Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; В гостях у астролога; Дыхательные практики; Гороскоп; Цигун и Йога Эзотерика

Вступительная статья^[1]

I

Что Мя зовете: Господи, Господи, и не творите яже глаголю? Лк. 6, 46

Суворов не имел предшественников; да и последователя, не только ему равного, но хоть подобного, вероятно, не скоро дождется. В волевых величиях преемственности нет. Те, которые считают Суворова продуктом его времени, конечно, ошибаются и просто по рутине повторяют избитую историческую затычку, что «великие люди являются не создателями, а выразителями новых форм и общих стремлений». Может быть это прогрессивно и интересно, но не всегда верно: бывает и так, бывает и совсем наоборот; в применении к Суворову это как раз наоборот и представляет не более как повторение логической ошибки, давно замеченной и выраженной формулой: post hoc ergo propter hoc ^[2].

Родился он, правда, в 1730 году, т. е. после предшествовавших лет (post hoc); но родился в период упадка военного дела в России, что бы ни говорили исследователи, расположенные на все свое смотреть сквозь розовые очки; родился притом от отца, бывшего военным только по названию: откуда же, спрашивается, могла явиться та мнимая преемственность, которую иные исследователи тщатся установить с усердием, достойным более соответственного применения? С точки зрения вечности, бесспорно, конечно, что «в жизни общественной и военной деятельность отдельного человека почти ничтожна» и что «как бы ни был велик гений, он не в состоянии переменить общее движение в ту или другую сторону, если в обществе нет стремлений к тому»; но дело в том, что эти самые положения именно и показывают, что Суворов есть явление исключительное, спорадическое.

Во-первых, он ни на волос не переменил общего движения, хотя и совершил массу великих дел.

Во-вторых, кто же не знает, что предшественников он не имел, школы не оставил и на целых шестьдесят лет по смерти был вполне основательно забыт? А его система воспитания и образования войск была бы и совершенно утрачена, не оставь он в наследие грядущим поколениям свою бессмертную «Науку побеждать» и приказы, отданные австрийцам в 1799 году. Может быть возразят, что его вспоминали в годину катастроф 1805 и 1807 годов? Не только вспоминали, а еще раньше даже памятник ему в греческом вкусе поставили.

Но вспоминать имя такого человека, а не следовать его системе, не вдохновляться его делами, именно и значит забыть. Даже не только забыли, а как бы в насмешку над великой тенью так втерли солдату ненавистное Суворову «не могу знать», что оно слышалось, да и слышится, чуть не на каждом шагу. Для него чем солдат был живее, восприимчивее, тем лучше; после него первая забота была вытравить «сей вредный дух» и обезличить, омашинить солдата. На скамейке усидеть легче и спокойнее, чем на горячем боевом коне. Правда и то, что на скамейке далеко не уедешь.

Даже современники его ничем от него не позаимствовались, хотя победа, не изменявшая ему во всю жизнь, могла бы, по-видимому, навести на мысль, что позаимствоваться как будто есть чем; а о потомках и говорить нечего. Сих последних потянуло именно в сторону «общего движения», т. е. за прусским королем, невзирая на то, что прусского короля били, а Суворова не били, как жаловался последний в одну из горьких минут своей жизни. Изо всего этого явствует, что если post hoc было, то propter hoc вовсе не было, и А. Ф. Петрушевский совершенно прав, утверждая, что в «стае екатерининских орлов» Суворов есть явление исключительное по размерам военного дарования, по оригинальности военного искусства, по самобытности своей военной теории и поэтому не может быть назван ни естественным продуктом своего века, ни логическим шагом предшествовавшей русской военной истории.

Природа не справляется с настроениями эпох и выбрасывает в жизнь людей по непостижимым, ей одной ведомым законам. Иные нарождающиеся опережают людской табун, и тогда они остаются одинокими, не взирая на поразительные фактические доказательства того, что правда натуры вещей на их стороне и что за ними идти было бы недурно; и выходит по евангельскому слову – «возопиют камни, и не имут веры»; таков был Суворов. Иные отстают, т. е. опаздывают родиться; эти всегда усиливаются повернуть на старое. Наконец, большинство попадает как раз в табун, и только эти последние действительно являются продуктом своей эпохи и попадают в выразители «новых (!) форм и общих стремлений». Новых по пословице: «Тех же щей, да пожиже (иногда погуще) влей». А щи-то в настоящем случае заварил император Петр III, а доварил император Павел I.

В современных военных реформах Суворов не принимал никакого участия, да это и не было его делом; даже думаю, что он к этим реформам был равнодушен, проникнутый великим боевым идеалом, который внушал ему, что та либо другая организация безразличны, если люди настроены прямо смотреть в глаза опасности и бесповоротно жертвовать собой.

Не могу не заметить при этом особенности военного искусства, заключающейся в том, что ни одна, может быть, область народной жизни не показывает ложности теории прогресса в такой мере, как это искусство. Так как война есть дело по преимуществу волевое, то само собой понимается, что если жизнь складывается так, что не вызывает необходимости энергического проявления воли, военное искусство должно по необходимости падать в той его части, которая относится к воле, т. е. в главнейшей. Чем этот упадок более, тем инстинкт самосохранения заявляет о себе сильнее и тем разные, даже мелочные, усовершенствования, отвечающие уму, т. е. самосохранению, оцениваются несравненно выше их действительного значения.

Тут-то и начинают плодиться как грибы новые теории мнимого прогресса военного искусства и россказни вроде того, что некоторые принципы Суворова и вообще прежних великих полководцев устарели; какие именно – об этом прогрессивные исследователи по скромности умалчивают. Хотя не трудно понять, что если в сложном произведении (человек x оружие (холодное, огнестрельное) x местность x случайности) только часть одного множителя меняется на величину, большую для него, но ничтожную в общем, то произведение существенно измениться не может; хотя, повторяю, нетрудно это понять, однако редко кто понимает, так как ум – покорный слуга самосохранения – этому противодействует. И, в конце концов, прогресс видимый оказывается регрессом в действительности. Эволюция римской жизни это показывает убедительнее всяких рассуждений: стоит припомнить республиканский период по сравнению с византийским. В последний период вооружение, строй, машины, крепости, конечно, были совершеннее, чем в первый, а победа все же перешла на сторону варваров. У них машин не было; но главный множитель – человек – был полон доблести и самоотвержения, чего у византийцев не было. Получился, следовательно, видимый прогресс, действительный регресс.

В современной жизни то же самое. За серьезной постановкой военного дела при Петре следует то, что известно из истории; победы, правда, бывали, но побеждал не солдат, а русский цельный человек, т. е. побеждал не благодаря школе, а невзирая на школу. Да притом вообще для победы не нужно быть сильным, а только немного менее слабым, нежели противник. В блистательный екатерининский период – прогресс; за ним начинается и совершенствуется период, приведший к Крымской кампании и который поэтому едва ли можно назвать прогрессивным. Параллельно с ним развивается высокопоучительный кавказский эпизод, наглядно показавший, что для войны нужно нечто иное, а не то, что делалось тогда в европейской России; примеры величайшей доблести, невероятных подвигов, являвшихся чистыми представителями «теории невозможного», запечатлены историей кавказской армии; но это никого не убеждало, даже наоборот: эта армия все время оставалась у плацпарадников в подозрении распущенности.

К чему же я все это веду? Веду к тому, что громадное большинство военных не может в мирное время воздержаться от требований того, что на войне вовсе не нужно, и от забвения того, что на войне нужно. Весьма немногие задаются даже вопросом, чему учить и как учить, а учат по былинам доброго старого времени: как учили отцы и деды. Извиняюсь за отступление. Впрочем, оно пригодится потом.

II

Обратимся к Суворову и припомним, как было дело. Отец предназначает мальчика служить по гражданской, поелику мал, хил, тощ и неказист. Мальчик, между тем, выученный на медные гроши грамоте, набрасывается на Плутарха и на все военно-историческое, что только находит в отцовской библиотеке; от природы живой, веселый и подвижный, он засиживается за книгами или скачет верхом, в непогоду, возвращается усталый, промокший, пронизанный ветром. Все это тогда, когда ему, вероятно, было не более десяти лет. Очевидно, мальчик странный; но если бы судьба послала ему настолько гениального педагога, что он был бы способен прозревать, что из этого мальчика выйдет, то, полагаем, и он ничего бы иного не придумал для укрепления тощего и хилого организма – укрепления, правда, спартанского, в конце коего могло получиться и разрушение вместо укрепления. Очевидно, что перед нами возникает представление об одном из тех предрасположений, которые стремят человека к известной специальности помимо его, иногда даже вопреки ему самому и, конечно, вопреки всем окружающим. Я понимаю, что раз-другой попасть на дождь и холод никакой мальчик не откажется, но чтобы возводить это в программу и исполнять ее методично, настойчиво с десяти лет – таких мальчиков нет, если они не отмечены Перстом.

Отец был, конечно, встревожен, но, по счастью, ломать сына не стал, благодаря в особенности генералу Ганнибалу, который посоветовал не препятствовать Суворову, тогда одиннадцатилетнему, в его слишком определенных стремлениях. И вот, он погрузился в изучение Плутарха, Корнелия Непота, деяний Александра, Цезаря, Аннибала, Карла XII, Монтекукули, Конде, Тюренна, принца Евгения, впоследствии маршала Саксонского, продолжая это в течение своей почти семилетней солдатской и затем всей офицерской службы. Общее образование тоже не было забыто: пройдена история, география, даже начала философии; артиллерию, фортификацию и, вероятно, начала математики взял на себя отец.

Во всем этом было много для ума; но для сердца, если не исключительно, то весьма преимущественно, дал пищу Плутарх, обладающий тайной пробуждать избранные натуры. Ниже увидим, что в сформировании духовного облика Суворова он сыграл немалую роль.

III

Чему же научила Суворова служба и что он почерпнул из книг?

Поступил он в лейб-гвардии Семеновский полк, известный и тогда своей исправностью, хотя и в нем были служаки всякого сорта: от солдат, державших при себе дворовых по 17-ти человек, и до таких, которые отлучались из караула без позволения и брали с колодников деньги. Суворов, державший только двух дворовых, не принадлежал к первым, ни тем более ко вторым, и быстро установил свою служебную репутацию как человека, на которого всегда и во всем можно положиться.

Но если внутреннему порядку и гарнизонной службе можно было выучиться в Семеновском полку, то боевому делу едва ли. Подготовка к сему последнему ограничивалась строевыми учениями тогдашнего типа, без малейшего намека на боевое дело: метали ружьем, строили разные фигуры и, конечно, ходили церемониальным маршем – последнее в изобилии. Правда, иногда еще упражнялись в пушечной и ружейной не стрельбе, а пальбе, т. е. вхолостую. В старину в мирное время учили всяким ненужностям, и чем мир был продолжительнее, тем, конечно, усовершенствование этих пустяков шло дальше: усложнялись приемы, придумывались занятия вроде беления амуниции, пудрения волос. Нужно было бессрочного, а впоследствии 25-летнего служивого занять; и вот занимали, повторяя из года в год то, что он знал с первого, много со второго года службы. И каждый год начинали все с тех же азов, что и с новобранцами.

Дело в том, что вогнать человека в привычку беспрекословного и быстрого повиновения, – повиновения не рассуждая, не думая, а рефлективно, – есть основная задача воинского воспитания, и упражнение в пустяках, конечно, этой цели достигает; но оно не только не дает никакого представления о боевом назначении воина, а с течением времени даже отвращает от него, вплоть до выработки афоризмов, вроде «ничто так не портит войска, как война». И оно понятно, что при такой системе занятий этим должно кончиться: все эти пудрения, беления амуниции, метания ружьем, от долгого в них упражнения, из средства обращаются в цель, и чем дальше, тем больше вытесняют даже сам намек на собственно военное дело.

Понятно, что из подобной школы Суворов мог вынести только привычку к исполнительности и порядку: привычка, бесспорно, важная и необходимая во всякого рода деятельности, но не доставало одного: применения выработанной привычки к тому делу, для коего солдат назначается и без практики в коем он не солдат, а кукла для столь же красивых, сколь и бесплодных представлений.

Кажется, чего проще было попасть на мысль, что вогнать в повиновение можно ведь и упражняя войска в прямом их деле, а не в плацпарадных фокусах, имеющих с ним общего только то, что страдательную роль в обоих случаях играют те же солдаты? Да, чего проще? А вот до Суворова этот открытый всякому секрет не только не приходил никому в голову, но даже и тогда, когда Суворов сделал это великое открытие и начал его применять (с каким успехом, известно), он последователей себе не нашел. С производством в армию Суворов увидел нечто еще более грустное:

«Русская армия в молодые годы Суворова переживала состояние переходное, тяжелое. Большинство офицеров в ней были мало или вовсе неграмотны, полковые командиры злоупотребляли своей обширной властью; полковые штабы коллегиально вершили все дела, служба отправлялась только исподволь. Таким образом, и солдатская жизнь, и первые годы офицерской службы Александра Васильевича были для него отрицательными образцами. Невежество, неустройство, вялость, неспособность, вот что встретил в действующей армии Суворов; движения войск были медленны, переходы иногда не более 8 верст в сутки, дисциплина расшаталась. «Я сам, – писал про себя Суворов, – будучи зачислен в армию после долгой и честной службы, три года никуда не годился. Они (полковники) расслабляют своих офицеров – сибариты, но не спартанцы, а делаются генералами – подкладка остается та же». Тот же отпечаток лежал на тактической подготовке войск. Наступление и перестроение в эпоху Семилетней войны совершалось так медленно, что пехотному полку на построение требовался целый час, а для армии – сутки».

Из всего сказанного видно также, что ни в гвардии, ни в армии Суворов не нашел образцов того спартанского образа жизни, которому он себя подчинил впоследствии и оставался ему верен до конца своего поприща. Немногому выучился он и на войне, давшей только отрицательные примеры; но, чтобы их отрицательность оценить, нужно уже было и в то время иметь свой критерий; ведь сотни и даже тысячи участников в этих отрицательных примерах находили, что все идет как следует и что иначе и идти не может. В том и особенность исключительных натур, что они видят вредное и опасное там, где другие не видят ничего особенного, или видят даже хорошее.

IV

Но из книг он выучился необъятно многому: качественно, а не количественно; и выучился такому, чего сотни и даже тысячи читающих те самые книги в них не находили. Выучился, одним словом, «открытому секрету». В этом его самобытность, в этом его исключительность. Да, у него было много учителей, и с этой точки он, пожалуй, и не оригинален; да и учителя не оригинальны настолько, что иногда кажется, будто они один у другого списывали; но дело в том, что этот от века и часто повторяемый открытый секрет, видимый и ясный Суворову, оставался невидимым и непостижимым для других даже тогда, когда они с дипломатической точностью его перебалтывали.

Страшная сторона военной теории заключается в кажущейся легкости ее усвоения и в великой, для многих даже неодолимой, трудности проведения ее в жизнь: ибо усвоение – дело ума, а проведение в жизнь – дело воли. Для наглядности этого беру пример из другой области, но отчасти аналогичной военной, ибо в ней чувство личной опасности тоже играет большую роль: чего кажется проще теория ходьбы по канату на большой высоте? Переставляй ноги так, чтобы вертикальная линия, идущая от центра тяжести тела, постоянно находилась между подошв и падала в ось каната; а попробуйте исполнить!

Этот открытый секрет, настолько простой, что словам, его выражающим, можно научить даже попугая, большинству не дается еще и потому, что в каждой книге, особенно военной, человек читает собственно самого себя, т. е. задерживает только то, что соответствует его прирожденным свойствам и степени его подготовки к чтению.

Взяв это в расчет, нетрудно заметить, что читатель бывает разный: у одного все читаемое проваливается как сквозь решето, безо всякой задержки; у другого, как в плохой сортировке, задерживается шелуха, но зерно отлетает; у третьего зерно задерживается, но нет воли посадить его в жизнь и взрастить заботливо, настойчиво и последовательно; наконец, четвертые способны задержать, посадить и взрастить. Эти последние считаются единицами, и когда судьба ставит их у дела – дают великий плод. Таков был Суворов.

V

В чем же это зерно, этот открытый секрет, и где Суворов его выловил?

Рим его научил, что солдата должно беречь, но баловать не должно; что работа солдата в мирное время должна быть такова, чтобы война для него была отдыхом; но работа не бесцельная, а или подготовительная – боевая в прямом смысле, или общеполезная государственная, вроде проведения дорог; и потому в практике мирного времени, в подошвах сандалий – свинцовые подкладки, а мечи, которыми легионеры упражнялись в нанесении ударов (а не в приемах), – двойного веса.

У Цезаря Суворов задержал форсированные марши и то, что только тот может требовать чрезвычайных усилий от солдат, кто способен сам при случае дать таковые. У новейших писателей он вычитал то же самое, конечно с оттенками, в особенности у маршала Саксонского: у последнего «сердце человека», «война в ногах», «люди на войне делают не то, что нужно, а то, чему их учили»; т. е. утвердился в разумении великого значения для победы духовной силы, движения, силы привычки над человеком.

Вооруженный этим «открытым секретом», Суворов стал его применять, как только попал на самостоятельную работу, и создал систему воспитания и образования войск, поражающую логической выдержкой и художественной законченностью.

Начинает он с церкви и с двух школ (в то время!): для офицерских и для солдатских детей. Строят, конечно, солдаты; ибо строят для себя же, т. е. для полка.

Затем беспрерывные усиленные марши, днем и ночью, во всякую погоду; при случае – штурм; на всяком учении, перед разводом, упражнение в атаке непременно на видимую цель и в сквозной – против товарищей. При удобстве расположения – сквозные атаки не только с пехотой, но с конницей и артиллерией. Следовательно, вся повадка римская, но с собственными прибавлениями. Нет, правда, свинцовых подметок и ружей двойного веса, ибо условия снабжения и вооружения не те; но беспрерывная и плодотворная (а не бесцельная) работа налицо. Работа притом подготовляющая к бою даже до испытания чувства опасности и до практики в преодолении этого чувства, насколько то в мирное время возможно.

Нельзя не пожалеть, что его «Суздальское учреждение»^[3] не сохранилось в подлиннике; но полагаю, что в окончательной форме оно вылилось в «Науку побеждать», следовательно, для нас не утрачено.

При такой системе занятий ни солдаты, ни офицеры не могли усвоить иных привычек, кроме тех, которые даются боевыми понятиями и боевыми представлениями. Они, следовательно, и в бою могли делать только то, что нужно и что они выучивались делать на мирных занятиях. Привычка – вторая натура; и, как заметил один из современников, для воспитанников суворовской школы бой не представлял ничего нового, ни неожиданного, даже до увечий, а иногда и до смертных случаев.

Случались они, конечно, редко, но случались. У Суворова на это было свое оправдание: «Тяжело в учении, легко в походе; легко в учении, тяжело в походе»; «одного убью, десять выучу», хотя, конечно, до этого у него никогда не доходило. Смело можно сказать, что не убивал он даже и одного на тысячу; т. е. гораздо меньше того, что бесцельно гибнет на железных дорогах, фабриках, в копях, от дурной пищи, от дурного помещения, от бестолковых занятий. Если вспомнить, что в образцовых войсках потом говорилось: «Десять забей, одного выучи», то разница получается ощутительная, особенно приняв в расчет, что это говорилось во имя идеалов, не имевших с боем ничего общего.

Но этим суворовская система не ограничивалась: глубокий знаток человеческого сердца, он придавал силе слова великое значение и не только закреплял при помощи слова все проделанное, но добавлял то, чего проделать было нельзя. Отсюда его «Словесное поучение солдатам о знании для них необходимом, или Наука побеждать». Учение у него продолжалось не более часа, а поучение иногда тянулось два и больше. Словами же он пользовался для практики солдата во всегдашней готовности отвечать на вопрос не теряясь и отнюдь не прибегая к уклончивому «не могу знать»; а также для внушения ему отвращения к вредным словам, вроде, например, ретирады. В этом последнем случае он доходил до педантизма, который может показаться даже смешным людям, не отдающим себе отчета во вреде для человека привычки к скверным в военном смысле словам. Ведь за каждым скверным словом скрывается и скверное понятие, которое за словом проникает в душу человека.

Это все забывают; но Суворов не забывал. Некоторые слова могли его просто выводить из себя: именно те, которые подсказывал инстинкт самосохранения или из него же проистекающая неуверенность в своих силах. Так, например, сикурс (помощь) у него нельзя было говорить, а резерв (запас) – можно. Ибо желание помощи обличает сознание слабости, а запас и сильному не стыдно иметь. «Опасность есть слово робкое и никогда, как и сикурс, не употребляемое и от меня заказанное» и т. п. Итак, сначала показ, а потом закрепление его рассказом: великий был знаток человеческого сердца вообще, а русского в особенности, Александр Васильевич. «Всякий воин должен понимать свой маневр!» – опять «открытый секрет», который должен быть врезан неизгладимыми чертами в сознании всякого начальника от самого малого и до высшего; а между тем многие ли им проникнуты?

Ведь, кажется, не трудно понять, что человек может исполнить с духом и толком только тогда, когда знает, чего вы от него хотите; а многие ли это делают? Не чаще ли случается, что скажут и в каком строе и куда идти, и на какой фланг равняться, а зачем идти – не скажут? И если это в мирное время не практикуется день в день, час в час, то можно ли ожидать, что оно на войне само собой явится по щучьему веленью?

Кто не признает, что войска, прошедшие подобную школу, конечно, были выше по воспитанию и образованию любой из современных нам армий, не говоря уже о тогдашних? Они были чистейшими представителями теории невозможного еще тогда, когда во Франции она даже и не снилась. Туртукай, Фокшаны, Рымник, Измаил в особенности – лучшее тому свидетельство. Суворов до такой степени веровал в действительность своей системы обучения, что возвращался к ней и в военное время для подготовки к самым трудным положениям. Так, перед штурмом Измаила он по ночам упражнял войска в штурме укрепления сильной профили, нарочито для того насыпанного.

Сказал он, что на такой штурм можно решаться только раз в жизни и – да простит мне великая тень! – сказал неправду: пошли ему судьба такой же и второй, и третий штурм, – и решился бы, и взял бы.

И вот почему прусского короля били, а Суворова не били.

Его недосягаемое величие как воинского педагога видно из того, что он силой одного мышления создал в мирное время то, чего самые победоносные армии, как революционные и наша кавказская, достигали только путем войны действительной, да притом многолетней, т. е. под давлением внешней необходимости. И в этом смысле нет ему равного ни в какую эпоху всемирной истории.

До 1799 г. его системе недоставало европейского освящения; судьба послала великому старцу и это последнее, как бы в свидетельство того, что его система применима со всякими войсками, на всякой местности и против всякого неприятеля, лишь бы во главе стояли люди даже и не его роста, а хоть его типа. И все это было у нас, и все это было забыто. И возмездие за забвение ждать себя не заставило. Едва прошло несколько лет после его кончины, как вместо Фокшан, Рымников, Измаилов, Требий, Нови пошли Аустерлицы, Фридланды. Открытый секрет скрылся.

– Все это так, – может быть, скажут, – но в чем же собственно открытый секрет? Нельзя ли покороче?

– Секрет в том, что бесполезное на войне вредно вводить в мирное обучение; иначе получается извращение понятий и привычек; секрет в том, что в солдате нужно признавать человека и соответственно сему с ним во всем поступать.

– Только и всего?

– Только и всего.

– И это секрет?

– Да, секрет, и притом открытый, ибо его все знают; но тем не менее секрет, ибо его никто или почти никто не применяет; следовательно, не может или не хочет видеть. Скажут, что Суворов все взял с войны: отчего же сотни, если не тысячи тех, которые участвовали в наполеоновских войнах – участвовали и храбро, и с толком – не находили по замирении ничего лучше, как вернуться к тихим учебным шагам и ружейным приемам с усердием, достойным лучшего применения? Ведь у них боевой опыт был посерьезнее опыта субалтерна Суворова в Семилетнюю войну?

VI

Говоря о Суворове, нельзя пройти молчанием его чудачества: и потому, что они были свойством его натуры, и потому, что сослужили делу немалую службу. Плели на него по этой части и правду, и неправду, но больше лгали, иногда злобно, и преимущественно из зависти. Были у него, конечно, и крупные недостатки, поскольку он был человек и ногами стоял на одной земле со всеми прочими; но головой-то поднимался куда как высоко над этими прочими.

Слыл он и пьяницей, и полупомешанным. Такие люди в минуты одержания священным безумием действительно могут показаться и пьяными, и полупомешанными людям золотой середины, которые в своем сереньком прозябании не ощущают ни потребности в необыкновенных нервных напряжениях, ни расположения к ним. И поэты в минуты вдохновения тоже кажутся и пьяными, и полупомешанными таким людям, и это в обыкновенное время; во сколько же раз впечатление полупомешанности должно увеличиваться в минуты, когда косит смерть и когда от успеха или неуспеха зависит иногда судьба отечества, не говоря уже о собственной репутации? А кто это испытывал поневоле, тот привыкает к поднятому нервному тону и в спокойном состоянии духа. Недаром сказано, что нет великого человека без зернышка помешательства.

Собственно чудачества Суворова истекали из его натуры; это наше родное юродство, не напускное, а действительное, т. е. такое, какому человек сопротивляться не может и какое с годами, конечно, растет, особенно если в жизненной обстановке оно обретает себе пищу. А это в предлежащем случае вполне имело место.

Припомним время: это был, во-первых, расцвет крепостного права; во-вторых, совершенное отсутствие понятия о, так сказать, служебном, самоотверженном патриотизме. Великая Немка научила русских гордиться русским именем; но своекорыстия, взлелеянного вековым рабством, искоренить, конечно, не могла: служили все своему личному, а не общерусскому; если при этом кое-что перепадало России, то, конечно, только по дороге. Всякий тащил, что только мог, служа своему самолюбию, тщеславию, карману, брюху с окрестностями. Самый грандиозный и поэтому наглядный образчик такого попутного служения родине представляет великолепный князь Тавриды; слава России ему, конечно, была дорога, потому что была дорога великой Екатерине; но дороже ее, конечно, было всяческое самоугождение. Служить-то он служил родине, но и вознаграждал себя за это широкой рукой и землями, и деньгами, и дворцами, и устройством своей родни.

В труде А. Ф. Петрушевского отношение Потемкина к своим обязанностям видно из описания очаковского сидения: прибавлю к нему две небольших жанровых картинки.

Не знаю, как и когда попал Светлейший в Святогорский монастырь на реке Донце. Место чудное, сам монастырь стоит на грандиозных меловых конусах. Понравилось место Светлейшему и за распоряжением не стало дело: монастырь упразднить, имение взять на князя. Только впоследствии монастырь был восстановлен усердием жены одного из его наследников, Т. Б. Потемкиной, конечно, без возврата имения.

Другая картинка: заезжает раз Потемкин к одной даме, родственной или знакомой, не знаю. Дама говорит, что пришлось нанять гувернантку, а платить дорого: нельзя ли ее куда-нибудь пристроить на жалованье? Светлейший обещал; и через несколько дней дама получает уведомление, что гувернантка зачислена в один из драгунских полков ротмистром. Вот в какую компанию попал на общественное служение Суворов; кто по чину, а кто и не по чину, но брали все; а он, воспитанный на Плутархе, слился с идеалом бескорыстного, самоотверженного служения родине.

При таких условиях мог ли он явиться открытым, свободным обличителем укоренившихся порядков? Конечно, нет; его заклевали бы: он и обращается в правды ради юродивого. Он не мог высказывать прямо того, что накипало на душе; не мог и молчать; и потому прибег к языку Эзоповскому, рабьему, благодаря коему высказывал житейскую, часто горькую, правду, не стесняясь лицом. Но не лгал никогда, а правду прощали за шутовскую форму: чудак-мол; всегда таким был, таким и останется.

Это его юродство вверх; посмотрим, чем оно выражалось и какие плоды давало вниз. При крепостном праве солдат видел в офицере не командира, а барина; и офицер разумел солдата, в свою очередь, не подчиненным в петровском смысле, а рабом. Вот внутренний склад понятий; а Суворову нужно было не раба лукавого, из-под палки работающего, а свободного человека, честью и во всю свою собственную волю готового принести высшую жертву христианской любви за други своя; как же это сделать? Да все при помощи того же юродства, благодаря коему он солдата поднимает до себя.

И солдат чувствовал себя с ним свободно; он видел в нем самого старшего товарища, а не недосягаемого барина над его барами. При таких отношениях Суворова к солдату могли ли они не отразиться и на отношениях к последнему офицерства?

Утверждаем категорически: должны были отразиться, хотя современных документальных свидетельств на это и не имеем. При таких отношениях процветанию палки места не было, и те естественные духовные качества, с какими простолюдин попадал на службу, не забивались, даже не подавлялись, а напротив, крепли и развивались. Суворову нужны были не безмолвные, задеревеневшие нравственные кастраты, а свободные, предприимчивые, безгранично смелые и упорные люди, и он этого достигал благодаря своему юродству. Таким образом, будучи правды ради юродивым вверх, он был любвеобильным Христа ради юродивым вниз.

Взяв это в расчет, придется признать, что это юродство особого рода, какого давай Бог побольше, а не то шутовское, казавшееся некоторым, особенно придворным кавалерам, средством выскочить, обратить на себя внимание.

Чье внимание, спрашивается, Суворову нужно было обратить на себя?

Екатерины? Даже смешно это сказать. Не такая это была дама, чтобы ее можно было поймать на столь нехитрое коленце, как шутовство.

Да Суворову в этом и надобности не было, так как она знала его еще с Семилетней войны. И всем, порывавшимся видеть в его чудачестве разные затаенные виды, ответ находим у него же: «Помилуй Бог, не трудитесь, я вам себя раскрою: цари меня хвалили, солдаты любили, друзья мне удивлялись, враги меня ругали, придворные смеялись. Эзопом являясь при дворах, побасенками говорил я правду; был Балакиревым для пользы отечества». Кажется, ясно! Некоторые находят еще, что шутовскими выходками он прикрывал свое раболепство. Не говоря уже о том, что многое, по современному раболепное, в его время таким не было; нельзя не признать странным раболепство, вызывающее у человека полный достоинства ответ Потемкину («Кроме Бога и Государыни никто меня наградить не может»), просьбу в Кременчуге, обращенную к самой матушке царице заплатить задолженные им за квартиру, кажется, два или три с полтиной, тоже в ответ на вопрос, чем наградить его; нравоучение Прошке при посещении одного графа, что значит верно служить и какую награду можно за это получить.

Заправские раболепы при одной мысли о такой предерзости могли бы упасть в обморок. Он был гибок и сдавал, пока было можно: именно пока ему не мешали дело делать; но эта гибкость покоилась на гранитном дне, доводить до коего нажим было неудобно. Весь эпизод с Императором Павлом прямо показывает, что когда доходило до святейших военных устоев, он не задумывался ставить все на карту.

VII

Память такого человека может и должна быть почтена всячески; но памятник нерукотворный – проведение в жизнь его великого «открытого секрета», во всех разветвлениях гениально им разработанного, – есть единственно его достойный. Без этого все другие памятники будут напоминать только текст, взятый к этому очерку эпиграфом.

М. Драгомиров. 21.05.1900 г. Киев

ТРУДЫ, ПИСЬМА, ДОКУМЕНТЫ

Полковое учреждение^[4]

Глава I. О караулах

§ I. О построении караулов на месте

1

Караул строитца по числу людей своих и рота, как то ей положено в описании 1763 году полкового строю главы 2 в 1-м пункте части I.

2

Команды строятца: от 40 до 24-х рядовых, разумея при фронте остающихся, в 3 шеренги. От 24 до 12 – в две. От 12 до самых малейших постов в 1 шеренгу.

3

Офицеры: буде два при команде старшей в середине команды, от передней шеренги в 8 шагах, младший на правом крыле между четвертым и пятым рядом, от рядовых в 4 шагах.

4

Унтер-офицеры: становятца по старшинству на крыльях в передней и задней шеренгах. А буде их только два, то в одной передней на обоих крыльях.

5

Капралы: в задних шеренгах на крыльях. А буде в задней унтер-офицеры, то капралам стоять во второй.

6

Где при офицере один сержант и капрал, то сержант на правом, капрал на левом крыле передней шеренги; то же когда сержант на карауле начальником, то он на правом крыле, а его капрал на левом передней шеренги; когда в карауле капрал начальником, то он на правом також крыле, тоже и ефрейтор. Разве сержант главным на карауле за офицера, тогда стоит там, где офицер.

7

Барабанщики: при офицерах, буде в три или в две шеренги, между первой и второй за офицером; в одну шеренгу перед шеренгой. При унтер-офицере на правом у него крыле.

§ II. Как быть караулам в маршировании

1

В маршировании караулы разделять: от 48 до 36 рядовых на два взвода, а ниже 36 до 24 – в один взвод, в три шеренги. Ниже 24 до 8 – в две шеренги, от 8 ниже – в одну шеренгу.

2

Офицеров: буде два – начальной перед командой, а подчиненной в замке.

3

Унтер-офицеры: первой ведет второй взвод, последние по фланкам взводов, також и капралы, как выше назначено на месте. При одном офицере: старшей унтер-офицер замыкает, а по нем следующий ведет второй взвод.

4

Буде же команда состоит в одном взводе, то старшей унтер-офицер замыкает, как выше показано, на месте по крыльям шеренг.

5

Начальникам караула: сержант, капрал или ефрейтер перед командой в 4 шагах.

6

Барабанщик в 1-м взводе, между первой и второй шеренги, в одну шеренгу – перед шеренгой, между оной и предводителя команды.

§ III. О смене караулов

1

Когда новая смена к старому караулу приближитца шагов до 50, а по обстоятельству места и ближе, командует стоящей на оном офицер «на караул» и прикажет бить поход. А пришедшей, заведя фронт в расстояние рядовой от рядовой шеренги 16 шагов, разве в необходимости по обстоятельству места и ближе, и средина против средины, взаимно делает то же; потом барабанщики обоих караулов тотчас бить перестанут. Где не офицерской пост, там начальник караула из нижних чинов заводит новую смену против средины старого караула в расстояние не 16, но токмо 8 шагов, и, как скоро скажет «заходи», отходит проворно на свое место, то есть на крыло правое своей команды, а барабанщик, буде есть, також проворно отходит ему на правое крыло; старого караула начальник из нижних чинов прежде новой смене «на караул» не командует, пока оная против помянутого не заведена будет, потом командует «на караул», оба вдруг и ударят в барабан поход. Где при команде два офицера, там новый начальник, буде место дозволит, заводит свою команду в расстояние 24 шагов.

2

По отдании чести оба офицера, подняв свое ружье в правую руку, зделав по три шага, так что между ими останетца два шага, подходят друг к другу на средину и, поставя ружье к ноге, сняв шляпы (а унтер-офицеры, капралы и ефрейтеры делают между собою ружьем, имея оное на плече, «на караул», то же всегда, когда друг другу ружьем оба рапортуют, шляп никогда не снимают). Пришедшей сказывает о себе стоявшему, что на смену пришел, что приказу; на сие стоящей препоручает ему все, что на том карауле сохранять приказано, и притом весьма тихо. А буде без дозволения смену производить не велено, то отправляет мелд-ефрейтеров для истребования на то дозволения.

Понеже в том случае не получа дозволения, к смене вовсе пристойности нет приказу отдавать; и потом оба офицера, здав друг другу приказ, поднимают ружье в правую руку (а буде из нижних чинов, на плечо), направо поворотя, идут к их командам на свои места и командуют: 1-е. «На плечо» (а ежели пришедшей от стоящего приказу еще не получил, то, дождавшись мелд-ефрейтеров, сходятца на средину в другой раз и один другому приказ отдает). 2-е. «Унтер-офицеры и капралы к смене», по которой команде обоих караулов унтер-офицеры и капралы поворачиваютца направо и налево, идут по старшинству позади передней шеренги, строятца позади ее против правого крыла старого караула и, поворотясь вдруг во фронт, выходят вдруг же из-за шеренги и строятца на средине караульного промежутка и, зделав вдруг «на караул», требуют пришедшие от стоящих осведомления о постах, колико их есть двойных или одинаких, и впротчем, что к их должности при карауле приказано, посему: старой: «зачем пришел»; новой: «вас сменить, что сдачи и приказу, сколько постов»; старой: «буде особливых приказов нет, содержать караул бодро и осторожно, сдача будет по смене, постов столько»; что получа, оборачиваютца направо кругом и идут в свои места; из пришедших унтер-офицер рапортует своего офицера о числе постов, и по приказу его разнумерить караульных на перевязках карандашем смены, то есть: первая, вторая, третья.

Ежели разводит один капрал, то разнумеривает с правого крыла, Чтоб ранжир испорчен не был, а буде разводят два или четыре капрала, то уже с обоих крыл; что исполня, рапортует своего офицера.

Ежели команда более нежели из одного офицера состоит, то старшей, токмо чтобы на сие место дозволяло, становитца от фронта в 8 шагах, протчие в 4 шагах. А буде два, то как предписано в 3 пункте І-го отделения сей главы.

3

Потом пришедшей офицер командует: «первая смена направо»; буде же расчет был с обоих крыл, то «направо и налево»; «ступай»; «стой»; тогда капралы к назначенным на часы приступят, новые станут по правую, а старые у них по левую руку, новая командует во фронт, старые капралы, сказывая новым, в которую сторону разводить; «право или лево заходи»; «стой»; «ступай»; потом более на поворотах по малости их команд не командует для проворного развода, и разводят весьма скоро, и команда должна сама за ними ходить, разве для упреждения какого замешательства давать им иногда знак рукою. Между тем офицер нового караула приказывает оставшим[ся] на месте строитца, наблюдая ранжир, в две или одну шеренгу, по числу людей, потому как положено о построении на месте, или ровняет, приказавши принять вправо против средины старого караула буде развод был с одного правого крыла; то же и водящей на часы капралы в построении шеренг на походе из трех, где из двух в одну всегда наблюдают, как сказано в 1-м пункте 2 отделения сей главы.

4

Когда новая смена часовых к старым прибудет, новый капрал против посту, который он сменять должен, не дошедши 6 шагов, командует: «стой, на караул, перед себя»; вся сменная команда то же исполняет, и по сей сойдет новой против старого часового и, приближась к нему, старый новому: «зачем пришел»; новой: «вас сменить, что сдачи и приказу»; старый: «содержать караул бодро и осторожно, а особливого приказу и сдачи нет», а буде есть, то сдачу капрал знает; а ежели есть капра[лу] особливый приказ, то старый часовой сдает оный новому так тихо, чтоб капрал слышать мог; потом новый, на его месте ставший, с первым для повороту налево кругом, темпом, то есть: поставя правый каблук к левой щиколотке, а старый, дошедши до сменной команды, заступя его место, станет на нем с первым же темпом.

Для повороту налево кругом капрал командует: 1-е. «Во фронт»; делают оба вдруг в остальные два темпа налево во фронт. 2-е. «На плечо»; по сем капралы, ежели есть сдача, новый у старого до малейшей вещи осторожно осматривает и принимает, и буде где деньги и вещи, коли счетом, то счесть, а за печатью – печать и обвязку, не разрезана ли, осмотреть; и ежели сдача не мала, то капралы могут, по положении командой на плечо, их ружья сдавать на время рядовым. Новый капрал, принимая сдачу, в то ж время препоручает оную в сохранение новому часовому, подтверждает ему о хранении всех вещей и отданном на посту приказе. Потом маршируют.

Где двойные часовые, там ставит всегда равных людей, буде нет, то капрал ставит большего на правое крыло. По команде: «ступай», новый часовой сделает сам на караул и кладет на плечо, когда сменная команда от него 6 шагов отойдет; то же буде на том посту держать у ноги, то, поставя к ноге, отделить ружье и по миновании 6 шагов поставить к ноге. Капрал же по команде «ступай» для разверстания шеренг по числу людей, как выше сказано, строит оных на походе командою из трех в две шеренги или из двух в одну шеренгу, стройся на походе. По смене всех часовых старого караула капралы берут у новых правую руку и командуют.

5

По смене всех постов капралы рапортуют унтер-офицерам, а унтер-офицеры своим офицерам, что: сдан или принят караул благополучно; сдача коли есть сходна; приказ генеральной, особливые, коли есть, на постах часовым объявлены, о чем офицеры кого надлежит посылают рапортовать мелд-ефрейтеров, и старого караула начальник приказывает при том своему мелд-ефрейтеру доложитца об отпуске старой команды в полк или роту. По возвращении их, получивши от них рапорты,

6

обоих караулов офицеры командуют: 1-е: «направо»; 2-е: «ступай»; рядовые, не теряя своей линии, на том месте заходят, где первой ряд зашел, обоюдно шеренги между собою свое расстояние хранят, и старого караула шеренги становятца у самых сошек; и как каждой в своем месте станет, то 3-е: «во фронт», упоминаетца, что всякому караулу всегда стоять в столько шеренг, во сколько ему на месте против 2 пункта І-го отделения сей главы быть положено. Чего ради, верстая оные по числу приводимых капралами команд, сменившихся с часов, начальник старого караула строит шеренги до получения от его подчиненного о всей смене рапорта.

7

Когда оба караула во фронт станут, командует отходящей: 1-е: «на караул», и прикажет ударить в барабан одно колено поход; 2-е: «в правую руку»; 3-е: «сомкнись»: отобьет; 4-е: «право или лево заходи»; а буде не один взвод, то первой взвод стой, протчие направо; а с одним взводом зашедши: 5-е: «стой»; 6-е: «ступай»; ударит и бьет с поля, пока из виду у настоящего караула отойдет.

8

При команде: «ступай»: настоящего караула офицер командует: 1-е: «на караул», и бьет поход, доколе старой караул его минует до 50 шагов; 2-е: «на плечо»; 3-е: «к ноге»; 4-е: «приставь ружье», буде к сошкам, а буде к стене, то, 4-е: «направо кругом», потом 5-е: «приставь».

9

Обоим караулам во время разводу на часы командовать к ноге; а когда из разводящих смену последний капрал приближитца к которому ни есть крылу до 50 шагов, приказано класть на плечо; буде все посты часовых не далее 50 шагов, то к ноге не ставить.

10

Кроме как на постах у знамен и у генералитета, где часовые держат ружье у ноги, нигде часовым ружья к ноге не ставить, но иметь всегда на плече, а для отдохновения могут держать под курок и ходить на своем посту во все стороны по 6 шагов; а как скоро часовой кого усмотрит, кому честь должно отдать, стать и исполнять то бодро и добрым видом, коль паче часовой сидеть или ружье из рук выпускать отважитца не может.

§ IV. Как поступать старшему на карауле офицеру, сержанту, капралу и ефрейтеру

1

Караул содержать весьма строго, по силе военных правил, артикулов и полкового учреждения, и протчих на нем повелениев недреманно и осторожно, дабы из добрых солдат не сделать худых и за такую оплошность не подвергнуть себя к раннему взысканию.

2

Когда утреннею зорю пробьют, всем быть исправно одетым, обутым, вычищенным и бело напудренным, до пробития вечерней зори, а по пробитии оной в ненапудренных буклях; токмо перед утренней зорей оные переделывать или, когда не испортит, сверху гребнем чесать, то же протчие волосы на голове, и косу переделать, снова бело, с водою, припудритца, только чтоб букля на сосульку не походила, и исправно вычиститца. А ежели пост у самой знатной особы, то быть всем исправно прибранным, пока оная почивать пойдет.

3

Где фронт, а сошек не было, то по вступлении в караул приказать оные тотчас сделать.

4

Иметь от фронта вестовых в настоящих местах без излишества. Когда вестовой, для отдания какой особе чести, или часовой, усмотрят оную прежде вестового, по способности своего места, и чтоб поспеть караулу в ружье стать, громко скажет: «к ружью», то сие того ж мгновения подтвердит громко ж стоящей у фронта часовой; караул выходит и становитца к ружью поспешно, однако без замешательства. Буде ж та особа скоро проедет, или нечаянно вдруг из переулка выдет, так что караул ему чести отдать не поспеет, но для того не торопитца, и командовать порядочно: «ступай в ружье, к ноге, на плечо, на караул», сколько командир поспеет, а кто от торопливости, дабы поспеть честь отдать, за ружье для делания еще не повеленного хвататца будет и произведет во фронте замешательство, того неослабно наказывать. Сие самое в отдании чести наблюдает всякой часовой, а за свою торопливость, в каком ни есть темпе, как только усмотрен будет, наказан быть должен без упущения.

5

Идущему с командою мимо караула: офицеру офицер приступит к ружью; унтер-офицер офицеру – отдает фронтом честь, а унтер-офицеру и всякой команде приступает к ружью. Всем штаб-офицерам и других полков по узаконенному в лагере и в квартирах отдавать честь фронтом.

6

Ежели усмотритца, что особа, которой честь принадлежит, пойдет или поедет, или команда пойдет позади фронта, фронту, положа на плечо, оборачиватца направо кругом и честь отдавать. То же исполнять и часовому.

7

Для разводу на часы становитца караулу во фронт. На знатные посты назначивать лутчих людей. Во время разводу на часы командовать, как выше сказано, «к ноге»; ежели весьма много постов, как то в столичном городе, и скоро развесть не можно по отдалению их, то и «приставь»: капралы, заведя свои сменившиеся команды во фронт, тоже ружье приставляют, кроме последнего; при приближении последнего капрала к фронту до 50 шагов, все станут во фронт, и на плечо; потом ранжировать; при всех случаях рядовые сами собою шеренги дополнят, буде на карауле у военноначальника, и оный, когда развод на часы смотрит в окно, то хотя не близко ко фронту, без его приказу к ноге не становить.

8

Капралам разводить на часы скоро и бодро, сомкнутыми рядами, какая бы грязь ни была, и подтверждать часовым, чтоб стояли осторожно и неоплошно, держали на плече и под курок, как выше сказано, а когда дождь, то держали бы от дождя, токмо как скоро увидит кому честь отдать, клали бы порядочно на плечо.

9

С караула командир никуда не отлучаетца. Ежели часовые близко, или не очень далеко, то в половине развода осматривают их капралы. А буде далеко, как то в столичном городе, то имеют капралы нарочно командированных для того без ружья к каждому по одному рядовому, за ефрейтеров, яко своих субалтернов.

10

За нуждами больше одного рядового с караула не отпускать.

11

Все, что рядовому на карауле исполнить должно, часто им подтверживать, дабы свою должность не забывали.

12

Караулу в хорошую погоду входить в караульню или палатку не дозволять, також и самому ходить и сидеть перед караульней или палаткой.

13

В караулах, как при всяких случаях, нижним чинам с господскими людьми, чьи бы они ни были, никакого сообщения не иметь.

14

Ежели рядовые в непристойные его должности работы употреблены будут, об оном той особе, у кого на карауле стоит, учтивым образом представлять и по возвращении в полк о том рапортовать.

15

Когда караул командирован к какой знатной особе, то по прибытии оного на его пост, буде то первый караул, спрашивать его адъютанта, ежели адъютанта не имеет, докладывать его самого о приказе, смене, сколько часовых и где расставить, где фронту быть или не быть, кому честь отдавать. Коли фронту быть повелено будет, то иметь вестовых и отдавать честь кому надлежит. А ежели не первой караул, то начальник получает наставление о всем, кого рапортовать и докладывать, от состоящего на старом карауле.

16

Караульным при боях утреннем и вечернем держать ружье у ноги до время молитвы, а перед молитвой подымать на плечо. При обоих сих боях, как и при сборе, где будет бой не на месте бить, выходить с обоих крыл при капрале или ефрейтере по два рядовых, а где мало барабанщиков, то есть не свыше трех в одну шеренгу, то при капрале или ефрейтере с обоих же фланков по одному рядовому, коим в битье последней повестки самим ружье на плечо поднять, а к сбору изготовлены уже перед битьем; по прибытии на прежнее место оные сами собою поставят правой каблук к левой щиколотке и по знаку капрала, с которым ходили, в остальные два темпа сделают налево во фронт и поставя ружье к ноге. Все бои барабанные бить весьма крепко и скоро. В ту сторону, в которую барабанщики с битьем в барабан маршируют, должно им не ближе ходить как на 50 шагов. Учрежденные в полку молитвы читает наизусть по очереди рядовой, унтер-офицер, капрал или, ежели желает, и сам офицер. А к сбору прежде битья в барабан караул делает на плечо.

17

В средине времяни между вступления к будущей смены в суточном, двое-, трое– и четверосуточном карауле начальник оного делает всем караульным краткое свидетельство в экзерциции один раз, в недельном один раз, краткое, другой раз полное первое свидетельство. В двунедельном против сего вдвое, в месячном вчетверо. И так поелику караул долговремянен. Описание сим свидетельствам смотри пункты 12, 13 гл. II.

18

Караулу по смене сходить с посту порядочно, однако без медленности и поворотливо.

19

Начальник, приведши старой караул обратно в лагерь порядочно, и ежели был барабан, с барабанным боем, поставит оный против баталионной улицы на полковых линейках, сделает и с правой руки на плечо и посылает мелд-ефрейтера доложить майора о распущении команды; и сержант, капрал и ефрейтер посылает о том докладывать адъютанта, а тот уже докладывает о том майора; получа приказ, командует «по-ротно сомкнись»; буде от одной роты, то просто «сомкнись, направо кругом, ступай в лагерь». В квартирах в столичном городе, доведши до полковых квартир или до ротных, откомандовавши «ступай по квартирам» и распустивши свою команду, рапортует сам офицер майора, нижней начальник адъютанта, и сей майора.

А в квартирах по деревням команда прежде распускаетца по-ротно, потом по обширности как способно по капральствам, определя к каждому отделению по ефрейтеру, буде иных чинов нет, которые свои команды, как бы они малы ни были, представляют своим капралам, а оные уже их в квартиры распускают; капралы о их прибытии чрез мелд-ефрейтеров при обыкновенном суточном рапорте старшего сержанта рапортуют.

Глава II. О экзерцировании

Понеже праздность корень всему злу, особливо военному человеку, напротив того, постоянное трудолюбие ведет каждого к знанию его должности в ее совершенстве, ничто же так не приводит в исправность солдата, как его искусство в экзерциции, в чем ему для побеждения неприятеля необходимая нужда. Для того надлежит ему оной обучену быть в тонкость, и в начале господам обер-офицерам должно оную весьма знать и уметь показать, дабы, убегая праздности, подчиненных своих в надлежащее время и часы, чтобы ее не забывали, в ней свидетельствовать и без изнурения подробно обучать могли, так, чтоб оное упражнение вообще всем забавою служило.

Экзерциция состоит: 1-е – в хождении и захождении, дабы солдат ко всякому движению и постановлению фронта против неприятеля искусен был.

2-е – [в] скорой и исправной пальбе. И сие первое обучение движению ног столь паче нужно, как обучение в действии рук, что без него и исправнейшее действие в руках и штыком, как бы кто храбр ни был, бесполезно.

Довольно изъяснено в изданном 1763 года описании полкового строю в части I Глава 8, что при обучении приемам, в части II главе 13 в движениях, обращениях и маршировании, в части III главе 7, что при всякой пальбе и заряжании примечать надлежит.

Здесь прежде яко весьма важное назначить должно, как рекрут из новоопределенных, не поверставши с старыми рядовыми, надлежит обучать экзерциции.

1

Чтобы оные имели на себе смелой и военной вид. Головы вниз не опускали, стояли станом прямо и всегда грудь вон, брюхо в себя, колени вытягивали и носки розно, а каблуки сомкнуты в прямоугольник держали, глядели бодро и осанисто, говорили со всякою особою и с вышним и нижним начальником смело, и когда он о чем спросит, чтобы громко отзывался, прямо голову держал, глядел в глаза, станом не шевелился, ногами не переступал, коленей не сгибал, и отучать весьма от подлого виду и речей крестьянских, и тако обуча как стоять во фронте.

2

Потом обучать поворотам: по-одиначке, по-шестакам, по-шереножно и всею командою в три шеренги.

3

После приступить к хождению. Полной военной шаг аршин, больший шаг полтора аршина. Обучать сначала весьма тихим гусиным шагом, наблюдая прямизну стана в голове, груди, брюхе, коленях, носках и каблуках, как пред сим в 1-м пункте сказано. Потом делать шаг скорея; и наконец обучать сперва тихо, потом скорому шагу в полтора аршина. 1-е – по-одиначке: обоими шагами вперед; косым аршинным шагом; в принимании в бок на линии вправо и влево; в принимании в бок вперед, вправо и влево; к отступанию назад. 2-е – шестаками: сведя в шестаки, а по недостатку примешавши старых, тихо и скоро сперва гусиным, потом вперед аршинным и полуторааршинным; после того косым шагом на линии и вперед в обе стороны, отступанию назад; и после всего захождению, наблюдая прямизну линии вправо и влево; первозаходящей на крыле делает шаг в полтора аршина, протчие при наблюдении прямизны линии потолику сей шаг убавляют, а последней шагу никакого не делает для соблюдения места незаходящего крыла, но токмо малое движение, надобно помнить обращение головы в сторону захождения, а в косых шагах в сторону принимания, и чтобы всякому рекруту, а особливо в захождении, досталось быть на крыле, против сего перемешавши старыми. 3-е – большою шеренгою. 4-е – командою в три шеренги и притом отступанию и приступанию задних и передних шеренг. 5-е – сдваиванию рядов, взводов и шеренг, после сего обучать:

4

сниманию шляпы на месте одним темпом левою рукою во всю руку, в мимоходе на 24 шагах, то есть: 12 в шляпе сделать без всех темпов фронт в правую сторону, а с оным поворотом вдруг левою рукою снять шляпу и, несколько на месте постоявши, надеть шляпу, и с тем вместе вдруг и без темпов влево поворотитца и отойти 12 шагов; против сего и с поворотом влево в обходе на 24-х же шагах, 6 в шляпе, не останавливаясь, не дошедши 6, снять и пройти без шляпы на голове еще 6, итого 12 шагов, потом, не останавливаясь же, надеть шляпу и пройти еще 6 шагов.

5

Дать им ружье в руки и 1-е – научить, как оное держать и с ним во фронте стоять, 2-е – подтвердить с ним повороты, 3-е – все хождения, описанные в 3-м пункте.

6

Таким образом новоопределенных рекрут обуча сполна движению ног, надлежит обучать действию рук, прежде приемов по-одиначке, по-шестакам, большею шеренгою и целою командою в три шеренги. Счет между темпами сперва одиннадцать, потом девять, напоследок семь, когда одиначкою обучитца, приказывать каждому по окончанию приемов отдать честь и громко спросить: «господин капитан, сержант, капрал, ефрейтер, то есть тот, кто обучает, что приказу», дабы заблаговремянно к мелд-ефрейтерству привыкали.

7

После приемов скорому заряжанию с примерною пальбою: 1-е – просто по-одиначке с оказанием всех темпов и приемов стоя. 2-е – с знаками^[5] по-шестакам и большою шеренгою. 3-е – скорому четверократному заряжанию с примерною пальбою, то есть: стоя, сидя на колене, причем особливо садитца на колено твердо обучать, вставши, и с заряжанием на левой стороне по-одиначке, и с знаками по-шестакам и большою шеренгою. 4-е – с сим последним на левой стороне заряжанием для наступания с пальбою на фронт неприятельской, с хождением вперед, то ж по-одиначке, с знаками шестаками и шеренгою. 5-е – сведя всех, а по недостатку примешав старых, в три шеренги с приступлением задних на месте и передние садясь на колени по одному ряду, потом по два с искошением оных, и залпом с знаками, все тихо, потом с знаками для примерных выстрелов скорострелков. 6-е – сие все обучение подтвердить в заряжании, где надлежит с знаками в примерной пальбе и в одиначке с командою, и в прибавок к тому отступную пальбу и в марше по рядам батальонов огонь.

8

Напоследок приступить к пальбе. Сему обучению 4 пункт во всем точным примером и основанием; то же действию ружьем, как и там, кроме того, что здесь уже все действия с патроном. При сем весьма наблюдать, чтоб оный из сумы скоро вынут был, исправно скушен, тряхнув один раз на полку, скоро опущен в дуло одним разом и крепко шомполом прибит.

9

Наконец обучать рекрута, как поступать при смене на часы и с часов, как содержать пост часового, как окликать рунд и дозор, исполнениям на молитву и на плечо с снятием и надеванием шляпы в пять приемов. Потом мелд-ефрейтерству, как в оном образе рапортовать, принять приказ и оный исправно отдать. Тем рекрут свое экзерцирование окончит и войдет в ротной строй с старыми рядовыми. В капральстве своем обучаем он бывает учрежденным при полку молитвам и содержитца во всегдашнем свидетельстве и подтверждении экзерциции.

10

Когда мушкетер в суме, то ни перед кем не останавливаетца, шляпы не снимает и идет своею дорогою бодро, то же когда с ружьем, но только держит его на плече круто. Когда мушкетер без ружья и сумы и должен своему вышнему отдать поклон, то, не доходя до него 6 шагов, поворотясь к нему лицом в лицо, без всякого темпа весьма проворно снимает шляпу левою рукою за пристяжку в левом углу и спускает вниз во всю руку по правую сторону тесака; а ежели что оный ему приказывать или говорить с ним станет, стоит до окончания без шляпы, а когда будет в отдалении шести шагов от своего начальника и офицера, опять надевает шляпу и идет дале, поворотясь, куда ему дорога, проворно без всякого темпа; ежели для скорости ему надлежит обойти офицера по той же дороге, то идет не останавливаясь и, поравнявшись так, чтоб ему на 6 шагов обойти его можно, снимает шляпу, и обошед, идет еще ненакрытой 6 шагов и наденет шляпу.

Буде же начальник, его пропустя, к себе позовет, прикажет куда идти или что делать, а он уже шляпу надел, то другой раз шляпы перед ним не снимает и говорит с ним накрытой, хотя бы он сам без шляпы был. Мушкетер також снимает шляпу перед его нижним начальником, яко то: унтер-офицером, капралом, ефрейтером, токмо в мимоходе не останавливаетца и по трех шагах опять надевает, а на месте немедленно по снятии, разве сделает поворот к нему в лицо, когда он его позовет или что приказывать станет, в ту пору он до окончания без шляпы; напротив того, тот его начальник шляпы перед ним не снимает.

Других полков нижним начальникам токмо тогда делать снятием шляпы поклон, когда он командиром, а хотя и нет, однако для оказания его чину почтения, то же делать, когда он говорить или приказывать будет. Для оказания почтения старшему сержанту той роты, которой он, все унтер-офицеры, капралы и ефрейтеры против сего при встрече и мимоходе снимают шляпу, он им тем же соответствует, ежели успеет. Между собою ж унтер-офицеры, капралы и ефрейтеры то ж левою рукою отрывно и вдруг снимают шляпы, младшие перед старшими токмо при рапортовании без ружья и сумы, и тотчас опять надевают, в других случаях, також кроме принимания приказу, как они, так и рядовые, между собою сошедшись, шляп никогда не снимают, но имеют исправно надетые на голове.

11

Буде нижние чины в отлучке или в карауле свыше недели при начальнике от полку, и когда оные в роту прибудут, ежели по свидетельству ротного командира явитца, в которой части экзерциции кто не исправен, то коли его роты начальник, взыщет сам на нем по его изволению, а ежели другой роты, тогда рапортует о бывшем слабом смотрении за его одним или несколькими подчиненными полкового командира, и хотя бы тот ротной командир ни одним классом ниже чином был прибывшего из отлучки начальника, кроме того, что иногда таковых прибывших в полк полковой командир сам или по его приказу кто свидетельствует. Наблюдение сего пункта тем важно, что таковой начальник, будучи в отлучке, не попустит впасть в ослабление его подчиненным и нарекание полку не наведет.

12

Свидетельство в частях экзерциции в роте, в капральстве и отдельной команде есть следующее: 1-е – в хождении, имянно: вперед тихим аршинным шагом тридцать шагов, скорым аршинным шагом тридцать шагов, тихим в полтора аршина тридцать шагов, скорым в полтора аршина тридцать шагов, в принимании аршинным шагом в бок на линии вправо и влево по тридцать шагов и в принимании вперед вправо и влево по тридцать шагов, отступание назад шесть шагов и гусиной шаг. 2-е – в приемах полковых и ротных между ими счет семь и поворотам. Гранодерам сверх того бросание шлаг. 3-е – четверократное скорое заряжание с примерною пальбою, имянно: стоя, сидя на колене, вставши и зарядя на левой стороне по одному разу. 4-е – снимание шляп на месте, в мимоходе и обходе.

Против сих четырех примечаниев свидетельствовать и обучать: Первое – одиначкою, разумеется, что тут гусиного шагу нет. Второе – шестаками. Третье – большею шеренгою, против первого примечания, причем крыльные, то есть фланковые, надлежаще наблюдать; потом захождению четвероугольником вправо и влево, где особливо крыльные их должность порядочно наблюдать, а в шестаках в три перемены, чтобы всем досталось крыльными быть, и гусиным шагом; против второго и третьего примечаниев четыре флигельмана в отдалении от фронта в четырех шагах; против четвертого примечания в мимоходе, с захождением шестака и шеренги на обе стороны, в обходе с приниманием шести шагов вперед полных вправо и шести влево без шляпы, потом то же напротив для обходу с левой стороны.

Четвертое – капральством и отсутственною командою, против первого примечания, в три шеренги, приступанию и отступанию задних и передних шереног, причем заднюю шеренгу очередовать: прежде без приступания, после с приступанием шеренг, а потом захождению направо и налево в четвероугольник и гусиным шагом; против второго примечания, с четырьмя флигельманами от фронта в четырех шагах; 2-е – с командными словами и где барабан, то третья по барабану; против третьего примечания и четвертого – как сказано о шеренгах и шестаках; в гранодерском капральстве делить капральство для бросания шлаг на два взвода и отсутственную команду, буде столько в ней людей есть. Пятое – то же исполнять целою ротою, что и капральством, токмо при бросании шлаг делить гранодерскую роту на 4 взвода.

Второе: ротной командир разделит роту на 4 части, как то в ней взводы, 1-ю поставит одинакими часовыми, в близости вторую на пост и назовет старым караулом, третью и четвертую назовет новым караулом и, назнача к сим караулам начальников, со всем порядком против I главы, произведет караулам смену, часовых сменит правое крыло нового караула, то есть третью часть. А как оба караула сменятца и старой отойдет в некоторое расстояние, то 4-ю часть, что будет на месте старого караула, назовет старым караулом и, возвратя 1-ю и 2-ю, назовет оные новым и против реченного учинит часовым от первой, а караулу от второй части смену.

Потом в третей назовет старым караулом 2-ю часть, что на месте, а 3-ю и 4-ю поворотя, исправит при смене караулов смену часовым от 4 части, и в четвертой раз третья часть будет старым караулом, ее сменит 1-я с левого ж крыла, вторая сменит часовых. То же самое исполнять начальнику в отсутственной команде по числу в ней людей, и буде столько та команда мала, что нельзя исправить смены караульной, довольно ежели исправит смену часовых, на что довольно и трех человек, то есть: один за ефрейтера, другой на часах, третей сменяет, а два, то сам командует во образе ефрейтера. То же наблюдать и командирам в капральствах. Против помянутого делать еще 4 смены караулам и часовым, расставя двойных часовых.

После чего одна половина роты станет на караульный пост, другая половина станет на часовые одинакие посты розно. Каждой офицер ходит по часовым, примерным рундом, и ротной командир их свидетельствует в принимании и пропускании рунда; в небытность их отправляют то унтер-офицеры, потом приходят к караулу, причем исполнять то как в 5 главе 9 отделении предписано; после того, той половины каждой унтер-офицер, капрал и ефрейтер ходит с двумя рядовыми по часовым дозором и подходит к фронту, в чем ротный командир свидетельствует и обучает против 9 отделения 5-й же главы. Окончавши сие, другая половина станет на часы, а первая свидетельствуетца в сем упомянутом для рундов и дозоров. Самое сие исполняет начальник в отсутственной команде по числу его команды, как бы оная малочисленна ни была, и ежели при нем других нижних начальников или в той должности нет, то во образе рунда и дозора сам и обучает каждого поставленного часового окликанию, остановлению, позволению приступить и пропусканию рунда и окликанию и пропусканию дозора. Начальники в капральствах то же чинят.

13

В карауле начальник караула делает своим подчиненным против 12 пункта первое свидетельство. В недельном – два раза: один раз полное, сколько ему на то число его команды дозволит, другой раз краткое, то есть по-одиначке, с прибавлением шеренгою гусиного шагу, в двунедельном – вдвое и так далее. В маловремянном же только краткое один раз, как то повелено в 14 пункте 4 отделения I главы.

14

Обучение же полной роте, капральству или отсутственной команде, сколь далеко оная числом своим дозволит, производить во всем точно против описания полкового строю 1763 года и из оного в полку сокращенного строевого устава.

15

При церковном параде наблюдать весьма исправность в хождении и захождении взводов и поступать по нижеследующему: взводы, роты, капральство, команда или часть капральства, дошедши до церковных дверей, начальник командует: 1-е – «стой» и построить с командным словом, 2-е – как надлежит фронт, 3-е – «шапки, колпаки или шляпы долой», 4-е – «справа ступай»: входят в церковь и кладут шляпы, колпаки или шапки в один угол, а особливо шляпы подмышкою и в руках мять не дерзать. По окончании Божией службы разбирают оные, по выходе из церкви сами надевают и по командному слову: 1-е – «стройся» – весь фронт порядочно построить, 2-е – по-взводно, или по капральствам, или по частям капральства, или просто, ежели один взвод, – «сомкнись», 3-е – буде по-взводно, то «право стой лево заходи, или лево стой право заходи, или первой взвод стой, протчие направо» и 4-е – «ступай», по чем то же порядочно отходят.

Глава III. О убранстве и чистоте

§ I. Как по сему поступать

1

Надевать шапки гранодерские так, чтоб передней край шапки был на самых бровях, мало нечто искося на правую сторону. Медь так чистить, чтоб от нее был блеск. Шапок кроме караула не носить, но ходить в колпаках, колпак тако ж на правую сторону искошать.

2

Мушкетерам надевать шляпы, чтобы был передней угол против левого глаза, тульи край на правой стороне на самой брови, а против левой стороны выше брови на два пальца. Полям у шляп быть на два с половиною вершка, бант и обшивка весьма бело вымытые и кисточки крепко пристроены. Шляп подмышку отнюдь не класть и в руках не мять, но всегда оная выправлена, чисто вычищена, исправно и крепко связана и поля ни мало не погнуты. Кроме караула и большого полкового строю шляпы носить старые с бантами без обшивок и кистей, токмо исправно связанные и не погнутые поля.

Пришиты к шляпе в 6-ю долю вершка черные ремешки, один длинной под срединою заднего поля скважиной, другой короткой под срединою левого угла с пуговкою, на которую длинной ремешок застегивать, пропустя под косу.

3

Косы на проволоке в длину по нижней край портупеи, крепко привиты к затылку вверх от волосов на один палец, сверху и книзу выгнутые, и снизу выгибка в кружок на один палец выше верхнего краю портупеи, так чтоб чуть сумы не доставало; вверху комель, в окружении с волосами и лентою в два вершка с половиною, спустя вниз в размер. Вверху волосяной бант внизу на вершок волосов. Ленте быть довольной длины, применяясь сколько по размеру каждого стана надлежит, чтобы ее для крепкой и частой увивки довольно стать могло, и отнюдь бы лента грязна не была, но всегда чиста.

4

У волосов с темя на средине завивать волосяную косу, которую ввязывать спустя в лентошную косу. Тупеев не иметь. Виски оправлять всем одинако, как и ныне в полку учреждено, в длинную одну буклю, но расчесанную и зачесанную порядочно, чтоб на сосульку не походила, в мороз делать оную шире, чтоб закрыла ухо. В большем полковом строю, в церковных строях, на караулах и во всяком городе, когда по улице идти, быть бело с водою напудренным однако так чисто, чтоб не было виду, будто букля прежде водою не напрыскана, но облита и пудрою не навеена, но обмазана. На квартирах внутри лагеря, в деревне, в малом полковом строю, в ротных строях и по капральствам завивать виски – каждой висок ровно и хорошо в три бумажки в длину, а сзади завивать волосяную тройную косу и, перегнувши, привязывать у затылка и в том месте черной бант, кроме того как на квартире и в палатке.

5

Галстук шириною в вершок: один волосяной черной с тонкою кожаною черною обшивкою на 6-ю долю вершка, другой красной камлотовой против того ж, с тонкою белою полотняною обшивкою. Обтянут около шеи крепко, чтоб от манишки или рубашки воротника из-под нево не видно было, и без морщин. Пряшка назади против косы. Красный носить только в карауле, в большем полковом строю и церковных строях.

6

У рубашки или манишки в скважины ворота продевать тесьму, тою тесьмою обернувши около шеи, завязывать сзади, а потом заворотить обшивку на тесьму, чтоб обшивка из-под галстука не выбилась. Обшивкам у рукавов быть у самого сгиба кисти руки, манжетам быть тонкого полотна в вершок. Во всяком карауле, большем полковом и церковных строях быть всегда в белой рубашке или манишке, в протчее время хотя не в белой, однако чистой. Сверх того иметь белую рубашку или манишку в запасе.

7

Портупею иметь повязанную нижним краем к самому лифу, всякому по своему стану – ни туго, ни слабко. Пряжка против самых пуговиц. Лопасти тесачные пришиты к левой бедре столько назад, чтоб только ружье свободно на плече держать можно и в экзерциции ефес бы не мешал. Портупея всегда бело выбелена и зубком крепко вылощена. Пряшка на портупее и ефес с крючком у тесака так всегда вычищены, чтобы от них был блеск.

8

Верхнему краю суме на перевязи против верхнего краю портупеи. Пристегивать суму прорезанным ремнем на пуговицу, пристроенную на портупею, или когда в кафтане, а портупея по камзолу, на кафтанную фалдинную. Концы у перевязи крепко к суме пришиты и чтобы ни мало не сжимали. На плече пристегивать перевязь кафтанным погоном. Перевязь бело выбелена и зубком вылощена, кожа на суме воском натерта с лоском и герб с блеском вычищен. Погон всегда выправлен и вычищен, носить оный в караулах, в большем полковом и церковных строях и только в городах. Гранодеру фитильную трубку чистить с блеском.

9

Штанам сидеть гладко длиною за колено ниже чашки на один палец и вдернутым снурком завязывать и под коленом крепко, чтоб вверх не подымались и из-под штиблет не выбились. На поясу сидеть крепко, чтоб рубашка не выбивалась.

10

Чулок вытягивать крепко и подвязывать за коленом.

11

Штибель-манжетам быть длиною в 4 вершка, чтоб можно их было четыре раза надевать, складывая их пополам и выворачивая из-под штиблетных раструбов или из-за сапожных голенищ, более бы их не видно было как на один палец.

12

Башмакам быть по размеру каждого, не широким и не узким, чтоб можно было в морозы в них соломки или охлопочков положить, а паче не коротким, дабы в ходьбе ног и пальцев не обтирали, отчего солдат в походе часто не может за прыткими следовать, но прямо бы на ноге сидели. Клюшам у оных лежать на самом сгибе плюсны. Задку на пяте быть от каблука два вершка.

Каблукам в полку одинаковой вышины. Застегивать башмаки не пряжками, но снурками, проколовши на каждом клюше по скважине – одну против другой, в кои продернуть снурок, клюшу одну на другую положить, стянув снурок, завязать и концы спрятать. Всегда им быть исправно вычиненым, вычищенным и намазаным, ежедневно переменять их с одной ноги на другую, чтоб не сносились и в походе и ходьбе ног бы не портили.

13

У штиблет внизу помочам по сторонам ноги быть в такой мере, чтоб их не больше половины вершка видно было. Стрелка столько близка к башмашному носку, чтоб из-подысподи ее и с боков клюш совершенно не видно было. В средине икор свободнее, чтоб не морщились. Первая подвязка узкая сверх штиблета возле краю штанов, другая подвязка шире под штанами, для холстины, пришитой сысподи штиблет, под первой подвязкой, которой холстине быть за коленом три вершка, а вытягивать ее и штиблет и подвязывать крепко. В средину у раструб против боков выемка на один палец, раструбной выемке сидеть на самом сгибе колена. Штиблетам быть крепко ваксою смазаным и вычищенным, пуговицы на них вычищены с блеском, також и пряжки у раструбов. В сухую погоду надевать штиблеты и башмаки, а сапоги в одну грязь, в походе же как приказано будет.

14

Сапоги вытягивать и подвязывать крепко за уши под коленом. Голенищи хотя длиннее, однако их у краю штанов порядочным сгибом напустить, так чтоб край выемки был на самой чашке колена, а выемке быть в самой средине спереди и сзади, против боков, не свыше одного пальца. Каблуки в полку в один размер. Сапоги чистить и крепко ваксою смазывать, носить и в грязь и в походе.

15

Гранодерам усы иметь полные, по обрез между верхней и нижней губы, нафабреные, зачесаные вверх и несколько на обе стороны вкось. В средине, под носом, посредине губы выбривать на одну 6-ю долю вершка. Борода у всех всегда чисто исповыбрита.

16

Кафтан и камзол всегда вычинены и вычищены, також и штаны, и когда где надобно положить заплатку, то чтоб совершенно было того ж цвету. Пуговицы на них все нашиты и вычищены с блеском.

17

Плащи свертывать изнанкою внутрь. Носить оные через правое плечо, к нему искося, на белом ремне; тот ремень посреди внутрь свертка пропущен, с правой стороны оба конца сойдутца, к верхнему пришить из тонкого ремешка кончик с скважиною, а к нижнему пуговица, и застегнут петелькою верхней на нижней край близ самого плаща, только так узко тот ремень был бы застегнут, чтоб свертка самому никак бы надеть не можно было, но застегивает его через плечо товарищ. Края круто сверченного свертка стянуты белыми ж короткими ремнями на пряжечках, коим лежать на свертке снизу и более от спины, чтоб за кафтан не зацепляли. Конец свертка приведен книзу и чтоб оный был не виден. Сверток в ширину 9 вершков. Ремни в ширину полвершка. Стягивательные ремни лежат от краев плаща на вершок. Ремням быть всегда бело выбеленым с лоском и пряжечкам с блеском вычищеным.

18

Белить перевязи, портупеи и плащные ремни следующим образом: прежде вымыть весьма чисто и выскоблить ножем, потом, разваривши клей в самой чистой воде не очень густо, оным вымазать и, наскобля ножем мелкого сухого мелу, помачивая палец в клей, растирать мел по ремню, потом, помачивая руку в чистой воде, растирать, чтоб везде ровно было, после высушить весьма сухо, а как высохнет, то лощить крепко ремень свиным зубком.

19

Ружье столько вычищено, чтоб от железа был блеск. Курок и шурупы смазаны, чтоб не заржавели, а в карауле сухо вытирать, чтоб кафтан не марался. Скобки крепко привинчены. Ружье везде вычинено и в исправности, кремень ввернут доброй и ложа всегда вычернена.

20

Когда кто командирован на караул или отпущен в город и в штаб, то хотя по осмотру оный отпущен был в полном убранстве и чистоте, однако по приближении к тому месту ему, остановясь, снова вычиститца, прибратца и припудритца.

21

Господам обер-офицерам для уравнения иметь черные коженые штиблеты с раструбами, медными у раструбов пряжками и кожеными пуговицами всюду в размер. У шляп поля в 2 1/2 вершка, на них кисточки с углов, чтоб не висели, но в половину краю пришиты были. Косы такой же меры, как у рядовых, на них банты волосяные черные, галстуки волосяные черные шириною в вершок, с белою обшивкою шириною на 6-ю долю вершка. Манжеты длиною в вершок. Шпаги носить круто под самой боковой располок. Перчатки небольшие лосиные. Знаки на черных ленточках. Сие служит для парадов, однако и в протчие дни офицеру носить то, что солдацкому виду прилично.

§ II. Что к сему потребно

1

Суконной пинсгоф, в котором не менее 12 добрых обваренных кремней, и для твердой привертки обогнутых в свинце, по верхнему краю свинца вырезать мелкие зубочки, чтоб глаже на кремне свинец сидел; для смазывания у ружья винтов и шурупов в бумажке или тряпичке кусочик ветчинного сала.

2

Отвертку, пыжевник и трещетку всегда иметь в исправности и несколько спичек, проволоки для прочистки затравки и для того щеточку из щетины.

3

Для убирания волосов гребень, кусочик вакс-помады, то есть свешного сала, слитого с воском, токмо в нем столь мало воску, чтоб вакс-помад был больше слаб, нежели крепок, и пудры четверть фунта с кисточкою в мешечке.

4

Для починки мундира несколько игол в игольнике или на суконке и ниток в узолке с кусочком воску. Большие иглы и нитки служат для буклей у волосов, а воск для натирания сумы и вакс-помады.

5

Для починки обуви сума с шильцами, несколько вервяных концов или щетины и кусочик смолы и лоскуток кожицы.

6

Для чищенья ремней ножик, мелу полфунта, клею мездрильного четверть фунта и для натирания и лощения ремней и сумной кожи зубок свиной. И для перетирания щеточку из щетины.

7

Для усов ступочка фарбы с гребенкою.

8

Для чищенья обуви щеточка и ступочка ваксы.

9

Для чищенья железа и меди терку и мелкого песку маленькой мешечик и лоскуток суконца и жженой глины кусочик с щеточкою для меди.

10

Для всякого мытья мыла полфунта. Командированному в отлучку и в караул свыше недели нижнему чину строевому все вышеописанное иметь с собою в ранце. А командированному в недельной и маловремянной караул только гребень с вакс-помадом, пудрою и кистью, игол и ниток для буклей, щетку с ваксою для чищенья обуви, лоскуток суконца для отирания ружья, и гранодеру фарбу с гребенкою для усов. В палебной экзерциции иметь каждому при себе отвертку с проволокою и два кремня в кармане.

С 1 апреля портупеи по камзолу, у кафтанов застегнуты лацканы, а отворочены от лацканов по две петли вверху, с 15 апреля у кафтанов лацканы расстегнуты, а только вверху застегнуты первые два крючка, и в белых штанах; с 1 мая до 15 августа в камзолах и белых штанах. С 15 августа до 1 сентября кафтаны надеты. Лацканы расстегнуты и грудь на двух крючках. С 15 сентября в красных штанах. Лацканы застегнуты и края на две пуговицы отворочены. А с 1 сентября портупеи по кафтану.

Глава IV. О воинском послушании, распорядке и должностях

§ I. О должности ротного командира

1

Вся твердость воинского правления основана на послушании, которое должно быть содержано свято. Того ради никакой подчиненной пред своим вышним на отдаваемый какой приказ да не дерзает не токмо спорить или прекословить, но и рассуждать, а паче оный опорачивать после в каком бы месте то ни было, но токмо повеленное неукоснительно исполнять. Иное есть представление, которое всюду в пристойное время, какого бы чину кто ни был, пред своим начальником к лутчему и кратко чинить похвально, однако и то чинить с великим рассмотрением, дабы не имело виду какого непослушания. От послушания родитца попечительное и непринужденное наблюдение каждого своей должности из его честолюбия в ее совершенстве; а в сем замыкается весь воинский распорядок.

2

Ротной командир яко Глава роты за всякое в ней неустройство, самовольство и ослабление ответствует полковому командиру один.

3

Без его дозволения, кроме узаконенного, никто в роте ничего не предпринимает.

4

К своим подчиненным имеет истинную любовь, печется о их успокоении и удовольствии, содержит их в строгом воинском послушании и научает их во всем, что до их должности принадлежащем.

5

Имеет всегда при себе: 1-е – описание полкового строю 1763 году^[6]; 2-е – сокращенной строевой устав^[7]; 3-е – полковое сие учреждение с принадлежащим при нем; 4-е – списки: ротной, послужной по капральствам, ранжирной и краткой перекличной с своею отметкою, кто куда командирован, дабы полковому командиру без дальних справок о каждом отвечать мог; наблюдает, чтоб один перед другим в лишнюю очередь командирован не был, разве за доброе состояние кого облехчит, а другого за наказание в лишнюю очередь командировать старшему сержанту прикажет; також буде в квартирах по деревням имеет в перекличном отметку, кто в которой деревне стоит; 5-е – семидневный рапорт с расходом; 6-е – ротную о вещах табель с их сроками. И когда в квартирах: 7-е – ведомость о квартирах по капральствам.

6

Знает имянно всех в своей роте нижних чинов, дабы о каждом пред своим командиром ответствовать мог, и, будучи сведущ о способностях каждого, исправнейшего от других отличает. Ежели кто из новоопределенных в роту имеет какой порок, яко то: склонен к пьянству или иному злому обращению, неприличному честному солдату, то стараетца оного увещеваниями, потом умеренными наказаниями от того отвращать. Умеренное военное наказание, смешенное с ясным и кратким истолкованием погрешности, более тронет честолюбивого солдата, нежели жестокость, приводящая оного в отчаяние.

7

Ежели из унтер-офицеров или капралов кто в поступках испортитца, так что трудно будет его поправить, о таком представляет полковому командиру: оный по обстоятельству лишен будет своего начальнического чина.

8

Старшего сержанта от роты не отлучать и не командировать. Ежели провинитца, то капитан его ставит под ружье. А ежели старшей сержант испортитца и ослабеет, то по представлению капитанскому, что его должности править не может, от полкового командира лишен будет сего чина.

9

Военные правилы, полковое учреждение и времянные полковые приказы накрепко наблюдает и по должности каждого в роте за оные взыскивает и наказывает без послабления.

10

В лагере всякой воскресной день и праздник три или четыре часа перед обедней приказывает перед ротою читать: военных артикулов одну или две главы, из описания полкового строю 1763 году одну главу из следующих: части I главу 8-ю, части II главу 13-ю, части III главу 7-ю и полкового учреждения одну главу, а сей главы третью часть, список о ротных вышних и нижних в полку начальниках, дабы имянно об них каждой яко случающихся командирах известен был. То же делает в квартирах, когда собирает роту, прибавляя к тому список его роты в отделенных от капральств частях рядовых за ефрейтеров, сколько их случитца, кои в тех деревнях над сими частьми начальствуют. Затем ежели будут полученные в роту публикации с указов и ордеров.

11

С своими субалтерн-офицерами поступает благопристойно и того репримантует без суровости, которой нерадетелен в его должности и исполнении его приказа явитца.

12

Наблюдает хозяйство в роте и попечительное за всеми вещами смотрение. И часто посещает ротной цейхгауз.

13

За капралами и командирами капральств имеет строгое надзирание, чтоб они их должность неослабно наблюдали (в чем их должность, сказано будет ниже), за рядовыми накрепко смотрели, чтоб они не делали какой отвычки в содержании самих себя в приборе и опрятности, в хранении в целости и чистоте их вещей, и ни мало в чем в которой ни есть части экзерциции до забвения не допускали. Також строго взыскивает на правящих должности каптенармусе и фурьере за какую в ней оплошность.

14

Командирам капральств о оружейных, мундирных и аммуничных состоящих в их капральстве вещах дает табель за своего рукою, дабы они об них сведомы были, которую в случае их смен они друг другу сдают.

15

Получает, кроме что о роте от старшего сержанта, ежедневно рапорты от капральств чрез мелд-ефрейтеров от капралов. Сверх того в обширных квартирах от ефрейтеров, начальствующих в отдаленных деревнях частями капральств, как о том сказано в главе VI 5-м пункте I отделения.

16

В лагере поутру и ввечеру сам ежедневно рапортует майора. В квартирах полкового командира и майора в месяц один раз, и когда в штабе.

17

Обыкновенно отсылает в полк за своею рукою семидневные и месячные рапорты, упоминая внизу, кто из нижних чинов его роты чем неудовольствован, во всяком. С прибылью и убылью табель о вещах по третям года. Месячную о провиянте ведомость.

18

Во всякой караул или команду ротной командир наряженных нижних чинов прежде отпуску в штаб в чистоте и исправности всех вещей осматривает сам, и буде же с ружьем, то приказывает делать к заряду: «открой полки», и осматривает, полка чиста ли, потом «закрой полку», «обороти ружье», «вынимай шомпол», «прибей заряд», ежели конец шомпола найдется чист, то доказывает, что и в стволу чисто.

19

Против сего ротной командир осматривает командированных в отлучку нижних чинов и имеют ли они против 2 отделения главы III надлежащие в ранце вещи (то же чинит в осмотре сих вещей командированных в караул свыше недельного, а в маловремянной – как сказано в конце помянутого отделения), а буде начальником наряженной от полку команды его роты, то имеет ли он (разве неграмотной) при себе: полковое учреждение, сокращенной строевой устав и из описания полкового строю 1763 года 3 главы, то есть части I главу 8-ю, части II главу 13-ю, части III главу 7-ю; напоминает им кратко, чтобы они, будучи в отлучке, хранили их должность, наблюдали военную исправность и бодрость, подлых поступок были чужды, всех частей экзерциции не забывали и содержали себя в учрежденных при полку убранстве, опрятности и чистоте. Потом приказывает старшему сержанту отпустить команду в штаб.

20

Когда из нижних чинов кто из отлучки или с караула свыше недельного в роту прибудет, ротной командир осмотрит на нем все его вещи до малейших мелкостей, и когда на нем что исправить и починить следует, то прикажет оное ему в капральстве немедленно исправить и о том себя капралу рапортовать, а ежели что попорчено в ружье и тесаке, то приказывает сие немедленно ж каптенармусу исправить и себе показать, на срок.

21

Что ж принадлежит до свидетельства в экзерциции, таковых возвратно в роту прибывших из отлучки или с караула свыше недельного, на другой день оных собравши, с помощию старшего сержанта и ротного экзерцирмейстера делает им против 12 пункта II главы первое и второе свидетельство по-одиначке, а ежели их столько будет, то против первого також шестаками и шеренгою.

22

При собрании роты для экзерцирования имеет на себе шарф и командует с ружьем или шпагою в руках.

23

В лагере: ротной командир по получении рекрут в свою роту прикажет того ж числа их каптенармусу обмундировать и надлежащими вещами удовольствовать. Потом приказывает старшему сержанту их распределить по капральствам, назнача в которое имянно и в которую артель. Капрал определяет к каждому одного старого рядового, ради обучения его в экзерциции, должности, соблюдении в целости и чистоте вещей и содержании самого себя. В будни ежедневно рано по утрам и пополудни с их учителями собираютца они для экзерцирования к старшему сержанту, который имеет в том себе помощника ротного экзерцирмейстера. Старшей сержант им несколько часов в день дает для отдохновения и приучения описанного сей главы 5 отделения в 9-м пункте в должности капрала.

Ротной командир ежедневно, когда при роте, сам по сему пункту надзирает. И имеет времяни для совершенного обучения рекрут целой месяц. К сему сроку прикажет каптенармусу их запасти вещами против 2 отделения III главы из их собственного, а по недостатку из ротной экономии заимообразно. В обучении зкзерциции и протчего наблюдать, чтоб поступаемо было без жестокости и торопливости, с подробным растолкованием всех частей особо и показанием одного за другим. Что одно за другим в экзерциции обучать, узаконяют 9 первые пунктов второй главы.

Когда во всем, что до его должности рекрут будет исправно обучен, ротной командир, не ожидая приказу, к сроку или прежде срока представит его полковому командиру. После употребляет его в ротной караул три недели не меньше шести суточных смен; а потом и в полковой караул три недели не меньше трех смен. После чего очередует с старыми в караулы и иногда в ближнюю ротную и полковую отлучку токмо при старых от причисления его в роту до полугоду. Напоследок и в дальнюю отлучку, токмо в первой раз не одного, но вместе с старыми рядовыми. Определенного из других полков и военной команды чрез старшего сержанта и сам свидетельствует и исправляет во всем, на сие имеет сроку от трех дней до недели, по окончании которого представляет полковому командиру. А определенной из команды невоенной – тот же рекрут.

24

В обширных квартирах по деревням в обучении рекрут ротной командир поступает против сегож; токмо с тем различием, что оных в капральствы прежде не распускает, но содержит в той деревне, где его квартира, пока всему обучены будут. Для чего к каждому рекруту определяет одного старого рядового по его усмотрению, который своего ученика по отпуске от экзерциции обучает повеленному в 9-м пункте 5-го отделения сей главы. Також, что и до определенного из другой военной команды, пока во всем исправлен будет. Что же до употребления рекрута в полковой караул в три недели не менее трех раз, так ежели в то время от роты столько раз наряду не будет, представляет его от роты в штабную квартиру, для отправления гауптвахте сего караула при команде от другой роты.

25

Определенного в роту унтер-офицера или капрала из других полков и корпусов ротной командир свидетельствует и в незнании каком исправляет. Но как случаетца, что такой определен бывает из писарей и других нестроевых и невоенных чинов, так хотя бы он был сержант и старее протчих, поступает с ним как с рекрутом. А когда с помощию старшего сержанта он его должности рядового к убранству, содержанию и чищенью вещей и себя в опрятности и приборе, всем частям экзерциции стоянию и смене на карауле и на часах, в принадлежащем окликании и протчем до рунда и дозора, собственным его опытом и напоследок с прибавлением частей унтер-офицерской экзерциции при себе обучит, отправляет его в капральство, где он правит должность ефрейтера того капральства, когда по свидетельству ротного командира он правление капральством довольно знать будет; обучает его при роте всей капральской должности в карауле; а как уже во всем принадлежащем до должности капрала искусен будет, обучает его содержанию караула как унтер-офицера и определяет его командиром в капральстве яко унтер-офицера.

На сие ротной командир имеет сроку восемь недель, а для капрала шесть недель; по прошествии коего, или буде поспеет прежде, представляет его полковому командиру. Потом не прежде того он наряжаетца от полку исправлять три недели не менее трех раз полковой караул; напоследок он командируетца и в отсутственные от полку караулы, также и ближние от роты и полку отлучки, но не прежде главным, пока отправит по одной как подчиненной, в дальнюю же отлучку до полугоду от его прибытия в роту не посылаетца, и в первую подчиненным. Наконец будет с протчими старыми в полку очередован и по случаю начальником. Против сего как приучать дворянина, сказано сей главы в 7-м отделении ниже о подпрапорщике.

26

Ослабевшего рядового берет под собственной свой присмотр и препоручает исправлять старшему сержанту.

27

Учрежденные при полку молитвы суть: 1-е – «Господи Иисусе Христе Боже паситель мой», 2-е – «Символ Веры», «Верую во Единого Бога», 3-е – «Отче Наш», 4-е – «Богородице Дево радуйся». Оные всем нижним чинам твердо знать и ежедневно поутру и ввечеру по оным Господу Богу молитца, читая их каждой вслух и наизусть.

28

В лагере, також и в квартирах где случитца, ротному командиру в артелях наблюдать доброй порядок и крайне надзирать, чтоб рядовым в провиянте, когда по неумеренному или порочному употреблению оного не случилось недостатка, хлебы гораздо бы выпекали, сколько им их содержание дозволит, всякой день ели теплое варение; ежели что в медном котле варено, то варить столько, чтоб на один завтрак стать могло, дабы не отмеденело, а на ужин варить свежее, а когда выедят, того ж часу котел чисто песком вычистить; каша бы доварена и не сыра была; сие весьма служит для соблюдения здоровья. Староста артельной должен быть честной и благочестивой человек, довольно признанной таким от ротного командира и от всей артели содержан быть в почтении.

29

Нижним чинам вино и протчее пить не запрещаетца, однако не на кабаке, где выключая что ссоры и драки бывают и военной человек случаетца во оные быть примешен; по крайней мере через сообщение тамо с подлыми людьми он подлым поступкам, речам и ухватке навыкнуть может и потеряет его от них отменность. Чего ради, вшедши в кабак и купя пива или вина, идти немедленно из него вон и выпить оное с артелью или одному в лагере ж или в квартире, однако и таким образом входить в кабак с дозволения своего начальника, а на кабаке пьют профосы.

30

Когда капитан командирован будет от роты в отлучку и отсутственную команду, в коей не меньше месяца должен пробыть, тогда сдает роту старшему по нем в роте офицеру, людей по спискам и вещи по табели, и дает ему письменное наставление, как до него роту содержать и его когда и где рапортовать. Однако как по подобному же командованию тот командир ротной переменитца может, а иногда по большим отлучкам и из оной роты времянным начальником в его роту офицер прикомандирован бывает, то по прибытии своем возвратном в роту в исправности всего порядка правления и хозяйства в роте взыскивает паче на старшем сержанте. В сих случаях должна рота собрана быть в полном параде.

Також принимающий роту офицер должен оную весьма исправно в людях, вещах и экономии принять, о всем надлежащем до роты исправно осведомитца и, имея при себе списки, рапорт, табель и в квартирах ведомость (против 5 пункта сего отделения), знать о всем, что до роты, пред своим полковым командиром ответствовать по прошествии одной недели. Во всякой отлучке капитан, а по ваканции оного старший в роте офицер, имеет при себе со всего в помянутом 5-м пункте назначенного копии, кроме семидневного рапорта, который только служит на одну неделю, дабы по возвращении его в роту ничего [не] забыть и того ж часу обо всем осведомитца мог. Буде же ротному командиру отлучка свыше недели, а меньше месяца, тогда таким же образом роту сдает, кроме того, что оную не собирает. А на неделю вовсе роты не сдает старшему по нем в роте офицеру и старшему сержанту, что в его отсутствие исполнять.

§ ІI. О протчих в роте субалтерн-офицерах

1

Все военные правилы и полковые учреждения наблюдает и исполняет по приказам своего капитана или ротного командира неукоснительно.

2

Примером благородного своего поведения, полным знанием службы и попечительным исполнением оных ободряет и поощряет всякого из своих подчиненных к наблюдению своей должности, содержанию себя в непорочных поступках и делает вообще всех на себя надежными.

3

Когда капитан от роты командирован и ему роту сдал в правление, имея от него сверх полкового учреждения письменное наставление, как до возвращения его в роту поступать, оное весьма наблюдает, дабы по обратном в его роту прибытии ни в чем перед ним ответствовать не мог, но заслужил бы себе похвалу. Рапортует тогда своего капитана, или по ваканции его другого старшего ротного офицера, письменно о всем происходящем в роте и примечания достойном один раз в неделю, в две или в месяц по обстоятельству его дальней или ближней отлучки и как он приказал. Те рапорты для пересылки к нему отсылает к полковым письменным делам.

4

По определению ротного командира собственно для своего упражднения и охоты к начальничеству, когда при роте командует одним капральством.

5

Когда капитан от роты куда хотя на малое время отлучитца, то самое то же чинит, что и он, чего ради ему о должности ротного командира на всякой час весьма сведущу быть должно и по прибытии его о происходящем в роте тот час рапортует. В обширных квартирах буде капитан отъехал от роты за нуждою или по приказу на малое время, то с своей квартиры не перебираетца, а приезжает в ротную квартиру времянно: буде его квартира, понеже он имеет свою квартиру при капральстве, которым командует, не далее двух верст от ротной, то получает рапорты от самого старшего сержанта и отдает ему приказ в своей квартире, ежели далее того, то чрез мелд-ефрейтера, ибо старшей сержант должен быть при роте безотлучен. А когда капитан отлучитца от роты не менее как на одну неделю, то того ж числа переезжает на квартиру в ту деревню, где ротная квартира.

6

Имеет всегда при себе: 1-е – полковое учреждение; 2-е – сокращенной строевой устав; 3-е – из описания 1763 году полкового строю три следующие главы: части I главу 8-ю, части II главу 13-ю, части III главу 7-ю; 4-е – списки о своем капральстве: послужной, ранжирной и перекличной с отметкою, кто куда командирован, а в обширных квартирах и то, кто в которой деревне стоит; 5-е – табель о вещах в капральстве за рукою ротного командира, кою при смене сдает.

§ ІII. О должности старшего сержанта

1

Старшему сержанту быть о правлении роты весьма знающу, в поступках благонравну, в исправлении своей должности повелениев полковых и его ротного командира неутомленну и от оного содержану быть в отличности против протчих нижних начальников.

2

Как его капитан ответствует о своей роте полковому командиру, так ему ответствовать о роте своему капитану. По его многоделию капральством не правит.

3

Поверяет во всех частях экзерциции младших сержантов, капралов и экзерцирмейстеров.

4

В пунктах 23-м, 24-м и 25-м первого отделения сей главы изъяснено в подробности, как ему поступать при обучении экзерциции рекрут и новоприверстанных, имея помощником ротного экзерцирмейстера против первых 9 пунктов 2 главы. И надзирает во обучении их содержанию в целости, чистоте вещей и убранству против 9 пункта 5 отделения сей главы, в лагере по капральствам, а в квартирах при роте, и как после обучения того их в службу употреблять. Что ж до определенного в роту дворянина, о том смотри главы сей 7-е отделение.

5

Вообще за всеми в роте нижними чинами наблюдает в целом соблюдении и чищении всех их вещей, самих себя в приборе и чистом убранстве, в знании незабвенном всех частей экзерциции, в содержании себя в бодрости, смелости, неленостной службе и непорочных поступках. Дает им самим собою пример и за оплошное в том смотрение за рядовыми взыскивает на капралах.

6

Приказы, наряды и протчие исполнения по получении их весьма поспешно чинит и исправляет.

7

В строях и протчих случаях сам всегда порядочно прибран и одет против III главы.

8

Когда пред командира позван будет, имеет шляпу во всю левую руку, а не подмышкой, говорит с ним смело.

9

В строю, в лагере, к паролю и в походе с ружьем, то же и при экзерцировании всегда и трость на пуговице. В протчих случаях иногда команду представляет без ружья и в знак начальства трость.

10

Ежедневно чрез мелд-ефрейтера с ружьем, а в лагере чрез них и капралов без ружья получает по утрам о капральствах и о всем в них происходящем, також от каптенармуса и фурьера по их должностям рапорты, и сверх того от капралов одних по вечерам. Против сего поутру и ввечеру рапортует о роте и о протчем своего капитана и при роте субалтерн-офицеров, поутру представляет капитану мелд-ефрейтеров от капральств, коим дает его прежде себя рапортовать.

Ввечеру, получивши от капитана при пароле приказ, отдает оный унтер-офицерам и капралам, кои к нему собратца должны. В квартирах в столичном городе рапортует сам субалтерн-офицеров о роте один раз в неделю, тогда ежели кого дома не застанет, оставляет ему краткой рапорт, протчие дни рапортует и сообщает приказы цыдулками чрез мелд-ефрейтеров. В непременных и обширных квартирах, понеже субалтерн-офицеры там стоят при своих капральствах, рапортует их словесно и письменно о происшедшем в роте каждую неделю в субботу чрез мелд-ефрейтеров.

Когда капитан на малое время куда от роты отъедет, на те дни получает от него пароли и лозонги и ежедневно поутру и ввечеру старшего тогда при роте офицера рапортует, когда он не в ротной квартире, чрез мелд-ефрейтера, и получает от него приказ, буде же его квартира от ротной квартиры не далее двух верст, то рапортует его поутру сам. Лозонг отдает стоящему в ротном карауле за ефрейтера. В обширных квартирах получает рапорты о капральствах чрез мелд-ефрейтеров, но тот капрал его сам рапортует и получает при пароле приказ, который в той деревне при капральстве, где он.

11

Наряды делает поспешно во все места, куда повелено, а имянно, кого куда нарядить, рапортует своего капитана. В квартирах посылает имянной наряд по капральствам. В недостатке сержантов наряжает место их капралов. Экзерцирмейстеров очередует всюду с капралами. Каптенармус и фурьер всегда при роте при их должностях, разве чрезвычайно куда от полку наряжены будут, и в строю не при плутонгах. Ибо в недостатке сержантов и капралов во взводах и плутонгах место их экзерцирмейстеры, а когда их в строю довольно, то экзерцирмейстеры как рядовые.

12

В квартирах от каждого капральства в ротной квартире по одному вестовому. Всякой вестовой должен быть с ружьем без штыка, то есть мелд-ефрейтером, кроме одного караула. Чрез оных старшей сержант в субботу рапортует о роте субалтерн-офицеров и посылает к капралам наряды и приказы цыдулками; токмо смотрит, чтобы им излишних частых и пустых переходов не было. Ежели вестовому до капрала взад и вперед больше 10 верст, то волен капрал место его прислать обратно другого. В протчем капралы своих вестовых в ротной квартире сменяют по очереди через неделю. Коли вестовому дела нет, приставляет ружье к стене, а как позван будет, кладет оное на плечо круто.

13

В квартирах от каждой роты в штабе по одному вестовому. Старшей сержант, коли вестовому до него взад и вперед больше 10 верст, когда оный из штабу к нему будет с нарядом или приказом, посылает место его обратно в штаб другого, коему прикажет о получении и исполнении рапортовать, буде меньше, то посылает его обратно. Сменяет вестового без наряду в штабной квартире понедельно.

14

По вступлении наряженных на караулы на вахт-парадное ротное место, старшей сержант их неукоснительно во всем осмотрит против 18 пункта первого отделения сей главы и дает знать, что команда готова, чрез мелд-ефрейтера капитану, чего ради ему весьма прежде его к команде приходить должно. А когда при сей команде командирован его роты субалтерн-офицер, то по окончании своего смотра, когда оный к команде прибудет прежде ротного командира, приказывает нижнему при команде наряженному начальнику ему ею честь отдать, причем его о числе в ней людей рапортует, тогда он только с тростью. А какой осмотр с прибавлением против реченного 18 пункта командированным в отлучку или в караул свыше недели чинить, упомянуто в 19-м пункте 1 отделения сей главы. По прибытии и осмотре командированных капитаном команду с своим субалтерн-офицером он отправляет сам, а с урядником прикажет отправить старшему сержанту, который ему скажет громко: ступай в штабную квартиру, или ступай куда наряжен, буде велено прямо куда от роты отправить.

15

Прибывших из отлучки нижних чинов против 20 пункта 1 отделения сей главы також должен осмотреть прежде капитана и, получа от него о исправлении чего на ком приказ, кому предписано в том пункте, отдает и взыскивает исполнения, а потом в принадлежащем до экзерциции поступает против упомянутого в 21-м пункте того ж отделения 12 пункта II главы. Буде при той команде был обер-офицер той роты, старшей сержант прежде капитана осмотру команде не делает, но когда ее осматривает он, от него в близости для принятия приказа. Все сии осмотры чинить точно всегда в повеленном порядке, хотя бы выведет по наряду один человек. Правило сие строго наблюдать, дабы чрез послабление того из добрых солдат не сделать ленивых, нечестолюбивых к их должности, нерадетельных и напоследок распутное их состояние от отчаяния бешеною дракою не поправлять.

16

Ведает ротные письменные дела и правит ими один. Табель о вещах у каптенармуса; провиантская ведомость у фурьера. В лагере поверяет оные с полковым писарем, и хотя бы нечего, казалось, иногда поверять, однако являетца к нему, коли не большой праздник, то в субботу, еженедельно на самое краткое время. А в квартирах, с дозволения ротного командира, посылает к полковому писарю оные поверять, особливо каптенармуса для выправки по табели или фурьера и фурьерского помощника к 15 числу каждого месяца. Оный должен пробыть в штабе только одни сутки, разве воскресной день помешает.

17

Имеет всегда при себе: 1-е – из описания 1763 году полкового строю 3 главы, то есть части I главу 8-ю, части II главу 13-ю, части III главу 7-ю; 2-е – сокращенной строевой устав; 3-е – полковое учреждение с принадлежащим; 4-е – списки имянные: ротной, послужной, по капральствам, краткой перекличной с отметкою, кто куда командирован, а когда в непременных квартирах, то кто в которой деревне на квартире и кто в них из рядовых времянные начальники, и ранжирной; 5-е – еженедельной семидневной рапорт с расходом; 6-е – ротную о вещах с их сроками табель; 7-е – когда в обширных квартирах, то квартирную ведомость по капральствам, а в столичном городе – в которых улицах и на чьих дворах.

18

О всяком ответствует ротному командиру по роте наизусть, кто где обретаетца, в какой отлучке, на работе, в карауле, в лазарете или налицо. В лагере без докладу ротного командира никого из роты никуда не отпускает, а ему отпускных на смотр представляет. Також и капралы без его докладу того не чинят и отпускаемых для нужд представляют к нему на смотр, а по возвращении должны они к нему прежде явитца, потом у капралов против сего отпуски чинить, при столичном городе, в лагере и в квартирах с тем различием, что собирает от всех капральств в ротную одну команду не более двух раз в неделе, и как при отпуске, так и при возвращении, наблюдая при том, не пробыли ли лишних часов сверх дозволенных, представляет ротному командиру, разве его за нуждою дома не будет и он в том ему поверит. Что же отпускной команде наблюдать, сказано в 16 пункте 5 отделения сей главы.

19

Взыскивает над командующими капральствами унтер-офицерами и правящими оными капралами и ефрейтерами, також над унтер-офицерами при должностях строго наблюдение их должности и в том их исправляет, не допуская до ротного командира. Капралов репримандует и по вине умеренно наказывает сам, а унтер-офицеров репримандует без жестокости, буде ж больше по вине их заслужили, рапортует ротного командира. Ежели командир капральства офицер, то как он токмо ведает наружность правления, а внутренность оного в капральстве капралу принадлежит, не должен он в каком на нем взыскании или за вину наказании старшему сержанту препятствовать.

20

В принадлежащем до молитв, до надзирания над артелями и не питья на кабаке поступает против 27, 28 и 29 пунктов 1 отделения сей главы о должности капитана.

21

По устроению своего капитана наблюдает хозяйство в роте и имеет попечительное за вещами смотрение. Часто посещает с каптенармусом ротной цехгауз и что надлежит в нем исправляет.

22

Когда капитан будет куда командирован и роту примет у него другой офицер, то хотя бы тот офицер не первой случай и его роты был, однако как також и тот потом откомандирован быть может, и ротою напоследок по недостатку в ней офицеров будет командовать офицер другой роты, того ради старшей сержант, как он при роте всегда без отлучен, с отсутствия своего капитана должен наблюдать весь порядок правления роты и хозяйства, как было при капитане, дабы когда оный в роту возвратитца, во всем на нем не токмо за какое ослабление порядка, но и за различие в правлении роты (разве по обстоятельству времени та перемена учинена будет полковым командиром) строго не взыскал.

§ IV. О должности младшего сержанта

1

Оный всюду ходит на караул. В непременных квартирах по недостатку иногда кроме ротного командира при роте субалтерн-офицеров, отправляет на гауптвахте караул за офицера и командируетца во всякую отсутственную команду и отлучки. О должности старшего сержанта весьма сведущ, дабы по произведении того в офицеры или по какой чрезвычайной отлучке он тотчас в его должность вступить мог.

2

ІІротчие обыкновенные военные правилы, всякое строевое дело, все части экзерциции и содержания полкового учреждения знает твердо и не забывает.

3

Хотя по неуповательному случаю, ибо кажетца как ему без того в сержанты произведену быть можно, при определении его в полк он российской грамоте не обучен, однако попечением ротного командира оный сколько надлежит обучен быть может. Сожалетельно бы было, ежели он своею неохотою к сему просвещению будет сам себе препятствием к произвождению его впредь в офицеры, чего ради как грамотной.

4

Имеет всегда при себе: 1-е – полковое учреждение; 2-е – из описания полкового строю 1763 году три главы, имянно: части I главу 8-ю, части II главу 13-ю, части III главу 7-ю; 3-е – сокращенной строевой устав; 4-е – имянные списки о капральстве: послужной, ранжирной и краткой перекличной, с отметкою, кто куда командирован, и ежели на квартирах, то кто, где и в какой деревне стоит; 5-е – полученную за рукою ротного командира табель о вещах в капральстве, а буде капральством командует офицер, то с оной копию. Подлинную, ежели у себя имеет, коли случитца командированному быть от капральства свыше недели, отдает капралу.

5

Командует капральством, как о том сказано ниже в 21 пункте 5 отделения сей главы.

6

Ежели он неграмотной, то на ваканцию старшего сержанта: грамотный из капралов, который ту должность исправить может, и иногда и той роты, в коей и он по его исправности поступить может.

7

В знак начальства имеет всегда трость в руках, а когда с ружьем, то на пуговице.

8

Всегда порядочно одет, обут и прибран. Все свои вещи содержит в целости, исправно их чистит, и кои надлежит смазывает и белит. Смел, проворен и поворотлив.

9

Исполняет повеления ротного командира, отдаваемые чрез старшего сержанта, неукоснительно; и когда надлежит, старшему сержанту в экзерцировании над ротным экзерцирмейстером помощник.

10

Как на караулах поступать, значит в I главе.

§ V. О должности капрала и командиров в капральствах

1

Правление капральства уподобляетца правлению роты, так как сие последнее правление полковому. Чрез сие очевидно капралу, какому достойному человеку и сколько ему в знании военного дела искусну, в поступках же его во образец своим подчиненным благочестиву, трезву, постоянну, честолюбиву, порядочну, трудолюбиву и хозяйственну быть надлежит. Посему можно ли в сие звание определять людей по прихотям и не имеющих сих дарованиев, а дабы те достойные люди по их охоте к повелению для незабвения состояния его всегда им довольствовались, то по произведении кого из них в унтер-офицерской чин не отнимать у него капральства, но оставить при нем командиром, или по изволению ротного командира поручить ему в команду оное капральство. Один старшей сержант, по многодельной его должности сравниваемой с полковым адъютантством, командовать особо капральством времяни иметь не может. Сверх того ротной командир дает в смотрение капральство. И его субалтерн, для примеру их взяв одно капральство, в командовании сам.

Воспитывающиеся отрасли в капральской чин суть: экзерцирмейстеры, их в роте один ротной и по одному в капральстве. Они кроме строю, ежели когда при роте довольно будет сержантов и капралов и им за них места не будет и крайней необходимости, всегда в должностях капральских. Грамотной из них имеет преимущество к произведению в капралы. Сколь же вредно порядку, ежели ротной командир слабым каким смотрением попустит экзерцирмейстера впасть в какую распутность.

2

Капрал ежедневно рапортует о капральстве, о происходящем в нем и о исполнении отданного какого приказа или наряда поутру старшего сержанта и капитана, токмо сего последнего кратко о благополучном обстоянии капральства чрез мелд-ефрейтера, и получает чрез него приказ, в лагере сверх того рапортует сам старшего сержанта поутру и ввечеру, також и в квартирах, ежели стоит в той деревне, где старшей сержант, и в столичном городе по утрам делает обход капральству по квартирам до побудка, а ввечеру после тапты, причем повещает, что кому надлежит, а в обширных квартирах обходит только тех, кои с ним в одной деревне стоят, протчих же, буде капральство не в одном месте, рядовые за ефрейтеров, кои начальствуют над всякою отделенною частью капральства.

3

От капральства своего безотлучен, разве куда позван или командирован будет.

4

Весьма сведущ о учреждении полковом. Должен пред своим старшим сержантом и ротным командиром о каждом рядовом его капральства, на лице ли или где имянно в отлучке, всегда знать ответствовать. Получаемые наряды и приказы чрез старшего сержанта и ротного командира исправляет весьма поспешно, получает оные чрез своего вестового из ротной квартиры, коего сменяет без наряду сам, поочереди еженедельно, а ежели взад и вперед до его квартиры вестовому ходьба далее 10 верст, то когда он с чем к нему прислан будет, место его обратно посылает другого, которому прикажет о исполнении рапортовать. При себе вестового не держит, а буде какой полученной от старшего сержанта наряд или приказ ему следовать будет отдать ефрейтерам отделенных частей его капральства, наряжает тогда вестового от себя, токмо всегда с ружьем без штыка, мелд-ефрейтером, которому после время командирования его навести в ротную квартиру несколько облегчает, однако с тем примечанием, чтоб ни един рядовой его капральства в зимних квартирах нарядом навести в ротную квартиру вовсе обойден не был.

5

Наряженная команда собирается на парад-плац, и хотя бы командирован был один человек от его капральства, однако також к нему явитца должен, разве старшей сержант по приказу ротного командира кому для чрезвычайной скорости, что редко случаетца, прикажет прямо к себе явитца, но после даст о том знать капралу, не представляя старшем сержанту, он его во всем осмотрит и освидетельствует, и буде с ружьем, то для осмотра его исправности командует к заряду: «открой полку», смотрит, чиста ли затравка и замок, «закрой полку», «обороти ружье», «вынимай шомпол», «прибей заряд», ежели конец шомпола найдетца чист, то и в стволу чисто.

И буде надобно что поправить, исправляет, то есть: чтоб порядочно шляпа была связана и шапка надеты и вычищены, волосы хорошо убраны, у гранодера усы зачесаны, коса крепко привита, галстук неслабкой без морщин завязан, мундир исправен, вычинен и пуговицы вычищены, плащ порядочно связан и ремни выбелены, белье чистое и белое, исправно обут и обувь хорошо смазана, шурупы у ружья чисто смазаны и ложа черна, железо на ружье, ефес с крючком и пряжки вычищены с блеском, ремни очень белы и с крышкою на суме вылощены, от герба блеск, и всюду все вещи в размер; имеют ли також принадлежащие для убранства и чистоты при себе вещи против конца третьей главы.

6

Коли команда, сколь велика бы или мала ни была, наряженных в отлучку или в караул свыше недели свидетельствует при протчем, имеет ли всякой при себе в ранце такие ж все с прибавлением вещи против отделения 2-го главы III, как во окончании оного упомянуто. Перед отводом или отпуском к старшему сержанту напоминает наряженному, чтобы себя порядочно в отсутствии от капральства содержали и не навели бы себе бесславия.

7

Ежели есть налице командующие капральством офицер и унтер-офицер, должен унтер-офицер прежде офицера сии команды на парад-плаце капральства против реченного в 5 и 6 пунктах осматривать. Как скоро капрал даст знать чрез мелд-ефрейтера, что команда готова, по [о]смотре унтер-офицер дает знать чрез мелд-ефрейтеров офицеру, который, пришед сам на парад-плац, також подробно осмотрит и прикажет капралу отвесть или отправить команду в ротную квартиру. Капрал ее порядочно к ротной квартире на ротной парад-плац отводит и по прибытии даст знать чрез мелд-ефрейтера старшему сержанту, а буде надлежит только отправить, то, определяя к ней за ефрейтера рядового, скажет ему громко: «ступай к ротной квартире», а оный потом: «сомкнись», «право или лево заходи», или просто: «ступай как дорога». Понеже капрал при команде без ружья, только с палкою, то отдает командующему капральством офицеру честь определенной от капрала за ефрейтера рядовой. Три человека выходят на парад-плац, два и один могут осмотрены быть на квартире.

8

По отдаленности квартир, ежели капралу от деревни, где старшей сержант, больше двух верст, тогда он малой команды старшему сержанту не представляет сам, но старшей при команде за ефрейтера рядовой, разве старшей сержант прикажет ему при том особливо к себе быть, а в лагере хотя одного всегда сам. Буде же команда состоит более четверти капральства, то есть свыше 9 гренадер или 7 мушкетер, представляет оную сам старшему сержанту или прикажет то учинить своего капральства ефрейтеру. Ежели он по вышереченному случаю в ротной квартире которую неделю не был, то должен сам собою в неделю один раз в ней явитца и при разводе на ротном вахт-парад-плаце старшего сержанта о капральстве рапортовать и доложитца о приказе; в его отсутствии правит в капральстве ефрейтер. А буде его квартира отстоит от ротной далее 10 верст, то в две недели один раз.

9

В лагере, когда капрал от старшего сержанта получит свое капральство рекрут и поместит в которую он прикажет артель, то определяет к каждому в учители одного старого рядового, который с ним для экзерцирования ходит к старшему сержанту, а по отпущении его ученика от экзерциции приказывает ему, надзирая по случаю, сам его обучить одно за другим показывать и затверживать в следующем: 1-е – развертыванию и чищению ружья, чтоб от ствола, замка, штыка и оправы был блеск, чернить ложу, винты и шурупы отвертывать, завертывать и смазывать, ввертывать доброй кремень, как привязывать ремень и вообще как разобрать и опять собрать ружье; 2-е – рассказывать ему, в чем чистота состоит, и обучать, как обуватца, одеватца, подвязывать крепко галстук, как содержать в бережении и чистить и починивать кафтан, камзол и штаны, плащ как складывать, свертывать, связывать и как приноравливать к нему ремни, как связывать, чистить и выправлять шляпу, нашивать на нее обшивку и накладывать бант, а гранодеру как чистить и выправлять колпак, как чистить, смазывать и починивать обувь; 3-е – содержать в бережении аммуницию, и как чистить пуговицы, ефес с крючком и наконечником у тесака, на шапке гранодеру герб и медные обручи, герб на суме, пряжки галстушную, портупейную, раструбные, гранодеру фитильную трубку, чтоб от всей меди был блеск, натирать воском и лощить зубком крышку на суме и чистить тесачной клинок; 4-е – как мыть, чистить, белить и натирать зубком лоск у перевязи портупеи и плащных ремней, как оные и пристяжные ремешки на суме и большем плащевом ремне пришивать, застегивать и надевать, и как застегивать и содержать кафтанный погон; 5-е – как волосы чесать, завивать в бумажки, делать букли, тонко напрыскать водою и пудритца, завивать косы лентошную и волосяную тройную и зашпиливать бант; 6-е – чтоб чисто умели мыть рубашку, манишки, штибель-манжеты, обшивку на красном галстуке, шляпную обшивку и бант, содержать кисточки в исправности; 7-е – обучать учрежденным при полку молитвам, и на первой случай «Отче Наш» и «Богородице Дево радуйся». При этом в сем обучении говорить с рекрутом громко и смело, тоже и самому ему тихо говорить не дозволять, и поступать с ним весьма ласково и неторопливо.

10

В квартирах: капрал не токмо определенного из других полков, но и рекрут получает от старшего сержанта також по-одиначке чрез старых рядовых экзерциции и повеленного в прежде реченном пункте уже обученных, токмо не оставляет от времяни до времяни оных во всем свидетельствовать и подробно затверживать.

11

Самое сие, что сказано о рекруте, весьма наблюдает и на старом рядовом, дабы оный не обленился и старшей сержант на нем бы того строго не взыскал. Паче в том надзирает над прибывшим из отлучки, особливо ежели в ней долго состоял, и хотя таковой от старшего сержанта как должно свидетельствован, однако должен сам его еще свидетельствовать.

12

Сверх того, что рядовой по наряду должен изготовитца выступить пред своего капрала в повеленном убранстве и чистоте, но еще как скоро который рядовой с караула или из команды домой возвратитца, немедленно ему свое ружье, тесак и протчую медь с блеском вычистить и у ружья шурупы смазать, перевязь, портупею и плащевые ремни с лоском выбелить, и что в них отпоролось, також где распоролось в мундирных вещах и обуви, зашить и починить, гранодеру шапку, а мушкетеру шляпу вычистить и крышку на суме с лоском натереть. Дабы, ежели нечаянно будет куда вдруг наряжен, тотчас во всем был исправен. Капрал сего строго на рядовом взыскивает и в противном случае в самом малом мешкании без взыскания от старшего сержанта остатца не должен.

13

Наблюдает за рядовым, чтоб оные ежедневно мыли водою лицо и руки, чесали волосы, оправляли косу, переделывали на висках на каждом положение три бумажки, башмаки или сапоги переменяли с одной ноги на другую, чтоб они не сносились и в ходьбе ног не потерли, и богу поутру одевшись и спать ложась молились по учрежденным при полку молитвам.

14

Сам всегда хорошо прибран и одет против III главы, с своим командиром говорит громко и смело и держит шляпу опустя в левой руке. Для знаку начальства ходит с тростью, а когда с ружьем, то есть в карауле и строю, имеет оную на пуговице.

15

Ежели в экзерциции или каким ни есть случаем рядовой ружье или тесак испортит так, что его самому починить неможно, капрал отсылает оное к старшему сержанту, который прикажет его исправить каптенармусу. Буде же то учинено от небрежения, то капрал рядового неослабно наказывает. Каптенармус на перемену дает тотчас в капральство другую вещь с убылых и отлучных.

16

Без его дозволения ни один рядовой от капральства отлучитца не может. При столичном городе, в лагере и в квартирах не больше двух раз в неделе, когда старшей сержант назначит, представя их прежде командующему капральством унтер-офицеру, и при оном офицеру, ежели при капральстве есть и квартира его не далее версты, представляет отпускных на смотр к старшему сержанту, а оный ротному командиру, и по возвращении их должны они прежде у старшего сержанта явитца, который их також представит к ротному командиру, потом отпустит к нему. Отпущенные, идучи по городу по знатным улицам и мимо караула, двора знатного начальника и командирского, маршируют хотя без ружья порядочно в рядах и шеренгах, как бы велика и мала команда ни была.

В других лагерях исполнять против сего ж; а в непременных или обширных квартирах не токмо капралы, но и ефрейтеры отделенных частей капральства те отпуски хотя не часто чинят на малое время и несколько часов, смотря по близости деревень, чтоб ежели отпущенные будут опрошены от старшего сержанта, а у ефрейтера от капрала, их тотчас можно назад отозвать, о протчих отпусках за нуждами в город и штаб капрал докладывает старшего сержанта, а ефрейтер капрала чрез мелд-ефрейтеров, и без дозволения его как сам не пускает, так и ефрейтеру отпускать не позволяет. Докладывает об отпускаемых командира над капральством унтер-офицера, а сей офицера, також отпущенных осмотря прежде в своей квартире в убранстве и чистоте им прежде отпуску представляет.

Отпускать же не меньше двух или трех вместе, из них один за ефрейтера, мимо караула, командирского или начальнического двора и по большой городской улице наблюдать всегда порядок в шеренге, и явились бы на срок. Приближась к городу или штабной квартире, должны вычиститца, прибратца и опять припудритца, також осматривают посланного от себя в ротную квартиру или иное место, чтоб он порядочно прибран был.

17

В принадлежащем 1-е – до молитв, 2-е – до артелей в капральстве, 3-е – о непитье на кабаке: поступает, как о том в 27-м, 28-м и 29-м пунктах I отделения сей главы в должности ротного командира назначено.

18

Грамотной капрал имеет всегда при себе: 1-е – полковое учреждение: 2-е – из описания полкового строю три главы: части I главу 8, части II главу 13, части III главу 7; 3-е – сокращенной строевой устав; 4-е – имянные списки о капральстве: послужной, ранжирной и краткой перекличной с отметкою, кто куда командирован, и ежели в квартирах – в которой кто деревне; 5-е – копию с табели о вещах в капральстве данной от ротного командира, и буде сам командир, то и подлинную табель.

19

Ефрейтер у капрала всегда его капральства экзерцирмейстер. Того ради экзерцирмейстеру, дабы, особливо когда он грамоте умеет, по его достоинству получал убылой в полку капральской чин, о всей капральской должности, ее правилах и правлении надлежит быть заблаговременно знающу и искусну. Всюду очередует с капралами, токмо не в отлучку свыше недели, а в караул свыше месяца. Старшей сержант наблюдает, чтоб при командированиях всегда при капральстве один из них, то есть капрал или его ефрейтер, при капральстве оставался. Ротной экзерцирмейстер, коли грамотен и исправно себя поведет, имеет линию к произвождению перед экзерцирмейстерами в капральствах и по классам достигнуть может в старшие сержанты; он всегда при старшем сержанте, а в отлучке кроме маловремянного в очередь с капралами караула от роты не командируетца, и то когда в нем дела нет, ибо по всегдашней почти в нем нужды он и в капральстве не правит; для употребления ж в мелд-ефрейтеры надлежит, чтоб каждой при капральстве рядовой к тому званию искусен был, в чем старшему сержанту и ротному командиру капрал ответствовать должен. Экзерцирмейстер також всегда с тростью.

20

Мелд-ефрейтер всегда с ружьем без штыка. Должность его состоит в том, чтоб он, зделавши ружьем на караул, умел смело и громко рапортовать, исправно принять приказ, потом сделать на плечо, направо, налево или направо кругом, а более нигде по темпам поворотов не делать, итти, куда надлежит. И когда есть данной ему какой приказ, то кому следует чтоб знал исправно отдать. К той особе, кого рапортует, подходит на три шага. В день после побудка, сделав на караул, рапортует о карауле, роте, капральстве и команде. Ввечеру после тапты имеет ружье на плече круто и только требует в те места приказу. Мелд-ефрейтер с билетом, рапортом или приказом письменным, имея оный за левым обшлагом, подошедши до той особы, которой его отдать следует, близко, прежде оный подает правою рукою, потом отступит от него, ежели места нет, на три шага, делает на караул, и ожидает отпуску и приказу. Когда мелд-ефрейтер рапортует сержанта, капрала и ефрейтера, имеет ружье круто на плече, а ежели они с ружьем, то делает на караул и оный вдруг с ним взаимно делают ему тоже на караул, то ж и оные между собою чинят; разве когда фронт держит у ноги, и не на плече, тогда и мелд-ефрейтер на караул не делает.

21

Командующей капральством унтер-офицер ежедневно поутру и ввечеру о всем происходящем в капральстве получает рапорты от самого капрала, а в небытность его от ефрейтера без ружья, и отдает ему приказ, какой за благо рассудит. Получаемые чрез старшего сержанта наряды и приказы для поспешности капрал или ефрейтер исправляет без докладу, токмо унтер-офицера о исполнении рапортует. Представляемые от капрала команды, как выше в 5-м, 6-м и 70-м пунктах сего отделения оказано, осматривает прежде обер-офицер, буде при капральстве есть, тоже и отпущенных против 16 пункта сего же отделения как капрал его, так он обер-офицера о всем происходящем в капральстве ежедневно рапортует поутру и ввечеру и получает от него приказы, имеет табель о вещах в капральстве за рукою ротного командира и протчее, как сказано в 4-м пункте 4 отделения сей главы, а ежели у офицера, то с нее копию. Обер-офицер, унтер-офицер, капрал и ефрейтер в непременных квартирах от ротного командира все при их капральстве в одной деревне расположены. Главное дело командующих капральством обер-офицера и унтер-офицера состоит в том, чтоб иметь смотрение в капральстве, дабы в нем недреманно, рачительно и подробно наблюдаемо было все повеленное в Главах сего учреждения. В небытность унтер-офицера рапортует офицера капрал, а в небытность того ефрейтер.

§ VI. О правящем должность каптенармусе

1

Имеет всегда при себе: 1-е – о ротных вещах исправную табель и так по ней сведущ, что о сроке всякой вещи старшему сержанту и ротному командиру всегда безошибочно ответствовать бы мог; 2-е – арматурной список, для знания, какая на ком вещь, с прибавлением внизу о вещах в ротном цейхгаузе с убылых и отлучных, с кого имянно; 3-е – ради общего знания полковое учреждение.

2

С убылых и отлучных вещи содержит в крайнем бережении, целости и чистоте. В квартирах оные в ротном цейхгаузе разобраны по званиям с ерлыками – чья всякая вещь. Ружья и тесаки на приделанных подполках разложены, при них привешены портупеи, перевязи с сумами, мундирные вещи, чтоб особливо сии последние моль не поела, и шляпы хранит от сырости, остерегаясь взыскания от ротного командира и старшего сержанта при посещении от них цейхгауза и вещей.

3

По получении от старшего сержанта попорченное ружье или тесак, буде оное ему исправить при роте неможно, отправляет для починки к полковому казначею. А место той вещи отдает на время в капральство другую такую вещь с убылых и отлучных.

4

Капральством не командует. На караул не ходит. Помощника при роте кроме правящего должность фурьера не имеет. И когда ему какие вещи починить, исправить и вычистить следует, требует людей в помощь от старшего сержанта. В случае его болезни или чрезвычайной отлучки старший сержант, ведая по его табели сам все, может на время определить место его правящего должность фурьера, который на его убылое место, ежели того достоин, повышаетца. А дабы иногда в праздности не был, может с дозволения ротного командира ему старший сержант что ни есть во внутреннем правлении роты препоручить и в квартирах для поверки письменных дел и его табели в штаб командировать.

5

В строю он плутонгом не командует и взвода не ведет, но токмо в своем месте оный замыкает. Чего ради строевого знания, кроме его места в строю, ротной командир и старшей сержант на нем не взыскивают. Однако всегда приборен, опрятен, смел и поворотлив.

6

При роте всегда безотлучен, разве особливо зачем в штаб позван будет. Когда позван будет к полковому казначею, то с дозволения ротного командира и старшего сержанта немедленно к нему явитца.

7

Рапортует по своей должности всякое утро старшего сержанта и ротного командира и получает от них приказ.

§ VII. О подпрапорщике

Безграмотной дворянин отличность в полку имеет против протчих разночинцов только в том, что его за вину штрафуют фуктелем, как и всех в полку в нижних чинах дворян, а не палкою. Ни в чин никакой не производитца, пока по-российски читать и писать довольно [не] обучитца. В протчем дворянин, умеющий читать и писать и благородных поступков, как скоро от полкового командира в которую роту прислан будет и той роты у ротного командира явитца, оный его берет под свой собственной присмотр, прикажет ему описать и отдать полковое учреждение и при себе с помощью старшего сержанта обучает ласково и исподволь.

1

Во всем принадлежащем до частей экзерциции, убранства и чистоты, содержанию в целости, исправности и чищению вещей, точно как рекруту, дабы после, будучи начальником, сам тому других без дальных справок обучать мог.

2

Как рядового: стоянию на карауле и на часах, и что при том в сих случаях наблюдать и исправлять.

3

Определяет его в капральство, коим сам командует, и отдает своему ефрейтеру на руки для приучения к той должности. И когда по его свидетельству найдетца он до правления капральством знающим, то поручает ему капральство за капрала. После наряжает его в ротной караул за капрала при том же ефрейтере, причем он от него должен обучаем быть всем правилам должности при всех случаях караульного капрала.

5

При том же ефрейтере обучаетца содержанию караула как унтер-офицер.

6

Поручает ему командовать своим капральством как унтер-офицеру, ефрейтер будет при нем за капрала, а капралу, ежели будет при капральстве, поручает пока иное какое при роте дело или определяет капрала на время в другое капральство, при котором командовании он впредь всегда когда при роте остатца имеет. Тогда имеет всегда при себе все повеленное в 4-м пункте 4-го отделения сей главы.

7

Посылает его сперва субалтерном, потом главным командиром в ближние при роте отлучки.

8

Не отлучая его от командования капральства, приучает его к правлению должности каптенармусской, сочинению табели и знанию по ней вещей и их сроков, також что и до арматурного списка и ротного цейхгауза.

9

Приучает его к знанию и правлению фурьерской должности, сочинению ведомостей о провианте и удовольствию им нижних чинов.

10

Когда оный попечением своего ротного командира всему предписанному обучен будет, тогда оный его под надзиранием того ж ефрейтера командирует в полковой караул несколько раз, вторично за рядового, причем он стоит на часах как рядовой и отправляет мелд-ефрейтерство, потом за капрала, напоследок за унтер-офицера.

11

А как всему вышереченному обучит, особливо иногда по его нежности и молодости потребно довольное время, то на сие имеет ротной командир сроку полгода, по прошествии которого времяни и ежели поспеет прежде, представляет того дворянина, яко во всем принадлежащем до исправного унтер-офицера обученного, полковому командиру, который его, по свидетельству усмотря таковым,

12

повышает прямо в подпрапорщики.

13

Сей подпрапорщик потом командируетца от полку с младшими сержантами в очередь, а в отлучку свыше недели и в караул свыше месячного не прежде году. Потом первую дальную отлучку отправит при обер-офицере как подчиненный, который тогда в содержании его в военных правилах особливо о нем попечение иметь должен, после и сам начальником. А ежели весьма молод, то до тех пор ни в какую отлучку начальником не командируетца, пока ту должность снести может.

14

Между тем, понеже он командует капральством своего ротного командира, имея по обыкновенному своего капрала и ефрейтера, и тако когда при роте хотя и в квартирах всегда при нем и при старшем сержанте безотлучен, того ради ротной командир препоручает его при том иногда на неделю, на две или как изволит старшему сержанту в субалтерны, чтоб он к его многодельной должности привыкнул и обстоятельства течения разных по роте дел узнавал, хотя он и без того к той должности всегда присматриватца должен, дабы в отлучке старшего сержанта, что редко случитца может, по недостатку иногда младших при роте сержантов и ежели ротной командир за благо усмотрит, он яко воспитанной в военном знании им самим его должность отправлять способен был.

15

В непременных квартирах, по недостатку иногда при роте кроме ротного командира субалтерн-офицера, содержит на гауптвахте караул за обер-офицера один из младших сержантов. Ротной командир тоже такого подпрапорщика за обер-офицера от роты командует, тако он содержанию караула и по обер-офицерскому заблаговременно искуситца.

16

Ежели дворянин по особливому случаю, недовольно еще обучась сим должностям, произведен будет в подпрапорщики или и в сержанты или тем чином в роту прислан малознающ или вовсе незнающ, как то случаетца из невоенной службы, однако он всю сию школу пройти и служить за рядового и капрала должен, пока попечением ротного командира он во всех тех званиях усмотрен будет искусным, и до тех пор он от полку и роты не командируетца.

§ VIII. О правящем должность фурьере

1

Сей, как каптенармус, кроме чрезвычайного случая при роте безотлучен, на караул не ходит, капральством не командует или куда, выключая что по его должности, не командируетца.

2

Поступает в каптенармусы на его ваканцию, ежели того достоин. Чего ради благовремянно к его должности привыкает, и служит ему не всегда, но когда старшей сержант по повелению ротного командира прикажет, помощником.

3

Сам помощника имеет токмо того, которого ротной командир впредь по себе в фурьеры на убылое его место намеряет. Сему последнему быть грамотному из старых рядовых не из дворян, дабы впредь сей чин за его давную и беспорочную службу получить мог, по нужде же и способности из грамотных капралов, которому потому в роте состоять до будущей фурьерской ваканции в числе рядовых и капральством уже не править, ибо непременно должно всякое капральство иметь своего капрала, помощник фурьерской ходит только в строй и ротной караул, а в лагере и в полковой караул.

4

Кроме его мест в строю ротной командир и старшей сержант довольного строевого знания на нем не взыскивают. Плутонгом и взводом не командует. Но всегда опрятен и приборен, смел и поворотлив.

5

Когда ему досуг, старшей сержант по приказу ротного командира для внутреннего при роте исправления может его к себе в помощники брать, також в квартирах послать в штаб для поверки по письменным делам. По чрезвычайной отлучке каптенармуса правит его должность.

6

Имеет при себе краткую о провиянте ведомость и для знания полковое учреждение, знает, как занимать полковой лагерь, разделять и располагать по квартирам, с одной квартиры на другую без приказу старшего сержанта и ротного командира, хотя бы ему и полковой квартирмейстер то приказал, так как и капралы без его ведома, не переводит и имеет при себе квартирную ведомость по капральствам ежели в квартирах. Принимает и раздает провиянт, ведомость к его требованию исправную сочинить умеет и ведет неошибочную о его расходе записку. Ежедневно по утрам рапортует по своей должности старшего сержанта и ротного командира и получает от них приказы.

7

Служит помощником у полкового квартирмейстера, к которому по его приказу, с дозволения старшего сержанта и ротного командира, немедленно явитца должен и его повеление исполнять. Еженедельно подает старшему сержанту о провиянте краткую рапортицию, которую он в подлиннике отсылает к полковому квартирмейстеру при семидневном к полку рапорте.

§ IX. Как поступать обер-офицеру, сержанту, капралу и ефрейтеру, начальствующему при отлучной от полку и роты команде

1

Имея полковое учреждение при себе в принадлежащем до военного послушания и распорядка, убранства и чистоты, с своими подчиненными поступает порядочно, строго непременно и без упущения. На меди и железе блеск, на ремнях и сумной крышке лоск, мундирные вещи вычинены и вычищены, обувь вычинена и вычищена и смазана, шурупы у ружья с бережением от ржавы смазаны, шляпа не помята, белье белое и чистое, в деревне и за городом в тройной волосяной косе, по три исправных бумажки на висках, в праздник напудрены в лентошной косе с бантом и красном галстуке, в знатном городе когда сойти с квартиры всегда в лентошной косе, бело напудрен, погон на кафтане, шляпа и кафтан выправлены, шляпа без обшивки и кистей с белым чистым бантом, и всегда порядочно прибран, обут и одет.

2

В походе чрез столичной или иной знатной город весьма в приборе и чистоте против 1 пункта сего отделения, и по всем улицам в рядах и шеренгах; сам команду ведет, офицер может ехать верхом, токмо не в коляске, и с лошади сойти, когда знатной военной начальник навстречу попадетца.

3

В походе и по прибытии в повеленное место подчиненных своих ни в какую слабость по их должности, в порочные поступки и невоздержания впасть не допускает и жалоб опасаетца, в обиды не дает с благорассудностью; и крайне печетца, чтоб им ни в чем не было недостатка. По состоянию его отлучки имеет команде о жалованье и провиянте аттестаты от полку.

4

Команду свою, как бы она мала и[ли] велика ни была, собирает поблизости своей квартиры поутру два раза в неделю и по числу ее делает оной свидительство против 12 пункта II главы. Первой раз в среду первое краткое сведетельство по-одиначке с прибавлением гусиного шагу. Другой раз в субботу. Первое свидетельство сполна; обучает команду против сокращенного строевого устава примерною пальбою на месте, отступною и наступною, построению и движению колонн; разгибанию из них фронта с пальбой и батальным огнем, на походе порядкам и в дождливую погоду и морозы обучает шагом, хождению, строению колонн и фронтов в епанчах и в морозы в рукавицах, а приемам всегда без рукавиц в избе и крытом строении; свидетельствует в учрежденных при полку молитвах, и тем окончит полное экзерцирование.

Потом читает: 1-е – одну главу из полкового учреждения, от 4 главы 3 часть; 2-е – из описания полкового строю одну из трех глав: части I главу 8, части II главу 13-ю, части III главу 7-ю; 3-е – список ротным вышним и нижним начальникам; буде для публикования по указам и ордерам, и у кого есть военных артикулов одну или две главы; коли в среду или субботу случится большой праздник, то день назад, коли сряду два праздника, то два дня назад. Когда самому в те дни к порученному делу необходимо куда от команды отлучитца следует, приказывает то же исполнять старшему по себе. Ежели команде нечего делать, то во избежание праздности, как крайнего зла, может по своему изволению краткое свидетельство сделать в неделе два раза, чрез день, два дни сряду; 4-е – отдых и полное экзерцирование всегда в конце недели один раз, протчие хотя часто, однако на другую неделю без зачету; на экзерцирование везде в бумажках.

5

В воскресенье и большие праздничные дни отводит команду в церковь к обедне и приводит обратно в полном церковном параде против 15 пункта II главы. Також когда похочет и ко всенощной. В Великой пост всякой из команды говеет неделю.

6

С квартиры отлучитца без спросу не дозволять. Отпуск чинить не по-одиначке, [а] по два или три вместе, один из них за ефретера, осмотря, хорошо ли прибраны, как где надлежит.

7

По прибытии от экзерцирования, буде никуда не послан и не отпущен, всякой волен раздетца, как кто хочет.

8

Мимо лагеря, генералитецкого или иного какого знатного офицера двора и караула всегда маршировать и итти порядочно в рядах и шеренгах: в походе ли то или по прибытии в назначенное команде место.

9

Исправность, бодрость, смелость и поворотливость всем за всеми при всяких случаях наблюдать и с подлыми людьми в сообщение не входить.

10

Когда какой знатной военной начальник, кому караул принадлежит, в то место, где команда, прибудет, посылать к нему караул полной и не против числа людей в команде и, явясь, самому подать о числе команды краткой рапорт (то же исполняет и на квартирах ротной командир, командир капральства и ефрейтер в отделенной части капральства), как скоро сведает о прибытии такой особы в деревню, где он в квартирах, то есть: отправит, а нижней начальник сам отведет, сколько надлежит и сколько число квартирующих с ним дозволит на караул, где меньше 6 рядовых, то только одного вестового по обыкновенному с ружьем; сам к нему явитца и рапортует, что такова-то полку, такой роты, такого капральства, такого номеру части, обстоит благополучно.

11

Рапортует в полк еженедельно один раз, как бы далеко от полку ни был, что при команде обстоит благополучно, оный состоит в исправности, кратко экзерцирована таких-то числ, полно экзерцирована такого-то числа, причем читано то и то, в церковном параде была такого числа. Потом о успехе порученного ему дела объясняет. Для пересылки сих рапортов во всех городах почта.

12

Всякой офицер и нижней начальник рассудит, когда он свою команду строго, порядочно и исправно во всякой отлучке содержать будет, какую честь и славу особливо себе и вообще полку заслуживает; напротив того, за ослабное, кроме опасности неминуемого по возвращении в полк достойного взыскания, а унтер-офицеру по обстоятельству и лишения чина, какое бесславие себе и полку учинить.

Глава V. О лагере

§ I. О утренней зоре

1

Побудок начинать бить по рассвете, или где по сигналу, перед знаменами обоих баталионов вдруг. Во всяком барабанщики ходят в обе стороны до фланков. Как скоро смена дается или барабанщики ударят в барабан, всем часовым вдруг кто как поспеет сказать весьма громко, к зоре; тогда в ротах всем нижним чинам становитца в улицах при тесаках в плащах и гранодерам в колпаках.

2

При начинании музыкантами играть первой штуки строятца на ротном плацдарме, с обеих сторон сходят в средину, от каждой сочиняют ряды; первой становитца впереди, второй за первым, третей за вторым, четвертой опять вперед, за ним пятой и так далее до последних, ряд возле ряду, чем сочинят целой фронт, лице в поле к редантам, и равняютца; задней шеренги крылья, миновавши пирамиды, три шага вперед, передние в своем расстоянии, дежурной при роте субалтерн-офицер 4 шага от передней шеренги, унтер-офицер и капралы в своих местах. При первой от барабанщиков повестке караульные в редантах, начиная всегда в первом баталионе и на палочном, становятца в ружье и поднимают к ноге; при последней музыкальной штуке кладут на плечо.

3

Как музыканты станут играть последнюю штуку, роты выходят на полковой плацдарм передними шеренгами на последнюю линейку, задние берут их надлежащее на три шага расстояние. Унтер-офицеры, капралы в их местах, дежурные офицеры перед ротами 4 шага, выходят вдруг из перед пирамид, начиная из средины, то есть: 5, 6; 4, 7; 3, 8; 2, 9; 1, 10; 1 и 2-я гранодерские и смыкаютца во фронт полковой косыми большими шагами так поспешно, что при окончании последней музыкальной штуки были бы все в своих местах, делая в баталионах пушечные промежутки, в коих становитца вдруг с ротами канонеры и фузелеры, и в то ж время выходит против первого ряду правого крыла из первой гранодерской роты полковой флигельман в такое расстояние, чтоб ему последней ряд левого полкового крыла был отверсто виден. Пикеты, палочной караул и все часовые делают ружье на молитву по барабану.

4

По пробитии в барабаны на молитву снимают по флигельману все вдруг колпаки и шляпы. В каждой роте один рядовой по очереди читает громко положенные в полку молитвы, но на пикетах и на палочном карауле скорее, дабы поспеть вместе с полком скончать. Как учинитца по полку тихо, полковой барабанщик прикажет отбить, с последним ударом по флигельману весь полк вдруг накрываетца. Караульные по команде и часовые смотря на их правое крыло делают на плечо.

5

Потом дежурные офицеры, начиная с обоих крыл в средину, командуют ротам все вдруг «направо кругом»; пришедши на прежнее место перед пирамиды, «стой, ступай в улицу», идут с обоих крыл ряд за рядом, и первые, дошедши до конца улицы, останавливаютца во фронт; тогда капралы в их капральствах скоро учинят перекличку, рапортуют старшего сержанта и командиров их капральств; старшие сержанты, получа рапорты от капралов, також от каптенармуса и фурьера по их должностям, рапортуют дежурного офицера. Оный по сем командует «направо кругом, ступай в палатки».

6

После того у первых знамен рапортуют дежурные офицеры штаб-офицера или дежурного при полку капитана; старшие сержанты, сержант артиллерийской, капельмейстер, полковой барабанщик, с пикетов капралы, с палочного караула капрал или ефрейтер и базарной рапортуют адъютанта. Полковой профос не в отдалении, и когда дежурной капитан пойдет по лагерю, должен о чистоте около оного весьма ответствовать.

7

Ротного командира рапортует дежурной офицер, мелд-ефрейторы от капральств и пирамидного караула, старшей сержант, каптенармус и фурьер, прежде нежели он исправит по роте, должен майора рапортовать.

8

Ротные командиры рапортуют майора [за] два часа перед сбором.

§ II. Что после побудка исполнять

1

Все нижние чины по распущении должны того ж часу волосы перечесать, волосяную тройную косу и бумажки на висках переправить, буде нехорошо поспели прежде обутца, переобутца, одетца, умытца и прибрать себя по-лагерному, как значит в І-м отделении III главы.

2

Ежели прежде не повещено полкового или ротного строю, как скоро старшей сержант усмотрит, что все убрались, с докладу своего дежурного офицера прикажет всем нижним чинам, кроме наряженных на караул, стать в улицы при ружьях и сумах в три шеренги и, положа ружье на плечо, в первом баталионе «лево заходи», во втором – «право заходи», заведут роты на ротной плацдарм, не смотря один на другого, и разводят оные на некоторое расстояние от фронта, кому на которое крыло способно, чтоб одна другой не мешала. Потом прикажут сомкнутца по капральствам и распускают капральствы, кои по команде их командиров займут свои места, разделятца по-одиначке и всякой про себя кратко экзерцируетца, при чем старшей сержант, також дежурной офицер, ежели ему досуг.

Окончавши не мешкая, без торопости краткое экзерцирование против первого свидетельства 12 пункта II главы одиначкою, и старшей сержант то усмотря, с докладу дежурного офицера, ежели тут, командует: «рота на прежнем месте стройся», капралы сводят порядочно их капральствы на то место, где были распущены, построя оные прежде по команде: «капральство стройся», старшей сержант отводит обратно роту направо кругом на ротной плацдарм, приказывает ружья и сумы под пирамиды и распускает по обыкновенному. При сем ежели ружья от росы поотсырели или нечаянно малым дождем вспрыснуты, как нижние чины их кладут под пирамиды, обтирают их поспешно везде и герб на суме суконками сухо, и старшей сержант дает им исправитца. Он також в день один раз должен себя в экзерциции кратко свидетельствовать, где хочет.

3

Сверх того один раз в неделе по таком распущении капральств их командиры с капралами и экзерцирмейстерами должны против сего каждого прежде одиначкою свидетельствовать, после полно исполнить первое и второе свидетельство против 12 пункта II главы. При сем они сами не экзерцируются, но командуют, и по окончании всякой отводит свое капральство обратно внутрь лагеря и старшего сержанта по распущении его собою самим рапортуют. Старшей сержант и дежурной офицер, ежели им есть иное дело, при сем не присутствуют.

4

Ротной командир с помощию его субалтернов свидетельствует роту в две недели один раз полно по обоим свидетельствам и в молитвах, что и в капральствах при полном свидетельстве чинить должно, и один раз кратко по-одиначке одно за другим, не обходя и старшего сержанта. При сих случаях по окончании рапортует майора.

5

Полные и краткие свидетельствы в ведреной день. Для междоусобного по-одиначке с утра старшему сержанту пережидать дождь, и ежели тогда дождь во весь день, свидетельствоватца в плащах без ружья.

§ III. О сборе

1

Сбор бить пополуночи в 9 часов. По пробитии оного караульных выводить перед баталионы и смыкать посреди полку фронтом – средина против баталионной улицы. Смена полковым караулам ежедневно.

2

При разводе все штаб– и обер-офицеры, все старшие сержанты и младшие сержанты, подпрапорщики, капралы и ефрейтеры – те, коих капральств рядовые. Нижние начальники все с тростьми, первого баталиона на правом, второго на левом крыле, майор во всякой надлежащей подробности строго каждого осматривает и за нечистоту, небодрость или в чем неисправность взыскивает неослабно на ротном командире, и ни до кого больше дела нет, потом экзерцирует несколько, в чем похочет. На сие майору час.

3

В десять часов пополуночи адъютант разделяет команды по постам, разделя, объявляет о том наряженным в реданты, на пикеты офицерам и уряднику на палочной караул и рапортует о том майора; майор приказывает им команды принять, на кои они с ними порядочно и отходят. Сам с офицерами и нижними начальниками отходит к редантам и наблюет строго порядок смены, адъютанта для сего посылает на палочной караул. Во время развода майор и адъютант в шарфах.

4

Сменившиеся команды приводит на то же место, где был развод, и сделать на плечо. При отдании от них чести майор их распускает, они, сделав в правую руку, расходятся по-ротно.

5

Музыка перед первыми знаменами. Начинают играть тогда, как наряженные команды на посты с места маршировать станут, и продолжает до возвращения сменившихся на то же место и распущения их по-ротно.

6

Наряженные на караул по приказу старшего сержанта из-под пирамид берут ружья и надевают сумы в 8 1/2 часов пополуночи, строятца с ротной улицы крылом к пирамидам первого баталиона правым, второго левым. На их осмотр в роту полчаса. Как скоро с караулу в роту прибудут, тотчас всю аммуницию и все вещи исправить и вычистить.

7

Так скоро как к сбору палки на барабан, капитан с своими офицерами делают порядочную смену пирамидному караулу, которому состоять при рядовом за ефрейтера и четырех рядовых. Часовые под пирамидами сменяются всегда порядочно вместе с протчими в полку, фронт выходит и кладет на плечо. Фронт спиною к палаткам, крылом на палатошной линейке в первом баталионе правым, второго левым. В ведреную погоду ружья воткнуты, а не на сошках.

8

Наряженных в команду, хотя бы был один человек, ротной командир выводит на плацдарм полковой в то ж самое мгновение, как приказано, причем старшей сержант того капральства, капрал, ефрейтер и командир. Так скоро наряженных майор осматривает во всем как надлежит, получа осведомление от ротного командира чрез мелд-ефрейтера той команды, а буде один человек, чрез урядника, ежели сам не хочет.

§ IV. О должности дежурных при ротах субалтерн-офицеров

1

В роте дежурство отправляет один субалтерн-офицер сутки, очередь между ими знает капитан. Он в шарфе и напудрен, при побудке рапортует дежурного капитана у первых знамен или, кто случитца штаб-офицер, – о роте, при роте безотлучен, ночью ходит по ней и отвращает от всех непорядков. По наряду майора ходит иногда рундом. От полку сменяетца после тапты.

2

После побудка осматривает в пирамидах чистоты, чтоб у ружья и сумы на железе и меди был блеск, на крышке сумной и ремнях лоск и оные чисты и белы. Приказывает чисто выметать улицу его роты, между солдатских и офицерских палаток, в обозе и около кухонь, а в гранодерских ротах и по крылам до ящиков улицу усыпать песком, ежели которая палатка покривилась, приказывает поровнять, наблюдая во все стороны, как и в обозе, прямизну линии, ибо во всем оном ответствует своему капитану он один, потом, убравшись порядочно, приходит капитана о роте и о протчем рапортовать.

3

Час перед сбором, то есть: в 8 часов пополуночи, ежели ведреная погода, приказывает ружья и сумы открыть, оборотить курки в поле и порядочно пирамиды убрать, кои до того времени так открыты, как часовые к вечерней зоре громко повестят, тогда тотчас курки внутрь и опустить пирамиды. В ненастье и как скоро дождь, курки внутрь и пирамиды опустить.

4

Наблюдает, чтоб рядовые не выходили в день на ротную улицу в рубашках, но в плащах, камзолах или кафтанах, имели бы в простые дни внутри лагеря волосы висок в три бумажки вдоль, тройную волосяную перегнутою к затылку косу и нигде не растрепаны.

5

Как скоро нижние чины из команды караула или от экзерцирования в роту прибудут, чтоб тотчас ружье, суму с перевязью, тесак с портупеей, мундир и протчие вещи сполна или сколько надлежит вычистили и исправили.

6

Как каши варят, смотрит, чтоб их варили порядочно и не дымили, лишних дров не тратили, а подкладывали их под котлы сколько надлежит, котлы ввешены в горны и горны не больше размеру, на печках вверху никто варить бы не дерзал. В протчем что до сего весьма наблюдает 28 пункт 1 отделения IV главы.

7

В воскресные и табельные празднишные дни роты в полном убранстве по приказу дежурных офицеров в том часу, как им приказали их капитаны накануне, сходятца крыльями первого баталиона правым, второго левым к пирамидам на ротной улице и смыкаютца в круг, внутри которого дежурной офицер прикажет читать повеленное ему от капитана против 10 пункта 1 отделения 4 главы. Потом роты, начиная с полковых крыл, в средину выходят на их плацдармы, а с оных из средины полку на крылья косыми шагами, оставляя для канонеров и фузелеров, кои в то ж время там и становятца, пушечные промежутки на полковой плацдарм, и маршируют всем полком порядочно взводами, роты под роту, к церкве к обедне. В сем порядке по отпуске возвращаютца на плацдарм полковой, с него направо кругом на ротной и распускаютца. При сем хотя при дежурных офицерах не штаб-офицер, а дежурной полковой, но рассчитают в баталионах мушкетерские взводы всегда адъютанты.

Буде церковь не при самом полку, тогда майор для отводу к ней наряжает особливого капитана, а к дежурному полковому, который останетца при лагере, прибавит еще по одному офицеру с каждого баталиона, и тот капитан в шарфе. Протчим офицерам в большие праздники быть в шарфах от зори до зори. Ежели ненастье, то выходят роты в улицу в бумажках несколько поранее, чтоб успеть волосы убрать и напудритца как читать окончают, а коли в то время как читают нечаянно перед обедней припрыснет дождем и пудра помокнет, то перед выводом на ротной плацдарм опять припудритца. Також по сему в мокрое время все в плащах.

§ V. О должности полкового дежурного

1

При полку дежурство отправляет один капитан посуточно. Очередь между ими наблюдает майор. Он всегда при шарфе и напудрен, мундира во весь день не снимает. Сменяетца после тапты. Ходит главным рундом. В небытность при лагере майора место его отправляет, и буде от кого какой приказ получен, адъютант объявить ему должен и с позволения его исполнять.

2

При утренней зоре отбирает от ротных дежурных офицеров рапорты, а буде при том сам майор, тогда в то не вступаетца, а только о хождении рундов и дозоров его рапортует, что и без того он поутру чинить должен, однако выходит всегда к утренней зоре. После оной обходит весь лагерь, осматривает, нет ли где какого непорядка и нечистоты; внутри лагеря, в которой роте нечисто, приказывает тотчас выместь. Вокруг церквы, на полковом плацдарме, в редантах, на пикетах и около оных и на палочном карауле выместь профосам при рассвете оконцевая плацдармом, о чем ему полковой профос доносит и при осмотре не в дальности за ним ходит так, чтоб при его осмотре везде чисто было. О наблюдении чистоты в обозах и при кухнях приказывает дежурным субалтерн-офицерам, а у маркитантов определенному базарному; базарной в ведомстве у адъютанта.

3

В нужниках осматривает, чтоб за каждым баталионом вырыто было по три ямы в назначенной размер, переменять оные чрез три дни и вырывать другие на свежих местах, кроме назначенных тех ям вкруг оных или вдаль нет ли нечистоты, но очищают ли везде младшие два профоса, кои должны тут быть и вдаль круг тех ям ходить, и который день те ямы не переменять, в тот рано поутру посыпать оные сверху землей, где нечисто, прикажет немедленно исправить.

4

В небытность при лагере майора наблюдает, чтоб сменившихся из отсутственных мест с караулов и из разных команд приходящие рядовые командирами их поставлены были на полковой плацдарм, где развод полковой против баталионной улицы чинитца, и оных в чистоте, порядке и военном виде осматривает, о чем, как и о усмотренном в ком в чем хотя мало каком недостатке, рапортует потом без упущения майора. После того приказывает распускать в роты, а без дозволения майорского или дежурного роспуску никому не чинить.

Прибывших из отлучки и караула, где были свыше недели, майор может свидетельствовать в некоторых частях экзерциции, також в его небытность дежурной капитан. Но, не взирая на то, ротные командиры на другой день их сами во всем сполна свидетельствуют против 12 пункта II главы, как упомянуто в 21-м пункте 1 отделения главы IV.

5

На пикетах и на палочном карауле в ведреную погоду имели бы ружье на сошках, на пирамидных караулах порядочно воткнуты, а в ненастье везде класть под пирамиды. В воскресные и табельные праздничные дни, буде церковь в лагере, отводить к оной полк исправно с плацдарма, как значит в 7-м пункте 1 отделения сей главы.

6

Во всем надзирает и наблюдает неослабно, что и о должности ротных дежурных сказано, и о всем обстоятельно своего майора рапортует, который сам должен все оное подробно осматривать и строго наблюдать.

§ VI. О выводе рот для полкового или ротного ученья

1

Буде приказ дан и в нем час назначен о выводе рот на плацдарм для полкового ученья, полчаса до того ставить рядовых в ротных улицах в должной чистоте по ранжиру в три шеренги, в первом баталионе правыми, во втором левыми крыльями, примыкая к солдацкой палатошной линейке близ пирамид. Капитанам осматривать всего убранства и чистоты строго и недостаточное приказывать тотчас исправлять; ежели ученье будет с пальбою, чтоб в ружьях ввернуты были исправные кремни, запасных имели бы в кармане по два новых с отверткою и проволокою, дабы в действии когда ружье не выпалит, в мгновение кремень переменить и заправку прочистить.

2

Как скоро ударят сбор или по команде, выводить роты на ротные плацдармы вдруг, начиная с правого и левого крыл полку в средину.

3

Как скоро сбор пробьют, выводить роты начиная из средины полку, то есть: с пятой и шестой рот до крыл на полковой плацдарм вдруг линиею, оставляя пушечные интервалы. При осмотре майорском или полкового командира в убранстве и чистоте в самой мелкости подвержен строгому взысканию ротной командир.

4

По роспуске с ученья капитан, приведя роту направо кругом на ротной плацдарм, приказывает расходитца в ротную улицу с фланков, как значит в 5-м пункте 1 отделения сей главы. Потом командует фронт, к ноге, шомпол в дуло, и осматривает, у всех ли выпалено, каптенармус идет за ним и собирает оставшие[ся] патроны, капралы осведомляютца в своих капральствах, не изломано ли чего во время строю, и рапортуют по чинам; капралы старшего сержанта и своих командиров, старшей сержант и каптенармус капитана, а он майора. Буде которые не выпалили, капитан приказывает им заряд вывернуть, а кои во время приемов или пальбы в чем ошибались и замечены, тех тогда по своему рассуждению штрафует. После того распускает в палатки и приказывает ружья и протчее чистить.

5

То ж и для ротного строю, кроме того, что сбору не бьют и роты сами собою по способности места обучаютца.

6

Ежели ученье без пальбы не в полном убранстве и бумажках, то как скоро сбор ударят, роты строить в улицах весьма поспешно, и по пробитии сбора выводить на ротной, потом на полковой плацдармы хотя скоро, но порядочно, против упомянутого во втором и 3 пунктах (коли иногда ударят тревогу, то роты, взяв из-под пирамид ружья и надевши сумы, разом, но порядочно без шуму, и только краткой командной голос слышен был, строятца на ротном плацдарме, и маршируют как скоро пробьют на полковой плацдарм из средины полку по обыкновенному). После ученья командир роты, приведя ее направо кругом на ротной плацдарм, командует: «ружье под пирамиды», рядовые с фланков по одному ряду, обойдя несколько пирамиду вкруг, чтоб просторнее один от другого отделились, делают к ноге, отмыкают у ружья штык, ставят ружье к пирамиде, снимают сумы, привешивают их под пирамиду, в то время капралы справляютца с ними, не изломало ли чего, поставя ружье и сняв сумы, идут в ротную улицу по обыкновенному, а тогда, сказавши во фронт, распускать.

§ VII. О приказе и пароле

1

Когда у первых знамен в барабан ударят к приказу, то есть: одни палки с отбоем, старшим сержантам с одними тростьми приходить поспешно от всех рот и становитца на правую сторону знамен, неподалеку, в одну шеренгу, рота под роту, гранодерские по крыльям; сняв вдруг шляпы, принимать приказ, записывать оный в книжку очень верно и чрез кого отдан, потом расходитца, как приходили просто.

2

Буде в барабан ударят к паролю, то есть: трои палки с отбоем, тогда старшим сержантам, надевши на себя сумы и взявши ружье, выходить на последнюю линейку плацдарма полкового прямо каждому против своей роты, сглядываяся друг с другом, как будто на линейке, сделать вдруг поворот 1-й гранодерской, 1-й и 2-й мушкатерским налево, протчим направо, соединятца против первых знамен, с правого крыла столько тихо, чтоб с левого большими шагами всякой свой шаг по тому размеряя, в одно время сойтитца и остановитца, и делают фронт; тогда ж приходят с пикетов сержанты и становятся по крыльям у мушкатерских старших сержантов, между ими и гранодерскими.

Сделавши фронт по команде адъютантской, который с шпагою в руках, оный по сем командует: «на караул», мушкетерские снимают шляпы и 1-й гранодерской, приняв от адъютанта пароль и лозонг на ухо тихо, отдает возле его стоящему и так далее. 2-й гранодерской отдает адъютанту обратно. В оном случае старшим сержантам и караульным унтер-офицерам поступать весьма осторожно. Верно принимать и не забывать, ибо в противном случае за неосторожность необходимо чина лишитца может. С палочного караула по третьим палкам отправить капрала или ефрейтера, который позади первых знамен поставит ружье к ноге, а как адъютант отдаст пароль и мушкетерские шляпы наденут и кладут на плечо, приходит большими шагами к адъютанту, делает на караул и принимает, не снимая шляпы, лозонг, потом на плечо и для принятия с протчими приказу становитца между унтер-офицера из реданта второго баталиона и старшего сержанта 2-й гранодерской роты.

Когда он в то место станет, вся шеренга делает опять на караул для принятия генерального приказу; по отдании того адъютант командует: «на плечо, направо и налево», а с палочного караула кто прислан, делает направо кругом, «ступай в роты и караулы»: старшие сержанты поворачиваютца вдруг наоборот, откуда кто шел, каждой размеряя свой шаг, сглядываясь с протчими, доходят до своей роты, вдруг останавливаютца, делают фронт, смотря на правое крыло направо кругом, приходят в роты, а караульные прямо к своим постам, и объявляют в ротах и на пикетах пароль и лозонг, а на палочном один лозонг, и приказ своим командирам.

3

Для отдания после генерального полкового приказу адъютант, сказавши: «на плечо», командует: «караульные, ступай, старшие сержанты, вынимай книжки», караульные от палочного сделают направо кругом, потом пикетные с оным вдруг пойдут на свои посты, а старшие сержанты сомкнутца, делают шеренгою к ноге, вынимают книжки и записывают, потом адъютант скажет: «исправься», «на плечо», исполняетца, как описано во 2-м пункте.

Примечание. Буде генерал-лейтенант в лагерь в день нечаянно прибудет, то ставить людей в ротных улицах в камзолах при тесаках и развернуть на месте одно белое знамя, а для шефа или фельдмаршала выводить перед фронт, равняя заднею шеренгою против пирамид, а протчие на один шаг, и снимать шляпы вдруг по флигельману 1-й гранодерской роты. А буде заблаговременно о прибытии сказано, тогда велеть убратца порядочно. Для генерал-майора снимать с значков чехлы.

§ VIII. О вечерней зоре

1

Тапту начинать бить следующим образом. По сигналу часовые громко везде скажут: «к зоре», где сигнала нет, то полковой командир или кому от него приказано скажет которому ни есть часовому: «к зоре», того ж мгновения все часовые сие слово весьма громко вдруг как кто поспеет повторят. По сему роты выходят на ротные улицы, барабанщики и флейтщики перед баталионы, музыканты перед первые знамена, как только палки на барабан, капралам при старшем сержанте делать в их капральствах весьма скоро перекличку наизусть, дабы при окончании битья тапты перекличка была окончена (когда музыканты будут играть первую штуку, выводить роту на ротные плацдармы, а как музыканты заиграют последнюю штуку, выводить роты на последнюю линейку полкового плацдарма, ежели хорошая погода – в камзолах при тесаках, а худая – то в плащах). Господа капитаны в 8 шагах от рядовых, субалтерн-офицеры – в 4 шагах. Что до снимания и надевания колпаков и шляп, до молитв, после тапты до распускания рот и протчего, поступать в подробности против означенного в 1-м отделении сей главы при побудке.

2

Капитаны, зачав с 1-й гранодерской, рота под роту у первых знамен, снимая шляпы, сами о своих ротах рапортуют майора. Потом приносит ему рапорт, получа от упомянутых в 6-м пункте 1 отделения сей главы, адъютант о всем полку. Майор рапортует старшего над ним, и так до полкового командира. С пикетов и палочного караула сверх того полковой командир получает рапорты чрез мелд-ефрейтеров, как и поутру.

3

Сигнал пускать чрез четверть часа внутри лагеря всем часовым, как и на палочном карауле, а не в редантах, где все тихо и нет повестки и на часы. Начинать оный часовому у полковничей палатки, принимать у первых знамен, итти вправо, кругом позади лагеря до левого крыла, с левого крыла доходит вдоль фронта и кончитца у первых знамен. Пускать оный часовым весьма ясно и громко, на часы повещать часовым всем вдруг, кто как поспеет весьма громко; також к зорям.

§ IX. О рунде и дозоре

1

Рунд отправляет штаб– или обер-офицер при 4-х рядовых и капрале, может и без того один.

Когда оный мимо посту идет, где офицер есть, то окликать часовому, при фронте стоящему, следующим образом: не допуская до себя близ 50 шагов: 1-е – «кто идет», не делая при том никакого движения; 2-е – «кто идет», с словом вдруг взвесть у ружья курок и держать на взводе; 3-е – «кто идет, говори, убью», в то же время приложитца ружьем в идущего, а по ответе рунд, часовой спрашивает «который рунд», услышав, сказывает: «рунд стой», примечая, чтоб рунд был от фронта в 24-х шагах, «к ружью, идет главной (утренней или средней) рунд».

На карауле рядовые должны очень скоро стать в ружье и по команде сделать на плечо. Офицер посылает к рунду за лозонгом унтер-офицера с двумя рядовыми с того крыла, с которого рунд идет; который, к оному пришед, своим рядовым командует: «взводи курки», «прикладывайся», и сам, приступя к особе, кто рундом правит, не делая ничего, спрашивает, что лозонг, отобравши лозонг, сказывает рядовым: «на плечо», приходит к своему офицеру, объявляет ему тот лозонг, а рядовые становятца в прежнее их место. Офицер, усмотря, что лозонг исправен, приказывает часовому сказать, чтоб рунд приступил, часовой объявляет громко: «рунд, приступи», и кладет на плечо. Как оный только поровняетца, офицер командует фронту: «на караул», пришедшие с рундом рядовые по тому ж делают для почтения пароля, а правящей рундом в то время подходит к стоящему на карауле офицеру и, снявши оба шляпы, буде главной или утренней рунд, то пароль принимает, а средней сам пароль отдает. После того стоящей на посту офицер рунда рапортует о всем, что случилось на карауле после вечерней зори. Потом объявляет часовому об отпуске рунда, и оный сказывает громко: «рунд, ступай мимо».

Коли правящей рундом едет верхом на лошади, то хотя бы он генерал был, но для принятия пароля спешитца должен, а иначе караульной офицер пароля ему отдавать или от него принимать не должен.

Ежели унтер-офицер, лозонг отобрав у рунда, принесет офицеру неверен, офицер, усмотря оное, приказывает часовому объявить, чтоб рунд приступил, и, не делая фронтом на караул во уверение, подходит к рунду и спрашивает о лозонге сам; когда также неверен, в таком случае караульной офицер имеет рунда взять за арест, объявя ему, что за то, что лозонг неверен, притом опрашивает его, откуда тот лозонг ему отдан, которого он полку, чин, имя и прозванье, и по приходе другого рунда обстоятельно того о том рапортует и поутру по своей команде. А буде пароль явитца по тому ж караульному офицеру, брать рунда за арест. А ежели рунд у караульного офицера найдет пароль неверен, то, объявя ему подлинной и справясь обстоятельно, точно ли так и откуда оный получен, поутру рапортует о том по команде.

Унтер-офицер, стоящей на посту без офицера в своем звании, пароля не имеет, а идущего рунда потому ж часовой останавливает, и унтер-офицер, пришед, сам лозонг требует у рунда и по отобрании рапортует о своем карауле. В противном случае имеет право поступать против вышеписанного и брать за арест, но того ж часу рапортовать о том того, от кого тот караул зависит. Только знать надобно, верно ли свой лозонг принят, и для того в том надлежит весьма осторожно унтер-офицерам поступать. Буде же унтер-офицер стоит на посту за офицера, так и поступать ему точно как надлежит офицеру.

Протчие часовые: когда стоит один особливо, а не при фронте, всегда рунд по три раза окликает, но не останавливает и по отзыве: «рунд», положит ружье на плечо и скажет громко: «рунд, ступай мимо».

В лагере отправляют рунды: главный дежурный капитан берет людей из своей роты. Два субалтерн-офицера и лутче из дежурных при ротах по майорскому наряду, один средним, старшей утренним, берут також людей из их рот. Начинают из баталионной улицы, обходят прежде кругом лагеря и палочной караул, потом обойдут реданты. Поутру до побудка о рунде и дозорах рапортуют средней утреннего, а оной главного рунда.

2

Дозор отправляет унтер-офицер или капрал с двумя рядовыми. Когда оной мимо караула идет, то часовым, при фронте стоящим, также остановлен быть должен, как и рунд. Офицер караульной тотчас имеет всех рядовых поставить в ружье и сделать на плечо, а чрез посланного унтер-офицера, у дозора отобрав лозонг, часовому приказать отпустить. В противном же случае поступать, как о рунде изображено. Дозор часовой при фронте начинает окликать в 30 шагах и по третичном: «кто идет, говори, убью», получа отзыв, сказать: «дозор, стой, к ружью, идет дозор».

Протчие часовые, как выше о рунде сказано, кои не при фронте, дозор не останавливают, а по отзыве: «дозор», положа на плечо, скажет громко: «дозор, ступай мимо».

Дозоры отправляют тех рот урядники с рядовыми, которых рунды, и по небольшой ночи каждой один раз между хождения рундов, в коих часах им главной рунд назначит. По окончании утреннего рунда, правившего средним рундом, о исправности рапортуют.

О протчем, что до лагеря, изображено в прежних Главах.

Глава VI. О непременных квартирах

§ I. Что в них вообще наблюдать должно

1

Ротная квартира – самая большая деревня. В протчих деревнях, назначенных для ротных квартир, располагать капральствы без разбивки всех номеров. Ежели много деревень, в том числе малые, то сии последние разделять на капральствы с уравнением, чтоб одно перед другим в больших деревнях недостатка не имело; буде же малых деревень весьма немного, то оные и вовсе обойти, убегая сколько можно, чтоб людей в капральстве меньше разбивать. Ежели капральство стоит в разных деревнях, то по числу имянной о них ведомости и частей называть части в капральствах кратко по номерам.

2

Командиры капральства: офицер, младшей сержант или подпрапорщик, правящей им капрал и его субалтерн, экзерцирмейстер и ефрейтер. Оные всегда в большой деревне при их капральстве первого номера.

3

В протчих номерах частей в капральстве ротной командир определяет во всякую деревню начальниками исправнейших рядовых за времянных ефрейтеров. Оные ефрейтеры на работу ходят с своею частью, а сами не работают, на караул, в штаб и роту и ни в какую отсутственную команду, кроме как со своей частью, начальником ли то или просто рядовым, буде при команде старее кто есть, не командируетца. Ежели был в команде просто рядовым, по отпуске оный и по прибытии на прежние квартиры сам без приказу по прежнему, за ефрейтера. Ему надлежит весьма знающу быть о всех частях экзерциции, о положенных рядовому по штату вещах и сохранении их в целости и чистоте, в положенных правилах полкового учреждения, протчие военные порядки и артикулы, особливо иметь над его подчиненными строго наблюдать послушание, распорядок и предпочтение, сей начальник может поступать на ваканцию экзерцирмейстера.

4

Старшей сержант получает [рапорт] ежедневно по утрам от капральств чрез мелд-ефрейтеров и правящих должности унтер-офицеров, каптенармуса и фурьера; сверх того капрал его сам рапортует, который с ним в одной деревне стоит; а в субботу от ефрейтеров в частях чрез мелд-ефрейтеров же. Старшей сержант прежде рапортут о роте, представляет ротному командиру, от их мелд-ефрейтеров, кои при сем чрез старшего сержанта и самого ротного командира получают отправление и приказ в их капральствы и части; после сего рапортуют ротного командира каптенармус и фурьер по их должности. Капрал обыкновенно сам при разводе на ротном вахт-парад-плаце, буде в иной день, то на квартире, после чего явитца к ротному командиру для получения от него какого особливого приказу, рапортует о капральстве старшего сержанта в одну или две недели один раз, как о том, також о представлении команд и ежедневном осмотре, сказано в 8-м пункте 5 отделения 4 главы. А в небытность капрала экзерцирмейстер – его ефрейтер.

5

Ефрейтеры частей капральства рапортуют своих капралов по утрам чрез мелд-ефрейтеров, кои от них получают отпуск и приказ, в небытность их экзерцирмейстера, ежели в его части свыше 12 человек ежедневно, от 12 до 8 чрез день, от 8 до 6 чрез два, от 6 до 4 чрез три дни, а ниже того в неделю один раз. Где бы случилось два рядовых, старшей – ефрейтером, а другой посылаетца от него мелд-ефрейтером одну субботу к ротному командиру и, коли близко, то к капралу, а далеко, рапортуют о части капрала на другой неделе в субботу. Сам ефрейтер рапортует капрала или в его небытность ефрейтера в капральстве при собрании или осмотре капральства, а старшего сержанта и ротного командира при собрании роты и осмотре их его части. В протчее время всегда, когда случитца быть вместе.

6

По расположении в квартиры ротной командир, спустя одну неделю, объезжает всю роту по ее квартирам, каждого квартиру и в ней квартирующего посещает и осматривает, все ли оружейные, мундирные, аммуничные и годовые вещи в целости и чистоте и все ли есть по означенному во 2-м отделении 3 главы. Как и где их хранит и свой провиянт, в чистоте ли себя содержат, для благочестия прослушивает в повеленных при полку молитвах, утверждает доброе согласие с обывателями, и с каждым рядовым что ни есть говорит, дабы усмотреть, не привыкают ли они к крестьянским речам, виду, рассуждению и ухваткам и не отвыкают ли от военной смелости; кто в чем попортился, обленился, опустился и обробел, берет его под собственной свой присмотр на время и не самого его, но его начальника строго за то наказывает.

Сии осмотры ротной командир чинит еще дважды, то есть: второй среди зимы и третей не меньше месяца под выступлением в лагерь, о чем по прибытии в штаб сам рапортует полкового командира и майора. А когда поедет, уведомит о том в штаб чрез мелд-ефрейтера цыдулкою и между тем дает полное наставление старшему сержанту, как в его отсутствие при роте по нарядам и приказам полковым и протчим поступать; все то без него исправляет старшей сержант.

7

Таковые посещения и подробные осмотры чинят командующие капральствами капрал, его экзерцирмейстер и ефрейтер по капральству в месяц один раз, не тогда как капральству достанетца на караул, в штаб или когда будет ротной строй, то есть: офицер когда сам изволит, токмо давши знать о том ротному командиру, унтер-офицеру, капралу и экзерцирмейстеру, каждому особливо, когда кому назначит ротной командир. Ежели при том осмотре случитца экзерцирование в которой части их капральства, то при сем присутствует и дадут оное окончить. Начальствующие в частях времянные ефрейтеры осматривают им порученных в разстах, против сего ж один раз в неделю, о чем своих капралов при обыкновенном рапорте чрез мелд-ефрейтера рапортуют, о сих посещениях в капральствах в отделенных частях, имянно в которой, с названием номера и коих чисел происходили, подписывать ротному командиру под семидневными рапортами всякую неделю.

8

Сии осмотры в роте, капральствах и частях всегда так чинить, как бы много или мало людей налицо ни было. Також что принадлежит до экзерцирования, как описано в 3-м отделении сей главы.

9

Обыкновенно ротной командир, прибыв в штаб, в месяц один раз, ежели чаще не желает и при роте недосуг, рапортует майора и полкового командира о роте, выправляетца и исправляет по ротным делам, посещает в лазарете своей роты больных и что к их лутчему представляет майору. На другой или на третей день возвращаетца опять в свою роту, при которой, как Глава, сколько можно, должен быть безотлучен.

10

В грязное время для способного сообщения между деревень в роте, к соседним ротам и к штабу перемостки для пеших в болотных местах всякой части для себя переправлять.

11

Для воспоминовения военного случая и место поблизости ротной квартиры маяк и при нем иногда часового от ротного караула или пикет, как о том в 1-м пункте 2 отделения сей главы.

12

С караула, из команды, от экзерцирования, когда рядовой от своего начальника отпущен будет на квартиру, то, пришед во оную, раздеваетца по его изволению, скидает белую рубашку или манишку, буде затем есть чистая, кафтан, камзол, ходит в плаще или, у кого есть, в собственном платье, в старой своей солдацкой обуви, кладет виски вдоль, в три бумажки, и отдыхает.

13

Ежедневно рядовой на квартире поутру умываетца, чешет волосы, переправливает плетеную волосяную тройную косу и бумажки на висках и пришпиливает на косу бант, надевает чистую рубашку или манишку с манжетами, буде та, в коей спал, черна, повязывает черной галстук, вычистя обувь, обуваетца исправно, в сухое время в башмаки и штиблеты с штибель-манжетами, в грязь – в штибель-манжеты и сапоги, и протчее все почистит, молитца Богу вслух по повеленным в полку молитвам и ежели поспело, то может завтракать. Потом, когда время придет итти к его начальнику на экзерцицию, надевает мундир, подпоясывает тесак, надевает суму, мушкетер старую, но исправно связанную шляпу с чистым бантом, а гранодер колпак, берет ружье, в мокрую погоду надевает плащ, ружье от дождя под плащ, и отходит к квартире своего начальника. А когда праздник, то убираетца и пудритца для церковного параду. В разстах по строевому надеваетца, токмо в причесанных волосах, переправленных бумажках и косе, умывшись и помолясь в протчем так, как в 12-м пункте сего отделения.

14

Ежели случитца, от чего Боже сохрани, где в квартирах пожар, собравшись к квартире своего командира итти поспешно оный тушить. Те части, кои в близости той деревни, где пожар, собираютца туда поспешно. Для охранения от насильства пятую часть рядовых с ружьем, коих ежедневно начальнику в части своей назначивать и при них одного за ефрейтера, сходятца в самой близости пожарного места; которая часть прибудет прежде на пожар, той ефрейтер ведает всю сию команду и от протчих частей.

15

Хотя рядовому с крестьянами, кроме тех, кои из них в пьяных и иных мотовских подлых, грубых и беспокойных поступках обращаютца, на квартирах сообщение иметь не воспрещаетца, но совсем военным правилам противно, что к их виду, образу, ухваткам, рассуждению и речам хотя мало солдату привыкать. Однако при том обходитца с ними ласково и ни в чем их ни словом ни делом не обижать, за что по вине не допуская до штаба наказывать, а буде какие жалобы в штаб произойдут, за те ротной командир сам ответствовать должен.

16

При приближении времяни к выступлению в лагерь, при последнем на квартирах ротном строю, прибавя на то день, поставить каждого рядового босиком смерить рост, осмотреть каблуки, чтоб были ни мало меньше или больше против положенной в полку меры, чего ради никто из нижних чинов отнюдь не должен никогда осмеливатца каблукам у сапогов или башмаков меры прибавить или убавить. И при вступлении в лагерь по роспуске рот ротному командиру того ж часу подать за своею рукою полковому командиру о его роте ранжирной список.

О протчем изображено в первых 4-х Главах.

§ II. О караулах

1

Ротной пекет близ цейхгауза и правиянтского магазейна состоять имеет, ежели много людей при роте, чтоб на смены стало при ефрейтере 6 рядовых, один часовой при фронте, другой у маяка; коли маяк от фронта близ версты, то особой при нем отведенной пикет без сошек и ружья воткнуты, при ефрейтере 4-х рядовых; ежели людей налицо мало, тогда при ефрейтере 4-х рядовых и один часовой, который должен от фронта ходить не в отдалении и иметь в смотрении цейхгауз и провиянтской магазейн и, буде виден, маяк. При сем карауле ефрейтер от старшего сержанта получает лозонг, стоит на карауле как капрал и разводит на всякие часы, при чем фронт всегда кладет на плечо и посылает мелд-ефрейтера ротного командира поутру рапортовать, ввечеру принимать приказ, который прежде явитца у старшего сержанта.

Сей пикет имеет фронт и сошки и становитца коли случитца для отдания кому надлежит чести, а ротному командиру поднимает на плечо. При фронте барабанщик бьет ежедневно побудок и тапту, сбор чрез двои сутки в 10 часов пополуночи. Смена караула чрез двои сутки, производит оную новой караул с старым и исполняет точно во всем протчем, что и до содержания караула против 1 главы. Новой караул выходит на вахт-парад-плац час до сбора, то есть: в 9 часов пополуночи, старшей сержант и ротной командир его порядочно осматривают. Ротной караул наряжать с одного капральства, токмо не с того, которому достанетца содержать караул в штабной квартире. Ежели приедет кто из генералитета или штаб-офицер в ротную квартиру, то на первой случай ему от пикета тотчас часовой, в протчем, что той особе до караула, поступать против 10 пункта 9 отделения IV главы.

2

Караул в штаб наряжает майор. Смена чрез двои сутки. Час перед битьем осматривает караул майор с адъютантом и в чем ни есть экзерцирует, при сем они в шарфах. Караул новой приходит на полковой вахт-парад-плац пополуночи в 9 часов. Знаменной, обыкновенной от гранодер от одного только капральства сержант, капрал, в недостатке капрал за сержанта, экзерцирмейстер за капрала, по чрезвычайности в недостатке обоих экзерцирмейстеров того капральства за сержанта, за ефрейтера рядовой и 12 рядовых.

На гаупт-вахт: от мушкатер целое капральство, сколько налице оное на то время от ротного караула уволено и вестовой спущен. Командующие им офицер, сержант или подпрапорщик, капрал, где нет офицера при капральстве унтер-офицер за офицера, капрал за сержанта, экзерцирмейстер за капрала. В недостатке унтер-офицера уже будет на гаупт-вахте пост унтер-офицерской и нового караула офицер с ним не сменяетца, а унтер-офицер сменяетца в своем звании, однако офицер вступает по смене в караул и ежели ему на смену придет тоже не сержант или подпрапорщик, то смену с караула приказывает при себе производить по унтер-офицерскому. Тогда капрал за сержанта, экзерцирмейстер за капрала. По чрезвычайности в недостатке при капральстве унтер-офицера и капрала содержит пост экзерцирмейстер за сержанта, имеет рядового ефрейтером, который разводит на часы; мушкетер сколько есть при капральстве и до 12 человек, старшей подает при разводе майору о капральстве рапорт с расходом за рукою ротного командира.

3

Караул в штаб как и протчие команды на ротном парад-плаце прежде свидетельствованы должны быть от старшего сержанта и ротного командира, как сказано в 18-м и 19-м пунктах I отделения IV главы, и прежде того в капральствах на парад-плаце, как сказано в 5-м пункте 5 отделения IV главы. Всякие команды из отсутствия свыше недели должны прежде явитца в ротную квартиру на парад-плаце к старшему сержанту и ротному командиру, а командированная на караул и в отлучку на малое время ниже недели и на неделю явитца прямо в капральстве к своим капралам.

4

Командированной на караул в штаб офицер, или в его должности унтер-офицер, или кто будет при капральстве старшей, по отдании своего посту осмотрит в полковом лазарете своей роты больных, також исправит по ротным делам, что ему от его ротного командира приказано, того ж дня отправитца в ротную квартиру и по прибытии рапортовать о всем ротного командира, а команду отвесть препоручит порядочно старшему своему подчиненному. А от гранодерских рот осматривать больных в месяц два раза.

§ III. О экзерцировании частей, капральств и роты

1

Времянные ефрейтеры в частях капральства собирают своих подчиненных поблизости своей квартиры, как упомянуто в 13-м пункте I отделения сей главы, около поздних обеден, то есть: в 9 часов пополуночи в понедельник, вторник, и, осмотря их в порядочном приборе скоро и подробно, делают им при себе краткое свидетельство в экзерциции без команды, то есть по-одиначке, имянно: 1-е – в шагах: тихо, скоро, аршинным шагом; тихо, скоро, полуторааршинным; косым аршинным вправо, влево, на линии; вправо, влево, вперед, отступанию; гусиной шаг целою шеренгою с захождением вправо и влево; 2-е – приемы полковые и ротные: с прибавлением на молитву и на плечо, с снятием и надеванием шляп и колпаков и повороты; 3-е – скорому четверократному заряжанию с примерною пальбою; 4-е – снявши на время сумы, сниманию шляпы на месте, в мимоходе и обходе, против 4 пункта II главы. По сим четырем примечаниям объяснено в 12-м пункте II главы. И распускает на квартиры.

В среду разстах.

В четверток такое ж краткое свидетельство, как в понедельник и вторник.

В пятницу делает полное свидетельство против первого и второго свидетельства во 12-м пункте II главы и экзерцирование с командными словами, знаками и флигельманами; выводит свою часть ранее протчих дней: 1-е – в хождении против 1 примечания всею шеренгою во всех шагах, примерному шереножному отступанию и приступанию по 6 шагов и по 3 шага, и потом захождению вправо и влево в четвероугольник с переменою каждого на крыльях, головы в надлежащей стороне; примерному сдваиванию рядов вправо и влево, задние на полуторааршинном шаге, и построению из одной в две и в три шеренги косым шагом всегда вправо, задние на трех шагах, из трех в две, из двух в одну, наблюдая всегда ранжир; 2-е – приемы шеренгою, для того два флигельмана, но с переменою; ежели команда из четырех человек, то для освидетельства в примечании знаков и довольно с поворотами, где ежели мала команда – флигельманов не надобно, крылья без того видны; 3-е – четверократное заряжание с примерною пальбою, два крыльных; ежели команда из трех только человек, то между собою по одному разу сменяютца, третей делает протчие для знаков, потом також с наступанием и переносом ружья на левую сторону; впереди два флигельмана, с отступанием с пальбою назад, батальной огонь с хождением гусиного шагу с захождением вправо и влево и залп; 4-е – сниманию шляп на месте, в мимоходе и обходе с переменою крыльных, при чем снимают сумы; 5-е – смене одинаких часовых и потом двойных, кои держат у ноги, при чем ефрейтер разводит порядочно и сменяет со всеми командными громкими словами и чтоб всякой сменою с часов и на часы обошелся; 6-е – окликанию, остановлению, позволению приступать и пропусканию рунда, окликанию, остановлению и пропусканию дозора двоеобразно, то есть: по часовому у фронта и по часовому на других отводных постах против главы V отделения 9; 7-е – потом ефрейтер, поговоря что ни есть со всяким с военным видом и голосом, распускает по квартирам, ружье в правой руке.

В субботу разстах.

В морозы и всякой дождь приемам обучать в избах и крытых строениях, а хождению в плащах и в морозы в рукавицах, однако дождь пережидать.

Ежели в которые дни в неделе случатца праздники, оные зачитать в разстахи той же недели, а не на другую.

В воскресенье и большой праздник приводит свою часть, хотя бы был один человек, поблизости к церкве Божией, в полном и исправном с командными словами параде к обедне, и по окончании службы Божией, також порядочно опять в квартиру приводит, против 15 пункта II главы, а в самые большие праздники, как в Рождество и Пасху, ко всенощной, и ежели похочет в иные дни, в бумажках, токмо наблюдая порядок в вождении и командных слов.

2

Каждое капральство экзерцируетца в месяц только один раз^[8], как для того ротной командир числы назначит. Довольно на сие двух дней сряду. А трех дней много, как бы много в нем налице людей ни было, ежели хорошо обучены, то есть: пятница и суббота, дабы воскресенье капральству при своих начальниках иметь церковной парад; разве иные два дни ротной командир назначить похочет перед иным большим праздником.

Накануне первого назначенного для экзерцирования от ротного командира числа соберетца капральство в ту деревню, где квартира командующих им, где, расположась по квартирам, на другой день поутру рано выходит на его парад-плац, на котором начинаетца и производитца свидетельство в экзерциции и обучение во всех ее частях.

Оное в капральстве во всем исполнять на основании первого пункта сего отделения, с тем различием, что приступание и отступание передних и задних шеренг, сдваивание рядов и построение шеренг не примерное, но истинное, а прибавить еще к тому: разделя капральство на два взвода примерно, для чего и четырех рядов довольно, в пальбе очередовать плутонги с искошением рядов, и произвесть плутоножную и всю протчую примерную пальбу и обращения против сокращенного строевого устава; хождение повзводно вправо и влево с построением фронтов, сдваивание рядов и построение попрежнему на походе, принимание взводов на походе ж вправо и влево при захождении в четвероугольник; при чем головы в надлежащей стороне.

Троекратное, то есть: на месте, в мимоходе и обходе, снимание шляп; одною, двумя и тремя шеренгами. При смене часовых одинаких и двойных с прибавлением примерной смены караулов, и что до рундов и дозоров також по караульному, на что командующему капральством иметь примерной пароль и лозонг. Упоминаетца, что главным сего пункта правилом 12-й пункт II главы. По окончании экзерциции читать одну главу из полкового учреждения, а IV главы третью часть, из описания полкового строю одну из трех глав: части I главу 8-ю, части II главу 13-ю, части III главу 7-ю, список ротным вышним и нижним начальникам и своей роты ефрейтерам в отделенных частях, и коли командует капральством офицер, то по случаю и военные артикулы. Сожалетельно, ежели при капральстве грамотного бы не было.

Итако окончавши на другой день, то есть: в воскресенье или по определению ротного командира, как в начале сего пункта сказано, в иной праздничной день, капральству при их начальниках полно и исправно с командными словами против 15 пункта II главы церковной парад; и ежели похочет командир, то и ко всенощной в бумажках. А по выходе из церкви сомкнутца по частям и начальник каждой отводит оную порядочно уже прямо в ее квартиры. Для чего, коли некоторым заходить в квартиру капральства за ружьями излишней бы был переход, то те части в церковном параде с ружьем и по разному числу рядов у протчих на крыльях и ружье по погону, а безоружейные в средине. По прибытии к церкве командир капральства прикажет им прежде ружья воткнуть или в мокрую и сырую погоду где приставить к стене, поблизости церкви, остановясь порядочно в мимоходе и к ним привесить сумы, и оставя при них в суме одного часового, построитца опять порядочно, итти до надлежащего места, снять шляпы или колпаки для входу в церковь, справа ступай, и класть колпаки или шляпы в один угол, а по выходе из церквы построясь порядочно итти к ружью, разбирать ружье без торопости поспешно и надевать сумы, и построя фронт, приказать сомкнутца и маршировать исправно по частям, куда которой дорога лежит.

Которое капральство стоит все в одной деревне, то экзерцируетца в упомянутые в 1-м пункте дни також кратко и полно, как значит о части; сверх того в месяц один раз гораздо подробнее, как значит в сем пункте, причем також, как выше сказано, и читать.

Не надлежит забыть при собрании капральства по окончании всей экзерциции, прослушивания учрежденных в полку молитв, и со всяким что ни есть говорить.

В большей части капральства, квартирующей при ее начальниках, исполнять как в протчих частях, токмо что при собрании капральства, которое чинить, хотя бы в нем было три или два номера, командир в своей части кратко и иного свидетельства не повторяет, но экзерцирует оную в большем фронте.

Целое ли капральство в одной деревне или часть, 1 номера когда не экзерцируетца хотя кратко, при том все командиры и правящие им присудствуют, так и для церковного параду. Разве уволняетца от того ротной командир, когда ему по роте недосуг, однако редко.

О исполнении всего вышеписанного, как и о том, что имянно читано, командир капральства рапортует на другой день ротного командира цыдулкою или словесно чрез мелд-ефрейтера, который прежде к старшему сержанту явитца должен.

3

Рота экзерцируетца в месяц один раз. Для чего оную командир ротной собирает и определяет на то три или четыре дни, в те дни дает ей ночлег в своей деревне, токмо чтоб по окончании был праздник, дабы можно было целою ротою сделать церковной парад. Не тогда экзерцировать, когда одному капральству назначено на караул в штаб. Для экзерцирования рота собираетца рано на ротном парад-плаце.

Ротному экзерцированию основанием первые два пункта сего отделения и особливо 12 пункт II главы, а для церковного параду 15 пункт II же главы, для читания 10-й пункт IV главы (токмо для экзерцирования с надлежащим увеличиванием роты против капральства, то есть, что уже в роте не меньше четырех взводов). Ротной командир ни мало не торопитца, начавши с одиначки, делает одно за другим, то есть: экзерцирует с подошвы до головы, прибавя все обращения и действия большего фронта против строевого устава. Своему ж капральству, понеже оное яко его командир особливой в одиначке, шестаках или шеренге довольно прежде свидетельствовал, не повторяет, но выводит в большой ротный фронт. Також прослушивает в молитвах и говорит с кем ни есть что хочет.

В которые числы рота кратко и полно экзерцирована была, каждое капральство и отделенная часть по номеру ее кратко и полно экзерцированы были, что имянно при роте и при котором капральстве читано, когда и чему был церковной парад, ротной командир при семидневном рапорте к полку всякую неделю прилагает рапортицию.

* * *

Посему все члены части и корпус ротной будучи во всегдашнем упражднении экзерциции: праздность и леность навсегда убегать привыкнут. Суетно бы то было, ежели ротному командиру роту свою только к лагерю на экзерцирование готовить, но чрез сие не токмо готова всякой час на смотр, кто бы ни спросил, но и на сражение со всяким неприятелем. Всякой при всяком случае будет бодр, смел, мужествен и на себя надежен.

Наконец всякой служащей в полку в военном чине рассудить может: только благоустроенное согласие всех частей полку содержит его твердость непоколебиму, и неослабное наблюдение нужных военных правилов, яко душа оное матерое тело просвещает. В противном же случае каждой ясно может понять, что малейшее от них отпадение и в сохранении их незаботливость приключает забвение и учиняет в должности не сведущим, от того в исправлении оной робким и от подчиненных внутренно кроме как по принуждению о должности непочтенным. Так хотя некоторые части в сию распутность впадут, но от того во всех частях последует расстроение, твердость полку разрушитца, и будет оный как грубое тело без души, от чего в службе при таком полку в военном звании столь почтенном можно ли вкушать истинную сладость. Не надлежит мыслить, что слепая храбрость дает над неприятелем победу, но единственно смешенное с оною военное искусство. Чего ради не должно ли пещися единожды в нем полученное знание не токмо содержать в незабвенной памяти, но к тому ежедневными опытами нечто присовокуплять?

Учреждение сие служит к согласному знанию общей должности и каждого особо. Оно его затверждением ничью память [не] отяготит, а исполнением его пунктов ничью должность в излишнее попечение о ее исправлении привесть не может.

Не можно забыть высочайшую монаршую милость, которою сей полк недавно удостоен был. Отличность, каковою не один полк по прошествии многих лет славитца не может: всем протчим во образец! Но всегда о том воспоминая, содержать себя во всегдашней исправности, наблюдать свою должность в тонкость, жертвовать мнимым леностным успокоением истинному успокоению духа, состоящем в трудолюбивой охоте к военной службе, и заслужить тем себе бессмертную славу.

Наука побеждать

Вахт-парад. (Ученье разводное, или пред разводом)

От оного главное влияние на обучение.

Исправься! Бей сбор!

Ученье будет: приемы и повороты. По команде, по флигельману^[9], по барабану. Плутонгами^[10], полудивизионами, дивизионами.

Пальба будет! Заряжай ружье!

(При заряжении приклада на землю отнюдь не ставить. Отскакивает шомпол, пуля некрепко прибита).

Наблюдать косой ряд^[11]: приклад крепко упереть в сгиб правого плеча, ствол бросить на левую ладонь; пуля бьет в полчеловека^[12].

Примерно можно и с порохом^[13]; ружья чистить между часов^[14]; выстрелять между одного и двух патронов.

Наступление плутонгами начинай!

Отбою нет. Сигнал барабана – поход, выстрелять от одного до двух патронов.

Атакуй первую неприятельскую линию в штыки! Ура!

Взводные командиры [кричат]: коли, коли! Рядовые: ура! Громогласно. Краткой отбой!

Неприятельская кавалерия скачет на выручку своей пехоте: атакуй!

Здесь держать штык в брюхо человеку. (Случится, что попадет штык в морду, в шею, особливо в грудь лошади).

Краткой отбой!

Атакуй вторую неприятельскую линию или атакуй неприятельские резервы!

Отбой сим кончится. Третья – сквозная атака.

Линия равняется вмиг; вперед! Никто не смеет пятиться назад ни четверти шага.

Марш!

Повзводно, полудивизионами или дивизионами!

На походе плутонги вздваивают в полудивизионы, или сии ломаются на плутонги.

Солдатский шаг аршин, в захождении полтора аршина. Начинает барабан, бьет свои три колена^[15], его сменяет музыка, играет полный марш; паки^[16] барабан. Так сменяются между собою. Бить и играть скорее: от того скорее шаг. Интервалы между взводом весьма соблюдать, дабы, пришед на прежнее место, команда: стой! все взводы вдруг стояли и заходили в линию.

Вторая или первая половина линии по рядам, налево или направо.

У сей [команды], барабан – фельдмарш^[17]. Заходит против части, стоящей на месте, из картечного выстрела вон^[18].

Ступай в атаку! Ступай!

Поход во все барабаны. На 80 саженях от противного фронта бежит от 10-ти до 15-ти шагов чрез картечную черту полевой артиллерии^[19], на 60-ти саженях то ж чрез картечную черту полковой артиллерии^[20], а в 60-ти шагах верной черты пуль^[21].

Ступай, ступай! в штыки, ура!

Противная линия встречает пальбою на сей последней дистанции, а на 30-ти шагах ударит сама в штыки; с обеих сторон сквозная атака.

Равно сему другая линейная атака, обе части на прежних местах.

Також отделенная часть заходит колонною для деплояды^[22] фронта, ежели есть место.

Обе части делают колонны.

По числу людей в разводе, в одну или две колонны.

Атака будет! Колонны ступай!

Барабан бьет марш на 60-ти шагах одни от других.

Ступай! Ступай! атакуй в штыки! ура!

Мушкет в правой руке на перевес. Колонны между собою насквозь быстро, примерно колют.

Колонны, строй карей. Стрелки, стреляй в ранжире ^[23]! Плутонгами, зачинай! ^[24] Ступай, ступай, атакуй в штыки! ура!

Здесь кареи на месте. Стрелки бьют наездников и набегающих турков^[25], особливо чиновников^[26]. Плутонги палят в их толпы; пальба должна быть кратка, ибо тут дело больше картечь.

Потом бросаются колоть, что воображается сквозною карейною атакою.

Стрелки, вперед!

На оставшихся басурман между кареев.

Докалывай, достреливай, бери в полон!

Барабан, краткой сбор. Стрелки, в свои места!

Карей! Строй колонны!

Исполнение то ж, как выше о колоннах.

Колонны, строй кареи, кареи, марш.

Здесь без пальбы, атака ж прежняя.

Ступай! Ступай! Атакуй в штыки, ура! Кареи, строй линейный фронт!

А заходившей части, по рассмотрению^[27], вместо линии строиться в колонну или по четыре ряда. Команда оной: по рядам или по четыре, направо или налево.

Ступай на прежнее место! Строй фронт.

Барабан – фельдмарш.*

Сии основательные ^[28] маневры, марши и эволюции равны в батальонных, полковых и корпусных экзерцициях.

Начальник может требовать баталионного ^[29] огня.

Исправный приклад^[30] правит пальбою. Здесь он расстраивается по неминуемой торопливости; но во взводной пальбе он виден. Одиночка пальбы на баталии выйдет сама собою. Для сбережения пули тут на каждом выстреле всякой своего противника должен целить, чтоб его убить.

Залп.

В разводе, коли с пальбою, для очищения ружей. В ином строю – только для исправности приклада. Против неприятеля не годится: оный может сколоть и порубить, пока опять заряжают.

Наступные плутонги только для движения, но против неприятеля сия ломаная линия не годится, особливо он ее и малою кавалериею изрубить может.

Может начальник спросить отступных плутонгов ^[31].

Лучше об них не помышлять. Инфлюенция их солдату весьма опасна. Ниже о каких ретирадах^[32] в пехоте и кавалерии [не мыслить].

Разговор с солдатами их языком

После сего разводного учения, когда оное будет учинено по приходе развода в главную квартиру, куда оный приходит до рассвета, а на рассвете выходит уже на площадь, – штаб-офицер того полку, чей развод, командует: под курок ^[33] и начинает в присутствии всего генералитета, штаб– и обер-офицеров говорить к солдатам их наречием наизусть следующее.

Каблуки сомкнуты, подколенки стянуты; солдат стоит стрелкой: четвертого вижу, пятого не вижу.

Военный шаг – аршин, в захождении – полтора аршина; береги интервал.

Солдат во фронте, на шагу, строится по локтю; шеренга от шеренги три шага; в марше – два. Барабан, не мешай!

Береги пулю на три дня, а иногда и на целую кампанию, как негде взять. Стреляй редко, да метко. Штыком коли крепко. Пуля обмишулится, штык не обмишулится: пуля – дура, штык – молодец. Коли один раз, бросай басурмана с штыка: мёртв на штыке, царапает саблей шею. Сабля на шею – отскокни шаг, ударь. Коли другого, коли третьего; богатырь заколет полдюжины, больше. Береги пулю в дуле. Трое наскачут: первого заколи, второго застрели, третьему штыком карачун^[34]. Это редко, а заряжать неколи. В атаке не задерживай.

Для пальбы стреляй сильно в мишень; на человека пуль 20; купи свинцу из экономии – немного стоит. Мы стреляем цельно: у нас пропадает 30-я пуля, а по полевой и полковой артиллерии разве меньше десятого заряда.

Фитиль на картечь – бросься на картечь: летит сверх головы. Пушки твои, люди твои, – вали на месте, гони, коли, остальным давай пощаду, они такие ж люди: грех напрасно убить.

Умирай за дом Богородицы, за Матушку^[35], за пресветлейший дом. Церковь Бога молит. Кто остался жив, тому честь и слава!

Обывателя не обижай: он нас поит и кормит; солдат – не разбойник. Святая добычь! Возьми лагерь – все ваше. Возьми крепость – все ваше. В Измаиле, кроме иного, делили золото и серебро пригоршнями. Так и во многих местах. Без приказа отнюдь не ходи на добычь.

Баталия полевая. Три атаки: в крыло, которое слабее; крепкое крыло закрыто лесом, это немудрено: солдат проберется и болотом; тяжелее [через] реку – без мосту не перебежишь. Шанцы всякие перескочишь; атака в середину невыгодна, разве кавалерия хорошо рубить будет, иначе самих сожмут. Атака в тыл очень хороша, только для небольшого корпуса, а армиею заходить тяжело.

Баталия в поле: линиею против регулярных, кареями против басурман, колонн нет. А может случитца и против турков, что пятисотному карею надлежать будет прорвать 5-ти или 7-ми тысячную толпу с помощию фланговых кареев; на тот случай бросится он в колонну; но в том до сего нужды не бывало. Есть безбожные, ветреные, сумасбродные французишки. Они воюют на немцев и иных колоннами. Естьли бы нам случилось против их, то надобно нам их бить колоннами-ж.

Баталия, штурм. Ломи чрез засеки, бросай плетни чрез волчьи ямы^[36], быстро беги, прыгай чрез полисады^[37], бросай фашины, спускайся в ров, ставь лестницы. Стрелки, очищай колонны, стреляй по головам. Колонны, лети чрез стену на вал, скалывай на валу, вытягивай линию, караул к пороховым погребам, отворяй вороты коннице. Неприятель бежит в город, его пушки обороти по нем, стреляй сильно в улицы, бомбардируй живо. Недосуг за этим ходить. Приказ: спускайся в город, режь неприятеля на улицах. Конница руби. В домы не ходи, бей на площадях; штурмуй, где неприятель засел. Занимай площадь, ставь гаубтвахт^[38], расставляй вмиг пикеты к [во]ротам, погребам, магазейнам. Неприятель сдался, пощада. Стена занята, на добычь.

Баталия на окопы – на основании полевой. Ров не глубок, вал не высок – бросься в ров, скачи чрез вал. Ударь в штыки, коли, гони, бери в полон. Помни: отрезывать тут подручнее коннице. В Праге^[39] отрезала пехота, да тут были тройные и большие окопы и целая крепость, для того атаковали колоннами.

Три воинские искусства:

Первое – глазомер: как в лагерь стать, как маршировать, где атаковать, гнать и бить.

Второе – быстрота. Поход: полевой артиллерии от полу до версты впереди, чтобы спускам [и] подъемам не мешала. Колонна сближится – оная опять выиграет свое место; под гору, на равнине – на рысях; марш по рядам или по четыре: для тесной дороги или улицы, для узкого мосту, для водяных и болотных мест по тропинкам; и только когда атаковать неприятеля, то взводами, чтобы хвост сократить. У взводов двойные интервалы на шаг. Не останавливайся, гуляй, играй, пой песни, бей барабан. Десяток отломал – первой взвод, снимай ветры^[40], ложись. За ним второй взвод, и так взвод за взводом. Первые задних не жди. Линия в колонне на марше растянется. Коли по 4, то в полтора [раза], а по рядам – вдвое. Стояла на шагу – идет на двух. Стояла на версте – растянется на четыре; то досталось бы первым взводам ждать последних полчаса попустому. На первом десятке отдыху час. Первый взвод, вспрыгнув, надел ветры, бежит вперед 10–15 шагов (а на марше, прошед узкое место, на гору или под гору, от 15 до 50-ти шагов). Так взвод за взводом, чтоб задние, между тем, отдыхали. Второй десяток – отбой, отдыху час и больше; коли третий переход мал, то оба пополам, и тут отдых три четверти часа, полчаса и четверть часа, чтобы ребятам поспеть скорее к каше. Это для пехоты.

Кавалерия своим маршем вперед; с коней долой, отдыхать мало и свыше десятка [верст], чтоб дать коням в лагере выстояться.

Кашеварные повозки впереди с палаточными ящиками. Братцы пришли – к каше поспели. Артельный староста^[41]: «к кашам». На завтраке отдых 4 часа; то ж самое к ночлегу, отдых 6 часов и до 8-ми, какова дорога. А сближаясь к неприятелю, котлы с припасом сноровлены к палаточным ящикам. Дрова запасены на оных.

При сей быстроте и люди не устали. Неприятель нас не чает, щитает нас за 100 верст, а коли издалека, на двух, трехстах и больше. Вдруг мы на него как снег на голову. Закружится у него голова; атакуй, с чем пришли, с чем Бог послал. Конница, начинай! руби, коли, гони, отрезывай, не упускай!

Третье – натиск. Нога ногу подкрепляет, рука руку усиляет. В пальбе много людей гибнет. У неприятеля те же руки, да русского штыка не знает. Вытяни линию, тотчас атакуй холодным ружьем. Недосуг вытягивать линии – подв

иг^[42] из закрытого, из тесного места. Пехота, коли в штыки, кавалерия тут и есть. Ущелья на версту нет, картечи чрез голову – пушки твои. Обыкновенно кавалерия врубается прежде, пехота за ней бежит – только везде строй. Кавалерия должна действовать всюду, как пехота, исключая зыби; там кони на поводах. Казаки везде пролезут. В окончательной победе, кавалерия, гони, руби. Кавалерия займется, пехота не отстает. В двух шеренгах сила, в трех – полторы силы: передняя рвет, вторая валит, третья довершает.

Бойся богадельни ^[43]. Немецкие лекарствица издалека, тухлые, всплошь бессильны и вредны. Русской солдат к ним не привык. У вас есть в артелях корешки, травушки, муравушки. Солдат дорог, береги здоровье, чисти желудок коли засорился; голод – лучшее лекарство. Кто не бережет людей – офицеру арест, унтер-офицеру и ефрейтору палочки, да и самому палочки, кто себя не бережет. Жидок желудок, есть хочется – по закате солнышка немного пустой кашки с хлебцом, а в крепком желудке – буквица^[44] в теплой воде или корень коневьего щавеля^[45].

Помните, господа! полевой лечебник штаб-лекаря Белопольского^[46]. В горячке ничего не ешь, хоть до 12 дней, а пей солдатский квасок, то и лекарство, а в лихорадке не пей, не ешь. Штраф, за что себя не берег: лишь бы Бог дал здоровья. Богадельни: первой день мягкая постель, второй день французская похлёбка, третий день её, братец, домовище к себе и тащит. Один умирает, десятеро хлебают его смертельный дух. В лагере больные, слабые, хворые в шалашах, не в деревнях: воздух чище. Хоть без лазарету и вовсе быть нельзя, тут не надобно жалеть денег на хорошие лекарства, коли есть где купить сверх своих и на протчие выгоды без прихотей. Да всё это неважно: мы умеем себя беречь; где умирает от ста один человек, у нас и от 500 в месяц меньше умрет. Здоровому – питьё, еда, больному – воздух, питьё, еда.

Богатыри! неприятель от вас дрожит; да есть неприятель больше богадельни: проклятая немогузнайка! Намёка, загадка, лживка, лукавка, краснословка, краткомолвка, двуличка, вежливка, бестолковка. От немогузнайки было много беды. Хличка, чтоб бестолково и выговаривать: хрой, прихах, афах, войлих^[47] и проч. Стыдно сказать. За немогузнайку офицеру – арест, а штаб-офицеру от старшего штаба – квартирной арест.

Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву. Молись Богу! от него победа. Чудо богатыри! Бог нас водит, он нам генерал!

Ученье – свет, а неученье – тьма. Дело мастера боится. И крестьянин не умеет сохою владеть – хлеб не родится. За ученого трех неученых дают; нам мало трех, давай нам 6; нам мало 6-ти, давай нам 10 на одного; всех побьем, повалим, в полон возьмем. [В] последнюю кампанию^[48] неприятель потерял счетных^[49] 75 000, только что не 100 000. Он искусно и отчаянно дрался, а мы и одной полной тысячи не потеряли. Вот братцы! Воинское обучение! Господа офицеры! Какой восторг!

По окончании сего разговора фельдмаршал сам командует:

К паролю! С флангов часовые вперед, ступай на караул!

По отдаче генералитету или иным пароля, лозунга ^[50] и сигнала, [следует] похвала или в чём хула вахт-параду. И громогласно:

Субординация!

Послушание!

Дисциплина!

Обучение!

Ордер воинский!

Порядок воинский!

Чистота!

Опрятность!

Здоровье!

Бодрость!

Смелость!

Храбрость!

Экзерциция!

Победа и слава!

Письма и документы

Автобиография^[51]

Местечко Максимени в Молдавии. 1790 г. октября 28

Ко изготовлению повеленного диплома и герба на пожалование меня в графское Российской империи достоинство с наименованием граф Суворов-Рымникский, по востребованию от меня о употребляемом мною гербе и отличностях предков моих и собственно моих заслугах имею сообщить следующее.

В 1622 году, при жизни царя Михаила Федоровича, выехали из Швеции Наум и Сувор и по их челобитью приняты в российское подданство, именуемы «честные мужи» разделились на разные поколения и по Сувору стали называться Суворовы. Сим и других их поколениев за крымские и иные походы жалованы были поместья до государствования императора Петра Первого. Его величество отцу моему, Василью Ивановичу, был восприемником. При сем государе он начал службу в должности денщика^[52] и переводчика и по кончине его императрицею Екатериною Первою выпущен был лейб-гвардии от бомбардир сержантом и вскоре пожалован прапорщиком в Преображенской полк, где он службу продолжал до капитана и потом в разных званиях, а при императрице Елисавете Петровне употреблен был бригадиром и генерал-майором по Военной коллегии, генерал-поручиком и кавалером Св. Анны и св. Александра, в войне с прусским королем – в армии главным при Провиантском департаменте и губернатором прусского королевства. Ныне в потомственные роды славно державствующею мудрою и великою императрицею произведен он был лейб-гвардии в Преображенский полк премьер-майором, лейб-гвардии в Измайловский подполковником, генерал-аншефом и сенатором и употребляем был в разных важных препорученностях, которые до моего сведения не доходили.

В службу я вступил 15 лет^[53], в 1742 году, лейб-гвардии Семеновского полку мушкетером, произведен был капралом и состоял в унтер-офицерских чинах, с исправлением разных должностей и трудных посылок^[54], а в 1754 году выпущен был из сержантов в полевые полки поручиком, в 1756 году произведен был обер-провиантмейстером, генерал-аудитор-лейтенантом, а потом переименован в премьер-майоры, в котором звании в 1758 году был при формировании третьих батальонов в Лифляндии и Курляндии и имел оных в своей команде семнадцать, которые препроводил в Пруссию, и был комендантом в Мемеле; в том же году пожалован подполковником, был при занятии Кроссена, в Силезии, под командою генерала князь Михайла Никитича Волконского; отправлял должность генерального и дивизионного дежурного при генерале графе Вилиме Вилимовиче Ферморе, был на франкфуртской баталии^[55] и в разных партиях; в 1761 состоял в легком корпусе при генерале Берге и был под Бригом, при сражении бреславльском с генералом Кноблохом и разных шармицелях, на сражении близ Штригау, при Грос– и Клейн-Вандриссе, где предводил крылом и две тысячи российского войска четыре силезских миль противоборствовали армии под королем прусским целой день, а к ночи сбили их форпосты и одержали^[56] место своими; на другой день сими войсками чинено было сильное нападение на левое прусское крыло, против монастыря Вальдштатт; потом был в разных неважных акциях и шармицелях.

Приближаясь к Швейдницу и окопу тамо прусского короля, атаковал в деревне N прусскую заставу с малым числом казаков и за нею, на высоте, сильный прусской пикет, которым местом по троекратном нападении овладел и держал оное несколько часов, доколе от генерала Берга прислано было два полка казачьих, которые стоящих близ подошвы высоты прусских два полка гусарских с подкреплением двух полков драгунских сбили с места в лагерь; отсюда весь прусской лагерь был вскрыт, и тут утверждена легкого корпуса главная квартира, соединением форпостов, вправо – к российской, влево – к австрийским армиям; происходили потом здесь непрестанные шармицели, и сверх разных примечательных единожды под королевскими шатрами разбиты были драгунские полки при моем нахождении, – Финкенштейнов и Голштейн, гусарские – Лосов и Малаховский, с великим их уроном.

Когда генерал Платен пошел через Польшу к Кольбергу, легкий корпус вскоре последовал за ним; достигши оный, часто с ним сражался с фланков и при Костянах напал на его лагерь сквозь лес, сзади, ночью, причинил знатный урон [и] принудил к маршу, а я был впереди, при всем происшествии, как дни два после того почти подобное сему в день случилось. Платен, следуя против Ландсберга, взял с собою слабый, во сте конех, Туроверова казачий полк; переплыли через Нец и в той же ночи, шесть миль от Дризена, поспели к Ландсбергу, противным берегом Варты, немедля чрез ров вломились в городовые ворота, и передовыми казаками супренированы и пленены две прусские команды с их офицерами; потом с помощию обывателей сожжен ландсбергской большой мост.

Прибывшее противное войско на другом берегу остановилось, но, за нескорым прибытием нашего легкого корпуса, переправилось потом на понтонах и держа свой путь к Кольбергу; отряжен я был от генерала Берга с казачьими полками и несколькими гусарскими для подкрепления; встретился я с противным корпусом под Фридебергом. Оный, маршируя на высоте, отозвался против меня всею своею артиллериею, под которою я разбил его фланковые эскадроны, и забрано было в полон от оных знатное число. Остановлял я Платена в марше елико возможно, доколе пришел в черту генерала князь Василья Михайловича Долгорукова, который потом прежде его прибыл к Кольбергу; наш легкой корпус под Штаргардом остановился; по некотором времени выступил оный к Регенвальду, в которой стороне было нападение на майора Подчарли, где я предводил часть легких войск; взят сей майор с его деташементом в полон; но, как г. Курбьер с сильным войском при нашем обратном походе спешил ударить в наш зад, где я обретался, принужден я был его передовые пять эскадронов с пушками брускировать с имеющимися у меня в виду меньше ста гусар и казаков, которыми действительно сии эскадроны опровержены были и оставили нам много пленных; успех от того был, что Курбьер ретировался.

Под Наугартом, предводя одну колонну легкого корпуса, деревню N атаковал я – команды моей Тверским драгунским полком слабой драгунской полк Гольштейн, что после Поменского, баталион гренадерской Арним и два баталиона принца Фердинанда; Тверской полк, около двухсот пятидесяти человек, врубился в пехоту на неровном месте и сбил драгун; урон прусской в убитых и пленных был велик, и взята часть артиллерии; подо мною расстреляна лошадь и другая ранена. Знатная часть прусского войска выступила от Кольберга, по военным потребностям, к стороне Штетина; к нашему легкому корпусу на походе соединился генерал князь Михайло Никитич Волконской с кирасирскими полками; передовые наши отряды к стороне Регенвальда встретились с прусским авангардом; при моем нахождении четыре эскадрона конных гренадер атаковали пехоту на палашах; гусары сразились с гусарами; весь сей сильный авангард под полковником Курбьером взят был в плен, и его артиллерия досталась в наши руки; впоследи я напал с ближним легким отрядом, в расстоянии малой мили, на прусских фуражиров, под самым их корпусом, где також, сверх убитых, много взято в плен; в ночи прусский корпус стал за Гольнов, оставя в городе гарнизон.

Генерал граф Петр Иванович Панин прибыл к нам с некоторою пехотою; я одним гренадерским баталионом атаковал вороты, и, по сильном сопротивлении, вломились мы в калитку, гнали прусской отряд штыками чрез весь город за противные вороты и мост до их лагеря, где побито и взято было много в плен; я поврежден был контузиею – в ногу и в грудь – картечами; одна лошадь ранена подо мной.

В поле, пред взятьем Кольберга, при действиях принца Виртембергского, находился я при легком корпусе с Тверским драгунским полком. При возвратном походе оттуда прусского войска к Штетину имел я, с Тверским драгунским полком, сильное сражение с одним от оного деташементом из пехоты и конницы, под Штетином, при деревне Визенштейн, в которой стороне прусской корпус несколько дней отдыхал; последствие сего было то, что в ту же ночь весь реченной корпус к Штетину поспешно ретировался.

Осенью, в мокрое время, около Регенвальда, генерал Берг с корпусом выступил в поход; регулярная конница его просила идти окружною, гладкою дорогою; он взял при себе эскадрона три гусар и два полка казаков и закрывал корпус одаль справа; выходя из лесу, вдруг увидели мы на нескольких шагах весь прусской корпус, стоящий в его линиях; мы фланкировали его влево; возвратившийся офицер донес, что впереди, в большой версте, незанятая болотная переправа мелка; мы стремились на нее; погнались за нами первее прусские драгуны на палашах, за ними – гусары; достигши до переправы, приятель и неприятель, смешавшись, погрузли в ней почти по луку; нашим надлежало прежде насухо выйти; за ними вмиг – несколько прусских эскадронов, кои вмиг построились; генерал приказал их сломить. Ближний эскадрон был слабой желтой Свацеков; я его пустил; он опроверг все прусские эскадроны обратно, опять в болото; чрез оное, между тем, нашли они влеве от нас суше переправу; первой их полк перешел драгунской Финкенштейнов, весьма комплектной; при ближних тут высотах было отверстие на эскадрон, против которого один Финкенштейнов стал; неможно было время тратить; я велел ударить стремглав на полк одному нашему сербскому эскадрону; оного капитан Жандр бросился в отверстие на саблях; Финкенштейновы дали залп из карабинов; ни один человек наших не упал; но Финкенштейновы пять эскадронов в мгновенье были опровержены, рублены, потоптаны и перебежали чрез переправу назад.

Сербской эскадрон был подкрепляем одним венгерским, который в деле не был; Финкенштейновы были подкрепляемы, кроме конницы, баталионами десятью пехоты; вся сия пехота – прекрасное зрелище – с противной черты, на полувыстреле, давала на нас ружейные залпы; мы почти ничего не потеряли, от них же, сверх убитых, получили знатное число пленников; при сих действиях находились их лучшие партизаны, и Финкенштейновым полком командовал подполковник и кавалер Реценштейн, весьма храброй и отличной офицер; потом оставили они нас в покое.

В 1762 году отправлен я был к высочайшему двору с депешами от генерала графа Петра Ивановича Панина и ее императорским величеством произведен в полковники следующим собственноручным указом: «подполковника Александра Суворова жалуем мы в наши полковники в Астраханской пехотной полк».

В 1768 году пожалован я бригадиром при Суздальском пехотном полку и, командуя бригадою, отряжен был с оным и двумя эскадронами командующим корпусом генералом Нумерсом от стороны Смоленска в Литву, к Орше, откуда, как корпус прибыл, выступил дале, к литовскому Минску, где корпус со мною соединился; оттуда с реченным отрядом войск предписано мне было следовать поспешно к Варшаве, разделя сей отряд на разные части и две колонны; во время разных волнованиев в Литве был мой марш на Брест-Литовской, где соединясь, прибыл я к жмудскому Минску, под Варшавою пять миль, – здесь примечу, что одна колонна была в пути до ста двадцати, другая, со мною, до ста тридцати тамошних миль; но марш был кончен ровно в две недели, без умерших и больных, с подмогою обывательских подвод, – и потом прибыл на Прагу, к Варшаве; оттуда разогнал я незнатную партию, под варшавским маршалком Котлубовским. Чрезвычайный посол, князь Михайла Никитич Волконской, отправил меня в Литву, для усмирения мятежей; я взял половину реченного деташемента и прибыл к Брест-Литовскому, где я услышал, что мятежники не в дальности и что близ их обращаются разные наши начальники с достаточными деташементами.

В сем пункте я оставил людей большое число, сам же взял с собою, не мешкая нимало, суздальских шестьдесят гренадеров, сто мушкетеров, более ста стрелков, при двух пушках, и тридцать шесть воронежских драгун; повстречался я с графом Кастелли при тридцати карабинерах и толиком числе казаков и взял его с собою. Маршировавши ночь, против полден, повстречались мы с мятежниками под Ореховым; их число возвышалось близ десяти тысяч, что была неправда; я их полагал от двух до трех тысяч; начальники их были маршалки и иные, – достойной Ксавиер Пулавской, который здесь убит, брат его Казимир, пинской – Орешко, Мальчевской, Заремба, числом девять. Я их ведал быть беспечными, в худой позиции, т. е. стесненными на лугу, в лесу, под деревней; как скоро мы франшировали три тесные дефилеи, где терпели малой урон, началась атака, но продолжалась от четырех до пяти часов; деревня позади их зажжена гранатою; кратко сказать, мы их побили; они стремительно бежали, урон их был знатен; в числе пленных обретался Пинской драгунской полк с его офицерами, но очень малосильной; потом с отрядом прибыл я в Люблин, где, по важности поста, учинил мой капиталь^[57].

Разбит был главной полковник N^[58] близ Климонтова, в сендомирском воеводстве, малым отрядом под моим предводительством и потерял несколько сот с пятью пушками; атаковали мы Ланцкорону, за Краковым, овладели городом, кроме замка, и разбили противного генерала N^[59], пришедшего на выручку. В местечке Уржендове, на Висле, супренировал я ночью войски маршалков Пулавского и Саввы; тут, при великой потере, достались нам в руки драгуны сего последнего, и он был так ранен, что, по бессилию, скоро после погиб: их самих прогнали из-под Красника. Разбит был в лесах, к стороне Владимира, полковник Новицкий и той-же ночи в деревне N вовсе разрушен. По многим действиям, так называемою Главною конфедерациею город Краков так был стеснен, что нашим тамо войскам недостаток в субсистенции наступал; я дал моим отрядам рандеву на реке Сане, отбил прежде преграду их на реке Дунайце и, по некоторых ночных и денных битвах, достиг до Кракова, откуда мятежников прогнал; в той же ночи, противу рассвету, напал неподалеку Кракова на их тыницкие укрепления, где сверх многих побитых, в том числе штыками, забрали мы много в плен их лучшей пехоты из распущенных саксонцов с немецкими офицерами и артиллериею.

На другой день было славное происшествие под Ланцкороною, где собранные множественные мятежники были в конец разбиты; погибли несколько французских офицеров с пехотою, на их образ учрежденною; убито два маршалка, пинской – Орешко и князь Сапега; при многих пленных мне достались в руки маршалки: краковской – Миончинской и варшавской – Лясоцкой. Едва сие кончено, как я извещен о сильной диверсии мятежников к стороне Замостья и Люблина; надлежало мне спешно туда обратиться. Побита была прежде их достаточно собравшаяся из рассеянных часть, при реке Сане; в числе пленных были некоторые иностранные офицеры; потом мятежники сильно были разбиты, рассеяны под Замостьем и из крепости деложированы. Сраженьев сих было много, но примечательных было девять, которых планы я отправил к генералу Веймарну. Французский бригадир Мезьер^[60], обретавшийся при мятежниках поверенным в делах, но сей скоро отозван к своему двору, и на его место прибыл Виомениль, генерал и кавалер ордена Св. Людовика Большого Креста.

Возмутилась вся Литва; регулярная ее из полков немецкого штата и компутовых хоронг армия, с достаточною артиллериею и всем к войне надлежащим снабденная, собралась, как и довольно из регулярных войск, под предводительством их великого гетмана, графа Огинского, который сперва и получил некоторые авантажи. Собрал я всего войска до семисот человек и две пушки; тут были и легионные, которые прежде нечто от г. Огинского пострадали; но имел я храбрых офицеров, привыкших часто сражаться вблизи. Шли мы чрез Брест-Литовской и прямым трактом, но поспешным маршем, сближались с армиею г. Огинского, который дневал под Столовичами; пойманы фуражировавшие уланы; принявши их ласково, сведал я от них нужное о их расположении; остерегал его генерал Беляк; но он не верил; в ту же ночь пошли мы на атаку, продолжали марш без малейшего шума, целя на его огни.

Ночь была темная, и к утру пал туман; пехоту я поставил в первой линии, артиллерия в середине; вторая линия была вся из кавалерии; позади артиллерии был пехотной резерв, позади второй был особой резерв, из пехоты, и конницы; казаки были рассеяны с крыл и сзади; нападение наше на литовцов было с спины; мы к ним приближились нечто до рассвета, так тихо, что деташированные с г. Паткулем порубили несколько их часовых и, по данному сигналу, встречены были от них из местечка сильною стрельбою, ружейною и из артиллерии. Перед нами было болото и чрез оное – плотина, по которой майор Киселев с суздальскими гренадерами пошел на штыках, пробил и дал место нашей коннице, которой предводитель подполковник Рылеев все встречающееся в местечке порубил и потоптал. Между тем майор Киселев пошел прямо на квартиру г. Огинского; его подкрепила часть пехоты; прочая под майором Фергиным с Нарвскими гренадерами, капитанами Шлисселем [и] Ганнибалом, управясь с засевшею в местечке противною пехотою, с ним соединилась; вся пехота и резервы выстроились и пошли атаковать линии г. Огинского в поле, с которыми наша конница уже в дело вступила; литовское войско оборонялось храбро: легионные, гренадеры себя весьма отличили, и когда дошло до штыков, то от рот мушкетерских г. Маслов с легионною первой ударил.

Победа уже была в наших руках, как стоявший в полмили от места баталии генерал Беляк, правда, поопоздавши, с двумя сильными полками лучших уланов, своим и Карицкого, отрезал и окружил наших три эскадрона; те не один раз сквозь них прорубались, чем и кончено сражение. Вся артиллерия, обозы, канцелярия и клейноды великого гетмана достались нам в руки, то ж все драгунские лошади с убором; компутовые с уланами знатною частью спаслись; плен наш наше число превосходил; от драгунских и пехотных полков почти все, кроме убитых штаб– и обер-офицеров, были в нашем плену; из наших офицеров старшие почти все были переранены; из нижних чинов убито было мало, но переранено около осьмой доли. Сражение продолжалось от трех до четырех часов, и вся Литва успокоилась; вся ж сия литовская армия состояла не более тогда в собрании, как до трех тысяч человек, кроме улан и нескольких иррегулярных. После сего последовало происшествие краковское.

Я обращался в Литве; французские офицеры вошли в замок ночью чрез скважину в стене, где истекали нечистоты при мятежничьих войсках, сею сурпризою пленили тамошний гарнизон и ввели туда от стороны Тынца более тысячи человек особо лучшей, из распущенных саксонцов и уволенных австрийцев, при немецких офицерах, пехоты; от нашего стоящего в городе войска были разные тщетные покушения; чрез несколько дней я прибыл туда с отрядом, как, от своей стороны, польские королевские генералы – граф Браницкой и Грабовской; самой тот почти час учинили мятежники, на рассвете, из замка генеральную вылазку для овладения городом; конница их ударила прямо на гауптвахт, но была расстреляна и отрезана; пехота шла великою густотою, но скоро картечами обращена назад; наши, по диспозиции до меня и малочислию на месте, за нею не погнались.

Тотчас мы облегли замок, – королевских войск квартира основалась за Вислою, – учредили коммуникации мостами и шанцами, по обеим сторонам Вислы заняли посты в приличных местах пехотою, на которые от противников чинены были разные вылазки, особливо в полночь и полдни, всегда с их уроном; нашей всей пехоты было до семисот человек, мы ж почти сами в городе от разных деташементов мятежничьих блокированы, и, хотя я больше пяти тысяч человек по разным местам в дирекции имел, но их невозможно было опорожнить, кроме сендомирского воеводства. Г. майор Нагель покупал и провозил скрытыми маршами с его отрядом военную аммуницию, из Шлезского Козеля. Майор Михельсон более всех, по его искусству, отряжаем был противу мятежников в поле, и от успехов его получил себе великую славу. Мятежники в замке имели много провианта; недоставало им других съестных припасов, чего ради употребляли себе в пищу своих лошадей. Оказавшаяся литовская, давно по Польше странствующая, маршалка Коссаковского партия разбита была мною при Смерзонце, между Кракова и Тынца, и потоплена в Висле; от всех стран замок был стеснен; но один генеральной штурм нам не удался, хотя уже одни ворота одержаны были, в чем мятежничей урон наш превосходил и отчего потом у них скоро оказался недостаток в порохе и кремнях.

Артиллерия наша была незнатна, но искусством г. Гакса в разных местах испортила коммуникации, часто в замке зажигала, и бреш в стене на шесть рядов был готов; две мины с обеих сторон Вислы, одна королевского офицера N, другая – инженер-капитана Потапова, приходили галлереями к концу пунктов, и уже ни один человек из замку прокрасться не мог, как вышел ко мне из замка ночью бригадир Галиберт и, по многим переговорам, капитулировал. Можно отдать честь французам, что они в замке королевских гробниц, ниже что из драгоценных клейнодов нимало не повредили, но свято польским чиновникам возвратили; гарнизон объявлен был пленным, – но титла «военнопленного» не акордовано, сколько о том меня французские начальники ни просили, – вышел в восьмистах человеках здоровых, прочие – больные или погибли; пехоты его оставалось еще больше нашей, чего ради положили ружье дежурному при мне майору князю Сонцову; в замке при нем штаб– и обер-офицеров разных наук было около пятидесяти человек; французские были: бригадиры и святого Людовика кавалеры – Шуази и Галиберт, капитаны: Виомениль, племянник генеральской, который первой в замок вошел, Салиньяк и других два, кавалеры военного ордена; из них были в походах в Индиях и действиях в Корсике еще некоторые французские обер и унтер-офицеры. Всем сим господам я подарил их шпаги, как мне бригадир Шуази свою вручал, и, по трактаменте, в ту же ночь, при возможных выгодах и учтивстве отправлены реченные господа с прочими и гарнизоном, при эскорте, на Люблин, оттуда ж нижние чины – в Россию, офицеры, прибывшие с генералом Виоменилем, – во Львов; что прежде прибыли с бригадиром Мезьером – в литовскую крепость Бялу, польские – в Смоленск.

Далее я о моих политических операциях к Тынцу, Ланцкороне и иные места не описываю, как о стоящих паки нового пространства. Г. Виомениль распрощался со мною учтивым благодарным письмом и отбыл во Францию с человеками тремя оставшихся своих офицеров и уволенным от меня N, знатного отца, который вверен был мне от г. Шуази из замка, для излечения его смертных ран, от которых получил свободу. Начиная от радзивильцов, большая часть мятежничьих партиев мне – вооруженные – сдались и распущены; потом и кончились все польские возмущения.

Пожалован я в 1770 году генерал-майором и в 1774 генерал-поручиком; в 1772 генерал Эльмпт и я, по переменившемуся правлению в Швеции, обращены с полками из Польши к Финляндии. По прибытии моем в Санкт-Петербург определен был я временно к тамошней дивизии, осматривал российский с Швециею рубеж, с примечанием политических обстоятельств, и имел иные препоручения.

Как обстоятельства с Швециею переменились, отправлен был я в первую армию, где от генерал-фельдмаршала графа Петра Александровича Румянцева помещен был в стоящий в Валахии корпус. Командующий оным генерал граф Иван Петрович Салтыков поручил мне отряд войск на реке Аржише, против черты Туртукая, куда прибыв, нашел я близ двадцати переправных косных лодок, от войска выбрал и приучил к ним надлежащих гребцов и сделал половинной скрытой марш для приближения к Дунаю; на рассвете были мы окружены турецкою конницею, в конец ее разбили и прогнали за Дунай; с пленными был их командующий паша. Тем мы вскрылись^[61] и в следующую ночь переправились за Дунай благополучно, пятьсот человек пехоты Астраханского, сто карабинер, при полковнике князь Мещерском, Астраханского ж полков – лошади вплавь – и сто казаков.

Турки на противном берегу, свыше пяти тысяч, почли нас за неважную партию, но сильно из их пушек по нас стреляли, как и в устье Аржиша, откуда выходили лодки; мы одержали под ними известную победу. Второе действие мое под Туртукаем, во время происшествия при Силистрии, тако ж частию из реляциев известно; объясню только, что, по слабости от болезни, я без помощи ходить не мог; что, по овладении нами турецким ретраншементом, ночью варвары, превосходством почти вдесятеро нас в нем сильно обступили; тут был и вышереченной князь Мещерский, которым, как [и] г. Шемякиным, прибывшим ко мне с конным отрядом и легкою пушкою, довольно нахвалиться не могу, и они всегда в моей памяти пребудут. Карабинеры ж Мещерского вооружены были ружьями с штыками по недостатку пехоты; ночь и к полудням сражались мы непрестанно, и военная аммуниция знатно уменьшилась; поражен был пулею Фейзулла, командующий паша, предатель египетского Али-Бея^[62], и сколот Сенюткиными казаками. Против полдня капитан Братцов учинил вылазку с шестишереножною колонною в вороты на янычар, холодным ружьем поразил и сам смертельно ранен; тогда все войско выступило из ретраншемента, и одержана была полная победа; вся турецкая артиллерия нижнего и верхнего лагеря с их флотилиею досталась в наши руки.

Первый раз под Туртукаем перебита у меня нога от разрыва пушки; о разных прежде мне неважных контузиях я не упоминаю; после того определен я был начальником гирсовского корпуса^[63]. Сей задунайский пост надлежало соблюсти; я починил крепость, прибавил к ней земляные строения и сделал разные фельдшанцы; перед наступлением турецким перевел я мой резерв из-за Дунаю – два полка пехоты на остров, в близости Гирсова, в закрытии за речкой N^[64], на которой были понтоны. Турки оказались рано днем, около одиннадцати тысяч; велел я делать разные притворные виды нашей слабости; но, с моей стороны, особливо из крепости, начали рано стрелять, вместо картечь ядрами. Они фланкировали наши шанцы; шармицирование продолжалось до полден и не имело конца; приказал я всем своим очистить поле. Приятно было видеть: варвары, при пяти пашах бунчужных, построились в три линии; в первых двух – пехота, в середине конницы; по флангам – пушки, в их местах, по-европейскому, в третьей – что резерв – было разное войско и некоторые обозы; с довольною стройностию приблизились они к нашему московскому ретраншементу, где мы молчали, заняли высоту, начали бомбами и ядрами безответно и, впрочем, весьма храбро, под предводительством их байрактаров, бросились с разных стран на ретраншемент; наша стрельба открылась вблизи; ретраншемент был очень крепок.

Из закрытия князь Мачабелов с Севским полком и барон Розен с тремя эскадронами гусар взошли на наши высоты, с превеликим их поражением, и князь Гагарин, другого полку, с кареем наступил на их левой фланг, из ретраншемента; они крайне пострадали. Недолго тут дело продолжалось, и едва от одного до двух часов; ударились они в бегство, претерпели великой урон, оставили на месте всю их артиллерию; победа была совершенная; мы их гнали тридцать верст; прочее известно по реляции. Последнюю баталию в турецкой войне выиграл я при Козлуджи, пред заключением мира. Резервной корпус команды моей соединился с Измаильским. Турецкая армия, около пятидесяти тысяч, была под командою Реззак-эфендия и главного янычарского аги, была на походе чрез лес и встречена нашею конницею, которая захватила их квартирмейстеров, с генеральным, и принуждена была уступить силе; от моего авангарда три баталиона гренадер и егерей с их пушками, под командою гг. Трейдена, Ферзена, Река, остановили в лесу противной авангард, восемь тысяч албанцов, и сражение начали; скоро усилены были команды генерала Озерова кареем двуполковым, Суздальского и Севского, под Мачебеловым, но почти уже предуспели сломить албанцов, соблюдая весьма свой огонь.

Сие поражение продолжалось близ двух часов около полден; люди наши шли во всю ночь и не успели принять пищу, как и строевые лошади напоены не были. Лес прочистился; мы вступили в марш вперед; на нашем тракте брошено несколько сот телег с турецким лучшим шанцовым инструментом; происходили неважные стычки в лесу; конница закрывала малосилие пехоты нашей; ее было до четырех тысяч; старший – генерал Левис, которого поступками я весьма одолжен; я оставляю прочее примечание. Шли мы лесом девять верст, и по выходе из оного упал сильной дождь, который наше войско ободрил, противному ж мокротою причинил вред. При дебушировании встречены мы сильными выстрелами трех батарей на высотах, от артиллерии барона Тотта^[65], и кареи, взяв свою дистанцию, их одержали и все взяли; хотя разные покушения от варварской армии на нас были, но без успеха; а паче препобеждены быстротою нашего марша и перекрестными пушечными выстрелами, как и ружейною пальбою, с соблюдением огня; здесь ранен был внутри карея князь Ратиев, подполковник: ялынкылыджи^[66], по их обычаю, в оные внедриваются.

Полем был наш марш, большею частью терновником, паки девять верст, и при исходе его прибыл к нам артиллерии капитан Базин и с ним близ десяти больших орудиев, которыми открыл пальбу в лощину, внутрь турецкого лагеря. Уже турки всюду бежали; но еще дело кончено не было, – за их лагерем усмотрел я высоту, которую одержать надлежало; пошел я сквозь оную с подполковником Любимовым и его эскадронами, кареи ж оную обходили и тем нечто замешкались; по занятию мною той высоты произошла с турецкой стороны вдруг на нас сильная стрельба из больших пушек, и, по продолжению, приметил я, что их немного, то приказал от себя майору Парфентьеву взять поспешнее и скорее три Суздальских роты, их отбить, что он с крайнею быстротою марша и учинил; все наше войско расположилось на сих высотах, против наступающей ночи, и прибыл к нам г. бригадир Заборовский с его кареем комплектного Черниговского полку; таким образом окончена совершенная победа при Козлуджи, последняя прошлой турецкой войны^[67]. Был я на лошади часто в огне и грудном^[68] бою; тогдашняя моя болезнь столько умножилась, что я отбыл лечиться за Дунай, почему я за реляцию, ниже за донесение мое, в слабости моего здоровья, не отвечаю, но доволен в душе моей о известных следствиях от сего происшествия.

В силу именного высочайшего повеления, где прописано ехать мне в Москву, в помощь генералу князю Михаиле Никитичу Волконскому, отбыл я тотчас из Молдавии и прибыл в Москву, где усмотрел, что мне делать нечего, и поехал далее внутрь, к генералу графу Петру Ивановичу Панину^[69], который при свидании паки мне высочайшее повеление объявил о содействии с ним в замешательствах и дал мне открытой лист о послушании меня в губерниях воинским и гражданским начальникам. Правда, я спешил к передовым командам и не мог иметь большого конвоя, – так и не иначе надлежало – но известно ли, с какою опасностью бесчеловечной и бесчестной смерти? Сумасбродные толпы везде шатались; на дороге множество от них тирански умерщвленных, и не стыдно мне сказать, что я на себя принимал иногда злодейское имя; сам не чинил нигде, ниже чинить повелевал, ни малейшей казни, разве гражданскую, и то одним безнравным зачинщикам, но усмирял человеколюбивною ласковостию, обещанием высочайшего императорского милосердия.

По прибытии моем, в Дмитриевском сведал я, что известной разбойник – в близости одной за Волгою слободы; несмотря на его неважную силу, желал я, переправясь, с моими малыми^[70] людьми на него тотчас ударить; но лошади все выбраны были, чего ради я пустился вплавь, на судне, в Царицын, где я встретился с г. Михельсоном. Из Царицына взял себе разного войска конвой на конях и обратился в обширность уральской степи за разбойником, отстоящим от меня верстах^[71] в четырех. Прибавить должно, что я, по недостатку, провианта почти с собою не имел, но употреблял место того рогатую скотину, засушением на огне мяса с солью; в степи я соединился с гг. Иловайским и Бородиным; держались следов и чрез несколько дней догнали разбойника, шедшего в Уральск. Посему доказательно, что не так он был легок и быстрота марша – первое искусство. Сие было среди Большого Узеня. Я тотчас разделил партии, чтоб его^[72] ловить, но известился, что его уральцы^[73], усмотря сближения наши, от страху его связали и бросились с ним, на моем челе, стремглав в Уральск, куда я в те же сутки прибыл.

Чего ж ради они его прежде не связали, почто не отдали мне, то я был им неприятель, и весь разумной свет скажет, что в Уральске уральцы имели больше приятелей, как и на форпостах оного. Наших передовые здесь нечто сбились на киргизские следы, и, чтоб пустыми обрядами не продолжить дело, немедленно принял я его в мои руки, пошел с ним чрез уральскую степь назад, при непрестанном во все то время беспокойствии от киргизцов, которые одного ближнего при мне убили и адъютанта ранили, и отдал его генералу графу Петру Ивановичу Панину, в Симбирске. В следующее время моими политическими распоряжениями и военными маневрами буйства башкирцов и иных без кровопролития сокращены, императорским милосердием. Высочайшим императорским соизволением в 1776 году был я определен к полкам московской дивизии, в Крым, где около Карасу-Базара собравшиеся противные Шагин-Гирей-хану партии я рассеял одними движениями и, по прибытии его из Тамани, объявил его в сем достоинстве и, по продолжающейся болезни, отъезжал в Полтаву для излечения.

В следующем году и в 1778 командовал я корпусом Кубанским, где по реке Кубани учредил я линиею крепости и фельдшанцы, от Черного моря до Ставрополя, и тем сократил неспокойствия закубанских и нагайских народов: один тот год не произошло никакого нагайского за Кубань побега. Того ж года обращен я в Крым и командовал корпусами Крымским, Кубанским, на Днепре и иными войсками, вывел христиан из Крыма в Россию без остатку, вытеснил турецкую флотилию из Ахтиарской^[74] гавани, великого адмирала Гассан-пашу и Али-бея анатольского со всем оттоманским флотом и транспортными с войском судами, коих всех по счету было больше ста семидесяти, от крымских берегов обратил назад к Константинополю, вспрещеньем свежей воды и дров, и выступил из Крыма с войсками в 1779 году. Потом обращался я в разных местах и комиссиях, командуя казанскою дивизиею; до заключения конвенции с турками командовал я кубанским корпусом, в 1783 году привел нагайские орды ко всеподданической Ее Императорского Величества присяге, и как они, учиня мятеж, знатною частью ушли за Кубань, то имел я туда на них поход с регулярным и сильным иррегулярным войском; были они нами за Кубанью и на реке Лабе на рассвете при Керменчике так супренированы, что потеряли множество народа и всех своих мурз, и того ж числа другой раз их и иные поколения равно сему разбиты были; одни сутки кончили все дело.

В 1784-м году определен я к Владимирской дивизии, а в 1785-м году повелено мне быть при Санктпетербургской дивизии.

1786 года сентября 22 дня, в произвождение по старшинству, всемилостивейше я пожалован генерал-аншефом и отправлен в Екатеринославскую ар-мию; во время высочайшего Ее Императорского Величества в 1787 году путешествия в полуденные краи находился в Киеве, при ее присутствии, и, как их императорские величества изволили следовать в Таврическую об-ласть, я сформировал лагерь между Херсона и Кременчуга, во ста двадцати верстах от оного, при Бланкитной; по возвращении их величеств и по отбытии из полуденного края я находился в Кременчуге.

С открытия настоящей с Оттоманскою Портою войны определен я в Кинбурн и сей важнейший пост, к сохранению всероссийских границ, хранил я от Черного моря и, по лиману, от Очакова неусыпным бдением, с сентября 1787 года по 1789 год и, как того 1787 года сентября 13 дня из флота очаковского все канонерные суда, приближась к кинбурнскому фарватеру, открыли жестокую канонаду и бомбардираду, оною в крепости причиняли, в строении и людях повреждение, я из Кинбурна тотчас соответствовал тем же с таким успехом, что их людям и фрегату причинило повреждение и линейной их корабль взорвало со всем экипажем, а 14 числа, верстах в осьми от Кинбурна, подплыли турки до семисот человек на мелких судах к берегу, но были встречены командою моею и отбиты; они покушались и на 15 число, но прогнаны из отряженных из эскадры на Глубокой, – два фрегата и четыре галеры, – к Кинбурну.

Галера «Десна», под начальством мичмана Ломбарда, хорошо вооруженная, пустилась на бомбардирующие Кинбурн суда, отделившиеся от своего флота, и принудила их к ретираде к своему флоту; но ею преследованы, и вступила с ними и, по разнообразным движениям, и с левым флангом флота в сражение, открыв ружейную стрельбу скрытых им до того гренадер, [и], продолжая более двух часов, причинил немалой урон неприятелю, где и очаковские батареи действовать принуждены были. Возвратилась под крепость кинбурнскую так благополучно, что, кроме мичмана Ломбарда, никто не ранен и не убит, а он ранен пулею в ухо. 30-го числа того ж сентября неприятель сблизил свои суда к Кинбурну, производил сильную пальбу и бросал бомбы до глубокой ночи, а первого числа октября, на рассвете, возобновил свою пальбу с большею жестокостию и так причинял внутри крепости, в земляном вале и лагере палаткам и войску повреждения, а в девять часов в 12 верстах от Кинбурна по лиману пять судов с вооруженными людьми показались, кои, сколько ни старались выйти на берег, отбиты с уроном.

В то же утро неприятель, в числе пяти тысяч отборного войска, предпринял на Кинбурн сделать поражение, перевозя с своих кораблей на мыс кинбурнской косы с большею поспешностью, и работали они в земле, приближаясь к крепости. Я, в небольшом числе имев войска [и] учредя в боевой порядок, встретил их и атаковал; неприятель упорно и храбро защищался в своих укреплениях. Генерал-майор Рек выбил их из десяти ложементов, но был при том ранен в ногу, а майор Булгаков убит, Мунцель и Мамкин – ранены. Флот неприятельский, подвигнувся к берегу, наносил великой вред своими бомбами, ядрами и картечами, и войски наши не могши преодолеть умножающиеся силы неприятельские, принуждены были отступать; я, будучи в передних рядах, остановил отступающих, исправя фронт возобновил сражение и неприятеля выгнал из многих ложементов.

Между тем галера «Десна» на левом крыле неприятельского флота несколько судов сбила с места, крепостная артиллерия – потопила два канонерские судна, полевая артиллерия – истребила две шебеки. Неприятель свежими войсками принудил наши войски ко отступлению, тем наиболее, что чрезвычайная пальба с неприятельского флота не малой вред наносила; я ранен легко картечью в левой бок; пехотные полки ретировались порядочно^[75] в крепость, а на место сражения прибыли вновь пехотные – баталион и три роты, с бригадою легкой конницы; я начал бой в третий раз. Пехота, подкрепляемая легкоконными и казачьими полками, наступила отважно на неприятеля; неприятель не возмог уже держаться в 15 своих окопах; выбиты из всех укреплений, претерпели крайнее поражение, и остатки сброшены в воду, за сделанный ими эстакад, где бедствовали они до утра.

Я при конце сего поражения еще ранен в левую руку пулею навылет. Сим одержана совершенная победа, и Кинбурнская коса и воды, окружающие оную, покрыты их телами. Потеря неприятельская – во всем высаженном на береге войске, кроме малого числа спасшихся в воде, за эстакадой; с нашей стороны – убитых: майор, подпоручиков [и] нижних чинов – 136; раненых: я и Рек, майоров – три, обер-офицеров – 14, нижних чинов – 283. В сию настоящую войну я первой имел случай с турецким войском сражение, и хоть раны мои ослабевали силы мои, но усердие мое меня подкрепляло, и я, не отступая от моей должности, мало-по-малу выздоравливая, всю зиму старался о извлечении языков из Очакова.

В 1788 году устроил на стрелке Кинбурнской косы батареи, со оных во время сражения на лимане многочисленного турецкого флота, под командою капитан-паши, с нашими лиманскими парусною и гребною флотилиями, июня 7 и 17 числ и последующих потом, сильное поражение неприятельскому флоту причинил и, по истреблении всего турецкого на лимане и под Очаковым флота, я находился в линии очаковской блокады, на левом фланге. Неприятель 27 июля показался в 50 конных, открывающих путь своей пехоте, пробираясь лощинами к моему левому флангу, и содержащий пикет из наших бугских казаков атаковал; я подкреплял оных двумя баталионами пехотных гренадер. Сражение произошло весьма кровопролитное; турок умножилось до трех тысяч. Неудобность мест, наполненных рвами, способствовала неприятелю держаться; но при ударе в штыки неприятель совершенно опрокинут и прогнан в ретраншемент.

При истреблении превосходного числа неприятеля, отчаянно сражавшегося, наш урон состоял: убитых: обер-офицеров – 4, гренадер – 138, казаков – 12; при сем я ранен в шею не тяжело; майор, три капитана, два подпоручика, 200 гренадер и 4 казака ранены. И как 29 и 31-го числ того июля турецкой флот показался на море от Березани, то я отправлен в Кинбурн, где имел наблюдение в непропуске в лиман неприятельского флота.

По взятии Очакова, в 1789 году, я, для принесения Ее Императорскому Величеству за высочайшее пожалование мне ордена Св. Апостола Андрея всеподданнейшего благодарения, прибыл в Санкт-Петербург и находился там по 25-е число апреля того года, а оного числа, получа высочайшее Ее Императорского Величества повеление ехать в Молдавию для принятия в мое начальство передового корпуса против неприятеля, того ж числа из Санкт-Петербурга отправился и, прибыв, принял состоящей армии корпус между рек Серета и Прута. 16 июля того ж года я, с моим корпусом перешел реку Серет. 17 числа соединился с союзным корпусом римско-императорских войск, под начальством генерала от кавалерии принца Саксен-Кобургского, продолжая поход к Фокшанам, против собравшегося там турецкого из 30 тысяч состоящего корпуса; в числе оных пятая часть была пехоты под командою сераскира трехбунчужного, Мустафы-паши. Того июля 20 числа, при осмотре реки Путны, встретившаяся турецких войск конница с нашим легким войском сражалась; двоекратно неприятеля сломили и прогнали. Двухбунчужный Осман-паша с тремя тысячами отборной конницы старался усилиться против наших войск; но с помощью римско-императорских гусар и цесарских арнаут неприятель опрокинут и прогнан, с великим его уроном. И, наведя понтоны [и] 21 числа перешед реку Путну, на сем походе к Фокшанам турецких войск толпы в разных местах имели сражение с легкими нашими войсками, но всюду были отбиты с уроном.

Приближаясь к Фокшанам, по многим сражениям, генерал-поручик Дерфельден с пехотою соединенных войск атаковал неприятельские окопы и овладел оными. Часть турецкой пехоты заперлась в крепком фокшанском монастыре Святого Самуила, внутри их земляных укреплений, которые тотчас облегли с левой стороны российские войски, а с правой, под предводительством принца Саксен-Кобургского, – союзные войски. Турки жестоко оборонялись ружейным огнем; но, соединенною артиллериею отбив ворота и калитку, наши с союзными войсками, вошед внутрь стен, поражали неприятеля штыками, и, по продолжении сражения, чрез 9 часов, помощию Божиею достигнута нами совершенная победа. По овладении Фокшанами остаток разбитых турок искал спасения в монастыре Св. Иоанна, в полутора версте лежащем; но посланной от принца Саксен-Кобургского команде с артиллериею, по отчаянной обороне, принуждены были оставшие[ся] от истребления ага и 52 человека сдаться военнопленными. Неприятельской урон – до 1500 человек; в плен взято 100, пушек 10, знамен – 16; весь их лагерь с палатками с разными военными припасами достался в добычу победителям.

Рассеянные турки побежали по дорогам браиловской и к Букаресту. Наши легкие войски, догоняя, их поражали и на обеих дорогах получили в добычу несколько сот повозок с военною аммунициею и прочим багажом. С нашей стороны, российских убито рядовых – 15, ранено всех чинов – 79; из римско-императорских войск урон весьма мал.

Того же году, сентября 6 и 7 числ, по сообщению мне от генерала от кавалерии принца Саксен-Кобургского, командующего союзными римско-императорскими войсками, о приближении верховного визиря с главными турецкими силами, во ста тысячах состоящими и расположившимися лагерем при Мартинешти, в расстоянии от него не более 4 часов, ожидая от него атаки, просил меня поспешать соединиться с ним; я, соображая столь важные обстоятельства, немедленно из Пуцени выступил в поход, взяв с собою корпус, составленный из двух гусарских, 4 гренадерских, 4 мушкетерских баталионов и одного легкого баталиона, сформированного из мушкетер, устроя на 6 кареев, в две линии, под начальством: первую – генерал-майора Познякова, а вторую – бригадира Вестфалена, 12 карабинерных эскадронов – при бригадире Бурнашове, два казачьих полка и арнаутов, с их начальниками, и, хотя разлитием реки Серета в переправе делано великое затруднение, но, превозмогая все препятствия, перешед Серет, следовал чрез Путну, а римско-императорские войски, перешед реку Берлад по мосту, при Текуче, обратились, против Никорешт, к понтонным своим мостам и со оными близ Фокшан, при реке Милкове, я соединился 10 того сентября поутру.

Осмотрев положение неприятеля, распорядил поход двумя колоннами; правую вел я, прибавя к ней римско-императорских войск два дивизиона и Барковых гусар, под командою подполковника барона Гревена и майора Матяшковского, а левую вел принц – Саксен-Кобургской. И того 10 числа, при захождении солнца, выступили, переходя Милков вброд и продолжая марш в совершенной тишине, приспев к Рымне, перешли оную вброд, пехота вправо, а кавалерия влево. Соверша переход, на рассвете построил войски в боевой порядок и повел в атаку; в семи верстах, при деревне Тыргокукули, стояло турецкое войско лагерем на выгодных высотах, в двенадцати тысячах, под командою двухбунчужного паша Хаджи-Сойтари. Вскоре начался шармицель и пушечная с обеих сторон стрельба; первая линия начала наступать на неприятельскую батарею; но дефиле долго задержал, проходя в порядке, а тем временем неприятель с половиною его войска, с большею частию обозов, ушел к местечку Рымнику, другою половиною конницы и пехоты – ударил весьма сильно на каре правого фланга.

Храброй отпор и крестные огни егерского каре, действие ружей и штыков в полчаса опровергнули турок с великим уроном; карабинер два эскадрона и дивизион римско-императорских гусар, врубясь в неприятеля, отняли знамя, и легкие войски – овладели неприятельским лагерем, и общекарабинеры, донские казаки и арнауты – истребили множество турок; остальные побежали по букарестской дороге, к местечку Рымнику. Принц Саксен-Кобургской, имея далее путь, перешел чрез Рымну позже меня, и, едва успел построиться, неприятель, в двадцати тысячах состоявший, напал сильно на оба крыла, но поражаем был с чувствительною гибелью; в то же самое время от Мартинешти, из главного неприятельского лагеря при реке Рымне, до шести тысяч турков быстро наскакали на каре Смоленского полка. Я приказал каре Ростовского полку той же второй линии принять вправо, сближась косою чертою, чтобы неприятеля поставить между крестных огней; тут сражение продолжалось целый час, с непрерывным огнем, а в войсках принца Саксен-Кобургского – более двух. Неприятель отчаянно сражался, но, наконец, уступил мужеству, оставя окружность полевую покрытою мертвыми телами: турецкая конница действовала с крайнею отвагою, а особливо отчаянно нападали янычары и арабы. Турки отступили к лесу Крынгу-мейлор, где обреталось пеших до 5 тысяч янычар, имея там ретраншемент, хотя не оконченный; я одержал место сражения, выстроил линии, собрал карей и несколько отдыхал.

По прошествии сего принц Саксен-Кобургской был паки сильно атакован сорока тысячью конных турков, кои окружили тесно его левое крыло; конница его врубалась в турок несколько раз, а пред моим фронтом начался шармицель; я пошел с войском, отражая неприятеля пушечною пальбою, которой открыл свои батареи; под выстрелами их союзные войски, входя на пологое возвышение, стремились овладеть; неприятель, видя наше усилие, два раза покушался увозить свою артиллерию. По трех верстах маршу открылся ретраншемент под лесом Крынгу-мейлор; я приказал карабинерам и, на их флангах, гусарам стать среди кареев первой линии и сим дать интервал; легкие войска заняли крылья, и в ту же линию кавалерии присоединились влево – прочие дивизионы гусар принца Саксен-Кобургского; за нею Левенерова полку легкая конница составляла резерв; оное все произведено в действо на полном марше.

Я просил принца Саксен-Кобургского, дабы он приказал сильно идти вперед своим кареям; канонада кареев наших в лес и ретраншемент привела в молчание турецкие пушки; пораженное и приведенное в замешательство пешее и конное турецкое войско начало отступать в лес; я их велел остановить; линия наша, при беспрерывной пальбе с крыльев и кареев крестными выстрелами, приближившись, пустилась быстро в атаку, кавалерия, перескоча невозвышенной ретраншемент, врубилась в неприятеля; овладели четырьмя орудиями, истребя великое число турков, кои тут отчаянно сражались; наконец, сии многолюдные толпы выгнаны из лесу; разбитые турецкие толпы бежали к главному своему лагерю, при реке Рымнике, в шести верстах от сего места сражения отстоящему; достигавшие их наши кареи, эскадроны и легкие войски обратили их дирекцию на юг; каре, генерал-майором Карачаем предводимы, были с нашими кареями впереди, поражали янычар и прочие неприятельские войски, где казаки и арнауты истребляли врага.

При захождении солнца победители перервали погоню на рымникской черте; река сия запружена была тысячами повозок аммуничных и прочих и великим числом потопленных мертвых тел неприятельских и скота. Во время баталии верховный визирь находился особою своею под лесом Крынгу-мейлор, до самого его оттуда изгнания к рымникскому лагерю, где он не возмог ни увещанием, ни принуждением остановить бегущие свои войски, и сам поспешно удалился по браиловской дороге. В сем сражении неприятель потерял на месте убитыми более пяти тысяч; в добычу получено нами знамен сто, мортир – шесть, пушек осадных – семь, полевых – 67 и с их ящиками и аммуничными фурами, несколько тысяч повозок с припасами и вещами, множество лошадей, буйволов, верблюдов, мулов, и, сверх того, лишился он трех лагерей с палатками и всем экипажем; по совершении победы войски отдыхали на месте баталии спокойно.

На другой день партиями легких наших войск стоящий за Рымником верстах в четырех верховного визиря особый его лагерь открыт и взят с разною добычею, причем немалое число турок побито; принц Саксен-Кобургской посланным баталионом к лесу Крынгу-мейлор укрывшихся турок истребил. В сих преследованиях после баталии турок побито не меньше двух тысяч. Армия турецкая [бежала] до реки Бузео. Достигши оную, – верховный визирь с передовыми успел переехать мост и тотчас оный поднял; конница турецкая пустилась вплавь, где из нее немало потонуло, а оставшаяся на левом берегу конница и пехота рассеялась всюду без остатка. Ушедшие с места баталии обозы разграблены волошскими поселянами. На здешнем берегу лежало смертельно раненых, умирающих и умерших множество; визирь уклонился в Браилов, потеряв из армии своей более десяти тысяч человек; с нашей стороны убито всех чинов 46, ранено 133; римско-императорских войск урон немного больше нашего.

В чувствительной моей благодарности не могу умолчать о излиянных на меня благосоизволениев Ее Императорского Величества всемилостивейшей монархини нашей, Великой Государыни, Милосердой Матери Отечества, проницающей службу и усердие наше. Всемилостивейше пожалован я 1770 году сентября 31 (?) дня, по соизволению Ее Величества, от Его Императорского Высочества Государя Цесаревича кавалером голштинского ордена Св. Анны, 1771 года августа 19 дня за одержанные победы в 1770 и 1771 годах над польскими возмутителями – орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия 3 класса, того ж года декабря 20 дня за совершенное разбитие войск литовского гетмана, графа Огинского – орден Св. Александра Невского, 1772 года мая 12 дня за освобождение краковского замка из рук мятежнических – со изображением в высочайшем рескрипте монаршего благоволения пожаловано мне тысяча червонных, 1773 года июля 30 дня, за одержанную победу при атаке на Туртукае – орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия 2 класса, 1774 года сентября 3 дня, за скороспешной мой приезд в низовой край налегке, на поражение врагов империи, – со изъяснением в милостивейшем рескрипте монаршего благоволения всемилостивейше пожаловано мне две тысячи червонцов; 1775 года июля 10 дня, при торжестве утвержденного с Оттоманскою Портою мира, – шпага золотая, украшенная бриллиантами, в 1778 году за вытеснение турецкого флота из ахтиарской гавани и от крымских берегов, воспрещением свежей воды и дров, – золотая табакерка с высочайшим Ее Императорского Величества портретом, украшенная бриллиантами; 1780 года декабря 24 дня с собственной Ее Императорского Величества одежды бриллиантовая ордена Св. Александра Невского звезда, 1783 года июля 28 дня за присоединение разных кубанских народов ко всероссийской империи – орден Св. Равноапостольного князя Владимира большого креста I степени. 1787 года июня 11 дня, при возвращении Ее Императорского Величества из полуденного краю – всемилостивейшим благоволением табакерка золотая с вензелем Ее Императорского Величества, украшенная бриллиантами, 1787 года ноября 9 дня – за одержанную победу, октября 1 числа того года, при защищении Кинбурна, атакованного отборными турецкими войсками с помощию флота их, и совершенное их разбитие и поражение на кинбурнской косе – орден Св. Апостола Андрея Первозванного, со всемилостивейшим в высочайшем рескрипте изречением: «Вы оное заслужили верою и верностию»; 1789 года ноября 3 дня за разбитие и победу собравшихся многочисленных турецких войск под Фокшанами – к ордену Св. Апостола Андрея, крест и звезда бриллиантовые, того же 1789 года за разбитие и знаменитую победу сентября 11 дня сего года многочисленной турецкой армии, предводимой верховным визирем, на реке Рымнике, – шпага золотая, богато украшенная бриллиантами, с надписью дела, а 3 октября того же года за оную же победу верховного визиря на реке Рымнике – всемилостивейше возвышен я с рожденными от меня детьми в графское российской империи достоинство, указав именоваться: граф Суворов-Рымникский; того ж октября 18 дня за оную же совершенную победу верховного визиря, со изъяснением в высочайшем рескрипте долговременной моей службы, – сопровождаемой со особливым усердием и точным предложенного исполнением, – неутомимых трудов, предприимчивости, превосходного искусства, отличного мужества во всяком случае – всемилостивейше пожалован кавалером ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия большого креста 1 класса.

Его величество император Римской, покойной Иосиф, всемилостивейше благоволил высочайшим письмом своим 13 августа 1789 года ко мне уважить одержанную мною с принцем Саксен-Кобургским победу под Фокшанами, – наименовав оную «славною победою», соизволил пожаловать мне золотую табакерку с вензелевым Его Величества именем, богато украшенную бриллиантами, а за одержанную при реке Рымнике над верховным визирем победу всемилостивейше пожаловал меня рейхсграфом священной Римской империи и, при высочайшем своем письме 9 октября 1789 года ко мне, пожаловал мне на то рейхсграфское достоинство грамоту, октября 6 числа немецкого счисления того 1789 году, за высочайшим своим подписанием, с привешенною императорскою печатью, и при том герб с графскою короною, с которых у сего следуют копии; оные я принял по высочайшему Ее Императорского Величества дозволению от 26 сентября того 1789 года.

Употребляемой мною до сего герб принял я от покойного отца моего, какой он употреблял, т. е.: щит разделен в длину надвое; в белом поле – грудные латы, а в красном поле – шпага и стрела, накрест сложенные, с дворянскою короною, а над оною – обращенная направо рука с плечом в латах, держащая саблю. Подлинное подписано тако:

Генерал граф Александр Суворов-Рымникский

Пугачёвщина (1774)

Г. Р. Державину^[76]

10 сентября 1774 г. Река Таргун

О усердии к службе Ея Императорскаго Величества Вашего благор[одия] я уже много известен; тож и о последнем от Вас разбитии киргизцев^[77], как и о послании партии за сброднею разбойника Емельки Пугачева от Карамана; по возможности и способности ожидаю от Вашего благор[одия] о пребывании, подвигах и успехах Ваших частых уведомлений. Я ныне при деташаменте графа Меллина^[78] следую к Узеням на речке Таргуне; до вершины ея верст с 60, оттудова до 1-го Узеня верст с 40. Деташамент полковника Михельсона за мною сутках в двух. Иду за реченным Емелькою, поспешно прорезывая степь^[79]. Иргиз важен; но как туда следует от Сосновки его Сият[ельство] Князь Голицын^[80], то от Узеней не учиню ли или прикажу учинить подвиг к Яицкому городку.

Александр Суворов

П. И. Панину

Как-то кончитца? Однако призываю Бога! Беру смелость, поздравляю Ваше Высокографское Сиятельство!^[81] Рука дрожит от радости. На походе 60 верст от Яицкого городка. Спешу туда.

Александр Суворов Сентября 15 дня 1774 г., 5 часов пополудни

П. И. Панину^[82]

[22–23 сентября 1774 г.]^[83]

Сиятельнейший Граф! Ежели пожелать соизволите Ем. Пугачева из Сызрана (да благословит Бог туда прибыть сохранно) мне препроводить далее, я охотно то на себя принимаю: с поспешностью – на Пензу, до Москвы, нигде не останавливаясь. Из Москвы могу к Вашему Высокографскому Сиятельству явитца весьма поспешно.

Надобно ли мне до Москвы какой красноречивой для обнародования разбойника в жилье^[84], состоит в высокой Вашей воле.

Для того не хуже, буде изволите повелеть, и способно расставить сменные конвойные команды на некоторых частях тракта до Москвы. Г[раф] Меллин будет при нем.

Александр Суворов

Г. А. Потемкину

Милостивый Государь!

В приезд мой в Москву на кратчайшее время удостоен был получить письмо Ея Императорского Величества от 3-го сентября писанное^[85] коим угодно было меня почтить к наичувствительнейшему удовольствию моему. Приемля сие с особым благоговением, ощутил и от Вашего Высокопревосходительства почтительный меня адрес^[86]. Посещение столь благоприятно, столь велико, что я собираю силы на доказательство истинной моей благодарности. Одним наивящим обсылаюсь только признанием, как предстателю, подкрепляющему военные дела, и моему благотворителю столь превосходных милостей, коих цена обитать в благодарнейшем сердце никогда не престанет.

Удостаивайте, Милостивый Государь! способием Вашим могущественного ходатайства такого человека, которого надежда вверяет в достохвальные Ваши добродетели. Великость оных ознаменится тем более и обяжет меня к прославлению имени Вашего, что я навсегда с должным высокопочитанием и нелицемерною преданностию пребуду Милостивый Государь

Вашего Высокопревосходительства всепокорнейший слуга Александр Суворов Октября 13 дня 1774 года, Москва

Вывод крымских армян на Дон (1778)

Приказ А. В. Суворова войскам кубанского корпуса об улучшении материально-бытового и санитарного состояния войск, об их боевой подготовке и способах действий в бою^[87]

1778 г. Мая 16 Лагерь на р. Каче

1

В принадлежащем до дежурств исполнять на основании пунктов главы осьмой прибавления к строевому уставу^[88].

2

Полковым, баталионным и их команд лекарям и подлекарям иметь ежевремянное попечение о соблюдении паче здоровья здоровых, всегдашними обзорами в касающемся до них содержания каждого вообще, до их пищи и питья. Последнему принадлежит, где не лучшая вода, таковая отварная и отстоянная, а слабым сухарная или с уксусом; к пище ж выпеченной хлеб, исправные сухари, теплое варево и крепко полуженные котлы.

Застоянную олуделую пищу вообще не употреблять, но надлежаще варить, а по употреблении вымывать и вытирать котлы сухо. Обуви и мундирам быть не весьма тесным, дабы и в обуви постилка употребятца могла.

Наблюдать весьма чистоту в белье, неленостным вымыванием оного. Строго остерегатца вредного изнурения, но тем паче к трудолюбию приучать, убегая крайне празностей, в противном случае господин лекарь или подлекарь представляет тотчас господину эскадронному или ротному командиру. В случае неудовлетворения от сего, доносит о том полковому, баталионному или того отделения начальнику; далее ж относитца уведомлением о том, хотя письменно, господину командующему тою частью, а потом и тою ж бригадою. В крайности ж имеет право о сем непорядке немедленно сообщать старшему при корпусе господину лекарю для донесения корпусному генералу, но таковые приключения никогда не ожидаемы.

Случайно больных и слабых в лазаретах при войсках строгим наблюдением обыкновенных порядков в лечении и содержании неутомленно приводить в прежнее состояние их здоровья. В каком и малом [случае] в предвидимом умножении оных, господин бригадный командир имеет долг, при самоличном в том месте обозрении, исследовавши причину зла, неослабно взыскать на начальнике, ибо иначе ответствует он одною своею особою начальнику корпуса.

Довольно надзиратели в лазаретах при слабых и больных должны быть люди честные, попечительные, трудолюбивые и бескорыстные и лекарем или подлекарем таковой усмотренной переменяетца с доклада ближнего начальника на месте.

Ротным фельдшерам быть в их должностях исправнейшим и строго ко оным от лекарей и подлекарей приобученным. Благоучреждение исправных артелей в корпоральствах под разумными и попечительными артельными старостами наистрожайше соблюдать с примечательным в том надсмотрением высших начальников над нижними, как то следует, до взыскания от корпусного командира.

3

Военное обучение должно служить упражнением вышним начальникам над их нижними. Надлежит сие правило строго наблюдать исправлением не достигшего тонкости оного, холодным духом. Производить его во всякое способное время, по силе описания воинского строя 1763 года. Кавалеристов начинать экзерцировать конному пехотою^[89], в заезжании, в сдваивании, формировании на маршах, потом и на конях большой атаке в полной карьер, на саблях с протчими для движениев маневрами, а драгун, над тем^[90], твердо и пехотному обучать.

Нужно наблюдение в эскадронах интервалов, для врубки сквозь оные второй кавалерийской линии, а между тем первая, при сильном опровержении противника, вмиг строитца по аппелю. Казаков обучать сильному употреблению дротика по донскому его размеру, в атаке, сшибке и погоне; и пехоту разным маршам, быстрым движениям разностройно, обращениям вперед и эволюциям, употреблению штыка, и ружья скорому заряжению, жестокой атаке, а особливо полковыми и баталионными кареями. Густейшие кареи в движениях тяжки; кареям размер крестных огней твердо соблюдать, с присутствием духа, разной пальбе, не забывая весьма и приемов больших. Маневрам и эволюциям твердо обучать целыми частями войск, по способностям. Во всякое время корпусной командир имеет право, без возвещания, в экзерцировании всюду посещать; по примерной пальбе разбивать доски пулями, в мишенные меты по порядку, а по степеному^[91] в сих недостатку, стрелять в земляной вал. Господа начальники, по хозяйству их, употребят на то излишнейшей свинец, положенной с порохом, и прежде сроков доставлять себе могут, паче ротные стрелки в сем цельном огненном бою надлежат быть обучены наитвердо; нужен тут приклад взором по стволу, комель крепко в сгиб плеча. Мишенной стрельбе обучать: вначале одиночкою, шестаками, в шеренге, карпоральною ротною шеренгою, рядами, карпоральствами, ротами, баталионами. Конных посему для твердости в управлении лошадей и искусства редкого шермицирования, одиночкою в полном карьере.

4

В каждом пехотном карпоральстве ротных четыре стрелка; сии бьют в их ранжирах, но могут и быть отряжены по рассмотрению военноначальников. Сколько ж сие служит для соблюдения огня, известно тонкой практике военной. Вернейшее застреливание противных, а особливо старших и наездников, сии имеют волю стрелять когда хотят, без приказу. Таковых стрелков имеют конные в карпоральствах шесть и для различия они, конные егери, и формируютца в легкой эскадрон по рассмотрению начальника; протчие рубят вперед. Отличность от драгун есть сии, что те должны по обстоятельствам быть на основании пехотных. Впротчем спешенной драгун в отверстом^[92] поле есть оборонительная жертва…^[93] начальника. Бьют они все противящегося^[94] вперед, быстро, по благоразумному его [начальника] предусмотрению.

Сии стрелки для отличности имеют за шляпами и киверами зелень, а в недостатке оной – солому или сено всегда.

Казаки – таковых в десятке два, это маяки; неприлично казаку стрелять, он бьет пикою, особливо в крестец.

5

Отряженным в укреплениях пехотным рядовым иметь патронов сто, то не для частой стрельбы, ибо для того назначены стрелки, но для выдержания каких осадностей. Сие в свое время, но нечаянностию^[95] никакой военачальник, даже до карпорала, по преподанным каждому от вышнего его правилам, не должен быть удивлен. Сильные укрепления выдержат долговременную осаду, но как то быть может, всюду резервы в первых сутках или днях, бьют они противных в тыл; те, между двух огней стесненные, бегут стремглав, и конница их дорубает и колет живо; то на Дунае. С пленными поступать человеколюбиво, стыдиться варварства.

В укреплениях артиллерия бьет картечами, оные, по дирекции начальника ее, на месте.

6

Полевым укреплениям иметь отверстую дирекцию на окружности, по приличеству местоположения оных; рвам быть в ширину и глубину в один с половиною сажен, а по изволению инженера с начальником на месте, и превосходнее, поелику то грунт земли дозволит. Толстому валу – с обыкновенным банкетом, амбразурами, турами с песком или землею, тесно с промежутками для ружейной стрельбы, мешки то ж; вороты укреплены траверзами, рогатками заграждены, рвы пред ними прорыты, на них подъемной или подвижной мост, внутри их перпендикулярной палисад, поелику дозволят материалы; пред ними шаг – три ряда волчьих ям, в глубину и в ширину диаметром один с половиною аршин; между ими пядень, [в] средине каждой острой небольшой кол, выходящей из земли пол-аршина. По слабости ж грунта, или каменистой жестокости оного, легкие рогатки в один и два ряда, на эспланаде перед рвом и валом, как и между ими от одной до одной с половиною сажени. За эспланадом в поле может быть другой ров, маловажнее первого. По достатку лесу может быть эспланад с рогатками между рва и волчьих ям. Волчьи ямы прорыты в обрез и чрез них сдвижной мост. Вместо рогаток употребляютца: герзы, опрокинутые деревья, краткие или долгие с остроотрубленными сучьями; а терновник потому ненадежен, что, по засохлости от жаров, может быть зажжен.

Сверх того, поланки, в воле каждого коменданта, суть: рвы с малым валом для помещения обозов и скарба, подобны легким турецким ретранжаментам. При обыкновенном российском мужестве, мудрый комендант низвергнет важностью его укрепления, противные предприятия регулярнейших войск, коль паче варварские рассевные набеги; погоня не нужна, не похвальна, как и вылазки, разве резервами, но и то для церемониала^[96].

7

Коммуникационные зажигательные маяки – в рассмотрении господ бригадных командиров и частных, особливо на обзорных постах. По набережностям, лутче их не иметь, нежели ими войски беспокоить. Было бы то вовсе оплошность, впредь по данным правилам подчиненным начальникам, частного командира, и неприлежность в соблюдении предвидениев начальствующего бригадою.

8

Но от обзорных постов и казачьих пикетов со связными караулами хотя нечаянности нет, дается знать чрез смычки их кордонов от места до места, наипоспешнейше в приключениях беспокойственных, во всякое время о случающемся приближении противных в три стороны к начальникам; частному, бригадному и корпусному, три раза. Чего ради на важно-примечательных постах иметь казаков по десяти.

1-е. Примерно извещать: противные в коликом числе, куда их обращение, тверды или робки.

2-е. Что за ними примерно следует и какое в том их есть намерение, как и прилепление к какому фельдшанцу.

9

Казакам непременно быть навсегда дротиком вооруженным, яко наисильнейшим их оружием для поражения всякого противника, но и во всех случаях огнестрельное его ружье есть только для сигнала. Донским господам полковникам, их особами помещаться и быть помещенным там, где более в начальнике названного войска нужда, как и их старшинам, по распределению оных, коль паче на часах. Обыкновенно среди его передовых страж, а не всегда там, где временная застава кажется сильнее быть, но не постоянно, ибо обстоятельства счисление людей переменяют в неспокойствиях сих. Заставам состоять больше в западнях. Страшнее противнику вылазка тогда для его побоища и схватки, паче кажущеюся вяще численным ее умножением для притяжения противника, ежели он, паче чаяния, тогда множествен, на крепости и резервы постовым казакам заманивать его в полном шермицеле сколько можно длиннее, забавляя его тут иногда и стрельбою, как и дротичным наездом с криком, однако безопасно, а когда он будет гораздо по времени [к] укреплениям напертый, или разными войсками на месте сломлен, то уже тогда поражать его сильно пикою в крестец и живьем хватать.

10

Корпусному командиру и между собою господам бригадным и протчим начальникам, при сообщении известиев, осведомлении, описывать в них возможное предвидение и по последствиям настоящего, в будущем приличную прозрачность с военными, с политическими краткими рассуждениями для предпобеждения оных, как способнейшим к тому местным пребыванием, нежели тем, кому сообщает по обстоянию, иначе от того рождаютца замешательствы лишними предосторожностьми, а и беспокойствии, иногда напрасные, подвижением, хотя и немногим войскам. Лутче для того объяснять всякое известие, вообразительно его назнача справедливым, сумнительным или ложным, невзирая на то, что дальнейшим проницанием кажущееся ложным превратитца в истинное, а и справедливое – в ложное или сумнительное. Чего ради каждому, всего лутче начальствующему, преподавать свои мысли с рассуждениями смело, означая по случаю примерное число противников и их вооружениев. Получающей их берет с того свои исправные меры.

В политических делах секретная при корпусе экспедиция имеет ее обыкновенное течение.

11

По неспокойным обстоятельствам в движениях, на месте бдит четвертая часть войска; в сумнительных обстоятельствах – половина; в сумнительнейших отдыхает только четвертая доля по очереди. Как бы малолюден отряд когда ни был, но всегда в нем двум начальникам, старшему и младшему, быть надлежит.

12

Порядки сражениев в благоучреждении военачальников. Против регулярных войск – линейные, как в прошлой прусской войне, против иррегулярных, как в прошлой турецкой. Густые кареи были обременительны, гибче всех полковой карей, но и баталионные способные; они для крестных огней бьют противника во все стороны насквозь, вперед мужественно, жестоко и быстро; непомещенная тяжелая артиллерия идет своею дорогою батарейно с ее закрытием; конница рубит и колет разбитых и рассеянных в тыл или для лутчего поражения стесняет на карей. Внедрившиеся в устье их скалываютца тамо резервами, но и обыкновенно – из восьмой, шестой, а иногда четвертой доли, по обстоятельствам. Кареям между собой интервалы для крестных огней наивозможнейше соблюдать, но соблюдают их огонь, как артиллерийской, так мушкетной. На мушкет сто патронов; по мушкетному [огню] большая должность есть ротных стрелков. Пехотные огни открывают победу, штык скалывает буйно пролезших в карей, сабля и дротик победу и погоню до конца совершают. Карей в непрестанном движении, доколе конница противных на бегу из виду их прогонит; но и тогда вышней [начальник] по случаю уделяет карейной пехоте нечто вперед, резервами для конницы.

Обозы остаются под укреплениями вагенбургом при надлежащих закрытиях; легкие, по удобности, отправляютца в сторону или назад напротиву само-легко-вооруженных противных, иногда идут они просто среди карейных линиев, их закрытия тех отстреливают.

Ордер сражениев: баталион его кареем в первой линии, два баталиона их кареями во второй; или також два баталиона в первой, один баталион как резерв во второй; или два карея в первой, два во второй; или с прибавлением за второю линиею резервных кареев, один против двух; или сии резервные кареи в средине обеих линиев по шахматному. Где гранодерские баталионы, место их кареев на крыльях ордера или в средине, по усмотрению. Карей баталионной ли, или полковой, а не выше. Такие около Дуная, в прошлой войне, многолюдных стамбульцов жестоко били. Ни лес, ни вода, ни горы, ни буераки – стремление их когда удерживать могли?

Эскадронных, доколе в действие не вступят, обыкновенно внутри карейных линиев, не закрывая отнюдь их интервалов для крестных огней; казаки то ж их частьми в рассевку.

Походной порядок против порядка боевого, дабы тотчас на походе дратца, и ежели противники близки, то и кареями; впротчем повзводно и по рядам с соблюдением интервалов. Обыкновенно кавалерия внутри линиев, пехота ж в голове и хвосте, казаки по их частям, пушки и легкие обозы сколько возможно с крыл, но взводы и ряды пехоты могли бы тотчас загнутца в карей. Авангарду и ариергарду нет, а токмо нечто обзорных подъездных казаков с головы и хвоста; быть твердо надежну, впредь уведомляя их о противниках возможно точно, по знанию, ибо обыкновенно, сближаясь к ним поспешными маршами, разъездами или чем иным еще предопаснейшим, то чинить для предприятия колебленно, поздно и предосудительно.

Сей ордер марша в близости варваров, но и в протчем с авангардом и арьергардом.

Бить стремительно вперед, маршируя без ночлегов. Ночное^[97] поражение противников доказывает искусство вождя пользоваться победою не для блистания, но постоянства. Плодовитостью реляциев можно упражнятца после.

Для сорвания варварских окопов сам собою сгущается карей; по их овладении, разгибается легко с огнем на походе вперед. Штишереножной^[98] колонны, формированные направо, ряды вздвой, в средину сомкнись, или просто взводы намыкай в колонну; хотя б она тогда была и гуще, попрежнему строй фронт. Сия штишереножная колонна, ежели одарена твердостию и мужеством, паче начальствующие ее частьми, кругом фронт, опусти штык по-офицерскому, – непроницаема никакою кавалериею. Нет лошади, чтобы два раза три шеренги, в средине спина с спиной, прорвать могла еще при непрестанной при том стрельбе от стрелков, более в лошадиную грудь. Но вредны ей картечи в размер. Колонна та гибче всех построениев, быстра в ее движении, ежели без остановки, то все пробивает. Пушек не ожидает никогда, их дирекция по другим местам.

В стояниях и на походах мародеров не терпеть и наказывать оных жестоко, тотчас на месте. Домов, заборов и огородов отнюдь не ломать; везде есть разноименные дрова. Где случается фуражировать, чинить то при войсках, правилом, с крайним порядком. Есть ли тут благоразумие, где лишать себя самого впредь текущих последствиев, довольной субсистенции и кровли? Наблюдать то и в неприязнейшей^[99] земле; делать и во оной жалобе всякого обывателя тотчас должное удовольствие. Не меньше оружия поражать противника человеколюбием.

Порядок кампаментов – против боевого ж порядка. Но буде варвары в отдалении, то взирать и на выгоды войск, яко то: кавалерии становиться больше в лощинах, на луговых местах. Вообще войскам тогда занимать обширнее место. Впротчем, всегда фланги расположения лагерного укреплять пехотою для закрытия кавалерии, но как в быстрых движениях, походы денно и ночно, и отдыхи по часам, то сим в излишественном утруждении войск от множайших предосторожностей свободитца возможно.

Известные качества начальствующего украшаютца его благовременною диспозициею, преподанием нужных кратких и ясных правил войску, на толикое пространство времени, поелику он до рубежа своего предвидения разноличных обстоятельств перемен достигнуть возможет ежевременно. Доколе сию важнейшую свою должность не совершит, спокойствия ему нет. А потом благонадежен он на войско, так как оное благонадежно на него. Уже тогда нималою нечаянностью не может он быть обременен.

Русско-Турецкая война (1787–1792)

Кинбурн

Реляция А. В. Суворова Г. А. Потемкину о сражении при Кинбурне

1787 г. октября 1^[100]

Реляция

о происшедшей баталии при Кинбурне и одержанной совершенной над неприятелем победе октября 1-го на 2-е число 1787-го года

Вашей Светлости имел я честь донесть вчера о сильном неприятельском бомбардировании и канонаде до глубокой ночи. Сего числа оное паки им на рассвете обновлено было гораздо жесточее по Кинбурнской крепости, галере «Десна» и ближним лагерям. Жило внутри крепости, земляной вал и лагерные палатки претерпели некоторый вред, и ранено несколько солдат. В 9 часов утра вверх лимана, 12 верст от Кинбурна, при Биенках, оказались с турецкой стороны пять судов с бывшими запорожцами вооруженными, и старались выйти на наш берег; генерал-майор и кавалер Рек отправился туда. Сии суда от наших войск были отбиты с уроном.

Между тем, против утра, усмотрено было довольно турков на мысу Кинбурнской косы, которых число перевозимыми с кораблей непрестанно умножалось, и видно было, что они с великою поспешностию работали в земле для приближения к крепости. Я учинил следующую диспозицию: в первой линии быть Орловскому и Шлиссельбургскому полкам, во второй линии – Козловскому. Легкому баталиону муромских солдат, стоявшему от Кинбурна в 14-ти верстах, когда прибудет, и двум легкоконным резервным эскадронам Павлоградского и Мариупольского полков, Донским казачьим полкам Орлова, Исаева и Сычова приказал быть с флангов. В крепости оставил я две роты Шлиссельбургских и при вагенбурге, за крепостью, по одной роте Орловского и Козловского полков. Павлоградскому и Мариупольскому легкоконным полкам, стоявшим от крепости в 10-ти верстах, и Санкт-Петербургскому драгунскому – в 36-ти верстах, приказал я к оным сближиться. Видя многосильного неприятеля, подступившего к Кинбурну на одну версту, решился я дать баталию!

Храбрый генерал-майор и кавалер Рек, выступя из крепостных ворот с первою линиею, атаковал тотчас неприятеля, который с неменьшею храбростию защищал упорно свои ложементы; под ним мужественно предводили: секунд-майоры Булгаков, Муцель и Мамкин. Подкрепляли атаку генерала Река резервные эскадроны и казачьи полки. Скоро прибыл и Козловской полк, начальник которого, подполковник Марков, поступил отлично. Поспешно неприятельской флот сближился к лиманским берегам и в близости стрелял на нас из бомб, ядер и картечь. Генерал Рек одержал уже десять ложементов, как был ранен опасно в ногу. Майор Булгаков убит, Муцель к Мамкин ранены. Неприятель непрестанно усиливался перевозимым ему войском с судов. Наши уступили и потеряли несколько пушек.

Позвольте, Светлейший князь, донесть: и в нижнем звании бывают герои. Неприятельское корабельное войско, какого я лутче у них не видал, преследовало наших с полным духом; я бился в передних рядах Шлиссельбургского полку; гранодер Степан Новиков, на которого уже сабля взнесена была в близости моей, обратился на своего противника, умертвил его штыком, другого, за ним следующего, застрелил и бросился на третьего – они побежали назад. Следуя храброму примеру Новикова, часть наших погнались за неприятелем на штыках, особливо военными увещеваниями остановил задние ряды сержант Рыловников, который потом убит. Наш фронт баталии паки справился; мы вступили в сражение и выгнали неприятеля из нескольких ложементов. Сие было около 6-ти часов пополудни.

Галера «Десна», лейтенант[а] Ломбард[а], наступила на левое крыло неприятельского флота, сбила несколько судов с места; крепостная артиллерия исправностию артиллерии капитана Крупеникова потопила у неприятеля два канонирных судна.

В то время приближились к нам под самой берег две неприятельские большие шебеки, при начале их огня наша артиллерия одну потопила, другую спалила.

Но чрезвычайная пальба неприятельского флота, сквозная на нас, причиняла нам великой вред. Войско их умножилось сильнее прежнего, я был ранен в левой бок картечью легко, наши паки начали уступать. При сем случае наша одна 3-х фунтовая пушка за расстрелянием лафета и колес брошена была в воду.

При битве холодным ружьем пехота наша отступила в крепость, из оной мне прислано было две свежие Шлиссельбургские роты, прибыли: легкой баталион, одна Орловская рота и легкоконная бригада. Орлова полку казак Ефим Турченков, видя турками отвозимую нашу пушку, при ней одного из них сколол и с последуемым за ним казаком Нестером Рекуновым скололи четырех. Казаки сломили варваров. Солнце было низко! Я обновил третей раз сражение.

С отличным мужеством легкой баталион муромских солдат под предводительством капитана Калантаева (который ранен пулею и картечью), Шлиссельбургские и Орловская роты на неприятеля наступили; секундированье легкоконными и обретающимися в действии казачьими полками – варвары в их 15-ти окопах держались слабо. Уже была ночь, как они из них всех выбиты были, опровержены на угол косы, который мы одержали; тут вдоль нас стреляли из неприятельского флота паче картечами и частью каркасами и пробивали наши фланги. Оставалась узкая стрелка косы до мыса сажен сто, мы бросили неприятеля в воду за его эстакад. Артиллерия наша, руководством капрала Михайлы Борисова Шлиссельбургского полку, его картечами нещётно перестреляла. Ротмистр Шуханов с легкоконными вел свои атаки по кучам неприятельских трупов, – все орудия у него отбил. Победа совершенная! Поздравляю Вашу Светлость. Флот неприятельской умолк. Незадолго пред полуночью мы дело кончили, и пред тем я был ранен в левую руку навылет пулею. По объявлению пленных было варваров 5000 отборных морских солдат, из них около 500 спастись могло. В покорности моей 14 их знамен пред Вашу Светлость представляю.

В сие время прибыл под Кинбурн генерал-майор Исленьев с санкт-петербургскими драгунами, как знатной мне резерв, коего поспешностию я довольно Вашей Светлости нахвалиться не могу.

Кинбурнской комендант полковник Тунцельман содержал во все время крепость в оборонительной исправности, и под его дирекциею крепостная артиллерия потопила два неприятельские судна.

Урон наш по столь продолжительному сражению, особливо холодным ружьем, оказался посредственный. Убиты: Орловского полку майор Булгаков, Козловского подпоручик Еревицкой, нижних чинов с умершими в скорости от тяжелых ран 136 человек. Ранено: штаб-офицеры Шлиссельбургского – Мамкин, Орловского – Муцель, Мариупольского легкоконного – Вилимсон, обер-офицеров 14, нижних чинов 283, из оных тяжело – до 40 человек.

Нижайше рекомендую в милость Вашей Светлости отличного, мужественного и до его раны непобедимого старого генерала Река и протчих, означенных по сей реляции. Також частных отличившихся: дежурного при генерале Реке Козловского полку поручика Антона Цыдульского, бывших в последней атаке на неприятеля легкого баталиона от муромских солдат капралов Ивана Иванова и Василья Родионова, Шлиссельбургских двух рот сержантов Дмитрия Ясныгина и Ивана Голубцова и при Орловской роте поручиков Петра Арсеньева и Леонтья Якубинского. Во время всего происшествия обретавшихся при мне и относивших мои приказания с полным благоразумием в наиопаснейшие места, способствовавших к разным подвигам Ее Императорского Величества победительного войска, Мариупольского легкоконного полку корнетов Ивана Родионова, Андрея и Григорья Спесивцевых, донских есаулов Орлова полку Дмитрия Кутейникова и армии поручика Ивана Краснова (который ранен), Орловского полку прапорщика Федота Клюшникова, сержанта Акима Лисицына, оба ранены; 2-го фузелерного полку сержанта Рихтера. Прилагаю при сем Вашей Светлости имянной список особам, овладевшим неприятельскими знаменами. Кончу, Светлейший князь, храбрыми, неустрашимыми и мужественными донскими полковниками и от армии штаб-офицерами: Орловым, Исаевым и Сычовым и от них рекомендованными полков от армии полковника Орлова хорунжих: Якова Ожогина и Данилу Ерыженского; подполковника Исаева; есаула Ивана Исаева, сотника Никифора Черкесова и хорунжего Архипа Рубцова; премьер-майора Сычова: есаула Евстигнея Крюкова, сотника Фрола Зацепилина и хорунжего Клима Пристанского.

Одолжил меня весьма много разными исправлениями к пользе Ее Императорского Величества победительного оружия, которые он часто постигал сам собою, сверх его храбрости, штаба моего генерал-адъютант Аким Хастатов.

Генерал Александр Суворов

Рапорт А. В. Суворова Г. А. Потемкину о сражении при Кинбурне

1787 г. октября 2 г. Кинбурн

Турки на Кинбурнской косе, приближась от крепости на версту, мы им дали баталию! Она была кровопролитна, дрались мы чрез пятнадцать сделанных ими перекопов, рукопашной бой обновлялся три раза, действие началось в 3 часа пополудни и продолжалось почти до полуночи беспрестанно, доколе мы их потоптали за их эстакад на черте косы самого мыса в воду и потом возвратились к Кинбурну с полною победою. Товарищ мой генерал Рек ранен в ногу, убитых: майор Булгаков, несколько офицеров и десятков рядовых, раненых, между которых штаб– и обер-офицеры с нижними чинами, до 200. Кинбурнская коса покрыта турецкими мертвыми телами. Пленной Ахмет, при сем отправленной, сказывал, что их было до 5000 человек. Ротмистр Шуханов, имевшей честь пред концом предводить легкоконную бригаду, донесет Вашей Светлости, как он вел атаки по кучам варварских трупов. Его, как первого отличного офицера, имею честь Вашей Светлости нижайше рекомендовать, також обретавшегося во все дело безотлучно при мне и относившего мои приказы штаба моего обер-аудитора Ивана Манеева. Подробнее Вашей Светлости я впредь донесу, а теперь я нечто слаб^[101], Светлейший Князь.

Генерал Александр Суворов

Донесение А. В. Суворова Г. А. Потемкину о результатах сражения под Кинбурном

1787 г. октября 3 г. Кинбурн

Батюшка князь Григорий Александрович! Простите мне в штиле, право силы нет, ходил на батарею и озяб. Милостивое Ваше письмо получил^[102]. Ей-ей всякой день один раз к Вашей Светлости курьера посылал.

Флот наш, Светлейший князь, из Глубокой вдалеке уже здесь виден. О! коли б он, как баталия была, в ту же ночь показался, дешева б была разделка^[103]. Кроме малого числа, все их морские солдаты были на косе, против нас, только и тут им мало выигрышу; ночью, ближние казачьи к ним на косе, пикеты не видали, чтоб кто ни есть из оставших перевозился. Рано днем, по большей мере, перевезлось сот 6–7. Тут натурально и раненые; какие ж молодцы, Светлейший князь, с такими еще я не дрался; летят больше на холодное ружье. Нас, особливо жестоко и почти на полувыстреле, бомбами, ядрами, а паче картечами били; мне лицо все засыпало песком и под сердцем рана картечная ж. Хорошо, что их две шебеки скоро пропали, а как уж турки убрались на узкий язык мыса, то их заехавшие суда стреляли вдоль на нас по косе еще больнее. У нас урон по пропорции мал, лишь для нас велик, много умирает от тяжелых ран, то ж у них и пули были двойные^[104], в том числе у моего об[ер]-ауд[итора] Манеева вырезана такая пуля из шеи. Но, милостивый государь! ежели бы не ударили на ад, клянусь Богом! ад бы нас здесь поглотил. Адмиралу^[105] теперь лутче разделыватца с оробевшими людьми.

Мой друг Иван Григорьевич^[106] тоже слаб, тошно мне было, как его было не стало, он меня покрепче. Реляция тихо поспевает; не оставьте, батюшка, по ней будущих рекомендованных, а грешников^[107] простите. Я иногда забываюсь. Присылаю Вашей Светлости двенадцатое знамя.

Нижайший Ваш, милостивого государя, слуга Александр Суворов

Рапорт А. В. Суворова Г. А. Потемкину о последствиях сражения при Кинбурне

1787 г. октября 3 г. Кинбурн

После баталии несчастные остатки турков ночевали в воде за эстакадой. Вчера на рассвете увидели мы близ мыса Кинбурнской косы построенные в линию их бомбарды, канонирные суда, под протекциею линейных кораблей, и от оных шлюпки, перевозящие от мыса их живых и мертвых. Мы их поздравили рикошетами с 6-й и 7-й нижних батарей. Они так на шлюпки бросались, что многие из них тонули и с излишними нагруженными людьми також одна шлюпка, по примечанию, потонула. Донской господин полковник Исаев послан был от меня с казаками на косу для разорения их окопов, рогаток и убрания их тел, которых он нашел паче кучами при мысе по малой мере 1500, и повеленное исполнил. Они хотели Кинбурн эскаладировать, что доказывают несколько оставленных ими лестниц. На сухом пути имели они не больше одной пушки, наш 8-фунтовой единорог с их лафетом, который у нас. Мы ж во время действия бросили одну свою 3-х фунтовую пушку в воду за совершенным сокрушением лафета. Теперь казаки владеют косою, и турки, отдалясь флотом опять к берегу, весьма редко на них стреляют, без вреда. Реляция, Светлейший князь, сего дня не поспеет, и сего дня мы отправляем благодарный молебен всемогущему Богу за дарованную им нам победу! Войски первой раз будут все вскрыты бордированием отсюда до Глубокой и произведут троекратной огонь. Адмирал с его эскадрою приближается сюда, только еще не виден. О чем Вашей Светлости имею честь донести.

Генерал Александр Суворов

Рапорт А. В. Суворова Г. А. Потемкину о награждении отличившихся в сражении при Кинбурне и о действиях флота

1787 г. октября 5 г. Кинбурн

Вашей Светлости имел я честь препоручить в милость в реляции моей, вчера отправленной, отличившихся 1 октября. Сверх их господин генерал-майор и кавалер Рек, по храбрости и мужеству бывших в его линии, рекомендует: Павлоградского легкоконного ротмистра Петра Нелюбова, Козловского пехотного полков капитана Данилу Пахомова, оба ранены, и Козловского ж прапорщика Льва Федорова, с которого турки сорвали знак, он же у них отбил знамя. Я принимаю смелость и сих в милость Вашей Светлости препоручить.

От нашего флота, повидимому, одна пловучая батарея пронеслась ветром сквозь оба турецкие флота, при ее курсе с пальбою, несколько попортила один турецкой фрегат и ушла из виду^[108]. Наш флот сближался к турецкому, и с оным, как и с крепостью, перестреливался; ныне стоит тихо под противным берегом, от Очакова верстах в четырех. Впротчем обстоит благополучно. Подношу Вашей Светлости 15-е турецкое знамя. Вчера из раненых никто не умер. О оных прилагается надлежащее попечение, часть их отправляется в Збурьевск для спокойнейшего выздоровления.

Генерал Александр Суворов

Рапорт А. В. Суворова Г. А. Потемкину о выступлении турецкой эскадры из Очаковского лимана в море

1787 г. октября 6 г. Кинбурн

Доношу Вашей Светлости – все здесь благополучно. Из раненых, милостию Божиею, третей день никто не умер, но выписано много в здоровые.

Турецкая Очаковская эскадра выступила из лимана в море, уже миновала Березань, курс ведет к второй эскадре, что в море обреталась.

Генерал Александр Суворов

Записка А. В. Суворова с рассуждениями о русской гвардии и воспитании офицеров^[109]

1787 г. октября 11 г. Кинбурн

Надо хорошо зкзерцировать войска, милостивый государь! Мы уже об этом говорили, иначе риск неминуем. Никогда не отступать, лучшее войско всегда в движении. Экзерцировать во всякое время, также и зимой. Кавалерия в грязи, болотах, оврагах, рвах, на возвышенностях, в низинах и даже на откосах и конец – рубить! Против неверных пехота должна иметь 100 патронов, молодой Репнин оттого растерялся, и другие, а лучше – штыки. Самые порядочные становятся ныне младшими офицерами, не из «вольного дворянства»^[110]. Россия необъятна, в ней служит не мало иностранцев, их места можно заменить другими, только из тех же «вольных». Надо было бы, чтоб во время войны не терпели бы этого закона^[111], натурально относящегося к каждому. Полковники «преторианцы»^[112] (за исключением конной гвардии) – плохи. Я сам, будучи зачислен в армию, нес долгую и честную службу, я ничего не стоил. Три года они [преторианцы-полковники] раздражают своих офицеров своими придворными манерами; их изнеживают; втираясь к высшим с помощью речей сладких или двусмысленных, они их [офицеров] учат таким путем скрывать свои недостатки. Сибариты, а не спартанцы, они внушают презирать славу, и неверие Жанжака^[113] – добродетель для каждого ума, где гений проявляет себя в речах, а не в действии; притворство заменяет скромность; вежливость – опытность. Становясь генералами, они по существу остаются теми же; самое большее – их надо было бы сделать подполковниками, они руководили бы Московскими клубами.

По крайней мере на войне нужны другие полковники и другой штаб, армейского происхождения.

Я только что получил Ваше любезное письмо от 9 октября и тотчас исполнил Ваши приказания.

Генерал Александр Суворов

Рапорт А. В. Суворова Г. А. Потемкину о столкновении запорожцев с донскими казаками при переправе через Буг

1787 г. ноября 7 г. Кинбурн

По повелению Вашей Светлости от 31-го прошлого месяца за № 2879-м приказал я причислить г. полковника Мекноба в Тамбовский пехотный полк и оный на основании законов принять ему в командование.

Господин генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов доносит, что 3-го числа сего месяца, пополуночи в 2-м часу, переправлялись с противного берега чрез реку Буг на Осицкую косу, от Кисляковки и деревни капитана Спаского, в 25 верстах на пяти дубах, по примечанию бывшие запорожцы, имели тамо ружейную пальбу с донскими казаками, от них прогнаны к лоткам и принуждены уехать обратно. При чем ранен один казак легко.

Имею честь Вашей Светлости донесть, здесь все обстоит благополучно.

Генерал Александр Суворов

Рапорт А. В. Суворова Г. А. Потемкину со сведениями о противнике, полученными от М. И. Кутузова

1787 г. ноября 8 г. Кинбурн

Господин генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов доносит, что на 4 число сего месяца с противного берегу вторично подъезжали пять дубов по захождении уже солнца и плыли вниз по Бугскому берегу верст семь, но, усмотрев наши разъезды и кордоны, осторожными возвратились потом к своему берегу. От них, как и с нашей стороны, никакой пальбы не было. Сии дубы те самые, о коих Вашей Светлости я вчера доносил. Впротчем все обстоит благополучно, о чем Вашей Светлости имею честь донести.

Генерал Александр Суворов

Рескрипт Екатерины II А. В. Суворову о награждении орденом св. Андрея Первозванного за победу при Кинбурне

1787 г. ноября 9

Александр Васильевич!

При сем посылаю к вам знаки кавалера Святого Андрея Первозванного. Возложите их на себя, вы оные заслужили верою и верностию, одержанием победы под Кинбурном, где вы во все время столь себя отличили. Я же к вам пребываю признательною и доброжелательною.

Екатерина

Фокшаны

Рапорт А. В. Суворова Г. А. Потемкину с представлением плана и описания сражения при Фокшанах

1789 г. июля 29 м. Бырлад

О сражении двух союзных корпусов императорских с турками 20-го числа настоящего месяца при речке Путне и взятии 21-го, по продолжении полевой баталии Фокшан, Вашей Светлости план со вписанием имею честь представить^[114].

Генерал Александр Суворов

Описание действий союзных войск с 16 по 29 июля, завершившихся блестящей победой при Фокшанах

16-го. Гранодерские баталионы 1, 2, 3 и 6; егерские 1, 3; мушкатерские 4 полков Ростовского и Апшеронского, от кавалерии Рязанского, Черниговского, Стародубовского по 3 эскадрона карабинер; казачьи Ивана армии подполковника и Григория Грековых, арнауты при премьер-майоре Соболевском и иных начальниках 800; при генерал-поручике и кавалере Дерфельдене, генерал-майорах: князе Шаховском, Познякове, бригадирах от кавалерии Бурнашеве и Вестфалене; от пехоты – Левашеве выступили из Берлада в поход пополудни в 6 часов, отошед 10 верст отдыхали 4 часа при речке Тутове, где с регулярными войсками соединился бывшей на форпостах казачей полк Ивана Грекова.

17-го. В 4 часа пополуночи войски дошли до речки Зелетич 15 верст, отдыхали 10 часов, выступили в поход, шли 14 верст, перешли Серет по цесарским понтонам и пополудни в 10 часов расположились при Аджуте скрытно, где соединились с союзными войсками.

18-го. Разстах, наведены понтонные мосты на речке Трутуше, от лагерей в 5 верстах.

19-го. Оба корпуса в 3 часа пополуночи выступили в поход. Принц Кобург вел правую колонну, Суворов левую, в которой был цесарский полковник Карачай с его отрядом в авангарде для закрытия виду российских войск от неприятеля. Все сии марши были без сигналов; погода была больше дождливая. Отошед 15 верст, отдыхали за Карломанешты 6 час. и, паки выступя, шли до Маринешты 10 верст, где имели ночлег.

20-го. Послан был инженер-майор Воеводской, исправляющий обер-квартермистра должность, закрыто опознать речку Путню от лагеря в 12-ти верстах с 80 казаками при старшине армии поручике Разведенкове и волонтере поручике Шкодре; не доезжая 2-х верст, повстречались с неприятельскою партиею вдвое сильнее и при преследовании ею отступали тихо назад. По получении известия нашему разъезду приказано было заманивать неприятеля к лагерям ближе; на 5 верстах от оных, усмотря сближившейся полк Ивана Грекова, казаки ударили на турков, их сбили с довольным уроном, дежурной майор Иван Курис, которому велено вести тот полк, здесь отличился и взял, обезоружа, первого пленного.

Сие было в 6 часов пополудни. Оба крыла выступили вперед, турки усилились. С нашей стороны соединился немедленно полк Григория Грекова и арнауты с майором Соболевским. Неприятеля сломили и гнали версты 2. Но Осман-паша двухбунчужной, бывшей тут с отрядом трехтысячным отборной конницы, не упоминая пехоты, которая благовременно ретировалась к Фокшанам, наших с обеих сторон дебортировал, и оные принуждены были уступить. Тогда пустился майор Кимеер с его дивизионом Барковых гусар на саблях и с помощию наших легких войск, как и цесарских арнаут, неприятель сильно изрублен и поражен, гнали несколько верст, Левенер шеволеже четыре эск[адрона] были в резерве, как потом и наши карабинеры.

Опять неприятель собрал силы и начал наступать, равным образом поразили его третий раз, опрокинули в Путню, били чрез брод до лежащего вблизости другого берега лагеря, чрез оный прогнали и зажгли. Тут обретался в передовых и майор Кимеер и с ним до 50-ти Барковых гусар. Уже была ночь, небо покрыто облаками, Путня от дождей углубилась, приспели понтоны, начат мост. Не долго работа продолжалась, турки в довольном количестве паки принудили от противного берегу небольшую часть легких войск уступить бродом на сию сторону. Полковник Карачай, стоящим на берегу баталионом Кауниц, открыл канонаду и оною, при небольшой стрельбе из ружей от легких войск, турков прогнал. Скоро пришли наши егерские баталионы, вытянув фронт по берегу Путни при понтонах, для очищения оных, а потом стали от берегу далее пушечного выстрелу по ордеру баталии и оба корпуса в 10 ч[асов] пополудни. Между тем работа наведения моста продолжалась уже спокойно и как скоро он ко окончанию приходил, перешла рота от Кауница, за которою следовало все левое крыло.

Сей день потеряли турки несколько сот человек в обширности полей, особливо множество своих чиновников. Осман-паша двубунчужной спасся, лагерь Саский взят с довольною добычью и в ночи от Фокшан главной начальник сераскир Мустафа-паша и при нем Хаджи-Сойтарь двухбунчужной бежали с их надворными.

21-го. На рассвете прибыл к переправе принц Кобург с правым крылом: как часть его кареев при фельдмаршале-лейтенанте Левенере перешла на другой берег, то, не сжидаясь протчих, войски выступили вперед, шли ордером баталии и на трех верстах фельдмаршал-лейтенант Сплени вступил в линию с остальными кареями, конница шла чрез довольно глубокой брод от Путни до Фокшан прямой дорогою 12 верст. Движение линиев началось около 4-х часов утра, партии турецкие оказываться стали, часть наших легких войск разноместно с ними сражалась и чинила им урон. Редко наши пушки стреляли, на 4-х вер[стах] в 7 часов утра, начал усиливаться неприятель, подъезжать ближе к линиям. Легкие войски очистили поле, артиллерия наша действовала нечто сильнее, соблюдая огонь с обеих наших боков. Они распрострились, правое крыло жестоко их отбивало канонадой и изредка на картеч. На левом крыле таким же образом чинил генерал-поручик Дерфельден с прикосновенным генералитетом; он велел кареям обойти предлежащий лес вправо, в чем соучаствовали наблюдающие ситуацию впереди инженер-майор Воеводской и разносящий приказы в опасных местах дежурной полковник Золотухин. В сем, не иначе как маневре, карей хранили их дистанцию, подобно исправной экзерциции; на центр набегали варвары слабо, задней линии не антомировали, в таком препровождении шли мы по телам турецким на 2-х вер[стах] более часу, турки со всех сторон отступили и стали пред Фокшанами линиею, конница вправо, а пехота их при земляных укреплениях влево.

Вошли мы в густой кустарник, который продолжался вер[сты] 3. Тут на походе не имели мы никакого препятствия, выиграли поле, до Фокшан вер[сты] 3; пополуночи в 10 часов, усмотря в неприятеле колебание, выпустили из-за линиев легкую конницу, которая с их выезжими вступила в шармицирование, что недолго продолжалось.

Версты на 2 от Фокшан открыли они вдруг сильную пушечную пальбу из их укреплениев, наша конница дала место, кареи пошли скорым шагом и вошли под выстрелы, потом шли тише, наша артиллерия отвечала реже, молчала или начинала, чтоб питать больше их напрасной огонь, но, приближась до одной версты, управлением артиллерии подполковника и кавалера Воейкова ударила на их пункты сильно и принудила почти всюду их [к] глубокому молчанию. Потом кавалерия сбила их конные толпы. Кейзер-гусары врубились в турецкую пехоту и обще часть оной прогнали за Фокшанскую черту на 1000 шагов. Под предводительством генерал-поручика Дерфельдена, левого крыла баталионы 2 и 3 гранодерские, и оба егерские с частию пехоты цесарской, пошли скорым шагом на атаку их окопов без стрельбы и, в самой близости учиня залпы, одержали оные с великою храбростию.

Часть турецкой пехоты заперлась в крепком Фокшанском монастыре Святого Самуила, внутри их земляных укреплениев, оные победительные баталионы тотчас облегли с левой стороны, к ним соединился бригадир Левашов с двумя Апшеронскими, за ними последовали прочие и то ж самое учинили цесарцы с правой под предводительством принца Кобурга; артиллерии подполковник Воейков привез большие пушки, что и союзники учинили и начали стены бить. На жестокую оборону турков отвечали наши в бойницы мелким огнем; чрез час отбиты барикадированные ворота и калитка из артиллерии и вход расширен турецким шанцовым инструментом, тут во множестве лежащим; с обеих сторон вступили внутрь стен холодным ружьем; спасшейся от побиения неприятель противился еще в церкве с четверть часа и погиб. Сим образом, по продолжении действия чрез 9 часов, в час пополудни Божиею помощию победа совершилась.

Принц Кобург был в великой опасности, обретаясь близ стены при взрыве одного знатного порохового магазейна внутри монастыря, отчего взлетело на воздух множество турков и щебнем повреждены легко: генерал-майор князь Шаховской, бригадир Левашов и подполковник Хастатов, премьер-майор Тауберт, секунд-майоры Дертен, Шахов, поручики Белоглазов, Мазуров и Мишуров.

Ранены пулею не опасно бригадир Вестфален и прострелена рука артиллерией у подполковника Воейкова, саблею капитан Касаговской.

Убито у цесарцов примечательные: полковник граф Ауерсберг, майор граф Ареллий. С нашей стороны: карабинер 1, гранодер 1, мушкатер 2, егерь 1, казаков 3, арнаут 7. Всего рядовых 15; ранено: казачей старшина от армии поручик Раздоров, рядовых регулярных тяжело 6, легко 53, иррегулярных легко 7. Помощию Божиею почти такой же мало нечто превосходящей незнатной урон и цесарцов.

Неможно довольно превознесть похвалами от вышнего до нижнего мужество, храбрость и расторопность всего союзнического войска обоих высочайших держав; нигде лутче оказаться не может присутствие духа, искусство и в мгновение мудрое приобретение пользы при возращении успехов, как в г[осподах] генералитете. Полковник Карачай, командовавший всегда особливым знатным отрядом, должен к сему ж причислен быть.

В монастыре Святого Иоанна, от Фокшан полторы версты, заперлись несколько десятков турков. Принц Кобург отрядил на них команду с пушками, по отчаянной обороне они сдались при аге 52 человека, и еще много рассеянных оставалось.

Неприятельской урон, по обширному действию, не менее простирается полутора тысяч человек, пленных до 100; знаков победы вообще – 10 пушек (2-х встающих, из чего состояла вся турецкая артиллерия, еще отыскано не было) и 16 знамен. Все их лагери с палатками, вещьми, военными и иными припасами завоеваны; по известиям пленных, турецкая армия состояла свыше 30000, в числе том пехоты пятая доля. По ушествии сераскира Мустафы и Хаджи-Сойтаря командовал оною Осман-паша.

Варвары побежали стремглав по дорогам: Браиловской на речку Бузео и на Рымник к Букарестам; легкие войски за ними гнались, многих рассеянных и кроющихся побили, на обеих сих дорогах получили в добыч брошенных ими по несколько сот повозок с военною аммунициею, множеством палаток, разными припасами и вещьми, как и многое число скота. К сей добыче по монастырям и иным местам оставили они знатные провиантские магазейны.

Сверх господ генерал-поручика и генерал-майоров, оказали себя храбрыми и мужественными подвигами бригадиры от кавалерии Бурнашов, Вестфален и от пехоты Левашов. Полковники Ростовского Шерстнев и отставленной в коменданты Соколов, само-охотно в деле бывший при Апшеронском баталионе, от кавалерии Стародубовского Михаила Миклашевской, сей, быв не совершенно здоров от болезни, жертвовал службе последними силами его; артиллерии подполковник и кавалер Воейков весьма отменно действовал артиллериею своею, особливо отличные действия имевший при вшествии в укрепления и внутрь каменных стен; гранодерских батальонов командиры: 3-го – подполковник Хастатов, 2-го – премьер-майор и кавалер Лангут; егерских: 3-го – подполковник Рарог, 1-го – премьер-майоры: кавалер Будберг, Иелчин, который сам собой отбил знамя. Таким же образом и прапорщик Блинов 3-го егерского баталиона; легких войск казачьих полков полковники; от армии подполковник Иван Греков со всякою неустрашимостию при начале наступления неприятеля своим полком атаковал, поражая его с особливою храбростию; Григорий Греков, подоспев к нему, продолжал отличные действия. Сии полковники, отдавая справедливость в храбрости, рекомендуют Ивана Грекова полку старшин: войскового Алексея Иловайского, полковых и от армии чины имеющих – секунд-майора Сазонова, который сам сколол 7 человек, капитанов Степана и Алексея Грековых, Александра Талдыкина, полку Григория Грекова полкового квартермистра Шурупова и от армии прапорщика Ивана Процикова; от арнаут премьер-майор Иван Соболевской, оказывавший во все продолжение дела храбрость, також свидетельствует неустрашимые подвиги секунд-майора Муравьева и капитана Фалкенгагена, сей, преследуя неприятеля, отбил две пушки; Стародубовского карабинерного полку поручиков Соболевского и Буку, который срубил одного бим-башу, арнаутских капитанов Диму Русовича, Танасия Великовича и Яна Самарина.

Господин генерал-поручик и кавалер фон Дерфельден рекомендует бывших при нем и во всех опасностях относивших приказания его полков: Черниговского карабинерного ротмистра Дерфельдена и Смоленского пехотного капитана Людвига Бриземана фон-Неттиха, да особо находившиеся при мне сначала и по окончания дела дежурные: полковник Золотухин и майор Курис были неустрашимы и приказания мои относили с точностию во все опаснейшие места. Их особливым попечением столь нужная переправа на Путне для обеих союзных корпусов без малейшего медления устроена была. Рязанского карабинерного полковник Григорий Шрейдер по знанию его порученное дело отправлял, соблюдая союзников с нашими войсками в дистанции, и инженер-майор Воеводской, сверх должности его, мне во всех случаях нужен был, отправляя со всякою расторопностию мои повеления. Смоленского пехотного подполковник граф Федор Апраксин, премьер-майоры: Апшеронского Бер, Стародубского карабинерного Томатис и корнет Унтилий, волонтер – поручик Шкодра, Рязанского карабинерного полковой квартемистр Вавила Бурнашев и корнет Василей Марков были в продолжение действиев весьма мне полезны, а особливо поручик Шкодра и корнет Унтилий, доставлявшие сведения о неприятеле, разъезжая впереди по возвышенным местам. Дивизионной квартермистр Ракоций должность свою с отличностию отправляя, весьма удобно войско провел; инженер-майор Воеводской рекомендует находящегося при нем второклассного кондуктора Михаила Новгородцова в исправности и расторопности поручаемого дела и что он ему во всех случаях много способствовал; Стародубовского карабинерного полку вахмистр Иван Нидермейер, бывший у меня на ординарции, выехав против наездников, продолжал отличные действия.

Оба корпуса отдыхали на месте баталии, принц Кобург с цесарскими войсками остался под Фокшанами.

22-го российские войски выступили рано в обратной поход, марш до Путни 12 верст. Приняты меры для наведения моста понтонного под деревнею Фурчени чрез реку Серет, дабы оттуда переходить реку Берлад при Текуче.

23-го от великих дождей, при наведении понтонов, река Серет так разлилась, что потопила лежащей на средине остров, отчего та переправа и ближние к ней учинились вовсе неудобными; надлежало поход переменить на Аджут. Прибыли войски к Маришешти, от Путни 12 верст, понтоны отправлены вперед, по отдыхе следовали до Карламонешт 10 верст и паки по отдыхе, 10 верст до речки Тротуш.

24-го туда прибыв поутру, нашли сию быструю речку разлившеюся умножением вод от дождей; по понтонам, тягостям в волнении ее следовать было невозможно, чего ради определено переходить 4-му гранод[ерскому] и 2-му егер[скому] бат[альонам] и маршируя до Серету 5 верст, переправляться на паромах. То ж всем легким войскам чрез Тротуш, а чрез Серет по тихости его вплавь; потом следовать карабинерам и переправляться на паромах как пехоте. Всем тягостям, обозам и 4-м баталионам мушкатер оставаться на Тротуще, доколе понтонной мост на ней утвержден и чрез Серет наведен будет, причем остался генерал-поручик.

25-го пехота возвратилась под местечко Берлад. Легкие войски на их кордоны в прежние пункты.

26-го прибыли под Берлад карабинерные эскадроны, где и расположились.

29-го то ж тягости и обозы и остальные мушкатерские баталионы.

Генерал Александр Суворов

Письмо А. В. Суворова Г. А. Потемкину с приложением копии письма австрийского императора

1789 г. августа 13 Форпост Карабчешти в стороне Бырлада

Светлейший князь, милостивый государь!

Вашей Светлости прилагаю копии^[115]. Поруча себя в Вашу милость, буду всегда с глубочайшим почтением, Светлейший князь, милостивый государь!

Вашей Светлости нижайший слуга Александр Суворов

Письмо австрийского императора Иосифа II А. В. Суворову с благодарностью за победу при Фокшанах

1789 г. августа 13 г. Лаксенбург

С чрезвычайным удовольствием получил Я ваше, господин генерал-аншеф, письмо и видел из оного славную победу, которую войски Ее Императорского Величества под вашею командою вместе с моими, команды принца Кобурга, при Фокшанах одержали. Принц Кобург не может довольно нахвалиться благоразумною и храброю помощию вашею и всего вашего корпуса. Сим Я вам чрезвычайно обязан и прошу вас также командующему господину генерал-фельдмаршалу князю Григорью Александровичу Потемкину-Таврическому от Моего Имяни засвидетельствовать Мою благодарность за возложенное на вас ревностное содействие. Желал бы Я более иметь случаев, чтоб доказать Ее Императорскому Величеству беспредельную союзническую верность и деятельное пособие. Впротчем, господин генерал-аншеф, будьте уверены в Моем совершенном почтении, которое ваши многократно уже оказанные геройские подвиги заслуживают.

Рапорт А. В. Суворова Н. В. Репнину о показаниях шпионов

1789 г. августа 19 м. Бырлад

Показание трех вышедших из-за Дуная здешних жителей села Ганцешти и при сем из них одного отправляю, також и другое, двух шпионов, посыланных в Браилов, кои между протчим показывают, что ныне с визирем 30 000 войска^[116]. Сие против прежних показаниев хотя бы и сумнительным казалось, однако следует к воинским предосторожностям. Оные шпионы в верность доставили с Браилова несколько апельсинов.

Генерал Александр Суворов

Рымник

Рапорт А. В. Суворова Н. В. Репнину о победе при Рымнике

1789 г. сентября 11 Рымник, место сражения

По жестоком сражении чрез целый день союзными войсками побит визирь! 8 000^[117] на месте: несколько сот пленных, взят обоз, множество военной аммуниции, [сч]етных 48 пушек и мортир^[118]. Наш урон мал. Варвары были вчетверо сильнее.

Реляция А. В. Суворова Г. А. Потемкину о сражении при реке Рымник

1789 г. сентября 11^[119]

Реляция генеральной баталии и одержанной совершенной победы соединенными корпусами союзных императорских войск под предводительством генералов Александра Суворова и принца Кобурга в числе 18 000 над главною турецкою армиею под командою верховного визиря Гассан-паши, двух трехбунчужных и двух двухбунчужных с протчими пашами, состоявшею из 90 до 100 000 человек, оконченною при речке Рымнике сентября 11-го дня 1789 года

Сего месяца 6-го числа в ночи получил я письмо от принца Кобурга, в котором уведомляет, что великий визирь с многочисленным войском от стороны Браилова переправился чрез реку Бузео и стал лагерем при деревне Градешти, что он ждет от его нападения, и я бы не медлил ни часу для соединения с ним корпуса команды моей. Чрез сутки другое письмо равного содержания с прибавлением, что визирь лагерь свой перенес вперед 4 часа и расположился при Мартынешти, лежащей от его 4-же часа, и что он на завтре ожидает от него атаки.

Соображая сии обстоятельства, не можно было медлить. Я выступил в полночь на 8-е число из-под Пуцени с баталионами: с двумя егерскими, четырьмя гранодерскими, четырьмя мушкатерскими и легким, сформированным из мушкетер, на шесть кареев в две линии, при них: в 1-й генерал-майор и кавалер Позняков, во 2-й бригадир Вестфален, – на сей случай дела прикомандированной [с] 12-ю карабинерными эскадронами, – при сих бригадир Бурнашов, протчей генералитет за болезнию остался назади^[120]; двумя казачьими полками и арнаутами, как явствует на плане ордера баталии.

Войски перешли реку Берлад по мосту при Текуче, обратились против Никорешт к цесарским понтонным мостам, которые инде ниже не могли поставлены быть за разлитием Серета. Погода была ясная, как вдруг пал великой дождь с бурею, отчего наводнилось до непроходимости местоположение к понтонам на 5 ве[рст]; кроме легких войск, перешедших чрез мост, протчие остановились за болотом. Чрез 12 часов оные загачены трудами определенного мною дежур-майора Куриса, с придачею понтонных лошадей от цесарского капитана Гогенбрук для главной артиллерии. Корпус благополучно перешел Серет, следовал чрез Путню и соединился близ Фокшан при речке Милкове с цесарскими войсками 10-го числа в 10 часов утра, где получил достаточные провизии от принца Кобурга, и я тотчас впереди рекогносировал.

Прямо итти чрез речку Рымну по крутизне ее берегов и в виду неприятельского лагеря было неудобно, надлежало переправляться чрез ее ниже сего пункта. Я предводил правую колонну и к ней прибавлены от принца Кобурга два дивизиона кейзер и Баркова гусар под командою подполковника барона Гревена и майора Матешовского; левая колонна была под предводительством принца Кобурга еще ниже меня. В сем порядке того ж 10-го числа, по закате солнца, выступили мы в поход, переходили Мильков вброд и по портативам^[121]. Ночь была приятная, небо украшено звездами, шли в великой тихости. Приспели к Рымне, где попечением инженер-майора Воеводского, отправляющего обер-квартермистерскую должность, основана удобная переправа. Крутизну берегов Рымны исправили поспешно шанцовым инструментом; шли вброд на две части: пехота вправо, кавалерия влево. Кончили переправу на рассвете.

Тотчас на противном берегу построил я мой ордер-баталии фронт на юг. Корпус пошел на атаку. 7 вер[ст] против нас, и при деревне Тыргокуколи, стояло турецкое войско лагерем на высотах в выгодном месте в числе 12 000 под командою двубунчужного паши Гаджи-Сойтари. Марш был густым высоким бурьяном и кукурузными полями, нечто на возвышенность, и скоро начался с их партиями шермицель. Пришед в дистанцию, их пушки открыли первой огонь, чему наши соответствовали. Сближась, первая линия начала наступать прямо на их батарею, но встретившаяся под ними дефиле много задержала ее, франшировавши в порядке. Неприятель имел время с половиною его войска при большой части обозов взять бег по дороге к местечку Рымнику, другою половиною из конницы и пеших ударил на каре правого фланга 1-й линии 2-го и 3-го гранодерских баталионов команды подполковника Хастатова и его утеснил. Храброй отпор оного и крестные огни егерского в центре карея команды подполковника Рарога, паче картечами, как из ружей и штыками чрез полчаса турков опровергли с великим уроном. Бригадир Бурнашов с эскадронами в резерве Рязанскими и Стародубовскими, тож дивизионом кейзер гусар при майоре Матешовском врубился в него. Примечания достойно: вахмистр Канатов Рязанского полку с своим взводом оторвал целый байрак в 40 человеках, весь изрубил, сам взял первое знамя. Между тем легкие войски, завоевавшие неприятельской лагерь, возвратились к кареям и, вкупе с карабинерами, армии подполковник Иван и донской полковник Григорий Грековы с их полками, как и арнауты, при майоре Соболевском, скололи и поразили множество неверных. Они рассыпались за лежащей под Тыргокуколой лес к стороне речки Рымника; часть, бежавшая по букорештской дороге на местечко Рымник, пред сим за сутки к Тыргокуколи, оттуда прибыла, собравшись тамо из разбитых после сражения при Фокшанах. Я велел ей дать золотой мост^[122], дирекция моя была важнее сего.

Принц Кобург имел путь подалее, выстроил его кареи и линии, перешед Рымну на ее берегу нечто позже меня, отчего после вышел род исходящего прямоугольника с интервалом. Сей нечаянной ордер по ситуации нам после весьма к победе был благопоспешен. Едва принц Кобург построился, как 20 000 турков распрострились по его фронту и напали сильно на оба его крыла. Очевидна нам была храбрость сих цесарских войск и непрестанная врубка их кавалерии в неприятеля.

В то же самое время от Мартынешти из главного турецкого лагеря при речке Рымнике от 5 до 6 тысяч человек быстро наскакали на Смоленское каре при полковнике Владычине. Я послал полковника Шрейдера, чтобы Ростовской каре полковник Шерснев, той же 2-й линии, принял вправо, сближась косою чертою для крестных огней. При сильном наступлении неприятель от пальбы и штыков знатно погибал. Полковник Поливанов с Черниговским полком и Гревенов дивизион Барковых гусар три раза в него врубались. Стародубовской полк был тамо в резерве в своем месте.

Здесь сражение продолжалось целой час с непрерывным огнем, но в войсках принца Кобурга более двух. Неприятель, очевидно, возрастал, наконец уступил мужеству, покрывши окружность полей его мертвыми телами.

Сии отважные покушения были от турецкой конницы, которая иногда частию спешивалась, паче от посаженных на конь янычар и арапов, коих в армии их было несколько тысяч. Против полден бывшие в атаке турки обоюдно отступили вер[сты] 3 пред нашим фронтом к лесу Крынгу-Мейлор, где обреталось пеших 15 000 янычар и имели там ретраншамент недоконченной. Мы одержали место сражения. Я выстроил линии, собрал распростертые кареи в их дистанцию, фронт на восток, и отдыхал с войском более получасу в поле при колодезях.

Уже принц Кобург был паки сильно атакован многолюднейшим прежнего числом 40 000 конных турков, паче его левое крыло со всех сторон тесно окружили. Конница его врубалась несколько раз, пред фронтом моим шармицель обновился. Я поднялся с войском и, отбивая канонадой держал марш паралельной вдоль черты принца Кобурга. Неприятель открыл свои батареи, под сими мы всходили на пологое возвышение и стремились ими овладеть, но пушки увозимы были от нас два раза назад. По 3-х верстах марша виден нам стал ретраншамент под лесом Крынгу-Мейлор. Тотчас я приказал карабинерам и на их флангах гусарам стать среди кареев 1-й линии и сим дать интервал. Легкие войски заняли крылья и в сию линию кавалерии присоединились влево, протчие дивизионы гусар принца Кобурга, за нею Левенер шеволеже сочинили резерв. Происходило то на полном марше. Тогда я послал дежурного полковника Золотухина просить принца Кобурга, чтоб приказал его кареям бить сильно вперед, что сей герой тотчас в действо произвел. С крыл кавалерии, от наших кареев, как от прилежащих цесарских, учинили из орудиев в лес и ретраншамент жестокие залпы, и турецкие пушки умолкли. Пострадавшее несказанно нашею пальбою их множественное войско, пехота и конница пришло в колебание и начало уступать в лес. Я велел атаковать.

Сия пространная страшная линия, мещущая непрерывно с ее крыл из кареев крестные смертоносные перуны, приближившись к их пунктам сажен до 400, пустилась быстро в атаку. Не можно довольно описать сего приятного зрелища, как наша кавалерия перескочила их невозвышенной ретраншамент и первой полк Стародубовский, при его храбром полковнике Миклашевском, врубясь одержал начальные четыре орудия и нещетно неверных даже в самом лесу рубили всюду. Мало пленных, пощады не давали, и хотя их несколько сот, но большая часть смертельно раненых. Выгнали из лесу сии многолюдные густые толпы бусурман; пехота стреляла их картечами и ближе других егерское каре при полковнике Рароге. Распущенные егери в лесу многих перестреляли. Здесь обращался ближе других храброй генерал-майор Карачай, при нем каре Кауниц и 1-го и 6-го гранодерских баталионов каре; полковник Бардаков, который внутри леса при действии холодным ружьем отбил у неприятеля две пушки. От легких войск погибли, при протчих, довольно пионеров, кои, продолжая работу (среди действия) окопа, уйти не успели. Вся та линия в редком мужестве сама себя превзошла.

Сия сильная часть, или правое крыло турецкой армии, дерзновеннее второй, но меньшей части, изгнанная из леса, бежала на их главной лагерь при речке Рымнике, от места 6 ве[рст], куда вторая, или левое крыло, взяло уже перед. Кареи, эскадроны и легкие войски обратили их дирекцию на юг, за неверными в погоню. Кауниц каре был с нашими кареями впереди, как и генерал-майор Карачай; полковник Поливанов с Черниговским полком оторвал янычар человек 500 и всех на месте положил. Барона Греве на Барков дивизион в дальней погоне изрубил их 300, подобно тому известной подполковник Кимеер, своим дивизионом то же учинил. Многие войски, пользуясь случаем, равно поступали; не токмо казаки в сей знаменитой день, но и арнауты поражением со всех сторон варваров несказанно себя отличили. Как частно, так и лично каждой своего противника в смерть поражал.

Погода была приятная. Солнечные лучи сияли во весь сей день, оно было близ его захождения. Мы прервали погоню на Рымницкой черте. Речку сию увидели загруженную тысячьми аммуничных и иных повозок и утопшими сотнями трупов^[123] и скотины.

Во время баталии Верховной визирь особою своею под лесом Крынгу-Мейлор обретался. Когда оттуда изгнали его войско, поехал он на рымницкой лагерь и, останавливаясь неоднократно, при молитве возвышал алкоран и увещевал им бегущих сражение обновить, но они его слушать не хотели, отвечая, что стоять не могут. По прибытии его в лагерь, учинил он на своих выстрелов пушечных до 10 без успеха и после того поспешно отъехал по Браиловской дороге.

Неприятеля на месте убито более 5000. Знаки победы: 100 знамен, мортир 6, пушек осадных 7, полевых и не ниже 3-х фунтовых 67 с их ящиками и аммуничными фурами, несколько тысяч повозок с припасами и вещьми, множество лошадей, буйволов, верблюдов, мулов и иной разной добычи и от трех лагерей палатки.

По окончании победы войски отдыхали на месте баталии спокойно. Брошенные аммуничные повозки наносили нам разноместно опасности, турки на бегу успевали к ним покладывать фитиль, отчего их непрестанно рвало.

Великой визирь имел свой особой лагерь, за Рымником версты 4. На рассвете другого дни легкие партии, открывши к речке Бузео верст до 20, оный себе сняли, получили разную добычь и убили довольно около его запавших. Тут имели турки знатное число провианта в разных местах, но те магазейны они при их уходе сами сожгли.

Рассеянных, кроющихся в лесах и по полям, было весьма много. Принц Кобург послал Кауницов баталион к лесу Крынгу-Мейлор, где их много погибло, так что застреливали в лесу на деревьях; гусары и протчие легкие войски по терновникам и бурьянам многих побили, всюду сих отчаянных после баталии до 2000 истреблено.

Армия турецкая бежала до речки Бузео. Достигши оной в разлитии ее, великой визирь с передовыми переехал мост на правой берег и его поднял. Турецкая конница от трепета бросилась вплавь и тысячми тонула. Оставшая на левом берегу конница и пехота рассеялись во все стороны без остатку; ушедшие обозы с вещьми, припасами и под ними скотом, разграблены волоскими^[124] поселянами. На сем берегу лежало множество раненых, умерших и умирающих. Визирь ныне в Браилове. Смерть пожрала из армии его 10 000 человек.

Наш урон простирается – убитых: карабинер 9, квартермистр 1, пехотных мушкатер 7, гранодер 6, старшей сержант 1, подпрапорщик 1, егерских баталионов сержант 1, егерей 4, казачьих полков старшина от армии капитан Федоров 1, казаков 5, арнаутских капитанов 2, арнаут 7, а всего 45 человек. Ранено тяжело: от карабинерных полков ротмистр фон Шрейтерфельд 1, рядовых 13, пехотных гранодерских баталионов капитан Людвиг 1, гранодер 2, егерей 11, канонир 1; легко: карабинер 40, мушкатер 3, гранодерских баталионов унтер-офицер 1, гранодер 34, егерей 11, каптенармус 1, казаков 14 – итого ранено тяжело 29, легко 104 человека. Цесарской урон немногим превосходнее нашего.

В продолжение дела оказывали храбрые и мужественные подвиги генерал-майор и кавалер Позняков, не совершенно от болезни выздоровевшей, исполнял всякие распоряжения не щадя своих последних сил; бригадиры Бурнашов и Вестфален; сии, – имея свои линии, особливо успевали поражая неприятеля; полковники от кавалерии Юрий Поливанов, Михаила Миклашевский и Григорий Шрейдер, из коих Миклашевский особливо оказал мужество, атакуя противников, а не меньше того и Поливанов. Шрейдер соблюдал связь левого крыла наших кареев с цесарскими и был с великою храбростью в атаке ретраншамента при Стародубовском полку; мушкатерских – Иван Шерснев, Иван Владычин, сей при атаке его карея дал мужественный отпор, а первой, пройдя труднейшие дифелеи, весьма успел отбить неприятеля, поражая его повсеместно. Карейные командиры – полковник Петр Бардаков – оказали свою храбрость в поражении неприятеля при вшествии в лес, подполковники Аким Хастатов, Лев Рарог, успевая во все стороны к действиям, особливо показали твердость духа и храбрость; баталионные командиры сформированного легкого от мушкатерских полков, подполковник граф Апраксин, гранодерских – подполковники: 1-го – князь Щербатов, 6-го – Федор Бем, майоры: 2-го – премьер и кавалер Христофор Лангут, 3-го – секунд Роман Цеге фон Мантейфель, егерских: 1-го – премьер и кавалер Карл Будберх, 3-го – секунд Иван Карпущенков были неустрашимы и отличны, особливо князь Александр Щербатов, находясь всегда впереди с стрелками, довольно оказал свое мужество, а майор Мантейфель, сверх всего, при сильной и первой атаке, отражая неприятеля, давал пример своим подчиненным; артиллерии майор Яков Гельвих действовал столь отлично, что при каждом разе неприятелю делал сильной вред, таким же образом и артиллерии капитан Неронов, донских полков полковники, от армии подполковник Иван и Григорий Грековы, везде поражая противников с великою отличностию, оказывали собой пример подчиненным; при арнаутах майор Соболевский, равно всюду мужественно содействовал. Сии начальники, отдавая справедливость подчиненным своим, рекомендуют о храбрых и неустрашимых подвигах оных, о которых при сем следует список^[125].

Да особо находившиеся при мне с начала и до окончания дела приказании мои относили в опаснейшие места и нужны были в исправлении разных препорученностей дежурные полковник Золотухин и майор Курис. Сей, во время последней атаки Черниговского полку, был в рядах и поступал храбро; инженер майор Воеводский сверх должности его везде мне способствовал и при всяком случае довольно оказывал опыты усердия своего. Стародубовского карабинерного полку подполковник Томатис, премьер-майоры: Степан Ширяй и Апшеронского Крестьян Бер употребляемы были в нужнейшие исправления и посылки и оные исполняли по всей лучшей возможности, будучи беспрерывно в жестоком огне. Таким же образом были полезны мне Фанагорийского гранодерского капитан Мартин Лалаев, штаба моего обер-аудитор Андрей Сомов, Рязанского карабинерного корнет Василий Марков, поручики Смоленского Михаила Семенов и Иван Дорохов, который по знанию своему при обер-квартермистре особо нужен был; Стародубовского корнет Унтилий, да волентир поручик Дмитрий Шкодра, сии два смело открывали неприятеля и известия приносили; секунд майор Шультен Рязанского карабинерного полку, бывши в должности дивизионного квартермистра, за болезнию оного, сию порученность отменно исправлял и был неустрашим.

Генерал Александр Суворов

Рескрипт Екатерины II А. В. Суворову о награждении его орденом св. Георгия I-го класса за победу при Рымнике

1789 г. октября 18 С.-Петербург

Божиею милостию Мы, Екатерина Вторая Императрица и Самодержица Всероссийская и прочая.

Нашему генералу графу Суворову-Рымникскому^[126].

Особливое усердие, которым долговременная служба ваша была сопровождаема, радение и точность в исполнении предположений главного начальства, неутомимость в трудах, предприимчивость, превосходное искусство и отличное мужество во всяком случае, наипаче же при атаке многочисленных турецких сил, верховным визирем предводимых, в 11-й день сентября на реке Рымнике оказанное, где вы с войсками Нашими и с корпусом союзника Нашего, Его Величества Императора Римского под командою принца Саксен-Кобургского находящимся, совершенную над неприятелем одержали победу, приобретают вам особливое Наше Монаршее благоволение. В изъяснение оного, Мы, на основании установления о военном ордене нашего Святого Великомученика и Победоносца Георгия, пожаловали вас кавалером того ордена Большого Креста первого класса, которого знаки при сем доставляя, повелеваем вам возложить на себя. Удостоверены Мы совершенно, что таковое отличие будет вам поощрением к вящшему продолжению ревностной службы вашей, Нам благоугодной.

Екатерина

Измаил

Диспозиция А. В. Суворова к штурму Измаила

[Декабрь 1790 г.]

Когда через трубача послано будет письмо о сдаче крепости через 24 часа, того же дня в вечеру начнется работа и в ночь оканчивается.

Декабря 8-го дня, пополудни в 6 часов, открывается работа против правого и левого флангов крепости деланием 4-х батарей, каждую на 10 орудий полевой артиллерии, и от них коммуникационные линии. Для чего наряжаются в работу 1000 человек, полагая на две смены по 500 человек, коим иметь должно 500 лопаток, 150 кирок, 50 топоров, 20 толкушек и 250 мешков. К построению каждой батареи потребно иметь по 250 туров и по 250 фашин и по 450 фашинных кольев. При строении батареи полагается в резерв по батальону за каждую батареею в 15 шагах, лежа кареями с полковыми орудиями, которым батальоном выставить каждому перед работою в 16 шагах по два пикета, на всяком по 30 человек, и от них впереди в 30 шагах расставить по 4 двойных часовых, расстоянием между собою в 50 шагах. Сверх того впереди пехотной иметь должно конную цепь козаков, и для того учредить на обеих местах при двух батареях, с правого и левого флангов и в средине между батарей, всего три козачьих пикета, на каждом по 21 человеку, дабы расставить по 3 двойных часовых между собою в 300-х, а от пехотной цепи в 50 шагах, при том еще иметь должно конные резервы, позади кареев в 200 шагах, на правом фланге работы, против Валеброски к берегу; 300 козаков против карейных интервалов, 2 эскадрона Северских карабинер на левом фланге, от батарей в 200 шагах 2 эскадрона гусар. Оные эскадроны и козаки посылают от себя справа и слева к крепости разъезды. Против новой крепости 3 конные резерва состоять должны каждый из 300 козаков; они также от себя вправо и влево посылают разъезды.

Число на день. – Для защищения произведенной ночью работы оставить на батареях по батальону, а конные резервы отступают назад, в полверсты, остановясь на низших скрытых местах; дальние же пехотные остаются на своих местах.

Ежели во время переговора с противной стороны будут вылазки, то оныя резервам отбивать.

Затем, от работы к стороне лагеря в 230 саженях к каждым 2-м батареям, против их средины, в резерв по два батальона с их орудиями, лежа кареями.

Когда с крепости на работы производиться будут выстрелы, то для помешательства открыть с острова с фланговых батарей канонаду по тем бастионам, кои лежат против работы; также и днем, по открытии канонады с крепости, ответствовать канонадою с острова. При вылазке рабочие баталионы строятся позади резервов кареями.

Вторая ночь. – Таким же числом работников, работа всех 4 батарей и коммуникационных линий окончатся, дабы к рассвету, по данному сигналу, открыть со всех батарей и из судов канонаду, которая продолжится 6 часов. Как пехотные, так и конные резервы на сию ночь наряжаются по прежнему в те же места.

Число на день. – В 6 часов по утру пехотные резервы, сменясь, остаются позади батарей, лежа кареями, и конные также после смены остаются позади в прежних местах. Рабочие идут в лагерь.

В третью ночь. – В 12 часов пополудни, то есть в полночь, открывается паки сильная канонада, во время которой в 2 часа пополуночи, подвинутся 8 бомбандирских судов на самую ближнюю дистанцию к каменной батарее. На сих судах 8 трехпудовых гаубиц и 8 двухпудовых единорогов будут беспрерывно стрелять горизонтально по оной батарее по полисаду и совокупно с батареею будут анфилировать два полигона и куртину.

Пальба сих судов и сухопутных всех батарей будет продолжаться беспрерывно до самого утра 6-ти часов ядрами, а пустыми выстрелами до самого рассвета.

На сию ночь, в резерве, при батареях, как пехотные, так и конные остаются по прежнему на своих местах.

Порядок штурма. – За два часа перед рассветом по данному сигналу ракетою, войска, расположенные на лодках и гребных судах числом 8000, подвинутся в одно время к противному берегу с обоих флангов, то есть, с левого фланга крепости запорожские лодки, дубы и паромы, подняв на себя 1500 козаков, 3500 регулярного войска. Предмет сей высадки занимает берег, кавалиер и куртину нового укрепления. С правого фланга на паромах, шлюбках, баркасах, частырмах и на маленьких лансонах 3000 регулярного войска, которые вышед, занимают берег старой крепости. В то же самое время 4 колонны регулярного и одна иррегулярнаго войска идут к штурму на крепость.

Атака трех колонн правого фланга, под командою г-на генерал-поручика и кавалера Павла Сергеевича Потемкина – 1-я колонна, под командою г-на генерал-майора и кавалера Львова; над стрелками и передовым егерским баталионом полковник князь Дмитрий Лобанов-Ростовской.

Впереди находиться будут 150 Апшеронских стрелков с их начальниками, имея 75 фашин семифутовых на случай надобности для переходу через Валеброска ручья. За ними 50 человек рабочих, из коих 30 с топорами для срубления полисадов, 10 с лопатками, 7 с кирками, а 3 с ломами; за коими 1 батальон Белорусской Егерской, 1, 3, 4 Фанагорийского гранодерского полку, за ними резерв в каре Фанагорийский 2-й баталион. Сия колонна следует, дойдя берегом Дуная, чрез устье Броска, выломавши полисадник между каменною батареею и берега, поспевает в тыл на оную батарею и на куртину к первому бастиону.

2-я Колонна, под командою г-на генерал-майора и кавалера Лассия, составленная из 4 батальонов Екатеринославскаго Егерскаго корпуса; за ними резерв в каре один Белорусской Егерской батальон. Впереди оной колонны: 128 стрелков с их начальниками, за ними 50 человек рабочих, из коих 30 с топорами, 10 с кирками и 10 с лопатками; по флангам у рабочих нести восемь трехсаженных лестниц, потом 300 семифутовых фашин для наполнения ими рва по длине в две фашины, дабы по них спуститься в восемь рядов. Сия колонна, перешед прямо Валиброска, идет на куртину к воротам крепости; приставя лестницы, всходит на вал, принимая влево до Хотинских ворот, поражая противников штыками, за коей последует и первая колонна.

3-я колонна, под командою г-на генерал-майора и кавалера Мекноба, составленная из 3-х батальонов Лифляндского Егерского корпуса; за ними резерв в каре два батальона Троицкие мушкатерские. Перед колонною идут то же число стрелков с их начальниками и рабочие с инструментом, по флангам которых нести восемь четырехсаженных лестниц, 500 семифутовых фашин для наполнения рва по длине в две фашины, дабы по них спуститься в 8 рядов. Сия колонна, спустясь в ров, приставя лестницы, по коим поспешает взойти на куртину к Хотинским воротам, а взойдя на вал, занимает влево до туров, отделяющих по лощине старую от новой крепости.

Атака двух колонн левого фланга, под командою г-на генерал-поручика и кавалера Александр Николаевича Самойлова.

4-я колонна, под командою г-на генерал-майора и кавалера графа Безбородки, иррегулярных войск командир г. бригадир и кавалер Платов. Четвертая колонна составленная из иррегулярного войска Донских козаков и арнаутов до 5000; за сими резерв в каре мушкатерской Полотской 2-й баталион. Перед колонною идут 50 человек с топорами, кирками и лопатками по лощине между старой и новой крепостью, и срубивши палисадник, расчистят вход в крепость; а взошедши, принимают на право по турам кавалиера в помочь высадки с флотилии; а тысяча задних на лево по бастионам и куртинам новой крепости.

5-я колонна, под командою г-на генерал-майора и кавалера Кутузова, составленная из трех батальонов Бугского Егерского корпуса; за ними резерв в каре Полотской мушкатерской первой батальон. Перед колонною идут то же число стрелков и работников с инструментом с их начальниками; по флангам оных несут восемь четырехсаженных лестниц, потом 600 семифутовых фашин для наполнения ими рва, клавши по длине в две фашины, дабы по них опуститься в восемь рядов; приставя лестницы, всходят на куртину к Килийским воротам, а взойдя, принимают первые два батальона на право, а последние на лево по валу новой крепости.

Наблюдать время приближения команд к назначенным им пунктам, то есть, лучше за полтора часа перед рассветом находиться близ рва крепости. Между тем вся флотилия, имея на судах 2000 войска, растянется вдоль реки, и в 20 саженях от противного берега становится на якорь. В такой позиции стоя, очищает берег картечью, будучи в готовности для резерву штурмующим.

Всему войску наистрожайше запрещается, взошед на вал, никому внутрь города отнюдь не бросаться, но быть в порядке стоя на крепости до повеления от начальства.

Против крепостных ворот Хотинских, Бендерских и Броских далее от крепости картечного выстрела иметь три резерва, в каждом по 2 эскадрона карабинер и гусар, под командою г-на бригадира и кавалера Вестфалена; за ними между интервалами три полка под командою г-на бригадира и кавалера Орлова; а против Килийских ворот иметь также в резерве один Донской Козачий полк.

Во время штурма оставить при лагере со всех резервных баталионов с каждого по 100 человек. Всем резервам, находившимся за колоннами, не прежде входить в крепость, как когда уже отворены будут передними стрелками и рабочими крепостные ворота; и вошед в крепость, построить фронт на эспланаде, то есть, между вала и строения, перед своею колонною. Стрелкам надлежит искать под бастионами, нет ли каземат или пороховых погребов; нашедши, учредить караул, дабы не допустить противникам зажечь.

По овладении всего крепостного вала и окончании дела занимать площади и пристойные места от каждой колонны на первой раз по одному баталиону, и кому ближе пороховой магазейн, при красной мечете находящийся, занять большим караулом. На бастионах же и батареях, как и при воротах, учредить пристойные караулы, коим если б случилось, что легкая пехота войдет в город прежде овладения всего вала, крайне беречься, чтобы нигде не зажечь, не сделать пожару, дабы от того не претерпеть крайнего вреда взорванием каких скрытых магазейнов с порохом и с снарядами.

Христиан и обезоруженных отнюдь не лишать жизни, разумея то же о всех женщинах и детях.

На флотилии, под командою г-на генерал-майора и кавалера де Рибаса, имеет быть регулярнаго войска за исключением нерегулярных, а именно:

Егерских корпусов: один баталион Лифляндского, один баталион Бугского, два баталиона Белорусского. Гранодерские два баталиона Херсонские, два баталиона приморские Николаевские, один батальон Алексапольской мушкатерской, два баталиона летучие; из них находящиеся ныне в лагере оставленными, туда быть должны за сутки перед штурмом.

Сверх того г. генерал-майор Арсеньев, гвардии Преображенского полку секунд-майор и кавалер Марков, бригадир и кавалер Чепега, полковник и кавалер Головатый с прочими чинами долженствует быть под начальством г-на генерал-майора и кавалера де Рибаса.

На подлинном подписал генерал граф Александр Суворов-Рымникский

Дополнение к диспозиции штурма Измаила

[Декабрь 1790 г.]

О резервах. Над баталионами, которые на батареях у прикрытия, и двух, кои в резерве, равно как и конных резервов, быть начальниками господам полковникам в первой день князю Лобанову, во второй Золотухину, в третий день Гудовичу.

Поелику во всех колоннах назначены резервы по два баталиона, в сравнении того первой и второй колоннам следует быть по три баталиона; в резервах же у первой два баталиона Фанагорийские, у второй третий батальон Екатеринославского и четвертый баталион Белорусского егерских корпусов.

Конных резервов Ризано, три, в каждой по два эскадрона, и того шесть эскадронов; но как еще остается пять эскадронов, то оным трем состоять из 10 эскадронов, а один при вагенбурге.

Г[осподин] бригадир и кавалер Орлов имеет вновь учрежденную колонну к приступу, и потому оставшими казаками командует полковник Сычев.

Командир всех резервов г. бригадир и кавалер Вестфален исполняет по дистанции.

Обоз построить в вагенбурге, за четыре версты, в закрытом месте.

Гласиса нет, тако от наружной черты рва (которую паче главным начальникам с присутствием духа рекогносцировать). Лягут все колонны тихо в трех стах саженях, учредя на то карманные часы равнообразно, дабы единовременно на крепость напасть по данному сигналу, который последует в пять часов. Хотя всю ту ночь употребить на внушение мужества и твердых мер к успехам; но на сказанную линию не иначе приступить и тихо, как до определенного времени, примерно прежде четверти часа, соразмеряя излишнее положение равнообразно в расстоянии частей войск, и чтобы людей не удручить медлениями к приобретению славы; согласно размеру сему в действиях эскадр по их вооружению.

Как в оной сказано о канонаде из флотилии на каменную батарею и другие пункты, оную открыть в полдень, продолжать до вечера.

Для обеспечения флангов обеих атак батарей, подвинуть восемь лансонов у правой атаки, запорожские лодки у левой атаки в надлежащую дистанцию.

Два батальона Херсонские определяются в резерв за пятою колонною господина генерал-майора и кавалера Голенищева-Кутузова.

Полоцкой баталион присоединить к 4-й колонне в резерв, где и будет два баталиона в резерве.

За всем тем сколько положено к атаке и штурму козаков, остается оных до 6000 без действия, и дабы облегчить третию и четвертую колонны штурма, полагается средняя колонна к Бендерским воротам между 3 и 4 колонн. Козаков Донских, бригады г-на бригадира и кавалера Орлова, 2000. Командир сей колонны г. бригадир Орлов. Впереди колонны идет подполковник и кавалер Иван Греков с его отборными казаками 150 человек. В резерв позади колонны подполковник Соболевский с Арнаутами. В колонне по флангам нести пяти с половиною саженных шесть лестниц; за теми шесть сот семифутовых фашин, за ними 50 человек с топорами и лопатками на половину, и за тем колонна 1500 человек. В резерве имеют 500 казаков. Наполня фашинами ров, по длине в две фашины, опускаются по оной, приставя лестницы к крепости вала, по коим всходят на куртину, имея с правой руки вблизи Бендерские ворота; а взошед на вал, принимают на лево в помочь четвертой колонне.

В 5-ю колонну волонтеров подполковника и кавалера Никорицы до 100 человек. Полк казачий с части господина бригадира и кавалера Платова.

Арнаут, из Галаца пришедших, определить к 3 колонне господину генерал-майору и кавалеру Мекнобу с секунд-майором Фалкенгагеном.

У колонного командира воля не отнимается употреблять свой резерв, по лестницам или в ворота, как по надобности, и отсылать к другой колонне.

Для примечания военных действий по особливому искусству определяется господин камергер граф Чернышев; для журнала и абриса должны при нем находиться по выбору его, имянно: обер-квартирмейстер барон Каленберг, штаб– и обер-офицеров 5, ординарц-офицеров 3, унтер-офицеров из конных 6, казачий старшина 1, казаков в конвой и для посылок 24.

Киевского карабинерного полку господин полковник Гудович определяется во вторую колонну под команду господина генерал-майора и кавалера Лассия.

В третию колонну, под команду господина генерал-майора и кавалера Мекноба, определяется господин полковник принц Филипсталь.

Господин бригадир Рибопиер имеет быть при пятой колонне, под командою господина генерал-майора и кавалера Кутузова.

Артиллерии господин генерал-майор Тищев по его званию главной над всеми батареями и действием артиллерии при атаке.

При первой колонне господина генерал-майора и кавалера Львова иметь 250 фашин семифутовых.

Всем казакам, определенным к штурму, иметь короткие дротики для способнейшего действия оными.

Когда велено будет произвесть есмотацию командующему корпусами от шести мест: первая, начиная от господина генерал-поручика и кавалера Потемкина, вторая от корпуса господина генерал-поручика и кавалера Самойлова, третья в той же части от господина генерал-майора и кавалера Кутузова, четвертая от батареи на острове, шестая от гребной флотилии.

Ракетами приучать бусурман, пуская оные в каждую ночь во всех частях пред рассветом.

В диспозиции сказано, что бы пред последующим утром сделать смену; лучше смену делать на вечер пред штурмом, и в последний вечер на батарею вправо головной баталион правой колонны, второй колонны первой баталион, дабы уже колонна, выступя из лагеря, к оным примкнула.

Рапорт А. В. Суворова Г. А. Потемкину о взятии крепости Измаил с подробным изложением хода штурма

1790 г. декабря 21 Измаил

Предварительно донес я Вашей Светлости, что крепость Измаильская, храбростию порученного мне войска, взята! Приступ был мужествен, неприятель многочислен, крепость к обороне способна, отпор был сильный, и отчаянная оборона обратилась на гибель и совершенное сокрушение неприятеля.

Здесь подношу Вашей Светлости о всех обстоятельствах сей знаменитой победы донесение, взяв с самого вступления начальства моего над войсками, от Вашей Светлости мне порученными.

В первый день сего месяца прибыл я к Измаилу и нашел войски, трем частным начальникам вверенные и в прежних местах, остров Четал заняты, батареи противу города в готовом состоянии и флотилию в близком от крепости расположении. Пребывание мое было на правом крыле начальства господина генерал-поручика и кавалера Потемкина.

На утро приезду моего начаты были приуготовлении к построению батарей на обеих крылах войск, на берегу Дуная; фашин потребное число делали, лестницы частию привезены из Галаца, частию на месте дополнены, и работа сия окончена 5-го числа.

В тот день войска расположены вокруг города лагерем, 6-го числа^[127] прибыл полк гранодерский Фанагорийский, сто пятьдесят мушкатер Апшеронского полку, несколько донских казаков и арнаутов.

Время благоприятствовало нашим приуготовлениям, погода была ясная и теплая.

До начатия действ нужно было отправить письмо Вашей Светлости к сераскеру Измаильскому и требовать от него сдачи.

7-го числа оное отправлено с офицером и двумя трубачами и высланными из крепости чиновниками принято вежливо. В тот же день наряд был к сооружению на обоих крылах по две батареи на десять орудий каждую. С правой стороны во сто шестидесяти саженях, с левой в двух стах, и первые две построены под пушечными выстрелами; все оные были деланы в присудствии господ генерал-поручиков и кавалеров Потемкина и Самойлова.

8-го числа на вечер получен от сераскера ответ, заключавшей единое упрямство и гордость неприятеля, полагавшего твердую надежду на силы свои.

9-го числа утром отправлен был [офицер] на письмо сераскера словесно объявить, что пощады им не будет, и того ж утра созваны были господа генералитет на военный совет. Когда предложено было им намерение и обстоятельства и требовал от каждого из них мнения, все единогласно, видя невозможности по позднему годовому времени продолжать осаду и почитая постыдным победоносному Ее Императорского Величества оружию отойти от крепости, положили быть приступу. День ко оному назначен, диспозиция была от меня дана, шесть колонн определены были с сухого пути, и три колонны с резервом со стороны Дуная для высадки.

Правое крыло в трех колоннах поручено господину генерал-поручику и кавалеру Потемкину, в первой из них, под начальством генерал-майора и кавалера Львова, были назначены: первой баталион Белорусского егерского корпуса, два баталиона Фанагорийского гранодерского полку, а вместо стрелков – сто пятьдесят мушкатер полку Апшеронского в команде полковника князя Лобанова-Ростовского, остальные два баталиона Фанагорийского полку назначены были в резерв сей колонне. Вторая колонна, под начальством генерал-майора и кавалера Лассия, составлять долженствовала из трех первых баталионов Екатеринославского егерского корпуса, имев с собою сто двадцать восемь стрелков, а 4 баталион оного и 4 баталион Белорусского егерских корпусов в резерв сей колонне. Третья колонна под начальством генерал-майора и кавалера Мекноба составлялась из трех баталионов Лифляндского егерского корпуса со сту двадцатью восемью стрелками впереди и в резерв оный пехотной Троицкой полк.

Конные полки правого крыла: Северский карабинерный, Воронежский гусарский и полк донских казаков подполковника Сычова должны были прикрывать колонны.

Левое крыло поручено было господину генерал-поручику и кавалеру Самойлову. Три колонны оное составлять положено было, и именно четвертая колонна под командою бригадира и кавалера Орлова из тысячи пятисот донских казаков и пятисот донских же казаков в ее резерв. Пятая колонна под командою бригадира и кавалера Платова составлялась из пяти тысяч казаков, а для резерву обеих сих колонн назначен Полоцкий пехотный полк. Начальство же обеих сих колонн генерал-майору и кавалеру графу Безбородке. Шестая колонна под начальством генерал-майора и кавалера Голенищева-Кутузова составлялась из трех баталионов со ста двадцатью стрелками Бугского егерского корпуса и в резерв тысяча казаков и два баталиона Херсонского гранодерского полку.

На флотилии для десанта умножены были войски в начальство генерала-майора и кавалера Дерибаса и за день до приступа отправлены были с правого крыла второй и третий баталионы Белорусского егерского корпуса, а с левого крыла два баталиона Херсонского полку. С сим отделением составляло число регулярного войска на флотилии одиннадцать баталионов опричь черноморских казачьих войск и расположены были на три колонны: первая – под начальством генерал-майора Арсеньева составлялась из приморского Николаевского гранодерского полку, одного баталиона егерского Лифляндского корпуса и две тысячи черноморских казаков, в авангард оный полковник и кавалер Головатой с четырьмя стами казаков; вторая колонна под командою бригадира и кавалера Чепеги составлялась из Алексопольского пехотного полку, Днепровского приморского двести человек, и тысяча казаков; третья колонна под командою гвардии г[осподи]на секунд-майора и кавалера Моркова из восьмисот человек Днепровских приморских гранодер, одного баталиона Бугского и двух баталистов Белорусского егерских корпусов и тысяча казаков.

По сему предположению сделанная диспозиция отдана была частным и колоножным начальникам и объявлена всем чинам и благовременно, как фашины, так и лестницы по колоннам розданы.

10-го числа, по восхождении солнца, с флотилии, с острова и с четырех батарей, на обеих крылах в берегу Дуная устроенных, открылась по крепости канонада и продолжалась беспрерывно до самых пор, как войски на приступ прияли путь свой. В тот день из крепости сначала ответствовано пушечною пальбою живо, но к полудни пальба умалялась, а к ночи вовсе пресеклась и чрез всю ночь было молчание и токмо слышан был глухой шум, изъявляющий внутреннюю заботу и осторожность.

С 10-го на 11-е число в три часа пополуночи все войски выступили устроенными колоннами к назначенным им пунктам, а флотилия по Дунаю плыла к назначенным местам. А в пять часов с половиною все колонны как с сухого пути, так и водою двинулись на приступ.

Небо облечено было облаками и расстланный туман скрывал от неприятеля начальное наше движение. Но вдруг с приближением первой и второй колонн неприятель открыл пушечную картечами пальбу, и ружейный огонь вокруг всего вала загорелся. Жестокий сей отпор, по присудствию господина генерал-поручика и кавалера Потемкина, стремление наших войск не удержал и мгновенно вторая колонна, приближась ко рву, спустилась в оный. Генерал-майор и кавалер Лассий, поруча секунд-майору Неклюдову отражать стрелкам неприятеля, дал повеление лейб-гвардии Измайловского полку прапорщику князю Гагарину приставить лестницы, по которым быстро взошли на вал, опрокинули неприятеля и бастионом овладели.

Твердость и мужество генерал-майора Лассия животворили храбрость первых на бастион вскочивших воинов. Секунд-майор Неклюдов, быв впереди с стрелками, поражая неприятеля, храбро из первых взошел на вал, тяжело ранен, а лейб-гвардии прапорщик с первыми вскочил на бастион, куда вся колонна прибыв, простирала поражение в левую сторону по валу и рассеявшихся от перваго импету егерей собрал и с ними храбро атаковал, стремящиеся кучи отразил и присоединился к колонне. В ту ж самую минуту первая колонна под начальством генерал-майора и кавалера Львова, приближась ко рву и палисаду, преграждающему путь от каменной казематной батареи к Дунаю, и усмотря, что сильное только стремление может отринуть защищавшаго то место неприятеля, приказал бросить фашины и стремлясь кинулся и первый перескочил палисад.

Таковой пример ободрил подчиненных и смешал неприятеля; перешед палисад, усмотрел толпу, готовящуюся атаковать его на саблях, предупредил, ударив в них штыками. Апшеронского полку стрелки и Фанагорийского гранодерского полку передовые как львы дралися и, поразив первую стремительность неприятеля, обходил[и] каменную казематную батарею под картечами неприятеля. До трехсот человек, в сей батарее засевшие, бросили гранаты, но храбрость войск наших нимало не поколебали. Колонна, обойдя оную батарею и оставя ее позади, поражала всюду встречавшегося неприятеля, овладела первыми батареями и стремительно шла к Броским воротам. Тут, посреди успехов, получил он [Львов] раны, а с ним купно ранен полковник князь Лобанов-Ростовский и поручил команду над колонною полковнику и кавалеру Золотухину.

С левого же крыла под присудствием господина генерал-поручика и кавалера Самойлова шестая колонна под начальством генерал-майора и кавалера Голенищева-Кутузова единовремянно с первою и второю колонною, преодолев весь жестокий огонь картечных и ружейных выстрелов, дошла до рва, где бригадир Рибопьер положил живот свой; скоро спустясь в ров, взошла по лестницам на вал, несмотря на все трудности, и овладела бастионом. Достойный и храбрый генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов мужеством своим был примером подчиненным и сражался с неприятелем, но множество оного остановило на первый миг распространение по валу, и для сего призвал он Херсонской полк, в резерве бывший, оставя двести человек при пушках на контрэскарпе. С прибытием резерва неприятель не токмо отражен, но и знатною частию побит. Твердая в той стране^[128] нога поставлена, и войски простирали победу по куртине к другим бастионам.

Все сии три колонны, исполня мужественно, храбро и с удивительною быстротою по данной диспозиции первое стремление положили основание победы.

Флотилия, в то же время приближась к крепости, прикрывала трех колонн десант и хотя за туманною погодою большие суда мешались, но предусмотрением начальствующего генерал-майора и кавалера Дерибаса замедление то исправлено тем, что снято с оных войско на легкие суда. Присудствие начальствующего возбуждало храбрость подчиненных и несмотря на упорное и невероятное от неприятеля защищение, войски оказали удивительную храбрость и усердие и по засвидетельствованию частного начальника, в минуту выступили на берег.

В сие время третья колонна под начальством генерал-майора и кавалера Мекноба, встреченная картечными выстрелами и ружейным огнем, поощряема будучи мужеством своего начальника, спустилась в ров, где глубина оного оказалась более других мест и высота на бастион выше других, так что лестницы, в полшести сажени бывшие, принуждены были ставить одна на другую под жестоким от неприятеля огнем и, несмотря на все столь сильные препоны и урон своих, сия колонна взошла на вал, отразила неприятеля, твердо оборонявшегося, овладела тем главным бастионом и, продолжая жестокий бой, взяла резерв и, опрокинув неприятеля, пошла по куртине. Как генерал-майор и кавалер Мекноб получил тяжкую рану в ногу и принужден был отдать команду полковнику Хвостову, в сие время получа рапорты, что все баталионные командиры Лифляндского егерского корпуса ранены, отправлен был подполковник Воронежского гусарского полку Фриз оными командовать.

Четвертая и пятая колонны под начальством генерал-майора и кавалера графа Безбородки, оказавшего опыты мужества и храбрости, служившей много примером его. подчиненным в затруднениях случившихся, первая из сих двух колонн под командою бригадира и кавалера Орлова, под жарким от неприятеля огнем, достигла до рва, приставила лестницы и часть оной взошла на вал и овладела бастионом. Тут неприятель с правой стороны от Бендерских ворот, сделав вылазку, спустился в ров и вдоль по оному пустясь, хотел разрезать оную; сие стремление вылазки остановило наших, но мужеством начальника и ему помощных чиновников, неустрашимостью подполковника и кавалера Грекова, премиер-майора Ивана Иловайского и храбростию казаков, вылазка отражена; неприятель, составлявший оную, частию погиб, а остальные прогнаты в крепость и колонна, взошед вся на вал, от завладенного бастиона далее простирала свои успехи.

Пятая колонна под командою бригадира и кавалера Платова (при коей сам генерал-майор и кавалер граф Безбородко находился) встречена была как и прочие сильным огнем и, будучи между двух с боков перекрестных выстрелов, при всей трудности, в порядке дошла до рва и хотя оный нашла с водою, но, не остановясь нимало, перешла и храбростию начальников взлезла на пред стоящий вал, овладела на куртине пушками, где присудствовавший при ней генерал-майор и имевшей над сею колонною команду граф Безбородко ранен в руку тяжело и по изнеможению отдал команду бригадиру и кавалеру Платову, мужеством и подвигами которого распространила поверхность оружия и овладела справа бастионом, а влево, прогнав неприятеля, не имевшего способу ко спасению, поражала повсюду оного храбро и мужественно и способствовала колонне генерал-майора Арсеньева.

Между тем, когда первые две колонны были в полном и жестоком бою, господин генерал-поручик и кавалер Потемкин привел в крепость гранодерские Фанагорийские баталионы и два баталиона егерей, подкрепил и ободрил войско наше, которое, в сильном сражении будучи, начинало утомляться и подкрепленное войско простерло далее свои успехи. В сие время, по дошедшему сведению о встретившихся четвертой колонне затруднениях, отряжены были по моему приказанию от реченного генерал-поручика Потемкина полк Воронежский гусарский, за третьею колонною в резерве бывший, два эскадрона Северского карабинерного полку и казачей полк подполковника Сычова; с левого же крыла от генерал-поручика и кавалера Самойлова конные его резервы.

Колонны с Дуная вскоре к берегу при начатии дела пристали и с невероятною расторопностию и храбростию высадку, несмотря на жестокий огонь от неприятеля, сделали. Первая из них, под начальством генерал-майора Арсеньева, на двадцати судах приплывшая к назначенному ей предмету, мгновенно высадясь, разделена была на четыре части; одна и затруднительнейшая, в команде Ее Императорского Величества флигель-адъютанта Зубова^[129], отряжена атаковать кавальер. Храбрый полковник, невзирая на безмерную крутизну оного, на жарчайший огонь неприятеля и его упорство, мужественно атаковал и дав пример твердости другим, взлез на вал, опрокинул неприятеля на штыках и овладел кавальером. Вторая часть оной, под командою подполковника Скарабели, приняв по берегу, овладела укреплениями и батареями. Третьи, под командою полковника Митусова, предлежащими ему в предмете укреплениями, овладели. Четвертая, под командою полковника графа де Маса, высадясь к предлежащему в его предмете берегу, тотчас атаковала батарею, которая анфилировала по берегу всю часть сию нашего войска и мужественно овладев оною, [де Мас] построил войски на берегу и ударил в неприятеля на штыках.

Полковник и кавалер Головатый, с своей стороны, с беспредельною храбростию, трудами и неусыпностию, не только войскам пример подавая, но и лично действуя, высадив на берег, вступил с неприятелем в бой и поражал оного.

Вторая из сих колонна, под командою бригадира и кавалера Чепеги, заняла предстоящий ей на берегу предмет.

Третья колонна в команде лейб-гвардии господина секунд-майора и кавалера Моркова, проходя мимо каменной казематной батареи, под жестоким огнем картечными выстрелами мгновенно на берег вышла; в сем случае начальник сей колонны изъявил новые опыты мужества, искусства и храбрости, примером его подчиненным служившей. Вышедшие войски быстро батареи и укрепления атаковали, опрокинули неприятеля и овладели оными; подполковник приморского Днепровского гранодерского полку Емануил де-Рибас весьма отличился.

День бледно освещал уже предметы, все колонны наши, преодолев и неприятельский огонь и все трудности, были уже внутри крепости, но отверженный неприятель от крепостного вала упорно и твердо защищался. Каждой шаг надлежало приобрести новым поражением; многие тысячи неприятеля пало от победоносного нашего оружия, а гибель его как будто возрождала в нем новые силы, но сильная отчаянность его укрепляла.

Таковой жестокий бой продолжался 11 часов пред полуднем. Господин генерал-поручик и кавалер Потемкин к новому подкреплению войск отправил сто восемьдесят пеших казаков открыть Бросские ворота и послал в оные три эскадрона Северского карабинерного полку в команде полковника и кавалера графа Меллина, а в Хотинские ворота, кои были отворены полковником Золотухиным, введены остальные сто тридцать гранодер с тремя полевой артиллерии орудиями, под руководством премьер-майора Островского, которого храбрости и расторопности отдаю справедливость; в то ж время в Бендерские ворота введены три эскадрона Воронежского гусарского полку и два эскадрона карабинер Северского полку. Сии последние, спешась и отобрав ружья и патронницы от убитых, вступили тотчас в сражение.

Жестокий бой, продолжавшийся внутри крепости, чрез шесть часов с половиною с помощию Божиею наконец решился в новую России славу. Мужество начальников, ревность и расторопность штаб– и обер-офицеров и беспримерная храбрость солдат, одержали над многочисленным неприятелем, отчаянно защищавшимся, совершенную поверхность и в час пополудни победа украсила оружие наше новыми лаврами.

Оставались еще в трех местах засевшие неприятели к единому своему спасению в одной мечети, в двух каменных ханах и в казематной каменной батарее, все они прислали к господину генерал-поручику и кавалеру Потемкину своих чиновников при наших офицерах просить пощады. Первые из сих приведены подполковником Тихоном Денисовым и дежур-майором премьер-майором Чехненковым, а те, кои засели в двух ханах, взяты военнопленными генерал-майором и кавалером де-Рибасом; число оных было более четырех тысяч, равно, им же взяты и в казематной батарее, бывшие с мухафиз трехбунчужным пашею, двести пятьдесят человек.

Таким образом совершена победа. Крепость Измаильская столь укрепленная, сколь обширная и которая казалась неприятелю непобедимою взята страшным для него оружием российских штыков; упорство неприятеля, полагавшаго надменно надежду свою на число войск, низринуто, хотя число войска, получающего тайн, полагалось сорок две тысячи, но по точному исчислению полагать должно тридцать пять тысяч. Число убитого неприятеля до двадцати шести тысяч; начальствовавший Измаилом сераскир Айдос Мехмет трехбунчужный паша, засевший с толпою более тысячи человек в каменном строении и не хотя сдаться, был атакован Фанагорийскими гранодерами в команде полковника Золотухина, и как он, так и все бывшие с ним, побиты и переколоты; в числе убитых четыре паши двубунчужные и именно: Магмут-паша, Каликс-Адалы-паша, Мехмет-паша и Лавтула-паша, который был начальником в Килии; шесть татарских султанов: Каплан-Гирей, Казы-Гирей, Селим-Гирей, Батырь-Гирей, Ахмет-Гирей и Мехмет-Гирей; в плен взяты: мухафиз измаильский Мехмет трехбунчужный паша, султан татарский Мехсют-Гирей, многие чиновники, в числе коих сераскирский сын и более девяти тысяч; из числа сего на завтра до двух тысяч от ран померло, более тысячи обнаженных роздано на пропитание и остальные отправлены в Бендеры для представления Вашей Светлости.

В крепости Измаильской найдено двести сорок пять пушек, в числе коих девять мортир, да на берегу двадцать, всего двести шестьдесят пять; большой пороховой погреб и разные снаряды. В трофеи взято триста сорок пять знамен, кроме тех, кои в сражении изорваны, бунчуков семь и санжаков два, лансонов восемь; добычу войски получили весьма знатную в разных вещах и протчем, и потерю оных для неприятеля почесть можно более миллиона. Сверх сего взято христиан четыре тысячи двести восемьдесят пять и армян тысячу четыреста, жидов сто тридцать пять, которые паки в город введены в их жилище до повеления Вашей Светлости.

Принося Вашей Светлости с одержанием столь знаменитой победы поздравление и благодарность за поручение мне столь знаменитого подвига, почитаю себе прямым долгом засвидетельствовать твердость и мужество начальников и беспредельное усердие и храбрость всех чинов и ходатайствовать Вашего благоволения и покровительства о воздаянии сотрудникам и товарищам моим господам генерал-поручикам и кавалерам Потемкину и Самойлову.

Первый из сих, при неутомимых его трудах и всегдашней заботе в нужных приуготовлениях, подавал мне и во всем полезные советы, а во время штурму успевал по всем его ведения колоннам, предупреждая следствия невозможности, привел все к крепости и где надобность требовала подкреплял оные устроенными резервами и другими способы, и тем при неустрашимости и храбрости его, посеянную им же, господином генерал-поручиком, ревность и храбрость умножал личным присутствием.

Второй, начальствуя порученным ему левым крылом, чрез все время неусыпность и попечение изъявляя, на совете утверждал неминуемость приступа, построение батарей на левом крыле под собственным усмотрением производил и во время приступа привел к крепости колонны и мужеством своим вселял ревность и храбрость всем подчиненным ему. Генерала-майора и кавалера де-Рибаса, яко частного начальника войск и командующего флотилиею. Он первый нанес с судов и острова неприятелю удар и во время приступа, командуя тремя колоннами десанта, присутствовал везде, где более надобность требовала, ободрял мужеством своим подчиненных, овладел набережными батареями, принял пленными выше поминаемых неприятелей и в трофеи взятые сто тридцать знамен представил ко мне. Ставлю долгом своим свидетельствовать мужество и храбрость колоножных начальников и просить им за подвиги, труды и победу воздаяния.

Генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов оказал новые опыты искусства и храбрости своей, преодолев под сильным огнем неприятеля все трудности, взлез на вал, овладел бастионом и, когда превосходный неприятель принудил его остановиться, он, служа примером мужества, удержал место, превозмог сильного неприятеля, утвердился в крепости и продолжал потом поражать врагов. Генерал-майор и кавалер Лассий, отлично внимание заслуживший, под сильным же огнем неприятельским превозмог трудности и несмотря на жестокий от неприятеля отпор, служа повсюду примером подчиненным своим в храбрости, быстро взлетел на вал крепости, овладел бастионом, не уступя уже ни единого шага, распростер поражения неприятеля, побеждая всюду, овладел многими батареями в левую сторону за Хотинские ворота и, хотя получил в руку легкую рану, но оставался в деле до окончания победы.

Генерал-майор и кавалер Мекноб превозмог страшно затруднения под сильным огнем от неприятеля, перешел ров глубокий, взлез на вал более десяти сажен вышиною от подошвы рва, овладел бастионом и, проходя по куртине, к общему сожалению, получил жестокую рану в ногу и принужден был сдать команду полковнику Хвостову. Генерал-майор и кавалер Львов, встречен будучи сильным огнем, ободрив присутствием духа подчиненных, решимостию своею скоро основал поверхность первой колонны. Он первый перескочил палисад и служил примером, предупредил стремление неприятеля, ударив в него штыками, обошел с колонною каменную казематную батарею, под картечными выстрелами овладел двумя укреплениями и простирал поражение до Бросских ворот, как будучи ранен, принужден был оставить посреди успехов команду над колонною храброму полковнику Золотухину.

Генерал-майор и кавалер граф Безбородко, бывшей до штурму при мне дежурным, начальствуя колоннами казачьего войска, мужеством своим сохранил порядок оных и несмотря на жестокий от неприятеля огонь, ниже на сильное его сопротивление, храбро ведя колонну и перешед ров, со оною взлез на крепостной вал, везде собою пример подавал, овладел бастионом и получа сильную рану, не прежде сдал команду, как уже изнемог. Генерал-майор Арсеньев, который с начала устроения на острову батарей, оными командовал и потом крайне занемог, но как скоро получил облегчение, вступил паки в команду и при высадке правой колонны от Дуная, будучи везде сам, со отменным, по засвидетельствованию частного начальника, присутствием духа во всем порядке и с поспешностию сделал высадку; при жестокой от неприятеля обороне, мгновенно овладев берегом его дистанции и батареями, сделал тотчас порученными ему войсками пособие тем местам, куда ему предписано.

Бригадир Орлов четвертою колонною, составленною из казачьих войск командовавший, который, будучи в голове колонны, мужеством своим ободрил подчиненных, прошед сильный огонь, спустился в ров и с головою колонны, когда уже овладели бастионом, неприятельскую вылазку – из Бендерских ворот сделанную – отразил и обратил оную на гибель неприятеля и потом паки утвердился на бастионе и простирал войско, ему порученное, к прикосновенным колоннам. Бригадир и кавалер Платов, поощряя подчиненных своих к порядку и твердости под сильными перекрестными выстрелами, достигнув рва и нашед воду, в том только месте находящуюся, не только не остановился, но сам перешед оную, служил примером и с неустрашимостью взлез на вал, разделя на три части колонну, поражая неприятеля, овладел куртиною и пушками и много дал пособия с препорученным ему войском к преодолению далее неприятеля и за соединением с колонною Орлова, вылазку, сделанную с Бендерских ворот, опрокинув, был он, Платов, сам повсюду примером храбрости.

Лейб-гвардии секунд-майор и кавалер Морков, который сначала устроенных на острову батарей командовал оными и во время беспрестанной почти канонады ни на малое время не отходил и, побуждаясь безмерною храбростию, сам наводил пушки, дабы важным противу нас предметам вредить и не токмо оные вредил, но и множество потопил судов. Во время же приступу, по высадке на берег войска и завладении неприятельскими батареями, учреждение его одобрено как самого храброго и непобедимого офицера. Бригадир и кавалер Чепега, который, командуя второю колонною высадки, бросился с казаками на берег и занял противустоящий ему предмет. Бригадир и кавалер Вестфален, командуя резервами, исполнил дело храброго и расторопного начальника и, въехав с оными в крепость, поражал неприятеля.

Полковников, отличившихся во-первых: Фанагорийского гранодерского полку Золотухина, который под начальством генерал-майора и кавалера Львова спомоществовал ему в исполнении поручаемых поражений и после раны сего генерала, оставшись начальником колонны, прошел он улицею близ Валеброских ворот и услыша восклицания победительной второй колонны, преодолевая везде упорного неприятеля, с нею соединился, взошел на вал и овладел пунктом, открывшим удобность к поражению неприятеля, и, простирая до Хотинских ворот, оные отбил и отворил, вблизи коих засевших с самим сераскиром Айдос Мехмет-пашою более тысячи человек в каменном строении требовал сдачи, и когда оные поупорствовали, атаковал, ворвался в стены и, ударив в штыки, всех до единого неприятеля сего поверг.

Полковника принца Филипсталя, командовавшего стрелками и первым баталионом третей колонны, который отличной храбростию заслуживает особое внимание, ежели от тяжкой раны освободится.

Полковника князя Лобанова-Ростовского, который по особой ревности к службе из доброй воли просился к Измаилу со ста пятидесяти мушкатерами вверенного ему Апшеронского полку, командовал оными и первым баталионом колонны, был впереди, подавая пример своим подчиненным, изъявил особливую храбрость при переходе чрез палисад при овладении набережных укреплений и ранен весьма тяжело.

Киевского карабинерного полку полковника Гудовича, который також из единого усердия к службе просился к Измаилу, был на приступе при второй колонне и, по свидетельству начальника оный генерал-майора и кавалера Лассия, взошед при первом взводе на бастион, командуя порученными ему отрядами, поражал неприятеля с отличною храбростию, подавая собою пример подчиненным и вспомоществуя в полезных успехах, послан был к собранию егерского резерва и привел оный в подкрепление передовых.

Ее Императорского Величества флигель-адъютанта Зубова, который, командуя порученною ему частию войск, в предмете имел занять кавальер и вал крепостной до Килийских ворот, с такою храбростию и расторопностию исполнил, что, несмотря на сильное сопротивление неприятеля, прошед весь огонь, подавая пример своею храбростию, несмотря на крутизну и высоту, овладел оным кавальером и батареею.

Полковника и кавалера графа де-Маса, командующего частию ему порученною войск, стремительно спешил занять пункт с такою храбростию и расторопностию, что, несмотря на сильное сопротивление неприятеля, прошед весь огонь, занял берег назначенного пункта и, опрокинувши неприятеля, очистил оный с продолжением далее над оным поверхности.

Полковника и кавалера Головатого, который отменною храбростию, трудами и неусыпным старанием не только войску своему подавал пример, но и лично действовал неустрашимо.

Полковника и кавалера графа Меллина, который, будучи введен в крепость в Бросские ворота, храбро атаковал кучи неприятелей, по улицам еще бывшие, и, поражая их всюду, принудил их искать спасения.

Полковника и кавалера Волкова, который, по данному ему повелению, опрокинув невозможности и отрыв заваленные ворота Бендерские, устроил испорченной мост, въехав с тремя эскадронами во оные, неприятеля стремительно атаковал, поразив и рассыпав и тем принудил многих отдаться и взял до восьмисот человек в плен.

Императорской цесарской службы полковника принца де-Линь, который по усердию к службе Ее Императорского Величества исправлял должность инженера, назначил места для четырех батарей на обеих крылах и с правой стороны две батареи строил под пушечными выстрелами; во время ж высадки был на флотилии, командуя частию войск препорученных, и, поступая храбро, при занятии берега при неустрашимом наступлении на неприятеля, ранен.

Полковника Херсонского полку князя Волконского, оказавшего, по засвидетельствованию генерал-майора и кавалера Кутузова, довольные опыты мужества. Не могу оставить, чтоб не засвидетельствовать справедливости и рекомендовать Вашей Светлости находящихся волонтеров, во-первых: Ее Императорского Величества камергера графа Чернышева, который определен был от меня по искусству и знанию его замечать действии всех колонн, кидался во все опасности, неустрашимо примечая подвиги для сочинения плана, многократно был от меня употребляем в разные части с приказаниями и заслуживает особое внимание и ходатайство мое о воздаянии ему за оказанную храбрость и искусство.

Ее Императорского Величества камергера князя Волконского, который, будучи при шестой колонне, оказал опыты замечательной храбрости и заслужил особливое одобрение начальников.

Засим, по одобрению частных и колоножных начальников рекомендую отличившихся господ штаб– и обер-офицеров, прося покорно в ободрение службы и храбрости о воздаянии их, и именно по засвидетельствованию частных начальников: господина генерал-поручика и кавалера Потемкина, который рекомендует подполковника барона Сакена, употребляемого в самое время, когда войски шли на вал, в разные опасные места и который исполнял повеления без малейшего упущения с успехом.

Обер-квартермистр Булатов, сверх исправляемой им должности, заготовлял фашины, туры, был траншейным штаб-офицером и шестой колонны вожатым, на приступ был тут впереди и поступал отлично мужественно. Белорусского егерского корпуса премьер-майор Чехненков, во все время быв при нем, генерал-поручике, дежурным, сверх должности в день приступа употребляем был в разные опасные места, привел пленных, в мечети скрывшихся. Секунд-майоров: Малороссийского регулярного – Павла Якубовского, Екатеринославского корпуса – Петра Фохта и карабинерных полков – Бургарда Берха, кои употребляемы были в разные места, по части порученной исправляя радетельно повеленное, проходя все опасности. Северского карабинерного поручика Лепарского, Белорусского егерского поручика Николая Белкова, подпоручиков Екатеринославского егерского корпуса Андрея Дерюгина, Егора Баранова, Кавказского наместничества статной команды Ивана Григорьева, исправляющего особые должности. Северского карабинерного адъютанта Ивана Креткина, корнетов того ж полку Николая Тарасевича, Воронежского гусарского Ивана Бутовича, Владимира Волкова, Екатеринославского егерского Никиту Чигарева, Чугуевского полку вахмистра Гридина, которые по особливой ревности по службе исправляли возложенности в доставлении приказаний с особливыми успехами.

Господин генерал-поручик и кавалер Самойлов похваляет подвиги войска Донского полковника и кавалера Мартынова, который, командуя резервом с казаков левого фланга, не мало способствовал действию и успеху колонны бригадира Платова произведением атаки на ближнюю часть вала, которою и овладел. Бывшего до штурма дежурным премьер-майора Николая Лаврова, который, командуя при четвертой колонне Полоцкого полку, со стрелками взошел мужественно на вал пред всею колонною, из первых поражая неприятеля, получил жестокую рану. Лейб-гвардии поручика Дмитрия Гедеонова, бывшего в колонне бригадира Платова с охотниками и отличившегося храбростию как при всходе на вал, так и на оном, при поражении неприятеля получил рану. Дежурного Нижегородского драгунского полку секунд-майора Луценкова, употребляемого с приказаниями в самом жестоком огне и предавающего оные в точности. Малороссийского казачьего полку секунд-майора Леслия, беспрестанно посылаемого и под картечным огнем исправляющего повеленное с точностию. Херсонского гранодерского полку поручика Штенгера, подпоручика Петра Уварова, Полоцкого – прапорщика Голубинского, Александрийского легкоконного – корнета Бутовича, Лифляндского корпуса прапорщика Петрова, кои все употребляемы были в разныя посылки и под неприятельским огнем мужественно доставляли приказания.

Особливо ж отличился мужеством и неустрашимостию в самом жестоком огне Ростовского пехотного полку полковой квартермистр Петр Гавриленков и Малороссийского регулярного казачьего полку хорунжий Григорий Сабов; бригадир и кавалер Вестфален свидетельствует Воронежского полку о подполковнике Карле Фризе, который в подкрепление третей колонны, спешась с гусарами двух эскадронов, взошед на вал, вступил в командование и нашел утесненную колонну, усиля оную и опрокинув вставшего неприятеля и, за приходом к нему в команду двух эскадронов Северского карабинерного полку, коим он после убитых роздал ружья и, ободрив сим ослабевающих, не оставил нигде без поражения оного.

Премьер-майора Ивана фон Сейпа, который, подавшись с тремя эскадронами к Бендерским воротам, неприятельскую вылазку отчаянно сражающуюся обратил с сильным оной уроном, причем отличились храбростию и мужеством во время сего штурма при подкреплении колонн ротмистры: Северского карабинерного Алексей Киреев, берейтор Дмитрий Гильде; кадет Островской; вахмистры Москаленко, Симбирской, Смирнов. Похваляя при том, полку Орлова сотников Рекунова и Турченкова, оказавших особливые храбрости, кои оба и ранены тяжело; Воронежского Александр Самарин, Иосиф Шефинской, Илья Ломаков, сей последней показал особливое мужество, и храбрость; поручики: Кривошеин, Петр Канчиелов, Леонтий Турской, полковой квартермистр Мещеряков, Андрей Елянчич; корнеты: Иван Размирицын, Иван Райкович, Иосиф Маевский, Николай Мещеряков; кадеты: Фридрих Моу, Николай Канчиелов, Василий Волков, Иван Конвисарев, который особливо отличился, кадет же Прокофий Николаев; вахмистры: Вавилов, Пиницын, Мильковский и Максим Табурович, который неустрашимо поступал и со всякою храбростию.

Генерал-майор и кавалер Львов, начальствующей первою колонною, бывших в сей колонне чинов сам видев храбрость и неустрашимость, рекомендует полковника князя Лобанова-Ростовского, бывшего впереди с стрелками и баталионом Белорусского егерского корпуса, подполковника Будберха, следовавшего мужественно впереди с баталионом и который, поступая храбро, получил тяжелую рану. Фанагорийского гранодерского полку полковника Василия Золотухина, который подкреплял Лобанова, поступал везде мужественно и храбро, взошел стремительно на вал и овладел пунктом, открывшим удобности и далее к поражению неприятеля.

После полученной же генерал-майором Львовым, тож полковником Лобановым раны, предводившей колонною до самого окончания штурма и одержания знаменитой победы он, полковник Золотухин, свидетельствует, что мужеством и подвигами отличились особливо Апшеронского полку при стрелках бывший капитан Аркадий Аршеневский, храбростию и неустрашимостию подавал пример своим подчиненным и нигде не упустил случая поражать неприятеля, и с стрелками быв всегда впереди. Подпоручики: Семен Каменской, Филат Федцов; прапорщик Василий Лукьянченков; сержанты: Поливанов, Зорин, Иван Кузнецов, из них ранены первой в правую ногу, второй в левую руку навылет и в левую ногу контузиею, третий в левую ногу, сержант Кузнецов – в правую ногу.

Белорусского егерского корпуса 1-го баталиона капитаны: Апполон Дирин, Григорий Касаговский; поручик Давыдовский; подпоручики: Будберг и Давыдовский; сержант Берляев; из них ранен Касаговский в грудь пулею. Фанагорийского гранодерского полку подполковник и кавалер Лангут особые опыты храбрости оказавшей; майор-премьер – Цеге фон Мантейфель, секунд – Мартын Лалаев, капитаны: Иван Лукьянов, Василий Белавин, Демьян Кураш, Карл Гатте, Петр Румянцев, Дмитрий Аникеев, Петр Враской, Иван Языков; поручики: Василей Прозоровский, Цеге фон Мантейфель, полковой квартермистр Лев Романович, подпоручики: Станислав Корбат, Василей Федосов, Федор Рыжанов, Готлиб Бухольц, Тарас Ушаков; аудитор Егор Ключарев; адъютанты: Иван Кружковский, Абрам Зверев, Иван Барановский; прапорщик Александр Вишневский; сержанты: Сафрон Ларионов, Андрей Тимофеев, Яков Хвостенков, Григорей Семенов, Артемий Голубинов, Петр Бабушанский, Василей Звягин, Иван Мельковский, Тимофей Муромцов, Михайло Агеев, Борис Черняев, Дмитрий Богданов, Иван Яковлев, Степан и Сидор Манюкины, Федор Романов, которые с отличною храбростию и мужеством поражали неприятеля, из коих ранены Лангут саблею, майор Мантейфель в правую ногу, капитаны: Лукьянов в правое плечо, Языков в правую руку кинжалом, Румянцев в левую руку и правую ногу – поручик Мантейфель; подпоручики: Федосов, Рыжанов – в ноги, адъютант Кружковский в бок, аудитор Ключарев в грудь, прапорщик Вишневский в ногу, сержанты Манюкины в щоку и в руку.

Представляя вниманию особливому, участвующих же в сем деле подполковников и кавалеров Будберга, Лангута, майоров: премьер – Мантейфеля, секунд – Лалаева, который при поражении трехбунчужного сераскира, обороняемого янычарами, бросясь к поражению неприятеля и подал пример подчиненным и до самого окончания дела поступал с отличною храбростию, капитанов Лукьянова, Языкова, Аршеневского, Касаговского и Румянцева и бывшего в охотниках прапорщика Вишневского, сержантов Манюкиных до самого изнеможения их от ран с отменною храбростию поступающих. А также бывших в сем деле секунд-майора Людвига Брезимана фон Неттиха, капитанов: Василья Манюкина, Петра Плишкина, Карла Швальбе, Отто Шица, Ивана Хрущева, Осипа Попова, князя Ивана Гуриэлова; поручиков: Петра Алексеева, Александра Жмакина; подпоручиков: Алексея Бурова, Василья Морозова; сержантов: Егора Чистополова, Миная Груздева, Парфена Отрубина, Исая Жеребцова. Свидетельствуя притом, что особливо отличились колонновожатые Стародубовского карабинерного полку подполковник Томатис и Александрийского легкоконного полку секунд-майор Иван Титов показали многие опыты храбрости и усердия и быв всегда впереди колонны открывали путь от начала до окончания дела. Также находящихся при нем, генерал-майоре Львове, отставной майор князь Дмитрий Горчаков; полков Сумского легкоконного ротмистр Василий Ласков, Фанагорийского гранодерского подпоручик Павел Сидоров, Воронежского гусарского корнет Юзеф Казновский и Смоленского пехотного прапорщик Иван Дьяков, из коих Горчаков и Сидоров ранены, и которые приказании его со всякою расторопностию отдавали и храбростию и неустрашимостию своею подавали пример подчиненным.

Второй, генерал-майор и кавалер Лассий, рекомендует отличившихся храбростью Екатеринославского третьего баталиона секунд-майора Леонтия Неклюдова, командовавшего впереди стрелками, который первой бросился в ров, а потом и на вал, с отличною храбростью отбил неприятеля от пушек, где и ранен в руку пулею навылет и в продолжении боя копьем в грудь и контузию получил в ногу. Екатеринославского егерского четвертого баталиона подполковника Пустовалова, с баталионом взошедшего на вал храбро, который и подкрепил передовых и поспешествуя к завладению батареи, поступая мужественно, ранен в голову. Екатеринославского ж баталиона секунд-майора Графена, который, по убитии командира баталионного, храбростью подчиненных поощрял и взял в плен сераскирского сына. Находящегося при нем, Лассии, дежурного капитана Силина, доставляющего в опасные места приказания, где и ранен жестоко. Секунд-майора Нумерса, по убитии подполковника Лачинова, командовавшего баталионом и с резервом прибыв отличился храбростию.

Премьер-майоров: Клугена и Арапова, усердно исполняющих свою должность. Екатеринославского корпуса подпоручика Агеева, который отряжен был с частию к Хотинским воротам, где, соединясь флота с капитаном-лейтенантом Ломбардом, препятствующего к отбитию неприятеля ворот, опрокинул. Бывших в охотниках с стрелками капитанов: Броуна, Невежина, поручиков: Тироля, Нарина и Брезгуна, адъютанта Жирякова, подпоручика Белановича и прапорщиков Фрейдлиха, колонновожатых капитана Греве и инженер-прапорщика Михайлу Новгородцова, который был при строении батарей правого фланга под командою и притом ведя он, и капитан Греве, колонны, отлично с храбростию поступал.

Глуховского карабинерного полку поручика Жданова с Екатеринославскими стрелками бывшего, сего же корпуса подпоручика Пугачевского, отличившегося храбростию, который и ранен, прапорщика Рыкова, капитанов похвально действующих: де-Розенталя, Теке, Бенардоса, де-Парма, Манатьина, Бочкова, Потресова, поручиков: Кадьяна, Викгорста, Штенгера, Ильина, Косых, Сафонова, Муромцова, подпоручиков: Грейгамера, Аристова, Заикина, Чемоданова, Берлизеева, Лихутина, Дерюгина, Суковкина, адъютантов: Гусева и Горлова, прапорщиков: Иванова, Черкасова, Чигарева, Филкевича, Миллера, Семенова и Борзова; Павлоградского легкоконного полку кадета Бутенка; Киевского карабинерного полку вахмистра Могилевец; сержантов, бывших при нем, Лассии, Кондратьева, который сильно ранен и Тимофея Никифорова, особо отличившегося.

А за теми Ивана Гаврилова, Корчевского, Турбина, Каменского, Петрова, Полозова, Зиновьева, Василья и Михайлу Черновых, Раковского, Кривчунова, Сергея Адаменкова, Филимонова, Звенигородского, Масютина, Александру и Фаддея Алашеевых, Котова, Рогачева, Ионина, Аржевитинова, Никифорова, Вязмитинова, Дреера, Чиркова, Пояркова; Белорусского корпуса Свистунова, Краевского, Балкашина, Невежина, Коновалова, Судакова и Мищенко. Особливо отдает справедливость, приметя самолично храбрость, полковнику Василию Золотухину, флота капитану и кавалеру Ломбарду и волонтеру дюк де-Фронсаку.

Третий, генерал-майор Мекноб, отдает справедливость в храбрости духа бывшим в той колонне при штурме впереди с стрелками полковнику принцу Филипсталю, который защищал колонну с обеих сторон храбро и, стреляя своею канонадою по брустверам, получил жестокую рану; штаба Вашей Светлости флигель-адъютанта Нирода, находившегося при самом действии с стрелками у означенного принца Филипсталя. Командиров баталионных Лифляндского егерского корпуса: 4-го – подполковника и кавалера Федора Меллера, 3-го – премьер-майора Сергея Мосолова; сии оба, взойдя по лестницам на бастион, Меллер с левой, а Мосолов с правой стороны, и поощряя мужественно всех за ними идущих, в самих амбразурах получили раны первый в шею, а другой в голову, и Мосолов, превозмогая тяжесть оной, обращаясь, подавал пример подчиненным в прогнании засевших турок и которых взял в плен, а напоследок обратился и далее, истребляя повсюду неприятеля с отличною храбростию, употребя способы и в защищении раненых, который и до окончания дела в сражении находился. 4-го – премьер-майора Михайлу Жукова и секунд-майора Адама Баллу, кои несколько раз отражали неприятеля и очистили первой в правую, а последний в левую сторону куртины и подавали пример подчиненным.

Секунд-майоров: 2-го – Степана Аблисимова, 4-го – Федора Сандерса; сверх того бывших в действии и отличившихся капитанов баталионов: 2-го – Григория Булыгина, 3-го – Егора Мельникова, 4-го – Михайлу Зоргера, Ивана Врангеля; поручиков: 2-го – Ивана Могилянского, Михайлу Навашина, Степана Лазарева; 3-го – Ивана Белокопытова, 4-го – Александра Врангеля, Степана Глякова, Михайлу Рышкова, подпоручиков: 3-го – Якова Аренца, Николая Лаврова, 4-го – Якова Эгерса, Петра Жукова, Ивана Сорокина, Гаврилу Жукова; прапорщиков: 2-го – Прокофия Хрусталева, Сергея Бердяева, Ивана Саванчаева, Василия Петрова; 3-го – Ивана Поппе, Марку Балашова, 4-го – Максима Савинова, Афанасья Лучинского, Максима Дренякина, из коих поручики Лазарев, Рышков и прапорщик Балашов находились с отряженными впереди стрелками; сержантов: 2-го – Никиту Осипова, Якова Черняховского, Степана Бурова, Никиту Сачкова; 3-го – Дмитрия Мельникова, Сергея Кузьмина, Ивана Шмакова, Алексея Валабуева, Алексея Дмитриева и Романа Горбунова, 4-го – Федора Герасимова, Трофима Васильева, Федора Кухина, Михайлу Пигарева, Федора Бринкена, Андрея Гараева. Колонновожатых: секунд-майора Марченка, капитана Кузьмицкого и поручика Марченка, кои, будучи в сей должности, колонну по исправности их довели к надлежащему пункту и были до окончания всего действия, а притом секунд-майор Марченко был бессменно в траншеях и при закладывании батарей, напоследок вожатым колонны и по доброй воле спустился в ров, из первых взошел на бастион, обратил пушку в город, где и ранен; при нем же, Марченке, находился неустрашимой в подвигах кадет Иван Кригер, который поступал мужественно и на бастионе ранен, а поручик Марченко также находился и при строении батарей левого фланга.

Лейб-гвардии Преображенского полку поручика Викентия Голынского, принявшего после принца Филипсталя команду, когда он ранен, подавая пример храбрости с первых взошел на бастион. От арнаутской команды секунд-майора Фалкенгагена, оказавшего отменную храбрость, который с охотниками во все места бросаясь, овладел куртиною, жестоко ранен; бывших при нем, Мекнобе, на ординарцах Северского карабинерного полку корнета Ивана Звягольского, Воронежского гусарского полку берейтора Игнатья Треленкова, штаба его, Мекноба, адъютанта Василья Жогина, Лифляндского егерского корпуса 3-го баталиона сержанта Петра Бужана, которые при самом действии будучи, в присутствии его употребляемы были по разным местам и исполняли каждой с отменным усердием.

Полковник же Хвостов, взойдя за егерями на бастион и по получении генерал-майором раны, приняв команду, сделал сильную помочь ко истреблению неприятеля, бегущего по куртинам, заняв вредившую ему картечными выстрелами на правом фланге батарею, в продолжение четырех часов при жестоком отвсюда огне противился и отражал стремящего с левой стороны, куда итить надлежало, неприятеля. А наконец опрокинув, истребя оного, дошел до Бендерских ворот и соединился с колонною бригадира Орлова, которой полковник Хвостов рекомендует отличившихся мужеством Троицкого полку премьер-майора Борисова, капитанов: Иванова, Исакова, поручика Тарасова, адъютанта Гаврилова, сержантов: Василия Звягина, Ивана Попова и Андрея Слободчикова.

Генерал-майор и кавалер граф Илья Безбородко, командовавший двумя колоннами до полученной им раны, рекомендует бригадира и кавалера Платова, что оный состоял по нем начальником при колонне, составленной из иррегулярных войск, шел под перекрестными с крепости пушечными и картечными выстрелами, не мало вредящими оную, дошел до рва, встречен будучи сильным ружейным огнем и невзирая ни на какие невозможности, ободряя примером своея неустрашимости подчиненных. Также рекомендует он, генерал-майор и кавалер, находившихся во время сражения за дежурного Нежинского карабинерного полку корнета Плеханова, который несколько раз посылаем был с приказаниями в опаснейшие места и поступая мужественно получил рану; Киевского карабинерного полку корнета ж Броуна, бывшего при нем за адъютанта и исполнившего его приказании, также Стародубовского карабинерного полку кадета Мазылевского, бывшего за адъютанта ж, исполнявшего все приказания его в точности. Бригадир и кавалер Платов, отдав справедливость подчиненным своим в храбрости и мужественных поступках, рекомендует Чугуевского регулярного полку премьер-майора Лазаря Сазонова, взошедшего на вал с охотниками, Малороссийского казачьего регулярного полку секунд-майора Богдановича, который с охотниками, сражаясь с неприятелем, сбив его с места, получил рану; отличный же в храбрости офицер, майор князь Друцкой-Соколинской, вступая на вал, убит, а оставшийся по нем секунд-майор князь Трубецкой заступил его место и, будучи уже на валу, поражал неприятеля вправо, а премьер-майор Степан Платов то же делал влево, и оба завладели бастионами, им предлежащими, причем Платов получил жестокую насквозь в живот рану, а брат его, состоящий в его команде, войска Донского полковник Петр Платов, ранен в грудь.

Между тем неприятель, умножась, сильное делал сопротивление, но подполковник Орлов и при нем премьер-майоры Гиржев и Демьянов, с коих последней убит, с своею командою обратясь вправо, и одержали совершенную над неприятелем поверхность. Поражая его вдоль вала, овладели по пути бастионом, примкнув к колонне бригадира Орлова, и с оною вообще овладели батареею, что у Бендерских ворот. Подполковник же Орлов, получивши две раны, пленил тут татарского султана, и когда неприятель усиливался отбить двоекратно овладевшую батарею, то и тут он, Орлов, стремительно поражал и совершенную взял поверхность над оным, обратился в левую сторону, где подполковник князь Измаил-Бей и с ним гвардии Преображенского полку поручик Гедеонов, приняв, сражались сильно и, сбив оного, овладели бастионом, и Гедеонов ранен; подполковник князь Кантакузен и с ним ротмистр Стародубовского карабинерного полку Андрей Слепушкин, следуя и с командою своею влево по валу, где только встречен был, всюду побивая неприятеля, примкнули к части полковника и кавалера Мартынова, связывающегося с колонною генерал-майора и кавалера Голенищева-Кутузова.

Между тем, в сходственность с предписанием, отрядил он, Платов, подполковника Леслия и при нем секунд-майора Портнягина внутрь крепости для подкрепления высадки войск от стороны воды; сей подполковник, сначала наряду с протчими в своем месте, занял влево бастион и отразил неприятеля, препятствовавшего ему в пути, дошел до своего пункта и получил рану; Киевского карабинерного полку премьер-майор Гельвих по приказанию его, Платова, с командою ему вверенною защищал то место, где под его закрытием беспрестанно колонна усиливалась ко всходу, а неприятель стремился многократно сбивать с занятого им там важного пункта, но всякий раз храбрым отпором майора Гельвиха был прогоняем, при том он, Гельвих, и до штурму крепости находился в траншеях дежурным под канонадою. Киевского конно-егерского полку ротмистр барон Лилиенфельд, офицер отличной храбрости, и которому полученные тяжелые раны не препятствовали быть в деле пока было ему можно, того ж полку поручик Иван Ломаковский, о коего неустрашимости также свидетельствуют; капитан Герсеванов и поручик Власов, употребляемы были от его, Платова, в беспрестанные посылки, исправляя все в самой точности.

Полоцкой пехотной полк, резерв составлявшей четвертой колонны, в то время как неприятель с крепости встремился сбить наших с валу, пошел в атаку и мужественно взошел на оный, облегчив немало тем действием колонны. Храбрый подполковник Яцунской скончал тут жизнь свою. Подполковник и кавалер Меллер заступил его место и с таковым же мужеством продолжал действие с сим полком. Чугуевского полку премьер-майор Иванов, который, когда крайность требовала, он с командою между двумя колоннами успел взойти на вал, где, поступая мужественно и поражая неприятеля, завладел бастионом, а после соединился с колонною, прогнали неприятеля с отбитием Килийских ворот. Колонновожатые, секунд-майор Ивашев, бывшей до штурму при строении батарей под канонадою и с ним капитан Зорин, и Белорусского егерского корпуса поручик Ширяев, исполняли дело свое со всякою точностию и исправностию, были всегда при своем месте и примером своею неустрашимостью, подвергаясь всегда опасности, состоя до самого конца дела сего, особливо Зорин, поступая храбро и ранен.

Бригадир и кавалер Орлов, командовавший колонною, составленною из донских и частию из екатеринославских казаков, рекомендует при штурме Измаильской крепости оказавших храбрость и мужественные подвиги, во-первых: подполковника и кавалера Ивана Грекова, который, стремительно с охотниками поставя лестницу и по оной первой взошел на бастион, несмотря на сильное отражение неприятеля, овладел бастионом и, опрокинув стремление первого, очистил путь к дальным действиям своим, которые производя, не упустил нигде способу, поражал неприятеля и при сильном повсюду наступлении тяжело в двух местах ранен, подавая до того мужеством своим и храбростию пример подчиненным.

Премьер-майора Кутейникова, служащего волонтером и употреблявшаго себя по доброй воле с стрелками с храбростию и неустрашимостию, везде впереди бывшего с командою и которой примером следуя в поражении неприятеля, отвращал в самое стремление оного сильным уроном, напоследок ранен. Майоров-премьер: Андреяна Денисова, Ивана Иловайского, Никиту Астахова, секунд-майоров: Степана Грекова и Ивана Краснова, которые, поступая мужественно, были примером, взошед на бастион завладели оным и пушками и из них Иван Иловайской, Никита Астахов и Иван Краснов, отлично поступая, первой взошед на бастион стремительно, а и последние оба, а паче Астахов, с отменною храбростию тудаж поспешили, а секунд-майор Степан Греков и спустясь, взошед на куртину, сильно поражая неприятеля, тяжело, а Никита Астахов легко ранены; премьер-майоры Логин, Денисов, полковник Петр Денисов, секунд-майор Иван Греков и капитан Иван Карпов, одолев сильное сопротивление и рукопашной бой, были примером взойтить на вал.

Колонновожатые: секунд-майор Ефим Чаплиц, приморского Николаевского полку капитан Енохов^[130], Воронежского гусарского полку поручик Вицент Шиманской, инженер-прапорщик Иванов, должность свою с отменною похвалою исполняли и, приведя колонну к своему пункту, с отличною храбростию наступали на неприятеля, из коих Шиманской ранен в голову, а Иванов в рот пулями, секунд же майор Чаплиц, присоединя к себе бывших в колонне сей десять бомбандиров, мужественно сражался с неприятелем и участвовал к прогнанию вылазки из Бендерских ворот, неприятелем деланной; он, господин бригадир, затем похваляет подвиги бывшего с арнаутскою командою Стародубовского полку ротмистра Буку, который, с неустрашимостью поступая, поражал неприятеля, а равно капитана Балеева, подпоручика Михалакия Арсеновича, прапорщиков: Гиргишана, Петка Цуглука, Марка Сирба, арнаутских капитанов: Иваницу Мику, Маналакия Костина, Георгия Русовича, Георгия Троналета и запорожского сотника Танасия Дмитриева. О протчих же чинах, рекомендованных от сих господ бригадиров Платова и Орлова, имею честь представить списки.

Генерал-майор и кавалер Кутузов отдает справедливость деяниям храбрости бывших в штурме, при стрелках Бугского егерского корпуса 1-го баталиона подпоручику Голенищеву-Кутузову, 2-го баталиона Степану Авдееву, 3-го баталиона сержантам Степану и Павлу Федоровским, Херсонского гранодерского полку охотникам, действующим вместе с бугскими стрелками: капитану Василию Лаптеву, поручику Федору Керну, подпоручику Федору^[131] Вельскому, изъявляя притом, что вожатые колонны оберквартермистр Булатов, Глуховского карабинерного полку ротмистр Гротовской и при них Бугского егерского корпуса, 3-го баталиона, сержант Савва Цветкович, рекогносируя накануне приступа и с присутствием духа довели колонну к назначенному пункту, бывшие при лестницах, не взирая на всю жестокость огня неприятельского во время приближения ко рву и на урон, от того происходящей, успели лестницы донести и мгновенно в своем месте поставили.

Бугского егерского корпуса подпоручик Павел Катков, прапорщик Павел Ваня, Херсонского гранодерского полку поручик Франц Керн, того ж Бугского корпуса 1, 2 и 3 баталионы под сим картечным и ружейным огнем во время приближения к бастиону удержались в порядке. Поспешность и стройность их была удивительна, в ров бросились большая часть без лестниц и возлетели на бастион чрез огнь и меч неприятельской, будучи при первом начале с трех сторон утеснены неприятелем, держались мужественно.

Главные споспешники тому 1-го баталиона командир секунд-майор Василей Ергольской, капитаны: Иван Головин, Семен Зайцов; поручики: Андрей Кашубович, Карл Уланиус; подпоручики: Василей Сахаров, Федор Владимиров, Василей Яковлев; прапорщик Иван Руденков; сержанты: Савва Москаленков, Семен Зыков, Яков Порохов, Матвей Хоботов, Иван Старов, Степанов, Аким Коржевской, Павел Яровой; 2-го – подполковник и кавалер барон Егор Меллер-Закомельский; капитаны: Иван Ульянов, Павел Резвой; поручики: Иван Шелин, Сергей Казаринов, Антон Радинг; прапорщики: Аркадий Тимошенков, Василей Гутников, Тимофей Карской и бывшей волонтером Московского карабинерного полку корнет Александр Гогин; сержанты: Степан Мояцкий, Александр Елкин, Григорий Норцов, Трофим Колбицкой, Николай Афросимов, Сергей Андриянов, Михайла Афросимов; 3-го баталиона секунд-майор Сергей Щербаков, капитаны: Петр Десятов, Пантелей Джани; поручики: Иван Милютинов, Иван Слатин; подпоручики: Александр Кузнецов, Иван Брокгаузен, Иван Всеволодский, Пантелеймон Саренков; прапорщики: Яков и Петр Арнольды; сержанты: Максим Коняхов, Иван Арбузов, Петр Ладынин, Илья Живкович, Павел Платцов, Михайла Лукоперов. Бывшие при нем, генерал-майоре и кавалере, дежурной секунд-майор Бугского егерского корпуса 3-го баталиона Петр Алфимов, из волонтеров Ямбургского карабинерного полку ротмистр Павел Кошелев, приморского Николаевского гранодерского полку поручик Самуил Текелий разносили его приказании в сильнейшем огне и способствовали к поражению неприятеля, когда оный пришел рвом в тыл колонны. Когорта волонтерская и полк Денисова взошли, особливо лестницами, на куртину с поспешностию и мужеством, храбрость нижеписанных заслуживает одобрения. Когорты волонтерской подполковник Никорица, конной гвардии корнет Раевский; когортные поручики: Иван Тома, Яков Плахотной; подпоручики: Егор Нашкович, Дмитрий Инглез; прапорщики: Дмитрий Панфилов, Андрей Яни; полку Денисова премьер-майор Тихон Денисов^[132]; есаулы: Матвей Шелимонов, Иван Чернов, Моисей Шматков, Ерофей Кожевников; сотники: Федор и Федот Денисовы, Гаврила Архипов, Никита Лагутин, Василий Булатов, Лев Поляков, Феклист Ерофеев, Леон Пономарев, Иван Воронин; хорунжие: Иван Лагутин, Ермолай Бондарев, Филипп Курлянцов, Тимофей Перепелкин, Петр Сахаров, Иван Бакланов; полковой писарь Климов – оказывали свою храбрость и мужество.

Скоро после занятия бастиона приведен бывшей в резерве Херсонской гранодерской полк, который, перешед ров, занял вал в подкрепление бугских егерей и потом при усилившемся неприятеле поражал оного. При сем опыты мужества оказали премьер-майор Массон, Херсонского полку капитан барон Будберх, Алексей Линской, Александр Абальмасов, поручики: Кирила Высоцкий, Корней Петров; полковой квартермистр Михайла Баранов: подпоручики: Афанасий Калачевской, Иван Шевцов, Петр Абаза, Никифор Александров; адъютант Анисимов; прапорщики: Бороздин, Кочкин, Нешкович, Овцын; сержанты: Копылов, Пушкарев, Рыков, Шишкин, Керн, Константинов.

Господин генерал-майор де-Рибас отдает справедливость отличной храбрости и мужеству подполковникам: де-Рибасу, Энгельгарду, Мелисину, волонтеру дюку де-Фронсаку, премьер-майору Евгению Маркову и секунд-майору Тихановскому и притом рекомендует служащих во флотилии и 10 числа начавших бомбардирование, продолжающих двадцать часов в 80-ти саженях от бастиона Каменного, под картечами неприятеля капитан-лейтенантов Семена Мякинина, Николая Дзивовича, Ивана Шостака, кавалеров Федора Лелли и Андрея Башуцкого; такое ж время державших канонаду отрядного начальника над лансонами капитана-лейтенанта и кавалера Ломбарда, а после отсудствия его за другим препоручением, капитана-лейтенанта Павла Савицкого, частных командиров десяти лансонов, продолжавших беспрерывной огонь 12 часов; Орловского полку секунд-майора Иосифа Трубникова, который притом потерял все свое имение, бывшее у него на «Константине»^[133], морских баталионов секунд-майора ж Бутми де-Кадмана, действовавшего также с своею частию 8 часов.

На сих лансонах командиры отличными своими трудами и храбростию заслуживающие славу, подпоручик Дмитрий Глези и Егор Саморупа, который 20-го числа ноября от взорвания бывшего у него 14-го лансона не только потерял весь экипаж, но лишился тут и сына, подобно тому и все лансонные командиры заслуживают награждение, как-то: подпоручик Яни Ангелато, мичман Лазарь Марангопуло, прапорщики: Анагности Калимери, Савва Станшич, Дмитрий Панитор, Михайла Иордан, Иван Марабути, Юрий Юнопуло, Дмитрий Влахули, Иван Глези и Жоржи Ричардопуло; шкипер Анастасий Пайсинов, Николай Кордюс и Дмитрий Кулаков, а особливо заслуживают внимание лейтенант и кавалер Иван Бардаки, поручик Кондогури, подпоручик Зосима Купа, прапорщики: Андрей Нейза, который на затопшем его, 20 числа ноября, лансоне потерял свой экипаж; Перо Дмитриев, Панаиот Паниторов и шкипер Шиоки, который также лишился всего, что у него было, от потеряния 20 ноября 1-го лансона, на судах, вместивших на себе 2-ю колонну.

Капитана-лейтенанта и кавалера Кузнецова, находящегося при нем, господине генерал-майоре и кавалере де-Рибасе, флаг-адъютантом; капитана-лейтенанта и кавалера Константинова, секунд-майора Кизаляра, флигель-адъютанта Розетти, лейтенантов: Дементия Михайлова, Павла Колзакова, Евстафия Андреева, употребляемого везде в посылки и бывшего по произвольному желанию в десанте, Андрея Сидагурова, мичманов: Андрея Салькова, Всеволода Тулубьева, Матвея Микрюкова, Сергея Малеева, Ивана Казанцова, Николая Стамати; штурмана подпорутчичья чина Ивана Фоллета, боцмана прапорщичья чина Ивана Варинга, прапорщиков Дуду и Захара Артамьяни.

Действии всех оных офицеров были доказательством, что они наложенные на них должности исправляли и показали подчиненным своим пример особливой храбрости; морской артиллерии капитан 3-го ранга Тимофей Хадыкин, определенный при флотилии за цейхмейстера с начала укомплектования флотилии, неусыпно трудился при своей должности; ныне ж, во все время бытности под Измаилом, находился в сражениях и при штурме, спомоществовал снарядами как на судах, так и на сухопутных батареях в самых сильных канонадах; помощник его, артиллерии капитан-лейтенант Петр Бирбах во всем отвечал своему долгу, как и пользе службы морских баталионов; капитан Моисей Бабкин, 20-го числа ноября, охотою ходил с брандерами, при штурме высаживал войски и во все время сражения оказывал себя отлично храбрым и неустрашимым офицером, сверх сего оказывает неусыпные труды в продовольствии флотилии, имея в содержании своем все припасы по комиссарской должности; поручик Александр Приказной, пред штурмом приехавши из адмиралтейского правления с казною, охотно был в сражении, находясь во время бомбардирования 10 числа чрез все время на дубель шлюпке № 3-го и собою показывал действительно пример нижним чинам, и находящейся на двойной шлюпке № 6-го морских баталионов сержант Григорий Назаревской, быв чрез все время бомбардирования, оказывал довольно свое усердие и ревность во всех ему препорученностях. Находящейся при нем, господине генерал-майоре и кавалере, приморского Николаевского гранодерского полку поручик Григорий Кирьяков, Черноморского войска есаул, армии поручик Юрий Дрянчев, приморского Николаевского гранодерского полку подпоручик Осип Корженевский, Ингерманландского пехотного подпоручик же Григорий Беляк, штаба его, господина генерал-майора, адъютант Иван Курдиманов, штурман порутчичья чина Тимофей Матвеев, Черноморского войска есаул, армии прапорщик Федор Кузьмин, хорунжий Иван Водолажской, сержанты: приморского Николаевского Еремей Савоини, баталионов морских Павел Лукьянов, употребляемы во все время канонады, бомбардирования и штурма во все наиопаснейшие места для рассылок с приказаниями, кои они в точности с неустрашимым духом и рвением исправляли, а особливо поручик Кирьяков, который и другие исправляет всегда возлагаемые от него, генерал-майора, весьма важные должности. Затем похваляет отличное рвение и усердие и храбрость войска Черноморских казаков: войскового писаря Тимофея Котлеревского, войскового есаула, армии премьер-майора Захария Сутиху, полковников, от армии секунд-майоров: Алексея Высочина и кавалера Макея Гулиху, Савву Белого, полковников: Козьму Белого, Лукьяна Тихановского, Ивана Шама, Константина Кардовского и Давида Белого.

Генерал-майор Арсеньев рекомендует премьер-майора князя Шаховского, который, презирая всякое неприятелей сопротивление, занимал мужественным образом нижнюю батарею, лез в амбразуру и, сражаясь персонально саблею, так, как и команда его штыками, лишился сперва левой руки, но в жару том сей храброй офицер, не чувствуя еще того и продолжая сражение, наконец занял батарею, где вторительно получил в голову жестокую рану, от которой, обессилив, уже упал; однако ж команда его Херсонского полку взошла на кавальер, а в то время и секунд-майор Войков стремительно с другой стороны, купно с капитаном Посниковым и подпоручиком Ефимовичем, на тот же кавальер входя чрез амбразуры, занимали, сражаясь штыками. Наконец, особливо храбростию господина полковника Дубова и людей его команды, совокупным рвением секунд-майора Войкова и капитана Посникова и подпоручика Ефимовича, равно и отличным поражением врагов от премьер-майора и кавалера графа Морелли, кавальер остался занят, причем отличились отменною храбростию, мужеством и неустрашимостию того Херсонского баталиона капитаны: Шлихтен, князь Вяземской, Аникеев, Бешенцов и Гурьев, поручики: Юнашевской, Шейнфогель, Мистров, адъютант Фокин, подпоручики: Ефимович, Бирюков, Шиц, Зеллер, Ходаровский, Лодыгин, прапорщики: Круцкой и Милютинов, сержанты: Жменской и Пикалов; господин же подполковник Скарабелли, хотя в назначенное время и не мог поспеть со всею своею частию на определенное ему место, ибо из судов его две лодки, потеряв рули от неприятельских ядер и картечь, быв унесены течением воды вниз крепости и в совершенном несостоянии поспеть в свое время, но особливым его попечением, высадя людей из одной на берег, а другую оставя, спешил и прибыл на свое место весьма мало умедля, встретился с неприятелем и, храбро оного поразя штыком, овладели в части ему препорученной двумя батареями, штаба его светлости генерал[ьс]-адъютанта графа Жерманьяна.

Сей, имея в препоручении левой фланг сей части, неустрашимо сразился с неприятелем, усилившимся на строющейся еще фронт, поражая оного, опрокинул и прогнал; тут оказали себя отличным мужеством и храбростию прикомандированной из Ряжского пехотного полку секунд-майор Войков, также того Николаевского полку капитаны: князь Гагарин, Малышев, поручики: Корнеев, Никонов и Петр Андреев; подпоручики: Павлов, Абатуров, прапорщики: Умрихин, Петр Бородин, Адлерпорна; сержант Грецов; полковник Митусов на правом своем фланге с помощию отменно и храбро подвизавшегося подполковника Яковлева, мужественно поборяя неприятельские все отражении, отменным своим учреждением и храбростию занял батарею, левый же сей фланг, препоруча под команду гвардии капитана Черткова, который неустрашимо занимая на фланге своем батарею и действуя саблею, сам персонально, купно с людьми, поражал сильным образом неприятеля.

Наконец заняли определенные той части все места. В сей части отлично себя показали храбростию премьер-майор Клодель, секунд-майор Люберх, капитаны: Алексопуло, Клингенберх, Солодов; поручики: Ивашенцов, Нортгоф, квартермистр Уланов; поручики: Артамонов, Венецкой, подпоручики: Бурцов, Разладин; адъютант Стогов, прапорщики: Мурзин, Беззубцов, Семенской; сержанты: Анкудинов, Коченев, Нартучи и Супонев, равномерно в свое время господин полковник граф де Мас неустрашимым образом прибыл к своему месту, занял батарею анфилирующую берег и поражающую весь десант. В команде его отличили себя мужеством и храбростию, особливо капитан Хвитцкой, поручик Снурницын, подпоручик Берендс, командуя стрелками и составляя голову той части, взошед первой на побережней вал, по нем Сухов, Бочков и Назаров, адъютант Брауерт и прапорщик Гончаров, наконец Полоцкого полку секунд-майор Поманинов был послан от него, господина генерал-майора, для выгружения и приведения оставшей за отбитием руля на воде роты приморского Николаевского гранодерского полку, который в самой скорости сию выгрузя и устроя, прибыл на бастион.

В то самое время, когда со всей береговой стороны стесненный неприятель на оный делал свое жесточайшее усилие, сим новым и свежим подкреплением не только покушение неприятеля удержано, но оный секунд-майор, взяв две пушки с черноморскими казаками и тою ротою Приморского гранодерского полку под командою капитана Ефимова, спустился на подошву города, имея с собою штаба его адъютанта Всеволожского, которого с частию казаков отрядя в левой бок, приказал ему остановиться на большой площади, куда неприятель намеревал сделать свой скоп, а сам, приметя посредине куртины между кавальером и Килийскими воротами на бастионе толпящихся турок около орудий, навел свои пушки и оными их сбил и занял тот их бастион. Спасшейся же неприятель бежал под ворота, куда за ним также означенный майор следовал, очищая достальную часть куртины и вместе с вышесказанным адъютантом Всеволожским, который по приказу того майора, зашед противу ворот, остановил неприятеля, бегущего внутрь города, и совокупно с ним и означенным капитаном Ефимовым, который ревнительнейшим образом споспешествуя майору в прогнании неприятеля по подошве города и из бастиона поражая пулями, оказал себя и неоднократно с ним находился в поражениях неприятеля весьма храбрым и мужественным, втесня их под ворота и остановя при оных, наведя свои пушки положил на месте множество скопившихся неприятелей, и тем очистил совершенно вал и учредя везде сильные на переходах и площадях пикеты, на коих вторительно оказал себя отбитием усилившихся неприятелей.

Как сказанной капитан Ефимов, так и адъютант Всеволожской, вслед же за откомандированным майором Полчаниновым, послан был на случай нужды и Херсонского гранодерского полку капитан Аникеев, который и следовал за ним по укреплению. Во время сего происшествия, повременно находясь везде сам, из числа здесь упомянутых с отменным мужеством, храбростию и неустрашимостию отлично себя показали и заслуживают особливое внимание: господин полковник Митусов, подполковник Скарабелли, Яковлев; гвардии капитан Чертков; штаба Вашей Светлости генерал-адъютант граф Жерманьян; Херсонского гранодерского полку премьер-майор князь Шаховской; секунд-майор Войков; Полоцкого полку секунд-майор Полчанинов; капитаны: Херсонского – Посников, Гурьев и Шлихтин; подпоручики: Ефимович, который сверх оказания храбрости при занятии кавальера за бегущим неприятелем стремясь, изрубил саблею обороняющегося храбро знаменосца; Шиц и Зеллер, прикосновенной к приморскому Николаевскому; Ряжского пехотного полку секунд-майор Воейков; Николаевского полку премьер-майор Клодель; капитаны: князь Гагарин, Сфильев, Алексопула; поручики: Киреев, Нортгоф; подпоручики: Абатуров и Бурцев; прапорщики: Бородин, Адлерпорна и Мурзин; Лифляндского егерского корпуса капитан Хвитцкой, подпоручик Берендс и штаба его, Арсеньева, адъютант Всеволожской, сержанты: Херсонского – Жменской и Пикалов; Николаевского – Гаврила Горлов, Иван Велисаров и Грецов; сверх того он, господин генерал-майор, рекомендует находящихся при колонне его господ волонтеров: инженер-майора де Волана, который во все время с самого начала сражения находился при нем, употребляем будучи в разнесение по части колонны приказаниев, также полковника французской службы и кавалера графа Ланжерона, премьер-майора Памплона, инженер-майора Ван-дер Плата, поручика Карлина, прапорщиков: Поджиу и Малакаса, кои, быв распределены по частям, оказывали себя во всех им поверенных должностях исправными и неустрашимыми. Об отличившихся же на лодках в команде господ кавалеров бригадира Чепеги и полковника Головатого, дошедшие от них при рапортах списки Вашей Светлости представить честь имею.

Лейб-гвардии секунд-майор Ираклий Морков рекомендует приморского Днепровского полку подполковника и кавалера де-Рибаса, который, следуя к Каменному бастиону под картечными и ружейными выстрелами, не могши пристать за утопленными турецкими судами к самому берегу, бросился по пояс в воду первой, а за ним и прочие; он тотчас состоящею близ оного бастиона батареею завладел, потом берегом и батареею ж, где переколол множество турок и, видя, что еще Каменной бастион не взят, сбежал подле оного на стену, прогнал неприятеля за два бастиона от оного и возвратился к Броским воротам к открытию оных.

Секунд-майора Юрковского – сей вскочил первой на берег с 300 человеками, взял батарею опрокинув пушки, поразил множество турок, и следуя берегом, встречен был толпою неприятелей, которых также переколол и самого предводившего ими султана. Секунд-майор Герздорф, побив неприятеля, овладел батареею и, видя бегущих по улицам турков к отнятию оной, отразил; секунд-майор Радинг и при нем капитан Есипович также перекололи множество турков, овладели батареею, где и ранены оба; капитаны Шильников и Головин бросились с отменною храбростию из судна и при завладении батареи при поражении неприятеля получили также тяжелые раны; капитан Небольсин и волонтер Ямбургского карабинерного полку ротмистр барон Шпрингпорт, поручики Скалон и Губин, положа неприятелей множество на месте, взяли две батареи, при коих барон Шпрингпорт и ранен; лейб-гвардии Преображенского полку поручик Толстой, быв под командою майора Радинга, с отменною храбростию поражал неприятеля, и положил на месте немалое число; лейб-гвардии подпоручик Цызырев под командою майора Юрковского везде отличал себя храбростию и расторопностию, поражая неприятеля; приморского Днепровского гранодерского полку поручик Тимирев, подпоручик Савченко, и прапорщик Жаке при занятии батареи отменно себя отличали храбростию и рвением; подпоручик Хорват, прапорщик Саламоний, артиллерии подпоручик Ляхов: первые два отличились мужеством, а последней обратил неприятельские орудии на врагов, перебил множество их; подпоручик Пантазий также с отличною храбростию поражал врагов.

Находящиеся при подполковнике и кавалере де-Рибасе полковой квартермистр Малявин, адъютанты Запиевской и Панно и аудитор Радевич во всех сих сражениях были посыланы с разными приказаниями под выстрелы картечные и ружейные и исполняли все с точностию и кроме сего отличали себя лично храбростию в поражении неприятеля; лейб-гвардии Преображенского полку сержант Бахметьев с порученными ему двумя взводами Днепровского гранодерского полку поражали неприятеля: Приморского гранодерского полку сержанты: Щоголев, Буховец, Маслов, Плетнев, Антонов, Егоров, Соколов, Блашков, Горбунов, Рышковской, Петров, Иванов, который ранен, Волонецкой, Луговской, Быков, Булатов, Черняев, Пушкин и Медведев оказали довольную храбрость; Сумского легкоконного полку подполковник Мелисино с командою 300 человек бросился первой на берег, поразив неприятеля, взял батарею и ранен в ухо, потом встречен был неприятелем, которого также переколол множество и во все время продолжавшегося штурма поступал храбро и мужественно; Киевского карабинерного полку премьер-майор Каховский, поразив многое число неприятеля, овладел батареею: инженер-поручик Реми при взятии батареи отличился отменно храбростию и усердием; артиллерии поручик Серафини с отличною храбростию занял батарею, поражая везде неприятеля; Бугского егерского корпуса капитан и подпоручик Иванисовы поражали неприятеля с отличною храбростию; заслуживает притом внимания и сержант Износков. Белорусского егерского корпуса 4-го баталиона командир премьер-майор Белуха, вышед на берег с своею частию, первый против ложамента бросился с отличною во оной храбростию, опрокинул неприятеля и взял батарею, где и ранен; секунд-майор Кобле, подходя под выстрелами неприятельскими и обломком, отбитым из пушки, у лансона ранен контузиею, сброшен в воду, откель вытащен и невзирая на все сие бросился на берег первый, где встретился с неприятелем, намеревавшим отбить батарею, с отличной храбростию отразил оного; капитаны Петерсон и Карпов, поступая храбро, отбили пушки; капитан Беленихин, поручик Потемкин, а с ними подпоручики: Матякин, Колокольцев, Полозов, Божков, Голле, прапорщики: Коломенцов, Самойленков, Пащинской и Соколов отличились отменною храбростию и ревностию; оного ж баталиона сержанты Астахов, Осокин, Тагостин, Завадовский, Коновалов, Павел и Тимофей Гнедичевы отличились храбростию и расторопностию, бросаясь на неприятеля; принц де Линь, командовавший срединою десанта, со отменною храбростию поступая к берегу, под картечными и ружейными выстрелами не дойдя еще до берегу, ранен пулею в ногу, но презрев сие, бросился первой на берег, показав сим пример, по которому за ним все следовали; поражал сильно неприятеля и хотя от раны уже ослабел, однакож не преставая упражнялся в поражении неприятеля.

И волонтер дюк де Фронсак, находясь при принце ж де-Лине, последовал везде с отличною храбростию и рвением, состоя и до самого взятья города; Смоленского драгунского полку подполковник Энгельгард, вспомогая во всех движениях принцу де-Линю и приняв от него команду, поражал неприятеля с отменною храбростию и взял батарею и потом, сражаясь много раз с неприятелем, оказал мужество и неустрашимость, имея верх над оным; Белорусского егерского корпуса второго баталиона командир подполковник Талызин с отменною храбростию и рвением атаковал на штыках неприятеля, защищавшего батарею, оного поразил и овладел батареею, а потом неоднократно с неприятелем сражался и неустрашимостию своею дав пример подчиненным, везде встречающихся поражал; того ж корпуса 3-го баталиона командир подполковник Елчин, по высадке на берег, имев в предмете ближайшую батарею, неустрашимо оную атаковал, поразил неприятеля, овладел батареею и оказал в сем случае мужество отличного офицера; оного ж корпуса 2-го баталиона капитан Теплов с отличною храбростию и неустрашимостию взлез первой с стрелками на вал, поражал неприятеля, где и ранен; того ж баталиона поручик Дранников с отличною храбростию поступал и отбил пушки; поручик Бекер, невзирая на полученную рану, с неустрашимостью поражал неприятелей; адъютант Быков и комиссар Федоров были посыланы от командира своего в жестокой огонь и исполняли приказании с усердием и рвением; сержанты: Поляков, Ильин, Харитонов, Балагуров, Попов с отличною храбростию бросились на неприятеля, поражали оного; третьего баталиона капитан Карницкий, поручик Вуич, подпоручики: Иванов, Говорливой, Касьянов и Бартенев с отличною храбростию и рвением поражали неприятеля, быв всегда впереди своих подчиненных, оказывали им собою пример мужества; находившиеся при господине гвардии секунд-майоре Моркове отставной секунд-майор Каменец, штаба его светлости флигель-адъютант де-Рибас, приморского Николаевского гранодерского поручик Буганель; Херсонского гранодерского капитан Зыбин, подпоручик Яненков; Днепровского приморского прапорщик Савин; сержанты Васильковской и Бугского егерского корпуса Чернявский, быв употреблены под картечными и ружейными выстрелами, с разными приказаниями с отличною храбростию [и] рвением исполняли все им порученное, а затем они же и от подполковника и кавалера де-Рибаса употребляемы с разными командами в действие, который свидетельствует в отличной их храбрости в поражении и истреблении противников.

Находившиеся при принце де-Лине и дюке де-Фронсаке Днепровского гранодерского полку сержанты Соколов и Розенгейм, о которых свидетельствует сам принц в их храбрости и рвении в исполнении данных от него им повелений; ведущие второй десант передней линии штаба Вашей Светлости генерал-аудитор-лейтенант Лошаков, Орловского пехотного секунд-майор Трубников, штурман подпорутчичья чина Фоллет и боцман прапорщичья чина Жаринг – с неустрашимостью пристали в предписанное им место и после оного самоохотно были во всех сражениях с отличною храбростию и усердием, подвергая себя во все опасности, до самого окончания находились. Второй линии ведущей десант капитан-лейтенант Савицкой, лейтенант Колзаков, который был тоже во все время сражения с отличною храбростию, исполняя свою должность с неустрашимостью, и пристали на предписанное им место; состоящие на острову на батареях Херсонского гранодерского полку капитаны: Ушаков, Попондопуло, Куличкин; поручики: Карпека, Марганов и подпоручик Арбенев, трудясь неусыпным старанием у бомбардирования города во всю ночь до самого штурму, причиняли великой вред неприятелю. Флота капитан-лейтенант Ломбард, имея Днепровского приморского гранодерского полку дивизион, с коим он с отличною храбростию поражал везде врагов, убивая премножество штыками, служа всегда впереди примером храбрости подчиненным флота; лейтенант Фокс Днепровского приморского полку с ротою, быв при разбитии сераскера и с отличною храбростию поступал, где и ранен.

Господин генерал-поручик и кавалер Самойлов отдает справедливость артиллерии господину генерал-майору Тищеву, лично присудствовавшему при произведении из батарей наших по неприятельской крепости канонады, а генерал-майор Тищев рекомендует бывших при осаде города на батареях, оказавшихся расторопностию и рвением бомбардирского полку капитанов: Николая Глазенапа, Густава Буша, Хрестьяна Граве, Петра Миллера, Ивана Полетаева; поручиков: Карла Тизенгаузена, Николая Дурасова, Владимира Иванова, Ивана Христемека, князя Владимира Яшвиля, Алексея Озерова, Ивана Черепова, Осипа Паскевича, Платона Оленина; подпоручиков: Василия Глухова, Якова Гине, кавалера Степана Творогова, Федора Осипова, Петра Древика, Арнольда Кимберха; адъютантов: Николая Кологривова и бывшего во время самого штурма с четырьмя орудиями у ворот, с великим успехом у оных неприятеля поражающего адъютанта Ивана Кимберха; штык-юнкеров: Алексея Владимирова, Степана Барановского, Ивана Самбу, Василия Кубасова, Христофора фон Ховена, Николая Матониева и бывших на штурме охотниками, сержантов: Петра Лихачева, Леонтия Федотова, Степана Томазова, Ивана Гордеева, Алексея Петрова, Михаила Ильина. Сверх всего господин генерал-майор и кавалер де-Рибас похваляет подвиги и неустрашимость подполковника Достанича, командующего частию войск от воды при штурме, которого храбрые действия и неустрашимость, и распоряжении весьма похвальные.

Он же, господин подполковник Достанич, рекомендует Ингерманландского пехотного полку капитана Кузьмина; Алексопольского капитана Попкова; приморского Днепровского гранодерского поручика Зиновьева; Алексопольского поручиков Тихановского, Аргамакова и Десятова; подпоручика Тейхера; прапорщиков: Гагрина, Абалмасова и Петрова, сержантов: Русова, приморского Днепровского гранодерского полку Медведева; морской артиллерии сержанта ж Змионского, соответствующих храбрости и неустрашимости, Алексопольского секунд-майора Тихановского, командовавшего второю частию под сильными ружейными выстрелами неустрашимо и овладевшего батареею и семью знаменами; находящихся в его команде Алексопольского пехотного капитанов: Шенхиладзева и Палицына, поручиков: Агибалова, Будберха и прапорщика адъютанта Котельникова; прапорщиков: Толкачева, Феофилатьева и Попова; сержантов: Степанова и Гущина; соответствующих ему храбростию и мужеством секунд-майора Малья, разбившего превосходное число неприятелей; Ингерманландского пехотного капитана Кузьмина, взлезшего первого на лестницу, также находившихся при нем для разных посылок в опасных местах, морского 2-го баталиона подпоручика Альбертова, Николаевского гранодерского прапорщика Анкудинова, волонтера прапорщика ж Лантерни.

За всем тем отдаю особую справедливость искусству и подвигам артиллерии майору Якову Гельвигу, который употреблен по особенной его способности на батареи правого фланга, производя пальбу, нанес в городе неприятелю сильный вред так, что разбив палисад пред казематом на берегу, принудил замолчать неприятельским против наших батареям, заслуживает всякое воздаяние; подпоручик Александр Сычевской и штык-юнкер Яков Гельвих; сержанты: Алексей Петров и Николай Титов, состоя под командою его, Гельвиха, будучи на батареях, по хорошим их подвигам заслуживают воздаяние; сержанты ж, состоя на штурме, поступали подвижно.

Отдавая полную справедливость находящимся при мне чинам, кои исполнив все приказания мои заслуживают особливое внимание, подполковники: Стародубовского карабинерного Аким Хастатов, Новгородского пехотного Владимир Горчаков, Малороссийского конно-гранодерского Степан Ширяй – посылаемы были от меня к колоннам в опаснейшие места, превозмогая все трудности под картечными выстрелами доставляли мои повелении в точности, из коих Горчаков состоит при мне дежурным, исправляя свою должность с особым рачением и успехом, за что все и заслуживают воздаяния. Апшеронского Крестьян Бер, Черниговского карабинерного Карл Броун, Стародубовского карабинерного Иван Соболевский – находились при мне во все время штурма, из коих Бер особливо исправлял возложенности с усердием, а Броун и Соболевский были посыланы в разные места.

Премьер-майоры Новгородского пехотного Яков Тоузаков, Глуховского карабинерного Иван Ханенко, Санкт-Петербургского драгунского Иван Курис. Тоузаков, при построении батарей, на правом фланге под сильною канонадою находясь, и у траншей под командою с города работников из казаков при открытии батарей, утесненных от пальбы возбуждал, показал тем неустрашимость, и работа в скором времени окончена, а потом он и последние оба при мне находясь, передавали мои приказании в разные опасные места со всяким радением тщательно, особливо же Курис, находясь и при других ему порученностях. Обер-квартермистр Федор Лен рекогносцировал крепость, с лутчим узнанием всех мест был под картечными выстрелами с неустрашимостию выбрав удобные места для заложения демонтир батарей и при открытии оных на правом фланге под канонадою успевал повсюду с отличным успехом и расторопностию, за что и заслуживает особливого воздаяния.

Секунд-майоры Северского карабинерного полку Петр Корицкий, Фанагорийского гранодерского Семен Эстко, Стародубовского карабинерного Лев Кельхин – находились при мне, посылаемы были с моими повелениями в разные наиопаснейшие места под картечными выстрелами, доставляли оные в самой точности, из коих Кельхин ранен картечью; Корицкой же во все время имел особливые препоручении, исправлял с особливым рачением; Эстко же послан был с двумя эскадронами карабинер Северского полку на подкрепление третей колонны, коих приведя, во рву спеша карабинер, приказал опуститца во оный, как и взойти на вал по лестницам. Лейб-кирасирского полку ротмистр князь Василей Горчаков, Малороссийского гранодерского капитан Михайла Семенов, Углицкого пехотного капитан Богдан Греве, Смоленского пехотного Вилим Людвих, инженер-поручик Илья Глухов, артиллерии поручик Иван Черепов, Ростовского пехотного полку квартермистр Петр Гавриленков, находясь при мне, посыланы были в опасные места, передавали мои повеления в точности, из коих князь Горчаков и Черепов были при строении батарей под канонадой; Глухов же многократно рекогносцировал крепость, был при заложении батареи и порученную ему должность по званию его выполнял с особливым рачением и прилежностию неутомимо. Северского карабинерного полку квартермистр Федор Романович, поручики: Санкт-Петербургского драгунского Никифор Небольсин, Стародубовского карабинерного Алексей Соболевский, Ростовского пехотного князь Петр Ухтомской, Фанагорийского гранодерского Иван Магеровской, Стародубовского карабинерного Ананий Унтилий, подпоручики: Ростовского пехотного Иван Енохин, Новгородского князь Петр Мышецкой, Фанагорийского гранодерского Давыд Ильметьев, Стародубовского карабинерного Михайла Значко-Яворский, Черниговского карабинерного корнет Петр Тищенко, Стародубовского карабинерного корнет Александр Курбатов, Черниговского пехотного прапорщик Степан Сокологорский, Стародубовского карабинерного корнет Яков и кадет Соболевские, Черниговского карабинерного кадет Павел Анучин – находились при мне на ординарциях, посылаемы были с повелениями в разные места и доставляли оные исправно, из которых Романович, имея особливую препорученность, исправлял оную рачительно и со успехом.

Инженер-прапорщики: Павел Иванов, состоя у разных препорученностей, Михаила Новгородцев, находясь при строении батарей под канонадою, были сверх того водителями у колонн и взощед оба при своих колоннах на бастионы, при завладении оными Иванов тяжело ранен; войска Донского войсковой старшина Иван Денисов, армии капитан Николай Протопопов, волонтеры: капитан Дмитрий Шкодра, поручики: Ивангелий Удрянский, Филатов, Иванеев, подпоручик Агап Ляпин, есаул Дмитрий Михеев, хорунжий Федор Аладьин, сотник Иван Попов, пятидесяцкой Прокофий Уманский, находились Денисов и Протопопов при мне в конвое и были посыланы с повелениями в разные места, как и прочие при разных употреблениях исправляли возложенность с усердием.

Штаба моего секретарь Захар Уманский, переводчик Павел Берладской – употребляемы были на посылки в опасные места и сверх должностей своих в других препорученностях отлично со усердием и расторопностию успевали; вахмистры: Черниговского карабинерного Федор Захарьин, Северского карабинерного Иван Палошкин, Киевского Алексей Могилевец; сержанты Апшеронского пехотного: Алексей Зверев, Василей Кащенко, Новгородского Григорей Цурпалев, Никита Хорошев, Петр Трунов, Белорусского егерского корпуса, 3-го баталиона, Петр Морозов, Черниговского Василей Пономарев, Новгородского Андрей Каплинский, Фанагорийского гранодерского Петр Максимов, Екатеринославского егерского корпуса, 4-го баталиона, Прокофий Калинин, Орловского пехотного Григорей Харитонов – находились как до штурма, так и при оном, исправляя препорученность со усердием и радетельностию. Секунд-майор Марко Портарий, земской депутат, поручик Николай Диадуров, – сии оба находились для перевода турецкого языка, исправляли должность со усердием, особливо Диадуров, находясь при корпусе, выполнял свою должность и по многим препорученностям оказывал свою рачительность и успехи.

Белорусского егерского корпуса секунд-майор Иван Арбузов находился при господине графе Чернышеве у примечаний военных действий, посылан был в разные опаснейшие места и исполнял все препорученное с усердием и ревностно. Новгородского пехотного полку премьер-майор Василей Островской, при сооружении батарей противу крепости на правом крыле, был дежурным траншейным, расставлял пикеты близ самой крепости и бессменно находясь на батареях до самого приступа, под жестокою канонадою оказал опыты усердия и неустрашимости; во время же приступа определен был, препровождая первые две колонны для донесения о успехах, что исполнил с похвальною расторопностию и напоследок отправленные пушки с гранодерскою командою ввел в крепость с похвальным мужеством и заслуживает особливого воздаяния.

Полковник Тизенгаузен находился у снятия планов и замечения действий колонн и употребляем в другие опасные случаи, заслуживает всякого воздаяния. Стародубовского карабинерного полку подполковник и кавалер Аркадий Воеводской находился в исправлении должности генерал-квартермистра-лейтенанта, по знанию инженерной науки и ревности его к службе употреблен был к сооружению батарей, к осмотру крепости и назначению предметов, подавал полезные правила для приступа и всякие возложения исполнил с точностию и похвальным искусством, объезжая неоднократно вокруг крепости на ружейной выстрел; во время же приступа употребляем был от меня в разные и опаснейшие места с повелениями, исполнял оные с точностию, рвением и неустрашимостию, взыскующими моего одобрения, заслуживает всякого воздаяния.

Обер-квартермистр премьер-майор барон Каленберг, при строении демонтир-батарей левого фланга, где и успел в одну ночь построить две; во время штурма препоручено оному ж было для замечения движениев колонн левого фланга и Запорожской флотилии, что все сие он исполня и при части иррегулярного войска пришел к штурму. Поручик Федор Хоментовский употреблен был для снимания мест и во время штурма для замечания движения колонн правого фланга, також и в чертежах находился. Подпоручик Ефимий Шильдер в снимании разных мест, также и в чертежах находился; инженер-капитан Иван Фальконе исправлял должность свою ревностно.

Генерал-вагенмейстер Павел Белуха при беспрестанных заботах моих успел доставить пропитание войску и тем подал способы облегчить о сем попечение, способствуя подвижно и в протчих нужнейших надобностях заслуживает всякого воздаяния.

Урон с нашей стороны в сей столь твердой крепости не более как убитых нижних чинов 1815-ть, раненых 2445, кто ж именно убиты, ранены, господа генералы, штаб– и обер-офицеры – подношу Вашей Светлости ведомость^[134].

Неможно превознесть довольно похвалою мужество, твердость и храбрость всех чинов и всех войск, в сем деле подвизавшихся, нигде более ознамениться не могло присудствие духа начальников, расторопность и твердость штаб– и обер-офицеров, послушание, устройство и храбрость солдат, когда при всей твердости укреплений Измаила со многочисленным войском, составлявшем по меньшей мере в тридцати пяти тысячах, при твердой и отчаянной неприятеля обороне, продолжавшейся шесть с половиною часов, повсюду неприятель поражен был, сохранили всюду порядок. Сие исполнить свойственно лишь храброму и непобедимому российскому войску. Бог, благословляя ревность нашу к престолу бессмертной славою Екатерины, поборствовал своею мощною рукою в сем подвиге.

Светлейший князь, Вашей Светлости угодно было поручить мне начальство над войсками, на сей знаменитый подвиг сближенными, кто более Вашей Светлости знает цену ревностной службы, кто более Вас ознаменует отличающихся храбростию, естли знаменитая победа над Измаилом заслуживает Ваше одобрение, уповая, что все чины войск, мне вверенных, соответствуя столь ревностно моему усердию, заслужили славу и воспримут достойное воздаяние заслуге. Сие будет одобрением начальства моего, уменьшением старости моей и опытом пред светом, что я одобрения Вашей Светлости и все чины заслужившие со мною, благоволения Вашего и милости Ее Императорского Величества достойны.

Генерал граф Александр Суворов-Рымникский

План новой войны против Турции (1793)^[135]

1793 г. ноября 10

Турки готовятся к войне; якобинцы внушают им, что некогда они были победителями христиан потому, что действовали только военным способом и что они должны произвести внезапное нападение, не следуя в этом обычаю европейских держав, которые объявляют о разрыве. Со времени прибытия нашего посла в Константинополь я не имею писем от нашего посольства. Однако было бы неблагоразумно с их стороны начинать войну, пока они не приведут свои крепости в надлежащее состояние, а до тех пор они могли бы дать более основательное устройство своей армии, приняв европейские образцы, как они это сделали, и, хотя у них нет Петра Великого, они не будут испытывать совершенного недостатка в иностранных офицерах-авантюристах^[136]. Они могут толковать коран на свой лад – прочтите на французском языке Малый трактат старого архиепископа Евгения^[137].

Не следует пренебрегать их морскими силами, как это доказывает взятый ими^[138] превосходный корабль «Иоанн Предтеча»^[139]; их матросы из христиан очень хороши, и хотя многие офицеры не отвечают своему назначению, у них тоже имеются [свои] «Сейтали»^[140]. Тот недостаток, что они устанавливают на палубах своих судов пушки различных калибров, может быть легко исправлен. Неправда, что они боялись нашего флота в пору его детства, и, как Войнович был этому свидетель, во время последних кампаний прошедшей войны они доказали, что они уже больше не те, что были при Чесме. Вот почему со своей стороны мы должны противопоставить им парусный флот, который мог бы помериться с ними силами и добиться перевеса, чтобы сохранить наш гребной флот и обеспечить безопасность наших берегов от десантов. Это – дело господ адмиралов.

Наш гребной флот, в случае разрыва отношений, будет действовать совместно с наземными войсками. Взглянем же на его состояние и посмотрим, что должно быть выделено в качестве средств обороны, для защиты тыла. Этот гребной флот, в случае разрыва, может выслать в пролив Еникале^[141] 6 двойных шлюпок, которые прослужат три кампании, 8 лансонов и 3 кирлангича, находящиеся в Таганроге, которые смогут служить 4 кампании, всего 17 судов; сюда прибавятся 50 лодок, находящихся в настоящее время в Тамани, из которых 30–40 не смогут участвовать в наступательных действиях, так как они служили в продолжении всей последней войны. Для защиты входа в Днепровский лиман, между Кинбурном и Очаковом [будут служить] суда, находящиеся в Николаеве – 34 лансона, из которых 15 не смогут прослужить более 2-х кампаний. В Херсоне – 5 старых канонерских лодок и 2 [пловучие] батареи, которые будут вооружены; 1 требок и 1 томбас. Общее число для этой последней обороны – 24 гребных судна, прикрываемых 2-мя фрегатами и поддерживаемых нашими укреплениями в районе Кинбурнской косы. В общей сложности остается, следовательно, всего для наступательных действий флота гребных судов: бригантин в Николаеве – 1 хорошая и 9 годных для 2-х кампаний, в Херсоне – 2 для 4-х кампаний и 3 хороших, всего 15 судов. Лансонов в Николаеве: 3 хороших и 19 для 2-х кампаний, в Херсоне 8 хороших и 1 для 4-х кампаний – всего 31 лансон. Двойных шлюпок в Николаеве 6, простая шлюпка 1, 2 куттара для 2-х кампаний; остальные – плохие транспортные суда, каперы и прочее. Общая численность флота будет 55 судов. Господа адмиралы лучше осведомлены о состоянии этого флота и хорошо знают, что нужна быстрая и основательная починка и достаточное увеличение.

В Таганроге 58 донских лодок, предназначенных для черноморских казаков, из которых 43 пригодных для вооружения; остальные будут починены к апрелю. Поскольку казаки-черноморцы необходимы для гребного флота, из них нужно составить экипажи для лодок, число которых может достичь 60–65, включая и то, что может быть, использовано для наступательных целей в Тамани.

Этот флот должен иметь вышеупомянутых казаков от 5 до 6000 человек. Если к этим судам не будет ничего прибавлено, их будет слишком мало для набегов на Анатолию, которые, впрочем, не привели бы ни к чему, кроме нескольких опустошений, представили бы мало возможностей для диверсий и могли бы оказаться даже опасными без поддержки парусного флота, перед которым будут стоять более важные задачи. Этот план мог бы быть выполнен лучше всего судовладельцами вроде херсонского купца Макузи, который уже предлагает вооружить 6 судов и обещает увеличить их число до 15-ти; ему потребуются для этого только пушки.

Черноморских казаков, остающихся в своих таманских селениях и в Фанагорийской крепости, которую нельзя бросить на произвол судьбы, удобнее будет поддержать Кубанским корпусом, чем Таврическим через пролив Еникале. Этот корпус обычно состоял из 4-х пехотных полков, 20 кавалерийских эскадронов, от 2-х до 6 полков Донских казаков, смотря по обстоятельствам. От форта Еи [Ейск] и острова Тамани на Черном море до Кизляра на Каспийском море у него имелось на линии коммуникации несколько редутов с небольшим количеством людей и пушек; его капиталь находился в Копыле, в центральном пункте, местности нездоровой (можно было бы его перенести в лучшую, не слишком удаляясь) и на реке Кубани, в которой вода летом вредна для здоровья. Только колодезная вода доброкачественна и пригодна для питья.

Таврический корпус будет состоять из 6000–7000 пехоты и 1000 чел. кавалерии с 3-мя казачьими полками, артиллерия будет придана соответственно.

Для Кинбурна и его отдельных укреплений нужны 2 пехотных полка, 1 кавалерийский полк и 1 казачий полк.

Первая кампания

Исходя из нынешнего положения турок и так как крепости, уступленные по мирному договору, будут не в состоянии выдержать осаду, то, если окажется желательным предупредить их, надо начать кампанию своевременно, до того, как они, собрав свои войска, двинутся к Дунаю, что обычно происходит только около июля месяца.

Кавказский корпус должен стараться сохранить добрые отношения с черкесскими племенами, чтобы облегчить свои операции. Оставив для охраны своей линии потребное количество войска, он двинется с остальной или большей частью, соединившись с Кубанским корпусом, на Анапу, овладеет ею приступом и немедля сотрет с лица земли; подобным образом он поступит и с Суджу-Кале и Геленджиком. Окончив это дело, оба корпуса вернутся обратно.

Операции за Днестром^[142]

Минуя Бендеры, отдельный корпус № 2, численностью до 15 000 человек, пройдет вдоль берегов Черного моря, овладеет Аккерманом, Паланкой, Килией, Измаилом и – по левому берегу – Сунией^[143], чтобы облегчить вход в Дунай через это устье нашему гребному флоту, который овладеет Тульчей и Исакчей при помощи десантных войск, коим надлежит быть достаточной численности. Все эти пункты должны быть полностью уничтожены, кроме Килии, которая послужит опорным пунктом второй линии для наиболее важных укрепленных постов в устье Дуная и на мысе Чатал. Суния должна быть укреплена особенно хорошо как единственный проход для больших судов, а также для обороны устья, чтобы не допустить входа в него турецких гребных эскадр, могущих здесь появиться.

Другой корпус, № 1, численностью свыше 20 000 человек, двинется прямо на крепость Браилов, не отвлекаясь на своем пути другими целями, если он к этому не будет вынужден, начнет правильную осаду и попытается овладеть ею в 21 день. Гребной флот, покончив с другими частями своего задания, соединится возможно скорее с этим корпусом для содействия осаде, которая тем не менее будет производиться, не ожидая его.

Точно так же корпус № 3, численностью свыше 15 000 человек, двинется в первую очередь на Хотин, чтобы приступом овладеть им и разрушить его укрепления, чтобы не выделять сил для лишнего гарнизона. Затем он направится на Журжево, которым, если возможно, овладеет с хода; в противном случае путем осады; однако она должна занять меньше времени, чем осада Браилова, так как эта крепость слабее; вслед за этим он немедленно овладеет Рущуком, который, в сущности, никогда не был крепостью. Эти два пункта будут разрушены и уничтожены, жители выведены, так как наши [войска] не нуждаются здесь в постоянных постах. Хорошо, если бы позволило время, таким же путем отделаться разом от Турны и Никополя.

Браилов как главная квартира остается хорошо укрепленным с достаточным гарнизоном, смотря по обстоятельствам, хотя командующий корпусом № 3 должен предупреждать всякую попытку врага, уничтожая его в открытом поле. Поэтому необходимо, чтобы он имел от 36 до 40 000 человек, не считая арнаутов, которых он мог бы набрать. Если не в первую кампанию, то в следующую он с частью этого корпуса, не теряя времени, овладеет Силистрией, Гирсовом, Туртукаем и остальными новыми укреплениями турок, которые должны быть так же полностью уничтожены, как и другие, чтобы не держать там постоянных постов и этим разбрасывать войска. После взятия Журжева он легко овладеет Валахией, но, так как он должен быть готов к обороне, то не будет заниматься много Бухарестом; его главная квартира будет находиться примерно в районе Фокшан, в зависимости от обстоятельств. То же самое с Яссами – он выделит гарнизоны в Килию, Сунию, мыс Чатал и Браилов, и, кроме небольших пикетов и необходимых мелких отрядов, три четверти его корпуса должны оставаться всегда сосредоточенными, чтобы бить в поле неверных, которые, чтобы произвести диверсию против корпуса, действующего на Балканах, или обойти его, попытались бы переправиться через Дунай выше Браилова или через Банат, так как это не удалось бы им ниже, поскольку наш гребной флот господствует там до самого устья.

Таким образом, у нас 100 тысяч человек, включая десантные войска гребного флота; даже начиная операцию с 60 тысячами человек, нужно, чтобы остальные следовали немедленно за ними. В случае возникновения препятствий нельзя много отвлекаться ими, время дороже всего – нужно уметь беречь его; часто наши предыдущие победы оставались безрезультатными из-за недостатка людей. Самым ложным правилом является убеждение, что после поражения врага все закончено, в то время как нужно стремиться к более крупным успехам. Так, например, корпуса №№ 2 и 1 могли бы действовать с большей твердостью тотчас после взятия Браилова; но доведенные до 60 тысяч человек, они соединятся против Тульчи, переправятся через Дунай, углубятся до Варны, возьмут ее с хода или штурмом, смотря по обстоятельствам. Гребной флот будет действовать с 30 самыми крупными судами и 40 лодками, оставив в Тульче остальные силы в составе 25 судов и 25 лодок. Он не сможет встать на рейд у Варны до тех пор, пока наш парусный флот там не рассеет, не разобьет или не вытеснит турецкой эскадры. Наш гребной флот должен быть увеличен, но тем не менее он должен всегда находиться под прикрытием парусного флота – с этого момента операции будут комбинированными с операциями сухопутных войск.

Чтобы проникнуть до Варны, нужно постараться разбить турок, которые к этому времени не преминут стянуть свои войска под Шумлой и на этом пути будут двигаться нам навстречу, и быстро преследовать их до Шумлы, которую нужно атаковать и уничтожить; и, так как оттуда до Варны около 15 дней марша, необходимо, чтобы продвижение нашего гребного флота было хорошо рассчитано и чтобы он нашел рейд уже очищенным нашим парусным флотом.

В случае, если Варна не может быть взята приступом, ее возьмут осадой за несколько дней. Это предприятие окажется затруднительным, если турецкая эскадра останется на рейде, что значительно повредило бы нам и нашим работам; поэтому не должно упускать ни одного из имеющихся средств для быстрого успеха предприятия. Совершенно очевидно, что турецкий флот окажется в море, пойдет на сближение с нашим, который даст ему бой, постарается его по возможности разбить и преследовать до Константинопольского пролива; тогда наш флот свободно вернется к Варне.

Адмирал Ушаков доказал бы возможность уничтожения подобной вражеской эскадры после своего последнего морского боя^[144], если бы наступивший в этот момент мир не помешал ему это сделать.

Завладев Варной, корпус расквартируется на зиму в Болгарии вблизи Балканских гор, развертывая правое, крыло к Шумле, чтобы начать как можно раньше следующую кампанию.

Расчет времени есть главное правило ведения войны: если не хватит времени для выполнения плана взятия Варны, нужно его отложить на последующее.

Я повторяю, что эта операция основана исключительно на открытии кампании в первые дни весенних подножных кормов; что крепости, кроме Браилова, не в состоянии выдержать осаду и что турки, до тех пор пока крепости не захвачены, не смогут выставить никакого другого препятствия, так же как и нашему гребному флоту на Дунае. Самое существенное – предупредить их на постах Сунии и мыса Чатал, пунктах, наиболее важных для операции нашего флота. Если турки успеют укрепиться там сами согласно собственным их планам, мы найдем там те же трудности, какие готовим для них.

Наши эмиссары, побывавшие в различных пунктах, только что возвратились и доставили следующие сведения.

Изменения операций

Измаил, совершенно не разрушенный нами в конце последней войны, сейчас стал значительно более грозным, чем был ранее, и, хотя наши эмиссары доносят, что там немного пушек, не приходится сомневаться, что они там имеются в большом количестве; отважиться на приступ – было бы грандиозно. Если мы будем владеть Паланкой, Килией, Вендорами, Аккерманом и устьями Дуная и если гребной флот овладеет Тульчей и Исакчей, будет начата осада, которая может продлиться 31 день. Но прежде, чем ее предпринимать, крупный деташемент войск, как было сказано выше о корпусе № 3, расположенный ближе всего, приступом овладеет Хотином, следуя к месту общего сосредоточения. Не приходится думать, что турки успеют продвинуть свою армию до Хотина или даже что это было бы для них полезно, как в предыдущей войне. При настоящем положении вещей у них есть пункты, более важные и лучше расположенные для этой цели.

Другие 40 тысяч человек приступят к осаде Браилова. Но если с открытием кампании окажется, что приходится начинать операции с количеством людей намного меньше 100 тысяч человек, будет невозможно брать на себя одноременную атаку 2-х крепостей – Браилова и Измаила. Поэтому, после овладения Хотином, как было сказано, войска соединятся, если позволят обстоятельства, в один корпус, главные силы которого немедленно овладеют Бендерами, Паданкой, Аккерманом, Килией, а гребной флот, прорвавшись в устье Дуная, одновременно овладеет Тульчей и Исакчей, получит подкрепление у мыса Чатал, как уже было упомянуто, и займет его значительными силами десантных войск, равно как и устья. После этого, оставив гарнизон в Килии и уничтожив остальные пункты, корпус двинется на крепость Браилов, отложив поход на Измаил до следующей операции.

Браилов является пунктом более важным, чем Измаил, так как, овладев им, можно переправить корпус от 15 до 20 тысяч человек в Мачин, где он закрепится в случае необходимости. Это отличный маневр, благодаря которому будет прервано всякое сообщение между верхним и нижним Дунаем и особенно Измаилом, по причине непроходимых мест, находящихся вдоль правого берега реки, между Григорьевским^{Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.}

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - читать книги бесплатно