государства.

20 июня на первой полосе газеты «Правда» появилась статья, где отмечалось, что «наши союзники обеспечивают нашу страну постоянно растущими в объемах поставками оружия, и это является важным и необходимым дополнением к тому, что куется в огромных количествах для нашей дорогой Красной армии». 21 июня там же, на третьей полосе, появилась статья под названием «Америка набирает темп», где отмечался рост поставок военной помощи после 1941 г. Пользуясь в основном данными об американском производстве, автор делает вывод, что объединение усилий США, Великобритании и Советского Союза означает смертный приговор Гитлеру. 1 июля «Правда» пообещала читателям (на червертой полосе), что «антигитлеровская коалиция» непобедима, рассказала о силе союзников, а также о том, что вот-вот будет открыт второй фронт. Однако ушло лето с его теплом, наступила осень, а с ней пришло понимание, что мечтам о втором фронте пока не суждено сбыться. В газетах «Известия» (2 августа 1942 г.) и «Правда» (5 августа 1942 г.) постарались убедить читателей, что идея открытия второго фронта популярна в Англии и США.

Советская пресса несколько остыла в своем энтузиазме по отношению к западным союзникам и стала выступать с критикой их действий и даже помещать рисованные карикатуры (правда, в мягкой форме). Теперь требование второго фронта стало повторяться все чаще и чаще. 8 ноября 1942 г. «Правда» сдержанно сообщила на четвертой полосе о высадке войск союзников в Африке. В течение всего 1943 г. советская пресса довольно прохладно писала о военных действиях, которые вели союзники, что отмечал еще Стендли в начале года. Только один раз за этот период появилась благоприятная статья, да и то внимание снова было сосредоточено на ленд-лизе, благодаря советским дипломатам за рубежом, а не представителям прессы. 13 марта 1943 г. «Правда» (на четвертой полосе) напечатала обзор материалов, полученных от своих корреспондентов в Вашингтоне, которые присутствовали на завтраке, посвященном «Второй годовщине американского закона по ленд-лизу». Как отмечалось в «Правде» со слов Литвинова, «едва ли возможно» считать значительным использование в Красной армии материалов, полученных по ленд-лизу, так как львиную долю предоставляла советская промышленность. Однако «материалы, полученные по ленд-лизу, в том числе оружие, оказали нам огромную помощь; эту помощь высоко ценит весь советский народ, которому хорошо известны масштабы этой помощи». Мобильность Красной армии «существенно выросла благодаря полученным из Америки грузовикам». Поставки продовольствия приобрели важное значение, так как «Украина все еще находится в руках врага, а только что освобожденные земли Северного Кавказа опустошены войной». Литвинов с похвалой отозвался и о самолетах P-39 «Аэрокобра» и бомбардировщиках В-25. Следующая волна признания пришла в газету «Правда» 6 октября 1943 г., и снова эти слова были помещены на четвертой полосе. Назначенный послом в США Громыко заявил Рузвельту, что советский народ ценит американскую помощь и выражает за нее «горячую благодарность».

В это же время Сталин, воспользовавшись трибуной во время выступления, посвященного 26-й годовщине Октябрьской революции, отметил, что бомбежки авиации союзников территории Германии ослабляют военную машину нацистов, и отметил далее: «Ко всему этому следует добавить то, что союзники регулярно снабжают нас различными видами вооружения и сырьем. И можно без преувеличения заявить, что тем самым они в значительной степени способствовали нашим успехам во время летней кампании».

3 января московские газеты опубликовали выдержки из выступления Кроули от 2 января по вопросам поставок по ленд-лизу на десять месяцев 1943 г. Было приведено количество самолетов, танков, грузовиков, полевых телефонов, кабеля и провода и т. д. Как отметил Гарриман, на это не пожалели 10 см газетного поля. 1 мая 1944 г. Сталин снова выступил со словами признания помощи союзников. «Значительный вклад в эти успехи (имеется в виду зимнее и весеннее наступление Красной армии в 1944 г.) внесли наши великие союзники… которые снабжают нас очень ценным стратегическим сырьем и оружием», которые ведут бои в Италии и которые бомбят Германию. В ноябре 1944 г. Сталин отмечал, как «рабочие в советском тылу воюют за экономическую победу в борьбе против Гитлера, и эту борьбу им приходится вести в одиночку». Несмотря на то что он упомянул о военных успехах союзников, после речи 1 мая 1944 г. Сталин никогда больше не делал подобных заявлений в адрес советской аудитории4.

Высадка союзников в Нормандии привела к тому, что тон советской прессы на короткое время оттаял. 11 июня 1944 г. в редакционной статье в газете «Правда» на первой полосе рассказывалось «о двух годах советско-американского соглашения». И на той же полосе той же газеты советская сторона опубликовала свой первый и последний пресс-релиз относительно поставок в Советский Союз из США, Великобритании и Канады. В отчете Народного комиссариата внешней торговли «О поставках в Советский Союз оружия, стратегического сырья, промышленного оборудования и продовольствия» «Правда» приводит точное количество того, что было поставлено в страну до 30 апреля 1944 г. Несмотря на то что в советских газетах часто печатали статьи о советской промышленности, восстановлении разрушенного и тому подобное, они редко ясно указывали на ту роль, которую играли поставки материалов по ленд-лизу. 4 января в газете «Известия» описывались успехи советской промышленности в Сибири, а также восстановление производства в Донецком бассейне так, как будто это было полностью советское достижение. 11 ноября в «Известиях» обсуждалось расширение объемов производства советской промышленности, особенно в области металлургии и производства электроэнергии; и опять-таки ни слова не было сказано об американских поставках алюминия и оборудования для электростанций. 21 февраля 1945 г. «Известия» на третьей полосе подробно обсуждали достижения в области оборудования для электростанций, в том числе и применение мобильных электростанций на базе железнодорожных вагонов. Советский гражданин, если его волновал этот вопрос, должен был обратить внимание, что в «Правде», в кратком изложении отчета Кроули в США, составленном советскими репортерами, упоминалось двенадцатью днями раньше о 60 мобильных железнодорожных электрогенераторах, которые были поставлены в СССР.

Что касается отчета Кроули, о котором говорилось выше, то ведущие государственные издания советской прессы, такие как «Правда», «Известия» и «Красная звезда», готовили также и обзоры по тематике ленд-лиза, приводили высказывания Рузвельта, Стеттиниуса, Черчилля и Бивербрука на эту тему. Эти материалы тоже появлялись чаще всего на четвертой полосе, последней во всех трех газетах. Советские газеты местного уровня редко печатали новости подобного сорта. Не печатали в советских газетах и новости о маршрутах поставок, о прибытии конвоев. Поэтому советское население, пусть и нельзя сказать, что оно совсем не было проинформировано о программе ленд-лиза, узнавало о таких поставках очень мало, так как этой теме уделялось совсем мало внимания в советской прессе. Советское гражданское население не знало даже того, что знали солдаты Красной армии, которые своими глазами видели американские грузовики, боевую технику и оружие. Американский консул во Владивостоке выражал свое беспокойство, так как понимал, что советский народ ничего не знает об условиях поставок по ленд-лизу, однако полагал, что такова была политика монополистов из большого бизнеса, которые хотели обеспечить этим выгоду Соединенным Штатам. Консул вдобавок отмечал, что население этой части (Дальнего Востока) страны знало, что если бы не американская помощь, то люди бы массово голодали, поэтому их не волновало то, как американцы осуществляют эту программу.

В конце войны Россия озаботилась тем, чтобы дискредитировать роль ленд-лиза. «Несмотря на то что в первые годы войны нам пришлось пройти через чрезвычайные экономические трудности, – провозгласил Молотов в речи 7 ноября 1945 г., – тем не менее наша страна обеспечила нужды своей героической армии всем необходимым, в том числе первоклассным оружием, которое качественно превосходило то, что имел враг». Через два года заместитель председателя Совета министров Вознесенский отмечал: «Сравнивая объемы поставленной союзниками в СССР промышленной продукции с объемами производства на социалистических предприятиях СССР за тот же период, становится ясно, что соотношение таких поставок к внутреннему производству… составляет всего 4 процента». После этого цифра 4 процента стала стандартной, она неоднократно повторялась разными советскими источниками5.

После войны благодаря любопытной интерпретации фактов советской историографией средний житель России мог узнать, что с военной точки зрения у Соединенных Штатов и Великобритании были силы открыть второй фронт еще в конце 1941 г., несмотря на Пёрл-Харбор и только что начавшуюся войну на Тихом океане. Но капиталистические правящие круги США и Великобритании совершали маневры, чтобы обеспечить себе более выгодное положение в мире, и поощряли войну на истощение между Германией и Советским Союзом. Естественно, что оба этих правительства не очень усердствовали в том, чтобы отправлять грузы в Советский Союз. Более того, они «систематически срывали» поставки в самые трудные для Советского Союза времена. И несмотря на то, что медленные сроки поставок западные страны стремились оправдать транспортными проблемами, настоящие причины лежали не в этом. Тем не менее соглашение о ленд-лизе нанесло удар по реакционным кругам Англии и Америки, которые ранее вступили в сговор с нацистскими империалистами с целью добиться изоляции Советского Союза. Но советское правительство, которое всегда начеку, защищает независимость страны и ее суверенные права против империалистической части программы ленд-лиза, которая приняла формы военных баз, а также политической и экономической зависимости6.

На одном из примеров советские историки решили, что США и Великобритания попытались шантажировать Советский Союз, когда специально организовали катастрофу конвоя PQ-17, отозвав корабли сопровождения и отдав распоряжение конвою рассредоточиться. Понесенные конвоем потери служили основанием для сокращения поставок. Кроме того, лидеры США и Англии в 1942 и 1943 гг. использовали обещание открыть второй фронт для того, чтобы вводить в заблуждение Советский Союз. Помимо саботажа второго фронта и провала в обеспечении своевременных поставок, «правящие круги» Англии и Соединенных Штатов вели секретные переговоры с гитлеровской Германией. Папа римский Пий XII и испанский диктатор Франсиско Франко, сами ярые реакционеры, выступали в роли посредников. Американские и британские поставки, жалуется красный историк, были призваны обеспечить победу советской экономики над вражеской. «Рабочие массы» западных держав знали об этом, но вечно жаждущие прибыли империалистические и капиталистические «правящие классы» не позволяли достичь этого. Они держали в секрете от Советского Союза всю научную и техническую информацию, но делились этой информацией с американскими корпорациями, которые принадлежали к немецким картелям. В результате помощь вылилась в ничего не значащие 4 процента, и советский народ был вынужден вести экономическую борьбу с нацистами в одиночку7.

Выступая перед румынскими рабочими 19 июня 1962 г., Хрущев утверждал, что во время Второй мировой войны американские монополии заработали «миллиарды долларов на военных поставках. Они жирели на крови людей, погибших во время двух мировых войн». В этом причина, продолжал Хрущев, того, «отчего американская промышленность достигла таких высот. Именно поэтому сегодня Соединенные Штаты Америки имеют возможность производить и потреблять больше товаров». Советский лидер дал понять, что советская и румынская кровь позволила американцам разжиреть8.

В США во время войны слабо реагировали на советскую интерпретацию фактов. В январе 1944 г. американская военная машина семимильными шагами рвалась вперед. Президент Рузвельт в тринадцатом отчете по ленд-лизу рассказал народу, как произведенная в США техника играет важную роль в наступлении Красной армии против откатывающихся назад немцев. Под советскими опознавательными знаками летало больше построенных в Америке самолетов, чем под какими-либо еще, за исключением собственно американских (7 тыс. машин по состоянию на октябрь 1943 г.). Советские солдаты-водители сидели за рулем 195 тыс. поставленных по ленд-лизу автомобилей, шли в атаку в 3500 танках, готовили еду из 343 тыс. тонн полученной по ленд-лизу пшеницы и 341 тыс. тонн консервированного мяса. Этот вид помощи Советскому Союзу в 1943 г. вырос на 63 процента по сравнению с 1942 г. Газета «Правда» воспроизвела длинные выдержки из того отчета, посвятив ему, возможно, больше всего места по сравнению с прочими материалами, посвященными любому другому отчету по ленд-лизу с тех самых пор, как была открыта программа. В то же время, когда появился этот преисполненный бодрых тонов отчет, а из Комитета по внешней экономической помощи делались другие пылкие заявления, советское посольство опубликовало статью под названием «Военная экономика в СССР в 1943 г.», где успехи Красной армии объяснялись успехами в производственной сфере, но нигде так и не была упомянута помощь по ленд-лизу9.

Также в январе советская сторона отправила ветерана Сталинграда Леонида Руденко в Соединенные Штаты, где он занял пост председателя советского Комитета по закупкам. В начале своей деятельности на этой должности Руденко выражал огромную признательность советского правительства и Красной армии за помощь по ленд-лизу. Все больше грузов благополучно доходили до России: Кроули сообщил, что, несмотря на то что в 1943 г. тоннаж грузов, отправляемых в Советский Союз, почти удвоился, потери сократились с 12 до 1 процента. По данным Военно-продовольственного комитета, Россия являлась получателем 51 процента поставок американского продовольствия за рубеж. Вторым была Британская империя, доля которой составляла 42 процента. Данные, приведенные Кроули, также были опубликованы в советской прессе. В марте и апреле Комитет по внешнеэкономической помощи озаботился тем, чтобы подчеркнуть, что помощь будет продолжать поступать в Советский Союз намного более высокими темпами, далеко опережая месячные графики поставок10.

В апреле руководитель отдела металлов советского Комитета по закупкам Виктор Кравченко объявил о своей отставке с этого поста и попросил политического убежища. Член коммунистической партии и ответственный работник советской промышленности, Кравченко обвинил Советский Союз в осуществлении двуличной международной политики. Это выражалось в том, что внешне советская сторона выражала готовность к сотрудничеству, однако фактически ее политика оставалась неизменной и преследовала те же основные цели, что и до войны. Кравченко осудил отсутствие в Советском Союзе основных политических свобод и объявил, что советскими планами на Балканах и в Польше не предусматривается свободное восстановление стран, как это декларировалось советскими руководителями. Но, каким бы сенсационным ни выглядело это обвинение против советской системы, оно никак не повлияло на с энтузиазмом принятое палатой представителей решение об очередном продлении программы ленд-лиза для России на будущий год. Соответствующая резолюция была принята 19 апреля при соотношении 334 голоса за и 21 против. Было высказано лишь одно резкое замечание в поправке Уодсворта, которое ограничивало действия президента в принятии на себя обязательств, «за исключением тех, что предусмотрены конституцией». Целью поправки было не допустить взятие должностными лицами в послевоенный период любых обязательств во внешнеэкономической и военной областях, которые конгресс посчитал бы относящимися к сфере своей деятельности11.

17 мая Рузвельт подписал распоряжение о продлении ленд-лиза после того, как за неделю до этого данное решение было утверждено сенатом 63 голосами против одного. «Победа придет быстрее и будет стоить нам меньше жизней и техники, – заявил президент, – так как мы объединили наши людские и материальные ресурсы и теперь наши объединенные нации готовы сокрушить врага». В качестве демонстрации такого единства советское правительство наградило 29 офицеров и четырех рядовых американских военнослужащих в зоне Персидского залива за «оказание большой помощи Красной армии в борьбе против немецких захватчиков».

В последующие недели Гарриман, Кроули, Эрик Джонсон (председатель американской Торговой палаты), а также представители прессы американской Национальной ассоциации производителей) (НАМ) обсуждали различные аспекты программы поставок в Россию по ленд-лизу. Как заявили представители НАМ, они рассматривали Советский Союз как потенциальный огромный рынок в послевоенные годы, в особенности с учетом того, что страна получала займы от США12. Высадка союзников во Франции и дальнейший ход кампании отвлекли на себя практически все внимание американской прессы, отодвинув ленд-лиз, который показался второстепенной по сравнению с высадкой янки проблемой.

Оставив Комитет по ленд-лизу, Стеттиниус не терял времени даром. Он сразу же приступил к написанию и публикации своей книги «Орудие победы», посвященной ленд-лизу. Эрнест Линдли в статье для издания «Виргиния куотерли ревью» отметил, что «в распоряжении национальной политики имелся более эффективный инструмент». И это была правда, потому что «редко удавалось сделать так много за такие малые деньги». Лео Черни в «Сэтудей ревью оф литрече» выражал чувства, которые были малохарактерными для филантропа. Он обвинял администрацию в том, что «она плохо проинформировала американский народ об истиной природе ленд-лиза», а также упрекал Стеттиниуса за то, что тот «не стал отказываться в своей книге от символа доллара». Наша выгода, убеждал Черни, состоит «в ущербе врагу, причиненном англичанами, русскими или китайцами, которые стреляют из американского оружия». Говард Уидден-младший, который писал для «Форин полиси репорте», был согласен с Черни в том, что Соединенные Штаты оказались неспособны держать своих граждан в курсе программы ленд-лиза. Концепция программы, как отмечал Уидден, была построена таким образом, чтобы не допустить новых раздоров после окончания войны из-за накопившихся долгов. Однако американское общественное мнение в последние месяцы продемонстрировало, что для публики настоящая цель программы осталась непонятной. «И администрация, и конгресс явно решили, что выгоды от многосторонней торговли будут гораздо выше, чем от тех, которые получат после того, как они попытаются вернуть долги за военную помощь». В заключение Уидден отметил, что союзники, подписавшие соглашения о военной помощи, «приняли на себя широкие политические обязательства, присоединившись к США в их стремлении сделать свободной международную торговлю». «Следующим шагом, – добавил он, – должна стать отмена задолженностей по ленд-лизу на взаимной основе и аннулирование оплаты материалов, которые были израсходованы во время войны»13.

В отчете с грифом «Конфиденциально, для ограниченного круга» нью-йоркский Совет по международным отношениям опубликовал отпечатанные на ротаторе критические замечания по ленд-лизу, «его природе, применению и разрешению проблем». В совете считали, что «общественное мнение показывает, что общество неправильно информировано относительно ленд-лиза. Оно демонстрирует неверные и противоречивые представления о программе. Большинство американцев считают, что кто-то что-то нам должен в качестве компенсации». Это отражено в опросе общественного мнения в феврале 1942 г. В январе 1943 г. 25 процентов опрошенных вообще не знали, что такое ленд-лиз, а 54 процента считали, что получатели должны оплатить предоставленную им помощь. Большая группа, 58 процентов, считала, что Соединенные Штаты не должны требовать такой компенсации.

В отчете указывалось, что «опасность состояла в том, что любая группа пропагандистов могла бы легко заручиться поддержкой, твердо настаивая на том, будто бы «отказ от компенсации является предательством интересов США». Такое отношение серьезно снижает возможность любого разрешения проблемы. В ноябре 1943 г. совет ответил, что Комитет Трумэна в отчете сенату США декларировал, что «ленд-лиз никогда не был средством, направленным на то, чтобы переложить военные расходы союзников на плечи США». Отсюда следовал вывод и предложение, что, если «страны-получатели не в состоянии оплатить свои расходы в долларах, они могут передать нашей стране часть своих признанных международным сообществом активов, таких как месторождения нефти или металлов». Журналист, вспомнивший наивное сравнение Рузвельта, который проводил аналогию с садовым шлангом всего четыре года назад, недоумевал: что же случилось с этой концепцией.

В феврале 1945 г. перед Комитетом по иностранным делам конгресса предстал Кроули, которому предстояло развеять некоторые «фантазии» относительно ленд-лиза, которые распространялись с помощью вражеской пропаганды. Они относились по большей части к Англии, хотя Кроули и указывал, что Советский Союз не продает американские самолеты Японии в обмен на резину. За Кроули пришла очередь Стимсона, которому пришлось защищать перед конгрессом очередное продление Акта о ленд-лизе. «Мы переживаем критический момент в войне», – отметил посол. Начался штурм крепости «Германия», и главные силы армии Японии тоже все еще не разбиты. Стимсон выступал за то, что ленд-лиз является наиболее значительным фактором в создании скоординированной стратегии союзников. Ленд-лиз, как он отметил, «почти наверняка сделал больше для того, чтобы развеять подозрения Советского Союза по отношению к Западу, чем любой другой инструмент». Стимсон считал, что «ленд-лиз является одним из краеугольных камней нового союза народов». После заявлений Стимсона, как писал репортер, продление программы еще на год было гарантировано14.

В апреле новый президент Гарри Трумэн подписал указ о продлении ленд-лиза. В мае Кроули сообщил, что, несмотря даже на то, что протокол официально не подписан, поставки уже примерно на 10 процентов превысили объемы, предусмотренные планами. 13 мая, сразу же после этого заявления, подоспела новость от том, что днем раньше было принято решение приостановить поставки по ленд-лизу в Россию. Несмотря на то что вскоре поставки возобновились, было решено, что возникшая проблема достаточно серьезна, чтобы вновь направить в Москву Гопкинса, на этот раз от имени Трумэна. Когда 3 июля Гопкинс объявил о своем решении оставить государственную службу, в прессе обратили внимание на его недавнюю поездку в Москву, где он «спас объединенные нации»; однако там очень мало освещалась та роль, которую сыграл Гопкинс во время войны15.

Летом 1945 г. капитулировала Япония (акт о капитуляции подписан 2 сентября), и наконец закончилась война на Тихом океане. В то же время сенатский национальный Комитет по военным исследованиям, который прежде возглавлял Трумэн, а затем – Килгором (сенатор от штата Западная Виргиния), обрушился с обвинениями на Комитет по ленд-лизу за отсутствие планирования и неудовлетворительные методы управления. После того как сенаторы посетили 30 городов и пунктов приема грузов в шести европейских странах, они раскритиковали в программе буквально все, начиная от недостаточного контроля за обратной передачей товаров по ленд-лизу и кончая равнодушным отношением к программе в странах-получателях. После дня победы над Японией Трумэн заслушал своих советников, выступавших за продление программы на период послевоенного восстановления. Президент резко воспротивился этому и потребовал как можно скорее ликвидировать программу. Президент считал, что для послевоенного восстановления должны быть разработаны другие средства. В начале сентября в журнале «Ньюсуик» на первой полосе появилась статья под заголовком «Энд-лиз» (конец ленд-лиза), где объявлялось о завершении программы. Там же приводились слова нового премьер-министра Великобритании Клемента Эттли, протестовавшего против того, что Англия якобы «имеет очень серьезные финансовые позиции». Лео Кроули впервые за несколько лет выступил на пресс-конференции, где указал, что на складах за рубежом или в пути находятся отправленные по ленд-лизу товары на сумму 1 млрд 500 млн долларов и соглашением предусмотрено производство и отправка грузов на сумму еще 2 млрд долларов. Кроули никак не стал комментировать вопрос о задолженности по ленд-лизу. Но если он этого и не сделал, то за него это сделала газета «Сэтудей ивнинг пост». В редакционной статье издания с сожалением отмечалось, что указание Рузвельта «избегать упоминаний о символе доллара» привело к искажению истинной картины программы. «Никто, – писал редактор, – не собирался наживать доллары за танки, которые помогли спасти Сталинград». И «общая победа в общем деле является единственным возможным решением по счетам за ленд-лиз»16.

Немногие американцы выразили согласие с изданием. Элмо Ропер, который был ответственным за исследование проблемы, в декабре 1945 г. обнаружил, что 49 процентов опрошенных считали, что ленд-лиз должен был быть остановлен тогда, когда это произошло (наконец-то Трумэн заручился поддержкой своего решения), и только 19 процентов полагали, что программу следовало продлить еще на год, очевидно в целях послевоенной реконструкции. Кроме того, Ропер обнаружил, что 58 процентов опрошенных считали, что программы ленд-лиза должна приносить выгоду обеим сторонам, то есть Соединенные Штаты должны были получить за нее уступки, услуги и, возможно, какие-то товары в качестве компенсации. Более 27 процентов считали, что США должны добиваться полных выплат товарами или деньгами, что бы там ни говорилось о том, чтобы устранить знак доллара из программы. И лишь 5 процентов полагали, что все расчеты следовало считать полностью погашенными17.

Что бы ни думали американцы, ленд-лиз оказался для России удобным источником получения столь необходимого для послевоенного восстановления этой страны промышленного оборудования (и даже более того, если вспомнить пример с заводом автопокрышек компании «Форд»). Согласно Четвертому протоколу, пятая группа товаров, куда относились станки и оборудование, на сумму 482 млн долларов была оформлена отдельным соглашением, не связанным напрямую с программой поставок по ленд-лизу. Однако эти товары походили под определение группы 3-С дополнения к Акту о ленд-лизе, и всего год назад русские отказывались признавать эти условия. Стремление получить оборудование заставило Руденко обратиться за объяснениями к Кроули сразу же после того, как Кроули и Гру получили копию подписанного президентом Трумэном указа о прекращении программы с 8 мая. Трумэн учел жалобные стоны союзников о том, что программа сворачивалась слишком резко, и приказал выполнить все прежние обязательства, принятые в ее рамках. Отвечая на вопрос Руденко, Кроули 30 мая 1945 г. заверил его, что все это оборудование будет поставлено18.

Кроме того, советская сторона отдельными контрактами согласилась закупить многое из оборудования, предназначенного для СССР в рамках Четвертого протокола, но замороженного после прекращения программы поставок по ленд-лизу. Согласно указаниям Трумэна, правительства, заинтересованные в покупке вновь заказанного оборудования, должны иметь возможность приобрести его на взаимовыгодных условиях. В комитете по ленд-лизу считали, что эти условия должны быть аналогичны соглашениям, действующим для группы 3-С товаров, получаемых согласно Акту о ленд-лизе, для Франции, Бельгии и Голландии. 15 октября 1945 г. Советский Союз и США подписали соглашение об условиях закупки вновь заказанного оборудования. Запрашиваемая за такие товары цена обычно составляла цену, по которой их получали закупочные организации США с учетом доставки на условиях ФОБ в точке отгрузки. В случае с продовольствием речь шла о «себестоимости продуктов» плюс плата за хранение и доставку. Оплата должна была производиться 22 ежегодными взносами начиная с 2 июля 1954 г. по 1 июля 1975 г. Процентная ставка была установлена в размере 23/8 (2,375%) в год; проценты начинали считать с 1 июля 1946 г. и должны были выплачиваться начиная с 1 июля 1947 г.19

Важным исключением при прекращении поставок по ленд-лизу стала доставка. Во внешнеэкономическом ведомстве опасались, что резкая остановка поставок по ленд-лизу приведет к нарушению международных обязательств по доставке грузов и осложнит снабжение оккупационных войск союзников. Поэтому чиновники ведомства согласились с тем, что к счетам по ленд-лизу будут отнесены поставки жизненно важных грузов в страны-получатели грузов по ленд-лизу, выполненные в течение шестидесяти дней после дня победы над Японией. После 1 ноября 1945 г. в правила были внесены некоторые изменения, позволяющие относить к ленд-лизу некоторую часть выплат по фрахтам в том случае, если есть договоренность, что предоставленные услуги в дальнейшем будут возмещены. После 21 декабря 1945 г. были прекращены все доставки грузов по ленд-лизу через океан, за исключением случаев, если речь шла о поставках по вновь заключенным договорам или они осуществлялись в интересах Объединенного комитета начальников штабов. Даже транспортные услуги по вновь заключенным договорам были отнесены к платным, что было оговорено отдельно, как, например, в соглашении от 15 октября с советской стороной. В докладе Трумэну от 20 февраля 1946 г. Кроули отметил, что внешнеэкономический комитет приложил все усилия для того, чтобы поставки для союзников по новым договорам продолжали осуществляться на взаимовыгодных финансовых условиях. Он отметил, что через администрацию помощи и восстановления Объединенных Наций, согласно Бреттон-Вудскому соглашению, а также в связи с возросшими правами по аренде Банка по экспорту и импорту (что было особенно важно) многие из союзников получили заверения в том, что они и далее будут получать поставки, необходимые для их экономики. «Мы должны признать, – писал Кроули, – что наши союзники не смогут заплатить нам в долларах по чересчур возросшим расценкам по задолженностям по ленд-лизу, которые они на себя взяли»20.

Генеральный ревизор США расстроил планы по новым поставкам по ленд-лизу, дав распоряжение прекратить поставки даже по таким соглашениям до 31 декабря 1946 г. Это распоряжение последовало после того, как в июле американским конгрессом был принят Третий акт о недостаточном ассигновании на 1946 г. Согласно акту, денежные средства, выделенные министерствам сельского хозяйства и финансов на завершение поставок, не могли использоваться после 31 декабря 1946 г. Для того чтобы обеспечить дальнейшие поставки, заинтересованным правительствам предложили, согласно разделу 3-С Акта о ленд-лизе, депонировать средства, которые были бы достаточными для того, чтобы покрыть расходы, на которые не хватило бы выделенных средств. Затем главный ревизор объявил, что даже такого депонирования будет недостаточно, если только конгресс не подтвердит, что их использование не противоречит Третьему акту о дефиците ассигнований. Соответственно, сотрудники Государственного департамента обратились в конгресс с просьбой разъяснить цель принятия данного закона, а Трумэн в послании к конгрессу в июне 1947 г. предложил, чтобы он был закреплен законодательно. Наконец, в 1948 г. был принят Акт о выделении дополнительных средств, согласно которому министерству финансов выделялось 500 тыс. долларов на расходы по ликвидации задолженностей. Сюда относилось завершение поставок в Австралию, Бельгию, Китай, Францию, Саудовскую Аравию, Гватемалу, Бразилию, Перу, Соединенное Королевство и Нидерланды. Естественно, сюда не вошли расходы на поставки в Советский Союз в рамках соглашения от 15 октября 1945 г. материалов на сумму 19 млн 372 тыс. долларов. Имея заказанными грузы на сумму 482 млн долларов в рамках дополнительных соглашений к Четвертому протоколу, а также на сумму 222 494 547,01 миллиона долларов в рамках соглашения от 15 октября 1945 г. (из которых остались недопоставленными материалы на сумму 19 млн 372 тыс. долларов), после остановки поставок Советский Союз прекратил выплаты по задолженностям, начатые 1 июля 1947 г., и все надежды на получение остальных денег оказались перечеркнуты. До того как переговоры завершились неудачей, Советский Союз выплатил 11 126 765,24 доллара по основным счетам за поставки и получил кредиты на выплату по другим счетам на сумму 10 036 257,58 доллара21.

Действия конгресса по Третьему акту о дефиците выделения денежных средств от 1946 г. и по выделению дополнительных денежных средств от 1948 г. лишили стороны всех шансов продолжить работу в рамках действовавших на тот момент соглашений и, вне всякого сомнения, отрицательно повлияли на общее решение проблемы поставок по ленд-лизу. Однако конгресс здесь лишь отражал общее разочарование со стороны США бывшим советским союзником. После победы в Европе сложный союз развалился. Русские закрыли доступ в свои оккупационные зоны, что вызвало знаменитые слова Черчилля о железном занавесе, и приступили к переустройству Восточной Европы по своему усмотрению. Многие положения Ялтинской и Потсдамской конференций были нарушены после того, как Советский Союз лишил Восточную Европу сельскохозяйственной и промышленной продукции на ее восстановление[37]. Неудача с получением займов или кредитов в США означала, что теперь «жесткая политика приобрела для России важнейшее значение»22. Провал заключения экономического соглашения между Советским Союзом и США стал, однако, скорее просто одним из симптомов усложнившихся отношений между двумя странами, нежели их причиной. Советский Союз заключил ряд двусторонних пактов со странами Восточной Европы и создал Коминформ (который должен был занять место Коминтерна, распущенного в 1943 г.). В то же время «доктриной Трумэна» предусматривалось ведение Соединенными Штатами жесткой политической линии по отношению к Советскому Союзу, и преследовавший главным образом гуманитарные цели план Маршалла, который помог европейским (западноевропейским. – Ред.) государствам восстановиться после войны, одновременно сплотил их в борьбе против коммунизма. В условиях начавшейся новой, холодной войны вряд ли можно обвинить конгресс в том, что он отменил соглашения с Советским Союзом. Конгресс пожертвовал разрешением проблемы ленд-лиза в интересах жесткой дипломатической политики.

Тем не менее вялые попытки вести переговоры по ленд-лизу, чтобы закрыть эту страницу, продолжались. В апреле 1951 г. Государственный департамент подсчитал, что в рамках поставок и услуг по ленд-лизу в Советский Союз США затратили 10 млрд 800 млн долларов. Он потребовал, чтобы СССР выплатил хотя бы долю за продукцию гражданского назначения, по которой на конец войны у России имелась задолженность. С учетом обесценивания и потерь американские представители оценили эту долю материалов суммой 2 млрд 600 млн долларов. США предлагали Советскому Союзу выплатить 800 млн долларов, однако советская сторона соглашалась только на 240 млн (меньше, чем было поставлено в рамках только Четвертого протокола). Русские отказали американской стороне в предложении передать дело на рассмотрение арбитражного суда. Другим пунктом был возврат поставленных по ленд-лизу кораблей и транспортных судов (всего 672 единицы) и компенсация американским компаниям за использование запатентованных ими технологий переработки нефти, полученных по ленд-лизу (советская сторона рассчиталась всего с одной из заинтересованных американских компаний). В 1954 и 1955 гг. Советский Союз вернул 127 из поставленных ему по ленд-лизу судов. В 1956 г. американская сторона отправила наблюдателей для контроля уничтожения в Советском Союзе еще 79 судов, которые слишком износились, чтобы продолжать совершать на них переходы через океан. В 1960 г. на дно отправились еще 10 ветхих судов, которые больше нельзя было использовать, что было сделано по двусторонней договоренности и под контролем наблюдателей из ВМС США (еще одно судно затонуло, прежде чем его удалось отбуксировать в нужную точку). Советская сторона предложила выкупить у США 87 торговых судов и 31 военный корабль, но США отказались от этого предложения, пока не будут выполнены прочие условия урегулирования проблемы ленд-лиза. Всего на 1962 г. в руках русских оставались неучтенными 279 поставленных по ленд-лизу судов и еще по 397 предстояло произвести окончательный расчет23.


Глава 11
Что случилось с «садовым шлангом»?

Франклин Д. Рузвельт трижды делал рискованные ставки и проиграл всего один раз – достойный результат в международной игре, в которую он играл. Он поставил на выживание Англии и выиграл. Он поставил против повсеместных опасений по поводу того, продолжит ли Россия войну против Германии, и снова выиграл. Тогда он решил, что если он не будет переводить в русло политики помощь Советскому Союзу, то он сможет заручиться дружеским отношением русских и их поддержкой в мирное время, но на этот раз он проиграл.

Даже сам факт того, что Рузвельт играл в эти азартные игры, независимо от того, выигрывал он или проигрывал, говорит о том, что он был лидером, который желал в данном случае взять ответственность на себя и принимать собственные решения, часто противоположные тем, что предлагали его самые доверенные советники. Возможно, именно здесь лучше всего его характеризует принятие концепции и выполнение программы поставок по ленд-лизу. Когда Германия совершила мощный рывок, нанеся ощутимый удар Англии и похоронив Францию, заключив перед этим с Россией торговое соглашение и договор о ненападении, казалось, что по Англии впору справлять поминки. Преследуемый призраком прежней войны в виде Акта о военных задолженностях Джонсона (который ставил вне закона предоставление займов тем, кто не смог выплатить долгов, полученных в Первую мировую войну), а также связанный Актом о нейтралитете, Рузвельт решился найти средство, чтобы поддержать Англию. Результатом была концепция ленд-лиза, и президент настоял, чтобы был принят общий закон, который фактически давал ему широчайшие полномочия над видами помощи и ее объемами. Далее он успешно контролировал все выполнение программы, сосредоточив ее в своих руках.

Соответственно, вслед за решением оказать помощь Англии, а затем и России Рузвельт, сильный администратор, предпринял необходимые шаги, чтобы контролировать программу, чтобы добиваться выполнения своих решений. Так, отдел информации по военной помощи, который после принятия Акта о ленд-лизе был сформирован вместо Комитета по связи при президенте, был создан при администрации президента и скромно вошел в состав Комитета по чрезвычайным ситуациям.

Несмотря на то что решение помогать Советскому Союзу было принято Рузвельтом и Черчиллем сразу же после нападения Германии на Россию, Рузвельт, как опытный политик, мудро проследил за тем, чтобы через конгресс были выделены средства и проведены различные меры в области обороны, и только после этого включил Россию в ленд-лиз. Если бы этот шаг был сделан поспешно, это могло угрожать не только программе оказания помощи России, но и всей программе перевооружения. Желание Рузвельта осуществлять советскую программу на основе официальных протокольных соглашений, тем самым предоставив ей статус, которым не обладали прочие страны-получатели помощи по ленд-лизу, его решимость с честью нести эту программу, иногда даже в ущерб программе перевооружения собственной страны и поставок по ленд-лизу в Великобританию, продемонстрировали его искреннее желание добиться дружбы от Советского Союза и стать партнером советской стороны.

Администрация президента в силу своей сложности и запутанности обусловила необходимость для первого лица государства иметь советников, которые не были бы напрямую связаны с различными правительственными органами. Отличительной чертой этой ветви власти долго было наличие «кухонного кабинета» из таких доверенных людей. И все же, скорее всего, ни один президент не имел более умного и более самоотверженного советника, чем

Гарри Гопкинс при Рузвельте. Рузвельт возложил основную тяжесть ответственности за выполнение программы ленд-лиза и за поставки по ленд-лизу в Россию именно на Гопкинса. Глава отдела информации по военной помощи генерал-майор Джеймс Бернс, а позднее, когда был создан комитет по ленд-лизу, и его глава Эдуард Стеттиниус, отвечавший за повседневную управленческую работу и осуществлявший связь с конгрессменами и другими официальными лицами, оба выполняли распоряжения Гопкинса. Рузвельт с каждым разом все больше демонстрировал свое доверие Гопкинсу. Тот возглавил не только Комитет по ленд-лизу, но позднее и Комитет при президенте по советским протоколам, а также комитет по распределению вооружений. Занимая эти ключевые позиции, Гопкинс имел возможность немедленно воплотить в жизнь любое распоряжение президента. Кроме того, благодаря доверию президента, собственному острому уму и энергии, бившей ключом в страдающем хроническими болезнями теле, Гопкинс и сам оказывал огромное влияние на Черчилля и Сталина. Они могли говорить с Гопкинсом не менее откровенно, чем с самим Рузвельтом, и оба они знали это. Советник, решающий все проблемы, глаза и уши президента, – таким был Гопкинс. Помимо всего прочего, Гопкинс служил мишенью для всех злопыхателей Рузвельта, хотя ему и не нравилась эта роль. Деятельность Гопкинса в области ленд-лиза позволила сфокусировать внимание на той роли, которую этот второй по влиянию человек в администрации президента сыграл в жизни США в период Второй мировой войны.

Рузвельт решил (и Гопкинс воплощал это решение в жизнь), что в условиях тотальной войны необходимо заставлять ресурсы нации работать там и таким образом, чтобы они приносили максимум пользы. И он хотел, чтобы и союзники США поступали так же. Ленд-лиз как целостная концепция оказания взаимной помощи оказался прекрасным средством, позволявшим соблюдать законы США и вместе с тем дать возможность Англии и другим жертвам агрессии получить доступ к американской промышленности в таком масштабе, о котором те не смели и мечтать. В рамках широких масштабов решаемых программой задач США могли помочь союзникам выиграть войну. «Отказавшись от знака доллара» при поставках военной и другой помощи, США должны были избежать сложностей в послевоенный период, связанных с бременем огромных долгов, которые могли бы угрожать единству союзников во время войны и привести к окончательному расколу в их рядах в мирное время. От американских союзников не требовали в качестве оплаты за военную помощь никаких болезненных для них уступок. Особенно строго это правило соблюдалось по отношению к Советскому Союзу. И если бы советские представители были благодарны за ту долю помощи, которую они получили в дни войны, они бы продолжали сотрудничать с нашей страной и в мирное время. Рузвельт настаивал на том, что данный фактор должен служить решающим средством в разрешении проблем между союзниками.

Провал этой политики «помощи без требования уступок взамен» оказался одной из главных трагедий войны. Эта игра Рузвельта провалилась отчасти оттого, что он не мог контролировать слишком много различных факторов так же, как он контролировал программу ленд-лиза; отчасти оттого, что он не сумел понять, что цели коммунизма невозможно изменить, каким бы искренним и основанным на доброй воле ни был его подход. С этой точки зрения советские руководители были большими реалистами, чем их коллеги с Запада. Они были такими же непробиваемыми и не готовыми идти на компромисс в момент, когда на их страну обрушилась война, как и через два десятка лет. Взаимоотношения с Россией на уровне поставок по ленд-лизу очень ясно, как и все прочие примеры, продемонстрировали, что Советы никогда не были склонны давать своим союзникам никаких реальных надежд на то, что с ними можно завязать настоящую дружбу.

В самом начале помощь союзников России была необходима отчасти из эгоистических соображений. Отчасти эта помощь была нужна как необходимое условие для разгрома Германии. Шаткое военное положение в Советском Союзе в течение 1941 и 1942 гг. обусловило необходимость сделать приоритетом поставки военных грузов в Россию, даже тогда, когда эти поставки нарушали обязательства перед Великобританией или собственные планы военного строительства в США, или и то и другое. Даже Пёрл-Харбор привел лишь к короткой паузе в программе советских поставок, принятой для американской промышленности. Программа в области авиации была перестроена таким образом, чтобы значительные поставки в Советский Союз выполнялись ценой англо-американских соглашений. Англия буквально полностью оставила без танков свои войска на Ближнем Востоке[38], а США почти все произведенные в период с ноября 1941 по январь 1942 г. средние танки, предназначенные для Англии, перенацелил на Советский Союз. Инструкторам-танкистам в самих США приходилось находить замену бронетанковой техники при обработке навыков экипажей в маневре. В марте 1942 г. все работающие на бензине легкие танки были изъяты из планов американских и английских поставок для того, чтобы удовлетворить заказы, определенные советским протоколом. Весь телефонный провод, произведенный в США в январе 1942 г., и 90 процентов произведенного в феврале и марте было отправлено в Россию. Перенацеливание средств транспорта на Россию также больно ударило по сосредоточению англо-американских сил и средств в Англии и на Тихом океане. В своей традиционной манере выполнять все обещания, данные Советскому Союзу, Англия и США самоотверженно старались сделать все, что было в их силах, вплоть до того, чтобы существенно затруднить реализацию собственных программ.

Ко времени победы под Сталинградом опасность того, что Советский Союз рухнет под тяжестью натиска нацистов, становилась все более отдаленной. В то же время ход выполнения производственной программы в США успел набрать обороты, и, несмотря на то что ситуация с транспортом оставалась напряженной, выполнение требований советской стороны уже не приносило такого ущерба выполнению собственных программ Англии и США, как это было год назад. С этой точки зрения для обоих союзников помощь России перестала быть вопросом собственного выживания, превратившись в акт бескорыстной помощи. Рузвельт и Гопкинс продолжали придерживаться линии, согласно которой от Советского Союза в обмен на поставки по ленд-лизу не потребуют никаких политических или экономических уступок. Они настаивали на продолжении таких поставок и даже на их расширении, не прислушиваясь к мнению некоторых официальных лиц о том, что эти поставки следует совсем прекратить или, по крайней мере, существенно урезать. На самом деле Третий и Четвертый протоколы по некоторым позициям оказались чрезмерными по объемам.

На всех этапах американцы, англичане и канадцы выполняли программу в условиях больших рисков, а в некоторых случаях – и в условиях явного противодействия советской стороны для ее успешного выполнения. Советские представители отказались предоставить разрешить западным союзникам отправить на Восточный фронт своих наблюдателей, как того хотели в Великобритании и в США, для того чтобы лучше понять, в чем же именно нуждается Советский Союз. Несмотря на то что с самого начала западными союзниками были проработаны все детали плана перебросок по воздушному мосту Аляска—Сибирь (Алсиб), советские представители первоначально отказались от реализации таких поставок. Советы устраивали свары по поводу планов поставок в Персидский залив и использования железной дороги. Советские офицеры часто безосновательно настаивали на более жестких спецификациях на поставляемое военное оборудование, чем это было принято в военных ведомствах Англии и США. Советское руководство стремилось мелочно опекать британский персонал, расквартированный на севере Советского Союза, закрывая в этом регионе английские радиостанции, лишь время от времени давали разрешение действовать в небе подразделениям британских Королевских ВВС, никогда не выполняли обещание обеспечить истребительное прикрытие северным конвоям. И при этом советские представители настаивали на том, что именно по Северному маршруту им поступают самые необходимые материалы, что эти поставки являются самыми быстрыми и надежными.

Советское руководство так и не поняло или, по крайней мере, делало вид, что не понимает, то, что для экспортных поставок по ленд-лизу существуют естественные ограничения. Со времени поставок по Второму протоколу и далее в программе все выше становилась доля американской продукции, и если бы не противодействие со стороны гитлеровцев и не сложности с транспортировкой, то в Советский Союз было бы отправлено еще гораздо больше грузов, произведенных в Америке. Общие объемы экспорта в Советский Союз по ленд-лизу занимали относительно скромный процент от всего американского производства, но само производство тоже росло фантастическими темпами, и поэтому процентное выражение объемов может выглядеть обманчиво. Например, в 1944 г. 2 процента всех объемов продовольствия из США было отправлено в Советский Союз (13 процентов было поставлено в вооруженные силы Америки, 4 процента – другим странам, получавшим помощь по ленд-лизу, и еще 1 процент составил коммерческий экспорт). Однако производство продовольствия в США по сравнению с показателями 1935—1939 гг. выросло в среднем на 35 процентов. В том же 1944 г. 20 процентов производства в Америке бензина, 6 процентов производства металлов и 11 процентов производства вооружений было поставлено на экспорт, и существенная доля этого экспорта пришлась на Англию и Советский Союз. При этом «англичане получили преимущество, так как их доля соотносилась с советской как два к одному»1. Однако к 1944 г. промышленное производство в США выросло примерно на 280 процентов по сравнению с показателями 1935—1939 гг. Если бы страна обладала более значительными возможностями по транспортировке, то, вероятно, в Советский Союз поступил бы больший объем того, что было произведено в США. По крайней мере, нам не приходилось бы выбирать более нужное из того, что можно было экспортировать в Советский Союз из огромного спектра имевшихся в наличии позиций. И если бы американским советникам разрешили более подробно ознакомиться с потребностями Красной армии, это тоже привело бы либо к увеличению поставляемых позиций, либо к большим объемам поставок, либо и к тому и к другому применительно к американскому экспорту. Однако советские руководители не желали признавать, что существуют некие ограничения, хотя они и дали согласие отбирать самые необходимые позиции из предлагаемого списка того, что можно было поставить в рамках оказания военной помощи.

Все мероприятия западных союзников по укреплению Советов, чтобы те оказались способными противостоять и дать отпор нацистам, выполнялись в максимальном объеме, часто в невозможных условиях. Обязательства по предоставлению помощи старались выполнять таким образом, чтобы не создавать партнеру политических проблем в надежде на то, что и советская сторона ответит тем же за столом переговоров в мирных условиях, однако эти надежды не оправдались.

История ленд-лиза в Россию – это рассказ о свободных поставках недоверчивому союзнику, о том, как Красной армии обеспечили мобильность и наделили ее невероятной ударной мощью, о том, как понесшая огромные потери нация получила безусловно бесценный промышленный потенциал, чтобы дать начало восстановлению своего хозяйства, и все это при полном отсутствии любых попыток ответить доверием своим союзникам, перестать демонстрировать откровенную неприязнь в их адрес. Ленд-лиз приблизил окончание войны как для русских, так и для союзников, и с этой точки зрения программа полностью выполнила свое предназначение. Как писал Стеттиниус, эта программа послужила «оружием победы». Но, поскольку она позволила Советскому Союзу поглотить большую часть Восточной и Центральной Европы, она не стала средством достижения мира. Советские взгляды на мир, в основе которых лежит антизападная ориентация, не изменились за время войны, и даже ленд-лиз не смог на это повлиять. «Садовый шланг» Рузвельта помог затушить пожар и пролил немного воды на советский сад для его восстановления. Однако он так и не сумел превратить непреклонных соседей в друзей.

«Мы не можем измерять самопожертвование и героизм, – писал Трумэн, – тех мужчин и женщин на производственном фронте здесь, дома. И мы также не можем измерить вклад в победу тех солдат союзников, кто своим собственным или полученным по ленд-лизу оружием сражался и умирал… Каждый… внес свой вклад в общие усилия воюющих держав в соответствии со своими возможностями и способностями»2.


Приложения


Приложение А

Таблица I

Поставки по ленд-лизу в Советский Союз по времени, типу груза, маршруту и объему[39]






Вывод. Из Западного полушария было экспортировано 17 500 900 длинных тонн товаров. В том числе 16 429 800 длинных тонн (или 94 процента всех грузов) были поставлены из США. 98 процентов всех грузов, поступивших в Советский Союз из Западного полушария в период с 22 июня 1941 г. по 20 сентября 1945 г., были поставлены по программе ленд-лиза. Общая стоимость этих грузов составила приблизительно 10 млрд 200 млн долларов США. Кроме того, суммой около 700 млн долларов США оцениваются различные услуги, предоставленные в рамках поставок, такие как предоставление американских судов для перевозки грузов через океан, ремонт советских судов, обслуживание, бункеровка, портовые сборы, обучение советского персонала для доставки грузов морем и воздухом.


Примечания к таблице I

a Еще 166 359 длинных тонн США отправили из Абадана.

b Речь идет об очевидных арифметических ошибках в отчетах по военным поставкам. Теперь не представляется возможным узнать, идет ли речь о фактических ошибках, или здесь действует другой неизвестный фактор. Автору представляется верной цифра, данная в скобках.

c Капитуляция Германии 8 мая обозначила начало нового курса на предоставление помощи начиная с 12 мая. Это было связано с ликвидацией фронта в Европе. К 12 мая 95% поставок, предусмотренных Четвертым протоколом, были уже выполнены.

d Еще 388 843 длинные тонны США отправили из Абадана.


Таблица II

Поставки самолетов в Советский Союз (по маршрутам). 22 июня 1941 г. – 20 сентября 1945 г.[40]



Итого

Получено на заводах: 14 798a

Потеряно в пути: 734

Прибыло к месту назначения: 14 062

Поставлено в СССР к месту назначения: 14 018


Примечание к таблице II

a В эти цифры не включены морские патрульные самолеты и морские бомбардировщики.


Таблица III

Поставки самолетов в Советский Союз (по типам машин и маршрутам). 22 июня 1941 г. – 20 сентября 1945 г.[41]



Морские патрульные PBN и PBY: 185 единиц; часть поставлена из Северной Каролины, часть – с о. Кадьяк (где одноименный населенный пункт), Аляска.


Примечания к таблице III

a Поставлены за счет Англии

b Поставлены за счет других стран—участниц программы ленд-лиза (помимо Англии и Советского Союза).

c Этот бомбардировщик перевозил миссию США. Приземлился в Сибири и был передан советской стороне.

d 30 единиц отправлено, 11 машин потеряно.


Таблица IV

Автомобили, поставленные в Советский Союз по ленд-лизу[42]*




Примечание к таблице IV

a Данная колонка дает ссылки на заказы, которые первоначально предназначались для Советского Союза, но по определенным причинам (отправка судна другим маршрутом, сокращение недопоставленных запасов) были перенаправлены другим получателям помощи по ленд-лизу.


Таблица V

Поставки в Советский Союз не классифицированных по группам грузов по программе ленд-лиза[43]








Примечания к таблице V

a Неполные данные о дате поставок.

b Негосударственная Организация помощи русским в войне отправила на судах ленд-лиза 2307 тонн семян.

c Советский Союз был единственной страной, куда поставлялось по ленд-лизу сливочное масло.

d Еще 102 132 тонны добавок в бензин было отправлено по ленд-лизу с нефтеперерабатывающего завода в Абадане.

e Еще 14 718 тонн бензина с октановым числом 87—99, отправленного в Россию, было передано в русский ленд-лиз из запасов, предназначенных для Англии.

f «Прочими источниками» были Великобритания и нефтеперерабатывающий завод в Абадане.

g Великобритания поставила в Советский Союз 75 тыс. автопокрышек и 36 тыс. автокамер; счета за это были выставлены в адрес США.


Таблица VI

Распределение тоннажа[44] по данным судового реестра[45]

(суда, участвовавшие в перевозке грузов по ленд-лизу в Советский Союз).

22 июня 1941 г. – 20 сентября 1945 г.



Таблица VII

Грузы, доставленные из Западного полушария в Советский Союз.

22 июня 1941 г. – 20 сентября 1945 г.[46]



Итого

Объемы отправленных грузов: 17 501 000

Доставлено в Советский Союз: 16 587 000b

Разгружено в Англии: 343 000c

Потери: 488 000


Примечания к таблице VII

a Поставки в район Персидского залива разными маршрутами – объемы суммированы.

b В пути по состоянию на 20 сентября 1945 г.

c Большая часть была разгружена в Великобритании в 1942—1943 гг., а затем поставлена в Россию без потерь.


Таблица VIII

Возможное применение в военное время неорганических и органических химических веществ, крупные партии которых были доставлены в Россию по ленд-лизу [47]*


Неорганические вещества

Каустическая сода (едкий натр): вискоза, сложные химические вещества, мыло, нефтепереработка

Нитрат аммония (аммиачная селитра): взрывчатые вещества, удобрения

Борная кислота: антисептики

Хлорид кальция: бетон, посыпание дорог в шахтах

Фосфор: зажигательные бомбы

Бихромат калия: дубление, окрашивание, придание водоотталкивающих свойств тканям

Нитрат калия (калиевая селитра): азотная кислота, взрывчатые вещества, черный порох

Кальцинированная сода: стекло, моющие растворы, мыло и многое другое

Бромид натрия: фотография, источник брома для слезоточивого газа, красителей

Бихромат натрия: то же, что и бихромат калия (см. выше)


Органические вещества

Ацетон: взрывчатые вещества (кордит и бездымный порох) Этиловый спирт: много вариантов использования (в том числе и в качестве напитка)

Этиленгликоль: антифриз, нитроглицерин и динамит Глицерин: взрывчатые вещества – нитроглицерин и динамит Метанол: растворитель (шеллак, шеллачный лак), антифриз, источник формальдегида для пластмасс Фенол: пластмасса (бакелит) или пикриновая кислота (взрывчатое вещество)

Толуол: взрывчатое вещество – ТНТ (тринитротолуол)

Анилин: черная краска Бутилацетат: разбавитель лаков Бутиловый спирт: растворитель

Камфара: пластификатор для бездымного пороха и целлулоида Казеин: клей, пластмасса

Лимонная кислота: медицина и изготовление напитков Дибутилфталат: пластификатор для лаков и т. д. Диэтиленгликоль: увлажнитель

Диметиланилин: ингредиент взрывчатого вещества тетрил (тетрил чувствителен к ударам и используется для изготовления детонаторов)

Дифениламин: стабилизатор для кордита и бездымного пороха Этилацетат: разбавитель лаков Этилендибромид: поглотитель свинца для бензина Фурфураль: пластмасса (дюрит)

Гексамин (гексаметилен тетрамин): ингредиент гексогена, взрывчатого вещества, аналогичного тетрилу


Приложение В

Атомный шпионаж и ленд-лиз

Ветеран ВВС США, который во время войны служил в Грейт-Фолсе, штат Монтана (терминал маршрута Алсиб), выступил с обвинением в адрес ряда официальных лиц США (в том числе, например, администрации ленд-лиза и особенно вице-президента Генри Уоллеса и помощника президента Гарри Гопкинса) в том, что они способствовали и поощряли советский шпионаж, позволив экспортировать материалы, необходимые для производства атомной бомбы, а также тонны секретных документов по маршруту Алсиб в Россию. В ряде послевоенных радиопередач (в 1949 г.), которые вел Фултон Льюис-младший, а также в книге, посвященной этой теме, ее автор Джордан рассказал, о чем шла речь. Палата по деятельности за рубежом, а также Объединенный комитет по атомной энергии конгресса рассмотрели обвинения, выдвинутые Джорданом1.

Джордан наблюдал за тем, как передавались большие объемы документов, светокопий, чертежей и технической информации по самолетам В-25 и другим самолетам, предназначенным для отправки в Советский Союз. Он был убежден, отчасти из-за выставленной у тех материалов охраны, отчасти из-за того, что с подозрением относился к советским представителям, отчасти после того, как по собственной инициативе без разрешения проверил эти грузы, что военные секреты вывозились из страны в огромных количествах. В послевоенные годы, когда знания о «Манхэттенском проекте» распространились повсеместно, Джордан решил, что его самые худшие подозрения оправдались. Он пришел к выводу, что советские представители сумели тайно вывести документы по атомному оружию и другие связанные с этой темой материалы из США в Россию. При этом они по крайней мере частично использовали воздушный мост Аляска– Сибирь (Алсиб).

Когда в 1950 г. Джордан предстал перед Комитетом по атомной энергии конгресса, он выдвинул перед членами комитета восемь конкретных обвинений. Комитет провел тщательное расследование по обвинениям Джордана. Члены комитета без труда объяснили объем документации, отправленной в Россию. «Данные документы… (в частности, спецификации по бомбардировщику В-25) можно сложить в папку высотой три фута (то есть около метра). Значительный объем светокопий, чертежей и документов был необходим по таким поставляемым по программе ленд-лиза позициям, как переданные русским нефтеперерабатывающий завод и предприятие по получению синтетической резины». Интенсивный документооборот, продолжали члены комитета, «не оставляет возможности определить, действительно ли ни один из документов, относившихся к атомной энергии, не был тайно изъят или отправлен из страны». Кроме того, существовал более простой метод упаковать все материалы по данной теме в дипломатический багаж, который часто имеет большие объемы и по определению обладает иммунитетом перед попытками осмотра2.

Материалы, касающиеся различных аспектов атомных исследований, выполненные рядом университетов страны, не были секретными, а довоенные исследования, а также различные установки для ускорения частиц, такие как циклотроны, могли быть вывезены из страны. В Советском Союзе была построена по меньшей мере одна такая установка. Уран как побочный продукт при получении радия был известен еще с самого начала столетия. Он использовался для окраски керамических изделий, в фотографии, а также при лабораторных работах (в качестве аналитического агента). Этот материал был довольно дорогим, поскольку спрос на него превышал предложение. «До 26 января 1943 г., – говорилось далее в докладе комитета, – в США не принимались особые меры для контроля поставок, цен или использования урана. Однако после этой даты его использование в работах с керамикой и фотографией было запрещено указом президентского комитета № М-285. Других юридических мер по ограничению его использования не применялось, так как руководство «Манхэттенского проекта» не желало привлекать к этому материалу внимание». В результате 200 фунтов (91 кг) окиси урана, 220 фунтов (100 кг) нитрата урана и менее 25 фунтов (11,5 кг) очищенного урана было поставлено в Советский Союз по экспортной лицензии. Кроме того, в 1943 г. канадская компания продала Советскому Союзу 500 фунтов (227 кг) окиси урана и 500 фунтов нитрата урана. Тяжелая вода, «научный курьез», не получивший применения в производстве или военном деле (до 1943 г.), также продавалась без ограничений. Советские представители получили 1100 граммов, и данная поставка была официально заверена Комитетом по ленд-лизу и Военно-промышленным комитетом, Государственным департаментом и руководителями «Манхэттенского проекта». «Как свидетельствуют соответствующие отчеты… отказ от поставки мог быть более информативным для русских, чем та польза, которую они могли почерпнуть из малых объемов затребованных ими материалов». Поступивший позднее советский заказ на 9 длинных тонн нитрата урана был отклонен в связи с отсутствием данного количества материала»3.

Комитет опросил сотрудников, работавших над «Манхэттенским проектом», представителей ряда других правительственных организаций, бывшего вице-президента Уоллеса, а также ближайших помощников Гопкинса. Они не смогли найти оснований для обвинений Джордана против этих лиц. Сам же Джордан заявил членам комитета, что он «не был до конца уверен» в том, что касалось улик против Гопкинса, о чем он говорил в радиопередаче Фултона Льюиса. Комитет не обнаружил признаков того, что какие-либо недозволенные документы или другие важные бумаги были отправлены маршрутом Алсиб. Однако в заключении была сделана оговорка, что с учетом объемов члены комитета «не могут с уверенностью исключить того, что что-то было отправлено в Россию без получения соответствующего разрешения». Члены комитета сделали вывод, что поставки атомных материалов были осуществлены официально с разрешения правительства США4.

Тот же отчет Объединенного комитета, который отвел обвинения от программы ленд-лиза, сообщал также об имеющем месте советском атомном шпионаже в Соединенных Штатах. Он характеризовал его форму и сообщал некоторые факты из его истории. Один из советских граждан, занимавшийся этой деятельностью, был связан с Амторгом в Нью-Йорке. У него на связи находился курьер Гарри Голд, который, в свою очередь, поддерживал связь с Клаусом Фуксом, Дэвидом Гринглассом и супругами Розенберг. Несмотря на то что Розенберги не являлись источниками информации по атомной проблеме, физик-теоретик, каковым являлся Фукс, и механик, участвовавший в изготовлении бомбы, в лице Грингласса конечно же снабжали советскую сторону ценнейшей информацией по атомной бомбе5.

Поскольку Семен Семенов из Амторга и Анатолий Яковлев из советского консульства в Нью-Йорке добывали информацию у специалистов в области ядерных исследований, это усугубляло возможность того, что часть этой информации содержалась в бумагах или в дипломатическом багаже, отправляемых по маршруту Алсиб. Однако все это совсем не свидетельствует об обстановке расслабленности, вседозволенности или коррупции среди лиц, привлеченных к работам в рамках программы ленд-лиза.


Приложение С

Хронология событий
1939 г.

23 августа

Советско-германский пакт о ненападении.

1 сентября

Немецкое вторжение в Польшу.

3 сентября

Франция и Великобритания объявляют войну Германии.

5 сентября

США принимает Акт о нейтралитете по отношению к воюющим сторонам.

4 ноября

Запрет на поставку оружия воюющим сторонам снят, однако экспорт ограничен продажей за наличный расчет.

30 ноября

Нападение Советского Союза (версия автора. – Ред.) на Финляндию.

6 декабря

Создан Комитет по связям при президенте для оказания помощи союзникам.

Декабрь

США принимает моральное эмбарго на поставку стратегических материалов в Советский Союз.

1940 г.

12 марта

Подписание советско-финского мирного договора (огонь прекращен в 12 часов 13 марта).

10 мая

Вторжение Германии в Нидерланды, Бельгию и Люксембург. Черчилль становится премьер-министром.

Май

В США принят план «Радуга-4» по обеспечению обороны полушария. Одобрен президентом в июле.

Увеличена численность армии и Национальной гвардии США.

ВМС США начинают патрулирование в Атлантике «для обеспечения нейтралитета».

29 мая

Президент воссоздает Комитет советников при Совете национальной безопасности.

Июнь

Советский Союз оккупирует Эстонию, Латвию и Литву (17—21 июня образованы народные правительства в этих странах, а советские войска размещались здесь еще с осени 1939 г. – Ред.).

10 июня

Италия вступает в войну против Франции и Англии.

17 июня

Франция просит о мире (перемирие подписано 22 июня с Германией и 24 июня с Италией. – Ред.).

22 июня

Продажа Англии избытков военных запасов.

Июнь

Уэнделл Уилки выставляет свою кандидатуру на пост президента от Республиканской партии.

28—30 июня

Возвращение Бессарабии и передача Северной Буковины Румынией Советскому Союзу.

Июль

Демократы выдвигают кандидатуру Рузвельта на третий срок.

13 августа

Начало массированных налетов люфтваффе на Англию.

2 сентября

Заключение сделки между США и Англией «эсминцы за базы».

Сентябрь

Королевские ВВС в ходе битвы за Англию возвращают господство над небом своей страны.

США начинают первый в истории набор в армию по призыву.

27 сентября

Подписание в Берлине Германией, Италией и Японией Тройственного пакта.

21 октября

Рузвельт создает при Консультативном комитете Совета национальной безопасности отдел по приоритетам.

Ноябрь

Рузвельт избран президентом на третий срок.

18 декабря

Речь Рузвельта о «шланге садовника».

29 декабря

Рузвельт в разговоре употребил выражение «арсенал демократии».

1941 г.

1941 г.

6 января Рузвельт в докладе о положении США подчеркивает необходимость оказания помощи Англии.

10 января На рассмотрение конгресса представлен билль о ленд-лизе.

21 января

Снятие морального эмбарго на поставки в СССР.

11 февраля

Прибытие германских войск в Северную Африку.

1 марта

Советского посла уведомили о планировавшемся вторжении нацистской Германии в Россию.

2 марта

Болгария присоединяется к странам оси.

11 марта

Акт о ленд-лизе принят и подписан Рузвельтом.

Решение о включении в программу ленд-лиза Англии и Греции.

27 марта

Конгресс выделяет на нужды ленд-лиза 7 млрд долларов.

6 апреля

Вторжение Германии и ее союзников в Югославию.

10—11 апреля

США оккупируют Гренландию. «Зона нейтралитета» расширена до 25 градусов западной долготы.

К 15 апреля

Немецкий Африканский корпус, отбросив англичан из Ливии, вышел к границе Египта.

24 апреля

ВМС США расширяют зону патрулирования до 26 градусов западной долготы.

27 апреля

Германская армия заняла Афины.

Апрель—июнь

«Волчьи стаи» немецких субмарин наносят тяжелые потери союзникам на Атлантике; надводный флот наци угрожает судоходству через Атлантический океан.

2 мая

При управлении по чрезвычайным ситуациям создан отдел отчетов по военным поставкам, который должен заниматься вопросами ленд-лиза.

6 мая

Руководителем отдела отчетов по военным поставкам назначен генерал-майор Джеймс Бернс.

10 мая

Высадка в Исландии английских войск.

27 мая

Рузвельт провозглашает в стране полное военное положение.

14 июня

США замораживают вклады всех держав континентальной Европы, включая Советский Союз.

22 июня

Нападение Германии на Россию.

24 июня

Рузвельт обещает военную помощь России. Советские счета в США разморожены.

25 июня

Рузвельт отказывается от применения положений Акта о нейтралитете к России, тем самым сохраняя открытым сообщение с советским Дальним Востоком.

30 июня

Советская сторона впервые обратилась к США с просьбой о военных поставках.

1 июля

Оккупация Исландии американцами.

9 июля

Рузвельт распорядился до 1 октября отправить в Россию максимально возможную помощь.

11 июля

В отделе отчетов по военным поставкам появляется отдельная секция, отвечающая за военную помощь России.

12 июля

Подписание в Москве соглашения между СССР и Великобританией о совместных действиях в войне с Германией.

13 июля

Гопкинс вылетел в Англию для встречи с Черчиллем.

28 июля

Гопкинс вылетел в Советский Союз для переговоров (29 июля – 1 августа) со Сталиным.

С 25 августа

Ввод в Иран советских и английских войск.

11 сентября

США начинают сопровождение судов до Исландии.

12 сентября

Корпорация по военным поставкам дала согласие на получение из Советского Союза стратегических материалов на сумму 100 млн долларов.

13 сентября

США приняли участие в оккупации Ирана и распространили на эту страну программу ленд-лиза.

16 сентября

Корабли ВМС США сопровождают американские суда до 22° западной долготы. Руководителем программы ленд-лиза назначен Эдуард Стеттиниус-младший.

28 сентября

В Москве открылась конференция по военной помощи с участием США, СССР и Великобритании.

30 сентября

Начало битвы под Москвой (до 20 апреля 1942 г.).

1 октября

В Москве подписан Первый советский протокол.

7 октября

Оборона России объявляется жизненно важной для интересов обороны США; Советский Союз присоединяется к списку стран, получающих помощь по ленд-лизу.

28 октября

Второй раз выделены ассигнования на программу ленд-лиза на сумму 5 млрд 985 млн. Создан Комитет по ленд-лизу.

30 октября

Рузвельт подтверждает кредит по ленд-лизу для Советского Союза на сумму 1 млрд долларов.

4 декабря

Завершен отчет с оценкой перспектив победы в войне.

7 декабря

Нападение Японии на Пёрл-Харбор; приостановка поставок по ленд-лизу.

8 декабря

США объявили войну Японии.

11 декабря

Германия и Италия объявили войну США;

США объявили войну Германии и Италии.

22 декабря

В Вашингтоне началась встреча «Аркадия».

28 декабря

Поставки по ленд-лизу возобновились в соответствии с планами; отставание планировалось преодолеть до 1 апреля 1942 г.

1942 г.

Январь—март

Гитлеровцы наращивают военно-морское присутствие в Северной Норвегии.

16 января

По распоряжению Рузвельта создан Военно-промышленный комитет.

Февраль

Рузвельт выделил для России еще один кредит на поставки по ленд-лизу на сумму 1 млрд долларов.

1 марта

Продолжаются нападения немцев на конвои союзников, следующие в Россию Северным маршрутом.

5 марта

Конгресс США в третий раз выделяет ассигнования на ленд-лиз на сумму 5 млрд 425 млн долларов.

7 апреля

В Москву прибыл новый посол США Стендли.

20 апреля

Окончание битвы под Москвой (с 30 сентября 1941 г.).

7 мая

Американскими представителями подготовлен проект Второго советского протокола поставок по ленд-лизу.

26 мая

Литвинову вручен проект Основного соглашения по ленд-лизу.

30 мая

Проект Второго протокола передан Молотову.

11 июня

Советская сторона подписала Основное соглашение по ленд-лизу, которое заменило собой все предыдущие финансовые соглашения с Россией по ленд-лизу.

1 июля

Второй протокол вступил в силу, хотя все еще не был подписан.

4 июля

Следовавший Северным маршрутом конвой PQ-17 разгромлен в результате немецких атак с моря и воздуха; с этого момента следование конвоев этим маршрутом приостановлено.

17 июля

Начало Сталинградской битвы (до 2 февраля 1943 г.).

2 сентября

Возобновлено движение конвоев Северным маршрутом.

3 сентября

Открыт воздушный мост Аляска—Сибирь (Алсиб) для переброски самолетов в Советский Союз.

5 сентября

Снова приостановлено движение конвоев Северным маршрутом; прежде чем оно возобновилось, было принято решение применять метод «просачивания», то есть отправлять на север России суда поодиночке.

1 октября

США берут на себя контроль за движением грузов в районе Персидского залива.

6 октября

Подписан Второй советский протокол.

30 октября

Для координации военной помощи Советскому Союзу по распоряжению Рузвельта создан Комитет по советским протоколам при президенте, председателем которого стал Гопкинс.

1 ноября

Начата передача советской стороне 59 американских торговых судов для курсирования по Тихоокеанскому маршруту.

8 ноября

Высадка войск союзников в Северной Африке в рамках операции «Торч» («Факел»).

15 декабря

Возобновление движения конвоев Северным маршрутом. 1943 г.

14—24 января

Встреча Рузвельта и Черчилля в Касабланке.

2 февраля

Окончание Сталинградской битвы (с 17 июля 1942 г.).

Март

Вновь приостановлено движение конвоев по Северному маршруту.

8 марта

Посол Стендли обвинил Советский Союз в том, что там не рассказывают народу о поставках по ленд-лизу.

11 марта

Закон о ленд-лизе продлен еще на один год.

Май

Отправлен первый после 1941 г. конвой через Средиземное море.

3 мая

Отставка Стендли с поста посла в Советском Союзе.

11 мая

В Вашингтоне началась конференция «Трайдент», встреча между Рузвельтом и Черчиллем.

14 июня

Конгресс в четвертый раз утвердил ассигнование на нужды ленд-лиза 6 млрд 273 млн 629 тыс. долларов.

1 июля

Вступление в силу Третьего советского протокола.

5 июля —23 августа

Курская битва.

10 июля

Высадка войск союзников в Сицилии.

11—24 августа

Встреча Рузвельта и Черчилля «Квадрант» в Квебеке.

25 сентября

По указанию Рузвельта создан Внешнеэкономический комитет во главе с Лео Кроули; сюда вошел Комитет по ленд-лизу. Стеттиниус назначен заместителем Государственного секретаря.

18 октября

Новый посол США Гарриман прибыл в Москву.

Сюда же на встречу министров иностранных дел прибыл Государственный секретарь Халл.

19 октября

Подписан Третий советский протокол.

1 ноября

Возобновление отправки северных конвоев.

22—27 ноября

Конференция в Каире с участием Рузвельта, Черчилля и Чан Кайши.

28 ноября —1 декабря

Конференция «Эврика» в Тегеране с участием Рузвельта, Черчилля и Сталина.

26 декабря

Корабли Королевского флота Великобритании потопили немецкий линкор «Шарнхорст», когда тот пытался уничтожить очередной северный конвой.

1944 г.

27 января

Красная армия снимает блокаду Ленинграда, длившуюся 900 дней (18 января 1943 г. блокада была прорвана).

1 мая

Приостановлено движение конвоев по Северному маршруту.

17 мая

Продление Акта о ленд-лизе еще на один год.

Июнь—сентябрь

Базы американской бомбардировочной авиации на Украине использовались для проведения семи челночных операций.

4 июня

Вступление союзников в Рим, оставленный немцами.

6 июня

День Д: высадка войск союзников во Франции.

30 июня

Конгресс в пятый раз выделяет денежные средства на сумму 3 млрд 538 млн 869 тыс. долларов на нужды ленд-лиза. Вступление в силу Четвертого советского протокола.

1 июля

Вступление в силу Четвертого протокола по советским поставкам.

Июль

Пиковый месяц по разгрузкам грузов в портах Персидского залива.

15 августа

Возобновление движения конвоев Северным маршрутом.

11—16 сентября

Вторая встреча в Квебеке между Рузвельтом и Черчиллем.

20 октября

Высадка американских войск на острове Лейте на Филиппинах.

Ноябрь

Рузвельт избран президентом США на четвертый срок.

16—25 декабря

Контрнаступление немцев в Арденнах.

1945 г.

Январь

Открыт маршрут доставки грузов в Россию по Черному морю.

4—11 февраля

Конференция «Аргонавт» с участием Рузвельта, Черчилля и Сталина в Ялте.

1 апреля

Высадка американских войск на острове Окинава (бои до 21 июня).

12 апреля

Смерть Рузвельта. Президентом США становится Трумэн.

16 апреля

Продление программы ленд-лиза до 1 июля 1946 г.

17 апреля

Подписан Четвертый протокол по советским поставкам.

25 апреля

Открытие конференции Объединенных наций в Сан-Франциско.

2 мая

Взятие Берлина Красной армией.

8 мая

День победы в войне в Европе (подписание генерального акта о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил. – Ред.). Кроули прерывает поставки по ленд-лизу.

12 мая

Конец поставок по Четвертому протоколу. Однако продолжаются поставки в Советский Союз по соглашению «Мильный столб», а также те, что находятся в пути.

5 июля

Конгресс в шестой раз утверждает ассигнование денежных средств на ленд-лиз на сумму 2 млрд 475 млн долларов.

17 июля – 2 августа

Потсдамская конференция

6 августа

Сброшена американская атомная бомба на Хиросиму.

9 августа

Вступление Советского Союза в войну против Японии.

Сброшена американская атомная бомба на Нагасаки.

14 августа

Приказ японского правительства о капитуляции

вооруженных сил Японии.

21 августа

Распоряжение Трумэна Кроули прекратить поставки по ленд-лизу.

2 сентября

Подписание акта о безоговорочной капитуляции Японии.

20 сентября

Конец всех поставок в Россию по ленд-лизу;

Комитет по ленд-лизу при президенте распущен.

15 октября

Советский Союз подписывает соглашение о приобретении всех предусмотренных соглашением или находящихся на складе грузов по ленд-лизу.

20 октября

Упразднен Внешнеэкономический комитет; проблемы ленд-лиза переданы в Госдепартамент.

1946 г.

31 декабря

По указанию генерального контролера прекращены все действующие соглашения о поставках продукции по ранее заключенным контрактам (все, кроме тех, что были возобновлены для Советского Союза в 1948 г.).


Примечания

Глава 1

1 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика и стратегия. 1940—1943 гг. В дальнейшем в ссылках будет указываться как «Глобальная логистика».

2 Государственный департамент. Война и мир: международная политика США. 1931 – 1941 гг. Суть планов «Золотой горшок» и «Радуга-4» раскрыта в книге Лейтона и Кокли «Глобальная логистика».

3 Уотсон М.С. Начальник штаба: довоенное планирование и подготовка; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

4 Комитет по гражданскому производству, Бюро по демобилизации: Документы Консультативного комитета Совета национальной обороны. Т. 3. Далее цитируется как «Документы Консультативного комитета»; Уотсон М.С. Начальник штаба; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

5 Уотсон М.С. Начальник штаба; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

6 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

7 Черчилль У. Час возмездия; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз. Оружие победы; Документы Консультативного комитета; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

8 Уотсон М.С. Начальник штаба; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз.

9 Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз; Иккес и сам много думал над проблемой помощи англичанам, и, возможно, это у него Рузвельт позаимствовал идею ленд-лиза (см. Библиотеку Рузвельта, папка 2 секретаря президента. Бокс 21. Письмо Иккеса Рузвельту от 2 августа 1940 г.); Иккес Г.А. Тучи сгущаются. 1939—1941 гг. (Т. 3 «Секретного дневника» Гарольда Л. Иккеса).

10 Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 2. Час расплаты.

11 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс: история близких друзей; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз.

12 Дневник Моргентау. Приводится в книге Лангера У. и Глисона С.Э. «Необъявленная война. 1940—1941 гг.».

13 Библиотека Рузвельта. Пресс-конференции. Т. 16. Бокс 236; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

14 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Доусон Р. Решение о помощи России. 1941 год.

15 Библиотека Рузвельта. Официальная папка президента 4193. Бокс 5. Прочие материалы. Телеграмма Харрисона Стюарта Рузвельту от 31 декабря 1940 г. Несмотря на то что, судя по содержанию почты, взгляды Стюарта находили поддержку, здесь приводится другая точка зрения. 30 декабря 1940 г. из Кью-Гарден, штат Нью-Йорк, Ллойд Эстенчид прислал телеграмму следующего содержания: «Прислушайтесь к сенатору Уиллеру и перестаньте втягивать нас в войну». См. также: Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Доусон Р. Решение…

16 Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

17 Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

18 Там же. Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз.

19 Президент США. Первый отчет по акту от 11 марта 1941 г. (о ленд-лизе). Далее цитируется как «Первый отчет по ленд-лизу», «Второй отчет по ленд-лизу», «Третий отчет по ленд-лизу» и т. д.

20 Ванденберг-мл. А. Личные документы сенатора Ванденберга; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Черчилль У. Великий союз; Библиотека Рузвельта, Официальная папка президента 4193. Бокс 4. Прочие документы, 10 марта 1941 г. Подсчет писем показал, что в 935 ленд-лиз одобряли, а в 120 – выступали против. Необычно высокое соотношение в пользу тех, кто поддержал программу.

21 Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз; Лейн Ф. и др. Суда для победы: история судостроения в рамках решения морского комитета США во время Второй мировой войны; Черчилль У. Великий союз; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

22 Бюро по бюджету. Соединенные Штаты в войне; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс. 20 февраля Моргентау предложил, чтобы военный министр, а также министры ВМС, финансов и госсекретарь вошли в Совместный политический комитет по обороне, который должен был руководить поставками по ленд-лизу. 25 февраля Рузвельт предложил, чтобы вышеназванные должностные лица сформировали Консультативный комитет под председательством Гопкинса. Однако этот орган фактически никогда не функционировал. См.: Библиотека Рузвельта. Папка секретаря президента. Бокс 32. Письмо Моргентау Рузвельту от 20 февраля 1941 г., а также письма Рузвельта военному министру, министрам ВМС, финансов и госсекретарю от 25 февраля 1941 г.

23 Первый отчет по ленд-лизу; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз.

24 Первый отчет по ленд-лизу. Полномочия военного министерства позже были переданы в Международный отдел тыловой службы армии. В ВМС был создан отдел связи по ленд-лизу; министерство финансов расширило свой отдел поставок; в сельском хозяйстве было значительно увеличено количество сотрудников отдела поставок продовольствия. Изменения общей организации поставок были незначительными для всех, кроме военного министерства.

25 Первый отчет по ленд-лизу; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

26 Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

27 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Соединенные Штаты в войне. В качестве важного примера, иллюстрирующего, как Любин заменял Гопкинса во время войны, можно рассмотреть списки присутствующих на совещаниях Военно-промышленного комитета с января 1942 по октябрь 1945 г.; Управление по гражданскому производству. Документы Военно-промышленного комитета, далее цитируемые как «Документы ВПК». По коммунистическим забастовкам, кроме Шервуда, можно прочитать: Пурселл Р. Трудовая политика Национального консультативного комитета по обороне и комитета по управлению производством. Май 1940 г. – апрель 1942 г.

28 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

29 Черчилль У. Великий союз; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

30 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Джонс Ш. и Мейер Д. (ред.). Документы американской внешней политики. Т. 3; Берд Ч. Президент Рузвельт и начало войны. 1941 г.

31 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

32 Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Доусон Р. Решение…; Уэллес С. Время решений.

33 Полный отчет о переговорах между заместителем госсекретаря Самнером Уэллесом и советским послом Константином Уманским, продолжавшихся вплоть до нападения Германии на Россию, – см.: Внешние связи Соединенных Штатов, дипломатические документы. 1940 г. Т. 3, а также: Международные отношения Соединенных Штатов, дипломатические документы. 1941 г. Т. 1. В дальнейшем цитируются как «Международные отношения» с указанием года и номера тома; Доусон Р. Решение… о нехватке станков в США – см.: Документы Консультативного комитета; Библиотека Рузвельта. Папка секретаря президента II. Бокс 21. Бюллетень Рузвельту, 7 июля 1941 г.

34 Международные отношения. 1941 г. Т. 1 (см. также ссылку на переговоры в примеч. 33 выше); Доусон Р. Решение…; Стедман-мл. М.С. Органы федерального контроля за экспортом вооружений. 1935—1945 гг.; Соединенные Штаты в войне; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

35 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Доусон Р. Решение…; Иккес Г. Тучи сгущаются.

36 Международные отношения. 1941 г. Т. 1.

37 Международные отношения. 1941 г. Т. 1 дает множество примеров слухов о грядущей войне, в частности из финских, шведских, румынских и немецких источников. В том же источнике также видно советское отношение – «все идет хорошо». Тем не менее были и свидетельства о некоторых приготовлениях советской стороны на случай нападения немцев – там же; переброски советских войск и техники с Дальнего Востока на запад. См. также: заявление Молотова Халлу от 3 июня 1942 г. // Международные дела. 1942 г. Т. 3; Халл К. Мемуары Корделла Халла; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

38 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Доусон Р. Решение…; Уэллес С. Время решения; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

39 См. ссылки в примеч. 37 выше, а также: Доусон Р. Решение… Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Черчилль У. Великий союз; советское агентство новостей ТАСС заявило 14 июня 1941 г., что в ложных слухах о готовящемся нападении Германии на СССР виновна британская пресса и пресса других иностранных государств. «Слухи о том, что Германия намерена нарушить пакт (о ненападении) и напасть на СССР, лишены всяких оснований». Цит. по: Правда. 1941. Июнь.

40 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Доусон Р. Решение…; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Соединенные Штаты в войне; Черчилль У. Великий союз.

41 Международные отношения. 1941 г.; Джилас М. Беседы со Сталиным. Хрущев либо предпочел забыть, либо игнорировал тот разговор, когда 25 февраля 1956 г. он обращался к XX съезду Коммунистической партии Советского Союза.

42 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Черчилль У. Великий союз; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

Глава 2

1 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Черчилль У. Великий Союз.

2 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Доусон Р. Решение…

3 Библиотека Рузвельта. Папка секретаря президента № 2. Бокс 21. Письмо Нокса Рузвельту от 23 июня 1941 г.; Иккес Г. Тучи сгущаются; Халл К. Мемуары; Доусон Р. Решение… Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

4 Доусон Р. Решение…; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

5 Библиотека Рузвельта. Пресс-конференции президента. Бокс 237. Т. 17. № 750. 1941. 24 июня. 16.00.

6 Доусон Р. Решение…; Международные отношения. 1941 г. Т. 1. С. 768—773. В комитет Кертиса по состоянию на 30 июня 1941 г. входили представители отчетного отдела о военной помощи, Комитета контроля экспорта, Комитета по управлению производством, отделов боеприпасов армии и флота, а также в некоторых случаях – Управления гражданского флота.

7 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

8 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Доусон Р. Решение…; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

9 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Доусон Р. Решение…; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

10 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Стимсон Г. и Бунди М.-Дж. На службе в мирное и военное время.

11 Дэвис Д. Миссия в Москве; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Доусон Р. Решение…

12 Доусон Р. Решение…

13 Там же; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

14 Доусон Р. Решение…; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Комитет по гражданскому производству. Бюро по демобилизации. Промышленная мобилизация во время войны: История Комитета по военному производству и предшествующих ему организаций. 1940—1945 гг.

15 Моттер Т.В. Персидский коридор и помощь России; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

16 Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Иккес Г. Тучи сгущаются; Рузвельт Э. (ред.). ФДР, его личная переписка. 1928-1945 гг. Т. 2.

17 Доусон Р. Решение…; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Иккес Г. Тучи сгущаются.

18 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Рузвельт Э. ФДР, личная переписка. Т. 2; Доусон Р. Решение…; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз.

19 Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

20 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

21 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

22 Там же; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

23 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Международные отношения. 1941 г. Т. 1.

24 Библиотека Рузвельта. Личная папка президента 4096: Гарри Гопкинс. Телеграмма Рузвельту от 27 июля 1941 г.; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

25 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

26 Там же. Текст меморандума Гопкинса можно также найти: Международные отношения. 1941 г. Т. 1.

27 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

28 Там же. Рузвельт и Гопкинс.

29 Там же. Текст данного меморандума Гопкинса можно также найти: Международные отношения. 1941 г. Т. 1.

30 Там же. Рузвельт и Гопкинс.

31 Там же; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Международные отношения. 1941 г. Т. 1.

32 Доусон Р. Решение…; Международные отношения. 1941 г. Т. 1.

33 Доусон Р. Решение…

34 Там же; Библиотека Рузвельта. Папка секретаря президента «Россия». Бокс 14. Меморандум Гопкинса Рузвельту от 5 сентября 1941 г.; Джонс Д. и Англи Э. 50 миллиардов долларов. Мои 13 лет в Управлении финансовой реорганизации. Советско-американские отношения очень осложнял вопрос отношения к религии, что Рузвельт обсуждал с Уманским во время беседы 11 сентября. Это был не первый раз, когда Соединенные Штаты обращались к Советскому Союзу с призывом смягчить у себя отношение к религиозным культам. Доусон описывает эту часть беседы подробно: см. Решение…

35 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

36 Международные отношения. 1941 г. Т. 1.

37 Там же.

38 Там же; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

39 Доусон Р. Решение…; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Второй отчет по ленд-лизу. Т. 4.

40 Доусон Р. Решение…; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Второй отчет по ленд-лизу. Т. 4.

41 Международные отношения. 1941 г. Т. 1. Ноты 14; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Доусон Р. Решение…

42 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Доусон Р. Решение…; Министерство иностранных дел СССР: Переписка между председателем Совета министров СССР, президентом США и премьер-министром Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Т. 1 (в дальнейшем будет цитироваться как «Переписка СССР»); см. также: Черчилль У. Великий союз. (Формулировки в советской редакции несколько отличаются от цитируемых Черчиллем); Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

43 Библиотека Рузвельта. Папка официальных документов президента 220. Бокс 2. Пресс-релиз от 3 сентября 1941 г.; Доусон Р. Решение…; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

44 Библиотека Рузвельта. Папка официальных документов президента 220. Бокс 2. Меморандум Гопкинса генералу Уотсону от 5 сентября 1941 г.; Папка личных документов президента 4096, послания Гарри Гопкинса и Гарримана Рузвельту от 19 сентября 1941 г.; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

45 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Стендли У. и Эйджтон А. Посольство адмирала в России; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

46 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Доусон Р. Решение…; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Стендли У. и Эйджтон А. Посольство адмирала.

47 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Стендли У. и Эйджтон А. Посольство адмирала…; Доусон Р. Решение…

48 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Стендли У. и Эйджтон А. Посольство адмирала…

49 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Стендли У. и Эйджтон А. Посольство адмирала…; Доусон Р. Решение…

50 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Стендли У. и Эйджтон А. Посольство адмирала…; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

51 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Стендли У. и Эйджтон А. Посольство адмирала…; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

52 Библиотека Рузвельта. Папка секретаря президента, Россия. Бокс 14. Меморандум Гопкинса Рузвельту от 5 сентября 1941 г.; Управление по гражданскому производству. Бюро по демобилизации. Документы Комитета по приоритетам в поставках и распределению (далее цитируется как КПР); Доусон Р. Решение…

53 Третий отчет по ленд-лизу; Библиотека Рузвельта. Официальная папка президента 4559. Пресс-релиз от 28 августа 1941 г., а также письма Рузвельта Стеттиниусу и Стеттиниуса Рузвельту от 16 сентября 1941 г., письмо Рузвельта Стеттиниусу от 18 сентября 1941 г.; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Иккес Г. Тучи сгущаются; Доусон Р. Решение…

54 Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Морисон С.Э. Битва на Атлантике; Моттер Т.В. Персидский коридор; полную историю оккупации Ирана можно прочитать: Указ. соч. Гл. 1—5.

55 Международные отношения. 1941 г. Т. 1; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз; СССР: Переписка. Т. 2; Третий отчет по ленд-лизу. Телеграмму от имени Рузвельта составлял Гопкинс (см.: Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс).

Глава 3

1 Цит. по: Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

2 Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз; СССР: Переписка. Т. 2; Международные отношения. 1942 г. Т. 3.

3 Мобилизация промышленности к войне; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз.

4 Мобилизация промышленности к войне; Библиотека Рузвельта. Папка секретаря президента. Т. 2. Министерство ВМС. Бокс 21. Письмо Рузвельта Ноксу от 9 июля 1941 г.

5 Мобилизация промышленности к войне; Документы СПАБ; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война.

6 Мобилизация промышленности к войне; Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война. В книге Лангера и Глисона можно найти краткий рассказ об общем ходе подготовки Программы Победы. Что значила Программа Победы для армии, можно прочитать в трудах на военную тематику: Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование боевых действий коалиции. 1941—1942 гг.; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Клайн Р. Командный центр в Вашингтоне: оперативное управление; Смит Э. Армия и мобилизация экономики. Как отмечает Смит, газета «Чикаго трибюн» 4 декабря раскрыла подробности этого «секретного плана» для того, чтобы выиграть в конкуренции с «Чикаго сан», первый номер которой вышел как раз в этот день. Об этом «соревновании» упоминается и в книге Уотсона «Начальник штаба». О реакции администрации можно прочитать: Иккес Г. Тучи сгущаются; Библиотека Рузвельта. Папка секретаря президента, военное министерство. Бокс 27. Пресс-релиз от 5 декабря 1941 г. Рузвельт обвинил «Чикаго трибюн» в тайном завладении копией Программы Победы и публикацией ее, что явилось нарушением «одного из главных обязательств каждого гражданина».

7 Семинар по ленд-лизу. Ч. 4. Армии тоже пришлось откорректировать свою структуру в соответствии с программой ленд-лиза. Стимсон делегировал свои функции помощнику министра Джону Макклою, и к 1 октября 1941 г. Макклой вместе с директором по военной помощи в сухопутных войсках полковником Генри Орандом вел практически все проекты ленд-лиза, имевшие отношение к армии. См.: Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

8 Лангер У. и Глисон С.Э. Необъявленная война; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; см. также: письмо Уильяма Батта Джозефу Дэвису от 27 октября 1941 г.: «Русские… знают, что делать с техникой и материалом, которые мы им обещали. и, поскольку они сражаются, война так никогда и не дойдет до наших берегов. Поэтому я считаю необходимыми эти поставки, каких бы жертв они нам ни стоили». Цит. по: Дэвис Дж. Миссия в Москву.

9 Третий отчет по ленд-лизу; Четвертый отчет по ленд-лизу; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; см. также гл. 2 документа выше.

10 Государственный департамент. Протоколы советских поставок. Другие наименования из списка: полевые телефонные аппараты и провод, жесть, свинец, никель, молибден, кобальт, электролитическая медь, латунь, магниевые сплавы, цинк, броневые листы, твердые сплавы и режущий инструмент, сталь-серебрянка, другие типы стали, стальная проволока, стальной канат, никелированный и хромированный провод, нитроглицерин, фенол, другие химикаты, металлорежущие станки, электропечи, оборудования для штамповки и прессовки, алмазы, абразивные материалы, графит, резина, джут, шеллак, подошвенная кожа, шерсть, армейские сапоги и обмундирование. Смысл некоторых названий был непонятен. См., например, выдержки документов ВПБ.

11 Протоколы советских поставок. Т. 4.

12 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

13 Там же. Библиотека Рузвельта. Папка секретаря президента, военное министерство. Бокс 27. Письмо Стимсона Рузвельту от 12 ноября 1941 г.

14 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Третий отчет по ленд-лизу; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

15 Отчет о военной помощи, поставленной США в Советский Союз (далее цитируется как «Отчет о военной помощи»); Моттер Т.В. Персидский коридор; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз. Все цифры по тоннажу в тексте даны в коротких тоннах (2 тыс. фунтов), даже там, где в первоисточнике фигурируют длинные тонны (2240 фунтов), с целью облегчить оперирование ими.

16 Уотсон М.С. Начальник штаба.

17 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Халл К. Мемуары.

18 Библиотека Рузвельта. Официальная папка президента 4193. Бокс 1. Пресс-релиз от 8 декабря 1941 г. и заявление на пресс-конференции 12 декабря 1941 г.; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз.

19 Мобилизация промышленности к войне. Члены Комитета по военной продукции (КВП): Нельсон (председатель), военный министр Стимсон, министр ВМС Нокс, управляющий по федеральным займам Джесси Джонс, Кнудсен и Хиллман, Хендерсон, председатель Комитета по экономической войне и вицепрезидент Уоллес, а также Гопкинс (специальный помощник президента по программам предоставления военной помощи (ленд-лиз). Черчилль в своей книге «Великий союз» ошибочно приводит меморандум Нельсона вместо заявления на совещании с Бивербруком.

20 Мобилизация промышленности к войне; см. также Документы КВП. Объемы производства и поставок в армию подробно даны в книге Лейтона и Кокли «Глобальная логистика».

21 Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

22 Отчет о военной помощи; Моттер Т.В. Персидский залив.

23 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз. Один пример того, как Пёрл-Харбор повлиял на военную помощь другим странам: 11 декабря 1941 г. один майор из отдела планирования производства самолетов направил телеграмму в компанию «Рейнольдс», где распорядился, чтобы «все алюминиевые листы, уже произведенные или находящиеся в производстве для России или любой другой страны» были использованы для выполнения заказов в интересах ВВС США. Комитету планирования производства потребовалась неделя, до 19 декабря, на то, чтобы отменить это самовольное распоряжение. В результате была потеряна продукция за эту неделю. После этого военные, в свою очередь, выразили протест против действий комитета, и конец противостоянию положило лишь распоряжение президента от 28 декабря. Данная история описана в: Уильце Ч.М. (Исторические документы), Политика в области производства алюминия под руководством Комитета военного производства и его предшественников. Май 1940 г. – ноябрь 1945 г.

24 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика. Англичане действовали строго в соответствии с тем, что было отражено в переписке между Черчиллем и Сталиным. См.: СССР. Переписка. Т. 1, а также Черчилль У. Великий союз. Русская версия документов несколько отличается по тексту, а также по номенклатуре.

25 Советские протоколы по поставкам; Отчет о военной помощи. Этот документ противоречит письму военного министра президенту, текст которого приводится в книге Лейтона и Кокли «Глобальная логистика».

26 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз.

27 Международные отношения. Т. 3; также см. русскую версию СССР: Переписка. Т. 2; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз.

28 Библиотека Рузвельта. Официальная папка президента № 220. Бокс 2. Письмо Стимсона Рузвельту от 17 февраля 1942 г.; Моттер Т.В. Персидский коридор; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз; КВП, документы. КВП резко критиковал даже то, как осуществлялась политика в области морского транспорта, за которую отвечало министерство военного и гражданского флотов, до Пёрл-Харбора. См.: Чайкин У. и Колман Ч. Политика в области судостроения КВП. Январь 1942 – ноябрь 1945 г.

29 Отчетный документ о военной помощи; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз. Рузвельт дал указание адмиралу Лэнду из Управления торгового флота присвоить поставкам по Русскому протоколу главный приоритет и, если это будет необходимо, забрать туда суда с маршрутов на страны Латинской Америки и Карибского бассейна. В то же время он распорядился, чтобы Дональд Нельсон отправлял все материалы, поставляемые в Россию, независимо от того, повлечет ли это за собой негативные последствия для какой-либо другой из военных программ. Рузвельт также дал указание Стеттиниусу представить окончательные варианты списков наличных материалов, а также графики их поставок. Такое же распоряжение было отправлено в военное министерство и министерство военно-морских сил. Как заметил Стеттиниус, «это был единственный способ, который позволял бы нам хоть как-то продвинуться в поставках по протоколу». 7 февраля 1942 г. Рузвельт создал Управление военных морских поставок во главе с адмиралом Эмори Лэндом. Тем самым он перевел вопросы судоходства в ведение президентской администрации и поставил их под свой личный контроль. Лэнд продолжал одновременно служить в Управлении торгового флота; тем самым два этих управления стали тесно связаны друг с другом; Библиотека Рузвельта. Официальная папка президента № 173-Б. Письмо генерального прокурора Фрэнсиса Биддла Рузвельту от 7 февраля 1942 г.

30 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз.

31 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

32 Там же; Международные отношения. 1942 г. Т. 3.

33 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Международные отношения. 1942 г. Т. 3. Генерал Джон Дин в комментариях к данному труду заметил, что в то время обещание второго фронта, данное представителями министерства Маршалла, «представляло собой благие намерения в окружении мириад «если»; оно было, если быть реалистом, чересчур оптимистичным». Русские же рассматривали его как обязательство, первое в череде нескольких подобных обещаний, тех, что были даны, но не были выполнены, тех, что сильно осложнили наши отношения с СССР по ленд-лизу и по другим вопросам.

34 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

35 Там же.

36 Международные отношения. 1942 г. Т. 3.

37 Там же.

38 Там же; Стеттиниус-мл. Э. Отчет на 78-м конгрессе по выполнению программы ленд-лиза (по материалам отчета президента по выполнению поставок по ленд-лизу).

39 Основное соглашение с советской стороной приводится в Восьмом отчете по ленд-лизу. О важности статьи VII см. также: Феннемор Дж. Роль Государственного департамента в связи с программой ленд-лиза.

Глава 4

1 Поскольку информация в военное время носила в основном конфиденциальный характер, американцы не могли знать реальных подробностей ленд-лиза в Россию (или куда-либо еще). По большей части из газет американцы узнавали о множестве ничего не значивших событий. Газета «Нью-Йорк таймс» в данном случае рассматривается лишь как одно из изданий американской прессы, и это притом, что выходило множество других газет по самым разным тематикам. Внимательный читатель заметит несколько случаев искажения фактов, которые произошли не по вине изданий, а лишь потому, что им приходилось работать в условиях войны // Нью-Йорк таймс. 1942. 10 февраля; 11 февраля; 17 февраля; 18 февраля; 22 февраля; 7 марта; 28 марта; 27 мая; 12 июня; 7 октября; 30 октября; 31 октября; 3 ноября; 24 ноября.

2 Ленд-лиз сегодня // Форчун. № 108 и след.

3 Черчилль У. Поворот судьбы; Морисон С.Э. Битва на Атлантике; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика. Никто не подразумевает, что единственной трудностью борьбы с военноморскими силами Гитлера была борьба за Северный маршрут. У судов с грузами, доставляемыми по ленд-лизу, оставался довольно большой запас в расстоянии, чтобы они успевали укрыться до прибытия к месту сбора в Хвальфьорде (Исландия) или в Лох-Ю (Шотландия), но некоторые не делали этого. Одним из примеров такого риска может послужить случай с судном «Колхозник», которое везло груз «самолетов, тракторов, танков, колючей проволоки и нитроцеллюлозы». Судно было торпедировано 17 января 1942 г. в водах Канады в районе Галифакса, Новая Шотландия, когда следовало из Бостона в Архангельск. См.: Библиотека Трумэна. Папка официальных документов президента. Бокс 1038. Меморандум Чарльза Айрлана Чарльзу Мерфи от 14 сентября 1957 г.

4 Морисон С.Э. Битва на Атлантике.

5 Роскилл С.В. Война на море. 1939—1945 гг. Т. 3. Ч. 2; Морисон С.Э. Битва на Атлантике.

6 Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 2; Морисон С.Э. Битва на Атлантике.

7 Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 2; Морисон С.Э. Битва на Атлантике. Конвои PQ-12 и QP-8 шли встречными курсами, PQ-13 шел навстречу QP-9, PQ-14 – QP-10, PQ-15 – QP-11, PQ-16 – QP-12, а PQ-17 – QP-13. Груз, с которым суда шли обратно, не был возвратом по ленд-лизу. Это были поставки в рамках соглашения между Корпорацией оборонных закупок и Амторгом на сумму 100 млн долларов.

8 Роскилл С.В. Война на море. Т. 2 (PQ-16 потерял 147 танков из 468, 77 самолетов из 201, 770 автомобилей из 3277). Т. 3. Ч. 2; Морисон С.Э. Битва на Атлантике.

9 Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 2; Морисон С.Э. Битва на Атлантике; Черчилль У. Петля судьбы.

10 Черчилль У. Петля судьбы.

11 Роскилл С.В. Война на море. Т. 2. С. 143; Морисон С.Э. Битва на Атлантике. Глава с названием «Русский Северный маршрут» является одним из самых живых описаний тех событий. Однако Морисон писал свою книгу сразу же после войны (опубликована в 1947 г.), когда все статистические данные еще не были тщательно собраны. Поэтому статистические данные, на которые ссылается автор, когда есть такая возможность, приведены по книге Роскилла (опубликована в 1960 г.). Разночтения в книге Морисона иногда создают трудности в работе с цифрами. Например, он пишет, что в составе конвоя PQ-17 следовало 22 американских торговых судна, а затем «21 американское торговое судно с командой военных артиллеристов из состава ВМС США на борту». Морисон приводит названия 15 потопленных американских судов. Кроме того, он дает цифру 33 судна в составе конвоя (у Роскилла 36 судов, из которых два вернулись обратно, итого осталось 34), которые перевозили 188 тыс. тонн грузов; на 22 потопленных судах (у Роскилла – 23 потопленных судна) было потеряно 123 тыс. тонн грузов.

12 Морисон С.Э. Битва на Атлантике.

13 Отчет о военной помощи. За те девять месяцев Великобритания в результате действий противника потеряла 565 торговых судов (см. «Обзор статистических данных по войне. Табл. 158); Черчилль У. Петля судьбы; Международные отношения. Т. 3. Гопкинс постоянно напоминал о данной проблеме Льюису Дугласу из Управления по военным поставкам; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

14 СССР. Переписка. Т. 1; Черчилль У. Петля судьбы; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

15 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

16 Отчет о военной помощи. Ч. 2; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз; Моттер Т.В. Персидский коридор (здесь освещаются проблемы сборки самолетов и грузовых автомобилей в районе Персидского залива).

17 Стендли У. Адмирал и посол; Моттер Т.В. Персидский коридор.

18 Стендли У. Адмирал и посол; СССР. Переписка. Ч. 2; см. также: Международные отношения. 1942 г. Т. 3.

19 Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование. Первые обсуждения организации воздушного моста; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; СССР. Переписка. Ч. 2; Международные отношения. 1942 г. Т. 3; Кревен В.Ф. и Кейт Дж. Л. (изд.). Военные организации во всем мире (Т. 7. Армейские ВВС во Второй мировой войне).

20 Отчет о военной помощи. Т. 3; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

Глава 5

1 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

2 Феннемор Дж. Роль Государственного департамента; Международные отношения. 1942 г. Т. 3; Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Мобилизация промышленности к войне.

3 Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

4 Международные отношения. 1942 г. Т. 3; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

5 Международные отношения. 1942 г. Т. 3. Указанные здесь 4 млн 400 тыс. тонн не включали грузы, отправленные в Советский Союз через Тихий океан, и это не была та же цифра, которую обсуждали Рузвельт с Молотовым (см. выше в гл. 3).

6 Там же.

7 Там же; Протоколы по советским поставкам.

8 Протоколы по советским поставкам.

9 Мобилизация промышленности к войне; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

10 Мобилизация промышленности к войне; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Международные отношения. 1942 г. Т. 3.

11 Мобилизация промышленности к войне. Материалами, обозначенными советской стороной как экстренно необходимые, являлись цветные металлы, стальные сплавы, жесть, различные типы стальной проволоки, проволочный канат и колючая проволока. Вся номенклатура по металлам, как отмечал Нельсон, имелась в наличии в количествах, обеспечивавших опережение графиков поставок до 150 процентов.

12 Там же.

13 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Миллет Д. Организация и роль службы тыла армии (далее цитируется как «Служба тыла армии»). Советская сторона стала более сговорчивой в том, что касалось отбора грузов для поставок в соответствии с имевшимися возможностями по их транспортировке. Когда та же проблема возникла для поставок в рамках третьего протокола, они сразу же дали на это свое согласие без всяких споров; Международные отношения. 1943. Т. 3.

14 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

15 Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз.

16 Там же.

17 Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование; Международные отношения. 1942 г. Т. 3.

18 Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование. Подробно рассказ о событиях в районе Персидского залива изложен – см.: Моттер Т.В. Персидский коридор; План СОС.

19 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

20 Черчилль У. Петля судьбы; Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

21 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол.

22 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол.

23 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование.

24 Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол.

25 Там же.

26 Там же; Международные отношения. 1942 г. Т. 3.

27 Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол; Шервуд Р. Рузвельт и Хопкинс.

28 Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол.

29 Там же; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

30 Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол.

31 Там же.

32 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

33 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

34 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

35 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

36 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол.

37 Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс. В своей книге Стендли путает дополнение к Акту о ленд-лизе, которое тогда принял конгресс, со Вторым протоколом. В советской прессе в тот период действительно наблюдалось некоторое «охлаждение» к союзникам; см.: Гл. 7.

38 Нью-Йорк таймс. 9 марта; 10 марта; Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

39 Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

40 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

41 Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

42 Отчет о военной помощи. Т. 3; см. также расчеты по Сталинграду в гл. 6.

Глава 6

1 Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование; Моттер Т.В. Персидский коридор.

2 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование.

3 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование.

4 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

5 Там же; Отчет о военной помощи; Моттер Т.В. Персидский коридор.

6 Моттер Т.В. Персидский коридор; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

7 Роскилл С.В. Война на море. Т. 2.

8 Морисон С.Э. Битва на Атлантике; Роскилл С.В. Война на море. Т. 2.

9 Роскилл С.В. Война на море. Т. 2.

10 Там же.

11 Там же.

12 Там же; Морисон С.Э. Битва за Атлантику; СССР. Переписка. Т. 1.

13 Роскилл С.В. Война на море. Т. 2; Морисон С.Э. Битва за Атлантику.

14 Роскилл С.В. Война на море. Т. 2; Морисон С.Э. Битва за Атлантику. Из 13 потопленных судов 8 были американскими.

15 Роскилл С.В. Война на море; Морисон С.Э. Битва за Атлантику. Корабли «Сильвер Сворд» и «Беллингтон» были американскими.

16 Роскилл С.В. Война на море. Т. 2. Т. 3. Ч. 2; Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование; СССР. Переписка. Т. 1.

17 Роскилл С.В. Война на море. Т. 2.

18 Там же.

19 Там же; Морисон С.Э. Битва за Атлантику.

20 Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 2. Из 6 советских судов, которые действовали отдельно от конвоев, нацисты потопили 2; 4 судна благополучно дошли до русских портов.

21 Роскилл С.В. Война на море. Т. 2; Морисон С.Э. Выигрыш в битве за Атлантику. Переброска кораблей сопровождения в

Северную Атлантику помогла резко снизить активность немецких подводных лодок в апреле и мае 1943 г., когда было уничтожено 56 немецких субмарин. Тем самым был положен конец самой серьезной операции немецкого подводного флота за время войны. См. также: Роскилл С.В. Война на море. Т. 2; СССР. Переписка. Т. 1; Керр В. Русская армия. Ее солдаты, командиры, сражения.

22 Отчет о военной помощи.

23 Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Отчет о военной помощи; СССР. Переписка. Т. 2. См. также: Международные отношения. 1942 г. Т. 3.

24 Отчет о военной помощи. Цифры в тексте были переведены для сохранения единообразия из длинных тонн в короткие.

25 Карр Э.Р. Из Грейт-Фолса в Ном: внутренний воздушный маршрут в Аляску. 1940—1945 гг., неопубликованная докторская диссертация. Диссертация Карра первоначально была задумана как официальный исторический труд об американских ВВС под названием «История северо-западного воздушного маршрута в Аляску. 1942—1945 гг.».

26 Карр Э.Р. Грейт-Фолс – Ном; Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование. Путь по советской Сибири с запада на восток пролегал через Москву, Красноярск, Якутск и Сеймчан. 9 января 1943 г. Рузвельт направил Сталину телеграмму, в которой рассматривались вопросы транспорта. Он указал, что в Советский Союз будет поставлено 200 или, возможно, 300 самолетов С-47 (см.: СССР. Переписка. Т. 2).

27 Карр Э.Р. Грейт-Фолс – Ном; Матлофф М. и Снелл Э. Стратегическое планирование.

28 Карр Э.Р. Грейт-Фолс – Ном.

29 Там же.

30 Там же.

31 Нью-Йорк таймс. 1943. 10 января; 11 января; 12 января; 21 января.

32 Нью-Йорк таймс. 1943. 27 января; 4 июня; Диболд-мл. В. Последствия ленд-лиза: политические риски в соглашении; Международные отношения. Т. 21 (апрель 1943 г.).

33 Ленд-лиз // Тайм. № 42 (6 сентября 1943 г.); Там же (22 ноября 1943 г.); Умение считать деньги // Нэйшн. № 157 (30 октября 1943 г.).

34 Кондлифф Дж. Смысл программы ленд-лиза: экономические проблемы в соглашении; Международные отношения. Т. 21 (апрель 1943 г.); Нью-Йорк таймс. 1943. 12 марта.

35 Нью-Йорк таймс. 1943. 12 марта; 13 марта; 14 марта; 15 марта; 16 марта; 31 марта; 16 апреля; 22 апреля.

36 Нью-Йорк таймс. 1943. 12 мая; 29 мая; 4 июня; 10 июня; 11 июня; 13 июня; 15 июня; 19 июня; 21 июля; 26 августа; 27 августа; 30 августа.

37 Нью-Йорк таймс. 1943. 3 сентября; 26 сентября; 5 октября; 9 октября; 10 октября; 12 октября; 19 октября; 11 ноября; 7 декабря.

Глава 7

1 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; СССР. Переписка. Т. 2.

2 Протоколы советских поставок; Отчет о военной помощи.

3 Там же.

4 Матлофф М. Стратегическое планирование боевых действий коалиции. 1943—1944 гг., далее цитируется как Матлофф М. Стратегическое планирование – 2. На самом деле планирование поставок по Третьему протоколу началось гораздо раньше. Например, 7 января 1943 г. Стеттиниус запросил у Феймонвилла список того, в чем нуждались русские, по категориям, так, как это было сделано в случае со Вторым протоколом; Международные отношения Соединенных Штатов. 1943 г. Т. 3.

5 Отчет о военной помощи; Протокол советских поставок; Матлофф М. Стратегическое планирование – 2. В комментарии к данному труду генерал Дин заметил, что «существовало два вида информации, которую Соединенные Штаты хотели бы получить от Советского Союза. К первому относится то, что созданные нами разведывательные организации постоянно искали пополнения для своих досье о зарубежных странах. Этот вид разведданных не имел прямого отношения к ленд-лизу. Вторым видом является информация о том, какие виды вооружений особенно остро нужны Советскому Союзу и как он использует то, что получено по программе ленд-лиза. Такие данные были нужны всем союзникам, так как помогали им понять, какие именно из видов вооружений, отправленные в данную страну, использовались бы ею максимально эффективно в боевых действиях. Президент Рузвельт распорядился не использовать программу ленд-лиза для получения любых сведений, которые русские не были бы расположены сами нам передать».

6 Халл К. Мемуары. Т. 2.

7 Там же. Т. 2; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; 13-й отчет по ленд-лизу // Нью-Йорк таймс. 1943. 26 сентября; Промышленная мобилизация к войне.

8 Халл К. Мемуары. Т. 2; Стендли У. и Эйджтон А. Адмирал и посол; Дин Дж.Р. Странный союз.

9 Халл К. Мемуары. Т. 2; подробное описание переговоров по военным вопросам – см.: Матлофф М. Стратегическое планирование. Т. 2.

10 Дин Дж.Р. Странный союз; Матлофф М. Стратегическое планирование. Т. 2. В дальнейшем в состав миссии Дина, кроме Спалдинга, представлявшего службу поставок по ленд-лизу, входили бригадный генерал Уильям Крист, контр-адмирал Кларенс Ольсен и позднее контр-адмирал Хьюстон Мэплс. После отъезда Ванденберга направление авиации возглавлял целый ряд офицеров американских ВВС, первым из которых был генерал-майор Уолш. В пик своей активности американская военная миссия насчитывала в своем составе 135 сотрудников. В начале ноября в деятельности Гарримана был неприятный период, когда Микоян заявил ему, что Гопкинс и Лукашев уже провели переговоры о послевоенном возрождении России, инициатором которых, как он считал, был Гарриман. Он с негодованием обратился в Госдепартамент с протестом, что его не проинформировали о таких переговорах еще до отъезда из Соединенных Штатов. Но Гопкинс, когда ему задали вопрос о якобы имевших место переговорах, заявил, что он никак не затрагивал эту тему; Международные отношения. 1943 г. Т. 3.

11 Дин Дж.Р. Странный союз; Матлофф М. Стратегическое планирование. Ч. 2. Гарриман по прошествии не столь большого времени после прибытия в Москву начал подозревать, что то оборудование и техника, которые запрашивала советская сторона по ленд-лизу, предназначались не для ведения войны, а для «послевоенных целей». Но послевоенные поставки должны были осуществляться по другим финансовым схемам. Об этом он писал Гопкинсу 9 ноября 1943 г.; Международные отношения. 1943 г. Т. 3.

12 Дин Дж.Р. Странный союз.

13 Матлофф М. Стратегическое планирование. Ч. 2; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Миллетт. Армейская служба тыла.

14 Матлофф М. Стратегическое планирование. Ч. 2.

15 Там же.

16 Там же.

17 Там же; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

18 Матлофф М. Стратегическое планирование. Ч. 2.

19 Там же.

20 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Нью-Йорк таймс. 1944. 14 октября.

21 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Библиотека Рузвельта. Официальная папка президента № 4729. Меморандум Любина Рузвельту от 31 октября 1944 г.

22 Халл К. Мемуары. Т. 2; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

23 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Дин Дж.Р. Странный союз; Личные комментарии автора.

24 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс. Международные отношения. Конференции на Мальте и в Ялте в 1945 г. (далее цитируется как «Международные отношения. Мальта и Ялта»).

25 Международные отношения. Мальта и Ялта; 18-й отчет о ленд-лизе.

26 Международные отношения. Мальта и Ялта. Подробности переговоров советских представителей с сотрудниками организаций, занимавшихся проблемами послевоенного восстановления, можно найти в исследовании Герберта Фейса «Черчилль– Рузвельт-Сталин: война, которую они вели, и мир, к которому они стремились».

27 Международные отношения. Мальта и Ялта.

28 Там же.

29 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

30 Международные отношения. Мальта и Ялта; Трумэн Г. Год решений. (Мемуары. Т. 1); Фейс Г. Между войной и миром. Потсдамская конференция.

31 Трумэн Г. Год решений; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс. 11 мая Трумэн разрешил отпускать в Советский Союз вооружение по ленд-лизу, так как представители Комитета начальников штабов считали, что оно будет использовано в войне против Японии; Международные отношения. Конференция в Берлине (Потсдамская). 1945 г. Чтобы получить в сжатом виде представление о политике США в тот период, см.: Фейс Г. Между войной и миром. Дополнительное примечание 2.

32 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Протоколы советских поставок.

33 Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс.

34 Там же; Трумэн Г. Год решений; 21-й отчет по ленд-лизу.

Глава 8

1 Матлофф М. Стратегическое планирование. Ч. 2; Ханкок У.К. и Гоуинг М.М. Британская военная экономика.

2 Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 1.

3 Там же.

4 Там же; Черчилль У. Замыкая круг; СССР. Переписка. Т. 1.

5 Черчилль У. Замыкая круг; Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 1.

6 Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 1; Морисон С.Э. Победа в битве за Атлантику.

7 Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 1; Морисон С.Э. Победа в битве за Атлантику.

8 СССР. Переписка. Т. 1; Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 1; Морисон С.Э. Победа в битве за Атлантику.

9 Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 1; Морисон С.Э. Победа в битве за Атлантику; СССР. Переписка. Т. 1.

10 Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 2; СССР. Переписка. Т. 1.

11 Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 2; Морисон С.Э. Победа в битве за Атлантику.

12 Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 2; Морисон С.Э. Победа в битве за Атлантику.

13 Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 2; Морисон С.Э. Победа в битве за Атлантику; Отчет о военной помощи.

14 Моттер Т.В. Персидский коридор; Сейр Дж. Командование в Персидском заливе.

15 Моттер Т.В. Персидский коридор.

16 Там же.

17 Сейр Дж. Командование в Персидском заливе; Моттер Т.В. Персидский коридор.

18 Цитата Турбера из предисловия к кн.: Сейр Дж. Командование в Персидском заливе. Гл. 11; Моттер Т.В. Персидский коридор; комментарий генерала Дина, данный автору. Вес приведен в коротких тоннах.

19 Моттер Т.В. Персидский коридор.

20 Там же; Отчет о военной помощи.

21 Моттер Т.В. Персидский коридор; Сейр Дж. Командование в Персидском заливе.

22 Моттер Т.В. Персидский коридор.

23 Там же.

24 Там же; Сейр Дж. Командование в Персидском заливе.

25 Моттер Т.В. Персидский коридор; Отчет о военной помощи.

26 Отчет о военной помощи.

27 Там же; Уоллес Г. и Стейгер Э. Миссия в советской Азии.

28 Карр Э.Р. Из Грейт-Фолс в Ном.

29 Протоколы советских поставок; Карр Э.Р. Из Грейт-Фолса в Ном.

30 Карр Э.Р. Из Грейт-Фолса в Ном; Протоколы советских поставок; Отчет о военной помощи.

31 Дин Дж.Р. Странный союз.

Глава 9

1 Библиотека Рузвельта. Папка секретаря президента. Военное министерство. Бокс 27. Шифрованная радиограмма из Берлина от 22 июня 1941 г.; Папка секретаря президента. Переписка с представителями ВМС. Бокс 21. Бюллетень для Рузвельта от 3 июля 1941 г.; Бюллетень для Рузвельта от 20 октября 1941 г.; Бюллетень для Рузвельта от 4 ноября 1941 г.; Институт марксизма-ленинизма. История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941– 1945 гг. Т. 1; Т. 2. Далее цитируется как «История Великой Отечественной войны». В этом советском источнике утверждается, что Германия и ее союзники развернули против СССР 190 дивизий.

2 Библиотека Рузвельта. Папка секретаря президента. Переписка с представителями ВМС. Бокс 21. Бюллетень для Рузвельта от 4 ноября 1941 г.; История Великой Отечественной войны. Т. 2; Шигалин Д. Народное хозяйство СССР в период Великой Отечественной войны. Далее цитируется как «Народное хозяйство».

3 Часный Н. Коллективное сельское хозяйство в СССР. Планы и воплощение. Далее цитируется как «Коллективное сельское хозяйство»; История Великой Отечественной войны. Т. 2; Шигалин Д. Народное хозяйство.

4 Шигалин Д. Народное хозяйство; Правда. 1944. 11 июня; Отчет о военных поставках; Нью-Йорк таймс мэгэзин. 1943. 5 сентября.

5 Часный Н. Коллективное сельское хозяйство; Байков А. Развитие сельского хозяйства в СССР; Бюллетени советского экономического развития. Бюллетень № 2. Декабрь 1949 г.; Международные отношения. 1942 г. Т. 3; Международные отношения. 1943 г. Т. 3.

6 Часный Н. Коллективное хозяйство; Международные отношения. 1942 г. Т. 3; Международные отношения. 1943 г. Т. 3.

7 Отчет о военной помощи (все цифры в тоннах в тексте отражают то, что было реально поставлено, а не то, что было заказано); Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз; История Великой Отечественной войны. Т. 4; Дин Дж.Р. Странный союз.

8 Шигалин Д. Народное хозяйство; Отчет о военной помощи; Шимкин Д. Минералы. Ключ к советскому могуществу. Далее цитируется как «Минералы».

9 Отчет о военной помощи; История Великой Отечественной войны. Т. 1; Шимкин Д. Минералы.

10 Отчет о военной помощи; Шигалин Д. Народное хозяйство; Правда. 1944. 11 июня; История Великой Отечественной войны. Т. 2.

11 Шигалин Д. Народное хозяйство.

12 Отчет о военной помощи; Стеттиниус-мл. Э. Ленд-лиз; Дин Дж.Р. Странный союз.

13 Отчет о военной помощи; Нельсон Д. Американское производство – русскому фронту. График-контроль. Т. 33 (февраль 1944 г.).

14 Отчет о военной помощи; Шигалин Д. Народное хозяйство. Для связности изложения метрические тонны переведены в короткие (в примеч. ред. – обычные тонны).

15 Отчет о военной помощи; Шигалин Д. Народное хозяйство; История Великой Отечественной войны. Т. 2; Правда. 1944. 11 июня; Международные отношения. 1943 г. Т. 3; Мировой альманах за 1961 г.; Бюро статистики США. Ежегодный обзор производителей: потребление топлива и производство электроэнергии. 1950 г.

16 Отчет о военной помощи.

17 Народное хозяйство СССР в 1960 г. Статистический ежегодник; Хантер Х. Советские железные дороги с 1940 г. Бюллетени советского экономического развития. Бюллетень № 4; История Великой Отечественной войны. Т. 4.

18 Отчет о военной помощи; Восемнадцатый отчет по ленд-лизу.

19 Отчет о военной помощи; Международные отношения. 1943 г. Т. 3. См. Таблицу VIII о химических веществах и их применении в Приложении А.

20 Отчет о военной помощи.

21 История Великой Отечественной войны. Т. 2; Т. 4; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс; Библиотека Рузвельта. Папка секретаря президента. Военное министерство. Бокс 27. Производственный раздел, 5 сентября 1941 г., а также письмо Стимсона Рузвельту от 12 ноября 1941 г.; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

22 Отчет о военной помощи; История Великой Отечественной войны. Т. 2; Т. 3; Т. 4; Шигалин Д. Народное хозяйство. Во всех этих трудах подробно рассказывается о поставках самолетов.

23 История Великой Отечественной войны. Т. 2; Т. 4; Советские протоколы поставок.

24 Отчет о военной помощи; Международные отношения. 1943 г. Т. 3. Расчеты выполнены исходя из формулы, согласно которой вес взрывчатого вещества составляет 10 процентов от веса снаряда (кроме бронебойных снарядов).

25 Отчет о военной помощи.

26 Там же.

27 История Великой Отечественной войны. Т. 3; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика; Моттер Т.В. Персидский коридор; Карр Э.Р. Из Грейт-Фолса в Ном.

28 История Великой Отечественной войны. Т. 2; Лейтон Р.М. и Кокли Р.В. Глобальная логистика.

29 История Великой Отечественной войны. Т. 3; Т. 4; Голиков С. Выдающиеся победы Советской армии в Великой Отечественной войне; Отчет о военной помощи; Известия. 1944. 27 июня; 1945. 1 февраля; 10 февраля.

30 Стендли У. и Эйджтон А. Посол и адмирал.

31 Международные отношения. 1942 г. Т. 3; Бейтс Дж. Леонард. Дорога жизни в Арктике. Неопубликованный труд.

32 Дин Дж.Р. Странный союз.

33 Уоллес Г. Миссия в советской Азии.

34 Дин Дж.Р. Странный союз; Бейтс Дж.Л. Дорога жизни в Арктике; Шестнадцатый отчет по ленд-лизу.

35 Линдли Э. Мы обеспечили Красной армии ее стремительность // Ньюсуик. 1945. 12 февраля. № 25.

36 Сорок третий отчет по ленд-лизу; Моттер Т.В. Персидский коридор; Карр Э.Р. Из Грейт-Фолса в Ном; Роскилл С.В. Война на море. Т. 3. Ч. 2; Сэтудей ивнинг пост. № 218 (от 13 октября 1945 г.). Линдли Э. Ленд-лиз. Захватывающий проект // Виргиния куотерли ревью. № 20 (весна 1944 г.).

37 Сорок третий отчет по ленд-лизу; Двадцать второй отчет по ленд-лизу; Двадцатый отчет по ленд-лизу.

Глава 10

1 Исраэлян В.Л. Дипломатическая история; Деборин Г.А. Вторая мировая война; История Великой Отечественной войны. Т. 2.

2 Сталин И. Великая Отечественная война Советского Союза. Далее цитируется как «Великая Отечественная война».

3 Сталин И. Там же.

4 Там же; Международные отношения. 1943 г. Т. 3.

5 Международные отношения. 1943 г. Т. 3; Правда. 1945. 7 ноября; Вознесенский Н.А. Экономика СССР.

6 История Великой Отечественной войны. Т. 2; Деборин Г.А. Вторая мировая война.

7 Деборин Г.А. Вторая мировая война; История Великой Отечественной войны.

8 Правда. 1962. 20 июня.

9 Нью-Йорк таймс. 1944. 7 января; 11 января; 19 января.

10 Там же. 1944. 20 января; 28 февраля; 1 марта; 18 марта; 3 апреля.

11 Там же. 1944. 4 апреля; 20 апреля.

12 Там же. 1944. 26 декабря; 27 декабря.

13 Линдли Э. Ленд-лиз. Орудие захвата. Виргиния куотерли ревью. № 20 (весна 1944 г.); Черни Л. Арсенал «Двойного Л» // Сэтудей ревью оф литрече. № 27 (22 января 1944 г.); Уидден-мл. Г. Решение проблемы ленд-лиза // Форин полиси репортс. № 20 (15 апреля 1944 г.).

14 Нью-Йорк таймс. 1945. 11 февраля. Ч. 4; 15 февраля; 16 февраля.

15 Там же. 1945. 18 апреля; 10 мая; 13 мая. Ч. 1; 1 июня.

16 Ньюсуик. 1945. 16 июля. № 26; 1945. 3 сентября; Тайм. 1945. 27 августа. № 46; Сэтудей ивнинг пост. 1945. 13 октября. № 218. Бернс, Кроули и Винсон выступали в качестве консультативного подкомитета по подготовке рекомендаций для Трумэна в связи с проблемой окончания программы ленд-лиза. Библиотека Трумэна. Ленд-лиз. Письмо Трумэна Винсону от 24 августа 1945 г.

17 Форчун. № 32 (декабрь 1945 г.). Исследования в журнале «Форчун» проводились Элмо Ропером. Они включали в себя ответ на вопрос: «Какой именно из подходов к программе ленд-лиза кажется вам наиболее близким?»:

1) ленд-лиз должен был быть прекращен тогда и так, как это произошло (49,4%);

2) программа не должна была быть свернута так неожиданно (18,4%);

3) ленд-лиз должен был быть продлен еще на год (19%);

4) затрудняюсь с ответом (13,2%).

Во-вторых, люди Ропера задавали вопрос: «Какой, по вашему мнению, должна быть позиция США по отношению к другим странам, которые получали от нас помощь по ленд-лизу?»:

1) настаивать на полной выплате товарами или деньгами (27,4%);

2) добиваться взаимно приемлемого решения для обеих сторон, что даст нам уступки, услуги или некоторые виды товаров (58,1%);

3) отказаться от всех задолженностей (5,2%);

4) затрудняюсь с ответом (9,3%).

Ропер сделал из этого заключение, что, «очевидно, следует серьезно рассматривать предложения выплатить нам задолженности имуществом или «культурными ценностями». Согласно содержанию почты, поступавшей в адрес Белого дома, в вопросе о прекращении программы поставок по ленд-лизу большинство выступало в поддержку программы Трумэна. При этом многие желали знать точные суммы поставок до последнего цента. Библиотека Трумэна. Официальная папка президента № 356. Бокс 1038.

18 Протоколы советских поставок; Двадцать первый отчет по ленд-лизу; Письмо Лео Т. Кроули генерал-лейтенанту Руденко от 30 мая 1945 г. (документы Комитета по международному экономическому сотрудничеству Государственного департамента США).

19 Двадцать первый отчет по ленд-лизу. Согласно Сорок третьему отчету по ленд-лизу, общая сумма поставок составила 11 047 488 792,47 доллара.

20 Двадцать первый отчет по ленд-лизу. Библиотека Трумэна. Официальная папка президента № 356. Бокс 1038. Письмо Кроули Трумэну от 20 февраля 1946 г.

21 Двадцать четвертый отчет по ленд-лизу; 43-й отчет по ленд-лизу. Различные вновь заключенные соглашения со всеми странами, получавшими грузы по ленд-лизу, оценивались суммой 1 млрд 200 млн долларов. По приблизительным оценкам, до 31 декабря 1946 г. оставалось допоставить из этой суммы грузов на сумму 30 млн долларов. Две трети из этих денег, а именно 19 млн 372 тыс. долларов, приходилось на Россию. Помощник президента Кларк Клиффорд вычеркнул из проекта, подготовленного Госдепартаментом, письма Трумэна о поставках (вводная часть) в 24-м отчете по ленд-лизу (от 10 октября 1947 г.) следующее предложение: «С материалами, которые должны быть поставлены в Советский Союз по соглашению от 15 октября 1945 г. и которые по решению конгресса было решено не отправлять, следует поступить согласно действующим законам и процедурам». Библиотека Трумэна. Официальная папка президента № 356. Бокс 1038.

22 Вернадский Г. История России.

23 Бюллетень Государственного департамента. Т. 24.

Глава 11

1 Девятнадцатый отчет по ленд-лизу; Круг Д. Военное производство в 1944 г. Отчет председателя комитета по военному производству.

2 Девятнадцатый отчет по ленд-лизу.

Приложение В

1 Джордан Дж.Р. Выдержки из дневника майора Джордана; Конгресс США, Объединенный комитет по атомной энергии. Советский атомный шпионаж.

2 Советский атомный шпионаж. Членами Объединенного комитета являлись: председатель комиссии Брайен Мак-Магон, штаб Коннектикут, вице-председатель Карл Дарем, штат Северная Каролина, Ричард Рассел, штат Джорджия, Эдвин Джонсон, штат Колорадо, Том Коннелли, штат Техас, Клинтон П. Андерсон, штат Нью-Мексико, Бурк Б. Хикенлупер, штат Айова, Юджин Д. Милликин, штат Колорадо, Уильям Ф. Ноуланд, штат Калифорния, Джон Брикер, штат Огайо, Чет Холифилд, штат Калифорния, Мелвин Прайс, штат Иллинойс, Пол У. Килдей, штат Техас, Генри Джексон, штат Вашингтон, У. Стерлинг Коул, штат Нью-Йорк, Чарльз Х. Элстон, штат Огайо, Карл Хиншоу, штат Калифорния, Джеймс Е. Ван-Зандт, штат Пенсильвания.

3 Там же.

4 Там же.

5 Там же.


Признательность автора

Анализом данного исследования проблемы ленд-лиза в Россию занимался профессор Эдгар Л. Эриксон из Иллинойсского университета в рамках проекта комитета по изучению свободы личности. Проект стал возможным благодаря компании «Лилли Эндаумент Инк.», любезно предоставившей комитету денежный грант. Иллинойсский университет и экономический департамент дали мне на двенадцать месяцев должность внештатного преподавателя и на летний период – курс постдокторантуры, что обеспечило мне материальную поддержку на время проведения исследований и написания данной книги.

Бесценные ресурсы прекрасной университетской библиотеки предоставили мне солидную базу для изучения правительственных документов, газет и косвенных источников. Национальный архив в Вашингтоне, в Индепенденсе, штат Миссури (библиотека Гарри С. Трумэна), и особенно Гайд-Парк, штат Нью-Йорк (библиотека Франклина Д. Рузвельта), дали значительное количество дополнительного материала, как и Библиотека Конгресса. Исследовательский отдел Госдепартамента также оказал мне живую поддержку. Допуск к секретным документам армии, ВМС и Госдепартамента оказался полезен, но не столь существен, так как некоторые категории документов этих учреждений остались для меня закрытыми даже после получения соответствующего допуска. К счастью, в моем распоряжении оказалось достаточно материала, не подпадающего под гриф секретности, что существенно облегчило работу над проектом.

Вряд ли записи, что содержатся в закрытых документах, значительно повлияют на общую линию и выводы данной книги. Однако тот факт, что некоторые документы закрыты, ставит исследователя в более зависимое положение, чем ему хотелось бы, от групп «официальных» историков. И здесь, тоже к счастью, в правительстве такой огромной страны, как Соединенные Штаты, всегда есть возможность воспользоваться опубликованными материалами не столь напрямую вовлеченных в программу организаций, что ценно для проверки данных. И, где возможно, это было проделано. Я не имел в виду, что ленд-лиз в Россию является закрытой темой со стороны официальных кругов в Вашингтоне. Это не так. Однако данная тема является малоупорядоченной, здесь в ходе переговоров часто пересматривались условия, при этом иногда доходило до нереального. И с целью избежать предвзятого отношения к этим переменам некоторые категории информации все еще остаются закрытыми. Это одна из проблем, сопровождающих исследование недавних исторических событий.

Отдельной проблемой стали материалы на русском языке и их использование. Она была решена Виктором Бахметом, моим помощником, хорошо знакомым с недавней советской историей и историографией. Мистер Бахмет изучил различные документы на русском языке, многие из которых были взяты из Библиотеки Конгресса. Они послужили для пополнения статистической информации. Проблемы советской статистики и особенностей ее использования хорошо знакомы тем, кому пришлось поработать с этими материалами.

С учетом всего сказанного выше данное исследование программы ленд-лиза в Россию проделано с целью очертить очень сложный предмет и само по себе не может считаться истиной в последней инстанции. Другие историки (в области экономики, военного дела, дипломатии, общественных наук и политики) найдут множество способов для выполнения гораздо более подробного анализа, чем проделанный здесь. А вся история ленд-лиза в Великобританию, Латинскую Америку и другие страны, на которые распространялась эта программа, все еще представляет собой набор ненаписанных глав, которые ждут своего автора.

Постоянный тщательный просмотр рукописи профессором Эриксоном и профессором Иллинойсского же университета Дональдом Л. Кеммерером на всех этапах написания книги оказался в высшей степени полезным. Профессор Гарварда Фрэнк Фрейдель прочитал всю рукопись и сделал ряд очень ценных замечаний. Глава военной миссии в России на протяжении почти всей Второй мировой войны генерал-майор Джон Р. Дин, автор книги «Странный союз» (Нью-Йорк, 1947), также прочитал и прокомментировал весь труд. Эти люди внесли существенный вклад в очень важное дело, и я не могу даже выразить, насколько я перед ними в долгу. Кроме того, многие другие, в том числе Элизабет Дрюэри из Гайд-Парка и Э. Тейлор Паркс из Государственного департамента, заслуживают упоминания с выражением самой глубокой благодарности. Тем не менее я продолжаю нести ответственность за все обнаруженные в данной книге неточности или неверную трактовку фактов.

Роберт Хан Джонс


Примечания


1

Которая перед этим отвергла предложения СССР о коллективной безопасности. (Здесь и далее постраничные примеч. ред.)

(обратно)


2

Советские войска пересекли границу Польши с целью освобождения Западной Украины и Западной Белоруссии, захваченных поляками в 1919—1920 гг., только 17 сентября, когда польское правительство бежало в Румынию, то есть Польское государство фактически рухнуло, хотя отдельные соединения и части вооруженных сил продолжали сражаться.

(обратно)


3

Бросив 32 дивизии против 6 французских, но ничего не добилась.

(обратно)


4

Литва, Латвия и Эстония вошли в состав СССР на совершенно законных основаниях. Сначала в этих странах прошли всеобщие тайные демократические выборы. Затем победившие на выборах демократические силы в лице народных парламентов обратились с просьбой о принятии своих республик в состав СССР. Просьба была удовлетворена в начале августа на VII сессии Верховного Совета СССР.

(обратно)


5

Оккупированную Румынией в 1918 г.

(обратно)


6

Населенную в основном украинцами, которую Румыния прихватила при разделе Австро-Венгрии в 1919 г.

(обратно)


7

24 мая 1941 г. после одного или нескольких попаданий 381-мм снарядов «Бисмарка» «Худ» раскололся пополам от взрыва артиллерийского погреба. Удалось спастись только троим из команды численностью более 1400 человек.

(обратно)


8

В Критской операции 20 мая – 1 июня 1941 г. англичане потеряли 12 тыс. пленными и около 2 тыс. убитыми, было потоплено 3 английских крейсера и 6 миноносцев, повреждены 1 авианосец, 3 линкора, 6 крейсеров, 7 миноносцев. Греция потеряла здесь 15 тыс. убитыми и пленными, 1 броненосец и 12 эсминцев, 10 торпедных катеров. Немцы потеряли около 4 тыс. убитыми и пропавшими без вести, 220 самолетов, в том числе 119 транспортных.

(обратно)


9

Потерявший из-за попадания торпеды (с самолета-торпедоносца) ход «Бисмарк» (было повреждено рулевое управление) настигли 2 английских линкора и 2 тяжелых крейсера. Получивший множество попаданий 356-мм и 203-мм снарядов и еще 2 торпед, «Бисмарк» потерял способность вести ответный огонь, исчерпав боезапас. Его команда открыла кингстоны, а англичане выпустили по гибнущему кораблю еще 2 торпеды. Линкор пошел ко дну не спустив флага, его капитан 1-го ранга Линдеман и адмирал Лютьенс остались в боевой рубке, разделив участь корабля, из команды погибло 2200 человек, спасено 110 с лишним.

(обратно)


10

Невысокий (1374 м) перевал на границе Австрии и Италии, через него проходит шоссе и железная дорога.

(обратно)


11

Уже отмечалось, что включение их в состав СССР произошло по их просьбе и на совершенно законных основаниях.

(обратно)


12

Имеется в виду новая западная граница СССР с сентября 1939 г. после освобождения захваченных в 1919—1920 гг. Польшей Западной Белоруссии и Западной Украины, а также бывшая западная граница Литвы, с 1940 г. Литовской ССР, ставшая с этого года частью западной границы Советского Союза.

(обратно)


13

Точнее, напала без объявления войны, а германский посол Шуленбург явился с соответствующей нотой после начала боевых действий.

(обратно)


14

Просто финны несколько дней выжидали, наблюдая, чья возьмет, и уже затем ударили согласно утвержденным заранее планам вместе с немецкой группировкой в Северной Финляндии, наступавшей на Мурманск. Трудно было удержаться от мечты создать «Великую Финляндию» до Урала, реализовать которую обещали немецкие хозяева. И Финляндия, мобилизовав в армию 18% населения (!), бросилась в бой. В наступление на Ленинград и в Карелии финские армии перешли 10 июля, немецкая армия «Норвегия» с территории Северной Финляндии ударила на Мурманск еще раньше – 29 июня 1941 г.

(обратно)


15

В ходе Киевской оборонительной операции 7 июля – 26 сентября 1941 г. безвозвратные потери советских войск составили 616 394 человека, санитарные – 84 240 человек. Было потеряно 411 танков и САУ, 343 боевых самолета, 28 419 орудий и минометов, 1764,9 тыс. единиц стрелкового оружия.

(обратно)


16

Сильное преувеличение. Танков англичан здесь всегда было в разы больше, чем у Роммеля. Другое дело, что воевали англичане довольно бездарно.

(обратно)


17

350 боевых самолетов, нанесших удар в составе двух волн. В первой волне было 40 штурмовиков-торпедоносцев, 49 штурмовиков-бомбардировщиков, 51 бомбардировщик и 43 истребителя, во второй волне, нанесшей удар через час после первой, 54 штурмовика, 78 бомбардировщиков и 35 истребителей.

Потеряв 9 самолетов в первой волне и 20 во второй, японцы вывели из строя 272 американских самолета (из 394 в Пёрл-Харборе), линкоров (4 из них только повреждены), 6 крейсеров и 1 эсминец.

(обратно)


18

Полет Молотова и сопровождавших лиц в мае-июне 1942 г. проходил на тяжелом четырехмоторном бомбардировщике ТБ-7 (Пе-8). На высоте 10 тыс. м самолет пролетел над оккупированной территорией и Балтийским морем, где подвергся атаке немецкого ночного истребителя. При вылете из Исландии Пе-8 едва не плюхнулся в море из-за недостаточной длины взлетной полосы. Обратно советская делегация на Пе-8 вернулась тем же путем: сработал «фактор наглости» – немцы такого просто не ожидали, хотя, уже зная о переговорах Молотова в Англии и США, сделали все возможное, чтобы перехватить самолет советского наркома иностранных дел.

(обратно)


19

Ледокольный пароход «Сибиряков» водоизмещением 3200 тонн. Вооруженный всего двумя 76-мм и двумя 45-мм орудиями, он 25 августа вступил в неравный бой с карманным линкором «Адмирал граф Шеер» (имевшим полное водоизмещение 16 200 тонн, стандартное тонн, шесть 280-мм, восемь 150-мм, шесть 105-мм (зенитных) орудий, 28 малокалиберных зенитных орудий, два 4-трубных торпедных аппарата, два гидросамолета) и героически погиб. После этого «Адмирал граф Шеер» в ночь на 27 августа напал на порт Диксон, гарнизон которого успел предупредить погибший «Сибиряков». Имея батареи 152-мм полевых и 130-мм морских орудий, а также 45-мм зениток, гарнизон Диксона сумел дать отпор германскому кораблю, добившись нескольких прямых попаданий. Успеху отражения нападения способствовали героические действия ледокольного парохода «Дежнёв», который, ведя огонь по врагу из четырех 76-мм и четырех 45-мм орудий, маневрируя по бухте, поставил дымовую завесу, закрыв порт и стоявшие там суда, хотя сам получил серьезные повреждения. Не достигнув намеченной цели, немцы ретировались.

(обратно)


20

3 сентября 1943 г. было подписано перемирие, по условиям которого итальянские вооруженные силы немедленно прекращали боевые действия; Италия обязалась приложить все силы к тому, чтобы «не предоставлять немцам возможностей, которые могли бы быть использованы против Объединения наций»; союзники получали право беспрепятственного использования итальянских аэродромов и военно-воздушных баз.

(обратно)


21

Высадившись здесь после планомерного отхода германских войск.

(обратно)


22

Капитуляции вооруженных сил Японии. Причем на Курильских островах и кое-где в Маньчжурии японцы сражались вплоть до начала сентября, на Южном Сахалине оборону японцев удалось прорвать 18 августа, а освободить захваченную врагом в 1905 г. территорию Южного Сахалина только 25 августа. Официально акт о капитуляции Японии был подписан 2 сентября 1945 г. в Токийском заливе на борту американского линкора «Миссури».

(обратно)


23

Советские войска вышли к Одеру напротив Берлина уже в конце января 1945 г. и 31 января – 3 февраля захватили плацдарм на западном берегу реки менее чем в 70 км от столицы Германии. В Силезии же близ Оппельна (Ополе) советские войска вышли к Одеру еще раньше, 22– 23 января.

(обратно)


24

Произошло следующее. 29 июля 1943 г. японцы скрытно эвакуировали свой гарнизон (5100 человек) с о. Кыска на о. Парамушир (Курильские о-ва). Американцы же, не заметив этого, много дней долбили покинутый остров авиацией и артиллерией, после чего 16 августа высадились здесь (34 тыс. человек), но врага не нашли.

(обратно)


25

Здесь 15 августа высадился десант 6 тыс. американцев. Но только в сентябре, когда американские войска были заменены новозеландскими, удалось окружить японский гарнизон, насчитывавший 600 человек.

(обратно)


26

По другим данным, самолеты «Кингкобра» на советско-германском фронте так и не воевали, составляя стратегический резерв, а также шли на формирование частей, готовившихся к будущим сражениям на Дальнем Востоке.

(обратно)


27

Из имевшихся в распоряжении германского командования 179 пехотных и кавалерийских, 35 моторизованных и танковых дивизий и 7 бригад против СССР к 22 июня было развернуто 119 пехотных и кавалерийских, 33 моторизованные и танковые дивизии и 2 бригады! Итого 152 дивизии и 2 бригады, или, если две бригады приравнивать к одной дивизии, 153 дивизии. Кроме того, к нападению на СССР готовились 29 дивизий и 16 бригад союзников Германии – Финляндии, Румынии, Венгрии. Таким образом, всего 190 дивизий, из них 153 немецких, из них в первом эшелоне 129 немецких дивизий и 37 дивизий стран-сателлитов. В дальнейшем планировалось привлечь 2 словацкие дивизии и бригаду и 3 итальянские дивизии.

(обратно)


28

Группировка советских войск в западных приграничных округах к 22 июня 1941 г. насчитывала 170 дивизий (103 стрелковые, 40 танковых, 20 механизированных, 7 кавалерийских) и 2 бригады общей численностью 2 млн 900 тыс. человек против 5 млн 500 тыс. у врага. Всего СССР имел 303 дивизии и 22 бригады, в основном неполного состава (общая списочная численность армии и флота к 22 июня была 826 907 человек). Советские войска западных округов на 22 июня имели 32,9 тыс. орудий и минометов (без 50-мм минометов) против 47,2 тыс. у врага, 14,2 тыс. танков (по другим данным, 12,4 тыс.), из которых 29% нуждалось в капитальном и 44% в среднем ремонте, а новых КВ было всего 508 и Т-34 967 машин; против них у врага было 4300 танков и штурмовых орудий, все технически в хорошем состоянии. Советские войска имели в западных округах 9,2 тыс. самолетов, из них много устаревших и требовавших ремонта (всего 6,2 тыс. боеготовых), против около 4 тыс. немецких самолетов и 980 самолетов союзников Германии (623 румынских, 307 финских, 48 венгерских).

(обратно)


29

Неверные сведения. Крейсер «Петропавловск» (потоплен 19 сентября 1941 г. в Ленинграде) позже был поднят. Из 2 линкоров, имевшихся в Балтфлоте, был тяжело поврежден «Марат» (сел на грунт после попадания 1000-килограммовой бомбы в носовую часть), после ремонта поддерживал наземные войска огнем, в 1943 г. переименован в «Петропавловск» (первоначальное название с 1914 г., когда вступил в строй, до 1921 г.). С 1950 г. несамоходный учебный корабль, исключен из состава флота в 1953 г. Второй линкор Балтфлота, «Октябрьская революция» (с 1914 до 1925 г. «Гангут»), успешно действовал всю войну, хотя получал повреждения от авиации и артогня немцев. С 1954 г. стал учебным кораблем, исключен из состава флота в 1956 г.

(обратно)


30

В самый трагический период войны, с 22 июня по 4 декабря 1941 г., безвозвратные (убитые, пленные и пропавшие без вести) потери советских вооруженных сил составили 2 630 067 человек, санитарные 877 815 человек. С 5 декабря 1941 по 30 апреля 1942 г. 477 547 безвозвратные и 794 244 человека санитарные потери.

(обратно)


31

Перебрасывались сотни тысяч и миллионы советских воинов, а упомянутые автором 20 тыс. буквально сгорали ежедневно – ежесуточные потери наших войск с 22 июня по 4 декабря 1941 г. составляли 21 132 человека убитыми, пленными, пропавшими без вести, ранеными и искалеченными.

(обратно)


32

Повсеместно начала действовать карточная система нормирования основных продуктов, очень жесткий минимум.

(обратно)


33

Численность вооруженных сил (Красной армии и Военно-морского флота) к 22 июня 1941 г. была доведена до 4 826 907 человек. В дальнейшем из-за огромных потерь, несмотря на мобилизацию все новых контингентов, среднемесячная численность действующей армии в 1941 г. была от 3 млн 334,4 тыс. в III квартале до 2 млн 818,5 тыс. в IV квартале, в 1942 г. от 4 млн 186 тыс. в I кв. до 6 млн 343,6 тыс. в IV кв., в 1943 г. от 5 млн 892,8 тыс. в I кв. до 6 млн 387,2 тыс. в IV кв., в 1944 г. от 6 млн 268,6 тыс. в I кв. до 6 млн 770,1 тыс. в IV кв., в 1945 г. млн 461,1 тыс. в I кв. и 6 млн 135,3 тыс. во II кв.; причем общая численность вооруженных сил в 1945 г. резко выросла до 11,3 млн против 6,9 млн в 1944 г. – очевидно, не просто так, если учитывать сложную международную обстановку (например, операция «Немыслимое» и позиция Черчилля).

(обратно)


34

Автор не может понять масштабы разрушений в нашей стране. В 1940 г. было произведено 46,7 млрд кВт . ч электроэнергии, в 1945 г. – 43,2 млрд кВт . ч.

(обратно)


35

Броня очень неплохого танка М4 «Шерман» (лоб 76—51 мм, борт 50—38 мм, башня 100—51 мм) пробивалась немецкой артиллерией, особенно начиная с 75-мм пушек; 50-мм немецкая противотанковая пушка также на дистанции 500 м пробивала 68 мм брони (при угле встречи 90 градусов, у «Шермана» лобовая броня была наклонной).

(обратно)


36

«Ошеломлены», «искать пути» и «упавший» – здесь полное непонимание автором происходившего на советско-германском фронте в 1941 г.

(обратно)


37

Имеется в виду отказ СССР и стран «народной демократии» (союзников СССР в зоне его влияния в Восточной Европе) от плана Маршалла. В свою очередь, СССР, даже отрывая самое необходимое от своего населения, всячески помогал упомянутым странам как продовольствием, так и в восстановлении и развитии промышленности и сельского хозяйства.

(обратно)


38

Сильное преувеличение. У англичан танков здесь всегда было больше, чем у Роммеля, причем в разы, но терпели поражение, пока под Эль-Аламейном в октябре 1942 г. их превосходство не стало подавляющим. Так на 18 ноября 1941 г. у англичан было в Северной Африке 924 танка (в том числе 200 пехотных с мощной броней), у Роммеля 174 немецких и 146 устаревших итальянских, всего с танкетками 552. Но в конце декабря, имея всего 30 танков против 200 английских и получив подкрепление (30 танков), Роммель разгромил англичан, уничтожив 65 их танков. Так продолжалось и в дальнейшем до октября 1942 г., когда англичане перешли в контрнаступление, имея под Эль-Аламейном втрое больше войск (230 тыс. против 27 тыс. немцев и 53 тыс. итальянцев), 1440 танков (против 260 немецких, из них 20 в ремонте и 30 легковых, и 280 устаревших итальянских), 1500 самолетов (против 350 у немцев и итальянцев), 2311 орудий (против 1219 у противника).

(обратно)


39

Отчет о военной помощи. Все цифры объемов даны в длинных тоннах.

(обратно)


40

Отчет о военной помощи. В таблицу не включены грузы, предназначенные для Англии, но перенаправленные в Советский Союз.

(обратно)


41

Отчет о военной помощи. В таблицу не включены грузы, предназначенные для Англии, но перенаправленные в Советский Союз.

(обратно)


42

Отчет о военной помощи. Общий объем поставок несколько превышает объем экспорта по ленд-лизу, так как некоторые позиции были поставлены до того, как приняли программу ленд-лиза, или по отдельным заказам из Советского Союза. Далее также наблюдается ряд разночтений в цифрах данного отчета. Например, общее количество поставленных автомобилей джип (0,25 тонны, 4x4) составляет 48 993 машины, в то время как общая цифра, выведенная из данных по прибывшим, потерянным и отправленным по другим адресам машинам, составляет 48 763 (130 джипов вообще не вошли в отчеты). Сейчас не представляется возможным узнать, идет ли речь о действительных ошибках или о каких-либо других факторах. Исправление одной очевидной ошибки дано в скобках.

(обратно)


43

Поставки отдельных позиций автор почерпнул из «Отчета о военных поставках». Общий объем таких поставок несколько превышает объем экспорта по ленд-лизу, так как некоторые позиции были поставлены до того, как приняли программу ленд-лиза, или отправлялись по отдельным заказам из Советского Союза. Далее также наблюдается ряд разночтений в цифрах данного отчета. Например, общее количество поставленных 90-мм зенитных орудий составляет 270 единиц, в то время как общая цифра, выведенная из данных по прибывшим, потерянным и отправленным по другим адресам машинам, составляет 250 (20 орудий вообще не вошли в отчеты). Сейчас не представляется возможным узнать, идет ли речь о действительных ошибках или о каких-либо других факторах.

(обратно)


44

Тоннаж в длинных тоннах брутто.

(обратно)


45

Отчет о военной помощи.

(обратно)


46

Отчет о военной помощи.

(обратно)


47

Анализ выполнен благодаря любезной помощи химика-исследователя доктора Эли Блаха.

(обратно)

Оглавление

  • Предисловие
  • Глава 1 Садовый шланг для борьбы с пожаром
  • Глава 2 Превратности России и ленд-лиз
  • Глава 3 Московский протокол к основному соглашению
  • Глава 4 Айсберги и подводные лодки
  • Глава 5 Вашингтонский протокол
  • Глава 6 Нелегкий путь в Россию
  • Глава 7 Два последних протокола
  • Глава 8 Арктика, Аллах и Алсиб
  • Глава 9 Колеса, крылья, гаечные ключи и зерно
  • Глава 10 Советская и американская точки зрения и «энд-лиз» (конец ленд-лиза)
  • Глава 11 Что случилось с «садовым шлангом»?
  • Приложения
  •   Приложение А
  •   Приложение В
  •   Приложение С
  • Примечания
  • Признательность автора
  • Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

    Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - читать книги бесплатно