Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; В гостях у астролога; Дыхательные практики; Гороскоп; Цигун и Йога Эзотерика

B.C. Поликарпов, E.B. Поликарпова
Загадка Генри Киссинджера Почему его слушает Путин?

Введение

Возникшая в последние десятилетия особая глобальная элита — суперкласс, насчитывающий примерно шесть тысяч человек и состоящий из первых лиц крупнейших государств, руководителей наиболее преуспевающих международных корпораций, общественных и религиозных лидеров, вершит судьбами мира^[1]. Эти представители глобальной элиты собираются на всемирных экономических форумах в Давосе и встречах Бильдербергской группы, т. е. они и образуют тайное правительство Запада, стремясь стать теневым мировым правительством.

«Каждый из членов этого суперкласса, — отмечает Д. Роткопф, — имеет возможность систематически оказывать воздействие на жизнь миллионов людей во множестве стран мира. Каждый из них активно пользуется своей властью и нередко укрепляет ее за счет налаживания отношений с другими членами суперкласса. В целом эпоха наследственной прижизненной власти осталась в прошлом, и, следовательно, сегодня исключительное положение большинства сверхвлиятельных людей недолговечно: по-настоящему отнести человека к суперклассу можно тогда, когда он продержался наверху как минимум достаточно долго, чтобы оставить след — то есть занять место в среде других членов суперкласса или как-то повлиять на нее, — примерно от двух до пяти лет»^[2].

Одним из долгожителей (несколько десятков лет) этих «сверхвлиятельных людей» является стратегический аналитик, дипломат и политик Г. Киссинджер, который является членом Бильдерберского клуба, Комитета-300, Совета по международной политике (Council on Foreign Relations — CFR) и других влиятельных международных организаций, являющихся, согласно мнению конспирологов, структурами мирового тайного правительства.

Нынешняя администрация Белого дома косвенно, а порой и напрямую пользуется как оперативными, так и долговременными рекомендациями Киссинджера. А когда Г. Киссинджер выпустил книгу «Нужна ли Америке внешняя политика?», он заехал в Москву, к В. Путину. Относительно взаимоотношений Г. Киссинджера и В. Путина отечественный разведчик-аналитик И.Н. Панарин выдвигает следующее гипотетическое предположение: «А теперь я выскажу еще одну авторскую гипотезу, касающуюся вопросов обеспечения преемственности власти в России в конце XX века. Можно предположить, что именно Г. Киссинджер сыграл определенную роль, возможно, даже ключевую, в выдвижении В. Путина на роль лидера России. Неслучайно же сам В. В. Путин в своей первой книге 2000 года детально описывает процесс их знакомства, когда он был еще питерским чиновником…»^[3].

Российские масс-медиа также подчеркивают значимую роль Киссинджера в современной политике. А. Пушков, ведущий на ТВЦ программы «Постскриптум», подчеркивает: «Генри Киссинджер, патриарх американской дипломатии… каждый год приезжает, встречается с Путиным…»^[4].

* * *

Кто же такой Генри Киссинджер? Взлет его карьеры начался при президенте Р. Никсоне, когда он был назначен и помощником президента по национальной безопасности, и государственным секретарем. До прихода в аппарат Белого дома Г. Киссинджер занимался научными исследованиями в Гарвардском центре международных отношений, временно размещавшемся в помещении Гарвардского семитского музея (не следует забывать, что Гарвардский университет является одним из мощных аналитических центров Америки). Наряду с этим он находился на службе у Нельсона Рокфеллера, самого серьезного соперника Р. Никсона на президентских выборах (к тому же он в 1964 году женился на помощнице Н. Рокфеллера).

Перед Второй мировой войной Г. Киссинджер в составе своей еврейской семьи прибыл в Америку, во время Второй мировой войны служил переводчиком в УСС (Управлении Стратегических Сил), потом поступил в Гарвардский университет, после окончания которого стал заниматься аналитическими исследованиями в основанном Рокфеллером и Морганом Совете по международным отношениям и читать лекции в Гарвардском университете. Затем волею причудливого и неожиданного стечения обстоятельств, уотергейтского скандала и рухнувшего авторитета президентской власти Г. Киссинджер предстал воплощением легитимности правительства Америки: «Общественный имидж Киссинджера вырос до колоссальных размеров и заполнил вакуум власти, образованный дискредитировавшим себя высшим лицом исполнительной власти. Он стал — для Вашингтона, средств массовой информации, мирового капитала — необходимой политической фигурой, которая олицетворяла авторитет и преемственность в период, когда доверие Америки подвергалось жестоким испытаниям»^[5].

С этого времени авторитет Г. Киссинджера как стратегического аналитика, политика и дипломата вырос неизмеримо, без него не обходилось и не обходится ни одно важное событие в мировой политике и международных отношениях.

* * *

С чем связано такое влияние Генри Киссинджера? Н. Хаггер пишет в своем фундаментальном труде «Синдикат»: «Все события недавнего времени взаимосвязаны и не случайны. Это результат постоянной, непреклонной деятельности, проводимой по поручению определенных партий и мирового правительства. Мечты создателей империй не умерли, они живы и сейчас. Идея мирового правительства — не фантазия прошлого, ограниченная только отсутствием представлений о том, насколько велик современный мир, и способностью захватить его целиком. Она жива. Это не фантазия чуждых культур, фундаменталистов разного толка. Нет, она внедрена в нашу демократию людьми и организациями, о существовании которых мы даже не подозреваем»^[6].

Именно идея тайного мирового правительства («Синдиката» по терминологии Хаггера) лежит в основе образования Соединенных Штатов Америки, европейских империй, Европейского Союза, именно ее воплощение приведет к Соединенным Штатам Мира (Всемирной Федерации или Мировой Империи). Создание глобального, всепланетарного государства при современном уровне развития информационно-коммуникационных технологий и телекоммуникаций является необходимым результатом эволюции человечества. «Вопрос заключается лишь в том, будет ли это мировое правительство работать на благо каждого, исходя из принципов вселенской, глобальной демократии, или оно станет представлять интересы немногих. С этим важнейшим вопросом мы столкнемся в ближайшие десятилетия»^[7].

Российский исследователь А.Г. Дугин считает, что создание и деятельность «Совета по международной политике» (СМО) или «Совета по внешней политике» (CFR) (в научной литературе используются оба термина) есть не что иное, как новая редакция Американской Идеи в новых условиях^[8]. В начале XIX столетия на основе «доктрины Монро» и теории «Manifest Destiny» Салливана была сформулирована первая версия Американской Идеи, которая нигде не была зафиксирована, но которая объясняла всю логику развития американской истории на протяжении XIX и начала XX века. Смысл этой идеи в следующем: «США — это богоизбранная страна, носительница высших идеалов всего человечества, которой Провидением вверено расширяться и устанавливать контроль над остальными странами (для их же вящей пользы)».

Известно, что среди членов CFR множество высокопоставленных политиков, бизнесменов, деятелей науки. Несколько раз сами члены CFR, в том числе сам Рокфеллер, заявляли о том, что создание «мирового правительства» неизбежно и желательно. Очень близок к CFR был президент Никсон (назначивший крупнейшего деятеля CFR Генри Киссинджера советником по национальной безопасности), а президент Картер был членом этой организации и сформировал на ее основании весь пул своих советников и экспертов, а также сотрудников Администрации.

«Если подвергнуть CFR рациональному анализу, отложив в сторону обильную конспирологическую мифологию, мы опознаем в этой инстанции новую формулировку Американской Идеи, с учетом изменении статуса США в начале XX века. Основной задачей CFR с момента основания было осмысление и продвижение в жизнь «американской миссии», Manifest Destiny — но на сей раз на планетарном уровне. Америка — с ее интересами и ценностями — выходила теперь за пределы своего континента и становилась активным игроком в мировой политике. В этой глобальной политике она не просто должна была отстоять некие материально-стратегические рубежи, способствующие собственной безопасности и обеспечивающие развитие, но по сути покорить мир, аннексировать прямо или косвенно всю территорию планеты — под эгидой «Богом данной миссии»… «Мировое правительство» должно было стать новым этапом реализации Американской Идеи, но таким этапом, который перевел бы сам статус США от национального государства к флагману Всемирной Федерации, World State, «мировому государству»^[9].

Таким образом, перед нами глобальный проект Америки, возглавляющей современный Запад. В этом плане авторы и рассматривают фигуру Генри Киссинджера, входящего в состав планировщика иудейской-протестантской модели западной цивилизации и принимающего на протяжении десятилетий активное участие в реализации глобального проекта Америки.

* * *

Авторы благодарят за ценные советы ушедших в мир иной член-корр. РАН Ю.А. Жданова, доктора философских наук, профессора В.Е. Давидовича, академика Н.Н. Моисеева, помощника генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева В.А. Ивашко, а также доктора философских наук, профессора М.Р. Радовеля, кандидата исторических наук, профессора Г.А. Матвеева, кандидата технических наук, доцента В.В. Котенко.

Особую благодарность авторы выражают таким представителям восточной и западной элиты, как экс-президенту Польши Леху Валенсе, президенту Польши Александру Квасьневскому, президенту Литвы Альгердису Бразаускасу, премьер-министру Литвы Казимире Прунскене, экс-президенту Белоруссии С. Шушкевичу, с которыми один из авторов встречался и обсуждал мировые политические и экономические проблемы на Международном экономическом форуме в г. Криница (Польша, сентябрь 1999 г.), профессору Пекинского университета Ли Цзишэню, ректору Института социальных и гуманитарных наук Университета г. Хошимина Во Ван Сену и декану философского факультета института социальных и гуманитарных наук национального университета Хошимина, кандидату философских наук, доценту Чинь Зоан Чиню (октябрь 2008 г.), проректору по международным связям Лиссабонского государственного университета Марии Амалии Мартинес-Лучаю, начальнику отдела по международным связям Лиссабонского университета Тимошу Патросинио, ректору Католического университета Португалии профессору Брагу де Крусу, декану факультета социально-гуманитарных дисциплин Католического университета Португалии Луизе Пита де Абро (самое интересное, что авторов пригласил в Португалию член Бильдербергского клуба, премьер-министр Португалии Жозе Сократеш в декабре 2008 года).

CFR и Рокфеллер. Мир молодого Генри Киссинджера

Прежде, чем заниматься фигурой Г. Киссинджера и ее значением в современном сложном мире, следует выяснить более подробно, кто же он. Хайнц-Альфред Киссингер, родом из еврейской семьи, появился на свет 27 мая 1923 года на территории Германии, в городе Фюрт. Затем в 1938 году он эмигрировал вместе с родителями в США (Нью-Йорк), после службы во время войны в УСС (переводчиком) окончил Гарвардский университет, в котором потом как профессор политологии занимался научно-исследовательской работой и преподаванием. Существенным для деятельности Г. Киссинджера является то, что он в молодости — в 1955 году вошел в исследовательскую группу «Совета по международным отношениям» (CFR).

«CFR был создан стараниями близких к Вильсону банкирских домов Рокфеллеров и Морганов и представлял собой неформальную группу академических ученых, призванных выработать внешнеполитическую стратегию США в послевоенном мире (речь идет мире после Первой мировой войны. — В.П., Е.П.). В центре этой группы стояли советник Вильсона полковник Мандель Хаус, Уолтер Липпман, крупнейший банкир Пол Уорбург, Герберт Гувер, Лайонел Кертис и другие. Центром CFR стал Нью-Йорк, торговая и культурная столица США. Штаб-квартира этой организации до сих пор находится там же.

С самого начала деятельность CFR была покрыта ореолом тайны. В этой организации участвовали представители обоих главных партий США, крупнейшие магнаты. Информация о деятельности не разглашалась. Организация весьма напоминала масонскую ложу, в частности тем, что на первых порах в ее работе запрещалось принимать участие женщинам (это правило сохранилось во многих североамериканских масонских ложах до настоящего времени). Нет информации, что CFR имело обряды и символические учения, наподобие масонских, скорее это напоминало закрытый элитарный клуб. Те крупицы информации, которые просачивались в прессу о деятельности CFR, только подливали масла в огонь»^[10].

Печатным органом CFR становится регулярно издаваемый журнал «Foreign Affairs» («Международные отношения»), который вскоре превращается в самое влиятельное изданием, в котором предлагаются и обсуждаются основные внешнеполитические решения Америки. Сам CFR поставляет правящей элите высококвалифицированные кадры для руководства страной (это президенты Дж. Картер, Дж. Буш-старший), руководства ЦРУ (достаточно упомянуть Алена Даллеса и др.) и пр. Именно «Совет по внешней политике» формирует глобальную политику Америки, которая нацелена не просто на достижение неких материально-стратегические рубежи, которые способствуют собственной безопасности и обеспечивают развитие, но которая ориентирована на покорение всего мира. Стратегической целью CFR является прямая или косвенная аннексия всей территории планеты под эгидой «Богом данной миссии».

«Божественное предназначение Америки», о котором провозгласил О’Салливан, — подчеркивает А.Г. Дугин, — задание нести народам «демократию» и «свободу», получило всечеловеческий масштаб. Отсюда и идея «мирового правительства». Включая в зону своего влияния новые страны и территории, США требовалось предложить им какое-то соучастие в новой архитектуре американского мира. Формат такого соучастия не мог обсуждаться публично, так как речь шла о передаче (вначале частичной) национального суверенитета внешним инстанциям. Для консервативных американцев, привыкших к прежнему изданию Американской Идеи, это было непривычно. — Отсюда и подозрения членов CFR в том, что они «торгуют американскими интересами». «Мировое правительство» должно было стать новым этапом реализации Американской Идеи, но таким этапом, который перевел бы сам статус США от национального государства к флагману Всемирной Федерации, World State, «мировому государству»^[11].

«Именно под эгидой этой миссии и прошел XX век, в ходе которого мы можем наблюдать последовательный рост американского влияния в мире, достигший своего пика в конце XX века. XX век действительно стал веком Америки, так как в его начале США были периферийной державой, во второй половине стали одной из двух сверхдержав, а к концу столетия превратились в единственную гипердержаву (по выражению Юбера Видрина). По сути, основные пункты программы Вильсона были выполнены. Критики CFR, такие как палеоконсерватор Пэт Бьюкенен, с горечью говорят сейчас по этому поводу «Америка приобрела весь мир, но потеряла саму себя»^[12].

* * *

В свете изложенного становится понятной та роль, которую играл в эпоху молодости Г. Киссинджера «Совет по внешней политике» в мировой политике Америки. Так как CFR сам был основан нефтяной и финансовой империей Рокфеллера (вместе с империей Моргана), то именно нефтяная индустрия лежит в основе могущества Америки и других стран мира, начиная с начала XX столетия. Нефть стала с этого времени основой «углеводородного столетия», которое продолжается до наших дней, только к «нефтяной бочке» прибавился «микропроцессор» (Д. Ергин).

Следовательно, понимание эпохи молодого Г. Киссинджера и значимости его фигуры в мировой аналитике, политике и дипломатии предполагает знание происхождения нефтяной империи Дж. Рокфеллера, поэтому приступим к выяснению стратегий и технологий построения этой империи, сыгравшей и играющей до сих пор одну из движущих сил развития всего мира. Самое интересное заключается в том, что все используемые Дж. Рокфеллером стратегии и технологии совпадают с выработанными древнееврейской цивилизацией стратегий и технологий, необходимых для выживания в сложном, постоянно изменяющемся мире^[13].

Первая стратегия — стратегия сотрудничества и взаимопомощи. Конец Гражданской войны, бурный расцвет американской промышленности. В городе Кливленд, штат Огайо, процветавшем, благодаря нефтяному буму, февральским днем 1865 года состоялся любопытный аукцион. Два старших партнера одной из самых преуспевающих нефтеперерабатывающих компаний города возобновили непрекращавшийся спор о том, какие шаги им следует предпринимать для расширения своей деятельности. Морис Кларк, человек более осторожный, стал угрожать расторжением договора о партнерстве, но, к его удивлению, другой партнер, — а это был Джон Д. Рокфеллер, — не стал возражать. Таким образом, оба бизнесмена приняли решение устроить между собой приватный аукцион, с тем чтобы предложивший большую цену стал полновластным владельцем компании. При этом они решили провести аукцион безотлагательно, прямо в конторе.

Ставки начались с 500 долларов и росли очень быстро. Вскоре Морис Кларк оказался у отметки 72 тысячи долларов. Рокфеллер преспокойно предложил 72500. И тут Кларк сдался. «Я не стану повышать ставок, Джон, — сказал он. — Дело переходит к тебе». Рокфеллер хотел выписать чек прямо на месте, но Кларк отказался, предложив сделать все так, как это будет удобнее Рокфеллеру. Пожав друг другу руки, партнеры расстались.

«Я всегда указываю на этот день, — говорил Рокфеллер спустя полстолетия, — как на начало того успеха, которого я добился в жизни».

То рукопожатие положило начало современной нефтяной индустрии. В дикий пенсильванский бум был привнесен определенный порядок. Благодаря этой стратегии сотрудничества и взаимопомощи было появление «Стандард ойл» — «компании, которая в погоне за мировым господством в торговле нефтью выросла в предприятие мирового масштаба и принесла дешевое освещение, этот «новый свет», в самые дальние уголки земли. Компания действовала беспощадными методами и изменила роскошное лицо капитализма конца XIX в. Она открыла новую эпоху, поскольку выросла в одну из самых сильных и крупных транснациональных корпораций в мире»^[14].

Вторая стратегия — стратегия творчества. Свою первую игру в переработке нефти Рокфеллер выиграл в нужное время, так как конец Гражданской войны в том же 1865 году открыл в Америке эпоху широкомасштабной индустриальной экспансии, стремительной и беспринципной спекуляции и жестокой конкуренции, приводившей к созданию альянсов и монополий. Рост предприятий шел рука об руку с технологическими новшествами в таких отраслях, как сталелитейная и мясоперерабатывающая промышленность и системы коммуникаций. Интенсивная иммиграция и открытие Запада привели к стремительному росту рынков. Действительно, три с половиной десятилетия уходящего девятнадцатого века в Америке были временем настоящего и неповторимого бизнеса, и к этому магниту притягивались амбиции, энергия и умы молодых американцев. В этих условиях стратегия творчества привела к следующему результату: «Все они были захвачены «игрой по-крупному» (как ее называл Рокфеллер) — стремлением к самореализации и созиданию, желание делать деньги и для демонстрации достигнутого успеха. Эта игра, используя технические изобретения и новые методы организации, превратила аграрную страну, еще не так давно раздираемую гражданской войной, в величайшую индустриальную державу в мире»^[15]. По мере того, как прогрессировал нефтяной бум, Дж. Рокфеллер в этой большой игре продолжал расширять свою империю нефти путем вложения прибыли и заемных средства в нефтепереработку.

Размеры, эффективность ее работы и финансовая устойчивость организации Дж. Рокфеллера позволили ей добиваться скидок в отношении тарифов на железнодорожные услуги, что в итоге вело к снижению транспортных расходов, а это в свою очередь давало преимущество над конкурентами в вопросах цены и прибыли. Однако «Стандард ойл» не остановилась на скидках, она использовала стратегию творчества для того, чтобы ввести практику «уступок». «Конкурирующая фирма могла платить перевозчику доллар за баррель нефти, отправленной в Нью-Йорк. А железнодорожная компания, обернув эти деньги, выплачивала 25 центов с этого доллара ее конкуренту — «Standart Oil»! Что, конечно же, в свою очередь давало огромную финансовую поддержку «Standart Oil», которая и так платила по более низким расценкам. На самом деле все это означало, что конкуренты, сами того не зная, субсидировали «Standart Oil»^[16].

Третья стратегия — стратегия гармонии, золотой середины. Дж. Рокфеллер полностью посвятил себя укреплению своего дела, расширяя сферу бизнеса, повышая качество и одновременно тщательно контролируя расходы. Он предпринял первые шаги и интеграции процесса организации поставок и дистрибуции внутри своей организации, стремясь обезопасить все свои операции на шатком, подверженном перепадам рынке и укрепить свои позиции по сравнению с конкурентами. Здесь использовалась стратегия гармонии или золотой середины: фирма Дж. Рокфеллера покупала в собственность наделы земли, где рос белый дуб, необходимый для производства бочек, закупала цистерны и склады в Нью-Йорке и суда на Гудзоне. Рокфеллер установил один принцип, которому с религиозным рвением следовал всю жизнь, — выстроить и удерживать сильную финансовую позицию.

«Уже к концу 1860-х гг. ему удалось аккумулировать достаточные финансовые ресурсы, чтобы его компания не зависела ни от банкиров, ни от финансистов или спекулянтов, как это было с железнодорожными и другими компаниями разных отраслей. Наличие доступных денег не только защищало компанию от резких спадов и экономических кризисов, которым были подвержены конкуренты, но и позволяли извлекать немалую выгоду из сложных экономических ситуаций»^[17]. Стратегия гармонии, золотой середины давала возможность Дж. Рокфеллеру всегда видеть, к чему идет его собственная компания и вся индустрия в целом, и в то же самое время осуществлять повседневный контроль над деятельностью компании. В результате осуществления этой стратегии к концу 1860-х гг. Дж. Рокфеллер владел самой крупной в мире нефтеперерабатывающей компанией.

Четвертая стратегия — стратегия «голубого океана». В конце 1860-х гг. из-за перепроизводства нефти новая индустрия погрузилась в депрессию, что привело к потере значительных финансовых средств переработчиками. Поэтому Дж. Рокфеллер в этих условиях создал новую нишу, недоступную другим нефтяным компаниям, — для этого он привлек дополнительный капитал, не подвергая риску контроль над делом, превратив свое товарищество в акционерное общество. В январе 1870 года пять человек с Дж. Рокфеллером и Г. Флеглером во главе основали «Стандард ойл компани», подчеркивая тем самым «стандартное качество продукта», на которое потребитель может полностью полагаться (тогда как конкуренты не имели такого стандарта).

Это было в те беспокойные времена, когда Дж. Рокфеллер формулировал свое видение объединения почти всей переработки нефти в одну гигантскую систему. «Было совершенно необходимо что-то сделать для спасения бизнеса», — скажет он позже. Такая система должна была сделать то, что не под силу простому картелю, или ассоциации предприятий: избавиться от лишних мощностей, подавить скачки цен — и в итоге спасти бизнес. «Вот что имели в виду Рокфеллер и его коллеги, когда они говорили о «нашем плане». Но план, конечно, принадлежал Рокфеллеру, и именно он руководил его претворением в жизнь. «Идея была моей, — скажет он значительно позже. — И идея настойчивая, несмотря на сильные возражения некоторых, у кого тряслись поджилки от масштабов предпринимаемого и от того, что эти масштабы постоянно росли»^[18]. В результате стратегии «голубого океана», когда компания Дж. Рокфеллера вышла на уровень, где ей не могли составить конкуренцию другие нефтяные компании. К 1979 г. компания Дж. Рокфеллера контролировала 90 % американских перерабатывающих мощностей, трубопроводы, систему нефтехранилищ и основные транспортные средства.

Пятая стратегия — стратегия непрямых, косвенных действий, когда система защищает себя правовыми средствами. В борьбе с судами и общественным мнением обширная империи Дж. Рокфеллера вынуждена была создать особый внутренний порядок. Раньше не существовало четких юридических оснований для функционирования объединения разнообразных перерабатывающих заводов по всей Америке. Таким образом, Дж. Рокфеллер под присягой с чистой совестью мог позже сказать, что «Стандард ойл» сама по себе не владела всем множеством компаний и не контролировала их, как это утверждали противники. Один из управляющих группы объяснял комиссии законодательных властей штата Нью-Йорк, что отношения среди 90 процентов перерабатывающих предприятий в стране построены на «доброй воле» и для того, чтобы работать «в гармонии». А другой уверял ту же самую комиссию, что его собственная фирма не имеет никакого отношения к «Стандард ойл», и что только он сам имеет в ней дивиденды. «Это и был ключ к построению организации. Только держатели акций «Standart Oil», а не сама компания как таковая владели акциями других фирм. Сами по себе корпорации по закону не имели права владеть акциями других корпораций. Акции держались в доверительном управлении, но не в интересах «Standart Oil», а в интересах акционеров этой корпорации»^[19].

Юридическая концепция «треста» была усовершенствована и формализована Трастовым соглашением «Стандард ойл», которое было подписано 2 января 1882 года. Это было ответом на судебные разбирательства и политические атаки конца семидесятых — начала восьмидесятых. Более того, это «соглашение сделало возможным основание центрального офиса для координации и рационализации всех оперативных действий», что в условиях растущих масштабов бизнеса дало «»Рокфеллеру и его коллегам «щит законности и административную гибкость», «так нужные для более эффективного управления собственностью в мировом масштабе».^[20]

Шестая стратегия — стратегия информационного превосходства. Основная стратегия, которой руководствовалась «Стандард ойл» в семидесятых годах, стала еще более ясной и определенной в восьмидесятых годах XIX столетия — быть производителем с самой низкой себестоимостью. Это требовало эффективности действий, контроля над ценами, стремления к масштабности, постоянного внимания к технологиям, непрерывных усилий по расширению рынков. «Стандард ойл» никогда не упускала из вида вопросы стоимости, которая подчас высчитывалась до третьей цифры после запятой. «Это всегда было моим первым правилом в делах — все считать», — сказал однажды Дж. Рокфеллер. Используя свои превосходные коммуникации, «Стандард ойл» всегда имела информационное превосходство над конкурентами и играла на расширении своего влияния в Нефтяном районе, Кливленде, Нью-Йорке и Филадельфии так же, как и в Антверпене или еще где-то в Европе.

«Компания также использовала собственную уникальную корпоративную систему расследований и шпионажа для сбора сведений о конкурентах и состоянии рынка. Она вела картотеку, содержащую сведения практически о каждом покупателе нефти в стране, она отражала, куда пошел каждый баррель, поставляемый независимыми дилерами и где покупает керосин каждый бакалейщик от Мэна до Калифорнии»^[21].

Основой менеджмента Дж. Рокфеллера всегда служила одна главная идея — его вера в нефть, которая была нерушимой, несмотря на различного рода колебания цен на рынке. Более того, он действовал в соответствии с правилом извлекать и негативной ситуации позитивные результаты. Любое падение цены на сырую нефть Дж. Рокфеллер рассматривал не как нечто тревожное, а удобным случаем для покупки нефти: «Надеюсь, что если сырая нефть вновь пойдет вниз… никакая статистика или другая информация не заставит наш Исполнительный комитет… отказаться от покупки», — инструктировал он в 1884 году. «Мы, в отличие от других людей, должны пытаться действовать, а не нервничать, когда рынок ложится на дно». Затем добавил: «Мы, несомненно, сделаем большую ошибку, не купив нефть»^[22].

Следует иметь в виду то немаловажное обстоятельство, согласно которому в руководство нефтяной империи Дж. Рокфеллера входили его бывшие конкуренты, отличавшиеся волей, настойчивостью и предприимчивостью. Все важные решения принимались только на основе согласия после всестороннего рассмотрения и учета возможных случайностей.

Седьмая стратегия — стратегия благотворительности. Среди руководства нефтяной империи самым умным, разумеется, был Джон Д. Рокфеллер, который в свои сорок с небольшим входил в десятку самых богатых людей Америки. Но следует иметь в виду, что Дж. Рокфеллер принадлежал к баптистской церкви, которую он никогда не забывал и всегда делал ей пожертвования. «Он подходил к филантропии с того же сорта систематичностью и тщательностью расчета, которую применял в бизнесе. Позже его пожертвования будут распространяться на науку, медицину и образование. Но вначале его благотворительность распространялась на баптистскую церковь, где он стал самым влиятельным прихожанином»^[23].

В конце восьмидесятых годов XIX века создал фонд на свои средства и принял участие в организации Чикагского баптистского университета, потом жертвуя ему крупные суммы. Он уделял много внимания развитию университета, однако он не вмешивался в его функционирование, требуя только соблюдения бюджета. Он выступал против присвоения какому-либо зданию университета его имени при его жизни. Дж. Рокфеллер посетил университет 1896 году в честь его пятой годовщины. «Я верю в работу, — заявил он университетскому собранию. — Это лучшие инвестиции, которые я когда-либо делал в своей жизни… Всемогущий Господь дал мне деньги, и разве мог я утаивать их от Чикаго?»

К 1910 году «лишняя мелочь», которую отдал университету Дж. Рокфеллер, составили 35 миллионов долларов, в то время как поступления из всех остальных источников — 7 миллионов долларов. В целом на благотворительные цели он раздал более 550 миллионов^[24], т. е. он показывал яркий пример того, что предприниматель должен делиться с обществом.

Восьмая стратегия — стратегия научного исследования мира, необходимая для четкого функционирования бизнеса. Компания Дж. Рокфеллера, которую он основал и вел к беспримерному богатству, продолжала развиваться в течение 1980–1990 гг. Следует иметь в виду тот неоспоримый факт, что благодаря этой компании научные исследования вошли в ткань жизнедеятельности бизнеса. Это было вызвано тем, что огромное внимание уделялось как качеству продуктов, так и аккуратности и чистоте операций — от переработки до местной дистрибуции.

Развитие системы рынка — вниз к конечному потребителю — было крайне важной задачей. «Компании нужны были рынки, соответствующие ее огромным возможностям, и это заставляло ее агрессивно завоевывать «самые отдаленные рынки, где бы они ни находились», так определял это Рокфеллер. «Нам нужны объемы», — говорил он. И компания уверенно и настойчиво двигалась в этом направлении. Потому что рост использования нефти, по большей части в виде керосина, был колоссальным»^[25]. Ведь нефть и керосин кардинально меняли жизнь американцев и ее ритм за счет удлинения дня и увеличения продолжительности жизни в сельских районах.

Девятая стратегия — стратегия модернизации. До поры до времени «Стандарт Ойл», опоясывающая весь земной шар, занималась распространением нефтепродуктов, однако у нее отсутствовала такая важнейшая часть бизнеса, как добыча нефти. Однако открытие источников нефти в северо-западном штате Огайо привело к нефтяному буму, этот регион получил название Лайма-Индиана. В связи с этим Дж. Рокфеллеру пришлось принимать последнее великое стратегическое решение — немедленно заняться добычей нефти. Хотя в нем было отвращение к нефтедобытчикам как к спекулянтам, алчным старателям во время золотой лихорадки, он принял решение заняться нефтедобычей. Ведь «все же здесь, в Лайме, Standard представился удобный случай установить контроль над сырьем в особо крупных масштаба, внедрить оптимальные методы нефтедобычи, сбалансировать объемы добычи и запасы с нуждами рынка. Одним словом, Standard имела возможность в значительной степени оградить себя от колебаний и непостоянства нефтяного рынка, а также от беспорядков «лагеря старателей». И это было направление, в котором, как хотел Рокфеллер, должна была пойти Standard»^[26]. В итоге производство нефти в империи Дж. Рокфеллера было модернизировано, что привело к росту ее доходов.

Десятая стратегия — это глобальный, целостный подход к миру, включающий в себя этические ценности. Дж. Рокфеллер перенес свои деловые привычки в свою частную жизнь. Это были десятилетия «позолоченного века», когда мафиози делали огромные состояния и создавали экстравагантный и пышный стиль жизни. «Его городской дом в Нью-Йорке и имение в Покантико действительно были пышными, но Рокфеллер и его семья каким-то образом остались в стороне от показухи, хвастовства и вульгарности своего времени. Он и его жена старались внушить собственное понимание честности своим детям, и это позволило избежать того, чтобы богатое наследство развратило их. Так, у детей был один велосипед на всех, и им пришлось научиться делиться. В Нью-Йорке юный Джон Д. Рокфеллер-младший ходил в школу и обратно пешком, в то время как других детей богачей везде возили на экипажах в сопровождении конюхов, и он зарабатывал карманные деньги, работая в имениях своего отца за то же жалование, что и рабочие»^[27].

Американский мировой порядок. Киссинджер как аналитик и планировщик

Все эти стратегии построения и деятельности нефтяной империи Дж. Рокфеллера практически совпадают с выработанными евреями-кочевниками в экстремальных условиях пустыни несколько тысяч лет назад стратегиями и связанными с ними технологиями (см. Приложение к данной книге). Именно эти стратегии, технологии и особенности иудаизма как вполне определенной философии жизни с их неограниченными возможностями, с их интеллектуальным и организационным потенциалом были взяты планировщиком Запада в его иудаистско-протестантской версии для использования на практике в XIX и XX столетий.

Весь багаж знаний иудаизма дал возможность Г. Киссинджеру стать мощным стратегическим аналитиком, одним из активных участников иудейско-протестантской версии планировщика Запада, обладающим колоссальным интеллектуальным потенциалом. Поэтому рассмотрим ряд стратегических концепций выдвинутых Г. Киссинджером, которые сделали мир таким, каким он является сейчас, в начале XXI столетия.

Первая концепция, относящаяся к новой стратегии ядерной войны. Вполне естественно, что в качестве стратегического аналитика молодой Г. Киссинджер подготовил фундаментальное исследование, посвященное значимости стратегии ядерного сдерживания во внешней политике Соединенных Штатов Америки. Им в 1957 году написана и издана научная монография «Ядерное оружие и внешняя политика», в которой он предлагал отказаться от военно-политической доктрины «массированного возмездия» и перейти к более гибкой стратегии ограниченного применения ядерного оружия. Его инициатива нашла признание со стороны элиты Запада, получила название «стратегии гибкого реагирования» и в 1960-х годах ей был придан статус официальной доктрины Северо-Атлантического военного альянса (НАТО)^[28]. Эта доктрина в качестве «стратегии гибкого реагирования» была выработана Г. Киссинджером на основе гибкости мышления, чтобы иудаизм в своей иудейско-протестантской версии планировщика Запада мог осуществить свой стратегический потенциал.

Толчком для проявления на практике таланта стратегического аналитика Г. Киссинджера послужил разразившийся в конце 1958 г. и начале 1959 г. «Берлинский кризис», несущий в себе большой риск ядерной войны между Советским Союзом и Америкой. «Из всех глав союзных государств, — пишет Г. Киссинджер, — Эйзенхауэр нес на себе самое тяжкое бремя ответственности, ибо решение пойти на риск возникновения ядерной войны ложилось почти исключительно на его плечи. И потому для Соединенных Штатов Берлинский кризис означал осознание того, что ядерное оружие, представлявшееся на протяжении десятилетия американской ядерной монополии, или почти монополии, наиболее быстрой и относительно недорогой дорогой к обеспечению безопасности, стало в эпоху приближения к ядерному паритету все более тяжкой гирей, сковывающей готовность Америки идти на риск и потому ограничивающей свободу дипломатического маневра»^[29].

Действительно, до того, как Советский Союз создал собственное ядерное оружие, Америка обладала монополией на ядерное оружие, имея фактически преимущества в виде абсолютного естественного иммунитета от прямого нападения. Самое интересное состоит в том, что американские аналитики из «мозговых трестов» дали развернутый анализ всех этих преимуществ именно тогда, когда они оказались на грани исчезновения. «Примерно в конце периода американской ядерной монополии, или почти монополии, Даллес разработал концепцию «массированного возмездия» для отражения советской агрессии и исключения на будущее застойных ситуаций типа корейской. И тогда вместо того, чтобы сопротивляться агрессии в точке ее возникновения, Соединенные Штаты могли наносить удар по первоисточнику нарушения спокойствия в такое время и таким оружием, которое было бы им наиболее удобно.

Однако Советский Союз стал разрабатывать свое собственное термоядерное оружие и свои межконтинентальные стратегические ракеты как раз тогда, когда была провозглашена стратегия «массированного возмездия». Таким образом, практическое значение подобной стратегии стало очень быстро сводиться на нет — причем в мыслях еще быстрее, чем в реальности»^[30]. Всеобщая ядерная война стало тем средством войны, которое выходит за рамки большинства возможных кризисов, подобных Берлинскому, поэтому необходима была иная стратегия, позволяющая биполярному миру существовать мирно.

Именно выработанная стратегическим аналитиком Г. Киссинджером как членом СМО стратегия ограниченного применения ядерного оружия оказалась адекватной сложившейся непростой ситуации, позволила человечеству избежать гибели в горниле ядерного пожара.

Вторая концепция, связанная с установлением дипломатического треугольника «Вашингтон — Пекин — Москва». Фундаментальный труд Г. Киссинджера «Ядерное оружие и внешняя политика» имел весомую значимость для выживания человечества в условиях «холодной войны» между супердержавами — Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом. До этого правящая элита Америки рассматривала Китай как все более опасного врага, новый центр революционного коммунизма и источник губительной заразы, каким в прежние годы была Россия. Такой подход Америки к Китаю не изменялся, несмотря на стремление Китая в лице Чжоу Эньлая к мирному сосуществованию в то время, когда в Китае усилились националистические тенденции, а коммунистические установки сдвинулись на второй план. В этот момент между Советским Союзом и Китаем установились враждебные отношения — весьма удачный момент для изменения внешней политики Америки относительно Китая.

Связующие линии китайско-советских отношений и политики XX века соединились в инициативе президента Ричарда М. Никсона и его советника по национальной безопасности Генри Киссинджера по восстановлению китайско-американских связей»^[31]. Эта инициатива воплотилась в жизнь потому, что и Китай, и Советский Союз опасались того, что кто-то из них может вступить в тайный сговор с Америкой (так оно и получилось, когда Китай пошел на сближение с Америкой). Президент Р. Никсон дал 9-го августа 1968 года интервью «Ю.С. ньюс энд Уорлд рипорт», в котором сформулировал следующую мысль: «Мы не должны забывать о Китае. Мы не должны забывать о Китае. Мы должны всегда искать возможности договориться с ним, как и с СССР, а не просто следить за изменениями. Мы должны стремиться создавать возможности»^[32]. Такие возможности президент Р. Никсон получил, когда после знакомства с трудом «Ядерное оружие и внешняя политика» привлек к выполнению своего плана стратегического аналитика, слывшего гуру в вопросах внешней политики и советника Нельсона Рокфеллера Г. Киссинджера.

Г. Киссинджер дал свое согласие и предложил Р. Никсону организовать Совет национальной безопасности (СНБ), который должен вырабатывать и принимать оптимальные политические решения. Это дало возможность при помощи СНБ предлагать президенту Р. Никсону выработанные стратегическим аналитиком Г. Киссинджером политические решения и воплощать их в жизнь. Об этом свидетельствуют воспоминания самого Г. Киссинджера об американо-китайских отношениях, который писал, что «независимо пришел к тому же суждению, что и Никсон, и хотя я спланировал немало ходов, я не имел политической и бюрократической пробивной силы, чтобы в одиночку совершить столь фундаментальный сдвиг в политике», что Р. Никсону понравилась система СНБ по «выработке решений» и «разведки, информировавшей его о настроениях бюрократии, которой он не доверял, в том числе за ее способность маскировать свои собственные цели»^[33].

* * *

Эти оптимальные политические решения основывались на такой установке еврейского сознания Г. Киссинджера, как непрямое, косвенное управление поведениям человека (лидера того или иного государства — Китая и Советского Союза в данном случае) и общества. Такой подход к внешней политике Америки времен Р. Никсона означал, что Америка во главу угла ставит свои национальные интересы. Вполне закономерно, что в первом ежегодном докладе президента по вопросам внешней политики, представленном 18 февраля 1970 года, акцентировалось внимание именно на национальных интересах Америки: «Нашей целью в первую очередь является подкрепление наших интересов в долгосрочном плане при помощи здравой внешней политики. Чем более эта политика базируется на реалистической оценке наших и чужих интересов, тем более эффективной становится наша роль в мире. Мы связаны с миром не потому, что у нас имеются обязательства; у нас имеются обязательства потому, что мы связаны с миром. Наши интересы должны предопределять наши обязательства, а не наоборот»^[34]. В результате челночной дипломатии Г. Киссинджера были восстановлены отношения между Америкой и Китаем, что вызвало к жизни эру трехсторонней дипломатии.

«Игра называлась «равновесие», — отмечал позже Киссинджер. — Мы не стремились к присоединиться к Китаю в его провокационной конфронтации с Советским Союзом. Но мы согласились с необходимостью обуздать геополитические амбиции Москвы». У Вашингтона не было причин ввязываться в идеологический диспут Москвы и Пекина, свою задачу он видел в борьбе «за сосуществование», что предполагало исключение агрессии Советского Союза против Китая. В противном случае «весь вес советской военной машины был бы брошен в бой против Запада», причем Америка должна была убедить Китай в отсутствии тайного сговора с Советским Союзом. Мао сформулировал это весьма кратко: Америка не должна «становиться на плечи Китая» в попытке достать до Москвы. В результате переговоров Р. Никсона и Г. Киссинджера с руководством Китая изменился мир, чьи преимущества достались Р. Рейгану и Дж. Бушу-старшему.

Третья концепция — это концепция сохранения социально-экономического строя Советского Союза, при изменении параметров его внешней политики. При президентстве Р. Никсона среди американской правящей элиты, особенно в СМО, который после 1947 года становится тайным стратегическим центром по разработке действий Запада против социалистической системы, шла борьба двух тенденций — столкновение, согласно Г. Киссинджеру, «моралистско-идеологического» и «геополитического» подхода к американо-советским отношениям. Сторонники первого подхода считали необходимым уничтожение социально-экономической и политической системы Советского Союза. К ним относятся в СМО А. Даллес, З. Бжезинский, Р. Пайпс и др. Второй подход представлен Р. Никсоном и Г. Киссинджером, считавшими необходимым сохранение существующих социально-экономических и политических отношений в Советском Союзе при изменении его внешнеполитического поведения и устранения угроз для интересов Америки в различных регионах мира.

В конечном счете, возобладал первый подход, ориентированный на уничтожение Советского Союза раз и навсегда как геополитического конкурента Запада, тогда как существующая коммунистическая идеология выступала прикрытием. Этому способствовала проводимая Америкой внешняя политика: не успел завершиться очередной передел мира в результате окончания Второй мировой войны, как американская правящая элита уже прорабатывала планы по сокрушению Советского Союза.

Данная стратегическая линия Соединенных Штатов Америки нашла свое дальнейшее продолжение в принятой Советом национальной безопасности директиве СНБ-68 (1950 год). В ней был дан тщательный анализ коренных геополитических изменений, произошедших в мире за последние десятилетия и приведших к новому очертанию мира с его военным равновесием между США и СССР. Само собой разумеется, что для американских стратегов такое положение дел оказалось нетерпимым. И поэтому наряду с многократным увеличением военных расходов в директиве намечаются планы ведения психологической войны против Советского Союза. В ней подчеркивается следующее: «Нам нужно вести открытую психологическую войну с целью вызвать массовое предательство в отношении Советов и разрушать иные замыслы Кремля. Усилить позитивные и своевременные меры и операции тайными средствами в области экономической, политической и психологической войны с целью вызвать и поддерживать волнения и восстания в избранных стратегически важных странах-сателлитах»^[35].

* * *

Вполне естественно, что российские либералы-демократы, осуществившие, как по нотам, американский сценарий, стремятся объяснить исчезновение Советского Союза с карты мира целым рядом причин. Здесь якобы и исторически закономерный конец советской «империи», ибо такой «монстр» заранее обречен на погибель, и банкротство государственной идеологии, так как коммунизм противен человеческой природе, и одряхлевшая и заржавевшая советская экономика, которая рухнула под собственной тяжестью. Зарубежные исследователи тоже приходят к выводу, что Советский Союз якобы должен был закономерно развалиться. Один из крупных западных социальных мыслителей Р. Коллинз в своей статье «Предсказание в макросоциологии: случай советского коллапса» показывает, что еще в 1980 г. им был сделан прогноз о том, что Советский Союз распадется в ближайшие 30–50 лет.

Немецкий историк А. Каппелер в своей интересной монографии «Россия — многонациональная империя», исследуя процесс формирования многонациональной Российской империи, формулирует следующее положение: «Крах Советского Союза, который мы пережили в последнем десятилетии XX в., венчает не только семидесятилетнюю историю многонациональной коммунистической империи: это заключительный акт более чем четырехвековой истории России как многонациональной державы. Поэтому попытки объяснить развал СССР только кризисом социалистической системы, были бы проявлением близорукости. Лишь при учете длительной исторической перспективы, уходящей в прошлое Российской империи, мы можем понять распад Советского Союза как часть универсального процесса разрушения, ухода с исторической арены многонациональных империй, их раскола и дробления на национальные государства — того процесса, который можно было наблюдать в Европе с особенной отчетливостью на примере распада Османской и Габсбургской империи в XIX — начале XX в., а также во внеевропейском пространстве в регионах, переживающих деколонизацию, в процессе освобождения бывших колоний. С этой точки зрения можно сказать, что Октябрьская революция и установление советской власти лишь затормозили на несколько десятилетий распад Российской империи»^[36].

Им делается вывод о том, что Россия — этот уменьшенный в своем составе Советский Союз все же уцелеет в виде ослабленного союза государств^[37]. Не следует сбрасывать со счетов и то обстоятельство, согласно которому другие державы не скоро освободятся от наследия многонациональной империи.

Все эти моменты действительно имели место, однако не они сыграли решающую роль в распаде Советского Союза. Дополнительный анализ причин этого грандиозного обвала в цивилизационной и геополитической структуре мира необходимо проводить в контексте американской политики. В своем сенсационном бестселлере «Победа» П. Швейцер на основе документального материала показывает тайную стратегию США, которая была разработана президентом Р. Рейганом и директором ЦРУ У. Кейси и направлена на развал советской «империи».

Воплощение этой тайной стратегии в жизнь означало финансовую и материальную помощь подпольному движению «Солидарность» в Польше, помощь афганским моджахедам против советского ограниченного военного контингента, использование геополитических трещин в советском блоке и успешное углубление кризиса советских ресурсов. «Советский Союз развалился не в результате стечения обстоятельств, не благодаря тому, что нам благоприятствовало время, — делает вывод П. Швейцер. — Если бы Кремлю не пришлось сопротивляться совокупному эффекту СОИ и расширению оборонного арсенала, геополитическим неудачам в Польше и Афганистане, потере десятков миллиардов долларов в твердой валюте, получаемой за экспорт энергии, и ограничению доступа к технологии, можно было бы, не боясь ошибиться, предположить, что ему удалось бы выжить. Советский коммунизм не был организмом, способным на самопожирание ни в какой международной ситуации. Это именно американская политика могла изменить и изменила ход истории»^[38].

Необходимо к этому добавить, что Советский Союз сохранился бы в качестве великой державы, если бы не предательство со стороны небольшой группы советской правящей элиты. «Документы, — отмечает С. Коэн, — свидетельствуют, что Союз не столько «рухнул», сколько был «разобран» небольшой группой высокопоставленных советских чиновников во главе с Ельциным в борьбе за власть и собственность»^[39].

Понятно, что судьбы цивилизаций Америки и Советского Союза (России) взаимопереплетены; и даже, несмотря на исчезновение с карты мира Советского Союза, он оказывал и будет еще долго оказывать влияние на будущее Америки. Наиболее проницательные западные политологи и социологи (Р. Пайпс, С. Коэн, И. Валлерстайн и др.) вполне верно отмечают эту взаимосвязь и считают необходимой помощь Америки России в осуществляемых ею реформах^[40]. Ведь непродуманная эгоистическая политика в отношении России скажется весьма негативно на будущем Соединенных Штатов Америки.

Сторонники второго подхода были более дальновидные, они просчитали, что будущее Америки неразрывно связано с судьбой Советского Союза. Не случайно, в докладе президента Р. Никсона отмечалась значимость отношений с Советским Союзом для Америки. В нем основная идея — это то, что американская политика будет базироваться на доскональном понимании характера советской системы, не допуская ни недооценки глубины коммунистической идеологической убежденности, ни рабского следования иллюзии, будто коммунистические лидеры «уже отказались от своих верований или готовы это сделать…». Не позволит себе Америка и эмоциональной зависимости от отношений с Советским Союзом. Критерием прогресса будет суть конкретных договоренностей, отражающих взаимные интересы, а не атмосферу. Что самое главное, ослабление напряженности должно иметь место на широком фронте: «Мы будем видеть в наших коммунистических оппонентах в первую очередь нации, преследующие свои собственные интересы в том виде, как они им представляются, точно так же, как мы следуем нашим собственным интересам… Мы будем оценивать своих оппонентов по их делам, и такой же оценки по отношению к нам ожидаем от них. Конкретные договоренности и способ достижения мира, вырабатываемый при их помощи, будут проистекать из реалистического приспособления конфликтующих интересов друг к другу».

Доклад 1971 года повторно проводил ту же тему. «Внутреннее устройство СССР как таковое не является предметом нашей политики, хотя мы не скрываем нашего неприятия многих его черт. Наши отношения с СССР, как и с другими странами, определяются его поведением в международном плане»^[41].

* * *

Данный лейтмотив доклада президента Р. Никсона своей основой имеет присущую стратегическому аналитику Г. Киссинджеру такую особенность установки мышления, как нестандартное поведение, чтобы максимально адаптироваться к окружающему миру. Эта установка еврейского мышления, сочетающей разногласия «гибкости», доминирует в деятельности Г. Киссинджера, она выражает внутреннюю сущность живой Торы, зафиксированную в «Зогаре». Данная сущность предстает в виде фундаментальной концепции иудаизма — образ Срединной Опоры, гармонизирующей противоборствующие тенденции, создавая из них нечто новое. В данном случае выражение созидательного духа Торы, содержащий в себе императив выживания, который представляет собою стремление к «золотой середине», гармонии, дающей эффективные результаты на практике. Это проявилось в стремлении Г. Киссинджера осуществить на практике конвергенцию Америки и Советского Союза, чтобы обеспечить будущее Америки на качественно новом уровне. Иными словами, перед нами не вульгарная бинарная диалектика, а тернарная, троичная диалектика, которая зафиксирована в ядре мировых религий, в том числе и иудаизме, чье ядро представляет собою философию жизни.

Однако подход Г. Киссинджера (и Р. Никсона) не был осуществлен на практике, что в перспективе привело Америку и Запад к глобальному финансово-экономическому кризису, когда под вопросом находится существование самого Запада. В этом плане представляет значительный интерес мировой бестселлер известного американского экономиста Мойо Дамбисы «Как погиб Запад. 50 лет экономической недальновидности и суровый выбор впереди». Этот бестселлер является тревожным звонком для самодовольной западной элиты — в нем красной нитью проходит мысль о том, что в последние пятьдесят лет Запад неуклонно теряет экономическое превосходство в мире. «Виноват весь Запад, — пишет М. Дамбиса. — Например, как говорится в этой книге, в последние пятьдесят лет американское государство, частные корпорации и отдельные люди принимали катастрофические решения, которые в то время с виду обходились даром, а на самом деле стоили слишком дорого и нанесли убийственный удар в самую основу длительной и надежной работы экономики.

В течение многих поколений, при разных правительствах США, как левых, так и правых, государственная политика использовала капитал не по назначению, поощряя доступность жилья для всех, независимо от доходов, проводя неустойчивую в перспективе пенсионную политику, удешевляя стоимость научных исследований и разработок для мира и не окупая затраты для себя, да еще раздавая спасительные дотации целым отраслям по схеме «купи дорого, продай дешево»!

Западные корпорации строили заводы в бедных развивающихся странах (и проложили широкие пути для тамошнего рынка труда), но прибыль и, в частности, доход на капитал накапливались только у горстки акционеров. И конечно, решение миллионов семей во всем западном мире добиваться успехов на звездных, потенциально очень прибыльных поприщах в ущерб образованию приводят к растущему избытку дорогостоящих, малообразованных, неквалифицированных и не способных к мировой конкуренции граждан»^[42]. Таким образом, будущее для Америки выглядит мрачным, так как она из-за ошибочных решений и ограниченного выбора форм развития капитала, трудовых отношений и технологий — ключевых составляющих экономического роста и успеха — пришла к тому, что экономическое и геополитическое лидерство может перейти к Китаю^[43].

Близорукость Америки, которая обусловлена внешнеполитической линией противников Советского Союза (А. и Ф. Даллесов, З. Бжезинского и других членов СМО) во времена президента Р. Никсона и Г. Киссинджера, теперь оборачивается против единственной сверхдержавы.

* * *

Четвертая концепция — это концепция детанта (разрядки международной напряженности), предложенная Г. Киссинджером и осуществленная на практике. Логическим следствием треугольника отношений между Америкой, Советским Союзом и Китаем является политическая необходимость для администрации Р. Никсона и его государственного секретаря Г. Киссинджера сосредоточить внимание на «структуре сохранения мира». «Треугольник отношений между Соединенными Штатами, СССР и Китаем, — отмечает Г. Киссинджер, — лег в основу целого ряда крупных прорывов: и окончания войны во Вьетнаме; и договоренности о гарантированном доступе в разделенный Берлин; и драматического сокращения советского влияния на Ближнем и Среднем Востоке и начала арабо-израильского мирного процесса; и Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (завершенного при администрации Форда). Каждое из этих событий оказывало воздействие на все прочие. Принцип увязки действовал во всю мощь»^[44]. Разрядка международной напряженности дала мощный импульс европейской дипломатии, театру внешнеполитической деятельности, который был заморожен после окончательной раздела сфер влияния Востока и Запада в 1961 году.

Эта разрядка международной напряженности была документально зафиксирована в «Хельсинкских соглашениях», которые состояли из трех так называемых «корзин»: в «первой» и «второй» «корзинах» рассматривались соответственно политические и экономические вопросы, однако наиважнейшей была «третья корзина» по вопросам прав человека. В своей «Дипломатии» Г. Киссинджер следующим образом характеризует значимость этой «третьей корзины»: «Третьей корзине» было суждено сыграть ведущую роль в исчезновении орбиты советских сателлитов, и она стала заслуженной наградой всем активистам в области прав человека в странах НАТО. Американская делегация, безусловно, внесла свой вклад в выработку заключительного акта Хельсинкских соглашений. Но особой благодарности заслуживают именно активисты движений за права человека, потому что в отсутствие давления с их стороны прогресс осуществлялся бы гораздо медленнее и масштабы его были бы куда менее значительны»^[45].

В соответствии с положениями «третьей корзины» все подписавшие соглашения страны обязаны были воплощать их в жизнь и обеспечивать определенные, конкретно перечисленные основные права человека. Западные составители данного раздела рассчитывали, что эти положения будут выступать в качестве основы международного стандарта, необходимого для ограничения советских репрессий против диссидентов и реформаторов. Практика показала, каким образом реформаторы в Восточной Европе использовали «третью корзину» как политический инструмент борьбы за освобождение своих стран от советского владычества. Так, Вацлав Гавел в Чехословакии и Лех Валенса в Польше сумели применить эти положения как во внутреннем, так и во внешнем плане для подрыва не только советского господства, но и социализма собственных странах. «Европейское Совещание по безопасности, таким образом, сыграло важную роль двоякого характера: на предварительных этапах оно делало более умеренным советское поведение в Европе, а впоследствии — ускорило развал советской империи»^[46].

Хельсинкские соглашения, особенно их «третья корзина» были эффективно использованы противниками коммунизма для развала Советского Союза. Одним из таких непримиримых противников был Ватикан, который осуществлял тайную деятельность, направленную на разрушение мировой социалистической системы. В восьмидесятые годы прошлого столетия Советский Союз начал дипломатическое наступление, направленное на то, чтобы в ходе переговоров получить гарантию неприкосновенности своих границ. «Давление Москвы в семидесятые годы стало почти непереносимым. Вьетнамцы подошли к предместьям Сайгона. Ангола и ее нефть были потеряны для Португалии в результате революции гвоздик. Леонид Брежнев чувствовал себя достаточно сильным, чтобы предложить созыв мирной конференции, которая гарантировала бы сложившиеся в результате войны границы»^[47]. Поэтому Советский Союз настоятельно предложил созвать конференцию по европейской безопасности с участием Ватикана.

Связанного с Ватиканом офицера французской армии и парижского адвоката Жана Виоле беспокоил прогресс советской дипломатии, которая без какого-либо заметного противодействия посвящала все свои усилия тому, чтобы гарантировать будущее. «Это должно быть похоже на джиу-джитсу: столкнувшись с превосходящей силой, не следует сопротивляться, рискуя быть разбитым, а нужно отступить, чтобы увлечь остальных и как можно дальше отвести от себя угрозу». И ему в голову пришла блестящая идея: «Свободное перемещение людей и идей во имя дружбы и понимания между народами!» Кто сможет что-либо возразить против этого? Эта идея возникла у него в начале 1972 года, однако если бы СССР узнал, что эта идея принадлежит ему, он рефлекторно отбросил бы ее в порядке самозащиты^[48]. Следовало убедить его в развитии и безопасности того, что называется «приемом джиу-джитсу», что и было сделано благодаря именам Г. Киссинджера и других известных политиков Запада.

Этот план заключался в разложении Советского Союза с помощью «вируса свободы», что и удалось сделать путем Хельсинкских соглашений. Впервые в международном тексте был признан этический характер справедливости — папа Павел VI подтвердил 8 сентября 1965 года, что «то, что плохо для Европы, плохо и для всего мира». На пленарном заседании 6 июля 1973 года магистр Казароли заявил о «свободе религии в самом точном и самом полном смысле этого слова для всех верующих». Он подписал заключительный акт конференции в Хельсинки 30 июля 1975 года вместе с представителями еще тридцати пяти стран.

В Хельсинкских соглашениях была заложена бомба замедленного действия, замаскированная пунктом № 6 «Государства-участники воздерживаются от всякого вмешательства, прямого или косвенного, индивидуального или коллективного, во внутренние или внешние дела, относящиеся к национальной компетенции другого государства-участника». Этот деструктивный «вирус свободы» представляет собой пункт № 7 «Государства-участники уважают права человека и фундаментальные свободы, включая свободу мысли, сознания, религии или убеждений для всех людей без различия расы, пола, языка и религии».

Главный результат Хельсинки проявился внутри стран Восточного блока. В социалистических странах, включая СССР, были созданы многочисленные комитеты по проверке Хельсинкских соглашений. Они доставляли особые неудобства властям, так как отчеты об активности этих групп поддерживали замечания, высказывавшиеся на встречах-«продолжениях», проходивших в Белграде, Мадриде, Стокгольме и так далее. Шеф аналитического подразделения КГБ Н.С. Леонов в своих воспоминаниях отмечает, что он более трезво, чем Брежнев и Крючков, смотрел на эти вещи: «На первый взгляд Заключительный акт Хельсинки создавал впечатление большой победы СССР, так как в нем признавались послевоенные границы, что всегда было хрупкой мечтой Советского Союза. Только специалисты обнаружили в этом акте невидимые на первый взгляд слабости, которые привели к большим проблемам для СССР. Уступки по вопросам гуманитарного сотрудничества, свободы передвижения, обмена идеями (третья корзина) разрушили советскую систему»^[49]. Эта третья корзина явилась в действительности настоящим троянским конем свободы, который в итоге привел к «бархатной революции» в Праге, к событиям в Польше, а затем и к развалу Советского Союза.

* * *

Следует иметь в виду то, что схема Жана Виоле представляла собою часть американского «Плана Лиоте», который, как показывает генерал КГБ Ф.Д. Бобков, был рассчитан на создание в Советском Союзе мощной, ориентированной на Запад прослойки в среде интеллигенции и в верхних эшелонах власти: «Это был первый серьезный документ холодной войны, он пришел из Англии, так же как и первый клич к этой войне (имею в виду, конечно же, речь Черчилля в Фултоне). План «Лиоте» предусматривал далекую перспективу — он не был рассчитан на скорую удачу, скорее, исходил из того, что говорит наша пословица: «Вода камень точит». Цель в плане была обозначена достаточно четко — постепенное изменение государственного строя в СССР, развал нашей страны.

Американцы пошли еще дальше, они разработали механизм длительного разрушения Советского Союза, он состоял из двух разделов. В первый входило ведение массированной, широкомасштабной работы, направленной на подрыв государственного строя изнутри. К этому разделу были привлечены ранее существовавшие и вновь созданные центры, которые выделили особо три направления: компрометация компартии как руководящего органа страны с целью полного ее развала и ликвидации; разжигание национальной вражды; использование авторитета церкви.

Во второй раздел входил план максимального наращивания новейших видов вооружений, чтобы втянуть СССР в тяжелейшую гонку вооружений и истощить экономически. Был также разработан так называемый «проект демократии», который предусматривал широкомасштабную помощь тем кругам в СССР и в странах Восточной Европы, которые находились в оппозиции к правящему режиму. Помощь планировалось предоставлять в виде денежных средств, вооружения, типографского оборудования, предусматривалось необходимое снаряжение для подрывной деятельности и осуществления тайных операций, вплоть до физического устранения неугодных лиц»^[50]. В итоге должна была достигнута основная цель плана «Лиоте» — уничтожение Советского Союза путем его расчленения на части.

План «Лиоте» исходил из ряда существовавших «болевых точек» Советского Союза, которые были обусловлены прозападной ориентацией представителей правящей советской элиты и интеллигенции, которые не были способны решать фундаментальные задачи развития страны. Действительно, фактор распада Советского Союза заключается в неспособности правящей партийной и государственной номенклатуры управлять развитием гигантской страны, что и привело к ее самоликвидации. Известный российский американист А. Уткин вполне аргументированно указывает на внутренние причины исчезновения СССР. Он пишет о «добровольном уходе» Советского Союза с мировой арены и считает одной из главных причин этого — неспособность советской однопартийной системы обеспечить социальный отбор неординарных, талантливых людей, необходимых для нормального функционирования власти^[51].

Академик Г. Арбатов с начала 1960-х годов входил в одну из двух групп внешнеполитических консультантов Центрального Комитета КПСС, с 1967-го — возглавил академический Институт США и Канады, стал членом ЦК и консультировал советское и российское руководство по американским делам почти три десятилетия. В своих мемуарах он пишет о «крайней бедности талантами и яркими личностями руководства» СССР, о том, что «через расставленные на каждом уровне густые сети сколько-нибудь талантливые люди могли проскакивать лишь чудом»^[52].

Аналогичные оценки были даны и скончавшимся А. Бовиным, в свое время писавшего речи для Л. Брежнева, а позднее работавшего политическим обозревателем. В своих воспоминаниях он утверждал, что в брежневский период «судьба великой страны» находилась «в руках у посредственностей», что «разрушение» Советского Союза было осуществлено «узкой группой людей, большинство из которых, без всякого сомнения, может быть отнесено к посредственностям»^[53]. Наконец, А. Яковлев, соратник Горбачева по «перестройке», дал такую оценку: «Времена угодничества и приспособленчества воспитали боязнь к живым и непоседливым людям, что-то отвергающим и чего-то ищущим. Система стихийно, без каких-либо руководящих директив продолжала и после Сталина работать, как гигантский фильтр пропуская наверх, как правило, людей покладистых и примерно одного умственного развития»^[54].

Все эти авторы воспоминаний и многие политологи считают советскую политическую систему продуктом и результатом сталинизма, исходя молчаливо из того, что до прихода к власти большевиков в 1917 году Россия развивалась приблизительно по той же траектории, что страны Запада лишь с некоторым опозданием. Однако все обстоит совершенно иначе, так как со времен становления Московского государства (с XV века, со времен Ивана III) Россия и ее государственность развивались своим, отличным от европейского путем. Известно, что слово «государство» в русском языке происходит от слова «государь», которое со времен Киевской Руси означало хозяина, собственника своих рабов. Московское государство создавалось по образу и подобию древнерусского княжеского двора и древней патриархальной семьи, где отец выступал полновластным хозяином для своих детей, т. е. «государем-батюшкой». Со временем данный термин стал применяться в отношении царей и императоров. И на многие столетия, вплоть до крушения СССР (за исключением полувекового периода после отмены крепостного права и до 1917 года), принцип «самый надежный подданный — несвободный человек» стал сущностью российской государственности. «С такой государственностью связана, — пишет С. Самуйлов, — и соответствующая политическая культура. Ее главной отличительной особенностью выступает угодничество чиновников перед вышестоящим начальством, воспринимающееся последним как наиболее убедительное проявление лояльности и преданности. Славословия на партийных съездах в адрес весьма посредственных вождей СССР были ярким проявлением этой традиционной политической культуры»^[55].

Вполне естественно, что славословить начальство, раболепствовать перед ним могли только неуверенные в себе посредственности, но не таланты. Самодержавная государственность оказалось своего рода фильтром, который отсеивал талантов за много столетий до возникновения Советского Союза и сталинизма. У кормила управления находились некомпетентные, неспособные управлять сложной, нелинейной социальной системой, что и привело к самоликвидации мощной державы. «Наши политологи и экс-политики до сих пор не могут понять: почему Горбачев во внешней политике шел на совершенно неоправданные односторонние уступки США и Западу? Не было ли грубейшей внешнеполитической ошибкой подписание в Вашингтоне в декабре 1987 года совершенно неравноценного договора по ликвидации ракет средней и меньшей дальности? Горбачев согласился тогда на «нулевой вариант» Рейгана, выдвинутый в начале 1980-х годов как заведомо неприемлемый для СССР»^[56]. В соответствии с американской политической культурой после подписания договора по ракетам средней и меньшей дальности М. Горбачев и Советский Союз мгновенно оказались «проигравшими». Последовал бесцеремонный нажим на Советский Союз с требованием все новых уступок, с советской стороны произошла бесконечная сдача позиций. Однако не это лежит в основе развала Советского Союза, здесь сыграл свою главную роль добровольный выход Российской Федерации из состава СССР.

* * *

Пятая концепция — это концепция нового мирового порядка, выдвинутая Г. Киссинджером. На протяжении XX и XXI столетий Америку беспокоил вопрос о новом мировом порядке, чтобы можно было воплотить идеалы свободы в их понимании. «Джон Ф. Кеннеди, — пишет Г. Киссинджер, — уверенно заявил в 1961 году, что Америка достаточно сильна, чтобы «заплатить любую цену, вынести любое бремя» для обеспечения успешного воплощения идеалов свободы. Три десятилетия спустя Соединенные Штаты уже в гораздо меньшей степени могут настаивать на немедленном осуществлении всех своих желаний. До уровня великих держав доросли и другие страны. И теперь, когда Соединенным Штатам брошен подобный вызов, приходится к достижению своих целей подходить поэтапно, причем каждый из этапов представляет собой сплав из американских ценностей и геополитических необходимостей. Одной из таких необходимостей является то, что мир, включающий в себя ряд государств сопоставимого могущества, должен основывать свой порядок на какой-либо из концепций равновесия сил, то есть базироваться на идее, существование которой всегда заставляло Соединенные Штаты чувствовать себя неуютно»^[57].

Теперь же, в начале XXI столетия, когда Америка может развалиться, подобно Советскому Союзу, на несколько частей, проблема нового мирового порядка является особенно актуальной. Каков же геополитический путь Америки, которым она должна следовать, чтобы избежать своего распада?

Вполне естественно, что стратегический аналитик Г. Киссинджер выстраивает свою версию мирового порядка на основе глобального, целостного подхода к окружающему социальному и культурному миру, на основе консерватизма еврейского мышления. В этом смысле представляет интерес образец миропорядка — интерпретация Г. Киссинджером Венской системы, который использовал в своих исследованиях отечественный политолог В. Цымбурский. В них он показал, что первым «глобальным» порядком, обнаруженным им в глубине времен и соотнесенным им с постъялтинским миром, был миропорядок, возведенный тремя крупнейшими державами Древнего мира, мира XIII века до н. э. — микенской Грецией, Аххиявой, малоазийской державой хеттов и Египтом Рамзесидов. В личной беседе с политологом Б. Межуевым и в видеоинтервью, данном В. Файеру в 2008 году, В. Цымбурский сам признавал, что именно средиземноморский миропорядок II тысячелетия до н. э. послужил для него своего рода первообразцом «нового мирового порядка», возникшего на руинах Берлинской стены^[58]. Более того, в статье 1993 года «Идея суверенитета в посттоталитарном контексте», которая в определенной степени венчает собой серию его либерально-имперской публицистики, он акцентирует внимание на протолиберальном характере микено-хетто-египетской миросистемы XIII столетия до н. э. и на возникновении здесь впервые в истории «иммунитета личности относительно воли режима».

«В начале XIII века до н. э. — писал Цымбурский, — два крупнейших государства Переднего Востока, Египет и Хеттское царство, после долгой борьбы за Сирию удостоверились во взаимной неспособности добиться победы. В результате войны в спорном регионе возникла анархия, против Египта выступили племена Палестины, хетты потеряли контроль над частью Малой Азии, а кроме того окрепла грозная третья сила — Ассирия, претендующая на ревизию всей региональной геополитической системы. И тогда фараон Рамзес II и хеттский царь Хаттусилис III нашли блестящий выход из положения: они провозгласили союз настолько тесный (к тому же скрепленный браком фараона с дочерью Хаттусилиса), при котором спор о размежевании сфер влияния стал неактуальным. Рамзес с восторгом изображал в одной из своих надписей, как на изумление миру египтяне и хетты стали словно одним народом. При этом договор о союзе сопровождала поразительная приписка: после обычных для соглашений такого рода на древнем Востоке обязательств выдавать перебежчиков, которые пытались бы от одного царя перейти к другому, заявлялось, что царь, получивший беглеца обратно, не должен его ни казнить, ни увечить, ни конфисковать его имущество, ни преследовать его самого или его семью каким-либо иным способом. Царь-суверен не мог по своей поле расправляться с подданным, безопасность которого становилась гарантией добрых отношений между державами, нуждающимися в таких отношениях для охранения международного порядка от хаоса и притязаний новых претендентов на гегемонию»^[59].

Если же прнять во внимание факт, согласно которому примерно в то же время было установлено перемирие с царем Аххиявы, то есть ахейской Греции, причем отношения между державами стали настолько близкими, что родственники царя Аххиявы приезжали в страну Хатти учиться управлять колесницами, то «знатоку II тысячелетия до н. э. позволительно было увидеть в царе Хаттусилисе своего рода Меттерниха древнейшей истории»^[60].

Современный апологет Меттерниха Г. Киссинджер стремился воссоздать миропорядок — новый Священный Союз — на основе консервативных антидемократических ценностей, хотя сам Г. Киссинджер открещивался от прямых аналогий с Меттернихом. В свое время помощник президента Никсона по национальной безопасности Г. Киссинджер стремился не допустить сближения Советского Союза и Китая «за счет перекрещивающихся договоренностей с обеими коммунистическими державами»^[61]. В этом плане заслуживает внимания недавний (начало 2012 года) визит в Москву Г. Киссинджера и его встреча с В. Путиным, целью которой, вполне вероятно, было не допустить союза России и Китая. Здесь следует иметь в виду факт публикации в печатном органе ЦК КПК «Женьминьжибао» статьи, где России предлагался союз с Китаем против Америки и НАТО. Необходимо учитывать, что Г. Киссинджер — великолепный дипломат, он мастер использовать в переговорах «мягкую» силу, причем он менее ангажирован, чем З. Бжезинский.

Ведь Г. Киссинджер теперь не тот, кем он был во время проведения информационной войны против Советского Союза вместе с глобалистами типа З. Бжезинского. Сейчас перед нами Г. Киссинджер, «активно содействовавший приходу к власти в России президента В.В. Путина, однозначно ставший на позиции государственников после событий 11 сентября 2001 года»^[62]. Именно по инициативе Г. Киссинджера в 2006 году министром обороны Америки стал государственник Р. Гейтс, именно доминировавшие в системе силовых структур его сторонники сумели блокировать попытки начать новую мировую войну. «Но очередная мировая бойня была единственным способом предотвращения финансового кризиса. А в связи с тем, что война не началась, крах банков, контролируемых глобалистами, стал практически неизбежным. За августом 2008 года последовал сентябрь, когда рухнули ключевые банки Уолл-стрит. Начался глобальный кризис»^[63].

Иными словами, Г. Киссинджер сыграл немалую роль в предотвращении новой мировой войны, которая окончательно решила бы проблему третьего передела мира. Не следует забывать, что Г. Киссинджер числится в списке бывших и нынешних членов «Комитета-300», представляющего, по мнению конспирологов, собою современную организационную форму мирового правительства^[64]. Независимо от того, является Г. Киссинджер членом мирового правительства или нет, он, несомненно, обладает немалым политическим влиянием на глобальном уровне, чтобы оказывать влияние на происходящий третий передел мира с позиции государственников Америки.

* * *

Гипотетически возможно, что Г. Киссинджер стремится восстановить американский миропорядок, подобный первому древневосточному «глобальному» и второму европейскому «меттерниховскому» миропорядку. Ведь Соединенные Штаты Америки были созданы масонами и индивидами, находящимися в тесном контакте с масонами. В их распоряжении находились накопленные масонами Британии знания, необходимые для построения собственной конституции. «Они сами того не знали, что в силу своей преданности масонским принципам справедливости, правды и равенства своей новой страны они пытаются создать государство — подлинного наследника Древнего Египта. В некоторых отношениях усилия архитекторов Соединенных Штатов увенчались успехом: но в слишком многих аспектах они, увы, потерпели поражение. Потребовалась страшная Гражданская война, чтобы покончить с рабством чернокожего населения Юга, и даже сегодня во многих штатах слово «равенство» все еще остается целью для людей разумных и пустым звуком для неразумных. Подобно самому франкмасонству, Соединенные Штаты представляют собой несовершенный идеал, который заслуживает победы, но терпит поражения из-за того, что состоят из простых смертных»^[65].

Первый президент Америки Дж. Вашингтон был франкмасоном, многие политики и военные того времени тоже были франкмасонами. Иными словами, основанием Америки являются принципы масонства, взятые ими из идейного арсенала Древнего Египта. Эти принципы представлены наглядно в виде символов долларовой банкноты — на ней изображеная пирамида с встроенным глазом, символизирующим бога Амона (Ра). Его глаз всегда смотрит на свой народ, чтобы оценить каждое сделанное в жизни деяние, чтобы каждый в судный день получил по заслугам.

Америка, выстроенная на принципах Древнего Египта, является очень молодой страной, поэтому ей для достижения срока существования этой древней цивилизации требуется несколько тысячелетий. Для этого она должна оставаться мощной державой до 4500 года, а до первого ее расцвета остается еще 400 лет. «Но мы думаем, — отмечают К. Найт и Р. Ломас, — что масонский эксперимент, осуществленный в виде построения космополитической страны за западным океаном, еще будет иметь великое завершение, поскольку это только одна Ступенька в движении, начатом в южном Ираке по меньшей мере шесть тысяч лет назад»^[66].

Таким образом, речь идет о создании тысячелетней социальной мегамашины, подобной Древнему Египту, чья общественная жизнь была ориентирована на сохранение и воспроизводство прошлого. Сам Древний Египет просуществовал три тысячи лет, это одна из самых долговечных цивилизаций наряду с китайской цивилизацией. Тысячелетняя американская социальная мегамашина будет представлять собою осуществление «восстановленного миропорядка» Г. Киссинджера, причем она имеет шанс на такое долгое существование благодаря новому, шестому технологическому укладу (понятно, что затем будет целая цепь новых технологических укладов). В этом плане вполне реальны некоторые моменты, высказанные Дж. Фридманом в его книге «Следующие 100 лет», причем они относятся, прежде всего, к развитию в Америке технологий: «1. Команды ученых в университетах или индивидуальные изобретатели разрабатывают научные открытия или осуществляют проекты, которые часто приводят к концептуальным прорывам, ограниченному внедрению или коммерческому использованию; 2) в случае заинтересованности военных правительство США выделяет на проект значительные средства, которые призваны ускорить достижение специфических военных целей; 3) частный сектор извлекает преимущества из коммерческого использования результатов открытия и создает новые отрасли экономики»^[67]. Это же относится и к развитию робототехники вместе с генетикой и сопутствующими технологиями, которая станет одним из столпов американской экономики.

На такой вариант развития Америки указывает высокая эффективность функционирования так называемого «скрытого развивающего государства», благодаря чему в Америке соответствующие государственные структуры разрабатывают новейшие технологии и передают их коммерческим организациям для внедрения в жизнь. В современной Америке (и Китае) полным ходом разрабатываются концепции создания совершенно необычного оружия, действие которого основано на новых физических принципах. На этих принципах основано «волновое и генное оружие», не менее опасными являются такие виды оружия, как геофизическое (тектоническое), биологическое, пучковое, климатическое, этническое и другие виды оружия, которые разрабатывалось в свое время Советским Союзом^[68]. Сейчас, наконец, и в России появилась госпрограммы вооружений, где заложены задачи по созданию оружия на новых физических принципах — лучевого, волнового, генного, психофического и пр. Именно такого рода оружие дает возможность Америке осуществить концепцию «восстановленного миропорядка» Г. Киссинджера.

«Комитет-300» и Генри Киссинджер. «Мастер закулисных переговоров»

Мощный потенциал стратегического аналитика Г. Киссинджера был замечен правящей элитой Америки, поэтому не случайно, что пришедший к власти президент Р. Никсон назначил его на пост помощника по национальной безопасности (1969–1975). Этот пост играет ключевую роль в администрации при подготовке различных вариантов внешнеполитических решений, предлагаемых на выбор президенту. Возможность подбирать варианты решений позволяет частично влиять на их выбор, поскольку именно помощник президента осуществляет предварительный отбор, определяя сам какие варианты стоит предлагать, а какие — нет. Это был самый плодотворный период деятельности Киссинджера во внешней политике Америки. Его дипломатия совмещала в себе невиданную ранее интенсивность международных встреч — как публичных, между главами государств и внешнеполитических ведомств, так и секретных, в виде закулисные переговоров. По некоторым подсчетам, только за период 1969–1972 он совершил 29 поездок в 26 стран мира. Такое урегулирование проблем путем интенсивных двусторонних переговоров получило название «челночная дипломатия». Его прагматичный подход к международным отношениям в духе Realpolitik («реальной политики»), избавленной от излишней идеологизированности, позволил ему достичь разрядки в отношениях США и Запада в целом с Советским Союзом. В 1971 было подписано Четырехстороннее соглашение по Западному Берлину, а в 1972 — Соглашение об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1).

Более того, президент Р. Никсон назначил Г. Киссинджера также и на пост государственного секретаря (1973–1977). Практически это единственный случай, когда произошло совмещение таких двух важнейших постов американской администрации в лице одного человека — дипломата и политика Г. Киссинджера. В данном случае имеет значение тот факт, что Г. Киссинджер является доверенным лицом семейства Рокфеллеров, которое прекрасно знает механизмы функционирования их транснациональной империи и который представляет собою «Макиавелли № 2», «мастера по закулисным переговорам» в современной дипломатии.

Это знание пригодилось ему как государственному секретарю, определявшему внешнеполитическую деятельность Америки во времена президента Р. Никсона, и как советнику президента Америки по национальной безопасности (оба они — члены СМО). В этом плане заслуживает внимания замечание А. Ситнина, заместителя начальника Управления внешней политики Администрации президента России в 2002–2005 годах, который пишет: «Следует сказать, что мы не совсем правильно понимаем себе организацию работы внешнеполитических ведомств Соединенных Штатов Америки. Они устроены по принципу бизнес-корпорации, аналогичной «Кока-кола» или «Дженерал моторс». То есть люди, которые там работают, они воспринимают это как обычный бизнес-проект по продвижению в данном случае товара особого рода, на то, что называется «emerging markets». Это огромный бизнес. Он состоит, наверное, общая оценка его исчисляется в десятках миллиардов долларов. В основном, естественно, связанные, обслуживаемые бюджетом США. И на него работают, я думаю, сотни тысяч человек по всему земному шару. Остановить этот бизнес в одночасье так же невозможно, как и невозможно остановить работу крупной корпорации.

Говорить, что они к нам относятся хорошо или плохо, совершенно бессмысленно. Они относятся к нам так же, как «Кока-Кола» относится к «Пепси-Коле». Она с ней борется, но сказать, что сотрудники «Кока-Колы» любят или не любят «Пепси-Колу», — это абсурд. Скорей всего, они и сами, может быть, и не пьют ни того, ни другого»^[69]. Другими словами, лидеры Америки и России могут сколько угодно симпатизировать друг другу, однако это ничего не изменит в функционировании громадной бизнес-машины. Все дело заключается в том, что люди получают очень серьезные деньги, поэтому остановить эту машину способен только какой-нибудь глобальный катаклизм. «Вот это, на мой взгляд, момент, который в значительной степени недопонимается. Мы имеем дело не с какой-то такой централизованной системой, с которой можно о чем-то договариваться, а имеем дело с такой своеобразной матрицей, которая работает, в общем-то, вне зависимости от того, какой уровень существует между первыми лицами»^[70].

Вся эта огромная машина распределяет значительные финансовые средства в виде грантов, денежных премий и других форм поощрения среди населения той или иной страны, формируя тем самым колоссальную и самодвижущуюся агентуру влияния. «И вот после крушения Союза выяснилось, что вся эта машина рассматривает полем своей деятельности уже не только окраины империи, но и собственно саму Россию»^[71]. Иными словами, государственный департамент Америки — это мощная машина, оказывающая немалое влияние на мировую политику, эффективность которой определяется ее децентрализованным характером.

Следует также иметь в виду то существенное обстоятельство, что государственный департамент Америки выстроен по образцу секретного общества, чтобы осуществлять тайное управление мировыми процессами. Ведь именно при президенте В. Вильсоне полковник Э. Хауз (1858–1938) создал по образцу английской секретной службы МИ-6 разведку госдепартамента США. Более того, им в 1916 году был организован внутри внешнеполитической разведки государственного департамента Америки специальный секретный Аналитический центр, который находился в оперативном подчинении МИ-6 и финансировался из секретных фондов Банка Англии. «Аналитический Центр идеологически подчинялся лондонскому обществу «Круглый стол», а, следовательно, глобалистам. Этот Центр помимо аналитической деятельности занимался организацией финансирования Троцкого-Бронштейна, развивавшего идею мировой революции.

Именно этот Центр стал разрабатывать идеологию глобализма, которая встретила осуждение и сопротивление со стороны большой части американского истеблишмента. По сути именно тогда и началось условное разделение американской элиты на две группы: глобалистов (интернационалистов, троцкистов) и государственников (изоляционистов, сталинистов, националистов). Именно Аналитический центр Э. Хауза стал основой для формирования Совета по международным отношениям, который был учрежден американским банкиром Морганом в 1921 году при активнейшей поддержке госсекретаря США Э. Рут, семьи Рокфеллеров, финансовых домов Мэлона, Форда и Карнеги»^[72].

С Аналитическим центром тесно связан созданный в 1920 году такой важнейший инструмент мировой политики, как Королевский институт международных отношений (КИМО), или Королевский институт международных дел (КИМД). Этот Королевский институт международных отношений и ряд других подобного рода институтов и лабораторий осуществляют крупномасштабные операции по тайному управлению государствами и находятся в распоряжении секретной организации «Комитет 300». Они «занимаются сбором социологической информации и прогнозированием событий в экономической, демографической и политической плоскостях, в соответствии с чем члены «клуба» осуществляют корректировку собственных действий по глобализации процессов и перегруппировке сил мирового сообщества». Здесь особую роль играет Тавистокский институт человеческих отношений: «В 1922 году КИМД создает крупнейшее учреждение по «промыванию мозгов» и дезинформации при Суссекском университете — Тавистокский институт человеческих отношений, разрабатывавший программы «Британского бюро психологической войны». Противостояния систем, военные конфликты и полномасштабные войны (вроде Второй мировой), наконец, регулирование народонаселения планеты, все входит в планы «Комитета-300», имеющего конечную цель — торжество «Нового мирового порядка» в обществе. Тайными операциями комитета занимаются Антидиффамационная Лига, британская разведслужба МИ-6, спецподразделение СИС, проводящее любые сверхсекретные операции»^[73].

* * *

Сам «Комитет-300» является старейшим тайным обществом, имеющим значительное политическое воздействия на развитие мира, — он был создан в 1729 году Британской Ост-Индской торговой компанией. При этом не следует забывать того эмпирического факта, что в функционировании этой Британской Ост-Индской компании существенную роль играли венецианцы с их громадным торговым опытом и умением создавать наднациональные структуры управления. Ведь уже в Средние века Венеция была главным центром торговли между Востоком и Западом, она накопила богатство, позволившее ей соперничать с самим Константинополем, именно в ней родилась двойная бухгалтерия, она оказалась пионером торгового и банковского капитализма, осуществляла транснациональные кредитные операции (венецианские капиталисты вкладывали деньги не в производство, а туда, где имелись наибольшие возможности их увеличить)^[74].

В истории четко просматривается линия Венеция — Ост-Индская компания — Британская империя, которые представляют собой закрытые структуры наднационального масштаба и тайного управления. «Именно британцы, — отмечает А. Фурсов, — были заинтересованы в целом комплексе мировых процессов и событий: начиная от Французской революции и антирусской борьбы, а заканчивая офшорами и деятельностью структур типа Общества защиты дикой природы. Британские формы познания мира и управления им с помощью триады «наднациональные структуры — спецслужбы — университеты и фонды» — одно из главных достижений западной цивилизации… Именно они (речь идет о венецианцах. — В.П., Е.П.) во второй половине XVI в. переформатировали английскую элиту, перенеся на островную почву свои властно-технологические и интеллектуальные наработки. Результаты не замедлили сказаться — прежде всего в резком ужесточении отношения английских верхов к низам и появлении определенного человеческого материала, людей типа Джона Ди. Это очень интересный персонаж — математик, астролог и личный разведчик Елизаветы, свои донесения он подписывал «агент 007». Джон Ди визуально увековечен в первых двух сериях фильмов о «Гарри Поттере». Актер, исполняющий роль Дамблдора, Ричард Харрис обладает удивительным портретным сходством с Джоном Ди. Джон Ди — автор идеи британского мирового господства, воплотившейся у него в концепции «зеленой империи», включающей Англию, Северную Америку и Россию. Сын Джона Ди под фамилией Диев был активным участником русской смуты начала XVII в.: служил фармакологом, готовил лекарства и яды; по некоторым сведениям, именно он по заказу Дмитрия Шуйского и его жены изготовил яд для отравления Скопина-Шуйского. Имеет смысл также вспомнить, что после Смуты английские купцы хозяйничали во внутренней торговле России, и только после казни в Лондоне Карла I Алексей Михайлович, отец Петра Первого, использовав это в качестве предлога, попросил их на выход («Вы царя Карлуса всем миром убили, за такое злое дело вам на Руси быть больше не довелось»).

Венецианское влияние прослеживается и в истории Ост-Индской компании. Вплоть до того, что, когда в конце XVIII века в британском парламенте шла борьба группировок, та из них, что отстаивала интересы Почтенной компании, называла себя «венецианской партией». В начале 1930-х годов европейские финансисты, поддерживая Гитлера, рассчитывали, что он сломает национальные государства в Европе и в результате возникнет «Венеция общеевропейских масштабов» — в 1931 г. об этом прямо писал Ялмар Шахт»^[75]. Вполне естественно, что выработанные венецианцами властно-технологические и интеллектуальные навыки были использованы англичанами в функционировании «Комитета-300», что они сейчас адекватны происходящему процессу глобализации («венециизации») мира.

В связи с этим возникает вопросы о тех, кто входит в состав «Комитета-300»и какие проекты он разрабатывает. Об этом идет речь в книге Дж. Колемана: «Комитет-300» состоит из определенных личностей, специалистов в своих областях, включая специалистов по культу дьявола (cultus diabolicus), химическим средствам изменения сознания, специалистов по убийствам ядами, по разведывательной деятельности, экспертов в банковском бизнесе и во всех областях коммерческой деятельности. Следует упомянуть бывших членов Комитета, учитывая их важную роль в прошлом, а также тот факт, что их места заняли члены их семей, доказавшие, что они стоят этой чести.

В числе членов Комитета находятся старые семьи европейской Черной Аристократии (European Black Nobility), американского «Восточного либерального истеблишмента» (the American Eastern Liberal Establishment) (в иерархии франкмасонства и «Ордена черепа и костей» (order of Skull and Bone)), иллюминаты (the Illuminati), или, как они известны по Комитету «Группа Мумма» (the Mumma Group), «Национальный совет церквей» (The National Council of Churches), «Всемирный совет церквей» (The World Counsil of Churches), «Круг Посвященных» (the Circle of Initiates), «Девять Неизвестных» (the Nine Unknown Men), «Лукус траст» (Lucus Trust), «Иезуитские теологи освобождения» (Jesuit Liberation Teologists), «Орден старейшин Сиона» (The Order of the Elders of Zion), «Князья Нази» (the Nasi Princes), «Международный валютный фонд» (МВФ) (International Monetary Fund (IMF)), «Банк международных расчетов» (БМР) (the Bank of International Settlements (BIS)), «Организация объединенных наций» (ООН) (the Unated Nations (U.N.)), «Централ» (the Central), британская масонская ложа «Кватор Коронати» (British Quator Coronati), итальянская масонская ложа «П-2» (Italian P2 Masonry) (особенно ее члены, входящие в ватиканскую иерархию), «Центральное разведывательное управление» (Central Intelligence Agency), избранный персонал «Тавистокского Института» (Tavistock Institute), различные члены ведущих фондов и страховых компаний, названных в приведенных ниже списках, «Гонконг энд Шанхай банкинг корпорейшн» (HSBC), «Группа Милнера» — «Круглый Стол» (the Milner Group — Round Table), «Фонд Чини» (Cini Foundation), «Германский фонд Маршалла» (German Marshasll Fund), «Фонд Дитчли» (Ditchley Foundation), НАТО (NATO), «Римский клуб» (Club of Rome), движения зеленых (Environmentalists), «Орден Св. Иоанна Иерусалимского» (The Order of St. John of Jerusalem), «Церковь Единого Мирового Правительства» (One World Government Church), «Социалистический Интернационал» (Socialist International), «Черный Орден» (Black Order), «Общество Туле» (Thule Society), «Аненэрбе-Розенкрейцеры» (Anenherbe-Rosicrucianists), «Великие Высшие» (The Great Superior Ones) и буквально сотни других организаций.

* * *

Что же мы видим? Непрочное объединение людей со странными идеями? Конечно нет. В составе «Комитета-300», который имеет 150-летнюю историю, находятся некоторые из числа самых ярких интеллектов, собранные вместе, чтобы создать полностью тоталитарное и абсолютно управляемое «новое» общество — на самом деле это общество не является новым, все его идеи черпаются из дьявольских культов.

Оно стремится к Единому Мировому Правительству, довольно хорошо описанному одним из его покойных членов Г. Уэллсом в его работе, заказанной Комитетом, которую Уэллс смело назвал: «Открытый заговор — планы мировой революции».

Это было смелое утверждение намерения, но фактически не такое уж и смелое, ибо никто не поверил Уэллсу, кроме «Великих Высших», членов «Аненэрбе» и тех, кого мы назвали бы сегодня «инсайдерами» («инсайдер» — член организации, владеющий ее секретами, перев.) Вот часть из того, что предлагал Уэллс: «Открытый Заговор проявится сначала, я полагаю, как сознательная организация интеллигентных и, в некоторых случаях, богатых людей; как движение, имеющее четкие социальные и политические цели, по общему согласию игнорирующее большую часть существующего аппарата политического управления или использующее его как случайный инструмент на отдельных стадиях — просто движение некоторого числа лиц в определенном направлении, которые вскоре обнаружат, с некоторым удивлением, общую цель, к которой все они движутся. Всеми возможными средствами они будут оказывать влияние на правительства и управлять ими».

Как и книга Джорджа Оруэлла «1984», работа Уэллса является агитацией масс за Единое Мировое Правительство. Если суммировать, намерения и цели «Комитета-300» можно свести к следующему: Единое Мировое Правительство и единообразная денежная система при постоянных не избираемых наследственных олигархах, которые выбирают лидеров из числа самих себя в форме феодальной системы, как это было в Средние века. В этом Едином Мире население будет ограничено путем сокращения числа детей на одну семью посредством болезней, войн и голода, пока из всего населения мира не останется 1 миллиард людей, приносящих пользу правящему классу в строго и четко определенных областях деятельности.

Среднего класса не будет — только правители и слуги. Все законы будут унифицированы в рамках юридической системы мировых судов, использующих один и тот же кодекс законов, за исполнением которого будет следить полиция Единого Мирового Правительства, а объединенные вооруженные силы Единого Мира насильно внедрят законы во все бывшие страны, которые больше не будут разделяться границами. Система будет основана на базе благоденствующего государства; кто покорился и служит Единому Мировому Правительству, будет вознагражден средствами к жизни; кто взбунтуется, будет просто заморен голодом или будет объявлен вне закона, став мишенью для каждого, кто захочет убить его. Обладание личным огнестрельным или холодным оружием будет запрещено.

Будет разрешена только одна религия в форме Церкви Единого Мирового Правительства, которая, как мы увидим, начала существовать с 1920 года. Сатанизм, люциферианство и черная магия будут признаны законными предметами обучения с запрещением частных или церковных школ. Все христианские церкви будут разрушены, а само христианство при Едином Мировом Правительстве отойдет в прошлое.

Чтобы ввести положение, при котором не останется никакой личной свободы и никаких концепций свободы, не будет таких вещей как республиканская форма правления и неотъемлемый суверенитет прав народа. Национальная гордость и расовая принадлежность будут искоренены, а в переходный период даже упоминание о расовом происхождении будет предметом суровейших наказаний.

Каждому человеку будет внушено, что он — создание Единого Мирового Правительства. На всех людей будут нанесены идентификационные номера, наличие которых можно будет легко проверить. Эти идентификационные номера будут внесены в сводный файл компьютера НАТО в Брюсселе, Бельгия, к которому все учреждения Единого Мирового Правительства будут иметь мгновенный доступ в любое время. Сводные файлы ЦРУ, ФБР, полиции штатов и местной полиции, Налогового управления США (IRS), Агентства по чрезвычайным ситуациям (FEMA), Агентства социального страхования будут значительно расширены и лягут в основу базы данных персональных досье на каждого жителя США.

Браки будут поставлены вне закона, и семейной жизни, как мы это понимаем сейчас, не будет. Детей будут отбирать у родителей в раннем возрасте, и они будут воспитываться надзирателями как государственное имущество. Такой эксперимент был проведен в Восточной Германии при Эрихе Хонекере, когда детей отбирали у родителей, считавшихся нелояльными гражданами. Женщины будут развращены постоянным процессом «эмансипации женщин». Свободный секс будет принудительным.

Нарушение женщиной в возрасте старше 20 лет установленных правил будет сурово наказываться. После рождения двух детей женщин будут обучать самостоятельным абортам; соответствующие данные будут содержаться в персональном досье каждой женщины в региональных компьютерах Мирового Правительства. Если женщина забеременеет после того, как она родила двух детей, ее насильно отправят в клинику для проведения аборта и при этом будет произведена стерилизация.

Широко распространена будет порнография, а в каждом кинотеатре будут показываться в обязательном порядке порнофильмы, включая гомосексуальную и лесбийскую порнографию. Употребление «восстанавливающих силы» наркотиков будет обязательным — каждому будет выделена квота на наркотики, которые можно будет купить в магазинах Мирового Правительства по всему миру. Будут широко распространяться наркотики, изменяющие сознание, и их употребление будет обязательным. Такие изменяющие сознание наркотики будут добавляться в пищу или в питьевую воду без знания и/или согласия людей. Повсеместно будут созданы наркотические бары, управляемые агентами Мирового Правительства, в которых люди-рабы будут проводить свободное время. Таким образом исключенные из элиты массы будут низведены до уровня и поведения дрессированных животных без собственной воли, легко подчиняемых и управляемых.

Экономическая система будет основана на правлении олигархического класса, разрешающего производить ровно столько продуктов питания и услуг, сколько нужно для функционирования лагерей массового рабского труда. Все богатства будут сосредоточены в руках элитных членов «Комитета-300». Каждому человеку будет внушено, что он или она полностью зависит от государства в отношении выживания. Мир будет управляться по исполнительным декретам «Комитета-300», которые немедленно будут получать силу закона.

Промышленность должна быть полностью уничтожена вместе с атомными энергетическими системами. Только члены «Комитета-300» и их избранники будут иметь право распоряжаться земными ресурсами. Сельское хозяйство будет исключительно в руках «Комитета-300», а производство продуктов питания будет строго контролироваться. Когда эти меры начнут приносить плоды, население больших городов будет силой перемещено в отдаленные районы, а те, кто откажется уехать, будут истреблены по методу эксперимента Мирового Правительства, который осуществил Пол Пот в Камбодже.

Эвтаназия (безболезненное умерщвление) смертельно больных и престарелых будет обязательной. Население городов не будет превышать заранее определенный уровень, как это описано в работе Калерги. Квалифицированные рабочие будут перемещены в другие города, если город, где они живут, окажется перенаселенным. Прочие неквалифицированные рабочие будут отобраны наугад и посланы в не полностью заселенные города, чтобы заполнить их «квоты».

По крайней мере, 4 миллиарда «бесполезных едоков» будут истреблены к 2050 году посредством ограниченных войн, организованных эпидемий смертельных быстропротекающих болезней и голода. Количество электроэнергии, пищи и воды будет поддерживаться на уровне, достаточном лишь для поддержания жизни не-элиты, прежде всего белого населения Западной Европы и Северной Америки, а затем уже других рас. Население Канады, Западной Европы и США будет сокращено быстрее, чем на других континентах, пока мировое население не достигнет управляемого уровня в 1 миллиард, из которых 500 миллионов будут китайцы и японцы, избранные потому, что они уже в течение многих веков подвергались строгой регламентации и привыкли беспрекословно подчиняться властям.

Время от времени будет искусственно создаваться дефицит пищи, воды и медицинской помощи, чтобы напоминать массам, что их существование всецело зависит от доброй воли «Комитета-300».

После уничтожения таких отраслей промышленности, как строительная, автомобильная, металлургическая, тяжелое машиностроение, жилищное строительство будет ограничено, а сохраненные отрасли промышленности будут находиться под контролем натовского «Римского клуба», а также все научные и космические исследования, которые будут ограничены и всецело подчинены «Комитету-300». Космическое оружие бывших стран будет уничтожено вместе с ядерным оружием.

Все основные и вспомогательные фармацевтические продукты, врачи, дантисты и прочие медработники будут зарегистрированы в центральном компьютерном банке данных, и лекарства или медицинская помощь не будут предоставляться без специального разрешения региональных контролеров, ответственных за каждый город, поселок и деревню.

Соединенные Штаты заполонят люди чуждых культур, которые окончательно подавят Белую Америку, люди, не имеющие никаких понятий о том, что защищает Конституция США, и в чьих умах понятия свободы и справедливости настолько слабы, что им не придается никакого значения. Пища и кров будут главными заботами.

Будет запрещена деятельность всех центральных банков, кроме «Банка международных расчетов» и Мирового банка. Частные банки будут объявлены вне закона. Вознаграждение за выполненную работу будет производиться по унифицированной, заранее установленной Мировым Правительством шкале. Будут запрещены любые требования повышения зарплаты, а также всякие отклонения от стандартной унифицированной шкалы зарплаты, установленной Мировым Правительством. Те, кто нарушат закон, будут немедленно наказаны.

На руках у не-элиты не будет никаких наличных денег или монет. Все расчеты будут выполняться с помощью дебитной карточки, на которой будет нанесен идентификационный номер владельца. Любое лицо, нарушившее нормы и правила «Комитета-300», будет наказано приостановлением действия его или ее карточки на время, зависящее от характера и тяжести проступка.

Когда эти люди пойдут за покупками, они вдруг обнаружат, что их карточки внесены в черный список, и они не смогут получить никаких продуктов или услуг. Попытки продавать «старые» монеты, то есть серебряные монеты древних или исшедших народов, будут рассматриваться как тяжкое преступление, караемое смертью. Все старые монеты потребуют сдать к определенному сроку вместе с пистолетами, ружьями, взрывчатыми веществами и автомобилями. Только элите и высокопоставленным функционерам Мирового Правительства будет разрешено иметь личное оружие, деньги и автомобили.

Если человек совершил серьезное преступление, его карточка будет изъята в том контрольном пункте, где он ее предъявит. После этого этот человек не сможет получать пищу, воду, жилье и квалифицированную медицинскую помощь и будет официально считаться изгнанным. Таким образом будут созданы большие банды изгоев, и они будут жить в местах, где легче всего добыть средства к существованию. На них будут охотиться и убивать при первой возможности. Лица, помогающие изгоям каким-либо образом тоже будут убиты. Вместо преступников, не сдавшихся полиции или военным в течение определенного периода времени, тюремные сроки будут отбывать их родственники, взятые наугад.

Будут разжигаться противоречия между соперничающими фракциями и группами, такими, как арабы и евреи, африканские племена, и им позволят вести войны на истребление под присмотром наблюдателей НАТО и ООН. Такая же тактика будет применена в Центральной и Южной Америке. Эти войны на истребление будут происходить ДО того, как утвердится Мировое Правительство, и они будут организованы на всех континентах, где живут большие группы людей с этническими и религиозными различиями, такие, как сикхи, пакистанские мусульмане и индийские индуисты. Этнические и религиозные противоречия будут усилены и обострены, а в качестве средств «урегулирования» этих противоречий будут подстрекаться и поощряться жестокие конфликты.

Все информационные службы и средства печати будут находиться под контролем Мирового Правительства. Под видом «развлечений» будут устраиваться регулярные промывания мозгов, что уже практикуется в США, где это стало искусством. Дети, отнятые у «нелояльных родителей», будут получать специальное воспитание, предназначенное ожесточать их. Молодежь обоих полов обучат для несения охраны мест заключения системы трудовых лагерей Мирового Правительства.

* * *

Из сказанного выше очевидно, что остается еще много сделать, прежде чем наступит Новый Мировой Порядок. «Комитет-300» задолго до этого усовершенствовал планы разрушения цивилизации, как мы ее знаем. Некоторые из этих планов стали известны из классической книги Збигнева Бжезинского «Технотронная эра» и из работ основателя «Римского клуба» Аурелио Печчеи, особенно из его книги «Перед бездной».

Согласно секретному агенту американских спецслужб Дж. Колеману, «Комитет-300» включает в себя многочисленных представителей финансовых и политических семейств, и представляет собою весьма мощную и действенную организацию, которая влияет на процессы глобализации в мире посредством исполнительских институтов, комитетов и клубов, к важнейшим из которых принадлежат «Римский клуб» и «Клуб бильдербергов». Так, в «Римском клубе» немалое значение имеют некоторые самые влиятельные в Европе олигархические семьи, принадлежащие к древней «Черной аристократии» Венеции и Генуи, американская финансовая «аристократия». Сам «Комитет-300» по своему происхождению представляет собою коммерческое, банковское сообщество, которое накопило громадный капитал благодаря торговле опиумом и другими наркотиками в Китае и Индии с использованием британских вооруженных сил (достаточно вспомнить знаменитые «опиумные войны» в Китае XIX столетия).

Успешное сочетание военных и финансовых операций послужило для участников «Комитета-300» импульсом для расширения многообразной деятельности путем привлечение в его членство наряду с влиятельными представителями английской родословной аристократии банков, коммерческих и прежних секретных организаций. «Доктор Джон Коулман в труде «Иерархия заговорщиков» «Комитет-300» включает в перечень участников 125 банков и 290 организаций и фирм, через которые осуществляется влияние комитета и реализация политических, коммерческих и военных задач. Если учесть, что важнейшим участником «Комитета-300» является и по сей день Британский королевский дом в лице королевы Елизаветы II, а также король Датский, принцесса Беатрикс, принц Ренье, представители дома Гогенцоллернов и крупнейшие банковские фамилии — Варбургов, Морганов, Рокфеллеров, Ротшильдов, можно представить возможности маневра на мировой арене этого сообщества, вобравшего в себя и наиболее известных из участников тайных лож — Мадзини, Киссинджера, Спельмана, Буша, Брандта»^[76].

Согласно Дж. Колеману, «Комитет-300» является тайной организацией, чья власть превосходит власть любого мирового лидера, любого правительства, включая и самое могущественное правительство Соединенных Штатов Америки. «Комитет-300» — это абсолютно тайное общество, состоящее из представителей неприкосновенного правящего класса, в число которых входят королева Англии, королева Нидерландов, королева Дании и королевские семьи Европы. После смерти королевы Виктории, матриарха венецианских Черных Гвельфов, эти аристократы решили, что для обретения власти над всем миром представителям аристократии необходимо во всемирном масштабе «войти в долю» с неаристократическими, но чрезвычайно сильными лидерами корпоративного бизнеса, и поэтому двери абсолютной власти были открыты для тех, кого королева Англии предпочитает называть «простолюдинами»^[77].

На основе своего опыта работы в разведке Дж. Колеман знает, что главы иностранных государств квалифицировали всесильный «Комитет-300» как группу «Магов»: президент Д. Эйзенхауэр недооценивал эти силы, называя их «военно-промышленным комплексом», И. Сталин характеризовал их как «Темные Силы», поддерживая в Советском Союзе весьма высокий уровень обычных и ядерных вооружений (его врожденное недоверие к «Комитету-300» имело основание).

«Средства массовых развлечений, особенно кино, использовались для дискредитации тех, кто пытался, — пишет Дж. Колеман, — предупредить об этой самой опасной угрозе индивидуальной свободе и свободе человечества. Свобода — это данный Богом закон, который человек постоянно старается нарушить или упразднить его; но каждый настолько устремлен к свободе, что до сих пор никакая система не смогла вырвать это чувство из сердца человека. Эксперименты, проводимые в СССР, Британии и США, чтобы притупить и ослабить стремление человека к свободе, так и не достигли своей цели»^[78].

Следует иметь в виду, что нарушение свободы человека и человечества проявилось в неправильном движении капитализма, когда система стала работать в интересах управляющих корпораций и фондов, а не в интересах собственников акций. Легендарный инвестор и основатель второго в мире по величине паевого фонда Vanguard Дж. Богл в своей книге «Битва за душу капитализма» пишет об этом следующее: «Рассматриваемые мной вопросы выходят далеко за рамки возвращения капитализма его собственникам. Получив права и власть, сами собственники должны иметь мотивацию к осуществлению своих прав и неизменно соблюдать обязанности хороших корпоративных граждан. Это — не мелкая задача, поскольку в океане изменений мы почти не замечаем того, что из общества, в котором собственность на акции принадлежала частным инвесторам, Америка превратилась в общество, которое состоит в основном из инвестиционных посредников, косвенно владеющих активами от имени представляемых ими собственников»^[79].

Здесь просматривается американская политическая философия, восходящая к А. Гамильтону, подхваченная А. Линкольном и принесенная в XX столетие Т. Рузвельтом, согласно которой существует взаимосвязь свободы предпринимательства и ограниченной и энергичной федеральной власти, чтобы обеспечить Америке национальное величие, которое предначертано ее ролью величайшей империи мира. В этом смысле понятна значимость «Комитета-300», Бильдербергского клуба, Трехсторонней комиссии и других закрытых организаций подобного типа.

* * *

В 1997 году «Комитет-300» подвергся реформированию, благодаря чему осуществление его планов было возложено на ряд таких организаций-ширм, как КИМД, Тавистокский институт, НАТО, Кембриджский институт политических исследований, Экономический комитет североатлантического института, Гарвардская психологическая клиника и др. Чтобы представить себе глубины и масштабности изменений, которые предусмотрены «Комитетом-300» в отношении всего отношении человечества, достаточно ознакомиться с основами программ, разработанных по его указанию Тавистокским институтом в Лондоне и получившим название: «Программа шпионажа в бизнесе» или «Изменение образа человека».

«Принятая в США при администрации Рейгана последняя программа предусматривала обработку нации любыми средствами воздействия для перестройки сознания на глубокие изменения вместе с резко изменяемым миром. В соответствии с этой программой потрясения сознания, простые американцы должны первоначально подвергнуться замешательству, а со временем перестать интересоваться событиями политического и общественного значения (война в Персидском заливе, дело Иран-контрас, Уотергейт, вьетнамская война или подобные явления).

В результате изменения сознания, люди должны будут принимать как аксиому то, что им предлагается властями: Садам Хусейн — это современный Гитлер (без доказательств); бездомные страдают оттого, что ленивы; порнография не представляет угрозы для общества; виновен бен Ладен и так далее. Глубокое длительное напряжение, воздействуя на людей продолжительно, по мнению специалистов Тавистокского института, приведет к выработке неуверенности, страха, чувства одиночества, к упадку духа, который уже не будет сопротивляться социальным, моральным и политическим изменениям окружающего мира. По мнению Джона Колемана, эта программа в первую очередь испытывается Комитетом 300 на США, где элементы ее включаются в программы школ, рок-концертов, развращающих молодежь, в культы сект сатанистов, в действия клубов и масонских лож, которые постоянно влияют на население. Особенно действенно в этом направлении телевидение типа Си-эн-эн, культивирующее насилие, войны, противостояние, наркотики, порнографию»^[80].

Самое интересное состоит в том, что в королевских кругах Британии регулярно употребляли опиум. В 1932 году один из фаворитов этих кругов писатель Куденхов-Калерги опубликовал работу «Революция через технологию», в которой изложил программу возвращения к миру средневекового общества, чтобы сократить народонаселение планеты: «Своей инфраструктурой город будущего будет напоминать город Средних веков… и тот, кто не обречен жить в городе из-за своей профессии, переедет жить в сельскую местность. Наша цивилизация — это культура большого города; поэтому она представляет собой «болото», порожденное дегенеративными, болезненными и упадочными людьми, которые вольно или невольно оказались в этом тупике жизни»^[81].

Весьма похоже на идеи «красных кхмеров», провозглашенных Пол Потом, чтобы сократить население Пном Пеня. Тогда представителей интеллигенции ссылали в сельскую местность, заставляя их идти босиком: так как почва была ядовитой, то через некоторое время они умирали. Сейчас применяются другие способы сокращения населения планеты — поощрение однополых браков, легализация наркомании в ряде стран Запада, феминизация мужчин, политкорректность и пр.

Структура «Комитета-300»достаточно сложна, она довольно запутана, однако ее можно выписать в следующем виде: «Тэвистокский институт при Суссекском университете и его лондонский филиал принадлежат и управляются «Королевским институтом международных дел», чьим «придворным евреем» в Америке является Генри Киссинджер. «Группа орла и звезды», которая после окончания Второй мировой войны сменила название на «Группу орла», включает в себя группу крупных международных компаний, действующих в перекрывающихся и смежных областях: (1) страхование», (2) банковское дело, (3) недвижимость, (4) развлечения, (5) высокие технологии, включая кибернетику, средства электронной связи и т. д.

Будучи не основным направлением деятельности, банковский бизнес, тем не менее, является жизненно важным делом, особенно в тех районах, где банки действуют как клиринговые палаты и средства для отмывания наркоденег. Самыми «громкими именами» в банковской сфере являются «Банк Англии», «Федеральная резервная система», «Банк международных расчетов», «Всемирный банк» и «Гонконг энд Шанхай банкинг корпорейшн» (HSBC). «Американ экспресс банк» — это средство отмывания наркодолларов. Каждый из этих банков имеет филиалы или контролирует сотни и тысячи больших и малых банков по всему миру.

Так как «Комитет-300» связан с «Бильдербергским клубом», «Трехсторонней комиссией», «Римским клубом» и целым рядом «мозговых трестов» Америки, то есть основания говорить о тайном правительстве Запада.

* * *

Одним из влиятельных членов «Комитета-300» является, как уже говорилось, Г. Киссинджер, который выполняет в этом тайном правительстве обязанности стратегического аналитика и дипломата. Он пользуется гигантским интеллектуальным, информационным, экономическим, финансовым, политическим и организационным потенциалом мирового правительства, то есть, по сути, обладает колоссальным могуществом.

Каким же образом Г. Киссинджер решал задачи, требующие фактически изменения конфигурации международных отношений? В данном случае Г. Киссинджер использовал изобретенную им «челночную дипломатию», которая оказалась гораздо эффективней традиционной дипломатии и которая носит тайный характер. Как-то раз во время интервью журналист попросил Киссинджера пояснить на примере, в чем ее смысл.

«О, это очень просто, — улыбнулся Киссинджеp. — Допустим, я прихожу к Рокфеллеpy и спрашиваю:

— Послушайте, Рокфеллер, вы хотите заполучить в зятья «крутого» сибирского мужика?

— Что за идея взбрела вам в голову, — недоумевает Рокфеллер. — Зачем мне это?

— А если он — клиент швейцаpского банка? — настаиваю я.

— Это другое дело, — говорит он.

Дальше — совсем просто. Я иду в банк и спрашиваю:

— Хотите, чтобы вашим клиентом стал «крутой» сибирский мужик?

— Этого еще нам не хватало! — возмущается директор банка.

— Ну, а если он — зять Рокфеллера? — говорю.

— Это меняет дело, — заинтересовывается директор банка.

Теперь наступает завершающий этап. Я приезжаю к «крутому» сибирскому мужику и предлагаю:

— Хочешь жениться на американке?

Он пожимает плечами:

— Зачем это мне?

Я снабжаю его дополнительной информацией:

— А если она — дочь Рокфеллера?..

— Ну, это — совсем другое дело, — соглашается он.

Остается — сущая ерунда.

Я посещаю дочь Рокфеллера и спрашиваю ее:

— Хочешь выйти замуж за клиента швейцаpского банка?

— Эка невидаль! — отвечает она. — Таких клиентов вокруг — пруд пруди. Выбирай любого…

— Ну, а если он — «крутой» сибирский мужик?

Выражение ее лица меняется.

— Так бы сразу и сказал!»

Перед нами фактически используемая Г. Киссинджером такая социальная технология адаптивности еврейской цивилизации, как технология косвенного управления жизнедеятельностью общества или сообщества стран на международной арене.

Данная социальная технология косвенного управления предполагает тайную политику (и дипломатию), которая будет эффективной и приведет к определенным результатам только тогда, когда тайное управление социальными процессами является последовательным, когда оно длится определенное время и когда оно основано на знании закономерностей управления обществом^[82].

Поэтому рассмотрим внутренние механизмы установления новых отношений администрации президента Р. Никсона, использованные челночной дипломатией Г. Киссинджера. Эти механизмы секретной челночной дипломатии Г. Киссинджера прекрасно описаны в интересной и фундаментальной монографии Д.Э. Дэвиса и Ю.П. Трани «Кривые зеркала», которые мы и приведем.

В январе 1969 года Р. Никсон в своей инаугурационной речи акцентировал внимание на проблеме Китая, подчеркнув, что ни один народ не должен жить в условиях «озлобленной изоляции». После этого им было дано указание Совету национальной безопасности подготовить всеобъемлющий обзор политики Америки в Китае. В связи с этим Г. Киссинджер информировал госсекретаря, министра обороны и директора ЦРУ, что задание поручено межведомственной группе Совета национальной безопасности по Восточной Азии и что ее «исследование должно содержать альтернативные мнения и трактовки всех связанных с этим вопросов». В этом проявился его еврейский менталитет, согласно которому при решении сложной задачи необходимо двигаться во всех возможных направлениях, выдвигать все гипотетические альтернативы.

Международная ситуация складывалась таким образом, что во время встречи с Р. Никсоном в Париже президент Франции Шарль де Голль подчеркнул центральный характер советской угрозы для послевоенной Европы, что теперь Советский Союз слишком озабочен отношениями с Китаем, и поэтому они не могут одновременно бороться с Западом. Затем он сделал вывод о необходимости Советского Союза «сделать выбор в пользу сближения с Западом» и посоветовал Р. Никсону признать Китай «прежде чем Китай заставит вас сделать это своим мощным развитием». После этой встречи Р. Никсону был представлен доклад межведомственной группы Совета национальной безопасности по Восточной Азии «Китайская политика Соединенных Штатов» (NSSM-14), датированный 29 апреля 1969 года, был готов, представляющий собой первый значимый официальный анализ ситуации в Китае.

В нем отмечалось, что, несмотря на то, для США Китай не представлял непосредственной угрозы, вся Азия «чувствует тяжесть темной махины Китая, и многие считают, что Китай имеет притязания на статус великой державы, в том числе на членство в Совете Безопасности ООН. Соединенные штаты особенно беспокоила «мистическая сила» Китая, которая вредила образу Америки, а также и его враждебное отношение со времен корейской войны. Доклад рассматривал «природу китайской «угрозы» интересам Америки и «возможные цели и решения в наших отношениях с Китаем». Существующая враждебность была названа следствием идеологических расхождений, национальных устремлений и оборонительных действий США в Азии. Согласно докладу, эти причины никуда не исчезнут, поскольку коммунистическая диктатура в Китае сохранится и военная мощь КНР будет нарастать, даже несмотря на возможность некоторых изменений в постмаоистскую эру. Кроме того, другие азиатские государства также испытывают тревогу по поводу устремлений Китая. В результате может произойти увеличение вероятности признания КНР другими государствами. Ведь Пекин хочет, чтобы его признали, примирились с ним и подражали ему, другими словами, «чтобы к нему относились как к великой мировой державе, главному источнику и лидеру революционной идеологии, а также стремится установить контроль над Тайванем». Цели Китая были ограничены проблемой в сельском хозяйстве, политической неразберихой и наличием лишь оборонительных возможностей вблизи его собственных границ.

В докладе исключалась геостратегическая возможность трехсторонней дипломатии Америки, Китая и Советского Союза, однако вскоре все стало развиваться именно в этом направлении. Возможно, катализатором этого процесса стало усиление атмосферы враждебности между КНР и СССР, сопровождавшееся вооруженными конфликтами на китайско-монгольской границе. Столкновения на реке Уссури (остров Даманский) весной 1969 года, возможно, способствовали тому, что доклад был отвергнут. «По иронии судьбы, — писал Г. Киссинджер, — именно «тяжелая рука» советской дипломатии заставила нас подумать о наших возможностях». В связи с подробностями столкновения на острове Даманском Г. Киссинджер писал, что инцидент на границе вызвал потрясение у китайцев, он был заинтригован тем, как неожиданно события могут вызвать непредсказуемые геополитические последствия. Конфликт на китайско-советской границе не затухал до мая. Он понимал, что вторжение советских войск в Китай (один из авторов в то время работал в Хабаровске и знал, что такая возможность существовала, однако политическое руководство Советского Союза ее исключило) может нарушить геополитическое равновесие и малейшая угроза даст Китаю возможность «вновь выйти на дипломатическую арену, а это потребует от них смягчить прежнюю враждебность по отношению к Соединенным Штатам». Здесь проявилась способность еврейского менталитета адекватно оценивать сложившуюся сложную ситуацию в мировой системе сообщества цивилизаций и переконфигурировать геополитические контуры мира.

Для достижения этой цели Г. Киссинджер создал несколько закрытых каналов коммуникации между Америкой и Китаем, один из которых был создан при помощи пакистанского посла в Вашингтоне Ага Хилали. Брат посла служил пакистанским дипломатическим представителем в Китае, а его сестра была студенткой Киссинджера в Гарварде. Президент Р. Никсон просил, чтобы канал служил единственным конфиденциальным местом контакта для всех последующих дискуссий с Китаем. Наряду с закрытым пакистанским каналом был создан еще один закрытый канал через друга Г. Киссинджера, Жана Сантини, французского бизнесмена, который много лет провел во Вьетнаме, лично знал Хо Ши Мина и играл важную роль в проведении секретных переговоров Киссинджера с представителями Северного Вьетнама. Киссинджер направил к Сантини американского военного атташе, генерала В. Уолтерса с секретным посланием для КНР, подчеркнув: «Никому, кроме президента, меня и генерала Уолтерса о нем неизвестно». Сантини и не рассказал о нем никому, кроме президента Франции Жоржа Помпиду. Это предварительное послание содержало обзор «текущих событий», связанных с переговорами между Соединенными Штатами и Китаем, а также предложение о необходимости создать надежный канал для продолжения контактов.

«Если правительство Китайской Народной Республики желает, чтобы переговоры носили строго конфиденциальный характер, президент готов создать таковой канал для непосредственной связи с ним по наиболее важным вопросам», — говорилось в послании. Цель канала — налаживание китайско-американских отношений, о котором знали бы только Никсон и Киссинджер. На начальном этапе контакт между ними должен осуществляться через Уолтерса, который будет передавать послания Киссинджеру. Киссинджер был готов прибыть в Париж и встретиться с любым человеком, которого назначит КНР[40]. «Соединенные Штаты, — говорилось в тексте американского послания, — не имеют агрессивных намерений по отношению к коммунистическому Китаю. Напротив, мы хотели бы установить с ним регулярные отношения, признавая наши идеологические различия. Мы не заинтересованы в создании военных баз во Вьетнаме и полагаем, что мирный процесс, учитывающий интересы всех стран региона, достижим. Доктор Киссинджер готов к переговорам с высокопоставленным представителем со стороны Коммунистического Китая, если они будут проходить тайно. Китайская сторона может ответить, связавшись с генерал-майором Верноном Уолтерсом, военным атташе американского посольства в Париже. Никто, кроме президента, не осведомлен об этом послании, и ответ китайской стороны должен быть передан только через генерала Уолтерса, и никого другого».

В середине июня 1970 года Г. Киссинджер вручил Уолтерсу еще одно послание, в котором выражалось пожелание продолжать варшавские контакты, но просил о закрытом канале, чтобы обеспечить секретность переговоров. «Если правительство Китайской Народной Республики желает, чтобы переговоры носили строго конфиденциальный характер, — говорилось в послании, — то президент готов создать такой канал для непосредственной связи с ним по наиболее важным вопросам». Целью было налаживание китайско-американских отношений, о переговорном процессе должны были знать только Никсон и Киссинджер. В результате многочисленных контактов Г. Киссинджер получил ключевое послание от Чжоу Эньлая через пакистанцев. Несмотря на то что в нем вновь подчеркивалось, что Тайвань — главный вопрос для обсуждения, в то же время подтверждалась необходимость проведения прямых дискуссий между ответственными лицами высокого уровня. «Таким образом, — отмечал Чжоу Эньлай, — китайское правительство вновь подтверждает свою готовность открыто принять в Пекине специального представителя президента США (например, мистера Киссинджера, госсекретаря США или даже лично президента США) для проведения прямой встречи и дискуссий».

В своей челночной дипломатии Г. Киссинджер искусно сыграл на таких страхах правящей китайской элиты, как возможности Америки в случае продолжения патовой ситуации во Вьетнаме, как угроза со стороны возрождающейся и воинствующей Японии, как советская опасность на китайских границе. В июле 1971 года Г. Киссинджер встречался и имел многочасовые беседы с Чжоу Эньлаем, в результате которых он запомнил его как «одного из двух-трех самых потрясающих людей, которых я встречал в своей жизни». Он излучал атмосферу «контролируемого напряжения, стальной дисциплины и самоконтроля», а также демонстрировал «экстраординарную вежливость». Одним из итогов этих встреч было установление доверия между Америкой и Китаем и снятие налета «таинственности» с Китая. Позже Г. Киссинджер заметил: «Мы должны были прийти к доверию, устранить таинственность. Это было его фундаментальной задачей по отношению ко мне, точно так же как и моей по отношению к нему». Америку и Китай свели вместе схожесть интересов, а не добрая воля. Говоря иными словами, «это не было личной дружбой с Чжоу, но развитие наших отношений ускоряло одинаковое осознание опасности», — подчеркивал Г. Киссинджер. Чжоу не разменивался по мелочам, он был силовым политиком. Г. Киссинджер так комментировал их беседу: «…ни одна из сторон не просила другую совершать действия, противоречившие их основополагающими ценностями или интересами. Поэтому в разговоре присутствовало добродушное подшучивание и стилистика, характерная для диалога между двумя профессорами политической философии, которые не делали акцент на то, что расплатой за ошибку может стать изоляция для одной стороны и обострение международных конфликтов — для другой». Затем Г. Киссинджер встречался еще один раз с китайским руководством, в ходе которого была окончательно подготовлена почва для встречи президента Р. Никсона и установления отношений между Америкой и Китаем.

Благодаря челночной дипломатии Г. Киссинджера весь мир был потрясен заявлением о будущей встрече Р. Никсона и Мао Цзэдуна — в семиминутном выступлении Р. Никсона, в частности, говорилось: «Премьер Чжоу Эньлай и доктор Генри Киссинджер, помощник по национальной безопасности президента Никсона, провели переговоры в Пекине с 9 по 11 июля 1971 года. Узнав о желании президента Никсона посетить с визитом Китайскую Народную Республику, премьер Чжоу Эньлай от имени правительства Китайской Народной Республики передал приглашение президенту Никсону посетить Китай в удобное для него время до начала мая 1972 года. Президент Никсон с удовольствием принял приглашение. Встреча между лидерами Китая и Соединенных Штатов ставит целью нормализацию отношений между двумя странами, а также обмен мнениями по вопросам, интересующим и обе стороны»^[83].

В результате нормализации американо-китайских отношений произошла крупнейшая переконфигурация геополитических сил на глобальном уровне, дипломатически названная трехсторонними отношениями.

* * *

Другим успехом Г. Киссинджера было то, что он как государственный секретарь США в переговорах с членом Политбюро Вьетнамской коммунистической партии Ле Дык Тхо достиг соглашения о прекращении огня между Северным Вьетнамом и Америкой, за что они оба были удостоены Нобелевской премии мира в 1973 году. Это соглашение было достигнуто в результате нескольких раундов переговоров Г. Киссинджера и его помощников с Ле Дык Тхо в весьма жестких условиях. К ним относились американская исключительность и моральная праведность: «Американская исключительность легла в основу, — подчеркивает Г. Киссинджер, — одной из самых великих эпох в истории американской политики благодаря своему идеализму, первозданности и самоотверженности; теперь она породила непреклонность в требовании того же самого морального совершенства у союзников Америки. И никаких двусмысленных критериев при их выборе! В отсутствие этого в перспективе виделся лишь позор Америки и роковая обреченность для ее союзника.

Моральная праведность Америки мешала гибкой дипломатии. Вьетнам, в лучшем случае, предлагал несовершенные альтернативы и душераздирающие варианты выбора. Интуитивным импульсом движения за мир был отход от реальностей этого мира, неколебимого столпа добродетели! Возможно, харизматический лидер наподобие Франклина Рузвельта, Джона Кеннеди или Рональда нашел бы способ справиться с подобного рода ностальгией. Но даже исключительных талантов Ричарда Никсона для этого оказалось недостаточно. В отличие от Джонсона Никсон был в высшей степени искушен в международных делах. Он вступил в должность президента, будучи убежден, как и многие противники войны, что победа во Вьетнаме практически невозможна»^[84].

Сам президент Р. Никсон считал необходимым закончить войну во Вьетнаме, но не знал каким образом это можно сделать. В этом ему помог Г. Киссинджер, который нашел решение проблемы благодаря диалектической гибкости еврейского мышления (это способствовало выживанию еврейской цивилизации). Уже на одной из встреч Г. Киссинджера и Чжоу Эньлая последний требовал вывода из Юго-Восточной Азии всех войск и предоставления Вьетнаму самому решать свою судьбу. Г. Киссинджер с этим предложением согласился и заметил, что необходимо закончить эскалацию военных действий. В свою очередь Чжоу Эньлай подчеркнул, что даже если будет принято решение о прекращении огня и Америка выведет свои войска, то властители будут либо сняты при помощи демократических выборов, либо свергнуты. Советник по национальной безопасности Р. Никсона Г. Киссинджер одобрил первый вариант, тогда как Чжоу Эньлай в предстоящие выборы не верил. Тогда Г. Киссинджер заметил, что Северный Вьетнам ждет от Соединенных Штатов «и вывода войск, и избавления от правительства Южного Вьетнама. Выполнить оба эти требования невозможно»^[85]. И все-таки Г. Киссинджер сумел решить эту неразрешимую политическую дилемму благодаря своей настойчивости в переговорах с Ле Дык Тхо.

В данном случае он руководствовался концепцией создания мира, изложенной в Торе, когда Всевышний двадцать пять раз создавал мир и человека и разрушал их, пока двадцать шестой раз не удовлетворил его. Это значит, что в решении любой задачи, какой бы трудной она ни была, следует последовательно, целеустремленно и настойчиво добиваться ее решения. Именно во время третьего раунда переговоров, который происходил с августа 1972 года по январь 1973 года, был совершен прорыв. Это проявилось в том, что Ле Дык Тхо перестал настаивать на стандартном требовании к Америке свергнуть правительство Южного Вьетнама и согласился на прекращение огня. Происходящее затем Г. Киссинджер описывает следующим образом: «С этого момента дело стало быстро двигаться к завершению. Ле Дык Тхо продемонстрировал, что он так же изобретателен в поиске решений, как он был упрям в период жесткого противостояния. Этот хитроумец даже изменил содержание вступительной речи, — при всей ее пространности, в ней зазвучало слово «вперед», Однако начало серьезных переговоров не помешало наклонности Ле Дык Тхо к чтению нравоучений…Беда заключалась в том, что Ле Дык Тхо преследовал одну-единственную цель, в то время как Америка, будучи сверхдержавой, не могла иметь их много. Ле Дык Тхо хотел завершить свою карьеру революционера победой; Америка же должна была находить равновесие между соображениями внутреннего и международного порядка и учитывать проблемы будущего Вьетнама применительно к сохранению глобальной роли Америки. Ле Дык Тхо последовательно бил в одну точку; администрация же Никсона обязана была вести бой на таком множестве фактов, что весьма редко ей представлялась сама возможность вести дипломатическую деятельность наступательного характера»^[86]. Можно утверждать, что и сам Г. Киссинджер последовательно бил в одну точку и осуществлял дипломатическую деятельность весьма активно, что и привело к положительному результату.

Здесь не следует забывать о том, что Г. Киссинджер является доверенным лицом семейства Рокфеллеров, занимающегося нефтяным бизнесом в мировом масштабе. Заинтересованность Г. Киссинджера в решении вьетнамской проблемы была обусловлена тем, что в 1950 году у побережья Вьетнама были обнаружены огромные запасы нефти. Упоминавшийся выше Н. Хаггер пишет о значении нефтяных запасов Вьетнам для нефтяной империи Рокфеллеров следующее: «В конце Второй мировой войны Северный Вьетнам получал средства и оружие через Лоуренса Рокфеллера, помощника генерала Макартура. Он продавал вьетнамскому лидеру Хо Ши Мину оружие и боеприпасы с американских складов на Окинаве. Может быть, Рокфеллер надеялся на то, что вьетнамцы окончательно выгонят французов и Standard Oil получит контроль над еще не освоенными шельфовыми нефтяными месторождениями. После поражения французов при Дьенбьенфу в 1954 году Хо Ши Мин решил использовать шельфовую нефть в интересах Вьетнама.

Весь Индокитайский полуостров лежит на гигантском нефтяном бассейне. Во время Индокитайской войны 1946–1954 годов Standard Oil начала (в 1950 году) поиски нефти у побережья Вьетнама. Сейсмические исследования шельфа продолжались 10 лет. К 1960 году были обнаружены огромные запасы нефти. Standard Oil хотела разделить шельф на отдельные участки и заполучить самые богатые. Компании было нужно такое правительство, с которым можно было бы договариваться. После поражения французов в 1954 году Вьетнам разделился на Северный и Южный по 17-й параллели. Ситуация в Южном Вьетнаме оставалась нестабильной. Единственной возможностью вести добычу нефти было формирование стабильного правительства всей страны и долгосрочный мир. Другими словами, Вьетнам нужно было объединить»^[87].

Как мы видим, Г. Киссинджер блестяще справился с поставленной задачей, продемонстрировав мощный потенциал еврейского менталитета и еврейские социальные технологии.

* * *

Роль и значение Г. Киссинджера в мировой политике наглядно проявились в 1973 году, когда началась арабо-израильская война и нефтяной кризис. Поскольку Америка поддерживала Израиль, постольку ее задачей номер один было скорейшее заключение перемирия, согласно которому воюющие стороны отойдут на свои предвоенные позиции, а затем последуют усиленные поиски разрешения конфликта дипломатическим путем. Однако у Израиля в силу внезапности нападения быстро закончились боевые припасы, что может привести к его уничтожению, поэтому Америка решила обеспечить его некоторыми видами вооружения. Ситуация осложнилась тем, что в начале октября 1973 года Советский Союз стал осуществлять массированные военные поставки сначала в Сирию, силы которой начали отступать, а затем в Египет и одновременно с этим привел в состояние боевой готовности военно-десантные войска, призывая другие арабские страны вступить в войну.

«В этот же день Соединенные Штаты приступили к переговорам о возможности полетов большего числа самолетов ElAl без опознавательных знаков для доставки дополнительных военных грузов в Израиль. Одновременно госдепартамент стал оказывать нажим на американских коммерческих перевозчиков, побуждая их начать чартерные перевозки военного снаряжения в Израиль. Киссинджер считал, что такое решение вопроса будет свидетельствовать об относительно сдержанной позиции США и поможет избежать отождествления Соединенных Штатов с Израилем. «Мы понимали, что необходимо беречь чувство собственного достоинства арабов», — позднее говорил Киссинджер. Но вскоре стали очевидны огромные масштабы советских военных поставок, и в четверг 11 октября американцам уже было ясно, что без военной помощи Израиль проиграет войну. Согласно формулировке Киссинджера и, в еще большей степени, Никсона, Соединенные Штаты не могли допустить, чтобы их союзник был побежден с помощью советского оружия. Более того, кто мог представить себе последствия сражения до последней капли крови?»^[88].

Вместе с тем на арабо-израильскую войну наложилось объявление делегацией ОПЕК в Вене 100 %-ное увеличение объявленной цены на нефть, что может вызвать в случае расширения военных поставок вооружения Америкой Израилю возмездие в виде «эффекта снежного кома». Иными словами речь шла об использовании нефти в качестве оружия, причем оружия весьма сильного в мире, где нефть является фундаментом существования сообщества цивилизаций.

Опасаясь нефтяного эмбарго, Америка предприняла энергичные меры параллельно совещанию министров нефти арабских стран в Эль-Кувейте, когда сначала Киссинджер, а затем Никсон вместе с Киссинджером приняли четырех арабских министров во главе с саудовцем Омаром Саккафом, которого Киссинджер характеризовал как человека «спокойного и мудрого». «Встреча проходила в обстановке сердечности и, казалось, между ее участниками вырисовываются некоторые общие точки зрения. Никсон обещал прикладывать все силы к заключению перемирия, что позволит «вести работу в рамках резолюции 242», то есть той резолюции Организации Объединенных Наций, в соответствии с которой Израиль должен вернуться на исходные границы 1967 года. Государственный министр Саудовской Аравии, казалось, подтверждал, что Израиль имеет право на существование, пока будет находиться в границах 1967 года. Киссинджер пояснял, что возобновление американских поставок Израилю не следует воспринимать как действие, направленное против арабов, что это скорее вопрос отношений «между США и СССР»: Соединенные Штаты были вынуждены прореагировать на русские поставки вооружений. Положение, ранее существовавшее в регионе, добавил он, неприемлемо, и, когда война закончится, Соединенные Штаты возьмут на себя активную дипломатическую роль в достижении позитивного мирного урегулирования»^[89].

В итоге президент Р. Никсон пообещал Саккафу помощь Г. Киссинджера как посредника, что должно было являться, по-видимому, безусловной гарантией успеха. Он стремился убедить Саккафа и других министров, что, несмотря на свою национальность, Г. Киссинджер «не был подвержен давлению внутренних, то есть еврейских кругов». Далее Р. Никсон сказал: «Я понимаю, что вас смущает тот факт, что Киссинджер — американец еврейского происхождения. Американец еврейского происхождения может быть хорошим американцем, и Киссинджер — это хороший американец. Он с удовольствием будет работать с вами»^[90]. Если Г. Киссинджер было весьма неприятно и он еле сдерживал ярость, то Саккаф выглядел растерянным, ему пришлось ограничиться фразой «Мы все в какой-то степени семиты».

После встречи Г. Киссинджер сообщил своему аппарату, что на совещании вообще не было никаких упоминаний о нефти, что арабы вряд ли будут использовать нефть в качестве оружия против Соединенных Штатов Америки. Однако это именно и случилось: «В субботу 20 октября в два часа ночи Киссинджер вылетел в Москву для обсуждения условий перемирия. Уже в самолете он узнал еще одну ошеломляющую новость: в ответ на продолжение военной помощи Израилю Саудовская Аравия, перешагнув установленный порог сокращения добычи, прекратила все до последнего барреля поставки нефти в Соединенные Штаты. Другие арабские страны уже поступили так же или готовились к этому. Нефтяное оружие теперь полностью вступило в игру, оружие, по словам Киссинджера, «политического шантажа»^[91]. В результате существовавший почти тридцать лет послевоенный нефтяной порядок окончательно прекратил свое бытие, причем нефтяное эмбарго вызвало нефтяной кризис в Америке.

Не только введение нефтяного эмбарго потрясло Америку, президентство Р. Никсона было поставлено под сомнение Уотергейтским делом, переросшим в серию скандалов. «Развитие уотергейтской эпопеи во время октябрьской войны, жаркий интерес к ней всей страны, влияние ее на ход войны и введение эмбарго, на умы и чувства американцев, — все это сплеталось в одно целое и придавало странную и сюрреалистическую окраску этой центральной драме, разыгрывавшейся на мировой арене»^[92]. Результатом переплетения целого ряда обстоятельств фактическое руководство американской внешней политикой перешло к Г. Киссинджеру, который был помощником президента по вопросам национальной безопасности и стал только что и государственным секретарем. Ему удалось стать той политической фигурой, которая сумела сохранить авторитет и преемственность власти тогда, когда Америка чуть не лишилась доверия на мировой арене.

Это было время слишком большого числа событий, которые привели в замешательство средства массовой информации, общественное мнение и правительства многих стран, которые имели самые серьезные последствия для положения на Ближнем Востоке и для нефтяного бизнеса. «Эмбарго возвестило эру новых отношений в мире нефти. Как война была явлением слишком важным, чтобы отдавать ее на откуп генералам, так и решение нефтяных проблем, которые приобрели теперь такое колоссальное значение, не следовало предоставлять нефтяной отрасли. Нефть уже стала территорией президентов и премьеров, министров иностранных дел, финансов и энергетики, конгрессменов и парламентариев, регулировщиков и «царей», активистов и ученых мужей и в особенности Генри Киссинджера, который с гордостью заявлял, что до 1973 года мало смыслил в нефти и крайне мало в мировой экономике. Он предпочитал политику и большую стратегию. В первые месяцы введения эмбарго он неоднократно говорил своим помощникам: «Не докладывайте мне о баррелях нефти — для меня эго как бутылки кока-колы. Я этого не понимаю!»

Тем не менее, как только в игру вступило нефтяное оружие, этот акробат от дипломатии делал больше, чем кто-либо другой, чтобы этот меч вложили обратно в ножны»^[93]. Заслуга Г. Киссинджера в том, что дипломатическим путем он сумел «вложить меч — нефтяное оружие — обратно в ножны», предотвратив пожар новой кровопролитной войны.

Следует также отметить, что Г. Киссинджер внес значительный вклад в урегулирование дипломатических отношений между Америкой и Египтом, содействовал подписанию израильско-сирийского соглашения 1974 года.

* * *

Как мы уже говорили, политическая и дипломатическая деятельность Г. Киссинджера протекала в контексте мышления, характерного для иудейско-протестантской модели функционирования и развития мира. В этом мышлении рациональный подход к миру сочетается с эмоциональным отношением к другим индивидам. Поэтому деятельность Г. Киссинджера как политика и дипломата не является функционированием только абстрактно-логической машины, ей свойственная сильная эмоциональная составляющая. Примером проявления Г. Киссинджером эмоционального интеллекта является, согласно Дж. Колеману, его роль в деле, связанном с физическим устранением премьер-министра Италии Альдо Моро.

Как известно, премьер-министр А. Моро в 1978 году был похищен террористами «Красных бригад» и затем жестоко убит. Когда шел судебный процесс над членами «Красных бригад» некоторые из них показали, что им было известно об участии высокопоставленных официальных лиц Америки в заговоре с целью убийства А. Моро. Об этом Дж. Колеман пишет следующее: «Свидетелем, чьи показания на открытых судебных заседаниях произвели эффект разорвавшейся бомбы, был Горрадо Герцони, близкий соратник Моро. Его ошеломляющие свидетельства были переданы по итальянскому телевидению и радио 10 ноября 1982 года, а также напечатаны в нескольких итальянских газетах, но в США эта важнейшая информация попросту замалчивалась…

В моем разоблачении этого гнусного преступления, опубликованного в 1982 году, я показал, что Альдо Моро, лояльный член Христианско-демократической партии, был убит наемными убийцами, связанными с масонской ложей П-2. Целью убийства было заставить Италию подчиниться инструкциям «Римского клуба» по деиндустриализации страны и значительному сокращению ее населения. Планы Моро по стабилизации Италии путем обеспечения полной занятости, снятия напряженности в политике и экономике усилили бы католическую оппозицию коммунистам и значительно затруднили бы дестабилизацию Ближнего Востока — главную цель «Комитета-300»… Благодаря свидетельским показаниям Герцони, сделанным под присягой, в Италии и Европе (но не в США) люди узнали, что за смертью Альдо Моро стоял Киссинджер.

Эта трагическая история демонстрирует способность «Комитета-300» навязывать свою волю любому правительству без исключения. Будучи членом самого мощного тайного общества в мире (здесь я не имею в виду масонство), Киссинджер не только угрожал Моро, но и претворил в жизнь свои угрозы «уничтожить» Моро, если тот не откажется от своих планов экономического и индустриального развития Италии.

В июне и июле 1982 года жена Альдо Моро свидетельствовала на открытом судебном заседании, что убийство ее мужа произошло после серьезных угроз его жизни, сделанных, по ее словам, «высокопоставленной политической фигурой из США». Г-жа Элеонора Моро повторила точную фразу, произнесенную Киссинджером по свидетельству Герцони: «Либо вы прекратите вашу политику, либо дорого заплатите за это». Судья повторно вызвал Герцони и спросил, может ли он назвать лицо, о котором говорила г-жа Моро. Герцони ответил, что это действительно был Генри Киссинджер, о чем он заявлял ранее.

Герцони далее рассказал суду о том, что Киссинджер угрожал Моро в его номере в отеле во время официального визита итальянских лидеров в США. Моро, являвшийся премьер-министром и министром иностранных дел Италии, страны — члена НАТО, был человеком высокого ранга, такие люди никогда не должны подвергаться давлению и угрозам в стиле мафии. Как в то время, так и сейчас Киссинджер является важным агентом на службе у «Королевского института международных дел», членом «Римского клуба» и «Совета по международным отношениям»^[94].

В связи с этим делом, если верить Дж. Колеману, возникает вопрос о том, в силу каких причин Г. Киссинджер угрожал А. Моро, проявляя свои эмоции? Тот же Дж. Колеман в своей книге «Комитет-300» приводит эти причины, отмечая, что Г. Киссинджер скорее действовал согласно принципам «Римского клуба», как одного из структур «Комитета-300».

Во-первых, дестабилизация Италии способствовала осуществить на практике планы определенных сил на Ближнем Востоке как важнейшего геостратегического узла мира и важнейшего источника нефти, которые и были осуществлены затем во время войны в персидском заливе. Во-вторых, бывший премьер-министр Италии А. Моро выступал против политики «нулевого роста» и сокращения численности населения его страны, выработанными «Римским клубом»^[95]. В-третьих, Италия представляет собою входные ворота в Европу при транспортировке наркотиков из Ирана и Ливана, которые играют немалую роль в мировой политике. В-четвертых, Италия является оплотом католической церкви, которая имеет влияние на миллиард человек и обладает немалым политическим и экономическим влиянием, которая выступает оппозицией коммунистам в Италии, что мешает дестабилизации Ближнего Востока^[96].

Согласно Дж. Колеману, Г. Киссинджер угрожал также покойному Али Бхутто, пpeзиденту суверенного государства Пакистан: «Преступление» Бхутто состояло в том, что он способствовал обретению его страной атомного оружия. Будучи мусульманским государством, Пакистан чувствовал постоянную угрозу израильской агрессии на Ближнем Востоке. Бхутто был хладнокровно убит в 1978 году генералом Зия Уль Хаком — представителем «Совета по международным отношениям» (СМО) в Пакистане»^[97]. Затем Зия Уль Хак был устранен за то, что вмешался в войну в Афганистане, когда произошла катастрофа с самолетом, в котором он взлетел с пакистанской военной базы в сопровождении американских военнослужащих. Все это можно объяснить тем, что Америка осуществляет агрессивную экспансию, стремясь к максимально возможному обогащению, не испытывая никаких моральных сантиментов. Поэтому Америка, исходя из своей непохожести на другие страны и избранности, вмешивается везде во все дела. «Думаю, — отмечает журналист Ю. Сигов, — всем известно, что Америку ежедневно — и на всех уровнях — обвиняют в том, что она «лезет во все дырки» и пытается единолично решать даже те проблемы, которые вроде бы ее абсолютно не касаются. Но это только всем кажется, что не американское дело поучать, как жить, Россию, Кубу, Бирму, Северную Корею или иранских мулл или Муамара Кадаффи. А при случае вправлять непокорным мозги и с палкой в руках «доводить до сведения не особо понимающих» основы своего мировоззрения»^[98].

В свете всего этого становится понятным эмоциональное поведение Г. Киссинджера в приведенных выше эпизодах — с точки зрения мировоззренческих основ американского общества в этом нет ничего необычного. Нет ничего необычного и в поведении Г. Киссинджера с позиции той системы, которой является система тайного управления Западом с ее закрытыми структурами («Комитет-300», Римский клуб и пр.). Ведь для нее гораздо важнее решение ряда проблем, связанных с будущим Ближнего Востока и угрозой обладания ядерным оружием исламским Пакистаном. Эта мощная социальная машина не колеблясь принесет в жертву целую страну и ее лидеров, если они станут поперек ее планов, направленных на выживание Запада, прежде всего Америки. Средством для достижения цели всеми структурами этой системы тайного управления Западом, в том числе и Бильдерберского клуба, нацеленными на установление контроля над всем миром, является контроль над нефтью (выше было показано, что контроль над нефтью означает контроль над глобальным миром)^[99].

* * *

Как нам теперь хорошо известно, в том числе из нашего российского опыта, действенным способом для установления контроля над обществом является «промывка мозгов». Один из основателей Тавистокского института Э. Трист и социальный технолог Ф. Эмери утверждали, что все международные центры аппарата по промыванию мозгов Тавистокского института были созданы для того, чтобы закрепить изменение парадигмы постиндустриального устройства мира. «Как я подробно объяснил в своей первой книге о членах Бильдербергского клуба «Кто правит миром? или Вся правда о Бильдербергском клубе», — пишет Д. Эстулин, — одна из их приоритетных целей — это создание постиндустриального общества нулевого роста. Цель Бильдербергского клуба, как заявил Трист, — сделать это изменение необратимым. Трист, как и доктор Александр Кинг, выступал за проведение «кампании перевоспитания масс с целью сломить последние остатки национального сопротивления, особенно в США, этому новому единому мировому порядку» (согласно модели, разработанной Тавистоком). Действительно, весь использованный СМИ комплекс средств, обусловивший современное мышление, был ключевым для успешного промывания мозгов большим группам населения, а также для ограничения сферы индивидуальной моральной ответственности. Один из прогнозов Триста и Эмери заключался в том, что если следовать их плану, то, возможно, в конце XX века Соединенные Штаты станут фашистским полицейским государством. Как они были правы!»^[100].

Самое интересное, что данный прогноз оказался весьма точным — в современной Америке результатом эволюции либерализма является «либеральный фашизм». В своей фундаментальной монографии «Либеральный фашизм» Дж. Голлдберг пишет о своеобразии американского либерального фашизма следующее: «Америке не угрожает жесткий фашизм, наподобие того, который мы видели в первой половине XX века. Эта страна в силу своего устройства и культуры почти сразу же сломает хребет любому потенциальному диктатору, и это одна из причин, почему я так сильно люблю ее. Милитаризм, несмотря на стремление левых найти очередной моральный эквивалент войны, больше не является волной будущего, как это было характерно для него в былые времена.

Но нам на самом деле угрожает опасность на полной скорости влететь в «мягкий фашизм», фашизм «дивного нового мира»^[101]. Именно технологическим основанием этого американского «либерального фашизма» является развитие комплекса новейших технологий — нанотехнологий, биотехнологий, информационных, когнитивных и социальных технологий, позволяющих более глубоко проникнуть в природу человека и его сознания. В этом аспекте представляет значительный интерес то, что недавно российские ученые открыли новое направление в науке — тактильную механорецепцию, согласно которой можно фиксировать и передавать ощущения от прикосновения, описывать их и передавать на расстоянии^[102]. Развитие механорецепторной диагностики открывает новые возможности как в медицине и робототехнике, так и дает много нового для понимания человека, механизмов функционирования его сенсорных систем (органов чувств). Эта диагностика может быть использована для манипуляции сознанием и поведением человека и социальных групп Тавистокским институтом, она более всего подходит для тайного управления обществом.

Здесь следует иметь в виду тот факт из биографии Г. Киссинджера, что после обязательной службы в американской армии его отобрали благодаря семье Оппенгеймеров из Южной Африки, контролирующей добычу и сбыт алмазов по всему миру и входящей в более «тяжелую весовую категорию», чем Рокфеллеры, для дальнейшего обучения в Уилтон Парк. В 1952 году его направили в Тавистокский институт, где он проходил обучение у Р.В. Дикса, который сумел полностью обработать его сознание в духе программ этого института. «После этого уже ничто не могло сдержать Киссинджера. Его направили служить в нью-йоркское отделение «Совета по международным отношениям» Джорджа Франклина (George Franklin) и Гамильтона Фиша (Hamilton Fish)»^[103]. В этом Тавистокском институте Г. Киссинджер воспринял философию А. Тойнби, главного директора по разведке для МИ-6 в КИМД и использовал ее положения для подготовки своей дипломной «диссертации».

Существенным является то обстоятельство, что во время обучения в Тавистокском институте Г. Киссинджер освоил и усвоил так называемую «топологическую векторную психологию» К. Левина (немецкого психолога, эмигрировавшего из Германии из-за нацистской угрозы)^[104]. По аналогии с теорией физических полей К. Левин считал, что психическая деятельность человека протекает в условиях воздействия психологического поля (годологическое пространство), которое формируется личностными потребностями человека во взаимодействии с его психологическими окружением. Это годологическое пространство отражает различные степени развития как функцию накопленного опыта человека, начиная менее дифференцированными участками этого пространства, обусловленными недостатком опыта, и кончая весьма дифференцированными участками взрослого, искушенного в жизни человека. Это психологическое пространство описывается К. Левиным математической моделью — в виде векторов, указывающих направление движения человека к цели (стремление индивида к цели характеризуется положительной величиной, запрет к движению цели — отрицательной величиной).

«Левин высказал предположение о существовании состояния баланса или равновесия между индивидуумом и его психологическим окружением. Когда это равновесие нарушается, возникает напряженность отношений, которая вызывает определенные изменения, ведущие к восстановлению баланса. В этом заключался главный смысл его концепции мотивации. Согласно взглядам Левина, поведение представляет собой чередование циклов возникновения напряженности и последующего действия по его снятию»^[105]. Иными словами, возникающее у индивидуума состояние напряженности влечет за собой его действия по снятию этого состояния напряженности.

Именно эта «топологическая векторная психология» К. Левина используется в качестве психологической войны, которое обозначается в разработках Тавистокского института и его дочерних организаций техническим термином «глубоко проникающее длительное напряжение». «Д-р Курт Левин — ученый, разработавший эти дьявольские способы ведения войны — заставил среднего американского патриота сходить с ума по поводу различных теорий заговора, порождая у него чувство неуверенности, опасности, чувство одиночества и даже страха. Эти настроения возникают у него по мере того, как он пытается искать, но никак не может найти причину упадка и разложения, вызванные концепцией «Изменения образа человека». Он не способен ни распознать, ни тем более противостоять социальным, моральным, экономическим и политическим изменениям, которые он считает нежелательными и недопустимыми, но которые тем не менее становятся все интенсивней.

Имени д-ра Левина нет ни в одной книге по истории нашего истеблишмента, которые в конечном итоге являются записями событий главным образом с точки зрения правящего класса или победителей в войне… Курт Левин дал «Тавистокскому институту», «Римскому клубу» и НАТО неограниченную власть над Америкой, на какую не должна иметь право ни одна организация, объединение или общество. Эти учреждения использовали узурпированную власть, чтобы разрушить волю нации к сопротивлению планам и намерениям заговорщиков, лишить нас плодов Американской Революции и направить нас на путь, ведущий прямо к Новым Темным Векам под властью Единого Мирового Правительства»^[106].

* * *

Необходимо отметить, что именно Америка явилась первым испытательным полигоном для апробирования концепции «глубоко проникающего длительного напряжения», которая была выработана Тавистокским институтом и связанными с ним 150-ю научно-исследовательскими учреждениями Америки. Понятно, что сейчас это не ограничивается только Америкой, но и распространяется на другие цивилизации, что вызвало идущую войну в области человеческого сознания — консциентальную войну. Информационно-психологическая война (консциентальная война) достигает своих целей тогда, когда пропагандируемые ценности американской цивилизации имеют соприкосновения с ценностями другой цивилизации (китайской, японской и др.). В этом плане заслуживает внимания монография Р. Нейсбита, в которой рассмотрены расхождения между процессами восприятия и мышления представителей западноевропейских и восточноазиатских культур^[107].

Российский психолог Ю. Громыко следующим образом характеризует значимость консциентальной войны: «Консциентальная война предполагает, что мир вступил в новый этап борьбы — конкуренции форм организации сознаний, где предметом поражения и уничтожения являются определенные типы сознаний… в результате консциентальной войны определенные типы сознаний просто должны быть уничтожены, перестать существовать, их не должно быть. А носители этих сознаний, наоборот, могут быть сохранены, если они откажутся от форм сознания — предметов разрушения и поражения. Типы сознаний — предметы поражения в консциентальной войне — должны быть вытеснены за рамки цивилизационно допустимых и приемлемых форм. Это происходило и раньше, когда один тип организации сознания вытеснял другой, как, например, христианство сменило язычество. Но в настоящий момент эта конкуренция и борьба принимает тотальный характер, становится чуть ли не единственной и ведущей. Очень важно понимать, что уничтожение определенных типов сознания предполагает разрушение и переорганизацию общностей, которые конституируют данный тип сознания»^[108].

В современной научной, научно-популярной литературе и прессе имеется целый ряд публикаций, посвященных эффективным разновидностям консциентального оружия, разрабатывающихся в XX столетии и эффективно применяющихся на практике. Одной из таких разновидностей является концептуальное оружие и соответствующая ему технология концептуальной (идеологической) войны, которая приобрела тотальное значение в XX — начале XXI столетия. Следует отметить многообразие форм концептуального оружия — оно может выступать в виде концепции европоцентризма, подавляющей самостоятельность незападных народов, картографической агрессии, концепции общего наследия человечества, философской, политологической и пр. концепций.

Сейчас многие западные политологи отмечают то обстоятельство, что демократизация носит мировой характер, что мир охватила новая волна демократизации. Однако наиболее дальновидные из них уже ставят вопрос о «неуправляемости демократии», постановка которого была немыслима каких-нибудь два десятка лет назад, что связано с будущим самой демократии.

«Начиная с 70-х годов, мировая тенденция в преобразовании режимов правления была направлена не против демократии, — писал в конце прошлого века С. Хантингтон, — а на ее достижение. За последние 20 лет около 40 стран перешли от авторитарного к демократическому правлению. Кроме того, с лица земли исчезла серьезная военная угроза западным демократиям. Если говорить о безопасности, то демократия сейчас находится в большей безопасности, чем в любой период после прихода к власти Гитлера… Итак, наступает время всеобщего ликования по поводу повсеместного установления демократического будущего. И в какой-то мере это законно. Однако наступает время забот, время нарастающего беспокойства относительно будущего демократического строя и функционирования демократических институтов. Двадцать лет назад мы рассуждали о кризисе и управляемости в условиях демократии. Сегодня мы говорим о неуправляемости демократии — о понятии, которого тогда в нашем словаре вообще не было»^[109].

Беспокойство С. Хантингтона имеет вполне реальные основания — в незападном мире не все страны стремятся установить у себя демократию западного образца, усматривая в ней угрозу своим интересам. Ведь Соединенные Штаты Америки (не следует забывать, что С. Хантингтон в своих работах предстает не только как американский политолог, но он еще является и государственным чиновником высокого ранга) поддерживают демократию западного образца во всем мире отнюдь не из любви к ней самой. Содействие демократии является одним из обязательных слагаемых их внешней политики, ибо демократия за рубежами Америки защищает ее собственные реальные экономические интересы и интересы безопасности. Иными словами, западная форма демократии выступает не в качестве общечеловеческой ценности, а инструментом достижения эгоистических экономических и геополитических целей Западом, в первую очередь США.

Понятно, что в незападном мире это понимают и поэтому не обольщаются на счет привлекательности идеи демократии в красивой западной упаковке. Там уже отдают себе отчет в том, что европоцентристская модель демократии является концептуальным оружием подавления самостоятельности незападных государств.

Видный южноафриканский юрист О. Сакс пишет о специфичности, неуниверсальности западной формы демократии, об использовании ее как оружии подчинения себе африканцев следующее: «Мы, южноафриканцы, сражаясь против апартеида, противостоим искушению назвать нашу борьбу борьбой за идеалы западной демократии… Запад так богат, так хорошо вооружен и уверен в себе, что, казалось бы, нужно всячески ему подражать, хотя бы из соображений благоразумия, если не удобства. Но как бы привлекательна ни была идея, нас не может устроить ее оформление… Отношения, складывающиеся между нашим континентом и Западом, очень далеки от демократии. Сначала работорговля отняла у африканцев физическую свободу, затем при колониализме наш народ был лишен всех юридических прав… В то время как белые южноафриканцы восхваляли идею «мягкой» расовой диктатуры, именно черные поддерживали, находясь в тюрьмах, ссылках и подполье, принцип нерасовой демократии… Мы противопоставляем евроцентризму не африканскую исключительность, а универсализм… Подавление и пренебрежение к языкам, культуре и истории Африки пронизало всю нашу общественную и частную жизнь, и в этом смысле нам абсолютно необходимо «африканизировать» или даже «южноафриканизировать» наше общество и его институты»^[110].

И хотя сами южноафриканцы не очень стремятся употреблять понятие «африканская демократия», Запад использует его именно для того, чтобы лишить народ Южной Африки его основополагающих гражданских и политических прав и свобод. Технология такого рода концептуальной войны весьма проста: именно Запад в результате завоевания всего незападного мира принес ему в дар свои ценности и идеалы, именно Запад колонизацией остального мира определил направление глобальной истории, именно поэтому модель западной демократии является универсальной и она должна быть принята всеми незападными народами. В действительности же за этим кроются корыстные интересы Запада, которые уже научились распознавать в незападном мире, что снижает эффективность европоцентризма как концептуального оружия.

* * *

Запад использует и другие концепции из арсенала концептуального оружия, чтобы обеспечить себе привилегированное положение в мире. Одной из таких является концепция общего наследия человечества, используемая развитыми промышленными странами в качестве оружия против развивающихся стран. В последние десятилетия широко обсуждаются проблемы, связанные с установлением нового мирового экономического порядка на основе международного права. Кардинальным здесь является проблема распоряжения ресурсами всей планеты, от решения которой зависит развитие современного международного права и уровень жизни различных групп государств.

В принятой Генеральной Ассамблеей ООН 12 декабря 1974 года «Хартии экономических прав и обязанностей» четко просматривается противоречие между принципом суверенности государства и принципом общего наследия человечества. Последний в своей конкретизации означает обязательства развивающихся стран, обладающих ресурсами (например, бассейны Амазонки и Конго продуцируют необходимый для жизни всей планеты кислород), перед всем мировым сообществом. В самой по себе концепции общего наследия человечества ничто не напоминает об оружии особого рода.

«Однако ее следует рассматривать, — подчеркивает правовед-международник М. Беджауи, — в контексте объединения ресурсов и богатств Земли на основе солидарности, отметая все эгоистические соображения, основанные на узконациональных интересах. Поведение некоторых государств, не говоря уже о предпосылках, заложенных в основе этого поведения, создает впечатление, что именно развивающимся странам предстоит нести бремя обязательств, связанных с применением концепции общего наследия человечества, в то время как промышленно развитые страны будут пользоваться соответствующими правами и выгодами»^[111].

Сейчас так и происходит: подобного рода международное разделение труда усиливает механизм господства Запада над развивающимися странами. До сих пор развитые промышленные страны используют тот же кислород, чьи крупнейшие источники находятся в государствах, контролирующих бассейны Амазонки и Конго, практически в неограниченных объемах и ничего не платят за это им. Существенным является то, что страны Запада не выполняют свои обязанности не разрушать тонкий слой атмосферы, особенно ее озоновый слой. Концепция общего наследия человечества на практике позволяет богатым странам Севера обеспечивать высокий уровень жизни своего населения за счет нищающего Юга. Таким образом, данная разновидность концептуального оружия может привести к тяжелым последствиям для всего человечества. И выход здесь только один — заставить богатые страны Севера нести соответствующие расходы за квотированные сырьевые ресурсы, в том числе и кислород, т. е. отказаться от использования концепции общего наследия человечества как концептуального оружия.

В качестве концептуального оружия используются идеи ведущих ученых мира, в частности, эссе Ф. Фукуямы «Конец истории?»(1989 г.). Высказанная им идея об окончательном торжестве либерализма отнюдь не «выброшена» из идеологического арсенала Запада и прежде всего Америки. Ведь данная идея о «конце истории» означает на практике осуществление геополитического проекта, согласно которому должен быть установлен универсальный порядок в мире, угодный США. Она является тем самым «скандальным» тезисом, который стремится идеологически обосновать универсализацию партикулярного порядка американской цивилизации (в общем плане порядка западной цивилизации). Именно посредством идеи «конца истории» правящая элита США стремится осуществить свою модель будущего социума, означающую их победу в разворачивающейся борьбе за передел мира и установление окончательного господства над всем миром.

Фукуямовский «конец истории» состоит в том, что в современном мире вместо борьбы за признание идет соперничество за наиболее эффективное удовлетворение потребностей человека. Ведь участников спора теперь не разделяют принципиально различные «идеологии», в том числе мировоззрения и религии, между ними имеются не очень отличающиеся друг от друга стратегии устройства потребительского общества. Предметом спора уже выступают не нравственные ценности, а степень экономической эффективности. Антагонизм полярных систем (буржуазно-либеральной и коммунистической) превратился в антагонизм внутри одной системы, ибо на место биполярному миру, представленному противостоянием СССР и США, пришел полицентричный, а возможно «нулевой» мир (G0) благодаря глобальному финансовому и экономическому кризису^[112]. Фукуямовская идея «конца истории» в качестве концептуального оружия использовалась средствами массовой информации, чтобы сформировать ориентированное на нее сознание, запрограммировать его на эту целевую установку американского истеблишмента.

В XXI веке одним из самых эффективных новых видов оружия является также культура и неудивителен, поэтому, феномен культурной войны, которую Америка ведет против остального мира. В данном случае ей способствуют такие характеристики американской культуры, «заложенные» в ходе ее генезиса, как пустота, примитивность, рационализм, прагматизм, утилитаризм, агрессивность, насилие, и сейчас присущие ей.

О волне насилия в американской культуре много пишется в прессе и говорится в средствах массовой информации. Теперь «сверхнасилие», которое долгое время было характерно для массовой культуры (т. е. ограничивалось задворками американской культуры), вышло на первый план в сегодняшних фильмах и книгах. Америке присуще пристрастие к вымышленному насилию подобно наркоману, требующему все больше и больше наркотика, чтобы вызвать тот же эффект. «Создается вымышленный мир, не обязательно положительный, но и отрицательный, главное — чтобы он был ярким, полным сооблазнов и приключений, с сильными страстями любого сорта, с захватывающими ужасами, со сверхчеловеческими существами и ситуациями»^[113].

Таким образом, удовлетворяется потребность «маленьких» людей, чья жизнь становится все серее и скучнее, в ярких впечатлениях, в том числе и в художественной версии ужасов.

Тем не менее, психика людей действительно разрушается в результате воздействия зверского насилия, каким сейчас проникнуты фильмы, теле— и радиопередачи, кино, театральные спектакли. Сегодня насилие изображают с анатомической точностью, особой сексуальностью и тщательно продуманным дизайном. Если в старом черно-белом боевике происходило убийство, то все, что видел зритель — это облачко дыма и лужу крови. Теперь дело обстоит иначе — многие молодые режиссеры прошли школу телерекламы, современная кинотехника позволяет зрителю отчетливо слышать звук ломающихся человеческих костей и вытекающую кровь замученной жертвы. Современная поп-культура переполнена смакованием зверств, порнографией и эротикой, разрушающими психику человека и формирующими у индивидов «сумеречное» сознание, что неизбежно ведет к шизофренизации общества.

Вполне понятно, что США в своей геополитической стратегии с целью установления цивилизационного контроля над другими странами и культурами используют массовую культура, транслируемую средствами массовой информации и разрушающую ценности традиционного общества. Иными словами, они используют информационное оружие, для которого практически нет преград в век спутниковой глобальной связи.

* * *

В современной консциентальной войне можно выделить несколько основных технологий, которые нацелены на поражение и разрушение сознания. Во-первых, при помощи химического оружия, длительного отравления воздуха и направленных радиационных воздействий осуществляется поражение нейромозгового субстрата, снижающее уровень функционирования сознания. Во-вторых, посредством дезинтеграции и примитивизации информационно-коммуникативной среды, где функционирует и развивается сознание, достигается понижение уровня ее организации. В-третьих, к субъекту поражения применяют хорошо разработанные технологии оккультизма и религиозного мистицизма, чтобы трансформировать тип организации сознания. В-четвертых, на основе специальных технологий по каналам коммуникации распространяют образы и тексты, которые разрушают работу сознания (речь идет о психотехнологиях). В-пятых, технологии, нацеленные на разрушение способов и форм идентификации личности по отношению к фиксированным общностям, что приводит к смене форм самоопределения и к деперсонализации^[114].

В специальной литературе, посвященной актуальным проблемам рекламы и психотехнологий, особое внимание уделяется технологиям четвертого типа. Известно, что в США с коммерческими целями используются технологии неосознаваемого внушения во время общения индивида с компьютером или телевизором. Тогда его внутренний мир открыт и совершенно не защищен, в него можно вводить незаметно для человека необходимую манипулятору информацию.

«Современное состояние науки и техники, — подчеркивают отечественные ученые И. Смирнов, Е. Безносюк и А. Журавлев, — позволяет также совершенно незаметно для сознания человека вводить в его память любую информацию без его ведома, которая им усваивается, как пища, и становится СВОЕЙ, т. е. определяет его потребности, желания, вкусы, взгляды, самочувствие, картину мира»^[115]. Все это является положительным, когда речь идет о лечебном применении такого рода психотехнологий, однако ситуация принципиально изменяется в случае консциентальной войны. Согласно оценке зарубежных и отечественных специалистов, сейчас Интернет как канал распространения информации получил развитие в качестве ведения психологической войны.

Самым эффективным и самым грозным видом нового оружия является разрушение способов и форм идентификации личности, что означает переструктуризацию ее внутреннего мира, Именно технология пятого типа «становится областью разработки и использования сегодня нового оружия массового поражения, оно наиболее часто и эффективно используется, и, более того, мы живем в ситуации его постоянного и тотального воздействия»^[116]. Ведь данный тип воздействий по смене и трансформации типов имидж-идентификаций и аутентизации великолепно осуществляют средства массовой информации, в первую очередь телевидение.

В России сегодня средства массовой информации весьма активно стремятся разрушить старую, советско-российскую матрицу идентификации и заменить ее кодом западной цивилизации. Их цель состоит в перезаписи российской цивилизационной программы, чтобы заменить ее другой цивилизационной программой, нужной системе глобальной капиталистической мировой экономики. В итоге как бы подтверждается несостоятельность тезиса о существовании специфической российской цивилизации, что ведет ее к дезинтеграции.

Однако осуществить перезапись российской цивилизационной программы не удастся в силу ряда причин. Прежде всего, для российских средств массовой информации характерна «болезнь европейничанья», о которой писал свыше ста лет назад Н.Я. Данилевский^[117]. Она заключается в том, что в России всегда перенимали у Запада то, что там уже стало хламом, что уже разложилось. Здесь существенным оказывается вывод американского социолога И. Валлерстайна о том, что система капиталистической мировой экономики, принципом функционирования которой является бесконечное накопление капитала, исчерпала свой потенциал развития и в течение полувека сойдет с арены истории^[118]. И наконец, смена цивилизационной программы находится за пределами технологий консциентальной войны. «В принципе гораздо менее обременительно, отмечал Б.С. Ерасов, — поменять не код цивилизации, а образ мышления — в таких его компонентах, как мышление индивида или общественной группы. Но хорошо известно, что и эта процедура крайне затруднительна, если она связана со сложившимися экзистенциальными установками — верой и надеждой. Цивилизации вынуждены — как в прошлом, так и в настоящем — время от времени «осаживать» чрезмерные порывы маргинального или радикального менталитета или деятельность, преступающую некоторые пределы устойчивости»^[119].

Тем не менее в качестве консциентального оружия сейчас широко используется религия, чьей сердцевиной является мистицизм, особенно религиозный фанатизм и фундаментализм. Этому способствовал распад Советского Союза, породившего ударную волну, которая эхом отразилась на жизни многих народов мира, достигнув всех уголков земного шара.

«Падение тоталитаризма на Востоке и последовавшее за ним падение авторитарного национализма на Юге, — пишут Б. Эль-Нади и А. Рифаат, — создало политический и идеологический вакуум, который старается заполнить фундаментализм. Там, где еще недавно религия притеснялась государством, сейчас она используется как орудие в борьбе с этим самым государством. Еще вчера государство исключало религию из политической сферы, а сегодня фундаменталисты призывают заполнить ею всю политическую арену. В ходе этого процесса происходит отказ от индивидуальных ценностей во имя общего, подавление свободы во имя догмы, принижение разума во имя веры»^[120].

С фундаментализмом связан и религиозный фанатизм с его доведенной до предела приверженностью определенным религиозным доктринам, крайней нетерпимостью к инаковерию и инакомыслию, что представляет угрозу безопасности человека и общества.

Мир так стремительно сползает к сакрализованному фанатизму, к инстинктивной, не рассуждающей вере, что требуются значительные усилия для защиты индивида и общества от него. Религиозный фанатизм, как показывают не только история человечества, но и события в Индии, Иране, Афганистане, Боснии и Герцеговине и других странах, играет в основном разрушительную роль, в нем проявляются деструктивные силы человека.

Интересным оказывается то обстоятельство, что опасность религиозного фанатизма привела к появлению нового вида религиозной безопасности. Сложилась парадоксальная ситуация, когда возникла необходимость защиты в определенной степени рыхлых организационно мировых религий от противостоящих им железной, все пронизывающей организованности деструктивных сект и церквей. Технологии последних включают такие черты, присущие религиозному фанатизму, как культивирование слепого подчинения авторитету секты или церкви, жесткая организация, всеобщий контроль за всеми сторонами жизни адептов. Именно таких религиозных сект и церквей в настоящее время немало действует на территории Российской Федерации; среди них находятся «Общество свидетелей Иеговы» (не случайно оно было запрещено в Советском Союзе), «Сайентологическая церковь», чья деятельность квалифицируется российскими и зарубежными экспертами как криминальная с элементами психотеррора. Сейчас возникла потребность в защите не только общества и человека, но и православной, буддийской и других традиционных для России конфессий от посягательств зарубежных тоталитарных религиозных организаций.

* * *

Новые психотронные, психосоциальные, исторические, информационные, концептуальные и прочие технологии войны с Россией и российской историей и гуманизмом вообще являются изощренными и многомерными. Понятно, что здесь непригодна защита при помощи жестких тоталитарных схем и моделей, что здесь необходимы гибкие, интеллектуальные средства, опирающиеся на глубокую творческую рефлексию, веру в гуманистическое начало и знание моральной самоидентичности своей страны^[121].

Возникающие дилеммы безопасности человека и общества могут быть разрешены только обладающим критическим мышлением, творческим человеком, способным выработать адекватные средства различным новым видам оружия и технологиям войн.

Глобальная элита. Место Генри Киссинджера

Выше отмечалось, что благодаря деятельности стратегического аналитика, дипломата и политика Г. Киссинджера на протяжении почти нескольких десятилетий XX столетий изменилась конфигурация мира. Это изменение конфигурации мира включает в себя доктрину ядерного сдерживания, завершение войны во Вьетнаме, установление дружественных отношений между Америкой и Китаем, достаточно хорошие торговые и культурные отношения Америки с Советским Союзом, однако ядром стратегии информационной войны против Советского Союза является создание условий для появления диссидентского движения, что и привело к распаду нашей страны. «Можно смело утверждать, — пишет И. Панарин, — что у истоков развала СССР вторым после А. Даллеса стоял Г. Киссинджер»^[122].

Как считает И. Панарин, со временем Г. Киссинджер изменил свои представления о мире и России, а именно: в результате борьбы внутри американской политической элиты с позиции глобализма, которой до сих пор придерживается З. Бжезинский, он перешел на сторону государственников Америки. Это якобы обусловлено тем, что многие члены «Комитета-300» не в курсе дел относительно истинных тайных замыслов глобалистов (согласно наблюдениям И. Панарина, около одной трети членов «Комитета-300» входят в состав тайного сообщества глобалистов). Об этом говорит и то, что в августе 2008 года часть членов «Комитета-300» положительно отнеслась к вооруженному отпору Россией агрессии Грузии в Южной Осетии.

«В ближайшие годы произойдет раскол внутри «Комитета-300», — утверждает И. Панарин, — и глобалисты останутся в меньшинстве. Этот процесс начался в августе 2008 года. Истинная сущность профессора Мориарти (под ним подразумевается З. Бжезинский. — В.П., Е.П.) становится понятной. Именно по инициативе людей, вставших в августе 2008 года на сторону России, появляется великолепный фильм «Шерлок Холмс-2010». Его уже посмотрели десятки миллионов людей во всем мире. И неслучайно он появился вслед за кинофильмом «Аватар».

Именно факт потери интеллектуальной власти в «Комитете-300» виртуальным профессором Мориарти (реальный — Збигнев Бжезинский) и станет определяющим при переходе к новой модели развития человечества. Информационные потоки мировой разведки раскроются перед многими членами «Комитета-300» в период с 21.03.2011 по 21.12.2012. Они уже раскрылись перед мировым стратегическим аналитиком Генри Киссинджером в 2001 году, ставшим инициатором идеологии создания кинофильма «Аватар»^[123].

Следует отметить, что данное утверждение И. Панарина выглядит весьма парадоксальным и что оно было подвергнуто сомнению многими аналитиками и экспертами.

Однако И. Панарин продолжает строить свои предположения и утверждает: «Итак, позвольте мне высказать свою собственную гипотезу об эволюции взглядов Г. Киссинджера за 10 лет, с 1991 по 2001 год. Это было первое десятилетие без СССР, в развале которого режиссер-идеолог информационной войны против СССР Г. Киссинджер сыграл ключевую роль. С моей точки зрения, Г. Киссинджер, входящий в состав высшей элиты США, после распада СССР, в котором он сыграл важнейшую роль, несколько изменил свои взгляды. Такие случаи крайне редки в мировой политике, но тем не менее иногда они происходят. С моей точки зрения, ему открылись все негативные моменты глобализма… Конечно же этот процесс не был одномоментным и занял несколько лет. Примерно с 1995 года начался процесс стратегического расхождения двух ключевых режиссеров-идеологов информационной войны против СССР: З. Бжезинского и Г. Киссинджера.

Сотрудник британской разведки МИ-6 3. Бжезинский, глубоко внедренный в высшую элиту США, является высокопоставленным идеологом глобализма. Его влияние на эту идеологию неоспоримо. Можно даже утверждать, что именно 3. Бжезинский является наиболее последовательным интеллектуалом, занимающимся идеологическим обеспечением деятельности глобализма. 3. Бжезинский родился на территории Польши, в семье сотрудников британской разведки, давно внедренных в дипломатические структуры Польши, — и это не случайно. Как я уже отмечал, именно Польша является государством — «троянским конем», предназначенным для «рассечения» единства Европы и Евразийского пространства. Поэтому исторически глобалисты создали на территории Польши мощные центры, которые искали людей, из которых потом формировали специальные ударные спецотряды для борьбы против Третьего Рима. Этот процесс шел на протяжении последних 600 лет.

Концептуальная разница во взглядах 3. Бжезинского и Г. Киссинджера проявилась в 1997–1998 годах, после появления их авторских трудов: «Великая шахматная доска» и «Дипломатия». Главный идеолог глобализма 3. Бжезинский в своей книге «Великая шахматная доска» вновь призывал к необходимости расчленения России на несколько частей.

Несколько иным был взгляд Г. Киссинджера, очень высоко оценившего деятельность генералиссимуса Сталина»^[124].

* * *

Исходя из утверждений И. Панарина, перед нами предстает мир мудрого Г. Киссинджера, который сформирован не только длительной историей функционирования планировщика еврейской цивилизации, но диалектическим характером его гибкого мышления, способного чутко реагировать на малейшие изменения динамики сложноорганизованного мира геополитики. Однако в одной из своих последних книг «Нужна ли Америке внешняя политика?» Г. Киссинджер высказывает идеи, которые показывают его с иной стороны. Он пишет, что в современной сегментированной цивилизации сосуществует два мира — «мир демократий», высший мир, и другой, весьма разнородный мир, отношения с которыми должны выстраиваться на основе «разных принципов»^[125]. «Сейчас происходит возвращение с удвоенной силой национализма, т. е. возвращается с удвоенной силой эпоха противоборства национальных государств», — с тревогой пишет Киссинджер.

В этом смысле заслуживает внимания сделанный Национальным разведывательным советом США доклад «Мир после кризиса», в котором предлагается прогноз о «распространении идентичностей» к 2025 году. «Один аспект растущей сложности международной системы заключается в том, что одна-единственная политическая идентичность, такая, как сплав гражданства и национальности, будет, по всей видимости, к 2025 году доминировать в большинстве сообществ. Не меньшее значение, чем религия и этническая принадлежность, будет иметь классовая борьба. Интернет и другие мультимедиа будут способствовать оживлению племенных, клановых и других сообществ, основанных на верности своим. Взрыв урбанизации облегчит распространение этих идентичностей и увеличит вероятность столкновений между группами…

Хотя унаследованные и выбранные слои идентичности будут такими же «аутентичными», как обычные категории гражданства и национальности, одна категория, возможно, будет стоять особняком. Ислам останется мощной идентичностью…

В 2025 году понятие многоэтничной интеграции и ценность многообразия могут оказаться перед лицом ряда проблем, таких как национализм, религиозный фанатизм, возможно, некий вариант возрожденного марксизма, а также другие течения, основанные на принадлежности к классу или светской идеологии»^[126].

Следует иметь в виду, что концепция «войны цивилизаций» или «столкновения идентичностей» была сформулирована американским теоретиком С. Хантингтоном — представителем одного из «мозговых трестов» Америки. Она показывает выход из сложившейся кризисной ситуации современного мира, когда в перспективе Америка стремится после 2008 года осуществить второй шанс «более успешно, чем первый, потому что третьего шанса не будет»^[127]. Внешняя стратегия Америки должна исходить, согласно З. Бжезинскому, из того, что «сила великой державы уменьшается, если она перестает служить идее»^[128]. Такой идеей и является концепция «войны цивилизаций», результатом которой должна наступить в XXI столетии эра американского превосходства, эрой глобализации в версии Pax Americana.

Хантингтоновская концепция «войны цивилизаций», опирающаяся на код американской цивилизации, четко вписывающийся в такую оборотную сторону современной цивилизации, как варварство. Несмотря на острые дискуссии относительно проблем развития нынешней цивилизации, все сходятся на общем тезисе, что варварство оставалось и остается неизменным спутником, другой, темной стороной цивилизации, характеризуя ее «самодеструкцию». В своей монографии «Цивилизация и варварство в эпоху глобальных кризисов» Н.В. Мотрошилова пишет: «Даже и в новое время, эпоху «модерна», историческое развитие неминуемо порождает новое, более рафинированное варварство. Боле того, риск варварства, его наиболее бурные всплески пришлись на недавно закончившийся XX век с его самыми массовыми в истории уничтожениями миллионов людей, с двумя мировыми войнами. Рецидивы варварства, как полагают исследователи, не исключены и в будущем, если до сих пор сохраняющаяся, при всех изменениях, «программа модерна» не будет подвергнута человечеством коренному изменению»^[129].

Варварство связано с доминированием природно-биологических предпосылками, механизмами, стимулами и следствиями жизнедеятельности рода Homo sapiens. Варварство и в зрелом обществе, в современной цивилизации отличается «грубым насилием, крайней жестокостью и катастрофическими историческими последствиями»^[130]. Именно американская цивилизация когнитивного капитализма с его компьютерными технологиями как логического продолжения традиций американской культуры должна остаться лидером всего мирового сообщества. «Если поставить перед собой задачу понять сущность американской культуры, — пишет Дж. Фридман, — ее следует искать не только в прагматизме как философии, но и в компьютерных технологиях как воплощении прагматизма. Ничто не иллюстрирует американскую культуру в такой степени, как компьютер, и ничто не меняло мир быстрее и основательнее, чем его изобретение. Компьютер в гораздо большей степени, чем автомобиль или «кока-кола», представляет собой уникальное проявление американского понимания разума и реальности»^[131].

Далее Дж. Фридман на основе того, что американской культуре весьма трудно найти общий язык с подлинным (аутентичным) и красотой, характеризует ее как «варварскую», откуда следует и квалификация компьютерной культуры тоже как варварской. «Сущность варварства — это низведение культуры до уровня элементарной движущей силы, не терпящей отклонений или соперничества. То, как сконструирован компьютер, как написаны его программы, а также история его эволюции говорят о мощной, все упрощающей силе. Она представляет собой не разум, обдумывающий собственную сложность, а разум, низведенный до своего простейшего выражения, и удовлетворяющийся практическими достижениями»^[132]. Такого рода варварство характеризуется высокой степенью эффективности развития технологий, в том числе и технологий «постмодернистской» войны.

Американский прагматизм противоположен по своему смыслу европейской метафизике, которая является весьма непрактичной, не укладывающейся в контекст утилитарно-практической культуры. «Американская культура была одержима идеей практических действий и с презрением относилась ко всему метафизическому. Компьютер и язык программирования — это яркие проявления прагматического понимания разума. Каждая строка кода должна иметь практическое значение. Функциональность — вот единственный стандарт. Мысль о том, что строку кода можно оценить не за ее полезность, а за присущую ей красоту, совершенно непостижима»^[133]. Это подтверждает неаутентичный характер американской цивилизации и культуры, ориентированной на эффективность, сугубо практический результат.

Именно это варварство способно обеспечить Америке благоприятный сценарий существования и дальнейшего развития в посткризисном мире. «Прагматизм, компьютеры и Microsoft (или любая друга американская корпорация) идут к достижению цели кратчайшим путем играют очень важную роль и обладают высокой эффективностью. Раздробленность американской культуры очевидна, но она постепенно переходит в варварское состояние, свойственное компьютеру и инструменту, который, в конечном счете, использует и определяет образ действия компьютера — корпорации. Корпорация — это американская адаптация европейской концепции. В своей американской трактовке она превращается в стиль жизни. Корпорации столь же раздроблены, как и остальная американская культура. Но в своем разнообразии они выражают ту же агрессивную самоуверенность, что и любая американская идеология»^[134].

* * *

Великой темой североамериканской цивилизации (и культуры) являются вещи и их приобретение, т. е. «в наибольшей из всех когда-либо существовавших культур степени североамериканская является вещной культурой» (П. Рикс-Марлоу)^[135]. Главной темой жизни являются вещи — они преобладают в ней: эта великая тема вещей и способа обращения с ними вошла в сцену ноу-хау, представляющую собой «воплощение мастерства и показухи». Грезой же североамериканской культуры является американская мечта «жить все лучше и лучше», что означает повышение уровня материального благополучия и что находит свое выражение в игре (шоу), с которой связан менталитет «трюкача-обманщика»^[136].

Именно шоу и имитация представляют собой постмодернистский подход к миру, который противоположен аутентичности (подлинности) и аутентичной идентичности. Не случайно, выше подчеркивалась мысль о том, что американская цивилизация есть «гигантский симулякр». В данном случае доминирует не понятийное мышление, когда понятие имеет денотат, когда оно «схватывает» некий аспект реального мира, а постмодернистская философия, оперирующая «пустым знаком» и мыслительным пространством, где, согласно Ж. Делезу, «идентичность образца и подобие копии будут заблуждениями»^[137].

Такая природа американской цивилизации проявилась в так называемой «гламурной цивилизации», признаки которой имеются в истории человеческого общества. Ярким примером этого является придворная жизнь в золотой век Японии — эпоха Хэйан (IX–XII вв.). Аристократия этой эпохи жила в продуманной до мелочей обстановке, соответствующей ее социальному статусу. Просторные залы дворцов были расписаны красками с вкраплениями золотой фольги, что создавало атмосферу сверкающего великолепия, присущего императору. «Жизнь знати складывалась из тысячи маленьких пустяков: игра ароматов и перламутра, соперничество поэтов и каллиграфов, забавы на балах, прогулки и любование первыми цветами, урок игры на флейте и т. п. Однако в помпезной дворцовой жизни им придавали большое значение. Красота и совершенство во всем были непременными требованиями этикета. Нет ничего ничтожного, наоборот, есть меланхолическое ощущение бесценности мимолетных нюансов хрупкого и эфемерного мира: непостоянство, бренность, мимолетность были буддийскими понятиями. Эпоха Хэйян поставила эстетические ценности выше этических. И научные знания Китая, и достижения эзотерического буддизма в познании человека интересовали ее не больше, чем жизнь целого народа — нищего и голодного»^[138].

Подобного рода примеров можно привести достаточно много: это и придворная жизнь французского короля Людовика XIV, и русской императрицы Екатерины II, и повелителя империи моголов Акбара, и китайского императора и пр.^[139] Все они подчинялись стратегии потребления, имеющей демонстративный характер власти и богатства.

Раньше стратегия потребления в качестве процедуры социализации была частью общих программ социальной матрицы, поэтому предзаданная идентификация определяла тотемную, сословную или классовую «экипировку». Использование денег в качестве всеобщего эквивалента вызвало к жизни более тонкую социальную дифференциацию: потребительские предпочтения и количественные индикаторы совпадали с социальной идентификацией. «Уровень потребления, обретенный в очагах постиндустриального общества меняет ситуацию — выборка дискретных единиц из общего «товарно-сырьевого» фона, перестав быть связанным приложением к наличному типу дистрибуции власти, становится завершающим актом собственно товарного производства, решающим моментом признания изделия (услуги) товаром… В момент опознания происходит считывание значимого дресс-кода, а также фуд-кода, дринк-кода и эмо-кода, каждая расшифрованная запись на свой лад гласит: это круто, здесь находится счастье…»^[140].

Здесь речь идет о рыцарях потребления как авангарде гламура — якобы важнейшей производительной силы. С позиции искусства гламур представляет собой китч, подделку и дешевку, так как он носит профанный характер, отрицает сакральное^[141]. В гламуре прекрасные вещи «являются объективациями, следами разной степени мимолетности присутствия супермодели»^[142]. Они представляют собой химерные структуры, им присуще очень краткое время полураспада, они эфемерны по своей природе. Именно гламур используется в качестве оружия в современных информационно-интеллектуальных войнах.

Гламур присущ, прежде всего, в цивилизации Запада, чье изобилие основано на существовании «архипелага нужды» (Б. Марков). В контексте современного общества этот «архипелаг» бедности охватывает большую часть населения Африки, Индии, Китая и России. «Однако ни голод африканских детей, ни промышленные отходы западных стран, свозимые в Африку, ни прокаженные на улицах Азии — не мешают «обществу потребления» существовать и развивать философию достатка… на основании разделения мира на сепарированные области разных культур и резерваций бедности»^[143].

* * *

Можно утверждать, что в цивилизационный код Запада и Америки теперь входит философия достатка, которой придерживается не только элиты, но и глобальная элита, или, по выражению Д. Роткопфа, «суперкласс», который имеет космополитическую аутентичную идентичность.

Согласно исследованиям Д. Роткопфа, этот «суперкласс» насчитывает примерно 6000 человек и состоит из 1000 миллиардеров, чей совокупный капитал почти вдвое превышает обобщенный капитал беднейших 2,5 миллиарда человек, руководителей государств, исполнительных директоров крупнейших компаний мира, медиамагнатов, нефтяных баронов, управляющих хедж-фондами, верхушки военных, предпринимателей в области новых технологий, выдающихся религиозных деятелей, некоторых ученых, художников, вождей террористических организаций и глав преступных синдикатов^[144].

Члены этой глобальной элиты обладают эфемерной властью в силу того, что одни умирают, другие уходят в отставку со своей должности, третьи не могут пережить финансовой или профессиональной катастрофы, четвертых насильственно смещают с их постов, пятые попадают за решетку.

«Как правило, это люди блестящего ума, неукротимой энергии, творчески относящиеся к своему делу. Они вдобавок настоящие баловни судьбы, и большинство из них это прекрасно осознает… Однако многие члены суперкласса по-своему не менее зашорены — они тоже преследуют собственные интересы и очень далеки от мира, в котором обитает большинство населения планеты»^[145].

Члены суперкласса наглядно демонстрируют чрезмерное неравенство в распределении богатства и власти на планете, что чревато непредсказуемыми последствиями. «При удачном раскладе, кто знает, может быть, и сами члены суперкласса прозреют достаточно, чтобы осознать, что существующее неравенство не только несправедливо, но и представляет собой фундаментальную и наиболее опасную угрозу их собственным долгосрочным интересам»^[146].

Идентичность этого суперкласса является космополитической, наднациональной, что представляет угрозу разнообразным сообществам всех аутентичных цивилизаций — от местных элит до бесправных малоимущих масс. Члены этой глобальной элиты и примыкающих к ним других богатых и деловых людей представляют собой «кочевников», которые постоянно передвигаются по всему миру на комфортабельных авиалайнерах, их деятельность протекает в мире глобальной мобильности. В этом мире «пространство утратило свои сдерживающие свойства и легко преодолевается как в его «реальной», так и «виртуальной» ипостаси»; «эти люди постоянно заняты, им вечно «не хватает времени», они «постоянно живут в настоящем, проходя через череду эпизодов, герметически изолированных как от прошлого, так и от будущего»^[147]. Остальные живут в невиртуальном пространстве и времени, потребляя продукты массовой культуры.

Анализ положения глобальной элиты позволяет сделать следующий фундаментальный вывод: «Если они используют собственное влияние для создания глобальной системы правил, которая сохранит неравенство и будет такой же несправедливой, как система настоящего времени, то кризис неизбежен. Тем не менее, если они осознают, что их основной интерес заключается в том, чтобы отойти от подходов, которые предлагают богатым и могущественным блага сегодня, а бедным и лишенным прав обещают помочь в отдаленном будущем, то тогда они смогут избежать судьбы элит прошлого, уничтоженных из-за собственной чрезмерности, жадности, нечувствительности и близорукости»^[148].

В настоящее время нет признаков того, что глобальная элита нацелена на устранение вопиющего неравенства в справедливом распределении богатства и власти. Факты свидетельствуют об обратном — данное распределение имеет тенденцию к увеличению существующего неравенства и усилению контроля над всей планетой, что является одной из задач «Бильдербергского клуба» как основной структуры тайного правительства Запада^[149].

* * *

Для установления своего господства глобальная элита использует концепцию «войны цивилизаций», или концепцию «столкновений идентичностей», в качестве концептуального оружия и такие инструменты, как американизированная глобализация и мультикультурализм. Прежде всего, следует отметить значимость влияния этой глобализации на свободу культуры, имеющей прямое отношение к развитию человека. В «Докладе о развитии человека. Культурная свобода в современном многообразном мире», подготовленном сотрудниками ООН, подчеркивается, что глобальные потоки товаров, капитала, человеческих ресурсов, культурных ценностей и идей требуют плюралистического подхода, который исходит из признания культурных различий и многообразия самобытности^[150].

Здесь речь идет о мультикультурализме, необходимом для развития множества и взаимодополняющих видов культурной идентичности, чтобы каждый человек чувствовал себя гражданином мира. Поэтому «целью политики мультикультурализма является не хранение традиций, а защита культурной свободы и расширение свободы выбора — образа их жизни и самосознания, — чтобы людям не пришлось пострадать из-за своего выбора»^[151].

Это означает, что жизнедеятельность мигрантов и беженцев не должна быть «скованной» самобытной культурой того или иного социума, однако дальнейший ход событий показал несостоятельность мультикультурализма. «Ни мультикультурные эксперименты по-британски или по-немецки, ни ассимиляционные по-французски так и не решили проблемы полноценного вовлечения мигрантов и беженцев в жизнь коренных сообществ»^[152]. Более того, сейчас произошло восстание известного европейского интеллектуала и политика Т. Саррацина против мультикультурализма и политкорректности, пронизавшей, подобно саркоме, «все поры свободного общества и превратила его в худшую из тюрем — тюрьму разума»^[153].

Эта глобализация нацелена также и на то, чтобы изменить коды цивилизаций Запада и Не-Запада, заменив их кодом североамериканской цивилизации. В начале XXI столетия фактически существует два независимых центра принятия стратегически важных решений, каждый из которых имеет свою систему цивилизационных кодов (третьим центром раньше был Советский Союз). Глобальная элита использует глобализацию с ее либерально-приватизационными программами для того, чтобы изменить цивилизационные коды западных и незападных социумов, элиминировать их аутентичное и идентичное ядро.

«Либерализационно-приватизационные программы (исключая КНР и Вьетнам) повсеместно представляли собой фрагменты, революционной по существу, попытки реверсирования тенденций развития глобальной цивилизационной системы путем глубокой модификации ее цивилизационного кода и в неявной форме системы моральных ценностей — за счет установления принципа моральной неравноценности взаимных обязательств «труда» и «капитала» и сдвига в этом отношении в эпоху нормативов первоначального накопления, но без ввода в действие моральных компенсаторов в виде патриотизма или эффективно работающих религиозных ценностей»^[154]. Иными словами, всем социумам, принадлежащим тем или иным цивилизациям, предлагается глобальный код, усеченный по сравнению с кодами существующих цивилизаций, кроме североамериканской цивилизации. Не случайно, в специальном докладе «Римского клуба», посвященном поискам межрелигиозного вселенского диалога, философами и психологами было выдвинуто гипотетическое положение о значимости религий в противостоянии внутри рода Homo sapiens, что мешает развитию человечества^[155].

Однако глобализация по-американски наталкивается на сопротивление современных цивилизаций, чтобы изменяли их код. Ведь ядро этих цивилизаций обладает внутренней устойчивостью, его весьма трудно кардинально изменить. В своей книге «Прозрачность зла» Ж. Бодрийяр следующим образом квалифицирует эту устойчивость ядра цивилизационного кода: «Акалуфы с Огненной земли были уничтожены, так и не попытавшись ни понять белых людей, ни поговорить, ни поторговать с ними. Они называли себя словом «люди» и знать не знали никаких других. Белые в их глазах даже не несли в себе различия: они были просто непонятны. Ни богатство белых, ни их ошеломляющая техника не производят никакого впечатления на аборигенов: за три века общения они не восприняли для себя ничего из этой техники. Они продолжают грести в своих челноках. Белые казнят, убивают их, но они принимают смерть так, как если бы не жили вовсе. Они вымирают, ни на йоту не поступившись своим отличием»^[156].

* * *

У глобальной элиты есть много средств для борьбы с теми, кто не желает подчиняться «коду Запада». В середине 70-х годов XX столетия появились публикации, раскрывающие понятие геофизической войны — преднамеренное использование сил природы в военных целях путем активного воздействия на окружающую среду и на физические процессы, протекающие в твердой, жидкой и газовой оболочках Земли^[157]. Иными словами, можно вызывать различного рода природные бедствия посредством использования разработанного в научных лабораториях различных разновидностей геофизического оружия. Специалисты считают, что войны будущего, если они состоятся, будут проводиться без явного применения оружия и без объявления войны. Все будет выглядеть, как катаклизмы разбушевавшейся природы.

«Доказано, что, изменяя электрический заряд воздуха, можно вызывать на заданной территории заданную погоду», — эта цитата из газетной статьи, пропагандирующей достижения ученых Обнинского института прикладной геофизики в борьбе за урожай. Но если ученые могут обеспечить на «заданной территории» хорошую для крестьян погоду — днем солнышко, ночью легкий дождь, то с таким же успехом могут обратить на недружественную страну засуху или проливные дожди, крупный град или сильный ураган, что ведет к дезорганизации экономики государства и его неспособности вести войну. Для этого имеются вполне реальные основания — теоретические и экспериментальные исследования в области динамики взаимодействия аэрозольных частиц. Аэрозольные части, находящиеся в газовой среде под влиянием различного рода колебаний (акустических и др.) принимают участие в разных видах движения^[158]. Именно путем регулирования движения аэрозольных частиц в газовой среде (атмосфере) можно изменять атмосферный электрический заряд, вызывая необходимую погоду.

Можно управлять не только погодными условиями в той или иной части земного шара, но и вызывать искусственное землетрясение, на что давно обращается внимание прессы. Более того, были в печати ссылки на военные ведомства наши и США, которые категорически отрицали такую возможность. Однако следует доверять не столько официальным заявлениям, сколько утверждениям ученых: «Мы больше склонны доверять руководителю лаборатории физики недр Земли профессору Е. Керимову, считающему, что запланированные стихийные бедствия вполне реальны, и такие разработки ведутся…».

Принципиально возможно создание искусственных землетрясений, мощных приливных волн типа цунами, ливней, магнитных бурь, изменение температурного режима определенных районов планеты, использование ультрафиолетового излучения Солнца и космических лучей, образование горных обвалов, снежных лавин, оползней, селей и заторов на реках. Изучается возможность с помощью ракет или специальных средств изменять физический состав озонного слоя атмосферы, чтобы создавать над определенными территориями противника «окна», через которые смогут проникать сильнодействующие ультрафиолетовые и космические лучи.

Необходимо иметь в виду, что не все согласны с возможностью ведения геофизической войны, когда вызываются искусственные землетрясения. Аргументация в таком случае обычно состоит в том, что для этого нужен источник весьма значительной энергии. Однако эта аргументация является несостоятельной, ибо здесь возможно использовать такого рода источник энергии, не говоря уже о других методах. В печати отмечается, что в начале 70-х годов или чуть раньше геофизики военных ведомств ряда стран, особенно в США и СССР, разработали и применили метод выхода на поверхность накопленной в недрах нашей планеты энергии путем воздействия глубинных бомб-зарядов.

«Идея заключалась в том, — пишет С. Айвазян, — чтобы «проткнуть» земную кору в наиболее активных зонах и вызвать высвобождение глубинной энергии, в несколько раз превышающей энергию самых мощных водородных бомб…. В 1987 г. США провели на Аляске испытание нескольких видов «геофизических бомб». Результат оказался незначительным, поскольку в тектоническом отношении было выбрано не самое удачное место: энергия недр, накопляемая периодически в тектонически активных зонах, оказалась здесь небольшой.

В 1988 г. СССР тоже готовился к испытаниям своих четырех типов «геофизической бомбы». Испытания предполагалось провести в районе Новой Земли или за Полярным кругом, однако анализ американских взрывов показал, что следует для большего эффекта выбрать сейсмически более активную зону. И как раз в конце 1988 г. 7 декабря многострадальную Армению постигло еще одно и самое жестокое испытание — «землетрясение», подобное своей необычайной силой взрыву атомной бомбы, и, пожалуй, не одной, а нескольких. В 11 часов 41 минуту два мощнейших подземных точка унесли жизнь 350 тысяч жителей Северной Армении: на две трети был разрушен Ленинакан, ушел под землю весь Спитак, разрушились сотни сел; вблизи превращенного в руины села Налбанд образовалась на пустыре впадина, которая сейчас же после «землетрясения была оцеплена войсками»^[159]. По мнению С. Айвазяна, описание «землетрясения» в Ленинакане дает основание предположить, что здесь произошел взрыв «геофизической бомбы»^[160].

Все дело в том, что данные о «геофизической бомбе» засекречены, что по крупицам приходится восстанавливать ее действия. Мне не так давно пришлось увидеть в одной лаборатории весьма уникальную карту нашей планеты, на которой нанесены все разломы и трещины земной коры. Достаточно заложить ядерный заряд порядка ста мегатонн в соответствующий разлом земной коры и подорвать его, чтобы вызвать искусственное землетрясение.

* * *

Резюмируя изложенное, следует согласиться с выводом Э. Тоффлера: «Что-то из этого может оказаться всего лишь фантастикой. Но другие новшества, не менее поразительные, наверняка ждут впереди. Мир должен сейчас начать думать не только о таких технологиях, но и о будущем «нишных войн» вообще и о форме войн Третьей волны, частью которой эти «нишные войны» являются. О более глубоких последствиях «нишных войн» Третьей волны едва ли даже задумываются правительства, борцы за мир и подавляющее большинство военных мыслителей. Каковы геополитические и социальные последствия быстрого развития сложных технологий «нишных войн»?… Те, кто мечтает о более мирном мире, должны перестать муссировать старые кошмары «ядерной зимы» и более свежим взглядом, давая волю воображению, подумать о политике, морали и военных реалиях «нишных войн» двадцать первого столетия»^[161].

Таковы особенности войн нового столетия, которое окажется решающим в истории всего человечества, ибо на кон поставлено его существование.

Вместо заключения. Генри Киссинджер о будущем мирового правительства

Перед окончанием срока действия администрации Дж. Буша-младшего Г. Киссинджер сделал следующий прогноз относительно будущего развития мирового сообщества цивилизаций с позиции тайного правительства Запада. В его интервью «Три революции» Г. Киссинджер говорит: «Общенациональные дебаты о национальной безопасности, о необходимости которых говорят уже давно, все никак не начнутся. По сути, вопросы тактики затмили самую важную проблему, с которой столкнется новая администрация США, а именно, как «вычленить» некий новый мировой порядок из трех революций, которые сейчас одновременно происходят на нашей планете: это а) преобразование традиционной государственной системы Европы; б) угроза радикального исламизма, бросающего вызов исторически сложившейся концепции суверенитета; и в) смещение «центра тяжести» международных отношений с Атлантики к Тихому и Индийскому океанам.

По распространенному мнению, корнем разногласий между Европой и Америкой является гипотетическая доктрина однополярности, которой придерживается президент Буш. Но вскоре после смены администрации США станет очевидно, что главное разногласие между двумя сторонами Атлантики состоит в другом: Америка остается традиционным национальным государством, и ее население откликается на призывы чем-то пожертвовать ради национальных интересов, понимаемых намного шире, чем в Европе.

Государства Европы, истощенные двумя мировыми войнами, согласились передать Европейскому союзу важные аспекты своего суверенитета. Однако, как оказалось, узы политической верности, которые ассоциируются с национальным государством, автоматической передаче не поддаются. Европа переживает переходный период — она на полпути между своим прошлым, от которого стремится уйти, и будущим, которого еще не достигла.

В ходе этого процесса подвергся метаморфозе характер европейского государства. Поскольку страны больше не мыслят себя как имеющие индивидуальное будущее, но сплоченность Евросоюза пока не подвергалась испытаниям на прочность, большинство европейских правительств теперь намного менее способно просить свое население чем-то пожертвовать. Государства, дольше всего существующие как преемственные структуры, — например, Великобритания и Франция — наиболее охотно берут на себя международные обязательства, связанные с применением военной силы.

Все это видно на примере разногласий вокруг использования сил НАТО в Афганистане. После 11 сентября 2001 года Совет НАТО, действуя без каких-либо просьб со стороны ООН, призвал к взаимопомощи на основе 5-й статьи Североатлантического договора. Но когда НАТО приступило к практической реализации обязательств, касающихся военной сферы, многие союзники были вынуждены, подчиняясь ограничениям в законодательстве своих стран, сократить численность воинского контингента и сузить количество миссий, сопряженных с опасностью для жизни. В результате Североатлантический альянс находится в процессе перерождения в двухъярусную систему — этакую структуру с гибкими правилами членства, потенциальная способность которой к слаженным действиям не отвечает ее общим обязательствам. Со временем произойдет трансформация либо в одну, либо в другую сторону: общие обязательства будут пересмотрены или будет формально закреплена двухъярусная система, где политические обязательства и военный потенциал будут как-то уравновешиваться путем некой системы альянсов по доброму согласию.

В Европе традиционная роль государства уменьшается, поскольку так сознательно решили правительства. На Ближнем Востоке сужение роли государства заложено в том, как были основаны местные государства. Государства, которые стали преемниками Оттоманской империи, были учреждены державами-победительницами после окончания Первой мировой войны. Их границы, в отличие от границ европейских государств, отражают не рубежи расселения народностей или распространения определенных языков, а соотношение сил между европейскими державами, споры которых не имели прямого отношения к данному региону.

Сегодня этим и без того хрупким государственным структурам угрожает радикальный ислам, что выражается в фундаменталистском понимании Корана как основы некой универсальной политической организации. Джихадистский ислам отвергает национальный суверенитет, основанный на моделях светской государственности; он стремится распространять свое влияние на все районы, где значительная доля населения — мусульманского вероисповедания. Поскольку в глазах исламистов не имеет законного статуса ни структура международного сообщества, ни внутренние структуры существующих государств, эта идеология почти не оставляет места для западных концепций переговоров или равновесия в регионе, который жизненно важен для безопасности и благополучия промышленно-развитых государств. Эта схватка имеет эндемический характер; мы не имеем возможности от нее отстраниться. Мы можем отступить из какой-то отдельно взятой области — например, из Ирака, — но это лишь вынудит нас оказывать сопротивление на других огневых позициях, которые, вероятно, будут для нас еще менее выгодными. Даже приверженцы идеи одностороннего вывода войск из Ирака говорят о том, что надо оставить там некий контингент, дабы предотвратить новое усиление «Аль-Каиды» и радикализма.

Эти преобразования происходят на фоне третьей тенденции — смещения «центра тяжести» международной политики с Атлантики к Тихому и Индийскому океанам. Как это ни парадоксально, такое перераспределение мощи благоволит части мира, где страны пока сохраняют черты традиционных европейских государств. Основные государства Азии — Китай, Япония, Индия, а со временем, возможно, Индонезия — смотрят друг на друга так, как участники европейской системы сил и противовесов в былые времена: как на конкурентов по определению, даже когда изредка участвуют в совместных делах.

В прошлом подобные перемены в структуре мощи обычно влекли за собой войны; так случилось после укрепления Германии в конце XIX века. Сегодня многие встревоженные комментаторы приписывают сходную роль Китаю, который усиливается. Верно, что в китайско-американских отношениях неизбежно будут содержаться классические элементы геополитического соперничества и конкуренции. Не следует упускать их из виду. Но есть и другие элементы, которые служат противовесами. Экономическая и финансовая глобализация, срочные задачи, касающиеся окружающей среды и энергетики, а также разрушительная мощь современного оружия — все это требует активно заняться международным сотрудничеством, особенно между США и Китаем. Если эти страны будут видеть друг в друге противников, обе они окажутся в том же положении, что и Европа после двух мировых войн, когда другие страны заняли то видное место, которое стремились занять европейские страны путем саморазрушительных конфликтов друг с другом.

Еще ни одному поколению человечества не приходилось иметь дело с несколькими различными революциями, одновременно происходящими в разных частях света. Попытка разработать единый, универсальный рецепт — это погоня за химерой. В мире, где единственная сверхдержава отстаивает прерогативы традиционного национального государства, где Европа застряла на промежуточной стадии, где Ближний Восток не вписывается в модель национального государства и находится на грани революции по религиозным мотивам, где государства Южной и Восточной Азии до сих пор практикуют принцип баланса сил, — как должен выглядеть в этом мире международный порядок, способный удовлетворить все эти разнородные перспективы? Какую роль следует играть России, которая декларирует понимание суверенитета, сравнимое с американским, и стратегическую концепцию баланса сил, сходную с азиатской? Годятся ли в этих обстоятельствах уже существующие международные организации? Какие реалистичные цели Америка может поставить перед собой и перед мировым сообществом? Достижимо ли внутреннее преобразование крупнейших стран? Каких целей следует добиваться сообща, и в чем состоят чрезвычайные обстоятельства, оправдывающие односторонние действия?

Вот о чем нам следует дискутировать, а не о слоганах, разработанных с расчетом на целевые группы и попадание в заголовки газет»^[162].

* * *

Фундаментальные тенденции, отмеченные Киссинджером, имеют ключевое значение для глобальной политики и мировой экономики. Ведь современная «рыночная экономика» представляет собою громадный всемирный пузырь, созданный по рецептам заигравшихся в экономику неолибералов. «Все это способствует уменьшению глобалистской эйфории, а также снижению активности мантрических танцев вокруг возведенного в культ постиндустриально-цифрового общества, зиждущегося на кредитно-долговых пузырях. Те государства, которые некоторое время назад добровольно отказались от собственных идей национального развития… начинают задумываться над самоидентификацией, источниками и векторами формирования стратегических приоритетов собственной внутренней и внешней экономической политики»^[163].

Все дело заключается в том, что усеченный суверенитет влечет за собой ограниченное пространство, необходимое для политических и экономических маневров. Знаменательно признание Г. Киссинджера, которое показывает то, что происходит в данный момент в мире, и особенно на Ближнем Востоке. (Это признание было сделано Киссинджером 16 января 2012 года, оно размещено в Интернете). «Соединенные Штаты минимизируют Китай и Россию, и последним гвоздем в их гроб будет Иран, который, конечно же, главная цель Израиля. Мы позволили Китаю увеличить свою военную мощь, дали России время, чтобы оправиться от советизации, дали им ложное чувство превосходства, но все это вместе быстрее приведет их к гибели. Мы как отличный стрелок не нуждаемся в выборе оружия, подобно новичкам, и, когда они попытаются, мы сделаем «банг-банг». Грядущая война будет настолько серьезной, что только одна сверхдержава может выиграть, и это будем мы. Вот почему ЕС так торопились, чтобы сформировать свою сверхдержаву, потому что они знают, что грядет, и чтобы выжить, Европе придется быть единым целым сплоченного государства. Эта безотлагательность говорит мне, что они хорошо знают, что ждать от нас. О, как я мечтал об этом восхитительном моменте».

Г. Киссинджер затем добавил: «Если вы обычный человек, то вы можете подготовится к войне, переехав в сельскую местность, но вы должны взять оружие с собой, так как повсюду будут бродить орды голодных. Хотя элита будет иметь собственные убежища и приюты для специалистов, они должны быть столь же осторожными во время войны, как рядовые граждане, так как их убежища тоже будут под угрозой».

Сделав паузу в несколько минут, чтобы собраться с мыслями, г-н Киссинджер продолжил: «Мы говорили нашим военным, что нам придется взять на себя семь ближневосточных стран из-за ресурсов, и они практически завершили свою работу. Вы знаете, какого я мнения о наших военных, но я должен сказать, что они выполняли приказы излишне рьяно этот раз. Это всего лишь последняя ступенька, т. к. Иран действительно нарушает баланс. Как долго Китай и Россия будут стоять и смотреть, как Америка убирает их? Великий русский медведь и Китайский дракон будут вынуждены пробудиться от спячки, и в это время Израиль должен будет бороться изо всех сил, чтобы убить как можно больше арабов — сколько, сколько он сможет. Надеюсь, если все пойдет хорошо, половина Ближнего Востока станет израильской.

Наша молодежь обучалась за последнее десятилетие или около того в компьютерных играх, это интересно видеть по новым играм Call of Duty и Warfare 3, которые отражает именно то, что грядет в ближайшем будущем с его интеллектуальным программированием. Наша молодежь, в США и на Западе готовы, потому что они были запрограммированы, чтобы быть хорошими солдатами, пушечным мясом, и когда им прикажут выйти на улицы и бороться с теми сумасшедшими китайцами и русскими, они будут подчиняться приказам.

Из пепла мы будем строить новое общество, и в нем останется только одна сверхдержава, и это будет глобальное правительство, которое выигрывает. Не забывайте, что Соединенные Штаты имеют лучшее оружие, которого не имеет никакой другой народ, и мы покажем это оружие миру, когда придет нужное время»^[164].

В данном случае будет использована не концепция «управляемого хаоса», которая исчерпала себя и испытала трагический провал в Ираке, — ее плодотворным последствием является качественно новая и эффективная стратегия «неуправляемого хаоса», которую «мы видим в Северной Африке и которую еще увидим не только в Сирии, но и в Израиле»^[165]. Иными словами, будут использоваться технологии, апробированные в арабских «революциях весны», против существующих правительств, которые способны хаотизировать ситуацию в стране^[166].

* * *

Особенности предложенной Киссинджером стратегии «неуправляемого хаоса» обусловлены тем, что здесь используется косвенное управление (типично еврейская социальная технология), когда создаются условия для возникновения хаоса в системе государства.

Вторым существенным положением приведенного пассажа является то, что представители глобальной элиты (глобального суперкласса) должны опасаться населения, которое способно их уничтожить. Это население противостоит глобальному управляющему классу и стремится «к сохранению естественного образа жизни и суверенитета»^[167]. Действительно, такова логика исторического процесса, вытекающая из культурного разнообразия мира, не меньшего, чем разнообразие в природе.

Наконец, в этом пассаже Киссинджера дет речь о том, что в будущем будет существовать американское глобальное правительство, управляющее воссозданным из пепла нового общества. Данная концепция вполне согласуется с такой концепцией Торы, как «Срединная опора мира», основанная на противоположностях и синтезирующая их.

В этом плане заслуживает внимания позиция Е.М. Примакова, согласно которой несостоятельными оказались попытки Америки создать однополярный мир в современных условиях. «Нужно сказать, — пишет Е.М. Примаков, — что подобные попытки предпринимались и в прошлом. Фашистская Германия пыталась создать мироустройство под своим началом. Я далек от того, чтобы ставить Советский Союз на одну доску с гитлеровской Германией, но особенно в 20—30-е годы в СССР была широко распространена идея мировой революции, то есть создания единого миропорядка. История XX века показала, что мир не может быть объединенным на идеологической основе. XXI век, в свою очередь, демонстрирует, что однополярное мироустройство не может быть навязано миру даже в том случае, когда одно из мировых государств, вырываясь из общего ряда, становится самой сильной державой в мире.

Бесперспективность однополярного мироустройства подтвердил развившийся в первой декаде XXI века мировой финансовый кризис, переросший в мировой экономический кризис. Важный урок, который следует извлечь из этого кризиса, — несостоятельность мировой финансовой системы, управляемой из одного центра… Крах доктрины унилатерализма тесно связан с полной неудачей американской политики экспорта демократии. Стремление силой навязать другим странам американскую или «западную» модель демократии без учета исторических, традиционных, социально-экономических, религиозных особенностей стран-объектов такой политики напоминало троцкистский курс экспорта революции… Совместных усилий требует противодействие и другим угрозам и вызовам. Среди них резко обострившаяся климатическая ситуация в мире. События 2010 и 2011 годов дали немало примеров, насколько опасна для жизни и благополучия сотен тысяч, миллионов людей разбушевавшаяся природа. Необходимы коллективные работы в области прогноза климатических изменений на земном шаре.

Итак, поражение идей однополярного мироустройства в XXI веке стало реальностью. Ушла в прошлое и двухполярная система, существовавшая в годы холодной войны. К какому мироустройству движется мир сегодня? При всей разнице подходов к попыткам ответа на этот вопрос политики-реалисты исходят или, во всяком случае, должны исходить из понимания, что складывающееся мироустройство, с одной стороны, объективный процесс, а с другой — должно просматриваться через призму способности удовлетворить потребности мирового сообщества в укреплении стабильности и безопасности на международной арене. Я принадлежу к тем, кто без колебаний утверждал и утверждает, что уже в конце прошлого столетия после окончания холодной войны начала складываться многополярная мировая система. Ее становление было предопределено неравномерностью развития различных государств. В докризисный период, то есть до 2008 года, доля Китая в приросте мирового ВВП превосходила долю США в 6 раз. Быстрее американской экономики развивались экономики Индии, Европейского союза. В период мирового финансово-экономического кризиса такая тенденция не изменилась»^[168].

Таким образом, складывание многополярной, полицентричной системы мира не предполагает функционирования тайного мирового правительства, несмотря на стремление Америки доминировать в мире XXI столетия с его вызовами.

* * *

Стоит прислушаться также к точке зрения ряда экспертов, которая обобщена С. Бабуриным и С. Небренчиным в их эссе «О NBIC и «большой войне». «Как считают эксперты, сложившееся положение дел в мировой политике держав к следующему, шестому технологическому укладу (NBIC нано-, био-, инфо-, когно) на основе новых источников энергии. Ситуация усугубляется нарастанием геодемографических и социально-политических противоречий в мире, природно-климатических, техногенных и других катаклизмов.

Исторический опыт прошлого столетия подсказывает, что спор о будущем мировой архитектуры, обеспечивающей следующий технологический рывок, будет сопровождаться созданием новой финансовой системы. Рождение такой системы либо спровоцирует новую мировую войну, либо наоборот — «большая» война приведет к складыванию новой финансовой системы.

Тему будущей мировой архитектуры развивает и Г. Джемаль в своей статье «Последний акт», сегодняшний мир стоит перед дилеммой, которая внутренне присуща фундаментальной организации человеческого общества: род людской в его нынешнем виде не способен «оплачивать» собственное существование. Данная ситуация усугубляется тем, что все более узкие группы людей захватывают все большую долю мировых богатств, что глобальная диспропорция между производителями и потребителями приближает мировую экономику к коллапсу.

Вполне справедливо Г. Джемаль отмечает точки уязвимости западной цивилизационной модели: «Существование всемирного общества построено на непрерывном и тотальном отчуждении жизненного времени всех его членов, при том, что само это отчужденное время подвергается перманентной переоценке и является базовой субстанцией мирового капитала.

В конечном счете возникает противоречие между слишком низкой стоимостью жизненного времени подавляющего большинства живущих на планете и теми затратами, которые необходимы на их содержание в формате глобального общества.

Единственным выходом для мировых элит из этой ситуации является радикальное размежевание между тем, что эти элиты позиционируют как «цивилизацию» (мировой город), и огромным большинством человечества, которое остается вне этих рамок. Сама по себе такая перспектива не означает конец глобализма. Речь идет о его принципиальном переформатировании. Новый глобализм будущего будет геоэкономикой перманентной войны»^[169].

Цель этой войны заключается в упразднении суверенитета национальных государств, в редукции ценности жизни человека к существованию сорняка, что повлечет за собою устранение большинства людей. «Международная бюрократия будет реорганизована и станет всемирной администрацией или мировым правительством, осуществляющим силовой менеджмент подконтрольных территорий»^[170].

За спиной этого мирового правительства будет стоять «клуб господ» — «неомонархическая верхушка» (Г. Джемаль).

Однако не все воспримут этот новый мировой порядок, они объединятся для отпора политике мирового правительства. «Вывод огромной части живущих за пределы легитимности, отказ от претензий на общечеловеческую цивилизацию, в которой у всех есть права и каждый может преследовать цель стать счастливым, станет колоссальным мобилизующим фактором, выковывающим альтернативную политическую волю.

Противостоящей мировому правительству стороной станет не менее мировая сеть вооруженных общин, которая сконцентрирует в своих рядах наиболее пассионарных противников Системы.

Борьба этих общин против глобального неофеодализма будет опираться на те регионы земли, которые в наименьшей степени окажутся затронутыми Азиатской войной.

По всей вероятности, такими регионами станут Россия, Ближний Восток и Южная Америка (Африканский континент практически обречен на то, чтобы стать одним из основных театров вооруженной конфронтации между силами мирового правительства и его противниками).

Было бы ошибочным полагать, что будущая вооруженная борьба неомонархической верхушки и низов будет проходить в форме охоты до зубов вооруженных кондотьеров на почти беззащитных «туземцев».

Подобно тому, как в эпоху позднего феодализма и Возрождения, которые выделяются в человеческой истории особо истребительными войнами идеологического характера, интеллектуальная культура переживала небывалый расцвет, не знакомый более мирным и стабильным временам.

И в будущей драме предэсхатологического человечества откроются, вероятно, последние, ныне мало представимые ресурсы высокого интеллекта.

Поскольку система производства будет основана на сверхэксплуатации умов в формате информационного интерактива, гиперхакерство станет одним из основных инструментов борьбы против Системы. Противники, достойные друг друга»^[171].

* * *

Фактически здесь можно найти созвучие с той картиной грядущего, которая была обрисована Г. Киссинджером выше.

На недавно состоявшемся Петербургском международном экономическом форуме Г. Киссинджер заявил, что события в Ливии и Сирии являются частью большого стратегического плана Америки^[172].

Это значит осуществление мирового порядка с американоцентричной точки зрения, что будет достигаться одновременно тремя различными путями:

1) создание собственно Американской империи как ядра среди близкого к хаосу окружения;

2) создание многостороннего однополярного мира во главе с Америкой;

3) форсирование глобализации с целью создания мирового правительства и Соединенных Штатов Мира, управляемого глобальной элитой.

Некоторые аналитики приходят к выводу о том, что в результате будет выстроен «четвертый Рим» — принципиально новый универсум, где все подчинено деньгам.

«Мир денег в некоем логическом пределе, — пишет А.И. Неклесса, — утверждает новую универсальность — унифицированную, анонимную власть над атомизированной и мистифицированной массой, представляющей собой не живое общество, а реестр, каталог, т. е. гротескный постсоциальный мир. В этом мире жизнь определяется следующей формулой: что продано, что котируется на рынках, у кого сколько капитала; тот не человек, кто не налогоплательщик, — а бытие определяется правом на кредит»^[173].

Одним из создателей этого «четвертого Рима» является Генри Киссинджер, продолжающий, несмотря на свой почтенный возраст, «челночные рейсы» по всему миру.

Приложение. Иудаизм как планировщик

Понимание эффективности деятельности Г. Киссинджера в качестве члена «Совета по внешней политики», «Бильдербергского клуба», «Комитета трехсот» и других «закрытых» международных организаций (он находится на первом месте в списке из ста интеллектуалов мира, известных мировой общественности) невозможно без выяснения особенностей иудаизма как планировщика. Все дело состоит в том, что одним из самых мощных планировщиков является иудаизм, зафиксированный в священных книгах евреев. На его эффективность указывают следующие данные о величинах удельного потребления энергии на душу населения в архаических, первобытных обществах и современных социумах. Следует иметь в виду значимость энергии для эволюции культуры, так как в любой культурной системе имеется три фактора: 1) величина энергии, приходящейся на душу населения в год; 2) эффективность технологических средств извлечения энергии; 3) объем произведенных предметов и услуг для удовлетворения потребностей человека^[174]. Известно также, что такого рода величина отражает, обычно, уровень жизни в данной социальной системе. Отечественный физик А.Д. Гладун следующим образом характеризует распределение этой величины по странам современного мира: «Так, в США удельная мощность потребления невозобновимых ископаемых ресурсов энергии на одного человека превышает 10 кВт/чел. (общее энергопотребление примерно 20 кВт/чел.). В промышленно развитых странах эта величина изменяется от 3 до 7 кВт/чел. Средняя потребляемая на душу населения мощность (затраты на отопление, освещение, промышленное производство, транспорт, сельское хозяйство и т. д.) составляет чуть больше 2 кВт. Однако 75 % населения Земли потребляет 0,5 кВт мощности, а 8 % людей расходуют мощность 100 Вт на одного человека. Это соответствует потреблению первобытного человека, что неизбежно приводит к голоду и лишениям»^[175].

Древние евреи, которые были номадами, вели кочевой образ жизни в гористой и пустынной местности, были очень бедными и расходовали 100 Вт энергии на одного человека. Благодаря выполнению программы, заданной ветхозаветным планировщиком, сейчас они живут на Западе (в рамках золотого миллиарда), в основном в США и потребляют в 200 раз больше энергии на одного человека.

Немаловажная роль этого планировщика проявляется и в том, что именно евреи внесли существенный вклад в формирование мировоззрения и ценностей цивилизации Запада, оказавшей значительное влияние на другие цивилизации нашего мира. В своей интересной книге «Дары евреев» современный западный исследователь Т. Кахилл пишет о значимости влияния евреев следующее: «Евреи подарили нам Внешнее и Внутреннее, Объективную реальность и Внутреннюю жизнь, наше мировоззрение и наш духовный мир. Мы видим еврейские сны и питаем еврейские надежды. Даже просыпаясь поутру или пересекая улицу, мы остаемся евреями. Значительная часть нашего лексикона — в том числе такие популярные понятия, как «новый», «приключение», «неожиданность»; «уникальный», «индивидуальный», «личность», «призвание»; «время», «история», «будущее»; «свобода», «прогресс», «дух»; «вера», «надежда», «справедливость», — дарована нам евреями»^[176]. Не следует забывать, что именно в рамках еврейского мироощущения и мировоззрения было выработано представление о необратимом и однонаправленном времени (хотя зачатки такого понимания времени существовали и в представлениях других народов древности), которое органически связано с формированием понятия о ценности индивидуальной истории и жизни отдельного человека. Так в древнееврейской «Каббале» просматриваются фундаментальные идеи современной науки, например, идея «большого взрыва», положившего начало существования нашей Вселенной, идея «эффекта бабочки», когда машущая крылышками бабочка в джунглях Амазонки оказывает влияние на погоду в Нью-Йорке, не говоря уже об открытии иудаизмом формулы «Бог наш, Господь един есть!», которая лежит в основе генезиса современной науки^[177].

Именно этот планировщик создал такой менталитет, который помог евреям адаптироваться к любым изменениям, хотя структурно еврейская цивилизация ничем не отличается от всех других цивилизаций. Нетривиальные функции ветхозаветного планировщика в истории человечества могут быть обнаружены только тогда, когда еврейский народ рассматривается не как отдельный социальный организм (это присуще многим исследованиям судеб еврейской диаспоры), а во всем комплексе его взаимоотношений с другими народами, государствами и обществами. Следует отметить, что неявно понятие планировщика просматривается в работах известного американского социолога Т. Парсонса, который разбирает так называемыеповышенного типа промежуточные общества, к которым относятся два общества-парника — древний Израиль и классическая Греция^[178]. Именно понятие планировщика в рамках теории сложно организованных динамичных систем дает возможность пролить свет на феномен адаптивности евреев, на эффективность стратегии и технологий адаптивности созданной ими цивилизации.

Более того, согласно системным исследованиям, сейчас на первый план вышла проблема эффективности проектирования целенаправленных процессов и целеустремленных систем любой природы^[179]. С этой позиции можно утверждать, что пассивная часть планировщика используется для проектирования целенаправленных процессов, тогда как активная часть планировщика представляет собой целеустремленную систему, сформированную группой мощных интеллектуалов и необходимую для осуществления стратегии. Одним из таких интеллектуалов сейчас и является Г. Киссинджер — к нему до сих пор обращаются не только правящая элита Америки, но и правители других государств мира, в том числе В. Путин.

* * *

Несомненным является то обстоятельство, согласно которому жизнедеятельность еврейского народа, рассеянного по многим странам мира, определяется иудаизмом как планировщиком. Прежде чем выстраивать специфику этого планировщика, следует четко представлять себе сущность иудаизма. Однако здесь одной из сложных проблем, которая возникает при рассмотрении иудаизма, является его определение^[180]. Если мы будем давать дефиницию иудаизма подобно другим религиям, то тогда можно утверждать, что еврей — это тот, кто является приверженцем иудаистских верований и практик. Действительно, во многих случаях данная дефиниция оказывается весьма эффективной, но не всегда все так просто и однозначно. Американский исследователь А.У. Миллер насчитывает восемь различных типов личностей, которые относят себя к евреям и которые ранжируются от весьма ортодоксальных хасидов до тех, чьи родители или бабушка и дедушка родились евреями. Иудаизм невозможно изначально определить в терминах религиозной веры потому, что некоторые из евреев придерживаются атеистических воззрений. Неадекватным является определение иудаизма в терминах расовой теории, так как современные граждане Израиля имеют физические характеристики, близкие ряду рас: здесь европейские, африканские и восточные евреи^[181].

Если невозможно определить иудаизм как сугубо религиозное учение в терминах всего еврейского народа, то можно говорить о тех индивидах, которые идентифицируют себя с иудаизмом. Хотя религиозная практика среди евреев широко дифференцирована, общей объединяющей чертой евреев является вера в единого Бога, который проявляет себя в исторических событиях и который избрал еврейский народ своим представителем среди множества других народов мира. Именно вокруг этого фундаментального принципа иудаизма выстраивается все остальное, определяющее специфику еврейской цивилизации.

Вместе с тем можно понимать иудаизм в более широком плане, нежели только религиозное учение, что дает основу для понимания разнообразия его подходов и проявлений, существовавших на протяжении всей его истории. Нельзя не согласиться со следующим утверждением профессора кафедры иудаики Нью-Йоркского университета Л. Шиффмана: «История иудаизма наглядно показывает как последовательно развивавшиеся, так и одновременно существовавшие направления мысли среди различных еврейских групп, каждая из которых предлагала свой ответ на главные вопросы о Боге, человеке и мире»^[182].

Особенность иудаизма в данном случае состоит в том, что его не всегда правомерно рассматривать в качестве независимого и самодостаточного учения, обладающего исчерпывающей системой ответов на текущие вопросы (данный подход можно использовать в ходе решения вполне определенных исследовательских задач). Ведь в противном случае происходит изолированное исследование одного из вариантов «иудаизма», отсечение его от всех остальных, которые существовали до него, существуют параллельно с ним и будут существовать и после него. Более адекватным является рассмотрение различных вариантов иудаизма как постоянно и активно взаимодействующих друг с другом. «В этом случае они должны изучаться в контексте друг друга, а также в контексте предшествующих и последующих проявлений. Только так возможно увидеть постоянное взаимовлияние между подходами, а также понять, какое наследие каждый период и каждый подход оставили последующим поколениям»^[183].

Именно в таком случае «иудаизм» трактуется достаточно широко, чтобы включать в себя различные идеологии и подходы, которые были выработаны на протяжении весьма длительной истории еврейского народа и которые влияли друг на друга. Ведь дробление и расчленение иудаизма при его изучении не позволяет понять его громадную мощь как планировщика, позволившего возникшей обширной еврейской диаспоре с ее уникальной ролью в формировании культурных и религиозных особенностей еврейской цивилизации не только ей выжить, но и в процессе взаимодействия с планировщиками других цивилизаций занять важное место в развитии человечества. Адекватным действительной сути иудаизма является только исторический подход к нему, что объясняет сложное и динамичное развитие иудаизма как единой целостной системы и его роль в качестве эффективного планировщика.

Прежде всего, следует отметить, что иудаизм как планировщик состоит из ряда структурных элементов или подсистем, каждая из которых выполняет вполне определенные функции. Первой важной подсистемой является «Ветхий завет» (еврейская Библия, Пятикнижие), представляющая собою часть «Танаха» — искусственного термина, составленного из первых согласных букв «т» (Тора, Учение), «н» (небиим, Пророки) и «к» (кетубим, Писания)^[184]. Иными словами, Тора, которая создавалась примерно в XI–II вв. до н. э., вместе с другими иудейскими религиозными книгами составляет иудейский канон — Танах. Само Моисеево Пятикнижие (Тора) было получено на горе Синай Моисеем в виде божественного откровения. Тора считается в еврейской традиции результатом божественного откровения Моисею, переданного ему ангелами и возвещенного им еврейскому народу в целом. «Современные исследователи подвергли сомнению это утверждение, основываясь на литературном анализе текста Торы. Они выдвинули теорию, что Тора возникла в результате редактирования нескольких документов, отличающихся друг от друга как по времени написания, так и по кругу авторов, в котором они возникли.

До начала периода новой истории тем не менее эти вопросы никоим образом не влияли на развитие иудаизма. Для мудрецов Талмуда и их средневековых преемников, как и для современного ортодоксального иудаизма, понятие святости и богооткровенности Торы было самоочевидно»^[185].

Поскольку здесь нас интересует содержание одной из подсистем иудаизма как планировщика, постольку пока не стоит углубляться в теории, касающиеся датировки и авторства различных частей Пятикнижия. Наша цель заключается в том, чтобы понять характер текста в том виде, в каком он был записан и транслировался от поколения к поколению, выполняя функцию программирования их деятельности.

Анализ показывает, что Тора состоит из ряда неравнозначных частей, одна из которых «Книга Бытия» стоит особняком среди всех пяти священных книг. В ней речь идет о сотворении мира из Тоху и Боху, т. е. Хаоса и Пустоты, причем сама Бездна была одета во тьму. В нашу задачу не входит рассмотрение ряда тонкостей, связанных с унифицикацией двух версий о творении мира, чьи следы остались в «Книге бытия», и существующей в других библейских текстах третьей версии.

Существенным является то, что Всевышний создал мир вместе с Адамом из существовавшего до него хаоса, что означает его упорядочивание, т. е. здесь содержится фундаментальная идея контролируемого хаоса. Не менее значимо и то, что «Бог создал множество миров и уничтожил их, когда они перестали Ему нравиться. Все они были населены людьми, тысячу поколений которых он истребил, не оставив даже памяти о них»^[186]. Поскольку человек создан Всевышним по образу и подобию своему, постольку он получает возможность осуществлять в своей деятельности принцип контролируемого хаоса, когда в своем социокультурном творчестве он способен разрушать созданные им миры и созидать новые (это наложило глубокий отпечаток на иудейский менталитет). Важность данного принципа состоит в том, что он оказался востребованным именно сейчас, в наше сложное время формирования новой цивилизации, новых основ человеческого бытия, когда эффективной оказывается стратегия контролируемого хаоса и социального проектирования.

Данный тезис, содержащийся в Книге Бытия и других библейских текстах, требует своего морального и законодательного оснащения, чему посвящены остальные книги Ветхого Завета, среди которых важную роль играют законодательные юридические документы. Иными словами, законы — это одна из фундаментальных составляющих Торы, почему евреев традиционно квалифицируют как «народ закона»^[187].

* * *

В качестве иллюстрации можно привести Книгу Исхода, которая начинается рассказом об истории рабства и освобождения израильтян, однако затем переходит к обсуждению совершенно иных, юридических тем. Перед нами правовой кодекс, называемый исследователями Книгой Завета, содержащий положения гражданского и уголовного права. «Этот кодекс имеет много точек соприкосновения с другими ближневосточными законами той эпохи, его часто сравнивали с кодексом Хаммурапи. Сравнение неизменно демонстрирует тенденцию библейского законодательства к равенству всего населения перед законом и к отказу от крайних мер наказания — пример, которому будут следовать и в эпоху Талмуда»^[188]. Затем в тексте излагаются предписания о строительстве Скинии Завета (небольшого святилища в виде шатра), которое необходимо было для сопровождения израильтян в их странствии по пустыне. В конце детально описывается строительство Скинии в соответствии с изложенными предписаниями.

Здесь перед нами сложная библейская система жертвоприношений, включающая в себя, во-первых, детальные ритуалы для обычных дней, во-вторых, праздничные ритуалы, в-третьих, ритуалы очищения для всего народа Израиля и для отдельных грешников. Тесно связанной с жертвоприношением была система ритуальной чистоты и нечистоты, которую невозможно оторвать от всей структуры мышления еврейского народа. Ведь эта структура исходила из противоположности святого и скверного, причем святость считалась атрибутом всемогущего Абсолюта, Божества^[189]. Поэтому тот, кто вступал в контакт с мертвым, с определенными видами живых существ или имел некоторые типы физических выделений, должен был совершить очистительные ритуалы прежде, чем он должен был войти в Скинию. Все эти нормы кодифицированы в Книге Левит, где дано перечисление обстоятельств и процедур конкретных жертвоприношений, определены время и место их проведения, необходимые для жертв животные и соответствующие приношения зерна, оливкового масла и вина.

В специальном разделе рассматриваются вопросы ритуальной чистоты, оговариваются периоды нечистоты, ритуалы погружения в воду, омовения и очистительные жертвы. Особое внимание уделяется этическому и моральному поведению по отношению к ближним, запрету кровосмесительных браков и требованиям супружеской верности. Здесь идея святости получает физическое выражение в целостности тела(оно — совершенный сосуд) и завершенности социальных дел человека: «Важное дело, если оно уже начато, не следует оставлять незавершенным»^[190]. Иными словами, законы Книги Левит опираются на фундаментальную идею святости, которая проявляется в цельности и означает четкое различение категорий мироздания, т. е. святость есть не что иное, как правильный порядок природного и морального миров.

В Книге Чисел дана детальная регламентация жертвоприношений для особых случаев, описываются соответствующие ежедневные и праздничные жертвоприношения. Можно сказать, что, систематическое и детальное описание такого рода ритуалов приводится именно в Книге Чисел, а не в Книге Левит. Наряду с этим, здесь излагается организация народа и его лагеря в пустыне, описываются также религиозные и военные испытания, которые выпали на долю народа Израиля во время странствий.

И наконец, «Книга Второзакония является, по сути, независимым документом, повторяющим многие законы, уже рассматривавшиеся в других книгах Торы. В известном смысле она близка по форме к тексту договора, типичного для древнего Ближнего Востока»^[191].

Повествовательный материал в начале и конце книги представляет собою соответственно преамбулу и заключение, в которых подписывающий договор с сюзереном вассал обязуется выполнять его условия. Между двумя этими разделами, как обычно, излагается основная часть соглашения. Аналогично, кодекс Второзакония в своей основной части приводит законы, которые Израиль должен соблюдать в вопросах войны, пленных, чистоты, разрешенной и запрещенной пищи, праздников, брака, развода, различных гражданских и уголовных правонарушений.

Аналитическое рассмотрение расположения этих книг внутри Торы приводит к достаточно интересным результатам, что выражается следующем комментарии Л. Шиффмана: «Каждая книга в своем нынешнем виде является независимым текстом с присущим только ей литературным жанром и формой. По содержанию книги часто пересекаются, повторяя друг друга, и написаны так, словно других собраний законодательных документов не существует. Они не делают никаких ссылок друг на друга, по крайней мере в открытой форме. Это дало основание многим ученым, начиная с XVIII в., утверждать, что Тора представляет собой комбинацию изначально независимых кодексов, отражающих различные повествовательные традиции. Согласно этому взгляду на происхождение Торы, известному как документальная гипотеза, повествовательная часть Пятикнижия, Книга Завета (законодательный кодекс в конце Книги Исхода), Священнический Кодекс (Книга Левит и часть Книги Чисел), Кодекс Святости (Книга Левит 17–26) и Кодекс Второзакония изначально были различными, не связанными друг с другом текстами… Поздний иудаизм рассматривал все особенности библейского текста как питательную почву для интерпретации. Похожие примеры экзегезы можно найти даже у сект эпохи Второго Храма»^[192].

В плане нашего проблематики существенным является то, что иудаизм в древности рассматривал Тору как результат божественного откровения, и поэтому каждый элемент ее текста и стиля мог обнаружить нечто новое в священном законе. Такой понимание Торы выступает основой для постоянно расширяющейся интерпретаторской традиции, которая позволила выработать и сформулировать разнообразные подходы к иудаизму, которые обуславливают его мощь в качестве планировщика. Однако следует помнить, что разнообразие интерпретаций в иудаизме ограничена знаменитыми 613 заповедями и запретами. Именно многообразие интерпретаций религиозных текстов иудаизма позволяет планировщику использовать стратегию, которая запрограммировала экзистенцию еврейского народа в изменяющихся социо-культурных и природно-экологических условиях, чтобы успешно адаптироваться к ним.

* * *

Другим параметром эффективности и мощи иудаизма как планировщика является наличие в Танахе пророчеств, которые выполняли социально-критическую функцию. Известно, что в основе авторитета библейской традиции в иудаизме лежит идея пророчества, осуществившаяся в жизнедеятельности как великих, так и малых пророков. В самой Библии дано описание ряда различных людей, которые получили прямое откровение от Бога, причем феномен пророчества с библейской точки зрения означает пророка, получившего от Бога послание, которое он должен сообщить. Интересно то обстоятельство, что пророки видели Всевышнего во сне или в состоянии транса, что только Моисей, об этом идет речь в Книге Исхода, является пророком, имеющим общение с самим Всевышним и передающий народу его волю. Таким образом, пророчество имеет социальное функцию, а не является просто индивидуальным религиозным опытом — харизма самих пророков позволяла передавать еврейскому народу послания Абсолюта для их выполнения в жизни.

«Библия позволяет проследить историю пророчества в древнем Израиле — отмечает Л. Шиффман. — За исключением Моисея, ранние пророки, описанные в Библии, были провидцами, харизматическими фигурами, которые пророчествовали в состоянии транса, часто вводимые в него посредством музыки и танца. Они нередко объединялись в небольшие группы и были известны как «сыны пророческие». Эти группы основывались на отношениях учитель — ученик и предназначались для передачи традиции пророчества. Не существует внятных свидетельств о том, были ли такие пророки вовлечены в моральное или религиозное брожение общества. Возможно, что они выступали как предсказатели будущего.

В ранний период монархии пророк является идеальной религиозной фигурой в царском окружении, глубоко вовлеченной в жизнь царского двора, но способной порой бичевать правителя при помощи критических притч. Другие, менее важные, пророки могли быть связаны, по мнению некоторых исследователей, с главными культовыми центрами. Ко времени Илии и Елисея пророки существовали как в Северном, так и в Южном царстве и часто пребывали в конфликте с царями. Они явно взяли на себя роль критиков израильского общества того времени, но пока еще не превратились в литературных героев»^[193].

Известно, что уже в начале IX в. до н. э. в Иудее и в Израиле так называемые малые пророки (их называли так из-за размера их книг) подвергали едкой критике два главных греха того времени: синкретический культ и социальные пороки, охвативших всю страну. Обе эти проблемы находились в фокусе внимания пророков все последующие годы, так как искоренить их весьма непросто. «Они требовали искоренения даже минимального участия в языческих культах и призывали к исправлению несправедливостей, совершавшихся по отношению к бедным, безземельным слоям общества, ясно и во всеуслышание заявляя, что исполнение культовых предписаний не несет в себе ценности, если оно не сопровождается жизнью в соответствии с истинными моральными и этическими принципами»^[194]. Из двенадцати малых пророков только пророчества Амоса и Осии (VIII в. до н. э.) дошли до нас в письменном виде (в этом и заключается их самый важный вклад в иудаизм) — они записывали свои публичные речи их либо для своих нужд, либо для более широкого распространения.

Существенное воздействие пророчеств Амоса состоит в том, что он положил начало самокритике в древнем иудаизме, исходя из своей приверженности справедливости, почему его пророчества евреи продолжают читать около 2800 лет. «Израиль в конечном счете бичевался пророками не потому, что был хуже, но потому, что от него ждали действий на основе более высоких моральных норм. Грехи древних израильтян были серьезными. Но одно можно сказать в их пользу: израильтяне канонизировали своих критиков, собрали их писания (которые другие народы сожгли бы) и превратили в священные книги, подлежащие изучению будущими поколениями»^[195]. Действительно, социально-моральной критики невозможно обнаружить ни у одного другого народа, ни у одной другой религии. Ни в Новом Завете, ни в Коране не содержится пространного обличения неправедного поведения первых христиан и мусульман.

Заслуживает внимания также и вклад в развитие иудаизма, сделанный пророком Михеем (вторая половина VIII в. до н. э.); он положил начало необычной и знаменательной традиции: стремление «упростить» иудаизм до его этической сущности. Быть евреем для него означает следующее: «Вершить правосудие и любить милосердие, и скромно ходить перед Б-ом твоим»^[196].

Этот фундаментальный принцип иудаизма затем был сформулирован такими знаменитыми мудрецами Талмуда спустя сотни лет, как Гилель и Акива. Первым дана кратко суть иудаизма в виде следующего определения: «Что неприятно тебе, не делай своему ближнему. Все остальное комментарий (к этому) — теперь иди и изучай», вторым она выражена так: «Люби ближнего своего как самого себя, вот главный принцип Торы»^[197]. Здесь следует отметить то существенное обстоятельство, что в основе иудаизма лежит представление не об Одном, а о Единственном, который является «нравственным Богом». Ведь избранный им народ должен выполнять данные ему обязательства в виде обрядов (Исх. 34, 10–20), или Десяти заповедей (Исх. 20). «Эти распоряжения налагают в самом чистом виде моральную ответственность, которую способны принять цивилизации 2-го тысячелетия: почитание личного Бога и отказ от культов всех других божеств, уважение к ближнему — как к нему самому, так и к его семье и имуществу. Этот Бог всегда уважает человеческую свободу, которая проявляется в многочисленных «бунтах» в пустыне»^[198].

Иными словами, иудаизм является, прежде всего, этическим учением, которое обычно входит как значимый компонент в философию, т. е. оно — ядро иудаистской философии.

В связи приближением конца монархии и появлением сложного узла политических и религиозных проблем перед пророками открылись новые горизонты. Известные пророки Исайя (ок. 740 — ок. 700 гг. до н. э.), Иеремия (ок. 627 — ок. 585) и Иезекииль (593–571) оказались в контексте новых политических реалий и столкнулись с растущим влиянием культур Месопотамии на израильский культ. Их пророчества окрашены историческими событиями времени, они довели литературное развитие пророчества до его высшей точки. Этими тремя великими пророками создана та проза и поэзия, чья глубина, красота и масштабы превратили этих людей в центральные фигуры поздней традиции.

«По мере развития иудаизма книги пророков оказали влияние на многие другие аспекты традиции, прежде всего на идею мессианства, которая коренилась в словах пророков. Позднее еврейский мистицизм черпал свое вдохновение в видениях Исайи и Иезекииля. Мораль пророков и их тесная связь с ритуальной практикой иудаизма также имели весьма продолжительный эффект»^[199].

Можно утверждать, что социально-критическая функция и функция социально-моральной самокритики пророчеств, вошедших в моральную и ритуальную ткань иудаизма способствовали значительному повышению его мощи и эффективности.

* * *

Не менее значимым в структуре иудаизма как планировщика оказывается и литература нерелигиозной, светской мудрости, что способствовало адаптации еврейского народа в социокультурной среде, которая всегда включает в себя компоненту светского. «Корпус библейских писаний включает в себя группу текстов, — пишет Л. Шиффман, — именуемых «литературой мудрости». Этот жанр базировался на традиции светской мудрости, общей для всего Ближнего Востока в древности и в целом не связанной с какой-то определенной религией, поскольку учения мудрости не при знавали языковых и культурных различий и были одинаково популярны как в Египте, так и в Месопотамии»^[200].

Ведь тексты литературы мудрости, независимо от их происхождения, как правило, содержали советы относительно вопросов этики, устройства своей жизни и отношениям в семье. Известно, что библейские тексты мудрости состоят из нескольких псалмов, Книги притч Соломона, Иова, Екклезиаста, Песни Песней и пр. Книга Иова посвящена в основном проблеме зла и несправедливости, а Екклезиаста — тщетности человеческой деятельности и вытекающих из этого советам. «По сравнению с другими книгами Библии литература мудрости уделяет мало внимания теологическим принципам и историческому опыту Израиля. Проблемы, которые в ней поднимаются, — и советы, которые она предлагает, могут быть охарактеризованы как общая ближневосточная светская мудрость с еврейской перспективой»^[201].

Существенным является то обстоятельство, что тексты этой литературы светской мудрости изучались, очевидно, в школах, так как, например, Книга притч Соломона часто упоминает взаимоотношения между учителем и учеником. Традиция мудрости обнаруживается в нескольких книгах эпохи Второго Храма, что свидетельствует о продолжении традиции, которая оказала глубокое влияние на дальнейшее развитие иудаизма.

В целом нельзя не согласиться со следующим утверждением: «Израильская религиозная и культурная традиция в библейские времена была богатой; она оставила корпус писаний для последующей интерпретации. Различные группы и течения в иудаизме, которые возникли позже, зачастую кардинально расходились в своих интерпретациях библейского материала, который они унаследовали. Но в одном они были едины: священность и авторитетность библейского наследия признавали все. Библейский закон и теология оказали непреходящее воздействие на иудаизм последующих столетий»^[202].

Иными словами, сформировавшийся первоначально в библейские времена иудаизм как планировщик имел солидные основания, которые образовали его структуру. Необходимо отметить, что Ветхий завет и связанные с ним тексты создавали мощные интеллектуальные умы, которые в силу недостатка информации вставляли логические связки между эпизодами. Здесь на помощь приходило воображение, творческая фантазия и в результате получилось грандиозное произведение, где детали были точными^[203]. Получается, что точными, подлинными деталями оснащаются сконструированные для соответствующих целей понятийную схему (такими целями являлись выживание евреев в диаспоре и исправление мира). Именно детали придают достоверность воображаемой схеме и воздействуют весьма эффективно на сознание как индивида, так и масс, что и обеспечивает мощь иудаизма как планировщика (не случайно, этот технический прием используется в пропаганде, контрразведке и других областях человеческой жизнедеятельности).

Особенностью иудаизма как планировщика является то, что он продолжал развиваться и дальше постольку, поскольку изменчивая социокультурная среда требовала соответствующей корректировки. Действительно, постоянное наращивание потенциала иудаизма как планировщика на протяжении всей истории еврейской цивилизации позволило последней в рассеянии по всему миру адаптироваться к изменяющимся условиям на протяжении тысячелетий. Постбиблейская литература в своем развитии проходит два основных этапа: талмудическая литература с начала III в. до н. э. до VII в. н. э. (Иерусалимский Талмуд был готов к началу V в. н. э., а работа над Вавилонским Талмудом продолжалась до VII в. н. э.) и раввинистическая литература с начала составления Талмуда до наших дней^[204]. Талмудическая литература, или Талмуд, состоит из таких двух главных частей, как Мишна и Гемара, где Мишна представляет собою свод законоположений (галаха), основанных прежде всего на законах Моисея, а Гемара является дальнейшей разработкой и обширным толкованием Мишны. Талмуд на иврите значит «полное абсолютное учение», для его постижения иногда и жизни не хватит. Именно благодаря ему «разбросанные по всему свету евреи смогли остаться евреями, пронеся свою веру через все испытания»^[205].

Необходимо отметить фундаментальный вклад в совершенствование Талмуда евреев Вавилонии, который оказал сильнейшее влияние на формирование еврейской жизни на многие сотни лет, ибо придал практически идеальную форму для многих еврейских общин мировой диаспоры. «Если вавилонское еврейство занимает почетное место в нашем историческом сознании, — пишет И. Гафни, — то прежде всего благодаря оставленному ем духовному наследию, которое сформировало облик еврейского народа на многие поколения вперед. Это наследие кристаллизовалось вначале в литературной форме Вавилонского талмуда, а затем совершенствовалось, проходя необходимые шаги до превращения в юридическую систему, работающую в повседневной жизни… Деятельность вавилонских гаонов (академий. — В.П., Е.П.) с течением поколений вышла за узкие рамки Вавилонии и в конце концов определила модели жизни для большинства общин Израиля»^[206]. И если в книгах пророков и текстах светской литературы изложена система принципов этического поведения, то в Талмуде перед нами предстает отточенная система юридических законов, которые в совокупности оказывали и оказывают немалое влияние на жизнедеятельность еврейских общин во всем мире.

* * *

Однако неправомерно сводить к Талмуду сущность Торы, понимаемой всего лишь как свод законов, что представляет собою юридическое выяснение требований Талмуда. На это обращает внимание М. Лайтман, когда отмечает, что в таком случае, мы «коснулись лишь физического выполнения заповедей и главное — еще далеко от них, потому как даже изучаемого ими нельзя постичь без знания внутреннего содержания Торы»^[207]. Ведь большая часть Талмуда оказывается зашифрованной без знания этого внутреннего, тайного содержания Торы. Вот почему в «Вавилонском Талмуде» сказано: «Талмуд — тело Торы без света и осветить его можно только через тайны Торы, о которых сказано Тора — свет». Понятным становится утверждение Гаона ми Вильно: «Нет во всем Талмуде даже одной заповеди, которую можно полностью понять без познания части тайной Торы, на которой эта заповедь построена и пока не понял тайную часть, даже открытая часть заповеди не может быть ясна»^[208].

Иными словами, наряду с письменной Торой существовала ее тайная часть в виде «Устной Торы», которая в конце концов была завершена созданием еще одного структурного элемента иудаизма как планировщика — священного эзотерического текста Зогара, или одной из книг Каббалы. Последняя и является «тайной частью Торы»^[209], в которой сконцентрировано основные положения Устной Торы.

Зогар (Зоар) представляет собою новое откровение скрывшегося и вновь обретенного смысла, которое находится у истоков становления устной Торы в диаспоре и одновременно есть итог постепенного восхождения традиции устной Торы к глубинам интерпретации Торы Письменной. «Это сопряжение начала с концом, — отмечает М.А. Кравцов, — простого смысла с мистическим, Письменной Торы с устной. Тот, кто удалялся, — приблизился; Слову Бога дан человеческий ответ. Именно на роль такого ответа, завершающего историю устной Торы в изгнании, и претендовал Зогар. Он появился среди евреев в начале шестого тысячелетия по еврейскому летоисчислению — это тысячелетие традиционно считается началом эпохи Машиаха — и содержал в себе бесчисленные указания на то, что его учение является Торой мессианских времен.

К моменту появления этой книги была уже завершена основная работа по систематизации устного Предания, и раввинистический иудаизм достиг периода полноценного расцвета. Просияв в ореоле древней книги, Зогар одновременно оказался и архаическим базисом устной традиции, и самым последним ее приобретением, он как бы объял собой всю историю тысячелетнего развития иудаизма, а сам остался вне пределов этой истории. Наступил какой-то новый этап в развитии еврейского учения: отныне будущее традиции было так или иначе связано с этой загадочной книгой.

Зогар действительно пришел в традицию издалека — если не из дали времен, то из умопостигаемой дали необычного мистического опыта, — и приживление его к телу иудаизма было болезненным. Он был одновременно и родным, и чужим для традиции, одновременно укреплял и отрицал ее, сливался с ней и оставался снаружи — словно живое воплощение изначального света, который объемлет все сущее, но не сопричастен ему»^[210].

Многочисленные исследования показывают, что, по существу, Каббала (одна из частей которой это Зогар) является изложенной на другом языке Торой, одним из важнейших принципов мировоззрения которой является настолько фундаментальным, что имеет отношение ко всем существенным аспектам еврейского учения, а именно: принцип «гибкости», или «мягкости». Он сформулирован раби Эльазаром следующим образом: «Следует человеку всегда быть гибким, как тростник, а не твердым, как кедр. Потому-то и удостоился тростник того, что делают из него перья, которыми пишут свитки Торы…»^[211].

В данном случае принцип «гибкости» выражает глобальную способность Торы, которая коренится в самых вершинах Мироздания и которая гармонизирует буквально все вещи в мире. Этот принцип «гибкости» есть проявление творческой силы, ее диалектического характера самого Абсолюта (Всемогущего), находящегося на такой высоте, где невозможно вычленить ни высокого, ни низкого, ни прекрасного, ни безобразного: «Напоминание об этой «гибкости» — о проявлении творческой силы, способной примирять, сочетать и сводить воедино столь разные понятия, столь разобщенные явления, что, казалось бы, между ними не может быть никакого моста, — содержится во всех важнейших книгах иудаизма»^[212]. Здесь речь идет о глубинной, живой сущности иудаизма как планировщика, представляющего собою спонтанное, во многом сокровенное выражение созидательного духа Торы, которое содержит в себе теоретическую установку или явный императив, предписывающий стремиться к «золотой середине», гармонии, дающей эффективные результаты на практике.

В общем плане такая «гибкость», или на языке иудаизма всепричастность божественной Воли, которая выражена в Торе, применима не только в отношении взаимосочетания верхнего с нижним, горнего с дольним, но и в нахождении равнодействующей для двух находящихся в оппозиции сторон по горизонтали. «Комментатор объясняет, что в Писании сила, стоящая за этой «гибкостью», обозначается словом Гадоль (великий), смысл которого принципиально отличается от смысла близкого по значению слова Рам (высокий). Ибо последнее указывает на превознесенность Бога над вселенной и ее обитателями, а слово Гадоль подразумевает способность Создателя в каждое мгновение склоняться над любой частностью Мироздания, сходить с превыспренних высот, чтобы управлять творениями. И тот же комментатор разъясняет, что слова Писания (Тегилим, 34, 15): «Отклоняйся от зла и делай добро, ищи мира и следуй ему», — намекают на ту гармонию, которую заповеди Торы, укорененные в воле Творца, привносят во вселенную, снимая смертельную оппозицию добра и зла. Триста шестьдесят пять запретительных заповедей («отклоняйся от зла») и двести сорок восемь предписывающих («делай добро») — вот шестьсот тринадцать столпов, на которых зиждется мир во вселенной («ищи мира и следуй ему»)»^[213]. Тот же принцип «гибкости» проявляется в умиротворении не только враждебных друг другу явлений, но и в согласовании противоречивых мнений и взглядов.

* * *

В Зогаре, как и остальных каббалистических книгах, однако наиболее рельефно и концентрировано дано эзотерическое обоснование такого пронизывающего множество миров всеединства, такой сочетающей разногласия «гибкости»^[214]. В каком-то смысле речь идет об узловом принципе концепции Каббалы, который является фундаментальным для всего иудаизма. Согласно Зогару, за гранью всего того, что выразимо и невыразимо, над всем тем, что создано Богом, и тем, что само относится к нему, — находится абсолютное Единство, которое не имеет ни частей, ни концов, ни уровней, ни пределов. «Сокрытость сокрытого из тайны Беспредельности, узел в свернутом, замкнувшийся в кольцо»^[215].

Именно это абсолютное Единство бесконечно предшествует вселенной, так как любое различение и любая неоднозначность коренится в Высшей Воле, возжелавшей разомкнуть кольцо Беспредельности и создать мир. «Сокрытое сокрытостей, принадлежащее тайне Беспредельного, пробивало и не пробивало свое собственное пространство, не обнаруживаясь вовсе до тех пор, пока изнутри его пульсации не высветилась некая точка»^[216]. Как раз таки данная точка (в иудаизме она называется Мудростью Всевышнего) одновременно принадлежит Беспредельному и открытая вовне представляет Начало Мироздания. «Высшая сокрытость. То, что за ней — непостижимо вовсе. И поэтому она называется Началом — изначальным речением, предшествующим всему»^[217].

Именно данный прорыв из беспредельного содержит в себе намек на все то, что получает видимость дисгармонии и несогласия. Некоторое смещение акцента в сторону самого этого порыва, выделение его из контекста творческого импульса несет возможность будущих споров и вражды. Однако подлинный исток этой разобщенности находится на ином уровне созидания — он там, где изначальная точка как бы покидает свои сущностные пределы и «подобно червячку благородного пурпурового шелкопряда окутывается внутри и создает для себя чертог»^[218].

Здесь, на этапе первоначального строительства мира лежит (находящийся за планом мироздания, в совершенно трансцендентной области) источник постоянных разломов, катастроф и сдвигов. Иными словами, корень зла находится в самой возможности неправильного, неупорядоченного построения миров (называемая в Зогаре первобытным разрушенным миром), из обломков которого созидается новый, выстроенный правильно мир.

«Такая возможность неправильного построения миров, — подчеркивает М.А. Кравцов, — неизбежно предшествует правильному и взвешенному построению, и гармоничное мироздание созидается как бы через голову катастрофы. Поэтому единство, которое осуществляется во вселенной, — это, так сказать, единство вторичное, единство воссоздания и исправления. И образом этого единства служат весы — гармонизация происходит за счет непрерывной связи с Беспредельностью, благодаря неизбывной подвешенности в абсолютном Единстве. То есть всякое согласование, всякая целостность в мире достигается путем уравновешивания противоположностей, когда в одежды равнодействующей силы одевается единство Запредельного. И Зогар называет эту равнодействующую силу, спускающуюся до самых нижних миров и достигающую своей вершиной аспектов самых возвышенных, Срединной Опорой (Амуда де-Амцаита). При помощи Срединной Опоры осуществляется гармонизация противоборствующих тенденций»^[219].

Срединная Опора отнюдь не является лишь равнодействующей двух противоположных сил, она имеет вполне самостоятельное значение — она воплощает в себе эти две стороны полноценным образом, созидая из них нечто новое. Иными словами, она и есть в прямом смысле самим этим воссозданным миром, который связывает высшее с низшим, а правое — с левым: «При создании вселенной была распря левой стороны с правой. Во время этой распри, в которой пробудилось левое, вышла Геенна и прилепилась к нему. Срединная Опора, которая суть третий день, вошла между ними, и разрешила спор, и согласовала между собой обе стороны, и Геенна спустилась вниз, а левая сторона включилась в правую, и все стало цельным»^[220].

Этот организующий принцип в виде образа Срединной Опоры позволяет адекватно описывать не только структуры миров, но и объяснять истории еврейского народа, тайны человеческого бытия, тайны души и внутренней сущности Торы. Так, происхождение еврейского народа связывается с необходимостью исправления основ Мироздания, с гармонизацией разобщенных общественных сил, тогда как суть подлинного человеческого совершенства достижимо лишь для того, кто идет по пути гармонизации дурных и благих сторон бытия, а вовсе не одним лишь стремлением к добру. Можно сказать, что иудаизм, выраженный на разных языках Торы и Каббалы, представляет собою философию жизни, которая помещена в религиозную оболочку. Вполне уместно в данном случае утверждение М. Лайтмана, которое акцентирует внимание на философской сути тайной части Торы: «Каббала всегда была в стороне от обычной религии, потому что она занимается совсем иным воспитанием человека, развивая в нем чувство критики, анализа и четкое интуитивное и сознательное исследование себя и окружающего мира»^[221].

* * *

Для понимания роли Каббалы в функционировании иудаизма как планировщика существенным является то, что она по своей сути является «пантеистическим воззрением». Известно, что пантеизм можно сформулировать двумя тезисами, являющимися зеркальным отражением друг друга: «Все есть Бог» и «Бог есть Все»^[222]. Каждый из этих тезисов в определенном смысле эквивалентен другому, хотя они и сопряжены друг с другом, а также они оба устремляются к одному смыслу. «Но этот смысл способен меняться на диаметрально противоположный, в зависимости от того, в какой последовательности эти тезисы произносятся. Если первый тезис предшествует второму, то, очевидно, перед нами продукт натурфилософского рассмотрения, мрачная химера атеизма. Если же второй предшествует первому, то это прозрение мистика, который преодолел разрыв предельного с запредельным и увидел Мироздание в его созидательном порыве к тому состоянию цельности, которое было до тотальной порчи миров»^[223].

Очевидно, что мысль о постоянном творческом импульсе, который поддерживает мир, является по своему характеру пантеистической, однако она высказана псалмопевцом: «Вовек, Господь, слово Твое стоит в небесах…»^[224]. Ведь пантеизм — это убежденность в том, что Бог пронизывает всю вселенную, но и об этом сказано: «Куда уйду я от духа Твоего и куда убегу от лица Твоего? Поднимусь ли на небеса — там Ты, соскользну ли в Преисподнюю — вот Ты»^[225]. Не менее пантеистическим является и представление о близости Творца к творению, о чем говорит Давид: «Близок Господь ко всем призывающим Его, ко всем, кто призывает Его в истине»^[226]. Поэтому нельзя не согласиться со следующим выводом М.А. Кравцова: «Если это пантеизм, то тогда иудаизм насквозь пантеистичен, равно как пантеистичны все наиболее интимные религиозные чувства, самые тонкие оттенки веры». Иудаизм, в котором отчетливо и блестяще выражена идеология взаимной сопричастности всех сторон бытия пантеистичен по своей сути, что объясняет потрясающую действенность его как планировщика.

Эта весьма высокая эффективность иудаистского планировщика является одной из фундаментальных причин адаптивности еврейской цивилизации, что в свою очередь объясняется пантеизмом иудаизма, представляющего собою философское учение. Известно, что пантеизм есть такое философское учение, которое в максимальной степени сближает понятия «Бог» и «Природа», выражая тенденцию к их отождествления^[227]. Действительно, в иудаизме учение о божественных атрибутах (ограничение Бога во имя Творения), которое не только трансформирует сокрытое Беспредельное в Бога Откровения, но и образует структуру творения, определяет структуру мироздания. Эти божественные атрибуты в Каббале как ступени раскрытия и одновременно ограничения Абсолюта называются сефирот^[228]. Система сефирот представляет собой древо сефирот, которое носит диалектический характер, причем каждая из сефирот по своей природе является голографической. Каббала учит, что система сефирот — это не только структурная парадигма всего сущего, но и воплощение принципа «все в одном, одно во всем»^[229]. В иудаизме пантеизм существовал в двух формах: натуралистический, когда происходит одухотворение природы, что наделяет ее божественными свойствами и растворяет бога в природе, и мистический (панентеизм), растворяющий природу в боге. Эта философская система дает видение природного и социального миров благодаря обобщающей картине мира, что позволяет решать конкретные, частные задачи.

Как показано исследованиями британского писателя и археолога Д. Рола, установившего местонахождение Эдема и его сказочного Сада (одна из межгорных долин нагорья Загрос около 6000 г. до н. э.), библейские Элохим были концентрированным выражением сил природы в сознании первобытного человека^[230]. На исходе каменного века человеческий род стал постепенно осознавать свои огромные возможности деятельного образа жизни в сравнении с простой охотой и собирательством. Генезис библейских Элохим (фактически цивилизации) описывается Д. Ролом следующим образом: «Вокруг, насколько хватает взор — черные вулканические горы, вздымающиеся в небо. В сознании примитивного человека они представляли собой пьедесталы тронов, с которых бессмертные боги взирают на дела и заботы своих творений. И вот однажды владыки неба и земли (библейские Элохим) решили сойти на землю со своих величественных тронов, чтобы вступить в контакт с людьми, сотворенными ими. Контакты получали самые разные проявления. Повсюду царили огонь и землетрясения, небо сотрясали громы и молнии, ветры и ураганы. Боги говорили громовыми голосами, от раскатов которых дрожала земля. Воля богов проявлялась как в величии природы, так и в грозной разрушительной силе ее стихий. Боги были своего рода квинтэссенцией и средоточием сил природы — египетск. нетджер — термин, употреблявшийся в позднейшую эпоху в долине Нила для обозначения божественного начала. Право, можно только удивляться, если окажется, что само слово натура (природа) не уходит своими корнями в седую египетскую древность»^[231].

Люди Эдема выше всего ценили воду, поэтому самым священным местом был источник на вершине Горы Чаши, находившийся у подножья трона «Владыки Земли» и других небесных богов. «Народ Библии называл верховного бога «Йа» (аккадск. Эа, произносится Эйа), что представляет собой сокращенную форму имени Яхве»^[232]. Таким образом, древнееврейский бог Яхве по своему генезису оказывается обозначением одной из самых могущественных сил природы, от которой зависела жизнь людей эпохи неолита. Именно это и лежит в основе пантеистического мировоззрения иудаизма, которое со временем приняло натуралистическую и мистическую формы.

Фактически иудаизм как планировщик по своей сути является философией, ибо в Ветхом завете выражены следующие фундаментальные философские идеи: 1) историзм (повествование идет от Адама до Апокалипсиса), 2) объективная необходимость (она представлена в виде Яхве), 3) закон (он облечен в религиозную форму). Все это вместе выражает идею порядка, которая помогает человеку ориентироваться в социальном и природном мире. Кроме того, в Ветхом завете выражена такая степень свободы, как диалектика, позволяющая мышлению индивида быть гибким, что обеспечивает ему и его группе адаптивность. И вместе с тем в аспекте планировщика существенно то, что данная диалектическая гибкость связана с жестко сформулированной целью иудаизма: «сделать мир совершенным под властью бога»^[233]. Свобода человека органически связана с тем, что он должен следовать повелениям Яхве, выражающего объективную необходимость.

Другое дело, что философия иудаизма для своего более действенного влияния на поведение еврейского народа была облечена в религиозную форму. Ведь общество выступает в качестве машины, которая творит богов, представляющих собой коллективные персонифицированные идеалы^[234]. Сущность религии, как известно, состоит в том, что она внушает людям фанатичную преданность отдельным группам и закрепляет преданность каждого своему сообществу, а тем самым, враждебность к другим сообществам. В этом плане монотеизм иудаизма, который является религией весьма высокого уровня абстракции, значительно усилил его значимость как планировщика.

«Когда в XIII веке до н. э. Моисей запретил поклоняться идолам и иконам, это радикальное нововведение послужило поводом для наложения запрета на культ других божеств, укрепив тем самым основы монотеизма. Бесплотный Бог, лишенный материального облика и конкретного обиталища, обладал большими преимуществами, поскольку связь между ним и его последователями невозможно было разрушить, украв или уничтожив иконы, разгромив храм или изгнав служителей культа»^[235].

Для других народов, поклонявшихся статуям (идолам) божеств в храмах, при уничтожении идолов и храмов завоевателями наступала религиозная смерть, что влекло за собой исчезновение этого народа. В отличие от них еврейский народ сохранился потому, что невозможно уничтожить абстрактного бога (это один из факторов, обусловивших выживание сынов Израиля).

Следует отметить, что идея абстрактного бога, которому запрещено ставить идолов, была выработана и укоренена среди евреев-номадов. Эта идея представляет собой один из наиболее важных вкладов в развитие Западного мышления, ибо бог не был частью природы, он находился вне ее и поэтому человек стал управлять природой по божественной воле, изменять ее в своих целях благодаря своему потенциалу^[236]. Феномен идолопоклонства отсутствует у некоторых народов, ведущих кочевой образ жизни, ибо выработанная ими культура существует только в их сознании. В качестве примера можно привести специфический характер существования культуры бушменов: «Культура бушменов — танцы, песни и предания — лишена фундаментальных форм. Если не считать наскальных рисунков, культура существует лишь в их сознании. Будучи кочевыми охотниками, они не могут обременять себя вещами»^[237]. Евреи в силу своего рассеяния среди других культур и цивилизаций тоже не имели своих фундаментальных форм и хранили свою культуру в сознании.

* * *

Все описанные структурные элементы иудаизма как планировщика не являются статичными в ходе своего генезиса, они формировались весьма динамично на протяжении длительного, почти полуторатысячелетнего периода, впитывая в себя все ценное для адаптации и выживания еврейского народа. Исследования показывают, что священные документы добиблейской поры на древнееврейском языке — «Книга Яхве» и «Книга Яшара», эпическое повествование о скитаниях евреев в пустыне и их приходе в Ханаан, — а также наиболее древние фрагменты ветхозаветного текста (Танаха) относятся еще к доцарской эпохе (около 1020 г. до н. э. в Палестине возникло Иудейское царство, просуществовавшее примерно до 933 г. до н. э.)^[238]. В плане нашей тематики существенным является то обстоятельство, согласно которому более или менее точно датируемый текст Танаха — Песня Деворы фиксируется XII в. до н. э., тогда как самый поздний текст книга Даниила — серединой II до н. э., сама же канонизация Танаха завершилась к I в. н. э. По последним, уточненным данным формирование Ветхого завета, состоящего из десятков книг, происходило с XIII–XII в. до н. э. по II в. н. э.^[239]

Таким образом, время создания и оформления Танаха охватывает около пятнадцати столетий, что показывает мощь иудаистского планировщика. «Долговременное становление текста, — отмечает Й. Вейнберг, — может иметь для него разные последствия, но одно из существенных состоит в том, что чем дольше какой-нибудь текст создается, тем богаче и многограннее воплощенный в нем человеческий, исторический опыт, и в этом отношении Танах не имеет себе равных»^[240].

Следует также иметь в виду и то обстоятельство, что сам Танах создавался в эпоху «осевого времени» (800–200 гг. до н. э.), когда совершился самый резкий поворот в истории, ибо появились зачатки современного человека^[241]. В именно в эту эпоху «осевого времени» возникли творения Древней Греции (трагедии и комедии Эсхила, Софокла, Еврипида, Аристофана и др., философские произведения Сократа, софистов, Платона и пр.), Заратустра и зороастризм, Сидхарта Гаутама (Будда) и буддизм, Лао-цзы и даосизм, Кун-цзы (Конфуций) и конфуцианство, Танах и его созидатели и многие другие. Значимым является и то, что в эту эпоху «осевого времени» возникли не только целый ряд гениев и их творений, но и она сама одновременно создана ими.

Не менее важным является и то, что малочисленный еврейский народ вынужден был существовать в окрестностях самых оживленных путей Древнего Ближнего Востока, за который вели ожесточенный спор великие империи Древнего Египта, Ассирии, Вавилона, Персии и др. В результате борьбы между этими империями Израиль около 722 г. до н. э. был покорен ассирийским царем Саргоном II и значительная часть его населения была угнана в ассирийский плен (некоторые исследователи считают это началом диаспоры евреев), Иудея же в 587 г. до н. э. была завоевана вавилонским царем Навуходоносором и ее верхушка была переселена в Вавилон (ряд исследователей именно эту дата рассматривают в качестве начала рассеяния евреев). Примерно через полстолетия персидский царь Кир, который разгромил вавилонскую державу, отпустил евреев из плена и часть их в составе нескольких десятков тысяч человек вернулась на родину. Период с конца YI в. до н. э. условно в историографии именуется эпохой второго храма, когда, за исключением периода 167–163 гг. до н. э., государственная самостоятельность евреев отсутствовала.

Затем наступает талмудический период, богатый также целым рядом политических и культурных событий: экспансия Римской империи, ее борьба с Парфянским царством, другими государствами Востока, возникновение христианства, превращение его в государственную религию и т. д. На протяжении более полутора тысяч лет еврейские интеллектуалы накопили и осмыслили опыт политической деятельности великих держав. После крушения Римской империи евреям пришлось адаптироваться к условиям жизни в государствах Западной Европы, исламского мира и других регионов мира. Они также освоили опыт взаимоотношения с другими социокультурными системами, в рамках которых им пришлось существовать. Происходило взаимодействия иудаистского планировщика с планировщиками иных цивилизаций (западной, исламской, индийской, китайской, византийской, славянской). В течение всей своей истории иудаистскому планировщику приходилось не один раз изменяться (во время вавилонского плена, эпоха Антиоха и др.), однако им создан такой менталитет, который помог еврейскому народу адаптироваться к любым изменениям.

Критерием функционирования планировщика является функциональная выживаемость, достижение целевой функции. В Ветхом завете (шире, в Танахе) основная базовая ценность — богоизбранность еврейского народа, с которой связана определенная этическая позиция. Интересно, что одной из причин предпочтения Яхве еврейского народа является неприятие им половых извращений, тогда как другие народы не только идолопоклонством, но и своими сексуальными мерзостями оскверняли землю^[242]. У евреев основная доминанта — идеология выживания, но не просто выживания (это — необходимое условие), но такое выживание, когда достигаются высшие уровни социума, что является достаточным условием. Целевая функция иудаистского планировщика состоит в следующем: измениться, чтобы достигнуть слияния с Абсолютом, совпадения с Творцом, что «определяется как конец исправления»^[243]. Ведь известно, что Яхве в иудаизме обладает полной трансцендентностью, когда он творит все сущее для блага человека (здесь можно усмотреть самые архаические истоки современного антропного принципа в космологии), однако сам человек в итоге представляет собой результат божественного самомоделирования в качестве образа и подобия бога. Тем не менее, человек не является совершенным: «…все совершенное находится в Творце, все, что не в Нем, а создано заново из ничего — несовершенно и зло. Ведь если бы было совершенно, находилось бы изначально в Творце»^[244]. Ощущение недостатков ведет к страданию, отсюда столкновение народов, их эгоизм в «борьбе за приобретение любыми путями власти и богатства»^[245]. Поскольку же в эгоизме содержатся искры альтруизма, постольку необходимо исправление несовершенного мира. В этом и заключается целевая функция иудаистского планировщика, которую в самом начале должен осуществить еврейский народ, а затем приобщить к ее реализации остальные народы.

* * *

Аппарат планирования в иудаизме находится на стратегическом (глобальном) уровне, который представляет собой верхний уровень иерархической интеллектуальной системы. Здесь следует иметь в виду то фундаментальное обстоятельство, что именно глобальный уровень дает целостную картину главных задач и основных целей^[246], что он позволяет очертить контур времени, обрисовывающий социокультурное целое и позволяющий «видеть» будущее^[247], т. е. насыщенная информацией категория времени становится стратегическим фактором^[248]. Категория времени у евреев является не только стратегическим, но и тактическим фактором, который способствует их высокой адаптивности (вполне естественно, что евреи моментально схватывают любые изменения в окружающей их социокультурной среде, что они весьма чувствительны к малейшим переменам). Аппарат управления располагается на тактическом (локальном) уровне, относящемся к низшему уровню системы, он направлен на реализацию стратегического потенциала.

Иудаизм представляет собой мощного планировщика, в нем «зашита» программа, определяющая поведение народа (Ветхий завет — это структурообразующий фактор), заставляет функционировать еврейскую цивилизацию в свете критерия выживаемости. Внутренняя структура иудаизма фокусирует в себе все политические, финансовые, интеллектуальные и прочие факторы, подчиненные программе: осуществить максимум собственных возможностей. В Ветхом завете выстроена фундаментальная иерархия целей, что позволяет ему в качестве интеллектуальной системы реализовать следующие возможности: во-первых, установить внутреннюю структуру социокультурной системы, в которой находится еврейская община, чтобы использовать имеющиеся каналы в инородном социуме; во-вторых, изменять структуру деятельности еврейской общины таким образом, чтобы следовать функционалу, заданному Ветхим заветом.

Особенность иудаистского планировщика заключается в том, что многочисленные поколения евреев не обременены стоящими перед ними задачами: что им делать, как делать, куда направлять свои усилия и пр. Они рождаются и в процессе социализации получают знание о том, что им делать, какие цели они должны реализовать, ибо это сводится к следующему требованию функционала Ветхого завета: использовать гибкость мышления, позволяющую следовать жесткой программе иудаизма. Ведь Тора представляет собою программу, начертанную самим Абсолютом, которая была передана Моисею для руководства ею еврейским народом. Поскольку «человек — тень Творца (Бога)»^[249], постольку он автоматически должен повторять все движения Творца. Ветхий завет выстроен таким образом, что позволяет осуществлять любую деятельность, начиная с уровня философии и кончая уровнем «мама варит кашу». Это объясняется тем обстоятельством, что в основе иудаистского планировщика лежит созданный пророками авторитарный монотеизм, выражающий единственную надежду на национальную независимость евреев^[250]. Эти надежды оправдались, ибо иудаистский планировщик помог еврейскому народу не только выжить на протяжении более, чем двух с половиной тысячелетий, но и занять ему исключительное место в системе современного человечества.

Данная особенность иудаизма как планировщика объясняется тем, что Танах, являясь порождением и проявлением определенного пространства и времени, приобрел как бы внепространственность и вневременность, оказал влияние на историю значительной части человечества, что влечет за собой соответствующие вопросы о причинах этого уникального явления. «Наиболее привычный ответ, — подчеркивает Й. Вейнберг, — гласит: Танах священная книга двух мировых религий — иудаизма и христианства, авторитетна для третьей — ислама, вследствие чего миллионы людей во всех частях света веками и тысячелетиями считают своим долгом читать Танах. Ответ этот правильный, но он вызывает дальнейшие вопросы: почему Танах, порожденный йахвизмом-иудаизмом, стал священной, нормативной книгой для религий, столь отличной от той, что его произвела? Почему из многих десятков, а то и сотен произведений, созданных древними евреями, только 29 вошли в Танах и приобрели внепространственность и вневременность?»^[251] Проведенный им анализ социокультурной среды древнего Ближнего Востока показывает, что мир Танаха — это мир городской культуры «осевого времени», когда формировались все структуры современного мира, в том числе формировалась и личность современного человека.

Немаловажным в данном случае является то обстоятельство, что между 1500 г. и 500 г. до н. э. на среднем Востоке возникла космополитическая цивилизация — «великое общество», состоящее из профессиональных чиновников, солдат, купцов и ремесленников, объединенное законом и рынком»^[252]. Эта древняя космополитическая цивилизация с ее правовой и рыночной системами включала наряду с Египтом и Месопотамией царства Израиль и Иудею, поэтому данная цивилизация во всех ее аспектах стала доступна еврейскому народу. Сама космополитическая культура Среднего Востока впитала в себя многое из многообразных местных традиций, одновременно приводя их к общему знаменателю. Происходило сложное взаимодействие между консерватизмом древних традиций и космополитическими стремлениями к новым идеям. В итоге получилось то, что всемогущий Яхве оказался способным контролировать судьбу не только евреев, но и всего человечества, что он вмешивался в дела людей, мотивируя это желанием защитить праведного и наказать творящего зло. «Такое совмещение всесилия и абсолютной праведности привело к логической кульминации стремление к религиозному универсализму и этическому индивидуализму, очевидные в других религиях Среднего Востока в тот же период. Но другие народы, связанные традиционным признанием множественности богов, не могли принять монотеизм без отказа от своего религиозного наследства. Религиозные мыслители Израиля и Иудеи имели здесь преимущество — тот факт, что Яхве всегда был ревнивым Богом, непримиримым антагонистом местных культов плодородия и требовал исключительного почитания, сделал переход к радикальному монотеизму очень легким… Древнееврейские пророки VIII в. до н. э. использовали эту стратегическую возможность полностью»^[253]. Неудивительно, что фундаментальные стратегии-идеи религиозного универсализма и этического индивидуализма древности оказались созвучны современному индивидуализированному обществу Запада.

Наряду с этим следует принимать во внимание и ту особенность древнееврейского общества, которая состоит в том, что оно является обществом знания (таковым было и древнегреческое общество). Основными социально-профессиональными группами древнееврейского общества были «народ земли» и «интеллигенция», состоящей из жрецов, пророков и писцов, с которыми связаны социально-духовные среды. «Это позволяет говорить об истинной общенародности Танаха по двум параметрам — по среде его создания и по среде его обращения, в отличие, например, от гомеровских эпосов, которые создавались среди родовой знати, эвпатридов, и в основном для эвпатридов. Те социально-духовные среды, в которых и создавался Танах и в которых он обращался, по существу, мало изменились на протяжении последующих веков и тысячелетий, что также в немалой степени содействует внепространственности и надвременности Танаха»^[254]. Парадоксальность данного утверждения вполне очевидна, однако она объясняется тем, что имеется немало общего между человеком эпохи Танаха и человеком рубежа XX и XXI столетий, особенно в сфере мышления.

В данном случае ключевое значение имеет решение наиболее дискуссионной проблемы однотипности или разнотипности человеческого мышления, наличия или отсутствия мифологического и/или научно-логического форм мышления. Многочисленные исследования свидетельствуют в пользу различия сущностей мифологического и научно-логического типов мышления. Первый тип мышления характеризуется определенной диффузностью (недостаточностью различия между объектом и субъектом, материальным и идеальным, человеком и природой), предметностью, образность, чувственностью, отождествлением причинно-следственных связей с сознательностью и волей личностных сил, ассоциативностью, доминированием традиции, ориентацией на прошлое. Второму типу мышления присущи четкое различение субъекта и объекта, материального и идеального, человека и природы, абстрактность, четкий и однозначный понятийный аппарат, причинно-следственная связь, ориентацией на инновации и динамичное настоящее, антропоцентричность. Оба эти типы мышления являются равноценными и равнозначными, они переплетены друг с другом, временами один из них интенсифицировался, другой угасал, что зафиксировано и в Танахе, обуславливая его внепространственность и надвременность^[255]. Приведенные рассуждения вполне логичны и объясняют в определенной мере внепространственный и надвременной характер Танаха — фундаментальной основы иудаизма как планировщика.

* * *

В рассмотрении проблемы иудаизма как планировщика миросистемы нельзя обойти вниманием и такой момент, как системы установок сознания личности еврея, социальных стратегий и технологий адаптивности еврейской цивилизации.

Прежде, чем рассматривать совокупность установок сознания личности еврея, следует определить данное понятие во избежание путаницы. Ведь в современной философской и психологической литературе имеется множество дефиниций понятия «установка»^[256]. Общепсихологическая концепция установки наиболее глубоко разработана школой грузинских психологов во главе с Д.Н. Узнадзе. Согласно последнему, поведение человека регулируется на импульсивном и волевом уровнях, причем в первом случае источником активности являются биологические потребности, во втором — социальные (установка здесь понимается как готовность действовать в направлении удовлетворения данной потребности). Именно второй уровень отличает поведение человека от поведения животного, ибо готовность действовать предваряется осмыслением сложности ситуации и поиском алгоритма действия, который соответствует «…основной, закрепленной в жизни установке личности»^[257]. В зарубежной психологии понятию установки эквивалентно представление об «аттитьюде» — субъектвиных отношений личности к условиям деятельности (Ф. Хайдер, С. Аш, М. Розенбеог, Л. Фестингер и др.).

Исследования советской и зарубежной психологии выявили сложную структуру установки: она содержит в себе эмоциональные, смысловые и поведенческие (готовность к действию) аспекты предрасположенности (диспозиции) к восприятию и поведению в отношении социальных объектов и ситуаций. В психической структуре готовности к действию выделяется следующая иерархическая система диспозиций на разных уровнях регуляции поведения — неосознаваемые простейшие установки, которые относятся к простейшим ситуациям и объектам; более сложные социальные установки, регулирующие социальные поступки; ценностные ориентации личности, обусловленные взаимодействием высших социальных потребностей и условий и опосредующие целостные программы социального поведения личности в различных сферах деятельности^[258].

Другими словами, установка — это интегративная характеристика личности, направляющая и определяющая содержание сознания личности, от которого зависит поведение индивида. Сознание здесь мы будем понимать в широком смысле этого слова — психика человека, включающая в себя сферу бессознательного и собственно сознание; для краткости нами используется выражение «установка сознания личности еврея», или «установки иудейского сознания». Понятно, что такие интегративные характеристики личности еврея образуют целую систему, которая определяет его общее отношение к миру, обществу, людям, себе самому (специфицируют его психологические черты) и к рассмотрению которой и перейдем. Понятно, что для каждой личности еврея характерна своя конфигурация установок, когда на первый план выходят одни и отодвигаются на задний другие установки.

Первая из них — это ориентация на жизнь в экстремальных социально-политических и социально-экономических условиях, когда малочисленный народ выживает среди вихря борьбы за господство между колоссами-империям, сохраняя свою самость. Именно эта ориентация сформировала такие главные черты характера еврея, как чувство собственного достоинства и всякое отсутствие робости и стеснительности: «Для передачи этих качеств еврея существует даже специальный термин — «хуцпа», не имеющий перевода на другие языки. Хуцпа — особый вид гордости, побуждающий к действию, несмотря на опасность оказаться неподготовленным, неспособным или недостаточно опытным. Для еврея «хуцпа» означает особую смелость, стремление бороться с непредсказуемой судьбой. Многие считают, что само существование государства Израиль есть акт хуцпа. Очень важно, что носитель хуцпа ведет себя так, как будто его не заботит вероятность оказаться неправым. Практически это приводит к тому, что на протяжении длительного времени человек получает больше вознагражденний за свои действия, чем если бы он от них уклонялся, и не придает значения мелким неурядицам»^[259]. Обладающий хуцпа индивид не теряется в неожиданной ситуации, стремится к интересной работе, к высоким оценкам, не испытывает страха перед неудачами или отказами в своих притязаниях, более спокойно реагирует на ситуации, связанные с неопределенностью, не тушуется перед авторитетами или незнакомыми лицами. Самая неприятная ситуация для еврея — это показать свою уязвимость, поэтому он прибегает к хитрости, чтобы не раскрывать свой внутренний мир перед другими. Все эти черты характера еврея связаны с его существованием в экстремальных социальных и культурных ситуациях: «И так как только хитрость, энергия и нищенская внешность, — отмечает Ч. Ломброзо, — могли спасти их от слишком диких преследований, против которых отважное сопротивление было бы бессильным, то в них и стали преобладать эти полезные для их существования и для борьбы пороки и заглохли те достоинства и великодушие, которые были бы им скорее вредны, чем полезны»^[260].

Необходимо отметить, что на характер еврея оказывает влияние и его недостаточная адаптируемость к чужой социальной и культурной среде. «Неизменная приверженность евреев, — пишут М. Хоркхаймер и Т. Адорно, — их собственному образу жизни привела к небезопасным взаимоотношениям с господствующим порядком. Они ожидали получить от него поддержку, не будучи его властителями. Их отношение к народам-хозяевам было отношением алчности и страха. Но во всех тех случаях, когда они поступались отличием от господствующих нравов, взамен преуспевавшим доставался тот холодный, стоический характер, который навязывает общество человеку и по сегодняшний день»^[261]. Данная холодность как черта психологии еврея детерминирована необходимостью адаптироваться к экстремальной для него ситуации.

Эффективность данной ориентации вполне объяснима с позиций гомеостатики, исследующей адаптационные возможности живых, технических, социальных и экологических систем. Многочисленные экспериментальные исследования в области этологии и психологии показывают, что одной из принципиальных особенностей поведения живых организмов является наличие внутренних противоречий^[262]. Они играют фундаментальную функциональную роль, выступая в качестве одного из условий высокой адаптивности, жизнеспособности живой системы (организма). «Как животное, так и человек, будучи помещенными в излишне комфортную среду, устраняющую необходимость в сложном многоцелевом поведении, быстро деградируют. Их поведение теряет сложность и разнообразие, они испытывают эмоциональный дискомфорт, тоску, тревогу, резко снижается сопротивляемость организма внешним неблагоприятным факторам»^[263]. Такого рода связь противоречий и адаптивных возможностей системы управления поведением живой системы получает адекватное описание на языке сетей гомеостатов, что позволяет изучать механизмы самоорганизации, нестандартного поведения и творчества.

Глубокий анализ поведенческих механизмов живого организма, представляющих собою неравновесную систему, указывает на существование у человека и других живых организмов особых механизмов, которые контролируют и поддерживают высокую упорядоченность поведенческих процессов. «Их следует рассматривать как особую, вторую систему гомеостаза, обеспечивающую работоспособность механизмов поведенческого и физиологического гомеостаза. Это как бы гомеостаз над гомеостазами»^[264]. В качестве примера можно привести систему акупунктурных точек, пронизывающая весь организм человека и оказывающая сильнейшее влияние на жизнедеятельность, на важнейшие процессы гомеостаза. «Действительно, практически во всех древних системах, начиная с систем Индии и Китая и кончая представлениями шаманизма, акупунктурная система рассматривается как механизм утилизации, накопления и распределения жизненной энергии (праны, Chi и т. д.). Если учесть, что в древних культурах слово «энергия» имело более широкое значение, и проанализировать феноменологические свойства, вкладываемые в концепцию Chi, праны, то не трудно увидеть, что речь идет именно об упорядочивающем, противодействующем нарастанию хаоса факторе»^[265].

Такого рода особые механизмы (гомеостаз гомеостазов) вполне применим к адаптивному поведению еврейских общин, рассеянных по всему миру. Ведь такие особенности модели еврейской диаспоры, как отсутствие жесткой централизации, размытый, нелокальный характер связей, высокая степень автономии общин, способность к самоорганизации, обусловленная конкурентными отношениями с другими социумами и непрерывным информационным взаимодействием с инокультурной средой, вполне адекватны идеям гомеостатики, дополненных синергетическими концепциями. Действительно, таким гомеостатом гомеостатов для еврейской цивилизации (и каждого еврея)является Тора, пронизывающая все ее поры. В «Еврее Зюссе» Л. Фейхтвангер подчеркивает, что всех евреев — от бедных до богатых — объединяет на уровне подсознания потаенное знание, зафиксированное в с Священной Книге (Торе). Именно это знание заменяло им государство, страну, короля, землю и общий жизненный уклад^[266], формировало и поддерживало высшую ценность еврея — единство со своим народом. Слово Ветхого Завета объединяет всех евреев мира крепче, чем все другие народы, так как это слово — единое сущее среди изменчивого мира, мира суеты.

* * *

Вторая установка еврейского сознания состоит в ориентации на получение знания, что требует немалого труда получить образование. Выше уже отмечалось, что наряду с Древней Греция в древнееврейском обществе был выработан идеал открытого знания, благодаря которому оно стало обществом знаний. В Талмуде значимость образования в получении знания выражается следующим образом: «Сам Святой, да благословен Он, сидит и обучает первоначальных детей Торе»^[267]. В еврейском обществе обучение и учение являются прежде всего нравственными обязанностями, так как могущество народа состоит в глубине и силе массива его знаний. «Евреи хорошо знали, что процветание страны зависит от распространения в ней образования. Благодаря талмудистам семейное образование превратилось в публичное. Если в библейскую эпоху обучение было замкнуто внутри рода или большой родственной группы, было более «интимно-индивидуальным», от отца к сыну, то время талмудистов выносит школы и их принципы на поверхность, на суд более широкой общественности. Социальное преобладает над индивидуально-родовым, и в то же время у каждого ребенка есть возможность раскрыться индивидуально, то есть стать плохим или хорошим учеником»^[268].

В школе занимались изучением Торы, затем Мишны, потом Талмуда, причем освоение Торы длилось всю жизнь — вполне естественно изречение, согласно которому «человек рождается для того, чтобы изучать Тору, и умирает со словами торы на устах»^[269]. Посредством изучения Торы еврею раскрывался весь мир во всем его многообразии, причем к ученикам относились по-отцовски, с уважением (не случайно евреи считаются лучшими педагогами). Не случайно, центральным звеном жизни в древности и сейчас служит семья, дети же — смыслом существования. «Дети — это бесценный дар, даже если их родители обездолены и унижены. Дети рассматриваются как символ жизни и залог нации перед угрозой уничтожения… Положительное отношение к детям проявляется во многом: им разрешается вступать в разговоры взрослых, поощряется демонстрация их талантов перед родными и близкими, причем вознаграждение следует даже тогда, когда демонстрация не слишком эффектна…Открытость, целеустремленность и настойчивость всячески поощряются»^[270]. В еврейской семье дети выступают в качестве центра вселенной. У них формируются чувство уверенности в себе и способность к лидерству. Застенчивость и стеснительность не поощряются, так как они ассоциируются с неспособностью выжить в неблагоприятных ситуациях. Здесь следует иметь в виду тот момент, что в Ветхом Завете выписана модель отношения Всевышнего и людей, которая «накладывается на модель обучения детей»^[271].

Главная цель образования заключается в получении самого знания, которое благодаря метафизике идеи творения мира Абсолютом и сакральной истории выступало средством воспитания народа. Это означало фокусирование внимания на проблеме уникальности личности, чья роль в иудаизме весьма велика: ведь каждый конкретный индивид является звеном в цепи трансляции культурной традиции, смерть же одного человека означает разрыв в этой цепи, возможность гибели целого народа, которого он мог бы породить. «Этот народ не продолжит, увы, дело Бога на земле, дело передачи культуры через обучение, и поэтому убийца наказывается библейским законом гораздо строже, чем в соседних ближневосточных странах. Ведущий диалог с богом каждый конкретный человек в силу его способностей был важен и значим для талмудической системы обучения»^[272]. Существенным в системе еврейского обучения и образования является развитие умственных способностей путем дискуссий и интерпретации священных текстов. Этому содействовало преподавание диалектики, которая служила мощным средством оттачивания гибкости еврейского интеллекта, что обеспечивало его высокую адаптивность к окружающей среде…

Третья установка нацелена на ценности посюсторонней, земной жизни, отрицая тем самым потустороннюю жизнь. Нельзя не согласиться с утверждением П.С. Гуревича, а именно: «Древние евреи в отличие от других народов воспринимали факт смерти реалистично и были способны примириться с мыслью о прекращении индивидуальной жизни»^[273]. Они исходили из представления о раздвоенности человеческой личности: телесный индивид имеет тень в виде своей бледной и внетелесной копии. После смерти данная тень опускается в подземный мир (шеол), где ведет вечное мрачное существование. В каббалистической традиции евреями было развито учение о переселении душ, которое истолковывается особым образом. Учение Каббалы о Гилгулим (круговороте душ), который «может быть осознан не как ряд последовательных перемещений некой духовной субстанции из тела в тело, а как возращение в сферу земной жизни не реализованных до конца аспектов души, то есть осуществляющийся во времени процесс исправления довременного греха»^[274]. Именно в этом смысле идет речь о постоянной реинкарнации духовного облика первого человека (Адама), что означает участие в круговращении и душ индивидов, и целых народов и эпох.

В иудаизме имеется как бы две конкурирующие между собой концепции: одна подчеркивает, что шеол является состоянием нулевого сознания, другая рассматривает шеол как состояние, в котором находится и живет душа покойника^[275]. И если фарисеи верили в будущее воскресение тел умерших, то саддукеи в качестве религиозных скептиков отрицали веру в воскресение из мертвых. Следует отметить, что концепция фарисеев о воскресении тел умерших возникает позже концепции, отрицающей загробную жизнь, причем ее придерживается определенная группа евреев. О старшинстве первой концепции известный писатель А. Азимов говорит в ходе комментирования тезиса «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живой». На языке науки это звучит так: «И создал господь бог человека из праха земного, а затем придал праху высокую сложность организации, свойственную живому»^[276]. Здесь слово «душа» является переводом древнееврейского слова «нефеш», значение которого неопределенно, поэтому лучший перевод звучал бы следующим образом: «и стал человек живым существом»^[277]. Представление о душе как некой духовной бессмертной субстанции, присутствующей в человеке, выросло из древнегреческого слова «психэ», а не древнееврейского «нефеш».

В свое время Л. Толстой писал, что наше понятие о воскресении в значительной степени чуждо понятию евреев о жизни, согласно которому вечная жизнь «есть свойство Бога», ибо «человек, по понятию евреев, всегда смертен, только Бог есть всегда живой»^[278]. В Пятикнижии сам Бог говорит о том, что он живет вечно, т. е. жизнь является вечной только в боге, человек же всегда смертен. Согласно иудаизму, только народ несет в себе семя возможной жизни, только жизнь индивида обеспечивает продолжение из рода в род в народ. Эсхатологическое ощущение бытия, понимание смерти как абсолютного конца человеческой жизни впервые получило свое нравственное содержание в Екклесиасте. Это екклесиастическое представление о смерти вырабатывает у евреев и соответственно в этике иудаизма особое отношение к жизни. «Если смерть — катастрофа и клубящийся мрак, то жизнь со всеми ее горестями и страданиями, есть счастье. Это счастье даровано, и на него нельзя покушаться»^[279]. Таким образом, смерть отнюдь не является язычески-покорным успокоением, как это проповедуется в индуизме, она представляет собою обрыв и клубящийся мрак, фатальную катастрофу. Поскольку В Екклесиасте ничего не говорится о загробном царстве, постольку жизнь обладает высшей ценностью со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Одно из этих последствий заключается в том, что они стремились жить сейчас полнокровной жизнью, а не довольствоваться воздаянием в потустороннем мире. Действительно, сознание тех народов, среди которых была распространена вера в загробный мир, оказывалось усыпленным утешительными химерами и мечтами о вечной жизни. Религиозные системы с их концепциями о наградах и наказаниях, о рае и аде, позволяли народам (и индивидам) покорно воспринимать бедствия в настоящем, что значительно снижало их протестный потенциал против несправедливого строя. Ведь мечтания и грезы о будущих наслаждениях утешали их, поэтому они не протестовали против обрушивавшихся на их голову бед и несчастий. «Ненависть к несправедливости чрезвычайно ослабляется уверенностью в воздаянии. Какое значение, спрашивает Ренан, имеют кратковременные земные неприятности для народов, которые верят в вечную жизнь, когда будет царить неизменная справедливость? Вера в бессмертие души является прекрасным средством для утешения…»^[280].

Совсем иное отношение к существующим условиям жизни у евреев, которые не грезили о будущем воздаянии и будущих наслаждениях в потустороннем мире. Для них жизнь, дарованная Богом человеку, хороша, поэтому жить — уже само по себе наслаждение. Они считали вполне справедливым требовать немедленного удовлетворения, а не каких-то обещаний, относящихся к загробному царству. Отсюда следуют вечные волнения евреев, проявляющиеся не только в пророчестве, в мессианизме и христианстве, но и в революционных переворотах, направленных на кардинальное изменение условия их существования. Не случайно, что Ренан в свое время сформулировал тезис о евреях: они в любую эпоху были ферментом любой революции потому, что они всегда находились в числе наиболее недовольных^[281]. Их идеал — не из тех, что довольствуются надеждой — поэтому они не ставили его достаточно высоко и не занимались честолюбивыми мечтами и призраками. Евреи стремились за короткий век своей жизни получить как можно больше наслаждений, они ориентированы на возможности удовлетворения своих потребностей, чтобы у них было достойное существование.

С этим связано и то обстоятельство, что евреи стремятся раскрыть свои таланты, что среди них много гениев, причем основная ориентация их гениев является практической. «Верно, однако, и то, что они дали большее количество талантов, чем гениев, — пишет Ч. Ломброзо о евреях, — и гении их всегда практические гении, которые никогда не достигали максимальной высоты Вагнера, Данте и Дарвина»^[282]. Исследования свидетельствуют о том, что евреи имеют высокий уровень способностей в таких областях человеческой деятельности, как физика, математика, астрономия, музыка, медицина, социология, филология и др. «Евреи занимают, — пишет Леруа-Болье, — выдающееся положение среди нас, несмотря на то, что их очень мало — один или два на сто; в Италии и Франции 1–2 на тысячу. На всех почти поприщах, особенно там, где нужны ум и усидчивость, евреи уже целые сто лет занимают первые места»^[283]. Достаточно предоставить еврею свободу и его способности и таланты начинают расцветать и пышно разрастаться. Отсюда проистекает и проявляющееся у них повышенное высокомерие: «Интеллектуальный уровень евреев в ряде областей науки, культуры и искусства очень высок. Возможно, этим объясняется их повышенное высокомерие»^[284]. Вместе с тем, в поведении евреев просматривается и конформизм, выработанный ориентацией на посюстороннюю жизнь, готовность к подчинению. В результате поведению евреев присуща внутренняя борьба двух альтернативных начал — «излишней заносчивости и готовности подчиняться»^[285].

* * *

Необходимо отметить, что и на рубеже XX и XXI веков евреи, в частности американские евреи ориентированы на посюстороннюю жизнь. «Несмотря на то, — пишет И. Телушкин, — что в Талмуде высказывается твердо уверенность в наличии иного мира, помимо того, который мы знаем, национальные американские опросы показали, что евреи гораздо меньше христиан склонны верить в жизнь после смерти»^[286]. Сомнения относительно «грядущего мира» имеются не только у многих евреев, но они нередко встречаются даже у неортодоксальных раввинов. Так, на похоронах один из самых консервативных раввинов Америки сформулировал кредо ценности посюсторонней жизни и негативное отношение к потустороннему мира следующим образом: «Евреи не верят в жизнь после смерти. Скорее мы живем хорошими делами, которые мы совершаем, и памятью тех, кого оставляем за собой»^[287].

Для некоторой части евреев, помимо не верящих в потусторонний мир и атеистов, представления о жизни после смерти играют психологически и эмоционально стабилизирующую роль, негативное отношение к этому представлению влечет за собой ненависть к Богу, который создал такой жестокий и абсурдный мир. Не случайно, в классической для иудаизма мистической книге Зогар имеется притча, показывающая необходимость веры в потусторонний мир. Однако не все евреи ориентируются на это мистическое произведение иудаизма и предпочитают жить в свое удовольствие.

Для евреев важна посюсторонняя, земная жизнь, а не некая призрачная, потусторонняя, наполненная наслаждением, что вытекает из монотеистического характера иудаизма. В Каббале об этом говорится следующее: «Он хотел дать бесконечное наслаждение, поэтому появилось состояние, где души наполнены тем наслаждением, которое Творец решил им дать… Самого Творца мы не можем постичь. Из Него исходит свет — то свойство, которым Он решил создать нас и которое только мы и воспринимаем от Него. И по этому свойству — желанию создать и насладить нас — мы судим о Нем, т. е. по Его действию»^[288]. Именно монотеизм является четвертой установкой сознания личности еврея, которая обуславливает специфичность иудейского интеллекта и этической системы. Прежде всего следует вспомнить дефиницию интеллекта, представляющего собою систему познавательных способностей индивида, проявляющуюся в способности «быстро и легко приобретать знания, в преодолении неожиданных препятствий, в способности найти выход из нестандартной ситуации, умении адаптироваться к сложной меняющейся незнакомой среде, в глубине понимания происходящего, в творчестве»^[289]. Интеллект определяется уровнем мышления, рассматриваемого в единстве с такими познавательными процессами, как восприятие, память и др. Главное в контексте нашей проблематики является адаптивное свойство интеллекта, которое демонстрирует иудеи в условиях сложной и постоянно изменяющейся иносоциальной и инокультурной среды.

Именно монотеизм уже в древности стал определять внутренний мир евреев, отличая их от других народов и племен и делая осмысленным их существование. Чтобы исповедывать монотеистическую религию, нужно обладать высоким уровнем абстрактного мышления, определяющего соответствующий уровень интеллекта. «Вера в Яхве, — пишет М. Вольпе, — отрицает какую-либо образность. Бог — это чистая абстракция, у него нет формы, его нельзя изобразить. Простому смертному трудно представить себе такого бога»^[290]. Понятно, что абстрактным мышлением и высоким уровнем интеллекта обладали образованные евреи, входящие в коллегию мудрецов. По своей природе интеллект весьма холоден, ибо его функция заключается в постижении реального мира во всех его сложностях и изменчивости. Его можно уподобить хирургическому скальпелю, вскрывающего тело пациента, чтобы его вылечить, всякие эмоции здесь излишне, ибо они могут только принести вред. Интеллект личности еврея холоден в силу того обстоятельства, что он на протяжении тысячелетий оттачивался в торговой и финансовой деятельности. Интеллект занят калькуляцией, расчетом, чтобы извлечь максимальную выгоду из предпринимательской деятельности. Ведь в его основе лежат гроссбух и весы, которыми пользуется купец во все времена для приращения своего богатства, особенно в денежной форме. Не случайно, Л. Фейхтвангер в романе «Еврей Зюсс» гениально заметил, что единственной защитой от превратностей жизни являются деньги^[291]. Сами деньги являются социальным эквивалентом энергии, поэтому они позволяют индивиду адаптироваться в сложных жизненных ситуациях. Таким образом, порожденный деньгами интеллект служит возрастанию их массы, что, в свою очередь, дает возможность человеку значительно увеличить свой адаптивный потенциал. Кроме того, интеллект в силу своей холодности способствовал адаптации евреев в сложном фрактальном мире, т. е. в социальном мире со всеми его разломами и вихрями, неблагоприятными для экзистенции индивида и народа. Ведь только взвешенный, точный, не окрашенный в эмоциональные тона, беспристрастный анализ существующих социальных, экономических и политических ситуаций дает шанс на осуществление адекватной целям стратегии, нацеленной на выживание и человека, и народа, и цивилизации.

Яхвистский монотеизм обуславливает и специфику иудейской системы этики, отличающей ее от этических кодексов других народов и цивилизаций. Прежде всего, это относится к религиозной монотеистической концепции равенства людей как творений единого Творца: «Уже в иудаизме, — пишет А.В. Прокофьев, — намечается стремление обосновать идею такого равенства. Правда, в нем отсутствовал адекватный современному словесный эквивалент, а кроме того, существовала мощная тенденция к ограничению круга равных сообществом соплеменников-единоверцев»^[292]. Необходимо иметь в виду, что это обоснование фундаментального этического равенства в традиции иудаизма имеет в своей основе ряд фрагментов Торы, где речь идет о сотворении Адама и данными ему нравственными предписаниями. Здесь ключевым является идея творения человека «по образу и подобию Бога», из которой вытекают нравственные запреты (например, запрет на пролитие человеческой крови)^[293]. В комментаторской литературе особое внимание обращается внимание на то, что Творец создал единственного прародителя всего человеческого рода, что отрицает субстанциональное неравенство существующих народов. В Вавилонском талмуде замысел Создателя прямо истолковывается как стремление предотвратить ссоры, которые могут возникнуть между людьми^[294]. Не случайно, в практике менеджмента по Моисею подчеркивается необходимость разрешать конфликты быстро и конструктивно посредством, во-первых, выигрыша времени, чтобы смягчить напряженную ситуацию, во-вторых, обращения к посреднику, к третьей стороне^[295].

* * *

С идеей общего прародителя, характерной для иудаизма, тесно связана система правил справедливости, исходящая из модели идеального, нравственного человека. Таковым, которого уважает и чтит еврей, является не святой и не покорный, а справедливый человек. Знаменитый итальянский психиатр Ч. Ломброзо в своей книге «Антисемитизм и современная наука» следующим образом описывает значение справедливости в этической системе иудаизма: «Бог пророков хочет: «Чтобы право было, как течение воды, и справедливость, как поток, никогда не высыхающий». Согласно пророкам, богатство было препятствием к справедливости, и последняя исходила лишь от бедных. Поэтому ebionim, бедные и страждущие, собирались вокруг пророков, их защитников: вместе с ними протестовали они против поборов.

По возвращении из Вавилона народ еврейский был представлен кучкой бедняков и благочестивых. Значительная часть псалмов сочинена ими: это те, что содержат наиболее едкую критику богатых; они отражают борьбу пролетариев против имущих. Когда псалмопевцы говорят об имущих, о сытых, они говорят: «богатый зол; он человек насилия и крови; он хитер, вероломен, горд: он делает зло без всякой причины». Возбуждаемые словами своих поэтов, эти ebionim не усыпляли себя в своей нищете мечтами о дне, когда будут отмщены их горести, когда злые будут низвержены, а добрые возвеличены, о дне пришествия Мессии; эра Мессии для всех этих униженных должна была быть эрой еще не наступившей справедливости.

Когда Иисус придет, он повторит то, что говорили те; он скажет: «Блажены алчущие и жаждущие правды, яко сии насытятся», — и разразится анафемой против богатых, согласно изречению: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ухо, нежели богатому войти в царство небесное». Итак, понятие о жизни и смерти, которое создали себе евреи, послужило первым ферментом их революционного духа. Исходя из рассуждения, что добро, то есть справедливость, должно реализоваться здесь, а не за гробом, они искали справедливости на земле и, никогда не находя ее, вечно неудовлетворенные, волновались, чтобы найти ее!»^[296].

С идеей монотеизма неразрывно связаны также этические принципы равенства и свободы, которые распространены среди небогатых евреев, недовольных существующим несправедливым положением вещей. «Когда пророки громили царей, — отмечает Ч. Ломброзо, — они выражали чувства всего Израиля; они выражали мысли бедных и униженных, всех угнетенных могуществом царя и богатых, и были по этой самой причине очень склонны к критике или даже полному отрицанию созданных тиранией благ»^[297]. Поскольку евреи считали своим владыкой только Яхве, постольку они всегда выступают против человеческой власти, не желают ее признавать, что особенно рельефно проявляются в эпохи восстаний и революций. В истории еврейского народа наблюдается феномен ненависти бедных к богатым, совершающих несправедливость, он усложняется дополнительной ненавистью против них за их отрицание социального равенства. Так как богатство в иудаизме не имеет божественного происхождения, то неимущий еврей не может поверить, что это Яхве нарушил свой договор со своим народом неравномерным распределением богатства. И опять-таки равномерное распределение богатства вытекает из ориентации на посюстороннюю жизнь. «Богатство, конечно, нужны, — пишет И. Телушкин, — но лишь в определенных пределах, ибо, как говорит идишская пословица, «у савана нет карманов»^[298].

В этическую систему иудаизма входит принцип индивидуальной свободы, способствующий их участию в революционной деятельности, чтобы осуществить его благодаря достижению политической свободы. Существенно здесь то, что последнее понятие появилось позже, чем понятие индивидуальной свободы, которое всегда было присуще еврею и которое является неизбежным последствием иудаистского монотеизма и входящего в него постулата о сотворении человека. «Согласно этому учению, Бог, — пишет Ч. Ломброзо, — единственный Господин, и никто, кроме Иеговы, не может править человеком, никто из равных ему не мог подчинить его своей воле. Пред лицом себе подобных созданий из плоти еврей хотел быть свободным и должен был оставаться таковым. Это убеждение делало его неспособным к дисциплине и субординации, заставляло его сбросить все узы, которыми цари и патриции хотели опутать его; и иудейские князья правили лишь народом мятежников. Они никогда не были фаталистами, как мусульмане: они отстаивали пред лицом Иеговы свою свободную волю и, не обращая внимания на противоречие, в то самое время, когда они склонялись пред волей своего Господина, эти новые Капанеи гордо подтверждали ему реальность и неприкосновенность своего «я»^[299].

В целом оказывается, что семиты являются индивидуалистами, которые преданы своей семье и вере и которые негативно относятся к государству. Не случайно, что великие державы древнего Ближнего Востока могли держать в узде семитов только благодаря неограниченному деспотизму^[300]. Вместе с тем следует отметить, что семиты проявляли величайшую храбрость, не жалели себя в религиозной борьбе, что им присущ религиозный фанатизм.

Благодаря вере в свою богоизбранность евреи не только полагают, что справедливость, свобода и равенство должны господствовать в мире, но считают своим моральным долгом направлять свои усилия на осуществление этих принципов в жизнь.

Перед нами пятая установка иудейского менталитета, оказывающая немалое воздействие на жизнь других народов. «Зерно концепции богоизбранности в том, — пишет М. Вольпе, — что бог возложил на евреев трудную миссию быть образцовым народом, примером для других народов. С точки зрения религиозных мыслителей, богоизбранность — это не столько блага, которые получает народ, сколько принятие на себя дополнительных моральных обязательств и ограничений»^[301]. Ведь быть эталоном для других народов является тяжелой миссией, так как на совесть целого народа неподъемной ношей ложатся груз моральной ответственности.

С религиозной точки зрения на протяжении всей своей истории евреи постоянно оказывались неспособными справиться с этим колоссальным моральным грузом, за что подвергались не раз карам Яхве. «Преступление неизбежно влечет, — подчеркивает М. Вольпе, — за собой наказание. Но бог-покровитель не бросает заблудших людей на произвол судьбы. Как только они раскаиваются в совершенных прегрешениях, их ждет прощение и награда. Потеря духовного целомудрия и восстановление праведности определяют цикличность еврейской истории. Это вечная борьба добра и зла, добродетели и порока, нравственной чистоты и греховного соблазна. Моральный смысл этой, казалось бы, бессмысленной двойственности в том, что слабый человек обретает силу в божественном вдохновении»^[302]. Именно борьба этих двух крайних этических начал, подобно напряжению между магнитными полюсами, присуща сущности еврея, его менталитету. Последний способствовал усилению чувства собственного достоинства: «На протяжении столетий евреи подвергались дискриминации, среди какой бы нации они ни оказались. Но, отвергаемые другими людьми, они укреплялись в вере в богоизбранность своего народа. Эта вера усиливала чувство собственного достоинства, которое не сломить ни насилием, ни отвержением»^[303].

Концепция богоизбранности, весьма четко вписывающаяся в иудейскую систему этики, сопряжена с принципами отношений с представителей других народов. Речь идет о своеобразном варианте инкорпорации «чужих» в этическую систему еврейской цивилизации, который выявляется в ходе сопоставления разновременных слоев «Книги Пророка Исайи». В ее первых главах внимание акцентируется на грядущем подчинении Израилю других народов, рассматриваемое в качестве символа победы и отомщения: «И дом Израиля усвоит их себе на земле Господней рабами и рабынями, и возьмет в плен пленивших его, и будет господствовать над угнетателями своими»^[304]. Дальше, в контексте доктрины Девтеро-Исайи об Израиле — «Я сделаю Тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли»^[305] — господство иудеев над иноземцами приобретает характер инкорпорации последних в сообщество евреев. Здесь господствуют правило истинной этики (справедливости и равенства), что отнюдь не исключает разного социального статуса иудеев и чужаков. «Интерпретация не покажется вольной, если мы вспомним, что именно в книге Исайя выполнение правил справедливости, перед которым все равны, становится условием действительности культовой практики»^[306].

Таким образом, идущий от Израиля свет неправомерно толковать в сугубо узкорелигиозном смысле, только в культовом смысле. Ведь известно, что заповеди Декалога не только выступают в качестве ядра Ветхого Завета, но и основным регулятивом специфической иудейской системы этики. Именно этот этический кодекс представляет собою сердцевину сущности иудея, ибо «главной составляющей человеческой сущности является интериоризированная индивидом система этических принципов»^[307].

В ходе обсуждения сущности личности еврея заслуживает внимания проблема соотношения холодного интеллекта и системы этики (морального кодекса). Прежде всего, будем исходить из устоявшегося определения морали (нравственности) как совокупности принятых в том или ином социуме неписанных норм поведения, общения и взаимоотношения. Мораль пронизывает и охватывает социально-личностную и духовную сферы: «все отношения людей, от интимных до «межконтинентальных», проникнуты ею, подвержены моральной оценке и с ее помощью проходят проверку на жизненную целесообразность»^[308]. Структурно мораль состоит из нравственных взглядов, смысложизненных ориентаций и идеалов, нравственных чувств, традиций, норм, принципов, заповедей, мотивов, целей, отношений, поступков, оценок и пр. Дефиниция интеллекта была приведена выше, поэтому при сравнении холодного интеллекта, который действует по вполне определенной, безличной логике, и интериоризированной индивидом этической системы можно вычленить их «пересечение», служащее основой для их взаимоотношения и взаимодействия.

В плане нашей проблематики особый интерес представляет такая способность интеллекта, как умение адаптироваться к сложной изменяющейся незнакомой среде. Она оказывается сопряженной с целесообразностью этической системы, ибо общественное мнение поддерживает те нравственные нормы, которые прошли испытание на адекватность их существующей социальной среде и которые выбираются интеллектом, зондирующим эту сложную и динамичную среду. Такого рода сопряженность холодного интеллекта, обезличенной логики и нравственных заповедей, индивидуализированной системы этики фактически коренится в том, что они представляют собой две стороны познавательного процесса. «Обе эти дисциплины, — отмечают Р. Исмаилов и С. Переслегин, — изобретены для того, чтобы дать человеку четкие ориентиры поведения в мире. Решая одну и ту же задачу, они не могут не приводить в схожих ситуациях к схожим ответам. Именно поэтому в этически неоднозначной ситуации следует поступать из логического анализа; в ситуации, неоднозначной логически, правильным будет самое нравственное решение»^[309]. Это значит, любые неэтичные действия не смогут привести к полезному результату, тогда как этичные действия приводят к позитивному эффекту. В целом можно утверждать, что в иудаизме интеллект, сопряженный с этикой, в итоге дает деловую этику, без которой невозможно осуществлять различного рода действия, в том числе торговую и финансовую деятельность^[310].

* * *

Шестая установка еврейского сознания представляет собою глобальный, целостный подход к окружающему социальному и культурному миру. Рассеяние евреев по всему земному шару обусловило выработке у них глобального, целостного восприятия мира в отличие от локального, фрагментированного представления о мире других народов. Фейхтвангеровский еврей Зюсс иронизирует над вюртембергскими политиками, которые «вымеряют мельчайшие паутинные нити, а целого охватить не могут»^[311]. В отличие от политиков того времени, мыслившими категориями локального мира, и поэтому оказавшимися неспособными охватить глобальный мир, евреи обладают такой способностью. Из подобного рода установки иудейского сознания вытекает порождение им глобальных проектов освоения и переустройства окружающей социальной и природной среды.

Эта установка тесно связана с тем обстоятельством, согласно которому диаспора евреев является многоагентной, распределенной системой (о чем шла речь выше), позволяющей охватывать весь мир в его многообразии. Она также своими корнями уходит в способность иудейского интеллекта адекватно отображать закономерности реальной действительности. Ведь фактически интеллектуалы еврейства использовали идеи, заложенные в теоремах Геделя: существуют утверждения в рамках данной системы, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть (первая теорема); имеются решения, чья справедливость устанавливается только при выходе в более широкую систему (вторая теорема). Ведь рассеяние еврейских общин по всему миру (диаспора) дает возможность получить глобальное, целостное представление о нем на основе множества фрагментов знания почти о всех государствах и социумах мира. Такая стратегия способствует формированию универсальной системы знаний о человечестве. Это, в свою очередь, способствует не только обмену знаниями между всеми еврейскими общинами мира, но и (согласно идеям Геделя) развитию адаптивной стратегии еврейской цивилизации в разнообразных социокультурных условиях…

Седьмая установка еврейского сознания — его ориентация на стратегию непрямых, косвенных действий, которая является гораздо эффективнее стратегии прямых действий. Ведь на протяжении длительного отрезка истории евреям пришлось вырабатывать методы косвенного адаптивного управления чужой социокультурной системой: управление финансами, управление посредством советников при государях, система представительств еврейских общин в чужих странах, позволяющая безопасно осуществлять транзит товаров и торговые операции и пр. В своем романе «Еврей Зюсс» Л. Фейхтвангер весьма четко показал основной принцип, лежащий в основе методов непрямой стратегии: еврей — это мозг, нееврей — тело, выполняющее инструкции мозга. Так, генерал Ремхинген по приказу герцога Вюртембергского Карла-Александра, чьим тайным советником по финансам был Зюсс, стал сотрудничать с последним, они «…стали работать совместно: генерал воплощал силу, еврей — мозг»^[312]. Именно еврейские «мозги» в различных странах мира участвовали весьма эффективно в финансовой, торговой, правовой, медицинской и других сферах жизнедеятельности социума.

Еврей со своим оппонентом не входит в непосредственный контакт, он проводит свои операции опосредованно при помощи интеллекта, денег и различного рода юридических законов. Один из основных методов их стратегии непрямых действий является управление финансами той или иной страны: «Кто управляет финансами — управляет страной»^[313]. Известен случай, когда могущественный халиф сменял множество раз министров своего правительства, только еврей, управляющий финансами, оставался несменяемым. Вполне естественно, что правители государств были марионетками в руках евреев^[314]. Интересно, что ориентация еврейского сознания на стратегию непрямых действий служила некой гарантией безопасности иудея. Так, с юридической точки зрения к Зюссу невозможно было предъявить какие-либо обвинения. Он был неподсуден законам страны, ибо не состоял на действительной службе и не был ее подданным. Он был частным лицом, имел звание финансового советника и давал герцогу советы. Государственными преступниками оказались находящиеся на действительной службе министры и советники, выполнявшие пагубные замыслы Зюсса^[315]. Известно, что эти замыслы Зюсса были продиктованы его местью за гибель своей дочери, вызванной домогательствами герцога.

Необходимость адаптироваться к сложным и непростым условиям привела евреев к появлению у них своих представителей, защищающих их интересы. Это хорошо демонстрирует деятельность еврейских купцов, которые сыграли определенную роль в развитии мусульманской цивилизации. «Очевидно, что самой насущной причиной самодеятельной организации еврейских купцов, — пишет Ш.Д. Гойтейн, — была необходимость в защите их интересов и даже самой жизни. На длинном пути из Испании и Северной Африки в Индию им встречалось немало мелких царьков, порой неотличимых от пиратских или разбойничьих атаманов. Даже в добропорядочных государствах почти невозможно было получить доступ к местному правителю в том случае, если купец был ограблен, обманут или подвергся другой напасти. Вдобавок во многих странах существовал обычай законной конфискации собственности купца, умершего в дороге. Чтобы защитить себя от этих бед, еврейские купцы в каждом значительном торговом городе имели «представителя», который обращался по их делам к правителю страны, заключал специальные соглашения «со всеми хозяевами морей и пустынь» в интересах своих клиентов и заботился об их имуществе в случае кораблекрушения или смерти при других обстоятельствах»^[316]. Таким образом, это представитель (на иврите пакид ха-сохарим, по-арабски вакиль) исполнял консульские функции, осуществляя стратегию непрямых действий.

Исследования показывают, что стратегия непрямых действий представляет собою ключ в практическом решении любой задачи, так как дает возможность избежать конфликта противоречивых интересов. Ведь метод непрямых действий охватывает практически все сферы жизнедеятельности человека и социума — «он является законом жизни во всех областях, философской истиной^[317]. Не следует забывать, что стратегия непрямых действий была выработана в древнем Израиле и древнем Китае, что она сейчас применяется весьма эффективно в различных областях жизнедеятельности современного общества.

* * *

Восьмая установка еврейского сознания связана со специфически окрашенным мистицизмом, выработанным в контексте иудаизма и имеющим практический эффект. Мистическая каббала (в этом состоит одна из специфических ее окрашенностей) дает еврею такое состояние духа, которое позволяла ему решать проблемы повседневной жизни. «За редкими исключениями, еврейские мистики постоянно предостерегали своих последователей от аскетизма, и в особенности от попыток отделить духовную практику от тела и его функций. Само человеческое тело, будучи образом и подобием Бога, считалось божественным, и обращаться с ним следовало как с обиталищем Шехины. Поэтому в каждое мгновение жизни перед мистиком открывается очередная возможность вспомнить о святости всего сотворенного мира. Особые медитативные мгновения связываются со всеми повседневными видами деятельности — от утреннего пробуждения, гигиенических процедур, одевания и завтрака до общения со сотрудниками в обеденные перерыв»^[318].

Иными словами, значимость каббалистического мистицизма в повседневной жизни еврея следует из того фундаментального положения, согласно которому сущность божественного образа представляет собою действие.

В Каббале излагается серия упражнений, которые нацелены на установление непосредственной связи человека с богом, с Абсолютом как Небытия. Их цель состоит в использовании сенсорного аппарата индивида (зрение, слух, обоняние, осязание), чтобы освободить себя от собственного «эго» и отождествиться с Небытием. Когда каббалисты говорят о перемещении «души» между мирами сефирот по древу, то метафорически излагают философскую концепцию о духовной природе психики. Это значит, что здесь речь идет о таком аспекте человеческой психики, который способен воспринять опыт Небытия. «Именно к этой цели устремлены все медитации, молитвы и повседневный дела. Несовершенное «я» должно вновь и вновь устранять иллюзорный разрыв между Небытием и миром форм. И средством для этого служит наша жизнь в земном мире»^[319].

Другой специфической окрашенностью еврейского мистицизма является особое понимание природы зла и его соотнесенности с добром, что весьма рельефно проявляется в хасидизме. В предисловии к работе известного еврейского мыслителя М. Бубера «Хасидские предания» дается следующая чеканная формулировка хасидизма: «Хасидизм — это Каббала, ставшая этосом»^[320]. Сама этика хасидизма основана на Декалоге (Десяти заповедях), которые раскрываются в Торе и Талмуде. В хасидизме как форме еврейского благочестия, религиозно-мистическом течении иудаизма следующим образом решается проблема соотношения зла и добра: «Мистическая этика хасидизма утверждает, что зло не только не абсолютно и указывает лишь на недостаток добра в здешнем мире, но что зло специально создано (курсив наш. — В.П.) для того, чтобы быть обращенным на служение добру»^[321]. Хасидизм — это одно из учений, которые не идеализируют человека и которые вместе с тем считают, что он по своей природе может быть добрым. Само же осуществление добра зависит от приложения им усилий над самим собой, в чем и заключается нравственный оптимизм хасидизма.

Третьей специфической окрашенностью еврейского мистицизма является то, что Каббала (Зогар) возникла на самой границе еврейского мира, что Зогар — это ворота, через которые идет караван обменов между еврейской и другими культурами, позволяя соотнести все находящееся внутри с тем, что находится снаружи. Взаимодействие этих культур приводит к удивительному эффекту: «Потеря для одного народа оборачивается приобретением для другого; то, что утратили евреи, не прошло без следа, а в преображенном виде обрело существование в культурах других народов»^[322]. Действительно, вхождение Зогара внутрь иудаизма привело к частичной потере им искр своих смыслов, которые в нееврейском мире обрели форму гностицизма современной науки. «Важно, — отмечает М.А. Кравцов, — что образовалось новое внешнее — мир секулярных идей и светской культуры, — с которыми иудаизм не обязательно должен находиться в противоборстве, может вступать в диалог, а не в спор, так как этот мир не требует от евреев безусловного разрыва со своей религией и своим народом. Мир светской культуры сделался на удивление не чуждым для евреев, и еврейское секуляризованное сознание оказалось на редкость продуктивным для науки и искусств, словно бы попало в родную для себя среду»^[323]. Таким образом, потерянные Каббалой искры ее смыслов обернулись пышными всходами в светской науке, много давшей миру в самых различных областях его жизнедеятельности.

Заслуживает внимания еще одна установка еврейского сознания, сформулированная в мистической Каббале: в ней как в эзотерическом учении имеется идея о множестве миров, причем переход человека от одного мира к другому требует смены перспективы, требует непривязанности к одному миру^[324]. Иными словами, здесь сформулирована девятая установкаеврейского сознания — номадизм, кочевничество. Эта установка сознания связана с динамизмом, благодаря которому евреи перемещались из страны с неблагоприятными для них условиями жизни в другую, что способствовало их выживанию. Ведь в силу рассеяния почти по всему миру евреи стали кочевниками, которые совершают путешествия по многообразию различных цивилизаций и культур, что позволяет еврейской цивилизации впитывать в себя достижения других народов, творчески переработав их. Здесь проявляется фундаментальное противоречие еврейской цивилизации, в котором вся суть еврейства: иудаизм национален, диаспора универсальна. Это противоречие проявляется между реализовавшимся проектом сионизма, представляющим собою государство Израиль, и постсионизмом, исходящим из идеи о том, что не имеет смысла евреям диаспоры переселяться в Израиль. Американский исследователь Д. Байэль в своей книге «Сила и бессилие в еврейской истории» пишет об этом фундаментальном противоречии следующее: «Сегодняшняя проблема евреев — та же, что и проблема, стоявшая перед их библейскими предками, — примирить стремление к государственной мощи с ограничениями современного суверенитета. Если еврейскому суверенитету будет положен конец, то евреи должны будут найти средний курс между мечтой о безграничном могуществе и ничтожностью исторического бессилия»^[325]. Ведь сейчас идет процесс экономической и культурной глобализации, ставящий под сомнение суверенитет национального государства, что необходимо принимать во внимание при рассмотрении ставшей перед евреями проблемы национального и универсального.

Интересно, что еврейское рассеяние по всему миру, их номадизм сейчас как бы воспроизводится другими народами и этносами: происходит рассеяние других этносов по всему миру и прежде всего их представители стремятся мигрировать на Запад и там закрепиться. Миграция различных народов и этнических групп сейчас особенно велика, идет мощная диаспоризация многих стран мира, уже идет речь о номадизме как образе жизни. «Всеобщая подвижность постоянно расширяющейся Вселенной, — пишет П. Прини, — включает в себя жизнедеятельность каждого человека. Каждый человек, в сущности, — «гомо виатор», «человек странствующий» в мировом потоке, подверженный вечному обновлению вместе с обновлением всего, что его окружает (небо и земля, предметы и ощущения, институты и его собственные попутчики, муки и радости труда, привлекательность и обманчивость свободы). В современную эпоху быстротечных изменений человек вновь открывает свою кочевническую природу. Наиболее ярким подтверждением тому служат нетерпеливые поиски новых ощущений, нового стиля жизни, нового языка, которые в последние десятилетия приобретают среди молодежи наиболее индустриально развитых стран форму протеста некоей «контр-системы»^[326].

Это современное кочевничество может оказаться средством решения извечной еврейской проблемы, на что обращает внимание израильский поэт Бен-Цион Томер: «Уже в древние времена мы были народом странствия, «цыганским племенем». Земля — в самом естественном и прямом смысле — не играла особой роли. Отсюда и вечная напряженность между Вавилоном и Иерусалимом… Ведь о чем, в конце концов, спорят все народы? Что является причиной всех войн? Земля! Этот кричит: «Моя земля», а тот возражает: «Моя!» Но зачем же кровь проливать? Пусть весь мир превратится в цыган, и не будет никаких народов — ни евреев, ни поляков, ни русских, даже цыган не будет! Все народы станут кочевать по всей земле и владеть всем миром, ни одно место не будет принадлежать кому-либо отдельно»^[327]. Подобного рода номадизм, который служит одним из признаков наступления цивилизации третьего тысячелетия, эта «цыганская идиллия» является идеалом единства и братства всех народов нашей планеты.

* * *

Десятая установка еврейского сознания — алармисткий подход к миру, который дает возможность выживания в сложных и жестоких исторических условиях. Вся история человечества в аспекте кратологии представляет собою не что иное, как жестокое, кровавое восхождение исключительных личностей к власти (Александр Македонский, Наполеон, Гитлер и др.). Это прекрасно показано Ф. Достоевским в его романе «Преступление и наказание» на фигуре Раскольникова. Здесь центральное место занимает сон Раскольникова, в котором постепенно разворачивается, концентрируясь в деталях, тема крови, насилия и смерти. В конкретно-событийном и философски-обобщенном звучании перед нами предстает тема наполеонизма — насилия «из принципа», присвоенного некими исключительными личностями, поставивших себя над остальным человечеством^[328].

Затем Раскольников поднимается в квартиру старухи-ростовщицы не только из-за одержимости поставить эксперимент над своей человеческой природой: «Наполеон я или тварь дрожащая?» Это еще и предупреждение тем, кто упрощает сложную жизнь, забывает в своей жизни о судьбах «других» людей, об их праве на жизнь, уважение и сочувствие^[329]. Бедствуют многие, процветают немногие, причем зачастую процветают бесполезные, бедствуют полезные. Раскольников принимает теорию о том, что ради большего блага позволительно малое зло: «Что делать? Сломать что надо, раз и навсегда, да и только: и страдание взять на себя! Что? Не понимаешь? После поймешь… Свободу и власть, а главное власть! Над всею дрожащею тварью и над всем муравейником! Вот цель! Помни это! Это мое тебе напутствие»^[330]. Именно в этом контексте знаменитого романа великого русского писателя и следует рассматривать историю еврейского народа, испытавшего на себе все перипетии истребления и гонений.

Достаточно привести цепь кровавого истребления и изгнаний евреев, начиная с Крестовых походов (1096, 1146, 1189–1191 гг.), затем изгнание из Англии (1290 г.), Франции (1394 г.), Испании (1492 г.), Португалии (1497 г.), потом гигантская резня на Украине (1648–1649 гг.), уманская резня (1768 г.) и кончая гитлеровским Холокостом. Исходя из многочисленных фактов уничтожения евреев в истории человечества, профессор В.Л. Теуш в своей книге «О духовной истории еврейского народа» делает вывод об исполнении трагического пророчества Исайи, сделанного за 800 лет до проповедей Иисуса Христа и предопределившего цепь опустошений и разгромов еврейского народа, после каждого из которых уцелеет только его «десятая часть»: «Судьба еврейского народа — это многократный отбор, отсев, беспощадный отсев, гибель большинства и оставление каждый раз «десятой части» — «святого семени», содержащего будущую жизнь»^[331]. Фактически здесь речь идет об «отборе из отбора», ибо в нормальных условиях идет отбор внутри каждого народа, для еврейского народа ситуация усложняется наложением на этот естественный процесс искусственной селекции, осуществляемой неблагоприятными социокультурными историческими обстоятельствами.

В связи с этим не следует забывать основной идеи знаменитого романа Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол», которая представляет собой эпиграф старого английского поэта XVII века Донна: «Нет человека, который был бы как остров, сам по себе; каждый человек есть часть материка, часть суши; и если волной снесет в море береговой утес, меньше станет Европа… Смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством; а потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол; он звонит по тебе»^[332]. Именно этот тезис прекрасно усвоили евреи за свою длинную историю жизни в диаспоре и поэтому в их сознании выработалась алармистская установка. Она обращает внимание других народов, общественное мнение целого ряда стран о свершившихся и о возможном повторении трагических событий в этом мире с его разломами и трещинами (мире с фрактальной геометрией)^[333]. Как раз таки реальный социальный и культурный мир обладает изломами, представляющих собой опасности и угрозы существованию человеку, социальным группам, народам и цивилизациям. Поэтому инстинкт самосохранения требует, выражающий императив выживания, лежит в основе алармистской установки сознания, классическим эталоном чего и является еврейский менталитет. Алармистская установка еврейского сознания в новой европейской истории евреев обусловлена также амнезией Европы в отношении страданий еврейского народа, выступающего в качестве парадигмы «изгоев». Поэтому евреи истреблялись, хотя и не были врагами Германии, обычными военными и полицейскими средствами уничтожения. В результате, отмечает Ж.-Ф. Лиотар, «поскольку евреев уничтожали вне предусмотренных Западом для воинственного конфликта институций, не выводя на сцену политику или войну, именно в этой аномалии и выявляется судьба Запада»^[334]. Алармистская установка еврейского сознания, которая сейчас проявляется в многочисленных публикациях на тему Холокоста, означает прорыв этой амнезии Запада, предупреждает о возможностях не менее страшной катастрофы не только для еврейского народа, но и для самого Запада. Существенной чертой данной установки еврейского сознания является предвосхищение будущих событий, которые следует использовать себе во благо…

Одиннадцатая установка еврейского сознания — это установка на нестандартность поведения, предполагающая активный, творческий характер деятельности и позволяющая максимально адаптироваться к окружающему миру. Еврейская мудрость советует индивиду обуздывать влекущие его к крайностям импульсы, научиться владеть собой и придерживаться в жизни срединного пути. В иудаизме, подобно даосизму и дзен-буддизму, внимание акцентируется на изменчивости мира, на присущие всем ситуациям различия, что требует различного поведения в зависимости от конкретной ситуации. «И потому, — пишет А. Штайнзальц, — невозможно установить универсальную линию поведения для всех ситуаций; правильность принятого решения можно оценить, лишь учитывая определенное стечение обстоятельств, требующих реакции человека. Посему установить единый стандарт поведения невозможно»^[335]. Таким образом, в принципе не существует универсального решения всех проблем и соответственно невозможна универсальная линия поведения во всех ситуациях. Это также означает, что еврейское сознание обладает ярко выраженной способностью оборачивать кризис, который нередко является единственной возможностью изменить ситуацию, себе во благо^[336].

Такого рода отсутствие предзаданности мышления и поведения, установка на нестандартное мышление и поведение предполагает активный, творческий характер жизнедеятельности индивида. Переиначивая приведенный Я.И. Рабиновичем афоризм «два еврея — три мнения»^[337], можно сказать «три еврея — тридцать три мнения», т. е. речь идет о поощрении и культивировании у каждого еврея способности нестандартно мыслить и нестандартно вести себя в различных ситуациях. Поскольку человек является образом и подобием Абсолюта, постольку он обладает свободой воли и творческими силами. «Это его уникальное свойство обусловлено тем, что человеку передана часть беспредельной Божественной воли, не скованной никакими ограничениями»^[338]. Так как мир находится в непрестанном изменении, то нестандартность в решении возникающих проблем, нестандартность поведения дает возможность быть адекватным находящейся в движении окружающей среде.

Установка еврейского сознания на нестандартность поведения, неразрывно связанная с творческим характером деятельности индивида, имеет позитивный момент для самого человека, а именно: она продлевает жизнь и препятствует старению. Исследования показывают связь между памятью человека и активной, творческой жизнью: «главное условие сохранения памяти — активный, насыщенный разнообразными событиями и впечатлениями образ жизни»^[339]. Дело в том, что активный образ жизни влечет за собою образование новых нервных клеток головного мозга млекопитающих, в том числе и человека, которые участвуют в формировании памяти. Современная нейрофизиология дает основания для формулировки идеи о том, что «Я» (личность) человека — это то содержимое памяти, которое извлекается именно в тот момент, когда в мозг приходит сигнал от органов чувств^[340]. Нейрогенез (способность клеток головного мозга к воспроизводству) поддерживает идентичность «Я» человека, дает возможность сохранять и накапливать творческий потенциал, ответственный за нестандартное мышление и нестандартное поведение в самых различных ситуациях. Это спасает индивида от депрессии различного рода^[341], обеспечивает долгую, творчески насыщенную жизнь, омолаживает организм и поддерживает интеллект на высоком уровне. Неудивительно, что евреи живут творческой жизнью до глубокой старости и что они способны получать наслаждения от своей активной деятельности.

* * *

Двенадцатая установка еврейского сознания представляет собой специфическую беспощадность к врагам, к тем, кто стремился их уничтожить, причем здесь немалую роль играет их социально-историческая память. «В самом общем виде историческая память, — подчеркивает Р.Г. Пихоя, — это устойчивая система представлений о прошлом, бытующая в общественном сознании. Ей свойственна не столько рациональная, сколько рациональная оценка прошлого»^[342]. Поэтому историческая память социальной общности обладает инерционной устойчивостью, она является априорной для отдельного индивида. Социально-историческая память — это результат самоорганизации социальной психики, который в значительной степени определяет поведение людей, причем зачастую на бессознательном уровне^[343]. Специфика социально-исторической памяти евреев состоит в том, что ряд событий, имеющих значение для выживания народа, транслируется от поколения к поколению посредством праздников и ритуальной практики.

Достаточно вспомнить, что еврейский народ в древности жил на Ближнем Востоке — мире войн, завоеваний, захватов добычи, где господствовала жестокость и беспощадность, представляющие собою инстинкт самосохранения на генетическом уровне. Немало он претерпел от ассирийских завоевателей, которые были жестоки и беспощадны, что объясняется условиями жизни тех времен: «Так, каждая продолжительная война, стоящая многих людей, грозит повлечь за собой распад государства. Зная это, ассирийцы беспощадны к взятым городам и народам, покоренным силой оружия. Они не довольствуются разграблением домов и разорением полей, но умерщвляют целые племена, и нет таких пыток, которые казались бы им слишком жестокими, чтобы покарать несчастных, дерзнувших оказать им сопротивление: одних они сажают на кол, с других сдирают кожу, выкалывают глаза, отрезают губы, не говоря уже о детях и молодых девушках, которых уводят в рабство»^[344]. Не случайно, в Ветхом Завете имеется много картин жестокости, беспощадного отношения одних народов к другим, кровавых сцен насилия.

Вполне естественно, что евреи подвергались жестоким нападениям и насилию, что и они отвечали тем же самым, иначе им было не выжить. Не случайно, в Талмуде зафиксировано следующая формула: «Если кто-то пришел, чтобы убить тебя, убей его первым»^[345]. Поэтому у евреев была разведка и контрразведка, диверсионно-террористические группы, чья деятельность помогла их государствам сохраниться, в противном случае они безвозвратно канули бы в небытие. «Кладезь премудрости, Библия, — подчеркивают Ю. Чернер и И. Кунц, — приводит множество примеров разведывательных и контрразведывательных, диверсионно-террористических, пропагандистских, дезинформационных и прочих тайных и явных операций. Некоторые специальные операции тех времен (скажем, акция по устранению военного лидера агентом Юдифью или весьма подобная ответная акция, осуществленная против Самсона, психологические атаки, диверсионно-террористические и специальные операции, осуществленные под руководством Моисея, или, например, применение спецсредств под Иерихоном) стали классикой, реально исходной точкой формирования практической идеологии почти для всех разведслужб мира»^[346]. Такой же разведчицей была и Эсфирь, которая стала любимой женой персидского царя Артаксеркса (IV в. до н. э.) и узнала о заговоре его первого министра Амана, направленного на уничтожение евреев. В результате Аман и его приверженцы были казнены Артаксерксом, а спасение евреев Персии с тех пор отмечается праздником «Пурим». Этот праздник является важнейшим элементом социально-исторической памяти еврейского народа, который благодаря своей эмоциональной нагрузке воздействует на протяжении почти 2,5 тысяч лет на сознание евреев.

Потом, когда евреи лишились своего государства и оказались рассеянным по свету, их беспощадность трансформировалась, потеряв свою физическую жестокость. На это обращает внимание Л. Фейхтвангер в своем романе «Еврей Зюсс», когда пишет о том, что в Вюртембергском герцогстве торговали чинами и должностями, однако Зюсс усовершенствовал эту систему. Было создано наградное ведомство, проводившее аукцион вакантных мест, более того, создавались новые должности и звания^[347]. Способность и таланты в таком случае во внимание не принимались, в итоге чиновники оказывались некомпетентными, что вело к ослаблению государства. Таким образом, физическая жестокость сменилась более утонченной и изощренной, более цивилизованной и гуманной, ибо люди больше не уничтожались, неся ущерб в своей хозяйственной деятельности из-за некомпетентности государственного аппарата.

Императив выживания требует фиксации в социально-исторической памяти событий, которые несут угрозы и опасности для общности. Все такого рода события заносятся в ячейки социально-исторической памяти еврейской цивилизации, чтобы потом нефизическими способами, финансовыми, экономическими и информационными методами предотвратить повторение этих событий, нанести превентивные удары по противнику. Все эти приемы стратегии непрямых действий привели к цивилизованным формам, к гуманному оружию. Однако суть беспощадного отношения к своим врагам не меняется, что предельно четко выражено рабби Дж. Давидом Блехом в его труде «Современные галахические проблемы»: «Запрещение химического и биологического оружия и гуманное отношение к военнопленным… конечно, являются признаком цивилизованности, но с фундаментальной точки зрения это — все равно, что обещание каннибалов пользоваться ножом и вилкой. «Гуманное оружие» — абсурдное понятие»^[348].

* * *

Тринадцатая установка еврейского сознания — это ориентация на святость, которая в иудаизме навеки связана с Иерусалимом и распространяется на весь Израиль, однако она может проявиться только тогда, когда вся члененная концентрическими кругами земля обетованная не примет предусмотренную Торой совершенную форму. Священным характером обладают также места, отмеченные определенными историческими событиями или деятельностью выдающихся личностей. «И на каждого из людей, населяющих эти области пространства, — отмечает А. Штайнзальц, — налагается особая ответственность, соответствующая святости места, в которой человек пребывает»^[349].

У тех народов, которые имеют свое государство, одним из фундаментальных признаков которого является территория, пространство носит сакральный характер. Это фиксируется в ряде символов: «Остров, Гора, Лабиринт — каждый из этих символов особо подчеркивает тот или иной аспект автохтонической государственности»^[350]. В таком случае деятельность царя-политика обусловлена противоречивыми процессами Космоса — его движение отчасти задано божеством, отчасти является самопроизвольным. Здесь немалое влияние имеет так называемый «этос» — это все имеющее к человеку и его деятельности, он противостоит «фюзису» — природе и «властвующему» в целом. «Этос» тоже является «властвующим», однако он построен в соответствии с человеческими законами, образуя оформленную человеческим присутствием особую сферу^[351]. «Этос» — искусственно сконструированная человеком реальность социальная реальность, содержащая в себе сакральность. В древних социумах вся жизнедеятельность человека ориентировалась на сакральный духовный центр мира. Так, библейский Мельхиседек одновременно был царем и жрецом — эта тайная традиция, которая переходит от Мельхиседека к Аврааму.

В отношении евреев диаспоры, которые были лишены собственной территории, собственного государства и соответственно собственного царя и которые имели только раввинов (ученых мудрецов), ситуация сложилась иначе. Все это им заменяла Тора, выступая в качестве космического, божественного государства: «Поскольку Тора является выражением Божественной воли и указывает на характер и форму взаимоотношений между Творцом и миром, ее можно назвать духовной картой мира. Однако Тора — не застывшая картина неподвижного мира, но динамичный план постоянно меняющейся реальности, указывающей направление к единению с Всевышним. Тора в основе своей — это проявление Б-жественной мудрости в сотворенном Им мире; однако выражается она в нем в виде конечных форм, таких, как слова. И даже в виде материальной субстанции, переносящей слова, раскрывающие эту мудрость миру действия»^[352].

Именно в Торе заложена концепция святого, сакрального времени, которое отнюдь не представляется в виде реки, текущей только в одном направлении. В этом времени оказываются уравновешенными такие полярные тенденции, как устремленность настоящего к будущему, так и к прошлому: «В самом деле, герой иудейского мифа не только находится под явным влиянием поступков, слов и мыслей своих предков и осознает свое влияние на судьбу своих потомков, он точно так же находится под влиянием поступков своих потомков и сам влияет на своих предков. Так, царь Иеровоам поставил золотого тельца в Дане, и это греховное действо ослабило силу Авраама, когда он за тысячу лет до этого преследовал там врагов»^[353].

Можно сказать, что Тора заменила евреям диаспоры государство, в этом смысле нельзя не согласиться со следующим замечанием Т. Красавицкой: «Евреи не народ, построивший гигантские пирамиды, они — народ, создавший Талмуд. Где теперь те египтяне, возведшие пирамиды? А Талмуд — это религиозный комплекс, который и сегодня управляет течением еврейской жизни»^[354].

Примечания

1

См. Роткопф Д. Суперкласс. Те, кто правит миром. М., 2010.

(обратно)

2

Там же. С. 8.

(обратно)

3

Панарин И.Н. Мир после кризиса. С. 140–141.

(обратно)

4

Пушков А. К. Посткриптум. Поможет ли России Путин? М., 2012. С. 354–355.

(обратно)

5

Ергин Д. Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть. М., 2011. С. 657.

(обратно)

6

Хаггер Н. Синдикат. История создания тайного мирового правительства и методы его воздействия на всемирную политику и экономику. М., 2007. С. 10–11.

(обратно)

7

Хаггер Н. Синдикат. С. 11.

(обратно)

8

См. Дугин А.Г. Американская идея и теория заговора // Геополитика. Информационно-аналитическое издание. Выпуск IV. 2010. С. 37–40.

(обратно)

9

См. Дугин А.Г. Американская идея и теория заговора // Геополитика. Информационно-аналитическое издание. Выпуск IV. 2010. С. 39–40.

(обратно)

10

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 38–39.

(обратно)

11

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 40–41.

(обратно)

12

Там же. С. 41.

(обратно)

13

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 42–64. Здесь нами используется материал из монографии Д. Ергина, чтобы соотнести стратегии и технологии Дж. Рокфеллера и выработанные древнееврейской цивилизацией соответствующие стратегии и технологии адаптивности к окружающему социокультурному миру.

(обратно)

14

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 42.

(обратно)

15

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 44.

(обратно)

16

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 46–47.

(обратно)

17

Там же. С. 45.

(обратно)

18

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 48.

(обратно)

19

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 52–53.

(обратно)

20

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 53.

(обратно)

21

Там же. С. 54.

(обратно)

22

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 54.

(обратно)

23

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 57.

(обратно)

24

Там же.

(обратно)

25

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 58.

(обратно)

26

Дугин А.Г. Указ. соч. С. 60.

(обратно)

27

Там же. С. 57.

(обратно)

28

См. Панарин И.Н. Мир после кризиса, или Что дальше? СПб., 2011. С. 138.

(обратно)

29

Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997. С. 517.

(обратно)

30

Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997. С. 517.

(обратно)

31

Киссинджер Г. Дипломатия. С. 561.

(обратно)

32

Там же.

(обратно)

33

Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997. С. 562.

(обратно)

34

Киссинджер Г. Указ. соч. С. 646.

(обратно)

35

Цит. по: Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. М.,1983. С. 63.

(обратно)

36

Каппелер А. Россия — многонациональная империя. М., 2000. С.7.

(обратно)

37

См. Там же. С. 289.

(обратно)

38

Швейцер П. Победа. Мн. 1995. С. 460–461.

(обратно)

39

Коэн С. Крестовый поход против СССР провалился. М., 2004. С. 39.

(обратно)

40

См. Коэн С. Указ. соч. Раздел «Как снова привлечь Россию к сотрудничеству».

(обратно)

41

Киссинджер Г. Указ. соч. С. 646–647. Интересно, что и У. Черчилль, который всегда всей душой отвергал коммунизм, в начале 50-х годов прошлого века несколько изменил свою точку зрения: «Когда в марте 1953 года умер Сталин, Черчилль предложил СССР переговоры о роспуске военных блоков. Их место должна была занять общеевропейская система безопасности. Реальностью это стало только сорок лет спустя. В 1955 году Черчилль настаивал на встрече в верхах с участием США, Великобритании и Советского Союза» (Хессе Х. Принцип Черчилля: Стань личностью — добьешься успеха. М., 2010. С. 211).

(обратно)

42

Дамбиса М. Как погиб Запад. М., 2012. С. 281–282.

(обратно)

43

См. Там же.

(обратно)

44

Киссинджер Г. Указ. соч. С. 666.

(обратно)

45

Там же. С. 691.

(обратно)

46

Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997. С. 692.

(обратно)

47

Лебек Э. Тайная дипломатия Ватикана. М., 2004. С. 204.

(обратно)

48

См. там же. С. 206.

(обратно)

49

Лебек Э. Тайная дипломатия Ватикана. М., 2004. С. 212–213.

(обратно)

50

Бобков Ф.Д. Как готовили предателей. Начальник политической контрразведки свидетельствует. М., 2011. С. 120–121.

(обратно)

51

Уткин А.И. Американская империя. М., 2003. С. 283.

(обратно)

52

Арбатов Г.А. Человек Системы. Наблюдения и размышления очевидца ее распада. М., 2002. С. 247–248.

(обратно)

53

Бовин А.Е. XX век как жизнь. Воспоминания. М., 2003. С. 167, 361.

(обратно)

54

Яковлев А.Н. Сумерки. М., 2003. С. 493.

(обратно)

55

Самуйлов С. Опасная самонадеянность // Свободная мысль. 2006. № 3. С. 41.

(обратно)

56

Самуйлов С. Опасная самонадеянность // Свободная мысль. 2006. № 3.

(обратно)

57

Киссинджер Г. Указ. соч. С. 11.

(обратно)

58

См. Межуев Б. Политическая критика Вадима Цымбурского. М., 2011. С. 49–50.

(обратно)

59

См.: Цымбурский В. Л. Идея суверенитета в посттоталитарном контексте // Полис. 1993. № 1. С. 19.

(обратно)

60

Межуев Б. Указ. соч. С. 52.

(обратно)

61

Там же. С. 45.

(обратно)

62

Панарин И.Н. Мир после кризиса. Что дальше? СПб., 2011. С. 175.

(обратно)

63

Панарин И.Н. Мир после кризиса. Что дальше? С. 176.

(обратно)

64

См. Колеман Дж. Комитет 300. Тайны мирового правительства. М., 2011. С. 310.

(обратно)

65

Найт К., Ломас Р. Ключ Хирама. М., 2006. С. 470.

(обратно)

66

Найт К., Ломас Р. Ключ Хирама. М., 2006. С. 474.

(обратно)

67

Фридман Дж. Следующие 100 лет: прогноз событий XXI века. М., 2010. С. 299.

(обратно)

68

См. Поликарпов В.С. Философия безопасности. СПб. — Ростов-на-Дону — Таганрог. 2001.

(обратно)

69

Ситнин А. Интервью Первому каналу. М., 2007. Цит. по: Леонтьев М. Большая Игра. Британская империя против России и СССР. М.-СПб… 2012. С. 304.

(обратно)

70

Там же. С. 304–305.

(обратно)

71

Там же. С. 305.

(обратно)

72

Панарин И. Мир после кризиса. С. 110.

(обратно)

73

Гоголицын Ю.М. Указ. соч. С. 273.

(обратно)

74

См. Дэвис Н. История Европы. М., 2004. С. 250, 294, 324.

(обратно)

75

Фурсов А. Тайная история // Завтра. 2012. Май. № 19. С. 6.

(обратно)

76

Гоголицын Ю.М. Указ. соч. С. 273.

(обратно)

77

Колеман Дж. Указ. соч. С. 214.

(обратно)

78

Колеман Дж. Указ. соч. С. 214–215.

(обратно)

79

Богл Д.К. Битва за душу капитализма. М., 2011. С. 14.

(обратно)

80

Гоголицин Ю.М. Указ. соч. С. 274.

(обратно)

81

Цит. по: Колеман Дж. Указ. соч. С. 141.

(обратно)

82

См. Kossecki J. Taemnice mafii politycznych. S. 154.

(обратно)

83

См. Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Кривые зеркала, М, 2003. С. 596.

(обратно)

84

Киссинджер Г. Указ. соч. С. 613.

(обратно)

85

Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Указ. соч. С. 591.

(обратно)

86

Киссинджер Г. Указ. соч. С. 623.

(обратно)

87

Хаггер Н. Указ. соч. С. 151–152.

(обратно)

88

Ергин Д. Указ. соч. С. 650.

(обратно)

89

Ергин Д. Указ. соч. С. 652.

(обратно)

90

Там же. С. 654.

(обратно)

91

Ергин Д. Указ. соч. С. 655.

(обратно)

92

Там же. С. 657.

(обратно)

93

Ергин Д. Указ. соч. С. 661.

(обратно)

94

Колеман Дж. Указ. соч. С. 15, 17–18.

(обратно)

95

В истории имеется яркий пример того, к чему приводит осуществление на практике концепции «нулевого роста»: это судьба могущественной и богатой Византийской империи. В 500 году население Византии насчитывало 26 млн. человек (10 % населения мира), в 1050 году — 20 млн. человек (7 % населения мира), что в результате привело к росту бюрократического аппарата и коррупции в ее различных формах, ослаблению государства, упадку и гибели империи (См. Kossecki J. Gry sil i interesow w historii. S. 49–56).

(обратно)

96

См. Колеман Дж. Указ. соч. С. 14–17.

(обратно)

97

См. Колеман Дж. Указ. соч. С. 18.

(обратно)

98

Сигов Ю. Необычная Америка: За что ее любят и ненавидят. М., 2011. С. 356.

(обратно)

99

См. Эстулин Д. Секреты Бильдербергского клуба. Минск, 2009. С. 11.

(обратно)

100

Эстулин Д. Указ. соч. С. 22–23.

(обратно)

101

Голдберг Дж. Либеральный фашизм. М., 2012. С. 437.

(обратно)

102

См. Золотухина Д. Искусство передавать ощущения // В мире науки. 2012. № 6.

(обратно)

103

Колеман Дж. Указ. соч. C. 194.

(обратно)

104

См. Шульц Д.П., Шульц С.Э. История современной психологии. СПб… 1998. С. 375–379.

(обратно)

105

Там же. С. 378.

(обратно)

106

Колеман Дж. Указ. соч. С. 108–109.

(обратно)

107

См. Нейсбит Р. География мысли. М., 2011.

(обратно)

108

Громыко Ю. Оружие, поражающее сознание, — что это такое?//Альманах «Россия — 2010». М., 1997. С. 7.

(обратно)

109

Хантингтон С. Неуправляемость демократии? // Глобальные проблемы переходного периода.1994. № 6. С. 20.

(обратно)

110

Хантингтон С. Неуправляемость демократии? // Глобальные проблемы переходного периода.1994. № 6. С. 20.

(обратно)

111

Беджауи М. Новый мировой экономический порядок с точки зрения международного права // Курьер ЮНЕСКО.1979. № 7. С.14.

(обратно)

112

См. Бахвалова М. Нулевой мир // РБК. 2011. № 3.

(обратно)

113

Зиновьев А. Феномен западнизма. М.,1995. С. 322.

(обратно)

114

См. Громыко Ю. Указ. соч.

(обратно)

115

Смирнов И., Безносюк Е., Журавлев А. Психотехнологии. М., 1996. С. 350.

(обратно)

116

См. Громыко Ю. Указ. соч. С.8.

(обратно)

117

См. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб., 1995.

(обратно)

118

Валлерстайн И. Социальное изменение вечно? Ничто никогда не изменится? // Социс. 1997. № 1.

(обратно)

119

Ерасов Б.С. Цивилизационная теория и евразийские исследования// Научный альманах «Цивилизации и культуры».1996. Вып.3. С. 17.

(обратно)

120

Эль-Нади Б., Рифаат А. К читателю//Курьер ЮНЕСКО. 1995. № 2. С.4.

(обратно)

121

См. Бокарев Ю. «Открытое общество» и его друзья // Россия XXI.1996. № 5–6.

(обратно)

122

Панарин И. Мир после кризиса. С. 139.

(обратно)

123

Панарин И. Мир после кризиса. С. 128–129.

(обратно)

124

Панарин И. Мир после кризиса. С. 139–140.

(обратно)

125

Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? М., 2002. С. 325.

(обратно)

126

Мир после кризиса. С. 162.

(обратно)

127

Бжезинский Зб. Еще один шанс. Три президента и кризис американской сверхдержавы. М., 2010. С. 186–187.

(обратно)

128

Там же. С. 187.

(обратно)

129

Мотрошилова Н.В. Цивилизация и варварство в эпоху глобальных кризисов. М., 2010. С. 78.

(обратно)

130

Там же. С. 80.

(обратно)

131

Фридман Дж. Следующие 100 лет: прогноз событий XXI века. М., 2010. С. 88.

(обратно)

132

Там же. С. 89.

(обратно)

133

Фридман Дж. Следующие 100 лет: прогноз событий XXI века. М., 2010. С. 88.

(обратно)

134

Там же. С. 89.

(обратно)

135

Поликарпов В.С. Горизонты третьего передела мира. СПб., 1997. С. 133.

(обратно)

136

Там же.

(обратно)

137

Новейший философский словарь. Постмодернизм. С. 550.

(обратно)

138

Делэ Н. Япония вечная. М., 2006. С. 45.

(обратно)

139

См. прекрасный роман о последней императрице Китая Цыси, написанный американской писательницей П. Бак, в котором описывается необыкновенная роскошь «Запретного города» — дворца китайских императоров (См. Бак П. Императрица. М., 1994).

(обратно)

140

Секацкий А.К. Гламурная цивилизация и ее авангард // Философские науки. 2010. № 10. С. 23.

(обратно)

141

Там же. С. 24.

(обратно)

142

Там же. С. 28.

(обратно)

143

Захарова Е.В. Феноменология недостаточного бытия // Философские науки. 2010. № 10. С. 33.

(обратно)

144

Роткопф Д. Указ. соч. С. 8–9,

(обратно)

145

Там же. С. 17.

(обратно)

146

Роткопф Д. Указ. соч. С. 18.

(обратно)

147

Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. М., 2004. С. 126.

(обратно)

148

Роткопф Д. Указ. соч. С. 438.

(обратно)

149

Хаггер Н. Указ. соч.; Эстулин Д. Секреты Бильдербергского клуба. Мн., 2009.

(обратно)

150

Доклад о развитии человека. Культурная свобода в современном многообразном мире. М., 2004.

(обратно)

151

Доклад о развитии человека… С. 106–107.

(обратно)

152

Громыко А. Указ. соч. С. 135.

(обратно)

153

Кох А. Предисловие к русскому изданию. Война крестоносца с сарацинами // Саррацини Т. Германия: самоликвидация. М., 2012. С. 6.

(обратно)

154

Анисимов А. Система цивилизационных кодов и глобальная динамика // Россия XXI. 1996. № 3–4. С. 67–68.

(обратно)

155

См. Гуревич П.С. Имидж России в процессе глобализации // Век глобализации. 2009. № 2. С. 181–182.

(обратно)

156

Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М., 2006. С. 198.

(обратно)

157

См. Радченко Г. Геофизическая война // Морской сборник. 1973. № 9; Жаров В. Геофизическая война и ее последствия // Военный сборник. 1976. № 1.

(обратно)

158

См. Фукс Н.А. Успехи механики аэрозолей. М., 1961; Тимошенко В.И. Динамика и кинетика акустической коагуляции аэрозолей. Докторская диссертация. Таганрог. 1974.

(обратно)

159

Айвазян С. История России. Армянский след. М., 1997. С. 463.

(обратно)

160

Там же. С. 464.

(обратно)

161

Тоффлер Э. Война и антивойна. С. 150–151.

(обратно)

162

Киссинджер Г. Три революции // www. wprr. ru

(обратно)

163

Бондарь В. В плену чужих идей // Однако. 2012. № 18. С. 35.

(обратно)

164

Генри Киссинджер об Иране, России, Китае // www. wprr. Ru

(обратно)

165

Делягин М. Глобальный управляющий класс. С. 77.

(обратно)

166

Подробно об этом см.: Васильев А.М. Рецепты арабской весны: русская версия. М., 2012. С. 183–194.

(обратно)

167

Делягин М. Глобальный управляющий класс. С. 75.

(обратно)

168

Примаков Е.М. Указ. соч. С. 153–157.

(обратно)

169

Джемаль Гейдар. Последний акт. Статья 5: Политическая борьба в послевоенном будущем // Однако. 2012. № 18. С. 22–23.

(обратно)

170

Там же. С. 23.

(обратно)

171

Джемаль Гейдар. Последний акт. Статья 5: Политическая борьба в послевоенном будущем // Однако. 2012. № 18. С. 24.

(обратно)

172

Передача РТР 23.06.2012 г., посвященная Петербургскому международному экономическому форуму, где перед представителями прессы выступили совместно Г. Киссинджер и Е.М. Примаков, а затем пошли на встречу с В. Путиным.

(обратно)

173

Неклесса А.И. Четвертый Рим. Глобальное мышление и стратегическое планирование в последней трети XX века // Российские стратегические исследования. С. 35.

(обратно)

174

См. Уайт Л.А. Энергия и эволюция культуры // Антология исследований культуры. СПб., 1997. Т. 1. С. 443.

(обратно)

175

Гладун А.Д. Физика в технологическом обществе // Физтех. Взгляд в будущее. М., 2001. С. 533.

(обратно)

176

Кахилл Т. Дары евреев. СПб., 2005. С. 246–247.

(обратно)

177

Там же. С. 162; Берг Й. Сила Каббалы. М., 2004. С. 89.

(обратно)

178

См. Парсонс Т. Общества // О социальных системах. М., 2002. С. 780 и сл. Здесь речь идет об обществах, переходных от древних к современным.

(обратно)

179

См. Петухов Г.Б., Якунин В.И. Методологические основы внешнего проектирования целенаправленных процессов и целеустремленных систем. М., 2006.

(обратно)

180

См. Hopfe L.M. Religious of the World. N.Y.,L., 1987. P. 286.

(обратно)

181

См. Там же.

(обратно)

182

Шиффман Л. От текста к традиции: история иудаизма в эпоху Второго Храма и период Мишны и Талмуда. М., 2001. С. 9.

(обратно)

183

Там же.

(обратно)

184

См. Библия. Том первый. Ветхий завет. От Бытия до Книги Премудрости Иисуса, сына Сирахова. Л., 1990; Вейнберг Й. Введение в Танах. М., 2002. С. 15.

(обратно)

185

Шиффман Л. Указ. соч. С. 29.

(обратно)

186

Там же. С. 59.

(обратно)

187

Шиффман Л. Указ. соч. С. 29; Вейнберг Й. Указ. соч. С. 261.

(обратно)

188

Шиффман Л. Указ. соч. С. 29.

(обратно)

189

Дуглас М. Чистота и опасность… Анализ представлений об осквернении и табу. М., 2000. С. 83.

(обратно)

190

Там же. С. 86.

(обратно)

191

Шиффман Л. Указ. соч. С. 30.

(обратно)

192

Шиффман Л. Указ. соч. С. 31.

(обратно)

193

Шиффман Л. Указ. соч. C. 34.

(обратно)

194

Там же.

(обратно)

195

Телушкин И. Еврейский мир. М., 2000. С. 76.

(обратно)

196

Там же. С. 78.

(обратно)

197

Там же.

(обратно)

198

Пупар П. Религии. М., 2003. С. 117.

(обратно)

199

Шиффман Л. Указ. соч. С. 35.

(обратно)

200

Шиффман Л. Указ. соч. С. 35–36.

(обратно)

201

Там же. С. 36.

(обратно)

202

Шиффман Л. Указ. соч. С. 36.

(обратно)

203

См. Вольпе М. Евреи: от патриархов до римлян. М., 2002. С. 21 и сл. Следует иметь в виду то обстоятельство, что Ветхий завет в окончательном виде был создан еврейскими интеллектуалами, которые находились в вавилонском пленении (VI в. до н. э.) и старались сохранить свою уникальность.

(обратно)

204

См. Мировоззрение талмудистов в выдержках из главнейших книг раввинской письменности. М., 1994.

(обратно)

205

Вольпе М. Указ. соч. С. 342.

(обратно)

206

Гафни И. Евреи Вавилонии в талмудическую эпоху. М., 2003. С. 162.

(обратно)

207

Лайтман М. Кабала. Тайное еврейское учение. Часть 1–3. Новосибирск. 1993. С. 106.

(обратно)

208

Там же.

(обратно)

209

Лайтман М. Зоар. М., 2002. С. 40.

(обратно)

210

Кравцов М.А. Книга о Праведнике // Раби Шимон. Фрагменты из книги Зогар. М., 1994. С. 223.

(обратно)

211

Там же. С. 224.

(обратно)

212

Кравцов М.А. Книга о Праведнике // Раби Шимон. Фрагменты из книги Зогар. М., 1994. С. 225–226.

(обратно)

213

Кравцов М.А. Книга о Праведнике. С. 226.

(обратно)

214

См. Торчинов Е.А. Религии мира: Опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. СПб., 1997; Штайнзальц А. Роза о тринадцати лепестках. М., 1990.

(обратно)

215

Зогар. 1, 15а.

(обратно)

216

Зогар. 1, 15а.

(обратно)

217

Там же.

(обратно)

218

Там же.

(обратно)

219

Кравцов М.А. Указ. соч. С. 230–231.

(обратно)

220

Зогар. 1, 17а.

(обратно)

221

Лайтман М. Наука Каббалы. М., 2002. С. 10.

(обратно)

222

Это утверждение в философии квалифицируется как пантеизм.

(обратно)

223

Кравцов М.А. Указ. соч. С. 237.

(обратно)

224

Псалмы Давида (Тегелим). 119, 89.

(обратно)

225

Там же. 139, 7–8.

(обратно)

226

Там же. 145, 18.

(обратно)

227

Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. М., 2001. С. 401; Всемирная энциклопедия: Философия. М., Мн., 2001. С. 757. Этот пантеизм присущ проблематике «человек — космос — бог» и является традиционным почти для всех философских систем, он весьма рельефно проявляется в «космической философии» К.Э. Циолковского, который отмечает, что «… наш бог (космос) есть вечный, неизменяемый, живой, а мы его части и, значит, подобны ему» (Циолковский К.Э. Космическая философия. М., 2001. С. 431).

(обратно)

228

Торчинов Е.А. Указ. соч. С. 304.

(обратно)

229

Там же. С. 305.

(обратно)

230

Рол Д. Генезис цивилизации. Откуда мы произошли… М., 2002.

(обратно)

231

Там же. С. 446. Следует отметить, что натура (английское nature) является почти омонимом египетского «нетджер».

(обратно)

232

Там же. С. 448.

(обратно)

233

Телушкин И. Еврейская мудрость. Ростов-на-Дону. 2001. С. 445.

(обратно)

234

См. Московичи С. Машина, творящая богов. М., 1998; Durkheim E. Textes. P., 1899. T. 2. P. 30.

(обратно)

235

Крамер Дж., Олстед Д. Маски авторитарности. М., 2002. С. 374.

(обратно)

236

См. Lerner R.E., Meacham S., Burns E.M. Western Civilizations. Their History and Their Culture. N.Y.,L. 1988. P. 82.

(обратно)

237

Крапп Э. Боги с небес. М., 2003. С. 116.

(обратно)

238

Крывелев И.А. Библия: историко-критический анализ. М., 1982. C. 26–27.

(обратно)

239

Штайн В. Хронология мировой цивилизации. М., 2003. Т. 2. С. 45.

(обратно)

240

Вейнберг Й. Введение в Танах. М., 2002. С. 28.

(обратно)

241

Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.

(обратно)

242

Вассоевич А.Л. Духовный мир народов классического Востока. СПб., 1998. С. 108.

(обратно)

243

Лайтман М. Зоар. С. 46.

(обратно)

244

Там же. С. 12.

(обратно)

245

Там же.

(обратно)

246

Барон Д., Падва Л. Тора менеджмента от Моисея. 50 уроков от величайшего лидера в истории человечества. М., 2008. Гл. 26.

(обратно)

247

Алюшин А.Л., Князева Е.Н. Многоуровневое темпоральное строение реальности // Вопросы философии. 2007. № 12. С. 84–87.

(обратно)

248

Воробьев И.Н., Киселев В.А. Стратегические категории «время» и «пространство» в современных войнах // Военная мысль. 2008. № 6. С. 63–65.

(обратно)

249

Лайтман М. Плоды мудрости. М., 2002. С. 15.

(обратно)

250

Грейвс Р., Патай Р. Указ. соч. С. 14.

(обратно)

251

Вейнберг Й. Введение в Танах. С. 20.

(обратно)

252

Мак-Нил У. Восхождение Запада: История человеческого сообщества. К.,-М., 2004. С. 174.

(обратно)

253

Мак-Нил У. Восхождение Запада: История человеческого сообщества. К.,-М., 2004. С. 233.

(обратно)

254

Мак-Нил У. Восхождение Запада… С. 44.

(обратно)

255

Мак-Нил У. Восхождение Запада: История человеческого сообщества. К.,-М., 2004. С. 49.

(обратно)

256

См. Поликарпова В.А. Социальная и кросс-культурная психология. Таганрог. 2002. С. 91–96.

(обратно)

257

Узнадзе Д.Н. Психологические исследования. М., 1966. С. 406.

(обратно)

258

Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 708.

(обратно)

259

Сухарев В.А., Сухарев М.В. Психология народов и наций. Д., 1997. С. 316.

(обратно)

260

Антисемитизм. М… 2002.С. 64.

(обратно)

261

Хоркхаймер М., Адорно Т. Психоанализ антисемитизма // Психология национальной нетерпимости: Хрестоматия / Сост. Ю.В. Чернявская. Мн., 1998. С. 116..

(обратно)

262

Гомеостатика живых, технических, социальных и экологических систем / Отв. ред. Ю.М. Горский. Новосибирск. 1990. Раздел 4.3.

(обратно)

263

Там же. С. 250.

(обратно)

264

Там же. С. 263.

(обратно)

265

Гомеостатика живых, технических, социальных…

(обратно)

266

Фейхтвангер Л. Собр. соч. Т. 3. М., 1989. С. 363.

(обратно)

267

Абода Зара. 4,5.

(обратно)

268

От глиняной таблички — к университету. М., 1998. С. 334.

(обратно)

269

Там же. С. 335.

(обратно)

270

Сухарев В.А., Сухарев М.В. Указ. соч. С. 317.

(обратно)

271

От глиняной таблички — к университету. С. 314.

(обратно)

272

От глиняной таблички — к университету. С. 337.

(обратно)

273

Гуревич П. Смерть как тайна человеческого бытия // Токарчик А. Мифы о бессмертии. М., 1992. С. 14.

(обратно)

274

Раби Шимон. Указ. соч. С. 248–249.

(обратно)

275

См. Токарчик А. Указ. соч. С.109–110.

(обратно)

276

Азимов А. В начале. М., 1989. С. 157.

(обратно)

277

Там же. С. 158.

(обратно)

278

Толстой Л.Н. В чем моя вера? // Книга Екклесиаста. М., 2000. С. 255.

(обратно)

279

Кумок Я. Черное солнце Когелет. М., 1996. С. 159.

(обратно)

280

Антисемитизм. С. 67.

(обратно)

281

Там же. С. 66.

(обратно)

282

Там же. С. 61.

(обратно)

283

Антисемитизм. С. 60.

(обратно)

284

Сухарев В.А., Сухарев М.В. Указ. соч. С. 318.

(обратно)

285

Там же.

(обратно)

286

Телушкин И. Еврейская мудрость. С. 252.

(обратно)

287

Телушкин И. Еврейская мудрость. С. 252.

(обратно)

288

Лайтман М. Плоды мудрости. С. 31, 32. Здесь следует иметь в виду обстоятельство, согласно которому Творец представляет собою абсолютный альтруизм, тогда как создание им мира человека сопровождалось таким огрублением свойства альтруизма, что получился мир, где человек обладает эгоизмом, желанием самонасладиться (См. Там же. С. 32).

(обратно)

289

Всемирная энциклопедия: Философия. М.-Мн., 2001. С. 418.

(обратно)

290

Вольпе М. Указ. соч. С. 152.

(обратно)

291

См. Фейхтвангер Л. Указ. соч. С. 362.

(обратно)

292

Прокофьев А.В. Фундаментальное этическое равенство и проблемы социальной этики // Общественные науки и современность. 2002. № 2. С. 69.

(обратно)

293

Бытие. 9,6.

(обратно)

294

См. Прокофьев А.В. Указ. соч. С. 69.

(обратно)

295

См. Барон Д., Падва Л. Менеджмент по Моисею. М., 2007. Гл. 30.

(обратно)

296

Антисемитизм. С. 67–68.

(обратно)

297

Антисемитизм. С. 69.

(обратно)

298

Телушкин И. Еврейская мудрость. С. 253.

(обратно)

299

Антисемитизм. С. 70.

(обратно)

300

См. Ратцель Ф. Народоведение. СПб., 1903. Т. 2. С. 428.

(обратно)

301

Вольпе М. Указ. соч. С. 152.

(обратно)

302

Там же.

(обратно)

303

Cухарев В.А., Сухарев М.В. Указ. соч. С. 317.

(обратно)

304

Ис. 14, 2.

(обратно)

305

Ис. 49, 6.

(обратно)

306

Прокофьев А.В. Указ. соч. С. 71.

(обратно)

307

Поликарпова В.А. Указ. соч. С. 32.

(обратно)

308

Всемирная энциклопедия: Философия. С. 657.

(обратно)

309

Исмаилов Р., Переслегин С. Этика войны и непрямые действия // Лиддел-Гарт Б. Энциклопедия военного искусства. М. — СПб., 2003. С. 566.

(обратно)

310

См. Абрамович М.Л. Бизнес по-еврейски-2: деловая этика мудрых и богатых. Ростов-на-Дону. 2007.

(обратно)

311

Фейхтвангер Л. Указ. соч. С. 509.

(обратно)

312

Фейхтвангер Л. Указ. соч. С. 306.

(обратно)

313

Там же. С. 308.

(обратно)

314

Там же. С. 537.

(обратно)

315

Там же. С. 559.

(обратно)

316

Гойтейн Ш.Д. Евреи и арабы. Их связи на протяжении веков. М., 2001. С. 123.

(обратно)

317

См. Лиддел-Гарт Б. Указ. соч. С. 14.

(обратно)

318

Бессерман П. Каббала и еврейский мистицизм. М., 2002. С. 138.

(обратно)

319

Бессерман П. Каббала и еврейский мистицизм. С. 140.

(обратно)

320

Бубер М. Хасидские предания. Первые наставники. М., 1997. С. 8.

(обратно)

321

Там же. С. 15.

(обратно)

322

Кравцов М.А. Указ. соч. С. 250.

(обратно)

323

Там же. С. 253.

(обратно)

324

См. Штейнзальц А. Роза о тринадцати лепестках. Раздел III.

(обратно)

325

Biale D. Power and Powerlessness in Jewish History. Shocken Books. 1986. P. 176.

(обратно)

326

Прини П. Пространство и номадизм: будущее принадлежит кочевникам // Мировая экономика и международные отношения. 1992. № 6. С.110.

(обратно)

327

Томер Бен-Цион. Разговор по существу //Ковчег. Альманах еврейской культуры. М.-Иерусалим. 1990. С. 394, 395.

(обратно)

328

Комина Р.В. Над страницами русской классики. М., 1991. С. 106.

(обратно)

329

Комина Р.В. Над страницами русской классики. С. 109.

(обратно)

330

Достоевский Ф.М. Полн. Собр. соч. в 30 т. Т. 6. Л., 1972–1976. С. 253.

(обратно)

331

Теуш В.Л. О духовной истории еврейского народа. М., 1998. С. 93.

(обратно)

332

Хемингуэй Э. По ком звонит колокол. Орджоникидзе. 1986.

(обратно)

333

См. Дугин А. Эволюция парадигмальных оснований науки. М., 2002. С. 334.

(обратно)

334

Лиотар Ж.-Ф. Хайдеггер и «евреи». СПб., 2001. С. 125.

(обратно)

335

Штайнзальц А. Роза о тринадцати лепестках. С. 136.

(обратно)

336

См. Барон Д., Падва Л. Указ. соч. Гл. 22.

(обратно)

337

См. Рабинович Я.И. В поисках судьбы. Еврейский народ в круговороте истории. Кн. 1. М., 2001.

(обратно)

338

Штайнзальц А. Роза о тринадцати лепестках. С. 72.

(обратно)

339

Паульсен С. Великие тайны памяти // Гео. 2002. № 12. С. 211–212.

(обратно)

340

Поликарпов В.С. Современные проблемы науки. Ростов-на-Дону. 2003. С. 76.

(обратно)

341

Паульсен С. Указ. соч. С. 212.

(обратно)

342

Историческая память: преемственность и трансформации («круглый стол») // Социс. 2002. № 8. С. 78.

(обратно)

343

Там же. С. 80.

(обратно)

344

«Ассирия. Вавилон». «Древние царства Востока». М., 2002. С. 158.

(обратно)

345

Санхедрин 72а.

(обратно)

346

Чернер Ю., Кунц И. «Моссад» — первые полвека. М., 2003. С. 8–9.

(обратно)

347

Фейхтвангер Л. Указ. соч. С. 325.

(обратно)

348

Цит. по: Телушкин И. Еврейская мудрость. С. 369.

(обратно)

349

Штайнзальц А. Роза о тринадцати лепестках. С. 96.

(обратно)

350

Исаев И.А. Politica hermetica: скрытые аспекты власти. М., 2002. С. 82.

(обратно)

351

Исаев И.А. Politica hermetica… С. 15.

(обратно)

352

Штайнзальц А. Роза о тринадцати лепестках. С. 110.

(обратно)

353

Грейвс Р., Патай Р. Иудейские мифы. Екатеринбург — М., 2008. С. 19–20.

(обратно)

354

Из истории и мифологии революции. Почему евреи? «Круглый стол». Материал подготовил С.С. Секиринский // Отечественная история. 2000. № 2. С. 112.

(обратно)

Оглавление

Введение

CFR и Рокфеллер. Мир молодого Генри Киссинджера

Американский мировой порядок. Киссинджер как аналитик и планировщик

«Комитет-300» и Генри Киссинджер. «Мастер закулисных переговоров»

Глобальная элита. Место Генри Киссинджера

Вместо заключения. Генри Киссинджер о будущем мирового правительства

Приложение. Иудаизм как планировщик

• Реклама на сайте

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - читать книги бесплатно