Электронная библиотека
Форум - Здоровый образ жизни
Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла,
Консультации специалистов:
Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; В гостях у астролога; Дыхательные практики; Гороскоп; Цигун и Йога Эзотерика


Карл Расселл
Огнестрельное оружие Нового Света. Ружья, мушкеты и пистолеты XVII—XIX веков

Посвящается памяти моего отца Алонсо Хартвелла Рассела (1834—1906), капитана роты «С» 19-го полка Висконсинских добровольцев, 1861—1865 


Предисловие


Форт Осейдж на реке Миссисипи, 1808—1825 гг. Самый западный военный аванпост США вплоть до 1819 года и расположенная далее всего к западу правительственная фактория из всей системы факторий 

Огнестрельное оружие имело гораздо большее влияние на изменение примитивного образа жизни индейцев, чем любые другие предметы, занесенные в Америку белыми людьми. Верно и то, что это оружие сыграло решающую роль при покорении индейцев, а также при разрешении противоречий между белыми пришельцами в начальном периоде их завоевания Нового Света. К началу XVII столетия оружие стало непременным атрибутом всякого американца, при этом возникли и определенные принципы, касающиеся приобретения и распространения огнестрельного оружия и боеприпасов к нему. Традиции создания и производства оружия были узнаваемы в торговой системе Америки уже на весьма ранних ее этапах, и ярко выраженные предпочтения в отношении определенных систем и моделей демонстрировали как индейцы, так и белые пришельцы. В этом отношении военные на ранних этапах американской истории были куда менее привередливы, чем частные граждане. Несколько правительств пытались запретить продажу огнестрельного оружия индейцам, но все запретительные меры давали ничтожные результаты; статистика импорта оружия впечатляет даже в наши дни астрономических цифр.

По мере того как эта беспокойная, вечно вспыхивающая перестрелками граница – фронтир – сдвигалась на запад, индейские племена отказывались от привычного примитивного оружия и лишались исконных особенностей. Такой процесс перемен в их образе жизни продолжался в течение двухсот лет, распространяясь полосой через весь континент. В начале XIX века он достиг побережья Тихого океана. В противоположность широко распространенному мнению, индейцы колониального периода отнюдь не блистали мастерством в обращении с огнестрельным оружием, которым владели в то время. На самом же деле они относились к огнестрельному оружию с пренебрежением и мало обращали внимание на особенности и границы его огневой мощи; но все же сделали свои примитивные мушкеты действенным инструментом в делах охоты и войны. Вооруженный ружьем индеец играл заметную роль и в экономических планах белого человека, и в трагической борьбе за господство, развернувшееся на громадном пространстве к северу от Мексики. Белые политиканы тех времен делали все возможное, чтобы огнестрельное оружие, порох и пули к нему всегда были доступны аборигенам.

Целью настоящей книги является определить, какое огнестрельное оружие использовалось в Америке в период заселения восточных территорий и продвижения границы на запад. Поскольку добыча и продажа пушнины в значительной степени определяла первоначальный modus operandi[1] продвижения на запад, то вооружение на всем протяжении границы в начальный период было представлено главным образом огнестрельным оружием торговцев и трапперов[2]. После того как военные стали двигаться на запад наравне с торговцами или даже опережать их, то именно их вооружение стало преобладать в продвижении оружия на запад; поэтому мы в этой книге уделим внимание и военным образцам вооружения. Найдут в ней свое место и боеприпасы, игравшие большую и важную роль в хозяйстве первопроходцев.

Я рассматриваю в основном оружие, которым пользовались на Западе в первой половине XIX века, но, поскольку оружие, применявшееся первыми поселенцами на восточной половине континента, было предшественником вооружений западных армий, ему тоже уделено в книге соответствующее место. А чтобы рассказ об оружии на Западе был более полным, следует заметить, что корни торговли оружием прослежены в рукописи до появления в XVII веке на Восточном побережье, а также до появления оружия на реке Святого Лаврентия. Основы торговли оружием в Новом Свете закладывались голландскими, французскими и в особенности английскими торговцами в течение двух столетий, после чего в этой сфере бизнеса начали действовать американцы. Естественно, в книге будет уделено внимание и европейскому оружию, и европейскому влиянию.

Коммерческие и политические аспекты первоначального этапа истории индейцев и огнестрельного оружия исполнены высокого внутреннего драматизма; но все же даже известные наиболее широко страницы истории американского Запада содержат весьма мало подлинной правды о торговле оружием. В настоящей книге порой высказываются идеи, противоречащие укоренившимся взглядам, однако ее задачей было детализировать знания в этой области. Иллюстрации и относящиеся к ним аналитические описания позволят читателю наиболее полно представить соответствующие модели оружия. Некоторые разделы книги адресованы именно братству коллекционеров оружия, музейным специалистам и тем археологам и историкам, которые куда ранее музейщиков первыми извлекли различные образцы оружия и их части во время раскопок исторических мест. Я также питаю надежду, что подробный анализ механизмов и моделей оружия станет хорошим подспорьем для всех любителей американской истории и справочным материалом для широкой программы анализа фрагментов огнестрельного оружия, извлеченных на свет божий в ходе археологических работ на местах, некогда бывших поселениями индейцев. Книга должна быть полезна и музейным работникам, которые организуют материалы по огнестрельному оружию для публикации или выставок, а также рукопись должна заинтересовать и широкий круг коллекционеров оружия. Питаю также особую надежду на то, что рассмотренная под таким углом зрения история оружия пробудит общественный интерес к маунтинменам[3], к их роли в истории и воздаст должное трудам этого «неугомонного племени».

Карл Расселл

Беркли, Калифорния


Глава 1
Вооружая американских индейцев

«Пройдя примерно девять лье (40 км), индейцы [монтанье и их союзники] ближе к вечеру выбрали одного из захваченных ими пленников, которых они страстно обвинили в жестокостях, свершенных ими и их соплеменниками, и, сообщив ему, что он отплатит за это полной мерой, приказали ему петь, если у него хватит на это отваги. Он запел, но, слушая его песнь, мы содрогались, ибо предполагали, что последует за этим.

Тем временем наши индейцы развели большой костер, и, когда он разгорелся, несколько человек вынули из костра горящие сучья и стали подпаливать бедную жертву с тем, чтобы подготовить ее к еще более жестокой пытке. Несколько раз они давали своей жертве передохнуть, обливая ее водой. Затем они вырвали у бедняги ногти и стали палить горящими головнями кончики его пальцев. Потом они сняли с него скальп и приспособили над ним ком какой-то смолы, которая, плавясь, пускала горячие капли на его скальпированную голову. После всего этого они вскрыли его руки около кистей и с помощью палок стали с силой тянуть из него жилы, но, увидев, что им это не удается сделать, просто отрезали их. Бедная жертва испускала жуткие крики, и мне было страшно смотреть на его муки. Тем не менее он так стойко переносил все мучения, что сторонний наблюдатель мог бы порой сказать, что он не испытывает боли. Время от времени индейцы просили и меня взять пылающую головню и проделать нечто подобное с жертвой. Я отвечал, что мы не поступаем с пленниками столь жестоко, но просто немедленно убиваем их и если они пожелают, чтобы я пристрелил их жертву из аркебузы, то я буду рад сделать это. Однако они не дали мне избавить их пленника от мучений. Поэтому я ушел как можно дальше от них, будучи не в силах созерцать эти зверства… Когда же они увидели мое недовольство, то позвали меня и велели мне выстрелить в пленника из аркебузы. Видя, что он уже не осознает происходящее, я так и сделал и одним выстрелом избавил его от дальнейших мучений… »

Это свидетельство принадлежит Самюэлю де Шамплейну (sic!), записавшему его после своей первой карательной экспедиции в страну ирокезов. Оно датировано 30 июля 1609 года и сделано в районе озера Шамплейн, которому автор дал свое имя. Индейцы, которые творили такие жестокости по отношению к своей жертве-ирокезу, были алгонкинами, гуронами и монтанье, наиболее надежными союзниками Новой Франции[4] в те времена. Таковы были обстоятельства знаменитого выстрела Шамплейна, который выиграл сражение, но навлек на себя гнев ирокезов, совершавших набеги на Новую Францию еще в течение полутора сотен лет.

Сражение, в результате которого несчастный ирокез был взят в плен, произошло в тот же самый день, и его описание, данное Шамплейном, столь же подробно и исчерпывающе, как, собственно, и описание пытки. Он и двое добровольцев-французов, вооруженные аркебузами, примкнули к отряду, двигавшемуся от реки Святого Лаврентия, с целью продемонстрировать своим свирепым союзникам превосходство огнестрельного оружия над вооружением индейцев. Ближе к вечеру 29 июля пришельцы, двигаясь в каноэ вдоль южной оконечности озера Шамплейн, наткнулись на отряд ирокезов, также передвигавшихся на каноэ. Предводители двух враждебных групп любезно согласились дождаться нового дня и уж тогда начать сражение. Воины обоих отрядов провели ночь в лагерях, разбитых столь близко друг от друга, что могли до утра перекрикиваться, обмениваясь оскорблениями. Однако ирокезы возвели небольшое укрепление. О событиях следующего утра Шамплейн написал так:

«Облачившись в легкие доспехи, мы взяли, каждый из нас [трех французов], по аркебузе и сошли на берег. Я увидел, как из-за своего укрепления вышли воины врага числом около двух сотен, по внешнему виду это были сильные и крепкие мужчины. Они медленно приблизились к нам, спокойно и хладнокровно, что вызвало уважение; впереди всего отряда шли трое вождей. Наши индейцы выдвинулись в таком же порядке и сказали мне, что те из врагов, у которых на голове большие плюмажи из перьев, – их вожди, и что их только трое, и что их можно опознать по плюмажам, большим, чем у всех остальных воинов, так что я теперь знаю, кого надо убивать…

Наши враги… остановились на месте и еще не замечали моих белых товарищей, которые остались среди деревьев в сопровождении нескольких индейцев. Наши индейцы прошли со мной вперед ярдов двадцать и остановились ярдах в тридцати от врагов, которые, увидев меня, замерли на месте и принялись рассматривать меня, как и я их. Заметив, что они натягивают луки, а затем направляют их на нас, я прицелился из аркебузы и выстрелил в одного из трех вождей, после выстрела двое рухнули на землю, а их товарищ был ранен и чуть позже умер. Я зарядил аркебузу четырьмя пулями (круглыми)… Ирокезы были поражены тем, что двух человек можно сразить столь быстро, у них самих в руках были щиты из дерева, обтянутые простеганным полотном. Пока я перезаряжал аркебузу, один из моих товарищей выстрелил из-за деревьев, и этот выстрел снова настолько поразил их, что они, увидев вождей мертвыми, испугались и пустились в бегство, оставив поле боя и свое укрепление… Я, преследуя, уложил из своей аркебузы еще несколько человек. Наши индейцы также убили нескольких человек и захватили десять или двенадцать пленников».

Сообщение Шамплейна было опубликовано в Париже спустя несколько лет после описанных в нем событий. Свой рассказ он сопроводил рисунками, которые не оставляют никаких сомнений в том, какой тип оружия использовался в ходе того сражения. Это был мушкет с фитильным замком, достаточно легкий для того, чтобы вести из него огонь с плеча без применения опоры. Были ли «четыре пули», выпущенные из него, зарядом картечи, подобным тому, что применяли ирокезы, или они представляли собой четыре стандартные мушкетные круглые пули, опущенные в ствол одна за другой, из рассказа неясно, но нет причин сомневаться, что оружейный ствол XVII века способен выдержать давление пороховых газов, необходимое для подобного выстрела. Вероятно, «легкие доспехи» помогали стрелявшим выдержать неизбежную при этом значительную отдачу.

В повествовании Шамплейна о его походах как до, так и после сражения 1609 года постоянно упоминается «запальный фитиль», который был самой важной частью огнестрельного оружия тех времен. В своих «Путешествиях 1604—1618 годов» он описывает французских мушкетеров, которые вели огонь из более тяжелого и более длинного оружия, уже требовавшего применения опоры. Шамплейн и его современник Лескарбо оставили немало богато иллюстрированных воспоминаний о демонстрации французами огнестрельного оружия индейцам, жившим в XVII веке на североатлантическом побережье и вдоль реки Святого Лаврентия. О французском огнестрельном оружии более раннего периода, завезенном в Америку Жаком Картье, Робервалем, Рене де Лодоньером и многими другими безымянными мореходами, доставлявшими французских коммерсантов к богатым рыбой отмелям Ньюфаундленда, участники этих экспедиций не оставили почти никаких воспоминаний, за исключением одного достопримечательного сообщения, которое будет упомянуто в этой главе несколько далее.

В действительности самым надежным личным оружием периода открытия Америки был арбалет, или самострел, который в вооружении давал первым искателям приключений из Испании, Франции и Англии лишь незначительное преимущество над любыми индейскими племенами, позволившими себе обидеться на незваных пришельцев. В целом же, в ходе первых контактов, любопытство, суеверия и жадность к железу изгнали из сознания индейцев ненависть и оправданную враждебность, которой позднее были отмечены все их последующие взаимоотношения с европейцами. Одним из факторов превращения белого человека в маниту[5]явилось владение пушками и сравнительно небольшим количеством более легкого стрелкового оружия, которое обладало лишь незначительным преимуществом над древними ручными бомбардами.

Первый мушкет, который увидели исконные жители Америки, в XV и начале XVI века представлял собой еще более примитивное оружие, чем фитильный мушкет Шамплейна, будучи лишь чуть сложнее стальной трубы, прикрепленной к деревянному прикладу и снабженной запальным отверстием и пороховой полкой, а также средством подачи огня к запальному заряду. В своем самом раннем и примитивном варианте такое оружие не имело замка. В момент выстрела стрелок подносил горящий конец медленно тлеющего фитиля к пороховой полке и воспламенял этим заряд в стволе. Действуя подобным образом, если у стрелка не было помощника, не представлялось возможным удержать ствол оружия на цели в критический момент выстрела. Однако, когда фитильный мушкет появился на материковом пространстве Северной Америки, уже был создан запальный механизм, в котором главной деталью был S-образный держатель (серпентин), или «курок», удерживавший медленно тлеющий фитиль. Этот «курок» приводился в действие спусковым рычагом, располагавшимся снизу или сбоку шейки ложи таким образом, что это позволяло стрелку манипулировать спуском и в то же самое время удерживать ствол направленным на цель; все это повышало вероятность попадания пули в цель.

Сержанты, командовавшие отделениями мушкетеров тех времен, особенно следили за тем, чтобы на пороховую полку засыпался только самый лучший порох. Вальхаузен в 1615 году предписывал, что необходимо заставлять солдат постоянно об этом заботиться. Запальный заряд должен состоять из хорошо смолотого пороха, быть совершенно сухим, кроме того, он должен быть смешан с небольшим количеством серы для того, чтобы не происходило осечек, ибо чем лучше и мельче порох, тем легче он воспламеняется и тем лучше форс огня проникает в vent (запальное отверстие). Это позволяет избежать случаев, когда фитиль [в данном случае имеется в виду запальный заряд] сгорает на полке, не воспламеняя заряда в стволе. Желая добиться надежного выстрела, мушкет необходимо слегка повернуть и постучать по нему после того, как запальный заряд засыпан на полку, чтобы часть его попала и в запальное отверстие».

Солдату тех дней приходилось таскать на себе все необходимое для ухода за своим оружием, в том числе иглу для чистки запального отверстия, когда оно забивалось грубого помола порохом или продуктами его сгорания. Это оружие крупного калибра обычно заряжалось круглыми пулями значительно меньшего диаметра, чем канал ствола, чтобы дать возможность стрелку загнать пулю на пороховой заряд одним ударом приклада мушкета об землю; шомпол имелся только у сержанта, его носили отдельно, и выдавался он любому стрелку, считавшему, что пулю его оружия необходимо посадить на место именно шомполом. Позднее было решено, что при каждом заряжании необходимо убедиться в правильном положении пули; стволы мушкетов стали изготовляться с продольными каналами и плющильными наковаленками на дне зарядной каморы ствола, что потребовало оснастить каждый мушкет своим собственным шомполом, который был закреплен под стволом.

Порох, пули, запас фитилей и прочие принадлежности к мушкету обычно переносились на широкой перевязи, переброшенной через левое плечо стрелка. Вес и громоздкость этого легковоспламеняющегося снаряжения, вкупе с неудобством заряжать и стрелять, делали оружие обузой для солдат. По своей эффективности мушкеты ранних образцов также значительно уступали большому луку или арбалету. Опытный лучник мог выпустить в минуту двенадцать стрел, каждая из которых точно поражала цель на дистанции 200 ярдов, пробивая при этом двухдюймовую дубовую доску. Результат, который показывала гораздо менее точная пуля фитильного мушкета, не был выше, к тому же мушкетеры находились в заведомо невыгодном положении по сравнению с лучниками из-за трудностей, которые они испытывали при заряжании и из-за замедления, в результате этого темпа стрельбы. Во время дождя их фитили, как правило, гасли, а порох на пороховой полке подмокал. В таких условиях осечки были скорее правилом, чем исключением. Но даже в благоприятную погоду, когда стрелок готовился предпринять внезапное нападение, тлеющий фитиль выдавал его своим дымом, запахом и мерцанием огня. По существу, единственным преимуществом, которое можно признать за ранними фитильными мушкетами, был психологический эффект, производимый на растерянного и суеверного противника, перепуганного громом выстрелов и пламенем, вылетающим из стволов.

Однако с первых лет XVI столетия тактико-технические характеристики фитильного мушкета начали меняться к лучшему. Пороховая полка была оснащена крышкой на петлях, тлеющий кончик длинного фитиля теперь защищал дырчатый цилиндр из бронзы, а замок был усовершенствован благодаря изобретению взводимого курка, удерживаемого во взведенном состоянии шепталом и подаваемого вперед пружиной. Курок подавался к пороховой полке нажатием на спусковой крючок, защищенный спусковой скобой. Мушкеты, которыми был вооружен Шамплейн, относились именно к такой системе оружия. К этому времени уже стали применяться мушкеты с колесцовым замком и ударно-кремневым замком, но фитильный замок оставался намного более дешевым в производстве, а потому большинство европейских правительств приняли подобные мушкеты на вооружение своих армий.

Когда испанцы в начале XVI столетия стали появляться в Америке, они принесли сюда с собой и некоторые из тех тяжелых фитильных мушкетов, которые уже более ста лет находились на вооружении испанских военных. Такой стандартный мушкет весил от 15 до 20 фунтов, так что солдаты обычно обзаводились своего рода подушечками или подкладками, которые клались на правое плечо, чтобы смягчить давление тяжелого оружия во время переходов. Для ведения огня ствол опирался на раздвоенную вверху вилкообразную опору, а приклад упирался в плечо. Это оружие примерно 10-го калибра снаряжалось зарядом черного пороха весом около 1 унции, а свободно входившая в ствол пуля имела 12-й калибр, то есть из фунта свинца изготовлялось двенадцать круглых пуль. Обычная дальность стрельбы подобной пулей составляла, как утверждается, триста шагов, однако не имеется никаких свидетельств точности их попадания на таком расстоянии. Незадолго до начала испанских завоеваний в Америке герцог Альба постановил, что в вооруженных силах под его командованием один мушкетер должен приходиться на двух пикинеров. Хотя свидетельства об относительной насыщенности фитильными мушкетами в экспедиционных силах весьма ненадежны, все же авторы тех лет отмечают, что тяжелые мушкеты применялись во время военных действий в Мексике в 1519 году и в Перу в 1530-х годах. В воспоминаниях о походах Коронадо (1540—1542) и Онате (1598—1608) в Нью-Мексико среди описаний вооружения можно опознать мушкеты как с колесцовым, так и с ударно-кремневым замком. Захват и уничтожение аборигенов были обычными операциями испанцев в течение этого периода, и применение подобного оружия в этих южных колониях Испании имело убийственные последствия. Неоднократные вторжения на Флориду и на побережье Мексиканского залива, осуществленные в первой половине XVI века, также были делом рук вооруженных мушкетами испанцев, тщетно пытавшихся найти богатства, подобные найденным ими же в Мексике. Порой на свет извлекаются остатки принадлежавшего им холодного оружия и лат, так что можно ожидать, что будут найдены и части их огнестрельного оружия где-нибудь в районах действий Нарваэса, Кабеса де Вака или Эрнандо де Сото.

Французы, которые определенно претендовали на воцарение в Америке в 1530-х годах, принесли свои фитильные мушкеты на берега реки Святого Лаврентия. Как тяжелые мушкеты, так и более легкие их разновидности – аркебузы, не требовавшие вилкообразной опоры при стрельбе, – применялись этими захватчиками в северных районах страны. Нет никаких документальных подтверждений, на которых основывались бы подробные описания французских фитильных мушкетов, принесенных в эти края во время походов Жака Картье, но в различных записках мы находим многочисленные упоминания о применении этого огнестрельного оружия для приветствий дружески настроенными индейцами, которых встречали участники этих походов; существует также и описание, приведенное выше, о стычке Шамплейна с ирокезами в 1609 году.

Среди следов, оставленных французами XVI в. в Америке, мы видим превосходный рисунок, сделанный Жаком Лемойном, одним из участников злополучной группы гугенотов, попытавшихся было основать французскую колонию во Флориде в 1564—1565 годах. Испанцы, уже обосновавшиеся в Вест-Индии, стерли эту злосчастную колонию с лица земли, но художник, Лемойн, избежал участи остальных и сохранил воспоминания о некоторых деяниях колонистов-протестантов. К счастью для нас, он уделял в них внимание как стрелкам, так и их оружию. На рис. 1 изображен французский аркебузир, зарисованный Лемойном во Флориде. Этот человек со всем своим снаряжением может считаться представителем всех и каждого из европейцев, принесших с собой первое огнестрельное оружие в Америку. На рисунке мы видим аркебузу, которая весила около 10—11 фунтов и во время ведения огня из нее должна была упираться в грудь стрелка плоским торцом своего широкого приклада. Вилкообразная опора при стрельбе не требовалась.

Пуля (калибра 66) весила около 1 унции, а внутренний диаметр канала ствола составлял приблизительно 0,72 дюйма. Дальность стрельбы составляла 200 ярдов, но точность попадания на такой дистанции должна была быть весьма малой. На рисунке можно опознать пороховницу с более грубым порохом для заряда ствола, меньшую пороховницу с

порохом для затравочного заряда и горящий конец медленно тлеющего фитиля. Собственно фитиль представлял собой шнур, свитый из нескольких волокон, вымоченных в растворе селитры. Он тлел по 4– 5 дюймов в час и переносился тлеющим в правой руке солдата. Когда надо было открывать стрельбу, небольшой отрезок фитиля вставлялся в серпентин или замок – его можно различить на рисунке около подбородка аркебузира – и зажигался от длинного фитиля. Маленький фитиль заменялся после каждого выстрела.


Рис. 1. Французский аркебузир XVI в. во Флориде с фитильным мушкетом. Рисунок сделан Лемойном ок. 1564 г.; воспроизведен Лораном, 1964 г.


Некоторые военные отряды тех лет, вместо использования коротких фитилей, регулярно вставляли в замок тлеющий конец длинного фитиля, причем хранили его постепенно тлеющим с обоих концов. В этом случае пороховая полка и ее содержимое, натруска запального пороха, были прикрыты крышкой с шарниром, которую приходилось вручную открывать перед каждым выстрелом. Нажатием на длинный и неуклюжий рычаг, который выполнял роль спускового крючка, освобождалось шептало – и пружина внутри замка подавала серпентин с горящим концом фитиля к пороху на пороховой полке. После воспламенения пороха другая пружина снова возвращала серпентин во взведенное состояние.

Обычная перевязь и висящие на ней капсулы с заранее отмеренными зарядами пороха на рисунке Лемойна не представлены. Пули обычно носились в кожаном мешочке, но перед боем некоторое их количество помещалось стрелком в рот для более быстрого заряжания. Подобная практика, позаимствованная у многих индейских племен, существовала на протяжении всего периода использования дульнозарядного оружия. Аркебузиров обычно сопровождал унтер-офицер французской армии, имевший при себе шомпол.

Английские колонисты принесли фитильные мушкеты в Джеймстаун (1607), в Плимут (1620) и в Бостон (1630). В этот период появились также привезенные англичанами арбалеты, большие луки, колесцовые и ударно-кремневые мушкеты, но преобладали все же мушкеты фитильные. Первые ударно-кремневые мушкеты стали крупным шагом вперед по сравнению с мушкетом фитильным, и поскольку они были доступны каждому работающему колонисту, то постепенно стали популярным огнестрельным оружием в Новой Англии. Много фитильных мушкетов было переделано в ударно-кремневые системы, новые ударно-кремневые мушкеты импортировались во все возрастающих количествах, и вскоре после Пекотской войны в 1637 году мушкет с ударно-кремневым замком можно было увидеть в руках как простых людей, так и родовитых аристократов и крупных военачальников. Фитильный мушкет сошел со сцены в Вирджинии в 1630-х годах; в Массачусетсе и Коннектикуте он превратился в безнадежно устаревшее оружие во второй половине XVII века, хотя на своей европейской родине он был в ходу еще и двадцать пять лет спустя.

Голландцы, появившиеся на Гудзоне в 1613 году, принесли с собой фитильные мушкеты, которые в соответствии с законом были стандартизированы для армейских нужд. Такой мушкет весом 16 фунтов стрелял пулей весом 0,1 фунта (из 1 фунта свинца изготавливалось десять пуль – 10-й калибр), а десятифунтовая аркебуза использовала пули 20-го калибра. Боксель, современник этой волны колонизации, описывает голландский мушкет общей длиной 4 фута 9 дюймов и сверловкой ствола диаметром 0,69 дюйма. Пуля имела калибр 0,66 дюйма. Насыщенность войск этим оружием была практически идентичной с наличием в армии голландских ударно-кремневых мушкетов, рассматриваемых в одной из последующих глав. Поскольку многие голландцы-штатские тайно продавали такие мушкеты индейцам, то голландское правительство в 1656 году попыталось законом ограничить владение иммигрантов только фитильными мушкетами. Когда английские силы под командованием герцога Йоркского уничтожили в 1664 году Новую Голландию, закон Новой Англии, запрещавший все фитильные мушкеты, был распространен и на регион Гудзона.

Шведы, которые в 1638 году попытались обосноваться в долине Делавэра, привнесли с собой и свою разновидность фитильного мушкета. Густав Адольф, буквально накануне шведской экспансии в Америку, вооружил победоносную шведскую армию одиннадцатифунтовым фитильным мушкетом, из которого можно было стрелять без опоры. Он выпускал пулю, вес которой незначительно превышал 1 унцию, из ствола со сверловкой в 0,72 дюйма. Две трети шведской пехоты имели на вооружении именно такую разновидность мушкета. Появился он и в Америке вместе с небольшим контингентом войск, ставших гарнизонами форта Кристина, на месте нынешнего Иллинойса, и форта Готенбург, поблизости от современной Филадельфии. Этого, разумеется, было совершенно недостаточно, чтобы победить голландцев в сражениях 1651 и 1655 годов, и Новая Швеция пала перед Новой Голландией. В свою очередь, Новая Голландия, как уже ранее упоминалось, была захвачена в 1664 году Новой Англией, и в соответствии с законом новых хозяев все фитильные мушкеты на Делавэре были запрещены.


Рис. 2. Короткий, легкий кремневый мушкет, сделанный в Италии в 1650 г. Этот тип оружия был предшественником мушкета, ставшего фаворитом в торговле с индейцами


Насколько мне удалось выяснить, французские власти не вводили каких-либо законов против фитильных мушкетов, так что, вполне возможно, это оружие еще использовалось в Новой Франции и в последние годы XVII века, но у французов не было причин особо настаивать на этом. Ударно-кремневые мушкеты стали импортироваться из Франции в товарных количествах в 1640-х годах, поэтому вскоре их количество в Америке стало таким, что французские торговцы смогли наладить оптовые поставки ударно-кремневых мушкетов индейским племенам в глубинных районах страны. К 1675 году фитильный мушкет в качестве армейского оружия нигде в Америке уже не использовался. В дни своего преобладания – в первой половине XVII века – он, разумеется, отлично послужил в сражениях против индейцев, но все же никогда не был важным товаром в торговле с индейцами.

Ударно-кремневый мушкет, наоборот, быстро превратился в главный товар в торговле с индейцами. Это оружие, с его открывающейся защитной крышкой запального полка (рис. 2), было широко распространено в Западной Европе во второй половине XVI века. Нет никаких сомнений в том, что оно появилось в Америке вместе со своими современниками – фитильным мушкетом и мушкетом с колесцовым замком, но его серьезная заслуга состоит в том, что оно сыграло важную роль в истории эволюции огнестрельного оружия, так как явилось экземпляром переходного образца от колесцового мушкета к истинному ударно-кремневому мушкету. Одним из недостатков ранних образцов ударно-кремневого мушкета была конструкция механизма взвода, и поэтому стрелок был вынужден постоянно носить свое оружие полностью взведенным. Если курок был снят со взвода, то крышка полки открывалась и затравочный заряд пороха высыпался. Испанцы накануне 1650 года, похоже, смогли найти способ избавиться от этого недостатка конструкции с помощью системы полувзвода. Введя дополнительный упор на шептале замка, оружейник получил возможность объединить крышку полки и стальную терку-кресало в один узел. Это новшество позволило спускать курок при закрытой крышке затравочной полки. Тот же самый результат был достигнут другими изготовителями оружия путем оснащения самого курка собачкой на его тыльной стороне, которая удерживала его в полувзведенном состоянии. Именно такое нововведение – объединение крышки полки и кресала в единый блок – и сделало это оружие истинным ударно-кремневым мушкетом, конструкция которого просуществовала более двухсот лет, подвергнувшись лишь крайне незначительным улучшениям. После принятия на вооружение ударно-кремневого мушкета почти всеми армиями европейских стран в середине XVII века гражданское население тоже стало настаивать на праве владения таким усовершенствованным оружием. Англия, Франция и Голландия – все они поставляли кремневые мушкеты своим вооруженным силам в Америке, а также и своим колонистам и торговцам. К 1650 году, несмотря на все законодательные запреты, обширная торговля с индейцами огнестрельным оружием и боеприпасами велась всеми европейцами в Новом Свете, за исключением испанцев.

Еще до 1650 года голландские агенты в форте Нассау и в форте Оранжевом разработали и ввели в практику модель подобной торговли. Их покупателями, в частности, были ирокезы, и голландский опорный пункт форт Оранжевый стал, по существу, центром конфедерации ирокезов. Многие из голландцев занимались торговлей бобровыми шкурами, и голландские колонии, в том числе Новый Амстердам, одно время существовали на налоги от этой торговли. Голландцы продвигались вверх по реке Гудзону, вверх по Коннектикуту и вниз по реке Делавэр, заключая союзы с исконными обитателями этих мест. В отличие от большинства торговцев-французов на севере страны голландцы на Гудзоне продавали свои ружья местным индейцам вместе с порохом и пулями, вопреки здравому смыслу, и не беспокоились о том, что в один далеко не прекрасный день это оружие может быть обращено против их соотечественников в Новом Амстердаме и в Новой Голландии.

За первую половину XVII столетия англичане снабдили индейцев-могавков, одного из племен ирокезов, таким количеством мушкетов, что это едва не поставило на грань истребления всю индейскую цивилизацию. Голландцы из Ренсселарвика, что на реке Гудзон, ощутив возможность начать выгодное дело и зная, что их колония вполне независима от Генеральных штатов[6], просто-напросто закрыли глаза на закон, каравший смертной казнью за поставки оружия индейцам. Они стали продавать «огневые палки» индейцам по цене двадцать бобровых шкурок за один мушкет; поставляли они и ружейный порох по цене от 10 до 12 гульденов за фунт. Один гульден тогда равнялся 4 долларам в современной американской валюте. Столь выгодная торговля сделала продавцами оружия большую часть населения Ренсселарвика. В результате этого оживленного бизнеса примерно четыреста индейцев обзавелись мушкетами и научились с ними обращаться. В 1643 году некоторые из могавков стали поставлять мушкеты могиканам, которые пошли войной на Новую Голландию. Однако они не тронули белых пришельцев на Гудзоне, ибо те являлись для них источником оружия и боеприпасов. Война эта продолжалась два года. Затем Генеральные штаты заключили с индейцами мир и попытались ввести более строгие правила торговли оружием. В 1650 году голландское правительство издало закон, согласно которому все продажи огнестрельного оружия в Новой Голландии регулировались выдачей лицензий торговцам, которую осуществлял особый Совет; мушкеты должны были продаваться по цене 6 гульденов, пистолеты – по 4 гульдена; порох же – не дороже 6 стиверов[7] за фунт. Совет был вправе запретить торговлю, если бы счел реальной угрозу применения оружия индейцами. Правление Вест-Индской компании не замедлило выразить решительное недовольство законом. Эта торговая компания тут же заявила, что индейцы готовы покупать и могут платить за оружие по ценам в двадцать раз выше тех, которые установлены Советом. При Питере Стайвесанте, с 1647 по 1664 год, правительством Новой Голландии были предприняты новые попытки ввести честную практику торговли и сохранить дружественные отношения с индейцами. Правда, пришлось пережить три войны с индейцами, и лишь в мае 1664 года мирные отношения были восстановлены.

Но к этому времени у Стайвесанта появился еще более решительный враг. Соперничество в области меховой торговли и происки колонистов из Новой Англии возобновили старую вражду между британцами и голландцами. Разногласия между приверженцами Стайвесанта не дали ему организовать военное сопротивление, и, когда английский флот под всеми парусами вошел в его гавань в августе 1664 года, он был вынужден сдаться. Голландские владения отошли к герцогу Йоркскому, и Новый Амстердам стал Нью-Йорком.

Голландские торговцы на Гудзоне продолжали свою деятельность еще долгое время после того, как англичане одержали верх, а английские торговцы, воцарившиеся в бывшей Новой Голландии, оказались еще большими, чем сами голландцы, приверженцами их методов торговли. Доходность торговых операций для индейцев Нью-Йорка продолжала оставаться намного выше той, что была достигнута в торговле с французами их союзниками в районе Монреаля. В 1689 году в форте Оранжевом (Олбани) могавк мог выменять себе мушкет за две бобровые шкурки, в Монреале французы требовали за такое же оружие пять шкурок. В Оранжевом одну шкурку платили за 8 фунтов ружейного пороха; однако в Монреале за то же количество пороха приходилось отдавать уже четыре шкурки. Подобным же образом в Оранжевом одна шкурка обменивалась на 40 фунтов свинца, а французы требовали за то же самое количество уже три шкурки. Неравенство условий торговли усугубляло еще и то обстоятельство, что торговцы в Оранжевом были безразличны к качеству меха; «они брали все по одной цене».

В 1693 году английский губернатор Бенджамин Флетчер попытался было поднести в подарок вождям ирокезов некоторое количество тяжелых английских мушкетов армейского типа, применявшихся в ходе Войны Короля Филиппа. Дар этот был вождями с презрением отвергнут, и Флетчер обратился к Британской комиссии по торговле с просьбой «раздобыть 200 легких фузей для подарка от имени Их Величеств вождям пяти индейских племен; они не желают иметь тяжелые мушкеты, которые я приготовил для них, поскольку привыкли к более легким фузеям, с которыми они охотятся». Две сотни легких мушкетов, запрошенных Флетчером, были вскоре найдены.

Некоторые новые данные относительно характеристик мушкетов, предназначенных англичанами для продажи ирокезам, можно извлечь из перечня, датируемого 1694 годом, – «Списка товаров для подарков вождям индейских племен, живущих на реке Индейцев в Олбани»: «50 мушкетов, поставленных торговцам из Льежа, ствол длиной 41/2 фута, стоящий в Амстердаме по 8 стиверов за фут, и замок со всеми принадлежностями к нему, стоящий там же 12 стиверов. Приклады лучше всего сделать в Нью-Йорке или в Олбани длиной 4 дюйма каждый».

Догадку о том, что англичане постоянно поставляли в Америку одни только мушкетные стволы без прикладов, подтверждает и пункт из списка таможенных пошлин 1687 года на огнестрельное оружие, поставляемое на Гудзон: «За каждый мушкет или ствол с замком 6 шиллингов».

Запрос губернатора Флетчера от 1693 года ясно дает нам понять, что мушкеты с длинным стволом, упомянутые выше и подробно описанные в одной из предыдущих глав, отнюдь не были единственной разновидностью оружия в то время. В первой половине XVII века получили распространение укороченные мушкеты или «карабины» – облегченные варианты с менее длинным стволом, предназначенные для вооружения европейской конницы. К концу 1650 года подобное оружие производилось в Германии, Бельгии, Италии, Франции и Испании. Англия не замедлила оценить преимущества подобного оружия в руках кавалеристов, и некоторое число «карабинов» английского производства было поставлено американским колонистам накануне Войны Короля Филиппа. В 1673 году массачусетским солдатам было приказано «вооружиться кремневыми мушкетами, если возможно, то того типа, что используются конными и называются карабинами».

На рис. 2 изображен один из ранних карабинов (более правильно называемый мушкетоном) итальянского производства. На его замке имеется маркировка «Lazarino Comi-nazzo 1650». Этот мушкет представляет собой прекрасный образец одного из самых ранних вариантов короткоствольного оружия, которое стало особенно популярным в Америке ближе к концу XVII века и которое, в основных своих конструкционных чертах, задало тот стиль индейских ружей, который получил столь широкое распространение за двести лет торговли оружием по всему континенту севернее Мексики. В его замке, изображенном на рисунке, впервые для подобных механизмов стал использоваться кремень; он получил некоторое распространение в Западной Европе во второй половине XVII столетия и на большей части XVIII века, но в Америке его служба продолжалась недолго. Упоминания подобного оружия довольно часто встречаются в документах эпохи колонизации Америки, но, как показал Питерсон, это слово – snaphance – зачастую использовалось в XVII веке для обозначения любого оружия с ударно-кремневым замком; так что его частое появление в литературе колониального периода отнюдь не служит надежным свидетельством значительного наличия в Америке мушкетов, которые были оснащены открывающейся при спуске курка крышкой затравочного полка. Первые fusil-court и английские гладкоствольные карабины, столь популярные среди американских индейцев после 1675 года, в значительной степени были похожи по своей конструкции на итальянский мушкет, который здесь изображен, но имели традиционный ударно-кремневый механизм замка, без автоматически открывающейся крышки.

Длинноствольный мушкет, которым торговали голландцы на протяжении большей части первой половины XVII века, отнюдь не вышел окончательно из употребления среди ирокезов; но даже в этой среде в 1690-х годах все больше рос спрос на более короткие образцы огнестрельного оружия. Повсюду, где превалировали английские торговцы, в продаже преобладал короткий мушкет, и к концу XVII века мушкет, известный как фузея Гудзонова залива (рис. 18), занимал ведущее место в статистике продаж.

Французские импортеры сочли необходимым принять вызов, брошенный английской фузеей, и вскоре после начала XVIII века слова carabine, mousqeton и fusil-court стали все чаще обращать на себя внимание в счетах французских торговцев. Подобно укороченному мушкету английского производства, fusil-court обладал многими из тактико-технических характеристик более поздней фузеи Гудзонова залива. Благодаря своей менее массивной конструкции оружие имело и меньшую цену. Из приводимых Бутом де Мортом из Висконсина (1715—1716) данных о «расходах, понесенных французами в ходе войны с индейцами фокс» видно, что даже в те времена fusil-court стоил не более 30 ливров за единицу, что составляло около 6 долларов. И даже сто лет спустя Американская меховая компания выставляла счета торговцу Джеймсу Кинзи, действовавшему примерно в тех же местах, за поставленные ему фузеи Гудзонова залива по той же цене 6 долларов за каждую.

Благодаря широкому распространению укороченного и облегченного мушкета индейское ружье XVIII века стало достаточно определенным и стабильным по своей конструкции и механическим характеристикам. Оно заявило о себе как о предмете торговли на заре этого века, но, за незначительными исключениями, было востребовано индейскими племенами как товар лишь спустя сотню лет. Некоторое число длинноствольных охотничьих ружей и отдельные мушкеты и кремневые пистолеты военного образца, как французского, так и английского происхождения, порой попадали в руки индейцев; но по всей стране оружием, как правило применяемым индейцами, в XVIII веке был именно короткий мушкет, предшественник того оружия, которое будет рассмотрено в одной из последующих глав. Сейчас же мы уделим внимание маршруту распространения этого оружия и его влиянию на образ жизни американских индейцев.


Французская торговля оружием

В начале XVII столетия регион, прилегающий к заливу Святого Лаврентия, стал центром французского предпринимательства в Новом Свете. Тадуссак, Квебек и Монреаль стали центрами торговли, в которые наведывались не только местные индейцы, но также и посланцы племен, живших далеко к западу. Приблизительно 150 тысяч индейцев, живших в области реки Святого Лаврентия и Больших озер, делали покупки у французских торговцев. Из этого числа индейцев около 33 тысяч были воинами – стало быть, потенциальными покупателями оружия и боеприпасов. В первой половине XVII века в непосредственной близости с французами по берегам реки Святого Лаврентия жило многочисленное племя гуронов, и их преданность была столь прочной, что каждого индейца можно было условно считать французом. Точно так же и некоторые другие племена индейцев жили в регионе, в котором поначалу обосновались французы, и они также поддерживали с ними самые дружеские отношения. В частности, индейцы племени оттава – само их имя означало «торговать» – всячески способствовали продвижению французских товаров племенам, жившим к западу от них. За сравнительно краткий срок – несколько лет – столь желанные аборигенам ружья просочились в самые глухие уголки страны, где никогда не появлялся белый человек.

Однако столь удобная система распространения товаров через посредников сохранялась, к сожалению, недолго. Ирокезы, жившие к югу от реки Святого Лаврентия, традиционные враги гуронов, с завистью и ненавистью наблюдали за процветанием своих недругов, занимавшихся торговлей французскими товарами. В 1618 году ирокезы образовали союз с голландцами на Гудзоне, начали покупать ружья у них и научились с ними обращаться. К 1646 году французы в Квебеке получили известия, что все племена союза ирокезов уже полностью вооружены. Последующие события полностью подтвердили достоверность этой информации. Натиск ирокезов через область Больших озер и вдоль реки Святого Лаврентия стал бедствием для Новой Франции. Надежные союзники французов, гуроны, стали первой жертвой этого натиска, чуть позже перед ним пали и другие дружески настроенные к французам индейские племена.

Чтобы как-то выйти из того затруднительного положения, к которому их привело исчезновение посредников-индейцев, все большее число французских торговцев стало перебираться в западные области, чтобы скупать бобровые шкурки в тех районах, где бобры еще водились в изобилии. В 1663 году Людовик XIV выказал личный интерес к проблемам Новой Франции, и за последующее десятилетие при деятельном участии Луи де Бюада, графа де Фронтенака, губернатора Квебека, были основаны многочисленные торговые фактории и миссии на берегах озера Мичиган и вдоль течения Миссисипи, в провинции Иллинойс. На этой новой территории проживало около 100 тысяч дикарей, желавших дорваться до товаров, принесенных в страну белыми людьми. Торговый путь по реке Святого Лаврентия между озером Онтарио и Монреалем, ставший опасным из-за мародерствовавших ирокезов, сменился маршрутом по реке Онтарио и через озеро Гурон к Монреалю. Каноэ, груженные оружием, снова двинулись на запад, где их манили своей щедростью в изобилии населенные бобрами леса к северу от Великих озер. Так, назло яростным и злопамятным ирокезам, французские торговые агенты преуспели в сборе богатого урожая бобровых шкурок и других превосходных мехов, а также в расширении пределов Новой Франции. Кроме того, получившие подкрепление из метрополии военные силы французов нанесли несколько чувствительных ударов возмездия ирокезам. В числе товаров, импортированных из Франции, огнестрельное оружие и боеприпасы поступали во все увеличивающихся количествах, и поступи французского империализма на американский Запад, казалось, не будет преград.

Однако в 1670 году несколько предпринимателей-англичан основали Компанию Гудзонова залива[8] по проекту, разработанному двумя озлобленными французами. С самого начала своего существования эта компания торговала также и огнестрельным оружием, а в недавно найденных районах, богатых бобровыми поселениями, создавала нешуточную конкуренцию французам, ощущавшим ее вдоль всех своих северных границ и вплоть до западных пределов своих владений. Торговые фактории, в особенности Ассинибойн и Кри, превратились в новые английские опорные пункты на их территориях, и французы в порядке самозащиты создали три новых форта к северу от озера Верхнее. Когда эти две страны противостояли друг другу в Войне короля Уильяма (1689—1697), французские войска из этих районов и из Квебека выступили против английских фортов, которые создавали угрозу французской торговле на Западе. Грохот мушкетных выстрелов и пушечные залпы вскоре стали привычными звуками в этих диких местах, где ранее порох никогда не применялся при ведении военных действий.

В это время постаревший, но по-прежнему деятельный и грозный Людовик граф де Фронтенак вернулся в Новую Францию в качестве ее губернатора. Он активно занялся восстановлением и расширением дружественных союзов с индейцами, и поставки огнестрельного оружия стали важным фактором его стратегии. Он возродил свой прежний план строительства города в устье Миссисипи и с этой целью стал уделять самое пристальное внимание освоению Луизианы и всей долины Миссисипи. На побережье Мексиканского залива возник город Билокси, и пироги, груженные товарами, стали подниматься до равнин, расстилающихся вокруг залива. Там, севернее, доверенные люди принимали командование над этими флотилиями каноэ, глубоко утопленными в воде под грузом мушкетов, и проводили их до ранее существовавших и вновь построенных факторий в глубинных районах страны, которые ныне стали Мичиганом, Висконсином, Миннесотой, Индианой и Иллинойсом. Суда из Ла-Рошели, Бордо и Байонна во все возрастающих объемах доставляли порох, пули и фузеи. Поначалу французы явно собирались передать в руки своих союзников-индейцев как можно больше мушкетов. К концу первого десятилетия XVII века французские мушкеты применялись аборигенами повсеместно от озера Виннипег до озера Шамплейн и к югу от устья Миссисипи.

Говоря о торговле оружием, Ласалль писал: «Дикари заботились о нас, французах, куда лучше, чем о своих собственных детях. Только от нас они могли заполучить оружие». Но то, что французские мушкеты не всегда вызывали одобрение у покупателей, ясно видно из сообщения Лаонтена. В нем он повествует о продаже фузей индейцам племен гуронов и оттава в 1685 году и приводит жалобу одного из гуронов: «Французы продают нам фузеи, которые разрываются и калечат нас».

Ближе к концу XVII века французы стали осваивать бассейн реки Миссисипи и ее многочисленных притоков. На юго-западе этого региона они побывали в тех землях, которые ныне относятся к Техасу и Арканзасу, а в начале XVIII века они стали совершать довольно регулярные экспедиции на низменности и равнины юго-запада. В этих южных регионах проживало приблизительно 60 тысяч индейцев, которых французы надеялись подчинить. Примерно 18 тысяч человек из них были воинами и, стало быть, потенциальными покупателями оружия – и этот объем французские власти были намерены получить из арсеналов Франции.

С началом XVIII века французские торговцы стали все глубже проникать в юго-западные регионы страны, граничившие или даже относящиеся к испанским владениям в Техасе и Нью-Мексико. Несколько севернее их проникновение шло вдоль течения Миссури и по Великим равнинам, где индейцы уже были частично вооружены английскими мушкетами из Кри и Ассинибойна. Из предводителей французской торговой экспансии этого периода стали известны такие имена, как Этьен Веньяр де Бургмон, Людовик Жюкре, Бернар де ля Харп, Клод Шарль де Тисн, братья Малле – Пьер и Поль, Селерон де Бьенвиль, Пьер Голтье де Варен де ля Верендре и Шарль де Ланлад (чьи отделанные серебром пистолеты описаны в главе 2). Большинство этих людей имело аристократическое происхождение, они представляли правительство или крупные торговые компании и располагали значительными средствами, которые давали им возможность с размахом оборудовать свои торговые фактории. Как и можно было ожидать, их оружие тоже значительно отличалось от образцов массового производства.


Рис. 3. Фузея Пиграва—Габиолы. Великолепными мушкетами подобного типа вооружались предводители торгово-промысловых экспедиций XVIII в.


Более подробно их вооружение будет описано в главе 2. Для сравнения с продажными образцами оружия дадим здесь описание великолепного мушкета тех времен – прекрасного образца оружия середины XVIII века, пронесенного сквозь дебри американской глубинки офицером французской армии или предводителем торгово-промышленной экспедиции периода французской экспансии.

На рис. 3 показано это оружие. Это мушкет испано-французского производства с замком типа miquelet, изобретенным в Испании, с клеймом Пиграля (Пиграва) на нем, испанского оружейника, известного в 1730-х годах. Ствол из дамасской стали и спусковая скоба имеют клеймо мастера из семейства Габиола из Эйбара, что в Наварре, мастеров-оружейников, записанных в гильдейские книги в 1725—1750 и в 1790—1800 годах. На инкрустированной золотом накладке оружия выбита дата «1676», что не соответствует явным свидетельствам времени изготовления на стволе и замке. Вполне возможно, что отдельные детали оружия были сняты с более раннего экземпляра другого высококлассного мушкета, что представляло собой обычную практику в производстве высококачественного оружия. Цевье крепится на штифте; шомпол деревянный.

Вторжения французов к западу от Миссисипи разъярили испанцев и обеспокоили англичан, но основной конфликт в этот период разворачивался в Огайо. Еще со дней появления здесь отряда Ласалля французы заявили претензии на весь бассейн реки Огайо. По их мнению, западной границей английских колоний были горный хребет Аллегейни (он же Аппалачские горы), и они указывали на договоры 1697, 1713 и 1748 годов в обоснование своих претензий. Вирджинская компания уповала на свой устав 1609 года и положения договора 1748 года (отдававшего под английскую юрисдикцию все земли империи ирокезов), заявляя права на земли западнее этих гор. Когда в 1749 году группа вирджинцев, создав Огайскую компанию, начала освоение купленной и выделенной для них земли в Огайо, ее землемеры обнаружили там пенсильванских торговцев, удобно устроившихся в факториях, построенных ими в верховьях реки Огайо. Французы сопротивлялись этому вторжению, создав линию фортов, протянувшихся от Преску-Айл, на месте нынешнего Эри в Пенсильвании, в южном направлении вдоль реки Аллегейни до современного Питсбурга в Огайо. Когда вирджинцы под командованием Джорджа Вашингтона попытались в 1754 году построить форты при слиянии двух рек в этом регионе, они обнаружили, что это выгодное в стратегическом положении место занято французами. Сражение, предпринятое вирджинскими ополченцами близ Грейт-Мидоуз по этому поводу (28 мая 1754 года), считается первым сражением Войны с французами и индейцами, конфликта, который продолжался около семи лет.

Французы незамедлительно организовали линию снабжения по водному пути от озера Эри до поселения Форкс в Огайо. Форт Дюкен близ Форкса стал арсеналом, откуда французские мушкеты в невиданных ранее количествах поставлялись индейцам. Щедрые поставки оружия и боеприпасов происходили также в районе Великих озер и на Миссисипи. За четыре года французы и вооруженные ими мушкетами индейские союзники противостояли англичанам вдоль всей границы колоний и в коридоре у озера Шамплейн; они не только успешно отбивали все атаки англичан, но и одержали несколько блестящих побед. Французам удалось убедить выступить против англичан некоторые из некогда дружественных последним индейских племен. Среди союзников французов на севере страны выделялись племена абенаков, чиппева, делаваров, гуронов (называвшихся тогда виандотами), оттава и шауни, живших в Пенсильвании и Огайо. На юге к французам примкнули племена чокто и (несколько позднее) чироки.

Раздача вооружения и других подарков индейцам осуществлялась за счет значительных расходов французского правительства, но расходы на эти цели правители государства сочли необходимыми как в мирное время, так и особенно в период военных действий. Франсуа Биго сообщает, что в 1759 году на раздачу подарков американским индейцам было ассигновано 400 миллионов франков, однако последние требовали все новых и новых даров. Морская блокада, установленная флотом Англии и ее союзницей Пруссией, делала все более затруднительными перевозки этих даров морем. Резкое сокращение поставок французских товаров для индейцев и военного снаряжения для нужд армии в Америке крайне отрицательно отразилось на ситуации, сделав почти невозможным дальнейшие наступления французов и прервав межплеменную торговлю оружием и боеприпасами индейцами Запада, например между племенами сиу и миссури, значительно отстоявшими от той области, где разворачивались основные сражения между французами и англичанами. С другой стороны, англичане увеличили вооруженность своих сил, получили подкрепления и поручили решение американской проблемы новому министру Уильяму Питту. В августе 1758 года французские коммуникации между озером Эри и Огайо, по которым осуществлялось снабжение, были перерезаны наступлением англичан; форт Дюкен был несколько позже сожжен и брошен его защитниками. Квебек сдался англичанам в сентябре 1759 года, а год спустя по требованию английского генерала Амхерста губернатор де Водрей подписал капитуляцию гарнизона Монреаля и всех войск на территории Канады.

Новая Франция как государственное образование прекратила свое существование; поток французского оружия индейцам Америки иссяк. Оценочно можно заключить, что за срок несколько больший столетия, в течение которого Франция торговала оружием, в Америку с французских заводов поступило около 200 тысяч мушкетов. Многие из торговцев былых времен еще были живы в 1776 году, когда французское правительство снова стало посылать оружие в Америку; приблизительно 80 тысяч французских мушкетов военного образца было поставлено колонистам в период революции. Различные разновидности мушкетов военных образцов широко представлены сегодня в различных собраниях Соединенных Штатов, но экземпляры французских мушкетов чрезвычайно редки.


Голландцы и шведы

Основные черты голландской торговли оружием уже были описаны, а голландским мушкетам будет уделено особое внимание в главе 2. В данном пункте необходимо только определить индейцев, с которыми вели торговлю голландцы, и вновь особо подчеркнуть значение голландской торговли в становлении ирокезов как проклятия французов.

Делавары, монтоки, могикане, саскуэханна, хонниасонты, ваппингеры и ирокезы были основными индейскими племенами, жившими в пределах зоны голландского влияния, их совокупная численность достигала примерно 40 тысяч человек. Хонниасонты были уничтожены индейцами саскуэханна еще в самом начале голландской торговли оружием, и остатки этого племени примкнули к ирокезам, которые уже ступили на тропу войны с саскуэханна. Могикане также вели войну с ирокезами, а ваппингеры питали изрядную ненависть к голландцам. Новая Голландия отнюдь не была тихой и мирной колонией. В 1643 году ее губернатор Кифт спровоцировал массовое избиение дружественных индейцев, которые нашли убежище от ирокезов с голландскими фермерами на месте нынешнего города Джерси. Большинство индейских племен, живших в

Новой Голландии, за исключением ирокезов, горело жаждой отмщения. С 1643 по 1645 год разгоревшаяся между племенами война опустошала все местности от реки Раритан до Коннектикута. Лонг-Айленд, Вестчестер и Манхэттен тоже обезлюдели и лежали в развалинах. Лишь форт Оранжевый и Ренсселарвик, находившиеся гораздо выше по течению Гудзона, и форт Амстердам на острове Манхэттен избежали уничтожения. Голландцы получили подкрепление в 1644 году; и в августе 1645 года было достигнуто мирное соглашение. В архивах, однако, имеются материалы, свидетельствующие о том, что голландские торговцы продолжали поставлять оружие индейским племенам. Примерно в это же время Бошам Плантагенет писал, что оптовая торговля оружием и боеприпасами велась голландцами, которые к тому же и обучали дикарей обращению с ним. Он сообщал, что, по его данным, примерно 2000 индейцев – мохоков и делаваров – были вооружены голландцами.

В 1647 году Стайвесанта на посту генерального директора колонии сменил Кифт. Новый директор предпринял самые серьезные меры для смягчения последствий правления своего предшественника и установления дружеских отношений с индейскими племенами; но в 1655 году в Новом Амстердаме произошло восстание индейцев племени делаваров, и монток вступил на тропу войны с Лонг-Айлендом. Четыре года спустя другой племенной союз делаваров в Эзопусе (ныне Кингстоне) и в нынешнем округе Ольстер, что в Нью-Йорке, был втянут в войну с немногочисленными голландскими колонистами, совершившими неспровоцированное нападение на одно из индейских становищ. То затихая, то вновь разгораясь, эта «Эзопусская война» продолжалась до весны 1664 года. В ходе этого конфликта было убито около тысячи индейцев – в основном делаваров, могикан, ваппингеров и монтоков.

Неоспоримо, что торговцы Новой Голландии проторили путь для ведения торговли оружием среди индейцев, однако и нельзя сказать, что голландцы были пионерами в установлении доброжелательных отношений с аборигенами. Напротив. Для взаимоотношений между голландцами и индейцами характерны именно грабежи и убийства.

Самым выдающимся результатом торговых операций голландцев в Америке колониального периода было, разумеется, вооружение ирокезов. Территория, которую занимали Новые Нидерланды, была весьма незначительна, время их активного существования – кратким, но путем передачи оружия и боеприпасов в руки индейцев они запустили целую череду событий, которые привели к власти самую примечательную конфедерацию краснокожих к северу от Мексики и повлияли на историю значительной части Америки, южнее реки Святого Лаврентия до Теннесси и к востоку от Миссисипи до Аппалачских гор. Голландцев как колонистов сменили англичане в августе 1664 года, но последствия преобладания ирокезов, которое обусловили голландцы, ощущались вплоть до Войны за независимость 1775—1783 годов. Интересно, что голландское оружие повиляло на успешный исход Войны за независимость. Партия оружия, отгруженная из Амстердама на остров Святого Евстафия, голландское владение в Карибах, была перехвачена американскими кораблями и использована против англичан.

Длинноствольные индейские мушкеты, поставленные голландцами, перестали быть популярными примерно в то же самое время, когда Новые Нидерланды исчезли с карты мира. По оценочным данным, не менее 20 тысяч единиц этого оружия было поставлено в Америку, но примечательно, что даже три столетия спустя после продажи последних из них многие экземпляры этого оружия еще сохранились.

Компания Новой Швеции[9], которая в 1638 году основала свою первую колонию там, где сейчас располагается город Уилмингтон, штат Делавэр, поддерживалась в равной степени как шведами, так и голландцами. Полоса земли, протянувшаяся от места, на котором расположен современный Трентон, штат Нью-Джерси, к устью реки Делавэр, при ее впадении в Мексиканский залив, была куплена у индейцев племени делаваров, и на ней были построены небольшие форты близ тех мест, где ныне стоят Филадельфия и Честер, штат Пенсильвания, и около устья реки Скулкилл. Основные контакты у колонистов в этом районе происходили с индейцами племен делаваров, саскуэханна и могикан. В период правления губернатора Юхана Принца, с 1643 по 1652 год, шведы участвовали в торговле с индейцами на Делавэре, соперничая с англичанами и голландцами. Имеются свидетельства, что они поставляли шведский порох и пули индейцам, но оружие, которое они продавали, оказалось голландского и английского производства. С индейцами они обращались достойно; не отмечено никаких индейских восстаний или набегов.

Когда голландцы построили форт Казимир в нескольких милях от шведского опорного пункта форт Кристина (Уилмингтон), то шведы его захватили. В качестве ответной меры Питер Стайвесант в 1655 году вызвал семь голландских кораблей и триста голландских солдат из Нового Амстердама в Делавэр и в ходе кровопролитной схватки захватил всю Новую Швецию. В результате последующие десять лет Новая Голландия распространялась на область течения реки Делавэр. Затем эти владения, вместе с остальными голландскими колониями в Америке, были захвачены англичанами в 1664 году.

Если еще где-нибудь и сохранились шведские мушкеты из Новой Швеции, то мне о них ничего не известно. Те архивные материалы, которые я изучил, свидетельствуют о том, что в страну было импортировано значительное количество боеприпасов, но в описях не значится каких-то торговых партий огнестрельного оружия, имеются лишь данные о том, что сравнительно незначительное количество армейского вооружения было завезено из Швеции за те два десятилетия, в течение которых шведы оставались на Делавэре.


Заявка, сделанная Испанией

С 1513 года, когда Понсе де Леон открыл Флориду, и до 1565 года, когда Педро Менендес де Авилес основал Сент-Огастин, история испанцев в той местности, которая является ныне Соединенными Штатами, представляет собой непрерывный ряд эпизодов, в которых то и дело фигурируют экспедиции за рабами, смерти первопроходцев, нападения индейцев и мученичества миссионеров. В анналах этого полустолетнего периода нашлось место и упоминаниям о фитильных мушкетах захватчиков, особенно в повествованиях об их действиях на пространстве Карибского моря, Мексиканского залива и побережье Флориды. Примерно 70 тысяч индейцев занимали пространство, на котором сейчас расположились так называемые «штаты Мексиканского залива», от нижнего течения Миссисипи до Атлантики и вдоль побережья к северу до Южной Каролины. Им противостояло приблизительно 18 тысяч пришельцев. Отдельные племена были страшно разгневаны на своих белых угнетателей и не замедлили совершить набеги на поселения по берегам реки Пиди (в нынешней Южной Каролине) в 1526 году и в бухте Пенсакола в 1559—1561 годах. Доминиканский миссионер Луис де Кансер был убит индейцами во Флориде в 1549 году. Эти инциденты стали знамением того развития событий для испанцев, которые ждали их в течение последующих двухсот лет.

«Предав мечу Жана Рибо и всех бывших с ним [французов-гугенотов]» на реке Святого Иоанна, Менедес в период 1565—1573 годов заложил основу обороны Флориды и экспансии «во славу Господа нашего Бога и Филиппа, короля Испании». Торговля с индейцами отнюдь не входила в эту программу, но порабощение непокорных аборигенов и насильственное обращение индейских племен в христианство потребовали применения значительных сил. На территории Флориды были построены форпосты и миссии, протянувшиеся вдоль атлантического побережья на север до Пэррис-Айленда в Южной Каролине. Индейцев заставляли выполнять тяжелые работы и держали в покорности, пока это удавалось делать. Ситуация требовала от испанцев разоружить свои жертвы, поскольку даже без огнестрельного оружия доведенные до отчаяния индейцы не переставали держать Флориду в напряжении. Вдобавок к этому французы с кораблей в Карибском море буквально провоцировали беспорядки, а в ряде случаев прямо участвовали вместе с индейцами в их военных предприятиях против испанцев. Из-за опасности нападений деятельность испанских поселенцев зачастую была ограничена пространством, непосредственно примыкавшим к фортам и миссиям. Нет ничего удивительного в том, что огнестрельное оружие и боеприпасы занимали видное место в личном имуществе испанцев, живших в XVI веке в Америке.

Письменные свидетельства тех времен об этих статьях имущества и их использовании обескураживающе немногочисленны, но архивы дают нам достаточно материалов, позволяющих восстановить некоторые детали. Одна инстанция, через которую испанские фитильные мушкеты переходили от своих белых владельцев в руки индейцев, сохранила вполне точные данные о них. В 1576 году капитан Солис, командир гарнизона селения Сан-Фелипе, расположенного поблизости от того, что было колонией форт Порт-Рояль французов-гугенотов, казнил двух индейцев, один из которых был вождем. Солис также потребовал, чтобы соседнее селение Кусабо доставило гарнизону определенное количество зерна и другого продовольствия. Поскольку поставка продовольствия затянулась, капитан направил одного из своих офицеров, Мойяно, в сопровождении двадцати двух солдат в несколько индейских деревень для изъятия необходимого зерна. Когда отряд подошел к одному из селений, навстречу ему вышло несколько индейцев. Они объяснили офицеру, что их женщин и детей очень напугали медленно тлеющие фитили, которые располагались на каждом мушкете, и пообещали собрать все необходимое, если солдаты загасят свои фитили. Мойяно выполнил их просьбу, после чего индейцы тут же расправились со всеми испанцами, кроме одного, а затем унесли трофейные мушкеты в Кусабо.

После этого инцидента индейцы племен гуале, ускамаку и ористан подняли восстание, напали из засады на карательную экспедицию, посланную испанцами, и осадили форт Сан-Фелипе. В ходе столкновения было убито еще несколько испанцев, мушкеты которых пополнили арсенал огнестрельного оружия индейцев. Позднее оказалось, что в индейских поселениях скрывалось несколько французов. Вне всякого сомнения, именно эти белые и подбили индейцев поднять восстание, а также научили их обращению с захваченным оружием. Но если они и сделали это, то история этот факт никак не зафиксировала. В ее анналах осталось только то, что в конце концов при подавлении этого восстания было захвачено несколько французов, которые и были казнены испанцами.

В 1580 году в этом же районе произошел новый мятеж, и Сан-Фелипе, к тому времени отстроенному и переименованному в Сан-Марко, пришлось пережить ряд новых нападений, в результате которых он был оставлен своими обитателями в 1587 или 1588 году.

В последнее десятилетие XVI века сфера деятельности испанских миссионеров распространилась на Флориду и ту территорию, которая стала ныне Южной Каролиной. Создав целую цепь католических миссий, они смогли своими призывами к миру довольно результативно нормализовать обстановку в этом регионе, нарушенную лишь восстанием племени гуале в 1579 году. Организовав несколько карательных экспедиций, испанцы подавили это восстание в 1598 году, и в течение полувека после этого казалось, что францисканцы надежно закрепили всю юго-восточную часть Северной Америки за Испанией.

Однако в 1663 году жившие в Вирджинии англичане предприняли движение в южном направлении, пока опасно близко не подошли к испанским поселениям. На реке Эшли был заложен Чарлстон, находившийся примерно в 150 километрах от испанской миссии Гуале и на границе той индейской территории, на которую испанцы старались распространить свое влияние. В противоположность испанцам, англичане рассылали свои торговые экспедиции, которые обслуживали не только их ближайших соседей, но и большие племена у истоков рек Каролины. Их вьючные обозы даже пересекали горные хребты, чтобы заключать торговые сделки с индейцами, жившими в верховьях реки Чаттахучи и Теннесси, – новшество, которому суждено было изменить весь комплекс взаимоотношений между индейцами и белыми на юго-востоке.

Чтобы противостоять английской экспансии, испанцы в 1680 году подвигли индейцев племени вестос (вероятно, часть сообщества ючи) напасть на английских торговцев и некоторых из их индейских союзников. Нападение это стало началом войны, которая привела ополчение Каролины, вооруженное фитильными мушкетами, к самому порогу испанцев в Гуале. В ходе решающего сражения миссионеры и небольшие отряды испанских солдат были выбиты из Гуале. В результате этого же сражения на сторону англичан перешли некоторые индейские племена, которых испанцы считали своими надежными союзниками. Среди них было приблизительно 2 тысячи индейцев племени ямаси, которые поставили свои вигвамы в предместьях сильно укрепленного Сент-Огастина. Большинство ямаси покинули жилища во Флориде и перебрались в Южную Каролину, где англичане устроили для них нечто вроде протектората неподалеку от устья реки Саванны. Они были также вооружены английскими мушкетами.

Испанские официальные лица, чрезвычайно обеспокоенные подобным ходом событий, предприняли в 1681 году отчаянную попытку воспрепятствовать английскому влиянию в глубине страны, построив форпост на землях индейцев племени крик у слияния реки Флинт и Чаттахучи. Именно эта часть племени крик добровольно покинула раздираемый враждой Гуале, так что испанцы считали их своими верными приверженцами. С их помощью испанцы надеялись положить конец торговой активности, в ходе которой английские интересы стали распространяться на истоки рек Чаттахучи и Окмальги, но нет никаких свидетельств того, что они поставляли огнестрельное оружие своим союзникам. Надежды оказались тщетными. Когда испанцы начали было осуществлять свои замыслы в верховьях этих рек, индейцы племени крик, жившие на Чаттахучи, с презрением отказались выполнять отведенную им роль и откочевали на восток с тем, чтобы оказаться ближе к англичанам и таким образом более просто разжиться продаваемым последними оружием.

Это стало началом долгого периода позора для испанцев на Юго-Западе. Ближе к концу столетия французские вооруженные отряды оккупировали города Билокси, Мобил и устье Миссисипи. Испанцы удерживали город Пенсакола во Флориде. Когда в 1702 году разразилась Война королевы Анны, Испания примкнула к Франции против Англии, но этот альянс мало чем помог испанцам во Флориде. Вторжение во Флориду ополченцев Каролины в 1702 году привело к окончательному падению испанской колонии. Многие католические миссии, включая самую значительную из них на территории аппалачей, были уничтожены, а бегство индейских племен от испанцев продолжилось. Город Сент-Огастин сдался, но форт оказался совершенно неприступным. Лишь немногие индейцы преданно сражались на стороне испанцев – примечательно, что среди таких были аппалачи, – не располагая огнестрельным оружием. Победоносные индейские союзники англичан, однако, таким оружием располагали, чем вызывали зависть всех не вооруженных им племен, равным образом как нейтральных, так и участников боев.

Французские торговцы, продвигающиеся к северу от Мексиканского залива и к востоку от Миссисипи, только осложняли ситуацию. К 1714 году французы твердо обосновались на верхнем Крике и землях племени индейцев алабама. Форт Тулуза, укрепленный оплот, построенный французами неподалеку от слияния рек Алабама и Таллапуса, несколько севернее современного города Монтгомери, стал важным местом распространения французского огнестрельного оружия и боеприпасов. Английских торговцев страшно раздражали действия их французских коллег, которые для привлечения симпатий индейских племен к себе наводняли селения племени чикасо в верховьях и низовьях реки Крик подарками, в том числе огнестрельным оружием. Благодаря такой тактике они получили дружественное расположение облагодетельствованных ими племен, но одновременно вызвали зависть обделенных ими племен, что привело к войне между индейцами натчез и французами в 1730-х годах и, несомненно, повлияло на племя ямаси, которое в 1728 году во второй раз пошло войной на англичан.

Испанцы во Флориде, вполне возможно, получали некоторое удовлетворение от тех перипетий, которые досаждали французам и англичанам на их пограничье, но если это было и так, то их злорадство было несколько не ко времени. Оглторп, который к этому времени уже обеспечил в своей колонии Джорджия порядок для колонистов и торговцев, уже вполне был готов двинуться во Флориду, когда в 1739 году Англия объявила войну Испании. Племена криков, чиксов и чироки, имевшие у себя как французское, так и английское огнестрельное оружие, поддерживали жителей Джорджии все четыре года их вялотекущей войны против испанцев (1739—1742) – конфликта, который стал прелюдией к передаче Флориды Англии в 1763 году.

Так закончился первый эпизод в истории Флориды при испанцах. За две с половиной сотни лет испанцы лишь незначительно продвинулись на юго-восток. Их ограниченная и репрессивная колониальная политика равным образом включала в себя правление аборигенами огнем и мечом, и, разумеется, вплоть до настоящего времени не найдено никаких документов, которые бы ставили вне закона продажу огнестрельного оружия индейцам.

На юго-западе страны события развивались примерно также, но с некоторыми вариантами, специфичность которых объяснялась пустынностью страны, жестокостью и силой аборигенов. После исследовательского похода 1539 года, успеха экспедиций, посланных из Мехико и прошедших по территориям, которые ныне являются Техасом, Нью-Мексико и Аризоной, вплоть до конца столетия испанцы основали лишь одно поселение в верховьях Рио-Гранде, к северу от нынешнего города Санта-Фе. Несколько лет спустя Санта-Фе превратился в столицу здешних миссионеров, и основание новых поселений, развитие кооперативного земледелия, строительство церквей и обращение неверных в лоно католической церкви продолжалось без вмешательства европейских соперников или каких-либо других примечательных инцидентов в течение восьмидесяти лет. К 1680 году в Нью-Мексико проживало 3 тысячи испанских колонистов, а индейцы пуэбло становились все более беспокойными из-за этих поселенцев. Общее возмущение правлением пришельцев возглавило племя индейцев тева, с которым испанцы обращались особо жестоко, к восстанию примкнули другие индейские племена, и в период 1680—1696 годов в ходе этого восстания погибло несколько сотен белых колонистов и двадцать один францисканский миссионер. Эта война стала причиной общего исхода из этого региона колонистов, нашедших затем себе пристанище около форта (основанного в 1683 году) Эль-Пасо.

Политика «никакого оружия индейцам» господствовала с самого начала поселений в Нью-Мексико, но по прошествии ряда лет она стала давать сбои. Относительно испанского оружия в руках индейцев во времена восстания индейцев пуэбло Эвард Кёртис писал: «Нет никакого сомнения в том, что решимость восстать возникла в значительной степени благодаря постепенному, штукой за штуку, приобретению оружия в небольших лавочках – это заставило индейцев почувствовать, что власть испанцев ослабла настолько, что восстание может оказаться успешным. Первые результаты [восстания], более того, были в полном соответствии с ожиданиями, и сердца индейцев, так же как и их руки, налились силой при первой волне успехов, которая смела все поселения в Нью-Мексико, за исключением Ислета и Санта-Фе, а также дала в руки индейцев едва ли не 300 мушкетов, не говоря уже о шпагах, пиках и другом холодном оружии».


В 1692 году губернатор Педро де Варгас силами мексиканских войск, вооруженных ударно-кремневыми мушкетами, начал отвоевывать Нью-Мексико. На рис. 4 изображено оружие того периода. Мушкеты этого типа выпускались в весьма ограниченных количествах и были распространены только в среде испанцев, живших в Америке. Со времен восстания племени пуэбло они продолжали использоваться на юго-западе Соединенных Штатов еще и в XIX в. Джосая Грегг обнаружил их в руках бойцов мексиканского ополчения в Нью-Мексико в 1839 году, а Альберт Брекетт видел их в действии в среде мексиканских партизан во время Американо-мексиканской войны в 1847 году. Они никогда открыто не продавались индейцам, но краснокожие все же умудрялись добывать их, так же как они в былые времена добывали аркебузы – путем тайных покупок, убийств или воровством. После осады Санта-Фе в 1694 году, когда победители-испанцы подошли к поселку индейцев племени хочи, они были встречены восемьюстами индейцами, некоторые из которых были вооружены кремневыми мушкетами такого типа.

Нехватка боеприпасов, однако, не дала возможности индейцам обрести преимущество в этот критический момент, а в течение последующего столетия испанцы были весьма озабочены изъятием как мушкетов, так и боеприпасов у своих индейских подданных на Юго-Западе.


Рис. 4. Испанская escopeta XVII и XVIII вв. Конструкция замка мушкета а показана в увеличении в


Французские торговцы, проникшие на Юго-Запад в самом начале XVIII столетия, делали все возможное, чтобы навязать свой специфический образец кремневого мушкета кочевым племенам южной части Великих равнин. Испанская escopeta de arzon с ее отличительным замком даже на своей родной территории и в период своей популярности была мало известна индейцам, потому что для них мушкет всегда был оружием французского или английского производства. Ныне практически невозможно обнаружить образец старого испанского мушкета. Несколько древних образцов, сохранившихся только в музее Нью-Мексико в Санта-Фе, совершенно уникальны на территории Соединенных Штатов.

Восстание индейцев пуэбло все еще бушевало, когда первые слухи о вмешательстве французов в дела на испанском Юго-Западе коснулись слуха правителей Мексики. Впервые французы появились здесь совершенно случайно – Ласалль высадился на берег залива Матагорда, что в Техасе, в 1685 году. Это вторжение на испанскую территорию не вызвало никакой операции возмездия со стороны испанцев, однако стало прелюдией к созданию французской Луизианы в низовьях Миссисипи. Колония, основанная французами в 1699 году, вскоре стала угрозой претензиям испанцев на территории к западу от реки Миссисипи, но испанцы все же не предприняли никаких эффективных мер для предотвращения грядущих бед. Следом за первым французом в этих краях, начиная с 1706 года и вплоть до 1740-х, появились святой Дени, Лагарп, Бурмон, братья Мале и другие, пытавшиеся определить возможности торговли в удерживаемом испанцами Техасе и Нью-Мексико, а также на большей части этой обширной страны к югу от реки Платт, которую испанцы намеревались по крайней мере контролировать. До наших дней дошли донесения о весьма удовлетворительных результатах каждой из этих экспедиций и о строительстве нескольких западных торговых факторий. В них достаточно сведений о том, чтобы утверждать, что огнестрельное оружие и боеприпасы были основными предметами торговли и что поставка оружия апачам, команчам, кадоадахо, канза, омаха, осейдж, пауни, понка, шамен (джумано) и уичито изменила старые схемы межплеменных войн, совершенно перевернула экономику межплеменной торговли и в целом растревожила осиное гнездо руководства Техаса и Нью-Мексико. Даже английские торговцы в Южной Каролине и их посредники чикасо разволновались, когда пауни и другие племена союза кэддо взяли в привычку приобретать английское оружие и другие товары в стране, которая ныне стала восточной частью Оклахомы.

Эффект, произведенный этим французским вторжением, не только заставил замолкнуть осуждающие голоса в правительственных учреждениях Санта-Фе, Монтеррея и Мехико. Обитатели городов Техаса и Нью-Мексико разом ощутили последствия потери престижа, рухнувшего сразу же после набега команчей, дошедших до самых городских ворот. Две заметные попытки испанцев нанести ответный удар привели к значительным потерям, и в 1758 году все северные области Техаса были оставлены колонистами и миссионерами из-за страха перед вооруженными огнестрельным оружием племенами, союзными французам в приграничной полосе. В этот критический момент Новая Испания получила передышку: в Париже был заключен союз с Францией. Страны-метрополии объединили в 1761 году свои вооруженные силы с целью борьбы с Англией на последнем этапе Семилетней войны. В ноябре 1762 года Франция передала территорию Луизианы западнее Миссисипи Испании в качестве благодарности за согласие на условия мира – процесс, завершившийся Парижским мирным договором в 1763 году. По этому же договору от Испании отходила территория Флориды.

Здесь начинается третья глава в истории испанской политики по отношению к индейцам. В 1766 году войска и гражданские правители избрали местом пребывания правительства Новый Орлеан. Правительство это поначалу оказалось в осаде революционных отрядов, организованных частью французских жителей города. К 1769 году волнения улеглись, и внимание стало уделяться решению проблем, вызванных, в частности, громадной протяженностью страны, которая стала Луизианой. Торговля с враждебными индейскими племенами была запрещена, торговцам, не имеющим лицензий, пришлось перебраться из индейских селений в южные районы страны, а все французы были предупреждены, что они должны под страхом смерти держаться подальше от индейцев Техаса. Новую силу обрел старый закон, запрещавший продажу огнестрельного оружия индейцам, но нет никаких свидетельств того, что строптивые торговцы-французы на южных равнинах обращали на этот закон хоть толику внимания.

На Севере же торговля оружием, которая процветала уже около сотни лет, продолжалась, коммерсанты не принимали во внимание какие бы то ни было политические изменения в нижней Луизиане. В последнее десятилетие XVII века английские поселенцы Гудзонова залива и французы, жившие по реке Ассинибойн и в верховьях притоков Миссури, продавали оружие и боеприпасы посредникам, западным индейцам, преимущественно племен кри, ассинибойн, чиппева и сиу. С самого начала этой торговли племена кри и ассинибойн доставляли оружие на Миссури, где его покупали племена равнин, торгуясь в селениях племени мандан. К 1750 году сиу также поставляли оружие и в торговые центры на Миссури.

Эверс интерпретирует эти торговые связи как продолжение схем межплеменной торговли, первоначально базировавшейся главным образом на зерне, выращенном племенем мандан. Он делает попытку доказать, что древний торговый центр племен мандан и хидатса стал позднее центральным пунктом для начала торговли как лошадьми, так и оружием. Он также считает племена кри, шайеннов, ара-пахо, команчей и кайова основными племенами, которые приводили сюда лошадей и увозили на Запад и Юго-Запад оружие и боеприпасы, столь необходимые их далеко живущим соплеменникам. Индейцы арикара, другого племени, занимавшегося земледелием и жившего на Миссури при впадении в нее Гранд-Ривер, неподалеку от места сегодняшнего Мобриджа, что в Южной Дакоте, также возделывали в древние времена пшеницу, горох, тыкву, табак и другие подобные культуры, но кочевые племена довольно быстро превратили их селение в торговый центр, как и селения племени мандан, расположенные севернее. (См. рис. 5.) До 1763 года большая часть огнестрельного оружия, проданного индейцами сиу, была французского производства. После падения Новой Франции индейцы сиу, жившие в Миннесоте, наладили деловые контакты с англичанами на реке Святого Петра (Миннесота). Здесь и в старом порту Прейрие-Дю-Шин они получали английское оружие и боеприпасы, которые они затем доставляли племенам, жившим на Миссисипи, используя те же пути, которыми они пользовались во времена торговли французским оружием. В 1780-х годах американцы, французы и англичане, все торговцы и колонисты, стали проникать в регион Миссури в количествах, увеличивающихся день ото дня. Однако лишь немногие из них селились в этой стране, которая принадлежала Испании. Только немногие из этих немногих регулярно получали от правительства Луизианы лицензии на право ведения торговли, да и то эти крайне немногочисленные торговцы ограничивали свою деловую активность регионом нижнего течения Миссури.

Оружие, попавшее в руки индейцев, изменило межплеменные взаимоотношения в регионе северные равнины – Скалистые горы столь же радикально, как и на Юго-Западе. Племена юта и пауни объединились с команчами в нескончаемой войне против апачей, но в то же самое время совершали опустошительные набеги на испанские поселения в Техасе и Нью-Мексико. Племена, жившие на возвышенных равнинах, – «черноногие», ацина и сарси, а также ассини-бойны и равнинные кри, – обзаведясь значительным количеством оружия, расширили радиус своих набегов на старых врагов на западе и на юго-западе. Снейки (шошоны), традиционные враги «черноногих», впервые склонились перед племенами равнин Северо-Запада. В былые времена снейки порабощали и продавали захваченных в плен «черноногих»; теперь же «черноногие» делали рабами снейков и продавали их канадцам. В ходе сражений между этими племенами, которые начались около 1770 года и обрели особую интенсивность после вторжения на их территории племен СевероЗападной компании[10], племена кутенэ и «плоскоголовых» (сэлиш), не располагавшие огнестрельным оружием, были запуганы и изгнаны с привычных мест. Межплеменная вражда, однако, не ограничилась только индейцами, жившими далеко на западе. Племя сиу, пополнив свои арсеналы поставками Северо-Западной компании, начали продвижение в равнинную область, начинавшуюся на востоке за Миссисипи. Они бросили вызов племенам омаха, понка, шайеннов, кайова и кроу на их исконных землях, так что в результате эти племена удвоили усилия в деле добычи оружия. Торговля на верхней Миссисипи была оживленной практически во все годы американской революции.

После подписания мирного договора 1783 года Испания предприняла шаги к тому, чтобы дать отпор вторжениям английских торговцев в регион реки Миссури. Начиная с 1790 года испанские правительственные отряды из Сент-Луиса совершали регулярные походы вверх по течению Миссури до селений индейцев арикара и мандан, собирая информацию о появлениях английских торговцев. Их данные об объемах импорта огнестрельного оружия заставили сделать вывод о надвигающейся угрозе не только для безопасности региона верховьев Миссури, но и всех их миссий и поселений вокруг Сент-Луиса и на всем Юго-Западе, которые не были ничем защищены от набегов вооруженных огнестрельным оружием индейцев осейдж, ото, пауни и канза, а также и от их традиционных врагов – команчей.


Рис. 5. Ранняя торговля оружием на реке Миссури и на северо-западных равнинах. С конца XVII в. и до времен Льюиса и Кларка отдельные племена действовали в качестве посредников в торговле французским (до 1763) и английским оружием. Карта составлена Эверсом (1954)


Когда в 1791 году испанским торговцам на их собственной территории – на Миссури – бросили вызов вооруженные индейцы, заявившие, что англичане поставляют им все необходимое, а поэтому они не желают больше видеть у себя испанцев, власти в Сент-Луисе решили выправить унизительную ситуацию. Высшим руководителям государства в Новом Орлеане была представлена рекомендация выработать метод для укрепления дружественных отношений среди индейских племен с целью создания буферной зоны на верхней Луизиане. Каронделе, генерал-губернатор Луизианы, дал на это согласие, и 12 июля 1794 года он утвердил документы о создании торговой Компании исследователей верхней Миссури. Жан-Баптист Трюдо возглавил первую группу торговцев, вышедших из Сент-Луиса и отправившихся вверх по Миссури. Суда, на которых двигалась эта группа, были гружены мушкетами для продажи, полученными от английской фирмы дона Андре Тодда. Отныне испанцы участвовали в продажах оружия индейцам на Миссури. Оружие это, разумеется, было идентично другим английским мушкетам тех дней, идущим на продажу, и будет описано в разделе «Английская торговля». Племена, которым испанские компании уделяли особое внимание в те несколько лет их деятельности, были индейцы арикара, мандан, омаха, пауни и понка. Снабжая эти племена, торговцам часто приходилось обделять индейцев канза, миссури, осейдж и некоторых из союза сиу. Большинство индейских племен страстно жаждало заполучить оружие, но поставки испанской компании были недостаточны, чтобы удовлетворить всех, даже если оружие поступало без перебоев. В целом ряде случаев воины того или другого племени просто отстраняли торговцев и перехватывали партии оружия.

В ходе своей деятельности в 1795 году испанцы обнаружили, что «[английская] компания, называющаяся Северо-Западной] компанией, совершила наглый шаг, построив в текущем году торговую факторию на Миссури (хозяйство Джассимо) на удалении примерно полулиги от селения манданов и прямо посреди испанских владений». Жак Клейморган писал губернатору Каронделе 30 апреля 1796 года по поводу этой фактории: «Из дневника Макея вам станет ясно, что англичане были на месте строительства форта около Махаса (Омаха) и что их торговцы имели наглость форсировать Миссури с целью дойти до паниса (пауни), которые населяют берега реки Плат, что в нескольких милях выше Отоса. Настало время прикрыть двери этому народу, если мы не хотим, чтобы они вышибли нас отсюда пинком».

Испанцам не удалось «прикрыть двери» англичанам на Миссури; английские торговцы и мушкеты, которыми они торговали, никуда не делись, когда Соединенные Штаты овладели Луизианой.

Тема об испанской торговле с индейцами не может быть закрыта без упоминания еще одной местности, в которой старое правило «никакого оружия индейцам» было отменено правительственным указом. Ближе к концу американской революции Испания силой вернула себе Флориду. Различные доводы по поводу границ вызывали изрядное напряжение в отношениях между официальными лицами Соединенных Штатов и испанскими дипломатами, пока в 1795 году не была достигнута договоренность по этой проблеме. Но все тринадцать лет споров на государственном уровне и пограничных инцидентов Испания продолжала следить за тем, чтобы индейцы, жившие на равнинах вокруг Мексиканского залива, вдосталь получали огнестрельное оружие и боеприпасы. Когда в 1785 году законодатели Джорджии открыли часть спорной территории для создания американского поселения, то индейцы влиятельного союза племен кри, дружественные испанцам, пошли войной на американцев. В городе Пенсакола имелся торговый дом «Пэнтон, Лесли и Ко», который испанцы терпели и тогда, когда Флорида вышла из владения англичан. Именно к этой фирме и обратился губернатор Луизианы Миро за помощью в поддержке индейцев в их действиях. Племя кри подписало соглашение, которое обязывало их принимать участие только в таких торговых делах, которые проводились с согласия испанцев. Губернатор Миро передал такие сделки «Пэнтону, Лесли и Ко», поручив им импортировать из Англии огнестрельное оружие, боеприпасы и другие товары без уплаты пошлин. В 1788 году испанские власти распространили этот режим торгового обслуживания английской формой и на племена чокто и чикасо.

Таким образом, английское оружие, которое индейцы всегда предпочитали всем остальным, продолжало поступать с английских фабрик в порты Флориды и затем к племенам, живущим на равнинах вокруг Мексиканского залива и в нижнем течении Миссисипи. Вполне вероятно, что отдельные партии испанского оружия также попадали в руки индейцев Юга, как товар или подарки, чему, однако, вплоть до наших дней не найдено подтверждения в каких-либо документальных источниках либо в археологических находках. Питер А. Брэннон излагает довольно обоснованное мнение относительно торговли с южными индейцами в XVII и XVIII столетиях. Его изучение артефактов, найденных в местах обитания южных племен индейцев, не обнаруживает остатков оружия испанского производства, те же находки металлических предметов, которые имеются, демонстрируют неиспанское происхождение. Он замечает, что, «даже если это были компании, субсидируемые испанцами, нет сомнений в том, что продаваемые ими якобы испанские товары должны были быть произведены в Великобритании».

К 1795 году политика Испании стала более мягкой. В Сан-Лоренцо Том Пинкней, действуя от имени Соединенных Штатов, подписал соглашение, в котором был сделан шаг навстречу требованиям американцев относительно границ, торговли, навигации по Миссисипи и права на владение собственностью в Новом Орлеане. Право на это предоставлялось только на срок до трех лет, но могло быть пролонгировано. К моменту достижения такого согласия волнения индейцев на Юге были уже подавлены. Губернатор Карон-деле в своем докладе испанскому министерству сообщал, что оружие, подарки и денежные компенсации его индейским друзьям к северу от Флориды обходятся Луизиане в 55 тысяч долларов в год. Соглашение, подписанное Пинкнеем, положило конец испанским поставкам военного снаряжения индейцам, за исключением тех из них, кто мог посещать санкционированные торговые фактории и города Флориды.

Компания «Пэнтон, Лесли и Ко» существовала по крайней мере до 1818 года. Продолжающиеся частные поставки английского оружия были одним из факторов, которые привели к войне американцев с индейцами кри в 1813—1814 годах; они также имели много общего с неприятностями, которые американцы несколько позже испытывали в общении с семинолами. Генерал Эндрю Джэксон напал на семинолов у городка Сент-Маркс во Флориде в 1818 году, сжег один из складов «Пэнтона, Лесли и Ко» и казнил двух британских подданных за их сотрудничество с враждебными индейскими племенами. После этого инцидента испанские государственные деятели затаили в душе страх того, что Соединенные Штаты могут захватить Флориду силой, и в 1819 году Испания отказалась от собственности как на Восточную, так и на Западную Флориду. Передача эта официально не провозглашалась вплоть до 1821 года.

С этого времени любое упоминание, которое будет сделано об испанском оружии, относится к истории Техаса и Мексиканской войне. Оружию, использовавшемуся в данный момент истории, будет уделено внимание в главе 4.


Английская торговля

Громадная и очень сложная история об английских дульнозарядных мушкетах для индейцев начинается с исторического документа 1623 года. Заканчивается же она в те годы, когда книга эта готовилась к печати. Лондонские и плимутские компании, чьи колонисты поселились в Вирджинии, Мэриленде и Массачусетсе в начале XVII столетия, поначалу имели крайне мало возможностей поучаствовать в продажах оружия индейцам. По мере же того, как колонии и поселения множились, развивалось и неосмотрительное вооружение племен, даже несмотря на такие осложнения, как Война с поухатанской[11] конфедерацией 1622—1636 годов или Пекотская война 1637 года. В частности, в Плимуте и Бостоне многие стали заниматься торговлей шкурами бобров. Безответственные торговцы размножились в таком количестве, что в 1641 году британская корона ощутила необходимость издать следующий указ: «При меновых сделках или торговле с индейцами да не смеет ни один человек передавать им в обмен на какие-либо их товары, серебро или золото, никакое орудие войны, ни огнестрельное оружие, ни порох, ни меч, ни какое-либо другое вооружение, которое может быть обращено против нас самих». Тем не менее торговля оружием продолжалась. «Журнал Новой Голландии, 1641—1646 гг.» отмечает, что могикане получали огнестрельное оружие как от англичан, так и от голландцев, и в нем имеются недвусмысленные свидетельства того, что к 1664 году английские мушкеты уже были в руках как могикан, наррагансетов и вампаноагов, так и у большинства соседних племен индейцев Новых Нидерландов.


Рис. 6. Распространение оружия на 1754 г.


На территории Новой Англии, в Нью-Йорке, Коннектикуте и Пенсильвании жило около 60 тысяч индейцев, имевших торговые отношения с английскими колонистами. В их число входят и те племена, которые некогда заключали сделки со шведами и голландцами, то есть с теми нациями, которые сошли с американской сцены в 1655 или 1665 году соответственно; но не те, что хоть и находились в границах английских владений, но предпочитали иметь дело с французами. На территориях, относящихся к южным английским колониям, и в Аппалачах обитали примерно 80 тысяч индейцев, не считая те маргинальные группы, которые имели более или менее прочные связи с испанской Флоридой.

В своих южных владениях англичане установили оживленную торговлю огнестрельным оружием и другими товарами, доставлявшимися их агентами в глубь региона по древним тропам, огибавшим южные отроги Аппалачских гор. Торговля эта, осуществлявшаяся с помощью вьючных обозов, склонила на сторону англичан могущественные племена чокто, чикасо и верхних кри, страстно жаждавших иметь свое собственное оружие, которое испанцы были не в состоянии им поставить. Племя чикасо продолжило эту торговую систему от Южной Каролины еще глубже, в самое сердце региона к западу от Миссисипи. Имеются свидетельства того, что их межплеменная торговля продолжалась вплоть до 1719 года. Когда французский торговец Лагарп посетил селение племени кэддо[12] в восточной части региона, который ныне является штатом Оклахома, туда прибыл и торговец из племени чикасо с партией английских товаров. По свидетельству Лагарпа, этот торговец чикасо выказал изрядное неудовольствие, когда понял, что его товарам придется конкурировать с французскими.

В последних десятилетиях XVII века племена, жившие в сегодняшних штатах Северная и Южная Каролина, заключали соглашения на поставку оружия с горными племенами чироки и катавба, а также с индейцами равнин, примыкающих к Мексиканскому заливу. К концу века англичане довольно прочно удерживали за собой северную часть Флориды. На всем пространстве этого региона английские колонии, как на севере, так и на юге, все увеличивающееся число белых колонистов и расширение области поселений усиливали давление на местных жителей, что вызвало широкое распространение враждебных действий и привело к полному уничтожению нескольких племен.

Война Короля Филиппа 1675—1676 годов расчистила путь для колонизации Новой Англии белыми пришельцами. Голландцы уже разредили индейское население Нью-Йорка, Коннектикута и Нью-Джерси. Вслед за бойней в Новой Англии последовало уничтожение индейцев саскуэханна в Мэриленде, начатое ирокезами и завершенное поселенцами Вирджинии и Мэриленда. На Юге индейцы племени вестос были вытеснены с мест своего обитания вдоль реки Саванны в 1680 году, а ближе к концу столетия целая череда менее масштабных «зачисток» усмирила все племена на прибрежном пространстве Флориды. Даже сама Флорида подверглась нашествию, и все племена, выказывавшие приверженность к Испании, были подвергнуты репрессалиям войсками Каролины в 1702 году и еще несколько раз позднее. На прибрежных равнинах английские отряды конфисковывали подарки, полученные индейцами всех основных племен, за исключением чокто. Несколько позже (в 1711—1715 годах) племена индейцев тускарора и ямаси передали свои мушкеты английского производства английским поселенцам и торговцам, жившим среди них, но племена Южной Каролины смогли все же выиграть все эти войны. В 1729 году англичанам удалось возмутить племена язу и натчезов и толкнуть их войной на французов, живших на Миссисипи. В этой длившейся десять лет войне дружественные англичанам индейцы чикасо участвовали на стороне натчезов. После этого престиж англичан значительно укрепился среди индейских племен Юга. Когда в 1732 году была основана Джорджия, Джеймс Эдвард Оглторп пытался с еще большим рвением вести торговлю к северу от Флориды и продолжил действия против индейцев Флориды.

Так, наконец, территория к востоку от гор была зачищена для поселенцев. Небольшим группам индейцев позволили жить на специально отведенных для них землях, за исключением ирокезов, которые приспособились к жизни среди белых людей. Более неуживчивые племена были вытеснены дальше к западу, в основном на прибрежные равнины Новой Англии или к предгорьям, на южные границы колонизованных земель. В первой половине XIX века сотни тысяч немцев, валлийцев и ирландских шотландцев хлынули в «замиренную» глубинку осваиваемых земель. К этим новоприбывшим добавился наплыв янки и выходцев с Юга, которые к этому времени образовали избыточное население Восточного побережья. Все долины и плоскогорья Мэна, Нью-Хэмпшира и Вермонта и к югу вплоть до предгорий Вирджинии и Северной и Южной Каролины ощутили этот поток переселенцев. К 1720-м годам они стали истинными «людьми Фронтира», закаленными, гибкими и независимыми. Их общественные институты были обусловлены жизнью среди дикой природы Америки, а их менталитет – почти полной изоляцией от влияния крупных населенных центров, расположенных в основном вдоль побережья. Люди эти были не торговцами, они не обладали психологией перекупщиков, и большинство из них не были зависимыми арендаторами-земледельцами. Они были свободными американскими колонистами, живущими в лесной глуши, полными решимости возвести свои дома и освоить богатейшие земли, совсем недавно отвоеванные у индейцев. Одним из самых примечательных общественных установлений этих людей было владение длинноствольным ружьем, имевшим свою родословную от тяжелых нарезных фузей XVI века, завезенных в Америку немецкими или швейцарскими иммигрантами. Каждый мужчина и подросток, да и многие из женщин на этой «западной» границе умели обращаться с этим феноменально точно бьющим оружием, поначалу вышедшим из рук опытных мастеров-самоучек американской глубинки в 1720-х годах. Как уже упоминалось выше, ружья эти поначалу не были оружием для индейцев; однако мародерствующим индейцам порой удавалось умыкнуть такое оружие у какого-нибудь незадачливого колониста, а в отдельных местностях более цивилизованные племена стали применять его уже с самого начала его появления в Америке. К середине XVIII столетия это оружие, однако, вошло в среде колонистов во всеобщее употребление; и хотя его общепринятым названием уже с 1780 года стало кентуккийское ружье, гораздо более обоснованно соотносить его с Пенсильванией, где в западных городках и сосредотачивались в основном его изготовители. За более чем столетнюю историю своего применения оно заслужило репутацию прочного, точного, универсального оружия, удобного в применении и при перезарядке. Романтическая аура окружает это оружие на протяжении всей истории, вплоть до наших дней.

Оно обладало несомненными достоинствами в конструкции и в своем тактическом применении и по праву открыло новую эру в истории вооружения, но факт остается фактом – это оружие с момента своего появления было обращено против краснокожих, но отнюдь не было создано как товар для торговли с индейцами. Вплоть до начала XIX века среди оружия, которым были вооружены индейские племена, не появлялось ничего столь же примечательного. История процесса их вооружения изложена в главе 3.

Впереди той волны колонистов, которая двигалась на запад, шли немногие английские торговцы, которые поддерживали контакты с определенными группами индейцев, вынужденных сняться с родных мест. Так, например, индейцы племен делавар и шауни были вытеснены из своих охотничьих угодий вдоль рек Саскуэханна и Делавэр, и в 1730-х годах обосновались в местности около Форкса в Огайо. Джордж Кроган, торговец с Саскуэханны, поставлял необходимые для этого племени товары в то время, когда французы не имели возможности доставлять торговые партии товаров в район верхнего Огайо. Кроган основал торговые фактории в верховьях Огайо, и из этих новых центров торговли он отправлял на запад и северо-запад торговые караваны, груженные английскими товарами. Его торговые агенты доходили до верхнего Майами (Пикауиллани), где превратились в угрозу французам, контролировавшим волок Моми—Майами. Добирались они и до берегов озера Эри, где заключали сделки с верными друзьями французов, индейцами гуронами, на месте нынешнего города Сан-даски, и даже спускались по течению Огайо для торговли с индейцами Иллинойса в местности, которая была французской территорией на протяжении полувека. В 1748 году Кроган нанес еще одно оскорбление французам, когда построил форт и склад для товаров в новом городе на Майами – Пикауиллани, населенном индейцами Майами, покинувшими французов в форте Уэйн. Кроган был не одинок в своих усилиях наладить торговлю в долине Огайо; в этот регион проникли и другие английские торговцы, и к 1748 году англичане смогли заключить договоры о дружбе с индейцами майами, делаварами, шауни, виандотами и отдельными группами ирокезов, переселившихся на реки Мононгахила и Аллегейни и к месту их слияния.

Кроган и Кристофер Джист из Огайской компании содействовали уполномоченным Вирджинии в распространении огнестрельного оружия среди индейцев в качестве подарков от британской короны. Они также участвовали в сооружении двух укрепленных факторий: одной на Мононгахиле и другой – предназначенной для Форкса в Огайо.

В январе 1754 года губернатор Вирджинии Динвиддл отправил строительный отряд в район Форкса на Огайо для возведения там английского форта. Джордж Вашингтон, которому было тогда двадцать два года, повел вслед за строителями отряд численностью 150 солдат-вирджинцев, которому предстояло стать гарнизоном форта; но неподалеку от слияния Уиллз-Крик и Потомака (где расположен ныне город Камберленд, штат Мэриленд) он узнал, что французы уже построили форт Дюкен на месте у Форкса, выбранном англичанами, и что строители, посланные Динвиллем, возвращаются домой.

Двигаясь со своими ополченцами в западном направлении, Вашингтон 28 мая 1754 года застал врасплох и нанес поражение небольшому французскому отряду неподалеку от Грейт-Мидоуз на Камберлендской дороге. Это сражение считается первой схваткой Войны с французами и индейцами. При Грейт-Мидоуз, в нескольких километрах к востоку от сегодняшнего города Юнионтаун, Пенсильвания, Вашингтон со своим небольшим отрядом окопался и ожидал атаки французских сил из форта Дюкен. Спешно построенным земляным укреплениям он дал название форт Несессити. Удар был нанесен 3 июля – 500 французов и 400 индейцев осадили позиции ополченцев. Широкие луга, расстилавшиеся вокруг окопавшихся ополченцев, помешали врагам сойтись в рукопашную, и схватка свелась в основном к перестрелке из мушкетов на дальней дистанции. Боеприпасы и продовольствие у англичан иссякли к концу дня; Вашингтон капитулировал на почетных условиях – его людям было разрешено оставить при себе оружие и строем вернуться в Вирджинию. Это отступление вирджинцев ознаменовало собой очищение территории нынешнего Огайо английским гражданским населением и начало Семилетней войны 1756—1763 годов. Позднее, в ходе Войны с французами и индейцами, на американских полях сражений сходились в схватках армии куда более многочисленные, чем когда-либо раньше. В эти военные действия было вовлечено и много индейских племен, некоторые из которых проявили себя как корыстолюбивые перебежчики, с легкостью менявшие друзей и врагов в соответствии с перипетиями сражений – особенно после 1758 года, когда пересмотренный план военных действий англичан, разработанный лордом Питтом, привел к быстрому сокрушению французских сил. 8 сентября 1760 года английский генерал Амхерст потребовал и получил от губернатора де Водрея капитуляцию Монреаля и с ним всей Канады.

Новая Франция прекратила свое существование, и поток французского оружия индейцам Америки иссяк. Однако многие французские торговцы, по-прежнему остававшиеся в западной глубинке, не желали принять это обстоятельство как данность. В среде своих индейских друзей они разжигали ненависть к англичанам, и, поскольку щедрые дары военной поры больше не поступали, реакция индейцев была быстрой и резкой. На Старом Северо-Западе, в частности, аборигены требовали оружия и боеприпасов; но английские власти ответили им: «Никакого оружия не будет». В ответ на эти слова великий вождь индейцев оттава Понтиак собрал племенной союз индейцев оттава, оджибве, потаватоми, сенека, виандот, майами, кикапу, шауни, делаваров и чиппева, чтобы уничтожить всех англичан на Северо-Западе. Весь 1763 год колонистам пришлось отбивать постоянные нападения индейцев, при этом многие торговые фактории были уничтожены, за исключением Детройта, форта Питт и Ниагары. Форт Питт был построен англичанами в 1758—1761 годах поблизости от Форкса в Огайо, рядом с местом, на котором стоял уничтоженный французский форт Дюкен. В результате схваток и резни в глухих углах северо-западных районов страны англичане за один лишь 1763 год понесли потери большие, чем за какой-либо другой год Войны с французами и индейцами. Но Понтиак был не в состоянии вести организованные, методичные кампании, необходимые, чтобы выиграть полномасштабную войну. После того как англичане организовали переброску дополнительных контингентов и наладили снабжение боеприпасами оставшихся на Западе соотечественников, индейцы стали терпеть поражения, а Понтиак был вынужден искать спасения в Иллинойсе.

В 1765 году правительственные отряды вошли в Иллинойс, чтобы захватить французские города, которые не затронули военные действия в ходе Войны с французами и индейцами. Форт де Шартр, расположенный между индейцами кахокия и каскаския, стал местопребыванием английских властей в регионе Иллинойса. Неконтролируемые торговцы после этого перебрались на запад региона и к 1769 году частным образом построили торговые фактории в нескольких подходящих точках Старого Северо-Запада и распространили область своих торговых партий на территории индейцев сиу к западу от Миссисипи, на район озера Верхнего и на окрестности нынешнего Виннипега. Английское оружие, которое поставляли эти дальнодействующие белые торговцы, смешивалось в индейских селениях с французскими мушкетами и пистолетами, которые на протяжении полустолетия проникали в регион Великих равнин через фактории Ла-Верандри на Ассинибойне, на Иллинойсе и ряд других. Таким образом, на Севере оно конкурировало с оружием, которое поставлялось Компанией Гудзонова залива через свои фактории, куда приходили суда с Гудзонова залива. К этому времени Компания Гудзонова залива стала энергично укреплять влияние на индейские племена, расположенные в отдалении от факторий. В период с 1754 по 1774 год около шестидесяти торговых экспедиций из Гудзонова залива проникли до побережья Северного Ледовитого океана, в район Скалистых гор и южнее Миссури.

После падения Новой Франции французские торговцы из Монреаля, ставшие позднее английскими подданными, сочли себя законными преемниками Ла-Верандри и в регионе, некогда разрабатываемом самим Ла-Верандри, стали переключать торговлю от Гудзонова залива на реку Святого Лаврентия. В результате столкновения между «англичанами», как называли себя люди Компании Гудзонова залива, и «канадскими коробейниками» становились все более и более ожесточенными. К 1784 году девять различных компаний, образованных канадцами, объединились, чтобы создать Северо-Западную компанию. Конкурирующие фактории были построены ее «партнерами» бок о бок с такими же английскими заведениями, и кровавые схватки, похищения, аресты и законные акции стали обыденным делом.

На громадном пространстве, раскинувшемся к северу, западу и югу от Гудзонова залива, на котором английские конкуренты вели свою борьбу, жило более 300 тысяч аборигенов. Отсюда же поступали самые лучшие меха, которые только можно было найти в Америке. Выигрыш и в самом деле стоил затрачиваемых усилий.

Чтобы завершить картину жестокой конкуренции и широкой деятельности английских торговцев мехами в 1770-х годах, остается только просмотреть правительственные архивы в поисках лицензий, выданных в этот период торговцам. Грейс Ли Нат сообщает, что она обнаружила 2431 voyageurs (здесь: торговцы в пушных факториях) в списке лицензий, выданных в Монреале и Детройте за один только 1777 год. По ее оценке, все эти люди вместе с торговцами, уже работающими в глубине страны, «служащими Компании Гудзонова залива и американскими торговцами из новых Соединенных Штатов» составляют примерно численность до «5 тысяч человек, разбросанных на пространстве от Монреаля до Скалистых гор и от Гудзонова залива до Мексиканского залива». Оружие и боеприпасы были в высшей степени важными предметами торговли на протяжении всего громадного пространства, где действовали торговцы, и английское оружие там преобладало – несмотря на то что Великобритания стояла на грани войны, которая, как она понимала, была смертельной угрозой для ее империи в Америке. Вообще говоря, английская система распространения оружия среди индейцев считалась ее создателями как бы частью военных усилий империи.

Король объявил, что Тихоокеанский Северо-Запад[13] должен оставаться без политической организации, в качестве земли короны, свободным от приобретения и поселений. Таким образом, английское правительство сделало попытку в западной политике последовать путем французов. В 1772 году в докладе лордов – уполномоченных по делам торговли и колонизации говорилось: «Главной целью колонизации на континенте Северной Америки должно быть совершенствование и расширение торговли и производств королевства… Как нам представляется, расширение меховой торговли зависит целиком и полностью от спокойствия индейцев, владеющих охотничьими угодьями, а также от того, чтобы все колонисты занимались тем, чем пожелают, и совершенствовались в избранной ими области деятельности… Так пусть же дикари спокойно владеют своими пустынями. Если они будут вытеснены из своих лесов, то пушная торговля неизбежно уменьшится».

Историки сошлись во мнении, что 1) Декларация 1763 года, которая запрещала поселения западнее провинции Квебек и Аппалачских гор, и 2) Квебекский акт 1744 года, который декларировал «насаждение доктрин королевского абсолютизма и Римско-католической церкви во всех колониях», отдалял американский Запад от британской короны и гарантировал, что жители Фронтира примкнут к революционному движению, распространившемуся зимой 1774/75 года. История индейцев и оружия в период Войны за независимость почти целиком совпадает с историей восставших жителей Фронтира и их битвы за западные границы.


Влияние американской революции на распространение оружия среди индейцев

Когда в апреле 1775 года в Лексингтон-парке прозвучали первые выстрелы Войны за независимость, англичане уже сумели заполучить дружбу и поддержку своих индейских союзников, что явилось несомненным преимуществом. На стороне «красных мундиров» выступали не менее 30 тысяч индейских воинов. Большинство из этих индейцев уже имело мушкеты французского или английского производства, однако новая война давала им возможность заполучить и новое оружие. В 1776—1778 годах англичане отправляли тяжелогруженые обозы, везущие оружие и боеприпасы индейцам чироки, в западные области Северной и Южной Каролины и Теннесси, то есть в районы, уже в течение сотни лет получавшие английское оружие из торговых центров в Чарлстоне и Вирджинии. Основу этих поставок составлял мушкет военного образца, известный как «Смуглая Бесс». Индейцы племен чокто, крик и чикасо получали оружие, приходившее к ним речными маршрутами по Мобил—Томбигби и Мобил—Алабама. Пожалуй, самой значительной помощью, которую оказали южные индейцы, служившие Великобритании, была оборона портового города Мобил, остававшегося важным перевалочным пунктом вплоть до того момента, когда он был захвачен испанцами в 1780 году.

В Кентукки и на Тихоокеанском Северо-Западе индейское население было почти целиком благоприятно расположено к англичанам, которые не испытывали или почти не испытывали трудностей при доставке огнестрельного оружия с реки Святого Лаврентия в индейские поселения. Оружие обычно доставлялось на лодках вверх по течению реки до озер Онтарио и Эри, а затем переправлялось по нескольким хорошо оборудованным и соответственно охраняемым волокам, откуда открывался путь к водным системам рек Миссисипи и Огайо. Главной заботой английских властей в их штаб-квартире в Детройте было предотвращать возможную измену племен, которые могли оказывать помощь врагам, затруднять американские водные перевозки по Огайо и препятствовать дальнейшему заселению Кентукки – все это, как предполагалось, и будет представлять индейское государство, «свободное от приобретения и поселений». Чтобы достичь этих целей, необходимо, как считалось, снабжать индейцев в изобилии всеми необходимыми излишками армейского снаряжения, в особенности оружием и боеприпасами, и организовывать набеги, которые дадут выход склонности индейцев к грабежу и убийствам. Старания эти принесли англичанам лишь частичный успех; несмотря на то вспыхивавшую, то затухавшую пограничную войну, поселения колонистов в Кентукки лишь укреплялись, росли и даже двигались все дальше на запад. Знаменитые кампании Джорджа Роджерса Кларка и его стрелков-провинциалов не принесли американцам решительной победы на Западе, как не поставили и Кентукки, Иллинойс или Огайо под полный контроль американцев; но все же сыграли значительную роль в противодействии некоторым завоевательным планам англичан, ободрили колонистов Кентукки и к концу войны закрепили Старый Северо-Запад за Соединенными Штатами.

На Северо-Востоке фронтир в годы Войны за независимость все еще проходил к востоку от гор. Большинство племен из конфедерации ирокезов выступали за поддержку англичан, а основные их сражения велись не так уж далеко от восточного фронта. Ирокезы, ставшие первым племенем индейцев, в котором каждый мужчина был вооружен мушкетом, научились искусно владеть оружием, а поскольку некоторые из их вождей получили образование и были знакомы с образом поведения белых людей, англичане с особой охотой использовали их в своих военных планах. Как и ожидалось, все они были полностью вооружены самым лучшим оружием, которое только могла поставить им Англия. Американские поселения в долинах Вайоминга, Могавка и Шолари на себе испытали ярость набегов ирокезов; индейцам порой удавалось разрушать поселения колонистов, но и примерно столько же раз их нападения встречали отпор. К лету 1781 года почти все американцы покинули границу, проходившую под Нью-Йорком, тогда как их армия в конце лета 1781 года одержала в долине Могавка решающую и окончательную победу над ирокезами.

К тому моменту, когда Корнуолис сдался в октябре 1781 года, практически все индейские племена, живущие в восточной половине того, что позднее стало Соединенными Штатами, были отлично знакомы с огнестрельным оружием и ружейным порохом. Нельзя сказать, что образ жизни индейцев был в значительной степени изменен вооружением и перевооружением воинов в ходе Войны за независимость, но большая часть индейских племен, поддерживавшая англичан, отказалась от своего примитивного оружия задолго до этой войны, предпочтя ему оружие огнестрельное. Однако тесные контакты с англичанами на привалах и в огне сражений повлияли на новое поколение индейцев, оно уже знало привычки белых людей с оружием в руках. Можно ли было считать аборигенов хорошими солдатами с точки зрения белого человека или нет – вопрос не по существу. Огнестрельное оружие повысило возможности индейцев как охотников, и с этой точки зрения его более широкое применение в ходе этой войны было существенным фактором в расширении последних коммерческих предприятий в глухих районах страны, в которых индейцы продолжали играть ведущую роль.

Парижский мирный договор 1783 года положил конец Войне за независимость, но не остановил враждебных действий индейцев как на Юге, так и на Старом Северо-Западе. Торговля с индейцами продолжала занимать едва ли не первостепенное место в планах Великобритании в Америке. Ее стремления на Севере включали видение индейского буферного государства в районе Великих озер южнее границы, утвержденной договором 1783 года. Здесь, по предположениям Великобритании, должна была возникнуть резервация, которая бы смягчила разочарование бывших дружественных ей индейских племен и обеспечила бы стабильность торговли мехами. Резервация эта была бы открыта для торговцев обеих стран, Великобритании и Соединенных Штатов, но закрыта для всех колонистов.

Английские агенты работали в среде индейцев, живущих на северных границах страны, в период 1785—1787 годов, с целью создания конфедерации племен, которой оказалась бы по силам задача вынудить Соединенные Штаты согласиться на создание подобного индейского государства. Ирокезы, шауни, делавары, кикапу, сок, майами, оттава, чиппева, минго и потаватоми провели формальные племенные действия для присоединения к конфедерации и отказались от соглашений, которые ранее отвергли их притязания на большую часть территории, которая ныне входит в штат Огайо. Для этих племен, уже находящихся на территории нового государства – Соединенных Штатов, английские агенты продолжали отправлять оружие и боеприпасы, а вместе с оружием и соответствующие наставления; индейцев побуждали немедленно требовать передачи себе в собственность территории Огайо. К концу 1790 года разразилась новая война. Она потребовала отправки Соединенными Штатами нескольких последовательных военных экспедиций на Старый Северо-Запад, которые, после ряда поражений, все же одержали победу в Битве у поваленных деревьев в 1794 году, что привело к распаду Северо-Западной Индейской конфедерации.

Однако этот развал не положил конец продажам английского оружия индейцам Соединенных Штатов. Договор Джея, заключенный в 1794 году в Англии, дал торговцам из Канады право проникать на территорию Соединенных Штатов и совершать торговые сделки с бывшими союзниками Великобритании. Их товары должны были облагаться налогами по тем же ставкам, что и товары, продаваемые американцами. Они также имели право вывозить пушнину обратно в Канаду без всякого обложения налогами – обстоятельство, которое, по сути, увековечивало продажу английского оружия индейцам и вызвало резкие протесты со стороны американских торговцев.

Вдоль всей северной границы и на значительном пространстве в глубь региона верховьев Миссури английское оружие продолжало поставляться индейцам Соединенных Штатов столь же невозбранно, как и до Войны за независимость. На Старом Северо-Западе английская торговля испытала лишь незначительное ущемление из-за притока американских колонистов в регион Огайо, и снова агенты британской короны принялись советовать индейцам отвергнуть все предложения американских разработчиков договора об уступке территории. Текумзе, вождь индейцев племени шауни, и его брат, Пророк[14], в это время как раз начинали реализовывать свою идею племенных реформ и организовывать другую конфедерацию индейцев, создаваемую для приостановки потока белых колонистов. Для поддержки индейского сопротивления англичане организовали базу в форте Молден на канадском берегу реки Детройт и оттуда снабжали оружием индейцев из Соединенных Штатов. Некоторые из воинов шауни, заполучившие желанное оружие и сгорающие от нетерпения испробовать его в деле, стали нападать на приграничные фермы и поселения. Карательная экспедиция под командованием генерала Уильяма Генри Гаррисона, сформированная из солдат регулярной армии и ополченцев, спустилась по течению реки до центрального селения племени шауни, Профетстауна на реке Уобаш. 7 ноября 1811 года индейцы попытались внезапно напасть на этот небольшой отряд, но встретили отпор. Отряд отбил нападение, рассеял нападавших индейцев и сжег их селение. Это сражение на реке Типпекану не стало славной военной победой, но послужило трамплином для подъема общественного мнения в пользу войны с Великобританией. Об английском участии в возмущении индейцев генерал Харрисон писал 2 декабря 1811 года следующее: «За три последних месяца все индейцы на этой границе были полностью вооружены и оснащены с королевских складов в Молдене… Кроме того, англичане в избытке снабжали индейцев своим шлифованным порохом. Некоторые из их ружей были поставлены за столь краткое время до начала беспорядков, что даже не были отражены в импортной декларации».

В 1812 году 6 тысяч индейцев из Соединенных Штатов побывали в Молдене и на острове Драммонд, что поблизости от Макино, для получения английского оружия. Обитатели американского пограничья, оказавшись перед лицом угрозы быть уничтоженными враждебными племенами, возвысили свой голос за вторжение в Канаду и уничтожение форта Молден. Разъяренный сложившейся ситуацией и действиями английской морской полиции в ее войне с Францией, конгресс Соединенных Штатов 18 июня 1812 года объявил войну Англии. В последующие два с половиной года военные действия разворачивались в регионе Великих озер, на Старом Северо-Западе, в Джорджии и Флориде, и на пограничных территориях у озера Шамплейн. Победа американцев 5 октября 1813 года в сражении на Темзе[15] поблизости от раздражающего английского арсенала – форта Молден – восстановила американское преобладание на Старом Северо-Западе. Уничтожение английской флотилии на озере Шамплейн 11 сентября 1814 года покончило с угрозой вторжения через уязвимый коридор по этому озеру. Английские джентльмены за столом мирных переговоров в Генте решили, что все это были чересчур значительные препятствия к их победе, которые слишком дорого устранять. Они отказались от столь давно лелеемой Великобританией идеи создания индейского государства в регионе Великих озер и Огайо и согласились, что пушная торговля более не должна быть основным приоритетом в планировании развития Старого Северо-Запада. Мирный договор, подписанный 24 декабря 1814 года, не решил для

Соединенных Штатов никаких задач, которые были причиной объявления войны, но тем не менее война эта не обернулась поражением. Дело расширения поселений в западном направлении было признано благоприятным; а источник беспокойств в виде индейского государства под английским контролем отложен в долгий ящик. В глазах американских обитателей границы это вполне могло считаться победой.

Английское правительство направило еще некоторое количество оружия американским индейцам в качестве прощального подарка в 1815 году, а английские торговцы в верховьях Миссисипи потихоньку продолжали торговать оружием еще несколько лет после подписания Гентского мирного договора. Контрольные группы за соблюдением правил договора, созданные армией США в 1816—1818 годах, перекрыли это злоупотребление, что, возможно, побудило Англию в 1818 году согласиться на сорок девятую параллель в качестве южной границы Канады от Великих озер до Скалистых гор.

На берегах реки Колумбии и в спорной территории Орегона английские торговцы продолжали продавать огнестрельное оружие в соответствии с принципом «совместной оккупации», согласованным конвенцией 1818 года, и бизнес этот не прекращался вплоть до 1848 года. На всем пространстве от Северного Ледовитого океана до Мексиканского залива и от Атлантического океана до Тихого индейцы в первую очередь предпочитали именно английское оружие, «легкие ружья, прикладистые и удобные, с замками, не замерзающими зимой». На рис. 7 изображены эти ружья в руках индейцев на северных и южных границах их распространения. Слева мы видим индейца племени кучин, зарисованного в 1847 году Александром Хантером Мюрреем на реке Юкон. В северных регионах обычной практикой английских торговцев была поставка продаваемых мушкетов в чехлах из грубой красной шерсти. Когда эти чехлы изнашивались, владелец оружия обычно делал для своего ружья чехол из шкуры оленя, который и изображен Мюрреем.

Индеец справа (на рис. 7) – это Токос Тматла, вождь семинолов, изображенный на рисунке, сделанном в самом начале XIX столетия. Когда семинолы в 1816—1818 годах начали войну против Соединенных Штатов, большинство из них были вооружены английскими ружьями именно такого типа. В сражениях против американской армии в 1834—1842 годах у них имелось еще и оружие других моделей, но основным вооружением по-прежнему оставались мушкеты, приобретенные у англичан.

По мере нормализации обстановки в стране продажа индейцам Соединенных Штатов оружия английского производства продолжалась, но продавцами его уже были американцы. На территории Канады, разумеется, никаких перерывов в торговле не было, за исключением периодов соперничества между людьми Северо-Западной компании и Компании Гудзонова залива. Эти раздоры закончились, когда две соперничающие организации объединили свои силы в 1821 году. На всем протяжении области торговли с индейцами английские мушкеты сохраняли свое положение в качестве наилучшего оружия для индейцев. Продажи их продолжались, где бы ни находились индейцы и откуда бы это оружие ни импортировалось. Подробности об этом оружии и история его распространения представлены в главе 3.


Индейское оружие в Соединенных Штатах

Сразу же после окончания Войны за независимость жители границы и перекупщики ринулись в земли, лежащие к западу от Аппалачских гор, которые индейцы по-прежнему считали своими. Коммерческие компании из Джорджии, Теннесси, Нью-Йорка, Пенсильвании и других местностей, едва дождавшись, когда высохнут чернила под Парижским мирным договором, тут же принялись заявлять свои права на тот или иной кусок индейских земель. Возникшая в результате этого напряженность в отношениях с индейцами, а кое-где и кровопролитные стычки стали политической проблемой, которую конгресс Соединенных Штатов попытался решить, утвердив руководство «По использованию земель на западных территориях» и создав Управление по делам индейцев в составе военного министерства.

Гринвилльский договор 1795 года, заключенный по завершении успешной кампании Энтони Уэйна в Огайо, поощрил создание поселений в некоторых самых желанных – и самых жестко оспариваемых – землях, все еще занимаемых индейцами. Правительство жаждало умиротворения, насколько это возможно, но межплеменная ненависть порождалась сравнительными размерами индейских владений, что способствовало заселению этих земель белыми. Почти совпали по времени ратификация конгрессом Гринвилльского договора и образование Всеамериканской системы индейских факторий. Одним из горячих сторонников этой системы был Джордж Вашингтон – в 1793 году он выступал за создание вдоль всей границы сети управляемых государством складов товаров, где индейцы за твердую цену могли бы обеспечивать себя необходимыми им товарами. Один из первых таких складов был оборудован в Теллико, штат Теннесси, где в 1798 году индейцы чироки были должны уступить три полосы земли. Другие, еще более значительные склады были построены около Чикасо-Блафф, Натчиточес, форта Уэйн, Детройта, Чикаго, Прейрие-Дю-Шин, Грин-Бей и Макино. Всего было построено двадцать восемь факторий, но одновременно существовало не более дюжины. Лишь одна из них, форт Осейдж, располагалась к западу от Миссисипи.

Как предполагалось, система факторий должна была оказывать помощь воинским подразделениям, взаимодействующим с индейцами, препятствовать их эксплуатации торговцами-ренегатами и не допускать вмешательства английских и испанских интересов во взаимоотношения Соединенных Штатов с индейцами. Центром этой системы вплоть до 1808 года оставалась Филадельфия, затем штаб-квартира перекочевала в Джорджтаун, в федеральный округ Колумбия. На аванпостах племена обменивали шкуры и кожи на товары, поставленные некоммерческими организациями.

Здесь, как и повсюду в системе торговли с индейцами, огнестрельное оружие и боеприпасы представляли собой в высшей степени важные предметы в перечне товаров. Каждое племя, обслуживаемое системой факторий, было весьма близко знакомо с огнестрельным оружием и боеприпасами посредством контактов с испанскими, французскими или английскими торговцами.



Рис. 7. Индейское оружие на Севере и на Юге. По рисункам современников. Слева: индеец племени кучин с мушкетом в чехле, 1847 г.


Американские правительственные фактории очень быстро поняли, что индейцы – весьма привередливые клиенты, прекрасно разбирающиеся в особенностях различных моделей оружия и готовые приобретать только боеприпасы хорошего качества. Они требовали в первую очередь оружие английского производства (см. главу 3). То, что правительственные торговцы смогли добиться определенных изменений во взглядах краснокожих на огнестрельное оружие, явствует из архивных данных о его продажах через индейские фактории. Это новшество, которое имело место в первые годы начала XIX века, стало первой заметной и достойной упоминания переменой в схеме торговли, господствовавшей в течение двухсот лет. Оценка этой перемены дана в разделе «Ружья, поставлявшиеся индейцам» главы 3.

Примерно в то же время, когда ружья впервые попали в руки индейцев, с ними принудительно заключили соглашения, по которым племена крик, чироки, чокто и чикасо лишались миллионов акров земли в Центральной Джорджии, Южном Теннесси и в бассейне Миссисипи. В 1802 году такая же операция была проведена с племенами делаваров, майами и кикапу на Старом Северо-Западе. Индейцы каскаския лишились своих земель в Иллинойсе в 1803 году, после чего сразу же племена сок и фокс отдали около 15 миллионов акров на реке Висконсин. Юго-восточный угол того, что ныне является штатом Мичиган, и 3 миллиона акров в Индиане были изъяты у делаваров и потаватоми. Таковы были события, которые привели к образованию конфедерации Текумзе, битве на реке Типпекану и началу войны 1812 года. В ходе этой войны индейские фактории и вообще торговля с индейцами понесли значительный ущерб. Государственные фактории в форте Макино, Детройте и Чикаго были захвачены англичанами, а много других, в том числе форт Осейдж, оказались заброшены.

После войны конгресс издал закон, который ограничивал право торговли с индейцами только гражданами Америки, и разместил полторы тысячи солдат в районе Великих озер и на Миссисипи. Форт Осейдж на Миссури был отбит у англичан. Джон Джекоб Астор, чье предприятие по торговле пушниной на реке Колумбии (1810—1813) рухнуло, не выдержав конкуренции с интересами англичан, начал все сначала и в 1816 году основал несколько торговых факторий в верховьях Миссисипи и в районе Великих озер. На протяжении большей части своей коммерческой деятельности у Астора отношения с канадскими фирмами были таковы, что обеспечивали ему постоянные поставки товаров для продажи английского производства. Однако в период войны 1812 года поток этих товаров значительно обмелел, если вообще не иссяк. Коммерсант начал искать ему замену. Когда он предложил своим клиентам – северным индейцам – мушкеты бельгийского и германского производства, они с негодованием отвергли это оружие. Как можно предположить, именно после этого случая Астор договорился с несколькими американскими производителями огнестрельного оружия начать выпуск фузей английского образца. В любом случае Американская меховая компания Астора, ряд других фирм и независимые торговцы обнаружили, что запросы индейских племен могут быть удовлетворены и поставками американских мушкетов.

Стабилизация положения в результате военных действий на Западе позволила осуществить общий пересмотр торговли с индейцами на землях в нижнем течении Миссури. В 1819 году Меховая компания Миссури снабжала племена пауни, ото, омаха, айова и некоторые роды индейцев сиу; торговцы Робиду, Папен, Шуто и Бертольд частично перекрывали регион деятельности Меховой компании Миссури; Прэтт и Васкес торговали с индейцами омаха. Наиболее значительные торговые фактории, созданные этими компаниями, располагались в Каунсил-Блафс (Небраска), у Шуто-пост на реке Канзас, в Нишуаботна поблизости от современной границы штатов Миссури и Небраска. Штаб-квартиры всех этих компаний находились в Сент-Луисе. Весной 1822 года Рамсей Крукс, агент Американской меховой компании, основал в Сент-Луисе штаб-квартиру западного отдела этой компании. Именно в это время политический курс, инициированный Астором и другими частными предпринимателями и противоречащий правительственной системе факторий, через которые в течение двадцати шести лет велась торговля с индейцами, привел к низвержению этой системы. Таким образом, в 1822 году была открыта широкая дорога для марша к монополии Американской меховой компании.

Пушная торговля в верховьях Миссури и в регионе Скалистых гор вошла тогда в такую фазу своей истории, в которой «житель гор» стал обладать статусом, затмившим и в значительной степени заменившим «voyageиг'а» былых времен. Когда агенты Астора появились на Миссури, на этих просторах уже действовали или начинали свою деятельность Меховая компания Миссури, Меховая компания Колумбии, Меховая компания Скалистых гор, «Стоун-Боствик и Ко», «Бернард Прэтт и Ко», Французская меховая компания, Саблетт и Кэмпбелл, Натаниэль Вайет, капитан Бонневилль, «Гэнт и Блэквелл», а также целый ряд менее крупных фирм, каждая из которых оставила свой след в анналах торговли оружием на Западе.

По мере роста торговли оружием умножались и проблемы его производства и транспортировки, но изготовители его на Востоке и транспортные компании на Западе без особых трудностей решали встававшие перед ними задачи. Оружие и боеприпасы широким потоком текли на Запад. Безжалостная конкуренция между различными американскими торговцами редко когда приносила истинную выгоду индейцам, но от недостатка вооружения они никогда не страдали.

Политика вытеснения индейцев с их мест обитания была запущена в практику президентом Монро в 1825 году, а к тому времени, когда в Белом доме обосновался Эндрю Джэксон, конгресс не знал устали в изгнании большинства племен из их становищ восточнее реки Миссисипи. Изгнанные с насиженных мест индейцы должны были перебираться во «временную страну индейцев» западнее Арканзаса и Миссури. Эти переселяемые племена снабжались огнестрельным оружием, как и «дикие» племена, живущие на землях, отводимых для пришельцев. Появление пришлых индейцев среди западных племен сопровождалось стрельбой, нападениями из засад и ожесточенными сражениями, которые армии Соединенных Штатов удалось свести на нет лишь через много лет пребывания в этом регионе.


Рис. 8. Индейцы получают оружие


На Юге же армия была задействована для насильственного выполнения распоряжений о переселении индейцев. «Пять цивилизованных племен» – чироки, крики, чикасо, чокто и семинолы – взяли на вооружение также и многие из методов белого человека. Они саботировали приказ о своем переселении, который, если бы был выполнен, означал бы для них потерю их угодий, стад, школ и селений. Тщетность сопротивления постепенно была осознана большинством из этих индейцев, но хорошо вооруженные семинолы пошли войной против Соединенных Штатов, причем их отчаянная борьба продолжалась с 1835 по 1842 год.

Трагедия вытеснения индейцев была не единственной гранью истории торговли оружием на Западе с 1820-х по 1840-е годы. Проникновение американцев в земли западнее Скалистых гор и связанный с этим конфликт с английскими торговыми интересами в Старом Орегоне, сухопутная торговля с испанцами на Юго-Западе, активизация миссионерской деятельности проповедников среди индейцев Дальнего Запада, начало эмиграции на склоны гор к Тихому океану и завоевание Орегона и Техаса привнесли дополнительные черты в историю распространения огнестрельного оружия. Эти аспекты частично и будут предметом рассмотрения последующих глав.


Глава 2
Личное оружие торговцев и трапперов

Выбирая себе личное оружие, торговец в значительной степени руководствуется суждением о том, что лучше всего поможет ему сохранить собственную жизнь. Но выбор его обусловлен также тем, какое оружие он может заполучить. Многие торговцы бывали вооружены тем же самым оружием, каким они торговали. Некоторые более удачливые члены этого братства имели возможность раздобыть особое спортивное оружие, сделанное на заказ в Англии или в Европе. Другие же предпочитали армейские образцы оружия, а некоторые имели кентуккийские ружья.

Когда появлялось более совершенное оружие, «дальнодействующие» торговцы и «люди гор», маунтинмены, быстро осваивали модернизированные образцы оружия. Да и их потребности стимулировали производителей оружия создавать более совершенные конструкции, например такие, как «хокеновское» ружье[16]. Архивные данные свидетельствуют, что преимущества револьверных ружей были признаны гражданскими жителями Фронтира задолго до того, как эти новые системы были приняты военными. Со времен начала американской торговли на Дальнем Западе и до появления магазинных винтовок мнение торговцев оказывает значительное влияние на развитие эффективного оружия.


Мушкеты

Довольно подробный анализ образцов мушкетов, существовавших в период ранней торговли оружием, провел Майер, собравший значительное количество деталей оружия XVII века в одном из бывших селений ирокезов поблизости от современного Рочестера в штате Нью-Йорк. Он пишет: «Основываясь на тщательно изученных найденных фрагментах оружия, мы осмелимся сказать, что наиболее распространенным мушкетом, использовавшимся краснокожими, жившими в районе современного Нью-Йорка, было легкое и прочное оружие, которым можно было действовать как на войне, так и на охоте. Можно вспомнить, как иезуиты отмечали, что индейцы были снабжены «хорошими аркебузами». Они были длинными (около 50 дюймов), с тонким стволом, восьмиугольным или круглым в казенной части. Обычно имелись латунные прицелы. Калибр мушкетов был различным, но, насколько можно судить, самым популярным был 0,5 или 0,6 дюйма. Приклад насаживался на хвостовик ствола и крепился к последнему посредством трех болтов, ввинчивавшихся через проушины в нижнюю поверхность ствола… Приклады были довольно длинными и обычно имели в передней части усиление в виде простой полосы из стали или меди. Приклад был защищен или небольшой треугольной вставкой из меди, прикрепленной к ложе гвоздями, или настоящим металлическим затыльником. Сталь или латунь использовались для таких частей оружия, как спусковая скоба, курок, именная накладка и т. д. Лишь в самом конце столетия появились накладки, крепившиеся болтами».

За исключением общей длины оружия и отсутствия накладки, крепившейся болтами, мушкет XVII столетия, описанный доктором Майером, примерно соответствовал тому ружью, которое два столетия спустя было в руках большинства американских индейцев, знавших его под названиями «фузея Гудзонова залива», «северо-западное ружье» и «ружье Макинау» – мушкет, подробнее рассматриваемый в главе 3 (см. рис. 18).

Не так уж много единиц оружия XVII века передавалось по наследству в рабочем состоянии, которые можно было бы ныне изучать в коллекциях.


Рис. 9. Вождь могикан с мушкетом XVII в. В 1709 г. в Англии были сделаны портреты четырех вождей могикан, прибывших на аудиенцию к королеве Анне. Оружие, изображенное Дж. Саймоном, сделавшим исходный портрет, с которого был воспроизведен этот рисунок, представляет собой мушкет европейского или американского производства, вероятнее всего голландский мушкет, знакомый индейцам Новой Голландии. Сравнивая этот мушкет могиканина с кремневым мушкетом XVII в., изображенным на рис. 10, б, можно обнаружить потрясающее сходство


Большей частью эти реликвии раннего периода вооружения Америки сохранились лишь благодаря своей высокохудожественной отделке либо потому, что ими владели семьи, которые из поколения в поколение испытывали к ним сентиментальные чувства и ценили их как семейную реликвию.

Голландские мушкеты, представленные на рис. 10, a и б, являются образцами высокого мастерства ремесленника, но не имеют никакой особенной отделки. По всей вероятности, владельцами их были уважаемые жители Новой Голландии или, возможно, вожди индейцев.


Рис. 10. Длинноствольное оружие – мушкеты – торговцев и трапперов: a и б – оружие из земель ирокезов в штате Нью-Йорк, типичный образец оружия XVII в., использовавшегося на ранних стадиях голландской торговли: a изображен в каталоге Американской компании боеприпасов, б – из коллекции Уильяма Янга, зарисован Майером; в и г – мушкет американского производства, сделан более чем через сто лет после появления a и б в Новом Свете, прошел вместе с агентами Асторов путь от Сент-Луиса до реки Колумбии в 1811 г.; находится в Публичном музее Милуоки (№ 21238); д – ударно-кремневый замок в и г


Они не несут следов небрежного обращения, обычно свойственных перепродаваемому оружию, и они прекрасно сохранились за все те триста лет, проведенных в доме состоятельного голландца, перебравшегося в Америку, или в вигваме индейского племени. Они в полной мере олицетворяют тип личного оружия, излюбленный жителями Новой Голландии, которые разрабатывали самые ранние методы торговли пушниной – методы, вскоре ставшие традиционными.

Изображенный на рис. 10, a и б великолепный образец голландского ударно-кремневого мушкета имеет характерный для этого оружия длинный ствол с массивной казенной частью (у данного образца она круглая в сечении), отогнутый несколько кзади спусковой крючок, укороченный приклад и три медные втулки для крепления деревянного шомпола. Другими характерными для мушкетов того периода особенностями, которые не видны на рисунке, являются призонный болт, ввернутый снизу, которым крепится казенная часть ствола к прикладу, и шпильки, ввернутые в отверстия на нижней поверхности ствола, крепящие цевье к стволу. Калибр данного мушкета 0,80 дюйма. Цевье расщеплено, и, поскольку продольные части его отсутствуют, видна округлость массивной казенной части ствола. Этот образец весьма характерен для оружия, излюбленного голландскими торговцами, работавшими в землях ирокезов и явившимися причиной череды кровавых событий, имевших место на протяжении всего периода колонизации Америки. Мушкет изображен в каталоге коллекции, ранее принадлежавшей Американской компании боеприпасов, но его сегодняшнее местопребывание неизвестно.

Другой мушкет XVII века из земель ирокезов штата Нью-Йорк представлен на рис. 10, б. Его ствол имеет в длину 531/4 дюйма, калибр составляет примерно 0,70 дюйма. Казенная часть восьмигранной формы, за исключением небольшой шестигранной секции. На нижней части ствола имеются инициалы «I C.». Ствол скреплен с прикладом шпильками с резьбой. Имеются также четыре трубчатые державки для шомпола. Полноразмерный приклад сделан из свилеватого клена, визир прицела, вероятно, американского производства. У этого мушкета, как и у изображенного на рис. 10, а, прикладу придана дубинообразная форма, или форма бараньей ноги, какую имели большинство прикладов – так было принято в английских колониях, но смотрелось непривычно в самой Англии. На накладке замка имеются инициалы «B. H. S.». Чеканка на стальной накладке типична для того времени. В общем, все особенности оружия указывают на то, что мушкет был сделан в конце XVII века. По всей вероятности, приклад был сделан в колониях, здесь же мушкет и собран, тогда как ствол и замок поставлены из Англии. Интересно отметить, что во многих деталях этот мушкет совпадает с тем оружием, которое держит в руках вождь могикан с рис. 9.

Большая часть огнестрельного оружия, которым были вооружены предводители французских отрядов в американской глубинке в XVII веке, не слишком заметно отличалась от только что описанных голландских мушкетов. Напротив, некоторые английские начальники охотничьих отрядов, промышлявших пушнину на американском Фронтире даже в конце XVII века, имели оружие более сходное с образцами, изображенными на рис. 10, в и г. Рациональная форма и отличный баланс отличали большинство из этих английских мушкетов. Ближе к концу столетия английское оружие с ударно-кремневым замком для гражданского пользования было значительно усовершенствовано в отношении мастерства исполнения и конструкции, то есть характеристик, которые лишь немного изменились в течение последующего столетия.

На рис. 10, в, г и д изображено оружие, собранное в Америке в самом начале XIX столетия. Ствол его, однако, сделан в Лондоне; а особенности конструкции позволяют заключить, что оно самым тщательным образом следует техническим условиям, долгое время являвшимся в Англии стандартными для спортивного оружия. На замке имеется клеймо производителя «Макким и брат». Эта компания действовала в Балтиморе, штат Мэриленд, «ранее 1825 года», по свидетельству Сойера и Митча. Калибр этого мушкета – 0,68 дюйма. Казенная часть ствола шестигранная, на ней выбито слово «Лондон». Подробно конструкция замка показана на рис. 10, д. Несомненно, доставленный из Англии ствол был собран с остальными деталями, имеющими американское происхождение, Маккимом и братом – подобная практика сборки оружия была обычным делом среди оружейников Америки в XVIII и первой половине XIX в. Изображенное на рисунке оружие является собственностью Публичного музея штата Милуоки, в котором оно выставлено в качестве «ружья voyageur-'а». Архивные данные свидетельствуют, что это ружье в 1811 году проделало путь через всю страну до штата Орегон с агентами Астора; таким образом, оно является самым западным огнестрельным оружием, описываемым в данной работе. В инвентарной описи товаров Астора в городе Астория упомянуты семьдесят два мушкета; двадцать два из них представляли собой модели военного образца, оснащенные штыками. Нет никакого сомнения, что принадлежали они компании, отнюдь не являясь личным оружием.

«Смуглая Бесс». Диллин демонстрирует английский мушкет «Смуглая Бесс», сделанный в 1740 году, который, по его утверждению, был доставлен в Милуоки Мануэлем Лайзой в 1807 году. Он, однако, не сообщает, где находится ныне это старинное оружие. В Музее Милуоки (инв. № L1468) экспонируется мушкет «Смуглая Бесс» Соломона Джуно с маркой «Тауэр». На нем также имеется клеймо Лондона и монограмма короля Георга III (1760—1820). Джуно был первым постоянным торговцем в регионе Милуоки и, подобно другим жителям Фронтира, всегда имел при себе списанное английское ружье военного образца, которое считал наилучшим личным оружием, столь необходимым в тогдашней глубинке. Подобные английские мушкеты военного образца были приняты на вооружение в самом начале XVIII века. В период правления королевы Анны (1702—1714) и Георга I (1714—1727) ствол мушкета имел в длину 46 дюймов и сверловку 11-го калибра. Крышка затравочного полка не была оснащена тягой, а накладка замка имела ярко выраженную выпуклость снизу. Антабки были выполнены из массивной меди. Мушкет имел четыре направляющие трубки для крепления шомпола. Накладка приклада имела декоративный хвостовик, доходивший до верхнего гребня, а на боковой поверхности выделялся прилив для упора щеки. Сам шомпол был сделан из дерева. Общий вес мушкета достигал примерно 14 фунтов. Подобный тип мушкета со всеми приспособлениями, как можно судить, просуществовал без изменений всю первую четверть XVIII века. В период правления Георга II (1727—1759) замок мушкета был усовершенствован путем добавления тяги к крышке полка, а деревянный шомпол заменен стальным. Однако приклад, ствол и антабки остались без изменений. «Смуглая Бесс» Мануэля Лайзы представляет собой именно такую разновидность мушкета. При Георге III (1760—1820) ствол мушкета был укорочен, но калибр остался прежним. Выпуклость на нижней поверхности накладки замка была спрямлена. Приклад и антабки стали менее массивными, и общий вес мушкета уменьшился до примерно 12 фунтов.

«Смуглая Бесс» Соломона Джуно является именно такой моделью. Оружие этого типа использовалось как английскими, так и американскими солдатами в ходе Войны за независимость. К концу войны многие мушкеты этого типа, которыми были вооружены английские солдаты, перейдя в руки американцев, стали их частной собственностью. Позднее английское правительство приняло на вооружение армии «мушкет индийского образца», более легкую и удешевленную версию «Смуглой Бесс». 11-й калибр сохранился, но длина ствола уменьшилась до 39 дюймов. Мушкет получил вместо четырех только три направляющие трубки для шомпола, а боковая накладка приняла простую S-образ-ную форму без декоративного хвостовика. Такой тип мушкета, ранее разработанный и используемый Ост-Индской компанией, вскоре стал стандартным армейским оружием. Он появился в Америке во время войны 1812 года, но экземпляры такого оружия, которые использовались бы в западных охотничьих угодьях, мне не встречались.

Отдельные торговцы предпочитали огнестрельное оружие спортивного типа того времени стандартным легким мушкетам или более тяжелым мушкетам военного образца. Шарль Шуто имел подобное оружие во время своего перехода на снегоступах из Макино, штат Мичиган, в Сент-Луис в 1832 году. Этот мушкет можно сейчас видеть выставленным в экспозиции, посвященной пушной торговле, в музее Исторического общества Миссури, Сент-Луис. У мушкета ствол длиной 54 дюйма, и он очень похож на мушкет агентов Астора, изображенный на рис. 10, в и г.

При выборе этого гладкоствольного оружия использовались определенные критерии, какого бы производства ни была приобретаемая модель; такими критериями были прочность, надежность, простота заряжания и чистки, разумная точность попадания на близком расстоянии и результативность. Важным было и то, чтобы такое оружие обладало способностью выпускать как тяжелые пули в недружественных индейцев или в крупное животное, так и заряд мелкой дроби при охоте на мелкую дичь. То обстоятельство, что мушкет не обеспечивает точное попадание при стрельбе пулей, имело незначительный вес при выборе оружия для покупки, поскольку в большинстве случаев оно применялось против человека или зверя на очень близкой дистанции. Зенас Леонард, секретарь в отряде Джонни Уокера, пришедшего в Калифорнию в 1833 году, описывает опыт подобного рода. Один из членов отряда был вооружен «хорошим ружьем, стрелявшим пулями весом в унцию»[17], которое он называл «сшиби-его-с-ног». Встретившись с медведем гризли, этот человек разрядил ружье «сунув дуло ему в пасть… которым ему пришлось очень быстро подавиться».

Рудольф Фридрих Курц приводит интересное свидетельство об использовании мушкетов верховыми охотниками в 1850-х годах:

«Когда охотники гонятся за буйволами, они не применяют пыжи, но берут несколько пуль в рот; пули эти, смоченные слюной, прилипают к пороху, будучи опущены в ствол. Сначала они не пользуются ружьями, охотясь на буйволов, потому что считают, что, перезаряжая их, они бесцельно потеряют много времени, кроме того, они считают ружейные пули слишком легкими. Охотник преследует буйвола на полном галопе, стреляет из ружья и перезаряжает его, не снижая скорости. Чтобы проделать это, он держит ружье на сгибе в локте левой рукой и, держа пороховницу в правой руке, вытаскивает зубами пробку, которой она заткнута, чтобы порох не высыпался, вытрясает необходимое количество пороха на ладонь левой руки и снова затыкает пороховницу. Затем он берет ружье в правую руку, держа его вертикально, засыпает порох в ствол и шомполом в левой руке уплотняет порох так, чтобы он через запальное отверстие попал на запальный полок. (В этих местах [форт Юнион около устья Йеллоустона] охотники выбрасывают затравочные капсюли как непрактичные.)

Затем он берет изо рта пулю и левой рукой опускает ее в ствол, где она, будучи смочена слюной, прилипает к пороху… Охотники приближаются к буйволам настолько близко, что, не целясь, поднимают ружье двумя руками, направляют его на сердце животного и стреляют».

Если бы Курц делал свои наблюдения в любом другом месте, где в изобилии водились буйволы в первой половине XIX века, он мог бы заметить ту же самую методу, какую описал выше.

Петер Риндисбахер в начале 1820-х годов написал великолепную акварель, изображающую индейца в канадской прерии, стреляющего из мушкета в буйвола сидя верхом на лошади. Эта охота состоялась в окрестностях поселения на Красной реке где-то между 1821 и 1826 годами. Манипуляции с оружием, изображенные на акварели, как представляется, идентичны тем, которые описаны Курцем.


Мушкетоны

Дробовики с расширенным на конце дулом, довольно широко распространенные в XVIII веке и в первой половине века XIX, вполне справедливо могут быть отнесены в данной книге к оружию армейского типа или даже к вертлюжному оружию (см. главу 6). Во всем многообразии своих размеров оно было задействовано на Фронтире в самых различных качествах в начальные несколько лет пушной торговли на Западе, но для удобства рассмотрения относится нами в данной работе к личному оружию.

Вполне возможно, что, как и повелевает нам верить традиция, легкие мушкетоны были излюбленным оружием отцов-пилигримов там, где ныне расположен штат Массачусетс, но нет никаких свидетельств его широкого распространения вплоть до того времени, когда был основан Плимут. Вероятно, эффективность этого оружия во время абордажей в ходе морских сражений в начале XVIII века создала им во всем мире славу наилучшего оружия войны. Но все же мушкетоны использовались кавалерийскими подразделениями и в более ранний период. Райлинг приводит цитату из Сэмюэля Раша Мейрика: «Подразделения, называемые «драгунами», были, как самым нелепым образом утверждается, названы так по имени древнеримских «драконариев». Они (драгуны) появились около 1600 года по инициативе маршала де Брисака, с целью добиться превосходства над немецкими рейтарами, с успехом пользовавшимися в бою пистолетами. С этой целью они получили еще более грозное оружие, небольшие мушкетоны, дульная часть которых была украшена головой дракона, что и дало им название. По имени этого оружия те, кто им пользовались в бою, были названы «драконерами» или «драгунами».

В 1748 году у французов появился карабин военного образца, или fusil-court, называвшийся Mousqueton-Obusier-Traboneu, который имел в дульной части горизонтальное расширение. Возможно, информация об этой разновидности оружия, используемого французской армией в наземных военных действиях, и подвигла Джорджа Вашингтона в 1799 году внести предложение в американское военное ведомство о вооружении американской кавалерии легкими мушкетонами, которые «по числу выпускаемых ими при выстреле картечин» будут «предпочтительнее карабинов в качестве оружия для драгун… особенно в случае ближнего боя». Однако военное ведомство не последовало рекомендации бывшего президента в этом специфическом вопросе.

За несколько лет до того, как Вашингтон выступил со своей рекомендацией, мушкетон уже был знаком в верховьях Миссури. Приготовления испанцев к возможному военному конфликту со своими английскими противниками в конце XVIII века включали в себя и вооружение агентов испанской Компании Миссури, оперировавшей тогда среди индейцев племени омаха как вертлюжным оружием, так и мушкетонами.

То, что военно-морской флот Соединенных Штатов использовал мушкетоны в то время, когда Вашингтон делал свое предложение, видно из инструкции Джеймса Макгенри, данной Джону Харрису 17 июня 1797 года: «Доставьте Тенчу Фрэнсису, поставщику военно-морского ведомства… 42 мушкетона… которые должны быть отремонтированы и затем возвращены на склад». Некоторое их количество использовалось армией Соединенных Штатов, и Льюис и Кларк имели несколько мушкетонов во время своей экспедиции к Тихому океану. В записи Льюиса в путевом дневнике от 26 июня 1805 года упоминаются «2 мушкетона», которые были оставлены двигавшимися на запад исследователями в схроне с оружием вблизи острова Полярных Медведей выше Большого водопада на реке Миссури там, где ныне находится штат Монтана. Об этих же «2 мушкетонах» упоминает в своих записях и Кларк. Имеются и другие упоминания о мушкетонах в вооружении экспедиции в связи с подготовкой обороны, когда экспедиция провела зиму 1804/05 года в укрепленном лагере, построенном напротив устья Найф-Ривер в Северной Дакоте.

Джон Джекоб Астор включал по крайней мере двенадцать мушкетонов в состав вооружения, которое он отправлял вокруг Горна в свою торговую контору около устья реки Колумбии в 1810 и 1811 годах. В списке товаров компании Астора, перепроданных Английской Северо-Западной компании в Астории, штат Орегон, в октябре 1813 года, числятся «5 медных и 7 железных мушкетонов», оцененных приобретающей их компанией в 7,85 доллара каждый, что составляло, по личному свидетельству Астора, едва одну пятую их истинной стоимости.

2 апреля 1811 года вторая экспедиция Мануэля Лайзы вышла из Сент-Чарлза, штат Миссури, на 2500-километровый маршрут до реки Миссури. Брекенбридж, юный член экипажа из двадцати пяти человек двадцатитонной «баржи», описал вооружение на ее палубе и добавил: «У нас есть еще два медных мушкетона в рубке….Эти предосторожности совершенно необходимы для защиты от банд индейцев сиу, которые в последнее время совершили целый ряд нападений и ограблений белых, причем местонахождение их таково, что нам представляется невозможным пройти через их земли, не встретившись с ними».

Опубликованные архивы Управления вооружений Соединенных Штатов, увы, проливают не много света на вопросы производства или поставок мушкетонов для армейских нужд, но отдельные экземпляры этого оружия с клеймами национальных арсеналов имеются в собраниях коллекционеров оружия. Музей штата Милуоки располагает образцом (№ 7—14) со стволом длиной 261/2 дюйма, имеющим эллиптическое расширение дула с большей горизонтальной осью, позволяющей выпустить весь заряд картечи в скопление врагов перед стреляющим. На нем имеется маркировка в виде якоря, что свидетельствует о его принадлежности к собственности военно-морского флота, а на затворе стоит клеймо «Паром Харпер 1810». Недавно полковник Льюис обнаружил в Венесуэле необычный мушкетон Соединенных Штатов, имеющий всего 203/4 дюйма общей длины. Он маркирован на затворной накладке за курком «Паром Харпер 1814». Предположительно, он был сконструирован для того, чтобы дать возможность моряку, держа его приклад упертым в сгиб локтя и прислоняясь к рангоуту, вести из него огонь по вражескому судну во время абордажа. «Полковник Льюис не обнаружил никаких архивных данных о продажах оружия этого типа в Венесуэлу, он предположил, что поскольку Соединенные Штаты были весьма заинтересованы в происходящем в этой стране в эпоху производства оружия, то продажи могли иметь место, но все документы были уничтожены по политическим мотивам».

В докладе комиссии конгресса США по военно-морским делам 4 марта 1822 года перечислены семьдесят шесть мушкетонов «в плохом состоянии» или как «непригодные для использования». Большая их часть находилась в Вашингтоне, округ Колумбия. Семь мушкетонов в исправном состоянии были складированы в Новом Орлеане и, по всей видимости, составляли все подобное оружие, которым тогда располагал военно-морской флот. Мушкетоны в вооруженных силах Соединенных Штатов явно считались устаревшим оружием, однако имеется много свидетельств того, что этот тип оружия продолжал использоваться в течение многих лет после 1822 года в некоторых частях света. Так, в Мексике мушкетон все еще производился как капсюльное оружие даже в 1870-х годах. Особенно долго он сохранялся на Востоке. Даже тогда, когда во всеобщее применение вошли металлические патроны, оружейники Бельгии продолжали поставлять для торговли с Востоком укороченные мушкетоны, весьма напоминающие венесуэльские образцы, упомянутые выше, со слегка направленным ниже оси ствола дулом и имеющие в казенной части ствола патронник, приспособленный для стрельбы патронами 12-го калибра центрального боя.

Большинство мушкетонов в американских коллекциях английского происхождения, однако в них обширно представлены своими творениями также оружейники Аравии,

Бельгии, Франции, Германии, Индии, Мексики, Шотландии, Испании и Турции. Среди них почти нет таких, которые имели бы письменную историю их использования в американских пушных угодьях.

Изображения мушкетонов приведены на рис. 48 в описании вертлюжного оружия в главе 6.


Ружья

Мало кто из первопроходцев Дальнего Запада был приверженцем длинноствольного кентуккийского ружья, столь любимого их предшественниками и современниками на Востоке. Причины такого положения приведены в главе 3. Однако наряду с повсеместно распространенным мушкетом какое-то число кентуккийских ружей одно время было в ходу и на Западе. Не кто иной, как генерал Уильям Кларк, был одним из тех, кто обладал таким оружием, сделанным в мастерской оружейников «Роджерс и братья» в Вэлли-Фордж, Пенсильвания, в начале XIX столетия. Это капсюльное ружье, бывшее первоначально мушкетом с ударно-кремневым замком, ныне находится в разделе, посвященном экспедиции Льюиса и Кларка, коллекции Исторического общества Миссури, в Сент-Луисе. Обычным же оружием траппера и торговца на равнинах и в горах, однако, была разновидность кентуккийского ружья, усовершенствованная в 1830-х годах после ряда практических изменений, внесенных по просьбам жителей гор, убежденных, что именно эти изменения сделают кентуккийское ружье гораздо более приспособленным к их нуждам.

Равнинные ружья. На рис. 11 изображено типичное ружье такого равнинного типа, которым пользовались и многие жители горных районов. Изготовитель его (см. рис. 11, a) неизвестен, но этот образец демонстрирует самые ранние отклонения в конструкции, которые знаменуют начало создания ружья нового типа. Оно сохранило длинное цевье и крутой сход к прикладу, которые характерны для кентуккийского ружья, но стало значительно более коротким. Данное ружье попало в долину реки Уилламет, Орегон, в 1840 году с известным траппером Джозефом Л. Миком и является весьма типичным для видоизмененного кентуккийского ружья, впервые изготовленного для использования на Западе в начале 1830-х годов.


Рис. 11. Длинноствольное оружие – ружья – торговцев и трапперов на Западе: a – капсюльные ружья равнинного типа, некогда принадлежавшие Джою Мику и Джиму Бриджеру, ныне находятся в собственности Исторического общества Орегона (инв. № 419), приобретшего их у Грейса М. Флекенштайна в 1932 г.; б – ружья Хокена. Верхнее было приобретено у Джима Бриджера в 1866 г. за 65 долларов Пьером Ченом, переводчиком при племени индейцев кроу. В 1877 г. ружье было подарено Дж.Дж. Алленом Агентству кроу, позднее передавшему его Историческому обществу Монтаны в 1910 г. Экземпляр внизу принадлежит Музею округа Лос-Анджелес (инв. № А-827)


На стволе за прицельной рамкой имеется надпись, инкрустированная серебром, «Verein zum Schutze Deutscher Einwanderer in Texas», что можно перевести как «Организация для защиты немецких иммигрантов в Техасе». Справа на ложе грубо вырезаны слова «Дж. Мик, Скалистые горы». На левой стороне приклада тоже вырезано – слово «Смерть» и фигура бегущего оленя, а потом подпись «А. Келли». Справа на спусковой скобе имеются три зарубки. Замок капсюльный, и, как это вошло в обычай в период распространения равнинных ружей, оно оснащено двойным спусковым крючком.

Принадлежавшее Бриджеру ружье системы Хокена, изображенное на рис. 11, б, представляет собой типичное ружье с укороченным прикладом, что характерно для первых капсюльных ружей. Оно так похоже по своей конструкции на винтовку армии США образца 1803 года, что само собой создается впечатление, будто изготовители оружия и некоторые из их клиентов просто обожали именно этот армейский образец. На самом же деле это удобное и надежное оружие одно время было запрещено использовать на Западе. Но к 1840-м годам его отличные качества стали уже повсеместно известны. Одно время равнинные ружья заняли место американского спортивного оружия – «всего лишь равнинные ружья, приспособленные для применения в любом месте и любым человеком». Длина ствола у них варьировалась от 26 до 38 дюймов, вес от 61/2 до 10 фунтов, а калибр от 0,28 до 0,48 дюйма. В спусковых механизмах этих ружей неизменно присутствовала система двойного спускового крючка, или шнеллера[18]. К моменту появления равнинных ружей (в 1830-х годах) во всеобщее употребление уже вошли капсюльные замки. Лишь когда некоторые консерваторы настояли на ударно-кремневых замках, равнинные ружья были оснащены этим тогда уже совершенно устаревшим механизмом.

Из числа равнинных ружей, бывших в ходу у жителей гор, те, что были сделаны в мастерской Хокена, особенно хорошо представлены в имеющихся коллекциях. Джекоб Хокен основал свою мастерскую в 1820 году в Сент-Луисе, где позднее к нему присоединился его брат Самюэль, вложивший в дело также и свой капитал. Их ружья стали известны на всем Западе, когда там расцвела торговля мехами. Одним из вышедших из их мастерской ружей владел Кит Карсон, так же как и Джим Бриджер, Джеймс Клайман, Уильям Х. Эшли, Эдвин Т. Дениг из Американской меховой компании и многие другие предводители отрядов добытчиков пушнины.

Великолепный образчик одного из этих ружей более позднего периода изображен на рис. 11, б (внизу). Ружье имеет в длину 4 фута 3 дюйма, причем длина ствола составляет 337/8 дюйма, а калибр равен 1/2 дюйма. Как и в ружье Бриджера прямо над ним, ствол имеет семь полей и семь нарезов. Вес ствола 71/ фунта, а общий вес ружья составляет 101/8 фунта. Ствол крепится к прикладу двумя плоскими металлическими шпонками, проходящими сквозь отверстия под стволом. Во всех деталях это ружье представляет собой почти двойника ружей Бриджера и Карсона, поскольку сделано вручную искусными оружейниками, как и все современные им ружья.

Многозарядные ружья. Многозарядные ружья револьверного типа были завезены на Дальний Запад словно специально для того, чтобы их еще могли использовать люди гор, прежде чем окончательно сойти с исторической сцены. Джосая Грегг в своей книге «Коммерция в прериях», написанной в конце 1840-х годов, утверждал: «Многозарядные ружья совсем недавно стали греметь над просторами прерий и, безусловно, оказались весьма грозным оружием, особенно тогда, когда применялись против несведущих, диких врагов… Если, как давно говаривали на Фронтире, индейцы считали, что белые люди стреляют из своих томагавков и ножей ради снятия скальпов (а такое впечатление производила на них перевязь пистолетов), то тридцать шесть выстрелов, выпущенных [из вращающихся цилиндров] в быстром темпе, безусловно внушали им благоговейный страх и были отличным лекарством».


Кит Карсон питал высочайшее уважение к этому новому оружию. По свидетельству Оливера Уиггинса, «он [Карсон] прямо предупредил Фримонта, что хотя он и не является правительственным чиновником, но его люди выполнят буквально каждое его слово, а несколько человек, вооруженных многозарядными ружьями, гораздо опаснее, чем небольшая армия с древними однозарядками под командованием клерка». Многозарядные ружья, о которых он говорил, были капсюльными ружьями модели Кольта, сделанными в мастерской Паттерсона, Нью-Джерси. Образец 1836 года имел механизм перезарядки, связанный с курком. Другие образцы, сделанные в 1836—1842 годах, были оснащены барабаном с каморами, приводимым во вращение рычагом с кольцом, расположенным перед спусковым крючком, или прочным, но грубым рычагом, выступавшим из прорези в спусковой скобе. Эти необыкновенные ружья стали недавно предметом изучения и подробно описаны целым рядом авторов.

Эти многозарядные ружья и карабины Кольта стали тогда «предметом щегольства». Несмотря на определенные неудобства и даже серьезную опасность, возникающие при выстреле в результате прорыва пороховых газов в зазор между вращающимся барабаном и стволом, а порой и воспламенения двух и более зарядов одновременно, что было чревато ожогом для стрелка и повреждением для оружия, ружья Кольта быстро завоевали признание благодаря точности стрельбы и эффективности. Запасные предварительно снаряженные барабаны могли переноситься стрелком, что давало ему возможность вести огонь в быстрой последовательности целыми сериями выстрелов. Никакое другое оружие тех дней не могло сравниться с ружьями Кольта в этом отношении. Свои первые ружья этой системы – производства 1836—1842 годов – Паттерсон делал в своей мастерской калибров 0,34, 0,44, 0,47, 0,52 и 0,69 дюйма. Барабаны для двух самых крупных калибров были шести-и семизарядными; для калибров 0,34, 0,44 и 0,47 они были восьмизарядными. Как уже ранее отмечалось, в некоторых моделях барабан проворачивался при взведении курка. В других барабан проворачивался, а курок взводился рычагом с кольцом, расположенным перед спусковым крючком. В системах третьего типа все это осуществлялось движением рычага, выступавшего снизу из прорези в спусковой скобе. Во всех трех типах оружия вращающиеся барабаны имели фиксирующий механизм, который обеспечивал соосность каждой снаряженной каморы со стволом в момент выстрела. Некоторые модели были снабжены рычагами заряжания, а некоторые нет. Некоторые были сделаны с цевьем на всю длину ствола; другие имели укороченный приклад. Тот же Паттерсон изготовил некоторое, гораздо меньшее, число охотничьих ружей, имевших тот же барабанный механизм, что и модели Кольта. Их отличали большая длина барабана и ствола. Рычагами заряжания охотничьи ружья не оснащались.

На рис. 12, a изображена одна из моделей ружей, производившихся Паттерсоном между 1836 и 1842 годами. В этой модели барабан проворачивался посредством рычага с кольцом, расположенного перед спусковой скобой. Эта модель выпускалась как оснащенной встроенным рычагом заряжания, так и без него. Накануне 1843 года число ружей, карабинов и охотничьих ружей, используемых горцами, было таково, что по всему Западу прокатилась волна интереса к ним.

Огнестрельное оружие револьверного типа появилось на рынке не раньше, чем были предприняты меры к повышению конкурентоспособности производителей оружия, причем не только в Америке, но также и в Англии. Решительные усилия были предприняты к тому, чтобы нарушить патентные права Самюэля Кольта. Путь Кольта к богатству и славе был настолько затруднен вмешательством политики, технического соперничества и экономической вражды, что подошел к резкому, хотя и временному, концу в 1842 году. Перерыв этот был недолгим, хотя и достаточно продолжительным, чтобы оставить второй этап взлета Самюэля вне рамок этой книги.

Некоторые другие аспекты оружия револьверного типа, сделанного Паттерсоном по образцу Кольта, и его успеха приводятся в данной главе в разделе «Пистолеты» и в главе 4.

Другим многозарядным оружием, имевшим очень короткую жизнь, стало ружье образца 1837 года системы Кокрана, оснащенное цилиндром с каморами, вращающимся на вертикальной оси. Поскольку этот револьверный механизм позволял снаряженным каморам устанавливаться против лица человека, стрелявшего из оружия, вскоре оно было сочтено слишком опасным. Этого оказалось достаточно, чтобы об этой системе пошла дурная слава.

Когда эта система оружия начала использоваться, выявились серьезные ее недостатки, которые ясно демонстрировали, что это оружие может причинить гораздо большие неприятности его владельцу, чем его врагам.


Рис. 12. Многозарядные ружья с револьверным механизмом: а – ружье Паттерсона системы Кольта 1836 г., с рисунка Сервена, 1952 г., рис. 820; б – ружье системы Кокрана 1837 г., рисунок с образца из коллекции Стефана ван Ренсселара. Изобретение капсюльных систем дало мощный импульс производству многозарядного оружия. В западных охотничьих угодьях первые ружья с револьверным механизмом произвели на торговцев и охотников гораздо более глубокое впечатление, чем первые многозарядные револьверы. Ружья систем, изображенных на рисунке, были распространены в западной пушной торговле до 1843 г.


Система Кокрана отличалась тем, что в ней имелся барабан в форме головки с вертикальной осью, содержащий семь, восемь или девять камор. В 1840 году Грегг возвращался из мексиканской экспедиции, вооруженный девятизарядным ружьем системы Кокрана. Во время одной из своих охотничьих вылазок он смог попасть из этого ружья на расстоянии сорок ярдов прямо в сердце буйвола. Он писал: «Я прицелился в одного из них, стоявшего ко мне боком, и выстрелил. Буйвол вскинул голову и посмотрел вокруг, но продолжил жевать траву… Остальные оставались на месте, так что я снова и более основательно прицелился в свою первую жертву… Полагая, что он смертельно ранен, я выстрелил в четырех других… И все же мои буйволы оставались на месте, некоторые из них даже не переставали есть».

Три животных оказались ранеными; один из буйволов через некоторое время упал на землю, но остальные убежали.

Модель оружия, о которой говорит Грегг, изображена на рис. 12, б, она запатентована в 1837 году Джоном Уэбстером Кокраном в Нью-Йорке. Ружья такой системы выпускались также оружейниками Г. и С. Дэниелсами в Честере, штат Коннектикут, С.Б. Алленом в Спрингфилде, штат Массачусетс, и У. Берри в Покибси, штат Нью-Йорк. Ружья имели калибр 0,36 и 0,44 дюйма. Дисковый магазин этого ружья имел радиально просверленные каморы, в которых помещалось восемь зарядов, и вращался вокруг вертикальной оси. Приливы для насадки капсюлей расположены снизу диска. Верхняя прижимная планка поднимается, давая возможность снять диск для снаряжения и насадки капсюлей. Опознавательное клеймо находится на верхней планке. Серийный номер ружья выбит на стволе, рамке, верхней планке и диске. Спусковая скоба служила также и курком.

Даже самые тяжелые ружья системы Кокрана не могли заряжаться более чем 80 гранами[19] пороха, что, возможно, было благоприятным обстоятельством. Комиссия армейских офицеров, изучавшая вопрос применения казнозарядного оружия для возможного принятия на вооружение, была вынуждена заключить о системе Кокрана следующее: «Из всех систем оружия, представленных комиссии, последней представляется, что ружье Кокрана является самым ненадежным при быстрой перезарядке, когда диск полностью снаряжен. Малейший дефект в металле патронника окажется в высшей степени опасным как для владельца оружия, так и для окружающих его людей. Подобные дефекты, часто возникающие при использовании оружия, не следует отягощать механическими проблемами, которые, как показывает каждодневный опыт, происходят от обстоятельств, препятствующих идеальному взаимодействию трущихся деталей [диска и ствола]; при этом даже если предположить исходную идеальность этих важнейших частей механизма, то, тем не менее, вследствие постоянной эксплуатации в тяжелых условиях таковое неизбежно нарушится, что неизбежно приведет к возникновению большей опасности от оружия для солдат в своих рядах, чем в рядах неприятеля. Один инцидент подобного рода, который мы наблюдали в своей практике 19 июня (мушкет Кокрана, 77 гран пороха, одна пуля, темп стрельбы – 16 выстрелов за 10 минут, прорыв газов сбоку), не только лишит доверия личного состава к надежности этой системы, но и может внушить им ужас перед ним, так что оно неизбежно станет считаться непопулярным и бессильным оружием… Поэтому, считая конструкцию представленного оружия весьма интересной и отдавая должное инженерному замыслу изобретателя, Комиссия все же полагает, что оружие ненадежно и непригодно для использования людьми, действующими в строю».

Нет необходимости говорить, что такая оценка со стороны армии Соединенных Штатов отнюдь не содействовала продажам, но некоторое количество ружей этой системы было приобретено и использовалось штатскими. Сопутствующая техническая литература, распространявшаяся Дж. Уэбстером Кокраном, свидетельствует о том, что его оружие все еще находилось в производстве в 1866 году.

Ружье системы Кокрана ныне является чрезвычайной редкостью, сохранившейся лишь в отдельных собраниях весьма немногочисленных коллекционеров старинного оружия, поскольку на заре освоения американского Запада оно не представляло особой ценности для обитателей пограничья.

Малоизвестным, но, безусловно, оригинальным барабанным ружьем этого периода стало ружье системы Биллингхерста, изображенное на рис. 13. По данным Глюкмана и Саттерли (1953), Биллингхерст занимался оружейным бизнесом в Рочестере, штат Нью-Йорк, с начала 1830-х годов. Одним из самых примечательных его систем оружия стало барабанное ружье. Самые первые экземпляры подобных ружей имели пистонное воспламенение заряда; в более поздних образцах применен ударный капсюльный замок. Именно Биллингхерст сделал Рочестер всемирно признанным центром производства оружия; в 1830-х и 1840-х годах покупателями его барабанных ружей были индийские раджи, император Бразилии, многие сановники, титулованные лица, богатые спортсмены из Шотландии, Англии, Франции, Норвегии. В современной ему прессе писали: «Наш друг Уильям Биллингхерст, который сделал многозарядное ружье для императора Бразилии год или два тому назад, только что закончил еще одно ружье для магараджи Бомбея, Индия. Оно предназначено для охоты на тигров и стреляет пулями, которых отливается 16 штук из фунта свинца [калибр 0,68], вероятно самого крупнокалиберного, которое когда-либо выходило из стен его мастерских.


Рис. 13. Барабанные ружья системы Уильяма Биллингхерста, изготовленные в Рочестере, штат Нью-Йорк: а – семизарядное, с пистонным замком; б — барабанное ружье с дополнительным стволом без нарезов


Оно представляет собой великолепный образчик оружейного искусства с чудесными гравировками; и в высшей степени делает честь мистеру Биллингхерсту и нашему городу, жители которого получают заказы от клиентов, находящихся от нас за тысячи миль».

А спустя примерно десять лет та же самая газета писала: «Вчера нам было продемонстрировано барабанное ружье работы Уильяма Биллингхерста, старейшего оружейника, известности которого мешает только скромность, сравнимая лишь с его талантом. Это прекрасное произведение сконструировано по принципам, давно и хорошо известным здесь. Барабан длиной около 4 дюймов имеет 7 камор, которые снаряжаются зарядами через длинный ствол, как и в любых других ружьях, при этом барабан после снаряжения очередной каморы проворачивается вручную. Будучи снаряжено и снабжено капсюлями, ружье может безопасно переноситься сколь угодно долго. Все 7 зарядов могут быть выпущены опытным стрелком за 1/4 минуты. Под стволом ружья имеется другой ствол для стрельбы дробью, который доходит до казенной части ружья, но не соединен постоянно с барабаном. Он заряжается отдельно от барабана, и из него можно стрелять как одновременно с выстрелом из верхнего ствола, так и после него. Подобные ружья, разве что без нижнего дополнительного ствола, не такая уж новость в наших краях, где их уже некоторое время делает мистер Биллингхерст. Эту систему оружия запатентовал мистер Миллер, ее изобретатель, но время его привилегии уже истекло, владелец патента умер, а его права не были возобновлены. Впоследствии принцип действия таких ружей был заимствован Кольтом и другими производителями барабанных пистолетов и ружей».

Робертс замечает: «…представляется, что мистер Мюллер (чье имя я так и не смог узнать) изобрел барабанное ружье за несколько лет до того, как полковник Самюэль Кольт изобрел свой револьвер, и что мистер Мюллер тогда же взял патент на свое имя. Однако, когда мистер Мюллер умер, его наследники не озаботились восстановить свои права на это изобретение, что позволило любому человеку использовать изобретение мистера Мюллера, как этот человек того пожелает. Сомнительно, чтобы кто-либо из других оружейников былых времен, делавших дульнозарядные ружья, мог предполагать, что их известность выйдет за пределы их родной страны, как это произошло с Уильямом Биллингхерстом».

На рис. 13, a изображено барабанное ружье системы Биллингхерста калибра 0,38 дюйма, семизарядное, с пистонным замком, которое хранится в Музее Милуоки. Ствол длиной 291/4 дюйма несет клеймо «У. Биллингхерст, Рочестер, Н. Й.», восьмигранный в казенной части и имеет шесть нарезов. Барабан, который приводится в движение вручную, имеет шесть камор, каждая из них с полостью для пистона-детонатора. Курок несколько изогнут вбок таким образом, чтобы нанести удар по центру полости с пистоном.

Другое барабанное ружье системы Биллингхерста, которым владел С. Стюарт Мартин из города Уэбстера, штат Нью-Йорк, имеет ствол длиной 251/8 дюйма, с тем же самым клеймом, что и у экспоната из Музея Милуоки, упомянутого выше. В стволе шесть нарезов, его калибр составляет 0,40 дюйма, ружье снабжено деревянным шомполом и прицельной рамкой. Барабан имеет продольные желобки и шесть полостей для пистонов-детонаторов. Укороченный приклад сделан из ореха, имеет медную антабку и заканчивается чеканной накладкой из белого металла. Общая длина ружья 44 дюйма.

В клубе «Гарольд» города Рино в Неваде выставлено на обозрение барабанное ружье «биллингхерст» с пистонным замком, которое было сделано некогда работавшим у Биллингхерста оружейником Б. Бигелоу, позднее открывшим собственную мастерскую в Морисвиле, штат Калифорния. Этот образец восьмизарядный, калибра 0,50 дюйма, во всех деталях подобен уже описанному здесь экспонату из Музея Милуоки, за исключением того, что у него есть игольчатый выступ у курка, подобно курку двуствольного ружья с вертикальным расположением стволов, изображенному на рис. 13, б, который представляет вариант ружья со вспомогательным стволом и двумя курками и спусковыми крючками. В этом экспонате система воспламенения заряда также пистонная. Шомпол крепится между стволами.


Пистолеты

Ручное огнестрельное оружие, милое сердцу каждого жителя американского Фронтира, оружие отчаянного противостояния и надежный оплот безрассудных сорвиголов в любом уголке земли за последние пятьсот лет игры с оружием, можно встретить на удивление редко среди письменных или устных воспоминаний об американской пушной торговле. Не следует, однако, делать из этого вывод, что однозарядный пистолет, а позднее и его многозарядные собратья были менее распространенным видом огнестрельного оружия, которое пускалось в дело в те дни пушной торговли. Да, в цифрах торгового оборота, в качестве товарной позиции пистолеты действительно не особо поражают воображение, но как личное оружие они были чрезвычайно важны для каждого торговца и охотника, и их повсеместная распространенность в пушных угодьях – по крайней мере, в середине XVIII века – не может быть оспорена.

Во время Войны с французами и индейцами большая часть пистолетов, имевшихся у армейских офицеров, принадлежала им самим. Существовали, однако, и установленные государством модели кремневых пистолетов, которыми регулярно снабжались английские войска начиная с 1648 года, когда английское правительство начало работу по стандартизации легкого стрелкового оружия в армии. Во всем цивилизованном мире как армейские пистолеты, так и гражданское и охотничье оружие делались для ношения в кобуре на поясе либо же в кармане. Оно варьировалось в размерах от миниатюрных изделий, которые можно было спрятать в кармане жилета, до внушительных седельных пистолетов изрядного веса. В то время все они имели только одно общее – все были оснащены кремнево-ударным замком. Вне рамок армии и флота существовало несколько стандартов в отношении размеров, формы, украшения, материала и механизма действия, и производители оружия в самых разных частях Европы вносили каждый свою лепту в этот разнобой. Пистолеты, в общем, были поистине сборной солянкой.

Кремневые, капсюльные, однозарядные пистолеты. Те немногие представители различных систем из всего многообразия оружия, использовавшегося торговцами и путешественниками на Восточном побережье Северо-Амери-канского континента, на Огайо и в американской глубинке на пространстве до Великих озер и Миссисипи в конце 1700-х годов, показаны на рис. 14. Пушечноствольный пистолет на рис. 14, а имеет прочный медный ствол цилиндрической формы около 7 дюймов в длину, калибра 0,60 дюйма с дулом обточенным так, что оно напоминает дуло орудия. На верхней поверхности ствола имеется слово «Кларксон»; на нижней – «Лондон». На стволе есть также клеймо города Лондона, соответствующее XVIII столетию. Ближе к казенной части ствола снизу имеется выступ металла, на который может быть надет цилиндрический ключ, имеющий отверстие под размер металлического выступа. Приложив к ключу определенное усилие, владелец оружия мог выкрутить ствол из его соединения с казенной частью. В казенной части имелась толстостенная камера меньшего диаметра, чем ствол. В эту камеру, открывающуюся, когда ствол выкручен, закладывался заряд пороха в 1 или 2 драхмы[20]. В оконечности ствола, примыкающей к казенной части, также имеется небольшая камера, имеющая диаметр чуть больший внутреннего диаметра канала ствола, в которую закладывалась круглая пуля весом в пол-унции. Таким образом, по существу этот пистолет был казнозарядным. Его замок является составной частью казенника. Продолжение казенника к рукоятке представляет собой хвостовик, на который насажена деревянная рукоять. Утолщенное окончание рукояти охватывает чеканная серебряная пластина, обычная для пистолетов подобного типа, называемая «накладка рукояти». Подобные бесшомпольные пистолеты с «орудийным» стволом делались в Англии; они отличались довольно сложными (и дорогими) конструкцией и отделкой, были распространены в первой половине XVIII века и известны под названием «пистолеты королевы Анны». Они добротно сработаны и в свое время были весьма популярны. Об этом можно судить по тому, что они порой использовались еще и в XIX веке, хотя к середине века XVIII пистолеты оснащались замками улучшенной конструкции. Как английские, так и французские торговцы и искатели приключений порой заносили эти пистолеты с ввинтными стволами, а также их более поздние улучшенные варианты в районы Гудзонова залива и бассейна Миссисипи.

Миниатюрный кремневый пистолет на рис. 14, б представляет собой карманную бельгийскую модель примерно калибра 0,50 дюйма. Медный ствол отлит заодно с казенником. Замок расположен не сбоку, а внутри казенника, курок и терка находятся на центральной оси ствола. За курком имеется предохранитель в виде планки. На стволе выбито клеймо, свидетельствующее о прохождении пистолетом испытаний в городе Льеже. Деревянная рукоять покрыта квадратной насечкой.

Удобство и «подстраховка», обеспечиваемые небольшим карманным оружием, были востребованы даже обитателями пограничья. Это было верно в дни первого появления колонистов на берегах Миссури и оставалось столь же верным в период появления капсюльного оружия и в более поздние дни пушной торговли на Западе. Это карманное оружие капсюльной системы, хотя порой и короткоствольное, было уже нарезным и относительно крупного калибра. На близком расстоянии оно обеспечивало хорошее останавливающее действие, так что определенные производители подобного оружия, самым известным из которых был Деринджер[21], могли по праву гордиться своими изделиями.

На рис. 14, в изображен один из пары пистолетов, ранее принадлежавший Шарлю де Ланглейду из Висконсина. Этот скромно украшенный пистолет отличается великолепием работы оружейника и превосходным балансом. Он и второй пистолет из пары были сделаны Бейтом из Лондона предположительно в 1775 году. Пистолеты являют собой пример компактного оружия аристократии того периода. За курком, ближе к рукояти, имеется шпенек предохранителя, с помощью которого можно поставить пистолет на предохранитель в полувзведенном положении курка – мера предосторожности, вошедшая в повсеместное употребление во второй половине XVIII века. Тщательно обработанная серебряная накладка украшает рукоять. Восьмигранный в верхней половине ствол и стальная накладка замка тоже имеют скромные украшения. Нарезной канал ствола приблизительно калибра 0,60 дюйма позволяет произвести выстрел с мощным останавливающим действием. Оружие одновременно соответствует как знатности его владельца, так и тем практическим задачам, которые оно призвано выполнять.

На рис. 14, г изображен кремневый пистолет системы Кетланда XVIII века. Такие седельные пистолеты – довольно обычный предмет в коллекциях оружия. Мастерские, выпускавшие оружие под маркой Кетланда, действовали как в Лондоне, так и в Бирмингеме в XVIII веке, причем довольно значительная часть их изделий экспортировалась в Америку. Изображенный на рисунке образец имеет клеймо «ЛОНДОН» и несет также лондонский знак проверки качества на стволе и рукояти. Ствол имеет в длину 8 дюймов, его калибр составляет 0,65 дюйма. Этот пистолет представляет собой прекрасный образец гражданского пистолета, распространенного на пограничье Среднего Запада в годы сразу после провозглашения независимости.



Рис. 14. Личное оружие обитателей пограничья конца XVIII и начала XIX в.: a – пушечноствольный «пистолет королевы Анны», принадлежавший капитану Хью Уадделлу во время Войны с французами и индейцами и в ходе Войны за независимость; б — карманный пистолет, принадлежавший А. Дарби из Аллегейни; в — один из пары пистолетов работы Бейта из Лондона, принадлежавших Шарлю де Ланглейду в Висконсине в конце 1700-х гг.; г – пистолет Кетланда, некогда принадлежавший Джону Хейвуду, министру финансов штата Северная Каролина, в 1800 г.


Пистолеты подобных типов носили колонисты, продвигавшиеся все дальше на запад по мере обживания региона Миссури. Ко времени экспедиции Льюиса и Кларка и примерно в течение сорока лет после нее пистолеты, похожие на изображенные на рисунках, можно было найти в охотничьих лагерях и на торговых факториях от Таоса[22] до северных склонов Скалистых гор – повсюду, куда проникали американские и английские компании, торговавшие мехами. Гораздо большее число кремневых пистолетов, принадлежавших маунтинменам, было «израсходовано» и выброшено, когда во всеобщее употребление вошли более совершенные капсюльные модели. Даже те пистолеты, которые все же сохранились, за очень немногими исключениями, совершенно утратили свою идентичность, и ныне трудно найти те, о которых точно известно, что они использовались маунтинменами.

Когда Осборн Рассел был в Пирр-Хоул, что расположен несколько западнее нынешнего национального парка Гранд-Титон, в 1835 году, он подвергся там нападению индейцев. В своих воспоминаниях он пишет: «Я всегда имел при себе большой германский седельный пистолет, заряженный лично мною, на тот случай, если надо будет выстрелить, когда мое ружье окажется разряженным». Насколько мне известно, седельный пистолет Рассела не имел предохранителя. Германские седельные пистолеты в некотором количестве появились в Америке вместе с 30 тысячами немецких солдат, нанятых королем Георгом для сражений против американских повстанцев. После завершения Войны за независимость из Германии ежегодно импортировалось несколько сотен таких пистолетов для использования их в гражданских целях. Это оружие очень похоже на экземпляр, изображенный на рис. 14, г. Отличная иллюстрация, изображающая германский кремневый седельный пистолет, появляется у Сойера, а впечатляющий экземпляр этого оружия выставлен в клубе «Гарольд» в Рино, штат Невада.

Другое из редких современных им упоминаний об использовании маунтинменами пистолетов встречается в «Журнале Самюэля Паркера» и относится к встрече в 1835 году на реке Грин[23]. В этом упоминании Паркер представил миру человека, которому было суждено стать знаменитым: «Охотник, имя которого значило «Великий бизон гор», сидя в седле и держа в руках заряженное ружье, вызвал на единоборство любого француза, американца, испанца или голландца. Кит Карсон, американец, ответил, что если тот желает умереть, то он, Кит, готов принять его вызов. Шанар вызвал его на поединок. Карсон сел на своего коня и с заряженным пистолетом в руках поскакал навстречу своему противнику. Оба выстрелили почти одновременно. Пуля Шанара прошла над головой Карсона; и, пока тот выхватывал другой пистолет, Шанар запросил пощады».

В первые годы XIX века правительство Соединенных Штатов выпускало армейские пистолеты установленного образца в своих арсеналах в Харперс-Ферри и Спрингфилде. Поскольку продукция этих правительственных фабрик не находила спроса, образцы оружия, выпускаемого в Харперс-Ферри, были переданы подрядчикам, и копии армейских образцов оружия стали производиться частными компаниями. Намерением правительства, разумеется, было снабдить этими пистолетами свои армейские части; но некоторое число пистолетов, однако, было передано и в торговую сеть. После их модернизации и принятия на вооружение новых моделей пистолеты старых образцов, в особенности износившиеся или поврежденные, были армией списаны, и часть этих пистолетов тоже попала в частные руки. На рис. 15 изображены два из этих армейских пистолетов, которые были найдены в штатах Монтана и Нью-Мексико прямо там, где они были выброшены предположительно своими прежними владельцами в начале XIX века.

Кремневый пистолет из арсенала Харперс-Ферри был выдернут конными граблями на одном из ранчо в Монтане около 1910 года. О той роли, которую он играл в событиях в пограничье, можно только догадываться; однако нет никаких оснований предполагать, что он был занесен в верховья Миссури воинскими подразделениями. Как раз наоборот, хорошо известно, что эти пистолеты армейского образца были распространены в среде гражданских колонистов после войны 1812 года, так что с большой долей уверенности можно предположить, что именно этот пистолет был утерян одним из представителей отрядов добытчиков пушнины.


Рис. 15. Еще ряд образцов личного оружия торговцев и трапперов: a – модель 1806 г. из Харперс-Ферри, армейский пистолет, найденный в Монтане; б – пистолет образца 1826 г., производства Симеона Норта, найденный на вершине гор Гуадалупе, Нью-Мексико; в — пистолет дуэльного образца, взятый с тела Джедидаи Смита после его смерти от рук индейцев племени команчей на реке Симаррон в 1831 г.


Он имеет нарезной ствол длиной 91/2 дюйма, круглый на всем своем протяжении. Калибр пистолета 0,54 дюйма. На накладке замка выштампован американский орел с распростертыми крыльями, под ним буквы «US». За курком выбиты слова «Харперс-Ферри 1806». Долгие годы, проведенные под открытым небом, и непогода смогли несколько повредить только деревянные части этого пистолета, который производился на государственном арсенале в Харперс-Ферри, штат Вирджиния, в 1806, 1807 и 1808 годах. (Более подробное описание модели 1806 года см. в главе 4.)

Пистолет, принятый на вооружение американским правительством, образца 1826 года, изображен на рис. 15, б, он в свое время был переделан из кремневого пистолета, найден в 1883 году Морганом Ливингстоном неподалеку от вершины горы Гуадалупе, штат Нью-Мексико. Круглый ствол длиной 91/2 дюйма имеет калибр 0,54 дюйма и нарезы в канале ствола. Кольцо под стволом у дульного среза некогда использовалось для вертлюжного звена, которым к стволу крепился шомпол. На накладке замка выбит штамп: «US / 1828 NORTH». Это один из последних пистолетов, произведенных известным предпринимателем Симеоном Нортом, начавшим выпускать пистолеты для американской армии в 1799 году. На выпуск модели, представленной этим траченным непогодой экземпляром, Нортом были заключены три контракта – в 1826, 1827 и 1828 годах – на общее количество в три тысячи пистолетов. В 1840-х годах значительное число оружия с ударно-кремневыми замками в армии Соединенных Штатов, как мушкетов, так и пистолетов, было переделано в капсюльные системы. Один из методов такой переделки заключался в напайке над стволом, точно над запальным отверстием, полусферы, в которой просверливалось отверстие и нарезалась резьба. Затем в это отверстие ввертывался конический сосок-наковаленка для капсюля. Именно такой метод и был реализован при переделке образца, представленного на рисунке. Поскольку эта переделка, как представляется, была осуществлена на государственном военном заводе, это оружие, вероятнее всего, использовалось в Нью-Мексико ближе к завершению периода меховой торговли.

Еще несколько образцов изрядно попорченных дождями и ветрами армейских пистолетов различных моделей были найдены в регионе западной меховой торговли, где они были обронены на поле сражения или потеряны своими армейскими или гражданскими владельцами. Один армейский кремневый пистолет был найден на Сигнальной горе, неподалеку от Джексон-Хоул, штат Вайоминг, в 1932 году. Этот пистолет, представитель одной из последних моделей кремневого оружия, был сделан в мастерской Р. Джонсона из Мидлтауна, штат Коннектикут, который в конце 1830-х годов подрядился изготавливать армейские пистолеты образца 1836 года и продолжал их выпуск вплоть до конца 1840-х годов. Великолепно сконструированный и отлично сделанный, этот пистолет имел спрос среди гражданского населения вплоть до последних дней существования промысловых отрядов. Стальной нарезной ствол калибра 0,54 дюйма имел в длину 81/4 дюйма. Мушка и затравочный полок были сделаны из меди, но все остальные детали у пистолета стальные. Метшль замечает, что великолепием отделки и боевыми качествами образец 1836 года «почти вплотную приближался к старинным дуэльным пистолетам».

Нет ничего удивительного в том, что охотники выбирали в качестве своего личного оружия армейские модели, особенно если их можно было заполучить по сходной цене у какого-нибудь солдата, вооруженного пистолетом, за утерю которого он не нес никакой материальной ответственности.

Пистолет, принадлежавший Джедидае Смиту, одному из самых известных маунтинменов, показан на рис. 15, в. В 1831 году Смит, Джексон и Саблетт с Фицпатриком в качестве «пассажира» двигались с караваном в Санта-Фе за партией товаров.

«Поблизости от нынешнего Улисса, штат Канзас, двигаясь на лошади впереди обоза в поисках воды, Смит пропал из вида (31 мая) и, несмотря на тщательные поиски, не был обнаружен. После прибытия каравана в Санта-Фе 4 июля мы узнали, что он попал в засаду, устроенную команчами, и убит. Его ружье и пояс с пистолетами были куплены у индейцев одним мексиканцем-торговцем, который и рассказал нам о его гибели».

У индейцев, по всей видимости, возникли трудности в приобретении капсюлей для захваченного оружия, и по этой причине они согласились расстаться с ним. Сейбин свидетельствует, что один из племянников Смита смог заполучить пистолет, изображенный здесь. В «Каталоге» Доусона 1926 года воспроизведена фотография этого оружия и имеются сведения, что он находился тогда в собственности Уолтера Бекона из Лос-Анджелеса, внучатого племянника Смита.

В охотничьих отрядах Смит был весьма известной личностью, и этот пистолет свидетельствует о том, что он обзавелся оружием, соответствующим его положению. Эту догадку вполне подтверждает искусная работа, изысканность формы, великолепный баланс и прекрасная отделка пистолета. Он представляет собой оружие типа английских дуэльных пистолетов, искусно сделанное и бывшее на тот момент nec plus ultra[24] в своем классе вооружений. Капсюльные системы к моменту смерти Смита уже начинали входить во всеобщее употребление в более цивилизованных частях света, но даже тогда более консервативные современники, промышлявшие в составе охотничьих отрядов, оставались приверженцами ударно-кремневых систем оружия, считая их наиболее надежными. Остальные характеристики этого пистолета с укороченной рукоятью вполне соответствуют самым выдающимся для тогдашнего уровня техники. Дуэльные пистолеты 1800 года делались обычно с полноразмерной рукоятью и деревянным цевьем, охватывающим ствол до самого дульного среза. В период 1800– 1810 годов в моду вошла укороченная рукоять с ребром под стволом для крепления шомпола, стволы же у них делались восьмигранными на протяжении всей их длины, как это и демонстрирует изображенный на иллюстрации образец. Около 1820 года английские производители оружия начали переделывать более ранние дуэльные пистолеты с кремневыми замками в капсюльные системы, а также выпускать новые капсюльные пистолеты таких же форм и размеров. Во второй четверти XIX века дуэльные пистолеты вышли из употребления.

Многозарядные пистолеты. Появление капсюльных систем оружия ускорило развитие многозарядных пистолетов.

Кремневые пистолеты с револьверными головками выдержали экзамен практикой и доказали свою пригодность в самом начале XIX столетия, но ничем не закрепленный на полке в каждой каморе запальный заряд пороха создавал помехи при стрельбе, которые никак нельзя было устранить. Изобретатели револьверов быстро оценили преимущества, даваемые относительно безопасными капсюльными системами, и в Англии, Франции, а в 1830-х годах и в Соединенных Штатах были запатентованы как «перечницы»[25](многоствольные револьверы), так и привычные нам револьверы с вращающимся цилиндром с каморами, каждая из которых выпускает заряд в единственный ствол. Этан Аллен в 1834 году запатентовал в Соединенных Штатах самовзводный ударно-спусковой механизм для револьверов – «перечниц», и эти системы довольно широко распространились в Европе начиная с 1830 года. Калибр «перечниц» варьировался от 0,26 до 0,50 дюйма, а длина стволов – от 2 до примерно 6 дюймов. Если такие системы имели достаточно большой калибр, чтобы причинить врагу заметный ущерб, то они неизбежно были большими и чрезвычайно тяжелыми для ручного оружия. Даже относительно малокалиберные «перечницы» были неуклюжими, к тому же их конструкция пока еще не отличалась совершенством и надежностью. Но все же это громоздкое оружие появилось на Западе в пору расцвета меховой торговли, и спрос на него продолжал существовать вплоть до начала войны Севара и Юга[26].

«Перечница» системы Аллена – Тербера, произведенная в промежутке от 1837 до 1842 года, изображена на рис. 16, а. Она имеет шесть стволов калибра 0,32 дюйма. На левой стороне плоского курка, расположенного вверху, выштамповано «Аллен и Тербер, Крафтон, Массачусетс»; на левой стороне рамки «Запатентовано Алленом». Это одна из первых самовзводных «перечниц» системы Аллена. Оружие, по размерам идентичное карабину, выпускалось с тем же самым типом механизма; Джим Бейкер, известный маунтинмен, владел одним из них. С 1842 года мастерская Аллена перебазировалась в Норвич.


Рис. 16. Пистолеты с револьверной системой позднейшего периода меховой торговли: а — «перечница» системы Аллена – Тербера выпуска 1837—1842 гг., одна из первых с самовзводным механизмом; б — первый револьвер Кольта, модель 1836 г. для ношения на поясе; в — другой вид револьвера Кольта модели 1836 г., курок взведен, спусковой крючок выдвинут; г – семизарядный револьвер системы Кокрана


Изображенный на рисунке револьвер – «перечница» был найден у Роки-Кроссинг на Биг-Санди, на известном маршруте торговцев пушниной к реке Грин. Стволы его имеют в длину 4 дюйма, их калибр составляет 0,31 дюйма, причем в двух стволах были заряды, когда револьвер был потерян его владельцем. Ныне, пребывая в экспозиции Мемориального музея в форте Бриджер, он является одним из многих подобных револьверов, выставленных в других музеях на западе страны. При всей непредсказуемости их поведения многоствольные «перечницы» были довольно широко распространены до того, как на смену им пришли привычные нам теперь револьверы.

Некоторые разновидности «перечниц» системы Аллена– Тербера—Уилока имеют открытые бойки ударников – механическую деталь, которая порой приводит к неожиданным неприятностям для стрелка: «Другим источником беспокойств было устройство бойков, подходивших под углом справа к осям стволов и поначалу ничем не отделенных от них никакой преградой, которая бы отсекала форс огня от сработавшего капсюля, не давая ему взаимодействовать с другими стволами по обе стороны от производящего выстрел… Вследствие этого… [порой] оружие вело себя непредсказуемо: когда один из бойков разбивал капсюль, то форс огня приводил к срабатыванию соседнего, и так вокруг всего барабана, в результате чего револьвер выдавал целый фейерверк огня, что было, как пишущий эти строки [Дж.М. Джордж] лично испытал на себе, в высшей степени ошеломительно для владельца оружия, хотя в еще большей степени малоприятно для любого, находившегося на линии огня».

Американские производители выпустили значительное число единиц оружия за период калифорнийской золотой лихорадки, а европейские их коллеги продолжали получать все новые патенты на оружие этого типа даже после того, как в обращение поступили металлические патроны. Описанные выше образцы являются самыми ранними экземплярами этой группы, которая включает в себя даже некоторые ружья – «перечницы».

В то же самое время в Америке, наряду с популярной, хотя и темпераментной «перечницей», появился первый из настоящих револьверов, детище Самюэля Кольта.

Молодой Самюэль Кольт, многозарядные ружья которого уже были описаны выше, в особенности и по праву знаменит своим компактным оружием с вращающимся барабаном. Кольт создал свое творение и основал фабрику как раз вовремя, чтобы его револьвер попал в руки торговцев пушниной как раз к концу того периода истории, которому посвящена настоящая книга. В 1830 году Кольт был отдан своим отцом в ученики к капитану брига «Карло». Будучи на борту судна, следующего в Индию, он вырезал из дерева модель револьвера, которому суждено было стать одной из самых знаменитых систем оружия во всем мире.

По возвращении из путешествия Кольт получил патент на изобретенный им механизм, в котором особенно указывал на то, что примененный им храповик, который вращает и фиксирует барабан с каморами, дает возможность подавать каждую камору точно на ось канала ствола. 25 февраля 1836 года он получил ряд других патентов. В том же самом году двадцатиоднолетний Кольт сумел пробудить интерес в отце и нескольких других людях и создать свою компанию, «Колтс пэтент файер армс манюфэкчуринг», начавшую действовать на свободных производственных площадях шелкопрядильной фабрики в городе Паттерсон, штат Нью-Джерси.

Кольт безуспешно пытался заинтересовать своим проектом президента Джэксона, и в конце концов конгресс постановил провести правительственные испытания новой системы оружия. Испытательная комиссия военного департамента отвергла это оружие для использования в армии и военно-морском флоте. Офицеры ополчения Южной Каролины закупили 75 единиц револьверов Кольта, а Сэм также передал несколько револьверов в руки офицеров армии, которые приняли их в качестве подарка или же приобрели на собственные средства в качестве личного оружия. Снабженцы недавно созданной Республики Техас приобрели небольшую партию револьверов у дилеров из Балтимора, что весьма способствовало в будущем успеху более совершенной модели.

Первые револьверы, выпущенные в 1836 году, были в основном пятизарядными поясными моделями калибров 0,28, 0,31, 0,34 и 0,36 дюйма. Они имели несамовзводный механизм со складывающимся спусковым крючком и не были оснащены спусковой скобой (рис. 16, б и в). Эти ранние модели Кольта выпускались как с рычагом заряжания, так и без него. В период с 1836 по 1842 год было выпущено около двух тысяч револьверов с маркой «Компания патентованного оружия, Паттерсон, Нью-Йорк. Патент Кольта».

Одна более солидная модель была выпущена в 1839 году – револьвер калибра 0,36 дюйма и со стволом длиной 9 дюймов, который, подобно своим предшественникам, не имел спусковой скобы. В руках техасских рейнджеров образцы 1836 и 1839 годов доказали свою надежность и мощь. Их применение стало поворотным пунктом в борьбе Кольта за рынок для своих револьверов, но свидетельства успеха появились не мгновенно. Заказы отнюдь не сыпались со всех сторон, и фабрика Кольта в Паттерсоне вынуждена была закрыться. Производство револьверов прекратилось в 1842 году. Этот печальный факт в повествовании о Кольте будет подробно описан в главе 4.

Упоминания о модели 1836 года и других револьверах Кольта не очень часто встречаются в современной им литературе о торговле пушниной, но их опубликовано достаточно много, чтобы показать, что эти револьверы заняли определенное и важное место в истории оружия торговцев. Джосая Грегг отправился из Арканзаса в Санта-Фе в 1839 году, сопровождая караван крытых повозок. Он записал, что «мой брат и я были вооружены – каждый из нас – многозарядными ружьями Кольта и парой револьверов его же системы, стало быть, по 36 зарядов у каждого, чего было более чем достаточно в прериях». В своих более поздних дневниках и письмах Грегг порой повествует о ходе Мексиканской войны и о возможностях и эффекте ружей Кольта в военных действиях против индейцев. Эти его замечания будут процитированы в главе 4.

Реакция индейцев племен кайова и команчей в их первых схватках с новой огневой мощью белых людей, обеспеченной применением нового оружия, созданного Кольтом и приобретенного на собственные средства Сейбином для вооружения обоза, вставшего на ночевку на тропе Санта-Фе[27] в 280 километрах восточнее Таоса, описана так:

«Люди Карсона рассредоточились между повозок в ожидании нападения индейцев. Краснокожие обрушились на лагерь на рассвете – когда, как они рассчитывали, с нашей стороны мог раздаться только нестройный залп из немногих мушкетов и пистолетов. Когда же они приблизились к нам на расстояние выстрела, белые дали первый залп. Тем не менее индейцы продолжали нестись вперед, поскольку считали, что у нас в руках теперь только разряженные ружья.

Но тут несущиеся на своих конях воины внезапно познали, что такое эволюция огнестрельного оружия. Как повествует Оливер Виггинс, люди Кита Карсона продолжали вести убийственный огонь из недавно принятых на вооружение револьверов, а потом, покинув свои укрытия, вскочили на коней и понеслись в контратаку, стреляя направо и налево без перезаряжания. Индейцы не выдержали такого удара и бросились прочь, во весь голос обвиняя нас в том, что впоследствии вошло в историю: «Белые стреляют один раз из ружья, а шесть раз из ножа мясника!»

…Более сотни индейцев было убито, тогда как белые потеряли только одного человека.

По словам Оливера Виггинса, как сам Карсон, так и его люди постоянно были в курсе всех самых передовых идей относительно оборонительного и наступательного оружия; поэтому его команда в сезоне 1841 года… была вооружена новыми револьверами Сэма Кольта».

Револьверы Кольта, о которых упоминают Джосая Грегг и Оливер Виггинс, вне всяких сомнений, являются образцами 1836 года, но в 1841 году появился также и образец 1841 года, имевший более крупный калибр. Хотя до закрытия фабрики Кольта было выпущено менее чем две тысячи единиц оружия всех моделей, эти немногие револьверы уже успели создать новому оружию ту репутацию, которая в большой степени содействовала последующему успеху более мощных моделей. Револьверы Кольта стали достойным ответом на молитвы всадников, которым приходилось мериться силами с индейцами на беспокойном Юго-Западе; впервые белые люди могли сражаться с индейцами прерий на равных или даже на лучших для себя условиях.

Джон Кокран применил запатентованный им принцип к револьверу, который изображен на рис. 16, г. Это семизарядное оружие калибра 0,36 дюйма с 5-дюймовым нарезным стволом. На верхней планке имеется надпись «Патент Кокрана. С.Б. Аллен, Спрингфилд, Массачусетс». Металлические детали, которыми отделана лакированная рукоять, за барабаном и диском, изготовлены из германского серебра. У револьвера имеется расположенный снизу курок, но нет спусковой скобы. Недостатки, свойственные ружью системы Кокрана, оказались свойственны также и его револьверам.

Вессон, Стивенс и Миллер выпускали револьверы в Хартфорде, штат Коннектикут, на основании предписаний патента, выданного Д. Левитту 29 апреля 1837 года; но дата выпуска его самых первых пистолетов остается под сомнением, и не обнаружено никаких упоминаний или других свидетельств об использовании этих револьверов на Дальнем Западе во времена существования там отрядов добытчиков пушнины. Один из револьверов системы Левитта был описан как шестизарядное оружие калибра 0,40 дюйма, несамовзводное, с откидывающимся вверх стволом, освобождаемым штифтом, находящимся у переднего конца спусковой скобы. Общая длина револьвера составляла 137/8 дюйма.

Другие системы оружия с вращающимся барабаном выпускались такими оружейниками, как «Николз и сыновья» в городе Конуэй, штат Массачусетс, и Джеймсом Уорнером, город Спрингфилд, штат Массачусетс, но только револьвер Кольта стал тем оружием, появление которого обозначило поворотный пункт в войне с индейцами на Дальнем Западе, обеспечив превосходство белому человеку.


Оружейники и производство оружия

Для организации необходимого ремонта оружия трапперов западные пушные компании стали нанимать на работу оружейных мастеров или кузнецов и открывать для них мастерские в наиболее крупных факториях в глубине страны. В составе наиболее крупных экспедиций, отправляемых в новые области, среди наемного персонала также были специалисты по работе с металлом. Сент-Луис, разумеется, будучи центром торговли на Западе, тоже привлекал к себе мастеров-оружейников, самыми известными из которых были Джекоб и Самюэль Хокены, которым уже было уделено определенное внимание в начале этой главы. Благодаря исследованию Кауфмана у нас есть надежные свидетельства важности производства и ремонта оружия для процесса торговли того периода. Двадцать или даже больше оружейных мастерских были весьма значительным числом для города с населением в 10 или 15 тысяч человек в 1830-х годах.

Очень немногие из числа первых оружейников решились отправиться из Сент-Луиса на работу в поселения в Калифорнии, Орегоне и на Юго-Западе. Джеймс O. Патти повествует о встрече американских оружейников в области Эль-Пасо в 1827 году. Этот человек отправился на Дальний Запад с майором Эндрю Генри из Меховой компании Скалистых гор в начале 1820-х годов.

Томас Р. Гарт из Службы национальных парков в ходе своих археологических исследований на месте «Миссии Уитмена» у Вайилатпу, неподалеку от города Уолла-Уолла, штат Вашингтон, открыл интересные остатки оружейной мастерской переселенцев. Гарт сообщал: «Вероятно, самые впечатляющие из всех находок были сделаны нами на полу подвала. Здесь была обнаружена большая куча курков, пружин, спусковых крючков, штампов и других инструментов для производства оружия». Следующие слова из письма, отправленного оружейником У.Дж. Берри губернатору Джозефу Лейну, могут объяснить, каким образом все это оказалось в тайнике в миссии проповедника: «Помимо обычного снаряжения я взял с собой полный и ценный для меня комплект инструментов и оборудования для изготовления ружей и другого огнестрельного оружия; а также большой набор материалов, используемых в указанном бизнесе, который, как вы знаете, является моим ремеслом».

Гарт объясняет, что Берри складировал свой комплект инструментов и материалов для производства оружия в помещении миссии преподобного Роджерса в Вайилатпу в конце 1847 года незадолго до того, как он, налегке, отправился вниз по течению Колумбии. Этот его комплект должен был быть отправлен ему весной следующего года, но индейцы вырезали всех обитателей миссии спустя месяц после его отплытия, и миссия была заброшена. Гарт далее пишет: «Большинство найденных предметов были курки для капсюльных ружей того периода. Курки эти были сделаны из чугуна и при использовании часто ломались. Поэтому оружейники всегда имели в своей мастерской большой запас таких изделий». Берри определил стоимость своих пропавших инструментов и материалов в 5 тысяч долларов.

В дневниках торговцев и в официальных архивах пушных компаний мы встречаем немало записей о найме на работу оружейников. Здесь мы позволим себе процитировать только две из них. В ноябре 1827 года, когда отряд Джедидаи Смита находился на миссии Сан-Хосе, штат Калифорния, Смит записал: «Я договорился со священником, что могу использовать кузню в течение одной недели для ремонта нашего оружия». В дневнике Натаниэля Дж. Уайета упоминается нечто вроде оружейной мастерской под открытым небом, которую устроили первые в этих местах оружейники. 9 декабря 1834 года, будучи неподалеку от реки Дешутс, Уайет сделал следующую запись: «В течение этого времени [пяти предшествующих дней] мы переделали в капсюльные 3 ружья, наш порох был таким плохим, что кремневые ружья сделались практически бесполезными».

Правительство Соединенных Штатов взяло на себя часть забот о ремонте оружия, используемого его индейскими подопечными, но надежные свидетельства о подобных оружейных мастерских разбросаны по разным источникам. Отдельные заметки об этом бизнесе можно обнаружить в ежегодных докладах, представлявшихся главами канцелярий, агентами и субагентами по делам индейцев. В 1820-х и 1830-х годах Соединенные Штаты поддерживали правительственные агентства в Сент-Луисе, Каунсил-Блафс, форте Кларк, форте Армстронг, Прейрие-Дю-Шин, Грин-Бей, форте Макино, форте Уэйн и форте Диборн. Обычно ремонт оружия в этих местах считался разновидностью кузнечного дела, и работники нанимались как кузнецы за плату в 500 долларов в год. Далеко не всегда, разумеется, работа эта была круглогодичной. Так, например, Уильям Кларк, руководитель Управления по делам индейцев в Сент-Луисе, представил руководству счета за 1823 и 1824 годы, в которые были включены в том числе выплаты за «починку ружей для индейцев». Джекоб Хокинс, как звали кузнеца, нанятого за 500 долларов в год, появляется в архивных документах три раза в период с 1 сентября 1823 года по 1 сентября 1824 года; однако заработок его за этот период составил 32 доллара 75 центов. Соломон Микерон и Джон Лебени также получали плату за ремонт оружия в тот же самый период.

Как и можно было ожидать, индейцы оценили услуги оружейников в той же степени, что и белые промысловики. Чарльз Макензи, один из руководителей Северо-Западной компании на Миссисипи в первые годы XIX века, подтверждает, что индейцы равнин в свое время высоко ценили мастерство оружейников. Он приводит слова вождя индейцев племени хидатса, сказанные тем об экспедиции Льюиса и Кларка, которая тогда находилась на Миссури: «Если бы эти белые воины оказались на наших равнинах… мои люди, сев на коней, быстро бы разделались с ними, как и с другими воинами… среди них есть только два практичных человека – тот, что работает с железом, и тот, кто чинит ружья».

Хотя оружейники Фронтира, как правило, работали только относительно простыми инструментами, работы более искусных мастеровых отличались высоким качеством. Братья Хокен были известны совершенством изготовляемого ими оружия. Одним из наиболее совершенных их инструментов было устройство для нарезания резьбы в канале ствола огнестрельного оружия, изображенное на рис. 17. Оно ни в коем случае не было оригинальной разработкой Хокенов, но их искусная работа по нарезке стволов принесла им заслуженное уважение и высокую репутацию. Они были в состоянии выпускать оружие, которое для своего времени отличалось замечательным единообразием в отношении точности стрельбы и надежностью в применении. Приспособление для нарезки стволов не отличалось сложностью, как это видно из рисунка, но, чтобы работать с ним, требовалось изрядное мастерство.

На рисунке слева мы видим ружейный ствол, в котором должны быть сделаны нарезы. Он останавливается соосно с направляющей ствола или спирально-нарезным цилиндром (изображенным в центре рисунка), а затем прочно закрепляется в струбцинах. Режущий стержень вставляется в направляющий цилиндр и подводится к дульному отверстию канала ствола. На конце режущего стержня имеется режущая головка, удерживающая резец. Эта режущая головка состоит из свинцовой пробки чуть меньшего диаметра, чем канал ствола, наплавленной на режущий стержень.


Рис. 17. Приспособление для нарезки ружейных стволов, использовавшееся братьями Хокен на их фабрике в Сент-Луисе


В нее на 1/16 дюйма заглублено режущее устройство или резак из самой твердой стали. Посредством рукояти привода, показанной на правом краю рисунка, прорезанные по спирали канавки на спирально-нарезном цилиндре вставляются в удлиненную трубоподобную головку, показанную на рисунке сразу же слева от рукояти привода. Эта головка соотносится с направляющим цилиндром так же, как гайка соотносится с болтом. Когда направляющий цилиндр с усилием подается сквозь головку вперед или назад давлением на рукоять привода, она вращается точно так же, как и нарезной стержень, идущий сквозь канал ствола. Резак, закрепленный в нем, прорезает спиральную канавку в канале ствола всякий раз, когда оператор протягивает нарезной стержень вперед или назад, держа его за рукоять. Спиральные направляющие в нарезном цилиндре и в головке прорезаны таким образом, что нарезной стержень делает один полный оборот при подаче его на расстояние 48 дюймов. Когда резец прорезает первый нарез на глубину, на какую он выставлен, направляющий цилиндр извлекается из головки и вставляется снова, с поворотом на один нарез вправо. Процесс нарезания повторяется до тех пор, пока в канале ствола не появятся семь нарезов. Затем резец удаляется из свинцового держателя, и на дно его посадочного места кладется полоска бумаги. Резец водворяется на место поверх бумаги; на этот раз он выдвигается из держателя чуть выше над поверхностью свинца. Процесс нарезки ствола затем возобновляется и ведется до тех пор, пока семь нарезов в стволе не становятся «глубиной от десяти до четырнадцати бумажек». Это позволяет полям ствола достаточно возвышаться над дном нарезов, чтобы придать пуле желаемую скорость вращения, когда она покидает ствол при выстреле из ружья. Для полной нарезки ствола необходимо было сделать около семисот проходов.

За собственно нарезкой следовал процесс «украшательства». Это делалось с целью сглаживания нарезов и полей. Прут гикори[28] диаметра меньшего, чем канал ствола, плотно обворачивался шпагатом с одного конца на длину в несколько дюймов так, что теперь толщина этого конца прута была примерно равна каналу ствола. Прут этот пропускался сквозь канал ствола до тех пор, пока обмотанный конец его не оказывался внутри канала ствола. После этого на конец ствола выливался расплавленный свинец. Обмотанный вокруг конца прута шпагат впитывал свинец, образуя свинцовую пробку длиной несколько дюймов на конце прута. Эта пробка четко передавала местоположение нарезов и полей канала ствола. Затем прут с находящейся на его конце свинцовой пробкой извлекался из ствола и в свинцовую пробку на середине ее длины вставлялся небольшой тонкий резец в том месте, где имелся отпечаток одного из нарезов. Второй резец, шириной равной полю, вставлялся в свинцовую пробку в точном месте расположения одного из полей. Эти чистовые резцы тщательно устанавливались по высоте выступания над цилиндрической пробкой, а затем все приспособление, обильно смазанное, протаскивалось несколько раз сквозь канал ствола до тех пор, пока все нарезы и поля не становились одинаковыми и хорошо сглаженными.

После установки заглушки в казенной части ствола, просверливания запального отверстия или установки ударника, покрытия медью металлических выступов, петель или шпилек, которыми ствол должен был крепиться к прикладу, и установки мушки и прицельной рамки работа оружейника над стволом была окончена. Впереди был еще один важный этап работы над оружием – изготовление замка, приклада и монтаж ствола и замка на прикладе.

Технология западных производителей ружей повторяла в основных чертах технологию их восточных коллег того времени, имевшиеся же различия были обусловлены большей продвинутостью западных мастеровых. Ныне хорошо известно, что американские ружья отнюдь не свалились с неба в руки безымянного пенсильванского оружейника начала XIX века. Первые эксперименты по созданию ружей со спиральными нарезами проводились испанскими мастеровыми по крайней мере лет за сто до первых таких попыток в Америке. Свой вклад в эту сферу внесли и швейцарские и германские оружейники примерно в то же самое время. Даже прожиренные войлочные пыжи использовались в Европе задолго до того, как они появились в Пенсильвании. Однако европейские оружейники, похоже, считали, что их ружейные пули должны всегда быть больше по диаметру, чем канал ствола, и что они должны с силой забиваться в ствол для того, чтобы свинцовое тело пули врезалось в его нарезы – причем процедура эта требовала использования киянки при зарядке. Успехи американских производителей оружия кроются в открытии того, что пуля не должна быть по диаметру больше канала ствола и что мягкий, прожиренный пыж, окружающий свинцовое ее тело, вполне может сам врезаться в нарезы и передать вращательный момент пуле. Для того же, чтобы дослать на предназначенное ей место пулю, обернутую в пыж, необходимо было приложить усилие на шомпол всего только около 20 фунтов, что весьма ускоряло процесс заряжания. Реализовав это, американские оружейники стали основное свое внимание уделять повышению точности боя и эффективности своих изделий.

Каким должен быть размер пули? В какой пропорции должны соотноситься вес пороха и вес пули? Сколько нужно нарезать в канале ствола нарезов и какой они должны быть глубины? Как скорость вращения зависит от крутизны нарезов? И какой длины ствол обеспечит максимальную дальность полета пули и ее поражающее действие при сохранении точности стрельбы?

На многие из этих основополагающих вопросов были найдены более или менее точные ответы в то время, когда все центры производства огнестрельного оружия находились еще к востоку от Аллегейнских гор, так что оружейники, перебираясь на Запад, старались придерживаться проверенной практики. Однако некоторые индивидуалисты изменяли общепринятые методы в соответствии со своими собственными идеями о совершенствовании оружия, и порой их усилия увенчивались новыми открытиями. Большое и весьма значительное изменение в традициях создания американских ружей имело в своем основании особые требования жителей Запада, которые значительную часть своего времени проводили верхом на лошади. Отсюда и выросло отвержение принятых ответов на вопросы относительно диаметра канала ствола и длины ствола.


Глава 3
Мушкеты и ружья, поставлявшиеся индейцам

Вплоть до конца XVIII века не создавалось никакого оружия, специально предназначенного для продажи индейцам, как не создавалось и оружия, предназначенного именно для торговли. Самые первые ружья, выступавшие в качестве предмета торговли, были точно теми же самыми, что и использовавшиеся самими поселенцами и торговцами (см. главу 2). Прототипы именно коммерческих ружей были дешевыми, легкими ружьями для охоты на птицу, которые в значительных количествах можно было получить из Англии или из Европы. Лишь в первые годы XIX века появились довольно жесткие спецификации, разработанные крупными торговыми компаниями, хотя к тому времени уже имелись обширные эмпирические представления о том, что готовы и что не готовы брать индейцы. Сложилась традиция приобретения индейцами коротких и легких мушкетов; английские производители ружей поставляли оружие с основными своими характеристиками именно такими, на каких с конца XVII века настаивали покупавшие это оружие индейцы. Но еще прошло около ста лет, пока эта разновидность оружия была стандартизирована настолько, что стала известна как «коммерческое ружье». Самый ранний образец такого ружья, известный как «фузея Гудзонова залива», с его характерным украшением – драконом – датируется 1805 годом. Вполне возможно, что появятся сообщения о еще более раннем варианте.

Задолго до того, как маунтинмены пришли в верховья Миссури, индейцы Востока и Юга пользовались ружьями. Диллин напоминает нам о сообщении Огюст Шуто: «В 1736 году индейцы чикасо не только были вооружены ружьями, но и оказались в основном довольно хорошими стрелками». Поначалу ружья индейцев были не чем иным, как кентуккийскими ружьями, захваченными при стычках с белыми людьми. Но в целом индейцы западных районов проявляли к ним довольно незначительный интерес. Лишь в начале XIX века возник устойчивый спрос на ружья для индейцев, и к этому времени для коммерческих целей было создано вполне определенное оружие.


Коммерческое ружье

Из всех новшеств, привнесенных в конструкцию ружей торговцами с индейцами, для антикваров нет ничего более интересного, чем фузея Гудзонова залива, северо-западное ружье или ружье Макинау. Все три эти названия относятся к одному и тому же оружию. Вплоть до сегодняшнего дня братство коллекционеров оружия так и не определило, что собой представляет коммерческое ружье как класс оружия, поэтому дилеры и музейные работники также позволяют всем старым фузеям пребывать погребенными в беспорядочной массе мушкетов всех классов и периодов. Даже исследователи оружия позволяют себе оставлять без внимания этот весьма важный тип мушкета, хотя перипетии его производства, импорта, распространения и применения составляют довольно значительную главу в американской истории. Несомненно, с точки зрения количества произведенных и проданных экземпляров этому оружию должно быть отведено почетное место в анналах огнестрельного оружия, служившего американцам.

Коммерческое ружье поступало из многих фабрик и мастерских в Европе и Соединенных Штатах. Безотносительно к месту его производства, определенные его характеристики оставались постоянными. Прежде всего, ружье это было легким, часто короткоствольным и сконструированным с минимумом затрат. Как правило, оно стреляло круглыми пулями весом в 1 унцию, будучи, стало быть, 16-го калибра или 0,66 дюйма, хотя некоторые имели и меньший калибр. Спусковая скоба выглядела довольно грубо и была достаточно большой, чтобы позволять стрельбу в кожаных или вязаных перчатках. Все это характеризует его как ружье, созданное для северной страны. Также неизменными были и некоторые другие характеристики его конструкции, о которых будет рассказано более подробно чуть позже.

Почему конструкция и характеристики первой фузеи Гудзонова залива были именно такими, какими они были, мы не знаем, но существует свидетельство того, что представители английского правительства привезли подобное оружие в Америку в период обретения ею независимости для передачи племенам, симпатии которых они хотели привлечь на свою сторону (см. раздел, посвященный коммерческому ружью Уайтли). Сегодняшние руководители Компании Гудзонова залива, безусловно, знают о том знаменитом типе оружия, который их компания привнесла в торговлю с индейцами в XIX веке, но они ничего не знают о предыстории этого. Клиффорд П. Уилсон, сотрудник музея Компании Гудзонова залива, заявляет: «В собрании нашего музея имеется несколько старых коммерческих ружей, таких, какие вы описываете. Большинство из них сделаны Барнеттом или Бондом. Представляется, что большинство этих ружей, если не все, которые были проданы единовременно, имеют отличительный знак в виде медного дракона, однако мы не смогли установить, чем это объясняется. Вы также можете увидеть на накладке замка и, возможно, на стволе этих ружей инициалы «EB», увенчанные изображением лисицы, подобно той, что имеется на гербе нашей компании. Произведенные архивные изыскания также не смогли установить причины их появления».

Группа пайщиков из Монреаля, известная как СевероЗападная компания, которая после Войны за независимость активно противостояла Компании Гудзонова залива в ее торговых операциях в регионе Великих озер, присвоила такой же тип ружья в качестве своего собственного. В сфере деятельности этой компании оружие стало известно как «северо-западное ружье». Подобным же образом в окрестностях озера Мичиган, к западу от Миссисипи, а в Канаде восточнее озера Гурон другая английская компания – Компания Макинау – распределяла точно такое же ружье своим промысловикам, которые знали это оружие как «ружье Макинау». Эти конкурировавшие между собой компании получали для своих торговых операций одинаковое оружие от одних и тех же европейских производителей.

Когда Джон Джекоб Астор в 1808 году создал свою Американскую меховую компанию, он, не теряя напрасно времени, приобрел и всегда имел на своих товарных складах эту популярную фузею. Поговаривают, однако, что в первое время он попытался торговать вместо нее некой более примитивной моделью ружья, которая была индейцами отвергнута. Позднее (в 1811 году), когда он заключил соглашение с Северо-Западной компанией и Компанией Макинау, он, вероятно, обнаружил, что ему будет проще получать английские ружья. Имеются также свидетельства того, что он заключил договор с пенсильванской фирмой Дж. Генри на поставку мушкетов американского производства.

Примерно в это же время (1809 год) правительство Соединенных Штатов также признало успешное коммерческое ружье в качестве необходимого элемента системы торговых факторий в торговле с индейцами. Начальник Управления торговли с индейцами писал Томасу Уотерману в Филадельфию 21 марта 1809 года: «Мне совершенно необходимы 100 настоящих северо-западных ружей производства Барнетта или Кетланда. Я прошу вас направить им запрос, располагают ли они таким количеством в Вашем городе; возможно, они с прошлого года смогли получить их по импорту. Убедительно прошу Вас запросить их как можно быстрее и сообщить мне, есть ли возможность закупить и поставить мне эти сто ружей, если устроят условия».

Насколько можно судить, Уотерман выполнил эту просьбу, хотя его ответ и не сохранился в архивах Управления торговли с индейцами. Однако начальник управления получил подтверждение об этом письме и послал своему корреспонденту подробное описание желаемого оружия:

«Я только что получил Ваше письмо от девятого числа. У меня появились сомнения, если судить по цене и описанию, что ружья, закупленные Вами, не те, о которых я Вам писал, – настоящие северо-западные ружья. Их цена в Англии составляет от 21 до 22 шиллингов; их отличительными особенностями являются большая спусковая скоба из железа, крепление замка на трех болтах, крепление приклада к стволу выполнено только одним болтом (который проходит сквозь переднюю часть спусковой скобы), но прежде всего медной накладкой на стволе по другую сторону от замка (изображен дракон). Именно такие ружья выпускают Барнетт или Кетланд, они делают их по одному образцу, и именно такими ружьями (числом сорок или пятьдесят) мы располагаем сейчас, каковые переданы были нам генералом Ши.

Если закупленные Вами ружья не относятся к такому типу, то они не отвечают своему предназначению, и Вы можете не отправлять их сюда».

Многие другие заявки и списки Управления торговли с индейцами более позднего периода свидетельствуют о приобретении «настоящих северо-западных ружей» и последующем их распределении по факториям, организованным и поддерживаемым правительством.

Документы самых разных видов и материальные свидетельства, сохранившиеся у коллекционеров оружия, являются источниками ценной информации о производителях коммерческих ружей в Англии. Отдельные упоминания также позволяют сделать вывод о том, что производители оружия в Голландии, Бельгии и Германии также поставляли коммерческие ружья в Соединенные Штаты; однако их имена в документах отсутствуют, и у меня есть только один образец. Рассматривая этот период в целом, можно сказать, что наибольшее количество единиц оружия выпускала Англия. Известно, что Бонд, «У. Шанс и сын», «Дж. Холлис и сын», Кетланд, «Лэйси и Ко», «Паркер Филд и Ко», «Роббинс и Мартин», «Братья Сарджент» и Уилсон поставляли ружья в Америку. Барнетт, «У. Шанс и сын», «Дж. Холлис и сын» и «Паркер Филд и Ко» обычно перечисляются как лондонские фирмы. Все остальные располагались в Бирмингеме. «У. Шанс и сын» также имели фабрику в Бирмингеме: в бумагах Американской меховой компании сохранилось письмо этой фирмы на бланке с бирмингемским адресом.

Некоторые английские производители элитных ружей, особенно те, которые располагались в Лондоне, с пренебрежением относились к бирмингемским фирмам, которые якобы поставляли в Америку «мушкеты, годившиеся только для садовых оград». Они порой именовали производителей коммерческих ружей «торговцами смертью», а их мастерские называли «кровавыми домами». Правдой, однако, было и то, что многие из более мелких фирм старались снизить издержки производства, используя сталь более низкого качества для стволов выпускаемых ими коммерческих ружей.

Но далеко не все коммерческие ружья были опасными в применении, и следует помнить, как можно прочитать в многочисленных докладах о разорвавшихся при стрельбе стволах, что даже самые качественные ружья могут разрываться в случае неумелого обращения с ними индейцами. У.У. Гринер из Бирмингема представляет собой приятное исключение среди уничижительных отзывов своих лондонских современников: «Упорные усилия ведущих производителей оружия позволили в значительной степени стереть позорную печать, которая до самых последних лет покоилась на всех ружьях, сделанных в Бирмингеме; ныне общепризнанным стал тот факт, что оружие из Бирмингема во всех отношениях соответствует самым лучшим образцам, которые производятся в мире».

Во время и сразу после войны 1812 года на рынке Соединенных Штатов ощущался значительный дефицит коммерческих ружей английского производства. Когда Джон Джекоб Астор в 1817 году выкупал свою долю в бизнесе у партнеров в Канаде, он старался найти мушкеты американского производства. В какой степени Астор повлиял на начало производства коммерческих ружей в Соединенных Штатах, остается неопределенным, однако не подлежит сомнению тенденция к использованию произведенных в Америке ружей отделом северных регионов его Американской меховой компании. (См. раздел «Другие коммерческие ружья» этой главы.) Вполне ясно и то, что он поставлял после 1822 года продукцию американского производства через торговые фактории, подчинявшиеся отделу северных регионов его компании.

Среди американских компаний огнестрельного оружия приобрели известность как производители дешевых коммерческих мушкетов, являющихся репликами английских фузей, фирмы C H & S Co, Нью-Йорк; Деринджер из Пенсильвании; знаменитые заводы Генри в Филадельфии и Бультоне, штат Пенсильвания, Леман из Ланкастера и Трайон из Филадельфии. Эли Уитни из Нью-Хейвена тоже сделал попытку включиться в сферу выпуска коммерческих ружей, но нет никаких свидетельств того, что он действительно их выпускал.

Мушкеты Барнетта. Среди производителей оружия в Англии имя Барнеттов было известно на протяжении более чем трехсот лет. В архивах Компании Гудзонова залива нет никаких свидетельств о приобретении ружей Барнетта вплоть до 1821 года, когда компания «Барнетт и сыновья» была включена в перечень производителей оружия, с которыми работала эта фирма. Северо-Западная компания, Компания Макинау, Американская меховая компания и правительственное Управление торговли с индейцами распространяли коммерческие ружья производства компании Барнетта с начала XIX века. Потомки американских индейцев, вовлеченные в эту торговую систему, продолжали требовать фузеи еще долго после того, как большинство из вышеупомянутых компаний прекратили свое существование. После доработки и улучшения капсюльной системы воспламенения заряда в самом начале XIX века Барнетт выпускал коммерческие капсюльные ружья, стрелявшие сферическими пулями, а также переделывал часть ранее выпущенных кремневых ружей под капсюльную систему; однако многие индейцы все еще предпочитали кремневые мушкеты.

Подробности устройства замка и «изображение дракона» одного из ранних образцов коммерческого ружья Барнетта – выпущенного в 1805 году, – который упомянут в нашем исследовании, приведены на рис. 18. Обратите внимание на «большую спусковую скобу из железа, крепление замка тремя болтами, крепление приклада к стволу одним болтом (который проходил сквозь переднюю часть спусковой скобы); но прежде всего на медную накладку на стволе по другую сторону от замка», как это указано в письме государственного Управления торговли с индейцами от 1809 года.

Многие из мушкетов, избежавшие участи металлолома, укорачивались таким образом, как это изображено на рис. 19. Часть их была укорочена для того, чтобы с ними удобнее было обращаться их владельцам-индейцам, скача верхом на лошадях.



Рис. 18. Коммерческий мушкет Барнетта, 1805 г., детали замка. Самое раннее коммерческое ружье (северо-западное ружье) с точной датировкой


Гораздо более часто, однако, стволы обрезали после того, как оружие разрывалось – а подобные случаи были обычным делом. В архивах западных пушных компаний сохранились бесчисленные доклады о разрывах мушкетов при стрельбе. Если мы вспомним о том, что индейцы традиционно охотились на бизонов верхом и что они перезаряжали мушкеты прямо на скаку, то станет вполне понятно – забить должным образом пулю в ствол далеко не просто, так что не стоит удивляться подобным инцидентам.


Рис. 19. Коммерческое ружье Барнетта, 1868 г. Большая часть дошедших до нас коммерческих ружей была найдена в земле в разных точках Дальнего Запада, где они были брошены их прежними владельцами, в том числе и этот изрядно траченный непогодой образец


Часто, при зарядке и прицеливании, пуля могла просто сместиться с порохового заряда и застрять где-либо в стволе, вдали от положенного ей места. Когда в такой ситуации из ружья производился выстрел, то существовала значительная вероятность того, что давление пороховых газов разорвет сравнительно легкую сталь ствола ниже местоположения пули. В результате стрелок вполне мог потерять руку.

Невозможно утверждать, было ли изображенное на рисунке ружье обрезано в соответствии с обычаем индейцев, или же его ствол был укорочен после разрыва; но, подобно многим таким же коммерческим ружьям, находящимся теперь в различных собраниях, оно, безусловно, было укорочено после того, как вышло из мастерской. Ствол на 71/2 дюйма от казенной части восьмигранен – что характерно для большинства коммерческих ружей. Полная длина ствола составляет 20 дюймов, а общая длина оружия равна 353/4 дюйма. На стволе у казенной части имеется простой прицел рамочного типа и небольшой металлический шпенек у дульного среза в качестве мушки. На одной из плоских поверхностей слева от восьмигранной части ствола имеется 1) первое клеймо испытания в Лондоне, а несколько ниже его (по отношению к казенной части) в последующем порядке – 2) цифра 24, означающая калибр в 24 сферические пули из фунта свинца, или 0,577 дюйма; 3) второе клеймо испытания в Лондоне; 4) инициалы «J. E. В.», увенчанные короной; и 5) эмблема в виде буквы «U». На верхней части ствола, на расстоянии 11/2 дюйма от казенника, имеется обычная фабричная марка в виде сидящей лисицы повыше инициалов «E. В.». Такая же фабричная марка с именем «Барнетт» и дата «1868» выбиты и на замке. По другую сторону от замка на стволе имеется всегда присутствующая на ружьях Барнетта эмблема в виде дракона.


Рис. 20. Коммерческий мушкет Барнетта, 1833 г. Этот экземпляр подвергся частичной реставрации и ремонту, но большинство его деталей в основном такие, какими они вышли с фабрики. Четыре рисунка показывают вид мушкета справа и слева, сверху и снизу и выбитые на стволе эмблемы и марки (увеличено)


На рис. 20 изображены виды сверху, снизу и с боков на коммерческий мушкет Барнетта, сделанный в 1833 году. Стальной шомпол, скорее всего, является более поздней заменой, как и верхняя губка и винт зажима кремня на курке. Узкий медный хомутик на цевье почти у самого дульного среза наложен, скорее всего, одним из владельцев ружья. Деревянные части вокруг замка были заменены. Все остальные детали ружья сохранились в первоначальном виде. Ствол имеет в длину 31 дюйм, включая восьмигранный участок длиной 9 дюймов. У дульного среза сохранилась мушка, но нет никаких признаков того, где располагалась прицельная рамка. На замке видна надпись «Барнетт» и дата «1833». Обычная сидящая лисица фабричной марки выбита на замке сразу перед курком. Инициалы были выбиты в металле под сидящей лисицей, но так неглубоко, что почти неразличимы. Более подробно замок и эмблема-украшение в виде дракона представлены на рис. 20.

На одной из плоских поверхностей восьмигранного участка ствола имеются марки, выбитые в следующем порядке: 1) инициалы «ТВ», увенчанные звездой (Томас Барнетт стоял во главе своей компании в течение многих лет, вплоть до 1850 года); 2) второе клеймо испытаний в Лондоне; 3) первое клеймо испытаний в Лондоне; 4) сидящая лисица. Как и на замке, инициалы, выбитые под животным, почти неразличимы. Плохо различимое воспроизведение этого клейма на рис. 20 является всего лишь достоверной копией клейма так, как оно выглядит на ружье.

Барнетт в 1822 году приобрел права на клеймо, которое ставил на свои стволы Дж.Д. Киммел так, как это изображено на вышеприведенных рисунках, за исключением того, что на них не было изображения лисицы. Однако это животное присутствует на замке, и под ним имеются инициалы «НВ». В 1848 году Барнетт приобрел у Неда Фроста права ставить клеймо на стволе в виде сидящей лисицы над инициалами «GR». Экземпляр ружья (1869 года), которым владеет Клинтон А. Расселл, не имеет изображения лисицы на стволе; вместо нее там стоит корона, венчающая инициалы «JEB» (Джон Эдвард Барнетт руководил своей компанией с 1850 по 1875 год). Ружье работы Барнетта 1883 года (капсюльной системы), которым владеет Д.А. Рейнольдс, также имеет клеймо с короной и «JEB». Возможно, имеются и другие варианты клеймения, которые применяла фабрика, но все же большинство коммерческих ружей Барнетта клеймились лисицей и инициалами «ЕВ» на замке. Такие же клейма на стволе имеют далеко не все из них.

В 1637 году член семьи Барнетт был избран президентом гильдии оружейников. Король Карл I утвердил устав гильдии и предоставил право ставить на проверяемую продукцию клеймо «G P», что означало «проверено гильдией оружейников». Барнетт или нет выпустил первые из тех выдающихся коммерческих мушкетов, о которых идет здесь речь, сказать трудно, но известно, что в течение по крайней мере восьмидесяти лет его фабрика выпускала ружья для американской системы торговли с индейцами. В собраниях коллекционеров оружия коммерческих ружей Барнетта сохранилось больше, чем каких-либо других.


Рис. 21. Увеличенное изображение замка и украшения с драконом на коммерческом ружье Барнетта 1833 г. Бронзовая накладка-украшение, изображающая дракона или морского змея, присутствует на всех коммерческих мушкетах XIX в., вне зависимости от их изготовителя или происхождения. Первые варианты этого украшения показаны на рис. 27


Мушкеты Бонда. Имя Бонда известно в кругу лондонских производителей оружия с 1768 по 1879 год. Оно не значится в ряду тех, кто поставлял коммерческие ружья для Компании Гудзонова залива до 1821 года, но многие из мушкетов более позднего года выпуска, импортированных этой компанией, значатся в спецификациях как сделанные Бондом. В оружейной коллекции компании имеется кремневая фузея работы Бонда, датированная 1858 годом. В списке английских производителей оружия, составленном Поллардом, значатся Эдуард и Уильям Бонды, выпускавшие оружие в Лондоне с 1850 по 1861 год. В других аналогичных списках значатся «Э. и У. Бонд» по адресу Лондон, Корнхилл, 45 – по тому же самому адресу, который указан и для Филиппа Бонда, числящегося производителем оружия в течение периода с 1776 по 1815 год.

Ружье, изображенное на рис. 22, – одно из единственных двух коммерческих ружей, которые мне довелось увидеть. Оно имеет маркировку «П. Бонд» на замке ниже затравочного полка и «Корнхилл, Лондон» на верхней плоской грани ствола. На левой плоскости ствола имеется первое клеймо гильдии оружейников Лондона, а также второе такое же клеймо.


Рис. 22. Коммерческий мушкет работы Бонда, начало XIX в.


Между этими двумя клеймами выбиты инициалы «ЕВ», увенчанные короной. На нижней поверхности цевья выбита фигура животного, напоминающего лисицу, заключенная в овальную рамку. Ряд других необычных украшений (рис. 22, б—д) этого ружья позволяет предположить, что оно могло быть выполнено по особому заказу пушной компании. Два украшения в индейском стиле (б и в) расположены на курке за замком и на хвостовике длиной 33/4 дюйма от затыльника приклада соответственно. Прихотливого вида пластина (г) для гравировки имени владельца врезана заподлицо слева на прикладе, а несколько необычная восьмигранная маркировка – на расстоянии 21/4 дюйма от передней части спусковой скобы. Все эти наладки – включая и всегдашнее украшение с драконом – сделаны из меди и искусно выделаны. Шомпол деревянный с роговой накладкой на конце.

Мушкет имеет в длину 49 7/8 дюйма, с ненарезным стволом 24-го калибра длиной 34 1/8 дюйма. Вес ружья составляет только 51/2 фунта.

Коммерческий мушкет с бельгийским стволом. Ружье, изображенное на рис. 23, а—г, было приобретено у индейцев племени пауни Самюэлем Аллисом, первым пресвитерианским миссионером среди этих индейцев Небраски. Производитель ружья неизвестен. Ствол имеет 30 дюймов в длину, его участок на расстоянии 81/2 дюйма от казенной части восьмигранной формы.


Рис. 23. Европейские коммерческие мушкеты. Бельгийский мушкет (a, б, в и г) стоит особняком среди других подобных ему, рассмотренных в этой книге. Он не имеет клейма фабриканта, но только бельгийское клеймо «Е» поверх «L*G» стоит на верхней грани ствола; д – ружье работы «У. Шанс и сын»


На верхней грани ствола выбито клеймо в виде сидящей лисицы в круге (рис. 23, г), но это не то общепринятое клеймо, которым пользовался Барнетт. Также на верхней грани ствола имеется бельгийское клеймо «Е» [сверху] L*G, проставленное Испытательной палатой Льежа. Приклад в месте перехода в рукоять надтреснут, и это повреждение было устранено накладкой цинкового или оловянного бандажа, закрепленного на дереве с помощью шурупов. На замке позади курка имеется дата «1834». Перед курком (см. рис. 23, б) имеется то же клеймо в виде лисицы в круге, что и на верхней грани ствола. Накладное украшение в виде дракона ничем не отличается от подобных украшений на всех других коммерческих ружьях.

Коммерческий мушкет работы «У. Шанс и сын». Историческое общество штата Монтана владеет укороченным коммерческим мушкетом работы Шанса, изображенным на рис. 23, д. Ствол имеет в длину 121/2 дюйма, и нет никаких сомнений в том, что он был обрезан ниже места разрыва, когда взорвался в руках некоего стрелка-неудачника. Имя изготовителя, «У. Шанс и сын», выбито на замке позади курка. Перед курком выбита сидящая лисица, которая имеется и на ружьях работы Барнетта, а под животным с трудом различимы два инициала.

В собрании Исторического общества штата Миссури, город Сент-Луис, имеется коммерческое ружье, сделанное компанией «У. Шанс и сын», со стволом полной длины, имеющим передний (мушка) и задний (рамка) прицелы. Большая часть цевья отсутствует, открывая два отверстия, сквозь которые раньше проходили шпильки, крепившие деревянное цевье к стволу. Ружье в свое время было отремонтировано путем закругления конца оставшегося цевья и скрепления его со стволом посредством металлического бандажа. Замок, как и на других ружьях этого мастера, не имеет даты. Л. Уинант из города Ист-Ориндж, штат Нью-Джерси, сообщил, что у него есть коммерческое ружье компании «У. Шанс и сын», у которого большая часть цевья отсутствует и была заменена частью цевья от ружья «спрингфилд» времен Гражданской войны. Первоначальный деревянный шомпол был заменен на металлический. Бен Л. Мейберджен из города Салинас, штат Калифорния, написал о том, что у него есть коммерческое ружье, сделанное компанией «У. Шанс и сын», на стволе которого не только выштамповано слово «Лондон», но и имеются также первое и второе испытательное клеймо города Бирмингема. Мистер Мейберджен полагает, что инициалы ниже сидящей лисицы читаются как «IA». В музее города Дедвуда, штат Северная Дакота, имеется изрядно траченное непогодой ружье работы «У. Шанс и сын», у которого, как и у описанных выше, отсутствует цевье. Когда это ружье было найдено в 1877 году прямо на поверхности земли, его деревянные части сильно сгнили, но по остаткам цевья было понятно, что в свое время оно закруглено и укреплено до того, как началось гниение древесины. В музее Йеллоустонского национального парка имеется ружье от «У. Шанс и сын», которое было найдено в горах неподалеку от города Бозмана, штат Монтана, в 1895 году. Ствол ружья был обрезан до длины в 161/2 дюйма одним из его предыдущих владельцев. Сильно сгнившие деревянные части были заменены; первоначальные приклад и часть цевья, однако, сохранились, подверглись консервации и теперь экспонируются вместе с ружьем.

Коллекционеры оружия обычно говорят о распространении ружей компании «У. Шанс и сын» через Компанию Гудзонова залива. В составленном этой компанией списке фирм, которые поставляли для нее коммерческие ружья до 1821 года, «У. Шанс и сын» не значатся, но вполне возможно, что этот производитель начал сотрудничать с Компанией Гудзонова залива после 1821 года. Среди документов Американской меховой компании, ныне хранящихся в отделе рукописей Нью-Йоркского исторического общества, имеется письмо 1841 года на печатном бланке «Торговцы У. Шанс, сын и Ко, Бирмингем». В письме, адресованном Рамсею Круксу, повествуется, что «увеличение цены на 3 шиллинга за каждое из самых дешевых ружей объясняется тем, что мы должны были оплатить нашим рабочим дополнительную работу, которую потребовало крепление прикладов». Письмо подписано «У. Шанс, сын и Ко».

Коммерческие мушкеты производства Лемана. Генри Э. Леман изучал оружейное дело под руководством Мельхиора Фордни в период примерно с 1828 по 1831 год. С 1831 по 1834 год он работал вместе с Джорджем У. Трайоном, известным в Филадельфии мастером-оружейником. В 1834 году он основал свою собственную фабрику в Ланкастере, «выпускавшую товар в основном для торговли с индейцами». Его первый правительственный заказ в 1837 году был на 500 ружей для индейцев ценой по 14 долларов каждое. В 1842 году он произвел 500 коммерческих ружей по заказу правительственного Управления по делам индейцев по цене 7 долларов за каждое.

В 1843 году Леман написал Рамсею Круксу, возглавлявшему тогда Американскую меховую компанию, письмо, в котором он ссылался на свой опыт в производстве коммерческих ружей для правительства и предлагал использовать свое эффективное производство для подобных же особых заказов. «Полагаю, что управление не будет разочаровано сотрудничеством со мной как производителем», – писал он и просил Крукса поддержать его в том, чтобы «внести вопрос на рассмотрение Комиссии по делам индейцев при следующем обсуждении товарных поставок индейцам». Ответа Крукса на это письмо в архивах нет.

Дошедший до наших дней почти в полной сохранности экземпляр представлен на рис. 24. Его ствол имеет в длину 361/4 дюйма, включая восьмигранную часть длиной 9 дюймов. Он никогда не имел прицельных приспособлений. Полная длина ружья составляет 51 дюйм. На накладке замка перед курком выбито изображение похожего на лисицу животного, наложенное на инициалы «PA». Несколько ниже этой эмблемы выбиты слова «Г.Э. Леман Ланкастер». На левой стороне ствола, на его восьмигранной части, имеется клеймо, похожее на первую отметку классификационной комиссии Бирмингема, а его уменьшенная копия выбита и на замке (см. знаки под прикладом на рис. 24). Украшение в виде дракона, прикрепленное по другую сторону от замка, точно такое же, как и на всех других коммерческих ружьях.

Укороченный экземпляр коммерческого ружья производства Лемана, представленный внизу на рис. 24, находится в коллекции Э.А. Хокса из города Конкорда, штат Массачусетс, который в письме, написанном в 1944 году, поясняет: «Это старинное ружье было найдено в прериях Южной Дакоты моим родственником около 50 лет тому назад – он поднял его прямо из травы, где оно пролежало много лет. Его деревянный приклад уже почти весь сгнил, но металл ржавчина, благодаря сухому воздуху прерий, еле тронула». На замке различимы те же самые клейма, что и на экземпляре из Колорадо, описанном выше. И все же фигура сидящей лисицы заметно отличается от того животного, изображение которого использовалось в качестве клейма на коммерческих ружьях английского производства. Не похожа она и на ту сидящую лисицу, которой клеймены бельгийские ружья, изображенные на рис. 23, a—г. Хокс описывает принадлежащее ему ружье в одной из очень редких статей, в которой коммерческим ружьям отводится определенное место в истории американского огнестрельного оружия. В статье он указывает на то обстоятельство, что Г.Э. Леман импортировал английские стволы и затем встраивал их в мушкеты своего собственного производства.


Рис. 24. Коммерческие мушкеты Г.Э. Лемана. Полноразмерный экземпляр, изображенный вверху, – это сохранившееся почти в отличном состоянии ружье, кроме отсутствующего шомпола, оно дошло до нас в совершенном порядке. Нижний рисунок изображает укороченную, в довольно плохом состоянии фузею


На стволах его ружей были проставлены клейма первых и вторых испытаний, проведенных в Бирмингеме, изображенные на рис. 24.

В то время, когда я изучал ружье, изображенное на рис. 24, Музей Кита Карсона располагал вторым экземпляром фузеи работы Г.Э. Лемана. Этот экземпляр был укорочен до длины ствола 14 дюймов. Слева на восьмигранной части ствола выбиты инициалы «H. E. L.» со звездочкой под ними; выше инициалов выбито имя «h.e.leman», увенчанное клеймом испытаний в Бирмингеме, и слово «Lancaster, pa». В дереве ложи слева от ствола на расстоянии 21/2 дюйма от приклада вырезано изображение похожего на лисицу животного, напоминающего изображенное во втором ряду на рис. 24. Изображение заключено в неровный круг.

Мистер Герман П. Дин из города Хантингтона, штат Калифорния, написал мне, что он владеет коммерческим ружьем работы Лемана, которое пребывает в исключительно хорошем состоянии, на стволе ружья выбиты оба клейма испытаний в Бирмингеме.

Коммерческие ружья братьев Сарджент и Уайтли. Ружье работы братьев Сарджент, изображенное на рис. 25, a, б, в и г, было выставлено на продажу в магазине антиквариата, когда я осматривал его в городе Санта-Фе, штат Нью-Мексико. За исключением сыромятного ремня, которым ствол скреплен с цевьем на расстоянии 7 дюймов от дульного среза, образец находится в первоначальном состоянии – только украшение из бронзовых гвоздиков на цевье является работой индейцев.

Ствол ружья имеет в длину 32 дюйма, с восьмигранной секцией длиной 9 дюймов. У ружья есть мушка, но отсутствует прицельная рамка. Общая длина ружья составляет 46 дюймов. На замке перед курком есть изображение похожей на лисицу фигуры, подобное животному на эмблеме, использовавшейся Леманом (см. рис. 24, второй ряд). Инициалы, выбитые под животным, неразличимы. За курком выбиты слова «sargent brothers 1850» (см. рис. 25, б). На стволе рядом с казенником проставлено клеймо испытаний в Лондоне (рис. 25, г). Украшение в виде дракона по другую сторону от замка (рис. 25, в) совершенно такое же, как все подобные украшения на коммерческих ружьях.

Но другое коммерческое ружье работы братьев Сарджент сразу же привлекло мое внимание. Джеймс Э. Сервен из города Санта-Фе, штат Калифорния, в своем письме сообщил мне, что он обладает одним из ружей работы братьев Сарджент образца 1849 года, которое было переделано в капсюльное. 31 марта 1838 года Рамсей Крукс из Американской меховой компании писал К.М. Лампсону в Лондон: «Ружье, которое вы отправили нам через агентов компании Сарджентов из Бирмингема, представляет собой куда более совершенную товарную позицию, чем те, что отгружались нам в течение этого года, и к тому же более дешевую, чем ружья ваших лондонских друзей. Опасность смены поставщика чревата значительной неопределенностью того, будут ли поставляемые ружья того же качества, что и образец, который, безусловно, всегда великолепен. Если мы можем быть уверены, что Сардженты смогут выдержать подобное качество у всех поставляемых ружей, то мы можем принять решение заключить с ними контракт на поставку в следующем году… Наши ружья являются столь важной товарной позицией и полученный образец, похоже, настолько выше по качеству изделий как Джекса, так и «Лэйси и Ко», что я склоняюсь к мысли заказать у них пробную партию…


Рис. 25, a, б, в и г – коммерческий мушкет работы братьев Сарджент, Бирмингем, Англия, 1850 г.; д и е – коммерческий мушкет работы Уайтли, дата не определена. Ружье Сарджентов было осмотрено в коллекции Джулиуса Ганса, Санта-Фе, Нью-Мексико. Ружье работы Уайтли, один из самых замечательных экземпляров в описываемой здесь серии, был собственностью Бентона Кидуэлла из Южного Чарлстона, Огайо, который продал его Ассоциации музеев американского Фронтира, Лумис, Небраска, в 1954 г.


Попробуйте понять, можем ли мы совершенно определенно рассчитывать на качество их товара, поскольку некачественные ружья обходятся дороже любой цены. Если репутация компании Сарджентов не в состоянии предоставить весомых гарантий качества своих товаров, вы можете больше не предпринимать никаких шагов в этом отношении».

14 апреля 1840 года компания «Братья Сарджент» из Бирмингема подтвердила платеж, осуществленный Американской меховой компанией по счету за поставленные ружья, добавив при этом: «Мы в высшей степени заинтересованы в том, чтобы увеличить наши продажи этих ружей, и готовы использовать любую возможность, чтобы сделать их в соответствии с Вашими пожеланиями. Поэтому мы надеемся получить от Вас увеличенный заказ на следующий год».

Ружье работы Уайтли (рис. 25, д и е) принадлежало Бентону Кидуэллу из Южного Чарлстона, штат Огайо. Мистер Кидуэлл написал мне, что имевшаяся у него реликвия ранее принадлежала господину Уокеру, проживавшему неподалеку от поселения индейцев шауни (Текумзе) в начале XIX века. Ствол ружья имеет в длину 361/2 дюйма, в том числе восьмигранную секцию длиной 8 дюймов. Диаметр канала ствола составляет 9/16 дюйма, то есть примерно калибр его равен 0,55 дюйма. Накладка приклада сделана из меди. Общий вес ружья составляет 51/2 фунта. На замке перед курком выбито изображение сидящей лисицы, подобное эмблеме на бельгийском ружье, изображенном на рис. 23, г. За курком имеется имя мастера «Whateiy», но год выпуска отсутствует. Клеймо «широкая стрела и Управление по делам индейцев», «I 1 D», которое порой можно увидеть на топорах и другом оборудовании, распространявшемся в былые времена по английским правительственным каналам, здесь присутствует по обе стороны от шейки приклада. На стволе клеймо в виде двух корон и инициалов «GR» наложено на горизонтальную стрелу, обозначающую, что ружье некогда считалось собственностью английского правительства. Поскольку клеймо «GR» (George Rex – король Георг, было принято во время правления Георга I (1714—1727) использовалось постоянно в период между 1714 и 1830 годами, а широкая стрелка ставилась на товарах обширной номенклатуры, поставляемых американским индейцам, в течение еще более долгого периода, то по одним только этим клеймам невозможно с точностью определить дату изготовления ружья. Установленным фактом является, однако, то, что в ходе обретения американскими колониями независимости Великобритания передавала мушкеты и ружья работы Кетланда и других оружейников в качестве подарков нескольким индейским племенам и что обычай ежегодных подарков существовал вплоть до конца войны 1812 года. Хотя не может быть точно установлено, что данная фузея работы Уайтли является подарком, сделанным в это время, его характеристики позволяют предположить, что это именно так. Как известно, ассоциация индейских племен во главе с шауни в начале XIX века слепо верила в искренность таких даров.


Рис. 26. Коммерческий (капсюльный) мушкет компании «Дж. Холлис и сын», 1886 г. Это самое близкое к нам по времени ружье, рассматриваемое в данном очерке. Коммерческое ружье Холлисов имеет маркировку на замке «Поставщики военного министерства Ее Величества» и несколько необычных особенностей, которые описаны в тексте


Известно и то, что английские агенты в Канаде всячески обхаживали Текумзе и что индейцы шауни получали английские оружие и боеприпасы. Сам же Текумзе был убит в то время, когда он возглавлял силы индейцев, сражавшиеся на стороне англичан в битве при Темзе 5 октября 1813 года.

Капсюльный мушкет 1886 года работы компании «Дж. Холлис и сын». Ружье работы Холлиса, изображенное на рис. 26, похоже, сохранилось целиком в том же состоянии, как было при выходе с фабрики, за исключением разве что украшений, выполненных позже индейцами на ложе и цевье посредством медных гвоздиков.

Ствол ружья имеет в длину 33 дюйма, его восьмигранная часть – 71/2 дюйма. Глубоко врезанное в металл двойное кольцо отделяет восьмигранную часть от круглой, причем на расстоянии 41/2 дюйма от этого кольца по направлению к дулу имеется второе подобное кольцо. Мушка выполнена заодно со стволом. Довольно грубая прицельная рамка из меди вставлена в прорезь в металле ствола на расстоянии 51/4 дюйма от казенной части. Калибр ружья 0,56 дюйма. Спусковая скоба и пластина приклада, как представляется, выполнены из германского серебра; из этого же материала сделаны и направляющие кольца для шомпола. Общая длина оружия составляет 49 дюймов, его вес 6 фунтов.

Курок своими размерами и формой напоминает курок мушкета «спрингфилд» времен Гражданской войны. Выступ для капсюля, как можно предположить, направлен на ствол. На накладке замка за курком имеется монограмма «IHS», окруженная изящно исполненной надписью «Поставщики военного министерства Ее Величества». Перед курком в металле замка выбито «Дж. Холлис и сын Лондон 1886». Слева на стволе, на его восьмигранной части есть два необычных клейма, показанные на рис. 26. Между ними находится цифра 26, обозначающая калибр, то есть двадцать шесть круглых пуль из фунта свинца. Дополнительной отделкой ружья служит резная насечка на дереве шейки ложа и цевья, выполненных из вишни.

Другие коммерческие ружья. Кроме признанных производителей коммерческих мушкетов, многие другие оружейники делали попытки внедриться в этот бизнес и старались привлечь покровительство крупных компаний, торгующих мехом. Отдельные виды ружей выпускались ими в незначительных количествах; другие же собирались из импортируемых стволов и местных материалов. Из подобных разновидностей только один экземпляр дошел до наших времен, да еще несколько известны только по докладам и переписке агентов компаний и торговцев.

Чарльз Э. Хансон-мл. из города Лумис, штат Небраска, любезно предоставил мне фотографии и описание кремневого коммерческого ружья, имеющего на замке перед курком маркировку «С H & S Co./N.Y.». Ствол имеет в длину 283/8 дюйма, и на нем проставлено клеймо испытаний в Лондоне, а также выбито имя «J. Clive». Гринер утверждает: «Производство стволов из металлолома с наклонными замками переживало свой расцвет примерно в 1845 году, когда Джон Клайв, известный производитель стволов, держал литейную мастерскую в Бирмингеме, выпуская еженедельно изрядное количество стволов, чем и заслужил себе добрую славу и значительное состояние». Подобно Леману из Ланкастера, компания C.H. & S, как представляется, импортировала стволы, а потом собирала ружья с использованием местных деталей и материалов. Чарльз Хансон приобрел свое ружье в штате Айова у человека, который утверждал, что его дед заполучил его в индейской деревне в конце 1840-х годов.

Несколько лет тому назад некий Теодор Декстер так описал в рекламном тексте кремневый мушкет работы Деринджера: «Деринджер-Фила[дельфия], кремневый мушкет 1814 года. Вероятно, по правительственному заказу. Маркировка на замке: «Деринджер-Фила., U.S.» и орел. На стволе: «Деринджер-Фила». Медная змея [украшение с драконом] слева на прикладе. Большая спусковая скоба». Этот мушкет явно сделан по образцу коммерческих ружей. В книге регистрации выставленных счетов Управления торговли с индейцами есть записи «8 ружей из Филадельфии» и «7 ружей – Деринджер». Генри Деринджер-младший, работавший в Филадельфии с 1820 по 1840 год, поддержал репутацию своего отца как оружейника и приобрел собственные лавры; его контракт с правительством Соединенных Штатов на поставку ружей стал значительным событием. Ружье, описанное Декстером, выпущено в 1814 году и является свидетельством того, что Генри Деринджер-старший тоже поставлял ружья Управлению торговли с индейцами.

Чарльз Э. Хансон-младший из Лумиса, штат Небраска, владеет также кремневой фузеей, сделанной в мастерской Дж. Генри, весьма известного пенсильванского оружейника. Фузею эту Хансон приобрел в штате Миссури. Ее ствол имеет 303/8 дюйма в длину, с казенной частью обычной восьмигранной формы. На стволе стоит клеймо «j.henry», он украшен двумя звездами вместо испытательного клейма и сидящей лисицей, подобной той, что изображена на рис. 20. Маленькие инициалы под лисицей неразборчивы. На замке перед курком тоже выбито «j.henry», но год выпуска отсутствует. Пластина приклада сделана из меди. Спусковая скоба, украшение в виде дракона, шомпол и детали приклада и цевья (частично восстановленного) типичны для всех коммерческих ружей.

Существовала и сохранилась обширная переписка между фабрикой Генри и Американской меховой компанией. Большая часть писем касается различных вопросов, связанных с ружьями, но порой Джеймс Генри пытается начать обсуждение перспектив продажи коммерческих мушкетов. На эти его попытки всегда следует один и тот же ответ Крукса: «Нам нечего сказать вам по поводу северо-западных ружей. Наши люди не хотят брать никаких других, кроме английских».

Существование образцов ружей, обсуждаемых в этой работе, служит свидетельством того, что мастерская Генри делала коммерческие ружья для любого заказчика. Диллин упоминает контракты Генри 1816 года с Джоном Джекобом Астором на поставку легких кремневых мушкетов – скорее всего коммерческих ружей, – а капитан Бонневилль свидетельствует, что сделанные в Америке фузеи поставлялись «черноногим» Американской меховой компанией в 1830-х годах.

Как уже было упомянуто в данной главе, северо-западное ружье Кетланда было принято в качестве эталона правительственным Управлением торговли с индейцами в 1809 году. Его описание было направлено агентам американских производителей, которые желали заключить контракты на поставку правительству Соединенных Штатов «подлинного северо-западного ружья».

Ларок (Larocque) в 1805 году обратил внимание на индейцев племени хидатса, живших к северу от племени мандан, у которых он заметил «один мушкет работы Кетланда и одно ружье Барнетта». Он расценил это обстоятельство как свидетельство того, что индейцами были убиты и ограблены белые люди. В дневниках и заметках в прессе, написанных на западе страны в первой половине века после первого наблюдения Ларока, также время от времени упоминается о мушкетах Кетланда, но в результате всех своих изысканий относительно истории коммерческих ружей мне удалось отыскать только один экземпляр оружия работы этого мастера. Он принадлежит Ассоциации музеев американского Фронтира и находится в городе Лумисе, штат Небраска. На имя Кетланда в Бирмингеме в 1750—1829 годах было зарегистрировано семь различных компаний. Сойер считает, что все они «специализировались на торговле с Америкой». Любопытно, что частное клеймо Кетланда (скрещенные скипетр и корона) стало в 1813 году основой для испытательного клейма Бирмингема.

Компания Гудзонова залива не обнаружила ни одной из фирм Кетланда среди поставщиков коммерческих ружей ранее 1821 года, но в счетах за товары, взятые со складов правительственного Управления торговли с индейцами в городе Джорджтауне в июле 1812 года, числятся «19 ружей Кетланда по $ 7,50 каждое; 23 ружья Кетланда по $ 6,50 каждое». Очевидно, «настоящее северо-западное ружье», которое было столь необходимо начальнику Управления торговли с индейцами в 1809 году, в конце концов стало поступать в систему государственной торговли.

Доктор Карлайл Смит любезно предоставил мне рисунок в натуральную величину, на которой изображен мушкетный замок, сделанный, очевидно, для коммерческого кремневого ружья. Он крепится к стволу двумя болтами и, подобно замку Барнетта, изображенному на рис. 21, имеет фигуру сидящей лисицы, выбитую на пластине перед курком. На этом замке буквы, выбитые под фигурой лисицы, читаются как «L R». За курком в две строки идет надпись «Lacy & Co. 1837». Лондонская компания «Лэйси» известна своими пистолетами с бронзовым стволом, которые она выпускала в период кремневого оружия, но мне не удалось обнаружить никаких точных данных о фабрике, как не удалось найти ни одного целого коммерческого мушкета этой марки. Имеются, однако, свидетельства того, что незначительное количество коммерческих ружей Лэйси было отгружено в Америку. 31 марта 1838 года Рамсей Крукс в своем письме К.М. Лампсону в Лондон дал отрицательный отзыв об образцах коммерческих мушкетов, поставленных компанией «Лэйси».

Лондонская фирма «Паркер, Филд и Ко» поставляла кремневые ружья на продажу. Один образец их продукции имеется в Музее Милуоки (инв. № 3588). Метшль указывает, что «данное ружье было сделано для продаж в Африке, где аборигены предпочитают мушкеты именно такого типа, потому что для них требуются простые боеприпасы». Он мог бы добавить, что подобные ружья поставлялись и в Америку. Их ствол имел в длину 333/4 дюйма, с восьмигранной секцией у казенной части. У дульного среза имелась мушка, но прицельная рамка отсутствовала. На стволе около замка было проставлено испытательное клеймо Лондона, неподалеку от которого имелась надпись «Parker Field & Co., London, 1875». Калибр ружья составлял 0,58 дюйма. Цевье проходило под стволом на всю его длину и крепилось медными кольцами. Спусковая скоба была большой и грубой, во всех же остальных деталях ружье практически полностью повторяло другие мушкеты, описанные в данной главе.

Компания «Роджер и Мартин» из Бирмингема отнюдь не слыла признанным производителем оружия, вполне вероятно, что это было только их попыткой выйти на рынок этого товара. Но 16 мая 1842 года компания направила письмо Рамсею Круксу в Американскую меховую компанию, предлагая поставлять северо-западные ружья по цене 11 фунтов 6 шиллингов «здесь», то есть со склада в Бирмингеме, или по 11 фунтов 9 шиллингов «по прибытии в Америку». Общая тональность письма позволяет предположить, что данная компания уже имела ранее опыт производства коммерческих ружей. В нем упоминается другая компания, «Роббинс и Ко», которая могла дать отзыв о «Мартине и Роджере» и о качестве продукции последней. В процессе подготовки материала для данной книги мне не довелось увидеть ни одного ружья с маркировкой «Роджер и Мартин».

Джордж У. Трайон из Филадельфии известен своими флотскими мушкетами и коммерческими ружьями, которые он поставлял правительству Соединенных Штатов. В 1846 году он и его сын выполнили также заказы на коммерческие северо-западные ружья, затребованные правительственным Управлением торговли с индейцами. Об одном из ружей Трайона сообщил мне мистер Сервен, написавший: «Одно из принадлежащих мне коммерческих ружей со стволом чуть более 31 дюйма в длину, с обычной большой спусковой скобой, накладной змейкой [украшение в виде дракона], проржавевшими кольцами и т. д. является изделием американского производства и имеет клеймо известной фирмы «Трайон» из Филадельфии как на пластине замка, так и на стволе. Ружье капсюльной системы». Вполне возможно, что экземпляр, принадлежащий Сервену, относится к тем, что были сделаны в 1846 году.

Эли Уитни, изобретатель хлопкоочистительной машины, был также успешным подрядчиком на поставку мушкетов для правительства Соединенных Штатов уже с 1800 года. Он занимался их производством вплоть до 1825 года, когда у руля его предприятия стал его сын, также Эли Уитни, выпускавший ружья военного образца почти до конца 1870-х годов. Фабрика находилась в городке Уитнивиль, который позднее вошел в состав Нью-Хейвена, штат Коннектикут. 27 января 1841 года Уитни направил Рамсею Круксу из Американской меховой компании письмо, в котором писал: «Ружье, которое называется «северо-западным», я изучил и могу выпускать подобные по цене, на 1,5 доллара меньше той, которую вы платите ныне, то есть 81/2 доллара». Крукс в письме от 29 января отверг это предложение. Мне не удалось увидеть ни одного экземпляра коммерческих ружей производства Уитни.

Несколько лет тому назад отель «Тетон» города Ривертон, штат Вайоминг, демонстрировал в своем фойе изрядно траченный временем кремневый мушкет, который был найден при раскопках в районе небольшого земляного укрепления, воздвигнутого во времена маунтинменов у западного ответвления морского залива в 45 километрах к северо-западу от Ривертона. Ружье это было подарено отелю Дж.Д. Вудраффом и Джесси М. Титерсом. Ствол этого ружья имеет в длину около 30 дюймов, участок ствола около казенной части восьмигранного сечения. На замке выбита дата производства «Уилсон 1830». Известны несколько фабрикантов по имени Уилсон, которые выпускали ружья в Лондоне и Бирмингеме начиная с 1681 года, но установить принадлежность этого ружья из Вайоминга к продукции того или другого из них не представляется возможным.

Украшение в виде дракона. Точно так же практически невозможно установить, как возникло примечательное украшение из литой бронзы, использовавшееся всеми производителями коммерческих ружей для установки сбоку на ложе или на пластине замка (рис. 27, з). Восемь разновидностей этого украшения, изображенные на рисунке, позволяют, однако, предположить, что в геральдике огнестрельного оружия дракон в качестве основного мотива использовался в сочетании с гротескными масками, листьями и цветами еще с начала XVII века итальянскими мастерами-оружейниками из Брешии, а годы спустя этот обычай переняли у них голландские, немецкие, французские и английские производители оружия для украшения различными вариациями подобного знака лучших образцов своей продукции. Когда первый из английских фабрикантов оружия поставил украшение в виде дракона на ружья, поставляемые для американских индейцев, как отличительный признак своей продукции, вряд ли это покрытое чешуей создание имело какой-либо особенный смысл. Лишь через годы после того, как коммерческие ружья стали служить своим краснокожим владельцам, изображение дракона стало их отличительной эмблемой. Майер предположил, что этот символ стал для индейцев признаком подлинности происхождения ружья.

Зооморфные изображения, насколько можно судить, всегда были популярны в качестве украшений оружия с самого начала XVII века. Гринер приводит рисунок достаточно условно изображенного существа, покрытого чешуей, которое он именует «дельфином», некогда находившегося, среди прочих украшений, на цевье фитильного мушкета, принадлежавшего кардиналу Ришелье. По общему впечатлению эта рыбоподобная фигура весьма напоминает украшение в виде дракона. Чешуйчатые «дельфины», отлитые из чугуна и во всех деталях напоминавшие существо с мушкета Ришелье, были закреплены на рукоятях для переноски большой английской мортиры XVII века, применявшейся при осаде Намюра в 1694 году и ныне экспонируемой (под № 125) в лондонском Тауэре. Лондонский оружейник Фишер использовал подобную фигуру в качестве своего личного клейма, которое он пробивал на ружьях своего изготовления; а Жакинэ, Ле Олландуа и Тюрен, производители элитного французского оружия середины XVII века, использовали боковые накладки замков для гравировки драконоподобных украшений.

Углубляясь еще дальше в историю декоративных украшений, можно обнаружить, что уже древние римляне использовали все то же самое чешуйчатое существо как элемент своих керамических мозаик в I и II веках новой эры. (Примером этого может служить экспонат под № 615 в Музее Виктории и Альберта в Лондоне.) Так что, похоже, чешуйчатый зверь прочно обосновался в качестве составляющего элемента украшений задолго до того, как были сделаны первые коммерческие ружья.


Рис. 27. Украшение в виде дракона, характерное для всех коммерческих мушкетов XIX в. Сводное изображение всех предшествовавших драконоподобных мотивов (з), на боковой накладке индейской фузеи; a – оттиск с украшения на одном из пистолетов работы доктора Майера, около 1650 г.; б – накладное украшение с мушкета Корнелиса Уинкупа, сделанного в Лондоне, 1660—1680 гг.; в – германское украшение в стиле барокко, 1690—1700 гг.; г – украшение на замке многозарядного пистолета Михаэля Лоренцони (Флоренция, 1695 г., из Музея народного искусства, Вена); д — английское (времен королевы Анны) украшение с коммерческого мушкета, 1700—1720 гг.; е – французское украшение около 1700 г. с мушкета работы Лоренца Пауэра (Музей Вены); ж – украшение с кремневого мушкета работы Лафенмана, сделанного в Гессене около 1740 г. (Государственный исторический музей, Дрезден)


Придавали ли оружейники XVII, XVIII и XIX столетий какое-либо определенное значение тому драконоподобному существу, которым они украшали свои изделия, остается вопросом спорным, но достаточно интересно проследить процесс развития этого элемента.

Рис. 27, а представляет собой оттиск с украшения одного из итальянских пистолетов доктора Майера. Чтобы увидеть в нем дракона, приходится изрядно напрячь воображение, однако его голова (слева) совершенно очевидна. Накладная пластина на рисунке 27, б украшала мушкет работы Корнелиса Уинкупа, ружье, сделанное в Лондоне в период 1660—1680 годов. Это изысканно свитая полоска металла, в которой голова дракона и высовывающийся из нее язык лишь угадываются в первом завитке слева. Германское украшение в стиле барокко, созданное между 1690 и 1700 годами, показано на рис. 27, в. Голова дракона находится у самого края справа. Змееподобная фигура (рис. 27, г) взята с накладки замка многозарядного кремневого пистолета, сделанного Михаэлем Лоренцони из Флоренции в 1695 году. В 1936 году мне довелось изучать этот пистолет в Оружейной коллекции Музея народного искусства в Вене. Максимальное приближение к украшениям на коммерческих ружьях мы видим в фигуре на рисунке 27, д. Она, несомненно, английская (времен королевы Анны), 1700—1720 годов. Французский орнамент примерно 1700 года показан на рис. 27, е. В свое время он украшал тяжелый кремневый мушкет работы Лоренцо Пауэра, который я изучал в Музее Вены в 1936 году. Германское украшение (серебряная накладка на кремневом мушкете работы Лафенмана, сделанном в Гессене около 1740 года для церемониальных целей при дворе электора Саксонии Фридриха-Августа II) показано на рисунке 27, ж. В 1936 году этот мушкет хранился в Государственном историческом музее Дрездена. Отлитое из бронзы украшение в виде дракона (рис. 27, з) находилось на коммерческом ружье работы Барнетта, также изображенном на рис. 18. Доктор Майер обращает внимание на то, что после примерно 1740 года элемент украшения в виде дракона пропадает со всего оружия, за исключением коммерческих мушкетов. На этом виде оружия он пребывает как неизменный атрибут на протяжении всего периода капсюльной системы и остается в таком же виде до самого конца производства подобных ружей. Самое близкое к нам по времени коммерческое ружье, которое мне довелось видеть, был экземпляр производства компании «Дж. Холлис и сын», датируемый 1886 годом (рис. 26), описанный ранее в этой главе. Украшение в виде дракона на этом ружье несколько отличается, хотя и непринципиально, от накладки на фузее Барнетта 1805 года, показанной на рис. 18.

Со времени написания этой главы мое внимание привлекли три важные находки, относящиеся к коммерческим ружьям: Парсонса в 1952 году, Хансона в 1955 году и Эверса в 1956 году. Самой знаменательной из них стало открытие Хансоном украшения в виде дракона на легком мушкете времени королевы Анны, который впервые появился в Америке около 1700 года.


Ружья, поставлявшиеся индейцам

Расширение поставок коммерческих ружей сопровождалось аналогичным процессом, касающимся ружей Гудзонова залива, за исключением того обстоятельства, что этот процесс был исключительно американским. Архивные документы, восходящие к 1803 году, свидетельствуют, что плановые поставки правительством Соединенных Штатов нескольких тысяч ружей, переданных индейцам, были делом государственной политики. Переписка, относящаяся к несколько более позднему времени, между торговыми компаниями и производителями, затрагивающая технические вопросы, цены и даже способы отгрузки коммерческих ружей, также имеется в архивах.

На рисунке 28, а показаны особенности раннего варианта стандартного ружья. Ствол такого индейского ружья, вышедшего с фабрики, варьировался по длине от 36 до 42 дюймов, то есть был явно короче, чем ствол старого кентуккийского ружья. Индейские владельцы ружей, заполучив их, часто еще более укорачивали стволы (рис. 28, б).


Рис. 28. Ружья, поставлявшиеся индейцам: a – типичное кремневое ружье того типа, который поставлялся правительством Соединенных Штатов и частными торговыми компаниями индейцам запада страны в начале 1800-х гг.; б и в – индейское ружье (капсюльное), побывавшее в руках дикарей и испорченное ими; г – увеличенное изображение замка ружья a


Жившие на равнинах индейцы почти всегда укорачивали ствол, потому что вооруженным всадникам было гораздо удобнее возить с собой и применять короткое оружие. Равнинное ружье, описанное в главе 2 и изображенное на рис. 11, было более дорогой моделью того же самого типа оружия. Сходство их очевидно. Калибр ружей был примерно 0,52 дюйма.

Хотя индейское ружье имело достаточно скромную отделку и продавалось по низкой цене, оно отнюдь не отличалось примитивностью конструкции. Наоборот, ему были свойственны прочность и надежность. Технические требования выдерживались достаточно жестко. Перед приемкой ружья правительством или торговой компанией оно должно было пройти контрольные стрельбы с зарядом из 250 гран лучшего ружейного пороха, двух пыжей и двух пуль.

Требование к качеству поставляемых ружей было неизменным во всех сделках Управления торговли с индейцами, что видно из приводимого письма: «Ружья, которые я имею указание приобрести, должны отвечать следующим требованиям. Это должны быть ружья обычного типа, без украшений, но сделанные надежно. Ствол должен иметь в длину 3 фута 2 дюйма. Качество их должно быть таким, чтобы они могли пройти строгую и тщательную проверку. Калибр ружья должен позволять использовать круглые пули весом в половину унции. Отделка ружья (если его исполнение будет хорошим и надежным) также должна быть исполнена, как это принято в отношении обычных ружей. Стволы предпочтительны круглые (а не восьмигранные) на всем протяжении от хвостовика казенной части до дула; толщина же стволов должна быть такой, как толщина восьмигранных стволов между их плоскими частями, то есть минимальной. Такие ружья будут оплачены за укомплектованное полностью изделие по цене 10 долларов наличными».

Тенч Кокс, автор только что процитированного письма, был государственным закупщиком товаров и заключал договоры на поставку коммерческих ружей с 1803 по 1812 год. Его приверженность к жестким испытательным стандартам сыграла значительную роль в поставках оружия стабильно высокого качества, закупаемого правительством. Ответственно исполняя свои обязанности слуги народа, Кокс постоянно колесил по стране, закупая в различных регионах индейские ружья, которые бы соответствовали предъявляемым к ним требованиям. При этом он неизбежно подвергался давлению фабрикантов оружия, которые производили коммерческие ружья. Горластая группа пенсильванских ружейных фабрикантов даже пыталась повлиять на него через других официальных лиц. Оружие, поставляемое некоторыми из его производителей, стали критиковать политики определенного толка.

Убежденный в том, что приемка оружия была эффективной, Кокс отбивал все атаки на закупаемые им ружья, отвергая обвинения в ненадлежащем качестве и критику вышестоящего руководства. Каллендер Ирвин, тогда генеральный комиссар, занял должность начальника Управления по закупкам вооружений с 1811 года. Он стал настаивать на организации «двух или трех дополнительных арсеналов Соединенных Штатов» для того, чтобы выпускать необходимое количество коммерческих ружей, но начало войны 1812 года не дало сбыться этим планам.

Насколько можно судить, индейское ружье начала XIX века сыграло значительную роль в прояснении для правительства Соединенных Штатов проблем, связанных с поставками оружия. Более поздняя практика предоставления эталонных образцов поставщикам оружия берет свое начало в спорах 1811 года за и против использования частных фирм-поставщиков.

Среди поставщиков, делавших ружья для индейцев с 1803 по 1807 год, были Питер Гонтер, Генри Дехафф, Джекоб Дикерт, Кристофер Гампф из Ланкастера и Джон Майлз из Филадельфии. В 1803 году продукция фабрик Гонтера отгружалась прямо на склады Управления торговли с индейцами в районах проживания племени чикасо в штате Теннесси. В 1803 году в ходе предварительных переговоров по контракту Кокс вел переписку с Соломоном Майерсом из Йорка, штат Пенсильвания, и Джоном Байером из Санбарга, штат Пенсильвания; но в архивах не сохранилось никаких свидетельств того, что в результате переговоров контракты были заключены. В своем письме к Майерсу Кокс особо отмечал, что ружья, о которых шла речь, будут поставляться на «индейские фактории». Он также указывал, что цены на подобные изделия держатся на уровне 10 долларов 50 центов за ружье с медными антабками и 11 долларов за такое же ружье, но с «серебряной шпорой курка и звездой», по которым они и поставлялись изготовителями ружей из Ланкастера.

Ближе к концу 1807 года и особенно с начала 1808 года снова активизировались поставки ружей для индейцев. «Молан и Финн», Генри Пикель, Генри Дехафф, Джекоб Дикерт, Джозеф Генри, Авраам Генри, Джордж Миллер, Кристофер Гампф, Джон Бендер, Питер Гонтер, Джон Гьюст и Питер Бронг, все из Пенсильвании – эти имена постоянно встречаются в архивных документах, касающихся производства ружей по правительственным заказам в этот период. «Молан и Финн» претерпели банкротство вскоре после подыскания своего контракта, так что весьма сомнительно, чтобы они успели поставить хотя бы часть контрактного количества. Поскольку значительное число ружей производства Генри Пикеля оказалось с дефектами, то Кокс приостановил платежи этому производителю, и вряд ли контракт был выполнен в полном объеме.

Мистер Джон Эверс поведал мне, что архивы Управления торговли с индейцами, хранящиеся ныне в Национальном архиве, содержат заказ от 21 марта 1808 года на 20 индейских ружей, которые должны были быть сделаны Томасом Краббом из Фредерикстауна (ныне город Фредерик) в штате Мэриленд. По всей вероятности, это именно тот самый Томас Крабб, который в 1799—1801 годах выпускал мушкеты казенного образца 1795 года по контракту с правительством. Мистер Эверс рассказал также о заказе от 5 января 1811 года на 30 индейских ружей, которые обязался поставить Джордж Крапс из города Хейгерстауна в штате Мэриленд.

Можно только предполагать, где могут обретаться ныне дошедшие до наших времен экземпляры этих ранних индейских ружей. Кроме ружья, изображенного на рис. 28, а, мне известно только об одном экземпляре. Полковник Б. Льюис в личном письме сообщил мне следующее: «У меня есть ружье калибра 0,525 дюйма с укороченным прикладом (переделанное в капсюльное) с клеймом «c.gumpf» на стволе и «deckert» на замке. Качество исполнения оружия выше, чем обычные коммерческие индейские ружья позднего периода. Можно предположить, что оно из числа ружей, поставленных для ополчения по контракту 1808 года. Клеймо об испытаниях отсутствует».

После войны 1812 года правительство, похоже, решило какое-то время не поставлять ружья индейцам. Однако в 1820 году Томас Л. Маккенни, тогдашний начальник Управления торговли с индейцами, получил от Г. Деринджера из Филадельфии 141 ружье, оплаченные им по 14 долларов 75 центов за каждое. Контракт Деринджера от 23 июля 1819 года, по которому они были поставлены, имеется в архивах, и вполне вероятно, что ружья Маккенни были предназначены именно для индейцев, как можно судить из содержания этого документа.

Закон об отношениях с индейцами от 1834 года обеспечил правовые основания для последующих поставок индейских ружей, которые в наши дни можно обнаружить в столь многих коллекциях оружия. Многочисленные образцы продукции фабрик Генри Э. Лемана, Ланкастер, штат Пенсильвания; Джорджа У. и Эдуарда К. Трайонов, из Филадельфии, Генри Деринджера, тоже из Филадельфии, ныне доступны для изучения, а государственные контракты, по которым они поставлялись, сохранились в архивах. Еще одним, гораздо менее известным фабрикантом был Джекоб Фордни из Ланкастера, получивший в 1837 году от правительства заказ на 250 индейских ружей. Замки для этих ружей он закупил у Джорджа Голчера (Гаулчер) из Нью-Йорка. Многие из других производителей ружей также использовали замки Голчера, и значительная часть имеющихся в различных собраниях ружей ошибочно приписывается Голчеру на том основании, что на замках стоит именно его имя. В архивах не сохранились контракты правительства Соединенных Штатов с Голчером, но есть все основания полагать, что Джеймс и Джозеф Голчеры делали индейские ружья для компаний, занимающихся пушниной.

Известные на сегодня правительственные контракты 1837 года дают в сумме 4250 индейских ружей, слишком малое количество, если принимать во внимание запросы индейцев, которые в спешном порядке переселялись на Запад в течение трех или четырех лет до этого периода. Скорее всего, контракты на дополнительные количества еще только предстоит обнаружить.

К тому времени, когда правительство Соединенных Штатов стало обеспечивать своими заказами поставки ружей индейцам, Американская меховая компания уже вела довольно обширные дела в том же направлении с Джоном Джозефом Генри (вплоть до его смерти в 1836 году) и с Джеймсом Генри, сыном Джона Джозефа, из Ланкастера, штат Пенсильвания. Как представляется, семейство Генри не только просто выполняло заказы на ружья, но еще и проявляло собственную инициативу. Архивные данные свидетельствуют, что фабриканты применили в процессе производства коммерческих ружей улучшенную технологию и их усилия были оценены по достоинству. Деловые отношения между фирмой Генри и Американской меховой компанией продолжались вплоть до 1845 года. Из их переписки видно, что фабрика Генри проявляла исключительное внимание ко всем полученным заказам. Изготовители обеспечивали низкие цены, выдерживали все малейшие детали конструкции и соответствие спецификации, неизменно соблюдали высокое качество материалов и мастерства; и даже упаковка и методы отгрузки ружей должны были соответствовать самым высоким стандартам.

Порой в литературе по оружию и в старых рукописных архивах торговцев оружием исследователь может наткнуться на упоминание о гладкоствольных ружьях. Эта противоречивая терминология, как объясняет Диллин, идет от практики некоторых ветеранов-оружейников в отдельных случаях приобретать стволы, рассверленные под необходимый калибр, у производителей, специализирующихся на изготовлении ружейных стволов. После получения заказа от покупателя оружейник нарезал эти стволы в соответствии с требованиями заказчика; небольшое количество ружей со стволами без нарезки, однако, передавалось оружейником заказчикам, которые предпочитали стрелять круглыми пулями из гладкоствольных ружей. Другое объяснение может состоять в том, что некоторые владельцы ружей желали перенарезать свои ружья после износа первоначальной нарезки, когда та изнашивалась так, что ружья теряли свою точность стрельбы; эти перенарезанные ружья превращались затем в малокалиберные дробовики. Рамсей Крукс в своем письме от 22 августа 1840 года, адресованном Джеймсу Генри, информирует последнего о том, что Бультонская оружейная фабрика является одним из немногих предприятий, которые поставляют гладкоствольные ружья для торговли. Он также проясняет, что живущие на Западе индейцы не могут быть рынком сбыта для подобного оружия: «В нашем письме от 29 июля мы уже сообщили вам, что гладкоствольные ружья нас не устраивают. Хотя мы отмечаем их более чем высокое качество, они не отвечают проводимой нами линии в торговле с индейцами. Когда индейцы приобретают оружие, это должны быть настоящие ружья, как они их понимают, и никакой индеец не будет ходить с гладкоствольным ружьем того же веса, если он может заполучить настоящее северо-западное ружье».

Имеющиеся свидетельства указывают на тот факт, что незначительное число ружей находилось в руках живших далеко на Западе индейцев еще до 1820 года. Одно подобное свидетельство исходит от торговца мехами Луи Биссунетта из Сент-Луиса, который понес потери в людях и товарах от рук индейцев племен сок и фокс 21 мая 1820 года. Биссунетт, давая свидетельские показания под присягой перед мировым судьей Джоном Р. Гаем в Сент-Луисе 6 июля 1820 года, сказал, что он не имеет никаких сомнений в том, что напавшие и обстрелявшие его индейцы были из племени сок; что он уже очень много лет ведет торговлю с индейцами и хорошо знаком с их обычаями, порядками и образом жизни индейцев. Свою идентификацию нападавших он основывал на поясах и перевязях, брошенных нападавшими, а также на «ружейных пулях, которые были выпущены по нас, четыре из которых были найдены на поле сражения и которые не используются при стрельбе из ружей другими племенами, но только индейцами сок».

Прошло, однако, не так уж много времени, и многочисленные индейцы на Западе уже имели ружья. В 1825 году снова настало время для возрождения идеи Джефферсона об «удалении индейцев»: военный министр Джон Колхаун рекомендовал президенту Монро сохранить «неизменными» индейскими местами обитания земли западнее Миссури и Арканзаса, с тем чтобы восточные индейские племена могли быть переселены с их прежних земель, которые отошли бы белым поселенцам. Монро одобрил план, и его преемник стал проводить его в жизнь. Одним из средств успокоить переселяемых индейцев было снабдить их ружьями и боеприпасами. Из сохранившихся в архивах материалов видно, что к 1837 году половина из 20 тысяч переселившихся индейцев-воинов была одарена ружьями за счет правительства. Такая практика продолжалась вплоть до 1840 года, к тому времени примерно 60 тысяч индейцев переселились на земли, лежавшие непосредственно к западу от Арканзаса. Небольшое количество индейских ружей значится в инвентарных списках Артиллерийско-технического управления в самом начале 1840-х годов, хотя необходимость в таком оружии в качестве подарков для переселяемых индейцев сошла на нет только к 1840 году. Интересно отметить, что, в свою очередь, Артиллерийско-техническое управление в 1842 году передало в регулярную армию Соединенных Штатов «152 индейских ружья» наряду с 712 ружьями военного образца 1817 года.


Рис. 29. Индейское ружье капсюльной системы, стрелявшее круглыми пулями, производства компании «Дж. Генри и сын». Типичный образец коммерческих ружей, выпускавшихся Бультонским оружейным заводом Джеймса Генри и его сына Грэнвилля. Одно из ружей, во множестве захваченных индейцами сиу и шайеннами после битвы на реке Литл-Бигхорн в 1876 г.


Ружья Генри. Семейство Генри занимает значительное место в истории производства огнестрельного оружия в Америке. Уильям I (1729—1786), основатель династии, руководил оружейной фабрикой в Ланкастере в 1751 году. Даже в его эпоху огнестрельное оружие для обитателей границы было основной продукцией его предприятия. Его сыновья Абрахам (ум. 1811) и Джон Джозеф (1758—1811) также занимались производством оружия в Ланкастере. Третий сын, Уильям II (1757—1821), обосновал свое производство около Назарета, штат Пенсильвания, и начал дело, о котором мы читаем в документах Американской пушной компании. Своим сыновьям, Джону Джозефу (1786—1836) и Уильяму III (р. 1796), он дал образование, аналогичное своим предшественникам. Эти Генри приходились родственниками уже упоминавшемуся Джозефу Генри, который выпускал индейские ружья для правительства в 1807—1808 годах на фабрике Генри, находившейся тогда на пересечении Ноблстрит и 32-й улицы в Филадельфии. Диллин упоминает, что Бультонская оружейная фабрика была построена Уильямом III на Бушкилл-Крик в Бультоне неподалеку от Назарета. Строительство ее было завершено в 1813 году, и фабрика начала и продолжала выпуск продукции под управлением его первого племянника Джеймса Генри (1809—1894) и его внучатого племянника Грэнвилля (1835—1912) вплоть до 1880-х годов. Здания фабрики и расположенных поблизости жилищ работавших на ней людей сохранились до наших дней.

Капсюльное ружье, изображенное на рис. 29, типично для продукции этого предприятия в Бультоне. Оно имеет ствол калибра 0,52 дюйма, восьмигранный на всем протяжении своей длины, и оснащено спуском со шнеллером. Приклад орехового дерева украшен орнаментом из медных гвоздиков, сделанный, вероятно, индейским владельцем ружья. Дополнительную информацию об этом ружье, равно как и сведения о доверии, которое питали торговые компании к фирме Генри, мы находим в письме, написанном Рамсеем Круксом в 1837 году: «Мы передадим вам для исполнения все заказы, полученные нами в этом году, а между тем вы можете начать производство 300 ружей, упомянутых в моем последнем письме, а именно: 150 ружей образца американского Ланкастера по 9 долларов 50 центов за штуку; и 150 ружей нового английского образца по 11 долларов 50 центов за штуку. Круглые пули, 32 из фунта свинца, ствол от 40 до 42 дюймов в длину. Мы понимаем так, что эти ружья во всех отношениях будут соответствовать самым лучшим образцам, которые вы выполняли в соответствии с подобными требованиями, они будут иметь шерстяной чехол для каждого. Цена включает в себя упаковку и все транспортные сборы по доставке в Нью-Йорк и должна быть уплачена в течение 6 месяцев».

Ружья Лемана. Ружья, произведенные компанией Г.Э. Лемана из Ланкастера, штат Пенсильвания, особенно широко представлены в собраниях оружия. Его фабрика действовала с 1834 по 1880-е годы, а получаемые ею с 1837 года заказы правительства Соединенных Штатов были многочисленны и объемны. На всем протяжении деятельности этой кампании основой ее бизнеса было производство оружия для торговли с индейцами. Судя по объемам правительственных заказов, Леман должен был быть весьма решительным и настойчивым бизнесменом. Его переписка с Американской меховой компанией забавно высвечивает его старания принять участие в деятельности пушных компаний. Не существует, однако, никаких архивных материалов, подтверждающих, что Леман продал Американской меховой компании хотя бы одно ружье.

Леман постоянно расширял объем ружейных замков своей работы, поставляемых им другим производителям оружия; известно также, что он поставлял довольно много кремневых мушкетов и капсюльных индейских ружей как правительству, так и некоторым меховым компаниям. Наглядные свидетельства многообразной номенклатуры его фабрики можно ныне видеть в коллекциях огнестрельного оружия на всем пространстве Соединенных Штатов.

Лейтенант Клару из 2-го кавалерийского полка армии США в 1876 году в бою с шайеннами взял несколько трофейных ружей, которые несколько позже были переданы в Спрингфилдский арсенал, а затем проданы в качестве антиквариата. Одно из них находится ныне в Государственном музее Милуоки (инв. № N3601). Оно имеет восьмигранный ствол калибра 0,52 дюйма и длиной 343/4 дюйма, на котором сохранились как мушка, так и прицельная рамка. Ружье переделано из кремневого мушкета путем рассверливания запального отверстия в стволе и ввертывания в это отверстие барабанообразного цилиндра с наковальней для капсюля. На накладке замка имеется гравировка «H.E. Leman, Lancaster, Pa». Аналогичная гравировка имеется и на стволе, сопровождаемая словом «Warranted». Замок оснащен спуском со шнеллером.

Из восемнадцати индейских ружей, значащихся в «Каталоге» правительственной Патронной компании, одиннадцать (номера 315—332) вышли с фабрики Лемана. Диллин приводит данные шести индейских ружей, «большинство из которых сделаны Леманом».

Ружья Деринджера. Генри Деринджер, делавший индейские ружья, был сыном Генри Деринджера, производителя кентуккийских ружей. Старший Деринджер, живший в Пенсильвании, одно время, с 1800 по 1806 год, обосновал свое производство в Ричмонде, штат Вирджиния, но затем вернулся в Пенсильванию, где и провел остаток своей жизни, занимаясь производством огнестрельного оружия. Молодой Генри Деринджер родился 26 октября 1786 года в городе Истоне, штат Пенсильвания; умер же он в Филадельфии в феврале 1868 года. Значительную часть объемов его производства составляли правительственные заказы. Среди разновидностей огнестрельного оружия, которое он делал для правительства Соединенных Штатов, мы находим пистолеты для ополченцев образца 1808 года; коммерческие мушкеты, упоминаемые в книге регистрации счетов 1822– 1823 годов Управления торговли с индейцами, Джорджтаун, федеральный округ Колумбия; армейские ружья периода 1820—1830 годов; индейские ружья, выпускавшиеся им с 1835 года вплоть до начала Гражданской войны. Свои изделия он маркировал «h deringer philada». Довольно часто встречаются пистолеты производства его фабрики с клеймом 1870-х годов, несмотря на то что Генри Деринджер умер в 1868 году.

Деринджер стал особенно известен как производитель популярного капсюльного пистолета карманного размера, короткоствольного, с глубокими нарезами, элегантного по конструкции и отделке, после которого все подобные пистолеты небольшого размера, кто бы их ни выпускал, стали называться «дерринджерами». Даже после того, как во всеобщее употребление вошли казнозарядные пистолеты, по-прежнему короткоствольные однозарядные пистолеты продолжали называться «деринджерами», хотя обычно ошибочно именовались как «дерринджеры». Пистолет, из которого был убит президент Линкольн, был одним из дульнозарядных пистолетов Джона Деринджера.

Ружья Трайона. Джордж У. Трайон (1791 – 1878) поначалу работал вместе с Фредериком У. Гоцем (или Гецем), фабрикантом оружия из Филадельфии. Впоследствии он стал партнером Геца и, наконец, его совладельцем. В 1811 году он организовал свое собственное предприятие, а в 1814 году вступил во временное объединение с Джоном Джозефом Генри с целью выполнения заказов военно-морского флота Соединенных Штатов. Джордж У. Трайон и его сын Эдвард К. стали партнерами в 1836 году. В 1837 году они получили контракт на поставку тысячи индейских ружей для правительства Соединенных Штатов по цене 12 долларов 50 центов за штуку. Эдвард К. стал одним из нескольких подрядчиков, выпускавших ружье армейского образца 1841 года, которая «обрела известность как лучшее и самое точное армейское ружье в мире, стреляющее круглыми пулями, что признано всеми странами». В 1846 году Трайон подрядился изготовить 640 мушкетов по цене 12 долларов 18 центов за штуку и в том же году получил заказы на коммерческие северо-западные ружья.

Продукция Трайона со временем была признана продукцией наивысшего качества. Диллин утверждает, что фирма оставалась в этом бизнесе еще в 1937 году, выпуская под именем «E.K. Tryon & С0» спортивные товары и винтовки.

Ружья Голчера. На рисунке 28, б—г изображено индейское ружье с капсюльным замком из собрания Службы национальных парков, находящееся в Джефферсоновском мемориале расширения территории страны, город Сент-Луис. На замке этого довольно потертого и побитого ружья имеется гравировка «Goulcher». Как остерегает Диллин, замок ружья далеко не всегда может служить для идентификации изготовителя всего оружия. Семейство Голчер, в особенности Джозеф и Джеймс из Филадельфии, а также Джордж из Нью-Йорка, специализировалось на производстве ружейных замков как для кремневых, так и для капсюльных ружей, которые широко поставлялись другим производителям ружей. Мушкетные стволы работы Голчеров заказывались Комитетом по безопасности в городе Филадельфии в 1776 году. Голчеры также упоминаются среди подрядчиков, выпускавших индейские ружья. К сожалению, по имеющимся древним рисункам невозможно воссоздать облик фабрики Голчеров в Филадельфии.

Благодаря неустанным усилиям Джона Голчера из города Истона, штат Пенсильвания, семейное предприятие заняло достойное место среди оружейников в период между Войной за независимость и концом века. Сам Джон Голчер в период Войны за независимость служил инструктором в Комитете по безопасности, а после войны завоевал известность как создатель кентуккийского ружья и барабанных ружей с вертикально расположенными стволами, выпускавшихся его фабрикой. Выпускал он и многозарядный одноствольный кремневый мушкет с расположенным выше ствола зарядным устройством, который вел непрерывный огонь благодаря подвижному замку. Здание его оружейной мастерской сохранилось до 1920 года.

Джозеф Голчер имел мастерскую в Филадельфии, где довольно успешно выпускал оружейные замки. Несомненно, он был одним из тех американских оружейников, которых в начале XIX века подвиг на эту стезю поток импортируемых в страну оружейных замков для нужд внутреннего рынка. Ружье, изображенное на рисунке, вполне вероятно, было оснащено одним из таких замков. Что же до того, вышло ли все ружье из мастерской Голчера, – вопрос остается открытым.

Джордж Голчер из Нью-Йорка выпустил значительное число ружейных замков, как кремневых, так и капсюльных, которые устанавливались на ружьях, изготовленных различными оружейниками. Так, например, совершенно точно известно, что Джеймс Фордни из Ланкастера, штат Пенсильвания, ставил на свои индейские ружья замки, сделанные Джорджем Голчером. Другой представитель семейства, Джон Голчер, также активно работал в Нью-Йорке в период расцвета капсюльных ружей. Капсюльные замки работы другого из Голчеров устанавливались на оружие, выпускавшееся Д. Морганом, Дж.Х. Лефбеттом, Н. Моллом и Матиасом Ринглом.

Джеймс Голчер, умерший в 1805 году, делал ружейные замки в Филадельфии, когда бизнесом активно занимался Джон из Истона. Один из его отпрысков, Мануэль Голчер, все еще продолжал делать охотничьи ружья в Филадельфии в 1877 году. Другой Джеймс, вероятно тоже потомок Джеймса, умершего в 1805 году, тоже стал известным в Филадельфии мастером-оружейником. Он маркировал изготовляемые им ружья «James Goulcher Manufacturer Philadelphia». В 1850-х годах Джеймс и Уильям перенесли свои предприятия в Сент-Поль, в штате Миннесота. Посетив в конце 1870-х годов Чикаго для закупок материалов, Уильям познакомился там с Джоном П. Клейбро из Сан-Франциско, фабрикантом и импортером элитных охотничьих ружей. В 1878 году Уильям со своими сыновьями Генри С. и Уильямом Г. перебрались в Сан-Франциско, где Уильям стал партнером Клейбро. Со временем партнерами стали и Уильям Г. и Генри, и их совместная деятельность продолжалась вплоть до смерти Уильяма Дж. в 1880-х годах. Голчеры были непременными участниками торговли ружьями в Сан-Франциско с 1878 года. Беннет Голчер, сын Генри и последний из династии торговцев и производителей оружия, до сих пор (1956 год) руководит семейным магазином Голчеров в доме № 508 на Маркет-стрит.

Общим отношением индейцев к своему оружию было стремление силой заставить его действовать надлежащим образом, если им казалось, что оно отказывается им служить. Огнем, водой и грубой силой они старались сломить его «непокорный» нрав и зачастую просто губили его небрежным и жестоким обращением. Большинство захваченных индейских ружей, находящихся ныне в собраниях оружия, являют нам поломки и грубый ремонт сыромятной кожей, что мы можем видеть даже на изображениях продукции Голчеров.


Глава 4
Армейское оружие эпохи меховой торговли

История вооруженных сил в период меховой торговли на Западе самым тесным образом переплетена с охотниками и промысловиками. Многочисленные заметки в дневниках и официальные донесения свидетельствуют о теснейших взаимоотношениях между охотниками и солдатами. В диких, необжитых местах первыми появлялись охотники, а когда территория оказывалась присоединена к государству, военные отряды, ведомые охотниками, устанавливали над ней контроль. Сплошь и рядом военные оказывались единственной властью на новой территории в течение многих лет, так что именно к командиру форта апеллировали промысловики, ища у него защиты и справедливости.

В целом, надо сказать, отношения между промысловиками и торговцами, с одной стороны, и армией – с другой, были вполне хорошими. Армейцы высоко ценили помощь, которую оказывали им отлично знающие местность маунтинмены. Полковник Эберт из топографической службы писал относительно организации цепи постов, которые должны были охранять дорогу на Орегон: «Эффективности действий армейских постов в этих краях будет весьма способствовать… разрешение командирам этих постов принимать на службу до 50 человек из числа тех промысловиков, которые известны под именем «американских трапперов» в качестве разведчиков, проводников и охотников. Услуги этих людей будут в высшей степени ценны и даже необходимы во время всех исследовательских экспедиций благодаря их знанию местности и ее обитателей, а также их использованию в качестве переводчиков и доверию, основанному на их преданности».

Д.Г. Мейхан считал весьма полезным внушать слушателям военного училища в Вест-Пойнте эту точку зрения. В своей работе «Трактат об устройстве полевых укреплений» он писал, что охотники и промысловики «являются лучшими знатоками местности, к которым имеет смысл обращаться за информацией… весьма ценны они и при изучении страны, и именно их стоит выбирать в качестве проводников».

Расширение присутствия военных на Фронтире может быть приблизительно разделено на три периода. До приобретения Луизианы все организованные военные операции были ограничены пространством восточнее реки Миссисипи. С 1791 по 1803 год незначительные военные силы численностью только 2 тысячи солдат регулярной армии и около тысячи ополченцев были сосредоточены в двух районах. Индейцы Старого Северо-Запада грабили новые американские поселения в регионе, который теперь составляют штаты Висконсин, Мичиган, Иллинойс, Индиана и Огайо. Лишь к 1795 году удалось прекратить эти набеги индейцев. На юге же, вдоль спорной границы между Соединенными Штатами и испанскими владениями, обитали враждебные племена крик и чироки и более или менее дружественные чокто и чикасо. Жившие во Флориде и Луизиане испанцы снабжали племена крик оружием и всячески саботировали разрешение пограничных проблем. Лишь к 1796 году было заключено соглашение с племенами крик, и на южной границе воцарился мир. Армейские подразделения в этом районе остались, выступая в качестве охраны исследовательских партий и позднее гарнизонов шести фортов вдоль нижнего течения Миссисипи, которые были основаны в 1804 году для защиты приобретенной Луизианы.

9 марта 1804 года капитан Эймос Стоддард с девятью солдатами из племени каскаския взял город Сент-Луис у французов. Это событие стало знаменовать собой начало периода экспансии к западу от Миссисипи. В 1805 году был основан форт Бельфонтен, ставший военной столицей региона. Льюис и Кларк вышли отсюда на первый этап своего эпохального странствия к берегам Тихого океана. Лейтенант Зебулон Пайк в 1805 году исследовал бассейн верхнего течения Миссисипи, а в 1806 году повел другой отряд солдат к горам Колорадо.




Рис. 30. Солдаты на Западе в 1812, 1830-х и 1840-х гг.: a – рядовой пехотных подразделений Соединенных Штатов, 1812 г. Кремневый мушкет образца 1795 г. с примкнутым штыком; б – рядовой ополчения Соединенных Штатов, 1830 г.; в – рядовой пехотинец 1840-х гг.


 Основание между 1804 и 1821 годами нескольких фортов позволило молодому государству укрепиться на своей западной границе. Рисунки, изображающие форт Осейдж (после предисловия) и форт Виннебаго (рис. 31), позволяют представить различные виды строительных конструкций. Несколько таких постов были захвачены англичанами в ходе войны 1812 года, но позднее отбиты у них.

Не все воинские учреждения в северных областях страны были укрепленными фортами, обнесенными палисадом. Форт Виннебаго, находившийся на важном волоке Фокс– Висконсин, был построен армией Соединенных Штатов в 1828 году; только что закончивший военное училище в Вест-Пойнте второй лейтенант Джефферсон Дэвис занимался заготовкой древесины, пиломатериалов и бревен, пошедших на его строительство. Причиной его создания, третьего американского военного форпоста в Висконсине, стали враждебные действия индейцев племени виннебаго в 1828 году. Пока шло строительство форта, часть этого индейского племени отправилась в Канаду, чтобы раздобыть там оружие и боеприпасы, с которыми они стали серьезной угрозой для рудокопов и колонистов Висконсина. Однако гарнизон форта Виннебаго и дружественные ему индейцы смогли успешно сдерживать все вылазки индейцев виннебаго в течение восемнадцати лет, после чего племя было переселено в Миннесоту и верховья Миссисипи. В 1832 году, во время Войны Черного Ястреба (с индейцами сок и фокс), пакгаузы форта Виннебаго стали центральным складом оружия, боеприпасов и другого воинского имущества.

Годы 1821—1842 ознаменовались переселением значительного числа индейцев, причем армия самым тесным образом участвовала в этом процессе. Значительная часть ответственности за успех мероприятия ложилась на командиров небольших изолированных воинских подразделений. Армия, во взаимодействии с агентами по делам индейцев, выплачивала индейским племенам ежегодную ренту; перекрывала доставку нелегального спиртного в их поселения; регулировала и защищала легальную торговлю, в том числе сухопутную торговлю с Санта-Фе; усмиряла, насколько возможно, непрекращающиеся межплеменные войны; очищала незаконно захваченные поселенцами земли; подавляла восстания, вызванные вторжениями белых колонистов на земли индейцев. Не в последнюю очередь армии приходилось давать отпор вторжениям «диких» индейцев, нападавших на поселения как белых, так и индейцев, пришедших из отдаленных восточных районов и вторгшихся в исконные владения равнинных племен. Вдоль границы с индейскими племенами, определенной законом конгресса от 1834 года, проживало не менее 100 тысяч воинственных аборигенов, исконных жителей равнин, чувствовавших себя как дома сидя верхом на конях. Отдельные племена могли выставить больше верховых воинов, чем белых солдат (2900), расквартированных на или вблизи этой протяженной границы в начале 1830-х годов.

После создания Территории Висконсин и получения Мичиганом и Арканзасом статуса штатов, численность армейских подразделений на западной границе была увеличена до примерно 8 тысяч человек. Периодически они усиливались формированиями ополченцев. Войны 1832 и 1836 годов также привели к временному увеличению численности войск в этих местах. Однако война с семинолами стала причиной уменьшения их численности, поскольку часть личного состава перебросили для ведения военных действий во Флориде, что заставило их покинуть несколько фортов. К 1845 году контролируемая армией граница проходила вдоль северного выступа того, что ныне является Мичиганом, через Северный Висконсин до Юго-Восточной Миннесоты, оттуда в юго-западном направлении через Айову до реки Миссури в Северо-Восточной Небраске. От форта Аткинсона, точно на север от места нынешней Омахи, штат Небраска, воображаемая линия границы вытягивалась к югу через Восточный Канзас до форта Скотт, где ныне раскинулся одноименный город, а оттуда уходила на юг к форту Гибсон на берегу реки Арканзас в Оклахоме. Здесь эта линия поворачивала на юго-запад и доходила до форта Вашита, чуть севернее того места, на котором ныне стоит форт Силл в Оклахоме, а затем до Сан-Антонио и Мексиканского залива и залива Корпус-Кристи. Но военные не располагали ни одним укрепленным пунктом на возвышенных плато или в Скалистых горах. За исключением экспедиции Льюиса и Кларка, исследовательских отрядов Пайка и более поздних экспедиций Фримона, ни один из армейских отрядов не добрался до охотничьих угодий в Скалистых горах.


Рис. 31. Форт Виннебаго, волок, Висконсин, 1828 г.


Одним из наиболее интересных и самых значительных армейцев, повлиявших на развитие пушной торговли, был капитан Б.Л.Э. Бонневилль, выпускник Вест-Пойнта, француз по рождению, ставший армейским офицером в 1815 году. В 1821 году он появился в форте Смит в качестве командира роты 7-го пехотного полка. Проведя десять лет на пограничной службе, он увидел возможности для развития пушной торговли на Западе. При поддержке Альфреда Сетона из Нью-Йорка, одно время работавшего у Астора, и по указанию военного министра капитан Бонневилль ушел из армии в отставку и организовал торговую экспедицию, отправившуюся из форта Осейдж 1 мая 1832 года. За три года он осуществлял непосредственное исследование местности, картографировал ее и проводил торговые операции в Скалистых горах, в районах вдоль реки Колумбии, прошел через Большой Бассейн[29] в Калифорнию. Значение экспедиции Бонневилля можно представить себе по нижеприведенной выдержке из донесения, посланного капитаном генералу Маккомбу от истоков реки Уинд 29 июля 1833 года: «Информация, которой я располагаю, побуждает меня сказать, что если правительство имеет намерения включить в состав нашей страны Орегон, то чем скорее это будет сделано, тем лучше». В 1836 году, получив отказ восстановиться в рядах армии Соединенных Штатов, Бонневилль отправил военному министру Льюису Кассу следующее письмо: «Тот факт, что я начинал свой путь как торговец и действовал в соответствии с этим, я никогда не скрывал. Генерал Скотт и даже генерал Маккомб содействовали мне в этом, что видно из писем, имеющихся у меня. Об этом известно всей армии. Согласно их идее, мне было лучше действовать в таком качестве».


Рис. 32. Капитан Бенджамин Людовик Эвлаль де Бонневилль


Несмотря на некоторые умаляющие его заслуги публикации, к чести Бонневилля следует заметить, что его карты горных районов имели большую ценность. Они хранились в архивах военного министерства и не публиковались до 1837 года, пока не появилась на свет предшествующая им, как, по крайней мере, официально было доведено до общественного сведения, карта Альберта Галлатина 1836 года, отразившая некоторые из открытий Эшли—Смита и вполне заслуженно получившая высокую оценку. Тем не менее карты Бонневилля были в некоторых отношениях намного лучше карты Галлатина; они впервые дали ясную и точную картину течения рек, уходящих к нагорью Йеллоустон-Гранд-Тетон. На этих картах впервые была нанесена река Гумбольдта с притоками и истинная картина гидросистемы залива Сан-Франциско.

Повествование об оружии армейских образцов отличается от истории коммерческого и личного оружия в одном отношении. Торговцы и пушные компании выбирали оружие, которое они могли приобрести либо на которое был спрос у их клиентов. Солдаты же использовали оружие, которое они получали из арсеналов, оружие, выбранное для них армейскими начальниками и их советниками. Важным аспектом этой ситуации является отношение солдата к своему оружию. Увы, в печати было опубликовано весьма мало материалов в этом отношении, касающихся периода 1804—1843 годов. Насколько по ним можно судить, история оружия в руках солдат полна драматической притягательности и человеческого интереса. К сожалению, мало кто из солдат Фронтира привлек писательское внимание, еще меньше тех, кто, будучи одарен писательским талантом, мог точно определить оружие, которым они были вооружены.

Материалы, которые приведены в данной главе, выбраны из официальных архивов, записок их современников, некоторых частных дневников и переписки; само же оружие собрано так, чтобы представить читателю связную картину различных его моделей, существовавших в рассматриваемое время. Разысканные в различных собраниях образцы оружия были соотнесены с описаниями, приведенными в официальных справочниках по армейскому оружию. Отзывы людей, использовавших оружие, результаты испытательных стрельб и отчеты о применении различных образцов оружия критически оценены.

В период, рассматриваемый в этой книге (1808—1843), армейская форма несколько раз изменялась, но наставление по оружейному делу упорствует в применении терминов. Печатные инструкции, выдаваемые солдатам в период использования кремневого оружия, всегда начинаются с разъяснения, что ружье, которым вооружен солдат, должно именоваться им как «фузея» или «мушкет», но в армейском обиходе оно всегда было «кремневым замком». Четыре модели таких «кремневых замков» образцов 1795, 1812, 1816 и 1840 годов и рассматриваются в последующих главах.


Мушкеты военного образца

Непосредственно накануне начала Войны за независимость американские – или, если угодно, колониальные – войска были вооружены принятыми в английской армии мушкетами, большая часть которых являлась знаменитой «Смуглой Бесс», уже ранее описанной. Это была именно та самая «Смуглая Бесс», которая послужила образцом для первых американских мушкетов, сделанных местными оружейниками, и которую выбрали из всех других образцов комитеты по безопасности, созданные в различных колониях, когда в 1775 году разразилась Война за независимость. Петерсон замечает, что в руки восставших американцев попало много английского оружия при захвате колониальных арсеналов. Еще большее количество оружия было захвачено у английских войск, в результате чего вскоре после начала войны большая часть оружия в руках американцев была либо английского производства, либо сделана местными умельцами по английскому образу и подобию. В 1823 году в армейских арсеналах еще оставалось 2729 «мушкетов английского образца».

За время войны Соединенные Штаты заполучили около 100 тысяч французских армейских мушкетов различных образцов, некоторые из них были сделаны еще в 1717 году. Поскольку большая часть из них имела клеймо «Charle-ville», вошло в обычай называть все французские ружья «шарлевильскими мушкетами».

Хотя английские мушкеты были в ходу весь период Войны за независимость и, кроме того, еще несколько тысяч были закуплены в 1794 году, они не стали той моделью, которая была в конце концов принята на вооружение. Когда Соединенные Штаты создали свои армейские арсеналы в 1794 году в Спрингфилде, штат Массачусетс, и в 1796 году в Харперс-Ферри, французский шарлевильский мушкет образца 1763 года был выбран в качестве прототипа для производства первого американского мушкета армейского образца. Производство его началось в 1795 году в Спрингфилде, и это оружие, в точности воспроизводившее французскую модель 1763 года, стало известно как американский мушкет образца 1795 года.

Образец 1795 года. Для коллекционеров оружия привычно и удобно, если модели оружия в их собраниях следуют одна за другой в должной последовательности, но в конце столетия угроза войны с Францией заставила правительственных чиновников встряхнуться и вплотную заняться вопросами вооружения. У различных государственных организаций иностранных государств и частных фирм были закуплены детали ружей, срочно заключались договоры с частными производителями оружия на изготовление из этих деталей необходимых армии ружей. В 1800 году английская фирма «Кетланд и Ко» продала нашему правительству 1541 мушкетный замок с маркировкой «Ket-land and Co. – United States». Это лишь один пример среди прочих аналогичных закупок, большинство из которых не отражалось на бумаге. Джон Гьюст и фирма «Уильям и Дж.Дж. Генри» из Ланкастера стали одними из частных производителей оружия, которые, как стало известно, использовали замки Кетланда для производства оружия для правительства Соединенных Штатов. В это же время правительство также заключило контракты с двадцатью восемью частными производителями на поставку 40 200 мушкетов шарлевильского типа. Среди этих подрядчиков был и Эли Уитни из Нью-Хейвена, штат Коннектикут. Уитни тщательно изучил шарлевильский мушкет образца 1777 года и обнаружил в нем определенные преимущества по сравнению с образцом 1763 года. Он предложил офицерам отдела вооружений военного министерства воплотить эти преимущества в мушкеты, которые он подрядился изготовить. Такое согласие было дано, и продукция Эли Уитни после 1801 года отличается наклонным медным полком без решетчатой крышки, курком с закругленным бойком и теркой с расширяющейся головкой и усеченным основанием. Контракт Уитни от 14 января 1798 года предусматривал поставку 10 тысяч мушкетов. Это количество было изготовлено им к январю 1809 года, спустя девять лет после подписания контракта. Улучшения, внесенные им, были позднее приняты правительством Соединенных Штатов в качестве стандарта для последующих образцов мушкетов. В течение 1801 года мушкет образца 1795 года выпускался как в Спрингфилде, так и в Харперс-Ферри.

Некоторые исследователи утверждают, что заметно более совершенная модель пошла в производство в 1808 году. Джеймс Л. Митчелл, однако, проделал следующий анализ: «По моему мнению, мушкет образца 1795 года выпускался обоими арсеналами (Соединенных Штатов) до тех пор, пока не была принята следующая модель, образца 1812 года. Почти наверное можно утверждать, что не существует такого оружия, как мушкет образца 1808 года, хотя он много раз упоминался как реально существовавший образец. Контракты на вооружение заключались в течение 1808 года, когда конгресс ассигновал ежегодно сумму в 200 тысяч долларов на вооружение ополчения. Хотя они несколько отличаются от образца 1795 года, практически они идентичны. Основное отличие заключается в скругленной спусковой скобе, которая, как полагают некоторые, впервые появилась в контрактных мушкетах 1808 года, однако я располагаю одним образцом мушкета, датируемым 1806 годом, и видел также образец 1807 года. Различия, заключающиеся в спусковой скобе, отделяемом стальном полке, прямой спице курка вместо закругленной, представляют собой только выбор оптимальных форм. Практически все эти модификации служили уменьшению стоимости готового мушкета».

Наблюдения Митчелла подтверждались также другими проницательными коллекционерами. У них нет сомнений в том, что некоторые из мушкетов образца 1795 года, сделанные в национальных арсеналах в 1806 году и более поздние, были несовместимы в своих характеристиках. Полковник Глюкман отмечал причины, приведшие к этому отсутствию стабильности в образцах 1795 года и к нечеткому пониманию некоторых характеристик образца 1808 года: «Достаточно часто встречается ситуация, когда многие из единиц оружия, сделанного в 1808 году и позднее, выпущены со спусковыми скобами и другими деталями от образцов 1795 года, а в случае с оружием Харперс-Ферри – даже с накладками замков еще более ранних образцов. То же самое, а порой и в еще большей степени можно сказать и об оружии, сделанном многочисленными подрядчиками, выпускавшими мушкет образца 1808 года. Многие из них делали оружие для государства и правительства после окончания выпуска образца 1795 года и продолжали использовать вполне работоспособные детали этой старой модели, пока их запасы у них не заканчивались; другие же покупали складские запасы деталей старых образцов у субподрядчиков с тем, чтобы поставить свой конечный продукт в оговоренные сроки. Подобные вариации часто делают невозможной точную идентификацию и классификацию образца мушкета, вводя исследователя в заблуждение. Когда он сталкивается с подобным образцом оружия, его классификация, возможно, должна основываться на форме и конструкции замка, безотносительно к остальным незначительным различиям».

Анализ Глюкманом характеристик ружейных замков воспроизведен в подписи под рис. 33. В соотношении с другими критериями, упомянутыми в тексте, такая система служит надежным средством для определения происхождения и приблизительной даты практически любого подлинного американского кремневого мушкета.

Начиная с лета и до конца 1808 года двадцать четыре частных фабриканта оружия заключили контракты с правительством на выпуск так называемой «новой» модели мушкета. Эли Уитни хотел подрядиться на поставку самой крупной партии из всех своих конкурентов, но его контракт на 15 тысяч единиц оружия был подписан только в 1812 году. Цена, которую правительство согласилось платить Уитни, в 1798 году составляла 13 долларов 40 центов за один мушкет; в 1812-м она уже достигла 13 долларов. Поскольку другие подрядчики получали только 10 долларов 75 центов за мушкет в 1812 году, комиссар Каллендер Ирвин настаивал на аннулировании контракта Уитни, но военный министр не поддержал рекомендации Ирвина. Официально было признано, что мушкеты производства Эли Уитни «были, вероятно, столь же высокого качества, что и у других», но цена 1808 года была оставлена без изменений.

Другие изменения образца 1795 года были осуществлены после передачи заказанных мушкетов правительству. В 1796—1800 годах приблизительно 15 тысяч мушкетов имели штыки, постоянно приваренные к стволу. Военный министр Генри Дирборн в 1806 году приказал устранить это отступление от образца. В 1813 году 6 или 8 тысяч мушкетов были укорочены путем отпиливания части ствола длиной 12 дюймов, а другие укорочены на 10 дюймов. Подобное отсутствие единообразия умаляло ценность оружия для армии. В 1809 году глава закупочной комиссии Тенч Кокс рекомендовал правительству продать 10 тысяч имевшихся тогда на вооружении укороченных мушкетов. В 1815 году эти укороченные мушкеты были проданы Уильяму Крэммонду из Филадельфии «по причине недостатка их стволов». Этим можно объяснить то, что значительное число мушкетов образца 1795 года и так называемого образца 1808 года разошлись по частным американцам и были также поставлены в другие страны.

Мушкет образца 1795 года был на вооружении американской армии, когда она вступала в Луизиану, а образец 1808 года служил ей основным оружием, когда Соединенные Штаты сражались в войне 1812 года. В различных модификациях мушкет образца 1795 года всегда оставался верным калибру примерно 0,69 дюйма и всегда имел три кольца, крепившие ствол к цевью. Длина его ложи, однако, варьировалась от 541/4 до 593/5 дюйма; ствола же от 42 до 593/4 дюйма. Менялась и длина спусковой скобы – от 101/4 до 13 дюймов, а также ее форма – от заостренной по краям до круглой. Штык, трехгранный в сечении, всегда оставался частью снаряжения пехотинца регулярной армии. Более ранние образцы штыков мушкета имели длину клинка 14,12 дюйма; более поздние были длиной 16 дюймов. Нижняя (иначе задняя) антабка всегда крепилась к болту непосредственно перед спусковой скобой (см. рис. 34, а).

Принятой в армии практикой было выдавать солдату снаряженные бумажные патроны, когда таковые имелись в наличии. Обычное соотношение навески пороха к весу пули в таких зарядах было примерно один к четырем; вес пули составлял 1/18 фунта; заряд же пороха весил от 110 до 154 гран. Кремни выдавались в пропорции один кремень на двадцать выстрелов.

Официальная переписка дает нам понять, что мушкет образца 1795 года далеко не полностью был в глазах официальных деятелей превосходным оружием. Он постоянно подвергался критике со стороны комиссара Каллендера Ирвина, сотрудника Управления вооружений полковника Десиуса Вэдсворта и главы закупочной комиссии Тенча Кокса. В 1809 году Кокс рекомендовал распродать 10 тысяч мушкетов, имеющихся в государственных арсеналах, из-за их несоответствия стандартным требованиям, а Ирвин время от времени требовал изъятия оружия, поставляемого теми или иными производителями. Он считал их несоответствующими образцам-эталонам и «исключительно некачественными и отклоняющимися от нормы»; по его мнению, мушкеты производства арсеналов Харперс-Ферри и Спрингфилд тоже были «не столь хорошими, какими они должны быть». Полковник Вэдсворт писал: «Неужели можно серьезно считать, что этот мушкет может соперничать с хорошим французским мушкетом? Если я не ошибаюсь, его вес значительно больше, чем у среднего французского мушкета; ствол толще и тяжелее, особенно ближе к дульному срезу; кольца излишне массивны, к тому же весь этот избыточный вес смещен к дулу, то есть баланс его значительно хуже, чем у французского мушкета.


Рис. 33. Замки американских мушкетов, 1795—1840 гг. Из книги «Мушкеты, ружья и карабины Соединенных Штатов», 1848 г., Аркадий Глюкман, полковник армии США (в отставке)


Кремневый мушкет «спрингфилд» образца 1795 года. Маркировка на накладке замка расположена между курком и пружиной терки и представляет собой небольшое изображение орла с распростертыми крыльями и повернутой назад головой. Под орлом выбиты буквы «U. S.». За курком на замке выбито «springfield» (после 1804 года в этом месте также проставляется год). Накладка замка имеет около 63/8 дюйма в длину и 11/4 дюйма в ширину; по краям имеет фаску и сходит на острый угол кзади. Курок представляет собой плоскую пластину с фаской по всему периметру и двойным изгибом, над верхней зажимной губкой с насечкой имеется шпора. Зажимная головка для кремня тоже имеет насечку. Внешняя поверхность вынимаемого стального полка имеет три конические продольные полоски и сетку на конце. Хвостовик терки переходит в стальной завиток.


Мушкет образца 1808 года. Замок отличается от замка образца 1795 года в следующих отношениях: он примерно на 1/4 дюйма длиннее (65/8 х 11/4 дюйма); верхняя задняя часть замка в большей степени закруглена и дает больше защиты спусковой пружине; накладка сзади несколько более протяженная; шейка ложи и пятка терки выполнены более простыми, без декоративных завитков шарлевильской модели; затравочный полок снизу закруглен и выполнен заодно с накладкой замка. За исключением года выпуска, маркировка проставлена на пространстве перед курком.

Мушкет образца 1812 года. Замок отличается от замка образца 1808 года: накладка замка сходит кзади на нет без заметного соска, на 1/4 дюйма короче и на 1/16 дюйма шире (63/8 х 15/16 дюйма); боковая поверхность курка закруглена, а не плоская с отгибами по контуру.

Мушкет образца 1816 года. Замок отличается от замка образца 1812 года: накладка замка на 1/4 дюйма длиннее (65/8 х 15/16 дюйма); задняя поверхность накладки замка скруглена; затравочная полка выполнена из меди; верхняя часть хвостовика терки отогнута вперед к дулу.

Мушкет образца 1835 (1840) года. Замок отличается от замка образца 1816 года: «Имел переконструированное сужение курка и укороченную пружину курка. Эти изменения привели к укорочению и изменению вида накладки замка», которая была на 3/8 дюйма короче и на 1/16 дюйма уже (61/4 х 11/4 дюйма). Оконечность задней поверхности в большей степени скруглена, и конец более заострен. Затворная полка прикрыта сеткой. Сквозное отверстие в курке для прохода прижимного болта круглой формы, а не сердцеобразной.


Рис. 34. Кремневые мушкеты Соединенных Штатов: а – образца 1795 г. Изображенный экземпляр был сделан Р. и К. Леонардами из Кантона, штат Массачусетс, и датирован 1813 г.; б – образца 1812 г. Это один из «спрингфилдов», маркированный 1815 г. на накладке замка и 1816 г. на накладке приклада; в – образца 1816 г. Маркировка на накладке замка «1819 US» и «A. Carurh»; в – образца 1835 (1840) г. Последний из американских кремневых мушкетов, этот экземпляр маркирован «1839 US» на накладке замка и «1840» на хвостовике ствола. Сделан Лемюэлем Помероем из Питсфилда, штат Массачусетс


Последствием этого избыточного веса является значительное утомление солдата, вооруженного таким мушкетом, а его способность работать штыком практически пропадает. Я, в частности, возражаю против способа крепления штыка, который фиксируется с помощью винта, не более дюйма длиной и весом всего два или три пеннивейта…[30] Он столь мал, что, если солдат уронит его на землю, он тут же теряется. К тому же при примыкании и отмыкании штыка каждый раз необходимо использовать отвертку. Со временем эта отвертка неизменно теряется. Полагаю, что столь неудачный метод крепления штыка должен быть заменен на тот несравненно более удобный способ крепления, который продемонстрирован в конструкции французского мушкета».

Несмотря на все недостатки этого мушкета, около тысячи солдат, расквартированных на западной границе ко времени начала войны 1812 года, уповали именно на этот образец 1795 года как на свое самое надежное оружие.

Мушкет образца 1812 года. Настоятельные жалобы возымели свое действие, и вот 30 ноября 1813 года Ирвин написал своему заместителю: «Боевой опыт военных действий [войны 1812 года] показывает, что повышение качества нашего стрелкового оружия является насущной задачей. Чтобы выполнить ее, я раздобыл мушкет французского производства со всеми самыми последними усовершенствованиями. Затем я проконсультировался с практиками, весьма опытными людьми, которым я всячески доверяю, прося их указать, какие усовершенствования французского мушкета, по их мнению, имело бы смысл воплотить в нашем оружии. Затем я поручил сделать такой мушкет по указаниям превосходного конструктора, много лет работающего главным оружейником в Харперс-Ферри [М.Т. Уикхэм]. Этот мушкет был доставлен в Вашингтон для знакомства с ним и одобрения военному министру. Вскоре после этого я с удовлетворением узнал, что он был одобрен не только военным министром, но и всеми офицерами правительства, пребывающими сейчас в Вашингтоне, за одним лишь исключением, и принят в качестве стандартного мушкета Соединенных Штатов… Предполагается, что замок, накладки и винты одного мушкета будут подходить к любому другому мушкету из 100 тысяч, каждая из деталей будет делаться точно по одному и тому же образцу».

Мушкет, на который ссылался Ирвин, был закончен в декабре 1812 года, и в последующем оружие, которое выпускалось по этому образцу, получило обозначение мушкета образца 1812 года. Некоторым из поставщиков, которые все еще продолжали работать над выданными им заказами на мушкеты 1808 года, было предложено реализовать все новшества образца 1812 года после того, как они закончат работу над оружием, которое еще выпускается на их фабриках. В продукции Эли Уитни уже была воплощена большая часть нововведений и некоторые другие улучшения, которые государственные чиновники позднее включили в число стандартных. Государственные арсеналы смогли начать сборку и выпуск готовых мушкетов образца 1812 года только в 1815 году.

Американский мушкет образца 1812 года имел в длину 571/2 дюйма (рис. 34, б). Ствол калибра 0,69 дюйма и длиной 42 дюйма крепился к цевью тремя кольцами. Длина ложи вместе с цевьем составляла 54 дюйма. Пластина приклада имела размеры 6,37 на 1,33 дюйма; спусковая скоба была 11 дюймов в длину, с закругленными концами. Задняя антабка располагалась непосредственно перед спусковой скобой. Штык с клинком длиной 15 1/2 дюйма крепился к стволу устройством, которое сменило собой более ранний способ крепления с помощью отделяемого болта.

Поскольку контракт Эли Уитни предусматривал, что его мушкет образца 1812 года должен быть подобен «мушкетам, которые упомянутый Уитни до сего времени выпускал для штата Нью-Йорк», продукция Уитни несколько отличалась от утвержденного правительством образца, имея более короткий ствол и меньшую общую длину. Приклад имел небольшой гребень. Детали замка – затравочная полка из меди, слегка наклонная к стволу и не имевшая сетчатой крышки, терка с расширением кверху – были аналогичны ранее выпускавшимся Уитни мушкетам и в этом отношении отличались от мушкетов образца 1812 года, выпускавшихся другими производителями и государственными арсеналами.

У мушкета, выпускавшегося Спрингфилдским арсеналом, на левой стороне ружейного ложа имелся скос для щеки, скопированный с шарлевильского мушкетона образца 1777 года.

В сущности, мушкет образца 1812 года, выпускаемый государственными и частными фабриками, предоставлял армии довольно разнообразную группу вариантов оружия, которая в совокупности представляла собой шаг вперед к вооружению нового вида. Вряд ли сколько-нибудь ощутимое количество мушкетов образца 1812 года поступило на Запад, если и поступило вообще, чтобы их успели использовать солдаты, ведущие боевые действия в ходе войны 1812 года, но их уже получили солдаты регулярной армии вскоре после этой войны.

Мушкет образца 1816 года. Другая попытка осуществить модернизацию и усовершенствование оружия для пехоты была предпринята в 1816 году. На этот раз шарлевильский мушкет образца 1777 года послужил эталоном замка нового оружия, эталоном, которому Эли Уитни следовал в течение более чем пятнадцати лет. Среди особенностей конструкции мушкета, указанных в формальном контракте, был прямой приклад (то есть с незначительным гребнем или без него) – именно тот вариант, который принял у себя Уитни, с одобрения военного министерства, уже в 1801 году. Курок с круглыми губками, наклонная к стволу медная полка, и расширенная кверху терка, типичные для шарлевильского мушкета 1777 года, стали теперь стандартным требованием всех контрактов, подписываемых правительством. Новое оружие стало широко известно как мушкет образца 1816 года. Оно выпускалось в двух исполнениях – с полированным и с вороненым стволом. Калибр остался прежним – 0,69 дюйма при длине ствола 42 дюйма. Мощный болт проходил сквозь ложу, скрепляя хвостовик ствола с пластиной спусковой скобы. За исключением более длинной накладки замка (6,87 дюйма), укороченной спусковой скобы (9,75 дюйма) и удлиненного штыка (16 дюймов вместо прежних 151/2 дюйма), у оружия не имелось заметной разницы с более ранними образцами 1816 года и многими мушкетами производства Уитни, предшествовавшими ему.

В 1822 году был изменен метод крепления нижней (задней) антабки; передняя часть спусковой скобы была снабжена расширением, в котором просверливалось отверстие для ушка антабки. Ранее же ушко антабки крепилось к стойке перед спусковой скобой. Об этом нововведении Фуллер писал: «Это было выдающееся новшество, воплощенное в этом образце мушкета и сохранившееся в его конструкции неизменным в течение многих лет; оно стало причиной обозначения этой модели мушкета как образца 1822 года». В донесениях и публикациях Управления вооружений военного министерства Соединенных Штатов подобные мушкеты проходят под обозначением «мушкет образца 1822 года», хотя многие знатоки того времени считают его просто продолжением образца 1816 года. Он стал одним из образцов оружия, выбранных советом Управления вооружений как заслуживающий переделки в капсюльную систему и перенарезки ствола для стрельбы пулей Минье[31].

С 1822 по 1831 год мушкет выпускался в вороненом исполнении. Кроме приостановления воронения в 1831 году, никаких значительных изменений мушкет образца 1822 года не претерпел за все те двадцать два года, которые он находился в производстве. Из архивных документов Управления вооружений становится ясно, что его производство в государственных арсеналах продолжалось вплоть до конца сентября 1844 года. Он и его предшественник образца 1816 года повсеместно находились на вооружении войск на западной границе в период после 1823 года; но все же они не вытеснили совершенно мушкеты образца 1812 года, которыми были вооружены некоторые части и ополченцы на границе. Подполковник Бомфорд свидетельствует, что 36 687 мушкетов различных образцов были отправлены в западные штаты и территории в 1813—1821 годах.

Мушкет образца 1840 года. В 1831 году комиссией Управления вооружений было проведено изучение вооружения иностранных государств с целью выработки рекомендаций по модернизации вооружения американской армии. Эта комиссия к 1833 году выбрала французский мушкет образца 1822 года в качестве совершенного образца для производства будущих американских мушкетов. В арсенале Харперс-Ферри были изготовлены эталонные экземпляры, на которых было выбито обозначение «образец 1835 года». Однако только в 1840 году началось производство этого последнего кремневого мушкета. В документах Управления вооружений оружие это обозначается как мушкет образца 1840 года, и Фуллер обращает внимание на то, что с 1835 по 1840 год в конструкцию оружия не было внесено никаких изменений; производство его основывалось на новом эталоне, получившем обозначение «мушкет образца 1840 года». Новое оружие было запущено в производство в Спрингфилдском арсенале и двумя частными подрядчиками, Лемюэлем Помероем в Питсбурге, штат Массачусетс, и Дэниелем Ниппсом в Милл-Крик, штат Пенсильвания. Производство в Спрингфилдском арсенале продолжалось до 1847 года, а на частных фабриках вплоть до 1848 года. Поставка же в войска была ограниченной, и, как представляется, большая часть выпущенных мушкетов была переделана в капсюльную систему до того, как оружие побывало в боях. Хотя в новом мушкете были реализованы определенные малозаметные механические улучшения, вряд ли можно сказать, что солдаты делали какие-либо различия между мушкетами образца 1822 года и 1840 года. За исключением того, что более поздняя модель оружия имела более длинный штык с другим креплением, превосходила прежнюю модель на 0,3 фунта по весу и имела приклад с гребнем, два этих образца выглядели весьма похоже и одинаково функционировали. Мордекай приводит полную деталировку каждого из образцов и указывает сравнительные данные по размерам и весу.

Создатели мушкета образца 1840 года предвидели, что со временем это оружие будет нарезаться, и сделали ствол у дульного среза на 0,3 дюйма толще, чем у мушкетов более ранних образцов, чтобы облегчить процесс нарезки. Прошедшие нарезку мушкеты известны как нарезные кремневые мушкеты образца 1842 года. Даже тогда, когда процесс переделки был в Спрингфилде в самом разгаре, Лемюэль Померой и Дэниель Ниппс продолжали выпускать мушкеты образца 1840 года в их первоначальном варианте.

Мушкет этот завершил собой серию образцов кремневых ружей, делавшихся или поставлявшихся по заказам правительства Соединенных Штатов, серию, которая началась за полвека до этого, в 1789 году, и насчитывала в общей сложности около 850 тысяч единиц оружия.

В обзоре истории американских кремневых мушкетов, вероятно, только инженеры, историки оружия и в большей степени технически ориентированные собиратели старинного оружия найдут подробные сведения, которые дадут им возможность идентифицировать больше тех четырех образцов, описанных на предыдущих страницах. В любой крупной коллекции американских кремневых мушкетов признаки различных образцов этого оружия столь малозаметны, что бывает практически невозможно установить точный год выпуска той или иной единицы оружия. Обычно же, однако, любой кремневый мушкет, оказавшийся в руках коллекционера, может быть описан как: 1) мушкет образца 1795 года, выпущенный в период 1795—1812 годов; 2) мушкет образца 1812 года, выпущенный в период с 1813 по 1817 год; 3) мушкет образца 1816 года, сделанный с 1817 по 1844 год; или 4) мушкет образца 1840 года, произведенный с 1840 по 1848 год.

В одиннадцатилетний период в 1830-х годах и в начале 1840-х годов военное министерство направило в регулярную армию и ополчение 93 109 мушкетов, в среднем по 8464 в год. Довольно странно, что самое незначительное количество их пришлось на 1832 год, когда в регулярную армию было передано 264 мушкета, а в ополчение 554 единицы – и это несмотря на усиление военных действий в ходе Войны Черного Ястреба. Самым же «большим» годом был 1836-й, когда регулярная армия получила 21 279 мушкетов, а ополчение 10 588 единиц оружия. В это время генерал Маккомб всячески настаивал на увеличении численности регулярной армии, но ее реальная численность в этот год была менее 8 тысяч человек. Отсюда можно сделать вывод, что большая часть из 21 279 мушкетов, числящихся переданными в регулярную армию и корпус морской пехоты, оказалась в резерве и была складирована в нескольких арсеналах, размещенных в стратегически важных пунктах по всей стране и в наиболее важных «долговременных» военных фортах.

В апреле 1808 года конгресс принял закон, который давал Управлению вооружений право поставлять оружие ополчению штатов и территорий. В районах, прилегавших к Миссисипи, губернаторы Арканзаса, Айовы и Миссури время от времени были вынуждены созывать ополчение для предотвращения вооруженных столкновений индейцев и поселенцев.

Предусмотренное этим законом пропорциональное распределение вооружений по всем ополченческим организациям в пределах страны вызвало увеличение среднего ежегодного поступления оружия в ополчение в 5449 мушкетов за десятилетие 1830—1839 годов. В это время ополчение регионов Луизианы и Миссури получало совместно в течение года 262 мушкета, что составляло не столь уж значительное опустошение национальных арсеналов.

Обращение с оружием и безопасность мушкетов. В этом разделе будут кратко рассмотрены процесс заряжания мушкетов, точность стрельбы, достигаемая при этом, и меры предосторожности, необходимые при обращении с полученным оружием.

Наставление по обращению с оружием, составленное для кремневых мушкетов (всегда именовавшихся в армии «кремневыми замками»), не изменилось сколько-нибудь значительно за рассматриваемый период. Процесс заряжания оружия состоял в постановке курка на полувзвод, открывании затравочного полка, вынимании неунитарного (бумажного) патрона из цилиндрического футляра, носимого солдатом на боку, поднесении патрона (удерживаемого правой рукой) ко рту, разрывании зубами бумаги. Из открытого таким образом патрона на затравочный полок засыпался затравочный заряд пороха, который затем закрывался сетчатой стальной крышкой; приклад мушкета упирался в землю; остаток пороха из патрона засыпался в ствол, в который затем опускалась пуля; из держащих его колец извлекался шомпол, двумя энергичными ударами которого в ствол досылалась пуля и пыж из смятой бумаги патрона. Затем шомпол извлекался из ствола и вкладывался на предназначенное ему место под стволом через кольца-держатели. Оружие теперь было готово для постановки на боевой взвод и открытия огня. Само собой разумеется, что при заряжании длинноствольного мушкета солдат должен был делать это выпрямившись во весь рост.

Профессор Вест-Пойнта Мейхан в 1836 году писал: «Общепризнано, что за две минуты солдат не может сделать более четырех-пяти выстрелов при условии тщательного прицеливания; три выстрела могут быть сделаны в течение минуты, но только ценой точности… Если цель при стрельбе из мушкета с отомкнутым штыком находится на расстоянии примерно 120—130 ярдов, то стрелку следует целиться прямо в противника; если дистанция короче указанной, то прицел следует брать ниже; когда же дистанция больше, то прицел надо брать выше».

Цифры, приводимые Мейханом, показывают, что число попаданий в цель размера роты по фронту падает с 75 процентов на расстоянии 85 ярдов при ровной местности до 5 процентов на расстоянии 510 ярдов при неровной местности. «На рыхлой, вспаханной почве, – добавляет он, – стрельба менее эффективна, чем на ровной твердой поверхности; в последнем случае происходит рикошет, и пуля все же находит свою цель. При благоприятных условиях примерно 1/7 часть от числа пуль попадает в цель в этом случае».

То, что меткая стрельба солдата, вооруженного кремневым мушкетом, и его доверие к этому оружию были вещами зачастую случайными, можно заключить из вышеприведенных свидетельств. Другое замечание профессора Мейхана придает такому выводу еще больший вес: «На расстоянии более 220 ярдов эффективность мушкетного огня весьма сомнительна. При дистанции стрельбы более 450 ярдов пуля редко наносит опасную рану, хотя мушкет посылает ее при возвышении в 4 или 5° на расстояние от 600 до 700 ярдов, а при большем угле возвышения на расстояние более 1000 ярдов».

Какое бы неблагоприятное впечатление ни производила на американского солдата первых лет Америки неточная стрельба из его кремневого мушкета, документы тех лет заставляют нас верить, что у него было мало причин сомневаться в надежности и безопасности оружия, которым он был вооружен. Контракты 1798 года предусматривали, что приклады мушкетов должны быть сделаны из хорошо высушенной древесины черного ореха, если она может быть получена исполнителем, в противном же случае из хорошо высушенной древесины клена; если же таковой не может быть обеспечено, то Соединенные Штаты сами поставят, за счет исполнителя, одну тысячу прикладов из хорошо выдержанной древесины черного ореха, каковые обычно имеются на общественных складах, по цене 25 центов каждый.

Фермеры восточных штатов организовали неплохой бизнес на поставках толстой струганой доски черного ореха, из которой подрядчики делали заготовки для прикладов. После окончательной отделки приклады должны были проходить приемку по качеству древесины – «прямослойной, хорошо просушенной, не имеющей сучков и червоточин», по качеству обработки – «не иметь трещин; не допускается склеивание треснувшей древесины; шейка ложи и гребень должны иметь оговоренные размеры и форму; сам приклад должен быть надлежащей формы и размера и требуемой длины» и т. д. В отдельных случаях невозможность поставщика достать выдержанную древесину приводила к значительным задержкам в производстве.

Качество стволов оговаривалось в особых спецификациях. Контрактами 1798 года предусматривалось, что они должны быть помещены в специальный испытательный станок, закреплены там так, чтобы не смещались при отдаче. После этого из них должны быть произведены два выстрела: в первом случае зарядом пороха, равным 1/18 части фунта в системе «эвердьюпойс»[32], во второй раз зарядом на 1/5 меньшем, те есть равным 1/22 части фунта. В обоих случаях круглая пуля калибра оружия должна быть заряжена в ствол. Порох, который используется при выстрелах, сначала должен быть опробован производством выстрела из мортиры калибром 5,5 дюйма, 1 унция пороха должна послать ядро весом 24 фунта на расстояние 80 ярдов.

Эти технические требования почти не претерпели каких-либо изменений, по крайней мере до начала Гражданской войны, единственным более поздним дополнением к ним стало требование запыживания испытательного заряда пороха: «Один пыж закладывается на порох и другой на пулю, при этом заряд хорошо утрамбовывается медным шомполом. Пыжи должны занимать в стволе после уплотнения расстояние около 3/4 дюйма».

Чтобы морально поддержать вооружаемых мушкетами солдат или, возможно, для успокоения общественной совести, Управление вооружений опубликовало нижеприведенные сведения о прочности мушкетных стволов: «Положение, ограничивающее срок эксплуатации легкого стрелкового оружия во французской армии 50 годами, основано на долговечности ствола, который является самой важной частью такого оружия. Опыт показывает, что ствол мушкета может выдержать 25 тысяч выстрелов, не потеряв при этом своих технических свойств, и даже во время войны из мушкета делают не более 500 выстрелов в год. Износ ствола, вызванный ведением огня, следовательно, достаточно мал, и основной причиной выхода из строя стволов является износ на более чем 0,09 дюйма внутреннего диаметра казенной части ствола. При правильном обращении и надлежащем уходе за оружием этот износ происходит очень медленно и, как правило, не достигает критической величины за 50 лет эксплуатации. Опытным путем в ходе непосредственных испытаний было установлено, что прочность ствола отвечает всем требованиям безопасности против несчастных случаев и лишь требует ухода со стороны солдата; и что даже после уменьшения в диаметре на 0,09 дюйма в казенной части ствол продолжает оставаться безопасным при выстрелах. В ходе опытных стрельб, проведенных в 1806 году, стволы уменьшались в диаметре на 0,13 дюйма, заряжались двойным и тройным зарядом пороха на одну пулю или два патрона заряжались один поверх другого».

Другие испытания были проведены в 1829 году на фабрике Мютцига, им были подвергнуты мушкеты, присланные на фабрику для ремонта. Они показали следующие результаты:

1. Когда мушкетный ствол заряжался одним патроном, помещаемым в произвольную часть ствола, или 2 или даже 3 патронами, помещаемыми должным образом без интервалов между ними, не существует опасности разрыва ствола; при 4 патронах, помещенных должным образом один поверх другого, или при снаряжении 2 или даже 3 патронами, помещенными должным образом один поверх другого, подобная опасность существует только в случае каких-либо дефектов при изготовлении ствола или при его значительном износе. При заряде более чем 4 патронами, помещенными должным образом один поверх другого, или при заряде 2, 3 или 4 патронами с промежутками между ними стреляющий подвергается опасности.

2. Нет опасности разрыва ствола при оставлении в стволе извлекателя пули. Опасным может быть закрывание дульного среза ствола деревянной пробкой, туго забитой в дуло, когда ствол снаряжен двумя патронами; или когда в ствол забит пробковый пыж, оставленный на определенном расстоянии от заряда с размещенным поверх него другим зарядом.

Снег, глина или песок, которые могут случайно попасть в ствол, не представляют опасности, если они окажутся близко к заряду; однако они весьма опасны, если находятся в пространстве между дульным срезом и зарядом; причем в таком случае песок значительно опаснее глины и снега.

Пули или обрезки железа, помещенные поверх порохового заряда, не представляют собой опасности, если они плотно примыкают к заряду, даже если их вес достигает 11/2 фунта; однако весьма опасен обрезок железа площадью 0,5 кв. дюйма, весом 1/4 фунта, если он помещен в 20 или больше дюймах от казенной части ствола.

3. Ствол с дефектом, который не заметил инспектор арсенала, разрывается при заряде трех патронов, заряженных должным образом. При значительном износе ствола, произошедшего в результате увеличения внутреннего диаметра ствола на отдельных его участках, оружие по-прежнему можно использовать без всякой опасности.

И наконец, повреждения и износ наружной поверхности ствола, что может произойти при нормальной эксплуатации оружия, никогда не достигают такой степени, которая может представлять опасность. Опытные стрельбы показали, что стволы, первоначально имевшие толщину 0,272 дюйма в казенной части, не разрываются, будучи снаряжены двумя патронами, до той поры, пока их толщина не уменьшится до 0,169 дюйма, а при заряде одним патроном – до 0,091 дюйма.

Столь необычные испытания могут в наше время показаться какими-то странными, но на самом деле они были основаны на глубоком понимании своеобразной психологии войск, участвующих в боевых действиях. Донесение о применении дульнозарядных ружей в сражениях периода Гражданской войны четко демонстрирует, что подобные испытания были вполне оправданны:

«Официальное донесение об обследовании оружия, собранного на поле сражения при Геттисберге, свидетельствует, что из всего собранного оружия (27 575 стволов) мы нашли по крайней мере 24 тысячи стволов заряженными; около половины из них были снаряжены двумя зарядами каждый; одна четверть была снаряжена от трех до десяти зарядов каждый, а остальные только одним зарядом. Во многих из этих стволов оказалось от двух до шести пуль с одним лишь зарядом пороха. В некоторых стволах пули были обнаружены на дне ствола с зарядом пороха поверх пули. В шести стволах оказались бумажные патроны 58-го калибра, причем они были снаряжены в ствол, не будучи надорванными. В одном мушкете Спрингфилда было обнаружено двадцать три заряда, причем каждый из них был помещен в ствол надлежащим образом. В дульнозарядном мушкете капсюльной системы было найдено двадцать две пули и шестьдесят две картечины, перемешанные с соответствующим количеством пороха.

Во многих дульнозарядных ружьях образца 1842 года работы Ребеля мы обнаружили пыж из обрывков бумаги между пороховым зарядом и пулей и другой пыж такого же вида поверх пули, причем пуля была опущена в ствол необернутой. Около 6 тысяч единиц оружия [конфедератов] было снаряжено бумажными патронами Джонсона и Доу; многие из этих патронов оказались примерно на половине длины ствола, к тому же во многих случаях опущены в ствол вперед не пороховым зарядом, а пулей. Такие патроны были обнаружены главным образом в нарезных мушкетах Энфилда».

Заверения в том, что стволы мушкетов военного образца обладают высокой прочностью, были, надо полагать, весьма капитально обоснованы. Воспоминания современников тех событий, путешественников и торговцев, содержат многочисленные упоминания о разрывах стволов легких мушкетов в руках индейцев и гражданских лиц (см. главу 3), но в опубликованных материалах весьма мало свидетельств о таких случаях с армейским оружием.


Мушкетоны и карабины

Подразделения кавалерии в определенных условиях действовали в схватках с самого начала военных действий в Америке. «Карабины», которыми были вооружены конные воины, упоминаются в документах уже в 1675 году. Кавалерия принимала участие также в военных действиях в ходе Войны за независимость и на западной границе с 1790 по 1830-е годы. Конные части добровольцев, известных под именем рейнджеров, несколько раз поднимались по тревоге в регионе Луизиана—Миссури. В 1833 году они были преобразованы в 1-й драгунский полк регулярной армии.

Традиционно кавалерийские части были вооружены саблей, пистолетами и ружьем, причем значительно короче тех, которые получали солдаты пехотных частей. Добровольческие кавалерийские части, действовавшие на Фронтире, имели на вооружении ружья. Начиная с XVII века вооружением кавалеристов в Европе были мушкетоны, или карабины. В период Войны за независимость и еще последовавшего за ней примерно десятилетия американские вооруженные силы получили из Европы незначительное количество французских кремневых мушкетонов, и это оружие продолжало использоваться отдельными подразделениями артиллеристов и рейнджеров в период создания регулярной американской армии. Оно имелось в количествах недостаточных для вооружения всех подразделений, которые должны были получить мушкеты с укороченным стволом; поэтому в 1813 году была предпринята попытка решить этот вопрос путем укорачивания на 10 дюймов стволов у примерно 6 тысяч обычных мушкетов образца 1795 года. Как уже упоминалось выше, результат этой операции оказался неудовлетворительным, и в течение двух лет модифицированные мушкеты были реализованы на сторону.


Рис. 35. Американские карабины и мушкетоны: а – американский карабин (системы Холла) образца 1833 г. Первое капсюльное оружие, одобренное военным министерством, он производился в нарезном и гладкоствольном вариантах; б – американский мушкетон образца 1839 г. Один из последних кремневых мушкетов. Обратите внимание на шомпол длиной 25,7 дюйма с конусовидным расширением на конце; в — карабин Кольта с револьверным механизмом образца 1837 г. С правой стороны замка виден рычаг заряжания. На шестикаморном барабане имеется маркировка «Ormsby»


Время от времени Управление вооружений формулировало технические требования и выпускало в соответствии с ними особые короткоствольные и облегченные мушкеты, но они выпускались небольшими партиями, так что можно сказать, что в Соединенных Штатах не было налажено производство оружия в классе карабинов вплоть до 1833 года, когда военное министерство разместило заказ на карабин системы Холла.

Карабин Холла образца 1833 года. Предшественником карабина Холла, изображенного на рис. 35, а, было ружье системы Холла образца 1819 года, которое представляло собой казнозарядный кремневый мушкет, проходивший испытания с 1813 по 1816 год и запущенный в промышленное производство в 1824 году. Эта система оружия и карьера Холла подробно рассмотрены в разделе «Американские ружья». Казнозарядное ружье стало новшеством в устоявшейся военной картине, но система Холла смогла устоять против всех нападок твердолобых консерваторов и вполне укоренилась в армейском обиходе к тому времени (1833), когда драгуны стали частью регулярной армии Соединенных Штатов. Для того чтобы кавалерийские части были оснащены оружием, в максимальной степени соответствующим их образу военных действий и выполняемым задачам, и было разработано гладкоствольное оружие калибра нарезного ружья, имеющее ствол длиной около 26 дюймов. Другим новшеством, которое воплотила в себе эта конструкция оружия, стала капсюльная система; именно этот карабин стал первой системой, ведущей огонь круглыми пулями, заряд пороха в которой воспламенялся посредством капсюля, принятой на вооружение военным министерством.

Подрядчик, взявшийся за выполнение этого заказа, Симеон Норт, уже обладал опытом производства ружей Холла и наладил выпуск карабина такого образца по заявке военного министерства. Р. В. Мэсону, майору недавно созданных драгунских частей, было поручено проведение испытаний карабина новой системы. 3 июня 1833 года он отправил следующее письмо в Управление вооружений полковнику Джорджу Бомфорду: «После проведения испытаний нового ружья, предназначаемого для вооружения драгунских частей, я могу сделать заключение, что оно посылает пулю с большей силой и точностью, чем французский карабин или мушкет из Харперс-Ферри, но его калибр слишком мал для стрельбы картечью и позволяет стрелять только одной пулей в пол-унции весом… В отношении точности и стрельбы на короткой дистанции французский карабин и мушкет из Харперс-Ферри не идут ни в какое сравнение с этим новым ружьем. При стрельбе на расстояние 100 ярдов я смог попасть в небольшую мишень гораздо большим числом пуль из 20 выстрелов, чем при стрельбе из другого оружия серией из 50 выстрелов. Необходимо также отметить, что отдача при стрельбе полным зарядом едва ощутима; тогда как отдача французского карабина и мушкета столь сильна, что один человек не может сделать больше чем несколько выстрелов».

Симеон Норт получил контракт на поставку тысячи карабинов по цене 20 долларов за каждый. Поскольку потребность в новом оружии была весьма срочной, Норт максимально ускорил выполнение своего первого контракта и осуществил поставку всего количества в январе и мае 1834 года.170 единиц этого оружия были немедленно переданы в драгунские части, расквартированные тогда в джефферсоновских казармах и форте Джибсон. Многочисленные рапорты подтверждают применение карабинов драгунами и другими воинскими подразделениями. Тодд воспроизводит картину работы Фрица Кредела, изображающую усатого драгуна верхом на коне, в полном полевом снаряжении. Карабин находится в седельной кобуре вдоль правой ноги всадника, дулом вниз, его шейка ложи удерживается ременной петлей, прикрепленной к луке седла. Между прочим, после 1837 года карабины Холла выпускались с приспособлением для перевозки, состоявшим из ремня со скользящим кольцом, подобным тому транспортировочному приспособлению, которое имелось у французского кремневого мушкетона образца 1766 года.

Архивы Управления вооружений свидетельствуют, что за период с 1834 по 1843 год в арсенале Харперс-Ферри и в мастерских Симеона Норта было произведено 18 858 карабинов системы Холла. В течение этого периода 7920 единиц этого оружия было передано в регулярные войска и около 3 тысяч единиц в ополчение. За последовавший за ним девятилетний период (1844—1852), который рассматривается в настоящей книге, общий выпуск составил 28 858 единиц.

Норт также выпустил по крайней мере сто карабинов с нарезными стволами для штата Аризона. Эта модель была модернизирована в 1836 году и стала известна как «нарезной американский карабин образца 1836 года». С Нортом был подписан контракт на выпуск 2500 нарезных карабинов этого образца. Еще 2 тысячи таких карабинов с кремневыми замками, в гладкоствольном исполнении и мушкетного калибра было выпущено арсеналом в Харперс-Ферри за 1837 и 1840 годы. Они были снабжены также приспособлением из ремня со скользящим кольцом. Изменение калибра, возможно, было осуществлено по рекомендации майора драгун Р.В. Мэсона, сделанной им в 1833 году: «По результатам испытаний, проведенных на нынешний момент, я совершенно убежден в том, что увеличение калибра до размера 24 пули из фунта [0,58 дюйма] позволит вести огонь картечью и решить все задачи, для которых данное оружие предназначается». В мастерских Норта был изготовлен законченный образец большего калибра, что следует из письма Норта от 24 декабря 1838 года, адресованного полковнику Бомфорду. «Карабин системы Холла мушкетного калибра» стал одним из образцов оружия, принявшим участие в испытаниях, проведенных Вашингтонским арсеналом в 1839 году, однако он испытывался зарядом от 90 до 100 гран пороха – «зарядом слишком большим для службы». В начале 1840-х годов арсенал Харперс-Ферри вернулся к меньшему калибру и принял ствол длиной 21 дюйм. Эта разновидность оружия стала выпускаться с капсюльным замком.

Ранний вариант оружия, представленный образцом, изображенным на рис. 35, а, был изготовлен в ружейном и мушкетном калибрах (0,54 и 0,69 дюйма). Изображенное оружие имеет ствол длиной 261/2 дюйма с мушкой клинкового типа. Длина шомпола составляет 241/2 дюйма.

Карабин Холла имел уникальный метод заряжания. Отведение назад рукояти, расположенной перед спусковой скобой, освобождало защелку под патронником, который под действием пружины поднимался вверх таким образом, что его отверстие выходило над рамкой замка. В открытую полость засыпался заряд, состоявший из 75 гран ружейного пороха. Поверх него закладывалась круглая пуля весом в половину унции и досылалась простым нажатием большого пальца вперед до упора. Затем приподнятый патронник нажимом сверху устанавливался обратно на свое место заподлицо со стволом, где он надежно запирался двумя подпружиненными клиньями, удерживавшими его за боковые выступы. Поскольку внутренний диаметр ствола составлял 0,52 дюйма, а диаметр круглой пули – 0,525 дюйма, то пуля оставалась на предназначенном для нее месте до тех пор, пока давление пороховых газов не посылало ее вперед, заставляя при этом врезаться в нарезы ствола. Процесс заряжания заканчивался надеванием капсюля на наковаленку, которая видна на рисунке под взведенным курком. После этого оружие было готово к выстрелу.

Как и можно было ожидать, столь радикальное новшество вызвало разногласия в военном министерстве. Совет офицеров Управления вооружений дал в 1837 году весьма положительное заключение о практике применения карабина Холла в конных частях (см. раздел «Американские ружья»). Но девять лет спустя другой совет вынес неблагоприятное заключение обо всем казнозарядном оружии: «Тщательно рассмотрев предмет обсуждения, Совет имеет честь доложить, что им были проведены многочисленные испытания оружия, заряжаемого с казенной части. Принципиальными преимуществами такого рода оружия являются большая дальность стрельбы и лучшая ее точность наряду с меньшей отдачей… к сожалению, преимущества эти трудно реализовать в соединении с достаточной прочностью, простотой в обращении и надежностью… Недостатки общего порядка: необходимость высокой прочности частей, наиболее открытых в процессе производства выстрела, повышенная склонность подвижных частей к выходу из строя в результате быстрого загрязнения продуктами сгорания пороха, а также прорыва пороховых газов в местах соединения различных частей оружия. Недостатки, присущие этому методу заряжания, таковы, что… [он] не был принят для вооружения войск ни в одной стране, за частичным исключением как в нашей, и не может быть введен во всеобщее применение, также и по другим причинам».

Подполковник Х.К. Крейг, начальник Управления вооружений, передал этот доклад начальнику генерал-адъютантской службы[33] армии и добавил свой собственный комментарий: «При заряжании с казенной части в конечном счете не происходит никакой экономии времени; более того, по мере загрязнения ствола продуктами сгорания пороха оружие, заряжаемое с дула, значительно лучше во всех отношениях. Мне до сих пор не приходилось видеть заряжаемого с казенной части оружия, которое было бы более надежным в отношении несчастных случаев при стрельбе, чем оружие с цельным стволом, и я убежден в том, что со временем эти «ломаные спины» будут признаны несовершенными и сняты с вооружения. Те карабины системы Холла, которые мы используем в настоящее время, постоянно рвутся и разлетаются осколками во всех направлениях. Эти факты вкупе с элементарной логикой заставляют нас делать вывод, что следует сохранить на вооружении имеющийся кавалерийский мушкетон, оружие с цельным стволом и шомполом. Если он не может быть сочтен подходящим для кавалерии оружием, то я не знаю, где можно найти такой, какой отвечал бы всем требованиям».

В соответствии с мнением подполковника Крейга и в попытке соответствовать требованиям, вызванным началом американо-мексиканской войны, начиная с 1846 года во все увеличивающихся количествах стали выпускаться устаревшие мушкетоны кавалерийского типа. В годы, последовавшие за окончанием этой войны, производство и применение этого типа оружия, наряду с системами Кольта, намного превзошло производство карабинов системы Холла. После 1852 года производство карабинов Холла было прекращено, но они оставались на вооружении войск еще и после принятия на вооружение американского нарезного карабина образца 1855 года (калибра 0,58 дюйма под пулю Минье). В 1857 году на вооружение кавалерийских частей поступило более трех тысяч американских пистолетов с карабинным прикладом. Также в этом году в кавалерийских частях появился карабин системы Шарпа, а в армии проходило войсковые испытания оружие систем Бернсайдса и Меррилса. Карабин Холла, хотя и выпускавшийся незначительными партиями в 1860-х годах, сошел со сцены.

Начальник Управления вооружений Дж. Толкотт сообщал министру обороны по этому вопросу следующее: «14 января 1845 года. Довольно давно Соединенные Штаты приняли на вооружение ружье системы Холла, причем после тщательных испытаний, показавших, что оно удовлетворяет всем требованиям. Ныне же все рапорты и заявления явно демонстрируют, что другие системы его превзошли. Первый драгунский полк, будучи создан, получил на вооружение карабины такого образца и вынес о них самое положительное мнение. Почему же мнение об их пригодности совсем недавно было пересмотрено? Это произошло потому, что не было уделено никакого внимания должному уходу за ружьями в подразделениях, а также потому, что солдаты не получили инструкций по обращению с ними. В результате небрежного хранения подвижные соединения забились грязью, и оружие пришло в негодность. Я практически знаком с применением карабинов системы Холла и убежденно заявляю, что если бы речь шла о моей чести и жизни и они зависели бы от выбора оружия, то я скорее выбрал бы один из этих карабинов, чем какое-либо другое оружие. Но времена меняются, и то, что было хорошо сегодня, становится завтра неприемлемым. Тщательно рассмотрев суть дела, наше управление решило отказаться от выпуска казнозарядного оружия и пойти по пути великих держав Европы, решивших, что разнообразие систем оружия губительно для войск, и принявших те традиционные системы, которые простотой своей конструкции и обслуживания наиболее удобны для рядового солдата».

Уже в 1858 году лейтенант К.М. Уилкокс, американский военный наблюдатель в Европе, делая обзор американского казнозарядного оружия, даже не упоминал карабины Холла и их историю. Тем не менее этот карабин, первое капсюльное оружие в американской армии, стал родоначальником одной из традиций армейского вооружения в Америке и, несмотря на свой недолгий срок службы в кавалерии, вполне достоин особого упоминания.

Американский мушкетон образца 1839 года. В 1839 году в арсенале Харперс-Ферри был изготовлен прототип мушкетона калибра 0,69 дюйма, имевший ствол длиной 26 дюймов и замок того типа, какой применялся в мушкете образца 1840 года. Это оружие, изображенное на рис. 35, б, имело общую длину 41 дюйм и весило 7 фунтов 3 унции. Замок, ствол и все металлические детали изготовлены полированными. Мушка из меди клинкового типа. На пластине приклада и замке имеются клейма «US». Документы Управления вооружений проливают свет на этот последний из кремневых мушкетонов, но ему отведено место в «Наставлении по стрелковому делу» только за 1841 год. Это «Наставление» гласит: «Этот образец во многом подобен мушкету 1840 года. Детали, из которых он состоит, точно такие же, за исключением штыка, среднего кольца и пружинного кольца. Изменены крепления антабок – одна антабка крепится к нижнему кольцу, а другая – к прикладу ближе к плечевому упору, на накладке, крепящейся двумя шурупами. Нижнее кольцо и пластина крепления оснащены шпеньками, сквозь которые и проходят кольца антабок. Штык мушкета образца 1840 года может быть использован, если того требуют обстоятельства».

Особые кремневые мушкеты. Спрингфилдский арсенал в 1809 году выпустил партию из 1202 мушкетов калибра 0,56 дюйма со стволом длиной 331/2 дюйма. У этих мушкетов цевье крепилось к стволу расположенными под стволом шпильками, а не кольцами, они также не имели крепления для штыка. Из этой партии легких мушкетов в 1830 году 950 единиц все еще оставались на складе арсенала. Историки предполагают, что эти ружья предназначались для распространения среди индейцев, но обитателям прерий они не понравились. 24 января 1830 года Джордж Бомфорд из Управления вооружений предложил направить их в качестве учебного оружия в кадетские училища, и часть этих мушкетов была направлена именно туда. Другая партия особых мушкетов калибра 0,69 дюйма со стволом длиной 331/2 дюйма, скрепленным с цевьем двумя кольцами, была выпущена все тем же Спрингфилдским арсеналом в 1816 году. Эта партия состояла из 126 единиц; их использование по архивным материалам не прослеживается. В 1818—1821 годах в Спрингфилде было выпущено около 1400 единиц особых кремневых мушкетов калибра 0,69 дюйма со стволом длиной 36 дюймов, и часть их была передана в Вест-Пойнт. Полковник Водсворт отдает приказ подполковнику Р. Ли в Спрингфилде обеспечить точное исполнение этих мушкетов в соответствии с образцом 1816 года, за исключением длины ствола. 3 сентября 1821 года Бомфорд направил Ли письмо с указанием прекратить производство этих коротких мушкетов. «Количество произведенных единиц оружия уже больше того, которое когда-либо потребуется для кадетов». В литературе эти мушкеты иногда упоминаются как «артиллерийский мушкет образца 1817 года». Их вес составляет около 10 фунтов, что считалось слишком значительным весом для кадетов. Ружье калибра 0,54 дюйма было сконструировано пропорционально более легким, чем образец 1816 года, но имело общее сходство с ним. Его ствол имел в длину 36 дюймов, а общий вес составлял от 71/2 до 8 фунтов. В Спрингфилде была выпущена партия в 300 единиц подобного оружия. Оно упоминается как «американский кадетский мушкет образца 1830 года»; оружие стало первым мушкетом, сконструированным специально для кадетов.

Итак, если суммировать: к специальным облегченным, с укороченными стволами, мушкетам и мушкетонам можно отнести: 1) укороченное ружье калибра 0,56 дюйма выпуска 1809—1810 годов; 2) обрезанные мушкеты образца 1795 года, переделанные в 1813 году; 3) мушкеты выпуска 1816 года калибра 0,69 дюйма со стволом длиной 33 дюйма; 4) артиллерийский мушкет выпуска 1818—1821 годов со стволом 36 дюймов; 5) кадетский мушкет образца 1830 года и 6) американский мушкетон образца 1839 года. Кремневый карабин, не часто упоминаемый в правительственных архивных документах, но порой встречающийся в коллекциях оружия, является оружием производства компании У.Л. Эванса, сделанным по заказу для военно-морского флота. Сервен упоминает такой карабин, о котором пишет: «На замке имеется клеймо «W.L. Evans-v.forge usn 1831». Его ствол длиной 241/2 дюйма скрепляется с цевьем двумя медными кольцами».

Револьверный карабин Кольта. В 1841 году военное министерство закупило 160 карабинов, подобных тому, что изображен на рис. 35, в. На замке этого экземпляра имеется маркировка «1842», подобная той, что стоит и на одном из последних таких карабинов, выпущенных фабрикой «Паттерсон». Это оружие имеет калибр 0,52 дюйма и круглый нарезной ствол длиной 237/8 дюйма. Общая длина его составляет 43 дюйма при весе 101/2 фунта. Барабан с шестью каморами проворачивается при взводе курка.


Американские ружья

Всегда высоко ценившие оружие создатели армии Соединенных Штатов заложили традиции, которые гарантировали принятие на вооружение того или иного вида оружия. Жители пограничья, вооруженные кентуккийскими ружьями, покрыли себя славой в годы Войны за независимость, и в 1792 году в составе совсем молодой армии Соединенных Штатов появился батальон стрелков. Ружья для этого батальона были закуплены правительством у некоторых из хорошо известных оружейников Пенсильвании. Эти длинноствольные, относительно небольшого калибра кремневые ружья и их предтечи «изменили весь ход мировой истории, сделали возможным заселение континента и в конце концов освободили нашу страну от иноземного владычества».

Это огульное суждение Джона Диллина не осталось не замеченным военными историками, имевшими другое мнение. Гарольд Л. Питерсон в своей рукописи «Американское оружие времен колониального периода» высказывает честное и убедительное мнение о статусе – или отсутствии статуса – ружей в американской армии времен Войны за независимость. Не может быть оспорен тот факт, что в составе вооружения собственно ружей было весьма мало в сравнении с числом мушкетов, которыми, по архивным данным, и было вооружено подавляющее большинство из 300 тысяч человек, сражавшихся против британцев. Тактика сражений той эпохи требовала, чтобы противостоявшие друг другу силы сходились массовыми формированиями и вступали в перестрелку на незначительном расстоянии. Главными свойствами стрелкового оружия в подобной ситуации становились легкость заряжания и наличие штыка для рукопашной схватки. Ружье, доступное для солдата, сражавшегося за независимость, не отвечало этим требованиям. Однако в результате последовательности особых обстоятельств, созданных в ходе войны, американские стрелки смогли измотать своих противников и одержать несколько феноменальных побед, используя позаимствованную у воинов-индейцев тактику и точность стрельбы своего оружия на дальние дистанции. Психологический эффект от этих успехов ощутили вскоре как противники, так и вооруженные мушкетами американские солдаты. То, что американские ружья превосходили все остальные виды стрелкового оружия, стало убеждением многих людей во всех частях мира вскоре после окончания Войны за независимость. Несколько демонстраций, произведенных американскими обитателями «медвежьих углов» в ходе этого конфликта и войны 1812 года, сыграли заметную роль в приближении тех дней, когда в армиях всего мира стало все шире использоваться нарезное оружие.

Американская винтовка образца 1803 года. Первая стандартизированная американская винтовка была выпущена арсеналом Харперс-Ферри в начале 1803 года. Хотя документы Управления вооружений указывают на то, что прототип этой винтовки появился только в 1804 году, существуют достаточно веские свидетельства того, что в действительности ее производство началось раньше. Генри Дирборн из военного министерства писал в 1803 году: «У меня имеются столь убедительные доказательства преимущества короткой винтовки над длинным ружьем (повсеместно используемым) в реальной боевой обстановке, что я в душе нисколько не сомневаюсь в превосходстве короткой винтовки большего калибра над длинным ружьем, состоящим сейчас на вооружении, как и в превосходстве жесткого стального шомпола над обычным деревянным. Легкость, которую такие винтовки имеют при заряжании, вкупе со сниженной способностью к загрязнению, предоставляют несомненное преимущество людям, обладающим равным опытом и сноровкой, над теми, кто вооружен обычным длинным ружьем».

Тот же Дирборн указывает, что ствол предлагаемой новой винтовки не должен превышать в длину 33 дюйма, а также должен иметь калибр под круглую пулю в 1/13 части фунта весом, то есть примерно 0,54 дюйма.

Стволы должны быть круглыми от дульного среза и на протяжении 10 британских футов, и отнюдь не излишней толщины, особенно в его круглой части. Детали антабок должны быть сделаны из меди. Необходимо изготовить по крайней мере 2 тысячи таких винтовок…


Известно, что в 1803 году экспедиция Льюиса и Кларка располагала несколькими единицами винтовок этого образца.

Первая партия винтовок образца 1803 года выпускалась арсеналом Харперс-Ферри с 1803 по 1807 год. Количество единиц оружия, полученных военным министерством в 1804 году, составило 4 тысячи штук. Полковник Бомфорд из Управления вооружений в своем докладе от 30 ноября 1822 года сообщает, что за пять лет этого первого периода производства было выпущено 4023 единицы оружия. Когда в марте 1810 года полковник Джон Вайтинг посетил Харперс-Ферри в ходе инспекционной поездки, он обнаружил на складе готовой продукции 188 длинных ружей и 3113 винтовок образца 1803 года, изготовленных в арсенале. Саттерли определил объем производства винтовок в 4965 единиц до 1808 года.

Заряд для снаряжения оружия состоял из навески мелкозернистого ружейного пороха от 90 до 100 гран, находившейся в бумажном патроне вместе с круглой пулей весом в половину унции (калибра 0,54 дюйма). Пуля была обернута в патч (лоскут) парусины или тонкой кожи, обильно смазанный жиром. При увеличении порохового заряда отдача, как повествует сохранившийся архивный документ, становилась «просто жуткой».

Тенч Кокс, глава Комиссии по общественным поставкам, резко критиковал многие характеристики винтовки. Он выступал за то, чтобы ребро под стволом было убрано, а укороченный приклад заменен полноразмерным. Он также считал, что стальной шомпол будет повреждать нарезы и что его необходимо заменить на такой же с медной насадкой на конце. В будущем, по его мнению, винтовка должна была иметь ствол длиной 38 дюймов. Для замка винтовки, считал он, отведено слишком мало пространства, а зарядная рукоять настолько сужена к концу, что существует опасность ее срыва при взводе и самопроизвольного выстрела, особенно в сухую морозную погоду… Пластина, сквозь которую проходит спусковой крючок, сделана из меди, которая вскоре изотрется… Полость в прикладе для приспособления для чистки ствола, запасного кремня и ветоши сделана таким образом, что открывается штифтом, находящимся у затыльника приклада, так что один случайный удар приклада о камень или пень приведет к его открытию… Курок плоский, тонкий и непрочный… Винт курка слишком слабый… Прорезь в головке винта слишком узка для жала отвертки.


Несмотря на все возражения Кокса, винтовка образца 1803 года продолжала выпускаться без всяких изменений в конструкции еще семь или восемь лет.

Война 1812 года много сделала для повышения доброй репутации винтовки, и в ходе ее родился план создания трех новых стрелковых полков. В 1813 году были разработаны четыре образца винтовки, которые стали для всех возможных практических целей тем, чем ранее было оружие, выпускавшееся с 1803 по 1807 год; и в 1814 году арсенал Харперс-Ферри приступил к выпуску второй серии винтовок образца 1803 года. Спрингфилдский арсенал также производил детали этого оружия начиная с 1814 года. Генри Деринджер и Роберт Джонсон в 1814 году подрядились выпускать модернизированный вариант этого оружия, и пятьдесят одна винтовка была сделана у Деринджера, но позднее как Джонсон, так и Деринджер переключились на выпуск винтовки образца 1817 года в соответствии с указаниями военного министерства.

Некоторые из винтовок, сделанных в 1814 году, имели стволы длиной 36 дюймов, но другие выпускались в соответствии с исходным образцом 1803 года. Кстати сказать, некоторые из экземпляров, выпущенных в 1807 году и ранее, также имели 36-дюймовые стволы. Как ни удивительно, имеется значительное число разновидностей этой винтовки из числа коллекционных экземпляров, доступных для изучения. Ствол варьируется в длину от 32 до 36 дюймов, его восьмигранная часть составляет от 11 до 13 дюймов, причем отдельные экземпляры оснащены шнеллером. Укороченный приклад, стальной гребень под стволом, шейка ложи в виде полупистолетной рукояти, спусковая скоба, уплощенный курок, изогнутая накладка затыльника приклада и медные аксессуары, похоже, являются непременными атрибутами этой модели, как и калибр 0,54 дюйма. Попыток оснастить эту модель штыком никогда не делалось.

Саттерли приводит статистику относительно производства винтовки этого образца в течение с 1803 по 1818 год. В существующих коллекциях есть винтовки с выбитым на них годом производства «1819», к тому же нам известен доклад Бомфорда от 30 ноября 1822 года, что позволяет заключить, что винтовка этого образца выпускалась и в 1819 году. По данным архивов Управления вооружений можно подсчитать, что американская винтовка образца 1803 года была выпущена в количестве 19 726 единиц.

Образец, изображенный на рис. 36, а, типичен для этой винтовки. Ствол длиной 35 дюймов имеет семь нарезов и калибр 0,54 дюйма. На стволе восьмигранной у казенной части формы выбита маркировка – буквы «US» и орел поверх буквы «Р». Маркировка имеется и на полированной накладке замка, перед курком с плоским ударником – орел и щит с буквами «US» на нем; позади курка надпись «Harpers Ferry 1818». Затыльник приклада несколько вогнут внутрь, чтобы обеспечить лучший упор в плечо, в нем имеется полость для принадлежностей для чистки ствола, закрытая медной накладкой. Все детали фурнитуры сделаны из меди. Стальной шомпол закреплен ниже железного ребра, которое проходит под стволом и выступает на 3 дюйма из передней оконечности цевья. Спусковая скоба доходит до начала полупистолетной шейки ложи.

Полковник Глюкман считает, что стволы некоторых из этих винтовок не имели нарезов, когда выходили из ворот фабрики, и коллекционные образцы без нарезов это мнение подтверждают. К тому же в некоторых спецификациях раннего периода упоминаются «гладкие» (sic!) винтовки образца 1803 года, которые, несомненно, являются гладкоствольным оружием калибра 0,54 дюйма.

Поскольку экспедиция Льюиса и Кларка располагала несколькими первыми экземплярами этих винтовок, из их донесений 1804—1806 годов мы получаем самые первые сведения о том, как винтовка образца 1803 года вела себя в реальных условиях.



Рис. 36. Американские винтовки: а – американская винтовка образца 1803 г. (кремневый штуцер), два вида; б – американская винтовка образца 1817 г., кремневый штуцер («обычная винтовка»); в – американская винтовка системы Холла образца 1819 г., кремневый казнозарядный штуцер; г – американская винтовка образца 1841 г., капсюльной системы


Зимой 1803/04 года, когда экспедиция расположилась на зимовку лагерем напротив устья реки Миссури, некоторые из двадцати шести солдат, рядовых, сопровождавших экспедицию, ежедневно практиковались в стрельбе «с руки» на дистанции в 50 ярдов. Дневник, который вели Меривезер Льюис и Уильям Кларк, пестрит повествованиями об охотничьих вылазках, совершенных членами экспедиции на ее пути к тихоокеанскому побережью и обратно. В целом винтовка оправдала себя, за исключением случаев охоты на полутонного медведя гризли. После нескольких встреч с шатунами гризли и охоты на них с нарезной винтовкой Льюис записал: «Эти медведи столь живучи, что я предпочел бы скорее помериться силами с парочкой индейцев, чем с одним медведем».

Весьма похоже на то, что винтовки, которыми были вооружены члены экспедиции Зебулона Пайка (один сержант, два капрала и шестнадцать рядовых) во время своего похода на Юго-Восток в 1806—1807 годах, были именно винтовками образца 1803 года. В городке Саус-Парк, штат Колорадо, Пайк записал: «Разорвался ствол одной из наших винтовок, что стало изрядной неприятностью для нас, так как ранее у трех ружей тоже разорвало стволы, а еще пять были повреждены во время наших переходов. Один из моих людей вооружен теперь моей собственной саблей и пистолетами». У экспедиции Льюиса и Кларка тоже были проблемы с вышедшими из строя винтовками, но они взяли с собой запасные части, и оружие удалось отремонтировать.

Экспедицию майора С.Г. Лонга в его походе через Скалистые горы в 1819 году сопровождало несколько стрелков. В своем дневнике Лонг записал, что его солдаты были вооружены «нарезными ружьями». На территории штата Арканзас в ночь на 30 августа трое из его людей «рванули за холмы» и прихватили с собой несколько первых экземпляров винтовки образца 1803 года, пущенной в гражданский обиход.

Полки регулярной пехоты часто имели в своем составе «легкие» роты, вооруженные винтовками. Филип Джордж Кук, тогда лейтенант 6-го пехотного полка, оставил воспоминания о переходе в 1829 году от Джефферсоновских казарм до Арканзаса с четырьмя ротами 6-го полка в качестве эскорта, сопровождающего караван торговцев в Санта-Фе. Кроме одной «легкой» роты, вооруженной «коротышками» (винтовками с укороченным прикладом образца 1803 года), под его командой были солдаты с мушкетами. С точки зрения Кука, его стрелков весьма остерегались враждебные индейцы, с которыми они несколько раз вступали в схватки. Во время перехода от форта Ливенворт к Каунсил-Блафс в 1831 году Кук из своей винтовки подстрелил оленя на расстоянии 100 метров. Он также «сбил навскидку кроншнепа пулей на расстоянии 55 метров. Клюв птицы оказался длиной 4 дюйма, а сама она размером со сноп».

Кроме тех единиц оружия, которые оказались на Западе, придя туда на плечах пехотинцев, 2429 винтовок были отгружены из Питсбурга в западные штаты и территории за период 1813—1821 годов. К тому времени, когда в производство пошла винтовка образца 1817 года, ее предшественница образца 1803 года уже прочно обосновалась в тех краях, которые позже стали штатами Южная Дакота, Канзас, Небраска, Колорадо, Нью-Мексико, Оклахома, Арканзас и Техас, и в значительной степени вытеснила традиционные на Западе длинные ружья, состоявшие на вооружении регулярной армии. В обращении находилось так много винтовок этого образца как у обитателей пограничных районов, так и колонистов на просторах к востоку от Миссисипи, что можно предположить – жители селений вдоль путей к этим районам тоже стали проявлять интерес к этому оружию.

Подводя итог, можно сказать, что первые стандартизированные американские винтовки, которых было выпущено около 20 тысяч единиц, оказали значительное влияние на более позднее оружие отечественной разработки. Они проложили путь к созданию «обычной винтовки», иначе винтовки образца 1817 года, а их удобство и изящество очертаний подвигли частных производителей оружия скопировать некоторые из их свойств при изготовлении своих равнинных или горных ружей, оружия, которое в течение четверти века было любимым оружием обитателей горных районов.

Тот факт, что американская армия не отказалась от винтовки образца 1803 года, подтверждают документы, согласно которым 67 комплектов этих винтовок было направлено в регулярные войска в 1836 году. К этому времени в армейских арсеналах хранилось уже не менее 15 тысяч винтовок образца 1817 года.

Американская винтовка образца 1817 года. В то время, когда винтовка образца 1803 года еще выпускалась арсеналом Харперс-Ферри и мастерскими Генри Деринджера, Управление вооружений уже разрабатывало образец новой винтовки. Арсенал Харперс-Ферри в 1818 году создал в металле девять ее вариантов, еще два были сделаны в 1819 году.

Деринджер 17 марта 1814 года подписал контракт, в соответствии с которым он должен был поставить 2 тысячи единиц винтовок образца 1803 года с некоторыми улучшениями, предписанными Марином Т. Уикманом, главным оружейником арсенала Харперс-Ферри. Во исполнение этого контракта он уже выпустил 51 комплект винтовок, но тут его производство было приостановлено, а ему было предложено выпустить такое же количество винтовок образца 1817 года. Роберт Джонсон из Мидлтауна, штат Коннектикут, также подрядился в ноябре 1814 года на поставку винтовки улучшенной конструкции образца 1803 года, но он не успел еще начать ее производство, как его контракт был изменен на поставку винтовки образца 1817 года. Оба оружейника, и Деринджер, и Джонсон, осуществили свои поставки (2340 винтовок) в 1822 году. Архивы Управления вооружений свидетельствуют, что между 1821 и 1823 годами у четырех подрядчиков было заказано около 18 тысяч комплектов винтовок.

Деринджер получил указания отгружать заказанные ему винтовки в армейский арсенал в Филадельфии; трое других должны были поставлять свою продукцию в Мидлтаун. К 1830 году было изготовлено 25 539 комплектов, после этого наступил семилетний перерыв. Между 1837 и 1842 годами, в связи с потребностями ведения Семинольской войны, было изготовлено дополнительно еще 3079 винтовок. Общее же количество винтовок образца 1817 года, заказанных и распределенных Управлением вооружений, составило 28 618 единиц. Цифра эта довольно хорошо согласовывается с тем количеством винтовок этой модели, которые числятся как полученные регулярными частями и ополчением. Ежегодные отчеты Управления вооружений по 1842 год включительно показывают, что из всего количества винтовок 7198 единиц (которые офицеры управления всегда именуют «обычными винтовками») были направлены в регулярные войска, а 21 275 единиц в ополчение – то есть всего 28 473 единицы. Наибольший спрос на винтовки существовал в период 1836—1840 годов. Кстати, в первый раз это оружие поступило в регулярные войска в 1836 году. Ополчение же начало получать его с 1829 года. Р.Г. Норт в своих трудах приводит выдержки из переписки, раскрывающие интересные подробности относительно конструкции, производства и испытаний этой винтовки.

Оружие это, как и его предшественник, имело калибр 0,54 дюйма. Отличия же от предшествующей винтовки заключались в следующем – эта модель имела ствол круглого сечения длиной 38 дюймов, полной длины приклад, скреплявшийся со стволом тремя кольцами, шейку ложи несколько большую в диаметре, чем у образца 1803 года, овальную полость для принадлежностей для чистки, нижнюю антабку, расположенную под спусковой скобой, и шомпол с медной вставкой на конце. Затыльник приклада не имел выреза для упора в плечо. Как и у винтовки образца 1803 года, пластина затыльника была медной, но большинство других деталей сделаны из стали. Ударник курка имел круглую форму, а сам замок идентичен замку винтовки 1803 года, но несколько меньше. Кольца антабок закреплены на полупистолетной шейке ложи и на втором кольце. Рекомендации Тенча Кокса, высказанные им ранее, были учтены, по крайней мере частично, при конструировании этой винтовки. Рис. 36, б изображает винтовку образца 1817 года, на которой выбито клеймо приемки «М» (Джастин Мерфи?) поверх буквы «Р». На накладке замка имеется клеймо в виде орла и «R. Johnson US Middn. Conn». За курком выбита дата «1821».

Штуцер образца 1819 года (казнозарядный штуцер Холла). Джон Х. Холл из Ярмута, штат Мэн, в 1811 году изобрел и запатентовал способ заряжания кремневых мушкетов, ружей и пистолетов с казенной части. Несколько лет он выпускал казнозарядное оружие этой системы спортивного назначения на собственной фабрике, построенной им в Портленде, штат Мэн. Нет ничего удивительного в том, что он попытался продать свое изобретение правительству Соединенных Штатов; поразительный сюжет этой истории заключается в том, что ему удалось это сделать. Его мастерство и искренность позволили ему преодолеть глубоко укоренившееся в военных предубеждение к казнозарядному оружию и организовать в 1813 году проведение в армии испытаний своего оружия. Его возможности произвели на Управление вооружений глубокое впечатление.

В своем письме от 24 января 1815 года на имя полковника Бомфорда из правительственного Управления вооружений Холл утверждал: «Я разработал усовершенствование [метода заряжания] в 1811 году, будучи в то время лишь весьма поверхностно знакомым с огнестрельным оружием и не зная вообще никакого метода заряжания огнестрельного оружия с казенной части». Однако его оружие говорило само за себя, и в 1816 году была проведена новая серия правительственных испытаний. 100 единиц штуцеров Холла было закуплено правительством и передано роте стрелков, которые дали положительное заключение о свойствах нового оружия. В сотрудничестве с Уильямом Торнтоном из Вашингтона Холл разработал улучшенную конструкцию запирания казенной части, и в 1819 году штуцер его системы был официально принят на вооружение правительством Соединенных Штатов.

Согласно условиям его контракта Холл был назначен помощником главного оружейника арсенала Харперс-Ферри с окладом 60 долларов в месяц. Он руководил изготовлением и монтажом необходимого оборудования, и в 1823 году арсенал приступил к выпуску первой тысячи штуцеров. Холл получал роялти в размере 1 доллара за каждое ружье. По окончании в 1824 году выпуска первой партии в тысячу единиц оружия (стоимость которого составила 20 долларов 59 центов за штуку) последовал новый заказ еще на тысячу штук. Этот заказ был окончен в 1827 году по себестоимости 17 долларов 82 цента за штуку. Конгресс Соединенных Штатов заподозрил завышение Холлом расходов и создал комиссию для расследования. Ее выводы были положительными, и Холл продолжил выпускать штуцеры.

Новая серия испытаний эффективности штуцеров Холла была проведена в 1825 году. Из одной винтовки произвели 7186 выстрелов, хотя стандартное испытание для американского мушкета состояло в 7061 выстреле. Винтовка Холла продемонстрировала наилучшие показатели во всех отношениях, от надежности до скорости огня и точности попадания. В том же 1825 году две роты регулярных войск, расквартированных в форт Монро, получили на вооружение винтовки Холла с тем, чтобы провести более тщательные испытания. После двух лет их использования комиссия преподавателей из школы форта Монро доложила о своей «совершенной убежденности в превосходстве этой системы оружия над всеми другими образцами легкого стрелкового оружия, имеющегося на вооружении в настоящее время». Производство в Харперс-Ферри продолжалось вплоть до 1828 года, кроме того, были приняты меры для запуска в производство оружия этого образца на фабрике Симеона Норта в Мидлтауне, штат Коннектикут. Контракт с Нортом на производство 5 тысяч винтовок системы Холла по цене 17 долларов 50 центов за единицу был подписан 15 декабря 1828 года.

Взаимозаменяемость деталей оружия всегда была отличительной особенностью в работе Холла в бытность его в арсенале Харперс-Ферри, и требование «точного единообразия соответствующих деталей» стало одним из пунктов контракта Норта. Взаимозаменяемость деталей не была чем-то новым для предприятия Норта, но для государственного арсенала это стало нововведением. Второй контракт на выпуск 4 тысяч винтовок системы Холла был подписан с Нортом в 1835 году. После выполнения этого заказа и вплоть до своей кончины в 1852 году Норт выпускал только карабины Холла, оружие, которое уже было подробно описано в этой главе. Общий выпуск винтовок Холла на его фабрике составил 9 тысяч единиц. Винтовки Холла продолжали выпускаться на Харперс-Ферри вплоть до 1844 года, их выпуск составил 22 870 единиц. Холл умер в 1841 году. За двадцать два года своей работы в арсенале он получил, помимо жалованья и премиальных, еще и роялти в сумме 20 220 долларов.

Винтовка, изображенная на рис. 36, в, представляет собой хорошо сбалансированное оружие общей длиной 53,12 дюйма, со стволом длиной 32,62 дюйма. Казенная часть имеет калибр 0,54 дюйма, ствол калибра 0,52 дюйма с шестнадцатью нарезами имеет слегка воронкообразную форму с расширением там, где к нему примыкает патронник. Вес оружия составляет 10 фунтов и 4 унции без штыка. Приклад сделан из черного ореха. На замке казенника выбито клеймо «J.H. Hall, H. Ferry U.S. 1832». Казенная часть с патронником открывается для заряжания посредством отведения рычага, расположенного перед спусковой скобой. Холл лично составил следующее описание: «Винтовка состоит из патронника, в который помещается заряд и к которому примыкает затвор. Патронник имеет два уступа, расположенных ближе к дульному концу, посредством которых он сцепляется со стволом и которые не позволяют ему открыться при выстреле; эти уступы заходят за клинья из закаленной стали, расположенные позади уступов. Однако патронник не упирается непосредственно в тыльную оконечность ствола, как не упирается он и в ось, на которой вращается; совсем наоборот, патронник даже не соприкасается с тыльной оконечностью ствола; между ней и патронником оставлен зазор для свободного расширения от нагревания при интенсивной стрельбе, а именно от расширения тыльной части за упорами до тыльного конца патронника. Такое же расширение, но направленное вперед, компенсирует зазор в том месте, где патронник соприкасается со стволом. Отверстия в патроннике, сквозь которые проходит ось, сделаны длинными с той же целью, а именно: обеспечить свободное расширение тыльного конца патронника. Канал ствола постепенно расширяется по направлению к казенной части, начиная примерно с расстояния около 1 фута от дульного среза, причем особенно быстро он расширяется на последней 1/2 дюйма ствола, примыкающего к патроннику. Расширение это имеет форму воронки, и диаметр его больше, чем канал патронника».

К этому можно добавить, что нарезка винтовок Холла отличалась от обычной нарезки тем, что в канале ствола имелось шестнадцать нарезов. Их шаг равнялся 8 футам. Диаметр канала ствола без учета нарезов составлял 0,51 дюйма. Уже упоминавшаяся «взаимозаменяемость деталей оружия» отнюдь не была фигурой речи. Инструкция приемщикам требовала от них разобрать готовые винтовки Холла «скажем, 10 единиц из каждой сотни первых 400 винтовок; после чего 10 из 400, а затем заменить детали каждой из этих 10 винтовок на детали другого десятка».

В опубликованном документе армейских офицеров-современников относительно оружия системы Холла имеется заметная несообразность. Представляется, что некоторые из этих офицеров выражают свое неодобрение, не изучив толком этого оружия. Часть этих офицеров выступает за применение только мушкетов и отвергает всякое нарезное оружие – равным образом как казнозарядное, так и дульнозарядное. Другие же ограничивают свои протесты только казнозарядным механизмом или новомодными капсюльными замками. Профессор Мейхан из Вест-Пойнта предпринял интеллигентную попытку просветить будущих офицеров армии. В своем обзоре, написанном в 1836 году для курсантов военного училища, он утверждал: «Нарезная винтовка. Когда расстояние до цели менее 170 ярдов, а цель довольно крупна, эффективность двух видов оружия [гладкоствольного мушкета и нарезной винтовки] примерно одинакова. Но для дистанций 230 ярдов и более соотношение значительно меняется в пользу винтовки. Это превосходство нарезного оружия становится особенно заметным у новейших усовершенствованных систем этого оружия, в частности у винтовки Холла, заряжающейся с казенной части».

О Холле как человеке и об его программе работы в арсенале Харперс-Ферри его современники отзывались в высшей степени лестно, если не сказать больше. Полковник Бомфорд, отвечая 31 января 1827 года на запрос палаты представителей относительно расходов на производство и практичности винтовки Холла, заключил свой доклад лестными словами в адрес его изобретателя: «Будет только справедливо в отношении мистера Холла, изобретателя этого оружия, сообщить вам, что в течение всего этого периода [1813—1826 годы] он целиком посвятил себя, со всем старанием и рвением, усовершенствованию этого оружия и средств для его производства, в чем достиг значительных успехов. Он вполне достоин награды за столь значительное усовершенствование огнестрельного оружия». Подполковник Дж. Толкотт, сменивший полковника Бомфорда на посту начальника Управления вооружений, равным образом высоко ценил деятельность Холла и его самого. Исчерпывающий обзор программы Холла, сопровождающийся приложением рапорта комиссии, состоящей из армейских офицеров, приведен у Фуллера, который оценивает Холла и его оружие следующим образом: «Винтовка Холла представляет собой выдающееся достижение в области развития и совершенствования огнестрельного оружия не только потому, что она стала первой казнозарядной винтовкой, принятой на вооружение, но и потому, что ее конструкция была разработана с применением системы взаимозаменяемых деталей, которая, по мнению многих, имела слишком много противоречий, чтобы быть успешно внедренной. Холл преуспел в развитии этой системы до степени непревзойденной, и, принимая во внимание препятствия в виде работы с достаточно грубыми механизмами того времени, приводимыми в движение мускульной силой или, в лучшем случае, водной энергией, работа его заслуживает высочайшей степени признания».

Самюэль Кольт встретил в казнозарядной винтовке Холла препятствие своей собственной программе продажи револьверов правительству. Частично в результате давления, оказанного Кольтом с целью получить признание своего оружия с барабанным механизмом, 20 февраля 1837 года в Вашингтонском арсенале собралась комиссия офицеров армии с целью одобрения той или иной системы. При тестировании сравнительной скорострельности ружей комиссия снабдила системы Хакетта, Холла и стандартный мушкет неунитарными (бумажными) патронами, а Кольту и Кокрану предоставила неснаряженные компоненты с тем, чтобы оружие «испытывалось на условиях паритета». Вторая серия испытаний была проведена в июне того же года, на полигоне военного училища Вест-Пойнт, штат Нью-Йорк, той же самой комиссией.

Винтовка Холла была признана достойной принятия на вооружение как имеющая лучший по сравнению с существующим способ заряжания, когда стрелок находится «в стесненном положении или верхом на лошади».

«Винтовка, усложненная своим устройством и обращением с ней, ставит солдата в тупик… Винтовки Холла и, несомненно, Хакетта гораздо проще в обращении, не столь чувствительны к уходу и отказывают реже… Испытания, проведенные с винтовкой Холла в 1825 году, дали положительные результаты в отношении характера сопротивления эффектам, действующим при длительной стрельбе… Преимущества ее [при использовании в кавалерии] аналогичны таковым всего оружия, заряжающегося с казенной части, и с патронником, вмещающим только один заряд. Такое оружие, находящееся в руках умеющего с ним обращаться солдата и заряжаемое конным воином, в особенности приспособлено для действий кавалерии. Пуля, будучи в диаметре несколько больше, чем канал ствола, не изменяет своего положения в патроннике при движении лошади. Многозарядное оружие барабанного типа, вследствие трудностей при заряжании конным воином, представляется неприменимым для вооружения кавалерии… Комиссия единодушна во мнении, что оружие системы Холла отвечает всем соображениям, приведенным выше… Комиссия также пришла к единогласному заключению, что стандартное оружие, ныне состоящее на вооружении, – американские мушкет и винтовка, мушкет, винтовка и карабин системы Холла, со всеми усовершенствованиями в конструкции, отвечают в высочайшей степени всем требованиям в отношении применимости, надежности, простоты и эффективности, которые только могут быть предъявлены к вооружению».

Получая на вооружение винтовку Холла, армия занимала и превосходящее положение по отношению к ополчению. До 1843 года было выпущено около 30 тысяч единиц этого оружия, и примерно одна треть этого количества была направлена в регулярные войска. Самое большое число единиц этого оружия, равно как и «обыкновенных винтовок», было направлено в войска в период 1836—1840 годов. Американо-мексиканская война 1846—1848 годов вызвала новый приток этого оружия, в определенной степени использовалось оно и в ходе Гражданской войны, как со стороны Конфедерации, так и в армии северян. Поврежденные ружья и излишние запасные части были оставлены в развалинах арсенала Харперс-Ферри, когда в апреле 1861 года лейтенант Роджер Джонс с солдатами-северянами подожгли фабрику и отступили перед надвигающимися на город силами конфедератов. Но южанам удалось спасти часть брошенного оружия всех систем и из частей винтовок Холла собрать импровизированные винтовки с капсюльными замками. Робертс демонстрирует одну из этих реликвий, которую взял в качестве трофея и привез к себе домой Уильям Бейли из 118-го Нью-Йоркского полка. Оружейник южан удалил первоначальный кремневый замок и заменил его наковаленкой и курком капсюльного замка, создав в результате дульнозарядное оружие капсюльной системы, стреляющее круглой пулей.

Винтовка образца 1841 года (капсюльная). В самом начале 1841 года в арсенале Харперс-Ферри была закончена разработка капсюльной винтовки с полноразмерным прикладом, которая в том же самом году была одобрена Управлением вооружений. Официальные архивы сохранили документы, из которых следует, что арсеналы в Харперс-Ферри и Спрингфилде были оснащены оборудованием, необходимым для выпуска этой первой капсюльной винтовки, принятой на вооружение армией Соединенных Штатов. Полковник, однако, в своих мемуарах утверждает, что ему неизвестен никакой образец, изготовленный в Спрингфилде. На некоторых замках винтовок, изготовленных в Харперс-Ферри, имеется дата «1841», однако архивные данные по выпуску продукции свидетельствуют, что окончательно доработанные винтовки начали выпускаться не ранее 1846 года.

Архивы семейства Трайон позволяют заключить, что фирма «Эдвард К. Трайон и Ко» из Филадельфии 3 апреля 1840 года заключила контракт с Республикой Техас на поставку 1500 армейских винтовок образца 1841 года. Компания Трайона, однако, выпустила 5 тысяч таких винтовок для правительства Соединенных Штатов по цене 12 долларов 87 центов за каждую, в соответствии с контрактом от 22 апреля 1848 года.

Эли Уитни-младший из Уитнивиля, штат Коннектикут, получил правительственный контракт 22 октября 1842 года на производство 7500 винтовок образца 1841 года по цене 13 долларов за каждую, которые должны были быть поставлены до 1 января 1847 года. Томас Уорнер, бывший мастер-оружейник Спрингфилдского арсенала, осуществлял оснащение фирмы Уитни необходимым оборудованием, а затем курировал производство винтовок. Поставки винтовок производства фирмы Уитни осуществлялись в Новый Орлеан, для вооружения полка добровольцев «Стрелки Миссисипи», организованного в 1846 году. Этим полком командовал полковник Джефферсон Дэвис, прославившийся своими подвигами в ходе американо-мексиканской войны. Он смог настоять на том, чтобы солдаты его полка получили на вооружение новые винтовки, а не те кремневые мушкеты, которые имелись на вооружении в тот момент. Благодаря воинским свершениям этого полка и заслуженной им славе винтовка образца 1841 года с тех пор стала известна как «винтовка Миссисипи».

27 марта 1848 года Уитни получил заказ еще на 7500 винтовок, а 6 февраля 1849 года – третий заказ на 2500 винтовок по той же самой цене. Четвертый его контракт был подписан 24 мая 1855 года и предусматривал поставку дополнительных 100 единиц винтовок образца 1841 года по цене 11 долларов 62 цента за каждую. Некоторые современные ему авторы именуют винтовку образца 1841 года «винтовкой Уитни», другое ее популярное прозвище – «Егерь».

Джон Гриффит из Цинциннати подписал 6 декабря 1842 года контракт на поставку 5 тысяч винтовок. Однако он оказался не в состоянии выполнить свои обязательства, и контракт этот был передан фирме «Ремингтон армз компани» из города Илион, штат Нью-Йорк. Несколько позднее «Ремингтон» также получил еще контракт на дополнительные 7500 винтовок. А 11 августа 1862 года он получил заказ на 10 тысяч «модернизированных» винтовок образца 1841 года по цене 17 долларов за каждую и несколько позже, 13 декабря 1863 года, еще заказ на 2500 таких же винтовок по той же самой цене.

18 февраля 1845 года компания «Роббинс, Кендалл и Лоуренс» из города Виндзор, штат Вермонт, подрядилась изготовить 10 тысяч винтовок по цене 11 долларов 96 центов за штуку. За этим контрактом последовал другой – на 15 тысяч винтовок по цене 12 долларов 87 центов от 5 января 1848 года. Но поскольку в тот момент между партнерами возникли разногласия, второй контракт был заключен только с Роббинсом и Лоуренсом.

В 1855 году полковник Г. К. Крейг из Управления вооружений выступил с рекомендацией военному министру Джефферсону Дэвису «рассверлить это оружие [винтовку образца 1841 года] до калибра 0,58 дюйма и перенарезать его, а также установить прицельную рамку, подобную установленной на винтовке образца 1855 года, и оснастить винтовку приспособлением для крепления штыка». Дэвис 5 июля 1855 года начертал на докладной свое «о'кей», и с тех пор винтовка стала способна стрелять пулей Минье и получила штык.

Первоначальная конструкция винтовки изображена на рис. 36, в. Оружие имеет ствол длиной 33 дюйма калибра 0,54 дюйма, в канале ствола – шесть нарезов с шагом

6 футов. Вся фурнитура изготовлена из меди. На пятидюймовой накладке замка перед курком имеется клеймо в виде распростершего крылья орла с повернутой назад головой и букв «U. S.». Позади курка выбита надпись «Harpers-Ferry 1841». Общая длина оружия равна 48 дюймам; длина шомпола составляет 33 дюйма. Ложе из черного ореха имеет 43,5 дюйма в длину. Общий вес оружия составляет 9,68 фунта. При заряде в 70 гран пороха и с круглой пулей 32-го калибра ее начальная скорость при выстреле достигает 1750 футов в секунду. Кремневый мушкет, будучи заряжен 110 гранами пороха и пулей 17-го калибра, выпускает ее со скоростью 1500 футов в секунду.

Клуб «Гарольд» в городе Рино располагает винтовкой этого образца, причем у нее сохранился даже кожаный ремень. Мемориальный музей М.Х. де Янга в Сан-Франциско экспонирует такую винтовку (инв. № 53461), датированную 1850 годом и выпущенную арсеналом Харперс-Ферри. Винтовка – экспонат Музея Милуоки (инв. № N3467) – имеет клеймо «Remington's Herkimer, N.Y. U.S. 1849» и была изготовлена по контракту 1842 года.

Интересно отметить, что Каллендер Ирвин, главный интендант, в 1813 году имел образец клинкового штыка, предполагавшегося для оснащения новой винтовки, который он пытался «продать» военному министру генералу Джону Армстронгу. Ирвин писал: «Сабля, будучи рубящим или колющим оружием, может применяться в качестве такового либо же в виде примкнутого к винтовке штыка. Примененная в виде штыка, она дает солдату преимущество перед врагом с обычным мушкетом, имея 3 фута в длину, и в таком качестве представляется более надежным и – для врага – опасным оружием. Она спокойно пробивает сосновую доску толщиной в 1 дюйм. Чтобы пробить такую же доску обычным примкнутым [к мушкету] штыком, надо приложить гораздо большее усилие… Зная, сколь часто стрелкам приходится действовать в качестве флангового прикрытия, когда они открыты обстрелу со стороны кавалерии, и полагая, что конный стрелок должен быть вооружен таким образом, чтобы иметь возможность действовать, смотря по обстоятельствам, как кавалерист и как стрелок… я убежден, что карабины, оснащенные таким образом [с клинковым штыком], стали бы наилучшим оружием».

Военный министр предложил Ирвину направить предлагаемый им штык губернатору Вирджинии для заключения, и это было сделано 24 февраля 1814 года. Однако не сохранилось никаких сведений о принятии клинкового штыка Вирджинией или каким-либо другим штатом либо федеральным правительством до модернизации в 1855 году американской винтовки образца 1841 года.

Винтовка образца 1841 года, разумеется, не добралась до Запада в расцвет эпохи торговли мехами ни в качестве армейского оружия, ни как оружие гражданское. Имеются, однако, свидетельства того, что ею пользовались маунтинмены и эмигранты на охотничьих тропах Орегона и Калифорнии в эпоху наплыва на землю обетованную. Роббинс и Лоуренс обнаружили, что часть выпущенной ими продукции в соответствии с контрактом 1848 года не может быть «принята» правительством. Отвергнутое военными оружие, по слухам, расползлось по торговым каналам, а часть его всплыла «на дороге в Орегон» и в лагерях золотоискателей Калифорнии. Неоспоримым фактом является то, что законом от 2 марта 1849 года Управление вооружений получило право передавать армейское оружие эмигрантам, намеревающимся направиться в Нью-Мексико, Калифорнию или Орегон. Определенная часть винтовок образца 1841 года, использовавшаяся гражданскими на охотничьих тропах Дальнего Запада, вполне могла быть получена из правительственных арсеналов в соответствии с этим законом.

Винтовки и карабины Кольта. Мы уже знаем, что в дни расцвета меховой торговли некоторые торговцы и охотники уже использовали оружие с вращающимся барабаном, хотя дульнозарядные кремневые мушкеты все еще были в ходу. Точно так же, как отдельные жители приграничья демонстрировали преимущества револьверов армии, так и военные побуждали обзавестись многозарядным оружием не одного маунтинмена. Процесс этот шел во Флориде, Техасе и вдоль всей дороги на Санта-Фе. Число единиц многозарядного оружия, использовавшегося жителями приграничья, было не таким уж большим, но оно знаменовало собой наступление новой эры в вооружении; оно занимает значительное место в истории огнестрельного оружия на Западе. И самым выдающимся является, безусловно, изобретение Кольта.

К 1837 году патент Самюэля Кольта продолжал действовать (см. раздел «Пистолеты» в главе 2) и компания «Патент армз» заканчивала монтаж производственной линии на заводе в городе Паттерсоне. Более всего Кольт нуждался в покупателях всех типов своего оружия: винтовок, карабинов и револьверов. С самого начала программы продвижения своего товара он знал, что для реализации значительных объемов продаж необходимы прежде всего правительственные закупки. Он сосредоточил свои усилия на том, чтобы привлечь интерес к своей продукции прежде всего правительственных чиновников, и в феврале 1837 года часть образцов его мушкетов и ружей была включена в список казнозарядного и многозарядного оружия, которому предстояло пройти рассмотрение комиссией армейских офицеров, выносившей свое мнение относительно винтовки Холла. Первые испытания были проведены в Вашингтонском арсенале, причем при сравнительном сопоставлении предпочтение отдавалось скорострельности оружия. Оружие Кольта с вращающимся барабаном явно выделялось на фоне казнозарядного мушкета Хакетта, казнозарядных мушкета и винтовки Холла, барабанного мушкета и винтовки Ко крана, винтовки Ливитта и стандартного американского кремневого мушкета.

В результате испытаний было твердо установлено: пробивная способность оружия Кольта выше, но система Холла была сочтена лучшей, если стрелок находился на коне или в «стесненном положении».

Многозарядное оружие, напротив, требует различных дополнительных приспособлений, способствующих заряжанию, и приложения значительной мускульной силы для установки заряда на место, так что оно не может быть перезаряжено в стесненном положении или верхом на лошади без неудобств; таким образом, можно заключить, что винтовка Холла и ружье Хакетта являются оружием, пригодным для вооружения легких стрелков, пеших или конных. Это заключение не может быть применимо к многозарядным ружьям, если предположить, что они и в дальнейшем будут снабжены несколькими снаряжаемыми каморами, но это обстоятельство вряд ли будет сочтено практичным во все времена и во всех ситуациях.

Необходимо заметить, что четыре снаряженных семизарядных барабана Кольта для мушкета весили 13 фунтов 14 унций. Это, вместе с барабаном в мушкете, обеспечивало 35 выстрелов – но «то же число зарядов, носимых при обычном мушкете, имеет вес 2 фунта 12 унций».

Механизм системы Кольта был сочтен слишком сложным. Заряжание ружья с барабанным механизмом предусматривало отсоединение ствола и снаряжение каждой каморы определенным количеством пороха и пулей, после чего следовало уплотнение заряда особым зарядным приспособлением. Само оружие и все приспособления для его снаряжения производили в процессе зарядки много шума.

Ввиду того, что капсюльный карабин Холла на тот момент состоял на вооружении армии только три года, комиссия сочла необходимым заметить: «Применение капсюля для инициации порохового заряда при использовании его в боевой практике далеко не всегда успешно… После доработки этой системы она может быть использована войсками в расширенном порядке. Склонность [капсюля] раздражать или даже наносить ранения людям, которые находятся поблизости, была полностью подтверждена в результате испытаний… В многозарядных ружьях, как известно, применяются именно капсюли». В результате испытаний было полностью исключено применение винтовок системы Кокрана, но признано, с оговорками, что оружие Кольта может иметь успех, «когда операции носят особый характер и требуют сосредоточения плотного огня в определенной точке на ограниченный срок». Однако заключительный вывод комиссии полностью перечеркивал даже это вялое одобрение: «Значительный вес этого [Кольта] оружия полностью исключает его применение на поле сражений… По единодушному мнению нижеподписавшихся, ныне принятое вооружение… в высочайшей степени отвечает всем требованиям к удобству применения, надежности, простоте и эффективности, какие только могут быть предъявлены к такого рода вооружению».

Неблагоприятный вывод комиссии офицеров армии стал чувствительным ударом для Самюэля Кольта, но он не был сломлен. В том же самом году он отправился в Чарлстон, штат Южная Каролина, где местные чиновники были готовы рассмотреть возможность приобретения оружия его системы для ополчения штата. Заказа на сколько-нибудь значительную партию он не получил, но все же продал семьдесят пять пистолетов частным лицам. В начале 1848 года Кольт побывал во Флориде, где две тысячи солдат регулярных войск и такое же число добровольцев сражались с индейцами племени семинолов. Здесь он смог заинтересовать своей продукцией подполковника 2-го драгунского полка Уильяма С. Харни, который рекомендовал своему вышестоящему начальнику, генералу Т.С. Джисапу, приобрести оружие системы Кольта для снаряжения подчиненных. Пятьдесят восьмизарядных винтовок барабанной системы были закуплены правительством Соединенных Штатов у Кольта и появились на поле боя в руках драгун.

В 1839 году состоялась сделка, которая знаменовала собой поворотный пункт в судьбе Самюэля Кольта, хотя в тот момент это не было очевидно всем ее участникам. Эдвард Уард Мур, командующий только что созданным военно-морским флотом Республики Техас, приобрел партию оружия системы Кольта для своих подчиненных в Балтиморе. В течение четырех лет это оружие, «бывшее среди первого, сделанного его изобретателем», верно служило флоту, после чего было передано техасским рейнджерам. Один из первых печатных отзывов об успехе оружия Кольта в руках конных воинов, сражавшихся против индейцев, появился в газете «Телеграф и Техас реджистер» в ноябре 1840 года: «В ходе последней схватки с индейцами капитан Эндрюс был вооружен одной из патентованных винтовок Кольта, из которой он сделал десять выстрелов за то время, когда сражавшийся рядом с ним его товарищ смог сделать из своей только два. Он считает, что эти винтовки в руках опытных воинов станут самым эффективным оружием в войне против индейцев». Гораздо более значимый инцидент произошел в 1844 году, когда пятнадцать рейнджеров под командованием полковника Джона Коффи Хейса дали бой конным индейцам племени команчей в количестве до восьмидесяти человек. Рейнджеры были вооружены винтовками Кольта, переданными им с флота. Сорок два из восьмидесяти команчей остались лежать на поле битвы, и это доказало, что белый конный воин, вооруженный соответствующим оружием, может на равных сражаться с дикими всадниками равнин. Это сражение получило широкую известность и заставило поверить многих жителей Техаса в то, что барабанное оружие системы Кольта обеспечивает решение одной из их проблем. Именно после этого сражения Самюэль Х. Уокер впервые стал ассоциироваться с револьвером Кольта. Он был одним из солдат Хейса, дравшихся против индейцев, и его квалификация в качестве эксперта, оценивавшего преимущества и недостатки оружия Паттерсона—Кольта, была заслуженной и подлинной.

Ближе к концу 1839 года Самюэль Кольт предпринял определенные шаги, чтобы учесть замечания армейской комиссии, касающиеся его оружия. Он разработал и запатентовал зарядную рукоять, которая делала ненужным разбор оружия для заряжания, создал и водонепроницаемый патрон из фольги, сгоравший при выстреле. В 1840 году ему удалось представить свое усовершенствованное оружие на рассмотрение другой правительственной комиссии экспертов; на этот раз перед представителями военно-морского флота, которые съехались в Вашингтон. Флотская комиссия вынесла заключение, что капсюльная система предпочтительнее кремневого замка, но наряду с этим решила, что оружие с вращающимся барабаном чересчур сложно и больше склонно к отказам; вывод комиссии гласил – его не следует принимать на вооружение флота и морской пехоты. Во исполнение резолюции конгресса Соединенных Штатов от 20 июля 1840 года три офицера в невысоких званиях, военнослужащие драгунского училища, расположенного в Карлайлских казармах, исследовали пригодность оружия и достоинства нового патрона, разработанного Кольтом. Их заключение было более благоприятным, чем флотское, так что можно предположить: именно благодаря ему правительство закупило в 1841 году 160 карабинов Кольта для проведения испытаний в частях драгун. На этот раз Кольт истратил гораздо больше денег, времени и энергии, чтобы создать благоприятное мнение о своем оружии в Вашингтоне и расположить к нему офицеров армии и флота в различных районах страны. Экономическая ситуация в Соединенных Штатах была по меньшей мере крайне тяжелая, и Компания по производству патентованного оружия не имела достаточного числа заказов, чтобы держаться на плаву. Джон Элерс, исполнительный директор компании, критиковал Кольта за его расточительную кампанию по связям с общественностью, а Сэм, в свою очередь, обвинял Элерса в завышении своей доли в прибыли. Кольт вменил иск, и в 1842 году Элерс привел компанию к банкротству. Первоначальное решение по этому делу заключалось в том, что патенты Кольта были переоформлены лично на него.

Элерс в 1842 году вернулся на закрытую и практически пустую фабрику Кольта, однако ему удалось спасти некоторое количество комплектов деталей для карабинов Кольта, чтобы тот смог возобновить свое дело в Нью-Йорке. Если, как утверждают некоторые исследователи истории огнестрельного оружия, правительственные чиновники в Нью-Йорке смогли закупить оружие Кольта в 1845 году, то похоже на то, что поставки осуществлял именно Элерс. Некто Кросби, в свое время работавший на фабрике Кольта в Паттерсоне, также смог спасти какое-то количество оружия и частей к нему, когда фабрика закрылась, но он, как утверждается, сохранил не более двадцати пяти полных комплектов, тогда как Элерс, согласно неподтвержденным данным, располагал сотнями. Во всяком случае, эти два человека обеспечили поставки в годы, когда главная фабрика Кольта была официально закрыта, причем тот факт, что некоторое количество оружия системы Кольта было выпущено уже после демонтажа производственных линий, подтверждается наличием в современных коллекциях образцов продукции Паттерсона—Кольта без серийных номеров.

В этот период (1844—1845) Сэм Кольт не сидел сложа руки, но, с присущей ему склонностью к созданию необходимых товаров, он обратился к одному из своих ранних проектов – производству водонепроницаемых кабелей для электрических систем подводных лодок и телеграфной связи. В этой сфере он создал столь значительное производство, что стал получать правительственные заказы. Неизвестными ему остались все те исполненные драматизма воинские подвиги, которые совершали в то время на просторах Техаса такие отважные рейнджеры, как Джек Хейс, Самюэль Уокер, Бен Маккаллок, Майк Шеваль, Рип Форд, Уоллес Большая Нога, Джордж Ховард и И.С. Саттон. Во всех их сражениях оружие Кольта тесно ассоциировалось с победами.

В 1846 году вспыхнул и разгорелся давно подспудно тлевший конфликт с Мексикой. 25 апреля было совершено нападение из засады на американский пограничный патруль, который потерял шестнадцать человек убитыми и ранеными. Капитан С.Б. Торнтон из 2-го драгунского полка, вооруженный парой своих собственных револьверов Кольта, пробил себе путь из западни, и известия о его подвиге широко разнеслись по стране. Генерал Тейлор вскоре обнаружил, что многие из его техасских рейнджеров, а также и наиболее опытных офицеров предпочитают оружие системы Кольта. Они всячески выступали за приобретение замечательных револьверов, а также винтовок и карабинов с вращающимся барабаном. Для Сэма Кольта настал момент пожинать урожай со всех своих вложений в разработку конструкции, а также для того, чтобы восторжествовать над своими критиками из Управления вооружений.

Генерал Тейлор отправил капитана техасских рейнджеров Сэма Уокера в Вашингтон, чтобы организовать там закупку оружия системы Кольта, но, разумеется, это не удалось. Окончание истории представляет значительный интерес, но, увы, выходит за хронологические рамки нашего повествования. Достаточно сказать, что Сэм Уокер и Сэм Кольт достигли взаимопонимания и Кольт восстановил свое производство огнестрельного оружия для удовлетворения острейшей необходимости армии Соединенных Штатов в скорострельных ситемах. О взаимодействии Уокера и Кольта мы еще скажем в разделе «Американские пистолеты».

Джошуа Грегг говорит о некоторых проблемах применения карабинов Паттерсона—Кольта в ходе войны с Мексикой, однако в официальных архивах сохранились только документы о применении этого оружия в отдельных эпизодах боевых действий во Флориде в 1838 году и о закупке его Управлением вооружений в 1841 году. Вполне возможно, что те 160 карабинов, сделанных для драгунов, и были последним оружием, выпущенным фабрикой Паттерсона. Нет никакого сомнения в том, что более широкое использование винтовок Кольта нашими войсками в Мексике послужило бы причиной их более масштабного производства.

В заключение обзора истории винтовок Паттерсона необходимо заметить, что новая система винтовок и карабинов с вращающимся барабаном, известная как образец 1855 года, выросла из образцов 1836 и 1837 годов. Они производились на заводе в Хартфорде, созданном в начале 1850-х годов, и отличались нововведениями, разработанными Элишей К. Рутом, приглашенным Кольтом в качестве производственного директора своих предприятий. Винтовка образца 1855 года была закуплена рядом иностранных государств и нашла применение во многих частях света. Верный своей былой методике, Кольт позаботился о том, чтобы это красноречивое свидетельство достоинств его оружия с вращающимся барабаном было освещено в печати. В появившейся книге пера Х.У.А. Кливленда под названием «Советы стрелку» автор превозносил достоинства этого оружия и делал попытку нейтрализовать уничтожающую критику Френка Форестера в отношении винтовок образца 1836 и 1837 годов. Ганс Баск, первый лейтенант стрелкового полка Виктории, опубликовал книгу «Винтовка и как ею пользоваться», которая выдержала несколько изданий в Англии в 1850-х годах. В ней он уделял много внимания револьверу и карабину Кольта и привел свидетельства английских и американских офицеров, восхищавшихся этим оружием. В Англии, однако, далеко не все встречали бурными аплодисментами винтовки с вращающимися барабанами. Джон Скофферн писал: «При стрельбе из револьвера ночью непременно увидишь выброс перпендикулярно стволу пламени из замка, подобного нимбу вокруг головы святого. Но как в этом нимбе будет себя чувствовать ваша рука? Кольт утверждает, что его карабины нет нужды держать обеими руками. Я же заверяю вас, что вы просто не сможете удержать его оружие двумя руками; ваш рукав просто-напросто тут же загорится. Обратите внимание, как все производители винтовок и карабинов с вращающимися барабанами явно стараются уйти от крупных или сравнительно крупных калибров, что свидетельствует в пользу нашего заключения. Явно прослеживается тенденция к толстостенным стволам, небольшим калибрам и слабым зарядам. Уверяю вас, длинноствольное оружие барабанной системы не имеет будущего».

Между 1 января 1856 года и 30 декабря 1865 года правительство Соединенных Штатов закупило 6693 винтовки и карабина системы Кольта. Фуллер сообщает: «В сражениях Гражданской войны военнослужащие всех родов войск испытывали изрядную неприязнь к ним из-за пламени и грома выстрела у самого лица, а также из-за ужасной отдачи, если срабатывали сразу несколько камор». Несмотря на все восхваления, приведенные Кливлендом и другими авторами, винтовки и карабины Кольта не смогли завоевать в глазах широкой публики той славы, которой удостоились его револьверы; длинноствольное оружие барабанной системы вскоре было снято с вооружения.


Американские пистолеты

До 1843 года правительством Соединенных Штатов было произведено или закуплено около 110 тысяч кремневых пистолетов. Большая часть этого количества была выпущена частными предприятиями поставщиков-подрядчиков. В архивных документах военного ведомства имеются сведения, что примерно три четверти этого оружия было передано в обращение накануне войны с Мексикой. По причинам, оставшимся непонятными до сих пор, пистолеты, бывшие собственностью федерального правительства, совершенно не поступали в Штаты вплоть до 1829 года; после же этого года предпочтение при их распределении отдавалось ополчению.

Из одиннадцати образцов кремневых пистолетов, рассматриваемых ниже, пять имели мушкетный калибр; остальные же были винтовочного калибра (0,54), но ни один из них не был нарезным. Стволы имели от 81/2 до 11 дюймов в длину, вес варьировался от 21/4 до 31/4 фунта. В общем же можно сказать, что оружие было грубым и могло выдержать жесткое обращение, но при этом довольно топорно сделанным и эффективным только на близкой дистанции. Даже беглый обзор пистолетов армейского образца, имеющихся во Франции в последней половине XVIII века, позволяет видеть, что большинство характеристик американских кремневых пистолетов позаимствовано у их европейских прародителей. Во всех странах пистолеты были существенной частью вооружения конников; но в американской армии они имелись на вооружении офицеров как кавалерии, так и других родов войск. В тогдашней литературе имеется множество описаний эпизодов, когда люди, вооруженные только пистолетом, не могли выйти из критической ситуации из-за отказа их оружия. Дождь или сильный ветер делал механизм кремневого пистолета крайне ненадежным. Враждебные поселенцам индейцы, разъезжая верхом на лошадях по своим равнинам, с презрением относились к оружию белого человека и порой находили удовольствие продемонстрировать последнему превосходство своих лука и стрел. Довольно часто они совершали свои набеги и грабежи под самым носом у воинских частей, почти не опасаясь возмездия, так как отлично знали, что даже конные солдаты не могут эффективно противостоять им; пехотинцы же тех времен были практически беззащитны перед дикими всадниками.

Два капсюльных однозарядных пистолета образца 1842 и 1843 годов были приняты на вооружение армии ближе к концу периода, которому посвящена книга, но не вызвали той революции в армии, которую вызвало короткоствольное оружие Кольта, будучи принято на вооружение несмотря на мнение Управления вооружений. Лишь когда револьвер вошел во всеобщее употребление в армии, та получила оружие, имея в руках которое она могла рассчитывать на уважение конных индейцев.

Как уже было сказано в главе 2, люди в отрядах промышленников-меховщиков, а также личный состав армии пытались преодолеть все несовершенства кремневого пистолета. Торговцы и охотники часто имели при себе кремневые пистолеты. Маунтинмены, однако, оценили капсюльные пистолеты задолго до того, как правительство приняло их на вооружение армии. Торговцы также со временем стали пользоваться новым типом многозарядного пистолета; в некоторых местностях они сыграли активную роль в осознании армейцами того, что Сэм Кольт открыл новую эру в оружии.

Пистолет образца 1799 года. Пистолеты составляли часть вооружения нашей армии в период Войны за независимость; часть их была приобретена в Европе, а часть – на небольших фабриках лояльных американских оружейников.

Определенную часть этого оружия доставали комиссии по безопасности; остальные были закуплены Континентальным конгрессом. Незначительное количество французского оружия поступило в качестве дара от маркиза де Лафайета, значительно большее количество было получено как результат нашего формального союза с Францией. В продолжение значительного времени после завоевания независимости страны ощутимы были французские традиции как в кремневых пистолетах, так и в ранних образцах мушкетов.

В 1799 году правительство Соединенных Штатов приняло на вооружение первый пистолет армейского образца. Прототипом его стал французский армейский пистолет образца 1777 года, и Саймон Норт из Берлина, штат Коннектикут, приступил к выполнению своей полувековой программы производства армейского оружия. 9 марта 1799 года он подписал первый контракт на изготовление 500 пистолетов калибра 0,69 дюйма. Его продукция вполне удовлетворила представителей правительственных органов, и 6 февраля 1800 года с ним был подписан второй контракт на выпуск 1500 пистолетов. Обе партии имели маркировку на нижней поверхности медной рамки замка «north and cheney, berlin» или «s.north and e.cheney, berlin». Элиша Чейни приходился Саймону Норту шурином. С.Н.В. и Р.Х. Норты отрицают какое-либо партнерство между Саймоном Нортом и Э. Чейни, однако из приведенной маркировки представляется вполне вероятным, что между ними должно было существовать некое коммерческое соглашение в то время, когда выпускался пистолет образца 1799 года. Однако эта семейная комбинация не зафиксирована ни на одном из образцов другого американского оружия, которое фабрика Норта выпускала впоследствии, равно не нашла она отражения ни в переписке Норта, сохранившейся в семье, ни в государственных архивах.

Один из экземпляров пистолетов Норта образца 1799 года изображен на рис. 37, а. Имея общую длину 141/2 дюйма, оружие весит 3 фунта 4 унции. Оно имеет круглый в сечении ствол без нарезов длиной 81/2 дюйма, канал ствола рассверлен под мушкетную пулю. Рамка и фурнитура сделаны из меди; ореховая рукоять исполнена цельной, без выступающей полки. На нижней поверхности рамки выбиты слова «North & Cheney Berlin», а поверх ствола за замком – буквы «US», «Р» и «V».

Лишь пару десятков пистолетов образца 1799 года можно ныне обнаружить в современных коллекциях, а пребывающие в хорошем состоянии экземпляры находятся в верхних строках перечней антикварных ценностей. Оружие, которое Саймон Норт поставлял по цене в 6 долларов, оценивается в наши дни приблизительно в 2400 долларов. Лишь экземпляры французского пистолета, послужившего прототипом образцу 1799 года, оцениваются несколько дороже.

Американский пистолет образца 1806 года. Это самый большой кремневый пистолет армейского образца имеет калибр 0,69 дюйма и 11-дюймовый ствол. Начальник производства Спрингфилдского арсенала 26 октября 1807 года получил указание начать выпуск пистолета этого образца, но весной следующего года армейские чиновники решили, что армии больше не нужно короткоствольное оружие мушкетного калибра, и работы были остановлены. Оставшиеся несобранными детали пистолетов, произведенные в 1807 и 1808 годах, оставались на заводском складе вплоть до 1817 года, когда Управление вооружений решило собрать из них готовое оружие. Деталей вполне хватало, чтобы выпустить все предусмотренное количество, однако замков имелось только примерно на половину из тысячи заказанных заводу пистолетов. Замки для этих 500 пистолетов имели курок раннего типа – с плоским скошенным ударником и шпорой для пальца. После возобновления выпуска этого оружия на нем выбивалось клеймо «Springfield 1818». Пластина замка имела сзади вытянутый мысок, а терка была снабжена отогнутым соском для взведения. Для того чтобы оставшаяся партия – дополнительные 500 пистолетов – могла быть собрана, для них были использованы замки того типа, который в тот момент находился в производстве. Они имели курки с двойным изгибом, пластину замка с тупым концом и обычную терку без отогнутого соска. Подобно всем остальным, они маркировались надписью «Springfield 1818». Некоторое число замков с выбитой датой «1815» также было использовано для выполнения заказа, что внесло дополнительную неразбериху. На всех этих пистолетах ствол скреплялся с цевьем посредством двойного кольца, расположенного ближе к дульному срезу.

Глюкман рассматривает обе партии, называя все тысячу пистолетов «образцом 1818 года». Он утверждает, что «обозначение этого пистолета как «образец 1818 года» основывается на дате его производства и служит лишь временным ориентиром». Хикс идентифицирует раннюю партию по типу установленного замка как «образец 1807 года», а остальные 500 пистолетов как «образец 1817 года». Он повествует, что все тысяча пистолетов оставались на складе в Спрингфилде до тех пор, пока подполковник Дж.У. Рипли не отправил их в правительственный арсенал в Нью-Йорке в самом конце 1850 года. Ни в каких письменных источниках, ни в архивах не удалось обнаружить, каким образом в конце концов были использованы эти крупные пистолеты. В былые времена они отнюдь не были редкостью для коллекционеров оружия, их образцы довольно часто встречаются и в музейных собраниях. О том, что некоторые из них могли поступить в продажу, свидетельствуют имеющиеся предложения современных антикваров, специализирующихся на сделках со старинным оружием.

Американский пистолет образца 1807 года. В 1807, 1808 и 1809 годах правительство Соединенных Штатов заключило контракты с несколькими пенсильванскими оружейниками на поставку общим количеством примерно 4500 полноразмерных гладкоствольных кремневых пистолетов калибра 0,54 дюйма того типа, который ныне именуется порой как «кентуккийский пистолет». Некоторые авторы утверждают, что его прототипом послужил пистолет образца 1806 года, но так ли это, судить довольно трудно, поскольку почти нет сведений об американском пистолете образца 1807 года. Своими очертаниями он скорее напоминает обычный седельный пистолет со стволом длиной 10 дюймов, который был весьма популярен и использовался по всей Европе в конце XVIII века.

Пистолет кентуккийского типа, изображенный на рис. 37, в, был изготовлен Уильямом Кэлдервудом по контракту 1808 года, предусматривавшиму поставку 120 пистолетов.







Рис. 37. Американские пистолеты, кремневые, образца 1799, 1806 гг., изготовленные по контрактам 1807, 1813, 1819 и 1836 гг.: а – американский пистолет образца 1799 г.; б – американский пистолет образца 1806 г.; в — американский пистолет образца 1807 г.; г – американский пистолет образца 1813 г.; д – американский пистолет образца 1819 г.; е – американский пистолет образца 1836 г.


Полноразмерная рукоять продолжается почти до дульного среза десятидюймового ствола. Общая длина оружия составляет 16 дюймов. Он оснащен изогнутым курком и медным полком, прикрепленным к стволу. Шомпол сделан из дерева. На стволе выбито клеймо: голова орла и буква «P»; на накладке замка перед курком стоит «Calderwood Phila», а за курком – «US 1808».

Большая часть финансирования для расчетов за эти пистолеты была получена в соответствии с законом от 1808 года о вооружении ополчения, но и регулярная армия также получала это оружие, поставленное по правительственным контрактам. Уильям Кэлдервуд, Дж. Гьюст (совместно с Э. Генри и П. Бронгом), Дж. Генри, Дж. Шулер, Молан и Финн, Джекоб Кук, Э. и Дж. Анстеды, Адам Лейтнер и Мартин Фрай, все из Пенсильвании, поставляли свою продукцию на Скулкиллский арсенал. Их пистолеты маркировались клеймом «US» позади курка. Несколько лет спустя Т. Френч из Кантона, штат Массачусетс, также стал выпускать пистолет этого образца и маркировал свою продукцию «US». «Генри Деринджер, Джон Майлс и Дэн Суитсер и Ко», все из Пенсильвании, а также «Вирджинская мануфактура» из Ричмонда также выпускали оружие, но клеймо «US» отсутствует на изделиях, выходивших из их фабрик. Можно предположить, что свою продукцию они поставляли непосредственно властям штатов и их пистолеты поступали на вооружение различных гражданских организаций военизированного характера, а также для ополчения. Спрос, резко возросший в ходе войны 1812 года, поглотил весь объем выпуска, и часть этих пистолетов попала в ходе войны на Запад, хотя подробности их возможного использования в охотничьих угодьях отсутствуют.

Поставщики получали плату за свою продукцию в размере 10 долларов за пару пистолетов, ныне это оружие предлагается антикварами по цене от 200 до 395 долларов за единицу.

Разнообразные американские пистолеты 1808 и 1811 годов. 30 июня 1808 года Саймон Норт из Берлина, штат Коннектикут, подписал контракт на поставку тысячи пистолетов морского образца калибра 0,64 дюйма с железным крюком для крепления на поясе по цене 11 долларов 75 центов за пару. Контракт впоследствии, 4 декабря

1810 года, был увеличен на 500 пар по цене 12 долларов за пару. Обычная маркировка этих пистолетов Норта представляла собой клеймо «U.S. pistol, Navy model 1808». Затравочный полок, накладка рукояти и спусковая скоба были сделаны из меди. Ствол без нарезов имел 101/2 дюйма в длину, общий вес оружия составлял 2 фунта 14 унций. Позади курка было выбито клеймо «S. North», а перед курком – американский орел и «U States». Нет никаких свидетельств того, что этот пистолет флотского образца использовался на Западе.

В 1812 году, в то же самое время, когда проходил отбор пистолетов в качестве прототипа для американского пистолета образца 1811 года, глава закупочной комиссии Тенч Кокс раздобыл пару французских флотских пистолетов XIII года Республики (1804 год), которые, как он считал, превосходили все остальные. Довольно нескладный внешний вид этого оружия ничуть не смутил его, зато вызвал такой комментарий: «Что ж, можно сократить расходы, не тратясь на отделку». В итоге именно этот французский пистолет стал прототипом для так называемого «пистолета Вэлли-Фордж», сделанного О. и Э. Эвансами. Глюкман обращает внимание на тот факт, что изученные им образцы этого оружия имели дату «1814» на нижней поверхности ствола. Эти пистолеты были калибра 0,689 дюйма и имели ствол длиной 7,87 дюйма в длину. Как и их французские прототипы, пистолеты Эвансов комплектовались стальным шомполом. Подробности производства и распространения «пистолетов Вэлли-Фордж» не обнаружены, но их экземпляры имеются в нескольких общественных и частных собраниях. Не существует никаких свидетельств того, что это оружие использовалось на Западе.

Американский пистолет образца 1811 года. 18 ноября 1811 года Саймон Норт подписал контракт на производство тысячи пар гладкоствольных пистолетов калибра 0,69 дюйма. Это оружие очень походило на выпускавшийся Нортом флотский пистолет образца 1808 года, за исключением того, что имело несколько больший калибр, ствол длиной всего 85/8 дюйма и не имело крюка для пояса. По-видимому, армия Соединенных Штатов забыла свое собственное решение от 1808 года не использовать больше пистолеты мушкетного калибра. Когда оружие находилось еще на стадии разработки, Тенч Кокс стал настаивать на устранении слабости крепления ствола у дульного среза: «Необходимо установить здесь крепежное кольцо, чтобы устранить возможность расщепления подствольной части рукояти». Фабрика Норта начала выпуск оружия в первоначально определенном варианте, но в процессе производства пистолета этого образца Норт несколько изменил конструкцию оружия в соответствии с указаниями Управления вооружений. М.Т. Уикман, бывший в то время главным инспектором армии, разработал двойное кольцо для крепления подствольной части рукояти. Норт выпустил часть заказа, оснащенную таким кольцом, и на пистолетах этой модификации он также укоротил ствол, обрезав его на уровне переднего пояска двойного кольца. По этой причине некоторые пистолеты образца 1811 года напоминают пистолеты образца 1813 года.

Американский пистолет образца 1811 года. Расширяя свое развивающееся дело, Саймон Норт построил новую оружейную фабрику на берегу никогда не пересыхающей реки у городка Мидлтаун, штат Коннектикут. Первый выполненный на этой фабрике заказ был на 20 тысяч армейских пистолетов калибра 0,69 дюйма по цене 7 долларов за каждый. Контракт, датированный 16 апреля 1813 года, предусматривал, что «все составные части пистолетов должны быть столь единообразны, что любая деталь одного пистолета должна подходить к любому другому пистолету из всех 20 тысяч». Это требование стало первым сформулированным условием взаимозаменяемости деталей. Некоторые из пистолетов образца 1813 года имеют маркировку «berlin ct», другие «midln con.», остальные «midltn conn.».

Оружие этого образца изображено на рис. 37, г. Ствол длиной 9 дюймов имеет у казенной части наполовину восьмиугольную секцию; канал ствола не имеет нарезов, а его калибр составляет 0,69 дюйма. Общая длина оружия составляет 151/4 дюйма, его вес – 3 фунта 6 унций. Задняя полоска двойного кольца имеет желобок, на нем нет никаких знаков. Передняя часть рукояти заканчивается сразу за кольцом. Наклонный затравочный полок сделан из меди и не снабжен крышкой. Контракт 1813 года, согласно которому Саймон Норт выпускал эту модель пистолета, предусматривал требование взаимозаменяемости всех деталей оружия, за исключением замка; это был первый из подобных контрактов в истории военного министерства. Только 1100 из 20 тысяч единиц оружия, описанного в первоначальном контракте, было выпущено фабрикой Норта, когда в руководстве армии решили, что сильный подброс ствола при выстреле из этого «короткоствольного мушкета» куда больше, чем должен выносить любой его хозяин. Согласно распоряжению, выпущенному в мае 1816 года, Норт должен был выпустить остаток всего заказа с калибром 0,54 дюйма. Ствол этого пистолета имеет круглое сечение по всей своей длине, на передней полоске двойного кольца появилась вытянутая в длину мушка из меди. Обе полоски двойного кольца имели желобки. Передняя часть рукояти выступала за пределы двойного кольца. Весило это оружие 3 фунта 3 унции. В процессе пересмотра контракта Норт обязался выпускать взаимозаменяемыми все части также и замка. Соответственно была увеличена стоимость одного готового пистолета на 1 доллар и продлен весь контракт. Пистолеты, выпущенные в соответствии с пересмотренным контрактом, широко известны как американские пистолеты образца 1816 года. (Один из них экспонируется в клубе «Гарольд» города Рино.) Оружие этого типа широко использовалось различными подразделениями армии в ходе Войны Черного Ястреба и было занесено на Запад через Флориду во времена семинольских войн. Им были также вооружены американские солдаты в период войны с Мексикой. Имеются также свидетельства, что некоторые экземпляры этого оружия были отклонены правительственными приемщиками, не получили клейма «US» и попали в руки гражданских лиц. Среди экземпляров, имеющихся ныне в коллекциях, не такую уж редкость представляют пистолеты этого образца с клеймом ополчения того или иного штата, в дополнение к клеймам с орлом и буквами «US». Отдельные экземпляры с крючком для крепления к поясу позволяют предположить, что оружие этого образца использовалось также и на флоте.

Американский пистолет образца 1819 года. В июне 1819 года Саймон Норт получил из Управления вооружений два пистолета, конструкция которых значительно отличалась от более ранних армейских пистолетов. В следующем месяце он подписал контракт на поставку 20 тысяч единиц этого оружия по цене 8 долларов за единицу. Из архивных данных становится ясно, что он выполнил этот заказ в 1823 году, более чем на год раньше времени, предусмотренного контрактом.

Гладкоствольный пистолет калибра 0,54 дюйма имел круглый в сечении 10-дюймовый ствол. С передней частью рукояти он скреплялся пружинным кольцом, напоминающим нижнее кольцо французского армейского пистолета образца 1765 года. Передняя часть рукояти довольно далеко выступала за пределы этого кольца, стальной шомпол удерживался прижатым к стволу шарнирным креплением. Это первая модель американского пистолета с подобным типом крепления шомпола, хотя это приспособление уже несколько лет было в ходу как на английских, так и на французских пистолетах. Оно позволяло устранить опасность потери шомпола при зарядке, и с этих пор Соединенные Штаты продолжали применять его на своих пистолетах до тех пор, пока дульнозарядные пистолеты не вышли из употребления. Оружие было снабжено прицельной рамкой и полукруглой вытянутой в длину мушкой. Оно весило 2 фунта 10 унций. На стволе выбивалось клеймо в виде букв «P» и «US». На пластине замка проставлялось клеймо в виде распростертого крылья орла, поверх него «S. North», а ниже – «US» и «Midltn Conn». Позади замка выбита дата «1822».

Новшеством конструкции был предохранитель, который удерживал курок на полувзводе. Он приводился в действие движком, расположенным за курком. Это устройство оказалось довольно непрактичным и не появилось ни на одной из последующих моделей этого оружия.

Длинный сходящийся на конус ствол и конструкция передней части рукояти придавали оружию симметричный вес и улучшенный баланс. Среди кремневых пистолетов оно выделяется своими очертаниями, но не обнаружилось никаких архивных данных, которые бы свидетельствовали о его выдающихся боевых качествах. Пистолет был распространен по всему западному фронтиру, где действовали конные отряды, а в период войны с Мексикой складские запасы этого оружия пошли на вооружение добровольческих подразделений.

Американский пистолет образца 1826 года. В 1826, 1827 и 1828 годах Саймон Норт получил три правительственных заказа на пистолеты (общим числом 3 тысячи единиц), идентичные во всех отношениях образцу 1819 года, но без предохранительного устройства и с укороченным до 85/8 дюйма стволом. Часть этой продукции получил военно-морской флот, и большинство полученных им пистолетов имело обычный крюк для ношения на поясе. Музей Милуоки располагает одним из них, имеющим клеймо «US», но без обычного орла. Некоторые пистолеты, предназначенные для флота, имели покрытый слоем олова ствол для уменьшения коррозии. Это были последние пистолеты, сделанные Нортом.

У.Л. Эванс, владелец фабрики Вэлли-Фордж, округ Честер, штат Пенсильвания, также выпускал пистолеты этого образца, часть которых была маркирована «v.forge», а остальные «e.burg», по названию местечка Эвансбург, где располагался дом Эванса. Сборка пистолетов и окончательная отделка оружия осуществлялись в Эвансбурге. Глюкман пишет: «Аналогичные во всех отношениях пистолетам Норта образца 1826 года; большинство деталей были взаимозаменяемыми. По всей вероятности, прототипом для него послужил пистолет Норта образца 1826 года». Джон Джозеф Генри из Болтона, работавший поблизости от Назарета, штат Пенсильвания, также выпустил неустановленное количество пистолетов образца 1826 года, которые, насколько можно судить, были заказаны ему неправительственными органами. Они имеют маркировку на пластине замка, между курком и теркой: «j.j.henry boulton». Предположительно, они реализовывались частным образом и напрямую властям штатов.

Война Черного Ястреба (1831—1832) вовлекла в боевые действия более 4 сотен пехотинцев регулярной армии и около 4 тысяч иллинойских конных ополченцев. Нужды армии, особенно в пистолетах, заставили правительство выскрести все сусеки. Существуют ничем не объяснимые пробелы в опубликованных Управлением вооружений данных о выпуске оружия; так, например, 3 тысячи американских пистолетов образца 1826 года, выпущенные Саймоном Нортом, не числятся в графе «поставлены», и точно такие же пробелы наличествуют в данных о пистолетах, переданных в регулярные войска и ополченцам до 1829 года. Однако начиная с периода Войны Черного Ястреба все цифры по пистолетам, полученным от промышленности и переданным в армию Соединенных Штатов, достаточно хорошо корреспондируются между собой. Из этого становится ясно, что в начале 1830-х годов значительное число американских пистолетов было направлено в регион нижнего течения Висконсина и реки Рок, протекающей по территории штатов Иллинойс и Висконсин. Вполне понятно, что изрядное количество этих пистолетов так никогда и не вернулось в правительственные арсеналы. Архивные данные о деятельности вооруженных пистолетами конников в ходе Войны Черного Ястреба – данные, не всегда удобные для репутации некоторых ополченцев, – являются основанием для аргументов в пользу конных подразделений регулярной армии. После многочисленных петиций командование армии и гражданские руководители военного министерства смогли добиться согласия на формирование одного драгунского полка в 1833 году. Полк этот был сформирован и действовал столь успешно, что продолжил свою службу на западной границе и в ходе войны с семинолами. 2-й драгунский полк, тысяча человек пехотинцев и артиллерия, а также около 2 тысяч ополченцев участвовали в ходе военных действий во Флориде в 1836—1837 годах. Эти действия изрядно истощили складские запасы американских пистолетов и вызвали поток новых контрактов для их пополнения.

Американский пистолет образца 1836 года. 27 июня 1836 года Роберт Джонсон из Мидлтауна, штат Коннектикут, подрядился выпустить 3 тысячи кремневых пистолетов калибра 0,54 дюйма со стволом длиной 81/2 дюйма, который, подобно всей стальной фурнитуре этого оружия, должен был иметь полированную поверхность. Затравочный полок и мушка должны были быть выполнены из меди. Метшль так оценивает эту модель: «Пластина замка, терка и курок были сделаны из закаленной стали цвета побежалости; пружина терки, спусковой крючок, хвостовик ствола и все винты покрыты воронением; остальные же стальные детали были отполированы до блеска. Рукоять черного ореха была отшлифована, пропитана льняным маслом и скруглена. Пистолеты этой модели имели элегантные очертания, выделялись своим цветом и великолепием исполнения, невольно наводящим на воспоминания о старинных дуэльных пистолетах».

Этот прекрасный пистолет изображен на рис. 37, е. Он имеет 13 и 13/16 дюйма общей длины и весит 2 фунта 9 унций. Медный затравочный полок выделяется цветом на фоне пластины замка цвета побежалости, на ней имеется клеймо «US R Johnston Middn Conn 1842», проставленное перед курком с закругленными губками.

Джонсон получал по 9 долларов за каждый из 3 тысяч поставленных им правительству пистолетов по контракту 1836 года. 14 марта 1840 года он получил контракт еще на 15 тысяч пистолетов по цене 7 долларов 50 центов за каждый. Эйса Уотерс из Милбери, штат Массачусетс, подписал контракты в 1836 году (4 тысячи пистолетов) и в 1840 году (15 тысяч пистолетов) на тех же условиях, что и Джонсон. Эти пистолеты, последние из имевших ударно-кремневые замки, Джонсон и Уотерс поставляли правительству с 1837 по 1844 год. Оружие производства Уотерса в 1844 году получило клеймо «a.h.waters & co» вместо прежнего «a.waters», служившего клеймом на пистолетах, выпущенных в первые семь лет. Замечательной коллекцией оружия, представляющей продукцию фабрик Уотерса и Джонсона, а также каждое из восьми лет производства, обладает Музей Милуоки.

Кремневые пистолеты этого образца получали как солдаты регулярной армии, так и ополченцы еще в течение долгих лет после того, как на вооружение были приняты капсюльные модели оружия. Они фигурировали не только в официальном издании «Наставления по стрелковому оружию» 1841 года, но их еще получали военнослужащие как в первоначальном варианте, так и переделанными под капсюльные системы в годы войны с Мексикой, да и спустя многие годы после нее.

Американский пистолет образца 1842 года. Это оружие стало первым капсюльным пистолетом в Соединенных Штатах. 23 ноября 1841 года полковник Джордж Бомфорд, начальник Управления вооружений, отдал следующие письменные распоряжения майору Дж.У. Рипли из Спринг-филдского арсенала в отношении нового капсюльного пистолета: должен быть той же самой формы и того же размера, что и ныне существующий, за исключением ремешка и боковой пластины, которая должна быть сделана стандартной ширины, без выпуклости посередине. Капсюльный замок должен быть сделан той же самой системы, что и у другого оружия [американского мушкета образца 1842 года; учебного мушкета образца 1841 года и американской винтовки образца 1841 года]. Крепежное кольцо, боковая накладка, накладка рукояти и мушка должны быть выполнены из меди.

30 июня 1842 года подполковник Толкотт из Управления вооружений определил двенадцать пистолетов, которые должны будут служить в качестве прототипов.

Х. Астон, работавший одно время оружейником у Саймона Норта, в Мидлтауне, штат Коннектикут, и А.Н. Джонсон, также из Мидлтауна, подрядились выпустить с 1845 по 1851 год 40 тысяч таких капсюльных пистолетов. Существуют экземпляры, которые были сделаны А.Х. Уотерсом (датируются 1844 годом) и в Пальметтском арсенале, Колумбия, штат Южная Каролина (датируемые 1842 годом), но они не имеют клейма «US» на пластине замка.

Пистолет, изображенный на рис. 38, а, является одним из партии, выпущенной Астоном. По существу, он представляет собой капсюльную разновидность американского пистолета образца 1836 года. Общая его длина составляет 14 дюймов, а вес 2 фунта 12 унций. За исключением некоторых изменений в конструкции боковой накладки по другую сторону замка, это новое оружие имело ту же самую форму и размеры, что и его предшественник. Боковая накладка, кольцо, накладка рукояти, спусковая скоба и ножевидная мушка были сделаны из меди.



Рис. 38. Американские пистолеты капсюльной системы, образца 1842 и 1843 гг.: а – образца 1842 г. (производство Х. Астона из Мидлтауна, Коннектикут); б – образца 1843 г. Этот экземпляр является одним из 2 тысяч штук, выпущенных Н.П. Эмесом из Чикопи-Фоллз, Массачусетс


Вскоре после того, как прототипы для конструирования пистолета образца 1842 года поступили в 1845 году из Спрингфилдского арсенала, многие пистолеты образца 1836 года были переделаны в капсюльные модели путем замены затравочного полка, на место которого ввинчивался конический шпенек с наковаленкой, также изготовленные из меди. Мемориальный музей М.Х. де Янга располагает экземпляром пистолета фирмы Джонсона (инв. № 6380), датируемого 1842 годом, переделанным именно таким об разом.

Экземпляр пистолета производства Астона, изображенный на рис. 38, а, является одним из партии в 30 тысяч единиц, выпущенной по контракту от 25 февраля 1845 года. Эту же модель выпускали и несколько других подрядчиков, и часть выпущенного ими оружия датирована 1842 годом, предположительно потому, что именно так были датированы прототипы пистолета этого образца. Вся имеющаяся информация свидетельствует о том, что эти прототипы были получены производителями не ранее 1845 года.

Но еще до того, как Астон и Джонсон запустили в производство пистолет образца 1842 года, другой служебный пистолет, образца 1843 года, был сконструирован, произведен и стал поступать в войска; таким образом, хотя пистолет образца 1842 года и стал первым капсюльным пистолетом, официально принятым на вооружение армии Соединенных Штатов, он не был первым, реально «поступившим на службу». Однако именно пистолет образца 1842 года стал тем представителем этого рода оружия, который был выбран для иллюстрации в «Наставлении по стрелковому делу» изданий 1850 и 1861 годов, и именно он верно нес свою службу, будучи стандартным вооружением пехотинца и конника до тех пор, пока не был заменен американским нарезным пистолетом-карабином образца 1855 года. Льюис цитирует письмо генерала Толкотта, написанное им в 1849 году, которое свидетельствует о том, что военнослужащие 1-го драгунского полка предпочитали этот пистолет (образца 1842 года), даже когда могли получить револьвер Кольта.

Американский пистолет образца 1843 года (капсюльный). Конструируя этот пистолет, кто-то из оружейников Управления вооружений Соединенных Штатов, похоже, решил вернуться к эпохе до Войны за независимость, возродив тип оружейного замка, известного англичанам как «врезной замок» («box-lock»). В нем курок скрыт внутри самого замка. Не удалось разыскать никаких публикаций, в которых бы указывались преимущества подобной системы.

Н.П. Эймс из Спрингфилда, штат Массачусетс, и Генри Деринджер из Филадельфии подрядились выпустить относительно немного (несколько тысяч) пистолетов этого образца в 1843 году. Продукция, вышедшая из фабрики Астора, известна своей маркировкой «USN» на стволе и пластине замка; часть ее датирована 1843 годом, часть – 1844-м, а остальные 1845 годом. Ни на одном экземпляре пистолетов Астора не имелось мушки. Деринджер выпустил часть полученного им заказа как нарезные пистолеты (семь нарезов), первые нарезные однозарядные пистолеты в серии. Пистолет этого образца стал, таким образом, не только первым капсюльным пистолетом для вооружения армии и ополчения, но и первым нарезным пистолетом, заказанным правительством. Дошедшие до нас экземпляры пистолетов производства Деринджера оснащены мушкой и прицельной рамкой; их гладкоствольные разновидности не имеют прицельных приспособлений. Часть пистолетов Эймса и Деринджера имеют клеймо «USR» на пластине замка, означающей «Конные стрелки Соединенных Штатов» («U. S. Mounted Rifles»). Пистолеты производства Деринджера не имеют даты выпуска.

Типичный образец производства Эймса изображен на рис. 38, б: пистолет калибра 0,54 дюйма, общей длины 11,62 дюйма и с длиной ствола 61/2 дюйма.

Интересно отметить, что пистолеты с клеймом «USR» представляет собой нечто вроде памятного знака о преобразовании 2-го драгунского полка в стрелковый. Правда, вскоре они были снова восстановлены в статусе кавалеристов. Зимой 1845/46 года они были расквартированы на реке Нуэсес в Техасе, где в порядке стрелковой подготовки имели возможность противостоять своими нарезными пистолетами техасским рейнджерам, вооруженным пистолетами «кольт-паттерсон».

В марте 1846 года драгуны совершили марш сквозь спорную территорию региона Нуэсес. Один из отрядов охранения 25 апреля наткнулся на засаду мексиканцев, и столкновение с ними положило начало боевым действиям с обеих сторон. Это событие стало также и началом широко распространяющегося интереса к револьверам Кольта. Совершенно случайно две разновидности оружия – американский пистолет образца 1843 года и револьвер «кольт-паттерсон» – столь различные механически, были сведены судьбой в боевом противостоянии, ставшем значительным событием в истории военного оружия.

Пистолеты «кольт-паттерсон» в армии. Здесь необходимо только установить связь револьверов Паттерсона с револьвером системы Уокера—Кольта, обычно именуемого историками оружия как «американский магазинный пистолет образца 1847 года».

После того как комиссия офицеров армии несколько раз проинформировала Сэма Кольта о том, что его оружие с барабанным механизмом, созданным им в 1836 году, не подходит для военных целей, он стал упорно трудиться над внесением изменений в первоначальный образец. Два из этих пистолетов для ношения в кобуре изображены на рис. 39, a и б. Их характеристики можно сравнить с изображением на рис. 16 в главе 2.

Оружие, изображенное на рис. 39, а, – это револьвер «кольт-паттерсон», не имеющий зарядной рукояти. У него девятидюймовый восьмигранный ствол калибра 0,36 дюйма, с одиннадцатью правыми нарезами. Барабан имеет пять камор, открытых к дульному срезу. Брандтрубка сделана под капсюль № 9 и имеет четырехгранное основание под ключ. Состоящая из двух деталей, расширяющаяся книзу рукоять имеет стандартную форму, хотя отдельные револьверы «кольт-паттерсон» оснащены прямыми рукоятями. Барабанный механизм снабжен уступчатыми упорами на дальнем от дула торце, в которые заходит толкатель, выступающий вперед от основания курка. Прицельная рамка прорезана в спице курка; невысокая мушка на конце дула имеет ножевидную форму. Такой длинноствольный, с крупной рамкой пистолет для ношения в кобуре, обычно именуемый «техасским кольтом», предположительно был изготовлен в 1838 или 1839 году, чтобы удовлетворить требования к служебному оружию, имеющему большую убойную силу, чем ранние модели пистолетов, созданных Кольтом.




Рис. 39. Револьверы Кольта, использовавшиеся рейнджерами и военными: а – «кольт-паттерсон» без зарядной рукояти; б – аналогичная модель с зарядной рукоятью; в – знаменитый «бродячий кольт» («уокер-кольт»), американский магазинный пистолет образца 1847 г.


На рис. 39, б изображен пистолет с зарядной рукоятью. Его размеры во многом совпадают с размерами пистолета на рис. 39, а, описанного выше. Отличительной особенностью этого оружия является встроенная зарядная рукоять, устройство, на которое Кольт получил патент 29 августа 1839 года. Закраина барабана срезана, чтобы дать проход свободно сидящей пуле, помещаемой на один уровень с состоящим из двух деталей толкателем, которым она досылается поверх порохового заряда. Срезан также и отсекатель отдачи, чтобы позволить надевание капсюлей на бранд-трубки. Как и у всего оружия Кольта с зарядной рукоятью, у этого типа пистолетов цилиндрический барабан имел скругленные упоры на тыльной поверхности. Зарядная рукоять позволила устранить часть недостатков, которые вызывали критику предыдущих моделей Кольта, но даже и этот улучшенный образец обладал тем недостатком, что сработавший капсюль мог вызвать заклинивание барабана, если частица металла от него попадала в зазор между барабаном и отсекателем отдачи – проблема, которая частично была устранена путем срезания кольцевой щели в отсекателе отдачи в следующей модели.

Появившаяся зарядная рукоять сделала эти револьверы 1839—1840 годов в значительной степени предшественниками «бродячего кольта». Из этого с неизбежностью вытекает вывод, что оба этих образца Кольта представляют среди его револьверов прообразы тех, которые имели в качестве личного оружия армейские офицеры и техасские рейнджеры накануне войны с Мексикой; но только более крупная его модель стала предшественницей прославленного на Западе оружия калибра 0,36 дюйма с девятидюймовым стволом, имевшего одиннадцать нарезов и известного под названием «техасский патерсон».

Различные авторы неоднократно упоминали, что капитан Сэм Уокер из числа техасских рейнджеров подал Кольту идею усовершенствований его оружия, которые воплотились в патент 1839 года; но довольно убедительные свидетельства были представлены Хиксом (в 1940 году), Сер веном (в 1946) и Парсонсом (в 1949 году) о том, что Уокер и Кольт не встречались и не имели никаких контактов до 1846 года, когда генерал Захария Тейлор, командовавший войсками на границе с Мексикой, отправил Уокера, в то время служившего в конных стрелках, с заданием приобрести револьверы Кольта. Уокер имел полномочия представлять военного министра, и первый контракт с Кольтом, заключенный им на поставку тысячи револьверов, был датирован 4 января 1847 года. Он был подписан лично Уокером и официально одобрен 6 января военным министром.

В сотрудничестве с Уокером Кольт создал тяжелый револьвер калибра 0,44 дюйма, шестизарядное оружие (рис. 39, в), ставшее известным как «уокер-кольт», с самого начала разрабатывавшееся под использование удлиненных пуль. Подписанный контракт предусматривал: «Ствол должен быть длиной 9 дюймов, нарезной, сделан из лучшей стали, упроченной ковкой, и с каналом, рассверленным под круглые пули 50-го калибра; при прочности, необходимой для стрельбы удлиненными пулями 32-го калибра». Барабан, закругленный в тыльной части, имел шесть камор. Общий вес револьвера составлял 41/2 фунта. С правой стороны на утолщенной части ствола выбито клеймо «US 1847». Этот револьвер, созданный после того, как капитан Уокер дал свои рекомендации относительно размеров и некоторых механических детелей, выпускался в соответствии с контрактом на тысячу штук, подписанным в 1847 году. Оружие маркировалось «Address Sam'l Colt, New York City, U. S. 1847», но первая партия его была произведена на фабрике Эли Уитни в Уитнивиле неподалеку от Нью-Хейвена, в 1847—1848 годах.

Контракт с правительством предусматривал возможность поставки «количества, большего чем одна тысяча револьверов, если это потребуется военному министерству», и Кольт просил Уокера проработать в Вашингтоне вопрос о возможности дополнительных заказов. 30 января 1847 года Уокер писал Кольту: «Я не упустил ни малейшей возможности порекомендовать Ваше оружие и преуспел в привлечении внимания к нему, но все заинтересовавшиеся им лица желают воочию увидеть его… Если Вы сможете раздобыть несколько экземпляров, я специально вернусь сюда, чтобы продемонстрировать его Военной комиссии, которая рассматривает подобные вопросы, и надеюсь получить их рекомендацию. Хьюстон и Раск [Комитет сената по военным вопросам] дадут самую высокую оценку Вашему оружию, и Вы можете не сомневаться в том, что оно будет принято на вооружение всей кавалерии Соединенных Штатов, если только Вам удастся раздобыть несколько его образцов. В этом городе девять человек из десяти ничего не знают о том, что представляют собой револьверы Кольта, и, хотя я постарался объяснить им всю разницу между Вашими револьверами и теми шестиствольными пугачами, которые они знают, они все еще не вникли в суть».

По-видимому, капитан Уокер оказался неплохим лоббистом. В июле 1847 года военный министр Уильям Л. Марси дал согласие на заказ у Кольта еще одной тысячи револьверов. Кольт тем временем начал строительство собственной фабрики в Хартфорде, штат Коннектикут. Этот второй правительственный заказ инициировал программу Кольта и фабрики в Хартфорде по выпуску оружия, которую его преемники продолжают вплоть до нынешних времен.

Кольт умер в 1862 году, так и не увидев того эффекта, которое произвело на дело его жизни появление металлических унитарных патронов, однако еще при своей жизни он стал свидетелем мощного продвижения его соотечественников на Запад и трагического раскола нации вследствие разногласий по поводу рабства, что, однако, вызвало громадный рост объемов продаж его продукции. Разбогатевший благодаря своей деловой активности, отмеченный иностранными наградами и признательностью соотечественников, он имел все основания считать свою жизнь более чем успешной. Его биографам ныне несть числа, и хотя их оценки его лепты в успехи американского оружейного дела разнятся, но все же они практически едины в признании важнейшей значимости пистолетов Патерсона для истории западного Фронтира в критический период 1830-х и 1840-х годов. Уолтер Прескотт Вебб, опубликовавший свою книгу «Американский револьвер и Запад» в 1927 году, а очерк «Великие равнины» в 1931 году, проторил путь среди традиционных историков сегодняшнего поколения, признав роль револьвера Кольта в обретении

Запада. О рейнджерах, драгунах, торговцах Санта-Фе, маунтинменах, вооруженных пистолетами Кольта—Патерсона, Де Вото писал: «Они свершили революцию в военных действиях, сравнимую, а то и более значительную, чем та, предвестницей которой стала американская легкая артиллерия при Пало-Альто».


Глава 5
Порох, пули и принадлежности

Кремневое оружие и все его принадлежности преобладали на протяжении большей части эры маунтинменов. Капсюльные системы были усовершенствованы и начали распространяться не ранее 1816 года, да и после этого многие обитатели западного Фронтира еще довольно долго сомневались – стоит ли им распроститься со столь привычным кремневым оружием. Это сопротивление переменам особенно явно проявлялось среди индейцев, да и военные, как англичане, так и американцы, не очень-то спешили воспользоваться новшествами. Старомодные кремневые мушкеты пользовались определенным спросом на протяжении большей части того периода времени, который рассматривается в этой книге (вплоть до 1843 года), и отдельные производители оружия продолжали обеспечивать упертых приверженцев прошлого, выпуская кремневое оружие даже после того, как во всеобщее употребление вошли металлические патроны и казнозарядные системы.


Черный порох

Порох, безусловно, был и по-прежнему остается основой для подготовки заряда любого огнестрельного оружия, к какому бы периоду времени и к какой бы системе оно ни относилось. На протяжении сотен лет порох в виде тонкого порошка или муки крупного помола продолжал существовать как единственно возможный заряд и для стрелкового оружия, и для артиллерии, хотя где-то в середине XVI века некоторым из его потребителей стало ясно, что большую энергию, как и большее удобство при заряжании, можно извлечь из пороха в виде гранул. Было замечено, что при этом ускоряется воспламенение пороха за счет готового прохода для пламени между зернами заряда. Производители пороха после этого открытия стали в большей степени заниматься исследованиями и совершенствованием процесса производства; но все же на протяжении долгого времени оставался большой разброс в методах изготовления и в конечном продукте. Даже соотношение основных компонентов пороха разнилось в разных странах из тех, где он производился. Английское правительство законодательно постановило, что выпускающийся в стране порох должен содержать 75 частей селитры, 15 частей древесного угля и 10 частей серы. Во Франции и Бельгии было предписано, что в тамошнем порохе должно быть 75 процентов селитры и по 121/2 процента древесного угля и серы; в Германии и Австрии же соотношение было таково: 76 частей селитры, 14 частей древесного угля и 10 частей серы. В процессе же производства пороха в условиях строжайшей экономии и для определенных торговых целей содержание селитры снижалось до минимума.

Читателю, желающему в деталях изучить процесс, материалы, оборудование и методы изготовления пороха в XVIII столетии во Франции, мы рекомендуем обратиться к девятнадцати большим гравюрам и сопутствующему им пояснительному тексту, опубликованным Дени Дидро в его сорокапятитомной «Энциклопедии». Значение французского порохового производства в истории пороха в Соединенных Штатах получит освещение в воспоминаниях молодого химика из Эссона Э.И. Дюпона де Немура. Но сначала, однако, мы опишем основные процессы подготовки составных частей пороха и грубый «домашний» метод его изготовления, практиковавшийся американцами для удовлетворения своих потребностей в боеприпасах.

Первым шагом в этом процессе, разумеется, становилось приобретение ингредиентов. Селитра была доступна, как она доступна и сейчас, в своем природном состоянии во многих известняковых пещерах Вирджинии, Джорджии, Теннесси и Кентукки. Посредством выщелачивания сырья с древесной золой и последующим выпариванием нежелательные соли и земляные включения можно было отделить от собственно селитры. Получившийся продукт все еще был слишком грубым, чтобы его можно было использовать в процессе получения пороха; необходимо было провести еще целую серию операций – промывки, фильтрации, плавления, кристаллизации, сушки, просеивания и упаковки в бочонки, – прежде чем селитра становилась в достаточной степени очищенной. Пороховые фабрики, располагавшиеся поблизости от залежей селитры, обычно очищали продукт своей собственной добычи, но многие другие закупали уже очищенный ингредиент.

Сера встречается в районах вулканической деятельности и, добытая в своем природном состоянии, очищается путем возгонки – то есть нагрева до стадии испарения. Последующее охлаждение паров и остывание осадка образовывало порошок, называемый «серными цветами». Для производства пороха этот порошок плавился и заливался в формы, образуя там «серные рулоны». Обычно же производители пороха приобретали серу у сторонних поставщиков.

Для получения углерода использовался древесный уголь, приготовляемый из древесины ивы или тополя, спиленных весной и очищенных от коры. Древесина выжигалась на уголь в ямах или «перегонялась» в железных емкостях. Такая емкость, заполненная древесиной и герметично закрытая, за исключением небольшой трубки, дававшей выход газам, нагревалась в печи до тех пор, пока древесина не превращалась в уголь.

Следующим этапом было измельчение и смешивание составных частей в необходимых пропорциях, что являлось наиболее важной и ответственной частью процесса. Поначалу это делалось путем растирания компонентов в ступах, сделанных из дуба или другой твердой древесины. Пестики же были бронзовыми или сделаны тоже из твердых пород древесины. Сначала эти операции производились с углем как основой продукта, причем уголь в процессе измельчения слегка увлажнялся. Затем добавлялись отмененные и предварительно тоже измельченные количества селитры и серы. Дальнейшее растирание и перемешивание, производимые вручную, служили смешиванию, или «соединению», ингредиентов. Процесс измельчения занимал несколько часов, и все это время в продукт добавлялась небольшими порциями вода до тех пор, пока не сформировывался брикет. Тогда его вынимали из ступы и сушили.

Некоторые производителя пороха, в качестве составной части процесса измельчения, помещали ингредиенты (кроме селитры) во «вращающуюся бочку», сделанную из кожи, натянутой на рамку, на внутреннюю поверхность которой были нашиты ребра. В такую бочку помещалась также порция цинковых или медных шариков, вдвое большая по весу, чем смесь угля и серы. «Бочку» вращали примерно час или два, а затем добавляли селитру и продолжали вращать. К концу следующих двух часов мукообразную массу смачивали водой и перемещали в ступу, чтобы сформировать брикет.

Чтобы превратить пороховой брикет в гранулы, применялось два способа. Первый состоял в том, чтобы пропустить брикет между деревянными валками и просеять полученную массу через решето; при втором же способе брикет помещали на сито, сделанное из перфорированного пергамента, где он раздавливался под весом пятифунтового диска из твердых пород дерева. В любом случае окончательный отсев осуществлялся через ряд решет, имеющих отверстия различного размера. Решето с числом ячеек от 14 до 16 на дюйм выдавало марку «Fg» или крупнозернистый порох, применявшийся для снаряжения артиллерийских орудий; от 16 до 24 ячеек на дюйм – порох марки «FFg», которым снаряжались мушкеты; и от 24 до 46 ячеек на дюйм – порох марки «FFFg» или ружейный порох.

Порох делался «шлифованным» (то есть каждое его зерно имело твердую гладкую поверхность), чтобы он мог до определенной степени сохранять свои свойства во влажном воздухе. Для этого гранулированный порох помещался в бочкообразный цилиндр, который вращался со скоростью пятнадцать—двадцать оборотов в минуту в течение нескольких часов.

Секрет взрывной энергии черного пороха заключается в его способности сгорать без доступа воздуха, будучи помещенным в закрытое пространство. Часть кислорода, имевшегося в селитре пороха, помещенного в ружейный ствол, расходовалась во время проникновения в ствол форса пламени от капсюля или с затравочного полка, воспламеняя основной заряд со связанным в нем собственным кислородом. Взрывообразное сгорание образует огромное количество пороховых газов, которые пребывают в замкнутом пространстве за пулей, пока давление не становится настолько сильным, что они начинают двигать пулю, вытесняя ее из пространства ствола. Больше половины продуктов сгорания черного пороха составляют твердые частицы, которые, наравне с пороховыми газами, и образуют клуб белого дыма. Часть этих твердых частиц оседает на нарезах и в запальной трубке, загрязняя оружие и делая необходимым частую его чистку.

В Америке существование колонистов зависело от оружия в гораздо большей степени, чем в их родных странах. Как и можно было ожидать, проблема выживания стала побудительной причиной изобретений и усовершенствования оружия. Прекрасным примером этого стала разработка кентуккийской винтовки. Даже в XVII веке отцы-колонисты стремились содействовать прогрессу в производстве черного пороха. Когда в 1666 году Ричард Вуддей из Бостона и Генри Расселл из Ипсвича начали экспериментировать с промышленным производством пороха, генерал Грант предоставил им особые привилегии и отдал приказ оказывать им всю возможную помощь. И все же, несмотря на официальное содействие, в области производства пороха не было достигнуто особого прогресса за весь колониальный период. Ко времени начала Войны за независимость столь необходимый порох продолжал производиться в незначительных количествах, по примитивным технологиям, аналогично тому, как американские охотники отливали пули в домашних условиях. Война вызвала значительное расширение производства пороха в Америке, но даже после ее успешного окончания спрос на ружейный порох сократился весьма незначительно. Скорее наоборот, спрос был столь высок, что в начале XIX века в различных районах страны открылось много новых пороховых заводов. В переписи 1810 года перечислено более двухсот пороховых заводов в шестнадцати штатах, все годовое производство которых оценивалось в 1 миллион 500 тысяч фунтов. И все-таки спрос превышал предложение, так что многие из производителей спешили удовлетворить спрос, не обращая особого внимания на качество своего продукта и не заботясь о каких-либо научных нормах, которые надо было соблюдать, чтобы достичь единообразных результатов.

В первый день нового 1800 года на землю Соединенных Штатов ступил человек, которому было суждено произвести революцию в пороховой промышленности Америки. Человеком этим был Элетер Ирене Дюпон де Немур, некогда работавший рядовым химиком на французском государственном пороховом заводе в Эссоне. Под руководством знаменитого ученого Лавуазье, возглавлявшего это предприятие, юный Дюпон освоил процессы очистки селитры и серы, научился смешивать эти два компонента с древесным углем из ивы; а также отжимать, гранулировать и шлифовать получаемый продукт, превращая его в высококачественный черный порох. Он также научился управлять оборудованием и соблюдать меры безопасности, столь необходимые в этом опаснейшем пороховом производстве.

То ли волею случая, то ли в результате какого-то тщательно продуманного плана Дюпон как-то отправился на охоту с полковником Луи де Туссаром в окрестностях города Уилмингтона в штате Делавэр. Купив накануне пороха в деревенской лавке, он пришел в негодование от несоответствия высокой цены низкому качеству. Это обстоятельство побудило его изучить возможности участия в производстве ружейного пороха в качестве частного предпринимателя. Он посетил несколько небольших пороховых фабрик, действовавших в то время на Восточном побережье, и достаточно быстро понял, что может весьма эффективно с ними конкурировать. Томас Джефферсон, уже успевший подружиться с Дюпоном, одобрил и поддержал его идею. Джефферсон, генерал Джон Мэсон и Джон Хэнкок сделали все возможное, чтобы задуманная отрасль промышленности начала действовать. В 1801 году Дюпон вернулся во Францию и заручился там обещаниями руководителей государства, что французская пороховая промышленность поставит необходимое оборудование и позволит нанять квалифицированных рабочих. Были разработаны уставные документы, и Дюпон стал директором новой фирмы, «Э.И. Дюпон де Немур и Ко». Затем молодой Дюпон вернулся в Америку и стал искать место для развертывания производства. Ему приглянулось местечко Брэндиуэйн-Крик неподалеку от городка Уилмингтона в штате Делавэр, и в 1802 году компания Дюпона начала выпускать свою продукцию. Одним из первых полученных ею заказов стала очистка селитры для правительства Соединенных Штатов. К 1804 году партии ружейного пороха отгружались из Брэндиуэйна в Нью-Йорк. В этом году объем производства ружейного пороха составил 44 907 фунтов; а в 1805 году каботажные суда и караваны фургонов доставляли продукцию Дюпона на север до Бостона, на юг до Чарлстона и Саванны и на запад до Питсбурга.

Накануне войны 1812 года импортный порох продавался в Соединенных Штатах по цене 371/2 и 40 центов за фунт, что видно из счетов правительственного Управления торговли с индейцами и Американской меховой компании. В ходе войны 1812 года его цена поднялась до 62 центов за фунт. Вскоре после окончания войны порох американского производства такого же качества стоил 20 центов за фунт. Без сомнения, фабрики Дюпона много сделали для того, чтобы ситуация изменилась подобным образом. Счета как правительственного Управления торговли с индейцами, так и Американской меховой компании ясно показывают, что в 1820-х годах ружейный порох американского производства регулярно закупался ими партиями по 2 и 3 тысячи фунтов по цене 20 центов за фунт, а закупки аналогичного импортного продукта по цене от 30 до 621/2 цента за фунт носили ограниченный характер и производились партиями от 100 до 400 фунтов.

В 1827 году на фабриках Дюпона было занято 140 наемных сотрудников, а объем их ежегодного выпуска составлял 800 тысяч фунтов. В 1832 году Дюпон подсчитал, что за 30 лет своей деятельности он выпустил 13 миллионов 400 тысяч фунтов пороха. «Большая часть этого количества была использована для охоты, а это применение требовало пороха, превосходного по своим метательным качествам».

Покровительство и одобрение деятельности компании правительством Соединенных Штатов оставались неизменными в течение долгих лет, и все же отдельные правительственные чиновники на первых этапах ведения дел с ней ничего не принимали на веру. Так, 28 декабря 1807 года руководитель правительственного Управления торговли с индейцами предостерегал господина Дюпона: «Высокое качество пороха, используемого индейцами, является предметом нашей самой тщательной заботы. Они весьма тонкие знатоки этого предмета и бывают очень недовольны, если он оказывается не таким, какой им нужен». Это предостережение поступило на фирму вместе с заказом на сорок бочонков ружейного пороха весом по 12,7 килограмма каждый, порох «должен быть поставлен в бочонках, наполненных доверху и обшитых парусиной, с маркировкой «U. S. N.» и пронумерованных от 1 до 40». В том, что этот заказ был выполнен и заказчик остался удовлетворенным, нет никакого сомнения, судя по последующим записям в архивах управления, содержащим сведения о многочисленных дополнительных заказах. Другие правительственные организации тоже время от времени пользовались услугами фирмы Дюпона. Так, 24 апреля 1827 года начальник арсенала в городе Франкфорте опубликовал доклад, из которого следовало, что порох фирмы Дюпона продемонстрировал более высокое качество по сравнению с порохами, произведенными европейскими фирмами трех сортов – «одинарное клеймо», «двойное клеймо» и «баночный» – и непоименованных сортов из Эдинбурга и Лондона. В ходе официальных испытаний было установлено, что продукция Дюпона превосходит все эти марки порохов по мощности, скорости сгорания и чистоте, хотя цена этого пороха для потребителя была почти вдвое ниже, чем у других сортов.

Рекламное объявление фирмы Дюпона времен кремневых мушкетов так описывало производимый компанией продукт под маркой «Орел»: «Порох тонкого помола для спортивной стрельбы в жестяных банках, 1-фунтовой бумажной упаковке, и в бочонках по 61/4 фунта. Более крупный помол для охоты на водоплавающую птицу в жестяных банках и в бочонках по 61/4 и 121/2 фунта. Пушечный порох высшего качества F, IF и HF, шлифованный и необработанный, в бочонках по 25, 121/2 и 61/ фунта». Относительно обозначения сортов и характеристик выпускаемых его фирмой порохов Дюпон в 1809 году информировал руководителя Управления торговли с индейцами, что в качестве марок будут применяться следующие знаки: «FG крупный помол, шлифованный; FFG более мелкий помол; FFR часть зерен нешлифованные; FFFG очень тонкий помол, шлифованный».

Достаточно сложную проблему представляли собой емкости, в которых должен был транспортироваться порох в необжитые районы, где он был в изрядном дефиците. Одно из первых упоминаний об этой проблеме на Дальнем Западе обнаруживается в дневниках экспедиции Льюиса и Кларка. Так, 6 августа 1805 года, неподалеку от Тройной развилки на реке Миссури, одно из каноэ флотилии перевернулось. Льюис записал в своем дневнике: «Около 20 фунтов пороха, который мы хранили в плотно закрытом бочонке или, по крайней мере, считали таковым, намокли и стали совершенно непригодными. Бочонок этот находился в каноэ вместе с другими, но я не принял тех мер предосторожности, как в случае с другими. Весь остальной порох я сложил в жестянки, вложив также туда и свинец в количестве, которое можно выстрелить [в виде пуль] находящимся в жестянке количеством пороха, а потом закрыл эти жестянки пробками и сверху залил воском».

2 тысячи фунтов пороха, поставленные из Кентукки в округ Томбигби в 1810 году, были расфасованы в бочонки (вероятно, числом 40), счет за сами бочонки на сумму 60 долларов был выставлен Управлению торговли с индейцами. В 1821 году Американская меховая компания позволяла себе платить 50 центов за каждый из бочонков как тару, вмещающий 50 фунтов пороха. Пороховые фабрики Дюпона в конце концов сочли для себя более выгодным обзавестись бондарными цехами и делать свою собственную тару в виде бочек и бочонков. Вскоре к ним добавились особо сконструированные фургоны, и расходы на перевозку соответствующим образом снизились. До того как компания обзавелась своими собственными транспортными службами, большинство перевозок этого опасного груза осуществлялось по контрактам с независимыми перевозчиками. Рамсей Крукс из Американской меховой компании 4 февраля 1835 года писал фирме «Пратт, Шуто и Ко» в Филадельфии: «Компания «Дюпон» уведомила нас, что перевозчиками за фрахт до Питсбурга была запрошена непомерная сумма в $ 3,25, и они считают, что не смогут снизить ее до тех пор, пока каналы Пенсильвании открыты. В прошлом году фрахт составлял только $ 2,121/2 за 100 фунтов от Брэндиуэйна до Огайо».

Транспортировки пороха в район Миссисипи или Сент-Луиса и Дальнего Запада испытывали еще большие трудности после того, как груз приходил в Питсбург. Рамсей Крукс в письме от 12 января 1835 года выговаривал Джозефу Ролетту, агенту Американской меховой компании в городке Прейрие-Дю-Шин в устье Висконсина: «Я был немало огорчен тем, что не получил от вас распоряжений относительно отправки грузов внутри страны, в частности разнарядки на порох, который был доставлен в Сент-Луис с изрядными трудностями. Мы не можем отправлять его из этого порта [Нью-Йорк] через Новый Орлеан, поскольку наши суда не любят перевозить такие грузы, да и сент-луисские пароходы отказываются принимать их на борт. Трудно бывает даже организовать их отправку пароходом из Питсбурга, потому что, если пассажиры узнают о нахождении на борту такого груза, они откажутся от поездки на нем. Не остается ничего другого, как только перевозить порох на плоскодонках, которых в этих местах [на Огайо] почти нет, так что единственной возможностью, о которой я прослышал, остается только уговорить фирму «Пратт, Шуто и Ко», которая ежегодно осуществляет отгрузку своего собственного пороха. Если ваша разнарядка подоспеет вовремя, я смогу договориться о фрахте части тоннажа их судна, которое должно выйти из Питсбурга на первой неделе марта; если же она опоздает, то я не вижу никакой другой возможности, как только отправить вам ваш порох маршрутом по Великим озерам после открытия навигации в конце апреля».

По всей видимости, ожидаемая разнарядка поступила вскоре после того, как предыдущее письмо было написано, поскольку 21 января 1835 года Рамсей Крукс писал Ролетту: «Мы уже дали указание отгрузить 100 бочонков ружейного пороха по 50 фунтов каждый марки FF 50/8 50/8, которые должны уйти из Питсбурга в начале марта на судне фирмы «Пратт, Шуто и Ко» – остальное же количество будет отгружено по озерам в соответствии с вашими указаниями. Я также прошу вас информировать меня о том, к какому времени вы хотите получить его в Грин-Бей. Как я понимаю, вы хотите использовать ваши суда, перевозящие шкуры, загрузив их порохом на обратный путь на Миссисипи».


Пороховницы

Жестяные банки, в которых производители пороха отпускали свой товар, использовались многими охотниками и для того, чтобы держать в них при себе запас пороха, необходимый во время охоты. Другие предпочитали для этих целей бочонки емкостью 61/4 литра, которые тоже делали производители пороха. Остальные же приспосабливали для этих целей металлические фляжки для воды или деревянные фляги. Одна подобная пороховница сохранилась в собрании Музея Лос-Анджелеса. Это деревянный бочонок круглой формы, сделанный из десяти бочарных клепок. Днища, имеющие примерно 9 дюймов в диаметре, сделаны каждое из цельного куска древесины со слегка вогнутой поверхностью. Два железных обруча шириной в 1 дюйм охватывают клепки. Одна из клепок шире, чем остальные, и имеет выступающую круглую площадку с просверленным в ней отверстием. Отверстие это закрывается деревянной пробкой. На одном из днищ вырезана марка «BF 1820» (см. рис. 40, а).

Пороховницы, которые охотники имели всегда при себе, представляли собой либо емкости типа фляжки, либо были сделаны из рога. Фляжки обычно делались из металла (рис. 40, б), и они редко когда были продуктом умельца-ремесленника, сработанным в домашних условиях. Рога быков (рис. 40, в) использовались в качестве пороховниц гораздо чаще, однако шли в ход и рога бизонов (рис. 40, г и д). Когда весь рог был обработан, зачищен и выскоблен снаружи и изнутри, его широкий конец закрывался тщательно подогнанной пробкой из твердой древесины, украшенной резными кольцами и пробкой по вкусу умельца-охотника. Узкий конец закрывался небольшим, плотно сидящим, но удаляемым кусочком древесины. Такая пороховница носилась на перевязи и находилась под правой рукой охотника, если он был правшой. Перевязь проходила через левое плечо охотника, и к ней в районе спины иногда крепилась сумка, в которой находились «его форма для отливки пуль, отвертка, пулеизвлекатель, шило и т. д.» – те принадлежности, которые могли понадобиться во время перехода, но достаточно редко были нужны собственно на охоте. Полковник Джон Джонстон в 1802 году в форте Уэйн внес в инвентарную опись большие пороховницы из рога стоимостью 1 доллар каждая; меньшие же имели стоимость 45 центов за штуку. Фляжки для пороха в 1809 году были внесены в список по стоимости 2 доллара 75 центов за единицу. В 1821 году Американская меховая компания оценивала небольшие пороховницы из рога в 65 центов каждую.

Иногда пороховницы маунтинменов служили для идентификации человеческих останков. Порой пороховница с опознавательным знаком или инициалами ее белого владельца, найденная в руках индейца, чье поведение ставилось под сомнение, могла стать доказательством совершения кровавого преступления. Торговец из Бостона Н.Дж. Вьет в 1833 году записал в форте Юнион: «Мистер Паттен из форта Юнион показал мне фляжку для пороха, которую купил у индейцев – «черноногих». Я сразу же признал в ней одну из некогда проданных мною и, поискав, обнаружил на ней клеймо «№4 H. G. O. M.», выцарапанное чем-то острым. Это была фляжка Морица, убитого около Малого Джексон-Хоула в прошлом году на его обратном пути домой».

Производители ружей времен дульнозарядного оружия часто поставляли с ними также и мерки, вмещавшие то количество пороха, которое требовалось для одного выстрела. Они обычно давали следующий совет: «Используйте более крупный порох, марок FG или FFG; он гораздо лучше пороха тонкого помола». Робертс, у которого нашлось много ценной информации по практическому применению дульнозарядного оружия, также сообщает: «У первопроходцев было следующее правило для определения необходимого количества пороха при стрельбе круглой пулей: следовало положить пулю на ладонь и высыпать из пороховницы столько пороха, чтобы полностью ее скрыть.






Рис. 40. Пороховницы из рога и других материалов: а – деревянный бочонок, использовавшийся как пороховница, два вида; б – свинцовая фляга для пороха Компании Гудзонова залива (украшена литой фигуркой бобра); в – 13-дюймовая роговая пороховница, сделанная из рога быка, была привезена из Теннесси в Огайо в 1802 г.; г – роговая пороховница из рога бизона, прекрасно отполированного; д – роговая пороховница из рога бизона, обработанного скребком, но не полированная


Затем из отрезка полой кости, или из конца небольшого рога, или из медного цилиндра надо было сделать мерку, которую это количество пороха заполняло до края – «точная мерка». Такой способ по-прежнему считается самым лучшим для определения точного заряда при стрельбе круглыми пулями различных калибров. Другой довольно старый способ для этой цели таков: отвесить по 3 грана пороха на каждые 7 гран веса пули, кстати, этот способ дает почти то же самое количество пороха, что и первый».


Свинцовые пули

Хотя из гладкоствольного ружья и нельзя было рассчитывать попасть даже в довольно крупную цель на расстоянии большем чем от 150 до 100 ярдов, оно имело преимущество в быстроте и простоте заряжания, а также еще одно достоинство – могло выпустить заряд дроби или картечи вместо одиночной пули, если ситуация требовала применения дробовика. Эти возможности, а также простой механизм делали мушкет привлекательным для индейцев и для изрядного числа белых охотников – канадцев и креолов – на западном Фронтире. Он оставался популярным оружием у индейцев еще долгие годы после того, как кентуккийская винтовка продемонстрировала точность своего боя и стала популярной среди поборников независимости и провинциалов востока страны.

Стрелок эпохи дульнозарядного оружия должен был силой загонять пулю в ствол своего ружья. Охотник, вооруженный мушкетом, мог дослать пулю на предназначенное ей место без особых усилий. В самом деле, мушкетная пуля, не будучи завернутой в лоскут кожи или ткани, могла быть дослана к пороховому заряду одним только ударом приклада о землю или седло, поскольку свинцовая пуля имела размер меньший, чем диаметр канала ствола. Даже грязь и пороховой нагар, осевшие в канале ствола, обычно не слишком мешали процессу зарядки мушкетной пули. Такое свойство мушкета весьма привлекало индейцев равнин и нагорий, поскольку они охотились на бизонов верхом.

Неточность стрельбы из мушкета на значительных дистанциях не была помехой для охотников на бизонов, поскольку они обычно во время охоты догоняли свою добычу и, скача рядом с ней, разряжали свое оружие едва ли не в упор, стреляя в жизненно важные части жертвы. Такая практика, наряду с преобладающим обычаем рукопашных схваток в межплеменных столкновениях, поддерживала тенденцию к большим калибрам и тяжелым пулям, свойственным мушкетам. Дальность стрельбы можно было увеличить путем использования оружия меньшего калибра, при этом достигалась также соответствующая экономия свинца; но поскольку для охотников гораздо важнее было более сильное останавливающее действие оружия при стрельбе на близкой дистанции, чем его способность послать пулю на дальнюю дистанцию (при малой точности стрельбы), то мушкеты всегда сохраняли свой крупный калибр.

Капитан Левиндж, в своих записках периода конца меховой торговли на Западе, говорит о преимуществах охотничьих ружей в необжитых местах следующее: «Пара слов относительно наилучшего выбора оружия для Верхней Канады. Поскольку не существует возможности иметь при себе нескольких видов оружия, то гладкоствольная «двустволка», которая может точно выпустить пулю на 60 ярдов – как и большинство ружей, – является наилучшим оружием для охоты на оленей, поскольку большинство выстрелов в лесу делается в пределах этой дистанции. Таким образом, она вполне годится для охоты на мелкую дичь. Существует, однако, предубеждение против стрельбы пулей из гладкоствольного ружья, так как возможно его повреждение при выстреле. Но никакого повреждения не может быть, если отлить пулю на размер меньше, чем сверловка ствола; а поместив пули в отделения для пальцев детских перчаток и отрезав их на такую длину, чтобы полностью скрыть пулю, можно добиться того, что полет пуль будет точным и никакого повреждения стволу ружья причинено не будет. В 99 случаях из 100 пуля будет пущена с такой же точностью, как если бы она была выпущена из лучшей винтовки, вышедшей из мастерской Муреса или Ланкастера. Следует, однако, помнить, что при зарядке гладкоствольного ружья пулей следует использовать только 2/3 того заряда пороха, которым снаряжается ружье при дробовом выстреле».

Свинец обычно брался с собой в необжитую местность в виде слитков. Мушкетные круглые пули или ружейные пули отливались охотниками по мере необходимости. Часть одного из таких слитков свинца, найденная в Гриндон-Пост, штат Висконсин, сохранилась в собрании Висконсинского исторического общества в Мэдисоне. В бухгалтерских книгах висконсинского торговца Фрэнсиса К. Денойерса сохранилась запись о продаже нескольких таких слитков по цене 50 центов за каждый. В 1802 году полковник Джон Джонстон в форте Уэйн выставил счет за 600 фунтов свинца в виде небольших слитков в сумме 50 долларов 40 центов, или по 8,4 цента за фунт. В том же году 1050 фунтов иллинойского свинца было продано по цене 15 центов за фунт. В 1809 году Джонстон оценил свои небольшие слитки свинца в 10 центов за фунт. Американская меховая компания в 1821 году проводила свинец по своим инвентарным ведомостям по стоимости 20 центов за фунт. Происходило это в штате Иллинойс, а свинец представлял себой крупные слитки, иногда называемые свинцовыми чушками. Весили они приблизительно 60 фунтов каждая.

Дробь более мелких размеров, разумеется, не всегда можно было изготовить в полевых условиях. Из каталогов торговцев можно узнать, что «голубиная дробь», «утиная дробь», «бобровая дробь» и «оленья картечь» обычно поставлялись в торговую сеть. В начале 1820-х годов в каталогах Американской меховой компании в районе Великих озер всегда числилась дробь всех размеров, а также мушкетные пули по цене 20 центов за фунт; по такой же цене шел и свинец в слитках.

Среди многих интересных предметов, найденных в земле при раскопках в Тадуссаке, районе устья реки Сагеней (sic!) (Канада), имеется целая коллекция дроби и мушкетных пуль, относящихся к периоду ранней деятельности французов в Америке. Боеприпасы варьируются в размерах от дроби № 4 до пуль диаметром 3/4 дюйма, причем преобладают меньшие размеры.

Емкости для дроби обычно делались самими охотниками или индейскими женщинами из выделанной оленьей кожи, но торговцы тоже снабжали их готовыми изделиями. В 1802 году в форте Уэйн «12 кисетов для дроби с двойными завязками» были оценены в 25 долларов. Из последующих записей в бухгалтерских книгах можно понять, что цена кисета для дроби составляла 1 доллар 25 центов за каждый.

Формы для отливки пуль всегда представляли собой один из самых необходимых предметов как для индейцев, так и для белых охотников. В различных коллекциях на территории страны ныне можно найти такие формы самой различной конструкции. Некоторые из этих стальных или медных форм весьма примитивны и сделаны для отливки одной-единственной пули за раз. Иногда встречаются также формы, сделанные из стеатита или мыльного камня. Большинство из этих самодельных форм представляет собой две детали, обработанные таким образом, что они могут удерживаться вместе деревянными штифтами. Посредством металлической шарошки[34] охотник делал углубления в каждой из половинок литьевой формы и тонким каналом соединял эти полусферы с вырезом в виде воронки на грани каменного блока. Установив две части формы надлежащим образом и скрепив их вместе штифтом, он заливал расплавленный свинец в воронку, от которой расплавленный металл растекался по сферическим углублениям, образованным двумя половинками формы. Сферические углубления имели точный размер пули желаемого калибра. Удаление деревянного штифта давало возможность охотнику открыть форму и извлечь из нее мушкетную пулю. Незначительная доработка ножом освобождала пулю от остатков литниковой системы, и полученный метательный снаряд приобретал четкую сферическую форму.

Стеатитовые формы для отливки пуль имеются в собрании музея Исторического общества штата Висконсин. Они были найдены в местечке Мишикот округа Манитовок, штат Висконсин.

Среди более интересных форм выделяются тяжелые медные системы, с помощью которых можно было отлить за одну операцию несколько пуль. Типичный пример такой системы изображен на рис. 41. Это устройство состоит из двух медных пластин длиной 141/2 дюйма и шириной 2 дюйма. Один конец каждой половины имеет такую форму, что может быть состыкован с концом другой, образовав нечто вроде петли. Другие концы обеих половинок по другую сторону от петли вытянуты и образуют ручки длиной примерно 4 дюйма. На них надеты деревянные рукоятки длиной 6 дюймов. Одна половина имеет выступ с отверстием, который, когда обе половинки сложены вместе, входит в углубление на второй половине. В обеих пластинах имеются двадцать четыре тщательно высверленных углубления примерно 5/8 дюйма в диаметре, расположенных в два параллельных ряда. Каждое углубление представляет собой точную половину целой сферы. Выточенный канал, U-образный в сечении и имеющий ширину 1/8 дюйма, соединяет каждое из углублений с гранью медной пластины. Все части этой формы тщательно обработаны, и когда две медные пластины соединены петлей, то полусферы углублений оказываются одно против другого, выступающая деталь на конце одной пластины плотно входит в вырез на другой, а фиксирующий шплинт соединяет их так, что обе половины формы образуют одно целое. Вдоль каждой длинной грани этой формы проходит канал, соединенный посредством более мелких каналов со сферическими полостями. Держа форму одной из длинных граней с каналом вверх, изготовитель пуль может залить в него расплавленный свинец и заполнить им двенадцать сферических полостей. Когда после остывания форму поворачивают вверх другой гранью, другой канал готов принять расплавленный металл и заполнить им другие двенадцать полостей. После окончательного остывания нужно только раскрыть литьевую форму, разведя рукоятки в стороны, чтобы вынуть из нее двадцать четыре свинцовые пули.


Рис. 41. Литьевая форма из меди на двадцать четыре пули. Для подготовки формы к отливке фиксирующий шплинт вынимается; после этого две половинки формы соединяются, шплинт водворяется на место. Пули, отлитые в этой форме, имеют калибр 0,60 дюйма, обычный размер для ружья Гудзонова залива или коммерческого мушкета. Литьевая форма использовалась в Канаде вплоть до 1837 г.


Литьевая форма, подобная только что описанной, но только 95/8 дюйма в длину и 1 дюйм в ширину, имеет два ряда сферических углублений, в которых может быть отлито сорок шесть картечин. Согласно военным стандартам, эта картечь имеет в диаметре 0,31 дюйма, в 1 фунте от 150 до 155 картечин. Эта литьевая форма для картечи использовалась торговцем Льюисом Б. Пурлье на торговой фактории «Бьют де Мортс», штат Висконсин, и сохранилась в собрании Исторического общества Висконсина.


Мушкетные кремни

Благодаря почти универсальному использованию кремневых мушкетов в регионах охотничьих угодий кремни для них были стандартным предметом торговли. Торговцы  делали все возможное для того, чтобы раздобыть наилучшие кремни, – но далеко не всегда это удавалось. Эдуард Юмфревилл в своем письме из региона Гудзонова залива во второй половине XVIII века горько плакался по поводу низкого качества ружейных кремней, поставляемых в эти необжитые территории Компанией Гудзонова залива: «Половина ружейных кремней – а это товар, к которому индейцы относятся с чрезвычайной заинтересованностью, поскольку от него зависят их жизни, – оказались совершенно непригодными к использованию, в особенности по сравнению с бесцветными и черными кремнями канадцев [Северо-Западная компания], которые всегда высекали огонь». Да и еще за добрую сотню лет до сетований Юмфревилла другие торговцы во многих регионах Америки имели возможность так или иначе запечатлеть подобные протесты относительно качества или размеров этих наиважнейших составных частей оружия. Прекрасным примером одного из подобных протестов является недавно найденное письмо Бенджамина Клаппа на фирму «Джордж Уайльд и Ко», Лондон, от 31 августа 1836 года: «Ружейные кремни, поставленные в последний раз, использовать совершенно невозможно из-за того, что они слишком велики. В стране имеется дефицит этого товара, весьма важного, но небольших размеров. Здесь необходимы кремни небольшого размера для ружей – те же, что были получены с последней поставкой, имеют размер, который необходим для мушкетов, а для ружей они чересчур крупны».

Самыми лучшими кремнями считались камни, добывавшиеся в местечке Брандон неподалеку от Лондона. Здесь официальные производители кремней начали разрабатывать залежи мела, среди которого были и эти камни, и добывали их для английского правительства с XVII столетия до 1835 года. Добытым кремням необходимая форма придавалась посредством особого процесса расслаивания, называвшегося околкой. Готовый продукт упаковывался в бочонки или мешки, вмещавшие от 5 до 20 тысяч кремней. Для экспорта кремни перепаковывались в полубочонки, в каждом из которых помещалось от 2 до 4 тысяч кремней и которые весили от 65 до 70 фунтов. На закате эры кремневых мушкетов размер бочонков и бочек, использовавшихся поставщиками кремней для поставок торговле, был увеличен до вместимости от 7500 до 14 700 кремней.

Кремни добывались не только из карьера в Брандоне, но также и в Иклингэме, Суффолке, Норвиче, Кавенхэме, Тадденхэме, Милденхолле и Солсбери. Конкреции кремней располагались между слоями мела. Ямы, из которых добывались кремневые конкреции со времен каменного века, разбросаны повсюду в местах древних разработок. Лучшие кремни для использования в ружейных замках добывались в сырую погоду, затем конкреции высушивались у огня, прежде чем обкольщик приступал к работе над ним. Хороший обкольщик кремней за свой рабочий день «производил» готовые кремни сотнями, ведя учет выработки путем откладывания в сторону одного кремня после изготовления каждой сотни. Свой готовый продукт он продавал прямо в карьере по цене примерно 1 доллар за тысячу, или per mille, как говорили обкольщики, используя для этого французский термин.

По мнению англичан, самыми лучшими ружейными кремнями считались обычные черные кремни, которые в изобилии имелись в Брандоне. Кремни высокого качества производились также во Франции в Шампани и Пикардии, но французское правительство в XVIII веке запретило их поставки на экспорт. Английские кремни отгружались во все части света из портов Ливерпуля, Бристоля и Бирмингема. На протяжении XVIII и начала XIX века потребности Компании Гудзонова залива в ружейных кремнях покрывали своими поставками фирмы Джозефа Рейлтона (1785—1791), Баргона (1792) и Уильяма Мелтона (1815).

В «Наставлении по стрелковому оружию» армии Соединенных Штатов говорилось: «Наилучшие кремни полупрозрачны, с гладкой поверхностью, однообразного белесоватого цвета со светло-желтым или коричневатым оттенком и несколько скорлупообразным разломом… В ружейном кремне выделяют: грань или скос, спинку, боковинки, лицо, которое должно быть слегка выпуклым, и ложу, или нижнюю грань, несколько вогнутую. При использовании кремня скос устанавливается прежде всего. Армейские кремни бывают трех размеров: мушкетные, ружейные и пистолетные. Хороший мушкетный кремень должен выдавать более 50 форсов пламени. Солдаты снабжаются кремнями из расчета 1 кремень на 20 выстрелов.

При осмотре кремня прежде всего проверяют его размеры, имея в виду минимальный и максимально допустимые размеры; обращают внимание на то, чтобы скос не имел никаких сколов или неравномерностей в поверхности, чтобы лицо и ложа были почти параллельны и не имели никаких изломов».

Установив таким образом порядок снабжения кремнями, армия Соединенных Штатов в своем «Наставлении по стрелковому оружию» вводит также подробнейшие инструкции по упаковке и хранению кремней, говоря: «После того как кремни уложены в ящики, все свободное место должно быть заполнено сухим песком, чтобы изгнать, насколько это возможно, воздух из тары. С той же целью тара для их хранения должна быть сделана из хорошо высушенного дерева и прочно сбита. Каждый ящик должен быть четко промаркирован с каждой стороны, с указанием количества и описанием кремней, в нем находящихся, а также года их производства, если он известен; если же год неизвестен, то года, когда они были поставлены. Кремни не должны храниться в верхних этажах складских помещений, но только в цоколе или в подвале, где воздух влажный и прохладный».

По всей видимости, получение, хранение, выдача и использование ружейных кремней не так уж легко давались военным. Солдатам не позволялось взводить и спускать курки своих ружей, будь то для тренировки или забавы, если только кремни в них не были заменены на деревянные вставки, носившие название «болванов». Когда кремень затупливался вследствие нормального износа, то его хозяин-солдат должен был его заострять, скалывая неровности на его ударной грани.

Полковник П. Хокер в своей книге «Рекомендации юным спортсменам» советовал: «Кремень следует вставлять [в губки курка] плоской стороной вверх. Затяжка губок со вставленными в них поверх кремня полосками кожи или пластинками свинца вредит курку; применять для этой цели ткань опасно, поскольку она может воспламениться».

Несмотря на советы полковника Хокера, обычной практикой в армии Соединенных Штатов было крепление кремня в курке между пластинкой свинца поверх кремня, а потом затяжка губок. Иногда применялись два отдельных диска из свинца, один из них закладывался поверх кремня, а другой под него. В других случаях тонкий свинцовый диск обертывался вокруг кремня так, чтобы он охватывал кремень сверху, сзади и снизу. Эти свинцовые полоски носили в терминологии оружейников официальное название «крышек кремня» и применялись в курках мушкетов, ружей и пистолетов на всем протяжении эпохи кремневого оружия, но в документах Управления вооружений они упоминаются главным образом применительно к ружьям. В правительственных контрактах с частными производителями оружия особо указывалось, что ружья образца 1817 года «должны поставляться в ящиках, в каждом из которых будет двадцать ружей, укомплектованных кремнями и крышками кремней… а также и двадцать запасных крышек кремней». Такого требования не встречается ни в контрактах на казнозарядные кремневые ружья Холла, ни в контрактах на мушкеты и пистолеты. Полковник Льюис утверждает, что «запасные крышки кремней требовалось поставлять только в этих контрактах [на ружья образца 1817 года], поскольку имелось указание комплектовать их крышками кремней и запасными кремнями, металлической насадкой со щеткой для чистки и комбинированной отверткой как составными частями принадлежности для ухода» – и только ружье образца 1817 года имело эту принадлежность для ухода.

Крышки кремней общим количеством около 280 тысяч штук значатся в архивах Спрингфилдского арсенала как «комплектующие изделия» в 1829—1844 годах. Ежегодное потребление их составляло от 79 792 штук в 1829 году до нулевого в 1843 году. После 1844 года эта позиция вообще исчезла из архивов Спрингфилда.

В 1945 году Н. Питерс, заведующий историческим отделом Музея Лос-Анджелеса, раскопал довольно обширную коллекцию крышек кремней на месте первоначального расположения форта Кроуфорд, неподалеку от городка Прейрие-Дю-Шин в штате Висконсин. Все сделанные здесь находки относятся к тому типу, который требовался при использовании двух отдельных дисков. Питерс писал: «Вставив их в губки курка кремневого мушкета, выпущенного арсеналом Харперс-Ферри, образца 1816 года, я обнаружил, что они встали на место как влитые, и, осторожно затянув винт, надежно зажал ими кремень». Значительная часть найденных Питерсом крышек кремней представлена ныне в экспозиции. Артур Вудворд замечает: «Судя по их размерам, эти крышки кремней предназначались для мушкетов военного образца и, как я считаю, сделаны местными мастерами. На одном из них до сих пор есть остатки литника, а на верхней поверхности буква С.» (см. рис. 42, г, д, е).

В коллекции полковника Аркадия Глюкмана имеется ружье и коробка с принадлежностями, в составе которых есть и крышка кремня: «Ружье образца 1817 года, выпущено в 1824 году. В коробке с принадлежностями имеется пакет бумаги для заворачивания пуль, изогнутая отвертка, пулеизвлекатель и свинцовые диски, носящие название крышек кремней, возрастом в сто лет или больше, похожие на пластырь. Они овальной формы, примерно 1/32 дюйма в длину, не считая утолщенной закраины. В центре дисков имеется отверстие овальной формы. Когда такой диск обернут вокруг кремня, отверстие позволяет свободно ходить затяжному винту, а сам диск обеспечивает более плотный контакт кремня с губками курка. В свое время я располагал также и крышкой кремня [см. рис. 42, а] для мушкетов».

Полковник Льюис написал мне (8 марта 1954 года), что у него в коллекции есть армейское кремневое ружье в отличном состоянии в комплекте с принадлежностями, среди которых есть и крышка кремня. Эта крышка кремня во всех отношениях подобна такой же в коллекции полковника Глюкмана, однако снабжена боковыми крылышками, которые, будучи загнуты книзу, охватывают кремень с боков, когда последний зажимается в губках курка (см. рис. 42, б и в).

Крышки кремней не являются столь уж большой редкостью в собраниях оружия, да и сами ружейные кремни, как и можно предположить, находили буквально сотнями на местах бывших поселений торговцев и военных и индейских становищ. Музеи по всей стране имеют их в своих собраниях. Особенно крупная коллекция ружейных кремней экспонируется в Музее форта Джозеф, рядом с городом Нилом в штате Мичиган. Находки эти были сделаны на месте старого форта и в его окрестностях и представляют собой реликвии XVIII века как французского, так и английского происхождения.




Рис. 42. Крышки кремней: а – овальная крышка кремня с овальным отверстием; б и в – крышки кремней с боковыми крылышками; г – замок американского мушкета с кремнем, удерживаемым двумя крышками кремня; д – крышка кремня, используемого как в г, из форта Кроуфорд; е – крышка кремня из форта Кроуфорд с остатками литниковой системы


В собрании Исторического общества Колорадо в Денвере имеется небольшая (3 х 2 х 1 дюйм) деревянная шкатулка ручной работы, которая в годы Войны за независимость принадлежала солдату по имени Бэхер и использовалась им для хранения кремней. Вообще подобные коробки для хранения запасных кремней должны были быть весьма распространены в эпоху кремневого оружия, но редкие из них дошли до наших дней. Шкатулка, упомянутая выше, выставлена вместе с английским мушкетом 1779 года, принадлежавшим тому же солдату. Мушкет проходит в собрании Исторического музея Колорадо под № OH96.

В 1748 году торговая фактория «Йорк-фактори» Американской меховой компании обменивала шестнадцать ружейных кремней на одну шкурку бобра. В Майами в 1761 году индейцы могли получить за одну бобровую шкурку двадцать кремней. В те времена одна такая шкурка стоила примерно 1 доллар или чуть больше. Стоимость же кремней для торговцев составляла не более 1 цента за штуку. Сэр Уильям Джонсон из Детройта в 1761 году передал своим индейским союзникам тысячу ружейных кремней. В своих бухгалтерских документах он указал стоимость этой партии в 2 фунта стерлингов. К 1802 году правительственная фактория Соединенных Штатов в форте Уэйн, штат Индиана, снизила цену на кремни до примерно 2/3 цента за штуку, а в 1832 году правительственная цена одного кремня в Сент-Луисе составляла менее 1/3 цента. На Дальнем Западе, однако, отпускная цена кремня даже при покупке его белым человеком была значительно выше. Когда в 1826 году в районе Большого Соленого озера Уильям Х. Эшли продал свое дело и оставшиеся у него товары своим друзьям Смиту, Джексону и Саблетту, в его счет были включены и ружейные кремни по цене 50 центов за дюжину.


Капсюли

В самом начале XIX века преподобный Александр Форсайт из Бельхелви в Шотландии обнаружил, что некоторые химические смеси могут быть гораздо легче воспламенены посредством удара, чем открытым огнем. К 1814 году многочисленные эксперименты в Европе и Америке привели к созданию воспламеняющихся составов, пригодных для использования в огнестрельном оружии. Сначала эти инициирующие составы использовались в виде небольших таблеток, что привело к появлению особых «лепешечных» (иначе – «пистонных») замков для использования этих составов, запрессованных в бумажную ленту. Но уже 1816 год ознаменовался созданием медных капсюлей. Этот контейнер для инициирующего состава можно было безопасно и удобно переносить; его можно было быстро и надежно установить на верхний конец брандтрубки капсюльного замка для производства выстрела; к тому же большим достоинством капсюлей было то, что они, будучи установленными для выстрела, обеспечивали плотное закрытие брандтрубки, исключая подмокание пороха при дожде. При использовании кремневого замка было практически невозможно держать запальный порох сухим при действиях в сильный дождь или в слякотное ненастье. Применение ударных капсюлей стало столь значительным прогрессом в оружейном деле, что можно только удивляться тому, что капсюльное оружие не так уж быстро вытеснило традиционное кремневое оружие в охотничьих угодьях Америки. Однако остается неоспоримым фактом, что оно не стало заметно популярнее на Дальнем Западе в период, описываемый в настоящей книге. Армия Соединенных Штатов приняла капсюльное оружие на вооружение драгун только в 1833 году, а пехотные подразделения получили капсюльные системы еще позже. Примерно таким же временным промежутком была отмечена и смена оружия среди торговцев и промысловиков. Еще недоверчивее к новому, лучшему оружию оказались индейцы. Тем временем металлические капсюли и казнозарядные системы произвели настоящую революцию во всей промышленности огнестрельного оружия.

Некоторое количество капсюльных ружей проникло на Запад еще до начала периода массовой эмиграции. Они получили довольно широкое распространение среди торговцев в Санта-Фе, а отдельные экземпляры этой системы распространились вверх по реке Плат и через горные перевалы или вдоль Миссури благодаря все расширяющейся системе торговых факторий в этом необжитом регионе. Приняла их и часть горожан, и немалое число личного кремневого оружия видных бизнесменов – мушкеты, ружья и пистолеты – было переделано под новую систему. Довольно часто подобные переделки осуществлялись прямо в походных условиях.

Хотя эпоха капсюльного оружия в регионе охотничьих угодий закончилась довольно быстро, оно занимает заметное место в музейных и частных коллекциях; само же оружие обрело заслуженное, почетное место в истории торговцев мехами. Собственно капсюль делался из тонкостенной латунной трубки. Он имеет несколько коническую форму с завальцованной закраиной на открытом конце. От закраины четыре ребра уходят к глухому концу капсюля, обеспечивая его легкую и надежную установку на конце брандтрубки оружия. Состав, которым начинен капсюль, обычно состоит из солей ртути, смешанных с селитрой. Половина грана этого состава и составляла собой заряд, который запрессовывался в капсюль, герметичность же ему придавала капля лака. В военном обиходе капсюли поставлялись в мешочках из прочной парусины по 10 тысяч штук в мешочке. Такая упаковка весила всего 121/2 фунта.

Растущее братство энтузиастов дульнозарядного оружия XX века наряду со значительным числом индейцев в Канаде, продолжавших охотиться с капсюльными ружьями, сформировали устойчивый спрос на капсюли. На рынке они присутствовали шести или восьми различных размеров, изготовителями же их в Соединенных Штатах были «Винчестер рипитинг армз компани» и «Ремингтон армз компани», а в Англии «Эли бразерс» из Лондона.

На рис. 43 показана верхняя часть емкости для хранения пистолетных капсюлей производства компании «Эли бразерс», экспонируемая в клубе «Гарольд» города Рино в Неваде. Цилиндрическая емкость сделана из тонкостенной жести с лаковым покрытием. Она имеет 2 дюйма в диаметре и примерно 1/2 дюйма в глубину и вмещает 250 капсюлей. Рисунок справа изображает рифленый латунный капсюль, помещенный на конец брандтрубки американского пистолета образца 1842 года.


Патроны

Заряды для мушкета, ружья и пистолета, как армейских, так и гражданских образцов, заключались в удобные для использования неунитарные (бумажные) патроны уже с начала XVII столетия. Многие американские обитатели пограничья эпохи меховой торговли на Западе имели при себе боеприпасы именно в форме патронов. В литературе имеется несколько вполне хороших описаний и обзоров, касающихся изготовления патронов для спортивных и военных целей.

Правительственные архивы открывают нам стоимость изготовления в различные периоды мушкетных неунитарных патронов в государственном арсенале в Питсбурге, штат Пенсильвания, в 1813—1819 годах. За этот период армией Соединенных Штатов из Питсбурга было переправлено 3 445 700 мушкетных патронов в различные военные организации на Западе. Ручная работа, необходимая для изготовления сотни неунитарных патронов, оплачивалась правительством в размере примерно 60 центов. В 1842 году Управление вооружений официально назвало стоимость мушкетных патронов, включая работу и материалы, равную 11 долларам за тысячу.

Регулярной практикой Управления вооружений стало изготовление как ружейных, так и мушкетных патронов. Вообще говоря, технология их изготовления была одинаковой для обоих типов боеприпасов. Ружейная пуля представляла собой свинцовую сферу (калибра 0,525 дюйма) весом в половину унции, завернутую в тонкий кожаный лоскут. Архивы Питсбургского арсенала свидетельствуют, что в 1816—1817 годах правительство платило за обрезки кожи для этих целей чуть больше 6 центов за лоскут. Каждая пуля, завернутая в кожаный лоскут, опускалась в растопленный свечной жир, а затем укладывалась, складкой кожи вперед, в открытый конец бумажного цилиндра, в котором уже находился заряд оружейного пороха весом 100 гран. Конец патрона с пулей стягивался наглухо льняной нитью и завязывался двойным узлом таким образом, чтобы между пулей и пороховым зарядом была двойная стяжка, а на открытом конце бумажного цилиндра – одиночная.


Рис. 43. Капсюли. Верхняя крышка емкости для капсюлей производства компании «Эли бразерс», экспонируемой в клубе «Гарольд», Рино. Рисунок справа изображает расположение воспламеняющего состава в капсюле по отношению к запальному отверстию, ведущему к пороховому заряду в армейском пистолете: а – воспламеняющий состав; б – оконечность брандтрубки; в – канал, через который форс пламени проходит к запальному отверстию; г – запальное отверстие, направляющее форс пламени к пороховому заряду в казенной части пистолета; д – шеллак, защищающий воспламеняющий состав от влаги


Тот конец патрона, у которого находится порох, уже был закрыт искусно сложенной бумагой. (См. рис. 44, а—д.) При зарядке оружия таким типом боеприпасов солдат должен был разорвать бумагу, засыпать порох в дуло, дослать шомполом завернутую пулю и выбросить бумагу. Американские бумажные патроны эпохи капсюльного оружия связывались в пачки по десять штук. «В конце каждой связки из десяти патронов должна быть вложена упаковка с 12 капсюлями», – гласила инструкция. Патроны для армейского пистолета также снаряжались ружейным порохом – как правило, 50 гранами.

Изготовлением патронов занимались далеко не только федеральные арсеналы; крупные воинские соединения также имели при себе все необходимые материалы, чтобы обеспечивать свои потребности в боеприпасах по мере их расходования в боевых действиях. Весьма подробно описывает процесс изготовления мушкетных патронов Смит: «Зарядная повозка [одна на бригаду] должна вмещать 20 тысяч патронов; для того же, чтобы всегда иметь этот запас, интендант при его снижении должен обратиться к квартирмейстеру бригады с требованием об их пополнении или же получении необходимых материалов для их изготовления в походных условиях. С этой же целью командир бригады должен выделять личный состав для изготовления патронов под руководством интенданта; в этот наряд командир бригады должен выделять самых опытных солдат».

«Необходимые материалы для изготовления патронов» включали в себя бумагу, нить, порох и пули. Бумага нарезалась на «трапецоиды», имевшие в длину 5,25 дюйма, в ширину 3 дюйма с одного конца и 4,33 дюйма с другого. Цилиндрический отрезок твердой древесины длиной 6 дюймов и с диаметром равным диаметру пули, на одном торце выпуклый, а на другом вогнутый, служил в качестве шаблона. Вокруг этого шаблона оборачивается бумага, из которой формируется полый цилиндр, один конец которого «заглушается» путем затягивания нитки и складывания бумаги против частично вынутого шаблона. Пуля закладывается и проталкивается до закрытого конца этого бумажного цилиндра и фиксируется там «двумя полупетлями нити». С помощью латунной пороховой мерки и небольшой воронки в цилиндр засыпается 110 гран мушкетного пороха (в былые годы эта натруска равнялась 154 гранам), и оставшаяся бумага складывается в двух противоположных направлениях, уплотняя порох. Изготовленный таким образом патрон имел в длину 2,6 дюйма. Патроны заворачивались в бумагу, по десять штук в «сверток», который покрывался сверху смесью из пчелиного воска, скипидара и льняного масла. Затем свертки укладывались в выложенный изнутри бумагой ящик, сделанный из дюймовой толщины сосновых досок, по тысяче патронов в ящик. Каждый ящик, полностью заполненный, весил примерно 100 фунтов.

В официальном отчете Управления вооружений от 15 февраля 1805 года в графе «пригодны для использования в служебных целях» значатся 12 578 патронных ящиков. Сами патроны никак не упомянуты. Кроме того, патронные ящики и ремни для патронных ящиков числятся в ежегодных отчетах. Патроны изготавливались и заказывались миллионами; в одном только отчете за 1838 год сообщается, что 2 344 535 патронов было «закуплено или изготовлено». Из этого количества 2 061 446 составляли «мушкетные пулевые и картечные патроны», в большинстве случаев предназначенные, без сомнения, для действий против семинолов. К этому времени численность регулярных войск и ополчения составляла около 4 тысяч человек.

Меховые компании, которые содержали крупные и более или менее постоянно действовавшие фактории в необжитых районах, обычно доставляли в эти отдаленные местности компоненты для патронов, а там соединяли их в форме готовой амуниции. Так, например, в 1813 году в Астории, штат Орегон, люди Джона Джекоба Астора имели на складах запас бумаги для патронов, 1211 фунтов ружейного пороха, 2065 фунтов свинца в слитках, 1677 фунтов свинца в чушках, 1338 фунтов картечи, 414 фунтов мушкетных пуль и 125 фунтов «патентованной дроби». Сравнительно небольшая доля пороха и свинца использовалась для производства патронов на центральной фактории, но ограниченная программа изготовления патронов стала частью промышленной политики Астора – патроны были «сделаны в Колумбии», говоря местным языком.

Со временем компания Кольта разработала и стала выпускать патроны со сгораемой оболочкой для использования их в своем оружии с револьверным замком (см. рис. 44, е). Эти самоутилизующиеся патроны состояли из порохового заряда, помещенного в бумажный или пергаментный цилиндр, в одном конце которого была закреплена свинцовая пуля. Бумага или пергамент были пропитаны селитрой и поэтому очень легко воспламенялись. Цилиндрическая оболочка, разумеется, сгорала в пламени, когда производился выстрел. Для предохранения хрупких и огнеопасных патронов до момента заряжания их в оружие они обычно помещались в легкую шкатулку типа портсигара. По этому случаю компания даже разработала «Инструкцию по снаряжению оружия новыми патронами Кольта».



Рис. 44. Неунитарные патроны: а – бумажный патрон для американского мушкета калибра 0,64 дюйма, длиной 2,37 дюйма, 18 круглых пуль из фунта свинца; б – вид патрона для американского мушкета в разрезе; в – бумажный комбинированный патрон для американского мушкета калибра 0,64 дюйма, с длиной заряда 2,55 дюйма; г – вид этого патрона в разрезе; д – вид в разрезе современного охотничьего патрона 12-го калибра, снаряженного круглой пулей 0,645 дюйма в диаметре. Этот заряд, выстреленный из гладкоствольного ружья с цилиндической сверловкой ствола, показывает хорошую кучность на расстоянии до 60 ярдов. Начальная скорость пули около 1300 футов в секунду; е – патроны Кольта со сгораемой оболочкой


Снимите верхнюю оболочку патрона, держа его за конец с пулей и разорвав до донца черной полосой. Поместите патрон в отверстие каморы барабана, пулевым концом вперед, по одному патрону единовременно, а затем подведите их к шомполу и дошлите им их каждый патрон до переднего среза барабана так, чтобы он не мешал его вращению. Для обеспечения надежного воспламенения рекомендуется проткнуть донце каждого патрона так, чтобы небольшая часть пороха высыпалась в камору при снаряжении оружия.

Следуя примеру Кольта, некоторые из других частных производителей начали тоже выпускать сгораемые патроны, однако появление металлических патронов вскоре сделало их устаревшими. Немногие из сохранившихся сгораемых патронов ныне демонстрируются в музее Исторического общества штата Висконсин в Мэдисоне.


Патронные ящики

До наших дней дошло очень мало упоминаний о патронных ящиках, использовавшихся гражданскими лицами в эпоху дульнозарядного оружия, однако во многих коллекциях сохранились отдельные образцы, а в военных архивах – и описания этого предмета снаряжения, использовавшегося вооруженными силами. Так, 3 января 1810 года подполковник Джон Уайтинг, докладывая о своей инспекции арсеналов в Спрингфилде и Харперс-Ферри, писал: «Лучшим образцом такого снаряжения является патронный ящик, испытанный за многие годы его использования в годы Войны за независимость и вмещающий 29 патронов в части, сделанной из дерева, 11 патронов в нижней части, сделанной из жести, а также имеющий отделение для запасных кремней. Снаружи у него есть карман для хранения ветоши, пулеизвлекателей и отвертки. Большой клапан предохраняет его содержимое от дождя. [Ящик] переносится на плечевом ремне».

В эпоху капсюльного оружия пехотинцы снабжались патронным ящиком из «черной сбруйной кожи», который имел 7 дюймов в длину, около 6 дюймов в высоту и 11/2 дюйма в толщину. Внутри у него было два отделения из жести, каждое из которых имело «нижнюю часть размером 3 дюйма на 3,3 дюйма, открытую сверху, для хранения пачки из 10 патронов; и две верхние части глубиной 2,7 дюйма», в одну из них помещалось 5 патронов, а в другую 4 – общей вместимостью 40 патронов. Патронный ящик переносился на отдельном кожаном поясе шириной 21/4 дюйма. Двадцать капсюлей укладывались в каждый из двух свертков с патронами; кроме того, солдат имел также запас капсюлей в подсумке размером 3 дюйма на 11/4 дюйма. В этом же подсумке хранилась также запасная брандтрубка, подсумок носился на нагрудном ремне портупеи.

Стрелки той эпохи носили боеприпасы в патронном ящике и подсумке таких же размеров, что и указанные выше, но только с пятью «верхними частями» в патронном ящике вместо четырех. Стрелок также имел при себе легкий кожаный подсумок размером примерно 7 х 51/2 дюйма, в котором он, насколько можно судить, переносил такие необходимые вещи, как пулеизвлекатель, щетку для насадки на шомпол при чистке ствола, ветошь для той же цели и масленку. В его снаряжение входила также медная пороховница размером примерно 7 х 4 х 2 дюйма, вмещавшая 8 унций пороха. К ней прилагались также две мерки для пороха, одна из них вмещала 75, а другая – 100 гран пороха. Подсумок и пороховница носились на медных крючках, прикрепленных к ремням «для подсумка и пороховницы» портупеи.


Пулеизвлекатели

Пулеизвлекатели (см. рис. 45) были необходимой частью снаряжения каждого обладателя дульнозарядного оружия. Они служили для извлечения заряда из ствола, и первые армейские уставы Соединенных Штатов предписывали их регулярное использование: «Унтер-офицеры каждой роты всегда должны иметь при себе пулеизвлекатели.


Рис. 45. Пулеизвлекатели: а – приспособление, надевавшееся на шомпол от ружья образца 1807 г. Предположительно, оно использовалось также для надевания ветоши при чистке канала ствола; б — пулеизвлекатель, поставлявшийся индейцам региона реки Колумбии в 1820-х гг., ныне в Историческом обществе штата Вашингтон; в и г – пулеизвлекатели, использовавшиеся в американском капсюльном оружии, из Национального музея Соединенных Штатов


Часовые, охраняющие военные объекты, сменившись с поста, должны ежедневно приносить свое оружие унтер-офицерам для разряжания. Старший сержант принимает у унтер-офицеров порох и пули и сдает их интенданту».

Торговцы в факториях имели пулеизвлекатели в своем ассортименте, а канадские компании взяли за правило вручать небольшие «принадлежности» в качестве подарка при покупке. Индейцы далеко не всегда использовали эти штопорообразные предметы для тех целей, для которых они были предназначены. Управляющий Компанией Гудзонова залива Симпсон во время поездки по региону реки Колумбии записал: «Одежда мужчин этого племени [чинуков] сшита из ондатровых шкурок и скрепляется на плече пулеизвлекателем или деревянной заколкой». В 1837 году охотничий отряд Джима Бриджера, в составе которого был и Джо Мик, вступил в схватку с группой индейцев племени «черноногих» неподалеку от озера Генри в штате Айдахо. Один из охотников, Ньювел, попытался снять скальп с поверженного на землю индейца, но тот оказался только ранен. Его прическа была украшена пулеизвлекателями, за один из которых и зацепился рукавом Ньювел. Последовавшую за этим картину Мик запомнил так ярко, что хранил ее в памяти более тридцати лет, прежде чем поведал о ней своему биографу. Несчастный индеец в конце концов был убит, а его скальп и пулеизвлекатели стали трофеем Ньювела.


Глава 6
Легкие орудия торговцев и военных

Орудия не только обеспечивали большую огневую мощь при нападениях в необжитых местах; это более крупное огнестрельное оружие одним только своим присутствием в арсенале торгового каравана производило психологическое воздействие на враждебные дикие племена. Обладание орудием, в глазах индейцев, превращало обычную торговую экспедицию белых людей в военный поход, сразу делая их превосходящими в силах. Для тех индейцев, которые не были знакомы с орудиями, торговцы обычно устраивали представление с демонстрацией «большого ружья» для того, чтобы произвести на них впечатление, но, если обстоятельства требовали того, это орудие тут же пускалось в действие в кровопролитном сражении.

Даже еще до покупки Соединенными Штатами Луизианы орудия вместе с торговыми экспедициями проникли в регион верховьев Миссури, а после экспедиции Льюиса и Кларка эти артиллерийские орудия регулярно применялись на Дальнем Западе. Между прочим, Льюис и Кларк имели в составе вооружения своей экспедиции одно орудие на вертлюге, установленное на борту речного судна. Орудия, применявшиеся как торговцами, так и военными, достаточно приблизительно могут быть подразделены на три группы: 1) небольшие орудия, установленные на вертлюжных упорах на килевых суднах; 2) небольшие орудия на колесных станках калибром от 6 фунтов и больше; и 3) орудия, установленные на укреплениях воинских гарнизонов и торговых факторий. В этой последней группе многие из орудий были идентичны тем, что входили в первую или вторую группу, но использовались для специфических целей, хотя на армейских укреплениях иногда устанавливались более крупные орудия.


Вертлюжные орудия

Механически вертлюжные орудия были двух типов: первые имели обычную конструкцию легкого орудия с цапфами, опирающимися на вилообразно раздвоенный поворотный упор (рис. 46), и вторые – едва ли чем отличались от гигантского мушкета с осью, проходящей сквозь цевье, которая позволяла устанавливать их на вилообразный упор (рис. 48). В процессе применения нижняя часть вилообразного упора вставлялась в отверстие, просверленное в планшире судна, совершенно так, как вставлялась и уключина весла. Когда оружие такого типа монтировалось на парапете укрепления, оно становилось «крепостным орудием». В ранней терминологии подобное крепостное орудие часто именовалось «амюзетта»[35], этот термин был широко распространен в Америке вплоть до конца Войны за независимость.

На рис. 46 вверху изображено орудие первого типа с английского брига «Наталья» времен Войны за независимость, предположительно поднятое с корабля, затонувшего в заливе Монтеррей в 1834 году. Его общая длина составляет 16 дюймов; диаметр казенной части 31/2 дюйма; диаметр у дульного среза 23/4 дюйма; калибр равен 11/4 дюйма. Вилообразная поворотная опора имеет в высоту 71/2 дюйма и основание диаметром 3 дюйма; каждая из цапф выступает из тела ствола на 43/4 дюйма. Орудие ныне выставлено в старом здании таможни города Монтеррея, Калифорния.

На том же рисунке внизу мы видим небольшое орудие с британского военного судна из состава флота, который осаждал Чарлстон, Южная Калифорния, в 1780 году. Оно имеет полную длину 28 дюймов и калибр 13/4 дюйма. Сверху ствола непосредственно перед запальным отверстием рельефно выделяется английская королевская корона и инициалы «ECL». Этот экземпляр был частью коллекции, некогда принадлежащей Американской патронной компании. Его нынешнее местонахождение неизвестно; но Музей де Янга в Сан-Франциско располагает вертлюжным орудием настолько схожим с описанным нами, что можно предположить, что они вышли из одной литейной. Экземпляр из Музея де Янга (инв. № 9003) классифицирован как каронада, и считается, что она «предположительно составляла часть вооружения корабля его величества «Баунти».



Рис. 46. Орудие на вертикальной установке пушечного типа. Оба орудия английского происхождения. Верхнее имеет ствол длиной 16 дюймов и калибр чуть больше 1 дюйма; нижнее соответственно 28 дюймов и 13/4 дюйма


Применение подобных небольших орудий не ограничивалось морскими сражениями. Среди известных случаев их раннего использования сухопутными силами в Америке имеется и прославленное сражение между англичанами и французами при форте Несессити в Юго-Западной Пенсильвании 3 июля 1754 года. Девять вертлюжных орудий входили в состав вооружения полка Джорджа Вашингтона в Вирджинии. Французы и их индейские союзники в первой атаке на французские позиции подставили свой левый фланг окопавшимся вирджинцам, и первый залп, выпущенный из форта, включал в том числе выстрелы из вертлюжных орудий; как записал в своем дневнике один из участников этого сражения, «совместный залп поразил многих индейцев». После капитуляции англичан сдача вертлюжных орудий стала единственным условием одержавших победу французов; английским войскам было позволено вернуться в Вирджинию со своими мушкетами. В течение весны и лета 1953 года Служба национальных парков проводила археологические раскопки на месте, где находился форт Несессити с целью определения местанахождения и формы некогда стоявшего частокола и соответствующих траншей. В ходе раскопок было найдено несколько свидетельств былого сражения. Среди них было девять чугунных сферических ядер примерно 1/2 дюйма в диаметре, каждое из которых весило около 7 унций. Предположительно, они служили некогда метательными снарядами для вертлюжных орудий. Более мелкие чугунные ядра, примерно 7/8 дюйма в диаметре и весом около унции с четвертью каждое, были найдены в земле на месте ранее стоявшего здесь форта. Их наличие позволяет предположить, что некоторые из состоявших на вооружении отряда Джорджа Вашингтона вертлюжных орудий имели размер фальконета, изображенного на рис. 46 вверху. Собственно орудий или их частей найдено не было, хотя письменные источники того времени утверждают, что орудия были выведены из строя, как только англичане покинули поле боя, где потерпели поражение.


Легкие орудия на судах

В конце XVIII века, когда испанцы все еще пытались удерживать в своих руках регионы рек Миссури и Платт, орудия распространились вверх по течениям этих рек вместе с испанскими торговцами из Нового Орлеана. 18 июля 1794 года барон де Карондель из Нового Орлеана предоставил испанской Меховой компании Миссури исключительные права на торговлю в этом регионе в течение десяти лет. В 1794 и 1796 годах эта компания отправила несколько торговых партий вверх по реке Миссури. В 1795 году Джеймс Маккей, шотландец, симпатизировавший испанцам, возглавил одну из таких партий. Ему пришлось «столкнуться с растущей враждебностью индейцев, которую, как он считал, подпитывала деятельность английских торговцев, укоренявшихся на Верхней Миссури». Позднее Маккей говорил, что через его руки «прошло великое множество подарков [от испанцев] в виде товаров, направляемых индейцам для того, чтобы завоевать их расположение и отдалить их от англичан». С целью дальнейшего противодействия английскому влиянию было запланировано строительство целой линии испанских фортов вдоль реки Платт и к западу от нее до самого моря. По ходатайству одного из управляющих испанской Меховой компанией Миссури Жака Клейморгана, барон де Карон-дель предоставил «десять вертлюжных орудий для фортов компании».

Некоторые детали об испанском оружии на Миссури можно взять из документов, цитируемых Насатиром. Обычные вертлюжные орудия, применявшиеся в те времена подданными его католического величества, он описывает как «вертлюжные орудия или легкие пушки калибром в 1 фунт». Десять орудий, выделенных Каронделем, были отправлены по реке Миссисипи из Барранкаса (ныне Мемфис, штат Теннесси) до Сент-Луиса, а оттуда доставлялись в отдаленные форты в необжитых районах по мере их строительства агентами Меховой компании Миссури. Один из таких фортов был расположен рядом с устьем реки Платт поблизости от селения индейцев племени ото; другой – поблизости от селения индейцев омаха несколько ниже современного города Омади в штате Небраска; еще один – неподалеку от селений индейцев мандан, которые были отбиты у англичан и перестроены; и форт Карон-дель – много выше по реке Осейдж среди индейцев того же племени. Орудия оставались собственностью короля

Испании, и компания несла материальную ответственность за них.

Поскольку Меховая компания Миссури в 1795 году распространила свою торговую деятельность на регион верховьев Миссури, где английские торговцы успели обзавестись приверженцами среди аборигенов, некоторые испанцы – в особенности барон Карондель – выступали за патрулирование реки «одним или двумя галиотами небольшого тоннажа, плоскодонными и вооруженными шестью двухфунтовыми орудиями, несколькими вертлюжными орудиями и с командой из двадцати матросов», предоставляемыми правительством. В коллекции И.Г. Вурхиса, экспонируемой в Историческом собрании Миссури, Сент-Луис, имеется оригинал картины «Губернатор Гайозо де Лемос на борту галеры». В 1796 году Гайозо сменил Каронделя на посту генерал-губернатора Луизианы. Его небольшая канонерка была вооружена одним шестифунтовым и восемью вертлюжными орудиями. Ее экипаж составляли двадцать восемь человек, и она, предположительно, была несколько больше того вооруженного речного судна, которое Карондель имел в виду, говоря о патрулировании реки, но вполне позволяет представить, каковы были первые речные галеры на Миссисипи и Миссури. Расположение орудий и способ их установки показаны на этой картине XVIII века, копия которой воспроизведена на рис. 47, и являются вполне характерными для вооружения более поздних правительственных галер и частных килевых судов, во множестве ходивших по рекам Огайо, Миссисипи и Миссури в первые десятилетия после приобретения Луизианы.

Начиная с 1798 и по 1813 год американские судостроители создавали на верфях Питсбурга, Мариетты, Эддивиля и Луизианы канонерки, весьма схожие с испанскими речными галерами. Некоторые из этих судов были вооружены даже такими мощными орудиями, как двадцатичетырехфунтовые пушки. Все они, кроме того, имели на вооружении вертлюжные орудия. Впечатляющие примеры применения подобных канонерок в сражениях с английскими силами и различными индейскими племенами, жившими вдоль этих рек, можно найти у Болдуина.



Рис. 47. «Губернатор Гайозо де Лемос на борту галеры». Это судно является типичной небольшой испанской канонеркой, которые патрулировали Миссисипи и нижнее течение Миссури в 1790-х гг. Ее вооружение составляли одна шестифунтовая пушка и восемь орудий на вертлюжных установках


Вертлюжные орудия мушкетного типа

Сделанные в виде мушкетов вертлюжные орудия всегда были дульнозарядными вплоть до тех времен, когда американцы в период Войны за независимость приняли на вооружение нарезные крепостные орудия для использования их на судоходных реках Вирджинии. Такое оружие весило около 50 фунтов, а отдельные образцы его стреляли ядрами весом 4 унции. Имеются свидетельства того, что оно производилось во Фредериксбурге, штат Вирджиния, в 1776 году, и несколько образцов его дошли до нашего времени. Совершенно точно известно, что они вышли из мастерской Раппаханнок-Фордж, располагавшейся на другом берегу реки напротив Фредериксбурга. Не существует, однако, никаких свидетельств того, что нарезные вертлюжные орудия бывали в ходу во внутренних водах в эпоху меховой торговли. Хикс упоминает опытные «крепостные ружья», которые выпускались в 1847 году арсеналами в Спрингфилде и Харперс-Ферри, но они, по всей видимости, никогда не применялись в боевых действиях. Эти орудия выпускали ядра весом 3 унции и весили около 30 фунтов. Они относились к оружию капсюльного типа, «устанавливаемому на специальной треноге, приспособленной для перевозки на лошадях». Два дошедших до наших времен образца этого оружия хранятся в музее Спринг-филдского арсенала.

7 ноября 1807 года Генри Дирборн из военного министерства писал Джеймсу Стабблфилду в арсенал Харперс-Ферри, прилагая к письму чертеж вертлюжного орудия: «Его следует выполнить очень прочным, полировать ствол отнюдь не надо. Вполне подойдет обычный мушкетный замок. Ствол должен быть толще обычного, поскольку ему придется выносить большие нагрузки. Вообще орудие должно быть достаточно прочным, чтобы его можно было снаряжать очень сильным зарядом пороха. Казенная часть в районе приклада тоже должна быть очень прочной и обычной длины, как у мушкета. Вы должны как следует испытать его, прежде чем отправить по назначению. Штырь вертлюга сделайте длиной 41/2, дюйма, когда же вы будете испытывать орудие, то поместите штырь в отверстие в бревне, чтобы проверить его прочность, как и прочность самого орудия». 23 декабря 1807 года Дирборн подтвердил получение «крепостного орудия» и просил изготовить еще шесть. «Установите еще прицел ближе к середине ствола, а крепление приклада к стволу шпильками замените на еще одно кольцо. Закончив работы, переправьте их к нам». 1 августа 1808 года Дирборн подтвердил получение еще шести вертлюжных орудий.

Архивы Управления вооружений открывают нам новые подробности из истории вертлюжных орудий, применявшихся армией и военно-морским флотом, но записи об установке подобного вооружения на правительственных судах, действовавших на Огайо, Миссисипи и Миссури, однозначно свидетельствуют о том, что таких орудий было изготовлено больше, чем это следует из счетов, оплаченных Управлением вооружений.

На рис. 48, а изображено вертлюжное орудие мушкетного типа, конструкция которого описана Дирборном в 1848 году и которое, как следует из его переписки, было изготовлено Питсбургским арсеналом, где появилось на свет также и все более мощное оружие, отправленное на Запад в 1813—1823 годах. Круглый в сечении стальной ствол без нарезов имеет в длину 33 дюйма и калибр 1,25 дюйма; первоначально снабженный кремневым замком, он был впоследствии переделан в капсюльную систему. На замке имеется маркировка «U. S. Pittsburgh».

В архивах управления зарегистрированы также и контракты 1814 года между правительством и компанией «Трайон и Дж.Дж. Генри» на изготовление двадцати магазинных вертлюжных орудий, оснащенных системой, изобретенной Джозефом Г. Чемберсом. Предположительно, еще несколько контрактов на такую «утерянную» оружейную систему было заключено федеральным правительством и некоторыми штатами. Сохранилось в архивах и официальное одобрение этих сделок, как и указание военно-морского министра о поставке пятидесяти магазинных орудий. Восемь из этих орудий были установлены в 1814 году на корабле «Воитель» в Филадельфии, и Джордж Харрисон, представитель военно-морского флота в Филадельфии, получил указание отправить пятнадцать магазинных орудий коммодору Шанси на Великие озера для того, чтобы он смог испытать их там в реальной боевой обстановке, установив их на легких канонерках, действовавших тогда в этом регионе. Ни одного экземпляра этих орудий по сию пору не найдено.


Рис. 48. Вертлюжные орудия для стрельбы с упором в плечо: а – тяжелое вертлюжное орудие мушкетного типа, первоначально кремневое, позднее переделанное в капсюльную систему. Данный экземпляр был найден на дне морского залива неподалеку от Нового Орлеана; б – кремневое вертлюжное орудие-мушкетон. Орудия такого типа часто использовались на речных судах в конце XVIII и начале XIX в. Стволы делались из меди или железа


В перечне вооружения, заказанного и полученного правительством Соединенных Штатов за пятилетний период 1817—1821 годов, имеется позиция «25 1-фунтовых железных вертлюжных орудий», а также упоминание о 1120 фунтах картечи для вертлюжных орудий. Эти орудия значатся в разделе «Пушки», и нет сомнений в том, что они были того типа, который изображен на рис. 46. Как признак относительной редкости вертлюжных орудий в номенклатуре военного министерства можно указать на тот же самый перечень, в котором среди прочего вооружения страны значатся 306 шестифунтовок и около 500 пушек и мортир различных калибров.

Не может быть и вопроса о самом раннем использовании легких пушек и вертлюжных орудий правительством Соединенных Штатов при создании факторий для торговли с индейцами в форте Осейдж. Эли Б. Климсон в своем письме Джеймсу Уилкинсону от 30 ноября 1808 года из недавно основанного форта Осейдж сообщает: «Когда охране был отдан приказ, они [индейцы племени осейдж] выказали некоторое сопротивление и в одном или двух случаях не покинули суда до тех пор, пока на них не была нацелена трехфунтовка». Многочисленные упоминания в дневнике Джорджа С. Сибли, представителя Управления торговли с индейцами в форте Осейдж, ясно показывают, что вертлюжные орудия были доставлены на новую факторию в 1808 году на правительственных судах и были оставлены для вооружения форта.

Появление установленных на фортах орудий в необжитых районах Запада сопровождалось и даже предшествовало использованию орудий частными торговцами. Мануэль Лайза использовал вертлюжные орудия на своих килевых лодках в самом начале века. В 1807 году и чуть позже, в 1811 году, он завез орудия для своей фактории в устье реки Йеллоустон. Когда он ликвидировал эту факторию и построил в 1813 году форт Лайза рядом с местом нынешнего города Омаха, он снова применял здесь вертлюжные орудия. 22 февраля 1813 года один из людей Лайзы, некто Л. Аршамбо, тянул сани с сеном через замерзшую реку неподалеку от форта. Уже на подходе к форту он был обстрелян и убит индейцами. «Мы… установили два вертлюжных орудия на берегу реки, но, к сожалению, наша картечь не доставала до них, и они [индейцы] держались подальше от нашего огня… Они сняли с Аршамбо скальп и изрубили его тело на части».

Образцы вертлюжных орудий, о которых точно известно, что они были установлены и использовались меховыми торговыми факториями на Дальнем Западе, редко можно встретить в современных собраниях оружия. У. Реймонд Вуд сообщает о находке отдельных частей одного из легких орудий в результате раскопок 1954 года на месте фактории Меховой компании реки Колумбии, некогда располагавшейся в устье реки Уайт-Эрт, округ Маунтрейл, штат Северная Дакота. Эти части орудия были разбросаны вокруг того места, где в 1825—1829 годах располагалась торговая фактория. «Количество и форма этих частей позволяют предположить, что орудие разорвалось во время стрельбы. Оно имело около 21/2 фута в длину, диаметр канала ствола равнялся примерно 2 дюймам, и орудие было оснащено круглым штырем для установки».

Доктор Томас, совершивший в 1809 году переход в составе охотничьей партии Меховой компании Миссури, будучи около поселения индейцев мандан, оставил в своем дневнике следующую запись: «28 июня все лодки, спускавшиеся по реке [Осейдж], собрались вместе, и мы выступили одной группой. Уже 8 июля мы подошли к форт Осейдж и, приближаясь, салютовали им залпами из нескольких орудий с наших судов, оснащенных оружием. С форта нам любезно ответили салютом, дав равное число залпов». Но даже и во время салютов происходили несчастные случаи. Празднование 4 июля «завершилось балом. Я с прискорбием должен поведать об инциденте, который изрядно испортил нам все веселье. Во время салюта из пушки ее ствол разорвался как раз тогда, когда канонир поднес фитиль к затравочному отверстию… Весьма сомнительно, чтобы он выжил».

За период 1813—1821 годов армия Соединенных Штатов получила из Питсбурга 108 орудий для вооружения ее опорных пунктов в западных штатах и на необжитых территориях. Вместе с этими орудиями было поставлено и 29 079 пушечных ядер и около 174 тонн картечи. Наряду с ядрами и картечью форты на Западе получили также восемь с половиной тысяч выстрелов картузного заряжания.

Первым значительным случаем применения этих артиллерийских орудий против индейцев стало «фиаско с арикара» 1823 года, которое подробно описано Читтенденом и в бюллетенях военного министерства, опубликованных в 1823 году. Две шестифунтовки, одна двенадцатифунтовая гаубица и несколько вертлюжных орудий были взяты полковником Генри Ливенвортом, отправившимся со своим отрядом численностью около трехсот белых и восемьсот индейцев племени сиу из города Каунсил-Блафс на штурм укрепленных частоколом поселений индейцев племени арикара в устье Гранд-Ривер. Расстояние от Каунсил-Блафс до поселений индейцев составляло около 1030 километров, и орудия и другое тяжелое снаряжение транспортировались на килевых лодках. Лейтенант Моррис и сержант Перкинс командовали артиллерией, которая обстреливала деревню племени арикара 10 августа 1823 года с восьми утра и до полудня. Но последовавшая было атака пехоты была приостановлена, в связи с началом мирных переговоров, до третьего дня, 12 августа. За это время воины племени арикара вместе со своими женщинами и детьми сумели тайно уйти из осажденного поселения. Читтенден, описывавший эти события восемьдесят лет спустя, считал, что артобстрел не нанес сколько-нибудь значительных поражений живой силе противника [кроме смерти вождя племени, Серые Глаза, который был сражен первым выстрелом], ибо, как стало ясно из слов, брошенных Маленьким Солдатом [заместителем командира, участвовавшим в переговорах], индейцы во время обстрела лежали на земле, и большинство выстрелов прошло у них над головами. При попадании ядра в их глиняные мазанки эффект был незначителен.

Некоторые охотники-трапперы, бывшие при отряде, вопреки приказаниям полковника Ливенворта подожгли и разрушили селения племени арикара.

Отдельные ссылки, подтверждающие военное применение крупных армейских орудий на Западе, можно найти в современных им записках армейских офицеров. Филип Кук, дневниковым записям которого всегда можно верить, если речь идет о том, что он видел или делал, повествует о своем пребывании в составе охраны охотничьего отряда, двигавшегося в Санта-Фе в 1829 году, когда индейцы ара-пахо и команчи окружили их лагерь.

«Тогда я со своими людьми выдвинулся к внешней границе лагеря, который был полностью открыт; шестифунтовка, мимо которой мы прошли, послала ядро поверх наших голов, и я увидел, как оно ударило прямо в центр неприятельского скопления воинов, до которого было около полутора километров, и нанесла им изрядный урон. Затем орудие было нацелено на верховой отряд врага, который несся галопом ярдах в четырехстах или пятистах от нас, вдоль склона холма; картечь ударила по ним, но поразила лишь одного».


Рис. 49. Шестифунтовое полевое орудие


Индейцы отступили, но 11 августа этот же отряд снова на полном галопе окружил лагерь ранним утром. «Мы успели увидеть огонь картечного выстрела из шестифунтовки, стоявшей на окраине лагеря, по индейцам, галопом несущимся за пределами выстрела из мушкета; один из них был сбит на землю». В самом конце 1829 года отряд Кука возвратился в форт Ливенворт. «Артиллерийское орудие, которое обычно тянула шестерка мулов, вернулось, влекомое парой волов». На рис. 49 изображено шестифунтовое орудие такого типа.

Роденбуг, офицер 2-го драгунского полка, оставил запись о применении легкого орудия в чрезвычайно неблагоприятных обстоятельствах – среди поросших кипарисами и пальмами болот Флориды во время войны с семинолами: «У нас были при себе шестифунтовка и гаубица, стрелявшая картечью, снарядами и ракетами Конгрева по плотной массе растительности – ибо там не было ни клочка пространства, куда взор мог проникнуть далее чем на 3 фута – тогда как на левом фланге располагались теннессийцы, драгуны на правом, а артиллерия по центру».

Капитан Филип Кук, накануне отправления из Миссури с пятью ротами 1-го драгунского полка, в 1844 году писал: «Вы также должны обратить внимание на те две медные гаубицы на левом фланге – мы возьмем их с собой. Эти двенадцатифунтовые орудия, как говорят, весьма эффективны против индейцев. Индейцы, по слухам, могут устоять против лука и стрел и даже против ружейного огня, но «не выносят артиллерийского обстрела». Упомянутые здесь двенадцатифунтовки представляют собой все те же орудия Фремона, изображенные на рис. 53.

Позднейшие торговые партии сделали регулярной практикой установку легких орудий на носу своих килевых судов и на брустверах или в блокгаузах своих фортов. Не так уж много из этих старых орудий дошло до наших дней. В собрании Исторического общества Миссури в городе Сент-Луис имеется бронзовый экземпляр орудия, изображенного на рис. 50, а. Его ствол калибра 2 дюйма имеет в длину 36 дюймов. Он был отлит А. Фултоном из города Питсбурга в Пенсильвании около 1839 года и был доставлен на судах Американской меховой компании Джона Джекоба Астора в верховья Миссисипи для обороны против нападений индейцев и для сигнализации о прибытии судов к торговому посту. Вероятно, здесь он был установлен на лафет, подобный изображенному на рис. 50, б, или аналогичному у орудия из форта Нискуалли, изображенному на рис. 55.

Еще до того, как его компания приступила к активной деятельности на Миссури, Астор оснастил свои представительства на реке Колумбии вертлюжными орудиями и четырехфунтовками, пригодными для применения с речных судов и для установки на колесные лафеты. Росс повествует, что летом 1813 года люди Астора разделились, чтобы провести последнюю инспекцию периферийных отделений фирмы – «Шевхапс, Спокан, Уоллейметт, Оканагон и Снейк», – прежде чем распустить его компанию. На пути вверх по течению Колумбии они столкнулись с большим отрядом индейцев – около 2 тысяч человек на 174 каноэ – поблизости от места современного города Уолла-Уолла. Старый вождь индейцев Таммеатапам, всегда дружески настроенный к людям Астора, все же убеждал их повернуть назад из-за враждебного отношения своих людей. «Но мы пригласили его подняться на борт одного из наших судов и продемонстрировали ему медное четырехфунтовое орудие, несколько ручных гранат и ракет». После этого белым было позволено подняться в верховья реки без всякого сопротивления. «Мы поняли, что на решение Таммеатапама в значительной степени повлияла наша большая пушка».



Рис. 50. Судовое орудие Американской меховой компании: а – две проекции бронзового судового орудия Американской меховой компании длиной 36 дюймов, использовавшегося на реке Миссури. Калибр приблизительно 2 дюйма; б – обычный способ установки легкого орудия на колесном лафете при использовании с речных судов. При отсутствии надежных тросов взамен применялись стебли конопли. На реках Огайо и Миссисипи с этой же целью порой применялись волокна из коры азимины


В декабре 1813 года, после продажи Астории, Росс со своей охотничьей партией спустился по течению Колумбии, следуя в недавно построенный форт Джордж. «У начала Каскадов[36], места, всегда известного своими плохими обитателями, мы встали лагерем на ночь и всю ночь почти не спали из-за улюлюканья и криков дикарей, которые бродили среди деревьев вокруг нас… В конце концов мы дали по зарослям несколько выстрелов из трехфунтовки, что заставило их держаться подальше от нас».

Вскоре после неприятностей, постигших людей Астора (в январе 1814 года), новые владельцы компании – Британская Северо-Западная компания отправила экспедиционный отряд вверх по течению Колумбии с заданием эвакуировать все запасы для внутренних районов страны. Отряд подвергся нападению и был ограблен как раз в районе Каскадов. В качестве ответной меры Мактейвиш возглавил сильно вооруженный отряд для «зачистки» беспокойного района. «Кроме обычного вооружения и снаряжения мы взяли с собой два тяжелых орудия, шесть вертлюжных орудий, абордажные сабли, ручные гранаты и наручники, – писал впоследствии он, – причем большей частью все это было получено со складов Астора». Обстоятельства не позволили осуществить репрессии в отношении виновных индейцев, несмотря на превосходство в вооружении.

Отдельные позиции в архивах Компании Гудзонова залива, относящиеся к началу XIX века, ясно свидетельствуют, что ее суда на реке Атабаске и в других канадских водах обычно были оснащены легкими орудиями. Упоминания об этих орудиях как о «мортирах» отнюдь не обязательно соответствуют тому, что ныне технически понимается под мортирами или минометами.


Колесные орудия в охотничьих угодьях

Поскольку орудие Уильяма Эшли образца 1827 года стало первым колесным артиллерийским средством, которое пересекло горы в своем движении на север, «большая пушка» гаубичного типа торговцев пушниной получила куда большую известность, чем вертлюжные орудия на судах или те орудия, которые устанавливались в фортах.

Самое первое упоминание о колесном орудии на Западе встречается в дневнике Александра Генри. Будучи в 1808 году на реке Панбиан, он записал: «Получил колесный лафет, сделанный для моей мортиры», и добавил, что погрузил это орудие вместе с фунтом пороха и тридцатью шрапнельными пулями. Выстрел производился от запального фитиля. Применялось практически при отражении нападения индейцев сиу. Александр Росс, поступив на службу в Компанию Гудзонова залива и действуя на Колумбии в 1824 году, взял с собой большую медную пушку, установленную на колесном лафете восточнее Спокейн-Хаус. Его отряд отправился сухопутным маршрутом в район восточнее Скалистых гор для охоты на буйволов и промысла лесного зверья с помощью капканов. Они шли по тропе, которая провела их мимо мест селений индейцев около нынешних городов Бьютт и Миссоула и вывела в район нынешних Де-Смет и Кутенэй. На реке Хелл-Гейт в их лагере побывали восемь индейцев пикуни. «Когда пикуни выходили из лагеря, в их честь был дан салют из медной пушки, «чтобы просто показать», объяснил он, «что она дает сильный звук». На том же самом маршруте в июне 1824 года отряд индейцев похитил двух членов экспедиции Росса в то время, когда они расставляли капканы на берегах реки Снейк. Похищенных заставили провести индейцев к основному лагерю охотничьей группы Компании Гудзонова залива. Когда они подошли к лагерю, Росс «мгновенно направил на них большую пушку, запалил фитиль и отослал женщин прочь. Отряд индейцев оказался у нас в виду. Увидев среди них Джона, Росс удержал мою руку с фитилем». Охотники отряда Росса заняли круговую оборону, но несколько позже успокоились и позволили индейцам войти в лагерь и заночевать в нем. «Утром я одарил индейцев щедрыми подарками, попрощался с ними и посоветовал не пытаться устроить нам какую-нибудь западню, так как мы обязательно их найдем и покараем. Большая пушка сделает это». Орудие английской работы было доставлено на Колумбию по воде.

Знаменитое орудие на колесном лафете, которое впервые проделало путь на своих колесах по горным перевалам, изображено на рис. 51. На нем представлено орудие Уильяма Х. Эшли, двигающееся на запад страны в 1827 году. В письме, направленном в военное министерство в марте 1829 года, Эшли сообщал:

«В марте месяце 1827 года я собрал отряд численностью в шестьдесят человек, поставил на колесный лафет артиллерийское орудие (четырехфунтовку), которое тянули два мула. Отряд проделал путь до окрестностей Большого Соленого озера по другую сторону Скалистых гор, оставался там примерно один месяц, на обратном пути сделал остановку на пятнадцать дней [место не указано] и вернулся в Лексингтон в западной части Миссури в сентябре, где отряд обнаружил, что для дальнейшего движения ему надо было иметь другое оснащение. После этого отряд вернулся (используя тех же лошадей и мулов) по горным тропам к концу ноября того же года».

Вскоре после этого рискованного предприятия с колесным орудием в непролазных дебрях соратники Джорджа Найдевера, отправлявшиеся на Арканзас, усилили свое вооружение подобным колесным орудием. Отряд находился на расстоянии 725 километров от фактории форта Смит на северном берегу реки Арканзас, когда он был окружен воинами индейцев пауни. Впоследствии Найдевер писал: «У нас было легкое орудие, и, зарядив его 60 картечинами, мы выстрелили из него в направлении наших врагов, после чего они прекратили обстрел».

Смит, Джексон и Саблетт были, по всей видимости, вдохновлены опытом своего похода под командой Эшли с орудием в 1827 году, поскольку в злополучное путешествие в Санта-Фе они взяли с собой установленную на лафет и возимую в фургоне легкую пушку. Из города Индепенденс на Миссури в поход выступило восемьдесят пять человек и двадцать три фургона. Десять фургонов принадлежали Джексону и Саблетту, десять – Миллсу и Чедвику, один – мистеру Флурною, а еще «один находился в совместном владении Смита, Джексона и Саблетта и перевозил легкое полевое орудие, закрепленное на задней оси. Фургон был сконструирован таким образом, что можно было легко расстыковать заднюю ось с артиллерийским орудием, которое можно было быстро развернуть в сторону неприятеля, – и орудие изготовлено к стрельбе».


Рис. 51. Колесное орудие Уильяма Эшли во время экспедиции 1827 г., на переходе. Отправив эту четырехфунтовку на импровизированном колесном лафете с экспедицией на Большое Соленое озеро летом 1827 г., Эшли тем самым проложил путь многим колесным фургонам, которые позже отправились на Запад южным маршрутом


Использованию колесных орудий на тропах в регионе Скалистых гор положил начало канадец Александр Росс, и его примеру последовали его преемники из Компании Гудзонова залива. Когда Джон Уорк путешествовал с группой охотников с Колумбии в район нынешней Монтаны в конце 1831 года, отряд имел при себе также и орудие. 31 октября 1831 года на реке Монтер-Крик западнее Монтаны он столкнулся с индейцами из племени «черноногих», которые пытались средь бела дня напасть на группу. «Мне пришлось пару раз выстрелить из орудия, чтобы дать сигнал части группы, которые оторвались от нас и не знали о приближении неприятеля». Несколько позже, уже на Биверхед, «черноногие» все же напали, и охотникам пришлось пустить в ход орудие, чтобы дать отпор. 30 января 1832 года, на реке Салмон, отряд Уорка снова подвергся нападению «черноногих». Снова пришлось отстреливаться из орудия, но при первом же выстреле ствол его разорвался.

Торговцы Санта-Фе продолжали включать принадлежавшие им орудия в состав своих караванов до тех пор, пока жившие на Юго-Западе племена, в особенности команчи, представляли опасность для них, поскольку только три раза – в 1829, 1834 и 1843 годах – американская армия отправляла отряды для сопровождения обозов с фургонами. Грегг описывает два вертлюжных орудия более крупного калибра, которые более корректно следовало бы отнести к пушкам, которыми был снабжен его фургонный обоз в 1839 году.


Пушка Фримонта

Лишь незначительное число из тех орудий, которые были доставлены на Запад по горным тропам еще до того, как там появились надежные пути, сохранилось до наших дней. Тех же, о боевых действиях которых еще и сохранились рассказы, воистину совсем немного. Именно потому пушка Фримонта привлекает к себе такое внимание. Миссис Паден относит ее к одной из трех самых интересных исторических реликвий на Западе – «личная пластина сэра Френсиса Дрейка, найденная в Марин-Ко, штат Калифорния; корпус телескопа Фримонта, найденный на острове на Большом Соленом озере, и пушка Фримонта».

Эта пушка досталась Фримонту от полковника С.У. Карни, который был начальником филиала долины Миссисипи, и Фримонт взял ее с собой в свою вторую исследовательскую экспедицию, которая началась в мае 1843 года. Пушка прошла с ним до Большого Соленого озера, побывала в долинах рек Снейк и Колумбия, добралась до селений индейцев кламат, перебралась в Восточную Неваду и проделала часть пути верх по восточному склону гор Сьерра-Невада до того места, которое сейчас известно как слияние Соноры. Здесь он и оставил свою верную спутницу 29 января 1844 года. Современная этому событию картина, на которой можно увидеть само орудие и его лафет, изображает лагерь Фримонта на берегу озера Пирамид-Лейк, штат Невада (рис. 52).


Рис. 52. Пушка Фримонта в лагере на Пирамид-Лейк, Невада, 13 января 1844 г. С гравюры, опубликованной в официальном отчете Фримонта в 1845 г. Считается, что картограф экспедиции, Чарльз Пройсс, сделал набросок, с которого эта гравюра и была сделана впоследствии


Сообщение о принятии данного типа орудия на вооружение и приобретении оружия сделано Вудвардом:

«В 1835 или 1836 году правительство Соединенных Штатов решило принять на вооружение воинских подразделений на Фронтире легкую двенадцатифунтовую медную (из бронзы) горную гаубицу, которую французы разработали для вооружения своих горных частей в Алжире и на границе с Испанией. В декабре 1836 года генерал-майор Джисап, командовавший в то время войсками против индейцев племени крик, приказал доставить «несколько легких горных гаубиц для действий в этом районе, той системы, которая, насколько мне известно, была получена из Франции Управлением вооружений». Он получил эти орудия, оснащенные также и лафетами для них, но впоследствии высказывал недовольство тем, что последние имели колеса диаметром только 36 дюймов и оси длиной 38 дюймов, что мало подходило для транспортировки по местности на американском Фронтире. Небольшие колеса и узкое расстояние между ними приводили к тому, что орудия довольно легко переворачивались. Другим недостатком был малый клиренс, не позволявший им двигаться по пересеченной местности и преодолевать пни, поэтому генерал потребовал внести в конструкцию изменения.

Предположительно, первое из этих орудий, сделанное в Америке, было отлито на пушечном дворе фирмы «Сайрус Алджер и Ко» в Южном Бостоне, штат Массачусетс. Алджер отливал чугунные орудия для армии и флота из руды, добытой в шахтах на реках Джеймс и Потомак в Вирджинии. Он также производил пушечные ядра по правительственным заказам.

Алджер, по всей видимости, начал отливать бронзовые гаубицы по новому французскому образцу между октябрем 1836 и сентябрем 1837 года. За этот период им были отлиты 12 орудий этого типа. Генерал Джисап получил несколько гаубиц до 15 августа 1837 года».

Представляется, что орудие доставило много хлопот начальнику экспедиции еще до того, как смогло оправдать все затраченные на него усилия. Ирвинг Стоун цитирует приказ военного министерства относительно использования Фримонтом этого орудия.


«Лейтенанту Джону Ч. Фримонту

Топографическая служба армии Соединенных Штатов

Сент-Луис, Монтана


С получением сего вам надлежит передать командование вашей экспедицией своему заместителю и немедленно направиться в Вашингтон. Вам будет предложено объяснить, почему вы взяли с собой двенадцатифунтовую гаубицу в сугубо мирную исследовательскую экспедицию. Топографическая служба отправит другого офицера из своего состава для руководства ею.

Полковник Дж.Дж. Эберт».


Это указание получила и прочитала миссис Фримонт в городе Сент-Луисе. Ее муж уже несколько дней как отсутствовал и в этот момент находился со своим отрядом за четыре сотни миль от Сент-Луиса, в небольшом канзасском городке, ныне Канзас-Сити, неподалеку от устья реки Канзас. Там он заканчивал все приготовления к своей второй исследовательской экспедиции, главной целью которой было изучение региона южнее реки Колумбии, расположенного между Скалистыми горами и тихоокеанским побережьем. Отправив туда особого курьера, миссис Фримонт посоветовала своему супругу как можно быстрее отправиться в экспедицию; она ничего не сообщила ему о распоряжении полковника Эберта. 29 мая 1843 года весь отряд вышел на маршрут, имея в своем составе и гаубицу.

«Три человека были обучены обращению с ней, старшим был назначен Луис Циндель, немец по происхождению, прослуживший 19 лет артиллерийским унтер-офицером в прусской армии.

Мы протащили это орудие через две с половиной тысячи километров от равнин Канзаса до порогов реки Колумбии, а потом еще 600 километров через снег и лед перевалов от Орегона до восточного склона Сьерры. Мы даже прошли с ним часть пути через Сьерру; но здесь мы застряли с ним в снегу глубиной 12 футов. Нам приходилось спасать свои жизни, и мы были вынуждены бросить его здесь».

В своем официальном отчете, опубликованном в 1845 году, Фримонт описывает многочисленные случаи применения гаубицы в ходе своего путешествия. Так, в июне 1843 года, когда экспедиция прошла всего лишь одну неделю на запад от Миссури, группа верховых индейцев на полном галопе погналась за одним из членов экспедиции, который проводил геодезическую съемку в нескольких километрах от основного отряда.

«Мы были изрядно ошеломлены внезапным появлением Максуэлла, который прискакал в лагерь на бешеном галопе, преследуемый группой индейцев осейдж, закутанных в красные покрывала и с наголо бритыми головами. Они гнались за ним на расстоянии около 15 километров, от ручья, у которого мы разбили лагерь накануне и к которому он вернулся в поисках убежавшей лошади.

Бдительность часовых и внушительный вид отряда быстро отпугнули индейцев. Но 5 августа, когда отряд стал лагерем на Северном плато, чтобы насушить в дорогу буйволиного мяса, в лагере неожиданно возникла суматоха, вызванная нападением группы в примерно 70 верховых индейцев, несущейся со стороны невысоких холмов в дальнем конце небольшой лощины. По счастью, часовой, находившийся между ними и нашими лошадьми, успел заметить голову одного из индейцев в тот момент, когда он, поднявшись на стременах, выглянул из-за одного из холмов перед началом скачки и смог загнать табун [наших лошадей] в лагерь еще до того, как индейцы обрушились на нас со своими обычными пронзительными криками. Еще до того, как они приблизились к лагерю, наши люди успели занять небольшую пещеру у вершины ближайшего к нам холма, и это заставило индейцев резко остановиться, что и спасло их от выстрела картечью из нашей гаубицы, который, без сомнения, стал бы роковым для столь плотной массы тел, и стали подавать сигналы о своих мирных намерениях. Они оказались воинским отрядом индейцев ара-пахо и шайеннов, и сказали нам, что напали было на наш лагерь, считая нас людьми враждебного им племени, и поняли свою ошибку лишь в момент нападения – и мы любезно согласились считать такое извинение правдой, хотя были совершенно убеждены в том, что лишь вид нашей маленькой гаубицы и наша выгодная позиция в пещере спасли наших лошадей, а также, возможно, и нас самих от их грабительских намерений».

10 декабря 1843 года гаубица снова была пущена в дело на берегах озера Кламат, штат Орегон: «Характер поведения и враждебность, приписываемая индейцам этой части страны, потребовали больших, чем обычно, предосторожностей [при устройстве лагеря]. Заметив дым, поднимающийся с острова посредине озера и с противоположного его берега, я приказал изготовить гаубицу к стрельбе и дать выстрел. Наши проводники [два индейца из района порогов Колумбии] в первый раз видели, как стреляет гаубица; разрыв ее ядра на большом расстоянии от лагеря, напоминающий другой выстрел, удивил и восхитил их. Они пришли в восторг от этого зрелища, что не скажешь об отдаленных от нас индейцах, поскольку дым на озере и на его берегах сразу же исчез».

Другие случаи, записанные в дневнике Фримонтом, свидетельствуют о том, что орудие время от времени вело огонь, чтобы указать направление лагеря группам охотников, которые были вдали от него после наступления темноты; но все же основное значение имела психологическая действенность наличия артиллерийского орудия, готового к стрельбе. Во всех дневниковых записях, вплоть до того момента, когда пришлось бросить орудие, Фримонт упоминает о нем таким образом, который ясно показывает, что не только он сам, но и каждый член его отряда холил и лелеял его. Как вполне можно себе представить, далеко не всегда было так уж просто тащить гаубицу по труднопроходимым тропам необжитых пространств, по которым двигался отряд, и наконец наступило время, когда даже самые мрачные предположения не смогли побудить членов экспедиции тянуть ее и дальше.

Ежедневные записи опубликованного походного журнала Фримонта вкупе с замечательными картами, основанными на его астрономических наблюдениях и определениях долготы и широты и вычерченные в масштабе 47,35 мили в 1 дюйме, дают возможность с великолепной точностью установить местонахождение многих из мест остановок его экспедиции на пройденном ею пути. Так, в январе 1844 года экспедиция двигалась южнее большой излучины реки Траки, пересекла реку Карсон и поднялась вверх по Ист-Форк почти до места нынешнего Бриджпорта в Калифорнии. Местные индейцы, хотя и несколько ошеломленные планами экспедиции подняться на гребень Сьерры в разгар зимы, тем не менее предложили Фримонту более удобный в такое время года маршрут, а некоторые из них выступили в роли проводников на тех или иных участках путешествия. Из записей Фримонта ясно следует, что после выхода из Бриджпорт-Вэлли он повернул на северо-запад и двигался вдоль известной индейской тропы через ущелье, которое ныне известно как Ворота Дьявола и по которому теперь проходит федеральная автострада 395. В них также упомянуты горячие источники, известные теперь как Фалес-Хот-Спрингс. От этого места он спустился к точке неподалеку от реки Вест-Уокер, где встал 28 января на ночь лагерем недалеко от места нынешнего Сонора-Джанкшин. Пришедшие в лагерь индейцы из ближайших окрестностей поведали ему о шедшем на запад отряде из двенадцати белых людей, которые побывали в этих местах два года назад и двигались по тропе, известной ныне как Сонора-Пасс, которая, как рассказали инднйцы, хороша летом, но «сейчас непроходима». Фримонт в своем отчете комментирует, что он отождествил этот отряд с группой Бидуэлла—Бартлесона—Чилеса. Однако он не упомянул о том, что, еще будучи на Фронтире в районе Миссури, до начала своей экспедиции, он переговорил с Дж.Б. Чилесом и узнал у него некоторые подробности предыдущего похода в эти края и перехода через Сьерру. С большой вероятностью можно подозревать, что Фримонт имел задумку использовать маршрут Чилеса, если ему удастся добраться южнее реки Карсон и озера Уокер – обходной маршрут, который задержал его примерно на месяц во время перехода через Сьерру.

29 января отряд продвигался на север вдоль реки Вест-Уокер. Когда стало ясно, что далее двигаться вдоль ее течения невозможно, экспедиция решила подняться выше по склону каньона. «Мы поднялись на очень крутой холм, который, как оказалось позднее, стал последним и роковым препятствием для нашей маленькой гаубицы, которую нам пришлось в конце концов оставить в этом месте». Несколько позднее Фримонт записал: «Другая группа нашего отряда не смогла догнать нас до вечера, но расположилась на ночевку в низине и подошла к нам только на следующее утро. Им не удалось подтянуть гаубицу далее упомянутого мной места, и они оставили ее там. Принимая во внимание глубину снежных заносов и протяженность заснеженных пространств, которые нам надо было преодолеть, и общую усталость, я скрепя сердце отдал приказ оставить ее там, где она сейчас есть. Она относилась к оружию того типа, который изобрели французы для ведения ими военных действий в гористой части Алжира, и расстояние, которое она прошла с нами, свидетельствует о том, сколь хорошо она была приспособлена для этих целей. Мы оставили ее, с громадным сожалением всех членов нашей экспедиции, которые с горечью расставались с сотоварищем, который проделал с нами весь путь от Сент-Луиса и заслужил всеобщее уважение за действия в критических ситуациях и который мог снова оказаться необходимым в подобных случаях».

Какое решение было принято в отношении боеприпасов и другого снаряжения, относящегося к пушке, в записях не указывается.

Тщательное изучение карты Фримонта и его записей в привязке к реальной местности региона реки Вест-Уокер приводит к заключению, что орудие следовало с отрядом до окрестностей места, которое ныне известно как Сонора-Джанкшин, вплоть до 28 января. Когда 29 января часть отряда с орудием на буксире добралась до крутых склонов каньона реки Вест-Уокер, на которые поднялась основная часть отряда с Фримонтом, они дальше были не в силах тянуть его. Орудие было оставлено в каньоне реки Вест-Уокер южнее местечка Колвилль и, по всей видимости, всего в нескольких километрах от Сонора-Джанкшин.

После того как отряд со всем своим походным снаряжением, но без гаубицы, прошел вдоль каньона до местечка Колвилль, Фримонту удалось уговорить индейца из этого селения довести их до тропы, по которой они могли бы перевалить через Сьерру. Маршрут, выбранный ими для выхода из района Вест-Уокер, был, по всей видимости, идентичен тому, по которому проходит современная второстепенная шоссейная дорога от Топаза до реки Карсон у Маркливиля. Здесь, в Карсоне, другом индейском селении, были приняты меры для обеспечения дальнейшего передвижения и поиска проводников, и 2 февраля начался подъем к перевалам Сьерры. Через восемнадцать дней тяжелейшего пути отряд, включая «животных и все лагерное снаряжение», достиг перевала. Здесь Кит Карсон вырезал свое имя на стволе дерева. Ныне часть этого ствола с его надписью бережно хранится в Историческом музее форта Саттера, Сакраменто, Калифорния.

В течение пятнадцати лет о гаубице Фримонта не появлялось никаких сведений. Затем, в 1859 году, по отрывочным сведениям, два шахтера нашли орудие там, где Фримонт его оставил. В ходе Гражданской войны оно было надлежащим образом конфисковано правительством Соединенных Штатов, но по окончании ее снова попало в частные руки. Много лет орудие пребывало в Вирджиния-Сити, штат Невада, где оно время от времени использовалось для салютов в ходе праздничных церемоний. Миссис Паден сообщает:

«Права собственности на него были сомнительными, и предприимчивый конгрессмен от Калифорнии добился согласия военного ведомства на возвращение орудия в его родной город. Не такая уж плохая идея, говоря откровенно, но она не сработала.

Гаубица весьма быстро исчезла и много лет оставалась «незнамо где». Ничего удивительного в этом нет – поскольку приказ военного ведомства оставался в силе, то, естественно, никто не горел желанием устанавливать местонахождение орудия. Тем временем забеспокоились историки, поскольку после смерти или несчастного случая с хранителем тайны тайник с орудием мог оказаться навеки забытым. Так как ситуация из года в год оставалась неизменной, мой муж взял на себя миссию обратиться в военное министерство с письмом, в котором просил их отменить предыдущий приказ в отношении этого орудия и предпринять такие меры, которые бы позволили вернуть орудие для общественности. Со временем он получил ответ в виде передачи права собственности на орудие любому лицу, в настоящее время хранящему его. Это письменное распоряжение было передано туда, где, по его предположению, оно могло лучше всего сработать, и (тоже со временем) орудие предстало взглядам жителей и гостям Карсон-Сити».


Рис. 53. Горная гаубица Фримонта. Ствол изображен в проекциях а и б. На правой цапфе клеймо «С. А. & Co.»; на левой «1836». Фирма Сайруса Алджера отлила его в 1836 г. Рис. в, изображающий орудие на лафете, буксируемое на конной тяге, взят из изданного Конфедерацией «Наставления по стрелковому делу»


Доктор Хинкли и его супруга проследили более близкую к нам историю орудия от дальних троп к селению на реке Вест-Уокер до Карсон-Сити, Голд-Хилл, Гленбрук на озере Тахо, Тахо-Сити, Тахо-Таверн и, наконец, до Музея штата Невада в Карсон-Сити. Супруги Хинкли пришли к заключению, что «нет ни единого намека на то, что обретенная реликвия принадлежала когда-либо Фримонту» и что военное министерство Соединенных Штатов не вправе передавать ее кому-либо. Последнее утверждение относительно прав собственности на орудие, вероятно, справедливо, но тщательно собранные супругами Хинкли документы, как ни странно, опровергают их утверждение, что якобы не существует свидетельств принадлежности рассматриваемого орудия Фримонту. Как бы то ни было, один факт представляется точно установленным: горная гаубица, экспонируемая в Музее штата Невада, является одной из двенадцати двенадцатифунтовок, сделанных по заказу военного ведомства Соединенных Штатов и поставленных ему фирмой «Сайрус Алджер и Ко» в 1836 году. Вполне корректное объяснение его присутствия на реке Вест-Уокер основано на хронике похода Фримонта до Калифорнии в 1843—1844 годах.

На рис. 53, а и б изображен ствол горной гаубицы Фримонта в виде слева и сверху. В «Наставлении по стрелковому делу» 1841 года издания указаны следующие параметры аналогичного орудия: длина ствола 32,9 дюйма; внутренний диаметр канала ствола 4,62 дюйма; длина канала ствола 28,16 дюйма; длина от казенной части до цапфы 15 дюймов; диаметр цапф 2,7 дюйма; диаметр дульного среза 6,9 дюйма. Вес отлитого из бронзы ствола составляет 220 фунтов. Параметры пушки Фримонта, за исключением несколько более короткого ствола, очень близки к указанным в «Наставлении».

Даже в период Гражданской войны горная гаубица не претерпела сколько-нибудь значительных изменений по сравнению с рекомендациями генерал-майора Джисапа, высказанными им в 1836 году. Колеса лафета имели 38 дюймов в диаметре, что было некоторым улучшением, но длина колесной оси осталась равной только 38 дюймам. Заряд воспламенялся посредством фитиля, вкладывавшегося в запальное отверстие в момент производства выстрела. Снаряды, которыми стреляло орудие, были трех видов: ядра, шрапнель в виде сферического ядра, снаряженного 78 мушкетными пулями, и картечь в оболочке (148 пуль). Шрапнельное ядро с его разрывным зарядом (7 унций ружейного пороха) весило около 9 фунтов, вес двух других видов боеприпасов составлял около 11 фунтов каждый. Заряд пороха для стрельбы постоянно составлял 8 унций, дальность стрельбы составляла от 150 до 1005 ярдов в зависимости от угла возвышения. Рис. 53, в показывает орудие и его лафет и способ запряжки лошади, тянувшей его.


Рис. 54. Боеприпасы для горной гаубицы и способ их транспортировки: а – снарядные ящики, навьюченные на лошадь. Специальное вьючное седло позволяет артиллерийской прислуге разместить ствол поверх остальной поклажи; б – картечный выстрел и ядро для двенадцатифунтовой горной гаубицы


В горах Запада, где проезжие дороги были не более чем тропами, охотники на пушного зверя обычно запрягали двух лошадей цугом для транспортировки орудий, весящих меньше чем двенадцатифунтовая гаубица армейского образца. (Общий вес армейской пушки вместе с лафетом, боеприпасами, инструментами и походной кузней составлял примерно 3/4 тонны. Ствол весил 220 фунтов.) При движении по сильно пересеченной местности орудие и лафет могли грузиться на верховую лошадь посредством использования специально сконструированного вьючного седла. Нет никаких упоминаний о том, что Фримонт использовал подобное седло для перевозки гаубицы во время своего знаменитого путешествия в Калифорнию; однако в его дневнике есть записи о том, что несколько раз ствол гаубицы снимался с лафета для облегчения его транспортировки на особенно сложных участках местности.

На рис. 54, а изображен способ упаковки боеприпасов для горной гаубицы и транспортировки их на лошади; на рис. 54, б показаны два типа боеприпасов, картечный выстрел и ядро.


Рис. 55. Английское корабельное орудие, установленное на парапете форта Нискуалли примерно в 1833 г. Эта шестифунтовка была поднята с затонувшего английского корабля и установлена для защиты форта Нискуалли Компанией Гудзонова залива, недалеко от устья реки Нискуалли. Ныне оно установлено на парапете воссозданного форта в парке Пойнт-Дефианс города Такома, штат Вашингтон. Орудие направлено на юг и смотрит примерно на то мето, где оно стояло в прошлом


Как картечный выстрел, так и ядро закреплены на деревянном поддоне. С любым боеприпасом в качестве метательного заряда использовалась навеска из 8 унций пушечного пороха в картузах из шерстяной ткани, закрепленных на цилиндрических поддонах из дерева. Когда метательный заряд с его поддоном прикреплялся к снаряду посредством хомутика, весь заряд становился «снаряженным боеприпасом». Картечный выстрел, имевший 4,47 дюйма в диаметре и содержавший 148 мушкетных пуль, уложенных в четыре яруса, образовывал боеприпас, который весил 11,2 фунта. Сферическое ядро того же диаметра, что и картечный выстрел, снаряжалось 7 унциями ружейного пороха, который взрывался от тлеющего фитиля, вставляемого в него непосредственно перед выстрелом. Вес ядра, снаряженного и закрепленного на поддоне, составлял 9,2 фунта. Третьим типом боеприпасов была «сферическая шрапнель», напоминавшая внешне круглое ядро, но содержавшая 78 мушкетных пуль и разрывной заряд из 41/2 унции ружейного пороха. Вес сферической шрапнели составлял 11 фунтов. В один снарядный ящик обычно помещалось два ядра, пять сферических шрапнелей и один картечный выстрел; все это комплектовалось принадлежностями – запальными фитилями, воспламеняющими трубками, протекторами для фитилей и медленно горящими спичками, – которые также помещались в тот же ящик. Вес снарядного ящика вместе с запасом ветоши, закрепленной снаружи, составлял 112 фунтов. Второй снарядный ящик закреплялся по другую сторону вьючного седла и обеспечивал баланс нагрузки на животное.


Орудия фортов в дебрях Дальнего Запада

Не может быть никакого сомнения в том, что орудия с речных судов и колесные орудия, которые были описаны выше, порой устанавливались в блокгаузах и на парапетах фортов, возведенных охотниками-промысловиками в дебрях Фронтира. Кроме того, орудия большего калибра доставлялись на возникающие торговые посты и фактории. В подобных местах на тихоокеанском побережье учреждения Компании Гудзонова залива, которые обслуживались морскими судами, в качестве вооружения для фортов вполне могли использоваться и судовые орудия. Типичное орудие и его установка на ограждении подобного форта в дебрях Фронтира показаны на рис. 55 и 56. Для тех или иных торговых постов в глубине страны орудия доставлялись на речных судах. Джедидая Смит упоминает о наличии нескольких двенадцатифунтовых орудий среди вооружения форта Ванкувер в 1828 году.


Рис. 56. Английская судовая пушка, форт Нискуалли, около 1833 г. Более подробное изображение судового орудия, показанного на рис. 55. Слева: вид на ствол сбоку. Справа: вид на ствол сверху. Общая длина составляет 49 дюймов. Диаметр канала ствола у дульного среза 4 дюйма. На казенной части ствола на расстоянии 31/2 дюйма от основания имеется изображение короны в виде углубления в металле ствола. Ниже короны – рельефная надпись «6 PR»


Несколько наиболее интересных записей относительно вооружения фортов в глубине страны относятся к форту Осейдж, самому западному посту из всей государственной системы факторий по торговле с индейцами. В дневнике

Джорджа К. Сибли, торгового представителя в форте Осейдж, в записи от 23 сентября 1808 года есть такие строки:

«Капитан Климсон был вынужден привести в боевую готовность вооружение, установленное на холме, на котором постоянно пребывают наши караульные. Этот холм господствует над низменностью, в которой находится лагерь. Наш лагерь сейчас окружен индейцами, которые, хотя и ведут себя дружественно по отношению к нам, все же могут не совладать с искушением завладеть товарами, хранящимися в фактории, и другими припасами, с целью чего могут пойти на грубое насилие».

А 24 сентября 1808 года он записывает: «После обеда капитан Климсон отдал команду произвести по выстрелу из трехфунтовки и вертлюжного орудия, чтобы ублажить индейских вождей».

Уильям Кларк, руководивший строительством форта Осейдж, писал Генри Дирборну 23 сентября 1808 года: «Поскольку он [форт Осейдж], вполне вероятно, станет весьма значительной факторией, следует, по моему мнению, в дополнение к трехфунтовке и четырем вертлюжным орудиям, которые там сейчас имеются, снабдить форт также и чугунной шестифунтовкой с необходимым количеством картечных выстрелов и шрапнели».

Х.М. Брекенбридж 25 апреля 1811 года сообщал о ситуации в районе форта Осейдж следующее: «Изрядное беспокойство среди индейцев. Они пришли в волнение, когда несколько солдат избили индейца за невыполнение распоряжения часового. Они было бросились на охрану с оружием, но солдаты приготовили к стрельбе пару орудий, после чего индейцы сочли за лучшее отступить».

Когда 9 января 1818 года лейтенант Лоринг Палмер принял командование над правительственным вооружением и боеприпасами в форте Осейдж, он включил в акт приемки следующее оружие и материалы: одна бронзовая четырехдюймовая гаубица, одна чугунная пушка (шестифунтовка), три с половиной пары тросов, два прибойника, две губки, один пояс канонира, одно шило, два запальника, два пушечных штыря, сто девяносто шесть (шестифунтовых) снаряженных выстрела, сто два картечных (шестифунтовых) выстрела, сто пушечных ядер для шести-фунтовки, пятьдесят шрапнельных снарядов для четырехдюймовой гаубицы, двести девяноста три мушкетные пули, 400 фунтов мушкетного пороха, 407 фунтов ружейного пороха, шестьдесят шесть зарядов из мягкой ткани (для шестифунтовки), 25 1/2 фунта фитилей, 1501 фунт свинца, 9 фунтов селитры, 21/2 фунта серы.

Все это довольно значительное по весу вооружение и боеприпасы были, разумеется, доставлены на самый западный из правительственных фортов килевыми судами.

В символическом блокгаузе, уже в наше время (1948 году) воссозданном на месте форта Осейдж любителями истории из Канзас-Сити (Миссури), была сделана первая попытка восстановить и показать вооружение и оружейный склад такими, какими они были описаны лейтенантом Палмером. Среди самых интересных экспонатов этого собрания можно назвать два небольших бронзовых орудия неустановленного происхождения, найденные в Омахе. Эти орудия установлены точно так же, как и орудие в форте Нискуалли, изображенное на рис. 55. Они, как можно предположить, защищали подступы к одному из первых фортов на Миссури.

Место, которое занимал форт Осейдж и на котором был воссоздан блокгауз, расположено на южном берегу реки Миссури примерно в 40 километрах восточнее Канзас-Сити. Общий вид форта, каким он выглядел в 1808 году, когда был построен и стал самым западным из всех правительственных торговых постов, вы можете увидеть на рисунке перед предисловием. Ко времени, когда он был оставлен в 1823 году, общая численность вооружения всех западных фортов составляла шестьдесят шесть орудий. Шестифунтовка, самое универсальное по своим возможностям орудие, было представлено двадцатью восемью единицами. Среди остальных было одиннадцать 24-фунтовых гаубиц, девять 9-фунтовок, три 12-фунтовки, три 4-фунтовки и две 3-фунтовки. Самое большое число орудий – четырнадцать пушек – имелось в форте Аткинсон. В форте Макино стояло десять орудий, во всех остальных – от одного до пяти орудий.

После ликвидации системы правительственных факторий в 1822 году цепь фортов пограничья была продвинута гораздо западнее и стала проходить от залива Корпус-Кристи через Оклахому и Айову до озера Верхнего. Форты прикрывали пограничье от Су-Сент-Мари на самом севере штата Мичиган до Мексиканского залива. Причем они представляли собой не просто укрепленное место. Они стали центрами деловой активности для всех вовлеченных в торговлю с индейцами и для администрации по делам индейцев, опорными пунктами по контролю за воинственными настроениями местных и переселенных индейцев, базами исследования и разработки ресурсов региона, а также сдерживали и контролировали необузданных белых поселенцев, как американцев, так и заезжих иностранцев. Столь же важно было и то, что их гарнизон поддерживал связь между старыми поселениями и пограничьем, а это стимулировало дальнейшее продвижение на запад. Форты играли выдающуюся роль в поддержании и обеспечении мира; после окончания войны 1812 года было только три случая применения оружия: противостояние с племенем индейцев арикара в 1823 году, о чем уже упоминалось, Война Черного Ястреба 1831—1832 годов и пограничные инциденты в связи с борьбой Техаса за независимость в 1835—1836 годах.

Правительства штатов и частные организации в Мичигане, Висконсине, Миннесоте, Иллинойсе, Небраске, Канзасе, Миссури, Нью-Мексико, Оклахоме, Арканзасе, Луизиане и Техасе проделали достойную всяческого восхищения работу по восстановлению старых федеральных фортов и сохранению мест расположения значительного числа наиболее важных фортов для общественного обозрения. В экспозициях, расположенных в воссозданных зданиях фортов или на местах их расположения в прошлом, можно проследить историю начального этапа военной стратегии на тогдашнем Дальнем Западе. Тщательно сохраненные орудия, разумеется, составляют самую впечатляющую и важную часть этих собраний.

Задачи и ответственность, с которыми пришлось столкнуться армии в деле цивилизации Запада на раннем этапе, были чрезвычайно важны и значительны, пусть даже и не столь впечатляюще внешне – без тех перестрелок и клубящегося дыма из пушечных стволов, как это любят изображать в популярных фильмах о военных действиях в глубинке страны. Тем не менее армия Соединенных Штатов там «сидела на пороховой бочке», и официальные донесения и отчеты запечатлели то искусство и мужество ее военачальников, которые позволили свести к минимуму неизбежные в этих условиях ошибки армии, сохранять воинские части на Западе в постоянной готовности и утихомиривать воинственные племена местных индейцев.

Во всех этих испытаниях артиллерийские орудия играли видную роль, что и было продемонстрировано в данной главе, а люди, которые обслуживали их, достигли высочайшего мастерства в обращении с ними. Мастерство это принесло плоды несколько лет спустя, когда гром пушек Захарии Тейлора возвестил победу при Пало-Альто, в первом сражении Мексиканской войны.


Примечания


1

Образ действий (лат.). (Здесь и далее примеч. пер.)

(обратно)


2

Траппер – охотник, ставящий капканы на дичь.

(обратно)


3

Маунтинмены – искатели приключений, устремившиеся в первой половине XIX в. в регион Скалистых гор в поисках ценной пушнины, особенно меха бобра.

(обратно)


4

Новая Франция – французские владения в Северной Америке в конце XVI—XVIII вв.

(обратно)


5

Маниту – название божества у североамериканских индейцев.

(обратно)


6

Генеральные штаты в прежней Нидерландской республике – собрание депутатов от провинциальных штатов, являвшееся верховным законодательным органом союза; ныне название парламента Нидерландского королевства.

(обратно)


7

Стивер – мелкая голландская монета.

(обратно)


8

Компания Гудзонова залива (англ. Hudson's Bay Company, HBC) – самая старая торговая корпорация в Северной Америке и одна из самых старых в мире. Ее штаб-квартира расположена в Торонто, Онтарио, Канада. В течение нескольких столетий контролировала рынок шерсти в английской части Северной Америки.

(обратно)


9

Новая Швеция – колониальное владение Швеции в Северной Америке, на месте современных штатов Делавэр, Нью-Джерси и Пенсильвания. В 1633 г. при поддержке финансовых кругов Швеции и Голландии была создана Компания Новой Швеции.

(обратно)


10

Северо-Западная компания – ассоциация торговых фирм, созданная в противовес Компании Гудзонова залива и Американской меховой компании в 1783 г. Наиболее крупными членами ассоциации были монреальские фирмы, занимавшиеся меховой торговлей. В 1811 г. временно объединилась с Американской меховой компанией, к 1816 г. имела торговые фактории по всей Канаде и на севере США. В 1821 г. объединилась с Компанией Гудзонова залива.

(обратно)


11

Поухатан – конфедерация 30 индейских племен, населявших 128 деревень на востоке Вирджинии и юге Мэриленда; в 1600 г. насчитывала 10 тыс. человек. После смерти вождя Поухатана индейцы были практически истреблены в стычках с белыми поселенцами. Ныне примерно 3 тыс. человек живут в том же районе.

(обратно)


12

Кэддо – группа из 5 индейских племен в Техасе, Оклахоме, Арканзасе и Луизиане; в XVIII в. насчитывала около 3 тыс. человек; ныне немногим более 2,5 тыс. человек.

(обратно)


13

Тихоокеанский Северо-Запад – район на северо-западе США, в который входят штаты Орегон и Вашингтон. Иногда к нему относят северную часть штата Калифорния и канадскую провинцию Британская Колумбия.

(обратно)


14

Пророк – прозвище трех индейских религиозных мистиков, предвещавших возвращение могущества индейцев, если они откажутся от всего привнесенного в их жизнь белыми: делаварский пророк (XVIII в.; настоящее имя неизвестно, начал проповедовать в 1762 г.; его учение подтолкнуло восстание Понтиака); пророк мунси (преемник предыдущего, проповедовал в 1766—1775 гг.); и пророк шауни.

(обратно)


15

Темза – здесь: река на территории Канады в провинции Онтарио.

(обратно)


16

«Хокеновское» ружье – ружье, сконструированное оружейниками братьями Джекобом и Самюэлем Хокенами из Сент-Луиса, штат Миссури. Длинноствольное ружье с ударно-кремневым (после 1835 г. – также с капсюльным замком), как правило, с более коротким стволом и большего калибра, чем кентуккийское ружье. Было популярно в первой половине XIX в.

(обратно)


17

Унция равна 28,3 г.

(обратно)


18

Шнеллер – система, которая дает возможность стрелку спускать курок очень легким нажатием на спусковой крючок.

(обратно)


19

Гран равен 0,0648 г.

(обратно)


20

Драхма – мера веса, английская торговая драхма равна 1,772 г.

(обратно)


21

Деринджер Генри – американский фабрикант оружия середины XIX в., изобретатель небольшого карманного пистолета крупного калибра, получившего его имя.

(обратно)


22

Таос – городок в центральной части штата Нью-Мексико, полное название – Дон-Фернандо-де-Таос.

(обратно)


23

В США есть две реки с таким названием. По всей видимости, имеется в виду река в центральной части штата Кентукки.

(обратно)


24

Нечто доведенное до совершенства, непревзойденное (лат.).

(обратно)


25

В отечественной литературе встречаются также другие названия этих систем с вращающейся связкой стволов – бюндельревольверы, пеппербоксы.

(обратно)


26

Гражданская война – война 1861 – 1865 гг. между буржуазными штатами Севера и рабовладельческими штатами Юга, отделившимися от Союза и поднявшими мятеж с целью увековечения и распространения в стране рабства.

(обратно)


27

Тропа Санта-Фе – один из основных путей периода освоения Фронтира, важнейшая дорога на Юго-Запад.

(обратно)


28

Гикори – род североамериканского орешника.

(обратно)


29

Большой Бассейн – нагорье во внутренней полосе Кордильер между хребтом Сьерра-Невада и Каскадными горами на западе и плато Колорадо и Скалистыми горами на востоке. Площадь 520 тыс. кв. км.

(обратно)


30

Пеннивейт– мера веса (=1,555 г).

(обратно)


31

Пуля Минье – свободно досылаемая в ствол и саморасширяющаяся при выстреле пуля, имевшая сзади конусное углубление, закрытое легким железным колпачком. Вставлялась в ствол свободно, а во время выстрела раздавалась и плотно шла по нарезам.

(обратно)


32

«Эвердьюпойс» (ист.) – английская система мер веса для всех товаров, кроме благородных металлов, драгоценных камней и лекарств; основана на соотношении 1 фунт = 16 унциям и 1 унция = 16 драхмам.

(обратно)


33

Генерал-адъютантская служба – орган на правах Командования Сухопутных войск, имеет училище в форте Бенджамин-Гаррисон.

(обратно)


34

Шарошка – режущий инструмент, фреза сферической или конусной формы.

(обратно)


35

Игрушка (фр.).

(обратно)


36

Имеется в виду ряд каскадных водопадов на реке Колумбии.

(обратно)

Оглавление

  • Предисловие
  • Глава 1 Вооружая американских индейцев
  •   Французская торговля оружием
  •   Голландцы и шведы
  •   Заявка, сделанная Испанией
  •   Английская торговля
  •   Влияние американской революции на распространение оружия среди индейцев
  •   Индейское оружие в Соединенных Штатах
  • Глава 2 Личное оружие торговцев и трапперов
  •   Мушкеты
  •   Мушкетоны
  •   Ружья
  •   Пистолеты
  •   Оружейники и производство оружия
  • Глава 3 Мушкеты и ружья, поставлявшиеся индейцам
  •   Коммерческое ружье
  •   Ружья, поставлявшиеся индейцам
  • Глава 4 Армейское оружие эпохи меховой торговли
  •   Мушкеты военного образца
  •   Мушкетоны и карабины
  •   Американские ружья
  •   Американские пистолеты
  • Глава 5 Порох, пули и принадлежности
  •   Черный порох
  •   Пороховницы
  •   Свинцовые пули
  •   Мушкетные кремни
  •   Капсюли
  •   Патроны
  •   Патронные ящики
  •   Пулеизвлекатели
  • Глава 6 Легкие орудия торговцев и военных
  •   Вертлюжные орудия
  •   Легкие орудия на судах
  •   Вертлюжные орудия мушкетного типа
  •   Колесные орудия в охотничьих угодьях
  •   Пушка Фримонта
  •   Орудия фортов в дебрях Дальнего Запада
  • Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

    Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - читать книги бесплатно